Текст книги "Частица невероятности МС"

Глава 25
Уррадаррир

Рыцарь повторил жест дроу и постарался сосредоточиться. Он как наяву представил далекий горный монастырь с красными крышами высоко в горах, где воздух чист и звонок, а небеса полны пронзительной сини. Там немногословные монахи, проводящие жизнь в нехитрых трудах и медитации, видят глубже и дальше, чем доступно простому взору смертных.

В какой-то миг рыцарю показалось, что он не в зале неизвестной твердыни необъятной империи Черного Властелина, а там, под бескрайним небом, у ледяного шумного водопада, у серо-розовых скал, заботливо, будто руки матери, сжимающих поток в своих ладонях.

Миг-другой, и шум вод, и порыв свежего ветра, донесший до рыцаря мелкую взвесь капель, стали явью. Фалькор оказался на каменной площадке у водопада.

– Впечатляет, – оценил пейзаж дроу, вставший слева от товарища, и тот невольно вздрогнул. Фалькор никак не ожидал, что черный последует за ним.

– Ты? – удивленно выдохнул рыцарь.

– А кто ж тебя назад поведет? – хмыкнул дроу, добровольно взваливший на себя роль курьера экспресс-доставки живого товара. – Ты не подумай, белый, никакой игры в благотворительность. Мне чихать на тебя и твоих собратьев по ордену, хоть сожрите друг друга, как пауки в банке. Меньше светлых, чище мир. Это все ради Дея и ортэс.

– Я понял, – резко согласился Фалькор, по принципам и убеждениям которого суждение черного резануло вернее меча и куда более болезненно. Еще вчера он не поверил бы едким словам дроу ни на медяк. Но нынче видел безумие, пляшущее в глазах Серо, отправляющегося на срочное задание, видел шестерых, поднявших мечи на ортэс, и слышал выводы Дейдриана. Может, Фалькор и был до определенной степени фанатиком Света, но дураком, к собственной нынешней скорби, не слыл отродясь. Идеализм отнюдь не всегда равен идиотизму.

У горного водопада, завораживающего своей дикой красотой, дул пронизывающий ветерок, чувствительный даже для тех, кто был соответствующе одет. Теплолюбивый Зэр передернул плечами и с легким уважением покосился на белого:

– Так ты тут купался?

Фалькор молча кивнул.

– И ушел на своих двоих, не превратившись в ледышку?

– Водопад только поначалу обжигает холодом, потом внутри разливается жар, заглушающий холод, – пояснил рыцарь и беспомощно огляделся.

Зэр кинул на спутника вопросительный взгляд, дескать, что теперь случилось?

– Пара монахов обычно пребывает в медитации близ водопада. Я хотел попросить разрешения набрать воды и флягу для этого, – ответил Фалькор.

– А-а-а, проси, – невозмутимо согласился с планами дроу, чуть дернув в сторону острым подбородком.

Только четко проследив траекторию, белый рыцарь заметил спокойно сидящих на одной из каменных площадок у водопада бритых наголо монахов в светлых серо-бежевых одеждах – коротких тогах и штанах. Обуви горные братья не носили в принципе, но при этом ухитрялись не ранить ноги. То ли спасала феноменальная сила духа, защищающая хрупкую плоть, то ли набиваемые за годы босоногой жизни жесткие мозоли.

Обрадованно вскинувшись, рыцарь бойко вскарабкался на уступ к монахам. Остановился рядом и стал терпеливо ждать, пока лысые братья закончат или прервут медитацию. Зэр тоже с интересом оглядывал парочку бритых. У первого самой выдающейся чертой внешности были невозможно лопоухие уши, у второго – длинный, крючковатый, впору иному троллю, нос. В остальном же монахи выглядели совершенно заурядно. Человеки как человеки.

Когда сомкнутые веки обоих обитателей гор распахнулись, а глаза синхронно и остро впились в лица спутников, Фалькор почтительно заговорил:

– Света, братья! Я прибыл к вам с благодарностью в сердце и просьбой на устах.

– Путеводного света в ночи и благодатной тени в полдень, брат, – отозвался один из монахов и замолчал, давая возможность рыцарю озвучить просьбу.

