Текст книги "Эмигрантская жизнь"

Сложные курсы немецкого

Все знают, что в Германии обязательно во всем должен быть порядок. Вторая волна эмиграции накрыла страну наплывом русскоязычного населения. Все это оказалось для местных жителей очень неожиданным. Приехавших размещали в старых зданиях домов престарелых, перестроенных в общежития.

Курсы немецкого языка, они как обсервация – сближают. В учебном классе 25 новых немцев-переселенцев и всего пять одесситов. Все они одинаково нелепо выглядят при произношении немецких слов. Внешне немцы-переселенцы очень напоминают туркменовкочевников. Они долго и грустно рассказывают учителю, как сложно им было жить в юртах в диких условиях пустыни. Одесситы группой сидят в сторонке и, часто вспоминая любимый город, говорят на своем одесском сленге.

– Как тебе нравятся эти «швицеры»? – говорит самый молодой из них, по фамилии Рабинович.

– Это и есть наши новые «арийцы», – тихо отвечает Фирочка Гольдман, – запугали нашу юную «немецьку вчительку». Она, бедняжка, решила, что там, где жили эти молодцы, уже конец света.

Ты только послушай, что они ей рассказывают. Что жили они в лесу, что туалет и душ был у них во дворе, что зима начиналась в октябре и достигала минус 45 градусов. У бедняжки просто глаза из орбит вылезают.

– Таки да, – тихо сказал Рабинович, – посмотри, что там у них за базар…

Повернулся он в сторону новых арийцев.

– Они, наверное, готовятся к обеденному перерыву. «Милые вы наши немцы-переселенцы. Конечно, было вам не очень сладко в старой жизни, думали многие, приехали вы на все готовое. И гражданство получили сразу, безвозмездные подъемные на строительство нового дома с участком, пенсия как у местных. А в роду у вас немкой была только прабабушка, которую мало кто из вас вообще знал. А что ждет вас в новой жизни? И даже если вы там получили образование, то ваше образование здесь без языка – ничто. А если образования нет, первое дело – идти в уборщицы. И гражданство не спасет», – так думала Фирочка, дожевывая бутерброд в перерыве.

Курсы тянулись долго и нудно. Хотя всех приехавших правильно организовали. Оказалось, что победить немецкий язык очень сложно. Местные шутники даже выпустили учебник под названием «Немецкий язык – не бойся!».

Прошло полгода. Пора бы уже и заговорить, но оказалось, что язык нужно не только читать, но и слышать, а это после 50 лет практически невозможно.

Любите ли вы море, как люблю его я?

Вот и лето прошло, а отдохнуть так и не удалось.

Работа, заботы, неотложные проблемы… Каждый планирует летний отдых еще зимой и с нетерпением ждет, когда же наступит этот прекрасный момент, а у Фирочки никак не получалось. Она уже пять лет жила в Германии. Оказалось, что новая жизнь резко отличается от старой. Приходилось много учиться, даже тем вещам, которые казались на первый взгляд просто пустяками. Когда все наконец пришло в норму, захотелось наконец в отпуск. Погода в Германии не баловала, все лето шел дождь. Прежняя Фирочкина жизнь была связана с морем. Шум прибоя и восход солнца, штиль и шторм. Все это вошло в ее душу и сопровождало Фирочку, где бы она ни жила.

И конечно, думая об отдыхе, она всегда мечтала поехать только на море. Выбор поездок у бюро путешествий огромный, а увидеть хочется многое. Наконец она решилась. Пальма-де-Мальорка – сказочное место, без конца мелькающее на экранах и в газетах.

В голове у Фирочки все время крутились вдруг появившиеся строчки: «За окном опять дождь и слякоть, как хочется улететь».

Сырость надоела, и не надо плакать. Ведь это совсем не горе. Отправлюсь-ка в аэропорт и улечу туда, где солнце и море.

Небольшие формальности, покупка билета. Оказалось, что в объединенной Европе совсем нет границ. Плати – и лети куда хочешь.

