Текст книги "Крах проекта «Человечество». Мир в 2050 году"

Вероятно, границы, за которой разум начинается (или оканчивается), попросту не существует. Упомянутый уже тест Тьюринга это отчетливо показал для машинного интеллекта. Обратимся теперь для сравнения к природе. Там есть свой тест – «тест Эзопа», показывающий, способно ли существо к осознанию причинно-следственных связей.

В VI веке до нашей эры древнегреческий писатель Эзоп написал или же насобирал множество басен, которые в наше время известны как «Басни Эзопа». Среди них была басня под названием «Ворона и кувшин», в которой описывается, как хотевшая пить ворона бросала в кувшин камешки, чтобы поднять уровень воды и наконец напиться. Несколько тысяч лет спустя ученые поняли, что эта басня описывает хороший способ тестирования интеллекта животных. Эксперименты показали, что подопытные животные понимали причину и следствие.

Вороны, как и их сородичи, грачи и сойки, подтвердили истинность басни. Обезьяны также прошли этот тест, кроме того, к списку добавились и еноты. Во время теста по басне Эзопа восемь енотов получили емкости с водой, на поверхности которой плавал зефир. Уровень воды был слишком низким, чтобы достать зефир. Двое из испытуемых успешно набросали в емкость камней, чтобы поднять уровень воды и получить желаемое. Другие подопытные нашли свои собственные креативные решения, которых исследователи никак не ожидали. Один из енотов, вместо того, чтобы бросать в емкость камни, взобрался на емкость и начал раскачиваться на ней из стороны в сторону, пока не опрокинул. В другом тесте, с использованием вместо камней плавающих и тонущих шариков, эксперты надеялись, что еноты будут использовать тонущие шарики и отбрасывать плавающие. Вместо этого некоторые животные стали многократно окунать в воду плавающий шарик, пока поднявшаяся волна не прибила кусочки зефира к борту, что облегчило их извлечение.

Разум вообще присутствует в каждом живом существе. В природе не бывает такого, чтобы некое свойство было бы уникальным. Другое дело, что именно называть разумом.

Вдумайтесь – еноты понимают причинно-следственную связь. А сотни миллионов людей, отлично зная, что единственный источник воды у них – река, протекающая перед глазами, не могут понять, что если рожать больше чем двух детей на женщину, то население будет увеличиваться, а вот воды не прибавится… В следующей главе мы разберем причины такой, казалось бы, поразительной глупости.

Пора бы признать – мы живем среди полуразумных существ, многие из которых относятся к нашему биологическому виду. Птицы и осьминоги пользуются орудиями труда, собаки различают слова, обезьяны осваивают язык глухонемых и разговаривают с исследователями на уровне трехлетнего ребенка. Дельфины и прочие китообразные, по мнению многих ученых, и вовсе совершенно разумные существа. Кстати, немного о дельфинах. Похоже, они действительно разумны.

Мы привыкли, что разумное существо меняет окружающий мир под себя. Киты и дельфины 50 млн лет назад пошли по другому пути – изменили себя под окружающий мир. Перебрались в воду с земной поверхности, пережили примерно 5 млн лет жесточайшей эволюционной ломки и с тех пор не меняются.

Возможно, кто-то из людей считает, что дельфиний мир – подводный эдем и светлое будущее всего человечества. Но это далеко не так. Во-первых, в раю нет болезней – а дельфины болеют примерно тем же, чем и человек. К тому же еще и страдают от паразитов. Во-вторых, на дельфинов охотится не только человек. Среди их врагов – акулы разных видов, а также косатки, тоже китообразные, тоже с большим мозгом. Любопытно, что косатки делятся на «оседлых» и «кочевых», прямо как люди. И если «оседлые» обычно питаются сельдью и живут в мире с дельфинами, то «кочевые» мигрирующие косатки поедают именно дельфинов. В общем, все как у людей.

У дельфинов даже наркоманы есть. Молодые дельфины ловят рыбу фугу, содержащую опасный яд – тетродотоксин. Затем жуют эту рыбу, передавая ее друг другу, как люди папироску с марихуаной и, видимо, достигают того же эффекта расслабленности.

Китообразные настолько разумны, что даже совершают массовые самоубийства – совсем как люди. И загрязнение океана тут ни при чем – о самоубийствах дельфинов писал еще Аристотель.

