Зеро Варош: Первый виток спирали

Даниэль Вайс

ЧАСТЬ 1. НУЛЕВАЯ ОТМЕТКА

«Я мыслю – значит существую»
Рене Декарт

   ***
   Мокрый серый асфальт. Холодно. Терпкий запах чего-то горелого. Конечности плохо слушаются.
   Сознание Мари медленно возвращалось в реальность.
   «Где я? – первое, что она подумала, попытавшись сесть. – И что со мной случилось?»
   Шоссе, на котором она еще секунду назад лежала ничком, казалось совершенно пустынным. Ни единого человека, ни транспорта вокруг. Лишь в нескольких метрах одиноко лежал на боку ее мотоцикл. Слабо моросил противный серый дождь.
   Мари сняла шлем с затемненным стеклом и огляделась по сторонам, но все вокруг по-прежнему выглядело серым и абсолютно бесцветным. Все, кроме видавшего виды мотоцикла, который, как ни странно, сохранил свою слегка обшарпанную временем, такую привычную для взгляда расцветку. И это неожиданное открытие ввело Мари в недоумение.
   Сама она была стройной, хрупкой девушкой среднего роста, лет двадцати с небольшим. Слегка отросшее каре черных волос, с асимметричной челкой на одну сторону, непослушно рассыпалось из-под снятого шлема по бледной коже. Плотная темная косметика, которая до аварии была на лице, немного расплылась, образовав под глазами потеки, но продолжала выразительно подчеркивать зеленый абсент больших глаз, а яркие, упрямо поджатые губы, обветренные вследствие частых поездок на мотоцикле, и сосредоточенно нахмуренные брови вносили в миловидное лицо напряженную серьезность.
   «Странно… – подумала Мари, продолжая озираться по сторонам. – Похоже, что я не справилась с управлением, но почему-то не помню этого. И отчего все вокруг такое серое, как в черно-белом фильме? Может я сильно стукнулась головой, и это последствия травмы?»
   Подняв к глазам собственную руку с плохо гнущимися от переохлаждения пальцами, она увидела отчетливые следы запекшейся крови. Коричневые! Да и сами пальцы, выглядывающие из обрезанных перчаток, были покрасневшими, даже слегка посиневшими от долгого воздействия низкой температуры.
   «Ничего не понимаю. – опешила Мари. – Рука и мотоцикл нормальные, а мир вокруг такой блеклый, будто серый дождь вымыл из него напрочь все краски…»
   Она осторожно встала на ноги, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь понять, не сломаны ли у нее кости. Руки и ноги плохо слушались, но скорее всего оттого, что она долгое время лежала без сознания на мокром холодном асфальте. Немного подвигавшись, она заключила, что позвоночник и прочие кости не повреждены. Голова сильно болела, но тоже, похоже, была целой. По крайней мере на ощупь…
   «Хоть что-то радует. – скептически усмехнулась Мари. – Интересно, давно я уже тут валяюсь, и почему вокруг совсем никого нет?»
   Окружающая место происшествия дорога местами была изъедена глубокими трещинами, сквозь которые то тут, то там пробивалась жесткая трава пепельно-серого цвета. Неподалеку, в легком тумане, виднелись смутные очертания строений. Немного странноватых оттого, что там нигде не горел свет, и не раздавалось ни звука.
   На обочине, рядом с мотоциклом, одиноко возвышался покосившийся дорожный указатель.
   «Добро пожаловать в Зеро Варош!» – дружелюбно гласила его старая, облупленная в нескольких местах надпись.
   «Чего? Какой еще Варош? – ошарашенно подумала Мари, не узнавая ни местности, ни названия населенного пункта. – Где это я, вообще, и что здесь делаю? Это место похоже на заброшенную богом дыру. Да и название у него, мягко говоря, странное…»
   Как бы там ни было, но одним из жизненных правил Мари было не паниковать ни при каких условиях. Поэтому первое, что она сделала, это порылась в карманах в поисках телефона. В одном из них обнаружилась мятая пачка сигарет и зажигалка, а в другом связка ключей с брелком в виде черепа, но мобильника не было. Зато Мари вновь отметила, что все ее вещи, как и она сама, сохранили привычную расцветку.
   – Вот же черт. – еле слышно буркнула она, достала из пачки одну из мятых сигарет и попыталась осторожно раскурить ее, не сломав.
   Вокруг стояла зловещая, практически гробовая тишина.
   «Похоже, что это какая-то заброшенная трасса. – думала она. – Но может в местном городишке я все же смогу найти помощь? Или хотя бы телефон… Энни там уже, наверное, с ума сошла»
   При мыслях о сестре, в груди возникло сильное тревожное чувство. Словно что-то подсказывало, что Энни в опасности, только непонятно, что именно ей угрожает. Встревожившись из-за этих мыслей, Мари вновь попыталась вспомнить обстоятельства случившейся аварии и предшествовавшие события, но голова в ответ упрямо заныла, словно на месте запрашиваемых воспоминаний зияла глубокая дыра.
   «Наверное, это из-за травмы мозга. Провалы в памяти и искаженное восприятие цветов. – решила она, перебирая привычного вида вещи в своем рюкзаке, найденном неподалеку от мотоцикла. – Похоже, что мне все-таки нужно попасть в больницу, а то мало ли что…»
   В рюкзаке обнаружилась начатая бутылка с водой, темные очки, блокнот с ручкой, таблетки, паспорт, небольшой фонарик, косметичка с зеркальцем, упаковка дезинфицирующих салфеток, кошелек, телефон и разные полу-бесполезные мелочи. Мари с надеждой схватила смартфон, но разочарованно обнаружила, что его экран мертв, потому что батарея полностью разряжена. В одном из карманов рюкзака она нашла зарядник от мотоцикла, но через некоторое время с еще большим разочарованием поняла, что аккумулятор последнего также истощен. А когда то же самое оказалось с батареей фонарика, Мари уже окончательно вышла из себя.
   – Да что это за ерунда! – в сердцах возмутилась она. – Будто всю энергию отовсюду что-то просто выжрало!
   Раздраженный голос отозвался во влажном воздухе легким, быстро угасающим эхом. Мари вновь огляделась по сторонам. Вокруг было все также серо, уныло и промозгло. И даже не было понятно какое сейчас время суток: утро, день или вечер, так как сплошная пелена грязно-серых туч плавно переходила в плотный туман, стелющийся повсюду. Шуметь в таком мрачном месте как-то не хотелось…
   «Ладно. – решила она про себя. – Надо просто идти к зданиям. Вдруг найду там кого-нибудь живого, у кого хотя бы будет телефон»
   Быстро собрав вещи, она проверила наличие на щиколотке верного охотничьего ножа в ножнах, закрепленных за бортом тяжелого армейского ботинка. Заодно потуже затянула шнурки. Выпрямившись, сняла с руки резинку для волос и собрала слегка влажное от погоды каре в более удобный и практичный хвостик на затылке.
   «Это мне еще повезло, что я почти не пострадала. – пытаясь найти в ситуации хоть что-то позитивное, подумала она. – А то бы так и умерла тут, наверное, не дождавшись никакой помощи»
   Выпив одну из обезболивающих таблеток, Мари заботливо убрала мотоцикл подальше на обочину, прикрыв валявшимися неподалеку ветками, чтобы не было видно издали. Бензина в бензобаке также не оказалось, но она надеялась, что найдет заправку в городе.
   Трасса все это время оставалась пустынной, и ловить здесь было попросту нечего. Поэтому Мари подняла повыше воротник кожаной куртки-косухи и поспешно зашагала, слегка прихрамывая, в сторону темнеющих в тумане строений Зеро Вароша.

   ***
   Не менее пустынные, чем загородная трасса, улочки небольшого городишки пока не вселяли в сердце Мари особой надежды. Покосившиеся вывески с обшарпанными надписями, разбитые стекла, обрушившиеся стены, растрескавшийся асфальт, оборванные провода и упавшие столбы – все это было совершенно бесцветным, безжизненным и утонувшим в стелющейся по земле мглистой дымке. Каждый шаг отзывался быстро глохнувшим во влажном воздухе эхом. Вязкая взвесь тумана, оседающая на коже, одежде и волосах казалась на ощупь слегка маслянистой, отчего возникало ощущение испачканности и сильное желание поскорей помыться.
   «Все выглядит так, будто я попала в какую-то глупую компьютерную игру. – раздраженно думала Мари. – И вряд ли здесь вообще кто-то есть… Но может все-таки стоит покричать?»
   Однако кричать или даже шуметь в настолько зловещем месте как-то совсем не хотелось. Темные проходы между строениями, зияющие чернотой провалы стен, захламленные бетонно-арматурным мусором пустыри и плотные сгустки тумана в низинах выглядели так, что настойчиво казалось, будто там таятся скрытые опасности.
   Тихонько крадучись по одной из широких улиц, Мари вышла к площади, где внезапно увидела группу таких же серых, бесцветных людей, стоявших у разбитого и абсолютно сухого фонтана. Среди них было трое мужчин и две женщины. Странная неподвижность, неопрятно висящие обветшалые одежды и общая бесцветность делали их похожими на бледных, полупрозрачных призраков, отчего Мари испытала сильное желание убежать, пока ее не заметили. Но, подавив этот спонтанный, липкий страх, она попробовала осторожно приблизиться.
   – Э-э-эй… – вполголоса окликнула она странную компанию, сама толком не представляя, чего от них ждет.
   Угрюмые фигуры тотчас вздрогнули и, словно по команде, развернулись к ней. На серых лицах не отразилось никаких эмоций, а белесые рыбьи глаза смотрели как-то пусто и неосознанно. Услышав же гортанный, булькающий звук, который издало одно из этих отталкивающих созданий, Мари окончательно передумала знакомиться с местными жителями и, недолго думая, бросилась наутек.
   Миновав несколько улиц, она увидела магазин с грязной стеклянной витриной и побежала туда, в надежде укрыться. Разбитая вывеска гласила «НИГИ».
   Если спрятаться здесь, то сквозь витрину будет хороший обзор на большую часть улицы. Дверь магазинчика, на счастье, оказалась незапертой. Быстро прошмыгнув внутрь, Мари присела на корточки, притаившись среди пыльных стеллажей с книгами.
   «Надеюсь, что хозяин магазина – не один из симпатичных горожан с площади» – с сарказмом подумала она, осторожно выглянув сквозь витрину на казавшуюся безлюдной улицу.
   Просидев так, почти не шевелясь, минут десять или пятнадцать, Мари немного успокоилась. Не похоже, что ее кто-то преследует. Или же преследователи сбились со следу. По крайней мере, улица все это время выглядела безлюдной.
   Отчасти от нечего делать, а отчасти чтобы немного отвлечься, Мари сняла с полки, за которой пряталась, одну из покрытых паутиной книг и с любопытством в нее заглянула. Но то ли эта книга была написана на незнакомом экзотическом языке, то ли в ней, действительно, была напечатана дребедень, состоящая из обрывков слов или даже набора букв, разделенных пробелами без знаков препинания: «кетем ург рыб самост гфрг фы запят надж резк умрат ждзг ифер над резерб парн юбж сопртнарг и кут ростор огнарь везжак русты збраст» и тому подобная чушь. Мари недоуменно вернула книгу на полку и взяла другую, но и там увидела подобную картину. В третьей же и вовсе ничего не было, поскольку ее страницы оказались чистыми, белыми листами.
   «Потрясающе! – вновь с сарказмом подумала Мари. – Какие высокохудожественные произведения здесь, оказывается, читают! Немудрено, что у них после этого такие интеллектуальные лица»
   Очевидно именно от этого захватывающего чтива, голова вновь начала болеть. Мари устало села на пол и сделала небольшой глоток воды из бутылки. В груди пронесся вихрь из вороха разнообразных чувств, начиная от тихой истерики и заканчивая упаднической апатией.
   «Все ясно. – удрученно решила она. – Я, наверное, сплю или нахожусь в коме после аварии, а вся эта чушь вокруг просто затяжной кошмар в моей голове…»
   И настойчиво нарастающая боль в висках словно подтверждала своим существованием ее мысли. Такой мир просто не мог быть реальным. Это лишь больной продукт ее воспаленного мозга.
   «И как мне теперь отсюда проснуться? – спросила себя Мари, но ответ, конечно же, не знала. Кроме того, на заднем плане размышлений замаячили еще более мрачные догадки. – А если я попросту умерла? Может это и есть ад? Или загробный мир? Или лимб? Или что-то в этом роде?»
   Мари почувствовала подступающий к горлу тугой комок. Трясущимися руками она достала еще одну таблетку и поспешно выпила ее, предварительно разжевав.
   «Та-ак! А ну сейчас же возьми себя в руки!! И не раскисай! Это все равно тебе не поможет, а лишь сделает еще хуже…»
   Вновь осторожно выглянув на улицу и убедившись, что та по-прежнему пуста, Мари села на пол и решила попробовать ненадолго заснуть.
   «Если этот больной мир лишь сон, то может нужно уснуть в нем, чтобы проснуться в нормальной реальности?» – размышляла она в попытках хотя бы немного успокоиться.
   В любом случае, она ощущала боль во всем теле и невероятную слабость, поэтому небольшой отдых уж точно не повредит. К тому же Мари чувствовала себя морально опустошенной.
   «Надо уснуть… Просто попытаться уснуть» – думала она, стараясь максимально расслабиться.
   Головная боль постепенно стихала. Очевидно таблетка начинала действовать. Как это ни странно, но общая разбитость и сильная усталость сделали свое дело, позволив отвлечься от нервных мыслей и ненадолго провалиться в объятия хрупкой дремоты. Мозг упрямо отказывался верить в происходящий вокруг бред, требуя небольшого перерыва.

   «Цвырк, цвырк, цвырк» – услышала Мари сквозь сон.
   Она с трудом разлепила тяжелые веки.
   «Цвырк, цвырк, цвырк»
   Сон уже почти ушел, а странный звук так и остался. Мари вяло огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, кто она вообще и где находится.
   «Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк…» – на сей раз звук повторился слишком близко, а на лицо упала длинная тень.
   Мари вскочила на ноги настолько молниеносно, словно ее ударило током. И в ту же секунду, заметив возвышающуюся рядом долговязую фигуру, отпрыгнула назад, больно ударившись спиной об оказавшуюся на пути полку.
   – Ай-яй-яй-яй-яй… – с абсолютно фальшивой, нечеловеческой интонацией протянул худощавый тип с белым, как известка, лицом, на котором выделялись большие бесцветные глаза, обрамленные слишком светлыми ресницами, и широкий, похожий на горизонтальный разрез рот, что делало его похожим на тритона. – Только посмотри, что ты здесь натворила…
   «Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк…»
   Мари недоуменно и растерянно огляделась по сторонам, тщетно пытаясь понять, о чем толкует собеседник.
   «Может он хозяин магазина и решил, что я устроила тут бардак? – мелькнуло в голове. – В том смысле, как он это понимает, конечно…»
   – О чем вы говорите? – спросила она вслух. – Я ничего здесь не трогала. Тут все так и было…
   «Цвырк, цвырк, цвырк» – повторился навязчивый звук, который явно исходил от долговязого, но Мари никак не могла понять, каким образом он его издает. Было похоже, что звук идет прямо от черного плаща-дождевика, свободно болтающегося на длинной, субтильной фигуре незнакомца.
   – Ай-яй-яй-яй-яй… – вновь с деланной эмоцией протянул долговязый, неуклюже улыбнувшись на один бок. И этот оскал, который, очевидно, должен был изображать дружелюбие, вдруг обнажил ряд тонких и острых, словно иглы, зубов.
   Сердце Мари испуганно екнуло, и она попробовала осторожно, чтобы тот не смог схватить ее, улизнуть от тритонообразного незнакомца куда-нибудь в сторону.
   «Цвырк, цвырк, цвырк…» – вновь раздался странный звук, прозвучавший на сей раз особенно зловеще. Тем не менее, собеседник не стал ей препятствовать, а наоборот слегка отодвинулся, пропуская к выходу.
   – Беги, беги, беги. – словно разрешил он. – Тебе тут не место. Но в следующий раз я просто сотру твой разум. Так что, давай, придумай уже что-нибудь скорее…
   «Цвырк, цвырк, цвырк» – последнее, что услышала Мари, выбегая из злосчастного магазинчика на улицу. Она тут же взяла скорость, максимально приближенную к космической, в надежде убраться от зловещего типа как можно дальше.
   Так, несясь со всех ног, она едва не убилась о торчащий посреди улицы предмет, ударившись о него бедром. Схватившись за ушибленное место, Мари с ужасом обнаружила, что это самый настоящий могильный крест, который, как ни в чем ни бывало, горделиво возвышается посреди тротуара.
   «А?! Что это еще за бред?!» – со страхом подумала она, беспомощно озираясь по сторонам. И тут же заметила, что место одной из порушенных клумб занимает наполовину сгнивший гроб, в центре которого жухлые растения пробиваются сквозь рассохшиеся останки покойника. Неподалеку, уже на проезжей части, торчал растрескавшийся могильный камень, а рядом еще пара крестов, один из которых заметно покосился набок.
   «Да что за сумасшедший идиотизм здесь творится?! – не могла поверить она собственным глазам. – Это улица, вообще, или это кладбище?!»
   Над могилами, расположенными на проезжей части, висел, немножко набекрень, разбитый остов светофора, что подсказывало, что «это» все-таки улица…
   И тут в голове внезапно что-то щелкнуло, и Мари накрыл приступ сильнейшей апатии. Очевидно, сработала защитная психологическая реакция, и мозг просто устал без конца поражаться наблюдаемому вокруг бреду.
   «Нет, все, я пас. – безразлично подумала она, продолжив бесцельно брести по улице. – Должна признаться, что я не знаю, ни что делать, ни куда идти, ни что здесь вообще, на фиг, происходит»
   Ей просто нужна небольшая передышка. Какое-то время, чтобы смириться с происходящим и собраться с силами для дальнейших действий. И единственный выход, чтобы окончательно не съехать с катушек, это каким-то образом принять окружающий бред таким, как он есть. Ну и что… Бред, так бред. Ведь каждый раз погружаясь в логику сна, мы начинаем неизбежно ей подыгрывать. Наверное, именно это ей и следует сделать сейчас.
   Так, растерянно и апатично блуждая по пустынным, полуразрушенным улицам, Мари постепенно утратила чувство времени. К тому же неизменно серая, бесцветная реальность к этому располагала. Но в какой-то момент она заметила, что вокруг постепенно начинает темнеть. Туман на улицах медленно сгущался, приобретая все более темный тон, как если бы кто-то незаметно подмешивал в него черную краску. При этом создавалось гадкое ощущение, что влажность воздуха становится все более и более плотной, осязаемой и маслянистой на ощупь, а звуки раздаются так, словно звучат сквозь толщу воды.
   Заметив это, Мари решила, что стоит найти убежище, чтобы переждать сгущающуюся тьму, которая, вероятно, здесь вместо ночи. Полуразрушенные строения не вызывали ощущения надежности и защищенности, поэтому она свернула в какой-то парк, если только можно было назвать так кривые, колючие кусты, иногда прерывающие пустыми, поросшими жухлой травой пространствами. И вот, за очередной порцией непролазных кустов, она обнаружила небольшой каменный дом, который выглядел хорошо сохранившимся. Даже красивые кованые решетки на окнах остались целыми, как и защищенные ими стекла.
   «Может здесь раньше был какой-то музей?» – думала Мари, обходя дом вокруг и пытаясь понять, можно ли как-то проникнуть внутрь. Она заметила, что одно из чердачных окон слегка приоткрыто. Рискуя свернуть шею, Мари, балансируя на остатках решетки веранды, замысловато увитой ползучим плющом, все же умудрилась попасть на широкий карниз, пройдя по которому, добралась до незапертого окошка.
   Проникнув внутрь просторного чердака, она ненадолго затаилась и прислушалась. В доме царила гробовая тишина. Тогда она аккуратно закрыла окно и снова прислушалась, а не услышав ни звука и немного осмелев, осторожно спустилась в сам дом, освещая себе путь зажигалкой. Внизу обнаружилась покрытая чехлами мебель, облепленная гроздьями паутины, а на полу толстый и нетронутый слой пыли.
   «Если бы в доме кто-нибудь был недавно, то оставил бы тут свои следы». – размышляла Мари, стараясь, однако, по возможности проверить каждый угол. Некоторые из комнат, при этом, оказались запертыми.
   «Дверь снаружи тоже заперта. – вспомнила она. – Похоже, что дом уже давно пустует»
   На одном из массивных деревянных столов обнаружился тяжелый кованый подсвечник с тремя оплавленными свечами. Мари взяла его, на всякий случай, с собой, но зажечь так и не решилась. Она опасалась, что кто-нибудь снаружи заметит свет, идущий сквозь окна. Под одним из мебельных чехлов она нашла добротный кожаный диван и решила устроиться на нем на ночь.
   Сняв тяжелые ботинки и вытащив из брюк жесткий ремень, Мари сразу же почувствовала приятное облегчение. Положив рюкзак вместо подушки, она засунула под него нож, чтобы тот был прямо под рукой, а затем, стянув куртку, укрылась ей вместо одеяла. К тому времени за окнами стало уже совсем темно, словно мир залили густыми черными чернилами. Как это ни удивительно, но из-за странной, почти физической осязаемости уличной тьмы, внутри помещения, несмотря на отсутствие освещения, казалось светлее, чем снаружи.
   Устроившись поудобней, Мари тяжело вздохнула и устало закрыла глаза. Она уже не испытывала глупой надежды, что, уснув здесь, сможет проснуться в нормальном мире. А лишь надеялась на то, что, пока спит, ничего особенного и опасного не произойдет, и она сможет немного восстановить силы.
   Абсолютно мертвая тишина, которая слегка давила на уши, тем не менее умудрилась успокоить разум, и, сильно вымотанная как физически, так и морально, Мари почти сразу уснула.

   ***
   Мари резко проснулась от того, что ей послышался приглушенный звук чьих-то шагов. Она взяла нож, максимально бесшумно встала с дивана и настороженно прислушалась. Через некоторое время звук шагов действительно повторился, однако она с облегчением поняла, что это где-то снаружи. Будто кто-то бродит в темноте вокруг дома, периодически спотыкаясь и сокрушенно причитая. Подкравшись к окну напротив, Мари услышала, что этот кто-то не только причитает, но еще и тихо, горестно плачет. И было в этом плаче что-то такое, что вызывало не только приступ липкого страха, но и чувство глубокой жалости и сострадания.
   Судя по голосу и звуку шагов, это был не ребенок, а взрослый, причем голос был явно мужским, а не женским. Притаившаяся у окна Мари отчетливо слышала, как незнакомец, стеная, прошел мимо нее за стеной. Она старательно прислушивалась и пыталась понять хоть слово из его горестных причитаний, но толстые стены и плотная тьма улицы довольно сильно приглушали звуки, делая их булькающими и неразборчивыми.
   В очередной раз проходя мимо окна, рядом с которым находилась превратившаяся в слух Мари, шаги неожиданно остановились, и кто-то внезапно забарабанил рукой по стеклу, просунув кисть между прутьями решетки. Мари едва не подпрыгнула от неожиданности. Сердце бешено заколотилось в горле. Она аккуратно отстранилась подальше от окна, чтобы пришелец ее не увидел. Сама же она, при этом, очень хорошо разглядела периодически прикасающуюся к стеклу бледную, немного грязную руку.
   – Вы не видели моего друга Уильяма? – раздался приглушенный стеклом жалобный голос. – Я нигде не могу его найти!
   «Вот черт! – испуганно подумала Мари. – Неужели он все-таки знает, что здесь кто-то есть?!»
   Сильно пригнувшись, она медленно и бесшумно, едва ли ни на корточках, вернулась к дивану и спряталась за него, чтобы в окно ее не было видно. И все это время незнакомец продолжал стучать в то же самое стекло, слово в слово повторяя предыдущий вопрос. Но больше всего в ситуации напрягало то, что из всех окон он выбрал именно это. Будто ночной скиталец смог каким-то образом почувствовать присутствие Мари в определенном месте дома сквозь стену.
   «Хорошо еще, что входная дверь заперта, и окно на чердаке я тоже закрыла» – пытаясь успокоить дыхание, размышляла Мари, проворачивая в руке рукоятку ножа. Но даже наличие этого надежного друга сейчас мало успокаивало. Кто знает, насколько эффективным окажется любое оружие, когда дело касается нечисти?
   Постучав продолжительное время в то же окно и безрезультатно прокричав, человек или какое-то его подобие вновь продолжило слоняться вокруг дома и горестно причитать. В голове Мари за это время пронеслось все, что она когда-либо слышала или читала об оборотнях, вампирах и привидениях. Однако паника еще никого не спасала, а если призрак не смог сразу войти в дом, то он, вероятно, попросту не может этого сделать. Осторожно подкравшись обратно к злополучному окну, в момент, когда шаркающие шаги были с противоположной стороны здания, Мари поспешно занавесила его одним из чехлов для мебели.
   После этого вернулась на диван, на сей раз забравшись на него с ногами. Теперь, с занавешенным окном, ей стало немного спокойней.
   Какое-то время спустя, хождения вокруг дома прекратились, и все звуки снаружи стихли. Тем не менее, Мари еще около часа продолжала сидеть на диване и прислушиваться. Однако за окнами все это время царила глубокая тишина. Окончательно уверившись в относительной безопасности, поскольку об абсолютной в этом странном городишке и речи быть не могло, она вновь легла, укрывшись курткой, в надежде еще хотя бы ненадолго уснуть. И через некоторое время ей это удалось, хоть весь дальнейший сон был рваным и невероятно нервным.
   Остаток ночи, или чем там являлась эта рухнувшая на землю тьма, прошел без происшествий.

   Проснувшись пару часов спустя, Мари почувствовала себя немного взбодрившейся. Она встала с дивана и осторожно повыглядывала из окон на улицу, где было уже намного светлее. Даже можно было разглядеть, как по траве и тропинкам парка стелется легкий серый туман.
   Она быстро собралась и еще раз внимательно осмотрела дом в поисках чего-нибудь, что могло бы оказаться полезным. Внимание привлекли завешанные покрывалами картины, висевшие по всем четырем стенам в центральном зале. Решив посмотреть, что на них изображено, Мари с любопытством сдернула пыльные тряпки. Рамы оказались богато украшенными замысловатой лепниной, но, как и сами произведения, содержали лишь серые тона. На каждой располагалась табличка с названием. И названия эти показались Мари довольно-таки странными, как, впрочем, и тематика каждой из картин.
   Так, одно из полотен, с подписью «Мэсэмбриа», изображало портрет дамы в шикарном туалете. Однако кожа на верхней части лица неизвестной была сильно иссушена, а вместо глаз на мир взирали две зияющие пустотой, как у скелета, глазницы. С нижней частью лица, при этом, все было абсолютно нормально. Щеки выглядели женственно округлыми, а пухлые губы кокетливо улыбались зрителю. Тем не менее, глаза у этой леди, в каком-то смысле, были. Причем в довольно большом количестве. Нанизанные на нити, они представляли собой нечто вроде экзотического ожерелья, которое в несколько рядов украшало длинную элегантную шею и игриво спускалось в роскошное декольте.
   В центре картины напротив, под названием «Арктос», возлежала на плоском блюде отрезанная голова гигантской рыбины, показанная в профиль. Чрезвычайно зубастая пасть была жадно разверзнута вверх, а круглый глаз, как ни странно, напоминал человеческий. Над рыбой, подвешенный за ногу, висел голый младенец с перекошенным в плаче или ужасе ртом. Причем висел он на закрученной вокруг щиколотки колючей проволоке или покрытом острыми шипами вьющемся растении, жестко впившимся в нежную белую кожу.
   На третьем произведении, озаглавленном «Анатоле», гордо вскинув голову, по узкой лестнице поднимался человек, облаченный в роскошные, богато украшенные латы. За широким поясом рыцаря красовался длинный меч, в эфес которого он картинно упирал руку, а с мужественных плеч роскошными волнами складок струилась длинная накидка плаща. И все бы ничего, но голова у него была отнюдь не человеческая, а почему-то собачья, как это бывает на некоторых иконах Святого Христофора. Лестница же, по которой он поднимался, тоже была странной, поскольку ступени представляли собой толстые фолианты книг, которые поддерживали снизу тонкими ручонками сгорбленные седовласые старцы.
   А на последней картине, подписанной «Дюсис», раскинулось кладбище. Оно занимало большую часть полотна и уходило границами за линию горизонта. На переднем плане, сбоку, стояла смерть в балахоне. Просунув лезвие косы подмышку, костлявая опиралась на нее, точно на костыль. И оттого, что ее субтильное, скелетированное тело было сильно наклонено вперед, создавалось впечатление, что если бы не поддержка этого импровизированного костыля, то смерть рухнула бы прямо в раскрытую могилу, расположенную рядом. Кладбище тоже было необычным, поскольку вместо крестов из земли торчали скрюченные руки покойников, отчаянно тянущиеся наружу. Благодаря этому намеку на воскрешение во плоти, Мари предположила, что идея произведения как-то связана с тематикой Страшного Суда.
   «Да уж, ну и сюжетики… – пораженно думала она. – Алхимические они, что ли, или оккультные… Наверное тут, и вправду, раньше был музей. Вряд ли такие мрачные картины украшали чей-нибудь дом. Если только хозяин его не был сильно повернут на готике, оккультизме и смерти…»
   Закончив разглядывать образцы здешней монохромной живописи, она продолжила изучать дом. И вскоре обнаружила лежащий на каминной полке кортик, рукоятка и ножны которого были изящно украшены, а острый стальной клинок покрыт с двух сторон тонко проработанной, слегка поврежденной временем гравировкой. С одной стороны в замысловатый растительный узор вплеталась латинская надпись «Actum ne Agas». К сожалению, Мари почти совсем не знала латыни, но кортик был очень красивым, хоть и черно-белым, как весь здешний мир, поэтому она, не долго думая, прикрепила ножны на ремень брюк. К тому же, любое оружие не будет лишним, особенно в таком сумасшедшем мире, как этот.
   Она также упаковала в рюкзак найденные вчера свечи, предварительно сняв их с массивного подсвечника. Однако больше ничего полезного не нашла. Накрытая чехлами мебель оказалась пустой, да и вообще было похоже, что из комнат вынесли все вещи. Возможно, конечно, они все еще оставались в доме, находясь в запертых комнатах. Мари попробовала было открыть одну из них, но быстро махнула на эту затею рукой. Двери казались слишком массивными и запертыми, очевидно, уже очень давно, так как замки их сильно окислились.
   Продолжая осмотр дома, Мари вдруг боковым зрением увидела, как кто-то быстро прошел по улице мимо окна. Она осторожно выглянула через стекло наружу, однако никого не заметила. Не успокоившись на этом, она бесшумно прокралась на чердак и приоткрыла окно, через которое вчера проникла внутрь. Но представившийся взгляду вид на парк выглядел совершенно безлюдным.
   Слегка осмелев, Мари тихо высунулась наружу и снова тщательно оглядела окрестности. И на этот раз заметила, что в отдалении, на одной из дорожек, ведущих вокруг дома, буднично стоит черно-белый человек, глядя на что-то в собственных руках. В следующую секунду он вздрогнул и повернулся к дому, поглядев в сторону входной двери. И, в отличие от зомбиобразных горожан с площади, на лице его скользнула ярко выраженная эмоция отчаяния. Судя по всему, это и был человек, бродивший ночью вокруг с горестным плачем. Одет он был в бывшую когда-то элегантной, но теперь местами порванную и испачканную одежду, а лицо его, с небольшими усиками и бородкой, вполне можно было назвать благородным, хоть оно и казалось белым, как полотно. Прическа, когда-то тщательно уложенная, сейчас выглядела всклокоченной и неряшливой… И тут Мари резко вздрогнула, потому что даже на таком значительном расстоянии смогла отчетливо разглядеть потеки красной крови, сочащейся из-под челки волос. Такое яркое и цветное пятно прямо посреди угрюмого черно-белого мира.
   – Э-эй! – окликнула она незнакомца, прекрасно понимая, что это может быть весьма неразумным поступком. Но что-то в его внешности вызывало гораздо больше сострадания, чем страха. Мари вдруг пришло в голову, что она и сама постепенно станет здесь черно-белой и будет также скитаться вокруг в отчаянных и безуспешных поисках помощи.
   Парень поднял на нее взгляд и неожиданно расцвел радостной, почти счастливой улыбкой. Глядя на нее, можно было подумать, что он увидел вовсе не Мари, а кого-то из своих родных или близких. Он быстро вскинул руку и приветливо помахал. И только сейчас, когда незнакомец полностью развернулся, она заметила, что во второй руке его зажат целлофановый пакет с чем-то разноцветным внутри, издали похожим на фантики конфет.
   – Привет. – помахала Мари в ответ. – Это ты тут ночью ходил?
   Он поспешно подошел ближе и встал внизу, запрокинув голову, продолжая смотреть на Мари с таким открытым и неподдельным счастьем, что сердце болезненно сжималось от нахлынувшей волны жалости и сочувствия.
   – Да, это был я. – произнес он звонким, мелодичным голосом. – Я лишь пытался разыскать своего друга Уильяма. К моему глубокому сожалению, я потерял его и до сих пор не могу найти…
   – Я никого тут не видела, извини. – пробормотала Мари, пытаясь быть хоть чем-то ему полезной. Тем не менее, все еще продолжая размышлять, стоит ли ей спускаться.
   – Это ничего. – понимающе закивал он. – Но, простите меня, я вам не представился.. Меня зовут Дэвид. Прошу извинить за то, что я вам ночью, по-видимому, помешал. Видит Бог, я сделал это не со зла.
   Его вычурная манера излишне четко выговаривать слова и то, как он строил предложения показались Мари старомодными. Да и одежда собеседника выглядела далеко не современной. Поэтому целлофановый пакетик смотрелся в его руках как-то неуместно и странно.
   – А я Мари. – ответила она, проворно выбравшись на карниз. – Подожди, я сейчас к тебе спущусь.
   Дэвид кивнул, немного отошел в сторону и присел на кованую скамью, заплетенную вьющимся темно-серым растением. Вчера, в сгущающейся тьме, Мари ее даже не заметила.
   Спустившись на землю, она осторожно подошла к сидящему и остановилась в нескольких шагах напротив. Сесть рядом она пока не сочла слишком уж разумной идеей. Заметив, что она не собирается садиться, Дэвид тут же поспешно вскочил, чтобы не сидеть в присутствии стоящей рядом леди.
   «Странный он, все же. – отметила про себя Мари. – Никогда не встречала человека с настолько хорошими манерами»
   Пакетик со сладостями остался лежать на скамье.
   – А что случилось с твоей головой, Дэвид? – участливо спросила она. – У тебя кровь идет…
   В ответ на это, он растерянно прикоснулся пальцами ко лбу и печально улыбнулся.
   – Оно теперь так всегда… – как-то непонятно объяснил он. – Прошу простить меня за это…
   – Да ничего. Просто подумала, что тебе больно. – извиняющимся тоном пробормотала она. – Выглядит так, будто рана совсем свежая. Кровь все еще сочится.
   – Могу я попросить вас кое о чем, Мари? – невозмутимо спросил он.
   Она с готовностью кивнула. Дэвид казался на редкость приятным парнем. Несмотря на то, что с ним, как и с окружающим миром, явно что-то не так, ей все же захотелось хоть чем-то ему помочь.
   – Не могли бы вы поесть со мной, Мари? – он поспешно поднял со скамейки пакетик и по-детски открыто протянул его ей. – Это, конечно, весьма скромная трапеза, но со мной уже так давно никто не ел. Честно говоря, от этого бывает невероятно одиноко.
   Он выглядел сконфуженным от своей просьбы и расстроенным одновременно. Мари участливо заглянула в протянутый пакет. Там действительно оказались конфеты в цветных фантиках и печенье, но фантики оказались заметно потертыми, а печенье, так и вовсе, тронуто плесенью. Глядя на это, она также заметила, что рука Дэвида, в которой он держит пакет, заметно дрожит и выглядит слишком уж белой, точно принадлежит мраморной статуе.
   Внезапно Мари почувствовала волну леденящего страха, смешанного с душащим состраданием, поскольку осознала, что Дэвид давно мертв, а эти конфеты и печенье ему когда-то принесли на могилу родственники. Неожиданная и страшная догадка повергла ее в состояние шока, а на глазах невольно выступили слезы. Стараясь подавить озноб, она бережно достала из протянутого пакета пару конфет и одну печеньку и попыталась максимально ласково, при этом, Дэвиду улыбнуться.
   – Спасибо тебе. – сказала она тихо, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. – Мне кажется, что ты хороший парень, Дэвид. И я правда надеюсь, что ты найдешь своего друга. Прости, пожалуйста, что ночью я не впустила тебя в дом…
   Он с откровенной благодарностью улыбнулся, тоже достал из пакета печенье и начал, беззвучно расплакавшись, его есть. Собравшись с духом, Мари взяла его за руку и потянула к скамье, приглашая сесть и присаживаясь рядом. Рука, как и следовало ожидать, была очень холодной и словно восковой на ощупь. Стараясь не думать об этом, Мари развернула конфету и упрямо откусила. Она была засохшей, но Мари продолжила жевать, превозмогая ощущение легкой тошноты. Просто ее эмпатия к Дэвиду была гораздо сильнее, чем чувство страха и естественного отторжения организма. Она никогда раньше особо не задумывалась над тем, что ждет людей после смерти. Однако сейчас всем сердцем почувствовала, как важно для Дэвида то, что кто-то просто сидит тут и ест с ним, поминая его таким образом. Ведь разделяя с ним эту незатейливую трапезу, она позволяла ему почувствовать себя живым, как раньше.
   Дэвид, тем временем, продолжал есть и беззвучно плакать, и Мари сочувственно положила ему руку на плечо. Несмотря на осознание, что он мертв, она была рада тому, что, впервые после аварии, смогла встретить в этом больном мире хоть кого-то разумного и даже, в каком-то смысле, живого.
   – Это означает: «С чем покончено, к тому не возвращайся» – немного успокоившись, произнес он. – Я о надписи на клинке. Простите меня, пожалуйста, за дерзость. Просто я подумал, что вы, возможно, не знаете латыни…
   Мари вздрогнула и, прикоснувшись к оружию, покраснела. Так как клинок кортика все это время оставался в ножнах, Дэвид попросту не мог его разглядеть. А это означало лишь то, что он уже видел упомянутую надпись раньше.
   – Это ты меня прости! – она поспешно попыталась снять кортик с ремня. – Я просто не знала, что он твой!
   Дэвид мягко остановил ее, прикоснувшись к руке и покачав головой.
   – Пожалуйста, Мари, оставьте кортик себе. – воодушевленно попросил он. – На память обо мне… Только если вы этого хотите, конечно…
   Не зная, что ответить, она порывисто его обняла. Она не только была растрогана его поступком, но также не хотела, чтобы он заметил нахлынувшие на ее глаза слезы.
   – Я сохраню его, Дэвид, обещаю! – горячо заверила она, неожиданно ощутив какое-то давящее на грудь предчувствие. – Спасибо тебе, правда! Это такой бесценный подарок просто…
   Как ни странно, но обнимая этого почти незнакомого, давно умершего парня, она почувствовала настойчивое дежавю, словно призрачное родство их душ, возможно когда-то, в иных жизнях, хорошо знавших друг друга. Но возвышенность момента внезапно нарушил странный звук, заставивший обоих болезненно вздрогнуть.
   «Цвырк, цвырк, цвырк…» – отчетливо услышали они.
   По тропинке между деревьев, практически бесшумно, за исключением зловещих цвыркающих звуков, плавно передвигались, будто плыли, не касаясь земли, две абсолютно одинаковые долговязые фигуры, облаченные в черные плащи-дождевики.
   – Черт! – выругалась Мари, поспешно вскочив. – Я уже встречала раньше одного из этих типов. – объяснила она Дэвиду, который встал вслед за ней. – И вел он себя тогда, мягко говоря, недружелюбно.
   Парень растерянно кивнул, слегка отстранено разглядывая приближающиеся темные субтильные фигуры. А Мари, тем временем, заметила, что оба незнакомца выглядят на одно лицо. И лицо это было той же самой противной физиономией земноводного, которую она видела в книжном магазине. Через пару секунд оба пришельца, будто подчиняясь беззвучной команде, одновременно расплылись в кривых идиотских улыбочках.
   «Цвырк, цвырк, цвырк…» – навязчивый звук неумолимо приближался.
   – Надо уходить. – настойчиво потянула Мари Дэвида за рукав. – Эти ребята совсем не кажутся мне дружественно настроенными…
   Но Дэвид повернулся и, с извиняющейся улыбкой, отрицательно покачал головой.
   – Вы идите, – ответил он. – а я останусь. Но вы не беспокойтесь. Со мной все будет в порядке.
   – Ты просто не понимаешь, Дэвид! – горячо возразила Мари. – Только посмотри на них! А вдруг эти пародии на человека опасны? Идем скорей, спрячемся где-нибудь!
   – Я не могу уйти отсюда, простите. – виновато прошептал он. – Здесь мой дом… И я к нему привязан. – он с отчаянием махнул рукой в сторону трех, стоящих особняком, деревьев с раскидистыми кронами. И Мари заметила среди них старый, покосившийся от времени могильный камень.
   – Ох! – против воли сорвалось с ее губ. «Так вот где его могила…» – подумала она про себя.
   – Ай-яй-яй, хулиганка! – в один голос окликнули ее неспешно приближающиеся люди-плащи. – А ведь я тебя предупреждал!
   «Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк…»
   От их фальшивых, недочеловеческих интонаций, Мари едва не подпрыгнула на месте. Сильный испуг полоснул по нервам невидимой бритвой.
   Она порывисто обняла новоиспеченного приятеля.
   – Прощай, Дэвид! Береги себя. – шепнула она и бросилась в противоположную от незнакомцев сторону, с быстротой вспугнутой в лесной глуши лани.
   – Спасибо вам за все! – крикнул ей вдогонку Дэвид.
   Но Мари уже бежала прочь, не оборачиваясь и перепрыгивая через поваленные деревья и старые растрескавшиеся пни.
   «Возможно, для него они и не опасны. – с надеждой думала она на бегу. – Ведь он давно мертв, а я пока нет…»
   И она страстно желала, чтобы это «пока» продлилось как можно дольше.
   Мари бежала так быстро, что парк вскорости кончился, и она выскочила на узкую кривую улочку, мощеную старой, разбитой местами, каменной плиткой. В последний момент, она запнулась о подло притаившуюся на границе плитки корягу и начала падать, но все же успела поймать равновесие. Чудом удержавшись на ногах, она на секунду остановилась, прислушиваясь. Не похоже, что кто-то гонится за ней, поскольку звуков погони не слышно. Зловещие цвырканья остались далеко позади, бесследно растворившись в тумане.
   Тем не менее, едва восстановив дыхание, Мари вновь бросилась бежать, и бежала еще долго, не останавливаясь ни на секунду, пока не оказалась на одной из широких улиц. И только там, свернув в боковой переулок, утомленно присела на асфальт, прижавшись к холодной кирпичной стене спиною.
   «Пару минут… – подумала она, чувствуя пылающий пожар в легких. – Всего лишь пару минут…»
   Вокруг стояла гробовая тишина, и не было видно ни души. Однако сейчас это обстоятельство не могло ни радовать. Уж лучше чувствовать себя странником на кладбище, чем дичью на охоте. Ведь пока только Дэвид оказался единственным существом в этом мире, которое проявило к ней самое, что ни на есть, обычное человеческое дружелюбие.

   ***
   Мари бесплодно пробродила по пустынному городу несколько часов. Мало того, что она не нашла ничего похожего на телефон и не встретила никого, кто хотя бы отдаленно напоминал обычного, живого человека, так еще и начала подозревать, что окончательно заблудилась. А это было невероятно, учитывая что местный городишко казался весьма небольшим. Тем не менее, ее преследовало странное чувство, что она не может вернуться ни на одну из улиц, по которой проходила раньше. Казалось, что они постоянно меняют направление и внешний вид. По крайней мере, когда она попыталась выйти по одной из центральных улиц обратно к городской площади, то не узнала, в итоге, не только саму улицу, но даже площадь. И если первое еще можно было бы объяснить случайностью выбора маршрута, то второе вводило в замешательство. Так как площадь выглядела похожей на ту, что она видела раньше, но все же оказалось совсем иной площадью. С другой планировкой, другими домами вокруг и другим, хотя и тоже разбитым, фонтаном.
   На сей раз, к своей радости, Мари не встретила здесь никого из местных жителей. Прогулявшись по окрестностям вокруг центра, она изучила некоторые из заброшенных магазинчиков и ресторанчиков, и с нарастающей тревогой начала понимать, что не может найти не только ничего похожего на еду, но даже на питьевую воду. Нет, воду как таковую, можно, конечно, зачерпнуть из окрестных луж, но Мари не была уверена, что эта сероватая, маслянистая жидкость безопасна для здоровья и жизни. А значит, у нее осталось лишь несколько глотков воды на дне пластиковой бутылки.
   «Прекрасно… – присев на одну из уличных скамеек, подумала она. – Нет, паниковать, конечно, не вариант, но я уже начинаю серьезно нервничать»
   Так как улицы города постоянно менялись и ориентироваться по ним было попросту бесполезно, Мари начала сомневаться и в том, что сможет найти дорогу обратно за город, к припрятанному на обочине мотоциклу, а это значит, что она оказалась запертой в странном городе, как в замысловатой ловушке.
   «Если я сплю или нахожусь в коме, – размышляя она. – то почему никак не могу проснуться? А если умерла, то чем тогда все должно закончиться? Неужто лишь тем, что я начну сходить здесь с ума от жажды и голода?»
   – Что мне там говорил этот мистер Тритон? – пробубнила она вслух. – Что мне здесь не место, и я должна срочно куда-то убраться? Сказал бы тогда, что ли, куда именно я должна пойти…
   И тут она услышала сбоку странный, захлебывающийся звук. Мари резко повернулась и увидела в конце улицы безобразную, наполовину скелетированную собаку, с тела которой свисали рваные клочья черной облезшей шкуры. Глаза животного представляли сплошное бельмо, а агрессивный оскал, из-за частичного отсутствия щек и губ, казался особенно зловещим.
   Стараясь не делать резких движений, Мари встала со скамейки и попятилась в противоположную от зомбиобразной собаки сторону. Но пока она это проворачивала, к жуткой твари присоединилась вторая, вырулив, ковыляя, из-за ближайшего поворота.
   – Черт!! – выругалась Мари, беспомощно озираясь по сторонам и доставая кортик из ножен. Его клинок, по крайней мере, гораздо длинней, чем лезвие ножа.
   Она заметила неподалеку переулок, заканчивающийся полуразрушенной кирпичной стеной. Если удастся добежать до туда, то можно будет с легкостью вскарабкаться подальше от гнилых пастей милых собачек. Конечно, при условии, что мерзкие твари не умеют каким-нибудь невероятным образом лазать с помощью своих культяпых лап по стенам.
   Не успела Мари толком обдумать план отступления, как к своим зомби-сородичам выскочила еще одна тварь, у которой сохранилось лишь три лапы. Но, похоже, она оказалась вожаком, так как с рваным хрипом бросилась прямиком к Мари, а остальные кинулись следом.
   Мари вскрикнула и с максимальной скоростью бросилась в намеченный переулок. Она никогда не бегала настолько быстро, хоть и вела весьма активный образ жизни. Однако когда до цели оставались считанные метры, одна из собак все же нагнала ее и попыталась схватить за ногу. От острых клыков спасли, в итоге, лишь кожаные брюки, в штанине которых увязла кровожадная пасть. Развернувшись на ходу, Мари с силой полоснула собаку клинком по морде. Та болезненно дернулась и отцепила челюсти, но сама Мари потеряла равновесие и грохнулась с размаху на асфальт.
   В запале она даже не поняла, ударилась или нет, как сердце болезненно сжал ужас. Еще секунда, и…
   Но тут, внезапно, словно в каком-то глупом героическом фильме, из пролома в ближайшей стене выскочила фигура в черном пальто с синим платком на лице. В руках незнакомца виднелся легкий меч-катана. За долю секунды подскочив к собаке, которую Мари полоснула по морде, он одним сильным и точным ударом отсек ей голову напрочь. Остальные собаки, бежавшие следом, тут же бросились на незнакомца, преградившего им путь к Мари. Однако скорость атаки лишь ускорила почти моментальное разделение их туш на отдельные зомбостейки, а до девушки долетела лишь отрубленная голова одной из этих агрессивных зверюшек. Упав рядом, она продолжала в слепой ярости клацать пастью.
   Таким образом, стычка закончилась настолько быстро, что Мари едва успела ее осознать. Она приторможено села и потерла ушибленный локоть, ощущая легкий ступор. Незнакомец же привычным и выверенным движением стряхнул черную кровь собак с лезвия меча и, развернувшись к ней, сдернул платок с лица. Его одежда оказалась элегантной и чистой, а полу-длинные темно-каштановые волосы тщательно зачесанными назад. Поэтому он совершенно не создавал впечатления потерянного скитальца. Приблизившись, он вежливо подал Мари руку, облаченную в коричневую перчатку с обрезанными пальцами.
   – Ты как? В порядке? Они тебя не искусали? – его низкий голос вернул ее обратно в реальность, а большие голубые глаза смотрели с вниманием и беспокойством. Они казались слишком уж яркими на фоне темно-серого неба.
   – Я… я в норме… – пробормотала Мари, сама не зная почему чувствуя смущение.
   Взяв его руку и слегка поморщившись от боли, она быстро поднялась на ноги. Оказавшись, при этом, с неожиданным спасителем лицом к лицу, она торопливо опустила взгляд и застенчиво заправила выбившуюся из хвостика прядь волос за ухо. И тут ее мозг пронзило немного запоздалой из-за ступора вспышкой:
   «Че-е-ерт!! Так ведь этот парень тоже не черно-белый!»
   – Ты-ы… Почему ты – такой же, как я?! – пораженно воскликнула она и сконфуженно добавила. – В смысле… Весь мир вокруг. С ним явно что-то не то. Он черно-белый, не так ли? Только не говори, пожалуйста, что это только я его так вижу…
   Незнакомец улыбнулся и ободряюще кивнул.
   – Вовсе нет. Ты права. Он и вправду черно-белый. Но… – произнес он, зачем-то снимая перчатку и протягивая ей руку вновь. – Думаю, нам стоит поторопиться. Чтобы найти какое-нибудь безопасное место, пока не легла тьма…
   Мари с тревогой огляделась по сторонам. Вокруг действительно начинало смеркаться, если только можно сказать так о стремительно уплотняющемся тумане. Все еще чувствуя себя смущенной, она неуверенно взяла протянутую руку. Прохладная, но теплая изнутри ладонь, дружественно сжавшая ее пальцы, неожиданно подарила непривычное и какое-то щемящее чувство защищенности. Почему-то захотелось плакать, однако она лишь еле слышно шмыгнула носом, чувствуя как незнакомец увлекает ее куда-то вдаль.
   Затем они просто шли, поспешно пробираясь сквозь рваные клочья сгущающегося тумана. Мари слегка прихрамывала на ушибленную ногу, однако упрямо старалась не подавать вида, что ей больно. Ей не хотелось, чтобы новый знакомый подумал, что она какая-то там плакса. Мари понятия не имела куда ее ведут, но ей было уже почти все равно. Почему-то верилось, что теперь все будет в порядке, ведь она больше не одна в этом безумном кошмаре. Теперь рядом тот, кто не даст в обиду, и, хочется верить, не обидит сам.
   «Как это глупо. – размышляла она. – Так слепо доверять ему. Ведь я о нем совсем ничего не знаю. Наверное, я просто устала бродить здесь одна. Еще чуть-чуть, и у меня точно съедет крыша…»
   Вообще-то, Мари никогда не считала себя доверчивой. Наоборот, общение с другими людьми ей обычно давалось с трудом. Вовсе не потому, что она какой-то конченый социофоб, однако доверять кому-то, чаще всего, совсем не спешила.
   «Животные гораздо лучше людей. – всегда считала она. – Большинство людей лживы и норовят предать, а животные нет. Они если уж любят, то любят… И им все равно кто ты, как выглядишь или чем занимаешься. А вот людям обычно верить нельзя. Никому, кроме моей Энни…»
   Тем временем, ее случайный компаньон так резко остановился, что задумавшаяся Мари едва не вписалась в него с размаху.
   – Что?! – взволнованно спросила она.
   Он повернулся и, загадочно улыбнувшись, кивнул головой куда-то в сторону и вверх.
   Мари недоуменно подняла туда взгляд. Неподалеку, в стремительно сгущавшемся тумане, словно гигантский темный скелет, высился старый, ржавый кран, уходящий своей громадой так далеко ввысь, что она так и не смогла, как ни пыталась, разглядеть вершины.
   – Вот. – ответил незнакомец. – Если заберемся в кабину, то будем там в безопасности, пока тьма вновь не рассосется…
   – А ты, прости… прям видишь его кабину? – неуверенно пробормотала Мари. – И, действительно, настолько уверен, что она все еще цела?
   – Да, я уверен. – проигнорировав ее подколку, ответил он и решительно шагнул к крану. – Поверь, я превосходно вижу в темноте. Идем…
   Мари послушно зашагала следом, однако у самого подножия крана ее внезапно охватило чувство сильной тревоги. Просто эти узкие и ржавые, скользкие от влаги и кажущиеся бесконечными ступеньки, теряющиеся в темной вышине, вызывали острое головокружение и страх.
   – П-подожди… – она неосознанно присела на корточки. – Я… я, вообще-то, боюсь такой большой высоты…
   – Не бойся. – ободряюще улыбнулся он. – Ты сможешь это сделать. Разве мы не должны преодолевать свои страхи, чтобы избавиться от них? У тебя все получится. Я в тебя верю!
   «Ты в меня веришь? Да неужели?! – раздраженно подумала Мари, пытаясь справиться с подкатывающим комком тошноты. – А я вот в себя как-то не очень… Да ну, блин, к черту! Это же форменное безумие! Я не хочу туда лезть! И ни за что не полезу! Я точно брякнусь оттуда, вот точно…»
   Страх сдавливал горло, мешая дышать, а сердце отчаянно колотилось, словно пытаясь вырваться из грудной клетки наружу.
   – Пожалуйста. – с по-детски откровенным отчаяньем прошептала она. – Я не могу… В смысле, я не смогу. Давай придумаем что-нибудь другое.
   Будто издеваясь над ее отчаяньем, неподалеку раздалось утробное рычание очередной неведомой твари, а сгущавшаяся тьма все больше и больше расползалась вокруг своими черными осьминожьими щупальцами.
   – Идем. – парень уверенно поднял Мари, обхватив ее руками за плечи. – Ты справишься, я верю! Просто поднимайся первая, а я подстрахую, если вдруг поскользнешься. Главное не смотри вниз. Только вверх. И ни о чем не думай. У тебя все получится, вот увидишь.
   «Ну да, конечно. Легко тебе говорить…» – почти плакала в душе Мари. Но присущая ей упрямая гордость заставила щеки вспыхнуть от смущения. Никто никогда не должен видеть ее слабой. Или даже видеть ее страх. Никто! И этот парень вовсе не исключение!
   Выдохнув так, точно собиралась залпом выпить стакан алкоголя, она решительно поставила ногу на первую ступеньку лестницы.
   «Он несомненно прав в одном. – пытаясь хоть как-то себя взбодрить, размышляла она. – Сейчас нам особо некогда думать. Время уходит, а значит нужно действовать. Поэтому я справлюсь, я смогу. Я просто обязана! Я должна!»
   Поначалу эти мысли действительно помогали, и подъем ее стартовал успешно. Но чем выше она поднималась, тем более скользкими казались холодные ступеньки. Мари даже готова была поклясться, что они, к тому же, постепенно становятся мягкими, ненадежными и готовыми оборваться под ногой в силу какой-нибудь невероятной причины. И вот, резко соскользнувший ботинок заставил ее испуганно вскрикнуть, но подошву тотчас надежно сжала снизу крепкая рука. Мари, конечно, прекрасно понимала, что если она действительно начнет падать, то напарник вряд ли сможет удержать ее. Тем не менее, его мгновенная и чуткая подстраховка дала свежий глоток уверенности в собственных силах.
   «Просто не думай, не думай, не думай ни о чем… – мысленно повторяла она, словно читая какую-то магическую мантру. – Не думай, просто не думай, просто продолжай…»
   Несмотря на крайнюю степень сосредоточенности, остаток долгого и мучительного пути наверх она, в итоге, почти не запомнила. Пришла же Мари в себя, лишь сидя на пыльном полу кабины, сжавшись в маленький беззащитный комок и шумно дыша. Незнакомец сидел рядом, заботливо положив ладонь ей на спину.
   – Эй, ты как? В порядке? Хочешь воды? – его спокойный голос медленно возвращал ее сознание в реальность. Уже второй раз за последние пару часов.
   – Меня тошнит. – честно призналась Мари, принимая из его рук запечатанную бутылку.
   – Но ты просто молодец! – похвалил он. – Ведь ты уже здесь, наверху. Так? И ты действительно прекрасно справилась!
   «И почему его голос, да и, вообще, одно лишь присутствие так сильно успокаивают? – с долей раздражения подумала она. – Откуда только он весь такой взялся?!»
   Она не хотела, чтобы кто-то видел ее слабой. И вовсе не просила, чтобы кто-то заботился о ней. Тем более парень. Тем более такой…
   «Красивый. – подумала она с болезненным отчаяньем. – Слишком уж красивый. Даже бесит…»
   Неожиданно захотелось буркнуть ему какую-нибудь гадость или грубость, что-то вроде: «Отвали от меня, отстань». Дернуться, стряхнуть со спины руку. Однако она не стала этого делать, лишь со сосредоточенным упорством уставившись на бутылку воды в собственной руке. Но, словно прочтя ее мысли, незнакомец сам убрал ладонь и, слегка переместившись, устроился на полу напротив. Теснота кабины заставила их колени почти соприкоснуться. Усаживаясь, он снял со спины меч и положил на пол рядом.
   Все еще было довольно светло, особенно здесь, на внушительной высоте от земли, поэтому, оторвав взгляд от бутылки, Мари, впервые внимательно оглядела его лицо. Тонкие и правильные черты, большие голубые глаза, взгляд которых почему-то казался отрешенным, будто незнакомец постоянно смотрел внутрь себя. Этот взгляд, который люди часто описывают как «не от мира сего», делал его лицо одновременно мечтательным и зловещим. Мари готова была поклясться, что не смогла бы угадать его возраст. Широко-распахнутые глаза и слегка курносый нос делали его лицо немного детским, однако заостренные черты и хищные скулы, низкий бархатистый голос и таящаяся в глубине взгляда опасность подсказывали, что лет ему наверняка больше, чем кажется.
   – Кто ты такой? – спросила она, стараясь чтобы голос прозвучал максимально бесстрастно.
   – Джесс. А ты?
   – Мари. – представилась она.
   Не совсем такого ответа она ждала, конечно. Но ведь они, действительно, еще даже не имели шанса представиться друг другу.
   – Спасибо тебе, Джесс. – добавила она. – Ты спас меня. А я даже не успела тебя поблагодарить.
   – Любой поступил бы так на моем месте… – улыбнувшись, ответил он. Улыбка его тоже была по-детски открытой и лучистой. Она напоминала солнце, выглянувшее из-за туч.
   – Ну, я бы так не сказала. – буркнула она, почему-то снова начиная смущаться. – Вряд ли уж прям любой. Большинство людей на свете, вообще-то, эгоистичные придурки. Если ты вдруг не знал…
   Услышав такое, он заливисто засмеялся. И смех этот был настолько заразительным, что у самой Мари следом начала невольно расплываться улыбка.
   – А у тебя красивая улыбка. – неожиданно посерьезнев, сказал он. Его взгляд стал задумчивым и словно еще больше углубился внутрь себя.
   – Да уж, конечно… – раздраженно буркнула Мари, поспешно прикладываясь к бутылке с водой. – А у тебя глаз один слегка косит!
   Честно говоря, она сама толком не поняла, как фраза вырвалась у нее изо рта. Просто этот Джесс был слишком уж добрым и красивым, чем чрезмерно смущал и раздражал. Но Мари сразу пожалела о сказанном. Ведь это прозвучало действительно грубо и совершенно неблагодарно.
   Однако Джесс неожиданно вновь рассмеялся, причем даже громче, чем раньше.
   – Я знаю. – сквозь смех ответил он. – Думаешь, не знаю?
   Мари виновато потупила взгляд в пол. Такой добродушной реакции на свои грубые слова она не ожидала. Ей вновь стало стыдно за фразу, непонятно как вырвавшуюся изо рта.
   – А ты на ежика похожа. – пошутил Джесс. – Когда смущена.
   – Чего-о? – беззлобно огрызнулась она. – Сам ты – ежик!
   Продолжая улыбаться, он дружелюбно протянул ей руку:
   – Рад знакомству, Мари.
   Она поспешно, горячо и даже как-то по-мальчишески задорно ее пожала:
   – Я тоже очень рада этому, Джесс!

