&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Дмитрий&nbsp;Сухтэ<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Сага о хварангах<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сага о хварангах<br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Сухтэ<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иллюстратор Наталья Маликова<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;© Дмитрий Сухтэ, 2023<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;© Наталья Маликова, иллюстрации, 2023<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;ISBN 978-5-0059-9437-0<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дисклеймер<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если чьи-то представления о биографиях и судьбах упомянутых в книге исторических персон и значении событий не соответствуют авторскому видению, прошу отнестись к повествованию с пониманием, безусловно считать всё изложенное художественным вымыслом, который имеет развлекательную цель и позволяет с альтернативной точки зрения взглянуть на мир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Книга ничего не пропагандирует, ни к чему не призывает, не навязывает никакую идеологию, не призвана задеть чьи-то национальные, религиозные или эстетические чувства, не может считаться духовной основой для культовых, политических и общественных организаций, а также для личных убеждений отдельных людей. Оценочное суждение автора не выражает его личные убеждения, а является неотъемлемой частью художественного повествования, неким «голосом за сценой».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тексте книги отсутствуют: русская нецензурная брань (русский мат); натуралистическое описание сексуальных сцен, а также любое описание сексуальных сцен с участием детей, подростков или людей нетрадиционной ориентации; сцены, одобряющие употребление алкоголя и наркотических веществ; подробное описание сцен насилия, а также катастроф и увечий; сцены побуждающие несовершеннолетних к нанесению вреда себе или другим; одобрение азартных игр, попрошайничества и бродяжничества; одобрение негативного отношения к традиционным семейным ценностям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все цитаты или фрагменты сторонних произведений, которые используются в этой книге, являются охраняемыми объектами авторского права и имеют соответствующие ссылки на авторство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сноски и примечания являются неотъемлемой частью художественного произведения, а потому не могут рассматриваться читателями как информационный источник, претендующий на научность и достоверность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Некоторые слова намеренно написаны в тексте книги с прописной буквы, чтобы подчеркнуть их Значение и выделить Специфические Термины. Текст публикуется с сохранением авторских орфографии и пунктуации.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.1 Cон в красном сарае<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отдай повелителю жизнь свою,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родителей не забывай,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будь первым в Учении и в бою,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Законы и правила знай,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правду друзьям и врагам говори,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следуй зову мечты…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А если придётся, красиво умри,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как сорванные цветы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так сладко, крепко и неосторожно могут спать только утомлённые подростки!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 543 года [1 - Даты в книге указаны в соответствии с современной европейской системой летосчисления.] Лану и Квану исполнилось четырнадцать – возраст становления для юных хвара&#769;нгов {1}, третий год постигающих науки, благородные искусства и многочисленные премудрости воинского ремесла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парни давно и непоколебимо считали себя вполне взрослыми мужчинами, которые лишь по какому-то досадному недоразумению вынуждены притворяться юными учениками. Их тянуло на подвиги и рискованные приключения. Они усердно искали их и порой почти находили!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От пересечения опасной черты, разделяющей фантазии ребят и реальность сурового взрослого мира, защищал непререкаемый авторитет сестры Лин, которой исполнилось шестнадцать лет. Она уже успела оправдать надежды наставников, стремительно приближаясь к заветному мастерству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В их тройке Лин была старшей по возрасту и званию, сдержанной, строгой и правильной. Лин искренне жила за себя и за двух братьев-оболтусов, которые сейчас сопели неподалёку. Лин ответственно и вдумчиво исполняла обязанности командира, но и она нынче беззаботно спала, сражённая странно-непреодолимой усталостью…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Школа, где с 540 года обучались хваранги, располагалась в рощах Чхонг-Ённы&#769;м, что в примерном переводе означает «Лес Священного Небесного Зеркала» [2 - В настоящее время находятся в южной части города Кёнджу&#769;, бывшего в описываемый период столицей Си&#769;ллы – одного из древнекорейских государств, существовавшего до X века н.э.]. По утверждению немногочисленных жителей южной окраины столицы – это самое Зеркало, ярким светом освещавшее ночную землю, частенько видели в небе над рощами ещё каких-то пятнадцать лет назад.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тогда же, лет пятнадцать назад, при правлении государя Попхы&#769;на [3 - Попхы&#769;н – государь-реформатор Силлы, правивший с 514 по 540 год.], в Священном Лесу произошли невероятные события, оказавшие непосредственное влияние на историю будущей Кореи да, пожалуй, и всей Азии. Возможно, они изменили всю мировую историю, сдвинув чуткие центры равновесия на невидимых весах бытия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Было это так. Мудрый государь принял решение – отказаться от старых племенных суеверий Силлы, назначив всеобщей новой верой модный и перспективный буддизм. А местная знать, как водится, встала на дыбы, категорически протестуя против строительства чужеземного храма в рощах Чхонг-Ённы&#769;м, наполненных, по их убеждению, духами предков и символами традиционных верований. Возникла угроза бунта и дальнейших весьма неприятных для правителя последствий! Спасти положение могло только чудо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И чудо ожидаемо произошло! Приближённый Попхына молодой буддистский монах Ёмчхо&#769;к Ичхадо&#769;н принял удар на себя. Он прилюдно объявил о том, что, строя храм, действовал без ведома государя, своевольничал, поэтому готов понести за это самоуправство любое наказание, определённое властями. Обрадованные аристократы, недолго думая, приговорили храброго юношу к смерти, в назидание назойливым чужестранцам и неразумным новаторам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, монах немного испортил палачам настроение, весело и уверенно рассказывая о каком-то чуде, которое должно произойти во время его казни, о защите и поддержке Просветлённого, о неминуемой победе новой веры!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот ранним утром на священной поляне при стечении аристократов, дворцовой знати, чиновников, военных и простого народа казнь состоялась. Сверкнул длинный меч, отделяя голову стоящего на коленях и бормочущего молитвы монаха от туловища… Дальше произошло всеобщее смятение, шок и паника – из перерубленной шеи вместо крови потекла жидкость белого цвета, раздался треск, полетели искры и труп накрыло облаком едкого чёрного дыма… Гаутама [4 - Сиддха&#769;ртха Гаута&#769;ма – основатель буддизма, более известный как Будда Шакьямуни.] был очень убедителен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот странный случай описан в хронике «Троецарствие» Братства «Аниото». Древняя запись гласит: «…Про ту казнь свидетельствует Пу Ли и его сын Джульги. Как только голова монаха была отсечена воеводой Соном самолично, так раздался гром и треск, вздрогнула земля, полетели искры и образовался нестерпимый белый свет в месте отсечения головы. Как громы стихли, так стало видно обильное истечение белой густой крови на землю. От той крови клубами валил чёрный зловонный дым. Воевода Сон, бросив меч, бежал, бежали в страхе многие присутствующие, а многих неукротимо рвало… Пу Ли же с сыном укрылись в кустах и смотрели дальше. Они видели, как вскоре тело казнённого шевельнулось, он встал на ноги, поднял отсечённую голову и побрёл вглубь рощи, исторгая дым… Тем свидетелям мы склонны доверять, поскольку ранее они всегда доставляли сведения правдивые и точные, а более потому, что имеем на то свои веские основания…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительно, но и некоторые другие свидетели казни тоже утверждали, что после того как дым рассеялся, обезглавленное тело самостоятельно встало на ноги, подобрало голову и неторопливо удалилось в чащу Священного Леса. Правда это или домыслы – доподлинно никому не известно… Но есть в этой истории гораздо более важный вопрос – кто же это всё-таки пошёл на казнь во славу Будды?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А юные измученные хваранги спали на закате тяжёлого дня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, Учитель Тхан и его молодой помощник Брат Хунг сегодня, видимо, перестарались. Жаркий утренний мусу&#769;ль [5 - Мусу&#769;ль – в общем смысле – практика боевых искусств (занятия).] был посвящён чужеземному суба&#769;ку [6 - Суба&#769;ку – разновидность древнекорейских боевых искусств.], от которого долго ноют отбитые руки и ноги, а синяки распускаются, как чайные цветки, что растут на заднем дворе школы… Такую откровенную драку, конечно же, могли придумать только грубые прямолинейные люди из Пэкче&#769; [7 - Пэкче&#769; – одно из древнекорейских государств, враждебное Силле; существовало до середины VII века.] – вот общее мнение и старших, и младших воинов отряда! Но во славу и силу государя Чинхына [8 - Чинхын Великий – внук Попхына, правивший в Силле с 540 по 576 год.] хварангам нужно было изучить ухищрения противника, дабы не подвести на поле боя и стать самым лучшим оружием тхэва&#769;на [9 - Тхэва&#769;н (кор. «великий государь») – титул древнекорейских правителей.] в объединении трёх царств. Таков Путь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше – больше! Не дав бойцам как следует отдохнуть, учителя затеяли утомительный и нежданно продолжительный кичо&#769;н [10 - Кичо&#769;н – разновидность древнекорейских боевых искусств.], выжимающий из тела остатки влаги и помрачающий до предела напряжённое сознание…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На исходе дня, щедро добавив в палитру ученических синяков завершающие штрихи, окончательно раздав запланированные пинки ногами и стимулирующие удары бамбуковыми палками, наставники наконец-то угомонились, вручив бразды тихому и благостному Брату Вану – учителю церемоний, стихосложения и буддийских сутр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ван доконал всех окончательно! Без лишних слов, с необычно суровым выражением лица, он дал непривычное задание – хором декламировать весьма объёмный текст, записанный чиновничьим письмом [11 - Чиновничий слог (чиновничье письмо) – буквенно-слоговая система записи на основе китайских символов, применявшаяся в описываемые времена в государстве Силла для составления официальных документов.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внушительного вида потёртые деревянные таблички с начертанными слогами, положенные перед каждым учеником, не позволяли даже усомниться в серьёзности намерений Учителя, а физически ощущаемая сложность текста напрочь выметала из мозга все посторонние мысли и желания…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, несмотря на полную концентрацию, смысл декламируемого текста так и не доходил до извилин в утомлённых головах юношей и девушек, поэтому собственное монотонное пение напоминало им звучание многоголосой толпы, разговаривающей на неведомом чужом наречии:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…янг юге ян синь дэ кой юге юге дэ ча ру конг дзонг ди юге хон сё ли анг кэ лу сэ бай сэ хэй сэ лян сэ яйо сиа лай нин си яо яи кэ киу син дэ ху анг сэ тою минг дэ юан синь хэ лю сэ дэ киу син…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странное это было занятие. Большинство присутствующих с трудом вспомнили потом, как закончилось чтение и как внезапно подобревший Учитель Ван предупредительно и заботливо отправил находящихся в прострации учеников отдыхать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Лин хватило сил подняться, найти взглядом своих ошалевших подчинённых и движением головы приказать им двигаться вслед за ней. Остатки сил были потрачены на то, чтобы добрести до красного облезлого сарая, в котором хранились корзины и сети, упасть на стопки плетёных циновок и провалиться в манящую темноту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чему же ты учишь нас, Учитель Ван?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долго и крепко спали утомлённые воины. Странные сны снились им – величественные снежные горы и реки шириной в десять тысяч шагов, суровые бородатые мужчины с круглыми глазами и женщины с волосами цвета бронзы, каменные укрепления и оружие, извергающее пламя, кровавые битвы, бесконечной чередой сменяющие друг друга, воины с зелёными лицами, крадущиеся в зарослях, вереницы удивительных животных с грузами на спинах, всадники с кривыми узкими мечами, летящие по лесной дороге, изгнанники, влачащие свой скарб, города с огромными домами из стекла и камня, по улицам которых катится сонм разноцветных волшебных колесниц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Квану снился огненный небесный дракон, с оглушительным грохотом рухнувший на содрогнувшуюся землю. Лан сидел на горячих камнях и слушал смуглого бородатого старика, говорившего что-то важное на чужом языке. А Лин держала за длинные хрупкие пальчики двух маленьких умопомрачительных существ, увлекающих её вглубь обширного подземелья. Их звали, кажется, Оца и Цыс! Они были добродушные разнополые детёныши, живущие в мрачном Подвале, в который иногда задували разные Ветра…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.2 Так пахнут названия<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узнал Король Подземных Вод<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про гибельный секрет,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И запечатал древний вход<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На много-много лет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его народ во тьме живёт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И терпит много бед,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но избавление придёт —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так говорит завет!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это место задували разные Ветра… Обитатели знали и любили их, ведь свистящие, поющие и шепчущие потоки воздуха были единственной связью с внешним миром, точней не связью, а чуть меньше – сигналом, посланием извне. Так было всегда, ибо никто не помнил, как было иначе, и тем более не представлял, как может быть по-другому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большой Подвал, по сути своей, был заброшенной лет триста назад рейнской каменоломней, расположенной недалеко от города Майнц. В этих местах люди издревле добывали известняк и красный песчаник для строительства. Ходы, штольни, коридоры и выработки подземелья тянулись в массиве горы на пару километров, образуя причудливые, отгороженные обвалами помещения, разноуровневые переплетения, лабиринты, гроты и тоннели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На нижнем этаже, обросшем сталактитами и сталагмитами, было влажно и холодно. Фосфоресцирующие мхи на стенах источали тусклый, едва заметный свет. Здесь протекала подземная река, образующая в одном месте круглое неглубокое озеро, дно которого покрывал чёрный ил и бесцветные водоросли. В этом озере водились странные полупрозрачные слепые рыбы, протеи и белёсые рачки с непомерно длинными усами и непропорционально маленькими клешнями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тупиках верхнего этажа на стенах и кучах перегноя произрастали обширные колонии светящихся грибов, завезённых в стародавние времена с какого-то позабытого японского острова. Здесь же проживали несколько сотен летучих мышей, неизвестным образом проникавших в, казалось бы, изолированный Подвал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но главным достоинством этого места была, конечно же, много веков безупречно действующая вентиляция, исправно обеспечивающая бесперебойную, надёжную циркуляцию громадных воздушных масс… Да, сюда задували разные Ветра!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветра имели названия, но не имели направлений. Их смена скрашивала тусклую жизнь обитателей неким подобием разнообразия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветра не приходили по расписанию. Ветра были капризными и своенравными. Иногда продолжительное затишье вызывало у обитателей грусть и панические мысли о том, что Ветер вообще никогда не вернётся! Но он каждый раз шумно, гордо и весело возвращался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветра именовались по запахам, наполняющим коридоры, залы и закоулки древнего подземелья. Даже самые дальние углы, где стоячий воздух пах пылью, мышами и влажной землёй, самые узкие каменные лазы, соединяющие верхние и нижние этажи – всё наполнялось долгожданными флюидами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда приходил очередной сильный Ветер – внезапное тревожное волнение заставляло обитателей двигаться в сторону зияющих чернотой вентиляционных отверстий. Всеобщий порыв сопровождался шелестом, звонкими щелчками, дробными ударами и узнающими возгласами, восторженно повторяющими имя Ветра. Всё это, соединяясь с гулом тугих воздушных струй, отдалённо напоминало звук атаки бравого кавалерийского эскадрона… Вот только обитатели ничего не знали про кавалеристов. Более того, не знали они и значения слов, которые только что восторженно выкрикивали! Просто Ветра так назывались, а они необъяснимо чутко и трепетно хранили эти названия в своей незамутнённой памяти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветер с запахом кожи, гуталина, немытых тел, перегара и хлорки назывался «Барак». Несколько раз в год к его устойчивому амбре добавлялись специфические оттенки. Иногда это был запах свежей краски, иногда – йода и пороха, иногда – пыли и запустения. «Печь» распространяла тяжёлый трупный запах с нотками аммиака и формалина. «Автопарк» пах бензином, машинным маслом и перегретой резиной. Кислой капустой и подгоревшей кашей был наполнен ветер «Столовая», впрочем, довольно часто он смешивался с соседним ветром «Буфет», добавляя в узнаваемую палитру запахи пива, рвоты и прогорклого жира…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такое уравновешенное течение времени продолжалось довольно долго. Ничто серьёзно не тревожило покой обитателей, кроме, пожалуй, регулярных необъяснимых ударов и тяжёлой дрожи земли, которые появились сравнительно недавно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала это явление не на шутку обеспокоило обитателей, заставляя их замирать и тревожно вслушиваться в низкое жуткое эхо, гуляющее по коридорам родного подземелья. Но и это тоже со временем стало элементом привычной жизни. Обитатели умели приспосабливаться к неудобствам!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А привычная жизнь, следуя традиционной логике всех увлекательных сюжетов, внезапно закончилась в тот странный весенний день 1945 года, когда незнакомый аромат, быстро и бесшумно наполнивший гигантский объём Подвала, вызвал в сообществе кратковременную панику, а чуть позже сильное замешательство, стремительно переходящее в помешательство…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.3 Вlood and honey [12 - Blood and honey (англ.) – кровь и мёд.]<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зелёный шёлк – её наряд,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А сверху плащ красней огня,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И колокольчики звенят<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На прядках гривы у коня… [13 - Фрагмент баллады о Томасе Рифмаче в вольном переводе С. Я. Маршака.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девочку звали Энн Фри&#769;сселл. Она, как и большинство потомственных Фре&#769;йзеров [14 - Фре&#769;йзер (англ. Fraser) – один из древнейших шотландских кланов французского происхождения, впервые появился в Шотландии в XII веке. Фри&#769;сселл (Frissell – гаэльский вариант фамилии Фрейзер) – семья (септ), входящая в клан.] из Инвернессши&#769;ра, была рыжей, упрямой и крайне везучей. Мальчишки-ровесники уже года полтора обходили её стороной, если гуляли компанией меньше трёх, но им всё равно частенько доставалось тумаков на орехи. Они люто переживали свои поражения, петушились, хорохорились, дразнили задиристую дрянь соломенным чучелом, но вновь и вновь в неутешительном итоге получали в награду от маленькой разбойницы разбитые носы, великолепные синяки и драные рубахи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мать и три тётки любовно называли Энн «кровь и мёд». Они довольно быстро примирились с действительностью, относясь к диким выходкам подвижного ребёнка философски, интуитивно понимая бесполезность запретов и ограничений для этого фонтанирующего сгустка разрушительных энергий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец Энн был воин и герой – осторожный и бдительный Грэгг, который ровно год назад удивительным образом выжил в жутком сражении под Калло&#769;дэном [15 - Битва под Калло&#769;дэном – последнее крупное сражение шотландских кланов с британскими войсками в 1746 году, в котором шотландцы потерпели сокрушительное поражение.], очнувшись уже в сумерках, придавленный телами погибших товарищей. Десяток неглубоких ран и разбитая голова – пустяк для отважного горца, тем более женщины его семьи сызмальства были обучены тайному искусству врачевания. Не стоило беспокоиться! Милая жена Ке&#769;нзи и шустрые сестрёнки-свояченицы Э&#769;йлси, Слэйн и Ро&#769;на мигом заштопали дырки на его могучем теле и за неделю прогнали дурманящую сознание головную боль травяными отварами на завтрак да вонючей жвачкой из кореньев на обед.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А сегодня, в середине апреля 1747 года, Энн исполнилось шесть лет – долгожданный рубеж, отделяющий беззаботное и бессознательное детство от наступившего возраста ученического Служения. В этот торжественный день Энн и Грэгг стоят на развалинах родового замка Да&#769;уни [16 - Замок Дауни (замок Бофорт) в Инвернессшире – с XIII века резиденция Фрейзеров из Ловата (горная ветвь клана Фрейзер). После разгрома шотландцев в битве при Каллодэне замок был разрушен англичанами, а имущество конфисковано.]. Она впервые в жизни строго и серьёзно слушает горький рассказ отца о событиях годичной давности:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О, девочка, это было не лучшее утро! Проливной дождь и сильный ветер встретили нас на том проклятом вересковом поле после безостановочного ночного перехода по топкому болоту. Нам было нечего терять, кроме жизней и имён! Если бы ты слышала, как воют боевые волынки! От этого звука закипает кровь и рвётся наружу древний девиз нашего Клана – «Я готов!». Именно так, дочь моя, именно так!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн всеми органами детских чувств старательно впитывала слова отца, щедро приправляя услышанное бурной фантазией. Благодаря искреннему стремлению и природной живости ума, она явственно ощущала, как призрачный хоровод воинов-предков увлекает её в неведомый взрослый мир, наполненный доселе непонятными событиями и взаимосвязями. Ей казалось, будто уходит она безвозвратно из уютного родного дома в туманную неизвестность… Это было грустно и одновременно торжественно! Это было впервые в её маленькой жизни!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так вот, эти чёртовы волынки, да! Жуть и дрожь предвкушения… Горцы, конечно же, встали впереди, а лоулендеры [17 - Лоуле&#769;ндеры – жители южной равнинной части Шотландии (lowland – «низина»). В противоположность им хайле&#769;ндеры – жители северных горных регионов (highland – «нагорье»).] и прочие парни в штанах, как водится, прикрыли тылы. Нас было пять тысяч, и ветер бил нам в лицо. Британцев было почти вдвое больше – пехотные батальоны, драгуны и артиллерия, свеженькие, как пирожки твоей бабушки Мэ&#769;йгрид! А в середине дня пошла пальба из пушек, и настало время умирать… Не в привычках шотландцев отступать перед врагами, не испив до донышка кровавой чаши! Не иначе, девочка, не иначе… Мы ринулись в атаку и сломили-таки их строй! Ха, хорошо сломили! Полсотни британцев в секунды отправились на посмертную исповедь к святому архиепископу Кентерберийскому, а ещё сотни три калек, корчась в траве, уверенно собирали пожитки в свой последний поход… Чуть-чуть, немного – и победа была бы на нашей стороне, но никто, совсем никто не поддержал отважных горцев. О, видно, штаны всё-таки даны людишкам для того, чтобы однажды, в самый ответственный момент, наложить в них огромную кучу, да, именно кучу ядрёного равнинного дерьма!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец говорил. Юная наследница отважных Фрейзеров окончательно растворилась в его словах, не замечая вокруг себя мшистых валунов развалин и первоцветов в щелях между ними, не слыша крраканья двух огромных воронов, заинтересованно нарезающих в небе круги над неподвижными людьми. Ни блеск реки внизу, ни свежий весенний ветер и яркое солнце, ни лай собак у домика смотрителя поместья неподалёку – ничто не могло отвлечь Энн и помешать ей. Она училась слушать старших, она получала свой первый урок на Пути.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А отец продолжал рассказ о страшной битве и поражении отважных горцев, о том, как англичане добивали сотни раненых героев, как бежали и позорно умирали тыловые вояки – лоулендеры, ирландцы и французы. Отец скорбел о замке, разрушенном победителями, вещал о судьбе и предназначении, о благе, о будущем, в котором не будет войны, и гордые Фрейзеры вновь восстановят силу и славу клана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец говорил. И слова его казались Энн источником мудрости, в который она погружает ладошки и пьёт холодную правду настоящей жизни! Энн прошла своё первое посвящение, осознанно, смело и уверенно закрыв за собой дверь в беззаботное радужное детство. Она обрела Путь.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сильны и отважны гор сыновья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А их судьба величава!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кровью омылась родная земля…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Героям – вечная слава!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А завтра, шестнадцатого апреля, Энн встретится с молодой госпожой и начнётся совсем другая история, повествующая о долге и чести, о храбрости и самопожертвовании! Эта история о настоящих служителях, считающих верность основой Пути, а безупречность – единственным возможным ориентиром для Идущего.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.4 У Чёрного моря<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даёт Господь рабам своим<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И день, и дело вместе с ним!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут остаётся за сохой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь борозда в земле сухой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А там в печи бушует жар,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Руками глину мнёт гончар,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь утром прокричит петух,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На луг овец ведёт пастух…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так защищает нас от бед<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжёлый труд на много лет!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У То&#769;рника есть старший брат Санаса&#769;р. Четыре года назад брат достиг второго уровня мастерства, а потому теперь самостоятельно чеканит и режет по серебру, чернит готовые изделия, владеет филигранью, сканью и зернью. Получается очень красиво! Чаши, кувшины, браслеты, застёжки и поясные накладки не залёживаются в лавке. А с недавнего времени брат практически всё делает на заказ. Особенно удачными у него выходят украшения, отделанные благородной бирюзой, сердоликом и привозным солнечным янтарём. Это не для простых людей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Излюбленная тема досужих разглагольствований Санасара – кривые руки младшего брата Торника, который, несомненно, позорит семью и даром ест хлеб, а закончит жизнь свою среди оборванцев портового карантина [18 - Карантин (итал. quaranta giorni – «сорок дней») – самый старый район Феодосии, расположенный вокруг Генуэзской крепости на Карантинном холме. Со времён средневековья, во избежание вспышек чумы, здесь выдерживали сорокадневный срок прибывшие в порт моряки, паломники и рабы.], расположенного, как известно, под стенами древней крепости генуэзцев, или на паперти армянской церкви, которая удачно стоит там же неподалёку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Торнику четырнадцать лет. Он не обижается на брата. Тот во многом прав… Но Торник не ленится, он учится! Третий год овладевает премудростями ремесла и тайными навыками наблюдателя, про которые нельзя говорить даже родным. Торник – один из младших учеников Арга&#769;ма из Ка&#769;фы, главы местной греко-армянской общины и самого высокорангового Смотрящего Крымского ханства.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ке&#769;фе, как называли Кафу во времена Аргама-мудреца – чудный город на берегу Чёрного моря! Длинной узкой полосой вытянулся он вдоль побережья на пологих предгорьях, покрытых густыми зарослями низкорослого дуба, шиповника, дикой маслины и акации. На городских улочках зеленеют свечи кипарисов, в садах растут фруктовые деревья, грецкий орех и инжир. Ныне Кефе довольно спокойное и немноголюдное место, но так было далеко не всегда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-то на этом побережье бурлила жизнь! В трудно воображаемой древности хозяевами земель были киммерийцы, которых сменили скифы и тавры {2}. В шестом веке до новой эры к зелёному берегу причалили корабли милетских греков [19 - Миле&#769;т – древний город в Малой Азии, заселённый греками около 1-го тысячелетия до н. э. Периодом расцвета был VI век до н.э., когда город основал множество колоний по всему черноморскому побережью.]. Те основали в удобной и красивой бухте торговый порт, существовавший потом долгие столетия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Феодосия – дар богов! Пшеницу, ячмень, рожь, просо, выделанные кожи, соль и орехи греческие корабли доставляли в Элладу, а обратно привозили металлы, орудия, вино, масло, дорогую посуду и драгоценности. Полис рос и богател, торговля и ремёсла процветали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На лакомый кусок зарились многие – правители Боспорского царства, скифские вожди, римляне и другие многочисленные беспокойные соседи… Не устоял город под нашествием гуннов, превративших прекрасные строения в неприглядные заброшенные руины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерно в двенадцатом веке благодатные земли освоили татары и править начали ставленники Золотой Орды. А менее чем через век в гавань прибыли расчётливые генуэзцы, весьма быстро оценившие потенциальные выгоды. Они купили у татар огромный кусок побережья, построили цитадель, окружённую рвами, валами и мощными стенами, восстановили порт и поселение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пряности, ткани и драгоценности востока отныне поставлялись в Европу из восстановленного порта. Огромный невольничий рынок спорил по доходности с купеческой торговлей. При генуэзцах Кафа, как назвали они город, опять процветала и опять, как водится, подвергалась разбойничьим налётам, грабежам и разрушениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С середины пятнадцатого века начало вести отсчёт своему существованию Крымское ханство, образовавшееся на обломках Золотой Орды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Венецианцы, татары, запорожские казаки и, конечно же, могучие турки, приложили свои корыстные руки к опустошениям и, вопреки всему, неминуемому возрождению из пепла этого замечательного города! Казалось, сама природа благоволила древней земле и представителям множества народов, испокон веков проживавших на дивном черноморском побережье.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А год назад умер любимый всеми правитель Хаджи Селим [20 - Сели&#769;м I Гера&#769;й (Гире&#769;й) – крымский хан, занимавший престол четыре раза. Был очень образован, знал несколько языков, проводил успешную политику; был популярен и в народе, и среди элит. Умер в 1704 году.], сын славного Баты&#769;ра Бахады&#769;ра. Теперь Учитель Аргам при каждой удобной возможности возвращается к пению дифирамбов мудрым правителям, покровителям наук и знатокам искусств. Просто сдвиг какой-то у него на этом образовался, о чём особо не скрываясь весело шепчутся старшие подмастерья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Славные и мудрые люди, да сохранится память о них вовеки, – довольно жмурясь вещал обычно Учитель. – Вот мы, в Господа Христа веруем и много во что ещё, о чём умные вслух не говорят, а тоже ведь ценим просвещённых правителей! А что теперь? Какие лишения ждут землю нашу? Пяти языков не знают нынешние-то, а туда же – править! Войска&#769; в границах удержать не могут! Совета у мудрецов не спрашивают! Не пройдёт и века, как погонят нас с родной земли! Э-э-э-э…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На этом месте большинство старших под срочными благовидными предлогами покидало тенистый дворик, предоставляя оставшейся на растерзание молодёжи выслушивать учительские разглагольствования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Или вот, турки!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня Торник уснул, убаюканный затянувшейся речью Аргама о зловредных турках и их кознях, за что получил бодрящий удар шлёпанцем в лоб. И помогло же! До ночи ходил, ища применение нахлынувшим силам и чувствам – натаскал воды, надраил куском вулканической пемзы столы в мастерской, любовно перебрал и протёр инструменты. Много думал, грезил с закрытыми глазами, сидя на рогоже в уютном тёмном углу. И опять уснул, да так крепко, что не сразу услышал скрип входной двери и звук торопливых шагов Учителя…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но он пришёл не один – это Торник осознал ещё до того, как проснулся и открыл глаза. Лёгкая, почти неслышная поступь незнакомца пробудила юношу лучше, чем крик дурноватого Керо&#769;па, который обожает внезапно заорать в спальне на восходе солнца, а потом ржать до икоты и пузырей из носа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель пришёл с чужестранцем. В этом, по большому счёту, не было ничего необычного, ведь чужестранцы – частые гости в доме Аргама Кафского… Но этот человек пришёл ночью, и от него веяло чем-то грозным, волшебно-необъяснимым, таким, что Торник, вместо того чтобы встать и объявиться, забился поглубже в угол и замер, прикрывшись каким-то подвернувшимся под руку тряпьём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, ненароком, юный ученик проник в тайну суровой, но захватывающей истории, степенно рассказанной странным гостем его Учителю той памятной апрельской ночью, или, как говорят местные, – двадцатого дня месяца зуль-хиджа 1116 года от хиджры [21 - 14 апреля 1705 года.]. Ночью, которая круто изменила жизнь Торника, безвозвратно введя его в тайный круг посвящённых.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.5 На большой дороге<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне до Киева триста вёрст пешком,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;До Чернигова двести вёрст скакать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне куда идти с воровским мешком?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где беспечному насмерть пропадать?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В незапамятные времена в этих местах обосновались скифы-переселенцы, пришедшие со стороны предгорий Кавказа. И ныне ещё можно разглядеть остатки их городищ на берегах прохладной реки Э&#769;смани, название которой переводится с языка кочевников как «отличная дорога».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со скифами вместе двигались дружественные семьи отщепенцев, оставивших свои земли и племена ради новой славы и призрачно манящей лучшей доли. То были люди гело&#769;нов, буди&#769;нов, авха&#769;тов, парала&#769;тов и даже немногочисленные выходцы из племён та&#769;вров и бору&#769;сков {3}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древние народы основали здесь караванный путь на много веков вперёд. Купцы и воины, послы, правители с многочисленной свитой и до зубов вооружённой охраной, настороженные и внимательные вожари&#769;, оборванные нищие, важные проповедники, чумаки [22 - Чумаки – торговцы в Малороссии и на Юге России, привозившие соль и рыбу с берегов Чёрного и Азовского морей. Чумачество было обширным промыслом до проведения железных дорог в XIX веке.], маги и мудрецы в удивительных одеждах, цыгане, воры, разбойники, блудницы, работорговцы и контрабандисты – все они непрерывными потоками двигались по этой благодатной равнине. Их тени и сейчас легко увидеть в предрассветном тумане, если иметь хорошую фантазию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впрочем, контрабандисты и вожари, которых обычно нанимали в провожатые суровые незнакомцы неопределённого рода занятий, предпочитали передвигаться тропами тайными, расположенными в отдалении от трактов. И где сейчас могут бродить их туманные фантомы – не ведомо никому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через полторы тысячи лет после того, как скифские переселенцы обустроились, обжились и пустили корни, породив многочисленные поколения своих потомков, уже считающих эти территории исконными, здесь процветало крупное и мощное Черниговское княжество. В 1239 году оно подверглось опустошительному монголо-татарскому нашествию, что не добавило прочности местной власти, и княжество постепенно распалось на ряд мелких самостоятельных уделов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В пятнадцатом – шестнадцатом веках эти земли входили в состав Великого княжества Литовского, а при Иване Великом стали частью Русского царства.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парни идут – в дудочки играют,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девки идут – песни распевают.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С ними не иду, мне невесело,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я один чудак из всего села!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти многовековые наслоения эпох, культур и событий непосредственно повлияли на мироощущение и безудержное стремление к познанию одного маленького мальчика. Его ждала яркая жизнь, наполненная учением, подвигами и служением на благо Отечества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчика звали Дима. Он родился в городе Глухове [23 - Глухов – сейчас город на северо-востоке Украины, имеет богатую историю. Местность была заселена ещё во времена неолита и бронзы. Город в летописях упоминается с 1152 года. Находясь на пересечении торговых и военных путей, имел в древности и средневековье важное значение, был хорошо укреплён. В XVIII веке являлся резиденцией гетманов Левобережной Украины, последним из которых стал граф Кирилл Разумовский.], в то время – столице гетманов Войска Запорожского, а в недалёком будущем – центре Малороссийской губернии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прадед Димы Степан был бравым полковником, потомком знатных воинских шляхтичей и даже, по слухам, племянником самого гетмана Мазепы. Отца звали Прокофием, чины он имел немалые – товарищ гетмана [24 - Товарищ гетмана – после измены Мазепы Пётр I, не доверяя казацким гетманам, назначил в 1709 году товарища гетману Скоропадскому. Задачей товарища было поддержание порядка в Малороссии, а также контроль над действиями гетмана. Но постепенно полномочия ограничивались, а в 1764 году звание было упразднено.]. Впрочем, чины эти не принесли ему ни славы, ни возможностей, ни весьма необходимого достатка. Заведовал отец канцелярией, дела вёл аккуратно и был погружён в них с головой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большую часть своей девятилетней жизни Дима был предоставлен самому себе. Грамоте он обучился лишь потому, что имел неутолимое любопытство и тягу к знаниям, а не потому, что этого хотела родня, проживающая жизнь в замедленном, дремотном течении обыденности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Добрый старенький дьяк слободского прихода искренне радовался, совершенно бескорыстно обучая пытливого мальчика, закладывая в юную душу постулаты доброты, умения прощать и служить во благо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Димины сверстники, живущие в слободе [25 - Слобода – изначально пригородное селение или район города, жители которого временно освобождались от государственных или боярских повинностей. Обычно это были служилые, торговые или ремесленные люди, либо иностранцы. В XVIII веке после реформ слободы превратились в обычные сёла и деревни, а городские – в кварталы, но название своё сохранили.], были в большинстве своём детьми служилых людей гетманского войска. Учёных занятий и увлечений Димы они не разделяли и, более того, не приветствовали, при каждом удобном случае пытаясь добиться удовлетворяющего их понимания жизни посредством кулаков и кусачих ивовых прутьев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно поэтому друзей у Димы не было. Надеяться он мог только на себя, себе лишь мог доверить сокровенные тайны, открытия, планы и мечтания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окружающий мир юный исследователь постигал в путешествиях по живописным окрестностям, неизменно имея с собой заступ и заплечный мешок для находок, которые небезосновательно считал настоящими сокровищами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За последние два года сокровищ набралось предостаточно – наконечники стрел и дротиков разных времён и народов, россыпь разноцветных черепков, древние монеты, украшения людей и конской сбруи, ножи, инструменты ремесленников, обереги, от которых явственно веяло силой и опасностью, пара бронзовых чаш и серебряный кубок, а также гордость собрания – толстая стопка хрупких старинных пергаментов, хранящих на своей поверхности непонятные полустёртые письмена, цифры и рисунки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бережно хранимый манускрипт интриговал и манил, требовал, как казалось Диме, общения и живого прикосновения. Он часто перебирал и рассматривал отдельные листы, уносясь в мир фантазий, представляя, как проникнет в тайну их содержания и станет обладателем могущественного запретного знания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фантазии юного искателя имели право на существование, учитывая необычную историю обретения им загадочного раритета. А произошло это в середине апреля на развалинах древнего укрепления, которые сиротливо выглядывали из бурьяна неподалёку от старого тракта. Чем были эти развалины раньше – мытней [26 - Мы&#769;тня (мытный двор) – место, где взимали мыт (пошлину) за провоз товаров и прогон скота по трактам.] или караулкой – вряд ли можно было определить на глаз, но некоторые находки позволяли судить о том, что располагались тут воины, и располагались весьма продолжительное время.