Текст книги "Внутри нее"

Мария
Танцпол, «Советское» и другие неприятности

Открыв глаза, Мария не сразу поняла, где находится. Так бывает после глубокого, наполненного разными событиями сна. Она увидела над собой разноцветный балдахин из простыней и кусок двойной рамы, заклеенной глиной, видимо, еще с прошлой зимы.

«Какая безвкусица! Надо же было раскрасить эти тряпки и развесить их тут сушиться!» – Она не могла вспомнить, чем закончился вчерашний день, но настроение у нее было паршивым. Затем она залезла на подоконник и начала дергать верхнюю раму.

От стука проснулась Лиза.

– Ты что делаешь? – спросила сонная соседка.

– Пытаюсь открыть эту темницу. Лето в самом разгаре, а у нас все окна заклеены. Без окон, без дверей – полна горница людей.

– Почему же, двери есть. Сама в них вчера с трудом заходила. Помню. Может, ты перестанешь долбить по стеклу, а то оно сейчас выпадет. – Лиза с трудом открывала глаза. – А еще хуже, если сейчас проснется Кристина, и тогда выпадешь ты.

– Готово! – Счастливая Мария спрыгнула с подоконника. – Теперь мы можем дышать свежим воздухом и слушать птиц.

– Ты хотела сказать: дышать выхлопными газами и просыпаться от визга тормозов. – Кристина встала с кровати и побрела в ванную.

– Долго не занимать! – крикнула ей вслед Мария. – У меня сегодня насыщенный день!

Костя ждал ее у подъезда соседнего дома. Обойдя здание с другой стороны, Мария незаметно приблизилась к машине и постучала в окно.

– На танцы не подвезете? – Настроение у нее стало игривым. Только она одна знала, какой результат должна получить от сегодняшнего вечера. Другие девушки ходят на дискотеки потанцевать, попить коктейлей, показать свою новую юбку или познакомиться с парнем. Мария шла туда искать работу. Любое развлечение должно иметь смысл. Иными словами, развлекаться без смысла нет никакого смысла!

– Как ты меня напугала! – вздрогнул от неожиданности Костя.

– Так плохо выгляжу? – Мария решила продолжить легкий флирт.

– Нет. Выглядишь ты отлично! Просто появилась неожиданно. – Костя не упустил возможности поцеловать девушку, пока та усаживалась рядом с ним на переднем сиденье.

– Пристегиваться обязательно? – Мария отстранилась под видом поиска ремня безопасности.

– Нет. Со мной ты можешь чувствовать себя свободно. Пристегивать я тебя не буду, если только ты сама не захочешь. – Костя посмотрел на девушку раздевающим взглядом.

Мария сделала вид, что не поняла намека, хотя внутри у нее все перевернулось. «Да что он себе воображает, в конце концов?!»

Клуб горел разноцветными огнями. Возле входа стояли двое охранников, отвечающие за фейс-контроль. «Хотела бы я видеть, какой контроль прошли бы их лица. Интеллигентность не купишь, не нарисуешь косметикой и не спрячешь под камуфляжем. Она либо есть, либо нет!» – подумала Мария, пытаясь разглядеть хоть какие-то ее проблески на лицах охранников, пока те разглядывали содержимое ее сумки.

– Все в порядке. Она со мной, – попытался ускорить процесс Костя.

– Наркотики, оружие, спиртное, фотоаппарат?

– Что? – удивилась Мария, будучи новичком в подобных делах.

– Имеются? – Большерукий рыжий охранник вывалил содержимое ее сумки на стол.

От такой наглости она потеряла дар речи.

– Порядок. Проходите, – разрешил он.

Девушка быстро собрала свои вещи обратно в сумку. Костя взял ее за талию и увлек за собой.

– Какой кошмар! – возмутилась Мария, радуясь, что в этот день у нее в сумке не оказалось интимных вещей.

– Это серьезный клуб. Администрация оставляет за собой право.

– Будь я на месте этой администрации, то отправила бы этих двоих в зоопарк и прикрутила табличку: «С рук не кормить!» Так же всех гостей распугать можно.

Костя не слушал ее, продвигаясь в глубь зала. Там было накурено, хотя и немноголюдно. Многие столики были забронированы.

– Что обозначают эти таблички?

Костя резко остановился.

– Похоже, мне повезло больше, чем я думал. Тебя еще есть чем удивить.

Мария поняла, что нужно быть осторожней с вопросами. Каждый из них мог выдать ее неискушенность и неопытность, что не всегда могло пойти на пользу.

