Текст книги "Зимнее солнце"

Глава 16

Если реальность слишком сильно разошлась с твоими прогнозами, виновата не реальность. Ищи, в какой момент ты допустил в прогнозах критическую ошибку.

Когда Матвей только начинал обучение, Форсов нередко повторял ему это. Позже повторять перестал, отпала необходимость. В большинстве случаев Матвей оказывался прав, а если и ошибался, то несущественно, в пределах допустимой погрешности.

Однако исчезновение Таисы нельзя было назвать допустимой погрешностью.

О том, что она виновата сама, Матвей даже не думал. Такие размышления были бессмысленными, они ничего не изменили бы, только отняли бы время. Ему нужно было понять, что именно неверно сделал он – и как это исправить.

Он подозревал Нину Любимову, и пока не было гарантий, что за преступлением стоит не она. Матвей слишком хорошо помнил, как многозначительно она косилась на него при встрече, она явно что-то знала, чутье его в таком не подводило. Подвох в том, что «что-то знать» и «что-то сделать» – не одно и то же.

В доме Таисы не было следов сопротивления, она не дралась с тем, кто ее похитил, хотя успела проснуться и одеться. Если бы она увидела Любимову, реакция была бы другой, Матвей не сомневался в этом. Да, Нина намного крупнее Таисы. Но Таиса – девушка ловкая, быстрая и неплохо тренированная. Плюс подсознательно женщина меньше боится другую женщину. Нет, Таиса не дергалась, потому что сразу определила безусловное преимущество соперника в силе. Так что на эту роль не подходил и Григорий Серенко, даже если бы не было подозрений, что он мертв.

Кого Таиса могла сразу испугаться, почему? Тут два варианта: или он выглядел откровенно страшным, способным на убийство, или она его знала и не сомневалась в уровне его силы. Первый вариант маловероятен, потому что этот человек легко получил доверие предыдущих жертв. С тем, кто похож на монстра, так обычно не бывает. Получается, знала, и это уже ограничивает список подозреваемых.

Но почему, собственно, Матвей изначально заподозрил Нину? Форсов учил искать ошибку в уже совершенных действиях и сделанных выводах, для этого нужно отступить. Нина стала подозреваемой из-за своего криминального прошлого – уже понятно, что здешний убийца начал охоту не в Змеегорье. Но Нина попалась, она потеряла девять лет, в которые не могла обучаться тонкостям преследования и заметания следов…

Вот и ошибка. Глупая, нелепая, на виду, но такие чаще всего и губят результат.

Он искал того, что уже попался на тяге к убийствам. А нужно было разыскивать человека, который сумел остаться безнаказанным. Как такое можно сделать? Или сбежав, или переложив вину на кого-то другого, а лучше – все сразу.

Поэтому Матвей вернулся к сведениям, полученным о жителях деревни. Только на этот раз он искал не того, кто убивал, а того, кто был чужим. Пришедшим в Змеегорье уже взрослым, со своим опытом… со своей тайной, которая здесь пустила корни и разрослась.

Таких людей оказалось немного, а в нынешней ситуации подходил всего один. Поэтому Матвей, не теряя времени, направился в кафе.

Может, нужно было сообщить Гарику, а он не стал. Сейчас кто-то должен заниматься организацией официальных поисков, держать в курсе Форсова, просто оставаться на месте на случай, если Таиса сумеет сбежать самостоятельно… Матвей заставил себя верить, что это возможно. Солнце насмешливо сияло в зимнем небе, напоминая, сколько времени прошло после похищения.

В кафе обнаружилась только Елена – в раннее время и не было необходимости в других сотрудниках. Порой ей помогал муж, но сейчас его не было. Конечно же.

– Мне необходимо поговорить с вашим мужем, – спокойно сказал Матвей. Не важно, что он чувствовал и как сильно спешил. Он по-прежнему умел общаться с миром так, чтобы его слушали и делали то, что ему нужно.

– И вы тоже? – удивилась Елена. – Я начинаю подозревать, что дело нечисто!

– Кто еще?

– Зачем вам всем Андрей понадобился?

