Текст книги "Эра Огня"

40

День занялся серый и ветреный. Погода испортилась, и накрапывал дождь. Поникшие деревья послушно раскачивались по велению ветра, шелестом своим создавая особую заунывную музыку, без которой любая непогода много теряет. Затянутое тучами небо омрачало и без того безрадостные мысли разведчиков. Все кругом казалось покинутым и одиноким. Все, кроме реки. Она набирала силу и неслась вперёд необузданным потоком.

Фаго стоял у предлесья и думал, что все это глупейшая шутка Эрнеста, и сейчас он выйдет из-за дерева, улыбнется и распустит их всех по домам. Пётр стоял чуть позади и тоже о чем-то думал. Одеты они были в простую крестьянскую одежду, чтобы избежать неожиданного нападения. Эрнест надеялся, что жителей деревни дикари трогать не станут. Несколько разведчиков уже ушли в лес, и подошел черёд Фаго и Петра. Своего напарника Фаго упорно продолжал не замечать. Но Петру это было безразлично. Он и сам не стремился к обществу Фаго, и в свою очередь испытывал к нему неприязнь. Оба они стояли перед грохочущей рекой. Ее следовало перейти. Фаго жалел, что не перешёл на другой берег, как только спустился от Малых врат. Там река была уже и спокойней, здесь она производила сильное впечатление, и отваги это не прибавляло. Плавать он умел, но слишком посредственно. Поскользнись он в реке, и вряд ли ему удастся справиться с течением и выплыть на берег. «Мы ещё даже не в лесу, а уже столько опасностей, – думал он и поглядывал на Петра, – надо бы заговорить с этим остолопом, чтобы в случае чего помог мне. Так и в самом деле будет спокойней».

Он смело подошёл к реке и оглянулся на стоявшего позади напарника.

– Ты идёшь?

– Иду, – ответил Пётр, сделал шаг и остановился.

Фаго скорчил физиономию:

– Да я смотрю, ты трухнул порядком. Каратель.

Конечно, лучше бы ему и вовсе не заговаривать с Петром, чем говорить в подобном тоне, но он ничего не мог с собой поделать. Он его не любил и не считал нужным это скрывать. Но как раз в эту минуту пожалел о своих словах и прикусил язык. Время было не подходящее для такого рода разговоров. Пётр подошёл к реке и шагнул в воду. Покачнувшись, он двинулся через реку, разгребая руками по воздуху и выдвинув вперёд массивную шею. Фигура Петра выглядела смешно и бестолково, и при других обстоятельствах Фаго бы рассмеялся в голос. Но теперь у него слишком билось сердце. Он боялся, что его унесёт течением при переходе. Даже великан Пётр с трудом противостоял напору реки и опасно покачивался. Между тем, до берега он добрался благополучно. Фаго все не решался.

– Ну что, – крикнул он, – идти можно!?

– Можно, – ответил Пётр.

Тянуть время дальше показалось Фаго зазорным. Он вдохнул и ступил в реку. Вода едва не сбила его с ног, дыхание перехватило и ему показалось, что он падает. Отчаянно замахав руками, он закричал:

– Пётр, на помощь!

Пётр стоял на берегу и таращился на него. Фаго не сразу удалось сообразить, что он не падает, а все ещё держится на ногах. Приступ паники прошёл. Пошире расставив ноги, он стоял и не мог сделать и шагу вперёд. Течение напирало. Он пожалел, что не прихватил палку для опоры. Но развернуться в этом хаосе, чтобы выйти на берег, Фаго казалось сумасшествием. Он собрался с силами, переставил ногу вперёд и остановился. Немного выждав, он переставил другую. На четвёртый шаг нога его скользнула по гладкому камню, и он снова бешено замахал руками, вопя во все горло:

– Помогите!

И на этот раз тревога оказалась ложной. Фаго с вытаращенными глазами старался отдышаться и оттягивал следующий свой шаг. Пережитое потрясение сломило его окончательно. Он уверился, что дно реки полно опасностей, и не мог заставить себя двигаться дальше. Пётр терпеливо ждал, но наконец вымолвил:

– Этак мы и к ночи в лес не попадём.

