Текст книги "История России"

После войны 1507–1508 гг. Великое княжество довольно быстро восстановилось. Но дальше его ждали еще более серьезные испытания. Хотя в новой войне войско Великого княжества одержало блестящую победу над российским войском под Оршей (8 сентября 1514 г.), но перевес явно был на московской стороне. В 1514 году был захвачен Смоленск. К тому же постоянно беспокоили своими набегами крымские татары, а Польша не могла оказать должной помощи, будучи скованной войной с Тевтонским орденом.

Во время правления Сигизмунда усиливается интеграция знати литовских и русских земель, да и само ее значение, свидетельством чего было зарождение великого вального сойма, весьма напоминавшего сеймы польской знати. Большую роль здесь сыграло формирование сословия шляхты (от немецкого Geschleht — род). Сеймы рассматривали разные вопросы, чаще всего о том, как собрать «серебщизну» с населения, о войне и мире. Результатом сеймовых решений было проведение переписи («пописа») шляхетских вооруженных сил, а также издание Статута 1529 г. – свода законов Великого княжества Литовского.

Престарелый Сигизмунд еще при жизни в 1544 г. с согласия Берестейского сейма передал управление Великим княжеством своему сыну от Боны Сфорцы (дочери миланского правителя) – Сигизмунду-Августу (1544–1572). В его правление Великое княжество Литовское еще быстрее пошло по пути развития, уже проторенному Польшей, – роста удельного веса и значения шляхты. Великокняжеская власть должна была реагировать на этот процесс, оставаясь в то же время выразителем общегосударственных интересов. Такого рода противоречие нашло отражение и в законодательстве того времени и в реформаторской деятельности власти.

В 1566 году издается новый Статут, дающий шляхте значительно больше прав в государстве. Годом раньше была проведена судебно-административная реформа, согласно которой государство было разделено на округа-поветы и в каждом из них созданы суды земские, гродские и подкоморские, причем шляхта подлежала отдельному земскому суду, а «пограничные» с другими сословиями ситуации решали два других вида судов. Было также увеличено количество воеводств, а власть воевод значительно ограничена в пользу шляхты. Между шляхтой и панами было много противоречий.

Впрочем, в одном крупные паны-олигархи и шляхта довольно часто сходились: сохранение самостоятельности Великого княжества в отношениях с Польшей, что не раз проявлялось на сеймах.

Как часто бывает в истории, в качестве катализатора, ускорившего процесс объединения двух государств, выступила война. В 1558 году с фактического разгрома московскими войсками Ливонии началась Ливонская война. Великий магистр обратился за помощью к Великому княжеству, и Ливонию начали инкорпорировать. Это привело к столкновению с Российским государством. Великое княжество ждали большие потери: в 1563 г. московские войска взяли Полоцк. Правда, в следующем году Великое княжество добилось реванша: на р. Уле была одержана победа. Но перевес все равно был на стороне Москвы, силы Великого княжества Литовского иссякали. Знать Великого княжества Литовского становилась более сговорчивой.

Долгий униатский процесс закончился в 1569 г. Сейм в г. Люблине провозгласил создание нового государства – Речи Посполитой с одним государем, единой внешней политикой, монетной системой, правом приобретения шляхтой земли и там и тут и т. д. И хотя обе части государства сохранили свою администрацию, казну, войско, суд, процесс консолидации зашел, как никогда, далеко. К тому же по условиям Люблинской унии украинские земли вошли непосредственно в состав Короны, что во многом определило их дальнейшие судьбы.

Экономическая и социальная история Великого княжества Литовского

Такова внешняя канва событий. Но как развивалась «внутренняя» история этого огромного региона Восточной Европы?

В состав Великого княжества Литовского, помимо литовских земель и «приросших» к ним ближайших славянских и прусских территорий, вошли фактически все древнерусские земли, кроме Владимире-Суздальской Руси и Господ Великого Новгорода и Пскова. В XV веке ВКЛ было одним из самых крупных государств Европы, площадь его составляла 1 млн кв. км. В конце XV – первой четверти XVI века государство уменьшилось до 700000 км. На этой площади обитало приблизительно 3 или 3,5 млн человек (Э. Гудавичюс). Этническая Литва составляла ¹/₁₀ этого пространства.

