Текст книги "Ворон, колдунья и старая лестница"

Глава 11

В комнате Аманды всё уже оказалось готово к ритуалу инициации. Жалюзи были опущены, а поверх них задернуты шторы, чтобы в комнату снаружи не проникало ни одного лучика света. Дэвиду показалось, что он ступил из утра в полночь. Единственным источником света теперь оказалось неверное пламя свечи в центре комнаты, но его не хватало, чтобы осветить углы, поэтому они утопали во мраке.

Дэвид заметил, что над свечой на подставке стоял небольшой металлический котелок. Когда все оказались внутри, Аманда закрыла дверь и отошла к противоположной стене комнаты, затем медленно повернулась и посмотрела на детей.

– Пусть неофиты рассядутся вокруг котла, – приказала она торжественным монотонным голосом.

Эстер, которая все еще тянула Дэвида за руку, теперь стала отчаянно дергать за нее.

– Это и есть котел, – шепнул Дэвид уголком рта, указывая на котелок.

– А-а, – прошептала Эстер. Она повернулась к Блэру и повторила для него:

– Вот, Блэр, это называется котел.

– Шшш, – зашипел Дэвид. Он одной рукой зажал Эстер рот, а другой, положив ее на голову сестры, заставил ее сесть на пол. Потом он жестами велел Блэру сесть рядом с сестрой.

– Сядьте вокруг котла, – повторила Аманда, и Дэвид вовремя заметил, что Джени уже поднялась на цыпочки, чтобы подсмотреть, что там варится в котелке. Брат схватил ее сзади за одежду и толкнул на место в кругу.

Когда все наконец расселись, Аманда взяла со стола большой лист бумаги и внесла его в круг.

– Сначала, – сказала она, – каждый неофит должен получить новое имя. Духовное имя.

Джени, конечно, нужно было быть первой. Она села, поджав под себя ноги с закрытыми глазами, пока Аманда держала перед ней свиток, взятый со стола. Дэвид заметил, что этот лист был весь испещрен надписями вкривь и вкось, под разными углами.

– Дотронься до бумаги пальцем, и то имя, которого ты коснешься, станет твоим новым именем, – сказала Аманда. – Глаза не открывай.

– А что если мне не понравится это имя?

– Дотронься до бумаги.

Джени потянулась вперед, и Дэвид готов был поклясться, что она подглядывает из-под длинных ресниц. Наконец малышка ткнула пальцем ровно в середину какого-то слова.

Аманда взяла лист и провозгласила:

– Калла. Духи нарекают тебя Каллой.

Джени улыбнулась:

– Мне нравится.

Следующим был Дэвид. Его палец остановился на имени Темплар. На его вкус, это было не совсем имя, но звучание мальчику очень понравилось.

Настала очередь Блэра. Он не подглядывал и указал на первую букву короткого слова «Звезда».

– Ух ты, – заметил Дэвид. – Это хорошо. Блэру это имя очень подходит.

– Духи не ошибаются, – отозвалась Аманда.

Следующей была Эстер, но когда Аманда развернула перед ней свиток, та заложила руки за спину и отказалась выбирать.

– Я Тессер, – сказала она. – И я не хочу никакого другого имени.

Все заспорили и начали галдеть, но это не помогло. Такая уж была Эстер. Она не часто настаивала на своем, но если уж что-то взбрело ей в голову, переубедить ее было невозможно.

– Послушай, – сказал Дэвид Аманде, – помнишь, как-то ты мне сказала, что тебе показалось, будто Тессер – это ее духовное имя. Что, если так оно и есть? Может быть, поэтому она стала так себя называть? Почему ее духовное имя не может быть Тессер?

Аманда пожала плечами.

– Хорошо, – ответила она. – Мне-то все равно, но если имя выбрано неверно, она никогда не достигнет больших высот в оккультной науке.

Девочка посмотрела сверху вниз на Эстер, продолжавшую с упрямым видом сидеть, держа руки за спиной.

– Впрочем, не думаю, что она в принципе чего-то достигнет, – заметила Аманда.

