Текст книги "Россия – всадник без головы"

Дееспособна ли Москва?

Поскольку уже лет 50 все напасти на Россию идут из Москвы, интересен вопрос, а дееспособна ли она? Начнет эту главку мой оппонент по данному вопросу – Д. Галковский. Не стану утверждать, что это лучший из тех, с кем мне приходилось спорить, но зато он из тех, кто на эту тему, безусловно, имеет право спорить. Ниже даю его статью по этому вопросу – «Страна невыученных уроков».

«Начиная с 1991 года наша огромная страна регулярно утыкается в глухую стену „выборов“. Казалось бы, кандидатур на должность президента и тем более на должности депутатов должно быть море разливанное.

Но каждый раз избиратель оказывается посреди пустыни, где на твердой, как камень, земле выцарапан приговор: Чуриков, Толстолобов, Хомячков, Сидоров, Нечипуренко, Губайдуллин. Какой Чуриков? Какой Губайдуллин? – избиратель таращится в избирательные листовки, в которых – стертые лица, серые комсомольские биографии. ПУСТЫНЯ.

Пьяный, похабно улыбающийся Ельцин, ковыряя спичкой в зубах, однажды изрек: „А кого еще выбирать-то? Кроме меня, некого“. Эту политическую мудрость можно прибить аршинными гвоздями над всеми избирательными участками Российской Федерации. Как известно, своего преемника дедушка Ельцин привел в Кремль „за ручку“.

Прошло шесть лет. И что же? Перед Россией постепенно во весь исполинский рост встает та же дилемма: кого выбирать? Путин загадочно улыбается: „Есть преемник, есть. До поры до времени лежит в коробочке, как Фрадков. В свое время будет сюрприз“. Народ удивленно переглядывается. В стране 140 млн жителей, мы наследники великой русской культуры, по крайней мере в негуманитарной сфере на выпускников отечественной высшей школы не нарадуются в ведущих странах мира: США, Англии, Франции, Японии.

А выбрать главу государства, хотя бы троечного, без „карнавализма“, без помощи очередного доброго волшебника, не из кого. Кандидаты один другого страшнее – глаза бы не глядели. Как такое могло получиться? За что России такое наказание – стоять посреди 15-миллионного московского мегаполиса и среди белого дня орать в небо: „Людей нет?“

Интересно, по каким критериям отбираются высшие государственные чиновники? В годы советской власти главным качеством была коммунистическая идейность. Почему-то у коммунистов и в 1917, и в 1987 году были большие проблемы с образованием. Некоторый рост за 70 лет наблюдался, но ведь в условиях научно-технической революции рос и общий уровень населения. После 1991 года, наверное, критериями отбора должны были стать высокий уровень культуры, профессионализм, компетентность. К счастью, эти качества довольно легко определяются по анкетным данным. По крайней мере, анкетные данные позволяют избежать грубых ошибок. Поэтому в цивилизованных странах существуют специальные нормативные акты, проводящие селекцию чиновников в соответствии с образовательным цензом.

К высшей бюрократии в годы советской власти можно отнести членов Политбюро. Оценим образовательный уровень Политбюро по десятилетиям, с 1920 по 1980 г:

Итак, даже в 1980 году, в период апогея советского режима, более половины членов Политбюро не имели высшего образования. Примечательно, что вскоре из полутора десятков членов Политбюро на должность генсека был выбран единственный оставшийся недоумок с начальным образованием – Черненко.

При этом степень образования большинства членов руководства – величина весьма условная. Например, можно ли считать средним образованием у Орджоникидзе двухклассное училище и фельдшерскую школу в Тифлисе, особенно если данные об окончании школы ненадежны? Еще более расплывчатая категория – образование высшее. Начиная с заочника Ленина.

Цикл образования должен быть логичен и последователен. Нельзя получить среднее образование, не имея начального, нельзя окончить вуз, не имея аттестата зрелости. Кроме того, процесс обучения должен приходиться на годы молодости. В школе учатся в возрасте 8–16 лет, в институте – 17—25. В эти годы происходит формирование личности, человек получает капитал знаний, которым потом пользуется всю жизнь. То, что пропущено в молодости, наверстать невозможно. Без знаний и интеллектуальных навыков человек превращается в умственного инвалида. Да и тип жизни зрелого человека, обремененного семейными заботами, не способствует учебе. Между тем номенклатурные биографии изобилуют гарун-аль-рашидовскими историями: советскому чиновнику ничего не стоит окончить техникум после одного класса двухклассного сельского училища, защитить диплом в 35 лет без отрыва от производства, а то и стать „народным академиком“. Очевидно, что реальное образование человека надо считать до первого разрыва в цепочке обучения (что учитывалось при составлении таблицы).

