Наталья Иртенина
Княгиня Ольга – праматерь князей русских. Жизнеописание в пересказе для детей

С иллюстрациями Вячеслава Волынца

Речная дева

   В незапамятные времена приключилась эта история. Так давно, что даже древние летописцы не знали, когда впервые повстречались девица из знатного рода Ольга и юный князь Игорь. А было это на реке Великой, что течёт по Псковской земле. Далеко-далеко от стольного града Киева, где жил Игорь. Русью в те годы правил его дальний родственник великий князь киевский Олег, а Игорь только готовился стать полновластным владетелем всей русской стороны.
   Каким же ветром занесло отрока в дальние северные края? Князь должен знать свою землю, что и где в ней находится, какие люди живут на ней. А если в этом путешествии по незнакомым местам можно ещё и отлично поохотиться на лучших угодьях – чего большего и желать человеку в шестнадцать лет?..
   Уже наступила осень и раскрашивала здешние леса в яркие цвета – жёлтый, рыжий, красный. Вместе с остатками летней зелени всё это услаждало взор. А погоня за лесным зверем горячила кровь, радовала душу.
   Зверь вырвался из леса на прибрежный простор у реки и помчался к воде. Это был крупный матёрый лось с огромными рогами. Туша его тяжело плюхнулась в реку, подняв облако брызг. Зверь, отфыркиваясь, поплыл поперёк реки.
   Его преследователь, всадник на коне, отставал совсем немного. Но у кромки берега он остановился. Хоть и был разгорячён скачкой – но лезть в холодную воду? Бр-р! Юноша сорвал с плеча лук, натянул тетиву. Медленно целил в голову плывущего лося. Попасть между ветвистыми рогами зверя было трудно. Конечно, промазал… Всё-таки княжье оружие – это меч, а лук – он для дружинников. С грустью Игорь смотрел на ускользающую добычу.
   И вдруг – на глади реки появилась лодка. Как нарочно, чтобы подразнить его! Узкой лодчонкой, выдолбленной из толстого ствола дерева, управлял человек с накинутым на голову колпаком плаща. Лица́ под колпаком было не видно.
   – Эй! Плыви сюда, – повелительно крикнул Игорь. – Мне нужно на тот берег! Я заплачу́ серебром.
   Утлый челнок пристал к берегу. Князь спрыгнул с коня и забрался в лодку. Поместиться в ней могло не более двух человек. Упираясь коленом в нос судёнка, Игорь смотрел, как лось выбрался на берег, отряхнулся и величавым шагом направился к лесу на той стороне реки.
   – Как же ты догонишь зверя без коня?
   Игорь изумлённо обернулся. Мало того, что вопрос справедливо вызвал досаду, так ещё и лодочник оказался девицей! Она скинула с головы колпак и смотрела на него пристально, изучающе. У неё были светлые пушистые волосы, распущенные по плечам и перехваченные на лбу витым медным обручем. К тому же она ещё девчонка, явно младше Игоря.

   – Ты кто? – хмуро спросил он, скрывая смущение. – Дочь рыбака или перевозчика? Отец послал тебя проверить его рыбные садки? – Пронзительный взгляд речной девы всё больше сбивал его с толку. Девчонкам, да ещё простолюдинкам не положено так смотреть на князя! Игорь начал над ней насмехаться: – А-а, знаю. Ты украла отцову лодку, чтобы сбежать на тайное свидание со своим воздыхателем. Зачем же ты согласилась перевезти меня, терять время? Променяла своего ухажёра на моё серебро. Ты скверная девчонка!
   Она молчала, только серые, как речная вода, глаза её чуть сузились. Девушка словно оторопела от его издевательского напора.
   – А может… Нет, я уверен в этом. Если я сейчас поцелую тебя и приласкаю, ты ведь выберешь меня? Я всяко лучше твоего лапотного возлюбленного! Я знатен, богат, у меня есть всё, что пожелаешь.
   Игорь поднялся в полный рост и сделал шаг. Лодка качнулась. В ней было слишком тесно и неудобно.
   – Стой! – звонким строгим голосом крикнула девица. – Если притронешься ко мне, опрокину лодку! Я-то вплавь доберусь до берега, а ты плавать не умеешь, князей тому не учат.
   – Откуда знаешь, что я князь? – Игорь отступил, недоумевая.
   Эта девчонка всё сильнее разжигала в нём интерес.
   – Будто трудно догадаться, – усмехнулась она, показав рукою на грудь. – Да и все знают, кто ныне во Псков пожаловал.
   У Игоря на груди висела княжеская золотая гривна – круглая пластина-оберег с изображением сокола, падающего на добычу. Он снова испытал досаду. Девица была умна не по годам.
   – Как тебя зовут?
   Она промолчала. По поверьям, назвать чужаку своё имя – значит довериться ему, отдать ему власть над собой.
   – Всё равно будешь моей! – упрямо сказал Игорь. Он сел лицом к ней, не сводя с девы глаз. – Правь лодку обратно.
   На берегу, откуда они плыли, собралось уже несколько всадников. То были знатные мужи бояре, сопровождавшие князя на охоте. Но у них нынче была и другая добыча – вепри, зайцы. А он-то свою упустил!
   – Кня-азь! – звали они.
   Игорь снова посмотрел на лодочницу. Нет, теперь он свою добычу не упустит. Боги послали ему эту деву. И совсем неважно, что она простолюдинка!
   Лодка ткнулась носом в берег, Игорь прыгнул на землю. Он сорвал с пальца золотой перстень и протянул его девушке.
   – Серебра у меня нет, возьми это.
   Когда она молча приняла подарок, князь крепко схватил её за руку.
   – Как твоё имя? Где ты живёшь?
   – Хочешь, чтобы я стала твоей? – снова не ответила дева. – Волхвы-кудесники мне нагадали: кто сумеет решетом наполнить бочку лунным светом из реки, тому я и буду принадлежать.
   Эта загадка рассердила Игоря.
   – Воду из реки черпать решетом?! Не могли волхвы так сказать! Или дурни они.
   Девушка хитро улыбнулась.
   – А ты вставь решето в ведро. Сумеешь?
   – Сумею! – Князь наконец отпустил её руку.
   Она оттолкнула лодку веслом. Игорь провожал её взглядом. Тонкая фигурка в крохотной лодочке отдалялась, пока не скрылась за прибрежными зарослями.
   – Не отгадал ты загадку девы, князь, – оторвал его от созерцания реки боярин Улеб, дядька-наставник Игоря с малых лет.
   Словно луч солнца рассеял туман в голове Игоря. Юноша вспыхнул:
   – Перехитрила меня девчонка! Нельзя вычерпать из воды лунный свет!.. И имя своё мне не оставила… Как теперь найду её, Улеб?
   Над речной гладью прозвенел издалека девичий голос:
   – Придёт время – увидимся снова…