Когда все выбрали себе духовное имя, Аманда поставила в магнитофон кассету, и в комнате зазвучала очень странная, похожая на восточную, как показалось Дэвиду, музыка. В ней было много высоких протяжных нот на фоне мягких, глубоких, монотонных ударов барабанов, напоминавших стук сердца великана.

Потом девочка зажгла несколько благовонных палочек в подставках по четырем углам комнаты. После этого она исчезла за занавесом, закрывавшим дверь в чулан. Там вспыхнул свет, и несколько минут Аманда оттуда не выходила.

В комнате меж тем распространялся сладковатый дым благовоний, и воздух стал почти осязаем. Странная музыка все продолжала играть, и дети сидели кружком возле котелка, поджав под себя ноги, ожидая возвращения Аманды.

Наконец свет в чулане погас, и Аманда вышла, ступая медленно и царственно, неся на вытянутой руке небольшую металлическую шкатулку. Она стала ходить кругами вокруг котелка, неся шкатулку перед собой, и бормотала какие-то непонятные слова, нечто вроде «малу-арабон-ралу-белабор».

Она все ходила и ходила, и Дэвид заметил, что сам начинает покачиваться в такт с Амандой. Неверный мерцающий свет, медленные мерные шаги Аманды, завывающая пульсирующая музыка, тяжелый сладкий запах благовоний, поминутные вспышки света, отраженного в треугольнике на лбу у Аманды, – все это стало смешиваться в голове у Дэвида. Он почувствовал себя очень необычно: голова стала словно бы легкой и слегка кружилась, а в животе появилось незнакомое ощущение. С некоторым отстраненным восторгом он подумал, не начинает ли впадать в то, что называют трансом, когда чей-то громкий голос сказал:

– Аманда, ты бы лучше остановилась.

Это была Эстер. Все взгляды устремились на нее. Даже Аманда прекратила мерное хождение вокруг котелка и воззрилась на Эстер.

– Лучше остановись, пока тебя не стошнило. Когда я бегала вокруг кофейного столика, меня однажды стошнило. Помнишь, Дэвид?

– Ш-ш-ш, – зашипел Дэвид, наклонившись к ней.

– А еще меня стошнило на индийский ковер и на дверь. Разве ты не помнишь?

– Ш-ш-ш, – зашипели все в комнате, и так громко, что Эстер как-то испуганно оглянулась вокруг.

– Так и было, ну это ведь правда, – упрямо продолжала шептать она, а лицо ее сморщилось в плаксивой гримаске.

Но больше малышка не издавала ни звука, лишь несколько раз хлюпнула носом. Так что Аманда возобновила свое хождение, сделала еще несколько кругов и замерла неподвижно, держа металлическую шкатулку на вытянутой руке ровно над котелком. Другой рукой она открыла шкатулку и что-то из нее достала. В пальцах ее оказались какие-то мелкие веточки, и она снова начала читать заклинание «малу-арабон-ралу-белабор». Затем девочка бросила веточки в курящийся паром котелок.

Аманда еще раз обошла вокруг котелка и опять остановилась, чтобы добавить в варево очередной ингредиент. На сей раз это оказались несколько прядей волос. На следующем кругу в ход пошел засушенный цветок, а потом, как Дэвиду показалось, – кусочек кости, перо, сушеный гриб и что-то маленькое, похожее на человеческий зуб.

Мальчик смотрел как зачарованный, и младшие тоже не отрывали глаз от происходящего. Они сидели не шевелясь, будто застыв, а Аманда продолжала ходить вокруг котелка и всё бросала какие-то странные предметы в ведьмино варево. Наконец она остановилась и, снова взяв шкатулку в обе руки, задержала ее над котелком. Нараспев, в той же манере, в которой читала заклинание, она сказала:

– Пусть теперь один из неофитов встанет и выйдет к священному огню.

Разумеется, Джени оказалась первой. Она вскочила на ноги и сделала два медленных торжественных шага по направлению к Аманде.

– Неофит Калла, – пропела Аманда, – ты можешь добавить в котел следующий магический ингредиент.

Она опустила шкатулку, и Джени медленно подняла полностью прямую руку и запустила пальцы внутрь. Пошарив некоторое время в шкатулке, она вытащила двумя пальцами расплющенную ящерицу. Аманда отступила, но Джени задержала ящерицу над котелком.