– Водопад смыл пелену с моего разума, но прочие мои братья связаны рабской сетью. Я мечтаю даровать свободу и им. Прошу вас о малости: мне нужна фляга со здешней водой, наполненной дивной силой.

Монахи переглянулись, и прозвучал ответ:

– Вода течет здесь по собственной воле, не в нашем праве менять ее путь. Мы лишь направляем к источнику тех, кто нуждается. Ты можешь унести влагу с собой – ровно столько, сколько способен, в том, что есть при тебе или у спутника твоего. Все так, не иначе, все в воле Творца!

Фалькор озадаченно моргнул, а дроу зло усмехнулся:

– Вот только мы тары под водицу не прихватили, а здесь ею не разжиться. Даже чашку из камня не выдолбить. Добрые монахи нам все пути своим «разрешением» перекрыли. Если только рубахи снять и намочить, а в замке отжать, или сапогом зачерпнуть? Что делать будем, а, белый?

Вместо ответа рыцарь извлек меч из ножен, вонзил его в камень, опершись руками о рукоять, опустился одним коленом на камни и зашептал молитву Свету о помощи. Он не кричал, не бил себя отчаянно пяткой в грудь, не торговался с монахами. Фалькор просто молился. Истовой веры в Истинный Свет, которой не коснулась грязь мирских интриг, были исполнены его молитвы.

Местные монахи приняли поведение собрата как должное и снова погрузились в медитацию. Зэр хотел было зло сплюнуть, но сдержался, решив повременить до того мига, когда такое же желание овладеет белым рыцарем, не дождавшимся ответа от оглохших небес. Это всяких светлых сущностей на поле брани с Тьмой Свет порой горазд являть, а обычная бытовая помощь у таких сил не в чести.

Пока Фалькор молился, вокруг него засиял легкий золотистый ореол. Дроу уже хотел, когда рыцарь закончит, пошутить: дескать, помощи не дождались, зато в большой фонарь поиграли, но вдруг на каменную площадку у водопада шагнула ортэс Мария. Подле нее, трансформировавшись из листика в мужчину, встал сид в пестрых осенних одеждах, мигом раскрасивших умиротворенно-сглаженные краски пейзажа в яркие цвета. Фэб выглядел очень довольным жизнью в целом и всем происходящим в частности.

Завидев знакомых, расплылась в улыбке и Маша:

– Ой, вы тоже здесь! Интересно, какая будет миссия?

– Скажи, у тебя при себе есть емкость для воды? – вместо ответа поинтересовался дроу.

– Да, на пол-литра, хватит? – подтвердила запасливая девушка, вжикнув молнией путевого рюкзачка. Его она теперь таскала с собой, даже перемещаясь по квартире.

– Давай, – потребовал Зэр и тут же получил из рюкзака бутылку.

– На, Свету было недосуг, но гармония миров в лице нашей ортэс твоим молитвам вняла! – интерпретировал происходящее дроу.

– Пути Света не всегда видны зрящему со стороны, – мягко ответил черному рыцарю белый с такой незамутненной верой в истину своих речей, что Зэру снова захотелось досадливо сплюнуть. Со стороны белый идеализм воистину более всего напоминал белый идиотизм. Но получил же, демоны его побери, Фалькор ответ на свою молитву! Как есть получил! Вон булькает в руках у Зэра полупрозрачная голубоватая бутылочка из неведомого материала. Кажется, именуемого в мире Марии пластиком.

– Спасибо, Солнечная Дева, – признательно улыбнулся синеглазый рыцарь, послав девушке восхищенную улыбку, ничего общего с мужским восторгом не имеющую. – Надеюсь, ценность сего предмета не слишком велика, ибо просим ее для того, чтобы наполнить влагой из водопада и передать в длани Черного Властелина, – продолжил Фалькор.

– Забирайте, если надо, – легко откликнулась девушка, осеклась на последнем слове, прислушалась к себе и снова довольно заулыбалась: – Ой! Это – то самое, что мне здесь надо! Берите-берите! А из водопада только воду набрать можно или попить тоже?

– Пей, дева, ты достойна, – разомкнул уста один из монахов, казалось, то ли спящий, то ли глубоко погруженный в медитацию. – Если желаешь, можешь искупаться в водах великого Уррадаррира.

