Елена Городенцева
Сказка о молчаливой девушке

   Как много тайн сокрыто в каждом храме.
   Здесь каждый камень мог бы рассказать
   Огромное количество историй,
   О тех, кто мог здесь изредка бывать.

   Но держит божий дом обет молчанья,
   Не смея вскрыть секреты никому.
   Мольбы, потоки слёз, слова признаний,
   Вверялись редким таинством ему.

   И только небожители, витая,
   Имеют право что-то донести,
   Открывшись не для всех, а для немногих,
   Кому к себе дозволят подойти.

   Я думаю, вам будет интересно,
   Услышать этим вечером рассказ,
   Который, может быть для поученья,
   Как дар ниспослан в этот поздний час.

   Итак, притушен свет, мерцают свечи…
   Сейчас мы погрузимся с вами в мир
   На самом деле сказочный, волшебный,
   Где мало кто бывал или ходил.

   Вдали от мест людского поселенья,
   Меж скалами стоит неброский храм.
   Кто выстроил его, кто в нём молился,
   На это я ответ пока не дам.

   Могу сказать одно: «Вы всё поймёте,
   Послушав повесть дивную о той,
   Что стала безобразно-неприглядной,
   А некогда блистала красотой».

   Прошу вас на мгновение замрите,
   Чтоб шорохом небрежным не спугнуть
   То, что вокруг нас сказочно витает
   И к душам пробивает дивный путь.

   Рассказ начнётся, в общем, как обычно
   С того, что где-то в дальней стороне,
   Селенье необычное стояло,
   Где каждый знал и помнил о войне.

   Дома были порушены врагами,
   Огнём до основанья сожжены.
   Мужчины были редкостным явленьем
   Для этой, прежде людной стороны.

   Отмечу, счастье редким выпадало
   Жить полною и дружною семьёй,
   Где муж мог обеспечивать достаток
   И множить ребятишками дом свой.

   Не стоит удивляться, в поселенье
   Красавица, какою б ни была -
   Невинно в одиночестве страдая,
   Работала с рассвета дотемна,

   Лишь потому, что верила в поверье.
   А по нему в отстроенный вновь дом,
   Являлись удивительные гости,
   Желая отдохнуть пред очагом.

   Случиться может раз то и не боле.
   И если эти гости захотят,
   Почувствовав душевное свеченье –
   Хозяев непременно наградят,

   Одарят тем, что сами пожелают,
   Меняя очень многое в судьбе.
   Но после, как бы их ни привечали,
   Они уж не заявят о себе.

   Конечно же, все местные селяне
   Спешили дивным даром овладеть.
   И те, кто были сильно одиноки,
   Пытались в этом деле преуспеть.

   Не дожидаясь помощи соседей,
   Из веток дом старались возвести.
   Они его обмазывали глиной,
   Чтоб ветер не разгуливал внутри.

   И всё бы ничего, но от пожаров
   Кругом лежала лишь одна зола.
   Народ ходил за ветками на гору,
   В душе своей страшась идти туда,

   Ведь многие бесследно пропадали.
   Гулять там ни один не помышлял.
   Лишь если поступить нельзя иначе,
   То во спасенье, друга с собой брал.

   Дома росли, как от дождя грибочки.
   У тех, кто жил огромною семьёй
   Жилище было прочное – из брёвен.
   Им было проще быт наладить свой.

   Обстроившиеся пришельцев ждали.
   Но к ним пока никто не заходил,
   Хотя строенья крепкими стояли,
   И шёл из труб домов белёсый дым.

   Да, мазанки смотрелись поскромнее.
   Но вид их мог приятно удивить
   Ведь жительницы многие старались
   Узор вокруг окон изобразить.

   Ожившее селенье расцветало.
   И вот однажды к женщине одной,
   Как только засмеркалось – постучали,
   И в дом вошли неместные толпой.

   Внутри стояли лавки… Было скромно.
   Лучинный свет рассеивал лучи.
   Висели травы и перекликались
   С тем, что томилось в небольшой печи.

   «Приветствуем тебя, хозяйка дома!» –
   Один из пришлых женщине сказал,
   «Дозволь нам у тебя чуть обогреться.
   Холодный ветер до костей пробрал…»

   «Прошу вас, проходите. Буду рада
   Дать вам приют и кашей угостить» –
   Ответила селянка, догадавшись,
   Кто дом её решился посетить.

   Она, надеясь на свершенье чуда,
   Засов не закрывала у дверей.
   И вот, столь долгожданное случилось.
   Волшебники пришли по счастью к ней.

   В уютном, пусть и маленьком жилище,
   Где царствовал покой и чистота,
   Вкуснейшей каши от души отведав,
   Пришедшие легли у очага.

   И только лишь один завёл беседу,
   Выведывая, как в селе жилось,
   О том, какой ценой далась победа
   И как свой быт налаживать пришлось.

   Он не услышал в искреннем рассказе
   Плохого отношения к другим.
   Приветливая женщина роптала,
   Что с мужем распрощалась дорогим…

   Она таких же вдов и дев безмужних
   Жалела, но не знала чем помочь.
   И, заливаясь от стыда румянцем,
   Промолвила: «Родись у меня дочь,

   Я, кажется, о большем не мечтала б…
   Кровиночка, сияя красотой,
   Завидной из невест в дальнейшем стала б,
   Счастливее, чем кто-либо другой…»

   «Желанье твоё сбудется и скоро.
   Поверь мне, я немало пережил,
   И знаю, тот, кто блещет красотою,
   Обласканным судьбою редко был.

   На них ярмом ложатся ревность, зависть…
   Он думает, что мало оценён,
   Что он достоин большего и редко
   Бывает не в себя, в других влюблён.

   Однако раз уж ты так загадала,
   Родится скоро дочь в твоём дому-
   Красивая, каких на свете мало…
   Невестой она станет лишь тому,

   Кто сможет оценить не вид, а душу.
   Тогда она при счастье станет жить.
   Для этого ей лишь необходимо
   На страшный дивный облик изменить.

   В момент, когда всё это приключится,
   Отправиться придётся дочке в храм.
   Она его найдёт, не сомневайся,
   И пару лет жить станет только там.

   Её в том месте многому научат.
   Придётся ей два года помолчать.
   Не бойся, красота опять вернётся
   И счастье будет рядышком витать.

   Начертанному не сопротивляйтесь.
   И пусть тебя сейчас не удивит,
   Что мы через мгновение исчезнем,
   А наречённый в двери постучит…»

   Как только прозвучало за подарок
   Сердечное: «Я Вас благодарю!»,
   Так дом стал сиротливым и пустынным.
   Ночь повстречала в небесах зарю,

   И место ей, спокойно уступая,
   Отправилась неспешно на покой.
   Хозяйка дома спать не пожелала,
   А стала заниматься красотой.

   Ждать долго не пришлось. В дверь постучали.
   За ней стоял красавец средних лет.
   Высокий, с мускулистыми плечами…
   Он чисто и опрятно был одет.

   «Дозволите зайти?» – спросил он тихо,
   «Я сбился нынче вечером с пути.
   Мне даже показалось, что в селенье
   Меня, как специально привели.

   Я шёл и шёл по топтаной дороге,
   Минуя не один высокий дом,
   Но взгляд мой почему-то задержался
   На маленьком, раскрашенном твоём.

   Ты не поверишь, сердцем потянулся…
   Так впустишь или скажешь твёрдо – «нет»?
   «Входи и будь моим желанным гостем» –
   Ответила, стоящая, в ответ.

   Хозяйка визитёра накормила.
   Меж ними завязался разговор…
   Живым общенье было и приятным,
   Таким, как не случалось до сих пор.

   Они расстаться уж не помышляли
   И в церкви обвенчались не таясь.
   Всё было так, как гости предсказали.
   Чрез год в дому девчушка родилась.

   Она впитала лучшее, что было
   У матери с отцом, а красотой
   Была такой, что, кажется, девицы
   Подобной ей, не сыщется другой.

   Её любя, супруги баловали.
   А потому прелестное дитя
   Отказа никогда ни в чём не знало
   И больше всех любило лишь себя.

   И тех, кто должен быть других дороже,
   Подросшая ценила на пятак.
   При красоте особой, ей казалось,
   Что всё ей в жизни дастся просто так.

   Когда она вошла в возраст невесты,
   Явился в то селение купец.
   При нём были чудесные товары
   И, в том числе красивейший венец,

   Украшенный прозрачными камнями.
   При солнечных лучах венец блестел.
   Кто мог увидеть раз такое чудо,
   Иметь его бы точно захотел.

   Да только не по средствам это было.
   Он стоил больше чем огромный дом,
   Скажу иначе, денег не хватило б,
   Хоть скинься на него целым селом.

   А девушка тем чудом загорелась,
   Ей так венцом хотелось обладать,
   Что за него она была готова
   Всё что имела запросто отдать.

   Купец её желание приметил.
   Красавица так глянулась ему,
   Что он решил на девушке жениться
   С условием одним, что никому,

   Она не скажет слов, не улыбнётся,
   А станет возвращенья его ждать,
   И если будет сдержано условье,
   В венце на свадьбе сможет поблистать.

   Уверенная, что благословенье
   Она тотчас получит от отца,
   Девица побежала к нему в избу,
   Оставив на дворе стоять купца.

   Глаза её, как звёздочки сияли.
   Отец же тучи чёрной стал темней.
   А мать её на лавку усадила,
   Сказав: «Нам не далось иметь детей

   Других, и ты единственная в мире,
   Кто дорог нам, как розовый рассвет.
   Скажи мне, он в любви тебе признался?»
   И девушка ответила ей: «Нет!

   Он только лишь мне выставил условье.
   Коль выполню – жениться обещал.
   Причём слова? Ведь он венец прекрасный
   В день свадьбы подарить мне обещал!»

   Ответила ей мать: «В венце ли счастье?
   Увидев пред собою красоту,
   Готов ли он быть годы с тобой рядом,
   Деля совместно радость и беду?

   Поверь мне, что любовь не покупают,
   В обмен на злато жизнь не продают…
   Ты истинного сердца не познала,
   С купцом общаясь несколько минут.

   Я не могу сказать всего, но вскоре
   Твою жизнь могут круто изменить.
   Отец и я вмешаться не посмеем,
   В то, что начнёт с тобой происходить.

   Ты отчего-то нас совсем не ценишь,
   Боюсь, что и теперь мои слова
   До сердца не дошли… Венцом красивым
   Губительно забита голова.

   Послушайся и выстави условье,
   Что если он сюда опять придёт,
   То пусть при всех невестою признает,
   Но прежде, доказав любовь, найдёт».

   Слова, произнесённые, конечно,
   Смогли и дочь и мужа удивить.
   Хозяйка тайну полностью не вскрыла.
   Не стоило её за то винить.

   Муж… Дочь… Всё, как вещалось, уже сбылось,
   А значит не уйти впредь от судьбы.
   Похоже, приближалось уже время,
   Когда лишится дочка красоты.

   Так пусть же она кое-что успеет:
   Привлечь вниманье, заинтриговать…
   Иначе кто её потом захочет, спасти,
   Желанной сделая опять?

   На этот раз дочь близким покорилась,
   Условие купцу передала,
   Зайти в дом добрым гостем пригласила.
   Красавица уверенной была,

   Что будущий жених тому рад будет,
   Что он раскроет нотки доброты
   В родителях её и тем докажет,
   Что помыслы его были чисты.

   Однако он войти в дом отказался,
   Условие услышав, заспешил,
   Лишь дал понять, что на него согласен
   И тут же растворился, словно дым.

   Холодным, оказалось расставанье.
   В нём не было ни капельки тепла.
   Не этого девица ожидала
   И потому, кручинясь в дом пошла.

   Печаль её замети, конечно.
   Но стоит ли об этом говорить?
   Сейчас мать с большим страхом ожидала,
   Что далее начнёт происходить.

   Она дочь приголубила, как может
   Согреть своей душою только мать
   И тихо прошептала: «Не печалься
   То капля, что придётся испытать.

   Поверь мне, что бывают огорченья
   Страшнее, чем расставшись, подождать.
   Я видела войну… Такого горя,
   Наверное, ужасней не сыскать.

   Не рви своё сердечко, успокойся.
   Надейся, верь, всё будет хорошо.
   Борись за счастье, если нужно будет
   И, главное, не бойся ничего.

   А мы с отцом всегда тебе поможем.
   Для нас родней тебя на свете нет.
   Ты жизнь свою сто раз наладить сможешь.
   Тебе ведь так немного ещё лет….»

   В понятье старших, может и немного,
   А девушке в свои семнадцать лет,
   Казалось, что уже через два года
   Вся красота её сойдёт на нет.

   Ей всё иметь хотелось тотчас, сразу!
   Сказать точнее, прямо в данный миг.
   Купец за диво выставил условье,
   Но чувством своим в сердце не проник,

   Венцом лишь поблестел, покрасовался
   И как-то непонятно вдруг исчез…
   Девица не могла припомнить даже,
   Отправился он в поле или лес?

   Свидание прошло настолько быстро,
   Что ей не удалось уразуметь,
   С кем ей запрещено было общаться
   И на кого с улыбкой не смотреть?

   Она в дому немного посидела,
   Решив, что их обеты – ерунда,
   Наряднее, чем было приоделась
   И на вечёрку к девушкам пошла.

   В момент когда она переступила
   Родного дома низенький порог –
   Подул невероятно сильный ветер,
   Поднявший пыль «туманом» вдоль дорог.

   Протяжный гром раскатно прокатился,
   И небо стало молнии метать.
   Девица на крылечке продолжала,
   Как будто бы под чарами стоять.

   Горящий шар из тучи показался,
   Вокруг неё немного покружил,
   Затем сменил, по счастью, направленье,
   И вовсе о девице позабыл.

   В то время дева ликом изменилась,
   Она была уже нехороша.
   Лицо её казалось безобразным,
   А какова была её душа,

   Никто не мог сказать, ведь это было
   От всех сокрыто глубоко, внутри.
   Испорченная по веленью неба
   Пока что изменения свои

   Не ведала, никак не ощущала.
   И молния, кружившая над ней,
   Принявшая вид маленького шара,
   Кровь сделала немного горячей

   От, в общем-то, большого возбужденья,
   Что смешивал внутри восторг и страх.
   Девица словно статуя стаяла
   В последний раз с улыбкой на устах.

   И так чуть постояв в оцепененье,
   Услышав шум сильнейшего дождя,
   Она решила всё же в дом вернуться,
   Жалеючи, конечно же, себя.

   Родные свою дочку не признали.
   «Ты кто такая?» – вымолвил отец,
   «Зайти в жилище мы не дозволяли!
   Могла бы постучаться, наконец!»

   Услышанное деву удивило.
   Короткий срок, что длился пять минут,
   Не мог у близких вызвать раздраженье.
   Она прекрасно знала – её ждут,

   И быть должны, бесспорно, очень рады,
   Что дочка не промокла под дождём,
   Что под удары молний не попала,
   Решив пересидеть в жилье своём.

   Ещё не понимая, что случилось,
   Она подсела к матери попрясть…
   Скажу вам, что всегда, при том занятье,
   В их доме песня дивная лилась.

   Отец не мог наслушаться. У женщин
   Сливались необычно голоса.
   Рассказ звучал тогда в особых красках,
   Что трепетала чуткая душа.

   То было раньше. А сейчас в их доме
   Раздался вместо песни жуткий крик.
   В бесчувствии мать на пол соскользнула,
   И в белое окрасила свой лик.

   Отец тотчас поднял её на руки
   И произнёс сурово: «Поди прочь!
   Смотри, как ты собою испугала
   Жену мою, а если также дочь

   Уродством задрожать в ночи заставишь,
   То я тебе такого не спущу.
   Она вернётся скоро. Убирайся!
   Иначе тело палкой угощу!»

   И вновь девица не уразумела,
   Что с ней случилась страшная беда.
   Отец себя повёл, как сумасшедший,
   Что прежде не бывало никогда.

   Мать всё ещё в беспамятстве лежала,
   А дева слово молвить не могла.
   Она лишь рот беззвучно раскрывала,
   Как будто рыбой некою была.

   И потому хоть как-то защищаться
   И что-то постараться объяснить
   Ей было не дано. Она не знала,
   Как батюшку к себе расположить.

   А он буквально взял её за шкирку
   И выкинул из дома, как предмет,
   Как сильно нежелательную гостью,
   Которой в целом свете хуже нет.

   Измазавшись в грязи, дочь попыталась
   Вернуться, чтоб не мокнуть под дождём,
   Но перед носом дверь была закрыта.
   Отец не дал войти девице в дом,

   А только повторил вновь: «Убирайся!
   Я дважды о подобном не прошу!
   Уродка заявилась как хозяйка!
   Я ж быстро тебе место укажу!»

   Он не шутил. И вскоре, в самом деле,
   Явился на крыльцо с прутом в руке
   И так ударил им с девицей рядом,
   Что стало ей в тот миг не по себе.

   Она на это с ужасом смотрела,
   И не сумев подобное понять,
   Уже боясь отца и во спасенье,
   Пустилась от отчаянья бежать.

   Никто из близких ей подруг, знакомых
   К себе в дом отчего-то не впустил.
   Она стучалась к ним, насквозь промокнув,
   Ведь в это время дождик сильный лил,

   Но все, её увидев, закрывались,
   Отталкивали, как большое зло,
   Как ранее, в избе не привечали,
   Им было отчего-то всё равно,

   Какой была ужасною погода.
   Девица не могла у них спросить,
   В чём провинилась так, что те готовы
   Прогнать её и палками побить?

   Обидевшись на всех, она решила
   Подалее от этих мест уйти.
   Куда? Она сама пока не знала,
   Но ноги её сами понесли.

   Она уже не шла – она бежала,
   Забравшись в горы очень высоко.
   Теперь уж ночь на небе управляла.
   Вокруг не видно было ничего.

   По счастью, дождь не лил водой студёной
   Из тёмного небесного ведра.
   Девица не могла остановиться
   И кем-то погоняемая, шла.

   И только ранним утром её ноги
   Внезапно подкосившись, дали пасть.
   Неясно кто, вдруг встал у изголовья,
   И если пожелал бы и напасть,

   Несчастной всё равно в то время было.
   От холода её пробил озноб,
   Она в жару металась без сознанья.
   Сказался видно ледяной потоп.

   Что было после, девушка не помнит.
   Очнулась она в маленькой избе,
   Увешанной пучками трав, кореньев,
   Где всё держалось в дивной чистоте.

   Меж тем, мать, потерявшая сознанье,
   Давно уж чувства снова обрела,
   Расстроившись, скажу вам, даже пуще.
   Она ведь и тогда всё поняла,

   Но сила духа в ней не удержалась.
   И обморок её усугубил
   Внезапную, ужасную разлуку.
   Муж дочь прогнал и чуть ли не побил!

   Они ведь ей поддержку обещали
   В любое время, чтобы не случись…
   Всё в жизни предначертано сбывалось.
   К тому придётся должно отнестись.

   В селенье тут же слух распространился,
   Что чудище просилось в каждый дом.
   Скажи, что так девица изменилась,
   Поверили б в подобное с трудом.

   А в то, что оно девицу украло,
   Когда та шла к подругам под дождём,
   Казалось отчего-то чистой правдой.
   Единой мыслью, все сошлись на том.

   Отец о дочке сильно убивался,
   Замкнулся, отошёл от дел мирских.
   А женщина в молитвах пребывала,
   В слезах прося за самых дорогих.

   Вот так и пролетят для них два года.
   Что делать, так начертана судьба.
   Мы ж с вами очутимся снова в месте,
   Где прежняя красавица была.

   Теперь уж не красавица, конечно.
   Ей можно было люд честной пугать,
   Однако ей, когда она очнулась
   Об этом не дано было узнать.

   Она лежала в чистенькой рубахе,
   На лавке сарафан лежал чужой.
   Добротная одежда удивляла
   Подчеркнутой и строгой простотой.

   Зашла старушка в дом, сказав: «Оденься.
   Смирись, что не умеешь говорить
   И с тем, что ровно два недолгих года
   Я буду тебя многому учить,

   Но только не тому, как красоваться.
   Забудь о своей внешней красоте.
   Зеркал тут нет, вода будет стараться
   Казать, что не понравится тебе.

   Ты этого не бойся, просто больше
   На водную поверхность не смотри.
   Глаза прикрой, когда попить захочешь,
   И в мыслях добрый помысел твори.

   Поверь мне, что питьё вкуснее будет.
   Сейчас же одевайся и пойдём
   В храм, что стоит меж скал, в нём мы с тобою
   В познаньях своё время проведём.

   Немного подкрепись. Не удивляйся,
   Что пищи будет мало на столе.
   Пока и этой ты не заслужила.
   Считай, что это дарено тебе.

   Надеюсь, в завершение ученья,
   Яств хватит, чтоб свершить великий пир.
   Мы время торопить с тобой не станем.
   Постигнуть нелегко даётся мир,

   Который ты гордыней заслонила,
   Легко всё получая красотой.
   Поверь мне, если ты желаешь счастья,
   Придётся стать внутри себя иной.

   Тебе пока что некуда деваться.
   Сейчас тебя навряд ли где-то ждут.
   Ну ладно, что зазря распространяться,
   Ведь если даже ищут – не найдут.

   Оделась дева и на стол взглянула.
   А там стояла кружка с молоком
   И маленький, сухой кусочек хлеба.
   Насытиться таким можно с трудом.

   Отведав молока, она не стала
   Предложенный кусочек хлеба есть.
   У них в селе, так нищим подавали …
   Она ж краса, что очутилась здесь

   В отчаянье, сбежав и заблудившись.
   Её, как она думала, найдут
   И не унизят столь убогой пищей,
   Как только что случилось с нею тут.

   Хозяйка дома быстро оценила,
   Как неприятен был сей хлеб сухой,
   И тихо лишь сказала: «Угощенье
   Возьми сейчас, пожалуйста, с собой.

   Ему другие будут очень рады
   И крошку получить за честь сочтут.
   А ты, похоже, не проголодалась,
   Раз съесть не пожелала его тут».

   Девица ей ответить не сумела.
   Её лишили права говорить,
   И это было к лучшему, ведь дева
   Не видела, за что благодарить

   Согревшую её хозяйку дома.
   Стоящая теперь была не та,
   Что прежде. Лик её являл снаружи,
   Что в сердце власть забрала чернота.

   Старушку девушка не удивила.
   Ей много предстояло превозмочь.
   Она бороться за душу решила,
   Как будто б то была и её дочь.

   «Пойдём. Уже пора» – лишь вслух сказала,
   «Тому, кто есть попросит – хлеб отдай.
   И не жалей об этом, даже в голод,
   А радость за спасённых ощущай».

   Словам девица тут же подчинилась,
   Хотя те были для неё мудры,
   Ведь в них, произнесённых очень мягко,
   Присутствовало много доброты.

   Её не осуждали, а просили.
   Бороться было не с кем и она,
   Послушно со стола забрав сухарик,
   За бабушкой доверчиво пошла.

   Повсюду лес стоял, виднелись горы…
   Да, местность незнакомою была.
   Дорожка, что немногие топтали,
   К скале довольно скоро привела.

   В неё был вход обычный, как в пещеру,
   Ничем не привлекающий собой,
   Деревьями прикрытый и кустами,
   Которые обходят стороной.

   Старушка же, раздвинув нежно ветки,
   Девицу за собою повела,
   И прежде чем войти в него, склонилась
   И что-то тихо вслух произнесла.

   Слова её не были безответны.
   Внутри скалы зажёгся кем-то свет.
   Легчайший ветерок размёл дорожку,
   Окрасив её в нежный жёлтый цвет.

   И вот уже уверено ступая
   На крашеное жёлтым полотно,
   Они вошли внутрь каменного храма
   Пока ещё не видя ничего.

   Один лишь луч указывал дорожку,
   Ведя неспешно женщин дальше вглубь.
   Стояла тишина и жуткий холод
   Пронизывал, что зуб стучал об зуб.

   Но вот, как луч, они остановились.
   Бабулька кругом что-то обошла,
   На это что-то, руки положила
   И тут пошёл жар некого тепла.

   Пещера ожила и засияла.
   Теперь луч пробежался по стене,
   Зажёг огни, а было их немало…
   И вот теперь уже не в полутьме,

   Девица увидала, что старушка
   Предстала здесь пред ней совсем иной.
   Она была стройна и величава,
   И молода, как женщина собой.

   Девица в удивлении вздохнула.
   Ей захотелось тут же убежать.
   Но кто-то ввел её в оцепененье,
   Заставив, молча рядышком стоять.

   «Как поступать здесь, я лишь разумею.
   По счастью ты теперь не говоришь.
   Мой храм тебя в объятья принимает,
   Хоть сердцем ты недоброе творишь.

   Мы это потихонечку исправим.
   Сейчас, чтоб ты узнала чуть себя,
   Коснись рукой светящегося камня,
   Душой желая не сгубить огня».

   Девица ей тотчас же подчинилась.
   Красивый камень, что всех обогрел,
   При лёгком, неуверенном касанье
   Почти потух и вмиг заледенел.

   Хозяйка всё поправила мгновенно,
   Согрев его движением своим,
   И вслух произнесла: «Ты не замёрзнешь,
   Когда подаришь свет души другим».

   Слова девице снова показались
   Мудрёными. «Какая ерунда!
   Зачем? Кому обязана я буду
   Дарить, хоть сколько, личного тепла?» –

   Подумала она, но мысль мгновенно
   Призвала холод. Женщина теперь
   Своим теплом делиться перестала,
   Сказав стоящей: «Дотемна успей,

   Согреть себя и дивную пещеру.
   Я ж отлучусь на время по делам.
   Тебя наружу без меня не пустят.
   Поверь и не перечь моим словам!»

   И всё, хозяйки, как и не бывало.
   Девицу холод начал пробирать.
   Она, чтоб не замёрзнуть побежала,
   Но ноги привели её опять

   В то место, где стоял волшебный камень.
   Позвать на помощь, дева не могла.
   Она теперь, возможно в наказанье,
   Безмолвной, молчаливою была.

   Конечно, можно было б дальше бегать,
   Чтоб льдиною не стать до темноты,
   Но ей казалось действо это глупым.
   Пещера не получит теплоты.

   Пришедшая сюда, не понимала,
   Как можно было камень оживить,
   Единственным своим прикосновеньем,
   Чтоб жар вокруг себя распространить.

   И тут девице вспомнилось, как мама,
   Когда она была ещё дитя,
   Укладывая спать, её качала
   И пела колыбельные, любя.

   На камень руки дева положила
   И стала свои мысли развивать:
   Вот мама платье новое ей сшила,
   Вот ленты в косы стала заплетать…

   Всё, делая, как будто б это было
   Приятней, даже больше для неё,
   Ведь приголубить дочку, было счастьем,
   Ей нравилось дарить тепло своё.

   При мыслях этих, камень засветился.
   Конечно, сильно он пока не грел,
   Но ледяной и не щадящий холод
   Не жёг уже и малость подобрел.

   Живительный поток воспоминаний,
   Сердечко, как бутончик приоткрыл,
   Но, ощущенья были ей приятны
   Лишь потому, что кто-то вновь любил

   Её за красоту и миловидность,
   Хоть камень засиял не оттого.
   Чрез думы, щедрость душ передавалась
   Родных, что грело капельку его…

   Спустя же час, а может быть и больше,
   Хозяйка вновь вернулась в дивный храм.
   Ей было видно – девушка замерзла…
   Пещера одарила по делам.

