Текст книги "Валькирия. Женщина в мире викингов"

Брак и сожительство

Помимо пола существовало несколько других характеристик, напрямую определявших идентичность и повседневную жизнь женщины в эпоху викингов: помимо этнической и классовой принадлежности, а также географического места проживания, это был и ее официальный статус по отношению к мужчине, выступавшему в роли сексуального или романтического партнера. Сексуальные связи вне брака могли, вероятно, практиковаться высокопоставленными мужчинами, которые были в состоянии содержать одновременно несколько женщин и детей, родившихся вследствие этих отношений. Но это не значит, что викинги разделяли концепцию свободной любви для всех: если один мужчина состоял во внебрачной связи с женщиной, то она при этом была лишена возможности даже демонстрировать свое раположение к другому мужчине. Такое сожительство могло принимать различные формы. И в некоторых случаях эта практика одобрялась обществом, что позволяло королям и знатным мужчинам создавать политические союзы сразу с несколькими семьями. В королевских сагах длительное сожительство описывается как взаимовыгодное, одинаково устраивающее как правителя, так и отца женщины. В других случаях мужчины, обладающие властью, попросту принуждают семью сожительницы, чтобы она закрывала глаза на такую связь[266]266
  Auður Magnúsdóttir, Frillor och fruar, 2; Auður Magnúsdóttir, Kingship, Women and Politics in Morkinskinna, 83–106.


[Закрыть]. Если у женщины рождался сын от этих отношений, он мог в конечном итоге претендовать на трон. Учитывая эту перспективу, статус наложницы мог иметь социальные и  экономические преимущества для женщины как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективе. При этом авторов саг, описавыющих подобные ситуации (истории?), психологическая и эмоциональная составляющие практически не интересовали.

Отличным примером может служить норвежский король Харальд Прекрасноволосый. Согласно преданиям, он развелся с девятью неназванными женщинами (или попросту бросил их), чтобы жениться на Рагнхильд, дочери датского короля. Это не помешало ему сочетаться браком с еще двумя женщинами, родившими ему детей[267]267
  Снорри Стурлусон. Круг Земной. / Ред. М. Стеблин-Каменского.


[Закрыть]. Незавидна и судьба Гиды – женщины, подтолкнувшей Харальда к объединению Норвегии. Когда он делает ей предложение, она отвергает его под предлогом того, что у него недостаточно власти. После своих военных и политических успехов уже сам Харальд отказался жениться на ней, вступив с Гидой во внебрачные отношения, в результате которых она родила ему пятерых сыновей[268]268
  Там же, 1:68–9.


[Закрыть]. Некоторые ученые даже полагают, что недостаток знатных невест на родине, стал одной из причин массовых набегов викингов на соседние земли. Поиски выгодной пары на чужбине молодые люди рассматривали как возможность повысить свой статус и увеличить благосостояние[269]269
  Raffield et al., Male-Biased Operational Sex Ratios.


[Закрыть].

Стереотипные представления о викингах в массовой культуре рисуют образы сексуально агрессивных мужчин. По крайней мере, так они изображаются во время совершения ими набегов. Как в скандинавских источниках, так и в источниках, написанных жертвами набегов, очень мало говорится об изнасилованиях. Возможно, такие события считались само собой разумеющимся. Лишь в одной висе скальд хвастается тем, что какая-то женщина были вынуждена в страхе бежать через лес[270]270
  Poetry from the Kings’ Sagas 2, 1:91; Winroth, Age of the Vikings, 230–1; Whaley, Fury of the Northmen and the Poetics of Violence, 83.


[Закрыть]. С другой стороны, на родине викингов секс вне брака был запрещен и являлся привелегией представителей знати, которые таким образом подкрепляли образ своей мужественности[271]271
  Auður Magnúsdóttir, Kingship, Women and Politics in Morkinskinna.


[Закрыть]. Как уже упоминалось во второй главе, честь мужчины во многом зависела от непорочности его жены. А если молодой человек пытался соблазнить приглянувшуюся ему девушку более высокого социального статуса, предварительно не предложив ей руку и сердце, он совершал преступление. По скандинавским законам даже «украденный» поцелуй, не говоря уже о беременности вне брака, мог повлечь за собой суровое наказание, включая изгнание из общины[272]272
  Jochens, Women in Old Norse Society, 32.


