   Человек Разумный победит!
   (HS=V)

   Павел Отставнов

История Человека Разумного

   – Привет, папа! Привет, мама! Очень неудобно просить, но… Опять на работе задерживают… Помогите с деньгами!
   Пожилые родители обняли сына, спросили о жене и детях. А затем папа повел его на веранду во дворе. Там они выпили своего винца, закусили яблочками, и отец сказал:
   – Сергей, конечно, чем сможем, поможем. Не первый раз, выкрутимся. Но что ты такой смурной?
   – Ой, батя, плохо как-то везде. Как будто рушится всё!
   – Стоп! Но сам сказал, что в семье нормально. Значит, не всё рушится, не всё плохо! А будет вокруг совсем плохо, приедете к нам в дом. Потеснимся, но никого не обидим. А дом наш, хоть и строили мы вдвоем с твоим дядькой, своими «интеллигентными» руками, еще сто лет простоит!
   – Ха, папа, я вспомнил, как хотел помочь и кирпичи волоком подтаскивал!
   – Все строили: и ты, и мама твоя. Наш это дом! Пусть не самый красивый, но родной и уютный! А смотри, какой сад-огород вырастили тоже вместе. И всё своё для жизни есть: овощи, зелень, фрукты и ягоды. И винцо своё ставим, и даже горилку гоним! Прижмет если совсем – и куриц разведём. А газ и электричество отключат – дрова есть!
   – Эх, папа, но вокруг всё так не просто…
   – Да, случиться может всё! Опять в мире правит расчет, а не разум. А расчет всегда сиюминутный, своекорыстный и вредный. Но я же историк, сын, а правдивая история свидетельствует: «Разум всегда побеждает!»
   – Ну, не знаю, отец. Читаю, и вывод один получается: «Всегда воюют, всегда бедствуют!»
   – Так это историки-идеологи пишут! А истинный историк историю не пишет, а записывает.
   Если пишет по идеологическому заказу, то появляется новая вера-миф, а не наука.
   Но если записывает, то на основе достоверных фактов делают научные выводы. И это позволяет не повторять ошибки!
   – Так сейчас опять те же ошибки, те же «грабли», папа!
   – Ну, эти претензии к «умно» -расчетливым политикам! А истинная история свидетельствует:
   – войны всегда завершаются миром;
   – эпидемии и пандемии всегда завершаются победой здоровья;
   – ураганы, цунами, землетрясения, вулканы и пожары всегда завершаются восстановлением жилья и всего хозяйства;
   – преграды объективных законов (существование в воде и вакууме, полеты…) всегда преодолеваются;
   – а искусство и науку, начиная с наскальных рисунков и получения огня, не останавливало, вообще, ничто и никогда.
   Разум человеческий всегда побеждает! Да, сейчас особо трудно, и особо опасно из-за оружия массового поражения, но…
   Но и сейчас победит Человек Разумный!

«Обормоты»

   – Представляешь, этот Серёга… Ну, ты знаешь Серёгу, моего напарника по грузовику… Вчера говорит мне:
   – Женщина – это зверь! И чем более зверски ты к ней относишься, тем больше она тебя любит!
   И знаешь, что я ему ответил? Ага, не знаешь! А ответил я ему, что он просто готовить женщину не умеет! Женщину, чтобы любила, а не кусалась, надо уметь готовить! Добротой, лаской и уважением готовить к любви! Вот тогда она раскрывает весь свой запас великой женской Любви! А как ты считаешь, кто из нас прав? Из своего личного, мужского опыта…
   Собеседник не торопился с ответом, задумавшись. Да и куда торопиться: вечер прекрасно-закатный после дня трудового, веранда прохладная, кресла уютные, да налиты напитки для раскрытия сердца. Все условия для спокойной, задушевной беседы!
   – Ты мне хоть Василия не спаивай! – вдруг, сквозь негу мужского разговора, прорвался голос жены.
   А тут и сама Елена Семёновна пожаловала на веранду. Оглядела «картину»: на столе початая «чекушка» водки и блюдце с валерьянкой, а за столом два её мужика – муж Семён и кот Василий. Идиллия семейная, без причин для беспокойства.
   А чего беспокоиться? Мирные, и не алкоголики – это точно! Семён выпивал только по субботам, на даче, когда уже сделали текущие работы. Вот тогда и устраивал он «расслабон и спокой с двести пятьдесят», после бани.
   Елена не возражала, бывало и сама рюмку выпивала, но за кота выговаривала:
   – Ты зачем ему валерьянку опять льёшь?
   – Взрослый уже, можно пару капель. Да и мне с ним интересней: разговоры там, сочувствие мужское! – отвечал серьёзно мужчина.
   – А обормотом зачем его обзываешь?
   – Так я ж любя! Кот – обормот, это ж в рифму. И он понимает, не обижается!
   Кот валерьянку любил, но, удивительно, не спивался: опохмелиться не требовал, здоровье и настроение его не падало…
   Наоборот, с утра, поохотившись ночь, притаскивал и выкладывал на порог больше мышек. В благодарность любимым хозяевам!
   Вот так и шла жизнь у всей семьи: неделя на работе, выходные «отдых по хозяйству» на даче… И все здоровы и веселы были!
   Вот только вдруг начал прибаливать Семён. Шоферская работа нервная, часто поездки в ночь, сердце и поднапряг сверх меры.
   Стал пить лекарства, да поставили в очередь на операцию:
   – Артерии у вас забиты, на грани.
   Когда прихватывало сердце, Семён ложился на кровать, а кот… Кот чувствовал, переживал, мяукал, а затем ложился прямо на широкую, но больную грудь хозяина!
   Когда жена первый раз увидела это, испугалась:
   – Васька, папе, итак, тяжко дышать, а ты ещё давишь сверху. Брысь!
   Но муж успокоил:
   – Удивительно, Лена, но когда он со мной – легче! Будто бы часть хвори в себя забирает!
   Наконец, дождались операции… И ждали, и боялись. Операция, всё же – это не шуточки!
   И пошло-поехало тревожное: подготовка, операция, восстановление…
   Елена сильно переживала, а кот не ел и не пил, а дневал-ночевал у двери в постоянном ожидании!
   И повезло им всем: вовремя шунтировали, правильно ухаживали, и, наконец, глава семьи появился на пороге квартиры. Бодрый и радостный!
   Василий с визгом бросился на хозяина, забрался к лицу, обнял, и стал облизывать.
   Елена заплакала, обняла их, и зашептала от избытка радости:
   – Сил на вас нет… Обормоты мои!

Молодильное добро

     В подсчете жизни я беспечен…
     Мои друзья, я с вами вечен!
     И где был точно счастлив я?
     А там где вы, мои друзья!

   «Удивительно! Молодильное яблоко съели? Лекарство-панацею проглотили? Вечер протанцевали в родной школе, а затем всю ночь говорили, смеялись, пели… Как молодые, как в юности, как и пятьдесят лет назад! Где мой инфаркт? Где „букеты“ болезней у каждого из друзей?» – так думал Иван Семёнович, возвращаясь на поезде домой.
   «Как же, оказывается, важна и нужна эта атмосфера дружбы! Когда не ждешь, что тебя продадут, подставят, зло насмеются! Атмосфера добра, тепла, внимания и искренней заботы, как в юношеские годы – это то, чего так не хватает нам во „взрослой и современной“ жизни. Какие замечательные мы были в молодости! А сейчас, сбросив оковы накопленных ошибок и грехов, мы несколько часов прожили чистыми, искренними, веселыми и добрыми!» – улыбнулся своим мыслям пожилой мужчина.
   «Эх, почему люди стареют? Если бы оставались молодыми, и мир был бы молодым и свежим. А не таким, как сейчас: угрюмым, унылым и злым! Мы сдаёмся злу старости, и мир окружающий дряхлеет и мертвеет! Нам не хватает сил на поддержку человечности в себе, и весь мир становится бесчеловечным…»
   Мысли прервал голос девушки-соседки по купе:
   – Извините, мужчина. Вы не могли бы уступить мне ваше место внизу? Я не трусиха, вообще-то, но вот чего-чего, а на верхней полке не могу спать… Совсем не сплю, так и кажется, что вот-вот свалюсь!
   Иван улыбнулся:
   – Так сейчас и поручень есть вдоль полки, задержит…
   – Да я всё понимаю, сама себя высмеиваю, но спать не могу! А мне выспаться обязательно надо… Завтра на ответственном совещании выступать!
   – Ну что ж с вами поделать? Владейте моей койкой! – добродушно сказал мужчина, и добавил. – А чайку перед сном не желаете? Я сейчас организую!
   Они пили чай, разговаривали и смеялись допоздна. Но, удивительно, успели выспаться, и по приезду, утром, попрощались по-доброму, как давнишние знакомые.
   Девушка уехала на своё совещание. А Иван Семенович поехал к жене, детям и внукам своим.
   И ехал с добрым желанием быстрее увидеться, и с хорошим настроением и свежими силами включиться в семейные заботы.
   Точно, омолодила его эта короткая, но замечательная поездка!

