Текст книги "Тайные фрегаты"

Глава 65

Последующие дни Ивану не пришлось бездельничать. По приказу адмирала его обложили казенными бумагами. Одни приказали прочесть, к другим сделать примечания.

Тем временем фрегат «Феб» закончил погрузку и вещи лондонского купца Джона Карпентера, ведущего торговлю с Россией, были доставлены на корабль. Вскоре явился и он сам, испытавший все радости российского гостеприимства, в щегольской лисьей шубе и сильно навеселе. Встретил его капитан Фишер, облаченный в бархатный кафтан, подбитый соболями. Он крепко держался за поручни капитанского мостика и, улыбаясь, подставлял побагровевшее лицо под мелкий холодный дождь, сыпавшийся с низко несущихся облаков.

– Слава Всевышнему! – радостно прокричал он. – Уходим в море! Ветер быстро освежит голову. Думал, что этот «кьюлбьяк» меня совсем доконает.

– Кулебяка? – переспросил Иван. – О! Это кушанье действует посильнее ростбифа.

– Вчера за ужином русские друзья меня заставили съесть два куска. Да еще миску горячего супа из кислой капусты и несколько стопок ледяной водки. Потом было такое чувство, что проглотил трехфунтовое пушечное ядро, но совсем не охмелел. Эй! Лоцман на борту? С якоря сниматься!

«Феб» и транспорт с разобранными скампавеями, подарок датскому королю, медленно выходили из гавани. Прогремели прощальные салюты, и с флагманского линейного корабля пожелали счастливого плавания. Четыре дежуривших на взморье заставных судна, на иностранный манер их теперь стали называть «крейсерами», развернулись и пошли рядом. Чтобы оказать честь, им было приказано проводить гостей до выхода в открытое море.

– Хорошо идут, – произнес Джек, указывая на эту четверку. – Не думал, что царь обзавелся не только многопушечными гигантами, но и такими полезными рабочими лошадками.

Вместе с Иваном устроились у открытого окна, выходившего на кормовой балкон.

– Куда ты, Джон, подевался? Вместе собирались погулять по Ревелю, вспомнить прошлое. А ты совсем поседел, хромаешь.

За прошедшие годы Джек Фишер и сам изменился. В росте не прибавил, но раздался в плечах. Исчезла бородавка на лбу, над которой подтрунивали корабельные зубоскалы. Вместе с куском кожи ее сорвала испанская пуля. Маленький упрямый мичман стал заматеревшим боевым капитаном, женился на адмиральской дочке и высоко ценился лордами Адмиралтейства.

… Долго не встречались. Но хорошие отношения сохранили. За эти годы у каждого накопилось много забот и секретов. Все ворошить не стоит. За умолчание Бог не накажет.

– Меня русские купцы перехватили в первый же день. И началось – закуски, застолья, баня… Ты был в их бане? – спросил Иван.

– Это ужасно! Начали хлестать раскаленными березовыми прутьями, а потом облили холодной водой. Я сбежал… А эти обеды до полуночи и утренний «опохмель»! Все старые знакомые, российские волонтеры, которые служили на наших кораблях в Средиземном море. Едва вырвался, чтобы взглянуть, как идет погрузка на фрегате. Очень удивился, когда увидел, что все «смоляные куртки,» и даже морские пехотинцы работают как звери. Оказалось, что командир порта приказал выдавать им дополнительный паек и по двойной порции водки.

– За хорошую работу русские щедро платят.

– Слышал об этом. Многие англичане – корабелы и моряки – служат у царя и очень довольны. Иностранных мастеров он быстро повышает в чинах. Хотя за ошибки наказывает очень сурово. Слышал о судьбе вице-адмирала Крюйса?

– Все об этом знают.