[Закрыть]. В то же время рабыни и служанки могли легко стать жертвами домогательств своих хозяев: изнасилование девушек низкого происхождения во многих сагах описывается как вполне будничное явление[273]273
  Сага о Греттире. / Пер. О. А. Смирницкой.


[Закрыть]. В мифах встречаются примеры, когда боги-мужчины оплодотворяют сразу нескольких великанш, но при этом строжайшим образом охраняют своих супруг от посягательств йотунов[274]274
  Clunies Ross, Prolonged Echoes, vol. 1, ch. 4.


[Закрыть].

Наложницами землевладельцев средней руки часто становились женщины, попавшие в Исландию с Британских островов в качестве пленниц. Сексуальные отношения с ними могли носить продолжительный внебрачный характер. В 2000 году современные ДНК-исследования показали, что предками современного населения Исландии были преимущественно мужчины-норвежцы и женщины-ирландки. Последующие исследования скорректировали эту картину, доказав, что норвежские женщины также принимали активное участие в формировании потомства, как это описано в сагах и в «Книге о занятии земли»[275]275
  Agnar Helgason et al., mtDNA and the Origin of the Icelanders; Krzewińska et al., Mitochondrial DNA Variation in the Viking Age Population of Norway.


[Закрыть] В этих источниках не упоминаются рабыни-ирландки, но в «Саге о людях из Лососьей долины» описана история Мелькорки, наложницы Хёскульда, которая признается ему: «Отца моего зовут Мюркьяртан. Он король в Ирландии. Пятнадцати лет я была взята в плен и увезена оттуда» (см. ранее в этой главе и главу 4). Еще один пример встречается в «Саге о Ньяле»: у женатого заглавного героя есть вторая жена. Она живет на соседней земле вместе с сыном, которого она родила от Ньяля[276]276
  Сага о Ньяле. / Новая редакция перевода В. П. Беркова. Стихи в переводе О. А. Смирницкой и А. И. Корсуна.


[Закрыть]. Более того, сведения о наложницах у знатных исландцев встречается и в сагах XII–XIII веков. Даже столетия спустя после принятия христианства священники не могли искоренить эту практику[277]277
  Auður Magnúsdóttir, Frillor och fruar, ch. 2.


[Закрыть]. О положении, которое эти женщины занимали в обществе, мы отчасти можем судить по тому, какие оскорбления в более поздние времена приходилось сносить людям, рожденным вне брака. Все это, вероятно, являются наследием эпохи викингов[278]278
  Karras, Slavery and Society, 75.


[Закрыть].

Брак был для женщины несравнимо более удачным уделом, обеспечивая ей определенную степень экономической безопасности и положение в обществе, которое ей давал статус хозяйки дома (húsfreyja). Законный и общественно одобряемый брак означал, что семье женщины выплачивался своего рода выкуп (mundr), и это отнюдь не являлось уникальной, существовавшей лишь в Скандинавии патриархальной практикой[279]279
  Судебник «Серый гусь», K§118, 2:5; The Earliest Norwegian Laws, 108; Песнь о Трюме. / Пер. О. А. Смирницкой.


[Закрыть]. Подробного описания свадебных церемоний, к сожалению, не сохранилось, разве что в «Песни о Трюме» можно встретить такой призыв: «На колени невесте Мьёльнир кладите! Пусть Вар десница союз осенит!» Доподлинно неизвестно, отражают ли эти строки реально существовавший обычай[280]280
  Песнь о Трюме. / Пер. О. А. Смирницкой; судебник «Серый гусь», K§118, 2:5.


[Закрыть].

Брак наделял жену привилегиями, такими как право наследовать часть имущества своего мужа после его смерти. Кроме того, дети, рожденные в браке, имели больше прав наследования, чем внебрачные дети[281]281
  Там же, K§118, 2:5.


[Закрыть]. В сагах мы встречаем упоминания о том, что во время важных событий жены присутствуют рядом с мужьями, в то время как им выказывается такое же уважение, как и супругам. Женщины посещали собрания тинги, на которых решались разногласия, заключались браки, договаривались о сделках и выносили приговоры, хотя решающую роль в этих делах играли мужчины. Согласно норвежским кодексам, свободная женщина могла участвовать в судебных процессах на собраниях по нескольким причинам, например, от имени своего мужа, если он был болен или долго отсутствовал, а также, если она была вдовой или у нее не было близких родственники мужского пола (baugrýgr)[282]282
  Sanmark, Women at the Thing, 85–100.


