Текст книги "Валькирия. Женщина в мире викингов"

Но супружеские разногласия не обязательно приводили к разводу: часто женщины предпочитали сохранить несчастливый брак, но при этом завести роман на стороне, при этом подчеркнуто игнорируя собственных мужей. В других парах главной проблемой становилась ревность. В прозаическом предисловии к поэме «Речи Гримнира» описан жаркий спор между Одином и Фригг: оба отстаивают право своих земных «питомцев», которым они покровительствуют, занять трон[309]309
  Речи Гримнира. / Пер. А. И. Корсуна.


[Закрыть]. Еще одна причина праведного негодования жен – наложницы. Также в сагах приводится пример того, как муж одной воспитательницы заподозрил жену в том, что она изменяет ему с хозяином дома, тем самым принудив ее сменить место работы[310]310
  Сага о Финнбоги Сильном.


[Закрыть].

Отвращение к тому или иному качеству супруга – еще одна частая причина разводов. В «Саге о людях с Песчаного берега» молодую вдову по имени Турид, сестру главного героя Снорри Годи, во второй раз выдают замуж, на этот раз – за богатого соседа по имени Тородд. Рассказчик ничего не говорит ни про ее отношение к жениху, ни о том, была ли ей предоставлена свобода выбора, но с самого начала ясно, что она недовольна своей судьбой. Ходят слухи о том, что «едва лишь Турид вернулась на Вещую Реку, как к ней повадился ходить Бьёрн сын Асбранда, и всеобщая молва была такова, что они с Турид занимаются глупостями». Сначала Тородд пытается уладить это дело мирным путем, но когда выясняется, что его жена продолжает тайком встречаться с Бьёрном, он подговаривает четверых приятелей устроить ему засаду. В результате Бьёрн без особых усилий убивает двух нападавших и ранит самого Тородда. Вскоре у Турид рождается сын, которого назвали Кьяртаном. Все вокруг знают, что настоящий отец – Бьёрн, но ребенок воспитывается как сын Тородда, который не решается развестись с женой. Вскоре Бьёрн, который был на время объявлен вне закона, вновь возвращается в Исландию, а их роман с Турид тут же возобновляется. Скандала удается избежать только благодаря деликатному посредничеству Снорри Годи.

Турид обретает свободу только после смерти мужа. Почему же она сама не решается уйти от мужа, к которому она не испытывает ни любви, ни уважения? Это вызывает настоящее недоумение, тем более что сам Тородд не демонстрирует особой свирепости нрава, а искренность влечения Турид к Бьёрну не поддается сомнению. Во-первых, рассказчик прямо говорит, что Турид привыкла жить на широкую ногу (не следует забывать, что Тородд – богач), а в случае развода ее ждала бы незавидная участь иждивенки в доме своего брата. Как мы видим на этом примере, в те времена положение дел в Исландии было таково, что разведенной женщине-одиночке не приходилось рассчитывать на приемлемый доход, а в качестве жены Турид могла многое себе позволить. Во-вторых, у этой истории есть и политическое измерение. Турид – сестра влиятельного Снорри, который стремится созранить свое положение в обществе, а Тородд всячески выказывает ему свою поддержку, поэтому даже если бы Турид захотела бы развестись, брат вряд ли дал на это добро. В-третьих, Бьёрн, несмотря на продолжительность их связи, совсем не спешит делать Турид предложение. Скорее всего, она прекрасно понимает, что женой Бьёрна ей не стать, поэтому она и не уходит от Тородда. Этот сюжет из «Саги о людях из Песчаной долины» учит нас тому, что вне зависимости от предписаний закона порой женщины были вынуждены смириться с мыслью о том, что ради сохранения брака и материального благополучия можно пожертвовать собственными чувствами и желаниями, какими бы сильными они ни были.

