Текст книги "Мой итальянец"

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

У меня не было выбора, подумала Келли, вглядываясь в лицо спящей дочурки. Подняв голову, она с отвращением увидела изображение огромного паука, которое все еще красовалось на стене. Даже если бы ей грозило наказание за неуплату налогов, она сомневалась в том, что все закончилось бы тюрьмой. Она никогда не зарабатывала больших сумм. По крайней мере так говорил ей Том. Но она не могла подвести Эллен и, возможно, доктора. Главное, с чем не могла смириться Келли, – это позволить Анне Лу уехать в Италию без нее и попасть под тлетворное влияние Оливии.

Келли быстро обернулась: голос Джанфранко прервал ее размышления:

– Прекрасная девочка.

Стоя с другой стороны кроватки, он наклонился, чтобы поцеловать Анну Лу в щечку. Вид его, такого высокого и сильного и к тому же полуодетого, заставил ее пульс бешено забиться.

Темно-синий махровый халат, свободно завязанный на талии, доходил до середины его бедер, обнажая оливковую кожу. Келли покраснела и отвела взгляд.

Презирая себя за слабость, за такую реакцию на его неожиданное появление, она коротко ответила:

– Да, прекрасная, и я хотела бы, чтобы она оставалась такой и не попадала под влияние твоей невестки. – Она холодно добавила: – Как я понимаю, Оливия будет ужинать вместе с нами?

Они приехали в «Каса Мальдини» в четыре часа дня. К удивлению Келли, ее свекровь, Кармела, встретила ее с распростертыми объятиями и извинилась за то, что не была достаточно внимательна к ней в последние дни ее пребывания в этом доме. И Анна все еще работала здесь. Она была помолвлена и собиралась сыграть свадьбу в августе.

Анна Лу немедленно влюбилась в этот дом, в отличие от своей мамы, которой не нравилось это огромное здание. К тому времени, когда Келли с помощью Анны уложила девочку спать, Анна Лу, с присущей ей решительностью, заручилась обещанием, что будет подружкой невесты на свадьбе у Анны. Единственным человеком, которого еще не видела Келли, была Оливия.

Обойдя вокруг кроватки, Джанфранко остановился за спиной Келли и посмотрел на нее сверху вниз своими загадочными глазами.

– Оливия не будет ужинать с нами, равно как обедать и завтракать. Она больше не живет здесь.

– Что?! Но ты же говорил вчера… – Келли замолчала. Он не подтвердил, но и не отрицал присутствия Оливии. Он только сказал: «Так поезжай вместе с ней». Келли взглянула ему в лицо, но оно было непроницаемым. – Ты дал мне понять…

Он саркастически поднял темную бровь.

– Ты поняла так, как хотела, кара. – Он ласково добавил: – Я хотел, чтобы мои жена и дочка вернулись в мой дом, и использовал для этого все свои возможности. В моем понимании брак – это на всю жизнь. Помни это, и у нас все будет прекрасно.

– Оливия уехала? Когда?

Келли все еще с трудом верила в это, хотя не подвергала сомнению утверждения своего неистового мужа. Это был неугомонный дьявол, когда ему надо было чего-то добиться.

– Через несколько недель после тебя. Сейчас она замужем и живет в Швейцарии.

Не страдает ли он, потеряв Оливию? Опустив голову, чтобы скрыть, насколько ее изумило это известие, Келли незаметно взглянула на него из-под густых ресниц. Он не увидел этого. Его взгляд с явным одобрением блуждал по ее изящной фигурке. Она уже приняла душ и переоделась к ужину в фиолетовое атласное платье с тонюсенькими бретельками, поддерживающими лиф. Она смутилась, почувствовав, как натянулась тонкая ткань на ее груди, и опустила глаза.

За ужином Келли едва притронулась к еде, хотя почти ничего не ела весь день. Наконец она бросила беглый взгляд на Джанфранко, сидящего во главе стола, улыбнулась извиняющейся улыбкой Кармеле и встала.

– Это был долгий день, и я устала, так что, с вашего разрешения, пожалуй, пойду лягу.

– Ну, конечно, – отозвалась Кармела. – Я понимаю.