   «Ты мыслишь всё ещё, как ты прекрасна?» –
   Спросила та, что начала стареть,
   «Пойдём. На этот день с тебя довольно.
   Не бойся, ты не сможешь заболеть

   От холода, что распускает корни
   Внутри тебя и, видимо, давно.
   Опаснее другим, кто будет рядом.
   Всё в нашей жизни переплетено.

   Что отдано, с лихвой к тебе вернётся.
   Мой храм решил немножечко смягчить,
   Действительность, из чувства состраданья.
   Задумайся, что можно изменить.

   Я верю, вскоре будет всё иначе.
   Здесь важно, чтоб сама ты поняла
   Неверность неоправданных поступков
   До той поры, пока сюда пришла».

   В пещере свет собрался в один лучик,
   Который проводил обратно в лес,
   Где пели, веселясь красиво птицы,
   Присутствуя при таинстве чудес.

   Дорожку жёлтым цветом ветер тут же
   Засыпал серой пылью и травой,
   Кусты, деревья, скрыли вход в пещеру,
   Густою и нарядною листвой.

   Теперь ничто к себе не привлекало.
   Старушка не спешила, а ждала
   Ещё чего-то, будто точно знала,
   Какие будут далее дела.

   По некой воле, тотчас перед ними
   Предстали волки. Было их лишь два.
   Девица испугалась, а бабулька
   Спокойствие хранила и ждала.

   Пришедшие на встречу, проскулили
   О чём-то на животном языке,
   И тут же потихоньку удалились,
   Сокрывшись с глаз стоящих вдалеке.

   И лишь тогда довольная старушка
   По тропке еле видимой пошла.
   Девица, ни на шаг не отставая,
   С опаскою за нею побрела.

   Как вдруг в кустах раздалось шевеленье,
   А следом, кто-то жалко запищал.
   И стало очевидным чрез мгновенье,
   Что так лосёнок маленький мычал.

   Казалось, что малыш о чём-то плакал,
   И жалость пробуждал в тот миг собой.
   Глаза его смотрели на идущих
   С отчаянной и искренней мольбой.

   Ему необходима была помощь.
   Похоже, что он ножку повредил.
   Лосёнок, видя женщин, приподнялся,
   Но на одну из ног не наступил.

   «Ах, бедненький. И что ж с тобой случилось?
   Куда, скажи, девалась твоя мать?
   Не плачь, голубчик. Мы тебе поможем.
   Ты вскоре будешь бегать и скакать» –

   Сказала, сострадательно старушка,
   «Ты, девица, сейчас мне помоги.
   Нам нужно донести его до дома.
   Ему даются с трудностью шаги.

   Уже темнеет. Нужно торопиться.
   В переднике, мы кроху донесём.
   Похоже, он не так давно родился.
   Вес нам по силам, справимся вдвоём».

   Девица волновалась за лосёнка,
   Кругом ходили волки, и она
   Подумав, что он голоден к тому же,
   Ему кусочек хлеба отдала,

   Хотя сама давно проголодалась,
   И от того, что погнушалась есть,
   Теперь бы ни за что не отказалась,
   Но всё же, отдала сухарик весь.

   Взгляд у старушки потеплел немного,
   Однако ничего вслух не сказав,
   Она передник девушке отдала
   И быстро нарвала сочнейших трав.

   Когда найдёныш был положен в «ложе»,
   Его тотчас же к дому отнесли.
   Дорога показалась некороткой.
   Тянула руки тяжесть до земли.

   Им приходилось делать передышку,
   Но труд двух женщин был вознаграждён.
   Лосёнок к ним ласкался, словно к мамам
   И не «скулил» на языке своём.

   Отужинали киселём и кашей.
   В избушке тесной не было воды.
   Лицо и тело тряпкой протирались.
   Для поддержанья в доме чистоты,

   Стоял в углу широкий, крепкий веник.
   Мыть пол пока никто не заставлял.
   Сказать по правде, женщины устали.
   Никто дом убирать не помышлял.

   Поэтому, как только затемнело,
   Они легли тотчас же отдыхать.
   И девушке приснился сон, в котором
   На лавочке сидела её мать.

   Она слезинки горькие роняла,
   Печалясь, что теперь уж не могла
   Ничем помочь своей любимой дочке,
   Хотя она ей всё бы отдала.

   Девица свою маму утешала:
   «Не плач, ведь я красива и стройна,
   А значит, получу, что пожелаю.
   Пригожесть мне не зря была дана».

   «Ты вновь красива?» – мама удивилась,
   «Вчера отец не смог тебя признать
   И выгнал пока я без чувств лежала.
   Ах, если б я успела рассказать

   Ему о том, что может приключиться.
   Прости меня!» И вдруг растаял сон.
   В права вступало солнечное утро,
   Стучась лучами в стёклышки окон.

   Дом прибран был давно, кем – непонятно,
   На столике стояло молоко,
   А рядом с ним лежал кусочек хлеба,
   Чуть мягче, чем сухарик до него.

   Девица его только надкусила,
   В карманчик остальное убрала.
   Не для себя опять, а для лосёнка,
   Хоть рядом с ним травы была копна.

   Приветившая ей дала собраться
   И тут же, вновь в пещеру повела,
   Сказав: «У нас с тобой теперь начнутся,
   Ответственные, важные дела.

   Ступай легко и по пути старайся
   Напрасно хрупких веток не задеть,
   Учись с любовью к листьям прикасаться,
   Как будто ты их хочешь пожалеть.

   Тебе в дальнейшем это пригодится.
   Пока же только на слово мне верь.
   Не бойся, если ты не сможешь сразу
   Освоить то искусство без потерь.

   Я вижу, что ты смотришь удивлённо,
   Ведь ветви так упруги и мягки…
   Но в мире моём многое зависит
   От чуткого касания руки.

   Так помни всё, о чём предупредила.
   Нам нужно поспешить. Уже пора
   И в храм войти, где многому придётся
   Сегодня научиться дотемна.

   Они пошли тихонько по тропинке,
   Присутствием, боясь нарушить мир
   Того, что вокруг них происходило.
   Старушка же вела как поводырь.

   И девушка невольно ощущала,
   Что ранее была будто слепа.
   Неспешный ход ей позволял увидеть,
   Как сказочна лесная красота.

   Сегодня ей казалось, что растенья
   Качались, провожая их, вослед,
   Казалось, что для них лишь пели птицы
   И отправляли радостный привет.

   Лучи лицо ласкали им и руки,
   Жужжали пчёлы зычно над цветком.
   Теперь девица сердцем ощущала,
   Как потрясающ был природный дом.

   Заметно было, бабушка старалась
   Ногами на цветы не наступать,
   Как муравьиный путь не нарушала…
   Ей женщина хотела показать,

   Что всё вокруг такое же живое,
   Как и девица, и она сама.
   Когда они приблизились к пещере,
   Ведущая вдруг вслух произнесла:

   «Попробуй приоткрыть сама сегодня
   В мой храм, закрытый от чужих глаз вход.
   И сделай это так, как я просила.
   Пусть каждая рука передаёт

   Всю нежность, на какую ты способна.
   Спешить при этом вовсе ни к чему.
   Дай ощутить, что вы давно знакомы,
   Что вы едины в сказочном дому.

   Девица не промолвила ни слова,
   Ведь говорить в то время не могла.
   Увидев стену веток пред собою,
   Она их всё же с силой развела,

   И те, каких коснулась, поломала.
   Они упали, затрещав к ногам,
   А вход взамен другие заслонили,
   Препятствуя, пройти своим врагам.

   «Попробуй ещё раз и понежнее.
   Нужна не сила тут, а доброта,
   Иначе мы с тобой не одолеем
   Зелёную преграду никогда» –

   Приведшая сказала, и девица
   Дотронулась на сей раз до ветвей,
   Как будто нежно гребнем проводила
   По прядям длинным собственных кудрей.

   Все ветви разошлись тотчас же сами.
   Поломанное дева подняла
   И в стороне от входа положила,
   Винясь, что до такого довела.

   «Вот видишь, как всё славно получилось!
   Запомни это. Сила – в доброте.
   Ты с нежностью к растенью прикоснулась,
   Оно само раскрылось при тебе» –

   Сказала это женщина, склонилась
   И что-то тихо вслух произнесла.
   Приятный ветерок размёл дорожку.
   Внутри светиться начала скала…

   Сказать вернее храм. Теперь мы знаем,
   Что крылось в этом каменном дому.
   Луч снова стал указывать дорогу
   Известную, наверно, лишь ему.

   Он вновь привёл туда, где лютый холод
   Свою власть, не стыдясь, распространял.
   Хозяйку храма это не смущало,
   Ведь в том и заключался ритуал

   Явления её в такое место.
   От возложенья рук пошло тепло.
   Пещера ожила и засияла.
   Луч сделал так, что стало вмиг светло.

   Старушка на глазах преобразилась.
   Она теперь была вновь молода.
   «Ты скоро к изменениям привыкнешь»-
   Она с улыбкою произнесла,

   «Настало время, чтобы вновь продолжить
   Поставленный мной ранее урок.
   Согрей душою храм чрез дивный камень,
   Что чуток. Он ни мягок, ни жесток…

   Он это то, что от тебя исходит.
   Попробуй изменить внутри себя.
   Не возвышаясь, в данный миг подумай
   О тех к кому относишься любя».

   Задание не так уж было сложно.
   И то сказать, припомни о родных,
   О матери, отце, друзьях, подругах,
   О людях близких, сердцу дорогих…

   В конце концов, подумай о любимом,
   То было б проще, кажется, всего.
   Но в девушке любовь не пробудилась,
   Венец затмил владельца самого.

   И храм мгновенно в холод погрузился.
   Желая всё поправить тут она,
   Решила воссоздать в себе картины,
   Что представляла мысленно вчера.

   Пусть не с любовью, а лишь с добротою,
   Она в себе пыталась пробудить
   Приятные для памяти мгновенья,
   Что в данный миг могли всё изменить.

   И вновь она подумала о маме,
   Ей даже показалось, что тепло
   Нежнейших рук она всё же любила.
   Их ласковость была милей всего.

   Я не скажу, что тут же стало жарко,
   Но мысли стали камень оживлять.
   И то, что раньше девой не ценилось,
   Вдруг начало в том месте помогать.

   Вот батюшка построил ей качели,
   Платочек яркий в праздник подарил,
   То бусики, то яркие сапожки,
   То санки для катанья смастерил.

   В девице пробуждалась благодарность.
   Согревшись, она стала понимать,
   Что щедрость их души воспринимала,
   Как должное, не думая отдать

   Хоть капельку любви за их заботу.
   Без них она б не стала таковой –
   Завидною в селении невестой,
   Балованной немножечко судьбой.

   Балованной… Она пока не знала,
   Что немота, увы, ещё не всё…
   И ей в дальнейшем всё же предстояло
   Познать злосчастье полностью своё.

   Хозяйке храма искренне хотелось,
   Успеть в ней жизнь иную пробудить,
   Чтоб красота, сокрытая, в дальнейшем
   Доступную могла превосходить.

   Конечно, в один день того не сделать,
   Но время есть… Внутри стало теплей,
   Ведь прежняя красавица пыталась
   Не просто вспомнить близких ей людей,

   А стать душой и сердцем с ними ближе…
   И это был, конечно, верный путь.
   Пришедшая стояла у начала
   Того, что предстояло почерпнуть.

   Недолго в этот раз хозяйка храма
   Заставила пещеру греть собой.
   Когда поверхность камня засияла,
   И зал проникся мягкой теплотой,

   Она на лавку деву усадила,
   Сказав: «Закончим первый наш урок.
   Сегодня ты всё сделала быстрее.
   Запомни вновь, кто в том тебе помог.

   Теперь же мы проникнемся в иное.
   Раз ты пока не можешь говорить,
   Я научу тебя общаться с миром
   Без слов. Так можно больше поразить

   Любого. Взгляд и правильность движений
   Дают возможность привести в восторг,
   Влюбить в себя, заставить подчиниться,
   Послушаться … Ты видела, как волк

   Вчера всё сделал так, как я велела.
   Мы поняли друг друга ведь без слов.
   И ты в дальнейшем сможешь это делать.
   Так вот, урок сейчас будет таков:

   Сначала мы научим твои руки
   Касаньем наслажденье доставлять.
   И что теперь предстанет пред тобою,
   Поверь мне, не должно ничуть пугать.

   Сейчас пред нами явятся виденья,
   Любой, сидящий – это экспонат.
   Понравятся они или не очень,
   Коснись их, будто то сестра иль брат…

   При этом каждый должен улыбнуться.
   Вдруг, если кто-то руку уберёт,
   Иди к другому, но для исправленья
   Вернись, когда тот чувства обретёт.

   Учись, пока от нежности касаний,
   Сидящие начнут внутри сиять,
   До той поры, как руки потеплеют
   У всех, кому сумела их пожать.

   И помни, что согреет их не сила.
   Не стоит растирать их, как в мороз.
   Попробуй сделать так, как твоя мама,
   Любя касалась с нежностью волос.

   Не думай, что урок сей будет лёгким.
   Заданий непосильных в храме нет,
   Но здесь придётся искренне стараться
   Постичь общенья тихого секрет».

   Красивая и статная хозяйка
   Девицу в зал особый отвела.
   Там в ряд сидели призрачные люди.
   Их плоть полупрозрачною была.

   Сидящие мгновенно повернулись.
   На лицах – безучастливый покой…
   Им было всё равно на самом деле,
   Кто в данный миг стоит перед тобой.

   «Дались в пещере этой мои руки!
   Зачем кого-то нужно согревать
   При встрече? Вон тому, кто прочих ближе
   Руки бы я не стала подавать!

   Он чучело! Мне парень неприятен!
   Я с ним бы разговор не завела!
   А мне велят его греть до сиянья…
   Хозяйка во мне дурочку нашла!» –

   Подумала так девушка и тут же
   Решила то виденье миновать.
   Казалось, что проделать это просто.
   Ан, нет! Ей не позволили шагать

   Туда, куда она сама хотела.
   Всё тело налилось её свинцом.
   Сидящий к ней был явно равнодушен,
   Возможно в настроении дурном.

   В селении все парни и девчонки
   За честь считали рядом посидеть
   С красавицей такою на гулянье,
   А тут никто не думал поглядеть,

   Как хороша она сейчас собою…
   Несчастная не знала до сих пор,
   Что, в сущности, была ещё страшнее,
   Того, кто не отвёл от неё взор.

   Хозяйка храма строго посмотрела
   И вслух произнесла: «Коснись руки!
   Мне странно, что тебе не интересно,
   Узнать насколько силы велики

   Внутри тебя. Я лично бы мечтала,
   В который раз пред всеми подтвердить,
   Что я огонь души не растеряла
   И сердцем могу многих оживить».

   Девицу это, кажется, задело
   И даже раззадорило чуть-чуть.
   Она коснулась крайнего рукою,
   Но разве можно было обмануть

   Сидящего, что это не притворно,
   Что рядом не стояла доброта?
   Отдернулась рука. В тот миг попытка
   У девушки была не зачтена,

   А следом, точно так же остальные.
   Тепло из одолженья не дают.
   Желание должно идти от сердца.
   Неискренность и хитрость не пройдут.

   Касания девицей повторялись,
   И каждый раз был тот же результат.
   Сидящие руками показали,
   Что с ней они общаться не хотят,

   Что им её пожатья неприятны,
   Что девушка душою холодна…
   Так бедная ходила и ходила,
   Касаясь рук до самого темна.

   Удача в этот день не улыбнулась.
   Хозяйка не сердилась на неё.
   Ей виделось, что девушка устала,
   Что ей мешало прежнее бытьё,

   И больше всех, что ей ещё казалось,
   Что внешне она дивно хороша,
   А значит, все должны, итак, светиться,
   В угоду и от счастья чуть дыша.

   От этого недуга излечиться,
   Могла девица быстро и давно.
   Достаточно ведь было посмотреться
   Хотя бы ночью при луче в окно.

   Да только отражение такое
   Любого могло сильно напугать,
   И что с ней приключилось бы от страха,
   Никто не взялся б точно предсказать.

   И вновь изобрела хозяйка храма
   Невинно-эффекивную игру,
   Сказав: «Ты своё сердце не раскрыла
   Сегодня из сидящих никому,

   Но среди них ведь мог и затаиться
   Назначенный судьбою твой жених.
   Ты, источая холод, не узнала,
   Не поняла, который он средь них.

   Сегодня уже поздно. Мы уходим,
   Однако завтра вновь урок начнём.
   Сейчас же поспешим, иначе к дому
   Тропу при звёздном небе не найдём».

   Прекрасная вновь сделалась старушкой,
   Видения растаяли, как дым,
   А луч повёл двух женщин из пещеры,
   И вдруг, на полпути столбом застыл…

   Внезапная такая остановка
   Сейчас была молчавшей не ясна.
   Одна хозяйка храма понимала,
   Что слишком долго девушку ждала.

   Луч дальше не пойдёт. Через мгновенье
   Угаснет до утра приятный свет,
   И чтоб дойти до выхода, придётся
   При гостье всё же вскрыть один секрет.

   Конечно, делать это не хотелось.
   Из храма могла девушка сбежать.
   Пока один лишь луч, по разрешенью
   Дорогу в темноте мог указать.

   Теперь уж, опоздав на три минуты,
   Придётся осветить тоннель другим,
   Секретный «ключ» произнеся негромко,
   Делясь с гостившей самым дорогим.

   И тут раздалось ясно: «Дух пещеры,
   До выхода дорогу освети!
   Пожалуйста, не строй в пути препятствий,
   По-доброму наружу отпусти».

   Поверхность стен приятно заискрилась,
   Явился необычный мотылёк,
   Который источал лучи крылами
   И ими осветить дорогу мог.

   Вы спросите, чего ж бояться было,
   Раз девушка безмолвною была?
   А дело в том, что в том луче стоящем
   Она бы разговаривать смогла.

   Несчастная пока ещё не знала,
   Об этом. И издала в луче вздох,
   Что улетел в пещеру лёгким эхом,
   А дальше – тишина… Ходьба без слов.

   В лесу уже заметно вечерело.
   Вот-вот взойти должна была луна.
   Две женщины, конечно же, спешили
   Вернуться в дом скорее дотемна.

   И вдруг девица, вспомнив о лосёнке,
   Не зная, как то можно показать,
   Взяла старушку за руку легонько
   И отстранилась, чтоб травы нарвать.

   Растения росли здесь пышной шапкой.
   То времени немного заняло,
   Но было странным, что в лесу тотчас же
   Вдруг стало неожиданно светло.

   И путь дальнейший стал для них приятен,
   Была заметна скрытая тропа,
   Их больше не пугали видом волки,
   Что встали на пути у них вчера.

   Ведущая чего-то выжидала,
   Не думая пока что пояснить,
   Что лес на самом деле освещало
   И часто ль так могло происходить?

   А девица достала свой сухарик,
   Лосёнку его дома отдала,
   Как малого ребенка, приласкала,
   И бережно за шею обняла.

   Малыш в ответ лизнул девице щеку,
   И кожа стала в месте том иной,
   Не сморщенной, не черной, а обычной.
   Натянутой, упругой, молодой.

   Но это был лишь маленький участок,
   Невидимый для девушки пока.
   Ей было лишь заметно, что хозяйка
   Довольна непонятно чем была.

   Пришёл к девице сон сегодня быстро,
   Хоть мыслей в голове родился рой.
   Она всю ночь во сне своём гадала
   Кто был жених, назначенный судьбой?

   И как вести себя? Купец ведь должен
   Её сам в этом месте отыскать!
   Она молчит… А кто был наречённым,
   Никто не мог несчастной рассказать.

   Ах, да! Она не смела улыбнуться,
   Пока он не вернётся. Потому
   Выходит, если он среди видений,
   То значит, в том числе даже ему.

   Возможно, он её так проверяет?
   Всё стало становиться на места.
   Она его раскроет. Пусть он видит
   Что ей дана не только красота,

   А также в том числе и верность слову.
   Она впредь будет более строга,
   Лицом своим серьезна и сурова,
   Хотя такою раньше не была.

   Меж тем, теперь девица понимала,
   Как важно теплотою своих рук
   Суметь сказать, что было б очень важно,
   Ничто не говоря прилюдно вслух.

   И нам нетрудно будет догадаться,
   Что ранним утром по дороге в храм,
   Она хотела выказать серьёзность
   Буквально ко всему, даже к цветам.

   Однако ветви развела свободно,
   Глазам, открыв сокрытый ими вход,
   И быстро убрала колючий холод,
   Представив, что душа её поёт

   Песнь о любви, как делала то мама,
   Когда свивала тоненькую нить,
   Когда слезинки тихие роняла,
   Как будто в песне начинала жить.

   Старушка вид давно уже сменила.
   Тепло распространилось на неё.
   Она была довольна, хоть девица
   Лицо держала в строгости своё.

   И так как камень ощутил мгновенно,
   Идущие потоки доброты,
   Второй урок настал сегодня раньше.
   Девицу в зал особый отвели,

   Где, как вчера, на лавках восседали
   Прозрачные невзрачные тела,
   Внутри которых был, похоже, воздух,
   А может быть стоячая вода…

   В момент сей, это было и неважно,
   Ведь целью было, среди них пройти,
   Чтоб ни один от лёгкого касанья
   С брезгливостью не отстранил руки.

   Но как согреть кого-то, если внешне
   Их вид не привлекал, а отвращал?
   Стоящая желала восхищаться,
   Но образ странный деву не пленял.

   А девушке сегодня предстояло,
   Найти ту малость, что манила взгляд…
   Причём, определиться очень быстро,
   Желательно не завтра, а сейчас.

   Вот первый с женихом совсем несхожий,
   С коротенькой кудрявой бородой.
   Он лицезрел девицу с равнодушьем,
   С поднятой для пожатия рукой.

   Подумалось ей: «Будь сидящий братом,
   Мне нравился б его опрятный вид.
   Пусть он необъяснимо равнодушен
   К её красе, но может быть велит

   Так поступать хозяйка сего храма?
   За это я его не осужу.
   Он мне в учёбе сложной помогает…
   За помощь, руку нежно подержу».

   Со строгостью в лице, не улыбаясь,
   Не думая в тот миг о красоте,
   А лишь о том, что призрачно-сидящий,
   Желал помочь сегодня ей в беде,

   Она его легонечко коснулась
   И, видимо, тепло передала.
   «Тень» призрачная с тем не засветилась,
   Но и руки своей не убрала.

   Всё повторилось со вторым и с третьим…
   Но кто же, среди них её жених?
   Ряд пройден. Руку лишь один отдёрнул,
   Но, ни в одном не признан был ей лик

   Знакомого купца. Возможно дева
   Избрав опрятность, выбрала не то?
   Она пыталась в этот миг припомнить
   Глаза и облик друга своего,

   Но в памяти её всё будто стёрлось.
   В глазах стоял роскошнейший венец,
   Который заслонил весь мир собою,
   Не дав запомнить, чем хорош купец.

   Тогда она решила, что влюблённый,
   Пленённый её дивной красотой
   Сам должен, непременно себя выдать,
   Не стой она «холодною горой»…

   Ей нужно будет только постараться,
   Заставить при касанье ощутить,
   Что сердце в ней горячее, как солнце,
   Которое способно полюбить.

   А чтоб переступить порог коварный,
   Когда при взгляде все так немилы,
   Она хотела мысленно представить
   Манящие и дивные черты,

   И далее идти глаза смыкая,
   Стараясь не смотреть ни на кого,
   А только отклик чутко ощущая
   Возможного присутствия его.

   Она молчала и не улыбалась,
   И шла, глаза закрыв, будто во сне.
   Ей, о беде, не знающей всю правду,
   Хотелось, чтоб все были наравне

   С её волшебной внешностью.
   Девица касалась рук по-доброму сама
   И ни одна «тень» призрака при этом
   Поспешно рук своих не убрала.

   Но всё равно никто не засветился.
   И это она сразу поняла,
   Когда глаза, в конце концов, открыла.
   Фигура ни одна не ожила.

   А женщина довольная уроком,
   Тотчас же повела её туда,
   Где в зале круглом со стены смотрели
   С особым выражением глаза.

   Они казались в тот момент живыми,
   Смотрящими внимательно на них.
   Волшебные, конечно впечатляли
   Размерами. Огромнейших таких

   Вошедшая, конечно, не видала.
   Над каждым глазом нависала бровь…
   Здесь находиться было неприятно.
   У девушки внутри «застыла кровь».

   Хозяйка храма, взяв её за руку,
   Сказала: «Дай себя им рассмотреть.
   Ты ничего не сделала плохого,
   Им нужно просто гостя разглядеть,

   Чтоб далее с тобою подружиться
   И многому, поверь мне, научить.
   Глаза, бывает, взглядом обласкают,
   А могут ведь, смотря испепелить.

   Молчание твоё пойдёт на пользу.
   Ничто тебя не станет отвлекать.
   Старайся повторять бровей движенье.
   Тебе придётся здешним подражать.

   Поверь мне, это в жизни пригодится,
   И пусть случится это не теперь,
   А в тот момент, когда перед тобою
   Появится, возможно, дикий зверь,

   Иль человек с намереньем неясным.
   Глаза, станут оружием твоим,
   Беззвучною возможностью общаться
   С любым, кто заполняет внешний мир.

   Мы каждый день с помощниками вместе,
   Тебя неспешно станем обучать
   Премудростям. Сегодня ты увидишь,
   Как друга взглядом нужно привечать.

   И тут же стены будто залучились.
   Взгляд глаз стал, в самом деле, ощутим.
   Смотрящие действительно ласкали
   Встречая с восхищеньем это мир.

   Казалось, что они чему-то рады.
   Душа девицы стала трепетать.
   С таким теплом смотрела только мама,
   Пытаясь свою дочку обласкать.

   При волшебстве таком, посередине
   Большого зала поднялся цветок.
   Он засиял чудесным, дивным светом,
   Как будто откликался на любовь.

   Он даже зазвенел, как колокольчик,
   Так было ему в зале хорошо.
   Хозяйка храма девушке сказала:
   «Ты видишь, что сейчас произошло?

   Цветок расцвёл. Тебе придётся также,
   Приветствуя, суметь его раскрыть.
   Будь искренней. Глаза отображают,
   Что за улыбкой никогда не скрыть.

   Ты будешь улыбаться – глаза плакать,
   Показывая боль, что не ушла.
   Ты можешь улыбаться, а глазами
   Насквозь прожечь, не в силах сдержать зла…

   Глаза, что здесь, закроются на время,
   Тем самым предоставив тебе власть,
   Но если что не так, они поддержат,
   Не дав цветку завянуть и упасть.

   Старайся подражать, не забывая,
   Что взгляд – отображение души.
   Приветствуя, старайся быть открытой.
   Смотря, к себе цветок расположи».

   Она три раза хлопнула в ладоши,
   Глаза закрылись, будто впали в сон.
   Цветок стоял печально-одинокий,
   Забытый всеми и со всех сторон.

