Текст книги "С другой стороны Рублевки"

Вовка подплыл поближе к Лёшке.

– Слышь, дай «Мерин» покататься, – выдохнул он.

– Этих «пищалок», что ль, возить? – поморщился Загайнов.

– Не жмотись.

– На своей «Ладе» их катай.

– На «Ладе» не круто. Ну, что ты, как жмот последний? – Царёв ужом вертелся возле друга. – Вместе поедем, на «палубы» их свозим.

– За чей счёт?

– Блин! – Вовка с досады даже хлопнул по воде рукой. – Ну, ты же знаешь, что я на мели. А у тебя бабла немерено. Когда у меня бабки были, сколько раз я тебя угощал, а? И баб тебе оплачивал. Что, забыл?

– Я тебя не просил, – нахмурился Лёшка.

– А я тебя прошу. Первый раз за всю жизнь.

Аргумент подействовал. Загайнов, нехотя, согласился.

– Ладно. Только, раз тебе так свербит, за «Мерином» сам иди. Ключ тебе бабка Нюра даст, она дома.

– Ага, я мигом! – Радостный Вовка помчался на берег.

– Куда это он? – Красавицы перестали пищать и вопросительно уставились на Лёшку.

– Сейчас вернётся, – успокоил их тот. – Карету к подъезду решил подогнать.

В глазах девушек замелькали счастливые искорки.

– А что мы пока будем делать? – спросила брюнетка.

Загайнов посмотрел на неё и вздохнул.

– А мы пока будем решать, кто из вас выйдет за меня замуж, – ответил он.

Красавицы заулыбались.

– И как же мы будем это делать? – спросила блондинка.

– Сейчас я буду вас допрашивать, – выдал Лёшка. – Устрою вам экзамен. Вот скажите мне, кто из вас умеет корову доить?

– Корову доить? – Девушки переглянулись. – А зачем?

– Хозяйство у меня большое – три коровы, бычок, тёлка, – принялся объяснять парень. – Бабулька моя старенькая совсем, не справляется уже с ними. Молодая хозяйка нужна, да пошустрее.

– Ой, ну хватит, не смешно уже, – сморщила носик блондинка.

– Действительно, – поддакнула брюнетка.

Обе фыркнули и пошли на берег.

– Понятно, – развёл руками Загайнов. – Значит, ходить мне холостым.

Постояв ещё немного в воде, он побрёл вслед за красотками.

Со стороны метеостанции появился зелёный воздушный шар и медленно поплыл над пляжем. Из корзины, весело крича и размахивая руками, свешивались какие-то люди. Те, кто сидел на берегу, задирали головы и махали им в ответ.

– Ого, какие штуки тут у вас летают! – удивилась блондинка.

– Обалдеть! – поддержала её брюнетка.

Лёшка промолчал. Слава богу, не было Вовки, а то катание девушек на воздушном шаре было бы следующим номером программы.

Со стороны села показались два всадника. Их коренастые фигуры восседали на отменных породистых лошадях. Один наездник был в кепке, другой с усами. Кони шли неспешно, шагом. Всадники о чём-то увлечённо беседовали и не глядели на окружающих. Окружающие, напротив, пялились на них во все глаза.

Однако, колоритную Лёшкину фигуру наездники заметили сразу.

– Алексей! – воскликнул тот, что с усами, известным на всю страну тембром. – Здорово, здорово! Отдыхаешь? Выходной у тебя, что ли?

Загайнов поздоровался за руку сначала с ним, потом с его товарищем в кепке.

– Да, есть такое дело, – ответил парень. – Отдыхаю помаленьку.

– Молодец, молодец! А это твои?.. – указал всадник на маячивших сзади девушек.

– Мои, – кивнул Лёшка.

– Сразу две?

– Ага.

Наездник захохотал.

– Вдвойне молодец! – воскликнул он. – Уважаю, уважаю!

Затем он нагнулся и поманил Загайнова пальцем. Тот послушно подошёл.

– Только плавки смени, – шепнул режиссёр. – Такие из моды лет пять назад вышли.

