Текст книги "(На)следственные мероприятия"

Глава 9

23 августа

Амано Сэна

На пятиминутное терзание дверного звонка откликнулись сонно и вяло, то есть ожидаемо и привычно, но голос принадлежал не моему напарнику, а Адвенте.

– Кто та-а-ам?

– Морган настолько уже обленился, что использует детский труд и заставляет тебя работать швейцаром?

Дверь открылась, и на меня взглянули заспанно-недоуменно:

– Кем? А, привет, дядя Амано!

– Неважно. Отец еще дрыхнет?

– Не, он давно уже ушел. Я даже снова засыпать начала…

– Куда ушел?!

По моим прикидкам, время суток было еще слишком раннее не то что для начала работы, а даже для отправления на работу. Собственно, я и напрягся, встав с утра пораньше, чтобы благополучно разбудить напарника и препроводить на рабочее место без обычных опозданий.

– Сказал, смена у него утренняя, – мучительно зевнула Эд. – Может, я пойду спать, а?

– Да-да, иди… Конечно, иди.

Дверь захлопнулась, оставляя меня наедине с лестничной площадкой и полным отсутствием предположений.

Какая еще утренняя смена?! Неужели Барбара изменила рабочий режим? Ерунда! Оповестила бы всех, хоть посреди ночи. Или полковник до сих пор считает меня недостаточно поправившимся? Ну ничего, сейчас выясним!

До Управления «маверик» долетел в рекордные сроки: на дорогу ушло всего четверть часа, так что в нашу комнату я входил ровно за две минуты до официального начала рабочего дня. В пустую комнату, что характерно. Впрочем, пустота как раз не удивляла. Она была совершенно заурядным признаком нормального течения событий. Оставался только один вопрос: куда на утренней зорьке отправился Морган?

– Боретесь за дисциплину на рабочем месте, капитан? – поинтересовалась Барбара, появляясь в дверном проеме. – Похвально. Весьма похвально.

– Мэм, я хотел…

– Поскорее приступить к работе? Пожалуй, вам надо почаще давать больничный, если еще задолго до его окончания в вас просыпается такое замечательно трудовое рвение.

– Мэм!

– А, вы что-то хотели спросить?

– Да!

– Ну так спрашивайте, – рассеянно разрешили мне.

Ох… И как она ухитряется проделывать это со мной всякий раз? Что, спросите? Гашение энтузиазма и любого другого намерения, которое может повлечь за собой разговор серьезнее обычного.

– Я перед работой заехал к Моргану…

– Трогательная забота о напарнике, трогательная. Зарабатываете прощение?

– Я не… – Ну когда она прекратит уже сбивать меня с толку?! – Его не было дома.

Мне подарили вопросительный взгляд поверх очков.

– Я думал, что найду его здесь.

– И не нашли?

– Как видите!

В ответ на мое негодование Барбара лишь молча пожала плечами.

– Вы знаете, где сейчас находится капитан Кейн? Эд сказала, что у него какая-то утренняя смена. Что это означает?

– А, смена… – Полковник фон Хайст крутанулась на каблуках, разворачиваясь в сторону своего кабинета. – Да, он будет занят примерно до обеда.

– Занят чем?

– Патрулированием улиц.

– Чем?!

– Капитан, таращить глаза подобным образом полагается на приеме у окулиста, к которому, кстати, вам непременно надлежит зайти на предмет проверки состояния вашей оптической системы после сотрясения.

– Мэм, какие улицы?!

– Городские, – ничего не объясняя, пояснила Барбара.

– Но… почему? Зачем?

– Считайте это моим капризом, если угодно.

– Где все происходит? Скажите, умоляю! – Я картинно рухнул на колени, не щадя костюмных брюк.

– В свободное время начали брать уроки клоунады, капитан?

– Мэм! Мне нужно… Нет, я просто обязан ЭТО увидеть!

– Думаете, там будет на что посмотреть? – с некоторым сомнением спросила полковник фон Хайст.

– Уверен!