– Спасибо, я только умоюсь, у меня купальника нет, – застенчиво улыбнулась Маша и поскакала по каменным пологим ступеням к громадной каменной чаше, куда изливался водопад с труднопроизносимым названием.

Развеселый Фэб вообще ничьего разрешения не спрашивал, он просто с ликующим хохотом ласточкой нырнул с высоты в каменный бассейн и издал новый восторженный вопль, вынырнув на поверхность.

Монахи переглянулись, едва заметно пожали плечами и философски резюмировали хором: «Древний». Дескать, что с дурака взять, кроме анализов?

А Зэр мысленно хмыкнул: «Думал, в горный монастырь отправляемся, а оказался в балагане».

Фалькор же восхищенно выдохнул, глядя на водные забавы фэйри, – сам-то он в ледяной чаше не выдержал и минуты, пусть тело обдавало огнем, но члены от хлада сводило. Отведя взор, рыцарь пошел вниз набирать воду в бутылку. По каменным ступеням спустилась вниз и Маша, чтобы вдоволь напиться ледяной, изумительно вкусной воды, от которой ломило зубы, а по всему телу разливалась звонкая сила. Дроу заценил массовый водопой, но следовать общему примеру не решился. Все-таки он – темный по сути и духу, а сверкающий водопад переполнен светом. Нет, не жгучей белизной, как иные источники в мирах, но и сумраком благодатным от него не веяло.

Пока серокожий воин размышлял, ветерок, казалось, дувший у чаши водопада во все стороны разом и несущий мелкую водную взвесь, сменил курс и бросил в Зэра не легкую сетку брызг, а изрядную плюху ледяной воды. Дроу только осталось моргать и трясти головой, враз намокшей от кончиков острых ушей до последней прядки тугой косы. Рвущуюся из груди площадную ругань Зэр сдержал только чудом.

– Свет примет, не искажая, и тебя, воин сумрака, можешь испить из истока, – перевел происходящее после секундного замешательства лопоухий монах. Говорил он, как и собрат, тихо, но почему-то их, невзирая на неумолчный шум низвергающейся воды, было слышно превосходно, в отличие от почти перекрикивающихся чужаков.

– Я уже напился, – процедил дроу, отжимая враз потяжелевшую косу прямо на камни.

– Зэр, но ты только умылся, а вода вкусная, – с невольным смешком позвала дроу Маша. Уж больно забавный вид был у воинственного серокожего воина. Фэйри так и вовсе не стал сдерживаться и закатился смехом, да так бурно, что снова плюхнулся в чашу водопада, изнемогая от хохота и подергивая всеми конечностями разом. Правда, тонуть, к некоторому разочарованию дроу, не стал, даже водицей не поперхнулся.

– Вкусная, говоришь? – хмыкнул дроу в ответ на слова Марии и, встряхнувшись, как зверь, тоже спустился к каменной чаше. Может быть, Дею будет полезно изучить воздействие выпитой воды, так что, пожалуй, стоит пригубить. Вода и в самом деле оказалась вкусной, ортэс не обманула. Впрочем, она вообще не была способна ко лжи и хитрой игре словами.

Так и случилось, что у самой чаши водопада собрались Фалькор с пожертвованной Машей бутылкой, купающийся фэйри, сама Мария и Зэр. Монахи спускаться не стали, наблюдали за царящим у воды хаосом из благоразумного далека. Почему хаосом? А он возникал непроизвольно почти каждый раз в любом месте, куда судьба забрасывала Фэба по прозвищу Кнутовище. Такова уж была природа Древнего. И, пожалуй, окружающим еще повезло с личным заскоком Фэба. Он мог оказаться куда менее безобидным.

Итак, вновь собранная компания оказалась у воды, имея вполне четкие намерения: Фалькор – набрать воды, Маша – попить и умыться, Фэб – искупаться, Зэр – так сказать, провести опыт поглощения пропитанной светом жидкости. Но стоило всем четверым одновременно коснуться вод Уррадаррира, как поименовали водопад лопоухий и крючконосый монахи, случилось нечто.