… Иван хорошо помнил встречу с этим заслуженным голландским моряком. Его строгий экзамен и совет послу Матвееву принять на службу в российском флоте юного выпускника Навигационной школы Ост-Индийской компании. Сколько лет прошло с тех пор… В прошлом году Крюйс, уже вице-адмирал российского флота, повел свои корабли на шведскую эскадру. Только два из них сели на мель. Строй нарушился, произошла путаница с сигналами, и красный флаг, сигнал к атаке, был по ошибке спущен. Шведы воспользовались неразберихой и выскользнули из расставленной им ловушки. Вице-адмирал и все командиры кораблей, многие из них иностранные офицеры, предстали перед военным судом. Приговор был кратким – расстрел! Потом царь Петр проявил милость, Крюйса лишил всех чинов и сослал в Тобольск. Хотя через некоторое время, из уважения к заслугам старика, вернул его из ссылки. С остальными офицерами обошлись круто – жизнь сохранили, но одних разжаловали в рядовые, других просто выгнали со службы. На судебном деле государь наложил краткую резолюцию – «деньги брать и не служить – стыдно!»

– На британской службе адмиралов и капитанов за ошибки тоже не хвалят, – произнес Иван.

– Судят строго, могут и расстрелять, – кивнул Джон. – А ты не хочешь завербоваться к русским? С твоими способностями быстро станешь капитаном.

– Лучше буду заниматься торговлей, – ответил Иван, а про себя подумал, что если раньше времени не погибнет, то капитанский чин в российском флоте от него не уйдет. – Вот только узнаю, чем выгоднее заниматься – африканским «черным деревом» или российской корабельной сосной.

– Пожалуй ты и прав. Энергичный и знающий человек везде найдет свое место – и при дворе турецкого султана, и у индийских раджей, и в Китае. Наши земляки повсюду добиваются успеха и открывают новые рынки для английских товаров. Уверен, ты получишь выгоду и в России.

– О! После возвращения в Лондон и сдачи груза, я получаю новое назначение. Стану командовать 80-пушечным линейным кораблем. Его недавно спустили на воду и дали имя, которое еще не носил ни один британский военный корабль – «Дредноут»!

– Или «Неустрашимый». Хорошее имя.

– Понимаешь, в мирное время, когда десятки более старших офицеров отправлены в резерв и живут на половинном окладе, я стану капитаном такого красавца!

– Так это надо отметить! Не откажешься ли отведать некоторых московских лакомств, которые я везу для своих друзей в Лондоне?

– Только не «кьюлбьяк»!

В Копенгагене сдали транспорт с российскими подарками датскому королю. Наблюдали, как местные корабелы и военные моряки начали выгрузку и сборку скампавей. В городе все только об этом и говорили. Много людей пришли посмотреть на диковинки, доставившие столько неприятностей грозным шведам.

Много времени ушло на разные церемонии и торжественные обеды. Пили во славу государя Петра Алексеевича, британского монарха, короля Дании Фредерика. Российский посол Василий Долгорукий, за долгие годы службы ставший своим человеком в датской столице, ласково улыбался, вежливо раскланивался на все стороны, так что локоны его пышного парика падали на расставленные по столу блюда. Адмирал Джон Норрис и другие английские должностные лица красиво говорили о дружбе и взаимной помощи, но на хозяев посматривали свысока. Недавно датчане высадились на шведскую землю, но их десант был разгромлен. Теперь они с тревогой ожидали ответного удара и сильно надеялись на иностранную помощь.

Пока продолжались торжества, сопровождавшиеся длинными речами и бесчисленными салютами, Иван занялся собственными неотложными делами. Под благовидным предлогом, не привлекая к себе внимания, отправился на прогулку вдоль канала Нюхаун, что протянулся от центра города к портовым причалам. Здесь, в одной из бесчисленных банковских контор, встретился с поручиком гвардейского Семеновского полка. Считалось, что в Дании этот, на первый взгляд, скромный молодой человек представляет интересы одного из берлинских банков. На деле же он исполнял некоторые деликатные поручения, о которых не всегда знал даже посол России.

Поручик сообщил, что в Лондоне скончался Федор Салтыков.

Помолчали. Помянули товарища. Иван выслушал новые указания. Узнал, что Матвеев получил новое назначение в Вену, а его делами будет ведать князь Борис Куракин, ранее уже работавший в английской столице.

… Князь – знатная персона, свояк царя.[66]66
  Б. Куракин был женат на сестре первой жены Петра I, Евдокии Лопухиной, позднее заключенной в монастырь.


