Текст книги "Вернуться и вернуть"

Молчу, глядя на старика, который в свое время не упускал ни малейшей возможности чему-нибудь меня поучить. И уроки были не всегда приятными, однако… Я бы согласился их повторить. И не один раз.

– Спасибо на добром слове, h’anu… Береги себя. Хозяина береги. И Юджу… Хотя она сама может о себе позаботиться: девочка взрослая все-таки.

– А вот тут ты ошибаешься! – покачал пальцем Мерави. – Она начала взрослеть совсем недавно… Думается, после встречи с тобой.

– С чего ты взял? Разве я могу кого-то наставить на путь истинный? И пробовать не собираюсь!

– Ай-вэй, Джерон! Опять за свое, негодник? Каби[31]31
  Каби – головной убор, широко распространенный в Южном Шеме.


[Закрыть] Учителя не обязательно должен быть виден всему свету – он может скрываться и под волосами!

– Ты вгоняешь меня в краску, h’anu! Пожалуй, пойду, пока не возведен в ранг божества… Ой, совсем забыл: как там парень себя чувствует? Поправляется?

– Твоими молитвами!

– Моими… Нет, h’anu, вовсе не этим. Значит, у него все хорошо?

– Не беспокойся, он почти здоров. И очень жалеет, что не смог попросить прощения.

– Передавай ему – пусть забудет о своих воровских наклонностях. Не надо брать чужое – ни вещи, ни жизнь. Даже в угоду чьим-то красивым глазам.

– А сам не хочешь сказать?

– Не-е-е-ет! – Я попятился к двери, окончательно оставляя попытки вспомнить, зачем вообще сюда приходил. Наверное, чтобы попрощаться. – И не упрашивай! Все, откланиваюсь. Если смогу – зайду еще раз. Долгих лет и добрых дорог, h’anu!

– И тебе добрых дорог, Джерон! А долгие лета… В дороге время летит незаметно!

* * *

Незаметно? Может быть, h’anu, может быть… Но время – это такая штука, которая позволяет делать с собой все, что угодно. Простая мудрость старого человека помогла мне понять, каким образом Ксаррон добился того… чего добился. Время – вот ключ ко всем загадкам! Оно подобно реке. В каждый момент своего существования. Всем рекам мира. Поток – то тихий, почти застывший, то бурный и стремительный, – казалось бы, неподвластен никаким законам, кроме своих собственных, однако… Даже бобры могут изменить течение реки, построив запруды, а ведь эти зверьки не самые могущественные существа на свете!

Если бы Ксо хотел утаить от меня механику своих действий, он прежде всего не допустил бы возвращения моих волос в обычное состояние, потому что менее заметные признаки пребывания в ином временном потоке тоже имеют место быть. Ребра совершенно не болят, – значит, прошел по меньшей мере месяц. Но это утверждение касается только моего личного времени: остальной мир жил как полагается.

Любопытно, каково это – управлять временем? Сгущать, как сироп, разбавлять до полной прозрачности, заставлять бурлить и пениться… Теоретически я понимаю, ЧТО делал мой кузен – то же, что и бобры. Поставил запруду, разделил поток, заставив обойти меня со всех сторон, и снова свел струи вместе. Все. Кроме одной, которую разогнал и которой пронзил меня. Это не магия, это нормальный порядок вещей: время идет, и физическое тело восстанавливает свои повреждения. Если способно и если… Если его подпитывают.

Так вот почему меня немилосердно шатало по пробуждении: я попросту был переполнен Силой! Но поскольку моя Сущность не может единовременно контролировать и использовать большое количество означенной… материи? Энергии? Никак не могу определиться. Да и никто не может… В общем, понадобилось некоторое время для достижения равновесия внешних и внутренних полей. Конечно, мне захотелось погулять: трудно усидеть на месте, когда ноги сами просятся… ну если не в пляс, то очень близко к тому. Пожалуй, Ксаррон перестарался: в таком состоянии я способен натворить много разного. Впрочем, вернее будет сказать – был способен. Раньше. Теперь же… Поумнел достаточно, чтобы не лезть на рожон по первому предложению Судьбы. Единственная вольность за весь день – обмен ударами с кихашитом ради спокойствия темноглазой йисини. Надеюсь, мы поняли друг друга. Если нет, то… Да что я волнуюсь зря? Служители Шет – очень разумные люди, и одного намека им хватает, чтобы снова раствориться в тени! Впрочем, надо будет зайти к иль-Руади – у меня ведь еще есть время? И к Матушке – надо. И Мэя за длинные уши оттаскать… на будущее. Дабы вел себя хорошо.

