Текст книги "С другой стороны Рублевки"

Глава 6

Дождь так и не собрался. Тёмная грозовая туча погремела немного, посверкала молниями и ушла на Москву, не проронив над селом ни капли. В небе осталась белёсая дымка, сквозь которую стали пробиваться нежаркие, рассеянные лучи солнца. Такой день очень хорошо располагал к огородным работам. Тем более, сегодня была суббота. Жители села, все, как один, вышли из домов на приусадебные участки.

Лиза Проскурина придирчиво рассматривала своё отражение в зеркале. Топик с огромным, ярким принтом был надет вместе мини-юбкой, едва прикрывающей трусики. Стройные ноги девушка затянула в блестящие лосины. Чёлка, в течение получаса начёсываемая и нещадно заливаемая лаком, стояла колом.

Именно в таком виде в Париже Лизу и заметил месье Шарль. Впрочем, не только он. Практически все французы пялились на русскую туристку круглыми, как ей казалось, от восхищения, глазами. Ещё бы! Их француженки мало того, что страшные, как чума, так ещё и одеваться не умеют. А тут такая красота! Девушка довольно улыбнулась своему отражению.

Проскурина покосилась на широкую двуспальную кровать. Месье Шарль ещё спал, смешно свернувшись клубком и натянув одеяло на голову. Видимо, усталость с дороги и свежий деревенский воздух взяли своё.

Однако, пора ему было вставать.

Лиза присела на край кровати. Нежно накрутив на палец прядь волос своего жениха, она подула ему в лицо.

– Ша-аарль! – пропела девушка. – Вста-аавай! Уже утро.

Француз мгновенно открыл глаза. В ту же секунду в них застыло недоумение.

«Где я?» – тенью пронеслось по его лицу. Но, увидев сидящую рядом Лизу, он всё вспомнил и улыбнулся.

– Лиззи! – сладко потянулся иностранец. – Доброе утро! Как замечательно у вас здесь спать. Я видеть прекрасный сон. Я качаться на волнах на яхте!

– Доброе утро! – ответила девушка. – Я очень рада, что тебе понравилось.

– Да! – продолжал француз. – Очень хороший сон. Я видеть свой мечта. Я говорить тебе про свой мечта?

– Нет.

– Я мечтать купить яхта и плавать по Средиземный море. Когда-нибудь я обязательно купить яхта. Ты поплывёшь со мной в круиз?

– Конечно! – улыбнулась Лиза. – Ещё бы!

– Мы будем плыть вместе долго-долго и быть много счастье. Да?

– Да.

– Обещаешь?

– Обещаю, – кивнула Проскурина. – Вставай, пора уже.

– Зачем? – удивился месье Шарль. – Разве мы куда-то спешить? Я хочу лежать. Я хочу секс!

С этими словами он потянул Лизу за руку и опрокинул её к себе в кровать. Девушка натянуто засмеялась.

– Нет, нет! – замахала руками она. – Нельзя!

– Почему?

– Причёску испортишь.

Лиза вскочила с кровати и бросилась к зеркалу проверять, в порядке ли чёлка.

– Завтрак уже на столе, родители ждут, – объявила она. – Это невежливо, заставлять их ждать.

Француз явно расстроился, что не получил секс, но вида постарался не подать.

– Хорошо, – покорно произнёс он и принялся нашаривать на прикроватной тумбочке очки. – Где я могу принять душ?

– Ну, какой душ? – всплеснула руками девушка. – Я же вчера тебе всё показывала.

– Ах, да! – Лицо француза из расстроенного превратилось в брезгливое. Тем не менее, он выдавил из себя улыбку и со вздохом принялся одеваться.

Выйдя из комнаты, иностранец почувствовал, что надо бы побыстрее посетить туалет. Оглядываясь и напрягая память, он направился в поисках выхода наружу. Деревянные полы противно скрипели. Путь его пролегал мимо кухни, дверь в которую была распахнута настежь. Родители Лизы сидели за накрытым к завтраку столом. Было видно, что они давно и напряжённо ждут.

Едва увидев иностранного гостя, Нина Павловна подскочила, как на пружине.

– Шарль! – заверещала она. – Проснулись, дорогой вы наш! С добрым утречком! Как спалось? Воздух у нас здесь замечательный! А соловьи не мешали?

– Да-да! – закивал француз. – Да-да!

– А какую кровать мы вам справили, а? – забасил Николай Терентьич. – Специально в Москву за ней ездили. Как Лизка сообщила, что вы приедете, в тот же день и купили.