– У тебя была напряженная вся неделя. Тебе надо отдохнуть, – миролюбиво сказал Джанфранко. – Спокойной ночи.

Смерть Тома, похороны, а на следующий день – приезд Джанфранко. Келли неожиданно вспомнила, что почти не спала и не ела целую неделю. Удивительно, что Джанфранко понял это. Он не отличался особой чуткостью.

– Спокойной ночи, – ответила она и поспешно пересекла комнату, боясь встретиться взглядом с Джанфранко.

Келли обвела глазами спальню. Это была та же комната, которую она занимала раньше, и Анна положила ее льняную ночную рубашку на массивную кровать с четырьмя столбиками. Интересно, спит ли Джанфранко по-прежнему в соседней спальне? – подумала она, но тут же отогнала от себя эту мысль. Размышления о Джанфранко не приведут ни к чему хорошему.

Взяв ночную рубашку, она вошла в примыкающую к ее спальне ванную комнату. Приняв душ, она натянула через голову ночную рубашку. Мельком взглянув в зеркало, недовольно поморщилась. Рубашка доходила ей до ступней. Она стояла с распущенными волосами, без тени косметики на лице, и единственным цветовым пятном были темные круги под глазами. Она была похожа на привидение.

Келли вернулась в спальню, потом вошла в детскую. Несколько минут она стояла, всматриваясь в лицо спящей дочурки, потом молча произнесла молитву о том, чтобы Анна Лу была здесь счастлива. О себе она не думала.

Правильно ли она поступила? В глубине души Келли знала, что выбора у нее не было. Джанфранко, объявившись вчера, только ускорил события. Если честно, Келли уже пришла к решению связаться с Джанфранко, после того как Анна Лу спросила на Пасху о своем отце.

Она дотронулась пальцем до щечки дочери.

Все эти годы Келли пыталась не думать о муже, потому что ей было слишком больно, но теперь она смотрела в лицо фактам. Прошлая ночь доказала ей, что ее влекло к Джанфранко так же сильно, как раньше. Только теперь она не называла это любовью.

Она не доверяла ему, но ведь и он не доверял ей, так что в этом они были квиты. Однако у них был общий ребенок, и она не подвергала сомнению его любовь к Анне Лу. За короткие двадцать четыре часа между отцом и дочерью установился несомненный контакт. Если Келли хотела быть с дочерью и обеспечить ей счастливый дом, которого та заслуживала, – а она этого хотела, – тогда, вероятно, лучше всего помириться с Джанфранко.

Тихо прикрыв за собой дверь, Келли вернулась в спальню. Она слишком устала, чтобы принимать сейчас какое-то решение. Забравшись в постель, она свернулась калачиком, широко зевнула и через секунду заснула.

Келли проснулась и подняла голову. Ей еще не хотелось просыпаться. Она устроилась поуютнее и ощутила твердое мужское бедро. Широко раскрыв глаза, она резко вскочила.

– Какого черта! – воскликнула она. Другая сторона кровати была занята.

– Бонджорно, синьора.

Анна поставила на ночной столик поднос с кофейником и двумя чашками.

Джанфранко лежал в ее постели, откинувшись на подушки. Он выглядел необыкновенно сексуально и, если Келли не ошибалась, был абсолютно нагим. Она перевела взгляд с Джанфранко снова на Анну и поспешно отодвинулась на край кровати.

– Спасибо за кофе, а где Анна Лу? – спросила она.

Можешь идти, Анна, – распорядился Джанфранко. – Я сам все объясню.

Ему придется чертовски много объяснить. В том числе, почему он оказался в ее постели, сердито подумала Келли. Ее синие глаза снова остановились на нем.

– Успокойся. Мне сказали, что наша дочь умыта и одета и в данный момент завтракает на кухне. Она совершенно очарована нашим котом, – добавил он.

Его глубокий голос, охрипший со сна, словно бальзам действовал на ее кожу. Он не сводил с нее сонных глаз.

Почувствовав жар во всем теле, Келли судорожно глотнула и отвела от него взгляд. Он излучал такую сильную мужскую энергию, что становилось страшно. Ее взгляд скользнул по черной поросли на его широкой груди, по прикрытым тонкой простыней бедрам.

