Текст книги "Очень тихий городок"

Всё-таки решил спросить (больше из вежливости):

– А прокуратура как же? Тоже не будем сообщать?

– Ты хочешь следователем стать или нет? – ответил вопросом на вопрос Балабин. – Ты, Артём, кажется, об этом мечтал, если я не ошибаюсь. Вот тебе твой шанс. Значится, будет твоё первое дело. Но действовать надо очень быстро, пока звон не пошёл. Что скажешь?

Артём отвёл горящие глаза, медленно проговорил:

– Приозёрск – городок маленький, Борис Дмитриевич. Не должно быть так уж тяжело найти убийцу.

– Вот это я и хотел от тебя услышать! – усмехнулся начальник. – Поехали!

10. Откровение

На этот раз календарный листок был оторван с большими предосторожностями. Человек, который его отрывал, явно не хотел видеть никаких грозящих неприятностей на открывшейся страничке.

Но ничего не помогло. Новый гороскоп гласил:

СКОРПИОН. Четверг.

Пусть Скорпион будет настороже. Не предпринимает ничего, в чём ни был бы уверен. Помните, никогда неизвестно, кто и с какой целью наблюдает за вами.

Сырое утро медленно проявило лишённые красок дома, обнаружило серое, низко опустившееся на Приозёрск небо.

Около двери «Котлетной» жалко крутилась лохматая, похожая на тощую овцу собака. Дверь распахнулась. Появилась Мария Новикова, шуганула испуганного пса, выкатила Рудика в его фирменном инвалидном кресле. Он, как всегда, был в американской бейсболке, тёмные очки держал в единственной руке. Опасливо поводил вокруг большими настороженными глазами, походил на сломанный ключ.

Мария выкинула из рафика специальную подножку, по ней втащила кресло с Рудиком внутрь. Перед тем как скрыться внутри салона, Рудик поднял глаза, уткнулся в пристальный встречный взгляд.

В окне дома напротив стояла Таня Родина, внимательно следила за ним. Увидев, что он её заметил, тут же отвернулась, демонстративно задёрнула занавески.

Рудик ничего не сказал, медленно нацепил очки. Лицо сразу застыло, превратилось в непроницаемую маску.

К дому Тани подъехала белая «Нива-Тайга». Оттуда выскочил Саня Колосков. Оглянулся, увидел Рудика, приветственно махнул ему. Рудик вяло помахал в ответ. То ли не хотел, то ли было трудно шевелить рукой.

Мария оглянулась, чтобы увидеть, кому он машет. Подозрительно оглядела Саню, захлопнула дверь салона и села за руль.

Микроавтобус отъехал.

В это же самое время Артём Раскатов лихо подкатил к школе, выскочил из срочно выделенных ему служебных «Жигулей» (давно устаревшей, тринадцатой модели) и бодро направился к входу в здание.

Войдя внутрь, тут же наткнулся на шедшую по коридору Свету Коновалову. Они были знакомы, встречались в городе. (Приозёрск – городок маленький, не встретиться просто невозможно.)

– Привет ментам! – задорно улыбнулась Света.

– Привет! – блеснул ответной белозубой улыбкой Артём.

Девушку эту он приметил сразу, на второй день своего появления в городе. Осторожно выяснил, кто такая, но как только узнал, что несовершеннолетняя школьница, дал себе зарок близко не подходить. Ничего, школьный год скоро закончится, а торчать ему ещё здесь всё лето.

А пока никаких лишних неприятностей не надо!

Света Коновалова ему, безусловно, нравилась, он всякий раз провожал её долгим взглядом, когда случайно встречал на улице. В свою очередь, и Света чувствовала эти взгляды, уходила всегда неспешно, с напряжённой спиной, до последней секунды ждала, что он её окликнет.

Сейчас они с удовольствием смотрели друг на друга, не знали, с чего начать разговор.

Пауза затягивалась, становилась нарочитой.