   ***
   У Джесса в сумке оказались орехи и банановые чипсы, поэтому им удалось немного перекусить. Пока они с аппетитом грызли орешки, мир за грязным, толстым стеклом кабины полностью погрузился во тьму. И Мари вновь показалось, что тьма эта вполне осязаема, словно плотная черная жидкость, заполнившая собою весь свет. Даже звуки в кабине начали звучать так, будто раздаются внутри подводной лодки. Из-за чего возникло трудно преодолимое желание вести себя как можно тише.
   Включив небольшой, но яркий фонарь, также извлеченный из недр сумки, Джесс пошутил, что кабина теперь выглядит снаружи словно маяк в ночи. Однако Мари не нашла его шутку веселой. Она вынула из рюкзака свечи, захваченные из паркового домика, и предложила взамен зажечь их, чтобы не слишком сильно привлекать внимание с улицы и сберечь заряд батарей фонарика. Она еще помнила, как все аккумуляторы и батареи после аварии неожиданно оказались разряженными.
   – Этот мир похож на липкий кошмар. – еле слышным шепотом промолвила она. – Мне до сих пор кажется, что я просто сплю и никак не могу проснуться…
   – Может, ты и права. – также тихо ответил Джесс. – А ты помнишь, как сюда попала, Мари?
   – Я очнулась на трассе рядом с дорожным указателем. Похоже, я попала в аварию на мотоцикле. Наверное, не справилась с управлением на повороте или что-то в этом роде… Странно, что я почти не пострадала, однако совсем не помню, что было со мной перед инцидентом. Будто этот фрагмент кто-то попросту удалил из памяти. – болезненно поморщившись, она легонько потерла пальцем висок. – Может, конечно, я просто сильно стукнулась головой…
   – Попробуй вспомнить хоть что-то. – предложил Джесс. – Возможно, что одни твои воспоминания спровоцируют другие, и ты, в итоге, вспомнишь гораздо больше.
   – А как ты сюда попал? – в свою очередь спросила Мари. – Ты помнишь?
   – Помню. Но я-то, слава Богу, не попадал при этом в аварию. Возможно, у тебя, действительно, серьезная травма мозга. Попробуй для начала вспомнить что-нибудь из прошлого. Может это даст тебе какую-нибудь зацепку.
   Мари глубоко задумалась над его словами. Все попытки вспомнить утраченную часть заставляли голову гудеть от боли. Однако в сознании начали мелькать какие-то смутные картинки, выглядевшие как короткие, невнятные вспышки. Сначала они были слишком быстрыми и размытыми, но затем начали понемногу замедляться, становиться ярче и отчетливей. Пока Мари пыталась уловить их внутри разума, чтобы хоть как-то разглядеть и осмыслить, она совершенно утратила чувство времени.
   Очевидно заметив, что погруженная в собственные мысли девушка периодически поеживается от холода, Джесс снял пальто и, усевшись рядом, заботливо укутал ее им. Мари вздрогнула и подняла на него взгляд. Шелковистая рубашка приятного золотистого цвета совсем не выглядела теплой.
   – Ты совсем продрогла. – пояснил он свои действия.
   – Но я-то, хотя бы, в кожаной куртке, а вот ты теперь, в своей легкой рубашке, точно замерзнешь. – возразила Мари и попыталась было вернуть пальто, однако Джесс мягко, но настойчиво ее остановил.
   – Я практически не чувствую холода. – заверил ее он. – Честно. Поэтому, пожалуйста, оставь его себе.
   – Нет. – упрямо надулась Мари. – И тебе вовсе не нужно так усиленно меня опекать! Я в полном порядке. И не хочу, чтобы кто-то замерзал со мной рядом, пока мне уютно и тепло.
   – Ежик ты. – улыбнулся Джесс, взяв пальто из ее рук.
   Мари хотела было возмутиться на «ежика», но он вдруг сел совсем близко и обнял ее, прижав к себе и одновременно укутав в накинутое на собственные плечи пальто. Она смутилась и ненадолго потеряла дар речи, а также снова не могла понять, почему лишь покорно притихла в ласковых объятиях, а вовсе не возмутилась и не вырвалась, как наверняка поступила бы в подобной ситуации раньше. Это неимоверно злило и раздражало.
   – Ты меня смущаешь. – тихо пробурчала она. – Зачем ты это делаешь? Специально?
   – Я вовсе не задавался такой целью. – миролюбиво улыбнулся Джесс. – Лишь подумал, что нашел компромиссный выход. Пожалуйста, Мари, не смущайся. Представь, что я, к примеру, твой брат…
   – У меня нет брата. – возразила она, чувствуя как от него исходит приятная волна человеческого тепла. Как это ни странно, но в мягких объятиях, и вправду, ощущалось что-то родное, умиротворяющее и дающее чувство защищенности. – У меня сестра. – добавила она доверительно. – Ее зовут Энни.
   – Здорово. А она старше тебя или младше?
   – Мы двойняшки. Родились в один день. Но на лицо совсем не похожи, да и характеры абсолютно разные. Но зато у нас одно имя на двоих…
   – Правда? – искренне удивился Джесс.
   – Да. – кивнула она, чувствуя как на нее накатывает волна воспоминаний. – Мари и Анна, а вместе Марианна. Так звали нашу маму. К сожалению, она умерла при родах. А нас с сестрой отдали в детдом. Такая вот невеселая история…
   – Сочувствую. – прошептал он, с ласковой заботой заглянув ей в глаза. И лучше бы он этого не делал. Так как от участливого взгляда Мари почему-то захотелось плакать, из-за чего она начала часто моргать.
   – Да все нормально. – замотала она головой. – Правда.. Знаешь, нам с Энни всегда нравилось, что у нас одно имя на двоих. Имя мамы. И наше имя. Из-за этого мы как будто всегда были вместе. Как друг с другом, так и с ней.
   – По-моему, это очень красиво. – заметил он, прижав ее чуточку сильней. Действие было почти невесомым, но Мари ясно ощутила в нем легкую, незримую поддержку.
   – А как зовут твою маму, Джесс? – спросила она тихо.
   – К сожалению, я ничего не знаю о ней. – грустно вздохнув, ответил он. – То есть совсем ничего. Мне даже имя ее неизвестно…
   – Это очень печально. – прошептала Мари, робко заглянув ему в глаза. Она опасалась, что Джесс может говорить неправду. Чтобы как-то подстроиться под нее или сыграть на ее чувствах. Поэтому она пытливо вглядывалась в его лицо, будто страстно желая найти ответ или какие-то доказательства, что он действительно говорит правду. Даже при тусклом свете свечи, горящей каким-то белым, потусторонним огнем, Мари смогла увидеть, что голубые глаза Джесса затуманились серой дымкой, как если бы на ясном летнем небе начали собираться тяжелые грозовые тучи.
   – Получается, что у нас с тобой много общего. – подытожила она. Ей очень сильно хотелось верить, что Джесс, все же, сказал правду. – А сейчас я почему-то уверена, что должна как можно быстрее найти сестру. Мне стойко кажется, что она в опасности. Я даже думала, что она может быть тоже где-то здесь. Бродит одна в этом кошмаре…
   – Нет, я думаю, что Энни сейчас, все-таки, в другом месте. – мягко возразил Джесс. – Там, где мир еще относительно нормален и полон красок, как мы с тобою…
   Мари посмотрела на него долгим, испытывающим взглядом. Ведь он действительно прав в том, что они оба выглядят здесь как нечто инородное. Точнее этот мир выглядит как нечто инородное им обоим. И может именно из-за такого «родства» рядом с этим загадочным парнем Мари почувствовала себя так неожиданно спокойно? Или причиной тому стала мягкость его характера, неизменная доброта и забота по отношению к ней?
   – Я совсем не знаю тебя, Джесс, однако у меня такое странное чувство, будто я знала тебя раньше. А может так оно и было? Может я просто не могу тебя вспомнить?
   – А может мы виделись в одной из прошлых жизней? – вторя ей, произнес он. – Скажи, ты веришь в предыдущие жизни? В реинкарнации там или, скажем, параллельные миры?
   – А ты? – не зная что ответить, спросила она.
   – Я верю. – подтвердил он и неожиданно вынул что-то из кармана пальто. С загадочной улыбкой Джесс развернул ее к себе спиной и одел на шею какой-то необычный кулон. Мари с любопытством приподняла его к глазам, пытаясь хоть немного разглядеть при неровном свете свечи. В серебристом металле красовалась отполированная половинка распиленной вдоль окаменевшей ракушки-наутилуса, переливающаяся коричневато-золотистыми тонами. Много миллионов лет назад живое существо сейчас представляло собой лишь причудливый камень, с множеством мелких вкраплений, окаменевших внутри полостей раковины.
   – Это аммонит. – пояснил Джесс. – Назван так в честь египетского бога Амона, чьи закрученные рога напоминает. Древние верили, что аммонит дарует предвидение и ясновидение, а также позволяет чувствовать связь с различными временами и другими мирами.
   – А ты сам веришь в это, Джесс?
   – Смотри. – прошептал он и вытянул из-под рубашки точно такой же кулон, только аммонит в нем был закручен в противоположную сторону. – Это вторая половина. – пояснил он. – Так что эти двое – на самом деле один, разделенный надвое. Прям как ваше имя с сестрой.
   – То есть один из них ты даришь мне? – Мари почувствовала странную смесь эмоций, состоящих из восторга, душащей нежности и какого-то сильного чувства, которое пока не смогла до конца понять. – Но… но почему?
   – Может ты сочтешь это глупым. – ответил он, прикладывая свою половинку аммонита к ее. – Но я верю в то, что он всегда сможет помочь мне найти тебя, если что.
   – Это вовсе не глупо. – возразила Мари, которой и самой отчаянно захотелось в это верить. – По-моему, это очень даже красиво. – она неожиданно почувствовала в горле душащие слезы и резко замолчала.
   Никто никогда не дарил ей ничего подобного. Это было романтично, а Мари не могла вспомнить ничего романтичного в своей жизни. Более того, раньше парни всегда пугали ее. Вот и сейчас какой-то смутный мужской образ в голове приносил чувство опасности и страха, даже будучи лишь тенью воспоминаний. Она пока не была уверена в том, что это за тень, потому что голова начинала болезненно ныть, как только она пыталась об этом думать.
   Все мужчины так или иначе опасны, всегда была уверена Мари. Но Джесс казался совершенно другим. С ним было неожиданно спокойно, и с ним она чувствовала себя так, будто внезапно оказалась дома. Может, так чувствуют себя дети в объятиях мамы? Никогда не знавшая матери Мари не могла знать таких вещей наверняка, однако очень хотела верить, что так оно и есть. Подобное чувство доверия, как ни странно, вызывал в ней Дэвид, даже несмотря на то, что их встреча была довольно короткой.
   «Интересно, как он там сейчас? – с грустью подумала Мари, прикоснувшись пальцами к рукоятке кортика. – Неужели также бродит совсем один и плачет?»
   Подобная перспектива казалась невероятно печальной.
   – Обещаешь тогда, что не будешь снимать кулон с шеи? – тем временем тихо спросил Джесс.
   Мари утвердительно кивнула. Предательская слезинка соскользнула с ресниц и быстро побежала вниз по щеке. Она поспешно смахнула ее тыльной стороной ладони и могла лишь надеяться на то, что сидящий рядом Джесс ничего не заметил.
   – Спасибо. – прошептал он, еще плотнее прижав ее к себе, одной рукой дотянулся до стоящей на полу свечи и, приподняв ее, задул пламя. – Думаю, нам нужно немного поспать. Неизвестно, что еще придется пережить завтра.
   – Да. – согласилась Мари, радуясь, что в темноте не видно, как часто она моргает. – Ты прав.
   Рука ее сжала в темноте свою половинку аммонита. Теперь у них с Джессом, как и с Энни, тоже есть что-то одно на двоих. Почему-то это обстоятельство казалось сейчас настолько органичным, будто даже сам аммонит не являлся причиной этого внезапного чувства единства, а, наоборот, его неожиданно материализовавшемся воплощением. Может подобное чувствуют люди, когда встречают родственную душу? Кого-то еще совсем не знакомого, но уже до боли родного, точно ты знал его на протяжении всей своей жизни.
   «Получается, что даже в этом сумасшедшем мире есть хоть что-то хорошее» – подумала Мари, ощущая приятную негу, мягко нахлынувшую на изрядно вымотанное тело.
   Похоже, залезть в кабину высоченного крана было все-таки удачной идеей. Ведь именно здесь, на почти недосягаемой с земли высоте, она, впервые за долгое время, почувствовала себя в абсолютной безопасности. И благодаря этому чувству, очень быстро и крепко уснула.

   ***
   Мари резко вздрогнула, открыла глаза и попыталась понять, что именно ее разбудило. Вроде бы какой-то громкий звук…
   – Дже-е-есс!! – словно в ответ на ее мысли, раздался далекий, но звонкий крик откуда-то снизу.
   – Вот блин. – тихо буркнул Джесс, поспешно встал и выглянул в окно. Лишившись его теплых, заботливых объятий, Мари почувствовала легкий холод. Она тоже лениво поднялась на ноги, позевывая и пытаясь понять, что происходит. Логично, что если кто-то зовет Джесса по имени, то значит, этот кто-то его знает. А если сам Джесс от этого не напрягается, видимо, загадочный некто является его другом.
   – Полагаю, нам надо спускаться. – сказал Джесс, повернувшись к ней с извиняющейся улыбкой. – Иначе он просто никогда не заткнется, поверь…
   Мари кивнула и с любопытством выглянула в окно. Однако снаружи все еще лежал туман, да и высота крана была слишком большой, поэтому она никого не увидела.
   Последовавший спуск вниз, конечно же, не прошел спокойно. Мари по-прежнему нервничала, но уже меньше, чем вчера, когда они поднимались. Пытаясь найти в ситуации какой-нибудь плюс, она подумала, что такая нервная активность с утра, по крайней мере, поможет окончательно проснуться, хотя она бы предпочла взамен чашечку горячего, крепкого кофе.
   Выброс в кровь дозы адреналина действительно помог справиться с сонливостью, однако когда ноги наконец коснулись долгожданной земли, то последняя показалась слишком зыбкой и неустойчивой. Пытаясь справиться с резко нахлынувшим головокружением, Мари осторожно присела на корточки, но спокойно отдышаться так и не успела.
   – И что это тут у нас? Еще одна тупиковая ветвь эволюции? – раздался вдруг насмешливый голос почти над самым ее ухом.
   Мари злобно посмотрела снизу вверх на оказавшегося рядом незнакомца, догадываясь, что эта обидная реплика сказана о ней.
   – Заткнись, Джу! – фыркнул Джесс, протягивая ей руку и помогая подняться на ноги. – Это Мари. – представил ее он. – И я хочу от тебя хотя бы каплю уважения к ней! Так что, давай, постарайся. Ведь это совсем не сложно…
   Гневному взору Мари представился высокий широкоплечий парень в куртке-косухе и рваных на коленках джинсах, который также, как и они с Джессом, не был черно-белым. Почти одного с Джессом роста, по стилю одежды он казался выходцем совсем из иного, чем тот, мира. Так, аккуратно зачесанные назад волосы Джесса, гладко выбритое лицо, строгое черное пальто и элегантная манера держаться резко контрастировали с подчеркнуто небрежным байкерским прикидом и отвязной манерой поведения его приятеля. Светло-каштановые волосы его отросли так живописно, будто давно не знали руки парикмахера, а потертая куртка и драные джинсы очевидно повидали на своем веку немало. На его, в принципе, симпатичном лице, с тонкими, харизматичными чертами, гуляла раздражающая ехидная ухмылка, да и говорил он, презрительно приподнимая одну сторону верхней губы набок, отчего возникало острое желание отвесить ему крепкую оплеуху. Серо-голубые глаза его смотрели с холодным, высокомерно оценивающим прищуром, а легкие, почти невесомые усики и бородка придавали лицу что-то вредное и тараканье.
   – Ну а ты, очевидно, один из тех персонажей, кто казался бы милым, если бы был немым? – буркнула Мари, посмотрев на противника с явным вызовом.
   В ответ на ее агрессивную реплику, тот неожиданно разразился заливистым, немного каркающим смехом.
   – Уж лучше тогда сразу дохлым. – подмигнув ей, с деланной заботой поправил он. – А то мало ли что я еще и немым смогу выкинуть. Язык жестов-таки никто не отменял.
   – Уверена, что подобное можно довольно легко устроить. – продолжала кипятиться Мари.
   – Это Джу. – тщетно пытаясь сдержать улыбку, представил приятеля Джесс. – Говорят, что к нему можно привыкнуть. Вот только мне, за долгие годы, это так и не удалось.
   – Хотел бы я увидеть того адского мутанта, которому все-таки удалось. – насмешливо фыркнул Джу. – А она мне реально нравится! – добавил он, крайне невежливо говоря это поверх ее головы. – Нет, правда! Она не из тех, кто позволяет себя обидеть.
   – А вот ты мне совсем нет! – едко заметила Мари, доставая из рюкзака бутылку с водой, которую Джесс вручил ей в кабине крана. Нужно же было чем-то тушить стремительно разгоравшуюся в груди злость.
   – Так ведь Джесс только что сказал тебе, что это обычное дело. – безразлично дернул плечом Джу, объясняя это с подчеркнуто терпеливой интонацией, будто она маленький несмышленый ребенок. – Так что не переживай, мышь… Все в норме.
   – Сам ты мышь!! – вконец сбесилась Мари, неожиданно даже для себя плеснув ему в лицо водой из бутылки. Это было, конечно, весьма неразумно: так глупо и бездарно тратить драгоценную питьевую воду, но она просто не смогла сдержать очередной вспышки ярости. Этот тип, похоже, и вправду умеет достать кого угодно.
   Вздрогнув, Джу немного опешил, а потом невозмутимо вытер лицо тыльной стороной ладони. В эту секунду Мари почему-то подумалось, что он также, как и Джесс, намного старше, чем ей сперва показалось. Она напряженно замерла, ожидая в ответ какого-нибудь контр-нападения, но тут Джесс показательно и сдерживающе положил руку на плечо приятеля.
   – Ты где остановился? – спросил он его своим низким голосом, в котором, как послышалось Мари, внезапно прозвучали металлические, не допускающие возражений нотки.
   – Да тут прям, рядом, недалеко… – неожиданно по-кошачьи мягко ответил Джу, неопределенно кивнув куда-то в сторону недостроенных бетонных сооружений, возвышающихся поблизости.
   Джесс кивнул и немного грубовато подтолкнул приятеля в плечо той же рукой, словно побуждая, тем самым, показать, где именно это «недалеко» находится. И Джу, вопреки ожиданиям Мари, без тени возражений зашагал куда-то вглубь стройки, небрежно откинув намокшую челку и продолжая на ходу вытирать лицо ладонью.
   «Похоже, что хотя бы к Джессу этот болван по какой-то причине прислушивается. – отметила она про себя. – Хотя лично я бы предпочла, чтобы его и вовсе здесь не было. И почему в нашей жизни всегда должен быть кто-то, кто так неимоверно раздражает?»
   Словно прочтя ее мысли, идущий неподалеку Джу вдруг вздрогнул и как-то долго и внимательно на нее посмотрел. Заметив на себе его цепкий, изучающий взгляд, Мари демонстративно отвернулась, показав ему тонкий, гордо вскинутый профиль.

   На третьем этаже, в одной из комнат недостроенного здания, у Джу были припрятаны кое-какие вещи, а также немного воды и еды. Здание это было полностью собрано из плит, но у него еще не было никакой отделки. Поэтому Мари с Джессом, разложив скромную еду на расстеленных целлофановых пакетах, расположились прямо на бетонном полу, предварительно бросив на него несколько досок, принесенных из коридора. Джесс заботливо протянул Мари еще одну запечатанную бутылку воды, так сказать про запас, которую она, на всякий случай, убрала подальше в рюкзак.
   – Это тебе законная компенсация взамен растраченной. – шутливо пояснил он, еле заметно кивнув в сторону своего вредного приятеля.
   А тот, тем временем, устроившись в пустом оконном проеме, периодически поглядывал оттуда вниз на улицу.
   – Свалишься же, болван! – бросила Мари, наблюдая как он слишком уж далеко и небезопасно свешивается, оглядывая окрестности сверху.
   – А ты, что, высоты боишься, мышь? – развернувшись к ней, спросил Джу. – Я вот тебе совсем не нравлюсь, но ты все равно не хочешь, чтобы я вывалился отсюда.
   – Может просто не хочу, чтобы ты превратился в лепешку, потому что планирую сама тебя прибить. – иронизируя, ответила она. – И, вообще, какого черта ты зовешь меня мышью?
   – Ну а кто ты, как не мышь? – невозмутимо отозвался Джу. – Но не злись на это. Ведь ты, на самом деле, в хорошей компании. Вот Джесс, к примеру, или даже я… Просто посмотри на нас. Есть люди-кошки, а мы – люди-мыши. Все просто!
   – Он всегда говорит подобную белиберду? – страдальчески закатив глаза, уточнила Мари, обращаясь к Джессу.
   Тот озорно улыбнулся, и, неожиданно сложив губы так, что осталось видно лишь передние зубы, по-мышиному захрустел сухариком, согласно кивая.
   – Всегда. – поддакнул он измененным, мультяшным голосом. – Наверное, у него какая-то старая контузия, от которой ему везде мерещатся мыши. Кто знает, я же не врач…
   Джу звонко рассмеялся над выходкой приятеля, вновь рискуя свалиться с подоконника. А Мари тоже не смогла сдержать улыбки. Впервые за долгое время она, наконец, расслабилась и почувствовала себя живой. Ведь живые люди вечно делают глупости, шутят друг над другом и смеются. Без особой на то причины. Просто так.
   – На самом деле, у Джу просто какой-то сексуальный фетиш относительно людей, которые, с его точки зрения, похожи на мышей. – с видом большого знатока дела, продолжал прикалываться Джесс. – Поэтому ему самому приятно думать, что он похож на мышь. Но, по-моему, он больше смахивает на лисицу. Как своим пронырливым характером, так и вечно ехидной, хитрожопой моськой. Тебе вот так не кажется, Мари?
   – Э-э-эй, какой там еще, на фиг, фетиш?! – продолжая смеяться, шутливо оскалился Джу.
   – Но он ведь только что сказал какой. – передразнивая его недавнее поведение, излишне терпеливо, словно дурачку, объяснила Мари. – Сексуальный…
   – О-оу… – вдруг резко прекратив смеяться, Джу уставился куда-то за ее плечо в сторону выхода. – А вот и человек-кот к нам, наконец, пожаловал…
   Мари поспешно развернулась и увидела черную высокую фигуру, бесшумно стоящую в дверном проеме, хотя еще пару секунд назад ее там точно не было. Испугавшись, она попыталась было вскочить, но Джесс предусмотрительно придержал ее за руку.
   – Не волнуйся, Мари. – успокоил он. – Это Гейб. Он всегда появляется вот так вот… Практически бесшумно.
   – Угу, как чертов черт из чертовой табакерки. – подтвердил Джу.
   – Слишком уж много чертей в твоей голове. – мягко одернул его Гейб, беззвучно проходя внутрь комнаты. – Впрочем, как и всегда…
   Он был одет во все черное: брюки, рубашка, ботинки, широкополое пальто, похожее на то, что было на Джессе. Однако сам также не был черно-белым, как существа этого мира. Кожа, на которой кое-где виднелись небольшие шрамы, была покрыта легким золотистым загаром. Холодные голубые глаза казались прозрачно-чистыми и как-будто немного светились, как у кошки. Коротко стриженые темно-русые волосы слегка торчали вверх, открывая лоб. А в лице, и вправду, было что-то от кота или даже от льва. Это также сквозило в бархатистом голосе и в мягкой манере двигаться. Он весь был похож на сжатую пружину или притаившегося хищника, готового броситься на тебя в любой подходящий момент. На вид мужчине было лет около тридцати с небольшим, поэтому он выглядел старше, чем ребята. Мари даже смогла разглядеть легкие мимические морщинки в уголках его глаз, словно тонкие лучики солнца, расходящиеся от взгляда по сторонам. Таким образом, Гейба можно было назвать приятным мужчиной, который, к тому же, атлетично и аккуратно сложен. Но, несмотря на это, он чем-то сильно напрягал и даже пугал.
   «Может это потому, что я его еще совсем не знаю?» – стараясь не делать поспешных выводов, подумала Мари.
   Но в следующую секунду изумленно поняла, что Гейб, в отличие от остальных людей в комнате, не отбрасывает никакой тени. Словно у него ее попросту нет. Мари, по началу, не поверила собственным глазам. Однако, сколько ни вглядывалась в фигуру мужчины, лишь больше убеждалась, что ей вовсе не показалось. По спине тут же пробежал ощутимый холодок страха…
   Джу, тем временем, слез с насиженного подоконника и, подойдя к Гейбу, как-то вкрадчиво у того осведомился:
   – Ну, и как она тебе?
   Гейб ничего не ответил, а Мари удивленно вскинула бровь. Долгим и испытывающим взглядом она посмотрела на Джу, потом на Гейба и, наконец, на Джесса.
   К страху ее начало примешиваться стремительно нарастающее бешенство.
   – А могу я, собственно, поинтересоваться, кто вы, вообще, такие? – раздраженно спросила она. – Просто у меня начинает складываться стойкое впечатление, что я чего-то не знаю из того, что знаете вы. Так может настал момент поделиться?
   – Мы здесь для того, чтобы тебе помочь. – как-то неопределенно заверил Джесс. – Тебе не стоит нас опасаться. Поверь, что наши цели чисто дружеские…
   – Вот именно. – поддакнул Джу, однако неожиданно усевшись рядом, будто для того, чтобы схватить ее, если она вдруг попытается сбежать.
   В груди Мари начало ускоренно развиваться чувство навязчивой паранойи.
   Хоть они и единственные нормально выглядящие люди в этом абсолютно бредовом мире, но что она, вообще, о них знает? Ведь даже появление Джесса похоже на заранее спланированную, а вовсе не случайную встречу. Словно он следил за ней и лишь ждал подходящего момента.
   – Мы для тебя не опасны. – продолжил, тем временем, Джу. – Опасен тот, другой… Черноглазый кошак.
   – Хватит. – одернул его Гейб. – Она, все равно, сейчас ничего не поймет…
   – Да неужели?! – резко зашипела Мари, чувствуя что начинает реально выходить из себя от смеси бешенства с приступом паники. – К твоему сведению, я, вообще-то, не совсем безнадежна и даже могу быть весьма способной иногда…
   – Я нисколько в этом не сомневаюсь. – вежливо отозвался Гейб и спокойно прошел к окну.
   Мари повернулась к Джессу и одарила его укоризненным, обиженным взглядом.
   «Ничего не хочешь объяснить?» – весьма недвусмысленно сквозило в нем.
   Джесс дружелюбно улыбнулся и хотел было взять ее за руку, но Мари поспешно отдернулась.
   – Я тут видела одного мерзкого типа, который угрожал, что каким-то образом сотрет мой разум. – заметила она, переводя тяжелый, напряженный взгляд на сидящего неподалеку Джу. – Это, случайно, не о нем ты только что говорил? Хотя глаза у того психа были вовсе не черные, а наоборот, слишком уж светлые.
   Однако Джу ничего на это не ответил. Он лишь молча и неторопливо хрустел сочным яблоком, попутно меряя Мари одним из своих холодных, пристальных прищуров.
   – Мы называем этих созданий жуками. – неожиданно вместо него ответил Джесс. – Из-за звуков, которые они издают, цвыркая лезвиями. Эти твари очень опасны, Мари.
   – Лезвиями? – взволнованно переспросила она.
   – Что-то наподобие опасной бритвы… Они обычно прячут ее в складках плаща.
   – В первый раз я видела только одного такого типа. – пояснила Мари, одновременно лихорадочно пытаясь обдумать план дальнейших действий. – И вел он себя весьма угрожающе. А в следующий раз их было уже двое, но они оба выглядели на одно лицо. Словно какие-то чертовы близнецы…
   – Их может быть и больше. – кивнув, продолжил Джесс. – И они не являются частью этого мира, а полностью автономны от него. Порой жуки могут различаться между собой, а иногда, и впрямь, все на одно лицо, как какие-то клоны. Но самое неприятное, что эти твари очень агрессивны, и будут постоянно пытаться убить тебя. Причем, чем дольше ты находишься в этом мире, тем настойчивей они будут пытаться…
   – Скажи, Джесс, а где можно взять тот увлекательный путеводитель, которым вы все тут активно пользуетесь? – съязвила Мари. – А то, я смотрю, вы всё здесь так хорошо знаете, в отличие от меня…
   – На самом деле, все почти с точностью до наоборот. Особенно если судить о событиях в свете дальнейшей перспективы их развития. – неожиданно вклинившись в разговор, как-то абсолютно бредово пояснил Джу.
   Мари едва сдержалась, чтобы не отвесить ему настолько крепкий подзатыльник, чтобы этот ехидный умник подавился, наконец, своим долбаным яблоком. Джесс поспешно вскинул ладонь, словно призывая приятеля замолчать. Джу лишь тихо фыркнул и безразлично отвернулся.
   – Уверен, что вместе мы сможем найти выход отсюда. – сказал Джесс, дружелюбно протягивая ей руку. – Ты – сильная личность и способна на многое. Я видел недавно, как ты справляешься со своими страхами. Поэтому я верю в тебя и правда хочу помочь.
   – Нет уж, извини. – упрямо отрезала Мари, игнорируя протянутую руку и поспешно вставая. – Думаю, лучше я как-нибудь сама со всем разберусь. Именно так я обычно и поступаю.
   Джесс беспомощно опустил руку, а Джу пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное. Но не было похоже, что кто-то из них думал ее схватить или как-то остановить. Тем не менее, Мари осторожно подняла с пола рюкзак и, не спеша, попятилась к выходу.
   – Я действительно благодарна вам за помощь, еду, воду и все такое… – прохладно обронила она, стараясь постоянно держать всех троих в поле зрения. – Но, пожалуй, лучше пойду…
   – Твое право, мышь. – безразлично передернул плечами Джу, с громким хрустом кусая яблоко.
   А Джесс лишь поглядел на нее долгим и, как ей показалось, извиняющимся взглядом.
   «Будь осторожна» – будто бы было написано в нем.
   Убедившись, что ей никто не препятствует, Мари быстро выскочила из комнаты и направилась к лестнице. У нее пока не было четкого плана дальнейших действий, но она хотела поскорей избавиться от этой странной и скрытной компании.
   «Кто знает, что у них, вообще, на уме. – думала она, выбегая внутрь пустого двора и стараясь держаться подальше от окон. – Ведь я совсем ничего о них не знаю. А они отнюдь не стремятся со мной откровенничать»
   Сложно поверить, что сегодня ночью она, впервые в жизни, была почти готова довериться кому-то. Довериться Джессу… Однако сейчас уже сомневалась в том, стоит ли ему вообще верить. Очарование внешностью и вежливостью отступило на задний план, уступив место подозрительности.
   «А дружки его так и вовсе чокнутые. – продолжала невесело размышлять Мари, выбравшись из двора на улицу. – Особенно кретин Джу. Наверное, он нюхает клей или еще чего похлеще…»
   На самом деле, в глубине души она чувствовала сильную досаду. Вот если бы у Джесса не было никаких придурковатых приятелей, то может, со временем, она и смогла бы начать ему доверять. Потихоньку, шаг за шагом, не торопясь.
   Но Мари давно привыкла, что большинство людей лживы. Поэтому чаще всего в жизни приходиться рассчитывать лишь на себя.
   «Я должна помочь сестре! Вот что сейчас самое главное! И если Энни, и впрямь, здесь нет, на что я, честно говоря, надеюсь, то тогда нужно как можно скорей найти выход отсюда»
   И, для начала, следовало обдумать план действий.
   «Ладно… Сперва снова попробую вернуться к мотоциклу, а потом пойду оттуда по трассе в противоположном направлении. – решила она. – Может так я смогу найти какой-нибудь другой город, где все-таки удастся раздобыть телефон»
   Здравомыслие подсказывало, что подобное решение вряд ли сможет помочь в сложившейся абсурдной ситуации. Но Мари понимала, что ей отчаянно нужно сделать хоть что-то, занять себя чем-то. И может тогда, в процессе, она поймет, куда следует двигаться дальше…

   ***
   После того, как Мари испуганно убежала, Джу невозмутимо порылся по карманам куртки и извлек оттуда начатую, слегка мятую пачку сигарет. Он выудил одну, небрежно раскурил и, откинувшись на локоть, расслабленно вытянул вперед ноги.
   – Это глупо. – заметил Гейб, развернувшись к ребятам и кивнув на сигарету в руке Джу. – Всего лишь бессмысленный вред здоровью.
   – Ну и что с того?! – огрызнулся Джу, жадно и с явным наслаждением затягиваясь. – А меня уже откровенно задолбало все время делать лишь то, что имеет какой-то смысл или неизменно приносит пользу. Черт бы побрал эту вашу нудную целесообразность.
   Не обращая внимания на их спор, Джесс поспешно встал на ноги и поднял меч с пола, явно собираясь отправиться вслед за убежавшей Мари. Все равно с того момента, как она вышла отсюда, он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, что может приключиться с ней дальше.
   – Это тоже глупо. – кивнув на сей раз уже на него, повторил Гейб. – Просто дай ей время.
   Однако Джесс упрямо продолжал собираться, перекинув сумку через плечо.
   – Я опасаюсь нападения жуков. – пояснил он свое решение Гейбу. – Да и Тэус где-то рядом, Джу прав… А я должен помогать ей. Разве не в этом заключается моя функция и мой долг?
   – Да уж, долг его святой, конечно. – язвительно ухмыльнулся Джу. – А может это уже просто что-то личное, Джесси? После вашего-то с ней крана…
   – Не пори чушь, Джу!! – одарив его гневным взглядом, резко взорвался Джесс. – Хоть раз в жизни сделай-таки над собой усилие!
   – Если бы это действительно была чушь, то ты бы, наверное, так не взбесился! – ехидно парировал Джу, стремительно вскочил с пола и агрессивно приблизился вплотную к Джессу. В итоге, они оказались друг напротив друга, каждый вперив свой злой, неморгающий взгляд в соперника.
   – Вы – как дети… – примирительно положив руки на плечи обоим, осадил их Гейб. – У вас двоих абсолютно разные методы. И так было всегда. Так к чему сейчас об этом спорить? Вы просто оба не должны забывать о принципе минимального вмешательства. Это – ее путь. Именно ее, а вовсе не наш.
   – А ты иди и Тэусу это поведай. – раздраженно сбросив со своего плеча его руку, возразил Джу. – Он вон себя никакими правилами особо не утруждает! И что в итоге?! А? Расскажи-ка? Кто его хоть раз, ай-яй-яй, да наказал?!
   – Но мы не Тэус! – неожиданно выбив сигарету из его руки, холодно бросил Гейб. – А потому всегда будем действовать по протоколу. Нравится тебе это или нет!
   Джу поспешно отвернулся и промолчал, лишь всем своим видом демонстрируя крайнюю степень раздражения, а Гейб спокойно перевел вопросительный взгляд на Джесса. Однако тот, в отличие от своего приятеля, в ответ ему согласно кивнул.
   – Ты прав, конечно, я знаю. – заверил он. – Но я только присмотрю за ней и все. Может быть даже издалека…
   Гейб кивнул и ободряюще сжал его плечо, а затем, той же рукой, подтолкнул по направлению к выходу. Джесс благодарно улыбнулся и бесшумно выскочил в коридор, бросившись в сторону лестницы.
   После того, как он выбежал из комнаты, Гейб снова повернулся к Джу, который к тому времени уже упрямо раскуривал следующую сигарету из пачки. Мужчина внимательно оглядел нахохлившуюся, сердитую фигуру, а затем приблизился вплотную и неожиданно по-отечески ласково провел ладонью по непослушным волосам парня. Джу, в ответ на это, лишь раздраженно дернулся, поспешно отстраняясь от прикосновения.
   – Мы с Тэусом вовсе не на каком-то соревновании, пойми. – мягко сказал ему Гейб, невозмутимо убирая руку в карман пальто. – Поэтому тебе вовсе не стоит принимать все так лично. Ведь, по большему счету, совершенно неважно, кто из нас это сделает, мы или он. Результат, все равно, останется тем же.
   – Ты просто ни черта не понимаешь, Гейб! – горячо возразил Джу, импульсивно отдаляясь от него и нервно усаживаясь обратно на подоконник. Он немного помолчал, задумчиво прикусив нижнюю губу, а затем слегка растерянно произнес. – Эта девчонка совсем другая. В смысле, не такая, как предыдущие. И Джесс тоже это прекрасно понимает, я уверен. Просто вслух об этом не говорит.
   – Поверь, я тоже довольно ясно это вижу и знаю. Но это, однако, вовсе не повод для того, чтобы ты снова что-нибудь натворил. Ведь я также вижу и то, как тараканы в твоей голове уже начинают потихоньку активизироваться. Я слишком хорошо тебя знаю, Джу. Может даже лучше, чем ты сам себя знаешь.
   «А вот это вряд ли!» – хотел было резко возразить Джу, но, вместо этого, лишь горько усмехнулся и задумчиво покачал головой.
   – Ну что тут можно сказать, Гейб? Думаю, это реально круто. – иронично заметил он. – Ведь если я когда-нибудь сам в себе запутаюсь, мне хоть будет у кого спросить инструкцию…
   Потушив недокуренную сигарету об оконный проем, в котором сидел, он как-то криво, скорее сам себе улыбнулся, шутливо отсалютовал Гейбу и мягко, словно совсем ничего не весил, спрыгнул с третьего этажа вниз на улицу.
   «Вот же кривляка…» – с улыбкой подумал Гейб и, развернувшись в сторону выхода, абсолютно бесшумно покинул комнату.

   Окончательно заблудившись в этом дурацком и совершенно нелогичном городе, Мари не смогла, в этот раз, найти даже площадь или что-то похожее на одну из центральных улиц. Вместо этого, куда бы она ни свернула, вокруг неизменно оказывались бесконечные узенькие проулки, кривые переулки или разбитые пустыри, где красовались ржавые остовы старых машин. Темно-серая, по законам бесцветного мира, ржавчина, густо покрывающая эти металлические скелеты, напоминала что-то обгоревшее, отчего Мари казалось, что она бредет по обширному пепелищу.
   «И что теперь делать? – невесело размышляла она, придирчиво разглядывая вытянутую вперед руку. – Вдруг я тоже постепенно стану серой, как этот пустой, бессмысленный мир? Джесс все твердил о каком-то там выходе и, похоже, знал, о чем говорит. Может все-таки стоило остаться подольше с этими странными персонажами и попытаться разузнать у них, что к чему?»
   Несмотря на то что улочки, в последнее время, больше напоминали окраины, Мари, тем не менее, не смогла найти выход даже за пределы города. И постепенно ей начало казаться, что этим запутанным переулкам никогда не будет конца. Поэтому она устало присела на вывороченный дорожный бордюр и, достав из рюкзака новую, недавно подаренную Джессом бутылку воды, задумчиво на нее посмотрела. На ней не было этикетки, но крышка была плотно запаяна, как на самой, что ни на есть, обычной воде из супермаркета. Поставив ее на асфальт рядом с ботинком, Мари вытащила из куртки еще не до конца опустевшую пачку сигарет и расстроенно закурила.
   Должна же быть, в итоге, какая-то разгадка у этой бредовой ситуации, какой-то намек на выход, хоть что-то! Однако если этот мир не подчиняется законам логики, то из него, наверное, попросту нет возможности выйти на своих двоих, по обыкновению. Мари измученно и тяжело вздохнула.
   Неоспоримо на данный момент лишь то, что вопросов у нее гораздо больше, чем ответов, а ничего даже отдаленно похожего на решение на ум не приходит.
   Легкий невесомый звук послышался где-то сбоку, отчего она вздрогнула, поспешно повернулась и с удивлением увидела Джесса, который стоял на тротуаре неподалеку. Он приветственно поднял вверх руку и виновато ей улыбнулся.
   – Ты, что, меня преследуешь? – беззлобно уточнила она.
   – Я бы так не сказал. – ответил он и подошел ближе. – Могу я присесть рядом?
   Мари лишь безразлично дернула плечом, будто говоря этим что-то вроде: «давай, валяй, делай что хочешь», но в глубине души была рада увидеть его лицо вновь. Джесс присел на бордюр, тактично сохраняя между ними некоторую дистанцию.
   – Будешь? – спросила она, протянув ему открытую пачку сигарет.
   Он отрицательно мотнул головой.
   – Я не курю. – пояснил он свой отказ и горячо добавил. – Прошу, Мари, не злись на меня за то, что произошло утром. На самом деле, все вовсе не так, как ты могла подумать. Я никогда не врал тебе и правда хочу помочь!
   – Я вовсе не злюсь. – устало вздохнула она. – Может просто немного нервно отреагировала. Ведь и ты, и те двое мне явно что-то недоговариваете, но при этом ты почему-то ждешь от меня доверия… – она укоризненно поглядела ему в глаза. – Так что с тобой не так, Джесс? Если ты, действительно, друг, то почему ничего толком не говоришь? Ведь если разобраться, то я совершенно не представляю, кто ты. И, уж тем более, не смею даже предполагать, какие у тебя цели или мотивы. Так вот и как, скажи мне, я могу довериться тебе, в то время как абсолютно ничего о тебе не знаю?
   – Я прекрасно понимаю, о чем ты. И попробую рассказать тебе все. Вот только не сразу, прости. Просто дай нам обоим немного времени… Прошу тебя, Мари. Поверь, что это, действительно, очень и очень важно.
   Ненадолго задумавшись, она миролюбиво улыбнулась, взяла его руку в свою и слегка сжала. Она не просто хотела поверить ему, но и интуитивно чувствовала, что он говорит правду. Хотя, возможно, это лишь симпатия к его симпатичной мордашке играла с ней злую шутку. Тем не менее, Мари решила рискнуть. Все равно самостоятельно найти выход из абсурдной ситуации не получалось, да и страшно было бродить здесь совсем одной. Предупреждение того же Джесса, что люди-жуки не оставят попыток убить ее, не могло не вселять в сердце ужас. А что еще может таить в себе этот бредовый город?
   – Конечно, Джесс. – дружелюбно сказала она. – Хотя, если честно, раньше я бы такого делать не стала. Но сейчас… Знаешь, этот сумасшедший мир очень способствует быстрому пересмотру некоторых жизненных приоритетов.
   – Да, знаю и предполагаю, что это одна из его основных задач.
   Разговаривая с ней, он непринужденно снял с шеи платок и заботливо укутал ее им. Платок был приятно мягким и теплым, а также хранил знакомый запах его волос. Мари не стала сопротивляться. Она давно призналась себе в том, что ей приятна забота Джесса. К тому же, она очень устала. Морально выдохлась и истощилась. А порой ей даже казалось, что этот ненормальный мир, подобно гигантскому вампиру, постепенно высасывает из нее не только физическую силу и энергию, но даже саму жизнь. Поэтому она наклонилась к Джессу и доверчиво положила голову ему на плечо.
   – Я чувствую, что ты хороший парень. – тихо прошептала она. – Ты всегда так добр ко мне. Но проблема в том, что я просто не умею доверять людям. И, честно говоря, никогда не умела…
   – Но ведь я и сам, отчасти, виноват в твоем недоверии. – резонно заметил он. – Просто, как ты уже наверняка заметила, этот мир сложно назвать настоящим. Но не стоит думать, что он, при этом, совсем не опасен. Здесь тоже можно погибнуть. И это также один из возможных выходов отсюда. Однако я ни за что не позволю случиться такому с тобой! Мари, поверь, я правда твой друг! Просто обстоятельства так сложились, что если я буду много болтать, у меня не будет возможности тебя защищать. Знаю, что это звучит бредово, но все же…
   – Да ладно тебе, Джесс! Ты мне скажи, а что вообще может звучать не бредово в этом полностью бредовом мире? Я правда хочу довериться тебе, и я попробую. Но сначала прошу, чтобы ты сказал мне лишь одно… Ты действительно знаешь, как можно найти выход отсюда?
   – Я точно знаю, что ТЫ можешь его найти! – горячо заверил ее он. – Потому что в этом и есть смысл того, что ты сейчас здесь.
   Она понимающе кивнула. По крайней мере, эта его вера, хоть Мари так и не поняла, на чем она основывается, пока представлялась лучшим из всех возможных объяснений. Остальные же пути, как она недавно убедилась, неизбежно заканчивались тупиком.
   – Я попробую довериться тебе, Джесс, хоть мне действительно сложно, врать не стану… Вот только… эти твои приятели…
   – Я прекрасно понимаю, почему они тебе не нравятся. – поспешно согласился он. – Однако, поверь, Мари, они тоже ни в коем случае не желают тебе зла, какими бы чудными или странными они ни казались.
   – Ладно. – миролюбиво отозвалась она, встала с бордюра и попробовала размять затекшие ноги. – Верю, что это так, но пока не горю особым желанием увидеть их снова. Уж извини… – она виновато улыбнулась и отвлеченно добавила. – Лучше скажи, куда мы с тобой отправимся дальше?
   – А у тебя изначально был какой-нибудь план?
   – На самом деле, ничего определенного. – раздосадованно проворчала она. – Я просто пыталась вернуться к месту аварии, но этот город будто постоянно меняется, из-за чего в нем почти невозможно ориентироваться. Названий улиц здесь нет, дорожных указателей тоже.. И даже выйти повторно на то же самое место мне пока ни разу не удалось. Может следовало получше рассмотреть окрестности, когда мы были в кабине крана?
   – Нет, думаю, что тебе, вместо этого, необходимо вспомнить нечто очень важное, что произошло с тобой перед аварией. Я говорю сейчас о тех воспоминаниях, которые ты по какой-то причине утратила. – неожиданно предложил ей Джесс. – Пойми, что это подсознательно угнетает тебя и, тем самым, ловит в некое подобие пространственно-временной ловушки.
   Мари не ожидала услышать ничего подобного, поэтому ошарашенно на него уставилась.
   «А может он прав? Может это и есть тот самый ключ и та самая разгадка?»
   – А пока ты пытаешься вспомнить, я буду присматривать, чтобы никто на тебя не нападал. – тем временем, продолжил он. – Что скажешь об этом, Мари? Как тебе такой план? Просто, поверь, что твое возвращение на место аварии, даже если оно и произойдет, совершенно ничего не даст. Этот мир похож на хитро устроенную ловушку. И для того, чтобы выйти из нее, необходимо собрать воедино все пазлы.
   Мари с готовностью кивнула. Похоже, что Джесс действительно знает, о чем говорит. Тогда может, и впрямь, не стоит продолжать тратить время и силы на бесцельные блуждания по идиотскому городу, где все, что ей пока удавалось, это лишь найти очередную порцию проблем и неприятностей на голову.
   – Так кто же ты такой, Джесс? – по большей части риторически спросила она. – Может, мой ангел-хранитель?
   – Я вовсе не ангел. – покачав головой, улыбнулся он. – Но обещаю, что буду охранять твою жизнь все то время, пока ты пытаешься найти свой выход отсюда.
   Мари протянула ему руку также, как уже несколько раз до этого делал он. Она пришла к выводу, что в этом странном мире следует руководствоваться интуицией, а не разумом. Джесс взял протянутую руку и слегка сжал в своей, будто в чем-то ее, тем самым, заверяя.
   – Теперь нужно найти какое-нибудь безопасное место. – сказал он. – Чтобы ты смогла побыть в тишине и покое, не торопясь подумать обо всем и попытаться вспомнить те утраченные моменты, которые тебя мучают.
   – Ты прав. – согласилась она, чувствуя неожиданный прилив сил, ведь все теперь казалось таким простым и ясным. – Но только, пожалуйста, Джесс! – она мученически закатила глаза. – Я просто умоляю тебя! Давай больше никаких кранов и прочих высоченных штуковин, ладно?
   Он тихо рассмеялся и утвердительно кивнул.
   – Как скажешь, Мари. Из нас двоих здесь командуешь ты.
   В шутливом неудовлетворении неожиданно свалившейся на нее перспективой лидерства, Мари сложила губы бантиком, а потом, тихо рассмеявшись, зашагала вдоль по улице, продолжая держать руку Джесса в своей и увлекая его, тем самым, за собой. И может быть впервые, за последнее время, ощутила наконец твердую почву под ногами…

   ***
   Мари расслабленно открыла глаза. Сон медленно, но неохотно отступал. Джесс тихо спал рядом, положив согнутую руку под голову. Мари задумчиво оглядела его умиротворенное лицо. Спящий Джесс был похож на самого, что ни на есть, обыкновенного земного человека. Его волосы, обычно тщательно зачесанные назад, сейчас слегка растрепались, и пара каштановых прядей небрежно упала на лоб. И, пожалуй, единственное, что в его внешности было необычного, так это абсолютная безвозрастность. Потому что Мари так и не смогла понять, сколько Джессу лет. Двадцать пять? Или, может быть, тридцать пять? Ей самой было приятней думать, что двадцать пять, потому что это делало их почти что ровесниками. Однако, что-то подсказывало, что Джесс намного старше, чем кажется.
   «Ну вот. Вместо того, чтобы пытаться вспомнить произошедшее перед аварией, я лежу тут и гадаю, сколько ему лет. – усмехнулась Мари собственным мыслям. – И что со мной происходит, вообще? В моей ситуации, для полного счастья, не хватало еще и втрескаться не пойми в кого…»
   Она осторожно, стараясь сделать это максимально бесшумно, села на кровати. Да, именно так, на самой обыкновенной кровати. Вчера они с Джессом обнаружили ее в почти совсем еще целом доме. И хоть на ней лежал лишь голый матрас, а они по-прежнему спали одетыми, тем не менее, в последний раз Мари было настолько удобно только на старом кожаном диване в парковом особняке. И благодаря этому ей удалось, наконец, хорошенько выспаться.
   Она вспомнила, как вчера, забаррикадировавшись в этом уютном, хоть и полупустом доме, чтобы переждать тьму и перевести дух, они с Джессом сидели на этой кровати в обнимку, глядя как темнота за окнами постепенно заполняет мир. Она отчаянно пыталась вспомнить хоть что-то, а он лишь старался ничем не мешать. Но, в какой-то момент, его теплые объятия так сильно расслабили и пригрели, что она и сама не заметила, как уснула.
   «И почему мне так комфортно с ним? – размышляла она сейчас. – Ведь другие парни меня обычно нервируют и пугают. Может дело в том, что, при всей заботе, Джесс никогда ничего фривольного себе в мой адрес не позволяет? Даже в те моменты, когда он прикасается ко мне или обнимает, это все равно получается у него так естественно и по-дружески целомудренно»
   Мари понятия не имела, умышленно он себя так ведет или нет, но была благодарна ему за это. Ведь Джесс с самого начала обращался с ней сдержанно, уважительно и тактично. Вот если бы он еще был немного более откровенным. Однако следует признать, что Джесс, как бы там ни было, ни разу не поставил под сомнение свои заверения относительно дружеских намерений.
   «Если этот мир – всего лишь мой кошмар, тогда и Джесс – продукт воображения? – продолжала размышлять Мари. – Как ни печально допускать подобное, но это могло бы объяснить, почему он кажется таким надежным, и почему мне так комфортно с ним. Ну, а если я в лимбе или другом подобном месте, то он может быть кем-то вроде ангела-хранителя, несмотря на то, что сам это категорически отрицает. Однако это могло бы объяснить, почему он постоянно что-то не договаривает…»
   Мари вспомнила про странное отсутствие тени у Гейба, и по спине ее вновь пробежал противный холодок страха. Вот кто действительно похож на жуткого ангела или демона. Особенно если учесть, что она не видела с его стороны никакого проявления эмоций. Лишь бесстрастное и холодное безразличие ко всему происходящему.
   «С другой стороны, я могла попросту не успеть увидеть нечто подобное в его поведении, потому что виделась с ним не больше десяти минут» – резонно отметила она про себя.
   Тем не менее, продолжать знакомство с этой жутковатой личностью почему-то не хотелось. Как, впрочем, и продолжать дальнейшее знакомство с Джу.
   «Ох, ну этот вообще нечто! – даже сейчас Мари не могла думать о нем без раздражения. – И как только он сам себя выносит, не говоря уже о других? А если начать размышлять о его природе, то он, наверное, какой-нибудь бес-мучитель. Кто знает, а вдруг если я попаду в ад, то мне придется без конца выслушивать весь тот бессмысленный бред, который этот тип постоянно несет?»
   Она шутливо содрогнулась от подобных таких мыслей. Тем не менее, именно своим вредным характером Джу неуловимо ей кого-то напоминал, хоть Мари и не могла понять, кого именно. Может какого-то несносного знакомого из прошлого, которого она не может вспомнить?
   «Вот если ему рот зашить, может его и можно будет как-то вытерпеть. – иронично предположила она. Однако когда в памяти всплыли ехидное выражение лица и холодный колючий взгляд, Мари с сомнением мотнула головой. – Нет, уж лучше, наверное, и вправду сразу прибить» – вспомнила она его собственную циничную шуточку по этому поводу.
   Приподняв кулон с аммонитом, она провела пальцем по блестящей полированной поверхности камня. Джесс говорил, что верит, что сможет найти ее, пока этот кулон на ней. Сейчас Мари была почти уверена, что Джесс, если уж не ангел, то явно не совсем обычный человек. Но, интересно, насколько для него действительно реально найти ее с помощью кулона? К тому же, в этом мире все совсем иначе, чем в обычном. А вдруг подобные вещи здесь, и вправду, работают?
   «А может стоит проверить? – подумала она, с грустью посмотрев на мирно спящего Джесса. – Да просто признайся уже, что боишься и его тоже, но только совсем по другой причине. Будь честна хотя с собой!»
   Да, он, действительно, слишком добр, и это подкупает. Поскольку просто не может ни подкупать. Еще он слишком красивый, и это смущает. И не только смущает, но и заставляет вести себя нелогично, а порой даже чувствовать себя откровенной дурой. К тому же Джесс постоянно твердит, что она сильная личность. Вот только его присутствие и трогательная забота, зачастую совсем наоборот, заставляют ее чувствовать себя слабой, испытывая потребность прижаться к нему в поисках защиты.
   «А в итоге ты будешь зависеть от него, как наркоманка от наркоты. – расстроенно резюмировала она. – И как ты вообще, с твоим почти нулевым опытом отношений с парнями, готова гарантировать, что он не воспользуется этим в дальнейшем? Или попросту не исчезнет из твоей жизни так же внезапно, как появился в ней? К примеру, в тот самый момент, когда весь этот бред, наконец-то, закончится?»
   Из-за невеселых мыслей она заметно помрачнела. И даже одно это обстоятельство уже почти кричало о том, что она начала зависеть от него и даже на что-то надеяться, хотя совсем не понятно на что именно. Ведь даже если бы все сейчас и не было настолько сложно, Мари абсолютно уверена, что совершенно не способна на полноценные отношения с мужчиной.
   «Ты так вообще никогда ни с кем не сможешь встречаться! – вспомнился вдруг назидательный образ Энни. – Ведь каждый раз, когда какой-нибудь парень пытается к тебе хоть чуточку приблизиться, у тебя моментально случается приступ панической атаки. Но скажи, пожалуйста, чего ты так боишься, сестра? Ведь парни, в конце концов, тоже люди, с которыми тоже можно поговорить…»
   Мари ласково улыбнулась воспоминанию. Вот она, любимая Энни с ее трогательной заботой. Как только можно объяснить ей, что Мари совсем на нее не похожа? Ведь Энни всегда была открыта к людям, в отличие от нее. Стремилась всех вокруг любить и спасать. Она вполне могла поверить любому лживому подлецу, и даже после его обмана продолжать верить людям. Хотя, на самом деле, Энни могла быть такой лишь потому, что Мари всегда защищала ее. Берегла от всего и от всех. Сама Энни хорошо знала это и высоко ценила, но никак не могла понять, что именно разные роли и делают их настолько непохожими во всем остальном.
   «Боже! Как же сильно я волнуюсь за нее. – со вздохом подумала Мари. – Ведь я даже не могу позвонить и спросить, как она, и все ли с ней в порядке. Поэтому нужно срочно найти какой-нибудь выход отсюда!»
   И тут в голову ей закралось неожиданное решение. Нужно просто уйти, пока Джесс спит. Ведь это именно его присутствие, как ни странно, не дает ей сосредоточиться на том пути к выходу, который он сам же и указал. К тому же, что-то внутри подсказывало, что он все равно сможет найти ее. И даже если не из-за аммонита, то, возможно, как-то иначе. Ведь нашел же он ее в этом мире уже дважды! И это несмотря на то, что она сама, к примеру, тут вообще ничего найти не может.
   «На самом деле ты просто хочешь сбежать от него. – уличила она саму себя в завуалированной лжи. – Признайся в этом хотя бы себе, мелкая трусиха!»
   В этот момент ей почему-то представился Джу с его извечной ехидной ухмылкой и какой-нибудь идиотской фразочкой, вроде: «Ха-ха, и эта девчонка еще упрямо отрицала, что она мышь!». Мари даже гневно фыркнула в ответ раздражающему образу. Но, как ни крути и не фыркай, а факт нахлынувшей трусости остается, как говорится, на лицо. И это очередной приступ той самой не поддающейся логике панической атаки, о которой говорила Энни.
   «Да ладно. – продолжала мысленно оправдываться Мари, бесшумно собирая по комнате нехитрые вещи. – Просто мне действительно нужно хорошо подумать. Причем и над тем, как следует реагировать на этого парня в моей жизни. А здесь я не могу думать ни о чем! Именно потому, что он рядом. Мне очень необходимо побыть одной. А чтобы доказать, что я вовсе не струсила, я ему сейчас даже записку оставлю!»
   Вытащив из рюкзака блокнот, она тихо вырвала одну из страниц и написала следующее:
   «Джесс! Прости за то, что я так неожиданно ушла. Мне нужно побыть одной и хорошо подумать. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, и очень это ценю. Спасибо большое! Я действительно надеюсь, что мы с тобой еще не раз встретимся»
   Положив свое скромное произведение на самое видное место, она тяжело вздохнула и, не оборачиваясь в сторону спящего Джесса, чтобы в последний момент не передумать, поспешно выскользнула из комнаты прочь.
   Она ушла, так и не заметив, что ей во след смотрели внимательные и грустные глаза Джесса.

   Как только Мари скрылась за дверью, он медленно сел на матрасе и тоже тяжело вздохнул. На самом деле Джесс уже давно не спал, проснувшись гораздо раньше, чем Мари, и все это время незаметно наблюдая за тем, как она взволнованно мечется по комнате, словно загнанный в ловушку зверь. Глядя на это, Джесс понимал, что Мари переживает один из психологически сложных моментов. Однако не стал вмешиваться, потому что это и была, как раз, та самая область, где все решения она должна принимать сама. Однако он искренне надеялся, что смог помочь ей хотя бы советом и поддержкой.
   Закрывшаяся еще совсем недавно за вышедшей Мари дверь вдруг медленно приоткрылась вновь, и Джесс почувствовал укол надежды в глубине сердца.
   «Неужто передумала и решила вернуться?»
   Но, к его разочарованию, через несколько секунд из-за двери показалась лисья физиономия Джу, на которой гуляло чрезмерно сосредоточенное выражение, что явно предвещало очередные издевки.
   – Мышь тихо вышмыгнула на рассвете, и больше он ее никогда не видел. – тихим шепотом, но с вычурной театральной интонацией произнес он, подходя ближе и падая плашмя на матрас рядом. Лежа на животе, он провел по ткани носом, шутливо принюхиваясь. – М-м-м… И все, что осталось ему от возлюбленной, так это лишь нежный запах ее волос…
   В ответ на это Джесс с молниеносной быстротой схватил его рукой за волосы и с силой уткнул лицом в тот самый матрас, который Джу только что нюхал.
   – А вот нюханье жестких матрасов, как известно, до добра не доводит. – хрипловатым голосом изрек он, не без удовольствия ощущая, как приятель с тихим шипением пытается вырваться, будто кошка, засунутая в таз с водой.
   Насладившись приятной ситуацией в течение нескольких секунд, он встал с кровати, отпустив волосы напарника, и направился к столу, в центре которого виднелась оставленная Мари записка.
   – Ой, ну надо же что делается, Джесси! – отплевываясь и отфыркиваясь, ехидно проворковал ему в спину Джу. – Никак тебе от мышки любовное письмишко?
   Джесс молча показал ему кулак, сосредоточенно прочитал записку и тут же спрятал в карман, представляя насколько приятелю было бы любопытно засунуть в нее свой пронырливый нос.
   – Слушай, я прекрасно понимаю, что в ее случае просто-напросто сработал классический эффект подвесного моста, учитывая насколько пафосно-героически ты появился в самый первый раз в ее жизни. – продолжал ехидничать Джу, невозмутимо растянувшись на матрасе и сладко потягиваясь. – Но ты-то сам с чего вдруг так на нее повелся?
   Джесс никак не отреагировал на эту явную провокацию, лишь молча повернувшись к приятелю и, с почти ласковым терпением, его разглядывая. В итоге, ситуация выглядела так, будто он просто ждет, когда маленький ребенок перед ним перестанет, наконец, дурачиться.
   – Идем уже, балбес. – нарочито безэмоциональным голосом бросил он. – Сколько ты еще будешь в кровати-то валяться?
   Джу звонко и беззлобно рассмеялся, вскочил с матраса и направился следом за уже выходящим, к тому времени, из комнаты Джессом.