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно в этом месте впервые Дима ощутил Зов. Синий валун, отёсанный древним мастером почти до шарообразной формы, не просто привлёк внимание, а позвал, притянул, незримо вибрируя в Пространстве, пытаясь донести секрет, рассказать о тайнике, который скрывается под ним…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В том тайнике после четырёх часов жаркой, изнурительной работы Дима и нашёл загадочный манускрипт, плотно обёрнутый кожами и лыком. Это был первый шаг на его длинном Пути!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.6 Превзошедший мастера<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гуди котёл, кипи раствор,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пусть пламя будет жарче!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Река металлов, руд и смол<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во тьме сияет ярче…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И день, и час, и миг, и век —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьбы счастливой годы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В них постигает человек<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Величие природы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вильгельм был уважаемым врачом, служившим при богадельне местного аббатства. Он гордо носил дворянское звание и фамилию старинного, но обедневшего семейства и был в родстве с Великим Магистром рыцарского ордена святого Иоанна Крестителя, каковой орден в последующей истории стал вульгарно именоваться многочисленными невеждами – госпитальеры. Вильгельм самоотверженно собирал книги и ежедневно шлифовал своё великолепное образование, а кроме того, любовно называл своего некрасивого сына Тео.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поздней осенью 1500 года для хрупкого, нервного и болезненного мальчика, отметившего недавно долгожданное семилетие, наступила счастливая пора первого настоящего посвящения в тайны наук и искусств.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тео трепетно и терпеливо ждал этого дня, грустил, боялся и надеялся. Он пока ничего ещё так сильно не ждал и не желал в своей юной жизни, как грядущего погружения в бездну взрослых знаний!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он создан для Учения – в этом был убеждён и сам ребёнок, и Вильгельм, неизвестно каким по счёту родительским чувством ощущавший в сыне предназначение… Поэтому первым и, конечно же, главным и самым авторитетным Учителем стал для Тео глава семьи. Грамота, латынь, чистописание, алхимия и медицина, тесня друг друга, спешили занять своё «краеугольное» место в юной голове. Но важней всех классических наук почитал ученик отцовские наставления и рассуждения вслух:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Послушай меня, сын! Много знаний и умений предстоит тебе освоить, но есть наука, про которую не написано в старинных книгах, и не услышишь о ней от просвещённых монахов или университетских профессоров. Не постигнешь сию науку сам, ибо скромны возможности юной мысли. Этой наукой делятся старшие, как делятся самым дорогим, бережно хранимым сокровищем. Это мудрость, мой мальчик! Внимай ей и принимай как высшее благо. А придёт время – делись ею, как делились с тобой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тео слушал. Тео внимал. Тео наполнялся отцовским голосом, который моментами становится гулким, большим и величественным. А отец продолжал наставлять:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Умей быть благодарным, отрок! Будь искренне благодарен тем, кто бескорыстно помогал тебе, учил тебя и делил с тобой жизнь… Но не жди награды за свои благодеяния – это правило. Тем более, никогда не требуй благодарности от других! А если кто-либо навязывает тебе свои услуги, хочет «одарить» тебя без твоей просьбы и даже желания – отказывайся не раздумывая, какие бы прелестные перспективы ни сулили тебе! [27 - Здесь и далее отец цитирует выдержки из наставлений Гранд-мастера (Магистра) ордена Иоанна Крестителя Пьера Раймо&#769;нда Зако&#769;сты «Sal&#250;tem et Gr&#225;tiam» («Спасение и Благодать»).]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И отрок понимал. Он практически видел, как окружающий мир наполняется строгими и выверенными конструкциями человеческих отношений, законов, правил, взаимодействий и взаимосвязей. Детский цветной хаос восприятия, круговорот мыслей, чувств и желаний, а также та непосредственность, с которой мальчик совсем недавно удивлялся простым повседневным открытиям, уступали место бесконечному объёму упорядоченного знания – рациональному переплетению книжных стеллажей, лабиринту коридоров и череде лестниц, торжественно ведущих в загадочный храм Учения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец вышел на середину комнаты и встал в горделивую позу, изготовившись вещать о принципах и аксиомах действительно важных:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Может случиться так, сын, что некто станет намекать о благодарности за какие-то прошлые услуги, оказанные тебе, либо, более того, требовать благодарности – будь непоколебим! Выясни у негодяя – сколько стоят те услуги и каким образом ты можешь за них полностью расплатиться. Расплатись за них, чего бы тебе это ни стоило! Расплатись честно, а потом – вычеркни этого мерзкого человека из своей жизни, вычеркни навсегда!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последующие годы у Тео было много учителей и наставников. Он получил доступ к тайным знаниям, о которых не могут даже мечтать непосвящённые. Он много путешествовал и сражался, он учился и учил сам, он обрёл признание и уважение. Его полное имя гордо сияло золотом на кожаных обложках толстых фолиантов – Фили&#769;пп Авре&#769;лий Теофра&#769;ст Бомба&#769;ст фон Гогенге&#769;йм, более известный как Параце&#769;льс {4}. Но тех изначальных отцовских уроков он не забывал никогда. Он был верен долгу, традиции и Учению. Он без излишней скромности верил в своё великое предназначение и был готов отдать жизнь за свои убеждения. Он утверждал, что превзошёл Цельса [28 - Авл Корнелий Цельс – римский философ и врач, учёный-энциклопедист, живший на границе старой и новой эры. Автор многих трудов, собрал и структурировал знания того времени по терапии, хирургии, гигиене и т. д. Его трактат «О медицине» дошёл до нашего времени. Современники называли его «Цицероном медицины» и «римским Гиппократом».], а это дорогого стоит!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Марс укрыт клубами серы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тлеет сердце у Венеры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Связь тинктуры [29 - Тинктура – настойка (вытяжка) лекарственного вещества на спирте или эфире.] цвета мёда —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спирт и горная порода…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Монотонных слов раце&#769;я —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё, готова Панацея [30 - Панацея – мифическое лекарство от всех болезней, продлевающее жизнь, названное по имени греческой богини исцеления Панакейи.]!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Интересная, противоречивая, увлекательная и загадочная жизнь Парацельса достойна отдельного повествования. Он страстно, как и его отец, собирал крупицы знаний. Причём сын не гнушался выискивать эти крупицы среди хрипящих и стонущих безнадёжно больных, наблюдая за действиями врачей, в разговорах с ведуньями-травницами и немногословными знахарями, общаясь с чужестранцами и бродягами, аптекарями, банщиками, палачами, повитухами и даже цирюльниками, искусно отворяющими кровь всем желающим. Он умел находить «злато в золе»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теофраст изучал древних греков в университете, водил знакомство со многими известными в узких кругах алхимиками, которые на удивление охотно делились своими премудростями с пытливым юношей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Какое-то время его Учителем был настоятель монастыря Святого Иакова, а по совместительству великий маг, астролог и алхимик Иоганн Трите&#769;мий {5}, посвятивший ученика в тайны рациональной магии, мистики и демонологии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тео посещал лекции и практические занятия всех известных врачевателей европейских столиц и периферии, лечил раненых солдат в датском и голландском войске, писал научные труды, получил звание доктора медицины. Много лет неугомонный Парацельс провёл в странствиях… Кроме упомянутых европейских столиц, он побывал на развалинах Карфагена, в Трансильвании и Валахии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Константинополе Парацельс принял участие в создании Философского камня и Эликсира жизни – «Питьевого Золота». Эту тайну открыл ему великий маг, мудрец и алхимик Соломон Трисмози&#769;н. Мало кто знал его настоящее имя – Бессмертный Зеки&#769; Бе&#769;рканд, а мистикам Европы и Востока он был известен как легендарный Вечный Жид. Древний чародей предложил молодому учёному тоже обрести бессмертие, с условием навсегда уйти из мира, став его преемником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда, в 1518 году, Парацельс отказался от личного бессмертия и обучения у таинственного мага. Вместо этого он поступил, на первый взгляд, странно – со всей возможной поспешностью отправился в дальнее и крайне рискованное путешествие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отважный посвящённый, ведомый чувством долга, прошёл с воровскими караванами по секретным тропам через Крым и Кавказ, бескрайние степи, горы и леса, населённые множеством народов, объединённых когда-то в Золотую Орду. Дважды Тео с попутчиками попадал в смертельную многодневную пургу, терял товарищей, но выживал сам. Трижды был ранен, но лихо отбивался от разбойников-кочевников, грозовыми тучами налетавших на караваны в поисках богатой добычи. Страдал от цинги, голода и жажды, переболел тифом и несколькими лихорадками, каждый раз «чудесно» возрождаясь к жизни и неукротимо стремясь вперёд, в известное лишь ему место…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1520 году Парацельс достиг своей заветной цели – тайной обители «Хараито&#769;ри», построенной ровно четыреста лет назад на берегу могучего Енисея для того, чтобы хранить, изучать, а если потребуется, и уничтожать самые опасные артефакты, созданные великими магами, алхимиками и учёными нашего мира, а также для хранения предметов и технологий, попавших на Землю из иных миров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пробыв в обители месяц и выполнив свою миссию, Парацельс уже другими путями пробрался в Московию, где был принят Василием III – покровителем искусств и наук. Государь позволил опытному искателю изучить старинные византийские, римские, греческие и египетские рукописи, хранящиеся в его личной библиотеке…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но, к сожалению, продлились изыскания просвещённого странника недолго. Крымские татары хана Мехме&#769;да Гире&#769;я, объединившись с казанцами, отправились в набег на Москву [31 - Крымский поход на Москву 1521 года.], где ими был внезапно пленён не ожидавший подвоха Парацельс. Специально обученные стражники-телохранители очень быстро и жёстко доставили невольника в Кефе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь за него взялись плотно. От личных медовых и доверительных бесед с ханом до смертельных угроз, исходивших от ужасных пыточных дел мастеров – всё довелось изведать драгоценному пленнику. А вопросов всегда было только два – где Философский камень и как сделать Эликсир бессмертия? Положение узника становилось всё более отчаянным, а надежда на избавление всё призрачней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К счастью, Смотрящие из греко-армянской общины Кефе узнали о пленённом Парацельсе. Они подкупили тюремную охрану, похитили сидельца и на поспешно снаряжённом судне контрабандистов отправили его в дальнюю дорогу к дому и свободе.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В будущем Парацельс совершил ещё множество благих дел – он, казалось, волшебным образом исцелял больных с тяжёлыми недугами, боролся с эпидемиями, продолжал научные изыскания, писал книги по медицине, алхимии, натурфилософии и при этом искренне интересовался магией, религией, преданиями о духах и малых народцах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ближе к концу жизни Парацельс работал над идеей универсальной трансмутации, а также над разными способами практического воплощения Панацеи. Это дало пищу для серьёзных размышлений многим искателям тайных знаний того времени и грядущих столетий. Одного из таких последователей Парацельса звали Иоганн…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1.7 В ожидании заморского гостя<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё один шарик жемчужный<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На длинную нить нанизала<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ма&#769;кошь [32 - Ма&#769;кошь (Мо&#769;кошь) – славянская богиня, чей образ связывают с прядением, ткачеством и судьбой.] – Небесная Пряха!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой студёной, лютой и снежной зимы, как нынешняя, не могли припомнить даже дряхлые старики – дид Ви&#769;льчур и дид Байда&#769;к, живущие в этом мире уже девятый десяток лет. Сколько ни чесали они седые затылки, сколько ни глядели многозначительно друг на друга, торжественно вздыхая и откашливаясь, так и не смогли вспомнить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот и сидят теперь деды дни напролёт у очага, да от нечего делать предаются красочным воспоминаниям о своей, по их глубокому убеждению, поучительной для потомков жизни. Болтают безостановочно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никто не спорит – героические старики! Деяния их были славными и для рода полезными. Байдак в зрелом возрасте служил главным киндя&#769;ком – хранителем тайников и схоронов. Вильчур с ранней юности славился как лихой воин, защитник, страж, охотник и проводник. Только вот стали они в старости частенько заговариваться – то имена попутают, то времена, то события. Завели привычку повторяться в речах, учить всех подряд к месту и не к месту, а более всего – журить молодёжь за разгильдяйство!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напропалую в бездонный омут стариковских бредней с удовольствием погружался только ленивый, плутоватый, но добрый и общительный тринадцатилетний ученик Ю&#769;нша. Остальным было некогда вникать в очередные пересказы «преданий старины глубокой», тем более что основные вехи жизни знаменитых пращуров большинству были известны с раннего детства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остальные – это Можа&#769;н-киндяк, действующий хранитель секретов и схоронов, глава небольшой группы избранных служителей. С ним – весёлые братья-воины Бу&#769;тко и Ве&#769;дко, а также скромная, молодая, пригожая и исправно владеющая своим искусством берегиня Вилю&#769;да.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Народ, к которому принадлежали эти замечательные люди, на самых удалённых восточных и юго-восточных рубежах своего расселения назывался в те времена каля&#769;да. Чуть западней – галя&#769;да. Дальние западные родичи именовались – голи&#769;нде. А в христианскую эпоху за таинственным народом закрепилось корявое прозвище – го&#769;лядь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почему народ таинственный? А потому, что маститые и не очень историки так и не пришли к единому мнению об этногенезе этого древнего племени и его дальнейшей судьбе, культурных и материальных взаимодействиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приоткроем же завесу тайны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Галяды и родственные им племена хе&#769;лмны, люба&#769;вы и ятвя&#769;ги [33 - Древние племена, жившие на южном берегу Балтийского моря, на стыке современных Польши, Беларуси и Литвы.] издревле заселяли территорию будущих Пруссии, Литвы, Белоруссии и части России. На востоке и юго-востоке земли галядов граничили с ме&#769;рей и мордво&#769;й. На юге – с диким полем, которым безраздельно владели кочевые племена. На севере – со жму&#769;дью, хе&#769;йсти и ли&#769;вами [34 - Древние племена, жившие на юго-восточном берегу Балтийского моря, на территории современной Прибалтики.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позже, мирно объединяясь с пришлыми славянами, галяды поспособствовали образованию племенных союзов вятичей и радимичей, а много-много позже послужили этногенезу народов, населивших Великое княжество Литовское.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кровь галядов течёт в жилах нынешних поляков, немцев, литовцев, русских и многих других народов, но особенно густо и насыщенно течёт она у белорусов, в наибольшей степени принявших это историческое наследство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непростая многовековая история. Непростые времена.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да и нынче тоже непростое время. И дело вовсе не в том, что снега намело до крыши, а неширокая мелководная Дро&#769;здна, недалеко от берега которой живут служители, промёрзла до дна, и теперь нужно мотаться взад-вперёд, ища омуты и заводи, так необходимые для подлёдной рыбалки и обеспечения скромного хозяйства водой. Топить снег в горшках – то ещё удовольствие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А непростое время ныне, в середине зимы 457 года, потому, что семь постоянных обитателей удалённого хутора со дня на день ожидают прибытия важного чужеземного Гостя. Никто не хочет ударить перед ним в снег лицом. Все готовятся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гость тот – ни больше ни меньше посланец самого Бога Рода {6}. А ждут его прихода по завету Великого Медведя {7} – Отца и Учителя народов. Сам Велес уж с год как отправился в северные страны, дабы проведать своих многочисленных подданных, но завет про Гостя оставил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Готовятся служители к встрече соответственно своим занятиям и обязанностям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можан-киндяк ежедневно проверяет подступы к дальним тайникам и схоронам, внимательно осматривает звериные и птичьи следы, тщательно крепит невидимые для посторонних глаз конструкции подвесных троп и лестниц, взводит сработавшие капканы и ловушки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вилюда чаще обычного прихорашивается, убирается в доме, строгает заготовки для своих лучших блюд и снадобий. Старинное бронзовое зеркало у неё сверкает, как полная луна, а сама она подолгу задерживается перед ним, делая задумчивый взгляд с поволокой и мечтательное выражение лица.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бутко и Ведко ходят за свежей рыбой и птицей, а в свободное время кидают топоры в цель или голышом борются в снегу, наслаждаясь молодостью и силой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юнша, как всегда, на подхвате – таскает воду, колет дрова, следит за огнём, чистит рыбу, щиплет и потрошит дичь, а в свободное время бессовестно спит или увлечённо слушает поучительные рассказы, песни и прибаутки стариков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Деды, конечно, болтают много, но главное помнят – им крайне важно передать Гостю Предание о Силе Тигра-зверя, принесённое их предками в незапамятные времена из далёких восточных земель.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тихо крадётся бабр А&#769;мба [35 - Бабр (якут.) – амурский тигр. А&#769;мба (нанайск. «опасный дух», «демон», по другой версии, «большой, великий») – другое название тигра, являющегося тотемом у многих коренных народов Дальнего Востока.] чащобой густой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лес стережёт он и древних утёсов покой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Реки хранит, бережёт на горах родники —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Строгий хозяин великой сибирской тайги!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если шального гуляки послышится крик —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мощно ответит дурному рокочущий рык!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Или с недоброй задумкой придёт лиходей —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дичи губитель и жадный добытчик зверей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Татю ни нож, ни клеве&#769;ц [36 - Молот-клеве&#769;ц – оружие с заострённой боевой частью, напоминающей клюв.] не помогут спастись…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А у других будут долго поджилки трястись!<br>
<br><br><img border=0 src="image0_643068d8c6e715000674fe0f_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Гость уже совсем рядом. Его зовут Кёри, что означает «лёд», поэтому зимы он не боится. Вот и сейчас – стоит странник в бескрайнем снежном поле, смело и с видимым удовольствием подставляет лицо под колючие струи вьюги. Он думает. Он вспоминает. Гулким колоколом звучат в его мыслях слова Великого:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тебе – Путь дальний и трудный! Много пользы для грядущих в том вижу, чтобы ты там шёл, где их долго ещё не будет, а когда будут, то чтобы по твоим следам шли, – торжественно и убедительно говорил ему Великий в день расставания. – Иди за двоих, ибо вдвоём было бы не легче, а тебе одному всё вынести предстоит…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снег хрустит под твоей ногой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты дыханье своё успокой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По Пути пройди не спеша,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы пела твоя душа!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ни стука, ни скрипа заиндевелой двери, ни клубов морозного воздуха, ворвавшегося с улицы в тёплое помещение – ничего не было! Просто наступила звонкая неестественная тишина, заставившая затрепетавших служителей повернуться к входу. Там на пороге стоял Гость. Он смотрел на них и улыбался.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.1 Сон в горной обители<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страна из восьми островов [37 - Одно из самоназваний Японии – «Великая страна восьми островов».]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стала мне новой отчизной…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь обрету я покой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как успокоить полёт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На родину мчащихся мыслей?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немногим более трёх лет прошло с того странного памятного случая, когда утомлённые хваранги уснули в красном ветхом сарае, сражённые головоломным заданием Учителя Вана. Удивительным был тот день, чудесными были сны, но весьма непростым оказался поздний вечер, и совсем отвратительной для учеников стала ночь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помнится, головы у ребят болели так, что пришлось им раз пять до утреннего колокола выходить во двор школы, макать головы в чан с дождевой водой, а потом ковылять обратно в спальню, чтобы забыться непродолжительным тревожным сном, не приносившим отдыха и не облегчавшим страданий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин, конечно, тогда не показала вида, лелея и убаюкивая боль внутри головы, но и она была готова не раздумывая променять это вчерашнее тягостное занятие на четыре мусуля, наполненных палками и кулаками наставников, да и, пожалуй, ещё на полтора полноценных кичона в придачу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последующие три года интенсивной учёбы совсем не напоминали увеселительную прогулку и досужее времяпрепровождение, но такие мучения на взрослеющий разум будущих воинов больше не обрушивались.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако нужный результат был налицо – непонятные слова, начертанные на загадочных табличках Учителя Вана, навсегда запечатлелись в их головах ритмичным напевным речитативом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один орёт, что ворон слишком чёрен,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другой ругает цаплю слишком белой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот говорит, что аист – длинноногий,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А этот утку дразнит коротышкой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь я, должно быть, ничего не знаю<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;О чёрном, белом, длинном и коротком! [38 - Классическое лирическое корейское стихотворение сичжо&#769; неизвестного автора в переводе А. Л. Жовтиса.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне – в середине душного, влажного, изнуряющего лета 546 года молодые Мастера-хваранги Лин, Кван и Лан, утомлённые трёхмесячным путешествием в Ямато [39 - Яма&#769;то – изначально племенной союз на острове Хонсю, на базе которого в III—IV веках н.э. зародилось японское государство, переименованное в VII веке в «Ниппон» (или «Нихон») – «корень солнца».], снова спят юным сном, полностью уверенные в безопасности своего долгожданного отдыха. Упругие соломенные циновки, постеленные на открытой веранде в тени больших раскидистых деревьев – привычная уютная постель для них, поэтому спят хваранги крепко, а сны видят, как водится, очень странные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лану снятся мрачные приземистые строения, огороженные диковинной изгородью из шипастых железных проволок. Вдоль неё ходят серые насторожённые воины в гладких шлемах и с неведомым оружием, висящим на груди. Это небольшое, но убийственное оружие с двумя рукоятями разной длины может извергать огонь и поражать живых существ маленькими кусочками металла на расстоянии в триста шагов – это Лан почему-то знает точно. А ещё он знает, что за изгородью вход, который нужно найти и открыть во что бы то ни стало!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин снится, как неведомые люди в просторных одеяниях, похожие на монахов или учёных мужей, осторожно снимают богатые узорчатые ткани с больших коробок, и как в открывшейся темноте жутковато сверкают несколько пар круглых красных глаз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кван в своём сне торопливо шарит руками по грязному мокрому полу какого-то сумрачного холодного подземелья, заглядывает в чёрные ледяные ниши, проверяет щели в стенах, роется в кучах перегноя, карабкается под самые своды. Он должен, обязательно должен успеть собрать все шары, иначе поднимется вода, и ждать придётся ещё целый день…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот такие, действительно странные, сны снятся усталым хварангам в горной обители Старшего Брата Хико&#769; – их нового Учителя и командира…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сны снами, но странными были также и обстоятельства, забросившие воинов так далеко от дома, в незнакомую, таинственную страну гор и лесов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По воле настоятеля Тхана отправились хваранги в дальнее путешествие. Ходили слухи, что сам государь благословил лучших выпускников школы на исполнение этой миссии – навсегда покинуть родные места, отправившись в неведомые заморские земли помогать Братьям школы «Аниото&#769;» вращать Колесо Благого Закона {8}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За три года молодые воины хорошо освоили язык Ямато и впитали все доступные сведения об этой малоизученной земле, состоящей из восьми главных островов. Таких сведений у мудрых преподавателей школы Чхонг-Ённы&#769;м оказалось, к сожалению, очень и очень мало… Но, забегая вперёд, единственным недостатком, требующим серьёзного исправления, впоследствии оказалось лишь неправильное произношение переселенцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О, как же пригодились в начале путешествия уроки Учителя Вана, который терпеливо и неустанно обучал хварангов традициям и культуре соседнего недружелюбного государства! Как знал мудрый наставник, что дальнюю дорогу им придётся делить с буддистскими монахами, учёными людьми и ремесленниками из Пэкче, которые двумя караванами отправлялись в поисках мира и благополучия на вечное поселение в Ямато.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Силлы в те времена не было прямых связей с Ямато, так что и выбора особого не было. Посланники влились в пёстрый караван переселенцев, рта не раскрывали, ухо держали востро, а нос по ветру!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин изображала дочь посла, ответственного за перевозку важного груза. Кван и Лан, особо не напрягаясь, играли роли молодых чиновников, отправленных в путешествие с целью набраться дипломатического опыта и на своей шкуре познать тяготы и лишения, неминуемо присущие караванному передвижению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сопровождали замаскированных хварангов четверо суровых телохранителей из дворцовой стражи, переодетых охранниками государственных грузов и посланий Пэкче, а также сам «посол», которого убедительно представлял Старший Брат Хунг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со стороны всё казалось основательным, неторопливым и степенным. Но хварангов ни на мгновение не покидало чувство тревоги и неопределённости, которое, парадоксальным образом, смешивалось с недоумением и жгучим юношеским любопытством!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Причиной таких сложных переживаний и главной загадкой путешествия был достаточно объёмный секретный груз – две драпированные богатыми тканями коробки, которые неустанно несли на бамбуковых носилках невозмутимые телохранители. Что там внутри – хваранги не знали, а спросить самим не позволяла строгая иерархия и дисциплина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед тем же, как отправиться в дорогу, молодые воины получили от настоятеля тайное задание – сопровождать драгоценную ношу до места назначения и защищать её, не жалея жизни! Сильно любопытствующим следовало разъяснять, что это, мол, личный подарок от правителя Пэкче Сон Мёна правителю Ямато Киммэ&#769;ю. Так же нужно было говорить и на границах, а в подтверждение слов демонстрировать охранную грамоту на золотом шнуре с печатью государя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вроде – ничего особенного, если бы не существенное обстоятельство… На одном из привалов неугомонные Лан и Кван стали случайными свидетелями того, как телохранители совсем немного сдвигают ткань на коробке и что-то просовывают сквозь прутья решётки. Ребята, взахлёб рассказавшие сестре Лин о происшествии, готовы были дать головы на отсечение, что сопровождает их отряд не коробки, а клетки, и в клетках этих находится кто-то живой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако долго думать над загадкой, а тем более обсуждать её, хварангам не пришлось. После изнурительного пешего перехода они морским путём за десять суток добрались до легендарной волшебной страны И&#769;дзумо [40 - Идзумо – государство раннего средневековья на западе острова Хонсю, в IV веке подчинилось Ямато; родина си&#769;нто – традиционной японской религии. В Ямато Идзумо ассоциировалась с потусторонним миром и страной мёртвых, так как находилась на западе – там, где заходит солнце.] – родины местных богов, героев и мудрецов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оказалось, правда, что богов и мудрецов увидеть в Идзумо весьма и весьма сложно, но вот с героями проблем не возникло. Встретили странников свирепого вида воины в диковинных доспехах, вооружённые луками и длиннющими копьями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но внешность, как бывает очень часто, оказалась обманчивой – воины чинно, вежливо и дружелюбно приветствовали прибывших, обменялись парой фраз с Братом Хунгом, забрали тот самый таинственный груз и были таковы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не успели изумлённые Лин, Кван и Лан перевести дух, как их ждало новое потрясение – Хунг подошёл к пятерым скромно одетым парням, назвал их Братьями, вверил им заботу о прибывших, а хварангам велел быть послушными и преданными служителями, не унывать и полюбить новую землю, как родную.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дав последние наставления и распоряжения, Брат Хунг вместе с телохранителями взошёл на корабль и отплыл на родину, оставив растерянных путешественников наедине с неизвестностью, олицетворением которой в первую очередь стали встретившие их Братья-незнакомцы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.2 Переплетение судеб<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В бусы клюквы трясина рядилась,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мокрым мхом берега одевались…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почему мне такое приснилось?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для чего я туда собираюсь?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скромного и трудолюбивого Витьку Дубровина приятели-пацаны с раннего детства называли Дуб, высмеивая его медлительность и робость. Кличка потянулась за парнем в армию, где он три года с упоением осваивал многочисленные премудрости управления танком Т-54, а потом просочилась и во взрослую жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уж как далеко пирютинским хохмачам с торфоразработок до столичных стиляг, а нет же, модничают, выпендриваются – мол, есть у Дуба шуба и она не просто шуба, а «шуба-дуба», жена Дуба зовётся «баба-дуба»! Вот такая «шуба-дуба-баба-дуба-дубай»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тридцатилетний Витька давно махнул на придурков рукой – пусть себе потешаются! Ему другое интересно… Настолько другое, что впору скрывать даже от родной супруги, той самой пресловутой «бабы-дуба», которая совсем ещё не баба, а вполне себе ладная молодуха, не растерявшая ни девичьей красоты, ни весёлого нрава.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тихость свою и трудолюбие, ставшее для местных шалопаев предметом насмешек, Витька получил по наследству. Родился он и рос в селе Губино, которое с давних времён населяют степенные старообрядцы-гусляки [41 - Старообрядцы (раскольники) – православные, отвергающие церковную реформу патриарха Никона 1653 года. Гу&#769;слицы – исторический регион в восточном Подмосковье, с XVIII века – один из крупнейших центров старообрядчества.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его дед Пахо&#769;м знал историю семьи до четвёртого колена, крестился двумя перстами, за стол с нововерцами не садился, воды в своей посуде просящим не подавал. Был дед ворчуном, скаредом и тайным антисоветчиком, но библейские истории рассказывал – заслушаешься!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец Витьки слыл человеком техническим – слесарил, ковал помаленьку, знал жестянку, пайку и лужение, чинил часы, замки и другие нехитрые механизмы. Витьке такое ремесло тоже нравилось, но более всего хотелось ему управлять трактором или автомобилем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осуществить мечту помогла упомянутая армия. На гражданке бывший механик-водитель легко совладал с гусеничным ДТ-54, а позже и с новеньким ДТ-75 [42 - Советские гусеничные сельскохозяйственные тракторы общего назначения. Благодаря удачному сочетанию качества и стоимости получили массовое распространение. ДТ-75 в модернизированном виде выпускается до сих пор.], который изучил как свои пять пальцев, мог по звуку определить неполадку и, чего уж тут скрывать, относился к железному другу почти как к живому существу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За восемь трудовых лет успел Витька поработать на торфоразработках, где собирал поразившим его воображение комбайном «ТУМКАР-3» десятки тонн сырья за смену. Перед свадьбой год гонял на колёсных тракторах нового белавинского совхоза, тягая туда-сюда дребезжащие прицепы с молочными бидонами и клетки с шебутными цыплятами. Но с наибольшим удовольствием сажал Витька хвойный лес на южных склонах сопки Ану&#769;тка, гигантским пузырём возвышавшейся над обширными торфяными болотами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь судьба вновь свела его с уважаемым родственником, младшим братом покойной бабки Сони – балагуром, затейником и насмешником дядей Женей, который, будучи человеком учёным и разумным, вот уже целых двадцать лет прозябал лесником в глуши на удивление родни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;История жизни дяди Жени действительно удивительна и загадочна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нынче, в 1965 году, ему под семьдесят, но он подвижен, полон сил и весел, оправдывая свою фамилию – Весело&#769;в.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый день, круглогодично в дождь и снег, пешком или верхом на лошади патрулирует Веселов свои владения, следит за порядком. А порядок в его хозяйстве образцовый – пожарные полосы вспаханы, сухостой выпилен и сложен в аккуратные поленницы, которые любой желающий может разбирать на дрова, подлесок прорежен, вдоль дорог стоят навесы и скамейки для отдыха грибников и ягодников. Дом у лесника скромный, но основательный. Подсобки крепкие, под горой баня, колодец с ледяной прозрачной водой и такие сад с огородом, что завидки берут большинство деревенских лентяев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сами-то местные Веселова опасаются, лишний раз стараются с ним не пересекаться, небезосновательно считая его колдуном и знахарем. Колдун он и есть! Кто же ещё может и скотину, и людей от хворей заговорить, травами лечить и наложением рук? Кто потерянное может найти в два счёта? Кто одним взглядом припугнёт так, что сердце замирает и ноги надолго становятся ватными?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким знают Веселова сейчас. А ведь до войны был он как будто совсем другим человеком! Выходец из крестьянской семьи, ещё в царские времена с отличием окончил двухлетку, а потом и реальное училище [43 - Реальное училище – в России до 1917 года среднее учебное заведение, где преобладали точные и естественные науки.], в Петрограде получил естественно-научное университетское образование. В двадцатые годы был помощником и преданным учеником академика Владимира Леонтьевича Комарова – известного биолога, знатока флоры и фауны Китая, Монголии и Кореи. Принимал участие в студенческой амурской дальневосточной экспедиции, где по поручению своего наставника заведовал научной частью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тридцатые годы Веселов вернулся в родные края, преподавал естествознание в семилетней школе колхозной молодёжи, увлёкся изучением природы Подмосковной Мещёры, собрал из местных детей ботанический кружок, тянул за шиворот крестьянскую ребятню к свету знаний и лучшему будущему…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зимой 1942 ушёл добровольцем на фронт. Прошагал дорогами войны три нелёгких года. Победу встретил в Берлине! А вернувшись домой, без объяснений и оправданий перед немногочисленными родственниками, навсегда ушёл работать простым лесником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, Витька Дубровин про историю и судьбу дяди Жени был наслышан от своей малограмотной родни, сводившей все разговоры к тому, что, мол: «учись, не учись, а двинет сухо&#769;тка в башку, так и убежишь в лес», либо ещё злей – «жизнь прожил, как за пеньком высрался!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но Витька так не считал, тем более судить дядю Женю не брался. Веселов же отвечал мальчишке симпатией, привечал, частенько зазывал погостить в свою лесную усадьбу, порыбачить на дальних озёрах, заночевать в чаще у костра, неторопливо поговорить о старых временах и неведомых странах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любил Витька на каникулах гостить у дяди Жени. Любил его правдивые истории, похожие на сказки, а ещё больше – сказки, так похожие на правду! Любил в ночном походе слушать шум леса и голоса его обитателей. Любил в полусне наблюдать череду туманных, едва уловимых образов – странных животных с призрачно мерцающей шерстью, лица чудесных существ, похожих на людей, только очень маленьких…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опять в дороге я и ты!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы путешествуем за грани —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где неизбежно понимание<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мирской нелепой суеты…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уходим в тишь седых холмов,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В озёрах отражаем небо,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Соединяем быль и небыль<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потоком торопливых слов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Берём руками пыль веков,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Улыбками встречаем грозы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Идём сквозь бури и морозы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровой правдой облаков…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Легки, внезапны и нетленны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В очаровании, чуть дыша,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы наблюдаем не спеша,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Забыв про дни и перемены —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночные всполохи костра<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И блеск луны в разрыве тучи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что может быть честней и лучше,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем разговоры до утра?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Само собой разумеется – не знал Витька о сокровенной миссии Евгения Веселова, верно исполнявшего волю своего покойного наставника Владимира Леонтьевича Комарова, который тридцать шесть лет возглавлял тайное Братство «Глобер. Звезда» {9}. Не знал и о том, какую важную службу исполнял Веселов после войны, какие немыслимые секреты хранил в лесной глуши…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не знал. Но о чём-то таком Витька догадывался! Много раз замечал паренёк – Веселов как будто хочет, но не решается сказать ему какие-то важные слова, думает, присматривается. Начинает разговор издалека, расспрашивает, подвешивает длинные многозначительные паузы… а потом тряхнёт, бывало, головой и давай сыпать хохмами да прибаутками!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот поэтому и рад тракторист Дубровин нынешней встрече с пожилым лесником. Лет шестнадцать зудела у него в голове покаянная мысль о том, что недоговорил он в детстве с дядей Женей, не открыл душу, не оправдал его доверие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И лес согласился за грошовую зарплату сажать только потому, что приглядывали за работой сам Веселов и его старый доверенный напарник Сухов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тянулся Витька к дяде Жене, хотел наверстать упущенное, реабилитироваться в глазах мудрого человека. Чувствовал Витька вкус тайны и запретных знаний, за которые и жизнь отдать не жалко!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот такой был у него теперь особый интерес. Интерес, тщательно скрываемый от всех, даже от любимой жены Людмилы. Интерес, требующий активных действий, новых знаний и смелых свершений!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.3 Цветущая земляника<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предсказана движеньем звёзд,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стройна и светлолика,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весна украсила погост<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цветущей земляникой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для всех хорош весны наряд,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но мало уважаем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не зря в народе говорят<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про осень с урожаем!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свист рассекаемого воздуха, вспышка света на клинке, короткий удар – и толстенная фашина из мокрого камыша рассечена пополам! Старый семейный клеймо&#769;р [44 - Клеймо&#769;р (гаэл. «большой меч») – шотландский двуручный меч, общей длиной с рукоятью 130—150 см.] плетёт убийственную паутину в руках юной воительницы. Девушка и меч слились в опасном танце, временно накрывшем весеннюю горную лужайку невидимым саваном смерти…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старинному двуручному мечу Фрейзеров почти триста лет. Отцу Энн нынче сорок восемь. Он бодр и воодушевлён много больше, чем десять лет назад, когда стоял с шестилетней дочерью на развалинах Дауни и вспоминал последнюю кровавую битву с британцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грэгг Фрисселл уже девятый год служит учителем фехтования в Братстве «L.B.B.», вовремя поддержавшем его септ [45 - Септ (гаэл.) – в Шотландии родственная ветвь большого клана, имеющая собственное родовое имя.] целиком, а также давшем и ему, и его дочери надежду на лучшую жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грэгг доволен собой, но несравненно больше он доволен своим рыжим чудом – любимой дочерью Энн, которая уже полчаса старательно шинкует камышовые мишени длинным обоюдоострым клинком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неделю отец и дочь живут в походных условиях. Предгорья Бейнн Эйли&#769;дич – красивое и уединённое место, прекрасно подходящее для воинских тренировок. Холодные ручьи, питаемые горными родниками, стремительными изгибами бегут вниз к тёмному, хмурому и неприветливому озеру Лох-Акха&#769;лл, на которое из лагеря открывается потрясающий вид. Настоящие шотландские пейзажи – камни, лишайники, низкорослые кустарники и пахучие стелющиеся на ветру травы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня Энн ещё предстоят утомительные занятия с традиционным палашом горцев, с шестом и с кинжалом-дирком [46 - Дирк – традиционный шотландский кинжал без гарды, с длинным прямым клинком (около 30 см).]. Грэгг старается не тратить времени даром – уж если удалось вытащить ученицу из-за парты, то нужно основательно стряхнуть книжную пыль с её ушей и боевым потом смыть чернила с пальцев!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хэй, детка! – внезапно кричит Грэгг, одновременно с криком швыряя крупное зелёное прошлогоднее яблоко в голову Энн.<br>
