Текст книги "Эра Огня"

– Как ты? – спросил он, – что случилось?

– Эти птицы смердят! Этот запах будет преследовать меня ни один месяц.

Фили принюхался.

– Никакого запаха. Так что все хорошо.

– Что ж, это радует…

Они отошли к холму. И там, у склона, уселись так, чтобы видеть стену. Сражение с птицами затянулось до рассвета. Последняя упала на землю с первыми лучами солнца. Вся долина, от стен до берега реки пестрела черными пятнами. Но больше всего их скопилось прямо под стенами города. Там туши громоздились одна на другой. Уставшие лучники принялись за новую работу. Кто тащил раненных, кто сбрасывал застрявших на стене птиц.

– Скоро они спустятся сюда, – сказал Родион, – собирать туши, чтобы сжечь. Нам надо уходить.

Фили, бледный, с чёрными кругами под глазами и вымученной улыбкой отвечал:

– Да уж. Мне достанется не меньше птиц при встрече с ними.

Они тяжело поднялись на ноги и побрели домой.

50

Родион проспал тяжёлым беспокойным сном пару часов, пока его не разбудили крики под окном. Было не позднее восьми утра.

– Дурак, – кричала девочка, – я его нашла, а значит он мой!

– Давай, возьми, и посмотрим, какой он твой, – огрызался мальчишка.

– А вот и возьму!

– А вот и не возьмёшь!

В ответ раздался громкий плач. Ревела во все горло обиженная девочка. Сорванец только надсмехался над ней.

– Рёва, ууууу, – передразнивал он, – мооой.

Плач усиливался. Родион тяжело вздохнул. Ему не хотелось вмешиваться, но похоже за его окном торжествовала несправедливость. Он распахнул ставни. В нос ему ударил запах дыма. Он знал, что сегодня все утро жгли туши чудовищных птиц, и еще несколько часов и равнина, и деревня будут напоминать ему об этом. Громко, чтобы перекричать плач девочки, он спросил:

– Так, ребята, что здесь происходит?

Девочка, захлебывалась слезами и икала. Она старалась ответить, но не могла перестать плакать. Тогда ответил мальчик.

– А тебе то что? Тоже мне…

Последние слова он пробурчал почти про себя, и Родион их не расслышал, но домыслил. Такой ответ не понравился Родиону. Теперь он считал себя обязанным восстановить девочке утерянные права и вместе с тем проучить задиру.

– Придётся мне выйти. Кажется, ты по хорошему не понимаешь. Будем действовать иначе.

На лице мальчишки мелькнула тревога, но он враз овладел собой и украдкой поглядел на девочку. Она уже присмирела и всхлипывала больше для вида, прислушиваясь к разговору. Хулиган не хотел праздновать труса. Да ещё при свидетелях. Выставив грудь колесом, он выкрикнул в лицо своему противнику бойким голосом:

– Мазила-размазила! В окне сидит верзила!

Сей опус, без сомнения, сочинен был в эту самую минуту, отчего мальчишка возгордился не в меру. Он с таким победоносным видом посмотрел на Родиона, что девочка потеряла веру в своего заступника и вновь ударилась в плач. Но пустила слезы преждевременно. Стоило Родиону сделать шаг, вся воинственная храбрость героя вдруг сосредоточилась в его быстрых ногах. Он пустился наутек, позабыв, что хотел поставить на место верзилу. Девочка еще не поняла, что произошло, а его уже и след простыл.

Родион вышел на улицу и подозвал к себе малышку.

– Ну, признавайся, что он натворил.

Размазывая слезы по щекам маленькими кулачками, она захныкала:

– Он… Он забрал…. Мой камешек…

– Камешек? – Родион удивлённо поднял брови, но вспомнил, что они ещё дети и способны расстраиваться из-за таких пустяков. – Ну я тебе ещё двадцать таких найду.

– Неееет, – девочка с новой силой взялась оплакивать похищенный камешек, – нееет, таких больше нет.

Она заревела сильнее прежнего, что раздосадовало Родиона.

– Ну прекрати, прекрати. Ты уже большая. Я же сказал, что найду тебе ничуть не хуже камешек.

– Он… он… Был горячий. Просто очень. И он его забрал.

