Текст книги "Зимнее солнце"

– Нет, к счастью, до такого не дошло! Вовремя потушили очаг. Все зло, что по лесам бродит, в лесах и остается, вплотную к людям оно не подходит. Если бы я жила в деревне, то и не знала бы ничего… Но я несу свою вахту здесь и все знаю. Оно редко проявляет себя – но все равно слышно. То кричит, то воет… Чаще всего – далеко от меня. Чувствует все-таки, что я человек подготовленный и знающий. Но иногда вплотную подберется, ночами мне спать не дает своими воплями…

Матвей бросил быстрый взгляд на Таису. Это вроде как должно было удивить, а она почему-то поняла его сразу. Сейчас нужно было выразить сомнение, а сам он сделать этого не мог, потому что рисковал потерять роль дорогого друга. Зато ей терять было нечего, и она спросила:

– Так может, это звери воют?

– Ну какие еще звери? – хмыкнула Барабашева. – Это человеческие голоса! Лесные духи кричат, как люди, чтобы сбить меня с толку. Иногда даже вплотную подбираются и в дверь мне колотят! В этом доме две двери: та, через которую вы вошли, и вторая, выводящая в лес. Они всегда в лесную стучат, просятся еще так жалобно… Но ко мне никакая нечисть не проберется! У меня двери и стены святой водой политы, засов отличный, и ставни я на каждую ночь запираю.

– И ни разу не поддались? – восхищенно спросил Матвей. – Ни разу не открыли дверь, приняв нечисть за человека, который просто просит о помощи?

– Было дело один раз, – смутилась Барабашева. – Давно… Еще в начале лета. Но это, конечно же, оказалось ошибкой.

Так они и узнали, что однажды пожилая женщина все же открыла дверь «лесному духу», пустила его внутрь. В свое оправдание Барабашева пояснила, что лесной дух не был похож на такового, он выглядел как избитая полураздетая женщина.

Незнакомка так и не смогла толком рассказать, что с ней случилось, она судорожно рыдала, закутавшись в плед. Но когда Барабашева вполне разумно предложила вызвать полицию, – телефон в этом странном месте все же имелся, – окровавленная женщина ответила решительным отказом. Казалось, что полиция пугала ее даже больше, чем неведомые преследователи. Барабашева сделала из этого единственный возможный в ее реальности вывод: они уже поработили и полицию, доверять нельзя никому.

Она помогла женщине привести себя в порядок, дала одежду, уложила спать в гостиной, рассудив, что раньше утра они толковых решений не примут, гостье нужно успокоиться. Но до решений не дошло и утром – потому что незнакомка исчезла.

В дом никто не проникал, женщина просто открыла дверь изнутри и удрала, прихватив с собой все ценные вещи, какие смогла найти. Она так ничего и не объяснила, оставила только рваную окровавленную одежду, которую Барабашева позже сожгла.

– Это был ценный урок мне, – вздохнула пожилая женщина. – Я рада, что она меня не убила! Лесные духи ведь душат во сне, вы знали? Поэтому наши предки и назвали их духами.

– Да, в этом есть смысл, – кивнул Матвей. – Вы пытались искать ту женщину? Возможно, кто-то в деревне видел ее?

– Какая деревня? Она просто вернулась в лес!

– А ценные вещи ей зачем в лесу? – поинтересовалась Таиса.

– Потому что лесные духи любят сами себе жертвы приносить, так она взяла плату за мою жизнь. С тех пор я больше никогда не открывала дверь на их крики, и даже если они барабанить начинали – тоже не открывала! Но они это редко делают. Они знают, что меня не провести!

– Побольше бы таких людей! – восхитился Матвей. – Скажите, мы можем осмотреть дверь, выходящую на лес? Чтобы понять, есть ли смысл проводить тут съемку.

– Да сколько угодно, днем там все равно не опасно. Только я с вами не пойду – и на улице холодно, и я не люблю, когда они на меня из леса пялятся. Обойдите дом и сами все найдете!