[Закрыть]. Знатные женщины имели право голоса в обсуждении общественно-значимых вопросов. Косвенное подтверждение этому есть в мифах: богини приносят клятвы и принимают решения наряду с богами-мужчинами[283]283
  Riisøy, Eddic Poetry.


[Закрыть]. Сложно сказать, насколько весомым на самом деле был авторитет женщин в ситуациях подобного рода. В отдельных сообществах среди мужчин явно преобладало сексистское или даже женоненавистническое отношение, а заключать сделки и решать важные вопросы они предпочитали исключительно без женщин[284]284
  Clark, Gender, Violence and the Past, ch. 2, see esp. 54–6, and ch. 6; Evans, Men and Masculinities, ch. 2.


[Закрыть]. При этом власть собрания теоретически была выше власти отдельного, пусть даже самого богатого и влиятельного человека[285]285
  Orri Vésteinsson, A Divided Society.


[Закрыть]. И пол здесь не имел большого значения.

Роль жены

Независимо от того, оставалась ли женщина на родной земле или переезжала в другой регион, быть женой и вести домашнее хозяйство было непростой задачей. Такая работа требовала ума, дальновидности и решимости. Обладавшие этими качествами женщины, высоко ценились своими супругами. Хольмгаут, землевладелец из шведской провинции Вестманланд, воздвиг рунический камень в память о жене Одиндисе. На нем есть такие строки:

 
               «Не бывать больше в Хассмире
               Такой хозяйки, которая превзошла бы ее
               В умении управлять домом»[286]286
  Vs 24.


[Закрыть].
 

Проникновенные слова Хольмгаут подтверждают, что жены могли управлять хозяйством: следить за тем, чтобы никто из домочадцев не голодал холодными зимами, чтобы все были одеты и обуты, руководить прислугой и заключать сделки с торговцами и соседями.

Роль жены четко прописана в норвежских законах, которые подтверждают ее приоритет в «домашнем хозяйстве» (innan stokks), если она привносит в брак имущество[287]287
  Судебник «Серый гусь», K§152, 2:66.


[Закрыть]. На практике полного разделения между женскими и мужскими правами и обязанностями не было. В данном случае юридическая терминология не может служить отражением того, что роли в обществе были распределены по половому признаку. Например, в качестве приданого женщины часто привносили в домашнее хозяйство значительную часть земли или движимого имущества. Следовательно, они могли принимать экономические решения. Согласно судебнику «Серый гусь», жена имела право потратить определенную сумму, не посоветовавшись с мужем (это могли быть повседневные расходы) или вести более важные дела, если у нее было на то согласие супруга[288]288
  Там же, K§152, 2:66–7.


[Закрыть]. Об этом свидетельствует наличие в женских захоронениях весов с гирьками, которые были необходимыми инструментами для заключения сделок. Все это предполагает, что скандинавские женщины могли успешно управлять своим домом.

В литературных источниках власть хозяйки дома обычно подчеркивается упоминанием о связке ключей на поясе. «Песнь о Трюме» представляет такой образ для комедийного эффекта: когда дородного Тора наряжают во Фрейю, «связка ключей на бедре забренчала». Ключи находят и в женских захоронениях, но не так часто, как можно было ожидать, учитывая гипотезу о том, что они были основным хозяйским атрибутом. На территории Дании ключи обнаружены лишь в 9 % женских могил, относящихся к эпохе викингов, в то время как домохозяйки, несомненно, составляли гораздо более значитеьную часть населения[289]289
  Pantmann, The Symbolism of Keys in Female Graves on Zealand during the Viking Age, 76.


[Закрыть]. На мысль о том, что символическое значение ключа было более широким, наводят и такие находки, как декоративные предметы в узнаваемой форме, выполненные из драгоценных металлов или кожи. В «Песни о Трюме» говорится, что Тора одевают «в брачный убор», то есть как пока еще незамужнюю женщину (до сих пор неизвестно, насколько сильно менялся наряд женщины после вступления в брак), но ключи на бедре, скорее всего, символизируют такие качества Фрейи, – как напористость и властность[290]290
  Там же, 80.


[Закрыть]. С другой стороны, любой ключ как бы намекает на то, что он призван открыть, будь то сундук или дверь в кладовку, так что как символ он вполне мог означать право собственности и связанную с этим степень ответственности.

