Текст книги "Замки, битвы и бомбы. Как экономика объясняет военную историю"

Принцип VI: скрытые действия и согласование стимулов

Вторая группа проблем информации в отличие от скрытых характеристик описывает скрытые действия. Если скрытые характеристики порождают проблемы до совершения действия или принятия обязательства, скрытое действие создает проблемы после того, как действие совершается либо принимается то или иное обязательство. Рассмотрим следующие примеры. Предположим, что в суде обсуждается трудовой договор. Одна из сторон нанимает адвоката и подписывает контракт о юридических услугах (действие совершено). Оказывается, что адвокат – не кто иной, как доктор ван Туйль, по заключению которого оказывается, что для наилучшего разрешения дела необходимо нанять и специалиста в области экономики (который без ведома клиента оказывается его другом, неким доктором Брауэром). Действительно ли в данном деле существует потребность в экономисте? Или предположим, что мы страдаем от боли в колене. Врач требует сделать рентгеновский снимок за 60 долларов в отделении, которое без ведома клиента разделяет материальные интересы доктора. Действительно ли нам необходимо делать рентгеновский снимок? Предположим, что в нашей машине скрипят тормоза. Механик оценивает ремонтные работы в 400 долларов. Можно ли устранить скрип за 40 долларов? Предположим, что профессор задает прочесть к следующему занятию шестьдесят пять страниц смертельно скучного материала. Вспомнит ли профессор, что было задано прочесть, не говоря уже о проверке задания в классе? Наконец, предположим, что акционеры избирают совет директоров для контроля над менеджментом. Будут ли директора действовать исключительно в интересах акционеров или менеджеры заставят их действовать в интересах менеджмента?

Описанные выше примеры объединяет то, что они принадлежат к классу проблем, известных как проблемы принципал-агент. Принципал – это сторона, отдающая приказы или запрашивающая услугу (пациент, клиент, покупатель, студент, акционер); агент – это сторона, получающая приказ или выполняющая определенную услугу (доктор, юрист, механик, профессор, директор). Явный и неявный контракты являются условными, в зависимости от выполнения агентом определенных действий и способности принципала проследить за этими действиями или их результатами. Проблема в том, что для принципала может оказаться проблематичным контроль над тем, что агент делает или не делает. Как много клиентов наблюдает за тем, насколько прилежно работают их юристы? Как много заказчиков проверяют добросовестность своего автомеханика? Только агент знает, как хорошо он работает, и может это использовать. Например, в корпоративной штаб-квартире не могут проследить за тем, какой объем работ осуществляет каждый продавец для увеличения объема продаж в каждом из сотен местных магазинов розничной торговли. Принципал (руководство) должен найти способ ограничить риск недобросовестного поведения служащих: ситуаций, в которых только работник по-настоящему знает, как много усилий он или она приложили к выполнению задания. Подобным же образом лишь владелец знает, насколько хороши предпринятые им предосторожности против пожара или ограбления его дома. Если у хозяина дома нет страховки, то он наверняка предпримет меры предосторожности. Но, имея страховку, он может рассуждать следующим образом: «Ну что ж, если что-то случится, я застрахован» и забыть о бдительности.

Проблема решается с помощью составления таких контрактов, которые минимизируют риск недобросовестности (оппортунизма). Такие контракты сделают ущерб подлежащим возмещению или наложат взыскание за невыполнение контракта, позволят обеспечить его лучшее соблюдение при низких затратах, ограничат обязательства потенциально подвергшейся мошенничеству или понесшей ущерб стороны или же отменят принятые обязательства, а также разделят возможные риски и в целом все, что поможет урегулировать интересы договаривающихся сторон. Участие в оплате страхования является средством перенести часть риска обратно на приобретателя страхования, так что медицинские услуги оказываются доступны лишь в случае серьезной потребности в медицинской помощи. Низкие зарплаты вместе с достаточно объемными бонусами стимулируют прилагать усилия. Иногда клиенты могут помогать фирмам и очень дешево предоставлять необходимую им информацию. Например, пиццерии предлагают доставку пиццы за тридцать минут или «пицца за наш счет»! В этом случае клиенты сообщают владельцу пиццерии, была доставка пиццы осуществлена вовремя или нет, и тем самым с минимальными для фирмы издержками предоставляют ей информацию о производительности доставщика. Зависимость надбавок за качество профессорской работы от оценок студентов обеспечивает работодателей обратной связью и помогает стимулировать профессоров преподавать качественно.

