Текст книги "Змеиное гнездо"

ОТЪЕЗД ЗА ГРАНИЦУ

Дома меня ждало письмо, адресованное Диане Грей. Я быстро поднялась к себе в комнату и открыла его. Письмо было от Ниниана Грейнджера:

«Дорогая Д.,

простите за подобное обращение, но скоро вы поймете причину. Я много думал о вас и беспокоился – как ваши дела. Пожалуй, вы очень разумно поступили, уехав их Эдинбурга, и, я надеюсь, вдали от него сумеете прийти в себя после пережитого. Раз или два я виделся с вашей мачехой. Она как будто пережила все с завидной легкостью.

Напишите, расскажите, как вы себя чувствуете. Уверяю, мне это в высшей мере важно.

С искренним уважением,

Ниниан Грейнджер».

Это было письмо, которое адвокат мог послать клиентке, чье дело представляло для него особый интерес. Только такая наивность, как я, зная, что он так много для меня значил в пору испытаний, могла вообразить, будто он питает ко мне какие-то чувства.

Я все еще находилась под неприятным впечатлением от встречи с миссис Делтон, когда села писать Ниниану ответ:

«Дорогой мистер Грейнджер,

благодарю за письмо. Вы очень добры, проявляя внимание ко мне. Я слышала от мачехи, что вы с нею встречались.

Все здесь очень заботливы и стараются сделать мою жизнь как можно приятнее. Но не могу сказать, что все безоблачно.

Мне пришлось столкнуться с горькой истиной: взять себе новое имя недостаточно. Я беспокоюсь всякий раз, когда происходит что-либо, чреватое раскрытием моей прошлой жизни, пусть даже речь идет о малозначимых подробностях. Когда меня спрашивают, где я живу, и я называю Эдинбург, мне становится страшно – вдруг люди соединят меня с делом об убийстве. Мисс Милн и я только что побывали у одной из прихожанок викария, и та заговорила о процессе, едва услышала, что я из Эдинбурга.

Простите, что пишу об этом. Но это произошло сегодня, и я еще под впечатлением.

Я рада вашему вниманию, но есть нечто, с чем мне предстоит жить, и это наполняет меня ужасом.

Тем не менее вы сделали для меня все, что было в ваших силах, и я всегда буду вам за это благодарна.

С искренним уважением,

Д.Г.»

Отправив письмо, я пожалела, что вообще его написала. Что подумает Ниниан о моих истерических жалобах? Не следовало так раскрываться. Несмотря даже на потрясение от посещения миссис Делтон.

Меня поразило, как быстро пришел ответ Ниниана. Всего через несколько дней.

«Дорогая Д.,

меня потрясло ваше письмо. Я понимаю ваше состояние. Нет смысла убеждать вас, что подобное не может повториться, хотя, конечно, с годами вероятность повторений будет снижаться.

Мой отец вспоминает дело, которым он занимался в молодости. Молодая дама попала в положение, подобное вашему. Она уехала за границу, вышла там замуж и с той поры не знает забот. Она сумела разорвать связь с собственным прошлым.

Точно так же можете поступить и вы. Давайте не будем забывать, что ваше дело привлекло к себе большое внимание; о нем много писалось в газетах, но очень маловероятно, что о нем хотя бы слышали за пределами Британских островов.

Вы можете оценить эту возможность – я имею в виду начать новую жизнь вне Англии… что с таким успехом сделала клиентка моего отца.

Друг нашей семьи, миссис Краун, работает в обществе созданном лет двадцать тому назад. Речь об Обществе по эмиграции женщин, представительниц среднего класса. Его цель – подыскивать работу за границей для тех, кто этого хочет. Обычно предлагаются места в колониях… Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке… да в Америке. Общество обслуживает дам, которые по тем или иным причинам желают покинуть Англию. То ли эти женщины не могут найти подходящую работу дома, то ли у них есть иные основания для отъезда.

Та самая клиентка моего отца уехала в Америку, воспользовавшись услугами общества. До сих пор время от времени пишет в общество, которое, по ее словам, раскрыло перед нею огромные возможности и вернуло интерес к жизни. Она получила в Америке место гувернантки, хотя могут быть и другие вакансии.

