Текст книги "Зимнее солнце"

Да этого и следовало ожидать. Шансы того, что Даша хотя бы раз приезжала в Охотничью Усадьбу, были невелики, Таиса просто решила испытать удачу. А вдруг? Вдруг загадочный возлюбленный решил показать ей, как роскошно ему живется?

Впрочем, Таиса была готова и к отказам. Дальше она собиралась приступить к сбору данных о четверке подозреваемых, а версию с Дашей не оставляла, просто чтобы наладить контакт с горничными. Она уже ни на что особо не надеялась, когда одна из них вдруг присмотрелась к фотографии внимательней.

– А это не Славика девушка? Кажется, я видела у него очень похожее фото…

Это была зацепка, которая внушала серьезные надежды – и которая оборвалась так же неожиданно, как появилась. Другие горничные тут же оттащили не в меру болтливую коллегу подальше. Может, такие беседы и не были под запретом, они не знали наверняка. Но высокооплачиваемая работа побуждала их исповедовать философию «Как бы чего не случилось».

Это раздражало, однако не убивало надежду на успех окончательно. Таиса держалась даже за ту короткую фразу, которую услышала. Горничная назвала неизвестного мужчину «Славик» – с пренебрежением, без злости, благоговения или страха. Так не говорят о клиентах или начальстве, скорее, о равных. К тому же она общалась с этим Славиком достаточно часто, чтобы знать, какие фотографии он таскает с собой. Получается, он тоже здесь работает, такой вариант они рассматривали с самого начала.

Вот только кем? Охранником? Таиса прекрасно видела, что горничные их побаиваются, это все-таки другая каста в здешней иерархии. Садовником? Они зимой не нужны. Дворником? Те дворники, которых она здесь видела, были стары и одутловаты, они вряд ли заинтересовали бы девятнадцатилетнюю Дашу. Да и служебную машину дворнику бы не дали… А кому бы тогда дали?

Гадать Таиса не собиралась, слишком много набиралось вариантов, особенно при том, что она даже не всех здешних сотрудников знала. Поэтому она без лишних сомнений направилась к единственному охраннику, прохаживавшемуся по площади.

– Я ищу Славика! – уверенно заявила она, будто не было в мире факта естественней. – Где он?

Это был рискованный шаг с ее стороны. Охранник сразу распознал, кто она такая – или, точнее, какую роль она играет в Охотничьей Усадьбе. Такую уверенность он мог принять за хамство и начать выяснять, кто это выпускает свою девку гулять без поводка и намордника.

Но нет, охранник остался спокоен и вежлив. Видимо, у него были строгие инструкции по поводу того, как обращаться с обладательницами подарочных сертификатов вне зависимости от профессии.

– Он в своей студии, скорее всего, – охранник кивнул на здание администрации.

– Мы же с ним встретиться на улице договорились! – надула губы Таиса. – Совсем беспамятный!

– Да, водится за ним такое. Можете жалобу написать, его премии лишат. Он по этой причине уже и забыл, что такое премии – месяцев восемь их не видел.

Надо же, это было любопытно… Охранник, сам того не зная, подтвердил, что Славик этот – давний обитатель Охотничьей Усадьбы. Он все больше подходил на роль загадочного возлюбленного Даши.

То, что любовником оказался не кто-то из четверки подозреваемых, не удивило Таису, это как раз показалось логичным. Они все выглядели подозрительно с точки зрения такой девушки, как Даша. Слишком богатые, слишком наглые… кого-то это манит, а она бы не повелась.

Другое дело – кто-то из сотрудников, человек одного с ней уровня. Даша, пожалуй, была уверена, что это дает какие-то гарантии, что такая любовь бывает только настоящей… что это действительно любовь.

Встречаясь с пока неизвестным Славиком, она и привлекла внимание своих будущих убийц. Возможно, они видели пару вместе или заинтересовались фотографией, которую заметили даже горничные. Много что могло случиться – порой какая-нибудь мелочь меняет судьбы навсегда.