Глупо ожидать, что каждый час жизни моего напарника, проведенный в состоянии ремиссии, знаменуется чередой странных и нелепых событий, происходящих при непременном участии капитана Кейна. Но как бы печально или издевательски ни выглядели статистические данные по этому поводу, вероятность того, что в одной отдельно взятой точке пространства случится нечто непредвиденное, была больше пятидесяти процентов. Значительно больше. А потому я мог надеяться стать свидетелем поистине занимательного, возможно, даже захватывающего зрелища… Ну как можно от такого отказаться?!

Барбара смилостивилась: продиктовала мне адреса улиц, по которым должен был проходить маршрут Моргана. И надо сказать, выбор района заставил меня слегка загрустить: полужилой, полуторговый квартал – место обитания среднеобеспеченных семейных пар и проведения деловых ланчей мелких менеджеров из близрасположенных конторок. Скука смертная, в общем. Не представляю, зачем здесь в принципе могло потребоваться патрулирование. Разве что для успокоения местных жителей и демонстрации того, куда уходят их налоги.

Моргана я обнаружил примерно посередине вверенной ему зоны и, пока не обнаружили меня, имел возможность вдоволь насмотреться на воплощение очередной малопонятной полковничьей задумки.

Форма, военная или полицейская, идет всем, независимо от роста, комплекции, пола и возраста, так уж она скроена, и, что намного важнее, такой волшебной аурой обладает по определению. Мой напарник исключением из правил, как ни удивительно, не стал: темно-синий с белыми деталями комплект одежды, в кои-то веки подобранный по размеру, не то чтобы сильно украшал капитана Кейна, но не уродовал, что само по себе было огромным достижением. И если не иметь представления о «милых» особенностях молодого человека, со стаканом кофе присевшего на капот патрульной машины, можно было бы подумать, что это обычный офицер полиции, сделавший перерыв в ходе своей смены. Ну разве только уже порядочно отросшие волосы, стянутые резинкой в хвост, слегка выбивались из общего стандартного вида.

А вокруг было так тихо и спокойно, что… У меня возникло непреодолимое желание отомстить напарнику. За очередное таинственное исчезновение, слава ками, закончившееся прежде, чем я снова начал бы волноваться.

Подобраться к Моргану, когда он находится в обычном своем расположении духа, ничего не стоит. Ну почти ничего, кроме пыльных пятен на брюках и локтях, когда приходится прижиматься к сооружениям, составляющим собой рельеф местности. Немного перестраховки ведь никому еще не вредило, нэ? К счастью, мои слегка резковатые маневры ровным счетом никого из прохожих не заинтересовали, и напарник продолжал спокойно пить кофе, пока я приближался с тыла. Хотя нет, вру: троица мужчин, сидящих в кафе, все-таки проводила меня взглядами. Недостаточно заинтересованными, чтобы вызвать тревогу, но заставившими чуть внимательнее присмотреться к людям, оккупировавшим столик у самой витрины.

Издалека они могли бы показаться дружной семьей. В смысле патриархом в компании двух старших наследников. Но при более подробном рассмотрении на передний план начинали выходить детали, никак не вписывающиеся в общую идиллию. Во-первых, оба человека, более молодых, чем явный лидер троицы, имели совершенно противоположную масть: один был каштаново-рыжий, с явной примесью ирландской крови, а второй, смуглый и черноволосый, выглядел типичным южанином. Их пожилой предводитель мог принадлежать к какой угодно нации, потому что в силу возраста и, видимо, занимаемого служебного положения уже давно приобрел исполненную достоинства благообразность внешнего вида. Одеты все трое были вполне цивильно, как раз в духе менеджмента, правда не мелкого, а скорее крупного, и похоже, ожидали кого-то. Наверное, четвертого участника намеченных переговоров.

Как бы то ни было, мне они не мешали даже в качестве зрителей. И вообще, кто бы мне попробовал сейчас помешать!

Последние метры до ничего не подозревающей жертвы моего коварного плана я преодолевал уже на остатках выдержки и терпения. Даже дыхание нарочно задержал, чтобы выдохнуть Моргану в самое ухо:

– Сладенький?

