Текст книги "Тёмный Клан. Предатель"

Глава 28

Адда и Лина неторопливо прогуливались по торговой площади. Искусно наложенная иллюзия скрывала от посторонних глаз их истинные лица, и встречные прохожие видели лишь двух мирно беседующих горожан, даже не подозревая, что рядом с ними, по камням той же мостовой, идёт сейчас Верховная Жрица Аусеклиса, одна из тех немногих людей, что держат в своих руках судьбу Империи.

Адда наслаждалась, Асирит был городом её детства, в котором она знала и любила каждый закоулок. Она внимательно прислушивалась к разговорам гуляющих компании. Многие обсуждали празднество, которое должно было начаться завтра и масштабом подготовки которого, не слишком-то щедрый Адриан удивил горожан. Некоторые считали добрым знаком приезд Верховных Жреца и Жрицы обоих Великих Кланов и говорили, то теперь на Асирит должна снизойти милость богов. Другие, напротив, опасались конфликта между собравшимися клановыми верхушками. Все эти разговоры были вполне предсказуемы и в целом, не очень интересны.

Но Адда умела слушать и ждать. Проходя мимо раскрытой двери небольшой таверны, она услышала оживлённые, явно нетрезвые голоса и замерла в задумчивости.

– Зайдём-ка сюда, Лина, – сказала она, ныряя в душный полумрак расположенного в подвальном этаже кабака. Воздающая молча последовала за ней.

Внутри было шумно и людно, но они всё же нашли свободный столик невдалеке от кутящей компании, заинтересовавшей Ведающую ещё с улицы. Заказав пару кружек пива, пригубив которое Адда недовольно поморщилась, а Лина, напротив, причмокнула языком от удовольствия, сказав, что давно не пила такого забористого пойла, они прислушались к шумной беседе за соседним столом. Там явно гуляла городская стража, видимо, только сменившаяся с караула. Они пили, гоготали, обменивались сальными шуточками и отпускали пошлые комплименты девушкам-разносчицам, снующим между столами.

Лина удивлённо посмотрела на Адду, не понимая, чем именно заинтересовали её изрядно выпившие вояки. Ведающая же, казалось, совершенно не замечала её реакции, вся обратившись в слух.

– Нет, но ты подумай, – вещал пьяным голосом один стражник другому, – где у начальства мозги? Нет, ну где? Значит днём, когда в городе будут народные гулянья, они приказали выйти на дежурство только половине нарядов, зато ночью, когда всем порядочным людям полагается спать или праздновать, они, видите ли, двойные наряды выводят. И зачем? Чтобы усилить охрану императорского дворца. По пемиметру, тьфу, по периметру они его оцепить хотят, что ли?

– Бояться, чтобы знатные гости с праздника раньше времени не сбежали, – поддержал товарища второй и его слова утонули в дружном одобрительном гоготе.

– Что они своей стражей обойтись не могут? Не припомню, чтоб нас раньше хоть раз отправляли дворец охранять. Видать, императорская гвардия с подвыпившими танами да клириками боится не сдюжить, – заржал другой, но на него сразу зашикали, мол Одарённых-то не трогай, не ровен час, услышат.

– Как ни крути, чего-то темнят начальники, – заключил ещё один. – А нам, как всегда, своей шкурой отдуваться.

– Хорошо хоть только на первую ночь выводят, чай думают, что все так нагуляются, что во вторую балагурить не станут, а то стоял бы ты, Вано, подле императорского дворца две ночи как миленький.

– А я и не прочь, – заржал другой. – Я парень видный, вдруг благородной приглянусь, или вообще Одарённой, – он понизил голос: – Говорят, они в постели ого-го, не то, что простые смертные.

– Дурак ты и трепло, и за дурость свою как-нибудь огребёшь крепко, – осадил его ещё один.

– Слышь, ты у меня поговори ещё, – оскорбился Вано, двинувшись на обидчика с кулаками.

– Может, пойдём отсюда? – вопросительно посмотрела на Адду Лина, и та согласно кивнула и поднялась. Всё что хотела, она уже услышала.