– Добавь ингредиент в котел, – снова сказала Аманда.

Вместо этого Джени начала расхаживать вокруг котелка, точно так же, как делала Аманда. Она ходила медленно и торжественно, держа на вытянутой руке раздавленную ящерицу. Она задрала нос и бросала загадочные взгляды из-под длиннющих ресниц. На втором кругу Джени начала что-то напевать. Слова отличались от тех, что читала Аманда, но все-таки были очень похожи.

Но заклинания Джени было мало: теперь она еще начала ходить в такт музыке. С каждым шагом она сильно раскачивалась – то влево, то вправо, – и при этом размахивала перед собой мертвой ящерицей.

Дэвид глянул на Аманду. Девочка вышла из круга и стояла, наблюдая за происходящим, уперев руки в бока. Как раз в этот момент Джени начала пританцовывать: она бегала на цыпочках из одного угла комнаты в другой, а обратно возвращалась прыжками, при этом крутила ящерицу над головой.

– Перестань! – закричала Аманда, и Джени, которая только что собиралась опять прыгнуть, оступилась и посмотрела на нее.

– Неофит Калла, – прошипела Аманда сквозь стиснутые зубы, – положи магический ингредиент в котел!

Джени вздохнула, пожала плечами, бросила ящерицу в котелок и плюхнулась на свое место на полу.

Через минуту Аманда тоже села на пол.

– Следующей частью церемонии будет жертвоприношение, – объявила она.

– И что же мы будем приносить в жертву? – спросил Дэвид.

– Объект для жертвоприношения должен быть очень дорог вам. Это должна быть очень ценная для вас вещь. Каждый из вас может по очереди выйти из ритуальной комнаты и принести такую вещь. Потом начнется церемония.

Аманда стояла у двери, а дети по очереди выходили и возвращались с жертвенными вещами. Дэвид принес свой складной нож на шесть лезвий и, видимо, не ошибся, потому что Аманда кивнула, увидев жертвенный предмет, и положила его в металлическую шкатулку. Эстер и Джени пришлось ходить дважды, и Дэвиду было жутко интересно, что же такое они в конце концов принесли.

Наконец все жертвенные предметы оказались в металлической шкатулке. Аманда позволила неофитам снова занять свои места на полу и завязала им глаза. В качестве повязки Дэвиду достался широкий шелковый шарф, причем Аманда очень туго его затянула, так что мальчику показалось, что глаза сейчас западут в орбиты.

Завязав всем глаза, Аманда выдала каждому его жертвенную вещь и велела держать ее, пока не придут духи. Голос ее раздавался с того места в кругу, которое предназначалось ей, и она объясняла, что сейчас завязывает глаза себе и что скоро явятся духи, чтобы забрать причитающиеся им жертвы. Она приказала неофитам держать жертвы высоко над головой, и когда они почувствуют прикосновение к руке, то должны опустить свои предметы в металлическую шкатулку.

– А кто будет держать шкатулку? – спросила Джени.

– Духи, – ответила Аманда.

– А ты сама где будешь? – спросила Джени.

– Я буду сидеть здесь, на полу рядом со всеми, – ответила Аманда. – У меня тоже на глазах повязка.

– А-а, точно.

Теперь в комнате не было слышно ни звука, кроме завывания музыки. Повязка все больше и больше давила на глаза Дэвиду. Рука, которой он держал над головой ножик, начала затекать и ныла. Но тут что-то коснулось его запястья, и он почувствовал металлическую шкатулку. Опустив в нее ножик, Дэвид прислушался, надеясь уловить звук шагов по ковру рядом с собой, но ничего не услышал. Впрочем, минуту спустя до него донесся тихий шелест справа, со стороны Джени.

Сестра негромко прошептала:

– А я получу свою вещь обратно после инициации?

Ответа не последовало, и Джени шепнула громче:

– Духи! Вы мне отдадите эту вещь обратно?

Больше ничего услышать не удалось, и прошло довольно много времени, прежде чем со стороны Аманды послышался ее голос:

– Ритуал жертвоприношения завершен. Неофиты могут снять повязки.