Над чашей, куда низвергался водопад, взметнулась высокая яркая радуга, но, вместо того чтобы красиво повисеть изящным коромыслом, явление изогнулось, завинтилось немыслимым жгутом, мешая краски в ярких, как одеяния и волосы Фэба, переливах. Затем сие концентрированное безумие сжалось и ввинтилось в бутыль, которую продолжал крепко держать в руках онемевший от удивления Фалькор.

 
Когда сойдутся свет и тьма
над радугой гармоний
и Древний смехом волшебства
Уррадаррир наполнит,
тогда настанет время вод
и рыцарь силу унесет!
 

Торжественно и неожиданно продекламировал лопоухий монах нечто, больше похожее на речитатив, чем на хромоногое стихотворение, за которое учитель Фалькора по риторике драл бы ученика розгами нещадно, чтобы неповадно было скверные вирши слагать. А второй монах, не грешивший потугами рифмованной речи, серьезно велел:

– Закрой крышку сосуда, рыцарь, тебе дарована сила Уррадаррира. Используй ее, как велит сердце!

Фалькор молча завинтил крышку, а Маша непосредственно уточнила у лысых дядечек:

– А о чем это вы сейчас стишки читали?

– Мой собрат, Ефтон, видит настоящее, грядущее и минувшее своеобразно, – пояснил тот, который «стишков» не читал. – И не всегда различает, какое из времен зрит. Но зрит он неизменно верно, дитя.

– Ладно, – успокоилась Маша, успевшая всего за несколько недель привыкнуть к странным чудесам, происходящим вокруг, причудливым местам, куда ее заносил ключ, людям и нелюдям, с которыми сводила судьба. Мария отнюдь не была самой умной и эрудированной. Даже самой сильной она никогда себя не считала, но работу с ключом приняла как должное и необходимое. Ей доверили, ей и делать. Попыток перевалить груз на чужие плечи Сазонова не предпринимала, хотя, когда ей помогали, помощь принимала с искренней благодарностью. Вот сейчас как-то и чем-то помогли Фалькору, а значит, все хорошо, все так, как надо. Девушка энергично кивнула, улыбнулась, отпила последний глоточек вкуснейшей ледяной воды и снова умылась.

– Пора? – уточнил у белого рыцаря, поднимающегося с колена, Зэр.

– Пора, – подтвердил тот, прижимая к себе пластиковую бутылку как величайшую ценность. Но, как знать, вполне возможно, она сейчас и являлась таковой.

– Благодарю за помощь, достойные братья. – Фалькор коротко кивнул медитирующим монахам и получил в ответ столь же скупой ответ.

– Фэб, – позвала Маша, чувствуя, как разгорается в ее груди сияние ключа, отпирающего двери между мирами. Встряхнувшись по-собачьи и подняв тучу новых брызг, веселящийся фэйри, как по дорожке, подбежал по воде к девушке. И уже совершенно сухим подпрыгнул, перекувырнулся в воздухе и листиком опустился на голову Маши.

Портал в этот раз получился каким-то странным, не обычным проемом двери, а широкой аркой. И принял, а лучше было бы сказать, увлек за собой всех и раскидал по местам, отправив каждого именно туда, куда следовало. Зэр и Фалькор оказались в сером зале, откуда начинали перемещение, а Маша с Фэбом – в квартирке среди учебной литературы. Приключения приключениями, а экзамены никто не отменял.

Зэр позволил себе скупую улыбку довольства и прошептал несколько слов на дроу-мэдж, языке своей расы, предназначенном лишь для творения чар. Теплый вихрь окружил обоих рыцарей, избавляя их от излишков бесценной, но ледяной, как сердце снежного великана, влаги.

Стойкий белый рыцарь, чуть заметно подрагивающий от холода, расслабился и благодарно кивнул черному. Тот криво ухмыльнулся и скомандовал:

– Пошли к Владыке Дейдриану.

– А леди Мария? – оглянулся на портал Фалькор.

– А это она нас сюда и подбросила, но коль сама не пришла, значит, другим занята.

– Или не желает ступать под своды обители тьмы, – похоронным тоном продолжил белый рыцарь, уже твердо уверенный в том, что губит свою душу безвозвратно, но ради собратьев любая жертва приемлема.