На территории древнерусских земель обитало то же население, что и прежде, сохраняя свои прежние традиции. У нас мало данных о социальном устройстве древнелитовского общества. Большинство населения составляли лаукиники (общинники), которые собирались на свои сходки – копы. Семейно-брачные отношения были еще весьма архаичны, господствовала большая кровнородственная семья.

«Политическое» устройство литовцев вполне укладывается в рамки военной демократии. Об этом свидетельствует наличие в источниках большого количества князей, скорее всего, глав родов. Постепенно формируется вождество, первоначально в виде конического клана во главе с Дангерутисом и Стакисом. Ко времени Миндовга вождество приобретает унитарный характер, а ко времени Гедимина достигает своего апогея.

Литовская княжеская власть отличалась рядом архаических черт, среди которых одна из самых ярких – система «диархии». Равноправное верховное правление двух братьев – дело обычное для древней Литвы: Дауспрунгас и Миндовг, Пукуверас и Бутигейдас, Витенис и Гедиминас, Явнутий и Кейстут, Ягайло и Витовт. Такое разделение власти было характерно для древних народов.

В состав Великого княжества Литовского вошли древнерусские города-государства, которые в ряде районов еще долгое время сохраняли свою социально-политическую структуру и экономическую основу в виде землевладения общин. На основе литовского вождества и восточнославянских городов-государств (волостных общин) формируется нечто новое. Но что?

Прежде всего необходимо еще раз отметить федеративный характер формирующегося государства. Это создавало условия для сохранения древнерусских городов-государств, государств-общин на территории Великого княжества Литовского. В ряде регионов они не только сохранялись, но и получили дальнейшее развитие. Ярчайшими примерами такого пути были восточные земли государства: Полоцкая, Витебская, Смоленская. Изучение довольно серьезного компендиума источников по их истории в это время показало, что они сохраняли все атрибуты древнерусских городов-государств: вечевую активность, суверенность, как во внешнеполитических, так и во внутриполитических делах, общинное землевладение, волостное устройство и т. д. Лишь под влиянием развития крупного частного землевладения (для этого региона относительно «крупного») происходит распад прежнего политического строя.

В целом можно говорить о сохранении на территории русских земель Великого княжества Литовского мощного общинного наследия, своего рода общинного строя, который состоит из остатков и модификаций древнерусской общинности. Правда, будущее было не за ним.

Постепенно формируются архаические сословия. Значительную часть высшего сословия составили князья: Гедиминовичи и Рюриковичи. Другим ингредиентом высшего сословия становятся бояре – наследники бояр Киевской Руси. Боярами стала называться знать и этнической Литвы. Первоначально и они выполняют те же функции, что и их предшественники: служат князьям, занимаются военными делами, дипломатической деятельностью, возглавляют вечевые партии в городах. Доходы их проистекали из управленческой деятельности – это были всякого рода кормления и держания государственных «урядов». Лишь в XV в. получает развитие боярское землевладение, пути бояр и остального населения расходятся. Именно бояре получают те сословные привилегии, которые под влиянием Польши начинают распространяться в Великом княжестве. Более того, они получают и польское название «шляхта», а боярами (панцырными и путными) стали называть более мелкое служилое население, которое социально граничило с боярами-слугами.

Во второй половине XV – начале XVI в. высшую группу знати, в основе которой было старолитовское боярство, стали называть на польский манер «панами».

В отдельную социальную категорию со временем выделяются и жители западнорусских городов, за которыми закрепляется название «мещане». Эта категория возникла в результате распада прежнего волостного единства городских и сельских жителей времен Киевской Руси. Мещане несли службу, которая варьировалась пространственно и хронологически. Эта служба включала в себя «блюдение» городских укреплений, военные повинности.