Вы наверняка думаете, что человек неспособен одновременно взмахнуть руками и ногами, при этом не падая? Ошибаетесь! По крайней мере, капитан Кейн таким талантом был наделен в необходимом количестве, и судорога, прошедшая по телу от макушки до пяток, оставила моего напарника на ногах. Хотя и привела во взбудораженное состояние.

– Амано! Ты что творишь?!

– Да я просто хотел спросить, сладкий кофе или…

В метре от нас раздались звук удара, скрежет, звон, а также прочие шумовые эффекты, обычно дополняющие собой аварию, и Морган машинально втянул голову в плечи, прежде чем обернуться. А посмотреть было на что: стакан напитка, который вылетел из руки моего напарника, успешно приземлился на лобовое стекло едущей машины, разливаясь густой коричневой лужицей и полностью лишая обзора человека, сидящего за рулем. Так что даже несмотря на довольно низкую скорость, разрушения произошли весьма заметные. В частности, уличный лоток мороженщика пострадал по самое «не хочу», разбрызгав во все стороны сироп и шоколадную крошку.

– Ну вот зачем? – страдальчески поднял глаза к небу Мо. – Ну зачем?!

Я почти приготовился оправдываться, но напарник махнул рукой и обреченно двинулся к машине, ставшей невольной устроительницей аварии.

– Миссис, произошло небольшое недоразумение…

– Мисс! – строго возразила дама-водитель.

– Пожалуйста, оставьте номер вашего страхового полиса и…

Капитан Кейн нагнулся к машине, пытаясь успокоить женщину, а заодно хоть как-то разрешить случившийся инцидент до того, как начнется истерика, и форменные брюки… э… обтянули филейную часть моего напарника, прямо скажем, вызывающим образом. Все-таки надо было брать на размер свободнее, потому что…

– Ух, какая красотка сегодня дежурит! – заявил мужичок скромных габаритов, но, судя по жестам и скорости движений, берущий от жизни свое вовсе не величиной, а другими природными качествами.

Я невольно проследил его взгляд и… согласился. Потому что при данном ракурсе, да еще учитывая россыпь длинных локонов на спине, Моргана вполне можно было принять за особу женского пола. Но если я-то согласился молча и спокойно, то неожиданный воздыхатель не стал ограничиваться визуальным контактом, а протянул руки и, хм, схватил моего напарника за… Ну, за то, что выдавалось сейчас далеко вперед.

Естественно, капитан Кейн резко выпрямился, и, наверное, этого бы хватило, чтобы исправить недоразумение, потому что пальцы мужичка рано или поздно наткнулись бы на первичные половые признаки. Но пружина событий, которую я невольно завел, уже раскручивалась совершенно самостоятельно.

– Ах ты, кобель! Стоит без присмотра на минуту оставить, и он уже…

Это крикнула женщина, большая, что называется дородная, как показал беглый осмотр. В обеих руках она несла набитые всякой всячиной сумки, одну из которых, не медля ни минуты, ревнивица крутанула, отправляя в область то ли спины, то ли головы низкорослого любителя «штучек погорячее». Но не рассчитала: ручки пакета оборвались, отправляя все его содержимое в полет куда дальше, чем намечалось. Нет, разумеется, что-то просыпалось и на нашу сладкую парочку, заставляя мужичка разжать объятия, но основная часть достигла чуть ли не встречной полосы, обрушиваясь…

Ну да, еще на одну машину. Открытый кабриолет, везущий двух расфуфыренных девиц. Наверное, цыпочки ехали из салона, где только что навели красоту, но хозяйственные товары с плохо закрученными крышками свели на нет все усилия парикмахеров и стилистов, а заодно вызвали у пострадавших ужасающий визг, от которого, уверен, заложило уши всем в радиусе полумили.

Морган опомнился и осознал всю суровую реальность происходящего, только когда к визгу присоединились гудки машин. И решил исправить ситуацию… С самыми благими намерениями, правда, по-своему. То есть попробовал жестами показать тем, кто только собирался свернуть на доселе тихую улочку: мол, проезжай мимо. Но к этому моменту выяснилось, что капли сиропа, не добравшегося до мороженого, успели остаться на форме моего напарника, привлекая… Август же. Самая осиная пора.

