Текст книги "Ворон, колдунья и старая лестница"

Глава 17

Вернувшись в постель, Дэвид твердо решил не спать, пока не обдумает все хорошенько. А подумать было над чем. В голове его возникла целая куча вопросов, но в основном они начинались с двух слов – «зачем?» и «как?». Был и еще один вопрос, самый важный: «Что делать дальше?».

Однако мальчик почти моментально уснул.

На следующее утро он проснулся и с удивлением обнаружил, что уснул еще до того, как начал что-либо обдумывать. Он знал, что скоро пора вставать, поэтому быстро пробежался по вопросам «зачем?» и «как?» и вплотную сосредоточился на вопросе «Что делать дальше?». В самом деле, что ему делать и как быть с тем фактом, что Аманда и является полтергейстом, преследующим дом?

Первое, о чем он подумал, – какова будет реакция семьи, когда все узнают правду? Что сделает Молли, а главное, как поступит отец? Когда Джеффри узнает о том, что творилось в доме и как все были напуганы, что он решит сделать? Сто лет назад сестер Уэстерли отослали в частную школу, и их причастность к проделкам полтергейста так и не была доказана. Куда же отошлют Аманду? И что она будет думать о взрослых после этого – после того как ее накажут и отошлют куда-то далеко, ведь она и так почти всех их ненавидит?

Вот до чего успел додуматься Дэвид, когда проснулся Блэр, встал, подошел к кровати брата и присел на краешек. Внезапно Дэвиду пришло в голову, что Блэра никак нельзя исключать из всего этого, потому что он всегда был рядом, каждый раз, когда Аманда проворачивала очередную проделку, и вчера, когда Аманда бежала по лестнице, он тоже стоял рядом с Дэвидом.

– Ты видел прошлой ночью, как кто-то бежит по лестнице? – спросил Дэвид, чтобы узнать, насколько Блэр в курсе событий. Брат кивнул.

– Аманда, – ответил он.

– Ты наябедничаешь на нее? – спросил Дэвид.

Блэр обводил пальчиком звездочку, нарисованную на постельном белье, но Дэвид знал, что брат слышал его и сейчас раздумывал над ответом. Наконец он улыбнулся Дэвиду и отрицательно помотал головой.

– Мы можем сказать ей, что нам все известно, – сказал Дэвид. – И что если она прекратит свои выходки, мы никому не расскажем. Скорее всего, если мы так сделаем, она перестанет, но она будет ужасно злиться на нас. И, наверное, она будет думать, что мы собирались все рассказать, и так будет долгие годы. Нам будет трудно жить с ней под одной крышей.

Блэр кивнул.

– Лучше всего будет заставить ее прекратить хулиганить и совсем ничего не говорить. Я как раз думал, как нам это сделать.

– Сделай так, чтобы она перестала, – сказал Блэр. Он залез под покрывало и сел, так что посреди кровати получился небольшой вигвам. Так он долго сидел совершенно неподвижно.

Наконец Дэвид спросил:

– Что ты там делаешь?

– Я думаю, – ответил Блэр. – Я делаю так, чтобы Аманда перестала.

Дэвид засмеялся и ткнул его в бок, Блэр перекатился и стал выползать из-под покрывала. Показалась его кудрявая макушка, и он бухнулся с кровати лбом вниз.

Вошла Молли и сказала, что пора вставать, поэтому пока что совет был окончен. По крайней мере, переносился на неопределенный срок. Когда Аманда вышла к завтраку, как обычно, позже всех, Дэвид почувствовал, что больше не может относиться к ней так, как раньше. Он наблюдал, как она оглядела всех присутствующих, задержав взгляд на матери, словно проверяла, достаточно ли они расстроены по поводу падения картины прошлой ночью. Когда же она посмотрела на Дэвида, он сделал то, чего и сам от себя не ожидал: уставился на нее в ответ. Он смотрел на нее спокойно и холодно, как ни на кого раньше в своей жизни. Однако он сам удивился, что это не просто холодность – за холодностью этой таился гнев.

Усевшись вместе со всеми за стол, Молли сказала, что только что звонила своей старой подруге, которая согласилась пожить с ними несколько дней.