И вот самолет уже мягко оторвался от земли. Перед каждым пассажиром экран телевизора, на котором можно проследить движение. Прошло два часа, и вот оно – Средиземное море.

Приземлились на острове Пальма-де-Мальорка, который входит в группу Канарских островов. Центральный город – Пальма. Местный аэропорт очень напоминал аэропорт в Кёльне. При выезде из Германии там было пять градусов тепла. А здесь, на острове, в это же время – плюс 28. Приходилось сразу прятать в чемоданы теплые вещи.

В аэропорту пассажиров встречает милая девушка и сопровождает в гостиницу. Номер люкс в гостинице. Все удобства и балкон с видом на море. Совсем как у белых людей. Ведь в конце восьмидесятых для жителей СССР это все было розовой мечтой.

«Наконец-то, отдохну, – решила для себя Фирочка. – Вокруг одни иностранцы, постараюсь ни с кем не знакомиться».

Место в столовой ей определили сразу. Спустившись в обеденный зал, она сразу нашла свой стол, где три места уже были заняты.

Оказалось, что с Фирочкой посадили двух русских дам из Москвы и одного русскоговорящего мужчину из Германии.

Дамы из Москвы были очень вальяжные. «Конечно, – подумала Фирочка, – ведь бедные сюда из России не приедут – значит, это жены олигархов. Уж больно они ухоженные и на них очень много золота. А этот пожилой мужчина, наверное, тоже эмигрант».

На следующий день после завтрака Фирочка пошла искать подход к морю и по дороге увидала своего соседа по столу.

– Давайте знакомиться, – предложил сосед, – меня зовут Александр, а вас?

– А я Фирочка, живу в Бонне. Приехала в Германию много лет назад.

– Я тоже приехал один. В этом году приехала моя дочь с внуком, теперь я совершенно счастлив.

– А сами вы откуда, где жили на той стороне? – Я из Ленинграда.

Тут они вышли к морю. Погода была теплая, вода тихо шелестела. Фирочка села на стоявшую вдоль побережья скамью и, закрыв глаза, получала удовольствие от ароматов, идущих с моря. А ее спутник, прихрамывая, направился прямо к воде.

Тут только Фирочка заметила, что ее новый знакомый, Александр, сильно хромает.

Прошло несколько дней, и Фирочка записалась на автобусную экскурсию по острову. Александр поехал тоже.

Русскоязычный экскурсовод был очень приветлив. Он рассадил всех туристов в небольшом двадцатипятиместном автобусе и начал свой рассказ:

– Сам остров расположен в 230 километрах от побережья Алжира, – говорил он, – первыми поселенцами были алжирцы. Они принесли с собой культуру земледелия, названия городов, обычаи. В XV веке испанский король Карл V уничтожил поселения алжирцев и расселил там испанцев, обосновав два католических монастыря. С тех пор полностью изменился местный язык, обычаи. Все говорят на кастильском наречии. Но, несмотря на исторические события, в наше время второй язык на Мальорке – немецкий. Правда, иногда проскакивает и английский, а вот родного русского совсем не слышно. Гостиницы оборудованы по-современному, с лифтами и кондиционерами, обязательно в каждой есть бассейны, сауна, бар. Географический рельеф острова очень интересен. На юге, западе и востоке имеется множество бухт, окруженных горным массивом. Совершенно не нужно строить причалы. За людей все сделала природа. С северной стороны острова расположены горы, высота которых достигает 1000 метров, что является прекрасной защитой острова от северных ветров. Почва на острове каменистая, красного цвета от большого количества железа. На острове нет источников питьевой воды, а вода из искусственных колодцев глубокого бурения солоноватая на вкус, и пить ее не рекомендуется. Количество лавочек, магазинов и базаров такое же, как и на испанских курортах, но торгового уличного народа поменьше, поэтому значительно тише. Вся буйная молодежь, устраивающая ночные оргии и секс-шоу, обитает на острове Ибица или рядом со столицей Пальма.