Из Пскова в Киев

   И вот время пришло. Сбылось предсказание загадочной девы, которую повстречал однажды возле далёкого Пскова князь Игорь.
   Минуло три года, настала пора выбрать мо́лодцу невесту и женить его. Старый киевский князь Олег повелел везти в Киев всех знатных и пригожих девиц на смотрины. Да не боярских дочек, а отроковиц из княжьих родов, каких на Руси тогда было немало. Ведь Русь, от южных степей до великих северных озёр, в те времена ещё не была единой и цельной, а состояла из подчинённых великому князю земель и племён. В каждом племени, в каждой земле свой малый князец сидел, правил, а в Киев только дань отсылал.
   Вот собрали девиц и поставили их в ряд на дворе княжьего терема – одна другой краше. Но Игорь смотрел на них скорее из любопытства и юношеского задора. Ни одна не трогала его сердца… Как вдруг… Неожиданно глянули на него те самые серые глаза, в которых отражалась псковская река Великая. Точно такой же пристальный взгляд, как тогда. Игорь не мог поверить. Простолюдинка в утлой лодке и эта княжья дочь с гордым станом, в богатом убранстве – одна и та же дева!
   – Дай мне руку твою, княже. – В ладонь Игоря лёг его золотой перстень. – Я говорила – мы ещё свидимся. Сберегла твой залог нашей новой встречи.
   Ликуя, жених подвёл девушку к князю Олегу.
   – Вот моя невеста!
   – Хм, – улыбнулся тот в седые усы. – Ты сделал самый лучший выбор, сынок. Ольга – из моего рода, дочь псковского князя.
   – Твоя родственница? – ещё больше изумился Игорь и повторил её имя, словно пробуя на вкус: – Ольга… Чего б там ни нагадали тебе волхвы, ты – моя!
   И зашумела на весь Киев княжья свадьба. От угощений ломились столы, хмельной мёд тёк рекой, скоморохи изо всех сил веселили честно́й народ.

   Но справедливо говорят, что радость и горе ходят под руку. Старый князь Олег, которого Игорь звал отцом, потому что тот вырастил его и воспитал, вскоре умер. Игорь остался единственным правителем Руси, великим князем киевским.
   Потекли годы его самостоятельного княжения.
   Ольга родила ему сына – крепкого карапуза и богатыря Святослава. Но дела семейные – женская забота, как считалось в те времена. Мужское дело, особенно княжье – война с соседними странами за добычу, за расширение своих земель и собирание дани с покорённых племён. Игорь стал готовиться к войне с Царьградом – так на Руси называли столицу Византийской империи Константинополь. Заморская греческая держава была сказочно богата и могущественна. Славяне и русичи уже не первое столетие пробовали её на прочность своим оружием. Старый князь Олег когда-то прибил на врата Царьграда свой воинский щит и заключил с греческими царями выгодный для Руси торговый договор. Но теперь тот старый договор следовало обновить, а заодно взять с греков побольше золота, серебра, драгоценных тканей и прочего.
   Князь Игорь собрал тысячу ладей-кораблей, на каждую се́ло по сорок воинов. Огромное войско!
   – Я прибью свой щит на воротах Царьграда и возьму с греков дань, – обещал Игорь Ольге, отправляясь в поход.
   Княгиня и хотела бы в это верить, но тревога сжимала сердце. Ей была не по душе воинственная затея мужа. Ведь победа на войне – дело случая. А поражение – горе для правителя и его страны.
   Ольгино сердце-вещун не ошиблось и в этот раз. Русское войско благополучно добралось по Днепру до Чёрного моря и переплыло его, но на этом удача закончилась. Дважды русские ладьи бились на море с флотом константинопольской империи. Дважды противник уничтожал их суда знаменитым «греческим огнём» – горючей смесью, которая сама воспламенялась. Русы горели заживо, в ужасе прыгали за борт и тонули, многие попали в плен и были казнены. Уцелела лишь горстка кораблей и немного воинов, которые и вернулись на Русь с этой страшной вестью. Игорь тоже спасся.
   Князь мог бы утешаться тем, что за три месяца между двумя морскими сражениями его дружинники удачно воевали на берегу, пограбили окрестности Царьграда. Только какое же это утешение, если вся добыча пропала – сгорела и утонула вместе с ладьями и людьми?!
   По греческому христианскому летосчислению этот несчастный для русичей год был 941-й от Рождества Христова.
   Долго не смолкал в Киеве и других русских городах плач вдов и матерей, потерявших своих мужей и сыновей. А Игорь оправдывался перед Ольгой:
   – Этот греческий огонь – будто молния небесная! Греки пускали молнию на наши ладьи и жгли, потому и одолели нас. Но я отомщу! Соберу новое войско, найму варягов и печенегов, славянские князьцы тоже дадут мне воинов…
   А Ольга думала. Она размышляла о том, как избегать войн и иметь от этого пользу для страны, особенно для купцов, торгующих в иных землях, с соседними народами. Но греки – христиане, они свысока смотрят на страны, где держатся веры в старых богов. Нехристианские народы они зовут погаными. Выгодно торговать с греками можно лишь нажимая на них время от времени военной силой. Поэтому войны русов с Царьградом – неизбежное зло.
   Ведь Русь должна расти, усиливаться, богатеть. Добыча, которую привозят из военных походов княжьи дружинники, обогащает не их одних, но и русские города, и всю русскую землю. Как и поражение несёт разор также для всей земли.
   – Надо бы устроить так, – делилась княгиня мыслями с Игорем, – чтобы и княжья казна, и сундуки в домах знатных мужей, и кошели простых людей всегда были полны и не зависели от случайностей войны.
   Игорь только отмахивался.
   – Не твоё это дело, Ольга. Смотри за домом, за хозяйством, а в мужские дела жене соваться не пристало.
   Ольга уходила на свою половину княжьего терема, играла с маленьким Святославом, строго спрашивала о здоровье малыша у нянек, задавала работу домашней челяди. Давала распоряжения слугам, как потратить принадлежащую ей часть княжьей казны. Потом разговаривала с киевскими купцами, торгующими за морем, или с дружинниками о том, что видели они в землях Царьграда. И продолжала думать.
   Страна – это как большой дом. Как очень большое хозяйство. А со всяким хозяйством надо уметь управляться. Этому нужно учиться, притом не ленясь. У глупой и нерадивой хозяйки в дому всё наперекосяк, всё без ладу. Муж сердит, дети немыты, слуги от рук отбились, все голодны, оборваны и дерутся меж собой. Срам для жены!
   Конечно, Игорь не был дурным князем. О своей земле он радел. Хотел ей процветания, славы и могущества. Но княжение его началось с военного разгрома. Худое начало и скверное предзнаменование!
   Ему просто не везло, боги не даровали князю удачу. И… он слишком мало думал.
   Так рассуждала Ольга.
   Через три года князь Игорь собрал новое войско, как обещал. Однако на этот раз повоевать русам не пришлось. Когда их флотилия появилась у берегов греческой державы, император послал им богатые дары в обмен на мир. Игорь колебался, но речи дружины убедили его принять предложение царя:
   – Чего нам ещё нужно – не сражаясь, взять золото и серебро, и иные драгоценности? Разве кто знает наперёд, кому одолеть: нам или им? Море – неверный союзник, а греки хитры.
   В глубине души Игорь страшился вновь попасть с войском под ужасный «греческий огонь». Да и воеводы его, и остальные дружинники поёживались при мысли об этом.
   Мир был заключён, скреплён взаимными клятвами и новым договором между Царьградом и Киевом.
   Ольга вздохнула с облегчением.