Всадник снова захохотал и кивнул своему товарищу. Помахав Лёшке на прощание, парочка отправилась своей дорогой.

«Москвички» превратились в два соляных столба.

Из ступора их вывел сигнал автомобильного клаксона.

Вовка подогнал Лёшкин «Мерседес» почти к кромке воды. Тёмно-синий немецкий красавец сверкал на солнце чисто вымытыми боками.

Эффектно хлопнув дверцей, Царёв вышел из машины и картинно поднял руку.

– Карета у подъезда! – воскликнул он.

Ах, Рублёвка, Рублёвка!

Нескучный вечер был обеспечен. Лёшка вздохнул, прикидывая, во сколько обойдётся ему поход в ресторан в компании лучшего друга и двух столичных «пищалок». Но деваться было уже некуда.

* * *

«Палубы» встретили их обычным аншлагом. К тому же, сегодня было воскресенье, и вечером ожидалось выступление иностранных звёзд.

Воскресные концерты популярных западных исполнителей стали на «палубах» традицией. Приглашали их с завидной регулярностью, благо брали они, по местным меркам, не так дорого.

Вовка в обнимку с двумя девицами вошёл в зал ресторана и огляделся. Лёшка мотылялся где-то сзади.

– VIP-столик ещё не занят, – объявил Царёв, поворачиваясь к другу. Поворачиваться пришлось вместе с девицами. Выглядело это как элемент русского народного танца.

– Понял, – буркнул Загайнов.

Через несколько минут компания уже заняла лучший столик с самым выгодным обзором сцены.

– «2Unlimited»1414
  «2Unlimited» (англ.) – переводится как «Двое неограниченных». Сформированная в 1991 году нидерландская музыкальная группа, выступавшая в стиле евроденс. Была популярна в мире, в т.ч. и в России в 90-е гг. 20-го века.


[Закрыть] сегодня развлекать будут, – сообщил Вовка.

– Кто? – разинула рот Настюша. – «2Unlimited»? Вы что, шутите? Откуда они здесь?

– Пригласили, они и приехали, – лаконично пояснил Царёв. – Бабло всем нужно, и голландцы не исключение.

Официанты быстро приняли заказ.

«Москвички» растерянно оглядывались вокруг.

Это был один из нескольких залов ресторана. Находился он в цоколе здания и изображал собой трюм парохода. Окон здесь не было, зеркальные стены отражали неяркий, приглушённый свет. В прохладном помещении на удивление легко дышалось, и это, несмотря на обилие курящих посетителей. Видимо, система кондиционирования была сделана, как надо. Полированные поверхности изысканных столиков мягко мерцали в блеске хрустальной люстры. Весь интерьер представлял собой стиль, вкус и дороговизну.

А вот клиентура ресторана была достаточно разношёрстной. Лица наблюдались как надменно-интеллигентные, так и воинственно-бессмысленные. Но и те, и другие вели себя в одинаковых рамках приличия.

По-крайней мере, в данный момент.

Пока ждали заказ, пока ели, без толку болтали, и с толком выпивали, приблизился час икс. Душа народа, накачавшегося спиртным, требовала разгула. И тут объявили, что иностранная группа начинает свой концерт.

Для Лёшки название «2Unlimited» было пустым звуком. И поэтому, когда на сцену вышел чернокожий парень в компании несколько полноватой европейки, никаких эмоций он не испытал.

Но «москвички» были шокированы.

– Это действительно «2Unlimited»! – восторженно запищала Настюша. Карина верещала в унисон.

Остальные посетители ресторана восторг проявлять не спешили.

Дуэт старался, как мог. Децибеллы громыхали, негр выдавал зажигательные танцы, европейка усиленно трясла внушительной грудью. Всё напрасно. Публика вливала в себя алкоголь и вяло хлопала.

– А здесь, вообще, танцуют? – осторожно спросила Карина. – Можно мы немного подвигаемся?

– Танцуют, – буркнул Лёшка. – Только не под такое фуфло.