– Да-да! – мотал головой парижанин. – Да-да!

Иностранцу уже было невтерпёж, он судорожно переминался с ноги на ногу.

– Что вы стоите-то? – засуетилась Нина Павловна. – Давайте за стол. Где Лизка-то? Лизка! Лиз!

– Здесь я, не ори! – Дочь возникла в дверном проёме.

– Нет-нет, не надо за стол! – замахал руками месье Шарль.

– Как, не надо? – округлила глаза мать Лизы. – Да вы не стесняйтесь! Здесь все свои.

– Конечно, конечно! – вторил супруге Проскурин. – Чего стесняться?

Вместе с женой они перегородили иностранцу дорогу и принялись мягко подталкивать его к столу.

– Нельзя кушать, потом! – пытался отделаться от назойливых супругов месье Шарль. – У меня дела!

– Какие дела? – изумилась Нина Павловна. – Дела какие-то! Потом все дела! Шарль, вы что сюда, работать приехали? Отдыхать же?!

– Отдыхать, – согласился француз.

– Ну, так и оставьте все дела. Никуда они от вас не убегут. Потом сделаете.

– Как, потом? – Иностранец уже выглядел испуганным. – Я не могу ждать.

Умоляющим взглядом он посмотрел на невесту.

– В конце концов, сегодня суббота! – возмутилась Нина Павловна. – Что это за дела, которые даже в субботу подождать не могут?

– Мам! – рявкнула Лиза на мать.

– Что? – вскинулась та.

– Дайте человеку в туалет сходить! Вот что!

– А! – расступились родители с виноватым видом.

– А я-то думаю, какие дела? Так бы сразу и сказал, – попыталась оправдаться Нина Павловна.

– Да-да, мне сортир, – пробормотал француз и почти бегом направился к выходу.

– Что ж он сразу-то не сказал? – уже шёпотом спросила у дочери Проскурина-старшая.

– А я откуда знаю? – тоже прошептала та, пожимая плечами. – Стесняется человек. Да и по-русски плохо говорит. А ты ещё напираешь, как танк, слова сказать не даёшь.

– А я чё? Я ничё! – Нина Павловна села за стол. – Садись, чё стоишь! – скомандовала она мужу.

– Ага! – тот покорно уселся. Заняла своё место и Лиза. Все снова принялись ждать.

Деревянное строение позади дома иностранец нашёл сразу. Отодвинув щеколду и приоткрыв дверь, он заглянул внутрь и брезгливо поморщился. Но выбора не было, а нужда терпеть уже не могла. Выдохнув и набрав в лёгкие побольше свежего воздуха, француз обречённо зашёл в туалет.

Умываться ему предстояло под рукомойником. Этот громыхающий железным носиком прибор навёл на месье Шарля тоску ещё вчера. Самое удивительное, что в доме его невесты была вода, которая лилась из нормального крана на кухне. Но умываться члены её семьи почему-то ходили на улицу. Лиззи объяснила это некой традицией и непонятным удовольствием.

«Ведь это же так приятно – умываться на свежем воздухе!» – говорила она.

Француз ничего приятного в этом не нашёл. Зато неудобство было налицо. Вода из рукомойника почему-то постоянно проливалась мимо его рук. Хорошо ополоснуть лицо иностранец так и не смог. К тому же, такие водные процедуры, на его взгляд, были жутко неэкономными. Месье привык умываться из раковины, закрыв сливное отверстие пробкой. Но Лиззи сказала, что в России вода бесплатная, поэтому беспокоиться не о чем. Пусть так, но душа француза прямо-таки содрогалась при виде воды, бесполезно проливающейся на землю.

Странная, непонятная страна.

Месье Шарлю припомнились события вчерашнего вечера. Пьяный человек, прилетевший в магазин на дельталёте. Данный поступок никак не укладывался во французской голове. Как так? На дельталёте? Без специально оборудованной взлётной полосы и площадки для приземления?

Но не только это заботило иностранца.

Что там было у пьяного русского в руках? Кажется, игристое вино марки «Дом Периньон». Месье узнал эти этикетки даже на значительном расстоянии. В Париже он пил это вино два раза в жизни: один раз на окончание колледжа, а второй – на собственное тридцатилетие. Оба раза напиток преподносили ему родители в качестве дорогого, щедрого подарка. Сам месье Шарль никогда не позволил бы себе разориться подобным образом. Он хорошо помнил, как на семейных торжествах бутылку «Дом Периньон» ставили в центр стола. Затем её аккуратно, трепетно открывали и пили крохотными порциями, смакуя божественный вкус.