– Кто еще? – с нажимом повторил Матвей, игнорируя ее вопрос.

Елена, привыкшая к совсем другому обращению с его стороны, заметно растерялась, но все же ответила.

– Нина… Сказала, что ему пришло какое-то особое письмо, которое можно отдать только под подпись… Мне вот интересно – что это за письма такие ему приходят, а?

Елена хотела перевести все в шутку. Ей явно было неловко под взглядом собеседника – тяжелым, темным. Матвей прекрасно знал, какой эффект на нее производит, так и было задумано.

– Что вы ей сказали?

– Что Андрей в рейсе, вернется вечером… Послушайте, что вообще происходит?

– Я понял вас. Благодарю.

– Подождите…

Но ждать Матвей не собирался, он направился к выходу. Он предпочитал думать о том, что осталось мало времени, а не о том, что уже опоздал.

Ситуация оказалась даже серьезней, чем он ожидал. Получается, он не совсем ошибся насчет Нины, она была… Кем? Сообщницей? Не похоже, сообщница не стала бы спрашивать, где искать Андрея. Но она точно знала, кто он такой. Поэтому теперь Матвей собирался разыскивать не Андрея, а Нину. На деревенского почтальона всегда обращают внимание. Этим Нина по-своему подставила Андрея, хотя вряд ли она могла о таком догадаться.

Матвей расспрашивал о ней всех, кого мог. Утро уже было не ранним, оно разгорелось в полную силу, сияло бледным зимним солнцем, и во дворах оказалось полно людей, желавших насладиться робкими еле теплыми лучами. Кто-то лишь пожимал плечами, а вот кто-то видел машину почтальона, кружившую по деревне. Нина искала, этим она примелькалась… Так даже лучше.

Благодаря подсказкам Матвей и обнаружил, что она двинулась в сторону фермы. Это удивило местных: что ей могло там понадобиться? Для себя они решили, что она на самом деле направлялась на хутор, просто объездным путем. Матвей же не обманывался на этот счет, он точно знал, куда ехать.

Машину почтальона он нашел без труда, но Нины там, естественно, уже не было. Цепочка следов на снегу указывала, куда направилась женщина. Снова небрежность… Похоже, она была возбуждена, спешила куда-то, не думала о последствиях – или считала, что последствия уже не важны. Если она все-таки была сообщницей, она явно надеялась на побег из деревни. Но даже так она вела себя слишком опрометчиво, очень странно, что человек такого ума и осторожности, как Андрей, подпустил к себе кого-то вроде Нины – психически нестабильного, легко поддающегося страстям…

Впрочем, он и не подпустил. Матвей без труда понял это, когда увидел, как Андрей всаживает нож ей в голову. Все произошло очень быстро, далеко, и помешать этому было невозможно. Пара секунд – и Нина была мертва.

Зато жива оказалась Таиса! Матвей понятия не имел, где она раздобыла белый костюм, как добралась до фермы… Объяснения могли подождать. Ему нужно было спешить, потому что уже стало очевидным: одна Таиса не справится. Она и так сделала больше, чем представлялось возможным.

Матвей добрался до поляны, когда девушка рухнула под лед. Его первым желанием было броситься туда, за ней, но он сдержался. Нина уже поддалась эмоциям – и к чему это привело? Чтобы спасти жизнь себе и Таисе, ему нужно было поступать не так, как хочется, а так, как нужно.

Поэтому он воспользовался эффектом неожиданности – пока Андрей его не видел и следил за Таисой. Пистолет Матвей с собой не взял, хотя следовало бы. Зато был метательный нож, этого хватило. Лезвие живым серебром пролетело через воздух, с едва уловимым глухим звуком прошило ткань куртки и плоть, по самую рукоятку вошло в плечо мужчины.

Андрей не издал ни звука. Он в удивлении уставился на нож, на пятно крови, стремительно расползающееся по куртке, на свою безвольно повисшую правую руку. Попадание было не идеальным: Матвей целился в шею. Но наивно было предполагать, что он точно не промажет, слишком велико оказалось расстояние. Поддавшись беспокойству за Таису, он все-таки поспешил.

