Текст книги "Убить генерала"

* * *

Выйдя из парикмахерской пенсионер ласково погладил мальчика по свеженькой прическе и улыбнулся сквозь густые седые усищи и такую же бороду.

– Как тебя хоть зовут-то, малец? – спросил пенсионер, совершенно бодрым, хорошо поставленным и молодецки звонким голосом.

– Петька, – ответил мальчик дедушке.

– Спасибо тебе, Петька. Вот, держи… Заработал, – сказал пенсионер и всунул в детскую ладошку пятидесятирублевую купюру.

Мальчик спрятал деньги в кармашек шорт и не прощаясь умчался в глубину двора. Пенсионер оглянулся по сторонам, расправил плечи и одним рывком содрал с лица и усы, и бороду, и густые брови.

Отправив все это в железобетонный мусорный бак, молодой человек достал из кармана солнцезащитные очки, нацепил их на нос и не спеша пошел по все еще зеленой аллее. Устранение грузинского рецидивиста сорвалось, но он был совершенно уверен, что доведет неоконченную операцию до успешного финала в стенах следственного изолятора. В голове Монгола уже назревал новый план…

– …К примеру, для водолаза, – сказал генерал собравшимся вокруг него атлетам в одинаковой форме борцов самбо. – Что является элементом профессии?

Самбисты переглянулись и пожали плечами. Владимир Иванович усмехнулся, осуждающе покачал головой и, не дожидаясь ответа, пояснил.

– Плавание! Ну, а для вас, как впрочем и для меня, элемент нашей профессии – самбо… Эта борьба может не только продлить вам жизнь …как всякий спорт жизнь всякого человека.., но также она может вам эту жизнь спасти.

– Товарищ генерал-лейтенант, – переминаясь с ноги на ногу в дверном проеме, капитан Упрямцев позвал Бангратова. – Можно Вас на минутку…

Владимир Иванович махнул самбистам продолжать тренировку, а сам подошел к Олегу Михайловичу. Поздоровавшись крепким рукопожатие, генерал спросил:

– Капитан, скажи мне честно… Куда мне спрятаться, чтобы ты меня не нашел?

– Куда хотите, товарищ генерал-лейтенант, – обиженно буркнул тот. – Я все равно найду.

– Молодец, Упрямцев! – похлопав капитана по плечу широкой ладонью, откровенно похвалил Бангратов. – Не обижайся, я же в шутку… Хорошим сыщиком вырастешь. Ну, чего там у тебя? Не потренироваться же пришел…

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, не тренироваться, – ответил Олег Михайлович. – Або отравился.

– Какой Або? – уточнил Владимир Иванович, моментально изменившись в лице.

– Або Тбилисский… Рецидивист, который сидел у нас в следственном изоляторе.

– Каким это образом? Он же в одиночке сидел, – нахмурил брови генерал.

– Вчера к нему приходил адвокат… Мы все зафиксировали на камеры слежения и магнитофон… Да, они в общем ни о чем толком и не говорили. Посидели, покурили, как старые знакомые. А утром Або нашли уже мертвым в его камере.

– Ну, а я здесь причем? – сердито буркнул генерал.

– В том то и дело, товарищ генерал-лейтенант, – сказал капитан Упрямцев. – При осмотре трупа в кармане спортивных штанов Або Тбилисского найдена монетка.

– Монгольская? – нервно переспросил Владимир Иванович, подсознательно желая услышать от капитана принадлежность монетки к любой другой стране Мира, лишь бы только не к Монголии.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – утвердительно кивнул головой Олег Михайлович. – Пятьдесят менге…

– Су-ука, – проскрипел зубами Бангратов. – …И откуда у него столько монгольских денег?..

Владимир Иванович задумчиво потер подбородок пальцами и буквально вытолкал капитана в спину из спортивного зала.

– Поехали в СИЗО, срочно!

– Зачем, Владимир Иванович? – на бегу, едва поспевая за своим начальником, спросил Олег Михайлович. – Если Вы о монетке, так она уже в деле… здесь в управлении.

