-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Иван Алексеевич Бунин
|
|  «В такую ночь…»
 -------

   Иван Бунин
   «В такую ночь…»


   Под Одессой, в светлую, теплую ночь конца августа.
   Шли, гуляя, по высоким обрывам над морем. Глядя на его широкую сияющую равнину, начал с шутливой важностью декламировать:

     Луна блестит. В такую ночь, как эта…

   Она взяла его под руку и продолжала:

     В такую ночь
     Тревожно шла в траве росистой Тизба…

   – Позвольте, позвольте: откуда это вы такая ученая, что даже Шекспира знаете?
   – Оттуда же, откуда и вы. Не всегда же была добродетельной супругой и обывательницей богоспасаемого Конотопа. Киевскую гимназию с золотой медалью кончила.
   – Ну, знаете, это так давно было…
   – Это что же – милые дерзости? Ошибаетесь – всего двенадцать лет.
   Он покосился на ее высокую, прямую фигуру, на оживленное лицо в веснушках:
   – Правильно. Я еще позавчера, как только с вами познакомился, дал вам лет тридцать. Но это для хохлушки уже старость.
   – Оставьте в покое мою старость. И я вовсе не хохлушка, а казачка. Лучше скажите, кто это Тизба, я забыла.
   – А черт ее знает. Все равно – дальше что-то чудесное, насколько помню.
   Совершенно чудесное:

     И тень от льва увидев прежде льва,
     Вся ужасом объятая, пустилась
     Стремительно бежать…

   Он грустно продолжал:

     В такую ночь печальная Дидона
     Стояла на пустынном берегу…

   Она кончила в тон ему:

     В такую ночь
     Медея шла, в полях сбирая травы
     Волшебные, чтоб юность возвратить
     Язону-старику…

   – Господи, как хорошо! Тень от льва, какая-то Медея, какие-то травы волшебные… И никого нет, кто б полюбил меня!
   – А я-то на что?
   – Вы циник и прозаик. А мне нужен поэт, Да и не к чему – две недели моего отпуска вот-вот пролетят стрелой, а там опять Конотоп!
   – Не беда. Хорошо только короткое счастье.

     Как сладко спит сияние луны
     Здесь на скамье!

   То есть не на скамье, а на этом обрыве. Посидим немного, Медея.
   – Посидим, Язон…
   Свернув с тропинки, сели на пересохшую траву над самым обрывом.
   – Что хорошего у вас, Дидона, так это ваш грудной, хохлацкий голос. И потом, вы умница, веселая…
   Она сняла с голой ноги татарский башмачок, вытряхивая из него пыль, и пошевелила пальцами продолговатой ступни, до половины темной от загара.
   – И нога чудесная. Можно поцеловать?
   – Ни в коем случае. В такую ночь печальная Медея… В такую ночь… Ну что это за безобразие, даже не дает договорить…
   Возвращались медленно, поздно, когда луна стояла уже совсем низко, золотая вода сумрачно светилась у берега внизу, и было так тихо, что слышны были ее полусонные приливы и отливы.

 7 апреля 1949