За столом, к которому привел ее Костя, уже сидели несколько человек: двое мужчин и пять девушек. «Не самая выгодная партия», – подумала Мария. Девушки тоже не сильно обрадовались ее появлению. Это считывалось с их натянутых улыбок.

Костя поздоровался с мужчинами за руку и представил Марию.

– Что будете пить? – спросил тут же появившийся за спиной официант.

– Сок. Апельсиновый. Если можно, – ответила Мария.

– А вот сок сегодня нельзя! – произнес седовласый мужчина, сидевший во главе стола. – У моего друга день рождения. Поэтому все дамы пьют шампанское. Я угощаю.

– Правда? Поздравляю. – Девушка обернулась в сторону именинника. – Тогда «Советского». Один бокал.

За столом все рассмеялись. Мария поняла, что опять сказала что-то не то.

– Мы оценили вашу скромность. И где ты, Костяй, только находишь такие подснежники?

– В лесу, – отшутился Костя. – Почаще из своих иномарок вылезать надо. – Он обнял Марию, демонстрируя окружающим «право на собственность».

Официант разлил шампанское из красивой бутылки, которую достал из специального ведерка со льдом. Такие эпизоды она видела только в фильмах. Шампанское оказалось очень вкусным и тут же ударило ей в голову. К этому моменту Марии удалось как следует оглядеться и понять, что они сидят за самым лучшим столиком, находящимся чуть выше, чем все остальные, и отгороженного перилами. Отсюда был виден танцпол, другие столики и барная стойка. В свете огней все выглядело так празднично и красиво, что Мария совсем позабыла о выпотрошенной на входе сумке. Единственное, что портило ей настроение – она была одета хуже всех. Платья, туфли и сумочки других девушек вызывали восхищение. «Ничего! У меня скоро будут вещи ничуть не хуже, а даже лучше. Так разве стоит из-за этого огорчаться и вести себя неуверенно?»

– Нравится? – гордо спросил Костя.

– Красивое место, – ответила Мария. – Только очень шумно.

Марии не терпелось перейти к делу, из-за которого она сюда пришла.

– Почему ты не сказал мне, что мы идем на день рождения? Как-то нехорошо, без подарка.

– Смеешься? Какой день рождения?! Это прикол такой. Собрались друзья, взяли девчонок. Отдыхаем и выпиваем.

Мария поняла, что попалась на безобидную шутку.

– А когда мы будем разговаривать по делу? – не успокаивалась Мария. – Сейчас твой друг напьется и ему будет уже не до этого. – Она кивнула в его сторону. Мужчина, сидевший во главе стола, не выпускал бокала с виски из рук, постоянно жестикулировал, объясняя что-то девушкам, а те делали вид, что слушают.

– Кто – этот? Чтобы напиться, ему ящика не хватит. Это ж Валерка Чигенцев – кутила и балагур! А хозяин всего – вон, в углу, сигару курит. Михаил Сергеевич – важная персона. Он себя так вести не будет.

– Так это, значит, он меня на работу принимать будет? – обрадовалась Мария.

Костя сделал вид, что не расслышал.

– Да расслабься ты! Отдыхай, танцуй. Все успеем! – Костя наконец-то отстранился от девушки, и она почувствовала себя гораздо комфортней. – Я сейчас вернусь. Не скучай!

Мария проводила его взглядом через толпу и помолилась, чтобы он не возвращался как можно дольше. Сама она решила действовать немедленно. Украдкой взглянув в маленькое зеркальце и убедившись, что все в порядке, она направилась прямо к хозяину клуба.

– Михаил Сергеевич, я бы хотела выразить вам свою благодарность за приглашение. Здесь очень мило. Но боюсь, что скоро мне пора уходить, не могли бы мы перейти ближе к делу? – Все эти слова Мария произнесла с такой решительностью, что последующий за ними ответ застал ее врасплох.

– У нас с вами есть дело? – недоуменно спросил Михаил Сергеевич.

– А как же? Разве Костя не разговаривал с вами по поводу меня?

Михаил Сергеевич удивился еще больше:

– Нет. А что он должен был мне сообщить?

Мария почувствовала себя крайне неловко. Как будто ее только что сбросили с парашютом, который не раскрылся. Значит, Костя ее обманул. Притащил сюда под предлогом помочь, а сам всего лишь хотел похвастаться ею перед друзьями.

– Видите ли, он должен был говорить с вами обо мне. Он обещал, что вы сможете мне помочь. – Пребывая в крайней растерянности, Мария все же решила продолжить начатое и самой отстоять свой интерес. – Дело в том, что я ищу работу.