Ничего, все равно получилось неплохо. Андрей – правша, тут и сомневаться не приходится, и потеря правой руки для него, охотника, критична. Винтовка все еще висела у него на плече, но в том, что выстрелить он больше не сможет, Матвей не сомневался.

Вопрос в том, сможет ли драться – и будет ли. У него по-прежнему оставался нож, которым он убил Нину. Теперь Андрей смотрел на неожиданно появившегося противника – без человеческой ненависти, скорее, со звериной настороженностью. Он определял, кто из них сильнее… Он учел все: рост Матвея, их одинаковые параметры и этот бросок ножа, на который способен далеко не каждый и который говорит об очень специфических навыках. В иное время они были равны, а теперь Андрей уступал, и надеяться он мог лишь на то, что из-за потери Таисы Матвей начнет мельтешить и допускать глупые ошибки.

Вот только Матвей не выглядел как человек, который способен мельтешить. Взгляд серийного убийцы он выдерживал спокойно, как выдерживал прежде взгляды куда более опасных тварей. Андрей не знал всего – но понял многое.

Он предпочел отступить. Он даже бросил ружье, понимая, что оно бесполезно, только станет лишним весом и еще больше травмирует руку. Он бежал, потому что готовился бежать, у него наверняка был план отступления, которым нужно было срочно воспользоваться.

В иное время Матвей преследовал бы его – и догнал бы. Но теперь ему пришлось поступить иначе. С тех пор, как Таиса рухнула под лед, он не прекращал мысленно считать секунды. Он знал, что, если она боролась, шанс спасти ее еще есть. А в том, что она будет бороться, он больше не сомневался.

Он поспешил к озеру, на ходу сбросил пальто и ботинки. По-хорошему, следовало раздеться полностью, но время не позволяло, пришлось нырять в черную прорубь в джинсах и свитере. Холод ударил быстро, больно, в висках загудело, и на какой-то миг риск потери сознания был более чем реален. Но Матвей все-таки выдержал, не запаниковал, сумел развернуться в воде.

Постепенно темнота, созданная шоком и холодом, сменилась на куда менее страшную темноту озера. Близкий лед сиял странно, серебристо, делая все вокруг нереальным. Мутная вода скрывала дно, и казалось, что Матвей попал не в искусственное озеро возле старой фермы, а в пучину океана, где смерть – просто вопрос времени.

Но он не сосредотачивался на смерти, он искал жизнь. Если бы Таиса не выдержала и уже была на дне, Матвей не сумел бы ее разглядеть. Однако она держалась у поверхности, найти ее оказалось несложно благодаря все тому же белому костюму.

Людей, оказавшихся подо льдом, чаще губит не неумение плавать и даже не холод – холод не успевает. Они просто теряют ориентацию в пространстве, им кажется, что выхода на поверхность больше нет, ловушка захлопнулась. Они паникуют, организм требует больше воздуха там, где воздуха нет совсем, – и они погибают.

Такая участь ожидала и Таису. Девушка справлялась неплохо, раз до сих пор была жива, но она пыталась пробить лед, казавшийся ей тонким, вместо того чтобы искать прорубь. Движения ее рук уже стали замедленными и совсем слабыми, она вот-вот должна была отключиться… Однако Матвей понимал, что вытаскивать ее все равно нужно осторожно. Она не ожидает спасения и при любом прикосновении решит, что это Андрей отправился за ней. В мутной воде она все равно не разглядит, кто находится рядом, а против Матвея работало еще и то, что они с убийцей похожи параметрами.

Поэтому действовать нужно было быстро и в меру жестко. Матвей подплыл к девушке сзади, перехватил одной рукой поперек груди и живота – помогло то, что Таиса была значительно меньше его. Она, конечно же, задергалась, да еще и выдохнула последний воздух по глупости – на это указывали крупные пузыри возле ее лица. Однако это уже было не принципиально, Матвей убедился, что сможет ее удержать. Прижимая к себе девушку, он загребал воду второй рукой и ногами, он как раз прекрасно помнил, где остался спасительный путь на поверхность. Матвей не думал о том, насколько холодно в озере – и какой мороз ожидает их дальше. Он знал, что такие задачи нужно решать в настоящем моменте, не тратя времени на страх перед будущим.

