Текст книги "Крушение России. 1917"

1 (14) марта, среда. Продолжение

В 1 час 55 минут литерный «Б» подошел к Малой Вишере. Кому подчиняется персонал станции, было неизвестно. Быстро выяснилось, что опасности нет, новую власть там еще не приняли. От Воейкова был получен ответ: продвигаться дальше – на Царское Село.

Вскоре, однако, в поезд вошел офицер Собственного Его Величества железнодорожного полка и доложил своему командиру генералу Цабелю, что следующая станция Любань, а также Тосно заняты революционными войсками. Кроме того, появилась информация о телеграмме поручика Грекова, который якобы предписал направить императорский поезд не в Царское, а непосредственно на Николаевский вокзал Петрограда в его распоряжение. Впрочем, никто и ничего точно не знал и, похоже, узнать не стремился. Руководство охраны предпочло не рисковать и дождаться литерного «А», чтобы лично доложить ситуацию. «На станции почти нет народу. Она ярко освещена. Начальник станции, небольшой старичок, очень исполнительный и расположенный сделать все, что необходимо, перевел наш поезд на запасной путь, и мы стали ждать прихода «собственного» поезда, – писал генерал Дубенский. – Ночь ясная, тихая, морозная. Всюду царствовала полная тишина. На платформе, на путях, виднелись наши посты солдат железнодорожного полка. Генерал Цабель, барон Штакельберг и я находились на платформе, поджидая прибытия царского поезда. Около 2 часов ночи он тихо подошел»[2075]2075
  Дубенский Д.Н. Как произошел переворот в России // Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Л., 1927. С. 55.


[Закрыть].

Из вагона вышел генерал Кирилл Нарышкин, остальные, по всей вероятности, крепко спали. Как спят, когда такие тревожные вести?! Нарышкин, всегда неразговорчивый, пригласил в вагон и постучал в дверь купе Воейкова. Дворцовый комендант пробудился, наскоро оделся и вышел в коридор с всклокоченными волосами. «Ко мне в купе пришли начальствующие лица обоих поездов, – вспоминал Воейков, – с докладом, что, по сведениям из Тосно, станция Тосно занята революционными войсками, прибывшими из Петрограда, и что дальнейшее следование императорского поезда представляет опасность, так как телеграф на Тосно не работает. Кроме этих сведений мне была сообщена телеграмма коменданта поручика Грекова о направлении императорского поезда не на Тосно-Семрино, а прямо из Тосно на Петроград». Стали обсуждать последующие действия. Кто-то из генералов предлагал поворачивать в Ставку, другие советовали ехать на Псков. Воейков в спорах не участвовал и, выслушав все мнения, предпочел отправиться к императору.

«Был четвертый час утра. Я пошел в вагон Государя, разбудил камердинера и попросил разбудить Его Величество. Государь меня сейчас же принял. Я доложил ему сведения, поступившие от моих подчиненных, и спросил, что ему угодно решить? Тогда Государь спросил меня: “А вы что думаете?” Я ему ответил, что ехать на Тосно, по имеющимся сведениям, считаю, безусловно, нежелательным. Из Малой же Вишеры можно проехать на Бологое и оттуда попасть в район, близкий к действующей армии, где – нужно предполагать – движение пока еще не нарушено. Государь мне ответил, что хотел бы проехать в ближайший пункт, где имеется аппарат Хьюза. Я доложил Его Величеству, что ближайшим пунктом будет Псков – в трех часах от станции Дно, а от Дно до Могилева нужно считать около восьми часов. Во всяком случае, здесь оставаться нельзя и лучше всего ехать на Дно, а по пути выяснить дальнейшее направление. Государь подумал и отдал повеление следовать на Бологое-Дно»[2076]2076
  Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II. М., 1995. С. 228–229.


[Закрыть]. Воейков с довольным видом вернулся к ожидавшим его генералам и сообщил о решении Николая, которое никто уже не обсуждал.

