Автор книги: Владимир Солонарь
Жанр: Политика и политология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Показательно, что за четыре дня до того, как И. Антонеску впервые обнародовал процитированную выше версию прихода к власти, он же, обращаясь к нации по радио, утверждал: «Впервые в жизни мне пришлось обманывать, лгать и нарушить торжественную клятву, требуя отречения Короля, которому я присягнул на верность»[425]425
Ion Antonescu, Către români… Chemări – cuvântări – documente. La o răscruce a istoriei, ed. Dan Zaharia (București: Socec & Co., SAR, 1941), p. 26. Валер Поп в своих мемуарах представил нам очень хорошее резюме этой речи, которую он слушал по радио (Amintiripolitice, pp. 119–120).
[Закрыть]. Это утверждение ближе к истине, но и оно лживо в одном важном аспекте: И. Антонеску солгал по крайней мере один раз еще до того, как потребовал для себя диктаторские полномочия на переговорах с Каролем. Это произошло 2 сентября, на проведенной по его инициативе встрече с Ю. Маниу и И. Худицэ, когда он выразил полное согласие с их мнением, что после отречения Кароля должно было быть сформировано правительство национального единства, составленное из представителей НЦП и НЛП: Ю. Маниу – премьер-министр, Дину Брэтиану – министр иностранных дел, И. Антонеску – министр обороны. Это правительство должно было отказаться от выполнения Венского диктата[426]426
Hudița,Jurnalpolitic, [1940], pp. 308–309.
[Закрыть]. В действительности же уже на тот момент И. Антонеску был полностью на стороне немцев, которым он обещал мирно уступить венграм север Трансильвании. При встрече с И. Худицэ 22 сентября он признался, что нарушил данное Ю. Маниу обещание, и объяснил свое решение сохранить всю полноту власти в своих руках, основываясь на своей убежденности, что сможет послужить нации лучше любого профессионального политика[427]427
Ibid., [1940–1941], pp. 53, 206.
[Закрыть]. Таким образом, новая диктатура в Румынии была установлена в обстановке глубокого политического кризиса, при бесцеремонном вмешательстве немецкого посольства, путем запугивания непопулярного и недальновидного короля, а также в результате интриг и лжи жаждавшего власти генерала.
Одним из условий, на которые должен был согласиться И. Антонеску, добиваясь немецкой поддержки в начале сентября 1940 г., наряду с выполнением Венского диктата, было включение в новое правительство представителей Железной гвардии[428]428
В. Фабрициус прямо сказал 4 сентября Валеру Попу: «Румыния должна, однако, понять, что легионерский фактор, пожертвовавший неисчислимыми жизнями ради националистической идеи и сближения с Германией, не только не безразличен Германии, но составляет самую твердую гарантию искренности ориентации Румынии на Ось…» (подчеркнуто в оригинале. – В. С.): Amintiri politice, pp. 116117.
[Закрыть]. Вскоре после отречения Кароля И. Антонеску выполнил это обещание, заключив соглашение с Железной гвардией. Установленный в результате этого 14 сентября 1940 г. режим получил название Национального легионерского государства, выражая, таким образом, компромисс между желанием Железной гвардии создать чисто «легионерское государство» и решением И. Антонеску не уступать своим партнерам слишком много полномочий. Железная гвардия была провозглашена «единственным признанным в новом государстве движением», однако ее цель была ограничена обеспечением «морального и материального подъема румынского народа и развития его творческих сил»[429]429
Создание Национального легионерского государства было провозглашено чрезвычайным указом № 3151 от 14 сентября 1940 г.: MO, Partea I, nr. 214 bis. Опубликовано также в: Benjamin, Stanciu, eds., Legislația antievreească, pp. 61–62.
[Закрыть]. Выступая на одном из первых заседаний нового Совета министров, сам И. Антонеску так описал разделение полномочий между собой и Железной гвардией: «Вся политическая часть находится в ведении движения, но в управление партия не вмешивается»[430]430
Ciucă et al. (eds.), Stenogramele, vol. 1, p. 71, 21 septembrie 1940.
[Закрыть]. Гвардия, иными словами, должна была быть пропагандистской машиной, работающей для обоснования принятых без ее участия решений.
И. Антонеску сделал себя председателем своего первого Совета министров, а своим заместителем назначил Хорию Симу, который при этом не получил ни одного министерского портфеля. Легионерам были переданы пять министерств (из девятнадцати): иностранных дел (Михаил Стурдза), внутренних дел (генерал Константин Петровическу), образования, культуры и искусств (Траян Брэиляну), прессы и пропаганды (Александру Констант) и труда, здравоохранения и социальной защиты (Василе Ясински). Как глава правительства, И. Антонеску сохранял всю полноту законодательной и исполнительной власти[431]431
См. список членов правительства в: Benjamin и Stanciu, eds., Legislația antievreească, pp. 397–398; Horia Sima, Era libertății. Statul național-legionar (Madrid: Editura Mișcării legionare, 1982), vol. 1, pp. 39–40. Легионеры получили вдобавок посты статс-секретарей (заместителей министров) в некоторых министерствах. См.: Aurica Simion, Regimul politic din România în perioada septembrie 1940 – ianuarie 1941 (Cluj-Napoca: Dacia, 1976), pp. 41–46.
