Текст книги "Дело Кирсанова"

Глава 14

Кирсанов обернулся на голос и остановился, но в общем гомоне ничего не мог разобрать. Диссидент, протягивая руку, тем временем подобрался еще ближе. Кирсанов начал обходить фоторепортера, щелкавшего кадр за кадром, чтобы дотянуться до руки. Малко вынырнул как раз позади Владимира Ильича, кинулся ему в ноги как регбист. Оба очутились на полу под вспышками репортеров.

Григорий Кирсанов ошеломленно застыл на месте. Диссидент, которому Малко не давал подняться, барахтался, вопя, как оглашённый, но когда один из репорте рои протянул ему руку, желая помочь, не принял ее...

– Отойдите. Григорий Иванович! – крикнул Малко.

Крис Джонс кинулся к Кирсанову и оттащил его. К нему немедленно подскочила целая орава итальянцев.

Наведя свой «магнум», Милтон Брабек стоял и смотрел, как с пола поднимается диссидент. Тараща глаза и поднимая руки над собой, Владимир Ильич, то и дело озаряемый вспышками фотографов, по всей видимости, находился в состоянии необыкновенного возбуждения.

Генерал Диас, сопровождаемый Джеймсом Барри, пробрался сквозь толпу к ним.

– Что здесь происходит? – спросил он.

– Похоже на попытку убийства, – отвечал Малко.

Генерал бросил недоверчивый взгляд на Владимира Ильича. Человек с виду вполне безобидный. Трудно было вообразить, что один, безоружный, он мог напасть на такого молодца, как Григорий Кирсанов.

– Этот? Да у него и оружия-то нет! – удивился генерал. – Как же...

– Руки! Взгляните при свете на его руки! – посоветовал ему Малко.

Это было легко сделать, оттого что тот держал руки над головой. Фоторепортеры еще не разобрали осветительную аппаратуру. В ее слепящем свете на ладонях диссидента виднелись муаровые разводы, точно их намазали лаком.

– Полагаю, ему нанесли на ладони отравляющее вещество, – пояснил Малко, – Если бы Кирсанов пожал ему руку, яд проник бы в поры кожи...

– А как же он сам? – удивился генерал. – Не самоубийца же он!

Оттесненные фоторепортеры продолжали снимать Владимира Ильича, сами не понимая, что происходит. Диссидент начал вырываться:

– Отпустите меня! – вопил он. – Я ничего не сделал!

– Вероятно, ему дали противоядие, заключил Малко.

Подойдя к диссиденту, он спросил по-русски:

– Кто приказал тебе убить Григория Кирсанова?

Владимир Ильич сделал вид, что не слышит.

– Что же, заберем его и допросим, – сказал генерал Диас, сам не очень-то веря в успех.

По лицу Владимира Ильича катился пот. Он начал умоляюще приплясывать на месте:

– Нет-нет! Отпустите меня!

– Отпустите, – шепнул Малко генералу Диасу. – И пошлите за ним людей. Не исключены любопытные открытия.

Испанец коротко распорядился, и агенты ГИУО отступили от Владимира Ильича. Он сразу растолкал сгрудившихся журналистов, кубарем скатился по лестнице ротонды и вихрем промчался по вестибюлю «Паласа». На улице он тотчас повернул направо по Калье Дукуэ де Медина, вдоль здания гостиницы, и продолжал бежать, не сбавляя хода. Малко и Крис старались не терять его из вида. Милтон остался оберегать Кирсанова. Машина ГИУО без отличительных знаков тронулась вдоль по улице с односторонним движением, но почти сразу застряла, уткнувшись в автобус. На углу Калье Сервантес Малко увидел автомашину с двумя седоками, «сеат» серого цвета. К ней и бежал Владимир Ильич. И сидевшие в машине, и преследователи увидели друг друга одновременно.

Сразу стало ясно, что Владимир Ильич не успеет добежать до «сеата». Из машины высунулась рука с пистолетом. Прогремело три выстрела. Русский споткнулся и упал лицом вниз. Стрелок не спеша опустил руку и выстрелил в четвертый раз. Голову Владимира Ильича отбросило, точно он получил пощечину, и вся правая сторона лица залилась кровью.

Сорвавшись с места, «сеат» направился к Пласа дель Кастильо.