Жены знатных мужчин помимо прочих обязанностей также отвечали за проведение пиршеств. В Скандинавии и Исландии эпохи викингов, когда государство находилось в зачаточном состоянии, за соблюдением законов вообще никто не следил, люди были вынуждены сами отстаивать свою безопасность и заботиться о благополучии путем заключения союзов и разного рода соглашений. В этих условиях правители были просто обязаны щедро вознаграждать своих друзей и сторонников. Помимо брачных договоренностей этому способствовали пиры и раздача даров[291]291
  Jón Viðar Sigurðsson, Viking Friendship, 22–6.


[Закрыть]. Согласно сагам, хозяйка дома отвечает за подготовку пиршества (см. главу 4), а также следит за порядком на самом мероприятии, выстраивая и поддерживая строгую иерархию среди гостей, подчеркивая статусность приглашенного качеством его обслуживания или особенно почетным местом. Кроме того, она следит за произнесением тостов, а иногда и сама говорит приветственные речи, хотя в сагах эта роль порой совсем не упоминается и сводится исключительно к подношению напитков, в которых порой содержатся галлюциногены или яды[292]292
  Снорри Стурлусон. Младшая Эдда. / Пер. О. А. Смирницкой; Речи Сигрдривы. / Пер. А. И. Корсуна; Simek, Rich and Powerful; Сага о Вёльсунгах / Пер. Б. И. Ярхо.


[Закрыть]. Изображения женщины, держащей в руках рог для напитков, встречается как на камнях, так и в виде отдельных фигурок (рисунки E и F; рисунки 5 и 13)[293]293
  Enright, Lady with a Mead Cup, ch. 1.


[Закрыть]. На одном из готландских камней несколько таких женских фигур обращены к фигуре мужчины-воина, который едет верхом на восьминогом коне. Это может быть как сам Один на Слейпнире, так и какой-то знатный муж, которого Один отправил в загробный мир на своем коне (рисунок 5). В этом случае одна из женских фигур может трактоваться как Фрейя или валькирия. В «Младшей Эдде» Фрейя прислуживает грубому йотуну Хрунгниру, который посещает богов в Асгарде и требует гостеприимства (см. предисловие), а в «Старшей Эдде» валькирия Сигрдрива подносит полный меда рог герою Сигурду после того, как он убивает дракона Фафнира.

Длинный дом викингов был местом, где происходили и самые обыденные процессы (сон, еда, работа и воспитание детей), и очень важные события, к числу которых относились и ежегодные ритуалы, такие как праздник зимнего солнцестояния йоль (jól). Эти торжества предполагали демонстрацию гостеприимства и были неотделимы от политики. Тот факт, что все они проходили под одной крышей, говорит о том, что в эпоху викингов частное было отделено от общественного в гораздо меньшей степени, чем сегодня[294]294
  Eriksen, Architecture, Society and Ritual, 52–5.


[Закрыть]. Отсюда напрашивается и вывод о том, что роли мужчин и женщин в такого рода мероприятиях не определялись исключительно половой принадлежностью. Порой социальный статус был гораздо важнее, чем пол.

Мудрость, верность и решительность

Мудрость – одно из качеств, которые ценились в женщинах превыше других. Это могло быть отражено в прозвищах (например, Унн «Многомудрая») или даже топонимах, таких как Холм мудрости (Jórunn mannvitsbrekka). В поэме «Речи Высокого» Сигурд просит валькирию Сигрдриву «поучить его мудрости», а формулировка «красивая и мудрая» (væn ok vitr) в отношении женских персонажей неоднократно встречается во всем корпусе литературных текстов, свидетельствуя о том, что внешняя привлекательность и умственные способности признавались одинаково важными качествами[295]295
  Jóhanna Katrín Friðriksdóttir, Women in Old Norse Literature, 25–45.


[Закрыть]. Считалось, что женщины наделены самыми разными дарованиями от умения толковать руны до колдовства, благодаря которому они могут врачевать, толковать сны и предсказывать будущее. Переводя разговор в более прозаическую плоскость, можно предположить, что образованные женщины обладали большим здравым смыслом и эффективными социальными навыками, могли принимать важные политические решения и разрешить сложный конфликт, а порой и смягчить необдуманно жесткую реакцию мужчины на то или иное неблагоприятное событие, будь то оскорбление или неприятное известие. Об этом можно судить хотя бы по тому, как часто жены изображаются в роли советчиц своих мужей. В «Речах Высокого» жен называют «подругами» (eyrarúna), но при этом подразумевается, что они могут выступать в качестве доверенного лица, умеющего хранить секреты. Речь идет не только о том, чтобы сочувственно выслушать, но и о готовности обсудить проблемные вопросы и дать дельный совет. Часто женщинам отводится роль тех, кто предостерегает своих мужей от необдуманных поступков, особенно от войн. В качестве аргументов может приводиться, к примеру, вещий сон. В других случаях женщины рационально обосновывают пагубные последствия разрыва дружеских или добрососедских отношений.