К обеду экскурсия закончилась. Экскурсанты устали и отправились по комнатам.

– Послушайте, Фирочка, – обратился к ней Александр во время обеда, – пойдемте после обеда к воде.

– Хорошо, я захвачу купальник, – ответила Фирочка.

После обеда они вдвоем отправились к воде. Две «чопорные матроны», их соседки по столу, уже сидели на берегу. На них были легкие прозрачные туники. Под туниками были только трусики, а на всем остальном теле блестели золотые цепи.

Все отдыхающие поглядывали на них с удивлением. На пляже обычно принято снимать с себя все ненужное. Люди здесь расслабляются и отдыхают. Никто не думает о нарядах, поэтому вид этих дам вызвал небольшое удивление у окружающих, но никто ничего не сказал. В Европе стараются быть толерантными, или попросту терпеливыми, к чужим привычкам. Фирочка с Александром не хотели привлекать к себе особого внимания, поэтому отошли на другой конец пляжа. В это время Александр обратился к Фирочке:

– Я, конечно, извиняюсь, но хочу вас предупредить, что я инвалид. У меня нет одной ноги, а это… – он указал на левую ногу, – протез. Я сейчас пойду плавать, а вы уж присмотрите за протезом. А то вдруг украдут. Мне тогда домой не добраться.

Вода прозрачна и чиста, как стекло. Слой воды просматривается насквозь. Виден чистый желтый мягкий песок. Можно идти почти 500 метров вдаль, и все по пояс. Но на вкус вода очень соленая.

К вечеру море затихает, прибой становится ласковым, ветер дует с берега. На небе зажигаются первые звезды, и вдруг далеко на горизонте появляется красный шар. Он как бы между небом и водой, все сидящие на берегу замерли от удивления. Первая мысль: что это? Инопланетный корабль?

– А, так это же луна, – говорит кто-то по-русски, – потрясающее зрелище!

Луна медленно выползает из воды, оставаясь какоето время пунцово-красной. Все это происходит в течение 10 – 15 минут, после чего луна зависает на краю небосклона на горизонте, становясь совершенно белой. Фирочка с Александром сидели на берегу и тихо слушали шум морского прибоя.

– Пора идти на ужин, – сказала Фирочка. – Расскажите мне, как так получилось, что вы стали калекой?

– Понимаете, я родился в Ленинграде еще до войны, – начал говорить Александр, – мой отец был военный. Когда началась война, его сразу забрали на фронт. Мать пошла в санитарки. Я остался жить с бабушкой, но в блокадном Ленинграде через год она умерла. А я попал в детский дом. Как только блокада немного ослабла, наш детский дом решили срочно эвакуировать. По дороге в наш поезд попала бомба. Именно тогда мне и оторвало ногу. Мне было на тот момент всего 8 лет. Как я выжил, сказать сложно, но можете мне поверить, что жизнь я прожил тяжелую. Детский дом после войны находился в маленьком уральском городке и не переезжал, а одному сделать это было очень сложно. Только после получения паспорта мне удалось приехать в Ленинград. В городском архиве мне нашли какие-то документы о моих родственниках. Оказалось, что все погибли и осталась одна двоюродная сестра. Много лет мне понадобилось, чтобы ее найти. К 18 годам я пошел в слесари, потом обучился ремонту машин. Все же профессия в руках.