Вовка, изрядно принявший «на грудь», смотрел перед собой мутными глазами. Внезапно он встал из-за стола и направился к сцене. Дуэт в это время, как раз, закончил исполнять очередную композицию. Повисла пауза.

– А ну, дай микрофон! – обратился Царёв к чернокожему парню.

Охранники, дежурившие возле сцены, посмотрели на бесцеремонного слушателя, но не шелохнулись. Видимо, они получили указание проявлять лояльность к местной публике.

Негр по-русски не понимал, но смысл жеста угадал верно.

– Do you want to sing together?1515
  Do you want to sing together? (англ.) – Вы хотите петь вместе?


[Закрыть] – с невозмутимой улыбкой спросил он.

– Микрофон, говорю, дай! – потребовал тракторист без тени веселья.

Посетители ресторана перестали есть и принялись с интересом наблюдать за происходящим. Чернокожий парень несколько напрягся и взглянул на секьюрити. Один из охранников кивнул: дескать, ничего, можно, свой. Негр протянул Вовке микрофон.

– Скажи: Вова. – Голос Царёва разлетелся по всему залу.

Публика прыснула.

Белокожая исполнительница приблизилась к своему коллеге и уставилась на странного русского. Она тоже пыталась понять, что он хочет.

– Скажи: Во-ва, – обратился к ней тракторист.

– Excuse me?1616
  Excuse me? (англ.) – Извините?


[Закрыть] – подняла брови женщина.

– Скажи: Во-ва, – терпеливо повторил Царёв.

В зале начался хохот.

– Чё ржёте? – повернулся Вовка. – Я их русскому языку учу. А то поют что-то не по-нашему… Скажите: Во-ва!

Народ зашёлся от смеха. Европейка досадливо поморщилась, негр продолжал улыбаться. Охранники двинулись к Царёву, намереваясь оттеснить его от сцены. Лёшка поспешил на помощь другу. Одной рукой он взял Вовку за шиворот, другой вытащил у него микрофон и передал секьюрити.

Публика веселилась от души. Бельгийский дуэт попытался было продолжить выступление, но куда там! Кто-то уже проталкивался через охрану к ним на сцену с полными стаканами водки. Кто-то хохотал во всю глотку и кричал: «Скажи: Вова!» Кто-то требовал: «Включите «Два кусочека колбаски!» Многие пустились в пляс, даже не дожидаясь музыки. Какая-то бабуся в очках и седых буклях влезла на стол и начала выделывать коленца. Иностранные звёзды с округлившимися глазами поспешили ретироваться со сцены. Громыхнула музыка.

– Амэрикэн бой, уеду с тобой! – орала фонограмма.

«Москвички» завизжали от восторга и бросились танцевать. Вовка заснул, Лёшка угрюмо смотрел на происходящее.

Всё было, как всегда.

Эпилог

На следующий день Загайнов проснулся поздно, благо понедельник у него, по графику, числился выходным. Ночью прошёл дождь. Небо затянули серые тучи, спрятав солнце и подарив людям долгожданную, приятную прохладу. Парень прислушался. В доме было тихо. Бабка Нюра повела коров на выпас, а дед Матвей, наверняка, сидел возле дома на лавочке. Лёшка выглянул в окно. Старик, действительно, сидел, дымил сигаретой и, щурясь, глядел по сторонам.

Голова после вчерашнего не болела, но есть всё равно не хотелось. Лёшка лишь немного отхлебнул оставленного бабкой молока, пожевал хлеба. Картошку не тронул. За завтраком парень раздумывал, чем бы сегодня заняться. Решил подлатать крышу. Шифер на ней недавно прохудился, на чердак капала вода. По-хорошему, крышу, конечно, давно пора менять. Но это грандиозное дело Загайнов отложил до отпуска.

Обрядившись в строительный комбинезон, Лёшка взялся за работу. Стоя на деревянной лестнице, приметил прохудившийся кусок шифера и принялся вытаскивать из него гвозди.

Вдруг с соседнего двора раздалось странное жужжание. Загайнов повернул голову и увидел Вовку. Тот косил траву новой электрокосой.