Руками Мо все-таки взмахнул. С единственной разницей, что сделал это, не регулируя движение, а отмахиваясь от особо обнаглевшей осы.

Бум! Хрясь! Дзынь! Крак!

Честное слово, мне было жаль водителей, выбравших сегодня этот маршрут, но сдерживать улыбку уже не хватало никаких сил.

– И он еще лыбится!

– Ничего не могу с собой поделать, уж извини!

– Хоть бы с той стороны людям посигналил, а то тут скоро свободного места не останется!

– Хорошо, хорошо! Уговорил.

Вообще-то, если бы не определенные угрызения совести, фиг бы он помощи дождался: это же означало пропустить еще какое-нибудь недоразумение в исполнении напарника. Но поскольку все началось с меня…

Я двинулся к переулку, выходящему на крохотную торговую площадь слева, Морган – к правому, по которому к очагу местного апокалипсиса приближался кар внушительных размеров.

– Пожалуйста, выберите другой маршрут. В настоящее время проезд в данном направлении сильно…

Стекло на водительской двери даже не дрогнуло, зато его близнец, позволяющий пассажирам на заднем сиденье наслаждаться городскими пейзажами, пошел вниз. Медленно, но неуклонно. Дойдя примерно до середины, стекло остановилось, и я краем глаза заметил, как с Моргана сходит лицо. Ну вот совсем сходит, не оставляя даже тени какого-нибудь выражения. А потом из окна задней двери высунулась тонкая рука, с кончиков пальцев которой, блеснув, моему напарнику прямо под ноги упала какая-то вещица, и женский голос, показавшийся мне до боли знакомым, произнес:

– Кажется, вы что-то обронили, мистер Уоллес.

Стекло вернулось на прежнее место, машина дала задний ход, сворачивая в проулок, а капитан Кейн остался стоять. Форменным столбом. В смысле столбом в форме.

Надо было срочно выводить его из прострации, но в этот самый момент до перекрестка добрался лимузин, имеющий все шансы скоро начать мне сниться в страшных снах на семейные темы, и Катсу, высунувшийся из окна водительской двери, поинтересовался:

– Регулируешь движение?

– Да… То есть нет! А ты что здесь делаешь?

– Везу Тору-сама на встречу. По поводу вчерашнего расчета за услугу.

Я обогнул капот, рванул вторую дверцу на себя и забрался внутрь. На меня посмотрели удивленно, но ни в коем случае не протестующе.

– Желаешь присоединиться?

– Поехали!

Когда мы проезжали мимо, Морган уже выглядел вполне пришедшим в себя, а с его руки свисал шнурок с металлической то ли бляхой, то ли медальоном. Правда, лицо моего напарника по-прежнему мало что выражало.

Ехать пришлось совсем недолго: лимузин остановился у крыльца какого-то ресторана с очень скромным, но дорогим дизайном вывески. Я опередил Катсу и распахнул дверь перед дедулей сам, а заодно получил свою порцию злорадного удовольствия, встретив немного растерянный взгляд.

– Внук?

– Дед?

– Признаться, не хотел отвлекать приглашением… В сущности, это просто деловые вопросы, наверное, слишком скучные для тебя. Но раз уж ты к нам присоединился…

Он степенно прошествовал внутрь: по небольшому тихому залу, где не видно было ни одного посетителя, в отдельный кабинет. А вот там народа находилось уже предостаточно.

Главное, там была она. Королева Элисабет собственной персоной, кажущаяся еще более хрупкой в недрах огромного кресла. За ее спиной обретался привычно мрачный телохранитель, а рядом, уже на собственном предмете мебели, располагался давешний инвалид, тепло поприветствовавший Тору-сама.

Катсу искать место для сидения даже не попытался, поэтому я смело занял последнее свободное кресло и во все глаза уставился на девушку. Понимаю, это было не самое пристойное и достойное поведение, но глянцевые снимки не передавали и сотой доли очарования, которым обладала юная наследница клана Арагона, а упускать хотя бы минуту зря мне виделось беспечным и донельзя глупым.