– Вот хорошо, что я вас встретила, – спохватилась Света. – Мне надо с вами посоветоваться.

Артём коротко и почтительно склонил голову. Этим кивком выразил всяческую готовность дать девушке самые лучшие советы, на какие только был способен.

– Странная вещь, – продолжила она. – Мне всё время кто-то звонит. Каждый день всю эту последнюю неделю.

– Вот как? – поднял чёрную бровь Артём. – Очень интересно.

Отойдём в сторонку, ладно? Я хотел бы поподробней всё это услышать.

Саня Колосков стоял у двери, оглядывался по сторонам, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Не особо ему хотелось заезжать за Таней, но она с утра стала ему названивать, ныла чего-то, упрашивала. Он согласился, не такой уж большой крюк, не проблема.

Наконец дверь открылась. Таня стояла на пороге. Выглядела хреново. Лицо бледное, помятое, под глазами тёмные круги.

Саня, впрочем, решил в подробности не вдаваться. Переживания Тани Родиной ему по большому счёту были глубоко до лампочки.

– П-привет! – произнёс он. – П-поехали?

Но Таня решительно покачала головой.

– Я не иду в школу, – сказала она. – Я тебе не за этим звонила.

Саня нахмурился. Какого хрена, спрашивается, она его тогда просила заехать. Он-то был уверен, что её надо подвезти.

– Зайди, пожалуйста, – попросила Таня. – Надо кое-что перетереть.

Саня пожал плечами.

О чём тут толковать?

Тем более с Таней Родиной. У неё и так сплошная дурость в башке. А из-за этой истории с Диким, видимо, совсем крыша поехала.

Он взглянул на часы, решил, что школа подождёт, зачем-то ещё разок оглянулся и вошёл в дом.

Таня тщательно закрыла за ним дверь на замок.

Сане это не очень понравилось.

– С-слушай, мы с Д-дикарём малость поцап-пались. Но эт-то одно, а уб-бийство – совсем д-другое д-дело. Ты п-понимаешь?

– Нет, я ничего не понимаю, – честно призналась Таня.

Он заметил, что её передёрнуло. Она вообще дрожала так, будто находилась не в тёплом доме, а стояла посреди продуваемой морозным ветром улицы.

Саня расценил это по-своему:

– Т-ты ч-чего, дум-маешь, я им-мею отношение к т-тому, что случ-чилось?

– Ничего я не думаю, – всё с той же безнадёжной интонацией сказала она.

– А т-тогда ч-чего? – удивился Саня.

Таня взяла себя в руки, перестала дрожать.

– Саня! Санечка! – горячо зашептала она. – Я умираю от страха, Саня. Поклянись, что никому не скажешь то, что я тебе сейчас скажу.

– Чтоб мне п-падлой б-быть! – торжественно поклялся ошеломлённый Саня. – Н-ну?

– Я знаю, кто убийца.

– Кто? – поразился он.

Но Таня уже опять молчала. Из глаз выкатились слёзы, быстро побежали по щекам.

Саня взял её за плечи, встряхнул, посадил на стул. Она безвольно подчинилась, была как большая кукла.

– Г-говори! – велел Саня. – К-кто это?

– Алина, – наконец не столько выговорила, сколько выдохнула она.

– Т-ты что?! – недоверчиво сказал Саня. – От-ткуда т-ты знаешь?

Таня шмыгнула носом, вытерла слёзы:

– Я уверена на все сто, что это она. Я видела.

– В-видела чт-то? – уточнил Саня.

– Я видела, как она выглядела, когда вернулась из аллеи, – объяснила Таня.

– К-как? – строго спросил он.

Его уже начинал раздражать этот дурацкий разговор.

– Она была на себя непохожа, – начала сбивчиво объяснять Таня. Теперь она говорила громко, во весь голос – На ней лица не было. Я же не дура. Я сразу почувствовала – что-то не так. Она вела себя так, будто искала Олега. А на самом деле она его убила. Клянусь, Санёк, она его убила! Это сделала она!