Ольгино горе

   Однако ни славы, ни добычи этот мир с греками Игорю и его воинам не принёс. Все дары от греческого царя пошли в уплату иноземным наёмникам. А киевские дружинники стали ворчать:
   – Остались мы нищи и наги, не взяли с греков ни оружия, ни богатых одежд, ни золота, как могли бы.
   Старшие дружинники пришли к князю и сказали:
   – Пойдём в землю древлян и возьмём с них дань.
   – Уже брали в этом году, – хмуро напомнил он.
   – Ещё возьмём, не обеднеют!
   Не раздумывая, Игорь согласился.
   Древлянская земля была соседней с киевской – идти дружине недалеко. Племя древлян жило в лесах, платило дань Киеву мёдом диких пчёл, шкурами зверей, рыбой, оружием. Не бедный был народец. Но требовать двойную дань – значит рушить прежний договор, творить насилие. Дружинники Игоря так и сделали: силой и угрозами брали в домах древлян что хотели. А когда, насытившись добычей, пошли обратно в Киев, Игорь сказал:
   – Идите без меня. Я вернусь и возьму с них ещё.
   Неужели так жаден и сребролюбив был молодой князь? Нет, дело тут было не в жадности. Игорь понимал, что в глазах своих дружинников он выглядит князем-неудачником. Недавний мир с греками теперь казался его воинам таким же позором, как поражение три года назад, – потому что не обогатил их, как обогащает успешная война.
   Князь-неудачник – это как клеймо! Игорь хотел быть хорошим князем, щедрым со своими воинами. Чтобы дружина славила его на пирах как отважного победителя. Он хотел смыть с себя позорное клеймо. Это желание затмило его разум.
   – Повадился волк ходить по овцы, – сказали древляне на своём совете. – Пока не перетаскает всё стадо, не угомонится.
   Они вышли с войском против Игоря, у которого был лишь небольшой отряд. Схватили киевского князя и жестоко убили. А потом, пируя на его могиле, хвалились:
   – Теперь пойдём на Киев и возьмём вдову Игоря. Будет наложницей у нашего князя. А с сыном его Святославом что захотим, то и сделаем.
   И это были не пустые угрозы. В те древние века в самом деле был обычай – победитель брал себе жену и детей побеждённого. Мог убить их, мог обратить в своих рабов.
   В Киев весть о гибели князя Игоря принёс израненный дружинник, спасшийся бегством. Стольный град загудел тревогой. Что теперь будет?! Кто станет править Русью, ведь княжич Святослав ещё мал? Кто даст отпор древлянам, когда те придут с войском, чтобы захватить власть над Киевом? Бояре, воеводы собрались думать думу – как им действовать. Княгиню на совет не звали, рассудив, что не женского ума это дело.
   Ольга лишь выслушала их решение. Она стояла перед ними в думной палате с бледным лицом, на котором ничего нельзя было прочесть. Своё горе она спрятала глубоко внутри. Никто не видел её слёз. Она не могла себе позволить оплакивать мужа, когда её сыну и всему Киеву грозила опасность!
   – Идём войной на древлян, – сообщили ей Игоревы бояре. – Убережём тебя и Святослава, пока он не повзрослеет и не станет княжить.
   – Как воевать без князя будете? – помолчав, спросила Ольга. – Кто поведёт в бой дружину, кто битву начнёт?
   – Есть у нас воеводы Игоревы. Свенельд поведёт.
   – Видно, боги лишили вас разума, мужи бояре, – нахмурясь, сказала княгиня. – Воеводы – только руки княжьи. Что голова велит, то и делают. И за успех, и за поражение отвечает голова. Голову мужа моего нам не вернуть, и сын Игорев ещё несмышлён… Что делает птица, когда хищник идёт разорить её гнездо? Мать птенцов защищает их. Она применяет хитрость. Подставляет себя, уводя зверя от гнезда… Вот моё слово к вам, мужи бояре: если хотите воевать с древлянами, оставайтесь в Киеве. Они сами сюда придут… на беду себе. – Ольга повернулась к старому воеводе: – Что скажешь ты, Свенельд?
   – Скажу, что надо готовиться к войне, – отвечал тот, задумчиво поглаживая длинные седые усы. – Но вижу, что ты хочешь затеять опасную игру с древлянами. Так ли, княгиня?
   – А ты, Асмуд? – Ольга не стала отвечать на вопрос воеводы.
   – Знаю, что волхвы говорили, будто ум у тебя, княгиня, что острый нож, – неспешно произнёс боярин. – Что ж, если твоё оружие окажется слабым против древлянских стрел, тогда дело за нашими мечами и копьями.
   На том и порешили. Но княжьи дружинники расходились в недоумении. Что может женщина против тысяч вражеских воинов?