Хм, а куда это я забрел?

Как обычно и случается, если ноги и разум не договорились о совместных действиях, тело и его обладатель оказываются… фрэлл знает где. В данном случае – узкая улочка, ставни немногочисленных окон первого этажа наглухо закрыты, двери, разумеется, тоже. Масляных фонарей не наблюдается, следовательно, я далеко от центра города. Темнеет, однако! Если не хочу ночевать в сугробе, следует начинать искать выход из очередного лабиринта… О, мне показалось или… Голоса! Сейчас пойду и спрошу дорогу.

Я завернул за угол и тут же пожалел о принятом решении, потому что оказался незваным гостем на празднике насилия.

Трое на одного – типичный расклад уличных потасовок. И не только уличных. Нормальная жизнь нормальных парней: принять на грудь лишнего и пойти выяснять отношения с использованием всевозможных колюще-режущих штучек… Да, что-то в их руках и в самом деле виднеется. Не поблескивает, поскольку света – чуть, но даже серый туман надвигающихся сумерек неспособен скрыть очевидный факт наличия тонких, длиной с ладонь, предметов, произрастающих из сжатых пальцев. Предметов, готовых вонзиться в…

Впрочем, с моим появлением передвижение актеров на импровизированной сцене замедлилось. О, простите, вовсе прекратилось. А это значит, что следующая реплика должна принадлежать вашему покорному слуге. И что же я скажу?

Маленькое отступление – из разряда тех размышлений, что пролетают в сознании за несколько мгновений, а на бумаге кажутся долгими и нудными. Как бы вы поступили на моем месте? Ввязались в драку? Постыдно сбежали? Попытались пройти мимо? Вообще-то все три варианта действий имеют право на жизнь. Более того, для удачного разрешения затруднительной ситуации следует применить их все. Главное – правильно выбрать очередность!

А ведь мне нельзя волноваться, фрэлл подери! Запрещено. Так, Джерон, дышим глубоко и спокойно, в ритме шагов, и… улыбаемся, конечно! Улыбка сама по себе редко может служить оружием, но, дорогие мои, как она способна усиливать или сглаживать эффекты! Когда вы улыбаетесь, ваш противник (собеседник, напарник – сами выбирайте нужный вариант) невольно начинает задумываться: а что кроется за безмятежным изгибом губ? Что сорвется с натянутой тетивы в следующий момент? Улыбайтесь, господа, улыбайтесь почаще! И пусть вас сочтут не совсем умными, не переживайте по этому поводу, ведь недаром старая пословица утверждает: по-настоящему смеется лишь тот, кто остался в живых…

Я не сбился с шага ни на миг – так и продолжал идти, плавно, уверенно, чуть размашисто. И впечатление, верно, производил очень странное. Особенно помогала в этом одежда, потому что овчина и я двигались… отдельно друг от друга. Чем просторнее зимняя шкурка, тем в ней теплее, только нужно знать меру, чтобы не запутаться в ворохе ткани и меха. Моя одежка вполне удовлетворяла главному условию: не мешать, а если внешние обстоятельства мешать намерения не имеют, им остается только одно – помогать.

Итак, трое и один, который почти уже уперся спиной в стену дома. Оттеснили беднягу… Хлипкий он какой-то для уличных драк – и росточком не вышел, и пропорции фигуры отнюдь не героические. Впрочем, куда меня-то понесло с критическими замечаниями? На себя сначала посмотреть нужно. Хотя… Смотрю. Каждый день. И прекрасно понимаю, что самолично не способен напугать даже армейского новобранца… Парень невооружен, что ли? Плохо, с этой стороны поддержки ждать не приходится. Однако зачем мне что-то еще, кроме собственного идиотизма? Только спокойно, Джерон! Спокойно, дружелюбно и расчетливо.