Например, Брежнев начал учиться в дореволюционной гимназии, впоследствии преобразованной в советскую „трудовую школу“. Годы учебы пришлись на 1915—1921 годы. В 1923—1927 годах учился в Курском землеустроительном техникуме. А в 1935 году заканчивает Днепродзержинский металлургический институт. Очевидно, что у Брежнева было среднее образование, причем весьма дефектное. Учеба в школе пришлась на время мировой и Гражданской войн, провинциальный техникум, возможно, восполнил некоторые пробелы. А учеба в Днепродзержинске, начатая в 1931 году, была полной фикцией. К этому времени Брежнев был заместителем начальника Уральского окружного земельного управления. В Днепродзержинск он перебрался на должность секретаря парткома института, для чего был фиктивно оформлен слесарем, учащимся без отрыва от производства. Вскоре „студент“ института Брежнев одновременно стал директором местного техникума. В этом разгадка немотивированного скачка в образовательной цепочке: зачем выпускнику землемерного техникума спустя четыре года продолжать учебу в металлургическом институте.

Еще более красноречивый пример с Хрущевым. В 12 лет окончил церковно-приходскую школу, в 20-х годах некоторое время ходил на рабфак Донецкого индустриального института, в 33 года, будучи партийным деятелем, поступил в Московскую промышленную академию, которую закончить не смог (факт для партийца невероятный). Очевидно, у Хрущева было только начальное образование. (И то надо проверить, смог ли он окончить ЦПШ – Никита Сергеевич не умел писать, а без умения писать ему никогда не выдали бы свидетельства об окончании школы.)

В 2005 году к высшей бюрократии можно отнести президента, министров, членов Совбеза, председателей Верховного и Конституционного судов, руководителя Счетной палаты – всего 30 человек. За почти 15 лет уровень образования правящей верхушки резко повысился.

Высшего образования не имеют только два чиновника, т. е. менее 7%. С точки зрения советской истории прогресс колоссальный. Но вот структура высшего образования оставляет желать лучшего.

Исходя из сложившейся в РФ системы, высшие учебные заведения можно условно разделить на три категории. К первой категории относятся МГУ и МГИМО, ко второй – провинциальные университеты и столичные вузы, к третьей – провинциальные вузы. При этом качество образования даже первой категории надо признать с оговорками. В условиях тоталитарного режима и марксистского шарлатанства гуманитарное знание подверглось беспримерной профанации. Что такое „преподаватель политэкономии“ или „историк КПСС“? Фактически партийный пропагандист со средним образованием, „сельский учитель“. Если абстрагироваться от этой проблемы, картина на сегодняшний день следующая:

Класс высшего образования:

Для сравнения в первой строке таблицы приведен состав последнего русского правительства – „неудачного“, „распутинского“. Кого же в чаду распада выбрали сибирские альфонсы-гипнотизеры (разумеется, НЕСУЩЕСТВУЮЩИЕ – легенда о Распутине выдумана после Февральского переворота). Да вот. Из 19 высших управленцев Российской империи (император, кабинет министров, госсекретарь, председатели Думы и Госсовета, управляющий личной канцелярией императора) 8 окончили привилегированные высшие учебные заведения английского типа (Александровский лицей, Училище правоведения, Пажеский корпус, Морское училище, Николаевское кавалерийское училище), пятеро – юридический факультет Петербургского (т. е. столичного) университета, один – академию Генштаба. Это первый класс. Сюда же можно приплюсовать Николая II и министра двора Фредерикса, получивших привилегированное домашнее образование. Обер-прокурор синода Раев окончил Лазаревский институт иностранных языков, министр путей сообщения Кригер-Войновский – Петербургский институт инженеров путей сообщения. Это второй класс. Третий класс с медфаком Харьковского университета – и. о. министра народного просвещения Кульчицкий, прогрессивный „козел в огороде“, занявший этот пост в угоду общественному мнению (для сравнения: пять предыдущих министров закончили соответственно юрфак Петербургского университета, Александровский лицей, историко-филологическое отделение Московского университета, Берлинский университет и Университет Cв. Владимира). В общем, по условиям того времени военные аристократические училища считались первоклассными в смысле общего воспитания, но недотягивали до светских училищ по объему полученных знаний. С учетом этой поправки получился расклад, вошедший в таблицу.