– Сдается мне, на цвет архитектуры ортэс плевать, а вот дел, помимо пития пары глотков водицы из монастырского водопадика, хватает, – жестко отрезал дроу, уже приметивший появление Дея и его лицо, закаменевшее маской при глупых словах белого глупца о нежелании Маши погостить во владениях Черного Властелина.

Следующие речи Зэра адресовались уже не белому фанатику, а другу и Повелителю:

– Дей, водицу мы принесли, и непростую! Очень непростую!

После чего дроу коротко поведал о радуге и прочих явлениях у водопада. Дейдриан выслушал молча, лишь скривился, как от зубной боли, когда речь зашла об очередной загадочной сентенции. Уж сколько всякие пророчества, регулярно возникающие среди белых фанатиков, попортили крови Черному Властелину – не пересказать. Так бы и удавил всех скопом: и фанатиков, и пророков, кроме своей токсикоманки из башни. Дурная, но как-то уже попривык.

Дей протянул руку, требуя бутыль у Фалькора. Белый неохотно, но отдал ценный груз, почти ожидая, что Повелитель тьмы обожжет руки о сосуд со священной влагой. Не тут-то было. Черный взял емкость спокойно, поднес ее к глазам, покрутил на свету, прищурившись и явно наблюдая или слыша нечто помимо обычного бульканья кристально прозрачной влаги.

– Интересный эффект, – констатировал Дейдриан и позвал обоих рыцарей: – Надо проверить. Пошли к пленникам! Возможно, все окажется проще, чем я думал.

– Хорошо бы, – почти мечтательно вздохнул Зэр. – А то чаще с точностью до наоборот выходит. Надоедает порой, хотя против доброй драки я ничего не имею.

Глава 26
О пользе водных процедур

Путь в узилище, где дрыхли пленники под чарами сна, для пущей надежности навешенными поверх магических и обычных пут, не занял много времени. Миг с тяжелой и горячей, как уголья адской печи, рукой Черного Властелина на плече – и вот уже Фалькор сквозь заклятую решетку смотрел из каменного мешка коридора на собратьев по ордену.

Черный Властелин коснулся подбородка, потер его, изогнул смоляную бровь, хмыкнув, пробормотал себе под нос:

– Почему бы и нет, – и, резко развернувшись, втиснул бутылку в руки рыцаря, повелев: – Держи крепко, открой крышку сосуда и тут же закрой ее.

Фалькор, привыкший к нелепым порой поручениям командования, взвесил очередную чушь на весах личного здравого смысла, решил, что вреда ему и собратьям задание не несет, и спокойно открутил крышечку. Не ожидая никакого видимого эффекта. Но, раз уж взялся выполнять поручение, то исполнил его в точности.

Из-под едва приоткрытой голубой крышечки рванула, как маленькая комета, яркая светлая искра и устремилась к цели. И ею были не Черный Властелин, не его правая рука темноэльфийского происхождения, а беспамятные пленники вроде как светлого рода-племени.

Искра на подлете к связанной шестерке в легкой полутени камеры засияла ослепительно-ярко и распалась на шесть столь же ярких и крупных искорок. Они ударили каждого из рыцарей прямо в лоб. Что творилось внутри голов, Фалькор не видел, зато слышал, как застонали во сне мужчины, как покрылись испариной их лбы в прохладе подземелья, а тела сначала мелко задрожали, потом выгнулись в крепких путах до хруста позвоночников, и снова все стихло. Выражение муки исчезло с лиц, но рыцари не очнулись.

– Все, – довольно подытожил Дейдриан. – Сети больше нет, даже клочки выжгло.

– А почему они не очнулись? – подозрительно вопросил Фалькор.

– Восстанавливаются. Когда принудительно исчезла сеть контроля, сжимающая разум, ощущения, полагаю, были не из приятных. Я могу разбудить их, не дав исцелиться. Желаешь? – равнодушно (эксперимент прошел успешно, и всякий интерес пленники для него утратили) предложил Черный Властелин.

– Нет, если надо, пусть спят, – пошел на попятный Фалькор, но тут же, вскинувшись, обреченно спросил: – Что ты будешь делать с ними после?