Сняв с глаз повязку, Дэвид несколько секунд вообще ничего не видел. Понемногу зрение возвращалось, и первым, что он увидел, оказалась металлическая шкатулка на полу возле котелка. Пустая.

– Духи приняли ваши жертвы, – сказала Аманда. – Это значит, что все вы отныне стали частью оккультного мира. Теперь вас ждет помазание.

Помазание было последней и самой короткой частью церемонии инициации. Каждый из неофитов подходил к котелку, рядом с котором стояла Аманда. В руке у нее была небольшая косточка, скорее всего, от индюшачьей ноги. Каждый неофит вставал на одно колено перед котелком, Аманда опускала кость в варево и касалась ею лба и ладоней посвящаемого. На этом все и закончилось.

Дэвид ощутил смутное разочарование. Во время помазания он хотел воскресить в себе ощущение, которое посетило его во время ритуала, но у него ничего не получилось. Ему хотелось вновь пережить это состояние, похожее на транс, но оно не возвращалось. Когда Аманда касалась его лба и рук костью, единственным чувством, которое он ощутил, оказалось чувство гадливости, поскольку пар из котелка валил ему прямо в лицо, и запах был просто нестерпимый.

Когда они уже собирались выйти из комнаты, Аманда сказала:

– Итак, теперь вы все маги и принадлежите оккультному миру. Но, конечно, вам всем еще предстоит многому научиться. Каждый из вас должен решить, чему он хочет обучаться.

– Я бы хотел научиться спиритизму и вызыванию духов, – сказал Дэвид.

– Нет, – сказала Эстер, – давайте сначала научимся вытаскивать кроликов из шляпы.

– А теперь можно мне вернуть кольцо, Аманда? – спросила Джени.

Смысл вопроса сестры не сразу дошел до Дэвида, но когда он понял, о чем та говорит, то схватил Джени за руку. Ну конечно! Кольцо с натуральным жемчугом и алым опалом, кольцо их матери! Именно это кольцо Джени надела как часть своего ритуального одеяния! И теперь кольца на ее руке не было.

– Ты что, принесла в жертву мамино кольцо? – спросил Дэвид в ужасе, и когда Джени кивнула, он схватил ее за плечи и встряхнул. – Нельзя этого делать! Это же мамино кольцо, нельзя его отдавать! Кольцо надо было сохранить как память, и оно бы досталось тебе, когда ты вырастешь. Я тебе разрешил надеть его на церемонию лишь потому, что ты пообещала, что с ним ничего не случится.

Дэвид всерьез разозлился на Джени, и она знала это, потому что против обыкновения, вместо того чтобы спорить, неотрывно смотрела на него глазами, полными слез.

– Но я ничего подходящего не нашла, – сказала она наконец. – Я верну его. Я обязательно верну его.

Дэвид повернулся к Аманде.

– Кольцо надо отдать обратно, – сказал он. – Это мамино кольцо. Джени вообще нельзя было прикасаться к нему, пока она не повзрослеет. Я не должен был разрешать даже надевать это кольцо.

Но Аманда лишь смерила Дэвида ледяным взглядом.

– Я не в силах вернуть кольцо, – ответила она. – Твоя сестра принесла эту вещь в жертву. Теперь кольцо в мире духов.

– Послушай, Аманда, – сказал Дэвид, – я ведь не шучу…

Он не успел договорить – Аманда набросилась на него.

– Ты вообще о чем говоришь? Какие шутки? – завизжала она. – Ты что же, думаешь, что я просто играю в сверхъестественные штучки? Если так, то пошел вон сейчас же! Убирайся!

Позже, вспоминая случившееся, Дэвид даже не был уверен, толкнула ли его Аманда физически или так на него подействовал ее голос, но уже через секунду он вместе с младшими оказался за порогом комнаты.

– Послушай, Аманда, – сказал Дэвид, – я не хотел сказать…

– Да, а что ты тогда хотел сказать? Что ты хотел сказать?

– Он просто хотел сказать, что я не могу приносить в жертву кольцо моей мамы, – сказала Джени дрожащим голосом. – Мне нужно вернуть кольцо, просто нужно, и все.