Общество помогает деньгами отъезжающим, а те, начав работать, возвращают долг постепенно, частями; такой кредит позволяет оплатить дорогу и располагать некоторыми средствами для жизни, пока идет устройство на новом месте.

Я советую вам поразмыслить над моим предложением. Только не стоит принимать решение в спешке.

Если, однако, вы сочтете, что на этом пути возможен выход из ваших затруднений и вы избавитесь от постоянного страха быть узнанной в связи с вашим делом, я мог бы устроить вам встречу с миссис Краун. Контора общества располагается в Лондоне, и если вы найдете такую встречу целесообразной, дайте мне знать.

А пока примите мои наилучшие пожелания.

С искренним уважением, Ниниан Грейнджер».

Я прочла письмо несколько раз. Я не знала, что и думать. Мне даже в голову не приходила мысль о том, чтобы покинуть Англию. Отъезд, конечно, означал бегство. И бегство в чужую страну. Многие женщины становились гувернантками. Такая участь выпала на долю Лилиас и Зиллы. Но они никуда не уезжали… или работали вблизи своей родины. Обе они приехали в Шотландию из Англии, но Шотландия не была заморской страной.

Лилиас заметила, что я целиком ушла в размышления, и спросила, в чем дело.

Я показала письмо Ниниана Грейнджера.

Она твердо посмотрела на меня, и мне подумалось, что на лице у меня написана обида на Ниниана из-за его отношений с Зиллой.

– Письмо и дало тебе пищу для размышлений? – спросила Лилиас.

– Ниниан считает, что я могла бы уехать за границу.

– Что-что?

– Я написала ему. Возможно, я была в несколько истерическом состоянии. Я так ужасно себя чувствовала после посещения миссис Делтон. Я знаю – как она, думают многие люди, и это будет преследовать меня всю жизнь. Я не выношу, когда люди говорят об этом деле… но запретить им никто не в силах, значит, я никогда не освобожусь от страха. Всю жизнь мне придется быть настороже.

– Нет, такого не может быть. Все забывается. Что ни говори, прошло слишком мало времени. А что он пишет по поводу отъезда за границу?

– По словам Ниниана, существует некое общество, устраивающее переезд в другие страны. Он может познакомить меня с нужными людьми… если я приму решение.

Лилиас молчала.

– Мне… мне никогда не приходило такое в голову, – наконец проговорила она.

– Взять и уехать, Лилиас… страшно подумать… и, может быть, никогда уже не вернуться.

Она опять замолчала.

– Об этом нужно как следует подумать, – выдавила она из себя.

– То же самое говорит и Ниниан Грейнджер. Возвращаясь впоследствии к тем дням, я вижу, что судьба подталкивала меня к принятию решения об отъезде, а все события, касавшиеся меня, словно бы нарочно не оставляли мне иной возможности. Так бывает, когда все кусочки в картине-загадке становятся на свои места и перед твоими глазами вдруг возникает законченное изображение.

Основной темой разговоров в Лейкмире стала предстоящая свадьба Майры Эллингтон и Роже Лестранжа. Мероприятие обещало быть грандиозным, невзирая на спешку с приготовлениями ввиду близящегося отбытия новобрачных в Южную Африку.

Миссис Эллингтон была рождена для преодоления любых трудностей.

Ежедневно в господском доме появлялись торговцы. В доме царило возбуждение. О свадьбе говорили все. Многие полагали, что мисс Майра так никогда и не совершит шествие к алтарю, но теперь, когда она так приблизилась к венцу, счастливая судьба невесты стала предметом удивления и, возможно породило надежды в тех, кто пребывал в положении девиц на выданье.

К тому же очень хорош был жених. Красивый, богатый, а если и вдовец, что несколько портило романтическую сторону события, то ведь и мисс Эллингтон была не молода и нуждалась как раз в зрелом муже, хотя бы даже, по слухам, у него в Южной Африке остался ребенок. Ну что же, мисс Майра станет ему матерью.

Все складывалось замечательно.