Этот вчерашний русский вышел из магазина с четырьмя бутылками «Дом Периньон», засунутыми под мышки. Он нёс их, пьяно пошатываясь и нисколько не заботясь об их сохранности. Они могли выпасть в любой момент и разбиться об асфальт. Не произошло это только чудом.

А сто долларов, которые русский одним движением засунул ему в нагрудный карман?

А эти женщины лёгкого поведения, спокойно разгуливающие в непристойном виде в публичных местах? В Париже проститутки могут ходить в своей рабочей одежде только в квартале красных фонарей и специально отведённых для этого заведениях. На улице их тут же заберут в полицию.77
  Речь идёт о Париже 1997 г. То, что творится там сейчас, и то, что было тогда – большая разница.


[Закрыть]

Странная, непонятная страна.

Интересно, а тот русский, который купил четыре бутылки «Дом Периньон», тоже ходит в деревянный туалет на улице и умывается из железного рукомойника?

* * *

Вовка Царёв спал на кровати прямо в одежде. Руки и ноги его были раскинуты в разные стороны, могучий храп раздавался на весь дом. Было непонятно, как из такого тщедушного человеческого тела могут выходить настолько громкие звуки. Мать Вовки собиралась на работу.

– Эй, хозяева! – донеслось с улицы.

Марина выглянула в окно. За калиткой маячила чья-то смутно знакомая, мужская фигура. Прикидывая, кто бы это мог быть, женщина поспешила на зов.

– Чего надо? – не слишком церемонясь, осведомилась она.

За калиткой стоял парень, одетый в кожаный пиджак со множеством молний и заклёпок. По этому пиджаку Марина его и узнала. Парень оказался одним из тех бандитов, которые скупали совхозные паи в сельском клубе.

– Ой, здрассти! – сразу сменила тон продавщица. – А я гляжу и не пойму – кто это к нам пожаловал? Чего-то хотели?

– Ага. Трактор ваш? – не здороваясь, спросил парень.

– Наш.

– И тракторист имеется?

– А как же! Вон, дома спит, – кивнула женщина.

– Разбудить можно? Дело есть.

– Сейчас разбужу, конечно. Вы тут подождите немного.

Марина прошла в комнату, где спал сын, и принялась трясти его за плечи.

– А? Чего? – забормотал тот, не открывая глаз.

– Вставай! – рявкнула мать.

– Чего? Зачем?

Вовкина голова безвольно болталась, грозя оторваться. Руками он слабо пытался отбиться от матери.

– Ты чё, одурела? – Язык у парня заплетался. Царёв ещё не проспался после вчерашнего. – Отстань от меня!

– Вставай, говорю! – теребила сына продавщица. – Пришли к тебе.

– Да кто там? Пошли его на х…!

– Я тебя щас пошлю на х…! – Женщина принялась весьма болезненно хлопать Вовку по щекам. – Уважаемый человек пришёл.

– Ой, больно! – завопил Царёв. Он сел на кровати и открыл глаза, вытаращившись прямо перед собой. – Уйди, блин! – замахнулся Вовка на мать.

Та, увидев, что плоды её усилий увенчались успехом, всё-таки отстала.

– Давай, вставай! – понизив на всякий случай голос, зашипела она. – Там к тебе бандит пришёл.

– Какой бандит? – опешил Вовка.

– Который у нас паи скупает. Дело у него к тебе.

– Какое дело?

– А я откуда знаю? Вставай, говорю!

Царёв как-то неуверенно спустил ноги с кровати, нащупал ступнями пол и, боясь потерять равновесие, встал. Покачиваясь, он вышел на улицу.

– Ты, что ль, тракторист? – спросил его парень в кожаном пиджаке. Потрёпанный Вовкин вид и сшибающий с ног запах перегара нисколько его не смутили.

– Ну, я, – выдавил из себя Царёв.

– Дело есть. Песок разровнять надо.

– Какой песок?

– Да там, с другой стороны Рублёвки, – принялся объяснять «браток». – Совхозное поле скоро на участки будем нарезать. Подъезд нужен. Асфальт будем класть, метров пятьсот. Песок уже навезли, выгрузили. Разровнять только надо. Сможешь?

– А то! – подбоченился Вовка. Сейчас он считал, что мог всё. – За пятьсот метров пятьсот баксов!