– Поскольку я нахожусь здесь в качестве посредника и заверителя сделки, попрошу вас, господин Ишикава, высказать свои пожелания на сей счет.

А как же напитки-закуски? Ну хоть чашечку кофе, что ли, предложили бы… Нет, кофе лучше не надо. С кофе вон сегодня чуть пятая мировая война не началась.

– Я не буду умалять значения своего поступка, Элисабет-сан. И думаю, вы прекрасно понимаете, что без моей поддержки ваше положение оказалось бы весьма шатким. Не говоря уже о равенстве голосов, неизбежно тянущем за собой внутрисемейные распри.

– Я согласна, что должна заплатить высокую цену, сеньор Тору. Это мое слово, и я от него не откажусь.

– Рад слышать. А насколько цена будет высокой… Я не собираюсь требовать невозможного, как уже говорил. Более того, мое предложение позволит еще больше укрепить ваше… наше совместное положение.

– О чем вы говорите?

– Риск того, что кто-то из ваших противников вступит в новый виток борьбы, сейчас минимален, но есть способ полностью его исключить. Это было бы вам интересно?

– Это было бы интересно всему клану, – тихо признала девушка.

– Я предлагаю нашим семьям заключить союз между собой. Он избавит многие дурные головы от опасных намерений.

– Союз? Какого рода?

– Какой союз могут заключить семьи? Разумеется, брачный!

Элисабет побледнела, став белее скатерти стола переговоров.

– Учитывая ваш нежный возраст, окончательное подписание соглашений может быть перенесено на более поздний срок, однако… Ведь возможно провести предварительное бракосочетание? – обратился дед к старику на коляске.

– Помолвку, – кивнул тот. – Вполне возможно. Единственная трудность состоит в том, что, будучи еще несовершеннолетней, глава клана Арагона не вправе распоряжаться своей судьбой лично. Но от ее имени может выступать опекун, которого она сама изберет: это полностью согласуется с правилами.

– Замечательно! Итак, вы слышали мое условие, Элисабет-сан. А что услышу в ответ я?

На меня она не посмотрела ни разу за время всего разговора. Вообще ни на кого не посмотрела, кроме моего деда. И сейчас, не отрывая взгляда от лица Тору-сама, девушка произнесла всего одно слово:

– Да.

Поднялась, уважительно поклонилась и направилась к выходу.

– Место и время церемонии обговорим позже, – предложил инвалид, отправляя свое средство передвижения вслед за Элисабет.

– Как будет угодно заинтересованным сторонам, – согласился дед.

– И что ты задумал? – спросил я, проводив взглядом несколько озадаченных «бизнес-партнеров».

– Ты слышал.

– Хочешь заставить ее выйти замуж?!

– Она протестовала?

– Нет! Но вовсе не потому, что ее радует такая перспектива! Разве ты не видишь: девушка испугана до смерти и готова пойти на любой ду… неразумный поступок, чтобы сохранить равновесие сил.

– Каждый человек занимается этим на протяжении всей своей жизни.

– Но не каждого вынуждают связать себя…

– Узами брака? Это не самая дорогая цена, какая могла бы быть назначена, – усмехнулся дед.

– Для тебя? Наверняка. Но для нее…

– Я не изменю ни слова в своем предложении. Даже ради тебя.

– Я и не жду!

– Тогда к чему весь этот разговор? – насмешливо поинтересовался он.

А действительно, к чему? Семья Ишикава способна удержать два престола сразу. А что могу я? Не предлагать же мафиозному клану покровительство полиции, право слово! Это нужно было делать раньше, когда была возможность и необходимость защищать одну только Элисабет, но теперь она приняла на себя заботу и обязанности по отношению к очень многим людям, которые…

– Ты сам женишься на ней?

– Я? – Тору-сама хохотнул. – Нет, я слишком стар для такой красавицы. Есть кандидат намного моложе.

– Кто?