[Закрыть]. Все остальные должности получили армейские генералы и офицеры, а также так называемые «технические специалисты», среди которых были и некоторые видные члены политических партий, действовавших до 1938 г. Вскоре после объявления состава Совета министров по Бухаресту поползли слухи, что «между Антонеску и легионерами заключен пакт, который ни одна из сторон не намерена искренне соблюдать», и что каждая из сторон надеялась сокрушить соперника с помощью немцев[432]432
Hudița, Jurnal politic, [1940–1941], pp. 39–40. Это было мнение, которое Николае Лупу и его брат Константин передали И. Худицэ еще 15 сентября.
[Закрыть].
Действительно, хотя в 1930-е гг. И. Антонеску сблизился с Железной гвардией, они всё же принадлежали к разным мирам. Антонеску, несмотря на его конфликты с Каролем и манию преследования со стороны королевской камарильи, происходил из традиционной румынской элиты. Ничто из его прошлого не указывало на то, что он одобрял идею устранения от власти румынского правящего класса или насильственной революции против него. Как человек, сформировавшийся в обстановке почитания дисциплины и порядка, он ненавидел всё, что напоминало беззаконие и анархию, которая была для него синонимом коммунизма. Большинство членов Железной гвардии, напротив, были выходцами из низших классов и в основном принадлежали к молодому поколению, чьи шансы на успешную карьеру в межвоенном румынском обществе блокировались традиционными элитами. Горя желанием отомстить тем, кого они считали членами или сторонниками подлого и коррумпированного политического истэблишмента, они воспринимали государственный переворот 4–6 сентября как начало, а не конец их «революции».
Вдобавок после прихода Железной гвардии к власти число ее членов возросло, так как многие румыны считали, что членство в этом движении предоставляло хорошие шансы для карьерного роста. Общее число членов гвардии, по оценкам Хории Симы, осенью 1940 г. составляло около 500 тыс. человек[433]433
См.: Sima, Era libertății, vol. 1, p. 583. Подробнее об изменении социальной структуры Железной гвардии и отсутствии опыта у ее лидеров см.: Heinen, Die Legion „ErzengelMichael”, pp. 453–458.
[Закрыть]. Как утверждал впоследствии один из лидеров Гвардии, находившийся в оппозиции Х. Симе, Штефан Палагица, тот был одержим ростом численности рядов Железной гвардии, так что осенью 1940 г. в движение мог вступить кто угодно, и даже сразу же получить зеленую рубашку, в то время как при К. Кодряну это был знак высшего статуса ее носителя, который было нелегко заслужить[434]434
См.: Ștefan Palaghița, Istoria Mișcării legionare scrisă de un legionar: Preot Ștefan Pala-ghița, Garda de Fier spre Reînvierea României, ed. Alexandru V. Duță (București: Roza vânturilor, 1993), p. 144.
[Закрыть]. Руководство движения было разделено: в то время как большинство поддерживали Хорию Симу (симисты), меньшинство сплотилось вокруг Иона Зеля Кодряну, отца Корнелиу Зеля Кодряну («кодренисты»). Кодренисты всеми силами противостояли Симе, считая его провокатором. В отличие от Х. Симы, который выступал за немедленное создание «чистого» легионерского режима, кодренисты считали, что для захвата власти необходим подготовительный период, на протяжении которого нужно делить власть с И. Антонеску. В группу сторонников Х. Симы входили относительно молодые люди, не имевшие опыта. Самому Симе в 1941 г. было 35 лет, и единственным местом его работы до той поры была должность преподавателя румынского языка в гимназии маленького городка Карансебеш в Банате. В списке вероятных преемников К. Кодряну Х. Сима занимал восемнадцатое место; первые тринадцать членов были к тому времени убиты в ходе карлистских репрессий 1938–1939 гг. Второй эшелон легионерских лидеров едва достигал 30-летнего возраста[435]435
См.: Balta, Rumănien und Grofimăchte, pp. 88–89; Heinen, Die Legion „Erzengel Michael”, p. 458. См. также: Sima, Era libertății, vol. 1, p. 584.
[Закрыть].
Фото 7.2. Генерал Ион Антонеску и лидер Железной гвардии Хория Сима приветствуют легионеров, стоя на трибуне под свастикой и огромным портретом К. З. Кодряну.
Бухарест, осень 1940 г.
Фотография любезно предоставлена Национальным архивом Румынии
Неудивительно, что при таких условиях Х. Сима и его сторонники с первых же дней установления режима начали утрачивать контроль над своим движением. По причине ли отсутствия опыта или из желания не потерять популярность среди рядовых членов в то время, когда столкновение с Антонеску становилось всё вероятнее, Х. Сима и руководство легионеров в целом не желали принимать дисциплинарных мер для наказания наиболее крайних элементов[436]436
Иногда они всё же пытались это делать. См., например, приказ Х. Симы от 2 ноября 1940 г., который ограничивал свободу действий так называемой «легионерской полиции», ответственной за многие тяжкие злоупотребления. См. также приказ министра внутренних дел генерала К. Петровическу (легионера) от 30 ноября 1940 г., согласно которому эта полиция распускалась. См.: Pe marginea prăpastiei, vol. 2, pp. 107–108. Позднее люди Антонеску всё же утверждали, что на самом деле эти полицейские не были разоружены и продолжали совершать беззакония. См.: ibid., pp. 84–85. В своих мемуарах Х. Сима косвенно признал, что он не хотел наказывать виновных легионеров за их действия: Era Libertății, vol. 1, pp. 584–585.