[Закрыть] Вырос при дворе его матери Наталии Кирилловны. Хотя порой болеет и в делах не спешит, но людишек темного происхождения, которые последнее время обступили трон российский, сильно не жалует. Дело знает и служит верно. Под Полтавой со своими гвардейцами-семеновцами князь сражался отважно. В европейских политиках разбирается отлично, все хитрости местных королей и министров видит насквозь, с подчиненными строг и требователен. Ну а немца, который представляет Россию в Англии, скоро сменит Федор Веселовский, секретарь Куракина. С этим новым послом и предстоит работать.

Глава 66

После плавания в Ревель Иван продолжал торговать лесом и сохранял деловые знакомства среди лондонских купцов и адмиралтейских чиновников. Не забывал и о прежнем начальнике, мистере Даниеле Дефо, который с многочисленным семейством поселился в одном из пригородов Лондона. Его окруженный садом трехэтажный кирпичный дом не выделялся среди соседних зданий. И хотя хозяин постоянно жаловался на подагру, камни в почках и долги, известные государственные деятели и некоторые столичные издатели продолжали регулярно получить от него так называемые «переводы статей из иностранной прессы». Многие борзописцы только зубами скрипели от зависти, узнавая о точных и прозорливых оценках политического и экономического положения в соседних странах, которые содержались в этих «переводах».

Но последнее время мистер Дефо все больше времени уделял литературным занятиям. Он закончил описание приключений на необитаемом острове «моряка из Йорка», которому дал имя Робинзон Крузо, и уже готовился продолжить рассказ о его кругосветном путешествии. В книжных лавках все чаще появлялись его книги, повествующие о странствиях смелых капитанов и предприимчивых купцов в Северную Америку, Китай, Сибирь. Иван, которого мистер Дефо часто расспрашивал о Южной Африке и Мадагаскаре, также делился своими воспоминаниями.

Когда-то Андрей Артамонович, выслушав рассказ Ивана о литературных увлечениях его начальника, распорядился сделать выписки из бумаг Сибирского приказа в Москве и перевести их на голландский язык. «Пусть иностранцы знают, какие богатства Россия имеет в Сибири и что за Уралом не живут люди с песьими головами, – сказал Матвеев. – А ты, Иван, помни, что господину Дефо Бог дал великий дар – занятно и мудро излагать мысли на бумаге. Такой человек и нам может пригодиться».

Теперь Иван время от времени передавал мистеру Дефо некоторые интереснее сообщения о событиях в России, которое поступали от торговых партнеров из Ревеля.

Последнее время восточная торговля наладилась, шведские каперы поутихли и деловые круги Лондона положительно оценивали обстановку на Балтике. Тем более что российская армия очистила от шведов ее южные берега, а царь Петр охотно передавал завоеванные области и города Дании и соседним немецким князькам. Стало известно, что английский король Георг также пожелал округлить свои наследственные владения за счет шведов.

Царь согласился, и союзный договор России и Ганновера был подписан. В Лондоне не возражали против такой политики короля, но связывать себя подобным договором не спешили.

Однако правители Европы, увлеченные дележом царских подарков, совсем забыли о неукротимом нраве короля Карла. Его не сломили военные неудачи. После того, как шведская армия сбросила в море десант датчан, он начал наступление в Норвегии. Ранней весной 1716 года шведские каперы вновь появились на Балтике. А слухи о том, что в Стокгольме собираются якобиты, неприятно поразили многих политиков в британской столице. Государственные мужи, которые совсем недавно восхищались гибкостью политики шведского короля, воспользовавшегося услугами изменника Мазепы во время похода в Россию, теперь возмущались цинизмом Карла. Ведь если он действительно овладеет норвежскими гаванями, то шведские корабли, минуя датские проливы, смогут перебросить тысячи якобитов и прочего сброда, вооруженного на деньги французского короля или папы Римского, к берегам Соединенного Королевства. И тогда на английской земле вновь вспыхнет гражданская война!

Эскадра адмирала Норриса вновь отправилась на Балтику. Она везла послание короля Георга с требованием, чтобы шведский король немедленно прекратил действия, наносящие ущерб интересам Британии. Но этот сумасброд отказался вести переговоры и вернул королевское послание нераспечатанным!

Как это ни прискорбно, но Британия оказалась вынужденной принять участие в ликвидации шведской угрозы.