Однажды утром проведать меня забежала Китти. Ее, как и всех прочих, переполняло возбуждение. Она считала, что лучше мистера Лестранжа мужчин не бывает.

– Он со всех сторон что надо, мисс, если вы понимаете, о чем я. И со слугами хорош… словно мы что-нибудь для него значим. Все его любят… от хозяйки до мальчишек на конюшне. Ну и повезло же мисс Майре.

Мы с Лилиас часто разговаривали о предложении Ниниана Грейнджера. Случалось, я приходила к заключению, что меня устроит жизнь молодой гувернантки, а бывало наоборот – когда я даже думать об этом отказывалась. Я очутилась буквально между небом и землей. Лилиас говорила, что на такой шаг легко решиться невозможно.

Однажды, когда мы сидели за завтраком, из господского дома прислали записку. Миссис Эллингтон изъявляла желание в половине двенадцатого видеть у себя Лилиас и меня. Она может уделить нам совсем немного времени, но дело важное, посему не будем ли мы столь любезны, чтобы прибыть точно в срок?

Лилиас скорчила рожицу.

– Королевское повеление. Какая-нибудь ерунда. Я обещала старой миссис Эдж привезти немного вина, которое делает наша Джейн. Старушка утверждает, что оно вливает в нее новые силы.

– А нельзя сделать это в другой день?

– Ты знаешь, она очень одинока. Будет нас ждать. Мы к ней заедем на минутку, а оттуда прямо к миссис Эллингтон.

Так и решили.

Подготовили вино, немного поболтали, причем Лилиас все время поглядывала на часы.

Миссис Эдж была разочарована краткостью визита, но Лилиас объяснила, что нас ждет миссис Эллингтон, а мы все знаем, как она в эти дни занята.

Миссис Эдж не могла не поговорить о свадьбе, поэтому мы уделили ей еще пять минут, рассказали все, что нам было известно, и уехали.

Оставив лошадей на конюшне, мы вошли в дом, и нас провели в личный кабинет миссис Эллингтон. Она сидела за бюро над какими-то бумагами.

– О, Лилиас, и вы, мисс Грей, – приветствовала она нас, – как хорошо, что вы приехали. Я страшно занята… гости и всякое такое. Некоторые останутся в доме на ночь. Я, конечно, увижу вас обеих на церемонии? Вы представить себе не можете… Все так неожиданно. Будь у нас побольше времени. Тем не менее положение обязывает.

– Не сомневаюсь, что вы счастливы, миссис Эллингтон, – сказала Лилиас.

– Счастлива, если бы только знать, что в день свадьбы все пройдет хорошо.

– Невозможно испортить такой праздник, – легкомысленно заметила Лилиас.

– Конечно, невозможно. Я хочу поговорить с вами о лотках на благотворительном базаре. Для этого я и просила вас приехать. Меня очень беспокоит встреча актеров сельской драмы. Вы знаете, что обычно они собираются в нашем доме, но сейчас я просто не могу их принять. Встреча завтра – я понимаю, что уведомила вас слишком поздно, но не смогли бы вы принять их в доме викария? У вас много свободных комнат и…

– Конечно, мы примем их, – сказала Лилиас. Миссис Эллингтон одарила ее лучезарной улыбкой.

– Я знала, что вы не откажете, и хотела повидаться с вами лично, поскольку у меня список действующих лиц для рождественской пьесы. До Рождества еще далеко, но нашим актерам приходится много репетировать, и завтра они будут обсуждать, как распределить роли. Им нужна подсказка, иначе они раздадут роли не тем людям, и изменить что-либо потом будет очень непросто.

– Я оповещу всех, что встреча в доме викария, и передам список мисс Кру. Она ведь хорошо разбирается в этих делах?

– Премного вам благодарна. Надеюсь, что не оторвала вас от чего-либо важного, мисс Грей?

– Нет, конечно, не оторвали.

– О празднике мы поговорим позже. Огромное вам спасибо… и я должна бежать.

– И нам пора, – сказала Лилиас.

– Еще раз благодарю вас.

Мы вежливо распрощались и направились на конюшню.