Фаго, как он не был напуган, слова Петра услышал.

– Заткнись! – закричал он, – заткнись! Болван! Легко тебе там стоять на берегу да болтать!

Одержимый гневом и страхом, он сделал ещё один отчаянный шаг, и ступив в небольшое углубление, не нащупал дна. На этот раз он даже не вскрикнул, такой его охватил ужас. Он потерял равновесие и шлепнулся в бурную реку. Сверху упала волна и скрыла его. Пётр открыл рот. Поначалу он подумал, что Фаго решил перебраться вплавь, но напрасно выискивал над рекой его голову. Размышлять дальше грозило бедой. Он вошел в реку и плавно опустился под воду. Петр был отличным пловцом и только это помогло ему найти Фаго. Река успела отнести его на приличное расстояние.

Петр вытащил напарника на берег и привёл в сознание парой сильных шлепков по щекам и толчком в грудь. Фаго вскочил, откашливаясь и хрипя. Какое-то время он пребывал в шоковом состоянии и ошеломленно вертел головой.

– Я чуть не погиб!

– Да, – заметил Пётр, – такое бывает.

Фаго встал. Его бил озноб.

– Идём, мы и так задержались.

Поблагодарить Петра за свое спасение у него не поворачивался язык. Он испытывал только недовольство, что не осилил перехода вброд, с которым Пётр справился без особых проблем. В предлесье пахло замечательно свежо. Прохладная погода усиливала лесную свежесть. Пётр шумно вдыхал полной грудью. Он не скрывал, как наслаждается сегодняшним днем наперекор всем превратностям судьбы. Но Фаго, слишком удрученный случившейся с ним неприятностью, не мог радоваться. В веселости своего спасителя он разглядел лишь одну причину – собственную неудачу. Да и лес пугал его не меньше, чем река. Он шел и прислушивался к каждому хрусту ветки. Он вздрагивал и останавливался. Если бы не Пётр он бы и не пошёл дальше предлесья. Переждал бы где-нибудь у реки и сказал Эрнесту, что ему не удалось никого найти. Так он мог сохранить себе жизнь. Но с ним был Пётр. С Петром такое не пройдёт. Фаго подумал, что Эрнест потому и приставил к нему этого тугодума. Уж он то не способен на что-то подобное.

Предлесье прошли без приключений и скоро достигли леса. Ни Фаго, ни Пётр ни разу здесь не бывали и потому оробели. Они растерянно всматривались в непроходимую даль и ни один не знал, что делать дальше. Плотное нагромождение веток, густые кусты, корявые высохшие деревья, повисшие над узкими редкими тропами… Все это делало лес уже с самого начала плохо проходимым.

Фаго медленно пошёл вперёд, следом за ним и Пётр. Тишина была жуткой. Лес производил не дружественное впечатление. Самым своим видом он предупреждал: я не жду гостей. Вскоре и редкие тропинки совсем исчезли. Лес сомкнулся плотнее. Впереди разрасталась глушь, куда даже солнечный свет не проникал. Фаго больше не мог скрывать своих мыслей:

– Если мы влезем в эти дебри, то больше оттуда не выберемся.

Пётр выглядел обреченным, но смирившимся. Его вид только разозлил Фаго.

– Катись ко всем чертям! Я туда не пойду.

– Мы должны идти.

Пока ещё до слуха разведчиков доносился отдалённый грохот реки и успокаивал их. Река была ориентиром. Как только они углубились в лес, звуки рокочущей воды сильно поутихли. Если Фаго переставал слышать их совсем, он останавливался и с замиранием сердца прислушивался, пока не выхватывал далёкий глухой шум. Тогда он вздыхал и двигался дальше. Но ступив в тёмные непролазные дебри, он больше не слышал никаких, даже отдалённых звуков природы. Пётр шёл впереди, спотыкаясь о сухие коряги. Фаго отставал. Это добровольное самопожертвование он считал самым глупым своим поступком за всю жизнь. Он снова попытался вразумить своего спутника.

