Текст книги "Зимнее солнце"

– Ну а сейчас твой внутренний мужчина как себя проявляет? – спросил Матвей. – Просится наружу? Дает советы?

– Издеваешься?

– Нисколько. Просто интересуюсь. Может, ходит в лес погулять?

– Нет, не ходит, потому что мороз не любит, да и времени нет. Зато туда всякие журналистки ходят.

– Журналистка в деревне только одна.

– Вот она и ходит. Одна.

Матвей понимал, что это тоже провокация, что реагировать не стоит, лучше и дальше гнуть ту линию, которая неприятна Нине. Однако он просто не смог сдержаться:

– Это еще что должно означать?

– Да твою знакомую сегодня видела. Ее Андрей Алексин в лес подвез, потом уехал, а она одна к деревьям побрела. Только зря она в лесу одна гуляет, – с уже знакомой многозначительностью произнесла Нина. – Тут такая красота, которой лучше издалека любоваться. Кто знает, что скрывается внутри? Может статься так, что зайдешь ты, а потом и не найдут тебя – до самой весны. Но это, конечно, не ваш случай. Твоя подружка давно погуляла и вернулась в деревню, живая и невредимая. Ведь правда?

* * *

Таисе хотелось бы оставаться спокойной и невозмутимой всегда, но так пока не получалось, и никакая профессиональная подготовка тут не помогала. Не сразу так точно. Когда кто-то схватил ее сзади и бесцеремонно перекрыл кислород, шок прошел по телу ослабляющей морозной волной. В памяти мелькнули образы растерзанной Майи и превратившейся в кусок льда Даши. Может, для них тоже все началось вот так? И теперь она к ним присоединится…

Но шок продержался не дольше минуты. Винить за него нужно было даже не разум, а инстинкты, те самые, которые заставляют попавшего в капкан зверя хаотично метаться, увеличивая его раны. Что делать, если именно эти инстинкты примитивны, они родом из древних времен, когда бегать и драться приходилось куда чаще, чем думать?

Разум появился у человека значительно позже, потому и теперь он вступил в игру вторым. Таиса сообразила, что, испуганно дергаясь, она ничего толкового не добьется, только упростит задачу тому, кто напал на нее. Воздух не поступает в легкие – но он ведь есть! И даже с учетом вынужденной паузы у нее все равно осталось секунд тридцать, прежде чем это станет настоящей проблемой.

Таиса на миг замерла, перестала вырываться. Это и позволило ей вновь обрести точку опоры, и удивило нападавшего: она почувствовала, как он чуть ослабил хватку. Упускать такой шанс Таиса не собиралась, а потому изо всех сил ударила его локтем, целясь в солнечное сплетение.

Настоящей боли это ему не принесло, да и серьезного вреда не причинило – его защищала толстая зимняя куртка. Однако Таисе удалось добиться главного: она вырвалась из захвата, сумела отбежать на пару шагов и только потом обернулась.

Может, следовало бежать дальше, в лес, но Таиса чувствовала, что это будет ошибкой. Удушение и шок не прошли ей даром, голова ощутимо кружилась, легкие горели, она никак не могла откашляться. В таком состоянии она все равно далеко бы не убежала, повалилась бы под каким-нибудь деревом – и вряд ли ее нашли бы до весны. Куда более разумным вариантом казалось сначала выяснить, кто на нее напал, а потом придумывать план спасения.

Она никогда не видела этого человека. Перед ней стоял мужчина лет шестидесяти пяти, невысокий – точно не выше ее, крепкий, с седыми усами и бородкой. Из-за круглых линз очков за Таисой наблюдали голубые, чуть навыкате, глаза.

Поступок этого мужчины намекал, что он безумен, однако никаких признаков безумия Таиса не видела. Мужчина наблюдал за ней настороженно и все же спокойно. Он не собирался зловеще хохотать и снова бросаться на жертву, он и сам выжидал.

– Ты еще кто? – спросила Таиса, игнорируя боль в горле.

– Ты как со старшими разговариваешь?! – искренне возмутился мужчина.