Саня вдруг оглянулся. Ему показалось, что кто-то наблюдает за ними.

А эта дура, как назло, болтает и болтает!

Он со значением приложил палец к губам.

– Ты чего? – удивилась Таня.

– Тс-с-с-с-с-с! – зашипел на неё Саня.

Сейчас, безусловно, следовало помолчать.

11. Допрос

Приёмная директора школы выглядела этим утром несколько необычно. Все свободные стулья занимали вызванные на допрос, ждущие своей очереди ученики. Секретарша Леночка сидела не за привычным своим столиком, а в углу приёмной. Держала на коленях блокнот, нервно покусывала карандаш, поправляла то и дело сьезжающие на кончик носа очки.

За столиком же расположился лично Эдуард Николаевич Погребной. Одет был, как всегда, с иголочки. Галстук тёмно-красного цвета красиво гармонировал с синим в тонкую полоску костюмом. Эдуард Николаевич тихо переговаривался о чём-то с Андреем Степановичем Лаптевым и периодически бросал возмущённые взгляды на закрытую дверь собственного кабинета.

В его голове никак не укладывалось, почему он должен был уступить кабинет этому длинноногому мальчишке с нагловатой физиономией. Однако же другого, более удобного места для следовательской работы в школе не нашлось, и после недолгого сопротивления (и короткого телефонного разговора с Балабиным) Эдуард Николаевич вынужден был пойти на попятный. Так что теперь его кресло (между прочим, кресло отменное, подарок спонсоров, новодел, конечно, но весьма качественный, работа мастеров местной деревообрабатывающей фабрики!) самым нахальным образом оккупировал этот столичный выпускничок, без году неделя следователь. Явно блатной парень, как все они там, в Москве.

Скорей всего, купил себе диплом!

В принципе можно было бы, конечно, здесь не сидеть, а пойти в учительскую или ещё куда-нибудь. Но директору казалось важным находиться как можно ближе к центру событий, поэтому он решил занять именно этот, вовсе не соответствующий его положению пост.

Погребной вздохнул, покосился на сидевшую напротив Тамару Станкевич.

Тамара заметила директорский взгляд, вежливо улыбнулась пышными губами, небрежно дунула на падавшую на лоб чёлку. Жест был с практической точки зрения довольно бессмысленный (чёлка тут же опустилась на прежнее место), но зато отработанный, безусловно привлекал внимание.

Дверь кабинета неожиданно распахнулась, оттуда вышла Алина Трушина.

Погребной кинул зоркий взгляд в глубину кабинета, успел разглядеть, как вальяжно развалился в его любимом кресле Артём Раскатов.

К тому же ещё и яблоко жрёт, наглец!

Тамара же пристально оглядела проходившую мимо Алину. Не без удовлетворения отметила, что та выглядит чудовищно. Коротко стриженные немытые волосы нелепо торчат в разные стороны, лицо измученное, под глазами мешки, идиотски оттопыриваются проколотые в нескольких местах уши.

Чистая креза, видно, что коматозит по-чёрному!

Артём доел яблоко, задумчиво оглядел кабинет и через всю комнату бросил огрызок в стоявшую в углу корзину для использованных бумаг. Огрызок ударился о край корзины, но внутрь не попал, свалился рядом.

Артём недовольно сморщился, встал из-за стола, подошёл, поднял огрызок и выбросил его в мусорку.

Потом мельком оглядел приёмную.

– Тамара Станкевич! – объявил он в открытую дверь.

Тамара повела плечами, встала, одёрнула юбку и, выпрямив спину, вошла в кабинет.

Дверь закрылась.

– Нет, это чёрт знает что! – недобро усмехнулся ей вслед Эдуард Николаевич. – Этот мальчишка хозяйничает здесь, как у себя дома. И всё это он делает, сидя в моём кресле. Я уверен, что он понятия не имеет, как надо поступать в таких случаях. Не понимаю, почему Балабин ему доверил такое важное дело. Это крайне легкомысленно с его стороны.