Порой преимущество женщины заключается в том, что она трезво оценивает все достоинства и недостатки своего мужа. В «Саге о людях из Лососьей долины» Йорунн демонстрирует прекрасный образец стратегического мышления: она не позволяет своему мужу Хёскульду опрометчиво развязать ненужную вражду с его братом Хрутом. Напряжение между братьями нарастает, когда Хрут угоняет часть скота Хёскульда и убивает его слуг. Когда Хёскульд начинает обдумывать план мести, Йорунн – рассказчик изображает ее «красивой и надменной девушкой, которая отличалась необыкновенным умом», – вполне резонно возражает, что его брат уже успел заручиться поддержкой «могущественных людей» и выступление против него может оказаться самоубийственным[296]296
  Сага о людях из Лососьей долины. / Перевод В. Г. Адмони и Т. И. Сильман. Перевод стихов А. И. Корсуна.


[Закрыть]. Она убеждает мужа помириться с братом, пригласив его домой, и совсем скоро спор получает мирное разрешение[297]297
  Jóhanna Katrín Friðriksdóttir, Women in Old Norse Literature, 43–4.


[Закрыть]. Посредничество таких женщин, как Йорунн, порой могло оказывать решающее и благотворное влияние на процесс разрешения конфликтов.

Йорунн не просто демонстрирует свою мудрость и дальновидность, она показывает, что гораздо лучше мужа осведомлена о распределении сил в общине. В эпоху викингов информация о том, что власть и могущество постепенно переходит от одной группы к другой, могла быть крайне ценным оружием, поэтому, если женщина за этим следила, она тем самым доказывала свою прозорливость. Во многих случаях это помогало ей защитить семью и детей от угрозы нападения, которая существовала всегда. Однако некоторые женщины порой заходили в этом вопросе слишком далеко. Ауд из «Саги о Людях с Песчаного берега» решает разнять спор двух мужчин, но в итоге это вмешательство стоит ей руки – редкий пример того, как женщина получает увечье в драке[298]298
  Сага о Людях с Песчаного берега. / Пер. А. В. Циммерлинга, С. Ю. Агишева.


[Закрыть]. Ее тезка из «Саги о Гисли» – Ауд, дочь Вестейна и жена заглавного героя – служит настоящим идеалом верности. Кульминационной сценой саги является описание битвы, в которой Ауд, вооруженная деревянной дубинкой, насмерть стоит за мужа, который сражается против отряда врагов. После того как Гисли, горя местью за Вестейна, убивает Торгрима, его объявляют вне закона. Ауд бросает все и сопровождает Гисли в бегах вместе с воспитанницей Гудрид. Они плывут на отдаленный фьорд, где Ауд ухаживает за Гисли и окружает его всяческой заботой, пока он совершает редкие вылазки. Когда в их тайном убежище объявляется Эйольв по прозвищу «Ищейка», которому за поимку Гисли заплатили родственники убитого Торгрима, Ауд приказывает мужу спрятаться. Эйольв пытается выведать у Ауд месторасположение Гисли, обещая ей серебро, полученное им за его поимку. Ауд отвечает уклончиво и просит показать ей награду. Узнав об этом, Гудрид сообщает Гисли, что его жена согласилась на сделку с врагом, но тот не верит ее словам. Ауд пересчитывает серебро лишь затем, чтобы ссыпать его обратно в мешок, который она швыряет прямиком в нос Эйольву. Вслед за этим она произносит свой знаменитый монолог:

«Вот тебе за твое легковерие и получай все несчастья в придачу! Нечего тебе было ждать, что я выдам моего мужа в твои руки, мерзавец! Вот тебе! И пусть падут стыд и срам на твою голову! Будешь помнить, покуда жив, презренный, что тебя побила женщина. И не бывать по-твоему, ничего не добьешься!»[299]299
  Сага о Гисли. / Перевод О. А. Смирницкой.


[Закрыть].