Матвей еще раз заверил пожилую женщину в их благодарности. Но старался он зря: вниманием Барабашевой безраздельно завладел свиной окорок, который был куда приятней сломанной ноосферы.

Пока они шли по двору, Таиса пыталась понять, можно ли как-то соотнести случай, о котором рассказала Барабашева, с участью Даши. Пока отличий было больше, чем сходства. Оба раза напали на молодых женщин, вынудили их бегать по лесу, но на этом – все. Первую не раздели и не убили. Впрочем, это было раньше, она сумела удрать… Возможно, это заставило неведомого преступника изменить тактику, действовать жестче и решительней.

И все же, если та женщина была избита, он входил с ней в близкий контакт, с Дашей – нет. Подобные привычки обычно не меняются. Или ту женщину он попросту поймал, она вывернулась в последний момент? А Дашу вообще не нашел – и погибла она по другой причине.

Но все это никак не объясняет, почему незнакомка отказалась звонить в полицию. Или она уже тогда готовилась обокрасть старуху? Вот только Таиса сильно сомневалась, что в доме Надежды Барабашевой хранились настоящие ценности, ради которых кто-то стерпел бы побои. У неведомой женщины наверняка была более серьезная причина не связываться со стражами правопорядка… Только какая? Как вариант, на нее могли напасть полицейские, но не участники какой-нибудь тайной организации, а самые обычные моральные уроды, какие найдутся в любой профессии…

Таиса надеялась, что с новыми данными портрет преступника будет становиться все более четким, но пока получалось скорее наоборот.

Дверь, ведущая к лесу, определенно была черновой в доме – тут ни крыльца не оказалось, ни навеса. В обычных деревенских избах Таиса ничего подобного не встречала, однако все дома на хуторе были построены по какому-то особенному проекту, нетипичному для этих мест.

Дверь была пусть и деревянной, но крепкой, по прочности наверняка не уступающей железной. Старое, посеревшее от солнечных лучей дерево сразу заставило Таису насторожиться. А когда Матвей смахнул с него снег, оказалось, что инстинкты не обманули. Дверь была покрыта трещинами и зловещими темными пятнами. Как минимум эта часть истории не была рождена больным сознанием пожилой женщины: в дом Надежды Барабашевой действительно кто-то стучал, и не раз.

Таиса понимала, что профессионал не должен поддаваться сентиментальности, что ситуацию нужно оценивать отстраненно, как это делал Матвей. Вот только у нее ничего не получалось, и в разгар солнечного дня она вдруг оказалась в темной, освещенной лишь звездами ночи. Она видела, как в эту дверь стучала обнаженная девушка – с таким ужасом, таким отчаянием, что даже не заметила, как разбила руки в кровь, как щепки вошли глубоко под кожу… Она рыдала и умоляла о помощи, потому что наверняка увидела, как свет пробивается через закрытые ставни.

Но ей никто не помог. Может, и вовсе не ответил, а может, ее еще и назвали лесным духом, прокляли, послали подальше… У нее не было времени настаивать, она вынуждена была бежать.

Иллюзия причинила боль, но она же помогла. Потому что в следующую секунду Матвей подошел ближе к двери и с помощью пластикового пакетика достал из трещины окровавленный человеческий ноготь. Если бы страх уже не прошел через нее ледяной волной, Таиса не сумела бы остаться спокойной хотя бы внешне.

– Как я и предполагала, не было тут никаких волков, – тихо сказала она. – Если бы за Дашей гнались звери, она бы укрылась в любом из пустующих домов.

– Звери, да не те, – невесело усмехнулся Матвей, продолжая рассматривать дверь. – Но мы не можем быть уверены, что это ее ноготь.

– Знаешь, чьим бы он ни был, вырванный с мясом ноготь я считаю прямым указанием на то, что атмосфера в лесу не гостеприимная!