Адвокаты «дьявола»

   Павел Николаевич гневно прокричал жене:
   – И ты его ещё защищаешь, дьявола этого?
   Елена Владимировна попыталась умиротворить конфликт:
   – Ну, что уж ты так на него… Прямо, уж, «дьявол»? Так, может, дьяволёнок ещё…
   Но, как не защищай, как не выгораживай, а дневной список преступлений был страшен!
   У «папы»: поцарапаны и погрызены стол и кресло, разорван любимый журнал «Плейбой»…
   У «мамы»: растаскана и перемешана «косметичка», любимый халат растерзан…
   А ещё в центре замечательного ковра в гостиной «свежела» лужа, и благоухала кучка чего-то ещё невиданного в этой квартире!
   В разгар судебных дебатов «прокурора» и «адвоката», утробным рыком обратил на себя общее внимание подсудимый-подзащитный «дьявол»!
   Ну, положим, не дьявол ещё, а черный щенок-алабай: Глэдис Харлей Куин Люцифер (в быту – Люцик).
   – Ах, он ещё смеет нагло требовать еду! – возмутился мужчина.
   – А как же иначе? Растет, как на дрожжах, ему есть надо! – ответила женщина. – Да и ты садись, ужин готов…
   После общего ужина в квартире воцарилась семейная идиллия! Довольный щенок спал на спине, раскинув лапы и посапывая. А «родители» -«адвокаты» (да, в том числе и бывший «прокурор») «рыли» Интернет, и увлеченно обсуждали системы воспитания своего трудновоспитуемого, но любимого «ребёнка»!

Где вы, мужчины?

   Писателя Егора Петрухина интересовала современная жизнь. Поэтому он живо откликался на яркие события, но и жизнь «простых» людей была ему не безразлична.
   С соседом-слесарем поговорит, врач в поликлинике о своей жизни расскажет, шофер такси поделится своим пониманием жизни… И ещё многое-многое, что затем попадало в его книги.
   Вот и старушки, как он их называл, «физкультурницы», всегда радовали глаз. Егор пару-тройку раз в день прогуливался, чтобы «освежить мозги». И всякий раз он встречал: то пять, то, аж, семь пожилых женщин, неторопливо вышагивающих группой.
   Егор всегда им улыбался, всегда здоровался. И они всегда здоровались в ответ. Постепенно у Петрухина стал зреть план рассказа: да, есть старость, и да, здоровье уже подводит, но старушки не сдаются!
   Да, план уже был, но надо было наполнить рассказ живыми образами, правдивыми деталями и подробностями. Для этого он подошел с улыбкой, и стал разговаривать-расспрашивать вполне бодрых еще «физкультурниц».
   Много они с удовольствием рассказали о себе: и как зовут, и кем работали, и какие дети и внуки подросли… Но когда рассказ коснулся мужей, как-то сникли и поскучнели эти старушки!
   Но Егор был настойчив, и пусть нехотя, но ему всё рассказали. Оказалось, что мужья уже все Там! Кто от сердца, кто от рака, кто от бутылки, а кто и неизвестно от чего.
   Петрухина эти рассказы задели за живое, и он вымолвил:
   – И как же вам живется, одним-то?
   Ответила одна, но покивали-согласились все:
   – Да днем-то ничего, для этого и встречаемся-поддерживаем друг друга. Но вечером поздним тяжело! От мужика, даже когда молчит, поддержка женщине идет! А если и слово доброе скажет, то сразу все больные мысли уходят! Эх, мужики наши, мужики, что ж так рано Ушли!
   Егор поблагодарил, и пошел в смятении домой.
   «Нет, не подойдет для рассказа весело-бодрая атмосфера… – думал он. – Так совру… Сложнее всё оказалось! Но и разговоры эти не отпускают, буду думать, как написать!»
   Придя домой, он нашел статьи честных демографов, и «картина» предстала еще безрадостней!
   Да, неслучайно эти старушки ходят одни. Мужчины, вообще, редко доживают до их возраста!
   Старушек, конечно, жалко, но беда-то глубже и шире!
   Даром что ли у многих народов есть Советы аксакалов, старейшин?
   Мужчина, пожив-повидав, накапливает богатый и важный опыт! Вместе с мужскими качествами – это создает твердый сплав опыта, ума и силы.
   Вот чем ценны советы и поддержка от старейшин!
   А если этих старейшин нет?
   Тогда молодежь учится на собственных ошибках. И каждое новое поколение «наступает на те же грабли», и получает всё те же, бесконечные, «шишки».
   И движения вперед нет!
   Вот такие мысли родились у писателя, вот такой рассказ он и написал.

Доморощенная чертовщина

   «Это чертовщина! Это злейшее зло! Это каждодневный ад! Самодельный, доморощенный, злонамеренный!» – так думал Савелий Нефёдов о соседях.
   В нем кипела и горела злость, будто адово огнедышащее пламя сжигало всё внутри!
   «Сверху постоянно топают и топают! Слева – всё сверлят и сверлят! Справа – то громко ругаются, то мирятся, со стонами и скрипом кровати на весь дом! А снизу тревожит зловещая тишина, будто втихушку готовятся взорвать меня!» – как смертные грехи, перечислял свои претензии к соседям Нефёдов.
   Но сам он, если честно, тоже «хорош»: и сверлил-долбил во время ремонта, и друзья приходили, шумели-праздновали… А пару раз, особо разозлившись, «врубал» музыку до максимума громкости, и уходил из квартиры, злорадно ухмыляясь: «„Моторхед“ в печёнки вам!»
   И исконные русские вопросы сами собой восстали из этого ада адского!
   Ну, «кто виноват» – это было ясно, до боли. А вот «что делать» – это был вопрос без ответа. Пока без ответа. И ответ этот надо было срочно найти!
   «Истина где? В вине!» – подумал Савелий, и достал из холодильника водку.
   И, прежде чем налить стопарь, вдруг вспомнил, как на «Ютубе» один мужик учил пить:
   – Что вы её хряпаете, бузгаете, хлещите? Водку надо пить осмысленно!
   И Нефёдов в первый раз стал так пить: не торопясь, смакуя, обдумывая процесс. И у неё, у водки, вдруг оказался вкус! Да, не ледяная пустота, а мягко-тонкий привкус и запах ржаного хлеба.
   Выпил не торопясь, глоточками с задержкой во рту, затем закусил лимончиком тёртым, бутербродиком с колбаской копчёной.
   Лепота! Появился добрый настрой и желание поговорить душевно с кем-то. А с кем, кроме тех, кто рядом? Вот и пошел с таким настроением к соседям.
   Уговорил и собрал всех у себя, налил по рюмке, предложил закуску, и сказал тост:
   – Ну, соседи, за дружбу!
   Первую все выпили молча, и закрывшись, как в футлярах. Но после второй рюмки отпустило души из заточения, разжало застарелые оковы. А после третьей уже разгорелся праздник: с громким смехом и разговорами без ругани; с песнями и плясками под «Моторхед»…
   Расставались под утро лучшими друзьями!
   И пошла другая жизнь. Без шума и гама, с уважением и вниманием. А сколько раз затем помогали друг другу? И деньги занимали, и в ремонте…
   Это ж удивительно, когда все разом в квартире соседа берутся умелыми руками! Шум есть, конечно, но по времени и по громкости в разы меньше.
   Да, чудо свершилось! Чертовский ад, самодельный, сменился доброй атмосферой мирного соседства!

Дожить до весны!