Интересный пример, связанный с основной темой книги, можно найти в уже упоминавшемся нами учебнике Катца и Розена. В девятнадцатом веке производство взрывчатых веществ было крайне опасным занятием. Катц и Розен пишут, что единственным способом успокоить работников, что необходимые меры безопасности были предприняты (а это скрытое действие, ведь как бы рабочие узнали, что необходимые меры предосторожности действительно были предприняты?), была постройка дома семьи владельца прямо у завода, где он жил с женой и детьми![55]55
  Katz and Rosen, 1991, p. 626. Еще один пример: в индустрии пассажирских авиалиний (авиалинии и авиапромышленники) обсуждается введение полностью автоматизированного беспилотного пассажирского самолета. Технически это выполнимо и реально способно снизить издержки полетов. Но пассажиры предпочитают, чтобы и пилот рисковал своей жизнью; экономическая функция пилота состоит в том, что он служит добровольным «заложником». Аналогичным образом войска, как это ни странно, как нельзя более устраивало, если их командиры и генералы сражались бок о бок с ними, о чем у нас еще будет возможность упомянуть далее в книге.


[Закрыть] Это объясняет различие между скрытыми характеристиками и скрытыми действиями: первое относится к информации и передаче информации, перед тем как принимается обязательство, а второе касается стимулов и согласования стимулов после того, как обязательство было принято. В первом случае речь идет о том, как быть искренним, во втором – как искренне действовать. При неудаче в первом важно раскрыть о себе правдивую информацию; терпя неудачу в последнем, важно сохранять честность, чтобы предотвратить непроизводительность. Если само обусловленное контрактом действие (интенсивность труда) не может быть легко наблюдаемо, необходимо найти подходящий индикатор, который непосредственно связан с желаемым действием. К примеру, кто-то хочет сбежать живым и невредимым с хирургического стола. Достаточно надежным индикатором могла бы быть служебная характеристика данного хирурга и для того типа хирургической операции, которой кто-либо собирается подвергнуться[56]56
  Для привлечения клиентов (пациентов) мы вправе рассчитывать, что в интересах врача было бы собирать и опубликовывать подобный тип данных для независимой оценки, за исключением того, что еще более выгодным для врачей был бы коллективный отказ от сбора и публикации подобной информации. Как это ни печально, до сих пор предпочитали именно эту позицию в рамках медицинской практики.


[Закрыть]. Проблема возникает, когда индикатор не связан с желаемым действием напрямую. Например, оценка качества работы профессоров по количеству исследовательских работ, опубликованных ими, не раскрывает информации о качестве их преподавания. Таким образом, если производство работ наблюдается и премируется, можно ожидать, что профессора фокусируются на публикациях вместо преподавания[57]57
  Попытка решить эту проблему может привести к проблемам следующего порядка. Например, во имя модного понятия «подотчетности» в сфере государственного образования предпринимались определенные меры по оценке эффективности преподавателей. Однако то, что было подвергнуто проверке и оценке, необязательно было тем, что требовалось измерить и определить. Система стимулов обусловлена и может менять поведение индивидов нежелательным образом. Например, вместо того чтобы заниматься, собственно, образовательным процессом, который не так-то легко оценить, учителя начинают «обучать в соответствии со стандартными требованиями», результаты чего легко поддаются оценке.


[Закрыть].