Ирония заключалась в том, что прямо сейчас лес как раз был прекрасен. Недолгий зимний день близился к завершению, лучи солнца стали гуще, ниже, они растворялись в снегу, меняя его цвет. В рассеянном сиянии ветки казались совсем черными, будто углем нарисованными, а прямо на них зависли тяжелые рыжевато-розовые облака.

Но только при таком окружении Таиса и рискнула бы зайти в лес. Она покинула расчищенный двор, ступила в высокую целину – сначала осторожно, но, набрав полные ботинки в первую же минуту, она двинулась уверенней. Таисе хотелось узнать, что ожидало за деревьями, откуда могли прибежать все те девушки, чьи крики проигнорировала сумасшедшая старуха, оставили ли они какие-то указания на то, что с ними произошло.

Матвей, должно быть, понял это. Он ни о чем не спросил, просто двинулся следом – его молчаливое присутствие выдавал скрип снега и длинная тень, постоянно остававшаяся рядом с Таисой. От этого становилось легче.

Лес берёг свои тайны надежно. Следы отчаянной борьбы за жизнь сохранились только на окровавленной двери, деревья здесь были целыми, чистыми… Или алые пятна на них давно уже скрыл снег. Таиса решила, что к дальнейшим исследованиям не готова, и хотела вернуться обратно, когда из-под ног неожиданно ушла опора. Девушка даже не успела сообразить, что произошло, мир закружился вокруг нее, снег неприятно и мокро прижался к лицу, свет стал тусклее… Она упала куда-то, хотя двигалась через ровную поляну, так же не бывает! Ее словно утащили те самые лесные духи…

Однако, когда Таиса пришла в себя, оказалось, что духи тут все-таки ни при чем. Упавшие сосновые ветки и снег образовали импровизированную охотничью ловушку, под которой скрывалась неожиданно глубокая яма. Она появилась на месте вывернутого с корнем старого дерева и расползлась под влиянием дождей, наверняка еще осенью. Но тогда это было просто не особо опасное болото, теперь же из-за мороза стены ямы покрылись плотной коркой льда, превратив ее в западню.

Таисе повезло, что она оказалась здесь не одна. Спустя пару секунд на нее упала тень, а на краю ямы появился четко очерченный лучами солнца силуэт.

– Жива? – коротко осведомился Матвей.

– Ну, кое-как…

– Тогда выбирайся.

– Если бы это было так легко… Тут все заледенело! Дай руку, пожалуйста, только осторожней, сам не упади.

Таисе казалось, что большой проблемой ее падение не станет, Матвей был достаточно рослым и сильным, чтобы достать ее за минуту.

Вот только он этого делать не собирался, он так и стоял на краю, равнодушно разглядывая девушку.

– Ну? – нахмурилась Таиса. – Нужно что-то, кроме «пожалуйста»?

– Нет. Я просто не собираюсь тебе помогать.

– Что?.. Ты шутишь, что ли?

– Не вижу в этом ничего смешного. Ты заявляла, что готова к этой работе. Я сразу предупреждал, что тут бывает трудно.

– Я бы не назвала это типичными условиями работы профайлера! – Таиса обвела рукой заледеневшую яму.

– И тем не менее, ты здесь. Ты не можешь вечно рассчитывать на меня или Гарика. Выбирайся сама.

– Ты охренел? Я же замерзну тут!

– И это тоже будет решением проблемы.

– Матвей!

Она до последнего надеялась, что это какой-то дурацкий розыгрыш, способ поиздеваться над ней. Однако Матвей слов на ветер не бросал, он развернулся и направился прочь. Уже знакомый скрип снега доказывал, что он не пытается обмануть Таису, он действительно отдаляется.

Оставляя свою спутницу одну в безлюдном лесу за час до наступления темноты.

* * *

У Гарика была одна важная особенность: даже на самых сложных заданиях он почти не чувствовал страха. Ему казалось, что ни с ним, ни с окружающими ничего плохого не случится. Это было нелогично, однако он не спешил бороться с этим блоком, так было легче решаться на безумные авантюры. Хотя в глубине души Гарик понимал, что игра с собственными эмоциями до добра не доведет. Кажется, ему стало сложнее сочувствовать окружающим… Уверен он не был и уж точно не собирался тратить время на самокопание теперь.

