Текст книги "Дело Кирсанова"

Григорий остановился, как вкопанный.

– Осторожно!

– Ждите здесь, – сказал ему Малко. – Мы постараемся обезвредить его. Крис, Милтон! Идите займитесь теми двумя.

Женщина и напарник Игоря стояли у одной из часовен, поблизости от каменной гробницы, подпираемой четырьмя изваяниями царей.

Крис Джонс и Милтон Брабек растворились в полумраке придела, а Кирсанов затаился у хоров под защитой Джеймса Барри.

Малко внимательно наблюдал за Игорем, находившимся в нескольких шагах от него.

Русский, казалось, не обращал на него никакого внимания. Вот совершенно естественным движением он поднял свою камеру с телескопической насадкой и, приникнув к объективу, навел ее на Малко. Через секунду позади Малко, на уровне головы, резко щелкнуло, и от многовековой колонны отскочил, подняв облачко пыли, осколок камня. В кинокамере русского было скрыто огнестрельное оружие с глушителем!

Когда круглый зрачок аппарата был вновь наведен на Малко, все у него внутри сжалось от страха. Теперь-то промаха не будет!

Позади крикнули:

– Внимание!

Глава 13

Он не успел еще схватиться за рукоять «викинга» под курткой, как в воздухе мелькнул какой-то большой предмет и ударился о камеру русского.

Выхватив оружие. Малко одним прыжком отскочил за внушительную каменную колонну. Игорь поспешно укрылся за гробницей Христофора Колумба. На полу осталась лежать деревянная рука, которую Кирсанов швырнул в убийцу, оторвав ее от статуи, много веков стоявшей в храме...

К несчастью, Игорь по-прежнему подстерегал их у выхода. Пока Малко раздумывал в поисках решения, Крис и Милтон возникли рядом с двумя другими. Все произошло очень быстро. По счастью, туристов поблизости не случилось. Подскочив сзади к женщине, похожей с виду на тех, что в Советском Союзе поднимают крючьями крышки сточных колодцев. Крис Джонс схватил ее крепко за руки.

Казалось, что можно было предпринять в таком положении? Но не тут-то было! Женщина нагнулась вперед и, резко распрямившись, ударила своим круглым затылком американца в лицо. Замычав от боли, Крис выпустил ее. Но тут подоспевший Милтон наотмашь ударил ее ребром ладони по носу. Женщина повалилась, как мешок. Милтон живо отволок бесчувственное тело к одной из исповедален и кое-как запихнул его внутрь.

Спутник женщины пустился было наутек, но Милтон настиг его, с силой пихнув в спину на ограду одной из часовен, и, прежде чем тот успел обернуться, так стукнул его по затылку, что голова русского вклинилась между железных прутьев и застряла там!

Взвыв не своим голосом, так что отозвалось под сводами храма, русский пытался вытащить голову, но для этого ему пришлось бы лишиться ушей.

Куда же запропастился третий? Взяв наизготовку пистолет, Малко обошел усыпальницу Христофора Колумба, но Игоря и след простыл. Он возвратился к Кирсанову и Джеймсу Барри в одно время с «гориллами». Крис Джонс с разбитым лицом ругался, как сапожник.

– Уходим! – объявил Малко. – На проспект Конституции.

Военные хитрости потеряли теперь всякий смысл. Скоро на вопли застрявшего в ограде русского должна была сбежаться вся национальная гвардия. Они начали пробираться через громадный собор. Впереди шел Кирсанов между двух «горилл», а Малко с Барри замыкали шествие. Они уже приближались к выходу, когда Малко заметил Игоря, который, держа камеру наготове, перебегал за Кирсановым от колонны к колонне. Сердце в груди Малко заколотилось, как сумасшедшее. Еще мгновение, и ничего не замечавший Кирсанов окажется на открытом месте, а уж там убийца не промахнется.

Выхватив из-под куртки пистолет, Малко упер его длинный ствол в выемке каменной колонны, прицелился в голову убийцы и спустил курок.

Послышался слабый хлопок, Игорь пошатнулся, поднес руку к лицу и рухнул в ту самую минуту, когда Григорий Кирсанов выходил из собора. Пока еще ничего не сообразившие туристы собрались вокруг лежащего тела. Проходя мимо, Малко как бы невзначай наклонился и подобрал откатившуюся немного в сторону кинокамеру. Лицо Игоря Маликова было неподвижно. Войдя под левым ухом, пуля разнесла ему черепную коробку.