Если бы Андрей рискнул и все-таки остался, они стали бы для него легкими мишенями – даже для однорукого. Однако рисковать собой ему не хотелось, он предпочел гарантировать собственную безопасность. Поэтому, когда Матвей вынырнул, в лесу по-прежнему не было никого живого, только мертвое тело Нины лежало неподалеку, у линии леса.

Сначала он вытолкнул на лед девушку, потом только выбрался сам. Таиса замерла на четвереньках, тяжело закашлялась, пытаясь освободить легкие от грязной воды. Матвей понимал, что она все еще в шоке, но времени на успокоение не было.

– Раздевайся, – велел он. – Быстро!

Она только судорожно кивнула, говорить она пока не могла. Однако взгляд Таисы при этом оставался осознанным, она уже разобралась, кто рядом с ней, и не собиралась впадать в истерику. Она была даже умнее, чем ожидал Матвей.

Он принес ей свое пальто и ботинки, положил рядом с ней на снег.

– А к-как же т-ты? – с трудом произнесла Таиса.

Смотреть на нее сейчас было жутко: лицо совсем белое, губы посинели, нижняя челюсть дрожит от холода. Впрочем, Матвей подозревал, что сам он выглядит не лучше – он просто умел с таким справляться. Гарик порой посмеивался над тем, что у него «нет жизни – есть только тренировки». И вот сегодня усилия Матвея окупились сполна.

– Я не пропаду, – отозвался Матвей, кивнув на неподвижное тело Нины.

Одежда массивной женщины все равно была ему мала – но не критично, натянуть можно. Таису, судя по взгляду, перспектива забрать вещи покойницы приводила в ужас. Матвей думал лишь о том, что нужно пережить мучительно долгий путь до машины.

– А он-н? – Таиса с опаской оглянулась по сторонам, замерла, словно готовясь к выстрелу. – Он-н гд-де?

– Он тебя больше не побеспокоит. Я обещаю.

* * *

Матвей так и не вернулся. Значит, или не счел нужным делиться информацией, или не был до конца уверен в своей версии. Гарика это не обижало, он ведь не мальчик на подхвате, которому все нужно объяснять. Если Матвей додумался до чего-то, то и он сможет.

Сначала он был занят – объяснял ситуацию Форсову, звонил в полицию. Потом система начала действовать, от него уже ничего не зависело, у него появилось время подумать. Он перебирал в уме не только тех, кого знала Таиса, – а в том, что она увидела убийцу не впервые, Гарик даже не сомневался. На то, что этот тип местный, многое указывало, в том числе и то, как ловко он расправился с Григорием Серенко. Это кто-то сильный… Но загвоздка ведь не в силе, а в том, что в нем внушало доверие. Ему поверила Ева Сон, чужая в этих местах. Ему поверила Даша Виноградова, всех прекрасно знавшая. Что быстро усыпляет доверие? Это должно быть на виду, женщины попадали в западню быстро, не анализируя и не философствуя…

Гарик долго не мог понять – а потом понял в один миг. Так иногда бывает: то, что ты ищешь, не спрятано, оно прямо перед тобой, но почему-то остается незамеченным. Зато если уж ты это увидел, забыть или потерять невозможно.

Он направился в кафе – и обнаружил, что оно закрыто. Кривая надпись на листке бумаги, скотчем приклеенном к двери, сообщала, что причиной тому стали некие «технические проблемы». Но Гарик не верил в такие совпадения и без сомнений заглянул в окно.

Как он и ожидал, Елена сидела внутри. Она была растеряна, она опустилась за один из столиков и закрыла лицо руками. Может, плакала, может, думала о чем-то тяжелом, сложно сказать наверняка. Но она точно была не в состоянии обслуживать гостей, и она это прекрасно понимала.

Гарик вернулся к двери и постучал.