Вместо ответа дед повернул голову к тому, кто стоял за его креслом.

Значит, Катсу. Наверняка лучший выбор из всего, что было. Красивый, сильный, опытный, умелый. Он будет уважительно относиться к своей супруге, возможно, даже любить, неброско, несколько бесчувственно, исполняя прежде всего прочего долг, а не…

Но разве я могу ее отпустить?!

– И других претендентов нет?

Тору Ишикава внимательно посмотрел на меня, смежил веки, словно собирался вздремнуть, и небрежно сообщил:

– Прием заявок пока открыт.

Морган Кейн

Вопреки вполне обоснованным опасениям, больше аварий и прочих катастрофических случайностей не произошло. Понадобилась лишь пара часов, чтобы разгрести завалы, появившиеся на свет благодаря чрезвычайно уместным и своевременным шуткам моего напарника – как раз до конца смены, на которую меня отрядила Барбара. Что она тешила на сей раз свое тщеславие, сомнительное чувство юмора или нечто иное, я не знал и знать не хотел, пока мою ладонь обжигал…

Этого не должно было произойти. То есть оно, конечно, когда-нибудь случилось бы, но не так же сразу! И какого черта у меня в кармане теперь делает медальон, с которым я совсем недавно собирался расстаться навсегда?

Обещанием платы по счетам – вот чем круглая металлическая штука являлась сейчас. Вернее, обещанием расплаты. Что инфанта могла подумать, узрев своего бывшего помощника в полицейской форме? И главное, что она подумала? Разозлилась? Решила отомстить, потому и бросила на мостовую свидетельство, как мне думалось, благополучно завершившихся отношений? Скорее всего. Могла ведь просто проехать мимо, сделать вид, будто ничего не заметила, чтобы потом… Нанести удар исподтишка? Нет, это как-то не очень похоже на Элисабет. Как и два ствола, ткнувшиеся мне в спину под лопатками, один чуть повыше, другой – пониже.

В каком-то смысле с двумя противниками легче иметь дело, чем с одним, потому что они зачастую норовят помешать друг другу. И в условиях ограниченного пространства большое количество нападающих как раз может стать недостатком для врага и преимуществом для тебя, если только… Если ты вообще в данный момент настроен на драку и если можешь предположить хоть что-то определенное и правдоподобное о людях, наставивших на тебя оружие.

Я, судя по ощущениям, мог лишь утверждать, что один из злоумышленников (а ничего доброго в мой адрес явно желать не собирались) стоит ближе ко мне, чем другой. Собственно, это наблюдение и отвратило меня от каких-либо активных действий, потому что такая расстановка фигур обещала последовательную смену позиций, и пусть с первой линии выстрела я еще успевал убраться, вторая, намного менее определенная, имела все шансы пересечься с траекторией моего движения.

– Веди себя тихо, если хочешь остаться целым, – предложили мне и, принимая молчание за согласие, накинули на мою голову какую-то тряпку.

Вообще-то я предпочел бы получить укол снотворного или достичь беспамятного состояния любым другим доступным образом: это гарантировало бы совсем иной расклад дальнейшего общения. Тем более в наше время развитой химической промышленности легко доступны средства, обеспечивающие избавление от сознания хоть на 3, хоть на 333 секунды, по желанию. А меня, судя по всему, хотели… Да, точно! Заставить понервничать.

Руки завели назад, запястья стянули наручниками, заставили двигаться дальше по переулку, правда, недолго. До машины. В багажник запихивать не стали, и то слава богу: до места назначения я добрался в относительно комфортных условиях. Конечно, не имея ни малейшего представления, куда направляюсь волей похитителей, но и они не получили то, чего добивались. Отсутствие информации о маршруте и об окружающем мире в целом должно было вызвать у меня растерянность, страх и прочие сопутствующие чувства. В идеальном варианте. На самом же деле…

Нет, радости или воодушевления я не испытывал. С чего бы? Но и особого повода пугаться пока тоже не намечалось. Хотя бы потому, что часть людей, заработавших с моей помощью неприятности, убила бы меня, не тратя лишнего времени и сил, часть – изрядно помучила бы, прежде чем убить, а остальные… Да и остальные тоже. Убили бы. По крайней мере, выкупа требовать не стал бы никто. Не с кого и нечего. Существовала вероятность шантажа и вымогательства, но скорее от меня что-то кому-то понадобилось бы, а не я выступил бы ценным призом. Сомнительно, что моя голова вообще имеет хоть какую-то цену на «черном рынке», тем более в нынешнем ее состоянии.