<br><img border=0 src="image1_643069b59b451d000756ea2d_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Детка, как всегда, поступает нестандартно – вместо того, чтобы поразить мишень, она резко обрывает стремительный полёт клеймора, ловит рукой в защитной перчатке летящее яблоко, небрежно протирает его о скатку перекинутого через плечо пледа и смачно надкусывает, весело тараща на отца наглые голубые глазищи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грэгг отворачивается, чтобы спрятать улыбку… Он доволен! Сегодня он подарит дочери фамильную реликвию Фрисселлов – серебряную пряжку с изображением цветущей земляники, символизирующей старинное название клана Фрейзер [47 - По легенде, название клана Фрейзер происходит от названия местности в провинции Анжу, в Нормандии, откуда клан родом, и на французском означает «земляника». Она же изображена на гербе клана.], ещё не разделённого на горную и равнинную ветви.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн тоже довольна. Она любит походы и военные искусства, ощутимо увеличивающие боевой потенциал её закалённого тела и тренированного разума. И если бы не разлука с госпожой Мэри, то ещё месяц в горах показался бы Энн славными каникулами, разгружающими мозг, утомлённый латынью, французским, польским и русским языками, а также германскими диалектами и нэ&#769;вин-а&#769;рго [48 - Нэ&#769;вин-а&#769;рго – искусственный международный язык, созданный европейскими Братьями Смотрящими на основе вульгарной латыни, английского, французского, немецкого, итальянского и арабского языков во второй половине XIV века для письменного и устного общения. Нэвин входил в обязательную программу обучения Смотрящих и их партнёров до середины XX века.], которые старательно и бескомпромиссно вколачивает в её юную голову строгий пожилой учитель Рэналф Росс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот сын господина Рэналфа, учитель Нокс – молод, весел и совсем не строг. Он любит пошутить, поговорить об отвлечённых вещах. Но когда ведёт речь о правилах и наставлениях, ученики замирают, слушая слова мудрости, записанные кровью предков!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Правила каждый исполняет сам! – так вещал на прошлом уроке господин Нокс. – Задумайтесь! Правила записывайте, а выводы запоминайте…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шестеро товарищей-школяров с курса Энн, наученные многолетним опытом, старательно скрипели перьями, спеша записать всё буквально и дословно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Правила – это обложка книги, в которой содержится истина! – продолжал наставлять учитель. – Правила – это невидимая одежда, в которую одет благой человек! Правила помогут вам стать цельными духом и разумом! Правила храните так, как доблестный воин хранит награду, заслуженную в смертельном бою!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От слов учителя у Энн наворачивались слёзы на глаза. Она ощущала себя совсем так же, как тогда, на развалинах родового замка, слушая волнующий рассказ отца о страшной битве при Каллодэне. Большая Правда вновь проникала в душу, заставляя учащённо биться сердце и вызывая вкусные слёзы восторга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судя по красным пятнам на физиономиях и прикушенным губам, её сокурсники испытывали схожие чувства. И неудивительно, ведь в их школе нет детей, которым нечего вспомнить про своих предков! Отпрыски храбрых горцев учились чести и достоинству так, как когда-то учились их отцы и деды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А учитель Нокс продолжал на доступном пониманию языке толковать старинные законы Братства «L.B.B.»:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Правила обоюдоостры, осознайте сие! В этом сила тайного знания. Одно и то же утверждение может быть направлено на благо, а может быть использовано во зло. Вот вам пример: «Не того опасаются, кто говорит, не подумав, а того, кто, подумав, не говорит. И не тот опасен, кто говорит, не делая, но тот, кто вершит дела молча!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ученики старались не упустить ни малейшей крупицы мудрости, ведь им по прошлым урокам был хорошо известен основополагающий закон обучения: «Тот разумен, кто слушает, а не тот, кто спрашивает! И тот постигает, кто видит, а не тот, кто глядит!»<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайна – древнего слова шёпот,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайна – зимнего моря рокот,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайна – это весной земля,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайна – всё, что вокруг тебя!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уроки госпожи Мэри были тайными! О них нельзя было рассказывать отцу и товарищам-школярам, их нельзя было обсуждать с учителями и наставниками, даже с теми, которые порой принимали непосредственное участие в этих занятиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За десять ученических лет Энн овладела основами алхимии и чародейства, постигла науку маскировки, шпионажа и тихого убийства, многие часы посвятила правилам этикета и прочим премудростям поведения в обществе. Она в свои шестнадцать лет свободно управляла мирянами при помощи обычной беседы, владела искусством обольщения мужчин и женщин, а также тайным искусством любви, привезённым много лет назад старыми Мастерами Братства из восточных стран.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенное внимание уделяла Энн всестороннему развитию и совершенствованию своих профессиональных навыков телохранителя – владела разнообразным холодным оружием и подсобными предметами, метко стреляла из шотландских кремниевых пистолетов, метала ножи и стрелки, могла вести рукопашный бой с двумя-тремя мужчинами, скрытно носила облегающую кольчугу, отважно закрывала своим телом охраняемую персону…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А скоро, совсем скоро после возвращения Энн из похода на Бейнн Эйли&#769;дич госпожа посвятит её в новые тайны и поручит важную службу. Так она сказала! А ведь леди Мэри Эндрю не бросает слов на ветер!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.4 Незваные гости бывают разными<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По бескрайним дорогам лесов и степей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из дальних стран<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зловещий секрет и незваных гостей<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грозный несёт караван!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В нём усталые кони степенно везут<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не хлеб и соль…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гости приедут, а с ними придут —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кровь, смерть и боль!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечер был жарким и душным. Где-то в море сверкала зарницами и глухо ворчала далёкая весенняя гроза, неуверенно обещая прохладу и свежесть раскалившимся за день камням древнего города. Но часы шли, уже наступила ночь, и надежда на приход спасительного ливня становилась всё призрачней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так бывает часто – чем больше ждёшь и желаешь чего-либо, тем меньше шансов быстро и безвозмездно получить вожделенное! Такова насмешка природы над теми, кто полон страстей и неуёмного стремления к личной выгоде…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А бывает наоборот. Иногда неожиданно, по воле неведомых мистических сил бескорыстный человек становится служителем, посвящённым в великие тайны, хранимые немногими избранными. Его накрывает волна предназначения, не терпящая возражений или компромиссов. Он безропотно и с благодарностью принимает дар судьбы, не желая другой доли и возможности вновь выбирать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня именно так – внезапно и настойчиво – подтолкнула судьба тихого и разумного юношу Торника, который, не отдавая себе отчёта о последствиях, забился в угол тёмной мастерской, прикрывшись каким-то подвернувшимся под руку тряпьём, и замер, чтобы подслушать явно секретный разговор Учителя Аргама и таинственного незнакомца, пришедшего вместе с ним.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позиция, занятая юношей, оказалась на удивление удачной – через прорехи в рогоже вошедшие были видны прекрасно. Незнакомец пока пребывал в тени, а Учитель, освещённый пламенем толстой восковой свечи, выглядел, скажем прямо, не лучшим образом. Аргам как будто постарел ещё сильней, осунулся, ссутулился и поник. На его неподвижном лице застыла маска тревоги и какой-то необъяснимой растерянности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Провидению вручаем себя во всём, а посему всецело пребываем свободными от всяких печалей и искушений, – скороговоркой по-гречески пробормотал Учитель и, внезапно перейдя на русский язык, запинаясь и вспоминая нужные конструкции чужеземных фраз, но довольно бегло и чисто, продолжил свою речь с сильным акцентом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Привэтьствую тебя, мой старый друг и благодэтель Марша&#769;н… Рад нэжданной встрэче… Готов лубую услугу оказат тэбэ, нэ будь я Аргам Кафский! Пряма говори всё, что нада тэбэ, Маку&#769;р-спита&#769;к [49 - Маку&#769;р-спита&#769;к (армян. «чисто-белый») – аналог греческого Пресветлый.]…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невысокий, коренастый и широкоплечий Маршан вошёл в круг света, неспешно сел на лавку, степенно огладил седую бороду, мотнул головой и скептически фыркнул в ответ на торопливую речь Аргама. А потом тоже заговорил по-русски, но только странно – медленно, доходчиво, тщательно подбирая слова, как будто читал вслух поучительную книгу:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Послушай меня, Смотрящий! Неужто не вижу я, что доставляю тебе беспокойство и вызываю тревогу? Всё написано в твоих бегающих глазах, старик! – гость хрипло рассмеялся и поманил Аргама рукой. – Подойди-ка и сядь поближе. Не стоит кричать о вещах, которые, значит, чужим ушам не предназначены.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё более притихший и явно взволнованный Аргам поставил свечу на ближайший верстак и покорно сел рядом с Маршаном, который, как видно, обладал над Смотрящим какой-то тайной властью… А тот продолжал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не пугайся раньше времени! Всё, что должно было случиться, уже произошло! Я принёс весть печальную, но не грядущую. Тревога, отправившая меня в дальний путь, о будущем заставляет болеть. Вот тут-то ты нам всем, значит, и поможешь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Торник, затаившийся в трёх шагах от беседующих, вслушивался в эти удивительные речи, едва дыша. Его сердце замирало, а совесть настойчиво советовала скинуть тряпьё и объявиться, пока не поздно. Но разум велел лежать тихо! А жгучее любопытство до предела обострило слух, зрение и прочие профессиональные навыки наблюдателя, употребляя их нынче по прямому назначению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чересчур любознательный ученик уже догадался о том, что таинственный ночной гость – важный посвящённый, категория людей, видимая им нечасто… Но он и представить не мог, что сам глава мерянских ка&#769;ртов [50 - Ка&#769;рт – культовый служитель, жрец, проводящий обряды традиционной религии финно-угорских племён меря и мари (марийцев). Картами выбирались авторитетные люди, старейшины, мистики и колдуны, имеющие навыки лекаря, травника, предсказателя погоды, сновидца и т. д. У марийцев жрецы-карты существуют до сих пор.] Марша&#769;н У&#769;шмор специально преодолел путь в полторы тысячи вёрст, дабы просто поговорить с Учителем Аргамом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Помнишь, Ара, как плавали мы с тобой за три моря? Помнишь, как пили греческие вина и ели овечий сыр? Как были молоды и счастливы полвека тому уж? – вдруг потеплевшим голосом спросил Маршан. – Молчи! Вижу, что помнишь! – резко оборвал он порыв Аргама что-то ответить. – Ох, невесёлые дела нынче привели меня к тебе… Знаешь ведь, как честно мы служим своему ремеслу, как славимся среди людей, живущих тайным промыслом? – Маршан перевёл взгляд на тёмный угол, в котором прятался Торник. В глазах чужестранца плясали огненные отсветы от свечи, а потому страшные глаза эти напоминали Торнику раскалённые древесные угли, прожигающие дыры в его запятнанной совести.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Маршан вдруг заговорил особенно проникновенно, с выражением, как будто читал любимый монолог в странном спектакле: – Древний путь караванный, поди, с нашей помощью только и живёт! Испокон веков, значит, с Ордой дружбу и торговлю имели, знали татар и казанских, и степных, и монгольских-джучи. Караваны торговые и люди посыльные шли от Каспия, Балхаша или от вас вот, к примеру, тоже – через татар, башкир и чувашей, мордву и рязанцев – на Владимир, Москву и Новгород. Иные, значит, ходили до Дерпта, до самых северных рек – Пинеги, Двины и Вычегды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гость многозначительно помолчал, исподлобья глядя на замершего в недоумении Аргама, будто ожидая от него какой-то реакции. Но, не дождавшись, продолжил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Как был жив почтенный Хаджи Селим, так не знали мы горя! Священный союз хранил мерю и их промысел на Всеобщее Благо – лучшие воины, сахи&#769;ры [51 - Сахи&#769;ры (араб.) – колдуны.] и негоцианты, присланные повелителем, помогали нам. Протянулся путь от самой Поднебесной, значит, до южных стран, западных земель, да и к нурманам тож – к шведам, норвегам, голландцам и прочим данам…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан тяжко вздохнул и, к огорчению и так безмерно расстроенного Аргама, на дух не выносившего табачный дым, полез за курительной трубкой и табаком. Сверкнул кресалом, раздул уголёк трута, выпустил из-под вислых усов облако ароматного дыма и, не обращая внимания на обонятельные переживания старого товарища, повёл речь дальше:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Про вожарей-то караванных слыхал, поди? А то! Головорезы и есть, да! Дикий народ – черкесы и кабарда, кереиты, маньчжуры и прочие рожи… э-э-э… Ну вот, значит… Пороха не знают, клинки в поколениях передают, а клинкам тем, мы сами видали, по тысяче лет и много больше иным! Веришь ли?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут Маршан снова пристально взглянул на кучу тряпья, под которой скрывался тайный наблюдатель, сощурился сурово, взял очередную многозначительную паузу. А затрепетавший юноша вдруг каким-то неведомым чувством с ужасом, но безошибочно понял, что произносит важный гость свои речи именно для него, Торника:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тех опасных вожарей через китайских купцов наняли за большую плату чужеземцы аж из страны Японии, чтобы, значит, привели их к нам. К схоронам нашим, смекаешь, Ара? Оказались японы эти невиданной силы чёрными колдунами и воеванами из рода Митэ&#769; – это уж китайские Братья нам разъяснили. А вожари караванные японов сих зелёными шайтанами величали, боялись их, слышь-ка, жутко, а потому служили верно, за страх!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан тревожно замолчал, что-то обдумывая. Потом решительно тряхнул седой копной волос, потупил взор, откашлялся и приступил к изложению самого главного в своей невесёлой истории:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Запытать хотели нас! Резать живьём собирались картов, всех – и стариков, и молодёжников! А коли не выдадим секреты, то сельских бы тоже всех под ножи пустили… Вот такие, брат, дела – как печная сажа, значит, бела! Ты же понял, поди, что в схоронах взять они хотели? От, то-то же! Кабы, значит, не воины достопочтенного Хаджи Селима, так бы Амба к нам пожаловал, как старики говорят! Спасли нас! У ближнего водопоя в засаду сели да караван тот встретили. Врасплох, правда, не застали татей, но рубились отважно! И вожарей, и трёх шайтанов японых прикончили. Но и сами защитники девять лучших баты&#769;ров [52 - Баты&#769;р (тюрк.) – воин, герой, храбрец.] потеряли, память им на века и земля пухом… Эх-ма!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан тяжко вздохнул, впервые за всю беседу посмотрел прямо в глаза Аргаму, заговорив внезапно задрожавшим голосом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пока, значит, убитых и раненых выносили – непонятное произошло! Над водопоем туман возник, зарево багровое, вой жуткий, гласы с неба и молнии, а чуть позже смрад такой невыносимый растёкся, что сил не было там оставаться! Про&#769;клятым стало место – так единодушно решили все наши старики. Заповедали они отныне в то место, значит, не ходить никому – ни служителям, ни селянам, пока, говорят, жуть в землю не уйдёт… А вскоре возвернулись домой оставшиеся в живых батыры Хаджи Селима. В тот же год, сам знаешь, скончался повелитель, а потому новых охранных людей присылать стало некому. Прервался наш союз! Плохо это… Но, понимаешь, другое страшно – то проклятое место осталось! В том угроза для всех посвящённых в тайны, да и простых мирян, к нам идущих. Запиши, мой друг, эту быль на медном листе, как ты, значит, умеешь делать! Предупреди всех южных, кого сможешь – таково моё к тебе братское прошение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут Маршан внезапно, стремительно и бесшумно встал, одним длинным скользящим шагом переместился в угол мастерской, откинул в сторону рогожу и старый дырявый плащ, открывая взору безмерно поражённого Учителя Аргама скрюченного и закоченевшего Торника с разинутым ртом и панически выпученными глазами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вот сей чудесный отрок тебе, Ара, и поможет в работе! – сурово глядя на перепуганного юношу, угрожающе воскликнул незваный чужеземный гость. А потом вдруг весело улыбнулся, потрепал Торника по кудрявой голове, развернулся и ушёл восвояси, предоставив ошарашенным Смотрящим наедине выяснять серьёзно усложнившиеся отношения!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.5 Верные друзья<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иногда без друзей умираешь от скуки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не милы тебе все чудеса человечьи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вспоминаешь слова их и верные руки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одиноко грустя в ожидании встречи…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ох, и хлопотная неделя выдалась, ненормальная!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Началась она необычно и волнующе. Воскресным утром [53 - До революции первым днём недели было воскресенье.] Дима впервые в жизни ощутил смутное и не до конца определённое чувство стыда и влечения при виде весёлой смуглой девчонки, подмигнувшей ему вчера на улице.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смуглянку звали Поля, ей было десять лет, она была одной из многочисленных приходящих служанок, работавших в обширном графском хозяйстве [54 - Имеется в виду глуховская резиденция гетмана Войска Запорожского графа Кирилла Разумовского.] – это Дима выведал у гетманского конюха Данилы, приходившегося его матери дальней роднёй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первая любовь постучала в душу мальчика – она позвала куда-то и что-то невнятно пообещала. Это ощущение было жутковатым, диковинным и приятным…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А неприятности начались вечером, когда в обширной кухне старого отцовского дома приключился пожар. В суматохе и хаосе, которые неминуемо происходят в такие моменты, перепуганному и почти паникующему Диме удалось скрытно пробраться в дальний угол низенького кухонного чердака, где он хранил свои тайные сокровища. Там, кашляя и задыхаясь от едкого дыма, он совершил первый настоящий подвиг – спас от огня трепетно хранимый таинственный манускрипт, чем подсказал судьбе нечто большее, чем просто предназначение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожар с большим трудом удалось потушить – справиться с огнём помогли случайно проезжавшие неподалёку запорожцы. Но кухня с чердаком, чулан и кладовая с припасами сгорели дотла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В понедельник же произошло очередное досадное происшествие, неожиданно обострившее вялотекущий конфликт Димы с местной шантрапой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его на полдня выставили из дома, где ворчливые рабочие уже начали разбирать чёрный остов и обгорелые руины построек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчик неприкаянно слонялся по слободе, погрузившись в раздумья о новом тайнике для своих сокровищ, поэтому совершенно забыл о невидимой пограничной черте, отделявшей родную улицу от запретных дворов, в которых обитали его мучители и недоброжелатели…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коварный удар по шее застал мечтателя врасплох! Ослепительная вспышка в глазах, шум в ушах, поглотивший все окружающие звуки, и зеленоватая темнота, заполнившая сознание, не позволили ему сразу сориентироваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дима весьма удивился, обнаружив себя лежащим на земле с лицом, обращённым к небу. В этой бездонной голубой бездне неспешно и величаво кружил над городом Глуховым ястреб-канюк. А ещё прямо из неба глумливо ухмылялась рожа великовозрастного дурачка Акимки-кацапа, который склонился над поверженным врагом и явно намеревался продолжить экзекуцию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но внезапно несправедливый расклад сил поменялся – ехидная акимкина рожа рывком исчезла из поля зрения, а вместо неё появилась дружелюбно протянутая рука незнакомого парня, который вовремя вмешался в ситуацию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спаситель помог Диме подняться и кивнул на лежащего без движения хулигана:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что, забижает тебя суко&#769;та эта? Э-э-э, пёсья кровь! – парень смачно сплюнул на Акима и заговорил снова: – Чего молчишь? Тебя Димкой звать? Ты меня не бойся, не забижу! Я Пе&#769;тша, с выселков!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дима не нашёлся с ответом и лишь благодарно кивал своему спасителю. Временное замешательство позволило ему рассмотреть нового знакомого – Петша был крепким, чернявым, улыбчивым и невероятно уверенным в себе. На вид ему было лет шестнадцать-семнадцать, он носил просторную красную рубаху и тёмно-синие шаровары, у него имелась золотая серьга в правом ухе, а из-за голенища сапога выглядывала рукоять ножа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одежда и серьга намекали на то, что их обладатель – жиган [55 - Жига&#769;ны – название цыган в Малороссии в первой половине XVII века.], племя опасное и непредсказуемое. Взрослые с детства пугали Диму страшными жиганами, уводящими легкомысленных детей в табор, так что они всю оставшуюся жизнь были вынуждены бродить по торжкам и ярмаркам, собирая скудную милостыню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но спаситель не выглядел страшным или опасным, поэтому благодарный Дима мудро решил повременить с выводами и посмотреть на дальнейшее развитие событий…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут весьма кстати очнулся поверженный Акимка – застонал, перевернулся на спину, открыл один здоровый глаз, приложил ладонь к заплывшему другому и с видимым трудом сел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пошто малы&#769;х забижаешь? – грозно прошипел Петша. – Роги тебе отшибить?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Неа, неа! – заныл громила, встал на карачки и вознамерился уползти с поля битвы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пшёл, гнида! – Петша звонко шлёпнул дурака сапогом по заду, отчего тот проворно подскочил на ноги и резво припустил по пыльной улице.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот так-то, брат! – подмигнул парень Диме. – Бывай! – и отправился по своим никому не ведомым делам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Происшествие только отсрочило расправу – это Дима знал точно. Кацап обязательно нажалуется дружкам, которые отныне станут усердно выслеживать жертву по дворам и переулкам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторник и среду Дима пролежал пластом с тягостной головной болью и мокрым полотенцем на лбу. Подлый удар хулигана не прошёл даром!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В четверг мальчику стало получше и он отправился на урок арифметики к местному слободскому дьяку… Но буквально на соседней улице сбылись самые нехорошие опасения Димы – восемь мальчишек во главе с Акимом неумолимо сжимали зловещее кольцо, отрезая ему пути к бегству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пе-етша-а-а! – неожиданно для самого себя заорал готовый впасть в отчаяние Дима, и вздрогнул, услышав за спиной знакомый голос:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не шуми, брат! Ща мы их! – позади стоял подбоченясь Петша, недобро прищурив глаза, с ядовитой улыбкой на губах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Уйди, жиган, нас больше! – проорал Акимка-главарь, а его товарищи неспешно продолжили разболтанными походками приближаться к намеченным жертвам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ой, мясник скотинку резал, ой, пускал кровянку! – пробормотал Петша, округлил плечи, полуприсел, схватил левой рукой Диму за поясок, а в правой его руке сверкнул внушительных размеров нож. Не отрывая ног от земли, Петша стал кружить то в одну сторону, то в другую, рисуя каблуками на пыльной дороге причудливые дуги. Дима покорно болтался за спиной жигана, как на привязи, стараясь удержаться на ногах в этом страшном боевом танце.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такого расклада хулиганы не ожидали, но отступать было уже поздно – двое самых борзых ринулись в схватку и сразу же её покинули, зажимая порезы на руках и бёдрах. Из ран обильно текла кровь, а побледневшие лица пацанов выражали растерянность и страх.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остальные лиходеи мгновенно разбежались, и зловещее кольцо нападавших распалось, оставив ошалевшего от неожиданности Акимку наедине со смертельной угрозой, исходившей от храброго жигана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– От, как оно пошло&#769;-то! – сглотнув, прохрипел главарь разбитого войска. – Ну мы, это, поглядим ещё, как оно выйдет, ага! – Акимка дёрнул себя за пояс, извлекая короткую толстую железную цепь с тремя крючьями на конце.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петша не стал дожидаться продолжения боевых действий – отпустил Диму, несколькими стремительными шагами разбежался, выпрыгнул вверх и двумя ногами так приложил бандита в грудь, что тот в полный рост рухнул на землю, крепко ударившись затылком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вот теперя, Димка, ноги, ноги! – пропел Петша, подбирая хулиганскую цепь. – Нас тута не было, никого не знаем, ничего не видели! – спаситель схватил Диму за руку и резво припустил через пустырь в сторону заброшенного яблоневого сада.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пролетев заросли, проскакав через плетни и тыны по чьим-то огородам, победители выбежали на берег Эсмани и отдуваясь повалились в траву, преисполненные горячечным возбуждением от самой схватки и её результатов. Чуть отдышавшись, ребята приподнялись, взглянули друг другу в глаза и неожиданно зашлись в неукротимом диком хохоте, разрядившем непомерное нервное напряжение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через час счастливый Дима пил травяной чай у Петши дома, глядел влюблёнными глазами на его младшую сестру Полю, которая нынче сидела так тревожаще близко к мальчику, и слушал рассказ нового друга:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Народ наш, вишь ты, называют сэ&#769;рвы, – вещал, прихлёбывая чай, разрумянившийся Петша. – Мы не жиганы, как многие думают, хотя с ромала&#769;ми родичи. Сэрвы от ромал отличны – не воруют и не кочуют никогда. Наш промысел испокон тайный – весточки передавать, приглядывать там-сям, хаба&#769;р ежели у кого какой этакий-всякий, ну сам понимаешь, так мы тайники устраиваем и прочее. В большом почёте наше ремесло у знающих людей, так-то, брат! О!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дима слушал, удивлялся и восхищался тому, как удачно складываются события, как затейница-судьба раскрывает ему премудрости и взаимосвязи мира. Юный странник мечты явственно ощущал, что нашёл свой духовный дом и самых близких людей, которые не предадут и не завлекут коварно в корыстные сети, помогут, протянут в нужный момент верную руку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так, благодаря счастливому стечению множества обстоятельств и, конечно же, причудливому хитросплетению Путеводных Нитей предназначения, Дима обрёл верных друзей, защиту, поддержку и любовь – всё то, чего ему остро не хватало в жизни. А ещё он на долгие годы решил важнейшую проблему с хранением раритетов – сэрвы действительно были большие доки в своём секретном деле!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.6 Возрождение Эшмола<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы своей доли горечь пить с удовольствием —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно иметь волю, стремление и спокойствие,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;К Пути подойти близко, который зовёт и манит,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И нужно упасть так низко, что ниже и не бывает!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже год Э&#769;лиас {10} живёт в чеширской усадьбе своего тестя. В прошлом декабре неожиданно умерла его любимая жена Элино&#769;р, так и не родив желанного ребёнка. С того чёрного дня боль утраты ядовитой иглой поселилась в груди вдовца, низвергнув важность и значение прошлых дел и занятий. Точные науки, философия, история и алхимия отступили в глубокую тень помрачённого горем сознания. Серые одинаковые дни тянулись муторной тягостной чередой, тонко намекая на бесполезность человеческого бытия и ненавязчиво подсказывая, казалось бы, лучший исход…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь совсем недавно было иначе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они в шутку звали друг друга «Эл»:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Доброго утра, Эл! – торжественно и громко шептал он на ухо спящей жене. Она трясла золотыми кудрями, визжала, хохотала и задыхаясь кричала ему в ответ: – Будь ты проклят, Эл, с добрым утром!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их недолгое супружество было счастливым, лёгким и светлым, как летние пешие загородные прогулки, однажды полюбившиеся им обоим. Они часто устраивали себе субботние пикники – целый день валяясь на шотландском пледе в тени величественных дубов, беседуя о разном, мечтая и сочиняя небылицы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беременность Элинор стала очередным радостным событием для молодой семьи. Ожидаемому мальчику выбрали волшебное имя Э&#769;лвин [56 - Э&#769;лвин – древнее английское имя, по одной из версий происходит от древнегерманского Aelfwine – «друг эльфов».], ну а если родится девочка, то, куда уж деваться, быть ей Элви&#769;ной – так рассудили весёлые супруги!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но судьба распорядилась иначе – три дня мучительной горячки по капле вытянули жизнь из цветущей жизнерадостной женщины и её так и не родившегося ребёнка. Та, что ещё неделю назад танцевала перед большим зеркалом в гостиной, была похоронена хмурым промозглым утром на старом чопорном кладбище, рядом со своими многочисленными предками из славного рода Мейнво&#769;рингов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С этого дня когда-то огромный многогранный внутренний мир Элиаса начал катастрофически и неуклонно сужаться. Это продолжалось до тех пор, пока в нём не остались лишь могильная плита покойной жены, тусклое окно с видом на чёрный зимний сад да повседневные дела, не затрагивающие, впрочем, сознания и не требующие активных волевых усилий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ни визиты верных друзей, ни новости науки и политики, ни волнения, сотрясавшие в этот год страну, не вызывали отклика у Элиаса. Лекари, регулярно призываемые роднёй, только разводили руками, в очередной раз безрезультатно испытав на пациенте свои «секретные методы». Ну а от встречи со священниками Элиас отказывался сам, ощущая необъяснимое и непреодолимое отвращение к служителям культа.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Три ворона чёрных на ветке дубовой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неспешно и чинно ведут разговор:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кому в этой жизни лихой и суровой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьба подписала уже приговор?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На путь возрождения страдальцу помог встать удивительный человек – отставной морской капитан Вард Дин, слывший среди настоящих знатоков чародеем, целителем и подлинным мудрецом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Седовласый старец с ясными и пронзительными глазами юноши принадлежал к тайному Братству Смотрящих – об этом шёпотом сообщил Элиасу старый друг-масон Эрик в тот памятный декабрьский день, непосредственно перед приходом капитана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Добрый и неуёмный Эрик поразительно легко устроил эту многообещающую встречу, чему сам был немало удивлён, но непомерно рад и горд, списав эту лёгкость на свои организаторские таланты…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А таинственный чародей действительно был одним из высокоранговых Смотрящих Англии. На самом деле звали его Хе&#769;рман Хе&#769;рманс по прозвищу Летучий Голландец… Само собой разумеется – никому нельзя спокойно жить и служить в этой стране с голландским именем и фамилией [57 - Несмотря на то, что в конце XVI века Англия поддержала Голландию в борьбе за независимость от Испании, в дальнейшем между странами сложились напряжённые отношения из-за усиливающегося торгового и колониального соперничества. В XVII веке в Англии были сильны антиголландские настроения, происходили мелкие конфликты, что в результате вылилось в серию англо-голландских войн.], имея репутацию капитана пиратского судна, авантюриста, путешественника и ученика великих китайских даосов. Поэтому и возник много лет назад образ потёртого жизнью капитана Варда Дина. Элиас никогда не узнает об этом, что, впрочем, не помешает ему найти в старике Учителя и мудрого товарища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты любил её, Эл? – спрашивает Элиаса седой целитель. Он смотрит в глаза больному прямо, серьёзно и требовательно. Смотрит так, словно от верного ответа зависит их судьба и дальнейшее доверительное общение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, любил и люблю, больше собственной жизни! – откровенно отвечает Эл, с трепетом ощущая в душе робкое, едва заметное дуновение тёплого ветра перемен. Удивительно, но источником перемен является старый целитель, в этом пациент не сомневается. Да и как тут усомнишься, если физически ощущаемая вибрирующая волна, исходящая от Варда Дина, настойчиво, с каждой секундой всё сильней, проникает внутрь Элиаса, превращая лёгкие дуновения его душевного ветра в тугие струи осознанности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А как ты думаешь, хотела бы она, чтобы ты жил и был счастлив? – всё так же серьёзно и требовательно вопрошает мудрец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я уверен в этом, отец! – шепчет потрясённый и прозревающий Элиас. Его щёки горят пятнами нервного румянца, ветер душевных перемен тугим бризом наполняет его сознание, он начинает громко и объёмно слышать окружающие звуки, видеть многообразие цвета и ощущать знакомые запахи. Слёзы облегчения льются у него из глаз, но он не замечает их, увлечённый процессом своего нового рождения в этом удивительном мире.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так живи и будь счастлив! Живи за двоих, дьявол тебя раздери! – хрипло кричит старец, на мгновение входя в привычный образ сурового морского волка. А потом продолжает мягко и убедительно: – Я научу тебя жить, Эл! Если ты этого захочешь, конечно, – старик лучисто смотрит на Элиаса, и в глазах его светится Большая Тайна.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно так свою душу вычистить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно так себя перековать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы формулу счастья вычислить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы жить, а не существовать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наполняться в работе скоростью,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упиваться свершением всласть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Виться нежной зелёной порослью,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над собой ощущая власть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быть во благе, не зная благости,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жить во славу бесславным воином,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не стремясь дотянуть до старости,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь закончить – Пути достойным!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эл впервые принял тайный даосский грибной эликсир. Он сидит на полу небольшой затемнённой комнаты Учителя Варда Дина и слушает его удивительные рассказы о Дао и Дэ – о Пути и Достоинстве, которое посвящённые именуют Благо. По стенам мечутся причудливые тени, огонь свечи дрожит и мерцает в такт слов мудреца. В центре комнаты на старинном китайском треножнике неспешно кипит бронзовый котёл. Сознание ученика уплывает вслед за облаками ароматного пара. Он чувствует, как тело его расширяется до неимоверных размеров, как образовавшийся огромный внутренний объём наполняется гулкими и убедительными словами Учителя:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Восемь бессмертных ся&#769;ней [58 - Сянь (совершенномудрый) – в даосской традиции бессмертный святой.] почитаются даосами как духовный ориентир и подобие для всех желающих безгранично продвинуться по Пути. Подвижничество {11} сяней указывает Идущему на способы успешного преодоления Восьми Ступеней Перерождения. Об этом следует знать и помнить! – так внятно и размеренно говорит Учитель. Ночь длинна и долог его рассказ…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня мудрый даос открывает, казалось бы, простые, но от этого ещё более великие тайны Учения и Служения. Он проповедует Элиасу то, что знают все воистину постигшие Дао:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Первую Ступень олицетворяет Ли Тэгуа&#769;й по прозвищу Железный Посох – лучший ученик Лао-цзы {12}, обрётший способность путешествовать за пределами телесной оболочки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старые Мастера утверждают, что Ли однажды попал в пренеприятную историю – оставил своё тело на попечение нерадивого ученика, а сам отправился на семь дней в рискованное духовное путешествие за пределы реальности. На шестой день юное дарование, отчаявшееся ждать возвращения Учителя, сожгло тело Ли на погребальном костре и отправилось по своим мирским делам. А вернувшийся через день сянь весьма удивился, не обнаружив тела на месте! Волей случая неподалёку скончался от голода и болезней нищий бродяга. В теле этого нищего и воплотился Ли для дальнейшего Служения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор время от времени святой сянь встречается людям в образе хромого оборванного старика с золотым обручем на лбу. В одной руке святого железный посох, которым он гоняет силы тьмы, а в другой руке фляга из высушенной тыквы, в которой он хранит волшебные целебные эликсиры, а когда потребуется – живёт в ней, ибо в той тыкве сокрыт целый иной мир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовное значение Пути Ли Тэгуая таково – никогда не падай духом, не гнушайся упасть низко, не бойся потерять многое уже обретённое на Пути – должности, признание, физическую силу. Что бы ни произошло с тобой, возрождайся, не прекращай движения по Пути и Служения во Благо. Такова первая ступень волшебной лестницы Дао!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторую Ступень олицетворяет Чжунли&#769; Цюа&#769;нь. До вступления на Путь он был грубым, жестоким и крайне самоуверенным полководцем, верно служившим одному из правителей. Потерпев однажды сокрушительное поражение от неприятельских войск, полководец разочаровался в себе и государевой службе, осознал ничтожность стремления к славе и власти, а кроме того, понял хрупкость и бессмысленность обыденного человеческого существования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В поисках нового смысла жизни он ушёл в горы, где повстречал мудрых даосских отшельников, подвизавшихся на Пути Сяньдао. Долгие годы Чжунли Цюань посвятил изучению внутренней и внешней алхимии, боевых искусств и тайных практик сяней. В результате подвижничества он стал одним из Бессмертных, мог исцелять тела и души людей, наставлять на Путь и служить во Всеобщее Благо. Чжунли Цюань обобщил множество тайн сяней, создав школу «Золота и Киновари», открывшую Путь многим поколениям Идущих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовное значение Пути Чжунли Цюаня таково – только великий труд, Служение и подвижничество приводят к великим результатам. Неважно – кем и каким ты был до обретения Пути! Главное – как и кем ты стремишься стать!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третью Ступень олицетворяет Люй Дунби&#769;нь. В возрасте двадцати одного года стал он учеником бессмертного сяня Чжунли Цюаня, а впоследствии – Мастером духовной алхимии и великим фехтовальщиком, много раз побеждавшим соперников, но не пролившим при этом ни капли крови. В результате подвижничества обрёл он бессмертие, усовершенствовал Учение и многих наставил на Путь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но в пример Люй Дунбиня ставят не из-за подвижничества. Духовное значение для Идущих имеет неукротимое любопытство и тяга к знаниям, проявляемая юношей до встречи с Учителем. Он по крупинкам, настойчиво и безустанно искал и находил знаки и подсказки, приведшие его на Путь. Следуй предназначению – таково правило обретения Пути!