Оскорбленный Эйольв приказывает своим людям схватить Ауд, но один из них отказываются применять силу к женщине с такими словами: «Уже и так, без этой подлости, все у нас складывается из рук вон плохо. Вставайте же и не дайте ему это сделать». Рассказчик искренне восхищается бесстрашием Ауд и ее преданностью мужу. Она, без сомнения, является одним из самых известных, положительных и любимых в народе женских персонажей во всей средневековой скандинавской литературе.

В сагах можно встретить много интересных описаний брачных отношений – почти ни одно из них не будет похоже на другое. Они во многом определяются довольно жесткими социальными рамками и представлениями о чести, но при этом их психологическая подоплека прекрасно считывается и узнается современными читателями. Отдельные авторы демонстрируют удивительную глубину в описании мотивов поведения супругов. В литературных источниках представлен широчайший спектр взаимоотношений от мстительности и жестокости, которую жены проявляют в отношении своих мужей, подстрекая их к убийству друзей и братьев, до демонстрации полного жертвенной преданности и любви, как в случае с Ауд или Сигюн, жены Локи. Согласно сюжету «Младшей Эдды», после того как Локи своими поступками заслуживает гнева богов, они обращают одного из его сыновей (Вали) в волка, которого затем заставляют растерзать второго сына (Нарви). Затем «асы [боги] взяли его кишки и привязали Локи к трем камням». Над его головой боги вешают ядовитую змею, яд которой должен капать ему прямо на лицо, «но Сигюн, жена его, стоит подле и держит чашу под каплями яда. Когда же наполняется чаша, она идет выбросить яд»[300]300
  Снорри Стурлусон. Младшая Эдда. / Пер. О. А. Смирницкой.


[Закрыть]. Пока Сигюн опорожняет чашу, Локи корчится от боли, заставляя дрожать землю, Сигюн стойко сносит все испытания до наступления Рагнарёка (гибели богов). Даже в ситуации, когда муж совершает ужасное преступление, жена оказывает ему помощь.

Женщины и власть

В сагах высокопоставленные женщины активно участвуют в управлении и порой обладают значительным влиянием на своих мужей и сыновей, сидящих на троне. Самым ярким примером является Гуннхильд, супруга конунга Эйрика I по прозвищу «Кровавая секира», который, согласно средневековым источникам, сначала недолго правил в Норвегии в середине X века, а затем – в Йорке и на Оркнейских островах. Саги, в которых упоминается Эйрик, его зачастую сопровождает и Гуннхильд. Она правит наравне с мужем и вместе с ним разрабатывает планы по сохранению власти. В исландской традиции образ королевы становится фигурой, на которую люди проецируют свои предрассудки касательно женщин и власть имущих в целом. Отдельные авторы, явно демонстрируя свое женоненавистничество, наделяют Гуннхильд резко отрицательными чертами, такими как нимфомания и склонность к колдовству. В «Саге об Эгиле» она предстает сложным и противоречивым персонажем, порой демонстрируя даже большую степень безжалостности, чем ее супруг. Гуннхильд изображается смелой, готовой рисковать, непоколебимой с врагами и верной с друзьями. Учитывая беспощадную и довольно кровавую атмосферу тех времен, это вполне подходящие качества для правителя, который хочет удержаться на своем месте. Рассказчик намекает на подозрительно близкие отношения Гуннхильд с многообещающим молодым исландцем Торольвом. Однако они рушатся вскоре по мере того, как нарастает конфликт между королевой и братом Торольва, скальдом-бунтарем Эгилем, который уже в возрасте семи лет всадил топор в голову задиравшего его мальчишки. Нелюбовь Гуннхильд к Эгилю неудивительна: их первая встреча происходит во время пира, когда захмелевший скальд начинает орать обидные висы, а затем и вовсе убивает распорядителя торжества. После этого эпизода Гуннхильд приказывает своим людям убить Эгиля, но тому удается уйти от преследования, и в ярости он находит и убивает в схватке 10-летнего сына Гуннхильд и Эйрика. Но и на этом скальд не останавливается: следом он воздвигает жердь с конским черепом, адресуя конунгу и его жене такие слова: «Я посылаю проклятие духам, которые населяют эту страну, чтобы они все блуждали без дороги и не нашли себе покоя, пока они не изгонят конунга Эйрика и Гуннхильд из Норвегии». Вскоре после этого королевская чета действительно теряет власть и уезжает на Британские острова.