Правая рука скользнула под шарф. Где вы, мои хорошие? Ага, на месте… Ну-ка идите туда, где должны быть, чтобы…

Как у меня с траекторией движения? Проще говоря, иду в нужном направлении или отклонился от идеального маршрута? Да нет, вроде все правильно: двое прямо по ходу, первый – ближе на пару шагов, второй – дальше и чуть правее. Третий… Третий остается справа и за спиной, но тут уж ничего не попишешь: начинать с него означало бы заранее поставить под удар успех всей задуманной авантюры.

Когда до цели оставалось совсем немного, я задал себе вопрос. Последний. Зачем лезу туда, куда не просят? И сам себе ответил: просто так. Во-первых, не люблю нечестные расклады. Во-вторых, Ксаррон словно нарочно довел меня до пика формы, то есть существенно снизил роль рассудка в процессе принятия решений. В-третьих, сам же подсунул мне такую милую штуку, как…

– Куда прешь, полудурок? – поинтересовался номер один в моем плане.

Ответа вопрошающий не получил, но вовсе не потому, что мне вдруг опротивели правила приличия, просто… Не хотелось сбивать дыхание. Поэтому, вместо того чтобы сотрясти воздух словесами, я, не замедляя шаг, выбросил вперед правую руку, из пальцев которой, разворачивая кольца, прямо в глаза грубияну полетел «сомкнутый кулак» чиато.[32]32
  Чиато (chyat-toh) – вид оружия родом из Восточного Шема. Представляет собой деревянные, костяные или металлические бусины, нанизанные на сомкнутый в кольцо шнур (чаще всего – из шелка). Бусины имеют округлую форму со сточенными краями. Как правило, часть бусин утяжелена для достижения наибольшего эффекта при использовании. Чиато позволяет вести ближний бой и особенно эффективно при захвате оружия противника.


[Закрыть]

Костяные бусины заняли положение в строгом соответствии со своими размерами и весом, пропуская вперед горсть самых тяжелых товарок, вонзились в удивленное лицо моего противника и тут же поспешили вернуться назад. Мужик взвыл, хватаясь за глаза… точнее, за то, что мгновение назад было его глазами, и на ближайшее обозримое будущее перестал быть для меня помехой.

Номер два, стоявший чуть сзади и заметивший полет тела, похожего на змеиное, тем не менее не успел понять, чем может грозить встреча с незнакомым типом оружия, и ринулся ко мне. Поскольку нападающий держал нож в правой руке, усилия по выводу из строя очередного любителя поковыряться в чужих кошельках и телах требовались минимальные: петля чиато обвилась вокруг запястья и протащила парня за собой – ровно до того места, с которого я одним удачным ударом смог выбить ему локтевой сустав. Подозреваю, что боль была сильной: мой противник заорал прямо-таки нечеловеческим голосом, но на этом его роль не заканчивалась. Я продолжил движение, проводя парня по дуге себе за спину в качестве живого щита – на тот случай, если третий противник уже сообразил, что происходит, и решил атаковать. Может быть, он и успел сообразить, но… Еще в процессе поворота до моего слуха долетели сдавленный возглас и звук падения. Неужели загнанная в угол жертва решилась принять участие в сражении? Нет, все так же прижимается к стене, округлившимися от восторга глазами разглядывая…

Фрэлл! Да по какому праву?!

Над третьим – поверженным без моего участия – искателем приключений стоял волк. Широкогрудый, поджарый, суровый. Стоял, передними лапами упираясь в грудь лежащего человека.

Прежде чем начинать строгую отповедь, я двинул локтем по загривку парня, который все еще стонал между мной и остальными участниками побоища. Тело, на некоторое время разлученное с сознанием, осело на утоптанный снег. Так, что у нас с новоявленным слепцом? Сидит у стены и подвывает. Отлично! Ни одного убитого: можно поздравить себя с очередным успешным встреванием не в свое дело. А некоторые… Они у меня сейчас получат.

Я открыл было рот, но с настроения меня сбило звонкое:

– Это твоя собачка?

– Нет, не моя. Моего… брата. Двоюродного.

– А можно ее погладить?

– Не «ее», а «его». И вообще, это волк.

– Правда? Настоящий?