Датский король Фредерик давно предлагал использовать российские войска для вторжения на шведскую землю. Царь Петр не возражал, но напомнил, что для перевозки и снабжения его 50-тысячной армии нужен целый флот транспортных судов.

В июле 1716 года на рейд Копенгагена вошли 23 корабля под Андреевским флагом. Из них 14 линейных. Российская пехота и кавалерия начали стягиваться к северо-немецким портам. Десант было решено высадить в провинции Сконе, откуда в шведскую армию поступали основные поставки хлеба и мяса.

Вскоре громадная эскадра в составе 69 боевых кораблей под флагами России, Англии, Дании и Голландии вышла в море. Ее возглавил царь Петр. Объединенный флот прошел вдоль берегов Швеции, корабли которой поспешили укрыться в гаванях, а затем вернулся в Копенгаген. Здесь выяснилось, что датчане лишь к осени смогут собрать суда, необходимые для перевозки российской пехоты и артиллерии. А для трех драгунских полков транспортов вообще нет.

На небольшом сторожевом корабле царь Петр лично осмотрел места предполагаемой высадки десанта. Убедился, что везде противник поспешно строит береговые батареи. Корабль царя подвергся обстрелу и получил несколько попаданий. Разведка подтвердила, что десант готовы встретить более двадцати тысяч шведских солдат и ополчение.

Датское командование продолжало тянуть время и, наконец, объявило, что сможет обеспечить судами российский десант не ранее октября. Но потом, из-за осенне-зимних штормов, не обещает продолжить его снабжение продовольствием и боеприпасами. Российским солдатам предстояло сражаться в чужой стране и зимовать в землянках и шалашах. Возможность проведения такой операции вызвала большой интерес у европейских стратегов, как первый опыт ведения крупных боевых действий в холодное время года. Многие указывали, что ни одна из современных армий не имеет теплого обмундирования, а все дороги Европы в это время года превращаются в канавы, наполненные грязью и мокрым снегом. Но, по мнению других, такие мелочи не имели большого значения. Как сказал один ганноверский генерал – «московиты смогут питаться водой и травой, а все необходимое захватят у шведов».

Царь Петр заявил, что в таких условиях его солдаты погибнут от голода и болезней. И он не станет рисковать своей армией. Но готов повести десант будущей весной и, кроме того, высадить российские войска в районе Стокгольма.

Такое решение вызвало бурю негодования при датском дворе. Прибытие российской армии в пограничные города было объявлено коварным планом захвата Дании. Жителям Копенгагена поспешно раздали орудие, пушки столичной крепости навели на российские суда, находившиеся на рейде. Из Санкт-Петербурга поспешили разъяснить, что Россия не намерена оккупировать земли союзника, и российский посол Долгорукий успокоил датчан.

Но больше всех решение царя Петра отложить десант до будущего года возмутило короля Георга. Шведские владения уже вошли в состав Ганновера, и союзный договор с Россией стал не нужен. Адмирал Норрис получил приказ напасть на российский флот, корабли которого следовало «жечь и топить». Российского монарха предписывалось «взять в плен» и «держать в цепях под стражей» до тех пор, пока его войска полностью не очистят немецкие земли.

Однако адмирал лучше знал английские порядки, чем немец на английском престоле. Главнокомандующему ганноверской армией генералу Ботмару он ответил, что оценил состояние российских войск и военных кораблей. Операция против них не принесет победы, но причинит большой ущерб английским интересам. Что касается приказа короля, то Норрис отказался его выполнять. При этом он заявил, что за свои действия и свою эскадру отвечает, прежде всего, перед парламентом Англии. А не перед кем-либо еще.

Глава 67

Пока происходили эти события, Иван тихо сидел в своей конторе в окружении штабелей дубовых и сосновых бревен. Как и положено порядочному купцу, заботился только о получении товара, платежах и других столь же важных вещах. За выгодой не гнался, с местными торговцами не ссорился. Заказов хватало на всех. Если в прежние годы в Московию уходил один летний караван, то теперь до начала зимы в новой столице России суда успевали побывать два-три раза. А по сравнению с Архангельском торговый оборот порта на Неве вырос в пять раз.