– С теми старшими, которые пытаются меня задушить, только так!

Она пыталась вспомнить, встречались ли они раньше, но ничего на ум не приходило. Возможно, пожилой мужчина и мелькал в деревне, однако Таиса не собиралась обращать внимание на всех местных жителей. Ей казалось, что они не важны…

Она не льстила себе надеждой, что худшее уже позади. Поза мужчины оставалась напряженной, он определенно еще не отказался от нападения. Просто думал, как это провернуть – раз упустил эффект неожиданности. Похоже, в его планы не входило оставлять Таису в покое.

А она не знала, справится ли с ним. Таиса не считала себя слабой, да и не была – многолетние занятия спортом и регулярные визиты в тренажерный зал давали о себе знать. Но она понятия не имела, на что способен этот человек.

– Кто вы такой? – Она решила не нарываться, заставила себя быть вежливой, хотя больше всего ей хотелось притопить этого дедка в любом из озер. – Что вы вообще себе позволяете? Вы пытались меня убить!

– Я бы не убил.

– Это было не очевидно!

– Здесь нельзя находиться посторонним! – огрызнулся незнакомец. – Я бы тебя обезвредил и доставил в полицию!

– Что?.. Что за бред вообще? Это лес, здесь можно находиться кому угодно!

– Это ферма, здесь не место посторонним! А ну, пошла вон!

Похоже, Таиса сумела разозлить его еще больше даже попыткой сохранить вежливость. Мужчина снова двинулся к ней – медленно, крадучись, готовясь напасть… Он не хотел просто говорить и вряд ли удовлетворился бы обещанием уйти. Таиса понятия не имела, что тут можно сделать. Она слишком хорошо помнила, как близко сейчас то самое озеро…

Она чувствовала себя загнанной в угол, и вот когда ей показалось, что выхода больше нет, их обоих окликнул знакомый голос:

– Эй! Что здесь происходит?

Никогда еще она не была так рада появлению Гарика. Он всегда нравился ей больше, чем Матвей, но сегодня он из приятной компании превратился в необходимость, в ту самую путеводную нить, которая выводит из лабиринта.

И если для нее Гарик был спасением, то незнакомцу показался чем-то куда менее приятным. При появлении сильного молодого мужчины дед заметно сжался, заулыбался как-то робко, угодливо… Похоже, хозяином этих земель он считал себя ровно до тех пор, пока шансы получить сапогом по лицу не становились очень уж велики.

– Представишь меня своему новому другу? – спросил Гарик, подходя ближе.

Хотелось обнять его. Но позволить себе такую слабость, да еще при посторонних, Таиса была не готова. Она ответила с вполне убедительным весельем:

– Конечно, не вопрос! Это Гарик, мой друг и коллега. Гарик, это сумасшедший дед, который только что пытался меня задушить.

– Что?! – вспыхнул незнакомец. – Я никого не душил! То есть, душил, но с совершенно другой целью!

– А вот тут заинтриговали, – заинтересовался Гарик. Впрочем, при всей его игре в жизнерадостного придурка, от Таисы не укрылось, как он сжал кулаки, пусть и оставляя руки опущенными. – С какой целью обычно душат женщин? На этом месте у меня серьезный пробел в знаниях.

– Я просто хотел вынести ее за территорию фермы. Если бы она начала сопротивляться, я мог с ней и не справиться, поэтому я сработал на опережение. Еще раз: никто бы не умер. Я бы вынес ее за охраняемую территорию и вызвал полицию. Что еще мне было делать?

– Сказать! – не выдержала Таиса. – Словами!

– Ты могла не послушаться, а мне не нужны такие проблемы.

Иногда он говорил спокойно, иногда чуть повышал голос, но он всегда оставался уверенным. В его мире это действительно было само собой разумеющееся действие. Как женщину проще унести в лес? Неподвижную, конечно, все же знают!

Гарик тоже это понял, размениваться на вежливость он больше не собирался. Он подался вперед, дед шарахнулся, но недостаточно быстро. Бить его Гарик не собирался, однако руку вывернул ловко – так, что спустя секунду незнакомец оставил в снегу четкий отпечаток лица.