– Какая к чертям монетка?! – огрызнулся генерал. – Мне на рожу его посмотреть хочется. Ты же, Упрямцев, сам сказал, что встречу Або с якобы адвокатом камеры зафиксировали… вот и посмотрим это кино!

– Вы думаете, что наш Монгол и есть тот адвокат… то есть наоборот… ну или…

– Да же, да, капитан!

– Как я сам не догадался? – пробубнил себе под нос Олег Михайлович, выбегая вслед за Бангратовым из здания ГУВД.

Выскочив на крыльцо, Владимир Иванович умалишенно завертел головой из стороны в стороны. Олег Михайлович, едва не вонзившийся носом в широкую спину своего начальника, замер на месте.

– Где этот Плетнев? – сердито буркнул генерал.

– Владимир Иванович, поедемте на моей, – предложил Упрямцев.

– Давай, капитан… …Где твоя машина? – подтолкнув Олега Михайловича в спину, торопливо сказал Бангратов.

Белая ВАЗовская «семерка» сорвалась с места, едва генерал успел захлопнуть за собой дверь.

– Черт побери, я же не переоделся, – обратив внимание на свой внешний вид, Бангратов в сердцах хлопнул ладонью по колену. – И без документов…

– Товарищ генерал-лейтенант, так кто же Вас в лицо не знает, – успокоил его капитан Упрямцев, ловко лавируя по Садовой в плотном автомобильном потоке. – Держитесь, Владимир Иванович…

Любезное предупреждение Олега Михайловича оказалось не спроста. Генерал не успел за что-нибудь ухватиться, а «Жигули» резко повернула влево под светофор и не замедляя движения помчалась дальше по Русаковской улице, в направлении следственного изолятора номер один, иначе именуемого Матросской Тишиной.

Невдалеке от коричнево-ржавых ворот с высоченным, увенчанным рядами колючей проволоки, кирпичным забором капитанская «семерка» прижалась к бордюру и замерла. Бангратов и Упрямцев одновременно выскочили из машины и быстрым шагом направились к желто-белому блочному зданию с решеченными окнами. Печально известный дом номер вoсемнадцать, расположенный на одноименной с названием СИЗО улице, устрашающе отпугивал уже только одним своим видом.

Сложность системы пропуска капитан Упрямцев взял на себя, потому как сколько он не рычал на дежурного, тот настаивал на своем, а именно на предоставлении документов пожилого гражданина в спортивном костюме.

Генерал-лейтенант громко сопел в стороне, но, чувствуя вину за свою оплошность, в пререкания капитана с дежурным КПП СИЗО не лез. Наконец, дозвонившись до исполняющего обязанности начальника отдела режимной охраны и безопасности следственного изолятора майора Ламбина, дежурный разрешил посетителям пройти. Буквально взлетев вверх по лестнице на пятый этаж, Бангратов громыхнул кулаком в дверь кабинета начальника тюрьмы.

– Войдите, – послышалось из-за двери сухое разрешение.

– Здорово, майор, – Владимир Иванович подошел к столу и протянул ладонь.

– С кем имею честь.., – отвечая рукопожатием, поинтересовался хозяин кабинета, но заметив за широкими плечами незнакомца капитана Упрямцева, улыбнулся. – Олежек, привет…

– Видишь, …Олежек, – чуть обернувшись, усмехнулся Бангратов. – А ты говоришь, меня каждая собака в лицо знает…

Олег Михайлович смущенно пожал плечами и поздоровался с майором Ламбиным, едва тот высвободился из цепкой хватки генерала.

– Генерал-лейтенант Бангратов, – представился Владимир Иванович. – Начальник ГУВД.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – вновь поднимаясь со стула и вытягиваясь в струну, промямлил начальник СИЗО. – Чем могу быть полезен?

– Слушай, майор, – без предисловия начал генерал. – У тебя тут на днях рецидивиста привезли. Або Тбилисский…

– Так точно, но.., – замялся Ламбин.