Крис Джонс выстрелил трижды, но, видимо, не попал. Малко опустился на колени рядом с телом. Жизнь уже оставила Владимира Ильича. Четвертая пуля разнесла ему половину черепа, три другие сидели в груди.

– Сделайте лабораторный анализ кожи на его руках, – сказал Малко. – Думаю, будет обнаружен очень сильный яд. Вероятно, ему обещали дать противоядие после его «сольного номера». Потому он так и спешил.

Через несколько минут движение на улице перекрыли. Вокруг кишела полиция... Генерал Диас задумчиво созерцал мертвеца, так неловко подвернувшего под себя руку, что она казалась сломанной. Малко протянул генералу листок бумаги, где написал номер «сеата»: М-6743 СХ.

– Но ведь не советские же его убили! – с сомнением проговорил генерал.

– Разумеется, нет, – согласился Малко. – Наняли кого-то. Однако можно не сомневаться в том, что приказ ликвидировать Кирсанова был отдан на площади Дзержинского в Москве. Никакой резидент не отважился бы на столь решительные и дерзкие действия, не получив письменного приказа от начальства.

Полицейский принес им две стреляные гильзы от пистолета П-38. Это тоже могло навести на след.

Подоспел запыхавшийся Джеймс Барри и кивнул генералу Диасу:

– Генерал, мы выполнили наши обязательства и ждем теперь того же от вас. Следует разрешить Кирсанову немедленно покинуть испанскую территорию. Его жизнь в опасности.

– Я немедленно доложу о вашем ходатайстве, – с отсутствующим видом откликнулся испанец.

Малко и Барри пешком вернулись к «Паласу».

– Где Кирсанов? – спросил Малко.

– В своем номере в «Рице», откуда он не выйдет до завтра. Я купил ему билет на самолет до Нью-Йорка, на час тридцать.

Малко пожелал в душе, чтобы не случилось какой-нибудь новой заминки, иначе отчаянные усилия КГБ могли увенчаться успехом.

* * *

Григорий Кирсанов глядел, не мигая, на свой новенький чемодан на ковре, заваленном мадридскими газетами. На первой странице каждой из них красовалась фотография, запечатлевшая его с Владимиром Ильичом, а в сопровождающей статье журналисты со смаком живописали, приводя множество подробностей, измену советского майора. Кирсанов перевел взгляд на часы: десять минут двенадцатого. Исабель опаздывала.

Джеймс Барри отправился за «выездной визой» Кирсанова. Зазвонил телефон. Малко поднял трубку: Исабель!

– Ты откуда?

– Из Севильи! – проговорила она сонным голосом. – Еще не совсем проснулась.

С одной стороны, Малко испытал облегчение. Кирсанов улетал совершенно законно и был уверен, что испанка отправится вместе с ним. Малко размышлял, как сгладить острые углы. Он протянул трубку Кирсанову:

– Звонит Исабель, она опоздала на рейс.

Он вышел из номера к «гориллам», устроившимся в коридоре. Исабель знала, что нужно говорить. Когда он вернулся в номер, на Кирсанове лица не было.

– Надо отложить вылет до завтра. Без нее я не хочу лететь!

– Никаких отсрочек! – твердо объявил Малко. – Исабель прилетит немного позднее. В противном случае они обязательно разделаются с вами.

Он замолчал: дверь неожиданно распахнулась. По лицу вошедшего Джеймса Барри было видно, что он пришел с дурными известиями.

– Испанцы воспротивились выезду Кирсанова!

Малко ушам своим не верил.

– Но почему?

Американец сел, поддернув брюки на своих толстых ляжках.

– Во-первых, посол Советского Союза пошел с козырей. Он требует, чтобы ему предоставили возможность говорить с Кирсановым с глазу на глаз в здании посольства.

– Да, но почему испанцы уступили?

Джеймс Барри пожал плечами.

– С одной стороны, они дорожат дружественными отношениями с Советским Союзом, а с другой, ГИУО давит на правительство, чтобы получить доступ к Кирсанову.

– Так что будем делать?

– Ничего. Вернемся в нашу тихую пристань в Моралехе. Испанцы не собираются выдворять нас, они сами дали нам это понять. Пока дело затормозилось. Настал час дипломатов.