Потом женился, родилась дочь. Так проходила жизнь. Зарабатывал мало, потому что не мог проработать со своей хромотой целую смену. Из-за постоянной нехватки денег с женой начались нелады. И вдруг после перестройки в девяностые появилась возможность евреям выехать в Германию. Но при этом необходимо было доказать, что я еврей. Я вновь должен был проехать весь путь от своего детдома времен войны, чтобы хоть как-то восстановить следы своего пребывания. На это тоже ушло три года. Но документов на отца и мать у меня не было, и я подал в суд, чтобы меня признали евреем. Прошло еще два года, пока шли судебные заседания. Мне очень помогла моя кузина. Именно в это время она оформляла свои документы на выезд в Израиль. А дальнейшее уже дело техники. И вот уже год, как я живу в Мюнхене. Я пошел в больничную кассу и предъявил им документы о том, что я потерял ногу при немецкой бомбежке. Теперь я получаю приличную пенсию по инвалидности, как пострадавший от войны. Размер пенсии почти немецкий. Так что жизнь налаживается. Моя дочь там, в Ленинграде, пока я мотался по стране, успела выскочить замуж, родить ребенка и развестись с мужем. Когда я вернулся домой после решения всех своих проблем, жена, с которой у нас совсем разладилось, отказалась ехать со мной за рубеж. И я все документы оформил на себя одного. А вот два года назад моя дочка стала просить меня взять ее с сыном. Это было нелегко, но, как вы уже поняли, я боец. Теперь мы все вместе.

К этому времени они подошли к гостинице.

На следующий день все туристы после завтрака отправились к морю. Дней для пребывания у этой группы оставалось совсем мало, и необходимо было использовать каждую минуту тепла и солнца.

Основные отдыхающие, конечно, немцы. Они очень отличаются от японцев или других европейцев. Их цель – сильнее загореть. Доходит до того, что они отрываются от песка, только для того чтобы поужинать. В результате их кожа приобретает цвет горького шоколада и их трудно отличить от африканцев. Нужно только пару колец в носу, ушах и других местах, что, кстати, у немцев очень популярно, после чего они могут снимать одежду и переселяться в пампасы.

Погода все время пребывания Фирочки на отдыхе стояла прекрасная. Оставалось несколько дней этого счастья, и их необходимо было использовать полностью. Поэтому план у нее был такой – море после завтрака, сон после обеда, перед ужином бассейн и прогулка вдоль пляжа. Никаких экскурсий. И только в последний день вечером танцы.

Фирочка старалась не очень выделяться из общей массы, боялась знакомств с иностранцами. Это сильно напрягало, а она хотела покоя. Нервы за время проживания в чужой стране были на пределе.

По приезде в Германию она не сидела, как многие, на государственной помощи, а хотела побыстрее стать своей в этой массе чужих.

Для этого ей необходим был немецкий язык. Она прежде даже не представляла себе, что новый язык в 45 лет усваивается очень трудно. Ей понадобились не одни курсы, чтобы хоть что-нибудь понимать. Потом практика на заводе, наконец, рабочее место в бюро. Каждый день – сплошные нервы. Она плохо спала ночами, ей приходили в голову диалоги с посетителями по-немецки.

Но только в последние полгода все потихоньку «устаканилось». И тут пришло время отпуска.

Как все сложится, дальше трудно загадывать, но появилась какая-то определенность и стабильность. Главное, что деньги, которые она заработала, можно с толком потратить, и они не исчезнут по воле правительства.

Отдых подходил к концу. Фирочка чувствовала себя отдохнувшей. Все тело покрылось приятным кремовым загаром. Сразу видно было, что она была на море. Ее черные от природы волосы слегка посветлели, щеки стали цвета молочного шоколада.

Прощай, море, до следующего раза!

Жаль, что все хорошее быстро заканчивается. Самолет приземлился в аэропорту. «Colonia… Интересно, это где?» – удивленно выглядывала в окошко Фирочка. А так это родной Кёльн. Оказывается, он на карте обозначен его древнеримским именем.

Мы едем, едем, едем в далекие края

Замечательная детская песенка была знакома Леше с детства.

Наступил 2008 год. Все проблемы поздней перестройки, наконец, закончились, перестали стрелять на улицах, уже не захватывали бизнес с помощью ОМОНа. Однако экономические проблемы не исчезли. Теперь во всем был виноват на мировой кризис. Но тайная безработица осталась. Вроде и отделы трудоустройства существовали, но устроиться на работу было практически невозможно.