Месть Ольги

   А древляне воевать пока что вовсе не собирались. Их вожак Мал был уверен в своём праве взять себе жену и сына убитого киевского князя. Он отправил в Киев по реке ладью с двумя десятками послов. То были знатные люди, лучшие мужи древлянской земли.
   Ладья пристала к берегу под стенами Киева. По велению Ольги послам никто не чинил помех. Их привели в княжий терем.
   – С чем пожаловали, гости дорогие?
   Ничем не выдала Ольга, что смертельно тоскует по убитому ими Игорю. Встретила древлян без радушия, но любезно.
   – Послала нас к тебе, княгиня, вся древлянская земля с такими словами: мужа твоего мы убили как волка, который расхищал овец. А наш князь Мал бережёт свою землю. Так ты пойди замуж за нашего князя.
   – Что ж, – подумав, отозвалась Ольга. – Мужа моего мне не оживить и делать, видно, нечего. Коли сватать меня пришли за вашего князя, хочу воздать вам великую честь. Возвращайтесь в свою ладью. Наутро мои люди придут, а вы скажите им, чтобы несли вас в город прямо в ладье, как самых дорогих гостей.

   Так и сделали. Древлянские послы надели на себя лучшие одежды, украсились серебряными нагрудными гривнами-бляхами. И сидели в корабле, свысока глядя на киевлян, величаясь оказанной им честью, пока слуги княгини на своих плечах тащили тяжёлую ладью в гору, а потом по градским улицам. Не разгадали послы Ольгину хитрость. Не чуяли опасности. А ведь в ладьях киевляне хоронили своих покойников. Такой был у них погребальный обряд.
   Запыхались слуги, пока донесли этот груз. А там с облегчением свалили ладью вместе с послами в огромную, глубокую яму, которую ночью выкопали на княжьем дворе по приказу Ольги. Тут же заработали лопаты, сбрасывая землю прямо на головы несчастных послов.
   – Хороша ли вам честь? – спросила их княгиня, заглянув в яму.
   Послы в ужасе смотрели на неё снизу. Слишком поздно им стало всё ясно! Но они не кричали, не просили о милости. Они знали, что месть – это право всякого обиженного. Кровная месть за убитых в те времена была обычным делом.
   – Горше, чем та, которую мы оказали твоему мужу, – в отчаянии ответили послы.
   И закопали их живьём…
   Древний летописец красочно, с яркими подробностями описывал месть Ольги древлянам. Как попросила она князя Мала прислать к ней других, ещё более знатных послов-сватов и как обманула их тоже. Сказала им пойти в натопленную баню, чтобы наутро предстать перед ней чистыми. В древнем обряде сватовства жениха к невесте это тоже – честь для сватов. И на этот раз не сообразили послы, что уготована им совсем другая участь. Ольга повелела сжечь баню вместе с людьми.
   И далее летописец рассказывает: как отправилась Ольга на могилу Игоря, и как древляне поверили ей, будто она идёт оплакать своего мужа. Княгиня и впрямь плакала и горевала по убитому на его могиле, а затем сотворила поминальное пиршество. На том пиру её дружинники опоили древлян хмельными медами. Те ничего не подозревали и вновь поплатились за свою недогадливость. Множество их иссекли мечами по велению Ольги.
   А дальше княгиня привела в древлянскую землю киевское войско. Рать древлян была разбита, их главный город Искоростень подвергся осаде и был сожжён дотла. Вся древлянская знать вместе с их князем погибла или попала в плен и была продана в рабство. На остальные древлянские городки Ольга наложила тяжкую дань.
   Такова была Ольга в гневе.
   Но что из повествования летописца быль, а что небыль – сказать непросто. Он жил больше века спустя после тех событий и заносил в свою летопись легенды, расцвеченные за сто с лишним лет народной молвой, фантазиями киевлян.
   А достоверно вот что. После древлянской войны Ольга вернулась в Киев и стала княжить на Руси вместо своего мужа. И никто уже не сомневался в её праве властвовать над русской землёй. Правила же она Русью без малого двадцать лет.
   Позднее Ольга спрашивала себя, правильно ли поступила, так люто расправившись с древлянами. Но правитель языческой страны в те давние века и не мог действовать иначе. Кровная месть была законом жизни у древних народов. На Руси этот жестокий обычай отменили лишь спустя более века, когда крещёная страна пыталась жить по новым, христианским законам.
   Ольга же была не только правительницей и язычницей, верившей, что боги требуют от людей пролития крови. Она была матерью. Разъярённой матерью, которая защищала своё гнездо и единственного птенца в нём – княжича Святослава.