– Кому это? – спросила Аманда. – Не Ингрид, я надеюсь?

– Да, я звонила Ингрид, – ответила Молли. – Я знаю, ты ее недолюбливаешь, но следующие три дня она будет свободна, и она обещала, что может остаться и дольше, если я попрошу, и будет ездить на работу прямо отсюда. Просто так мне будет спокойнее – если в доме кроме нас будет еще один взрослый.

Когда Молли заговорила с Джени, Дэвид спросил Аманду:

– Кто такая Ингрид?

– Да одна подруга моей мамы, они вместе работали. Я не люблю ее.

– Почему?

Сестра пожала плечами.

– Потому что она типичный взрослый – вечно все вынюхивает и раздает указания.

После завтрака Аманда отправилась на сеновал читать, и Дэвид пошел с ней. Он не знал, зачем именно это делает. Разве что чем больше она будет на виду, тем меньше вероятность того, что она опять выкинет свои полтергейстские штучки. Впрочем, и это не являлось гарантией – Дэвид помнил, как камень разбил кувшин с молоком, хотя Аманда сидела прямо перед ним на кухне, или странные вещи, которые происходили во время спиритического сеанса, хотя руки Аманды все время находились на столе.

На сеновале девочка спросила его, не хочет ли он вместе с детьми поехать с Молли в город, когда та отправится за Ингрид.

– Не думаю, – ответил Дэвид. – Во-первых, дети плохо переносят поездки, а кроме того, для всех в машине просто не хватит места.

– Поездка займет не меньше двух часов, – сказала Аманда. – Вы не боитесь с детьми оставаться здесь одни так долго?

– А ты? – спросил Дэвид. Он думал, какую же еще выходку полтергейста Аманда собирается подстроить, пока все будут отсутствовать.

– Я? Ну, может быть, мне немного не по себе, но когда привыкаешь к проявлению сверхъестественного, то не особо переживаешь, если со стен вдруг падают картины. Но дети ведь будут бояться остаться одни, не так ли?

Дэвид пожал плечами.

– Близнецам все равно. Они достаточно взрослые и понимают, что духи и привидения могут пугать людей, но пока еще не понимают, зачем они это делают. Они не будут бояться, если все остальные не поднимут бучи.

– А Джени?

– А вот она боится. Но, знаешь ли, ей ведь самой ужасно нравится бояться. Лучшим днем ее жизни был тот, когда ее чуть не переехала машина. Она сто раз всем подряд об этом рассказывала.

– Ну а ты? – спросила Аманда. – Похоже, ты не слишком боишься.

Она пристально, прищурившись смотрела на Дэвида.

Еще минуту назад мальчику вновь пришла в голову мысль, не рассказать ли Аманде о том, что они с Блэром ее раскусили. Но теперь, когда стало очевидно, что она и сама об этом догадывается, он понял, что будет лучше не говорить ей ничего.

– Мне кажется, я тоже начинаю привыкать к проявлению сверхъестественных сущностей, – сказал он, повалился в пыльное сухое сено и притворился, что задремал. Но глаза он полностью не закрывал, чтобы наблюдать за Амандой. Она вернулась к чтению, однако поминутно бросала на Дэвида подозрительные взгляды, как будто никак не могла что-то понять до конца.

Молли уехала в город к полудню, потому что Ингрид могла освободиться только после работы. До отъезда мачеха переговорила с Дэвидом и Амандой и долго рассказывала им, как себя вести в ее отсутствие. Они должны были держаться вместе, а если что-нибудь случится, им следовало сделать все возможное, чтобы Джени и близнецы не боялись. Еще она велела Аманде примерно в 17:30 поставить запекаться картошку, а когда она с Ингрид вернется, то займется остальным ужином.

Молли была очень напряженной и взволнованной. Садясь в свою малолитражку, она пыталась весело улыбаться Аманде и Дэвиду, но у нее не очень получилось.

– Все будет хорошо, – сказал Дэвид. – Мне кажется, сегодня полтергейст нас беспокоить не станет. Просто у меня такое ощущение.

Он не стал распространяться о том, что Аманда, скорее всего, не будет работать полтергейстом, пока рядом только дети, поскольку бояться-то некому.