Олимпийское спокойствие Джеймса Барри встревожило Малко. Ведь пока дипломаты скрещивают шпаги, КГБ приложит все усилия к тому, чтобы устранить Кирсанова.

– Вы виделись с генералом Диасом? – спросил Малко.

– Он ждет меня в три часа. Вас тоже.

* * *

Генерал принял их более радушно, чем прежде. Перед ним на столе лежала папка, которую он тотчас же открыл.

– Гильзы навели нас на след, – возвестил он. – Баллистическая экспертиза показала, что во Владимира Ильича стреляли из оружия, которым ранее воспользовались для убийства мадридского полицейского, – из пистолета П-38. Главным подозреваемым является молодой террорист из ЭТА, Игнасио Аракама. Машина с поддельным номерным знаком, вероятно, угнанная.

– Удалось ли обнаружить прямую связь между Советским Союзом и ЭТА? – спросил Малко.

У генерала Диаса сделалось кислое лицо:

– Прямую нет, но некоторые члены ЭТА действовали в Йемене, Ливане, Сирии. Может быть, она и есть.

– А что вам вообще известно об этом Игнасио Аракаме?

– Немного, – признался генерал. – Террористы из ЭТА имеют в своем распоряжении множество тайных убежищ, связей и кошельков в Мадриде, а когда дело принимает скверный оборот, скрываются у басков, – там свои люди.

– А что удалось выяснить о Владимире Ильиче?

– Вы оказались правы, – признал испанец. – Лабораторные анализы кожи его ладоней позволили обнаружить следы сильнодействующего отравляющего вещества, приготовленного из змеиного яда, так называемого «бромсланга». Это вещество проникает в тело через поры кожи, вызывая обширные внутренние кровоизлияния, приводящие к смерти примерно через неделю...

– Таким образом, Кирсанов умер бы у нас на руках, а русские обвинили бы нас в его убийстве, – подвел итог Джеймс Барри.

– ЭТА не прибегает к столь изощренным приемам, – уточнил Малко. – Это работа русских. Вы выяснили, как попал сюда этот Владимир Ильич?

– Конечно. Три дня назад приехал из Мюнхена. Действительно диссидент.

– Многие из этих диссидентов действуют по указке КГБ, – вмешался Джеймс Барри, – потому что в СССР у них остались родственники. Вновь хочу подчеркнуть, что вы взваливаете на себя тяжкий груз ответственности, препятствуя Кирсанову покинуть испанскую территорию.

Генерал Диас беспомощно развел руками. Малко показалось, что он был искренен.

– Все решается теперь во дворце Монклоа. Могу лишь уверить вас в том, что пока Кирсанов находится на территории этой страны, мы предоставим ему усиленную охрану...

На том они и расстались. Некоторое время спустя, когда они уже катили в черном «линкольне» американца, Джеймс Барри дал выход своему возмущению:

– Диас Бог весть что плетет! Главные союзники ЭТА – кубинцы. Но у Испании теперь роман с Кубой, и она, естественно, не желает осложнений.

– Вы считаете, что кубинцы могли работать на заказ, совершая вчерашнее покушение?

– Уверенности нет, хотя это и возможно.

– В таком случае, – продолжал Малко, – можно, видимо, что-то предпринять. Ведь если мы станем отсиживаться, сложа руки, кончится тем, что нам придется провожать Кирсанова на кладбище.

– К чему вы клоните?

– Едем в посольство, там объясню.

* * *

Сидевший без пиджака Малко взглянул на синее небо. Вот уже в течение нескольких часов, запершись в saferoom[5]5
  Особо охраняемое помещение.


[Закрыть] американского посольства, он работал у терминала счетно-вычислительной машины. На другом конце находилась ЭВМ Лэнгли, в запоминающее устройство которой были введены все сведения, касающиеся офицеров-оперативников советского блока.

В замочной скважине повернулся ключ, и вошел Джеймс Барри.

– Кончили? Если нет, мне придется поставить в известность службу обеспечения безопасности.

– Мне кажется, я что-то нашел, – ответил Малко. – Вот, взгляните.

Он протянул Барри выданную терминалом карточку кубинского офицера-оперативника, выявленного ЦРУ, некоего майора Альфонсина Ромеро, сотрудника ГУР[6]6
  Главное управление разведки (разведслужба Кубы).