Тьфу! Даже выругаться не получится. При дамах, как известно, крепко выражаться нельзя, а спасенный мной подросток как раз и оказался… дамой. Только будущей.

Я сложил чиато пополам и подошел к замершему под волком мужчине.

– Твои приятели несколько пострадали. Надеюсь, ты о них позаботишься и не будешь доставлять неприятности мне и…

– Пойдешь за нами – сдохнешь! – спокойно подытожила девчонка, и я понял, что мог бы не держать себя в руках. В смысле ругани.

Мужик попытался кивнуть. В положении лежа этот жест выглядел весьма забавно, но смеяться мы не стали, потому что где-то рядом раздалась трель сигнального рожка Городской стражи. Заводить разговор с капитаном патруля не входило ни в мои скромные планы, ни в планы девчонки, поэтому она предложила:

– Идем!

Я свистнул:

– Киан! За мной! – Волк оставил свою законную добычу, покорно подчинившись приказу.

Путь до перекрестка был преодолен в глубоком, исполненном достоинства молчании и весьма степенно, но, как только мы завернули за угол, девчонка скомандовала:

– Побежали!

Что ж, бегать так бегать.

Примерно полторы сотни шагов – очередной темный проулок – направо – еще сотни две шагов – неприметная калитка в глухой стене, скрывающая за собой узкий, многократно изгибающийся проход, – минут пять менее напряженного темпа и… Мы очутились в совершенно незнакомой мне части Виллерима, а точнее, перед низкой массивной дверью, внушающей трепетное уважение и к тому, кто возвел представшие взгляду стены, и к тем, кто за ними живет.

– Куда мы пришли? – переведя дыхание, спросил я.

– Это мой дом. – Вот так, коротко и ясно. Мы с Кианом переглянулись, и, ввиду вынужденного отсутствия других кандидатур, право вести дальнейшие переговоры было предоставлено мне.

– А поточнее?

– Двор Длинных Ножей, – с гордостью пояснила спасенная.

Кое-что проясняется, но… Не мешает уточнить:

– Я тоже должен туда войти?

– Хочешь вернуться и разбираться с «коротышками» дальше? – Удивленный взгляд.

– Не особенно, – передергиваю плечами.

– Тогда будь гостем Двора на эту ночь!

Что ж… пожалуй, принять приглашение не самый плохой выход. Да и темно уже, а плутать по плохо освещенным улицам, рискуя нарваться на грабителей и патрули… Впрочем, профессионалы на меня не позарятся, но знали бы вы, сколько любителей бродит под лунами этого мира! Однако я же не совсем один…

– А волка можно взять с собой? Без него я не пойду.

– Ну не оставлять же его на улице! – Девчонка потрепала серый загривок. – Только… у тебя поводка, случаем, нет? А то наши не любят зверей.

– Поводок? – Я подумал и накинул на шею Киана свернутые чиато. – Это подойдет?

– Будем надеяться, что да, – немного неуверенно ответила радушная хозяйка и отстучала железным кольцом дверной ручки быструю и замысловатую мелодию.

Прошло всего три вдоха, и разверзнувшаяся пасть входа пропустила нас во… двор. Двор Длинных Ножей.

* * *

Двор оказался большим и залитым ярким светом факелов, наконец-то позволивших разглядеть девушку, трудное положение которой помогло мне скоротать вечер.

Лет пятнадцать или шестнадцать, худенькая и очень подвижная, а значит, потенциально опасная – в поединке; например, атаки противника маленького роста гораздо труднее отразить, чем справиться с телодвижениями великана. Почему? Потом поясню, когда время будет, а сейчас… Сейчас вернусь к бесцеремонному разглядыванию.

Некрасивая. Того типа женщин, которые никогда не бывают милашками. Грубоватые черты лица, с течением времени могущие стать тяжеловесными, если злоупотреблять жирными кушаньями и крепкими напитками. Русые косички, бледная кожа с пятнами румянца, глаза то ли серые, то ли зеленые – не разобрать. Рот крупный, но губы узковаты. Да, милая, не дано тебе будет смущать мужчин своим внешним видом, не дано… Хотя кто сказал, что кукольного личика достаточно для того, чтобы завладеть сердцем?