Мы упомянули вначале, что проблема принципал-агент практически принадлежит к классу проблем скрытого действия (либо скрытого намерения). Есть и другие сложности: например, проблема работы с командами агентов, проблема нарушения или препятствования осуществлению контрактов. Владелец профессиональной спортивной команды хочет повысить стоимость своего предприятия и поэтому, безусловно, желает своей команде лишь успеха. Контракты подписываются с каждым членом команды, но лишь команда в целом может побеждать (или проигрывать). Для облегчения наблюдения либо предотвращения «халтуры» за счет перекладывания усилий на других членов команды ведется и публикуется абсурдное количество статистики по каждому игроку на каждой позиции. Это весьма дорогостоящее дело, хотя оно и предоставляет целый поток любопытной информации. В иных случаях наблюдение за отдельными членами команды практически невозможно, как, например, при отслеживании производительности в условиях боевых действий, так что возникает вопрос о том, как подписать контракт, по-настоящему мотивирующий членов команды прилагать все свои усилия, даже если существуют возможности схалтурить. Культура играет важную роль, и не только потому, что оспаривание выполнения контракта в суде может быть чрезмерно затратным, из-за чего в контракты приходится включать соответствующие оговорки. Роль культуры заключается в том, чтобы соединять агентов таким образом, что они смогут считать себя чем-то единым, а не отдельными индивидами. Культура порождает мощные механизмы выражения общественного мнения – от одобрения и возвышения до осуждения и изоляции, которые передают прибыли или возлагают расходы на членов команды. Общая культура упрощает коммуникацию (например, разговорный язык или неразбериха военных аббревиатур); она снижает издержки на сигнализирование и селекцию. Культура помогает членам команды следить друг за другом и заставляет каждого соблюдать все то, что предполагает тот или иной культурный контракт. Совместное обучение, общий групповой опыт, создание групп с общими отсылками, публичное зачитывание миссии компании или национальный гимн той или иной страны – все это формирует сильные психологические связи. Такими способами культурный контракт дополняет правовые контракты. Проблемы могут возникать, когда культура, созданная подобным образом, искажается: нацизм в Германии и скандалы вокруг коммерческих операций в Соединенных Штатах в конце 1990-х и начале 2000-х – далеко не единственные примеры.

В зависимости от обстоятельств нарушение контракта может быть просто досадным, а может быть и тяжким. Если Элис и Боб согласны встретиться за чашкой кофе и Элис не приходит, это досадно, но не особенно вредно (затратно) для Боба. Но если Элис и Боб договариваются встретиться за чашечкой кофе в Аргентине и Элис не приходит, то эта поездка оказывается действительно дорогой для Боба. Контракты, формальные и неформальные, должны учитывать возможность риска, например, включая штрафные оговорки или премии за риск. Так, обычно трудно соблюдать и оценить точно, сколько усилий строители вкладывают в свою работу. Принципал подвергается риску не завершить проект в срок. Штрафные неустойки, посредством которых договорная цена падает на 1 процент каждый день после предельного срока, служит мощным стимулом для генерального подрядчика выполнить работу вовремя. Это помогает согласовать стимулы между принципалом (строителем) и агентом (подрядчиком). Однако иногда агент не ответственен за риск, как, например, в случае, когда по причине погодных условий строительство задерживается. Построенный на основе издержек контракт поощряет «халтуру» со стороны агента, при этом принципал подвергается риску в полном объеме. В отличие от этого контракт, основанный на производительности, полностью смещает риск на агента (строительный проект будет осуществлен в 180 дней или же налагаются взыскания, вне зависимости от каких-либо реальных смягчающих обстоятельств, находящихся вне контроля агента). Необходимо найти способы обойти эти чрезвычайные обстоятельства. Обычная форма разделения риска включает использование основного платежа плюс бонусной компенсации. Таким образом, официанты получают базовую зарплату независимо от количества посетителей, а их бонус приходит с чаевыми. Если процентное соотношение базовой/бонусной оплаты хорошо спланировано, произойдет самоотбор. Невнимательные, грубые официанты будут получать меньше чаевых и, вероятно, не смогут продержаться лишь на базовой оплате. Вскоре они уйдут с этого рынка и будут искать что-то иное. Другие же официанты смогут неплохо устроиться и будут продолжать здесь работать. Проблема в данном случае заключается в отсутствии карьерного роста. Работать официантом – бесперспективная работа, поскольку здесь существует лишь один уровень иерархии: работать официантом. В других фирмах обычно можно найти пять, восемь и более уровней профессионального роста. Более высокие уровни заняты меньшим количеством работников. Служащие на более низком уровне конкурируют (возможно, в дополнение к аутсайдерам) за продвижение на каждый последующий, более высокий уровень, на котором есть меньше наличных позиций. Все это сводится к гонке на выбывание, в которой более способные и/или те, кто готов работать на более высоком уровне, – суть те, кто затем и получает большее вознаграждение. И хотя подобный тип самоотбора стимулирует служащих на предоставление очевидных сигналов о себе с малыми издержками для работодателя, при нем мы сталкиваемся, по крайней мере, с двумя проблемами. Во-первых, «плоские» организации, притом что они обращаются к тому, что меньшее число слоев принятия решений помогает организации быть более гибкой, а также снижает число потенциальных карьерных вакансий и даже может побудить ценных членов компании перейти в другую организацию. В этом случае инвестиции организации в обучение и карьерную подготовку членов компании теряются (например, военные пилоты становятся коммерческими пилотами). Во-вторых, издержки влияния могут быть катастрофическими. Легче всего представить себе издержки влияния, вспомнив об офисной политике и клевете, то есть о стремлении добиться влияния для укрепления своей собственной позиции либо ослабления будущей конкурентной позиции предполагаемого противника.