После того как Молли уехала, Аманда поднялась к себе и заперлась на ключ, а Дэвид собрал детей в своей комнате и стал читать им сказку. Однако он все предусмотрел: оставил дверь открытой и сел так, чтобы видеть вход в комнату Аманды. Джени, как обычно, пристроилась на подлокотнике кресла, чтобы подглядывать в книгу, Эстер уютно расположилась на полу перед Дэвидом, а Блэр улегся на кровать. Впрочем, вскоре он свернулся калачиком и уснул.

У Дэвида уже начал уставать язык, когда в комнату вошла Аманда – посмотреть, чем занимаются дети. Она немного послушала, как Дэвид читает, и предложила сменить его. Джени нахмурилась.

– Лучше Дэвида никто читать не умеет, – сказала она.

Аманда посмотрела на нее ледяным взглядом.

– В прошлом году я читала книги из программы на четыре года старше моего класса.

– А Дэвид читает книги из программы на пять лет старше, – парировала Джени.

– Нет, это неправда, Джени, – сказал Дэвид. – Им просто нравится, как я читаю, – объяснил он Аманде. – С выражением. Мама много нам читала, и всегда с выражением, поэтому я научился читать так же.

– Даже библиотекарша не сможет читать так, как Дэвид, – настаивала Джени. – У него голос звучит как по телевизору. И там, где написано про страшное, действительно становится страшно, и ты всегда знаешь, когда что-нибудь должно случиться.

Аманда выхватила книгу у Дэвида из рук и стала читать. Она действительно читала с выражением. Понемногу Джени и Эстер угомонились и начали слушать внимательно. Блэр же продолжал спать на постели Дэвида.

Пару раз девочки прерывали Аманду, чтобы похвалить ее манеру чтения, и тогда она начинала читать с еще большим выражением. По правде говоря, Дэвиду казалось, что она малость переигрывает, но он ничего не сказал. В конце концов, есть масса других вещей, в которых она может проявить усердие, так что лучше уж пусть читает. Но в конце концов ему пришлось напомнить Аманде, что уже 17:30 и пора ставить запекаться картошку. Глава закончилась, и все вместе они отправились на кухню. Все, кроме Блэра, который так и продолжал спать.

Был уже седьмой час, когда зазвонил телефон. Это оказалась Молли. Она звонила из автомастерской на полпути между городом и Стивенс Корнерс. В ее голосе слышались нотки отчаяния. Что-то случилось с машиной, и теперь они с Ингрид ждали, когда ее починят.

– У вас все в порядке? – то и дело спрашивала она.

– Конечно, – отвечал Дэвид. – Все просто замечательно. Сегодня ничего не случилось. Даже камни не прилетали.

– Это просто замечательно, Дэвид, – сказала Молли. – Вам с Амандой, наверное, надо приготовить ужин себе и детям. В машине нужно заменить водяной насос, но у них нет подходящего. Один из механиков поехал поискать этот насос и скоро должен вернуться. Но, думаю, в ближайший час мы не сможем приехать. Вы там справитесь?

Аманда искренне обрадовалась возможности приготовить детям ужин. Пока готовились гамбургеры и выгружался из банки горошек, она то и дело напоминала Дэвиду, как Джени и Эстер понравилась ее манера чтения.

Когда ужин был уже почти готов, по лестнице спустился совершенно заспанный Блэр и сразу залез на стул. Тем вечером еда оказалась довольно необычной – и не только из-за подгоревших гамбургеров и недоваренного горошка, но и из-за того, как вела себя Аманда в отсутствие взрослых. Она много говорила, и смеялась, и в шутку спорила с Джени, доказывая, что сырые овощи даже полезнее, чем готовые. После ужина она предложила помочь уложить детей спать.

Вообще-то спать им было еще рановато, но Джени и Эстер сказали, что уже хотят в кровать. Быть может, оттого что им понравилось такое внимание со стороны Аманды. Блэр сказал, что спать не хочет.

– Неудивительно, – заметил Дэвид, – ты ж полдня проспал.