– Ай! – взвизгнул он. – Пусти! Ты что!

– Теперь будешь только отвечать на вопросы, максимально кратко и по существу. Иначе это будет длиться долго, – предупредил Гарик. – А тебе, я так полагаю, там не очень удобно.

– Ты же убьешь меня!

– Вот! – назидательно произнесла Таиса. – Я предупреждала, что беседа с насилием – штука не слишком приятная!

Странный дед оказался вовсе не бывшим хозяином фермы, как она предположила вначале, хотя определенное отношение к этому заведению он имел. Олег Геннадьевич Ладынин несколько лет проработал ветеринарным врачом уже во время второй попытки сделать из фермы что-то путное.

Не получилось, ферма развалилась, а сам Ладынин почему-то остался в Змеегорье, хотя изначально приехал в деревню только из-за работы. Сам он утверждал, что ждал компенсации. Вся история с фермой схлопнулась внезапно, и работникам не успели выплатить зарплату за последние несколько месяцев.

Кто-то пытался разыскать бывшего владельца фермы, кто-то отстаивал свои интересы в суде, ну а Ладынин выбрал стратегию ожидания. Странную, по-своему разрушительную. Он подрабатывал в других местах, однако не покидал свой дом в Змеегорье. Он думал, что, если будет здесь, когда остальные разъехались, ему и выдадут компенсацию.

Навязчивая идея с годами обернулась серьезным психическим расстройством. Ладынин озлобился, ему было все сложнее ладить с людьми. Он сам себя убедил, что, раз ему не выплатили зарплату, он может взять свое имуществом фермы. Поэтому он порой приходил сюда и с искренней яростью бросался на посторонних, которые не могли ему противостоять. Сначала это происходило редко, а потом, когда он вышел на пенсию, стало его любимым хобби. Иногда на него жаловались, просили участкового разобраться. Но поскольку никому не хотелось писать заявление, а участковому тем более было лень связываться с этим, Ладынин отделывался устными предупреждениями, которые с готовностью игнорировал. Он ни на секунду не усомнился в своей правоте. Зарплату ему выплатили? Нет? Вот и все.

– Слушай, отпусти его, а то он сейчас от возмущения весь снег ноздрями втянет, потом сосульками чихать начнет, – попросила Таиса.

Гарик презрительно отбросил в сторону Ладынина и вернулся к своей спутнице. Пожилой мужчина ужом извернулся на снегу и очень скоро стоял на ногах. До старческой дряхлости ему было еще далеко, и Таиса даже заподозрила, что он сильнее, чем готов был показать им.

– В этом лесу, вообще-то, девушек убивают, – напомнила она.

– Одну какую-то убили, другая замерзла… ничего не знаю!

И вот тут он впервые отвел взгляд. Это было любопытно: Ладынин был возмущен, ему явно казалось, что на его территорию ворвались посторонние, они ему что-то должны, не наоборот. Но при упоминании мертвых девушек он почувствовал себя неуверенно.

Таиса пока не бралась сказать, что это значит. Возможно, объяснение было безобидное: в глубине души даже Ладынину было жаль умерших. А может, он и сам имел к этому отношение…

Гарик наверняка думал о том же:

– Беседа, похоже, затянется. Предлагаю продолжить ее в более приятном месте!

Темнота над фермой действительно сгущалась. В городе наступление сумерек не так заметно, там загораются фонари, делающие тьму нестрашной и неважной. Но здесь, на фоне белой пелены снега, угасающий свет дня становился очевидным, последнее предупреждение перед тем, как на мир рухнет ночь. Да и мороз крепчал, из леса нужно было выбираться.

Вот только Ладынин будто не понимал этого, он так и стоял на месте, глядя на своих обидчиков исподлобья. Когда Гарик, уже терявший терпение, попытался взять его за руку, чтобы повести за собой, пожилой мужчина отшатнулся от него и с удивительной прытью рванул к заброшенному зданию фермы.

Гарик всерьез намеревался преследовать его, и тут Таисе пришлось вмешаться, становясь на пути у своего спутника.