   Многие из его родственников Уходили весной.
   Иван Ильич очень явственно помнил тот шоковый, дикий контраст: Рассвет Новой Жизни и Боль Смерти! Это мыслилось совершенно невозможным, но это была горькая реальность. Это действительно происходило в его жизни, и это ему пришлось пережить. И пережить, перестрадать не один раз!
   А в самые холодно-колючие и мрачно-темные дни зимы, он уже сам вступил в борьбу со своей Болезнью. Да, с большой буквы, так как Иван ощущал её каким-то животным с этой кличкой. Болезнь была очень активной и мерзкой врагиней, которая коварно-тихо, бессонно и неустанно кралась по его организму!
   И завоевывала всё больше и больше живого, превращая в мертвое…
   На самом пике этой смертельной схватки, на самом переломе «или, или», он и вспомнил с чем, увы, была связана у него весна.
   «Весна и Смерть? Но это же так противоестественно! Так несопоставимо! Так неправильно и несправедливо! – бились мысли в голове мужчины. – Нет, я не отдам ни себя, ни весну смерти! Мы вместе будем бороться за жизнь!»
   И он стал бороться с новыми силами, как будто эти силы приходили действительно от весны!
   И в один из дней этой весны, Иван Ильич вышел из больницы. Сил было немного, но жена поддерживала, и помогала идти до такси.
   – Подожди, милая… – останавливаясь, сказал негромко он, и огляделся.
   Весна, кругом была весна! И на зеленеющей земле, и в огромном ярко-голубом небе!
   – Дожил! – радостно сказал мужчина, и широко распахнул руки, пытаясь обнять всё. И любимую жену, которая боролась за него всегда, и этот мир вокруг.
   Мир весенний, светло-солнечный, радостно-весёлый и животворный!

«Законотворчество» Лаврушкина

   Пенсионер Юрий Лаврушкин был едким занудой. Но жену он боялся подначивать, ибо, она могла всю его нудятину оборвать. И даже оторвать что-нибудь! Поэтому, с утра и до ночи, он неустанно выискивал по Интернету то, к чему можно прицепиться…
   Вот и сегодня Лаврушкин нашел-таки искомое, и, предвкушая потеху, воскликнул:
   – Ха! «Законы жизни, объясняющие всё»? Ну-ну! Почитаем, посмеёмся!
   Он стал читать статью, и сразу комментировать:
   – Тэ-э-э-к, «Закон Мёрфи»: «Всё, что может пойти не так, пойдёт не так».
   Ха-ха-ха! «Пойдет…» – говоришь? А иди-ка ты сам, «Мёрфи»! Что значит: «Не так»? А если эдак, и есть нужный всем «так»? Не каркай, а выбрось свои «не так», и получится моё гениальное: «Всё, что может пойти, пойдет!!!»
   А ещё я вспомнил гениальный закон моего гениального деда:
   «Всё, что пойдет – и так сойдёт! А всё, что не сойдёт – пошло оно подальше!»
   И эти наши фамильные законы никто не сможет опровергнуть!
   Ага, далее предлагают «Закон Мескимена»: «Никогда не хватает времени, чтобы сделать работу хорошо. Зато оно всегда находится, чтобы всё переделать».
   Ох, «Мескимен», «Мескимен»! Ну, что ты, несчастный, стонешь и жалуешься? Плохо у тебя всё и всегда получается? Так и начинай сразу с «переделки»! Зачем глупо тратить время на «работу»? И время будет, и тебе будет хорошо!
   А ещё мой мудрый дед повторял: «Спешка нужна только при ловле блох!» И никогда не спешил работать. И на кружку пива всегда хватало времени, и было ему хорошо!
   А-а-а, а вот и «Закон По»: «Без улыбающегося смайлика или любого другого явного признака юмора невозможно шутить на острые темы, чтобы хоть кто-нибудь не воспринял это всерьёз».
   Вот, вроде бы, умный этот «По»…
   Но зачем такой закон предлагать, и в наше время шальное и опасное?
   Пошутишь на острую тему и…
   И хоть ставь, хоть не ставь ты этот смайлик, а заплатить придется…
   Всерьёз!
   Не верите? Извольте, дам пример. Поставил я в конце полицейского протокола этот «смайлик». Все смеялись? Нет, даже я не смеялся, и ещё штраф заплатил: «За оскорбление полиции»!
   Следующим предлагают некий «Закон Этторе»: «Соседняя очередь всегда движется быстрее».
   Врёт этот «Этторе»! А если это Очередь на Тот Свет?
   Так и кажется, что моя Очередь всё быстрее, и быстрее движется!
   Опережая Очереди соседей!
   А вот как! Некий «Закон Хлейда»:«Поручайте сложную задачу ленивому сотруднику. Он найдёт самый лёгкий путь её решения».
   Вот не знает, а советует этот «Хлейд»! Я всегда нахожу самый-самый «легкий путь» решения любой задачи – ничего не делаю!
   А вот вам, от неизвестного автора, и «Закон поиска»: «Нужно начинать поиски с самого неподходящего места».
   Да, что ж за «закон» такой? Ну, искал я жену… Ну, нашел… И что? А видимо, следуя этому закону, я нашел свою «половинищу» в самом «неподходящем месте»!
   А вот этот закон «Бритва Хэнлона», я раньше применил: «Никогда не объясняйте злым умыслом то, что легко можно объяснить глупостью».
   Применил, и пожалел…
   Зверь ты, «Хэнлон»! Зверюга безжалостная и коварная!
   Я же поверил тебе и…
   И сказал, с умным видом, жене:
   – Ах, милая, всё, что ты делаешь «легко можно объяснить глупостью»!
   А она как закричит на меня, словами нехорошими!
   Я с испугу попытался спастись:
   – Ой, не так сказал! Все твои поступки объясняются «злым умыслом»!
   Била долго, глупо и со злым умыслом!
   Вот и понял я – зверь ты злой, «Хэндон»!
   Так, а сейчас оценим «Закон Паддера»: «Всё, что начинается хорошо, кончается плохо. Всё, что начинается плохо, кончается еще хуже».
   Ой, умник «Паддер», зачем так много слов?
   Мой дед говорил коротко, но точно:
   – Не начинай ничего – не будешь переживать, как всё закончится!
   А теперь я добрался до «Закона молчания»:
   Едва вы упомянули что-то, как…
   …если это что-то хорошее, оно исчезает.
   …если это что-то плохое, оно происходит.
   Ну, не знаю… Вчера «упомянул» о женщине низкой социальной ответственности. Женушка, почему-то приняла это на свой счет, и произошел ужасно плохой скандал! И куда, куда удалилось былое наше хорошее?
   А это интересно! «Закон Ричарда о собственности»:
   1. Если вы достаточно долго держите у себя какую-то вещь, ее можно выбросить.
   2. Эта вещь понадобится вам, как только вы ее выбросите.
   Да, этот закон интересен, но противоречив! Вот жена у меня «достаточно долго», но я её никак не смогу «выбросить». А она меня может запросто, но я ей зачем-то нужен.
   А теперь добрались до «Закона Кана»: «Если ничего не получается, читайте инструкцию».
   Увы, не нашел «Инструкцию по семейной жизни»… Стал в литературе искать советы, но ничего не понял! Отчего наши женщины: одна под паровоз прыгнула, другая в реку сиганула, а третья в горящую избу вошла? И почему итальянский парень отравился?
   А как вам «Закон Харриса»: «Всех хороших давно разобрали»?
   Я, лично, читать это не могу. Сразу слезы глаза закрывают! Ох, Харрис, как ты прав! Видимо на собственной жизни это выстрадал!
   И на этом чужие законы закончились. Вывод: большинство не для меня!
   А я, за тридцать лет супружества, лично открыл следующие законы:
   – Если долго мучиться – кто-нибудь отмучится!
   – Жена не сатана, но от неё сатанеешь!
   – Любовь зла – превратишься в козла!
   – Не стерпелось, не слюбилось, а в ад превратилось!
   – Не стал бы бракосочетаться, да «поздняк метаться»…
   Так бы и сидел до вечера Юра, разоблачая чужие, и являя миру законы своей жизни. Но боевая «половина» величественно подошла, и шуганула его в магазин.
   И на этом законотворчество Лаврушкина закончилось!