Но, понаблюдав, как Аманда катает Эстер вверх по лестнице на спине, младший брат решил, что, пожалуй, он тоже хочет спать. Когда Аманда вернулась за ним, он взобрался к девочке на спину.

– Ты ж не хотел спать, – сказал Дэвид.

– Теперь хочу, – сказал Блэр. – Иногда я и сам не знаю.

Когда Аманда помогала Эстер с принятием душа, опять зазвонил телефон, и Дэвид взял трубку. Это снова была Молли, она все еще не уехала из автомастерской. Механику пришлось обыскать три магазина, пока нашлась нужная запчасть. Он только что вернулся, поэтому они приедут домой не раньше чем через час. Молли трижды спросила, все ли в порядке.

– У нас все здорово, – ответил Дэвид. – Мы только что закончили ужинать и сейчас укладываем младших спать. Полтергейст никак себя не проявлял. Может, он переехал в другой дом?

Молли рассмеялась, сказала, что очень на это надеется, и повесила трубку. Дэвид пошел в кабинет и включил телевизор, но сейчас картинка его мало интересовала. Он думал над тем, что только что сказал Молли по поводу полтергейста, и спрашивал себя, верит ли он сам в то, что говорит. Прекратила ли Аманда играть в полтергейста или только сделала передышку, потому что ей неинтересно пугать детей? Он по-прежнему размышлял об этом, когда Аманда вернулась со второго этажа и села на другой конец дивана.

– Ох, – сказала она, – умаялась я с этими детьми. Как ты с ними справляешься?

Но по тону ее было ясно, что она вовсе не утомилась.

Около получаса они сидели и смотрели телевизор, потом Аманда встала и отправилась на кухню. Она сказала Дэвиду, что собирается приготовить печенье, и спросила, не хочет ли он. Мальчик ответил, что не против, и вернулся к телевизору, потому что там как раз вот-вот должно было произойти убийство. Примерно через минуту после того, как ушла Аманда, в фильме как раз началась самая напряженная сцена, когда убийца бесшумно влезал в окно, и в наступившей тишине Дэвид услышал короткий, но отчетливый шум то ли из холла, то ли с лестницы. Он выключил телевизор и стал прислушиваться, и тут по лестнице что-то загрохотало, как будто сразу несколько предметов сбросили вниз по ступеням. Послышались громкие раскаты, покатилось что-то тяжелое, были и глухие звуки, и треск, словно со второго этажа горстями сбрасывали камни. Не успел отгреметь последний падающий предмет, как с кухни раздался пронзительный визг.

Дэвид уже направился к лестнице, потом вдруг повернул и пошел на кухню, но в конце концов, решил все же сначала осмотреть лестницу. Бегая такими кругами, он то и дело ловил себя на мысли «Что она на сей раз учудила?», и «Зачем она это сделала?», и «Что она скинула с лестницы?», и «Если она только что что-то скинула, то кто тогда визжит на кухне?»

Добравшись до ступеней, он увидел, что весь пол в холле усыпан камнями – в основном галькой, но встречались и покрупнее, целые голыши. Когда Дэвид наклонился поднять один из них, то услышал позади какой-то шум, обернулся и увидел Аманду метрах в двух. Она закрывала рот руками, глаза вылезли из орбит, смотрели не мигая. Дэвид уставился на нее, но на сей раз она не стала играть с ним в гляделки, а просто взбежала вверх по лестнице.

– Что это такое? – визгливым голосом спросила она.

Дэвид посмотрел в том направлении, куда она показывала. На самом краю последней ступеньки пролета что-то покачивалось. Дэвид поднялся, стараясь не наступать на камни, и взял этот предмет в руку. Повернувшись, чтобы показать находку Аманде, он чуть не ударил девочку – так близко и бесшумно она к нему подошла.

– Что это такое? – снова спросила Аманда.

– Думаю, лучше спросить об этом тебя, – ответил Дэвид язвительно. Однако Аманда, похоже, сарказма не поняла.

– Я… я не знаю, – сказала она, уставившись на то, что Дэвид держал в руках.