[Закрыть], был направлен в Мадрид год назад. До того работал на Кубе в отделе по связям с участниками зарубежных освободительных движений, проходящими подготовку на Кубе. Последнюю фразу Малко подчеркнул красным: «Замечен в Мехико с известными членами ЭТА».

– Любопытно, – проговорил Джеймс Барри. – Я располагаю фотографиями всех сотрудников ГУР, замеченных здесь. Он должен быть там.

– Григорий Кирсанов, наверное, знает его, – подхватил Малко. – Он может подтвердить верность опознания.

– Кстати, не составит труда узнать, где он живет, – заметил Барри. – Раз он в Мадриде под дипломатическим зонтиком, то должен значиться в телефонном справочнике.

– Поезжайте завтра утром к Кирсанову в Моралеху. Покажете ему фотографии. Потом надо будет отвезти его к Исабель с нашей охраной. Не хотелось бы, чтобы они заявились в Моралеху.

* * *

Малко толкнул дверь своего номера в «Рице» и остановился, чрезвычайно приятно удивленный. Исабель дель Рио читала, устроившись в кресле, в черных грации, чулках и туфлях. Волосы она собрала узлом по моде начала века, с ушей свисали длинные подвески, лицо накрашено с нарочитой аляповатостью. Примерно в таком виде она ждала его в Севилье, в номере «Альфонса XIII».

Поднявшись при его появлении, она направилась к нему, играя бедрами.

– Здравствуй, любовь моя!

На полу лежал раскрытый чемодан: она приехала прямо из аэропорта, во власти эротических грез.

Увлекаясь игрой, Малко не противился.

Осыпая его поцелуями и ласками, она сняла с него одежду.

– Сегодня я буду твоей рабой! – прошептала она.

Если бы ее слышал Кирсанов!..

Она нежно что-то шептала ему на ухо, продолжая ласкать, потом медленно опустилась на ковер. Она прекратила ласки, лишь когда почувствовала, что он с трудом сдерживается. Она встала, пошла к кровати, на ходу вытащив из чемодана целый ворох шелковых шарфов, и ничком улеглась на постель, раскинув руки и ноги.

Малко оставалось лишь сделать то, чего она хотела.

С помощью шарфов он привязал ее запястья и лодыжки к изголовью и изножью кровати, попортив при этом гостиничное имущество «Рица», не приспособленное к такого рода забавам.

Опустившись на колени сзади, Малко начал ее возбуждать. По мере того, как Исабель приближалась к вершине наслаждения, ее круглые ягодицы все более твердели, колыхание бедер все усиливалось, каждая мышца в ее теле приходила в движение.

Вдруг, пронзительно вскрикнув, она рванулась, пытаясь сомкнуть ноги, – это произошло непроизвольно...

Но шарфы держали ноги крепко. Тогда она принялась вырываться из шелковых уз, выкрикивая с мольбой:

– Возьми меня! Сейчас возьми!

Но Малко продолжал свою дьявольскую игру. Она была как одержимая. Наконец, не в силах более сдерживаться, он с рассчитанной медлительностью взял ее. Затем он приподнялся чуть выше.

Исабель сразу напряглась, забила ногами, точно плыла кролем.

– Нет!

Малко неумолимо надавил, исторгнув у нее дикий крик:

– Нет! Перестань! Мне больно!

Она отчаянно барахталась и извивалась, насколько позволяли путы.

Не обращая внимания на постепенно затихающие мольбы, он начал мерно двигаться. Болезненные вскрики становились все реже, а затем приобрели иное звучание. Вдруг она крикнула охрипшим, не своим голосом:

– Сделай мне больно!

Малко нагнулся и укусил ее в плечо. Она завопила в упоении:

– Сильнее!

Малко почти вырвал ей зубами клок кожи.

Исабель так извивалась под ним, что на одной ноге развязался шарф. Воспользовавшись этим, она приподнялась на колене, чтобы доставить себе еще большее удовольствие.

Закрыв глаза, вся во власти неистовых грез, Исабель твердила, точно слова молитвы:

– Сильнее! Сильнее!