Малко вышел на залитый солнцем проспект Конституции. Барри махал ему рядом с белым «бьюиком».

Он перебежал проспект и поспешно забрался в машину. Рядом с водительским местом сидел Джеймс Барри. Малко дал газ и взглянул в зеркало. Никто, кроме безобидных туристов, из собора не выходил. Он поднял камеру убийцы и подал через плечо Григорию Кирсанову, устроившемуся на заднем сиденье между «гориллами».

– Вот, полюбопытствуйте!

Крис Джонс в залитых кровью рубашке и куртке прижимал платок шириной в простыню к разбитой губе и носу.

Малко перебрался на Пасео де Лас Делисиас, покатил вдоль пересохшего Гвадалквивира, повернул на шоссе А 4 в сторону Кадикса. Рота, где размещалась американская база, находилась на небольшом расстоянии к востоку от города. Тем временем Кирсанов разобрал камеру, которая оказалась замаскированным огнестрельным оружием 22-го калибра с двенадцатизарядной обоймой. Оптика была подделана столь искусно, что обман обнаруживался лишь при внимательном осмотре.

– Я знал, что такие вещи изготовляются, но видеть прежде не довелось, – заметил Кирсанов. – Такими штуковинами пользуются только в отделе "С". Верно, прислали с дипломатической почтой.

Похоже, кое-какие шансы у них оставались. По всей видимости, в соборе не было агентов ГИУО, иначе они приняли бы меры против советских оперативников. Получалось, что придуманная Малко хитрость удалась.

Пальмовые рощи сменились выжженными солнцем полями. Мелькнул дорожный указатель с надписью «Кадикс 123 км».

Час времени отделял Кирсанова от свободы.

* * *

– В точности, как на Украине! – заметил Григории Кирсанов.

«Бьюик» мчался, зашкалившись на 150 километрах в час, среди безбрежных полей подсолнечника. Движения на шоссе А4 почти не было, за ними никто не следовал. Останавливались всего два раза, чтобы уплатить дорожную пошлину. Джеймс Барри ожил. Проехали мимо указателя с надписью «Салида 6». От Севильи отъехали уже на сотню километров.

– Это здесь, – возвестил Барри. – До базы всего пятнадцать километров по дороге на Роту.

А там уже оставалось только посадить Кирсанова в самолет военно-воздушных сил.

Через пять минут Малко съехал на узкую, обсаженную акациями дорогу между виллами и гостиницами, построенными вдоль берега кадикского залива. Григории с отсутствующим видом глядел в окно. Скорость пришлось уменьшить: дорога была узкой и извилистой.

На обочине двое полицейских на мотоциклах в зеленой форме наблюдали за движением на подъезде к Пуэрто Реаль.

Некоторое время спустя Джеймс Барри оглянулся и сообщил глухим голосом:

– Они едут за нами!

Малко похолодел. Бросив взгляд в зеркало, он убедился в том, что мотоциклисты следовали в тридцати метрах за ними.

– Может быть, совпадение? – предположил он и перехватил взгляд, которым обменялись Крис и Милтон.

– Крис, смертная казнь еще не отменена в Испании. Особенно если убивают полицейских. Еще далеко, Джеймс?

– Три-четыре мили, – откликнулся резидент.

– Они имеют право досмотра на базе?

– Понятия не имею, – признался американец. – Но мне хотелось бы обойтись без скандала.

Мотоциклисты держались на прежнем расстоянии. Напряжение нарастало. Когда они миновали указатель с надписью «Военная база 1 км», у Джеймса Барри вырвался вздох облегчения.

Они катились теперь по уходившей вдаль прямой дороге, которая затем разделялась на две ветки, одна из которых огибала огромную базу, тянувшуюся на пятнадцать километров, а другая упиралась в пропускной пункт.

– Черт!

Джеймс Барри беспокойно задвигался. Мотоциклисты прибавили хода, поравнялись с «бьюиком», обогнали его и поехали впереди.

Скоро они сбавили ход, вынуждая Малко сделать то же. Уже виднелось караульное помещение при въезде на испано-американскую базу, над которым развевался испанский флаг.

– Обгоните их! – сказал вдруг Джеймс Барри.