Дураки и работа

   Виктор Иванович телевизор не смотрел. Просто не было времени. Но жена, на кухне, телевизор не выключала. Хочешь – не хочешь, а за едой Виктор что-то видел и слышал.
   Вот и сейчас, вприкуску с обедом, увидел передачу с очередным «главным героем», гостем из-за границы.
   Как его представил ведущий:
   – Успешный человек, который научит, как добиться процветания!
   «Успешный» как-то туманно, без подробностей упомянул, как «сколотил» капитал до отъезда из России.
   А вот свою жизнь заграничную описал подробно, со смаком, горделиво красуясь! «Красиво» и шикарно он там жил в особняке под солнцем, у теплого моря, да с молодой женой.
   Красовался так он, и на вопрос интервьюера выдал откровенный ответ:
   – Не-е-е, я сейчас не работаю. Пусть дураки работают!
   Виктора эти слова не удивили – видел мерзавцев и похуже. Но он задумался:
   «А дураки ли те, кого ты ограбил, и сбежал „за бугор“? Многие из них уже Ушли! „Некрасиво“, безуспешно и бессмысленно прожив в работе? Ты их и знать не желал, а я поработал со многими. Нет, не дураками были все эти Человеки! Работали на тех работах, которые им нравились. По своему таланту и желанию. Это возможно, когда работы много. Когда можно выбирать. И они сделали свой выбор: осознанный и разумный! А ты что выбрал? Наглый грабёж, в „умно“ созданных условиях тотальной безнаказанности! В Эру Беспредела!»
   Жена встревожено спросила:
   – Витя, ты чего не ешь, раскраснелся… Тебе плохо?
   – Нет, нормально, ты не беспокойся…
   Но он, действительно, подождал, когда успокоится, и продолжил думать:
   «Как получилось, что успех в труде, заменили «успешностью» в грабеже? Ограбил и не пойман – не вор, а уважаемый и успешный? И молодежь дурят, сманивая «легким путем» в земной «рай». И ребята не работают, а мечтают о «везении-халяве»! И многие уже пойдут на всё подлое, чтобы стать такими «успешными»!
   Да, и тех, кто хочет честно работать, ещё не мало! Но есть ли у них выбор в поиске работы по таланту своему?
   Как в старом анекдоте: «Могу копать, а могу и не копать!» А сейчас: «Можешь работать охранником, а можешь и не работать. И черт с тобой!»
   Суета одна во всём. Подорваны основы человеческой жизни!
   Но этот «успешный герой» уверен, что жизнь свою он проживает правильно. Он «избранный», и всё имеет по «справедливости», а на остальных ему плевать!
   Нет, не стал бы ему говорить, что от работы по своему таланту я получаю «кайф». Свой кайф он получает от всего, чего пожелает. Кроме работы, конечно.
   Но он заблуждается! Нет такого таланта: «Безделье»! Настоящий талант ему дал Бог с рождения, но «герой» не захотел работать по своему таланту.
   И это его главное заблуждение! Я уже умирал, и знаю, о чём думаешь, готовясь к смерти. Не вспоминаешь ты: о бутылках, доступных женщинах, еде и прочих наслаждениях тела. Думаешь о том, что успел наработать, созидая, и о том, как относился к другим человекам!
   Я бы сказал это ему, но он ослеплен легкостью земного проживания тела. Не до души сейчас этому «счастливому» дураку!
   Но наступит момент, когда это понимание придет к нему. И главное, чтобы было не поздно!»
   Виктор Иванович встал, поблагодарил жену и пошел работать…

«Либерал»

   В понедельник, на оперативку собрались руководители всех служб и цехов. Семён Семёнович Зарницкий, генеральный директор и владелец завода, весело оглядел своих подчиненных и подумал:
   «Ишь, хмурые котяры, какие! Чуют, кто мясо у них опять съест!»
   Он выдержал драматическую паузу и, «нажимая» на каждое слово, возвестил:
   – Мне доложили, что прибыль опять упала!
   Начальник отдела сбыта трепыхнулся, привскочил и открыл рот…
   Но директор жестом его остановил, и спокойно продолжил:
   – Вот только не надо оправданий! Метаться поздняк. Ситуация непростая, требующая простого решения. Готовьте приказ: персонал сократить на пятнадцать процентов, а оставшимся зарплаты уменьшить на десять процентов. И себя не забудьте, это всё и вас касается!
   В ответ владелец завода услышал гул. Все присутствующие стали шепотом обсуждать тревожные новости.
   – Не слышу, что вы там гундосите? Иван, ты возражаешь?
   Иван Петрович, начальник самого большого цеха, вскочил, и стал, волнуясь и запинаясь, говорить:
   – Семён Семёнович, уважаемый, но… мы полгода назад сокращали… Куда ж больше… Работать совсем некому!
   Зарницкий усмехнулся:
   – Да хоть сам за станок вставай, но план обязан выполнить!
   Подчиненный без слов и сил рухнул обратно на стул.
   Владелец оглядел всех. Все молчали, упершись взглядом в стол, но кто-то тянул руку вверх.
   Директор рявкнул:
   – Ну, кто там ещё?
   Поднялся, на трясущихся ногах, председатель заводского «независимого» профсоюза:
   – Дорогой Семён Семёнович, мы вас всегда поддерживали! И сейчас глубоко понимаем все проблемы, которые предстали перед вами! Но давайте подумаем, как и людям в этой ситуации быть. Цены на всё и у всех растут, и даже существующей зарплаты уже не хватает. Но ещё тяжелее тем, кого уволят: везде обстановка непростая, работу сейчас найти трудно…
   Зарницкий ехидно «отбрил»:
   – Вы мне ещё социализм вспомните? Сейчас полный либерализм! Свободно сейчас высказались? Не слышу…
   Все почти хором и громко:
   – Да!
   Владелец с воодушевлением от поддержки, бодро продолжил:
   – И права и свободы никого не нарушены! Кого не устраивает зарплата, имеют право свободно уволиться. Ну, а те, кого сокращаем, если не найдут рабочие места, могут заняться бизнесом! У нас полная свобода торговли и предпринимательства!
   Затем Семён Семёнович зло оглядел подчиненных, и сурово завершил:
   – Но и моя частная собственность и доход с неё – неприкосновенны! Ясно это? Вижу, что всё ясно, поэтому, как говорится сейчас: «Все свободны!»

«Наследница»