[Закрыть]. Эти радикалы действовали всё более и более агрессивно против любого, кого считали виновным в репрессиях против Железной гвардии во времена Кароля.
Агрессивное поведение боевиков-легионеров стало известно в политических кругах Бухареста с самого момента их прихода к власти[437]437
В состоявшейся 15 сентября 1940 г. беседе (см. выше, прим. 37) Николае Лупу передал И. Худицэ бухарестские слухи о том, что легионеры планировали уничтожить 10 тыс. членов румынской политической элиты, чтобы «окончательно расчистить себе путь во власть».
[Закрыть]. До конца ноября их удерживали от убийств своих политических противников, обещая, что правительство отдаст под суд всех виновных в незаконном насилии против легионеров во время правления Кароля[438]438
В октябре покончил с собой румынский социолог из Ясс Петру Андрей, ожидавший неминуемого ареста легионерской полицией. Он был в прошлом членом НЦП, а затем министром образования в правительствах Кароля II 1938–1939 гг. См.: Simion, Regimul politic, p. 102.
[Закрыть]. И действительно, И. Антонеску отдал приказ возбудить уголовные дела, арестовать и приступить к допросам подозреваемых[439]439
См. Sima, Era libertății, vol. 1, pp. 163–167.
[Закрыть]. В тюрьме Жилава, недалеко от Бухареста, были заключены и ожидали суда 64 человека, обвиненных в злоупотреблении властью против легионеров. Среди них были бывшие премьер-министр, министр юстиции и шеф Специальной службы информации во времена Кароля. Но ярость легионеров, тлевшая в течение двух месяцев, прорвалась в ночь с 26 на 27 ноября 1940 г., когда группа боевиков, которые за день до этого присутствовали при эксгумации останков К. Кодряну, захороненных на тюремном кладбище, ворвалась в камеры, где находились бывшие карлистские функционеры, и убила их. В тот же день легионеры схватили историка Николае Йорга и экономиста Вирджила Маджару, генерального секретаря Национал-царанистской партии, вывезли в поле вблизи озера Снагов, что возле Бухареста, и после чудовищных пыток зверски убили[440]440
См.: доклады полиции в: Pe marginea prăpastiei, vol. 1, pp. 181–188; Nagy-Talavera, Nicoolae lorga, pp. 481–503. Легионеры на тот момент арестовали также других членов карлистской элиты и всерьез рассматривали возможность расправиться с ними, но воздержались от этого. См.: Simion, Regimul politic, pp. 102–108.
[Закрыть]. Несмотря на то что при жизни Н. Йорга и В. Маджару были не согласны по большинству вопросов, которые волновали их как ученых и политиков, их объединяло публичное неприятие Железной гвардии.
Эти одиозные преступления шокировали румынское общество. И. Антонеску потребовал немедленного роспуска легионерской полиции – военизированных формирований, созданных под предлогом оказания поддержки полиции, но на самом деле действовавших по своему собственному усмотрению. На этот раз Х. Сима должен был подчиниться и издать приказ об исполнении требования И. Антонеску, но террор против политических противников Железной гвардии, хоть и в меньших масштабах, продолжался и позже. В конце 1940 г. румынская полиция получила информацию, согласно которой по всей стране готовилась «Варфоломеевская ночь», во время которой все политические оппоненты Железной гвардии и все евреи должны были быть вырезаны. Правительство приказало всем префектам принять необходимые меры предосторожности для обеспечения безопасности граждан. То ли благодаря принятым мерам, то ли потому, что информация оказалась неверной, но тогда ничего экстраординарного не случилось[441]441
Х. Сима утверждал, что эта информация была ложной, и отменил адресованный префектам приказ. См.: Pe margineaprăpastiei, vol. 1, pp. 111–112; Sima, Era libertății, vol. 2, pp. 278–281.
[Закрыть].
В начале января 1941 г. ситуация вновь ухудшилась[442]442
На этот раз политический террор казался направленным прежде всего против бывших кузистов. См.: Pe marginea prăpastiei, vol. 1, pp. 174–180; ibid., vol. 2, p. 114.
[Закрыть]. Насилие стало повсеместным, и никто не чувствовал себя в безопасности. На всех главных дорогах, по словам Константина Михэеску, владельца фирмы по ремонту автомобилей и друга И. Худицэ, легионеры останавливали транспорт, обыскивали и грабили проезжающих[443]443
Hudița,Jurnal politic, [1940–1941], p. 209.
[Закрыть]. Циркулировали самые невероятные панические слухи. В Крайове, например, поговаривали, что легионеры планируют отравить воду в городе, чтобы уничтожить всех жителей[444]444
См. письмо жителя города по имени Дем. Радулян (Dem. Radulian), отправленное И. Антонеску 17 февраля, в котором тот описывал террор в Крайове в дни, предшествующие выступлению легионеров: Pe margineaprăpastiei, vol. 2, pp. 195–197.
[Закрыть].
Согласно официальным данным, до 21 января 1941 г., когда начался легионерский мятеж, по всей стране 450 человек подверглись «истязаниям», 323 человека были незаконно задержаны, 9 убито, в 88 жилищ легионеры ворвались силой[445]445
Pe marginea prăpastiei, vol. 1, p. 106.