– Не было никакой необходимости зазывать нас сюда, – сказала Лилиас. – Она могла просто послать записку и приложить список действующих лиц.

– Мне кажется, ей просто нравится быть безумно занятой.

Возле конюшни стояла Китти и болтала с каким-то мужчиной. Я тут же вспомнила о Хэмише и о том, как она пала жертвой его вожделения. Некоторые люди, видимо, никогда не меняются. Китти напомнила мне Зиллу. Обе они начинали сиять в лучах мужского восхищения.

Увидев нас, мужчина вошел в конюшню и вскоре вывел оттуда наших лошадей. И как раз в этот миг верхом подъехал Роже Лестранж.

– О, мисс Милн, мисс Грей, доброе утро. Какая радость видеть вас! Вы только что приехали?

– Напротив, мы прямо сейчас уезжаем, – ответила Лилиас. – У нас была беседа с миссис Эллингтон.

– Мне… очень жаль! – он тепло улыбнулся нам.

Очень привлекательный человек. Понятно, почему говорят, что Майре повезло. Скоро она отправится в другую страну с очаровательным мужем. И я, возможно, уеду. Но мой отъезд будет совсем иным.

– Нам нужно торопиться, – сказала Лилиас, садясь на лошадь.

Я так и не поняла, что случилось затем. Моя нога уже была в стремени, когда лошадь внезапно и резко отвернула. В следующее мгновение – сознание мое работало – я оказалась на земле, а нога застряла в стремени. Лошадь пошла иноходью, но, к счастью, довольно медленно. Тем не менее она поволокла меня за собой.

– Мисс Девина! – Голос, пронзительный, громкий, слышный всем и каждому, принадлежал Китти.

Происшествие завершилось в несколько секунд. Роже Лестранж поймал мою лошадь и остановил. Я высвободила ногу и встала, не получив даже царапины.

Роже обнял меня за плечи и пристально посмотрел в глаза.

– Все в порядке?

Я не могла ему ответить. В моих ушах стоял вибрирующий крик «Мисс Девина!»

Лилиас казалась потрясенной. Она стояла рядом и держала меня за руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Что же произошло?

– Лошадь просто пошла в другом направлении, – сказал Роже Лестранж. – Вы знаете, что животному нельзя давать волю.

– Мисс Грей только учится ездить верхом, – вмешалась Лилиас.

Роже Лестранж внимательно смотрел на меня, голубизна его глаз была поразительна.

– Считайте это уроком, мисс Грей. Удачно, что мы оказались рядом и лошадь не пошла галопом. Тогда… впрочем, не будем об этом. Самое главное – вы целы и невредимы. Лошадь выразила вам легкое недоверие, вот и все. Она поняла, что вы не готовы ко всем ее фокусам… потому решила проверить на вас один из них… Они любят иногда пошалить, верно, Джон?

– Точно, сэр, любят, – сказал Джон. – Вам нужно умереннее садиться в седло, мисс Похоже так. Тогда она ничего не выкинет.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Роже Лестранж. – Вы чувствуете себя в силах снова сесть в седло, мисс Грей?

– Я должна это сделать.

– Похвальная сила духа. Никогда не отступать. Только не повторите своей ошибки. Похлопайте лошадь в знак того, что она прощена, и вы снова будете друзьями. Верно, Джон?

– Точно, сэр, верно.

Не слишком уверенно я села на лошадь; но думала я не об опасности, которой грозила мне повторная попытка укрощения строптивой, а о пронзительном крике: «Мисс Девина!».

По пути домой мы с Лилиас не сказали друг другу ни слова. Да в словах и не было необходимости. Каждая из нас понимала, что в голове другой.

Я сразу ушла к себе в комнату и села у окна – перед моими глазами лежало церковное кладбище.

«Девина, – однажды сказал Ниниан Грейнджер, – довольно необычное имя. Что если Роже Лестранж обратил внимание на крик Китти? Что если он вспомнил, что я из Эдинбурга?

В дверь постучали; я знала, что это Лилиас. Она вошла и несколько мгновений с тревогой смотрела на меня.