Под достаточно неопределенное понятие «крестьянство», помимо вышеупомянутых путных и панцырных бояр и слуг, подходили еще люди тяглые и люди данные. И те и другие были свободны и несли службы на «господаря», т. е. великого князя. Главной обязанностью их было обслуживать господарские дворы. От всех категорий населения отличались рабы, названия которых свидетельствуют о связи с Киевской Русью: челядь и холопы. В литовских землях невольники именовались паробками или койминцами.

Помимо рабов, все категории населения были свободны и несли ту или иную службу в пользу государства. «Сословия» имели много архаических черт, свидетельствовавших об их недавнем появлении: родовые пережитки, архаика в семейнобрачных отношениях и т. д.

Непосредственно с социальной историей Великого княжества Литовского связана проблема возникновения и развития государственной и частной земельной собственности. На протяжении XV в. в Великом княжестве Литовском формируется государственная (господарская) земельная собственность, которая окончательно оформляется «волочной померой» Сигизмунда-Августа в 50-е гг. XVI в. В состав его входят земли этнической Литвы и ряд земель Восточной Белоруссии.

Крупное частное землевладение формируется довольно поздно и несет на себе много «родовых» черт. Таковыми были право родового выкупа, закуп, запродажа и т. д. Вероятно, в собственно литовских землях, где не было таких долгих традиций общинной жизни, оно возникает раньше и является наиболее значительным по размерам. Магистральным путем формирования земельных владений были княжеские пожалования, хотя нельзя отрицать и путь «снизу», включавший в себя покупку, мену и захват земли.

Передаче населенных и ненаселенных земель предшествовало пожалование кормлений и держаний. Своими корнями эта форма материального обеспечения знати уходит во времена Киевской Руси, о чем уже шла речь. Но это не только «выбирание доходов», но и форма управления.

Служба была в основе всего. Она предшествовала землевладению, которое, собственно, и возникает путем передачи служебного населения. Все население Великого княжества Литовского на определенном этапе его истории становится служилым. Служебные отношения буквально пронизывают общественную и экономическую жизнь государства. Каково же происхождение службы? Истоки служебной системы уходят во времена Киевской Руси. Однако в условиях политической жизни Древней Руси, которая основывалась на принципах непосредственной демократии, «служебная организация» не могла получить значительного развития. Последнее слово и в делах войны оставалось за «людьми» – «боями» – ополчением, состоявшим из городских и сельских жителей. Сам князь находился в значительной зависимости от волостной общины, будучи в то же время ее непременным атрибутом.

На новом этапе восточноевропейской истории князья, выполняя свои общественно-полезные функции, все больше опираются на служебную систему, которая растет и расширяется. Наряду, с рабским и полусвободным населением в нее начинают входить свободные люди, которые несут те или иные повинности, по стране распространяются «пути» – отрасли княжеского хозяйства, а также княжеские замки и дворы. Эта система вполне напоминает ту гродскую систему, которая, наряду со служебной, существовала в XI–XIII вв. в Польше, Чехии, Венгрии. Литовское «завоевание» стимулировало рост этой системы. Такую стадию государственности можно назвать военно – служилой.

Необходимо отметить простоту государственного аппарата. После отмены в конце XIV в. областных княжений эстафета княжеской власти перешла к воеводам и наместникам. Они обладали значительными прерогативами, но власть их значительное время ограничивалась древнерусскими демократическими традициями. Рядом с наместником был тиун, который являлся преемником древнерусского тиуна. Еще одна должность – городничий, осуществлявший строительство городских укреплений. Хозяйством и таможней ведали ключник и осменик, отдельные поручения выполняли детские.

Центральный аппарат своими корнями уходил в древнерусскую княжескую старину и особой силой не отличался. Огромную роль в осуществлении им государственных функций играли всякого рода кормления и держания. Управление княжеством отличалось децентрализацией – отсюда позднее появление и малое количество высших государственных чинов. Общегосударственный архив начинает формироваться довольно поздно. При такой слабости центрального государственного аппарата Великое княжество, как уже отмечалось, приобрело федеративный характер.

В основе ее лежали договоры – уставные грамоты, которые великие князья заключали с землями на принципах древнерусского «ряда».