– Вы совершенно правы, Эдуард Николаевич, – подобострастно подддержал его Лаптев. – Это как-то совсем непонятно.

Артём внимательно рассматривал Тамару Станкевич. Безусловно, красивая девушка, но несколько не в его вкусе.

Слишком холёная, пожалуй.

Подобные девицы всегда очень высокого мнения о собственной персоне. Особенно, как он заметил, в провинции. Здесь они просто чувствуют себя королевами.

Артём наклонился над столом, пристально посмотрел прямо в лицо Тамаре. (Так делал Джигарханян в одном из фильмов об Аркадии Францевиче Кошко.)

– Ну, хорошо, Тамара, – мягко сказал он. – Давайте всё же пойдём дальше. У Олега Дикого были враги? Если да, то кто это? И пожалуйста, как можно подробней.

Тамара дунула на падающую на лоб чёлку, взглянула на Артёма чистым, проникновенным взглядом.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказала она. – Столько всего надо вам рассказать…

Спустя час в приёмной почти ничего не изменилось, разве что несколько уменьшилось количество ожидающих.

Сидевшая в углу секретарша Леночка усердно делала вид, что записывает в блокноте что-то важное. На самом деле изо всех сил прислушивалась к тихому разговору директора с учителем физкультуры.

Уши у неё горели, Леночка просто умирала от любопытства. Ей на редкость повезло, что убили не кого-нибудь, а ученика из их школы. Жалко, конечно, Олега Дикого, видный был парень. Но зато ужасно интересно, как всё это теперь развивается.

Прямо чистое кино, ей-богу!

– Я это, конечно, сразу прекратил, – тем временем возбуждённо говорил Лаптев. – Позже, во время тренировки, он опять полез в драку, и я опять вынужден был вмешаться. Вот такие дела, Эдуард Николаевич.

– А что за причина была у этой второй драки? – спросил Погребной.

Лаптев пожал плечами, потом показал глазами на сидевшего неподалёку Геворка Асланяна:

– Толком не знаю. Что-то они с его братом не поделили.

Погребной повернулся, не скрываясь, с ног до головы пристально оглядел Геворка.

– Понятненько, – многозначительно проговорил он вслух.

Геворк тут же занервничал.

– Что вы на меня так смотрите! – возмутился он. – Вы что хотите от меня, Эдуард Николаевич? Ни я, ни мой брат никакого отношения ко всему этому не имеем!

Погребной насмешливо кивнул головой, перевёл недобрый взгляд на широкие, спущенные штаны Геворка.

– А это мы скоро узнаем, – сказал он.

Дверь кабинета распахнулась, оттуда вышел Павло Горошевич. Оглядел всех сидящих вызывающим взглядом. Лицо возбуждённое, покрасневшее.

– Геворк Асланян! – раздалось из кабинета.

Геворк встал, направился к двери. По дороге якобы случайно (на самом деле точно рассчитанным движением) толкнул Горошевича. Тот немедленно развернулся, открыл рот.

Но сказать, однако, ничего не успел, поскольку в эту самую секунду в приёмную влетел запыхавшийся Ромка Заблудший.

– Следователь здесь? – тяжело дыша, спросил он.

Секретарша Леночка открыла было рот, но ничего не сказала, только кивнула на открытую дверь.

– Мне срочно надо… – виновато пробормотал Ромка и мгновенно исчез в кабинете.

Геворк Асланян озадаченно уставился на плотно захлопнувшуюся перед самым его носом дверь. Растерянно оглянулся, уткнулся взглядом в возмущённого по-прежнему Павло.

– Ну чего вы встали как бараны? – властно вмешался в ситуацию Эдуард Николаевич. – Горошевич, он с тобой уже закончил?

– Да, – коротко ответил Павло.

– Тогда иди в класс! – распорядился директор. – А ты, Асланян, садись, жди, пока тебя опять вызовут.

Геворк подчинился, сел на место.