   Звонок в дверь раздался неожиданно рано.
   «Кто это с утра?» – подумала Анастасия Петровна, отставила чашку с кофе, и пошла открывать.
   – Как говорится, здравствуйте, я ваша внучка! – прямо на пороге возвестила молодая и современно-красивая женщина.
   Хозяйка квартиры удивленно вглядывалась, а затем ахнула:
   – Ирина, бог мой, это вы?
   – Я, ба, я! Ну, пустишь в дом?
   – Ах, конечно, конечно, входите! Простите, это я от растерянности, от неожиданности…
   – Да ладно, ба, свои люди, понимаю… И, кстати, давай на ты! Окей?
   – Как скажете… Как скажешь, внученька. Ой, сколько же лет я тебя не видела… И узнала только потому, что ты на маму свою очень похожа… На дочку мою… Милая, ты кофе будешь?
   – Обязательно! Взбодримся, сегодня надо многое успеть!
   Анастасия налила кофе, и сидела, рассматривала внучку, которую видела только один раз восьмилетнюю.
   А Ирина, отпивая кофе, не стала сидеть, а пошла, по-хозяйски, рассматривать квартиру.
   И было что смотреть! Три огромных комнаты, такая же кухня-столовая, достойные санузлы и впечатляющая прихожая. А потолки были высоки-высоки, и окна большие-пребольшие! Дом был хоть и старый, «сталинка», но ухоженный и отремонтированный. А еще престижности добавляли: расположение в центре и окружение своим садом-сквером, да всё за красивым, чугунным забором!
   Собственно, из-за квартиры и был весь сыр-бор. Или, как сказала бы Ирина, «кипеш».
   Дело в том, что старой уже женщине постоянно помогала соседская семья. В магазин и аптеку сходить, по квартире что-либо подремонтировать. Помогали много лет от души, не требуя ничего от старушки. Но интеллигентной Анастасии Петровне было неудобно, она чувствовала себя обязанной отблагодарить хороших людей. Но чем? Денег же серьезных у неё не было! Вот и думала-думала, пока не надумала завещать им квартиру. Нет, о внучке она тоже помнила, посему решила поделить в завещании им по половине. И прежде чем пойти к нотариусу, отправила письмо о своём намерении в Москву, Ирине.
   И Ирина быстро прилетела, чтобы решить всё по-своему…
   А из гостиной раздался возглас удивления:
   – Вот это иконостас! Топ!
   Бабушка пошла к внучке. Та любовалась на ордена и медали, выставленные за стеклом серванта.
   – Гордись, Ирина, дедом! Он был директором главного завода в городе! Вот и награды за его труд. «Героем труда» в шестидесятилетие наградили! А «Орден Ленина» за…
   – Ба, я тебя умоляю! – прервала этот рассказ, восхищенная Ирина. – Ты знаешь, сколько это стоит? Десятки, а может быть и сотни тысяч долларов!!! Слушай, родная, а может быть, ты мне подаришь это? Прямо сегодня! Что всё пылится здесь без дела? Я и тебе, после продажи, часть денег отправлю!
   – Доллары… – смущенно начала бабушка, но затем твердо ответила. – Извини, дорогая, но награды не просто здесь лежат. Это моя память о муже. Посмотрю – вспоминаю… Да, что там, я часто с ним говорю, смотря на его знаки заслуг! Извини, но уж потом, когда меня не станет…
   – Ладно, пока не до этого… – энергично сказала внучка. – У тебя какие планы на сегодня?
   – А вот сейчас в голову пришло. Давай не кладбище съездим, поклонимся, вспомним. Там и дед твой, и прабабушка лежат…
   – Ха, крипово! Представляю: столетние могилы, зловещая тишина, запах разложения, и растопыренные черные ветки за тебя цепляются. Давай, ба, этот квест мы в следующий мой приезд пройдем? Я ещё из Москвы с местным нотариусом созвонилась-договорилась. Собирайся, да поедем оформлять завещание. И, Анастасия Петровна, внучка я тебе, или нет? Если да, то давай без сантиментов: этим помогла, тем помогла… Всех не пережалеешь! Я – единственная наследница! Так и оформим! Камон, ба, камон!
   Как по тревоге, как на пожар, собрались, и поехали на такси к нотариусу.
   И не успела старая женщина осознать, как какие-то бумаги подписала, и вернулись в уже завещанную внучке квартиру!
   Ирина с ходу уведомила:
   – Ладно, ба, я полечу обратно. Сорян, но дела!
   – А что у тебя за срочные дела? Производство какое-то, или преподаешь, лечишь?
   – Да там где больше платят, там и все «дела»! И без разницы: что и где. Платят – я там, перестали – извините, прощайте. Жизнь должна быть «рили изи»!
   – А как же призвание, служение обществу…
   – Зашквар! Только не надо меня агитировать за «совецку власть»! Ну, героически директорствовал дед. И в день, и в ночь на заводе… Ты постоянно в школе, с ребятами своими… И что вы получили? Ах, дедушку награждали, а тебе снизошли «Заслуженного учителя»? Хайп, какой-то! А где вилла, лимузин, счета в банках, яхта? Эх, олд, олд, кинули вас! Ладно, что тебя грузить… Спасибо за квартиру, да и награды не растеряй, я потом вас добрым словом вспомню.
   Ирина вызвала такси, простилась с бабушкой и укатила в аэропорт.
   А старушка постепенно отходила от напора энергичной родственницы, и думала:
   «Бог с тем, что неудобно будет перед соседями. Я им о планах своих не поведала, а они и не требуют ничего в ответ на их заботу. Буду с ребятами их сидеть, когда надо. Переживем. И квартиры, и всего, что останется после меня, не жалко. Пусть всё внучке отойдет. Она наследница по закону. Но нет, оказывается, у нас с дедом кровной наследницы по духу нашему! Наследницы идеалов наших, всех вдохновенных дел и устремлений, всей нашей жизни доброй и честной! Как будто, пропадает всё в пустоте холодного расчета… Вот с этим мне трудно будет доживать, и трудно будет умирать!»

Национальный вопрос и ответ

   С утра к бригадиру «прискакал» Сергей, молодой рабочий:
   – Слышь, Иваныч, чё мне Светка-секретарша сказанула! По секрету! К нам в бригаду нацмена направляют, Марала какого-то. Марала – вот смех-то! Это же, вроде, так оленя рогатого зовут, а не нашего человека.
   Бригадир оглядел парня, и выдал своё заключение:
   – Дурак ты, Сергуня! Наш человек – это кто тащит рядом свою часть работы. Честно, не обманывая, и не подставляя нас. Посмотрим в деле, и выводы сама жизнь сделает. А ты иди работать, смена уже началась.
   Трудно Маралу было! Работа незнакомая, с языком ещё «непонятки» всякие. Но он очень старался, учился у других, и к концу месяца уже выполнял норму.
   С первой получки сам предложил отметить, «проставился».
   Разлил по стаканам водку, всем побольше, себе немного, и сказал тост:
   – Ну, на посошок!
   Все мужики «грохнули» -засмеялись, но бригадир сказал серьёзно:
   – Нет, товарищ, выпьем за наше с тобой доброе начало!

Ненависть

   «Он был очень ярким и талантливым человеком. За это его ярко и талантливо ненавидели».
   Написал это Владимир Александрович давно, и сам верил в правдивость написанного.
   Но с годами столько накопилось фактов ненавистей к нему, что можно было анализировать.
   Вот сейчас и задумался: а «ярка» и «талантлива» ли ненависть?
   Задумался подтолкнутый пустяком, казалось бы, заурядным бытовым эпизодом…
   Он пришел в больницу, а там, прямо от входа, мыла пол женщина. Мужчина затормозил, не желая оставить следы на свеже-чистом, но… Но наступало время приёма, и он, извинившись, прошел вдоль стеночки. И пошел, было, дальше, как услышал за спиной ядовитое:
   – Шастают и шастают, грязнят и грязнят, дармоеды! Дома бы грязнили! Нет сюда тащатся! И лечат ещё их! Не может работать, так и нечего лечить!
   Владимир Александрович оглянулся на женщину, но та уже и не смотрела на него, а резко и зло затирала следы у стенки.
   – А может быть и мыть надо, когда все пройдут? Вечером, после приёма?
   – Ишь, умный какой! Иди, уж, лечись!
   И он пошел к врачу…
   А стоило ли обращать внимание, запоминать? То ли было уже в жизни! Не просто ненавидели, а, не скрывая желание, пытались морально уничтожить. А в этом мелком эпизоде жизни нашей «веселой», что надо было сделать? Затыкать женщину, захамить до слез, матом и зло-обидными словами? А, может быть, надо было ударить? На ненависть надо было ответить ненавистью?
   Но на всё это нужна ненависть.
   Нет, вот чего-чего, а ненависти у него не было вообще.
   Это Владимир понял сейчас, раньше не задумываясь. Что эту несчастную, что практически профессиональных ненавистников он жалел. Ненависть их – это внешнее следствие, а истинная причина – что-то больное внутри!
   Да, ненавистники все больные. Что этой «начальнице над полами», что другим посерьёзнее – всем надо лечиться. Лечить внутренние проблемы, чтобы не прорывались они на окружающий мир ненавистью!
   Но это не лечится извне. Лекарства, психотерапия – только могут помочь. А вылечиться можно только самолечением. И название этого «курса лечения»: «Стать Человеком!»
   Трудное и болезненное это «лечение». И долгое – всю жизнь, чтобы не было срывов.
   И тогда осознают, что нет в человеческих проявлениях ненависти! А есть в итоге вся человеческая жизнь, за которую будет не стыдно перед…
   Перед Кем? А увидите, если будете Человеками!
   И саму жизнь земную проживете ярко и талантливо.
   А ненависть, как грязь, не ярка, а серо-тускла.
   И нет в ненависти никакой талантливости.
   Мог ли Бог дать талант человеку уничтожать другого человека? Нет!
   А ненависть уничтожает. Бывает и мгновенно (инфаркты и инсульты!), а бывает медленно и мучительно, но неотвратимо.
   Вот так жестоко ненавидят других за свою неспособность и страх жить ярко и талантливо.
   И так получается, что ненавидят себя!