– Не думаю, что мы долго протянем в этом лесу. Максимум неделю. Какая нелепая смерть нас ожидает в этих местах.

– Судьба-злодейка, – глубокомысленно молвил Пётр.

– Злодейка? Злодейка здесь только твоя чугунная башка!

Фаго обернулся назад. Он больше не желал испытывать судьбу. Пётр сделал свой выбор, а он свой. Но вдруг он заметил дымок, поднимавшийся из-за оврагов, которые они миновали перед тем, как оказаться в глуши.

– Стой! – закричал он, – я вижу дым! Уверен, что это дикари, которых мы ищем!

Петр тоже увидел дым. Спорить он не стал и они развернулись. Он шёл за Фаго с совершенно бестолковым лицом и никто бы не смог определить, рад ли он, что им пришлось вернуться, или ему это безразлично. Но Фаго был рад. Этот дым спас его мнимую честь и он мог и дальше оставаться храбрым разведчиком.

Перебраться через овраги не составило труда. Шум реки становился громче и ласкал слух. Теперь, когда отпала надобность продвигаться дальше в лес, разведчики воспринимали свою задачу как развлечение. Трудность могла заключаться только в одном: количестве людей, которых они встретят. Значит, стоило быть осторожными. Когда разведчики подобрались к цели, оба открыли рты от изумления. Они увидели только немощного старика с косматой бородой, в длинной серой тунике. А за спиной его хижину, сложенную из камней. Фаго решил, что должны быть ещё люди, и притих за кустом, высматривая, что происходит на поляне. Старичок варил над огнём какую-то пищу в котелке и неумело, дребезжащим голосом напевал. В одной руке он держал солонку, а в другой ложку. По лицу его расплылась блаженная улыбка. Он заглядывал в бурлящий котелок и посмеивался. Он был один. Фаго не стал дальше выжидать и вышел на поляну.

– Кто такой? – спросил он.

Старик и глазом не повел. Только подсолил кушанье и ответил:

– Старый отшельник. А кто вы будете? Народ сюда нечасто заходит. Неужто охотники?

– Как тебя зовут?

– Безымянный я.

– Я просил назвать свое имя.

– Называй меня Безымянный. А кто ты таков будешь, малец?

Фаго поджал губы.

– В таком случае называй меня – малец.

Безымянный по доброму улыбнулся, и глаза его улыбнулись тоже.

– Как скажешь.

– Что за гадкое зелье варишь?

– Какое ж это зелье, супчик это, – ответил старик, и прихлебнул из ложки, – ох, недосолил, недосолил. Никогда не могу определить на глаз, сколько нужно соли. Но хорошо хоть не пересолил. Значит еще можно все поправить.

Фаго начинал злиться. Безмятежность старика выводила его из себя, а его кудахтанье о соли, когда рядом стоял разведчик, возмутило его до глубины души. Он шагнул к Безымянному и грубым заносчивым тоном приказал:

– Прекращай свой обед! Ты идёшь с нами, – и посматривая на каменную хижину, спросил, – это что за дикость?

Безымянный не ответил. Сидя на корточках над котелком, он с удовольствием хлебал свою горячую похлебку. Пётр, стоявший в кустах, вмешался.

– Мне вздумалось он не тот, за кем мы пришли. Это и есть простой отшельник.

– Это не твоей пустой башке решать! – заорал Фаго, – катись в лес и ищи других! Меня устраивает и этот старый проходимец! Он не тот, за кого себя выдаёт, а ты и веришь!

– Не ссоритесь, добрые люди, – сказал Безымянный, отставляя котелок, – я поел и готов идти куда прикажете. Но вины за собой никакой не ведаю.

– Конечно не ведаешь, кто ж признается, – ощерился Фаго, – что это за груда камней?

– Это моё жилище и только.