Тяжело дыша от гнева, Аманда переводила взгляд с одного на другую.

– Ну, – наконец сказала она, – что ж…

И тут из комнаты Аманды вышел Блэр. Дэвид удивился, увидев брата, поскольку был уверен, что Аманда вытолкала его вместе с остальными. Очевидно, он пробрался обратно в комнату, пока они ругались.

Все с удивлением посмотрели на вышедшего из комнаты Блэра, но еще больше дети удивились, когда увидели, что он держит в вытянутой руке. Это было то самое кольцо, с жемчужиной и опалом.

Эстер взвизгнула от восторга, а остальные просто открыли рты. Джени схватила кольцо из ручки Блэра и немедленно надела его. Аманда посмотрела на малыша с таким гневом, что Дэвид поспешил встать между ними.

– Где ты его взял? – спросила девочка, и из голоса ее напрочь исчезли обычные холодность и спокойствие.

– Там, – сказал Блэр, указывая на занавеску.

– Ты подглядывал.

– Нет, – ответил Блэр. – Я не подглядывал.

– Да неужели! И как же тогда ты его нашел?

Блэр шевелил губами, но беззвучно.

– Ему, наверное, был знак, – сказала Эстер. – Блэр вообще знает много такого, о чем другие не догадываются.

– Ты врешь, – вскинулась Аманда на Блэра. Она повернулась к Дэвиду: – Этот сумасшедший ребенок просто врет!

Дэвид почувствовал, что лицо его горит, и понял, что сейчас начнет заикаться, но в данный момент ему было все равно. Блэр не походил на других детей, но сумасшедшим точно не был, и Аманда не имела права говорить такие вещи.

– З-з-заткнись! – крикнул он на Аманду, схватил Блэра за руку, а Эстер за плечо и потащил их по коридору в свою комнату. Он услышал, как позади Аманда хлопнула дверью с такой силой, что, казалось, весь дом содрогнулся.

Поначалу Дэвид долго не мог успокоиться, но на смену гневу понемногу приходило разочарование. А ведь он был почти уверен, что должно произойти что-то… что-то особенное. Он и не замечал, как многого ждал от этой церемонии. Вряд ли бы мальчик смог сформулировать, чего именно ждал, но точно знал, что этого не случилось.

Разумеется, приходили духи и взяли жертвоприношения, по крайней мере, если верить Аманде. Но кто бы ни держал металлическую шкатулку, это был не тот, кого надеялся увидеть или услышать Дэвид.

Чуть позже, размышляя над тем, отчего же предчувствие обмануло его, Дэвид отыскал ответ. Он решил, что, скорее всего, сам во всем виноват – он и младшие. Ведь очевидно, что ни один из детей Стэнли не обладал способностями к общению со сверхъестественным, по крайней мере с таким, которым занималась Аманда.

Глава 12

Как обычно, Дэвид понятия не имел, чего ждать от Аманды. На следующий день от его злости не осталось и следа, ведь мальчик был уверен, что Аманда назвала Блэра сумасшедшим в запале и на самом деле так не думала. Так что невозможность предсказать поступки Аманды тревожила его куда больше.

Оказалось, что волноваться не следовало. Утром Аманда была сама дружелюбность. Она даже постучалась в комнату к Дэвиду и Блэру, вошла и заговорила с ними, а этого раньше никогда не случалось.

Сначала она посмотрела книги в шкафу у Дэвида и поздоровалась с Блэром, который еще не совсем проснулся. Потом, пока Дэвид доставал из комода одежду для брата, Аманда присела на краешек кровати и сказала:

– Ну что же, нам надо начинать готовиться к сеансу.

– К сеансу? – с удивлением переспросил Дэвид. – Ладно… Просто я думал, что после того, что случилось вчера, и вообще…

Аманда пожала плечами. Медленно переведя взгляд на Дэвида, она посмотрела на него пристально – долго и неотрывно.

– А что случилось вчера? – спросила она таким тоном, что стало понятно: глупо даже задавать вопросы по поводу вчерашнего.