   ***
   Быстро найти какое-нибудь удобное место, где можно забаррикадироваться и спокойно подумать, у Мари, в отличие от Джесса, не получалось. Большинство домов и магазинчиков, которые ей попадались, были изрядно разбитыми или слишком большими. В итоге она решила, что и в большом строении можно попробовать найти отдельное помещение, чтобы закрыться и перевести дух. И вскоре, на втором этаже одного из рядовых двухэтажных домов, обнаружила небольшую комнату с хорошо сохранившейся дверью и узким длинным окном, с грязными, но целыми стеклами. Помимо вполне удобной кровати, которая оказалась застеленной, хоть и покрытой слоем пыли, на стене висело зеркало в красивой резной раме. Протерев его поверхность одним из найденных здесь же полотенец, Мари с любопытством глянула на свое отражение в нем.
   Тяжелые пряди черных волос, выбившиеся местами из-под резинки небольшого куцего хвостика, вносили в прическу живописный бардак. Лицо выглядело чумазым и испуганным, а черты его заметно заострились, вероятно от высокого нервного напряжения, усталости и постоянного недоедания.
   – Да-а-а уж, ну и красотка… – с иронией протянула Мари, теряясь в догадках, как тот же Джесс смог найти такую замарашку симпатичной, когда ей самой казалось, что она похожа на потрепанную бродяжку. – Интересно, как ему удается выглядеть в этом чокнутом мире настолько опрятным?
   Она вышла из комнаты в покрытый рваными обоями коридор и неожиданно, словно на заказ, обнаружила по соседству небольшую ванную, также неплохо сохранившуюся. Даже кафельная плитка была относительно чистой и почти не разбитой. Осматривая массивный металлический кран, Мари, больше в шутку, чем всерьез на что-то надеясь, повернула один из вентилей вбок. Тем не менее, кран вдруг зашипел, пару раз чихнул, и из него чудесным образом потекла вода. Вначале маслянистая и мутная, она постепенно прочистилась и стала похожа на самую обыкновенную воду. Пить ее, конечно, Мари ни за что бы не отважилась, но вот попробовать помыться имело смысл.
   Плотно закупорив слив тем же полотенцем, предварительно хорошенько его прополоскав, Мари стала наблюдать, как ванна наполняется водой. Ничего похожего на мыло или шампунь здесь, понятно, не оказалось, но перспектива помыться хоть как-то все равно не могла ни радовать. Тщательно выхлопав еще одно из найденных полотенец, которое казалось наименее пыльным, Мари присела на край ванны, задумавшись, чем подпереть дверь, которая была вполне себе целой, однако никак не запиралась.
   Спустившись на первый этаж, она нашла слегка побитый временем венский стул, который, все же, выглядел довольно крепким. Проскользнув спинкой под ручку двери, он неплохо справился с поставленной задачей. Теперь можно расслабиться и спокойно помыться. Вода, к тому времени, уже заполнила половину ванны, и Мари, с искренним наслаждением, начала стаскивать с себя изрядно опротивевшую за несколько дней одежду. Кортик и нож она положила на край ванны, в пределах досягаемости рук. После чего наконец залезла в прохладную воду, медленно опустившись в нее уставшим, измученным телом. И это принесло ей поистине невероятное наслаждение. Что ни говори, а в экстремальных условиях начинаешь высоко ценить даже самые привычные вещи.
   Пробыв в воде около часа, она почувствовала себя почти заново рожденной. И даже отсутствие горячей воды и моющих средств не смогло испортить этого впечатления.
   «Наверное, сегодня буду спать как застреленная, даже несмотря на голод» – подумала она, нехотя вылезая из ванной и начиная неспешно вытираться.
   И вдруг, прямо за дверью, раздался едва слышный шорох. Мари моментально напряглась, взяла в руку кортик и почти полностью превратилась в слух. Она не услышала ничего, кроме тишины, но все же решила, что выходить в коридор пока не слишком разумно. Поэтому быстро и бесшумно оделась, подкралась к двери, прижалась к ней ухом и вновь сосредоточенно прислушалась.
   – Мари-и-и… – услышала она тихий шепот, раздавшийся неподалеку.
   Внутри все вздрогнуло от неожиданности, однако она даже не шелохнулась, а лишь наоборот сильней затаилась, замерев на месте. Сердечный пульс стремительно нарастал. Голос, прошелестевший за дверью, был больше похож на женский. И теперь Мари терялась в догадках, откуда эта загадочная незнакомка могла знать ее имя? Да и была ли женщина кем-то во плоти или представляла собой лишь призрак, а может даже слуховую галлюцинацию?
   Внезапно, почти у самого уха, что-то неприятно заскрипело, будто чьи-то острые когти хищно процарапали по деревяшке снаружи. Мари вновь испуганно вздрогнула, на сей раз непроизвольно попятившись внутрь комнаты, чтобы отдалиться на безопасное расстояние.
   – Мари-и-и… – вновь раздался загадочный зов, прозвучавший на сей раз громче и требовательней.
   Сердце забилось сильнее, точно готовясь выпрыгнуть из грудной клетки наружу.
   И что теперь делать? Продолжать молчать и прятаться? Или откликнуться и спросить, что этой женщине от нее надо? А может попытаться как-нибудь тихо и аккуратно приоткрыть дверь и напасть на таинственную незнакомку первой?
   – Выходи. – неожиданно отчетливо сказали за дверью, и кто-то снаружи нетерпеливо подергал за ручку. – Я тебя не съем…
   Обещание, тем не менее, закончилось коротким, приглушенным смешком, в котором просквозило что-то настолько злое и хищное, что по спине пробежали мурашки.
   – У меня оружие. – вопреки собственному страху, процедила Мари твердым, ледяным голосом.
   В ответ на предупредительную фразу, кто-то за дверью рассыпался уже откровенным смехом, в котором прочитывались садистские нотки. Вслед за взрывом хохота, скрежет по двери повторился, еще более громко и агрессивно.
   – Выходи, поиграем немного. – холодно и властно предложил низкий женский голос.
   Несмотря на то, что Мари действительно было страшно, она не могла ни заметить, что голос этот прозвучал как-то нарочито призывно.
   – Извини, я не в игривом настроении сегодня. – все также спокойно и жестко бросила она в ответ. – Так что рекомендую тебе попросту убраться отсюда.
   За дверью снова раздался откровенно издевательский смех, а затем кто-то принялся усиленно в нее тарабанить. Судя по звукам, били либо кулаком, либо ногой, и напрягало то, что удары казались довольно сильными.
   Пока Мари лихорадочно пыталась придумать, как следует поступить дальше, после очередного удара за дверью вдруг раздался громкий грохот и яростное шипение, словно большая кошка внезапно увидела преследующую ее свору собак.
   «Да что там, блин, вообще происходит?!» – ошарашенно подумала Мари, нервно прислушиваясь.
   Грохот и шипение повторились, на сей раз немного дальше от двери, а затем раздался глухой удар и последовавший за ним быстрый и легкий топот ног, пробежавших по лестнице вниз. Мари прижалась к двери вплотную и вдруг услышала неподалеку короткий ехидный смешок, который, на удивление, показался невероятно знакомым.
   – Выходи, мышь! – раздался следом звонкий голос Джу. – Я прогнал твоего коварного упыря, не бойся!
   «Вот черт! – искренне поразилась Мари, даже не зная радоваться ей теперь или нет. – А что этот-то кретин здесь забыл?»
   – Джу? – на всякий случай громко уточнила она.
   – Нет, блин, Санта Клаус! – насмешливо фыркнул он уже где-то под самой дверью.
   «Бесит! – тут же иррационально разозлилась Мари. – Как же он бе-е-еси-и-ит!!»
   Она резко выбила стул из-под ручки двери и поспешно распахнула ее, так как совсем не хотела выглядеть в глазах этого болвана какой-то беспомощной, напуганной дурой.
   – А ты-то уже как здесь оказался?! – выходя из ванной, бросила она в наглое лицо, запоздало заметив длинные кровоточащие царапины у него на скуле, похожие на след, оставленный острыми когтями или ногтями.
   – Спасал твой дрожащий мышиный хвост. – с очередным издевательским смешком ответил он. – А ты вот, смотрю, весьма сердечно меня сейчас за это благодаришь…
   – А я что-то не помню, чтоб я тебя о помощи просила! – раздраженно буркнула Мари, откровенно злясь на то, насколько быстро он умудрился выставить ее неблагодарной эгоисткой.
   – Ну ладно. – безразлично передернул плечами Джу. – Извини тогда, что я нечаянно испортил всю вашу кошачью вечеринку.
   Моментально вспыхнув от этих слов буквально до корней волос, Мари и сама толком не поняла, как зарядила мокрым полотенцем прямо по его ехидной, глумливой физиономии. Хлопок, при этом, получился довольно громким. Джу запоздало перехватил полотенце рукой и одним коротким, сильным движением вырвал его у нее.
   – Фу, злючка!! – презрительно скривился он, болезненно прищурив один глаз. – Я ей тут помог, понимаете, а она в ответ только фыркает, да еще и дерется в придачу!
   – Да хватит тебе уже! – сквозь стиснутые зубы прорычала Мари. – Ты сам, блин, злючка, Джу!! Ты достанешь кого угодно! Наверное, даже мраморную статую!
   Парень, в ответ на этот выпад, заливисто рассмеялся, дружелюбно протягивая отнятое полотенце обратно. Мари поспешно взяла его, искренне удивляясь, как это из ее глаз еще не летят во все стороны молнии. Нет, ну надо же быть настолько несносным!
   «Смешно ему теперь, поглядите!» – раздраженно думала она, едва сдерживаясь, чтобы не врезать ему снова. Благо, что карающее орудие ей только что вернули…
   – А тебе, между прочим, идет с мокрыми волосами. – неожиданно озорно подмигнул ей он. – Ну, и как там водичка? Теплая?
   «Это что сейчас, вообще, было? – ошарашенно подумала Мари. – Комплимент? Или мне просто вода в уши попала?»
   – У тебя кровь на лице. – однако заметно выдохнув, буркнула она, кивнув на его скулу и стараясь не думать о том, что только что врезала по ней полотенцем. – У меня в комнате есть дезинфицирующая салфетка…
   Джу легонько прикоснулся к расцарапанному месту пальцами и пренебрежительно махнул рукой.
   – Да не лапай ты руками, балбес! – вновь пробурчала Мари. – Идем лучше со мной.
   Быстро прошмыгнув мимо него по узкому коридору в спальню, она начала поспешно рыться в рюкзаке в поисках упаковки антисептических салфеток. Джу неторопливо зашел вслед за ней внутрь комнаты и, с любопытством осмотревшись по сторонам, тихонько присвистнул.
   – Ого! – искренне удивился он. – Да тут даже полноценная кровать есть? Ну прям почти что пятизвездочный отель.
   Мари извлекла из рюкзака искомые салфетки и нарочито небрежным жестом показала ему на ту самую кровать, так как больше в комнате присесть было попросту не на что. Однако Джу, в ответ на это, вдруг почему-то прищурился и как-то странно на нее посмотрел. А затем подошел практически вплотную, небрежно взял из ее рук салфетку и, кивнув в сторону зеркала, коротко пояснил:
   – Я сам…
   Мари, испытав от произошедшего какой-то нервный холодок страха, с готовностью кивнула и поспешно отошла как можно дальше, приблизившись к окну.
   «Стра-а-анный он, все-таки…» – растерянно подумала она и, попытавшись отвлечься, посмотрела сквозь грязное стекло на улицу. Снаружи уже начинало медленно, но уверенно смеркаться.
   – Ну, и кто это был, в итоге? – заинтересованно спросила она, повернувшись к Джу и глядя на то, как тот, болезненно морщась, протирает заметно припухшие царапины салфеткой.
   – Говорю же, упырь. – ухмыльнувшись, ответил он. – Тебе нужно быть осторожнее, мышь. Кое-кто слишком уж сильно жаждет заграбастать тебя как можно быстрее.
   – Что?! То есть, по-твоему, меня хочет сцапать какая-то женщина-вампир? – с коротким, нервным смешком переспросила она. – Ты это сейчас серьезно?
   – Скорее даже не она сама, а ее жадный… эм… кхм… хозяин. – пояснил он, откладывая в сторону салфетку и поворачиваясь к ней. – Тут много кто за тобой приглядывает, ни одни только мы.
   – А с какого черта, вообще?! – вспылила она на последнюю фразу. – Я никого не просила за мной шпионить! Ни всяких там упырей, ни тебя, ни Джесса!!
   – А, по-моему, мышь, у тебя нервный срыв. – шутливо подмигнул он с издевательской ухмылкой. – Так что лучше ложись поскорей в свою комфортную кроватку и выспись хорошенько!
   Мари в ответ раздраженно закатила глаза. Отлично, а теперь этот грубиян еще и будет указывать, что ей делать! Однако, вопреки ожиданиям, Джу, похоже, не собирался здесь дольше оставаться.
   – Не провожай меня, мышка, я знаю, где выход. – бодро отсалютовал он и, как ни в чем не бывало, вышел из комнаты прочь, закрыв за собой дверь.
   Не успела она и взглядом моргнуть, как его мягкие, невесомые шаги бесследно растворились в тишине дома. Несколько минут она ошарашенно смотрела на захлопнувшуюся дверь, а затем подошла к кровати и подавленно села.
   «Нет, он что, издевается надо мной? – едва не плача, подумала она. – И как я должна здесь уснуть после всего? И вообще… Какого черта этот болван вдруг ушел? То есть, в смысле… какого черта он тогда вообще приходил? Неужто лишь для того, чтобы еще раз пофыркать тут на меня и рассказать мне о том, какая я, с его точки зрения, дура? А если все же хотел помочь, то почему тогда так быстро смылся?»
   Если честно, ей стало страшно. Как эта комната, так и сам дом перестали казаться сколько-нибудь безопасными. Мало того, что здесь на нее напала какая-то непонятная женщина-упырь, которая почему-то знала ее имя, так еще и несносный Джу тут каким-то образом оказался. И эта его извечная осведомленность во всем также не могла ни напрягать. Ведь он, похоже, знаком не только с самой этой вампиркой, но и с ее загадочным хозяином. А, в довершение всех бед, за окном, тем временем, начала заметно сгущаться тьма!
   Окончательно расстроившись из-за всего этого, Мари поспешно соскочила с кровати и, беззвучно хныкая, начала собирать вещи. Нет, в этом злополучном доме она, точно, больше ни на минуту не останется! Но теперь необходимо снова искать убежище, а времени осталось совсем мало. Поэтому стоит поторапливаться. Ведь еще ни разу, за все нахождение в этом странном городе, она не оставалась на его улицах в часы тьмы. И в довершение к тому, что уже сегодня случилось, проверять насколько это безопасно, как-то не хотелось. Поэтому уже через пару минут, прихватив одно из тонких, но теплых одеял с постели и накинув на влажную голову плотный капюшон толстовки, Мари поспешно выбежала на улицу.

   Тьма на улице сгущалась гораздо быстрей, чем Мари того ожидала. Было больше похоже, что она просто падает на землю или натекает, как жидкость, а вовсе не плавно сгущается, как это обычно делает туман. В итоге, Мари шла по улицам настолько быстро, что уже практически бежала. Она действительно боялась не успеть найти укрытие. И это был иррациональный, почти первобытный страх. Адреналин в крови повышало еще и то, что из плотного полумрака тумана начали раздаваться такие же непонятные, булькающие рычания, как те, что им с Джессом довелось услышать неподалеку от крана. Потому сердце стучало бешеным ритмом уже где-то в глотке.
   «Скорей же, скорей, ну хоть что-нибудь!»
   Заметив с противоположной стороны улицы полуподвальный магазинчик с единственным окном, стекло на котором чудесным образом сохранилось, Мари со всех ног бросилась к нему. Ведь интуиция подсказывала: если тьма просочится внутрь любого помещения, оно сразу перестанет быть безопасным. Мари понятия не имела, с чего она это взяла, но ее уверенность в правоте этих мыслей была настолько велика, что проверять ее совсем не хотелось. Исходя из этого убеждения, уцелевшее стекло в окне не могло ни радовать взгляд.
   Но когда до намеченной цели оставалось лишь несколько метров, Мари неожиданно запнулась обо что-то твердое, лежащее поперек тротуара и незаметное из-за серых клочьев тумана. Споткнувшись на бегу, она все же умудрилась поймать равновесие и не упасть, но последние шаги до цели практически долетела.
   – Ох! Ты в порядке? – неожиданно раздался вблизи чей-то голос, а из тени у магазина вынырнула темная мужская фигура.
   Мари моментально попятилась, но болезненно вскрикнула, нечаянно наступив на ушибленную ногу. Похоже, она очень сильно ее ударила, а может даже подвернула. Лодыжка начинала стремительно наливаться отеком. Незнакомец практически мгновенно и, при этом, совершенно бесшумно оказался рядом и успел заботливо поддержать ее за локоть. Однако Мари поспешно вырвала руку и отпрянула в сторону.
   – Отпусти меня! – выкрикнула она, красноречиво схватившись за рукоятку кортика. – Я тебя даже не знаю!!
   Незнакомец миролюбиво отступил на пару шагов, оказавшись на менее темном участке улицы, отчего появился шанс его разглядеть. На вид ему было лет тридцать пять. Он был высоким и крепким. Его длинные темные волосы были тщательно зачесаны назад, как у Джесса, но из-за тяжести плохо держались в укладке и рассыпались прядями поверх бледного, почти белого лица с выразительными скулами. Из-под густых, сосредоточенно сдвинутых бровей глядели хищные, казавшиеся черными, глаза, обрамленные длинными ресницами. Крылья носа были слегка вздернутыми, что визуально добавляло ощущения скрытой агрессии. На висках мужчины проступила легкая серебристая седина, а лицо небрежно покрывала щетина. В противовес общей хищности внешности, на губах играла мягкая, даже какая-то добродушная улыбка, что вносило в его образ откровенный диссонанс.
   «Наверное, это о нем говорил тогда Джу! – пронзила ум Мари очевидная догадка. – Ведь этот тип, и вправду, чем-то похож на кота, да и глаза у него почти черные!»
   – Меня зовут Тэус. – приятным, мелодичным голосом представился мужчина. – И я мог бы тебе помочь…
   – Я тебе не верю! – возразила Мари. – Я тебя даже не знаю! Тут многие твердят, что хотят помочь, но чего они на самом деле хотят, я и понятия не имею!
   – Это потому что ты умная девушка, Мари. – спокойно ответил тот. – И прекрасно понимаешь, что у всех этих людей должны быть какие-то личные мотивы. Они не говорят тебе, что это за мотивы, и тебя это напрягает, поскольку ты – человек разумный. Я бы на твоем месте тоже напрягался. Ведь только откровенно глупые люди не боятся других людей.
   Мари с готовностью кивнула, продолжая, однако, держать руку на рукоятке кортика. Как ни пугал ее этот Тэус, следует признать, что в словах его, действительно, есть резон.
   – Думаю, ты прав, а значит должен понимать, почему я не хочу ничьей помощи, включая твою.
   – Да, я это прекрасно пониманию. – покладисто промолвил он. – Однако помощь тебе, тем не менее, все-таки нужна… Но не хочу морочить тебе голову, как это, возможно, делали до меня другие. У всех вокруг свои цели и выгода. Просто кто-то честно это признает, а кто-то предпочитает об этом умалчивать. А факт состоит в том, что ты не должна, по сути, никому верить. Тем не менее, у тебя тоже есть свои личные мотивы, не так ли? – он мягко улыбнулся, заметив, что Мари внимательно слушает. – Позволь, я их угадаю… Ты лишь хочешь поскорей убраться из этого затянувшегося кошмара, я прав? И многие тут, наверняка, уже не раз твердили тебе о том, что из него есть какой-то мифический выход. Мифический, потому что все эти люди, скорее всего, никогда не уточняли, какой он, этот выход, или где он, вообще, может быть…
   – Все, что ты говоришь, очень похоже на правду. – честно признала Мари.
   Прихрамывая, она отступила ближе к лестнице магазина, с досадой отмечая, что тьма во время их разговора становится все гуще и плотней.
   – Но я, однако, вовсе не уверена в том, что ты готов поступить со мной иначе. Я думаю, ты лишь хочешь, прости за откровенность, навешать мне на уши лапши немного иного сорта… – она посмотрела ему в глаза испытывающим взглядом. – Ты прав, я действительно хочу поскорей выбраться отсюда. Я уже чертовски устала, как физически, так и морально. Плюс ко всему, очень сильно хочу увидеть свою сестру… – она сделала паузу, продолжая пытливо наблюдать за выражением его лица. Убедившись что он внимательно слушает, она продолжила. – А все здесь только и делают, что без конца твердят о том, что я каким-то образом должна сама найти этот выход. И что для этого мне нужно что-то там вспомнить или чего-то подождать. Я, и правда, бесконечно устала от всех этих непонятных наущений! И все, чего я сейчас хочу, так это чтобы весь этот бред наконец-то закончился. Так или иначе…
   – Ты можешь мне, конечно, не верить, но эти твои логичные и вполне законные желания могут легко исполниться прямо здесь и сейчас. – будто пытаясь это демонстративно подчеркнуть, Тэус слегка развел руками по сторонам. И стремительно сгущающаяся тьма его, очевидно, совсем не смущала. – Да просто забудь об этой жалкой тьме, Мари. – словно прочтя каким-то образом ее мысли, предложил он. – Хватит уже бессмысленно бродить по этому бестолковому, зацикленному кошмару. Ведь правда состоит в том, что все вокруг лишь терпеливо ждут, когда закончатся твои силы. Как я уже сказал, ты вправе мне не верить, что объяснимо и вполне разумно с твоей стороны, но я могу доказать тебе свою честность довольно легко. И все, что мне для этого понадобится, лишь несколько секунд твоего времени. Скажи, ты хочешь этого, Мари? Хочешь проснуться от всего этого бреда и наконец увидеть сестру? И вовсе не завтра или когда-то потом, а прямо сейчас. Да и к чему, ради Бога, тебе ждать хоть на минуту дольше? Ведь ты и так уже достаточно долго ждала…
   – А в чем, собственно, подвох? – слегка дрогнувшим голосом спросила она, делая первый робкий шаг навстречу. В груди противно заныло, словно его слова разбередили какую-то старую рану. – Ведь ты сам недавно сказал, что у всех здесь свои мотивы.
   – Взамен я хочу стать твоим ангелом-хранителем, Мари. – дружелюбно протянув ей руку, ответил он. – И может это звучит как очень странная мотивация для тебя, но для меня это значит многое.
   «Да он просто врет! – отчаянно завопило сознание. – И Джу тебя о нем предупреждал! – но душа в ответ вновь болезненно заныла. – А почему ты, собственно, готова верить тому же идиоту Джу, но не хочешь поверить этому Тэусу? В чем, собственно, разница?»
   Ответ на этот вопрос она не нашла. Любой из них вполне мог обманывать, бессовестно пользуясь ее растерянным положением и отчаянием. Поэтому, фактически, она могла верить лишь себе. Но долго ли она одна еще здесь протянет?
   – Я так устала, Тэус! – с нескрываемой горечью воскликнула она. – Я ничего уже не понимаю и совершенно не представляю, кому из вас можно верить! Вот скажи мне, почему я вдруг должна верить тебе?!
   – Ты никому не должна верить, Мари. – возразил он, покачав головой. – Ни мне, ни кому-то еще. Я лишь предлагаю тебе выход отсюда прямо сейчас. И для этого вовсе не нужно безотчетно верить во что-то или кому-то. Это риск для тебя, да. Я прекрасно это понимаю. Но если ты, все же, готова рискнуть, то просто возьми мою руку, и очень скоро увидишь все сама. И то, что ты увидишь, будет гораздо более убедительным доказательством, чем тысячи бесконечно глупых и пустых слов.
   Мари сделала еще один шаг навстречу мужчине, с опаской протягивая руку, но пока не решаясь прикоснуться к нему. Может этот Тэус просто-напросто врет, и, на самом деле, лишь ждет подходящего момента, чтобы схватить ее.
   «Ой, да брось, Мари! – возразила она самой себе. – Вспомни, как быстро и бесшумно он может двигаться. Признай, что если бы он хотел схватить тебя, то уже давно и с легкостью бы это сделал»
   Приняв окончательное решение, она подошла ближе и с уверенностью взяла протянутую руку. Тэус крепко сжал ее ладонь, словно пытаясь удержать от внезапного падения, и в следующую секунду она почувствовала легкое головокружение, слегка покачнулась, утратив на миг равновесие, и увидела, как струящаяся тьма стремительно обволакивает их тела, двигаясь снизу вверх, словно неумолимо прибывающая вода. Она глубоко вдохнула, набирая в легкие побольше воздуха, как перед погружением в глубину и, на секунду закрыв глаза, отчетливо почувствовала, как сознание куда-то стремительно ускользает. Мари инстинктивно сжала удерживающую ее руку Тэуса и поняла, что падает во тьму, неожиданно укравшую почву из-под ног и ставшую бездонным всезасасывающим омутом.

ЧАСТЬ 2. ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ЛИМБ

«Я хочу знать замысел Бога.
Все остальное – детали»
Альберт Эйнштейн

   ***
   Белый потолок. Резкий запах медикаментов. Холодно…
   Голубоватый свет люминесцентных ламп, льющийся сверху, казался нестерпимо ярким, болезненно выжигая воспаленные, почти совсем ничего не видящие глаза. Сознание Мари медленно возвращалось в реальность. И первое, что она почувствовала, была сильнейшая головная боль, которая полыхала в мозгу яростным пожаром, лишая возможности нормально думать и воспринимать мир вокруг.
   Кое-как раскрыв опухшие веки, она смогла лишь глухо застонать. Находящаяся рядом медсестра, услышав это, повернулась к ней и что-то громко воскликнула, но Мари не смогла разобрать ни слова. Она плохо соображала и не могла даже толком понять, ни кто она, ни где находится. Взгляд с трудом привыкал к свету, пытаясь сфокусироваться на деталях. Через несколько секунд она все же попробовала сказать что-то суетящейся рядом медсестре, но из пересохшего рта донесся лишь слабый, прерывистый хрип. В ответ на это, женщина вновь что-то сказала, а затем, в явной спешке, куда-то выбежала.
   На несколько мгновений Мари измученно прикрыла глаза, и поэтому не смогла уловить момент, когда в палате появились другие медики. Доктор что-то говорил ей и отдавал распоряжения медсестрам, а она все еще, как ни пыталась, не могла понять ни слова, поскольку они неизбежно сливались в голове в сплошной бубнящий гул. Одна из медсестер послушно кивнула доктору и поспешно ввела какое-то лекарство в прозрачную трубку капельницы, и Мари сразу же начала проваливаться в сон.
   «Энни… – успела подумать она, стремительно засыпая. – Где моя Энни?»
   После этого сознание вновь мягко погрузилось во тьму.

   Мари не имела представления, сколько времени после введенного лекарства проспала. Наверное, несколько часов. Но когда вновь открыла глаза, то первое, что почувствовала, было облегчение. Облегчение от того, что она снова проснулась в больничной палате, а вовсе не в том бредовом кошмаре, где она, как ей представлялось, провела последние несколько дней.
   «Значит Тэус все-таки не солгал. – вяло подумала она и тут же поймала себя на том, что подобные размышления выглядят теперь крайне нелепо. – Боже, Мари. Все это было лишь сном. И сам этот Тэус, и весь остальной бред. Как ты и предполагала в самом начале, весь этот кошмар был результатом травмы мозга, полученной при аварии. Но теперь ты наконец очнулась, и все закончилось. Поэтому хватит уже об этом думать»
   Однако сознание все еще не было готово отпустить эти бредни. Слишком уж яркими и реалистичными они казались ему до сих пор. К тому же Мари вдруг ощутила тягостную и щемящую тоску на сердце.
   «Джесс… – печально произнесла она про себя имя этой тоски, задумчиво прикоснувшись пальцами к собственной груди. И в следующую секунду вздрогнула, нащупав знакомый кулон на шее. – Что это?! Мой аммонит?!»
   Да, без сомнения, это был он. Причудливый камень, подаривший ей лучик счастья одним лишь своим существованием. Но вспышка радости продлилась недолго.
   «Ты просто подумай, Мари. На самом деле, все довольно логично. – холодно одернула она себя. – Кулон, наверняка, уже был у тебя до аварии. А сейчас дезориентированное сознание пытается сыграть с тобой злую шутку, подло подменивая реальные воспоминания вымышленными»
   От этих циничных, но правдоподобных мыслей ей снова стало грустно. Но, как бы там ни было, этот парень с самого начала казался слишком уж нереальным и хорошим для того, чтобы быть правдой. Просто-напросто мозг, находясь в болезненном бреду, решил выдумать его, наделив теми качествами, которые Мари мечтала видеть в других людях.
   Размышления ее прервал легкий скрип осторожно приоткрывшейся двери, и Мари увидела в дверном проеме родной до боли силуэт сестры.
   – Энни!! – охрипшим голосом воскликнула она, протягивая ослабевшие руки к вошедшей.
   Увидев это, та едва ли не бегом пересекла комнату и, радостно, но аккуратно, заключила Мари в объятия. Она тут же затараторила что-то срывающимся от счастья голосом, но, из-за всхлипываний, Мари смогла разобрать лишь собственное имя да несколько отдельных, разрозненных слов. Однако слова вовсе не были нужны, когда заботливые объятия Энни кричали о том, как сильно ее здесь ждали и как отчаянно волновались за нее. От этого осознания и радости, что она вновь может видеть и обнимать свою драгоценную сестру, Мари сама безудержно расплакалась.
   Но тут в ее голове, словно короткая яркая вспышка, промелькнула странная и страшная картинка. Она вдруг отчетливо и реалистично, будто это происходило наяву, ощутила безжизненно обмякшее тело сестры в своих объятиях и услышала собственный, полный бескрайнего горя, стон. А уже в следующую секунду Энни испуганно дернулась в ее руках, и жуткое видение исчезло. Поспешно отстранившись, сестра взволнованно уставилась на нее.
   – Что? – упавшим голосом воскликнула она. – Тебе больно? О, Боже, я сейчас позову врача!
   Энни быстро нажала на кнопку экстренного вызова, расположенную возле кровати, и лишь тогда Мари поняла, что стонала вслух.
   – Нет, нет, я в порядке. – слабым голосом заверила она. – Правда в порядке. Просто страшные видения. Словно жуткие кошмары наяву…
   Энни понимающе кивнула, немного расслабившись. А вслед за этим в палату вбежала медсестра.
   – Простите, пожалуйста. – стараясь говорить максимально ровным голосом, сказала Мари. – Я в полном порядке. Лишь немного напугала сестру.
   – Ну, если бы вы были в полном порядке, то вас бы сейчас здесь не было. – ласково улыбаясь ей, пошутила медсестра, на всякий случай проверяя показания приборов жизнеобеспечения. – И как вы себя чувствуете, в целом, мисс Ровер?
   – На самом деле, вполне сносно. – улыбнулась в ответ Мари. – Только голова немного болит.
   – И это совсем не удивительно. – кивнула медсестра. – Учитывая, что у вас сильное сотрясение мозга. Мы вводим вам обезболивающее, но часть боли все равно сохраняется. Хотите, чтобы я позвала вашего лечащего врача? Он был у вас не так давно, но вы тогда еще спали.
   – Нет, не стоит, я правда в порядке. На самом деле, не такая уж это и нестерпимая боль, поверьте. В конце-концов я даже отчасти рада, что могу ее чувствовать и понимать, что все еще жива.
   – Хорошо. Тогда доктор зайдет к вам где-то через час. Но если боль хотя бы немного усилится, то непременно вызывайте меня.
   – Спасибо вам. – почти одновременно сказали обе сестры.
   Мари тихонько рассмеялась, вспоминая, что такая спонтанная синхронность была им с Энни иногда свойственна. Все-таки они двойняшки, и это, наверняка, на них как-то сказывается.
   Медсестра покинула палату, и Энни вновь обняла Мари, на сей раз уже без рыданий, с широкой сияющей улыбкой на своем хорошеньком лице. Немного отстранив ее от себя, Мари с нежностью на ту залюбовалась. Ведь Энни была самой настоящей красавицей. Темные, слегка вьющиеся волосы мягко обрамляли милое, беличье личико с деликатно-тонким, точеным овалом. Небольшой вздернутый нос и чуточку заостренный подбородок вносили в него что-то озорное и задорное. А янтарно-карие глаза с золотистым оттенком меда ласково лучились летом и теплом.
   – Моя Энни. – ласково прошептала Мари, погладив сестренку по щеке. – Прости, что я так сильно тебя напугала.
   – Перестань. – поспешно замотала та головой. – Я счастлива, что ты, наконец, очнулась! Господи, Мари, я просто с ума бы сошла, если бы ты… – она резко осеклась и снова часто заморгала.
   – Тише, солнышко мое. – погладила Мари ее влажную щеку. – Ты же знаешь, что меня так просто не прибьешь. И я торжественно обещаю, что успею еще не раз тебе надоесть за нашу долгую последующую жизнь.
   – Они позвонили мне тогда и сказали, что ты попала в аварию. – дрожащим голосом прошептала Энни. – Я так сильно испугалась! Они сказали, что ты впала в кому, и что они не могут до конца понять, насколько это серьезно. Это сейчас они говорят, что у тебя лишь сотрясение мозга и множественные ушибы, но пока ты не очнулась, они все проводили и проводили свои обследования без конца. Никак не могли понять, почему ты впала в кому. И они сказали, что я… должна быть готова ко всему… – Энни не выдержала и вновь расплакалась, трогательно прижавшись к сестре.
   Мари ласково погладила ее по голове, утешая.
   – Все со мной будет хорошо, Энни. Обещаю тебе, нет, клянусь! Поверь, что у нас все будет отлично!
   Тепло объятий так сильно умиротворяло, что Мари начала, совсем не в тему, медленно моргать. Однако упрямо старалась побороть подступившую сонливость. Заметив это, Энни ласково улыбнулась.
   – Тебе надо поспать, Мари. – прощебетала она словно птичка, заботливо поправляя подушку. – Ты еще очень слаба. И тебе нужно отдыхать. Я буду неподалеку. Поговорю пока с врачами. Ты же обещаешь мне, что немного поспишь, правда?
   Мари покладисто кивнула. Общая слабость и введенные медикаменты стремительно брали над нею верх. Да и встреча с Энни, сама по себе, очень сильно расслабила. Ведь это так невероятно здорово, просто увидеть ее, наконец, обнять и понять, что с ней все в полном порядке. И, благодаря этому, вновь почувствовать себя дома. Теперь, когда Мари убедилась, что сестре ничего не угрожает, она, наконец, могла позволить себе окончательно расслабиться и отдохнуть. Энни мягко поцеловала ее в висок и тихо выскользнула из палаты. А буквально через несколько секунд, вконец успокоившаяся Мари безмятежно и крепко спала, но это продлилось недолго…

   Ей снился кошмар. Отвратительный, душный и действительно страшный.
   Во сне она лежала голой спиной на холодном кафельном полу. Ее голова была разбита об этот кафель, и она чувствовала как мокрые, липкие от крови волосы беспомощно елозят по твердой, гладкой поверхности. Лицо тоже было разбито, на сей раз кулаком, а потное мужское тело придавливало к полу своим весом. Одна рука крепко держала за горло, слегка удушая, чтобы не дергалась, а вторая поспешно срывала нижнее белье. Из-за удушения Мари не могла кричать, и ее трясло от беззвучной истерики. Она отчаянно пыталась вырваться или, хотя бы, скрестить ноги, но мужчина был гораздо сильнее. Он гневно изрыгал ругательства и периодически бил ее. Снова и снова. То кулаком по лицу, то головой о кафель.
   Затем он начал насиловать ее, резко и грубо, оказавшись еще и слишком большим для нее. Мари чувствовала сильную боль и ощущала как что-то горячее и липкое стекает по внутренней стороне бедер. Что-то очень похожее на кровь. Она истошно выла, словно раненое животное, балансируя на тонкой грани между сознанием и обмороком, и понимала, что хочет лишь одного. Чтобы этот отвратительный кошмар наконец-то закончился. Даже если ради этого нужно умереть. Чтобы не видеть, не слышать и не ощущать больше ничего…
   – Посмотри на себя, какая ты жалкая. – вдруг услышала она рядом знакомый голос и с трудом повернула голову.
   Мари с удивлением обнаружила, что неподалеку, прямо на кафельном полу, сидит на корточках она сама и меланхолично курит, отрешенно глядя на этот мерзкий ужас. В приступе безотчетной надежды, Мари протянула дрожащую руку, словно умоляя себя о помощи. Но рука немного не дотягивалась до продолжающей, тем временем, безразлично курить иной версии ее самой.
   – Нет. – холодно бросила ей та. – И не смотри на меня даже. Ты сама должна себе помочь, а я тут совершенно ни при чем.
   Мари почувствовала волну душащего отчаяния. Она никак не могла поверить, что даже она сама бросила себя в этом аду и безразлично отвернулась. Поэтому Мари истошно закричала и продолжала кричать, пока не проснулась оттого, что кто-то настойчиво тряс ее за плечо. Она надрывно простонала и почти невидящими глазами уставилась на этого кого-то, пытаясь разглядеть сквозь плотную пелену слез. И поняла, что видит взволнованное лицо Джоуи, который был мужем Энни с некоторых пор.
   – Эй! Ты как? В норме?! Похоже, тебе снился кошмар. Когда я зашел, ты металась по кровати, а теперь вся мокрая…
   Он заботливо протянул руку к ее лбу, но Мари затравленно от нее отдернулась.
   – Не надо, Джоуи. Не трогай меня, пожалуйста. Прости. Я правда… я в порядке. – она виновато и вымученно ему улыбнулась.
   Он обиженно опустил руку и нахмурился. На самом деле, Джоуи никогда ей не нравился. Хоть и был, бесспорно, настоящим красавчиком. Ведь именно так его охарактеризовало бы большинство девушек, при взгляде на зеленые глаза с цепким взглядом, полудлинные русые волосы, заостренные хищные скулы и яркие, слегка поджатые губы. Он был невысокого роста, зато хорошо сложен, хотя и немного худоват. По правде говоря, Мари не нравился лишь его наглый и злой характер, надменный, заносчивый взгляд и общее снисходительное отношение к окружающим. Сейчас она даже подумала, что это именно Джоуи напоминал ей своим характером Джу.
   И если начать вспоминать Джу с его извечной манерой сравнивать всех с животными, то Джоуи можно было сравнить с волком. Ведь именно на волка он был похож заостренными чертами лица, хищным, недобрым оскалом со слегка выдающимися клыками и раздражающей манерой говорить с высокомерно задранным подбородком. Хотя последнее могло объясняться его невысоким ростом.
   – Ах, ну да. Ты у нас, как всегда. – хмуро бросил Джоуи, раздраженно скривив губы. – Вы только не трогайте меня никто и даже не прикасайтесь…
   Мари, в ответ на этот выпад, обиженно отвернулась, угрюмо уставившись в стену. Она хотела было возразить ему. Объяснить, словно дураку, вполне очевидную вещь, что она просто испугана после кошмара… Но тут ее внезапно пронзил ледяной страх.
   «А что если это был он?! – в панике пронеслось в голове. – Что если то, что я сейчас видела, не просто кошмар, а какая-то утраченная часть воспоминаний?!»
   Мозг сразу же начал заботливо подсовывать такие подробные и отвратительные детали, что Мари начало мелко поколачивать.
   Джоуи, тем временем, с тяжелым вздохом встал со стула и ненадолго замер, пристально глядя на нее свинцово-тяжелым взглядом. Она продолжала неподвижно и нервно ждать, когда он, наконец, что-нибудь скажет, но он лишь коротко и как-то по-звериному фыркнул и, развернувшись на каблуках, молча вышел из палаты.
   «Какой ужас! – подумала Мари, чувствуя как паника стремительно растет. – Я должна немедленно рассказать Энни! Наверное поэтому в моем бреду я и была так сильно уверена, что она в опасности!»
   Однако привыкший хладнокровно рассуждать разум попытался подавить приступ нахлынувшей паники.
   «Ну и что ты ей скажешь? – спокойно спросил он. – Поделишься глупыми догадками? А какие, вообще, доказательства у тебя есть? К тому же, ни для кого не секрет, что ты терпеть не можешь Джоуи. Так и кто тебе, зная это, поверит?»
   Мари действительно не любила Джоуи. И это чувство было взаимным с самого начала их общения. Ведь Джоуи тоже невзлюбил ее с момента первой встречи. Тем более странным было увидеть его здесь. Такая внезапная забота с его стороны могла объясняться тем, что он пришел проверить обстановку. Узнать, помнит ли Мари что-нибудь после комы или нет.
   «Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему той злополучной ночью потеряла управление и попала в аварию. – невесело размышляла Мари. – Думаю, что это как-то связано с депрессией, в которой я была после изнасилования. Но тогда почему, черт возьми, я ничего не сказала Энни?! Ведь, судя по воспоминаниям, он сильно меня повредил, да еще и избил в процессе. А значит сразу после инцидента я могла бы с легкостью все доказать… Так какого же черта, Мари?!»
   Но мозг не дал никакого ответа. Вместо этого, нахлынула сильнейшая головная боль и острый приступ тошноты одновременно.
   «И когда именно это произошло? – лихорадочно пыталась она вспомнить, превозмогая мерзкое состояние. – Сколько времени прошло? Дни, недели, месяцы?»
   – Черт! – всхлипнула Мари, чувствуя в горле душащие слезы. – И почему я опять не могу ни черта вспомнить?!
   «Потому что у тебя черепно-мозговая травма. – все также спокойно ответил ей внутренний голос. – А ты, что же, думала, что все будет так легко и просто после комы?»
   Мари тут же вспомнила, как сильно ненавидит свое извечно спокойное и циничное внутреннее Я. Сейчас она нисколько не сомневалась, что это именно его она видела сегодня во сне. Ведь внутреннее Я всегда было злым и никогда не проявляло к ней ни грамма сочувствия. И несмотря на то, что оно делало Мари сильной, из-за него же она была слишком замкнутой и недружелюбной.
   Вот и сейчас рассудительное Альтер-Эго сумело подавить вспышку душевной боли, не позволив ей сломаться и расплакаться.
   «А какой в этом смысл? – резонно говорило оно. – Жалкие рыдания вряд ли помогут тебе что-то изменить»
   И это оно сейчас предложило спрятать случившееся глубоко в себе. Притаиться, присмотреться к ситуации, максимально спокойно и обдуманно разобраться в ней, а лишь потом собраться с силами и отомстить обидчику, причем никому ничего не рассказывая и не доказывая. Просто взять и проучить как-нибудь самой, что называется с глазу на глаз.
   «Да прибить его ко всем чертям и точка!» – гневно посоветовал собственный разум, однако Мари прекрасно понимала, что вряд ли способна на такое. Это лишь злость и боль говорили сейчас в ней.
   «Я подумаю об этом потом. – решила она, болезненно потирая пульсирующий висок. – Когда моя бедная голова не будет жаждать взорваться на миллион частей, как сейчас»
   Мари изнеможенно опустилась на подушку. Нет, решено, что Энни она пока ничего говорить не будет. Если Джоуи правда виновен, то молчание обезопасит ее и от возможных агрессивных действий с его стороны. Может он даже решит, что после комы она ничего не помнит. Хотя похоже, что он и так не особо взволнован, ведь она, по какой-то причине, до сих пор не рассказала никому об этом. И хоть сама она пока не могла вспомнить по какой именно, но причина несомненно существовала. Причем, похоже, довольно весомая для того, чтобы заставить ее молчать обо всем.
   «Шантажировал меня это урод чем-то, что ли? Вот только чем бы он мог? Ума не приложу…»
   Других причин для собственного бездействия она не могла представить. Ведь, как точно заметил Джу, она была не из тех, кто позволил бы себя безнаказанно обидеть. Тем не менее, Джоуи ходит, как ни в чем не бывало, и этому должно быть какое-то объяснение. Нужно лишь понять или вспомнить какое. Поэтому, несмотря на головную боль и данное себе обещание подумать о проблемах потом, Мари сама толком не заметила, как погрузилась в глубокие и невеселые раздумья.

   ***
   Как ни пыталась Мари вспомнить обстоятельства случившейся аварии и то, что произошло перед ней, но пока ей это не удавалось. Она задумчиво перевела взгляд на Энни, которая вошла в палату несколько минут назад. Интересно, сестра знает о том, что здесь недавно был Джоуи? Девушка, тем временем, извлекла из пакета какую-то аккуратно сложенную одежду и, развернув, с заговорщической улыбкой продемонстрировала Мари удобный комбинезон с капюшоном, сшитый из мягкого черного бархата.
   – Твой любимый. – прошептала Энни, протягивая предмет гардероба ей. – Просто подумала, что ты, наверняка, захочешь иметь хотя бы кусочек домашнего уюта в этой скучной больничной палате.
   – Спасибо тебе, Энни. – умилилась Мари. – Ты такая добрая.
   Она действительно любила этот уютный, теплый комбинезон свободного покроя, настолько комфортный, что в нем можно было даже спать, используя как пижаму.
   – Джоуи ко мне недавно заходил. – заметила она, как бы между прочим. – Ты в курсе?
   – Конечно. Мы с ним вместе сюда пришли. Я знаю, что ты его не любишь, но, поверь, все это время он тоже за тебя волновался.
   Мари цинично усмехнулась, однако ничего не ответила. Просто Энни, как всегда, готова видеть всех вокруг едва ли не в радужном свете. И особенно Джоуи. Но Мари не хотела сейчас хоть чем-то огорчать сестру, поэтому лишь тактично промолчала, напряженно размышляя над тем, что стало бы с бедной Энни, если бы она узнала об изнасиловании.
   – Энн, а ты не знаешь подробности того, как именно я попала в аварию? – спросила она, меняя тему разговора. – Просто у меня провалы в памяти, и я не могу вспомнить некоторые из недавних событий. Причем что-то из случившегося я помню очень хорошо, а что-то почти напрочь забыла. И это сильно меня беспокоит.
   – Да, доктор сказал, что такое вполне возможно из-за твоей травмы. – кивнула Энни, обнимая ее за плечи. – Но ты, главное, сильно не перенапрягайся. А что касается аварии, то я и сама не знаю о ней слишком много. Мне сказали, что ты не справилась с управлением и вылетела с трассы. В результате, переднее колесо, вроде как за что-то зацепилось, и тебя сбросило с мотоцикла. Ты перевернулась в воздухе через голову и упала плашмя на землю, сильно стукнувшись спиной и затылком. Хорошо еще, что ты была в шлеме, а то, как мы обе знаем, можешь иногда поехать и без него. – одновременно с последними словами Энни укоризненно покачала головой.
   Мари улыбнулась в ответ виноватой улыбкой. Безусловно, Энни здесь абсолютно права, но Мари уже начинала предчувствовать, что теперь до конца жизни будет выслушивать нотации о необходимости использования шлема. Или и вовсе о том, что мотоцикл не самое безопасное средство передвижения.
   – Есть еще кое-что, – прошептала Энни. – но я пока не хочу об этом говорить. Тебе сейчас нужно отдыхать. Мы сможем поговорить обо всем остальном потом.
   – Но все-таки… Что это? – настойчиво спросила Мари. – Скажи мне, Энни! Пожалуйста. Вдруг это поможет мне что-нибудь вспомнить!
   Но Энни упрямо замотала головой. И ее взгляд, при этом, показался Мари неожиданно грустным.
   – Давай, правда, потом… – тихо попросила она, потупив глаза в пол.
   И Мари пришлось разочарованно кивнуть. Ведь она просто не могла отказать сестренке ни в чем. И так было всегда. И Энни об этом прекрасно знала. Ну, что поделать? Потом, так потом…
   – Знаешь, – сказала Мари, решив еще раз сменить тему разговора. – Все время, которое я провела в коме, мне снилось одно очень странное место. Там абсолютно все было черно-белым, но необычайно реалистичным. Я долго бродила по улицам одного города, пытаясь найти сначала помощь, а потом уже хотя бы какой-нибудь выход оттуда. И этот сон был таким длинным, подробным и сложным. Может это и странно, но я прекрасно понимала, что попала в аварию, и все, что хотела, так это найти тебя. Или, хотя бы, как-нибудь сообщить тебе о том, что я жива и в порядке.
   Энни внимательно слушала, с любопытством прикусив ноготь на большом пальце. В такие минуты она становилась похожей на белку.
   – И ты до сих пор его хорошо помнишь? Этот твой сон?
   – Да. – подтвердила Мари. – Причем практически в мельчайших подробностях. Весь мир там был очень странным. Все было как-то шиворот-навыворот. Совсем нелогично, а местами и вовсе абсурдно. Там была, к примеру, всякая кошмарная ерунда, вроде зомби-собак или могил посреди улиц… Но самым необычным было то, что я встретила там очень странных людей. – она вновь неосознанно прикоснулась к висящему на шее аммониту. – Честно говоря, я даже не до конца уверена в том, что они вообще были людьми. Больше похожи на каких-то ангелов или демонов. Эти люди не были черно-белыми, также, как и я. Но они постоянно вели себя странно и говорили, порой, загадками. А у одного из них даже не было тени. И это выглядело, честно говоря, жутковато…
   – Возможно, ты видела их потому, что была на грани жизни и смерти? – предположила Энни. – Ведь люди, пережившие кому, также, как и ты, порой рассказывают о каких-то ангелических сущностях, которые помогли им вернуться с того света обратно в наш мир.
   – Возможно. Все это очень интересно… Они были такими разными по характерам. И мне сейчас кажется, что я даже успела привязаться к ним. А может мне просто сложно представить, что их больше нет рядом… Кстати, Энни! – воскликнула она, усаживаясь на кровати повыше. – А ты, случайно, не знаешь, давно ли у меня этот кулон? – она приподняла аммонит, показав его сестре.
   С любопытством взглянув на него, Энни, однако, растерянно пожала плечами.
   – Не знаю. Я, на самом деле, не видела его у тебя раньше. А что? Он такой необычный… Это что, какая-то раковина?
   – Да, это аммонит. – пробормотала Мари, почувствовав резко накатившую, плохо поддающуюся определению, смесь эмоций. – Окаменевшая раковина наутилуса. Просто там, во сне… Ты мне сейчас, наверное, не поверишь… Но во сне мне его подарил один из этих ангелов. И, при этом, сказал мне, что, благодаря кулону, всегда сможет найти меня, где бы я ни была, потому что вторая половинка раковины осталась у него…
   – Звучит очень романтично, – игриво улыбнулась Энни, – А как ты сама все это объясняешь?
   – Не знаю. – честно призналась Мари. – Просто я правда не помню, откуда у меня взялся этот кулон. Что, конечно же, весьма объяснимо, учитывая провалы в памяти…
   – А с другой стороны, можно ведь взять и поверить, что тебе его, и вправду, ангел подарил. – с улыбкой предложила Энни. – Почему бы и нет, Мари? Люди же верят в Бога, хоть никогда его и не видели. Просто для истинной веры не нужны никакие доказательства, не так ли?
   Мари с готовностью и даже откровенной благодарностью кивнула. Она ощутила на сердце какой-то приятный подъем. С самого детства, вдвоем с Энни, ей всегда было так легко и просто мечтать. О чем угодно, обо всем на свете… Поэтому она нагнулась к сестре и благодарно поцеловала ее в висок.
   – Расскажи о том, о чем промолчала. – мягко попросила она после. – Пожалуйста, Энн. Для меня сейчас важна любая мелочь. Поэтому я не хочу с этим тянуть лишь из-за своего неважного физического состояния. Поверь, что я чувствую себя вполне нормально! Поэтому прошу тебя…
   Энни вздохнула и вновь заметно погрустнела. Однако, согласно кивнула и, погладив ее по голове, тихо спросила:
   – Мари, ты принимаешь какие-то таблетки?
   На что Мари, с нескрываемым удивлением и недоумением, уточнила:
   – Какие, например?…
   – Антидепрессанты. – пояснила Энни. – И я не просто так сейчас спрашиваю. Анализ твоей крови выявил высокое содержание медикаментов. Я очень сильно волнуюсь за тебя. Ты же понимаешь, что твоя авария вполне могла произойти из-за неправильного употребления лекарств.
   – Я… я не знаю… – растерянно пробормотала Мари, однако в голову ей закралось подозрение.
   «На самом деле, весьма логично… – подумала она. – Наверняка, из-за изнасилования у меня была сильная депрессия, и я вполне могла что-нибудь принимать»
   – Мари, ты же знаешь, что всегда можешь рассказать мне обо всем. – заверила ее Энни. – Обо всем на свете, о чем угодно. Поэтому прошу тебя, если ты помнишь или вспомнишь хоть что-нибудь об этом, то не молчи. Ведь я же здесь, рядом. Хорошо?
   Мари рассеянно кивнула.
   – Да, конечно. Просто я, правда, пока не могу вспомнить ничего об этом. Но очень благодарна тебе за то, что ты все рассказала. Спасибо тебе, Энни, правда!
   Сестра улыбнулась ей и нежно обняла за шею. Отвечая на заботливые объятия, Мари в очередной раз подумала, что пока совершенно не представляет, как могла бы рассказать о произошедшем Энни, даже если и вспомнит события окончательно. Пусть уж лучше пока это останется ее единоличной тайной. По крайней мере до той поры, пока она не будет несомненно уверена в самом факте произошедшего и не вспомнит какие-то подробности.