Так что дельфиний мир – далеко не пример для подражания. В нем тоже есть смерть, порок и войны; дельфины – тоже хищники, как и люди, и тоже живут за счет убийства других живых существ, как и мы. Просто мы коров разводим, а дельфины на сельдь охотятся. А то, что дельфины не уничтожают среду обитания вокруг себя, как мы, – ничего не значит. Зато они не мешают нам ее уничтожать. На суше ведь тоже многие народы не уничтожают свою среду обитания. На общую картину это не особо влияет.

А что же муравьи? Может, стоит с них взять пример, построив иерархию непререкаемых авторитетов в обществе? Где низшие знают о том, что они – низшие, и не обижаются, где начальство боготворят, как великих матерей…

Адептов тоталитаризма как способа спасти человечество много вообще в мире, и среди экологов – тем более. К сожалению, как мы уже писали, многие «зеленые» считают, что спасти человечество может лишь жесткое нормирование потребления природных ресурсов во вселенском масштабе. Увы, тоталитарно организованное общество из всех моделей общественного устройства наиболее уязвимо. Настолько уязвимо, что разрушить его может буквально один человек. Или, как в случае с муравейником, одно насекомое.

Тоталитаризм подразумевает всеобщую регламентацию, в том числе и в целеполагании. Властям тоталитарного государства, собственно, по нраву только одна цель – неизменность статуса кво. Между тем миллионам обывателей, не достигших власти, тоже хочется удовольствий, богатства, влияния – того, с чем они власть ассоциируют. Они станут опорой и источником ресурсов для любого человека, появившегося в тоталитарном обществе с любой целью, отличной от сохранения «застоя». Разумеется, если тоталитарные структуры не уничтожат этого человека. Но зачастую это бывает нелегко…

Проведем опыт, взяв за модель тоталитарного общества муравейник лесных рыжих муравьев. Все признаки тоталитаризма у них присутствуют. Действует монополия на труд – муравьи работают там, куда пошлют, и время от времени, подчиняясь приказам, перебрасываются «с должности на должность». Есть и монополия на пищу – рабочий муравей не может питаться самостоятельно. Он получает приготовленную пищу из зоба «старшего». В одиночестве муравей гибнет от голода. Есть у муравьев и свое «министерство правды» – «царица-матка» вырабатывает определенный фермент, разносимый муравьями друг к другу, благодаря которому все население муравейника знает о здоровье «царицы» и состоянии дел в муравейнике. Муравьев-фуражиров, несколько раз вернувшихся без добычи, съедают. Об инвалидах заботятся. Мертвых хоронят. В качестве коров муравьи используют тлей и других насекомых, заботясь о них. Не надеясь только на охоту и животноводство, в глубине муравейника заводят плантации съедобных грибов.

В общем, каждый муравейник – модель социалистической утопии. Правда, некоторые, южные, виды муравьев обращают другие виды в рабство, но это спишем на издержки национального характера. Так вот, для чего же создано это, довольно сложное, социальное устройство со своей псевдолабильностью, кастовостью, принудительным трудом, армией и полицией? Только для того, чтобы муравейник функционировал и в свое время дал жизнь десятку новых муравейников. Изо дня в день, из года в год, тысячелетие за тысячелетием в муравейниках Земли проходит вечный «день сурка»…

Но вот ветром на муравейник заносит маленького жучка, раза в полтора меньше муравья. Первого же подошедшего фуражира жучок останавливает и будто бы предлагает впиться ему в брюшко. Через пару секунд муравей тихо отходит и переживает новый жизненный опыт: он получил микроскопические капли выделений ломехузы (так зовут жучка), действующие на муравья как наркотик. Муравью наконец-то стало хорошо. Ежедневный труд, страшные жвалы полицейских, готовых наказать нерадивого работника, весь этот обрыдлый муравейник – все куда-то растворилось и исчезло под действием капли нектара из брюшка ломехузы. Теперь он обречен постоянно возвращаться за новыми порциями забытья к ломехузе – и, кстати, приносить ей корм.

Ломехуза спускается все ниже, заползает в подкупольную камеру и откладывает яйца вместе с муравьиными. Появившиеся из яиц личинки уже умеют выделять наркотик, поэтому муравьи заботятся о них, как о своем потомстве. Постепенно ломехуз становится все больше. Но пока муравейник не испытывает нехватки продовольствия.