Девочка стала рассказывать о сеансах, на которых она присутствовала, и о том, который организовывала Лея со своими подругами. Тогда они вызывали дух девочки, умершей много лет назад в той самой комнате, в которой проводился сеанс. Аманда как раз описывала, как в углу сгустился белый туман и из него послышался голос девочки, когда Молли позвала детей на кухню.

За завтраком отец рассказал, что на следующий день он отправляется в трехнедельную экспедицию, и напомнил детям, что они обещали вести себя хорошо и соблюдать правила поведения в цивилизованном обществе в его отсутствие. Пока отец говорил все это, Дэвид думал, что бы тот сказал о спиритическом сеансе, если бы вдруг узнал о нем. Не то чтобы мальчик хотел попросить у отца разрешения. Просто он никогда не обсуждал с Джеффри подобные вопросы, и ему было интересно, какова будет реакция. Дэвида сжигало любопытство, что отец скажет по поводу возможности разговаривать с мертвыми. Мальчику очень хотелось поднять эту тему, но все как-то не представлялось повода.

На другое утро отец собрал рюкзак и уехал. Пару дней жизнь шла своим чередом, без особенных происшествий. Молли в основном рисовала, а Дэвид и Аманда читали книги по спиритическим сеансам. На третий день электропроводка, которая в «Уэстерли» всегда была не особо надежной, окончательно испортилась.

Сначала начал искрить выключатель в гостиной, а потом Молли обнаружила, что когда она включает утюг, телевизор перестает показывать картинку. Мачеха достаточно спокойно относилась к этим проблемам, пока ее не ударило током, когда она схватилась за ручку кухонной двери. После этого она начала нервничать. Дэвид слышал, как Молли разговаривала по телефону с агентом по недвижимости, и в голосе ее слышались истерические нотки.

– Нет, – говорила она, – мы не можем подождать, пока кто-нибудь приедет из города. У нас тут каждую минуту может начаться пожар, если только раньше что-нибудь не взорвется. Неужели в Стивенс Корнерс нет никого, кто разбирается в электропроводке?

Наконец Молли немного успокоилась и смогла выслушать собеседника на том конце провода, а когда повесила трубку, уже казалась не такой расстроенной. Она чуть смутилась, обнаружив, что Дэвид все это время был в комнате и слышал ее разговор.

– Ой, Дэвид, – сказала она. – Я не знала, что ты здесь. Надеюсь, я тебя не напугала. Уверена, все не настолько плохо, как я рассказывала агенту. Просто я всегда боялась таких вот невидимых вещей, как электричество и тому подобное. И надо же было всему этому случиться как раз тогда, когда твой папа уехал в экспедицию!

– Ага, отец неплохо разбирается во всем таком.

– Да, я знаю, – сказала Молли, – но мы не можем ждать его. Мистер Бэллард из агентства по продаже недвижимости обещал позвонить какому-то старику, который живет в Корнерс. Его зовут мистер Голански, он пенсионер. Но у него есть опыт строительных работ, и, думаю, он нам поможет.

Мачеха пыталась говорить спокойно и убедительно, но Дэвид чувствовал, что она до сих пор взволнована. Так, например, она выгнала из дома всех детей и не пускала их внутрь до прихода электрика. Малыши не придали этому никакого значения, поскольку все равно в основном играли на улице, но вот Аманда, которая проводила большую часть дня у себя в комнате, не поскупилась на едкие замечания.

– Ого, – сказала она Дэвиду так, чтобы ее мама услышала, – ты только взгляни на эту панику на пустом месте. Пожарная тревога! Всем покинуть корабль!

Проходя через гостиную, девочка со скучающим видом щелкнула выключателем. На сей раз треск от электрических разрядов был сильнее, чем обычно, полетели искры, и комната наполнилась черным дымом. Молли коротко взвизгнула, и даже Аманда оставила свое скучающее выражение лица и поспешила к входной двери.

Младшие дети играли в саду, а старшие сидели на ступеньках крыльца, когда к дому подъехал старый скрипучий пикап. Из него вышел седой старик. Все его лицо было испещрено глубокими морщинами, однако темные глаза не потеряли еще живости, а походка свидетельствовала, что у него все еще достаточно сил. Он достал из кузова пикапа большой деревянный ящик с инструментами и молоток и направился к входной двери. Дэвид смотрел на этого старого человека, идущего упрямой мерной походкой, и представлял целую процессию таких же стариков, идущих по мрачному тоннелю и напевающих однообразную угрюмую песню.

