Текст книги "Этико-правовые риски демократических систем"

1. Индифферентность и абстрагирование от нравственных принципов (императивов) и общечеловеческих ценностей.

2. Возможность оправдать с системных позиций любые антигуманные формы организации, способствующие самосохранению системы.

3. Предполагается усредненная (стандартная) модель человека, где исключаются отклонения (ошибки) в решениях и погрешности контроля сделанного.

В последнем случае системная модель демократии из либеральных представлений рассматривает человека рационально мыслящим, действующим и стремящимся к свободе, уважающим демократические процедуры, этические принципы, законы, интересы и права других людей, а также способного к самоограничениям. Отметим, что это идеальная модель. В реальности модель отличается от идеальной по всем параметрам на некоторую величину Δ, зависящую от времени t.

В идеальной модели избиратель правильно осознает (без погрешностей δ(t), т. е. δ(t) = 0) свои собственные интересы и оценивает альтернативных кандидатов согласно своим интересам и голосует за кандидатуру, наиболее высоко оцененную им.

Реальная модель личности в процессе формирования демократической системы реализует погрешности δ(t) в оценке сделанного системой ранее, а затем, согласно δ(t), совершает ошибки как в своем избрании, так и посредством избранника в демократической системе, формирующей процессы управления, реализующей отклонение от цели, необходимой для эволюции потенциала общества. Дело в том, что в социальной системе иррациональность решений, индивидуальный и групповой эгоизм, пренебрежение желаниями других людей и других народов, нежелание идти на компромиссы, национальная, религиозная и классовая нетерпимость типична для людей не только сегодня, но и ранее.

Антропологи утверждают, что человек – существо противоречивое, опасное, способное совершить рискованную деятельность, поддающееся внешнему воздействию как в сторону добра, так и в сторону зла.

В этих условиях демократия как функция этико-правового потенциала θ общества должна быть больше его минимально-допустимой величины θ_min. Если θ = (θ₁, θ₂, θ₃, θ₄), то θ_i = , где θ^ч_j — потенциал j-го человека общества, на основе которого создается демократическая система, включающая четыре подсистемы с потенциалами θ_i (i = 1,2,3,4); Ν – количество человек общества.

Рассмотрим широко распространенное мнение: надежно ограничить власть, гарантировать защиту граждан от произвола политической власти может только демократическая форма правления.

При реализации этого утверждения необходимо:

1) найти критерий, оценивающий потребности власти (обозначим потребности власти );

2) найти способ контроля или измерения ;

3) найти область допустимых значений , т. е. Ω_доп(), выход из которой в область Ω_кр() критических значений недопустим;

4) найти способ управления для предотвращения выхода в область Ω_кр критических значений .

Все указанные действия возможны в обществе, в котором есть:

– политическая культура (α₁);

– менталитет народа (α₂);

– социально-экономические условия (α₃).

Можно утверждать, что различные демократии создаются при различных значениях (α₁, α₂, α₃), образно говоря от «хороших» до «плохих», обладающих потенциалом θ от θ_mах до θ_min.

Демократии, создавшие θ_min или более того, критические значения θ, т. е. θ_кр, характеризуются как слабые или коррумпированные режимы. Однако в прошлые века многие монархи, военные хунты, т. е. авторитарные правительства создавали условия для повышения α = (α₁, α₂, α₃) и θ(α), а также экономического процветания, в том числе повышения благосостояния, гарантирования безопасности граждан; индивидуальной свободы; справедливого распределения труда. Это обусловлено наличием совокупности факторов:

– традициями правлений;

– относительно высокими этическими (моральными и нравственными) качествами систем власти и народа;

– самоконтролем согласно религиозно-нравственным кодексам и устоям, контролируемым церковью;

– угрозой народных восстаний.

Сегодня эти факторы либо отсутствуют, либо их действие ничтожно мало, либо они получили противоположную реализацию и создают риски, направленные на самоуничтожение системы.

Для реализации властью своей эффективности в условиях ослабления возможностей харизматической, традиционной и идеологической легитимности необходимо признание власти народом посредством реализации со стороны власти очевидных демократических процессов.

Рассмотрим взаимоотношения политики и нравственности, этики и права, управляющие решениями властных структур.

Есть две возможности объединить политику с моралью (нравственностью) общества: либо приспособить мораль к интересам политики, что реализуется в автократических и тоталитарных системах власти, либо подчинить политику этике и морали общества.