Даже этот осторожный человек и тот забыл об осторожности! Малко взял в сторону, но один из мотоциклистов немедленно отъехал влево, заслоняя ему дорогу, а второй дал знак остановиться.

– Что такое? – тревожно спросил Кирсанов.

«Бьюик» затормозил в нескольких метрах от мотоциклистов. Те слезли с седел и направились к машине, подчеркнуто положив руку на рукоять пистолетов.

– Осторожнее, это может быть и КГБ! – предостерег Джеймс Барри.

Крис Джонс и Милтон Брабек выскочили с обеих сторон сразу, наводя автоматы «Узи». Мотоциклисты остановились.

В ту же минуту из будки у ворот базы вышел невысокий мужчина в военной форме и вперевалку направился к «бьюику». Джеймс Барри издал звук, какой производит лопнувший мяч.

– Начинается! Это генерал Диас из ГИУО!

Храня на лице непроницаемое выражение, начальник ГИУО приблизился к ним. Навстречу ему двинулся Джеймс Барри. Указав пальцем на Григория Кирсанова, офицер произнес по-английски:

– Я хочу побеседовать с этим господином.

Крис и Милтон тихонько убрали свою артиллерию.

Добрый десяток вооруженных солдат, выскочивших из караульного помещения, окружил машину.

– Этот господин направляется в американскую часть базы, где должен встретиться с одним человеком, – заявил Джеймс Барри.

Генерал Диас медленно покачал головой.

– Весьма сожалею, но вы пока еще находитесь на испанской территории. У меня есть основания полагать, что этот господин намеревается незаконно покинуть страну. Я не могу пропустить вас, но если он выйдет, вы и ваши друзья можете беспрепятственно ехать дальше.

– Да кто вы такой? – крикнул Кирсанов поверх опущенного стекла.

– Я работаю в министерстве внутренних дел, – невозмутимо отвечал генерал Диас. – А вот кто вы?

Не помня себя от ярости, Григорий выскочил из машины. Малко даже подумал, что он сейчас ударит генерала.

– Вам прекрасно известно, кто я! – выкрикнул Кирсанов. – Корреспондент агентства печати «Новости» в Мадриде Григорий Кирсанов!

– Являетесь ли вы также и офицером КГБ?

– Я – корреспондент агентства печати, – повторил Кирсанов, – я имею право ехать, куда мне заблагорассудится!

– Безусловно, однако у меня впечатление, что вы намереваетесь окончательно покинуть пределы страны. Между тем консульские соглашения, заключенные нами с Советским Союзом, обязывают нас поставить советскую сторону в известность и предоставить ей возможность встретиться с вами, прежде чем вам будет позволено выехать из страны...

– Но вопросы такого рода касаются министерства иностранных дел, – прервал его Джеймс Барри, – а отнюдь не министерства внутренних дел.

Как и все, он взмок от пота, ибо разговор происходил на самом солнцепеке при температуре 45° по Цельсию.

Выдержка начинала изменять генералу. Метнув на Барри бешеный взгляд, он повысил голос:

– Сеньор Барри, вы не выполняете ваши обещания! Довольно ходить вокруг да около. Я просил вас придерживаться известного порядка, чтобы не ущемить ни одну из сторон.

Барри не успел ответить. Опередив его, Кирсанов бросил в лицо испанскому офицеру с явным намерением оскорбить:

– Вы подлый прислужник КГБ! Задерживаете нас здесь, чтобы они могли убить меня! Совсем недавно они уже пытались это сделать!

Генерал Диас побелел:

– Я запрещаю вам!

На выручку Кирсанову пришел Джеймс Барри:

– Это чистая правда, ему грозит смертельная опасность. Час назад его вновь пытались убить в Севильском соборе. Я был тому очевидец.

– Вы же сами их и подослали! – завопил Кирсанов.

Посинев от бешенства, он кинулся вдруг и, прежде чем кто-либо успел вмешаться, сдавил могучими руками горло испанского генерала, потчуя его русской и испанской бранью вперемежку.

К нему бросились солдаты, оба мотоциклиста и «гориллы». Генерал Диас высвободился, помятый, красный, как помидор, задыхающийся.

– Арестуйте этого господина! – крикнул он.

Джеймс Барри, побледнев, шагнул вперед и стал между солдатами и Кирсановым.

– Через мой труп! – решительно заявил он.

На мгновение воцарилось гробовое молчание. Крис и Милтон вскинули свои «узи», готовые ко всему. Запахло побоищем. Бледный от ярости генерал Диас поправил галстук.