Чтобы оценить сдвиги в составе руководящих работников, следует сравнить их место рождения:

В постперестройку исчезла страшная „деревенщина“ – выходцы из азиатских „коллективных хозяйств“ с самогоном, матерной руганью, чертами умственной отсталости. Последние реликты таких людей – Ельцин, Черномырдин. Однако столица, интеллектуальный центр государства, до сих пор находится в подчиненном положении. Только не у деревни, а у провинциальных горожан. Создается такое впечатление, что метрополия РФ находится совсем в другом месте. Столичные жители непропорционально мало представлены в органах высшего управления. То же касается образования. Диктат деревенского невежества сменился диктатом провинциальной посредственности.

Каков должен быть состав нормального правительства? На 70% это выпускники МГУ и МГИМО, на 30% – Бауманского и Плехановского институтов, ЛГУ. Ресурс здесь ОГРОМЕН. Достаточно посмотреть на главное здание Московского университета. Это настоящая фабрика студентов. Выпускники лучших вузов исчисляются десятками тысяч. Неужели среди них не нашлось достойных претендентов на роль министра или спикера, неужели надо шуровать по сусекам и находить лучших из лучших в КРАЙНЕ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОМ ГОСУДАРСТВЕ (и централизованном традиционно, на протяжении столетий) в Урюпинске или Краматорске. За что же такой, прости Господи, мазохизм?

Резюме для не блещущих интеллектуальными способностями:

1. Высшие должности в пирамиде управления современного государства должны заниматься людьми, имеющими ПЕРВОКЛАССНОЕ высшее образование.

2. Характер образования должен соответствовать роду деятельности высшего чиновника.

3. У кандидата на определенный пост должен быть стаж профильной работы на должностях, сопоставимых с новым назначением.

4. ПОСЛЕ СЕЛЕКЦИИ по пунктам № 1–3 кандидатура рассматривается содержательно: исходя из личных качеств, способностей, протекции, внешности, политических соображений, интимных привязанностей, покроя пиджака, сорта одеколона, национальности, места рождения и т. д. и т. п.

Разумеется это не панацея. Но как предохранить органы управления от вала хамов и прохиндеев? Только поставив административный барьер. В условиях отсутствия естественной иммунной системы, в условиях только формирующегося гражданского общества это единственный путь, способный хоть КАК-ТО решить проблему.

Теперь задание для старшеклассника. Давайте пропустим сегодняшнее правительство через фильтр.

Из 30 человек по первому пункту отсеиваются 12 (10 окончили провинциальные вузы, двое – Яковлев и Левитин – вообще не имеют высшего образования).

Из 18 человек по второму пункту отсеиваются 9 (премьер-министр Фрадков, учившийся на инженера-металлиста, министр внутренних дел Нургалиев, учившийся на учителя физики, министр сельского хозяйства Гордеев, учившийся на железнодорожника? и т. д.).

Из 9 человек по третьему пункту отсеиваются Зорькин, профессор, историк права, до своего назначения на пост председателя Конституционного суда не имевший опыта практической работы, Медведев, пересевший в кресло замглавы президентской администрации с должности университетского преподавателя, и президент Путин, который до 38 лет не имел никакого опыта административной работы, занял пост руководителя ФСБ в чине полковника и стал премьер-министром после трех лет работы на федеральном уровне.

Остаются 6 человек: Жуков – первый заместитель премьер-министра, Лавров – министр иностранных дел, Лебедев – председатель Верховного суда. Все родились в столице и закончили первоклассные вузы. Вторым сортом идут Греф – министр экономического развития и торговли, Кудрин – министр финансов, Лебедев – директор Службы внешней разведки. Эта шестерка – люди, не которые ДОЛЖНЫ входить в высшее управление государством, а люди, из которых МОЖНО ВЫБИРАТЬ высших чиновников. Хороших, плохих, посредственных – это другой вопрос, но по крайней мере профессиональных.