   Как это обычно бывает, когда приходится продолжительное время лежать в больничной палате, Мари так часто засыпала и просыпалась, что реальность начала напоминать калейдоскоп. Она даже не была уверена, что полностью осознала тот момент, когда Энни ушла домой, пообещав прийти завтра. Под воздействием медикаментов, все сны были рваными, невнятными и абсолютно не задерживались в сознании.
   В очередной раз приоткрыв опухшие веки, Мари увидела в палате симпатичную медсестру, халатик на которой, как ей показалось, был слишком легкомысленным и игривым. Это была уже не та медсестра, что заходила в палату раньше, а другая. Она была очень высокой, стройной и по-кошачьи гибкой. Белизна матовой, бледной кожи выгодно подчеркивалась темно-каштановыми, завивающимися локонами, спадающими до плеч в живописном творческом беспорядке. В утонченных, изящных чертах лица сквозило что-то благородное, но весьма хищное. Может виной тому были высокие, заостренные скулы или длинный, ровный нос со слегка вытянутым кончиком, а может чувственный рот с яркими губами, скрывающими ряд ровных зубов с выдающимися клыками, или зеленые глаза с внимательным, цепким взглядом. На груди девушки красовался бейджик с весьма необычным именем: Ли Лит.
   «Какая красивая. – восхищенно подумала Мари. – Наверное здорово иметь настолько яркую и сексуальную внешность. Странно, что она работает медсестрой, а ни какой-нибудь фотомоделью»
   Очевидно почувствовав на себе любопытный, изучающий взгляд, девушка смело посмотрела на нее и широко улыбнулась.
   – Как дела? – спросила она мягким, мелодичным голосом, в котором звучали вкрадчивые, грудные интонации.
   – А… я… да… все нормально. – ответила Мари, смутившись. И вдруг почувствовала легкий эффект дежавю.
   – О, это хорошо. – ответила медсестра и озорно подмигнула ей, хитро улыбнувшись.
   Такое, мягко говоря, странное поведение абсолютно незнакомой девушки ввело Мари в состояние легкого ступора. Как ей стоит реагировать на подобное – было совершенно непонятно.
   – Я еще зайду. Чуточку позже. – тем временем тихо обронила девушка и выскользнула из палаты своей изящной, по-кошачьи гибкой походкой.
   После ее ухода, Мари выдохнула так, словно ей наконец позволили дышать. Что-то в этой девушке так сильно напрягало и даже, можно сказать, пугало. И в особенности этот мягкий, вкрадчивый голос как-то странно будоражил нервы…
   И тут, внезапно, мозг пронзила неожиданная догадка.
   «Ее голос! Точно!! Так вот в чем дело! А разве не тот же голос я слышала за дверью ванной?!»
   В следующую секунду догадка переросла в твердую уверенность, отчего Мари стало немного не по себе. А вдруг то, что она видела, было не просто сном? Что тогда?!
   «Успокойся, истеричка. – холодно оборвала она себя. – Все это можно легко объяснить. Возможно, ты права, и это действительно тот же голос. Но ведь ты запросто могла его слышать, пока находилась в коме. Потому что она медсестра, и могла говорить в твоем присутствии, когда заходила в палату. Твое сознание уловило ее голос и как-то по-своему интерпретировало во сне. Так что, все весьма логично, и нет здесь ничего мистического или даже необычного»
   Подобные размышления немного успокоили разыгравшуюся фантазию, но Мари, сама того не осознавая, вновь сжала в ладони аммонит. А когда все-таки заметила это, то сразу подумала о Джессе.
   «А вдруг в нем тоже есть что-то от какого-то реального человека? – с надеждой предположила она. – Вдруг я его раньше где-нибудь видела, к примеру? Может быть даже мельком…»
   Почему-то образ этого парня так упрямо не хотел покидать ее мысли. И сейчас, вспоминая его лицо в мельчайших подробностях, Мари подумала, что, наверное, вряд ли смогла бы придумать его с нуля. Слишком уж реалистичным и живым он казался. Больше похоже на то, что сознание, и вправду, просто взяло какого-то реального человека за основу своих фантазий.
   Размышляя о Джессе и обо всем, что с ней приключилось в том странном мире, был ли это сон или что-то еще, Мари не заметила, как вновь задремала. И, видимо, из-за того, что перед этим думала о Джессе, увидела его во сне.
   Он выглядел там каким-то домашним и милым. Сама она сидела в холле, на диване, и напряженно листала журнал, а он расположился рядом на полу и хитро смотрел на нее снизу вверх. Он был босиком, в обыкновенных темных штанах и растянутом худи, которое казалось на несколько размеров больше, чем нужно. Небрежно растрепанные волосы падали на лицо каскадом живописных прядей, а голубые глаза были слегка подчеркнуты темной косметикой.
   – Если тебе так сильно нравится кто-то, то ты должна сказать этому человеку о своей симпатии. – рассуждал он. – Я, вот, к примеру, всегда так делаю. Потому что искренне считаю, что лучше попытаться и даже получить отказ, чем вот так, без конца, истязать себя догадками. А в последствии, возможно, еще и сожалениями…
   – Просто ты смелый человек, а я нет. – возразила Мари. – И, к тому же… А ты не подумал, что я, быть может, хочу сохранить для себя хотя бы мечту, а не идти напролом и не убивать ее своими заведомо провальными действиями?
   – Но откуда ты можешь знать, что твои действия заведомо провальные? Почему бы тебе не дать тому человеку шанс? – тут же ловко парировал Джесс. – Ведь ты, как будто, уже все заранее за вас обоих решила. И мне кажется, что это как-то не очень честно!
   Говоря это, он подбадривающе положил ладонь на ее обнаженную ступню. Мари вздрогнула от неожиданности и прохлады его руки, отчего тотчас же проснулась.
   В палате было довольно темно, но она заметила, что дверь, которая, похоже, еще секунду назад была распахнутой, медленно затворилась. И Мари поняла, что это и было причиной, по которой она так резко проснулась. Видимо, когда дверь открылась, сквозняк из коридора скользнул по высунувшейся из под одеяла ступне и разбудил ее, представившись во сне рукой Джесса.
   Но это стало не единственным открытием. Гораздо интересней, что в полутьме палаты, помимо нее, еще кто-то был. И этот кто-то тихо крался к ее кровати. Совершенно не понимая, что происходит, Мари затаилась, продолжая притворяться спящей. Она надеялась, что таинственный кто-то не заметил ее пробуждения. Хотя сам факт, что неизвестный подкрадывается, свидетельствовал об его уверенности в том, что она спит.
   Когда человек подошел к кровати, Мари сквозь сумрак палаты и собственные полуопущенные ресницы смогла разглядеть, что это та самая медсестра, которая напомнила девушку-вампира из сна. Она, помнится, обещала зайти попозже. Вот только с какой целью? Чтобы выяснить, Мари продолжала прикидываться спящей и осторожно наблюдать за ней.
   Приблизившись к капельнице, медсестра достала из кармана халата заранее наполненный чем-то шприц, и, воткнув в прозрачную трубку, начала вводить внутрь какую-то жидкость. Мари отреагировала моментально. Так как действия девушки показались ей крайне подозрительными, она вырвала иглу из вены, совершенно не горя желанием проверять, что ей только что пытались втихомолку вколоть. В конце концов, уж лучше пусть медсестра сочтет ее психованной, чем она будет так рисковать.
   Однако, интуиция не подвела. Поскольку, увидев, что Мари вырвала иглу, медсестра бросилась на нее и, сомкнув ладони на шее, начала яростно душить. Мари вцепилась пальцами в ее руки, в отчаянных попытках оторвать их от собственного горла. Но девушка ухватилась за нее точно дикая фурия, а Мари все еще была слаба. Поэтому почти сразу начала задыхаться, и ее попытки вырваться из сильной хватки стали еще более безуспешными.
   От окончательного удушения ее спасло лишь то, что в следующий момент на медсестру кто-то напал, буквально сбив ее с ног на пол, отчего чужие руки соскользнули с горла Мари, вернув свободный доступ к кислороду. Откуда-то с пола тотчас раздалось яростное шипение… Мари резко села на кровати, отчаянно хватая ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба. Перед глазами все разъезжалось и плыло.
   Яростная, но короткая схватка, тем временем, закончилась, и, заломив медсестре руку за спину, кто-то грубо уложил ее лицом вниз на небольшую кушетку у стены. Она продолжала злобно шипеть, но ее отчаянные попытки вырваться довольно быстро сошли на нет.
   – И что это ты здесь делала, Ли?! Хотела ее убить?! – холодно спросил чей-то до боли знакомый голос. – Совсем, что ли, ополоумела?
   – Джесс… – срывающимся голосом прошептала Мари, чувствуя что глаза резко стали влажными.– Это ты?
   Он быстро повернул голову и, продолжая удерживать нападавшую девицу прижатой к кушетке, приветливо улыбнулся. И даже в полутьме палаты Мари смогла узнать знакомые черты лица.
   – Ты в порядке? – заботливо спросил он и, заметив, что она пытается встать с кровати, поспешно добавил. – Нет, нет, не вставай! Отдышись сперва! Подожди хотя бы минуту.
   Мари послушно опустилась обратно на подушку, сопротивляясь сильному желанию ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит, и он ей не снится. Испуг от нападения медсестры быстро улетучился, уступив место нахлынувшей радости от неожиданной встречи. Слегка запоздало она сообразила включить светильник, расположенный рядом с кроватью, и жадно уставилась на лицо парня, разглядывая его уже при гораздо лучшем освещении.
   Джесс, тем временем, открыл свободной рукой дверцу медицинского шкафчика, стоящего рядом с кушеткой, и увидел там перевязочные материалы. Коварно улыбнувшись, он достал несколько эластичных бинтов и начал поспешно связывать ими медсестру.
   – Перестань! – тут же злобно зашипела она. – Я вовсе не пыталась ее убить! Я лишь немного ускоряла процесс!
   – Так или иначе, – холодно бросил Джесс. – но ты за это ответишь.
   – Да какого черта?! – продолжала громко возмущаться та. – Ты не имеешь на это права! Отпусти меня сейчас же! Джесс!!
   Но он не слушал ее, и очень скоро она уже отдаленно напоминала мумию, будучи замотанной выше колен и до середины груди в несколько слоев бинтов.
   – Ты об этом пожалеешь! – прорычала она, испепеляя его яростным взглядом.
   В ответ на угрозу, Джесс лишь молча извлек широкий пластырь из упаковки и, с издевательски-садистской ухмылкой, заклеил ей рот.
   – Сто процентов пожалею. – съязвил он, слегка похлопав фурию по плечу.
   После этого, уложив ее на кушетку с ногами, он нетерпеливо развернулся к Мари. Неожиданно для себя, она порывисто и по-детски беспомощно протянула навстречу руки. Джесс тут же обнял ее, ласково прижав лбом к своей ключице.
   – Как ты, малыш? – спросил он снова. – В порядке?
   Мари, занятая тем, чтобы стоически сдерживать накатывающие на глаза слезы, лишь с готовностью закивала, промычав в ответ что-то утвердительное. Она все еще не могла поверить, что это действительно он.
   – Я так рада, что ты здесь. – наконец справившись с эмоциями, прошептала она. – Так рада…
   Джесс слегка отстранился и с нежной заботой оглядел ее, отчего Мари вновь часто заморгала.
   – Я испугался за тебя. – признался он, продолжая разглядывать так, словно видел впервые.
   Сейчас, когда его лицо было так близко, Мари вновь отметила про себя, что один его глаз, все же, еле заметно косит внутрь. Наверное, именно из-за этого его взгляд и казался каким-то не совсем земным. А осознав в следующую секунду насколько близко к ней его лицо, Мари почувствовала, как щеки резко вспыхнули пожаром.
   – Кто она? – поспешно спросила она, пытаясь скрыть смущение, хотя догадывалась, что для парня оно весьма очевидно.
   – Это Ли. – повернувшись в сторону связанной медсестры, поведал Джесс. – Она один из агентов Тэуса. Даже если ты и не видела ее раньше, поверь, что она следит за тобой уже давно.
   – Я слышала однажды ее голос сквозь дверь. – ответила Мари, втайне радуясь, что слишком близкий и смущающий контакт разрушен. – И вела она себя тогда очень агрессивно. Но потом появился Джу и каким-то образом прогнал ее. Я не видела, как именно он это сделал, но похоже, что она, в тот раз, сильно расцарапала ему лицо.
   – Не беспокойся, Мари. Я позабочусь о том, чтобы она получила за все свои выходки по заслугам. – заверил ее Джесс.
   – А что касается Тэуса, – добавила Мари. – то он, как раз наоборот, вел себя весьма прилично при нашей первой встрече. И я бы даже сказала галантно.
   – Да, он умеет быть чертовски убедительным. – согласился Джесс. – Однако, поверь мне, он тоже много чего не договаривает. Он просто очень хорош в том, что касается манипулирования другими.
   – По крайней мере, он сказал мне, что я никому не должна верить, включая его. – возразила Мари. – Хотя, может именно этим он меня и убедил, в итоге. Тем не менее, он не наврал мне тогда, и я теперь здесь. Но я удивлена, как ты смог меня найти? Неужто правда из-за аммонита?
   – Да, из-за него. Ты, наверное, прикоснулась к нему и мысленно позвала меня. И это сработало. Слава Богу. Ведь, честно говоря, я до сих пор в шоке от неожиданной выходки Ли. Тебе тоже следовало бы подумать об этом. Может Тэус, и впрямь, не обманул тебя в чем-то, но эта девушка – его агент, а потому могла сейчас исполнять какой-то из его приказов.
   Мари вздрогнула, недобро покосившись в сторону связанной медсестры.
   – Странно только, что она до сих пор не позвала его на помощь… – недоуменно добавил Джесс, пробормотав это уже практически себе под нос.
   – Как только она достала заранее набранный шприц из кармана, я сразу заподозрила неладное. И поэтому мгновенно выдернула капельницу из вены. Но она вдруг бросилась меня душить… Может тебе нужен шприц для доказательства ее вины? – спросила она. – А то вон он, торчит в трубке капельницы.
   Джесс задумчиво поглядел на злосчастный шприц, но отрицательно покачал головой.
   – Нет, к сожалению он вряд ли сможет мне чем-то помочь. Я сейчас не могу объяснить почему. Но ты не должна волноваться об этом. Поверь, что Ли точно получит по заслугам. Даже не сомневайся!
   Мари удовлетворенно кивнула, задумчиво погладив пальцами аммонит на собственной шее.
   – Джесс, а можно спросить тебя кое о чем? – робко обронила она. – Помнишь, у меня тогда с собой был кортик? Я просто не знаю, где он сейчас, а он действительно дорог мне. И я подумала, что раз уж аммонит здесь, то может и кортик…
   – Прости, Мари, – со вздохом прервал ее Джесс. – но боюсь, что твой кортик остался на нулевой отметке. Ведь он тоже был черно-белым, как тот мир, не так ли? Аммонит я дал тебе… эм… так скажем, не совсем обычным способом. Из-за чего его присутствие рядом с тобой не зависит от пространственно-временных параметров твоего окружения. Поэтому он будет продолжать находиться рядом, где бы ты не была, пока ты сама его не снимешь, или пока кто-нибудь другой его с тебя не снимет.
   – Ясно. – сказала Мари, улыбнувшись, и сильнее сжала аммонит в ладони. – Мне просто очень жалко тот кортик. Один очень хороший человек подарил мне его на память. И я пообещала, что сберегу подарок. Но, как видишь, не смогла.
   – Не расстраивайся из-за этого так сильно. – утешительно приобнял ее Джесс. – Может его кортик и остался там, но твоя память о том человеке все еще с тобой.
   – Ты прав. Вещи иногда исчезают по разным причинам, но люди продолжают жить в наших сердцах до той поры, пока мы продолжаем их помнить. Встреча с тем человеком как раз заставила меня задуматься об этом. О том, насколько сильно умершим людям важна наша память о них.
   – Я тоже в это верю. – согласился Джесс, вдруг нежно и ласково поцеловав ее в висок. – И эта память важна не только им, но и нам. Как некий иллюзорный мост или путеводная нить между двумя мирами.
   Отстранившись, он улыбнулся и шутливо прикоснулся пальцем к кончику ее носа, чем смутил окончательно.
   – Прости, Мари, но я должен идти, чтобы передать Ли под присмотр, однако прошу, не переживай об этом. Ведь я скоро вернусь и продолжу приглядывать за тобой и твоей безопасностью. И даже если ты не всегда будешь видеть меня при этом, все равно верь, что я где-то поблизости. Потому что я обещаю, что действительно буду рядом.
   – Все-таки я думаю, что ты мой ангел-хранитель. – убежденно сказала Мари. – И может нам стоило бы уйти отсюда вместе? Я уверена, что рядом с тобой гораздо безопасней, чем в проклятой больнице. Знаешь, я, вообще-то, ненавижу больницы.
   – Поверь, Мари. – улыбнулся Джесс. – Теперь здесь действительно безопасно. К тому же, у тебя ведь еще остались те провалы в памяти, я прав?
   Мари растерянно кивнула. Она даже не пыталась задаться вопросом, откуда Джессу это известно. Наверное он, и вправду, ангел. Ведь это с легкостью объяснило бы многое.
   – Я вспомнила кое-что из этих пробелов, – напряженно прошептала она, пугаясь от мысли, что ее прошлое также может быть каким-то образом известно Джессу. – но пока не уверена в некоторых подробностях и обстоятельствах… Думаю, что мне просто нужно немного больше времени.
   – Вот именно. – поддержал Джесс. – А здесь, в больнице, как раз очень тихо и спокойно для этого. Поверь, Мари, это правда очень важно. Важно, чтобы ты вспомнила все, что тебя тревожит. Я говорил тебе об этом раньше и вновь повторю сейчас. Просто поверь моим словам. Пожалуйста.
   – Я верю тебе. К тому же я уверена, что должна вспомнить все уже хотя бы потому, что провалы в памяти меня действительно мучают.
   – Вот и сосредоточься сейчас на этом. А мы с тобой еще не раз увидимся. – пообещал он ей. – Помнишь, ты как-то написала мне об этом в своей записке?
   Мари кивнула, смущенно улыбнувшись. Он тоже улыбнулся, а затем подошел к кушетке и небрежно перекинул связанную Ли через плечо, вызвав у той волну возмущенного мычания.
   – Спасибо тебе, Джесс! Правда! – поспешно выпалила Мари и помахала на прощанье рукой.
   Он кивнул ей, а затем настолько быстро и бесшумно выскользнул в коридор, будто его здесь никогда и не было. Тихо вздохнув, Мари устало опустила голову на подушку.
   «Значит Джесс все-таки реален. – подумала она и с невесомой улыбкой прикоснулась пальцами к виску, мечтательно задумавшись. – Что?! И вовсе я не думаю о его поцелуе!!» – нагло соврала она самой себе, смущенно краснея в ответ на собственные призрачные мысли.
   Если говорить откровенно, она никогда раньше не испытывала ничего подобного по отношению к другому человеку. Однако Мари уже смирилась с мыслью, что Джесс далеко не обычный человек в ее жизни. А если подумать о ситуации широко, то она даже не уверена в том, что он вообще человек.
   «Больше похоже, что он – ангел. Мой милый ангел-хранитель по имени Джесс» – подумала она с какой-то абсолютно блаженной и невероятно счастливой улыбкой, а затем, сжав аммонит в ладони, о чем-то глубоко и серьезно задумалась.

   ***
   Выбравшись из черного спортивного автомобиля в полутемное помещение подземной парковки, Джу устало прислонился к машине спиной и неспешно раскурил сигарету.
   «Интересно, что Джессу от меня так срочно понадобилось? – размышлял он, с некоторой досадой вспоминая о грубо оставленной без его внимания бутылке превосходного красного вина. – Не успел я дождаться законных выходных, как вдруг, на тебе… Все резко брось и срочно тащи свой зад сюда!»
   Хотя, строго говоря, эти два дня вовсе не были выходными в привычном смысле слова. В этот период Джу просто должен был подготовить один из промежуточных отчетов для Церкви. Но он не особо переживал на этот счет, поскольку написание очередной удобоваримой сказочки для священника-надзирателя обычно не отнимало у него слишком много времени, большую часть которого можно было потратить на что-то более приятное. Гейб часто посмеивался, занимаясь предварительным прочтением его писанины.
   – Рецепт добротного отчета от Джесса – сорок процентов правды на шестьдесят процентов какой-нибудь приятной для глаз священника сказки. – говорил он. – Но вот сколько правды в твоем рапорте, мне даже и представить-то сложно. А ведь все равно, в итоге, все это выглядит настолько ловко и складно…
   – Сорок процентов правды – непростительная роскошь, которую эти святоши совершенно не заслуживают. – умничал в ответ Джу. – Я больше предпочитаю состряпать им сказку с минимальным содержанием правды, а затем с удовольствием пронаблюдать, как они ее послушно сожрут. Так как это, во-первых, в сотни раз веселей, а, во-вторых, гораздо питательней для моего ненасытного Эго.
   При этом, его никогда не волновала перспектива того, что Инквизиция может незапланированно проверить любой из его отчетов. Джу знал множество способов обвести всех, в итоге, вокруг пальца. Возможно, из-за этого у него и наблюдались некоторые признаки мании величия, ведь, при таком раскладе, никто и ни за что не смог бы доказать ему, что он вовсе не умнее и не хитрее всех церковников вместе взятых. И это его убеждение выглядело, в свете обстоятельств, весьма справедливым. Но Джу не был наивным дурачком, прекрасно осознавая, что Гейб не зря волнуется, без конца предупреждая его о том, что, в какой-то момент, удача может отвернуться от него. К тому же, Джу понимал, что Гейба напрягают его качества искусного манипулятора, поскольку они больше подходят политике Тэуса. Но Гейб, наверняка, осознавал и то, что, благодаря им, их команда может использовать против своего основного конкурента его же собственное оружие. Он хорошо понимал это и не раз повторял, что восхищается умениями Джу, что всегда было приятно слышать. При этом Джу догадывался, что Джесс тоже высоко ценит его качества, хоть никогда об этом и не говорит. Но им двоим это было не нужно. Ведь они с Джессом напарники уже так давно, что зачастую могут обходиться без слов.
   Вот и сейчас, несмотря на раздраженные мысли, Джу искренне волновался за друга. Ведь обычно Джесс с легкостью справляется со всем сам. Потому, в качестве возможной причины его неожиданной просьбы о помощи, могло быть лишь два варианта. Либо случилось что-то действительно экстраординарное, либо Джесс задумал что-то весьма непростое, в чем ему могла понадобиться помощь друга.
   Услышав за спиной знакомую поступь напарника, которая сегодня звучала немного тяжелее, чем обычно, Джу поспешно развернулся навстречу.
   «Уже соскучился по мне, Джесси?!» – хотел было шутливо бросить он, но, неожиданно для себя, так и замер с открытым от удивления ртом, не произнеся ни слова.
   Просто то, что Джу увидел, выглядело воистину неординарно. В полутьме парковки к нему неторопливо приближался Джесс, через плечо которого была перекинута связанная Ли, одна из двух агентов Тэуса. Заметив, что друг от неожиданности оторопел, Джесс широко улыбнулся одной из своих ангельских, невинных улыбок. Такую улыбку на его лице можно было увидеть очень редко. Обычно она появлялась лишь тогда, когда Джесс устраивал что-то из ряда вон выходящее, или когда был, по какой-то причине, невероятно счастлив.
   – Это ты тут собрался таким вот элегантным способом избавить нас от конкурентов? – довольно быстро пришел в себя Джу и заливисто засмеялся.
   – Да. – с готовностью кивнул Джесс. – Поэтому и решил позвать тебя, чтобы проделать тоже самое с Тэусом. А то он еще, не ровен час, сюда явится…
   – Совсем сбрендил? – продолжая смеяться, уточнил у приятеля Джу. – Да он нам обоим задницы надерет, учитывая его скорость. Я почти на сто процентов уверен, что этот гад даже быстрее, чем Гейб.
   – Значит, ты уже струсил, еще до того, как начал? – подколол его Джесс, открывая дверцу машины и небрежно сгружая в салон превосходно упакованную Ли. Учитывая, что рот ее был плотно заклеен пластырем, она могла лишь просверлить его в ответ выразительным испепеляющим взглядом.
   – Ты же знаешь меня, братишка. Я вовсе не трусливый, а лишь благоразумный. – безразлично пожал плечами Джу, нагнувшись к девушке и заботливо убирая с ее глаз рассыпавшиеся пряди длинной челки.
   Джесс, в ответ на это, искренне рассмеялся.
   – Брось ты это, Джу! – воскликнул он, шутливо похлопав его по плечу. – Ты и благоразумие в одной строчке ни за что не выживут! Да я скорее на полном серьезе поверю, что земля на самом деле квадратная!
   – А что… разве не квадратная? А как же ангелы на четырех углах и все такое? – с глубочайшим изумлением спросил Джу, чем вызвал у друга очередной взрыв смеха. – Джесс, а если начать говорить серьезно… Может все-таки объяснишь, какого лешего ты вдруг связал Ли?
   – Она только что нарушила устав. – перестав смеяться, кивнул на пленницу Джесс. – Представь себе, пыталась задушить Мари, прикинувшись медсестрой.
   – Задушить?! – откровенно изумился Джу и, повернувшись к той, укоризненно покачал головой. – Фу, Ли…, ну и злючка же ты, оказывается!
   – Она беззастенчиво поведала мне, что просто ускоряла процесс. – со вздохом продолжил Джесс. – Как же сильно у Тэуса, по-видимому, горит… Совсем они уже, однако, обнаглели! Но странно то, что она до сих пор не позвала его на помощь. Поэтому, я думаю, что либо он не в курсе этой самодеятельности, либо ей просто стыдно, что она так сильно прокололась.
   – И что ты теперь намерен с ней делать? – спросил Джу, разглядывая связанную девушку так, будто его приятель приволок сюда откуда-то бездомного котенка.
   – Хочу попросить тебя, чтобы ты передал ее на руки Гейбу. – ответил Джесс, предварительно закрыв дверцу машины и отведя его в сторону, чтобы Ли не могла слышать, о чем они говорят. – Пусть он сам с ней дальше разбирается. И пусть, наконец, напомнит и ей, и Тэусу про устав. Не все ж только нам. К тому же, я абсолютно уверен, что Инквизиция тоже ни Ли, ни Тэуса за такое чудесное творчество по голове не погладит. И может, наконец, им будет хоть немного не повадно…
   – Ой, да я тебя умоляю, Джесс!! – скептически закатил глаза Джу. – Ты, что, всерьез веришь в эту ерунду? Да им опять все с рук сойдет, как всегда! Вспомни, к примеру, хотя бы тот вопиющий случай с Джастином… Им все всегда, в итоге, тупо прощают и спускают на тормозах. А вот ты возьми и нарушь хоть что-то, и тебя сразу спишут. Просто Тэус не какая-то там несчастная полукровка, как все мы или даже наш Гейб. Поэтому он та еще цаца, и амбиций у него от этого выше крыши… И мне, вот, совсем не мудрено, что этот гаденыш уже давно почти всех инквизиторов за жабры держит. А ты пойди, проверь, кто еще там с ним в завязке…
   – Ты прав, конечно. Я это знаю. – миролюбиво согласился Джесс. – Но тем не менее… Я просто надеюсь, что пока они будут, хотя бы для показухи, со всем этим разбираться, мы выиграем немного времени.
   – А вот в этом уже есть резон, согласен. – с готовностью поддакнул Джу. – Только я никак не пойму, чего ты не отдал ее Гейбу сам?
   – Эм… Просто Тэус где-то поблизости. Я чувствую это. И уверен, что он опять что-то замыслил. Вспомни, как ловко он обскакал нас недавно на нулевой отметке. Гейб из-за этого сегодня с утра весь психованный, но не хочет, чтобы я слишком активно вмешивался. Ну, ты же знаешь… Устав, устав и все такое… К тому же мне, и впрямь, непонятно, почему Ли не позвала Тэуса. А если, все-таки, позвала, то тогда где он? Почему до сих пор не явился?
   – Думаешь, у них какой-то замороченный план, и она специально тебе подставилась? А вот это, честно говоря, интригует…
   – Я не знаю. – пожал плечами Джесс. – Но не хочу пока спускать с Мари глаз. В любом случае все это как-то странно. Кстати, Джу, а что приключилось с твоей фотокарточкой? – как-будто между прочим добавил он, красноречиво кивнув на расцарапанную скулу друга.
   – Так вот, – раздраженно фыркнул он. – медаль мне тут недавно вручила та самая стерва, – с этими словами Джу махнул рукой в сторону сидящей в машине Ли. – И я не знаю, что она там планировала относительно нашей мыши, но она уже тогда вела себя как-то непонятно и агрессивно.
   – Вот как? – удивился Джесс, – Значит наша милашка Ли разошлась в этот раз не на шутку?
   Джу лишь коротко хохотнул в ответ.
   – Кстати, хочу добавить, что ты пока не совсем точно меня понял. – продолжил, тем временем, Джесс. И, видя откровенное недоумение на лице Джу, пояснил, – Просто подумай сам. Если мы отдадим Ли Гейбу сейчас, то нам с тобой тоже в ближайшие дни придется присутствовать на ее предварительном инквизиционном процессе. И особенно мне, как очевидцу ее незаконных проделок. Ты же понимаешь…
   Джу нехотя кивнул, с раздраженным подозрением на него сощурившись.
   – В общем… Мне это сейчас как-то ни к чему. Поэтому я хотел попросить тебя, чтобы ты подержал ее пока где-нибудь взаперти. – улыбнувшись поистине ангельской улыбкой, поведал Джесс. – Хотя бы сутки или двое…
   – А ты еще невинней личико сделай. – ехидно посоветовал Джу. – Тем не менее, я понял, в чем состоит твой замысел. Гейб уверен, что я сейчас пишу отчет, и потому меня здесь попросту нет. А Тэус, тем временем, думает, что Ли усердно трудится над его заданием, иначе он бы уже сюда явился. Ну, или что он там себе еще думает… И пока эти двое продолжают существовать в своих радужных фантазиях, ты хитро выкраиваешь нашей мышке-малышке время, а сам, при этом, хочешь находиться неподалеку, когда она, наконец, начнет тут что-то конструктивное создавать…
   – Вот именно! Я почти на сто процентов уверен, что следующий поворот сценария уже не за горами. – воодушевленно воскликнул Джесс. – Ведь в этот раз все развивается так быстро! Да и моя интуиция нас с тобой еще ни разу не подводила.
   – Ну да, конечно! – пародируя его воодушевленность, похлопал Джу приятеля по плечу. – Именно поэтому ты все так ловко придумал! А зайка Джу, тем временем, почему-то должен нежданно-негаданно провести все свои выходные в компании этой адской стервы! Да еще и сидеть где-нибудь с ней и думать, не придет ли к нам Тэус на огонек…
   – Да брось ты! – отмахнулся Джесс. – Уж я-то знаю, что ты, на самом деле, наверняка загорелся от возможности хоть как-то обскакать этого выскочку! Да и что он тебе сделает, если придет? Ну, отпустишь ее с ним, в крайнем случае. Все равно ей теперь не отвертеться. Ведь информацию из моей головы никто не сотрет. – он шутливо потрепал его по волосам. – Ты забыл что ли, что я не Гейб? Меня ты своими деланными жалобами не обманешь!
   – Ну во-от… – с наигранным расстройством протянул Джу. – Разрушил, блин, всю мою укладку.
   – Да она у тебя хоть раз в жизни-то была? – искренне рассмеялся Джесс. – Спасибо тебе, братишка! Я знал, что всегда смогу на тебя положиться. – он подмигнул ему и поспешно направился обратно к лифту. – Давай, пока! Увидимся позже! И будь осторожен…
   – И тебе пока-пока, очаровательная ты гадина. – с легким раздражением пробурчал ему вослед Джу, неторопливо зашагав к дверце автомобиля. – И все-то он, блин, продумал… Черт косоглазый…
   Сев за руль, он с любопытством повернулся и игриво посмотрел на связанную девушку на заднем сиденье. Заметив это, Ли злобно вперилась в него, нахмурено сдвинув свои изящные темные брови. Джу отметил про себя, что плотно замотанная в эти бинты, да еще и с пластырем на губах, она выглядит весьма забавно.
   – И что ты мне скажешь, красотка Ли? – ехидно захихикал он. – Я смотрю, наши с тобой свиданки в последнее время начинают превращаться в устойчивую привычку, нет? Ну признайся уже, что ты на меня запала. Так и быть, никому не скажу…
   В ответ на его издевку, Ли что-то раздраженно промычала. И это что-то было весьма похоже на ругательства. Невозмутимо подмигнув ей, Джу отвернулся, завел мотор и врубил музыку. Так как его планы отдохнуть рухнули, нужно найти в ситуации хоть что-то приятное. А если рассуждать обо всем широко, то следует признать, что бессовестный Джесс прав хотя бы в одном. Уж что-то, а насолить самодовольному кретину Тэусу Джу всегда готов и несказанно рад при этом. И даже потратить на это дело долгожданные выходные ему, на самом деле, совершенно не жалко.

   ***
   В палату вошла медсестра, и Мари с подозрением на нее уставилась. Это была та самая улыбчивая девушка, которая в прошлый раз шутила и была мила с ней и Энни. Однако у Мари уже начала развиваться паранойя с признаками мании преследования, в рамках которой любые медсестры казались жутко подозрительными.
   – У вас все в порядке, мисс Ровер? – заметив ее настороженный взгляд, спросила девушка, на бэйджике которой Мари только сейчас прочитала имя Маргарет Хоуп. В предыдущую их встречу у нее слишком сильно болела голова, из-за чего ей было не до чтения.
   Мари поспешно кивнула, но медсестра, заметив, что капельница выдернута из вены пациентки, нахмурилась.
   – А что произошло с вашей капельницей? – поинтересовалась она. – Вы нечаянно ее выдернули или специально?
   Мари на секунду задумалась. Что лучше: соврать, что нечаянно выдернула иглу во сне, или сказать, что капельницы ей попросту надоели? Решив, что разумней будет соврать, она виновато пробормотала:
   – Я это, наверное… во сне… Извините.
   Медсестра осмотрела вену и хотела было вколоть иглу обратно, но Мари поспешно отдернулась.
   – Нет. – сказала она твердо. – Там в трубке торчит какой-то подозрительный шприц. – она кивнула на капельницу, но, к своему изумлению, ничего подобного не обнаружила. – Как так?! Это вы его уже, что ли, выдернули?!
   Медсестра отрицательно покачала головой.
   – Я ничего не делала с вашей капельницей, уверяю вас. – миролюбиво ответила она. – Наверное, вам просто что-то приснилось. Так иногда бывает из-за лекарств.
   Но, несмотря на успокаивающий тембр ее голоса, Мари почувствовала, как на нее накатывает острый приступ паники.
   «А может поэтому Джесс не захотел брать его с собой?! – лихорадочно размышляла она. – Может он знал заранее, что чертов шприц просто исчезнет? Но тогда почему он ничего не сказал об этом мне?»
   Это обстоятельство разозлило ее и даже немного испугало. Мари вновь вспомнила про главный минус, такого идеального на первый взгляд, Джесса. Этот парень вечно что-то не договаривает!
   «Вот только почему? – обиженно вопрошала она про себя. – Действительно ли потому, что не имеет на это права, как он сказал однажды? Или же потому, что он, как и все остальные, просто врет, пытаясь манипулировать моими действиями?»
   Таким образом она опять вернулась к исходной точке. И еще совсем недавно казавшаяся такой твердой убежденность в том, кому следует верить, а кому нет, вновь начала раскачиваться, как неуравновесившиеся чаши весов.
   «Какого черта здесь опять происходит?» – расстроенно размышляла Мари, пассивно наблюдая за тем, как медсестра, уважительно отнесшаяся к параноидальной вспышке пациентки, терпеливо меняет капельницу на абсолютно новую.
   «А почему я должна быть уверена, что эта новая капельница для меня безопасна?! – едва не плача думала Мари. – А вдруг они все в каком-то сговоре? И медики, и люди из сна, и может даже Джоуи?»
   Здравая часть рассудка убеждала в том, что это было бы уже слишком. Но даже соглашаясь с ней, Мари не могла унять дрожь в руках. Ведь неоспоримым фактом оставалось то, что она не может доверять никому. Ни единому человеку, кроме собственной сестры!
   – А можно, на этот раз, как-нибудь обойтись без капельницы? – громко спросила она у медсестры, всем своим видом демонстрируя, что не желает позволять вновь вкалывать что-то в свою вену.
   – Но это лекарство вам действительно необходимо. – возразила медсестра. – Иначе вы просто не поправитесь! Я прекрасно понимаю, что какой-то из ваших кошмаров вас сильно напугал, но вы должны успокоиться, потому что никто в больнице не желает вам зла. Наоборот, здесь все хотят помочь вам как можно быстрее выздороветь.
   – Послушайте меня, Маргарет, – твердым голосом ответила Мари. – я тоже хорошо вас понимаю, и все такое… Но ведь это, в конце концов, мое здоровье, а не ваше. И я имею полное право решать, хочу я, чтобы мне что-то вкалывали или нет. И если это так необходимо, то я могу подписать любые бумаги, которые для этого предусмотрены, но ни за что не позволю вам вкалывать мне эту чертову капельницу!
   – Но я могла бы проинформировать вас о том, что в ней. – горячо заверила ее девушка. – Для того, чтобы вы точно знали, что именно вам вкалывают и перестали волноваться об этом.
   – Ну да, а я должна просто поверить вам на слово. – фыркнула Мари, начиная нешуточно злиться. – И не надо мне, пожалуйста, показывать никакие этикетки!! – резко возразила она в ответ на отчаянную попытку медсестры продемонстрировать ей упаковку лекарства. – Во-первых, я в этом совершенно не разбираюсь! А во-вторых, где гарантии, что это настоящие, а не фальшивые этикетки?!
   Медсестра расстроенно заломила руки, очевидно подумав, что у Мари, вследствие травмы и комы, начала стремительно расстраиваться психика.
   – Давайте, я позову вам врача. Но только, поймите, сейчас ночь, и здесь только дежурный врач, а вовсе не ваш лечащий доктор. Вас это устроит, мисс Ровер?… Или мы, все-таки, поставим капельницу, а утром доктор вам все подробно объяснит? – добавила она с надеждой в голосе.
   «Будто я могу доверять любому из этих докторов хоть на йоту больше, чем тебе! – возмущенно подумала Мари, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь план действий. – А, с другой стороны, может и пусть она идет за дежурным? Ведь тогда ей придется на некоторое время выйти отсюда. По крайней мере, я на это надеюсь…»
   – Да, позовите, пожалуйста, дежурного врача. Меня это вполне устроит. – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойней, сказала она.
   Медсестра вздохнула и, с укором поглядев на нее, поспешно вышла из палаты. И как только она скрылась за дверью, Мари, все это время пытавшаяся выглядеть невозмутимой, мгновенно соскользнула с кровати, отчаянно пытаясь удержать равновесие на слабых ватных ногах. Через пару секунд ей удалось немного выровняться и относительно удачно справиться с головокружением. Сунув босые ступни в пушистые мягкие тапочки, которые Энни принесла вместе с комбинезоном, Мари, стараясь двигаться максимально быстро, доковыляла до двери и аккуратно выглянула в коридор.
   Ночное отделение казалось тихим и безлюдным, и коридор был абсолютно пуст. Она быстро вышмыгнула в него, пытаясь в панике сообразить, как можно незаметно покинуть больницу. Ведь если просто пойти по лестнице или спуститься на лифте, то неизбежно попадешь на глаза медперсонала, который круглосуточно дежурит на ресепшене в вестибюле.
   «И что делать дальше?! Давай, Мари, думай быстрей! – нервно размышляла она, грызя ноготь на большом пальце руки. – Это же не тюрьма и даже не психушка, а значит должен быть какой-то способ уйти отсюда незаметно!»
   Вовремя увидев, что одна из дверей в конце коридора начала медленно открываться, она быстро свернула в ближайшую незапертую комнату.
   Там было темно, и это не могло ни радовать. Так как это не палата, то темнота могла говорить лишь о том, что здесь попросту никого нет. При беглом осмотре комнаты так и оказалось. И Мари сразу же поняла, что это процедурный кабинет. Так как в бледном свете уличного фонаря, проникающего через окно, смогла разглядеть кушетки, ширмы, биксы, перекатные столики и прочую, намекающую на это, больничную утварь.
   Рано или поздно медсестра вернется в палату с доктором, и они поймут, что она сбежала. Тогда они сообщат на ресепшен и начнут искать ее по всему отделению, первым делом проверив туалет, а затем и все остальное. Поэтому времени оставалось в обрез…
   Чувствуя себя зажатой в угол, Мари подошла к окну и выглянула на улицу. При свете фонаря она сделала для себя два ценных наблюдения. Во-первых, это всего лишь второй этаж, причем окно комнаты выходит во внутренний двор больницы, большую часть которого занимает парк. Во-вторых, никаких решеток, электронных защелок или сигнализационных датчиков на окне, на счастье, нет. Большинство людей на ее месте, конечно, сочли бы эти наблюдения недостаточно убедительными для того, чтобы рассматривать окно как потенциальный выход наружу. Но Мари всегда была отчаянным человеком, а в моменты опасности и вовсе начинала действовать быстро и без особых раздумий.
   Поэтому, первым делом, она тихо открыла окно. А затем, вспомнив как Джесс еще совсем недавно связывал покушавшуюся на нее Ли бинтами, быстро подошла к шкафчику, стоящему рядом с кушеткой, и распахнула дверцы. Помимо всего прочего, здесь также оказались эластичные бинты. Вытащив несколько упаковок, где значилась пяти-метровая длина, Мари поспешно их вскрыла и, туго привязав концы четырех бинтов к калориферу под окном, сбросила смотанные рулончики вниз на улицу. В полете они размотались, и длины бинтов вполне хватило, чтобы противоположные концы достали до поверхности земли.
   – Превосходно!! – с восторгом прошептала она.
   Обернув бинты в одну обмотку вокруг правой кисти и взявшись за них так, чтобы они свободно скользили сквозь левую, Мари осторожно свесила ноги вниз.
   Бинты слегка пружинили под ее весом, но были очень крепкими, да и высота второго этажа, на самом деле, не такая уж большая, поэтому ступни в пушистых тапочках довольно быстро коснулись асфальта. Такой легкий спуск показался Мари сущей ерундой после огромной высоты крана.
   «Эх, видел бы меня сейчас Джесс!» – не смогла сдержать она озорной мысли.
   Ведь несмотря на то, что доверие к нему оставалось вопросом спорным, было бы глупо отрицать, что симпатия стала крепче, чем раньше. Возможно, конечно, что это один из признаков подспудно назревающей проблемы, поскольку парень вполне мог оказаться отрицательным персонажем. Но сейчас ей некогда было об этом думать. Возможно, она подумает об этом потом. Например тогда, когда обстановка в ее жизни станет немного менее напряженной.
   Как она и ожидала, выйти ночью из больничного двора на улицы города незамеченной оказалось совсем не сложно. Но все еще следовало поторапливаться, поскольку ее исчезновение из палаты, в силу сложившихся обстоятельств, не сможет долго оставаться нераскрытым. Однако хуже всего то, что медики очень скоро обнаружат и способ, которым она покинула больницу. Из-за чего потом ей сложно будет убедить кого-либо в том, что у нее вовсе не поехала крыша.
   Все еще снедаемая приступом мании преследования, Мари искренне считала, что будет не очень разумно отправляться сейчас к себе домой, однако просто не представляла, куда еще можно податься без денег, в комбинезоне и тапочках. По крайней мере, она знает где лежит запасной ключ, и сможет хотя бы переодеться и относительно спокойно подумать над планом дальнейших действий.
   Голова все еще ощутимо кружилась, а ноги плохо слушались, но на свежем воздухе она вдруг почувствовала большой прилив сил. Возможно потому, что ощущала себя словно птица, выпорхнувшая из душной клетки на волю. Поэтому, хоть и покачиваясь, но все же довольно бодро зашагала по ночным улицам города по направлению к дому.

   ***
   В небольшом полутемном помещении царила относительная тишина, нарушаемая лишь звуком большого, медленно вращающегося вентилятора. И было во всем этом что-то чертовски гипнотическое.
   «Как же мне нравится такая атмосфера» – размышлял Джу, задумчиво раскуривая сигарету.
   Все еще связанная Ли, которую он бережно усадил на обшарпанный кожаный диван, стоящий посреди комнаты напротив массивного деревянного стола, что-то возмущенно промычала сквозь пластырь. Хочет попробовать договориться? Как это наивно…
   Подойдя к девушке вплотную, Джу приподнял ее точеное кошачье лицо за подбородок и, не без доли садизма, резким рывком сорвал пластырь с губ.
   – А-а-ай! – возмущенно протянула Ли, глядя на него снизу вверх своими хищными серо-зелеными глазами. – Наслаждаешься, красавчик?
   – Мне просто нравится такая атмосфера. – сделав вид, что не понял подколки, отвлеченно поведал Джу, тем не менее, с какой-то напряженной сосредоточенностью запуская пальцы в ее непослушные темно-каштановые волосы.
   Яркие губы Ли тут же растянулись в вызывающей, самодовольной ухмылке.
   – В смысле, атмосфера со связанной беспомощной женщиной в твоей власти? – спросила она с иронией и, вдруг, неожиданно дернувшись, едва не поймала зубами его неосознанно отпрянувшую руку.
   – О, да! Ты ж знаешь, что я, прям, просто тащусь от этого. – в своей извечной манере съязвил Джу, сам не замечая, что отступил от нее на шаг.
   – А я всегда знала, что ты такой, Джу. – слегка прикусив уголок своей аппетитной нижней губы, вкрадчиво проворковала Ли. И ее мягкий, мелодичный голос прозвучал при этом весьма призывно. – Особенно после нашей с тобой последней жаркой встречи. Скажи, ты всегда так грубо набрасываешься на симпатичных тебе девушек, мой пылкий дьяволенок? А мордашка-то твоя, я смотрю, уже слегка зажила…
   – А я вот совсем тебя не понимаю, Ли. – подчеркнуто игнорируя ее последние фразы, промолвил Джу. Смачно затянувшись сигаретным дымом, он поспешно зашагал по комнате, обходя диван сбоку. – Неужели ты, и впрямь, уверена, что все всегда сойдет тебе с рук? Или же вы с Тэусом просто настолько сильно не верите в ваш гипотетический успех?
   – На войне все средства хороши, ты же знаешь. – заметила Ли, неотрывно наблюдая за его перемещениями по комнате, словно кошка следящая из засады за мышью. – А вот почему бы тебе не развязать меня, Джу? Или же ты просто настолько сильно боишься, что я тебя съем?
   Джу на секунду замер, смерив ее долгим, оценивающим прищуром. Ярко-зеленые глаза девушки смотрели с явным вызовом. А в следующее мгновение он запоздало понял, что забыл выдохнуть дым от сигареты, и болезненно закашлялся.
   – Ты, что, издеваешься надо мной? – однако невозмутимо уточнил он, несмотря на удушающий кашель.
   – А ты развяжи и проверь. – продолжив смотреть на него не моргая, провокационно предложила Ли.
   – Нет, ты правда думаешь, что я настолько конченный болван, что просто возьму и отпущу тебя, несмотря на то, что ты так грубо нарушила устав? – не спеша вернувшись в центр комнаты, Джу сел напротив нее на крышку стола. – На войне все средства хороши, сама только что сказала. Вот и скажи теперь, почему бы нам не воспользоваться ситуацией и не снизить шансы конкурентов? – иронизируя, он слегка переиграно приподнял вверх одну бровь.
   – Я, конечно, очень хочу, чтобы ты меня отпустил. – откинувшись на спинку дивана, ответила Ли. – Но ты же прекрасно понимаешь, что я говорила не об этом… – она вновь подалась вперед, стараясь по максимуму сократить дистанцию между ними. – Так что не играй в дурачка, Джу! Я всегда знала, что ты – смышленый мальчик, поэтому тебе это совсем не идет.
   Джу промолчал, задумчиво разглядывая ее красивое, по-кошачьи хищное лицо. Глаза его слегка затуманились, а сигарета продолжала покинуто дымиться между пальцев.
   – Мне это не интересно. – холодно и безэмоционально бросил он.
   – Ложь! – безапелляционно отрезала Ли. – Ты просто боишься, что я, вдруг, обнаружу обратное. – она вновь широко ему улыбнулась, обнажив ряд ровных, красивых зубов. – Признайся, что ты грешник, Джу. И что все твое нутро давным-давно пропитал изнутри этот дьявольский яд. – она беззвучно и даже как-то издевательски рассмеялась, картинно запрокинув лицо вверх.
   Джу медленно встал со стола и, недобро прищурившись, затянулся от уже почти погасшей к тому времени сигареты. Приблизившись к Ли вплотную, он что-то агрессивно и нечленораздельно процедил сквозь зубы. Совершенно ничего из этого не разобрав, она вопросительно приподняла вверх одну бровь.
   – Да я просто заклею твой грязный рот снова. – злобно пообещал он, грубо поймав ее пальцами за подбородок. – Это ты ведешь себя сейчас как…
   – Как кто?! А? – с издевкой переспросила она, облизывая губы кончиком языка. – Как безбожная язычница или грязная еретичка? Брось, Джу! Кому нам с тобой врать? Ведь мы здесь совсем одни. И так сильно похожи с тобой. И я тебе даже больше скажу… Я скажу, что вся эта религиозная чепуха – одна большая чертова чушь! – она резко отдернулась от его руки, вырвав из нее подбородок. – А мы с тобой просто живые, в отличие от нашего дряхлого, полудохлого мира! Посмотри хотя бы на тех же заблудших или сельваджей, у которых нет нашей тупой, извращенной веры. Они все просто живут, Джу. Живут и, черт возьми, наслаждаются этим. А почему нам с тобой нельзя просто жить, скажи мне?! – она неожиданно поймала губами его указательный палец и мягко увлекла себе в рот.
   С губ Джу, против воли, сорвался легкий, приглушенный стон. Девушка неспешно оторвалась от пальца, ласкаясь лицом о неподвижно замершую руку. Кончики волос нежно защекотали его, ставшую вдруг сверхчувствительной, кожу.
   – Вот видишь, мой сладкий. – страстно прошептала Ли. – Просто ты живой… Живой и такой горячий. И ты чувствуешь это прямо сейчас. Мой зов… Как я в ответ чувствую твой…
   Точно очнувшись от наваждения, Джу поспешно убрал руку от ее лица, пытаясь поймать обратно заметно сбившееся дыхание.
   – Мы говорили совсем не об этом. – сам прекрасно понимая, что звучит довольно беспомощно, возразил он, вновь почему-то начиная злиться. – Мы говорили о твоей неудачной попытке ввести Мари в переходное состояние…
   – Я кое в чем тебе признаюсь. – виновато покусывая нижнюю губу, ответила Ли. – На самом деле я хотела ее убить. Поэтому Тэус, вопреки вашим ожиданиям, ничего об этом не знает…
   Джу вздрогнул от ее слов, словно от пощечины, и, слегка попятившись, едва не убился о подло оказавшийся вдруг сзади него стол.
   – Что?! Убить? Но почему? – изумленно воскликнул он, неуклюже усаживаясь обратно на гладкую столешницу. – Я, я не понимаю… А в чем, собственно, смысл, Ли? Это же просто бред какой-то…
   – Я объясню тебе в чем, но начну издалека. Я была когда-то такой же, как ты. Боялась себя, своих мыслей и желаний. Боялась, что кто-то сможет о них догадаться. Или просто прочтет их у меня в голове. Кто-нибудь из этих аморфных, дохлых амеб. И что тогда будет со мной? С моим будущем и с душой? Я дошла до того, что дрожала от каждой неосторожной мысли, от каждого откровенного сна. Но потом… Потом я попала к Тэусу. – ее глаза сверкнули страстным, экзальтированным огнем. – И он открыл мне, что все это – лишь глупая чушь! Все то вранье, которым кормит нас с детства Великая Церковь. Всего лишь древний заговор горстки ничтожеств, пытающихся скрыть правду. И тогда он показал мне то, чего я втайне давно желала. Желала, даже сама толком не понимая, насколько сильно этого хочу…
   – Скажи мне, вот почему ты куришь, Джу? – неожиданно меняя тему разговора, спросила она. – И почему тебя иногда раздражает, когда кто-то определенный вдруг прикасается к тебе? Почему постоянно бесишься на окружающих, и особенно на тех, кто по какой-то причине тебя так сильно привлекает?
   Джу молча достал из пачки очередную сигарету и также молча закурил, ничего на это не отвечая. Но взгляд его, при этом, заметно потемнел.
   – Тэус хочет ее. – продолжила она. – И я говорю именно о физической близости, то есть о сексе, а вовсе не об очередном, сбитом во имя вынужденных цивилизационных нужд нашего славного Сената, самолетике. И он также хочет, чтобы эта девчонка родила ему впоследствии ребенка. Причем родила именно от него и именно ему, а вовсе не нашему уродскому обществу, Джу…
   – Но это же… уже просто бред бредейший! – вдруг резко взорвался он. – Даже если Тэус, по какой-то там причине, и не асексуал, то он, все равно, все еще так же бесплоден, как любой другой из нас!
   – А вот он верит, что сможет это сделать. – спокойно возразила Ли. – И даже более того! Он верит в то, что тем самым сможет развенчать очередную ложь Сената и Церкви. Ведь он глубочайшим образом убежден, что и в том, и в другом ему поможет Новая Вера… А смог бы вот ты, к примеру, переубедить его, учитывая что он не какая-то полукровка, а чистокровный патриций?
   – И ты… – Джу резко встал со стола и угрожающе подошел к ней вплотную. – Собиралась убить ту девушку… из… ревности?!
   Ли с вызовом посмотрела на него снизу вверх, явно не опасаясь, что он мог бы ее сейчас ударить или сделать что-то подобное.
   – Ну и что? – холодно отозвалась она. – А что если у него, и впрямь, получится?
   Джу, в ответ на это, лишь недоверчиво покачал головой, чувствуя что вся его, так неожиданно вспыхнувшая, злость вдруг куда-то бесследно улетучивается.
   – Ты думаешь, что я жалкая? – с горечью в голосе спросила Ли.
   – Нет. – тихо ответил он, садясь рядом с ней на диван. Вытащив из-за голенища сапога тяжелый острый нож, он начал методично разрезать связывающие ее тело бинты.
   – Я верю, что ты тоже знаешь, как больно может терзать нас ревность. – грустно улыбнулась Ли. – Когда человек, который нам слишком дорог и важен, внезапно перестает смотреть на нас, думать о нас или просто говорить с нами. Скажи, Джу… – она небрежно сбросила остатки срезанных бинтов на пол и начала пытаться размять затекшие конечности.
   – Что? – не дождавшись продолжения, раздраженно фыркнул он. – К чему вдруг эта чертова пауза, Ли?
   – Нет, я спрошу тебя об этом потом. – возразила она, неожиданно ласково проведя ладонью по его щеке. – Хватит тебе уже мучить себя и злиться… Только не со мной, Джу. Со мной тебе этого делать не нужно. Лучше, вместо этого, сделай со мной то, чего ты на самом деле хочешь…
   Вынув дымящуюся сигарету у него изо рта и картинно затянувшись, она небрежно отшвырнула ее в сторону. Затем жадно припала губами к его губам, хищно штурмуя гибким, проворным языком его рот. Длинные пальцы страстно и немного болезненно впились в его волосы, оттягивая и запрокидывая назад голову. Рассудок у Джу помутился. Волна возбуждения, словно разряд электричества, пробежала по телу. Он яростно свалил Ли на спину и придавил собой к дивану, жадно лаская руками ее горячее, упругое тело. Руки девушки начали поспешно и требовательно срывать с него одежду. Но Джу упрямо перехватил их за тонкие запястья и с силой вдавил в диван.
   – Я не верю тебе, Ли. – задыхаясь от возбуждения, прошептал он ей в самое лицо. – Ты просто… Ты хочешь так подстраховаться. Чтобы мы не сдавали тебя Инквизиции, так ведь? Чтобы побоялись, что она тогда доберется и до меня тоже…
   – Да хватит уже, Джу! – тщетно пытаясь поймать губами его ускользающие губы, прорычала Ли. – К чертям собачьим Инквизицию! И мне даже плевать на то, что ты вообще обо мне думаешь. Я просто хочу тебя, дурак! Давай уже, отпусти себя, наконец… Хочешь, бей меня, или кусай, или сделай со мной самую развратную гадость, на которую только способна твоя фантазия. Вперед!! Или же просто отпусти мои руки, и я сделаю ее с тобой сама…
   Джу жадно заткнул ей рот поцелуем, отпуская тонкие запястья и позволяя им вновь яростно срывать с себя одежду, тем временем также поспешно стаскивая с желанного тела халатик медсестры и короткое черное платье, которое оказалось под ним.
   И очень скоро все это небольшое, полутемное помещение наполнилось громкими стонами, сопровождающимися мерным звуком большого, медленно вращающегося вентилятора.

   Несмотря на жадную страстность, секс их был довольно быстрым и немного рваным, поскольку у Джу попросту не было в этом деле ни малейшего опыта. Ему так сильно хотелось обладать телом девушки, что в процессе своих ласк он ее весьма болезненно искусал. Ему даже казалось, что он чувствует металлический привкус крови во рту. Однако самой Ли нравилась его дикая, голодная прыть, поэтому она ее всячески поощряла. Она действительно хотела, чтобы с ней он забыл обо всем и окончательно отпустил себя, отказавшись от любых тормозов. И даже если процесс будет слишком быстрым, то пусть он хотя бы запомнится ему максимально ярко.
   Слегка потерявшись от оглушившего его оргазма, Джу запоздало понял, что тихо всхлипывает, прижавшись щекой к груди Ли. Смутившись из-за этого, он уже хотел было что-то сказать, однако она, вовремя заметив этот порыв, поспешно накрыла его губы ладонью и еле заметно покачала головой.
   – Тише, мой сладкий, все прекрасно. – вкрадчиво прошептала она, почувствовав, взамен слов, его мягкий поцелуй на ладони. Она притянула голову Джу обратно к груди и начала нежно гладить рукой его растрепавшиеся, немного взмокшие волосы. Ли правда не хотела, чтобы из-за своей трогательной неопытности он напридумывал себе какой-нибудь глупой ерунды.

   Джу невесомо кивнул, послушно закрыл глаза и позволил себе полностью расслабиться. Теплая, мерно вздымающаяся грудь и длинные ласковые пальцы, приятно зарывающиеся в волосы, невероятно умиротворяли. Потертая кожа дивана слегка поскрипывала и забавно прилипала к их влажным после секса телам, мягко обдуваемым с потолка вентилятором. Джу перевернулся на спину, укладываясь рядом с Ли, и задумчиво раскурил сигарету, глядя на темные, размеренно мелькающие под потолком лопасти. Она сладко потянулась, игриво потерлась, словно кошка, о его грудь головой, и вдруг больно укусила за левый сосок. Похоже, что это была маленькая месть за его недавнее дикое поведение. Джу заметно дернулся, однако упрямо не издал ни звука.
   – Скажи мне, Джу… – мягко протянула Ли и, удобно устроившись у него на груди, выжидательно и хитро замерла, глядя в глубину его глаз, казавшихся в этом освещении темно-зелеными.
   – Что? – тихо мурлыкнул он, невесомо улыбаясь одними уголками слегка припухших от поцелуев губ.
   – Ах-ха-ха-ха, – звонко рассмеялась Ли. – Определенно, такая твоя реакция мне нравится гораздо больше. – она озорно подмигнула ему, бессовестно отняла сигарету и картинно от нее затянулась.
   – Так что сказать тебе, Ли? – все также вкрадчиво спросил он. – Или ты просто так дразнишься?
   – Как ты относишься к Джессу? – неожиданно осведомилась она, одарив его одной из своих коварных, плотоядных улыбочек.
   – В каком смысле, как отношусь? – на всякий случай уточнил Джу.
   – Ну вот, опять он в дурачка играет… – она наползла на него повыше и села на грудь, придавив коленями руки чуть повыше локтей. – Теперь ты – мой пленник, Джу! – дурачась, она сделала вид, что пытается его придушить. – И потому должен говорить только правду и ничего кроме правды!
   – Это глупо. – резонно заметил он. – Скажи, что мешает тебе в два счета оказаться на полу? К тому же, – он с шутливой агрессией на нее сощурился. – сидя вот так, ты мешаешь мне курить…
   – А ты просто ответь честно на мой вопрос, и сразу получишь назад не только свободу, но еще и сигарету вдобавок. – беззвучно рассмеялась она. – Ну, так как? Сделка?
   – Джесс – мой лучший друг. Он мне практически как брат, если бы у нас всех когда-нибудь были братья. – ответил он покладисто. – А все остальное… Всего лишь твои маленькие развратные фантазии.
   – Лжешь, как всегда. – вынесла она суровый вердикт, грубовато засунув сигарету обратно ему в рот. – Трусишка…
   – Да и думай ты себе, что хочешь. – огрызнулся Джу. – Мне-то до этого какое дело?
   – Ну, смотри… – она слезла с дивана и с хитрым лицом натянула на себя его футболку. – Джесс весь такой идеальный… Красивый, статный, элегантный, утонченный, харизматичный, умный… Прям почти что чертово совершенство! Разве нет? – сделав паузу, она выжидательно оглядела его и, мягко ступая, начала обходить диван сбоку. – И, при всем при этом, он еще весь такой самодостаточный, самоценный и самозамкнутый, что просто самая настоящая вещь в себе, ей богу. Порой, глядя на него, можно подумать, что внешний мир для него не больше, чем сменяющие друг друга картинки, которые почти никак его не волнуют…
   – Да просто у него один глаз слегка косит. – фыркнул Джу, прислушиваясь к легким, кошачьим шагам, шуршащим позади головы. – Вот порой и кажется, что он весь в себе. Ну или там, вещь в себе…
   – Но даже эта деталь вносит какую-то особую, притягательную и ангелическую очаровательность в его образ, не так ли? – невозмутимо продолжила Ли. Приблизившись, она хищно запустила пальцы в его волосы. – Снова нервничаешь, мой сладкий?
   – С чего бы это? – с деланным безразличием отозвался он.
   – С того бы это, что ты опять начал фыркать. А это значит, кто-то здесь снова начинает злиться… Вот только вопрос – почему?
   – К чему ты, блин, клонишь в итоге? – он раздраженно сел на диване, нетерпеливо развернувшись к ней лицом.
   – Я просто видела кое-что однажды. – она непринужденно присела на подлокотник, рядом с тем местом, где пару секунд назад была его голова. – Как ты смотрел на него, в то время когда он этого не видел. И какой это был взгляд, Джу… Это был взгляд полный боли.
   – Да даже если и так, то что это, вдруг, доказывает?! – раздраженно передернув плечами, вновь фыркнул он. – Мало ли отчего я мог так на него смотреть? А может он тогда просто чем-то сильно меня достал?
   – Ха-ха, а я всегда наивно полагала, что доставать других до ручки это целиком твоя прерогатива. – Ли шутливо свалилась на диван и из-за этого вновь оказалась рядом, примирительно положив голову ему на колени.
   Джу небрежно отбросил окурок в сторону и, придержав девушку за затылок, глубоко и хищно поцеловал, выдыхая остатки сигаретного дыма ей в рот. Оторвавшись от ее губ, он задумчиво посмотрел ей в глаза, невесомо водя пальцами по бархатистой коже щеки. Ли всегда была вредной девчонкой. И их давняя, напряженная дуэль не могла ни приносить, на самом деле, сильного морального удовольствия. А теперь, после всего случившегося, борьба эта неизбежно становилась еще ярче и острей.
   – Я уверена, что Джесс такой же, как мы. – коварно улыбаясь, продолжила Ли. – Просто он умело это скрывает. Особенно за этим своим вечно отрешенным взглядом…
   – Но с чего ты вдруг это взяла, мисс гениальность? – с ядовитой ухмылочкой уточнил Джу.
   – Ну… На твой счет я ведь не ошиблась? – с готовностью парировала она. – Несмотря на то, что ты тут так пафосно отпирался, ледяным тоном утверждая, что тебе это совсем неинтересно.
   – Ладно! – с переигранным энтузиазмом отозвался он, вновь принимая брошенную перчатку. – Пусть будет по-твоему! Ну, и что дальше?! Ты, что, решила соблазнить и его тоже?
   – Я могла бы, – самоуверенно выпалила она. – но не стану. Так что, не переживай…
   – А с чего мне вдруг переживать-то? – с едва уловимой горечью огрызнулся он, и глаза его, при этом, слегка потемнели.
   – Знаешь, что самое прекрасное в тебе, Джу? – спросила она, усаживаясь ему на колени и хитро заглядывая в глаза. – Ты иногда как оголенный провод. А порой весь такой холодный, словно снег. Мне так сильно нравится это в тебе… Всегда нравилось… Мне даже кажется порой, что ты – самый живой из всех, кого я только знаю в нашем давно уже сдохшем мире.
   – Заканчивай уже, блин, все то, что ты там развезла! – с холодным прищуром предложил Джу, не покупаясь на все эти, бесспорно приятные уху, комплименты.
   – А может все дело в твоем нетипичном происхождении? Всегда было интересно узнать об этом подробней… – словно не замечая его растущего раздражения, продолжила размышлять Ли, завороженно наблюдая за пляшущими огонечками злости в его зрачках.
   Джу, в ответ на последнюю фразу, сощурился еще сильней, словно предупреждая о том, что она балансирует на грани дозволенного.
   – Джесс просто хочет ее. – разочарованно вздохнув, она разорвала их зрительный контакт, а затем слезла с его колен и, отступив немного, присела на краешек стола. – И ты знаешь это также, как и я… Он страстно жаждет эту девчонку, причем ни грамма не меньше, чем Тэус. Нет, конечно, Джесс никогда бы и, наверное, даже под пытками, не признался нам в этом. Но я-то знаю, что права. Как и то, что ты тоже прекрасно это знаешь. И это ты еще не видел, с какой трогательной нежностью Джесс мурлыкал с этой девчонкой в больнице…
   – Допустим. – вновь с издевательской готовностью отозвался Джу. – И опять же, что с того?! Он все равно никогда не заполучит ее в нашем долбанутом мире. И, уж тем более, не сможет сделать это в ее мире, куда, без особого на то разрешения, нам и вовсе путь заказан…
   – А как насчет этого мира? – провокационно приподняв одну бровь, спросила она.
   – А как насчет Инквизиции? – испорченным эхом отозвался он.
   – Да брось ты! – пренебрежительно махнула Ли рукой. – От них возможно скрыть многое. Уж кто-кто, а ты это как никто другой знаешь, наш мистер некоронованный король лжи. Я уверена, что ты уже на куче процессов с легкостью водил церковников за нос, будто маленьких доверчивых детишек… Даже сам Тэус о тебе на этот счет восторженно отзывался.
   – Так и пусть Джесс с ней кувыркается, если он так сильно этого хочет, мне-то что с того?! – уже с откровенным раздражением резюмировал Джу. – К чему, вообще, весь этот разговор, Ли?! Ты никогда ничего не делаешь без цели. Так в чем сейчас она состоит?! Поведай мне это уже, блин, наконец!!
   – Давай убьем ее. – неожиданно предложила она. – Эта девчонка мешает нам обоим. Когда она умрет, все останутся ни с чем. А Инквизиция, при этом, ничего расследовать не будет. Потому что им нет никакого дела до сдохших заблудших. И даже если бы мы их тут пачками убивали. Церкви и Сенату интересны лишь живые заблудшие, разве нет? А что касается мертвых… То кому они, вообще, нужны? Какая от них кому польза?
   Выслушав это весьма спокойно, Джу задумчиво напялил джинсы и раскурил очередную сигарету из уже практически полностью опустевшей пачки. Ли нетерпеливо и внимательно наблюдала за ним, пытаясь понять по невозмутимому фасаду его истинную реакцию.
   – Знаешь, Ли… – протянул он и замолчал, глядя на нее с нескрываемой и откровенной издевкой.
   – Что, Джу? – медленно и почти по буквам выговорила она. – Ты ведь сейчас стоишь тут передо мной и садистски ждешь, чтобы я тебя переспросила?
   Он удовлетворенно кивнул и хитро улыбнулся, а затем подошел вплотную и грубовато стянул с нее свою футболку.
   – Я тут подумал, что платье с джинсами – это, конечно, классика, но все-таки немного не мой стиль…
   – Есть еще халатик. – ехидно бросила она.
   Он отыскал упомянутую вещь глазами, а когда нашел, придирчиво оглядел и недовольно сморщился.
   – Не-а… Не катит… Слишком уж он белый…
   – Да говори ты уже!! – заливисто рассмеялась Ли. – Перестань томить мою душу, вредина!
   – У меня есть идея получше. – шутливо погладил он ее по голове. – Я отпущу тебя, Ли. Ты права, к чертям собачьим Инквизицию. Я и Джесса уговорю, чтобы он не стал обнародовать твои проделки. Но я сделаю это лишь при соблюдении тобой некоторых условий. – подняв с пола платье, он стал заботливо натягивать его на ее обнаженное тело. – Во-первых, ты не трогаешь эту девочку. А это значит, Ли, что ты совсем никак ее не трогаешь. То есть совсем никак! Совсем!!
   – Да, да, я прекрасно поняла тебя, Джу! – нетерпеливо кивнула она, легонько стукнув его в плечо. – Давай уже, озвучивай, что у тебя там дальше…
   – Во-вторых, ты поможешь мне провернуть одно небольшое дельце… И суть его в следующем… У Мари на шее висит кулон с аммонитом. Может ты уже даже видела его недавно в больнице. Например тогда, когда злобно пыталась задушить бедняжку. Так вот… Убеди Тэуса как-нибудь незаметно стащить его у нее. Скажи, что если он это сделает, то Джесс больше не сможет найти девчонку настолько быстро, чтобы постоянно оказываться неподалеку… А как только Тэус украдет аммонит, ты сразу возьмешь его и втайне передашь мне.
   – Так ты все-таки ревнуешь Джесса? – победоносно улыбнулась Ли. – А это значит, что я, черт возьми, была права?!
   – Здесь все гораздо сложней, чем ты думаешь, кошечка моя. – Джу вновь ласково погладил ее по голове. – Так скажем, Джесс чертовски мешает одному моему плану, из-за которого я не хочу, чтобы он слишком уж активно вертелся вокруг Мари и стал для меня, тем самым, своеобразным двуногим препятствием… А большего тебе об этом и знать не надо. – он игриво чмокнул ее в нос. – Подумай сама, Ли. Ведь твоя цель состоит в том, чтобы девчонка не досталась Тэусу, я прав? Так и какая тогда разница, что я относительно нее замыслил? Но если ты мне поможешь, то уж будь уверена, что не видать твоему дражайшему Тэусу этой девчушки как своих ушей!
   – А в чем, собственно, фишка? – с нескрываемым любопытством спросила она.
   – Много будешь знать, еще морщинки на лбу, не дай Бог, появятся. – шутливо съязвил он. – Ну так как, по рукам?
   Ли с готовностью кивнула, для верности скрепляя их договор жарким поцелуем.
   – Не знаю, как ты, мой сладкий дьяволенок, – тщетно пытаясь убрать непослушные пряди волос с его лица, заговорщически прошептала она. – а я совсем не против, чтобы то, что мы тут с тобой делали, как-нибудь повторить…
   Лицо Джу стало очень серьезным, и он трепетно и нежно ее поцеловал.
   «Я тоже» – одними губами прошептал он, пристально глядя ей в самые глаза.
   Теперь их связывала общая тайна. А если задуматься, даже не одна. И тайны эти весьма опасны как минимум для их карьеры, а, как максимум, для жизни.