Келли проглотила ком в горле и спросила первое, что ей пришло в голову:

– Почему кофе принесла Анна? Раньше это делал Альдо.

Губы Джанфранко скривились в циничной усмешке.

– Я понял, что проявлял не слишком много чуткости три года назад. Ты была тогда новобрачной, впервые в жизни стала делить постель с мужчиной, а я позволял другому мужчине будить тебя по утрам. Я привык к Альдо, но помню, как ты краснела и пряталась под простыню.

– Ты прав, я стеснялась.

Она почувствовала на мгновенье, как тронута тем, что он обратил внимание на ее смущение, хотя и с опозданием на три года.

– Конечно, это вряд ли имеет значение теперь. – Джанфранко снова откинулся на подушки. – Но я позаботился об этом еще до того, как поехал в Англию и выяснил, какой образ жизни ты там вела.

Келли уловила сарказм, и то теплое чувство, которое было вспыхнуло к нему, исчезло как дым.

– Уж не сравнить с тем, какой у меня был здесь, – уколола она, выскользнула из постели и с вызовом спросила: – Может быть, теперь ты объяснить, что делаешь в моей постели?

– В нашей постели, Келли.

– Ценное заявление. Когда-то ты не мог дождаться, чтобы выскочить из нее, – в свою очередь с сарказмом поддела она. Обида не прошла и спустя три года.

– Насколько я помню, ты ни разу не возразила: для тебя главным была безопасность нашего тогда еще не родившегося ребенка. – Он с удивлением взглянул на нее, словно получил ответ на какой-то мучивший его вопрос. – Я понятия не имел, что тебя это трогало.

Он был слишком проницателен, и она смертельно испугалась того, что едва не выдала себя.

– Налью кофе, пока он еще не остыл, – пробормотала она и стала наполнять обе чашки.

Сделав глубокий вдох, Келли снова повернулась к нему лицом и протянула чашку с блюдцем.

Он взял чашку из ее рук, выпил и поставил чашку на ночной столик. Потом, отклонившись назад, посмотрел на нее с невозмутимым выражением, отчего Келли занервничала. А когда он заговорил безучастным тоном, она едва не пролила свой кофе.

– В конце твоего пребывания здесь мы провели несколько недель, деля одну постель, а потом доктор запретил нам секс. Я спал в отдельной спальне потому, что жаждал тебя со страстью, которую не мог контролировать.

Втянув воздух, Келли испуганно посмотрела на него. Она увидела огонь в сверкающей глубине его темных глаз и почувствовала, как ее охватывает ответное тепло.

– Да, Келли. Я представлял угрозу для нашего неродившегося ребенка, поскольку не был уверен, что смогу удержаться от близости с тобой. Стоило тебе только прикоснуться ко мне и улыбнуться, как все остальное отступало перед непреодолимым желанием овладеть тобой.

Келли от удивления раскрыла рот. Она не верила ему.

Он вытянулся во весь свой рост, продолжая внимательно следить за ней.

– Ты знаешь, что это правда, – усмехнулся он. Но теперь нет таких ограничений, а ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.

Келли стиснула зубы и со стуком поставила свою чашку на столик. Она не клюнет на его приманку, подумала она и про себя сосчитала до десяти.

– Не отрицаешь. Очень разумно, – сказал Джанфранко, и при этих его словах она снова взглянула ему в лицо.

– Полагаю, ты пытаешься сказать мне, что всегда любил меня, а не Оливию? – фыркнула Келли.

Его губы скривились в насмешливой улыбке.

– Нет, не пытаюсь. Ты никогда не доверяла мне раньше. Почему бы это изменилось сейчас? А что касается любви… речь не о ней. – Его лицо стало напряженным. – Когда мы в первый раз занимались любовью… или сексом… как хочешь… ты довела меня до исступления и продолжаешь доводить. На этот раз мы будем делить постель и доставлять друг другу удовольствие до тех пор, пока не пройдет страсть. Это будет удовольствие без всяких последствий.

Он натянуто рассмеялся, насмешливо оглядывая ее застывшую фигуру в белой ночной рубашке, спутанные длинные волосы, падающие на спину.

– Вид у тебя, может быть, и наивный, но мы оба знаем, что ты теперь дама опытная. Сколько еще Выло их у тебя, кроме Тома?