Фаго вошёл в хижину, но прежде наказал Петру следить за стариком. В каменном жилище было почти пусто. Круглая хижина не имела углов. У стен, по кругу располагались: невысокий стол, настил соломы, очевидно заменявший кровать, два табурета, на стене висел, совсем не к месту, истертый разрисованный ковёр. Вот и все. Фаго подошёл к деревянному перекошенному столу. На нем старик раскидал никому ненужный хлам: обгоревшая медная стружка, куски высохшей глины, вырванные из старых книг листы, три деревянные в трещинах кружки. Среди всей этой рухляди Фаго заметил дорогой массивный перстень.

– А старик не так прост…

Он бережно взял перстень и надел на палец. Перстень оказался велик. Покрутив его в руках, Фаго подумал, что ему не помешает подобная вещица. Он поднёс его к глазам и принялся с любопытством рассматривать. На оборотной стороне плелась узором выгравированная мелкими буквами надпись. Он прищурился и поднёс перстень ещё ближе. Напрягая до боли глаза, он медленно прочитал:

– Лев Шанталов. – Фаго опустил перстень и тупо посмотрел на зеленый камень, мастерски вставленный в золотую оправу. – Шанталов?

Он мигом выскочил из хижины, и закричал, подбегая к Безымянному и тыча ему в нос перстнем:

– Где ты его прячешь!? Где он!?

Лицо Фаго перекосилось и стало страшным. Губы побелели. Пётр ничего не понимал и только переводил взгляд с разъяренного разведчика на отшельника и обратно. Но и Безымянный тоже ничего не понимал.

– Вы о чем? – спросил он, отступая от напиравшего Фаго.

– Вот о чем! – он снова ткнул перстнем старику в лицо – это принадлежит Шанталову.

Безымянный молчал, растерявшись при таком буйном нападении. Он может и хотел ответить, но все мысли его покинули. С перепугу он не мог говорить.

– Молчишь!? – Фаго повернулся к Петру, – А? Что теперь думаешь? Это ещё тот старый проходимец. Это он прячет убийцу и предателя! Супчик он варит, старая калоша!

Безымянный только и мог вымолвить:

– Что ж такое то.

– Давай! – продолжал кричать Фаго, – иди! Отчитаешься в резиденции, если не хочешь рассказать мне!

Безымянный не жив не мёртв пошёл вперёд. За ним последовал Фаго, давая старику подзатыльник, и замыкал шествие угрюмый, так ничего и не понявший Пётр.

Обратный путь прошли благополучно. У реки Безымянный провел разведчиков к шаткому мосту, который построил с помощью крестьян пару лет тому назад. Мало кто знал о нем. К тому же, чтобы добраться до него, требовалось уйти вдоль берега гораздо дальше от города и значительно увеличить себе путь. Поэтому мостом пользовались в редких случаях. Когда стало ясно, что Безымянному не справиться с переходом через реку, да и Фаго не хотел повторять этого безумства, приняли решение идти до моста. Пётр недовольно ворчал из-за такой задержки. Он предложил перенести маленького старичка на плече, но это было слишком опасно и его предложение отклонили. Пока добирались, блеклое солнце подползало к зениту. Небо к этому времени немного прояснилось, укрепился и боевой дух разведчиков. Они совсем не думали о старике, устало шаркающем между ними. И когда Безымянный предложил отдохнуть – его мучила одышка и боли в ногах, никто и слушать не захотел. Заговорщика спешили доставить в резиденцию, предвкушая радости триумфа и торжества. То есть, предвкушал только Фаго, Пётр спешил по каким-то своим причинам, возможно до конца не ясным даже ему самому. Он просто спешил. Но к разочарованию Фаго, Эрнест не заинтересовался стариком. После недолгого разговора с начальником, Безымянный вышел из резиденции и засеменил прочь. Фаго, глядя на его затравленную торопливую походку, еще сильнее уверился в своих подозрениях. Старая бестия обвел начальника вокруг пальца! И он, Фаго, из-за непроходимой глупости Эрнеста снова остался недооценен. Но все же отшельник принес свою пользу – Фаго не пришлось идти в лес, а это было не мало. Освободив место в своей голове с пометкой «подозрителен» и для Безымянного, как для десятка других людей, Фаго зевнул так, что челюсть хрустнула, и болезненный прострел достиг самого уха. Он испуганно схватился за щеку и, неподвижно глядя перед собой, с осторожностью пошевелил челюстью. Она функционировала как и прежде. Фаго выдохнул и вошел в резиденцию.