Леша всегда был неплохим исполнителем, однако в каждое частное предприятие стараются взять на работу «своих». А у него богатых друзей не было. Он вообще был одиночка. Хотя выглядел моложаво в свои 60, и на него еще обращали внимание «молоденькие пигалицы», проблемы от этого не исчезли. У него совершенно не было денег, а главное – он не мог предположить, где их взять. Что-либо делать руками он не умел. Начать свое дело без начального капитала всегда было нереально, а кроме маминой пенсии дохода в доме больше не было. Поздно перестраивать свое мышление, когда уже 60.

Последние годы Леша помогал знакомому писателю-переводчику издавать его книги. Это были в основном словари английского. Тогда все повально рвались на Запад, книги раскупались хорошо, соответственно и доход был неплохой. Но после 2006 года продажа словарей резко упала и доход кончился. А деньги имеют свойство растворяться бесследно.

Леша чувствовал себя еще вполне молодым активным мужчиной, потенциальным женихом. Иногда ему на ум приходили слова из миниатюры Аркадия Райкина: «Если меня прислонить к теплой стенке, то со мной еще очень можно поговорить», но он гнал от себя эти глупые мысли.

Женат он был всего один раз, случайно, в далекой молодости. Жена сбежала от него через год после свадьбы с каким-то иностранцем, потому что не представляла в их браке никакого будущего.

И тут он оказался совершенно свободен. Мама всегда выполняла часть «заботы» жены, ну а секс можно было найти при желании.

В первые годы «свободной холостяцкой жизни» он чувствовал себя на подъеме. Еще работали заводы и научные институты. Он получал свою небольшую зарплату и после давящей семейной жизни был совершенно счастлив. Он даже не держал на жену зла, а был ей бесконечно благодарен. Она ведь так спокойно ушла и не делила их общее имущество.

В 2004 году он как-то абсолютно случайно попал в район немецкого посольства и, не имея никаких особенных мыслей, взял чистую анкету на выезд в Германию.

Анкета пролежала у него год, и только в 2005-м он вдруг решил: «А не подать ли мне заявление?»

Неожиданно быстро пришел ответ. О чудо! Его приглашали на ПМЖ.

До 2008 года он и не задумывался об отъезде и постоянно продлевал в посольстве разрешение в надежде: «А там посмотрим». Но снова наступило время кризиса и реально стало нечего есть. Ему снова пришлось сидеть на маминой пенсии. Приличную работу он найти не смог, да и не очень стремился. Он уже просто устал «работать на дядю». Ему не нужно было много, было необходимо следить за своим здоровьем, внешностью, ну еще немножко денег на цветы для дам. И тут вдруг у него случился роман с одной замечательной «куколкой». Она была молода, хороша собой, перспективна и быстро двигалась по карьерной лестнице.

«Ну и дела, – иногда думал он. – Как же поступить? Бросить ее жалко, а вместе быть страшно. Она ведь ждет чего-то, а я пуст во всех смыслах. Получается, что я ее обманываю. Ну не будем об этом думать. И он продолжал исполнять роль мачо, хотя возможностей для этого моральных, физических, а главное, материальных у него становилось все меньше. Единственное, что он мог сделать, показав еще свои возможности, это гордо независимо уехать заграницу, что, конечно, произвело на «куколку» большое впечатление. Он решительно купил билет до Германии, хотя и на последние деньги. Сел в поезд и, гордо помахав рукой, уехал в новую неизвестную жизнь.

В поезде, идущем на Запад, ему снился прекрасный сон. Его встречают на вокзале обязательно с оркестром, большим букетом цветов и, конечно, ключами от новой квартиры. Мало того, руководители города просто счастливы видеть его, не очень молодого, без знания языка, без денег и возможности их заработать. Ему несут блюдечко с деньгами, ключом от новой квартиры и целуют в обе щеки.

Поезд остановился в Ганновере, и наш Леша проснулся.

«Странный сон», – подумал он.