– Я бы уничтожил их уже за само намерение причинить вред ортэс, вне зависимости от стороннего воздействия на разум, спровоцировавшего деяние, – с прежней безликой жестокостью пояснил Дейдриан. Пылающие глаза его на миг стали осколками древней ледяной тьмы. – Но ЕЙ не понравится, а потому пусть живут.

Черный Властелин, следуя своей природе, умолчал о другом: всех шестерых он запомнил, и если представится возможность убрать падаль из миров так, чтобы и тень слуха о произошедшем не коснулась Марии, то сделает это с наслаждением.

Фалькор склонил голову, принимая доводы, и защищать собратьев не стал. Сейчас его сильнее всего, пусть сие и попахивало откровенным эгоизмом, волновал вопрос: как украсть медальон у одного из глав ордена и что делать с оставшейся волшебной водой из водопада.

– Крышку закрой плотнее, чтобы не пролить до нужного часа, – высокомерно усмехнулся Дей, довольный уже тем, что над местью белым ему почти не придется трудиться. Забавляло его и очевидное непонимание рыцарем происходящего. Сам же только что все сделал, а до сих пор в ум не взял, какая ценность угодила к нему в руки.

– Одной крохотной капли воды достало, чтобы снять путы с разума шестерых. Тебе надо лишь принести благословенную влагу к обители. Дальше все в воле Творца, или, как ты наверняка скажешь, Света, – проинструктировал белого глупца Черный Властелин.

– А медальон? – растерянно переспросил Фалькор, на всякий случай завинчивая крышечку еще плотнее. – Когда я должен доставить его?

– Не нужно, – к невероятнейшему облегчению рыцаря, отродясь не промышлявшего даже мелкими кражами, небрежно отмахнулся Дей. – Тот эликсир высшей ясности, которым обернулась принесенная вода, все сделает сам. Зэр откроет тебе путь, ступай. Заодно прихватите и этих, – подбородком указал на пленников мужчина. – В моих подвалах им не место, нечего марать достойные стены. Ступайте же, у меня дела.

И Черный Властелин исчез из казематов. Фалькор же уставился на спящих собратьев. Как и куда в одиночку тащить этих шестерых, он не представлял. Зэр ехидно усмехнулся. Дей в своем репертуаре: все к своей выгоде обернул, рыцаря оставил в долгах и в паутине сомнений.

– Груз, даже живой груз, легко доставить в зал порталов. А оттуда он отправится туда, куда ты пожелаешь. Главное, придумай куда, – снизошел до ЦУ дроу.

– Мм, – умно ответил Фалькор, пока не сообразивший, куда деть коллег. Переправить их на луг пред крепостью ордена – вопросов не оберешься, да и если заклятия Черного Властелина увидят на этой шестерке, как бы другие собратья сразу мечами не воспользовались, чтобы искоренить скверну оступившихся.

Так что вариант с лугом отпадал. По этим же причинам отпадала казарма. Оставалось единственное – его личная келья. Не королевские апартаменты, и кровать всего одна, узкая, зато на полу палас из шерсти горных пампи, закрывающий каменные плиты. В казематах Черного Властелина такой роскоши нет.

Словом, шестерку незадачливых убийц Солнечной Девы Фалькор решил переправить к себе. Пусть уж Серо и его команда отсыпаются там. А когда очнутся, тогда и побеседовать можно будет, если еще будет кому беседовать.

Фалькор пока не представлял, что случится после открытия крышечки сосуда с тем, что Дейдриан назвал эликсиром высшей ясности. Черный хоть и был черным, но в этом точно не лгал и не играл словами.

Тряхнув льняными кудрями, рыцарь последовал за Зэром. Шестеро спящих, как и объяснил дроу, в зал перенеслись сами и легли ровным рядком у портальных колонн, в очередной раз на каменный пол.

– Портал откроется из Черной Цитадели в Оплот Света? – засомневался рыцарь.

– В Оплот Света, скорее всего, не открылся бы, – с совершенно очевидной иронией согласился черный рыцарь. – Но так-то речь про Истинный Свет идет, а ты к себе в орден собрался.