41

Наутро Эрнесту доложили, что двенадцать разведчиков из двадцати не вернулись из леса. Это известие поразило начальника. Он не знал, что и думать, не знал, что стало причиной исчезновения разведчиков: встретились ли им дикари или они заплутали в лесу, или может что-то нечто совсем иное. Он безмерно сожалел о своём решении, тем более, что никаких результатов оно не принесло, а добавило только новых проблем и вопросов.

Фаго, напротив, весь сиял и с удовольствием заглядывал в каждое зеркало, где бы оно ему не попадалось. К сожалению, в резиденции зеркал было немного. Вернее – всего одно, в Зале Представительств. И Фаго несколько раз за утро вбегал в залу. Он вообразил себя героем, ведь он, кроме своей жизни, спас жизнь ещё и своему напарнику Петру, и каждый раз сталкиваясь с ним в коридоре, он принимал гордый вид. Пётр однако, не проявлял никаких признаков благодарности.

День тянулся уныло. Эрнест в угрюмом самобичевании заперся у себя в кабинете и не показывался все утро. К себе тоже никого не принимал. Аморанок в резиденцию не прибыл, неизвестно по какой причине. Разведчики лениво бродили по коридорам, наслаждаясь свободой. Они собирались в углах, болтали, шутили и расходились. Сегодня они были сами себе хозяева. Фаго, помыкавшись без дела по резиденции, надумал выйти на площадь. Ещё двое товарищей присоединились к нему. Влад, смелый безрассудный человек с пристрастием к выпивке. С ним Фаго сошёлся ближе всех остальных, но друзьями они не стали. И Виктор, улыбчивый, но скрытный, себе на уме разведчик. Втроём они вышли из резиденции. Людные улицы шумели и галдели, но площадь пустовала. Фаго, Влад и Виктор пересекли площадь и остановились под тенью большого дерева, стоявшего немного в стороне от сквера. Разведчики принялись обсуждать сегодняшние новости. Влад расстроился сильнее остальных и ругал начальника на чем свет стоит.

– Как так можно было!? – восклицал он, – такое жестокое задание. Мы что не люди? Наши жизни ничего не стоят? На верную гибель, на верную гибель послать такое количество разведчиков! И удивляться, где же они подевались!

Виктор кажется был согласен с ним, но больше помалкивал, оставляя свои мысли при себе. Он улыбался, слегка щуря хитрые глаза, и кивал. Фаго тоже не спешил высказываться.

– Сейчас ему жаль. Заперся у себя и носу не кажет, – ещё сильнее бушевал Влад, заметив, что не получает горячей поддержки, – а когда отправлял людей на смерть ему было не жаль? Нет, этого я никогда не пойму! Что ни начальник, то сумасброд! И где они их таких только находят на наши головы?

Заговорил и Виктор. Он обратился к Фаго, не переставая растягивать рот в улыбке и щуриться:

– Федаль, а как тебе удалось вернуться целым и невредимым?

Фаго не понравился тон, которым был задан вопрос. Он помрачнел.

– Ты кажется не рад, что я вернулся?

– Напротив, дорогой друг! Но мне в самом деле интересно, каким чудом ты избежал опасности, и что видел в Анорском лесу?

Фаго ясно расслышал иронию в словах Виктора. Тот конечно же считал, что он отсиделся где-нибудь в кустах в предлесье, что, по правде говоря, Фаго и собирался сделать, но ведь не сделал, и поэтому тон Виктора оскорбил его.

– Не знаю, к счастью или к огорчению, но мне не удалось повидать всех красот леса, – ответил он и всмотрелся в Виктора, не появилось ли наглой усмешки на его лице, но тот улыбался по прежнему, – я обнаружил одного лесного жителя гораздо раньше остальных. И виноват я только в том, что у меня есть чутье и необычайная внимательность, которой не оказалось у других.

– Да кто ж тебя винит! – запротестовал Влад, – ты большой молодец! Но кто этот лесной житель?

