Текст книги "Милая затворница"

Глава 22

Александра никогда не чувствовала себя такой счастливой. Ведь она не только помирилась с Коллином, но и передала ему письмо Деймиена. И увидела, как муж выругался и нахмурился, пробормотав угрозу в адрес этого негодяя. О, теперь она была по-настоящему счастлива…

Ее сердце радостно забилось, когда Коллин поднял голову, прочитав письмо в третий раз. Он посмотрел на нее и извинился за то, что «заставил поверить в угрозы этого мерзавца». То есть Коллин все понял.

В данный момент он ехал на Торе, а она – рядом с ним на лошади, заимствованной у хозяина гостиницы. Коллин то и дело посматривал по сторонам, и рука его находилась у рукояти пистолета. Бринн же, ничем не обремененная, следовала за ними на привязи. Супруги почти не разговаривали, однако постоянно улыбались друг другу, и Алекс едва сдерживалась, чтобы не захихикать при каждом взгляде его ласковых глаз.

Алекс чувствовала себя новобрачной, невинной девушкой, которую впервые раздели и стали ласкать. При этой мысли она даже покраснела.

– Ты думаешь о прошедшей ночи, жена? Или о предстоящей? – Коллин снова улыбнулся ей.

Она радостно рассмеялась:

– И о той и о другой.

– А как насчет середины дня?

– Прямо сейчас?

Он в ответ ухмыльнулся, и глаза его сверкнули. Алекс взвизгнула, когда муж, обхватив ее за талию, стащил с седла и усадил себе на колени.

Почувствовав на спине дополнительный груз, Тор качнулся в сторону, и Алекс машинально ухватилась за то, что попалось под руку, причем под руку попалась именно та часть тела ее мужа, за которую ей в любом случае хотелось ухватиться.

– Черт побери!.. – прохрипел Коллин и тут же застонал от удовольствия.

– Ох, извини! – воскликнула Алекс, убирая руку.

– Главное – что ты не упала, – ответил он с усмешкой; затем взял ее руку и вернул на прежнее место. – Держись, дорогая. Только не так крепко на этот раз.

Алекс прижалась к мужу бедром, и в тот же миг Тор снова шарахнулся в сторону.

– Мне кажется, Тору не нравится дополнительная нагрузка, – прошептал Коллин, касаясь губами ее уха.

– М-м…

– Вероятно, он устал и нуждается в отдыхе.

– Да, наверное.

– Впереди есть небольшой ручей и поляна. Мы можем остановиться там и позавтракать.

– Прекрасно. – Алекс просияла. Там и прошел их день.

* * *

Они возвращались домой, и до Уэстмора оставалось уже не более трех миль.

– Ведь это была Дженни в постели Фергуса? – неожиданно спросила Алекс.

– Откуда ты знаешь?

– Мне подсказывает интуиция. – Она посмотрела на мужа, потом отвела глаза. – Я не думала, что Дженни окажется там.

– Фергус говорит, что будет просить ее руки.

– О, Коллин! Это так…

Внезапно земля закачалась под ней, и она, соскользнув с седла, упала на землю. И тотчас же весь мир словно навалился на нее, так что она едва могла дышать.

– Алекс! – раздался голос Коллина.

В следующее мгновение у ее головы промелькнули лошадиные подковы, она увидела над собой лицо мужа, смотревшего на лошадь, из груди которой струилась кровь. И в тот же миг рукоять пистолета опустилась на голову Коллина, и он рухнул на землю, исчез из поля зрения.

– Коллин!.. – крикнула Алекс и закашлялась; перед глазами у нее поплыли темные круги.

– Приветствую вас, леди Уэстмор. Очень рад видеть вас. – Перед ней вдруг возник силуэт мужчины. – Видите ли, моя дорогая, я не привык, чтобы меня игнорировали и постоянно обманывали. Что ж, Александра, теперь твой муж в моих руках и будет для тебя более весомым аргументом, чем угроза разоблачения твоих похождений. А если ты отказываешься дать мне деньги, то я решу свои проблемы другим способом.

– Деймиен?..

– О, мое имя все еще звучит довольно мило в твоих устах.

Лежа у ног Сен-Клера, она чуть приподнялась и окинула взглядом дорогу. Коллин, неподвижный и окровавленный, лежал в нескольких метрах от нее.

– Что ты сделал с ним?

– Он всего лишь без сознания.

– Но… Почему?

– Я просил, чтобы ты оставила деньги в условленном месте. И представь мое разочарование, когда я обнаружил, что ты ускользнула, не заплатив мне.