– Вот как?

– Да. И ваш клуб мне подходит.

– Рад, что это так. – На лице мужчины появилась легкая ухмылка. – И кем вы себя видите?

– Управляющим! – не задумываясь, выпалила Мария. – Управляющей персоналом, для начала. Я очень хорошо нахожу контакт с людьми, умею настроить их на нужный лад, стимулировать к работе. Я всегда и все замечаю, от меня не ускользнет ни одна мелочь, всему этому я научилась в… – Мария на минутку запнулась. – В детдоме. Я там выросла. Вы не пожалеете, если возьмете меня на работу. В этом я просто уверена.

Чем дольше Михаил слушал девушку, тем больше росло его недоумение. Незнакомка, сидевшая рядом с ним, была так наивна, но вместе с тем так отважна! Она напомнила ему Дон Кихота, который бесстрашно сражался с мельницами, не задумываясь о том, что в этом нет никакого смысла.

– Я извиняюсь, – выдержав небольшую паузу, он отхлебнул из своего бокала, – а управление детдомом – это единственный ваш опыт? Или были еще какие-нибудь воспитательные учреждения?

– Вы не верите в меня? – Почувствовав иронию, Мария задала вопрос, глядя ему прямо в глаза.

– Милая девушка, я очень ценю вашу отвагу, но чтобы управлять таким клубом, нужен более серьезный опыт. И несмотря на то что вы девушка моего хорошего знакомого, вынужден отказать. Бизнес и дружба – разные вещи. Я тщательно отношусь к подбору своего персонала. Даже официанты попадают сюда не просто так, проходя достаточно строгий отбор и подготовку. Я не могу рисковать своими деньгами.

– Но мне нужна работа! – настаивала Маша.

– Идите лучше танцевать! Возвращается Костя. Вы рискуете поставить его в неловкое положение.

«А в какое положение поставил меня он!» – подумала Мария, но возражать не стала. Она встала из-за стола и пошла на свое место.

Костя был уже изрядно пьян. Ухватившись за Марию, он закружил девушку в нелепом танце и, положив голову ей на плечо, начал шептать:

– Может, поедем отсюда? Снимем где-нибудь номер с большой кроватью, а? Я только выпью еще пятьдесят.

– Знаешь, ты можешь пить сколько хочешь, а мне, пожалуй, пора. – Мария старалась высвободиться из малоприятных объятий.

Костя сдаваться не собирался. Намерения пьяного мужчины с количеством выпитого только растут. И продолжается это до тех пор, пока Морфей не заберет его возбужденный мозг и плохо управляемое тело в свои сонные объятия.

– Нет уж! Сегодня ты моя! – Он поднял девушку на руки и опять закружил в пьяном вихре.

– Отпусти сейчас же! – Мария начала бить его руками по лицу.

Косте было все равно. Тогда Мария укусила его за ухо и ощутила вкус крови во рту. Костя вскрикнул, поставил девушку на пол и схватился за ухо. Она воспользовалась его замешательством, схватила сумку и начала пробираться к выходу.

Уже на улице Марию догнал официант.

– Я ни в чем не виновата. Что вы от меня хотите?

– Это вам от Михаила Сергеевича. Извините. – Он протянул девушке визитную карточку. Ручкой внизу был подписан номер мобильного телефона. Первым порывом было выбросить ее в первое попавшееся мусорное ведро, но потом она изменила свое решение и, сунув карточку в карман сумки, зашагала быстрее.

Ева
Чудо-руки

Всю следующую неделю Ева писала портреты. Точно такие, которые художники выставляли на Арбате, чтобы показать сходство рисованных персонажей с оригиналами. Она брала фотографии известных людей и срисовывала карандашом их лица: Эдиты Пьехи, Высоцкого, Чарли Чаплина, Эдит Пиаф, Мэрилин Монро и Элвиса Пресли. Портрет Юлии Тимошенко удался ей особенно хорошо.

– Она похожа на одну мою школьную учительницу! – констатировала Кристина. – Та тоже заплетала косу вокруг головы. Говорила, что с таким «нимбом» Боженька обязательно впустит ее в рай.

Вполне удовлетворенная результатом, Ева скрутила свои произведения в длинную черную тубу и отправилась на заработок. Оказалось, что занять свое место под солнцем тут было не так-то просто. Завсегдатаи указали ей место в конце улицы, прямо напротив «Макдоналдса».

«Это название преследует меня повсюду», – возмутилась Ева и, сама не понимая, с чего вдруг она испытывает такую неприязнь к фастфуду, расположилась к нему спиной.