Брак без любви – это, бесспорно, печальная участь, но еще более страшным последствием семейного разлада, чем развод, была смерть. Поэты доводят разногласия между супругами до предела. Именно так происходит в описании спора между Брюнхильд и сватающимся к ней Гуннаром, вместо которого брачные испытания, устроенные невестой, проходит герой Сигурд. Брюнхильд поклялась выйти замуж только за мужчину, достаточно храброго, чтобы пройти сквозь окружающую ее огненную стену. Когда она обнаруживает, что Гуннар – всего лишь самозванец, она считает свой брак фикцией. Разъяренная и обиженная, она угрожает Гуннарру разводом, если он не убьет Сигурда, который уже успел жениться на его сестре, Гудрун. После смерти Сигурда оставшиеся в живых герои вновь ссорятся, обвиняя во всем Брюнхильд. Таким образом, в «Эдде» исследуется природа брачных уз, отношений между братьями и сестрами, а также между мужчинами, которые клянутся друг другу в верности. Однозначного ответа на вопрос, что из этого важнее, «Эдда» не дает[311]311
  Quinn, Precarious Ties.


[Закрыть]. При этом праву Брюнхильд требовать мести за преступление, совершенное против нее, противопоставляется убежденность в том, что интересы мужчины должы цениться выше желаний женщины. Тот факт, что эти вопросы поднимались авторами, свидетельствует о том, что они находили живой отклик у читателей той эпохи.

Черты характера Брюнхильд можно встретить у самых разных героинь. Например, Халльгерд из «Саги о Ньяле» демонстрирует такое же обостренное чувство собственного достоинства перед лицом насмешек и унижений. Ее, равно как и Брюнхильд, авторы демонизируют за то, что они настаивают на защите собственной чести, хотя это требование вступает в конфликт с честью их супруга. Все три брака Халльгерд по-своему драматичны. В первых двух случаях спор с мужьями приводит к вспышке насилия (они дают женщине пощечину). В результате – первые два мужа умирают от руки Тьостольва, опекуна Халльгерд (см. главу 1). Ее третий брак с Гуннаром дает трещину после скандала на пиру дома у Ньяла и его жены Бергторы. Когда среди гостей появляются Хельги с женой Торхаллой, Бергтора на правах хозяйки дома приказывает Халльгерд уступить место последней, тем самым подчеркивая ее низкое происхождение. Хальгерд отказывается, говоря, что не желает «сидеть в углу, словно старуха». При этом в ответ на оскорбление она обращает внимание гостей на вросшие ногти Бергторы. Спор разгорается и Халльгерд призывает мужа вступиться за нее: «Если ты, Гуннар, не отомстишь за эти слова, какой мне прок от того, что мой муж самый храбрый человек в Исландии»[312]312
  Сага о Ньяле. / Новая редакция перевода В. П. Беркова. Стихи в переводе О. А. Смирницкой и А. И. Корсуна.


[Закрыть]. Гуннар, по всей видимости, считает, что ему не пристало вмешиваться в спор двух женщин, да им и самим не следует чваниться друг перед другом, поэтому он резко обрывает Халльгерд, говоря, что не позволит делать из себя дурака, и хлопает дверью.

В этот момент Халльгерд, с которой всю жизнь плохо обращались и отец, и мужья, теряет последнюю надежду, которую она все еще наивно возлагала на свой брак с Гуннаром. Как только она понимает, что свою дружбу с Ньялем он ценит больше, чем ее честь, это откровение становится для нее серьезным ударом. После такого предательства Халльгерд, похоже, решает больше не заботиться о своем добром имени. Она постоянно цепляется к Бергторе, оскорбляя ее сыновей, а когда в округе начинается голод, отправляет слугу украсть кусок сыра у соседей. Когда Гуннар понимает, что ест краденую еду, он дает жене пощечину на глазах у всех. Как мы уже знаем, ничем хорошим это закончиться не может. Вскоре Гуннара ранят враги, а тетива его лука рвется. Тогда он просит у Халльгерд две пряди ее волос, чтобы сплести новую, но она решает припомнить мужу пощечину со словами «Мне все равно, сколько ты еще продержишься»[313]313
  Там же.


[Закрыть]. Скорее всего, эти две пряди не спасли бы раненого Гуннара, но мстительный поступок Халльгерд говорит о том, что она уже давно поставила на муже крест.

Гуннар умирает героической смертью, его многие оплакивают. Его мать Раннвейг «была так зла на Халльгерд, что едва сдерживалась, чтобы не убить ее. Она говорила, что сын погиб из-за нее». В последний раз читатель встречается с Халльгерд, когда она бранится с сыном Ньяля Скарпхедином, что оставляет двойственное впечатление о ней. Одни считают ее настоящей мегерой, чье тщеславие привело к смерти невинного героя, а другие сочувствуют судьбе несчастной женщины, которую мужчины постоянно притесняют[314]314
  Jón Karl Helgason, Hetjan og höfundurinn, 64.