Деловая активность делала возможным постоянный обмен письмами. Не вызывая особых подозрений, как это случалось в прошлом, можно было писать самым разным адресатам, сообщать им торговые новости, получать ответы. А люди опытные знали множество способов, как сообщить сведения, не предназначенные для чужих глаз.

Все построенные в Архангельске корабли благополучно прошли через датские проливы и шведские дозоры. Армия и флот России ушли из немецких земель, но Европа все не могла успокоиться. Десятки тысяч простых людей, а не отдельные купцы, дипломаты и шпионы, вместо диких орд Московии увидели регулярные полки и современные боевые корабли российского государства. И ужасные шведы, не одно столетие наводившие страх на соседей, так и не посмели вступить с ними в бой. Укрылись за Балтийским морем. Теперь всем стало ясно, что в Европе появилась новая сила, которая не позволит потомкам свирепых викингов безнаказанно хозяйничать на немецких, датских, славянских землях.

Однако появление новой России, способной отстоять собственные интересы, у многих вызывало опасения. А других приводило в ярость. Король Георг откровенно признался, что готов отказаться от английской короны, если это поможет изгнать Россию с балтийских берегов. Он, владетель мелкого немецкого княжества, еще мог примириться с успехами промышленности и торговли в Англии и Голландии. Но появление этих новых московитов…! Гладко выбритых, модно одетых, читающих лондонские газеты, изучающих курсы акций на амстердамской бирже и милостиво разрешающих родовитым немецким князьям и баронам восстанавливать свою власть в городах, недавно отбитых у шведов…! Как мало походили они на бородатых увальней, которые, путаясь в своих длиннополых шубах и с широко открытыми ртами, глазели на заморские диковинки!

По мнению Георга, царя Петра и его подручных следовало обуздать. Но король Дании деликатно уклонился от участия в подобной акции. Прусский же Фридрих-Вильгельм, с подлинно тевтонским хамством, ответил грубым отказом. В английском парламенте презренные торгаши и слышать не хотели о каких-либо военных операциях против России. Эти алчные стяжатели думали только о собственной прибыли. Боевые адмиралы с военной прямотой дали понять, что ради интересов и склок европейских туземцев не собираются нарушать хорошо налаженное снабжение флота и ослаблять власть Британии на Мировом океане.

Тем более что после кончины Людовика XIV на французский престол вступил его пятилетний правнук – Людовик XV. Это вызвало возмущение короля Испании, заявившего о нарушении его наследственных прав. Значит, запахло новой войной, и бравые капитаны вновь получат возможность охотиться за тяжело гружеными галеонами в далеких теплых морях! Такие операции сулят гораздо больше выгоды, чем нудное патрулирование вдоль болотистых берегов туманной Балтики.

Тогда при дворе Георга пришли к выводу, что в борьбе с Россией можно воспользоваться услугами Швеции. Войска Ганновера заняли богатый морской порт Бремен и другие владения шведов, и теперь о союзном договоре с царем можно было забыть. Хотя московиты сильно потрепали армию короля Карла, но при некоторой иностранной помощи она еще сможет продолжать войну. На какое-то время руки у царя будут связаны, а потом выступить против его варваров можно уговорить тех же датчан или немцев, поляков, турок, персов… Желающие получить британские субсидии всегда найдутся. Измотанные войной шведы не посмеют возражать против власти нового хозяина на Балтике.

Письмо, известившее о внезапной кончине престарелого дядюшки в Голландии, не очень удивило Ивана. Предстояло ехать в Гаагу, кишевшую шпионами со всех концов Европы. Раньше Матвеев вызывал к себе только в крайнем случае. Видимо, случилось что-то важное. Каков-то окажется новый начальник – князь Куракин?

Весь в черном, на шее лишь узенький белый галстук, Иван прошел по знакомым с юности улицам. В известной почтовой конторе нашел для себя письмо с точным указанием места и времени траурной церемонии. Затем встретился с приятелями из английского посольства, выслушал соболезнования, поблагодарил за советы относительно оформления прав на наследство. В указанное время на кладбище постоял в толпе скорбящих родственников на чьих-то похоронах. Скорбно вздыхал, прикладывал к глазам платок. Тот, кто приказал явиться в Гаагу, был человек опытный и все продумал до мелочей.