Сжав кулаки, Келли почувствовала, как ее захлестывает гнев.

– Как ты…

– Не надо, не трудись, не отвечай. – Он предостерегающе поднял руку. – Не будем говорить о прошлом.

Он спустил длинные ноги с кровати и встал, совершенно обнаженный.

Это нечестно, беспомощно подумала Келли. Вид его нагого тела возбуждал ее, а она стыдилась своей слабости. – Она бросилась в ванную и заперла за собой дверь. Сердце бешено колотилось в груди.

Прошло полчаса, прежде чем она отважилась выглянуть из ванной. Приняв душ и накинув белый банный халат, она осторожно оглядела спальню. Комната была пуста. Келли надела синий сарафан и босоножки и отправилась искать дочь.

Картина, которую она увидела, спускаясь по лестнице, вызвала невольную улыбку на ее губах. Джанфранко стоял на четвереньках, а Анна Лу оседлала его. Держась за его волосы, она кричала:

– Быстрее, быстрее, папа.

Когда Келли дошла до нижней ступеньки, Джанфранко остановился у ее ног и поднял голову.

– Сними ее с меня, пока она не вырвала все мои волосы. Умоляю тебя, стоя на коленях.

Так оно буквально и было, и Келли, засмеявшись, сияла Анну Лу со спины отца и поставила на ноги.

– Что все это значит?

Она старалась быть серьезной, но улыбающиеся глаза выдали ее.

– Папа сказал, что купит мне пони, и я тренировалась. Он будет меня учить ездить верхом.

Было совершенно очевидно, что Анна Лу полностью освоилась и со своим отцом, и в своем новом доме. Келли наклонилась и обняла ее, потом выпрямилась и с завистью подумала, что хотела бы чувствовать себя так же непринужденно в присутствии Джанфранко.

– Я обещал Анне Лу, что возьму ее с собой на целый день и мы поедем покупать пони.

– Что? Пони? – рассеянно спросила Келли. – Чтобы ездить верхом?

Джанфранко широко улыбнулся.

– Да, пони, и да, чтобы ездить верхом, – сказал он ласково. – Лучше поедем с нами, чтобы тебе понравилась наша покупка. Я подумал, что мы можем провести целый день в Вероне и там пообедать. Может быть, ты купишь там какую-то летнюю одежду для вас обеих.

– Пожалуйста, мамочка, поедем, – потянула ее за юбку Анна Лу.

Келли бросила испепеляющий взгляд на Джанфранко. Значит, их одежда была недостаточно хороша? Но когда она ответила, голос ее был ровным.

– Если ты найдешь время, это было бы прекрасно. – Она не собиралась спорить в присутствии Анны Лу.

Взяв Келли за руку, он тихо сказал:

– У меня много времени, и мы оба знаем, почему. Его длинные топкие пальцы, легко сжимающие ее руку, жгли ей кожу. Угроза в его голосе заставила Келли замолчать. Прищуренный взгляд в его смуглое красивое лицо сказал ей, что у нее нет выбора, и, взяв Анну Лу за ручку, она вышла с ними из дома.

Он привез их в конюшни на окраине Вероны. И к удивлению Келли, у владельца действительно оказалась маленькая шотландская лошадка. Анна Лу была в восторге, но надула губки, когда отец объяснил ей, что они не могут забрать пони с собой, лошадку привезут позже на специальной машине для перевозки лошадей. Но когда они приехали в Верону, девочка повеселела. Накупив игрушек и одежды, Джанфранко предложил поехать на озеро Гарда в охотничий домик с небольшим частным пляжем.

У Келли пересохло во рту, когда он снял рубашку и сел рядом с ней, не сводя глаз с Анны Лу, шлепающей по мелководью. На нее нахлынули тревожные воспоминания о том времени, когда она была здесь с Джанни, когда она была невинной и влюбленной.