   Он начал увядать… Такое чудо
   Девице захотелось оживить.
   Она к нему рванулась, но хозяйка
   Сказала: «Сей цветок можно убить

   Касанием. Он это не потерпит,
   И превратится в радужную пыль.
   Смотри быстрей, как будто ему рада.
   Хотя бы это в этот день осиль».

   Глаза у стен открылись на мгновенье.
   Растение тотчас же ожило.
   Как только цвет поднялся, чудо-стены
   Немедленно забыли про него.

   Тем самым предоставив ученице
   Принять цветок с открытою душой.
   Урок не сложен был на самом деле.
   Чарующий своею красотой,

   Росток манил к себе. Таким хотелось
   Подолгу восхищаться. Лепестки
   Его от дружелюбия сияли,
   В нём было столько искренней любви,

   Что принести могло лишь только радость.
   Другим ответить разве кто-то мог?
   Девица посмотрела, так как надо
   На этот удивительный цветок:

   С теплом, вниманьем …Ей сейчас хотелось,
   Чтоб в точности такой рос в их дому.
   Она б его заботой окружила
   И радовалась искренне ему.

   Приветствующий взгляд, рождённый мыслью,
   Что встреча долгожданною была,
   Сдержал волшебный свет сего растенья.
   Хозяйка храма чуть подождала

   И только после этого сказала:
   «Сегодня мы закончим сей урок.
   У нас с тобою времени немного,
   Чтоб посетить сокрытый уголок,

   Где могут говорить движеньем руки.
   В том зале тебя смогут научить
   Рассказывать достаточно, чтоб после
   Не нужно было слов произносить».

   Глаза у стен открылись, провожая,
   Пришедших с нескрываемой тоской.
   Девица посмотрела точно также
   На цвет, что покачал ей головой.

   Он чувствовал по взгляду расставанье,
   И снова тихо-тихо зазвенел.
   А после под землёй спокойно скрылся,
   Как будто без гостей жить не хотел.

   Внутри родилось разочарованье,
   Цветок исчез, не услаждая глаз.
   Хозяйка храма девушке сказала:
   «Цветок пропал всего лишь в этот раз.

   В процессе обучения задача
   Стоять перед тобой может иной…
   Я рада, что душа твоя сияла
   При встрече с ним с особой теплотой,

   Но вскоре всё изменится, ты станешь
   Желать росток ногами затоптать,
   И станешь делать это, только взглядом
   Поэтому не стоит душу рвать

   Напрасно. Здесь объекты для ученья.
   Ты лучше возлюби волшебный мир,
   В котором мы живём, вне стенок храма,
   А потому приветствие расширь…»

   Она хотела, видимо, добавить,
   Хоть сколько назидательнейших слов,
   Но не успела. В новом дивном зале
   Явились руки в несколько рядов.

   Они захлопали, и «гром» аплодисментов
   Их разговор короткий заглушил.
   Хозяйка им сказала: «Добрый вечер!»
   И звук ударов тотчас прерван был.

   «Сейчас нас поприветствовали руки.
   Ответно это делать ни к чему.
   Тебе покажут правильность движений.
   Обучат в этот раз не одному.

   Я стану пояснять, чтоб ты познала
   Науку эту чуточку быстрей.
   Итак, запоминай, как поступают,
   Приветствуя собравшихся людей:

   Приветствовать, иль нет, решает старший,
   Он первым должен руку протянуть,
   И совершённым или нет движеньем
   Приблизить иль кого-то оттолкнуть.

   Однако есть и правило другое.
   Мужчина должен будет ожидать
   Подаст ли руку женщина… Общенье
   Он ей не в состоянье навязать.

   Поэтому смотри, как станут руки
   При нас пожатья исполнять свои.
   Мужские, женские, увядшие, младые…
   Приметь, как будут двигаться они».

   Как только прозвучало поясненье,
   Все руки опустились тут же вниз.
   Чрез миг буквально все ладони правых
   Указывая что-то, поднялись.

   В приветствии наверно было важным,
   Участие лишь тех, а не других
   И руки это ясно показали,
   Существенный подчеркивая штрих.

   Вначале на свершение пожатий
   Взирала гостья лишь издалека.
   Сегодня она видела впервые,
   Как подаётся женская рука.

   Смотрелась в том неспешность, грациозность…
   Рука казалась мягкой, но притом
   Она всегда по-разному ложилась,
   Приветствуя, в присутствии мужском.

   Задерживаясь или чуть касаясь…
   За этим можно долго наблюдать,
   Но время шло вперёд неумолимо.
   Урок прервался в этот день опять

   Быстрее, чем желалось. Вновь хозяйка
   Сменила очень быстро дивный вид,
   На тот, что соответствовал старушке,
   Боясь, что луч их путь не осветит.

   На этот раз они пройти успели.
   Луч, как послушный страж их проводил,
   Легчайший ветерок замёл дорожку,
   Ветвями вход в пещеру куст прикрыл,

   Запели, предвещая что-то птицы,
   Так громко, как не пелось им с утра.
   Девица нарвала травы побольше,
   Старушка её чуть подождала,

   А после вслух сказала: «Я надеюсь
   Ты слышишь пенье пташек так, как я.
   Но щебет их сегодня необычен,
   И это растревожило меня.

   Боюсь, что нам придётся торопиться.
   Не всё спокойно, кажется в дому.
   Пернатые нас так предупреждают,
   А вот о чём, я что-то не пойму».

   И женщины пошли, шаг ускоряя.
   Пред их жилищем встал большой медведь.
   Одна из лап его кровоточила.
   Он не стеснялся, жалуясь, реветь.

   Девица испугалась, а старушка
   Сказала: «Я пока с ним постою,
   А ты сходи-ка в дом. И миску с кашей
   Отдай ему. Свою или мою

   Решай сама. Мне, в общем, поделиться
   Не жалко. Я боюсь опередить
   Тебя в свершенье дел добросердечных.
   Наш гость не станет нас благодарить,

   За это, успокоившись немного.
   Спеши же. Я пока похлопочу,
   Занозу выну и своей травою
   Израненную лапу полечу».

   Девице есть хотелось несказанно.
   И всё же миску бабушки отдать
   Не смела. Проглотив ржаной сухарик
   Она решила чуть поголодать,

   И принесла, что ей принадлежало
   От сердца, не жалея ни о чём.
   Медведь поел и что-то на прощанье
   Чуть слышно рыкнул за такой приём,

   Затем поднялся и на задних лапах,
   Чтоб рану не тревожить, прочь ушёл.
   Хозяйка с облегчением вздохнула,
   Что дом её покой вновь приобрёл.

   Скажу вам больше, в сердце у хозяйки
   Разлился чудодейственный бальзам.
   За ученицу радостно так стало,
   Что я словами то не передам,

   Ведь гостья отдала не только кашу,
   А также про лосёнка не забыв,
   Его травою сочной накормила,
   Сама, без просьб сторонних и чужих.

   Девица была тоже в удивленье,
   Когда они вошли неспешно в дом,
   Там вновь стояли две тарелки с кашей,
   Как, впрочем, и две кружки с молоком.

   Старушка всё восприняла спокойно,
   Как будто не случилось ничего,
   Сказав: «Кто поделился бескорыстно,
   Получит впредь не менее того.

   Не только больше, а вкусней и слаще.
   Возможно, ты поймёшь то не сейчас.
   Не страшно. У нас есть на это время.
   Два года – не мгновение, ни час!»

   Хозяйка слов на ветер не бросала,
   Ведь каша была дивно хороша.
   Сегодня в ней и масло ощущалось.
   Такую есть хотелось не спеша,

   А медленно, с охотой, наслаждаясь…
   Похоже, это тоже был урок.
   Девица поклонилась в благодарность,
   Вложить, стараясь в эдакий кивок

   Признательность. Она так мало знала
   О мире, получая всё сполна
   За то, что красотой своей блистала,
   Ни с кем, не поделившись никогда.

   Наутро гостью ждал кусочек хлеба,
   Достаточный и вовсе не сухой.
   Ей даже показалось, что так много
   Двоим не съесть, не то чтобы одной.

   Но это было, в сущности, прекрасно.
   Осталось чем лосёнка подкормить
   И даже птах певучих за окошком
   Раскрошенной едою удивить.

   Исполнилось задуманное тут же.
   Девица слов «спасибо!» не ждала.
   Она урок вчерашний не забыла
   И правильно его суть поняла.

   А бабушка, недолго выжидая,
   Вновь повела её в чудесный храм,
   В котором лютовал в безлюдье холод,
   Что и с людьми порой не пропадал.

   Сегодня, правда, чтобы измениться,
   Хозяйка его быстро убрала,
   А девушка, руками прикоснувшись,
   Тепло сдержала и уберегла.

   В ней стало постепенно раскрываться
   Желание свершения добра,
   Любовь и благодарность к своим близким…
   Зажглась внутри какая-то искра,

   Что самолюбование сжигала,
   А поднимала очень высоко
   Совсем иное редкостное пламя,
   Что выдавало мягкое тепло.

   Молчавшая второй зал миновала
   Сегодня без особого труда,
   При нежном и приветливом касанье,
   Не отстранилась ни одна рука.

   Видения, однако, не светились.
   Всё также не опознан был жених,
   Но та, что была главной в этом храме
   Не задержала девицу средь них,

   А в комнату другую проводила,
   Где пробудив цветок, ждали глаза.
   И здесь неразговорчивая дева,
   Душою сотворила чудеса.

   И в месте, где приветствовали руки,
   Она ошиблась только один раз,
   Когда подать старейшей поспешила
   Свою, и получила вмиг отказ.

   В тот день её другому не учили,
   Как будто торопились показать
   Ещё один из залов, где девицу
   Должны были иному обучать.

   Всё снова было очень необычным.
   Видения там виделись опять.
   Они здесь не сидели, а ходили
   И пробовали даже танцевать.

   Дав приглядеться, женщина сказала:
   «Здесь музыка, как видишь, не звучит,
   Но каждый, в этом месте её слышит,
   Да и в тебя, поверь, её вселит.

   Движенья тела тоже много значат.
   Ты станешь выделяться среди всех
   Летящим шагом, дивным поворотом…
   Танцуют здесь, поверь, не для утех,

   А для того, чтоб рассказать о чём-то
   Понятным и доступным языком.
   В движеньях счастье, боль, переживанье,
   Бессилие, паренье с огоньком…

   Всё донесётся, если ты захочешь
   Кому-то мысль, и чувства передать.
   Раскрепостись, проникни и почувствуй
   О чём хотят виденья рассказать».

   И тотчас, после слов, как по заказу
   Пред ними представленье началось.
   Прозрачные тревожно заметались,
   В движеньях была резкость, сила, злость…

   Всё это ощущалось не беззвучным.
   Казалось, барабаны бьют вокруг…
   Мечей скрещенье виделось, при этом
   Звучал защитный тихий звон кольчуг.

   Чрез несколько минут всё вдруг прервалось,
   Но впечатленья тут же, не ушли.
   Перед глазами всё ещё стояла
   Картина, что движенья донесли.

   Показ был интересен, необычен.
   Не видела девица до сих пор,
   Как можно рассказать было о многом,
   Ведя такой безмолвный разговор.

   Тем самым представлялся дивный выход,
   Пока прочь не ушла её болезнь.
   Теперь уж ученица понимала,
   Что сможет передать когда-то весть,

   Родным своим… Её, бесспорно, ищут,
   Но видно здесь так спутаны пути,
   Что до сих пор за нею не явились.
   Позвать нельзя, как впрочем, и уйти.

   Витать сейчас в подобных размышленьях
   Стоящей очень долго не пришлось.
   Её мысль прервала хозяйка храма,
   Сказав: «В тебе движенье началось

   В неправильном, в ненужном направленье.
   Не торопись отсюда уходить.
   Не то чтобы в селе – в родимом доме,
   Ты не сумеешь, так, как прежде жить.

   Познанья храма впитывай быстрее.
   Два года – это очень малый срок.
   Ты до сих пор ещё не понимаешь,
   Какой преподнесли тебе урок…

   Пойдём. В моей пещере много залов,
   Где ты ещё со мною не была.
   Мы посетим с тобою их нескоро.
   Нас ждут и посущественней дела».

   Девица безусловно подчинилась.
   Хозяйка храма изменила вид,
   И луч, неясно кем внутри ведомый,
   Повёл на выход, что был приоткрыт.

   Дорожка, ветерок… – всё повторилось.
   И лишь тропа, что к дому их вела,
   Сегодня под ногами заискрилась,
   Каменьями по цвету серебра.

   Ступать на них несчастная боялась,
   И стала камни быстро собирать
   В карман, в подол… Старушка наблюдала
   Её порыв, не смея прерывать.

   Груз стал тяжёл, тропа ж лишь начиналась.
   Собрать богатство было мудрено.
   Темнело, а девица кроме блеска
   Вокруг не замечала ничего.

   Она на один миг остановилась,
   Ища во что каменья положить.
   И тут вдруг обнаружила, что камни
   Не стали больше серебром светить.

   Тропа исчезла. Ночь спустилась быстро
   Густою темнотою. Так в горах
   Всегда происходило. Тут на гостью
   Напал невероятный, жуткий страх.

   Ей было страшно даже оглянуться.
   Она так своим сбором увлеклась,
   Что в тот момент могла и не заметить,
   Что бабушка её не дождалась.

   По счастью та стояла с нею рядом,
   И с мест тех потихоньку не ушла,
   А лишь вздохнув в печали безнадёжной
   Сказала: «Ты действительно больна,

   И всё ещё богатство ценишь выше,
   Чем даже свою собственную жизнь.
   Ты ношу на себя сейчас взвалила,
   Что понесёшь сама, уж не сердись.

   Я в этом поучаствовать не смею.
   Теперь каменья к платью приросли.
   Иди за мной, ступая осторожно,
   Смотри под ноги и не упади».

   И девушка мгновенно оценила
   Бесспорную правдивость данных слов.
   Груз был тяжёл, по сути, неподъёмен,
   Расстаться с платьем он был не готов.

   Вокруг завыли волки, устрашая,
   Заухала пугающе сова…
   Несчастная от них не побежала,
   А еле ковыляя, побрела.

   В кромешной темноте девице много
   Пришлось на самом деле пережить,
   Она давно желала сбросить камни,
   Но не могла что-либо изменить.

   И так, себя в душе своей ругая,
   Уставшая до дома добрела,
   И только тут припомнила, что травки
   Лосёнку ни пучка не нарвала.

   А он уж ждал, в дверях её встречая…
   Девица, слыша уханье и вой,
   Тотчас назад на тропку возвратилась,
   Не смея без травы идти домой.

   Подкошено упала на колени,
   В том месте, где расти могли ростки
   И стала из того, что было важно,
   Жгуты, как будто для венка плести,

   Затем вокруг себя, их обвязала
   И лишь тогда отправилась домой,
   Под утро в двери тихо постучала,
   Войдя, упала на пол чуть живой.

   Лосёнок рядом лёг, девицу грея…
   Старушка отдала ему траву,
   Дотронулась рукою до каменьев
   И те исчезли в сказочном дыму.

   Хозяйка дома девушку раздела
   И уложила в тёплую кровать,
   Ударила в ладоши, и велела
   Кому-то её платье постирать,

   Накрыть щедрее стол, чем было раньше.
   Сама ж, как и девица прилегла.
   Вот-вот должно взойти большое солнце.
   Она же ни минутки не спала,

   Однако добродушно улыбалась
   Во сне чему-то, а когда лучи
   В окошко, словно гости постучались,
   Те, кто сегодня мучились в ночи,

   Приподнялись, чуть-чуть набравшись силы.
   Девица удивилась, близ себя
   Не видя драгоценные каменья…
   Похоже, она мучилась зазря.

   Зато опрятным выглядело платье,
   Накрыт был, будто в праздник, дивный стол,
   Лосёнок встал на все четыре ножки
   И мордочкою тыкался в подол.

   Спросить о чём-то было невозможно.
   Гостившая могла лишь посмотреть
   И показать глазами и руками,
   Что ей хотелось бы уразуметь.

   Однако даже это не сумела.
   Теперь она прекрасно поняла,
   Что храм мог стать единственным спасеньем.
   Старушка оказалась в том права.

   Насытившись, уже без принуждений,
   Отправилась молчавшая вновь в путь
   К таинственной, невидимой пещере,
   Боясь напрасно время протянуть.

   Она для птиц оставила чуть каши,
   А те ей песни пели, пока шла.
   Старушка то довольно наблюдая,
   Глазам приметно, радостной была.

   Весь день был обучением насыщен.
   Учащаяся опыт обрела,
   И потому сегодня много лучше
   В любом из залов шли её дела.

   А вечером, когда в лучах заката,
   Обратный путь покрылся серебром,
   Она, сойдя с тропы, травы набрала
   И без каменьев возвратилась в дом.

   Так было проще, легче и приятней,
   Не нужно было тяжесть волочить…
   Идущая всё время вспоминала,
   Чему смогли в пещере научить.

   Как никогда девице помогали
   Воспоминанья о чудесных днях,
   Когда её ласкала нежно мама,
   Носил отец, качая, на руках,

   Когда цветы на поле собирала,
   Когда плела с подругами венки,
   Когда затем их на воду спускала,
   Отдав во власть движению реки.

   Теперь ей больше впитывать хотелось
   Манящую собою красоту,
   Что прежде ей казалась повседневной.
   А тот, кто ввёл девицу в немоту

   Вдруг показал, что та была когда-то,
   К живущему вокруг слепа, глуха,
   Что многого она не замечала
   И будто бы в неведенье жила.

   И дни вдали от дома полетели.
   Виденья стали словно огоньки,
   Глаза, встречая, с нежностью глядели,
   Читалось ясно действие руки,

   Совсем иной теперь была походка…
   Девица научилась танцевать
   И чередой чарующих движений
   Желаемый рассказ передавать.

   Уроки были очень интересны.
   И что там удивляться, иногда
   О времени текущем забывая,
   Уход из храма стоил им труда.

   Луч, прежде освещающий дорожку,
   Не шёл, а в неподвижности стоял.
   Чем длительней была в нём остановка,
   Тем он заметней быстро угасал.

   Ведущей с нежеланьем Дух пещеры
   На помощь приходилось вызывать.
   Она была лишь рада, что девица
   В луче не догадалась слов сказать.

   Лосёнок жил теперь уже не в доме,
   А изредка лишь в гости приходил,
   И часто, чтоб доставить деве радость,
   С собой друзей забавных приводил.

   Общение не длилось всё же долго,
   Но времени хватало получить
   Тепло и нежность, чуткость и вниманье.
   Никто б не стал иначе приходить.

   И белочки и зайчики и птицы
   Сбегались к дому вечером теперь.
   Они себя погладить разрешали,
   Как будто каждый был домашний зверь.

   От щедрости подарки приносили:
   Грибы, орехи, ягоды, цветы…
   За то, что чрез обычные ладони
   К ним шёл поток великой доброты.

   Девице доставляло это радость.
   Она была теперь совсем иной.
   Ей просто не давали красоваться
   И любоваться лишь самой собой.

   Но вот однажды ей хозяйка дома
   Сказала: «Я должна сейчас уйти.
   Ты можешь отдохнуть до возвращенья,
   И без меня в храм дивный не идти,

   А если всё ж продолжишь обученье,
   То долго не задерживайся там.
   Луч встанет, а пещерный Дух покорен,
   Лишь тихим мною сказанным словам.

   Тебе речь к сожаленью недоступна.
   Ты можешь уже что-то рассказать
   Движеньями, но кто тебя увидит
   В кромешной темноте, чтобы понять?»

   И после слов, старушка удалилась.
   Девица же, немного дом прибрав,
   Решила всё же в храм пойти, при этом
   С собою из друзей кого-то взяв.

   Войти в пещеру звери не решились.
   Одним пернатым было всё равно.
   Две маленькие птички трясогузки
   Уселись на плечо, да так смешно,

   Как будто б вечно там и обитали.
   Они смотрели лишь по сторонам,
   Выглядывая, нет ли рядом мошек
   Иль паучков, бегущих по стенам.

   Красавицы стерпели лютый холод
   И были рады быстрому теплу.
   Им в первый раз представилось увидеть,
   Как девушка училась и чему.

   И в то же время их, как раздирало
   В безвестных помещеньях попорхать.
   Они ужасно были любопытны
   И как никто желали много знать.

   Когда девица танец завершила,
   Который о печали говорил,
   И собралась идти уже на выход,
   Мечтая, чтобы луч их проводил,

   Две маленькие птички трясогузки
   Внезапно полетели в коридор,
   В который никогда хозяйка храма
   Девицу не водила до сих пор.

   Их взявшая, помчалась тут же следом,
   Волшебный луч последовал за ней.
   Пока ещё не вышло его время
   Он добродушно принимал гостей.

   И в новом неизвестном дивном зале
   По стенам высоко до потолка,
   В огромном помещенье заблистали
   Красивые большие зеркала.

   Две птахи тут же в них отобразились,
   И девушке, не знавшей вид иной,
   Тотчас же, как и в прошлом, захотелось
   Взглянуть, как хороша она собой.

   Но там, в довольно схожем с виду платье,
   Уродина ходила – не она…
   Девице стало даже жутковато быть рядом
   С той, что в зеркалах видна.

   Когда же птицы на плечо ей сели,
   А стены показали, будто к той,
   Девица по косе своей роскошной
   Нарочно провела слегка рукой.

   И чудище всё это повторило,
   Не опоздав в движеньях ни на миг,
   И также постаралось отстраниться,
   Чтоб меньше созерцать ужасный лик.

   Ни вскрикнуть, ни сказать от изумленья,
   Явившаяся в зал тот, не могла,
   Она лишь очень быстро развернулась
   И тут же быстрым шагом прочь пошла,

   Её трясло от холода и страха.
   И то, что приходило ей на ум,
   Чудовищней казалось и ужасней,
   Блуждающих порою горьких дум.

   Бедняжка до сих пор, не понимала,
   Кто смог так исказить её черты?
   Луч встал. Из уст, стоящей в нём, сорвалось:
   «Кто в зеркале пугал меня?» «Ты… Ты…» –

   В пещере повторило тихо эхо.
   Девица в удивленье пред собой
   Увидела старушку, что обняла
   Её за плечи нежною рукой.

   «Нет, то не я! Видения в пещере
   Восторженно, при дивной красоте
   И при моём приветливом касанье
   Не притворяясь улыбались мне!» –

   Несчастная лишь это и успела
   В луче, что угасал быстро, сказать,
   А женщина пещерный Дух призвала
   Дальнейший путь волшебно освещать

   И птичек сняв с плеча, уже молчуньи,
   Ответила: «Здесь видят красоту,
   Что очень глубоко внутри сокрыта –
   Не внешнюю, манящую черту.

   Чем сердце твоё мягче и добрее,
   Тем отзыв ярче. Вспомни, дивный свет
   Не сразу при тебе в них проявился,
   И отстранённых рук теперь лишь нет…

   Не просто так отец тебя ни принял.
   Он просто, как другие, не признал
   В страшилище, что в дом к нему явилось
   Родную дочь, и потому прогнал.

   И даже твои близкие подруги
   Узнать тебя такою не смогли.
   Одна лишь мать об этом догадалась,
   И вы её в бесчувствие нашли.

   Могу сказать одно, никто не в силах
   В тебе пока что-либо изменить.
   И мы не просто так с тобою стали
   В мой храм для обучения ходить.

   Настанет день и суженый средь многих
   Признать обязан будет и принять
   Тебя такую, как свою невесту
   И следом венец дивный передать.

   Поверь мне, это сделать будет трудно.
   Тебе ему придётся доказать,
   Не только лишь глазами и походкой,
   Что он не зря стал о тебе мечтать.

   Смотри, тебя мои почти признали
   И если душу шире приоткрыть,
   То ты сумеешь всё, что есть живое,
   В себя без лика дивного влюбить.

   Учись, и твой жених кто ты такая,
   Без всякого сомнения поймёт,
   И даже, невзирая на ужасность,
   Невестою своею назовёт.

   Признаюсь, я намерено старалась,
   Чтоб ты себя увидеть не могла,
   Но видно силы высшие решили,
   Что правду донести уже пора».

   В момент, когда речь кончилась, старушка
   Покинула с несчастной дивный храм,
   А та, услышав истину, молчала
   И предавалась горестным слезам.

   Сидящим, ожидающим зверюшкам
   В то время было как-то невдомёк,
   Что девушку так сильно огорчило?
   Какой не дался ей внутри урок?

   Они всё также с нежностью ластились,
   Просили, чтоб она их обняла,
   Погладила и чем-то угостила…
   Для них она желанною была.

   Им было всё равно, какая внешность,
   Они всё также были ей друзья,
   Всё также её искренне любили…
   Вести иначе было и нельзя.

   Живущие в горах воспринимали
   Кто мил им не по внешней красоте,
   А по теплу, что сердце излучает,
   По щедрости души и доброте.

   И видя это, девушка дорогой
   Покой невероятный обрела,
   Прочь удалились ранящие мысли.
   Теперь она прекрасно поняла,

   Чем вызван был отца гнев, в самом деле.
   Понятно стало, почему потом
   Никто из близких ей подруг, знакомых
   Не пригласил зайти, как прежде в дом,

   И что случилось это не навечно,
   Что ей придётся многое успеть.
   Подумалось вдруг: «Место с зеркалами
   Дало возможность внешность разглядеть,

   Однако для того ль предназначалось?»
   Несчастной не дано было спросить,
   Что в зале том должно на самом деле
   Волшебного иль нет, происходить?

   И мысли её будто прочитались.
   Старушка после ужина зажгла
   На этот раз лучину подлиннее
   И разговор неспешно повела:

   «В тебе, похоже, зреет любопытство.
   Ты не смогла осмыслить новый зал,
   Лишь потому, что быстро удалилась,
   Себя, увидев в множестве зеркал.

   Чуть позже в них картинка изменилась.
   Верней сказать, смениться бы могла,
   Когда бы ты уйти не поспешила,
   А несколько минут подождала.

   На самом деле этот зал волшебен,
   Там можно будет встретиться с людьми,
   Что очень интересны при общенье,
   Хоть будут в зазеркалье – не внутри.

   Тебя они увидят не такою,
   Какою видишь ты себя сама,
   А той, с какой ты явишься душою…
   Поэтому тебя я не вела

   До времени в означенное место.
   Ещё два зала в храме моём есть,
   Которые тобой не посещались.
   Попасть туда особенная честь.

   Спешить не станем, чтобы не испортить
   Возможное для редких волшебство.
   Поверь, когда закончатся два года
   И ты купца увидишь своего

   И он тебя невестою признает,
   В тех залах ты уж будешь не одна.
   Пока ж учись и впитывай познанья
   До времени, когда взойдёт звезда».

   Что за звезда, старушка не сказала,
   А спать ушла, лучину загасив.
   Девица ж в мыслях время убыстряла,
   Ужасный лик, на время позабыв.

   И снова дни помчались, будто птицы
   Летевшие в далёкие края,
   К теплу тянувшись, а сильней мечтая
   Вернуться, где родней была земля.

   Чтоб ни было, а девушка скучала.
   Покинутые некогда места,
   Надолго никогда б не заменила
   Любая неземная красота.