[Закрыть]. Эти цифры были неполны и намеренно скрывали одержимость Железной гвардии «чужаками», и в первую очередь евреями. Железногвардейцы были первыми, кто начал политику «румынизации», имевшую целью лишение всех нерумын, и в первую очередь евреев, их предприятий и другой собственности, а также вытеснение их из всех сфер экономической деятельности и замену их этническими румынами. Во времена Национального легионерского государства эта политика осуществлялась теми же легионерами, зачастую с применением насилия и пренебрежением к закону.
Согласно чрезвычайному указу № 3361 от 4 октября 1940 г. Министерство экономики получило право «каждый раз, когда возникнет необходимость, назначать, без объяснения причин, при каждом предприятии комиссара по румынизации»[446]446
См. MO, nr. 233, 5 octombrie 1940 (partea I). Выдержки из этого документа были опубликованы в: Benjamin, Stanciu, eds., Legislația antievreească, pp. 68–69.
[Закрыть]. Удивительно, что чрезвычайный указ не уточнял роль и полномочия комиссара, за исключением требования обеспечить, чтобы все держатели акций на предъявителя этой фирмы трансформировали их в номинальные акции и зарегистрировали их в соответствующих органах; после регистрации любая сделка с этими акциями могла производиться лишь при наличии разрешения комиссара по румынизации. Но чрезвычайный указ ничего не говорил о том, на основании каких критериев комиссар по румынизации должен были выдавать эти разрешения или отказывать в их выдаче. Статья 7 устанавливала, что такие же требования по регистрации акций распространялись и на предприятия, владельцами которых были этнические венгры, куда «контрольные инспекторы уже были или еще будут назначены».
Архивные документы помогают нам понять загадочную логику этого чрезвычайного указа. В меморандуме, направленном министру национальной экономики (написанном, вероятно, осенью 1940 г.), предлагалось в качестве ответных репрессивных мер за преследование этнических румын севера Трансильвании ввести строгий контроль на предприятиях румын мадьярского этнического происхождения. В этом плане должны были быть назначены «контрольные инспекторы». В меморандуме указывалось, что таких предприятий в Румынии около шести тысяч, и 97 % из них находилось в Трансильвании[447]447
ANI, SSSRCI, Direcția controlului, 1/1940, ff. 1–2. О преследовании румынского меньшинства в северной Трансильвании и о стратегии «взаимности», принятой румынским правительством, см.: Holly Case, Between States: The Transylvanian Question and the European Idea during World War II (Stanford, CA: Stanford University Press, 2009), chapter 2.
[Закрыть]. Автор предлагал назначить на эти должности беженцев с уступленных территорий, в основном так называемых «интеллектуалов», т. е. бывших государственных служащих и преподавателей, адвокатов и священников[448]448
Показательно, что дело 1/1940 из фонда ANI, SSSRCI, Direcția controlului содержит документы как о бывших функционерах, так и о других лицах.
[Закрыть].
Эта последняя рекомендация была узаконена чрезвычайным указом № 3280 от 28 сентября 1940 г., который был, однако, применен к предприятиям, владельцами которых были не только этнические венгры, но также евреи и лица других национальностей, кроме румынской, включая граждан иностранных государств[449]449
Текст чрезвычайного указа см.: MO, nr. 228 от 30 сентября 1940 г. (часть I). Среди беженцев-«интеллектуалов» за короткое время зародилась надежда, что их «устроят» на таких предприятиях, на которые, как они считали, они имели право. См., например, в этом смысле заявления беженцев из Трансильвании за март 1941 г.: ibid., pp. 33–55.
[Закрыть].
Поскольку указы не разъясняли, чем именно должны были заниматься «контрольные инспекторы» и «комиссары по румынизации», и поскольку многие из них, если не большинство, были легионерами или пламенными националистами, они часто старались ускорить «румынизацию» любыми доступными им способами[450]450
И. Антонеску считал многих комиссаров легионерами. См, например: Ciucă et al., eds., Stenogramele, vol. 1, p. 523, 13 decembrie 1940.
[Закрыть]. Некоторые из них просто наживались за счет предприятий, которые они должны были «контролировать» или «румынизировать». Как жаловался, например, в марте 1941 г. директор одной из текстильных фабрик, на которую был назначен «контрольный инспектор», этот последний, по имени Еуджен Бырсан, был легионером. «[П]ри своем назначении на должность он немедленно потребовал увольнения всех 104 сотрудников-евреев» (из общего числа 986 работников), хотя директор, который сам был, по его собственным словам, «важным националистом», настаивал, чтобы увольнения проводились постепенно, «чтобы производство не страдало». Вопреки мнению директора, Е. Бырсан самовольно уволил 66 сотрудников, большинство из которых были евреи, а остальные – чехи и немцы (неясно, были ли это румынские граждане или нет). Когда директор запротестовал, его вызвали в местный полицейский участок (контролируемый, вероятно, легионерами), где его допрашивали четыре часа. Хотя руководство фирмы продолжало настаивать, что среди беженцев из северной Трансильвании не было лиц, которых можно было бы устроить на работу хотя бы даже в качестве неквалифицированных рабочих, Е. Бырсан добился назначения его друзей из числа беженцев и назначения им «не издевательски низкого» жалования. После легионерского путча (о нем см. ниже) Е. Бырсан скрылся вместе с ключом от сейфа, в котором хранились средства предприятия[451]451
ANI, SSSRCI, Direcția controlului, 1/1940, ff. 19–24.