– Он похож на тролля, – шепнул он Аманде.

Девочка улыбнулась своей надменной улыбкой.

– Да, – сказала она, – странное у него лицо.

Тем временем старик добрался до крыльца и некоторое время стоял, глядя на Дэвида и Аманду и не говоря ни слова. Он смотрел то на мальчика, то девочку. Наконец старик произнес:

– Ром Голански. Что у вас сломалось?

Тут как раз открылась входная дверь, и на крыльцо вышла Молли.

– Мистер Голански? – спросила она.

Старик медленно кивнул.

– О, я так рада, что вы приехали, мистер Голански. Меня зовут миссис Стэнли. Муж сейчас в отъезде, и дом, похоже, просто на части разваливается.

Молли проводила мистера Голански в дом, и Дэвид с Амандой слышали, как она рассказывала о проблеме с электричеством, пока шла по коридору. Аманда опустила голову на колени и надолго застыла в неподвижности.

Утро тянулось медленно. Мистер Голански то входил, то выходил из дома, отрывал провода от стен, наматывал изоленту, что-то прибивал молотком. Молли не ушла в студию рисовать, так что у детей не было никакой возможности готовиться к сеансу. Аманда большую часть дня провела на крыльце за книгой, а Дэвид просто слонялся без дела. Наконец он спросил мистера Голански, не нужна ли тому помощь.

Старик отвлекся от работы (он протягивал провод через отверстие в стене) и неотрывно и мрачно посмотрел на Дэвида.

– Помощь? – спросил он.

– Да, – ответил Дэвид. – Я хотел спросить, не могу ли я быть вам чем-то полезен.

– Смотря в чем. Зависит от того, что ты уже успел натворить.

Дэвид подумал, что, вероятно, у старика не все дома. Или он таким образом спрашивал, есть ли у Дэвида опыт работы с электропроводкой. Мальчик объяснил, что ему не часто доводилось чинить проводку, но, может быть он может подержать что-то или подать инструмент.

Мистер Голански долго не отвечал.

– Ну да, понятно, – наконец сказал он. – Я сейчас пойду наверх, а ты можешь собрать вон те инструменты, взять тот моток провода, который у двери лежит, и принести всё мне.

Дэвид нагрузился инструментом и проводами и поплелся за мистером Голански. На лестничной площадке они остановились. Старик положил руку на балясину в виде шара, который держали первые два купидона. Он стоял неподвижно и посматривал вверх и вниз, вверх и вниз. Мальчик терпеливо ждал, пока не начали неметь руки, и только тогда попытался протиснуться и добраться до второго этажа.

– Пойду-ка отнесу это наверх, – сказал он, но мистер Голански взял его за руку и не пустил.

– Мой отец делал, – сказал он. – Эти перила вырезал мой отец, когда я был еще совсем мальчишкой.

– Ваш отец? – сказал Дэвид. – Вот это да! Наверное, он был очень искусным мастером. Мой папа говорит, что это очень тонкая работа. Он говорит, что никогда не видел ничего подобного в нашей стране.

Как раз в этот момент Аманда с книгой в руках вошла в дом через парадную дверь, и Дэвид рассказал ей о том, что лестницу украшал отец мистера Голански.

Девочка подошла послушать, но вид у нее был, как обычно, скучающий. А старик все рассказывал, как его отец приехал в Америку, чтобы получить землю и стать фермером, потому что для резчиков не было работы, а он был по профессии резчиком. Потом он познакомился с мистером Уэстерли, и тот привез его с семьей в Стивенс Корнерс, помог с землей и работой. Когда мистер Уэстерли начал строить новый дом, отец мистера Голански вырезал ему эти перила и украшения для лестницы – в благодарность.

– Ух ты! – сказал Дэвид. – Это было наверняка непросто, потому что перила эти выглядят как настоящее произведение искусства. Так папа говорит.