Ехали долго. Наверняка, кругами, чтобы оторваться от наблюдения, если таковое предполагалось в наличии. И чтобы замести следы. Потом мне настойчиво предложили совершить еще одну пешую прогулку, включившую в себя и несколько пролетов ступенек, в какой-то момент остановили, я почувствовал, что руки снова свободны, а за спиной прошелестела закрывающаяся дверь.

Снимать с головы мешок, или чем там меня накрыли, не слишком-то хотелось. Но раз уж предоставили такую возможность…

Комната была просто замечательная. Самое то, чтобы дезориентировать полностью: ни окон, ни дверей, только однотонный стеклопластик вокруг. Что, кстати, позволяло предположить одну малоприятную штуку. Скорее всего, эти стены – вовсе даже не стены, а окна. В смысле как в аквариуме. А значит, кто-то собирается за мной наблюдать, и довольно внимательно. Но зачем?

– Вы готовы ответить на несколько вопросов, мистер Кейн?

Голос прозвучал словно сразу со всех сторон. Мерзкий эффект, но, видимо, на это и был расчет устроителей здешнего цирка. И конечно же голос незнакомый. Смодулированный? Может быть. Только в моей ситуации подобное предположение мало что решало. А с другой стороны, если какая-то достаточно влиятельная и уверенная в себе общность людей озаботилась тем, чтобы притащить меня сюда, имело смысл испытать немного гордости. Так, самую малую малость.

– А вы не могли задавать ваши вопросы в другом месте? Более… уютном?

– Место не имеет значения. Важна лишь правда.

Ага, как же!

– Думаю, за чашкой кофе я был бы намного откровеннее.

– Придется обойтись тем, что есть.

То есть чего нет. Примерно так я и думал.

– Что вам нужно?

– Ответы.

– И много?

– Сколько понадобится.

– Хорошо. – Я кивнул и сел на пол у одной из стен. – Слушаю.

– Это мы будем вас слушать, мистер Кейн. Или удобнее обращаться к вам по званию?

– Без разницы.

– Вы пренебрежительно относитесь к вашему капитанскому чину?

Потрясающе! Так, понимаю, шоу началось?

– Не испытываю особой привязанности.

– Вас не заботит карьера?

– Скорее я ее не забочу.

– Поясните.

– Не люблю принимать на себя ответственность.

– Поэтому никогда не были женаты?

А это-то здесь каким боком замешано?!

– Моя семейная жизнь – мое личное дело.

– И тем не менее у вас есть дочь.

А Эд мы зачем будем сейчас полоскать?

– Приемная.

– Одинокому человеку достаточно трудно получить право на усыновление или удочерение. Что заставило вас добиваться такого разрешения?

Ха! Добивался, как же! В гробу видел. В белых сандалиях. Хотя… Эти люди осведомлены не на сто процентов. И даже не на пятьдесят. Значит, не по ведомству тетушки и ее знакомых проходят. Вот только радоваться мне этому неожиданному открытию или нет?

– Чувство жалости.

– Поясните!

– У меня была возможность не оставлять ребенка сиротой, и я этой возможностью воспользовался. Все просто.

– Вы любите свою дочь?

Трудный вопрос. Как я вообще отношусь к Адвенте? Она хорошая. Забавная. Умница. Какой вырастет, конечно, еще неизвестно, но то, что есть уже сейчас, очень даже милое. Умиляет то есть. Временами. Временами доводит до ручки. Нормальные семейные отношения, одним словом.

– Без комментариев.

– Вы любите свою дочь?

– Вы плохо поняли мой ответ?