– Я подам рапорт о случившемся, – уже не так громко промолвил он. – Возвращайтесь в Севилью и не пытайтесь проникнуть на базу через другие ворота. Там тоже выставлена охрана. Мне известно о событиях в храме, но это ничего не меняет.

– Ступайте в машину! – приказал Барри Кирсанову.

Русский беспрекословно подчинился. Все уселись в машину, Малко развернулся под носом у испанцев, мотоциклисты незамедлительно пристроились им в хвост.

– Что вы намерены делать? – спросил Кирсанов.

– Вступить в переговоры и отстоять вас, – с живостью отвечал Джеймс Барри. – Даю вам слово, что в очень скором времени вы покинете пределы Испании, даже если придется согласиться на эту пресс-конференцию.

– И слышать не хочу! – вскипел русский. – Если это не прекратится, я попрошу политического убежища у испанцев. На вас надежда плохая.

– Ради Бога, если хотите подписать свой смертный приговор! – отрезал американец.

Наступило тягостное молчание. Тем временем «бьюик» набирал скорость. На сей раз подсолнечники не показались Малко такими уж красивыми. Час спустя они въехали в пригороды Севильи и наконец остановились у «Альфонса XIII».

Умирая от жажды, все поспешили в бар. Малко сделал попытку дозвониться до Исабель, но ее не оказалось дома.

Он взял в регистратуре ключ от своего номера, оставив Кирсанова под опекой «горилл». Войдя к себе, он застыл на месте. На кровати, с книгой в руке, лежала Исабель дель Рио в розовой с черным грации, черных чулках и черных туфельках. Она подошла к нему, виляя бедрами, со своенравной улыбкой на губах.

– Ну что? Избавились от Бугая?

Малко не успел ответить. С треском отшвырнув дверь к стене, в номер ворвался Григорий Кирсанов и с рычанием набросился на молодую испанку.

* * *

Исабель дель Рио хрипло вскрикнула, когда его руки сдавили ей горло. Малко попытался оттащить его сзади, но получил такой удар локтем, что у него перехватило дыхание. Однако Кирсанов отпустил Исабель и обратил свою ярость против Малко. Выбросив перед собой руки, он с безумным взором кинулся на него с явным намерением придушить.

– Черт! – воскликнул Крис Джонс, всюду, как тень, следовавший за Кирсановым.

Зайдя со спины, он сдавил ему шею таким ключом, что всякий другой задохнулся бы, но Кирсанов только поморщился и, как копытом, лягнул в живот поспешившего на подмогу Милтона Брабека.

В свалке Малко удалось отодрать от своего горла одну из рук Кирсанова. Крис Джонс начал молотить изо всей мочи и оглушил-таки русского, который повалился, разбив в щепы старинный стул. Подскочила встревоженная Исабель.

– Боже мой, вы не убили его?

– Не бойся, жив. А вот тебя нужно было бы убить! – взорвался Малко. – Страшно подумать, что здесь будет, когда он очнется!

– Я скажу ему, что ошиблась номером, – хладнокровно сказала она. – Так что случилось? Я-то думала, что он уже улетел!

– Возникли трудности, – ответил Малко. – Операция откладывается на несколько дней. Мне еще понадобится твоя помощь.

Крис Джонс уставился, как завороженный, на нижний крап грации: Исабель готовилась заниматься любовью. Григорий Кирсанов крякнул и заворочался. Крис и Милтон помогли ему встать. При виде Исабель Кирсанов едва не кинулся на нее вновь.

Малко обратился к нему по-русски:

– Григорий Иванович, произошло недоразумение. Ваша приятельница попала не в тот номер. Она ждала вас. Я дал ей знать о случившейся задержке, и она хотела приготовить вам небольшой сюрприз.

– Верно, верно! – поддакнула Исабель. – Я так обрадовалась, что ты не улетел!

Взгляд Кирсанова перебегал от Исабель к Малко и обратно. Объяснение, очевидно, не убедило его.

– Почему ты одета, как шлюха? – проворчал русский.

Исабель не успела ответить. Кирсанов встал и потащил ее из номера. Слышно было, как в коридоре хлопнула дверь его комнаты.

– Теперь можно будет немного передохнуть, – облегченно проговорил Малко. – А где Джеймс Барри?