   ***
   Как можно плотнее натянув на голову капюшон комбинезона, Мари поспешно шла по ночным улицам, стараясь не попадаться на глаза случайным прохожим. Чем меньше людей ее сейчас видят, тем лучше… Конспиративный облик откровенно портили мягкие, пушистые тапочки, выглядящие довольно нелепо, поскольку, хотя бы, совершенно не соответствовали влажной погоде, стоящей в последние дни. Но с этим она ничего поделать не могла. Однако Мари не особо переживала по поводу своего странного внешнего вида, так как прекрасно знала, сколько чудиков можно встретить на улицах города ночью. Так как денег на такси или общественный транспорт у нее не было, то приходилось идти пешком. Что было весьма невесело, учитывая, что путь от больницы до дома неблизкий.
   Тем не менее, она шла весьма быстро для человека, который еще менее часа назад лежал на больничной койке. Но, при этом, даже не догадывалась, что за ней, практически с самого начала побега, незаметно следует фигура в черном пальто. Хотя, если бы Мари и увидела этого человека, то вряд ли испугалась. Так как преследовавшим ее был не кто иной, как Джесс. Однако она, наверняка, удивилась бы, если бы узнала, что он даже наблюдал тот самый «эпический» спуск из окна.

   Джесс продолжал следовать буквально по ее пятам, стараясь, при этом, оставаться незаметным, что продолжалось почти до самого ее дома. Но самым забавным в ситуации было то, что за Джессом, в свою очередь, также незаметно следовал Гейб. И, когда до дома Мари оставалось буквально несколько десятков метров, мужчина быстро обогнал Джесса и резко вынырнул из бокового переулка практически перед самым его носом. А так как Гейб, по своему обыкновению, сделал это абсолютно бесшумно, то Джесс вздрогнул от неожиданности.
   – Какого… Гейб?! – слегка охрипшим голосом воскликнул он. – Я ведь мог и стукнуть тебя, прежде чем понял бы, что это ты…
   – А ты настолько уверен, что попал бы? – невозмутимо поинтересовался тот.
   Джесс дружелюбно улыбнулся и отрицательно покачал головой. В этом Гейб абсолютно прав. Какими бы впечатляющими ни были боевые навыки агента, они все равно не смогут сравниться со скоростью реакции посланников. Однако тут нет ничего обидного. Ведь причиной всему их необычная генетика, а также особый обряд инициации, который каждый из них проходил в годы юности.
   Джесс покладисто свернул с улицы в тот самый переулок, из которого появился Гейб, прекрасно понимая, что последний так неожиданно возник перед его носом отнюдь не случайно.
   – Могу я узнать, куда ты так спешил? – спросил мужчина, возвращаясь за ним в мягкую полутьму.
   – Полагаю, что мой ответ для тебя и так очевиден. – тихо отозвался Джесс, облокачиваясь спиной о кирпичную стену дома.
   – Хочешь знать мое мнение? – промолвил Гейб, останавливаясь напротив.
   – Думаю, что я, в любом случае, его сейчас узнаю…
   – Ого, да ты огрызаешься, Джесс. Совсем как Джу это обычно делает. – недовольно отметил Гейб, укоризненно покачав головой. – А я вот всегда был уверен, что ты более уравновешен, чем он.
   – Это неправда. – все также сдержанно возразил Джесс. – Я спокойно тебе ответил, в то время как Джу обычно фыркает, словно еж.

   Гейб нахмурился, пытливо вглядываясь в полутьме в его лицо, словно пытаясь разглядеть какой-то ответ. Но лицо Джесса, как всегда, оставалось расслабленно-непроницаемым, а взгляд постепенно становился стеклянным и словно направленным куда-то внутрь себя.
   «Ну вот, опять. – раздраженно подумал Гейб. – Один то и дело фыркает и бесится, а второй вечно весь в себе»
   – Я думаю, что тебе пора сбросить обороты, Джесс. – сказал он вслух, продолжая буравить юношу пристальным взглядом. – А то мне начинает казаться, что ты, в последнее время, чуточку переутомился.
   Фраза сработала должным образом. Взгляд Джесса мгновенно стал сосредоточенным и, при этом, весьма колючим. Он весь внутренне напрягся, и было очевидно, что слова Гейба задели его за живое.
   – Хочешь отстранить меня? – все также спокойно осведомился он, но в его слегка севшем голосе внезапно отчетливо зазвенели металлические нотки.
   – Пока нет. – невозмутимо ответил Гейб. – Но не вынуждай меня передумать…

   Джесс прохладно кивнул, давая понять, что основной посыл разговора он понял.
   «Все как всегда. – раздраженно подумал он. – Тэус творит, что хочет, а у нас чертов протокол. Я уже начинаю понимать извечное бешенство Джу на эту тему… Вот что, интересно, сказал бы мне Гейб о поступке Ли?»
   – Ты уже видел Джу? – спросил он, стараясь усилием воли подавить внезапную вспышку гнева. Хоть злись тут, хоть не злись, а в бешенстве все равно нет никакого смысла.
   – Нет, – ответил Гейб немного удивленно. – а что?
   – Да, ничего. – с деланным безразличием отозвался Джесс, мысленно притаившись и лихорадочно пытаясь понять, как максимально выгодно разыграть в сложившейся ситуации свои карты. Ведь если Гейб пока не видел Джу, то это значит, что тот продолжает где-то удерживать Ли, и план Джесса, таким образом, все еще в силе. – Просто внезапно утратил с ним связь. – спокойно соврал он, не моргнув, при этом, и глазом. – Поэтому слегка волнуюсь… Думал, что может ты знаешь, где его сейчас носит…
   Гейб растерянно повел плечами.
   – Нет, я не знаю, – честно ответил он. – а разве он не должен сейчас писать наш очередной отчет?
   – То-то и оно, что я в этом как-то не уверен. – возразил Джесс. – Я просто почувствовал его здесь недавно и сам от этого удивился. Поэтому заподозрил, что он мог снова что-то втайне от нас замыслить. Тем более, что он, в последнее время, какой-то реально странный… В смысле, странный даже для Джу.
   – Я могу попробовать его найти, – предложил Гейб. – хотя он порой умудряется запрятаться даже от меня. Что, честно говоря, напрягает. – он поднял голову и слегка сощурился, словно прислушиваясь к чему-то. – Не то, чтоб я думал, что с ним может что-то случиться… Просто, также как и ты, волнуюсь, не придумал ли наш хитрец опять что-нибудь такое, что добавит мне седых волос…
   Джесс тотчас с готовностью кивнул. Он был рад, что расчет оказался верным, и ему с легкостью удалось заставить Гейба напрячься. Ведь когда речь заходила о возможных проделках Джу, сделать это было весьма не сложно. Тем удивительней всегда казалось терпение уравновешенного Гейба к характеру столь вспыльчивого и взбалмошного Джу. Хотя и этого терпения иногда оказывалось недостаточно.
   «Представляю, как самого Джу повеселила бы сейчас ситуация. – не без юмора подумал Джесс. – Наверняка наехал бы на меня за то, что я его тут бесстыже эксплуатирую»
   – Вот и я об этом думаю. – озабоченно заметил он вслух. – Может нам, все же, стоит поискать его где-нибудь вместе, раз ты, все равно, настаиваешь, чтобы я немного угомонился?
   Гейб снова посмотрел на него долгим, испытывающим взглядом, однако, ничего не сказал.
   – Ну, в смысле… По поводу того, что ты только что говорил… – разыгрывая легкое раздражение, пробурчал Джесс. – Я тебя понял. Я просто волнуюсь за нее, вот и все…
   – Хорошо. Я тебе верю. – примирительно ответил Гейб. – Тогда давай найдем Джу, спросим у него, что он тут забыл, а потом вместе обсудим план дальнейших действий. И я сейчас имею в виду, план наших совместных действий. – выразительно подчеркнул он последние слова. – А то, я смотрю, слава Тэу, в последнее время, беспокоит уже не только Джу, но и тебя тоже…
   Джесс не был с этим согласен, но все равно покладисто кивнул. Пусть Гейб говорит и думает все, что захочет, лишь бы всерьез не вздумал его отстранять. И так уже, в последнее время, Инквизиция все больше и больше урезает им время. Как ни крути, а выглядит так, словно церковники неофициально вновь подыгрывают Тэусу. Вот и как тут не поверить подозрениям Джу?
   «Сделаю вид, что помогаю Гейбу в поисках, а сам, тем временем, как-нибудь потихоньку улизну. – решил про себя Джесс. – И если Джу действительно скрывается от всех, а я думаю, что, учитывая нашу договоренность, так оно и есть, то Гейбу понадобится еще некоторое время, чтобы найти его. И, причем, чем упорней Джу прячется, тем больше Гейб будет из-за этого нервничать. А уж что-что, а прятаться и врать Джу умеет просто великолепно»
   Иногда Джесс даже немного завидовал этим качествам друга. Что ни говори, а у каждого из них, действительно, свои особые методы, приемы и фишки. Раздражало лишь, когда напарник вдруг начинал бессовестно применять свои хитрые уловки против тебя. Вот и Гейб сейчас, наверняка, чувствовал тоже самое. А то, что он понятия не имеет, где носит одного из его агентов, и что, при этом, совершенно не знает, что у этого агента на уме, просто не могло его ни раздражать. Так что, в этот раз, Джесс решил схитрить весьма изощренно, использовав не только свои навыки, но и навыки Джу тоже. Ведь главное сейчас выиграть время. Причем сделать это настолько аккуратно, чтобы Гейб, ни в коем случае, ничего не заподозрил. Хотя он, все равно, будет что-то подозревать, потому что он чертовски проницательный человек. Поэтому нужно не бороться с его подозрениями, а незаметно переключить их в более выгодное для себя русло. Плохо лишь то, что Гейб обычно доверял Джессу, а после того, как обман вскроется, может попросту перестать это делать. И данное обстоятельство не могло ни расстраивать. Тем не менее, Джесс готов был пойти на подобные жертвы. Так как безопасность Мари была для него сейчас в особом приоритете.
   «Ладно, – печально подумал он. – Джу же как-то обходится без его особого доверия. Может и я, со временем, привыкну»
   Хотя портить отношения с Гейбом ему, честно говоря, не хотелось. Просто Джесс не мог ничего с этим поделать. Единственное, на что он мог надеяться, так это на то, что потом сможет как-нибудь вернуть доверие мужчины обратно. Ведь Гейб всегда был для него кем-то вроде отца или старшего брата. Поэтому Джесс высоко ценил его мнение относительно себя и не хотел ничем разочаровывать. Это вот Джу, с его бунтарским характером, никогда ни о чем особо не переживает. Или переживает, но только никому этого не показывает. Джесс, не без оснований, был уверен, что напарник, на самом деле, довольно ранимый человек. Обладая сверхчувствительной интуицией, Джесс обычно чутко чувствовал малейшие перепады настроений людей.
   Гейб, тем временем, продолжая прислушиваться к своему острому внутреннему чутью охотника, невесомо кивнул ему и мягко ускользнул куда-то во тьму ночи. Прекрасно понимая, что еще какое-то время посланник будет продолжать прислушиваться и к нему тоже, Джесс отправился в сторону, прямо противоположную месторасположению дома Мари. Пусть Гейб решит, что он действительно все понял, и, может, тогда он постепенно расслабится на его счет. А сам Джесс, тем временем, будет терпеливо ждать подходящего момента, усиленно делая вид, что тоже старательно ищет повсюду их хитрожопого Джу.

   ***
   Мари добралась до дома лишь около двух часов ночи. Вынув из тайника запасной ключ, открыла дверь и зашла внутрь. В небольшой квартирке за время ее отсутствия ничего не изменилось, и она готова была поклясться, что помнит здесь почти каждую мелочь. Мари знала, что пока находилась в больнице, тут могла побывать только сестра, и никто больше.
   Находясь в привычной умиротворяющей обстановке, она решила принять душ, чтобы смыть запах медикаментов, успевший изрядно опротиветь. Встав под теплые струи воды, она старалась не поскользнуться на кафеле своими слабыми после комы, да еще и утомленными длительной прогулкой, ногами. К тому же, глаза сразу начали устало закрываться.
   «Ты сильная, ты сможешь это пережить. – морально настраивала она себя, стараясь гнать мысли о возможных осложнениях со здоровьем. – Я просто пойду потом в какую-нибудь другую больницу. В хорошую… Завтра расскажу Энни, что в этой меня пытались убить, и она поможет найти нормальную больницу… с нормальными врачами… Так, стоп! – прервала она полусонный поток мыслей. – А в итоге она подумает, что у тебя проблемы с головой. Как уже, наверняка, подумали медики»
   – Черт! Черт!! Черт!!! – выругалась она вслух. – И что мне теперь делать?!
   Мысль о том, что она зря сбежала, Мари сразу же решительно отбросила. Ведь даже если весь медперсонал и не связан никоим образом со странными людьми из сна, то как она, черт возьми, должна это понять? Как и разобраться в том, кому можно доверять, а кому нет.
   «Что за бред творится в моей жизни? – продолжала размышлять она, забравшись после душа под мягкое, уютное одеяло. – Когда я очнулась после комы, то все вокруг, по идее, должно было прийти к какому-то логическому сюжету. Однако сначала я обнаружила аммонит… А ведь я так до сих пор и не помню, был ли он у меня раньше. Затем появилась эта чокнутая медсестра, а следом Джесс. Но что же тогда это такое? Многоэтажный сон, где я перешла с одного уровня кошмара на другой? Последствия черепно-мозговой травмы, из-за которых я стала путать сон с реальностью? Ведь может быть и так, что и эта медсестра, и Джесс мне просто-напросто приснились, запустив в мозгу манию преследования… Или я, действительно, вляпалась в заговор некой тайной секты, которая зачем-то сводит людей с ума? Вот только непонятно, каким образом им это удается»
   Слишком много вопросов и почти никаких ответов. Слишком много несостыковок и белых пятен. Однако самое печальное, что теперь совсем непонятно, за что держаться и куда двигаться дальше. Ведь даже в том нелогичном, черно-белом мире у нее хотя бы была цель. А что осталось теперь?
   «На самом деле, у меня все еще есть опора. Моя Энни. Надо лишь понять, как объяснить ей весь этот бред. Ведь только ей одной я могу по-настоящему доверять. Она не оставит меня в беде, в какую бы адскую дичь я, в итоге, не вляпалась»
   В постели ее накрыла волна усталости с плаксивыми, ипохондрическими настроениями. Стало навязчиво казаться, что теперь, когда она дома одна, ей неизбежно станет хуже. И может она даже умрет, а ее еще долгое время никто не хватится. К этим идеям добавлялись мрачные мысли о том, что может, и правда, в ее жизни никогда не было никакого Джесса и прочих, связанных с жутким миром, персонажей. Просто из-за травмы мозга крыша безнадежно съехала, поэтому она никогда не станет прежней и будет продолжать путать реальность с вымыслом. Отчего ее упекут в психушку, где она проведет оставшуюся жизнь. Все это давило на грудь с такой силой, словно на нее уже водрузили тяжелую могильную плиту.
   «И что теперь делать?!» – задавала она все тот же вопрос, прекрасно понимая, что ходит по кругу, кусая собственный хвост, как пресловутый уроборос, а ничего решить попросту не может.
   Ей почему-то вспомнились слова Тэуса, что все вокруг лишь ждут, когда она наконец сломается. Сейчас, когда Мари была к этому, как никогда, близка, она ощутила насколько правдивой могла быть эта фраза. Кроме того, она с ужасом осознала, что даже такая крайняя мера, как перспектива умереть, чтобы этот бред наконец закончился, казалась теперь непродуктивной и бессмысленной. А кто гарантирует, что после смерти что-то заканчивается? Сейчас она, к примеру, даже не уверена, что до сих пор жива. А что если она погибла в аварии, и бесконечный бред, с постоянным отсутствием почвы под ногами, никогда больше не кончится? Может именно так и выглядит место, которое называют адом? Где тебя истязают не какие-то демоны, а также не только и не столько физические муки, сколько моральные. Хотя насчет демонов вопрос также оставался открытым… Вспомнить хотя бы про отсутствие тени у одного из них, а также их бесконечные попытки ей что-то навязать, ничего, при этом, не объясняя. Порой, и впрямь, создавалось впечатление, что каждый просто тянет ее в свою сторону, подальше от остальных, как голодная собака, пытающаяся отнять лакомую кость у сородичей.

   Утром Мари чувствовала себя невероятно разбитой, но это не помешало ей вызвать такси, чтобы отправится домой к Энни. Вообще-то, она не любила разъезжать на такси, считая это удовольствием для мажоров, которым некуда девать деньги. Но сегодня она чувствовала себя настолько плохо, что просто не представляла, где взять сил на пользование общественным транспортом.
   Было около шести часов утра, когда она открыла калитку, ведущую на задний двор дома сестры. Парадный вход располагался с противоположной стороны, но Мари предпочитала пользоваться задним. Самой Энни этот домик достался от ее приемных родителей, которые в данный момент жили в Италии, где-то в пригороде Рима. Мари же проживала на маленькой съемной квартире, где поселилась после выхода из детдома. Сестра неоднократно приглашала переехать к ней, но Мари предпочитала жить одна, чтобы не мешать личной жизни Энни. Как бы там ни было, но у обеих были ключи от домов друг друга, и они могли явиться туда без предупреждения, так как всегда были рады встрече.
   Вот и сейчас Мари могла открыть дверь собственным ключом, но предпочла постучаться.
   Долго ждать не пришлось. Дверь почти сразу широко распахнулась, и она увидела ошарашенное лицо Джоуи, который уставился на нее так, словно увидел привидение.
   «Черт. – раздосадованно подумала Мари, которая надеялась, что дверь откроет сестра. – И как я могла забыть по существование этого кретина…»
   – Анья, она здесь!! – крикнул внутрь дома Джоуи, который всегда называл сестру на какой-то совершенно необычный манер, немецкий что ли… Обращаясь уже к Мари, он добавил. – Где ты была?! Мы уже собирались ехать к тебе домой!
   Мари проигнорировала вопрос, поспешно отступив от крыльца в тень от росших на заднем дворе яблонь. Не хватало ей еще отчитываться перед этим наглым типом. А в следующее мгновенье из дома выскочила Энни. Поспешно добежав до Мари, она порывисто ее обняла, начиная нервно всхлипывать.
   – Ты как?! В порядке?! Я так испугалась! Ты была дома? – дрожащим голосом расспрашивала она, – Я пыталась дозвониться на твой домашний номер, но похоже, его снова отключили… Почему ты вдруг сбежала из больницы, Мари?! Ты же после комы!! Что, ради всего святого, с тобой случилось?!
   – Мы можем сесть и спокойно поговорить? – предложила Мари, пытаясь не утонуть в этом бурном потоке фраз. – И я тебе все подробно объясню. Как мы с тобой всегда делаем…
   – Но, Мари! – излишне громко вскричала Энни. – А вдруг тебе сейчас станет плохо?! Тебе же лежать нужно! Ты, вообще, соображаешь, что творишь?! Врачи сказали мне, что ты вылезла через окно! И это со второго этажа! А если бы ты упала?! – последнюю фразу она уже практически взвизгнула, и Мари поняла, что у сестры самая, что ни на есть, настоящая истерика.
   Очевидно, также решил и Джоуи, который мгновенно подскочил к ним, заботливо приобняв Энни за плечи.
   – Не иначе, как ты просто сбрендила окончательно! – порывисто выкрикнул он в лицо Мари. – Я сейчас же вызову скорую! Тебе ведь даже ходить еще нельзя, ты хоть это-то понимаешь?!
   – Отвали от меня, Джоуи! – резко отрезала Мари. – Что это ты внезапно разволновался о моем самочувствии? Я пришла сюда поговорить с Энни, а вовсе не с тобой!
   – Пожалуйста, – умоляюще прошептала Энни. – давайте все немедленно успокоимся. Ведь Мари нельзя волноваться! Я возьму ключи от машины и сама отвезу ее в больницу. А то пока эта скорая до нас доедет…
   – Ты с ума сошла?! Куда ты поедешь?! – возразил Джоуи. – Мы же не спали почти всю ночь, тебя вон трясет всю! Я вызываю скорую! Так будет гораздо лучше. На ней к нам сразу приедут медики. Они ее и осмотрят…
   – Я никуда не поеду!! – утробно зарычала Мари. – Ни на машине, ни на скорой!! И может, Джо, ты все же отстанешь от нас, хотя бы на время, пока я ни поговорю с собственной сестрой?!
   Он раздраженно скривил лицо, явно едва сдерживаясь, чтобы не выпалить в ответ какую-нибудь грубость. Мари лишь красноречиво показала ему средний палец и порывисто отошла почти к самым деревьям.
   – Я возьму ключи, и мы поговорим в больнице! – упрямо воскликнула Энни и бросилась обратно в дом.
   Мари не стала ее останавливать. Можно ведь, в конце концов, и в машине поговорить, лишь бы только Джоуи не увязался ехать вместе с ними.
   – Я сам вас сейчас отвезу. – словно наперекор ее мыслям, заявил тот. – В таком состоянии я ее за руль не пущу!
   С этими словами он также кинулся в сторону дома, видно намереваясь что-то захватить, а также сообщить о своем решении Энни.
   «Да что ж это, блин, за такое?! – вскипела Мари, чувствуя очередной приступ паники, ведь возвращение в больницу совсем не входило в ее планы. – Я, что, уже даже не могу с родной сестрой без участия этого типа поговорить?! Боится он, что ли, что я расскажу ей что-нибудь такое, что он сильно хочет от нее скрыть?»
   Виски вновь болезненно заломило, а кровь застучала в голове яростным прибоем, заглушая половину мыслей. Мари приложила ладонь ко лбу и на несколько секунд измученно зажмурилась. И тут чьи-то холодные пальцы легонько прикоснулись к пульсирующей венке на ее виске. Вздрогнув от неожиданности, она ошарашенно уставившись перед собой. И с изумлением обнаружила, что рядом стоит, словно взявшийся из ниоткуда, Тэус, который ласково ей улыбается. Как это ни странно, но Мари заметила, что головная боль моментально прекратилась после его участливого прикосновения.
   – Я понимаю. – промолвил он. – Этот тип так неимоверно раздражает, что даже моя голова уже готова взорваться. Позволь мне снова помочь тебе, Мари. – он оценивающе покосился на крыльцо дома. – Я мог бы устранить гаденыша ненадолго и немного успокоить твою сестру, чтобы вы могли нормально поговорить.
   – Ты… как здесь вдруг оказался? – выдохнула Мари, разглядывая мужчину так, словно видела сон наяву. – Да и как ты, вообще, меня нашел?
   – После нашей сделки, я теперь твой ангел-хранитель, забыла? – мягко улыбаясь, ответил Тэус. – Поэтому волновался за тебя и решил проверить, не нужна ли тебе моя помощь.
   – Да это же просто… – ошарашенно начала было Мари.
   – Какой-то бред? – любезно продолжил вместо нее Тэус. – Вовсе нет, Мари. Это никакой не бред. Сделка – есть сделка. И теперь я просто обязан помогать тебе в такие вот трудные моменты.
   – Но, подожди! Та девушка. – недоуменно пробормотала Мари. – В больнице… Вроде ее зовут Ли. Джесс сказал мне, что она твой агент. А она пыталась убить меня, Тэус! Она, блин, душила меня… И как прикажешь это понимать?! Что это, вообще, значит?…
   Лицо Тэуса выглядело искренне ошарашенным и изумленным.
   – Какая еще девушка? – растерянно уточнил он. – Прости, Мари, но я совершенно не понимаю, о ком и о чем ты сейчас говоришь… Какая-то девушка сказала тебе, что она мой агент? Какой еще агент? – беспомощно сморщил он лоб. – Я не совсем понимаю, что это слово должно значить… Я же не какое-то агентство… Зачем мне, вообще, нужен агент?
   – Я сама ничего толком не понимаю. – раздраженно пробубнила Мари. – Мне Джесс так сказал. И кто-то из вас двоих явно врет!
   – Ладно, в любом случае, думаю, что все можно как-нибудь уладить. – развел руками Тэус. – Хотя я и сам задушил бы ту девушку, если она действительно пыталась тебя убить. Ведь ты нужна мне, Мари! И потому то, в чем ты меня подозреваешь, похоже на полнейшую бессмыслицу…
   «В его словах, как всегда, есть резон. – честно отметила Мари. – К тому же, если бы он, и впрямь, хотел моей смерти, то, наверняка, без труда сделал бы это сам. А не стал бы пытаться чем-то помочь или убирать головную боль своим прикосновением»
   И тут ее ум пронзила какая-то совершенно невероятная, полуинтуитивная догадка, из-за которой Мари поспешно посмотрела на лужайку, рядом со стоящим на ней Тэусом.
   «Так и есть!! – пораженно воскликнула она про себя. – У Тэуса тоже нет тени! Возможно, это могло бы объяснить, почему ребята так враждебно против него настроены. Похоже, что этот Тэус и тот странный Гейб вроде как меня между собой делят!!»
   – Ты абсолютно права. – внезапно подтвердил ее размышления Тэус, заставив замереть от ледяного испуга. – Как я уже говорил, ты очень умная девушка, Мари! И потому сама сейчас до всего додумалась, попав в самую точку.
   – Ты, что, читаешь мои мысли?! – пораженно спросила Мари, чувствуя, что голос заметно дрожит.
   – Я слышу лишь те из них, которыми ты так громко кричишь. – немного поправил ее он. – Прости меня, но это происходит спонтанно. Просто неотъемлемая часть моей природы.
   – Так значит ты, действительно, ангел? – только и смогла выдохнуть Мари, ощущая как сердце бешено колотится, пропуская удары через один.
   – Твой ангел-хранитель, – согласно кивнул Тэус. – как я и говорил… А потому позволь мне вновь помочь тебе, Мари. Я категорически настаиваю на том, что ты не должна чувствовать себя настолько затравленной и одинокой.
   Сказав это, он вдруг мягко и даже как-то по-отечески привлек ее к себе, заботливо обнимая. На мгновение Мари немного потерялась от неожиданности действия и непривычного для себя ощущения сильного притяжения, исходящего от чьей-то чужой, невероятно располагающей к себе харизмы. В этих целомудренных, подбадривающих объятиях так хотелось спрятаться от всего мира и наполняющих его бед. Тэус ласково погладил ее по голове, утешая. Пытаясь избавиться от странного наваждения, Мари мягко, но настойчиво выскользнула из его объятий. Однако мужчина, со своей стороны, совершенно не препятствовал ей в этом. Отступив на пару шагов назад, она все еще чувствовала на плечах отпечаток заботливой теплоты его рук.
   – Да, кстати… – чтобы как-то отвлечься от накатившей волны непонятных чувств, тихо произнесла Мари. – Куда это там ребята так надолго запропастились?
   – Никуда. Это просто потому, что я ненадолго затормозил наше с тобой время. – как ни в чем ни бывало, поведал Тэус. – Но если ты уже готова к продолжению событий, то давай сейчас же вернемся обратно.
   – Затормозил время… – автоматически повторила Мари, вновь чувствуя себя так, словно спит или просто напрочь сошла с ума.
   – Да, так и есть. Ты только успокойся и больше не переживай ни о чем. Все будет хорошо. – вновь ласково улыбнулся ей этот странный мужчина, демонстративно щелкая пальцами в воздухе.
   И в ту же секунду из дома поспешно выскочил Джоуи, следом за которым послушно шла Энни. Он поднял над головой связку ключей, демонстрируя ее Мари, и крикнул:
   – Идем в гараж! Я вас отвезу. Сама сможешь до туда дойти, или мне стоит тебя отнести?
   – Лучше отнеси свою собственную задницу куда-нибудь подальше отсюда. – с издевательским смешком предложил ему Тэус.
   Джоуи, в ответ на это, резко замер, ошарашенно уставившись на него. И, глядя на вытянувшееся выражение его лица, Мари не смогла сдержать легкой усмешки. Очевидно из-за тени деревьев парень не сразу заметил, что рядом с ней еще кто-то есть. И сейчас воззрился на Тэуса так, словно неожиданно увидел перед собой материализовавшегося дьявола. Хотя, это ведь было почти правдой, если поверить в то, что Тэус действительно ангел.
   – Давай, давай, шагай отсюда! Девочкам нужно спокойно поговорить. – продолжил Тэус, сделав угрожающий шаг навстречу застывшему на месте парню.
   Энни, находящаяся за спиной Джоуи, также замерла, внимательно уставившись в глаза Мари, как будто беззвучно спрашивая ее о том, что здесь, вообще, происходит. Джоуи, тем временем, тоже сделал уверенный шаг навстречу Тэусу.
   – А может хватит уже хамить?! – раздраженно прошипел он.
   Мари отметила про себя, что Тэус даже визуально гораздо крепче Джоуи, который слегка худоват, в то время как мужчина весьма атлетично сложен. Не могла ни заметить она и того, как пружинисто перекатываются рельефные мышцы Тэуса под шелковистой тканью темно-бордовой рубашки, делая его похожим на пантеру перед прыжком.
   «Лучше бы ты не лез на рожон, Джоуи. – подумала она. – А то, боюсь, что даже если бы Тэус был самым обычным человеком, то у тебя, все равно, не было бы против него никаких шансов»
   Однако парень, очевидно, был весьма самонадеянным типом, поскольку заносчиво схватил Тэуса за запястье. Мужчина вновь мягко ему улыбнулся, а в следующую секунду сшиб с ног всем корпусом, словно резко рванувший с места локомотив. Джоуи отлетел на покрытую гравием дорожку, оказавшись неподалеку от ног стоявшей там Энни. Девушка вскрикнула, а Мари порывисто бросилась к ней, чтобы отстранить подальше от развязавшейся драки. Тем временем Тэус с легкостью вывернул ключи из руки Джоуи и, крепко зажав их в кулаке, несколько раз ударил ими по лицу противника. На гравий дорожки брызнула ярко-алая кровь. Джо болезненно застонал, но Тэус, очевидно, не собирался останавливаться на этом. Энни пронзительно завизжала, а Мари уже и сама начала отчаянно кричать мужчине, чтобы он прекратил, наконец, драку.
   И тут, практически перелетев с разбегу через не слишком высокий забор, во двор к ним вбежал Джесс, обнажая по пути свой меч.
   – Тэус!! – громко заорал он, замахиваясь острым клинком на бегу.
   Но когда Джесс стремительно настиг мужчину, Мари не поверила собственным глазам, поскольку фигура Тэуса вдруг резко метнулась в сторону, а затем еще дальше, по направлению к гаражу. Однако это произошло настолько быстро, что она готова была поклясться, что мужчина превратился в какое-то подобие размазанного в воздухе шлейфа, уследить за движением которого было практически невозможно. Преследуя Тэуса, Джесс скрылся в глубинах гаража, выходящего другой стороной на проезжую часть улицы.
   «Вот это скорость! – не могла ни проскользнуть в голове Мари изумленная мысль. – Все-таки этот Тэус точно ангел… Ну или какой-нибудь демон…»
   Она отчаянно пыталась успокоить кричащую от испуга Энни, прижимая ее к собственной груди. Но лишь сейчас запоздало заметила, что сестра пытается вырываться из ее рук, видимо для того, чтобы броситься к избитому Джоуи и посмотреть, в порядке ли он. Мари с готовностью ее отпустила, сама с ужасом пытаясь понять, насколько сильно тот успел пострадать в ходе неожиданной стычки. Ведь Мари совершенно не представляла, что Тэус вдруг так жестоко с ним поступит. Лежа на земле, Джоуи стонал, зажимая ладонью окровавленное лицо, а Энни пыталась отнять его руку, чтобы посмотреть насколько сильно он поврежден.
   – Ты с ума, что ли, сошла?! – истерично взвизгнула она, повернувшись к Мари. – Ты зачем это сделала?!
   Абсолютно не понимая, что сестра имеет в виду, Мари попыталась протянуть к ней руку, чтобы как-то успокоить. Как вдруг, к своему глубочайшему изумлению и шоку, увидела окровавленную связку ключей, крепко зажатую в собственном кулаке.
   «Что это еще за черт?! – чувствуя, как сердце упало из груди куда-то в живот, подумала она. – Как такое, вообще, возможно?!»
   Мари успела заметить, что кисть ее тоже сильно разбита, как если бы она с размаху ударила кулаком в стену. При этом, вся рука, до самого локтя, была покрыта яркими брызгами чужой крови. И тут она внезапно ощутила острую боль в разбитых пальцах, а затем на нее нахлынуло сильнейшее головокружение. Ноги мгновенно стали ватными и непослушными, и она беспомощно, точно лишенный костей мешок, опустилась на землю.
   «Я просто сошла с ума. – мелькнуло яркой молнией у нее в мозгу. – Вот и вся разгадка…»
   А в следующую секунду она просто выключилась, успев лишь ощутить напоследок, как острый гравий дорожки больно ударил куда-то в лоб.

   ***
   Тэус, как и любой другой посланник, обычно двигается невероятно быстро. Их скорость, реакция и выносливость в разы выше, чем у любого из агентов, а уж, тем более, у людей. Тем не менее, Джессу пока удавалось, каким-то образом, не отставать. И уже само это обстоятельство напрягало. Он никак не мог понять, почему Тэус по-настоящему не ускорится, не нападет в ответ или не осуществит переход в иной мир? Вместо этого, уже около часа, мужчина сохранял такую скорость, при которой Джесс мог продолжать преследование. Похоже, что он так забавлялся, ожидая, когда соперник наконец выдохнется и сдастся.
   Но вот, свернув в очередной тенистый дворик, Джесс резко остановился, почувствовав, что Тэус поджидает где-то неподалеку. Быстро оглядевшись по сторонам, он сразу заметил того, сидящего, как ни в чем ни бывало, на корточках, склонившись с верхушки высокого каменного забора. В такой странной для обычного человека позе Тэус напоминал какую-то большую экзотическую птицу. Заметив, что Джесс остановился посреди двора как вкопанный, он широко улыбнулся и с неприкрытой издевкой захлопал в ладоши.
   – Браво, Джесс! – громко воскликнул он. – Ты так стремительно набросился на меня, да еще и летел все время следом, прям как какой-то адский, жаждущий крови демон. Даже не стану скрывать, что я действительно восхищен!
   – Хватит потешаться, Тэус. – огрызнулся Джесс, пытаясь отдышаться. – Это совсем не смешно! Лучше скажи, чего это ты вдруг, весь такой шустрый и сильный, на сей раз предпочел улепетывать, точно нашкодивший кот?
   – Ну… – протянул мужчина, пряча ухмылку в кулаке. – У тебя же, вон, меч! Да ты и сам по себе страшон, ей-богу! Ишь глазища-то как горят, словно раскаленные угли в печке! Дай тебе сейчас в руки трезубец, и будет истый дьявол!
   Джесс, с излишне показной миролюбивостью, убрал катану в ножны за спину и встал напротив забора, терпеливо скрестив на груди руки. Тэусу, как всегда, невероятно весело. Что и следовало от него ожидать… Поэтому Джесс лишь наградил ехидно ухмыляющегося посланника долгим, неморгающим взглядом.
   – И что теперь? Заглядишь меня до смерти? – с любопытством поинтересовался Тэус, а затем мягко и беззвучно спрыгнул с двухметровой высоты забора на землю.
   – Я, конечно, все понимаю, Тэус, – холодным голосом ответил Джесс. – что никакие правила для тебя не писаны, и устав лишь пустое слово… Ведь ты постоянно нам это демонстрируешь. Но в этот раз ты даже не утруждаешься, чтобы сохранять хоть какое-то подобие приличий. Создается впечатление, что ты вообще решил устроить полнейший произвол. И мне просто интересно, отчего именно в этот раз ты так усиленно рвешь когти?
   Тэус с деланным добродушием засмеялся и медленно подошел практически вплотную. Джесс тут же внутренне напрягся, готовясь к нападению, однако внешне продолжал оставаться непроницаемо спокойным. Пусть шансы его против посланника, в действительности, довольно малы, он все равно не собирается сдаваться без боя.
   – Значит, ты решил мне тут про правила рассказать? – вкрадчиво поинтересовался Тэус. – Что же, если так, тогда ответь мне, мальчик, на один очень простой вопрос… Ты где и когда вообще видел, чтобы обычный агент указывал посланнику, что ему делать, а уж, тем более, имел наглость… или, скорее, даже откровенную тупость… нападать на него, да еще и с оружием в руках? – в противовес мягкости голоса, Тэус угрожающе приблизился и, остановившись почти нос к носу с Джессом, с холодной агрессией на него прищурился. – Скажи мне, мой юный и заносчивый Джесс, а ты, вообще, знаешь о существовании такого понятия как субординация? Или ты с ним никогда, до сей поры, не сталкивался?
   Джесс продолжал с холодным спокойствием выдерживать пристальный взгляд глаза в глаза, хоть и чувствовал сильную, давящую на психику волну, исходящую от посланника.
   – А ты решил меня запугать? – в его понизившимся голосе отчетливо зазвенел металл.
   – Да тебя запугаешь, как же… – тихо прорычал Тэус, и без того темные глаза которого от злости стали почти совсем черными. – Ты сам-то чего так когти рвешь, Джесс? Никак решил самоотверженно и героически сгореть на работе? А то видал я уже таких в прошлом…
   Голубые глаза Джесса вспыхнули так ярко, словно в глубине их резко ударил разряд молнии. От злости он уже почти готов был вонзиться в заносчивую физиономию Тэуса зубами.
   – Эй, вы двое! – неожиданно окликнул их холодный голос, раздавшийся из тени одного из домов. – Чего это вы тут вперились друг в друга, как бешеные?!
   Услышав это, Тэус сразу же мягко улыбнулся и покладисто отступил на шаг, попутно разрывая их с Джессом яростную дуэль взглядов.
   – Габриэль! – приветливо воскликнул он, поворачиваясь в сторону раздавшегося откуда-то сбоку голоса.
   Гейб бесшумно вышел в центр двора, глядя на него тяжелым и злым взглядом.
   – Ты же прекрасно знаешь, Тэус, – слегка прищурив один глаз, произнес он. – что это мы, обычно, отвечаем за действия своих агентов. Так что, если у тебя накопились какие-то претензии к Джессу, то просто поведай их мне.
   От Джесса не ускользнуло, что Тэус, продолжая отступать по направлению к забору, уже почти полностью развернулся к Гейбу, будто ждал со стороны последнего неизбежного нападения.
   – Ну, раз ты за него отвеча-аешь… – продолжая глумливо улыбаться, промурлыкал он. – То тогда я настоятельно рекомендую тебе держать своего щенка на поводке.
   Гейб, в ответ на это, едва заметно сгруппировался, словно готовясь к стремительному прыжку.
   – А сам-то ты, Тэус, готов отвечать за действия своей Ли? – резко бросил Джесс, стараясь продемонстрировать этим Гейбу, что ему безразлично оскорбление Тэуса и, тем самым, хотя бы немного разрядить обстановку. – Ведь это был твой приказ, не так ли? Вот только насильственное введение заблудшего в пограничное состояние – серьезное правонарушение, находящееся уже под юрисдикцией Инквизиции!
   Гейб быстро и недоуменно развернулся к Джессу, а Тэус едва не споткнулся на ровном месте от неожиданности. Такого рода атаки на себя он явно не ждал.

   «Вот ведь гаденыш, – раздраженно подумал Тэус. – Что там, все-таки, натворила эта чертовка Ли? Из-за бешеного Джесса я даже не успел ее толком расспросить. А хотелось бы узнать-таки подробности того, о чем говорила Мари…»
   – Что?! – лишь удивленно воскликнул он вслух. – Гейб, поведай мне, пожалуйста, о чем говорит твой подопечный?
   – О том, что я застукал ее с поличным, Тэус! И о том, что теперь ни ей, ни тебе уже так просто не отвертеться! – фыркнул Джесс. – Милашка Ли сейчас под надзором, так что, на твоем месте, я бы лучше подумал о ее дальнейшей судьбе.
   – И что все это значит?! – прохладным голосом поинтересовался Гейб, явно адресуя вопрос обоим собеседникам одновременно.
   – А это значит, Гейб, что у твоего агента горячечный бред! – раздраженно пожал плечами Тэус. – Во-первых, я никогда бы не подумал отдавать такие идиотские приказы. А во-вторых, я видел Ли каких-то пару минут назад. Она была прям здесь, с другой стороны забора. – он махнул рукой в направлении стены, на которой сидел в начале своего появления. – Поэтому как-то не похоже, что она находится под каким-то мифическим надзором… О чем ты, вообще, толкуешь, Джесс? Вы с ней еще совсем недавно имели все шансы столкнуться почти что нос к носу. Или ты просто рассказываешь нам свой последний сон?

   Не обращая внимания на колкости оппонента, Джесс продолжал терпеливо сохранять внешнее спокойствие и невозмутимость, однако внутренне довольно сильно напрягся.
   «Как это так? – недоуменно подумал он. – Ли может быть либо под присмотром Джу, либо тот, по каким-нибудь форс-мажорным причинам, мог передать ее раньше времени Гейбу. Или же самому Тэусу. Однако похоже, что ни Гейб, ни Тэус пока еще не в курсе событий…»
   – Молчишь?! – злобно оскалился Тэус. – Габриэль, я сейчас говорю вполне серьезно… Угомони уже, наконец, своего парня. Похоже на то, что он у тебя попросту перегрелся. Очевидно от того, что так усердно работал в последнее время, да еще и без выходных.
   – Ты и сам тоже угомонись. – сухо отрезал Гейб. – А то, смотрю, и впрямь, разошелся не на шутку в последние дни. Дай бедной девушке хотя бы дух перевести. Она, в конце концов, человек, а не какой-то неодушевленный приз в вашем долбаном конкурсе придурков!
   Тэус иронично усмехнулся и миролюбиво кивнул.
   – А ведь ты абсолютно прав, Гейб! – покладисто сказал он. – Нам всем, и впрямь, пора немного сбросить обороты. Тем более, что я все равно уже на пару шагов впереди. Пусть девочка с недельку передохнет. Успокоится, выдохнет и все уже случившееся с ней немного переварит… А я, тем временем, пойду и расспрошу с пристрастием свою крошку Ли. Ведь дыма, как известно, без огня не бывает…
   Гейб удовлетворенно кивнул.
   – Хорошо, Тэу. А то ты и так уже сегодня накуролесил. И, между прочим, насильственное продвижение сценария – это тоже далеко не мелкое хулиганство.
   – Я понял тебя, мама, только не ругайся. – игриво ухмыльнулся Тэус, и отсалютовав Гейбу на прощанье, поспешно скрылся, с невесомой легкостью перепрыгнув через тот самый пресловутый забор.
   После его исчезновения, Гейб тяжело вздохнул, медленно повернулся к Джессу и вопросительно на него посмотрел.
   – Ну и что это ты тут устроил? – прохладным голосом спросил он. – Ничего не хочешь мне об этом рассказать?
   Джесс тоже тяжело вздохнул и, немного отступив назад, облокотился спиной о фонарный столб. Вот он и настал, неизбежный момент истины.
   – Судя по твоей последней реплике, ты уже в курсе того, что недавно натворил Тэус…
   – Да, я успел ознакомиться с событиями в общих чертах, пока вы с ним тут в догонялки играли. – подтвердил Гейб. – Скажи-ка мне лучше, Джесс, ты знаешь такую поговорку: не сходи с ума, если рядом сумасшедший?
   Прекрасно понимая к чему тот клонит, Джесс виновато кивнул.
   – Ты, как всегда, прав, конечно. Но просто, Гейб… Ты, похоже, еще не в курсе того, что уже успела вычудить Ли.
   – Но я думал, что ты сейчас мне об этом расскажешь? – вопросительно приподнял бровь Гейб.
   – Расскажу, конечно, не вопрос… Однако меня напрягает, что она каким-то образом оказалась на свободе. – подчеркнул Джесс. – В то время как я сам лично ее связал и отдал под надзор Джу.
   – Зачем это? – не понял Гейб. – Ты, что, сам не мог ее куда надо отправить? Или, в конце концов, тому Тэусу же отдать, уведомив об этом меня…
   – Эм… Я лишь хотел, чтобы Джу передал ее тебе, пока я проверяю, что тут задумал Тэус. Мне показалось странным, что Ли не позвала его на помощь. Я хотел сначала проверить, что все это, вообще, значит. – Джесс прекрасно понимал, что еще чуть-чуть и окончательно заврется. – В общем, лучше уж я честно тебе признаюсь, что попросил Джу немного потянуть с этим делом. Чтобы у меня появилась вроде как небольшая фора перед всеми.
   – Так ты решил и со мной тоже в кошки-мышки поиграть? – настолько прохладно уточнил Гейб, что Джесс практически кожей ощутил, в каком тот, на самом деле, в бешенстве. – И, я так понял, начал это уже в предыдущую нашу встречу? Так?! Да еще и Джу, оказывается, в свою аферу втянул. Хотя, как я подозреваю, его-то тебе долго уговаривать не пришлось…
   – Прости меня, Гейб, за мои идиотские выходки. – виновато прошептал Джесс. – Но дело сейчас даже не в этом… Просто, если Тэус нам не соврал, и Ли действительно на свободе, то я не понимаю, как такое могло произойти. Она была связана и вряд ли могла освободиться сама… А вдруг Тэус нам что-то не договаривает? А если это он ее освободил и, при этом, что-то сделал с Джу?
   – Не думаю, что у Тэу настолько сильно съехала крыша. – сухо возразил Гейб. – Однако, я все еще не могу найти Джу, и это уже, мягко говоря, напрягает… Хоть Тэус и вряд ли к этому причастен. Но я терпеть не могу, когда Джу вот так бесследно пропадает. Что там еще празднуют тараканы в его голове неизвестно…
   Джесс с готовностью кивнул. Он, и впрямь, уже начал всерьез волноваться за друга и, в то же время, продолжал опасаться, что Тэус просто соврал, чтобы протянуть по максимуму время. Вот только для чего? Какие еще хитроумные планы он строит?
   – Я разберусь со всем этим, – заверил Гейб, положив ему руку на плечо. – а ты пока отправишься на недельку домой… – Джесс хотел было что-то возразить, но мужчина предупреждающе сильно сдавил его плечо пальцами. – И даже не думай со мной спорить! Это пока неофициальное отстранение, однако смотри, чтобы в эти дни я тебя здесь не видел! Иначе я просто перестану быть таким милым! Ты же не думал, надеюсь, что я спущу тебе все это на тормозах?!
   Джесс удрученно мотнул головой. Как и следовало ожидать, своими выходками он испортил их доверительные отношения с Гейбом. И лучше сейчас не нарываться, пока начальник, действительно, еще довольно мягок с ним. Плохо и то, что Джу тоже получит по ушам, и потом обязательно выскажется по этому поводу.
   – Знаешь, что я думаю, Джесс? – раздраженно спросил Гейб. – Что у вас троих какой-то реальный кризис. И у тебя, и у Джу, и у Тэу. – слегка прищурившись, он оглядел Джесса с головы до ног с таким пристальным вниманием, будто он был чем-то серьезно болен. – Я говорил в самом начале Джу о том, что прекрасно понимаю, насколько этот случай, как и сама девушка, неординарные. Однако это вовсе не значит, что нам всем нужно дружно съезжать с катушек и устраивать тут непонятно что…
   – Я тебя прекрасно понял. – глухо заверил его Джесс. – Только, пожалуйста, Гейб, пообещай, что сразу же сообщишь мне, как только ты найдешь Джу. У меня, и правда, нет с ним никакой связи.

   Гейб сухо кивнул, а затем толкнул его в плечо настолько сильно, что Джесс начал стремительно падать, но, не успев долететь до тротуара, бесследно растворился в воздухе. Пронаблюдав за этим, Габриэль раздраженно развернулся на пятках, и, сосредоточенно прислушиваясь к чему-то, поспешно нырнул в объятия утренней дымки тумана.

   ***
   Мари потерянно и равнодушно наблюдала за тем, как муха, с тихим жужжанием, отчаянно бьется в оконное стекло. На улице стоит чудесный солнечный день, а внутри кабинета врача противная и даже какая-то замогильная тишина, полутьма и пустота. Наверное, все это, по задумке психиатрических умов современности, должно успокаивать, однако Мари от окружающей обстановки хотелось лишь отчаянно выть, беспомощно забившись под стол.
   Приятная женщина средних лет, с завивающимися каштановыми волосами до плеч и яркими, чувственными губами, украшающими улыбчивый рот, склонилась над стопкой бумаг, лежащих на столе. На небольшой табличке, расположенной рядом, жизнеутверждающе красовалась золотистая надпись: «Доктор А. С. Байштанд».
   – Итак, мисс Ровер… – подняв, наконец, цепкий взгляд больших карих глаз, которые смотрели внимательно, но, при этом, как-то неожиданно ласково, произнесла эта располагающая к себе женщина. – Могу я называть вас просто Мари?
   – Мне все равно… – безразлично дернула плечом Мари, пытаясь собрать разрозненные мысли в кучу. – Где я вообще? И что здесь делаю? Вы ведь психиатр, миссис Байштанд, не так ли?
   – В последнее время вы пребывали в состоянии нервного ступора. – женщина встала из-за стола и прошла в центр просторной комнаты. – Скажите, Мари, помните ли вы события, предшествовавшие тому моменту, когда вы оказались в нашей клинике?
   – Я помню, что была во дворе дома сестры. – болезненно потирая пульсирующий висок, ответила Мари. – Некий человек избил ее мужа… – она запнулась и беспомощно уставилась на женщину, внезапно вспомнив брызги чужой крови, покрывавшие собственную руку. – Получается, я просто сошла с ума? – с отчаяньем спросила она, чувствуя противный, душащий ком в горле.
   – Ну… я бы так категорично не высказывалась. – возразила врач, непринужденно присаживаясь в кресло напротив. – Помните, сколько времени вы уже тут провели?
   Мари растерянно пожала плечами. Казалось, что события, которые произошли на заднем дворе дома Энни, случились еще вчера или даже сегодня утром, однако вопрос, заданный врачом, явно намекал на то, что времени прошло гораздо больше.
   – Несколько дней? – несмело предположила она. – У меня в голове невероятная каша, так что простите, миссис Байштанд…
   – Эбигейл, – мотнув головой, предложила та. – можно просто Эби. – и, внимательно поглядев на Мари, продолжила. – На самом деле, уже три месяца. Я понимаю, что вам сейчас, должно быть, трудно в это поверить… Из-за того, что после инцидента, вы пребывали в состоянии сильного эмоционального ступора. Я, вот, сейчас несказанно рада тому, что мы можем наконец-то поговорить. А поэтому, скажите, как вы себя чувствуете, Мари?
   – Три м-месяца? – только и смогла выдавить она из себя. – Но этого… просто не может быть… Я почти на сто процентов уверена, что все произошло со мной еще вчера… Или даже сегодня утром…
   – Это лишь последствия шока. Поэтому прошу не расстраиваться. – попыталась успокоить ее миссис Байштанд. – В любом случае, я очень рада вашему прогрессу, Мари. Вы, наверное, не помните и того, как мы возили вас в вашу больницу на комплексные обследования?
   Мари отрицательно мотнула головой. Ей все еще казалось, что она просто видит идиотский сон и ничего более. Она бы даже не удивилась, если бы дверь вдруг открылась, и сюда вошел один из тех жутких людей, которые цвыркали лезвиями, скрытыми в складках плащей.
   – Я правда ничего из этого не помню, доктор. – произнесла она с неподдельным отчаянием. – И вообще, все события, которые произошли со мной после аварии, так или иначе, напоминают сплошной, беспросветный бред. Я чувствую себя так, будто постоянно путаю, где реальность, а где сон. Или что-то в этом роде… Но я, правда, ничего плохого не сделала! На Джоуи напал совершенно другой человек. И я даже знаю его имя! Его зовут Тэус. И он… постоянно преследует меня! Я уверена, что и сам Джоуи его тоже видел! Ведь он же, блин, даже разговаривал с ним при мне…
   – Вполне возможно, что для вас все именно так и выглядит. – спокойно кивнула врач. – Но, тем не менее, признайте, что все эти события могут быть последствиями серьезной черепно-мозговой травмы. А этот злой, опасный человек представлять собой лишь продукт вашего дезориентированного сознания. Просто поймите, Мари, что кома – это необычайно тяжелое состояние для организма. Тем более такая длительная. Она просто не могла пройти без удручающих последствий… И моя функция состоит в том, чтобы помочь вам справиться с этими последствиями как можно скорее.
   – Я прекрасно понимаю, как все это бредово звучит для вас, – поспешно замотала головой Мари. – но только я вовсе не сошла с ума! И сбежала из больницы лишь потому, что меня пытались убить там. – она в отчаянии заломила руки. – Вы должны мне поверить. Должны! Все эти люди, они… они без конца преследуют меня. И это именно Тэус напал тогда на Джоуи, а вовсе не я…
   Мари резко успокоилась и замолчала. А есть ли смысл продолжать? Ведь все это действительно звучит, как чистейшей воды бред. Даже она сама сейчас это остро понимает. Так и кто ей поверит тогда, если она сама с трудом различает, где правда? И неприкрытое недоверие, сквозившее в глазах сидящей напротив женщины, лишь подтверждало ее догадки.
   – Да, все это звучит как чертов бред… – печально резюмировала она, в глубине души продолжая надеяться, что лишь попала в какой-то подлый, невероятный переплет, из которого сложно найти выход.
   Миссис Байштанд, тем не менее, добродушно улыбнулась.
   – Ничего страшного не происходит, Мари. И я рада, что вы сами понимаете абсурдность вашей версии событий. Это говорит о том, что вы делаете успехи. Поэтому я абсолютно уверена, что скоро вы будете в полном порядке. – встав с кресла, женщина подошла к ней и присела на диван неподалеку. – И я еще раз повторю, что нахожусь здесь именно для того, чтобы помочь вам в этом.
   В ответ Мари лишь подавленно кивнула.
   «Неужели я, и впрямь, сошла с ума и просто путаю сон с реальностью? – расстроенно подумала она. – Неужели это действительно я избила Джоуи, а никакого Тэуса вовсе нет и никогда не было?»
   Однако, что-то внутри отчаянно протестовало, а ситуация гораздо больше напоминала подлый подвох или ловко расставленную ловушку, в которую она случайно угодила. Мари едва сдерживалась, чтобы не начать щипать себя, чтобы убедиться, что вовсе не спит. А мания преследования усиливалась с каждой минутой.
   «Это не может быть правдой. – убеждала она себя. – Лишь очередной виток затянувшегося бреда. Такая реальность не может быть реальной, поскольку больше похожа на больной, идиотский сон»
   Однако вслух она ничего не сказала, продолжая сидеть, уставившись невидящим взглядом перед собой. Она слышала, как на столе тихо тикают часы, отсчитывая секунды прожитого бреда. Кто она вообще, и где находится? Она ничего уже больше не знала. Все перепуталось, и не было понятно, во что можно продолжать верить. Настойчиво казалась, что и ее рука, на которую она смотрит, и окружающая комната, и миссис Байштанд, и мир за окном всего-навсего сон, нездоровая иллюзия или непонятная, злобная шутка Бога.
   – Я верю в то, что не сошла с ума. – с твердостью произнесла она. – Наоборот, мне настойчиво кажется, что это мир вокруг просто взял вдруг, однажды, и сбрендил. Но я постоянно теряю уверенность в этом. И уже не знаю, во что мне верить, миссис Байштанд. Как и не знаю, куда дальше идти… Я не знаю абсолютно ничего. Мой мозг почти перестал чему-то удивляться. Порой мне даже кажется, что он работает на каком-то автопилоте.
   – Это потому что вы дезориентированы. – понимающе посмотрела на нее женщина. – Слишком многое свалилось на вас в последнее время. Скажите, вы употребляли какие-нибудь антидепрессанты незадолго до произошедшей аварии?
   – Не знаю. – фыркнула Мари, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал не слишком злобно. Чувство самосохранения подсказывало, что не стоит сейчас конфликтовать с доктором, иначе будет еще сложнее доказать свою вменяемость в будущем. – Мне об этом сказала сестра. А потом и лечащий врач спрашивал. Я пыталась вспомнить, но пока не смогла. Зато я вспомнила, что подверглась сексуальному насилию. Возможно, что я могла пить какие-то таблетки из-за этого. Однако я не знаю, доктор… Миссис Байштанд… Эби… Это вы мне скажите… И скажите, что, вообще, со мной происходит? Потому что я уже весьма смутно представляю, что есть вымысел, а что нет…
   – Ваша сестра Анна рассказала, что вы пришли к ней после побега из больницы и хотели о чем-то поговорить. Вы очень нервничали и вели себя странно, а затем внезапно вспылили и избили ее мужа ключами от машины, так как не хотели возвращаться в больницу. Вы это помните? Он не стал писать заявление, потому что прекрасно понимает, что вы были не в себе… Об этом же нам может сказать и ваш неожиданный побег из больницы, когда вы вылезли из окна второго этажа при помощи эластичных бинтов. Но вы сбежали оттуда, потому что вам казалось, что кто-то из медиков желает вам зла. Я все правильно говорю, Мари? Поправьте меня, если что-то не так… Когда вас привезли сюда, вы были в состоянии шока, вследствие которого замкнулись в себе и почти ни на что не реагировали. Вы не разговаривали ни с кем и не шли на контакт. Но сейчас я вижу, что у вас явный прогресс, а это значит, что терапия идет в правильном направлении. Поговорите со мной, Мари… Расскажите свою версию событий, даже если она и кажется вам неправильной. Ведь я, действительно, хочу помочь вам во всем разобраться…
   Предложение помощи напомнило о Джессе, и Мари инстинктивно протянула руку к аммониту, но, к величайшему расстройству, на шее ничего не оказалось. Это было настолько неожиданно, что с губ ее сорвался разочарованный стон.
   – А где мой аммонит? – растерянно спросила она, повернувшись к доктору. – Пожалуйста, верните мне его…
   – Аммонит? – переспросила та, явно не понимая, о чем идет речь.
   – Кулон с камнем, который был на моей шее. – подсказала ей Мари. – Где он?
   – К сожалению, я ничего не знаю о вашем кулоне. Однако не стоит беспокоиться. Он наверняка остался у вашей сестры. Либо же находится, вместе с другими вещами, в камере хранения. Поэтому не стоит волноваться. Я сегодня же спрошу у персонала о вашем кулоне, хотите?
   Мари кивнула ей на каком-то полуавтомате.
   «А был ли он у меня вообще? – невесело подумала она. – Но я ведь показывала его Энни… Нужно спросить о кулоне у нее!»
   – А что насчет моей сестры? – спросила она вслух. – Могу ли я как-нибудь ее увидеть?
   – Уверена, что она навестит вас в самое ближайшее время. Тем более, когда узнает, что вам стало гораздо лучше.
   – Вы сказали, что я здесь уже три месяца. – пробормотала Мари, все еще не находя в себе никаких моральных сил, чтобы поверить в это. – И как часто сестра приходила ко мне за это время?
   – Она была у вас несколько раз. – оптимистично подтвердила женщина.
   «Несколько раз. – как-то обреченно подумала Мари. – За три месяца. Всего несколько раз… Но это же какая-то гнусная ложь! Это просто не может быть правдой!»
   Ей вдруг сильно захотелось плакать, но собрав волю в кулак, она все-таки сдержалась. Если Энни и злится на нее настолько сильно, что практически перестала приходить к ней, то это лишь значит, что им нужно поговорить. Хоть Мари вовсе не представляла теперь, как сможет объяснить ей происходящее.
   «Главное, просто увидеть ее. А там я уже что-нибудь придумаю…»
   Поэтому она твердо решила, что будет играть по всем правилам. Ведь доктор хвалит ее сейчас и отмечает прогресс. Значит и она тоже будет делать вид, что рада своему прогрессу и старается закрепить его и развить. Поэтому необходимо перестать говорить всякие подозрительные для посторонних вещи. Про странных людей или про ее манию преследования… А вот про провалы в памяти говорить можно. И даже нужно! Ведь это сможет помочь списать любые неудобные поступки на травму мозга, а также даст возможность не отвечать на те вопросы, которые обсуждать, по каким-то причинам, не хочется. Потому что всегда можно будет сказать, что она ничего не помнит, что запуталась и дезориентирована, но, при этом, упорно старается расставить вещи и события на места… Так и есть: именно подыгрывать, а вовсе не сопротивляться, будет сейчас наилучшей стратегией для нее.
   Заметив, что она болезненно трет висок, доктор встала с дивана и сочувственно прикоснулась к ее плечу. И то ли это было профессионально выработанным навыком, то ли она действительно была доброй и неравнодушной, но Мари явно ощутила исходящую от нее волну поддержки.
   – Не расстраивайтесь из-за сестры. – ободряюще произнесла женщина. – Просто дайте ей время. Она понимает, что вы сейчас не в порядке. Она любит вас и обязательно поддержит. А вы пока можете постараться выздороветь. И я помогу вам в этом. Договорились?
   Мари с готовностью кивнула.
   – Да, я постараюсь, миссис… эм… Эби. Я расстроилась вовсе не из-за Энни. Я знаю, что сестра любит меня. Просто я… Как бы вам сказать… Просто так много всего у меня в голове… Я запуталась во всем этом, и поэтому мне немного грустно…
   Врач ласково улыбнулась, а затем подошла к столу и, усевшись за него, записала что-то в журнал.
   – А для того, чтобы вам не было одиноко и грустно, я сегодня же переведу вас в общее отделение. – глядя на Мари так, словно это являлось невероятно хорошей идеей, промолвила она. – Ваш терапевт утверждает, что здоровье у вас сейчас удовлетворительное. А мы с вами только что убедились, что в психологическом состоянии также наблюдается прогресс, поэтому я уверена, что общение с другими людьми пойдет вам на пользу. А вы что об этом думаете, Мари?
   Ей хотелось возразить и сказать, что это плохая идея, поведать о том, что она никогда и не была особо общительной персоной, и что общество чокнутых психов, и вовсе, не находит увлекательным, но Мари вновь напомнила себе о принятом решении играть по правилам.
   – Да, вы совершенно правы. – ответила она с напускным энтузиазмом, – Я уверена, что это будет замечательно. Я буду очень стараться, Эби! Я правда хочу выздороветь. Я так устала от того, что часто не могу понять, где реальность, а где сон… Поэтому я хочу как можно быстрей вернуть себе твердую почву под ногами.
   Сказанное было отчасти правдой. Ведь она действительно очень устала. Но вот о том, что она абсолютно не верит, что миссис Байштанд в состоянии помочь, можно и промолчать. Ей нужно время, чтобы попытаться самостоятельно понять, что следует делать дальше, а также встретиться и поговорить с Энни. И Мари прекрасно понимала, что вовсе не хочет тратить это время на пререкания с врачами. Ну и пусть они верят, что стараются помочь. Лишь бы только не пытались сотворить из нее невменяемый овощ или каким-то иным образом осложнить, и так весьма непростую, ситуацию.
   И, глядя на то, как миссис Байштанд удовлетворенно кивает, Мари похвалила себя за правильно выбранную стратегию. Она станет хорошей девочкой, и будет играть по всем правилам для того, чтобы выйти отсюда как можно быстрее. Тем более, что сбежать из психушки уже совсем не так просто, как из обычной больницы. Особенно если учесть, что здешние доктора знают, что она на это способна.
   Однако в голове Мари до сих пор никак не могла уложиться одна вещь. Она ни в какую не могла поверить, что прошло уже целых три месяца. Это было какой-то чудовищной несостыковкой для разума, с которой тот упрямо отказывался мириться. Поэтому, выходя из кабинета врача, она дала себе слово, что обязательно найдет способ, во всем разобраться.
   Улыбчивый санитар подвел ее к старшей медсестре, и медики начали говорить о ней, но Мари слушала их в пол-уха. Слишком уж много информации в голове требовало немедленного внимания. И потому все, чего она сейчас хотела, так это побыстрее оказаться в тихом месте, наедине с собой.