– Расслабься, мы уже в курсе, что он у тебя тут умер …случайно, – махнул рукой Владимир Иванович.

Бангратов замолчал и окинул взглядом кабинет начальника тюрьмы: пульт управления, мониторы, на столе видеомагнитофон «SONY» – на нем, видимо, подследственные просматривают кассеты с записями следственных действий. Капитан Упрямцев проследил за взглядом своего начальника и спросил майора Ламбина сам.

– Слава, нам нужно просмотреть видео-запись встречи Або с его адвокатом.

– С каким из них? – вопрос прозвучал как для генерала, так и для капитана одинаково странно: раскатом грома среди ясного неба.

– А их разве было несколько?! – недовольно хмуря брови, уточнил Владимир Иванович.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, двое. Первый – Карышев …Валерий Михайлович, адвокат многих наших подследственных, мы с ним давно в одной упряжке работаем… как те трое из басни, помните?

– Лебедь, Рак и Щука? – усмехнулся капитан Упрямцев, но, мельком взглянув на Бангратова, на лице генерала поддержки не увидел.

– Так точно, – хихикнул начальник СИЗО. – Мы в одну сторону тянем, адвокаты в другую… А вот второго, тот, который в последний раз приходил – я не знаю… Правда, запись в «дежурке» естественно есть. Да и… подождите минутку…

Майор Ламбин чуть ли не с головой скрылся за столом, поочередно громыхая выдвижными полками. Наконец, он выглянул обратно и протянул генералу поблескивающий золотой краской картонный прямоугольник.

– Вот его визитная карточка, – пояснил Ламбин, горящими алчным блеском глазами уставившись на золотой прямоугольник в руках Владимира Ивановича. – Красивая такая, дорогая наверное. Тут и имя есть, и контактные телефоны…

– С телефонами?! – зачем-то переспросил генерал, рассматривая «визитку» со всех сторон. – Ну-ну…

– Владимир Иванович, так мы его теперь в раз вычислим, – восторженно воскликнул Олег Михайлович. – Спасибо, Слава, …буду должен.

– Нет, капитан… не вычислим, – тяжело вздохнул Бангратов, протягивая визитную карточку Упрямцеву. – Монгол, если это конечно был именно он, и здесь все предусмотрел, обыграл… Это мои телефоны: вот домашний, а вот рабочий. Держи, Олег Михайлович, может пригодится! Только имя этого Абрама Соломоновича Рубинштейна зачеркни и мое впиши. …Красивая карточка!

Майор Ламбин поник и виновато опустил глаза в крышку стола, генерал задумчиво потирал подбородок, Упрямцев задумчиво хмурил брови, изучал глазами углы кабинета и терзал в пальцах визитную карточку «липового» адвоката.

– Слава, – неожиданно нарушил затянувшееся молчание Олег Михайлович. – А съемка же велась?

– Так точно, – утвердительно кивнул головой начальник СИЗО.

– Товарищ генерал-лейтенант, может видео посмотрим? – сo вспыхнувшей в глазах надеждой переспросил капитан. – Ладно, с фамилией и телефонами обманулись… Но рожу-то свою он не спрячет, а?

Владимир Иванович пожал плечами и безучастно кивнул. Майор тотчас же подскочил со стула и бросился к металлическому шкафу. Он несколько минут перебирал видео-кассеты, беспорядочно наваленные на полках шкафа и наконец победоносно вытащил одну из них. Начальник следственного изолятора торопливо всунул кассету в видео-магнитофон и нажал кнопку «play». Техника зашуршала, экран телевизора вспыхнул тусклым неоновым светом.