Поезда развернули на поворотном круге и они отправились в ночь. В 3.35 от платформы отошел литерный «А», за ним в 3.55 – литерный «Б». Это разворот оказался еще одним роковым просчетом. Объяснить его можно только все еще сохранявшимся благодушием императора и уже начавшейся паникой в его свите. «Государь вообще отнесся к задержкам в пути и к этим грозным явлениям необычайно спокойно, – зафиксировал Дубенский. – Он, мне кажется, предполагал, что это случайный эпизод, который не будет иметь последствий и не помешает ему доехать, с некоторым только опозданием, до Царского Села». По уверению Дубенского, еще накануне Николай принял внутренне для себя решение о даровании ответственного министерства. Дубенский с платформы зашел в купе пробудившегося лейб-медика Сергея Федорова, чтобы узнать о настроении императора. «Он не вполне в курсе событий, – последовал ответ. – Государь сегодня был довольно спокоен и надеялся, что, раз он дает ответственное министерство и послал генерала Иванова в Петроград, то опасность устраняется и можно ждать успокоения. Впрочем, он мало сегодня с нами говорил»[2077]2077
  Дубенский Д.Н. Как произошел переворот в России. С. 56.


[Закрыть].

Удивительно, но никто даже не предложил просто изучить ситуацию по маршруту ранее запланированного следования и постараться его продолжить. Все почему-то сразу уверовали, что пути вперед нет. А на самом деле путь был свободен. Небольшие проблемы были только в Любани (между Малой Вишерой и Тосно), где, по личному свидетельству Сергея Мельгунова, случайные запасные части, вовсе не захватывая станцию, разгромили той ночью станционный буфет[2078]2078
  Мельгунов С.П. Мартовские дни 1917 года. М., 2006. С. 216.


[Закрыть]. В Тосно же не то, что не было волнений или революционной власти, так императора ожидал с охраной командир отдельного корпуса жандармов Татищев. Тому есть свидетельство с места от железнодорожного служащего, который телеграфировал в Петроград: «Передайте коменданту Грекову, что в Тосно находится командир корпуса жандармов граф Татищев, принимает меры и ведет переговоры с Малой Вишерой». И из столицы, где Бубликова (или Грекова) извещали: «Командир корпуса жандармов на ст. Тосно приказал отделить паровоз и поставить на линию прохода поезда литера А с Высочайшими Особами. И.о. коменданта ст. Петроград»[2079]2079
  ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 1722. Л. 20, 8.


[Закрыть]. То есть ждал паровоз под полными парами, чтобы везти Николая II дальше.

И почему вдруг решили отправиться именно в Псков, в вотчину известного своей нелояльностью генерала Рузского? Воейков объясняет это желанием императора ехать до ближайшей станции, где был аппарат Хьюза. Но он был не только в Пскове, но и гораздо ближе – в Бологом или в Дне. Кстати, версию дворцового коменданта о том, что император приказал ехать именно в Псков, опровергает Мордвинов. По его утверждению, в Малой Вишере решили «вернуться назад в Бологое и кружным путем через Старую Руссу, Дно и Вырицу поехать в Царское Село… До прибытия нас на Старую Руссу никаких предположений о перемене нашего маршрута на Псков не было»[2080]2080
  Мордвинов А.А. Последние дни императора // Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. С. 103–104.


[Закрыть]. Кто и как выбрал Псков – остается загадкой.

Отказываясь от скорейшего возвращения в Царское Село, все непосредственные участники этой драмы – вольно или невольно – выполняли замысел тех людей в Петрограде и, похоже, в Ставке, которые в тот момент азартно охотились на императора, препятствуя его воссоединению с семьей и загоняя его поезд в мышеловку. Слухи и дезинформация о захвате станций по пути следования, грозные телеграммы о направлении поезда прямиком на Николаевский вокзал были частью общего замысла заговорщиков, имевшей целью деморализовать и дезориентировать царя и его ближайшее окружение. И замысел этот удался.