«Чего это нас обоих с перепоя на работу потянуло?» – усмехнулся про себя Лёшка.

Он стащил с крыши шифер, сбросил его на землю и спустился за новым листом, припасённым в сарае. Подняв шифер наверх, парень принялся пристраивать его на оголившееся место.

Сверху хорошо просматривалась вся улица.

И тут краем глаза Загайнов заметил, что на дороге появились две странные личности. С ног до головы они были облачены в белые одеяния, развевающиеся на ветру. Личности зашли к кому-то во двор.

Пожав плечами, Лёшка продолжил свою работу.

Очень быстро непонятные фигуры вышли со двора и зашли в следующий. Через несколько минут они покинули и этот двор, зайдя в третью калитку. Лёшка заинтересовался. Личности в белых одеяниях методично обходили все дворы подряд.

«Монахи? Сектанты?» – пытался угадать Загайнов. Но по мере приближения этих людей, парень понял, что ошибся. Личности в белых одеждах были бедуинами. Двое мужчин с ярко выраженной арабской внешностью несли с собой чёрный чемодан.

– Ах, ты ж придурок! – раздалось так громко, что Лёшка чуть не свалился с лестницы. – Ты ж паразит! Ты чего наделал, а?! Да я тебя удавлю сейчас своими руками!

Кричала Вовкина мать Марина. И не только кричала, а ещё и размахивала кулаками, норовя попасть сыночку в лицо. Парень с вытаращенными глазами еле успевал уворачиваться.

– Вот дал бог идиота! Ты что наделал, я тебя спрашиваю?!

– Да чё я наделал? Чё наделал? Газон покосил! – Вовка с электрокосой наперевес удирал от матери по всему огороду.

– Газон?! Газон?!! Разуй глаза свои! Совсем с перепоя ничего не видишь?! Ты же всю картошку скосил, придурок!

Лёшка вздохнул и снова взялся за шифер.

Вовка выскочил за калитку и галопом помчался по улице. Электрокосу он почему-то так и не бросил.

– Эх, хорошо пошёл! – цокнул языком дед Матвей. – Километров шестьдесят в час, не меньше.

За сыном, размахивая кулаками, неслась Марина.

Бедуины с чемоданом посторонились и проводили взглядами «спринтеров», пока те не скрылись за поворотом. Затем, с невозмутимыми лицами, они приблизились к дому Загайновых.

– Здравствуй, хозяин! – с сильным акцентом обратился один из них к деду Матвею. – Можно войти?

Старик внимательно оглядел незваных гостей.

– Ну, заходите, – неуверенно пригласил он. – Чего надо-то?

– Собак у вас нет?

– Нету. Кот есть, и тот беззубый.

Бедуины заулыбались и прошли в калитку.

– Хозяин, продай дом!

Дед Матвей поперхнулся сигаретным дымом.

– Вы, мужики, чего это? – кашляя, удивился он. – Странные вы какие-то…

– Открывай чемодан! – приказал один араб другому. Тот послушно щёлкнул замком и откинул крышку. Внутри аккуратными стопками были сложены стодолларовые купюры.

– Здесь сто тысяч долларов, – сказал бедуин. – Забирай! Продай дом.

– Это что? – прищурился дед Матвей, разглядывая зелёные банкноты. – Доллары, что ли? Настоящие?

– Конечно, настоящие. Вот – банковская машинка есть, с собой носим. Хочешь, проверяй!

– А ну, покажь! – протянул руку старик.

Араб действительно вытащил откуда-то из недр своей одежды компактный аппарат для ультрафиолетового контроля денежных купюр. Загайнов-старший заинтересованно принялся вертеть машинку в руках.

– Ничего не понимаю, – изрёк он. – Как ента фиговина работает?

Бедуин аккуратно взял из рук деда аппарат, вытащил из пачки долларов одну банкноту и положил её на ладонь. Затем нажал на машинке какую-то кнопку и подставил купюру под ультрафиолетовое свечение. На долларах загорелась люминисцентная полоска.