Задержка выполнения контракта и вымогательство – несколько иная ситуация. Предположим, что Элис – субподрядчик, который строит завод по производству комплектующих для Боба. После постройки завода Боб требует, чтобы Элис снизила цену комплектующих, которые она производит для него, или же он найдет другого производителя. При таком развитии ситуации Элис загнана в угол, поскольку она уже понесла невосполнимые убытки при строительстве и не имеет возможности для маневра против Боба. Контрактное обязательство несбалансированно и включает больший риск для одной стороны, чем для другой. Ей приходится уступать либо терять еще больше денег (цена ее в противном случае бесполезного завода). Проблемой Элис в данном случае является специфичность активов данного завода. Он построен по спецзаказу Боба для производства запчастей. У него нет иного предназначения, что оставляет Элис в невыгодном положении. Происходит «фундаментальная трансформация» в отношениях, как называет это Оливер Уильямсон, как только осуществляются специфические для данного поставщика инвестиции[58]58
  Williamson, 1985. Весь раздел в значительной степени опирается на работу Besanko, Dranove and Shanley, 1996, в особенности главы 3 и 16.


[Закрыть]. Это применимо и ко всем другим, кроме деловых, взаимоотношениям. Так, брак есть отношенчески-специфическая инвестиция, открытая для вымогательства, которое может быстро испортить брак[59]59
  По крайней мере, в прошлом это представляло больше проблем для женщин, чьи супружеские обязательства в меньшей степени подлежали отмене, чем для мужчин.


[Закрыть]. Специфичность активов, ориентированная на поддержание отношений, также объясняет, почему корпорации инвестируют во внутрифирменные обучающие программы, но редко в общее образование. Как только внутрифирменная инвестиция осуществлена, служащий может использовать свои новые знания в компании, предоставившей обучение, но нигде больше. В отличие от этого общее образование мобильно. Любой работодатель, финансирующий общеобразовательные учреждения, обнаружит, что это крайне ценится другими работодателями, тогда как изначальный работодатель часто остается с носом. Эти примеры показывают, что специфичность активов может иметь физический характер (завод, построенный по спецзаказу) или принимать форму человеческого капитала (обучение и образование персонала). Оно также связано с месторасположением: например, небольшой магазин розничной торговли переезжает в торговый центр рядом с главным арендатором – большим универмагом. Если универмаг переедет, то легкий приток клиентов прекратится и небольшой фирме придется бороться за выживание. Для успокоения подобных розничных торговцев владельцы торговых центров должны подписать долгосрочные контракты с универмагом или иными способами компенсировать небольшим розничным фирмам риск сайт-специфичных капиталовложений.

Решения по минимизации или предотвращению всех подобных проблем состоят в координировании стимулов, то есть в планировании контрактов. Это, в свою очередь, влечет за собой принудительное выполнение контрактов, которое само по себе вызывает множество проблем. Контракты, безусловно, касаются правовых вопросов: трудовой контракт, договор купли-продажи недвижимости и так далее. Еще не в полной мере оценено то, что привычки, обычаи и культуры также являются формами контракта, пусть и неформальными, дополняющими неполные формальные контракты. Действительно, такая простейшая вещь, как взаимное доверие, является великолепным механизмом снижения издержек, говорим ли мы о семьях, предприятиях или национальных государствах. Например, данная книга написана в соавторстве. Каждый автор нуждается в доверии другого для осуществления своей доли размышлений, исследований и, собственно, написания. Просто немыслимо написать подобную книгу на основе полностью конкретизированного формального контракта. Заключение и написание контракта заняло бы столько же времени, сколько и исследования, и написание самой книги.

