-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Лауренсия Маркес
|
| Белое пламя
-------
Белое пламя
Лауренсия Маркес
© Лауренсия Маркес, 2023
ISBN 978-5-0059-8496-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
БЕЛОЕ ПЛАМЯ
Неслитно, непреложно, неразделимо, неразлучимо.
…И больше я тебя не увижу, моя кротость, моя Радость.
Да, – так должно быть. Я поняла это с первой встречи. Таких чистых, как ты, земля носить не может. В мае – я навсегда помню этот день – за твоей спиной я увидела большие распахнутые белые крылья. Такие, как бывают у лебедей или… (нет, лучше не продолжать.)
Имени твоего я ещё не знала. И назвала тебя в сердце своём всеми именами, которые были так же светлы, как ты. Иосиф Прекрасный… аксаковский Лотарий… Мадиэль… Алёша (Карамазов). Но это неважно. Любовь не имеет здесь имени, ибо она едина; нет нужды именовать то, что и так отличается от всего остального…
C’est la vie. – C’est la mort. – C‘est l’amour. [1 - «Такова жизнь, – смерть, – любовь» (франц.)]
«Первая любовь есть единственная, – говорит великий Гёте, – потому что вместе со второй и через вторую высший смысл любви уже теряется. Понятие вечности и бесконечности, которое возвышает и возносит любовь, уже разрушено: любовь оказывается преходящей…»
Каждая земная встреча предупреждалась встречей-сновидением. Взглянув на тебя, я замираю, не могу сделать ни шагу. Дыхание останавливается, и безмолвные слёзы выступают от потрясения и священного ужаса: разве можно смотреть на тебя – простой смертной?!. О, снова туда, где мне было шестнадцать лет; где я пела, едва успев раскрыть глаза, с рассветом, как птица; где мир был озарён твоей улыбкой; где был ты!..
Мне кажется, только для этого я и жила.
(…И три года тихих слёз в подушку, молений, чтобы Господь не дал нас ни другим, ни друг другу, – я хотела любить тебя больше. Вот, – исполнилось. Выплакала? Вымолила? – Получай! – Некого винить…)
А между тем – я не смогла бы описать, какого цвета были эти глаза и волосы, высок ли ты был, строен ли, – это пролетало мимо.
Да как же я узнавала-то тебя, когда ты подходил?!
А была великая любовь, превосходящая земную, – та единственная, что является лишь один раз и на всю вечность. – Толчком сердца… Я жила в очарованной вселенной, но ты в ней был реально воплощённым чудом. – Я не очень доверяю фантастике, а то, что было с нами, можно выразить лишь с помощью фантастической терминологии: это было пересечение двух параллельных миров, и ты приходил в повседневный мир – из иного, высшего… Мало истинных слов на свете, но я пытаюсь найти подобие сравнения.
«Из мест, где скрыта ты, о жизни свет единый,
Души моей Шехина,
Приди, приди, как сон необычайный…» [2 - Из стихотворения еврейского поэта Х. Н. Бялика.]
А той весной… Я плакала, а ты утешал меня. Теперь выплывает образ: огромные, внимательные очи – из чистого сапфира и, как самое небо, ясные, [3 - Исх. 24:10] – а ещё родинка на щеке… и усики вились. И ветер ласково перебирал твои волосы…
«И кудри чёрные до плеч?» [4 - А. С. Пушкин, «Евгений Онегин», 2 гл., 6 ст.] – Каштановые, если быть точной. Но и это не всё.
А ещё была музыка. Я знала, что ты должен петь. Я ещё не слышала ни разу, но услышала через год и поняла, что душа нас не обманывает. Первое и лишь первое вдохновение есть откровение. Так поют небожители, вознося слушающих ввысь в столпе света… После встреч с тобою меня спрашивали: «Ты сегодня – причастница? Или у тебя день Ангела, – почему такой лик просветлённый?..»
(Неужели я всерьёз думаю, что ты существуешь, сладкопевец? Не приснилось ли это мне?