Кстати, не нужно думать, что хотя бы шесть ведомств РФ управляются нормально. Во втором эшелоне чиновников дела обстоят гораздо хуже. Возьмем вроде бы благополучный Верховный суд РФ. Он возглавляется В. М. Лебедевым, родившимся в Москве и окончившим юридический факультет МГУ. Но первый заместитель Лебедева – В. И. Радченко – родился в деревне, окончил Саратовский юридический институт; заместитель В. П. Верин родился в районном центре, окончил юрфак Воронежского университета; заместитель В. М. Жуйков родился в деревне, окончил (вдумайтесь в эти слова!) ВЕЧЕРНИЙ факультет Всесоюзного ЗАОЧНОГО юридического института; заместитель П. П. Серков родился в деревне, окончил Всесоюзный юридический институт (после ПТУ); заместитель А. И. Карпов родился в деревне, окончил юрфак Воронежского университета (в 32 года); заместитель А. Я. Петроченков родился в деревне, окончил юрфак Военно-политической академии в Москве.

Итак, высшее руководство органа, требующего особой квалификации и во всем мире отличающегося консервативностью и кастовостью, укомплектовано выходцами из крестьянских семей, выпускниками провинциальны х вузов и советски х ликбезов. Иными словами, Верховного суда в РФ НЕТ. Есть сельский клуб по интересам.

Кроме законов и инструкций в каждом развитом обществе есть негласные правила, которые социальным истеблишментом соблюдаются не менее скрупулезно. Например, человек может заниматься боксом, футболом, каратэ, хоккеем, штангой – это его личное дело. В этой области он может занять престижное место, получить кучу денег. Но вот стать министром или главой государства… ОЧЕНЬ РЕДКО. В РФ министры и депутаты парламента дуплятся в футбол сутками. Раскладывают крепкозадые телеса друг друга на татами, сворачивают сопатки боксерскими ударами. На Западе люди над русскими понимающе улыбаются, играя между собой в гольф, обмениваются тихими репликами. Никакого заговора против России нет. Зачем? Еще древние греки сказали: „Кого боги хотят наказать, того они лишают разума“. Дальше ничего не надо. Долболоб обслужит себя сам – хряснется лбом об пол в зале дзюдо, сломает ногу, играя в баскетбол. СЛАБОУМНЫЕ.

Или другой момент. В деревенском происхождении нет ничего зазорного. Крестьянин честно зарабатывает на хлеб, может легко переехать в город, стать рабочим, а то и служащим. Может расторговаться и завести свое дело. Но вот попасть из захолустной деревни в премьер-министры… Тоже – ОЧЕНЬ РЕДКО. Крестьяне ГЛУПЫЕ. Жизнь в деревне ИДИОТСКАЯ. Все это знают. Поэтому кроме законов и инструкции есть правила. Вроде всем человек взял: и высшее образование, и специализация, и в расшиши не играет. Сделал карьеру в управлении. Но если должность „генеральская“, люди кашляют, отводят глаза, крутят карандаш: „из деревни“. КЛЕЙМО. На одну социальную ступеньку шагнуть можно, на две – запросто. На три, четыре. А из Черного Отрога в премьер-министры – „широко шагаешь – штаны порвешь“. Сына – можно. А сам – подожди. ДЕРЕВНЯ.

Вот так и получается. Дураков в любой стране много, а в правительстве – только у нас» (Д. Галковский, vz.ru).

Давайте начнем с определений и начнем с общесоциального смысла этого понятия. Дееспособность – это способность рассудительно вести свои дела, соответственно недееспособность – это неспособность к рассудительному ведению дел по причине слабоумия. Слабоумие может быть как следствием молодого возраста, так и следствием психического заболевания. Нынешний Гражданский кодекс трактует недееспособность гражданина чуть конкретнее: это человек, который «не может понимать значение своих действий или руководить ими». А я бы уточнил: недееспособный – это человек, который или постоянно, или время от времени, или в определенных вопросах не соображает, что он делает. Это важное уточнение, но о нем позже.

Я, наверное, надоел с этим примером, но он ведь вопиющ, и сколько я его ни привожу, не получил ни одного возражения либо попыток объяснить ситуацию как-то по-другому.