Таиса не стала выспрашивать охранника, чем именно занимается Славик и что у него за студия такая – предполагалось, что она уже это знала. Поэтому она просто кивнула и направилась к зданию администрации. Догадаться было не так сложно, на самом-то деле. У кого бывают студии? У художников, скульпторов, фотографов… Но какова вероятность, что в Охотничью Усадьбу приволокли скульптора или художника?

Поэтому она искала фотографа – и не ошиблась. Почти сразу, войдя в здание, Таиса обнаружила указатель, подсказывающий, как найти фотостудию. Начало получилось хорошее.

Когда она пришла, Славик был занят. Зато в коридоре больше никого не оказалось, и это подразумевало, что Таиса будет следующей. Она не возражала против ожидания, оно давало ей шанс получше рассмотреть фотографа.

Славик оказался молодым – лет двадцати-двадцати пяти. Высокий, сухощавый, красивый настолько, что в его внешности даже сквозило нечто женоподобное, но еле уловимое, не способное его испортить. Светлая кожа, угольно-черные волосы, серые глаза, пирсинг на брови, уверенность и очаровательная улыбка. То, что нравится совсем юным девушкам. Даша, пожалуй, думала, что он такой же трудяга, как она, ему можно доверять… А может, вообще ни о чем не думала. Ей улыбки хватило.

Во время съемки Славик держался уверенно и галантно, наглости, присущей здешним клиентам, в нем не было. Напротив, порой он был даже слишком осторожен. Это, неловкие движения, робкие взгляды выдавали, что уверенность в его случае скорее напускная. В глубине души он боится потерять работу не меньше, чем горничные. Оно и к лучшему – не для покойной Даши, для Таисы, от такого человека ей проще было получить ответы.

Когда предыдущая модель ушла, Славик улыбнулся Таисе, пригласил подойти поближе. Она и подошла – но только после того, как заперла дверь студии. Его улыбка померкла.

– Это еще что должно означать? – нахмурился он. – Нам вступать в любую интимную связь с клиентами запрещено!

– Хорошо, – кивнула Таиса. – Хотя ты очень скоро пожалеешь, что я пришла не за интимной связью.

Она показала ему то же фото, что и горничным. Правда стала ясна Таисе в первую же секунду после того, как фотограф посмотрел на экран. Потом он, конечно, попытался все отрицать, с демонстративным удивлением интересовался, что это за девушка такая, клялся, что никогда прежде ее не видел. Это уже не имело никакого значения.

Люди говорят всегда, даже когда молчат, вот о чем многие забывают. Жесты, мимика, движения. Поза. Расстояние до собеседника. Напряжение, поселившееся в мышцах, или полная расслабленность. Даже когда разум отдыхает, тело продолжает рассказывать историю, это Таиса усвоила очень хорошо. Она сама, много знавшая о психологии, не всегда контролировала все эти невербальные послания.

Славик не просто узнал Дашу – они были близки, и теперь ему было известно, что она умерла. Вот и все, что интересовало Таису для начала.

– Как вы познакомились? – спросила она.

– Я же сказал, что не знаю ее!

– Парень, ты радоваться должен, что тебе выпал шанс поговорить со мной! Возможно, этим все и закончится, если будешь отвечать по существу. Если нет – придет тот, кто заставит тебя говорить.

– Да с чего ты…

– Ваши отношения доказаны, – прервала его Таиса. – Есть свидетель, который видел вас вместе. Есть коллега Даши, которой она упоминала о тебе. А главное, есть видео с заправки, там твое личико прекрасно видно. Мы говорим о мертвой девушке, Славик, с которой ты встречался, уже это делает тебя главным подозреваемым. Девушке, которая была от тебя беременна.

– Что?!

Это его окончательно добило. Славик, чуть пошатываясь, подошел к ближайшему стулу, опустился на него, подпер голову обеими руками. Фотограф смотрел в никуда – скорее всего, в то прошлое, где Даша еще существовала и такой финал их истории казался невозможным.