Над ними с завидной настойчивостью кружила муха. Сейчас Родион особенно ясно слышал её упорное жужжание. Она не отлетала дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и то с размаху ударялась ему в лицо, то запутывалась в волосах, а иногда садилась прямиком на лоб. Родион не мог заставить себя прихлопнуть муху, ему было противно. Однако нервировала она его все больше. Ему пришла в голову дурацкая мысль, что это маленький задира обернулся мухой и вернулся отомстить ему. После этой мысли все вокруг стало нереальным. Девочка, дорога, муха, дом, увитый цветами, далёкий смех, щелканье птиц…

– Как же он его забрал? – спросил он каким-то глухим голосом, когда перевел свое внимание с мухи на девочку.

– Он унёс его, – жалобно ответила малышка, – как будто он был его.

– Чей же он был? Почему он был горячий?

– Он был мой! А горячий он был, потому что я его нагрела над огнём! – девочка начинала сердиться, – Вы мне обещали вернуть его.

– Да… Конечно.

Родион наклонился и поднял с земли причудливой формы камешек. У девочки загорелись глаза.

– Вот, возьми. Камешек уже остыл, но ты можешь нагреть его ещё раз. И больше никому не отдавай.

Девочка схватила камень, радостно взвизгнула и бросилась бежать. Родион вошёл в дом. Чем заняться, он не знал. Фили ещё спал, а Диана ушла рано утром. Он слышал её крадущиеся осторожные шаги, когда ворочался на постели между сном и явью. Уйти не попрощавшись, было бы невежливо. Надо было дождаться завтрака.

Диана появилась к десяти часам и загремела посудой на кухне. Она напевала в пол голоса грустную песню об утерянной любви, разбитых надеждах, оплакивала ушедшего супруга. Голос ее срывался в слезы, умолкал, и снова рвался из охрипшего горла с еще большей тоской. Но когда на кухню вошел Родион, Диана прекратила петь.

– Фили такой соня, – сказала она, – весь в отца. В свободные от дел дни он не вставал с постели до вечера.

– Мне жаль, что его больше нет. Он был прекрасный врач. Я слышал о нем.

Диана отвернулась. Посуда в её руках загремела сильнее.

– Когда я слышала, что он вытягивает людей с того света, я думала, он должен быть бессмертен. Не верилось, что сам он может умереть. Но он очень легко это сделал… – голос ее пресекся, и она замолчала, но справилась со своим волнением и продолжила, – очень просто бросил меня одну. И своего сына. Я так боюсь потерять последнее, что у меня осталось. Прошу вас, спасите Фили. Не допустите, чтобы его казнили эти люди. Я прокляла тот день, когда мы отдали его в разведку к ужасному наместнику. Прошу вас, не оставьте его.

– Мы обязаны ему своей жизнью. Неужели вы думаете, что мы об этом забудем?

Слова Родиона вселили в Диану новую надежду. Глаза ее разливали безмерную благодарность. Она приложила руки к груди и робко спросила:

– Как вы думаете, пора будить его к завтраку? Или пусть поспит?

– Пусть поспит. Мы поздно легли сегодня. Но мне надо будет уйти по делам. Он останется здесь на все время иди вернётся в город?

– Не знаю. Я умоляла его идти в Даль вместе с вашим дядей. Там бы он был в большей безопасности. Но когда он узнал, что в Дали он останется в стороне, так же как и здесь, то захотел остаться. Правда иногда, он вроде как рвется в Даль, но это так… Несерьёзно. Он отсюда не уйдёт. Может быть вы его попросите?

– Думаю бесполезно. Льва он уважает всей душой, но даже он не смог убедить его.

Диана поставила на стол кружку ягодного компота и большую тарелку с пирожками, накрытую чистым кухонным полотенцем. Налила куриного бульона. И в завершение выставила блюдо с клубничным желе, украсив его веточкой мяты.

– Это настоящий пир, – сказал Родион, – я не привык к такому богатому завтраку.

– Ешьте-ешьте! Надо привыкать. Завтракать надо хорошо! И не спорьте!

Родион поблагодарил и приступил к бульону. Он спешил скорее попасть на стену, чтобы подробнее узнать о том, что видел этой ночью с холмов и ел торопясь. Диана в это время хлопотала по кухне. Но вдруг остановилась и прислушалась. Заскрипела дверь в спальню Фили. Она тут же налила ещё тарелку супа и поставила с другой стороны стола. Поправила стул. Критически осмотрела стол, прикидывая, чем ещё можно его украсить. Шаги из комнаты Фили проскрипели по коридору и затоптались в дверях кухни. Родион обернулся. На пороге стоял помятый, лохматый Фили и растирал глаза.