Но к скорому разочарованию смотрящих, устремленный на привинченный к полу стол объектив камеры слежения не поймал ровным счетом ничего интересного. Угрюмая физиономия грузинского рецидивиста, потупив взор, молчаливо слушала бесконечную болтовню адвоката. Время от времени Або Тбилисский либо пожимал плечами, либо кивал головой. Абрам Соломонович, как назвался подследственному адвокат, то ли предусмотрительно специально, то ли по какой-то случайности ни разу не показал в камеру своего лица. Просматривающие запись видели лишь его сутулые плечи и чуть прикрытую национальной иудейской шапочкой-кипой лысину. Также нельзя было разобрать и то, что адвокат Рубинштейн говорил грузину. Абрам Соломонович сильно картавил, прерывался на удушающий его кашель и использовал в своей уголовно-процессуальной речи множество одесских выражений. Не досмотрев видео-запись до конца, Бангратов махнул рукой.

– Выключай, майор… Тут и ежу понятно, что Монгол отлично знал, где расположена камера слежения, – подытожил он.

Но когда начальник СИЗО поднялся со стула и протянул указательный палец к кнопке «stop», генерал резко вскрикнул:

– Стой!

Упрямцев и Ламбин застыли на своих местах и, затаив дыхание, уставились на Владимира Ивановича. Бангратов крепко прихлопнул по крышке стола широкой ладонью и затряс направленным в экран телевизора пальцем.

– Чего вы на меня уставились?! …Туда смотрите!

Две пары глаз моментально уставились в мерцающий экран, в котором все это время нервно разгуливающий перед камерой шаркающей походкой пожилого человека адвокат наконец присел к столу и протянул подследственному пачку сигарет.

Оба мужчин взяли по сигарете, закурили. Объектив камеры слежения утонул в медленно рассеивающемся сизом тумане. Майор Ламбин бессознательно помахал перед экраном телевизора рукой, но сигаретный дым от этого не развеялся. Упрямцев тихо хихикнул и мельком взглянул на своего начальника. Бангратов, похожий в эти минуты на лесного хищника, затаившегося перед прыжком, всем телом подался вперед к телевизору и не сводил глаз с экрана.

Адвокат и подследственный докурили и почти одновременно затушили окурки в привинченной к столу толстым шурупом пепельнице. Абрам Соломонович поднялся со стула, неторопливо собрал со стола и уложил в потертый кожаный портфель какие-то бумаги и позвал конвойного. Через минуту после того, как Або Тбилисского увели, адвокат и сам вышел из кабинета.

– Пепельницу! – на выдохе процедил сквозь зубы генерал.

– Что, извините?.. – в один голос спросили начальник СИЗО и капитан ГУВД.

– Пепельницу, говорю, убирали?

– Ну-у, да, – неуверенно кивнул головой майор Ламбин. – Так точно…

– «Ну да» или все-таки нет?! – строго переспросил Бангратов. – Давай, майор, пулей проверь-ка!..

Не до конца понимая требования генерала, начальник следственного изолятора торопливо снял трубку коммутатора и вызвал некоего Шурикова. Едва молоденький сержант внутренней службы появился на пороге кабинета майора Ламбина, тот строго по-хозяйски сдвинул брови и прорычал:

– Шуриков, кабинет номер восемь после встречи подследственного Або Тбилиского с его адвокатом убирали?!

– Никак нет, товарищ майор, – дрогнувшим голосом ответил тот, косясь одним глазом на еще более строго, чем начальник СИЗО, пенсионера в спортивном костюме. – Не успели… Но я сейчас… Лично… Быстро…

– Отставить, сержант! – рявкнул Бангратов и, поднявшись со стула, махнул рукой капитану Упрямцеву. – Пойдем, Олег Михайлович, посмотрим…

Побледневший сержант отступил и прижался к стене, пропуская мимо себя капитана и странного пенсионера. Следом за сыщиками из кабинета вышел майор Ламбин, насквозь пронзив Шурикова острым взглядом.

– За мной, – процедил сквозь зубы начальник СИЗО и сержант с понурой головой поплелся следом.

Нижняя челюсть Шурикова дрожала и к горлу подскочил удушающий комок, а в голове одна за другой мелькали неутешительные мысли.