   ***
   Яркий свет солнца отражался от стеклянных витрин магазинчиков сотнями озорных солнечных зайчиков, которые нещадно слепили глаза. Раскуривая очередную сигарету, Джу в который раз похвалил себя за то, что не забыл захватить спасительные темные очки. Прохожие неспешно проплывали мимо скамейки, на которой он сидел, не обращая на него никакого внимания. Сам же Джу, наоборот, то и дело пытливо вглядывался в возникающие на горизонте женские фигурки, каждый раз с досадой осознавая, что очередная проходящая мимо леди вовсе не та, которую он ждет.
   «Блин, да где ее носит?! – раздраженно подумал он. – Уже на целый час почти что опаздывает…»
   В голову потихоньку начали закрадываться мысли о том, что Ли вовсе не придет. И дело тут даже не в том, что она могла запросто кинуть его с их договоренностью, но и в том, что за последнее время могло произойти все, что угодно. Ведь Джу уже и сам почти что задницей ощущал, что его настойчиво разыскивает Гейб, а также предполагал, что тот, ко всему прочему, еще и неимоверно зол. А из-за того что успешно прятаться и одновременно пытаться отслеживать происходящие события довольно сложно, Джу чувствовал себя еще и оторванным от реальности. Что также не могло ни раздражать.
   – Эй, панк! Не угостишь сигареткой? – неожиданно раздавшийся почти над самым ухом голос заставил нервно вздрогнуть и неловко поперхнуться табачным дымом.
   Джу поспешно повернулся и увидел беззвучно подкравшуюся субтильную фигуру, облаченную в потертую кожаную куртку, на пару размеров больше, чем требовалось, драные на коленках джинсы и тяжелые армейские ботинки. И фигура эта, горделиво вскинув точеный подбородок, с вызовом смотрела на него сверху вниз. Полудлинная мальчишеская стрижка темно-каштановых волос пришельца отросла с такой же небрежностью, как и его собственная, а большие серо-голубые глаза смотрели с подобным колючим холодом из-под длинных пушистых ресниц. Пухлые, чувственные губы, при этом, скривились в заносчивой усмешке, а вздернутый кончик носа и тонко очерченные скулы придавали лицу что-то по-подростковому хрупкое и одновременно дерзкое.
   – Сам ты панк! – фыркнул Джу. – Да и вообще… Тебе курить-то хоть уже можно, щегол?
   Несмотря на агрессивные слова, голос его прозвучал миролюбиво, а рука покладисто полезла в карман куртки за пачкой. Подошедший человек ловко перескочил через скамью и, присаживаясь рядом, мягко толкнул сидящего на ней Джу задницей, демонстративно предлагая немного продвинуться вбок.
   – Э-кхм… – пробормотал Джу, нервно выдыхая тонкую струйку сигаретного дыма через нос. – Кто бы мог подумать, что такой худенькой девчонке вдруг не хватит места на столь длинной скамейке?
   – Это точно!! – фыркнула девушка, нетерпеливо выдернув пачку сигарет у него из рук. – Расселась она тут, понимаете, так широко, что рядом с ней уже даже и сесть негде!
   Оценив по достоинству зубастую находчивость своей неожиданной собеседницы, Джу заливисто рассмеялся, любезно поднося огонек зажигалки к чужой сигарете. Эта хрупкая девушка с андрогинной внешностью с некоторых пор являлась вторым агентом Тэуса, однако Джу еще почти совсем ее не знал.
   – Но ты-то что тут забыла, Ди? – с любопытством спросил он, внимательно разглядывая мягкий профиль необычной девчонки. – Честно говоря, я ждал вовсе не тебя… И еще… А разве ты уже успела окончательно выздороветь?
   – Такие, как я, долго не болеют. – усмехнулась она, картинно выпустив струйку дыма меж пухлых сексуальных губ. – Такие обычно быстро определяются… Либо туда, либо сюда… А чего зря в постели-то валяться?
   – Жестко, но справедливо. – согласился Джу. – А где, все-таки, сама Ли?
   – По последним данным, у нее сейчас разговор с папочкой Тэусом. – ответила Ди, с пристальным вниманием его разглядывая, – Причем, судя по всему, разговор тяжелый… почти как чертов чугунный блин…
   Не подавая виду, Джу внутренне напрягся, тщетно пытаясь понять в каком направлении свернули стремительно развивающиеся события. Оставалась ли в силе их тайная договоренность с Ли или уже нет – теперь вовсе непонятно.
   – И что у вас с Ли за общие дела могут быть? – прохладным голосом спросила, тем временем, девушка. – Лично я еще с самой первой встречи поняла, что таким, как ты, доверять нельзя. Вот и сейчас всеми фибрами души чую, что ты, наверняка, задумал что-то подлое…
   Джу лишь громко и пренебрежительно фыркнул, ничего на это не ответив.
   – А еще Ли в свои интриги втянул… – не унималась, однако, собеседница. – Ну? Чего молчишь-то теперь, лиса? Скажи еще, что я не права, и что все, в итоге, не закончится какой-нибудь пакостью…
   – Думаю, если бы Ли хотела, чтоб ты была в курсе наших с ней тайных делишек, то сама бы тебе все, небось, рассказала, не так ли? – с ядовитой улыбочкой огрызнулся Джу. – Ты сама, вот, зачем сюда пришла? Неужто лишь для того, чтобы поведать свой трогательный рассказ про ваши взаимоотношения с папочкой? Или для того, чтобы в очередной раз банально подтвердить чертово клише, рассказав мне о том, что не доверяешь таким спорным типам, как я? Если так, то знай – я таких, как ты, с детства навидался, спасибо…
   Ди внезапно вспылила и двинула острым кулаком ему в плечо. И это было действительно больно. Однако Джу, с завидным упрямством, не только не пошевельнулся, но даже не поморщился.
   – Полагаю, что это твое! – прорычала Ди, протянув ему кулон на цепочке. – Я лишь обещала подруге, что помогу, и именно это сейчас и делаю… Хоть мне самой ваши шашни совсем не нравятся!
   Джу выхватил из руки девушки знакомый аммонит и поспешно затолкал в карман куртки.
   – Мне тоже, знаешь ли, много чего не нравится. – буркнул он. – Жизнь, вообще, в целом далеко не праздничный торт!
   Девушка злобно фыркнула и, продемонстрировав ему оттопыренный средний палец едва ли не в самое лицо, также поспешно запихала в собственный карман его начатую пачку сигарет, которую все это время продолжала вертеть в руках. И было в этой выходке что-то детское и даже какое-то беспризорное. У Джу даже мелькнуло в голове нечто похожее на легкое дежавю.
   – Ну и ладно, забирай на здоровье. – презрительно скривив губы, бросил он. – Тебе ж их, наверно, еще не продают… Мальчик-подросток…
   – Девочка-Буч! – не осталась, в свою очередь, в долгу Ди.
   Она стремительно вскочила со скамьи и, раздраженно дернув плечами, точно распсиховавшаяся на что-то кошка, широкими шагами отправилась вдоль по залитой солнцем улице.
   «И вовсе я на девушку не похож! – раздраженно фыркнул про себя Джу, вперившись холодным прищуром в хрупкую, быстро удаляющуюся спину. – Так что, необоснованно! И какого, вообще, черта Ли понадобилось втягивать во все эту странную девицу? Ну да ладно. По крайней мере, аммонит теперь у меня»
   Встав со скамейки, он хотел было отправиться в противоположную сторону от той, куда только что ушла Ди, но испытал неожиданный приступ предчувствия, состоящего из смеси сильной тревоги с болезненным ностальгическим ощущением. Поэтому со вздохом остановился и, вернувшись обратно, присел на ту же скамью. Рука машинально потянулась за сигаретами, но, вспомнив, что девчонка только что стащила его пачку, он лишь беззвучно выругался и, повернув голову, резко вздрогнул от тяжелого взгляда человека, к тому моменту уже сидящего рядом. И любит же он вот так внезапно появляться!
   – У тебя, случайно, нет сигаретки, Гейб? – шутливо спросил у мужчины Джу, упрямо делая вид, что ничего особенного не происходит. – А то я свою пачку, кажется, где-то посеял…
   – Только не говори мне, что ты просто решил написать отчет в располагающей к тому обстановке. – холодно бросил Гейб, и в голосе его прозвучали предупреждающие нотки.
   – А ты, похоже, весьма серьезно настроен. – невесело заключил Джу. – Ну и что такого сегодня утром произошло? Что интересного я уже пропустил?

   – Да, ты прав. Я невероятно серьезно настроен. Причем настолько, что даже отстранил Джесса на неделю. – подтвердил Гейб, отмечая, как болезненно парень поморщился, услышав эту неожиданную информацию. – Поэтому давай обойдемся без всяких глупых игр и кривляний, ладно?
   – Ладно. – пожав плечами, буркнул Джу. – Но я просто не понимаю. Тэус нас и так уже опережает, а ты еще и Джесса отстранил… Так какого ж лешего, Гейб?! Почему вдруг?
   – Потому что поведение Джесса меня напрягает. – спокойно ответил он. – Раньше он никогда не вел себя настолько безрассудно и безответственно. И никогда не лгал мне, в отличие от тебя. Поэтому я уверен, что Джесс не в порядке, и у него какой-то психологический кризис из-за Мари. К тому же, я уже сотни раз тебе говорил, что мне все равно, если Тэус нас опередит. Потому что это всего лишь работа, Джу! Тэус также, как и мы, работает на Великую Церковь. Поэтому подобные соревнования не более, чем глупость и ребячество… Однако на этот раз все обстоит гораздо хуже! Поскольку на этот раз у вас всех дружно съезжает крыша! И это обстоятельство меня, как человека все еще разумного, попросту не может ни напрягать…
   – Ге-ейб… – почти что простонал Джу, задрав ноги на скамью и подтянув колени к подбородку. – Я, конечно, понимаю о чем ты говоришь, но… – он перевел на него взгляд. – Но я, блин, просто не могу допустить того, чтобы ее заграбастал Тэус!! Я не могу и не смогу с этим смириться! Нет, нет и еще раз нет!! И если ты хочешь меня остановить или даже как-то ограничить, то лучше прибей собственноручно прям здесь, на этой скамейке…
   – Тэус пообещал мне, что оставит девушку в покое на неделю. – со вздохом промолвил Гейб, размышляя над тем насколько упрямым может быть Джу. – В конце концов, ей действительно нужно время. А вы все просто в клочья ее разорвать готовы. Где ваше банальное человеческое сочувствие, хотя бы?!
   Джу виновато скривил губы, задумчиво водя подбородком по собственной коленке, торчащей наружу сквозь дырку на драных джинсах.
   – И ты ему веришь? – скептически спросил он. – Думаешь, Тэус тебе не наврал? На войне ведь, и впрямь, все средства хороши…
   – Тэу мой давний друг. – заверил его Гейб и, протянув руку, убрал длинные пряди челки с хитрых глаз парня. – Поэтому я полностью уверен, что он поступит именно так, как сказал мне.

   Под пристальным взглядом пронзительно-синих цепких глаз, смотрящих словно в самую душу, Джу невольно съежился, с трудом подавив острое желание тряхнуть головой так, чтобы вновь спрятать беззащитный взгляд под шторкой волос.
   – Не ври мне. – даже как-то ласково сказал Гейб, но Джу почти физически ощущал его незримое психологическое давление.
   – Дай мне три дня. – продолжая выдерживать пронзительный взгляд посланника, ответил он. – Всего лишь три чертовых дня, Гейб! И не говори мне, пожалуйста, что тебе все равно, что будет с этой девчонкой… Если бы ты только знал, что Тэус замышляет относительно нее! Клянусь, что ты бы даже не поверил в тот горячечный бред…
   – Я много чего повидал в своей жизни. – возразил ему Гейб. – Поэтому меня уже трудно чем-то по-настоящему удивить… И, кстати… А ты не хочешь рассказать мне о том, где, в итоге, находится Ли? Ты сам ее отпустил или как?
   – Да, я с ней договорился. – кивнул Джу. – Она больше не будет мешать нам, поверь! Просто, блин, Инквизиция… Это как-то слишком уж жестко, нет?
   – И почему у меня такое стойкое ощущение, что ты мне что-то важное сейчас не договариваешь? – строго спросил Гейб, наклонившись почти вплотную к его лицу.
   – Ты давишь на меня! – взмолился Джу, порывисто ускользнув со скамейки прочь. – Я прошу тебя, Гейб! Три чертовых дня!! – отступив на пару шагов, он развернулся к мужчине и посмотрел ему в лицо. – Я умоляю тебя, блин! Ты же знаешь… – он вновь приблизился к скамье и, присев на асфальт, положил локти на колени Гейба, заглянув в самые глаза. – Я никогда ни о чем тебя не просил. И никогда больше не попрошу… Ты всегда был для меня как старший брат… Поэтому просто поверь мне! Ведь веришь же ты, к примеру, тому же Тэусу… только потому, что он твой друг. Это… просто так важно, Гейб! Очень важно для меня, поверь!
   Габриэль устало вздохнул и шутливо взъерошил ему волосы, очевидно для того, чтобы снять хотя бы часть тяжелого напряжения, повисшего между ними.
   – Брат, да уж… – с легкой горечью пробормотал он. – Ну и что я должен буду делать, братишка, когда ты снова вляпаешься в очередной инквизиционный процесс?
   – Но я не вляпаюсь. – невозмутимо возразил Джу. – Я уже все продумал.
   «К тому же, мне уже все равно немного поздновато об этом волноваться. – подумал он про себя, стараясь не глядеть в пронизывающие глаза посланника. – Ведь теперь не только Ли у нас на крючке, но и я у нее тоже…»

   – Ох уж мне эти твои интриги, Джу… – с сомнением покачал головой Гейб. – Да и сердце у меня, честно говоря, не спокойно. Потому что есть в этом деле что-то очень важное, чего я до сих пор не знаю. Вот это факт!
   – Три дня, Гейб. – словно какое-то заклинание повторил Джу, с мольбой заглядывая в его глаза. И было в этом взгляде что-то настолько отчаянное, что заставило сердце Гейба тревожно сжаться.
   «И что опять задумал этот балбес?! – с раздражением подумал он, вспоминая как в прошлый раз опасался, что для Джу все закончится не просто дисквалификацией или ссылкой, а самым настоящим сожжением. – Неужели он так ничему и не научился?! Как будто для него просто жизненно необходимо периодически ходить по грани!»
   – Я знаю, что потом пожалею об этом. – невесело резюмировал он вслух, – Но что-то с тобой явно не то творится, Джу… И почему-то интуиция подсказывает мне, что если я сейчас не позволю тебе осуществить задуманное, то ты просто сорвешься.
   – Так и есть. – как-то бесцветно признался тот. – Твоя интуиция просто не умеет ошибаться, Гейб.

   «Если бы ты только знал, что я уже сорвался…» – добавил Джу про себя, вновь отводя взгляд.
   – Ровно три дня. – сухо кивнул Гейб. – Я не буду тебя контролировать и не стану ни во что вмешиваться. Но ты должен рассказать мне прямо сейчас, что там такого бредового замыслил Тэус.
   – Эм… Ты, наверное, мне не поверишь или же просто подумаешь, что он сбрендил, – пробормотал Джу, беспомощно пожевав собственные губы. – но эта информация от Ли. – он встал с тротуара и нервно присел на скамью рядом с Гейбом, в который раз жалея, что у него не осталось ни единой сигареты. – Ну… В общем… Он хочет забрать девчонку себе…
   Гейб лишь удивленно приподнял вверх одну бровь.
   «Зачем это еще?» – явно прочитывалось на его лице.
   – Для секса… – пробормотал Джу, уставившись в асфальт и нервно грызя сгиб сустава на большом пальце руки. – И еще… это… чтобы она ему потом… э-кхм… ребенка родила…
   Кое-как выдавив из себя эту вопиющую в своей невероятности информацию, он выдохнул так, словно из него вышел наружу весь воздух. Из-за гробовой тишины, которая повисла в ответ на его фразу, Джу почему-то стало страшно поднимать взгляд на Гейба. Поэтому он продолжал нервно грызть собственный палец и с пристальным вниманием изучать асфальт. Неожиданно для него, мужчина вдруг мягко стукнул его по руке, выбив ее, тем самым, у него изо рта.
   – Хватит уже себя жрать. – с какой-то непонятной тоской в голосе обронил он.
   Удивленный такой странной реакцией, Джу все-таки поднял на него внимательный взгляд. И заметил, что на лбу мужчины пролегли тяжелые, сосредоточенные морщины, а взгляд обычно лучистых глаз заметно погас и выглядел сейчас тусклым и стеклянным.
   – Три дня, Джу. – глухо подытожил Гейб. – Но если ты опять, вдруг, что-нибудь натворишь, то клянусь, что я собственноручно тебя удушу. И это вовсе не шутка!
   Джу поспешно и излишне активно закивал. Он прекрасно понимал, что, судя по всему, Гейб и так его уже задушит, если узнает, во что он недавно вляпался. Так что терять ему, по сути, нечего…
   Озвучив решение, Гейб встал со скамьи и, вопреки своему обычному поведению, задумчиво побрел вдоль по улице, засунув руки в карманы пальто. Джу смотрел ему вослед и думал, что мужчина как-то странно отреагировал на озвученные им планы Тэуса. Не изумился, не возмутился и даже не рассмеялся над их явной абсурдностью, а лишь расстроился из-за услышанного, нисколько тому не удивившись. Хотя… Тэус ведь, и впрямь, давний друг Гейба. Джу даже слышал, что раньше они были приятелями не разлей вода. Возможно поэтому Гейб мог заранее знать, что у их оппонента случаются подобные бредовые идеи, из-за чего и отреагировал так необычно. Он мог расстроиться, к примеру, из-за того, что заключил, что у его друга просто непоправимо съехала крыша.
   «Главное сейчас то, что он согласился дать мне эти три дня» – воодушевленно подумал Джу.
   А поэтому нужно срочно действовать, придумывая подробности плана едва ли не на ходу. Хотя, если честно, он еще и сам не до конца понимал, чего именно хочет добиться. Но, по крайней мере, точно знал, что конкретно жаждет предотвратить. А это и есть основа для плана дальнейших действий.

   ***
   Мари неподвижно и апатично лежала на кровати, задумчиво уставившись в белый больничный потолок. За прошедшие несколько часов она успела изучить мельчайшие трещинки его на штукатурке, а также составить из этих трещин и разных пятнышек всевозможные картинки, что позволило немного провентилировать мозг. Пусть даже конструктивно подумать о сложившейся ситуации пока не получалось, нужно же было с чего-то начинать. И такая попытка окончательно успокоиться и принять события такими, какие они есть, была хоть каким-то движением вперед.
   Предложение собрать свои вещи, пока ей готовят место в одной из палат общего отделения, которое выдвинула медсестра, прозвучало для Мари весьма абсурдно. А что ей, по сути, собирать? О каких, вообще, вещах шла речь? И хоть она покладисто кивнула в ответ медсестре, но про себя решила, что та сказала это лишь для того, чтобы сказать хоть что-то. Странно наблюдать, как в недружелюбной, по своей природе, атмосфере психушки люди усиленно пытаются делать вид, что ничего особенного не происходит. Вот и она сейчас с готовностью включилась в эту глупую игру, лишь бы максимально облегчить свое, и без того незавидное, положение. Размышляя таким образом, постепенно приходишь к неутешительному выводу, что вся жизнь в обществе построена на условиях подобной идиотской игры, где все вокруг лишь прикидываются нормальными и дружелюбными, усиленно делая вид, что не замечают ту откровенную фальшь, которая в этом сквозит.
   «Но может я думаю так только потому, что я – социофоб? Большинству людей же комфортно в обществе, каким бы пустым и лживым оно ни было»
   Вот и сейчас, она предпочла бы остаться в одиночестве. В то время как перспектива переселяться в общее отделение, чтобы с кем-то там общаться, и, таким образом, вновь социализироваться, как-то совершенно не грела. Однако выбора у нее, к сожалению, нет.
   «Может я, и вправду, чокнулась? Разговариваю с вымышленными людьми, веду себя агрессивно, страдаю паническими атаками и манией преследования. Где вот сейчас, к примеру, мой аммонит? Куда он вдруг загадочно исчез? Да и был ли он вообще? Конечно, можно дождаться прихода Энни и спросить у нее, вот только я совсем не удивлюсь, если она ответит, что не понимает, о чем речь. – Мари смахнула скопившуюся влагу с ресниц. На душе скребли кошки. – Я ведь никогда не знала, о чем обычно думают люди в психушках. Или что они чувствуют… Вдруг они все чувствуют что-то подобное? Или, также как и я, попросту не могут никому ничего доказать?»
   Ну, ничего, вот переведут ее сегодня в общее отделение, и она получит шанс поговорить об этом с другими психами. Кто знает, сколько времени она проведет в проклятой клинике? Может уже начинать задумываться о том, как устраивать свою жизнь здесь, в условиях сложившихся обстоятельств?
   «Три месяца, она сказала. – вновь недоверчиво отметила Мари. – Три чертовых месяца! Как такое, вообще, возможно? В каком бы там ступоре я ни была, неужто уж совсем ничего не соображала?! Да еще Энни… Неужели она так сильно на меня злится, что решила приходить лишь изредка, чтобы убедиться, что я все еще жива? Или что? Что вышла, наконец, из ступора и больше ни на кого не брошусь? Неужто ей даже не интересно, как я себя чувствую? И она не хочет посмотреть на меня собственными глазами, а удовлетворяется невнятными рассказами врачей по телефону? Да и звонит ли она вообще? Ведь Энни знает, что я пережила кому… А если они мне врут? Вдруг они что-то сделали с ней и теперь пытаются скрыть это от меня? – Мари порывисто села на кровати. – Так! Стоп!! О чем ты сейчас, вообще?! И кто такие эти загадочные, злобные „они“? Жуткие пришельцы, вступившие против тебя во вселенский заговор? Или кто? А может у тебя, и вправду, просто едет крыша? Может лучше успокоишься, наконец? Энни придет, когда ей сообщат, что ты вышла из ступора. Может ей просто тяжело было видеть тебя настолько невменяемой? Поэтому давай обойдемся без паники и всяческих печальных настроений. Вместо этого, лучше подумай, что делать дальше»
   А что ей, действительно, делать дальше? Хороший вопрос. Но ответить на него совсем не просто. Ведь чтобы понять, что делать, необходимо понять, что происходит. Однако и с этим тоже все обстоит далеко не однозначно…
   Мари явственно ощущала, как на нее накатывает волна сильнейшей апатии, приносящей острое желание просто лечь и ничего не делать, даже не шевелиться и не думать ни о чем. За последнее время она так сильно устала, как морально, так и физически, что уже просто выдохлась окончательно.
   «А ведь я всегда боялась психушек. Будто предчувствовала, что однажды сюда попаду…»
   Ладно, если не сгущать краски, то может все не так уж и страшно? Она пока отдохнет несколько дней, оглядится и подумает о случившемся конструктивно. Встретится с Энни, поговорит с ней и признается, что совершенно не понимает, что происходит в последнее время… Ей, действительно, нужна сейчас Энни. Нужна как воздух, как глоток оптимизма в беспросветном и душном тоннеле бытия. Поэтому нужно просто ее дождаться. Затаиться на время, зализать душевные раны и хотя бы окончательно убедиться, что она все еще в своем уме… Потому что даже это Мари не могла сейчас утверждать с полной уверенностью.
   Поток размышлений внезапно прервал звук открывшейся двери.
   «Энни?!» – мгновенно мелькнула вспышка надежды в голове.
   Но нет… Это, конечно, не Энни. А лишь старшая медсестра, имя которой она так и не запомнила. Хоть, честно говоря, и не пыталась. Также в палату вошел тот же улыбчивый верзила-санитар, которого Мари видела у кабинета врача.
   – Мисс Ровер. – с лучезарной улыбкой обратилась к ней медсестра. – Мы приготовили для вас место в палате общего отделения. Можем пройти туда прямо сейчас!
   Мари с готовностью кивнула, быстро натянув на лицо такую же точно идиотскую улыбку неземного счастья, в который раз напомнив себе, что решила подыгрывать им во всем.
   «Интересно, что они сами принимают, что у них всех вечно такие счастливые рожи? – со злостью подумала она. – Или они действительно считают, что подобная широкоформатная и бестолковая улыбка должна как-то облегчить мне жизнь?»
   Продолжая изображать послушную девочку, она встала с кровати, надела тапочки и вышла вслед за медиками в коридор.
   «Ждите меня, мои будущее чокнутые подружки, я уже иду к вам! – ехидно съязвила она про себя, пытаясь не слишком расстраиваться по поводу того, что теперь придется делить палату с какой-нибудь сумасшедшей девицей. – А вдруг она окажется хотя бы прикольной? Будет хоть кому рассказать свои радужные глюки про ангелов, людей-жуков, аммониты, черно-белый мир и прочие бредни… И может она, взамен, мне тоже что-нибудь интересное расскажет…»
   Такова природа человека, что он пытается найти в любой ситуации что-то хорошее. Хоть какую-то ниточку надежды на что-то светлое и позитивное. И Мари вовсе не была исключением. К тому же сейчас, когда она не знала, за что могла бы ухватиться, чтобы окончательно не съехать с катушек, она была готова на все. На любой, даже самый ничтожный лучик света в безысходном тумане бытия.

   Медики проводили ее до палаты в общем отделении. И пока она шла с ними по коридору, другие пациентки клиники, которые бесцельно бродили по нему, начали с любопытством ее разглядывать. Кто-то даже стал выкрикивать что-то в ее адрес, но Мари принципиально не слушала. Не все ли равно, что тебе кричат в спину какие-то чокнутые психи? Однако, оптимистический настрой начал стремительно исчезать. Ведь если в палате ее ждет встреча с подобной идиоткой, то даже о простой надежде побыть наедине со своими мыслями, придется позабыть.
   – Мари. – окликнула медсестра, распахивая дверь палаты и запуская ее внутрь. – Это ваша новая комната. А это ваша соседка. Ее зовут Джудит. И я очень надеюсь, что вы с ней поладите.
   Мари лишь безразлично кивнула. На одной из двух кроватей, укрывшись едва ли не с головой, лежала какая-то девица, уткнувшаяся лицом в скомканную подушку.
   – Джудит, – окликнула ее медсестра. – вы не хотите поздороваться с Мари?!
   Лежащее на кровати тело буркнуло в ответ что-то нечленораздельное, что лишь весьма отдаленно напоминало «Привет». Глядя на это, медсестра укоризненно покачала головой.
   – Устраивайтесь пока. – повернулась она обратно к Мари. – А если что-то будет нужно, то просто позовите кого-нибудь из нас. – и, повернувшись уже к санитару, добавила. – Джош, присмотри пока за девушками с особой внимательностью, хорошо?
   Верзила-санитар покивал в ответ и, повернувшись к Мари, попытался изобразить на своем лице некое подобие дружелюбия. По крайней мере, его улыбка была простой и не наигранной.
   – Спасибо. – с напускной благодарностью улыбнулась она обоим медикам.
   Они еще раз все тщательно оглядели и, пронаблюдав за тем, как Мари послушно ложится на отведенную ей постель, наконец-то, ушли.
   Вокруг воцарилась долгожданная тишина. Хотя, вероятно, это хрупкое спокойствие не сможет продлиться долго. Ее новая комната, как, наверное, и все остальные палаты на свете, выглядела опрятно, но невероятно уныло. От нечего делать, Мари начала разглядывать беззвучно лежащую на соседней кровати девушку, повернутую к ней спиной. Широкие плечи девицы позволяли предположить, что в обычной жизни, до того, как попасть сюда, она могла быть спортсменкой. Возможно, пловчихой или кем-то в этом роде. Локоны ее рыжевато-каштановых полудлинных волос, непослушно завивающихся на кончиках, были живописно разбросаны по подушке.
   «Вот интересно, – подумала Мари. – эта Джудит хотя бы немного вменяемая?»
   И тут соседка резко села, повернувшись к ней лицом. Длинные пряди челки рассыпались по бледному лбу темными перьями. И сердце Мари болезненно екнуло. Миловидное лицо девушки вдруг показалось невероятно знакомым. Тем временем, скривив губы в своей коронной, слегка презрительной усмешке, Джудит лишь коротко фыркнула ей:
   – Только попробуй начать прикалываться надо мной, мышь!
   Но Мари и вовсе не думала. Наоборот, ее лицо вмиг расцвело счастливой улыбкой.
   – Джу! – радостно воскликнула она. – Но как?! Ты что здесь делаешь, вообще?!
   Сердце бешено заколотилось в горле, к которому неожиданно подступил предательский комок. Сейчас она действительно была готова расплакаться. Просто произошедшее оказалось настолько неожиданным. Словно, и впрямь, внезапный лучик надежды ярко зажегся среди удушающей атмосферы больничной унылости. Ведь это же Джу! И он здесь! Пришел сюда, к ней! И вот он сидит тут весь такой вредный и вполне реальный. А это значит, что она вовсе не сбрендила. И у нее еще есть надежда разобраться во всем. Совсем не беспокоясь, что может выглядеть глупо, Мари болезненно ущипнула себя, чтобы окончательно убедиться в том, что не спит.
   – А ты угадай с трех раз, балбеска. – подтянув колени к подбородку, ухмыльнулся Джу. – Или ты на полном серьезе думаешь, что я всю жизнь мечтал о том, чтоб в дурке полежать?
   Но даже его несносная привычка все время говорить гадости Мари сейчас совсем не раздражала. Она порывисто слетела с кровати и, подскочив к нему, радостно сгребла в объятья.
   – Вовсе неееет… – чуть не плача, прошептала она. – Ты пришел сюда ко мне! И я так рада, что ты тут, Джу! Так рада!! Ты просто не представляешь себе насколько!!
   – Ну… ты это весьма наглядно сейчас демонстрируешь. – выцарапываясь из ее объятий, прошипел Джу. – Да отцепись ты уже, блин, от меня…
   Мари позволила парню освободиться и слегка отстранилась, радостно его разглядывая. Легкая косметика, непривычно гладко выбритое лицо и полудлинные пряди непослушных каштановых волос делали тонкое, деликатное лицо действительно очень женственным. Голос же его, на самом деле, всегда был мягким, а порой даже каким-то вкрадчивым.
   «Эх, вот если бы он еще и гадости, при этом, не говорил…»
   Голые коленки, торчащие из под женского халата, очевидно сильно смущали самого Джу, потому что он постоянно неосознанно пытался натянуть на них его полы. Заметив это, Мари подумала, что он выглядит сейчас очень милым и забавным. И, честно говоря, такой смущенный Джу ей нравился гораздо больше, чем тот, к которому она уже успела привыкнуть.
   – Блииин… – протянула она со слегка переигранной досадой. – И почему ты, и впрямь, девчонкой не родился, Джу?! Ты такой хорошенький!
   Он тут же злобно сощурился, демонстративно показав ей кулак.
   – Я же сказал, давай как-нибудь без подколок, а?! – прошипел он, агрессивно нагнувшись к ней почти вплотную. Выглядело это так, словно он был готов укусить ее за лицо. И Мари с удивлением заметила, что на его скуле вновь красуются царапины, на сей раз закрашенные тональным кремом. Увидев их, она подумала, что с его агрессивным поведением это совсем не удивительно, и что он, вероятно, постоянно ходит в каких-нибудь подобных «орденах». Его же поведение сейчас, возможно, смогло бы напугать Мари раньше, но общая комичность ситуации и слишком эмоциональный настрой будили в ее голове озорных чертей.
   – Да какие тут могут быть подколки, Джу?! – беззвучно смеясь, заверила она. – Я говорю вполне серьезно. Я, вот, всегда мечтала о такой блатной подруге, как Джудит!
   – Ну да, конечно… – вальяжно откинувшись на подушку, усмехнулся он. – А может ты просто та самая?
   – Ну-у, может для тебя я бы ей и стала. – уже откровенно заливаясь смехом, парировала она. – Но как ты, все-таки, здесь оказался? Ведь при всей твоей несомненной женственности… – как отчаянно ни пыталась, не смогла сдержать улыбки Мари. – Все же вполне очевидно, что ты парень!
   – О-ой, ну спасибо хоть на этом. – ехидно протянул Джу. – И если ты, наконец, перестанешь ржать тут, как дурочка, то я, так и быть, расскажу…
   Мари податливо подняла руки: «все, все, сдаюсь, прекращаю». Однако, чтобы действительно остановиться ей понадобилось еще около минуты. Просто, на самом деле, было невероятно приятно, что ей неожиданно выпал шанс позабавиться над вечно вредным Джу, который, глядя на то, как она отчаянно пытается успокоиться, продолжал буравить ее с подушки злобным прищуром.
   «Вот бы хоть раз в жизни увидеть, как Джу откровенно, от всей души улыбается. – почему-то подумалось Мари, и эта мысль помогла ей остановить смех. – Я ведь совершенно не знаю, какой он…»
   – Извини. – миролюбиво сказала она, пытаясь придать лицу максимально серьезное выражение. – Это у меня, по-видимому, нервное. Просто я в шоке от того, что ты здесь. Но я, правда, очень-очень рада этому, поверь!
   – Верю. – кивнул Джу, как-то странно ее разглядывая, словно пытался что-то выглядеть для себя и понять. – Иначе меня бы здесь не было, да еще и в таком глупом виде… А что касается того, как я здесь оказался… Гм-м… – он ненадолго задумался. – Так скажем, на самом деле все довольно просто… Немного воздействия, и люди видят во мне то, что я хочу, чтобы они видели. А ты же видишь все так, как оно есть на самом деле.
   – Воздействия? – с любопытством переспросила Мари. – Это что-то вроде гипноза или что?
   – Или что… – устало вздохнул Джу. – Слушай, у меня сейчас нет никакого желания посвящать тебя в загадки моей многогранной личности. – он вновь сел, оказавшись с ней лицом к лицу. – Давай лучше обсудим твою ситуацию, ведь я здесь, как ты уже сама проницательно догадалась, вовсе не из-за того, что искал больничной тишины и покоя…
   Мари быстро кивнула, становясь серьезной уже по-настоящему. Потому что ситуация, и вправду, была очень скверной и запутанной. И что делать с ней дальше – совершенно непонятно.
   Но тут в палату неожиданно заглянул уже знакомый санитар Джош.
   – Ну что, девушки? Я смотрю, вы уже познакомились? Вот и ладненько. – дружелюбно улыбаясь, проговорил он. – А теперь вставайте. Потому что пора немного пройтись и принять таблеточки на ночь.
   – Как скажешь, дорогуша. – улыбнувшись ему в ответ своей извечной издевательской улыбочкой, вкрадчиво проворковал Джу.
   Мари не смогла сдержаться и вновь заливисто рассмеялась. Джу тотчас показал ей язык, а Джош недоуменно на них уставился, продолжая улыбаться, но теперь его улыбка выглядела смущенной и глупой.
   «Смешно. – подумала Мари. – А вдруг Джош находит Джудит симпатичной?»
   В ее голове никак не могло уложиться, что санитар может, на полном серьезе, принимать Джу за девушку. Тем не менее, судя по поведению Джоша, именно так все и было.
   «Эх… – с долей ироничной досады вздохнула про себя Мари. – А ведь, и вправду, когда Энни удочерили и я осталась в детдоме одна, то я мечтала о подобной подруге. Только не знаю, не испугало ли бы меня тогда, что Джу на самом деле мальчик. Все-таки ему, и впрямь, надо было родиться девчонкой. Хотя стоит признать, что и как парень он весьма привлекательный. Особенно, когда смущен»
   В коридоре и общем зале, где толпились медики и пациентки, все продолжало проходить довольно гладко. Никто не обращал на Джу особого внимания. Что же касается пациенток, они гораздо больше разглядывали саму Мари. И это в очередной раз убеждало, что все вокруг воспринимают парня как девушку-пациентку, иначе его появление вызвало бы моментальный и неимоверный фурор.
   – И давно ты уже здесь? – тихо спросила его Мари. – Просто никто на тебя особо не смотрит. Как будто все к тебе уже привыкли…
   – Сегодня пришел. Но им всем кажется, что уже давно. – ответил тот, с любопытством озираясь по сторонам. – Я умею быть весьма убедительным, когда захочу…
   – Это я уже заметила.
   – Не пей таблетки. – вдруг посоветовал ей Джу. – Вместо этого положи их в карман.
   – Но ведь они же всегда проверяют. – еще более тихим шепотом возразила Мари.
   – Просто доверься мне. – озорно подмигнул он ей. – Или ты боишься, мышь?
   Честно говоря, Мари действительно было немного страшно провернуть то, что он предложил. Ей просто не хотелось нарываться лишний раз на неприятности и в первый же день нахождения в общем отделении показывать свое полное пренебрежение правилами. Ведь это совершенно не соответствовало выбранной стратегии поведения. Однако пересилив страх и сомнения, она послушно взяла таблетки и поднесла их ко рту, а затем, продолжая неотрывно смотреть в глаза медсестры, быстро убрала в карман пижамы. Взгляд женщины в этот момент казался слегка затуманенным, будто она глубоко задумалась или впала в состояние легкого гипноза. Мари взяла стаканчик, глотнула воды и послушно показала той свой абсолютно пустой рот. Медсестра удовлетворенно кивнула, и Мари была реально поражена. Она видела, как подошедший следом Джу провернул все эти махинации подобным образом.
   – Как ты это делаешь?! – удивленно шепнула она, когда они отошли в сторону и присели на один из диванов в зале. Джу лишь загадочно улыбнулся, но ничего не ответил.
   Остальные пациентки, тем временем, начали разбредаться по залу. Мари заметила, что некоторые из них делали попытки подойти к ним, чтобы заговорить, но в последний момент, без какой-то на то причины, сворачивали в сторону. Она догадывалась, что это тоже какие-то проделки Джу и неожиданно почувствовала легкий холодок страха, пробежавший вниз по спине. Получается, что этот парень реально опасен. И это не может ни пугать… Кто знает, на что еще он способен? Да и друг ли он ей вообще? Ведь если разобраться, она и знает-то его всего ничего.
   – Джу… – пробормотала она, словно пробуя его имя на вкус.
   – Что? – спросил он, отвлекаясь от внимательного изучения окружающих людей и обстановки.
   – А как твое полное имя? – поинтересовалась Мари. – Ну, ведь не Джудит же…
   – Просто Джу. – коротко отрезал он, с деланным безразличием от нее отворачиваясь.
   – То есть это и есть твое полное имя? – упрямо не унималась Мари. – Или ты просто не любишь свое полное имя? Мне, вообще-то, все равно… Я буду звать тебя так, как ты сам того хочешь.
   – Ну, раз тебе все равно, то чего ты тогда меня спрашиваешь? – ехидно подрезал Джу, поглядев на нее своим извечным злым прищуром.
   – Просто… – пробормотала Мари.
   «И почему он всегда такая злюка? – раздраженно подумала она про себя. – Наверное, его в детстве кто-то сильно искусал…»
   – Просто… – как эхо перекривлял Джу. – Я же не спрашиваю какого цвета твои трусики, к примеру. Просто.
   – Черные. – буркнула в ответ Мари. – Раз уж мы с тобой теперь девочки-соседки, то я вполне могу доверить тебе такой адский интим.
   – Я мог бы и догадаться. – ухмыльнулся Джу, наблюдая, как стоящий в поле его зрения Джош без конца глуповато им улыбается. – Черный ведь твой любимый цвет.
   – Так и есть. – ответила Мари уже более миролюбиво. – Возможно поэтому большинство людей и называют таких, как я, готами. Хотя я вовсе не гот. Просто мне нравится выглядеть так, как я выгляжу.
   – А-а… Так вот оно что! Возможно поэтому ты и красишься так, будто у тебя тушь потекла? – снова ехидненько улыбаясь, уточнил Джу.
   – Фу, злющая злючка! – окончательно взбесилась Мари. – Да где ты, вообще, меня в косметике-то уже видел?!
   – Просто я знаю о тебе гораздо больше, чем тебе бы хотелось, мышь. – шутливо приобнял он ее за плечи.
   Надо сказать, что Мари эта фраза сильно напрягла. Что конкретно он имеет в виду? Она раздраженно дернулась, стряхнув тем самым его руку со своих плеч.
   – Что это значит, Джу?! – буравя злым взглядом его самодовольную мину, угрожающе прошипела она, – Что ты, или даже все вы следили за мной?!
   – Ну, а если и так, то что?! М-м? – вскинув бровь, издевательским тоном уточнил он. – Лопнешь от злости, мышь?
   – Хватит уже дразнить меня мышью, болван! – вспылила Мари. – У меня имя есть, между прочим! Я же не зову тебя, к примеру, хитрожопым лисом!
   В ответ на это Джу лишь гаденько засмеялся.
   – Да и бесись ты сколько хочешь, мышь. Веришь или нет, мне это весьма параллельно. – пожал он плечами со слегка переигранным безразличием.
   «Эх, если бы не санитары. – с кипящим бешенством подумала Мари. – Я бы точно отвесила прямо по твоей нахальной роже, мерзавец! И как только я всерьез могла думать, что соскучилась по нему?! Несносный, отвратительный тип!»
   Если бы только она могла задушить человека взглядом, то сделала бы это прямо сейчас.
   – А ты очень красивая, когда злишься. – вдруг миролюбиво подмигнул Джу. – У тебя глаза будто бы светятся зеленым, знаешь?
   – Обычно те, кто это видел, не выживали. – буркнула в ответ Мари. – И почему тебе всегда нужно быть таким вредным, Джу? Не пробовал хоть раз в жизни обойтись без этого?
   – А почему тебе, хоть раз в жизни, не выглядеть ярко и женственно? – тотчас же отфыркнулся он. – Обязательно всегда надо играть в какого-то мрачного, замогильного готика?
   – Ни в кого я, блин, не играю! – резко обиделась Мари. Как ни странно, но слова Джу задели ее за живое. – Не нравится, не ешь!
   – Хорошая фраза. Можешь использовать ее в качестве ответа на свой вопрос относительно моей вредности. Но ты, действительно, могла бы одеваться чуточку ярче. Ведь ты же очень красивая девчонка, Мари!
   – И что это, вообще, сейчас было?! Комплимент? – на всякий случай ехидно уточнила она.
   – Вроде того… – беззлобно кивнул он.
   – И почему даже твои комплименты звучат как какие-то издевки? – устало вздохнула Мари. Нет, очевидно она не принадлежит к той редкой, полулегендарной породе людей, о которых говорил Джесс, и никогда не сможет привыкнуть к этому гадкому типу. Реально проще было бы его удавить. – Вот прямо сейчас я в идиотской пижаме цвета морской волны. – раздраженно пробурчала она. – Достаточно ли это для тебя ярко?
   – А, кстати, этот цвет весьма идет твоим зеленым глазам. – то ли в шутку, то ли всерьез отметил он и, слегка отстранившись, стал разглядывать ее так, словно оценивал.
   – Дурак ты… – неожиданно для себя вдруг улыбнулась Мари.
   «Наверное, Джу просто злобный клоун. И если научиться не обращать внимание на его выпады, можно будет вполне себе мирно сосуществовать. Так и быть. Пускай живет для разнообразия. Все равно удавить его сейчас, да и вообще, было бы довольно непросто»
   Она даже тихонько рассмеялась в ответ на собственные мысли.
   – Чего смеешься? – спросил Джу, тщетно пытаясь сдержать собственную, рвущуюся наружу улыбку.
   – Ну что же! – развернулась к нему Мари, делая вид, что рисуется на подиуме. – Раз уж так, то я торжественно обещаю, что буду носить эту пижаму специально для тебя, даже если когда-нибудь выйду отсюда.
   – Выйдешь. – с уверенностью кивнул Джу. – Ведь именно для этого я и здесь. К тому же, ничего вечного не бывает в преходящем мире… Вот только прямо сейчас ты нагло врешь. Потому что ничего специально для меня никогда делать не станешь.
   То ли Мари показалось, то ли эта последняя фраза прозвучала у него как-то горько. Вот и как тут понять, когда он шутит или издевается, а когда говорит всерьез? Наверное, его вредное поведение – это просто своеобразная защита от окружающего мира и людей.
   – А вот мы посмотрим! – возразила она, откидываясь на подлокотник дивана и картинно на него прищуриваясь.
   – Что это еще за взгляд? – усмехнулся Джу.
   – Твой фирменный взгляд, разве нет? – ответила Мари, продолжая с протокольным прищуром его разглядывать.
   – Решила поиграть в меня?
   – А почему бы и нет? Ты вот играешь в Джудит, а я пока буду играть в тебя. По крайней мере, это весело…
   – Я понял, ты наверное в детстве хотела быть мальчиком. – шутливо бросил Джу.
   – А ты – девочкой? – тут же парировала Мари.
   – Гляди-ка, – даже как-то восторженно отметил он. – а ведь, и впрямь, на меня похоже…
   Мари тихо рассмеялась. Кто знает, а может в данный момент, путем проб и ошибок, она наконец-то нашла «рецепт, как готовить этого вредину». По крайней мере пока это вроде работало.
   – Ты научишь меня гадостям, Джу. – кивнула она, задумавшись. – Скажи… – добавила она еле слышно и на секунду запнулась.
   Джу в ответ картинно закатил глаза:
   – Сказать что?! Терпеть не могу, когда люди вот так вот разгоняются на вопрос…
   – Я просто хотела спросить… А Джесс… Он, вообще, знает, где я?
   – Знает… не знает… А мне почему это, вдруг, должно быть известно?! – неожиданно вспылил он. – Я что, так похож на его няньку?!
   «Ну вот опять…» – подумала Мари, надувшись.
   – А что, уже даже и спросить нельзя? – добавила она вслух. – Мог бы и просто ответить. Вовсе не обязательно так сразу огрызаться!
   – Отвали. – фыркнул Джу и, встав с дивана, быстрым шагом отправился обратно в палату.
   Нижняя губа Мари дрогнула. Она поспешно уронила голову на подлокотник, уставившись в потолок. И почему у него вечно такие психованные реакции? Будто она несказанно его бесит. Причем так было с самого начала общения. И как ни пытайся с ним хоть чуточку сдружиться, он только шипит и фыркает без конца. Вот кто из них двоих настоящий еж! А Джесс еще ее так в шутку называл…
   «Джесс. – с грустью подумала Мари. – Где вот он? Вдруг он даже не знает, что я тут? А если, все-таки, знает, то тогда почему не пришел? Забавная штука жизнь. Я бы очень хотела, чтобы здесь была Энни. Или Джесс. А вместо этого тут неожиданно оказался Джу. И как такое случается? И я ведь благодарна за то, что он здесь. Вот только поладить с ним неимоверно тяжело. Не то что с Джессом…»
   Ее философско-ностальгические размышления были неожиданно прерваны одной из пациенток, которая, в отсутствие Джу, наконец подошла к ней с сильнейшим желанием познакомиться.
   Мари честно пыталась быть милой, хотя никакого настроения на разговоры у нее сейчас не было. Поэтому диалог неизбежно получался однобоким. Мари слушала собеседницу в пол-уха и отвечала ей также вяло и односложно. Но когда к их беседе присоединилась еще одна пациентка, Мари твердо решила, что уж лучше пойдет в палату к вредному Джу, чем останется посреди прибывающей «толпы фанаток». К тому же, скоро ведь все равно час отбоя.

   ***
   В палате Мари застала Джу за невероятно важным делом. Парень валялся почему-то на ее, а не на своей постели и, не моргая, смотрел в потолок. Мари решила не делать из этого драмы и дружелюбно присела на край кровати возле его ног. Реакция в ответ была нулевая. Джу не просто не пошевелился, но даже не моргнул. Некоторое время Мари продолжала сидеть, наблюдая за приятелем и удивляясь тому, как долго он может не моргать. Потом ей это наскучило, и, повернувшись к беззащитным ступням, она быстро пощекотала голую подошву. Нога тут же дернулась, и Джу как-то излишне поспешно сел.
   – Мари! – его лицо вдруг расцвело откровенно счастливой улыбкой. – А я все ждал тебя, ждал…
   Потянувшись к ней, он так порывисто и радостно ее обнял, как соскучившийся ребенок обнимает наконец вернувшуюся с работы маму.
   «Что происходит? – с легким испугом подумала Мари. – Где здесь подвох? Или это опять какие-то изощренные издевки? Может мне, конечно же, кажется, но его поведение будто карикатурно напоминает мое, когда я его здесь увидела… Или нет?»
   – Джу, ты чего? – спросила она осторожно. – С тобой все нормально?
   – Теперь да. – ответил он, падая головой на ее коленки. – А ты где была? Расскажешь?
   Лицо его продолжало сиять улыбкой, и Мари невпопад вспомнилось, как она недавно думала о том, что хотела бы увидеть его таким: просто и откровенно улыбающимся. Получается, что желание неожиданно сбылось. Только вот зрелище это почему-то пугало. Очевидно по причине своей крайней непривычности и невероятности.
   – Там же, где ты меня и оставил… – пробормотала она, совершенно не представляя, что теперь делать с его головой на своих коленках. Ситуация невероятно смущала и напрягала. – В смысле, в зале, на диване… А что? Ты странный какой-то…
   – Разве? – откровенно удивившись, спросил Джу и внезапно заливисто рассмеялся. – Это вовсе не я. Это мир вокруг нас. Такой стра-а-анный… Наверняка, фальшивый… Так ты тоже это видишь?! – он вновь порывисто сел, при этом неловко пошатнувшись и едва не слетев с кровати на пол. – А от тебя пахнет так приятно…
   Он попробовал понюхать ее где-то за ухом, но Мари мгновенно сдуло с кровати. Она поспешно пересекла комнату, села на его постель и уставилась на него неморгающим взглядом. И тут неожиданная догадка осенила ее мозг.
   – Блин, Джу! – воскликнула она, моментально начиная злиться. – Ты, что, сожрал что-то из тех таблеток, что мы с тобой спрятали?!
   Он отрицательно и излишне активно замотал головой, отчего снова едва не слетел с кровати, но вслух, однако, доверительно поведал:
   – Но ведь интересно же…
   – Болван! – фыркнула Мари. – Какого черта ты говорил мне их не пить, а сам выпил?! Еще скажи теперь, после этого, что у тебя логика совсем не кривая!
   Глядя на то, как он в ответ заворачивается в ее одеяло, в дурашливых попытках спрятаться, Мари подумала: «А какой смысл теперь о чем-то с ним говорить? Надо подождать, пока его отпустит».
   – Эй, не надо. – она встала и забрала у него одеяло. – Иди сюда. Давай ты ляжешь на свою кровать и постараешься уснуть, хорошо?
   Джу, лучезарно улыбаясь, послушно следовал ее указаниям. Мари помогла ему улечься в постель и заботливо укрыла одеялом. Наблюдая за тем, как она его укрывает, он благодарно смотрел с подушки, и Мари шутливо подумала, что вполне могла бы привыкнуть к такому вот милому Джу. Никаких тебе гадостей, подколок, протокольных прищуров и ехидных ухмылочек. Решив немного пошкодить, она даже чмокнула его в лоб. Джу сразу же потянулся к ней, пытаясь поймать ее губы своими. Заметив это, Мари вновь поспешно отпрянула. Несколько секунд сознание балансировало на тонкой грани между злостью и смущением. Так может он ради этого тут из себя дурака изображает? Однако Джу продолжал невинно улыбаться с подушки, и было вовсе не похоже на то, что какой-то его коварный замысел вдруг с треском провалился.
   «Да нет же, он просто не в себе» – подытожила Мари, чувствуя как щеки начинает медленно заливать краска. – Та-а-ак!! Все, быстро спать! Обещай мне, что ты сейчас же уснешь! – стараясь придать голосу максимально суровые нотки, строго приказала она вслух. Джу с готовностью кивнул и послушно закрыл глаза. А Мари тихо скользнула на свою кровать, надеясь, что он действительно просто уснет, и на этом вся эта странная история благополучно закончится.
   «А может поэтому он и фыркает на меня все время? – настойчиво лезли в голову взволнованные мысли. – Может я ему просто нравлюсь? Поэтому он так сильно бесится, когда я говорю про Джесса. Так-то вроде все сходится… – встревоженное сердце отчаянно билось в горле. – И потом… Он же пришел сюда из-за меня. И как только я раньше обо всем не догадалась?»
   Только что теперь делать с этой догадкой, Мари не представляла. Может просто сделать вид, что ничего не заметила и ни о чем не догадывается, и пусть все будет так, как раньше? Такое решение выглядело не совсем уж честно, конечно, но даже думать сейчас о каких-то других вариантах Мари было страшновато.
   «У меня же нет никакого опыта в подобных вещах. Я ведь могу и ошибаться. Может мне, и вовсе, показалось? Хотя нет, это вряд ли. Все выглядело довольно очевидным. Но может он это так, просто… Ну-у, эм-м.. не всерьез, а в шутку? Это ведь Джу. У него же все шутки дурацкие! – она тяжело вздохнула. – Да, но он вел себя так естественно и невинно, как никогда обычно не ведет. Больше похоже на то, что я случайно увидела что-то, чего не должна была видеть. Что-то, что он обычно умело от меня прячет. Ведь если все его предыдущее поведение проанализировать теперь, наверняка найдется куча моментов, которые подтвердят наличие этой симпатии… – сердце ее как-то странно екнуло. – Ох… И что мне теперь делать с этим?!»
   Мари внимательно прислушалась. Дыхание Джу было ровным, и вообще было похоже, что он все-таки уснул.
   «Хорошо, если так. Надо просто немного успокоиться. Наверняка завтра, когда проспится, он даже и не вспомнит об этом моменте. А если я ему, действительно, нравлюсь, то нет ничего страшного в том, чтобы сделать вид, что я этого не замечаю, потому что он и сам это не афиширует. Может он тоже не знает, что ему с этим делать? Тогда нет ничего плохого, если я подыграю и сделаю вид, что ничего не заметила»
   Это решение немного успокоило. По сути оно, конечно, оставалось тем же, что и первое, однако в этот раз Мари смогла обосновать его так, чтобы оно не слишком сильно задевало совесть.
   «Вот интересно, а сколько Джу лет? – переключилась она на менее нервные размышления, чувствуя как ее начинает мягко клонить в сон. – Ведь он такой же, как Джесс. Выглядит довольно юно, но есть в нем что-то, что подсказывает, что он гораздо старше, чем кажется… Может, глаза? В них есть какой-то холодный стальной блеск… Или что-то заостренное в чертах лица? Или поведение? Ну, только не такое, как было сейчас, конечно… – с улыбкой подумала она, медленно моргая. – Сейчас он, наоборот, вел себя по-детски… И, вообще, Джу все-таки может быть милым… Иногда… Наверное…»
   Окруженная этими несерьезными мыслями, Мари незаметно соскользнула в ласковые объятия сна. И снилась ей огромная, бесконечная толпа людей, где все толкались и бежали куда-то, а она никак не могла отыскать среди них свою Энни.