Итак, Москва – столица СССР, основная масса народа в ней (ученые, преподаватели, чиновники, журналисты и т. д.) обслуживает 300 млн граждан СССР, все эти граждане, грубо говоря, платят налоги и на эти налоги живут москвичи. Совершенно ясные и понятные исходные данные – чем больше будет страна у столичных жителей, тем лучше и богаче эти жители будут жить. Совершенно очевидно, что если СССР расколоть и оставить москвичам только 140 млн человек, т. е. половину населения, то москвичи материально будут в среднем жить в два раза хуже.

И вот, априори полагая, что москвичи в среднем могут понимать значение своих действий и могут ими руководить, в 1991 г. им предлагают совершить несложное действие, направленное на обеспечение собственной выгоды москвичей, – проголосовать на референдуме за сохранение СССР. И в результате три четверти москвичей голосуют против СССР!

И вопрос тут выглядит даже хуже, чем просто вопрос о дееспособности москвичей.

Есть анекдот: идет геолог по тайге и видит, что на ветке дерева сидит чукча пилит ее. «Ты же упадешь!» – предупреждает геолог, но чукча на него только презрительно взглянул. Геолог пошел дальше, чукча падает, отряхивается и, восхищенно глядя вслед геологу, восклицает: «Шаман, однако!» На сегодня в Москве закрыты когда-то славные КБ, НИИ, жалкое состояние тех, кто еще работает, миллионы москвичей, бывших ученых, заняты оскорбительной работой обслуги, и что – они восхищенно смотрят на ту четверть москвичей, которая голосовала за СССР? Отнюдь, они уверены, что лично они всегда голосовали и всегда все делали умно и правильно, а то, что сегодня все как-то не так, так это никакой связи с их действиями не имеет. Три четверти москвичей – это масса, это «средний москвич», это и есть Москва, и как же тут не поставить вопрос, дееспособна ли она? Соображает ли, что делает?

Давайте рассмотрим и значение того факта, что средний москвич избегает заниматься производительным трудом и, я бы сказал шире – любым трудом, в ходе которого надо принимать самостоятельные решения. Вот сидит москвич на вахте, ему объяснили, что если у посетителя есть пропуск, то его нужно пропустить, если нет пропуска, то пропускать нельзя. Москвич с этой работой справляется прекрасно. Аналоги этой работы – работа в различных конторах и учреждениях, где работа расписана в инструкциях: прими заказ у клиента и передай его в сбыт; возьми этот чертеж и перерисуй его, увеличив размеры; составь слова в предложения, которые хвалили бы кого-то, и т. д. и т. п. Если не знаешь, как это сделать, то спроси у начальника и сделай как он скажет.

Но вот другая работа. Я хожу на рынок за покупкой овощей и фруктов в воскресенье к концу торгового дня. Впереди несколько малоактивных торговых дней и у продавцов проблема: что делать со скоропортящимися овощами и фруктами: попробовать сохранить их до нового наплыва покупателей либо сбросить цену? И тут уйма вопросов, ответы на которые должен найти сам продавец: есть ли холодильник, сколько он стоит, какой вид будет иметь твоя клубника через три дня, за сколько ее потом сможешь продать и т. д. и т. п. За каждый неправильный ответ немедленно расплатишься своими деньгами, и нет начальника, который возьмет на себя ответственность за эту ошибку.

Таким образом, торговать скоропортящимся товаром под свою ответственность способен только тот, кто понимает значение своих действий, т. е., безусловно, дееспособный человек.

Москвичи завидуют базарным торговцам, считают, что они гребут деньги лопатой, но много ли вы видели москвичей среди продавцов на рынках?

Для работы таксистом нужно запомнить улицы Москвы и Правила дорожного движения, т. е. тут нужна только память, средний москвич с этим элементарно справляется, и я встречал таксистов-москвичей и даже бывших «ученых». Но вот в эту зиму в самый мороз у меня прорвало хренов импортный алюминиевый радиатор, а из-за того, что горячая вода по стояку шла через него, аварию пришлось ликвидировать в три приема. Часть решений, которые принимали слесари, были, конечно, ими уже наработаны. Но вот возникла проблема – старые крепления не выдерживали веса нового чугунного радиатора. Возникла дилемма: либо я немедленно найду в квартире что-то аналогичное толстому стальному пруту, либо они прерывают работу, делают крепления у себя в слесарке и придут ко мне снова, когда у них возникнет «окно» между непрерывными авариями и вызовами. Я предложил им забить в стену ручное слесарное зубило, а оно, как известно, хотя и мощное, но плоское. Без сомнений, раньше им не приходилось вбивать в бетонную стену зубило, но слесари немного посовещались и вбили его достаточно точно и аккуратно. Надо сказать, что запросили они много, ссылаясь и на свои расходы, и на необходимость «отстегивать». Я так прикинул, что эта зима, судя по количеству вызовов, шедших на их телефоны, дала им хорошо заработать. Старший оказался армянином, бывшим инженером из Еревана, ныне российским гражданином, жителем Ростова. Молодые были: один чуваш, а второй оказался костромичем. Все работали в Москве по временной регистрации, и я спросил, есть ли среди слесарей их участка москвичи? Сами понимаете, у слесарей-сантехников работа, которая требует понимать значение своих действий, посему москвичей у них не было.