Фаго разочарованно махнул рукой.

– Какой-то старикан. Отшельник. Не тот, кто нам нужен был. Я надеялся встретить там десяток дикарей. Уж тогда бы я поживился.

– Или поживились бы тобой, – заметил Виктор.

– Я не думал о смерти, – скромно ответил Фаго, – и готов был биться страшнее тигра. Я в самом деле был способен на многое, и…такое разочарование. Старик!

Виктор сочувственно вздохнул и кивнул головой.

– Да, – согласился он, – жаль, что это твоё состояние такое кратковременное.

– Что? – спросил Фаго, – я не понимаю.

– Я очень неловко выразился, – поспешно ответил Виктор, – я хотел сказать, как жаль, что такие воодушевленные состояния, ну…когда мы становимся страшнее тигра. Так вот, жаль, что мы испытываем их не так часто, как хотелось бы.

Фаго с презрением отвернулся от него и произнес, глядя на проезжающую мимо телегу:

– Не знаю насчёт тебя, но лично я испытываю их довольно часто. Возможность сражения, запах опасности, дебри неизвестности зажигают во мне кровь и приумножают силы.

– Жаль, что меня там не было, – Виктор перестал улыбаться, – это захватывает.

– О, не жалей. Как бы не был я разгорячен погоней, я все же не пожелал бы другим оказаться там. Ты и сам видишь, чем все кончилось для большинства разведчиков. А те, что вернулись? Разве они были в лесу? Нет, конечно!

– Как же нет?

– А вот так! Если бы они были, был бы и результат. Хоть какой-нибудь. Вот как у меня. Я привел в резиденцию лесного, хоть и не того. А они что? Фи! Не смешите меня. Они и не дошли до леса.

Разговор троих разведчиков протекал в том же русле, как вдруг, Фаго заметил двоих воинов императорской армии, переходивших площадь. Воины тоже заметили разведчиков. Они прошли мимо, о чем-то беседуя и бросая серьёзные взгляды на резиденцию. Фаго это не понравилось. Два других разведчика, как и Фаго, посматривали на воинов. Они старались сосуществовать мирно в одном городе, но струна между ними натягивалась. После нападения императорских командиров, Льва и Леонида, на разведчиков наместника, струна натянулась до предела, и несмотря на мирное течение жизни, две армии стали ещё более враждебны друг к другу. Напряжение витало в воздухе, но только изредка переходило в дело, оканчиваясь стычками и ссорами. В основном это случалось поблизости от резиденции. Здесь разведчики становились нахальнее и грубее, считая центр своей территорией. Но и воины не были настроены дружественно.

– Мне кажется они мнят о себе бог весть что! – воскликнул Влад, – а смотрите как таращатся на резиденцию!

– Не говори, – согласился Виктор.

Но Фаго решил не терять времени даром. Его воспламенили собственные россказни о храбрости и огне в крови.

– Эй, – крикнул он недалеко ещё ушедшим воинам, – куда собрались? Что вам здесь надо? Можете обратиться к нам.

Те услышали и повернулись. Перебросились парой слов и направились к большому дереву, под которым укрылись разведчики.

Фаго и двое его товарищей подобрались, выкатили грудь колесом и не сводили суровых глаз с воинов.

– Мы не любим, что здесь шатаются без дела все, кто не попадя, – продолжал Фаго, когда воины достаточно приблизились, чтобы слышать его, – мы должны охранять покой Его Высокоборства.

Глаза воинов не добро поблескивали. Один из них отвечал:

– Мы занимаемся этим же, только ещё воюем и за императора, а не прячемся за толстыми стенами Авирана.

Презрение Фаго не знало границ, и он постарался выказать его как можно более ясно.

– Воюете? Хороши вояки! – он буквально разил словом, и при этом сильно морщился, – видали мы таких. Воюют те, кто в Дали, собственно, при императоре. А вы тут все дезертиры.

Воины только смотрели на Фаго, никак не ожидавшие обвинения в дезертирстве. Даже Влад и Виктор были озадачены нелепыми речами своего товарища. Но Фаго не умолкал, чувствуя то самое воодушевление.