Получается, она не сказала ему или все-таки не знала… Минус один возможный мотив. Да и вообще, чем больше Таиса наблюдала за ним, тем крепче становилась уверенность, что Славик никого не убивал.

– Она не может быть беременна, – прошептал он. Он даже не заметил, что не сумел заговорить о Даше в прошедшем времени. – Мы же… Мы не… От того, что мы делали, не беременеют!

– Как оказалось, беременеют, – Таиса позволила себе говорить с ним чуть мягче. Он перестал отрицать, что был с Дашей, уже неплохо. – Останки Даши еще не похоронили. Любая экспертиза докажет, что ребенок твой.

– Но это же… Почему мой ребенок означает, что я ее убил?

– Дашу никто не убивал. Мы сейчас пытаемся понять, почему она оказалась в том лесу. Ты можешь рассказать мне, что произошло между вами?

Славик был в таком шоке, что даже не спросил, а кем, собственно, является Таиса и по какому праву его допрашивает. Видимо, ему казалось, что, раз ей известно так много, она просто обязана оказаться кем-то важным и влиятельным.

Может, ему было все равно. Он плакал, абсолютно не замечая собственных слез. А еще он говорил.

Его роман с Дашей и романом-то не был – по крайней мере для него. Так, несерьезное развлечение. Славик работал в Усадьбе с весны, он фотографировал охотников с трофеями, скучающих девиц, порой проводил парные фотосессии за закрытыми дверями – за такие платили больше. Это обеспечивало его таким количеством заказов, что он жил на территории курорта, не было смысла мотаться в город и обратно.

Однако именно поэтому Славик скучал. Все красоты этих мест он снял еще в первые месяцы. Потом новизну приносила только смена сезонов, и даже на наблюдение за ней оставалось не так много времени. Чтобы окончательно не сойти с ума, он то и дело брал арендную машину Усадьбы и катался по ближайшим деревням и поселкам, в которых ему виделись хоть какие-то признаки цивилизации.

Во время одной из таких поездок он и познакомился с Дашей: заехал на заправку, увидел симпатичную девушку, подошел поговорить. Славик, разумеется, не отказался бы сразу же переспать с ней, он надеялся, что она окажется из тех дурех, которые ведутся на любого обладателя денег. Но Даша его быстро развернула в нужную сторону, заявив, что если ему одному по ночам холодно, то вон, пожалуйста, девушки по обочинам ходят. Им тоже холодно, а к ней с таким лучше не приставать.

Славик был заинтригован. Ни о какой большой любви он не мечтал, и, если бы дело было в городе, он бы забыл Дашу в тот же день, у него хватало смазливых поклонниц, которые в принципе не знали значения слова «добиваться». Однако все это происходило вдали от привычных правил игры, и ухаживания за Дашей вдруг показались Славику вызовом, способным развеять его скуку.

Он начал приезжать к новой знакомой каждый день. Перерывы у него по-прежнему были редкими и недолгими, но их как раз хватало, чтобы съездить к Даше, побыть с ней минут десять-пятнадцать и спешить обратно.

Недостаток времени вроде как должен был стать препятствием – а стал преимуществом. Во-первых, Даша скоро выяснила, в каких условиях он работает, и ценила его визиты, как подвиг. Во-вторых, за столь короткий срок Славик не успевал наболтать пошлостей и глупостей, которые обычно служили основой его общения с женщинами. Он сохранял за собой образ загадочного рыцаря, оставляя Дашиной фантазии немалое пространство для маневра.

Сначала она относилась к его вниманию скептически. Она прекрасно знала, кто живет в Охотничьей Усадьбе и чем там развлекаются. Она посмеивалась над Славиком, ожидая, что очень скоро он устанет и проблема решится сама собой.

Но время шло, он оставался рядом, и она растаяла. Это был вполне предсказуемый исход: как бы Даша ни закалила себя цинизмом, она все равно оставалась юной девушкой, которой хочется романтики и вообще совсем другой жизни. Она начала улыбаться Славику искренней, и уже сама с нетерпением высматривала через окно его машину.