– Доброе утро, сынок. Я тебе уже налила супу. Все на столе, – затараторила Диана, – иди умывайся и к завтраку.

Фили поздоровался с Родионом, поцеловал мать.

– Мам, я совсем не голоден. Ты же знаешь, у меня нет аппетита по утрам. Я зашёл просто поздороваться.

– Какое же это утро? – возмутилась Диана, – Уже обед. И ты должен поесть.

– Мам, – Фили, пошатываясь, вышел из кухни. Шаги проскрипели по коридору и стихли в его спальне.

– Опять спать пошёл!

– Возможно, – Родион отставил тарелку и встал, – я вам очень благодарен и с удовольствием провел бы у вас ещё пару дней, но должен идти.

– Приходите почаще! Мы всегда будем вам рады.

Родион вернулся в комнату, чтобы собрать вещи и привести все в порядок. Он с сожалением расставался с этим уютным домом и его благодушными жильцами. Все здесь дышало простотой, заботой и любовью. Он, никогда не знавший материнской любви, увидел воочию, как она нежна, робка, прекрасна. Под защитой такой любви разве могла грозить Фили опасность? Управившись, он вышел в коридор и заглянул в спальню друга попрощаться. Но прощания не получилось. Фили в самом деле спал. Он раскинул руки в стороны, точно как в тот раз, когда ночевал на дощатом полу, и запрокинул голову. Из приоткрытого рта вырывался слабый храп.

– До встречи – сказал Родион, – Когда мы теперь снова увидимся?

Он тихонько прикрыл за собой дверь. Было тяжело. Неясное предчувствие шептало, что увидятся они не скоро и уже при других обстоятельствах: лучше ли, хуже, время покажет.

51

Родион постарался незаметно выбраться из деревни. Он боялся встретить Агнию. Отвечать на её нескончаемые вопросы ему совсем не хотелось, также как и выслушивать часовую болтовню. По главной улице он пробирался как воришка, бдительно и с опаской, желая превратиться в собственную тень, и расслабился, только когда вышел к холмам. Он осмотрел долину. Ни одной убитой птицы не осталось. Не осталось никакого следа от ночного сражения. Только запах гари.

Родион перешел реку и поднялся к Малым вратам. Лучники лениво прохаживались по стене, подшучивали друг над другом, разражались громким смехом. Все это казалось странным, несообразным с настоящим положением. Но подумав, Родион пришёл к выводу, что они привыкли к птицам. Да и могли они разве относиться с таким же беспокойством к этим существам, как он, тот, кто собственноручно разбудил старика и с тех пор во всем угадывал его злую волю. Им то ничего об этом неизвестно. Они только и ждут, что со дня на день перебьют птиц и получат заслуженный отдых. Но вряд ли война даст им отдохнуть, если император призовет их. И вряд ли птиц они перебьют так скоро. Напрасные упования.

Родион вернулся домой, переоделся и отправился в резиденцию. Но в резиденции его ждало разочарование: Эрнеста не нашлось на месте. Больше в центре делать было нечего и он пошел бродить по городу. Он шёл и шёл, не разбирая дороги, погруженный в тревожные мысли, пока перед ним не встал знакомый дом. Ноги сами привели его к Алине.

– Как мне тебя не хватает, сестрёнка, – произнес он, глядя на занавешенные окна, – а Каспар? Здесь он интересно?

Эта мысль не показалась ему приятной. Он вошёл во двор, но подойти к двери и постучать не решался. Пока он мучился сомнениями, дверь в дом распахнулась, до него донеслись голоса. Родион, не думая, бросился за угол и притаился. Он не собирался подслушивать. Это вышло само собой.

– Ах, Арман, у госпожи нашей ни о чем голова не болит!

Низкий голос Анжелы Родион узнал сразу. Второй человек был дворецкий. Он с ужасом подумал, что будет, если его сейчас увидят. Правильнее всего было бы самому выйти к ним навстречу. Но как объяснить им, что он делал за углом дома, почему прятался?