Ольга обустраивает государство

   – Я хочу, чтобы в моей земле не было больше насилия, – сказала княгиня своим боярам. – Мой муж, князь Игорь, поступил неразумно и погиб. Один раз взятая дань – это закон. Повторно взятая – несправедливость. А сверх того – грабёж и разбой. Больше на Руси не будет этого!
   Ей вспоминались слова древлянских послов об Игоре: «Повадился волк по овцы. Если б не убили мы его, сами погибли бы». Как ни горько было Ольге, она понимала: в этих словах есть своя правда.
   – Право князя – брать с подвластных племён столько, сколько захочет. Так от седой древности было и так будет, – стали возражать ей некоторые. – Не изменишь ты этого, Ольга, как ни мудри.
   Княгиня поднялась со своего кресла, обвела всех строгим взором и изрекла:
   – Изменю!
   Через год после войны с древлянами Ольга отправилась в долгий путь. Она намеревалась объехать все русские земли и начала с самых северных, лежащих окрест Новгорода, что стоит у Ильмень-озера.
   Гибель Игоря послужила хорошим уроком, как не надо управляться с теми, кто у тебя под рукой. Хозяйству следует быть разумно налаженным. В доме, особенно в большом доме – таком огромном, как Русь, – должен быть порядок. Чтобы у каждой вещи в нём было своё место и назначение. Чтобы всякий исполнял положенное ему дело. Чтобы не было ссор, свар и драк из-за куска мяса за обедом или лучшей одежды.
   Во всех землях, где побывала княгиня Ольга со своей дружиной, она устанавливала «уроки» – точные размеры дани, которую должны платить люди. Сколько мехов, звериных шкур, зерна, мяса, рыбы, мёда и воска местные князьцы должны отдавать сборщикам дани.
   Везде, где проезжала, Ольга объявляла и новые правила – «устав», по которому отныне должна браться дань. Раньше это было целое событие: великий князь со всем своим войском выступал в поход за данью. Это называлось «полюдье». Полгода, с осени до весны, князь с дружиной обходили земли, города и веси, подолгу в них жили, бывало, что и творили насилие над местными людьми. А поди-ка прокорми ещё такую ораву да столько времени. Тяжкое бремя для населения!
   Ольга отменила это грандиозное полюдье. Вместо всего киевского войска за данью теперь должны были ездить небольшие отряды. Для них были строго определены места постоя – становища. А кроме становищ Ольга повелела обустраивать погосты – малые крепостицы в дальних и глухих местах, куда не могли добраться дружинники. Туда должны были свозить дань со всей округи сами жители, а уж оттуда её отправляли по рекам в Киев.
   – Пахотной земле нужно давать отдых, чтобы она не истощалась и могла потом вновь родить хлеб, – рассуждала вслух Ольга, стоя на палубе плывущей по Днепру ладьи. Рядом с ней находился киевский боярин Тудор, внимательно слушал и дивился. Княгиня продолжала: – Корову нужно хорошо кормить и содержать, чтобы она давала много молока. Так же и с людьми. Обращайся с ними честно и по правде, если хочешь от них того же. Если с купца брать слишком много мыта [1 - Мыто – пошлина, налог.], он не сможет пускать в оборот вырученное за свой товар серебро и торговать дальше. А не сможет торговать – не будет у него и прибыли. Не с чего ему станет платить и мыто. Это же так просто понять!.. – Ольга помолчала и прибавила: – И князю не нужно самому ездить за данью.

   – Как без князя? – заспорил боярин. – Князь в своей земле всё видеть и слышать должен.
   – Верно, без князя дело не делается. Только глазами его, ушами и руками должны быть вы, мужи знатные, старшая дружина. А если я в своём дому начну сама готовить, прясть, шить, мыть, на торг сама ходить – кто за слугами уследит? Чтобы заведённый порядок работал, не рушился – вот моя забота. Только представь, Тудор, сколько времени у князя освободится от полюдья для иных дел.
   – На что ж его ещё тратить-то, зимнее время?
   – Найдётся на что, – улыбнулась Ольга. – Русь только начинает строиться. У князей русских впереди много забот. Вровень с иными державами надо нам становиться, чтобы не смотрели на нас как на дикую сторону.
   – Мудра ты, княгиня, – изумлённо качнул головой боярин. – Иной раз даже боязно от твоего хитро устроенного ума. Неспроста князь Игорь выбрал тебя в жёны. Будто знал, что тебе на плечи ляжет эта ноша, вся Русь от Новгорода до Киева.
   И впрямь премудра была Ольга. Не льстил ей боярин, правду сказал. Княгиня обладала умом и волей как у государственного мужа. Говоря по-современному, она выстроила сложную и чётко работающую систему сбора налогов. Скрепила русские земли воедино, обустроив опорные пункты княжьей власти в дальних уголках страны. Связала их в одно целое своими «уроками», «уставами», погостами. Прежние русские князья до этого не додумались. А Ольга, от которой никто ничего подобного не ожидал, стала родоначальницей Русского государства!
   В те времена женщина во главе государства – это что-то необыкновенное, почти невообразимое, из ряда вон выходящее! Но княгиня Ольга умела всё тщательно обдумать, взвесить, взять всё в свои руки, настоять на своём, убедить, заставить себя слушаться.
   Вот и сейчас – как быстро согласился с ней боярин Тудор, как легко она перетянула его на свою сторону! Хотя совсем недавно он смотрел на неё недобро, с осуждением, как на губительницу старых добрых порядков, заведённых ещё князем Олегом.
   – Может, княгиня, рассудишь и то, как нам быть с греками? – продолжал боярин. – Хотя князь Игорь и заключил с ними договор, греки не считают русов ровней себе. Купцов наших в своём Царьграде притесняют и торговле русской препоны ставят. Новой войной на них идти не можем, пока Святослав мал…
   При этих словах Ольга нахмурилась.
   – …И пока не возрос князь, надо нам иначе улаживаться с греками, – закончил Тудор.
   Княгиня не хотела до времени делиться своими мыслями о греках и Царьграде. Слишком ново, неприемлемо это было бы для дружинников. И так сколько новин она завела в стране, пускай сперва их переварят. Потом уж поговорим и о том, что не нужно больше Руси воевать с греческой державой.
   Для княжьей дружины война и военная добыча – едва ли не главное в жизни. Ольга же была уверена, что от добрых соседских отношений и мирной торговли Русь получит гораздо больше пользы, чем от разбойных набегов на Царьград. Столица греков-христиан – средина мира, великий город, куда богатства текут рекой. К слову греческого царя прислушиваются даже неведомые франки и англы, живущие на краю обитаемой земли. Все соседи к западу от Руси – болгары, чехи, моравы, угры [2 - Угры – венгры.] и иные уже приняли христианство, чтобы жить с греками в ладу, верить в одного с ними Бога, перенимать их обычаи и законы.
   Бог христиан велик и могуществен. И, говорят, милосерд, не любит зла и крови. Так ли это? Надо ли и Руси отказаться от своих древних богов, управляющих ходом солнца и звёзд, ветрами и стихиями, дарующих человеку удачу и отнимающих её? Какие блага обретёт страна взамен? Может быть, всё-таки иным способом заставить Царьград считаться с Русью? Но как сделать, чтобы греки не презирали русов за язычество, не опасались их как хищных зверей и грабителей?
   Одно пока было ясно: за разрешением этих вопросов Ольге нужно ехать в Царьград.