Примерно через месяц после знакомства она согласилась на первое свидание. Они устроили пикник в лесу, и Славик, неплохо изучивший девушку, вел себя сдержанней британского джентльмена. Это окончательно покорило Дашу, она согласилась на второе свидание и с каждым днем все больше доверяла ему.

– Когда у вас дошло до физического контакта? – спросила Таиса. – И почему все было именно так?

– Где-то в конце лета, кажется… или в начале осени, точно не знаю. Помню, что было тепло…

Они снова уединились в лесу – в том, что находился поближе к Черемуховой, а не в том, который очень скоро стал для Даши роковым. Началось все само собой: они долго говорили, потом и сами не заметили, как стали целоваться. Они ничего не обсуждали, Славику все казалось естественным. Девушка не сопротивлялась, откликалась на его прикосновения желанием, он чувствовал, что она возбуждена… К чему вообще слова?

Даша резко все оборвала, уже когда он ее раздел. Столкнула с себя и все, замерла перед ним, испуганная, виноватая, начала быстро-быстро что-то объяснять. Славик, ошалевший от такого поворота, даже значения слов сначала не понимал, все никак не мог в себя прийти.

– А потом до меня дошло, – криво усмехнулся Славик. – Она рассказывала мне, что она девственница, до брака ей нельзя, она хочет, чтоб муж у нее был первым и все дела. Но поскольку я ей нравлюсь, она готова мне помочь… Ну, короче, чтоб все было без нормального секса. Ради меня типа, ага! Да ей просто самой хотелось. Предполагалось, что и я ей кончить помогу, ей просто нравилось корчить из себя святошу!

– Ты согласился на это?

– Тогда нет. Настроение было уже не то, потому что это же тупо! Какая-то символическая девственность у нее получается. То есть, творить она может что угодно, но чтобы эта пленка или как там…

– Девственная плева, – подсказала Таиса.

– Вот чтоб эта хрень оставалась нетронутой до того, как она замуж выйдет, причем вовсе не обязательно за меня! Ну не офигеть ли? Короче, не впечатлило это меня. Мне и так девственницы раньше не попадались, а теперь я понял, что при встрече с каждой буду думать: идейная она, настоящая или еще какая… Короче, не очень хорошо все это дело закончилось.

После ссоры Славик и Даша не встречались две недели. Он не приезжал, она не звонила, оба делали вид, что ничего не было. Он не выдержал первым: его работа была все так же однообразна, в Охотничьей Усадьбе ему все так же становилось скучно. Таиса предполагала, что он просто заскучал по Даше, но сам он ничего подобного не признал.

К тому же атмосфера на его работе чаще всего была специфической. Он имел дело с девушками, которым нравилось раздеваться на камеру, да еще и поддразнивать фотографа. Но Славик прекрасно знал, что дотрагиваться ни до одной из них нельзя – даже до тех, до которых в Москве было бы очень даже можно. При всем своем утомлении терять работу он не хотел, он собирался остаться хотя бы до конца года. Ему приходилось день за днем жить в постоянном сексуальном напряжении, и это тоже повлияло на его финальное решение.

– Я подумал: почему бы и нет? Да, тупо, как школьники какие-то… Но кто узнает, кроме меня и Дашки? Лучше так, чем ничего. Да и вообще, – вот сейчас смешно будет, – хоть резинками париться не придется!

Славик отправился к заправке, нашел Дашу, помирились они быстро – девушка, похоже, и сама скучала. Их встречи продолжились, дополнившись странными ночами, которые нравились обеим сторонам.

Постепенно Славик стал замечать, что уже предвкушает новые встречи. Любые встречи – даже те короткие, на которых они только говорили. Он знал, что рано или поздно ему придется покинуть Охотничью Усадьбу: или его уволят, или он устанет настолько, что не сможет продолжать. Если раньше мысли о расставании с Дашей казались естественными, то теперь они вызывали смутную тревогу. Он даже подумывал позвать девушку с собой – и будь что будет!