Налоговая система этого архаичного государства формировалась под мощным древнерусским воздействием. Полюдье, доживающее с древнерусских времен, по мере развития крупного иммунизированного землевладения, отходит на задний план, а фольварочно-барщинная система ее уничтожила. Похожую судьбу испытала и стация, весьма напоминающее то же полюдье, а также и другой архаический побор – дар. Очень древними были поборы на слуг: ловчее, тивунщина, а также судебные доходы в пользу администрации. В глубь столетий уходили и военные повинности: городовая, польная сторожа.

Киевская Русь не знала прямого обложения, дань тех времен – плата за мир, контрибуция. В это время оно появляется, что было связано с условиями формирования Великого княжества, когда княжеская власть выступает как внешняя сила по отношению к русским землям. Со временем дань становится основным налогом, который передается в составе иммунитетных пожалований. В начале XVI в. развитие иммунизированного землевладения вызвало необходимость введения нового прямого налога. Им становится «серебщина», которая утверждалась сеймом как для господарских, так и частных имений.

Развитие иммунизированного землевладения разрушало структуру архаичного военно-служилого государства, провоцируя формирование сословно-аристократической государственности. Подобным образом иммунизированное землевладение разрушило в XIII в. гродско-служебную систему в Центральной Европе. При этом нельзя забывать о роли самого иммунитета, который и был силой, формировавшей крупное землевладение, одновременно способствуя распаду общества на сословия. Отмечу, что в русских землях Великого княжества иммунитет развивался замедленно. Иммунитетом было и Магдебургское право[5]5
  Система средневекового немецкого городового права, получившая распространение в Германии и соседних землях западных славян.


[Закрыть], которое выдавалось городам Великого княжества.

Итак, материалы по истории Великого княжества Литовского дают возможность проследить за эволюцией государственности от городов-государств Киевской Руси и литовского вождества к военно-служилой государственности, а затем к сословно-аристократическому государству.

На основе древнерусских законодательных памятников сформировалось право ВКЛ. Это редкий в мире регион, где в течение одного столетия было издано три основополагающих кодекса, сменявших друг друга: Литовский статут 1529, 1566, 1588 гг. Первый статут содержит в себе еще много архаики, которая своими корнями уходит в древнерусскую старину. Такую архаику находим и в уставных грамотах древнерусским землям. Со временем право все больше наполняется сословным содержанием, выступая на страже интересов правящего сословия.

ВКЛ в XV–XVI вв. было многонациональным государством, здесь жили литовцы, потомки древнерусского населения, поляки, немцы, татары, караимы, цыгане. На перекрестке религиозных и национальных влияний сформировалась богатая и своеобразная культура, в которой были представлены и восток и запад Европы. Постепенно формируются украинская и белорусская народности…

Господа Великий Новгород и Псков

Огромную роль в отечественной истории сыграли республики Северо-Запада – Новгород и Псков. Волхов разделял Новгород на две «стороны»: Торговую на восточном берегу и Софийскую – на западном. На Софийской стороне был Детинец (Кремль) с храмом св. Софии. На этой же стороне располагались три самоуправляющихся района – «конца»: Людин, Неревский и Загородный; на Торговой стороне – Славенский и Плотницкий.

Концы состояли из улиц – общин, сосредоточенных вокруг православных церквей. Город был окружен земляным валом и рвом, за которыми находились посады. Далее простиралась огромная Новгородская земля. Она делилась на пятины и волости, причем число пятин соответствовало числу концов (Обонежская, Водская, Деревская, Шелонская, Бежецкая).

В пятинах были пригороды Новгорода: Псков, Изборск, Великие Луки, Старая Русса, Ладога и др.

За пятинами простирались волости, имевшие разное устройство. Самыми известными были Заволочье и Двинская земля, Пермская земля и Печора. Земли, подвластные Новгороду, были огромны и заселены многими народами: водью, ижорой, корелой, чудь, с которых новгородцы собирали дань.

Основой экономики было сельское хозяйство, которое в сложных природных условиях было развито неравномерно, сохраняя значительную архаику. Тем не менее, по мнению исследователей, с XIII в. трехпольная система начинает постепенно вытеснять перелог. Впрочем, не только переложная, но и подсечная системы продолжают жить на русском севере до позднейших времен.