Ему нужно было это бесстрашие, когда он отправился в Охотничью Усадьбу. За рулем автомобиля сидела Елена, все такая же улыбчивая, но заметно волнующаяся. Гарик устроился на пассажирском сидении, с которого ради этого поспешно убрали детское кресло, и с любопытством разглядывал многочисленные игрушки, занимавшие салон.

Проследив за его взглядом, Елена пояснила:

– Это для наших маленьких, они беспокойные, их нужно отвлекать. Вот и получается детская комната на колесах! Когда я за рулем, это еще ничего. А муж мой тут совсем забавно смотрится!

С этим Гарик мог согласиться: мужа Елены он видел только один раз, но ему хватило. Андрей Алексин был здоровяком с медвежьими габаритами, в кафе он ловко перетаскивал ящики с продуктами – так, будто они весили не больше, чем детские кубики. Представить, как этот гигант опускает лапищи на руль, обитый розовым плюшем, и правда было затруднительно.

– А у Андрея своей машины нет, что он эту водит? – спросил Гарик.

– Есть, но служебная, он у меня водитель. Обычно он на ней ездит, или на мотоцикле, или на снегоходе зимой… Но в Охотничью Усадьбу на таком нельзя, вот он и берет мою машину. Там, понимаете, сложная система безопасности, пропускают только те машины, номера которых в журнале есть. А нам чем новую регистрировать – так проще ему на этой съездить!

– У вас же не будет проблем из-за того, что я составляю вам компанию?

– Да все в порядке, – заверила его Елена. – Там в основном у начальства требования дурацкие, на местах никто по-настоящему не парится. Я несколько раз привозила с собой разных помощников, вопросов не было. Они там прекрасно знают, что сама я тяжести таскать не собираюсь. Хотя я месяца три не была… Может, вообще меня забыли?

– Ого! А почему так? Заказов не было?

– Нет, вы что, заказы регулярно поступают! Просто Андрей не любит, когда я туда езжу, предпочитает сам, вот я и организую все так, чтобы подходило под его график.

– Охотников, что ли, боится? Что стрелять спьяну начнут?

– Охотников, да только не поэтому. Стрелять близко к территории Усадьбы им запрещено, за такое можно навсегда лишиться права приезжать туда. Андрей считает, что там просто избалованные мажоры собираются, причем далеко не все ради охоты. Он у меня сам охотник, поэтому и немножко так презирает тех, кто охотой только прикрывается, а сам приезжает сюда ради вечеринок и понтов. К тому же Андрей пару раз ездил со мной, сказал, что ему не нравится, как на меня смотрят. Вроде как женщин они не уважают, а потому способны на что угодно! Он у меня ревнивый очень… Ну и я стараюсь не давить, хочет это делать сам – пожалуйста, мне даже легче!

Судя по бодрому тону, Елена не воспринимала опасения мужа всерьез. Она видела в этом исключительно милую ревность, скрепляющую их брак. А вот Гарик допускал, что опытный охотник действительно мог уловить подозрительные детали, укрывшиеся от его жены. Он уже сделал себе мысленную пометку поговорить с этим Андреем, когда представится случай.

Пока же нужно было сосредоточиться на нынешнем задании. Мимо шлагбаума их действительно пропустили без проблем: охранникам было лень выходить из теплого домика на мороз, они лишь махнули рукой через окошко. Елена могла сейчас в багажнике хоть парочку некрупных террористов провезти, всем было плевать.

За шлагбаумом вилась заасфальтированная, отлично расчищенная дорога. Гарик подозревал, что можно было проложить ее напрямую, так было бы дешевле и пришлось бы вырубать куда меньше деревьев. Но хозяева Охотничьей Усадьбы, видно, хотели, чтобы их гости с первых минут погружались в атмосферу таинственного леса, и дорога часто петляла, оставляя водителя и возможных пассажиров наедине с природой.