[Закрыть].
Комиссары стали настолько одиозными, что их должность была упразднена И. Антонеску 14 января 1941 г.; контролеры продержались чуть дольше, и их должность была отменена 1 июня 1941 г.[452]452
См… Subsecretariatul de Stat al Românizării, Colonizării și Inventarului. Oficiul de Studii, Documentare și Îndrumare, Românizare. Înfăptuiri. 6 decembrie 1941 – 6 decembrie 1942 (București: Tipografia Curierul Judiciar, [f. d.]), p. 9.
[Закрыть] Так как Министерство внутренних дел находилось в руках легионерского генерала К. Петровическу, и все префекты также были легионерами, неудивительно, что государственная полиция сотрудничала с легионерами при совершении злоупотреблений, вместо того чтобы препятствовать им[453]453
См. приказы К. Петровическу полицейским частям сотрудничать с легионерским движением и выполнять все приказы префектов под угрозой увольнения (Pe marginea prăpastiei, vol. 2, pp. 103–104). Вторым лицом в иерархии министерства внутренних дел был статс-секретарь, курировавший полицию и службу безопасности, полковник Александру Риошану, человек И. Антонеску, который пытался ограничить преступления легионеров, но ему это не всегда удавалось.
[Закрыть].
По всей стране легионеры похищали и лишали свободы владельцев предприятий нерумынского этнического происхождения, в первую очередь евреев, с помощью угроз и пыток заставляя их подписывать фальшивые документы о «продаже» их имущества по смехотворно низким ценам лицам румынского этнического происхождения, зачастую также легионерам, или легионерскому движению в целом, или же близким к нему организациям. В городе Фэгэраш, например, члены местной легионерской организации обязали всех местных коммерсантов-евреев, после того как избили их, «передать» свой бизнес легионерскому движению и заставили подписать незаполненные бланки на передачу[454]454
См. заявления со стороны Еврейской федерации на имя директора Сигуранцы от 3 декабря 1940 г/Jean Ancel, ed., Documents Concerning the Fate of Romanian Jewry during the Holocaust (New York: Beate Klarsfeld. Foundation, 1986), vol. 2, nr. 25, 67, 35, 185. Подробное описание антисемитского террора легионеров в период пребывания их у власти см.: Ancel, Contribuții la istoria României, vol. 1, partea I, pp. 301–372. Самые важные документы по данному субъекту были опубликованы в: Carp, ed., Cartea neagră, vol. 1, pp. 55-180. См. также другие документы: Ancel, ed., Documents, vol. 2, doc. 1-59.
[Закрыть]. Поскольку в числе жертв легионеров оказались и иностранные граждане, проживавшие на румынской территории, посольства Аргентины, Бразилии, Великобритании, Франции, Греции, Советского Союза, Соединенных Штатов и Турции заявили протесты, когда их граждане пострадали от подобного обращения[455]455
См.: Pe marginea prăpastiei, vol. 1, p. 112. См. также протесты французского, испанского, швейцарского и венгерского посольств против назначения «комиссаров по румынизации» на предприятиях, полностью или частично принадлежащих гражданам соответствующих стран: AMAE, 71/1939, E. 9, vol. 115, ff. 1-35v.
[Закрыть].
Все имеющиеся свидетельства указывают на то, что евреи были главной целью легионерского террора. Например, согласно данным Апелляционной палаты Констанцы (под юрисдикцию которой подпадала вся северная Добруджа), собранным вскоре после подавления легионерского путча, уездные трибуналы получили жалобы на 61 случай насилия в отношении некоторых лиц, нанесения материального ущерба, незаконного присвоения, насильственной продажи, конфискации и незаконного захвата имущества легионерами. Из этого списка 39 случаев касались евреев (63,9 % от общего числа), остальные пострадавшие были христианами различного этнического происхождения[456]456
Документ был опубликован в: Bordeiu, Mișcarea Legionară in Dobrogea, pp. 387396. Этническое происхождение в документе не указано, но принадлежность к иудейской религии легко устанавливается по именам.
[Закрыть]. Надо отметить, что, согласно переписи 1930 г., евреи составляли лишь 0,7 % всего населения северной части Добруджи, т. е. значительно меньше, чем в среднем по стране (4 %)[457]457
Процент евреев северной Добруджи по отношению к общей численности населения Румынии в 1930 г. рассчитан на основе работы С. Мануилэ: Manuilă, Studiu etnografic, pp. 34–35, 46. Приток беженцев румынского происхождения из Кадрилатера на север Добруджи осенью 1940 г., возможно, слегка снизил процент евреев.
[Закрыть]. Таким образом, возможно, в провинциях с большим удельным весом еврейского населения, как, например, в Молдове, число евреев среди жертв легионеров было еще выше. Следом за евреями среди жертв легионерского насилия шли этнические греки. Причиной здесь было то, что многие арумынские лидеры Железной гвардии считали этнических греков ответственными за якобы совершённые греческими властями зверства против их соплеменников во Фракии; в ноябре 1940 г. группа молодых арумынских легионеров похитила нескольких этнических греков, в числе которых были и двое греческих граждан, и разграбила их имущество[458]458
См.: Pe margineaprăpastiei, vol. 1, pp. 112, 140–141.