[Закрыть]. Как бы то ни было, нежелание Халльгерд протянуть руку помощи умирающему мужу – это в первую очередь результат ее желания восстановить справедливость, обрести саму себя. Более того, рассказчик закольцовывает сюжет мотивом волос (при первой встрече Гуннар был очарован именно красотой ее локонов), в очередной раз напоминая, что внешняя привлекательность не может служить залогом счастливой семьи. Вину за крушение этого брака нельзя в полной мере возложить ни на одного из супругов. Изменилось ли что-то, будь Гуннар по-настоящему любящим и верным мужем, а Халльгерд не такой капризной? Ответов ждать не приходится, но мы можем предполагать, что для исландцев эпохи викингов была важна тема сохранения баланса между требованиями, которые супруги предъявляли друг другу.

Не в силах совладать с горем и предательством, которые выпали на ее долю, после смерти Сигурда Брюнхильд кончает жизнь самоубийством. По пути в Хель она встречает великаншу, которая бранит ее за ее прошлые грехи и справедливо обвиняет в том, что на руках у нее кровь. Великанша, что странно, учитывая ее собственное шаткое положение, высказывает довольно консервативную точку зрения: «Ткать бы тебе больше пристало, чем ехать следом за мужем чужим!»[315]315
  Поездка Брюнхильд в Хель / Пер. А. И. Корсуна. // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. – М.: Художественная литература, 1975.


[Закрыть] И действительно, судьба Брюнхильд во многом не соответствует традиционным представлениям о том, что «больше пристало» женщине в эпоху викингов. Несмотря на то что Брюнхильд порой отождествляют с валькирией Сигрдривой, ее ролевой модели могли следовать вполне земные женщины. Скандинавские литературные источники изобилуют образами непослушных, гордых, громогласных, властных, смелых, напористых, разумных и мудрых женщины, которые отказываются послушно сидеть за веретеном. Одни вызывают возмущение, другие восхищают, но в любом случае эти персонажи возникли не на пустом месте. Эпоха викингов часто предстает сплошной историей мужчин: воинов, королей, мореплавателей, землевладельцев, богов и йотунов. Но когда мы смотрим чуть глубже, то повсюду замечаем женщин. Они сражаются в рядах Великой датской армии и осваивают новые земли на территории Исландии, Гренландии и в Ньюфаундленде, их образы остались на рунических камнях Швеции и в датских хрониках, она наравне с мужчинами присутствуют в сагах и мифах. Фактически достижения эпохи викингов были бы невозможны без вклада женщин – их руками создавались паруса, которые приводили в движение корабли, и одежда, которая грела и защищала викингов во время набегов. Они вели хозяйство и растили детей (часто в одиночку). Вырастая, эти дети совершали великие дела, поэтому неслучайно в скандинавской литературе можно встретить яркие и запоминающиеся образы матерей, о которых мы поговорим в следующей главе.

Глава 4. Беременность, роды и материнство

Где-то на восточном берегу Северной Америки, на рубеже первого и второго тысячелетий, молодая беременная женщина медленно и с трудом продирается сквозь лесную чащу. Она пытается не отставать от своих соплеменников, которые проплыли сотни миль по морю, но, несмотря на деликатное положение, ее никто не ждет, и вскоре она отстает. Это погоня. Мужчины и женщины пытаются скрыться от преследующих их скрелингов (индейцев). Двое сородичей девушки уже лежат убитыми на земле – она прекрасно их знала, так как всю прошлую зиму работала с ними рука об руку, обрабатывая землю в этом чужом краю, расположенном далеко от дома.

Эта женщина прекрасно знает, что ее преследователи безжалостны. Понимая, что у нее нет других вариантов, она поворачивается к ним лицом. Возможно, срабатывает инстинкт защиты еще не рожденного ребенка, или она осознает, что ей нечего терять, но дальше происходит следующая сцена: «Тут она увидела перед собой на земле убитого, это был Торбранд, сын Снорри. В темени его торчал плоский камень, а меч его лежал рядом. Она хватает меч и готовится защищаться. И вот скрелинги подбегают к ней. Тогда она выпрастывает одну грудь из-под рубашки и шлепает по ней обнаженным мечом. Скрелинги были так напуганы этим, что бросились к своим лодкам и поплыли прочь». Вскоре женщина воссоединяется со своей группой, а точнее с теми, кому удалось выжить. Недолго думая, она навсегда покидают это опасное место под названием Винланд[316]316
  Сага об Эйрике Рыжем. / Пер. М. И. Стеблин-Каменского.