– Поезжайте повоюйте, если вы такие вояки. Что ж вы тут землю топчите? Ан нет! Душонка то в пятках сосредоточилась…

Фаго не закончил. Один из воинов выхватил меч и направил его в сторону неугомонного разведчика. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не заколоть тут же болтуна. Фаго, увидев оружие, потерял дар речи. Но он был не один. Влад не замедлил прийти ему на помощь: тоже выхватил меч и наставил его на воина. Все ждали. Воин первый замахнулся мечом на Влада. Тот не успел отразить атаку, и на руке его осталась глубокая рана. Виктор и второй воин схватились между собой. Фаго хотел как-то помочь товарищам, но не знал, как. Он не мог отважиться и подойти к сражающимся ближе. Но чтобы не прослыть трусом, все же рискнул напасть со спины на противника Виктора, в то время как помощь требовалась раненому Владу. Он подбежал сзади и попытался обхватить шею воина локтями, но не удержал его и получил косой удар мечом, рассекший ему кожаный нагрудник и оставивший царапину на груди. Этого оказалось достаточно, чтобы обратить Фаго в бегство. Воин снова занялся Виктором. Отбежав на безопасное расстояние, Фаго принялся себя осматривать. Царапина ему показалась чуть не смертельной, и он бледный как смерть, дыхание которой ощутил совсем близко, понесся к резиденции. Оттуда навстречу ему уже бежали несколько разведчиков. Они заметили стычку и спешили разнять дерущихся. Фаго ошибочно подумал, что они бегут оказать ему первую помощь, и остановился, готовый предать себя в их руки. Но разведчики миновали его, оставив без внимания. Фаго побледнел ещё сильнее и снова припустил к резиденции.

Когда разведчики настигли Влада и Виктора, те уже были сплошь изранены, но ещё сражались, беспорядочно размахивая мечами. Воины могли запросто убить их, но не сделали этого, очевидно сообразив, что с них хватит. Да и нажить лишних проблем из-за такого пустячного дела вовсе никто не желал. Подоспевшие разведчики успокаивали своих товарищей, требовали одуматься и хватали их за руки. Эрнест жестоко наказывал за подобные выходки. А все происходило прямо под его окнами. Наконец Влад и Виктор утихомирились. Тогда и воины вложили мечи в ножны и двинулись прочь. Пострадавших повели в лазарет. Лазарет отстоял сбоку от резиденции, прямо через дорогу, там, где рядом с площадью пролегла улица Великая. Улица эта огибала лазарет и уходила на восток, в сторону Малых врат. Не зря и ее именовали Великой. Этой дорогой когда-то продвигался наместник Бонно по неизвестному тогда еще поселению и закладывал основы Авирана. Великая улица вилась через весь город, как замысловатая тропа.

Лазарет с высокими резными дверями и широкими колоннами походил на второй дворец Аморанка. Каменные изваяния аспидов, сидевших на крыше его и на каменных ступенях, денно и нощно охраняли покой раненых. К нему провели разведчики Влада и Виктора, поддерживая их под руки. Фаго, как пострадавший, тоже прихрамывал за ними, хотя с ногой у него было все в порядке. Так как его пустячная царапина не требовала особого ухода, после обработки и ночного покоя, ему на следующий день предложили вернуться домой, но он категорически отказался. На протяжении четырёх дней он послушно глотал отвары, терпел натирание липкими мазями и удушливую духоту. Двое его товарищей пострадали серьёзнее, чем Фаго, но он вознамерился покинуть лазарет только вместе с ними. И требовал к себе столько же внимания. А если вдруг ему забывали принести отвар или ещё каким-то образом пренебрегали им, он начинал кричать и скандалить, и в такие минуты больным не выглядел. Про рану свою он забывал, пока к нему не подбегала испуганная девушка и не вливала в его кричащий рот лекарственного снадобья. Тогда он падал на подушки и страдальчески прикрыв глаза, благодарил её, точно умирающий. Таким образом Фаго почти неделю страдал в лазарете.