Впереди Эгиля ждут успех и ратные подвиги в Скандинавии и в Англии, но, даже несмотря на них, ему не удается избавиться от кажущегося сверхъестественным влияния Гуннхильд. После серии набегов Эгиль ненадолго оседает в Исландии, но вскоре, несмотря на свои преклонные годы, решает поехать в Йорк, где обосновались Эйрик с женой. Рассказчик объясняет это решение заклятьем, которое Гуннхильд наложила на отважного викинга, но, с точки зрения психологии, эта одержимость может объясняться тем, что ни один из врагов Эгиля, который не привык пасовать перед трудностями, не был столь коварен и изворотлив, как жена конунга. Она настаивает на том, чтобы прибывшего тотчас казнили, но его другу по имени Аринбьёрн удается договориться с Эйриком о помиловании, которое конунг готов даровать скальду в обмен на хвалебную песнь в свою честь. Королева не так падка на лесть, как ее тщеславный супруг, к тому же ей все еще движет желание отомстить за смерть сына, поэтому такое развитие событий по понятным причинам вызывает ее неудовольствие. Она пытается вразумить Эйрика, но все напрасно: пленник сочиняет ничем не примечательную вису, которую он иронично начинает со слов о том, что предпочел бы сохранить свою голову, после чего его освобождают, а Гуннхильд не остается ничего другого, кроме как смириться с поражением, положив тем самым конец многолетней вражде. Она до самого финала демонстрирует безжалостное упорство в своем стремлении так или иначе лишить Эгиля жизни, что наделяет ее отрицательными чертами и делает похожей на Серсею Ланистер из «Игры престолов», но, как мы знаем, многие скандинавские правители не останавливались ни перед чем, чтобы расквитаться с соперником, тем более что на совести Эгиля лежала смерть ее брата и сына. Мы не знаем, как оценивали современники фигуру Гуннхильд и исходили ли они из тех же стандартов, с которыми подходили к оценке правителей-мужчин, но сага рисует ее как одного из самых влиятельных и успешных политиков своей эпохи.

Судьба Эльфгиву, которая в течение недолгого срока в 1130-х годах правила Норвегией вместе со своим сыном Свейнном, тоже была не слишком завидной. Она была женой Кнута, короля Дании, Англии и Норвегии. Прибыв из Англии, ни она, ни ее сын не пользовались любовью населения, так как норвежцы не жаловали чужестранцев на троне. Вскоре мать и сын вызвали настоящую ненависть, приняв целый ряд непопулярных законов. Их правление, как представляется историкам, совпало с периодом непогоды и неурожаев. Вспыхнувшее восстание смещает наместников Кнута, которые вскоре покидают Норвегию. Это время запомнилось потомкам как ужасная эпоха, полная лишений и страданий[301]301
  Снорри Стурлусон. Круг Земной. / Ред. М. Стеблин-Каменского; Poetry from the Kings’ Sagas 1, 732.


[Закрыть].

В эпоху викингов власть постоянно переходила из рук в руки: союзы заключались и рушились, партнеры плели интриги и предавали друг друга. Удержаться на троне было крайне непросто, так что крах правления Эльфгиву нельзя приписать исключительно тому, что она была иностранкой и женщиной в придачу. Скорее всего, второй фактор раздражал противников гораздо меньше, чем первый. Возможно, ей попросту не хватало опыта и здравого смысла, чтобы найти сторонников, способных поддержать ее притязания на трон, или же она не хотела быть столь же безжалостной, как Гуннхильд.

Богатые захоронения женщин, очевидно, обладавших властью, были обнаружены в ключевых центрах цивилизации викингов, таких как Трёнделаг (Норвегия) или шведский Мёлардален[302]302
  Wamers, Insular Finds; Nockert, Tuna i Badelunda, 1.


[Закрыть]. Даже если упоминаний о них не встретить ни в сагах, ни в устной традиции, они, по всей видимости, принимали активное участие в общественной жизни конкретных регионов от лица своих мужей или в качестве вдов[303]303
  Sanmark, Women at the Thing, 95.