– Но я… я собиралась вернуться с деньгами.

– О, какая же ты очаровательная лгунья. Нет, ты намеревалась бросить своего грубого мужа, однако это не вызвало у меня беспокойства. Я знал, что он вернет тебя.

– У меня есть деньги, драгоценности. Я отдам их тебе.

– Да, конечно. Иначе я перережу его мерзкую глотку.

– Нет! Ты не можешь…

– Давай сойдем с дороги. Я расположился неподалеку. Правда, твой муж слишком тяжелый, и я не смогу поднять его.

Деймиен отвернулся к лошадям, а Алекс попыталась подняться на ноги, но ей удалось только встать на колени.

– Ах, какая жалость. – Сен-Клер снова на нее посмотрел. – Твое лицо распухло, дорогая. Но мы скажем, что муж бил тебя. Это ведь соответствует его натуре, не так ли?

– Нет, он совсем другой, – пробормотала Алекс, она снова попыталась подняться.

Сен-Клер вдруг склонился над ней и связал ей руки. Алекс, правда, пыталась сопротивляться, но тщетно – она была слишком слаба.

– Надеюсь, тебя не стошнит на меня. – Сен-Клер усмехнулся и похлопал ее по плечу. Алекс закрыла глаза, когда перед ней замелькали темные точки. – Я помогу тебе сесть на лошадь. А если попытаешься сбежать, то с тобой будет то же, что и с твоим мужем.

И тут Алекс с ужасом обнаружила, что ее муж тоже связан; он лежал на дороге со связанными за головой руками, а другой конец веревки был привязан к седлу Тора. Деймиен собирался тащить Коллина на веревке.

– Нет! – крикнула Алекс, глядя на острые камни на дороге. – Нет, ты этим убьешь его!

– О, здесь совсем недалеко. К тому же я не смогу поднять его и уложить на лошадь. Подожди минуту, пожалуйста.

Отвернувшись от своей пленницы, Сен-Клер отвел раненую лошадь в ближайшие кусты и, выхватив из-за пояса нож, перерезал ей горло.

Алекс едва не задохнулась; она чувствовала, что ее вот-вот стошнит.

– В чем дело? – с усмешкой спросил Сен-Клер. – Неужели я должен был оставить на дороге раненую лошадь, чтобы ее кто-нибудь нашел потом?

Алекс смотрела на его окровавленную руку, которую он вытирал носовым платком. Она наклонилась, решив, что ее сейчас вырвет, но тошнота отступила.

– Итак, в путь, дорогая. Садись в седло.

Сен-Клер поднял ее на ноги и подвел к Тору. И тут Алекс, забыв про свою гордость, проговорила со слезами на глазах:

– Деймиен, пожалуйста, не делай этого…

– Заткнись. Ты всегда слишком много болтаешь, – заявил Сен-Клер.

Алекс попыталась сесть в седло Коллина, но едва не упала.

– Подожди. Давай помогу. – Сен-Клер задрал ее платье и нижнюю юбку до бедер. – Так будет удобнее. На тебе ведь еще и подштанники, верно?

Алекс содрогнулась и с трудом сдержала крик, когда он обхватил ее обеими руками. Усевшись в седло, она тотчас же отстранила его руки.

Деймиен посмотрел на нее, прищурившись, и вдруг рассмеялся:

– Скажи, дорогая, муж был груб с тобой, не так ли?

– Заткнись.

– А может, тебе нравится грубость. Если так, то я не удивлюсь.

– Не смей прикасаться к ней, грязный мерзавец, – раздался голос Коллина.

С губ Алекс сорвался крик: она обрадовалась, что Коллин жив, и в то же время испугалась за него, ведь он находился в руках Сен-Клера.

– А… Блэкберн. Рад, что ты готов присоединиться к нам. Надеюсь, ты способен держаться на ногах. – Деймиен подвел Тора к своей лошади и сел на нее, держа на привязи также и Бринн.

Алекс не отводила глаз от Коллина, но, увы, она ничем не могла помочь ему. К счастью, он поднялся на ноги и, спотыкаясь, побрел за лошадьми. «Только бы он не упал, – думала Алекс. – Иначе этот негодяй потащит его по земле».

Они почти сразу же повернули на тропинку, петлявшую среди кустов, и поэтому двигались медленно. Коллин время от времени поглядывал на Алекс, но в основном смотрел себе под ноги, чтобы не упасть.

Минут через десять Сен-Клер весело закричал:

– Почти прибыли!