– Елена, я знаю, что вы внутри! Откройте, нам нужно срочно поговорить.

Она, конечно же, не открыла. Она даже не отозвалась, делая вид, что ее там нет. Но чего-то подобного Гарик и ожидал. Тяжело вздохнув, он достал из кармана набор отмычек.

Когда он все-таки вошел в кафе, Елена уставилась на него так, будто увидела привидение.

– Вы что здесь делаете?

– На задвижку нужно запирать, – назидательно произнес Гарик. – Если дверь такого типа заперта на самую обычную задвижку, вскрыть ее невозможно, только выбить, а выбивать – дело шумное и долгое. Запомните, вам понадобится – в ближайшее время вам трудно будет почувствовать себя в безопасности, но вот такие маленькие детали помогут.

– Что?.. О чем вы говорите? Вы что, тоже ищете Андрея?

Ага, значит, Матвей все-таки догадался… По крайней мере, Гарик на это очень рассчитывал. Хотелось просто спросить, что она сказала о своем муже Матвею, искать, бежать, помогать… Вот только Гарик понимал, что это бессмысленно. Матвею помощь не нужна, теперь у каждого своя роль.

Гарик запер дверь и подошел к Елене. Она заметно напряглась, когда он опустился на стул напротив нее, однако убежать не попыталась.

– Это Андрей убил всех тех женщин в лесу, – спокойно произнес Гарик. – Тех трех, о которых уже известно, и наверняка многих других. Ты знала об этом?

Он задал вопрос не ради слов. Он сидел достаточно близко, не сводил с нее глаз, поэтому самую важную информацию получил за пару секунд. Елена еще ничего не говорила, еще только осмысливала его вопрос, а он уже выяснил правду.

Ничего она не знала. Да и понятно, почему, Андрей бы ни за что не сказал ей. Он мог обманывать ее, но не доверять ей. И все же… Елена не была дурой. Она прожила рядом с этим человеком много лет, наверняка она замечала странные поступки, отрешенные взгляды, непонятные слова, может, даже подозрительные пятна на одежде, когда он возвращался домой. Однако Андрей все мог объяснить, и она с готовностью верила.

Елена обманывала свой разум, и все же семена сомнения в какой-то момент закрепились в ее душе. Поэтому теперь она готова была защищать мужа перед другими, но не так уверенно и решительно, как ей хотелось бы.

– Хватит этого! – наконец разозлилась Елена. Видимо, решила, что только за злость и можно держаться в такой ситуации. – Что вы на него накинулись? Андрей в рейсе!

– Ты звонила ему?

– Он не снимает трубку, но это нормально! Это даже хорошо! Он никогда не снимает трубку, когда за рулем, это правила безопасности!

– Ловко придумал, – кивнул Гарик. – Этим можно многое оправдать. Но я вот что скажу… Тебе будет тяжело. Когда станет известно о том, что он делал, часть вины перенесут на тебя и твоих девочек. Не полиция, конечно, соседи. Начнут проклинать, делать гадости, и доказывать людям, что ты ни при чем, бесполезно… Я бы рекомендовал переезд, даже если придется ужаться финансово. Жизнь и безопасность дороже.

– Уходите немедленно! Я не желаю это слушать!

Гарик ее проигнорировал, он продолжил рассуждать все так же невозмутимо.

– Но кое-что для своей репутации ты сделать можешь… Да и для души, если веришь в душу. Ты веришь? Или что дети кармически платят за ошибки родителей? Тогда помоги своим дочерям, подскажи мне, где искать его. Он никогда бы не доверил тебе свое убежище, но догадаться ты можешь. Где бы он обустроил нору?

– Мне что, в полицию позвонить? – Елена наверняка хотела задать вопрос гневно, а прозвучало как-то жалко.

Она упрямилась, это понятно. Но у Гарика не было времени дожидаться, пока она выйдет из стадии тупого отрицания. Он понятия не имел, когда все закончится в лесу… и как это закончится. Но если психа не перехватит Матвей, тот ломанет в свое убежище, поймать его можно будет только там – или он сумеет исчезнуть.