– Он должен был услышать, – сказала я.

– Возможно, он не обратил на крик внимания.

– Голос прозвучал громко и чисто.

– Только для нас, поскольку мы понимали, в чем дело. Китти очень переживала. У нее получилось это непроизвольно. Ее можно понять. Она испугалась за тебя. И очень потом… раскаивалась. Она не хотела тебе вреда. Больше такого не случится. Она подумала, что ты разбилась, и твое имя вырвалось у нее. Не думаю, что кто-нибудь заметил. Мы все думали только о тебе.

– Я решила написать Ниниану Грейнджеру и попросить его свести меня с миссис Краун, – вдруг выпалила я.

– Да, пожалуй, тебе стоит встретиться с ней и послушать, что она скажет. Ты ничем себя не связываешь.

– Мне кажется, я решилась, и потому такая связь установится. Я не могу оставаться здесь, жить над обрывом… все время в страхе. Бояться, как бы не повторилось то, что было сегодня утром.

– Похоже ты сильнее потрясена этим, чем самим падением. Если бы лошадь понесла, последствия для тебя могли бы оказаться очень тяжелыми.

– Я знаю, но этот случай, когда Китти выкрикнула мое имя, показал мне, что разоблачение может произойти в любой миг. Мне нужно все как следует обдумать.

– Понимаю тебя, – помедлив, сказала Лилиас.

Она ушла, а я села к столу и написала Ниниану Грейнджеру:

«Уважаемый мистер Грейнджер,

мне потребовалось некоторое время, чтобы принять решение, хотя я не вполне уверена, что оно окончательно, ибо со слишком серьезными последствиями сопряжено. Сегодня произошел еще один случай, связанный с моим подлинным именем, и самое лучшее для меня сейчас – встретиться с миссис Краун и обсудить с нею некоторые подробности.

Вы очень любезны, принимая такое участие во мне. Я вам признательна сверх всякой меры.

С искренними пожеланиями благополучия,

Д.»

Письмо ушло. Я сделала первый шаг. Я уже готовилась спать, когда раздался стук в дверь. Это была Лилиас в ночной рубашке и со свечой в руке.

– Я боялась, что ты уже спишь, – сказала она.

– Мне не до сна, так много нужно обдумать.

– Это лишь самое начало.

– Но начать – важно.

– Я подумала…

– Я что?

Она помедлила и вдруг спокойно проговорила:

– Что могла бы поехать с тобой.

Меня захлестнула радость. Это меняло все. Теперь планы, к которым я подступалась с боязливой осторожностью, можно было строить с легким сердцем. Вдвоем куда легче преодолевать любые трудности, чем в одиночку; а если этот второй – твоя лучшая подруга, то…

– Лилиас! – воскликнула я. – Ты в самом деле так решила?

– Я размышляла над этой возможностью с того мгновения, когда впервые о ней услышала. Общество показалось мне интересным. Понимаешь ли, я чувствую, что не слишком хочу заниматься тем, чем занимаюсь здесь, – навещать таких людей, как миссис Делтон, получать указания от миссис Эллингтон. Мне кажется, мною помыкает… любой и каждый, но я этого не хочу. Мне по сердцу учить детей. Я чувствую в себе призвание к этому. И хочу вернуться к любимому делу.

– Это так неожиданно, Лилиас. Ты ничего мне не говорила…

– Не говорила. Как и ты, я не могла сразу принять решение… но сама идея увлекала меня все сильнее и сильнее.

– Замечательно, если мы уедем вместе. Если бы только я могла поверить, что ты будешь со мной, все повернулось бы другой стороной.

– Нам обеим есть что скрывать.

– Твой случай не был таким…

– Да, не был. Последствия оказались не столь ужасны, как для тебя. О твоем деле узнали многие. Но и на моей репутации появилось пятно. Я в затруднительном положении. Не знаю, на что решиться… но если поедешь ты, то я хочу быть рядом.

– Если бы ты знала, Лилиас, как я хочу того же. А ты в самом деле обдумала все… до конца?