Неожиданно ее ослепили слезы. Слава богу, ее глаза были скрыты за стеклами темных очков. Келли заморгала и уставилась невидящим взором на озеро. Ей не хотелось признаться себе, но это было так: кем бы он ни был, простым смертным или графом, изменником или человеком, которого она предала своим дезертирством, ее чувства не менялись. Она до боли мечтала о нем с одинаковой силой, одинаковой страстью и любовью…

Они были женаты и прожили вместе всего полгода и спали вместе чуть больше одного месяца. Возможно, на этот раз все сложится лучше… по крайней мере теперь не было Оливии…

Испугавшись того, куда завели ее мысли – прямым ходом в его постель, – она поспешно сказала:

– Пора возвращаться. Уже поздно, и Анне Лу больше чем достаточно впечатлений для одного дня.

Она увидела изумление в его темных глазах. Словно он прочитал ее мысли и прекрасно понял, что она чувствует.

– Слишком много воспоминаний, кара!

Поднявшись на ноги, он бросил на нее тяжелый взгляд. – Но теперь у нас будут новые.

Подойдя к Анне Лу, он взял ее на руки. Келли поймала себя на мысли, что с удовольствием оказалась бы на ее месте.

Да, это был чудесный день, согласилась Келли с Анной Лу, укладывая дочку спать.

Получасом позже, в течение всего ужина, она поддерживала вежливый разговор с мужем и свекровью, но в душе у нее все кипело, и она с облегчением вздохнула, когда после кофе Джанфранко сказал, что ему нужно просмотреть кое-какие бумаги, и ушел.

Облегчение сменилось паникой через пару часов, когда Келли, закутанная в банное полотенце, вышла из ванной. Она остановилась как вкопанная. Джанфранко стоял возле кровати в купальном халате. Рядом с ним, на столике, стояли бутылка шампанского и два бокала.

– Тост за наше воссоединение, – насмешливо объяснил он. Затем открыл шампанское, наполнил оба бокала и, держа в каждой руке по бокалу, подошел к ней.

Ее сердце беспорядочно забилось. Келли понимала: это был момент истины. Если она беспрекословно возьмет бокал, значит, соглашается быть по-прежнему его женой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Она подняла голову, пристально всмотрелась синими глазами в его точеное лицо и вдруг поняла, что он вовсе не так уверен в себе, как казалось. Она тут же решила, что принимает желаемое за действительное. Да, решение было за ней… это правда. Но на самом деле она знала, что Джанфранко так или иначе, но добьется своего… Она взяла бокал.

– Спасибо.

Слегка дрожащий голос выдавал ее состояние.

Его сверкающие черные глаза жадно скользили по ней. Их взгляды встретились. Неожиданно атмосфера стала напряженной.

Келли почувствовала, как ее тело захлестнула жаркая волна, когда он поднес бокал к губам.

– За мою жену, мать моего ребенка. За начало нашего брака.

И он выпил залпом.

Дрожащей рукой Келли поднесла свой бокал ко рту и сделала глоток, но поперхнулась и опустила голову.

Джанфранко отобрал у нее бокал и направился к ночному столику, чтобы поставить оба бокала. Затем повернулся к Келли.

– Иди сюда, – скомандовал он.

Она подняла голову. Ее повлажневшие глаза встретились с его горящим взглядом. Этот греховно чувственный рот, гордый наклон темноволосой головы, гибкое сильное тело, застывшее в ожидании…

Как загипнотизированная, Келли сделала шаг вперед, потом другой… Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, ощутила тяжесть в груди. Заколебалась и проглотила подступивший к горлу ком, прежде чем снова шагнуть вперед. Он не собирался помогать ей…

– Ты выглядишь взволнованной, – мягко сказал он, протянул руки к ее напряженным плечам и притянул ее к себе, не сводя глаз с ее лица. – Только почему? Ты же теперь опытная женщина.

Если бы он только знал, что был единственным мужчиной в ее жизни, подумала Келли, но ничего ему не сказала.

Он схватил край ее полотенца, ловким движением сорвал его, и она предстала перед ним обнаженная. Он наклонил голову и неожиданно нежно прижался к ее губам.

– Совершенство… – простонал Джанфранко и опрокинул ее на кровать. Мгновенье черные, как уголь, глаза созерцали ее, потом он сбросил с себя халат.

Это было то, чего так ждала Келли. Обнаженный, сильный, он сам был подлинным совершенством. Ее глаза жадно скользили по его великолепному телу. Она с такой страстью жаждала его, что больше не могла ждать. Она протянула к нему руку.