Путешествие за море

   Стержнем, который соединял все русские земли, был Днепр. Этой рекой – доро́гой «из варяг в греки» – русы ходили уже полтора века. Плавали и в греческую Таврию, нынешний Крым, и дальше за море, в царственный град Константинополь – Царьград.
   И был на Днепре остров со священным дубом. У могучего дерева-великана русичи приносили жертвы своим богам. Благодарили за успешное прохождение ладей через опасные днепровские пороги – узкие скалистые места, где вода буквально бурлила.
   Так было и в этот раз. Княгиня Ольга смотрела, как жрецы режут жертвенных петухов, окропляя их кровью землю, дуб и деревянные чуры – изображения богов, слушала их заклинательные слова. Она стояла чуть в отдалении, а рядом с ней был священник-христианин – болгарин Григорий. Ольга позвала его, потому что хотела спросить, что он думает об этом обряде.
   – Бог христиан не требует жертв?
   – Нет, княгиня. Сын Божий Иисус Христос Сам принёс Себя в жертву за всех людей, приняв смерть на кресте.
   Григорий был священником небольшой киевской общины христиан. Новая вера давно пробивала себе мало-помалу дорогу в русские земли: были христиане и в Пскове, и в Новгороде, и в других городах. В Киеве уже много десятилетий стояла церковь Святого пророка Ильи.
   – Что даст Руси крещение? – вновь спросила Ольга.
   Этот вопрос занимал её десять лет. Ровно столько времени прошло с тех пор, как она впервые задумалась о поездке в Царьград. Но лишь теперь княгиня решилась на этот трудный и долгий путь. Сыну Святославу уже столько лет, сколько было его отцу Игорю, когда он впервые повстречался с Ольгой. Если что случится с ней в дороге, юный князь сумеет взять бразды правления Русью в свои руки – он смел и решителен.
   – Какая польза человеку, если он весь мир приобретёт, а душе своей повредит? – произнёс в ответ священник. – Это сказал Сам Господь. Видишь, как высоко Христос ценит человеческую душу – превыше целого мира. Языческая вера не даёт душе ни успокоения, ни примирения с совестью, ни прощения совершённого зла. Душа язычника мятежна, беспокойна, ищет и не находит. Она подобна неупокоенному мертвецу-призраку из ваших поверий, который приходит к живым и пугает их.
   Перед внутренним взором Ольги в этот миг явились древлянские послы-сваты, сброшенные в яму на ладье. Она вновь увидела их глаза, полные смертного ужаса…
   Да, Ольгина душа не находила покоя. И хотя княгиня не считала свою расправу с древлянами ни жестокостью, ни преступлением, она хотела забыть о ней – и не могла. Глаза людей, которых закапывают заживо, не давали ей забыть.
   В начале осени 957 года огромное русское посольство прибыло к стенам Царьграда. Княгиню русских земель сопровождали несколько сотен человек – знатные бояре и боярыни, воины-дружинники, бесчисленные слуги. Ольге предстояло встретиться с царём греческой державы и вести с ним переговоры.
   Для царьградских сановников из окружения императора визит русской правительницы стал небывалым событием. Уж кто-кто, а константинопольские греки знали толк в церемониях. Но тут они долго не могли сообразить – как же императору принимать не просто иноземных послов и не просто владетеля другой страны, а женщину-правительницу?! Никакие протоколы официальных церемоний такого казуса не предусматривали! Такого вообще не должно было быть, по их разумению! Но караван ладей русской княгини стоял в гавани Константинополя, и женщина-правительница терпеливо ждала встречи с императором.
   Так долго ждала, что терпение Ольги чуть не истощилось.
   – Вот если б царь Константин постоял у пристаней Киева столько, сколько я стою здесь, посмотрела бы я на него! – возмущалась княгиня. – Они думают, приплыла дикарка из варварской земли и можно ею пренебречь?!
   Но наконец день приёма в императорском дворце был назначен.
   Тот день Ольга запомнила на всю оставшуюся жизнь. Её поразила роскошь царских дворцовых палат. Мрамор, цветные камни, изумительные мозаики, дивные росписи на стенах. Всюду золото и серебро. Все залы, помещения, коридоры, куда попадала Ольга и её свита, были украшены драгоценными шелками, парчой, пурпуром, золотыми светильниками, сосудами тонкой работы.
   Два княжьих дворца в Киеве тоже имели богатое убранство. Были там и мраморная отделка, и искусные росписи, и керамика, и золото. Но перед царьградским великолепием всё это меркло – куда там сравнивать! И всё же Ольга не подала виду, что поражена и смущена. С гордо вздетой головой она взирала на трон императора, на котором восседал он сам. Её сердце трепетало от восторга и страха, когда в зале защебетали бронзовые птицы на позолоченном дереве, и такие же позолоченные львы, стоявшие перед троном, раскрыли пасти и зарычали. Чудеса царского дворца потрясли княгиню, хотя внешне она осталась невозмутима.
   Для переговоров же русской правительницы с императором были выбраны чуть менее роскошные внутренние покои дворца. Беседа их длилась долго. Ольга говорила, что Руси и греческой державе нужен прочный мир. Что торговля лучше войны и что Руси необходим новый договор с Царьградом. Что она готова отправить императору из Киева многие дары – меха, мёд, воск в обмен на такой договор, выгодный для русской торговли в Константинополе.
   Но, говоря всё это, Ольга видела: император с неохотой слушает её. Она даже поняла, почему. Ведь он хорошо помнил жестокость русов, грабивших и сжигавших окрестности Царьграда. Предводителем их был её муж, князь Игорь. Царь Константин не доверял ни Ольге, ни её послам, и никому из русичей. Он боялся и презирал воинственных язычников с севера.
   – Если я крещусь сама, а затем моя страна примет Христа как Бога, исчезнет ли твоё недоверие и враждебность к Руси? – прямо спросила Ольга царя.
   Его ответ был туманным:
   – Возможно…

В императорском дворце русской княгине оказали высокие, даже необыкновенные почести. За трапезой она сидела вместе с царём и его семьёй. Говорила с ними, сколько хотела. Потом она наблюдала из царской ложи за состязанием колесниц на ипподроме.
И всё-таки Ольга осталась недовольна. Она не сумела провести переговоры, ради которых приехала, к пользе своей страны. Слишком несговорчив оказался император Константин. Слишком не любил он русов.