Лес здесь и правда был роскошным, этого не отнять. Деревья поднимались по обе стороны дороги несокрушимыми крепостными стенами, снег держался на их пышных ветвях пушистой шалью. Ели были как с картинки: могучие, с золотистой россыпью крупных шишек. В воздухе, который затягивало в машину, пахло хвоей, смолой и свежестью. На фоне этого великолепия любой человек казался маленьким, всего лишь одним из элементов леса, но никак не его хозяином. Из-за переплетающихся на высоте ветвей снега до корней долетало не так уж много, и ходить здесь было куда проще, чем возле деревни. Однако тропинок в целине Гарик не видел, только редкие полоски следов, да и то не человеческих. Похоже, к дороге не боялись подходить олени, кабаны и волки.

– Здесь чуть ли не заповедные места были, – с сожалением произнесла Елена. – Я из своего детства помню… Детям сюда ходить запрещалось, потому что животных много было. Но со взрослыми можно, очень красиво…

– Не сказал бы, что сейчас плохо.

– Сейчас тоже хорошо, но эта стройка все равно спугнула многих животных и птиц. Андрей мой смеется над этими туристами, потому что они плохие охотники. А я рада, что плохие! Иначе все испортили бы окончательно.

Гарик сомневался, что туристы действительно могли что-то принципиально изменить. Его больше заинтересовало другое: если эти люди приезжали в такую даль не охотиться, то зачем же?

Охотничья Усадьба оказалась совсем небольшим комплексом: шесть домиков, выстроенных среди старинных сосен полукругом. Забора здесь видно не было, он скрывался где-то среди деревьев, но так даже лучше, иначе возникало бы ощущение, что все они в загоне. Указатели, прибитые к золотистым стволам, услужливо подсказывали, где находится ресторан, а где – администрация.

– Мне нужно с поваром поговорить, – предупредила Елена. – Я минут через пять вернусь.

– Мне обязательно оставаться в машине?

– Нет, можете прогуляться, я же помню, что вы не просто так тяжести таскать приехали! – рассмеялась она.

– Я по-прежнему не хочу доставлять вам неприятности.

– И не доставите. Тут считают, что посторонние – это проблема охраны. Если вас пропустили на территорию, значит, вы имеете право здесь находиться, вопросов не будет. Я однажды случайно услышала, что тут даже камер наблюдения очень мало – ради сохранения приватности гостей.

Вот такого Гарик не ожидал, это можно было считать подарком судьбы. Покинув машину, он осмотрелся по сторонам и убедился, что случайно перехваченный Еленой обрывок информации оказался верным. Много камер было возле шлагбаума, а вот на территории Охотничьей Усадьбы их размещали осторожно: парочка возле администрации, одна возле ресторана – и все. Похоже, тут дипломатично не хотели знать, чем именно развлекаются постояльцы.

Гарик готовился к условиям похуже. Теперь же уверенность в том, что все получится, лишь закрепилась, страха по-прежнему не было. Он позволил Елене отойти подальше, скрыться в ресторане, а сам занялся делом.

Все жилые коттеджи были одинаковыми: деревянными, стилизованными под старинные охотничьи домики, но при этом вполне комфортными. Не слишком большими, и все же способными вместить компанию из пяти-шести человек. На сайте Охотничьей Усадьбы значилось, что все они заняты, свободные места не появятся до апреля. Но Гарик уже тогда подозревал, что это уловка, способ обеспечить дополнительную проверку клиентов. Теперь он убедился, что не ошибся.

Территорию Усадьбы хорошо очистили от снега, но ветер все равно разносил легкую взвесь, оседавшую на дверных ручках и ступенях. Из-за этого несложно было определить, где регулярно бывают люди, а где давно уже никто не появлялся. Гарик направился к пустующему коттеджу, расположенному подальше и от администрации, и от ресторана – туда охват камер не добирался.