Малко почувствовал, что тормоз культуры в нем начинает отказывать. Наконец и его свело судорогой наслаждения, что исторгло из горла Исабель дикий вопль.

Потом, обессилевшие, они молча блаженствовали. Спустя некоторое время Исабель повернулась к нему. Волосы ее слиплись на мокром от пота лбу.

– Это было потрясающе! – промолвила она. – Я проголодалась. Веди меня обедать.

* * *

Развалившись в креслах одной из гостиных. Крис и Милтон свирепо таращились на пианиста «Рица», явно искушаемые желанием всадить ему пулю в лоб. Им только классической музыки и не хватало!.. Когда из лифта вынырнул Малко, ведя под руку Исабель дель Рио, оба вскочили, точно подброшенные пружиной. Исабель была ослепительна: длинное узкое платье очень строгого покроя, в ушах изумрудные подвески, умеренный грим, скрывший следы плотских услад. Но в зеленых глазах еще вспыхивали бесовские огоньки.

Исабель...

– Следуйте за мной, – обратился Малко к «гориллам». – Сегодня вечером у вас «сидение».

Григорий Кирсанов уже вернулся в Моралеху под охраной морских пехотинцев.

Проводив Исабель взглядом, Крис Джонс бросил Милтону Брабеку:

– На месте Кирсанова я немедленно вернулся бы в Россию. Ни один молодчик из КГБ не причинит ему столько страданий, как эта сука!

* * *

После мадридского многолюдья улочки Моралехи поражали своим покоем. Григорий Кирсанов в тренировочном костюме устроился на террасе читать. Снаружи виллу охраняли две машины ГИУО, а внутри – американцы. Завидев Малко, Кирсанов отложил книгу.

– Почему вы не привезли Исабель?

– Сейчас к ней поедем.

– Она прилетела вчера вечером?

– Полагаю, да.

– Я звонил, но телефон переключен на автоотвечик.

– Возможно. Но прежде нужно сделать одну важную вещь. Известен ли вам некий майор Альфонсин Ромеро из кубинского ГУР?

Вопрос, видимо, удивил Григория:

– Вообще да.

– Вы могли бы опознать его?

– Ну конечно!

– Вот взгляните.

Малко протягивал ему десяток фотоснимков. Кирсанов почти сразу взял один из них.

– Это он.

С фотографии глядел худощавый гладко причесанный мужчина с тонкими усиками. На обороте снимка сотрудники ЦРУ написали то же имя.

Каждый день к десяти часам он являлся в посольство Кубы, от которого жил довольно далеко, на Калье Стелла Поларис, на юго-востоке Мадрида. Чтобы успеть добраться туда, у Малко оставалось времени в обрез. В гараже «Бюдже» он поменял «форд», скорее всего, знакомый советским разведчикам, на белый «сеат».

Отправив Кирсанова на свидание к Исабель, Малко вернулся в Мадрид. Он поставил машину напротив дома, где жил кубинец, через дорогу, и принялся ждать.

Через двадцать минут появился Альфонсин Ромеро и направился к стоявшей неподалеку «ауди». Тронув с места, он пустился в северном направлении по Калье Доктор Эскьердо, затем перебрался на Пасео де ла Хабана.

Поравнявшись с домом № 184, где размещалось посольство Кубы, он повернул на узкую поперечную улочку и поставил машину на стоянке за зданием посольства. Малко видел, как он вошел в посольство, все окна которого были завешены шторами. Малко миновал посольство, повернул, проехав некоторое расстояние, попетлял в путанице узких улочек и вновь выскочил на Пасео де ла Хабана. Пустая трата времени. Майор Ромеро мог проторчать в своем кабинете целый день. Малко еще покатался, снова остановил машину, на сей раз подальше, и принялся размышлять. Необходимо было установить непрерывную слежку. Через два часа надо попросить «горилл» сменить его, а пока набраться терпения.

Минул час. Малко обходил здание посольства с опущенными шторами, когда оттуда вышел Альфонсин Ромеро. Малко побежал к своей машине и поспел к ней в ту самую минуту, когда со стоянки выезжал сильно потрепанный «сеат» беловатого цвета. Однако вместо того, чтобы направиться к выезду на Калье де ла Хабана, «сеат» поехал в противоположный конец переулка.