Рабочие муравьи – те же самки. Каждая могла бы стать царицей, да вот не повезло. Но тут, видимо, под действием наркотика, у нового поколения муравьев развивается странная патология – грудная часть у них несколько увеличивается, и с виду они представляют нечто среднее между рабочим муравьем и самкой. Правда, не хотят работать. Сидеть в офисе, подавать кофе, отвечать на звонки – еще куда ни шло… Но такого рода деятельность в муравейнике не востребована. Ученые называют таких особей псевдоэргатами – «будто бы рабочими». Так в муравейнике начинается массовый бунт, как и во всех тоталитарных обществах выливающийся в тихий саботаж и расхищение общемуравьиной собственности…

Но перестройке муравьиный тоталитаризм не подлежит. В итоге все личинки «царицы» съедены голодающими солдатами – наркоманами, муравейник гибнет, псевдоэргаты, так и не осуществив своих надежд, умирают с голоду, ломехузы ползут себе дальше, благо новый муравейник – вот он…

Какая же мораль в этой грустной истории? Невозможно считать целью для общества сохранение нынешнего положения вещей. Невозможно считать целью для человечества выживание. Цель ломехузы – захватить муравейник – мы не можем назвать благородной. Но это цель, подразумевающая изменения. И тоталитарное общество оказывается беззащитным против ломехуз. Потому что противопоставить смыслу можно только иной смысл, но никак не бессмыслицу вечного застоя.

Реприза

Подведем некоторые итоги. Мы не можем определить границу разумной жизни. Мы не можем дать непротиворечивое определение разуму. Зато мы можем постоянно наблюдать за неразумным поведением отдельных людей, социальных акторов, государств и народов… Мы можем видеть, как люди, вопреки определению разума, приведенного в начале главы, не могут объективно осознать, в каком мире они живут и хотя бы решить для себя, стоит ли продолжать рожать в него детей. Так кто же мы? Разумные существа? Или пока только основа для их появления?

Коперник низвел Землю из центра мироздания в одну из планет, вращающихся вокруг Солнца. Джордано Бруно превратил Солнце из уникальной звезды в одну из множества. Дарвин обозначил место человека на планете не как Божьего творения, а как продукта эволюции – правда, поставив его на вершину эволюционной лестницы Иакова в небо.

Видимо, настала пора сказать человечеству, что с вершиной эволюции у него пока что получается неубедительно. По поведению человечество похоже больше на обычный биологический вид – что тлей, что крыс, что леммингов – размножающийся, покуда хватает ресурсов, а затем резко сокращающий свою численность до нового цикла размножения… Только в случае краха человечества нового цикла не будет вообще – или же он будет очень не скоро. Вызванный действиями людей кризис на наших глазах превращает их место обитания в планету, надолго не пригодную для развития цивилизации.

У нас нет не только ресурсов для дальнейшего наращивания роста цивилизации. У нас нет ни разума, ни совести, ни желания это осознать и сделать выводы. Мы оказались в очередном тупике. На этот раз – эволюционном. И выход из него один – признать, что эволюция не окончена, и следующими ее шагами, мы прогнозируем, будут разрушение общности под названием «человек» и создание нового разумного существа. Это существо будет создано людьми, но не будет человеком.

Андрей Столяров

Разум как идеал

Сетовать на то, что понятие «человек» до сих пор точно не определено, все равно что сетовать на устройство Вселенной – что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот (как нам было бы намного удобней), или что сила тяжести на Земле такова, что не позволяет человеку летать как птица.

Существуют экзистенциальные модусы, которые в принципе неопределимы: человек, разум, счастье, любовь, справедливость… Постичь их можно лишь чувственно (интуитивно), однако это, как мы знаем по опыту, не мешает им реально существовать. Более того, к ним можно апеллировать при корректировке социального мироустройства.

В конце концов мы ведь не можем точно определить, что есть «время», но мы можем его исчислять и на основе этого создавать сложнейшие теории и концепции – между прочим, как показывает эксперимент, вполне соответствующие реальной действительности.

И критиковать Всеобщую декларацию прав человека за расплывчатость и «юридическую ничтожность» тоже бессмысленно. Декларация и не должна быть конкретной, потому что она выражает принципы, а не законы. Она очерчивает некие предельные координаты, задает идеал, к которому должно быть устремлено человечество.

А конкретная юридическая юстировка этих координат – дело закона.

Как это происходит на практике, иллюстрирует известный политический анекдот. «В Государственную Думу РФ подан законопроект: не убий. Дума работает над поправками». Не следует воспринимать это исключительно как курьез. Анекдот, как и положено анекдоту, выражает в гротескной форме сложный социальный процесс. «Не убий» требуют принципы христианства. Да, «не убий», соглашается законодательный орган. Однако убивать можно: по решению суда (если в стране существует смертная казнь), на войне, при вынужденной самозащите. Принцип, таким образом, корректируется. Идеал сопрягается с конкретной социальной реальностью.