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четвёртую Ступень олицетворяет Хань Сянь-цзы – ученик бессмертного Люй Дунбиня. Хань Сянь-цзы увлекался различными искусствами, особенно музыкой. Был весёлым и жизнерадостным человеком, при этом постиг все возможные глубины Учения и Тайного Знания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовное значение Пути Хань Сянь-цзы таково – будь жизнерадостным, весёлым и счастливым на Пути. Получай удовольствие от постижения Учения и воплощения Благого Служения, ибо только тот Путь Благой, что даёт Идущему ощущение счастья и удовлетворения от своих деяний!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятую Ступень олицетворяет Ца&#769;о Гоцзю&#769;, который, будучи императорским племянником, богатым и влиятельным человеком, стыдился незаслуженных почестей и в душе осуждал деспотизм и произвол своих правящих родственников. Чтобы найти покой и равновесие, он испросил высочайшего разрешения одному отправиться в пешие странствия по святым местам. Государь дозволил Цао странствовать, но выдал ему золотой императорский ярлык, предписывающий всем подданным служить предъявителю, как самому императору.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в скором времени на речной переправе с Цао произошла история, навсегда определившая его судьбу – паромщик, перевезя группу людей на другой берег, стал собирать плату за перевоз, а так как у новоиспечённого скитальца денег не оказалось, то старик стал требовать от Цао что-либо взамен платы. Недолго думая, тот отдал паромщику золотую императорскую табличку, прочитав которую все присутствующие бросились ниц перед важным путешественником. Не проявил должного почтения только один даосский монах, который, вволю посмеявшись, строго порекомендовал Цао Гоцзю не пугать народ незаслуженными регалиями и путешествовать налегке, без духовного и материального груза, мешающего просветлению. Гоцзю возблагодарил святого даоса, вырвал у старика паромщика из рук золотую пластину и швырнул её в бурные речные воды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Цао Гоцзю стал учеником бессмертного сяня Люй Дунбиня, прошёл Путём и сам обрёл бессмертие. А духовное значение его Пути таково – вступая на Путь, будь готов отказаться от всех мирских благ, регалий и привилегий. Идущий – чистый лист, на котором он сам, при поддержке Учителя, пишет свою новую историю!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шестую Ступень олицетворяет мудрец Чжан Го Ла&#769;о – ученик Ли Тэгуая. Он известен посвящённым тем, что уже много веков готовит Эликсир бессмертия для избранных сяней, помогая им жить столько, сколько нужно для постижения Пути и для бескорыстного Служения во Благо. Так говорят Великие Мастера! Считается, что Го первым в Китае создал на основе металлов, трав, минералов и частей животных Эликсир физического бессмертия. Изготовление подобных Эликсиров отмечалось в мировой истории. Смотрящие подтверждают факты применения китайскими алхимиками Эликсиров бессмертия в научных и экспериментальных целях… Но самым прославленным из них, несомненно, является Чжан Го Лао.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовное значение Пути Чжана Го Лао таково – если твоя служба необходима другим Идущим, то не сомневаясь посвяти свою жизнь и возможное бессмертие этой службе. Бескорыстное Служение – Высший Путь!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Седьмую Ступень олицетворяет Лань Цайхэ&#769; – женщина-бессмертный сянь. Перед людьми она предстаёт в виде умной образованной девушки в синем платье, либо оборванного гуляки юноши-юродивого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Лань очень важная служба – среди огромного количества людей она ищет тех, кто имеет печать посвящения, кто обладает предназначением, и тех, кто уже готов обрести Путь. Она помогает избранным сделать верные шаги, исподволь подсказывает и направляет, а в опасных случаях оберегает, не позволяя превратностям судьбы взять верх над мистическим предначертанием. Все Идущие ощущали её присутствие в жизни – это непреложная истина!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовное значение Пути Лань Цайхэ таково – принимай помощь наставников и высших сил с благодарностью! Ощущай свою принадлежность к избранным, не относись к мистической поддержке обыденно. Радуйся и удивляйся волшебству и удаче! Не забывай о том, что высшие силы видят тебя, слышат тебя и помнят о тебе!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Восьмую Ступень олицетворяет Хэ Сяньгу&#769; – ещё одна женщина-бессмертный сянь. В пятнадцать лет она стала воспитанницей Люй Дунбиня, который обучил её управлению энергиями организма, пробуждению и применению женской энергии Инь. Хэ считается создательницей тайных даосских целительских практик и особых форм цигу&#769;н – телесного соединения Инь и Ян, родственных тайным практикам индийской тантры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хэ Сяньгу положила начало созданию даосских школ, в которых юные девушки обучались искусству целительства, поддержки жизненных сил посвящённых мужчин и женщин, а также практикам благого обустройства окружающего пространства – созданию домашнего уюта, выращиванию целебных и декоративных растений, приготовлению пищи и напитков, разнообразному рукоделию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодаря Хэ эти школы действуют много веков, а практики воплощаются в различных сообществах Идущих, помогая посвящённым наилучшим образом служить во Всеобщее Благо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовное значение Пути Хэ Сяньгу таково – если ты женщина, то помни – природой тебе дана великая тайная сила! Вступив на Путь, применяй эту силу с пользой, не утаивай то, что даровано тебе свыше для воплощения. С радостью принимай доверенную службу!»<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши Тропы метелями стелются —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там, где горных вершин одиночество,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где привычно – мечтать и надеяться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где есть Замысел и Пророчество!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в тёмной комнате Варда Дина всё так же клубятся облака ароматного пара, тени мечутся на белой стене, ливень барабанит по крыше и рвётся в окно. Учитель говорит, и Элиас чувствует возрождение, видит бесконечный Путь, туманной дорогой уходящий вдаль. Он верит в своё предназначение. Он готов искренне и преданно служить во Всеобщее Благо, отдавая тем самым священную дань памяти любимой Элинор, смерть которой нежданно подвела его к обретению Великого Пути. Теперь он может жить и дышать! Заново! За двоих…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2.7 Так играют только Волшебные Звери<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жалит колючками снега<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И жалобно воет ночами<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Белая странница вьюга…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нынче утром Вилюда светится от счастья, сверкает глазами и рдеет румянцем – всю ночь она дарила Гостю плоды своих тайных умений, преподнося их глубоко и изысканно…<br>
<br><img border=0 src="image2_6430746e5132a1000757b366_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошлым вечером, наперво воскурив благовония и наполнив кадушку горячей водой, совершила она целебные омовения – разминала могучее тело воина, разглаживала старые шрамы и следы ожогов. Потом прикладывала к его мышцам и суставам горячие пучки колдовских трав, прижималась упругой грудью и обнажённым влажным телом, щекотала кожу копной душистых волос, вылизывала, покусывала и покрывала поцелуями, жадно заглатывала напряжённую плоть… А потом, как дикая неукротимая наездница, соединилась с любимым мужчиной – задыхалась в причудливом ускоряющемся танце нежных рук и скользящих бёдер до тех пор, пока не забилась в неожиданно ярком и продолжительном экстазе! В другом таинстве берегиня уподобилась покорной и податливой глине, следуя прихоти рук воина, принимая нужные положения и формы… Далее она предугадывала волю господина за мгновение до того, как он был готов эту волю изъявить – секретный навык, доступный только очень опытным и талантливым ведуньям. А завершая таинства – напоила она Кёри ведьминым сонным отваром и сама уснула в кольце сильных рук, сладко растворяясь в любимом, теряя сознание и связь с окружающим миром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гость сполна смог оценить её старания – он явно знал в этом толк! Не то что Бутко и Ведко, которым совершенно наплевать на искусство любви и прочие, как они говорят, «бабьи нежности», предлагаемые Вилюдой. Этим юным жеребцам нужно только пыл и страсть свои утолить, а потому, бывало, по полночи тискают они мокрую усталую берегиню, вертят и терзают как хотят, превращая любовные утехи в подобие горячего борцовского поединка.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шепчет, сулит, прельщает<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хитрый гуляка-вечер…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утро зовёт в дорогу!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё затемно Гость, Можан-киндяк и деды обулись в лыжи, велели не ждать к обеду да покатили на дальнее зимовье по своим неведомым мужским делам. Братья-воины шумно и весело собрались на охоту, набили колчаны стрелами, взяли по две сулицы [59 - Су&#769;лица – метательное копьё на коротком древке; древнерусское название дротика.], свистнули пса и тоже до потёмок сгинули в белёсой морозной мгле. Юнша, как стало принято у него в последнее время, вздумал пообжиматься да распустить руки, но, получив от Вилюды увесистую плюху, мгновенно остыл и безропотно сел строгать заготовки для вертлюго&#769;в [60 - Вертлю&#769;г – шарнир, поворотный грузовой крюк, подвес, соединение.], кои в большом количестве потребны Можану для подвесных троп и верёвочных лестниц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вилюда же привычно занялась обширным домашним хозяйством: прибралась, наколола щепы, поставила на очаг огромный медный котёл, налила туда воды, накидала мороженых костей и длинных пахучих полос сушёного мяса, помешала варево ломкими вениками ароматных трав, в изобилии запасённых в начале лета, порубила на куски квашеную репу и отправила туда же, в похлёбку, добавила пригоршню сухих грибов, почистила вяленую рыбу, разделила её жирное янтарное мясо на волокна и отложила в сторону. Рыбку нужно добавлять вовремя – в уже готовую, но ещё огненно-горячую снедь, для запаха и вкусноты! А пока основа кёле&#769;ша неторопливо побулькивает на углях, самое время сесть за дощатый стол и заботливо перебрать ячменные зёрнышки – от них вся сила и густота в ястве!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ловко девичьи пальцы делают привычную работу, растёт на столе горка чистых жемчужных зёрен… Мысли Вилюды текут сами по себе, и в мыслях тех – лишь весёлый и заботливый Гость, разом покоривший её юное сердце. Поёт берегиня протяжно и негромко на старинном обрядовом языке длинную песню о чём-то таком грустном и трогательном, что замирает Юнша в своём рабочем углу и дрожат у него в глазах непрошеные слёзы.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солнцу поперёк Леся хвалится:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В мире нет милей моего лица,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ой, краше я тебя да наряднее,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я для всех парней ненагляднее!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солнце ей в ответ: – Поквитаемся<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да сполна с тобой рассчитаемся —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почернев лицом, успокоишься,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девкой молодой упокоишься…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тем временем в обширной, но приземистой бревенчатой избе дальнего зимовья, в стороне от чужих любопытных ушей, мужчины степенно беседовали о важном!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, киндяк, удивил ты меня, брат! – с одобрением воскликнул Гость. Он за полдня самолично облазил тайники и схороны Можана, явно смакуя изучил секреты мудрёных охранных и сигнальных конструкций, дал несколько дельных практических советов, что выдало в нём ушлого знатока.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Восемнадцать хранителей посетил я на сей день, уж такого нагляделся, а только, уверен, ты лучший из них, тебя всем буду советовать, – подвёл окончательный итог Кёри, широко улыбнулся и с удовольствием отхлебнул горячего травяного отвара из деревянной плошки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты погоди, Посланник, сперва мою печаль выслушай, – не разделил уверенности Кёри помрачневший Можан, – вот когда всё прямо расскажу, опосля того и решишь – советовать меня али нет. Оно, может, иначе всё обернётся! А думы мои невесёлые вот откуда – последние мы в роду хранителей! Юнша вот младшенький, ему передам всё, а боле нет никого. Уходит каляда из этих мест, идут, понимаешь, на юг – вожарями на большую дорогу, меном промышляют, дворами постоялыми… Али у нас тут не та же дорога воровская? А тут только меря одна! Вон у Юнши в товарищах и парни их, и девки, а из нашенских только мы. Иной раз думаю – мере передавать Служение наше придётся, а вдругорядь мыслю – а пёс его знает! Такая печаль у меня, Посланник, может, ты присоветуешь – как быть-то?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что ж такого, а и присоветую, как есть скажу! – ободряюще рассмеялся Гость, подражая речи Можана. – Нас Великий так учил, – строго и серьёзно продолжил он, – нет в Служении ни ху&#769;нну, ни эби&#769;су, ни кумасо&#769; {13}. Смекаешь, брат? Все Едины! Готовь мерю и не горюй об том!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неторопливую беседу про печальное грядущее уж какой раз порывались прервать деды, которые при этом нетерпеливо ёрзали на лавке, покашливали, издавали иные привлекающие внимание стариковские звуки и призывно жестикулировали во время самой малой паузы в разговоре…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец настал и их черёд!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В битве листа и котёнка<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вижу вполне отчётливо —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Игры Волшебных Зверей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взялись деды свою священную обязанность исполнять – передавать Гостю сокровенно хранимое предание о Силе Тигра-зверя… Вот тут дид Байдак разошёлся, раздухарился, размял старые кости – самолично показал «ход охотничий» и «ход бойцовый», заставив Вильчура изображать то вепря, то вражеского воина. Чуть отдохнув, изустно поведал весь тайный изво&#769;р [61 - Изво&#769;р (слав.) – источник, родник, начало, основа, первопричина.], а кроме того, важно и торжественно вручил Кёри стопку тонких деревянных пластин, на коих было в рисунках и письменах запечатлено древнее предание {14}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дид Вильчур посопел, повздыхал, покачал с сомнением головой, долго смотрел задумавшись в потолок зимовья, а потом махнул рукой, видимо, решившись сказать что-то действительно важное:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И меня выслушай, Посланник, – хрипло выдохнул старик, – не будет мне покоя, если не откроюсь перед тобой! Не тутошний я… Моя родня – та галяда, что на юго-запад отсель жила, дней в двадцать неспешного пути. У наших, знамо дело, свой извор был, своё предание древнее – о Силе Волка-зверя, вот так! Тутошние-то волка хо&#769;ртом али бирюко&#769;м кличут, а наши серого звали «вил», а я, стало быть, Вильчур, то бишь «волчий»… Смекаешь? Всё предание древнее, с извором тайным и хо&#769;дами особыми знаю, а потому могу передать тебе всё ныне и вкупе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Поклон и душевная вам благодарность, почтенные! – улыбнулся Кёри, обнимая стариков за плечи. – Всё то, что взял – сохраню и передам как надо, не тревожьтесь! Ну а касаемо Волка-зверя, то не вините, не потребно мне эту Силу брать, Брат мой Юки уж берёт, поди!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот разговор Кёри с весёлым удивлением вспомнит через семь лет, возвращаясь из странствий. Тогда, почти теми же словами, ему предложит взять Силу Волка-зверя пожилой хранитель по имени Во&#769;лдо из союза племён Предтечи Юми&#769;дзина {15}. Удивительное совпадение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне же день близится к концу, вечереет, метёт колючая позёмка, пора вставать на лыжи и возвращаться домой…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё много дней проведёт Кёри вместе с этими замечательными людьми, соприкоснётся со множеством сокровенных знаний, бережно хранимых ими, увидит невообразимые диковины, доверенные лесным служителям самим Велесом и его Братьями-Предтечами, поможет киндяку улучшить тайные хранилища, подарит ему волшебную Печать, отводящую от нужного места случайные беды, невзгоды и праздных гуляк…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А этим вечером скользит Гость на широких устойчивых лыжах сквозь метель и лесную мглу, думая о тёплом доме, горячем ужине и ласковой берегине Вилюде. Ничто человеческое не чуждо воинам, будь они даже посланники Великого Бога Рода!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Танцует и манит куда-то<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во тьме огонёк лучины —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это портрет безвременья…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже давно наступила ночь, а Гость и радушные хозяева всё беседовали и не могли никак наговориться. В очаге весело потрескивали поленья. Великолепный кёлеш Вилюды был подъеден до зёрнышка, а сама берегиня получила заслуженную похвалу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно же, великолепна еда, придуманная в незапамятные времена суровыми обитателями гор и тайги! Правда, дряхлые старики упоминают, что слышали в детстве от своих стариков – дескать, предки угров варили кёлеш из проса! Маловероятно. Как можно питаться просом, если есть великолепный ячмень? А коли верно сие, то чудно&#769; как-то! Странный народ, поди, были эти древние угры…<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третий круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.1 Старшие и младшие Братья<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мой бык, отпущенный на волю,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Исчез куда-то на закате солнца…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один, с охапкой рисовой соломы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ищу следы быка, но толка нет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Туманом затянулись склоны гор…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну где же бык, куда он мог уйти?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первую ночь на незнакомой земле хварангам долго не спалось. Их обуревали чувства и впечатления. Они настороженно вслушивались в темноту, которую не мог наполнить светом едва тлеющий костёр полуночной стражи. Подозрительно принюхивались к пряным ароматам ночных цветов. Переговаривались шёпотом. А потом долго ворочались на жёстких циновках, глядели в бездонную пропасть звёздного неба, пока не заснули наконец-то тревожным поверхностным сном…<br>
<br><img border=0 src="image3_64306a535132a1000757aed9_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошедший день был удивительно долгим, откровенно утомительным, полным неожиданностей и треволнений. Сначала Старший Брат Хунг оставил юных воинов на попечение пятерым незнакомцам, а сам отбыл на родину, что не прибавило хварангам уверенности ни в себе, ни в завтрашнем дне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее парни-незнакомцы, один из которых оказался девушкой, быстро взяли Лин, Лана и Квана в оборот – в ближайшей роще отобрали у них верхние шёлковые парадные одежды и безжалостно сожгли. А взамен выдали неопределённого цвета потёртые шаровары и рубахи, упругие сандалии из твёрдой соломы, конические шляпы, скрывающие лица, скатанные циновки, деревянные миски, короткие железные ножи и тяжёлые посохи из твёрдого коричневого дерева.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Длинные мечи хварангов бережно завернули в грубую ткань и поместили этот свёрток в середину внушительной вязанки хвороста, которую, как пушинку, взвалил на плечи один из парней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончив таким образом преображение заморских гостей, хозяева едва заметными потаёнными тропами увели их подальше от побережья, в горы, где на небольшой скалистой площадке, прикрытой от посторонних глаз густым кустарником, стали готовить пищу и оборудовать первый привал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут Лин больше не смогла терпеть затянувшееся нарушение всех приличий и решила как подобает представить себя и братьев. Сложив руки в буддистском приветствии, девушка медленно поклонилась и начала свою торжественную речь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Намастэ&#769; [62 - Намастэ&#769; (санскр. «поклон тебе») – буддийское приветствие. Обычно сопровождается лёгким поклоном с соединёнными перед собой ладонями.], Братья! Удачи и здоровья вам, мира на земле вашей! Мы – хваранги школы Чхонг-Ённы&#769;м, прибыли на вечное поселение… Моё имя Лин, я Старшая, – резким движением она выбросила правую руку вверх и, рассекая воздух, опустила в сторону жестом командира. Подчиняясь движению, её братья пали на колено, сложили ладони у груди и склонили головы. – Этих юношей зовут Лан и Кван, – Лин резко выбросила левую руку в сторону и вместе с парнями прокричала девиз хварангов: «Один против ста!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хмурые Братья-незнакомцы с видимым интересом выслушали Лин и с ещё большим любопытством посмотрели на церемонию приветствия. Потом молча переглянулись и из группы вышел коренастый воин, явно старший по званию и возрасту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я Шикано&#769;о, – грубым низким голосом недружелюбно произнёс воин, – прозываюсь Оленем! – Он трубно прокричал и так сильно ударил ногой в землю, что брызнули мелкие камни. – Вот этот – Вашино&#769;о, по прозвищу Орёл! – парень, на которого он указал, хлопнул рукавами, расправляя руки как крылья, и хищно заклекотал. – Ино&#769;ши именуется Вепрем! – названный дико хрюкнул и мощно развернулся вокруг себя. – Кума&#769;кити величают Медведем! – добродушный на вид здоровяк воздел ручищи вверх и грозно заревел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Присутствующая в группе девушка не стала дожидаться представления своим командиром, вскочила, фыркнула и укоризненно протараторила:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я Цуру&#769;ми, Цапля… Можно я буду молчаливой Цаплей и не стану стоять на одной ноге? И вообще – очень гостеприимно устраивать глупые розыгрыши в то время, когда гости хотят есть и толком не пришли в себя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возмущённые слова Цапли возымели действие – Братья покатились покатом от смеха, а отсмеявшись, принялись обнимать гостей и хлопать их по плечам. У хварангов отлегло от сердца – их разыграли, передразнив излишне церемонную манеру приветствия! Что ж, хорошо, настоящие воины понимают добрые шутки!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько дней приезжие лучше узнали хозяев и смогли по достоинству оценить их гостеприимство, дружелюбную манеру общения и, что особо важно, их разносторонние знания и навыки. Родные братья Шиканоо и Вашиноо были храбрыми и опытными воинами-телохранителями, Иноши славился как непревзойдённый проводник и следопыт, Кумакити мог без устали тащить на плечах тяжеленные грузы, оставаясь при этом бодрым и добродушным. Нетерпеливая и внезапная Цуруми не имела себе равных в умении стремительно взбираться на деревья и скалы, надолго задерживать дыхание под водой, незаметно наблюдать за противником и точно понимать его намерения. Ну и что тоже немаловажно, умела Цапля тихо, быстро и безболезненно отправлять в мир мёртвых всех, кто заслужил такое путешествие {16}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приветливые хозяева были верными учениками и доверенными служителями пожилого настоятеля школы «Аниото&#769;» по имени ани&#769; Хико&#769; {17}. Они умели, если была необходимость, бесстрашно и самоотверженно сражаться, легко и скрытно преодолевали огромные расстояния, добывали пищу и воду в бесплодной местности, лечили раны и болезни, спали в снегу, разговаривали с птицами и зверями на неведомом языке леса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во время дневного перехода Лин, как знаток боевых искусств, по достоинству оценила воинские навыки Цуруми – разведчица бесшумно убегала вперёд и внезапно появлялась рядом с группой, в три прыжка взбиралась на деревья и осматривала местность, балансируя на упругих ветвях, внимательно вслушивалась в звуки леса, жестами управляя движением группы. А перед последним дневным привалом Цуруми в очередной раз удивила Лин своим отчаянным и внезапным поступком – она без сомнения и стеснения скинула с себя одежду, стремительно разбежалась и нырнула в ледяной бурлящий поток горной реки. Через несколько мгновений отважная Цапля в радужном облаке брызг выбралась на берег, крепко держа в руках огромную рыбину!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немного смущённая Лин с тревогой посмотрела на реакцию парней, но обнаружила, что они с показным усердием рассматривают кроны деревьев, небо и горные вершины в противоположной от ручья стороне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушки быстро нашли общий язык. Обе они были лишены детства. Игрушками с малых лет им служили мечи, палки и пучки соломы для отработки ударов. Кроме того, долгое пребывание в сугубо мужских компаниях обострило девичье желание посекретничать с подругой-ровесницей. Каждой из них была нужна чуткая душа, способная с полуслова и полунамёка понять тонкие посылы и сохранить их в тайне от неотёсанных мужчин. Одинаковый возраст тоже способствовал дружескому сближению новоиспечённых Сестёр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Квану и Лану не сиделось на месте! Они изнывали, находясь в стороне. Их живость требовала участия в общих хлопотах и заботах. Решив действовать, они дождались момента, когда Братья принялись обустраивать ночлег. Торжественно выйдя на середину поляны, парни чинно поклонились, но услышав неодобрительное рычание Медведя, быстро исправились:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Братья, мы наломаем хвороста! – крикнул Лан, срываясь с места.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И огонь, огонь мы разведём! – раздался удаляющийся голос Квана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ответом на их торопливые восклицания стал очередной взрыв хохота Братьев!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако смех вскоре сменился одобрительным гулом. Лан и Кван сумели удивить опытных, много повидавших воинов! То прямолинейно, то в прыжках и вращениях сокрушая руками и ногами сухие ветви, хваранги в мгновение ока заготовили столько дров, что хватило бы на три ночёвки. Свой триумф парни закрепили, мастерски разведя огонь при помощи припасённого трута, ножа и твёрдого камня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Насыщенный событиями и впечатлениями день закончился совместным поеданием тонких рисовых лепёшек и запечённой на углях увесистой рыбины, пойманной ловкими руками Цуруми. Сухие измельчённые водоросли послужили великолепной приправой, оттеняющей своим йодистым запахом и лёгкой горчинкой вкус душистого розового мяса форели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напоследок все наполнили миски горячим отваром из пряных горных трав. Этот напиток было принято пить маленькими глотками, долго, громко и смачно, а остатками жидкости омывать личную посуду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После ужина хозяева разделили между собой ночную стражу и, несмотря на робкие возражения, отправили гостей отдыхать до утра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непривычная обстановка, незнакомые звуки и запахи не сразу позволили воинам уснуть, но усталость и молодость сделали своё дело. Чуткий сон без сновидений пришёл – тихо, незаметно, исподволь, как шаг юной Цапли-Цуруми, когда она, бесшумно скользя во тьме, крадётся в передовом дозоре…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Искры ночного костра<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как мотыльки порхают<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В танце непостоянства!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утро звало в дорогу! Вернее сказать – каждое утро звало путешественников в дорогу, которая оказалась совсем не близкой. Из И&#769;дзумо странники более сорока дней шли по диким горным дебрям до побережья Внутреннего моря. И здесь, наконец-то, в пелене тёплого июньского дождя они увидели зелёные крыши самой священной для Братьев обители, основанной около восьмидесяти лет назад легендарным настоятелем ани Дзюхо&#769;ко {18}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внешне обитель была похожа на небольшую крепость или храм, вынужденно превращённый в крепость. Обомшелый земляной вал обрамлял ров с водой. Караульные башни и вооружённые луками стражники на стенах усиливали впечатление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но внутри всё было иначе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Земля этой обители хранила великие тайны. Отсюда в свои непостижимые многолетние странствия когда-то отправились пять Мастеров-основателей – Уми, Юки, Цуки, Йору и Кёри. В это же место, к горящему костру Великого Учителя, они вернулись, умудрённые опытом {19}. Здесь, во все времена, каждый служитель точно знал своё место и предназначение. Здесь просто и наглядно постигались основополагающие принципы Братства – Учение, Служение и Благо. В обители правили вера и единение. Тут нестерпимо хотелось искать, постигать и совершенствовать {20}!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Идите за мной, но тихо, не привлекая внимания! – строгим шёпотом позвал остальных Братьев Шиканоо-сэмпа&#769;й [63 - Сэмпа&#769;й (яп.) – старший, стоящий впереди.]. – Я покажу вам обитель…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И он повёл оробевших подчинённых по причудливым изгибам дорожек, выложенных плоскими каменными плитами. Дождь закончился, и в блеске солнца перед воинами предстали просторные приземистые строения из тёмного лоснящегося бруса, вековые сосны и заботливо постриженный кустарник. В рукотворном пруду лениво шевелили хвостами огромные красные рыбы. Вдоль ограды росли фруктовые деревья и зеленели многочисленные грядки с овощами и зеленью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В павильоне Огненного Тигра шестеро пожилых служителей переписывали китайским письмом таинственные свитки, испещрённые непонятными знаками и загадочными рисунками. Здесь Братья, затаив дыхание, долго с восхищением взирали на кропотливую работу Мастеров, а потом тихо и незаметно удалились, дабы не мешать их учёным занятиям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В зале Зелёного Дракона Шиканоо нараспев прочитал свой любимый древний текст, написанный непонятными золотыми письменами на потрескавшейся коричневой доске:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стремясь по Пути вверх, поддерживай себя постоянным Осознанием известной тебе Цели. Не допускай лени и нежелания. Взошёл на ступень – держись за неё, закуси губу, сожми кулаки и держись! Оступился, не допускай дальнейшего падения, закрепись, вдохни полной грудью, утвердись и опять Иди вверх! В этом смысл слова Преодоление.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гостям очень понравилось это правило. Именно так их учили в родной школе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вообще, за четыре дня, которые они провели в обители, возможность соприкоснуться с живой историей Братства, а также проникнуться почтением к тем занятиям, которые составляли повседневную жизнь местных служителей, хварангам предоставлялась на каждом шагу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодые воины увидели, как опытные стражники, вооружённые короткими копьями, неустанно стерегут вход в подземное хранилище со Святынями Братьев. Как стар и млад, невзирая на возраст и звания, работает в огороде, носит дрова и воду. Как Братья лечат простых людей, приходящих к воротам обители. Как остриженные наголо мальчишки и девчонки проходят суровые вступительные испытания, предваряющие обретение ими Пути…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странникам остро хотелось остаться в обители подольше, но дорога звала вперёд, суля новые открытия и обещая потрясающие откровения… Однако следующие двадцать пять дней были наполнены только волнами и ветром.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будешь петь и веселиться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если не пойдёшь ко дну!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заведёшь себе девицу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Может, даже не одну!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ие-е-хо-о! Ие-е-хо-о!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже точно не одну!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большая тихоходная и неуклюжая лодка с парусами из бамбуковых циновок стала для воинов временным плавучим пристанищем. Тесный трюм посудины был почти до отказа набит корзинами с какими-то неведомыми дурнопахнущими орехами, сушёными плодами и пыльными пучками трав, поэтому жизненного пространства путешественникам катастрофически не хватало… Откровенно говоря, на палубе места было немногим больше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четверо пожилых и крайне осторожных мореходов вели своё утлое судёнышко только в светлое время суток, невдалеке от берега, часто меняя курс, дабы следовать причудливым изгибам береговой линии. Если волнение на море усиливалось, то старики поспешно искали убежище в ближайшей защищённой бухте, где, всем видом выражая покорность судьбе, вставали на якорь и не двигались с места до тех пор, пока опасность, по их мнению, не минует.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот отрезок путешествия запомнился хварангам лютым вынужденным бездельем. А единственной сомнительной пользой в образовании, которую они получили за всё время, было разучивание и распевание хором с Братьями весёлых скабрёзных стишков про то, какие неприятности поджидают мореплавателя в походе. Эти куплеты явно адресовались престарелым хозяевам тихоходной посудины, но те сарказма пассажиров не понимали, либо умело притворялись бестолковыми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончилось изнуряющее плавание, больше напоминающее наказание, в довольно людной местности Нани&#769;ва [64 - Нани&#769;ва – поселение на побережье Внутреннего моря, на острове Хонсю. Первые постройки датируются III и IV веками н.э., в раннем средневековье Нанива неоднократно становилась резиденцией японских императоров и на протяжении всей своей истории была одним из крупнейших промышленных и торговых городов Японии, а также международным портом. В конце XV века город получил название Осака.], которую когда-то облюбовали многочисленные переселенцы из Поднебесной и трёх корейских княжеств. Эти пришельцы очень вежливо, но настойчиво подвинули в сторону местные племена, основали общины и поселения, развили ремёсла и земледелие, построили для земляков буддистские обители. Расположенная в трёх днях пути А&#769;сука [65 - А&#769;сука – была столицей с 538 по 710 год. Сейчас это небольшое поселение в префектуре Нара.] – столица государства Ямато – способствовала процветанию поселений Нанивы, жадно поглощая плоды передовой заморской материальной и духовной культуры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Местность же, окружавшая благополучные районы, оставалась дикой и крайне небезопасной для путешествий… Там на горных тропах устраивали засады шайки разбойников, а императорская стража, набегами посещавшая опасные районы, стремилась тех свирепых разбойников истребить. Беспечные путники в любой момент могли оказаться, как говорится, меж двух огней и нарваться на неприятности, исходящие как от тех, так и от других. Поэтому без опытных провожатых в горах было делать нечего!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К счастью, такие провожатые в Наниве были. Много лет назад прибывшие из Силлы переселенцы занялись востребованным тайным промыслом и, следует отметить, достигли в нём почти полного совершенства. Старейшина Сугу&#769;ри, властной рукой управлявший общиной, выделил путешествующим Братьям в помощь шесть суровых стражей-проводников, которые, вкупе с силами самих странников, давали надежду на благополучное завершение пешего перехода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молчаливые и внимательные проводники действительно знали своё дело! Воинам всего лишь раз пришлось вступить в рукопашную схватку с дюжиной каких-то безумных грязных оборванцев, которые кубарем скатились со склона и попытались напасть на отряд. Впрочем, бой закончился, практически не начавшись – получив от Иноши и оказавшихся в гуще событий хварангов несколько увесистых ударов посохами по плечам и спинам, нападавшие шумно ретировались, причитая и трусливо повизгивая. Дважды путешественники видели издалека императорских военных, а один раз скрытно обошли сидящих в засаде разбойников, настоящих и опасных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шестидневный переход закончился в обители ани Хико, ставшей для молодых воинов новым домом. Семидесятилетний настоятель встретил их радушно и впоследствии многое сделал для того, чтобы новички не чувствовали себя чужаками среди местных Братьев.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мой Путь и моё Учение —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Длинные тропы скитаний,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгие годы в разлуке…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благополучно окончив школу хварангов на далёкой родине, Лин, Лан и Кван даже помыслить не могли о том, что вновь попадут в ученическую группу. Однако – вот, пожалуйста, уже месяц они постигают науки и традицию, регулярно посещая разнообразные и, как выяснилось, крайне увлекательные занятия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе с ними основы Учения ежедневно постигала пёстрая и разновозрастная братия, состоящая из детей, молодёжи и вполне взрослых мужчин. Но особо среди учеников выделялся восьмилетний Кумаро&#769;, которого все звали Хаято&#769;, подчёркивая, видно, происхождение мальчика и его бывшую принадлежность к свободолюбивым мятежным племенам [66 - Хаято&#769; (яп. «сокол») – одно из древних племён японских островов. Предположительно, его представители имели полинезийское происхождение и говорили на языке австронезийской группы. К X веку н.э. были завоёваны и полностью растворились в японском этносе.]. Хаято был очень смуглым, очень старательным и крайне сообразительным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Паренёк в первые же дни покорил хварангов своей настойчивостью и неудержимым стремлением перенять у них боевые искусства, которыми они мастерски владели и регулярно практиковали в свободное время.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следует отметить, что в описываемый период, в середине шестого века, в Ямато ещё не было стройных систем кулачного боя. Мастера боевых искусств из числа китайских и корейских переселенцев крайне неохотно делились секретами с местными, предпочитая набирать учеников из своих общин-землячеств. Соответственно, и у Братьев таковой системы тоже не было. Они практиковали жёсткий прикладной бой с посохами разной длины, а также владели копьём и разнообразным холодным оружием – от короткого железного ножа до длинного прямого стального меча с кольцом на рукояти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Покорно прошу взять в ученики! – с таких слов начиналась каждая встреча Хаято с кем-нибудь из озадаченных хварангов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Попросите за меня настоятеля, Сестра! – преследовал Лин просьбами простодушный мальчишка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пришлось-таки Лин обстоятельно поговорить с ани Хико, который поддержал стремление непоседы и благословил хварангов на обучение всех желающих корейским боевым искусствам. С этого знаменательного момента тэккён-хваран [67 - Тэккён-хваран – древнекорейское боевое искусство, которое было базовым рукопашным боем в школе хварангов.], кичон-мун и субак на долгие века стали основой рукопашного боя Братьев. А у юных Мастеров появились верные последователи, первым из которых стал неугомонный малолетний заводила Хаято – их будущий лучший друг, соратник и единомышленник {21}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странное было у хварангов ощущение – на полном серьёзе учить Братьев основам боевых искусств, и при этом самим ежедневно перевоплощаться в учеников, постигающих уже совсем другие премудрости:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– У всего есть свой Путь! – трактовал Благой Закон седой Учитель.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня двадцать два молодых послушника расположились на живописном склоне в тени раскидистых ветвей горного дуба. Братья внимали, прекрасно понимая, что сейчас голосом настоятеля говорит с ними само Учение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Путь есть у растений и животных, гор, морей, дальних звёзд и, конечно же, свой Путь есть у каждого человека. Все Пути складываются в единый Великий Путь – это необходимо осознать! – Учитель выразительно помолчал, давая возможность ученикам почувствовать важность сказанного, а потом продолжил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Только человек имеет выбор! Он может сам прийти к обретению своего истинного Пути, упорно искать его, чувствовать тонкие нити влечения и сродства, следовать Естеству. А кто-то может бестолково прожить всю жизнь, сидя на месте. И одно дело, коли не по своему желанию прозябал он, не ища Путь свой. Много хуже, если по собственной воле подрезал он крылья мечте, довольствуясь обыденным существованием, – ани Хико взял ещё одну паузу и многозначительно осмотрел почтительно замерших учеников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Случается, что Путь сам находит человека! – торжественно и взволнованно продолжил настоятель. – Жизненные тропы пересекаются в нужном месте, события и люди сплетаются в Путеводную Нить, подводящую к обретению Пути. И если услышал ты зов предназначения, то глупо стоять в стороне, теряя драгоценные мгновения, нужно уверенно встать на свой неповторимый Путь и идти – вперёд, вверх по скользкой лестнице, ведущей за облака! Запомните эти истины – только тот, кто обрёл свой Путь и верно следует по нему, действительно счастлив. Кто уклоняется от своего Пути, тот неразумен и обречён прозябать в обыденности! А кто сворачивает со своего Пути, тот ниспадёт в грязь страстей и впустую проживёт единожды дарованную ему жизнь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодарные ученики запоминали. Они постигали простые и при этом великие законы бытия. Их воображение рисовало бесконечную череду воинов, строителей, землепашцев, мореходов, мудрецов, целителей, путешественников, ремесленников и наставников, которые обрели когда-то свой истинный Путь, тем самым хоть немного повернув незримое Колесо Благого Закона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Достойный пример Идущих помог осознать ученикам главные секреты Пути – истина в подобии, а безупречность в точности!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Моё нежданное виде&#769;ние —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грядущих жизней ожидание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быть может, это откровение?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Или пустой полёт сознания?