   Учеба шла успешно. Ей давалось
   Слегка коснуться чьей-либо руки,
   И дивное виденье отзывалось,
   Светясь волшебным светом изнутри.

   Она плыла красиво, как богиня
   По тропке, что сияла серебром,
   Сама свет лучезарный излучая,
   При этом одаряя всех теплом.

   Теперь молчавшей жестом доводилось
   Позвать к себе, иль дальше удалить…
   Она могла в безмолвии спокойно
   С живущими вокруг поговорить.

   Скажу вам больше, среди гор высоких,
   Она была любимицей зверей,
   Отзывчивых на искреннюю душу,
   Что не в цене порою у людей.

   И вот когда всё стало получаться,
   Хозяйка храма повела её
   В заветный зал, покрытый зеркалами,
   Как в дивное владение своё.

   А гостья образ страшный позабыла
   И снова повстречавшись теперь с ним,
   Покинуть помещенье не спешила,
   А стала ждать… Стекло окутал дым,

   И в зазеркалье появились люди,
   Что были в это время на балу.
   Пришедшая лик жуткий изменила,
   И за стеклом вернула красоту.

   Хозяйка храма стала ещё дивней.
   Мерцающий, как звёздами наряд,
   Волшебной её делал и конечно
   Притягивал невольно каждый взгляд.

   Пред главной все почтительно склонялись,
   Подчеркнуто оказывая честь.
   И вряд ли б кто из нас засомневался,
   Кто бесподобным балом правит здесь.

   Участники приятно улыбались,
   Чем девица ответить не могла.
   Она держала свято обещанье.
   Приветлива глазами лишь была

   И тем, что подавала мягко руку,
   Даря своё сердечное тепло.
   И, как ни странно, этого хватало.
   Гостям не нужно было ничего

   Иного. Они также приклонялись
   Пред нею очень низко, а потом,
   Стоять, не смея рядом, удалялись…
   Как вдруг над зазеркальным потолком

   Зажглись на люстрах огненные свечи,
   Запели скрипки, извещая тем,
   Что в данный миг должно что-то случиться,
   Известное, конечно же, не всем.

   Хозяйка храма, встав по центру зала,
   Немного выждав, речь произнесла:
   «Позвольте мне сегодня вас поздравить
   С красавицей, что я к вам привела.

   Такою стать вы все ей помогали,
   Как и она не смея говорить.
   И вот настал тот час, когда могу я
   Уверенно о главном объявить.

   Чтоб всё сбылось, о чём вы так мечтали,
   Я разрешаю каждому сказать
   Буквально в двух словах, как она может,
   Того, кто ей желанен опознать.

   Вы знаете, что бал будет недолог.
   Спасенье ваше ходит рядом с ней.
   Теперь лишь от красавицы зависит
   Вернутся ли к вам облики людей.

   Скажите ей о чём-то самом важном,
   Стараясь смыслом девушку не сбить,
   Свершая один круг лишь в лёгком танце.
   Итак, начнём. Нам надобно спешить».

   Хозяйка храма тут же удалилась,
   Оркестр из скрипок дивно заиграл,
   И круг для танца стал намного шире,
   Насколько позволял зеркальный зал.

   Конечно, замышлялись здесь не пляски,
   Не звонкий стук ударов каблучков.
   Волшебная мелодия манила
   Кружиться, в синем поле васильков,

   Порхать легко среди больших ромашек,
   Подхваченной воздушною волной …
   И в этом удивительном пространстве
   Свободной быть и всё же не одной.

   Девица ощущала сердцем счастье,
   А тот, кто её первым пригласил,
   Был явно на другом сосредоточен,
   И это за улыбкою не скрыл.

   Он двигался изящно и пластично,
   Свою партнёршу с нежностью держа.
   О главном ни на миг не забывая,
   Он произнёс, успеть сказать спеша:

   «Избранник твой не просто крепкий воин,
   Он сердцем и душой против войны.
   И пусть тебя нисколько не пугает,
   Что будет он, возможно, как и ты…»

   На этом речь партнёра оборвалась,
   Ведь он без остановки передал
   Красавицу уже в другие руки,
   Чтоб следующий важное сказал.

   Легко кружащий девушку мужчина
   Глазами указал на свет огней
   И вымолвил: «Среди венцов блестящих
   Единственный определить сумей.

   В одном лишь пламя свеч отобразится…»
   На этом был закончен второй круг,
   И новый незнакомец очень резко,
   Буквально вырвал девушку из рук,

   И начал говорить, ещё не сделав,
   Положенные мягкие шаги:
   «Ты ощутишь рукой и сердцем холод
   От тех, кто для проверки лишь пришли…»

   И круг не сделав до конца, девицу,
   Стоящему поодаль передал,
   А тот, на миг, задумавшись, промолвил:
   «Возьми с собой, того, кто облизал

   Когда-то тебе щёку в знак признанья».
   Красавец в вальсе гостью закружил
   И тут же, будто так и замышлялось
   Другому дивный танец уступил.

   У девушки от быстрого движенья
   Уже кружиться стала голова.
   Внутри росло великое волненье.
   Она боялась позабыть слова.

   Поток подсказок дальше продолжался:
   «Когда избранник скажет: «Я люблю»,
   Смотри в глаза. Кто взгляд невольно спрячет,
   Укажет на неискренность свою».

   Тут музыка внезапно оборвалась.
   Зеркальный зал мгновенно опустел,
   Погасли наверху большие свечи,
   И облик измененья претерпел…

   В огромных зеркалах из двух одна лишь
   По-прежнему красавицей была.
   И девушка с печалью созерцала,
   Что, то была, конечно, не она.

   Уродство, что вернулось, убивало…
   Хозяйка подопечную взяла
   Тотчас за руку с нежностью и быстро
   На воздух из пещеры повела,

   И всю дорогу до избы молчала,
   Возможно потому, что по пути
   Зверюшек подопечная ласкала,
   Ведь те тепла желая, рядом шли.

   Лишь в доме, когда женщины остались
   Без лишнего вниманья чьих-то глаз,
   Когда для освещения лучина
   Таинственным огнём в избе зажглась,

   Общение безмолвное прервалось.
   Насытившись горячею едой,
   Хозяйка тихо девушке сказала:
   «Мне нужно побеседовать с тобой.

   Ты, находясь здесь, счёта дням не знала
   И смену лет увидеть не могла.
   В моём краю всегда царило лето,
   Сказать вернее поздняя весна.

   Ни снега, ни дождя, ни жара солнца,
   Ни красочно окрашенной листвы,
   Ни обнажённых от ветров деревьев
   В моих местах не созерцала ты.

   Мы все к тебе привыкли, и поверь мне,
   Расстаться будет грустно нам с тобой,
   Но что поделать, время пребыванья
   В моём дому отмерено не мной.

   Я только помогла тебе немного,
   Предвидя, что наступит вскоре час,
   Когда всё то, что мы в тебе взрастили,
   Прольётся светом радужным на нас.

   Два года незаметно пролетели.
   Вот-вот в ночи засветится звезда,
   Что путь тебе к желанному укажет.
   Ты после приведёшь его сюда.

   Конечно, если выдержишь условья,
   И если их исполнит также он.
   Пока же, друг желанный тебя ищет
   И в образ твой по-прежнему влюблён.

   Вы даже не могли себе представить
   На что для доказательства любви,
   Для долгого безоблачного счастья
   На время небеса вас обрекли.

   Жених твой сам на это согласился,
   С одним условьем – свидеться лишь раз
   До срока наступленья испытаний,
   Конечно не с такой, как ты сейчас…

   Вы оба в час заветный изменились.
   Ты зря переживала, то, что он
   Не задержавшись гостем в доме, скрылся
   И не признался, что в тебя влюблён…

   Ему нельзя в то время было медлить,
   Да и тебе не стоило тогда
   При нём ужасно видоизменяться…
   Он не забыл бы это никогда.

   Я чувствую, что вскоре всё начнётся.
   Глянь за окном, каким цветом кусты
   И приглядись получше, не поднялись
   Близ них невероятные цветы?

   И если в полночь будет всё, как прежде,
   Иди, не сомневаясь, отдыхать.
   Природа известит нас, когда звёзды
   Решат свою царицу приподнять».

   Девица, безусловно, подчинилась.
   А за окном всё было, как всегда:
   Зелёные кусты и перед ними
   Обычная, неброская трава…

   И в полночь ничего не изменилось.
   Вздохнув легко, она забылась сном,
   Дающим расслабление и отдых,
   И очень поучительный притом.

   Ей нужно было многое осмыслить,
   Припомнить хорошенечко слова,
   Что сказаны ей были, как подсказка
   И, что хозяйка вслух произнесла.

   В них было что-то важное… Возможно,
   Значительнее встречи двух сердец.
   Ещё есть день и вечер вызнать правду.
   Такому был не рад бы лишь глупец.

   Рассветные лучи скользнули мягко.
   Никто из них девицу не будил.
   Казалось, что светящиеся нити
   Боялись сон спугнуть, что ещё плыл,

   Давая подсобрать побольше силы,
   В других мирах волшебных побывать.
   Во сне сегодня деве дозволялось
   Молчание двухлетнее прервать.

   Она была в то время в дивном храме,
   Стояла в угасающем луче
   И спрашивала: «Кто в зеркальном зале
   Подсказывал о чём-то важном мне?»

   И там, во сне ей голос незнакомый
   Ответил: «Ты признать их не смогла,
   Лишь потому, что до исчезновенья
   Представших там, была не рождена.

   Сказать могу, что многие – соседи,
   И только в твоих силах их спасти.
   Сумей вернуть красу себе обратно
   И в храм того, кто любит привести

   При этом, не сказав ему ни слова.
   Не вздумай покуситься на обман.
   Он должен в храм идти по зову сердца,
   И следовать, без принужденья – сам».

   Волшебный луч угас. С пропавшим светом,
   Окончился и этот дивный сон.
   В окно уже давно светило солнце,
   Как в праздник был накрыт шикарно стол,

   Сидела в ожидании старушка…
   Она покой девицы берегла
   И никого в дом дивный не впускала,
   А тихо пробуждения ждала.

   Когда ж от сна очнулась её гостья,
   Да и себя в порядок привела –
   За крытый стол с ней рядышком присела
   И разговор неспешный повела:

   «Сегодня, как тебе бы не хотелось,
   Мы в храм, что скрыт от многих, не пойдём.
   Нам нужно день, что небом предоставлен,
   В делах особых провести вдвоём.

   В дальнейшем до тебя моя опека,
   К большому сожаленью, не дойдёт,
   И тропка, как её б ты ни искала,
   Одну, увы, сюда не приведёт.

   Я так же, как вчерашние партнёры,
   Танцующие резво на балу,
   Скажу одну из тайн, что не вскрывала
   До сей поры пока что никому.

   В твоём селе из-за меня когда-то
   Случилась жесточайшая война.
   Заморский «князь» хотел меня взять силой,
   Да так, чтоб я была посрамлена

   За то, что я прилюдно отказалась
   Наложницею стать, а не женой.
   Мужчины наши наглость не стерпели
   И за меня вступили в страшный бой.

   Пришедшие спалили всю деревню
   Безжалостно, практически дотла.
   Я этого не видела. В то время
   Меня, в горах сокрыться повела

   Незримая, неведомая сила.
   Нет, нет, не думай, это был не страх.
   Меня, как будто гнали, хоть при этом
   Свет жизненный давно померк в глазах.

   Очнулась я, как ты вот в этом доме,
   В старушку обратившись в один миг.
   И если б кто нашёл меня, то в жёны
   Мечтал бы взять, наверно лишь старик.

   Уйти отсюда силы не давали.
   Сокрытый храм я не сама нашла,
   Меня туда всё также чья-то сила,
   Когда пришла в себя я, повела.

   Не сразу мне далось значенье храма
   Без помощи желаемой понять.
   И если я уйти не успевала,
   То доводилось даже замерзать.

   И было всё до той поры пока я
   Не отыскала предпоследний зал.
   Лишь только там волшебный Дух пещерный
   Мне кое-что о храме рассказал.

   Назначил он меня всему хозяйкой,
   С условием, что я буду творить
   Дела, что доброту вселяют в сердце,
   Что душу, как цветок могут раскрыть.

   Я многому должна была учиться,
   Стараясь, каждый зал душой принять.
   Одно не знаю, почему селяне
   В волшебный храм мой стали попадать.

   Они туда являлись как виденья,
   В них начисто отсутствовала плоть.
   Внутри их ощущался жуткий холод,
   Который трудно было побороть.

   Никто не исчезал. Их стало больше.
   Поверь, такое может лишь пугать.
   Не грей я храм, здесь правила бы стужа,
   Что зуб на зуб не стал бы попадать.

   Да, впрочем, ты всё это ощутила,
   Когда впервые внутрь со мной вошла.
   Ты знаешь, что я краски не сгущаю…
   А то, что их спасти лишь ты могла,

   Я прочитала по настенным знакам.
   Всё, что писалось, на тебе сошлось:
   И то, что ты предстала некрасивой,
   И то, что за каменьев дивных горсть

   Готова обо всём забыть на свете…
   Что ты безмолвна будешь, знала я,
   И то, что забредёшь еле живая,
   Сюрпризом не явилось для меня.

   Сюда ради прогулки не приходят.
   В спасенье всех и мой есть интерес,
   Ведь я старушка тут, а мне б хотелось
   Почувствовать себя среди невест.

   Чему могла, тебя я обучила.
   Осталось лишь одно – сплести вуаль
   Из травок тонких-тонких. Лик под нею
   Ты спрячешь, если суженого жаль.

   Пугать его, я думаю, не стоит.
   Загадочностью всех заворожи.
   И юношу, что станет близок сердцу
   Всем, что теперь умеешь, удержи.

   Мы лоскутки сплетём с тобой сегодня,
   Чтоб скрыть надёжно ужасы лица.
   Тебя воспримут, будто королеву.
   Ты школу, как вести себя прошла.

   Придётся нам с тобой поторопиться.
   Уж очень быстро пролетает день.
   Старушка тут же палкой постучала
   По полу, и увидев чью-то тень,

   Спросила: «Что просила, мне достали?»
   И в этот миг на убранном столе
   Пучки из травок тоненьких предстали
   И нити золотые, в том числе.

   Хозяйка из карманчика достала
   Два тоненьких серебряных крючка.
   Один себе оставила, второй же
   Девице удивлённой отдала.

   «Надеюсь, ты вязать крючком умеешь?
   Всё просто, нитку с травкою свивай
   И сделай в две ладони край из петель,
   А дальше в ширину ткань расширяй.

   Трава приятно пахнет, с ней дышаться
   Тебе даже в жару будет легко.
   Златая нить на солнце блеск покажет.
   Количество её невелико,

   Но крепость она даст, и взгляд притянет.
   Ты этим и воспользуйся тогда.
   Я слышала, что нам с тобою нужно
   Позвать дружка давнишнего сюда.

   Конечно он теперь уж не лосёнок,
   А сильный и могучий взрослый лось.
   Раз сказано, так он тебе поможет.
   Сегодня он к нам явится как гость.

   На нём ты, восседая, и поедешь.
   Тебя он, если нужно, защитит.
   До времени будь с ним. Твой друг волшебен,
   Хотя обычным кажется на вид.

   И вот ещё. Не вздумай принижаться.
   Какою бы ты внешне не была,
   Теперь внутри тебя большие силы:
   Любовь, большое сердце, доброта,

   А это, верь мне, многого ценнее.
   Лишь тот, кто дорожит тем и поймёт,
   Сокрытую внутри тебя загадку,
   Тот жизнь с тобою в счастье проведёт…»

   Старушка, подопечную учила,
   Пока вязали, многому чему.
   И, безусловно, также приоткрыла
   Секрет, что не вскрывала никому.

   Задолго, как в их местности стемнело,
   Работа вся была завершена.
   Явился в гости лось, он был огромен.
   Рога, большая, гладкая спина…

   Конечно, в дом его уж не впустили,
   Он просто лёг у входа словно страж,
   Показывая мощь свою и силу,
   И украшая видимый пейзаж.

   Когда настала ночь, всё изменилось.
   Покрылись серебром вокруг кусты,
   А возле них высоко приподнялись,
   Цветы невероятной красоты.

   Они нежнейшей музыкой запели,
   При них затих в одно мгновенье мир,
   И ровно в полночь звёзды замигали.
   Их будто бы волшебник иль факир

   Под куполом заставил расступиться,
   Чтоб в центре встала главная звезда,
   Невидимая ранее на небе,
   Что ярче и крупнее всех была.

   И то, что наступил час расставанья,
   И девушка, что гостьей здесь была
   Должна покинуть их, все понимали,
   Но до поры, пока та не ушла,

   Хозяйка ей сказала: «Приоденься.
   Тебе наряд придётся свой сменить.
   Здесь у меня всегда тепло, как летом,
   Но там, в миру, иначе может быть.

   Я дам тебе плащ с тёплою подкладкой.
   Под ним ты не замёрзнешь, а ещё
   Он цветом схож и с камнем и с землёю.
   Под ним будет убежище твоё.

   Заметь, что платье в цвет травы зелёной,
   В узорах, как налитая листва…
   И это тоже, думаю, поможет,
   Чтоб ты видна не каждому была.

   Прошу, с людьми будь очень осторожна.
   Тебя не все пытаются искать.
   Я знаю, как в дальнейшем будет сложно
   Единственного юношу признать.

   Сумеет подсказать лишь твоё сердце.
   Сейчас переоденься и ступай.
   Звезда тропинку выхода укажет.
   Пути возврата не запоминай.

   Гора вновь перепутает дорожки
   И если всё случится, как хотим –
   Ты будешь силой прежнею ведома,
   И мы храм дивный снова посетим».

   Старушка дала гостье приодеться,
   Котомочку с едою собрала,
   Сложила туда несколько вуалей.
   Одна свободно на лицо легла,

   И скрыла отпечаток чьей-то порчи.
   Гостящую здесь было не узнать.
   Её бы ни за что не оттолкнули,
   А с почестями стали привечать.

   Близ дома собрались друзья-зверюшки.
   И все, кто в этот час сюда пришёл,
   От щедрости, явили подношенья,
   Что каждый где-то раньше приобрёл.

   Зайчата подарили деве гребень,
   Пернатые– заколки для волос,
   Ежи – набитый коробок иголок,
   Пучок из перьев лис большой принёс.

   И даже волки, что её пугали,
   Зачем-то рог красивый принесли.
   Да что там говорить, кто жил в том месте,
   Пустыми в час прощанья не пришли.

   Девица обняла их, расставаясь,
   Дотронулась до каждого рукой,
   Даря тепло души своей, что стала
   На самом деле истинно большой.

   Слов ласковых никто из них не слышал,
   Ведь гостья их не смела говорить,
   Зато взгляд нежный, ласковость движений
   Теперь могли любого одарить.

   Девица пред старушкою склонилась,
   Затем её объятья приняла,
   За всё благодаря, расцеловала…
   Рукой по её лику провела,

   Давая знать, что скоро она будет
   Как в храме: статной, дивной, молодой…
   Она в движеньях ясно показала,
   Что та и здесь заблещет красотой.

   Огромный лось подставил свою спину,
   И девушка, усевшись на него,
   На небо наконец-то посмотрела,
   Где в это время очень высоко

   Звезда невероятная горела…
   Хозяйка мест промолвила: «Пора!»
   Ярчайший луч спустился на дорожку…
   Звезда лучом деревья развела

   И повела, указывая светом
   До сей поры запретные пути.
   Лось встал, старушке чинно поклонился
   И стал неспешно по тропе идти.

   Пришедшим, проводить девицу с миром,
   Смотреть вослед ей долго не пришлось.
   Деревья и кусты сомкнулись быстро,
   За ними был невиден даже лось.

   Ни треска веток, даже стук копытный
   За песней нежной выросших цветов
   Никто в то время дивное не слышал,
   Все лишь внимали чудеса без слов.

   Такого прежде не происходило,
   Хоть край, скажу вам, был не из простых.
   Волшебности здесь каждому хватало,
   Да только в ночь, для жителей лесных

   Открылся мир иной, где больше небо
   Играло историческую роль.
   Не каждый день цепь звёздная вставала
   По кругу, чтоб внутри горел огонь

   Большой звезды… Так было до рассвета.
   В момент, когда Луна должна уйти,
   Круг звёздный, каруселью завертелся,
   Взорвался так, как будто лепестки

   Цветка большого россыпью опали.
   На миг стемнело… Именно на миг,
   А дальше подниматься стало солнце
   И первый луч пустил свой первый блик.

   Зверюшки к своим норкам побежали,
   И лишь старушка не ложилась спать.
   Она пошла в свой храм, где можно было
   За девушкой сокрыто наблюдать.

   А что ж купец? Что с ним происходило
   С тех пор как он в селении исчез?
   Он также был направлен силой в горы,
   Где редок был среди каменьев лес.

   Решившийся пройти чрез испытанья,
   Не устрашал, спустя часы, лицом,
   Он просто стал бушующим потоком,
   Рождённым высоко лежащим льдом,

   Который мог в ночи преображаться,
   Когда на твердь спускается туман.
   Жених наш повидал довольно много
   Красавиц, где водою проплывал.

   Они частенько в нём отображались,
   Но дивного, приятного лица,
   Где б ни был, как назло не отражалось.
   И каждый день, как с чистого листа

   В движении его жизнь начиналась.
   Порыв спуститься вниз, он не сдержал.
   Препятствия легко одолевались…
   Он был силён, хоть не глубок и мал.

   Чрез год довольно длительных скитаний,
   Когда дошло, что нужно повернуть,
   Когда купец осмыслил, что напрасно
   Щадяще упростил исканий путь,

   Он был уже частицей малой моря
   И мог так, и остаться таковой.
   И вот в ночи, поднявшись при тумане,
   Он встретился с красавицей Волной,

   Спросив её: «Как можно ввысь подняться?
   Отпустит меня море или нет?»
   Он был уверен, что девица знала,
   Кто может вскрыть таинственный секрет.

   Она его подробно расспросила
   О всём: что, как, зачем и почему?
   Стоящий, явно был не из домашних,
   Попавшим к ним случайно в глубину.

   «Я не пойму, неужто неприятно
   Свободно пребывать среди друзей?
   Ведь от тебя здесь многого не просят.
   Я знаю, как сложна жизнь средь людей.

   К чему тебе борьба и испытанья,
   Когда теперь и так всё хорошо?
   Захочешь, может взять меня в невесты,
   Раз ту, что долго ищешь, не нашёл…» –

   Всё вызнавшая девушка сказала.
   А он ответил: «Я не твой жених.
   Я принял в жизни главное решенье.
   Теперь я отвечаю за двоих.

   И должен сделать так, как захотел бы,
   Чтоб поступили в будущем со мной.
   Не стоит отвлекать собой от цели,
   Другая дева станет мне женой».

   Волна напрасно спорить с ним не стала,
   Сказав лишь: «Что ж, тебе я помогу.
   Ты должен будешь глубже в нас проникнуть,
   И разбудить огромную волну,

   Чтоб та стеной высокой приподнялась
   И хлынула на берег далеко,
   Где б ты на солнце начал испаряться
   И подниматься в небо высоко,

   Затем пролиться дождевой водою,
   Иль просто выпасть, как пушистый снег…
   Тебе придётся сговориться с тучей
   И с ветром, что меняет её бег.

   Конечно, есть ещё одна возможность…
   Я расскажу об этом не сейчас.
   Уже рассвет, который превращает
   В частицу моря каждого из нас.

   Найди недалеко входные двери
   И достучись сегодня же до той,
   Что сжалится, быть может, и решится,
   Подняться, чтоб упасть вместе с тобой».

   Развеялся туман под яркими солнцем,
   Смешался с морем сказочный поток.
   В приятной беззаботности плескаться,
   Позволить он себе, уже не мог.

   Не зная, чем всё может обернуться,
   Отправился жених к большой волне,
   В то время, очень плохо представляя,
   Возможную помощницу себе.

   Найти входную деверь было несложно.
   Она была как раз недалеко,
   Труднее в неё было достучаться.
   Воде такое сделать нелегко,

   Ведь створки её были непростые.
   Входное полотно было не дуб.
   И дом, волна в котором обитала,
   Не представлял собою крепкий сруб.

   Внизу, на глубине, в пространстве водном
   Круг созданный кораллами стоял.
   Холодною и плотною стеною
   Он водных слуг красиво поднимал.

   Отсутствовала крыша. Чудо-двери
   Собой являли, сложенный узор
   Из тел мужских, скорей всего, потоков
   И девушек чудесных, то есть волн.

   Стучаться в них казалось бесполезным.
   И вдруг купец услышал: «Говори…»
   Знакомая волна ему шепнула:
   «Сердца, сплетённых крепко – растопи.

   И если ты сумеешь достучаться
   До каждого, кто видим нам сейчас,
   То в круг к большой волне пропущен будешь.
   Не мешкай, делай это торопясь,

   Пока тебя отсюда не прогнали,
   Не вытеснили очень далеко.
   Тогда вернуться к берегу обратно,
   Поверь мне, будет очень нелегко.

   Тебя гулять на берег не отпустят,
   Ты будешь для кого-то тоже страж,
   Всегда стоящий на посту, скреплённым
   В узор иль стену, как друзья сейчас.

   Разжалоби застывших. Я же буду
   Всё время находиться за тобой,
   И тихо подскажу, что делать нужно
   При встрече с нашей главною волной».

   Разжалобить? Но чем? Что знают воды
   О жизни и страданьях на земле?
   Поймут ли здесь, когда бы он поведал
   Стоящей страже что-то о себе?

   Купец стоял, мучительно решаясь
   Историю о жизни донести.
   Он видел, как ограда изменялась.
   Суровость лиц внушала: «Уходи!»

   Тянуть с попыткой пробной, достучаться,
   Похоже, жениху было нельзя.
   Он видел, что его безмолвно терпят,
   Столкнуть на глубину уже, грозя.

   В тот миг, когда стена могла «взорваться»,
   Явившийся сказал: «Передо мной
   Стоят не люди – водные потоки.
   В миру, где вы живёте, я чужой.

   И если б не нужна была мне помощь,
   Конечно, я сюда бы не пришёл,
   А стал бы рядом с берегом плескаться,
   Спокойно пребывая среди волн,

   Но я хочу опять стать человеком.
   От этого зависеть будет жизнь
   Той, что прекрасней нет на белом свете.
   Судьбой своею мы переплелись.

   Я сам решил пройти чрез испытанья,
   Заставив это сделать и её.
   Она должна сдержать обет молчанья,
   Монашески вести житьё своё

   До той поры, пока её не встречу,
   Средь многих дев опять не отыщу,
   И если наша встреча не случится,
   Подобного себе я не прощу.

   Не встретившись, желанная увянет,
   Как брошенный, растоптанный цветок,
   И всё из-за того, что я, дав слово,
   Сдержать его, по глупости, не смог».

   Стена и двери стали благосклонней.
   У каждого чуть-чуть смягчился взгляд.
   Они с заинтересованностью ждали,
   Чем именно их здесь разъединят.

   Слов сказанных, похоже, было мало.
   Пришедший вдруг услышал: «Продолжай!
   Я вижу, что ты стал им интересен.
   Историю поглубже раскрывай».