Вечер подходил к концу, но никто из прохожих так и не решился заказать портрет у молодой художницы. Ева уже собралась уходить, когда к ней подошла пара молодых людей. Приглядевшись, она поняла, что мужчина действительно молод, а вот у его спутницы молодость весьма наживная, точнее сказать, натянутая. Казалось, она позволила себе не одну пластическую операцию. Сделано все было качественно, но создавало эффект мумифицированности. «Интересно, спит она тоже в гробнице?» – подумала про себя Ева.

– Котик, я хочу нарисовать свой портрет. – Дама говорила с легким акцентом.

– Может, не сейчас, моя бабочка? – Молодой человек настойчиво потянул подругу за локоть.

– Нет, сейчас! – закапризничала «мумия бабочки» и уже уселась на стул перед Евой. – Пойди пока посмотри сувениры. Мы же должны привести что-нибудь нашим друзьям.

– Хорошо, моя душка! – покорился молодой человек. – Позвони, как закончишь. Я буду неподалеку.

«Терпеть не могу альфонсов, „бабочек“, „котиков“ и вообще все искусственное!» – поморщилась Ева.

– Что-то не так? – Брови, щеки и подбородок дамы организованно поползли вниз.

– Переносица зачесалась, – выкрутилась Ева.

– И сколько вы хотите за свои услуги?

– Двести долларов, – выпалила Ева.

Брови, щеки подбородок теперь двинулись вверх:

– Почему так дорого?

– Понимаете, мне деньги очень нужны! – не долго думая, ответила Ева.

– А ты оригинальная девушка! Дам тебе деньги вперед, чтоб веселее работалось.

Она протянула Еве две новеньких бумажки, и та спрятала их в нагрудный карман комбинезона.

– Только нарисуй меня так, чтобы я себе очень понравилась. Тогда возможна прибавка к жалованью. – Она подмигнула Еве сразу обоими глазами. При этом ни одной морщинки не образовалось на ее лице.

«Хоть на мятой бумаге ее рисуй, – вздохнула Ева. – Тогда, может, какой-то „рельеф“ получится». Она критично оглядела сидящую напротив женщину, пытаясь увидеть ее заново. Вдруг ее привлекла одна очень интересная деталь.

– Я думаю, у меня получится, – задумчиво произнесла Ева и принялась за работу.

Дама оказалась на редкость послушной натурщицей и сидела неподвижно. Через час она попросила разрешения посмотреть на себя в зеркало, припудрила нос и приняла точно такое же положение.

– Я закончила. – Ева легко смахнула кистью излишки карандаша.

– Можно смотреть?

Девушка смело развернула готовый лист. Лицо натурщицы впервые приобрело асимметричность.

– Что это? – спросила она, зажав рот руками.

– Это вы настоящая, – убедительно ответила художница.

На портрете были изображены руки. Слегка морщинистые кисти с еле заметными выступающими венами покоились друг на друге. Тонкие красивые пальцы, заканчивающиеся аккуратным прозрачным маникюром, изящно переплетались, образуя свободное пространство, отчего складывалось впечатление, что руки будто бы дышали.

Когда пульс женщины пришел в норму, она с удивлением посмотрела на Еву и спросила:

– Но почему? У меня же бордовые ногти.

– Так ведь было и будет не всегда.

– А мое кольцо?

– По-моему, оно слишком вульгарно.

Последняя фраза была явно лишней, так как после нее на творца посыпался отборный мат. Еву обозвали шарлатанкой, авантюристкой, хамкой с придурью. И это только из того, что поддается цензуре.

Она глотала оскорбления до тех пор, пока дама не потребовала с нее обратно денег. К этому времени вернулся ее «котик» и прорычал, что она должна не только вернуть деньги, но и выплатить им моральный ущерб за потраченное время и нервы.

– Они же старые! – не унималась хозяйка, глядя на картину.

– Ваши руки прекрасны, они изящные, честные и настоящие, в отличие от… – Ева вовремя прикусила язык. – Если вам они не нравятся, я оставлю их себе!

– Вот еще! – возмутился «котик», которого никто и не спрашивал. – Мы забираем их с собой вместе со своими деньгами, а будешь сопротивляться – применю силу. – Он схватил девушку за плечо и потянул к себе.

Вдруг что-то внутри Евы надломилось, перевернулось и задребезжало. Она впилась зубами в его руку так, что парень взвыл от боли.