И всё-таки – это было…)
…А как дети, выбежавшие из голубой воскресной школы, окружили тебя! И выкликали твоё имя на все лады звеневшими, как колокольчики, голосами, и тянули тебя за рукава… И целые облака голубей над крышей… И скамейки во дворе были голубыми, и всё было залито тёплым светом…
И детская простота – от природы – во всём. Послушайте, как льётся ручей, посмотрите, как цветут цветы, прикоснитесь к шёрстке ягнёнка, если доведётся побывать в сельской местности… И ты был такой же – ни искусственности, ни лукавства, – а весь открытый навстречу. И я искала тебя.
«Из мест, где скрыта ты, о рая отблеск дивный,
Мечты моей святыня,
Приди, приди, как сон необычайный…»
Я не посмела тебя сфотографировать. Тёмные волосы в ветре, а за спиной – меловая гора. Пусть лучше в сердце останется твой тонкий образ. Я помню каждый жест, каждое слово твоё… Эти воспоминания не оставят меня никогда. Смотри, сделай их по тому образу, какой показан тебе на горé. [5 - Исх. 25:40] – На гóре была мне показана моя Радость!
(«Куда мне слать укоры,
Куда же ты ушёл без сожаленья?
Укрыли тебя горы,
Как вольного оленя,
Зову – и не слышны мои моленья… [6 - Испанский поэт Сан Хуан де ла Крус, «Духовная песнь».]»)
…Из темноты залаяли собаки, меня словно подбросило, – а ты затеплил улыбку, подошёл к вырисовывавшимся во тьме безликим силуэтам их хозяев и спросил: «Зверьки-то ваши смирные, не кусаются?» Те ничего не ответили, но после твоих слов зверьки не могли не быть смирными и кусаться!
А помнишь – поле, – как шли мы по узкой тропинке во мраке, плечом к плечу, и я, испуганная, отодвигалась, отдёргивала руку… и цикады тихо играли нам, и небо было – чёрное, а я – в белом?.. Там ты открывался мне…
(Допрыгалась? Дождалась желаемого?
Нет, – не имею права!
На свидание позвал, – откажись же теперь сама от него, когда он весь в твоих руках!
Оруженосец! ординарец! келейница! – только попробуй пасть теперь перед ним на колени, с рыданиями, в этих полях! – где же вериги твои, о брат мой Ионафан?! – о-о-о, презренный дезертир, не ори, не вой, душа, хотя бы при нём-то не изливай всё своё слёзное море, – мальчику и так тяжело…)
А свечи каштанов над нами – ослепительной, пламенной белизны, – помнишь?
«…Радость моя, и отчего же так всегда, – всякий раз, когда я тебя встречаю, у меня так светло на душе?» – Вопрос исключительно риторический. – Оттого что ты – не человек, а светильник из золота чистого. Чистое золото изнутри и снаружи [7 - Исх. 25:11, 31] – твоя светлость [8 - Из молитвы после канона Ангелу Хранителю: «Аз же своею леностию и своим злым обычаем прогневах твою пречистую светлость и отгнах тя от себе всеми студными делы…»], княже.
«Но это же не от меня исходит?..»
Ты иначе ответить не мог. Подхватываю в восторженном порыве:
«Ну да… конечно… это – от Христа.» (Чтобы успокоить твою скромность. Ну, пусть будет так: не от тебя. Но ведь и ты сам – чудо дарованное?..)
Дальше – мои уши слышат совершенно неожиданное:
«Нет… (Нет?! Это ты говоришь – нет?) Это потому, что ты такая…»
(После этого можно лишь запрокинуть голову в небо и со счастливыми слезами спрашивать: за что? – этот день…)
«Отчасти кем-то познанное счастье…» [9 - Слова из песни иеромонаха Романа (Матюшина) «Не разрывайте истину на мненья».]
Пружины в ладонях. И такая боль в сердце, что дышать нельзя…
А теперь я вспоминаю, как ехала к тебе. Автобус стал, и пришлось часа три плутать по полям, собирая запретные цветы. Овраги, деревья, река – и белая скала вдали. Отчего же мне здесь слышалась тишина, тяжкое ледяное молчание, колючее, шероховатое, будто мелкие острые камешки на стене?
И музыки больше не было, хотя ты пел в этот вечер.