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В обители ани Хико к хварангам вернулось потревоженное переездом душевное равновесие и уверенность в завтрашнем дне. Они воистину ощутили зов предназначения и неуёмное стремление к получению знаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но здесь их опять почти каждую ночь стали преследовать «те самые» яркие и странные видения!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня Лин в своём сне каким-то неведомым женским чутьём понимает – этим двум храбрым шотландцам грозит опасность. Жуткая смерть приближается сверху! Она до ломоты в висках сдерживает слёзы, пытается рассказать им об этом, но они только улыбаются и ободряюще пожимают её дрожащие холодные пальцы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лан, не обращая внимания на ранения, в дыму, огне и грохоте неистово обороняет заветную дверь – пригнувшись перебегает с места на место, меняет позиции, уверенными бросками посылает точно в цель гладкие железные смертоносные сферы, которые, взрываясь, яркими вспышками озаряют вечернее небо. Он должен продержаться до возвращения группы! Он обязательно продержится…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кван торжествует – он смог вовремя доставить бесценный груз! Дальше сокровище будет сопровождать этот широкоплечий русский старшина с удивительно умными лучистыми глазами. Квану становится немного грустно, будто теряет он безвозвратно значимую часть своей жизни, наполненную риском, запредельными эмоциями, беззаветной отвагой, дружбой, братством, искренней привязанностью и счастьем победы. Но так будет лучше!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.2 Страж торфяных болот<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Укутана в саван туманный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не так уж красива вроде бы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старинная, тихая, странная,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но всё же любимая родина!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровые здесь места, дикие! На десятки километров раскинулись труднопроходимые болотные хляби, среди которых островками торчат приземистые белёсые сопки. Их открытые всем ветрам песчаные склоны поросли черникой и вереском. Чахлые сосны делят скудное островное пространство с редкими елями и зарослями кривых берёзок, затрудняющих и без того нелёгкое пешее передвижение по болотным тропам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже в нынешние времена человек тут редкий гость! А ещё лет двести назад болотная Terra Incognita полностью принадлежала своим коренным обитателям – животным и растениям… Кабаньи и лосиные лёжки, комариный звон, крики водоплавающих птиц, яркие пятна цветущего иван-чая и багульника, чёрная пахучая жижа и под всей этой красотой – огромные залежи драгоценного торфа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первые добытчики дармового топлива появились в болотном краю в середине девятнадцатого века. Местные мужики резали пласты торфа простыми лопатами, сушили полученные куски на солнце, а потом использовали для своих скромных нужд. Объёмы добычи были ничтожными, кроме того, благоразумные крестьяне предпочитали не углубляться в неведомые болотные дали, копаясь в ямах неподалёку от своих деревень.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё круто изменилось лет через десять. Чтобы обеспечить растущие потребности производства, фабриканты Морозовы организовали многочисленные посёлки торфоразработчиков и стали добывать топливо в промышленных масштабах. Стоя в гнилой воде по шестнадцать часов кряду, рабочие вручную резали торф и формировали из него кирпичи. Спали в бараках на голых нарах. Скудно питались и часто болели…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через некоторое время разработки стали механизироваться, а в советские годы достигли технологического совершенства – торф теперь добывался при помощи комбайнов и другой специализированной техники, из него прессовали удобные топливные брикеты для котельных и электростанций.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В годы войны на краю болот был основан фильтрационный лагерь №0325, в котором содержались советские военнослужащие, прошедшие германский плен. А в 1946 году к лагерю пристроили бараки для пленных немцев. Их пригнали на разработку огромных торфяных залежей, расположенных между посёлком торфяников Губино-Кусок и рабочим посёлком им. 1-го Мая, в простонародье «Майский».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сто семнадцать немцев и четырнадцать охранников из конвойного подразделения расположились в новом трудовом лагере. Условия содержания пленных были вполне щадящими, кормёжка нормальной, дисциплина строгой, но без издевательств и рукоприкладства. А кроме того – свежий воздух, посильная работа и возможность хорошенько подожраться за счёт многочисленных даров щедрой местной природы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большие неприятности начались в середине мая, когда в тартарары провалился новёхонький «Универсал», пригнанный из Владимира на болотные испытания. Чудом спасшийся тракторист нёс какую-то околесицу про «разверзшиеся хляби», «чрево зве&#769;рево» и «хищную пасть», поминал Христа и апостолов, а потому был немедленно отправлен в Орехово-Зуево для тщательного обследования в тамошней психушке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На место происшествия нагнали пленных с длиннющими шестами, кирками, баграми, тросами и вёдрами. Трое суток немцы лопатили торфяную жижу, откачивали воду, пытались шестами и баграми нащупать трактор, но безуспешно. Раскопали такой котлован, что туда запросто можно было бы поместить грузовой железнодорожный вагон. Всё напрасно! Сгинул трактор в неведомых болотных глубинах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А через неделю неподалёку от гиблого места раздражённое торфяное начальство затеяло оборудовать новую разработку…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С раннего утра понедельника десять флегматичных фрицев начали неторопливо забивать на площадке колья, ставить вехи, вдумчиво вырубать болотный чапы&#769;жник [68 - Чапы&#769;жник – частая молодая лесная поросль, кустарник.] и корчевать старые пеньки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четверо конвойников, под предводительством усатого белоруса старшего сержанта Тихона Тихоно&#769;вича, покуривали, сидя на пригорке, лениво переговаривались и гоняли комаров свежесрезанными берёзовыми веточками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нежданными вестниками беды и первенцами, распахнувшими ворота ужаса, стали камрады не разлей вода Карл и Удо – работящие, послушные парни, весельчаки и балагуры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Граждан нашалтнихь, майн бомбалук трещит шов, велит бросайт бомб за тот далний куст! – округло сформулировал просьбу облегчиться «по-большому» Карл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ихь прикривайт дас бомбер, битте! – присоединился подлиза Удо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солдатня привычно заржала над шутниками, а старший сержант обстоятельно зевнул, почесал могучую грудь, с минуту задумчиво пялился в безоблачное небо, а потом изрёк вердикт:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тока, слышь, рысью туда-сюда, мухоморы там не жрать! Бео-о-ом арш!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немцы потрусили облегчаться, а Тихон невозмутимо оглядел своё икающее и рыдающее от смеха войско, ещё раз зевнул, любовно огладил ППШ и закурил очередную папироску.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меж тем время шло – пять минут, десять, а чёртовы камрады не возвращались…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Етить твою дивизию! – сипло выдавил наконец встревоженный Тихонович. – Неужто в побег рванули? Но куда? Тут болотень до горизонта, трясина… Пойду, мож, гляну? А вы тут в оба смотреть! – рявкнул он на притихших солдат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Тихон глянул… Чуть было сам не наложил в штаны от страха! Мёртвые немцы лежали на небольшой гаревой [69 - Га&#769;ревая – выгоревшая, выжженная.] полянке. Скрюченными пальцами покойники ухватились за ветки вереска, а ногами выкопали в земле мощные борозды. Но самым жутким зрелищем были лица мертвецов – тёмно-фиолетовые, искажённые ужасной гримасой, с выпученными глазами и длинными, синими, закрученными спиралью языками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трупы прикрыли драными рогожами. Быстрый на ноги рядовой рванул в караул с докладом. На дребезжащей полуторке прилетел растерянный дежурный старлей с радистом и санинструктором, заглянул под рогожи, проблевался в зарослях камыша, после чего стал настойчиво связываться по рации с дежурным по штабу. Пленных угнали в лагерь. Бледные притихшие солдатики присели поодаль, стараясь не смотреть в сторону мертвяков. Солнце палило нещадно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С момента ЧП прошло уже более трёх часов, а старший сержант Тихонович так и стоял, замерев, на кромке чёрной торфяной воды, молча курил папиросу за папиросой, гримасничал, о чём-то напряжённо думал… Потом внезапно и совершенно безумно завертел головой, беспорядочно замахал руками, шагнул по колено в болотную жижу, сорвал с плеча ППШ, пронзительно по-бабьи взвизгнул и всадил непрерывной очередью семьдесят одну пулю в разогретое марево горизонта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это происшествие добавило суеверной жути в размеренную лагерную жизнь! О том, как крутили руки впавшему в буйство и враз поседевшему Тихоновичу, долго потом шептались и служивые, и сидельцы. Ну а Карла и Удо старались не поминать вообще, дабы не навлечь на себя беду…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но та уже протоптала дорожку к людям… Чем дальше, тем больше! Что ни день, то в лагере военнопленных новые трупы. По одному, по два, а то и по пять человек разом. Росло в трёх километрах от бараков кладбище. Росли в душах местных обитателей паника и отчаяние. Неведомая тёмная сила сеяла смерть, а причина так никем и не выяснена…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приезжала, конечно, комиссия – плешивый подвижный профессор с бегающими глазами, мрачный патологоанатом, криминалист и двое молчаливых серьёзных мужчин в кожаных плащах и в шляпах. Следствие вели три дня, осмотрели трупы, опросили охрану и напуганных пленных, что-то невнятно объяснили про какой-то болотный газ да спешно отбыли восвояси.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда смерть забрала восемьдесят шесть душ – четверых арестантов из фильтрационного лагеря, двух конвойников и восемьдесят немецких пленных, высокое начальство повелело «это дело прекратить»! Заключённых отправили по этапу в другие колонии и поселения, а лагерные постройки безжалостно спалили дотла, чтобы дурной окрестный люд не растаскивал из опасного места ценные стройматериалы.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сидит бабка на пеньке,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Держит туесок в руке…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как коряга сгорбилась,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Знать, она испортилась!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Историю о страшной смерти на болотах мужики рассказывали Витьке Дубровину ещё в бытность его комбайнёром на торфоразработках. Он всегда считал эту байку страшилкой, предназначенной для впечатлительных новичков или суеверных деревенских девок. Всерьёз не воспринимал. А тут сам Сухов – почтенный и авторитетный человек, заподозрить которого в желании потешить публику ну никак невозможно, лично повёл речь о делах минувших лет:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И вот, слышь-ка, считай, годов пятнадцать тихо всё было, – вёл он обстоятельный рассказ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рабочие-вахтовики недавно отужинали, собрались у костра пить чай, курить и слушать стариков. Дед Женя Веселов сегодня больше помалкивал, посасывая трубку и поглядывая на собравшихся исподлобья. А вот Сухов был непривычно словоохотлив:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Года с три назад сызнова неладно. Степановну Мухину-то многие, поди, помнят, ветеринарку? Так пошла она в августе по грибы, сюда, на Ану&#769;тку, а дале вниз, к кабанячей кормушке черти её потянули, стало быть… Так она, вишь ты, на старое кладбище немецкое и вышла! – Сухов раскурил козью ножку [70 - Козья ножка – самодельная папироса, свёрнутая воронкой и согнутая пополам.], прищурился, разогнал едкий махорочный дым ладонью и продолжил рассказ: – Там её аккурат и нашли – синющую, жуткую, а рот, слышь-ка, как у клоуна из шапито, до ушей, словно улыбается она чему…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Витькино воображение вмиг нарисовало синюю Антонину Степановну, криво ухмыляющуюся, с мутными мёртвыми глазами. Стало не по себе… А Сухов продолжал нагнетать:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ладно, схоронили. Через год опять чертовщина! Опосля пожаров лесничество кинулось полосы защитные копать, а народа лишнего в деревнях нет. Срядились с шабашнёй ореховской. Уж не знаю, може и студенты, как говорили сами, но рожи, доложу вам, доверия не внушают… А и хрен бы с ними, не в рожах дело! Две лошадёнки им выделили на пятерых, плуги, бороны, лопаты, пилы, топоры. Обеспечили всем… – Сухов помолчал, словно припоминая детали происшествия, потом махнул рукой, указывая на восток: – Вон тама я через два денька лошадёнку нашёл, а вот вторая сама вышла к Жене на огород. Скажи, Жень! – обратился рассказчик к хмурому Веселову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Было, – подтвердил лесник, – приходила. Свёл я её в лесничество, а сам, вот с Суховым, тремя мужиками и участковым пошёл шабашню искать, – Веселов кивнул, передавая слово Сухову, устроился на пеньке поудобней и вновь насупился. Было видно, что разговор этот ему неприятен и тягостен, но он считает его обязательным, как считает и его напарник Сухов, который незамедлительно продолжил историю:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот, значит, выходим на бивак шабашей – он, вишь, слева под горкой, почти в самой болотени оказался. Глядим – инструмент в телеге лежит, плуги в бороздах не вынуты, на столе дощатом котелок с кашей простывшей… И сами мужички тута, ага – один в костре потухшем обугленный, мордой вниз, другой мертвец глазом на ветку насаженный, так и стоит, трое на спине под ёлкой лежат – пальцы скрючены, бельма выкачены, рожи перекошены. Во, етьба-молотьба, опять да сразу пять! – Сухов саркастически помотал головой и фыркнул. – Следствие, вишь ты, определило, мол, самогону дрянного те работяги перепились и сдохли. Как же, самогону! Ни бутылей, ни банок, ведро одно с чаем наполовину. И рожи у них синюшные, как и у прежних, языки наружу, а сами перекорёженные! Не-е-е, брат, тут дело жуткое, то самое…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Витька, воображение которого оказалось ярче, чем он думал, долго сидел оцепенев, поражённый страшной и загадочной былью. Разошлись спать по времянкам притихшие мужики, уехал верхом на свою сторожку дед Сухов. А Витька всё сидел у полуночного костра, смотрел на мерцающие угли, отрешившись от окружающего мира…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сердце мечтателя замерло и упало вниз, по телу пробежала морозная волна мурашек и волосы зашевелились на голове, когда чья-то рука твёрдо легла на его плечо. Не дав Витькиному испугу панически развиться, в тусклый круг света вступил дядя Женя Веселов. Он приложил палец к губам, повелевая молчать, серьёзно и внимательно посмотрел Витьке в глаза, а потом поманил его жестом ладони за собой в глубь ночного леса…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они шли по упругому моховому ковру, надёжно гасившему звук шагов, меж чёрных свечей можжевельников и серебристых стволов сосен, чьи ветви на фоне звёздного неба напоминали Витьке восточные иероглифы. Звонкая тишина наполняла окружающее пространство, а темнота, наоборот, понемногу отступала, позволяя различать всё новые детали и контуры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Витьку переполнял восторг. Похоже, нынче сбудутся его заветные мечты – он прикоснётся к той неведомой тайне, которая будоражила его мысли многие годы. Он чувствовал, что жизнь его круто и навсегда меняется, оставляя в прошлом обыденность повседневного существования…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остановились путники на поляне, покрытой белым исландским лишайником. Здесь было гораздо светлей, чем в лесу, просторней. Веселов замер, вслушиваясь в тёмную даль, потом глубоко вдохнул и громко выдохнул:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ф-фус-с! – подождал несколько минут, а потом опять, громко и резко: – Ф-фус-с!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повторив раз десять эти странные звуки, дядя Женя сокрушённо обратился к недоумевающему Витьке:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не идёт, понимаешь, опасается! С первого раза не подзовём, надо полагать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто не идёт-то, дядь Жень? – выдавил из себя главный вопрос Витька.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну, кто, кто… Фус не идёт! Осторожный лешак… Да ты не бойся! – заметил крайнее изумление Витьки Веселов, улыбнулся, ободряюще взял за рукав. – Во-он, глянь, сторожка моя, пойдём-ка, купчика [71 - Ку&#769;пчик (купец) – очень крепкий чай.] намутим, побеседуем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шёл час за часом, а в уютной сторожке лесника Витьке Дубровину раскрывались тайны сокровенные, фантастические, невероятные, умопомрачительные, вмещавшие в себя многолетнюю историю и обширную географию. На столе дымился крепчайший чай. Пахло хвоей и лесными травами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я в то время детишкам преподавал, – мягко и откровенно рассказывал длинную историю дядя Женя, – ботаникой очень увлекался, зоологией, рисовал маленько. Пошёл в начале октября с этюдником на Глухушу – бурелом посмотреть да опят подсобрать… Глядь, а в осинках молодых, что деревом трухлявым привалило, детёныш малый застрял, лешачонок! Зажало его так, что почти не дышит, попискивает жалобно, да ещё нога, похоже, сломана. Взял я его домой, выходил. Звали его Фус. Очень сдружились мы! С родичами его тоже потом знакомство водил. Они тут вот рядом на свои праздники собирались, по два-три раза в год. Особое место у них… Станут в кружок, за лапки свои потешные возьмутся да пойдут хороводы водить, умора! – Веселов хрипло рассмеялся и утёр широкой ладонью выступившие слёзы.<br>
<br><img border=0 src="image4_64306af85132a1000757af12_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Витькино буйное воображение помогло в очередной раз – он практически видел, как под ярким лунным светом на песчаной поляне водят свои хороводы маленькие забавные человечки – лукавые и волшебные! А лесник рассказывал дальше:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С войны я двух лешаков молодых привёз, из самой Германии. Спасти их удалось там… Ух, была история! Но то дело прошлое… Поселил их с местными. А те чужаков как родных приняли! Устроили. Детишки пошли у них потом – Ус, Оса… Фус к тем годам уж вырос, стал хозяин в племени. – Веселов начал задумчиво растягивать фразы и явно менять нить повествования на серьёзную и печальную. – Нынче Сухов-то не зря страсти говорил, я его попросил. Как те дела жуткие начались, пришли ко мне лешаки – Фус и дед его Хоц. Я тогда уже в лесники пошёл, чтобы, значит, помогать им выжить да от людей уберечь. Так вот они мне и поведали о Чёрном Страже, который тысячи лет спал в болоте, пока люди его не пробудили! Очень, говорили, зол он теперь, свиреп! Все лешаки из Глухуши ни ногой, хороводов не водят, какой уж год ныкаются по логовам, боятся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Веселов надолго замолчал, понурился. Сидел за кухонным столом неподвижно, сосредоточенно шкворчал трубкой, лишь изредка отхлёбывая чай из солдатской кружки да хмуря седые брови. Витька тоже замер, чтобы не мешать дяде Жене подойти к самому главному.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты, Вить, вот что, послушай меня внимательно, – заговорил наконец-то Веселов, – тебе верю твёрдо, с детства твоего приглядываюсь… Сухов не в счёт. Он как брат мне, но старик уже, да и в той же стезе опасной подвизался, что и я – хотим мы, короче говоря, узнать, что за Чёрный такой и как его усмирить. Тому обучены, не бойся! А тебе хочу заботу о лешаках передать. Пропадут они без защиты нашей. Вот на днях с Фусом сведу тебя, сдружитесь, дело и пойдёт! – дядя Женя опять повеселел и заулыбался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Витька временно потерял дар речи. Его самые смелые мечты превзошла весть о предстоящей службе – большой и настоящей! Тысячи мыслей теснились у него в голове, пытаясь облечься в слова, ком подкатил к горлу, а обуревавшие чувства увлекали беспорядочным нервным кружением. Однако, чувствуя важность момента, Витька смог собрать волю в кулак и молвил просто и ясно: – Я не подведу, верь мне, дядя Женя!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На тропе, где в полуночный свет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окунается лик беды,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я пытаюсь найти ответ…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я туман, я твои следы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я забыл – что такое день,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На охоте, порой ночной,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За тобою скольжу как тень,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вязкий мрак за моей спиной…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многое в ту ночь рассказал Витьке добродушный дядя Женя, но Смотрящий Евгений Веселов рассказал ему, конечно же, далеко не всё.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не рассказал он о том, как выучил язык малых народцев в амурской дальневосточной экспедиции, в которой довелось ему вступить в контакт и доверительно общаться с этими очень малочисленными и скрытными разумными существами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не рассказал Веселов историю проникновения дальневосточных малых народцев в Европу, а история сия весьма увлекательна и поучительна…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По современной классификации Смотрящих эти маленькие разумные гоминиды именуются «пещерные альвы». Сами же себя они называют а&#769;су {22}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В горных регионах корейского государства Силла местные жители звали их оп. В 546 году для спасения их популяции государем Силлы была отправлена специальная экспедиция в Ямато. Она успешно перевезла несколько семей оп в безлюдные и благодатные японские земли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Японии оп именовались коробоку&#769;ру, жили мирно, плодились и хранили свою культуру, развивали ремесло и преумножали традиции. Но времена меняются – некогда уединённые районы становятся густонаселёнными, а отношение людей к непонятным существам оскверняется страхом и ненавистью… В семнадцатом веке несколько семей коробокуру, спасаемые от полного истребления, были вывезены из Японии в Европу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При содействии Смотрящих недалеко от Рейна была найдена старинная выработанная каменоломня. Её обустроили для безбедного проживания альвов, а кроме того, подготовили в подземелье тайники для хроник, книг и артефактов. Асу с давних времён славились как надёжные хранители, потому взаимная выгода была очевидной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не рассказал дядя Женя восторженному Витьке всю историю о том, как он, многократно рискуя жизнью, вывез из Германии при содействии своих Братьев из «Глобер. Звезды» пару спасённых альвов. Умолчал также о том, что считался в военные годы лучшим специалистом Европы по малым народцам, в совершенстве знающим их язык и культуру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не рассказал тогда. И не смог рассказать в будущем… Через два дня после важного разговора с Витькой труп Евгения Тихоновича Веселова был найден на лесной дороге, ведущей к старому кладбищу немецких военнопленных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сухов спалил свою сторожку и навсегда уехал из родных мест.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Виктор Дубровин через год подался на Крайний Север за длинным рублём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чёрный Страж притаился на время, оставаясь грозным и неизвестным…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.3 Проклятие Синей Ведьмы<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто там кружи&#769;т на лужайках зелёных?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Может, счастливая пара влюблённых?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вихрем летит под ногами земля!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Может быть, ты это? Может быть, я?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миг… и рассеялся вихрь в пустоте,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пылью осев на могильной плите…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч заржавел, и растрескалась плаха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Счастье живых недоступно для праха!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;17 ноября 1940 года. Двенадцать тридцать две по Гринвичу. Высота шесть тысяч футов [72 - Около 1830 метров.]. Переменная облачность. Сомнений нет – Эрик падает! Два вражеских истребителя весело догорают на земле рядом с Бичи-Хед – скалой самоубийц [73 - Бичи-Хед – отвесная меловая скала на побережье Ла-Манша, второе по популярности место в мире для самоубийц.], а вот чёртов третий мессер всё-таки достал его из этой ублюдской тучи на полпути домой! Датчик масла в красной зоне. Мотор теряет обороты, дымит и чихает. Самолёт пока поддаётся управлению, но стремительно теряет высоту. Нужно срочно садиться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дэ&#769;бен осталась далеко справа, очень жаль, но до её спасительного русла теперь не дотянуть, разворот невозможен, – мысли Эрика текут флегматично, рассудительно, в полном несоответствии с критической ситуацией. Это шок, ясное дело! – Так, куда же будем садиться, сэр? Идти на снижение здесь, прямо на мелькающие под крылом незнакомые деревушки или дотянуть до Ву&#769;дбриджа [74 - Ву&#769;дбридж – база Королевских ВВС, широкая взлётно-посадочная полоса которой была построена для посадки повреждённых самолётов, возвращающихся из рейдов в Германию.], где точно есть ровное поле в полторы тысячи футов длиной [75 - Около 450 метров.]? О нет, заглох мотор! Прямо по курсу Мартле&#769;шэм [76 - Мартле&#769;шэм – аэродром в 2,5 км от Вудбриджа.], без вариантов… Ух, какой удар!..»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хруст костей, больно и темно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где он, что с ним случилось, Эрик не знает, но одно он знает наверняка – давным-давно, в Хайле&#769;нде, на горе Бен-Не&#769;вис жила могущественная колдунья Кэ&#769;йлик Бхир, именуемая в народе Синей Ведьмой [77 - Кэ&#769;йлик Бхир (гаэл. Cailleach – ведьма, старуха; Bheara или Bheur – этимология неясна, предположительно «острый, резкий, пронзительный») – богиня зимы в шотландской и ирландской мифологии.]. Может, она и теперь живёт, дьявол её знает! Вот стоит же кто-то сейчас перед ним – седые спутанные волосы, бледное до синевы лицо, ворон на плече, в иссохшей руке корявая заиндевелая палка. Старуха в беззвучном смехе раскрывает отвратительный беззубый рот, и из него вырывается фиолетовое пламя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот на поясе у колдуньи та самая плетёная сумка, в которой лежала когда-то прокля&#769;тая книга «Фуар Хаг» – сборник разрушительных заклинаний и зелий. Эту книгу в бою отобрала у безобразной старухи Повелительница Лунных Рун леди Мэри Эндрю в 1752 году. Да, отобрала и уничтожила – это знают все ученики школы Братства «L.B.B.», от самых младших до выпускников!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эрик тоже окончил эту закрытую школу. Осенью 1936 года он получил из рук своего Учителя Магистра Элиаса Кроу серебряный знак Мастера и наиважнейшее боевое задание, которому посвятил всю оставшуюся жизнь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сейчас, в миру, он пилот Королевских ВВС Эрик Стэнли Локк {23}, окровавленное и изломанное тело которого с огромным трудом извлекли из разбитого самолёта подоспевшие люди. Везунчик, сумевший наперекор обстоятельствам посадить почти неуправляемую машину на узкую прогалину между старинной каменной оградой и группой вековых деревьев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самолёт при посадке почему-то не загорелся, хотя из пробитых баков вовсю хлестал бензин, а из мотора вытекали остатки масла. Искорёженный фонарь кабины отчаянно пытались вскрыть несколько часов. За это время Эрик не истёк кровью и не умер от болевого шока… Судьба хранила Локки-коротышку для выполнения важной миссии!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Петрушка, шалфей, розмарин и чабрец<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;О доме напомнят в далёком краю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я годы изгнанья в терновый венец<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вплетаю и грустные песни пою…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня леди Мэри открыла Энн страшную тайну – наследие Синей Ведьмы не было уничтожено полностью! Мэри сохранила в записях и рисунках долгий и опасный процесс создания разрушительных шаров. Сделала она это сознательно, ибо надёжно уничтожить все десять тысяч разбросанных по Европе готовых триобле&#769;йдов [78 - Триоблэ&#769;йд (гаэл. triobl&#225;id) – беда, несчастье; от латинского «tribulatio» – беда.] можно, лишь имея запас своих разрушителей. Закон подобия, коварно заложенный в древний рецепт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот оно – самое подлое и самое загадочное оружие, когда-либо созданное человеком! Рукой в защитной перчатке наставница достаёт из толстостенной стеклянной чаши тёмно-серый матовый шарик размером с крупную сливу. Она долго смотрит на него с интересом и ненавистью. Беспощадный враг спит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Волосы шевелятся на голове у Энн, она спинным мозгом чувствует убийственную жуть, сокрытую в триоблейде. Если сейчас швырнуть шар в стену башни или раздавить каблуком – неведомая сила проснётся и начнёт разумно и изощрённо действовать. Предметы и домашние животные станут калечить своих хозяев, люди начнут совершать опасные для жизни безрассудные поступки, страх и отчаяние поселятся в их душах, внезапные пожары будут преследовать жильцов дома, грунтовые воды подмоют фундамент, и постройка обрушится, погребя под своими обломками спящих людей… Со стороны все несчастья будут казаться цепью случайностей, но Смотрящие в таких случаях непоколебимо уверены – это действие триоблейда!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Послушай меня, Энн! – не сводя с разрушителя глаз, тихо говорит наставница. – Послушай внимательно и крепко запомни всё, что я тебе скажу. Плохо не то, как он действует. Много хуже последствия его применения – место становится про&#769;клятым на века! Там, где творил зло триоблейд, вырастают ядовитые травы, птицы не вьют гнёзд, дома не стоят долго, а люди умирают странной смертью. Никто пока не мог ликвидировать следы разрушителя, а я смогла! – наставница кладёт шар обратно в чашу, заливает какой-то зелёной жидкостью, прикрывает сосуд массивной стеклянной крышкой и продолжает почти шёпотом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нужен огонь! Очень сильный постоянный огонь. Такой, чтобы плавилось стекло и песок. Если три-четыре дня жечь каменный уголь с достаточным притоком воздуха, а потом дать расплавленной массе самой остыть, то проклятие исчезнет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Госпожа, но ведь это победа! – восторженно восклицает поражённая Энн. – Следы теперь можно зачищать, осталась малость – всего лишь собрать разрушителей по миру и разом уничтожить одним шаром! Вы же знаете, как их вычислить?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри строго поджимает губы, явно собираясь отчитать Энн за несдержанность, но не может. Махнув обречённо рукой и рассмеявшись, она быстро пересекает комнату, обнимает любимую ученицу и целует её в рыжие вихры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты моё восторженное солнце! Многим поколениям охотников и Смотрящих предстоит рисковать жизнями, чтобы хоть чуть-чуть освободить мир от гнусного замысла старухи. И не нам строить нелепые прожекты! У нас другая служба… Понимаешь? – Мэри садится в массивное кресло с высокой спинкой и берёт в руки загадочно мерцающие обсидиановые чётки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, госпожа, простите! Я слушаю! – Энн плюхается на пол у ног наставницы, в очередной раз давая себе зарок не перебивать старших в ответственные моменты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я думаю, немало нашлось бы негодяев, возжелавших обладать триоблейдом, – задумчиво произносит Мэри. – Правда, лишь немногие посвящённые знают об этом оружии, ещё меньшее количество умеет им пользоваться. Да… Беда в том, что охотятся за шарами враги опытные и коварные. Среди них наипервейшие – клан проклятых Кэ&#769;мпбеллов! – Мэри вскакивает на ноги и начинает взволнованно ходить по комнате.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про «английских подстилок криворотых свиней Кэмпбеллов» {24} Энн знает многое. Её отец, отважный Грэгг Фрисселл – авторитетный знаток истории шотландских кланов, никогда не упускающий возможности заняться просвещением дочери. К чести Грэгга, в смачных эпитетах, которыми он неоднократно награждал пресловутых Кэмпбеллов, было совсем немного преувеличения. Этот клан имел у горцев скверную репутацию. Да и какая ещё могла быть репутация у жадных, бессовестных, продажных людей, постоянно конфликтующих с соседями и строящих козни даже своим ближайшим родственникам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так вот, детка, – Мэри стремительно обрывает летящий шаг, швыряет чётки на массивный дубовый стол, снова садится в кресло и запускает длинные тонкие пальцы в непослушную шевелюру Энн, – дела наши не сказать чтобы были хороши… – медленно и задумчиво продолжает говорить она, перебирая и расчёсывая при этом пальцами космы верной ученицы.<br>
<br><img border=0 src="image5_64306b485132a1000757af53_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн замирает, искренне стараясь не мешать наставнице размышлять… Но Мэри, похоже, уже подошла к самому главному в разговоре:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Его поросячья светлость Джон Кэмпбелл, четвёртый герцог А&#769;ргайл {25} самолично нанёс мне тайный визит четыре дня тому назад. Ха… Что ж, хоть один смелый поступок! – Мэри сжимает голову Энн горячими ладонями. – Он всё знает – и про сохранённый мной рецепт, и про хранимый нами запас! Он требует обмена или торга. Пока…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри опускается на пол рядом с окаменевшей Энн, разворачивает её пылающее лицо к себе, и, глядя в глаза, тихо, внятно и спокойно говорит ужасные вещи:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– У нас есть три месяца на размышление, но они, само собой, постараются убить меня раньше… Ты не должна вмешиваться, спасать или защищать меня!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн пытается что-то протестующе пискнуть, но получает звонкую оплеуху и покорно замолкает. А Мэри продолжает наставлять:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты единственная, кому я верю как себе! Поэтому в крайнем случае ты возьмёшь в известном тебе месте всё тайное и покинешь Шотландию навсегда, чтобы передать или одним, или другим известным тебе хранителям сей тяжкий груз… Теперь смотри!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри облачается в толстый кожаный фартук, надевает защитные перчатки, зачерпывает несколько пригоршней горячих углей из очага и бросает их на медную жаровню. Невысоко над ней на двух цепях она подвешивает свой острый клеймор. Вновь достаёт из склянки триоблейд, медленно и осторожно прокалывает его толстой золотой иглой. Потом извлекает её, прячет опасный шар обратно в склянку и проводит иглой поперёк лезвия меча…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала Энн кажется, что ничего особенного не происходит, лишь неприятные болезненные мурашки пробегают по её телу. Но нет, началось! Потянуло неестественным холодом, голову сдавило будто стальным обручем, а дыхание стало неровным и прерывистым… В этот момент Мэри легко бьёт иглой по клинку, раздаётся тонкий мелодичный звон – и грозное оружие ломается пополам!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Моё время прошло, моё имя забыто…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В осознании вечно стоящих в строю —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не хочу пьедестал и молчание гранита,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я хочу лишь исполнить работу свою!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эрик в очередной раз поблагодарил судьбу за потрясающее везение. Сегодня сняли гипс с ног. Доктор сказал, что кости срастаются великолепно, и уверенно пообещал к лету вернуть пострадавшего лётчика в строй. С руки гипс сняли уже месяц назад, и основным занятием Эрика с тех пор стало восстановление подвижности суставов и силы мышц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первоклассная английская медицина, вежливый персонал госпиталя и сносная кормёжка, несомненно, способствовали выздоровлению, а кроме того, позволяли терпеть вынужденное заточение в четырёх стенах. Книги скрашивали монотонный досуг Эрика, а регулярно меняющиеся соседи по палате доставляли свежие новости из внешнего мира. О, Эрик перележал многих боевых товарищей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позавчера привезли раненного в плечо лётчика Джона из сорок шестой эскадрильи. Он упрямо дотянул до родного аэродрома на своём горящем «Харрикейне», жёстко «в дрова» посадил машину на запасной полосе, сам выбрался из кабины и стремительно, за десять секунд до взрыва, отбежал на безопасное расстояние. Джон невероятно гордился собой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вчера доставили пострадавшего при пожаре авиационного техника из шестьсот одиннадцатой, которая базируется на том же аэродроме в Ди&#769;гби, что и сорок шестая. Вот была буря радости! Техник Сэнди помирал со смеху, лёжа на животе и взахлёб рассказывая, при каких обстоятельствах он так подпалил себе спину и задницу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сэнди осматривал заплатки, поставленные на пулевые пробоины в крыле «Спитфайра», а его напарник поблизости заправлял баки самолёта топливом. Почему вспыхнул бензин – никто так и не понял. Напарник среагировал быстро, предохранительный клапан сработал как надо, но смачный плевок горящего топлива из шланга пришёлся точнёхонько в тыловую часть не ждущего беды Сэнди. Вспыхнув, техник так растерялся, что вместо того, чтобы плюхнуться в кучу песка неподалёку, вихрем припустил к пожарному пруду на противоположной части лётного поля!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эрику нравятся эти ребята и их болтовня. Они напоминают ему юных товарищей по закрытой школе, да и взрослых Братьев из «L.B.B.». Та же самая порода людей – сильные, храбрые и весёлые! Но сегодня Эрик очень серьёзен, хотя всеми силами старается не показывать этого. Похоже, что дело касается его тайной профессии!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот послушайте, парни, какая история, – удивлённо выкатив глаза и жестикулируя здоровой рукой, вещает Джон, – и не захочешь верить во всякую нечисть, а поверишь! Есть при штабе нашей двенадцатой группы, в Уо&#769;тнолле, аэродром. Начальство там летает, молодняк тренируют, мастерские ремонтные… Не в этом суть. Дурная молва идёт про открытую тринадцатую стоянку. Там обычно заводские «Спитфайры» доводят перед фронтом, ну и другие самолёты, бывает, паркуют. И какой самолёт больше трёх дней на площадке той побудет, у него – как сглазил кто – поломки на ровном месте, отказы. Там и трава кругом другая растёт – жёсткая, тёмная… Заколдованное, говорят, место! Техники придумали байку – мол, живут там мелкие черти, называются гремлины. Очень технику не любят, потому гадят! Смех-то смехом, а призадумаешься!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эрик сжимает в кулаке серебряный мастерский знак и просит судьбу побыстрей направить его в Уотнолл. Обычно провидение само вело его в нужное место, да и сейчас грех жаловаться, информация получена точная – на тринадцатой стоянке этого аэродрома, без жидкой защиты сокрыто несколько целых триоблейдов. Вот только цена за информацию – полгода в гипсе. Можно было бы как-то полегче со служителем!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Остаётся совсем немного —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпить чашу жестокой доли<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И окончить свою дорогу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напряжением силы воли!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За прошедшие месяцы в жизни Эрика произошло множество событий. Он был направлен для предполётной подготовки на аэродром в Уотнолле, где на пресловутой тринадцатой стоянке, простукивая небольшой кувалдой землю, обнаружил старинный подземный тайник. В каменном ящике лежала кожаная сумка с шестьсот семьюдесятью тремя триоблейдами, обёрнутыми пергаментной бумагой. Страшную находку он отныне хранил в ранце своего парашюта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале лета Эрика Стэнли Локка назначили командиром шестьсот одиннадцатой эскадрильи. Он теперь с тяжёлым сердцем, каждый раз рискуя, брал с собой на боевые вылеты вместо парашюта затаившуюся смерть… И думал, думал, что же делать? Война прервала связь с Братьями, а провести ликвидацию в одиночку категорически невозможно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вчера он всё придумал! Дальше тянуть нельзя, да и не нужно! Сегодня, 3 августа 1941 года, Эрик погибнет – он так решил. Другого выхода просто нет! Иные многочисленные варианты, естественным образом приходящие в голову, тщательно осмыслены, просчитаны и отметены, как несостоятельные… Воды Ла-Манша – самый надёжный саркофаг для очередной найденной части проклятого наследия Синей Ведьмы и лучшая могила для храброго аса!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оказывается, героем быть просто – нужно всего лишь иметь несокрушимую Веру и безупречно исполнять свою службу!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.4 Летопись Чёрного моря<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы в мыслях легки и прозрачны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы верим в судьбу и нетленность,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь нам на роду предназначено<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трогать шершавую древность!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дэн медленно погружается в сияющую зелёную бездну. Буйный танец солнечных лучей, проникающих сквозь толщу воды, манит его всполохами, кружением и покачиванием в такт волн. Он слушает своё дыхание, инстинктивно продувается, краем глаза следит за уходящим вниз тросом, но при этом, в который раз, блаженно ощущает, как тело теряет очертания, а сознание безгранично расширяется, становясь единым целым с гигантским пространством моря. Любимое дитя в утробе матери – этот образ часто приходил ему в голову в такие моменты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За двадцать два дайверских года тысячи погружений выработали у Дэна комплекс жизненно важных привычек, главной из которых он считает «эффект присутствия». Профессиональный ныряльщик приучил себя действовать на глубине плавно, расчётливо, без лишних мыслей и эмоций, но с полной концентрацией внимания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот и теперь, паря в невесомости, Дэн не забывает об опасности кислородного или азотного отравления, дезориентации, потери сознания и других угрозах для жизни и здоровья, подстерегающих аквалангистов на глубинах более сорока метров. Сегодня всё крайне серьёзно! Нужно дойти до отметки в шестьдесят три опасных метра, а потом правильно всплыть, не убившись кессонкой [79 - Кессо&#769;нная болезнь – возникает при быстром снижении давления (например, при всплытии с глубины или подъёме на высоту). Газы, растворённые в крови и тканях организма, начинают выделяться в кровь в виде пузырьков, разрушая стенки клеток и кровеносных сосудов. В тяжёлых случаях может привести к параличу или смерти.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё должно быть хорошо. Тренированное тело Дэна и не менее тренированный организм его напарника способны выдержать испытание на прочность. Серебристые стайки пузырьков, производимых аквалангом Ивана, торжественно и неторопливо проплывают мимо Дэна вверх, значит – полный порядок. Продвигаемся…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну а если через пару-тройку часов после всплытия небольшие огрехи в декомпрессии всё-таки проявятся тошнотой, головной болью, жжением в мышцах и мучительной одышкой, хорошая тренировка и километровая пробежка по горам легко исправят неприятности!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сеть мимолётных откровений,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуть неожиданных открытий<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рождаются по мановению<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хитросплетения событий…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поздней осенью 1710 года неуёмные подстрекатели-лягушатники добились-таки своей цели – вынудили султана объявить войну русским. В этот год османский правитель Ахмед сын Мехме&#769;да собрал гигантскую армию из турок, крымских и ногайских татар, чтобы необъятной ордой победоносно двинуться на Московское государство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако стотысячное татарское войско сражалось вяло, получив отпор охотно отступало, а прославилось больше бессовестными грабежами местного населения да захватом многочисленных пленных для продажи в рабство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и русским в той войне удача не благоволила. Вероломные союзники отказались поддержать Прутский поход, который обернулся потерями в войске царя Петра, заключением вынужденного мира с турками, утратой Азова и ценного побережья Азовского моря…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смуты, интриги и борьба за власть в Крымском ханстве, тёмные деяния мятежных колдунов-сахиров, не пожелавших подчиниться Девле&#769;ту – старшему сыну покойного правителя Селима, знамения и трясение земли, таинственные происшествия, неведомые болезни, рассказы купцов и мореплавателей, война с русскими и проделки запорожцев – всё это пёстрое разнообразие сведений полтора года назад свалилось на бедную голову Торника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смотрящий Торник, конечно, уже не тот хлипкий впечатлительный юноша, который шесть лет назад, обуреваемый жгучим любопытством, подслушал тайный разговор двух великих посвящённых. Однако сообразительность, неуёмное стремление к познанию и немного романтическое отношение к жизни ярко запечатлелись в его характере.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После смерти Учителя Торнику поручили вести Особую Летопись, в которую попасть могли только записи исключительной важности! Сведения поступали от Смотрящих со всего мира, верней – из той его части, с которой была налажена надёжная тайная связь. Росла стопка медных листов, покрытых каллиграфической чеканкой, множились знания и умения молодого хранителя. Но первой и важнейшей записью Летописи, несомненно, оставалась история, рассказанная Мастеру Аргаму пожилым мерянским картом Маршаном У&#769;шмором.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как мало для жизни дарует природа,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но много для мрака, разрухи и тления!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заслуженный путь человечьего рода —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страданье, печали и горечь забвения!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тугие струи морского ветра беспощадно взъерошивают старательно уложенные с утра кудри и приятно овевают счастливое лицо юноши. Рукава просторной рубахи трепещут, расправленные как крылья руки наливаются силой, а душа поёт! Запах свободы и вкус полёта – вот чем ежедневно наслаждается Торник, встречая рассветы на краю высокого глинистого обрыва, отвесной стеной ниспадающего к пенной ленте прибоя…<br>