Поэтому Гарик не имел права на ту жалость, которую ему хотелось проявить к Елене.

– Знаешь, как он заманивал в ловушку женщин? Я все не мог понять, хотя это было главным… Зато когда понял – сразу вышел на него. Он использовал твою машину. Вот эту, семейную, с детским креслицем возле водительского места, со всеми этими милыми игрушками. Скажи, в этой машине можно самостоятельно открыть дверцы возле задних сидений?

– Нет… – еле слышно прошептала Елена.

– А почему? Сломались? Сразу обе?

– Это сделал Андрей… Но сделал для наших девочек! Чтобы они случайно не открыли дверцу во время движения!

– Во-первых, дверцы можно запереть с водительского места. Во-вторых, младшая из ваших девочек ездит в специальном кресле впереди, а старшая достаточно взрослая, чтобы не открывать дверцы по первому желанию. Но там наверняка все сломано безнадежно. Чтобы точно никто не выбрался… Хотя, думаю, жертвы верили его обману до последнего и не сопротивлялись, пока не оказывались в лесу. Он возил этих женщин в твоей машине, Лена. На смерть возил. Они сидели там, где сидят твои дочери. И твои дочери однажды вырастут в женщин, которых кто-то сможет увезти…

– Прекрати! – крикнула Елена. Она уже плакала, но сама не замечала этого. – Это все неправда, неправда… Он не мог!

– Где он, Лена?

– Андрей никого не убивал!

– Где он?

Она, только что кричавшая, как-то разом сникла, словно последняя энергия покинула ее в один миг. Елена откинулась на спинку кресла, устало прикрыла глаза рукой и тихо произнесла:

– В гараже.

– В каком еще гараже?

– Неподалеку от станции, где он работает… Там года два назад продавали гаражи для частных нужд. Место глухое, далекое, можно было купить за копейки… Андрей этим и объяснил. Что за копейки… Я там никогда не была.

– Спасибо. И запомни: ни ты, ни тем более твои дети ни в чем не виноваты.

Она дала ему запасной ключ от гаража. Может, действительно хотела помочь. А может, готова была сделать что угодно, лишь бы он убрался. Гарик был почти уверен, что она не бросится предупреждать Андрея по телефону. А если и бросится, толку не будет: он не снимет трубку, тут его недоверие сыграет против него.

Гарик задержался лишь для того, чтобы зайти в дом Матвея – пустой, конечно же, – и забрать из сейфа пистолет. Пожалуй, ему самому давно следовало получить разрешение на оружие, но ему было лень. Опыт подсказывал, что все необходимое обычно оказывается под рукой само по себе.

Он сосредоточился только на выполнении задачи. Гарик воспринимал это как своего рода игру, квест, не имеющий отношения к нему лично. Потому что если бы он задумался о чем-то ином, об истинном смысле событий… он мог сорваться. Он не собирался себе этого позволять.

Елена не обманула его как минимум насчет гаражей: они там действительно были. Гарик отогнал машину подальше, чтобы не спугнуть Андрея, оставшуюся часть пути прошел пешком. Он издалека увидел, что на нужном гараже защелкнут навесной замок. Получается, Андрей не пришел… или вообще не придет, или это не его гараж. Вариантов было много, но лишь в одном из них Гарик мог на что-то повлиять, и он просто ждал.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем среди деревьев мелькнуло движение. Ему показалось, что целая вечность – он затаился среди сугробов, так было сложнее, но безопаснее. Именно поэтому он не спугнул Андрея, когда тот все-таки выбрался на дорогу.

Гарик сразу заметил все: кровь на одежде, нож, торчащий из раны… Ножи Матвея он знал прекрасно и всегда считал их скорее декоративным элементом, своего рода блажью. Ну кто использует ножи, если есть пистолет, в самом деле? Зачем это нужно? А вот зачем…

То, что Андрей был всего лишь ранен, один раз и не слишком опасно, ничего хорошего не сулило. Почему Матвей не задержал его? Или не добил? Этот может, жалостью к ублюдкам он не отличается… Так почему же не смог? И где Таиса, успел ли он?..