Подлинное единство морали и политики возможно только на основе права, а границей области допустимых значений служит высокая мера демократизма и либерализма общественной жизни.

Задача исследования – установить связь между нравственностью и политикой, реализованной властью.

Аристотель [47] утверждал, что понимание и реализация политики предполагает понимание нравственности, морали, знание этики. Так, В. Виндельбанд писал [8]: «Совесть не позволяет нравственному человеку пустить в ход такие средства, применение которых может дать решающий перевес над ним его противнику, обладающему менее чуткой совестью… Это относится также и к жизни народов, и это надо принять в соображение, когда вопрос идет об отношении политики и морали».

По мнению Н. Макиавелли [49], государственная мораль (уровень ψ₁) отличается от морали отдельного человека (ψ₂), т. е. ψ₂ > ψ₁. Государь, желающий удержаться в своем кресле, может и не быть добродетельным.

Существует отличие политических критериев от моральных, между ними всегда есть расстояние. Так, Ж.Ж. Руссо осуждал политических деятелей, для которых «цель оправдывает средства», щепетильность в этических вопросах излишняя.

Политика – один из самых тонких, глубоких, сложных, самых ответственных видов деятельности. Однако часто политику делает множество полуобразованных дилетантов, напористых, предприимчивых, безответственных политиков, которые ставят неверные задачи, решают их вкривь и вкось. Именно такие политики создали советскую государственность, а октябрьский переворот создала такая политика.

Императив всегда быть на высоте нравственных санкций, быть справедливым, честным и не переоценивать себя, свои возможности – верный признак мудрости государственного деятеля (Ж.Ж. Руссо).

Введем понятия опасного и безопасного состояний либерально-демократического общества.

1. Демократия в практическом исполнении (как власть народа) проявляется через:

– свободные выборы;

– участие в референдумах (так, например, по вопросам конституции).

2. Либерализм (от лат. liberalis – свободный) – это свобода в широком смысле, включая: плюрализм мнений, свободу предпринимательства, свободу совести, свободу слова, журналистских расследований нарушения закона и т. п.

Области опасных и безопасных значений уровня «свободы слова»:

1. Свобода слова, совести предполагает, что каждый человек может требовать возможность следовать своим собственным интересам и убеждениям в рамках правовых норм.

2. Для государственной власти свобода слова менее опасна, чем безмолвствование граждан.

Последнее, как утверждает Гегель [12], «… заставляет опасаться, что будут хранить в душе те, что имеют сказать против данного дела, между тем как, рассуждение дает в одном направлении исход и удовлетворение, благодаря чему дело во всем остальном может продвигаться по прежнему пути».

Человек, способный к подчинению только из страха, превращается в волка, как только отпадает страх.

Либерально-демократическая система предполагает:

– исторический навык, приобретаемый народом в результате большого опыта и борьбы;

– наличие культуры правосознания, законопослушания и свободы;

– политическую силу суждения и чувства не только личной, но и социальной ответственности.

Если этого нет, то система оказывается в критической области состояния, превращаясь в систему злоупотреблений и преступлений. Только при наличии сильной власти возможны настоящая демократия и подлинный либерализм.

Сущность демократии не в народном произволе, а в праве народа устанавливать через своих избранников разумное законодательство.

Сократ отрицательно относился к демократии. Он был за либерализм, ибо активное участие народа в делах правления возможно только со стороны профессионалов, обладающих интеллектуальной культурой. В противном случае, народ, соглашаясь по тем или иным вопросам, не отдает себе надлежащего отчета о том, к чему это приведет, т. е. нет стратегического и тактического мышления, способного оценить итоги сделанного.

Платон утверждал, что в Афинах царило естественное равенство, которое обусловило принятие соответствующих законов о равенстве и формах правления, подчиняясь тем, кто наиболее способен и мудр. На народных собраниях (5000–6000 человек) обсуждались жизненно важные вопросы, и проводилось голосование.

Сегодня из-за большого числа граждан, сложной государственной системы реализация демократии в такой форме невозможна. В связи с этим была создана и сегодня реализуется представительная демократия. Таким образом, существует критическое число граждан, до которого возможна демократия естественного равенства как в Афинах.