– Сто долларов за сто метров? – прикинул «кожаный пиджак». Было видно, что сумма его нисколько не смутила. – О`кей.

– Деньги вперёд! – протянул руку тракторист.

Бандит отогнул полу пиджака и двумя пальцами выудил из кармана бумажник. Достав оттуда внушительную пачку стодолларовых купюр, он отсчитал Вовке пятьсот «зелёных». Тот засунул деньги в карман грязных джинсов. Мать стояла поодаль и наблюдала за совершением сделки.

– Щас, только в туалет схожу, – пообещал Царёв и потопал к скрытому в зелени, деревянному строению. «Кожаный пиджак» принялся терпеливо ждать.

Прошло пять минут, затем десять. «Браток» переминался с ноги на ногу, бросая нервные взгляды на Марину. Та заискивающе улыбалась. Прошло двадцать минут.

– Эй, мамаша! – позвал парень. – Где ваш сын делся? В дырку провалился, что ли?

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Чего это он, правда? Вовка! Вов!

Продавщица подошла к туалету и деликатно постучала.

– Сынок, ты скоро?

Ответа не последовало.

– Вовка! Ты что там, утонул?!

Молчание. Марина принялась дёргать дверь. Никакой реакции.

– Да что же это такое?!! – завопила мать. – Вовка, поганец, выходи! Открывай, а то хуже будет!

Изнутри не доносилось ни звука.

– Может, дверь сломать? – предложил «кожаный пиджак».

– Да?! – взвилась Марина. – А кто её потом починит?

– Сын ваш и починит.

– Да щас! – Женщина, явно по привычке, упёрла руки в бока. – Будут ходить тут всякие и туалеты ломать! А мы чини потом! Ишь – нашёлся!

Бандит вздёрнул брови.

– Вообще-то я вашему сыну пятьсот долларов дал, – медленно, с нажимом произнёс он. – Может, всё-таки, как-нибудь разрулим ситуацию?

Продавщица вспомнила, с кем имеет дело, и притихла.

– А вы не очень торопитесь? – уже миролюбиво спросила она.

– Да как сказать, – хмыкнул «браток». – Хотелось бы, конечно, побыстрее…

– Вы меня простите, я на работу опаздываю, – залебезила Вовкина мать. – Я сейчас к соседу сбегаю, Лёшке. Вон их дом, на соседнем участке. Позову его, он с моим сыном точно разберётся. А мне на работу надо. Хорошо?

Предложение показалось немного странным. Однако, надо было выуживать из туалета пятьсот долларов.

– Н-ну, хорошо, – согласился бандит, всем своим видом давая понять, что сейчас-то пока он идёт на все условия. Пока…

Сосед пришёл на удивление быстро. Вчерашнее веселье сказалось на Лёшке тоже не лучшим образом, но выглядел он более достойно, чем его друг.

– Вовка! – принялся сотрясать Загайнов дверь туалета. – Выходи, зараза!

Ответом было гробовое молчание.

– Дверь ломать надо, – сделал вывод парень.

– А я сразу предложил! – встрепенулся «кожаный пиджак». – Так мать его закудахтала: «Кто потом чинить будет?!»

– Ладно, я потом починю. – Лёшка смерил взглядом дверь, что-то прикинул. Затем он схватил её снизу и приподнял. Парень попросту снял створку с петель, выломав лишь хлипкую внутреннюю щеколду. С минимальными потерями проход был открыт.

Царёв мирно спал, сидя прямо на очке.

– Вот, ч-чёрт! – Лёшка схватил его за шиворот и вытащил на свет божий. Вовка тут же открыл глаза.

– А я чё – я ничё! – забормотал он, спешно натягивая штаны. – Я щас всё сделаю!

Довольно бодрой трусцой он побежал к трактору. Бег его был несколько зигзагообразным, но уверенным и целенаправленным.

«Браток» с Лёшкой удивлённо переглянулись.

– Протрезвел, что ли? – с сомнением спросил «кожаный пиджак». Загайнов пожал плечами.

– Эй, ты, тракторист! – крикнул бандит. – Ты протрезвел или как?

– А то! – донеслось в ответ. – Сделаю всё в лучшем виде! Ворота кто-нибудь откройте!

Лёшка ещё раз пожал плечами и пошёл открывать. Трактор выехал со двора на дорогу.

– Куда ехать-то? – заорал Вовка, стараясь перекричать шум мотора.