Кто в тот момент дергал за ниточки? На этот счет есть непосредственное свидетельство Николая Некрасова, который в 1921 году рассказывал чекистам: «Два момента особенно врезались в память, приказ командующему Балтийским флотом Непенину арестовать финляндского генерал-губернатора Зейна и погоня за царским поездом, которую мне довелось направлять из Государственной думы, давая распоряжения Бубликову, сидевшему комиссаром в Министерстве путей сообщения»[2081]2081
  Из следственных дел Н.В. Некрасова 1921, 1931 и 1939 гг.// Вопросы истории. 1998. № 11–12. С. 20.


[Закрыть]. Эти сведения не вызывают сомнения и у современных историков, которые делают и собственные выводы и добавления. «Руководя А.А. Бубликовым, Н.В. Некрасов, несомненно, выполнял план по задержанию царского поезда, разработанный под руководством А.И. Гучкова»[2082]2082
  Куликов С. Февральская «революция сверху», или Фиаско генералов для «пронунсиаменто» // Россия ХХГ Общественно-политический и научный журнал. М., 2004. С. 152–153.


[Закрыть], – считает Сергей Куликов.

Следует заметить, что возможности реально влиять на решения железнодорожных властей по пути следования литерных поездов у представителей ВКГД в те часы явно было недостаточно. Когда Бубликов получил информацию о прибытии императора в Малую Вишеру, он запросил инструкции у Временного комитета. Ответа он дождался только утром, когда поезд уже прибывал в Бологое. Распоряжение из Думы предписывало: «Задержать поезд в Бологом, передать Императору телеграмму председателя Думы и назначить для этого последнего экстренный поезд до ст. Бологое». Никаких последствий распоряжение это не имело: поезда спокойно поехали дальше. В 11 утра Бубликов слал начальнику движения Виндавской дороги телеграмму с грозным предписанием загородить товарными вагонами какой-нибудь перегон, «возможно, восточнее ст. Дно и сделать физически невозможным движение каких бы то ни было поездов в направлении от Бологое в Дно. За неисполнение или недостаточное исполнение настоящего предписания будете отвечать, как за измену перед отечеством»[2083]2083
  Мельгунов С.П. Мартовские дни 1917 года. С. 72.


[Закрыть]. И вновь никаких реальных последствий. Николая уводили от Царского Села не столько конкретные действия революционеров, сколько распространявшаяся с их подачи дезинформация и страх людей из его окружения.

Спиридович придерживался мнения, что все злоключения императорского поезда представляли собой давно задуманный план «добиться реформы и отречения Государя. План, к которому различные лица и группировки шли различными путями. План, который был известен генералам Алексееву, Брусилову, Рузскому и великому князю Николаю Николаевичу. Заговорщический план, о котором названные лица не только не предупредили Императора, генерал-адъютантами которого они состояли и вензеля которого они носили на своих погонах, но в осуществлении которого они приняли активное участие в самый критический, решительный момент»[2084]2084
  Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. С. 632.


[Закрыть]. Следует заметить, что никто из них как минимум и пальцем не пошевелил, чтобы обеспечить проход литерного «А» в Царское Село.

Поезда продолжали следовать, хоть и медленнее, чем обычно, поскольку обо всем маршруте никого не информировали, сообщали только о прибытии на следующую станцию. Местные власти продолжали исправно функционировать. Как свидетельствовал фон Таль, «все лица, долженствующие встречать, провожать и сопровождать императорские поезда, находились на своих местах, а соответственно с этим и охраняющие путь следования жандармы, полиция и воинские части. Таким образом, можно засвидетельствовать, что весь аппарат охраны действовал в полной исправности»[2085]2085
  фон Таль Г.А. Мемуары об отречении от престола Российского государя императора Николая II. С. 185.


[Закрыть]. Днем поезда подошли к Старой Руссе. «Огромная толпа заполняла всю станцию, – зафиксировал ехавший в литерном «Б» генерал Дубенский. – Около часовни, которая имеется на платформе, сгруппировались монахини местного монастыря. Все смотрели с большим вниманием на наш поезд, снимали шапки, кланялись. Настроение глубоко сочувственное к царю, поезд которого только что прошел Руссу, и я сам слышал, как монахини говорили: “Слава Богу, удалось хотя в окошко увидать батюшку-царя, а то ведь некоторые никогда не видали его”. Всюду господствовал общий порядок и оживление… День стоял ясный, уже чуть-чуть чувствовалась весна. Наши поезда шли спокойно, без малейших затруднений»[2086]2086
  Дубенский Д.Н. Как произошел переворот в России. С. 57–58.