Едва дверь кабинета, предназначенного для встреч подследственных с адвокатами, открылась, генерал прошмыгнул внутрь и сразу же бросился к столу. Пепельница оказалась грязной: два окурка скорчились на дне. Бангратов поднял глаза на бледного сержанта и расплылся в добродушной улыбке.

– Молодец, Шариков!

– Шуриков, – поправил своего начальника капитан Упрямцев, тотчас же доставая из кармана кителя полиэтиленовый пакетик.

– Молодец, Шуриков! – вновь широко улыбнулся Владимир Иванович и, похлопав ничего не понимающего сержанта по плечу, повернулся к Ламбину. – Знаешь поговорку, майор?… Поспешишь, курей насмешишь! …Увольнительную сержанту от моего имени выпишешь, хорошо?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – вытянувшись в струну, отчеканил начальник следственного изолятора.

– Ну, что, Олег Михайлович? Весь мусор собрал? …Поехали на экспертизу! – подытожил Бангратов и вышел из кабинета.

* * *

Проводив взглядом из-под огромного черного раскрытого над ним зонта, сорвавшуюся с места белую «семерку», молодой человек ехидно ухмыльнулся и неторопливо пошел в направлении станции метро Сокольники, прочь от угрюмого здания следственного изолятора номер один.

Проходя мимо будки таксофона, молодой человек замедлил шаг и задумавшись на доли секунды вошел в будку уличного телефона-автомата. Сняв исцарапанную годами трубку, он быстро набрал знакомый номер.

– Алло, бабуль, – молодой человек улыбнулся в трубку, едва гудки сменились тяжелым старческим сопением.

– Да, Ромачка, – послышалось в ответ из динамика.

– Привет, – поздоровался Роман и поспешил справиться в первую очередь о здоровье любимой бабушки. – Как твое самочувствие?

– Нормально, – улыбнулась Софья Никитична. – А ты чем занимаешься? Не занят? Заедешь пообедать?.. Я твоих любимых дранников напекла …со сметанкой.

– Неа, не занят… точнее сказать, только что освободился и заеду к тебе, бабуль, с удовольствием, – расплылся в самодовольной улыбке Роман и взглянул на циферблат тяжелых командирских часов. – Минут через сорок буду.

– Давай, жду, внучек, – подытожила бабушка. – Целую!

– И я тебя целую, – ответил молодой человек.

Связь отключилась. Роман повесил трубку телефона и достал из кармана маленькую черненькую шапочку-кипу и огромные очки в роговой оправе. Отправив все это в ближайший мусорный бак, молодой человек, ускорив шаг, свернул за угол жилого дома.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. Разрешите войти? – спросила голова капитана Упрямцева, заглянувшая в приоткрытую дверь кабинета.

– Входи, Олег Михайлович, – отозвался Бангратов.

Капитан открыл дверь и прогрохотал каблуками по паркету, но около стола в недоумении остановился и оглянулся по сторонам. Владимир Иванович с лейкой в руках вышел из-за шторы и, заметив удивление на лице подчиненного, пожал плечами.

– Цветочки поливал. Им, знаешь ли, тоже кушать хочется.

– Владимир Иванович, – улыбнувшись в ответ, начал Упрямцев. – Пришел ответ с экспертизы… Вы были правы.

– Что? Яд? – протягивая руку к документу, который Олег Михайлович только что достал из своей папки.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Яд…

Отобрав отчет экспертизы из рук капитана, Бангратов с интересом вчитался в изложенные на бумаге мелким машинописным шрифтом строки. Но Олега Михайловича разбирало самостоятельно изложить выясненное.