«Браток» как-то неуверенно посмотрел на Царёва, потом снова обратился к Лёшке:

– Дорогу показать просит. К нему в кабину, что ль, садиться?

– Как хотите, – в третий раз пожал плечами тот.

– А если угробит?

– Не сможет, даже если захочет. Трактор медленно едет. Спрыгнете, если что.

– Ага, успокоил, спасибо! – хмыкнул парень, но в кабину всё-таки полез. – Где наша не пропадала! Прямо езжай!

Вовка потянул за какой-то рычаг, и трактор послушно поколесил в заданном направлении.

* * *

Дед Матвей уже дежурил возле сельмага, когда прибежала запыхавшаяся продавщица.

– Опаздываешь, Маринка! – укорил её старик.

– А тебе чего с утра неймётся?! – набросилась на него женщина. – Торчишь тут, как тополь на Плющихе.

– Купить кой-чего хочу, – сообщил дед.

– Ишь ты, покупатель! – дёрнула плечом Вовкина мать, открывая входную дверь. – Опять бутылку «Рояля» рассматривать будешь?

– Погляжу, конечно, как не поглядеть!

Дед Матвей посеменил к прилавку и принялся вытаскивать из кармана очки. Водрузив их на нос, он обвёл ряды бутылок подёрнутым влагой взглядом.

– Вот нашёл музей, блин! – проворчала продавщица, пришпиливая к причёске кружевной чепчик.

– Бутылочку «Рояля» можно поближе, – попросил дед.

– Да на, разглядывай!

Марина сняла с полки спирт и с грохотом водрузила его на прилавок.

– Но-но, аккуратнее! – возмутился старик. – Такая вещь нежности требует.

Продавщица усмехнулась и взялась за веник. Надо было вымести из углов вчерашние доллары.

* * *

Лиза шествовала по улице под руку с месье Шарлем. Именно ради этой прогулки она так тщательно и наряжалась сегодня утром.

– Тёть Наташ, здрассти! – замахала девушка соседке, которая полола грядки. Та выпрямилась на голос.

– А, Лизонька, здравствуй! – закивала она. – Приехала уже?

– Ага!

– Ну, как Париж?

– Ой, фантастика! Просто фантастика! – Проскурина кричала, стоя посреди улицы. Слышали её все, кто находился в радиусе трёхсот метров. – Там так классно! Просто отпад!

– Понравилось?!

– Ага!

– А это кто с тобой?

– А это мой жених!

– Да ты что?! – изумилась тётя Наташа. – Лизка, ты что, замуж выходишь?!

– Ага!

Девушка чуть ли не подпрыгивала от переполняющих её эмоций.

– А ну, покажитесь-ка мне, покажитесь! – Соседка отбросила тяпку и вплотную приблизилась к забору. – Ну-ка, дайте, взгляну я на вас!

Проскурина потянула за руку ничего не понимающего француза.

– Куда мы идти, Лиззи? – открыл он было рот, но тут же получил ощутимый тычок локтем в бок.

– Ну-ка, ну-ка! – Тётя Наташа усердно щурила близорукие глаза.

Лиза подвела жениха к забору.

– Вот! – гордо произнесла она.

– Здрассти! – произнесла соседка.

– Здгавствуйтэ! – закивал месье Шарль.

– Ой, а что это вы с акцентом? – удивилась женщина. – Нерусский, что ль? Или показалось?

– Он француз, тёть Наташ, – довольно сообщила Лиза.

– Фра-анцу-уз?! – округлила глаза та. – Правда, что ль? Лизка! Так ты у нас за француза замуж выходишь?

– Ага!

– Вот новость-то какая! Самый настоящий француз? Это ты его в Париже, что ль, подцепила?

Изумлению соседки не было предела. Она бесцеремонно разглядывала иностранца, не скрывая любопытства. Тот чувствовал себя весьма неловко и не знал, куда девать глаза.

– В Париже, – подтвердила Проскурина.

– Ну, ты молодец, Лизка! На две недели за границу съездила и успела жениха найти! Где ж вы познакомились?

– Шарль был у нас экскурсоводом, – кокетливо пояснила девушка.

– Ах, вот оно, что! Экскурсовод, значит. Ну-ну! – Изумление в глазах соседки сменилось завистью. – Сколько ж ему лет?

– Тридцать восемь.

Зависть уступила место лёгкому злорадству.

– А не староват он для тебя-то, Лиз?

– Нет, в самый раз! – дёрнула плечиком та. – Что ж, я должна с юнцами сопливыми водиться, что ли?