Ольга принимает крещение

   В Царьграде Ольга пробыла полтора месяца. У неё было вдосталь времени, чтобы налюбоваться красотой великого города и изучить его обычаи. Её интересовало всё: что греки едят, во что одеваются, из чего строят дома, храмы и дворцы, как торгуются. А главное – как они молятся своему Богу.
   Ей показывали главные храмы Царьграда – дивные архитектурные сооружения. Её взору представляли великие христианские святыни, коими был полон этот город. Ольга видела тот самый Крест, на котором был распят Христос, Его терновый, с шипами, венец, гвозди, которыми были пронзены Его руки и ноги, и многое другое, привезённое в Константинополь из Святой земли.
   Она побывала на богослужениях в соборе Святой Софии, подобного которому не было во всём мире. Тридцать лет спустя послы её внука, киевского князя Владимира, рассказывали ему о своих впечатлениях от торжественного богослужении в Софийском храме:
   – Не знали, где мы, на небесах или на земле. Ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой…
   Ольга могла бы сказать вместе с ними то же:
   – Не знаю, как рассказать об этом. Знаю только, что пребывает там Бог с людьми. Не могу забыть той красоты. Кто вкусит сладость, тот не захочет потом горького, так и я – не могу уже оставаться прежней…
   В храме Святой Софии, Премудрости Божьей, княгиня смотрела на большое мозаичное изображение Иисуса Христа-Вседержителя. Ей вспоминались слова священника Григория:
   – Господь сказал: «Милости хочу, а не жертвы». Господь наш – свет и любовь. В Нём нет тьмы и зла. Он заповедал нам любовь к Себе и к людям.
   – Как можно любить Бога? – спросила Ольга. – Его же не видно и не слышно.
   – В ком есть хоть капля любви и милосердия к людям, тот исполнит и заповедь о любви к Богу.
   В тот час, стоя перед иконой Христа, Ольга будто услышала внутри себя голос: «Если любишь своих людей, живущих в Русской земле, если хочешь им милости и блага, то крестись».
   Ольга приняла Христа всем сердцем. В Царьграде она стала христианкой. И только после этого вошла в крестильную купель. Вовсе не для того, чтобы обмануть императора, не ради выгод своей страны она сделала это, отказавшись от веры предков, от многобожия. А потому, что ощутила истинность веры во Христа.

Ну а как же летописный рассказ про то, как царь позарился на Ольгу и хотел сделать её своей женой? Про то, как она перехитрила его, согласившись на крещение и попросив, чтобы царь сам стал её крёстным отцом. Ведь крёстный отец уже не мог быть ей мужем.
Эту фантастическую легенду придумали киевские дружинники. Сын Ольги Святослав оставался упрямым язычником-многобожцем, а дружина во всём поддерживала своего князя. Им было досадно крещение Ольги, они не понимали её новую веру. Не могли объяснить себе, для чего она это сделала. Вот и сочинили, что Ольга будто бы обманула таким способом сластолюбивого и недогадливого царя.

Ольга-христианка

   В Киев княгиня привезла не только своё новое христианское имя – Елена. Не только священников, иконы и богатую церковную утварь для богослужений в киевском храме. И не только благословение и наставления константинопольского патриарха Полиевкта.
   – Благословена ты в женах русских, – сказал ей патриарх, – потому что возлюбила свет, а тьму оставила. Прославят тебя сыны русские до последних веков.
   – Но люди мои – язычники, и сын мой тоже, – вздохнула Ольга. – Как передам им свою веру?
   – Верь, что Господь защитит тебя от всякого зла. Верь и в то, что настанет время, и заря Христова поднимется над Русью.
   В Киев Ольга привезла совсем новую себя. Преображённую христианской верой. Она твёрдо отказалась от языческих суеверий и кровавых жертвоприношений, повелела сокрушить идольское капище возле своего терема. Теперь она посещала богослужения в киевской Ильинской церкви и каждый день беседовала со священником, своим духовником, который приехал с ней из Царьграда. Помня заповедь о любви к людям, Ольга привечала на княжьем дворе нищих и убогих, калек и бездомных бродяжек – тех, кто не мог сам позаботиться о своём пропитании. Она кормила их, щедро раздавала милостыню. По примеру княгини крестились многие знатные женщины, иногда им даже удавалось уговорить и своих мужей принять веру во Христа.

   В христианской общине Киева изумлялись и радовались столь разительной перемене в Ольге. Но многие были недовольны – те, кто считал, что она предала старую веру в богов. Одни говорили:
   – Нашу княгиню теперь не узнать. Была сурова, мстительна и крута нравом, а нынче как ласковое весеннее солнышко – кроткая, добрая, милостивая.
   Другие бурчали:
   – Стара стала княгиня, из ума выжила. Серебром убогих одаривает. Лучше б нам это серебро дала, если девать некуда.
   – Пора ей отдать власть князю Святославу, – толковали меж собой дружинники. – Засиделись мы с ней в Киеве, войны́ сколько лет не нюхали – всё мир да мир! А теперь ещё и эта греческая вера у неё. С Царьграда мы добычу брали и будем брать! Святослав добрый воин, с ним мы повоюем, обогатимся!
   Князь и вправду, возмужав, думал только о военных походах. Он каждый день упражнялся с мечом, копьём и луком, а слушать мать вовсе не хотел. Ольга убеждала его:
   – Я познала истинного Бога и радуюсь тому. Если и ты познаешь Его, сын мой, тоже будешь радоваться.
   Но Святослав лишь сердился на неё:
   – Греки тебя перехитрили, а не ты их, навязали обманом свою веру. Только слабые и безумные верят в Бога, ставшего человеком. Если крещусь, как ты, моя дружина засмеёт меня!
   – Если ты крестишься, то и дружинники твои сделают так же, – возражала Ольга.
   – Не гневи богов, мать! – злился сын.
   Зачем ему Христос, Бог любви, милосердия и прощения, если в жилах князя текла буйная кровь беспощадного воителя, для которого победа над врагом, упоение битвы, взятая силой добыча – вот смысл жизни?
   Ольге оставалось лишь молиться о сыне и о всей Русской земле. Княгиня не хотела навязывать крещение ни ему, ни стране. Хотя могла бы, вспомни она о своей былой жёсткости и властности! Княгиня могла бы ещё немало лет крепко держать управление страной в своих руках, не отдавая сыну-язычнику. Но мудрая Ольга понимала: сын уже взрослый, станет враждовать против неё, возненавидит. А она любила Святослава и не хотела, чтобы он копил в душе зло. Ольга постепенно уступала ему власть над Русью, уходила в тень своего сына-воителя. И каждый день молила Бога:
   – Да будет воля Твоя, Господи. Если захочешь помиловать род мой и землю Русскую, то вложи им в сердца то же желание обратиться к Тебе, какое даровал мне!..