   Она резко проснулась посреди ночи от того, что кто-то навалился на нее сверху и зажал ладонью рот. Она тотчас инстинктивно дернулась, попытавшись высвободиться или вскрикнуть. Но чужая хватка была слишком крепкой, и ее мгновенно охватил приступ леденящего страха. В следующую секунду кончики чужих волос защекотали лицо, а вкрадчивый голос Джу прошептал в самое ухо:
   – Тише, мышь, это я…
   Узнав его голос, Мари немного успокоилась и ненадолго прекратила сопротивление. Может, Джу просто что-то задумал? И может это как-то связано с предстоящим побегом? Однако окончательно проснувшийся разум заботливо напомнил, в каком состоянии еще совсем недавно был ее приятель, и Мари снова стало не по себе. Тем не менее, она пока не стала возобновлять сопротивление, а лишь послушно притихла в чужой хватке. По крайней мере, сперва нужно выяснить, что он задумал.
   – Скажи мне, Мари, – продолжил, тем временем, шептать на ухо Джу. – Ты правда рада, что я здесь? Мне было не так-то просто сюда попасть. Все эти дурацкие правила и прочая дребедень, из-за которой у меня потом будет куча проблем. Но я очень хочу помочь тебе, и потому сейчас здесь. Именно я, а не Джесс… Ты ведь ценишь это, Мари? Скажи, мышка, ты ведь рада, что я пришел сюда?
   Мари невесомо кивнула. И это, по сути, все, что она могла сделать, лежа с зажатым ладонью ртом. К чему клонит этот тип? Что, вообще, у него на уме? Она вспомнила свои недавние тревожные мысли о его симпатии. И вдруг, словно в ответ на это, вторая ладонь Джу легла ей на грудь, лаская тело сквозь тонкую ткань пижамы.
   Мари беспомощно пискнула. У нее вновь начался приступ паники, но она быстро подавила его рассудком: «Так, спокойно… Главное спокойно…»
   Первым делом она определила, что руки ее ничего особо не стесняет и, стараясь чтобы жест выглядел мягко и нежно, положила ладонь поверх ласкающей руки парня. Очевидно Джу купился на это, потому что хватка его сразу ослабла. Мари тут же со всей силы укусила за ладонь, продолжавшую покоиться у нее на губах. Джу тихо вскрикнул, резко отдернувшись, и сразу же получил кулаком в скулу. Удар получился довольно сильным, и он болезненно схватился за лицо. Воспользовавшись этим, Мари быстро выскользнула из-под него, стараясь одновременно толкнуть, что есть силы.
   Оказавшись за пределами кровати, она начала поспешно озираться по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло послужить хоть каким-то оружием. Но, как и следовало ожидать, в палатах психушки выбор подобных средств обычно не велик. Видя как она отчаянно мечется по комнате, словно зажатый в угол волчонок, Джу примирительно поднял вверх руку, второй продолжая держаться за пострадавшую скулу.
   – Не надо, успокойся. – порывисто прошептал он. – Я же не нападаю на тебя!
   – Ну да! – в бешенстве выдохнула Мари. – А что это, тогда, только что было?!
   – Да тише ты! – вновь шикнул на нее Джу. – Я же просто рот тебе зажал, чтоб ты не вскрикнула от неожиданности. Не забывай, что в коридоре санитары!
   – Я тихо говорю. – возразила Мари, переходя на еще более шипящий шепот. Явления санитаров в палату она, все-таки, не жаждала. Рука болезненно заныла. Что ни говори, а бить кого-то всегда больно. Она села на пол, прижавшись спиной к стене, и сжала гудящую кисть в ладони. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что в том, как она якобы избила Джоуи, была какая-то странная физическая несостыковка. Она тогда, вроде как, тоже чувствовала боль в разбитой руке, но это было больше похоже на какое-то наваждение или галлюцинацию. Сейчас же рука болела весьма реалистично.
   – Идиот… придурок… – срывающимся шепотом всхлипнула она. – И как я могла поверить, что ты хоть что-то можешь делать для меня бескорыстно?!
   Джу тихонько присел на пол напротив, держась, однако, на безопасном расстоянии.
   – А что я такого сделал? – неожиданно как-то растерянно спросил он. – Я думал, что ты тоже этого хочешь! Ведь ты же сама была рада тому, что я здесь! Откуда мне было знать, что ты вдруг взбесишься, как какая-то истеричка?
   – Круто! – гневно возмутилась Мари. – А с чего ты, вообще, взял, что я тоже этого хочу?!
   – Ну-у… – окончательно растерялся Джу. – Я не знаю… Наверное… потому что… это приятно…
   Он наконец убрал руку от лица, и Мари заметила, как по его скуле расползается внушительный синяк.
   «Крепко я его, все-таки, приложила. – удовлетворенно подумала она. – А теперь он еще и в дебила играет…»
   – Да неужели?! – с издевкой фыркнула она вслух. – А я вот всегда думала, что это приятно, только когда оба этого хотят!
   – Так я и говорю, что думал, что ты тоже этого хочешь. – пожал плечами Джу. – Просто, когда я первый раз был с девушкой, мне это понравилось…
   – Ты издеваешься?! – на всякий случай злобно уточнила Мари. – А мне вот, когда я в первый раз была с мужчиной, как-то совсем не понравилось! Потому что тот урод меня изнасиловал!! А теперь еще и ты туда же!
   В голове Мари, при этих словах, неожиданно мелькнула какая-то яркая картинка. Она явно была весьма неприятной, но разум не успел сосредоточиться на ней, поскольку та промелькнула слишком уж быстро, словно резкая, стремительная вспышка.
   Джу, тем временем, протестующе замотал головой.
   – Я тебя не насиловал! – горячо и порывисто возразил он. – Я ничего такого и не собирался даже! Я же говорю, что думал, что ты не будешь против! Да я даже руки твои не держал!! – глаз его со стороны подбитой скулы болезненно прикрылся, словно резко почувствовал, во что ему это вылилось.
   Как это ни странно, но эта откровенная растерянность и даже какой-то беспомощный испуг от ее реакции заставили Мари поверить его словам. Как-то не было похоже на то, что он издевается над нею. Больше похоже, что у него, и вправду, практически нет никакого опыта в сексуальных отношениях.
   – Но ты вел себя агрессивно, и я испугалась. – уже спокойней ответила она, немного выдохнув. – Поставь себя на мое место… Что бы ты сам-то подумал?! Представь, что тебя, к примеру, точно также прижал к кровати какой-нибудь Джош…
   – Блин! – ответил он, поспешно вставая и направляясь в противоположный конец комнаты. – Я же уже сказал, что ничего такого и не собирался… – голос его вдруг предательски дрогнул. – Просто ты ко мне придираешься… Я думал, что ты… Что я… тебе нравлюсь… В общем…
   – Джу. – тихо окликнула его Мари. – Успокойся. Давай, просто поговорим об этом…
   Неожиданно ей почему-то стало его жалко. Возможно даже потому, что Джу, который обычно так ловко владеет любой ситуацией, сейчас больше походил на растерянного, зажатого в угол ребенка.
   «Как это ни странно, но мы с ним, действительно, чем-то похожи. – резко подумалось ей. – Оба ведем себя с людьми как ежи. И оба толком не можем понять, по каким таким неписаным и неизвестным нам правилам эти люди общаются друг с другом в обществе»
   Джу порывисто лег на свою кровать и натянул одеяло на голову.
   – А о чем тут, вообще, говорить? – пробубнил он оттуда. – Все и так понятно… Я искал ее, искал…
   – Но ведь я действительно рада, что нашел! – горячо возразила Мари, тоже поднимаясь с пола и усаживаясь на свою кровать. Слишком сильно приближаться к парню она, все-таки, еще опасалась.
   – Просто на самом деле ты бы предпочла, чтобы здесь, вместо меня, был Джесс. – раздраженно фыркнуло на нее одеяло. – Вот с ним бы ты, наверняка, с радостью согласилась!
   «Ох… – подумала Мари. – И почему я решила, что у меня будет возможность сделать вид, что я не замечаю его симпатии? Как же это было глупо…»
   Одеяло продолжало бубнить ей еще что-то нечленораздельное. А может быть даже уже не ей.
   – Ты как ребенок. – примирительно сказала она, стараясь, чтобы голос прозвучал мягко. – Ничего ведь страшного не случилось… Давай, правда, просто обо всем поговорим… Джу?
   Одеяло снова начало сабвуферно бубнить что-то в ответ, из чего Мари смогла разобрать только что-то вроде: «Могу и вовсе уйти…»
   «Здорово! – подумала она с неожиданно нахлынувшей на сердце тоской. – После этой фразы я вовсе не удивлюсь, если утром его и след простынет…»
   Побубнив еще немного, одеяло успокоилось и постепенно затихло. И Мари не знала, уснул ли Джу или просто лежит и думает о чем-то своем. Сама она еще довольно долго не могла успокоиться. Ее рука болезненно ныла, и, вторя ей, тоска грызла сердце. Вот и все, он обиделся, хотя, по идее, должна была обидеться она. И ничего уже не поделать. Потому что мозг этого парня устроен как-то шиворот-навыворот, и объяснить ему хоть что-то, всегда представляется задачей трудновыполнимой.
   Обида в груди Мари уязвлено бурчала: «Ну и пусть идет! Пусть валит! Я-то думала, что он друг, а он…». На что досада плаксиво отвечала: «Ага, и буду опять одна… Совсем одна в этом дурдоме. Какой бы дурак он ни был, но будет жаль, если он уйдет… Я не хочу быть одна… Так не хочу снова быть здесь одна». И обида, и досада сошлись в итоге в одном – им обоим было плаксиво и грустно. Глаза Мари, против воли, затуманились от слез, и пара слезинок горячо скользнула по щекам вниз. Но она лишь инстинктивно прижала ладонь к трясущимся губам. Никто не должен слышать как она плачет. Никто. И уж тем более он…
   В голове, тем временем, снова начали мелькать какие-то назойливые, яркие вспышки, связанные с прошлым. Однако вспоминать сейчас об изнасиловании совсем не хотелось. Она и так уже расстроена из-за всего, что только что произошло. Поэтому Мари настойчиво гнала от себя эти вспышки, пытаясь как-то успокоиться и уснуть. И, в какой-то момент, ей это практически удалось. Глаза начали слипаться, а разум накрыла спасительная волна равнодушия и апатии.
   Но когда Мари уже почти уснула, ей показалось, будто кто-то беззвучно подошел к кровати и склонился над ней. Как это часто бывает, когда балансируешь на грани между сном и реальностью, она не могла пошевелиться, а лишь с трудом открыла глаза, разлепив тяжелые веки. В склонившемся над ней человеке, она неожиданно узнала Джоуи. Заметив, что она на него смотрит, он как-то болезненно скривился и тихо прошептал: «Это был не я… Ты же знаешь… А с Аньей… Я, правда, этого не хотел…»
   Мари так резко вздрогнула, словно ее стукнуло разрядом тока, и села на кровати, силясь поймать сбившееся дыхание. По спине быстро пробежала вниз капля холодного пота. В палате царила тишина и темнота, и никакого Джоуи, естественно, здесь не оказалось. Мари шумно выдохнула, понимая, что ей всего лишь приснился кошмар, и попыталась успокоиться, прислушиваясь к тихому, размеренному дыханию спящего Джу. Она никак не могла понять спросонья, сколько уже проспала. И хотя настойчиво казалось, что она сомкнула веки лишь на минуту, скорее всего времени прошло гораздо больше.
   Воспоминания о кошмаре не давали покоя, как и вновь настойчиво закрадывающиеся в голову картинки. Очевидно, произошедшие ночью события растревожили ее память, послужив своеобразным толчком к восстановлению утраченных воспоминаний. Только ей самой почему-то совсем не хотелось вспоминать сейчас о чем-нибудь страшном и мерзком. Панически не хотелось. Поэтому Мари отчаянно попыталась отыскать среди припрятанных таблеток снотворное. Однако она не была специалистом по внешнему виду медикаментов, поэтому просто выпила их все разом, надеясь лишь на то, что ее, в итоге, не накроет также сильно, как Джу. Как это ни странно, но принятые лекарства подействовали желанным образом, и уже через несколько минут она глубоко и мирно спала.

   ***
   Мари разбудили ласковые лучи утреннего солнца, нежно защекотавшие опущенные ресницы. Прежде чем открыть глаза, она вспомнила о ночном происшествии и последовавшем тревожном кошмаре. Из-за этого на душе вновь стало тоскливо, а открывать глаза совсем расхотелось.
   «Наверняка Джу уже смылся, пока я спала» – с грустью подумала она.
   Но в глубине души все же теплился огонек надежды. Что ни говори, а одиночество и больница заставляют ценить даже настолько спорных приятелей.
   Открыв глаза, она оглядела соседнюю кровать. К ее облегчению, Джу спал там как застреленный, и одна рука его свешивалась в проход. Половина лица была засыпана волосами, казавшимися рыжими из-за золотивших их лучей солнца. Тем не менее, Мари смогла разглядеть свежий фингал на его скуле. И ей вдруг подумалось, что синяк смотрится весьма органично на его вредном лисьем лице. Наверняка Джу, в целом, далеко не дурак подраться. Широкоплечий, высокий и жилистый, он создавал впечатление очень крепкого парня. Что хорошо сочеталось с его задиристым характером, хотя совсем не сочеталось с какой-то неожиданно присущей ему природной мягкостью. Этот необычный диссонанс качеств делал его довольно интересным персонажем, в чем-то слегка похожим на Джесса.
   «Люди-мыши? – с усмешкой подумала Мари. – Интересно, что это, вообще, для Джу означает? Он так упрямо зовет меня мышью, что я уже сама к этому привыкла. Но я, вообще-то, родилась в год мыши, так что для меня это совсем не обидно… А может он знает об этом и намекает, что они с Джессом тоже родились в год мыши? Тогда они должны быть моими сверстниками. Или же на двенадцать лет старше»
   Она бесшумно встала с кровати, и, передвигаясь по комнате, старалась не шуметь. Ей не хотелось раньше времени разбудить Джу. Размышления над тем, как все будет, когда он проснется, не могли ни настораживать. Насколько бы мало она его еще не знала, но ей уже давно стало ясно, что человек он – весьма непредсказуемый. Лучи утреннего солнца, тем временем, добрались и до его лица, однако Джу, сонно бормоча что-то себе под нос, упрямо зарылся лбом в подушку.
   «И почему он не может постоянно спать? – с улыбкой подумала Мари. – Когда он спит, он почти что милашка»
   В палату неожиданно заглянул санитар. Это был уже не Джош, а совсем другой парень, которого Мари видела впервые.
   – Так, девушки, встаем! – прогудел он низким басом, быстро оглядывая комнату. – Пора завтракать, а потом на прогулку в парк…
   Джу, в качестве протеста, только еще глубже зарылся лицом в подушку. Видя это, санитар сделал было шаг внутрь палаты, но Мари, мило улыбнувшись, поспешно его заверила:
   – Не беспокойтесь, я сейчас ее разбужу!
   Она опасалась, что загадочные трюки Джу могут не работать, пока он спит. В конце конце, она понятия не имеет, каким именно образом он это делает.
   Санитар удовлетворенно кивнул и отправился дальше по коридору. Мари облегченно вздохнула, однако подходить слишком близко к Джу, даже мирно спящему, все еще побаивалась. Не то чтобы она представляла, что он вдруг набросится на нее или что-то в этом роде. Скорее это был какой-то иррациональный испуг. Однако Мари всегда старалась не поддаваться собственным слабостям, поэтому, пересилив страх, подошла к кровати приятеля и легонько потрясла его за плечо.
   – Джу… Уже утро. Просыпайся…
   «Ох… И что сейчас будет?» – с опаской пронеслось в ее мыслях.
   Взлохмаченная голова Джу вынырнула из подушки и сонно огляделась по сторонам. И если бы не яркий фингал на скуле, то парень выглядел бы даже забавно.
   – Вот черт. – резюмировал он свой беглый осмотр комнаты, остановив, в итоге, заспанный взгляд на Мари.
   Она дружелюбно ему улыбнулась, стараясь, при этом, выглядеть максимально естественной.
   – Санитар звал нас на завтрак, а потом гулять в парк. – доложила она, всем сердцем надеясь на то, что Джу не решит сейчас, что ему просто нужно встать с кровати и поскорей уйти отсюда восвояси. Наверняка провернуть подобное не составило бы для него никакой проблемы.
   «А может мы могли бы и вдвоем вот так взять и уйти из проклятой больницы? Во время прогулки в парке, например… – с надеждой подумала Мари. – Он же умеет как-то отводить глаза людям»
   Но спросить об этом вслух она не решилась. Не хотелось подливать масла в огонь и ухудшать без того напряженную ситуацию.
   – Ну… Значит мы идем жрать и шляться. – безразлично дернул плечом Джу, садясь на кровати и сладко потягиваясь.
   Легкое раздражение, сквозившее в голосе, говорило о том, что он все-таки злится. Решив лишний раз не мозолить ему глаза, Мари поспешно взяла вещи и отправилась умываться. Время покажет, что будет дальше. По крайней мере, он согласился на озвученный распорядок утра. В любом случае, пока остается лишь гадать, что происходит в замысловатом уме этого редкостного экземпляра. Но если даже она сама немного выдохнула еще ночью, то, может, и он тоже. Ведь, если не драматизировать, то ничего страшного между ними не произошло. Лишь градус накала в изначально непростых отношениях слегка повысился.
   Мари сейчас гораздо больше удручали собственные смазанные воспоминания. И чем больше она размышляла, тем больше приходила к выводу, что сон был в какой-то степени вещим, и говорил о том, что в деле ее изнасилования Джоуи действительно ни при чем. Вплывшие из глубин памяти факты свидетельствовали, что мерзкий инцидент случился гораздо раньше, но вспоминать сейчас подробности происшествия из далекого прошлого тошнотворно не хотелось, поэтому Мари решила, что подумает об этом потом. Надо же хоть немного дозировать уровень стресса в жизни. Сейчас же есть проблемы и по-насущней, чем старые скелеты из давнего прошлого. Гораздо сильней во вчерашнем сне ее напрягала фраза Джоуи, сказанная про Энни. Что конкретно он имел в виду, было абсолютно непонятно. Хотя где-то далеко, на задворках сознания, замаячил зловещий призрак какого-то тревожного воспоминания. Однако как бы Мари ни пыталась мысленно ухватить его, ей пока не удавалось.

   Во время скучной утренней прогулки по больничному парку, Мари решила все же поговорить с Джу. Бойкая медсестра и несколько санитаров зорко приглядывали за пациентками, однако не слишком им докучали. Видимо, персонал клиники считал, что непринужденное общение пациенток друг с другом помогает им в процессе социализации.
   Мари, окончательно осмелев на свежем воздухе, поймала задумчиво бредущего Джу за запястье и потянула за собой, приглашая присесть на одну из парковых скамеек. Она была готова ко всему, даже к тому, что он просто отдернется, вырвав руку. Однако Джу спокойно пошел следом и, лениво позевывая, комфортно расположился на скамейке, щурясь на ярком солнце. Его длинное черное пальто, сапоги на небольшом каблуке, красный в черную клетку палантин, повязанный вокруг головы на манер банданы, из под которого выбивались пряди слегка вьющихся волос, делали его издалека действительно похожим на девушку, особенно если не обращать внимания на широкие плечи. В то время как Мари, в куртке с задранным воротником, укороченных брюках, армейских ботинках и шарфе, замотанным почти что до самых глаз, издали больше походила на юного воробья-мальчишку.
   – Я так и не поняла… – пробормотала она, разглядывая приятеля. – Нужна тебе, в итоге, вся эта конспирация с внешним видом или нет? Насколько я помню, раньше ты был одет в совсем ином стиле…
   – Лишней не будет. – зевая, ответил тот. – Я ведь могу и не видеть кого-то, кто в этот момент видит меня. И вообще, в отличие от вас, черно-мрачных готиков, я могу одеваться по-разному. Так почему бы, пользуясь случаем, не попробовать себя в каком-нибудь ином амплуа? К тому же, благодаря твоей нежной ручке, мне пришлось половину утра заштукатуривать синяк…
   – По-моему, ты похож на персонажа комиксов. – заметила Мари, упрямо пропуская подколки про готиков и ночное происшествие мимо ушей. – Ведь я даже не уверена, существуешь ли ты на самом деле или только грезишься мне…
   – Ты права, мышь! – с издевкой ухмыльнулся Джу. – Я твой корявый эротический глюк, с которым ты даже не знаешь, что делать.
   Мари надулась на него и промолчала.
   – Знаешь, мышь, – добавил он, поворачиваясь к ней и склоняясь почти к самому уху. – а ты весьма проницательна порой. Мы можем находиться в твоем мире двумя разными способами. Причем легальным является тот, когда, кроме тебя, нас никто не видит. Это и есть причина, почему все, включая твою сестру, которая была рядом во время происшествия, уверены в том, что это именно ты избила ее кретина-мужа, а вовсе не Тэус.
   – Не может быть! – сдавленно ахнула Мари, вперив в него недоверчивый взгляд. Но рассудок уже подсказывал, что это, как ни странно, наиболее правдоподобное объяснение произошедшему. – Но почему же ни Джесс, ни ты, ни кто другой не объяснили мне этого раньше?! Как же так, Джу? Ладно, я еще понимаю, почему ты… – обиженно добавила она. – Но уж Джесс мог бы и рассказать…
   Выражение лица собеседника тотчас стало коварным и слегка глумливым.
   – Ого! Да я тут, кажется, только что случайно разбил вдребезги чью-то ванильную влюбленность? – ехидно уточнил он. – Фу, Мари, ведь это же так няшно и совершенно не готично! Эх, и как же меня подмывает разбомбить сейчас твоего лучезарного рыцаря Джесса в пух и прах!
   Мари окончательно разозлилась и, едва не плача, воскликнула:
   – Джу, я ничего не понимаю в этих ваших играх!! Ты можешь рассказать, наконец, что к чему, и что, блин, вообще происходит?! Я так устала от бесконечных намеков и недомолвок! Один только Тэус, как ни странно, за все время говорил со мной достаточно прямо. Хоть и получается, что он меня тоже, в итоге, подставил…
   – А все, на самом деле, банально. – миролюбиво развел руками Джу. – Просто нам строжайше запрещено давать тебе подобную информацию. Вот Джесс и боится, что если поступит против правил, то его отстранят или дисквалифицируют, и он никогда тебя больше не увидит. Гейб, к примеру, который, так сказать, что-то вроде нашего с Джессом начальства, предпочитает соблюдать весь этот тупой устав по максимуму. Ну, а твой добрый дяденька Тэус, который, так скажем, занимает подобную должность, что и Гейб, всегда играет не по правилам, а порой и вовсе подло. Он просто пользуется своим влиянием и нарушает все, что только можно нарушить, а также пафосно считает, что никакие правила для него не писаны… А теперь вот и я тоже. – с иронией добавил он. – Из-за тебя тут балансирую почти что на грани…
   – То есть, ты имеешь в виду, что тебе нельзя было сюда приходить? – уточнила Мари, неосознанно впившись пальцами в его рукав, будто боялась, что он вот-вот исчезнет. – Пожалуйста, Джу!! Расскажи мне все! Я прошу тебя!!
   – Ты как всегда прозорлива, мышка-малышка. – усмехнулся он. – Я не должен был вмешиваться в твои солипсические метания, а у Джесса так и вовсе, как вы выражаетесь, штрафная карточка за то, что он сцепился с Тэусом. К тому же я здесь сейчас, что называется, во плоти. То есть все эти люди в твоем мире меня, хоть и искаженно, но все-таки видят. И, плюс ко всему, собираюсь помочь тебе сбежать. Вот и скажи теперь, на что ты меня толкаешь, неблагодарная мышь? – уже с откровенной насмешкой в голосе спросил он. – Ведь от тебя взамен не то что ласки, но даже и спасибо, наверное, не дождешься…
   – Это неправда! – горячо возмутилась Мари. – Я очень тебе благодарна! А если ты говоришь о том, что произошло ночью… – она вдруг не выдержала и откровенно, по-детски беспомощно расплакалась, поспешно отвернувшись от него и спрятав лицо в ладонях.
   «Господи, да как же так? – вопил в отчаянии ее разум. – Как так?! И за что мне все это? За что?!»
   Уверенным рывком он развернул ее к себе и мягко уткнул лицом куда-то под расстегнутое пальто в районе ключицы. Мари хотела было вырваться и убежать, но почему-то не смогла. Просто не нашла в себе сил. Все ее тело сотрясали едва слышные, но сильные рыдания.
   – Эй, ну хватит… Возьми себя в руки, мышка. – прошептал Джу, утешающе погладив ее по голове, – Все как-нибудь наладится. Я же тут, рядом… И обещал, что помогу тебе. Так что, давай, прекращай уже хныкать… Ведь Джесс был прав насчет тебя. Ты, и вправду, очень сильная, и я это знаю…
   Неожиданно услышав от него такое, Мари тут же отчаянно попыталась успокоиться и справиться со смятением, охватившим сердце.
   – Почему все это происходит со мной, Джу? – сдавленно всхлипывая, прошептала она ему куда-то в ключицу. – За что?! Что я такого плохого сделала?
   – Да ничего ты плохого не сделала. – сочувственно ответил он. – Просто была в депрессии. Просто разбилась из-за этого на мотоцикле, в силу чего оказалась на кромке. Между жизнью и смертью. Просто у тебя определенный дар… Таких, как ты, у нас называют заблудшими. И мы можем забрать такого заблудшего в наш мир, однако не имеем права слишком сильно вмешиваться в его поиски выхода. Мы должны лишь терпеливо ждать его решения: остаться в прежнем мире или перейти в наш. Ты сейчас находишься на грани. Как будто в своем персональном лимбе или что-то в этом роде. Ты ведь уже и сама догадалась, что этот мир не более настоящий, чем предыдущий… Мы называем такой мир надстройкой. И ты можешь мне, конечно, не верить, но его создал твой разум или, точнее, дух… Так что, как видишь, твои солипсические идеи отчасти уместны, но только не на счет меня, я настаиваю.
   – Я хочу тебе верить, и твои слова так похожи на правду, но мне почему-то страшно. Очень-очень страшно, Джу. Как будто земля уходит у меня из-под ног…
   – Правда часто пугает. – резонно заметил он, приподняв ее лицо и заглянув в глаза пристальным взглядом с серым металлическим блеском. – Я мог бы сказать тебе сейчас, в стиле Тэуса, что все плохие, а я хороший, и ты бы мне поверила, не так ли? Но если ты все же решишь уйти отсюда в наш мир, то рано или поздно поймешь, где я сказал правду, а где наврал. А я ведь обычно говорю очень много лжи, мышь. Таков уж я есть. – он грустно улыбнулся. – Но редкая правда состоит в том, что я, действительно, хочу помочь тебе. И в этом моем стремлении, мне абсолютно не важно, сколько лжи, а сколько правды я должен сказать для того, чтобы добиться своей цели.
   – Я очень ценю твою честность, Джу! – горячо заверила Мари, наверное впервые за все время выдержав его пристальный взгляд. Что-то было у них всех в глазах, будто они смотрят тебе в самую душу. Но если взгляд Джесса обычно смущал, то взгляд Джу напрягал и даже пугал. Также, как пугал взгляд Тэуса или Гейба. Однако ей хотелось продемонстрировать ему свое искреннее доверие. Ведь каким бы неоднозначным персонажем Джу ни был, она, и вправду, высоко ценила его неожиданную прямоту и откровенность.
   – Так, значит, я могу уйти в ваш мир? – поинтересовалась она, продолжая пытливо вглядываться в его лицо.
   – Можешь, если захочешь… – ответил он и, притянув ее за подбородок, неожиданно поцеловал в губы. Поцелуй был нежным и, как ни странно, слегка пах табаком, хотя Мари ни разу не видела, чтобы Джу курил. Однако, он, бесспорно, полон загадок. Поцелуй продлился всего несколько секунд и, на удивление, так и остался целомудренным.
   – Но, в таком случае, я больше никогда не увижу Энни? – тихо спросила Мари после, смущенно и беспомощно роняя голову ему на плечо, словно пытаясь спрятаться от цепкого взгляда.
   – А можно подумать, что ты сейчас ее видишь… – со своим извечным цинизмом парировал Джу.
   – Зря ты так. – тихо возразила она. – Даже если и не вижу, то это еще не значит, что мы перестали любить друг друга…
   – А вдруг с ней просто что-то произошло? – серьезным тоном спросил он, зарывшись, при этом, носом в ее волосы и втягивая в себя их запах.
   – Что ты имеешь в виду?! – вздрогнула Мари и, подняв голову, все-таки вновь посмотрела ему в глаза. – Ты что-то об этом знаешь?
   – Да это я так… – пожал он плечами, – Просто предположил… А ты сама что об этом думаешь? Не зря же так сразу встрепенулась.
   – Мне страшно. – честно призналась она. – А вдруг ты прав? Ведь я даже не могу это проверить.
   – В любом случае, я бы посоветовал, как можно скорее покинуть это увеселительное заведение. Сама посуди… Допустим, ты даже дождешься здесь сестру… А дальше-то что? Просто подумай, Мари. Ты ведь сама не веришь, что этот мир реален. Вот и скажи, насколько реальной будет ваша с ней встреча в нем?
   – Черт. – она сокрушенно уткнулась лбом обратно в его ключицу. – А ведь ты абсолютно прав. Что же мне теперь делать, Джу? Я так запуталась во всем, что уже просто ничего не понимаю…
   – Я мог бы предложить тебе один выход, но не хочу давить на тебя. Я и так уже, если разобраться, везде и всюду напортачил.
   «И все-таки. – вдруг отрезвляюще заметил ее разум. – Уверена ли я в том, что могу доверять ему? Ведь сколько в его словах правды, а сколько возможных манипуляций, я, все-таки, не знаю. И даже он сам только что признался, что большая часть из того, что он обычно говорит, ложь. Так как тогда можно довериться такому человеку? И как, вообще, можно верить хоть кому-то? Вот Джу в лицо признается, что чаще всего врет. Но другие, возможно, тоже лгут, только, в отличие от него, не признаются в этом. И здесь, опять же, прав Тэус, который тоже честно сказал мне, что верить, в итоге, никому нельзя… И даже ему. Ох, как же все это запутано и сложно…»
   – Я просто должна подумать. – сказала она тихо, словно извиняясь.
   – Конечно должна. – тем не менее согласился он. – Но пообещай мне пока кое-что… Пообещай, что доверишься мне хотя бы в одном. Я искренне, от всей души советую тебе, Мари, что бы ни произошло, никогда не проси о переходе Тэуса. Ты можешь мне верить, а можешь нет, но если этот тип тебя заполучит, то ты станешь для него чем-то вроде домашнего питомца. А я почему-то уверен, что это, в сочетании с твоим характером, вряд ли сможет принести тебе счастье.
   – Я боюсь его. – честно призналась Мари. – Он всегда говорит, что во всем мне поможет, но я вовсе не уверена, что он, и вправду, хочет помочь. – она вновь подняла голову и посмотрела в глаза Джу. – Но… Ты сказал, что бы ни случилось… А что может случиться?
   – М-м-м… – слегка пожевал он собственные губы. – Ну, к примеру, кто-то придет вдруг сюда, Тэус, там, или Гейб, и надает мне по башке за то, что я превышаю свои полномочия. И все на том. Финальные титры. Видала ты меня тогда…
   Мари инстинктивно вжалась в его объятия. Она продолжала опасаться, что его слова лишь часть какой-то сложной, коварной игры, но ей необходимо было уцепиться хотя бы за что-то. Ведь она уже, и впрямь, не понимала ни куда идти, ни во что верить. И поэтому отчаянно цеплялась сейчас за него, как утопающий цепляется за первую попавшуюся соломинку.
   – Помоги мне сбежать отсюда, Джу. – еле слышно всхлипнув, попросила она. – Помоги, если ты можешь. Умоляю тебя. Я никогда раньше никого не просила о помощи, но сейчас… Я прошу о ней тебя.
   – Сегодня ночью, – ответил он, снова заботливо погладив ее по голове. – я раздобуду кое-что, что необходимо, чтобы приготовить для тебя один напиток. Ты выпьешь его и впадешь в кому…
   Мари вздрогнула и уставилась на него затравленным, испуганным взглядом.
   – Да не бойся ты так, мышь. – невозмутимо продолжил он. – Это всего лишь временный эффект. И когда ты очнешься в местном морге, я буду рядом, чтобы помочь тебе смыться оттуда.
   – А разве мы не можем просто взять и уйти отсюда вместе? – с надеждой в голосе спросила она. – Я имею в виду, отвести глаза медперсоналу… Ну, или как ты там все это делаешь…
   Джу отрицательно покачал головой.
   – Давай, мы так с тобой договоримся, – безапелляционно заявил он. – что, либо ты мне веришь и делаешь все, как я скажу, либо не веришь, и тогда я просто ухожу отсюда…
   Услышав это, Мари вновь почувствовала страх. Такая неожиданная и резкая категоричность не могла ни настораживать. И в голову ее тут же влетел вихрь параноидальных сомнений.
   «Вот если бы Джесс тоже был сейчас здесь. – с отчаянием подумала она. – И подтвердил, что это единственный правильный выход…»
   – Решать тебе. – словно отвечая на ход ее мыслей, продолжил Джу. – До утра у тебя есть время обо всем подумать. – он как-то слегка удрученно покачал головой и вдруг добавил, – Прими уже, наконец, то, что ты просто зациклилась на этой психушке. Тебе даже, наверное, кажется, что ты здесь уже давно. Может недели, месяцы или годы… Хотя прошло всего лишь два дня, Мари! Два чертовых дня!! И это все оттого, что твой разум хочет верить, что этот мир наконец реальный, в отличие от той нулевой отметки, где ты находилась до этого. Но это вовсе не так!! Просто поверь, мыша моя, что все в этом нынешнем мире, то есть практически все вокруг нас, ты способна изменить. Если бы ты только поверила в это на все сто процентов, то могла бы не просто сама с легкостью выйти отсюда, но, и вообще, одним волевым усилием уничтожить всю эту психушку и все, что с нею связано, к чертям.
   – Я не совсем понимаю тебя, Джу. – растерянно пробормотала Мари. – Ты сейчас говоришь почти как Тэус, и, честно говоря, пугаешь меня этим. И я уже… просто начинаю путаться во всем…
   – Я уже говорил тебе раньше. Представь, что все, что происходит вокруг в последнее время, всего лишь твой персональный лимб, а ты просто должна найти выход отсюда. И как бы там ни было, так или иначе, но я действительно хочу помочь тебе в этом…
   Мари неуверенно кивнула. Вопросов у нее по-прежнему оставалось больше, чем ответов, а вновь замаячившая тема поисков выхода действовала на нервы. Но почему-то она была абсолютно уверена, что Джу не врет хотя бы в том, что этот мир такая же фальшивка, как предыдущий. Лишь более сложная и многоцветная. Однако слишком уж много несостыковок в нем…
   Мари также скептически считала, что до утра вряд ли что-то сможет измениться или даже просто подсказать, стоит ли верить словам Джу или нет. Ведь доверие – это один из видов веры. А вера лежит за пределами рациональных объяснений. Ты либо веришь, либо нет. И это иррационально. Потому что это сфера духа, а не разума. Но сейчас тяжелые сомнения терзали душу, пытаясь разорвать ее в разные стороны. На одной чаше весов, при этом, были опасения возможного обмана, а на другой – страх того, что Джу просто уйдет, оставив ее одну. И именно эта безысходность сложившейся ситуации интуитивно подсказывала, что все может оказаться лишь ловко расставленной сетью лжи. Ведь как ни пыталась она поверить в откровенность Джу, пока еще ей это не удавалось.

   Весь оставшийся день она была погружена в мысли. И все это время Джу лишь терпеливо ждал, стараясь ничем не мешать. Он не отвлекал ее никакими разговорами, но она, как ни странно, постоянно ощущала незримую поддержку, исходящую от него. Из-за этого почему-то казалось, что Джу примет в итоге любое решение, к какому бы она ни пришла. Даже если она скажет, что решила остаться в больнице и дождаться Энни, он, возможно, лишь ответит что-то вроде: «твое право, мышь», чтобы затем бесследно исчезнуть отсюда.
   Какие бы сложные взаимоотношения у них ни были, Мари не хотелось, чтобы он уходил, но вовсе не она была сейчас тем, кто диктует условия сделки. У Джу – собственные правила, и он также, как и Джесс, продолжает о многом умалчивать, но Мари, все-таки, начала приходить к выводу, что уже немного привыкла к нему.
   Несмотря на то, что в психиатрической клинике соблюдается жесткий распорядок дня, а в общем отделении имеются еще и чокнутые соседи, которые, как и медики, могут запросто зайти в твою палату в дневное время, Мари сегодня никто не тревожил. Она словно попадала всем в слепое пятно, что заставило предполагать, что это тоже какие-то фокусы Джу, которые он устроил, чтобы у нее было время спокойно и продуктивно подумать. Если это действительно так, то она благодарна ему за это. Все-таки решение, которое предстояло принять, было весьма нелегким.
   «Если этот мир ненастоящий, то это могло бы объяснить, как он это делает. – размышляла она. – Как объяснить и многое другое. Например, почему ни Энни, ни Джоуи не видели Тэуса. Или то, почему шприц, торчащий в капельнице, вдруг бесследно исчез. А если рассматривать альтернативный вариант, то можно предположить две различные версии. По одной из них у меня окончательно съехала крыша, и я путаю реальность и галлюцинации. Что, в свою очередь, может также объяснить все. И исчезновение предметов и людей, которых, на самом деле, не было, и фантастические способности Джу, который, на самом деле, вовсе не Джу, а моя соседка по палате, которую я путаю с вымышленным персонажем. Но если рассуждать логически, то можно опровергнуть эту версию, поскольку уже одно рассуждение о том, что я чокнулась, как и о том, каким именно образом я путаю реальность и вымысел, указывает, что я вряд ли сошла с ума… Или нет? Разве реально сумасшедшие люди обычно не верят в собственные галлюцинации на полном серьезе? Хотя, принимая версию о том, что я вовсе не сошла с ума, я именно это и начинаю делать. То есть начинаю верить, что мои галлюцинации вовсе не галлюцинации, а какая-то иная реальность, которая имеет логическое объяснение. Вот же блин… – Мари начала с болезненной напряженностью тереть пульсирующий висок. – Интересно, моя проблема в том, что я слишком много думаю или в том, что я просто думаю как-то неправильно?»
   Больничный парк, виднеющийся за окном палаты, казался вполне реальным. Похоже, что там все оставалось также, как и тогда, когда они гуляли по нему утром. Но вопрос, на самом деле, в том, может ли она вообще доверять воспоминаниям? Ведь если их каким-то образом незаметно подменить, то она, подобно жителям фантастического Темного Города, никогда об этом даже не догадается.
   Чтобы проверить спит она или нет, Мари больно ущипнула себя за бедро. В ответ, прищемленная кожа отозвалась болезненным, обжигающим покалыванием, словно от множества незримых иголок.
   «На самом деле, глупо доверять, на полном серьезе, такой сомнительной проверке. Ведь если, к примеру, предположить, что я сплю, и мне снится, что я себя ущипнула, то почему не может присниться и то, что мне, в ответ на это, стало больно?»
   Получается, что она попросту не знает, как можно достоверно проверить, является мир реальным или нет.
   «Что же касается второй возможной версии событий. – вернулась она к предыдущим мыслям. – То, исходя из нее, можно допустить, что этот мир реален, и я вовсе не сошла с ума, а лишь столкнулась с заговором большой группы лиц, возможно религиозной секты, которая целенаправленно пытается убедить меня в том, что я чокнулась. Однако эта версия, на мой взгляд, совершенно неубедительна, так как я не вижу никакого смысла в их возможных мотивациях… Допустим, что я не вижу его потому, что я его не знаю… Но тогда как объяснить то, что слишком уж большое количество людей в этом замешано? Ведь получается, что в заговор втянуты не только люди из моего кошмара, но и медперсонал двух разных больниц и даже, что уже и вовсе неправдоподобно, моя собственная сестра! Ведь Энни тогда прямо спросила, зачем я избила Джоуи. Получается, что либо она, и вправду, не заметила присутствия Тэуса, либо врала мне, в целях соблюдения условий некоего неизвестного мне заговора…»
   В ответ на эти мысли, Мари начала нервно хихикать. Бредовость последней версии не вызывала у нее никаких сомнений. Своей несуразностью она, как раз, больше напоминала бред сумасшедшего, страдающего сильнейшей манией преследования, в рамках которой даже тараканы следят за тобой из кондиционера, а кошки во дворах о чем-то подозрительно переговариваются. Или же можно провести параллели с теорией мирового заговора, описанными Оруэллом паранойями, что за людьми наблюдают из телевизора, или какими-то прочими, невероятными в своей гротескности, версиями.
   «Выходит, что самым правдоподобным является допущение, что этот мир фальшивка. – пришла к окончательному выводу Мари. – Такая же, как и предыдущий, лишь более сложная и многоцветная. Да уж… Таким образом недолго додуматься до того, что любой мир – фальшивка. Даже тот, в котором мы родились и прожили всю свою сознательную жизнь. И почему мне вдруг вспомнилось пресловутое эдемское Древо? Вот так съел не тот плод, и понял что есть Добро, а что Зло, съел еще какой другой и внезапно осознал, что весь мир такая же неловкая фантазия Бога, как и все наши вымыслы и сны. Как там, помнится, было?… Как бы не вкусил Адам от Древа Жизни и не стал, как один из нас, сказал Бог…»
   Мари вновь печально улыбнулась собственным мыслям. Кто бы мог подумать, насколько далеко они ее заведут. Ведь изначально вопрос состоял в том, сможет ли она довериться Джу или нет.
   «Да и черт с ним, со всем. – мысленно махнула она рукой на окружающий мир. – Я уже однажды доверилась Тэусу, хоть и сомневалась, что он меня не обманет. Так может, на этот раз, мне стоит попробовать довериться Джу? Хотя, если честно, на счет позитивного итога попытки с Тэусом я, в последнее время, все чаще сомневаюсь»
   Но, в конце концов, ей и так уже терять нечего. Ведь даже если окажется, что этот мир реален, то она просто не хочет жить в настолько тупой реальности, послушно смирившись с ней и не попытавшись что-то изменить. Поэтому стоит рискнуть. Пусть даже это и будет ошибкой.
   Этот простой, но чрезвычайно тяжелый для принятия вывод застал ее уже в постели. За своими пространными размышлениями она толком и не заметила, как день постепенно прошел. А утром уже все решится и произойдет. Но если раньше Мари готова была оттягивать этот момент по максимуму, то сейчас ей уже не терпелось поскорей покончить со всем.
   Она тихо соскользнула с кровати и подкралась к спящему Джу. Лицо его, как всегда засыпанное непослушными волосами, выглядело весьма умиротворенным. Либо он действительно спал, либо очень ловко прикидывался. И несмотря на то, что она решилась довериться ему, она прекрасно понимала, что это лишь отчаяние толкнуло ее на это решение, а вовсе не доверие к этому человеку. Ведь как она не знала изначально ничего о нем, так и не продвинулась в этом ни на йоту. Так, даже сам Джу признался, что он – искусный лжец. Но Мари и сама интуитивно чувствовала, что он – тот еще лицедей, который, наверняка, способен изобразить все, что угодно. С Джессом вот было гораздо проще. С ним не только создавалось ощущение комфорта, но и казалось, что он максимально откровенен с ней. Ведь когда он, по какой-то причине, не мог чего-то сказать, то всегда честно признавался в этом. Однако Джесса сейчас здесь нет. А с Джу всегда все обстояло сложнее. Даже просто общаться с ним не легко, а уж, тем более, пытаться доверить ему свою жизнь, судьбу и свободу. Так, Мари на полном серьезе была уверена, что если Джу вдруг понадобиться убедить кого-то в том, что черное на самом деле белое, он без малейшего труда найдет способ сделать это.
   Вернувшись обратно в кровать, она забралась под одеяло с головой, в надежде поскорее уснуть. Все равно решение уже принято, а дальнейшие размышления смогут повлечь лишь сомнения, которые вернут ее на исходную точку, где все придется начинать заново. Тем не менее, она еще долго ворочалась с боку на бок, будучи не в силах остановить или хотя бы ослабить нескончаемый поток мыслей.

   ***
   К тому моменту, когда лучи утреннего солнца наконец пробрались в палату, Мари, измученная нелегкими размышлениями, хрупко спала. Она тяжело дышала, нервно вздрагивала во сне, и, казалось, вся была болезненно напряжена. На полу, рядом с кроватью, почти у самого ее лица, сидел Джу. Он внимательно разглядывал спящую, но она, понятно, не могла этого видеть.
   Проснувшийся гораздо раньше, он был рад обнаружить, что Мари еще спит. Просто ему нужно было немного времени, чтобы еще раз обо всем поразмыслить. Он задумчиво смотрел на спящую, проворачивая аммонит в длинных пальцах. Кулон все равно не работал до тех пор, пока не соприкасался с тем, кому был предназначен. Без соблюдения этого условия аммонит, может, и обладал какими-то магическими свойствами, однако они вряд ли могут помочь Джессу в поисках Мари. Как и позволить почувствовать, что с ней творится что-то неладное.
   «К тому же у него, наверняка, куча проблем из-за придурка Тэуса. – подумал Джу. – Приятно все-таки понимать, что Джесс тоже не способен учесть абсолютно все…»
   Лицо Мари выглядело бледным и измученным. При первых лучах восходящего солнца бросалось в глаза, насколько юное создание беззащитно спит перед ним. Еще совсем немного, и она окончательно сломается… Еще совсем чуть-чуть, и все, так или иначе, закончится… Как для нее, так и для них.
   Джу беззвучно встал с пола и, склонившись над девушкой, невесомо коснулся губами ее губ. Она, в ответ на прикосновение, лишь тяжело вздохнула во сне. Сердце его сочувственно сжалось. Но как можно остаться равнодушным и не сопереживать ей? Ведь это же она. Маленькая и беспомощная, почти совсем сдавшаяся, измученно спящая мышь…
   Джу поспешно отвернулся, взял с тумбочки чистый одноразовый стаканчик и налил в него самой обычной питьевой воды из пластиковой бутылки.
   «Какое будущее ее ждет? – лезли в голову навязчивые мысли. – Увидит ли Джесс ее когда-нибудь снова? Увижу ли я? А если она меня, все-таки, послушает, то вспомнит ли, вообще, когда-нибудь о нас? А может, и вправду, все, что у нас есть, это лишь наши жизни в иных инкарнациях?…»
   – Хватит уже размышлять тут как чертов философ. – почти беззвучно пробурчал он себе под нос. – Просто она другая. И это выводит из равновесия. Просто потому, что не может ни выводить. Просто потому, что… блин…
   Он запрокинул голову вверх, пытаясь проморгаться от подло выступившей на глазах влаги. Затем решительно поставил стаканчик на тумбочку рядом с лицом Мари и, нагнувшись, легонько потряс ее за плечо. Она испуганно вздрогнула и поспешно открыла глаза. Взгляд, наткнувшись на склонившееся над ней лицо Джу, почти моментально прояснился, став разумным и осознанным.
   – Проснись, мышь. – тихо позвал он. – Уже утро. И нам с тобой пора принять какое-то решение.

   Мари кивнула и растерянно села на кровати, с тревогой всматриваясь в его лицо. Вот он и настал, решающий момент. Она чувствовала нервный озноб во всем теле. А Джу, тем временем, терпеливо ждал ее окончательного ответа.
   «Вопрос лишь в том, верю ли я ему или нет? – подумала она, пытливо вглядываясь в серые глаза с холодным стальным оттенком. Такие глаза могут принадлежать как бесстрашному воину, так и хладнокровному убийце, – А правда состоит в том, что я его до жути боюсь…»
   – Я приготовил для тебя напиток, как и обещал. – сказал Джу, кивнув на стаканчик, стоящий на тумбочке. – Теперь дело за тобой. Если ты готова, то просто выпей это, а если нет – то нет…
   Мари снова кивнула и с готовностью взяла стаканчик в руку. Но, несмотря на решительный жест, пальцы ее заметно дрожали. Она посмотрела внутрь стакана, на бесцветную, прозрачную жидкость, и вдруг осознала, что просто устала бояться. Бояться неизвестности, бояться смерти, бояться довериться кому-то, бояться, что просто ничего не произойдет, и она вновь останется одна в психушке… И как только она это окончательно приняла, на нее сразу накатила волна спокойного, холодного равнодушия. В конце концов, она действительно рискнула взять тогда руку Тэуса, так почему, точно также, не рискнуть сейчас?
   «Будь, что будет! – подумала она с твердой уверенностью. – После всего, через что я прошла, меня уже сложно чем-нибудь по-настоящему напугать»
   Шумно выдохнув, как перед прыжком с парашютом, она залпом осушила стакан. Безвкусная жидкость была приятно прохладной. Будто самая, что ни на есть, обычная вода. Однако Мари почти сразу почувствовала жжение внутри желудка. Она попыталась встать с кровати, но ноги предательски подкосились, и она беспомощно соскользнула на пол. Перед глазами поплыли темно-красные круги.
   Джу поднял ее с пола и заботливо уложил обратно в постель. Мари испуганно впилась пальцами в его запястье, словно беззвучно умоляя не бросать одну со всем этим.
   – Ох… Мне так плохо… – прошептала она, чувствуя как губы стремительно пересыхают. – Джу, пожалуйста, побудь со мной рядом…
   Он подбадривающе кивнул, легонько сжав ее руку в своей.
   – Не сопротивляйся. – посоветовал он. – Чем меньше борешься с этим, тем быстрей умрешь. Но только ты не бойся. – он мягко поцеловал ее, ставший вдруг мокрым и холодным, лоб. – Все это временно, мышка… Временно…
   Мари почувствовала, что ей стремительно становится хуже. И тут на нее нахлынул запоздалый приступ паники.
   «А что если он мне врет? Что если это смертельный яд? И я просто умру от него прямо сейчас»
   – Джу… – умоляющим голосом позвала она. – Мне кажется, что я действительно умираю. Мне так холодно. И страшно… – она болезненно и судорожно сглотнула. – А я бы так хотела увидеть ваш мир. Ты говорил мне тогда, что вы могли бы забрать меня туда… Помнишь?
   По щекам ее против воли потекли слезы. Она почувствовала, как сердце начало сжимать каким-то ледяным металлическим обручем. Джу осторожно прилег на кровать рядом и обнял ее, нежно прижав к себе.
   – Прости меня, Мари. – как-то доверительно прошептал он. – Я так много врал тебе, мышка. А ты очень сильная, знаешь? – глаза его вдруг тоже заблестели. – Мари, только не бойся! Ты не умрешь! Весь этот мир всего лишь лимб. Твоя собственная репликация реальности. Поверь мне, мышка. – он ласково вытирал слезы с ее побледневших щек. – Однако я вовсе не хочу, чтобы ты уходила в наш мир. Мари! Просто поверь, что это тюрьма. Одна большая холодная тюрьма. Наш мир уродлив, мышка. Он так стар, что давным-давно сдох и разложился. От него воняет, воняет как от трупа… А наше хваленое общество лишь жалкое сборище зажатых и затюканных, безмерно одиноких людей. Поэтому лучше не выбирай его, моя мышка. Я был всего однажды в вашем мире. Но все-таки уверен, что наш хуже в разы… И все, что ждет тебя там, так это лишь ловко завуалированное рабство. Никто не скажет тебе о том, что ни одному из заблудших никогда не стать полноправным членом нашего тухлого, чванливого общества. Но я не вру тебе сейчас. И то, что я говорю, чрезвычайно важно. Гораздо важнее, чем все долбаные уставы, наши должности и прочая шелуха…
   Все это время она усиленно пыталась приподняться, чтобы заглянуть ему в лицо. Заметив это, он сам участливо склонился над нею.
   – Так я… умру? – тихо спросила она, глядя ему в самые глаза. – Ты обманул меня с побегом, да?…
   Джу горячо замотал головой.
   – Нет, ну что ты, мышка! Вовсе не умрешь! У тебя будет выбор между мирами. Ты сделаешь его сама. Только ты и никто больше! Просто это и есть та пресловутая дверь, Мари. Твой выход отсюда. Ведь ты была уверена сначала, что этот мир с больницей и психушкой реален, но, как ты уже поняла, это лишь твой личный лимб. Умозрительная надстройка над нулевой отметкой. Подробная репликация реальности, где ты проживаешь все те ситуации, которые тебя мучают. Твой страшный сон… Кошмар, придуманный тобою…
   Глаза Мари заволокло легким туманом. Все это было нелегко принять до конца. Особенно сейчас, когда она чувствовала себя так плохо. Хотя Мари хотела бы поверить, что она вовсе не испытывает всей этой боли, слабости и тошноты… Но, может, если сильно постараться, то она смогла бы? Смогла бы как-то отдалиться и выключить все эти ощущения для себя?
   – Скажи мне, Джу, – попросила она, все еще цепко сжимая его руку. – ответь всего лишь на один вопрос. Он может показаться тебе немного странным. Но ты, все равно, ответь на него честно, прошу… Обещаешь?
   – Обещаю. – тихо заверил он. – Все, что угодно.
   – Скажи, ты хорошо знаешь свою маму, Джу? – неожиданно спросила она. Хотя, несмотря на то, что она спросила об этом так внезапно, в вопросе было далеко не праздное любопытство. На самом деле, Мари хотела кое-что проверить и понять.
   Джу выглядел ошарашенным и растерянным. Похоже, что вопрос застал его врасплох.
   – Я… – пробормотал он. – Почти совсем ее не знаю, Мари… Прости. Но никто из нас, обычно, не знает своих матерей. – он судорожно сглотнул и продолжил. – Потому что нас отбирают у них еще в младенчестве. А затем любая информация о биологических родителях ребенка строжайшим образом засекречивается. Однако, я все-таки смог узнать, что мою маму звали Дарина. А также, что она умерла, когда мне было всего несколько месяцев…
   Предусмотрительная Мари пытливо вглядывалась в его лицо. Поэтому заметила, что взгляд его, при этих воспоминаниях, стал вдруг потерянным и грустным. Она хорошо знала такой взгляд, так как часто видела его в детстве. Как в собственном отражении в зеркале, так и на лицах других ребят, росших в детдоме.
   – Мне жаль… – срывающимся голосом прошептала она. – Наша с сестрой мама тоже умерла. При родах… Поверь, я очень сильно сочувствую тебе, Джу…
   – Я… просто не мог с этим смириться. – с легкой дрожью в голосе прошептал он. – Разве дети не имеют право знать своих матерей? Мне кажется, что она умерла от горя… И знаешь, что я сделал потом, Мари? После того, как узнал, кем она была? Я нарушил, к чертям, все запреты! И мне было плевать, что со мной сделают потом! Я отправился в ваш мир, чтобы увидеть ее, когда она была еще жива. Когда еще даже не стала заблудшей. И если бы ты только видела ее, Мари… Она… такая красивая… Моя мама…
   Голос его все-таки сорвался, а по щеке предательски скользнула одинокая слезинка. Из всего их совместного, не слишком продолжительного, но зато весьма насыщенного общения, Мари уже успела на собственном опыте усвоить, что Джу, на самом деле, великолепный актер, вероятно способный, при необходимости, одурачить любого и каждого. Но в данный момент она почему-то твердо верила, что он говорит откровенно.
   – Прости, Джу, но я не совсем поняла, как ты смог ее увидеть, если она умерла, когда ты был еще совсем маленьким…
   – Время движется по спирали, мышка. – ласково погладил он ее по голове. – Для странника между мирами совсем не важно, в какую сторону этой спирали он хочет попасть. В так называемое прошлое, настоящее или будущее… Ведь, на самом деле, наше стандартное представление о времени лишь некая умозрительная фикция, которая необходима разуму в целях упорядочивания жизни.
   Мари понимающе кивнула. Все это было, конечно, странно, малопонятно и неожиданно, но она уже привыкла ничему особо не удивляться. Она лежала и вспоминала, как когда-то также спрашивала у Джесса про маму. Помнится, что он тоже тогда ответил, что никогда не знал своей матери. И теперь Мари понимала почему…
   – Джесс… – сама того не осознавая, прошептала она вслух, и из глаз ее вновь потекли слезы.
   Услышав имя друга, Джу вздрогнул, слегка приподнял ее над подушкой и неожиданно надел на шею кулон с аммонитом.
   – Уверен, что твой рыцарь скоро будет здесь. – с какой-то не поддающейся определению эмоцией заверил он, вставая с кровати и осторожно укладывая ее так, чтобы ей было максимально комфортно.
   Она с отчаянной надеждой впилась пальцами в прохладный, так неожиданно вернувшийся к ней аммонит. Она никак не могла понять, откуда Джу его взял. Но расспрашивать его о чем-то еще у нее уже практически не было сил.
   «Наверное, он выкрал его у медперсонала… – растерянно и неуверенно предложил одну из версий мозг, однако Мари она показалась неправдоподобной, – Но ведь этот мир ненастоящий! О, Боже… Я так сильно запуталась во всем. И так устала… Может мне лишь на секунду закрыть глаза?»
   Она устало прикрыла отяжелевшие веки, но резкий звук внезапно открывшейся двери заставил ее вздрогнуть и открыть их вновь. Мари увидела, как в палату влетел не на шутку встревоженный Джесс.
   – Мари!! – окликнул ее он, стремительно бросаясь к кровати.
   – Поздно… – холодно констатировал Джу, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
   «И все таки он курит…» – непонятно зачем отметила она про себя.

   Джесс подхватил Мари и оторвал от подушки. Ему показалась, что она похожа на безвольную тряпичную куклу.
   – Джесс, – прошептала она потрескавшимися, почти абсолютно белыми губами. – это правда ты…
   Она попыталась улыбнуться. Он нежно погладил ее по голове и почувствовал, как внутри резко вскипает бешенство.
   – Ты! – развернувшись к Джу, прошипел он сквозь зубы. – Ты что с ней сделал, придурок?! Ты отравил ее?! Отвечай!!

   Казалось, что из глаз осатаневшего вмиг Джесса вот-вот ударит разряд молнии. Взгляд их стал диким и совершенно безумным. Тем не менее, он аккуратно уложил Мари на подушку, а лишь потом со скоростью локомотива набросился на Джу, тщетно попытавшегося хоть как-то увернуться. В итоге он успел лишь почувствовать удар собственного затылка и лопаток о стену. В глазах мгновенно потемнело. Однако он успел крепко вцепиться пальцами в руки противника, стараясь помешать себя задушить.
   – Отвечай, тварь!! – прошипел Джесс ему в самое лицо.
   – Да остынь ты, бешеный… – сдавленно прохрипел Джу. – Она не умрет…
   Заметив что из-за удушения он практически не в состоянии говорить, Джесс убрал руки с его горла и, взяв за грудки, вновь грохнул спиной о стену.
   – Тварь! – процедил он сквозь зубы. – А я еще доверял тебе, дурак…
   Джу с большим трудом воссоздал более-менее цельную картинку мира перед глазами. Хотя она все еще выглядела довольно размытой.
   – Ты просто успокойся и сам подумай, Джесс… – тяжело дыша, просипел он. – Я пытался срочно сделать хоть что-то. Пока Гейб тебя отстранил, а Тэус оставался не у дел. Ну да, черт возьми, это факт, что я чуть-чуть подыграл ее лимбу! Как и немного подтолкнул воспоминания и направил ход мыслей. И может этим я слегка зажал ее в угол, однако перейти на кромку она, все равно, решилась сама…
   – Ты лжешь!! – прорычал Джесс, все еще едва сдерживаясь, чтобы не начать душить его снова. – И это то, что ты всегда делаешь, Джу! Лишь подло лжешь и лжешь всем вокруг, гадкая ты тварь!!
   – Ну а ты бы, наверное, предпочел, чтобы Мари досталась Тэусу, кретин?! – прошипел Джу, резко взорвавшись. – И чтобы он сделал из нее себе игрушку?! Ты даже не представляешь, что за извращенные планы на Мари у этого самодура!! А я даже с Ли договорился, чтобы она, в итоге, подыграла нам, а не ему! И вот что я, в ответ, от тебя заслужил?!
   – Сам ты кретин! – сквозь зубы процедил Джесс. – Что бы ты не говорил мне сейчас, ты все равно только что устав нарушил! А как насчет Инквизиции, забыл?!
   Мари с кровати тихо застонала. А Джу лишь устало и отрешенно съехал спиной по стене на пол.
   – Да к черту Инквизицию, и меня тоже к черту, Джесс. – спокойно и холодно обронил он. – Сейчас гораздо важней другое. И может ты будешь крайне удивлен, но я верю, что Мари, в итоге, не перейдет в наш мир. Так что тебе, наверное, стоило бы попрощаться с ней, Джесси…

   Джесс уставился на напарника ошарашенным, полным непонимания взглядом. На секунду ему даже показалось, что Джу попросту спятил. Тем не менее, он предпочел поспешно вернуться к кровати Мари.
   – Малышка. – аккуратно приподнял он ее и нежно обнял. – Ничего не бойся, я здесь, с тобой. И ты справишься со всем на свете, я верю. Ты ведь такая сильная, Мари. Уж я-то это точно знаю…

   Она невесомо улыбнулась ему. Только сейчас она поняла, почему ей всегда так комфортно рядом с ним. Просто его мягкая, неизменная забота о ней так сильно напоминает доброту Энни. Поэтому Мари была несказанно счастлива, что Джесс сейчас здесь.
   – И я всегда буду рядом с тобой, помнишь? – он показательно сжал пальцами аммонит на ее шее, а затем, нагнувшись к лицу, нежно и трепетно поцеловал в губы. Его поцелуй был почти невесомым, но Мари все равно смогла почувствовать соленый привкус слез на его губах, – Я обязательно найду тебя, Мари! Где угодно… Не важно где… Я клянусь тебе в этом! Ты мне веришь? – слегка хриплым голосом спросил он, пристально глядя ей в самые глаза.
   Мари вновь ласково ему улыбнулась, чувствуя что настроение как-то невпопад растет вверх.
   – А у тебя… глаз один слегка косит… Помнишь…? – слабеющим голосом пошутила она.
   – Я знаю, думаешь не знаю? – грустно улыбнувшись, тут же отозвался он, словно это было чем-то вроде их тайного пароля.
   – А я люблю тебя… – прошептала она тихо и серьезно. – Вот этого-то ты не знаешь…
   Лицо Джесса болезненно дрогнуло, а в голубых глазах отчетливо заблестели слезы.
   «Как красиво… Словно капли дождя на летнем небе… – с грустью подумалось Мари. – Как же я хочу запомнить их. Его глаза… Сохранить их образ в своей душе. Навсегда…»
   Джесс вновь прижался губами к ее губам, на сей раз так порывисто и отчаянно, словно пытался подарить свое дыхание и хоть как-то удержать ее этим. И этот пронзительный поцелуй был последним, что почувствовала Мари перед тем, как окончательно потерять сознание.