После прокуренного, пропитанного запахом алкоголя зала, воздух на улице казался божественным нектаром, а яркий солнечный свет слепил уже привыкшие к полумраку глаза. Адда глубоко вздохнула и зажмурилась, подставляя лицо ласковым тёплым лучам, наслаждаясь лёгким весенним ветерком, шаловливо играющим выбившейся прядью волос. Внезапно Адда почувствовала на себе чей-то взгляд. Нет, Взгляд, смотревший сквозь иллюзию и видевший. Она обернулась. Вдоль противоположной стороны улицы неторопливо двигались носилки без опознавательных знаков, полог был слегка откинут, а за ним… У Адды что-то дрогнуло и сжалось в груди, за ним сидел, пожалуй, единственный человек из живущих на земле, способный проникнуть сквозь её защиту. Из полумрака носилок на неё в упор смотрели старческие глаза Понтифика.

Адда стояла не шевелясь, чувствуя, как у неё внутри бурлит, сворачиваясь в тугой жгут, готовая к удару Сила, как напрягается, становясь непроницаемой, защита, как без контроля разума, подчиняясь лишь инстинктивному порыву, её ментальное я ищет и находит линии Силы и соединяет их с геммой, готовясь дать почти неограниченный энергетический поток. Разум же, спокойно и холодно анализируя ситуацию, выносит вердикт, что всё это бесполезно, реши Понтифик нанести удар, сейчас ей не выстоять.

Время остановилось. Мир сжался до этих тронутых инеем глаз, подобно омуту затягивающих в бездну. От колоссального ли напряжения сил, или от холодной пронзительности чужого взгляда, у Адды внезапно потемнело в глазах. На мгновение ей показалось, что она слышит где-то вдалеке отчаянные крики и женский визг, потом звуки тоже пропали. Улица вдруг поплыла и исчезла, под ногами скрипит свежевыпавший снег. Холодный ветер бьёт в лицо, но она не чувствует холода, её тело пылает от переполняющей её Силы. Невероятной, никогда прежде ей не подвластной Силы, безграничной и безудержной, как океан. Силы, разделённой надвое. Она делает шаг вперёд и поднимает руку с замершем на ней смертоносном плетением и снег, жалобно скрипнув, мгновенно плавится у неё под ногами. Но она не наносит удар, она замирает в ожидании, чувствуя, как за спиной начинает атаку Он. Стоящие напротив враги сильны, но она знает, что вместе они сильнее. И они это знают. Уже знают. И ужас плещется в их глазах. И когда пылающее багровым огнём плетение уже летит вперёд, она опускает руку, выпуская на волю дышащий смертью сгусток живого мрака. Её плетение сливается с его атакой, становится её сердцем, её остриём, наконечником созданного энергией, гигантского копья. Оно летит вперёд, вспарывает слой за слоем Светлую защиту и наносит удар. Короткий вскрик и тела, распростёртые на снегу. Тишина. Только сейчас она замечает льющуюся из плеча кровь. Боли нет, только кружится голова. Россыпь багровых капель на белом снегу. Красиво. Почему так кружится голова? Крепкие сильные руки обнимают её сзади, и до боли знакомый голос шепчет в ухо, щекоча щеку тёплым дыханием:

– Мы победили Адда! Мы победили, моя императрица!

Она оборачивается к нему, но за спиной лишь тьма. И мир плывёт. И нестерпимо кружится голова.

– Адда, Адда что с тобой? Очнись, – как будто сквозь воду испуганный голос Лины в ушах. – Ты в порядке? Ты слышишь меня?

Она слышала, но открывать глаза не хотелось. Видение всё ещё стояло перед глазами, тело ещё помнило тепло сильных рук, голову ещё дурманило ощущение безграничной Силы, бурлящей в её груди.

– Я видела Поединок, Воздающая, – едва слышно прошептала она наконец. – Понтифик. Я видела его самый большой страх. И он сбудется.