[Закрыть].

В поведении царя тоже не было видимых перемен. Полковник Мордвинов заметил, что «Государь не выходил во время остановок для прогулки, и то короткое время, которое мы обыкновенно проводили с Его Величеством, ничем не отличалось в разговорах от обыденных, не тревожных дней»[2087]2087
  Мордвинов А.А. Последние дни императора. С. 103.


[Закрыть].

На станцию Дно литерный «А» прибыл в 16.45. Как вспоминал Воейков, «телеграфный чиновник стоял с телеграммой на имя Государя Императора. Телеграмма была передана Его Величеству, и я вошел в вагон Государя узнать, от кого она. Государь мне сказал, что эта телеграмма – от Родзянко, который просит остановиться на станции Дно и подождать его приезда из Петрограда с докладом. Государь меня спросил, имею ли я сведения о том, когда приедет Родзянко. Я сказал, что сведений у меня никаких нет и что я сейчас справлюсь по аппарату, выехал ли Родзянко из Петрограда. Отправившись в аппаратную комнату, я по телеграфу получил из Петрограда ответ, что экстренный поезд для председателя Государственной думы заказан и стоит уже несколько часов в ожидании его приезда. Я попросил, чтобы со станции по телефону навели бы справку в Государственной думе, когда он предполагает выехать. Получен был ответ, что председатель Государственной думы сейчас в комиссии и не знает, когда сможет выехать»[2088]2088
  Воейков В.Н. С царем и без царя. С. 229.


[Закрыть]. О несостоявшейся поездке Родзянко немного ниже. Царь после доклада Воейкова решил не ждать в Дне и продолжил движение в Псков, пригласив туда и Родзянко.

В Дне литерный «Б» обогнал императорский поезд. «Когда мы проходили на ст. Дно мимо “собственного” поезда и некоторые из нас стояли на площадке вагона, то дворцовый комендант вышел из своего вагона, стал на подножку, приветливо помахал нам рукой и, улыбаясь, громко крикнул в мою сторону: “Надеюсь, вы довольны, мы едем в Псков”. Вид у Владимира Николаевича был очень бодрый, веселый»[2089]2089
  Дубенский Д.Н. Как произошел переворот в России. С. 58.


[Закрыть]. После отправления со станции Дно Николай позвал Воейкова в свое купе и поделился «своим предположением дать ответственное министерство и вообще пойти на такие уступки, которые могли бы разрешить создавшееся положение… Государь приказал мне выехать из Пскова навстречу Родзянке, проехать с ним две-три станции до Пскова и предупредить его о решении Его Величества пойти навстречу неоднократно ранее высказывавшемуся желанию»[2090]2090
  Воейков В.Н. С царем и без царя. С. 229–230.


[Закрыть]. Сомневаюсь, что царь был готов исполнить чаяния оппозиции – вечером того же дня он долго будет возражать против ответственного министерства. Да и оппозиция уже хотела другого. А Николай II еще не оставлял надежд на миссию генерала Иванова.

«По пути к Старой Руссе, – вспоминал Воейков, – где поезд имел остановку, так как паровоз брал воду, мне по аппарату удалось получить сведения, что генерал-адъютант Иванов только в это утро, т. е. в среду 1 марта, прошел станцию Дно. Это известие, доложенное мною государю, произвело на него неприятное впечатление. Его Величество спросил меня: “Отчего он так тихо едет?” Тот же вопрос задавался и лицами свиты»[2091]2091
  Там же. С. 229.


[Закрыть]. Тот же вопрос задавал себе и сам Иванов.