– Кого ты притащила за собой, Леф? – зычно вопросил мужчина, спускающийся с крыльца угрюмого дома. Судя по схожести черт, отец или другой близкий родственник девчонки.

– Па, не бушуй раньше времени! – последовало смелое возражение, заставившее меня улыбнуться: значит, отношения между ними самые что ни на есть теплые, если уж глава Двора позволяет так к себе обращаться.

А в том, что начинающий лысеть блондин, накинувший на свои плечи тяжелый, подбитый мехом плащ, является здешним господином и повелителем, сомневаться не приходилось, достаточно было увидеть, как с его появлением арбалетчики, державшие меня и волка на прицеле, поспешили присовокупить к взведенному оружию устрашающее выражение лиц.

– Не бушевать, говоришь? – Тяжелые веки приникли друг к другу так плотно, что можно было задаться вопросом, заметил хозяин Двора возмущение собственной дочери или нет. – Я этого парня вижу впервые. А что скажут остальные? Могу поклясться, то же самое!

Дружный гогот подтвердил предположение блондина. Что ж, пока люди смеются, сталь остается в ножнах и у меня есть шанс. Если только Киан не будет вести себя глупо.

– А вдруг он засланный убийца? – последовала новая версия, и девчонка тряхнула головой:

– Па! Ты дашь мне объясниться?!

– А есть что объяснять? – Лично мне в голосе хозяина Двора послышалось некоторое ехидство. Не знаю, какие оттенки уловила дочь (и уловила ли вообще), но ее решительности можно было только позавидовать.

– Есть! – Твердый и смелый ответ, сопровожденный упрямо выпяченным подбородком.

Блондин переплел пальцы на животе:

– Послушаем, раз так.

– Этот человек спас меня от «коротышек»!

По отцовскому лицу пронеслась целая кавалькада чувств: от тревоги до облегчения, но осталось лишь одно. Строгое негодование.

– Если я все верно понял, парень вмешался в твои отношения с Короткими Ножами? – Вопрос прозвучал столь вкрадчиво, что девчонка попалась на уловку:

– Да.

– Тогда скажи, как ты допустила то, что случилось?! – взорвался блондин. – Ты подвергла свою жизнь опасности, а ведь я просил… нет, я ПРИКАЗЫВАЛ! Приказывал соблюдать осторожность!

– Па… – Виновато поникшие плечи.

– Что ты скажешь в свое оправдание? Куда ты ходила одна в поздний час?

– Я… я молилась Джанат.[33]33
  Джанат – покровительница воинов. Богиня, относящаяся (как и Шаан, например) к общему пантеону Четырех Шемов.


[Закрыть]

Джанат? Мои брови невольно приподнялись. Девочка хочет быть воином? Стремление похвальное, однако… Не с такой родословной. Ни одно учебное заведение требуемой направленности не станет пятнать свою репутацию, принимая на воспитание дочь хозяина Двора. Какого бы то ни было.

– Снова? – Клянусь, если бы беседа родственников происходила без лишних свидетелей, отец горестно всплеснул бы руками. Во всяком случае, мне показалось, что он крайне близок именно к такому выражению своих мыслей и чувств.

– Па…

– Сколько раз было говорено: забудь дорогу к этому святилищу! Забудь, Леф! Это невозможно, слышишь?!

– А люди говорят, что боги прислушиваются к просьбам, высказанным от чистого сердца в канун середины зимы! – Девчонка не по годам рассудительно привела в пример старое поверье.

– Леф… – Если у блондина и были возражения, высказывать их далее он не стал, ограничившись следующим: – Сегодня я мог тебя потерять. Ведь так?

– Но, па…

– Ты столкнулась с «коротышками» – сама сказала! И не ушла бы живой или… Нет, не хочу думать, что они увели бы тебя с собой!

– Но все же хорошо, па! – Леф повисла на отцовской руке. – Я здесь благодаря…

– Да, я помню. – Внимательный взгляд переместился на мое лицо. – Что скажешь, Нюхач?

Из группы мужчин у крыльца вперед выступил тощий субъект, уголки рта которого нервно подрагивали.

– Магических штучек на нем нет, хозяин. В нем, судя по всему, тоже.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он не маг.