Неработь

   Старые друзья-соседи: Иваныч – слесарь-сантехник, и Петрович – врач-терапевт, опять сидели в своем гаражном «баре». Заслужили трудовой неделей, поэтому сидели расслаблено и чинно: пили, закусывали и смотрели старенький «телик».
   – И когда он работает? Мужик этот, чисто клоун… – удивлялся Иваныч, глядя в экран телевизора. – На каждом телешоу его вижу!
   – Так это и есть его работа! – пояснил Петрович. – Вот ты можешь круглые сутки говорить? Нет? А он может!
   – Пусть он может говорить. Но что можно, по сути, говорить круглые сутки весь год.
   – А это совсем и не важно! Ты «гони» уверенно, убежденно, и с умным видом! И тебя на все шоу пригласят!
   – И что, за это ещё и платят? – поразился слесарь. – За «просто поговорить» платят?
   – О-о-о! Ещё как платят! Вот мы с тобой, молча, отпахали неделю руками и головой, и что? На бутылку и закуску с трудом наскребли… А этот говорун ездит на лимузине, живет в своих особняках, а отдыхает в круизе на собственной яхте!
   – Вот блин, я тоже хочу так «работать»!
   – А шо, давай смотр-кастинг устроим! – усмехнулся врач. – Вроде, ты пришел на шоу устраиваться. Прими умный вид, покивай озабоченно и осуждающе головой, и скажи громко и веско слова:
   – Консенсус, таргетирование, аддикция, идиосинкразия, коллаборация, эвфемизм, эскапада…
   – С ума сошел! – обиделся Иваныч. – Я не только «веско», я вообще эти слова выговорить не могу!
   – Вот ты сам и расставил по местам себя и мужика-балабола этого. Он продолжит говорить, а ты слесарить!
   – Да, пусть он говорит, а мне и слесарить в кайф. Но платили бы справедливо!
   – Ну, захотел! Для этого «боролись» за наш, своеобразный капитализм, чтобы шоу вся наша жизнь была.
   – Ой, не знаю, не знаю… – загадочно улыбнулся слесарь. – Но когда-нибудь сломается сантехника у него в особняке… Уж я ему «наремонтирую»!

А идите-ка в… идеализм!

   Притча от Павла Отставнова

   В самом Том Начале постановили: «Материализм – это хорошо; идеализм – это плохо настолько, что этого нет вообще!»
   А коли есть только материализм – значит, всё кругом всегда хорошо, и все кругом хороши.
   А если тебе плохо? Значит, ты идеалист-«плохиш», которого нет, и не может быть.
   Но если ты настаиваешь, что ты «плохиш» есть, значит, вскоре поплывешь. Поплывешь: или на железном пароходе далеко; или, в деревянном, близко и глубоко.
   Вот так, не замечая плохого и «плохишей», и построили Воздушный Замок под названием «Показуха»!
   Но то, что было хорошо (да, было! И не верьте тем, кто говорит, что вообще не было хорошего!) – это было, действительно, хорошо!
   А то, что было плохо? Слишком умным «плохишам» говорили:
   – А плохо у нас нет! И не смотрите вокруг, а смотрите на Замок. Есть там плохое? Нет! Вот вам и доказательство!
   И все стали смотреть на Замок: и те, кто искренне верил; и те, кто не верил, но боялся.
   Все смотрели вверх, и не видели, что всё материальное вокруг стали ломать.
   Строили хорошее долго, но ломать – не строить, разрушили быстро.
   И стали из обломков строить Воздушный Замок под названием «Капитализм».
   И в самом Этом Начале постановили:
   – Идеализм – это хорошо! А материализм есть, но не про вашу честь!
   И опять повылазили всякие «плохиши»:
   – Но коли меньшинство забрало всё «хорошо», то у большинства остаётся только «плохо»?
   Им, было, опять указали на новый, но опять Воздушный Замок, но «плохиши» уже не стали смотреть вверх…
   И опять поплыли пароходы: и железные, и деревянные!
   А все, кто остался, опять стали смотреть на Замок, опять стараясь не смотреть вокруг…

«И всё-таки она вертится!»

   Главным «пожизненным» лозунгом у Петра был: «Хочешь жить – умей вертеться!»
   И он «вертелся» за рулем грузовика «сосранья до выколи глаз темноты».
   Отрабатывал «прямые» путевые листы от предприятия. Хватал любые «левые» заработки: «шабашки», «подработки-приработки», «халтуры», «калымы»…
   Добирался домой изъезженный настолько, что сил хватало только на злость и раздражение. Бесило всё: жена, дети, телевизор, соседи, погода за окном…
   Вот и в этот вечер он так и выискивал повод придраться к жене.
   Наконец, нашел, посмотрел бешено на хозяйку, и загремел:
   – Опять недосолено!
   Жена без сил упала на стул и заплакала, шепча:
   – Кручусь-кручусь, как электровеник! Младшего собрать и отвезти в садик… Старшего: в школу и спортсекцию, вечером помочь с «домашкой»… Всех обстирать, отгладить… Магазины… Затем сготовить, и всех вас накормить… На себя уже ни сил, ни времени!
   Петр подумал, удивленно: «Да, и она тоже вертится! И совсем, видно, уже завертелась!»
   Затем положил осторожно тяжелую руку ей на голову, и сказал:
   – Галка, ты не думай, что не вижу, не ценю твою заботу… Просто закрутила эта жизнь, завертела… А давайте в отпуск к моим родителям съездим, давно зовут! Яблоки, рыбалка, грибы, ягоды, банька, солнце и река…
   Галина посмотрела на мужа:
   – А хорошо бы… Там молоко и творог свежие ребятам…
   – Точно, всё там свежее!
   Хозяйка встрепенулась, улыбнулась и бодро сказала:
   – Я только за! А ты сейчас кушай, потом я и ребят покормлю…

Отдать свою жизнь!

   Он лежал в палате кардиологии, и думал. Только что подходил врач, и пояснил его состояние:
   – Увы, но инфаркт был… И непростой, тяжелый… Но мы вытащили вас, и теперь надо всем, и врачам и вам, бороться. Боритесь ради продолжения жизни, ради себя, ради родных и близких!
   Вот и задумался пожилой мужчина:
   «Бороться ради себя? А я же жизнь свою отдал семье. Жене, сыну и дочери… Да и собакам и кошкам нашим, живым и умершим ранее…
   Вот от знакомого слышал:
   – Жизнь – это куча выпитых бутылок, и табун обманутых и брошенных женщин!
   А у меня не было этого в моей жизни! Была работа и семья. Скучно и бессмысленно время своё выбросил?
   Нет, перед лицом реальной и возможной смерти могу сказать:
   – Не жалею время жизни своей, усилия свои, переживания за этих родных и близких!
   Не жалею, что так прожил… Да, получается, что ради них.
   Был бы я счастлив, если бы жил один?
   Не знаю и знать не хочу!
   Я прожил жизнь, так как хотел, так как сердце и душа хотели!
   И столько, сколько остается жизни, я проживу с ними, моими дорогими близкими!
   А что касается «высокого»: Родины, Бога…
   А не будет Родины без семей! Семья – это опора и основа всего в стране.
   И именно настоящие, крепкие, добрые семьи и определяют то, где они живут: просто «страна проживания», или Родина! Родина, за которую: держатся, борются, переживают и любят!
   А Бог – это всё, что вокруг нас. Но Человек Разумный – это не только физическое тело, но и всё «идеальное». То, что мы называем: самосознанием, моралью и нравственностью, этикой и эстетикой… То, что называем и Душой.
   И без семьи всё это идеальное есть, но не доброе, шкурно-эгоистическое.
   А в земном мире разделение резкое, без перемешивания: есть только добро, или зло.
   Добрая семья и обеспечивает главенство добра во всем мире нашем.
   Так что, друзья, я семьянин не по инстинктивному зову тела, стихийный и случайный в силу обстоятельств.
   Нет, я семьянин убежденный, продуманный и разумный.
   Но и я просто люблю всех в моей семье.
   А ради такой любви и жизнь не жалко отдать!»
   Сосед по палате прервал его раздумья:
   – Э, Иваныч, а не по тебе ли внизу целая делегация демонстрацию устроила?
   И когда Семён Иванович появился в окне палаты, внизу «демонстрация», веселая и радостная, началась: крики, приветствия руками, лай собаки и мяуканье кошки…
   Пришли все: жена, дочка с мужем, сын с женой… Даже кошку Мусю на руках принесли, и собаку Бони на поводке привели.
   Мужчина улыбнулся, помахал рукой, и подумал:
   «Ничего не жалко отдать родным! Поднимусь и ещё буду вам помогать! Ради вас мне стоит жить!»

«Племя младое, незнакомое!»

   Сергея Петровича сын встретил в дверях квартиры. Отца удивил его вид: костюм полевой защитного цвета, фуражка под костюм, ботинки с высокими берцами.
   – Пап, сегодня улетаю помогать… Ну, ты видел, там землетрясение…
   У отца от волнения сломался голос:
   – Видел, Саша, видел… по всем каналам… Там же вся страна под землю уходит! И вас ещё затащит! Мама недавно Ушла, мы не смогли спасти… Теперь ты?
   – Папа, надо!!!
   И столько силы убежденности было в голосе Александра, что отец и не посмел перечить.
   – Что ж, сын, будем собирать тебя…
   – Папа, ты, что меня не знаешь? Всё сам собрал, всё готово!
   Сергей Петрович обнял парня:
   – Эх, сынок, сынок, а я тебя, действительно, ещё не знаю! Возвращайся быстрее, дорогой, будем знакомиться!