В актах и берестяных грамотах неоднократно упомянуты «пожни» – сенокосы, что свидетельствует о широком развитии животноводства. Распространено было и огородничество с тем же ассортиментом, что и в других землях Руси. Также как и в других землях, большую роль в хозяйстве играли промыслы: охота, рыболовство и бортничество. Причем особую роль играла охота на пушного зверя – ведь это был товар, хорошо уходивший на западные рынки.

По мнению археологов, на изучаемый период (с XIII до конца XV в.) приходится третий период в развитии новгородского ремесла, для которого характерно увеличение выпускаемой на рынок продукции. Следствием этого было ухудшение качества продукции и дальнейшая специализация ремесла.

Уже в XII в. установились тесные контакты Новгорода с островом Готланд – важнейшим центром балтийской торговли. В городе появляется Готский двор, а во второй половине того же столетия – Немецкий двор. С 20-х годов XIII в. было положено начало Ганзе – союзу северо-немецких городов, о котором мы уже знаем. Это была уже не просто купеческая гильдия для охраны торговых привилегий, а своего рода «ассоциация купеческих ассоциаций», задачами которой были: борьба с сеньорами и создание контор за границей.

Ганзейцы устраивают в Новгороде свою контору, известную в источниках под названием «Двор святого Петра». Продолжавшиеся чуть не на 200 лет отношения новгородцев с Ганзой отнюдь не были идиллическими – они изобиловали столкновениями и конфликтами, которые периодически «снимались» договорами. Но они были во многом и плодотворными, способствовали сближению Руси с Западом – ведь торговля гораздо больше объединяет людей, чем война.

Основными предметами новгородской торговли были пушнина и воск. А.Л. Хорошкевич, специально изучавшая характер новгородской торговли, считает, что в XIV–XV вв. из Новгорода на Запад ежегодно вывозилось более полумиллиона шкурок. В Новгород везли дорогие ткани, цветные металлы, сельдь.

Как везде в древних обществах, с экономикой было тесно связано и социальное устройство. В домонгольский период Новгород ничем не отличался от остальных древнерусских городов-государств, с социальной точки зрения являвших из себя, по сути дела, иерархию соподчиненных общин. В XIII–XV веках ситуация меняется. Бояре начинают скупать земли, становятся крупными землевладельцами, тем более что у них не было конкуренции со стороны княжеской власти – развитого княжеского землевладения в Новгороде не было. Дворы бояр располагались в городе, а земельные владения боярских родов были на территории округи.

Однако развитие крупного боярского землевладения изменило социальную картину, способствовало отделению боярства от остальной массы населения. Ю.Г. Алексеев проанализировал изменения в формуляре новгородских и псковских грамот. Если первоначально грамоты составлялись от имени «новгородцев», «мужей новгородцев», то затем их сменяют «бояре, житьи люди и черные люди». Эти изменения свидетельствуют о распаде некогда единой городской общины на архаические сословия. Промежуточной категорией землевладельцев были житьи люди, которые владели дворами в городе и земельными участками в округе. Близки им по положению сельские жители – «своеземцы» или «земцы», статус и происхождение которых вызывают в науке споры.

Купцы, несмотря на их активную роль в жизни города, в отдельную прослойку не выделились. Они объединялись в общины, которые группировались вокруг церквей. Самой известной была община при церкви св. Иоанна Предтечи. Каждый, кто хотел «вложиться» в «Иванское сто» должен был внести большой взнос.

«Черные люди», городские и сельские, – низшая категория свободного люда. В городе это ремесленники – плотники, каменщики, гончары, кузнецы, портные, кожевники и т. д., а также рядовые землевладельцы и дворовл ад ельцы, так как далеко не все население города занималось ремеслом. В сельской местности это крестьяне, жившие на «черных», государственных землях и также организованные в общины, пользовавшиеся самоуправлением.