Что же касается отсутствия разума у людей, то вряд ли в этом следует упрекать жителей нищих стран, которые не видят сложных экологических причинно-следственных связей.

Разве они виноваты в том, что не получили никакого образования? Разве они виноваты в том, что, живя в удручающей нищете, думают лишь про сегодняшний, а не про завтрашний день?

В этом виноваты их правящие элиты.

И еще больше – мировое сообщество, занимающееся политической демагогией.

Деградация современной политики очевидна. В этом, вероятно, и состоит главная трудность современного мира. Принципиально изменились условия формирования власти. Раньше история двигалась медленно: человек рождался, взрослел, набирался знаний и опыта, старился и умирал в пределах одной эпохи. В результате политики более-менее соответствовали своему времени. Теперь ситуация совершенно другая. Скорость исторического процесса существенно возросла. Инновации, технологические и социальные, накапливаются стремительно. Нынешний политик рождается в одной эпохе и тогда же в его сознании формируются основные мировоззренческие константы. Но пока он, карабкаясь по карьерной лестнице, доходит до уровня принятия принципиальных решений, эпоха совершенно меняется, и он перестает ей соответствовать.

Вот в чем тут дело.

Большинство современных политиков абсолютно не соответствует текущей реальности. Они – анахронические представители прошлого. Они пытаются решать новые проблемы старыми методами.

Результат – налицо.

Мир действительно погружается в хаос.

Это – когнитивный тупик.

И пока та политическая элита, которая сейчас правит миром, не будет полностью заменена, пока не придут к власти люди, остро чувствующие динамику перемен, все будет идти как идет.

Человечество так и будет постепенно приближаться к экологической пропасти.

Разум так и не станет идеалом нашего существования.

И все ярче будет разгораться на небе звезда, именуемая Полынью.

Глава 5. «Что такое прогресс?». Andante

Экспозиция

Припоминаете? Этот вопрос писателю Виктору Баневу, герою повести братьев Стругацких «Гадкие лебеди», задал мальчик с библейскими глазами.

«Прогресс, – ответил тогда Банев, – это движение общества к тому состоянию, когда люди не убивают, не топчут и не мучают друг друга».

Как видите, хороший, правильный, интеллигентный ответ гуманиста. Но…

– А чем же они занимаются? – спросил толстый мальчик справа.

– Выпивают и закусывают квантум сатис, – пробормотал кто-то слева.

– А почему бы и нет? – сказал Виктор. – История человечества знает не так уж много эпох, когда люди могли выпивать и закусывать квантум сатис. Для меня прогресс – это движение к состоянию, когда не топчут и не убивают. А чем они будут заниматься – это, на мой взгляд, не так уж существенно».

Сейчас мы живем в сбывшейся утопии Банева. Во многих странах мира не топчут и не убивают. Хотя понимание неизбежности скорого конца цивилизации характерно для любого интеллектуала – убедиться в этом просто, окинув взглядом полки любого книжного магазина – но еще функционируют системы жизнеобеспечения в большинстве крупных городов, еще летают самолеты, еще действуют курорты, еще полны туристические пансионаты. Еще можно безопасно выпить чашечку кофе в уличном кафе в огромном количестве городов мира. Так что же, это и есть – прогресс?

Если помните, молодые герои «Гадких лебедей» с этим были не согласны:

«Вот в этом все дело, что для вас и ваших героев такое будущее вполне приемлемо, а для нас – это могильник. Тупик.

…И как вы там хотите, господин Банев, но вы показали нам в своих книгах… не объект приложения сил, а показали нам, что объектов для приложения сил в человечестве нет… Вы сожрали себя, простите, пожалуйста, вы себя растратили на междоусобную драку, на вранье и на борьбу с враньем, которую вы ведете, придумывая новое вранье… Вы никак не можете поверить, что вы уже мертвецы, что вы своими руками создали мир, который стал для вас надгробным памятником… Вы ругали правительство и порядки, как будто вы не знаете, что лучшего правительства и лучших порядков ваше поколение… да просто недостойно. Вас били по физиономии, простите, пожалуйста, а вы упорно долбили, что человек по природе добр… Или того хуже, что человек – это звучит гордо. И кого вы только ни называли человеком!..»