   Купец, скажу, был вовсе не оратор.
   Он не готовил пламенную речь,
   И знать не мог, каким доступным словом,
   Он мог хоть искру пламени разжечь,

   Поэтому сказал: «Передо мною
   Сплетённые, красивые тела,
   Но в них, похоже, стужа. Наше солнце
   Ещё не подарило вам тепла.

   До вас сюда лучами не добраться.
   Прийти на помощь может лишь любовь.
   Она одна по жилам разгоняет
   Застывшую от безразличья кровь.

   Во мне огня большого нет пока что.
   Одно желанье, только и всего,
   Но я мечтаю, чтобы моё чувство
   При встрече с наречённой возросло.

   Сейчас вы будто воины стоите,
   Но чтобы вы могли меня понять,
   Бурлящие и сильные потоки
   Должны красавиц водных приобнять,

   Те мягкостью и нежностью ответить,
   И постараться выстроить узор
   По виду схожий с сердцем человечьим,
   Как прежде не стояли до сих пор».

   Глаза переплетённых загорелись,
   Им тут же захотелось изменить
   Привычный в построении порядок,
   Чтоб, как пришедший, также ощутить

   Хотя б намёком чувство, что согреет…
   Они мечтали разбудить «любовь»,
   И потому большими пузырьками,
   Мгновенно взволновали свою кровь.

   Стоящие тотчас перемешались,
   И дверь, что здесь препятствием была
   Исчезла. Изменённые сказали:
   «Мы все и есть огромная волна.

   Ты видишь пред собой большое сердце,
   Которое сам сделать подсказал,
   Но видимо совместной нашей силы,
   Ты, юноша пока не осознал.

   Мы можем высоко сейчас подняться,
   Чтоб водами тяжёлыми упасть
   На близкое людское поселенье…
   Сумей сдержаться там и не пропасть.

   Однако знай, что наше появленье
   Сродни опустошающей войне.
   Что мы ударом на земле накроем,
   Трофеем в море заберём себе.

   И если ты сейчас на то согласен,
   Плыви и мы восстанем за тобой…»
   Осмысленно всё было за мгновенье…
   Жених сказал волне: «Нет! Нет! Постой!

   Мы не должны чинить кому-то горе,
   Мечтая о невиданной любви…
   Народ не должен жить с водою в ссоре
   И строиться от берега вдали.

   Мне нужно проложить путь к возвращенью,
   Но как-нибудь иначе, а не так.
   Я не хочу виниться пред любимой
   В дальнейшем за подобный страшный шаг.

   Прошу вас, подскажите, как возможно
   Вернуться вновь в далёкие края,
   Покоя на земле не нарушая.
   Природный мир – единая семья,

   Где смысл существованья – процветанье.
   Вот вы сейчас прониклись теплотой,
   И видитесь огромным, щедрым сердцем,
   Что сжалится, возможно, надо мной.

   Совместное решенье – ваше право,
   Его я с уважением приму.
   Поможете – сердечное спасибо,
   А нет, придётся биться самому».

   И тут же хоровыми голосами
   Ответила огромная волна:
   «Конечно, ты не будешь брошен нами,
   Раз ты пришёл за помощью сюда.

   Тебе придётся, в самом деле, биться,
   Ведь ты не мы… Ты не совсем вода.
   Поблизости отсюда, возле моря
   Стоит безлюдно голая скала.

   На ней не строят гнёзда даже птицы,
   Настолько она гладка и строга.
   И нас она ни капли не боится.
   На ней не удержать воды глотка.

   Но если эту глыбу перепрыгнуть,
   То сразу попадешь в огромный грот,
   В котором потаённая ложбинка
   До озера подземного ведёт.

   Тебе как раз попасть туда и нужно,
   Хоть сделать это будет нелегко.
   Скала отполированная встала
   Над морем нашим очень высоко.

   Ты будешь ощущать свои удары,
   Да так, что нестерпима будет боль.
   И если ты готов пойти на это,
   Тогда нам подтвердить это изволь».

   Жених-поток услышал: «Соглашайся!» –
   То прошептала девушка-волна,
   Она за ним обещано стояла
   И будто часа нужного ждала,

   «На самом деле, это лучший выход,
   О нём я и хотела рассказать.
   Из озера подземного возможно
   Подняться. Там доступно разузнать

   Секрет, как можно выше оказаться.
   Ответ твой ждут. Быстрее выбирай.
   Потоки на посты вернуться могут,
   А с ними сестры-волны, так и знай».

   Ну что сказать… Губить чужие жизни
   И горе причинять жених не мог.
   На этом своё счастье не построишь.
   У предков его был такой урок.

   И выбором он указал на гору,
   Настроившись заранее на боль.
   Он отчего-то был сейчас уверен,
   Что озеро сыграет свою роль

   В его судьбе значительно быстрее,
   Для прочих незаметным волшебством.
   При этом мир людской не пострадает,
   И он с женой вернётся в отчий дом.

   Волна, ответ, услышав, удивилась,
   Затем заволновалась, как кипя,
   И голос, будто хор многоголосый, сказал:
   «Ты выбор сделал для себя.

   Тогда плыви вослед за пузырьками.
   В дальнейшем встанешь уж передо мной.
   Я подниму тебя, а ты старайся
   Взлететь, чтоб в гроте обрести покой».

   Вода, немедля, двинулась привычно,
   С большою силой, увлекая всех
   К скале, что возвышалась одиноко,
   Надеясь, безусловно, на успех.

   Жених-поток, наверное, отстал бы,
   Но девушка – чудесная волна
   Его собою бережно обвила
   И следом за другими понесла.

   На самом деле, как и сообщалось
   Плыть до скалы пришлось недалеко.
   И встать перед огромною волною
   Далось потоку нашему легко.

   На первый раз, когда его подняли
   И бросили на каменную плоть,
   Подобная нежданная внезапность
   Поток сумела быстро расколоть

   С ужасной болью только лишь на брызги.
   Вода внизу в единое слилась…
   Жених не отступал, прощаясь с жизнью…
   Волна большая снова поднялась,

   Теперь стараясь быть хоть сколько выше.
   Решившийся запрыгнуть вновь не смог
   Достичь хотя бы краешка вершины
   И вниз сошёл на очень малый срок.

   Стихия ни на миг не отступала.
   Волна довольно сильно возросла,
   Возможно потому, что в этом действе
   Была теперь с поддержкой, не одна.

   Поток, справляясь чудом с жуткой болью,
   Всё время был пред нею впереди.
   В борьбе прошли часы, а не минуты,
   Но всё же, не бессмысленно прошли.

   Совместный труд успехом увенчался.
   Поток через скалу «перешагнул».
   Волна с живой поддержкой скрылась в море,
   Сменив на шёпот разъярённый гул.

   Побитый, но добившийся успеха,
   Меж тем, был снова в сказочном миру.
   Волна, похоже, тоже здесь гостила,
   Раз рассказала в точности ему

   Про грот и потаённую ложбинку,
   Которую не мог он избежать.
   Вода здесь, в самом деле, пропадала.
   Поток тихонько начал исчезать

   И вскоре оказался в дивном месте,
   Где под землёю, средь больших камней
   Лежало озеро зелёное, в котором
   Вода была не просто горячей –

   Она кипела, поднимаясь, паром.
   Приплывший слиться, к счастью, с ней не мог.
   Пред ним стояла странная преграда –
   Довольно твердый, но живой порог.

   С потоком он общаться начал первым:
   «Зачем ты пожелал сюда попасть?
   Скала нам рассказала, как ты бился,
   Чтоб в грот через вершину её пасть.

   То, что ты не совсем вода, мы знаем,
   Нас этим невозможно удивить.
   Но стоило ль, тебе на самом деле
   Сюда без приглашенья заходить?

   На это нужны веские причины…
   И мы хотим услышать от тебя
   Историю, достойную вниманья,
   Что убедит нас в том, что ты не зря

   Сюда стремился…» Твердь скривило губы,
   Тем самым недовольство показав,
   А может быть, подчеркивая этим,
   Что у неё не слишком добрый нрав.

   И гость незваный рассказал подробно
   Об испытанье выбранном своём,
   Лишь умолчав о том, в чём он девице
   Признаться должен был пред алтарём.

   Рассказ не из приятных был,
   Причиной ему явиться к суженой в село
   Была война… Вину чужих загладить,
   На небе возложили на него.

   Он искренне на это согласился.
   И после ни на миг не пожалел,
   Что выдал за купца себя в том месте
   И думами девицы овладел.

   А озеро в то время поостыло.
   Пар лишь слегка стелился над водой.
   Стоящая надёжная преграда
   Не думала менять лик строгий свой,

   Но всё же, после слов, не угрожала,
   А будто продолжения ждала.
   Она не просто так сейчас молчала…
   За ней крутиться начала вода

   И с каждым поворотом подниматься,
   Пока перед потоком во весь рост
   Зелёная царевна не предстала…
   Лик, платье, даже локоны волос

   Всё было в цвет прозрачных изумрудов.
   Она была при этом хороша,
   Хотя в глазах её царила властность
   И жуткий холод выдала душа.

   От этого в том месте над потоком
   Поднялся ожидаемый туман,
   Гость водный, как случалось с ним и раньше,
   Мужчиной пред явившейся предстал.

   Он не был, хоть на сколько, дивной меньше.
   Сейчас они смотрелись наравне.
   Зелёная красавица сказала:
   «Ты, видимо не слышал обо мне

   И потому так яростно стремился
   Преграду побыстрее одолеть,
   Не зная, что попав сюда, возможно
   Не помощь обрести, а встретить смерть.

   Признаюсь, ты пришёлся мне по нраву.
   И раз уж пожелали небеса
   Тебя водой бегущею представить
   И помогла прийти сюда волна –

   Я окажу содействие, однако
   Мне хочется тебя предупредить.
   О всём свершённом в этом месте мною,
   Ты должен умолчать, иль позабыть,

   А главное сейчас не испугаться,
   Войти в бурлящий жаром кипяток.
   Я заключу тебя в свои объятья,
   Чтоб ты исчезнуть навсегда не мог.

   Внутри меня колючий, жуткий холод.
   Я мёрзну даже в жгучем кипятке.
   Я вынесу тебя к вершине горной
   С условием, что ты поможешь мне

   Согреться, окунув себя в прохладу.
   Мы вместе пробежим чрез сто дорог.
   Они легко дадутся. Лишь однажды
   Ты должен будешь одолеть порог,

   Где слово, непременно, своё сдержишь.
   Как именно, сказать я не могу,
   Но если обещание исполнишь,
   То я тебе в дальнейшем помогу.

   Шагнуть сейчас придётся в неизвестность,
   Доверившись во всём, на время, мне,
   Но путь назад, тобой давно отрезан.
   Отсюда не вернуться вновь к волне.

   Так что решайся: прозябать ли рядом
   Иль в горы победителем взойти?
   Вода, как видишь, снова закипает…
   Осмелишься – объятия прими».

   А что тут думать? Не затем явился
   Жених, чтоб продолжать бесцельно жизнь.
   Он девице волшебной подчинился.
   При первом шаге, камни разошлись

   И в озере легли дорожкой узкой,
   Да так, что забурливший кипяток,
   Шумя и кое-где бросая брызги
   Не мог коснуться шествующих ног.

   Зелёная царевна улыбнулась,
   Прекрасно зная, что гость ожидал
   Свариться в кипятке или подняться
   Смешавшись с ним, как водянистый пар.

   Лицо её на краткий миг смягчилось,
   Но тут же, посерьезнело, когда
   Поближе подошедший к ней мужчина,
   Покрылся яркой краскою стыда,

   И вовсе не упал в её объятия,
   А медля, продолжал, как столб стоять.
   Красавица со строгостью сказала:
   «Ты должен мне и дальше доверять…

   Считай, что я сестра тебе, не больше.
   Для матери твоей, я молода.
   Ты не жених мне, как я ни невеста…
   Пока мы всего-навсего – вода.

   Насчёт меня не сильно обольщайся.
   Я в действиях своих всегда вольна.
   Меня считают многие коварной…
   Но в обещаньях я всегда честна».

   Мужчина ощутил сильнейший холод
   И больше не раздумывал уже.
   Смиренно он отдал себя в объятья
   Красивой изумрудной госпоже.

   Тут озеро сильнее забурлило,
   Хозяйка вод растаяла, крутясь,
   Пещера, сотрясаясь, загудела,
   Открыв проход, куда вода слилась.

   Поток ничто не видел и не слышал.
   Он был, как будто в коконе теперь
   И ясно ощущал, какие муки
   Испытывать мог в клетке дикий зверь.

   Однако вскоре он увидел небо.
   Вода забила гейзером… Вокруг
   Земля смотрелась горною долиной,
   Где озеро образовало круг

   С зелёной и горячею водою.
   Здесь не было пока что никого,
   Поэтому волшебная царевна
   «Гулять» пустила друга своего,

   Сказав при этом: «Отдохни немного.
   Мы лишь в начале долгого пути.
   И нам с тобой придётся ещё долго
   С такими передышками идти.

   При этом я тебя предупреждаю,
   Случись, что рядом будет человек,
   Ты скованным останешься в объятьях.
   Коль выпущу, то только на ночлег».

   Красавица его не обманула.
   Путь долгим был, и я хочу сказать,
   Что озеро, минуя переходы,
   Заметно стало телом остывать,

   Царевна же при этом пуще мёрзнуть.
   Она лишалась прежних дивных сил.
   Поток казался деве бесполезным,
   Ведь он не так горяч собою был,

   Как кипяток или костёр огромный.
   А он молил быстрей встретить порог,
   Где сдержит наконец-то обещанье,
   Суть коего, узнать пока не смог.

   Летели дни и время приближалось
   К черте, когда жених должен найти
   Единственную, ту, что ожидала,
   И слова не могла произнести.

   А он ещё всё не был на вершине,
   Откуда начинался его путь.
   Чем дальше, тем, он больше сомневался,
   Что встретится с красой когда-нибудь.

   Но вот однажды, выйдя на поверхность,
   Когда поток предстал, как человек
   В поднявшемся, густеющем тумане,
   Белёсом, словно первый мягкий снег…

   Зелёная царевна, содрогаясь
   От холода, высоко поднялась
   И вслух произнесла: «Ну, наконец-то
   Я к месту назначенья добралась!»

   Попутчик удивлённым был. Казалось,
   Что местность была в точности такой,
   Которая встречалась многократно:
   Ущелье с редким лесом и травой.

   Но парень в самом деле ошибался.
   Чрез белую густую пелену,
   При сумерках, когда укрылось солнце
   И ночь на небо стала звать луну,

   Царевна нежным голосом запела
   На странном, непонятном языке,
   По скалам побежали словно волны
   Огни, ложась полоской в вышине.

   Вначале всё так именно казалось,
   Но вскоре, когда чудо-огоньки
   Заполнили поверхность покрывалом
   И стали у подножия, близки,

   Твердь, спящая таинственно ожила
   И тихо проскрипела: «Это ты,
   Настырность, проявляя, заявилась,
   С собою захватив поток воды?

   Неужто, он с условием согласен?
   А может он не знает ничего?
   Да, в принципе сейчас это неважно!
   Чего гадать? Представь-ка мне его!»

   Поток в то время вовсе не скрывался,
   Он внутренне давно уж был готов
   По просьбе совершить, что пожелают,
   Чтобы достичь быстрее берегов,

   Где всё, что предначертано, свершится.
   Царевна указала на него,
   Сказав при этом: «Пред тобой мужчина,
   Который не боится ничего,

   И думаю, что слово своё сдержит,
   Ведь ради цели многое стерпел.
   Он со скалой, как воин, насмерть бился,
   Когда попасть ко мне в грот захотел.

   Ему я доверяю. Пообщайся.
   Мне только остаётся ожидать.
   Прошу лишь сделать это поскорее.
   Ты знаешь, я устала замерзать».

   Лица скалы гость водный не увидел,
   Он только слышал: «Раз передо мной
   Стоит не трус, а истинный мужчина,
   Что здесь готов рискнуть и головой,

   То пусть шагнёт к подножию поближе.
   Ты ж, как всегда, нам не мешая, жди.
   Надеюсь, чудо всё-таки случится,
   А нет, назад быстрее уходи

   Иначе окончательно замёрзнешь…»
   Стоящий в ожидании поток
   Шагнул, не ожидая предложенья
   И встал так близко к тверди, как лишь мог.

   Огни, что набежали, вдруг погасли.
   В кромешной темноте было нельзя
   Что-либо в отдалении увидеть
   И даже в одном шаге от себя.

   Зато слова все слышались трёхкратно.
   Их, видно, повторяли для того,
   Чтоб тот, кому они предназначались
   Не спутал ненароком ничего.

   Твердь властно и сердито проскрипела:
   «Надеюсь, что настал тот «звёздный» час,
   Когда одна из вод заговорённых
   Сумеет осчастливить видом нас.

   Для этого ты должен дать согласье
   Себя на части ровно поделить.
   Семь, из которых, станут вновь твоими,
   Восьмой придётся мне тебя лишить.

   Она позволит девушке согреться,
   Чтоб даже поостывшая вода
   Её ласкала, а не холодила,
   И лёд души растаял навсегда.

   До времени ты поделённым будешь.
   Восьмую часть ты сможешь возродить,
   Любовью наполняя своё сердце.
   Она способна вновь соединить

   В единое, что будет мной разбито.
   Условия, конечно непросты…
   Однако только эта часть восьмая
   Царевне даст ту малость теплоты,

   Что ей, к несчастью, долго не хватало.
   Гарантий на успех в дальнейшем нет.
   Любовь в сердца не я, увы, вселяю…
   Решайся и быстрее дай ответ».

   Конечно же, такого поворота
   Событий, наш герой не ожидал.
   Он должен был сдержать, бесспорно, слово,
   Раз выполнить его пообещал.

   И отступать нельзя, хотя возможно,
   Его деленье может погубить,
   Но он же знал, что движется к невесте,
   Которую мечтает полюбить,

   А значит, чудо может совершиться
   Во благо и на радость сразу всем.
   И если это так, то дав согласье,
   Он не рискует, в общем-то, ничем.

   Но как продлятся поиски при этом,
   Представить он, конечно же, не мог.
   Неужто, станет жалкими ручьями
   Сильнейший и красивейший поток?

   Об этом он спросил, ещё не видя,
   Кто именно сейчас с ним говорил.
   Ответ его немного озадачил
   И даже очень сильно удивил,

   Ведь он услышал: «Ты уже на месте.
   Откуда не придётся дальше плыть.
   Сюда попасть осталось лишь невесте…
   Решится ли она вновь подпустить

   К себе поближе? Тут не так всё просто…
   Вам надобно друг друга покорить.
   Тебе придётся сделать верный выбор,
   А девушке тебя определить,

   Душою, ощутив биенье сердца.
   Его на части я не поделю.
   Единственный останется тем самым,
   С которым я лишь видимость солью…

   Она должна услышать – ты увидеть
   Реальную живую красоту,
   Которая не броска и не манит,
   Лаская взгляд проезжих за версту.

   Сумеешь от неё не отступиться,
   Когда она доверится тебе –
   Задуманное выльется в реальность,
   И счастье не покинет вас в судьбе.

   Я, кажется, о всём предупредила,
   Но так и не услышала ответ!
   Тебе уже давно пора решиться
   Уверенно сказать нам «Да!» иль «Нет!»

   Тут голос замолчал, а с ним и эхо,
   Что вторило отчетливо ему.
   Всё замерло в смиренном ожиданье,
   Что сделало ещё мрачнее тьму.

   Поток подумав: «Что же, будь что будет!»,
   Согласье дал, ответив твёрдо: «Да!»
   И тут на небе ярко засияла
   Та самая огромная звезда,

   Вкруг коей встали малые светила…
   Та самая, что девушку вела
   Тропою неизвестною от дома,
   Где та, учась два года, прожила.

   Туман исчез. Мужчина стал водою.
   Поток, как тесто, кто-то в руки взял,
   Подбросил вверх и тело средь расщелин
   В восьми частях мгновенно уровнял.

   Одна из них влилась тотчас же в воду
   Прибывшего в то место озерца,
   Где влага окончательно остыла.
   Царевна своё тело подняла

   И стала ещё более прекрасной.
   Присутствовал румянец на лице…
   Скала огнями снова засветилась
   На миг, не забывая о купце.

   При ярком удивительном сиянье
   Звезды и тверди, выстроились в ряд
   По виду семь красивых, дивных принцев
   От коих оторвать непросто взгляд.

   У каждого в руках венец волшебный,
   Точь-в-точь такой, с каким пришёл в село
   Купец когда-то. Правда, среди многих
   Один лишь был не копией его.

   И снова голос сильный и скрипучий,
   Теперь уже при свете зазвучал:
   «Чрез несколько часов настанет утро.
   Мне хочется, чтоб ты сейчас узнал,

   Что днём все части станут водопадом.
   Никто отсюда вниз не убежит.
   Бояться тебе этого не надо,
   И пусть душа об этом не дрожит.

   Я воду заберу в себя обратно.
   А вечером, как явится закат,
   Вновь выпущу мужчинами на волю.
   И будет продолжаться сей обряд

   До той поры, пока ты и невеста
   Не сделаете выбор главный свой.
   Тогда не от меня будет зависеть
   Останешься ли ты навек водой

   Иль станешь тем, кем был и даже краше…
   Я умолкаю, ведь пришла пора
   Тебе проститься с озером зелёным,
   Пока царевна к морю не ушла».

   А та уже, как листик не дрожала.
   На воздухе ей было хорошо.
   Она теперь свободно пребывала
   В прохладе. Градус волн был заглушён,

   Но, то царевну больше не пугало.
   Все силы, что расходовались зря,
   Направились в другое направленье.
   Царевна посмотрела на себя

   И стала на глазах преображаться.
   Внутри неё лучиться начал свет.
   В тот миг могло любому показаться,
   Что краше этой девы в мире нет!

   Жених поддался чарам, как другие,
   Но тут же, был царевной охлаждён.
   Она сказала: «Мне прекрасно видно,
   Как обликом моим ты восхищён!

   Да только я сиять не стану вечно,
   С рассветом мне придётся стать водой…
   Мой суженый давно заждался в море
   И, в общем-то, в долгу перед тобой,

   Ведь я ужасно раньше замерзала
   И в море пасть с вершины не могла.
   Теперь, какой бы влага не предстала,
   Во мне не образует холод льда…

   Спасибо, что сдержал сегодня слово!
   Не первым ты поднялся пред скалой,
   Но только ты единственный решился
   Разбить на части дивный образ свой

   И даже безвозвратно поделился
   Частицей своей пламенной души.
   Сейчас вас семь и вы не только схожи,
   А словно принцы внешне хороши…

   Мне хочется вручить за то подарок.
   Не всем, конечно, а лишь одному,
   В ком сердце удивительное бьётся.
   Кто он средь вас пока я не пойму,

   И потому отдам волшебный перстень
   На сохраненье матушке – скале.
   Он заблестит на пальчике невесты.
   Так ты не позабудешь обо мне.

   Достаточно его на землю бросить
   И тотчас же о чём-то загадать,
   А что в то время будет вам дороже,
   Не каждому дано предугадать,

   Но думаю, что всё случится в помощь.
   Теперь прощай, уж первые лучи
   Большого солнца просятся на землю…
   Скала, прошу, подарок забери

   И спрячь от глаз чужих, хотя б на время».
   Царевна ловко дар передала,
   И закружившись, под водой исчезла,
   Затем и вовсе с этих мест ушла.

   Звезда, что ярче всех была, угасла,
   Ночь уступила царствие заре.
   Скала огни, мигая, притушила,
   Чтоб не тянуть внимание к себе,

   А семь мужчин мгновенно притянуло
   К вершине удивительной скалы,
   И каждый, с первым лучиком рассвета
   Стал падать вниз каскадами воды.

   Теперь для всех представилась возможность
   Получше это место разглядеть.
   Внизу было достаточно пространства,
   Где можно погулять и посидеть.

   Огромная красивая поляна,
   Расставшись с дивной гостьей из воды
   В лучах, что согревали, приподняла
   Пахучие чудесные цветы.

   Казалось, что сюда ещё ни разу
   Никто до этих пор не заходил.
   Притягивал насыщенностью красок
   К себе неповторимый дивный мир.

   Здесь радуясь восходу, пели птицы,
   И каждый обеспечен был едой.
   Манили, украшающие местность,
   Букеты ягод спелой краснотой.

   По тропочке, уверенно ступая,
   Сюда пришёл высокий, стройный лось.
   Он чувствовал себя здесь, словно дома
   И явно в этом месте был не гость.

   Внизу, среди травы он лёг спокойно,
   Наезднице, позволив слезть с него.
   Погладив его, девушка привстала,
   Но не ушла от друга далеко.

   Ей захотелось спать, причём так сильно,
   Что, кажется, в словах не описать.
   Она накидку тут же расстелила
   И стала, отключаясь, засыпать.

   Сказался день насыщенный работой,
   А так же ночь, прошедшая без сна.
   Сейчас девице было безразлично
   В какое место привела тропа.

   В животном зарождалось беспокойство.
   Он глаз своих огромных не смыкал,
   А слушал, чтоб не хрустнула где ветка,
   И шорох некий слух не испугал.

   Боялся лось чего-то не напрасно,
   Не всё лучисто в жизненном миру.
   Добро и зло извечно ходят рядом…
   Кто ближе не известно никому.

   Вот и теперь, когда девице всё же
   Случилось, хоть немного отдохнуть,
   Отчетливо раздался конский топот.
   Спешащий на поляну держал путь.

   Лось девушке лизнул легонько щёку,
   В том месте снова выбелив лицо.
   Она тотчас от грёз своих очнулась,
   С вопросом посмотрела на него,

   Почувствовав опасность, приподнялась
   И скрылась с другом в зарослях кустов.
   Им ждать пришлось всего одну минуту,
   Как показалось несколько голов

   Коней огнём горящих, красногривых.
   При них, конечно, были седоки.
   По счастью они быстро удалились,
   Но были так от девушки близки,

   Что если бы она была заметна,
   Её бы обнаружили легко.
   Кто знает, чем закончилась бы встреча…
   Вид был у них недобрый далеко.

   Промчавшиеся, видимо, спешили,
   Боясь прибыть куда-то, не успеть,
   И потому в то время не старались
   Кого-то среди веток разглядеть.

   Да и сказать тон, платья и накидки
   Внимания к себе не привлекал.
   Девица время выждала немного
   И вышла осмотреться… Лось шагал

   С ней рядом. Продолжалось то недолго,
   Он бережно схватился за рукав
   И потащил в укрытие обратно
   Бег, тех, кто возвращался распознав.

   На дивный луг явилась первой лошадь,
   Что убегая, выбилась из сил.
   Она рвалась вперёд изнемогая…
   Рывок последний, ноги подкосил.

   И бедная, буквально повалилась
   Поблизости спасительных кустов.
   Девица, быстро сняв с себя накидку,
   Укрыла ей лежащую без слов,

   Затем с сопровождающим подальше
   На всякий случай тихо отошла,
   В душе своей, конечно же, надеясь,
   Что помощь не напрасною была.

   Ей было распрекрасно снова видно,
   Как мимо по поляне пронеслись
   Всё те же удивительные кони,
   Что видимо за павшею гнались.