Принять решение ему так и не довелось: Дашу нашли мертвой. Для Славика это стало шоком, он взял отгул на несколько дней, заперся в своей комнате, беспробудно пил, потому что оставаться трезвым оказалось слишком больно. Он был из тех, кто скорбит, но не из тех, кто мстит. Он не думал о том, чтобы самостоятельно разобраться в смерти Даши, просто мир без нее казался ему неправильным.

Постепенно он пришел в себя, привык. Перестал покидать Охотничью Усадьбу, не вспоминал о прошлом, чтобы рана заживала быстрее. Работал больше, чем раньше, выматывался, чтобы поскорее заснуть ночью. Жизнь начала налаживаться, пусть и медленно, – а потом появилась Таиса и все испортила.

Если бы с ним беседовал следователь, Славику, пожалуй, пришлось бы ответить на целую череду вопросов – повторяющихся, просто оформленных по-разному, непременно с подвохом. Призванных доказать, что он убил Дашу, или хотя бы проверить, не он ли это. Однако Таиса не собиралась тратить понапрасну время, она и так видела, что не он. Славик любил Дашу, даже не осознавая этого. Если бы он узнал о беременности, он бы обрадовался, но теперь его боль стала только сильнее.

– Мне жаль, что так получилось, правда, – тихо сказала Таиса. – Но ты можешь помочь Даше, рассказав мне все, что знаешь.

– Так я уже… Это все, что было. Просто и было-то не так много!

– Я понимаю, что тебе рассказ кажется полным, у тебя-то в памяти вся картина. Но со стороны это выглядит не таким понятным, поэтому просто отвечай на мои вопросы. Ваши свидания когда-нибудь проходили в том лесу, в котором погибла Даша?

– Нет, никогда… Она была против. Она же выросла тут, все знала, она выбирала места для наших свиданий. Даша говорила, что тот лес дикий, там если не волки, то бродячие собаки напасть могут. А я, в свою очередь, знал, что могут и наши придурки пьяные пальнуть! Им, конечно, не положено охотиться возле Змеегорья, но они ж короли жизни, им плевать! Короче, на ту сторону шоссе мы никогда не совались. И одна она бы не пошла!

– Ты не думал о том, как она оказалась там?

– Думал, но понять не мог… Может, с кем-то? – предположил Славик.

– Кстати, об этом. С кем она могла бы пойти в такое место?

– А вот не знаю! Дашка очень недоверчивая была… Даже после того, как мы с ней начали заниматься этим… типа-сексом, она мне не сразу позволила отвезти ее домой, прикинь? Тереться друг о друга можно, голыми друг друга видели, а вместе в машине дольше пяти минут провести нельзя! Потом угомонилась, и я отвозил ее домой, когда мог… В ту ночь не смог. Я все чаще думаю об этом…

– Сейчас об этом думать не нужно, – покачала головой Таиса. – Нужно вспоминать, кто еще был с ней близок.

– Да никто! Она хорошо общалась с другими продавщицами, с бухгалтершей их… Но ни у кого из них не было машины. К посторонним, опять же, Дашка бы не села, никогда!

– Хорошо, зайдем с другой стороны. Ты когда-нибудь привозил ее в Охотничью Усадьбу?

– Нет – и она не хотела.

Славик не заблуждался насчет того, что происходило на этом лесном курорте. Он прекрасно понимал, с кем работает, слышал звуки, доносившиеся из некоторых коттеджей. Таиса видела, что никаких серьезных преступлений он тут не подозревал. Однако он воспринимал это место скорее как бордель, чем как приют охотников.

Даша же еще до знакомства с ним наблюдала, какие люди приезжают из Охотничьей Усадьбы. Когда она начала общаться со Славиком, ее неприязнь к ним лишь увеличилась. Она и правда не связалась бы ни с кем из главных подозреваемых. Не важно, каким милым и безобидным он выглядел. Если Даша понимала, что с ней говорит гость Охотничьей Усадьбы, доверять такому доброму самаритянину она бы не стала никогда и ни за что.