Мысль о том, что средний москвич брезгует работать рабочим, определенный смысл, конечно, имеет, но присмотритесь к объявлениям, которые вывешивают те немногочисленные предприятия, которые еще работают в Москве, – ведь на работу требуются и инженеры, и начальники. Так что можно, конечно, сказать, что средний москвич не любит работу рабочего, а можно сказать и так: средний москвич из-за своей недееспособности не в состоянии ее делать, а посему ее и не любит – она для него слишком сложная, она ему не по уму.

Следует сказать, что слабоумие среднего москвича – это не болезнь, не психическое расстройство, это, на мой взгляд, благоприобретенное свойство. Слабоумие среднего москвича вызвано окружающей его средой – тем, что он руководствуется принятыми в этой среде догмами, которые средний москвич считает истиной. Вот мой оппонент, к примеру, считает, что диплом об окончании МГУ и ум – это одно и то же, а благодаря свойствам своего ума вряд ли поймет разницу, хотя я и сделаю все, чтобы эту разницу объяснить.

Из-за благоприобретенности слабоумие среднего москвича не докажешь ни в каком суде. Средний москвич имеет хорошую память и запоминает все, что от него требуют на работе, и все, что он считает умным. То есть в быту, на работе, и особенно в болтовне, он вполне адекватен, поскольку его мозг воспроизводит готовые штампы, работает по заученным алгоритмам. Беда начинается, когда он выходит за рамки заученного, когда ему надо самому проанализировать ситуацию и найти решение, когда в памяти нет готового штампа или инструкции.

Я десять лет живу в Москве, но специфика моей работы такова, что я общаюсь в основном с той четвертью москвичей, которые отличаются от среднего москвича. Но даже в этой среде определенно дееспособных людей вдруг натыкаешься на синдром «среднего москвича».

Такой, к примеру, случай. Много лет назад один политизированный на левом фланге москвич, интеллигент, технарь, прекрасно справляющийся с работой по своей профессии, легко поддерживающий любые разговоры о политике, общественной жизни и искусстве, предложил мне выпустить календарь с картинками из «Дуэли». У меня не было на это времени, и я предложил ему оплатить все издательско-типографские расходы, но чтобы он сам организовал изготовление этого календаря, сам реализовал тираж, вернул мне вложенные мной деньги, а себе оставил все остальное. Прибыль была ощутима, и он охотно взялся за это дело, но начал с того, что стал ходить ко мне и спрашивать, что ему делать: где найти издательство, где найти типографию, как то, как се, – короче, я понял, что сам справился бы с этим делом с меньшими затратами времени. Добил он меня таким вопросом. В издательстве у него попросили не только картинки к календарю, но и числа самого календаря на будущий год. Он пришел ко мне, чтобы я ему их написал. Он без проблем мог сам определить, на какое число будет приходиться тот или иной день недели в будущем году, он мог купить любой другой календарь и просто переписать эти числа, но даже в этой простой, но незнакомой ему работе он не способен был на самостоятельное действие, он искал авторитет, указаниям которого он бы последовал и на которого можно было бы свалить вину за возможные ошибки.

Сначала меня это поразило, но потом, просматривая мемуары московских интеллигентов, я понял, что это типичное явление, кроме этого, начали просматриваться и причины благоприобретенного слабоумия. Если есть определенная среда людей, смысл и цель жизни которых сводится к тому, чтобы на халяву пожрать и сексом заняться, а также развлечь себя заученными словами из книг, смысла которых чаще всего не понимали и их авторы (а именно таков круг интересов московской интеллигенции), то кого эта среда может взрастить? Только дебилов, только органических идиотов. Я где-то читал, что были случаи, когда дети, как Маугли, действительно выживали среди зверей. Утверждают, что если такой ребенок проживет среди животных свыше определенного времени, то восстановить его интеллект, ум невозможно, человеком он уже не станет.