В глубь тёмного лабиринта – со свечкой… Я пойду к тебе, а ты не возвратишься ко мне [10 - 2 Цар. 12:23].
А родинок на щеке было теперь не счесть. Страшный знак. Но лазоревые твои глаза отмолчались, не ответили ни на один вопрос. И свет твоей улыбки – в нимб не вмещается, такой свет без границ не заключить в линии круга. Douce Lumière [11 - «Свете тихий…» – начало православной молитвы из вечерней службы (франц.)]…
(«Зелёное поле,
Зелёное поле,
А цветик синий… [12 - Начало польской народной песни.]»)
И прикосновение лёгкой, тёплой твоей руки. И шёл рядом со мною рыцарь и царь мой, и молчал – или говорил о Песни Песней… Я уже переложила её в стихи, но петь могла бы только тебе. А ты произнёс моё детское имя; улыбнулся, смотря в небо. Сказал, чтобы я никогда не снимала белого газового шарфа, который был на мне в тот день. И встречу назначил, и голубых цветов принёс… Что значит голубой цветок – в немецкой романтике?.. У звезды – пять лепестков, у цветка – пять лучей… Луч – жуткое, сжигающее слово.
Знала бы тогда – всю свою кровь отдала бы!
А была глупая мечта – провиниться перед тобою в чём-нибудь, чтобы потом можно было прощения просить…
«Прости меня, пожалуйста…»
Удивлённый всплеск ресниц, – озёра-светлояры ещё шире:
– За что?!
– Я не могу тебе сказать. (Ещё не хватало – повторять вслед за Дóлиной!)
Поклон, – рука к сердцу:
– Да…
Они были живы целую неделю, эти голубые флоксы, и осыпались побледневшими звёздочками лишь в ночь, когда отменили твоё имя.
Я же в ту ночь видела на расстоянии, как ползёшь ты по полу к алтарю в белой рубахе до пят, слышала грохот ножниц, что швырял об пол постригающий, – видела и слышала, поскольку находилась лицом к тебе, стояла плечом к плечу рядом с тем, кому ты эти ножницы подавал; видела отчётливо и ужас в твоих глазах, когда в последний раз ты поднимал лицо – и взгляды наши ПЕРЕСЕКЛИСЬ!
И свечи в полумраке под сводом храма капали… и женщины плакали…
И в такой же рубахе стояла и я – в сорочке ведь ночной, на коленях о тебе в своей комнате молилась…
«Нет, Господи, нет! Закрой скорее! Пусть он меня не видит!»
И такая боль в сердце, что дышать нельзя…
Я еле доползла до кровати.
И четыре месяца между землёй и небом, подвешенной лампадкой на ветру – на разрыв цепей и клапанов… Мама не отдала меня в больницу – четыре месяца причёсывала, отпаивала с ложечки. Миокардит. От любого резкого движения сердечная мышца могла перегореть.
Флоксы, о флоксы, зачем вы выросли?..
Одним словом, я их буду хранить. От них и сейчас тянутся волны медового аромата…
«Из мест, где скрыта ты, сладчайший мёд полыни,
Любви моей гордыня,
Приди, приди, как сон необычайный…»
Сердце моё – огнём пожжённая пустыня. Ангел души моей, умирает без тебя душа моя. Хочу быть вместе с тобою там, где ты…
И я видела в сновидении, как ты мне встретишься потом… Не вместить небо в слова.
«… И на краю земного,
Где облачные тают караваны,
Душа вернётся снова
В тот день обетованный,
Когда меня позвал ты, мой названый. [13 - Испанский поэт Сан Хуан де ла Крус, «Духовная песнь».]»
Я сложила своё первое стихотворение потому, что поняла, что я люблю тебя. И ты забрал у меня все стихи, – свернул листочки, как свиток, и унёс…
(«Смотри, никому их не отдавай!» – «Только тебе.»)
Песнь Песней кончена, положите печать на сердце. Я потеряла кольцо в тех лугах, наклоняясь над ручьём…
И я скажу тебе только: благодарна, что ты – есть. Прости моё предательство…
Ангел взлетает над лугом…