– Не надо! Пусть идет.

– С чего это? – изумился Гарик. – Мы еще не договорили, и я задолжал ему минимум один удар в пятак за то, что он сделал с тобой!

– Это понятно, но лучше перехватить его днем и в деревне. Он знает эти леса лучше, чем ты.

– Он не сумеет от меня удрать!

– А если там капкан? – поинтересовалась Таиса. – Это человек, который общение с боевого захвата начинает, неизвестно, что он устроил на своей «охраняемой территории»!

– Пожалуй, ты права… Ты как вообще? Очень болит?

– Совершенно не болит, – бодро соврала Таиса. – Я в норме, но… пошли домой.

Страха после этой странной встречи не осталось, только усталость и ноющая боль в шее. Таиса была даже рада, что хорошо разглядела Ладынина, ее фантазия наверняка нарисовала бы образ пострашнее. Теперь можно было не бояться следующей встречи с ним, но и не торопить события, сейчас девушке действительно необходим был отдых.

Она поймала себя на том, что появление Гарика было по-своему естественным. Не поверил, отправился искать, даже успел, надо же… Куда больше ее удивило то, что их обоих с заметным волнением дожидался Матвей. Притворяться ему не было смысла, значит, действительно тревожился…

Когда Гарик объяснил ему, что случилось, он первым делом занялся осмотром шеи Таисы.

– Я думала, ты только с трупами работаешь!

– Ты считаешь, что человеческая анатомия после смерти принципиально меняется? – поинтересовался Матвей. – Сиди смирно.

– Да нет там ничего, ты напрасно тратишь время!

– Синяк небольшой есть. Носи шарф на улице, если будет болеть – подберем тебе мазь.

– Иногда он выпускает свою внутреннюю мать, – доверительно сообщил Гарик. – Если не спугнуть, завтра днем будет борщ.

– Пошел к черту.

– А, нет, спугнули…

– Ладынина вы спугнули, а не меня, – указал Матвей. – Но это не проблема. Рано или поздно он вернется в деревню. Сейчас меня больше интересует, один он работает или с сообщницей.

– Чего? – растерялась Таиса. – Какой еще сообщницей?

Предположение казалось нелепым, смешным даже. Ладынин не выглядел как человек, способный на полноценное сотрудничество. В какой-то момент он мог показаться нормальным: он нес полный бред со спокойным выражением лица и уверенным тоном обычного человека. Но его выходки имели скорее импульсивный характер, Таиса не могла представить его планирующим что-то.

Впрочем, когда Матвей рассказал о своей встрече с «двуликой почтальоншей», ситуация стала чуть понятней.

– Ты предполагаешь, что она манипулировала им? – догадалась Таиса.

– Не только им, – уточнил Матвей. – Она даже в нашем недолгом разговоре продемонстрировала, что может воздействовать на Барабашеву. Как вариант, Нина умеет находить психологически уязвимых людей и использовать их слабости.

– Для чего?

– Для удовлетворения собственных желаний. Она сама себе приписывает определенное расщепление личности. Возможно, оно действительно есть, однако не совсем такое, как она заявляет. Часть ее хочет насилия с обилием крови. Часть понимает, что за это можно вернуться в тюрьму – и уже не на девять лет. Видимо, в тюрьме ей не очень понравилось.

– Это, как ты любишь говорить, домысел, – заметил Гарик. – То есть, я не говорю, что все не так, может быть и так… Но доказательств маловато.

– Я указываю лишь на то, что у нас есть две в равной степени вероятные версии, и ни одной из них не следует отдавать приоритет по умолчанию. Кроме того, я бы добавил к портрету убийцы такую черту, как сбор трофеев.

Таиса посмотрела на чучело волка, которое вполне могло оказаться трупом бродячей собаки. Такого добра в арендных домах хватало… Все это, вероятнее всего, напоминало Серенко, что он охотник. Он гордился собой, он не только хвастался перед окружающими, но и самому себе доказывал, что он еще ого-го.