Горошевич ушёл.

Леночка в своём углу поправила очки и ещё больше напрягла слух.

Если бы можно было хоть чуточку услышать, о чём сейчас говорит этому молодому следователю Заблудший!

Ромка сидел напротив Артёма, всё ещё тяжело дышал, вытирал пот грязным платком.

– С чего ты это взял? – спросил Артем.

– Так Танька ж Родина видела, как она это делала, – горячо заговорил Ромка. – Я вам говорю, это Алина его пришила, верняк, даже не сомневайтесь. Депан у неё.

– Чего-о? – не понял Артём. – Это что значит?

– Ну в смысле депресняк. Словечко такое. Типа, колбасится она. Вот и замочила его.

Артём подвинул к себе блокнот, взял ручку:

– Ты-то как об этом узнал? Тебе Таня рассказала?

– Да нет же. – Ромка досадливо повёл головой. Следователь был проблемный, тормозил, сразу не догонял. – Я ж объясняю, – нетерпеливо произнёс он. – Она всё Сане Колоскову рассказала, а он – мне.

Время в приёмной тянулось чертовски медленно. Секретарше Леночке, регулярно поглядывающей на часы, казалось, что оно просто окончательно застыло на месте.

– Будьте на всякий случай готовы, Андрей Степанович! – тихо прошептал Погребной на ухо Лаптеву. – Может быть, вам придётся взять класс Седы Магометовны.

– Понимаю, – со значением отвечал Лаптев. Хотя на самом деле ничего не понял. Костоева вроде бы не болела и никуда уезжать не собиралась, речи об этом ни разу не было. Но задавать вопросы воздержался. Лишние часы ему только на руку, к тому же за классное руководство шла дополнительная оплата. – Разумеется, Эдуард Николаевич. Проблем нету. Вы можете спокойно на меня положиться. Вы же знаете, я вас не подведу…

Он хотел сказать что-то ещё в этом духе, но осёкся. Дверь кабинета открылась, оттуда с важным видом вышел Ромка Заблудший.

Вслед ему тут же высунулся озабоченный Артём.

– Эдуард Николаевич, – обратился он к директору. – Я бы хотел немедленно поговорить с Колосковым и Родиной. Разыщите их, пожалуйста.

Погребной с трудом подавил раздражение. Этот юнец смеет отдавать ему приказания.

– Сколько это ещё всё займёт? – строго спросил он. – Мне нужно вернуться в свой кабинет.

Артём лучезарно улыбнулся:

– Надеюсь, недолго. Ещё раз извините за причинённое беспокойство. Я вам сразу дам знать, как только закончу.

И он снова скрылся в кабинете, аккуратно закрыл за собой дверь.

Погребной проводил его бешеным взглядом.

Наглая московская рожа!

– Эдуард Николаевич! – пискнула из своего угла Леночка.

Директор обернулся:

– Что вы сидите? Вы же слышали!

– Дело в том, что Родина сегодня отсутствует в школе, – робко доложила секретарша. – Причины неизвестны.

12. шанс

Причина отсутствия Тани Родиной на самом деле была только одна – страх. Причём Таня не могла бы внятно сформулировать, чего именно она боялась. Она только знала, что ей очень страшно выходить на улицу, а тем более показаться в школе, поэтому единственным выходом для неё оставалось сидеть дома и не высовываться.

Таня бесцельно слонялась по комнате, периодически подходила к окну, осторожно поглядывала в щёлочку между закрытыми занавесками.

Ничего особенно интересного она там не видела. На улице шла обычная жизнь – проезжали машины, шли прохожие. Через дорогу, в окне «Котлетной», Таня видела мать своего нового одноклассника Рудика Новикова. Судя по всему, она жарила котлеты.

Дверь «Котлетной» открылась, вошёл посетитель, маленький, лысоватый человек, стал что-то говорить Новиковой. Скорей всего, попросил завернуть ему несколько котлет. По крайней мере, Новикова именно это и стала делать.