[Закрыть].
Проводимая таким образом «румынизация» стала изрядной проблемой для режима, и раздражение Кондукэтора возрастало с каждым днем. С самого начала он выражал недоверие по отношению к лицам, выдвинутым легионерами на различные государственные должности, считая их некомпетентными авантюристами, которые своими поспешными и непродуманными действиями могли нанести стране непоправимый ущерб. На заседании Совета министров 21 сентября 1940 г. он дал ясно понять, что, хотя он и поддерживал румынизацию, но считал, что она должна была проводиться «постепенно, без насилия, чтобы не создавать мне трудностей». Быстрые изменения были просто невозможны, продолжал Кондукэтор, поскольку в стране не было достаточного количества подготовленных этнических румын, которые смогли бы заменить всех «чужаков»[459]459
Ciucă et al., eds., Stenogramele, vol. 1, pp. 73–77.
[Закрыть]. Через несколько дней, рассуждая о «еврейском вопросе», И. Антонеску заявил, что он обязался «выгнать их отовсюду», но тут же добавил, что страна была не готова сделать это не сегодня-завтра[460]460
Ibid., p. 106, 27 septembrie 1940.
[Закрыть]. Приблизительно через месяц он заявил, что «румынизация порождает пустоту, которую мы не можем заполнить»[461]461
Ibid., pp. 300–301, 17 octombrie.
[Закрыть].
В середине сентября Х. Сима инициировал переписку с Кондукэтором об экономической ситуации. Он приписал все возрастающие трудности господству старых карлистских кадров и потребовал ускоренного перехода к тому, что он называл «управляемой экономикой», в которой приоритет должны были получить политические назначенцы, а не «технические специалисты». В ответ И. Антонеску обвинил во всем легионерских боевиков и потребовал переподчинения себе Железной гвардии:
И. Антонеску уже 1 ноября размышлял вслух о том, что если легионеры не прекратят свои злоупотребления, он «избавится от них», но в конце декабря он еще колебался, поскольку, как он выражался, «он должен был считаться с их политическими покровителями», т. е. с немцами[463]463
По словам Иона Михалаке, который доложил лидерам Национал-царанистской партии о своих беседах с Михаем Антонеску. См.: Hudița, Jurnal politic, [19401941], pp. 104, 203–204.
[Закрыть]. К счастью для И. Антонеску, отношение нацистского руководства к нему быстро менялось к лучшему. Во время своего визита в Берлин 21–23 ноября 1940 г. Кондукэтору удалось произвести благоприятное впечатление на Гитлера, которому он прямо и откровенно изложил румынскую позицию по трансильванскому вопросу. С этого момента фюрер стал почитателем Антонеску[464]464
См.: Paul Schmidt, Hitler’s Interpreter, ed. R. H. C. Steed (New York: Macmillan, 1951), pp. 205–206. По словам П. Шмидта, И. Антонеску «было суждено стать впоследствии одним из самых доверенных лиц Гитлера, который стал доверять ему даже больше, чем Муссолини. Это был единственный иностранец, у которого Гитлер спрашивал совета по военным вопросам, когда оказывался в затруднении».
[Закрыть]. Во время встречи с Гитлером в Зальцбурге 14 января 1941 г. (куда Х. Сима также был приглашен, но отказался приехать, способствуя, таким образом, падению доверия к себе со стороны фюрера), ему удалось вырвать у Гитлера устное заверение, что Германия не считает нахождение Железной гвардии у власти непременным условием сохранения хороших отношений с Румынией. Вслед за тем Гитлер добавил, что И. Антонеску был единственным подходящим для руководства своей страной человеком[465]465
См. записи встреч Антонеску и Гитлера 22 ноября и 14 января в: DPEG, seria D, vol. 11, doc. 381, а также: ibid., doc. 652. См.: Barbul, Memorial Antonescu, pp. 35–36. См. также: Balta, Rumănien und Grofimăchte, pp. 105–112, 147–149. Согласно Барбулу, во время встречи между Гитлером и Антонеску в Берхтесгадене, в середине декабря 1941 г., Гитлер прямо сказал Антонеску, что ему тоже пришлось «избавиться от фанатиков», имея в виду Э. Рема.
[Закрыть].
С начала января стали появляться признаки того, что обе стороны – как легионеры, так и И. Антонеску – готовятся к вооруженному столкновению[466]466
Ср. Pe marginea prăpastiei, vol. 2, pp. 81-150; Hudița, Jurnal politic, [1940–1941], pp. 201, 209, 222–233.
[Закрыть]. Легионеры, по всей видимости, уже потеряли популярность в румынском обществе, и армия их ненавидела[467]467
Общественное мнение в странах с авторитарными режимами с трудом поддается изучению. Несомненно, однако, что сам И. Антонеску был твердо убежден, что оно было на его стороне. См., например, его беседу с Гитлером: DPEG, seria D, vol. 11, doc. 652, ff. 1088–1089. Эта убежденность основывалась, вероятно, на регулярном чтении отчетов полиции и спецслужб, в которых анализировались «настроения» публики. В январе 1941 г. на стороне Антонеску в его столкновении с легионерами были даже лидеры НЦП. См.: Hudița, Jurnal politic, [1940–1941], p. 228. Мощная волна поддержки Антонеску, выраженная приветственными телеграммами со всех концов страны после подавления выступления легионеров, была, скорее всего, искренней. См.: Ibid., pp. 243 и след. О готовности армии в случае столкновения потопить мятеж Железной гвардии в крови см. мнение командующего немецкими войсками в Румынии, генерала Эрика Ханзена, цит. по: Balta, Rumănien und Grofimăchte, p. 146.