И Фалькор снова проглотил оскорбление, потому что проклятый черный в очередной раз был прав – рыцарский орден, осквернивший себя вмешательством в разум адептов, белым именоваться не может. Вернее, назваться-то можно как угодно, но истине сие более соответствовать не будет. И горько стало рыцарю от сомнений, а был ли он когда по-настоящему белым? Что ж, над этим можно поразмыслить позже, а сейчас надо закончить с очищением. Хоть и непонятно, зачем вся эта затея Черному Властелину. Не в его же интересах возвращение Света!

Рыцарь не утерпел и озвучил вопрос.

– Не в его, – снова охотно согласился проклятый Зэр, многозначительно побарабанив пальцами по колонне портала. – Но кто тебе сказал, что Свет к вам снизойдет сразу после того, как исчезнет скверна? Его, как и Истинную Тьму, еще надо заслужить. Действуй уже!

Помня инструкции по предыдущему перемещению, белый рыцарь не стал играть в тупицу. Сосредоточился на цели – крепости Белого ордена. Название теперь казалось ему издевкой. Сомневался он и в самом ордене, и в своих деяниях, совершенных во имя Света. Слишком много в перечне его подвигов накопилось смертей. Теперь Фалькор мучился вопросом: а были ли все эти жертвы во имя Жизни и Света, а не во имя чуждых высоким идеалам интриг и амбиций? Хотя бы бо́льшая их часть? Мучился и ответа не находил, как не находил себе оправдания, ибо воистину являлся белым рыцарем.

И вот белый рыцарь встал на потертый палас в своей комнате, рядом практически штабелем – все-таки комната у Фалькора была весьма скромных размеров – улеглись шестеро спящих под чарами Черного Властелина. Дроу за ним не последовал, остался в черном замке.

Рыцарь все еще сжимал в руке мягкую бутыль с чудодейственной влагой из водопада, получившей благословение Высших Сил. Фалькор приблизился к окну и касанием пальцев распахнул тяжелые створки. В цитадели в рассветный час царствовала тишина. Спали все, даже стражи на постах, лишь высоко-высоко в летнем голубом небе парила хищная птица и время от времени издавала крик: «Чиль! Чиль!» И утренний свет заливал все вокруг, кутая нежным чистым сиянием.

Там, наверху, действительно было ясно и чисто, так, как казалось, в отличие от белой крепости – пристанища Белого ордена. Это несоответствие, внутренняя грязь коробили душу рыцаря, рождая желание очищения. И в ответ на невысказанную вслух, но горячую просьбу встряхнулась, как живая, вода в бутыли. Фалькор поспешил надежнее сжать емкость и отвинтить крышку. Из-под нее брызнула радуга. Мельчайшие сияющие капельки повисли в воздухе лишь на долю секунды и ринулись во все стороны разом: вправо, влево, вверх, вниз, сквозь любые препятствия. Живительный, неумолимый, исцеляющий и разящий СВЕТ. Не однообразно белый, но яркий и настоящий.

Искры живой радуги брызнули во все стороны с невероятной быстротой и, пожалуй, целеустремленностью, будто каждая из крошечных светящихся брызг видела перед собой цель. Это было столь прекрасно, что на миг-другой рыцарь залюбовался, позабыв обо всех своих опасениях и горечи. Таково действие истинно светлой магии.

Спустя несколько блаженно-тихих прекрасных минут в Обители условного Света начался безусловный дурдом: ор, стоны, скрежет зубовный и хаос. Это спеленатым черным заклятием сна пленникам лорда Дейдриана повезло пережить процедуру в беспамятстве, а все, пребывающие в стенах обители, впрочем, как отчетливо понял Фалькор в эту секунду, вообще все члены Белого ордена, где бы они сейчас ни находились, одномоментно лишились туманной сети, спутывающей сознание, и познали истину горького пробуждения. И это было больно, пусть и было правильно. Свет отнюдь не всегда милосердие, чаще он ослепительная высшая ясность, режущая принудительно распахнутые очи.