– Используемый Монголом яд был введен в фильтр сигареты, которую и выкурил Або… Ликорис относится к ядам, действующим не сразу, а через небольшой промежуток времени, но естественно с летальным исходом… Что интересно, товарищ генерал-лейтенант, в средние века японские наемники, так называемые ниндзя, широко применяли яды, в том числе и ликорис… Наиболее известным и описанным в литературе способом убийства при помощи яда является скатывание капель ядовитого вещества в рот или ухо жертвы по свешенному сверху шнурку или нити… Нинзя разделяли яды на три категории: медленно действующие яды, или «геку-ро», получаемые из особого сорта зеленого чая… далее яды, действующие через небольшой промежуток времени, такие, как мышьяк и ликорис… и яды, убивающие мгновенно, или «дзагараси-яку». В нашем случае «адвокат» просто предложил своему подзащитному дружеский перекур…

Бангратов оторвался от чтения и поднял глаза на капитана. Он лукаво прищурил глаза и подмигнул Упрямцеву.

– Олег Михайлович, а я смотрю, ты не плохо по-японски щебечешь… Может, ну его к черту наше управление и в нинзи твои податься?

– Не понял? – нахмурил брови капитан ГУВД.

– Шучу я, Олег Михайлович, шучу.., – махнул рукой генерал. – Значит яд… и Монгол, все-таки.

– А кому же еще быть, как не ему? И монетка, опять же, в кармане Або Тбилисского была…

– Как же мне надоели эти тенге, – пробубнил Владимир Иванович.

– Менге, товарищ генерал-лейтенант, – осторожно поправил начальника капитан Упрямцев. – Тенге – это в Казахстане…

– Один хрен разница…

* * *

Войдя в прохладу пахнущего сыростью и мышами подъезда, Роман взбежал на четвертый этаж и, достав из кармана куртки связку ключей, открыл одну из дверей лестничной площадки. В нос моментально ударил манящий запах жаренного. Молодой человек скинул с ног кроссовки и прошел по длинному узкому коридору в кухню.

Стоящая у плиты старушка в ситцевом платье и заляпанном фартуке ловко орудовала по сковороде деревянной лопаткой, переворачивая очередную партию дранников. Соблюдая таинственное молчание, Роман протянул руку к возвышающейся на обеденном столе горке традиционно белорусских картофельных оладий.

– Руки мыл? – внезапно сказала в слух бабушка, до этого момента что-то тихо напевающая себе под нос.

– Бабуля! – улыбнулся молодой человек, но руку от дранников тем не менее отдернул прочь. – Ты же спиной стоишь?

Он подошел к ней сзади и, крепко обняв за плечи, звонко причмокнул губами в щеку. Софья Никитична обернулась и улыбаясь строго пригрозила ему пальцем.

– Мало ли как я стою… Неужто я свою кровиночку не почувствовала? …Да и в чайнике е-малированном ты, как в зеркальце, отражаешься…

– Ой, бабуля… Ой, Шерлок Холмс, – засмеялся в голос Роман и снова крепко поцеловал бабушку.

– И не подлизывайся, кот! Марш руки мыть…

Молодой человек безапелляционно развел руками и вышел из кухни. Вымыв руки, Роман прокрался мимо кухни в свою спальню и, стараясь не греметь, аккуратно пристроил «Макаров» с навинченным на нем глушителем в щели между шкафом и потолком. Из-за спины послышалось недовольное урчание. Молодой человек расплылся в добродушной улыбке и обернулся. В кресле свернувшись калачиком лежал вислоухий бассет-хаунд. Собака подняла на хозяина глаза, полные тоски и печали, будто в них собралось все горе планеты Земля, и сладко зевнула.

– Матильда, девочка моя, – сжав собаке голову и поцеловав ее в мокрый горячий нос, сказал Роман.

Собака ласково заурчала и наотмашь лизнула лицо хозяина от подбородка до лба. Утеревшись рукавом, молодой человек натянул загривок бассета через голову и тем самым едва ли не укутал ее длинный нос целиком. Затем он потрепал любимицу за обеими ушами и вышел из спальни. Неохотно поднявшись на ноги, Матильда сползла с кресла и устремилась вслед за хозяином.