– Я здесь! – послышался голос резидента, только что вышедшего из лифта.

– Я поставил в известность нашего посла, он подал ноту протеста. Тем не менее я опасаюсь, что нам не отвертеться от этой чертовой пресс-конференции. Завтра в пять. Испанцы клянутся, что после нее не станут чинить препятствий выезду Кирсанова.

– А что КГБ?

– Затаились. Испанцы подняли было крик из-за убитого вами молодчика, но после того, как я показал им липовую кинокамеру, они притихли. Теперь наша главная забота – пресс-конференция. Вот там нужно будет глядеть в оба.

* * *

Вот уже в продолжение часа Малко тщетно пытался отдохнуть, слыша стоны и вопли в соседнем номере. Судя по всему, Григорий задал для начала хорошую трепку Исабель, а затем непрерывно занимался с ней любовью всеми возможными способами. Какое-то время спустя зазвонил телефон. На проводе была Исабель.

– Он не хочет меня отпускать! – пожаловалась она. – А мне обязательно нужно ехать, ведь муж не знает, где я. К тому же мои вещи у тебя в номере.

– Иду, – бросил в трубку Малко.

Прихватив платье и туфельки Исабель, он постучался в номер русского. Кирсанов отворил ему, закутанный в полотенце. Усталое лицо его было угрюмо. Исабель выглядела совершенно измученной: под глазами черные круги, все тело в синяках. Григорий стоял на своем:

– Не хочу, чтобы она уезжала!

– Будьте же благоразумны, – увещевал его Малко. – Никакой трагедии нет: завтра же она приедет в Мадрид. Если она перестанет подавать признаки жизни, муж поднимет тревогу, а это только усложнит наше положение.

Насупившийся Григорий какое-то время колебался, потом решил смириться.

– До завтра, любимый! – прощебетала Исабель.

Она исчезла, бросив Малко красноречивый взгляд. Так и не утоливший своей страсти после всех упражнений, Кирсанов сел на кровать.

– Мне бы не хотелось участвовать завтра в этом фарсе, – заявил он.

– Перестаньте глупить. Григорий Иванович. Если бы не ваша неосторожность, КГБ ни за что не нашел бы вас. А эта пресс-конференция – последнее испытание... Но, разумеется, если вы не желаете, то всегда можете отдать себя в руки испанцев.

На сей раз Кирсанов молчал, точно набрав в рот воды.

* * *

Крис Джонс подал Кирсанову пуленепробиваемый жилет из кевлара и помог облачиться в него. Вся компания поселилась в «Рице», почти напротив «Паласа», где должна была проходить пресс-конференция. Вошел Милтон и повалился в кресло.

– Весь зал прочесали. Полный порядок.

– Кто от советских?

– Мужики из ТАСС и «Правды». Ну и, естественно, испанская братин. Агентов безопасности – как собак нерезаных. Обыскивают всех подряд.

– Хорошо, пошли! – подал знак Малко.

Без десяти пять. На Кирсанове лица не было. Он тронулся в путь, окруженный целым роем агентов ЦРУ и морских пехотинцев в штатском. Выстроился настоящий живой забор, разомкнувшийся лишь затем, чтобы пропустить Кирсанова к бронированному «кадиллаку». Нужно было всего лишь перебраться на другую сторону Пласа дель Кастильо, но никто не хотел рисковать.

Негнущийся, точно гвоздь, генерал Диас стоял у входа в гостиницу «Палас».

– Все на месте? – спросил Джеймс Барри.

– Да, можно начинать пресс-конференцию, – ответил генерал.

На первом этаже гостиницы, как раз у малой ротонды, предварявшей большую, установили магнитный металлоискатель. Агенты ГИУО проверяли подряд все магнитофоны и кинокамеры. Посредине круглого зала возвели помост, на котором рядами поставили стулья для представителей печати. На каждом шагу торчали агенты безопасности с американской и испанской стороны, враждебно таращившиеся друг на друга.

В сопровождении Криса Джонса и Милтона Брабека из бронированного «кадиллака» вынырнул Григорий Кирсанов, державшийся несколько скованно из-за пуленепробиваемого жилета. К охранникам из американского посольства немедленно присоединились испанские агенты, так что к помосту он двигался, окруженный плотным человеческим кольцом.