Лина, до конца не понимая, что происходит, проследила за взглядом Адды. Ведающая снова смотрела вдаль. Туда, где как ни в чём не бывало продолжали двигаться, удаляясь от площади, носилки. Ещё какое-то время Адда, ощущала на себе холодный цепкий взгляд, потом ощущение чужого присутствия пропало, и черты реальности вновь проступили чётко, окончательно изгнав остатки ведения.

В то же мгновение она пошатнулась. Холодной иглой разум пронзило чувство случившейся беды.

«Торговая площадь. Истошные крики. Женский визг. Детский плач», – услужливо подкинула цепочку память.

– Лина, там на площади, – она рванулась вперёд, но Воздающая схватила её за руку:

– Нет, Адда, прошу, это может быть опасно. Что бы там не произошло, всё уже кончено. Люди не бегут и криков больше не слышно.

– Что это было?

– Я не знаю, – Лина беспомощно посмотрела на Адду. – всё случилось очень быстро. Ты потеряла сознание и одновременно на торгу началась паника. Я думала, может быть, твоё состояние связано с тем, что твориться на площади. Я пыталась привести тебя в чувство, но ты не возвращалась. Что с тобой было? Ты сказала, что видела Поединок…

Ведающая не дала ей договорить:

– Там гибли люди, почему ты не вмешалась? Почему не приказала вмешаться «невидимкам»?

Лина замялась под разгневанным взглядом Адды.

– Я не понимала, что происходит, угрожает ли твоей жизни опасность. Я не могла оставить Верховную Жрицу без охраны, – начала оправдываться она.

Адда зло скинула с себя её руку и бросила:

– Пошли.

Она понимала, что зря напустилась на Воздающую. Ведь она лишь делала то, что должна была делать – обеспечивала её безопасность. Но Адду душила злость, там на площади явно что-то произошло, а пятеро Одарённых в это время ждали, пока она придёт в чувство, вместо того чтобы вмешается! И почему в этот момент рядом оказался Понтифик? Не слишком ли много совпадений?

В месте, где улица плавно вливалась в торг, стояли, разворачивая любопытных, двое стражников.

– Проход закрыт! Проход закрыт! – время от времени выкрикивал один из них.

– Что там произошло, уважаемый? – обратилась к нему Адда.

– Зверь из клетки убег, народу порвал уйму. Завалили его уже. Нечего там посторонним да зевакам делать. Только родных и лекарей пускать велено, – ответил стражник, видевший перед собой двоих обычных горожан.

Адда глянула за спину стражнику, плетение усиления зрения активировалось мгновенно, и она чётче, чем хотелось бы, увидела залитую тут и там кровью мостовую и лежащие беспорядочно тела убитых и раненых. Развернувшись, Ведающая пошла назад. Всё действительно было кончено, тем, кто на мостовой, ни она, ни Лина уже не помогут.

– Надо вернуться в замок. Происходит что-то неладное, а у меня слишком мало людей, – Воздающая умоляюще посмотрела на Адду.

Та согласна кивнула, ускоряя шаг. Лина виновато молчала и торопливо шла за ней.

Подойдя к задним воротам, через которые они покинули замок, и обнаружив их запертыми изнутри, Адда и Лина удивлённо переглянулись.

– Придётся идти через главные ворота, сейчас не до конспирации, – заключила Адда.

Путь через центральный вход им, как и следовала ожидать, преградила замковая стража:

– Эй, куда прёшь! Его милость граф, сегодня просителей не принимает. Так что давайте, проваливайте отсюда!

Лине, судя по выражению её лица, очень хотелось перерезать говорившему горло, но, сделав над собой усилие, она сдержалась, повинуясь кивку Адды деактивировала свою иллюзию и продемонстрировала привратникам гемму. Ворота охраняли обычные вояки из числа людей графа Ангвара и, надо думать, этот день им обоим запомнился надолго.