ЧАСТЬ 3. ЛАБИРИНТ СОЗНАНИЯ

«Тот, кто надеется час,
может надеяться вечность»
Иисус

   ***
   Чернота, практически со всех сторон сплошная непроглядная чернота. Постепенно Мари поняла, что находится в невероятно длинном, почти нескончаемом темном тоннеле, в котором лишь где-то вдали тускло мерцает небольшая точка света. Она шла по нему и шла, не останавливаясь. Шла уже так долго, что совершенно утратила чувство времени. А может здесь просто не было времени. Зато было холодно и сыро. Мари видела, как по стенам тоннеля тонкими струйками стекает вода. Внезапно она запнулась обо что-то жесткое и нагнулась, чтобы посмотреть, что это, но неожиданно будто провалилась куда-то вниз.
   И очутилась внутри чего-то мерзкого, напоминающего на ощупь мокрую вату или ставший вдруг осязаемым и сверхплотным туман. В нем совершенно невозможно было ориентироваться, так как здесь не было ни верха, ни низа. Поэтому Мари лишь отчаянно пыталась вырваться хоть куда-то, разрывая это душное одеяло в клочья. И наконец резко выпала из серого облака на сочную зеленую траву.
   По глазам ударил яркий свет солнца. Место, в которое она попала, напоминало тихое загородное поместье. Оглядевшись по сторонам, она заметила неподалеку стайку перешептывающихся о чем-то девушек, одетых в невесомые, полупрозрачные одежды. У некоторых в руках были блюда с аппетитной едой. Тенистый двор, в котором Мари оказалась, был живописно застлан коврами. На них полу-лежали незнакомые люди, которые пили вино и ели изысканную пищу, расположенную на невысоких изящных столиках. Откуда-то лилась нежная, ласкающая слух музыка. Однако Мари чувствовала себя здесь как-то неуместно, словно без приглашения явилась на чье-то торжество.
   – Но ты вовсе не должна смущаться, моя дорогая, – раздался сбоку хорошо знакомый мелодичный голос Тэуса. – поскольку этот праздник устроен специально в твою честь.
   Мари повернулась и увидела его самого, лежащего на ковре в объятиях Ли. Рядом с ними, слегка отстранено, сидел еще один человек, и Мари не смогла с точностью определить парень это или девушка. Лицо незнакомца было красивым и женственным, но короткая стрижка, заносчивый взгляд и некоторая субтильность фигуры вносили в облик нечто андрогинное и мальчишеское, что и заставило сомневаться. В конце концов, Мари уже приходилось видеть в своей жизни женственных парней. Тэус был одет в роскошные атласные одежды, свободного покроя, темно-сиреневые с черным растительным узором. На его хищном, казавшимся каким-то порочным, лице играла плотоядная улыбка триумфатора. Небрежно оторвав сочную виноградинку от лозы, он игриво положил ее рот Ли. Девушка благодарно облизала его пальцы, сделав это с заметной сексуальной игривостью. Черные глаза Тэуса пристально и призывно посмотрели на Мари. Казалось, его глазами на нее смотрит бездна. Он отделил очередную виноградинку от ветки и ласково протянул ее по направлению к ней.
   – Иди же ко мне, моя девочка. – мурлыкнул он. – Время пришло. Стань моей царицей и вместе мы станем править миром. – и, коварно улыбнувшись, добавил. – А может быть даже не одним… Так что скажешь, моя дорогая? Решать тебе…
   Мари слегка опасливо, точно Тэус вот-вот бросится ей в лицо, отступила на пару шагов назад.
   – Как безнадежный социофоб, я, пожалуй, воздержусь от такой ответственности. – возразила она.
   – Как знаешь. – угрожающе зашипел Тэус и, внезапно превратившись в большую черную пантеру, яростно зарычал на нее низким, утробным рыком.
   Мари вскрикнула от неожиданности и, попятившись сильнее, случайно обо что-то споткнулась и оступилась. Начав после этого стремительно падать, она вздрогнула и болезненно дернулась всем телом, но уже в следующую секунду почувствовала странное расслабленное спокойствие.
   Крепкий, но ласковый ветер дунул в лицо, небрежно разметав длинные пряди волос. Перед глазами развернулась широкая панорама местности, обозреваемая с высоты птичьего полета, и Мари поняла, что находится на вершине высокой горы. Она расслабленно сидела, облокотившись спиной о чью-то дружественную спину.
   – Малыш? – сидевший рядом, оказался Джессом. – Все в порядке? Ты дрожишь…
   – Да, я в порядке. – пробормотала она и, развернувшись к нему, порывисто обняла. – Просто… Так рада, что ты здесь, рядом со мной.
   Джесс ласково улыбнулся ей своей лучистой, откровенной улыбкой. Он был так сильно похож на ангела в этот момент. Волосы казались гораздо темнее и не были зачесаны назад, а длинной, доходящей почти до кончика носа, челкой безнаказанно играл ветер. Мари вдруг почувствовала нахлынувшее на нее острое ощущение свободы. Будто они с Джессом даже могли, сделав всего пару шагов, спрыгнуть с крутого обрыва и улететь куда-то вдаль, точно птицы.
   – Здесь мне на полном серьезе кажется, что я умею летать. – прижавшись к нему, поведала она.
   – Думаю, ты права… Я верю, что мы все умеем летать. – отозвался он. – Просто однажды, когда-то давным-давно, почему-то забыли, как это делать…
   – Уверена, что так и было. – прошептала Мари, нащупав ладонью его надежную руку. Почему-то очень сильно, почти что до слез, захотелось остаться в этом волшебном моменте навечно.
   – Ты помнишь наши прошлые жизни? – ласково поцеловав ее в висок, спросил Джесс, – Иногда я вспоминаю кое-что из них. Обычно лишь небольшие, но очень яркие фрагменты… Они приходят ко мне словно вспышки.
   – Я точно помню то, что я всегда любила тебя, – ответила она, прикладывая его руку к своей щеке. Его ладонь была такая теплая, любимая, родная… Сейчас ей даже казалось, что его рука намного роднее, чем собственная.
   – Да, я тоже. – прошептал он, стараясь укутать ее тело своим. – Я верю в то, что мы – одно целое… Как Анима и Анимус, Инь и Ян, Осирис и Исида, Адам и Ева… И, что бы с нами ни случилось, я всегда буду тобой, а ты – мной… Словно две половинки одного аммонита…
   Мари мечтательно закрыла глаза, и ее сознание неожиданно мягко ускользнуло куда-то. Чувствуя, что проваливается в небытие, она поспешно попыталась ухватиться за Джесса, но он ускользнул от нее, стремительно растаяв в объятиях, точно призрак.
   Колючий ветер внезапно укусил за лицо… Открыв глаза, она увидела белые сугробы и плотную метель, падающую с неба вихрем холодных лебединых перьев. Было зябко и невероятно тоскливо. То тут, то там раздавался легкий, невесомый звук рождественских бубенчиков.
   «Ну во-от… Все вокруг сейчас обнимают любимых и близких, а я опять пробуду все Рождество одна. – невесело размышляла Мари. – И за что только люди, вообще, любят этот грустный праздник?»
   Поплотней закутавшись в слишком легкое для такой сильной метели пальтишко, она поспешно засеменила вдоль по холодной, заснеженной улице. На сердце невидимой кошкой скребла тоска. Какой-то попрошайка перегородил ей проход, нагло попытавшись схватить за руку. Мари покладисто сунула в грязную ладонь мятую купюру и быстро свернула на тихую боковую улочку.
   Неподалеку от старых мусорных баков, прямо на ледяном, заснеженном тротуаре, она заметила неподвижно лежащую мужскую фигуру. Человек был болезненно скрючен, будто отчаянно пытался хоть как-то укрыться от непогоды в своей тонкой, заметно потертой кожаной куртке. Одна рука его торчала снаружи, и Мари смогла разглядеть, что кисть уже почти синяя. На ногтях незнакомца, при этом, виднелись остатки облезшего черного лака.
   «Неужели мертвый?» – подумала она со щемящим душу сочувствием. Замерзнуть насмерть вот так на улице, в самый канун Рождества, казалось невыносимо печальной, полной одиночества смертью.
   Но лежащее на тротуаре тело вдруг зашевелилось, и Мари тотчас же бросилась к нему, пытаясь помочь замерзшему встать на ноги. Из кармана бродяги выпала пустая бутылка из-под алкоголя. Что-то во всей фигуре, а также в покрытых снежинками полудлинных, рассыпавшихся по бледному, небритому лицу волосах казалось до боли знакомым.
   И в следующую секунду Мари узнала в бродяге Джу, который выглядел, при этом, будто намного старше. Конечности его почти не слушались, и она начала поспешно и старательно растирать холодные, замерзшие руки мужчины.
   – Эй, – прошептала она, едва не плача. – что же ты так… Замерз совсем…
   Он поднял на нее свое нездорово осунувшееся лицо, и на нем сразу скользнуло узнавание. На его редкой рыжеватой щетине был иней, а обветренные губы заметно посинели, но Джу упрямо попытался улыбнуться ей.
   – Давай, вставай скорее. – заботливо твердила Мари. – Я тебе помогу. Пойдем ко мне домой! И я подарю тебе подарок… Идем скорей! Я вызову такси. Ведь это Рождество… Мы выпьем с тобою вместе. Горячего глинтвейна… Хочешь?
   Она не была уверена, слышит он ее или нет. И это очень расстраивало. Казалось, что она пришла слишком поздно, и мужчина уже полностью и окончательно замерз. Но неожиданно Джу крепко и даже слегка болезненно впился ледяными пальцами в ее запястье и заглянул в самое лицо.
   – Я только что видел сон про тебя, милая мышка. – простуженным голосом прохрипел он. – Ты так долго шла там по темному бесконечному лабиринту. Все шла и шла, руководствуясь протянутой кем-то красной нитью, аккуратно сматывая ее в клубок. Скажи мне, прошу тебя… Ты все-таки нашла из него выход? Нашла, мышка? Ведь нашла же?…
   Его слова внезапно разбились вдребезги на абсолютно черные, как сажа, осколки и разлетелись, словно перья ворона, по сторонам. Мари вздрогнула от резкого звука бьющегося стекла и поняла, что снова оказалась в том темном, практически нескончаемом тоннеле, в котором была в самом начале сна.
   И на фоне тусклого пятнышка света, где-то в самом конце тоннеля, она увидела удаляющийся от нее силуэт. Хрупкая фигура медленно уходящей вдаль женщины. Однако не просто какой-то незнакомой женщины… Мари никогда в жизни не видела мамы, зная ее лишь по нескольким фотографиям, но сердце ее вдруг резко сжалось в комок.
   – Мама!! – исступленно и громко закричала она. – Подожди меня! Мама, постой!!
   Она бросилась было бежать вдогонку плавно, но неумолимо удаляющейся фигуре, но ступни ног безнадежно забуксовали, влипнув в неожиданно ставший вязким асфальт. Причем они завязли настолько сильно, что она едва не упала навзничь. Однако, не собираясь сдаваться, она упрямо продолжила идти, с огромными усилиями вырывая ноги из мерзкого асфальтового болота. Она отчаянно старалась двигаться дальше, не прекращая при этом громко кричать.
   – Мама! Мама, пожалуйста, мама!! – срывая голос, точно смертельно раненое животное вопила она, размазывая неудержимые горячие слезы по щекам.
   И вдруг Мари увидела, прямо под ногами, яркую красную нить. Она тотчас вцепилась в нее так, словно от этого зависела ее жизнь. Как ни странно, но идти сразу стало гораздо легче. А через некоторое время она даже смогла бежать, на ходу наматывая путеводную нить на ладонь. Силуэт матери, тем временем, становился все ближе и ближе. И вот, наконец, Мари догнала ее, порывисто развернув за плечо к себе лицом.
   – Мама?!
   Но в следующее мгновение поняла, что это вовсе не мама, а Энни. Испуганное родное лицо покрывали блестевшие на щеках слезы. Посмотрев ей в глаза с неимоверно глубоким отчаяньем, сестра вдруг разрыдалась еще горестней и сильней.
   – Энни! – сгребла ее в охапку Мари. – Не плачь, дорогая, прошу тебя! Что случилось?!
   – Мне просто больно видеть тебя такой, – глотая собственные слезы, прошептала Энни. – Ты такая сильная, душа моя. И всегда была сильной. Но теперь… ты так мучаешься… – ноги девушки беспомощно подкосились, и она наверняка упала бы навзничь, если бы Мари с готовностью ее не подхватила. – Прости меня, Мари. Это все моя вина. Ты же знаешь, что я всегда была слишком доверчивой…
   – Ты просто всегда была гораздо лучше, чем я! – горячо возразила Мари, изо всех сил стараясь удержать все еще выскальзывающую из объятий сестру. – Всегда была такой доброй, открытой к миру и людям, такой нежной, заботливой и жизнерадостной. Я так сильно люблю тебя, Энн! Ты – самое ценное, что есть в моей жизни!
   Энни вздохнула так, будто из нее резко вышел не только весь воздух, но и душа. А затем все-таки выскользнула из объятий Мари куда-то вниз. Тщетно пытаясь ухватить неумолимо ускользающее от нее тело, Мари порывисто дернулась и сама неожиданно провалилась в черную глубокую бездну.
   Через несколько секунд стремительного полета в ней, она громко вскрикнула, больно ударившись обо что-то спиной. В абсолютной пустоте бездны висел гигантский деревянный крест, на который Мари и упала в результате своего полета. Едва не соскользнув вниз, она отчаянно начала за него цепляться, рискуя сломать о жесткое дерево ногти до мяса. Немного запоздало она поняла, что совершенно голая. А ее отчаянные крики возвращаются к ней каким-то искаженным, реверсированным эхом.
   И тут, откуда-то сверху, на нее опустился огромный металлический гвоздь. Острие его уперлось в солнечное сплетение и придавило, тем самым, обнаженное тело к кресту. Из глубин черной, бескрайней темноты до Мари отчетливо донесся звук стремительно опускающегося на этот гвоздь гигантского молотка. Ба-бах!! Невыносимая боль пронзила молнией тело, и Мари, истошно закричав, мгновенно выключилась.
   Словно очнувшись от кошмара, она болезненно вздрогнула и вновь открыла глаза…
   Ласковые лучи заката нежно касались лица. Над запрокинутой вверх головой плавно проплывали темно-красные вечерние облака, а легкий ветерок нежно перебирал длинные распущенные волосы.
   Мари расслабленно лежала на дне покачивающейся на мягких волнах лодки. Краем глаза она видела, как темную воду за бортом медленно, но уверенно рассекает поблескивающее в лучах вечернего солнца весло. Она плавно выпрямилась, обхватив руками собственные колени, покрытые тонкой тканью длинного платья, и задумчиво поглядела на расположенное напротив милое лицо Дэвида, неторопливо гребущего веслами и ласково улыбающегося ей.
   – Я не знаю, что мне делать, любимый… – с грустью прошептала она, пересаживаясь ближе и прижимаясь щекой к плечу парня.
   Дэвид тут же оставил весла и нежно обнял ее, пытаясь утешить.
   – Это всего лишь жизнь, душа моя. – поглаживая ладонью ее волосы, ответил он. – Она словно эта река. Всегда течет куда-то и течет. И не в наших силах ни остановить ее, ни повернуть вспять…
   – Но если ты вдруг погибнешь, то я останусь совсем одна. И буду целую вечность сходить с ума от горя. – тихо возразила она, смахивая предательские слезинки с длинных ресниц. Хотелось обнять его как можно крепче и больше не отпускать.
   Дэвид на несколько секунд задумался, а затем извлек из-под полы пальто красивый парадный кортик и протянул его ей.
   – С помощью скрытой в нас силы мы можем убить кого-то, а можем спасти. – прошептал он, вкладывая рукоятку оружия в ее руку и слегка сжимая сверху своей. – Ты знаешь это, как никто другой, моя дорогая. Мой милый и нежный ангел…
   Мари задумчиво вынула острый клинок из ножен. «Actum ne Agas» – блеснули в лучах заходящего солнца строгие точеные буквы, тонко выгравированные на холодной стали. Словно некий совет и напутствие для того, чтобы двигаться дальше. Всегда лишь вперед и ввысь, несмотря ни на что. Пытаясь тщательней разглядеть завораживающие буквы, Мари вдруг болезненно стукнулась лбом о какую-ту гладкую, идеально ровную поверхность.
   Немного отпрянув от этой поверхности назад, она с удивлением увидела собственное лицо. Такое напряженное и слегка испуганное. И тут же поняла, что ударилась о зеркало, которое оказалось гораздо выше ее роста и терялось в полумраке пространства над головой. Мари недоуменно огляделась и обнаружила вокруг тысячи подобных зеркал, в каждом из которых отражалась она. Словно ее окружал какой-то огромный зеркальный лабиринт, в центре которого она неожиданно очутилась.
   Внезапно пронзительное ощущение отчаяния и невероятной тоски сжало в крепких тисках занывшее от безысходной печали сердце.
   «А вот и конец. – словно смертный приговор пронеслось в голове, отражаясь отголосками эха в лабиринте сознания подобно отражениям отчаянного взгляда в окружающем лабиринте зеркал. – Да, это конец…»

   ***
   – Где я вообще?! – в отчаянии спросила Мари у собственного отражения в зеркале. И хоть это был чисто риторический вопрос, на который она вовсе не ждала ответа, но отражение внезапно ответило.
   – Кто я?.. Зачем я?.. И почему я? – немного вычурно и театрально произнесло оно, а затем, ехидно ухмыльнувшись, добавило. – Но самое главное куда я, в итоге, иду?
   Мари ошарашенно уставилась в зеркало, неожиданно понимая, что отражение не просто живет собственной жизнью, но и является практически полностью автономной личностью. А именно, тем самым альтернативным Я, которое сопровождало ее на протяжении многих лет. И которое ей, честно говоря, совсем не нравилось.
   – А появилась я в тот момент, когда тебя изнасиловали. – в ответ на ее мысли констатировало отражение и, отклонившись вбок, показало рукой вглубь помещения у себя за спиной.
   И Мари вновь увидела там навязчивую, тошнотворную картинку насилия. Однако на этот раз она смотрела со стороны, словно глазами альтернативного Я, равнодушно наблюдающего за происходящим, сидя на корточках неподалеку.
   Мари обнаружила, что в момент инцидента была еще совсем юной. И вспомнила, что в то время ей едва исполнилось шестнадцать. Мужчина же на вид был лет сорока с лишним. И его отталкивающее лицо казалось смутно знакомым.
   – Да к черту все это! – вскричала она. – Какая теперь разница?! И так ли важно вспоминать сейчас об этом?! Я все еще жива! И все еще способна любить! Хоть и боюсь близости с тех пор. Но что поделать? Возможно, что асексуальность – мой крест. И что с того? Живут же другие как-то с этим. Вот и я тоже не помру…
   Отражение раздраженно фыркнуло в ответ, а отчетливая картинка за его спиной растворилась в абсолютную черноту.
   – А как тебе это? – холодно спросило оно, вновь отклоняясь вбок.
   На сей раз за его спиной Мари увидела Энни. Сестра была в зале собственного дома, а рядом находились трое неизвестных, вместо лиц у которых красовались чистые болванки. Один из них крепко держал Энни сзади, другой стоял немного поодаль, а третий неожиданно выхватил нож и несколько раз с силой вонзил его в живот девушки.
   Мари громко вскрикнула. Сердце ее оборвалось. Чувство непоправимой беды схватило ледяными пальцами за горло. Картинка в зеркале резко сменилась, и она увидела себя, вбежавшей в комнату, где на полу лежало бездыханное, окровавленное тело сестры. Мари отчаянно сжала его в трясущихся объятиях и жалобно заскулила, словно беззащитная, смертельно раненая собака.
   Глядя на это сейчас со стороны, она беспомощно рухнула на колени перед зеркалом и безудержно зарыдала. И тут же вспомнила практически все, что забыла. И то, как идиот Джоуи регулярно спускал за игрой в покер солидные суммы денег, и то, как он каждый раз клялся Энни, что это в последний раз… А затем занял крупную сумму у кого-то не того, снова проигрался в пух и прах и, страшась, что ему нечем будет расплачиваться, смылся в неизвестном направлении. Мари вспомнила и то, как приехала домой к Энни, взволнованная тем, что сестра не отвечает на звонки, и как нашла ее убитой в собственном доме.
   «Поэтому я и пила те чертовы антидепрессанты. – мрачно подумала она. – Из-за которых попала, в итоге, в аварию…»
   В душе стремительно разрасталась острая, пульсирующая боль.
   Такой вот невеселый финал… Хоть воспоминания, наконец, вернулись к ней, Мари предпочла бы вышибить себе мозги напрочь, чем вновь упасть на дно бездны горя и отчаяния. Она судорожно глотала соленые слезы и думала о том, что даже не смогла найти тех, кому так жаждала отомстить за убийство. Хотя, даже если бы и нашла, это все равно не вернуло бы ей сестру. Ее ласкового и нежного бельчонка Энни…
   – Так как теперь? – холодно спросило Альтер Эго из зеркала. – Все еще не впечатлена?
   – Да иди ты к черту!! – вскричала Мари. – Я тебя ненавижу! Убирайся прочь! Ты мне не нужна и давно надоела! Злобная, хладнокровная тварь!!
   Отражение снова фыркнуло и, шагнув назад, бесследно исчезло, растворившись в густой черноте зеркала. После этого Мари, как ни странно, немного успокоилась, а на место истерики пришла холодная и пустая апатия.
   «Вот и зачем теперь жить? – понуро размышляла она. – Куда идти дальше? За что держаться? Во что верить? Может и авария случилась со мной из-за того, что я напрочь утратила смысл жизни? Не зря же говорят, что уныние – тяжкий грех… Так в чем заключается твой урок, Господи? Что я должна была, в итоге, усвоить?»
   – Молчишь?! – исступленно закричала она. – А у меня больше нет ничего! И что Ты теперь прикажешь мне делать? Вернуться в пустой, никчемный мир, где я – прикованный к кровати инвалид с переломом позвоночника, травмой мозга и обширным параличом? Но даже не это самое страшное, Господи! Самое страшное то, что Ты забрал у меня Энни!!
   Мари снова начала горестно рыдать, но на сей раз совершенно беззвучно. Слезы просто катились из глаз нескончаемым соленым потоком… Как же так? Ведь она шла все это время к чему-то. Усиленно искала какой-то пресловутый выход. Изо всех сил старалась все вспомнить. Но только зачем, в итоге? К чему? Ведь даже тот фальшивый мир, где Энни была еще жива, казался сейчас гораздо более желанным, чем эта горькая, никому не нужная правда…
   – Я просто не хочу больше ни… че… го… – прошептала она, осознавая, что окончательно сломалась. – И мне уже абсолютно все равно, что будет со мною дальше. А какая, собственно, разница?
   Мари легонько коснулась пальцами аммонита, который, как ни странно, все еще оставался у нее на шее. И ей показалось, что камень, вопреки обыкновению, очень теплый, почти что горячий… Мари на несколько секунд закрыла глаза, погрузившись в темноту и тишину. Она даже подумала, что абсолютное небытие после смерти не такая уж и страшная участь. Ведь в данный момент она казалась необычайно желанной…
   И тут кто-то ласково приобнял ее за плечи и потянул вверх, помогая подняться. Мари поддалась, открыла глаза и попыталась понять, кто это. Она так сильно хотела еще раз встретиться с Джессом… Но, к своему изумлению, увидела перед собой лицо Гейба. Она недоуменно уставилась на него, а мужчина улыбнулся такой светлой, доброй улыбкой, от которой ей почему-то сразу стало легче, словно от какого-то магического обезболивающего.
   – Я наконец поняла, кто ты. – тихо обронила она. – Габриэль… Ты – ангел смерти, ведь так?
   Однако, вопреки ожиданиям, он отрицательно покачал головой.
   – Я вовсе не ангел, Мари. Просто у меня определенная функция… Я – всего лишь проводник. И я действительно пришел за тобой. Но только тебе решать, куда именно ты захочешь отправиться дальше.
   – Я не знаю. – сломлено призналась она. – Я все шла к чему-то и шла… А в итоге поняла, что все это время шла по направлению к руинам. Ведь это все, что у меня осталось, Гейб. Жалкие, никчемные руины…
   – Но ты должна решить. – спокойно промолвил он. – Вернуться тебе обратно в свой мир или же отправиться со мной в наш. Ты не можешь просто взять и умереть, Мари. После всего, что с тобой произошло. Твое время еще не настало. И ты сама это знаешь… Так каким будет твое решение?
   – Я ничего не знаю о вашем мире. Расскажи мне о нем хоть немного…
   Гейб согласно кивнул, мягко увлек ее в сторону, и они внезапно оказались посреди ночного леса или парка. Он сделал пару шагов вбок, присел на притаившуюся под высокими деревьями скамейку и указал головой рядом, приглашая присесть тоже. Она с готовностью приняла приглашение, так как ноги все еще плохо держали.
   – Ты слышала когда-нибудь о теории мультиверсной вселенной? – спросил Гейб.
   Мари отрицательно мотнула головой. Нет, она слышала кое-что об этом, но лишь в самых общих чертах, и потому попросту не вспомнила бы сейчас ничего внятного.
   – Так скажем, наш мир находится в иной пространственно-временной локации, ином континууме или точке сборки, являясь параллельным вашему. – продолжил Гейб, не придав никакого значения ее полной неосведомленности в данной теме. – Наша цивилизация немного другая. Не такая, как ваша, хоть и похожа на нее по некоторым основным пунктам. Можно сказать, что наш мир – одна из возможных версий вашего. Только отклонились они друг от друга довольно давно и весьма ощутимо… Миров же таких миллионы миллиардов, а если точнее, бесконечно огромное количество, имеющее тенденцию к постоянному умножению.
   – Я приблизительно представляю себе это, – кивнула Мари. – однако не совсем понимаю, как вышло, что мы с вами вообще пересеклись?
   – Наша цивилизация, именующая себя Доминитерра, весьма старая, и постепенно вымирает. – невозмутимо продолжил Гейб. – Кризис ее наступил вследствие своеобразия нашей базовой религии и идеологии. После времен так называемого Страшного Суда, на протяжении тысячи лет сексуальные отношения считались смертным грехом и карались сожжением. Постепенно люди стали асексуальны, а затем утратили возможность рожать детей. То есть, по началу, женщины беременели искусственным, считающимся непорочным, путем, но с течением времени почти весь наш биологический материал стал непригодным. Организм доминитерцев изменился и утратил способность к продлению жизни, а наша цивилизация встала на путь постепенного вымирания. Все больше людей оказывались бесплодными, и даже наша продвинутая наука не смогла ничего с этим сделать. Хоть медицина у нас настолько развита, что люди почти перестали болеть, продолжительность жизни продлилась до четырехсотлетнего рубежа, а также были удачные попытки создания людей с так называемым геном демона… Но цивилизация продолжала вымирать, а детей рождалось все меньше. Тогда Великая Церковь предложила совершенно новый путь, который пришел к ее пророкам в виде откровения. Согласно ему, из рядов генетически измененных людей, обладающих врожденными способностями странников, стали набирать первых из будущих посланников. Миссия их заключалась в том, чтобы похищать заблудших людей из иных миров или, другими словами, измерений… Но посланник ни в коем случае не должен принимать решение за заблудшего, чья воля является священной, поскольку считается, что человек этот избран Богом. Ведь он также обладает врожденными способностями странников. С той лишь разницей, что у заблудшего они неуправляемые и спонтанные, поскольку он не прошел необходимого обучения. Затем у каждого из посланников появились свои агенты. Они также являются странниками, с той единственно глобальной разницей, что агенты не могут осуществлять ничей переход, кроме собственного, в то время как посланник способен проводить между мирами других. В крови агентов нет пресловутого гена демона. И они, по сути, точно такие же люди, как и заблудшие. Как и ты, Мари. Просто их способности натренированы с детства, а твои нет. Агенты должны направлять заблудшего, ненавязчиво вести к самостоятельному выбору. Однако у каждого из них собственные приемы, ограниченные лишь единым уставом странников.
   – Если бы я только знала все это с самого начала… – пробормотала Мари.
   – То наверняка сочла бы нас чокнутыми сектантами. – улыбнулся Гейб. – Пойми, что тогда ты еще не была готова к этому. Да и нам не следует давить на тебя лишней информацией, пока ты не проживешь все сценарийные ситуации своего персонального лимба. Ведь это ты спонтанно создаешь данный мир, умозрительно надстраивая его над нулевой отметкой. Так бессознательно делает каждый заблудший. Это необходимо человеку для того, чтобы прийти к важному решению, вернуться ему из комы или же умереть. И поэтому наше излишнее психологическое давление может привести к самым, что ни на есть, фатальным последствиям… Вот то, что, к примеру, с тобой недавно сделал Джу, находится практически на грани дозволенного. И я не могу похвалить его за это, хоть и представляю отчасти, почему он так поступил… Что же касается Тэуса и его агентов, то они, порой, используют слишком жесткие методы, рискуя жизнью и рассудком заблудшего. Просто Тэус очень влиятельная персона в нашем мире, однако и ему далеко не все подвластно…
   – Все это невероятно сложно для понимания. – честно призналась Мари. – Хоть мне и кажется, что только сейчас разрозненные фрагменты мозаики наконец становятся на свои места.
   – Смотри, – Гейб аккуратно прикоснулся кончиками пальцев к поверхности аммонита на ее шее. – Вселенная похожа на аммонит. Представь, что его центр – это нулевая отметка, известная тебе под названием Зеро Варош. Тот самый черно-белый изначальный мир, который еще как бы отчасти схлопнут сам в себя. Он многовариативен, а потому нестабилен и постоянно меняется. В нем еще толком нет времени, а если оно и проявляется, то лишь благодаря случайно выпавшему сюда человеку, чей разум не может стабильно функционировать в условиях отсутствия временной составляющей. Но, если исходить из концепции психологического восприятия времени, то реально существует только настоящее, а все остальное лишь фикции разума, созданными им для удобства собственной ориентации. И вот, возникая из нулевой отметки, время, благодаря некоему высшему разуму, а возможно и совокупности отдельных человеческих разумов, начинает свое движение, разворачиваясь отсюда, как из центра, в виде спирали. Посмотри на аммонит. На его спирали множество отделений. Представь, что каждое из них – отдельный мир. И таких миров великое множество… Это и есть тот самый путь, по которому мы путешествуем по другим мирам и временам. Через нулевую отметку мы можем добраться в любое время и любой мир из нашего совокупного мультиверса. Но это лишь один аммонит, один мультиверс, одна мульти-Вселенная. А их также великое множество…
   Слушая Гейба, Мари завороженно разглядывала аммонит и думала не только о Вселенной и ее мирах, но и о Джессе. Ведь только сейчас она начала действительно понимать то, во что он верил, когда дарил ей этот камень, а также говорил о реинкарнациях и предыдущих жизнях.
   – Спонтанно или умышленно, но люди из многих миров способны на подобные путешествия. – продолжил тем временем Гейб. – Чаще всего это происходит спонтанно. Как было и в твоем случае… Мы же с самого детства обучаемся этим путешествиям. Подобные практики целенаправленно осваиваются и в различных религиозных и оккультных традициях отдельных миров… Наша Инквизиция следит за тем, чтобы мы не нарушали в ходе таких путешествий определенную степень вариативности сценарийного баланса, зафиксированного при создании каждого мира в неких трансцендентных таблицах. Это очень важное условие, при нарушении которого могут происходить пространственно-временные сдвиги или сценарийные парадоксы, что может привести, в итоге, как к возникновению новых параллельных миров, вследствие дальнейшего разветвления вариативности базовых, так и к катастрофически необратимым пространственно-временным коллапсам. При переходах между мирами, память, связанная с временными представлениями разума, у спонтанных путешественников чаще всего страдает. Но не наша… Вот ты, к примеру, не можешь быть до конца уверена в том, что уже не делала такого раньше, не так ли? А вдруг это далеко не первое твое путешествие в параллельные миры? Ведь такие известные явления, как дежавю, сверхреалистичные сны, сумеречные, пограничные и коматозные состояния, а также необъяснимые провалы в памяти или ложные воспоминания могут свидетельствовать о факте спонтанного путешествия. Таким образом, почти все случаи амнезии, парамнезии и возвращения из комы чаще всего являются признаками как минимум случайного выхода человека на нулевую отметку…
   – Получается, что если я соглашусь перейти в ваш мир, то забуду все, что со мной произошло? – взволнованно спросила Мари. Она ужасно боялась потерять, вдобавок ко всему, еще и свои драгоценные воспоминания об Энни.
   – Вовсе нет. – успокоил ее Гейб. – Ведь переход на сей раз не будет спонтанным. Его осуществлю я. Поэтому ты будешь помнить все то же самое, что и сейчас. Пойми, Мари, что твое разбитое тело так и останется в том мире. Когда ты уйдешь со мной, оно попросту умрет. Твое сознание создало его точную до-аварийную реплику в тот момент, когда перешло на нулевую отметку. В этом и состоит сходство человека с демиургом. С той лишь разницей, что человек не способен создавать жизнь с нуля, чаще всего ограничиваясь процессом репликации уже существующей. Но, как бы там ни было, материя всегда вторична… И любой из заблудших создает не только копию собственного тела, но и мира. Единственное, что реплика мира бесследно исчезает в тот момент, когда сознание, создавшее ее, оттуда уходит. И это делает эту копию подобной всем известной сновиденческой реальности… Но воссозданное заблудшим тело продолжает оставаться вместе с создавшим его сознанием, поскольку нашему разуму просто необходимо иметь носителя для того, чтобы существовать. Так, древние египтяне, к примеру, верили в существование двойника человека, которого они называли Ка. И совершенно не случайно считалось, что Ка необходимо кормить, как самого обыкновенного человека. Отсюда возникла традиция приносить еду покойникам…
   Слушая мужчину, Мари вспоминала о Дэвиде и о том, как ела с ним его поминальную пищу.
   – Сюда же можно отнести и такие представления, как тело сновидения или биполяция медиумов. – продолжил Гейб. – Но если ты предпочтешь отправиться в свой мир, то вернешься в прежнее тело, а это просто исчезнет вместе с твоим лимбом. Но, исходя из твоего вопроса, я полагаю, что ты решила осуществить переход в Доминитерру? Я прав?
   – Я пока не знаю, Гейб. – ответила Мари удрученно. – Я сейчас лишь пытаюсь до конца все понять и взвесить. Просто пойми меня правильно, в своем мире я – инвалид. И, похоже, никакой значительной реабилитации мне там даже не светит… А еще я потеряла сестру. Единственного дорогого мне человека. Ее зверски, совершенно ни за что убили, а я даже не смогу, будучи инвалидом, за нее отомстить. Рассуждая с другой стороны, а на что мне можно рассчитывать в вашем мире? Вот Джу сказал мне, что для меня это не больше, чем тюрьма и ловко завуалированное рабство. И по некоторым причинам я склонна верить, что он, при этом, не лгал… А что скажешь мне ты, Гейб?
   – Оказавшись в нашем мире, ты сможешь получить относительную независимость при условии, что родишь там ребенка. – глядя куда-то в никуда, ответил он. – Зачатие, при этом, будет произведено искусственным путем. Биологическим отцом станет такой же заблудший, но ты даже не будешь знать, кто он… Его материал будет полностью анонимным.
   – Ну да, – горько бросила Мари. – а после родов моего ребенка просто отнимут у меня, не так ли? Чтобы, опять же, соблюсти всю эту чертову анонимность, я права?
   – Я не стану тебе сейчас лгать или убеждать в обратном. – с грустью ответил Гейб. – Ты абсолютно права, и все будет именно так. Так уж устроено наше общество. Все дети в нем являются достоянием Сената и воспитываются исходя из их склонностей, предсказанных Великим Оракулом. И даже имена им дает Оракул, исходя из их предначертания. Поэтому, уже ни как посланник, а как самый обычный человек, я не могу утверждать, что переход в наш мир является наилучшим вариантом для тебя. Как видишь, наш социум далеко не безупречен, а к заблудшим и вовсе довольно жесток. Поскольку равноправным членом общества им никогда и ни за что не стать. Поэтому прости меня, Мари… Мне правда горько говорить сейчас об этом. Я полагаю, что Джу уже успел рассказать тебе множество мрачных подробностей о нашем мире. А мне, в свою очередь, лишь остается подтвердить тебе их снова.
   – Дай мне немного времени, Гейб, – тихо попросила она. – ты можешь?
   Посланник кивнул, сочувственно сжав рукой ее плечо.
   – Я вернусь сюда, как только ты будешь полностью готова. Просто позови меня. Можно даже мысленно… Я не хочу и не стану тебя торопить, Мари. У тебя есть ровно столько времени, сколько тебе понадобится. Не забывай, что время – лишь фикция в наших головах. Так что не спеши…
   Он бесшумно поднялся со скамейки, намереваясь уйти. И, глядя на его слегка опущенные плечи, Мари внезапно поняла, насколько тяжело ему дается такая работа.
   – Габриэль, – окликнула она его. – спасибо тебе. Правда…
   Он ласково ей улыбнулся и еле заметно кивнул, а затем шагнул в полутьму деревьев, и она вдруг ясно ощутила, что осталась здесь совсем одна.
   Только лишь она, тихий ночной лес и ее мысли…

   ***
   Сидя на скамейке в приятной полуночной тиши леса, которая, по идее, должна была расслаблять, Мари чувствовала себя зажатой в угол. Она никогда и не предполагала, что когда-нибудь в жизни будет стоять перед подобным выбором. Где из двух возможных вариантов оба казались какими-то, мягко говоря, безысходными. С одной стороны, в мире Доминитерры, который пугал своей неизвестностью и затаившейся агрессией, был Джесс. Но вот сможет ли она хоть изредка видеть его, Мари была совсем не уверена. Ведь, судя по описаниям, в Доминитерре существует жесткая социальная стратификация, при которой у нее, возможно, не будет на это никакого права. Рожать же там ребенка лишь для того, чтобы его потом отняли, Мари и вовсе отвергала всем своим существом. И особенно как человек, который рос в детдоме, не зная собственных родителей. Ведь ее мама умерла при родах, а об отце и вовсе не было никаких сведений. Мари размышляла и над тем, что Гейб сказал «при условии, что ты родишь ребенка», что могло означать, что она, возможно, имеет право отказаться. Вот только, по словам того же Гейба, от этого условия зависела ее так называемая «относительная независимость». Но что же тогда являлось альтернативой? Откровенное рабство?
   Мари удрученно вздохнула. Судя по тому, что рассказал Гейб, не у всех людей есть врожденные способности к путешествиям между мирами.
   «Да… вот уж повезло, так повезло. – иронично подумала она. – Конечно, вариант с моей смертью, я так поняла, все еще сохраняется… Вот если бы и у Энни тоже, в свое время, был выбор…»
   И тут, внезапно, в голове словно что-то щелкнуло, а разрозненные фрагменты мозаики начали притягиваться друг другу, как если бы их собирал огромный незримый магнит. Она вдруг вспомнила, как Джу рассказывал, что отправился в иной мир, чтобы увидеть свою маму. А также вспомнила, как Гейб говорил, что у нее такие же возможности, как у ребят, только спонтанные, а не натренированные.
   «Тогда получается, что я тоже могла бы отправиться в прошлое и увидеть там Энни?! – с бешено заколотившимся сердцем подумала она. – Если бы только знала как… Если бы научилась… Может даже смогла бы забрать ее как-то оттуда?! Нет, погоди, стоп… Гейб ведь сказал, что забирать других способны только посланники. Потому что у них есть какие-то там особые гены в крови, и оттого их возможности шире. Но если бы Гейб сам согласился помочь вытащить оттуда мою сестру? Ведь она все равно умерла там, так что это вряд ли приведет к каким-то глобальным проблемам, или я не права? Разве ее ситуация так уж сильно отличается от моей?»
   Мари попыталась успокоиться. Даже если она и собирается говорить об этом с Гейбом, ей нужно быть, при этом, максимально спокойной. Тем не менее, она ощутила очень сильную волну надежды. И это начинало пугать. Ведь она прекрасно понимала, что если посланник откажет ей в помощи, что, как ни печально, казалось наиболее вероятным, то она попросту не выкарабкается из той бездны отчаяния, в которую неизбежно рухнет, когда потеряет эту новорожденную надежду также, как и все остальное.
   «Значит это будет моей последней волей. – с решимостью подумала она – Я буду умолять его о помощи, а если он откажет, просто выберу смерть, которая унесет в небытие и мою память, и мое горе»
   Мари порывисто вскочила со скамьи. Немного походила рядом, шурша ногами по мягкой траве. Однако успокоиться так и не получилось, поэтому она махнула на эту затею рукой и мысленно позвала Гейба, не совсем уверенная, что это сработает. Тем не менее, буквально через пару секунд вдруг ясно ощутила его незримое присутствие неподалеку, словно каким-то неизвестным ранее шестым чувством.
   – Так быстро? – удивленно спросил Гейб, бесшумно выныривая из тени деревьев.
   – Да… Но возможно, тебе не понравится то, что я хочу сказать. – нервно выдохнула она, поспешно усаживаясь обратно на скамейку. – Однако, как бы там ни было, я должна хотя бы попытаться…
   Габриэль с готовностью присел рядом, но, вопреки обыкновению, выглядел взволнованным.
   – Скажи, я тоже смогла бы научиться путешествовать не спонтанно, а умышленно? – начала Мари немного издалека.
   – Научиться может любой, у кого есть дар. – ответил Гейб, повернувшись и сверля настойчивым взглядом ее висок. – И ты вовсе не исключение… Но почему ты спрашиваешь меня об этом?
   – Потому что хотела бы попробовать… – ответила Мари, чувствуя себя как-то странно и излишне тревожно. Будто неожиданно потяжелевший взгляд мужчины теперь мог отчасти проникать внутрь ее разума. – Но гораздо сильней я хотела бы забрать оттуда мою сестру. Скажи, ведь это возможно, Гейб?
   Несмотря на тяжесть взгляда мужчины, она уверенно развернулась к нему и смело посмотрела в глаза. Тем не менее, это оказалось нелегко психологически. Ощущение, что Гейб видит ее насквозь, тут же многократно усилилось. Однако с другой стороны Мари душило собственное отчаяние. А потому она решила: ну и пусть он видит… Пусть видит все, всю ее неприкрытую душу. Ведь ей нечего скрывать от него.
   – Я говорил тебе, что агенты не могут забирать других людей. – тяжело вздохнул Гейб. – Но ты ведь прекрасно это помнишь… Ты ведь, на самом деле, просишь о том, чтобы это сделал я, не так ли?
   Мари порывисто кивнула. Она была даже рада тому, что он озвучил это сам.
   – Гипотетически я бы мог это сделать. – спокойно ответил Гейб. – Однако Инквизиция приговорит меня к сожжению за подобное самоуправство. Ведь я не Бог, чтобы решать судьбы людей. Тем более тех, которые не были Им для этого избраны…
   Услышав эти слова, прозвучавшие как ожидаемый, но все же смертный приговор, Мари в течении нескольких секунд отчаянно пыталась крепиться, однако не выдержала и расплакалась.
   – Но неужели их совсем никак нельзя убедить?! – сквозь слезы простонала она. – Неужто они не могут хоть раз сделать исключение?! Ведь она умерла в нашем мире, и ее похищение оттуда уже ничего не сможет нарушить в нем! Разве я не права? Гейб?! Умоляю тебя, ответь мне!!
   Горькие слезы душили, сотрясая тело безудержными рыданиями. И Мари даже не заметила, как сокрушенно упала на колени рядом со скамьей, беспомощно съехав с нее вниз. Гейб тотчас же присел рядом и мягко притянул ее в сочувствующие объятия.
   – Иначе… иначе я лучше умру! – всхлипывая, прошептала она ему куда-то в шею. – Потому что я не могу так, Гейб! Просто не смогу с этим смириться. И если бы у тебя тоже была семья, то ты бы меня понял. Ведь сестра – это все, что у меня есть. Моя родная кровь, Гейб… Понимаешь?!
   – Ох! Прости, пожалуйста, если я тебя обидела. – поспешно добавила она, почувствовав как он резко напрягся. – Прости, я честно не хотела… Мне жаль, что у вас такое странное общество… Прости меня, правда! Прости…
   Она искренне испугалась и ожидала чего угодно, но мужчина лишь слегка отстранился и, ласково улыбнувшись, начал утирать слезы с ее щек. Она замерла, едва дыша, и вправду считая себя виноватой… Неожиданно ей показалось, что чистые, пронзительно-голубые глаза Гейба словно бы излучают свет. Причем свет этот казался благотворным и исцеляющим.
   Возможно, Габриэль и не был ангелом, но Мари поймала себя на мысли, что всегда представляла их именно такими. Пугающими, но умиротворяющими, прекрасными, но холодными, возвышенными, но земными…
   – Не плачь, Мари. – прошептал он. – Может тебе это и покажется странным, однако я могу понять твои чувства.
   – Так ты мне поможешь? – робко спросила она.
   – Но даже если помогу, что потом? – вопросом на вопрос ответил он. – Ведь тебе же заранее отвратителен наш мир. Так неужели ты не только сама будешь готова туда отправиться, но еще и сестру сможешь за собой утянуть?
   – Ты сказал, «если я рожу ребенка»… – тихо прошептала она, – А если откажусь? Я, вообще, имею на это право? Только честно.
   – Да, имеешь, если станешь утверждать, что это противоречит твоим религиозным убеждениям… Но только, во-первых, я тебе этого никогда не говорил, а во-вторых, твоя дальнейшая участь, при этом, может быть незавидной. Честно говоря, я даже толком не знаю какой. Возможно, что тебе придется жить взаперти, исполняя неблагодарные социальные работы или что-то в этом роде. Ты правда будешь готова к такому?
   – Поверь, Гейб, если моя сестра будет рядом, я буду готова к чему угодно! – порывисто заверила Мари. – Поэтому я снова прошу тебя о помощи!!
   Он задумчиво промолчал, а по выражению лица невозможно было прочесть ни единой эмоции.
   – Вы все так сильно повлияли на меня, ты даже не представляешь насколько! – горячо добавила Мари. – Вот Джесс научил меня верить в собственные силы и в то, что любовь способна победить все. Джу показал, что не нужно бояться ответственности за те действия, которые считаешь верными, даже если все вокруг и твердят тебе хором обратное. Даже Тэус… Убедил меня в том, что все на свете можно изменить, если поверить в свой успех и рискнуть. Ну а ты, Габриэль… Дал мне надежду и указал путь. Вернул утраченный смысл жизни. Словно самый настоящий ангел…
   – Я вовсе не уверен, что смогу переубедить Инквизицию, но все же рискну, не взирая на угрозу последующей казни. Только не спрашивай меня почему. – Гейб снова ласково ей улыбнулся. – Просто ты нашла способ убедить меня, несмотря на то, что эта афера – чистейшей воды безумие, а сумасшедшие поступки мне редко свойственны. Когда-нибудь, возможно, ты поймешь, почему я внезапно согласился. А пока лишь скажу, что ты, и вправду, особенная, Мари. Потому что способна менять людей. И я верю в то, что ты меняешь нас к лучшему…
   Мари порывисто его обняла. Она хорошо понимала, в какое опасное положение ставит его своей просьбой, и поэтому абсолютно не разделяла его восхищения собственной персоной.
   – Вовсе я не особенная. И веду себя сейчас эгоистично по отношению к тебе. Прости меня, Гейб! Это ты особенный!! Ты для меня, и вправду, ангел! У меня никогда не было отца, но я бы очень хотела, чтобы им был такой человек, как ты…
   Гейб неожиданно крепко прижал ее к груди, удержал на несколько секунд, а затем резко поднялся на ноги, увлекая встать следом.
   – Тогда… Раз мы все решили… – произнес он своим извечным спокойным голосом, но Мари вдруг показалось, что в глазах его блестят слезы. – Нужно перестать плакать и разработать план. И так как это было бы крайне неразумно – пытаться прямо сейчас вытащить твою сестру… Я имею в виду, ничего, как следует, не продумав и не проанализировав возможные последствия ее перехода… То я предлагаю, для начала, заняться тобой.
   – Мной? – недоуменно переспросила Мари.
   – Но ты ведь хотела научиться? – с улыбкой напомнил он. – А это значит, что тебя придется снова обнулить до уже известного тебе черно-белого мира, чтобы начать все заново, с самого начала. Ты снова все забудешь и начнешь создавать новый лимб. А мы не станем подсказывать, что ты должна будешь вспомнить весь свой предыдущий жизненный опыт, чтобы научить сознание оставаться непрерывным… Так как считаешь, Мари? Сможешь справиться с этим?
   Где-то на задворках сознания мелькнула тревожная мысль, что Габриэль, таким образом, может запросто обмануть ее, забрав в свой мир в следующий раз, когда она ничего толком не будет помнить.
   – Ну, а где гарантии, что ты не придешь к тем же самым выводам? – вдруг беззлобно уточнил он.
   – Прости, я не… – испугалась Мари, в который раз убедившись, что посланники способны читать некоторые мысли. Ведь об этом ей говорил, как-то раз, еще Тэус.
   – Тише… – успокоил Гейб, положив ей руку на плечо. – Не бойся, Мари, я вовсе не злюсь. Людям свойственно сомневаться. Это естественная и неотъемлемая часть нашей природы. К тому же, учитывая, что у тебя всегда были проблемы с доверием, ты и так уже делаешь глобальные успехи.
   Мари, тем не менее, виновато потупила взгляд.
   – Перестань. – улыбнулся Гейб. – Это также одна из вещей, которым учатся агенты. А ты думаешь, мои ребята не чувствуют дискомфорт от того, что порой не могут скрыть от меня что-то? И как только они не изгаляются, чтобы спрятать от меня мысли! Только, в отличие от тебя, когда им это не удается, они не смущаются, а злятся. Однако… следует признать, что эти негодяи порой способны не только скрытничать, но и лгать мне довольно ловко! И особенно преуспел в этом, конечно же, Джу.
   Мари расслабленно улыбнулась.
   – Я верю тебе, Гейб. Верю всем сердцем! Я просто испугалась. Всего на секунду…
   – Не бойся ничего, Мари. – по-отечески ласково погладил Габриэль ее по голове. – Твоя основная задача сейчас в том, чтобы научиться не забывать себя. Помни, что время – лишь фикция. А потому не спеши. А мы с ребятами будем рядом и поможем научиться. Ведь твое дело еще не было официально закрыто.
   Мари с благодарностью улыбнулась. Она до сих пор не могла поверить, что он согласился помочь ей. Это было больше похоже на чудо, от которого так сильно хотелось плакать. Плакать и смеяться одновременно.
   – Ну, так как, Мари? – вдруг по-мальчишески задорно подмигнул Гейб. – Готова вернуться на нулевую отметку?
   Она набрала в легкие побольше воздуха, до боли крепко сжала в ладони, ставший за это время таким драгоценным, аммонит, и решительно кивнула.
   Габриэль ласково обхватил ее голову теплыми ладонями и заглянул в глубину глаз. И было в его пронзительном взгляде что-то спиритически-мистическое, будто бы на тебя смотрит вовсе не человек, а неожиданно оживший иконный образ.
   – Благословляю тебя, дитя Божье. – сказал он напутственно и мягко поцеловал в лоб.
   И Мари почувствовала, как мир вокруг начал кружиться по спирали внутрь, будто засасывая ее в гигантскую воронку… Сознание угодило в эту воронку, как в гипнотическую ловушку, и, двигаясь по магистрали иллюзорной спирали, мягко растворилось в темноте окружающей ночи. Однако оно уносило в ее черноту ту вечную священную троицу, а именно веру, надежду и любовь, без которой ни один человек на свете просто не способен существовать.

ЭПИЛОГ

   Мокрый асфальт. Холодно. Терпкий запах чего-то горелого. Конечности плохо слушаются…
   Сознание Мари медленно возвращалось в реальность.
   «Где я? – первое, что она подумала, попытавшись сесть. – Что со мной произошло?»
   Дорога выглядела пустынной. Ни единого человека, ни транспорта… Лишь в нескольких метрах, на обочине, лежал на боку ее мотоцикл. Слабо моросил противный серый дождик…
   Мари сняла шлем с затемненным стеклом и огляделась по сторонам. Но все вокруг по-прежнему выглядело серым. Все, кроме мотоцикла.
   «Странно. – подумала она, продолжая озираться. – Похоже, я не справилась с управлением. Вот только не помню, как это произошло… И отчего все вокруг такое серое? Может я сильно стукнулась головой, и это последствия травмы?»
   Приподняв руку, с плохо гнущимися пальцами, она увидела следы коричневой запекшейся крови. Да и сами пальцы выглядели слегка посиневшими от холода.
   «Ничего не понимаю. – опешила Мари. – С рукой и мотоциклом все нормально, а весь мир вокруг настолько бесцветный, будто дождь вымыл из него напрочь все краски…»
   Она осторожно встала на ноги, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь понять, не сломаны ли у нее кости. Похоже, что позвоночник и все остальное не повреждено. Голова сильно болела, но на ощупь тоже казалась целой.
   Неподалеку, в сером тумане виднелись смутные очертания каких-то строений. Однако там нигде не горел свет, и не было слышно ни звука. На обочине гротескно возвышался покосившийся дорожный указатель.
   «Добро пожаловать в Зеро Варош!» – гласила его старая, облупленная надпись.
   «Чего? Где это я вообще? – растерянно подумала Мари, тщетно пытаясь найти в карманах куртки телефон, но обнаружила лишь пачку сигарет, зажигалку да связку ключей. Все вещи, как ни странно, также сохранили привычную взгляду расцветку. – Похоже на какую-то заброшенную трассу… Но может в городе я все же смогу найти помощь? Или хотя бы телефон… Энни там, наверное, уже с ума сошла…»
   При мыслях о сестре, в груди возникло сильное чувство тревоги. Что-то подсказывало, что Энни в опасности. Только в какой, Мари понять не могла. Она вновь попыталась вспомнить обстоятельства аварии и события, которые ей предшествовали. Но голова, в ответ, лишь упрямо заныла.
   «Похоже, у меня травма мозга. Не зря эти провалы в памяти и неправильное восприятие цветов. – пришла она к неутешительному выводу, перебирая вещи в собственном рюкзаке, который обнаружила рядом с мотоциклом. – Наверное, все-таки стоит попасть в больницу. А то мало ли что… Голова – дело серьезное»
   В рюкзаке, среди прочих вещей, обнаружился телефон, но батарея была полностью разряжена. Зарядник также не помог, так как выяснилось, что аккумулятор мотоцикла опустошен. То же самое случилось и с батареей фонарика, найденного в рюкзаке.
   – Да что за ерунда! – в сердцах возмутилась Мари. – Такое ощущение, будто что-то выжрало всю энергию отовсюду!!
   Вокруг стояла унылая промозглая погода. И даже не было понятно, какое сейчас время суток, так как пелена грязно-серых туч плавно переходила в туман, стелющийся повсюду.
   «Ладно. Надо все-таки идти к зданиям. Вдруг я смогу найти там кого-нибудь живого. Или хотя бы телефон…»
   Собрав вещи, она проверила наличие на щиколотке охотничьего ножа в ножнах. Выпрямившись, прикоснулась к шее, убедившись, что кулон с аммонитом все еще при ней. Когда пальцы коснулись его полированной прохлады, в мозгу мелькнул чей-то смутный образ. Мари тут же замерла, пытаясь понять откуда у нее этот кулон, но головная боль от любых попыток вспомнить нарастала. Однако она упрямо продолжала, силясь мысленно ухватить ускользающий образ, и была готова поклясться, что почти вспомнила какого-то ангельски красивого парня, подарившего ей однажды этот кулон. Причем, подарок был, вроде как, символом любви, так как вторая половинка камня осталась у него. И это было странным воспоминанием, поскольку Мари твердо знала, что всегда боялась парней и никогда им не доверяла, особенно после того, как ее изнасиловали в юном возрасте. Образ же из воспоминаний, хоть и смутный, явно принадлежал человеку взрослому. Поэтому вариант с детскими воспоминаниями тут попросту отпадал. Да и не было у Мари в детстве друзей среди мальчишек, и, тем более, среди взрослых парней.
   «А может наши чувства были чисто платоническими? – растерянно предположила она. – В любом случае, этот парень был кем-то из ряда вон выходящим, раз умудрился найти ко мне подход…»
   Вероятно, так оно и было. Ведь Мари ясно осознавала, насколько дорог ей аммонит. Кто знает, а вдруг этот юноша и вовсе погиб? Мысли о нем будили глубоко в душе очень нежные, ностальгические чувства. Но боль в висках продолжала стучать яростным пульсом, рождая ощущение сильной тошноты. Выпив одну из найденных в рюкзаке таблеток, Мари убрала мотоцикл подальше на обочину, прикрыв ветками от случайных любопытных глаз. Бензина в бензобаке также не оказалось, но она надеялась найти заправку в городе. Трасса оставалась пустынной, и ловить здесь было попросту нечего. Поэтому, приподняв воротник кожаной куртки, она поспешно зашагала, чуть прихрамывая, в сторону теряющихся в тумане строений Зеро Вароша.
   Вступив на узкие, кривые улочки мрачного города, она немного замедлилась, с опаской озираясь по сторонам. Однако так и не заметила, что с крыши одного из разбитых зданий за ней наблюдают две пары цепких, внимательных глаз.

   – Не могу поверить, что ты не смог ее убедить… – разочарованно протянул Тэус. – Особенно учитывая, в каком плачевном состоянии она находится в собственном мире… Как же так, Габриэль?
   – Просто все гораздо сложней, чем ты думаешь. – передернул плечами Гейб. – И если бы ты знал все подробности, то, наверняка, счел бы, что я спятил.
   – Даже та-ак?! – воскликнул Тэус, воодушевленно и пристально вцепившись взглядом в профиль друга. – Следует признать, что ты всегда умел меня заинтриговать! Ну, так как? Расскажешь?
   – Да, но не сейчас. – заверил Габриэль, повернувшись к нему и в задумчивости прищурив один глаз. – Сначала я сам должен все как следует обдумать.
   – А мне что все это время прикажешь делать? – с притворной обидой усмехнулся Тэус. – Умирать от приступов любопытства?
   – Скажем так… Тебе, как никому другому, должно быть известно, что среди множества людей порой встречается такой, у которого вдруг хватит смелости, наглости или отчаяния бросить вызов всем, и даже Богу…
   – Да уж, – засмеялся Тэус. – я помню, был давно один такой наглец. Но разве он не плохо кончил?
   – Возможно, – кивнул Гейб. – но мы ведь продолжаем помнить его за этот вызов до сих пор.
   – Ты знаешь мое отношение к этому вопросу, брат мой. – похлопал его по плечу Тэус. – Опечатка, нагло бросившая вызов собственному автору, не может меня ни восхищать. Даже если это и глупо…
   – Я догадывался, что подобные вещи не смогут оставить тебя равнодушным. – улыбнулся Гейб. – Но давай вернемся к этому разговору немного позже.
   – Конечно! – согласился Тэус. – А пока продолжим наш бег по спирали. Ведь, в отличие от нее, мы помним все, что было, и оттого нам будет гораздо веселей. Кстати, о веселье… – добавил он, хитро покосившись на друга и ухмыльнувшись в кулак. – Я тут резко вспомнил, что у меня, как раз, осталось незавершенным одно забавнейшее дельце. Так что, до встречи, Гейб!
   Он подошел к краю крыши и мягко и невесомо, будто абсолютно ничего не весил, спрыгнул вниз на улицу.
   «Еще один кривляка» – усмехнувшись, подумал Гейб.
   Он задумчиво развернулся на каблуках и, как всегда, бесшумно исчез. Ведь ему, действительно, предстояло много о чем подумать.

   А Мари, тем временем, неторопливо продвигалась по одной из широких улиц, которая, по идее, должна была вывести к центру города. Проблема заключалась в том, что у здешних улиц не было названий, а дорожные указатели, и вовсе, напрочь отсутствовали. Она с опаской озиралась по сторонам. Местный городишко выглядел каким-то мертвым и абсолютно не внушал доверия. А его заполненные туманом низины и черные провалы разбитых зданий, казалось, таили скрытые опасности от коварных невидимых монстров.
   Тем не менее, Мари не прекращало преследовать настойчивое дежавю, будто ей уже приходилось бывать в подобном месте раньше. И это не могло ни волновать…
   А время замкнуло, таким образом, очередной виток и, пройдя полный круг по спирали, вернулось к первоначальным истокам, для того, чтобы, скользнув сквозь нулевую отметку, как сквозь иголочное ушко, начать свой неудержимый бег заново.

   Однако это уже совсем другая история…

   ***

Зеро Варош: Первый виток спирали Даниэль Вайс

ЧАСТЬ 1. НУЛЕВАЯ ОТМЕТКА

ЧАСТЬ 2. ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ЛИМБ

ЧАСТЬ 3. ЛАБИРИНТ СОЗНАНИЯ

ЭПИЛОГ

Зеро Варош: Первый виток спирали

Даниэль Вайс