Вне этого числа демократия теряет свое смысловое значение, она заменяется на представительную демократию, которая не имеет, как правило, нечего общего с исходной. Дело в том, что избранники, предпринимающие политические решения, народу неизвестны. Совершенно неизвестны их нравственность, профессионализм, склонность выполнять обещания на выборах, сила воли в достижении обещаний. Формально они занимают посты во власти от имени народа, но остаются неподотчетными народу во всех своих действиях. Реально вчера была власть народа – сегодня, когда его избрали, его власть.

Отметим причины эволюции и инволюции этико-правовых рисков, обусловленных эволюцией и инволюцией общественного сознания как продукта духовной культуры общества.

1. Общественное сознание в демократической системе выступает как стимулятор общественного прогресса, либо как механизм его торможения, так как обладает объективной природой и имманентными законами развития и потому может как отставать, так и опережать бытие, его эволюционный прогресс. При этом оно выступает как мощная преобразующая сила, способная воздействовать на бытие в целом, вскрывая смысл его эволюции и предсказывая перспективы. Власть общественного сознания над индивидуумом выражается в обязательном подчинении исторически сложившимся формам духовного освоения действительности, включая способы и средства производства этико-правовых ценностей и их смыслового содержания, вне которого невозможно становление личности.

2. Социальная психология и политическая идеология. Теоретические и обыденные уровни сознания порождают идеологию и общественную психологию. Социальная или общественная психология есть частичный аналог усреднения уровня сознания, включающий: научные и ненаучные взгляды и оценки; эстетические идеи; нравы и традиции; склонности и интересы; фантазии и логику здравого смысла.

В противоположность социальной психологии выступает политическая идеология как частичный аналог теоретического уровня сознания, в котором с позиции некоторого класса, партии дается систематизированная оценка социальной действительности. Однако такая идеология, как коммунистическая, реализовывала утопию, превратив в итоге в утопию жизнь общества.

3. Политическое сознание общества отражает социально-экономическую основу жизни общества, которая в других формах общественного сознания имеет более опосредованное проявление. Политическое сознание общества неоднородно охватывает все классы, социальные группы и выражается в политических оценках происходящего.

Устройство государственной власти – центральная проблема политического мышления. Отметим формы проявления политической борьбы согласно политическому сознанию на базе политического мышления:

– гласное обсуждение социальных проблем;

– обсуждение в форме парламентских дискуссий;

– обсуждение экономических требований, ведущих к частным реформам;

– насильственные государственные перевороты;

– социальные революции.

Таковы процессы, свойственные политической системе общества.

Политика формирует решения направить на мирные или военные цели:

– научные открытия и технические изобретения;

– те или иные творения искусства;

– философские учения, формируя научное мировоззрение народа, ориентируя на разумное, справедливое устройство общества или наоборот;

– религиозные учения, которые могут защищать идеи гуманизма, социальной справедливости или агрессию, межнациональную вражду.

Таким образом, социально-политическая функция характерна для всей духовной подсистемы культуры как динамической системы.

4. Правосознание включает представления и понятия, выражающие отношение людей к действующему праву, знание меры в поведении людей в области прав и обязанностей и противозаконности; правовые теории; правовые идеологии.

Нравственное и правовое сознание – это различные грани цельной духовной жизни человека и общества. Различие их состоит в неограниченности чисто нравственных состояний и норм и ограниченности правовых требований. Право можно понимать как минимум нравственности, закрепленный законом.

5. Нравственное сознание включает в себя принципы и нормы нравственности, т. е. межличностные отношения. Нравственное сознание обладает сложной структурой (аналогичной той, что приведена на рис. 2.12), включающей нравственные категории (подсистема 2); нравственные чувства (подсистема 4); нравственный идеал (подсистема 1) как представление и понятие о высшем проявлении нравственности, необходимом условии совершенного миропорядка.

Нравственная жизнь человека включает чувство ответственности за свои слова, поступки в виде сознания вины и покаяния, или, наоборот, в виде удовлетворения от исполненного долга. При этом человек реализует свободу воли, выражающуюся в принятии и исполнении решения, а также ответственности за содеянное.

Правила взаимоотношений составляют нормы нравственности как плод системы, формирующей нравственное сознание. При этом создаются нравственные нормы, принципы и оценки, т. е. правила поведения. Однако в сфере межличностной нравственности имеют место верные и ложные оценки поступков человека, что обусловливает необходимость изучать их и научно обосновывать.