– Это не ответ.

– Мои чувства к ней должны волновать только нас двоих, и никого больше.

– Вы любите детей?

Как можно любить или не любить то, что постоянно присутствует в твоей жизни? Сначала были сестры, потом, едва я начал отвыкать от шумной беготни по дому, появилась Эд. Ну а до нее еще один великовозрастный ребеночек на мою шею свалился, и неизвестно, кто обычно доставляет больше хлопот… Дети? Они просто часть того, что составляет мое существование. А себя я, признаться, воспринимаю не слишком положительно.

– Я люблю, когда они вырастают.

– Любите заниматься воспитанием?

– Ненавижу.

– Так категорично?

Я пожал плечами:

– Это преступление? У меня не педагогическое образование, если вас интересует.

– Ваше образование нам известно. Как и ваш послужной список.

– Жалкие несколько строк? Надеюсь, вы получили удовольствие от прочтения.

– Те строки не отражают действительности. И ничего не говорят о человеке по имени Морган Кейн. Или вас правильнее было бы называть Морган Дэниел Уоллес Кейн?

– Как вам угодно.

– А как угодно вам? Или второе имя вас смущает? Может быть, вы его стыдитесь из-за того, что совершали, называя себя «Дэниел Уоллес»?

Вот ведь приставучий гад! А вопросы странные, да. Очень странные. Непонятно, чего этот дознаватель хочет добиться.

– Не стыжусь.

– Потому что, прикрываясь им, исполняли приказы?

Второе имя. Единственная память о матери. Откуда же тут взяться стыду?

– Потому что независимо от имени, которым называюсь, всегда делаю то, за что готов нести ответственность.

– И как далеко простираются пределы вашей ответственности?

– Так же далеко, как пределы доверия того, кто… захочет мне довериться.

Голос смолк. Окончательно и бесповоротно. Зато дверная створка медленно отъехала в сторону, пропуская в комнату…

– Сеньора? Что вы здесь…

Я еле успел подняться, и хорошо, что не отошел от стены, потому что инфанта, воткнулась в меня чуть ли не с разбега, обхватила руками и прижалась к моей груди на очень долгую минуту. Или на пять, не знаю. По крайней мере, напряжение в ее теле стало ослабевать, лишь когда я обнял Элисабет за плечи.

– Я так давно хотела это сделать… – прошептала она.

– Впечатать меня в стену?

– Дотронуться…

– Ну и как ощущения?

– Тепло… И спокойно.

– А разве есть повод для волнений?

– Собственно говоря, да, – сказал старик, на коляске закатившийся в комнату, тот самый, кому мы каждый раз ходили сдавать наши «лабораторные работы». – Приятных, но тем не менее.

– Может, мне хоть кто-то из вас хоть что-нибудь объяснит? А то я начну думать нехорошее. Очень.

Инфанта подняла на меня глаза, покраснела и снова уткнулась носом в мою рубашку.

– Видите ли, по ряду обстоятельств у мисс Арагона возникла необходимость в назначении опекуна. И, поскольку выбирать – целиком и полностью ее право, она предложила вашу кандидатуру.

– Учитывая ситуацию, решение… э… не самое разумное.

– Оно не противоречит правилам.

– Даже в сочетании с моей работой?

Старик улыбнулся:

– Никоим образом. Дело в том, что опекун представляет интересы мисс Арагона в делах, связанных с формальными общественными отношениями, как то: обучение, медицинские операции, наследственные дела, изменения семейного положения…

– Что стряслось? – строго спросил я у макушки Элисабет.

– Я… Мне предложили выйти замуж.

– Не рановато ли?

Инфанта не ответила и, подозреваю, снова густо покраснела.

– Это уже подробности, капитан! – уверил меня инвалид-колясочник. – Главное, что вас признали достойным кандидатом на роль опекуна, и за неимением других претендентов…

– Что?!

– С этой минуты и до дня совершеннолетия вы назначаетесь полноправным опекуном Элисабет Айрин Мария-и-Доминик Арагона.

– Эй! А у меня есть в этом доме право голоса?