К горлу Алекс снова подкатила тошнота, но она и на этот раз сдержалась. У нее ужасно болела голова, и перед глазами по-прежнему расплывались темные круги, так что она временами почти ничего не видела. «Ты должна справиться с этой темнотой, – говорила она себе. – Ты должна справиться, потому что Коллин один не сможет».

Вскоре они добрались до живописной поляны, заросшей травой. Здесь, около ручья, под сенью одинокого дерева, и обосновался Сен-Клер. С самого утра ярко светило солнце и под деревом было сухо, да и трава вокруг уже начала подсыхать.

Сен-Клер отвел лошадей в дальний конец поляны и привязал их там. Он держался весьма непринужденно под пристальным взглядом Коллина, однако чувствовалось, что бдительности негодяй не терял.

Внезапно в тишине раздался щелчок пистолетного курка.

– Стой на месте, Александра, – приказал Сен-Клер. Коллин выругался по-гэльски и натянул веревку, конец которой был в руке Сен-Клера.

– Твоя жена в моей власти, ублюдок. Так что иди.

Коллин снова дернул веревку.

– Мы оба знаем, что ты не намерен отпускать ее.

– Напротив. – Сен-Клер направил дуло пистолета в грудь Коллина. – Она вернется в Уэстмор, чтобы взять там свои драгоценности. Если она откажется или обратится за помощью, я убью тебя.

– Не слушай его, Алекс. Он убьет меня в любом случае. – Замолчи! А теперь иди к дереву, или я отрежу одно из ее прекрасных ушек. – Внезапно в руке Сен-Клера появился нож, которым он убил лошадь. – Она сможет прекрасно обходиться и без мочки уха, как ты думаешь?

– Не слушай его, Коллин. Он ничего мне не сделает.

Усмешка Сен-Клера заставила ее похолодеть. Колин взглянул на жену, затем подошел к дереву и, прислонившись плечом к стволу, проговорил:

– Не возвращайся сюда, дорогая.

– Что ж, хорошо… – нараспев произнес Сен-Клер. Шагнув к Коллину, он затянул потуже узел на его запястьях. Потом достал из кармана куртки носовой платок и, усмехнувшись, сказал: – Это для того, чтобы ты не отвлекал ее. – Заткнув рот Коллина платком, он закрепил кляп витком веревки, после чего притянул голову пленника к дереву и другой веревкой привязал его за шею к стволу. – Знаешь, ты не очень-то похож на своего брата. Должно быть, вырос такой огромный благодаря крови матери-простолюдинки.

– Почему ты делаешь это? – спросила Алекс, отчаянно пытаясь отвлечь Сен-Клера от Коллина.

– Потому что мне нужны деньги, разумеется.

– Но почему ты затеял все это? Почему убил Джона?

– Я не собирался убивать его. Я только хотел морально его сломить. Убийство произошло в результате внезапного порыва, хотя, возможно, не имело смысла. Просто я не мог удержаться.

– Но почему? Почему?

– О, по многим причинам. У него было все, чего мне недоставало, – деньги, титул отца, дружба со всеми в школе. И он постоянно отбирал у меня что-нибудь. Взять, например, эту светловолосую потаскушку из «Приори», которую он увел у меня прямо из-под носа, хотя знал, что я положил глаз на нее. Он лишал меня денег, хотя и так имел достаточно много на карманные расходы. Он подстрекал меня к азартным играм, выигрывал, а потом бросал расписки мне в лицо, демонстрируя всем, что я не способен расплатиться наличными.

– Просто он был очень добрым!

– Ты ничего не знаешь. Он мог ударить меня по лицу прямо в клубе. И делал это не раз. А потом протягивал руку с выражением сожаления. Видела бы ты физиономии присутствовавших там. О, им нравилось наблюдать такие сцены. Я хотел убить его тогда, но еще недостаточно созрел для этого. Все знали, что он влюблен в тебя, поэтому я решил увести тебя у него из-под носа. Шлюху за шлюху.

Алекс почувствовала, как в ней закипает гнев, заглушавший страх. Он убил Джона из-за пустяков, из-за воображаемого оскорбления. Он завлек ее в ту комнату и усадил на стол так, чтобы Джон, открыв дверь, увидел ее обнаженные бедра.

– Ты трус! – прокричала Алекс, когда он отошел от Коллина и приблизился к ней.