[Закрыть].

Женщину зовут Фрейдис, она дочь Эйрика Рыжего и сводная сестра Лейва Эрикссона по прозвищу «Счастливый». Последнему приписывают славу первооткрывателя Северной Америки после того, как в 1000-м году его корабль сбился с курса по пути из Норвегии в Гренландию. Согласно саге, примерно в это же время отряд из 160 скандинавов высадился на западном берегу Винланда (вероятно, нынешний Ньюфаундленд). Надо сказать, что викинги были страстными мореплавателями, с энтузиазмом заселявшими новые земли. На протяжении предшествующих этим событиям двух столетий они массово покидали свои родные земли, чтобы осесть на островах Северной Атлантики, на Британских и Фарерских островах, а также в Исландии и Гренландии. Но на этот раз все было иначе. Планы по заселению Винланда были заброшены через три года после первой попытки, что ознаменовало собой конец экспансии викингов на запад. В чем причина неудачи? Вероятно, ее не стоит списывать на неблагоприятные погодные условия. Хотя у поселенцев и правда были серьезные проблемы, связанные с нехваткой еды и стихийными бедствиями, но это не было для них чем-то неожиданным. Рассказчик склонен объяснять неудачу необычайно враждебным отпором, который дали викингам туземцы (индейцы или, как называют их в саге, скрелинги). Не особо дружелюбный прием викингам оказывали и на Британских островах, но там это их не остановило[317]317
  Jesch, Viking Diaspora, ch. 3.


[Закрыть]. А здесь все начиналось довольно мирно – с дружелюбных встреч и обмена товарами, – а закончилось жестоким противостоянием, в результате которого викинги были вынуждены капитулировать.

Примечательно, что, несмотря на репутацию свирепых воинов, в «Саге об Эйрике Рыжем» говорится о том, как викинги-мужчины в страхе бегут от скрелингов. В то же время единственным человеком, который действительно пытается противостоять врагу, оказывается беременная Фрейдис, чей раздутый живот становится не столько помехой, сколько дополнительным стимулом проявить храбрость. Сага была написана более двухсот лет спустя после того, как викинги впервые попали в Новый Свет, но рассказчик использует хорошо знакомый нам прием: Фрейдис ругает убегающих мужчин за трусость, заявляя, что если бы у нее был меч, она бы сражалась лучше любого из них, тем самым взывая к мужской чести. Сцена, в которой Фрейдис бьет себя по груди мечом, могла быть отчасти вдохновлена историями об амазонках – воительницах, которые, как известно, удаляли свои груди, чтобы им было удобнее носить щиты, метать копья и стрелять из лука[318]318
  Wolf, Amazons in Vínland.


[Закрыть]. Как и в описаниях дев щита у Саксона Грамматика, тон рассказчика, рисующего портрет Фрейдис, колеблется между восхищением и страхом при неистовой ярости, исходящей от женщины. Тем не менее от дев щита Фрейдис отличает ее деликатное положение и тот факт, что она так и не вступает в бой (все ограничивается криками и угрозами, которых достаточно, чтобы скрелинги скрылись). Сочетание воинственного поведения и подчеркнутой уязвимости складывается в сложный и глубокий женский образ.

Археологические находки на землях североамериканских народов позволяют предполагать, что между индейцами и викингами существовали культурные и торговые контакты, но вряд ли они носили сколь-нибудь продолжительный и глубокий характер. Рассказчик (очевидно, исповедовавший христианство) допускает множество вольностей при изображении Винланда в качестве чуть ли не райской земли с обширными полями самосеянной пшеницы и обилием дикой виноградной лозы, благодаря которой это место и получило свое название[319]319
  Larrington, Undruðusk þá, sem fyrir var.