[Закрыть]. С другой стороны, они имели некоторую поддержку среди полицейских и рассчитывали (ошибочно), что в случае столкновения некоторые армейские части их поддержат[468]468
О пролегионерских симпатиях в рядах бухарестской полиции и напрасных надеждах легионеров, что некоторые армейские части окажут им поддержку, см.: Hudița, Jurnal politic, [1940–1941], pp. 234, 236; Pe marginea prăpastiei, vol. 2, p. 154.
[Закрыть]. Поводом к началу мятежа послужило убийство в ночь c 18 на 19 января 1941 г. в Бухаресте секретным агентом греческой и британской разведок немецкого майора Дёринга[469]469
О личности убийцы см.: Veiga, Istoria Gărzii de Fier, p. 298.
[Закрыть]. И. Антонеску отреагировал на это 20 января, отправив в отставку легионерского министра внутренних дел К. Петровическу, обвинив его в том, что тот не сумел гарантировать безопасность немецких воинских частей в Румынии. Это решение подтолкнуло легионеров к открытому выступлению, которое началось на следующий день и продолжалось до полудня 23 января.
Первоначально легионеры добились некоторых успехов, заняв несколько важных общественных зданий в Бухаресте и в других населенных пунктах страны, но армия и большинство полицейских сил остались верны И. Антонеску. Кондукэтор быстро заменил всех префектов-легионеров на преданных себе армейских офицеров, а сам забаррикадировался в здании Совета министров. Хотя у него было подавляющее военное преимущество, он не хотел кровопролития и приказал солдатам открывать огонь только в случае нападения. Переговоры, начатые по инициативе группы умеренных легионеров, закончились неудачей, поскольку требования Х. Симы – отставка И. Антонеску с поста председателя Совета министров, назначение Х. Симы на эту должность, создание «чистого» легионерского правительства – были для Кондукэтора неприемлемы[470]470
Об этих переговорах см.: Pe marginea prăpastiei, vol. 2, pp. 162–164, 202–214.
[Закрыть].
В конечном итоге германское вмешательство положило конец путчу. Гитлер издал 21 января 1941 г. «Директиву относительно поведения немецких воинских частей в Румынии», в которой приказывал командирам «в своих официальных и неофициальных заявлениях о кризисе» встать явным образом на сторону И. Антонеску; в случае необходимости или по просьбе Антонеску они должны были оказать ему военную поддержку. Гитлер также позвонил И. Антонеску и сказал, что ему нужна «здоровая румынская армия, а не фанатики». Гитлер не упомянул о других своих приоритетах: обеспечение бесперебойных поставок румынской нефти, а также сохранение спокойствия на Балканах, которые находились в стороне от направления следующего главного удара вермахта – на восток. В этом контексте понятно, почему для Гитлера военная диктатура И. Антонеску была предпочтительнее кровавых эксцессов легионеров. На следующее утро дислоцированные в Бухаресте немецкие войска промаршировали по городу, тем самым продемонстрировав свою поддержку «порядку»[471]471
О директиве Гитлера см.: Balta, Rumănien und Grofimăchte, pp. 152–153. В первый раз немецкие войска были приглашены в Румынию Каролем II в начале июля 1940 г. И. Антонеску 5 сентября обновил это приглашение. Немецкие войска должны были гарантировать румынские границы и способствовать реорганизации румынской армии. Войска начали прибывать в середине октября и к середине декабря насчитывали чуть более 40 тыс. человек. См.: ibid., pp. 101–104. О беседе Гитлера с Антонеску см.: Barbul, Memorial Antonescu, p. 53.
[Закрыть]. В тот же день бесчинства легионеров достигли кульминации, и некоторые наблюдатели даже стали склоняться к выводу, что вследствие нерешительности И. Антонеску легионеры выиграют. На следующий вечер в Бухаресте произошли ужасные антисемитские погромы, в основном в кварталах Липскань и Дудешть. Легионеры грабили, пытали, увечили, обезглавливали и насиловали своих жертв, оскверняли и поджигали синагоги[472]472
Подробное описание этих ужасов см.: Ancel, Contribuții la istoria României, vol. 2, partea I, pp. 407–436.
[Закрыть].
Фото 7.3. Ион Антонеску (слева) беседует с Адольфом Гитлером в присутствии нацистских функционеров. Точная дата и место встречи неизвестны. 1940–1944 гг.