Но она тут же пожалела о своих словах, взглянув на мужа. Привязанный к дереву, со связанными за головой руками, он был совершенно беспомощен, так что ей, конечно же, не следовало доводить Сен-Клера до бешенства. А вот если он отпустит ее за драгоценностями, то тогда она наверняка сможет сделать что-нибудь…

– Слезай ко мне, красотка. – Сен-Клер протянул руку и стащил Алекс с лошади. – Меня никто никогда не называл трусом.

Он поволок ее к мужу. Коллин выразительным взглядом хотел дать ей понять, чтобы она повиновалась Сен-Клеру. Однако Алекс была неглупой женщиной. Она понимала, что этот негодяй мог убить их обоих.

– Я готов признать, что проявлял осторожность, – продолжал Сен-Клер. – Например, я мог бы без труда опорочить и погубить тебя. Ты вполне заслуживала этого. – Алекс взглянула на него с презрением, но промолчала. – Однако я не хотел навлечь на свою голову гнев герцога. Всем ведь известно, что твой брат потворствует любым твоим выходкам. А может, это он пробудил в тебе страсть к мужчинам? Твой братец чем-нибудь занимался с тобой в детской?

– Ты подлый негодяй.

– М-м… – Сен-Клер остановился перед Коллином и повернул Алекс лицом к мужу, прижимаясь грудью к ее спине. Одной рукой он удерживал ее, а другой взял за подбородок, повернув голову сначала в одну сторону, потом в другую. Алекс же не отрывала глаз от лица Коллина. – Я и сейчас достаточно осторожен. Когда мы покинем этот лагерь завтра утром, я отпущу тебя в Уэстмор. А твой дорогой муженек и я… Мы переберемся в другое место. Ведь тебе непременно захочется привести сюда людей, не правда ли? – Его рука скользнула к ее шее, и он продолжал: – Ты оставишь деньги и драгоценности там, где я скажу. И имей в виду: Блэкберна не будет со мной, когда я приду, чтобы забрать их. И не пытайся устроить засаду, иначе никогда не найдешь своего мужа.

– Но ты не убьешь его? – спросила Алекс с дрожью в голосе.

– Нет-нет. Даю слово джентльмена.

Проигнорировав выразительный взгляд мужа, Алекс проговорила:

– Не смей его трогать, Деймиен, не смей.

– Я же обещал… – Его рука спустилась к ее груди. – Не трону, если мы с тобой поладим.

Алекс почувствовала, как ладонь Сен-Клера легла на ее грудь, и тут же отвела глаза от побагровевшего лица Коллина. Толстая шерсть ее амазонки оказалась слабой защитой от пальцев, пощипывавших ее сосок.

Коллин зарычал даже с кляпом во рту. Алекс закрыла глаза, и по щекам ее потекли слезы. Рука же Деймиена поползла вниз.

– У нас впереди целая ночь, моя сладкая. Не начать ли нам с того места, где мы остановились несколько лет назад?

– Да, делай все, что хочешь, – задыхаясь, произнесла Алекс.

Ее охватила дрожь, но она заставила себя терпеть его прикосновения, заставила себя, запрокинув голову, положить ее ему на плечо. Когда же он приподнял ее юбки и его руки скользнули меж ее ног, она до крови закусила губу, затем схватила его за кисть.

– О да, – ухмыльнулся Сен-Клер. – Мне чрезвычайно приятно твое поведение. Тебя возбуждает это? Ты хочешь сделать это прямо на глазах у мужа? Вижу, что хочешь.

Алекс не отвечала. Она боялась, что если откроет рот, то начнет пронзительно кричать и не сможет остановиться. Ее охватывал ужас при мысли о том, что она, открыв глаза, увидит лицо Коллина, искаженное гневом и болью от сознания того, что его жена – шлюха. Однако она должна была любым способом отвлечь Сен-Клера.

– У твоего мужа есть хороший повод для ревности. – Сен-Клер рассмеялся, обжигая ее щеку своим дыханием. – Дорогая, ты всегда легко возбуждалась. Может, готова даже здесь, прямо перед ним? – Он провел языком по ее шее. – Наверное, это одна из твоих фантазий…

Не в силах вымолвить ни слова, Алекс оттолкнула Сен-Клера и покачала головой, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Потом повернулась и пошла в другой конец поляны. Сен-Клер рассмеялся ей вслед, но его смех не мог заглушить сдавленного крика ее мужа.

Алекс зашла за деревья и начала раздеваться.

Коллин почувствовал на руке теплую влагу, когда попытался освободиться от веревки. Кровь смочила узел, но нисколько не ослабила его. Он сделал еще одну попытку, но у него и на сей раз ничего не получилось.