Казалось, что эта версия уже зашла в тупик, однако Таиса все еще отказывалась сдаваться.

– Евгений Третьякевич, Сергей Чернецов, Ник Каретников, Антон Левченко – кто-нибудь из них тебе знаком?

– А они тут при чем? – насторожился Славик. – Они как-то связаны со смертью Даши?

– Они связаны с другим нехорошим делом, поэтому мы проверяем их на причастность к случившемуся, – уверенно соврала Таиса. – Так ты знаешь их или нет?

– Знаю, что от них не стоит ожидать ничего хорошего, они уже давно казались мне какими-то мутными…

Клиентов Охотничьей Усадьбы Славик привык делить на две категории. В первую входили настоящие охотники, которым фотограф был неинтересен. Во вторую – любители понтов, они и пользовались его услугами. Такие обычно приезжали в Усадьбу редко, обычно один раз. Этого им хватало, чтобы получить нужные впечатления, а главное, нужные фотографии.

Исключений было немного, и одним из них стала та самая четверка. Славик считал, что они и вовсе были самыми частыми гостями Усадьбы. Держались они в основном вместе, с другими гостями говорили редко – даже с теми, кто был с ними одного уровня или богаче. Большую часть времени они проводили в своем коттедже, и шторы там всегда оставались задернутыми.

– Они привозили с собой женщин? – спросила Таиса.

– Ага. Ну как – женщин… Таких вот, как ты… В смысле, как ты выглядишь. Шлюх они привозили, в общем. Но с этими шлюхами всегда был один косяк: они приезжали в Усадьбу такими же бодрыми и веселыми, как остальные, а потом их никто не видел.

– Как это понимать?

– Шлюхи обычно радуются, если удается попасть сюда, – обыденно пояснил Славик. – Потому что платят им очень много. Ну и как бонус, они пользуются всеми ресурсами усадьбы – рестораном, кафе, баром, за них все оплачивают… Фотосессии им тоже покупают, их спонсоры любят быть щедрыми. Но эти четверо привозили с собой одну-двух девочек – и те не выходили из коттеджа.

– А они вообще уезжали?

– Конечно, уезжали, как же иначе?

– По-разному бывает, – рассудила Таиса. – Лично ты видел их отъезд?

– Вот только не надо тут фильмы ужасов разводить! Видел я их отъезд. Они торчали в машине, не высовывались, а там еще окна затемненные, и я не разглядывал. Но они точно всегда уезжали вместе! Там странность лишь в том, что между приездом и отъездом девочек не было видно. Я однажды не выдержал, спросил об этом Тоху, но он быстренько свернул тему. Причем агрессивно так, а Тоха вообще спокойный… Короче, я больше не лез, мне оно особо не надо…

– Так, стоп! Какой еще Тоха? Антон Левченко? Ты же сказал, что ни с кем из них не общался!

– Нет, я сказал, что все они мутные, – возразил Славик. – Просто по-разному. С Тохой я иногда болтал, но так, очень редко, и корешами я б нас не назвал!

– Как вы с ним вообще познакомились?

– Я сам к нему подошел. Узнал его: он же блогер! Я сказал ему, что он крут, что мне нравится его работа, я тоже фотограф, многое понимаю. Но он отреагировал на это… никак. Ну, типа, спасибо, пацан, и все такое… Но бывает спасибо, которое на самом деле значит «отвали». Я и отвалил, мне тоже навязываться без надобности. Думал, на этом все, но через несколько дней он пришел ко мне сам.

– Зачем?

– За аккумулятором, – пояснил Славик. – Он же тоже снимает, просто по-другому. У него на морозе «банка» села, зашел ко мне, разговорились. Потом еще пару раз в баре пересекались. Говорю ж, они ото всех подальше держатся, но он, видно, решил, что со мной общаться можно, раз знакомы. Он там самый нормальный… Потому что сам всего добился, а не готовое получил.

– Тогда он выбирает себе странных друзей.