Таня с тоскливым интересом наблюдала за ней.

Так, обыкновенные дела.

Мутки, как сказали бы в школе.

Неожиданно раздавшийся телефонный звонок заставил её вздрогнуть.

Таня отпрянула от окна, подозрительно посмотрела на разливавшийся пронзительной трелью телефон.

Он всё не замолкал. Она не выдержала, сняла трубку:

– Алло?

– Таня? – раздался в трубке приятный низкий тембр.

Она сразу узнала этот обаятельный голос. Он принадлежал молодому высокому следователю, который с ней разговаривал там.

– Да, – ответила она. – Я вас слушаю.

– Таня, это Артём Раскатов. Таня, нам надо срочно поговорить. Я буду у тебя через двадцать минут, договорились?

– Ага, – сказала Таня.

Это было всё, что она могла сейчас из себя выжать.

Трубка разразилась короткими гудками.

Таня положила её на рычаг.

Неожиданно она успокоилась. Страх ушёл. Этот высокий симпатичный следователь защитит её от всего. Почему она, дура, действительно ему всё не сказала?.. Тем более он такой… кручёный!

Внезапно Таня поняла, что всё, что произошло, это не случайно. И то, что она не рассказала ему сразу всё, тоже имело свой смысл.

Может, это так нужно было.

Для того, чтобы высокий красивый мужчина из Москвы приехал к ней в дом. Чтобы они с ним оказались наедине. Чтобы у неё тоже наконец появился шанс.

Таня представила себе, как умрут от зависти все, включая Тамару, и щёки её порозовели.

Шанс этот ни в коем случае нельзя упустить!

Она резко повернулась, побежала в ванную. Времени было очень мало.

Он сказал, через двадцать минут.

Таня внимательно оглядела себя в зеркало.

Ужасный вид!

Кошмарическая морда – бледная как смерть! Испугаться можно.

Она достала косметику, разложила тушь для ресниц, тени для век, начала энергично краситься. Постепенно лицо стало оживать, принимать более-менее пристойный вид.

Когда красила ресницы, раздался звонок в дверь.

Таня заметалась.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Вот это залепуха! Как же он быстро приехал! Она ведь даже переодеться не успела…

Звонок не давал думать, настойчиво зазвенел снова.

Она в последний раз взглянула на себя в зеркало и вышла из ванной.

Подошла к двери, перевела дух, спросила нежным голосом:

– Это вы, Артём?

За дверью молчали.

Таня нахмурилась.

– Артём? – переспросила она.

Ответом по-прежнему была тишина.

Она приложила ухо к двери, ничего не услышала.

Подбежала к окну, прижалась лицом к стеклу, скосила глаза. Пыталась увидеть, не стоит ли кто за дверью. Обзор был затруднён, видна была только левая часть двери, возможно, кто-то и стоял с другой её стороны.

Таня недоумённо пожала плечами.

Странные игры…

А может, он её испытывает?.. Хочет проверить, действительно ли она такая жуткая трусиха, как говорят? Небось уже наслышан от Санька.

Что ж, она ему докажет!

Таня решительно открыла замок, правда, в последнюю секунду чего-то опять испугалась, дверь распахнула уже медленно.

На пороге никого не было.

Всё это были чьи-то мудацкие шутки!

Она почувствовала, как от обиды к горлу подкатывает ком. В глазах защипало, выступили слёзы.

Оставляя грязные следы на щеках, потекла краска.

Таня шмыгнула носом, взяла себя в руки. Глаза сердито блеснули. Больше она на такое не попадётся. Подумаешь, растаяла от одного звонка!

Хватит!

Она решительно мотнула головой, но, прежде чем обратно захлопнуть дверь, всё же высунулась наружу (на всякий случай).

Неожиданно выражение лица её резко изменилось. Тонкие, выщипанные брови поползли вверх, глаза мгновенно просохли, широко открылись. Теперь в них не осталось ничего, кроме отчаянного, безумного страха.