Из зависимых людей известны: смерды, половники, холопы. Они работали в боярских вотчинах, прислуживали в домах. Определенную страту новгородского общества являли из себя священнослужители и их челядь. Это верхушка Церкви – архиепископ, которому, по подсчетам А.С. Хорошева, к концу XV в. принадлежало 106 владений во всех новгородских пятинах. Владыки имели и богатую казну, именовавшуюся Софийской, поскольку хранилась на хорах Софийского собора. В их распоряжении был даже конный полк, который упоминается при описании приснопамятных событий 1471 г. В компетенцию архиепископа входил и суд по делам морали и нравственности, который также приносил немалые доходы.

Духовенство делилось на белое (приходское) и черное (монашествующее), которое подчинялось архимандриту. К концу новгородской самостоятельности насчитывалось 55 монастырей, земельные владения достигали значительных размеров.

Политический строй, доставшийся Новгороду от времен Киевской Руси, лишь постепенно видоизменяется, приобретает новые детали. В этом изменении можно обнаружить две стороны: дальнейшую демократизацию политического строя и усиление олигархических тенденций.

Дальнейшая демократизация проявлялась в увеличении роли веча, которое в полной мере стало высшим органом власти в Новгороде. Все попытки ряда исследователей представить вече в виде некоего ограниченного собрания потерпели полную неудачу. Идея о всеобщности веча получила и окончательное археологическое подтверждение – В. Ф. Андреевым была найдена вечевая площадь. Мужи-новгородцы по звону вечевого колокола собирались на площади и решали свои проблемы. Прерогативы веча были чрезвычайно широки: оно приглашало князя и заключало с ним договор, распоряжалось должностью посадника и тысяцкого, ведало государственными землями, осуществляло высший суд, объявляло войну и заключало мир и т. д.

Вече имело свою канцелярию во главе с «вечным дьяком». Конечно, на вече бывало шумно, бывали и столкновения, но не надо представлять работу этого органа власти, как буйство толпы. Деятельность веча носила вполне упорядоченный характер, соблюдался своего рода вечевой этикет.

Демократизация проявлялась и в развитии межкончанской борьбы, распространении избирательного принципа не только на архиепископов, но и на архимандритов крупнейших монастырей. Сказывалась эта демократизация и на отношениях с князьями. Упоминания о «рядах» с князьями дошли уже от XII в., а от второй половины XIII в. дошли и сами эти «ряды» – древнейшие из них – договорные грамоты с Ярославом Тверским. Из этих грамот узнаем, что князь мог выполнять свои функции лишь под контролем посадника. Он имел право лишь на определенный корм, не приобретая в собственность земли. Судить он мог лишь при участии посадника; должен был покровительствовать новгородской торговле.

Олигархические тенденции отражались в процессе захвата важнейших должностей исполнительной власти боярскими родами. Сначала такой должностью стало посадничество, хорошо изученное В.Л. Яниным, а затем тысяцкое. Большую роль в управлении городом, в политической и экономической жизни играл архиепископ. Военные действия новгородцы начинали не иначе, как по благословению архиепископа и прислушивались к его мнению в ходе частых споров между различными группировками.

Несмотря на сильные олигархические тенденции и усиление роли боярства, Новгород до конца своей самостоятельности сохранил не только общинную структуру, но и общинную сущность. Самой мелкой общиной была уличанская, которая объединяла большие семьи той или иной улицы. Уличанская община обладала правом суда над своим коллективом, трепетно следила за нерушимостью границ своей территории, была церковным приходом.

Уличанские общины объединялись в кончанские, из которых, собственно, и состоял Новгород. Кончанские общины также обладали комплексом прав и обязанностей. Боярская олигархия, если можно так выразиться, оставалась достаточно демократичной, ибо новгородские бояре сохраняли связь со своими общинами и действовали не сами по себе, а как представители городских концов.

«Важнейшая особенность новгородского народовластия заключалась в том, что оно было властью составлявших Новгород общинных корпораций (сторон, концов, улиц), которые образовывали самоуправляющиеся части города и придавали городской общине как целому федеративный характер. Общегородское вече в первую очередь являлось совещанием сторон и концов», – пишет известный новгородовед А.В. Петров.