Лагерь в городке Фридланд был не очень уютным. Поселок находился довольно далеко от городской жизни, магазинов, банков, театров. Перед ним была группа жилых двухэтажных корпусов, расположенных в лесной зоне. Здесь были комнаты с двухъярусными кроватями, столовая, учебный корпус, приемная для вновь прибывших, камера хранения, почта. Было все, что необходимо для новой жизни.

Здесь принимали только немцев-переселенцев или беженцев из Пакистана, Ирака, Сирии, Палестины. Но еврейских эмигрантов – никогда. И тут к ним приехал один интеллигент, вызвавший у местного начальства полное недоумение. Они совершенно не знали, что с ним делать.

– Вообще все вновь приехавшие должны учить язык, потом искать квартиру, – сказал руководитель лагеря при встрече.

– Я не хочу, у вас здесь нет удобств. Я не могу жить в таких условиях, – отвечал Леша.

– Странно, это для меня впервые, – удивился руководитель, – ну поступайте как хотите.

– Ну и пожалуйста, я уезжаю! У меня друзья в Кёльне. Я все сам решу.

И он поехал к друзьям. А те уже жили в Германии более десяти лет и совершенно забыли, как это было.

– Послушай, Леша, пойдем в синагогу. Там есть социальный работник, он знает, куда тебе идти, – сказал друг Петя.

И они пошли. Социальный работник был строг и важен. Он предложил друзьям сесть и попросил у Леши паспорт.

Когда он заглянул на ту страницу, где должна быть виза, то сказал:

– Считайте, что я вас не видел. Поезжайте немедленно обратно. Ваша виза закончилась два дня назад. До свидания!

Лицо соцработника выражало сильное волнение. Глаза его просто вылезали из орбит.

На лицах друзей, вышедших на улицу, можно было прочесть полное недоумение.

Пришлось нашему герою возвращаться в нелюбимый лагерь. А что дальше. Он совершенно не ожидал такого приема.

В лагере на него посмотрели как на нарушителя немецкого «орднунга» и попросили прийти недели через две. Им займутся, когда будет время. Но он не привык так жить, его бурная натура очень возмущалась.

Он начал бегать по лагерю, искать хоть кого-нибудь, кто смог бы ускорить процесс оформления его документов.

Но увы, никто не мог ничего подсказать, и у Леши опустились руки. Самое время было напиться, но он не пил.

Прошел месяц. Он жил вдали от цивилизации, среди иракских беженок. Ему казалось, что он не в Германии, а на Ближнем Востоке.

Но всему на свете приходит конец, и его ожиданию тоже. Он снова воспрянул духом, паспорт был у него в руках. Можно было начинать новую жизнь, но как?

Нужно найти кого-то, кто мог бы ходить с ним и озвучивать все его желания.

Оказывается, что в том городе, куда он попал, он никому не был нужен. Тут он понял, что в этом городе все говорят по-немецки.

А его школьных знаний ни на что не хватало. На все вопросы он отвечал: «я-а, я-а». Многоуважаемые бюрократы думали, что человек со всем согласен. Они не знали, что он совсем ничего не понимает.

Так, перемещаясь от бюрократа к бюрократу, Леша получил дешевую квартиру, правда на чердаке. Из окна спальни ему был виден автобан, по которому сплошным потоком шли автомобили.

А потом появилась масса документов, нужных и не очень. И пришлось учить этот язык. Оказывается, что сумма, выделяемая безработным, совершенно мизерная. Многие расходы, возникающие попутно, превращают всю сумму в воздух. Денег становится все меньше и меньше. Где взять еще пару копеек? Эта задача становится перед каждым из въехавших.

Каждый ищет свой «черный» приработок, но Леша был интеллигентом, он мог продавать свои мысли. Жаль, что его мысли никому не были нужны.

Прошло шесть месяцев. Сидя у окна с видом на автобан, Леша думал о своей покинутой родине, о тех друзьях, которые вполне уверены, что он стал настоящим «бюргером». «Что же им писать? – думал Леша. – Про нищенскую помощь от государства, квартиру с видом на автобан?.. Стыдно».