Он проснулся в 6–7 утра на станции Дно, то есть вместо планировавшихся 500 верст его поезд прошел за ночь только 200. Комендант станции доложил, что в поездах, вышедших накануне из Петрограда, едет масса вооруженных дезертировавших безбилетных солдат как в форме, так и в штатском (грабежи магазинов уже шли полным ходом), которые обезоруживают офицеров и жандармов. Иванов приказал командиру следовавшего с ним батальона досматривать все прибывавшие поезда, тем более что уже получил сведения о намерении императора следовать через Дно. Методы воздействия на солдатскую массу Иванов опишет Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства: «Проходя мимо одного вагона, обернулся, на меня наскакивает солдат буквально в упор. Тут я не разобрался: одна шашка у него офицерская с темляком Анненским, вторая шашка в руках, винтовка за плечами… Я его оттолкнул. Рука скользнула по его шашке. Я поцарапал руку и прямо оборвал окриком: “На колени”». Генералу сразу вспомнилось, как этим окриком удалось как-то прекратить в Кронштадте кровавую драку моряков со штатскими. Солдат опешил. «В это время я не знаю, что он подумал, – продолжал Иванов, – я его левой рукой схватил, а он вдруг, случайно это или нет, куснул меня. Сейчас же его убрали, и он успокоился. Я думаю – что тут делать? Сказать, что он на меня наскочил и оскорбил действием, – полевой суд, через два часа расстреляют. У меня тогда такое настроение было: в этот момент расстрелять – только масла в огонь подлить. Тут был мой адъютант, и я велел его арестовать».

Здесь слушавший этот рассказ председатель следственной комиссии Муравьев не удержался от вопроса:

«– Что ж, этот человек стал на колени?

– Стал. Это магически действует. Подходит поезд, 46 вагонов. Смотрю, в конце поезда стоит кучка, кидают шапки. Я этим заинтересовался, подошел. Слышу: “Свобода! Теперь все равны! Нет начальства, нет власти!” Приближаюсь, смотрю, стоит несколько человек офицеров, а кругом кучка солдат. Я говорю: “Господа, что же вы смотрите?” Они растерялись. Я то же самое приказал: “На колени”. Они немедленно стали на колени»[2092]2092
  Цит. по: Мельгунов С.П. Мартовские дни 1917 года. М., 2006. С. 198–199.


[Закрыть]. Таким нехитрым способом Иванов быстро наводил порядок. В Дне было арестовано до 40 солдат (к вечеру того же дня их отпустят), отобрано около 100 шашек и других единиц офицерского оружия.

Картина продвижения экспедиции Иванова к столице на 8.35 утра 1 марта выглядела следующим образом. Три эшелона, в которых находились военнослужащие 67-го Тарутинского полка, дошли до станции Александровская недалеко от Петрограда, там высадились и размещались по слободам Александровская и Пулково. Один эшелон был в Луге, еще три находились между Псковом и Лугой, головной эшелон из Креславки подходил к Пскову. Генерал Брусилов информировал, что Юго-Западный фронт приступил к погрузке гвардейских полков и артиллерии[2093]2093
  Минц И.И. История Великого Октября. Т. 1. С. 606.


[Закрыть]. Оценив диспозицию, Иванов решил сделать то, на что не отважилось окружение императора: он двинулся дальше – в Царское Село, предписав прибыть туда и всему начальственному составу стягиваемых частей. В качестве промежуточной базы генерал избрал станцию Вырицу, откуда обнародовал приказ № 1 командующего Петроградским военным округом: «Прибыв сего числа в район округа, я вступил в командование его войсками во всех отношениях. Объявляю о сем всем войскам, всем без изъятия военным, гражданским, духовным властям, установлениям, учреждениям, заведениям и всему населению, находящемуся в пределах округа»[2094]2094
  ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 1722. Л. 18.


[Закрыть]. Вечером он благополучно прибыл в Царское Село, привезя с собой батальон георгиевских кавалеров, полуроту Железнодорожного полка и роту Собственного Его Величества Сводного пехотного полка.

После полуночи Иванов будет приглашен к Александре Федоровне. Для царицы его приезд был большим облегчением. Вместе с детьми она пережила еще один тяжелейший день.