На обратном пути с кладбища к Ивану приблизился миловидный молодой человек с огромными синими глазами и длинными ресницами. Вежливо раскланялся, произнес слова утешения и согласился на предложение отобедать в одной из гостиниц. Как и было условленно, сообщил о ее фирменном блюде – угрях в винном соусе.

Когда остались вдвоем, перешли на русский. Выяснилось, что синеглазый – тверской дворянин Иван Леонов – служит по ведомству Коллегии иностранных дел, которая теперь сменила Посольский приказ. В Лейденском университете слушает курс по химии, изучает и другие науки. Еще он сообщил, что сегодня же российский посол князь Куракин совершает прогулку на собственной яхте. Ивану надлежит находиться на берегу канала ровно в пять часов. Быть в суконном плаще темного цвета, в левой руке держать трость с серебряным набалдашником.

Яхточка была чудо! Игрушка, хотя на морской волне не продержится и часа. Но было видно, что стоявший у руля шкипер ухаживает за ней, как за невестой.

В крохотной каюте все сияло необыкновенной чистотой, приятно пахло духами. За небольшим столиком сидел человек, кутавшийся в меховую накидку от пронзительного осеннего ветра. Длинный нос, острый подбородок и внимательный взгляд темных глаз. Приветствуя Ивана, чуть кивнул и произнес:

– Андрей Артамонович говорил о вас, милостивый государь, как о человеке опытном и надежном.

Голос посла звучал сухо и вежливо. Он выслушал положенные слова привета и продолжал:

– Я решил встретиться с вами лично. Вы уже познакомились с господином Веселовским?

– В Лондоне господин российский посол устроил прием для англичан, которые ведут торговлю с Россией, – Иван говорил негромко, глядя прямо в глаза собеседника. – Вместе с незнатными коммерсантами я был удостоен чести сидеть за нижним столом. Его превосходительство милостиво всем нам улыбнулся. В российском посольстве не бываю, ни с кем из его сотрудников в переписке не состою.

– Ваша предусмотрительность похвальна. Андрей Артамонович упоминал, что вы умеете быть осторожным.

– Что сейчас с ним? Слышал, что в Вене у господина Матвеева возникли некоторые трудности.

– Вижу, вы хорошо информированы, – левая бровь князя чуть приподнялась, на тонких губах проскользнула усмешка. – В австрийской столице господин Матвеев достойно выражал интересы России, но не всем это пришлось по нраву. Да и в Лондоне кое-кто решил свести с ним счеты. Вот поэтому в иностранную коллегию на имя государя пришло анонимное письмо из Вены. В нем наш посол обвинялся в оскорбительном поведении в отношении знатных австрийских вельмож, грубости с иностранными послами, связях с сомнительными особами женского пола. Подробности приводились такие, что было ясно, все это не мог сочинить человек с улицы.

– Нашли писавшего?

– Нашли. Все оказалось клеветой, но опровергать ее и поднимать шум было себе дороже. Поэтому Андрею Артамоновичу пришлось уехать из Вены. На прощание император Карл VI пожаловал ему звание графа Священной Римской империи. Дома наш государь обласкал, сделал сенатором. Не правда ли, эта история достойна пера такого сочинителя, как мистер Дефо? Вы хорошо с ним знакомы?

– Несколько лет работал под его началом.

– Мне, как вы знаете, недолго пришлось прожить в Лондоне, но тогда имел дело с мистером Дефо. Он дал очень дельные советы по изданию нашего журнала «Московит». На его страницах придуманный нами россиянин господин Плешков очень толково рассказывал англичанам о своей стране и политике ее государя. Жаль, что мне пришлось срочно уехать и журнал прекратил свое существование.

– Недавно мистер Дефо выпустил «Историю войн Карла XII, короля шведов».

– Да-да, я уже прочел ее. Нельзя ли посоветовать автору сочинить подобную историю и о царе Петре? Пусть ее расскажет какой-нибудь британский офицер на русской службе. Он, как живой свидетель, поделится с читателями впечатлениями о делах российского монарха, его победах на поле боя и успешных реформах. В распоряжении автора будут все необходимые материалы и копии документов. Ну, а наша благодарность не заставит себя ждать. Кстати, это касается и вас, милостивый государь.