– Ну, да, конечно, – поджала губы женщина. – Женат, небось, был?

Уж больно ей хотелось подпортить радужную картину Лизиного замужества.

– Нет, не был, – осадила соседку девушка.

– Значит, дети есть?

– Нет!

– А как же это может быть? Тридцать восемь лет – и ни жены, ни детей?

– А вот так! Меня ждал.

Проскурина развернулась и волевым движением потянула месье Шарля на дальнейший променад. С гордо поднятой головой и светящимися глазами она шла вдоль по улице.

– Ну, совет вам да любовь! – крикнула соседка вслед удаляющейся парочке.

– Спасибо! – снисходительно кивнула Лиза.

Через минуту она вновь замахала рукой.

– Катя, привет! А я замуж выхожу! За француза!

* * *

Трактор пересёк Рублёвку, съехал с обочины в поле и остановился.

– Где ровнять-то? – спросил Царёв у «кожаного пиджака».

– А вон, видишь, песок насыпан.

Вовка повернул голову и действительно увидел песок, сгруженный несколькими кучами. Кучи были примерно одинакового размера и располагались на определённом расстоянии друг от друга, образуя цепочку.

– Как ровнять-то?

– А вот, как насыпано, так и ровняй.

– Чего? – набычился тракторист. – Вы меня за кого принимаете?

– А чё? – не понял «браток».

– «Как насыпано, так и ровняй!» – передразнил Вовка. – Профессионалы так не работают! Точное направление задайте, пожалуйста.

Царёв всем своим видом старался показать, что он деньги свои получил не зря. Однако, данная просьба сильно обескуражила бандита.

– Точное – это какое? – напрягся он. – По компасу тебя, что ль, сориентировать?

– Нормальные люди, вообще-то, флажки ставят, – пояснил тракторист. – Но можно и по компасу.

– Слышь, ты! – «Браток» начал терять терпение. – Я тебе пятьсот баксов заплатил! За эти деньги ты у меня безо всяких флажков и компасов не то, что трактором – языком сейчас этот песок разровняешь! Понял?!

– Понял, – не стал спорить Царёв. – Так бы сразу и сказали. Щас сделаю. Тут делов-то!

«Кожаный пиджак» с видимым усилием заставил себя успокоиться.

– Давай, начинай! – велел он.

– А, может, всё-таки, хоть рукой махнёте? В смысле направление покажете?

– Вон туда ровняй! – махнул рукой «браток».

– Не, мне надо на местности.

– Твою мать! – Парень сплюнул сквозь зубы и выскочил из трактора. – Сюда ровняй! – заорал он, размахивая руками.

Царёв кивнул и потянул за рычаг. Отвал опустился, трактор начал работу.

Но что-то, видимо, не задалось. Железная машина, как танк, переползала с одного песчаного бархана на другой, лишь немного раскидывая песок в стороны. Дойдя до конца, трактор развернулся и остановился.

– Всё? – крикнул Вовка, высунувшись из кабины.

– Чё —всё?! – рявкнул «кожаный пиджак». – Где – всё? Ты вообще ничего не сделал! Давай ещё раз!

– Ага! Понял! – Царёв снова потянул за рычаг. Трактор послушно пополз по песку. Результат оказался немногим лучше.

– Ты чё делаешь-то?! – заорал взбешённый «браток». – Ты, блин, тракторист или кто? Ты на тракторе работать-то умеешь?

– Щас, всё сделаю! – Вовка снова развернул свою машину.

* * *

Тщательно выметя из углов доллары, Марина собрала с совка пыльные купюры, обдула их и засунула в кассовый аппарат.

– Мелочёвка на сдачу пригодится, – пояснила она стоящему у прилавка деду Матвею. – Ну что, дед, берёшь «Рояль» -то?

– Беру! – известил тот.

– Да-а?! – удивилась продавщица. – Что, и деньги есть?

– А как же!

Дед Матвей пошарил в кармане и извлёк на свет толстую пачку рублей.

– Откуда это у тебя столько денег? – открыла рот женщина. – Заначку у бабки Нюры спёр?

– А то, Маринка, не твоя печаль!

– Да как же не моя печаль, если ты сейчас семью без куска хлеба оставишь?

– Семья наша теперь без куска хлеба не останется, – возразил старик, загадочно улыбаясь.

– Лёшка пай продал, что ли? – принялась гадать продавщица. – Или корову на мясо сдали?

– Вот, баба любопытная! – возмутился дед. – Какое твоё дело?