Сначала, когда стоявший перед ними тучный горожанин, вдруг превратился в прекрасную стройную блондинку, у них вытянулись лица и глаза от удивления полезли на лоб. Когда женщина, лёгким движением коснувшись шнурка на шее, достала из-за воротника гемму, выражения лиц, уже начавших расплываться в глуповатых пошлых улыбках, сменилось на гримасы растерянности и страха. Когда же они разглядели украшавшую камень руну Уруз, в их глазах отразился нескрываемый ужас. Они явно были близки к тому, чтобы рухнуть на колени и умолять Воздающую простить их за дерзость. Лине понравился произведённый эффект, и она решила его закрепить. С грацией пантеры она почти вплотную подошла к тому стражнику, который советовал им проваливать, наклонилась к его лицу и, почти касаясь губами, прошептала в ухо бледному как смерть вояке:

– Прежде чем дать волю языку, проверь, что твои глаза видят достаточно хорошо. Иначе однажды ты можешь лишиться и того и другого.

– А…Э, – только и смог бедными губами выдавить стражник, вжавшись в стену.

Но Лина уже прошла мимо. Эта маленькая сценка позабавила Воздающую, вернув ей позитивное расположение духа. Даже Адда не смогла сдержать улыбку. Очень уж забавно менялись выражения на лицах стражников. Судя по всему, они боялись даже предположить, кто скрывается под личиной второго горожанина.

Уже подходя к своим покоям, Адда почувствовала неладное. Лица стражи при их появлении вытянулись, чуть ли не больше, чем у давешних привратников. Но это, допустим, можно было списать на то, что они покинули замок через потайной ход и стража удивилась, увидев снаружи тех, кто должны были находиться внутри. Но когда, войдя в приёмную, Адда обнаружила Совет в почти полном составе, она пожалела о своём несвоевременном решении совершить прогулку по столице.

– Так, и что у нас здесь происходит? Не припомню, чтобы я объявляла сбор Совета, – окинув взглядом присутствующих, поинтересовалась она.

Царившая в комнате напряжённость взорвалась при её появлении радостными возгласами и облегчёнными вздохами. Все заговорили разом, со всех сторон посыпались вопросы и Адда поняла, что заседание Совета придётся провести здесь и сейчас.

Глава 29

– Райан, ты нашёл Иду? – прозвучал в сознании Ищущего тихий взволнованный голос Адды.

– Нет, – ответил он и сердце его болезненно сжалось от необходимости это признать. – Мы не нашли никаких следов.

– Мы найдём её, Райан. Я чувствую, она жива.

– Благодарю, Ведающая, ты даёшь мне надежду.

– Ты нужен мне, – как шёпот весеннего ветра в кронах. – Возвращайся в замок!

Ещё минуту Райан стоял неподвижно, пытаясь унять бешено застучавшую в висках кровь. В его голове всё ещё звучали такие обычные и так много значащие для него слова: «ты нужен мне».

Она давно не говорила с ним так. С той встречи у фонтана она стала холодной и отстранённой, и эта перемена сводили Ищущего с ума.

– Ведающая в замке, мы должны возвращаться, – сказал он Эрику, окончательно справившись с собой.

Танцующий недоверчиво посмотрел на Райана:

– Как твои люди узнали об этом раньше моих?

– Никак. Адда только что сообщила мне это сама, – тщательно следя, чтобы его голос звучал абсолютно безразлично, произнёс Райан.

Эрик дёрнулся как укушенный и уже открыл рот, явно собираясь сказать Райану что-то не слишком приятное, но в последний момент сдержался и остаток пути проделал в мрачном молчании.

Пожалуй, давно Совет не заседал так долго, а обсуждение не проходило в такой напряжённой обстановке. Исчезновение Адды слегка озадачило, но не успело серьёзно напугать верхушку Тёмного Клана. Ведающая уже не в первый раз совершала поступки, значение и цель которых остальные понимали лишь по прошествии времени. Верховной Жрице было не принято задавать вопросы о причинах предпринятых ею действий. Она вернулась как раз вовремя, чтобы пресечь, зарождающееся у членов Совета беспокойство за её жизнь, и этого было достаточно.