О Боже, ее глаза! Он видел, как они потускнели, когда она решила пожертвовать собой ради него. Но она не сможет спасти этим его. Неужели она не понимает? Сен-Клер убьет его, как только она отправится в Уэстмор, и она будет винить себя потом… если этот негодяй оставит ее в живых.

Коллин затих, прижавшись спиной к дереву, и напряженно прислушался. Сен-Клер перестал смеяться. Черт возьми, что он сейчас делает?

Внезапно до него донесся шепот. Коллин тут же начал строить догадки, отчего голова его пошла кругом. Ему надо было оказать сопротивление этому чудовищу и не поддаваться на его угрозу убить Алекс. Возможно, Сен-Клер не сделал бы этого. Возможно.

– Изображаешь из себя застенчивую девицу? – послышался голос Сен-Клера.

Коллин вновь попытался освободиться, однако ничего не добился.

– Сними сорочку. Я никогда не видел тебя голой.

Последовала пауза, а затем Коллин услышал голос жены, но не смог разобрать слов из-за шума в ушах.

– Я не могу тратить время на разжигание костра. Потом согреешься, дорогая.

– Пожалуйста… мне холодно.

– Не тяни время.

Послышались шаги. Шорох. Тяжелое дыхание Алекс.

Коллин застыл в напряжении. О Боже, нет! Пожалуйста! Только не это.

Послышался шепот Сен-Клера, потом ворчание, стон – громкий крик Алекс, переходящий в рыдание.

Коллин тоже закричал, но кляп заглушал его крик. Нет, нет, нет! Он попытался оттолкнуться от дерева и тут же почувствовал, как с рук его снова закапала кровь. Внезапно в груди у него все словно омертвело, и он затих, провалившись во тьму.

Где-то совсем рядом хрустнула ветка, и он, очнувшись, открыл глаза и чуть повернул голову.

Алекс!

Она стояла перед ним, безвольно опустив руки и закрыв глаза; ее белая сорочка была испачкана кровью. Коллин в ужасе содрогнулся. Боже, этому негодяю недостаточно было изнасиловать его жену, он еще и ранил ее, возможно – смертельно. Но зачем?..

Алекс сделала шаг к мужу, потом – еще один. С рукава ее сорочки капала кровь. Внезапно глаза ее открылись, и она посмотрела на него. Теперь Коллин увидел испачканный кровью кинжал, который был сначала незаметен в ее окровавленной руке. Кинжал, который она сунула в свой сапог этим утром, когда он напомнил ей о нем.

– Коллин… – прошептала Алекс, приблизившись к нему почти вплотную, и кинжал выпал из ее руки. Бросившись к мужу, она обняла его. – О, Коллин…

Он попытался прижать ее к себе, но веревки по-прежнему впивались в его руки. Алекс же вдруг отпрянула и пробормотала:

– О Господи, ты же привязан.

Опустившись на колени, она стала искать в траве кинжал.

Наконец с губ ее сорвался громкий крик, и она вскочила на ноги, сжимая в руке кинжал.

Коллин почувствовал натяжение веревки, когда Алекс начала перерезать ее. Через несколько секунд шея освободилась, а затем – и руки.

– Я убила его, – прошептала она, уткнувшись лицом в его грудь и крепко обнимая.

– Слава Богу, Алекс. Слава Богу. Ты не пострадала?

– Я убила его, – повторила она, поднимая голову и глядя ему в глаза. – Я не хотела…

– Даже не говори об этом. Никогда. Я все понимаю. Я люблю тебя.

Его ноги подогнулись, и он опустился на траву вместе с женой.

Эпилог

Новобрачная с красивыми рыжими волосами раскраснелась, как невинная девица.

– Не могу поверить, что я замужем, – прошептала Дженни, повернувшись к Алекс. И тотчас же муж взял Дженни за руку и повел по боковому проходу к двери церкви. Гости тоже устремились к выходу, к ожидавшим их каретам – все были готовы отправиться в Керкленд-Холл.

Отец Дженни сдался в конце концов, хотя уговорить его было не так-то просто. Именно поэтому жених явился на брачную церемонию с подбитым глазом.

Взглянув на мужа, Алекс просияла. Она просто таяла от любви к нему. Но вместо того чтобы прильнуть к мужчине, как подобает умирающей от желания распутной женщине, каковой она себя считала, Алекс осторожно провела ладонью по его виску, где заживал свежий шрам.