Малко подождал еще немного, но со стоянки никто больше не выехал.

Он поехал вдоль здания посольства. «Ауди» Ромеро стояла на прежнем месте, но кубинца и след простыл!

Малко прибавил хода, двигаясь в том же направлении и заметил «сеат» далеко впереди. Он настиг его у светофора и стал рядом. Сомнений быть не могло: за рулем сидел Альфонсин Ромеро. С чего бы сотрудник ГУР Кубы поехал в город на этой развалине?

Сердце Малко забилось сильнее, когда соседняя машина тронулась с места. Малко пропустил несколько автомобилей и пустился следом.

Глава 15

«Сеат» медленно катил к началу Пасео де ла Кастельяна, так что Малко, которому возмущенно гудели со всех сторон, стоило немалого труда держаться от него на некотором расстоянии. Достигнув места, где широкий проспект, окаймленный гигантскими современными зданиями, делился надвое, кубинец повернул налево, в ту сторону, где это ответвление магистрали, по сторонам которого тянулись строящиеся жилые комплексы, вливалось в западный участок кольцевой дороги.

Через километр «сеат» еще убавил хода, повернул на улицу, проложенную в новом жилом квартале, разбросанном посреди пустырей, и остановился у громадного универсального магазина «Мадрид II». Покинув машину, кубинец двинулся пешком. Все более недоумевавший Малко пустился следом.

Напротив универсама громоздились под знойным солнцем, на сколько хватало глаз, неотличимо похожие одна на другую коробки из красного кирпича. Стайками прохаживались девицы в джинсах, многие из которых отличались миловидностью, – юное поколение испанок, переставших питаться исключительно маслинами и пользовавшихся противозачаточными таблетками. Несмотря на щегольской универсам, квартал населяла, очевидно, беднота.

Что могло понадобиться здесь кубинскому разведчику?

Альфонсин Ромеро устроился на террасе кафе «Ла Манилла», а Малко, войдя в универсам, стал наблюдать за ним изнутри.

Благодаря множеству посетителей, Ромеро вряд ли мог заметить его.

Кубинец недолго оставался в одиночестве.

Минут через пять взору Малко явилось чрезвычайно соблазнительное видение: девица с гривой волос неестественно яркого рыжего цвета, туго обтянутая брюками из белого ластекса и ти-шертом, под которым выпирала высокая молодая грудь. Она была обута в босоножки, а через плечо у нее висела белая сумка. Бросался в глаза ярко размалеванный широченный рот, невольно наводивший на весьма игривые мысли.

Девица присела к кубинцу, и между ними завязалась оживленная беседа.

Примерно через четверть часа она встала. Малко не колебался ни секунды. Кубинец никуда не денется. Рыжая двинулась вдоль по Авенида де Монфорте, минуя универсам.

Высоко подняв голову, сознавая свою привлекательность, она шествовала размеренным шагом под палящим солнцем, не обращая внимания на приставания бесчисленных охотников за женщинами. Так они прошли с километр и очутились в районе Баррио дель Пилар. Здесь жилые строения выглядели менее новыми, их обитатели судачили, усевшись на стульях, вынесенных прямо на тротуар, повсюду резвилась детвора.

Рыжеволосая повернула за угол Калье де Сарриа, где красовалась большая сине-белая фреска, изображавшая голубей мира, поперек которой пистолетом для напыления краски была выведена надпись: «Нет НАТО! Коммунистическая партия Испании». Девица нырнула в подъезд обшарпанного дома.

Малко не пошел за ней, а устроился на террасе маленького кафе по Калье де ла Банеса.

Рыжая появилась вновь через двадцать минут, заменив белые облегающие штаны короткой юбчонкой, а сандалии – туфлями на высоком каблуке, благодаря чему стал еще заметнее соблазнительный изгиб спины. Дразнящая грудь, грива огненных волос и намалеванный в виде эротического символа рот, как магнитом, притягивали взгляды. Редкий мужчина не обернулся ей вслед.