   Ольга понимала, что Святослав со своей жаждой завоеваний порушит всё то доброе, что сделала она на Руси. Опять начнутся разбойные походы за добычей. Вместо мирных русских купцов и послов в иных странах снова будут видеть жестоких воинов, пришедших для грабежа. Вместо разума восторжествуют вражда и насилие. Но она ничего уже не могла изменить.
   Утешением для старой княгини стали внуки. Святослав женился, у него родились один за другим трое сыновей – Ярополк, Олег и Владимир. Малыши подрастали, и Ольга проводила с ними много времени. Часто рассказывала им о своей поездке в Царьград и о том, как возгорелась в её сердце любовь ко Христу, Сыну Божию. Она говорила им о Боге, о Его заповедях любви, о том, как зло и грехи помрачают душу, и о том, что эту злую тьму разгоняет искреннее покаяние.
   – Баба, а ты тоже делала зло? – слюбопытничал однажды младший внук Владимир.
   – И я делала, – вздохнула княгиня.
   – А какое?
   Ольга лишь молча погладила мальчугана по кудрявой голове. И подумала с внезапным страхом: что если внуки её, когда вырастут, станут враждовать меж собой и проливать невинную кровь? «Господи, убереги их от всяческого зла и козней дьявольских!» – взмолилась она в душе.

   А князь Святослав тем временем воевал. Покорил племя вятичей на севере, сокрушил государство хазар на востоке, разбил болгар на юге. Болгарская земля так ему приглянулась, что князь остался там и захотел перенести на реку Дунай столицу Руси. Оттуда он собирался завоёвывать другие страны, не ведая, что над самой Русью и Киевом нависла беда.
   Пришла из южных степей орда печенегов. Хищное воинственное племя набежало на Русь, грабило, жгло, угоняло людей в рабство. Печенеги осадили Киев, чтобы взять его измором. А там – княгиня Ольга и трое её внуков! Киевляне, изнемогая от голода, решили наконец сдать город врагу – и будь что будет. Но Бог смиловался. Подошла помощь – один из отрядов княжьего войска. Печенеги без боя убрались восвояси. Тотчас киевляне послали весть Святославу: «Ты, князь, ищешь чужой земли, а свою губишь. Разве не жаль тебе матери и сыновей твоих?»
   Святослав примчался в Киев. Но печенегов нигде не встретил и хотел снова возвратиться на Дунай.
   – Не любо мне в Киеве, – сказал он матери. – В Переяславце на Дунае средина моей земли, туда ко мне стекаются богатства со всех сторон.
   – Ты видишь, я больна, – печально промолвила Ольга. – Скоро умру. Вот похоронишь меня, тогда иди куда хочешь.
   А чуть позднее прибавила ещё просьбу:
   – Не хорони меня как язычницу, но поставь на моей могиле христианский крест.
   Спустя три дня Ольга отдала Богу душу. Весь Киев плакал по ней, жалея о кончине доброй княгини. Святослав исполнил просьбу матери: не устраивал по умершей языческий поминальный пир – тризну с жертвоприношениями. Он позволил священникам отпеть и похоронить её по-христиански.
   Через три года Святослав погиб в бою с печенегами. Рухнула его мечта о великой державе со столицей на Дунае. А мечта Ольги и её молитвы сбылись. Христианское семя, посеянное ею во внуках, дало добрые всходы в младшем – князе Владимире. Он стал крестителем Руси. Принял веру во Христа сам и всему народу объявил:
   – Кто мне друг, тот пускай крестится!
   И когда начала Русь превращаться в христианскую страну, княгиню Ольгу стали почитать как святую. Русская Церковь даже назвала её святой равноапостольной – равной апостолам, ученикам Христа, в просвещении людей истинной верой. Гроб с её останками перенесли в храм Пресвятой Богородицы, который князь Владимир построил в Киеве. И шли туда многие, чтобы поклониться святой и помолиться ей. Немало чудес тогда совершалось у гроба княгини Ольги по вере людей в её святость и в милосердие Божье.
   А летописец позже написал: «Была Ольга предвозвестницей христианства в Русской земле, как яркая звезда перед восходом солнца, как заря перед рассветом».
   И все князья-государи Руси на много веков вперёд были её потомками, и прославляли её как первую христианку в своём роду и созидательницу русской державы.

   Книги издательства «Символик», а также сувениры, иконы и церковную утварь вы можете приобрести в интернет-магазине www.simvolik.ru, а также в розничном магазине в Сергиевом Посаде.
   Адрес интернет-магазина: г. Москва, Каширское шоссе, д. 17, корпус 5.
   Время работы: Пн. – Пт. 9.00–21.00; Сб. 9.00–19.00.
   Тел.: +7(499)288-88-60 (звонок бесплатный); e-mail: info@simvolik.ru.
   Адрес магазина в Сергиевом Посаде: г. Сергиев Посад, ул. 1-й Ударной армии, д. 4А.
   Время работы: Пн. – Вс. 10:00–18:00.Тел.: +7(968)832-00-67.

Наталья Иртенина Княгиня Ольга – праматерь князей русских. Жизнеописание в пересказе для детей