Разработка

Если прогресс в технике безусловно возможен, его легко наблюдать и даже можно экстраполировать для прогноза будущего, то прогресс в общественных отношениях далеко не так однозначен. В общественных отношениях мы скорее наблюдаем прогресс политтехнологий. От обращения к разуму политики перешли к обращению к эмоциям, инструментальных лидеров сменили эмоциональные, правда перестала быть истиной и стала информацией, вызывающей наиболее мощный эмоциональный отклик. Если бы прогресс в обществе был возможен, мы могли бы сказать, что прогрессивные идеи (например, всеобщее возвышение потребностей человечества, в терминах Маслоу – от набивания желудка до стремления к самореализации) обречены на победу, и наша задача – просто ускорить процесс, который неминуемо приведет к ограничению материальных потребностей, которые, сократясь, в свою очередь уменьшат давление на природу и так далее – и окружающая среда в итоге перестанет деградировать. Но ведь и сам Маслоу признавал, что стадии самореализации достигает не более 2 % людей… А это значит, что подавляющая масса человечества будет просто хотеть увеличения потребления материальных благ – увеличения как количественного, так и качественного…. И если вы им скажете, что люди уже уничтожили половину планеты, то в ответ вы услышите в лучшем случае «на наш век хватит».

Почему прогресс в интеллектуальной и нравственной сферах человечества невозможен, почему человечество обречено вновь и вновь повторять старые уроки, почему вымирание одних народов не служит стимулом к изменению системы ценностей у других?

Ответ на этот вопрос дал Иван Ефремов, изобретя новое философское понятие «Стрела Аримана». Он ввел его в своем романе «Час Быка», и герой романа так описывает действие этой «стрелы» – точнее, закона развития общества: «Стрелой Аримана мы условно называем тенденцию общества с морально тяжелой ноосферой умножать зло и горе. Каждое действие, хотя бы внешне гуманное, оборачивается бедствием для отдельных людей, целых групп и всего человечества. Идея, провозглашающая добро, имеет тенденцию по мере исполнения нести с собой все больше плохого, становиться вредоносной. Общество низшего типа не может обойтись без лжи. Целенаправленная ложь тоже создает своих демонов, искажая все: прошлое, вернее, представление о нем, настоящее – в действиях, и будущее – в результатах этих действий. Ложь – главное бедствие, разъедающее человечность, честные устремления и светлые мечты».

У Ефремова получился этакий гуманитарный Второй закон термодинамики. Примеры, как хорошее действие превратилось в свою противоположность, мы можем наблюдать в истории религий. В контексте рассуждений мы уже приводили в качестве неплохой задумки, приведшей к противоположным последствиям, Декларацию прав человека. И только что мы вам напомнили, как гуманистическая «формула прогресса» Виктора Банева привела к своей противоположности.

Наш мир полностью подвластен закону «стрелы Аримана». Любое самое хорошее и доброе дело будет иметь массу плохих последствий, по влиянию перевешивающих запланированную пользу. Ранее мы уже приводили в пример несколько таких «добрых» дел типа посадки деревьев или приема беженцев.

Похожие рассуждения мы встречаем у Семена Франка («Крушение кумиров»): «Если с этой точки зрения окинуть общим взором всю жизнь человечества, то приходится усмотреть парадоксальный, но воочию явственный факт (его очевидность еще усугубится для нас, если обратить внимание на тиранию идей, принципов и идеалов в частной жизни людей): все горе и зло, царящее на Земле, все потоки пролитой крови и слез, все бедствия, унижения, страдания, по меньшей мере на 99 % суть результат воли к осуществлению добра, фанатической веры в какие-либо священные принципы, которые надлежит немедленно насадить на Земле, и воли к беспощадному истреблению зла; тогда как едва ли и одна сотая доля зла и бедствий обусловлена действием откровенно злой, непосредственно преступной и своекорыстной воли».

Чтобы избавиться от власти «стрелы Аримана», необходимо для начала признать, что большинство людей на планете не могут адекватно воспринимать реальность – от избытка ли серотонина, обусловленного местом их проживания, от нежелания видеть угрозы для себя, или от «стокгольмского синдрома» по отношению к миру, не так уж и важно. А если увидят мир таким, каким он есть, то это может их уничтожить, как пелевинских адептов секты «Стремящиеся Убедиться» («Цель их духовной практики – путем усиленных размышлений и подвижничества осознать человеческую жизнь такой, какова она на самом деле. Некоторым из подвижников это удается; такие называются „убедившимися“. Их легко узнать по постоянно издаваемому ими дикому крику».)

В чем же состоит та тайна, понимание которой несовместимо с жизнью большинства людей на Земле и без понимания которой невозможен прогресс как способ продолжения жизни человечества?