Под жаркими лучами солнца она вновь пустилась по Калье де ла Банеса, спотыкаясь на неровном тротуаре. Вдвоем они совершили путь в обратном направлении до универсама, где девица села в такси. Слава Богу, машина Малко стояла в каких-то двадцати шагах. Обливаясь потом, он включил на полную мощность кондиционер и устремился за такси, удалявшимся по Авенида де Монфорте. Миновав Пасео де ла Кастельяна, они домчались до стадиона Сантьяго Бернабеу. Обогнув Пласа де Лима, такси углубилось в район Саламанка, малолюдный в эту пору дня, и остановилось на углу Калье Инфанта Мария Тереса и Эррерос де Техада, у дверей бара «Роялти». Красотка вышла из такси, слегка кивнула бармену, стоявшему в дверях заведения, и вошла в подъезд соседнего дома из красного кирпича, где обитали, судя по всему, люди зажиточные.

Малко вышел из машины и подошел к подъезду. Как и всюду в Мадриде, на панели вызова звонком фамилии не значились, лишь Номера квартир. Он уже собирался повернуть назад, когда за его спиной послышался дружелюбный голос:

– Вам что-нибудь нужно, сеньор?

Обернувшись, Малко увидел перед собой того самого мужчину, с которым недавно поздоровалась рыжая, одного из барменов «Роялти».

Малко расплылся в глуповатой ухмылке.

– Да вот увидел классную телку... Рыжая такая... Сюда вошла.

Испанец понимающе подмигнул:

– А, Маите! Верно, хороша?

– Так вы с ней знакомы?

– Немного.

Малко вошел в бар, заказал порцию «Перрье» и устроился за стойкой. Он оказался единственным посетителем. Десятки подобных баров открылись в Мадриде после смерти Франко, когда в Испании стали менее строги по части нравственности. Бармен подошел и облокотился о стойку напротив Малко.

– Вы хотели бы увидеться с Маите? – спросил он, мило улыбаясь.

– Еще бы! А вы могли бы?..

– О чем речь! Минуточку...

Он исчез куда-то, но вскоре вернулся, очень довольный.

– Она ждет вас, сеньор. Квартира 6Б, – затем продолжил слащавым голосом: – Видите ли, сеньор, она студентка, а родственников у нее в Мадриде нет. Так вот они вместе с подругой наняли квартиру, где принимают кабальеро вроде вас, которые дают им кое-какие средства для завершения образования...

Иными словами, ослепительная Маите была всего лишь девочкой, принимавшей клиентов у себя по телефонному звонку...

Хотя и разочарованный, Малко сунул бармену бумажку достоинством в 5000 песет. Рассыпавшись в изъявлениях благодарности, тот достал из-под прилавка старый номер «Авангардиа», перегнутый на странице разных объявлений. В разделе «Знакомства» несколько строк было обведено красной чертой: "Маите. Молода, хороша, принимает у себя дома. Тел. 25-48-461 ".

– В следующий раз, – сказал бармен, – можете прямо звонить ей.

Малко сунул газету в карман и вышел. Чтобы не возбудить подозрения Маите, ему не оставалось ничего другого, как отправиться к ней. Он надавил кнопку квартиры 6Б.

– Вас слушают!

– Маите?

Немедленно щелкнул автоматический запор. Внутри дом был отделан роскошно: мрамор, деревянные панели... В лифте Малко нажал кнопку седьмого этажа. Маите ждала у приотворенных дверей, прислоняясь к косяку. Теперь вместо юбчонки на ней был надет красный, отороченный белым мехом халат, из широкого распаха которого выглядывали твердые острые груди.

– Добрый день, сеньор, – ослепительно улыбнулась она. – Я – Маите.

Несмотря на всю свою вульгарность, Маите производила неотразимое впечатление развратным личиком девочки, едва достигшей половой зрелости, и литым телом подростка. У нее была современная, совершенно безликая крошечная квартирка, где стояли просторная софа и низкий столик перед телевизором и непременным видеомагнитофоном со стопкой кассет. Подведя Малко к софе. Маите уселась на нее, забросив ногу на ногу достаточно высоко, чтоб можно было увидеть, что под одеждой ничего нет.

– Вы очень даже симпатяшка, сеньор! – жеманно протянула она. – Хотите скотч?

– Пью только водку.

Маите сделала вид, что огорчилась:

– Вот ужас! У меня нет водки! Но я постараюсь загладить свою вину.