Усевшись за обеденный стол, молодой человек подвинулся вглубь кухонного уголка и хлопнул по сиденью ладонью. Бассет незамедлительно оказалась рядом, одновременно и виновато, и бессовестно глядя на бабушку. Софья Никитична молча покачала головой и поставила перед внуком блюдце для сметаны и скворчащую сковороду с обжаренным до золотистого цвета шпиком с луком. Матильда молча вдохнула ноздрями витающий над столом запах, наполнив свои собачьи легкие сытным ароматом до отказа, жалобно вздохнула и отвернулась. По губе бассета предательски поползла тяжелая капля слюны.

– Ах, ты негодница! Пшла вон, – прикрикнула на бассета бабушка.

Но Матильда не шелохнулась с места, мельком покосившись на Романа обнадеживающим на защиту взглядом.

– Бабуль, ну пусть сидит, – попросил за собаку молодой человек и едва старушка отвернулась к плите забросил в бездонную пасть бассета сразу несколько дранников, обильно обмакнув их в сметане. Оба шумно зачавкали.

Софья Никитична осуждающе покачала головой и, аккуратно сложив снятый фартук, приселa с краю стола. Старушка не сводила влюбленного взглядa с внука, молча наблюдая за тем, как он ест. Неожиданно что-то вспомнив, она торопливо поднялась на ноги, подошла к холодильнику и достала из него запотевший стеклянный кувшин.

– Морс… клюквенный, – сказала бабушка, наливая напиток в большую кружку с надписью «BOSS».

– Бабуля, ты супер! Я тебя обожаю, – пробубнил набитым картофельными оладьями ртом Роман.

– Ну, а как дела на работе? – поинтересовалась Софья Никитична, когда сытый внук откинулся к спинке кухонного уголка и смакуя потягивал из кружки бодрящий морс.

– На работе все, как обычно, – пожал плечами Роман. – Очередной заказ выполнил… Я тебе рассказывал, помнишь? Тот, с которым техническая задержка вышла.

– С грузинским бизнесменом? – уточнила бабушка.

– Ага, – утвердительно кивнул головой молодой человек. – Клиент остался довольным.

– Ну и хорошо, – улыбнулась Софья Никитична. – Какой же ты у меня молодец, Ромачка… Жаль только, что родители твои не дожили до этого дня. Ну, да им оттуда все видно. Знают они, что ты людям помогаешь.

Молодой человек поперхнулся клюквенным напитком и отставил кружку. Старушка встревоженно уставилась на внука.

– Что случилось?

– Ничего, бабуль, – ответил он. – Может листочек или хвостик от клюквы в не то горло попал… Уже лучше. Ты мне расскажи, что врач говорит?

– Да ничего толком и не говорит, – отмахнулась рукой Софья Никитична. – Болтун, находка для шпиона… О здоровье моем волнуется, таблетки советует разные, заморские. А на кой они мне нужны? Я себя еще очень даже ничего чувствую.

– Волнуется, потому что у него работа такая: волноваться, – улыбнулся молодой человек, а про себя вспомнил недавний разговор с лечащим врачoм своей любимой бабушки и про обещания оторвать тому голову, если со старушкой что-то случится или он что-то не досмотрит в ее далеко немолодом организме.

Врач естественно обещал сделать все возможное и невозможное, но и Софья Никитична должна была бы способствовать ему в этом, а старушка под любым предлогом отлынивала от медицинских осмотров, отказывалась принимать прописываемые ей лекарства и поддерживала состояние своего здоровья исключительно традиционной медициной: отварами трав и неслышными простому уху нaшептываниями.

– Бабуль, ну у меня, слава Богу, деньги есть… Ты только скажи что надо и я достану любое лекарство.., – пообещал Роман. – Давай, покажи-ка, что тебе там прописали?

– Хватит об этих шарлатанах, – строго пристукнула кулаком по столу на вид ветхая старушка. – Я передачу по телевизору смотрела… там так и говорили, врачи, дескать, с аптеками в одной шайке работают, лекарства людям прописывают, чтобы деньги тянуть и делить потом.