Какая замечательная компания собралась на эту свадьбу! Фергус с подбитым глазом, Коллин с раной на голове, она с ужасным синяком на щеке, который уже приобретал желтоватый оттенок. Только Дженни выглядела безупречно. В своем светло-золотистом платье она была чрезвычайно мила.

Алекс чувствовала на себе и Коллине взгляды гостей и слышала приглушенный шепот. Все знали, что с ними произошло, или по крайней мере думали, что знали. На самом же деле было известно только одно: убили какого-то мужчину и представители властей приезжали в Уэстмор, чтобы опросить там всех.

Однако взгляды присутствующих не беспокоили Алекс. Она с сияющей улыбкой шла по проходу рядом с Коллином, который тоже улыбался, хотя о них и распространялись всевозможные сплетни в течение нескольких недель. Незадачливая пара неожиданно преобразилась в счастливых новобрачных. Алекс радостно рассмеялась, когда они вышли из церкви на яркий солнечный свет.

– Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если мы совершим небольшую прогулку по окрестностям? Разумеется, чтобы подышать свежим воздухом, – сказал Коллин.

Алекс ненадолго задумалась.

– Но ведь наше присутствие – это важно для новобрачных, не так ли? Думаю, они заметят, если мы уйдем.

– Тебя это волнует?

– Полагаю, что не стоит покидать свадьбу. – Она не могла скрыть сожаления в своем голосе. – Мне не хотелось бы уходить в такой торжественный для Дженни день.

– Но я ужасно скучал по тебе прошлым вечером.

– Бедный муж, – сказала Алекс со вздохом. Коллин не понимал, почему Дженни хотела, чтобы она осталась с ней в ее спальне.

«Ведь Дженни не девственница! – воскликнул он накануне вечером. – Ей нечего бояться в супружеской постели».

Алекс пробормотала тогда что-то относительно женских опасений и естественной стыдливости, потом устремилась в комнату Дженни, чтобы похихикать там, повздыхать и поделиться секретным опытом. При этом и Коллин, и Фергус – оба получили высокие оценки.

– Через несколько часов мы будем дома, Коллин, и я обещаю, что ты забудешь о том, что провел прошлую ночь в одиночестве.

– Ловлю тебя на слове, – проворчал он, однако не смог удержаться от улыбки. Он стал совсем другим, и Алекс хотелось крикнуть всему миру, какая она счастливая.

И только одно немного омрачало ее счастье – отсутствие чувства вины в связи со смертью Деймиена. Может быть, она стала бессердечной? Ведь она сейчас не испытывала ничего, кроме благодарности судьбе – благодарности за то, что они с мужем остались живы и здоровы. Алекс поделилась с друзьями своими опасениями, но Дженни только посмеялась над ней, братья Керкленды сочувственно похлопали ее по спине, а Фергус просто крепко обнял ее и долго не отпускал.

– Кстати, муж…

– Да, слушаю.

– Дженни просила передать тебе кое-что.

– Что именно?

– Она говорит, что ты не должен краснеть, когда разговариваешь с ней. И можешь считать, что вы в расчете, потому что она когда-то подглядывала за тобой, когда ты купался голый в реке.

Коллин нахмурился и что-то пробурчал себе под нос.

– Ты часто видел раньше голых женщин, а, Коллин?

– Если ты о Дженни, то ведь она для меня как маленькая сестра.

– Не такая уж маленькая.

– Перестань, Алекс!

Она засмеялась и прижалась к его груди. Он обнял ее и поцеловал в губы.

– Мой котеночек…

– Что, дорогой?

– Боюсь, твое наказание нельзя отложить до ночи.

– Наказание? За что?

– За насмешки над своим господином. За такое неуважение я должен как следует отшлепать тебя.

Тонкие стенки кареты не могли заглушить ее визг. Птицы в испуге вспорхнули с купола церкви и взмыли в небо над головами тех, кто еще находился в церковном дворе.

Она никогда не станет настоящей леди. Она слышала, как ее называли скандальной и бесстыдницей. И эти разговоры не прекратятся, даже когда карета свернет за угол и она больше ничего не услышит.

Она никогда не будет леди, соблюдающей все правила приличия, но это ее нисколько не волнует. Потому что она жена фермера. И этот фермер любит ее со всеми ее недостатками.

Алекс положила голову на крепкое плечо Коллина и улыбнулась, предвкушая свадебный завтрак и ночь, которую они проведут наедине… Всю дальнейшую дорогу Алекс размышляла: сумеет ли она заставить мужа хорошенько отшлепать ее, как только они приедут домой?