Она подалась к Малко, раздвинула ему губы острым кончиком языка и начала умело и ненастойчиво целовать его. Пеньюар на ней разошелся, обнажив великолепные груди с оттянутыми кончиками. Через некоторое время она отстранилась с притворным волнением:

– Сеньор, мы едва знакомы, а вы уже мне очень нравитесь.

Она принялась плести ему историю столь же трогательную, сколь и неправдоподобную. Студентка из Бильбао, она приехала в Мадрид продолжить образование, но стоит это, видите ли, слишком дорого, а родители не располагают средствами, чтобы помочь ей...

Во все продолжение своей повести она легонько дразнила Малко поглаживаниями руки.

Время от времени она выразительно посматривала на него распутными глазами, облизывая мясистые губы. Вскоре Малко пришел к выводу, что Исабель дель Рио не совсем истощила его мужскую силу.

Почувствовав состояние Малко, Маите состроила оскорбленную рожицу:

– Разве истинный кабальеро позволит себе такое?

Шумно вздохнув, она продолжила без перехода:

– Должна вам сказать, сеньор, что у меня есть постоянный поклонник, и он должен быть здесь с минуты на минуту. Вам пора уходить. Но мне хотелось бы вновь встретиться с вами. Я дам вам номер моего телефона.

Пока Малко приводил в порядок одежду, она подала ему карточку с телефоном, который он видел в «Авангардна». Окажись он одним из ее обычных клиентов, после такой «разминки» он наверняка остался бы ночевать на коврике под ее дверью... Когда она провожала его к выходу, он увидел в пепельнице набор ключей от автомашины.

– Кстати, как вас зовут? – спросила Маите.

– Джеймс.

Она улыбнулась.

– Я сразу поняла, что вы не кастилец... Но мне нравятся иностранцы.

Она быстро и умело поцеловала его, сказав на прощанье:

– Позвони мне поскорее.

Малко вошел в лифт, но спустился не на первый этаж, а в подвальный. Зачем Маите ключи, если у нее, похоже, не было машины? Увидев ее в обществе майора Ромеро, он не мог считать ее заурядной «телефонной девицей».

Как он и предполагал, в подземном этаже находился гараж. Он принялся осматривать одну за другой десятка полтора стоявших там машин. Последней оказался «сеат» серого цвета. Ему сразу бросился в глаза новенький номерной знак. Малко нагнулся над багажником. На задней его стенке, рядом с тормозной фарой, виднелись следы свежей краски.

Присев на корточки, Малко принялся соскабливать краску ногтем и обнаружил два небольших круглых отверстия с четкими краями. Ему вспомнилось, как Крис Джонс стрелял вслед машине с убийцами Владимира Ильича. Все совпадало: марка, модификация, цвет, хотя номер и изменился. Он выпрямился, слыша, как громко бьется сердце. Сомнений быть не могло: это машина убийц из ЭТА!

Малко потянул за ручку дверцы: закрыта. Он вышел из гаража на залитую солнцем улицу. Первым делом он собирался, естественно, поставить в известность Барри.

Но тут ему пришло на ум, что человек, которого ждала Маите, может быть, и не клиент вовсе... Что если она служила передаточным звеном между кубинцами и ЭТА? Ведь ремесло «телефонной надомницы» предоставляло идеальную возможность встречаться, не привлекая внимания. Тут Малко увидел на противоположной стороне Калье Эррерос де Техада заброшенный полуразвалившийся дом, на который глядели окна квартиры Маите.

Он прошел через пустырь между грудами строительного хлама, вскарабкался, прибегая временами к акробатическим приемам, на седьмой этаж и устроился на гниловатых балках.

Маите не задернула занавесей. Она сидела на софе, раскладывая пасьянс и поднимая по временам голову, точно прислушиваясь. Минуло двадцать минут. Но вот она встала и пошла к дверям. Вошел мужчина, лица которого сначала не было видно. Гость не стал терять времени. Прямо у дверей он обнял Маите и сдернул с нее пеньюар, соскользнувший к ее ногам. Малко видел его со спины: молодая стать, джинсы, ти-шерт. Он принялся осыпать поцелуями все тело молодой «надомницы», прислонившейся к стене. Запустив пальцы в его густые черные волосы, приоткрыв рот, Маите извивалась с блаженным выражением на лице.