Нет, не нужно об этом сейчас думать. Такие мысли губят, а не помогают. Если поддаться им, желание нажать на спусковой крючок станет слишком сильным, а это все-таки неправильно. Даже в случае такого существа, как Андрей Алексин.

Гарик выждал еще немного, позволяя Андрею самому отпереть замок и войти в гараж. Он подозревал, что внутри найдется немало улик, связывающих этого человека с убийствами. Понятно, что часть своих трофеев Андрей подсунул Серенко, чтобы подставить охотника. Однако такие, как он, слишком гордятся своими победами, чтобы полностью потерять память о них. У него еще что-то есть… И будет лучше, если его задержат внутри, чтобы он не попытался сделать вид, будто не был в этом гараже много лет и вообще не представляет, что там скрыто.

Лишь услышав, что Андрей занят чем-то, Гарик двинулся с места. Он подошел к гаражу, замер на пороге, входить внутрь было слишком опасно: человек с таким охотничьим опытом и ловушки мог расставить.

Андрей и правда возился с какой-то сумкой, но, увидев направленный на него пистолет, медленно выпрямился. Похоже, он искал аптечку, потому что нож из раны он пока благоразумно не вытащил.

– Не дергайся, – посоветовал Гарик. – И подними ту руку, которая все-таки работает. Думаю, компания у нас появится минут через двадцать, потерпишь.

– Это какое-то недоразумение…

– Даже не начинай. Я знаю, кто ты такой. Ты знаешь, кто я. Не нужно уходить в пустую болтовню.

– Ну, попытаться стоило, – усмехнулся Андрей. – Будешь спрашивать, что стало с твоими спутниками?

– Нет. Я все равно узнаю позже, ты ненадежный источник. Ты можешь ляпнуть что-нибудь такое, что придется тебя пристрелить, а это серьезно испортит мне резюме.

– Ты это можешь? Пристрелить меня? Ты правда способен на убийство человека?

Андрей, при всем своем безумии, был неплохим психологом – иначе он не оставался бы вне подозрений так долго. Он отлично разбирался в людях, к любому мог найти подход. Он умел заглянуть в душу и теперь видел то, что Гарик знал о себе с самого начала.

Он не мог убить. Несмотря на все свои громкие слова, злость, даже на грани отчаяния не мог и все. Это было не в его природе. Матвей убивать умел, хоть и без удовольствия – просто такой вот он уродился. А Гарик – нет, и это вовсе не означало, что он готов был тут рыдать и едва удерживать пистолет в дрожащей руке.

Андрей заметил то, что ему показалось слабиной, двинулся вперед – медленно, осторожно, зная, что забрать пистолет одной рукой будет трудно.

– Ты же не такой, как я, – вкрадчиво говорил он. – Ты действуешь по закону, вызываешь полицию… Так зачем в меня стрелять? Я ранен, я никуда не убегу…

– Прекращай, а? – поморщился Гарик. – Ты реально ожидаешь, что я сейчас в панике начну отступать и вопить, чтобы ты не приближался? Мы же не в фильме, парень. В фильмах почему-то не учитывают один очень полезный вариант.

Прежде, чем Андрей успел сообразить, что происходит, Гарик опустил пистолет ниже и выстрелил – в ногу. В колено, чтобы даже случайно не задеть никакую крупную артерию… а еще сделать так, чтобы охотиться Андрей уже не смог никогда.

Андрей с воем покатился по грязному полу. Гарик поставил пистолет на предохранитель, убрал за пояс и теперь равнодушно наблюдал за тем, кто для многих сумел стать воплощением худших кошмаров.

– Знаешь, а ты ведь сказал верно, – задумчиво бросил Гарик, прислушиваясь к далекому еще вою сирен. – Ты теперь никуда не убежишь.

* * *

Таиса предполагала, что преодолеть случившееся будет сложнее. Она ожидала кошмаров – с безжалостным ледяным лесом, темной водой, утаскивающей на глубину, с яркими красными пятнами среди абсолютной белизны… Но ничего такого не было. Таиса допускала, что подобные последствия настигнут ее позже. Форсов считал, что это попросту показатель стабильной здоровой психики: умение преодолеть травму и двигаться дальше.