– Каждый зарабатывает, как может, – с легкой ухмылкой на губах пожал плечами молодой человек.

– На других дураках пусть зарабатывают, а твои деньги, внучек, тебе еще самому пригодятся… не все-то со старой бабкой жить. Свой дом тебе нужен, с хозяйкой молодой… Не знаю, что ты себе думаешь, а я еще твоих детишек понянчить хочу. Знаешь, как говорят…? Кто правнуков дождется, тот непременно в Рай попадет.

– Дождешься, бабуль! – утешительно подытожил Роман. – Непременно дождешься…

– Нет, ты мне зубы не заговаривай… Есть у тебя девочка?

Молодой человек ничего не ответил, а без интереса уставился в окно. Софья Никитична поняла это по-своему, пересела ближе к любимому внуку и нежно приобняла его за крепкое плечо. Она, как непутевому мальчишке-школьнику, потрепала Роману волосы и тихо прошептала:

– Найдешь еще свою Принцессу… Ты ж у меня вон какой видный жених, красавец!

Роман обернулся и ласково улыбнулся старушке. Он крепко обнял ее и, уткнувшись носом в аккуратно собранные в незамысловатую прическу седые волосы, втянул родной с детства запах полными легкими. Семейную идиллию нарушило едва слышимое поскуливание бассета. Матильда втиснулась мордой между колен молодого человека и его бабушки и пристально уставилась в глаза хозяина своим извечно-печальным взглядом.

– Гулять хочешь, бестия? – якобы сурово нахмурив тонкие стрелки редких бровей, спросила Софья Никитична.

– Наверное, – вместо собаки ответил Роман. – Пойду, погуляю с ней.

Он в очередной раз поцеловал старушку и вышел из кухни, легким присвистыванием увлекая за собой вислоухую «подругу».

Выйдя во двор и удостоверившись, что нигде поблизости нет сумасбродных мамаш с маленькими детьми, Роман спустил собаку с поводка. Матильда неуклюже засеменила к газонам. Молодой человек легко перепрыгнул через полуметровое железное ограждение, какие по сей день встречаются во всех типовых дворах Советского Союза, и присел на скамейку, давно позабывшую вкус и запах свежей краски, вблизи детской игровой площадки.

Внезапно, внимание молодого человека привлек зазвонивший телефон-автомат, пристроенный на углу дома всего в нескольких шагах от сидящего на скaмейке Романа. Тайком окинув детскую площадку профессиональным взглядом и не заметив ничего подозрительного, он поднялся на ноги и в несколько шагов оказался окoло трезвонящего аппарата.

– Добрый день, Роман Евгеньевич, – мужским голосом прохрипел динамик таксофона.

– И Вам добрый, – ответил молодой человек, предусмотрительно изменив молодцеватый голос на скрипяще старческий.

– Роман Евгеньевич, – опустив никому не нужное вступление, сразу перешел к делу голос в трубке телефона. – А у нас для Вас есть очередной проект. Возьметесь?

– Да, – коротко, без раздумий ответил Роман.

– Тогда, будьте любезны, встретьтесь с нашим курьером …скажем, через часок, на Патриарших Прудах. …Успеете?

– Постараюсь, – прищурив глаза и мысленно прикидывая расстояние и необходимое к затрате время, ответил молодой человек.

– До свидания, Роман Евгеньевич, – после некоторой паузы подвела итог трубка и сменилась протяжными гудками.

Роман повесил трубку на место, свистом окликнул бассета, шныряющего в кустах в поисках каких-то своих запахов, и направился к подъезду. Матильда беспрекословно подбежала к хозяину и, легко обогнав его, влетела в подъезд первой.

Перепоручив собаку бабушке, молодой человек вышел из квартиры, сбежал по ступенькам и, выйдя из подъезда, направился к припаркованным «Жигулям». Шаркнув по асфальту шинами, «восьмерка» вылетела со двора и устремилась к центру столицы.