   Когда пропали слышимые звуки,
   Стучащихся неистово копыт,
   Лось деву удержал, и выйти не дал,
   Боясь, что она тут же угодит

   Под зоркий взгляд несущихся по следу
   Трёх воронов, чернеющих как смоль.
   Казалось, что они осуществляли
   С небес над местом зрительный контроль.

   Но нужного предмета не заметив,
   Беседуя о чём-то меж собой,
   Неспешно, наконец-то, удалились,
   И местность снова обрела покой.

   Теперь уже не сдерживая боле,
   Друг девушку «на волю» отпустил.
   Он в этом был и сам заинтересован,
   Ведь знать хотел, кого же плащ укрыл?

   Вопрос стоящий, тут же разрешился.
   Под тканью, боясь звучно захрапеть,
   Лежала белогривая лошадка,
   Не веря, что сумела уцелеть.

   Подняться ей, похоже, было трудно,
   И всё, что совершить она могла,
   Так только подчинившись, стать покорной…
   Достаточно душа пережила

   Тревог небеспричинных и волнений,
   Что мало кому можно пожелать.
   Внушающий спокойствие, взгляд девы,
   Указывал: «Нам можно доверять».

   В глазах читалась доброта и нежность.
   Вуалью легкой скрытое лицо,
   Животное нисколько не пугало.
   То было безразлично для него.

   Зато горячих рук прикосновенье,
   С приятной передачею тепла,
   Скользя невинно, сняло напряженье.
   Лежащая, как будто ожила.

   Вернулись вновь утерянные силы…
   Но девушка привстать ей не дала.
   Она её накидкою прикрыла,
   Введя лошадку в состоянье сна.

   Сама же, чтоб ничто не отвлекало,
   Пошла тотчас же местность осмотреть.
   Что говорить, ведь всё при свете солнца
   Намного проще можно разглядеть.

   Искрящиеся чудо-водопады,
   Что падали к подножию скалы,
   Ей показались странными, ведь воды
   Внизу в дальнейшем были не видны.

   Скала в себя упавшее вбирало,
   Земле, не подарив даже глотка.
   Девица, очевидному, не веря,
   К возвышенности ближе подошла

   И захотела влагой насладиться.
   Но сделать это ей не удалось.
   И я скажу, такое приближенье
   Ей дорого, довольно обошлось.

   С вершины понеслись на землю камни,
   Решив девицу тем предупредить,
   Что шаг подобный сделан был неверно.
   Живая твердь могла её убить.

   Запомнив это, девушка подальше
   От странных водопадов отошла,
   Приметив, что поблизости стояла,
   Раскинув ветви дивная ольха,

   Указывая то, что где-то рядом
   Иной источник вод чудесных есть.
   И чуть поодаль гостья, в самом деле,
   Нашла родник, что обрамлён был весь

   Красиво и довольно необычно.
   Из тоненьких камней был сделан свод,
   Где можно было от дождя укрыться,
   Или от солнца если припечёт.

   Неясно чьей заботливой рукою
   Сложились лавки из точёных глыб.
   Вода, пробив породу, поднималась,
   Фонтанила, являя собой гриб,

   Чем с лёгкостью давала дотянуться
   До влаги. Сделать было то легко.
   Однако даже здесь поток прохладный
   Являл себя не очень далеко.

   Он внутрь скалы куда-то удалялся,
   В которой был заметен тайный ход.
   У девы создавалось впечатление,
   Что кто-то в доме каменном живёт.

   Быть может, страх беспочвенный закрался,
   А может тень мелькнувшая внутри,
   Сюда зашедшей, просто показалась,
   Когда они с попутчиком зашли.

   Напившись и набрав воды немного
   Для той, что мирным сном давно спала,
   Решили наши путники вернуться.
   Присутствовать здесь дева не могла.

   Ей было в этом месте неуютно,
   Душою зябко и не по себе…
   И потому, когда они вернулись,
   Она шалаш построила себе.

   Лось натаскал для этого ей веток,
   Помог строенье ими укрывать.
   День шёл к концу, природа затаилась
   Пред тем, как деве чудо показать.

   И сразу с проявлением заката,
   Когда девица, сидя на холме,
   Расчесывала волосы, и в мыслях
   «Блуждала», размышляя о судьбе,

   Накидка, что недавно согревала
   И укрывала от пытливых глаз
   Упавшую, слегка зашевелилась,
   А далее и вовсе поднялась,

   Затем она от тверди оторвалась,
   Ещё скрывая, что внутри неё,
   И бережно тотчас же опустилась
   На место опустевшее своё.

   И из неё неспешно появилась
   Красавица, приятная собой.
   Она была, бесспорно, несравнима,
   С той, что была испорчена бедой.

   Глаз оторвать от эдакого чуда,
   Скажу вам, было очень нелегко.
   У молчаливой девушки проснулись
   Восторг и зависть… Где-то глубоко

   Пронзила боль, что ей с ней не сравниться!
   Хотелось приподняться и уйти…
   Заметив это, вставшая сказала:
   «Не хочешь знать, что будет впереди?

   Сначала мне хотелось бы за помощь,
   Тебя подружка, поблагодарить.
   Ведь ты и твоя дивная накидка
   Позволили спастись и вольно жить.

   Ты смотришь так, как будто бы желаешь,
   Меня, увидев, тут же убежать.
   Совсем недавно ты была со мною
   Приветлива, как ласковая мать.

   Неужто, я тебе такой не нравлюсь?
   Чем именно пугает облик мой?
   Готовься, что сюда прибудут сёстры,
   Что девицами станут под луной.

   И верь мне, за чудесное спасение,
   Ты станешь им роднее всех родных.
   Не знаю, с какой целью ты скрываешь
   Под травною вуалью дивный лик,

   Но взгляд твой говорит, что ты прекрасна,
   Как, видимо, чудесна и душа.
   Прошу тебя, не бойся и останься,
   Раз ты сюда случайно забрела.

   Тебе придётся нас совсем недолго,
   Всего три дня ночами потерпеть.
   В дальнейшем мы покинем это место,
   Чтоб недруг не сумел нас углядеть.

   Присутствовать здесь риск для нас,
   И всё же, мы с сёстрами бываем иногда,
   С мечтою стать пригожими на солнце,
   У дивного, большого родника.

   Предсказано, что если в тёмном небе
   Покажется огромная звезда,
   И поведёт своим лучом волшебным,
   Прокладывая яркий путь, сюда,

   То колдовство, нависшее над нами,
   Развеется навеки, наконец.
   Не знаю как, но роль свою сыграет
   Блестящий бриллиантами венец.

   Что будет? Как? Об этом не сказали…
   Да и пускать сюда нас не хотят.
   Не для того, поверь мне, совершили,
   Лишая красоты, лихой обряд.

   Вчера звезда зажглась. Я не сдержалась
   И с утренним рассветом унеслась.
   Ты видела, что значила поспешность.
   За мной толпа наездников гналась,

   Желая возвратить к себе обратно
   И более на волю не пустить.
   Но видимо судьба распорядилась
   Иначе… А ещё так может быть,

   Что ты должна быть к этому причастна.
   Прошу тебя, постой, не уходи.
   Неужто, тебе так не интересно,
   Что станет совершаться впереди?»

   И той, что была ревностью ранима
   К чужой невероятной красоте,
   Вдруг стало отчего-то очень стыдно.
   Однако при гнетущей немоте,

   Она сказать что-либо в оправданье
   Движенья, чтобы скрыться, не могла,
   А потому, привстав, к девице дивной
   Неспешно, грациозно подошла,

   Руки её по-дружески коснулась,
   Глазами свои чувства показав.
   Соперницу ей стало даже жалко.
   А та о самом главном рассказав,

   Взяла её за руку и тотчас же
   В то место, где родник был, повела,
   К словам своим признание добавив:
   «Ах, как я долго этого ждала!»

   Лось только наблюдал, не приближаясь.
   Он видно знал, когда нужно вступить.
   Пока ему казалось, что надёжней
   Ему от глаз чужих, сокрытым быть.

   Девицы же присели на скамейку
   У бьющего фонтаном родника,
   Красиво уложили свои косы
   И выпили не мене глотка

   Воды, что стала будто бы хрустальной.
   Раздался топот быстрый и глухой.
   Он нарастал, но та, что превратилась
   В красавицу знак сделала рукой,

   Что это ожидаемо. И вскоре
   При солнце, заходящем, среди трав
   Предстали шесть ухоженных лошадок,
   В одно мгновенье девушками став.

   Они были не хуже, чем сестрица,
   На каждой был особенный наряд.
   Их невозможно было перепутать.
   Един был лишь холодный, колкий взгляд.

   Сердечной теплоты в нём не читалось.
   Девицы были дивно хороши,
   Но та, что по глазам других читала,
   Сказала б об отсутствии души.

   Однако видя радость близ сидящей,
   Безмолвная лишь стала наблюдать,
   Как те поочерёдно обнимались,
   Стараясь девушку не замечать.

   И тут при всех вершиться стало чудо.
   Шум странных водопадов вдруг исчез,
   Их просто за мгновение не стало,
   Зато, как продолжение чудес,

   Поднялись у скалы семь дивных принцев.
   Они собой так были хороши,
   Что яркостью своей не уступали
   Тем, что предстали девами в глуши.

   И чудеса на том не прекратились.
   Из входа, куда вёл водой родник
   Неведомый мужчина показался.
   По сути это был почти старик,

   Одетый по-простому, ненарядно.
   Его приход красавиц напугал,
   А он присел на лавочку близ девы,
   Сказав при этом: «Я тебя узнал.

   Ты та, что днём напиться приходила,
   И та, что привела сюда звезда.
   Как видишь, в этом месте на поляне
   Теперь в ночи ты будешь не одна.

   И потому тебе будет нестрашно.
   Вам нужно познакомиться сейчас.
   Чтоб было веселее, я исполню
   Одну из песен, значимых для вас.

   Слова просты в ней будут и понятны,
   В куплетах, что я стану повторять
   Содержится порядок неких действий,
   В которых себя должен показать

   Буквально каждый, кто сюда явился.
   Безмолвно… Слов нельзя произносить.
   Запомните, что даже малый шёпот
   Из вас любого может погубить!

   Присматривайтесь лучше, ощущайте,
   Ищите пару. В первой из ночей
   Вам нужно будет лишь определиться,
   Кто среди всех приятней и милей.

   Взгляд притянуть к себе не так-то просто.
   Дев восемь… Больше ровно на одну.
   Не вздумайте мешать кому-то в танце,
   Нечестность я увижу и пойму,

   Тогда уж понапрасну не ропщите,
   Кто провинится, больше не придёт
   В ночи на эту дивную поляну
   И счастье своё не приобретёт.

   Я вас предупредил о самом важном,
   Что нужно будет сделать в этот раз.
   О завтрашнем рассказывать не стану.
   О том нет смысла говорить сейчас.

   Итак, вставайте в круг. Я начинаю.
   Как только звёзды спустят вниз лучи,
   Ты, чьё лицо укрыто под вуалью,
   Показ движений первою начни».

   Слова, что были сказаны пришедшим,
   До каждого мгновенно донеслись.
   И девушки, и юноши послушно
   В круг встали, но за руки не взялись.

   Поток воды, поделенный на части
   Признать свою красавицу не мог,
   А та, что много месяцев молчала,
   Узрела семь похожих женихов.

   Нельзя сказать, что было в чём-то проще
   И тем, кто повстречался в первый раз
   С мужчинами, что вниз с вершин спустились,
   Из вод бурливых в принцев превратясь.

   Доверия, пока не наблюдалось.
   Признать того, кто сердцу будет мил,
   Окинув всех коротким, быстрым взглядом,
   Никто не смог и не определил.

   Меж тем девица, что свой лик скрывала
   Вошла, как было велено ей, в круг.
   Платок расшитый, тоненький достала,
   И стала от волненья слышать стук

   Взволнованного, трепетного сердца.
   Она сейчас, как будто в первый раз,
   Должна была плоды ученья в храме
   Уверенно представить напоказ.

   Когда, казалось, все были готовы,
   С небес спустили нежные лучи
   Звёзд ярких, что казались голубыми.
   Их свет не грел, а холодил в ночи.

   Возможно, всех озноб бил от волненья.
   И вот раздался голос с хрипотцой,
   Что начал петь обещанную песню
   Для тех, кто движим был одной мечтой…

   Слова были действительно простыми:
   «Ступая мягко, мимо я пройду.
   Вглядись в меня получше в звёздном свете,
   Быть может я тебе и подойду…

   Смотри, как покажу себя в работе,
   В веселье и безоблачной игре…
   Я выражу подчёркнуто в движеньях
   Сейчас рассказ короткий о себе».

   Звучала песня медленно, протяжно,
   Давая время выразить себя.
   И видимо девицу, что молчала,
   Мужчина вывел первою не зря.

   Не каждый может знать, что нужно делать,
   И что в движеньях можно показать,
   Да так, что о себе обычным танцем
   Яснее, чем словами рассказать.

   А ей легко то сделать удавалось.
   Да, в храме знали, как, чему учить.
   Девица в дивных красках показала
   Какой она чудесной может быть,

   И в то же время очень недоступной.
   Мягчайшие движенья нежных рук,
   Притягивали взгляд вокруг стоящих.
   И сделанный в конце нехитрый трюк,

   Когда она подбросила красиво
   Расшитый тонкий, дорогой платок,
   Заставил всех, кто был мужского пола,
   Вступить в борьбу за маленький клочок.

   Им показалось это очень важным,
   Предмет был продолжением её,
   И хоть лицо скрывалось под вуалью,
   Все выказали рвение своё

   Добиться благосклонности девицы…
   Тот, кто поймал платок, теперь встал в круг,
   Он выступил сначала подбоченясь,
   К бокам приставив кисти своих рук.

   Во всём читалось самолюбованье.
   Он подчеркнул при всех, что победил,
   Ведь каждому показывал платочек,
   Когда танцуя, мимо проходил.

   Девицы на него слегка сердились.
   Принц хвастался причастностью к другой.
   Они же, без сомнения считали,
   Что затмевали деву красотой.

   Мужская удаль стёрла все обиды.
   Красавец преподнёс себя, как мог
   И не скрывая чувства превосходства,
   В конце подкинул дорогой платок.

   Теперь девицы за него боролись,
   Желая этим чудом овладеть
   И та, что подхватить его успела,
   Осталась в круге. Старец начал петь…

   И так пошло… То девица, то парень…
   Всё стало больше видеться игрой.
   В конце уж за платком никто не гнался.
   Порядок шёл обычной чередой.

   Мужчины в действах мало отличались,
   Но выделился среди них один,
   Что в круг ступил с показом предпоследним.
   Он в действиях своих серьёзен был.

   Заканчивая танец, он платочек
   Прижал рукою к сердцу своему
   И вверх, как все другие, не подбросил,
   Чтоб он впредь не достался никому.

   Он спрятал его бережно в кармашек.
   Девице ж жестом просто указал,
   Что он ей своё место уступает…
   Подобного никто не ожидал.

   А тот, кто первым одержал победу,
   Буквально вырвав тоненький платок,
   Теперь жалел, ведь он, покрасовавшись,
   Приз редкостный сберечь, увы, не смог.

   Единственный, из семерых означил,
   Что девушка с вуалью всех милей.
   Песнь кончилась, и странный исполнитель,
   Не видя в лицах молодых людей

   Желания, что-либо дальше делать,
   Вновь предложил немного поиграть.
   Причём опять с намереньем получше
   Друг друга разглядеть и распознать.

   Под звёздным небом, девушки и парни
   Должны были сорвать один цветок,
   Затем вручить кому-то со значением,
   Чтоб смысл раскрыться каждому помог.

   Слов вновь произносить было не нужно.
   Симпатию свою, а может, нет,
   Дарящий показать в движеньях должен
   И тем достичь желаемых побед.

   Казалось, что найти растенья сложно,
   Но место это было таковым,
   Что, вниз лучи спускающие, звёзды,
   Светили на цветок, что был всем мил.

   И каждому досталось по росточку,
   А та, что скрыла от других лицо,
   Пахучих трав букетиком нарвала.
   Пока не объясняя ничего.

   Сестрицы не позволили теперь ей
   Себя одной из первых показать,
   И в выдумке своей пред одареньем
   Решились лишь цветок поцеловать.

   Все, как одна вручили свой подарок,
   Рассчитывая видимо на то,
   Что тот, кто получил цветок заветный,
   В ответ не пожалеет своего.

   Но всё произошло совсем иначе.
   Подаренные девами цветы
   И те, что им взамен предназначались,
   Вручились под покровом темноты,

   Единственной, что мирно ожидая,
   Момента, когда можно выходить
   В центр круга, из цветов, что подарили,
   Венок, вплетая травы, стала вить.

   В конце она, конечно же, связала
   Со всеми и букетик дивный свой.
   И простоты в даренье не желая,
   Умея, показала танец свой,

   В котором очень ясно рассказала,
   Что сей подарок сделан от души,
   Что сей венок бы с радостью вручила
   Тому, кто в удивительной тиши

   Биенье сердца, как ответ означит…
   И только после этого пошла,
   Ища его средь юношей, по кругу.
   При этом, она каждого брала

   За руку и тепло не ощущая,
   Ступая мягко, далее брела.
   Пока того, кто на тепло ответил
   Средь семерых представших не нашла.

   Когда жар рук почувствовался сильно,
   Надела дева на него венок,
   Заметив, к своей радости в кармане
   Торчащий ей подкинутый платок.

   Вот так они прилюдно показали,
   Кто им на белом свете всех милей,
   Но старец вновь продолжил свои игры,
   Дав волю новой выдумке своей.

   Теперь в игре участвовал тот самый,
   Пленивший красотой своей венец.
   Мужчина приказал, чтоб с этим чудом
   Встал каждый появившийся близнец.

   Глаза у дев мгновенно загорелись.
   Все ждали, что свершится волшебство,
   Ведь снятье чар должно было зависеть,
   Как сказано, лишь только от него.

   И сам венец настолько был прекрасен,
   Что можно было обо всём забыть…
   Но старец произнёс: «Предмет красивый
   Примерьте, не позволив поносить.

   Подарок будет сделан не сегодня.
   Возможно, он не каждой подойдёт…
   Вам нужно попытаться сделать выбор.
   Лишь тот, кто в своих чувствах совпадёт

   Свершит здесь то, что все давно желали.
   Как это будет, вам всем невдомёк.
   Могу сказать одно, при этом каждый
   Покажет, чем закончится урок,

   Что вам преподнесли не из-за злобы,
   А, в самом деле, искренне любя.
   Напрасно предо мной не притворяйтесь,
   Вы всё равно раскроете себя».

   И он был прав. Соперницы желали
   Ещё сильнее в играх победить.
   Они жалели, что не догадались
   Венок в подарок для залётки свить.

   И видя, что все взоры обратились
   Не к ним, а к той единственной, одной,
   Они в себе коварство пробудили,
   Что клокотала силой неземной.

   Боясь, венец чудесный не примерить,
   Все к деве подошли не торопясь,
   И травную вуаль с неё сорвали,
   В содеянном нисколько не винясь.

   В момент, когда лицо совсем открылось,
   На небе заиграл лучом рассвет.
   Красавцы обратились в водопады,
   А девушки кобылками… Секрет

   Как будто бы на время сохранился.
   Но вероломства этого печать
   Легла на сердце девушки. Ей стало
   Обидно так, что трудно описать.

   Ночные гостьи тут же ускакали,
   А тот, кто был в пещере у воды
   Сказал: «Сейчас с тобою приключилось,
   На самом деле, только полбеды.

   И если ты сумеешь продержаться
   Не спасовав две ночи и два дня,
   То светлый путь откроешь для спасенья
   Для них и, безусловно, для себя.

   Я ухожу. Мне, милая, приятней
   Гулять в прохладе, в тишине ночной,
   Но если что, брось в мой родник лоскутик,
   Из травок тонких, созданный тобой.

   С его известьем ты получишь помощь.
   Сейчас иди и силы набирай.
   Вторая ночь не проще первой будет.
   Днём пред людьми себя не выставляй.

   Уж если только поступить иначе
   Не сможешь – из укрытья выходи.
   К себе, не подпуская, как учили.
   И если что на помощь позови».

   Сказавший это, деве улыбнулся.
   Он так с молчавшей нежно говорил,
   Как будто страшный лик её нисколько
   Его и в свете дня не удивил.

   Не ждя ответа и слов не добавив,
   Пещерный житель скрылся, торопясь.
   А девушка усталость ощущая,
   В построенный шалашик подалась.

   Лось ждал на месте, но похоже было,
   Что он куда-то всё же уходил.
   Вид был его слегка разгорячённый.
   Как будто он преследуемым был.

   Когда девица крепким сном уснула,
   Он рядом лёг устало на траву
   И тут же провалился в полудрёму,
   Что в данный час была нужна ему.

   Беды пока ничто не предвещало.
   Всё утро в удивительном краю
   Прошло при относительном покое,
   Лишь птицы шумно жизнь вели свою.

   А в полдень вновь раздался дальний топот,
   Мгновенно лося звуком разбудив,
   Когда же он приблизился, и дева
   Очнулась, глаза дивные открыв.

   Она вуаль достала из запасов,
   Намеренно взяла ещё одну.
   Кто знает, может ей сейчас придётся
   За помощью прибегнуть к лоскутку,

   Который, если что, в родник забросит.
   Ей нужно было всё предусмотреть.
   Она ведь не могла позвать на помощь.
   Молчанье – золото, но изредка и смерть.

   Сливаясь платьем с дивною природой,
   Приметною девица не была
   И потому прибытье незнакомцев,
   В спокойствии доверчивом ждала.

   На этот раз непрошенные гости
   Коней своих сдержали на тропе.
   Один сказал: «Смотрите, водопады!
   Они здесь не встречались раньше мне.

   Мне кажется трава слегка примятой,
   Как будто в этом месте кто гулял.
   Возможно, тут паслась наша беглянка…»
   Растительность он тут же приподнял,

   И озираясь, двинулся неспешно
   С попутчиками снова по пути,
   За листьями девицу не заметив,
   Ведь он мечтал иную здесь найти.

   Услышанное было очень странным…
   Была лошадка здесь, но не одна.
   Её сестрицы тоже тут гуляли
   И скрылись сразу, как ушла луна.

   Так почему же прочих не искали?
   Заметнее пропажа была днём?
   Быть может, ночью их не охраняли
   В темнице, иль загончике своём?

   Сокрывшаяся выбралась наружу,
   Как раньше, к водопадам не пошла.
   Попытка ведь была не безопасна,
   А чем сегодня лучше, чем вчера?

   Запомнив, что проезжий поднял траву,
   Чтоб позже отыскать на ней следы,
   Она в глаза взглянула нежно лосю
   И провела рукою вдоль спины.

   Он понял всё, возможность представляя,
   Любимице своей спокойно сесть.
   Затем лишь только тихо приподнялся
   И вышел, не заметив, что их здесь

   Не двое было, а немного больше.
   Три ворона кружили наверху.
   Они неслышно над землёй парили,
   Взирая, что творится на лугу.

   Вчера их почему-то не смутили,
   Ни шум воды, что падала семь раз,
   Ни брошенная тёмная накидка…
   Их разговор отвлёк. Зато сейчас

   Открылось место дивное иначе.
   Себя им не хотелось выдавать,
   И потому они теперь старались
   Крылами лишний шум не создавать.

   Наездницу приметив, они спешно
   Сокрылись с глаз, то было не к добру.
   А девушка, опасность не приметив,
   Направилась на лосе к роднику.

   Её тянуло будто бы магнитом
   Теперь испить хоть капельку воды.
   Ей было в это время одиноко…
   Она не знала как свои труды

   Сегодня применить опять придётся.
   Неужто, нужно снова танцевать?
   Ах, как хотелось ей о дне и ночи,
   Что будут, поподробнее узнать!

   У бьющего прохладного фонтана
   Она спустилась наземь и тогда
   Лишь только увидала рядом с камнем
   Наличие мышиного гнезда.

   Ютились в нём три маленькие крохи,
   Что шёрсткой до конца не обросли…
   Они были доступною добычей,
   Тельца лучи дневные сильно жгли.

   Девица их прикрыла осторожно
   Пучком пахучей сорванной травы
   И тем спасла малышек несмышлёных
   От близкой неминуемой беды.

   И тут же о содеянном забыла.
   В то время стало ей не до того.
   Незваными на луг явились гости,
   Что травы утром подняли его.

   Три ворона присутствовали тоже.
   У всех в глазах был сильный интерес.
   В местах безлюдных, где всё было тихо,
   Вдруг появилось несколько чудес.

   И, в том числе прекраснейшая дева,
   Зачем-то лик прикрывшая травой.
   За много лет, из тех, кто был проездом,
   Здесь прежде не встречалось таковой.

   Девица по глазам давно считала,
   Что этот неподдельный интерес,
   Не мог нести хорошего… Пока что
   Никто из семерых с коней не слез.

   Лось рядом встал, готовясь явно к бою.
   Он бил копытом, выставив рога,
   Но девушка с прибывшими, в то время,
   Сама прекрасно справиться могла.

   Она в глаза животных посмотрела,
   Сумев их своей воле подчинить
   И те, забыв на время про хозяев,
   Мгновенно стали «ноги уносить».

   Удерживать их было бесполезно.
   В душе рождался неподдельный страх.
   А вороны, увидев, что случилось,
   Укрылись тихо за листвой в кустах.

   В то время, кого силой удалили,
   Не справившись с движеньем скакунов,
   В местах, куда снесли их, превратились
   В свирепых, потрясающих волков,

   Что были и красивы и ужасны.
   Те, кто их снёс сюда, умчались вдаль.
   Что было, в самом деле, очень кстати.
   Клыкастым съесть их было бы не жаль.

   Они не побежали, а помчались,
   Обратно пожелав взять верх и власть
   Над девушкой, что только одним взглядом
   Сумела их заставить низко пасть.

   А та сидела тихо на скамейке,
   С осадком неприятным на душе.
   Она два года счастье ожидала,
   И вроде б рядом с ним была уже,

   Но на рассвете снова потеряла…
   Открытый лик мог юношу спугнуть.
   В соперницах её родилась зависть,
   Что всё могла собой перечеркнуть.

   И эти неприятные пришельцы
   Могли вернуться в это место вновь.
   Глаза их были с красными зрачками,
   Как будто в них спеклась от жара кровь.

   Её в пещере долго обучали
   Светиться изнутри, дарить добро,
   А здесь никто в подобном не нуждался.
   Казалось, в этом месте жило зло.

   И только лишь один пещерный житель
   Её душою тонкой понимал.
   Но он ведь не жених… А тот, кто нужен,
   Теплом ответив, всё же не признал.

   Однако звук ближайших водопадов
   Отвлёк немного мысль и усыпил.
   Девица успокоилась душою.
   Лось с ней воды опять чуть-чуть попил

   И, не спеша отправился обратно
   В сокрытый и невидимый шалаш.
   А вороны в то время наблюдали,
   Где именно закончится вояж.

   Всё рассмотрев, они мгновенно скрылись.
   В начале, не посмев даже лететь,
   Но после, резко в небо приподнялись,
   Желая видно сообщить успеть

   О всём, что потихоньку подсмотрели.
   Им волки повстречались на пути,
   И те друг друга, в крик перебивая,
   Увиденное тут же донесли.