Он достал отмычку, без труда вскрыл замок. Форсов постоянно ворчал, что Гарику следовало бы оставить былые методы и сосредоточиться только на профайлинге, толку будет больше. Гарик каждый раз соглашался, обещал прекратить – и оба они знали, что он врет. В глубине души сам Гарик подозревал, что полноценного профайлера из него никогда не выйдет, его таланты на другое направлены. А если так, зачем ограничивать себя в средствах? Только навык терять…

Так что тренироваться он не прекращал, и теперь замок быстро поддался. Аккуратно, чтобы не оставить на крыльце следов, Гарик открыл дверь, но внутрь заходить не стал. Вместо этого он швырнул в коттедж дымовую шашку, закрыл дверь – и снова запер замок, будто так и было.

Черно-серый дым начал расползаться по комнатам почти сразу, но Гарик прекрасно знал, что у него есть добрые две минуты до того, как сотрудники через окна заметят что-то подозрительное или сработает система оповещения. Поэтому он отошел в сторону медленно, будто прогуливаясь – как ему и полагалось.

Ну а потом в Охотничьей Усадьбе началась суета. Кто-то первым завопил про пожар, кто-то куда-то побежал, кто-то решил, что самое время эвакуировать драгоценных гостей. Драгоценные гости, в свою очередь, эвакуироваться не желали, требовали, чтобы их оставили в покое, и посылали потенциальных спасателей к чертовой матери.

Примерно на такую реакцию и надеялся Гарик. Он видел, что из здания администрации повалили сотрудники: кто-то готов был помочь, а кому-то было любопытно. Гарик затерялся среди них, зная, что эти кадры, полные движения, скроют его диверсию, даже если начнется расследование и станут просматривать записи камер. Он не сомневался, что кто-то в здании остался – например, бухгалтер. Бухгалтеры на его памяти были самыми осторожными сотрудниками, коварно запирающими кабинет и выключающими компьютеры, даже если просто отлучались в туалет.

К счастью, их коллеги таким добросовестным подходом не отличались. Гарик без труда отыскал отдел продаж – он должен был оставаться доступным клиентам. Здесь компьютеры бросали без присмотра с куда большей готовностью, чем в бухгалтерии. Да, ценных данных у продажников было меньше. Так ведь Гарик в подобных данных и не нуждался! Ему было совершенно все равно, кто сколько платит и какой доход получает Усадьба каждый год.

Ему были нужны только имена клиентов и даты их приезда, такое как раз можно было отыскать в компьютерах продажников. Задачу упрощало еще и то, что у сотрудников этого отдела был ограниченный доступ к Интернету. Чтобы они не отвлекались, им отключили все развлекательные сайты и социальные сети, осталось только то, что нужно для работы. Благодаря этому и компьютеры работали лучше, и данные скачивались быстрее.

Разбираться во всем прямо сейчас Гарик не планировал. Он вообще не любил спешить и суетиться, он предпочитал действовать расслабленно, будто имел полное право на каждый свой поступок. Он подключил к блоку компьютера внешний диск, а сам отошел к окну.

Там спектакль был в самом разгаре. Коттедж уже вскрыли, оттуда валил зловещий черный дым, вроде как намекавший, что еще чуть-чуть – и пламя поглотит все деревянные постройки в радиусе километра. Вокруг здания бестолково метались мужчины с ярко-красными огнетушителями, не зная, где именно лучше применить это славное орудие, ведь огня видно не было. Сотрудники отдела продаж, которые легко узнавались по форме, стояли в отдалении вместе с группой других наблюдателей и радостно снимали происходящее на мобильные. Собственно, ради этого они и покинули рабочие места, ведь просто посмотреть на пожар можно было и из их офиса.

Так что у Гарика все шло прекрасно. Вот и зачем поддаваться волнению, если все твои планы идеально воплощаются? Звуковой сигнал оповестил его, что запись завершена. Гарик как раз отсоединял от компьютера диск, когда за спиной у него прозвучал незнакомый женский голос:

– Кто вы и что вы здесь делаете?!