В больнице Таиса все-таки оказалась, но все понимали, что это скорее мера предосторожности. Девушка не возражала: теперь она могла спокойно отлеживаться в уютной одиночной палате, а не разбираться со всем бардаком, который творился в Змеегорье и его окрестностях. Аресты, допросы, задержания… Ее такое не привлекало.

Да и скучать ей не приходилось. Оставаясь одна, Таиса жадно читала одну за другой книги из списка, который дал ей Форсов. Он не говорил, что уже точно решил взять ее на обучение. Но разве такие списки составляют просто так, без особой причины?

Гостей у Таисы тоже хватало. Помимо родственников и знакомых, к ней регулярно наведывался Гарик. С его подачи на прикроватной тумбочке стояли не только роскошные букеты цветов, но и крошечная пихта в горшке. Гарик и сам толком не сумел объяснить, зачем притащил дерево. Он лишь с загадочным видом объявил, что так нужно, и удрал из палаты.

Пару раз заходил Форсов – чтобы проверить, как она, и передать ей список. К третьему визиту он уже знал все подробности этой истории и готов был рассказать о них. Все понимали, что Таиса это заслужила.

Андрей Алексин действительно впервые убил не в Змеегорье, туда он прибыл уже состоявшимся преступником. Его первое убийство было кровавым и неуклюжим, за решеткой он не оказался лишь потому, что ему повезло.

Он родился в одной из тех семей, которые называют неблагополучными – и вполне обоснованно. Вряд ли ему когда-либо доводилось видеть своих родителей абсолютно трезвыми. Родители же слабо представляли, сколько у них вообще детей. В этой семье никто никого не воспитывал, все просто кое-как существовали под одной крышей.

Его братья и сестры уверенно шли по стопам старшего поколения и потихоньку спивались. Андрей же оказался не таким, алкогольный дурман его не привлекал, у него были свои желания, поначалу непонятные ему. Ему хотелось чего-то, сулившего непередаваемое удовольствие, но слишком неясного, чтобы просто пойти и взять это. Он пробовал многое – и выпивку, и наркотики, и секс, в унылых, давно нуждавшихся в ремонте домах, среди которых он вырос, хватало способов получить такие вот нехитрые развлечения. Все это не ослабило желание внутри него, лишь вызвало раздражение, заставив действовать решительней.

Он впервые убил вскоре после того, как ему исполнилось шестнадцать. Андрей случайно обнаружил среди деревьев двух наркоманов в отключке – парня и девушку. Парня он не тронул, все его внимание было сосредоточено на девушке. Он даже не помнил, что именно сделал, но он наконец получил то самое наслаждение, которое инстинктивно искал. Андрей растворился в нем, ни о чем больше не думал, и в себя пришел лишь над растерзанным трупом.

Вот тогда он и мог попасться, разделив судьбу психопатов, оказавшихся за решеткой по неопытности. Он действовал неумело, он наследил, полиции достаточно было приложить хоть чуть-чуть усилий, чтобы добраться до него.

Однако обстоятельства сложились в его пользу. Никто не собирался всерьез расследовать убийство давно опустившейся наркоманки, все казалось очевидным: вот труп, вот рядом лежит залитый кровью сожитель и ничего не помнит. Что тут думать? Ну а что рядом следы… Может, убийца метался, прежде чем отключиться? Кто этих нариков поймет! К Андрею никто даже не присматривался. Разве способен тихий шестнадцатилетний мальчик так жестоко растерзать женщину? Нет, конечно, и говорить о таком стыдно!

Но Андрей тогда не знал, что убийство сойдет ему с рук так легко, он серьезно переволновался, два дня не решался вернуться домой, все не верил, что его никто не ищет. Страх позволил ему очень хорошо усвоить этот урок. Он понял, что действовать нужно осторожно, выбирать жертв с умом, заметать следы, иначе удовольствия больше не будет. Лучше немножко потерпеть сейчас, а не терять в колонии долгие годы.