   И оборотней стая приближаясь,
   Направилась уже не к роднику,
   А в сторону… Но острый слух у лося
   Забить не удавалось никому.

   Он девушку поднял и к водопадам
   Неслышимо, тихонько отошёл
   И встал, «гостей» прибытья ожидая.
   Сначала главный волк своих повёл,

   В кусты, где в шалаше уж было пусто,
   Но вороны, поднявшись высоко,
   Тотчас же обнаружили беглянку
   И, в том числе, конечно и его.

   Щетинясь, звери быстро побежали,
   Замыслив, безусловно, нападать.
   Лось был готов давно к такому бою,
   Хоть знал, что одному не совладать

   Со стаей. Но расчёт его был точным.
   При приближенье яростных волков,
   Копытом он отбросил в воду глыбу.
   И тут скала, мгновенно и без слов,

   Осыпала прибывших камнепадом.
   Лось ко второму отскочить успел
   И град тяжёлых сброшенных каменьев
   Лишь только до напавших долетел.

   Они, однако, просто так не сдались,
   А начали, как прежде наступать,
   Лось действа повторил неоднократно.
   Он был готов и дальше продолжать,

   Но, то ли камни сильно повредили
   Желающих девице отомстить,
   Но на четвёртом жутком камнепаде
   Главарь их стал протяжно, страшно выть.

   Он убежал, с собой забрав всю стаю.
   День шёл к концу. Уж вечер наступал.
   Лось лёг в траву. Внутри пещеры тайной
   Послышалось, что кто-то к ним шагал.

   Ни в ком, конечно, не было сомнений,
   Что возвращался снова житель мест.
   Не только он, в то время водопады
   Спустились вниз, как женихи невест.

   И те ждать не заставили сколь долго.
   Примчались кобылицы, не таясь,
   На дивную, волшебную поляну.
   Возможно, время то имело связь

   Со всем, что в этот миг происходило.
   Убрались волки, видимо, не зря.
   Им было недозволенно под вечер
   Являть в подобном образе себя.

   Они, наверно, кем-то становились,
   Что не могли лошадок удержать.
   Но кем и почему? Пока никто нам
   Не станет эту тайну раскрывать.

   Нестрашно. Нам достаточно увидеть,
   Что станет ночью новою игрой.
   Рассвет не дал красавицам примерить
   Венцы, что были сказочны собой.

   Девицы в миг последний совершили
   Поступок непростительный, сорвав
   Вуаль с той, что понравилась мужчинам,
   Секрет, при этом, так и не узнав.

   Сейчас все ждали только разрешенья
   Порядок действий снова повторить,
   Но тот, кто должен был игру означить,
   Вдруг произнёс: «Я не хочу винить

   Тех, кто вчера повёл себя нечестно.
   Вы видно не усвоили урок,
   Который должен каждую заставить
   Вести себя иначе, чем зверёк.

   Венец на голове – не то что нужно,
   Прилюдно, предо всеми показать.
   Вам небо предоставило три ночи,
   Когда возможно чары с себя снять.

   Из зависти, одну вы потеряли.
   Я ж говорил, меня не обмануть…
   Подумайте, как можно всё исправить,
   Чтоб шанс вам данный не перечеркнуть».

   В душе девицы вовсе не винились.
   Они лишь дальше отошли от той,
   Что им была соперницей… При солнце
   Они план действий обсудили свой.

   Им будто кто закрыл на время уши.
   До слуха их, пока что не дошло,
   Что сделано не так, за что корили…
   Поступок им не виделся как зло.

   До времени, пока не затемнело,
   Друг друга все старались разглядеть.
   Сегодня их молчать не заставляли…
   Одна из дев красиво стала петь.

   Сестрицы её тут же поддержали
   И стали становиться в хоровод.
   При этом только юношей позвали
   Дополнить и начать красивый ход.

   Девица, что укрылась под вуалью,
   Осталась в стороне стоять одна.
   Она желала быть со всеми рядом
   И приглашенья искренне ждала,

   Но певшие с намереньем, нарочно,
   Бросая взгляд на деву свысока,
   Подмигивали юношам, желая
   Привлечь вниманье их наверняка.

   Продлилась эта выходка недолго.
   Сидящий решил песне «подстучать»,
   Со звуком слившись, он тотчас же начал
   Движения по кругу убыстрять.

   И вот уж все в веселье побежали,
   При этом песнь конечно прервалась.
   Пещерный житель бил и бил ритмично
   Пока одна, вторая не сдалась…

   Лишившись сил, на траву повалились…
   В то время девам было не смешно.
   Вид был у них уставший и убогий…
   Неважно было всё завершено.

   Пока красотки в чувства приходили,
   С небес ударил нежный звёздный свет.
   Сидящий произнёс: «Иди девица,
   Исполни дивный танец свой в ответ.

   Пусть песнь свою сейчас исполнят птицы,
   Сверчки сумеют звуки поддержать,
   А барышни коварные увидят,
   Как сказочно ты можешь танцевать».

   Мгновенно в тех местах запели птахи,
   Светясь, «застрекотали» в такт жучки,
   И девушка исполнила волшебно
   Рассказ в движеньях о большой любви.

   Свести с неё глаз было невозможно.
   Исполнено всё было так легко,
   Настолько восхитительно и нежно,
   Что сёстрам было явно далеко

   До той, что стала выглядеть богиней,
   Хоть не казала никому лица.
   Завистной злобой девы пропитались,
   Но досмотрели танец до конца.

   План действий вероломный не сработал,
   Но он был воплощён ещё не весь.
   И эта небольшая передышка
   Далась, как благо, прибывавшим здесь.

   Никто не проронил из них ни слова,
   Не смея в чём-то деве помешать,
   Когда же дивный танец был закончен,
   И юноши пошли цветов набрать,

   Вручить, желая маленький подарок,
   Не скрыв восторга, что сиял в глазах,
   Соперницы мгновенно приподнялись
   С улыбками притворства на губах

   И отняли цветы поочерёдно,
   Как будто назначались они им,
   Сказав при этом: «Дорогой, спасибо!»
   Из семерых красавцев лишь один

   Успел вручить букетик «адресату».
   Он не дал путь к девице преградить
   И произнёс, подарок свой вручая:
   «Ты вновь собой сумела восхитить.

   Я не успел венец вручить намедни,
   Но будь он у меня сейчас в руках,
   То я б без колебаний его отдал,
   При этом не испытывая страх,

   Что в выборе единственной ошибся…»
   Ответить ему дева не могла.
   Она лишь от подобного вниманья,
   Сначала взгляд смущённо отвела,

   Затем руки дарящего коснулась,
   Стараясь передать ему тепло,
   Что вызвано в то время было чувством,
   Которое сердечко её жгло.

   Соперница сдаваться не желая,
   Вдруг крикнула: «Играем в ручеёк!»,
   От глянувшейся парня «утащила»,
   Чтоб он слова любви сказать не смог.

   И так случилось, что первоводящей
   Вдруг стала та, что скрылась за вуаль.
   Она имела право выбрать парня…
   И как бы было девушкам не жаль,

   С желанным человеком расставаться,
   Теперь им приходилось уступать.
   Избраннику, взяв за руку, водящий
   В игре слова обязан был сказать:

   «Ручей бежит журчащею дорожкой,
   Указывая мне судьбу мою.
   Тебя я среди многих выбираю,
   Показывая, что тебя люблю».

   Игра в любовь… Здесь говорились речи
   Без чувства и особого тепла.
   По счастью молчаливая девица
   Неискренности не произнесла.

   Она среди похожих с виду «принцев»
   Найти пыталась, молча одного,
   И думала, как выделить, приметить
   Его, когда почувствует тепло.

   Платок она вчера ещё отдала,
   Венок уж было некогда плести.
   Игра в ручей с весельем продолжалась,
   А выход нужно было ей найти.

   И в тот момент, когда она коснулась,
   Горячей обжигающей руки,
   Подумалось: «Немедленно манжету
   На рукаве у парня надорви,

   Затем зашей. Ты так ему покажешь
   Умение в делах земных своё…»
   Девица так и сделала. Подсказка,
   А может быть особое чутьё,

   Её не обмануло. Парень ойкнул,
   Девица его к лавке повела,
   Чтоб устранить небрежную неловкость.
   И в этот миг она перенесла

   Внимание парней, того не зная,
   Опять, как бы нарочно, на себя.
   Девицы ей такого б не простили,
   Но может быть, жалея и любя,

   Вступился за неё пещерный житель.
   Прозорливо он всех переключил
   На новую игру. Вчера, возможно,
   О ней он специально позабыл,

   А может быть промчалось быстро время,
   Ведь даже возложение венцов
   Парнями на девиц не состоялось…
   В минуты сжались несколько часов.

   Неведомо откуда появился
   По центру поля дивного, костёр.
   Когда его на месте том сложили
   Неведомо. Да… Житель был хитёр.

   Никто не смог заметить, развлекаясь
   Веселою и быстрою игрой,
   Откуда было пламени подняться
   Над высоко растущею травой?

   Сидящий на скамеечке поведал
   В чём будет сущность действий молодых.
   Мужчины должны пламя перепрыгнуть,
   Девиц же из намерений благих

   Насильно делать то не заставляли.
   Но парень не испытывая страх
   Мог ту, что будет всех других милее,
   Перенести чрез пламя на руках.

   Безмолвная в шитье не торопилась.
   Она нет-нет бросала нежный взор
   На юношу, что тоже был доволен,
   Что с ней уединение нашёл.

   Зашив рубаху яркой красной нитью,
   Чтоб стала та заметней и видней,
   Девица извинилась, что катушки,
   Другой по цвету, не было при ней.

   Конечно, в том могла читаться хитрость,
   Но в ней не замышлялось ведь беды.
   Догадка сделать так, была наградой
   За долгие душевные труды.

   И в тот момент, когда они примкнули
   К прыжкам над лепестками из огня,
   Помеченный теперь, стараньем девы,
   Не дал в порывах долго ждать себя.

   Он бережно взял девушку на руки
   И с лёгкостью пронёсся над огнём.
   Как будто он был птицею, а дева
   Была легчайшим пёрышком при нём.

   Всё б было ничего, его смущала
   Лишь тайна её скрытого лица.
   Мужчина днём был водяным потоком,
   А кем же стать тогда могла она?

   И в предрассветный час, когда им снова
   Шанс дали возложить свои венцы,
   Сестрицы, увидав, куда бросают
   Пылающие взгляды близнецы,

   Опять решили девицу унизить,
   Сорвав с неё защитную вуаль…
   Но в тот момент в кобылок превратились.
   Луч солнечных успел прогнать их вдаль.

   Мужчина, восседающий на лавке,
   Состарившись лицом своим, вздохнул,
   И произнёс: «Они меня не слышат,
   Похоже, я умом не дотянул,

   Чтобы внушать, как делает учитель…
   Теперь в распоряженье только ночь
   Единственной возможностью осталась.
   В дальнейшем я не в силах им помочь.

   Ты ж спать иди… Воители вернутся.
   Твой верный друг немножечко вздремнул.
   И это хорошо. Сегодня важно,
   Чтоб он глаз на секунду не сомкнул».

   Девица, слыша это, подчинилась.
   Ей, в самом деле, не хватало сил,
   Без отдыха и далее держаться.
   Лось девушку в шалаш препроводил.

   При этом он доносчиков приметил,
   Всё время находящихся в кустах.
   Он их спугнул, и те мгновенно скрылись,
   Но это больше нагоняло страх.

   Они ведь не за отдыхом умчались,
   А хищников успеть предупредить,
   Что было этой ночью на поляне,
   Чтоб встречи звёздной ночью прекратить.

   Та, что сейчас спокойно почивала,
   Наверное, мешала очень им.
   Кобылок не напрасно охраняли
   И не желали отдавать другим.

   Для молчаливой то была загадка,
   Как, впрочем, в этом месте было всё.
   И разгадать неведомую тайну,
   Конечно, было важным для неё.

   Однако, говорить она не смела,
   Верней сказать, пока что не могла,
   И как спросить, что это означает,
   Придумать, и немедленно, должна.

   В то время и не люди и не волки
   Искали к водопадам быстрый путь.
   Соперниками были им мужчины,
   Но на девицу странную взглянуть

   Из интереса всё-таки хотелось.
   Она их дважды с места прогнала,
   Причём вела себя довольно смело,
   Не зная, кому тропку перешла.

   По сути девушка была обычной,
   Загадочной, но всё-таки земной.
   Теперь она, конечно, не блистала,
   Ей данной при рожденье красотой.

   Но те, кто ей недавно повстречались,
   На самом деле жили в небесах.
   Их на ночь сила верх приподнимала,
   А днём они менялись на глазах,

   И были на земле тем, кем хотели.
   Могло так продолжаться не всегда.
   Вот если б их ужасных пожалели,
   Кем ни были б в то время, то тогда

   Они бы навсегда остепенились
   И стали жить в дальнейшем, как и все.
   Но девушки, что глянулись в невесты,
   Душою были не на высоте.

   Семь сыновей волшебника сегодня
   Избрали облик страшный для себя.
   Летело на поляну семь драконов,
   Желая воды поглотить в себя,

   А там уж и с девицей разобраться.
   Бедняжка, в шалаше своём спала,
   Паря во сне, как светлый, добрый ангел,
   И знать сейчас об этом не могла.

   Но видно души на небе «обнялись».
   Теперь уж вовсе не из-за венца.
   Даже во сне она заволновалась
   О том с кем жизнь связать свою должна.

   Немного отдохнувшая, проснулась
   И попросила друга отвезти
   Её к семи чудесным водопадам,
   Не зная, что должно произойти.

   А в это время в небе постепенно
   Затмили яркий свет не облака…
   Над дивною, волшебною поляной
   Нависли очень страшные тела.

   Они крылами широко махали
   И опускались постепенно вниз.
   Огонь их пасти шумно извергали.
   Сомнений не было, куда они рвались.

   Таких спугнуть возможным камнепадом,
   Наверно было трудно, иль нельзя.
   И девушка решилась, что защиту
   Возьмёт сегодня только на себя,

   Как ни было б сейчас ей очень страшно.
   Явились монстры видимо за ней,
   Она знать не могла, что нападенье,
   На самом деле, будет на друзей.

   И потому направилась тихонько
   К пещере, чтоб пустить свой лоскуток
   По водам родника, ведь местный житель
   Коль что, один помочь теперь ей мог.

   Драконы опустились, но старались
   Прибывшую пока не замечать,
   Отправившись, тотчас же к водопадам,
   Решив скорей соперников убрать.

   Скала предвидя это, заскрипела,
   Казалось, что она себя взорвёт,
   Коль кто-нибудь с намереньем ужасным
   К чистейшим водопадам подойдёт.

   И девица, желая это сгладить
   Вниманье обратила на себя,
   Она рукой драконам помахала:
   «За мной идите…» будто говоря.

   Затем известным жестом показала,
   Что их принять, готова, как друзей,
   Что ей бы не хотелось, чтобы камни
   Поранили прибывших к ним «гостей».

   Боясь, она их сердцем пожалела,
   Не ведая в то время, что творит.
   Драконы, удивляясь, обернулись
   Не веря, что им дева говорит.

   Они были огромны и ужасны,
   А девушка – изнеженно хрупка.
   Такую растоптать было несложно,
   Но небывалый образ языка,

   Которым она с пришлыми общалась
   Не просто, я скажу вам, удивил.
   Движеньем рук и глаз, и вроде б танцем
   С волшебными никто не говорил,

   Тем более за них не заступался.
   Страшить привыкли, видимо, они.
   А тут невероятное созданье
   Хотело их от гибели спасти.

   Когда они отправились к пещере,
   И в ожиданье замерла скала,
   По травам удивительной поляны
   Прошлась вначале жёлтая волна

   Сверкающего будто звёзды цвета,
   Затем она явилась с краснотой,
   Не прерываясь стала в миг зелёной,
   А следом нежно-нежно голубой.

   И те, кто мог желать совсем недавно
   Потоки вод бушующих испить,
   Исчезли, но зато большие волки
   Поднялись и истошно стали выть.

   Девица их опять же пожалела,
   Приблизиться, однако, не дала.
   Она в глаза их пристально смотрела,
   И лишь во взоре не заметив зла,

   Тотчас подозвала поочерёдно
   Матёрых, крупных хищников к себе.
   Затем рукою, как её учили,
   Погладила с теплом по голове.

   И вновь прошлась волна, сменяя краски,
   И облик тех, кто утром прилетел.
   Теперь в траве закопошились змеи…
   Таких, возможно, кто-то и жалел,

   Но та, что здесь стояла, забоялась
   И во спасенье, сорвала вуаль,
   Успев пустить в родник лоскутик травный.
   За ней приподнялся ежиный царь.

   Он был на самом деле, выше девы.
   В когтистых лапах посох был большой.
   Девица не приметила сначала,
   Спасителя такого за собой.

   Великий царь готов был изничтожить
   Всех аспидов решившихся ползли.
   И это непременно бы случилось,
   Не вздумай дева дальше отойти.

   На шаг назад ступив та, что молчала
   Будь всё как прежде, закричала б «Ой!»,
   Она себя поранила случайно,
   Ступив на иглы острые ногой.

   За нею грозной армией стояла
   Колонна давно выросших ежат.
   Они были готовы к нападению
   И ждали лишь когда им разрешат

   Стремительно наброситься на жертвы.
   Поранясь, дева сделала рукой
   Жест, что просил о малом отступленье,
   Чтоб был проход, хотя бы небольшой.

   Конечно, её очень удивило
   Присутствие подобного царя,
   Но помощь ведь она сама просила,
   Защиту, ожидая для себя,

   И видно тем, что натиск войск сдержала,
   Она невольно вызвала волну
   Что цвет меняя, снова побежала
   По травному густому полотну.

   И там, где только что кишели змеи,
   Поднялся высоко белёсый дым,
   Пред девицею встало семь красавцев.
   Здесь каждый статным был и молодым.

   Спасительница им не приглянулась,
   Как ей не сильно нравились они.
   Она, встречая их неоднократно,
   Не восхищалась тем, как шли их дни.

   Красавцы были деве благодарны,
   Но видеть в ней желали лишь сестру.
   Девица своей внешностью пугала,
   А им хотелось видеть красоту.

   Ежиный царь, приметив, что опасность
   Само собой, куда-то убралась,
   Исчез со всей своей огромной свитой,
   Не смея применять в дальнейшем власть.

   До ночи оставалось ещё время.
   Семь юношей склонились, и один
   Промолвил: «За твою добросердечность
   Мы тоже услужить тебе хотим.

   Заметно, что под чарами ты тоже…
   Немедленно их сущность изложи.
   Коль в силах будет наших, мы поможем
   Свершая свою помощь от души.

   Как видишь, мы невест себе избрали,
   Но не смогли сердца их растопить.
   Две ночи вы совместно веселились.
   Одну ты умудрилась схоронить,

   От нашего преследованья. Только
   Потворствовать красавицам нельзя.
   Им нужно своим сердцем измениться.
   Пока же они любят лишь себя.

   И вот ещё соперники пытались
   Венец той, что желанна возложить.
   Нам, в самом деле, это не по нраву.
   Сегодня мы могли предотвратить

   Подобное ухаживанье, только
   Ты нас от действий этих отвлекла,
   Не ведая, наверно, что в то время
   Случайно всех жалеючи, спасла.

   В ночи теперь мы можем, как земные
   Мир дивный ощущая, выходить.
   Сегодня, мы останемся, чтоб в играх
   Мешающих нам, быстро победить».

   Девица скрыла лик свой под вуалью,
   Что ей доставил лось из шалаша.
   Знак сделала, чтоб те остановились
   В речах своих и танцевать пошла.

   Она теперь прекрасно обладала
   Умением свободно говорить
   При помощи поставленных движений,
   Стараясь очень быстро убедить

   В том, что она тогда изображала.
   И вот о чём вела девица речь:
   «Избранницам мешать в ночи не надо.
   Иначе те не снимут тяжесть с плеч

   Неведомого страшного заклятья.
   Потоки вод совсем тут ни при чём.
   Венцы и принесут освобожденье
   Невестам при решенье непростом.

   Две ночи при намёках на подарок,
   Девицы что-то делали не так.
   Вот если бы вы поняли и дали
   Подсказкой своевременной им знак.

   Тогда бы были счастливы, возможно,
   Все, кто с открытым сердцем и без зла
   Участье примет в молодёжных играх,
   Желая, чтоб как надо, ночь прошла.

   Она сама не знала, что «как надо»
   Могло на самом деле означать,
   Но ей всенепременно было нужно
   Намеренья недобрые сдержать,

   И постараться сделать так, чтоб ночью
   Черёд событий всех происходил
   Не абы как, а так, как ей желалось,
   Чтоб парень, наречённый рядом, был.

   Что ж, семеро спасённых согласились
   Без разрешенья в действо не вступать.
   Они в лесу намеренно укрылись
   И выдержано стали ожидать

   Грядущих выдающихся свершений.
   Спасительница, сев у родника,
   Задумалась: «Получится ль сегодня
   Ей выделить из прочих жениха?

   Останется ль, как ранее на парне
   Тончайшая, намётанная нить?
   Помеченный рукав помог бы ночью
   Реального купца определить…»

   Однако воды сильного потока
   Сдержать в себе знак яркий не смогли.
   Надолго, людям здесь не разрешалось
   Использовать премудрости свои.

   Как только в тех краях завечерело,
   Спасённые девицей женихи
   Строжайшей просьбою предупредили,
   Смолчать, что будут к девам так близки.

   И вот на луг примчались кобылицы.
   Чуть раньше, очевидно потому,
   Что их стеречь никто не собирался.
   Исчезла стража в «сказочном дому».

   Не сразу они девицами стали.
   В том виде лось их к деве не пускал.
   Уж слишком прытко те сейчас скакали.
   Их помыслов никто не разгадал.

   Но по глазам недоброе читалось.
   И потому, друг верный оградил
   Ту что ему доверилась, кем раньше
   Он сам спасён в ночи однажды был.

   Однако, зная многое, девица
   Сама могла их мысли прочитать.
   Она навстречу прибывшим шагнула
   И «вкопанными» знак дала стоять.

   На них она зла вовсе не держала,
   Ей лишь хотелось девушкам внушить,
   Что эту ночь им нужно в единенье,
   А не в борьбе за первенство прожить.

   Пока волнуясь, бурные потоки
   Не изменили водные тела,
   Девица, что считала очень важным,
   До белогривых быстро донесла.

   И вовремя. В горах ночь наступает
   Не плавно, а почти за один миг.
   И вот уже закашлял еле слышно
   Идущий из укрытия старик,

   Затем исчезли звуки вод, и сверху
   Спустились семь прекрасных смельчаков,
   В красавиц кобылицы обратились.
   Одна, не говорящая вслух слов

   Осталась в том же виде, как и прежде.
   Минуты драгоценные пошли…
   Знакомиться теперь было не нужно,
   Они давно представиться смогли.

   По центру удивительной поляны
   Стал виден потрясающий костёр
   Огромной вышины. Такое пламя
   Ещё не поднималось до сих пор.

   Возможно для того, чтоб «разогреться»,
   Участники все встали в хоровод.
   На этот раз девицу не изгнали,
   А вместе с нею начали свой ход,

   Конечно не без песни. Правда пели,
   Лишь девицы, а юноши сейчас
   С достоинством особым выступали,
   В душе своей немного веселясь.

   Как вдруг всё моментально изменилось.
   Пещерный житель выставил всех в ряд –
   Красавиц, что блистали красотою
   Напротив статных семерых ребят.

   У каждого из юношей тотчас же
   В руках явились дивные венцы,
   Что те должны вручить одной из многих…
   Сокрытые в то время удальцы

   Терпение своё уже теряли.
   Себя хотелось многим проявить.
   Они с трудом гасили недовольство,
   Чтоб худшего в ту ночь не сотворить.

   Однако видя, что подарки были,
   Похоже, предназначены одной,
   Что парни, как один огородили
   Единственную девицу собой,

   Немного успокоились. Но дальше
   Случилось вот что: девицы опять
   Решили за свой статус побороться,
   Придумав исхитриться и отнять

   Что им в то время не принадлежало.
   Молчавшая, не знаю почему,
   Сама ткань закрывающую сняла,
   Не дав сорвать лоскутик никому.

   Все замерли. Шок, страх, оцепененье
   Сковали тех, кто видел страшный лик,
   В ночи костром огромным освещенный
   Заставил пожалеть, что он воздвиг

   Подобное уродство выше прочих.
   А девушка в движеньях, как могла,
   Позволила парням сменить решенье,
   И ни один венец не приняла.

   Красавицы сначала потянулись,
   Потом сказали: «Нет! Эти венцы
   Останутся тебе, раз покорила
   Особой красотою… Близнецы

   На самом деле вовсе не ошиблись.
   Тебе важнее дареный предмет.
   Две ночи мы из зависти глумились,
   Но счастьем не был кто-либо согрет.

   И пусть мы будем далее меняться
   И жить днём в виде кротких лошадей,
   Зато на нас не свалятся упрёки,
   От знающих судьбу твою, людей».

   Красавицы подальше отстранились,
   Подчеркивая тем правдивость слов,
   И тут же лучезарно засветились,
   А множество растущих здесь цветов

   Мгновенно от поляны оторвались,
   Кружась высоко, в небо поднялись,
   Там волшебством листочки пропитали,
   Затем изящно опустились вниз,

   Сплелись в венки в полёте необычном,
   Создав уборы дивной красоты
   И ими дев стоящих наградили,
   В ком пробудилось чувство доброты.

   Пещерный житель встал, заулыбавшись,
   И произнёс: «Заклятья больше нет.
   Сегодня дважды на моей поляне
   Я видел, как рождает чудо свет

   Идущий изнутри. Но мне б хотелось
   Увидеть это ночью в третий раз.
   Пусть та, кому венцы предназначались,
   Возьмёт убор, что радует ей глаз,

   Вернёт его тому, кто всех дороже…
   Что делать дальше я скажу потом.
   Пока же пусть из тени выйдут парни,
   Стоящие в укрытии тишком».

   Когда раздалось громко разрешенье
   Вмешаться в удивительный процесс,
   Семь женихов красавиц, без задержки,
   Покинули тотчас же дивный лес.

   Им не было нужды уже скрываться.
   Свершилось наконец-то волшебство,
   Что девушек и их соединяло.
   Им более не нужно ничего.

   Мужчины подошли к своим невестам.
   Гадать, чья, кто им было ни к чему,
   Ведь каждый знал прекрасно лик желанной,
   Что станет половинкою ему.

   А что же дева? Ей лишь оставалось
   Найти средь всех единственный венец.
   В котором отразится пламя свечки.
   Надеть его потом должен близнец,

   Что теплотой душевной обладает,
   Ведь шестеро, собою холодны.
   Возможно он того не пожелает,
   И в том она не видела вины.

   Недавно, промолчавшая два года,
   Сама б руки такой не подала.
   Теперь она прекрасно понимала,
   Как сильно была в этом не права.

   Подумав про себя: «А, будь что будет!»
   Отправилась девица за сумой.
   Но в ней, как не искала, не нашёлся
   Предмет простой, но очень дорогой.