Матвей прав, лесной убийца вполне мог делать то же самое. Он загонял своих жертв, как диких зверей. Их вещи так и не нашли. Вот только…

– Даже если он что-то брал, ему хватило ума это спрятать.

– Знаю, – кивнул Матвей. – Но он в любом случае создал себе уязвимость. Вот что… Нина и это существо с фермы сейчас затаятся, они будут осторожней обычного. Мы можем использовать затишье с их стороны, чтобы снова заняться Охотничьей Усадьбой. Даже если те четверо не связаны с убийствами, уже очевидно, что в их доме что-то происходит. Такое оставлять без внимания нельзя…

До этого Матвей говорил бесстрастно, как обычно, и лишь на последних двух фразах в его голосе мелькнуло что-то странное, непривычное. Не эмоции даже, а тень эмоций, но для него и это много. Таиса удивленно покосилась на него, пытаясь понять, не почудилось ли ей. Однако он уже взял себя в руки, даже если слабость была, он ее преодолел.

– Вообще, красиво сказал, – оценил Гарик. – Но мы ведь оставили их в покое не из уважения к личной жизни, а потому, что никаких новых зацепок больше нет.

– Зато есть способ их получить, – объявила Таиса.

Она думала об этом те несколько часов, которые провела в лесу. Пока она осматривала территорию, ей стало скучно, мысли неслись к главным темам дня, к тому, что она узнала чуть ли не случайно… Потом появился Ладынин со своими медвежьими объятиями, и размышления пришлось прервать. Но теперь, в тепле и спокойствии, все те же идеи вернулись и стали куда более значимыми, чем прежде.

– Ну и как это понимать? – поинтересовался Гарик.

– Мы ведь с вами выяснили, что здешние селфи-охотники часто притаскивают с собой девиц развлекательного характера, так?

– Ну и что?

– Я тут из одного вполне достоверного источника узнала, что эти девицы не сидят по спальням, отрабатывая визит, – сообщила Таиса. – Они спокойно перемещаются по поселку. При этом там все знают их роль и им как замечательным личностям большого значения не придают. Их ни в лицо, ни по имени не запоминают!

Она не закончила, но это было и не нужно. Таиса видела: ее собеседники прекрасно поняли, к чему она клонит. Вот только отреагировали они по-разному.

– Сразу нет, – отрезал Гарик. – Слишком опасно.

– Это не тебе решать, а мне!

– Это действительно опасно, – задумался Матвей. – Но это же необходимо.

– Только не говори, что одобряешь это! Чистое безумие, один я вижу?

– Чистое безумие просто взять и пойти туда, – уточнила Таиса. – Но если мы продумаем все, начиная с моего образа и заканчивая способом попасть туда, уже завтра из меня получится очень приличная проститутка!

Глава 12

Матвей старался не запоминать свои сны. Они давно уже не приносили ничего хорошего, слишком уж много в его памяти накопилось образов, из которых легче всего сложить кошмар. Поэтому он был благодарен за ночи, в которые приходил глубокий сон без сновидений. Провалишься в него, как в пепельно-серый кокон из тумана, и утро наступает безболезненно.

Увы, так случалось не всегда. Его до сих пор преследовали пробуждения посреди ночи, когда он резко вскакивал на постели, чувствуя, как прилипает к коже пропитанная потом ткань. Он пытался отдышаться и вглядывался в темноту, чтобы определить, кто там скрывается. Конечно же, никого никогда не было.

Сегодняшнее пробуждение было не худшим, просто неприятным. Череда картинок сменяла друг друга, и каждая отзывалась болью где-то внутри. Матвей не позволил себе думать о них, он сразу приступил к утренним делам, зная, что очень скоро память или сотрет сон, или припрячет до следующей ночи. Если бы не это, он бы давно сошел с ума.

Он догадывался, почему ночь была неудачной. Он все-таки беспокоился за новенькую – хотя не следовало бы. Таиса – взрослая женщина, план она придумала сама, сама и несет за него ответственность. Но сколько бы Матвей ни повторял себе это, лучше не становилось.