– Ну как – странных… Сначала захотел попасть в их мир. Типа, пацан к успеху шел… Но выйти из этого мира оказалось дороже, чем войти. Он пока на выход не накопил. Он у них не то чтобы равноценный друг, просто занимается пиаром и съемкой. Но делает только то, что Жека Третьякевич разрешит. Вот уж кто дебил конченый! Знаешь, что он один раз сделал? Тоха с ним спорить попытался, так этот фашист бутылку пивную разбил и спокойненько так Тохе в руку вогнал. Как будто так и надо! Я сам шрам видел, реально от «розочки»… Если он такое с друзьями делает, что ж он врагам приготовил? Тоха знать не хочет, вот и не дергается.

– С женщинами он, возможно, делает нечто худшее…

– Так наверняка худшее, раз Тоха сразу тему свернул! Но, слушай… Эти женщины сами туда едут. Да и вообще, они живут в одном из многих коттеджей, соседи рядом! Хотели бы – позвали бы на помощь. Только они предпочитают терпеть, наверняка за дополнительную плату. Шлюхи многое стерпеть могут! И все равно я не хотел, чтобы Дашка находилась близко к такому… Нет, я бы не привез ее, даже если бы сама попросила!

– Если Левченко не зовет на помощь, может, и женщины не зовут по той же причине – из-за страха, а не продажности.

– Может… Но я не думаю, что Тоха действительно боится, – задумался Славик. – Он тоже не младенец, еще большой вопрос, кто кого поимеет в самом конце… Он у меня пару раз технику просил, хотя у самого намного лучше. Я сперва решил, что снова что-то сломалось, а потом увидел, как он с друзьями в лес со своей техникой шляется. Значит, моя ему нужна была для чего-то еще.

– Компромат собирает? – догадалась Таиса.

– Почему нет? Я б на его месте попытался, ну, как подстраховка… Однажды, когда мы здорово набухались в баре, он сказал, что Жека Третьякевич даже своего батю на коротком поводке держит… Нарыл какой-то компромат и теперь творит что хочет. Родного отца шантажирует, прикинь? Так что, получается, если бы Тоха попытался шантажировать его, это было бы не предательство, это у них в порядке вещей. Но он этого так и не сделал, раз все еще тусит с ними.

Это была многообещающая тема. Они с самого начала подозревали, что Антон Левченко все-таки снимает то, что предназначено для личного пользования. Теперь же оказалось, что он и это делал, и собирал компромат. Для любого следствия будут одинаково ценны все его работы – судя по тому, сколько крови пролилось в том коттедже. Теперь Таисе оставалось лишь надеяться, что Гарику удастся добраться до мобильных устройств подозреваемых. Фото и видео должны быть у всех, хотя бы часть… Иначе зачем это все?

Обсуждая профиль преступника, они допускали, что он склонен собирать трофеи. Видео, если задуматься, тоже трофей.

– Так значит, ты считаешь, что они могут быть причастны к смерти Даши? – напомнил о себе Славик.

– Меня скорее интересовало, как считаешь ты.

– Я вот сижу и думаю, что все-таки нет… Не потому, что не могли, они реально моральные уроды, по-моему. Просто у них не было возможности. И Дашка бы к ним не приблизилась, и они покидают Усадьбу довольно редко. Даже если уходят, то на пару часов – а туда, где ее убили, за пару часов не дойдешь!

– Ее убили ночью.

– А ночью отсюда вообще никто не выходит, – с наивной уверенностью сообщил Славик. – Калитки, ведущие в лес, запирают. Можно выехать на машине, конечно, это ж не концлагерь какой! Но все поездки фиксируются в журнале. Разве б стали они так рисковать? Короче, это не они, и… и это все как-то странно. Ты ведь из полиции, да? Я могу твой телефон записать? Или мой возьми… Я просто хочу знать, что вы решите… про Дашу.

– Ты узнаешь, – заверила его Таиса. – Мой телефон тебе для этого не нужен. Когда станет можно что-то объявлять, все и так узнают. А до этого момента к тебе просьба: про нашу встречу – никому. И уж тем более не лезь с ними сам разбираться!