– В этом доме ни у кого ни о чем голова не болит, – отвечал своим козлиным голосом Арман, – тут все сумасшедшие.

– Бог с тобой. Говоришь такие вещи.

– Так и есть. Госпожа Алина сумасбродная девица, что тут говорить. Что хочу то и ворочу, вот как это называется. Живёт одним днем значит. А господин Георг? Тут уж совсем тяжёлый случай. Про госпожу Инессу я молчу. Сама все видишь. Вот как. Папаша ударился в бега. У оставшихся троих в бега ударилась крыша.

Блеяние Армана приближалось. Голос его звучал все громче. Родион оглянулся на глухую стену. Бежать некуда. В голове у него застучало. Он ждал. Шаг, ещё шаг, ещё один шаг, и вот Арман повернул обратно, не дойдя до угла дома всего пары шагов. Они с Анжелой прогуливались по зелёной дорожке.

– Этот Каспар, – продолжал он, – не внушает мне доверия. Такой молодец объявился. Откуда он взялся только. Глядя на него сразу понимаешь: тёртый калач. Весь из себя. Это наверняка и привлекло госпожу Алину.

– Мне кажется господин Каспар тоже любит её, – сказала Анжела, – он очень достойный молодой человек. Но госпожа так взбалмошно себя ведёт. Принимает его совсем одна. Часами шушукаются в гостиной. Ни родителей рядом, ни брата. Раньше то хоть господин Родион приходил, а теперь…

– Господина Родиона прогнали значит, – проблеял Арман, – совал нос куда не полагается. Да ещё в придачу дурак знатный был.

Голоса снова стали приближаться.

– Арман, Арман, – с упреком произнесла Анжела, – вовсе он не был дураком. У тебя все плохие. Мне вот так жалко, что они повздорили. Так и жду каждый день, вот сейчас господин Родион постучит, а его все нет…

– Тьфу, тьфу… Не накаркай. Дурак дураком. К тому же по уши влюблен в госпожу. Не нужен он здесь. Смуту только наводит.

Эти слова прозвучали под самым ухом у Родиона. Он с трудом сдержал себя, чтобы не выйти и не отколотить мерзавца. Закусив губу, он застыл у стены. Он знал, что будет делать, если эта парочка зайдёт за угол: без с лишних слов устроит такую трепку этому козлиноподобному дворецкому, что тот надолго запомнит. Но они снова развернулись.

Анжела не очень смело возразила:

– Он, конечно, любит Алину. Но неужели ты думаешь, что он влюблен в неё?

– Сохнет, как кошка, – голосом заправского сплетника отвечал Арман, – думаешь почему он так рассвирепел, когда узнал про госпожу с этим Каспаром. Кроме того, он писал господину Георгу. Я нашёл письмо на столе в библиотеке. Жаловался, молил его прогнать Каспара, я точно не припомню, но вроде грозился то ли повеситься, то ли утопиться, если господин Георг не исполнит его просьбу.

– Ой! – воскликнула Анжела, – неужели? Бог мой. А что же господин?

– Как видишь, господин Георг ничего не предпринял, ведь этот Каспар все ещё здесь изо дня в день. Думаю господин оставил без ответа его письмо. Ты же знаешь его. Пусть хоть весь мир утопится, ему хоть бы хны. Что уж там говорить о каком-то дураке ревнивом.

– А если он уже… – взволновалась Анжела.

– Утопился? Ну и что ж?

Из дома раздался голос Алины. Она звала горничную. Анжела вскрикнула, все ещё находясь под впечатлением от разговора с Арманом, и побежала к госпоже. Арман остался один. Он продолжил ходить по дорожке, напевая себе под нос. Дошёл до угла и остановился. Хихикнул и повернулся обратно. Родиона всего, до кончиков пальцев, трясло. Он подумал, что сейчас хороший момент выйти и убить негодяя. Никто не узнает, что он был тут. Никто не увидит. Окна в доме сплошь занавешены. Вокруг ни души. Он схватился за рукоять кинжала. Арман снова подходил к углу. Родион достал кинжал. Прислушиваясь к тяжёлым ударам сердца, он считал: один, два, три. Руки дрожали. Голос дворецкого задребезжал совсем рядом. Родион поднял кинжал, но не двинулся с места. Арман задержался на углу, и снова его голос стал удаляться. Родион бессильно опустил руку.