Утверждение. Истины – это те нравственные нормы, которые созданы совершенным духом.

Нравственность сама по себе не возникнет. Она создается системой, ей поддерживается и развивается. Сегодня в качестве такой системы выступает религия. Но не каждая религия и система создают нравственность. Если система под влиянием внутренних и внешних факторов риска теряет свои структурно-функциональные свойства, то с некоторого состояния она начинает формировать антинравственность. Такая система подлежит реформе.

Остановимся на причинах трудностей формирования правового государства в России.

1. Одна из основных трудностей – исторические традиции, которые были несовместимы с демократией и свободой. Россия – страна, в которой господствовал системоцентристский подход во взаимоотношениях личности и власти. Идеи свободы и прав человека, всеобщего равенства и справедливости, получившие широкое распространение в государствах Европы и в США в XVII–XVIII веках и ставшие универсальным лозунгом буржуазных революций, не были чужды политической мысли России. Однако возникли они во второй половине XVIII века (А.Н. Радищев, С.Е. Десницкий, Н.И. Новиков и др.). К сожалению, эти идеи не могли быть восприняты общественным сознанием народа, отсталого и безграмотного, задавленного крепостным правом и самодержавием.

2. Безраздельное господство марксисткой идеологии в годы советской власти в значительной мере способствовало утверждению в обществе лжеколлективистских начал. Рассматривая главное противоречие марксистской доктрины, Н. Бердяев отметил, что «марксизм не хочет видеть за классом человека, он хочет увидеть за каждой мыслью и оценкой человека класс с его классовыми интересами». Исходя из такого подхода, общество, провозгласившее себя освободителем всего человечества от угнетения, подавляло человека, любые проявления его самобытности, если они не вписывались в стереотип «нового советского человека». Формально не отрицая прав и свобод граждан и даже включая их каталог в свои конституции, власть даже не пыталась обеспечить политическую свободу, плюрализм, возможность для каждого человека иметь свои мнения и убеждения. Унифицированность сознания и стандартизация поведения стали неизбежны в условиях казарменного режима. Преследование любых проявлений инакомыслия было наказуемо для сложившегося политического строя и сохранялось долгие годы после ликвидации сталинского режима. Перестройка явилась важным переломным моментом в отношении прав человека и правового государства. И хотя это были первые робкие и непоследовательные шаги по пути свободы, недооценивать их нельзя.

Нынешняя Россия оказалась на развалинах тоталитарного режима, где сохранились живучие традиции недооценки человека, его прав и свобод. Выдвижение идеи прав человека и правового государства было неизбежно для власти, объявившей о полном разрыве с тоталитарным прошлым. Однако у нее не хватило последовательности, подлинно демократических ориентиров и уважения достоинства человека как одного из основных слагаемых культуры.

3. Низкая правовая культура должностных лиц, усугубляемая отсутствием реальной ответственности за отступление от права, ярче всего проявляется в неуважении и пренебрежении правом. Права человека – категория, чуждая правосознанию большинства тех, кто согласно Конституции призван обеспечивать их незыблемость. Наиболее наглядным доказательством этому является отношение к самой Конституции как некоему декору, необходимому в обществе, провозгласившему себя демократическим и правовым.

Низкая юридическая культура и самих граждан, которые не привыкли отстаивать свои права, использовать правовые формы судебной защиты, обращаться в государственные органы с петициями и жалобами в порядке административного производства. Вероятнее всего это результат неверия в реальность любых попыток защитить себя от беззакония.

Покорность и непротивление человека в случаях нарушения его прав – характерная черта общественного правосознания, доставшаяся нам в наследство от вековых антиличностных традиций. Приоритет прав человека и правового государства требует усилий всех граждан России, которые должны способствовать утверждению в своем обществе «идеи права». Необходимо подготавливать людей к «борьбе за право» как проявлению их гражданского долга, осуществлять пропаганду законодательства, которая в настоящее время предана забвению, чем отброшены хорошие традиции в данной области, сформировавшиеся в 60–80-е годы.