Полные контракты делают оппортунистическое поведение невозможным. Но в реальном мире их практически невозможно составить. Общество стремится прибегать к принудительному выполнению контрактов посредством культуры или судов. Некоторые контракты не могут быть полными просто потому, что наша ограниченная рациональность, в свою очередь, ограничивает наше понимание случайностей, которые могут легитимно произойти либо не могут быть учтены во время заключения, написания и подписания контракта. А потому важную роль играет добрая воля. Добрая воля может подкрепляться также тем, что договаривающиеся стороны держат друг друга в заложниках. Например, если один из авторов книги со своей стороны нарушает принцип соавторства в создании книги, об этом могут пойти слухи, что навредит его академической репутации и положению, являющихся крайне ценными активами в академических кругах. В контексте предпринимательской деятельности гарантия возврата денег позволяет опробовать тот или иной продукт без материального риска. С фирмами все обстоит так же, как у академиков: если фирма рекламирует высококачественную продукцию, но продает при этом низкопробные товары, об этом сразу станет известно и навредит репутации фирмы и ее перспективам. Таким образом, держать кого-либо в заложниках его же обещаний может быть полезным для коммерции, а отсюда успех брендинга товара: имидж качества продукта диктует, чему следует соответствовать или же столкнуться с потенциально резко негативным потребительским откликом.

Война есть коллективное занятие рискованным видом деятельности. Но коллективная деятельность проходит в процессе взаимодействия отдельных индивидов. Почему индивиды участвуют в войне добровольно либо по призыву? Что в случае сражения заставляет боевую единицу оставаться единым коллективом, даже когда на кону жизнь индивидов? Каковы скрытые действия, которыми отдельные солдаты и офицеры могли бы пожелать воспользоваться? Какие индикаторы, наблюдаемые и недорогие, могли бы послужить целям сигнализирования и фильтрации? Как строится система вознаграждения и наказания? Какие типы формальных и неформальных контрактов управляют взаимоотношениями среди различных игроков в военной сфере? Обещания пожалования земли и крестьян преданным вассалам являются стимулированием усилий последних в интересах короля или лорда. И напротив, неспособность обеспечить надлежащее снаряжение и снабжение войск представляет собой сдерживающее средство, скорее всего, способствующее их сдаче или даже переходу на сторону противника. Щедроты при вступлении в армию США и стипендии в колледже необходимы для привлечения – в противном случае незаинтересованной – молодежи для пополнения рядов армии, поскольку еще более щедрые контракты и перспективы занятости в частном секторе грозят отвлечь их внимание. Одним словом, стимулы и контракты значат очень много. В главе третьей мы иллюстрируем работу принципа скрытого действия и многие из его последствий посредством рассмотрения истории взлетов и падения наемных армий в эпоху итальянского Возрождения (1300–1500).

Заключение: экономика и военная история

В оставшейся части книги мы покажем, что военная история может эффективно рассматриваться сквозь призму экономических принципов, очерченных в данной главе. Наш анализ военной истории может быть представлен в виде двухмерной матрицы (таблица 1.1). Построчно мы расположили отобранные нами шесть экономических принципов; в колонках разделили военные события на необходимые затраты – кадры, логистику и технологию – и отдельно от этого этапы планирования и действия. В любой момент времени первые три остаются неизменными, тогда как этапы планирования и операций протекают в зависимости от наличных ресурсов. Все это определяет ситуацию на непродолжительный период времени. В конечном же итоге кадры, логистика и технология являются переменными и воздействуют на планирование и осуществление будущих кампаний. Мы используем следующую периодизацию: Высокое Средневековье (1000–1300); Возрождение (1300–1600); эпоха битв (1618–1815); эпоха революций (1789–1914); эпоха мировых войн (1914–1945) и холодная война (1945–1991). Для каждого периода мы отобрали один эпизод из военной истории, один случай. Например, в эпоху мировых войн мы рассматриваем случай стратегических бомбардировок Германии союзниками в ходе Второй мировой войны.

Наша основная цель состоит в выяснении применения принципа убывающей отдачи, и для ее осуществления мы сосредоточимся скорее на логистике и технологии, чем на рабочей силе (кадрах?) или планировании и операциях (хотя все это, несомненно, взаимозависимо). Мы отобрали шесть случаев, характеризующих как каждый экономический принцип, так и каждый военный компонент.