У нас другой случай – когда средние москвичи отгородили себя от огромного и многообразного мира СССР своей убогой целью – только животным удовлетворением чувств (инстинктов). Даже заучив и зная слова остального мира, но никогда не видя и не стремясь понять, что стоит за этими словами, они искусственно погрузили себя в дебилизирующую среду и стали умственно неполноценными – недееспособными.

Такой человек может знать слова «болт» и «гайка». Но если он никогда их не видел и не знает их функции и устройства, закройте его и обезьяну в сарайчике, заприте дверь только болтом с гайкой и подожгите этот сарайчик – и эти организмы будут одинаково беспомощны: они не смогут отвинтить гайку и открыть дверь. А ведь данный человек из нашего мысленного эксперимента может наизусть цитировать Бодлера и Кафку, Ницше и Шопенгауэра, страшно гордиться тем, что цитировать эти тексты может лишь небольшое количество людей, и в связи с этим считать себя исключительно умным – интеллектуалом. Но он сдохнет в этом сарайчике как животное просто потому, что не имеет элементарных знаний для жизни, а заученные им цитаты «из умных книг» никому не нужны, да и непонятны ему. Мозг у такого «интеллектуала» потерял способность искать самостоятельные решения.

Цензура в СССР невольно отсекала от народа СССР не только диссидентов, но и умствования слабоумного среднего москвича, и только с перестройкой толпы этих дебилов выскочили на трибуны, на страницы книг и газет, на телевидение. Я помню, как меня тогда поразил «молодой талант на ТВ», политический обозреватель, показывающий зрителям гильзу пистолетного патрона и уверяющий, что это «пуля от нагана Макарова», а сейчас уже не удивляет, когда телевизионный комментатор, показывая на экране числа 100 и 200, уверяет, что они отличаются «на два порядка». Москва – это Москва…

У меня есть знакомые бизнесмены, переехавшие в Москву, и они тоже подтверждают этот вывод: с клерками, сидящими у компьютера и перебрасывающими цифры из одной графы в другую, проблем нет, но найти москвича, которому можно было бы поручить самостоятельное дело с элементами новизны, очень непросто.

Я рассмотрю еще одну из причин недееспособности Москвы, которая, в общем-то, тоже так или иначе, но неуклонно распространяется на всю Россию. Но сначала необходимо немного поговорить о том, как становятся учеными.

Я понимаю, что у многих читателей остается недоверие к проводимой мной мысли о том, что стать ученым, а в понимании обывателя – получить ученую степень или даже членство в Академии наук, может любой слабоумный. Я уточню: конечно, не любой, а «с возможностями», например с деньгами, связями или с властными полномочиями, которые тоже легко превращаются в деньги.

Тут важна суть, а по сути в советской науке личный доход давал не поиск научных истин (чем занимались лишь немногие фанаты), а собственно ученые звания и должности. А когда есть спрос на эти должности и звания, то есть и предложение и быстро находятся наработанные пути для удовлетворения этого спроса. К примеру, еще до войны еврейская мафия в советской науке начала компилировать исследования западных ученых, т. е. повторять эти исследования, выдавая за свои (Запад, кстати, это понял и стал подбрасывать, часто через советских же разведчиков типа генерала Калугина, сведения о якобы «перспективных разработках», а наши ученые тупо повторяли эти исследования, надеясь на результат, и в конечном итоге бессмысленно тратили огромные деньги). Впоследствии способы получения ученых званий «быстрым путем» разнообразились, и настоящие ученые (фанаты) оказались в окружении серой толпы алчных проходимцев. И советскому ученому нужно было иметь настоящий фанатизм, чтобы остаться ученым, а не броситься за деньгами в науке вместе с серой толпой. Настоящие ученые у нас, конечно, есть, но вопрос в том, сколько их и имеют ли они хоть какие-нибудь ученые звания?

Для примера того, как просто стать ученым, приведу часть статьи Дэвида Сэнда в газете «Вашингтон таймс» о довольно известном у нас ученом.