Зато сама Таиса относилась к предстоящей вылазке спокойно. С утра пораньше она заставила Гарика съездить с ней в город за покупками – очевидно, вещей, подходящих для элитной жрицы любви, в ее гардеробе не нашлось. Когда Матвей присоединился к ним, она уже была в образе.

Надо отдать Таисе должное, она умудрилась не утрировать. Да и не должна была – проститутку, которая обычно прогуливается вдоль трасс, в Охотничьей Усадьбе сначала присыпали бы хлоркой, просто на всякий случай, а потом вышвырнули вон. Так что Таиса подчеркнула прекрасную фигуру, не опускаясь до откровенной обнаженки. Ботинки на толстом каблуке добавляли девушке сантиметров пять роста, но при этом исключали, что она не удержится и рухнет в снег. Короткая шерстяная юбка и плотные черные колготки позволяли оценить длинные ноги, тонкий кашемировый свитер облегал тело плотно, как вторая кожа, однако закрывал свою обладательницу до самой шеи, не создавая даже намека на декольте. Поверх свитера она набросила короткую дутую курточку с немыслимо большим капюшоном. Волосы Таиса распустила и завила крупными волнами, макияж смотрелся дорого – но при этом удивительным образом менял ее черты, делая их более соблазнительными, кошачьими, уменьшая шанс, что кто-то из обитателей Усадьбы узнает девушку в иных обстоятельствах.

– Ну как? – поинтересовалась Таиса, наверняка заметившая, что он разглядывает ее.

– Ты замерзнешь, – заключил Матвей.

– Серьезно? Это и все, что ты можешь сказать? Ты какой-то гаремный евнух…

Гарик толкнул ее локтем в бок, она осеклась, посмотрела на него с удивлением. Матвей едва сдержался от того, чтобы не закатить глаза в раздражении. Таиса его не особо бесила – она несла первое, что в голову придет, и ничего не знала. Гарик же своей скорбной миной придавал тупым словам ненужный вес.

– Думаю, нам пора, – сказал Матвей, чтобы избежать нелепых объяснений. – Сейчас уже два. Мы доберемся туда к четырем. К этому моменту основная масса клиентов будет достаточно пьяна, чтобы не заметить тебя.

Войти через главный вход Таиса, конечно же, не могла. Все временные спутницы приезжали в Охотничью Усадьбу вместе с теми, кто их пригласил, строго по сертификатам, и, насколько удалось разобраться Матвею, просто так территорию не покидали. Да и куда здесь идти? Ни жилья, ни даже магазинов поблизости нет, а в лес они бы ни за что не сунулись.

Поэтому для Таисы им предстояло открыть одну из калиток на другой стороне ограждения. Но туда еще нужно было добраться привычным путем через лес – то есть брести через снежные заносы не менее часа.

Гарик и Матвей подготовились к такому, заранее обзавелись лыжными комбинезонами. Их спутница тоже отнеслась к заданию ответственно: сменила свои ботиночки на высокие непромокаемые сапоги. Ей почему-то казалось, что этого будет достаточно. Матвей лишь укоризненно покачал головой и заставил ее надеть прямо поверх этой декоративной курточки его пальто, да еще и намотать шарф. Говорил же ей недавно про шарф, про травму шеи… Эта женщина вообще умеет слушать или нет?

До Усадьбы они добрались быстрее, чем в прошлый раз – путь уже был известен. Здесь Таиса избавилась от дополнительной маскировки и на территорию комплекса скользнула яркой птичкой, совершенно не приспособленной к зиме. Ее спутникам оставалось лишь укрыться в ельнике, который совсем недавно служил убежищем ей, и ждать. Ждать, как ни странно, оказалось намного сложнее, чем рисковать самим.

Гарик был занят с самого начала. Он устроился на складном стульчике, раскрыл ноутбук и погрузился в работу. Оказавшись на таком незначительном расстоянии от Охотничьей Усадьбы, он снова получил доступ к устройству, пересылавшему ему сигнал от роутера, и собирался воспользоваться этим сполна.