– Всесторонне. Сюда сможет вернуться Элис. Она гораздо полезнее в тех делах, которыми пытаюсь заниматься я. В глубине души она не любит учить детей, хотя делает вид, что ей это интересно. Я знаю ее и думаю, что права. Если я уеду, она с удовольствием возвратиться в дом.

– Но есть еще Чарлз Мерримен, – напомнила я. – Ты подумала о нем?

– Да, конечно. По сути дела, все кончилось. Мне кажется, мы просто стараемся вдохнуть жизнь в нечто, уже не существующее. И хожу к нему читать вслух. Кто-то другой сможет делать это для него. Мы разговариваем о книгах, которые я ему читаю. Так может продолжаться, пока один из нас не умрет. Похоже на твои отношения с Джеми. Правда, порой… Но нет, растение чересчур слабое.

– Ты находилась вдали от него все те годы, что провела в нашем доме.

– Думая об этом времени, я прихожу к выводу, что оно было лучшим в моей жизни. Будем смотреть на вещи реально. Впереди у каждой из нас целая жизнь. Я хочу учить. Думаю, у меня есть к этому призвание. Это мое желание сильнее всех остальных. И еще я хочу порвать с прошлым… так же, как ты. Если ты поедешь, я поеду с тобой.

– О, Лилиас, мне стало гораздо легче. Я знаю, что вынесу что угодно, если ты будешь рядом.

Мы проговорили почти всю ночь. Знали, что все равно не заснем; следующие несколько дней мы с нетерпением ждали ответа Ниниана.

Наконец письмо пришло. Миссис Краун обещала прислать мне весточку, и очень скоро я должна ее получить.

И в самом деле еще через несколько дней принесли письмо от миссис Краун. На конверте красовалась надпись «Общество эмиграции женщин, представительниц среднего класса», далее шел обратный лондонский адрес. Миссис Краун сообщала, что будет рада встретиться со мной примерно в три часа дня пятого июня.

До поездки в Лондон у нас оставалась неделя, но мы сразу же начали готовиться к ней.

По совету Ниниана мы остановились в небольшой гостинице, расположенной недалеко от конторы общества; в назначенный час мы поднимались по лестнице в кабинет миссис Краун.

Она, женщина средних лет со свежим цветом лица и доброй улыбкой, подошла к двери встретить нас.

– Мисс Грей… мисс Милн… мистер Грейнджер написал мне о вас. Присаживайтесь.

Мы сели, и она продолжала:

– Насколько я понимаю, вы хотите уехать в другую страну и работать там гувернантками. Подобные вам дамы чаще всего именно на этом останавливают свой выбор. Наше общество помогает устраиваться людям разных умений, но гувернантки встречаются чаще других, ибо среди образованных людей с небольшим достатком большинство составляют женщины. Позвольте мне вкратце познакомить вас с обществом. Оно основано дамой, полагавшей, что необходимо расширить для женщин возможности получения работы. Представительницы низших классов веками занимались домашним хозяйством, однако наша основательница считала важным привлечь образованных женщин к более деятельному участию в жизни общества. В таких женщинах, как выяснилось, острее всего нуждались наши колонии; она верила, что молодые женщины с сильным характером и высокими моральными устоями сумеют выполнить свой долг. Поэтому она создала общество в помощь таким женщинами, как вы, женщинам, которые по каким-то причинам хотят уехать за границу. Однако у многих не хватает собственных средств для оплаты проезда и на пропитание до того времени, пока они не обоснуются на новом месте. Цель общества – оказание помощи в этот трудный период устройства. Вы можете считать наше общество филантропической ассоциацией, существующей на добровольные пожертвования ее членов, которые стараются поддержать достойных женщин в их стремлении устроить свою жизнь вне Англии.

Затем она расспросила о том, чем мы могли бы заниматься в другой стране. На нее произвел впечатление опыт Лилиас, а что касается меня, то я, как она сказала, несомненно получила хорошее образование, и, на ее взгляд, нам не составит труда найти работу.