4. В последние годы произошло ослабление российской государственности, а это движение в сторону, противоположную обществу, основанному на праве. Разрушение тоталитарного государства не было подкреплено четкими представлениями о принципах создания нового демократического государства. Непринятие и негативное отношение к тоталитарному государству было распространено на государство вообще, что привело к его ослаблению, разрегулированности его органов и механизмов. Была предана забвению простая истина, что без сильной государственности невозможно совершить коренную перестройку, ломку устоев общества – политических, экономических, социальных, нравственных. Свободный рынок, частная собственность, цивилизованные формы демократии несовместимы с распущенностью и эгоистическим своеволием. Поэтому реформированию подлежит, прежде всего, само государство, все его звенья. Только государство, действующее на принципах права, может стать одним из основных факторов экономических и социальных преобразований, гарантом прав и свобод человека и удержать новые общественные процессы в границах права. Укрепление российского государства – неотложная задача сегодняшнего дня.

Нельзя отождествлять «сильное» государство с тоталитарным. Последнее обретает могущество, прежде всего, путем развития своих силовых структур, зачастую не связанных правом. Демократическое государство становится «сильным», лишь опираясь на право. Русский философ и юрист И.А. Ильин, высланный из России в 20-е годы, даже в период наибольшего торжества советской власти пророчески предвидел ее неизбежное падение. Он предсказал и те разрушительные процессы, свидетелями которых мы сейчас являемся.

И.А. Ильин считал, что для преодоления распада России необходима «сильная власть», которая совсем не то же самое, что «тоталитарная власть». «Сильная власть грядущей России должна быть не внеправовой и не сверхправовой, а оформленная правом и служащая по праву, при помощи права всенародному порядку.» Правовая власть – это антипод тоталитаризма, способный обеспечить права и свободы личности, защитить ее достоинство.

В современных рыночных социально-экономических системах есть спрос и предложение на товары и услуги, финансы, на все, кроме этики, нравственности и духовности. Такая система, создавая материальное, будет девальвировать духовное, а посему непременно ей на смену придет новая, способная создать социально-экономическую систему, обладающую нравственным потенциалом из области допустимых значений, все остальные системы, находящиеся в критической области по этому параметру, будут запрещены. Чтобы согласиться с этим, достаточно вспомнить, кто создавал капитализм – протестанты.

Согласно сказанному выше, современная духовная система – это система с обратной связью, работающая по принципу «спрос– предложение» (рис. 2.14). Но здесь, в отличие от материального, работает принцип «людьми проще управлять посредством низменных страстей». А посему и идет раскрутка духовной системы низменных страстей, когда умирает религиозная система – создательница нравственности, – что является основным источником риска, кризисов, катастроф культур человечества.

Дальнейшее развитие теории риска невозможно без изучения и оценки рисков, связанных с человеческим фактором, и с такими важными составляющими жизни общества как этика, политика, религия и прочие формы общественного сознания. Таким образом, можно говорить об изучении рисков духовных пространств, к которым мы будем относить ноосферу человека (духовный мир, включающий в себя эмоции и интеллектуальные особенности), этносферу и социосферу. Как правило, в настоящее время работы в данном направлении ограничиваются выявлением рисков и факторов риска и их описанием на качественном уровне.

Для количественной оценки подобных рисков необходимо научиться сопоставлять каждому духовному пространству некоторый набор числовых характеристик. Как правило, эти характеристики соответствуют либо уровню энергии (духовной, интеллектуальной, эмоциональной и т. д.), либо объему информации, имеющемуся в данном пространстве, потому что именно эти показатели проще всего оценить численно. Упорядочивая полученные данные, мы сможем представить духовное пространство как элемент некоторого векторного пространства, что позволит нам использовать при оценке соответствующих рисков хорошо известные методы математической статистики. Вместе с тем очевидно, что подобное представление неизбежно вызывает целый ряд сложностей, так как духовная жизнь отдельного человека и общества плохо поддается моделированию.

Рис. 2.14

В итоге данного раздела отметим, что центральной проблемой в человеческой жизнедеятельности является:

– создание методов и средств расчета области критических состояний духовного потенциала, сформированного духовной жизнью общества, человека;

– создание контроля и обеспечения устойчивого состояния духовной системы общества, формирующей этико-правовую систему;

– разработка методов и средств анализа рисков и безопасности общества как динамической системы;

– обеспечение прогноза и предотвращения рисков, кризисов и катастроф в этико-правовой системе, формируемой духовной культурой.

Отметим важную роль создателей учений и систем, реализующих духовную смерть обществ: Маркса, Гитлера, Ленина и других.