Относительно эпохи мировых войн признаем, что могли быть рассмотрены и другие примеры, такие как тихоокеанский театр боевых действий Второй мировой войны (скажем, экономическая история Бирманской дороги), или поля сражений Первой мировой войны (от Галлиполи до Фландрии), или же, скажем, военная промышленность в межвоенный период. То же относится и к другим периодам, для каждого из которых могло бы быть избрано множество иных случаев вместо приведенных в данной книге. Например, применительно к Высокому Средневековью можно было бы рассмотреть завоевательные кампании, эволюцию вооружения, обучение рыцаря, развитие средневековой армии или боевой тактики вместо представленного нами примера средневекового замка. Как объясняется в предисловии, мы руководствовались двумя следующими понятиями. Одно касается выбора, отчасти нестандартных, объектов исследования. Вместо соперничества супердержав мы избрали ударные силы Франции, вместо обращения к развитию регулярной армии в конце Возрождения мы рассматриваем переходный кондотьерский период, а вместо того чтобы обратиться к сражению из эпохи битв, мы пытаемся выяснить, почему же в действительности происходило так мало сражений. Второе – это то, что мы не захотели увязнуть в каком-то одном периоде. Для иллюстрации потенциальных масштабов экономического анализа мы предпочли охватить целое тысячелетие. Следует упомянуть об одной важной детали. При рассмотрении каждого примера мы применяем каждый из шести принципов к каждой из пяти военных категорий, что в целом дает тридцать пунктов нашей таблицы. В итоге даже при обсуждении убывающей предельной отдачи мы одновременно рассматриваем и другие принципы, например, замещение в соотношении капитал-труд, альтернативную стоимость обучения и роль информации в стратегии ведения воздушной войны. В каждом из наших шести примеров ставится акцент на одном пункте – и двадцать девять второстепенных, хотя детали, вероятно, не имели бы смысла без прочтения соответствующей главы.

ТАБЛИЦА 1.1. Матрица экономики военной истории

В главе восьмой мы переносим применение экономических принципов с военной истории на современные военные события, изучая экономику терроризма, военных кадров и частных военных и охранных компаний наших дней. По первым двум из этих тем мы располагаем значительным многолетним сводом экономической литературы, однако со времени террористических атак на Соединенные Штаты 11 сентября 2001 года и последующих войн в Афганистане и Ираке обе вновь привлекают внимание исследователей. В данной главе рассматриваются избранные аспекты этой литературы хотя бы для того, чтобы составить некоторое представление о том, что экономика может прекрасно объяснять также как исторические, так и современные события. Корпус экономической литературы по третьей теме – современным частным военным и охранным компаниям – более чем скромен. Тем не менее он способен пролить свет на возможности и ограниченность использования данных компаний.

Читатели могут отнестись к нашему проекту весьма критично, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, потому что слабо разбираемся в историческом материале избранных нами примеров и применяем экономику не к тем фактам или же что наша историческая составляющая корректна, однако экономический анализ осуществлен неверно. В любом случае должно быть несложно исправить фактическую либо аналитическую сторону исследования. Во-вторых, что гораздо серьезнее, критики могут отвергнуть саму предпосылку всего нашего предприятия, сказав, что мы подобрали иллюстративные примеры специально под свои представления, что они недостаточно репрезентативны для охваченного исследованием периода, а также что наш подбор примеров ущербный, а потому мы сознательно преувеличиваем роль экономического анализа в военной истории. Другой подбор примеров мог бы продемонстрировать, что экономические принципы вообще не имеют отношения к рассматриваемому материалу. По крайней мере, в принципе подобные обвинения могут оказаться весьма обоснованными. Скажем прямо: мы просто не знаем, насколько репрезентативны (или нет) наши примеры. Одна из проблем состоит в том, что ясности относительно того, как кто-либо подойдет к реализации статистически обоснованной репрезентативной выборки примеров из тысячелетнего периода истории, просто нет. Что мы действительно знаем, так это то, что посредством отбора шести экономических принципов вместо одного-двух и посредством их применения к шести различным военным событиям, оцениваемым историками как значительные – более того, событий из шести совершенно отличных друг от друга эпох тысячелетнего периода истории, – мы, бесспорно, установили огромные рамки для получения репрезентативных примеров. Однако мы признаем, что лишь углубленное исследование дополнительных примеров покажет, сможет ли экономика предложить продуктивный способ пересмотра военной истории как таковой. Сейчас же давайте перейдем к рассмотрению примеров, отобранных нами для данной книги.