– Да она сумасшедшая! – На запястье пострадавшего проступила кровь. – Она могла отгрызть мне руку. Пойдем отсюда.

Прохожие останавливались, чтобы понаблюдать за тем, как юная художница рвет свои портреты и раскидывает их в разные стороны:

– Ненавижу, ненавижу! – кричала она и топтала клочки бумаги ногами. – Ну что вы все уставились?

Апофеозом развернувшегося действия стала поломка складной табуретки. Девушка била по ней тубом до тех пор, пока она не развалилась на части.

Толпа зевак расступилась. Из нее выделился парень, который направился прямо к девушке.

– Что с тобой? – Он осторожно взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

Девушка с трудом узнала парня, который однажды накормил ее завтраком в «Макдоналдсе».

– О господи, это ты? – Она огляделась вокруг, как будто не понимая, где находится. – Как я здесь очутилась?

– Все в порядке. – Он заметил, что глаза у девушки стали совсем другого цвета. Из светло-голубых и мягких они превратились в ярко-зеленые, прожигающие насквозь. – Эти люди чем-то обидели тебя? – Он прижал девушку к себе.

– Не знаю, – растерянно ответила она и отвела в сторону раскрасневшееся лицо.

Потом девушка отстранилась, еще раз посмотрела на хаос, который творился вокруг, и, подобрав сумочку, пошла прочь.

– Куда же ты? – кинулся за ней Федор.

– Мне пора идти!

– Разве ты не хочешь, чтобы я проводил тебя?

– Нет. Лучше иди домой.

– Но уже поздно. Я хочу помочь тебе, слышишь? – Он взял ее за локоть и попытался остановить.

Девушка резко развернулась. Ее голос стал металлическим:

– Разве я не ясно выразилась? Оставь меня в покое.

Федор не посмел настаивать. Он проводил ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду. Подозрения, мучившие его до этого, подтвердились.

По следу

Было уже поздно. Ресторан закрывался, официанты убирали столики. Пошел четвертый час, как я сидел возле стойки бара и в очередной раз заказывал «последний» бокал виски.

Никогда прежде я не думал так много о детях-сиротах, об их судьбах и характерах. Ведь каждый человек, имеющий маму и папу или хотя бы одного из родителей, знает, что где-то у него есть тыл. Пусть далеко, пусть в другом городе или на другом краю света есть тот, кто любит тебя больше всего на свете, всем сердцем, не требуя ничего взамен. Ты можешь быть отвергнутым всем миром, взлететь высоко или пасть так низко, что останется только ползти, но даже если ты приползешь к матери или отцу – они примут тебя любого, прижмут к любящему сердцу и снова поднимут на ноги. Они спасут тебя от несчастной любви, наркомании или алкоголизма, примут тебя нищего, а стань ты вдруг богатым и знаменитым, к родительской любви добавится лишь гордость. Им по-прежнему будет не хватать только тебя, и никакая корысть или выгода не примешается к родительской нежности. Три года назад, похоронив мать, я вдруг почувствовал такой приступ одиночества, что мне захотелось выть на луну от тоски. А как же они – дети, никогда не знающие своих родителей, брошенные, обделенные материнской лаской и отцовским вниманием? Как им наравне с другими любить этот мир, в котором им приходится рассчитывать только на самих себя? Тогда, за ужином, Евгения Ивановна поведала мне историю о том, как она усыновила ребенка. Однажды один детдомовский мальчик обварил себе руку кипятком. Так получилось, что она сама везла его в травмпункт и по дороге всеми способами старалась утешить малыша: гладила его по голове, говорила ласковые слова, всячески старалась отвлечь его от страданий. Миша – так звали пятилетнего сироту – воспринял это на свой лад. Он так привязался к Евгении Ивановне, что впоследствии стал преследовать ее. Едва услышав шаги по коридору, Миша ложился на пол, подглядывал в дверную щель и кричал: «Мама! Мама!» Он хватал ее за ногу или за подол платья и не отпускал до тех пор, пока его не отнимали силой. Не помогали ни замки, ни уговоры. Ребенок так привязался к женщине, что она взяла его к себе и назвала своим сыном. К сожалению, мальчик болел какой-то неизлечимой болезнью, название которой я даже не смогу повторить. Промучившись с ним три года, Евгения Ивановна похоронила Мишу, который носил ее фамилию, и пообещала себе больше никогда не иметь детей. Как я и рассчитывал, дело Карауловой попало мне в руки. Я узнал не только адрес училища, где должна была учиться Ева, но и фамилии тех воспитанников, которые могли поддерживать с ней связь.