<br><img border=0 src="image6_64306b995132a1000757af7c_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неподалёку от сыпучих прибрежных круч влачит своё существование захудалый татарский хутор – пара кривых мазанок, загон для скота и небольшой огород. Здесь третий месяц живёт молодой Смотрящий Торник, пока ещё не потерявший надежду исполнить непростое задание Аси&#769;ма-азама&#769;та – нового главы греко-армянской тайной общины, внебрачного сына великого хана Селима I Гире&#769;я и старшей дочери Аргама Кафского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нынче в окрестностях бедняцкого хутора тихо и безлюдно. Скудные овечьи пастбища, звон цикад, неспешный полёт чаек, ветер и бескрайний морской горизонт. А когда-то, в седой древности, на плато Тепсе&#769;нь, раскинувшемся у подножья величественного Ка&#769;ра-Да&#769;га, процветало довольно крупное христианское поселение Ка&#769;чи. У базили&#769;ки [80 - Базили&#769;ка (позже стало произноситься «бази&#769;лика») – тип постройки христианской церкви, распространённый до позднего средневековья.] шумел пёстрый многоголосый рынок, которому не мешали белые плиты погоста и каменные кресты по соседству. Жители рыбачили, пасли скот, растили виноград и делали из него великолепное золотистое вино. По старинной римской дороге шли бесконечные торговые и военные караваны. В бухту приходили корабли из далёких стран. И такая размеренная, безмятежная жизнь продолжалась почти четыреста лет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В десятом веке Качи было разграблено и разрушено беспощадными печенегами. Пролежав долгое время в руинах, поселение возродилось вновь благодаря венецианцам, которым приглянулась местность и удобная бухта. Они назвали свой городок Калли&#769;тра, наладили судоходство, занялись рыбной ловлей, виноделием и ремёслами… Спустя два века венецианцев сменили могущественные генуэзцы, которые, как известно, всегда добиваются цели любым способом – если не деньгами, то военной силой! Названное Поссиди&#769;мой селение генуэзцев просуществовало ещё несколько веков, пока при татарах не превратилось в тот убогий хуторок [81 - В XIX веке селение начнёт фигурировать в документах и на картах Российской Империи под названием Кок-Тебель.], хозяева которого с величайшей радостью предоставили щедрому на серебро, скромному и аккуратному Торнику кров, пищу и, что важней всего, искомое им уединение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следует отметить – уединение Торника было не того рода, что присуще обычно праздным философам, религиозным фанатикам или вольным художникам. Совсем наоборот! Не под сень оливковых ветвей стремился он, дабы предаться возвышенным рассуждениям о судьбах человечества, не пост и молитва гнали его прочь от мирского шума, не тревожил его грёзы сокровенный туманный образ, настойчиво требующий материализации… Нет. Уже долгие дни он усердно тренирует своё тело и разум, готовясь к запредельному испытанию, а чувство долга Смотрящего оттачивает, как клинок перед боем. Он верит в удачу, хотя отчётливо понимает – предстоящий подвиг может стать последним в его недолгой жизни!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Зен всегда приходит неожиданно… Сколько раз пытался Торник угадать его приближение – вслушивался в шорохи, отмечал боковым зрением малейшие движения, ежеминутно менял положение и сектор обзора, расширялся духом и тонким чувствованием, как делают умелые Смотрящие. Тщетно! Зен внезапно возникает за спиной и твёрдо кладёт беспокойному ученику руку на плечо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зен – хранитель. Он грек, последний из своего рода, не имеющий ныне ни постоянных учеников, ни друзей и близких. Лысый семидесятилетний старик, крепкий, смуглый и высохший, как срубленный корень горного кизила. Он одевается как чаба&#769;н [82 - Чаба&#769;н (тюрк.) – пастух овец.], носит на плече перемётную суму, а в руках его неизменный суковатый посох, которым он умеет ловко и больно драться с волками, одичавшими собаками и грабителями. А в прежние времена, бывало, лупцевал он этим посохом разбегавшихся в панике учеников, наказывая за слабость или нерадение. Ныне же, по личной просьбе Асима-азамата, учит суровый старик Торника удивительным вещам…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятьдесят приседаний с пудовым камнем у груди на задержке дыхания. Свистящий выдох. Резкий вдох через нос. Напряжённый выдох. Снова вдох, камень над головой и двести тридцать два быстрых шага по петляющей тропинке вверх. Выдох. Вдох. Камень летит по пологой траектории в воду, пущенный с обрыва мощным броском ученика. И опять бегом вниз, чтобы с необъяснимым диким удовольствием влететь, как раскалённое пушечное ядро, в прохладную морскую воду, нырнуть в зелёную бездну, ухватить на дне своего каменного мучителя и длинными замедленными прыжками направиться к берегу, к солнцу и вожделенному воздуху. Сегодняшний урок, заданный Зеном – двенадцать непрерывных циклов… Умри, а сделай!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечером того же утомительного дня, за чаем у костерка в степи, произошло давно ожидаемое – хранитель Зен повёл речь о главном:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты слушай и представляй! Ви&#769;дом он как чёрный морской змей в десять атлама&#769; [83 - Атлама&#769; (тюкр. «прыжок») – около двух метров.] длиной, ну может, малость более того. Шуму от него немного, да и волны&#769; почти нет, однако ж лодку рыбачью или корабль малый – в щепу бьёт! И признак верный – коли книги, оружие, обереги и диковины есть на судне, так появится и потопит, а коли торговец простой, то бывает и пропустит. Два года уже бесчинствует!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Торник слушал и представлял, как предназначенный ему судьбой противник сжимает смертоносные кольца на бортах невезучих кораблей, и как гибнут неповинные люди в тёплых солёных волнах блистающего Чёрного моря.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тот Змей – не старинный гад, как утверждают учёные головы, а уж тем более не чудище сатанинское, как причитают церковники, – продолжил рассказывать Зен. – Это создание именуется Страж, именно так говорят все Смотрящие! И знамо дело, всякий Страж к своему месту приспособлен и к своей диковине привязан…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зен медленно и внимательно смерил Торника взглядом, как бы оценивая его готовность к постижению знаний запретных, помолчал внушительно, шевеля посохом угольки в костре, а потом заговорил, понизив голос почти до шёпота:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Утром, когда море гладкое, можно приступать! Плыть надо совсем нагим, густо намазавшись горячим топлёным жиром. Считай, сорок атлама [84 - 80 метров.] тебе придётся грести вдоль правой стены ревущего грота Ко&#769;йласи [85 - Грот Ко&#769;йласи (греч. «ад») – расположен в горном массиве Кара-Даг. Сейчас носит название «Ревущий» из-за постоянного рокота, переходящего во время шторма в рёв.]. Как совсем узко станет, так надо нырять, опускаясь ногами вниз на пять атлам [86 - Атла&#769;м (тюрк. «шаг») – около 0,7 метра. Пять атлам – 3,5 метра.], там искать расширение в подводной щели и протискиваться, протискиваться, перебирая руками, но обязательно спиной вниз, чтоб сильно не порезать тело об острые камни и створки раковин, коих там тьма-тьмущая! Вот так, на ощупь, в полной темноте и жутком холоде, предстоит тебе ползти тринадцать атлам [87 - Около 9 метров.], потом быстро всплыть, вытянуть за привязанную к ноге верёвку плавающий хурджу&#769;н [88 - Хурджу&#769;н – традиционная восточная перемётная сума, состоящая из двух мешков.], внутри которого лежит не пропускающий воду кожаный кош с огнивом и факелами. Дале всё ясно – факелы запалишь, осмотришься… У левой стены ка&#769;моры есть ниша, в ней плотно вставленный в гнездо торчит бронзовый цилиндр, не тронутый ни ржой, ни ракушками. Это и есть та диковина, к которой Страж привязан! Забило штормом в камору ту дохлого дельфина два года назад да тушей цилиндр и сдвинуло! Вот Страж и пробудился… Не смог я на место диковину утвердить, сам еле ноги унёс, как стала вода прибывать да факела тушить! Вдохнуть только успел и кольца стражевы чёрные блестящие краем глаза увидел… Как спасся, не помню. Со сломанной рукой и ногой еле-еле в лодку вскарабкался и догрёб помалу до дому. Теперь уж не смогу я туда пробраться. А ты диковину заберёшь с собой, иначе не привязать Стража вновь и не быть судоходству на всём побережье. Тебе по силам. Верю!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про героев кричат повсеместно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выражается множество мнений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но всегда есть для подвига место,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без расчёта и без сомнений!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале осени 1711 года на плато Ак-Кая&#769;, подальше от посторонних глаз и ушей, собрались на Большой Совет Смотрящие Крыма во главе с Асимом-азаматом, дружественные сахиры и воины тайной службы хана Девлета II Гирея под предводительством бея Кыры&#769;ма-яныча&#769;ра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как равный сидел в кругу посвящённых и могучих воинов молодой Мастер Торник. Он заслужил это право подвигом, совершённым вместе со старым хранителем Зеном. Они вдвоём смогли обмануть коварного Стража и добыть из глубин ревущего грота волшебную диковину.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А было это совсем непросто!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зен всегда уходил неожиданно, так же, как и приходил… Вот и сегодня утром хмуро и молчаливо грёб старик вдоль серых вулканических утёсов Кара-Дага, не глядя на закутанного в кусок парусины Торника, пока не поравнялся с вертикальной щелью грота Ко&#769;йласи. Здесь, не проронив ни слова, он выбросил в чёрную волну хурджун со снаряжением, сунул в руки Торнику пустую нагрудную суму под диковину, шлёпнул его по спине и указал за борт, а когда тот спустился в воду, рванул вёслами отплывая, поставил парус и не оборачиваясь стал править в открытое море.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опасное погружение оказалось не таким, как представлял Торник. Толстый слой жира, обильно намазанный на кожу, защищал от холода минуты три от силы. Это кое-как помогло ему продвигаться вдоль шершавой стены вглубь пещеры, но когда пришло время нырять – жуткий, колючий, вечный холод морских глубин охватил тело смертным саваном, обжёг, сбил дыхание и спутал мечущиеся мысли пловца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Спи-и-иной вниз… Нет, ногами… И-и-ищи ще-ель… Воздуха не хватает… Пальцев не чую… Дышать, дышать, дышать! Где же край, ой-ё? Всё, конец! А, нет, вот сюда, вверх, вверх! Уф-ф! Фу-у-ух!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запредельным усилием воли удерживая плывущее сознание, судорожно вдыхая душный, почти без кислорода, воздух каморы, в кромешной тьме Торник втянул хурджун, с огромным трудом запалил факел и огляделся…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот диковина оказалась именно такой, как он себе её представлял. Совсем рядом, сто&#769;ит протянуть руку! А вот хватит ли сил и воли на обратный путь – этого с уверенностью отчаянный ныряльщик утверждать уже не мог… Хотя нет, кажется, должно хватить! Что-то неведомое прямо сейчас происходило с телом и духом героя – он терял границы физической оболочки и осознание своего «Я», он был Зеном, Торником и ожившим дельфином одновременно… Диковина потрескивала в нагрудной суме, колола и щекотала кожу разрядами, придавая сил, наполняя уверенностью и странными величественными знаниями:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всегда Един! Со смертью споря,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опасностям наперекор,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я погружаюсь в бездну моря,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стремясь на солнечный простор!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я постигаю в откровении<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьбы загадочную суть —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одно своё предназначение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И лишь один Великий Путь.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока Торник боролся с лютым холодом, болью, усталостью и нехваткой воздуха, Зен на парусной лодке отвлекал Стража старинными свитками и магическими диковинами, которые бережно хранил многие годы. Змей выбрал лодку и отнял жизнь у отважного Зена, а Торник благополучно спасся – нагим вскарабкавшись на головокружительную высоту по отвесным скалам Хоба&#769;-Тепе&#769; [89 - Хоба&#769;-Тепе&#769; – самый высокий из хребтов береговой части Кара-Дага, высота над уровнем моря 440 метров.]. Настоящий подвиг настоящих героев!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как выяснилось на Большом Совете, череде подвигов суждено было продолжиться. И, разумеется, исполнять новые подвиги мудрецы поручили всё тому же проверенному Торнику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По «безупречному» плану бея Кырыма-янычара, который он, пользуясь положением, навязал Большому Совету, отправиться в плавание должны были четыре одинаковых корабля – один с Торником и диковиной на борту, два других нагрузят книгами, амулетами и оберегами сверх меры, а четвёртый, безо всякого груза, будет наблюдать, держась поодаль, а если нужно, станет подбирать пловцов с разбитых Змеем судов. Как только появится Страж, привлечённый двумя кораблями с грузом, Торник должен привести в действие диковину – повернуть половины цилиндра в разные стороны и растянуть в длину, а потом забросить диковину подальше в море. Змей уйдёт на дно за своей привязкой и навсегда останется в том месте. Все возвращаются домой с победой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но стоит ли говорить о том, что планы военных никогда не исполняются так, как задумано? И стоит ли пенять на судьбу-злодейку, имеющую свои резоны? А более того, никогда не стоит сбрасывать с чаши весов его величество случай!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот самый день Торник проснулся с тяжёлой головой и мрачными мыслями. А всё те соглядатаи, неотступно следующие за ним целую неделю. Твари конченые! В минувшие дня три они даже прятаться особо перестали. Стоят, щерятся, лузгают тыквенные семечки. И рожи соответствующие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чего надо?! А ну пошли! Вот я вам! – каждый раз кричит на шпионов Торник. Они переглядываются, угрожающе улыбаясь, неспешно отходят в сторону. Завернёшь за угол, а глядь, вот они снова! Чатла&#769;х [90 - Чатла&#769;х – грубое ругательство у народов Кавказа.]!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А проблема обозначилась – хуже не придумаешь! Настырные преследователи не оставили Торнику возможности, чтобы подготовить тайник и надёжно укрыть на время плавания свою драгоценную Особую Летопись. Передать книжицу на хранение кому-то из старших Мастеров тоже возможности нет. Придётся брать с собой…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ненаглядная и вожделенная,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прорастающая человечностью —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это жизнь моя, как Вселенная,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неделима длиною и вечностью!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мать-природа лишь слегка коснулась склонов гор жёлтой и красной кистью, осенний денёк был по-летнему погож и светел, море блистало в своём великолепии, ветер пах степной полынью… Восемнадцать сумрачных, но отважных мореходов совершенно серьёзно готовились принять скоропостижную смерть, вступив на борт злосчастных кораблей, отданных на растерзание Морскому Змею. Так и отчалили – молча и почти траурно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Берег удалялся, постепенно превращаясь в широкую тёмную полосу с туманной изрезанной линией гор, а Страж меж тем и не думал появляться. Похоже, что в этот раз всем повезло! Нужно возвращаться – так решил капитан судна-наблюдателя, поднял на мачте голубой флаг, протрубил поворот и… корабля не стало! Взметнувшийся пенный столб воды, вращаясь как смерч, превратил в мелкие обломки и обрывки то, что секундой назад было парусами, мачтами, бортами, палубой и человеческой плотью! Тяжко упав, водяной столб обратился водоворотом, медленно, но неудержимо потянувшим к себе остальные корабли. Ещё два яростных столба ударили одновременно, переламывая как тростинки суда-приманки, и в этот момент окаменевший Торник увидел прямо под поверхностью воды огромную чёрную спираль, с невероятной скоростью приближающуюся к его кораблю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– На-а-а! На-а-а! – не своим голосом завопил Смотрящий, повернул и растянул цилиндр диковины, разбежался по палубе и со всей силы зашвырнул образовавшийся шипящий и сияющий огненный шар далеко в море. А потом, тряся обожжённой рукой и визжа от нестерпимой боли, успел Торник заметить, как уходит из-под ног палуба, как небо и море меняются местами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет, он не умер и даже не нахлебался воды, сделав рефлекторный вдох перед тем, как водоворот утянул его в тёмную глубину! И Летопись – вот она, на груди, в тканевой сумке… Но, дьявол, страшные кольца уже вращаются вокруг, драконья пасть приближается вплотную к его лицу и… превращается в ослепительно красивую, рыжую, светящуюся, беззвучно смеющуюся девушку! Русалка протягивает к Торнику руку, срывает с груди заветную сумку с книжицей и мощным ударом хвоста выбрасывает его на поверхность…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьба и Мистическое Пространство вновь были благосклонны к Торнику. Он единственный спасся и добрался до берега. Он прожил долгую жизнь и воспитал множество учеников. Он записал эту историю и укрыл свиток в каменоломнях белой скалы Ак-Кая, где ровно через триста лет, в 2012 году запись была обнаружена службой экспедиции Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодаря старинному свитку Торника искатели довольно точно определили место крушения кораблей, и три года подряд опытные дайверы Дэн и Иван осуществляли десятки рискованных погружений с подводными металлоискателями «Экска&#769;либур», пока не обнаружили на дне обросшие ракушками и водорослями, почти окаменевшие медные листы в серебряном окладе – Особую Летопись крымских Смотрящих.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, что Торник после встречи с русалкой всю оставшуюся жизнь равнодушно и свысока смотрел на женщин…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван за всё время погружений не заметил ничего необычного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дэн же утверждает, что часто ощущал на глубине чей-то пристальный взгляд, а всплывая последним после находки книжицы, он краем глаза заметил что-то чёрное и блестящее, стремительно удаляющееся в таинственную морскую бездну.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.5 Незабываемая<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не постичь, оказавшись рядом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не запомнить секунд случайных,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не узнать, не окинуть взглядом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не признать в откровеньях тайных…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1756 году пятидесятилетний граф Пье&#769;тро Антонио Рота&#769;ри {26} с тревожным холодком в душе покинул сонный и сытый Мюнхен, вверив свою судьбу заботам великой императрицы Елизаветы Петровны, самолично пригласившей известного художника работать у неё при дворе. Весенний Санкт-Петербург манил и интриговал, обещал лёгкую славу и неплохой заработок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьба всегда была благосклонна к Ротари. Он давно привык доверять её знакам и намёкам, несмотря на кажущуюся неопределённость и крутизну житейских поворотов. Зигзаги судьбы не пугали художника, который сам свободно оперировал изгибами и переплетениями цветных линий на загрунтованном холсте, создавая новые красочные миры и запечатлевая образы современников. Он любил своё ремесло!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С малых лет обожаемый многочисленной роднёй, Пьетро был добродушен, аккуратен, весел, послушен, усидчив и очень усерден в учении! Рисовать захотел сам в возрасте четырёх лет, а посему был довольно рано вверен заботам маститых учителей – корифеев художественных искусств из Вероны и её окрестностей. Благо, родители могли себе позволить платить наставникам немалые деньги за обучение юного дарования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже много позже, совершенствуя своё художественное мастерство у европейских светил, покоряя искушённую публику в Неаполе, Флоренции, Риме, Берлине и Дрездене, Пьетро с благодарностью вспоминал своих первых учителей, а также утомительные часы упражнений в живописи и графике, профессионально набившие его руку, придавшие глазам точность восприятия цвета и пространственной соразмерности.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть у времени свой ход,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А у жизни моей – бег…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видно, снова прошёл год,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раз опять на дворе снег!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просторный дом на Большой Морской улице был полон рабочим людом, настырно и беспрестанно строгающим, колотящим, таскающим, красящим, метущим и скребущим. Охрипший управляющий и флегматичный смотритель по мере сил рулили этим ремонтным бурлением, направляя его в созидательное русло. Итог предполагался грандиозным по красоте и несравненным по удобству… Пока, правда, лишь по горячим уверениям автора прожекта – инженера Вильгельма Бома, помощника и сподвижника модного ныне в Санкт-Петербурге архитектора Анто&#769;нио Рина&#769;льди.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре того же года именно по причине нескончаемого ремонта в собственном доме терпел моральные неудобства и гостиничную тесноту Пьетро Ротари – работал в мезонине [91 - Мезонин (от итал. mezzanine «промежуточный») – надстройка (часто с балконом) над средней частью жилого дома, имеющая собственную крышу, по площади меньше нижележащего этажа.], спал в небольшой тёплой, но душной комнате, курил, прохаживаясь по длинному мрачному коридору, ёжился, поглядывая в слепые неприветливые окна, за которыми третий день хлюпал серый дождь, перемежаемый мокрым снегом. Необъяснимо любил обедать и читать в общей зале, находя времяпрепровождение в разношёрстном обществе много лучшим занятием, чем уединение в комнатах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды вечером пустого и бестолкового дня, проведённого в мыслях о неминуемых хлопотах, сопутствующих обустройству нового жилища, Пьетро привычно сидел в глубоком кресле общей залы, неспешно пил очень недурной мускат из Иль-де-Франс, вполглаза почитывал «Семирамиду» Вольтера, а более всего прислушивался к обрывкам разговоров, ведо&#769;мых почтенными господами обитателями гостиницы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первая странность не привлекла особого внимания художника, он подумал, что верно задремал, ощутив плавное покачивание кресла и узрев расширяющуюся и набегающую из коридора темноту. Мгновенное виде&#769;ние погасло, и Пьетро потянулся было к бокалу с золотым вином, но тут беспричинный страх всколыхнулся внутри, пробежал холодными мурашками по телу и отозвался болью в висках. Что-то было явно не так! Мир неуловимо менялся вокруг…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот припёрся же к нам, чёрт итальянский! – громко и отчётливо, прямо глядя в глаза Пьетро, гулким басом прогудел сидящий напротив старик в мундире. Пьетро удивился такой дерзости и хотел было обратиться к пожилому господину за разъяснениями, но обнаружил, что у старичка отсутствует на привычном месте голова! Над расшитым воротником колыхалось серое облако, а глумливо ухмыляющуюся голову свою дед бережно примостил на колени и удерживает её теперь за щёки огромными руками в латных рыцарских перчатках. А тут ещё Смерть подлетела вихрем, в развевающемся плаще и в костюме гостиничного слуги! Непорядок…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше – больше, закрутился круговорот лиц, сужаясь и пульсируя, начала наваливаться темнота и тошнотворная лёгкость! Пьетро попытался закричать, но не смог, попытался поднять руки и не ощутил их…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мария! Пошлите же за Марией! – последнее, что услышал бедолага перед тем, как его окончательно накрыл удар!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неждан, негадан, невесом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Унылой осенью взращён,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мой тихий и бесцветный сон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Укутан сумрака плащом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут мир не смотрит на часы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И бодро не стучится в дверь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На фоне серой полосы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он обречённо ждёт апрель.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А нам ненастья стоит ждать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом снега начнут кружить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоже, стоит дальше спать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб точно зиму пережить!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это миловидное девичье лицо с немного удлинённым носом, сияющими умом озорными глазами и лёгкой улыбкой отныне стало для Ротари священным образом – символом спасения от смерти и кумиром для его искренней безмерной благодарности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария вовремя прилетела верхом на коне в критический период развития инсульта, отворила больному кровь, воткнула ему в уши и шею серебряные иглы, долго вливала малыми порциями в судорожно перекошенный рот Пьетро какое-то снадобье и что-то убедительно шептала, наклонившись к его лицу…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Небольшой флигель [92 - Фли&#769;гель – крыло дома или отдельно стоящее строение на территории усадьбы.] в имении графа Разумовского {27}, в котором проживала Мария, прозываемая благодарным народом Жи&#769;ва, был многим известен в Санкт-Петербурге. Сотни страждущих получили помощь от таинственной молодой целительницы, которая не брала платы за свои благодеяния и спасала жизни всем, несмотря на сословие и положение в обществе! Кто она была, где обучилась чудесному врачеванию и как была связана с Разумовскими – никто не знал. Болтали многое, но всё мимо, как говорится!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На самом же деле Мария-Жива была одной из немногочисленных высокоранговых Смотрящих Российской Империи, талантливой целительницей, алхимиком, магом и хранителем. В неполные семнадцать лет она имела власть над ставленниками в регионах, принимала иностранных посланников братских тайных обществ, держала нити правления и контроля твёрдой рукой. А ещё Мария имела безграничную власть над графом Кириллом Григорьевичем Разумовским, которому она спасла жизнь, исцелив от жестокой малярии. С тех пор граф боготворил Марию и всемерно содействовал миссии Братьев Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как огня Марию боялся серый кардинал и подлиза Григорий Теплов {28}, имевший определённое влияние на графа Разумовского. Говорили, что Теплов бледнел и начинал заикаться при одном лишь упоминании о ней!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И теперь, волей провидения, Мария спасла от удара знаменитого художника Пьетро Антонио Ротари, выходила его, помогла восстановить силы и неукротимую жажду творчества. Благодарный Ротари в 1757 году написал портрет своей спасительницы, который ныне широко известен ценителям живописи под названием «Девушка с книгой». На этом портрете запечатлена Мария, какой её запомнил художник – сидящая у его постели с задумчивой улыбкой, умными лукавыми глазами и книгой в руках {29}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все оставшиеся годы жизни Пьетро думал о Марии, представлял и непрестанно рисовал её образ… Как утверждают честные люди, которые хоть однажды мимолётно общались с таинственной волшебницей, забыть её просто невозможно! Она НЕЗАБЫВАЕМАЯ!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотелось в детстве, просто жуть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всего и сразу много —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стать повзрослее хоть чуть-чуть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быть длинным, как дорога,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летать на крыльях, как сова,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жить в тёмных лисьих норах,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Легко отыскивать слова<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В опасных жарких спорах,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Точить свирепый волчий клык,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ночи сверкать глазами,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брести вперёд и напрямик<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дремучими лесами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И гордый дух, и вольный нрав —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пощады не просить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Венок из диких горных трав<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;При свете звёзд носить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб честь свою не запятнать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не обмануть надежды,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотел обет священный дать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ветер взять в одежды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор прошло немало лет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я повзрослел, но всё же<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Других желаний так и нет,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опять хочу того же!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осень 1763 года показалась Диме одновременно и насыщенной разнообразными пёстрыми событиями, открытиями и откровениями, и в то же время наполненной непривычным и необъяснимым томлением, какое часто бывает накануне важных и долгожданных перемен. Сложное чувство…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сентябрь начинался жарко, спасибо другу Петше!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыре года ежедневных упражнений не прошли даром – бег наперегонки по душистым степным просторам стал-таки доставлять Диме удовольствие, плавание и ныряние наливало окрепшие мышцы силой и выносливостью, а кулачный бой дарил непривычное ощущение куража и лихости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале осени Петша нежданно объявил о «пробе», которую обещал устроить уже давно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первым испи&#769;том [93 - Испи&#769;т (укр.) – экзамен.] был опасный и весёлый экзамен на ловкость и скорость бега. Проходил он на загородном тракте, по которому на сезонные ярмарки тянулись нескончаемые подводы с товарами, чумацкие караваны и стада домашнего скота на продажу. Петша и Дима спокойно сидели у тына [94 - Тын – сплошная, без просветов, деревянная ограда.], неторопливо лузгали семечки и глазели на проезжающих. На самом деле Петша намечал подходящую «жертву» – семью торгашей, в которой была девка или молодуха, и давал Диме сигнал к действию. Испытуемый молниеносно вскакивал на подводу и, пока никто не опомнился от неслыханной наглости, целовал «мишень» в уста и гладил её груди. Далее, разумеется, нужно было увернуться от захватов за воротник, свистящего кнута и преследования быстрого на ноги безмерно разгневанного отца семейства, осыпающего юного ловеласа смачными проклятиями! Такой испит повторялся трижды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второе испытание проверяло на прочность силу, выносливость, терпение и храбрость бойца – после бега в три версты нужно было дважды безостановочно переплыть затон [95 - Зато&#769;н – заводь, речной залив.] на Эсмани, десять раз прыгнуть разными способами в окошко, образованное ветвями колючего тёрна, проскакать по большому кругу на коне без седла и удил, нырнуть в холодный омут за подковой, а после разметать голыми руками большой костёр и неторопливо пройтись босиком по горячим углям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заключительное, самое сложное и по-настоящему опасное испытание подразумевало драку с посторонним, значительно превосходящим по силе противником… И Петша, конечно же, выбрал для боя Акимку-кацапа, который из бесшабашного хулигана давно превратился в матёрого бандюгана-одиночку, промышлявшего воровством и грабежами на большой дороге. Наставник был готов вмешаться, если дело пойдёт худо, но основная работа ложилась на значительно возмужавшие плечи Димы… Хотя в большей степени тут была важна голова – быстрая оценка ситуации, использование преимущества в скорости и ловкости, а также неожиданные и нестандартные действия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут Дима не оплошал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ожидавший подвоха Аким днём привычно слонялся у слободского торжка, сосредоточенно поглядывая, чего бы такого стибрить, поэтому никак не ожидал получить звонкий шлепок сапогом по мощному заду. Поворачиваясь и уже внутренне закипая, бугай был готов столкнуться с любым противником, но только не с малолетком! От неожиданности он растерялся и замер, выпучив глаза… Дима спокойно снял с пояса сыромятный ара&#769;пник [96 - Ара&#769;пник – длинная охотничья плеть, кнут, сплетённый из ремней.], резко взмахнул, обматывая его вокруг акимкиных коленей, и с силой дёрнул кнутовище на себя, да так, что бандит во весь рост рухнул наземь, треснувшись затылком. Так же спокойно Дима подтянул арапник и зацепил его вокруг своего пояса, а потом стал пританцовывать, ожидая, пока Аким поднимется на ноги. Дождавшись, Дима припустил по улице, увлекая взбешённого хулигана за собой. На бегу подпустив противника поближе, Дима резко изменил направление движения, подпрыгнул, сделал пару восходящих шагов по стене старой часовни, мощно оттолкнулся от неё и так приложил Акимку каблуком под дых, что тот охнул, скрючился и покатился в пыли, силясь вдохнуть. А как только дар речи вернулся к поверженному мерзавцу, тот заныл и запричитал:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Всё, всё, не бей, твоя взяла, твоя взяла! Баста, баста!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наградой прошедшему «пробу» Диме был радостный хохот и братские объятья неимоверно довольного Петши.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы умели с тобой, точно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;До утра пропадать где-то,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потом поцелуем сочным<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Навсегда провожать лето!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда же, в начале жаркого сентября, Дима пополнил арсенал своих полезных навыков, научившись здорово целоваться с подружкой Полей, чему они, по обоюдному согласию, уделяли долгие часы практики! Тренировались, как говорится, с душой, чувством, толком и расстановкой, взахлёб!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме вышеуказанных забав резвой и неукротимой юности, у Димы и Поли было множество общих интересов: они вместе ходили учиться наукам к слободскому дьяку; перенимали у Петши искусство организации временных и постоянных тайников, а также способов поиска тайников чужих; увлечённо ковырялись в промоинах многочисленных оврагов на тракте, пополняя коллекцию «сокровищ» раритетами древности; с упоением слушали истории проезжих казаков, встававших на ночлег в городе Глухове.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так же вместе, разглядывая таинственные пергаментные листы хранимого Димой манускрипта, установили они, что большая часть надписей в нём латинские, а на титульной странице каллиграфически выведено: Johann Rudolph Glauber «MAGISTERIUM» и расположены два рисунка – золотой Змей, кусающий себя за хвост, а также Лев, пожирающий солнце {30}.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стрелок часов вращение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сопровождаю взглядом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стойкое ощущение —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайное где-то рядом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слишком легко и просто<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сквозь мозговые призмы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анкером время щёлкает,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стачивая механизмы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слишком уж ненавязчивы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И даже чуть-чуть глумливы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сети дорог, манящие<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В пыльные перспективы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но я не ищу прощения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не пью вдохновения яды,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я стрелочное вращение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сопровождаю взглядом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре Дима ощутил ту самую необъяснимую тревогу неведомого ожидания! Что-то, круто меняющее его жизнь, должно было произойти вскоре. Причём непонятно было – к лучшему эти перемены или стоит ждать коварных ударов судьбы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двадцать шестого октября Диме Тро&#769;щинскому исполнилось четырнадцать лет, а на следующий день он наконец-то с трепетом осознал – ЧТО должно произойти, ЧЕГО он так долго и напряжённо ждал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В то утро Дима поднялся ни свет ни заря, оделся в лучшую одежду, и, увлекаемый неудержимой силой Зова, отправился к усадьбе графа Разумовского, где вскоре и произошла самая важная в его жизни встреча…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часам к десяти в графские ворота въехали два столичного вида экипажа, один из которых привёз удивительную поклажу – совсем немного вещей в баулах и коробках, но при этом изрядное количество книг в перевязанных бечевой стопках, склянок с неведомым содержимым, колб и реторт, а также вязанку странного оружия – длинных палок, сабель, мечей и ещё чего-то, обмотанного тонкой цепью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из второго экипажа вышли две богато одетые молодые женщины, огляделись, заметили Диму, переглянулись и почему-то весело рассмеялись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Наш страж чуть свет уж на посту! – напевно протянула одна из женщин, с тёмными вьющимися волосами и взглядом, проникающим в самые потаённые закоулки души. Она шагнула навстречу заробевшему Диме и жестом позвала подойти свою спутницу – рыжую, стремительную, с упрямым волевым лицом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Моё имя Мария и я всё о тебе знаю, – тихо произнесла темноволосая, – а это Анна Григорьевна, твоя наставница и проводница на тёмной жизненной дороге, – Мария взяла Диму за рукав и подтянула поближе к Анне, которая молча заглянула ему в глаза, улыбнулась, подмигнула и обняла. От неё исходили неведомые, но явно ощутимые волны силы, а её платье тонко пахло чем-то, дурманящим разум! Позже Дима узнал, что это аромат драгоценного мускуса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Анна, отдайте мне этого юного поплывшего кобельеро ещё на минутку, – весело воскликнула Мария и уже серьёзным голосом, медленно, внятно и убедительно, твёрдо держа паренька за руку, молвила: – Димка, восемь – отличное число, запомни! Если разделить трактат на восемь частей и перемешать страницы в установленном порядке, а потом отдать на хранение доверенным людям в восьми разных местах, то тайну злодеи узнать не смогут никогда! Понял? Да хранит тебя сия путеводная звезда! – сказала и поцеловала его в лоб и в губы, как огнём обожгла…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так у преображённого Димы началась совершенно новая жизнь, наполненная Учением и Служением, озарённая силой и заботой любимой наставницы, устремлённая вверх и вперёд, туда, где много лет спустя загорится тайная Звезда «Глобер» {31}.