Утром 1 марта в Царском Селе ждали приезда царя – его поезд никогда до этого не опаздывал. Около 4 утра охрана, как обычно, выставила посты на пути его приезда. Однако литерный «А» не пришел, и связи с ним не было. Вспоминает графиня Буксгевден: «Было известно, что Император покинул Могилев, и в шесть утра Императрица вновь пришла к нам, чтобы узнать, нет ли каких новостей о “нем”. Но никто ничего не знал, и потому мы все были крайне встревожены. Императрица побледнела еще больше, когда графиня Бенкендорф совсем некстати заметила: “А ведь сегодня первое марта” – это была годовщина убийства Александра II! Императрица собралась с силами и ответила: “Должно быть, какие-то проблемы в пути. Поезд скоро прибудет”»[2095]2095
  Буксгевден С.К. Венценосная мученица. С. 405.


[Закрыть]. Лишь в восемь утра Гротену стало известно, что царский поезд изменил маршрут.

Около 9 утра из Петрограда вернулась делегация от частей дворцовой охраны, которая встречалась с Гучковым. Тот не потребовал снять охрану, но советовал консультироваться и договариваться с представителями новой власти. Для дальнейших переговоров в столицу был направлен флигель-адъютант полковник Линевич. Он был принят Родзянко и получил уверения, что охрана императорской семьи должна нести службу. По всей видимости, именно тогда императрице были даны неофициальные гарантии новой власти на возможный безопасный отъезд семьи за границу[2096]2096
  История государственной охраны России. Собственная Его Императорского Величества охрана. С. 425.


[Закрыть]. Фон Гротен продолжал предпринимать все возможное, чтобы не допустить столкновения частей охраны Александровского дворца с повстанцами. Для этого он встречался с прибывшими в Царское депутатами Думы, которым заявил, что будет безусловно защищать царскую семью: «Я боюсь, что может произойти нападение гарнизона на дворец. Мы, конечно, нападение отобьем, но это будет ужасно. Императрица одна. Дети Государя больны»[2097]2097
  Демидов И. Царское Село 1 марта 1917 г. // Последние новости (Париж). 1927. 12 марта.


[Закрыть]. Договорились о взаимном ненападении.

Охрана в основном еще держалась. Проверялись посты на всех службах, охранялись телефонная станция и ферма. Брожение в частях охраны чувствовалось, по словам очевидца, «их революционный пыл сдерживался главным образом присутствием казаков»[2098]2098
  Дулицкий С. Охрана царской семьи и революция 1917 г. С. 153.


[Закрыть]. Ден писала: «Стоя с Ее Величеством у окна, выходящего на площадь перед дворцом, мы заметили белые платки на рукавах у многих солдат. После расспросов выяснилось, что по договоренности с членами Думы, приехавшими в Царское Село, войска согласились руководствоваться указаниями Думы.

– Выходит, все теперь в руках у Думы, – с горечью проговорила Государыня, обращаясь ко мне. – Будем надеяться, что она зашевелится и каким-то образом исправит положение»[2099]2099
  Ден Ю.А. Подлинная царица. С. 149.


[Закрыть]. Офицеры, опасаясь за лояльность подчиненных, лично возглавили караулы и пошли в казармы. Теперь уже генералы фон Гротен и Ресин предложили императрице вместе с детьми на автомобилях пробиваться к императору или в Ставку. Но Александра Федоровна вновь отказалась, опасаясь за их здоровье.

«В тот вечер мы засиделись допоздна. За обедом почти не ели: мы все были настолько озабочены и встревожены, что было не до еды»[2100]2100
  Там же.


[Закрыть]. К вечеру у дворца оставались две роты Сводного полка, две сотни конвоя и взвод зенитной батареи. Самое поразительное, наиболее слабым звеном в охране царской семьи оказались… великие князья. В Петроград убыла часть батальона Гвардейского экипажа, которым командовал Кирилл Владимирович. Примечательно, что все 17 офицеров батальона остались и явились в распоряжение императрицы. Она поблагодарила их за преданность и попросила вернуться в часть. Всех этих офицеров Временное правительство подвергнет наказаниям – вплоть до ареста[2101]2101
  Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. С. 658.


[Закрыть].