Нельзя было не отдать должное ее актерским способностям. Аманда действительно весьма достоверно изображала испуг. Посмотрев на предмет у себя в руке, Дэвид решил, что это, вероятнее всего, часть механизма часов или какой-то заводной игрушки. Что бы это ни было, оно было очень старым, ржавым и пыльным.

– Там еще что-то есть, – прошептала Аманда.

Несколькими ступеньками выше Дэвид нашел довольно большую рогатку. Как и часть механизма, обнаруженная ранее, она тоже оказалась очень старой и пыльной, и резинка, завязанная на ее концах, совсем истлела.

Держа в руках рогатку, Дэвид почувствовал, как будто что-то покалывает ему шею сзади. Он обернулся и посмотрел вверх на лестницу. Свет не горел, поэтому на площадке было довольно темно, но ему удалось разглядеть там что-то большое и черное.

Это оказалась коробка. Деревянная коробка – длинная и узкая, сделанная крепко, на века. Дойдя до площадки вместе с Амандой, которая следовала за ним по пятам, Дэвид обнаружил, что коробка лежит на боку и из нее высыпалось множество камней. Большинство камней были мелкими, но один оказался намного более крупным.

Из-за плохого освещения сначала Дэвиду показалось, что это всего лишь булыжник, пока мальчик не взял его в руки. Тогда он увидел, что это был вовсе не камень.

Это была голова – вырезанная из дерева и покрытая лаком голова купидона.

Глава 18

Несколько секунд они с Амандой стояли рядом, уставившись на голову купидона в руках у Дэвида, пока мальчик не положил ее обратно на лестницу. Руки его были все в пыли, а по спине бегали мурашки, несмотря на то что он по прежнему был уверен – ну, или почти уверен: всё это подстроила Аманда.

Он посмотрел на девочку, но та только оглядывалась вокруг, нервно крутя головой и дергаясь. Она посмотрела наверх, потом вниз, оглядела перила, перегнулась, чтобы глянуть на холл. Когда же она вновь перевела глаза на Дэвида, в них отчетливо читалась паника, и казалось, она сейчас расплачется.

– Что же нам делать, Дэвид? – почти взвыла она.

Он уже открыл было рот, но от удивления так ни слова и не сказал. Дэвид считал, что все это дело рук Аманды, но он никак не мог понять, каким образом ей это удалось. Как она могла вернуться на кухню, чтобы завопить, если в этот момент камни все еще катились по лестнице? Однако он знал, как умна и изобретательна Аманда, и почти убедил себя, что она нашла какой-то способ это подстроить. Во что он действительно с трудом верил – так это в то, что после такой искусной затеи она еще умудрилась так талантливо изобразить страх и панику.

Неожиданно Аманда схватила его за руку:

– Давай уйдем отсюда. Туда, где светлее. В гостиную.

В гостиной она решила, что лучше пойти в кухню, но потом передумала и вновь попросила вернуться в гостиную, где они наконец остались и сели на диван. Аманда придвинулась поближе к Дэвиду.

– Дэвид, – внезапно сказала девочка, – пожалуйста, скажи мне правду. Это ведь не ты сделал, так ведь? Я не могу представить, чтобы это сделал ты. Ты же был здесь, в гостиной, и я отошла всего на минуту, когда это случилось. Думаю, ты не мог этого сделать. Или это все-таки ты, а, Дэвид?

– Нет, – ответил Дэвид. – Я этого не делал. А ты?

– Не-е-ет! – простонала Аманда. – Не делала я этого. Не делала! Сейчас я ничего не делала!

– Сейчас не делала?

Аманда вздрогнула и кивнула:

– Всё остальное делала я. Всё остальное. Но то, что сегодня случилось, – это не я. Я ничего не делала.

Как ни странно, Дэвиду показалось, что Аманда говорит правду. Но еще более странным ему показалось, что он это и так знал раньше. Не зря же у него по спине бегали мурашки.

– Ух ты, – выдохнул он.

– Я боюсь, – сказала Аманда. – Скорей бы уже приехала мама и Ингрид. Дэвид, а тебе не страшно?

– Конечно, – ответил Дэвид. – Мне тоже страшно.

– А ты не выглядишь испуганным, – радостно заметила Аманда. – Там, на лестнице, ты вообще ничего не боялся.