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.6 Все дороги ведут в Амстердам<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летопись дней и сплетенье дорог —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гордость любого мужчины,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть приближают назначенный срок<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И седина, и морщины…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многих укрыли могильные мхи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но без упрёка и страха<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы сочиняем про вечность стихи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И не стесняемся праха!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заповедь древних легко угадать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если душой не лениться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если свои недостатки признать<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И к постиженью стремиться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верить, учиться, мечтать и любить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь покоряя отважно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крепко держать Путеводную Нить —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё остальное неважно!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несколько лет минуло с того памятного дня, когда Смотрящий Хе&#769;рман Хе&#769;рманс, по прозвищу Летучий Голландец, помог Элиасу Эшмолу возродиться к новой жизни после жесточайшей депрессии, вызванной скоропостижной смертью горячо любимой жены Элинор и их не родившегося ребёнка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ученик мудрых даосов посвятил тогда Эшмола в секреты Дао и Дэ, распахнул перед ним ворота Великого Пути, обучил практическому воплощению тайного знания об Эликсире бессмертных сяней – «Цзинь Дань» {32} … И нужно сказать честно – Эл оказался достойным этих знаний!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;День за днём, год за годом он совершенствовал своё тело и дух, в соответствии с даосскими заветами: приучил себя к особому режиму питания и употребления напитков; строго соблюдал чередование сна и бодрствования; усердно выполнял древние комплексы специальных упражнений; не позволял посторонним эмоциям даже мимолётно задевать сознание; принимал точно выверенные по составу снадобья; содержал своё жилище в установленном древними мудрецами порядке; трепетно и настойчиво воплощал Восемь Духовных Ступеней, беззаветно веря в своё продвижение по Великому Пути…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Результаты подвижничества не заставили себя долго ждать! Уже через год Эл смог успешно противостоять сезонным напастям – безжалостным английским простудам, которые с детства были для него неприятным, но неминуемым ритуалом смены сезонов. Ещё через некоторое время он ощутил присутствие Удачи, прочно обосновавшейся в его жизни. А через два года почувствовал неукротимую силу и жажду новых свершений, кои благоразумно направил на свои любимые занятия – точные науки, алхимию, астрологию, историю, а главное – сбор по миру уникальной информации, раритетов и артефактов. Обретённое денежное благополучие позволило Эшмолу вести работу обстоятельно, вдумчиво и системно, зачастую скупая целые частные библиотеки и коллекции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расширить связи и возможности Элиасу помогло посвящение в масонскую ложу, чему активно поспособствовал неугомонный друг Эрик. Это был очередной верный ход, ибо в те времена именно под эгидой масонства собирались лучшие просвещённые умы, искренне стремящиеся к развитию и благому преобразованию мира. Два давних увлечения Элиаса – археология и герметическая традиция {33} получили новый толчок, благодаря общению с высокопоставленными и авторитетными посвящёнными… Ну и кроме того, многие коллеги Эшмола по глубокоуважаемому и обожаемому им Оксфордскому университету также оказались членами ложи, что поспособствовало их сближению на новом духовном уровне и несомненно принесло практическую пользу почтенной альма-матер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очередной свершающей силой, прочно обосновавшейся в повседневной жизни Элиаса, стала безупречность в делах! Через некоторое время, нежданно, как побочный продукт воспитанных точности и аккуратности, безупречность стала приносить весомые плоды – признание и солидную материальную благодарность некоторых европейских монархов за выполненные им работы в области юриспруденции, геральдики и церемониала. Это опять-таки позволило направить средства на пополнение коллекций и научные изыскания, а также избавило увлечённого искателя от добывания средств к существованию и освободило вожделенное время для написания книг и составления музейных каталогов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большая сеть широко гребёт – в этом на своём опыте однажды убедился Эшмол!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромный массив раритетных манускриптов и печатных изданий, собранных им за многие годы, ожидаемо содержал опасные и запретные знания – алхимические преобразования веществ, принципы создания тайных эликсиров, снадобий и ядов, описание магических рецептов и ритуалов, способы изготовления смертельных артефактов, действенные методы абсолютного порабощения человеческого сознания и манипулирования организованными группами, жестокая тактика тайной войны, приёмы торговых и банковских махинаций, а также многое другое, что ни при каких условиях не должно было стать достоянием нечистоплотных деятелей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно принимать срочные меры – так мудро решил Эл!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летя в туманах сновидений,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бродя под призрачной листвой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я в пароксизме откровений<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узрел астральный облик свой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровой правдой отраженья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глубокой заводью зеркал —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Познал без страха и сомненья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что давно подспудно знал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во снах мой облик безупречен,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть неприветлив и сердит,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он педантичен, но беспечен,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он на приличья не глядит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь, с Землёй вращаясь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живу в тягучих дней глуши,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но неизменно возвращаюсь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;К портрету собственной души!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если Филиппа Аврелия Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма современники заслуженно называли «Превзошедший Цельса», то Иоганна Рудольфа Глаубера {34} можно смело поименовать «Прославляющий Парацельса», настолько привычно и регулярно верный последователь Великого Магистра поминает его заслуги и подвиги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И, похоже, переусердствовал! Слегка тронулся рассудком на этой почве!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это ненормально – сие Иоганн отлично понимает… Но всё не так просто и не просто так, разумеется. Он в очередной раз, проснувшись, долго приходит в себя, трёт виски, всматривается в своё зеркальное отражение, жадно вливает в пересохшее горло тёплую воду с лавандой, хмурится, размышляет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яркие, мучительные и жутко реалистичные сны преследуют Мастера уже пятый год. Казалось бы, приключения и злоключения бурной молодости давно остались в прошлом, пора успокоиться, но, похоже, нет – проклятие мстительного Жида не перечеркнёшь росчерком пера и не отринешь силой железной воли!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В своих беспокойных снах Иоганн перевоплощается в Парацельса – путешествует, сражается, бежит из плена, один входит в чёрные от дыма костров и заваленные чумными трупами города, а самое главное, пытается записать точный и подробный рецепт изготовления «Питьевого Золота». Пытается, но раз за разом так и не может поймать ускользающую нить формул и действий… Это запретные знания! Бешеная ярость и жуткие древние проклятия, выпущенные на волю Вечным Жидом Зеки&#769; Бе&#769;ркандом, как огненные стрелы летят в дрожащее от страха Пространство! Эти стрелы предназначены давно умершему Учителю Парацельсу, но больно жалят также и спящего Иоганна… И совершенно понятно почему!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кого он хотел обмануть тогда, летом 1624 года, двадцатилетним юношей храбро и безрассудно отправляясь в Константинополь на поиски Бессмертного, некогда раскрывшего невообразимые тайны молодому Парацельсу? Похоже, что себя! Точно, себя! В результате пятнадцать долгих лет провёл он в плену у коварного Берканда – толок коренья и минералы, варил эссенции, вдыхая ядовитые зловонные испарения, плавил неизвестные металлы и растил гроздья разноцветных кристаллов. Сотни раз Иоганн планировал побег, но всегда терял сознание, как только наступал момент действовать. Потом долго болел и по крошкам восстанавливал силы, валяясь на жухлой соломе в тёмном холодном углу мастерской…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жид знал своё дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красивый, но нелюдимый, коротко стриженный, с тёмно-оливковой кожей и вечной саркастической улыбкой на губах, на вид лет пятидесяти – Зеки мыслил совсем другими категориями, нежели обычные люди. Он, похоже, давно перерос полутона и полуэмоции обыденности, он устал доверять людям, ждать или надеяться на что-то. Он беспощадно, силой власти свершения добивался желаемого, он не просил, а заставлял, он забирал всё, ничего не отдавая взамен! Его злоба была ужасна, а месть неутолима, корысть и алчность безграничны, а равнодушие к событиям мира и жизням людей было надменным, осмысленным и нарочитым! Страшная судьба Бессмертного, потерявшего человечность…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда, более двадцати лет назад, «дух Учителя» спас Иоганна в первый раз – валяясь в горячечном бреду после очередного намерения сбежать, он явственно ощутил себя Парацельсом, обладающим достоверным знанием о том, как снять медный ошейник раба, как приготовить снадобье, позволяющее преодолеть заклятие Берканда, как добраться до порта и попасть на корабль, отплывающий на Крит. И всё удивительным образом получилось! Знание, дарующее свободу, было истинным! Правда, тогда же пришло ещё одно истинное знание – Жид будет мстить! Не нужно было воровать у него порцию готового Эликсира – янтарного цвета прозрачную горошину, горящую на свету золотым огнём… Не нужно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Много позже, развивая идеи Парацельса, увлекаясь практиками сродства и преобразования, Иоганн сам разгадает действенный секрет «Питьевого Золота», досконально сравнив своё изделие с похищенным у Жида образцом по массе и плотности, цвету и прозрачности, плавкости и взаимодействию с нужными реактивами. Скормленные маленьким крысятам частички образцов сработали! Крыса, отведавшая Эликсир Берканда, прожила одиннадцать лет, а Эликсир Глаубера продлил крысиный век почти до шестнадцати лет. Сам же принять Эликсир Иоганн так и не осмелился, разумно и обоснованно полагая, что тем самым навлечёт на себя проклятие Жида и поставит своё благополучное существование под угрозу!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взрослая сознательная жизнь Иоганна Глаубера была интересной, насыщенной событиями, открытиями и свершениями. Он внёс огромный вклад в науку и тайные знания, дружил с самыми известными учёными, алхимиками, мистиками и магами своего времени, добровольно и активно помогал Братьям Смотрящим в их нелёгкой миссии. Но главными своими успехами и достижениями Иоганн искренне считал всего два деяния. Первое – участие в создании и утверждении на Большом Совете в Амстердаме свода правил «Нераспространение», подразумевающего строгое шифрование и особое сохранение алхимиками и мистиками текстов, содержащих опасные знания. А второй важнейшей заслугой считал он своевременную передачу хранителям «Союза Закона» единственного экземпляра своей рукописи «Magisterium» [97 - Магистериум – одно из названий Философского камня в алхимии.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот со снами нужно было что-то делать! Дальше жить становилось всё трудней и мучительней!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;О, этому миру есть про что вспомнить —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мелкими буквами вехи в истории!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Люди спешат свои жизни наполнить<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радостью, скорбью, счастьем и горем!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В октябре 1661 года на всемирном Совете в Амстердаме председательствовал уважаемый в кругах мистиков и корифеев тайного знания шестидесятилетний Мастер Братства Смотрящих по имени Чжу Чжию, известный также как Учитель Шуньшуй. Именно он, посланник и полномочный представитель даймё Хика&#769;то {35} и Мастера Токугавы Мицуку&#769;ни, говорил и принимал решения от лица всего Братства – большая честь и великая ответственность {36}!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А именно эти понятия – Честь и Ответственность – определяли благие деяния Учителя Шуньшуя в течение всей его жизни. Он с шестилетнего возраста постигал даосские премудрости в одной из китайских монастырских школ «Сяньдао», основанных в стародавние времена лао Вэйдо&#769;у {37}, став к тридцати трём годам непревзойдённым Мастером духовной алхимии «Шеньсянь» – высшего наследия бессмертных сяней, сохраняющего в себе принципы постепенного преобразования духа и тела человека до состояния «Цзинь Дань».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1634 года Мастер Чжу Чжию возглавлял монастырское Братство «Люга&#769;й» {38} – тайную силу и невидимое войско Смотрящих, а кроме того, успешно представлял интересы Братьев, служа на разных должностях в правительственных учреждениях династии Мин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1644 году Шуньшуй ушёл в оппозицию маньчжурским захватчикам, до основания потрясшим Поднебесную. Его боевые отряды почти пятнадцать лет охраняли экстренно сокрытые исторические святыни – книги и предметы искусства, собирали важную информацию о планах врага и готовили военное сопротивление узурпаторам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер Чжу Чжию готов был посвятить остаток жизни борьбе с циньцами, но Братья трезво оценили ситуацию и благоразумно решили предоставить истории самой разбираться в своих хитросплетениях, а мудрого и опытного Шуньшуя сохранить для Всеобщего Блага. Поэтому в 1659 году по приглашению Мастера Мицукуни Чжу Чжию переехал в Японию, став главным историческим консультантом Братства и полномочным послом в других странах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие люгай переселились тогда в Японию, пополнив ряды сохэ&#769;й и ямабу&#769;ши [98 - Сохэ&#769;й – так в средневековой Японии называлась монастырская стража, которую формировали буддистские обители из числа своих монахов. В традиции Братства Смотрящих сохэй также назывались охранники поселений, дозорные на дорогах и горных перевалах. Ямабу&#769;ши – горные отшельники.], но бо&#769;льшая часть просвещённых бродяг остались служить в Китае и Корее, помогая Братьям в длительной и кропотливой работе по сбору исторического наследия, опасных артефактов и источников запретных знаний.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Млечный Путь – моё направление,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лунный свет – седина в волосах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просто жить, не считая времени,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сохраняя покой в глазах!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мысли очень немногого просят —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В эту ночь не поспать до утра,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гостем стать на празднике осени,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Посидеть у большого костра,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покружить среди чёрных веток,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В перекрестии скупых лучей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И впитать, словно память предков,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Горький дым и огни свечей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можно представить себе радость и восхищение Элиаса Эшмола, которому в те дни довелось лично пообщаться с хранителем и носителем даосской традиции! Эл не так давно посвятил свою жизнь Учению, а потому ему, как восторженному неофиту, было крайне важно использовать любую возможность соприкосновения с «Истоками и Корнями»! Учитель Чжу Чжию оценил это неукротимое стремление, проведя с Эшмолом почти месяц в доверительных беседах у ночного костра…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К удивительной компании даосских посвящённых неожиданно присоединился старый приятель и коллега Эшмола Иоганн Глаубер, настойчиво ищущий новое действенное средство для «трансмутации» своего духа и тела, которое бы сулило избавление от навязчивых снов, утомления и затяжных приступов головной боли… Так Дао нашло себе ещё одного чудаковатого, уже немолодого и очень нездорового чужеземного последователя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непростая жизнь и благое Служение всех этих замечательных, увлечённых и искусных людей – яркий пример и точный ориентир для многих поколений Идущих, отказавшихся от всего ради Пути, но заслуженно получивших неизмеримо больше, чем можно себе представить в самых откровенно корыстных фантазиях!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кстати, было бы неправильно и несправедливо умолчать о других представителях мирового мистического сообщества, присутствовавших на Большом Совете в Амстердаме! Про каждого из них можно было бы написать книгу, поэтому хотя бы перечислим наименования Союзов и имена отдельных деятелей, отдавая дань памяти и благодарности за их вклад во Всеобщее Благо!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;ПЕРЕЧЕНЬ ПРОЧИХ УЧАСТНИКОВ СОВЕТА:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ка&#769;нтор Дайс из Братства «Союз Закона» (S.S.S.G.G.) за Гроссмейстера Ри&#769;хтера;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Магистр Лэрд Росс из Тайного Союза «L.B.B.»;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Гроссмейстер Герму&#769;нд Ве&#769;стер из Братства «Хельхейм»;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мастер Ааррон Рич из Братства (Ложи) Уоррингтона;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мастер Альв И&#769;рвинг из Братства (Ложи) Стаффордшира;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дэниэл Норри из Герметического общества (Ложи) Эдинбурга;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Слушатель Уильям Уилсон за умершего Мастера Николаса Стоуна;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Господин магик Жан Ланж;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мастер сэр Роберт Морэ&#769;й;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Магистр сэр Томас Во&#769;ган;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Химикус Ве&#769;нцель Зе&#769;йлер;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Алхимик Джабраи&#769;л Суфи&#769;;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Некто, именующий себя Сахир Аль Джилда&#769;хи;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Некто, именующий себя Азама&#769;т Хоаки&#769;м Хамза&#769;;<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Московский посольский стряпчий Артамон Матвеев, с ним и&#769;ноки Досифей и Гурий. {39}<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со всеми полномочными участниками Совета, лично подписавшими «Доктрину Нераспространения», присутствовали ещё около тридцати сопровождающих из числа учеников, подмастерьев, толмачей и сотоварищей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и честно говоря – этот Совет так и остался единственным в истории представительным и значимым форумом высокоранговых деятелей мирового мистического сообщества, на котором единогласно были приняты важнейшие решения, действие которых актуально доныне! Мистики, алхимики и маги не любят шумных сборищ, избегают компаний коллег и конкурентов, предпочитая знать, уметь и молчать {40} в гордом безопасном одиночестве!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3.7 Как пройти в логово Бабы Яги?<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По весне снежки&#769; наперёд таяли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Соком в дерева невозврат ушли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Облетал цвет – на недолог век,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проросло быльё на прощание!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё в осень листва не повянула,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На стару&#769; луну в ночь без облачка,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потянулись в путь лебедятушки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А за ними след родное дитятко!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покроила мать из холста рубище —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не мыто, не крашено, не вышито.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не дала мать дитю подпоясаться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Босу да нечёсану за порог вывела!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из живых в мёртвые не торопятся,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из покойных обрат не вертаются…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С глаз долой, из души вон дитятку,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не её поминать да кручиниться!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был у местных сельских баб плач или, как ещё говорят, вой. Назывался он длинно – «Как яжи&#769;нка-девка [99 - Яжи&#769;нка – в фольклоре славянских народов злая лесная ведьма.] по дворам ходила и ди&#769;тяток в леса уводила». И по содержанию был тот плач вполне правдивым. Так оно и было! С весны до конца лета ходила обычно взрослая девка-яжинка по хуторам и селищам, примечала девчонок видных и здоровых, разговоры с ними вела, шепталась, тетёшкалась… А родне в то вмешиваться нельзя – проклянёт! Потому, увидел ведьму – отвернись, дела свои делай и ни о чём потом дитятко родное не расспрашивай, как ни в чём не бывало живи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сиротке Вилюде шёл уже двенадцатый год, но была она пока маленьким бледным недокормышем на худых длинных ногах, ходила – как прозрачная травинка колыхалась. Жила сирота совместно с многочисленными отпрысками своей тётки – старшей сестры покойной матери, в семействе небогатом и незнатном. Тёткин муж промышлял извозом, а потому дома бывал от силы раз в месяц. Родных детей сторонился, но охотно участвовал в процессе пополнения семейства новыми членами – загибая и пользуя покорную бабу где приспичит, не стесняясь детворы и соседских косых взглядов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вилюду родня не замечала, но хоть и не обижала! Росла девчонка как дикая трава, больше молчала, была задумчива, рассеянно глядела на мир огромными зелёными глазами. По хозяйству работала исправно, охотно, без посторонних окриков и напоминаний. Младшие – братец и три сестрицы Вилюду любили, ластились, получая от неё то, что никогда не видели от своих родителей и других детей – заботу и внимание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А к девке-яжинке она при встрече сама подбежала, влекомая неведомым порывом, но потом смутилась, глаза опустила, попятилась… Дева молча взяла Вилюду за руку, отвела на солнечный пригорок, посадила перед собой, достала из сумы душистую вяленую рыбу и полосы сушёного мяса, репу и черемшу, стала неторопливо кормить девочку с рук, расспрашивать, напевать да посмеиваться. Таких яств пробовать сироте не доводилось! С непривычки опьянела от еды, осоловела, привалилась к коленям яжинки, а та приобняла её, примостила удобней и начала расчёсывать сиротские космы костяным гребнем, что-то тихо рассказывая и баюкая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ушла Вилюда навсегда с волшебной девой в тот же вечер! Тётка слова не сказала на прощание, а мелкие похныкали немного, а потом-таки уснули обречённо в своём кутке на свежем сене.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли не торопясь, почти три дня… По пути захватили ещё одну девчонку с дальнего хутора – ровесницу Вилюды по имени Лея. Останавливались часто, ели, пили и перенимали у яжинки нужное знание. Совсем скоро предстояло молодым претенденткам держать ответ перед ма&#769;мынькой Яной, и от того, насколько быстрыми и верными будут их ответы, совершенно точно зависела дальнейшая судьба девчат.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ма&#769;мынька Яна: Как ты шла, меня нашла?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка молодая: Шла бо&#769;са, простоволоса да не подпоясана, лунной ночью, с подружкой за ручку, прямо по ручью!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: Как мамыньку признать и как величать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Мамынька одна черна меж белых дев, у трёх дерев, поди к ней да в ножки кинься!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: Как мамынька тебя угостит да приласкает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Мамынька волоса мне в лы&#769;со оброет, водицей помажет да шамилёй [100 - Шамиля&#769; – метла.] по спинке уважит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: Как поскачешь и почему не заплачешь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Разоблачусь нагишом, поскачу голышом радостно, по калёну мостику, над жижо&#769;й смрадной – спиной к воле, а лицом к доле!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: А коли заплачешь али све&#769;рзишься?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Два раза&#769; ещё через срок по месяцу могу пробовать, а пока в ожидании служкой чёрной [101 - Служка чёрная – служанка, выполняющая чёрную (грязную) работу.] на шляхе [102 - Шлях – большая дорога, она же тракт, большак.] победу&#769;ю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: А коли в три раза не управишься?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Быть мне чёрной служкой на шляхе аж десять лет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: А коли вошла, что нашла?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Нашла мамыньку любимую и милых подруженек, а ещё дом на четыре года, урок и старания!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: Кому про то поведаешь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Лишь ветрам, дождям да солнышку поведаю, боле никому!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: А не сдюжишь, что с тобой поделать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яжинка: Гнать меня дрыном сохатым, чтобы дорогу назад забыла!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна: Тогда встань пока да поцелуемся!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про лесную ведьму Яну Яги&#769;шну юная Вилюда, как и все сельские дети, была премного наслышана сызмальства. Соседство с Купелищем подогревало интерес местных жителей, будоражило фантазию и интриговало. Чего только не рассказывали бабы тусклыми зимними вечерами… Ныне же пришло время узнавать правду и удивляться!<br>
<br><img border=0 src="image7_64306c429b451d000756eb64_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво, оказалась чародейка вовсе не оборванной страшной старухой, а статной красивой женщиной в крашеном тёмно-сером платье, подпоясанном широким кожаным ремнём. На дорогом том ремне чернели серебром бляхи, висел нож и превеликое множество шелестящих подвесок-оберегов. Поверх платья надета была меховая короткая беличья безрукавка, а через плечо – объёмная тканевая сума. Волосы у женщины были тёмные, густые, с каким-то особым блеском, небрежно перехваченные в нескольких местах простой верёвкой. На шее тускло поблёскивала массивная серебряная двойная витая гривна [103 - Гри&#769;вна – шейное украшение в виде обруча, обычно из бронзы или драгоценного металла.], к коей крепилась аккуратная подвеска – птица с распростёртыми крыльями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И нога у неё была не костяная – это Вилюда хорошо рассмотрела, пока кланялась в ножки мамыньке! На левом колене правда имелся щиток, сделанный из лопатки какого-то крупного зверя, но похожие приспособы девочка видела и раньше, только берестяные… Надевают их те, кому часто приходится вставать на одно колено – сборщики грибов, трав и ягод, плотники, гребцы, охотники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сохатый дрын оказался гладким тёмным посохом, овитым двумя небольшими, но очень натурально выглядевшими бронзовыми змейками. К навершию крепились цветные крупные перья, а само навершие представляло собой настоящую железную острогу&#769; [104 - Острога&#769; – орудие для ловли рыбы с несколькими зубьями.], с чёрными мощными зазубренными жалами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встретились, точно, у трёх старых дубов на склоне, плавное понижение которого упиралось в рукотворное болото Купелище. Сопровождали мамыньку Яну три взрослые девки-яжинки в светлых рубахах, простоволосые и босоногие, с мётлами в руках. Вокруг болотного ка&#769;пища [105 - Ка&#769;пище – культовое место.] чернел широкий ров со стоячей пахучей водой, через него в одном месте был перекинут мостик из двух берёзовых стволов. Там рядом уже дымились факелы и горели блёндочки [106 - Блёндочка – светильник в корпусе.] внутри многочисленных звериных черепов, кои расставлены и развешены были повсюду – на пнях, кольях, на ветвях деревьев и просто на земле…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень красиво, загадочно и волнующе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чародейка самолично, не спеша, осторожно и аккуратно побрила девчачьи головы своим острым ножом, обтёрла лысины подолом платья и чмокнула каждую в макушку. Одежды девчонок и срезанные волосы завязала в узел и безжалостно швырнула в пламя большого костра. Одна из старших яжинок старательно натёрла тщедушные голые тельца будущих учениц ароматным жиром и дала каждой отхлебнуть травяного отвара из деревянной плошки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В эту же секунду вспышка озарила ночной лес – ярко и жарко вспыхнул узкий берёзовый мостик! Девки-яжинки взмахнули мётлами и приложились упругими прутьями по спинам и ягодицам девчонок, побуждая их бежать сквозь огонь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бешеная и необъяснимая радость обуяла Вилюду, ей было и больно, и весело сразу, она впервые в жизни пронзительно завизжала и захохотала, вихрем промчалась босыми ногами по горящим брёвнам, не замечая дыма и жара, а потом, развернувшись, поймала в объятья визжащую Лею и вместе с ней повалилась в прохладный мох и болотную жижу их нового дома!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как выяснилось вскоре – на Купелище яжинки постоянно не жили, а только обучались премудростям и проходили подобающие своему году испытания… Селение же было обустроено в берёзовой роще, на сухом песчаном высоком и привольном месте. Состояло оно из шести просторных землянок со скатами из сосновых стволов, укрытых толстым слоем песка и дёрна. В каждой землянке был очаг, спальный помост и умывальня. Жили по шесть ровесниц в доме. В пятой землянке жила мамынька Яна с четырьмя старшими яжинками-помощницами, а в шестой хранили запасы, питались и собирались все вместе в холодные месяцы.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно птичьи голоса<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девичьи считалочки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беззаботные глаза,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Догонялки-салочки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё разновозрастное женское царство яжинок разделялось по птичьим рангам. А соответствующие изображения украшали стены и коньки их жилищ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девочки-первогодки именовались «стрижики» – они были коротко острижены, откармливались, учились всему понемногу, непрерывно везде носились и шныряли, любопытствовали, были громкими и пронзительными!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во второй год ученицы назывались «ласточки» – опрятные, ласковые, учились «вить гнёзда» и вести домашнее хозяйство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В третий год яжинок звали «горлицы» – пригожие, преданные и любящие, всегда в стайке или парочками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпускниц величали «лебёдушки» – из них каждая отдельно была чаровницей и красавицей, готовой к «большому полёту» {41}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшие яжинки – мамынькины помощницы, некогда оставшиеся на родном Купелище, прозывались «цапли» – преданно служили своему болоту, всё ведали, ходили на длинных ногах по округе, выискивали и ловко «цапали» новых учениц в селищах и на хуторах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мамынька Яна Ягишна, несомненно, была «совушкой» – мудрой, стремительной, зоркой, выдержанной, опасной, красивой и загадочной!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сидит Ящер, ладу-ладу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На ореховом ку&#769;сте, ладу-ладу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Орешки лущит, ладу-ладу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да вочками плёщит [107 - Во&#769;чками плёщет – глазками хлопает.], ладу-ладу! [108 - Цитата из песни «Ящер» группы «Иван Купала», в основу которой легла обрядовая игра юношей и девушек.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мужское «звериное царство» располагалось по современным меркам совсем близко, ровно в двух километрах по прямой. Оно было целиком и полностью посвящено Великому Змею Ящеру [109 - Яше (Йаше, Шеши, Юша, Ящер) – Предтеча, работавший в самых разных регионах мира. По легендам, мог принимать облик огромной змеи. Остался в памяти многих народов как Великий Змей, Полоз или Дракон.], а потому ученики там прозывались аще&#769;рки. Было их в лучшие времена не более дюжины. Набирались они, как и девочки-яжинки, только из подходящих для особой службы мальчишек тринадцати-четырнадцати лет от роду. Обучались три нелёгких года, пока не становились детинами – молодыми воинами, после чего ещё два года верно служили своему Братству {42}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпускники этой воинской школы в дальнейшей жизни могли избрать для себя три специальности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самые умные и хитрые шли киндякам в помощники, дабы когда-нибудь заменить действующего хранителя на его месте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неторопливые, выдержанные, внимательные и осторожные пополняли ряды вожарей на Воровском тракте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сильные, выносливые и не ведающие страха воины – служили надёжной охраной киндякам и их поселениям, охотились и рыбачили круглогодично.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Управлял ащерками Дид – мудрый пожилой наставник, которому в поддержании порядка и воспитании молодёжи помогали два дядьки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме своего воинского обучения, выполняли детины ещё важную и незаменимую службу – охраняли Купелище и поселение яжинок от случайного или злонамеренного посягательства посторонних, попарно патрулировали территорию, наблюдали за тропами, проверяли охранные сигналы, могли хорошенько пугнуть нарушителей, а то и поломать особо настырных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два раза в луну направлялись Дидом трое детин-ащерков на Купелище, дабы девки-яжинки непосредственно на могучих мужских телах совершенствовали свои навыки целительства и любовных утех…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но мы ещё вернёмся в это замечательное место, чтобы поведать об одном ежегодном обряде народа галяда «Тур-бугай», в котором юные храбрецы из числа селян пытались заслужить право на место в княжьей дружине или среди охранных людей на тайном Воровском тракте.<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четвёртый круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.1 Неприятности из Сораболь-Кёнджу<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там, где неведомо, что предназначено,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там успокойся и смерть победи —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Блеском восхода багрово-прозрачным…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как не забыть своё имя в Пути? [110 - Здесь и далее в главе части авторского парафраза на стихотворение из романа «Последняя поэма» Рабиндраната Тагора.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время делать решительный выбор порой наступает неминуемо и внезапно! В правоте этого утверждения Лин, Лан и Кван в очередной раз убедились душным летом 553 года, отправившись в компании верного пятнадцатилетнего Хаято&#769;, силача Кума&#769;кити и воина-проводника Шина исполнять, казалось бы, привычную службу…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Две предыдущие грозовые ночи были утомительными и беспокойными. Хварангам снились липкие и неотступные кошмары. Они удерживали их спящий разум в нереальных жутких мирах, наполненных страхом, разрушениями, нелепыми действиями и несвойственными воинам чувствами, не давали вырваться на свободу, проснуться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин с ужасом смотрит в окно второго этажа на то, как гудящая волна пожара уничтожает центр города, как тяжело шевелится земля, стёкла лопаются, а стены домов исчезают в дыму и пламени… В следующее мгновение она сама проваливается в адскую круговерть, летит вниз в облаке пыли, кусков стен и перекрытий Старого Арсенала. А потом, невредимой выбравшись из-под завала, она с бешеным криком и неудержимым кашлем голыми руками откапывает окровавленного командира, тащит его за одежду прочь от руин, не в силах отвести глаз от его неестественно волочащихся по земле перебитых ног…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кван недоумевает – Страж вернулся? Он хитро и недобро манит его к себе… Не даёт пройти в Преддверие, вязко и настойчиво увлекает за собой во мрак провала. Сил нет сопротивляться… Нет настроения… Нет воли… Кван протягивает вперёд руку с горящим факелом и чувствует, как ледяной ветер подхватывает его тело и налету разрывает в мелкие клочья…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лан очень воспитанный и вежливый человек, поэтому он, конечно же, не скажет этим чужеземцам ничего дурного. Он согласен с планом. Он понимает задачу. Он верит в успех… Но почему, чёрт побери, раздражение закипает в нём, как вода в походном котелке? С чем он никак не может смириться?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скорей бы утро!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Были и другие тревожные знаки, как лёгкие предупреждающие прикосновения Волшебной Плети, которые все заметили накануне похода. Отправление группы трижды переносилось, ибо вовремя не прибыл гонец с донесением. Потом Ино&#769;ши нежданно получил неведомо чью шальную стрелу в лопатку, к делу стал непригоден и был срочно заменён пожилым Шином. Когда набирали воду в роднике, едва успели укрыться от налетевшей грозы под скальным выступом, промокли и продрогли, но остались целы, а вот восемь из десяти тыквенных фляг раскололись под ударами увесистых градин. Затем Кумакити сломал свой любимый посох, не рассчитав груза, и долго шёл, ворча и хмурясь, пока на привале не выстругал себе новую толстенную дубину. Следом Лин обожглась, проверяя заготовку для смоляного факела, и шла теперь с тянущей болью и повязкой на левой руке. А Кван умудрился наступить на осиное гнездо и был атакован разъярёнными насекомыми, укусы которых придали чертам его лица бугристость, нелюдимость и одутловатость…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И разговор на первой ночёвке затеяли они совсем никчёмный:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот она, судьба воинская, – устраиваясь у огня поудобней, сопя и покряхтывая, изрёк зачем-то Шин, – каждый раз уходим в неизвестность, а вернёмся ли – неведомо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ой, братец, и не говори даже! – своим обычным ехидно-напевным голосом отозвался озорник Хаято. – Зайдёшь, бывало, в кусты, стянешь портки, присядешь, а сам думаешь – возвращусь ли обратно, иль утянут меня сейчас в неизвестность злые демоны?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А я и не говорю про демонов, – поддался на провокацию проказника пожилой воин, – думаешь мало опасностей вокруг – звери, да и люди – не лучше зверей! Я уж повидал многое! На своей шкуре познал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Как гузку сохранить и ладошки не испачкать?! – зашёлся в хохоте юный шалопай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шин вздохнул, махнул рукой и перевернулся на другой бок, всем видом показывая юноше, что пустой разговор окончен, но тут неодобрительную речь завёл братец-Медведь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Зря ты так, Кумаро&#769;… Подначиваешь заслуженного человека, а не знаешь, сколько он караванов провёл, сколько раз с разбойниками бился. Тонул ведь, слышишь, с кораблём вместе, горел в пустом храме тогда… Эх, да что говорить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Простите, что мешаю беседовать о материях высоких и утончённых, но мне дежурить во вторую ночную смену, а потому хотелось бы вздремнуть немного, если сие никого не обременит, – сонно-отстранённым голосом, ёжась и позёвывая, пробормотал Лан и натянул на голову край циновки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хаято сел, явно намереваясь продолжить спор, а Лин внезапно остро ощутила потребность прекратить эти странные и нелепые препирания. Но нужные убедительные слова никак не приходили в голову, поэтому она встала, подняла лицо к звёздному небу, развела руки в стороны и вместо увещеваний запела! Пела Лин очень хорошо:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не страшится бури старый мой корабль,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Паруса дырявые, а вёсла обветшали,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но зовёт и манит в путь морская даль,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть за горизонт уже нам уплыть едва ли!