[Закрыть]. Более того, захоронение в Осеберге тоже может считаться местом погребения высокопоставленной женщины (см. главу 6). Фигуры Гуннхильд и Альфифа изображены авторами без особой симпатии или сочувствия, но они, очевидно, были не самыми ужасными правительницами в истории. Хотя в средневековых источниках нет примеров женщин, правящих единолично и от собственного имени, а дочери королей не могли наследовать трон, – норвежскому конунгу Хакону I Доброму, который умирал на руках единственной дочери, пришлось передать власть племяннику – саги недвусмысленно свидетельствуют о том, что мать или жена короля могли принимать деятельное участие в управлении и политике[304]304
  Снорри Стурлусон. Круг Земной. / Ред. М. Стеблин-Каменского


[Закрыть]. Да, это участие не всегда было успешным, но оно имело место.

Супружеские разногласия и развод

Как можно судить по тексту «Саги об Эгиле», отношения Гуннхильд и Эйрика не были безоблачными: ее внебрачные связи и его слабый характер нередко были источником разногласий, вызывая публичные ссоры. Скандинавские авторы часто проявляют пристальный интерес к неравным и проблемным бракам. Судя по воспоминаниям иностранных путешественников, посещавших Скандинавию, развод в те времена был частью повседневной жизни[305]305
  Ibn Fadlan and the Land of Darkness, 163; The Earliest Norwegian Laws, 82.


[Закрыть]. Подтверждения этому можно встретить даже в мифах: великанша Скади вступает в брак с богом Ньёрдом (точнее, асы предлагают ей выбрать себе мужа в качестве компенсации за то, что они убили ее отца), но вскоре становится очевидно, что это несовместимая пара[306]306
  Снорри Стурлусон. Младшая Эдда. Младшая Эдда. / Пер. О. А. Смирницкой.


[Закрыть]. Будучи морским божеством, Ньёрд хотел жить у берега, в Ноатуне, а Скади предлагала ему поселиться в горном Трюмхейме, где жил ее отец. В результате они решили жить по девять дней то здесь, то там, но очень скоро Скади устает от беспрестанного крика чаек, а Ньёрда утомляет вой волков, и они расходятся.

Инициировать развод мог как муж, так и жена. Согласно «Серому гусю», для этого требовалось только участие пяти свидетелей. Причины могли быть разными, в судебнике упоминаются супружеские разногласия, домашнее насилие, отказ от исполнения супружеского долга и неспособность содержать иждивенцев, ответственность за которых ложится на одного из супругов, тем самым истощая семейные финансы[307]307
  Судебник «Серый гусь», K§149, K§158, 2:63–4, 2:77, 2:272.


[Закрыть]. Саги также объясняют развод множеством причин, включая прелюбодеяние, отказ делить с супругом постель, неповиновение жен и даже переодевание в одежду противоположного пола. Авторы саг чаще всего используют сцены насилия – пощечины или удары по голове – не как решающую причину, а скорее в качестве предвозвестника будущего разлада[308]308
  Kjellström, Domestic Violence in the Middle Ages.


[Закрыть]. В «Саге о Ньяле» Унн приходит к своему отцу Мёрду и говорит ему, что хочет развестись со своим мужем Хрутом. На расспросы о причинах она отвечает так: «Нет мне от него как от мужа никакого проку, хотя силой мужской он не обижен. <…> Когда он приходит ко мне, плоть его так велика, что он не может иметь утехи со мной, и как мы оба ни стараемся, ничего у нас не получается». В итоге по совету отца Унн объявляет о разводе у супружеского ложа в присутствии свидетелей, что имеет катастрофические последствия для героев. В «Саге о людях из Лососьей долины» Торд, желая жениться на Гудрун, также созывает свидетелей, чтобы объявить о своем разводе с Ауд. В качестве причины он «указал <…>, что она носит штаны, застегнутые сзади, как у мужчины». Как мы уже знаем из второй главы, месть Ауд за такой поступок будет суровой.

Социальное неравенство – еще одна первопричина несчастливых браков: если родители, движимые жаждой наживы, выдает девушку за богатого мужчину, которого она считает ниже себя по статусу, ничего хорошего обычно не выходит. Гордячку Гудрун из «Саги о людях из Лососьей долины» в возрасте 15 выдают замуж за состоятельного Торвальда. Хотя девушка без зазора совести сорит его деньгами, она все равно не может преодолеть свое чувство превосходства по отношению к нему. В какой-то момент, когда денежный вопрос становится особенно острым, Торвальд дает Гудрун пощечину, знаменующую собой конец отношений. После двух лет брака, она инициирует развод, обманом заставив мужа надеть рубашку с глубоким вырезом. Более того, Гудрун получает половину имущества мужа благодаря проницательности своего отца, заключившего брачный контракт при помолвке.