Дэвид хотел было объяснить: он не испугался оттого, что думал, будто все выходки полтергейста были делом рук Аманды, и был уверен, что и сегодняшняя выходка тоже из той же оперы. Но он ничего не сказал. Он не знал точно, почему промолчал; может быть, потому, что осознание факта собственной храбрости в глазах Аманды в самом деле прибавляло ему бесстрашия. И еще что-то ему подсказывало, что сегодня от него потребуется весь его запас храбрости, пока не приедет Молли.

Прошло минут двадцать, показавшихся им вечностью. Аманда и Дэвид все сидели на диване и шепотом обсуждали то, что случилось на лестнице, голову купидона и полтергейст.

Голова отсутствовала много лет, с тех пор как когда-то ее утащил полтергейст. И все это время никто ее не видел. И вдруг она вернулась. А вместе с ней откуда-то взялись сотни камней, какой-то старый хлам и, что самое странное, пыль. На самой голове, и в коробке, и по всей лестнице – везде было полно пыли. И пыль эта была не земляная, а домашняя, старая, дурно пахнущая, слежавшаяся, какая бывает в старых брошенных домах, где никто не живет и никогда не проветривают.

Откуда бы голова ни взялась, но она появилась, а значит, кто-то или что-то принесло ее в дом. Все указывало на то, что на сей раз это действительно проделки полтергейста.

Аманда первой задала вопрос «зачем?». Если полтергейст вернулся в «Уэстерли», после стольких лет, то зачем он вернулся? Задав этот вопрос, она посмотрела на Дэвида, и Дэвид знал, о чем она думает, потому что думал о том же самом. Он думал, не пришел ли полтергейст в дом потому, что Аманда ему подражала. Может быть, ему не понравилось, что кто-то его изображает. Даже Дэвиду стало не по себе от этой мысли, а Аманда и вовсе тряслась от страха.

Они замолчали, и сидели тихонько, слушая и наблюдая. В доме стояла идеальная тишина. Дэвид понемногу начал успокаиваться и уже собирался спросить Аманду, как ей удалось организовать все инсценировки. Но, посмотрев на ее бледное обескровленное от страха лицо, он решил, что сейчас не лучшее время для таких разговоров.

Они по-прежнему сидели в углу дивана, когда услышали, что к дому подъезжает машина Молли. Как же приятен был сейчас этот звук!

– Приехали, – сказали Дэвид и Аманда друг другу и побежали в гараж. Они умудрились почти рассказать всю историю, пока Молли и Ингрид вылезали из машины. Разумеется, им пришлось несколько раз пояснять, потому что взрослые никак не могли взять в толк, что же произошло. Когда же они наконец рассказали все, Молли обняла Аманду и сказала: «Ах, милая, я так боялась, что что-то подобное случится».

Потом Молли кинулась наверх проверить, как там младшие, и остальные последовали за ней. Все трое мирно спали. По пути вниз по лестнице Ингрид и Молли внимательно осмотрели все, что лежало на ступенях. Когда же они вернулись в гостиную, Моллина подруга буквально засыпала их вопросами.

Ингрид оказалась полной блондинкой с абсолютно рациональным складом ума. Она даже внешне выглядела логично, как будто ее конструировали по линейке. Излюбленным ее выражением было «а следовательно», и совершенно очевидно, что если что-либо не вытекало из логических выкладок, она просто не принимала это всерьез. Также оказалось совершенно очевидным, что присутствие духов или привидений никак не могло уложиться в логические выкладки Ингрид. Блондинка подозревала в случившемся кого-то из людей, например Дэвида или Аманду, а может, и обоих.

Подозрения Ингрид странно подействовали на Аманду. Как только она стала задавать наводящие вопросы, на лицо девочки вернулся румянец, а губы перестали дрожать, и вернулось прежнее надменное выражение лица. Аманда явно не собиралась ничего рассказывать Ингрид, и Дэвид решил ее поддержать. Если сестра решила не рассказывать о том, что до сегодняшнего вечера за «полтергейста» несет ответственность она, то и он не станет ябедничать. Кроме того, у Ингрид была отвратительная манера не верить ни единому слову, когда ей говорили правду, и поэтому Дэвиду ужасно захотелось ей солгать.