– Не могу, – прошептал он, – не могу.

Крикнула Анжела:

– Арман, Арман! Иди сюда, ты нужен!

Арман ругнулся и вошёл в дом. Прождав с пару минут, Родион выглянул из-за угла. Никого. Он бегом бросился к калитке. Прошмыгнул на улицу и прислонился к забору.

– Я не убийца, – твердил он себе, – не убийца. Но ты, подлая скотина, ещё ответишь за свои лживые слова.

Родион принял решение добиться, чтобы дворецкого прогнали вон. Он больше не сомневался, что должен идти к Алине. Ненароком подслушанный разговор Армана с Анжелой придал ему сил. Он должен был появиться как ни в чем не бывало. Родион прошел во двор и решительно взбежал по ступенькам. Ещё раз посмотрел на окна, прежде чем постучать, и громко ударил в дверь.

– Кто-то стучал! – услышал он голос Анжелы. – Открой!

Дверь открыл дворецкий. При виде столь нежданного гостя он изогнул бровь, но тут же вернул ее в прежнее положение.

– О, это вы.

– Да, это я.

Родион прошёл мимо дворецкого в гостиную. Тот не стал его останавливать. Возможно взгляд гостя испугал Армана. Он безмолвно прикрыл за ним дверь и остался стоять на месте. В гостиной Родион увидел Алину и Анжелу. Горничная сервировала стол, Алина помогала. «Значит Каспара нет», – с облегчением подумал он.

– Кто там был? – спросила Анжела, не отрывая глаз от стола. Она старательно расставляла тарелки и следила за неумелой сервировкой Алины, покачивая головой, но недовольства не выказывала. Молча исправляла ее ошибки и возвращалась к тарелкам. Не дождавшись ответа, она возмущённо повернулась, готовая разразиться потоком слов, и замерла с открытым ртом. Родион улыбнулся и произнес с жестокой иронией:

– Ты как будто призрак увидела…

Алина, склоненная над столом, резко выпрямилась. Вилки, ложки и ножи выпали из её рук и рассыпались по полу.

– Родион! – закричала она и бросилась к нему навстречу, – как я рада!

Алина упала в его объятия, расцеловала его, и крепко обхватив руками, положила голову на грудь.

– Как хорошо, что ты пришёл!

– Ты сейчас похожа на маленького ребёнка. Точно такая же, как много лет назад.

– Да, такая же счастливая! У нас сегодня званый обед. Только тебя на нем не хватало! И ещё папы. Но он не может…

– Званый обед?

– Да. Мама захотела. Она стала выходить из комнаты. И выглядит намного лучше. Она поправляется, Родион! И вот ей пришла идея отпраздновать это. А заодно поговорить о папе. Придут ещё несколько человек. Старых маминых знакомых. Только, она по прежнему грустит из-за отсутствия папы.

– Понимаю. А… Каспар? Придёт?

Алина отстранилась и виновато отвела глаза.

– Я пригласила его. Тебя почему то обижает, что мы…

– Нет, – Родион остановил Алину, – все в порядке. Это даже хорошо, что он придёт. Я был настоящим ослом! Не знаю, что на меня нашло.

– Если ты не против! Ах, как я рада! Все будет замечательно!

Алина подошла к столу и снова взялась раскладывать столовые приборы, чем вызвала невольный вздох у Анжелы.

– Видишь, мы тут вместе хозяйничаем! Анжела, скажи, как у меня получается?

– Лучше, чем у меня, госпожа, – с предельной серьезностью ответила Анжела и поправила за Алиной скосившиеся набок салфетки.

Приготовления к обеду шли полным ходом. Арман шнырял по всему дому как привидение, и непонятно, чем был занят. Его кратковременные появления в гостиной выводили Родиона из себя. В эти моменты он остро ненавидел дворецкого и готов был сам схватить его за шиворот и выкинуть на улицу. Но через минуту – две Арман убегал, и Родион понемногу успокаивался. Один раз появилась и сама Инесса. Она вошла, как королева, с приподнятым подбородком, холодным взглядом, прямой спиной. Всё так же прекрасна, как и раньше. Но вид у неё был болезненный, возбужденный. Лицо осунулось, а руки начинали дрожать без причины. Инесса поздоровалась с племянником и грозно взглянула на Анжелу, давая понять, что если что-то ей не понравится, за все придётся ответить бедняжке горничной. Но осмотревшись, осталась довольна и помиловала Анжелу. Не сказав ни слова, Инесса вышла. Зато снова вошёл Арман. И тут Родион понял, что никуда этот проходимец отсюда не денется. Если бы изгнание Армана зависело от Алины или Георга, они бы послушали Родиона и вышвырнули вон дворецкого, но Инесса не послушает. Она привязана к нему и ей плевать, что думают другие. Сейчас он жалел, что не убил этого подлеца, но знал, представься ему ещё шанс, он снова этого не сделает. Родион дождался, пока Арман с Анжелой покинут гостиную, и обратился к Алине с вопросом:

– Послушай, что представляет из себя ваш дворецкий? Тебе он нравится?

– О нет! Он хитрый негодяй.

– Почему же вы его держите?

– Кто знает, почему мама не может расстаться с ним? Она скорее выкинет преданную добрую Анжелу, нежели Армана. Да и сам Арман вроде бы как почтителен только с ней. Он трепещет перед Георгом, но ненавидит его, я уверена. И меня ненавидит тоже. Он никого не любит и даже не скрывает этого. Хуже человека надо ещё поискать. И вот он у нас. Но давай не будем о нем. Мы стараемся не обращать на него внимания. И это самое верное.

Появилась Анжела с подносами в руках. Пришло время накрывать на стол. Алина побежала на кухню и тоже набрала подносов, сколько могла унести. Ей нравились приготовительные хлопоты и она с радостью хваталась за любое дело. Родион, чтобы не сидеть сиднем в кресле, подумал сходить наверх к Георгу. С тех пор, как он отправил свое гневное письмо, он ещё не видел брата. Своего поступка с письмом он стыдился и потому волновался перед предстоящей встречей.

За пределами гостиной в доме стояла удивительная тишина. Родион поднялся на второй этаж. Через приоткрытую дверь в комнату Инессы он увидел руку хозяйки, свешенную с кровати и быстро отвернулся, чтобы не иметь вид подглядывающего. Оттуда не донеслось ни звука. За дверью библиотеки тоже было тихо. Только что Родион собрался войти, как перед ним явился дворецкий. Он вышел из библиотеки и захлопнул дверь.

– О, господин, вы напрасно сюда пришли. Господин Георг спит. И просил, чтобы никто не тревожил его. Он настоятельно просил, и я бы хотел попросить вас, чтобы вы прислушались к моим словам в этот раз.

На лице Армана блуждала неопределённая улыбка, не красившая его козлиноподобного лица. В голове у дворецкого было явно не то, что выходило на словах. Родион оттолкнул дворецкого и вошёл в библиотеку. Пусто. Выходило, что Арман не соврал. Если Георг у себя, то только спит.

– Что ты вынюхивал в библиотеке, раз Георг у себя?

– Полагаю, я имею право перемещаться по дому? – оскорбленно проблеял в ответ Арман, – или господин Родион мне это запрещает?

Родион ринулся вон из библиотеки. Он больше не мог выносить общества Армана. Дверь в спальню Георга оказалась заперта. Тогда он вернулся в гостиную. В гостиной, к своему изумлению, он застал Каспара. Хоть он и знал, что Каспар сегодня прибудет на обед, он все равно так и встал в дверях от неожиданности. Каспар, напротив, подошёл к Родиону и похлопал его по плечу.

– Ты как? Пришёл в себя? Понял какого дурака свалял? Можешь не просить прощения. Я тебя уже простил. Алина не прогнала тебя пинками после такого поведения?

– Ну ты и нахал. – удивлённо проговорил Родион, – Я поражаюсь тебе.

– Грешен, признаю. Но грехи мои безобидны, как ягнята. Разве нет?

– Иди к чёртовой бабушке. С тобой невозможно даже поссориться как следует.

Родион подошёл к столу и протянул руку к нарезанному тонкими пластинами сыру.

– Не трогай! – завопил Каспар так, что Родион отдернул руку, как ошпаренный, – ты нарушишь сырную композицию. Если бы ты видел, сколько Анжела её выкладывала, ты бы не решился на такой варварский поступок!