– Да ладно, – скорчила обиженную мину Марина. – Спросить, что ль, нельзя?

Она искоса смотрела, как Загайнов-старший отсчитывает купюры.

– Только без сдачи давай! – потребовала женщина. – У меня мелких рублей нету, доллары одни.

Дед Матвей аккуратно отслюнявил от пачки несколько бумажек и протянул их Марине. Заветная бутылка «Рояля» перекочевала в его мозолистые ладони.

* * *

Проехав по песчаным барханам раз шесть, Царёв решил, что дело не клеится, потому что надо бы опохмелиться. Остановив трактор подальше от беснующегося «кожаного пиджака», парень вытащил из кармана чекушку водки и залпом опорожнил её. Приятное тепло разлилось по телу. Вот теперь совсем другой коленкор! Вовка с силой надавил на рычаг. Трактор взревел мотором и рванул покорять песчаные вершины.

* * *

Бабке Нюре пришлось избавиться от всего утреннего надоя молока. Расстроенная донельзя, она ломала и без того больную голову, откуда же в её вёдрах мог взяться бензин. И, главное, куда он потом делся? Ведь бензин явно налили, а потом вылили, оставив только капли и отвратительный запах. Этот запах до сих пор стоял у бабки в горле. Вёдра она пробовала отмыть. Куда там! Стойкая вонь не выводилась ничем. Нескольким покупателям пришлось дать от ворот поворот, отослав их на завтрашний день. Убытки были налицо. Надо было искать виновного.

Дед Матвей, не предупредив, куда-то сгинул с утра пораньше. Лёшка спал, пока его не разбудила прибежавшая за помощью соседка Маринка. С туалетом там что-то у неё случилось. Внук ушёл и тоже пока не появлялся.

Подозрение падало на обоих. Лёшке бензин вроде бы без надобности. Но вчера он гульбанил с Вовкой, а у того техника, требующая бензина, в наличии имеется. Что там они ночью спьяну намутили? Могли ведь.

А дед Матвей, вообще, ведёт себя очень странно – куда-то уходит, молчит, ухмыляется. В молодые годы бабка Нюра сразу бы решила, что супруг завёл на стороне пассию. Бывало и такое, что делать. Сейчас-то, конечно, какая пассия – кому он нужен, старая развалина. По бабам дед уже не специалист, только по водке. Но вчера вечером вроде бы от него не пахло. Да и причём тут бензин?

Голова у бабки Нюры распухла от мыслей. Решив, что, если много думать, то можно и свихнуться, старуха плюнула на это дело. Вот придут домочадцы, тогда и разберёмся.

Приняв таблетку, бабка вышла в огород, присела на лавочку.

«Сейчас боль пройдёт, и поведу коров на выпас», – подумала она.

С улицы послышался знакомый голос.

– А я тебе говорю, каталась! – убеждал кого-то дед Матвей. – Мурилин Мунро, собственной персоной. Дирехтор ей разрешил. А как ей не разрешить? Она ведь звезда, американская. Вывели ей Квадрата, оседлали. Мурилин, значит, костюм специяльный надела – наши бабы тогда таких не носили. А я её вот этими самыми руками на коня подсаживал. Да! И за талию её пощупал, и за бёдра.

– Врёшь ты всё, – пробасил кто-то. – Саму Мурилин Мунро щупал?

– Ну, я не то, чтобы щупал, – начал оправдываться дед. – Я её на Квадрата подсаживал. А так, промежду делом, за попу-то и задел.

Бабка Нюра встала с лавочки и подошла к калитке, чтобы убедиться в своих догадках. Так и есть! Её супруг, покачиваясь, стоял посреди улицы. Одной рукой он бережно прижимал к груди бутыль со спиртом «Рояль», а другой цепко держал какого-то парня за полу кожаного пиджака. У забора был припаркован чёрный «БМВ» с тонированными стёклами.

– Слышь, дед, – обратился к старику «кожаный пиджак». – Ты лучше скажи: «братан» наш тут не появлялся? Мы его трактор послали искать.

– А вот этого не могу знать, – мотнул головой старик. – Не видел я вашего «братана».

– Куда же он подевался? – почесал в затылке парень.

– Матвей, а Матвей! – позвала бабка Нюра. – Ну-ка, поди сюда!

Старик сделал вид, что не слышит.

– Матвей! – повысила голос супруга.

Она уж было собралась закатить скандал, но вдруг над самым её ухом раздалось:

– Здрассти, баб Нюр!