– Сейчас, кара.

Он обещающе улыбнулся, наклонился над ней и снова прижался губами к ее губам.

В течение нескольких последующих часов они не произнесли ни единого слова. Это был эротический пир чувств.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На следующее утро Джанфранко представил ей няню. Это была внушительного размера вдова лет сорока, синьора Мусси. Джанфранко дал ясно понять, что в функции этой женщины входит пресекать любую попытку Келли вновь сбежать с Анной Лу. Те же самые инструкции получила и остальная прислуга. Келли и не пыталась возмущаться, потому что знала, что это бесполезно. Тем более что она собиралась оставаться с дочерью, чего бы ей это ни стоило.

В последующие недели жизнь Келли вошла в свою колею. Она проводила весь день с Анной Лу, по вечерам и в выходные дни к ним присоединялся Джанфранко, а по ночам… Ночи она проводила со своим мужем.

Каждую ночь в огромной кровати они набрасывались друг па друга со страстью, не знавшей границ. Джанфранко учил ее тонкостям любви, и она была прилежной ученицей. Они мучили друг друга и доставляли друг другу наслаждение, а потом в полном изнеможении засыпали в объятиях друг друга.

Раньше, когда они были вместе, Келли была беременна. Их любовные отношения были чудесными, но только сейчас она поняла, каким сдержанным был тогда Джанфранко. Три года спустя никаких ограничений для него не было, и он предавался любви с необузданной страстью. Иногда, проснувшись утром, она видела, что он смотрит на нее с пугающей пристальностью. Он мог часами любоваться красотой ее тела. То же самое было и с ней.

Сначала Келли надеялась, что страсть, которую они испытывают друг к другу, сблизит их. Но шли недели и месяцы. А все оставалось по-прежнему.

В повседневной жизни они были папой и мамой для Анны Лу. Они соблюдали светские приличия в тех случаях, когда появлялись где-то вместе, на деловых ужинах или на приемах в «Каса Мальдини». Но все остальное время вели себя как незнакомые люди. Джанфранко был таким же трудоголиком, как и прежде, но больше не выезжал за рубеж. Келли была занята с Анной Лу. Она подружилась с прислугой и, к своему удивлению, с Кармелой. Частые обеды и поездки за покупками в какой-то степени скрашивали одиночество Келли.

День двадцать третьего августа выдался роскошным – жарким и солнечным. Это был день свадьбы Анны. Анна Лу стояла у входа в небольшую деревенскую церковь. Она была как картинка в своем пышном платье из светло-голубого шелка, с кремовыми розочками на круглом отложном воротничке и в юбке с кринолином, волнистые края которой были украшены атласными букетиками.

– Слушай, что будет говорить главная подружка невесты, и веди себя как следует, – спокойно сказала ей Келли. – А мы с твоим папой сядем на свои места.

– Хорошо, мамочка.

Сев на переднюю скамью, Келли обвела взглядом церковь. Большинство присутствующих было ей знакомо. Все это были люди, работающие на ее мужа. Она искоса взглянула на сидевшего рядом с ней Джанфранко. Прекрасно сшитый серебристо-серый шелковый костюм ладно сидел на его безупречной фигуре. Она внимательно смотрела на его лицо и с удивлением отметила следы усталости вокруг глаз и рта, которые придавали жесткость его красоте. Он ответил ей взглядом, словно почувствовав, что она наблюдает за ним, и вопросительно поднял смоляную бровь.

Келли покачала головой и стала смотреть строго вперед. Он выглядел измученным – ничего удивительного при том, сколько он работал. Две прошедшие ночи они занимались любовью с такой страстью со стороны Келли, что это смущало ее. Но их отношения по-прежнему были такими, что она не могла проявлять свою заботу о нем.

К тому же Келли хватало и собственных проблем.

Самая большая из которых возникла два дня назад. В Вероне, куда Келли приехала за платьем для Анны Лу, она заодно зашла к доктору Кредо, и тут выяснилось, что она снова беременна. Сначала Келли обрадовалась, но потом вспомнила, как Джанфранко говорил Оливии, что не хочет больше иметь детей… Невеста была красива, служба – великолепна, фотографии, прием… все было безукоризненно, но Келли все время нервничала.