– За книгой дело не станет. Но лично я в деньгах не нуждаюсь, торговля неплохо кормит, – жестко промолвил Иван и, чтобы князь все понял до конца, добавил. – Если нужда припрет, всегда могу уйти в «плавание за собственный счет». Мир большой, товарищи найдутся. А ради государственного дела деньги возьму, и отчет за них представлю.

Услышав такое, князь невольно поморщился. Дрогнули тонкие ноздри длинного носа. Но – промолчал.

… Ох, уж эти российские вельможи! Трудно им вести дело на равных с простыми людьми. Особенно, когда они в ножки не падают, ручку не целуют. В свое время в разговоре с Андреем Артамоновичем пришлось показать зубы. У того хватило ума не обидеться. Понял, что человек может служить государству Российскому не из-за страха и корысти, не ради «рабской преданности», как пишут в слезных жалобах поротые и перепоротые холопы. А сейчас и этот князь сидит и покусывает губы… Неужели только для такого знакомства и вызвал из Лондона?

Князь продолжал молчать, зябко кутался в меховую накидку. Внимательно рассматривал собеседника. Вместе слушали, как свищет ветер и плещется вода в канале.

Наконец, царский свояк переломил себя. Или замерз. А может, просто вспомнил, что на Руси редкое дело делается без доброго почина. Открыл дверцу поставца, достал приземистый штоф, налил пузатые стаканчики.

Первую, как и полагается, выпили за здоровье Петра Алексеевича. Тут Иван не растерялся, пожелал российскому государю многие лета. А дальше пошел разговор, от которого перехватило дыхание.

Говорил князь осторожно, пока имен и сроков не называл. Получалось, как в сказке, когда доброму молодцу надобно исполнить некое дело. И он слышит – «пойди туда, не знаю куда» и «достань то, не знаю, что». Тем не менее, было понятно, что допустить создание союза Англии и Швеции никак нельзя. Георг должен понять, что так презираемые им московиты не шутят. А Карлу шведскому хватит геройствовать и пора начинать мирные переговоры с Россией. Чтобы все это не кончилось пустыми разговорами, скорбными воззваниями к совести и жалкими ссылками на чужое коварство, надо добыть верные бумаги с подлинными подписями и печатями.

Иван жадно слушал, раньше такого и в голове не держал… Неужели все это возможно? А как же нерушимые договора о дружбе, клятвы в верности на кресте и прочее? Конечно, мистер Хинсток и его друзья совершали подобное. Но тогда дело шло не о столь высоких делах и важных особах.

– Всевышний простит нам подобные деяния? – от некоторой растерянности Иван заговорил почти как священник.

– Почему бы и нет.

Тут и стало понятно, в чем царский свояк превосходит флотского лейтенанта. В каждом деле свои хитрости, навыки и приемы. О том, как вершатся государственные дела, он знает гораздо больше. Не на словах, на деле видел, что такое ответственность перед Богом и людьми. С юных лет наблюдал, как за стеной московского Кремля в раздумьях и сомнениях, а порой и в страхе, томились богопомазаники, а их верные слуги платили жизнью за лишнее слово или косой взгляд… Да, у трона стоять, не доски тесать!

Но все эти сомнительные мысли Иван отбросил. Дело небывалое и очень опасное, но необходимое. А раз так, то делать его – надо! Соображал быстро, свою задачу понял с полуслова. Только пару раз задал вопросы, а потом и сам дал дельный совет. Даже заспорил об одной бумаге, и князь с этим согласился. Оба вошли в азарт, но головы не теряли. Все обговорили и разговор закончили в полном согласии.

– Сделаем! – Иван тряхнул головой и задорно взглянул на князя. – Работа, ваше сиятельство, отчаянная, но где наша не пропадала. Только шум будет великий, и после него мне в Англии уже не жить.

– Так вы, милостивый государь, получите наследство в Голландии. Когда все кончится, скажите английским друзьям, что возвращаетесь на родину.

– На родину? В Россию?

– Если так хочется, то можно и это. Вы же теперь российский дворянин.