Старуха от неожиданности вздрогнула. Оказывается, к калитке незаметно подошла Лиза Проскурина. Под руку она держала какого-то мужчину.

– А я замуж выхожу! – объявила девушка. – Это мой жених. Он из Франции.

Бабка Нюра не успела и рта раскрыть, как вновь её опередили.

– Молодые люди! – окликнул парочку парень в кожаном пиджаке. – А вы тут мужика такого не видели? Он трактор ходил искал.

– Что-что? – переспросила Лиза. – Какого мужика?

Пока Проскурина разбиралась, кого ищет мужчина колоритной наружности, месье Шарль принялся рассматривать чёрный «БМВ». От нахлынувших чувств его даже икота пробрала. Такие машины парижанин видел, наверное, только по телевизору, когда в новостях показывали сюжеты об итальянской мафии. Очень красивый, солидный, дорогой автомобиль. А тут, посреди какой-то русской деревни, где ни в одном доме даже нет приличного сортира, стоит такой шедевр автопрома.

Странная, непонятная страна.

В ту же секунду в начале улицы появился трактор. Двигался он зигзагами, периодически съезжая с асфальта на обочины. За трактором бежал парень в кожаном пиджаке.

– Стой! – орал он. – Стой, гад, убью!

Трактор прибавил скорость.

– Пятьсот баксов верни, урод!

Парень в кожаном пиджаке тоже поднажал. Поравнявшись с кабиной тракториста, он погрозил тому кулаком. Трактор поехал ещё быстрее. «Кожаный пиджак» отстал, выматерился и вытащил на бегу пистолет.

– Стой, стрелять буду! – завопил он, размахивая оружием.

Дед Матвей со знанием дела наблюдал за развернувшейся мизансценой.

– Хорошо идёт, – одобрительно цокнул он языком. – Резво. Судя на глаз, километров, этак, шестьдесят в час.

– Да ладно, – возразил стоящий рядом «браток». – Сорок – максимум. Откуда шестьдесят? Он в жизни никогда так не бегал.

– Пятьдесят, – не сдался старик. – У меня глазомер хороший, получше милицейского радара будет. Я всю жизнь на бегах. Я скорость до километра чую!

– Ну, ладно, пятьдесят пять, – согласился парень. – Щас приз ему вручу за бег на короткие дистанции.

У месье Шарля данное зрелище вызвало лёгкий паралич. Бедный иностранец просто не знал, как ему сейчас реагировать. Оно и понятно – по его родному Парижу за тракторами с пистолетом никто не бегал. И как прикажете себя вести в такой ситуации? Прятаться? Кричать: «Караул! Полиция!» Но нет, судя по всему, надо делать, как эти русские – просто спокойно стоять и смотреть. Интересно, у них всех железные нервы? Что за странная страна?

Месье Шарлю было невдомёк, что сотрудники девятого Управления КГБ и не такое видали.

Спокойствие давалось французу с трудом. Несмотря на все старания, его затрясла мелкая дрожь, ладони вспотели, а очки полезли на лоб.

Трактор с грохотом, на всех парах пролетел мимо сельмага. Поднятый им порыв ветра ворвался в открытую дверь помещения и сдул с прилавка чьи-то доллары. Уходя от погони, железная машина вдруг резко свернула в переулок. Однако «кожаный пиджак» почему-то такой же манёвр совершать не стал. Завидев своего товарища, он прекратил преследование и, отдуваясь, направился к чёрному «БМВ».

– Урод, блин! – размахивая пистолетом, сообщил «браток». – Я ему пятьсот баксов заплатил, а он ни хрена не сделал. Покатался на своём тракторе по нашему песку и домой поехал. К-козёл! Ну, ничего, сейчас я его возле дома-то и поймаю.

Месье Шарль перепуганным насмерть взглядом следил за дулом вращающегося в разные стороны пистолета. Лиза, заметив состояние своего жениха, громко кашлянула.

– Молодой человек! – обратилась она к бандиту. – Оружие уберите, пожалуйста!

– Ах, да, – спохватился тот. – Извините.

Пистолет проследовал куда-то в глубины его одежды.

– Ничего страшного, – спокойно ответила девушка и улыбнулась.

Из переулка вынырнул трактор и с диким рёвом направился прямо на стоящих посреди улицы людей.

– А, появился, гад! – воскликнул «кожаный пиджак». – Домой приехал! Вот сейчас я с тобой разберусь!