[Закрыть]. Это отчасти объясняет, почему эти далекие земли казались викингам столь привлекательными и одновременно подкрепляет версию о том, что покинули они Винланд не из-за голода. Нет ничего удивительного в том, что в эту поездку викинги взяли с собой и женщин, многие из которых могли забеременеть как во время долгого пути, так и на месте. Еще одна героиня саги по имени Гудрид рожает сына Снорри в первую осень пребывания в Новом Свете, что делает его первым европейцем, родившимся на этом континенте[320]320
  Сага об Эйрике Рыжем. / Пер. М. И. Стеблин-Каменского; Сага о гренландцах. / Пер. М. И. Стеблин-Каменского.


[Закрыть].

К образу бесстрашной Фрейдис следует относиться с определенной долей скептицизма: одна женщина, которая вот-вот родит, вряд ли представляла собой большую угрозу для целого отряда воинов, как бы храбро она ни действовала. Очевидно, что ее материнство играло для рассказчика важную роль в продвижении сюжета, поэтому он и делает его одной из главных характеристик Фрейдис, чья вспышка ярости заставляет туземцев отступить. Другие источники демонстрируют схожее отношение к образу материнства: озабоченные будущей судьбой своего потомства женщины могут порой проявлять безжалостность и даже жестокость. Предполагается, что и дети будут ставить честь своей семьи выше собственных амбиций, демонстрируя готовность рисковать ради нее собственной жизнью, поэтому матери с раннего детства подают им пример подобной самоотверженности. Скандинавские матери были обычными женщинами, следующими суровым нормам, которые часто предъявляют к людям беспощадные требования, если речь идет о чести рода.

Зачатие, беременность и роды

В эпоху викингов жизнь женщин во многом определялась их репродуктивными способностями. Скорее всего, они вынашивали, рожали, кормили и воспитывали детей до тех пор, пока им позволяла природа. В отсутствии продвинутой медицины эти процессы были болезненными и порой крайне опасными. По оценкам историков, в ту пору норвежские женщины в среднем рожали каждые тридцать месяцев. Скорее всего, этот показатель был верен и для других мест. Холода пагубно сказывались на общем состоянии здоровья и, по-видимому, приводили к осложнениям, преждевременным родам и выкидышам[321]321
  Benedictow, Milky Way, 51; Guðný Zoëga, A Family Revisited.


[Закрыть]. Помимо этого, в источниках мы встречаем и описание проблем, связанных с бесплодием. В «Саге о Вёльслунгах» рассказывается о королеве, которая на протяжении многих лет не может подарить своему супругу наследника. В итоге их мольбам вняла богиня Фригг: она посылает конунгу знамение в виде яблока, и вскоре у пары рождается ребенок. У нас крайне мало сведений о том, как кроме молитв скандинавы боролись с проблемой бесплодия. В более поздних средневековых сагах встречаются сведения о том, что для увеличения полового влечения, для помощи при зачатии и во время родов использовались различные травы и растения[322]322
  Auður Ingvarsdóttir, Margkunnugar konur, 167.


[Закрыть]. В любом случае отсутствие действенных средств часто приводило к тому, что многим женщинам так и не дано было познать счастья материнства.

Фригг и Один помогают королевской чете в «Саге о Вёльсунгах», посылая им яблоко, которое позволяет самим богам оставаться вечно молодыми (см. главу 6). Но долгожданная беременность оказывается далеко не простой: она длится шесть лет, а когда наступает время рожать, королева не может этого сделать, и ей становится все хуже. Она приказывает вырезать ребенка из ее чрева, что и было сделано. Согласно саге, как только будущий герой Вёльсунг появился на свет, он «поцеловал мать свою, прежде чем она умерла». В то время роды действительно представляли серьезную опасность как для ребенка, так и для матери: детская смертность на протяжении нескольких веков оставалась крайне высокой. По оценкам ученых, в эпоху викингов этот показатель составлял от 30 % до 60 %, что не сильно отличается от ситуации в доиндустриальной Исландии XIX века[323]323
  Guðný Zoëga, A Family Revisited; Welinder, Cultural Construction of Childhood.


[Закрыть]. На Оркнейских островах было обнаружено захоронение с останками женщины и младенца. Это, по всей вероятности, один из многих случаев, когда мать и ее ребенок умирали в результате осложнений или травм при родах[324]324
  Kaland, Settlement of Westness, Roysay, 314.