– И то ладно… Обыщите его! – велел блондин, и ко мне двинулся еще один из «Ножей», с ужимками профессионального карманника.

Я не слышал рыка, лишь почувствовал легкую дрожь под пальцами, все это время лежавшими на загривке Киана, но «верзила», отряженный меня досматривать, резко остановился, а напряжение стрелков стало почти осязаемым. Это могло значить только одно: волк оскалил клыки.

Мне не довелось близко общаться с дикими зверями, от природы обладающими одним-единственным обликом, но посмею утверждать: оскал оборотня куда страшнее, чем гримаса его неразумного родича. Дело в том, что зверь движим инстинктами, а метаморф добавляет каждому действию осмысленность своего второго «я». Поверьте, клыки, обнаженные приподнятыми губами, которые балансируют на грани между улыбкой и обещанием смерти, – зрелище незабываемое! И все же…

Я присел на корточки, обхватывая шею Киана руками и шепча прямо в серое ухо:

– Не знаю, зачем ты увязался за мной, но здесь и сейчас я решаю, жить или умирать. Будь любезен вести себя тихо и спокойно, иначе… Иначе нас нашпигуют стрелами от макушки до пяток. Тебе сталь мало повредит, конечно, а вот для меня достаточно одного удачного попадания. Успокойся и делай вид, что все хорошо… Понятно?

Рябь рычания стихла в широкой груди. Я поднялся и объявил:

– Он не причинит вам вреда, добрые люди. Просто песик немного взволнован: первый раз в таком большом и блестящем обществе.

Волк кашлянул. Или усмехнулся? Скорее второе, нежели первое, но обижаться не ко времени.

– Смотри, парень, если твой… песик сдвинется с места хоть на волосок, ты и он… – Блондин не закончил фразу, но все присутствующие во дворе прекрасно поняли, какая участь уготована нарушителям воли хозяина Двора. Что до меня – я в подобных подсказках и не нуждался, но посчитал нужным показать свою понятливость:

– Не извольте волноваться, господин!

«Верзила», которого я заподозрил в былой принадлежности к Воровской гильдии, бочком подобрался ко мне и ловко обшарил одежду и то, что скрывалось под ней. Не осталось тайной и наличие ошейника. Ни для кого, потому как досмотрщик тут же показал его всему свету:

– Взгляните-ка, это чужая игрушка!

Хозяин Двора сощурился:

– Чья именно? Трехглазый, разберись!

Из-за высоких спин выбрался дряхлый старичок, на ходу извлекающий из складок кафтана на груди хрустальную линзу. Он доковылял до меня и долго разглядывал руны, выгравированные на бляхе, потом повернулся к блондину и с достоинством доложил:

– Это знак Академии.

– ЧТО?! – Хозяин Двора неестественно выпрямился.

Старик, поставивший знак равенства между внезапной заинтересованностью блондина и поводом для углубления в историю вопроса, начал неторопливо пояснять:

– Рунопись, имеющая место в искомом случае, выполнена в традициях Горного Тэйра и, помимо собственно символа Академии, традиционно состоящего из взаимопроникающих знаков «Дух» и «Плоть», указывает, что носитель сего является собственностью, или, иначе, принадлежностью упомянутого заведения. Хотя начертание крайней правой руны заставляет вспомнить и такое трактование, как «неотъемлемая часть», что совершенно меняет смысл…

– Довольно! – Хозяин Двора прервал монотонную речь своего подчиненного, дорвавшегося до любимого занятия. – Я понял все, что мне нужно.

Это точно. Понял. Достаточно было заглянуть в его глаза или отметить, в какую удовлетворенную складку превратились тонкие губы. Блондин уяснил нечто наполнившее его спокойствием человека, принявшего решение. Оставалось только надеяться, что сие решение не станет в моем отношении… скажем, членовредительским. Впрочем, вдох спустя хозяин Двора слегка расслабился и кивнул тому, кто меня обыскивал:

– Проводи парня в дом… Нечего лишний раз на морозе стынуть!