Матвей никогда не был силен в компьютерных технологиях, в них он разбирался на уровне уверенного пользователя, не более. Так что он не собирался тратить время на бесполезные советы Гарику. Он умел себя занять: где бы он ни находился, с ним оставался самый надежный из инструментов – его разум. Поэтому теперь Матвей, прикрыв глаза, погрузился в анализ данных.

Главным в четверке был, безусловно, Евгений Третьякевич. Чернецов тоже смог бы занять этот пост, если бы хотел, но он не хотел – не в его характере. Ему выгоднее было идти за более наглым Третьякевичем. Кто главный, тот и принимает на себя основную вину, если что-то пойдет не так, вот о чем расчетливый Чернецов не забывал ни на миг.

Ну а Третьякевич… Третьякевич был психопатом. Умение определять таких людей стало одним из первых уроков, которые дал Матвею Форсов.

Евгений нигде не работал. Он наверняка оправдывал это тем, что сосредоточил все внимание на учебе, но и учился он не очень, кое-как переползал с курса на курс. Развлекался он исключительно на родительские деньги и останавливаться явно не собирался. Да и с чего бы? Паразитический образ жизни – одна из типичных черт психопата.

Как и отсутствие реалистичных планов на будущее. Изучив соцсети Третьякевича, Матвей убедился, что от переизбытка скромности юный мажор не страдал. Евгений представлял себя сразу дипломатом мирового уровня, главой корпорации… Кем угодно, только не служащим, начинающим карьерный путь. И это была не обычная бравада для Интернета, свойственная многим. Он и правда не помышлял, что достоин чего-то меньшего, чем царская корона.

Третьякевич легко уставал от привычного и быстро начинал скучать, он постоянно нуждался в острых ощущениях. Вечеринки, бесконечные романы, экстремальные виды спорта – все это он перепробовал еще в старшей школе. Теперь вот дошел до того, что творилось в запертом коттедже Охотничьей Усадьбы. Это ему пока не надоедало. Видимо, он и сам не всегда знал, чем закончится очередная его забава.

Такому человеку обычно свойственны и иные черты психопата. Склонность к обману и мошенничеству, например, и главное – удовольствие от совершения преступлений. Однако такое по соцсетям не проверишь. Понятно, что Третьякевич врал бесконечной веренице девушек, окружавших его. Но это не то, у лжи психопата иной масштаб…

Ну и конечно, он не писал в соцсети, что почувствовал во время нападения на женщину. Убийства. Изнасилования. Он молчал сам и заставлял молчать свою свиту, он был слишком умен для того, чтобы попасться на хвастовстве. Его верная публика и так обожала своего кумира – как часто обожают красивых, молодых и богатых, не задумываясь о том, что скрыто у них внутри.

Во время своей вылазки Таиса как раз рассчитывала выяснить побольше, если получится. И умом Матвей понимал, что это правильный план, но на душе почему-то было неспокойно. Куда эта девица вообще полезла? Она же лишняя тут, она должна была понять это и уехать, а не соваться в самое пекло…

Матвей открыл глаза. После долгого полумрака сомкнутых век снежная белизна ослепляла, но режущую боль он проигнорировал, знал, что привыкнет.

– Сколько времени прошло? – спросил он.

– Ты не спишь? – удивился Гарик.

– Я, вообще-то, сижу.

– Есть животные, которые спят сидя. Кони даже стоя.

– Сколько времени прошло? – невозмутимо повторил Матвей, зная, что только это заставит его спутника говорить по существу.

– Чуть больше часа. Нервничаешь?

– Признаю возможные риски.

– Они не так уж велики, – пожал плечами Гарик. – При том, что там собрались четыре моральных урода, контора-то вполне легальная. Если Таису перехватят, что ей грозит? Вышвырнут вон, заставят заплатить, вызовут полицию – и это еще худший вариант, который сам по себе не так уж страшен.

– Это если разбираться с ней будет администрация, а не те четверо.

– Так с чего бы им лезть? Мы же договорились: если ее перехватят, она назовется местной проституткой, которая в диком желании заработать перелезла через забор к богатым дяденькам.

– Будем надеяться, у нее получится.