Серпом по… Оккама

   – Оккама, Оккама… И что за Оккама такая? – сказал Иван Неволин.
   Сказал раздраженно и громко, на весь автобус, в котором он ехал с работы.
   Люди оглянулись на резкий голос, поэтому Иван стал тихо вспоминать свой разговор с начальником цеха.
   Неволин пришел с утра к нему с прямым вопросом:
   – Когда повысите мне зарплату?
   На прямой вопрос ожидал и прямой ответ. Но начальник ответил загадочно:
   – Согласно «Бритве Оккама», не следует умножать сущности сверх необходимости!
   Иван ничего не понял. Он открыл рот, чтобы привычно возмутиться, но не знал, что сказать. Так молча, с открытым ртом, и вышел из кабинета.
   До конца смены Неволин думал о словах шефа, но только выдохнул:
   – Вот же «суЧность» хитрая! Тумана напустил такого, что я и про деньги забыл! Но, блин, что это за «бритва» такая, мать её?
   Добравшись до дома, Иван бросился к компьютеру, и стал шарить по Интернету.
   «Оккама» оказался Уильямом, каким-то мужиком, из какого-то Оккама.
   Но что за «бритва», и зачем – это было непонятно. А вот пояснение по этой загадке понравилось: «Из объяснений чего-либо, следует выбирать самое простое».
   – Точно! – воскликнул «исследователь». – Я же из всех зол выбираю меньшее! Так, например, жену свою выбрал!
   Но некие сомнения, все же, остались:
   – Стоп, стоп! Точно, конечно, всё это, но… Но я же о деньгах ему говорил! А начальничек меня «отбрил»! Этой самой «бритвой»!
   Чувство личной неприязни к начцеха возбудило Неволина:
   – А в России есть свой простой способ решения проблем. Своя «бритва»! Это «серпом по яй… по бубенцам-колокольцам»! А так как у нас серп всегда с молотом ходит, то это точно круче «бритвы» получится!

Точки жизни

   Иван Петрович сидел в инвалидном кресле, дышал кислородом через аппарат-концентратор, вздыхал, и думал:
   «Всему уже поставлены точки, из-за возраста и болезней.
   Работе любимой, из-за немощи – точка!
   Здоровью – окончательная, и безнадежная точка!
   Любимым хобби (рыбалке, охоте и саду) – точка!
   Благотворительности – точка!
   Два сына, и еще дочка – это, тоже, уже точка!
   Картинные галереи, концертные залы, яркие путешествия? И этому, увы, точка!
   Страстная любовь к женщине? Точка!!!
   Всё, все точки жизни поставлены!»
   А Бог внимательно осмотрел всю его жизнь. Затем ободряюще улыбнулся, и поставил ему многоточие вечной жизни…

Точки в небе

   Небо притягивает!
   Нет, не в обеденное время, когда по дороге в кафе, ты бросаешь взгляд вверх: «Кабы только дождь не ударил… Зонт же дома забыл!»
   И не в городской, шумно-неспящей, ночи, когда и смог закрывает небеса, да и суета гуляк отвлекает.
   А притягивает небо в ночном, тихо-спящем лесу! Когда ты лежишь на спине, смотришь вверх, и приближаешься, приближаешься к чему-то уже не земному!
   И на черном, бесконечном пространстве неба я вижу лишь точки.
   Одинокие и мелкие, они могут только уныло мерцать…
   Как будто и хотят сообщить что-то мне, но не могут… Не дано… Не позволено!
   Тревогу свою и сигнал предостережения – передают, но ничего более!
   Эмоции эти безрадостные я принимаю, но гадаю: «Что же за ними?»
   Эти тайны притягивают, меня засасывает в это тайное пространство, и я попадаю в Вакуум!
   Нет вокруг, кроме таких же точек, как и я, ничего!
   Ни тепла, ни звуков, ни всех других ощущений, ни общения с кем-то, ни пищи для ума и тела…
   Ничего, только вечный, одинокий Упокой точки-тебя!
   Есть и будут вечно одни твои раздумья: «Кто виноват?»
   «Что делать?» – этого вопроса уже не будет.
   «Висеть вечно!» – ответ уже дан навсегда.
   Решение дано Богом, как ответ за твою пустую земную жизнь. Жизнь, наполненную только твоим злом, а значит пустую и бессмысленную без добра!
   Вот и отправлен ты в Вакуум навсегда! Навечно!!!
   Нет, не хочу я вот так висеть неприкаянной душой! В мертвой пустоте, без общения, без ощущений, без надежды…
   Не хочу!
   Поэтому, пока дается эта возможность мне на земле, я должен сам ответить на вопрос: «Что делать?»
   Ответить правильно!
   И ответ один: «Надо жить Человеком!»

Как плачет дождь?

   «Течет с небес вода обыкновенная»?
   Нет, дождь для меня всегда был необыкновенным!
   Живым, наполненным своими сложными эмоциями и чувствами, и не водой простой, а слезами.
   И такими разными слезами, как у нас, в нашей человеческой жизни!
   И всегда от избытка чувств: хороших, или не очень добрых, а даже злых…
   Вспомните дожди в вашей жизни! Какие они были разные, как ваши слезы на пике переживаний!
   Всегда помню слезы, которые выдавливала из серого, холодно-осеннего неба скорбь… Я помню эти слезы на лице моего отца, лежащего на краю разверзнутой могилы! Дождь рыдал вместе со мной такими же горькими, безутешными слезами. И я прятал свои за слезами дождя, разделяя и разбавляя их, как смешивают кровь, клянясь на общей крови названному брату. Мы тогда были едины с дождем в печали и горе, а соединяли нас слезы!
   Но были и слезы восторга – это весной, в первый дождь майский. И мы целовались с Тобой под деревом, держась за руки, и листва не закрывала нас от теплых капель… И я был счастлив, счастлив, счастлив до слёз, но прятал свои слезы под слезами дождя! И наши общие с дождем слезы счастья не глухо падали в небытие, а звонко возвещали на весь мир:
   – Всем, всем, всем! Всё вернулось: любовь, восторг, пробуждение всего прекрасного! Не ждите более ни секунды, а любите, творите и наслаждайтесь бурным ростом всего доброго в вас и в природе!
   И затем было продолжение в слезах летнего дождя. В слезах спокойной и умиротворенной радости от жизни, во всей её полноте, гармонии и цвете! И это вызывало у меня слезы радости, и я выходил под дождь, и мы орошали цветущую жизнь святой водой проявления, во мне и природе, Бога!
   Слезы дождя всегда помогали мне сберечь тайну – мои слезы.
   – Мужчины не плачут! – так учил меня отец. И для всех, окружающих меня, я так и жил – ни капли слез, но…
   Были, были минуты, когда: всё сожжет в душе, или прорвется из тебя слезами. И дождь слезами своими закрывал то, что не надо было видеть другим… И я благодарен дождю за это!
   И надеюсь: и я, и мои читатели будут делить с дождем слезы только радостные, счастливые и веселые от смеха до слёз!