Если Ингрид не верила ни единому слову Дэвида и Аманды, Молли, казалось, верила всему. Она уселась рядом с Амандой на диван и вела себя так же нервно, как Аманда до того момента, как Ингрид всерьез рассердила ее.

Когда же Ингрид решила отложить допрос с пристрастием на утро, Дэвид предложил ей помочь убрать на лестнице. Аманда осталась в гостиной с Молли, пока Дэвид и Ингрид собирали камни и прочий мусор в деревянную коробку. Сейчас на темной лестнице, покрытой пылью и грязью, Дэвид почти что был рад компании Ингрид. В подобной ситуации присутствие человека, начисто отрицавшего любую возможность существования привидений и духов, было очень полезно.

Когда они переложили все камни в коробку, Дэвид взял голову купидона и сдул с нее пыль.

– Я хочу оставить ее себе, – сказал он.

Когда Ингрид спросила его, зачем ему эта голова, тоном полицейского, интересующегося, почему один из посетителей банка явился в маске, Дэвид только пожал плечом:

– Просто хочу, чтобы она была у меня в комнате.

– А раньше ты где ее держал? – спросила Ингрид.

– Да нигде я ее не держал, – ответил он. Но Ингрид ему не поверила. Дэвид понял: что бы он ни говорил, она все равно ему не поверит, поэтому он перестал что-либо ей доказывать. Кроме того, он и сам не знал, для чего ему понадобилась голова купидона. Разве что была у него мысль каким-то образом приделать ее на место. Ему всегда было жалко смотреть на безголового купидона, и идея вернуть бедолаге голову после стольких лет ее отсутствия не могла ему не нравиться.

Молли и Аманда так и сидели на диване и разговаривали, но когда в комнату вошли Дэвид и Ингрид, внезапно смолкли. Дэвиду было ужасно интересно, о чем у них шла беседа, потому что отношения между ними явно изменились. Он не мог определить, как именно, но точно знал, что что-то изменилось, и перемена эта практически чувствовалась в воздухе.

Ингрид ночевала в комнате Аманды, а та провела ночь в комнате матери. Это тоже было необычно. Любопытство так сильно разбирало Дэвида, что позже, по пути в ванную, он даже остановился напротив двери в комнату Молли. Не то чтобы он подслушивал, тем более он и не слышал, о чем говорили в комнате, но зато слышал, что за дверью разговаривают, и разговаривают так, как будто собираются проговорить всю ночь.

Вернувшись к себе в комнату, Дэвид еще долго не мог уснуть. Он думал об Аманде, о том, что она сейчас в соседней комнате разговаривает со своей мамой. Должно быть, в эту ночь они будут говорить больше, чем за последние года. Он думал и о голове купидона, которая лежала в верхнем ящике комода всего в нескольких метрах от него. Потом он вспомнил о предметах, найденных на лестнице, и опять стал недоумевать, кто же мог их туда подложить. Так ничего и не придумав, он вернулся к прежнему выводу о полтергейсте. Он не находил ни одного правдоподобного объяснения случившемуся, что бы там ни говорила Ингрид.

Однако сама мысль о полтергейсте не особенно пугала его. Наверное, постепенно люди привыкают жить под одной крышей с призраками, и когда это происходит, человек уже больше не боится. Интересно, так ли это на самом деле, думал Дэвид.

Он представил, как дверь в его комнату неслышно открывается, потом невидимая рука выдвигает ящик комода – это полтергейст вернулся, чтобы забрать голову купидона. Дэвид приподнял бровь и представил эту картину в деталях. В тусклом лунном свете, заливавшем комнату, это оказалось несложно.

Он решил, что привыкнуть к присутствию призрака и в самом деле не так уж трудно. Как ни пытался он во всех подробностях обрисовать действия полтергейста, но не ощутил ни страха, ни мурашек по телу. Более того, он даже усмехнулся и повернулся к комоду:

– Ну что ж, полтергейст, – сказал Дэвид вслух, – голова и вправду твоя. Можешь ее забрать. Она лежит справа, за носками.