Изначально они обсуждали возможность дать Таисе камеру и микрофон, но быстро отказались от этой идеи. Если ее поймают, то непременно обыщут, никто не будет церемониться с проституткой. И если у нее найдут чуть ли не шпионскую технику, доказать, что она всего лишь сельская путана, простая, как валенок, станет крайне проблематично.

Так что Таиса взяла с собой обычный смартфон – самый дешевый, какой только был, купленный этим же утром в городе вместе с курточкой и мини-юбкой. Но все они прекрасно понимали, что в случае реальной угрозы не будет времени даже набрать номер…

Они условились, что Таиса вернется через три часа. В это время как раз сгустятся сумерки, и ускользнуть ей будет проще простого. В случае, если она найдет что-нибудь интересное и захочет задержаться, она предупредит их сообщением. Кроме того, у нее был резервный час: если Матвей и Гарик не заметят в Усадьбе никаких следов паники или конфликта, они останутся в стороне, предоставив своей спутнице дополнительную возможность все сделать самой.

И все же Матвей надеялся, что до такого не дойдет. Что там можно столько времени делать? Территория невелика, все на виду… Не станет же она клиентов обслуживать! За три часа можно поговорить там со всеми, потом откопать уснувших на зиму зверей и с ними тоже поговорить. Она должна успеть…

Но миновало два часа, три, три с половиной… Сообщения не было. Таиса так и не пришла.

* * *

Нельзя сказать, что она вообще не чувствовала страха. Куда же без него? Но Таиса слишком хорошо понимала, что страх сейчас мог все испортить, а попытка у нее, скорее всего, будет всего одна. Так что она отодвинула собственное волнение подальше, чтобы обман сработал, нужно было вести себя смело и говорить то, что сказал бы изображаемый ею человек в этой ситуации.

Поэтому она кралась и таилась только возле калитки, старалась замести собственные следы, оставленные на снегу. Оказавшись на площади перед коттеджами, Таиса выпрямилась, расправила плечи и двинулась вперед уверенно. Она в такое время прогуливалась тут не одна, многие девушки бродили без сопровождения мужчин – должно быть, дышали свежим воздухом и отдыхали перед приближающейся ночью.

Большинство вырядились почти так же, как Таиса, и она с легкостью терялась на их фоне. Были, конечно, и другие женщины – старше, ухоженней, одетые дорого и стильно. Но они держались подальше от обладательниц мини-юбок и кроваво-красных губ, смотрели осуждающе, а после попытки заговорить с ними наверняка поливались антисептиком.

Впрочем, жрицы любви комплексов из-за этого не испытывали. Одни быстро сходились друг с другом и оживленно о чем-то болтали. Другие в компании не нуждались, они старательно делали селфи на фоне заснеженного леса и винтажных лампочек, развешанных на проводах над площадью.

Если бы Таиса захотела, она могла бы без труда сойтись с этими девицами. Но это она считала потерей времени: жрицы любви прибывали в Усадьбу ненадолго и были заняты, вряд ли они имели хоть какое-то представление о том, что происходило здесь последние три месяца. Так что Таиса почти сразу начала высматривать возле домиков женщин в форме горничных.

Эти могли знать побольше. Понятно, что среди них нашлись бы те, кто смотрит на проституток с презрением. Однако были и другие, понимавшие, что порой приходится биться за каждую копейку. Вот их Таиса и искала, узнавала по взглядам, по сочувствующим улыбкам, улыбалась в ответ и заговаривала с ними первой.

– Понимаю, это странно, но я кое-кого ищу, – доверительно сообщала она, открывая фотографию на экране смартфона. – Здесь иногда бывала моя подруга… Вы ее не видели?

С экрана на них смотрела весело улыбающаяся Даша Виноградова. Если уборщицы были из местных, они знали, что она умерла, такие быстро отводили взгляд и сворачивали разговор. Но попадались и такие, которые не были с ней знакомы. Впрочем, пользы это не принесло – они разглядывали фото или с любопытством, или с презрением к очередной жрице любви, которой не хотелось нормально работать. Они не представляли, кто такая Даша…