   В ночи искать такое бесполезно,
   А время драгоценное терять,
   Сегодня, безусловно, не хотелось.
   Она должна венец свой распознать.

   На луг вернувшись, без свечи молчунья,
   Борясь за счастье, всё же не сдалась.
   Она взяла вуаль, что оставалась
   И в место, где родник бил, подалась.

   Как только лоскуток воды коснулся,
   Чрез миг случилось снова волшебство.
   Близ лавочки сбежалось много мышек,
   Как будто тут рассыпали зерно.

   Но нет, они явились не за этим.
   Они несли утерянный предмет.
   Когда его на лавку положили,
   Сей армии растаял тут же след,

   Зато чуть позже появились мышки,
   Вернувшие на лавочку вуаль,
   Как будто бы им искренне хотелось
   Убрать из глаз великую печаль,

   Иль этим дать уверенности больше…
   Девица все подарки приняла,
   Лоскутик травный медленно надела,
   Свечу костром пылающим зажгла

   И лишь тогда пошла перед венцами.
   От каждого из них шёл дивный свет,
   Но пламя в украшеньях не сияло,
   Как будто бы мерцанья его нет.

   И лишь в одном, из многих, предпоследнем
   Свет свечки стал блистать даже сильней,
   Чем от предмета, в общем-то, простого.
   В камнях отобразилось сто огней,

   Что означало истинность подарка.
   Венец девица с нежностью взяла
   И далее, чтоб отыскать владельца
   К стоящим близнецам вдали, пошла.

   Найти купца труда не составляло.
   Никто мешать не думал ей теперь:
   Ни девушки, ни женихи красавиц,
   Ни даже затаившийся близ зверь…

   Найдя того, кто был горяч собою,
   Молчавшая вручила ему дар,
   Смотря с надеждой, видимой любовью
   И в это время будто бы удар

   Пронзивших землю молний ощутился.
   Семь близнецов в единого слились.
   Купец сиял, как прочие. Желанья
   Того, кто жил в пещере вновь сбылись.

   Венцы не настоящие исчезли…
   Ночь шла к концу. Сейчас не спасена
   От чар, что поучением спустились,
   Осталась только девица одна.

   При первых бликах утреннего солнца
   Никто, как было раньше, не исчез,
   Лишь лось, опять откуда-то усталый
   С рассветом возвратился в чудный лес.

   Пещерный житель произнёс: «Пока что,
   Я предлагаю всем вам отдохнуть.
   Девицы с женихами, при желанье,
   К родным уже направить могут путь.

   А вот двоим оставшимся придётся
   С подобным ещё чуть повременить.
   Они должны дождаться будут знака,
   Когда им можно будет уходить».

   Сказал то житель мест, и удалился.
   Семь пар ждать продолженья не могли.
   Уж очень настрадавшимся хотелось
   Быть в счастье рядом с близкими людьми.

   Им не терпелось этим поделиться,
   Ускорить день, в котором без помех,
   Они сыграют наконец-то свадьбу
   Единую, широкую для всех.

   Поэтому немного повинившись,
   Что пребывать здесь дольше не могли,
   Они с купцом и девой распрощались,
   И поспешая, с этих мест ушли.

   Спасённый с молчаливою остались
   При солнечных лучах наедине.
   Им будто предоставили возможность
   Подумать о дальнейшем в тишине.

   Но верх взяла, наверное, усталость.
   Обоим захотелось сильно спать.
   Когда ушла в шалашик свой девица,
   Купец в теньке лёг тоже отдыхать.

   И в это время каждому приснился
   Несхожий, но волшебный, дивный сон.
   Тот, кто обрёл себя в своём обличье,
   Увидел пред собой высокий трон.

   На нём сидела женщина, по виду
   Манящей взгляды, дивной красоты.
   Она его со строгостью спросила:
   «Ты точно не забыл, зачем здесь ты?

   Тебя насильно тут никто не держит.
   Коль чувства поостыли – уходи.
   Напрасно не вселяй пустой надежды,
   И отклика душевного не жди».

   Растаял трон, а спящий оказался
   Блуждающим в неведомом дыму.
   Он в нём, пытаясь выбраться, метался.
   В конце же свет дорожкой лёг к нему.

   А девушке во сне приснился старец.
   Он ей сказал: «Не думай о себе,
   Что ты ужасна. Все должны поверить,
   Что нет тебя прекрасней на земле.

   Ты видела себя в волшебном зале,
   В сверкающих, правдивых зеркалах.
   В них красота твоя была реальной,
   А то, что вызывает дикий страх

   Исчезнет, нужно только постараться
   Красу души и сердца показать,
   И привести любимого внутрь храма,
   Не смея слов до времени сказать».

   И вновь туман, в котором, как и парню,
   Пришлось девице свет дневной искать…
   По счастью, увенчалось всё успехом
   Поблизости лучи стали сиять.

   Два сна отличны были, но и схожи.
   В обоих шли – метание, борьба
   И всё-таки в конце явленье света…
   Дай Бог, что так и сложится судьба.

   Не только отдых был столь необычен.
   Очнувшись, поразила их и явь.
   Пред девицей лежал мешочек тканный,
   А в нём вуаль, теперь уж не из трав.

   Материя серебряного шелка,
   Была расшита тоненькой иглой
   Узорами, похожими на звёзды,
   Где цвет светил был ярко-золотой.

   Лежало там и праздничное платье.
   Откуда взялся эдакий наряд
   Не стоило гадать. При пробужденье
   Лось бросил указующий ей взгляд.

   Он вынул ей подаренные прежде
   Заколки и красивый гребешок,
   А также принесённый при прощанье
   Волками необычный, дивный рог,

   И пёрышек пучок, что дали лисы.
   Молчавшая не знала лишь зачем?
   Она оделась в этот раз нарядно,
   Воспользовавшись всё-таки не всем.

   На поясе рог, перья закрепила,
   Пока не видя в них большой нужды.
   В карман иголки бережно сложила,
   Что ей вручили некогда ежи.

   Ответственное время приближалось.
   Её лицо лось нежно облизал
   И на сей раз следы от чар волшебных
   С молчавшей окончательно убрал,

   Но не дал указующего знака.
   Возможно, ей нельзя то было знать.
   Она вуаль воздушную надела,
   Чтоб юношу собой не напугать,

   И вышла на поляну. Как велели,
   С достоинством себя преподнесла.
   В походке наблюдалась грациозность,
   И виделась в движеньях красота…

   Очнувшийся от сна, заворожёно
   Смотрел на появление её.
   Он знал, что укрывалось под вуалью,
   Решиться на совместное житье

   С подобной было сложно. Мысль двоилась.
   С вуалью была дева хороша.
   Она, как диво дивное смотрелась,
   Тянулись к ней и сердце и душа…

   Лицо стирало всё… Он это помнил
   И, в общем-то, был ей освобождён
   От некогда им данных обещаний,
   Да и во сне о том предупреждён.

   Без чувства он не должен приближаться…
   Сейчас глаза смотрели на неё
   С особым упоительным восторгом.
   Он был уже готов забыть про всё,

   Что оттолкнуть могло. А дева дальше
   В движеньях в наступление пошла.
   Она на малый миг не забывала,
   Какою её миссия была.

   Заставить подарить венец прекрасный
   Насильно – это значит всё сгубить.
   Она должна сегодня постараться
   Любовь к себе у парня пробудить,

   И лишь тогда искать дорогу к храму,
   Где он произнесёт слова при всех,
   Что любит, что готов с ней повенчаться,
   Снимая чары и ужасный грех.

   Любовь… Родить её в душе непросто.
   Однажды дивный образ поманил…
   Теперь иной, в страшащих взгляды красках,
   Расцветшее навеки заглушил.

   Навязываться гордость не давала.
   Молчавшей нужно было убедить,
   Что лик её возможно добрым сердцем,
   Что ценит больше душу, изменить.

   На юношу девица не сердилась,
   Она к нему спокойно подошла,
   С особой теплотой в глаза взглянула,
   За руку его с нежностью взяла…

   Всё сделала, как ранее учили,
   Душой своей, стараясь согревать,
   До той поры, пока сидящий рядом,
   Свет внутренний не начал излучать.

   Как дивные видения при храме,
   Он одарил улыбкою её,
   Она же, ни на миг не расслабляясь,
   Усилила влияние своё.

   На центр поляны дивной поманила
   И в красках танца тут же донесла
   Рассказ о прошлом, чтоб он вспомнил встречу,
   Когда она желанною была,

   Напомнила о странном уговоре,
   О том, что долго ей пришлось молчать,
   Быть строгой, никому не улыбаться
   И чувством никому не отвечать,

   Что лик сменился после расставанья,
   И что была в ней видимо вина,
   Которая и сделала на время
   Её такой, какой теперь была.

   Сейчас она душою изменилась,
   Сумев довольно многое понять,
   И главное, что истинные чувства
   Не стоит за короны «продавать»,

   Что сговор прежний был её ошибкой.
   Теперь венец не значил б ничего,
   Случись их встреча не тогда – сегодня…
   Она б ждала иного от него.

   В тот миг красавец видел королеву,
   Что благосклонно с трона снизошла,
   И будто с ровней с ним заговорила,
   Движеньями, раскрыв свои слова.

   Всё в памяти его опять ожило,
   Он ради девы был готов пройти
   При испытаньях сотни километров
   Нелёгкого опасного пути.

   Вот так за необычным разговором
   День стал клониться медленно ко сну.
   Явился из пещеры добрый старец,
   В сей вечер, опираясь на клюку.

   Он сел на каменистую скамейку
   И с некою усталостью сказал:
   «Мне нужно знать дальнейшее решенье
   Того, кто снова юношею стал.

   Готов ли он пройти дорогой сложной,
   Сегодня ночью в необычный храм,
   С намереньем прилюдно обвенчаться,
   С девицею стоящей рядом, там?

   Тянуть с ответом или думать долго
   Я времени представить не могу.
   Сегодня до полнейшего заката,
   Я вам помочь хоть чем-либо могу.

   В дальнейшем больше к вам уже не выйду,
   Ночной будь иль дневной на небе свет.
   Поэтому, дай парень мне скорее
   Обдуманный, решительный ответ».

   А тот, что был девицей очарован,
   Не видя, что скрывать могла вуаль,
   Согласье дал, в душе винясь немного,
   Что ранее в сомненье отступал.

   Увидев твёрдость в принятом решенье,
   Старик сказал: «Ступайте же за мной.
   Я вас препровожу через пещеру.
   Лось не пойдёт заветною тропой.

   Возможно, вы с ним встретитесь чуть позже.
   Пока же попрошу со мной идти,
   Чтоб ни случилось тихо и безмолвно,
   Как не страшило б диво на пути».

   И посохом старик ударил сильно
   По стенке, где виднелся тёмный вход.
   Он будто извещал сейчас кого-то,
   Что внутрь гостей особенных ведёт.

   В пещере тусклый свет распространился.
   Хозяин мест позвал за ним войти.
   Заметно было, что он торопился,
   Спеша двоих куда-то отвести.

   Шагать по каменистому проходу
   Пока не страшно было никому.
   В компании всегда идти приятней,
   Чем посещать безвестность одному.

   Но вскоре путь спокойный изменился.
   Прерывисто, неясно кто завыл,
   Раздался приглушённый, злобный шёпот,
   Как будто кто-то с кем-то говорил…

   При тусклом свете, на неровных стенах,
   Росли и пропадали существа
   Невиданные, жуткие по виду…
   Могла явиться просто голова,

   Рука, что возникала и желала,
   Идущего поблизости схватить.
   Девица была рада, что в то время
   Ни вскрикнуть не могла, ни говорить.

   А сделать это ей, ох как хотелось.
   Она такою хрупкою была…
   И выносить подобных испытаний
   Наверное бы, долго не смогла.

   По счастью, ужас вскоре завершился.
   Пред ними показался выход в лес.
   Лишь трое оказались вне пещеры
   Свет внутренний немедленно исчез.

   Уже стояла ночь. На звёздном небе
   Царил покой, как было и всегда.
   Старик сказал: «Я думаю, сегодня
   На небе вновь появится звезда,

   Что путь до храма вам двоим укажет,
   Но это будет в полночь, а пока
   Используйте идя по тропке видной
   Вещицы, что избранница взяла.

   То будет в помощь вам. А мне осталось
   Подарок драгоценный передать.
   Скала хранила дар царевны водной.
   Теперь же, парень, поспеши принять

   То, что ты заслужил, собой рискуя.
   Кому носить сей перстень, думай сам.
   До времени, я с вами распрощаюсь.
   Увы, но так угодно небесам.

   Старик исчез, а люди молодые,
   Оставшись в тишине ночной одни,
   С трудом увидев узкую дорожку,
   Держа друг друга за руку, пошли.

   Сначала кроме темени кромешной,
   Им вовсе не мешало ничего,
   Но вдруг змея огромная поднялась,
   Шипя: «Что ухватилась за него?

   Иди за мной. Вдали, за поворотом
   Сверкает удивительный дворец.
   Там принц живёт, что может за вниманье
   Вручить тебе побольше, чем венец…»

   Девица на богатства не польстилась,
   На те слова змеи не поддалась.
   Когда же засверкав глазами грозно
   Приползшая надумала напасть,

   Молчавшая сама волшебным взглядом
   Змею в оцепенение ввела,
   Затем подарок ёжиков достала
   И бросила иголки их. Тогда

   Представшая исчезла, показалось,
   Что это был лишь призрачный мираж,
   Но вскоре на тропинке появился
   Иной невероятный персонаж.

   На встречу с молодыми торопился
   Огромный шестилапчатый паук.
   И он был не один. Во тьме горели
   Глаза за ним приползших страшных слуг.

   Он тоже говорить стал, как ни странно,
   Обычным человечьим языком:
   «Зачем тебе девица эта, парень?
   Не стоит приводить такую в дом!

   Ты за дела знакомых не в ответе.
   Найдёшь стройнее, краше и умней!
   Оставь её в лесу, а мы с друзьями,
   Тотчас же, позаботимся о ней!»

   Воздействия слова не возымели.
   Купец укрыл девицу за собой,
   И был уже готов вступить с врагами
   В нешуточный, но справедливый бой.

   А девица, подумав, что ей лисы
   Зачем-то перья даром принесли,
   Решила почему-то их подбросить,
   И те коснувшись матушки земли

   В огромных птиц мгновенно превратились,
   Что очень напугало пауков.
   Страшащие собою «растворились»
   Бесследно среди зарослей кустов.

   Чрез шаг, другой тропинка оборвалась.
   Вокруг вдруг воцарилась тишина.
   На небе поднялась уже высоко
   Огромная, красивая луна.

   Всё замерло, как будто в ожиданье,
   Пока не ясно было лишь чего?
   Девица вопросительно смотрела
   На преданного друга своего,

   Но вспомнив о вещах, что ей дарили,
   Сняла с себя привязанный ей рог.
   Один лишь он в пути не применялся,
   Как помощь при ужасности дорог.

   Сама трубить девица не решилась,
   По правде, в ней не столько было сил,
   Чтоб звук, что должен вырваться наружу,
   Призвал кого-то или разбудил.

   Поэтому она его вручила
   С почтительностью некой жениху.
   Подобное ответственное дело
   Она легко доверила ему.

   Движеньем дева парню показала,
   Что инструмент сей должен зазвучать.
   А юноша давно и сам всё понял,
   И рад был свою силу показать.

   В звенящей тишине раздался тут же
   Приятный, мелодичный, громкий звук.
   Исполнено всё было троекратно,
   И тут же в небесах огромный круг

   Светила, как тогда обрисовали.
   По центру засияла вновь звезда.
   Деревья под лучами расступились,
   Явилась необычная тропа,

   Что пролегла серебряной дорожкой,
   Ведущей в те заветные края,
   Где храм стоял, поистине желая,
   Впустить двоих в ночи этой в себя.

   Каменья, что блистали под ногами
   Никто не помышлял здесь собирать.
   Урок девица прежде получила,
   А парень, боясь время потерять,

   Спешил идти по потаённой тропке.
   Он чувствовал, потерянный им миг
   По высшей, неподвластной ему воле
   Закроет путь, что только что возник.

   И торопясь, ничто не замечая,
   Ни ухов сов, ни шелеста листвы,
   Ни даже заблестевших крон деревьев,
   Цветов сиянье дивной красоты…

   Они добрались вскоре до знакомой
   Избушки, где старушка их ждала.
   Девица поклонилась ей, прильнула
   И выразила радость, что пришла.

   А та, смотря внимательно на парня,
   Промолвила: «Вы подали нам знак,
   Что в эту ночь обдумано готовы
   Свершить многозначительнейший шаг.

   Ты милая, я знаю, не решишься
   От грёз своих, забывшись отступить.
   Но помни, что судьбой распоряжаясь,
   Не только ты одна должна любить.

   Храм строг и справедлив. Там всё проверят,
   Почувствуют, где правда, а где ложь.
   И если обоюдны ваши чувства,
   Ты юноша внутри не пропадёшь,

   А если нет, и в чём-то есть сомненье,
   То лучше вам, в то место не ходить.
   Пока ещё есть время на раздумье.
   Мне вас бы не хотелось торопить…»

   Нарядная девица посмотрела
   С надеждою на друга своего.
   Идти, иль не идти по тропке к храму
   Зависело теперь лишь от него.

   А он не мог, пройдя все испытанья,
   Так запросто, затрусив отступить,
   И потому ответил: «Я не смею
   Что-либо в уговоре изменить.

   Как доказать, что я люблю – не знаю.
   Я мало верю сказанным словам,
   Но если будет нужно, за девицу
   Пойду на смерть и жизнь свою отдам!»

   «Ну что ж…» – ему ответила старушка,
   «Раз так, то мы отправимся сейчас
   В сокрытые места, где шаг ваш будет
   Решающим и значимым для нас».

   Она не донесла ему нарочно,
   Что значили последние слова.
   По принужденью полюбить заставить
   Хранительница храма не могла.

   Спасение должно было свершиться
   От искреннего чувства и само.
   Но сердце её будто б говорило:
   «Ты можешь положиться на него».

   И вот старушка с верой и надеждой,
   Что чудо совершится в эту ночь,
   Отправилась с пришедшими к пещере,
   Гоня сомненья и тревоги прочь.

   Она ничем пока не помогала.
   Молчавшая красавца довела
   Сама до удивительного входа,
   Растительность руками убрала

   При этом хрупких веток не ломая,
   А нежность и заботу проявив,
   Дорожку цветом жёлтым проявляя,
   Где дивный луч, что ночью был ленив

   Покорно провожать людей сияньем,
   Сегодня отчего-то стал светить.
   И сразу их повёл в центр того зала,
   Где холод нужно было устранить.

   Старушка внешний вид свой изменила,
   Но девице опять не помогла.
   Она душевных действий ученицы
   С надеждою огромною ждала.

   А та не подвела её и в малом,
   Исполнив вмиг блистательно урок.
   Купец смотрел на это с восхищеньем
   Таким, что слова вымолвить не мог.

   Три зала в эту ночь не посетились,
   Где призрачные люди и глаза,
   А также руки девушку учили…
   Луч юноше вход в них не показал.

   С особой силой в данный час сияя,
   Он сразу всех привёл в зеркальный зал.
   Под сводом загорелись в люстрах свечи,
   Оркестр из скрипок дивно заиграл,

   Создав тем самым большую волшебность,
   Стараясь это место оживить.
   И тут из стен пространства зазеркалья
   Народ стал потихоньку выходить.

   Одеты были все опять нарядно,
   Здесь явно ожидался дивный бал.
   Девицу и пришедшего с ней гостя
   За зеркалом никто не показал.

   Стоящих и прибывших разделяло
   Тончайшее прозрачное стекло.
   Хозяйка удивительного храма,
   Движеньем лёгким убрала его.

   Затем сказала: «Юношей с венцами
   Достаточно пришло в чудесный день,
   И все хотят в любви тебе признаться…
   Один средь всех живой – другие тень.

   Сейчас погаснет свет, когда ж он вспыхнет
   Все станут одинаковы лицом,
   Которое прикрыто будет маской,
   Что снимется, конечно же, потом.

   Они пройдут по кругу с тобой в вальсе,
   Вслух скажут очень нежные слова.
   От них и беспредельного восторга,
   Возможно, закружится голова.

   Но будет ли всё сказанное правдой?
   Ты искренность должна определить.
   Почувствуй проявленье чувства сердцем,
   В ответ, стараясь также одарить.

   И если среди всех один найдётся,
   Кому ты разрешишь вручить венец,
   То все, кто долго жил, как тени в храме,
   Вернутся к прежней жизни, наконец.

   Случится ль это, нет – нам неизвестно,
   Ведь храму будет слышаться обман.
   Ты знаешь, что чувствительные стены
   Дадут оценку сказанным словам…»

   Хозяйка храма тут же замолчала.
   Она намёком деве помогла,
   Ведь храм мог погрузиться в жуткий холод
   Иль выдать изобилие тепла…

   Свет люстр погас буквально на мгновенье,
   И снова запылал, всё озарив.
   Вокруг девицы пребывали люди,
   Похожие на вид, лицо прикрыв

   Красивой и серебряною маской.
   Их было невозможно различить.
   Вновь музыка волшебно заиграла,
   Возможность представляя, пригласить

   Молчавшую на необычный танец.
   Она сейчас не смела отказать
   Любому, кто желает этой ночью
   Достойное вниманье оказать.

   И полились словесные потоки,
   Рождающие холод… Каждый круг
   Очерченный пареньем девы в вальсе
   В озноб вводил. Стоящие вокруг

   Как будто бы того не замечали,
   Они ведь сами были холодны
   И из касаний рук самой девицы
   Вбирали ощущенье теплоты.

   А музыка играла и играла…
   Уже хотелось и передохнуть.
   Неискренность речей определялась.
   Никто не мог храм с девой обмануть.

   Стараясь быть участливой с партнёром,
   Притом, что лик сокрылся под фатой,
   Молчавшая хранила обещанье.
   Улыбка была радужной мечтой.

   В момент, когда подкашивались ноги,
   Её от пола кто-то оторвал,
   Взял на руки и произнёс: «Как долго
   Я этого момента ожидал.

   Прильни к груди моей. Биенье сердца
   Попробует тебя чуть усыпить,
   А нежность моих чувственных объятий
   Сумеет ненадолго оградить

   От этой суеты… Ты дорога мне.
   Твой лик надёжно спрятан под фатой,
   Чтоб не пугать, но ты, ведь стала краше
   И сердцем и отзывчивой душой.

   Пусть то, что мне понравилось когда-то,
   Как дивное видение ушло.
   В сравненье с тем, какой теперь ты стала,
   Поверь мне, то не значит ничего.

   И если ты при всех услышать хочешь
   Слова о моей искренней любви,
   То это долгожданное признанье
   С венцом, что мной обещан был, прими».

   Волшебный круг закончился,
   И дева была уже поставлена на пол.
   Но тот, кто танцевал сейчас с ней, тут же,
   В сторонку, как другие не ушёл.

   Он ждал… И не напрасно…
   В зале стало невероятно ласково тепло.
   Молчавшая вслух слова не сказала,
   А нежно взяла за руку его,

   И так к нему прильнула, что сомнений
   Кого любила, не могло и быть.
   Она горящим взглядом говорила,
   Что только с ним готова жизнь прожить.

   Свет вновь погас и снова возродился.
   Исчезли маски с лиц стоящих тут.
   Они войти в центр зала поспешили,
   Боясь, что в зазеркалье попадут.

   И в самом деле, чудо совершилось.
   Действительно восстали зеркала,
   В которых достоверно отразилась
   Огромная молчащая толпа.

   Все бывшие виденьями – ожили,
   Но слов сказать, как дева не могли.
   Они ещё чего-то ожидали,
   Что в месте том должно произойти.

   Раздался звон чуть слышных колокольцев.
   Хозяйка храма повела всех в зал,
   Где ощущалось пребыванье Бога,
   И тех, кто ликом ниши заполнял…

   Присутствующих всех, без исключенья
   Невольно бил волнительный озноб.
   Стоял там, молодым знакомый, старец
   Нашедший путь сюда без тайных троп.

   Он был одет в нарядные одежды.
   Как в праздник, ризы цвет белёсым был.
   И кажется, никто не сомневался,
   Что он не гостевал там, а служил.

   Он лучезарно людям улыбнулся,
   И произнёс торжественную речь,
   Поздравив всех с кончиной испытаний,
   В которые случилось их вовлечь.

   Все, кто здесь был, урок свой получили.
   Никто их за ошибки не винил.
   Пропал в душе стоящих колкий холод,
   Храм лёд душевный в людях растопил.

   В сердцах любовь великая проснулась,
   Что мир взывала жизнью украшать.
   Но все пришли не только ведь за этим…
   Пора было венчанье начинать.

   Когда подтверждены были обеты,
   Когда венец был юношей вручён,
   И время подошло для поцелуя,
   Вуаль исчезла. Было то как сон.

   Невеста была ликом так прекрасна,
   Что кратко в двух словах не описать.
   Она пока что этого не знала,
   Никто не смел ей этого сказать.

   Девица засмущавшись, улыбнулась,
   И вдруг впервые вслух произнесла:
   «Ах, как бы мне хотелось стать такою,
   Хотя б на миг, какою я была!»

   Жених припал к губам, не дав продолжить,
   И с нежностью чуть позже ей сказал:
   «За годы испытаний, дорогая,
   Я в жизни очень многое познал,

   И впредь в тебе ценить родная буду,
   Не только неземную красоту,
   А то, что изнутри свет источает,
   И подтверждает этим чистоту».

   Он тут же подарил желанной перстень.
   Надев, он пальчик тот поцеловал,
   Легко коснулся также и ладони,
   Как будто подчиниться обещал…

   Когда обряд венчальный был окончен,
   Забили в красках все колокола.
   Открылась дверь, ведущая из храма.
   От выхода дорожка повела

   До некогда сожжённого селенья.
   Толпа стремилась не идти– бежать.
   И стоит ли рассказывать, что в доме,
   От счастья, видя дочь, рыдала мать,

   А вместе с ней отец… Да, всё случилось,
   Как некогда пришелец предсказал.
   Дочь каждый день, как солнышко сияла.
   Любви своей зять к дочке не скрывал.

   Дом был согрет душевной теплотою,
   Вниманием … И я хочу сказать
   Добро творилось, как и в храме, молча.
   Так проще было душу раскрывать.

   Хранительница храма уже больше
   Не старилась и сердце отдала
   Служителю, когда узнала позже,
   По воле чьей, хозяйкою была,

   И кто её всё время осторожно,
   С любовью и терпеньем наставлял,
   Кто согревал и от лихих напастей
   Хранил и каждый миг оберегал.

   Лось был теперь связующею нитью
   Он молодых нет-нет, но навещал,
   И весточки о значимых событьях
   Служителю с женой передавал.
   ******************************

   Как много тайн хранится в каждом храме.
   Одну из них до вас я донесла,
   И счастлива, что в этот тихий вечер
   Тропой судьбы чужой чуть-чуть прошла,

   Урок совместно с вами получила:
   Не вечна показная красота,
   А вот душа отзывчивая может
   Любимой и желанной быть всегда!

   Конец

Елена Городенцева Сказка о молчаливой девушке

Елена Городенцева
Сказка о молчаливой девушке