На морозе? Если хочешь придумать причину поступку, истинное значение которого должно оставаться в тайне от всех свидетелей, не следует хвататься за погоду как за самого удобного поставщика объяснений. Да, в Западном Шеме стоит зима, но не так уж она сурова, особенно сегодня вечером, чтобы тепло одетые люди не могли провести под открытым небом несколько лишних минут. Что ж, по крайней мере моей жизни пока ничто не угрожает. Почему бы и не воспользоваться любезным приглашением?

Мой провожатый распахнул одну из дверей в конце длинного коридора, вошел в комнату и закрепил чадящий факел в держателе на стене. Я перешагнул порог, придерживая волка рядом с собой. Не то чтобы Киан жаждал перегрызть глотки всем, кто попадается на пути, но за те несколько минут, в течение которых мы двигались по лабиринту переходов внутри огромного дома, слишком часто возникали моменты неприятных встреч. Неприятных для «Ножей», а не для меня, конечно.

– Вот, собственно… – с облегчением выдохнул «верзила». – Уж не взыщи, что есть, то есть.

– Угу, – согласился я, осматривая предложенные «апартаменты».

«Что есть», говоришь? Я бы сказал «чего нет», потому что мебель в помещении отсутствовала. Напрочь. Правда, пол был застелен приличным по толщине слоем (о чудо!) сухой соломы, а воздух… Воздух был вполне теплым.

– Ты того… – Провожатый виновато улыбнулся. – Хозяин тебя накормить велел…

– В чем же трудность?

– Я б тебя с собой пригласил, на кухню, только… Собачку свою здесь оставь.

А может, и правда оставить? Я посмотрел на Киана. Желтые глаза выжидающе уставились на меня. И ведь выполнит любой приказ… Особенно после той «демонстрации силы». Выполнит. Костьми ляжет, но прекословить не посмеет. И не из верности или любви, а просто потому, что так велит долг. Так говорит кровь… Фрэлл! Последняя шавка Дома достойнее меня. По той простой причине, что никогда не переступает установленных границ.

– Благодарствую, но… Моя собачка не любит оставаться одна, так что я побуду с ней.

– Как хочешь, – пожал плечами «Нож».

– А вот если кто составит нам компанию… – мечтательно продолжил я, но Киан облизнулся так выразительно, что мой провожатый поспешил выскочить в коридор.

– Да-да, посмотрим, что можно сделать… – Кажется, его голос обрел призрак уверенности и твердости только после того, как захлопнулась дверь и опустился засов.

Я разочарованно покачал головой, снял полушубок и расстелил его на соломе, а сам устроился сверху. Можно и соснуть, вот только… жаль тратить время на такую ерунду, когда рядом громоздится гора вопросов, настоятельно требующих разъяснения.

– Зачем ТЫ здесь? – спрашиваю, и ровно через один вдох после того, как слова растворились в тишине комнаты, волна Обращения взъерошила волосы на висках.

– Согласно вашему повелению, dou Джерон, – коротко и слегка насмешливо сообщил Киан, принявший человеческий облик.

Прислоняюсь к стене и уточняю, стараясь говорить как можно строже:

– Почему ты шел за мной? И… как долго это продолжалось?

– С того момента, как вы покинули дом dan-nah. Мне было приказано следовать за вами и… – Пауза, заставившая меня повернуть голову и взглянуть на волка.

– И?

– Обеспечивать вашу безопасность, – закончил Киан. На сей раз без тени улыбки.

– Значит, Ксо настолько невысокого мнения о моих… обо мне, что отрядил нянькой своего прихвостня?

Думаете, я злюсь? Нисколько. Горько сознавать, что проявление слабости позволило Ксаррону записать меня в разряд тех, кто нуждается в опеке. Как-то неловко и обидно снова чувствовать себя несмышленым и беззащитным существом после… после обретения Могущества.