– Многие наши колонисты сознают, что не могут дать хорошее образование своим детям, и стремятся найти гувернантку. Общество делает все возможное для установления нужных связей, однако, это непросто из-за огромных расстояний, правда, многие эмигрантки без труда находят себе работу на месте самостоятельно, наиболее популярны среди англичанок Австралия, Америка, Новая Зеландия и еще Южная Африка.

– Мистер Грейнджер дал мне некоторое представление о направлениях работы общества, – сказала я.

– Чуть не забыла! Мистер Грейнджер-старший очень высокого мнения о нас и очень нам благоволит! Насколько я знаю, мисс Грей, вы имеете небольшой личный доход?

– Да, это так.

– Значит, вы не нуждаетесь в финансовой помощи общества?

– Да, не означает ли это…

– Это означает, что мы поможем устроить вам переезд наравне со всеми. Теперь о вас, мисс Милн…

– Боюсь, я не смогу оплатить проезд, – сказала Лилиас.

– Я готова помочь мисс Милн, – сказала я. – Однако моих средств может не хватить для двоих.

– Ничего страшного. Мы оплатим вперед все, что необходимо, мисс Милн, а вы, найдя работу, сможете постепенно вернуть долг.

– Я не хотела бы ходить в должниках, – сказала Лилиас.

– Понимаю ваши чувства. Но вы вернете долг, как только сможете. Мы уже знаем, что почти все наши клиентки своевременно выполняют свои обязательства. У нас никаких опасений нет… их не должно быть и у вас. Теперь вам нужно решить, в какую страну вы хотите отправиться.

– Мы слышали, что на Англию больше всего похожа Австралия, – рискнула начать я.

– Верно, если говорить о городах. Но ведь может случиться, что вы найдете работу не в городе. Однако вам, видимо, требуется время, чтобы обдумать выбор? Будет прекрасно, если у вас найдется знакомый человек, имеющий связи с Австралией. Но, естественно, сразу по приезде найти работу будет не слишком просто.

– Это звучит несколько обескураживающе, – сказала Лилиас.

– Всякое предприятие, конечно, сопряжено с преодолением трудностей, – согласилась миссис Краун. – Я покажу вам несколько писем из Австралии, чтобы вы получили некоторое представление об ожидающих вас там возможных затруднениях и об уровне вознаграждения.

Миссис Краун провела нас в небольшую комнату, стен которой не было видно из-за многочисленных полок, уставленных папками, и протянула несколько писем от людей, воспользовавшихся помощью общества. Отправителями были женщины из Австралии, Южной Африки, Новой Зеландии и США.

Женщины ничего не скрывали. Почти всем удалось найти работу сравнительно легко, но попадались и не слишком удачливые. Считанные единицы сожалели о своем решении покинуть Англию.

Мы уже просидели за чтением писем более получаса, когда в комнату заглянула миссис Краун.

– Вот вы и получили представление о том, что вас может ожидать, – сказала она. – Изменилось ли ваше настроение?

Более практичная Лилиас заметно колебалась. Возможно, она не чувствовала необходимости в отъезде так же остро, как я. У меня же в ушах до сих пор стояли слова миссис Делтон и внезапный пронзительный крик Китти. Я просто не видела для себя иного выхода.

Было и еще кое-что. Лилиас не очень хотелось брать взаймы – даже у филантропической организации. Я с радостью помогла бы ей с оплатой дороги, но она и слышать об этом не хотела. Я утешала себя мыслью, что мои деньги послужат мне защитой от полного обнищания.

И именно Лилиас произнесла фразу:

– Можем ли мы еще подумать?

– Конечно, это ваше право.

– Нужно выбрать, куда же все-таки ехать. Очень трудно принимать решение, когда ничего или почти ничего не знаешь о новых местах.

– Согласна с вами – вы не должны сомневаться в решении, которое примете, – поддержала миссис Краун.

– Нам потребуется, скажем, еще неделя, – сказала Лилиас и вопросительно посмотрела на меня.

Я выразила полное согласие с подругой.

Мы покинули контору общества и, проведя ночь в гостинице, вернулись в Лейкмир.