– Это была самая лучшая свадьба, – сказала позже в этот вечер Анна Лу. Она стояла в детской, умытая и подготовленная ко сну. Ее едва уговорили спять платье подружки невесты. – Анна очень красивая! У меня тоже будет такая свадьба. И у тебя была такая, мамочка?

Келли хмыкнула.

– Что-то вроде этого.

Бросив взгляд на Джанфранко, она с удивлением увидела в его темных глазах что-то похожее на боль. Он только что смеялся и говорил Анне Лу, что она была похожа на маленькую принцессу.

– Ложись. – Подождав, пока Анна Лу забралась в кроватку, Келли наклонилась к ней, подоткнула одеяло и поцеловала девочку.

– Ты тоже красивая, мамочка, – сонно пробормотала Анна Лу. Келли, растроганная словами ребенка, проглотила подступивший к горлу ком.

– Спасибо, солнышко. А теперь спи. Выпрямившись, она провела руками по бедрам, поправив юбку своего платья. Это было платье от дизайнера. Синее, из тяжелого шелка с кремовой отделкой, с большим квадратным вырезом, который слегка открывал грудь. Оно прекрасно подчеркивало ее точеную фигуру. Но не долго этому быть, вяло подумала она.

– Кажется, я не говорил тебе, какой красивой ты была сегодня. – Хриплый голос Джанфранко вывел ее из задумчивости. Он вдруг оказался рядом с ней и положил ладонь ей на руку. – Моя дочь напомнила мне.

– Ты и сам неплохо выглядел, – пробормотала Келли, бросив взгляд на его крупное гибкое тело, когда он повел ее из комнаты.

– Спасибо, – улыбнулся Джанфранко. – Но я думаю, что пальма первенства принадлежит нашей маленькой принцессе. Как ты считаешь?

– Да. Конечно, – согласилась Келли и задумчиво посмотрела на него, когда они входили в свою гостиную. Возможно, сейчас подходящее время выяснить, как он относится к идее иметь еще одного ребенка. – Она так быстро растет, – начала Келли, опускаясь на софу и сбрасывая туфли. Ее сердце сильно билось, но она пыталась оставаться спокойной.

– Да, такая чудесная девочка. Она была просто как картинка в этом платье, – отозвался Джанфранко. Подойдя к бару, он плеснул изрядную порцию виски в хрустальный стакан. – Хочешь? – Он поднял стакан.

Келли покачала головой.

– Нет, – ответила она и на секунду задумалась о том, как бы он отреагировал, если бы она взяла и честно сказала: «Извини, не могу я беременна». Вместо этого она продолжала: – Иногда я задумываюсь над тем, не чувствует ли себя Анна Лу немного одинокой при том, что ее окружают одни взрослые. Может быть, нам надо задуматься над тем, не завести ли еще одного ребенка – братишку или сестренку для нее.

Затаив дыхание, она ждала, что он ответит.

Джанфранко едва не подавился виски. Осушив стакан, он поставил его и нахмурился. Неужели она потеряла разум? Он подошел к Келли, сидящей с совершенно спокойным видом, и посмотрел на нее сверху вниз. Она неуверенно улыбалась, но ее глаза были странно серьезными. Он знал, как моментально она хватается за каждую идею. Эту, новую, надо было уничтожить в зародыше.

– Нет, Анна Лу абсолютно счастлива, и у нее есть друзья в детском саду. О еще одном ребенке не может быть и речи, – резко сказал он. На виске у него забился пульс. Он положил ладонь ей на плечо. – Забудь об этом, Келли. Я не хочу больше детей.

Она задрожала, почувствовав тепло его руки. У нее был готов ответ. Он был убийственно серьезен, и это причиняло ей нестерпимую боль. В глубине души она лелеяла надежду, что, хотя ее итальянец вел себя не лучшим образом три года назад, она не-правильно истолковала то, что сказал сейчас Джанфранко.

– Жесткое заявление, – сказала она, сбрасывая его руку со своего плеча. – Потому что я уже беременна.

Не дожидаясь его ответа, она направилась к двери.

– Нет – нет! – Джанфранко схватил ее за руку и повернул к себе лицом. – Скажи, что это неправда, – процедил он сквозь зубы.