Да, произошло именно это. То, о чем я мечтал. То, что оказалось совсем не таким милым и приятным пустячком, как грезилось. Я обрел свое собственное Могущество. И ужаснулся достигнутому, потому что разрушение – последнее, чем я хотел бы повелевать…

Разрушение. Абсолютное и необратимое. Возможно, Ксаррон и отправил за мной своего слугу, чтобы тот – если Зверь вырвется на свободу – принял меры и… Нет, непохоже: я скорее убью Киана, чем позволю низшему оборотню пролить мою кровь, потому что… Потому что это будет столь же позорно, сколь недостойной была тогдашняя вспышка гнева. Нет, кузен преследовал совсем иную цель. Но какую? Хотел защитить? От чего? От кого? В любом случае он не мог рассчитать и предвидеть мою встречу с «коротышками» и дочкой хозяина Двора Длинных Ножей. Или – мог? От Ксо всего следует ожидать – даже дара ясновидения, однако… Что говорила Слепая Пряха? «Будущего не существует». МОЕГО будущего. И если она права (а кто возьмется на равных спорить с Судьбой?), ни одна гадалка подлунного мира не сможет предсказать мою жизнь даже на день вперед. Почему же Ксаррон…

– Dan-nah приказывает – я исполняю, – гордо отвечает волк на мою издевку.

– Разумеется! И не надоело тебе все время делать то, что велят?

– Я рожден для служения Дому.

– Или его отдельным представителям?

– Дом един, но каждый dan-nah – это Дом! – Киан торжественно озвучил одну из древних заповедей.

Я сморщился и отвернулся.

Каждый dan-nah… Каждый. Но не я. Разве что уединиться где-нибудь на краю мира и основать свой маленький… скажем, сарайчик. А что? Такое строение я вполне потяну: для него и фундамента особого не надо. Конечно, придется нижние брусья просмолить, чтобы подольше не гнили и…

В коридоре раздались шаги, закончившиеся аккурат у двери. Киан поспешил обернуться, а я с интересом приступил к изучению того, кто решился накормить меня и волка ужином.

* * *

Порог комнаты переступил некто настолько коренастый, что мог бы сойти за ребенка, если бы не размах плеч, схожий с моим. Конечно, я не показатель, но поверьте, из детского возраста все же вышел. И мой костяк – тоже. Так вот, вошедший был плечист (для своего небольшого росточка) и крепок, но ладно сложен и вовсе не грузен. Да, не буду кривить душой: ноги – коротковаты. Но покажите мне мужчину, идеального во всех отношениях! Руки сильные, во всяком случае, корзину с едой держат, почти не замечая ее веса, а ведь один только кувшин (если он, разумеется, полон) заставил бы лично меня слегка напрячься… Лицо круглое, гладко выбритое, с простоватыми и очень молодыми чертами. Волосы стрижены под горшок или как там называется подобное издевательство. Я, например, предпочитаю художественно корнать себя сам (чтобы претензий и напрасных обид не возникало). Одет просто, в деталях костюма преобладает грубо выделанная кожа. Общее впечатление? На давешнего «верзилу» не похож, хоть убейте!

Могу представить себе что угодно, но только не этого крепыша, размахивающего ножом. Ему бы больше подошел, скажем, молот и…

Фрэлл! Как я сразу не понял?

Это же гном! Но разве бывают гномы БЕЗ БОРОДЫ?

Наверное, от удивления мой рот открылся до неприличия широко, потому что чудо природы хмуро буркнуло:

– И нечего таращиться! Не хочешь со мной ужинать, так и скажи!

Он плюхнул корзинку на пол и развернулся к дверям, но я уже успел справиться с потрясением и, вскочив на ноги, удержал гнома за рукав:

– Кто сказал, что не хочу? Очень даже хочу! И вовсе я не таращился, просто… никогда не видел, чтобы гном…

– А ты вообще гномов много видел? – с ехидцей осведомился мой потенциальный сотрапезник.

– Ну-у-у… – Я задумался, прикидывая в уме. – Трех. Двух – женского пола и одного…

– Как считаешь – много?

– Не очень, – честно признаю поражение.

– То-то! – довольно ухмыльнулся гном, но за его весельем пряталась горечь. Плохо пряталась, если ее заметил такой рассеянный наблюдатель, как я. Но раз уж заметил… Ненавижу, когда рядом со мной кто-то несчастлив. Всегда ненавидел, потому что боль чужих глаз эхом отзывается в моем сердце. Однако если раньше я отводил взгляд и старался пройти мимо, то теперь… Теперь норовлю вмешаться не в свое дело. Может, на этот раз не стоит? Только чуть-чуть проясню ситуацию – и все, клянусь!

– А что у нас на ужин? – азартно потираю ладони.