Конечно, мы не делали тайны из своих намерений. Отец и сестра Лилиас знали обо всем с самого начала. Джейн сразу поняла, почему хочет уехать ее сестра. Она знала, что Лилиас находится все время в подавленном состоянии. Мне кажется, Джейн считала отъезд из Англии весьма опрометчивым шагом, но видела в то же время его неизбежность. Так же воспринял все и викарий. Отца и сестру печалила мысль об отъезде Лилиас, но они не предприняли никаких попыток удержать ее. Совсем иначе повела себя Дейзи. Она не сомневалась, что повсюду, кроме Англии, живут одни варвары и язычники, и ее пугала самая мысль о том, что Лилиас окажется среди них. Она открыто выражала свое неодобрение и не стеснялась обсуждать эту тему с другими, поэтому очень скоро весь Лейкмир был осведомлен о наших намерениях.

Итак, два события будоражили Лейкмир тем летом – свадьба Майры Эллингтон и Роже Лестранжа и возможный отъезд в чужие края дочери викария.

В июне, как всегда, должен был состояться летний праздник, но поскольку дом сквайра пренебрегал своими обязанностями, то обычно широко открывались для гостей сады миссис Эллингтон. Однако в нынешнем году возникал ряд непростых вопросов, ибо свадьба намечалась примерно через неделю после праздника.

Миссис Эллингтон была, однако, не из тех, кто способен отказаться от выполнения своего долга, и потому, несмотря на крайнюю занятость, решила, что праздник должен пройти, как обычно.

Нас всех попросили принять участие в подготовке к нему. Это оказалось весьма кстати, поскольку голова моя была занята не столько колебаниями – ехать или не ехать, сколько вопросом – куда ехать. Оставаясь вдвоем, мы разговаривали с Лилиас бесконечно; но мне казалось, что мы все время возвращаемся к одному и тому же. Главной причиной сомнений Лилиас оказалась необходимость самим искать работу, когда мы окажемся в выбранной нами стране. Она боялась, что не сумеет сразу найти место, а жить в долг считала для себя невозможным.

Тщетно говорила я ей, что у меня есть немного собственных денег, которыми я охотно поделюсь с ней. Уговоры не действовали. Меня пугало – вдруг она сделает вывод, что поспешила со своим решением и вообще откажется ехать со мной.

Беспокойство не покидало меня, вот почему подготовка к сельскому празднику помогала мне отвлечься.

Меня сделали ответственной за безделушки, которые предстояло продавать гостям в качестве памятных подарков, эти мелочи убирались затем в нижний ящик стола или комода и навсегда предавались забвению, тем не менее, я должна была отобрать и принести на праздник, а затем выручить за них как можно больше денег. Цель преследовалась благая – старинные норманнские храмы все время нуждались в финансовой поддержке.

На счастье, стояла теплая солнечная погода – лотки с безделушками были расставлены на лужайках сада. Лилиас говорила, что дождливый день означал бы крах благотворительного базара. Но в конце концов, если погода вдруг испортится, можно будет перенести лотки в прихожую, где места более чем достаточно.

Итак, я сидела за своим лотком, обслуживая случайных покупателей, и вдруг возле меня остановился Роже Лестранж.

– Здравствуйте, мисс Грей, – сказал он. – Как успехи в коммерции?

Он улыбался чуть напряженно, и мне стало не по себе. Наверно, потому, что у меня были секреты, которые я никому не хотела открывать. Но пока я в Англии, мне от них никуда не деться.

– Не блестящи.

– Что вы предложили бы мне купить?

– Вот этого маленького чудесного поросенка.

– Я не почитатель этих животных.

– А вы взгляните повнимательнее. У него на спинке есть прорезь, в нее можно опускать пенни и делать сбережения.

– Какая полезная вещь!

– А вот коробочка для пилюль. Видите, какая замечательная картинка на крышке?

– В самом деле, – сказал он, смотря на меня, а не на коробочку.

– Или статуэтка. Венера Милосская.

– Она привлекает меня больше поросенка, а пилюлями я почти не пользуюсь. Давайте Венеру.

Я протянула статуэтку, и наши руки соприкоснулись. Роже улыбался.

– Я слышал, вы покидаете Англию.