Вслед за тем агенты безопасности разошлись по залу, взяв под наблюдение выходы из круглого зала. Малко и Джеймс Барри держались у входа, провожая взглядом последних гостей. Генерал Диас взошел на помост, где уже находился русский, постучал по микрофону и попросил тишины.

– Григории Кирсанов объяснит причины своего поступка, – объявил он. – Он может отвечать на вопросы по-испански, по-английски и по-русски.

С места немедленно поднялся один из представителей советской печати и зычно провозгласил:

– Почему предаешь родину. Григорий Иванович?

Ничуть не смутившись, перебежчик указал пальцем на вопрошавшего и громко объявил:

– Он не журналист. Работает в КГБ, был моим подчиненным!

Советские журналисты возмущенно загудели. Между ними и Кирсановым завязалась злобная перепалка на русском языке, обильно сдабриваемая бранью... Когда наконец шум поутих, задал вопрос журналист «Эль Паис»:

– Сеньор Кирсанов, добровольно ли вы оставили вашу службу? Говорят, на вас оказали давление американские разведывательные службы.

– Ложь! – отчеканил Кирсанов. – Я поступил так из политических и личных соображений.

Малко затаил дыхание. Лишь бы он не заговорил об Исабель дель Рио! Ее мужу вряд ли пришлось бы по вкусу узнать о своем супружеском злосчастии из газет... К счастью. Кирсанов пустился в длинную обвинительную речь о советском строе. Внешне невозмутимый Джеймс Барри вкушал неземное блаженство.

Внезапно от входа в круглый зал донеслись раскаты громкого спора. Какой-то возбужденный бородач пытался прорваться сквозь полицейский заслон. Малко и Крис Джонс направились к месту происшествия.

– Это диссидент из Советского Союза, – объяснил им один из испанцев. – Непременно хочет присутствовать на пресс-конференции.

– Обыщите его, – распорядился Малко.

– Он уже прошел через металлоискатель.

– Неважно.

Крис принялся обшаривать русского, что не составило особого труда, ибо на нем не было ничего, кроме рубашки, брюк и кедов. Американец приказал ему разуться и с величайшим тщанием осмотрел его обувь. Затем он перешел к содержимому его карманов, но обнаружил там лишь деньги, платок и бумаги. Подошедший к ним Малко взглянул на пропуск, выданный Федеративной Республикой Германии, и спросил по-русски:

– Владимир Ильич, зачем вам нужно видеть Кирсанова?

Тот принялся объяснять, что он «отказник», изгой, что восхищается теми, кто выступает против советского строя и т.д.

– Пропустите его, – распорядился Малко.

Диссидент пристроился рядом с журналистами и затих. Пресс-конференция продолжалась. Кирсанов весьма ясно изложил причины, побудившие его избрать свободный мир.

Видя, что вопросов стало меньше, он встал и объявил, что пресс-конференция окончена. Газетчики из «Правды» и ТАСС покинули зал, громко ругая Кирсанова, который, с застывшей улыбкой на губах, сошел с помоста. Журналисты немедленно обступили его плотным кольцом. Среди них Малко увидел и диссидента, Владимира Ильича Юрова, пытавшегося протолкнуться к Кирсанову.

Малко обернулся к подошедшему Джеймсу Барри.

– Что, в Мадриде много советских диссидентов?

Американец покачал головой.

– Нет, они все в Париже и Нью-Йорке.

Мокрый от пота диссидент прилагал отчаянные усилия, протискиваясь к Кирсанову. Он казался чрезвычайно взволнованным, но особенно бросалась в глаза необычность его поведения: он держал руки ладонями к груди, точно обжег их и старался таким образом оберечь.

Оружия при нем быть не могло, его дважды обыскивали. Тем не менее Малко томило, смутное предчувствие.

Григорий Кирсанов пробирался сквозь толпу. Отчаянным порывом Владимир Юров прорвался сквозь шеренгу фотографов, протягивая Кирсанову руку для пожатия и привлекая его внимание русской речью:

– Браво, браво, Григорий Иванович!

Польщенный Кирсанов улыбнулся и шагнул ему навстречу, чтобы пожать протянутую руку.

Малко посмотрел на диссидента. На лице напряженное выражение: такого не бывает у счастливого человека. От Кирсанова его отделяло теперь не более метра. И вдруг Малко понял: могла быть лишь одна причина такой настойчивости. Он кинулся вперед с воплем:

– Григорий Иванович! Назад! Не прикасайтесь к нему!