Тут Родион не выдержал и захохотал. Он смеялся до слез, до боли в животе. Он смеялся и не мог остановиться. Он был рад, что они снова вместе, что ссора их осталась позади, что он снова может с ними смеяться, и от этого смеялся еще сильнее. Он смеялся до тех пор, пока не появилась Алина. Она уходила переодеться к обеду и теперь предстала перед Родионом и Каспаром. В светло голубом платье оттенявшем ее синие глаза, Алина казалась мраморной статуэткой. Ее золотые волосы, собранные в высокую прическу придавали ей сходство с богиней. Она обошлась без украшений и это не помешало бы ей затмить императрицу. Но все это было обманом. Алина – лесная фея. Это знали и Родион, и Каспар. Оба остановились поражённые, что и обрадовало Алину, и смутило. Она зарделась и опустила глаза. Первым пришёл в себя Каспар.

– Если ты станешь ещё красивее, – воскликнул он, – я заколю себя кинжалом, ибо выносить такую красоту невозможно!

– Вот как, – в тон ему отвечала Алина, – то есть, пока что я ещё недостаточно красива для того, чтобы ты заколол себя?

– Тебя это расстраивает!? Тогда тебе остается улыбнуться мне и я не выдержу.

– О нет, – с небывалой нежностью ответила Алина, – не вздумай этого делать. Пусть я лучше стану совсем уродиной, чтобы с тобой ничего подобного не случилось.

Каспар подошёл к ней вплотную и взял за руку.

– Совсем уродиной ты не станешь, чтобы ты с собой не сделала.

Родион грозно сдвинул брови. Он позабыл, что ещё совсем недавно считал свое поведение глупым и обещал принимать все, как должное. В нем разом вспыхнули не самые похвальные чувства.

– Красивее тебя я не встречал девушки, – сказал он, чтобы напомнить о себе.

Но слишком мрачно прозвучали его слова. Такой комплимент не принёс Алине удовольствия. В глазах её загорелась тревога. Она отошла от Каспара и сменила тему разговора.

– Скоро придут мамины гости, – сказала она, глянув на часы, – а Георг все ещё спит! Он не успеет собраться. Надо срочно его будить.

– Его разбудят, – беспечно возразил Каспар, – не уходи.

– Нет! Никто до него не достучится, кроме меня.

Алина ушла к брату, оставив Каспара и Родиона наедине. Больше они не смеялись. Между ними возникло напряжение, мешавшее им заговорить друг с другом. Так просидели они с полчаса. В гостиной все было готово, и ни Анжела, ни Арман не показывались. Алина тоже куда-то пропала. Родион сидел в глубоком кресле и старался разобраться в своих чувствах. Он убеждал себя быть благоразумнее, радоваться за сестру, дать им свободу. Он приводил себе в пример Георга. Почему он не мог рассуждать также? Ведь они оба братья Алины, но как по разному смотрят на вещи. Временами он забывал, что в гостиной, кроме него, находится кто-то ещё, и когда поднимал глаза, то ловил на себе пристальный взгляд Каспара.

– Ты так любишь её? – спросил Каспар, когда в очередной раз их взгляды столкнулись.

Родион не стал таиться. Ему самому это надоело.

– Не знаю, что со мной происходит, – сказал он, – Я никак не могу этого принять. Разумом я убеждаю себя, что все хорошо. Но сердце противится. Я просто с ума схожу…

– Ты боишься потерять её. Но ты напрасно боишься. Она не забудет тебя. Не отвернётся. Между вами ничего не изменится.

– Нет, Каспар, – с горечью произнес Родион, – уже изменилось. Изменилось с тех пор, как в этом доме появился ты.

– Она по прежнему любит тебя. Ты же замечаешь только то, что она любит кого-то ещё.

– Я не слепой.

– Правильнее сказать, не совсем слепой. Но эгоизм тебя здорово ослепляет.

В дверь постучали и Каспар умолк. Через гостиную пронеслась Анжела и на ходу успела прошептать:

– Гости, гости.

Родион услышал звук открываемой двери, шарканье и голоса. Быстрые шаги Анжелы перебегали от места к месту, стучали засовы, захрипел смех и перерос в кашель, что-то упало, стукнулось о пол, топот множества ног перекатился по коридору, скрипнула еще одна дверь, и в гостиную вошли четыре человека. Званые гости прибыли. Анжела снова пронеслась мимо, спеша оповестить госпожу.