Фотография любезно предоставлена Мемориальным музеем Холокоста США
В ту же ночь «специальный германский посол по экономическим вопросам» (Sondergestandte fur Wirtschaftsfragen) в Бухаресте Герман Нойбахер пригласил к себе в частную резиденцию Хорию Симу и других легионерских лидеров и заявил им без обиняков, что «руководство Рейха видит в лице генерала Антонеску самую надежную гарантию (zuverlassigte) порядка в стране, которая имеет особое значение для военной экономики Германии»[473]473
Цит. по: Balta, Rumănien und Grofimăchte, p. 155. Балта цитирует доклад Нойбахера (Neubacher) от конца 1941 или начала 1942 г., что объясняет анахронизм Нойбахера, назвавшего И. Антонеску «маршалом»: на тот момент Кондукэтор был еще генералом, и маршалом ему предстояло стать 21 августа 1941 г. См. сообщение Х. Симы: Sima, Era libertății, vol. 2, pp. 351–356.
[Закрыть]. Г. Нойбахер сказал, что у легионеров нет другого выбора, кроме как сложить оружие. Х. Сима согласился и подписал капитуляцию. Но поскольку он не успел передать приказ всем своим сторонникам, некоторые из них продолжали оказывать сопротивление. На рассвете 23 января армия начала действовать, и после нескольких стычек положила конец мятежу[474]474
Ibid., pp. 155–156; Heinen, Die Legion „ErzengelMichael”, pp. 452–453, 460.
[Закрыть].
Согласно официальному докладу от 13 февраля, во время мятежа был убит 21 солдат и ранено 53. Среди гражданских лиц было 374 погибших, включая 118 евреев в одном лишь Бухаресте, и 281 раненый. Но реальные цифры были, несомненно, выше. Еврейская федерация насчитала 630 погибших и 400 пропавших без вести евреев и еще больше тяжелораненых, а также сотни тех, чье имущество было разграблено или уничтожено. Георге Барбул (Gheorghe Barbul), секретарь и переводчик Антонеску, писал после войны, что «со стороны румын итогом тех критических дней были две тысячи убитых, большинство из них были евреями». Антисемитский бунт затронул непосредственным образом по меньшей мере 1360 евреев. После подавления мятежа было обнаружено двести легионерских грузовиков с награбленными драгоценностями и наличностью[475]475
См.: Nagy-Talavera, The Green Shirts and the Others, p. 327; Ion Șerbănescu, ed., Evreii din România între anii 1940–1944. Izvoare și mărturisiri referitoare la evreii din România, vol. 3: 1940–1942: Perioada unei mari restriști (далее – Șerbănescu, ed., 1940–1942: Perioada unei mari restriști, partea I), pp. 171–172. Apud Barbul, Memorial Ion Antonescu, p. 54. См. также: Carp, ed., Cartea neagră, vol. 1, pp. 181, 188, 203–227; Ancel, ed., Documents, vol. 2, doc. 76, pp. 211–253.
[Закрыть].
Х. Сима и немцы считали, что после капитуляции последует амнистия и возобновление переговоров с И. Антонеску, но у Кондукэтора были на легионеров совершенно другие виды. До 25 февраля были арестованы и отправлены в военные трибуналы 5714 железногвардейцев. Семь участников бойни в Жилаве были приговорены к смерти и казнены; другие получили тюремные сроки, которые варьировали от нескольких месяцев до пожизненного заключения. С этого момента все бывшие легионеры находились под постоянным наблюдением полиции вплоть до падения режима И. Антонеску, и малейшие проявления легионерской активности подавлялись властями. Но большинство их лидеров в количестве около 300 человек было переправлено немцами в Рейх, с негласного согласия И. Антонеску, не желавшего отдавать под суд людей, с которыми всего лишь за два месяца до того он делил власть. Эти последние провели годы войны в Германии, где жили под полицейским надзором в ожидании момента, когда немцы снова посчитали бы их нужными для своих интересов[476]476
См.: Bahn, Rumănien und Grofimăchte, pp. 162–163; Ștefan Palaghița, preot, Istoria Mișcării legionare scrisă de un legionar, pp. 162–173. Хотя немцы некоторое время настаивали, чтобы И. Антонеску возродил Железную гвардию и стал ее лидером, Кондукэтор отказался рассматривать такой вариант, и немцам в конечном счете пришлось уступить. См.: Balta, Rumănien und Grofimăchte, pp. 163–168. Те, которым было позволено эмигрировать в Германию, жили там комфортно, но под неусыпным наблюдением полиции, ожидая момента, когда немцы их используют в качестве «запасного правительства», в случае если ситуация в Румынии ухудшится. Этот момент настал 23 августа 1944 г., когда король Михай возглавил государственный переворот и устранил от власти И. Антонеску, а Румыния перешла в лагерь союзников, объявив войну Германии. В ответ немцы создали альтернативное румынское правительство во главе с Х. Симой. После войны лидеру легионеров удалось скрыться из Германии. См.: Ștefan Palaghița, preot, Istoria Mișcării legionare scrisă de un legionar, pp. 174 и след.
[Закрыть].
Согласно указу № 314 от 14 февраля 1941 г., Национальное легионерское государство было упразднено, и страна стала военной диктатурой[477]477
Чрезвычайный указ см.: MO, partea I, nr. 39, 15 februarie 1941.
[Закрыть]. За две недели до этого, 27 января, было сформировано новое правительство, в котором все должности занимали люди И. Антонеску, в большинстве своем армейские офицеры, а также некоторые бывшие политики из действовавших до 1938 г. партий и профессиональные государственные служащие, успешно продвигавшиеся по службе еще во времена Кароля[478]478
О членах правительства см.: Benjamin, Stanciu, eds., Legislația antievreească, pp. 398399.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