– Да, – отозвался мистер Голански, – настоящее произведение искусства. Так и есть. Но они требуют ремонта. Когда-нибудь я приду и займусь ими. Скажите отцу, что я приду. И тогда они будут опять как новые. Только вот херувимчика я не смогу починить. Того, что на лестничной площадке. Его потрепал полтергейст. А новую голову выточить мне не под силу.

Дэвид пропустил слово «полтергейст» мимо ушей, потому что никогда его раньше не слышал, зато Аманда буквально подпрыгнула, будто от пушечного выстрела.

– Полтергейст? – спросила она. – Какой полтергейст?

Мистер Голански смерил ее долгим испытующим взглядом.

– А-а, – сказал он. – Ты, значит, знаешь, что такое полтергейст? Ну, меня это не удивляет.

– Так что там с полтергейстом, мистер Голански? – спросила Аманда неестественно вежливым и заинтересованным тоном. – В этом доме когда-то был полтергейст?

– Да. Да, был. Объявился сразу же, как только отец закончил перила. Много шуму наделал, не одну неделю все газеты только и трещали об этом. В деревне шагу ступить было некуда – кругом полиция да ученые всякие.

– А в это время в доме жили дети? – спросила Аманда. – Девочки или мальчики?

Мистер Голански перестал осматривать трещину на перилах и снова тяжело взглянул на Аманду. Ответил он не сразу.

– Да, похоже, ты и вправду немало знаешь о таких вещах. Возможно, даже слишком много.

С этими словами мистер Голански повернулся, жестом велел Дэвиду следовать за ним и пошел вверх по лестнице. Аманда не отставала ни на шаг.

Когда мистер Голански начал разбирать выключатель в коридоре наверху, Аманда пыталась задать ему еще какие-то вопросы. Она спрашивала, жили ли в доме дети и что именно происходило, когда полтергейст проявлял себя, но старик больше не отвечал. Казалось, будто он внезапно оглох. Только один раз, когда Аманда спросила про безголового купидона, мистер Голански оторвался от работы и повернулся к ней.

– А-а, – сказал он. – Купидон. Как-то ночью он лишился головы. Ну, тогда по всему дому был такой переполох, что только держись. Уэстерли попросили отца, чтобы тот сделал еще одну голову, на замену, но он отказался. Отец решил, что лучше уж пусть они сами найдут пропавшую голову. Он не сомневался, что она где-то рядом.

К этому моменту Дэвид буквально сгорал от любопытства, и Аманда, разумеется, тоже. Но мистер Голански наотрез отказался отвечать на вопросы. Девочка пыталась узнать у него подробности, задавала самые разные вопросы, пока наконец он не развернулся, впился в нее взглядом из-под белых нахмуренных бровей, морщинистое лицо его сложилось в гримасу гнева. Старик махнул рукой и раздраженно проговорил:

– Уйди. Я занят!

Аманда послушалась.

Если бы Дэвид не держал рулетку для мистера Голански, он бы тоже последовал ее примеру. Впрочем, это мальчик и сделал, как только освободился. Задавать старику еще какие-то вопросы он не решился.

На крыльце он встретил Аманду. Она вся буквально светилась от волнения и восторга, так что в первый момент Дэвид с трудом смог ее узнать.

– Ну разве не здорово! – весело воскликнула она. – Полтергейст, подумать только, прямо здесь, в этом доме!

– Слушай, – сказал Дэвид, – может, расскажешь, что это за штука такая – полтергейст? Я, конечно, кое-что предполагаю, но…

Однако Аманда уже не обращала на него никакого внимания и продолжала говорить, словно бы сама с собой:

– То есть получается, что это настоящий дом с привидениями. Даже, возможно, известный дом с привидениями, или он таким был когда-то.

– Это же такой призрак, правильно? – Дэвид рискнул продолжить допрос. – Но почему его так называют?

Только теперь Аманда будто бы невзначай заметила его.

– Разве ты не знаешь, что такое полтергейст? – спросила она. – Это призрак, но не абы какой. «Полтер» означает «шумный», а «гейст» – «дух». Таким образом, слово «полтергейст» означает «шумный дух». На самом деле известных полтергейстов не так уж мало. Их даже изучали всякие ученые, и детективы, и другие исследователи!