Однако, принесённые ею сведения, в сочетании с уже имеющейся информацией, выстраивались в весьма неприятную логическую цепочку. Ида пропала вместе с сопровождавшими её людьми. Продолжающие работать в городе люди Райана, до сих пор не нашли никаких зацепок. Никто ничего не видел, никто ничего не знал, а всё возможные следы уничтожил огонь. Странным было, что исчезновение Целительницы, совпало по времени с произошедшей на площади трагедией. Странным было присутствие Понтифика в то же время и почти в том же месте. Странным был приказ сконцентрировать городскую стражу у императорского дворца во время проведения праздничного бала. Во всём этом прослеживалась некая общность, как будто последовательность ходов одной большой игры, затеянной Светлыми. Но предъявить Конклаву было нечего, без фактов всё это было лишь досужими домыслами. Времени же, для того чтобы найти информацию и предпринять ответные ходы оставалось ничтожно мало. Час поездки в императорский замок неумолимо приближался. Самым правильным сейчас, было бы отказаться от участия в торжестве, но все без исключения понимали, что для этого уже слишком поздно. Достаточно веской причины пренебречь настойчивым предложением у Тёмных не было, а просто не явиться, значило спровоцировать открытый конфликт с императором, что сейчас было крайне невыгодно. Оставалось играть по чужим правилам, припрятав как можно больше козырей в рукаве. Было решено оставить часть людей Эрика и Райана по внешнему периметру императорского дворца, чтобы контролировать перемещение стражи и, если потребуется, нанести удар с тыла. Совет рассматривал даже возможность того, что замок придётся покидать с боем и заранее готовил пути отхода. Также было принято решение, что люди Эрика будут отслеживать передвижения и действия членов Конклава и его охраны, а люди Лины непосредственно обеспечивать личную безопасность всех членов Совета. Люди Райана должны были сосредоточиться на поиске информации об исчезновении Целительницы, и вообще, любых сведений, способных прояснить сложившуюся ситуацию.

– Одним словом, грядущий день обещает быть нескучным, – резюмировал решения Совета Эрик.

– Да, обещаю, тебе скучать не придётся, – кокетливо улыбнувшись ему, промурлыкала Лина, выходя из приёмной, в спешном порядке приспособленной под заседание Совета.

Райан, почти всё время пребывавший в мрачном молчании, покидал покои Ведающей одним из последних.

– Ищущий! – окликнула его Адда уже в дверях.

Он обернулся и замер, встретившись с ней глазами. Куда-то исчезло холодное безразличие, прежде сквозившее в любом обращённом на него взгляде. Ледяная стена отчуждения растаяла, и изумрудные глаза вновь излучали тепло и дарили надежду. Она смотрела на него так же, как тогда у фонтана и Райану безумно захотелось вновь сжать её в своих объятиях. Неимоверным усилием он взял себя в руки и слегка поклонился:

– Всегда к твоим услугам, Ведающая.

Она грустно улыбнулась в ответ на проскользнувшую в его тоне горькую иронию.

– Завтра на балу, мне нужно, чтобы ты был рядом со мной. У меня плохое предчувствие. Я хочу, чтобы ты везде меня сопровождал.

Райан мгновенно посерьёзнел:

– Предчувствие? Может быть, сказать Лине, чтобы увеличила твою личную охрану? Может быть, усилить её людьми Эрика?

Адда покачала головой:

– Мы всё обсудили, задействовано достаточно людей. Всё знают свои задачи и зоны ответственности распределены правильно. Не стоит ничего менять.

Она помолчала и добавила еле слышно:

– Просто будь рядом. Завтрашний вечер я хочу провести с тобой.

Тишина легла между ними, как ложится на землю первый снег. Ступишь на него, коснёшься рукой, и он уже никогда не будет таким безупречным, как прежде. Райан застыл, боясь словом или жестом разрушить хрупкую связь, воздушным мостом построенную между ними тишиной. Она больше так и не подняла на него взгляд, лишь стояла молча. Такая близкая и такая непостижимо далёкая, такая неприступная и такая невозможно желанная.

– Да, конечно, – пробормотал он наконец непослушными губами.

Она слегка кивнула, развернулась и быстро, почти бегом, скрылась за дверью спальни.