[Закрыть]. Персонажей с прозвищем «Нерожденный» или «Нерожденная» можно встретить в «Саге о Ньяле» и в «Книге о занятии земли». Можно предположить, что они, как и Макдуф из шекспировского «Макбета», были исторгнуты «из чрева матери ножом», хотя такое прозвище могли давать и просто тем, кто родился прежде срока[325]325
  Сага о Ньяле. / Новая редакция перевода В. П. Беркова. Стихи в переводе О. А. Смирницкой и А. И. Корсуна; Уильям Шекспир. Макбет. / Пер. М. Лозинского; Ingvarsdóttir, Margkunnugar konur, 169.


[Закрыть].

Судя по литературным источникам, женщины помогали друг другу при родах, а акушерство было особым навыком. В «Книге о занятии земли» так говорится о плененной дочери ирландского конунга Мюргьоль: «Она была многознающей. Она присматривала за незаконнорожденным ребенком королевы, пока та была в купальне. Позже Ауд задорого купила ее, пообещав ей свободу, если она будет служить Турид, жене Торстейна Рыжего, так же, как и королеве»[326]326
  Книга о занятии земли. / Пер. Т. Ермолаева.


[Закрыть]. Рассказчик предполагает, что Мюргьоль владела и навыками колдовства, то есть разбиралась в травах, использовала руны и амулеты. При родах также могли помочь предсказательницы судеб норны. В «Речах Фафнира» (Fáfnismál) говорится, что они «могут прийти к женам рожающим»[327]327
  Речи Фафнира. / Пер. А. И. Корсуна; Заклинание Гроа. / Пер. А. И. Корсуна.


[Закрыть]. Любопытно, что хотя акушерство и считалось женским уделом, заклинаниям, которые помогают при родах, иногда обучали и мужчин. В «Саге о Вёльсунгах» валькирия Сигрдрива под видом Брюнхильд учит убийцу дракона Сигурда мудрости, в том числе раскрывает ему тайну особых рун (bjargrúnir):

 
                «Руны исцеления должен ты познать,
                Если хочешь исцелять,
                И принять ребенка у женщины;
                На ладони их дóлжно вырезать,
                И соединить их,
                И просить у дис помощи»[328]328
  Речи Сигрдривы. / Пер. А. И. Корсуна


[Закрыть].
 

Нигде не сказано, чтобы Сигурд когда-либо воспользовался этим знанием, но, согласно отдельным источникам, умение помогать роженицам считалось достаточно важным и заслуживающим упоминания в саге наряду с умением владеть рунами, помогающими в бою, защищающими от ядов, заживляющими раны, обеспечивающими хорошую погоду при мореплавании и подчиняющими чужую волю. Из этого следует вывод, что помощь в родах была практическим навыком, необходимым как женщинам, так и мужчинам, заинтересованным не меньше своих жен в здоровых наследниках.

Тот факт, что викинги постоянно перемещались с места на место, лишь подтверждает эту гипотезу. В «Саге о людях из Озерной долины» (Vatnsdæla saga) рассказывается о рождении ребенка во время того, как группа норвежских переселенцев направлялась к новым землям на северо-западе Исландии. Во время путешествия Вигдис, беременная дочь ярла и жена предводителя отряда переселенцев, останавливается у реки и говорит такие слова: «Я проведу здесь некоторое время, потому что я чувствую схватки»[329]329
  Сага о людях из Озерной долины. / Пер. Т. Ермолаева и Н. Топчий.


[Закрыть]. Вскоре на свет появляется Тордис. Место, где это произошло, нарекается Холмом Тордис, и вся группа по прошествии некоторого времени двигается дальше. Тот факт, что женщина, которая вот-вот родит, пешком или верхом пересекает незнакомую холмистую местность вместе с мужчинами, которые не придают ее положению особого значения, а также то, насколько прозаично все это описано, может шокировать современного читателя. Но, вероятно, именно так – без особого пиетета – к родам и относились в те времена[330]330
  Jochens, Women in Old Norse Society, 80.


[Закрыть]. Женщинам, скорее всего, приходилось трудиться до начала решающих схваток и вставать на ноги вскоре после родов, чтобы не задерживать остальных и не доставлять им лишних неудобств. Рассказчик не указывает, кто именно принимал роды у Вигдис. Возможно, одним из этих людей был ее муж и делал он это, взывая к высшим силам при помощи рун.