– Интересно, – хмыкнул дед Матвей. – То бишь, раз оно светится, значит, деньга настоящая? Так, что ли?

Мужчина молча кивнул.

– Ишь, чего только не навыдумывали! – покачал дед головой.

– Ну что, продашь дом? – спросил араб, выключив свой аппарат.

– Да что я, с ума сошёл, что ли? – пыхнул сигаретой старик. – Чтобы родной дом, который я своими руками строил, на эти бумажки поменять? Да ни в жисть! На хрена мне ваши доллары? У нас ентих долларов, как у дурака фантиков. Все дырки в доме ими забиты. Куда ни ткнись – отовсюду доллары падают. Надоело – жуть. Тошнит уже от них, честное слово.

Бедуины внимательно слушали. Невозмутимость на их лицах сменилась сначала разочарованием, потом удивлением.

– Я понял тебя, старик, – произнёс один из арабов и закрыл чемодан. – Хорошо! Не хочешь продавать – не продавай. У меня одна к тебе просьба. Покажи мне в вашей деревне дом, где хозяина не тошнит от долларов. Мы туда сходим.

Лёшка сверху заинтересованно наблюдал за происходящим.

– Э, парни! – отозвался дед Матвей. – Лично мне ваши доллары не нужны. А за других я не отвечаю. Не буду я вам ничего показывать. Если надо, сами ищите.

Один из арабов наморщил лоб.

– Объясни, старик! – попросил он. – Я не просто так спрашиваю. Я понять хочу. Я хочу купить здесь дом. Я даю много денег. Очень много! Сто тысяч долларов – это огромная сумма. Никто не хочет брать.

– А что тут объяснять? – пожал плечами Загайнов-старший. – Родина – она ж это, того… бесценная. Мы, вот, только сейчас это поняли. Напродавали землю-то родную за доллары, поначалу радовались. А теперь видим: особого счастья никому енти доллары не принесли… Идите отсюда, мужики. Нечего вам тут делать.

Бедуины не стали больше ничего спрашивать и с каменными лицами пошли восвояси.

Лёшка всё ещё стоял на лестнице и глядел вслед удаляющимся арабам.

«Жаль, не успел спросить, что они тут делают», – подумал он. – «И зачем им дом на Рублёвке?»

Парень снова принялся прилаживать к крыше лист шифера. Однако, спокойно закончить работу ему так и не удалось. Внимание Лёшки отвлекло новое происшествие.

С высоты парень заприметил бабку Нюру, которая вела коров домой. Старуха со своими бурёнками встала на обочине Рублёвки, намереваясь перейти на другую сторону шоссе. Машины мчались одна за другой, не давая бабке двинуться с места. Та постояла немного, подождала, да и пошла наперерез движению. Коровы потянулись за ней. Резко взвизгнули тормоза. Шикарный красный кабриолет вынужден был остановиться, пропуская медлительных бурёнок. С его водительского сиденья выскочила расфуфыренная дамочка и принялась визгливо что-то кричать. Бабка Нюра невозмутимо шла, не обращая на крик никакого внимания. Одна из коров вдруг замерла, подняла хвост и вывалила на асфальт огромную лепёху. Брызги попали на капот кабриолета и на туфли его хозяйки.

Дамочка так и застыла, хватая ртом воздух.

Загайнов усмехнулся.

Что ж, жизнь на Рублёвке шла своим чередом.

– Лёш, а, Лёш, – раздался снизу до боли знакомый голос. Парень опустил взгляд. Возле лестницы стояла Лиза, на руках она держала маленького, кудрявого мальчика.

Мысли вихрем закружились у Загайнова в голове. Сразу вспомнился вчерашний сон, Париж и падение с Эйфелевой башни.

– Вот я и приехала, – улыбнулась Лиза. В глазах её блестели слёзы. – А это мой сынок. Примешь?

Загайнов сделал глубокий вдох, потом ещё один, и ещё. Постояв несколько секунд, он, молча, спустился с лестницы.