– Не буду… Не думаю, что от меня будет толк, да и получить осколками бутылки в глаз как-то не хочется!

Предупреждать его снова Таиса не стала, в этом не было необходимости. Она и вовсе не задержалась в его мастерской: часы показывали, что нужно спешить. Отправлять своим спутникам сообщение она не собиралась, она вот-вот должна была вернуться.

Изначально Таиса планировала хотя бы попробовать подобраться к подозреваемым, а теперь чувствовала: это слишком опасно. Если половина того, что наболтал Славик, окажется правдой, то в четверке точно есть психопат – Евгений Третьякевич. Умение шантажировать и манипулировать людьми выдает ту звериную хитрость, которая позволяла самым известным серийным убийцам прошлого годами оставаться непойманными. Его уверенные телесные наказания выдавали не только жестокость, но и жажду контроля, подчинения, доминирования… Нет, у Таисы не было ни малейшего желания даже попадаться ему на глаза. Да и его свита не лучше: у тех, кто находится под влиянием харизматичного психопата так долго, вполне может сложиться искаженная картина мира.

На Охотничью Усадьбу и окружающий ее лес уже опустились зимние сумерки – тяжелые, густые, разбавленные разве что белизной снега. Над курортом зажглись десятки желтых лампочек, сетью подвешенных в воздухе. Из-за них создавалось впечатление, что это не приют охотников, а какой-то карнавал. Вон, и музыка играет, полно счастливых пьяных людей, через окно бара видно, что свободных столиков почти нет… Охранники, еще недавно хоть как-то наблюдавшие за коттеджами, ушли к себе, остались только администраторы, готовые любезно выполнить желания гостей.

Таиса собиралась воспользоваться этой суетой, чтобы незаметно покинуть огороженную территорию. Самое сложное – это добраться до калитки, ну а дальше она будет под наблюдением, в безопасности, там можно, не таясь, бежать по снегу… Там уже будет нестрашно, пусть даже в древнем лесу, где погибли две женщины. Она будет не одна!

Ей казалось, что все под контролем. Таиса как раз пересекала площадь, когда на пути у нее возник один из клиентов. Он толкнул ее – не специально, его просто шатало, и стойкий запах алкоголя в морозном воздухе мгновенно объяснял, что стало тому причиной. Девушка сделала шаг назад, чтобы удержать равновесие, и на ногах все-таки устояла. В другое время и в другом месте она бы непременно высказала мужчине все, что думает о его биологической принадлежности и сексуальной ориентации – просто чтобы не держать негатив в себе.

Но здесь нужно было действовать осторожней, поэтому Таиса опустила голову и не произнесла ни слова. Она собиралась неслышной мышкой проскочить мимо, однако клиент перехватил ее за руку и рывком притянул к себе.

Она лишь теперь рассмотрела, что на ее пути оказался Антон Левченко собственной персоной. Сложно не рассмотреть, когда его лицо замерло в паре сантиметров от ее лица! В какой-то момент Таисе показалось, что она разоблачена, Левченко каким-то образом узнал правду, он намеренно поймал ее, сейчас потащит к остальным…

Но нет, в его взгляде не было ни намека на узнавание. Глаза будто стеклянные, он зверски пьян, он понятия не имеет, кто она… и ему плевать. На это указывала бессмысленная улыбка, появившаяся на его лице.

Ему было достаточно того, что перед ним женщина, это его одурманенное алкоголем сознание кое-как распознало. И, видимо, подсказало ему, что в этом месте женщины без мужчин считаются общественной собственностью.

– А вот и ты! – произнес он. Язык заметно заплетался, но, увы, Таиса уже догадалась, что в таком состоянии Левченко не отключится, он будет активен еще долго. – Я все думал: чё я выперся, чё искал? И вот теперь я понял, что искал тебя. Поздравляю! Ты даже не представляешь, как тебе сегодня повезло…