Глава 30

Сегодня сердце столицы, императорский замок, был прекрасен, как никогда. Из многочисленных окон струился в темноту ночи тёплый свет и со стороны казалось, что замок весь светился, сиял изнутри. По его галереям и коридорам без устали сновали слуги, разнося напитки и угощения. Празднично украшенные залы были полны гостями. В глазах рябило от многоцветья роскошных нарядов и блеска драгоценных камней.

Волшебство праздника коснулось и дворцового парка. Всегда тёмные, тенистые аллеи преобразились, подсвеченные загадочным мерцанием разноцветных фонарей. Звуки музыки неслись в ночное небо и казалось, лёгкий ветерок качает кроны деревьев в её ритме.

Сегодня здесь собрался весь высший свет, всё знатнейшие дома империи, все сильнейшие Кланы Светлого и Тёмного Начала. Такие мероприятия обычно входят в историю, на правах важнейших событий эпохи, наравне с победами в войнах и Поединках. Не каждый император имеет достаточно силы и власти, чтобы принудить строптивые Кланы на время забыть соперничество и вражду, заставить Тёмных и Светлых мирно беседовать и даже танцевать друг с другом. Сегодня Адриану это удалось. В другое время и при других обстоятельствах это, безусловно, потешило бы его самолюбие, но не сейчас. Сегодня он был непривычно напряжён и сосредоточен, между его бровей пролегла глубокая складка, и даже приветливо-радушная улыбка не могла скрыть снедающего его беспокойства. Особенно от глаз любимой жены.

– Что с тобой сегодня, дорогой? Что тебя гнетёт, – тихо спросила Мирта, коснувшись его руки.

Император и императрица восседали на красных бархатных подушках белых мраморных тронов Хранителей равновесия. Ножки тронов, выполненные в виде львиных лап, стояли на площадке, выстланной чёрным гранитом. Десять ступеней отделяло возвышение от уровня пола, позволяя правителям, не вставая с места обозревать весь зал, и одновременно, не позволяя случайному слушателю уловить тихий разговор коронованных особ.

– Всё в порядке, любимая.

– Я же вижу, ты сам не свой. Что-то идёт не так как ты планировал?

– Да нет, всё как раз идёт в полном соответствии с планом, – пробормотал он и добавил про себя. – Только вот не с моим.

Тяжело было скрывать что-то от Мирты, слишком многое связывало их. Дан и Дана чувствовали друг друга гораздо глубже, чем обычные люди. Они частично были одним целым. Их ауры, когда-то объединившиеся для Поединка, сохранили тонкую связь, и они всегда, на любом расстоянии, чувствовали физическое и душевное состояние друг друга. Но, одним из высказанных непререкаемым тоном пожеланий Понтифика, была абсолютная секретность, и Адриан был вынужден молчать. Обманывать Мирту было почти тем же самым, что обманывать самого себя. Она грустно покачала головой и с упрёком посмотрела на него.

– Почему ты не поделишься своими тревогами со мной? – наклонившись к нему, спросила Мирта.

– Ничего особенного, просто от такого количества собравшихся в одном месте Тёмных и Светлых всего можно ожидать, вот и опасаюсь, как бы они не испортили сыну праздник, – изобразил он на лице бодрую улыбку.

По глазам жены он понял, что она не особо поверила данному объяснению, но расспросы прекратились.

– Знаешь что? Давай-ка лучше потанцуем? – пустил в ход безотказный вариант Адриан.

Мирта расцвела.

– И не надейся, что я откажусь, – улыбнулась она, вставая с трона и протягивая ему руку.

Музыка замерла, танцующие склонили головы, приветствуя императора и императрицу. Они спустились по мраморным ступеням, и Адриан повёл Мирту сквозь строй расступившихся гостей в самый центр бального зала. Сделал знак рукой и оркестр заиграл любимый вальс его Даны. Минуту спустя они уже кружили по залу, растворившись среди танцующих пар. Море движения и звука приняло их в свои объятия и поглотило с головой. Мирта была счастлива, Адриан ощущал это всем своим существом, и её счастье гнало его тревоги прочь, заставляя напряжение ослабить свою железную хватку, а беспокойство уснуть на время.