Самого рыцаря от болевого некогда спас температурный шок – следствие купания в водопаде, собратья же его сейчас в полной мере ощущали все «прелести» прояснения сознания. И, что еще более занятно, одновременно с прояснением приходило четкое осознание причин помутнения, а ими являлись властные виновники с магическими кристаллами подчинения, замаскированными под почетные знаки Братьев-Советчиков. Одним словом, желающих «побеседовать по душам» с Советчиками в замке и за его пределами неожиданно нашлось предостаточно.

Фалькор только сейчас уяснил, взирая на разверзшийся ад, почему так мстительно усмехался Черный Властелин, помогая рыцарю света. О да, лишь жажда мести двигала Владыкой Дейдрианом. Но положа руку на сердце рыцарь не мог упрекать черного. Это чудовище, бушующее сейчас в замке, они – светлые – взрастили сами.

Что оставалось делать Фалькору? Следовать извечной истине: не можешь предотвратить – возглавь. По крайней мере, его авторитета и силы должно было хватить, чтобы остановить банальную бойню, обратив ее в справедливое судилище. Ну… в относительно справедливое. Собственный пожар в груди, взывающий к мести не за туман рассудка, но за едва не загубленную жизнь ортэс, рыцарь постарался сделать пламенем истины.

Закупорив почему-то вновь совершенно полную бутылку, рыцарь высунулся из окна и, перекрывая шум, заорал:

– Во имя ортэс, братья, стойте!

Заори он что-нибудь про свет, милосердие или иное абстрактное понятие, осточертевшее и извращенное сетью подчинения, эффекта бы не было, или, скорее, он оказался бы обратным. Но странное, едва знакомое слово «ортэс» заставило притормозить даже наиболее ретивых мстителей.

Мысленно попросив у Света помощи, Фалькор помчался к собратьям. Бедный, бедный рыцарь, он позабыл старинный постулат: «всякое доброе дело наказуемо», и не обратил внимания на еще один, близкий по смыслу: «инициатива имеет инициатора».

Одним словом, к середине безумного дня белая верхушка ордена целиком сменилась на одного-единственного белого главу – рыцаря-спасителя Фалькора. И самым обидным было то, что сам спаситель этой славы и этого бремени ни на ломаную медяшку не жаждал. Но везет тот, на ком едут. Фалькор взвалил на себя бремя со смиренным вздохом и смутной надеждой, что теперь-то никто из его соратников не вздумает поднять руку на ортэс, а сам он когда-нибудь еще посидит на уютной кухоньке. Там, где так вкусно пахнет домашним печеньем, где так спокойно и уютно, что даже соседство с черным рыцарем за одним столом ни капли не раздражает.

Когда встал вопрос о каре для «кукловодов», Фалькор почти растерялся. Те, кто провоцировал такое, на его взгляд, лишились самого права именоваться рыцарями света, погрузившись даже не во тьму, а в грязь, не имеющую оттенка.

Машинально рыцарь, теперь уже официально именуемый спасителем, положил руку на бутыль с волшебной водой. И та толкнулась ему в руку, будто просилась наружу. Фалькор снова осторожно открутил крышечку, и весь замок, собравшийся на суд, замер в благоговейном изумлении. Светящиеся искры, вылетевшие из-под крышки, снова накрыли искристой светлой и живой радугой-куполом все вокруг. Те, кто пострадал от серой сети, получил исцеление, а те, кто был причиной чужих мук и ждал наказания, были ему подвергнуты.

Нет, их не казнили и не пытали. Их кара оказалась иной. Вместо восьмерки – счастливого числа света – братьев-советчиков, помятых «благодарными» жертвами, теперь стояли, лежали, сидели создания, опутанные светлой сетью контролирующего заклинания.

Среди них были почтовые птицы – из тех, которых посылают в края, куда послание не доставить магией, сторожевые ящеры, призываемые для охраны форпостов света в самых суровых землях, боевые жеребцы, которых хозяева бросают в гущу безнадежного боя, зачастую даже без седока, с единственной целью – закрыть брешь в обороне, дать разумным двуногим шанс уцелеть.

Фалькор оценил иронию кары и кривовато усмехнулся. Дошел смысл наказания и до призывающих к расправе с предателями рыцарей. Они разразились ликующими криками, почему-то прославляющими не только справедливость Света, но и Фалькора.