Зачастую эти совещания перерастали в столкновения, и характер этой борьбы вполне соответствовал политическому и социальному строю Господина Великого Новгорода: истоки ее в дуальной организации первобытного общества, в языческих представлениях.

На фоне архаических обычаев в XIII в. становятся заметны элементы сословной розни. Она сказалась уже в событиях 1255–1259 гг., когда в ходе конфликта общины с Александром Невским и его сыном Василием произошло столкновение «старейших» и «меньших».

В XIV столетии социальная дифференциация способствовала нарастанию социального напряжения, показателем которого стало ушкуйничество. Отряды молодежи, видимо не нашедшей себя в жизни Новгорода, на своих судах – ушкуях спускались по рекам, прежде всего по Волге, и грабили города. Постоянно шли жалобы из «Низовых земель», но остановить эту вольницу новгородское правительство не могло. К такого же рода проявлениям сословной розни можно отнести «пожарные грабежи» и «крамолы», известные в это столетие.

Северному исполину надо было занять место в складывающейся геополитической ситуации, которая определялась формированием двух государственных образований в Восточной Европе: Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского.

В 1470 году в Новгород по приглашению веча прибыл из Литвы князь Михаил Олелькович. Литовское влияние возрастало, но новый архиепископ Феофил, опираясь на поддержку своей «партии», решил отправиться на поклон в Москву. Против него выступила Марфа-посадница, вдова посадника Борецкого, вместе со своими сыновьями и своей «партией». Новгород «возмятеся»: одни стояли за Москву, другие – за Литву, причем большинство высказывалось за Казимира.

Несколько иным был путь развития «молодшего брата» Новгорода – Пскова. Город на берегу реки Великой является одним из древнейших русских городов. «Археологическая модель» города такова: центральная часть – Кром, Довмонтов город, который примыкает к Крому с юга, Средний город, Полонище – к югу и юго-востоку от Среднего города, Запсковье, Завеличье. В административном отношении он, подобно Новгороду, делился на шесть самоуправляющихся районов – концов. Псков всегда был пограничным городом, и история отвела ему роль «стража Руси», о его мощные стены, как об морской утес, разбивались волны вражеских набегов.

Территория городской округи, узкой полосой протянулась по берегам р. Великой, Псковского и Чудского озер. Древнейшими административно-территориальными единицами Псковской земли были «губы» и «засады». На территориях засад Псков имел несколько пригородов, древнейшими из которых, по авторитетному мнению А.Р. Артемьева, были Изборск, Воронач, Остров, Велье, Котельно, Коложе и Врев. Пригороды управлялись псковскими концами.

Как показал Ю.Г. Алексеев, социальная нерасчлененность псковского общества была еще более значительной, чем новгородского. Здесь отсутствовали крупные боярские латифундии; преобладало мелкое вотчинное землевладение. Бояре Пскова так и не сбились в более или менее прочную страту.

Горожане-псковичи (бояре и черные люди) были объединены в общину, от которой в зависимости находились пригородские общины. Но если пригорожане пользовались определенными правами, так же как и земцы (одна из категорий сельского люда), то черные крестьяне – смерды коллективно эксплуатировались псковской городской общиной. В глазах граждан Пскова смерды были, прежде всего, данниками, что порождало иной раз серьезные конфликты, подобные «брани о смердах» 1483–1486 гг.

Купцы так же, как и в Новгороде, объединялись в свои общины, и только член такого сообщества считался настоящим «пошлым купцом», т. е. купцом, чей статус официально признан. В Псковской Судной грамоте фигурирует зависимое население. Это наймит, который вынужден по тем или иным причинам работать на хозяина. Обращает на себя внимание промежуточность его положения: в кабального человека он может превратиться только при определенных условиях.

Есть еще изорник – человек, находящийся в определенной поземельной зависимости от государя, причем эта зависимость реализуется в виде выплаты оброка и зачастую осложняется еще долговыми обязательствами. Характерно, что поземельная зависимость изорника не приводит к утрате им гражданских прав. Если изорник обязан платить половину своего урожая, то он называется «исполовником». Были еще огородники, кочетники (рыболовы), плотники.