«Политик»

   Он увидел вверху ярко-белый свет. Свет такой чистый, притягательный и желанный, что сразу рванулся к нему, но…
   Но что-то держало его внизу, не давало всплыть. И это была грязно-серая сеть щупалец, опутавших его всего!
   Раздумывать, что это, не было времени. И он отчаянно вырывался и вырывался со всех сил!
   Но щупальца были очень прочные, и жестко удерживали его на этом мрачном и мутном дне!
   Живительный воздух закончился, силы иссякли, и человек стал замирать, не видя уже ничего светлого…
   Сергей Петрович проснулся в холодном поту и с бьющимся сердцем!
   – Ох, это был лишь ночной кошмар! – прошептал он, постепенно успокаиваясь.
   Только-только успокоился, и стал пить кофе, как раздался звонок.
   Звонил друг-писатель:
   – Петрович, ты только не переживай! Ну, пусть не в этот раз, но всё равно пробьёмся! Твой талант пробьётся!
   И друг рассказал, что до позднего вечера он боролся в издательстве за книгу Сергея. Ругался, стыдил, упрашивал и убеждал издать этот роман.
   – Я всё-всё перепробовал, Сергей! – клялся друг. – Даже плюнул, и манил их огромными продажами увлекательного произведения! Но они отвечали одно: «политика»… «политика»… «политика»…
   «Сон в руку! – подумал Сергей Петрович, и понял, как назывался тот спрут холодный, склизкий, но такой сильный. – Да, „Политика“ это!»
   Чтобы успокоиться, он сел за компьютер, и попытался поработать над новой книгой…
   Пытался, но никак не мог сосредоточиться, в голове стучало:
   «Политика, политика, политика… Да на черта мне ваша „политика“! Витайте в ней и наслаждайтесь своими „божественными“ иллюзиями! А меня интересует „простой“ человек, реальный, со всей его человеческой жизнью!»
   Нет, никак не приходил настрой на литературную работу!
   – Ладно, займемся другим делом! – с воодушевлением сказал Сергей.
   «Другим делом» было изобретательство. Да, он был: и «физиком», и «лириком»! Бог с рождения ему дал такие разные таланты: и инженерный, и писательский. И он развил эти таланты, и много работал по их реализации.
   Сергей Петрович собрался и поехал на ежемесячный сбор городских изобретателей.
   Воодушевление не оставляло его и при встрече с коллегами. Седые и пожилые люди бодро и весело здоровались друг с другом, шутили, смеялись.
   Но когда начались доклады, постепенно стало как-то не весело. Рассказывали о разных изобретениях, но всё объединялось одним – отсутствием внедрения, реализации!
   «Никому мы не нужны! Ни государству, ни нашему бизнесу! – с горечью думал Сергей. – Но мы предлагаем, действительно, важные и необходимые решения! Почему это не нужно? Тоже „политика“?»
   И даже вернувшись домой, он продолжал возбужденно думать:
   «Да что ж это за «политика» такая, когда ничего талантливого, прорывного, выше сложившегося уровня не нужно? Даже отбрасывается, и даже преследуется! Что за «политика», когда божьи таланты бьются в условиях ненужности? И одновременно нам постоянно говорят:
   – Не лезьте в политику!!!
   А как не влезть, если кругом одна «политика»! Как? Подскажите, научите, и я буду избегать её. Мне «политика» совсем не интересна! Мне интересны мои личные задачи, в моих сферах талантов…»
   Не ясно, до чего он бы додумался в горячке, может быть и мозг спалил в попытках разрешить проблему, которая не имела для него разрешения… Но!
   Но вдруг, как спасение, пришло Вдохновение!
   …«Вдохновение»? Что это? Сигналы: от Бога, от Вселенского Разума, или от внутреннего подсознания? Сергей особо не задумывался над этим. Но понимал, что это проявление чего-то высшего, что не связано с его телом, с земной жизнью. И он всегда ждал это Вдохновение, для окончательного завершения труда над книгой и изобретением. Именно с Вдохновением рождался наилучший результат. Именно с Вдохновением он мог соТворить…
   И он забыл о «политике», обо всех суетных дрязгах его жизни. Изобретатель и писатель работал и работал, вдохновенно и плодотворно…
   Работал до глубокой ночи, и, наконец, лег спать.
   И спал спокойно и удовлетворенно. И не снились ему «спруты», и прочие выдуманные кем-то злые чудовища!

«Не убий!»

   Детство и юность я провел в небольшом, но «первом на Урале» городе.
   И, поверьте, что это не мои старческие маразмы, и сантименты определяют воспоминания.
   Да, трудности и бедность были, но мы тогда спокойно и радостно жили!
   И государство уважало и заботилось о нас.
   В том числе и о нашей безопасности…
   Цельная и сплоченная Система (и идеологическая, и физически-защитная) работала, чтобы не допускали и мысли о преступлении.
   О любом: краже, разбое, драке и…
   И самом страшном: убийстве человека!
   И за всё время моих бестревожных детства и юности я помню только три убийства…
   Помню и никогда не забуду, так как это было потрясение, и не только меня, а всего города!
   Все в городе, едино: ужасались, негодовали и требовали найти и наказать убийцу!
   И власть была едина с народом города!
   Сразу в газете уведомляли, что из Москвы прибыл следователь по особо важным делам.
   Специально для организации расследования!
   И всех этих мерзких убийц нашли и сурово наказали!
   А сейчас?
   Бесконечные сериалы с убийствами, убийствами и убийствами!
   И убийства и убийства в реальной жизни…
   Нас специально приучают к мысли, что убийства – это естественно и обыденно?
   Ну, убили и убили, что на это обращать внимание?
   Убивать – это так просто!
   Убил и прошел дальше, забыв через пять минут…
   А нам, человекам, не разрешается убивать человека! Нет у нас такого права!
   Это сверхчеловеческое право – отнять жизнь земную!
   Права такого нет, а убивают… Почему?
   А «богами» себя мнят!
   Характерно, что недавно такой сопле-«бог» сказал:
   – Я – Бог!
   Затем спокойно подготовился, и пошел стрелять.
   И хорошо бы своими соплями… Нет, убивал хладнокровно тем, что подобрал специально, чтобы точно убить!
   И не так важно, что теперь с ним сделают: расстреляют, или посадят навсегда. Хотя, по-моему, так пусть мучается долго и больно.
   Важно, чтобы убийство перестало быть нормальностью в жизни нашей сейчас!
   Не смаковали бы по телевизору, в газетах, в Интернете!
   Исключили бы условия для бытовых и криминальных убийств!
   Не организовывали и оправдывали бы массовые убийства: эпидемиями, войнами, землетрясениями, ураганами…
   Вот когда убийства перестанут быть нормой, вот тогда и наступит Эра Человека Разумного!

Воевать нельзя остановить!

   «Казнить нельзя помиловать»… Эту фразу он прочитал давно. Но до сих пор восхищался глубиной и выразительностью этого вопроса-выбора. Ловкая форма – это да, тоже восхищает, но она только подчеркивает неизбежность выбора своей нарочитой незавершенностью.
   Именно эта фраза и стучала в голове у Сергея Петровича при чтении, просмотре… Хоть информацию и дозировали, но заполнено было всё: газеты, телевидение, Интернет… Казалось, а может быть и не казалось, что весь мир воевал! Банды с бандами, соседи-страны с соседями, блоки стран с блоками…
   Сергей был уже не молодым, воспитанным в духе «мирного существования», уважения близких и далеких людей, и это общее ожесточение никак не принималось им.
   «Откуда эта дикая ненависть друг к другу? Сидел мирно в своей уютной квартире после работы, пиво пил, кино смотрел… Да что это пиво? Кто-то ходит и на выставки, на концерты симфонические… Но вдруг они встают, и идут воевать в грязь, пот, кровь, боль и…
   И, да, смерть! Да, трудно сегодня, в этом «совершенном» мире, уцелеть воюя. Да, что-что, а убивать научились мастерски! И подготовились убивать тщательно и скрупулезно! Долгие годы сосредоточенно готовились, и в двадцать первом веке, как с цепей сорвались бешеные звери!
   Но как не крути, с какого угла не смотри на это безумие, сразу ясно, что вечерне-мирно-выпивающему, и слушающему-смотрящему-прекрасное совсем не хочется в, разбухшие от холодного дождя, окопы. Да ещё и без пива, музыки и картин!
   Да, этому воину не надо, а кому тогда это надо? Кто годами стравливает, воспитывает ненависть, злость, а затем бросает, усмехаясь, в огонь живых людей?
   Кто? И зачем? Даже при холодном расчете ясно, что проще заставить работать. И себя прокормят, и хозяину мно-о-ого чего придет. И без больших усилий!
   Но нет, заставляют убивать друг друга! Смакуют разруху городов в развалинах, куски тел человеческих…
   Ну, не может человек от таких дикостей впадать в восторг! Предел есть, когда-то и затошнит от крови… Человека…
   Но может это не люди, те, кто всё это организовывает? Видим только тех, что непосредственно командует, а может кто-то и ими командует? Вот пишут о злых инопланетянах: серых, буро-малиновых, рептилиях, аннунаках всяких…
   Вот этим все войны-убийства в радость? В кайф?
   «Не знаю! – думал Сергей Петрович. – И скорее всего, и не узнаю никогда! Но свою формулу я вывел: Воевать нельзя остановить!»
   Он подумал, затем поставил запятую. После этого отправил электронные письма родным, друзьям и коллегам.
   Всем надо сделать выбор, и поставить знак в нужном, человеческом месте!

Человек Разумный победит! (HS=V) Павел Отставнов