Его пальцы вцепились в ее руку. От злости щеки Келли побагровели, но она заставила себя оставаться спокойной. Речь шла об их не родившемся еще ребенке, и злоба ни к чему хорошему не приведет.

– Это правда. Привыкай к ней, – фыркнула она и увидела, как он на секунду прикрыл глаза. Возможно, теперь, когда факт свершился, он сможет примириться с этой мыслью. Но всякая надежда исчезла раз и навсегда, как только он открыл глаза.

Его лицо окаменело и превратилось в непроницаемую маску.

– Врач подтвердил твою беременность? – требовательно спросил он, и от его холодного голоса мороз пробрал ее до костей.

– Доктор Кредо. Два дня назад.

– Этот ребенок мой?

Невеселый смешок сорвался с ее губ. Вот уж чего она не ожидала, так это такого вопроса, а следовало бы, принимая во внимание его замечание на счет Тома.

– О да. Я на девятой неделе беременности, так что сам суди. История повторяется.

Он так прищурился, что его темные глаза на застывшем лице превратились в щелочки. – Ты же принимала таблетки.

– Нет.

Ее муж, граф Джанфранко Мальдини, был очень богатым, очень могущественным человеком, одним из той почти вымершей, как динозавры, породы людей, которые считали, что любое их желание должно быть исполнено беспрекословно. Его тщеславие было безгранично.

Джанфранко окинул взглядом ее фигуру и почувствовал такой страх, которого еще ни разу в жизни не испытывал. Он, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Ничего, Келли. Хотя это идет вразрез с моими убеждениями, еще не слишком поздно. Можно прервать беременность.

Она вздрогнула и закрыла глаза от боли.

– Я поговорю с доктором Кредо, – продолжал он, и Келли рассвирепела.

Сжав руку в кулак, она ударила его прямо по носу.

– Вот тебе, подонок! – закричала она. – С меня хватило этой проклятой жизни с тобой.

Они не прожили еще и года как муж и жена, и за это время Келли испытала все мыслимые и немыслимые эмоции, и все благодаря Джанфранко. Но последнее его предательство было самым ужасным. Чаша ее терпения переполнилась. Она посмотрела на него дикими глазами. Выпрямившись, он держался за нос, кровь сочилась сквозь его пальцы.

Так тебе и надо, в ярости подумала она. И вся боль, весь гнев, которые она так долго сдерживала, прорвались наружу.

– Тебе никогда не надо было от меня ничего, кроме секса, с того самого момента, как мы встретились. Я всегда была недостаточно хороша для того, чтобы быть твоей женой или матерью твоего ребенка. Ты бы никогда не женился на мне, если бы не узнал, что я беременна, ведь твоя драгоценная Оливия мечтала о ребенке. Вот вы и решили с ней вместе завладеть моим. Оливия сама говорила мне, что гражданский брак в Англии ничего не значил: это был лишь способ получить моего ребенка. Ты все еще мог обвенчаться с ней в церкви.

Она не слышала, как Джанфранко в ужасе произнес: – Дио, нет. Ее гнев, которому она дала волю, ядом растекался в его гордой голове.

– Я увидела вас вдвоем в кабинете, когда вернулась от доктора. Вы обнимались. А ты… ты… – закричала она, – говорил ей, что у нас никогда не будет больше детей. Ты погладил ее, когда она заявила, что любит моего ребенка и будет заботиться о нем.

Келли не заметила, как Джанфранко вдруг застыл. Его глаза впились в ее разгневанное лицо.

– Что ж, я рада, что сорвала ваши планы, и рада, что Оливия оставила тебя. Единственное, о чем я сожалею, – это что ты нашел меня. Ты не заслуживаешь такой дочки, как Анна Лу. Подумать только, а я ведь действительно считала, что люблю тебя. – Келли покачала головой. Ее прекрасные волосы, собранные в пучок, рассыпались по плечам. – Даже сегодня я пыталась убедить себя в том, что, возможно, не слишком хорошо знаю итальянский. Может быть, ты сказал не то, что я подумала. Я снова обманулась! – Слезы ослепили ее. – Наверное, ты был прав: должно быть, я не в своем уме.