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти тропы стелются там, где не пройти,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где метелью вьюжатся дни и откровенья…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в далёких странствиях суждено найти —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Веру и привязанность, годы и мгновенья!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пополам разделим мы воду, рис и соль,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не сокрыв за пазухой ничего от друга!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но судьбе захочется – слёзы, кровь и боль,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На обед достанутся… Вот такая штука!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А пока не умерли, нужно дальше плыть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прогонять уныние и не ведать края…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно все мгновения трепетно ценить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В бескорыстной службе, как свеча, сгорая!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончив петь, Лин обвела взглядом потрясённых Братьев, застенчиво улыбнулась и торжественно поклонилась. Но как только раздались первые восторженные восклицания, произошло жуткое явление – небо разверзлось, что-то ослепительно полыхнуло, зашипело, грохнуло, мощно врезалось в склон горы буквально в двух десятках шагов от группы! Земля ушла из-под ног, свистнули осколки камней над головой, пронеслась упругая и колючая волна жара, а потом сверху посыпались комья земли, ветки и куски древесных стволов. Поляну накрыло облаком пыли и багрового дыма, в котором беспорядочно метались листья, сорванные с кустов ударной волной!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Побитые и ошарашенные воины мгновенно выскочили за пределы страшного облака, сгрудились вместе, осмотрели и ощупали друг друга, ещё не имея возможности произнести что-либо вразумительное… Все живы и относительно целы – вот главное! Уф-ф… Что это было?!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А был это самый настоящий небесный камень – метеорит, выбивший в жёстком глинистом склоне здоровенную воронку, такую, что трое взрослых людей расположились бы в ней без труда. И сам гость из далёких миров – вот он, тёмно-красный, потрескивающий, дымящий, шипящий, страшный и красивый!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дурную идею – дождаться, когда звёздный странник остынет, рассмотреть его получше, а может и отломить кусочек на память, конечно же выдал любопытный Хаято… Нужно ли говорить о том, что предложение это не нашло отклика в душах старших товарищей! Лин и Кумакити как командиры группы справедливо решили, что дальше испытывать судьбу, рискуя сорвать выполнение задания, они не будут, а посему отменили привал, дали команду собирать пожитки и продолжать поход.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Передвигаясь с коротким отдыхом до следующего вечера, воины смогли наконец полностью погрузиться в то самое боевое состояние, когда время и расстояние не замечаются, лишние слова не потребны, восприятие и реакция легки и остры, а общая цель превращает группу в единый отлаженный механизм.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветром ли старое имя развеяно?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет мне дороги в мой брошенный край…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если Пространство шагами измерено,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не разглядишь меня… Друг мой, прощай!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В нынешнее дальнее странствие отряд, посланный ани Хико, отправился, конечно же, с важной целью – пешим путём сопроводить очередной караван переселенцев из корейских государств в А&#769;суку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За последние несколько лет водный путь по Внутреннему морю стал крайне опасным. Пираты и многочисленные шайки сухопутных разбойников поджидали переселенцев, надеясь поживиться китайскими и корейскими ценностями – украшениями, посудой, оружием, книгами, тканями и инструментами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А новый маршрут предусмотрительно разделили на два участка – воины из обители, основанной ани Дзюхоко, сопровождали караваны от порта в И&#769;дзумо до побережья Внутреннего моря, а там чужестранцы вверялись заботам провожатых из обители ани Хико, которые помогали странникам добраться до Асуки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот раз бо&#769;льшую часть каравана составляли буддистские монахи, ремесленники и учёные мужи из Сорабо&#769;ль-Кёнджу&#769; – столицы Силлы [111 - Собственно, слово «сораболь» и означает «столица». До X века н. э. Кёнджу был одним из самых процветающих городов Восточной Азии.], поэтому хварангам было особенно приятно оказать возможное содействие землякам, ну и конечно же, узнать новости далёкой родины! Но всё вышло не так радужно, как представлялось…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить – переселенцам явно не до праздных разговоров о столице! Они пребывали в подавленном и растерянном состоянии. А всё потому, что во время перехода из Идзумо скоропостижно скончались трое уважаемых старейшин, возглавлявших группу из сорока человек, и ещё двое пропали без вести всего день назад… Организованные стражей поиски в горах не дали результата, буддистские монахи – учитель и ученик как в воду канули, а точней сказать, как сквозь землю провалились!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И теперь печальную колонну в составе тридцати пяти страдальцев, волокущих довольно объёмный скарб, воинам ани Хико предстояло скрытно и безопасно сопроводить по диким горам и долинам, обеспечить людей водой и ночлегом, помочь с поиском пищи, успокоить и убедить в удачном завершении похода. Непростая задача и в лучшей ситуации, что уж говорить о группе практически незнакомых людей, помещённых в суровые и непривычные условия… Но как говорится, будем живы – не помрём! Воистину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беда поджидала путешественников на горном перевале. Пятый день пути и начинался, и проходил сложно – с утра небо заволокли низкие тучи, пошёл явно затяжной дождь, сопровождаемый порывами прохладного ветра. Ещё совсем недавно, в долине, все изнывали от жары, обливаясь по&#769;том и мечтая о прохладе, а ныне – обречённо бредут, сгорбившись под дождём, мокрые и несчастные… Вдохновлять такое стадо было бы весьма самонадеянно и вряд ли продуктивно, поэтому сопровождающие воины ограничились построением и перекличкой, заняли свои места в дозорах, предоставив укрепляться духом и морально преодолевать тяготы непогоды каждому переселенцу самостоятельно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через некоторое время Лин заметила небольшие странности в поведении трёх молодых монахов, замыкавших колонну. Им было явно тяжело идти. Они постоянно отставали от группы и ускорялись только после ободряющего окрика стражника. На кратких остановках сразу молча садились в сторонке и впадали в какое-то потустороннее сонное состояние. Похоже, парням сильно нездоровилось. Лин твёрдо решила на ближайшем привале порасспросить их получше, предложить помощь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и тут события пошли по непредсказуемо кривой дорожке неприятностей. Проходя по широкому скальному карнизу, практически у самой вершины странные ученики Будды остановились, посмотрели друг другу в глаза, сцепились руками и молча шагнули в плотные дождевые облака, с обрыва в бездну пропасти! Очевидцы даже вскрикнуть не успели, тем более что-то предпринять, а потому молча и потрясённо продолжили дальнейшее движение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На другом склоне горы колонну странников ожидало жаркое лето. Тут решили сделать привал, обсушиться, набраться моральных и физических сил. Переселенцы явно повеселели, разложили свой скарб и одежду на солнечном склоне, развели костры, достали какую-то снедь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А раздосадованные стражники собрались на командирский совет, дабы обсудить странные и страшные явления, выслушать честные мнения друг друга, попытаться понять причины происшествия и, самое главное, продумать тактику дальнейших действий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И опять всё пошло наперекосяк!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тихий, умный и очень воспитанный учёный из Кёнджу по имени Хвасок внезапно и сильно заболел. Бедолагу корёжила ломка лихорадки, в горячечном бреду он метался из стороны в сторону, лёжа на мокрой земле, что-то невнятно бормотал, тяжело и надрывно кашлял, размазывая руками по лицу кровавую пену. А потом вдруг вскочил, дико вытаращив глаза, выставил вперёд костлявые руки со скрюченными пальцами и хрипя ринулся на Лин, намереваясь ухватить её за волосы! Лин, конечно, увернулась от выпада безумца, а Кумакити мощным прыжком догнал мужчину и крепко ухватил его за шиворот… Но Хвасок никак не унимался!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немногим удавалось противостоять медвежьей хватке, но сумасшедший учёный и не собирался биться с воином. Он рванулся так, что рубаха его треснула пополам, оставшись в руке удивлённого Кумакити, а сам он продолжил целенаправленно атаковать Лин. Тут в дело вступил Хаято – подлетел вихрем и так припечатал Хвасока в грудь ногой, что того отбросило шагов на пять, он грохнулся оземь, но почти сразу вскочил, зарычал, забулькал лёгкими и засмеялся, разбрызгивая алую кровь изо рта…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Руби его, руби! – заревел Кумакити.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первым среагировал на команду Лан – молниеносно выхватил свой длинный меч, взвился в воздух и, вложив в смертельный удар всю массу тела, разрубил нападавшего от левого плеча до правых нижних рёбер!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поражённые ужасом переселенцы впали в ступор и молча наблюдали за тем, как Лан вытирает окровавленный меч о влажную траву, неторопливо очищает масляной тряпицей, а потом заботливо вкладывает в ножны. Они старались не смотреть на останки учёного, которые Шин и Кумакити отволокли в сторону и закопали в красноватую мокрую глину горного склона…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для большинства присутствующих происходящее оказалось за гранью понимания и восприятия! Люди мирных профессий редко видят страшные вещи – отчаянное безумство, драку и смерть от меча. Но и у воинов, привыкших к неожиданностям и обученных адекватно реагировать на любые угрозы, ум заходил за разум. Творилось нечто невообразимое и опасное! Более того, это нечто готовилось опять проявить себя в самое ближайшее время, в этом не было никаких сомнений!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прояснил обстановку опытный Шин. Он собрал воинов в отдалении от притихшего лагеря и заговорил медленно и мрачно:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Братья, ситуация хуже некуда, я с таким уже сталкивался лет этак двадцать назад… Это чума! Те, что сами с собой покончили, видно, тоже про неё знали, ну а у этого буяна особое развитие болезни приключилось – быстрое и неукротимое! Зараза жуткая… И мы все в большой опасности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Лин пробежал холодок по позвоночнику. Страшно было не то, что они сами могут умереть, в конце концов каждый воин приходит к завершению земного Пути, иногда внезапному… Нельзя допустить летучую смерть в населённые районы! Нужно придумать что-то надёжное и единственно правильное – примерно эту мысль она нескладно попыталась донести Братьям…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А тут и думать нечего! – твёрдо изрёк Кумакити. – Есть тут неподалёку одна сухая и обширная пещерка, как раз нам человек на тридцать хватит… Мы вот с Шином переселенцев туда сопроводим и сами останемся – костры дымные будем жечь, за народом приглядывать, чтоб не разбрелись по округе… Одну луну так точно пересидеть нужно, пока зараза не минует… А вы, молодёжь, идите в то пустое селение у четырёх гор, сидите там тоже безвылазно, выжидайте сроки!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, Медведь, нет, мы с тобой! – наперебой закричали младшие воины, а Кумакити предостерегающе поднёс ладонь к губам, призывая к тишине, и отрицательно покачал головой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вежливые люди стараются не говорить слово «нет», – веско молвил храбрый Медведь. – Идите смело и будьте живы! А я-то все напасти точно переживу!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты погляди – не осталось случайно ли<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайного образа в жизни твоей?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полночь забвенья гляди без отчаянья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И никогда ни о чём не жалей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже миновала отведённая луна, но никто из оставшихся в страшной чумной пещере так и не пришёл к молодым воинам в заброшенное селение… Никто не выжил в единоборстве со смертельной заразой – это было ясно, как и ясно было то, что нужно возвращаться домой с горькой вестью. Печальная служба!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Душам, попавшим в поток изменений,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трудно познать неизменности суть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сложно подняться с дрожащих коленей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не прекращая свой истинный Путь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет ни утраты, ни смерти, ни долга,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вправе мы прахом и пеплом играть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тех, кто однажды заснул ненадолго —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вызвать из сумрака сможем опять!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, долго горевать воинам не пришлось. На первом же повороте горной тропы на них вылетела бледная, измученная и запыхавшаяся Цуру&#769;ми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы где пропадаете?! Мы с ног сбились! В условленном месте вас нет, на дороге нет, в храме горелом нет, на озёрах нет! А?! – горячо и укоризненно затараторила она, а потом всхлипнула, закрыв лицо руками. Но скоро заулыбалась, расцвела, порозовела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда наобнимались и немного пришли в себя, настало время прояснить ситуацию. И тут выяснилось, что странности в те роковые дни так и продолжались, но свойства они поменяли на противоположные!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тревогу ощутила тонко чувствующая Цапля, каким-то неведомым образом уловив волны смертельной опасности, угрожающие любимым Братьям. Она так убедительно доложила об этом настоятелю, что он без раздумий включил её в состав очередной группы, отправлявшейся за переселенческим караваном, позволив параллельно осуществлять поиски пропавших Братьев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На полпути Цуруми встретила исхудавшего и оборванного Кумакити! Медведь, как и обещал – всех пережил, выдержал положенные сроки удаления и теперь тщетно искал в условленном месте группу Лин. Похоже, они просто разминулись…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радости молодых воинов не было предела!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А где же, где же Медведь? – воскликнули они разом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А, уф-ф, тут, уф-ф, он, – тяжело дыша и с заметным трудом переваливаясь через край склона, выдохнул сильно изменившийся внешне Кумакити, – просто некоторые чумовые Цапли очень быстро бегают, а ещё быстрей карабкаются по совершенно отвесным скалам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В итоге выяснилось, что пустое селение Кумакити имел в виду совсем другое! Воины впопыхах не уточнили детали, спеша спасти жилые районы от летучей смерти. Да и кто же виноват в том, что за последние годы пустых селений на маршруте стало попадаться всё больше и больше? Наверно, виновата сама история…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А старина Шин всё-таки заболел и умер вместе со всеми переселенцами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечная память героям!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.2 Рощи Обер-Ольмер-Вальда<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У могучего Рейна стоит гора —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветер её взрастил!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Менестрелей и скальдов прошла пора,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет даже их могил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У подножья, омытого вдовьей слезой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кладбище кораблей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь слагались баллады под бури вой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хэй-Лорелей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале июня 1662 года глава Союза Закона «S.S.S.G.G.» Керт Ри&#769;хтер собрал совет наместников Братства, чтобы принять важнейшее решение – укрыть от посторонних алчных глаз и загребущих нечистых рук бо&#769;льшую часть наследия, собранного «Союзом» за много лет беззаветной службы во Всеобщее Благо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спешность дела была обусловлена не столько сложной политической обстановкой, сколько насущной необходимостью надёжно, быстро и секретно исполнить решение Большого Совета, прошедшего в октябре прошлого года на берегу полноводного А&#769;мстела. Тайная «Доктрина Нераспространения» отныне определяла условия хранения и передачи опасной и несвоевременной информации для большинства мистических союзов мира, а потому следовало поторопиться, дабы не вызывать беспочвенных подозрений у строгих и бескомпромиссных Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Место для нынешней конференции Гроссмейстер Рихтер выбрал живописное и уединённое – вершину величественной шепчущей скалы Лорелея [112 - Легендарная скала на крутом и узком изгибе Рейна. У топонима много вариантов объяснения, самый популярный – «шепчущая скала». В XIX веке большую известность обрела местная легенда о речной фее, пением заманивающей корабли на рифы.]. Этот утёс, мрачно и горделиво возвышающийся над тёмными водами могучего Рейна, издревле будоражил воображение поэтов и сулил смертельную опасность проходившим мимо кораблям коварными мелями и порогами. Однако он имел неоспоримое преимущество для конфиденциальных встреч – хороший обзор и надёжную звуковую ширму от посторонних ушей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь, под шелест воды, преодолевающей речные пороги, состоялся разговор, содержание которого стало известно любопытным потомкам только через много лет, благодаря подробным записям в «Рейнских хрониках»…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Много было потрачено жизней и лет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На этом Пути…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только верим – истории древний след<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам предстоит найти!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы умеем терпеть и обучены ждать<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Истину доли своей —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верить, надеяться и побеждать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хэй-Лорелей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лес Верхнего Ольма, или, как говорят местные, «О&#769;бер-О&#769;льмер-Вальд», расположенный километрах в сорока от скалы Лорелея, всегда был землёй таинственной, с древности почитавшейся, как священная и опасная. Люди каменного века проводили здесь свои немудрёные шаманские ритуалы – готовились к войне и охоте, проходили инициации, задабривали могущественных духов… И духи запретного леса часто откликались! Они подарили пращурам огонь, научили ремёслам и помогли наладить простые социальные взаимодействия в родоплеменных союзах. Преступников, а также нарушителей заветных лесных границ духи карали болезнями, невзгодами, а иногда и смертью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чуть позже священные рощи стали местом тайных встреч жрецов и мудрецов с Богами, научившими их плавить металлы, наблюдать за небесными светилами и точно рассчитывать смену времён года. Боги приходили из-под земли, но утверждали при этом, что давным-давно спустились с небес!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для храбрых воинов рощи были всегда открыты, более того, стали даже неким центром притяжения и паломничества героев. Долгое время здесь располагались укреплённые лагеря римских легионеров, а чуть позже священное место послужило точкой сбора и временного проживания для профессиональных воинов-берсерков из племён данов и хариев [113 - Даны – древнегерманское племя, в V—VI веках н.э. заселившее острова Датского архипелага и Ютландию. Харии – предположительно древнегерманское племя в Центральной Европе начала новой эры.]. Бесстрашные вояки формировали тут небольшие мобильные отряды, отрабатывали командное взаимодействие и тактику группового боя, чтобы потом влиться в грозную армию Гейзериха, помогая правителю исполнять важную миссию – сотрясать мир и ниспровергать социальные основы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё в рощах Обер-Ольмер-Вальда жил Страж! Посвящённые мудрецы, вожди и их доверенные помощники, старейшины и избранные представители местного населения во все времена знали об этом. Жуткого Стража, правда, никто не видел, но присутствие его ощущалось часто! Стоило только случайному прохожему или любопытствующему гуляке незаконно пересечь границы леса, как колдовство начинало действовать – нарушитель ощущал парализующий страх и упадок сил, гонящие его прочь, назад, в мир простых людей и понятных событий. Говорят, что человек после такого происшествия мог довольно долго болеть, по крупицам восстанавливая физическое и душевное здоровье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страж притих к середине десятого века… Местное население понемногу осмелело, стало добывать в заповедном лесу дрова, жечь уголь и даже спускаться в таинственные тоннели, вырубленные неизвестно когда и кем в толще священного холма. Ничего особенного в тех подземельях люди не нашли, а потому стали смело расширять штольни, ломая камень для своих нужд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 975 году по велению архиепископа Вилли&#769;гиза в Майнце было начато строительство величественного собора, камень для которого в огромных объёмах добывался в древних подземельях священных рощ. Тогда и произошла основная выработка новых лазов, штолен и шахт, придавшая каменоломням окончательный вид. А собор, несмотря на неурядицы, неоднократные поджоги и каверзы со стороны недоброжелателей, вышел просто загляденье! Его стены излучали какую-то неведомую мистическую силу, приводящую многочисленных прихожан в трепет и благоговение. Этот загадочный эффект, кстати, наряду с впечатлением от архитектуры и убранства, ощущают и современные посетители храма… Может быть, поэтому многие правители Германии выбирали для своей коронации именно собор Майнца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Успешной работе забойщиков и подсобных горнорабочих помогала безупречно действующая вентиляция, наполняющая громадный объём подземелья свежим лесным воздухом. Кто и когда создал сие инженерное чудо, доподлинно неизвестно, но было это в глубокой древности… Новые выработки нисколько не уменьшили возможности вентиляции, наоборот, ветра стали гулять по мрачным коридорам ещё сильней и задорней!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Камень потихоньку продолжали ломать до начала семнадцатого века, но недалеко от входа и в мизерных объёмах, а потом и вовсе забросили, предпочитая добывать великолепный красный песчаник и известняк, копая открытые карьеры-каменоломни на береговых возвышенностях Рейна.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На свете есть люди разные —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маленькие и большие,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уродливые и прекрасные,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мёртвые и живые!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1638 году Братья «Союза Закона» закончили масштабные работы по переоборудованию старинных каменоломен под нужды тайного хранилища и надёжно скрыли вход в подземелье от посторонних глаз. В этом же году четыре семьи пещерных альвов во главе с правителем А&#769;сцу были вывезены из Нагасаки голландскими кораблями Ост-Индской компании по заказу Братства «L.B.B.» и «Союза Закона».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Альвов поселили в подземельях Обер-Ольмер-Вальда, которые произвели на маленьких человечков ошеломляющее впечатление! По их мнению, мрачные штольни, узкие коридоры, лазы, вертикальные колодцы и осыпи породы представляли собой полное подобие великолепных подземных дворцов их легендарных правителей, о которых говорилось в устных преданиях малых народцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К своему величайшему удивлению, приезжие асу меньше чем через год повстречались с местными альвами, издревле обитавшими в священных рощах и прибрежных гротах. Это был народ ныряльщиков и рыболовов, чуть более грубый и неотёсанный, чем заморские родичи, но такой же добрый и покладистый, как и все альвы. Местные поклонились правителю Асцу, признали его Королём Подземных Вод и навсегда ушли жить с ним в Большом Подвале, как назвали они старинные каменоломни.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закон никуда не денется —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжко рождаются принципы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без службы они – нелепица,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без цели они – бессмыслица!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот в начале лета 1662 года шестнадцати наместникам «Союза Закона» предстояло принять важнейшее в своей жизни решение. «Рейнские хроники» сохранили и донесли до нас содержание той тайной беседы. Ценнейшая запись для каждого Идущего:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер Керт Рихтер: Силу дальних звёзд, солнца и луны, воды и воздуха впитали зелёные листья, укрывшие нас в старину. Да будет свят и нерушим союз хранящих тайну!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ка&#769;нтор [114 - Ка&#769;нтор (от лат. певец, певчий) – руководитель хора в католическом и лютеранском храме. В «Союзе Закона» – координатор и священнослужитель Братства.] Дайс: Амен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Встанем и помянем тех, кого нет в живых! Пожелаем доброго здравия достойным живущим!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кантор: Амен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Сядем! Братья, надлежит нам разрешить коллизию, возникшую при письменном голосовании – десять согласных, против шести несогласных. Ныне же решим всё открыто и совместно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кантор: И решать нам следует единогласно – добровольно и убеждённо! Гроссмейстер и кантор пока хранят нейтралитет, но присовокупят свои голоса к общему итогу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Так выслушаем же несогласных!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мейстер Краус: Надёжны ли хранители асу? Кто поручится за их безупречность? Вот моё сомнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мейстер Кольб: Не надлежит ли нам выставить там и свою стражу? Вот моё сомнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мейстер Либерт: Многие люди помнят ещё про копи Обер-Ольмер, а потому – разумно ли укрывать тайное в известном месте? Вот моё сомнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мейстер Хопп: Не надлежит ли нам посылать к хранителям наших сменных надзирателей, чтобы блюсти порядок и не опасаться измены? Вот моё сомнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мейстер Франк: Не надлежит ли нам разделить наследие на части, пряча их в разных местах под надёжной охраной, как делали предки? Вот моё сомнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мейстер Тилль: В хранителях и месте не сомневаюсь. Всё наследие переносят четверо мужчин за один раз, а потому надёжно укрыть такую малость в подземельях труда не составит! Но стоит ли хранить совместно наше тайное и приносимое посвящёнными отовсюду? Вот моё сомнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кантор: Воистину и благородно! Их сомнения справедливы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Мне сейчас не выразить меру радости, благодарности и удовлетворения, видя ваше стремление и заботу о благе дела, слыша слова мудрых и опытных Мастеров! Поспешу развеять ваши сомнения. Краус, за надёжность и безупречность хранителей асу поручились Братья Смотрящие и Братья Союза «L.B.B.», стоит ли нам сомневаться?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Краус: Сомневаться не можем!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Кольб, внешняя стража заметна опытному глазу и явно привлечёт внимание противников… Хотим ли этого?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кольб: Не хотим!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Либерт, слывут ли рощи Обер-Ольмер местом тёмным и опасным? Сможем ли мы отвратить праздных от того места, нагнав побольше страха?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Либерт: О да, Мейстер!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Хопп, известно ли тебе то, что асу не творят с людьми общих дел рука об руку, но свято чтут договоры?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хопп: Отныне известно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Франк, можем ли мы рисковать драгоценными частями наследия, когда вокруг гремят войны, и короли дерут бороды друг другу, а более того, когда алчные воры мечтают овладеть запретной властью и знаниями? Не лучше ли направить усилия на хранение наследия в одном надёжном месте?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Франк: Вы правы, Мейстер! Всегда правы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер: Тилль, ведомо ли тебе то, что особо хранить наше и приносимое будем в разных частях подземелья? Знаешь ли о том, что от пришлых принимаем всё совсем в другом месте, на берегу Рейна, там же и выдаём?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тилль: Всё ясно, Мейстер, сомнений нет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кантор: Коллизия решена. Разногласий больше нет. С голосами Гроссмейстера Рихтера и кантора Дайса – восемнадцать согласных голосов. Решаем – асу доверять! Отправить наследие Союза на особое хранение в пещеры Обер-Ольмер-Вальда! Пополнять наше хранимое по надобности! Приносимое чужое хранить особо, но отдельно! Амен!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эту песню шептали зелёной листвой —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клён, берёза и дуб,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только предки смешали её с тишиной<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайной сомкнутых губ…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И теперь эта песня еле слышна,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но каждой весной —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будоражит и греет сердца она<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потерявшим покой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они сядут задумчиво возле костра,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под сенью ветвей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И неспешно ведут разговор до утра —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эхом минувших дней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Или бросят беспечно веков подсчёт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так наливай и пей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воин, Ремесленник и Звездочёт,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хэй-Лорелей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сто лет спустя, в 1766 году, очередная часть «Рейнских хроник» была сокрыта в подземном тайнике по приказу Гроссмейстера Леонарда Э&#769;йлера. Эта часть содержала подробное описание трагических и героических событий, произошедших летом 1763 года в Шотландии, когда презренный негодяй Джон Кэ&#769;мпбелл, четвёртый герцог А&#769;ргайл из клана проклятых Кэмпбеллов вероломно напал на удалённую обитель Тайного Союза «L.B.B.» и жестоко убил Повелительницу Лунных Рун Мэри Эндрю. Великая волшебница ценой собственной жизни сохранила жуткую тайну… Вечная слава героям и вечная память!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгие годы служили подземелья Большого Подвала надёжным хранилищем для книг, содержащих запретные знания, а также для опасных артефактов, драгоценностей и реликвий. Из дальних стран прибывали многочисленные посланники, на время доверяющие Братьям «Союза Закона» свои неведомые сокровища. И не было нареканий от них. Альвы и специально обученные люди действительно знали своё дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но странные и необъяснимые события произошли в середине декабря 1844 года. Тогда Король Подземных Вод Фоусс вначале запретил доставлять на хранение новые артефакты, а потом и вовсе потребовал забрать всё чужое приносимое, но оставить всё, что не потребуется около десяти лет или более того.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обескураженные Братья-хранители максимально возможным образом выполнили партнёрские обязательства – к началу января 1845 года переправили часть приносимого в другие тайники и взяли чужие сокровища под свою охрану. Наследие «Союза Закона» благоразумно решили пока не трогать, в надежде понять – что же послужило причиной внезапных перемен? Но годы шли, а тайна так и оставалась нераскрытой…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.3 На войне как на войне!<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда ты жизнь свою отдал<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не за вино и медный грош,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда лихой и гордый стал —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На ветер северный похож,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда и хитрость, и расчёт,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И дней унылых тихий сон,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже не в цвет, уже не в счёт,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты новой властью наделён!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никто не собирался убивать этих полоумных уродцев! Хендри Рейд открыто шёл со своим отрядом по склонам большой Бен – делал привалы, жёг костры, даже велел людям громко разговаривать и петь боевые гимны, несмотря на косые недоумевающие взгляды старых вояк… Да, в их планы не входило скрытно пробираться в стан неприятеля. Они должны были появиться перед Мокрыми пещерами грозно, внушительно и ожидаемо, как олицетворение силы и порядка [115 - «L.B.B.» использовали для прикрытия этой операции подразделение шотландских горцев «Black Watch» (Чёрный дозор), в котором состояли многие воины родственных кланов.]! Таков был план военного совета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отряд старшего брата Хендри – Финли Рейда продвигался в пределах видимости, чуть выше и правей. Склон там был ощутимо круче, а потому его воины шли молча, внимательно преодолевали каменистые осыпи, осторожно карабкались по скользким выступам, не спеша перелезали через завалы, образованные обломками скал, величиной с добрый крестьянский дом. Видимо, такое передвижение показалось бо&#769;глам [116 - Бо&#769;глы – зловредные существа в шотландском фольклоре.] скрытным, либо, что вероятней всего, они вообще не задумывались о чести, достоинстве и правилах ведения боя… И черти полезли из всех щелей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страшные, чумазые, нечёсаные, с дикими перекошенными рожами, одетые в шкуры и лохмотья, боглы представляли собой невообразимое собрание физических уродств – хромые, горбатые, кривоногие, одноглазые, безносые, тучные и, наоборот, высохшие, как щепки… Судя по совершенно безумному поведению, с нервами у них тоже было не всё в порядке! Вот рычащий и брызжущий слюной шестипалый с дубиной в руках. Рядом размахивает цепью над крохотной приплюснутой головой толстяк с огромными ступнями и слоновьими ногами. Трое дёрганых косоротых парней с ножами в руках неистово визжат и таращат злобные глазищи, раскачиваясь из стороны в сторону, активно и угрожающе жестикулируют. Заросший бородой коротышка нетерпеливо сучит ножками и оглаживает гигантской ладонью боевой топор… Кромешный ад!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это жуткое возбуждённое войско камнепадом обрушилось на растянувшийся по склону отряд Финли, смяло передовых воинов и буквально растерзало человек пять, пока остальные приходили в себя от неожиданности. Наконец горцы догадались отступить, достать оружие и сгруппироваться для боя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хендри в первые мгновенья оцепенел, как и все, но быстро пришёл в себя, набрал побольше воздуха в лёгкие, намереваясь проорать нужные команды… И тут свет погас в его глазах, а сознание, вильнув хвостиком, покинуло командира отряда – удар дубины бешеного богла отправил молодого здоровяка в отключку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулся он от дикой боли в левой руке! Разлепив глаза и с трудом сфокусировав взгляд, Хендри обнаружил себя сидящим у валуна, а прямо перед собой увидел окровавленную харю остроносого и белоглазого чёрта, который уже успел отгрызть ему половину мизинца и теперь, смачно сплюнув красную жижу, принимался за указательный палец!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сожри моё дерьмо, ублюдок! Что ты творишь? – прохрипел избитый, изломанный, истекающий кровью Хендри. Здоровой правой рукой он наотмашь врезал карлику по уху, отчего тот завалился и притих. А Хендри, шатаясь и подвывая от нестерпимой боли, поднялся на ноги, достал из ножен палаш и начал монотонно и тупо рубить карлика, пока тот не превратился в сплошное багровое бесформенное месиво…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто вперёд пойти посмел,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто удачлив, горд и смел,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто найти свой Путь сумел —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Listen to my fairy tale [117 - Послушайте мою сказку.]!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если кто-то думает, что великие маги сражаются верхом на мётлах, посылая друг в друга проклятья из волшебных палочек, мечут молнии и файерболы, выкрикивают грозные разрушительные заклинания, исчезают и появляются, призывают на помощь диких зверей и неукротимые стихии – тот точно любит волшебные сказки и увлекательные былины. Такие истории старики обычно заводят холодными тёмными вечерами – не спеша, убедительно и непререкаемо авторитетно…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри с детства любила слушать сказки и легенды, да и сейчас, в двадцать лет, она с удовольствием улетает фантазией в таинственные нереальные миры, когда удаётся посидеть со стариками у ночного огня…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но сегодня Мэри не до сказок, хотя готовится она к смертельному бою практически со сказочным персонажем – великой бессмертной колдуньей Кэ&#769;йлик Бхир, что на гаэльском означает – «синяя ведьма». Живёт старуха где-то на Бен-Не&#769;вис [118 - Самая высокая гора Британских островов, расположена в высокогорной части Шотландии.], недалеко от Мокрых пещер – обиталища её преданных прислужников-боглов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие годы, а может, и века собирала Синяя Ведьма по городам и весям маленьких уродцев, от которых родители и сами были рады избавиться. Выхаживала их, вливала в тщедушные тельца жизнь и силу с помощью хитрых зелий и снадобий, обучала нести стражу, копать ходы и вырубать рукотворные пещеры в недрах Бен-Невис. В этих влажных и холодных подземельях боглы неустанно толкли минералы и варили эссенции, необходимые для изготовления триобле&#769;йдов – ужасных шаров-разрушителей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А сама старуха была несомненно безумна! А как иначе? Потратить несколько сотен лет на то, чтобы создать концентрированное проклятие, налепить десять тысяч шаров и отправить самых умных и хитрых прислужников разносить их по миру! Странная ненависть и желание активно вредить всему живому…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над триоблейдами колдовала Синяя Ведьма, конечно же, сама, не доверяя уродцам секретов магического производства. И зловещую книгу «Фуар Хаг» написала, чтобы просто не забыть все тонкости своего отвратительного ремесла… Это снимало со старухи мистический легендарный ореол и делало её более понятной. Очень кстати! Кэйлик Бхир нужно было остановить… и Мэри бесповоротно вознамерилась это сделать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бой будет лютый и смертный! Ведьма наверняка пребывает в бешенстве после того, как два отряда горной стражи Братства «L.B.B.» сокрушили войско боглов, прикончив всех одурманенных наркотическими зельями уродцев, и оставили старухе вызов на поединок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А потому для Мэри сейчас главный вопрос – что выбрать: шест, палаш или клеймор? Шест хорош в горах, но больно некрепок в сражении… Палаш быстр и лёгок, но мощи интуитивно хочется побольше. Тогда только клеймор – старинный меч, любовно созданный в конце пятнадцатого века искусными кузнецами Инвернессшира!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если мир проглотит тьма,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сгинут взрослые и дети,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То тогда на белом свете<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не закончится зима!<br>
<br><br><img border=0 src="image8_64306d82c6e715000675001b_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кэйлик Бхир явно приготовилась – встала на огромном валуне, подсвеченная лучами восходящего солнца, грозно, внушительно и картинно! Витой посох в руке, живой огромный ворон на плече. И выглядела она почти как в сказках – сине-фиолетовая кожа, чёрные глазищи без белков, когти на руках. Но чувствовалась в позе и пафосе колдуньи какая-то тревожность, лёгкая неуверенность или недоумение… Похоже, что нашла коса на камень! Видно, давно молодые женщины не вызывали Бессмертную на поединок!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Мэри шла в гору не торопясь, выравнивала дыхание – шарф на левом плече, а длинный сияющий клеймор на правом. Она бдительно следила за коварной чертовкой. И та не стала медлить! Выхватила из сумы здоровенный триоблейд, размером со снежок, каким обычно мальчишки швыряют друг другу в голову, проколола его когтями и метнула сочащийся смертью шар прямо в соперницу! Хрипло загоготала, выставила вперёд скрюченные пальцы и пружинисто присела, изготавливаясь к прыжку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но такой приём Мэри ожидала! Резко с места скакнула в сторону, пригнулась, уворачиваясь от смертоносного гостинца, двумя молниеносными шагами сблизилась с ведьмой и прямо от плеча рубанула её по ногам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старуха тоже оказалась резвой воительницей – подпрыгнула, пропуская меч под ногами, кубарем скатилась с валуна, даже посох из рук не выпустила! Сгорбилась, зарычала, зашипела… Ворон стал на крыло, недовольно крракнул и начал описывать круги над полем битвы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри продолжила атаковать, обрушив на противницу каскад рубящих и колющих ударов! Однако Синяя Ведьма обладала совершенно нечеловеческой реакцией и скоростью движений. Отразив посохом более десятка ударов клеймора, сама перешла в атаку и так приложилась своей корявой дубиной, что выбила меч из рук Мэри, да ещё и успела подсечку провести, свалив молодую воительницу с ног! Тут же бросив посох, старуха выхватила из рукава короткую толстую трубку, сжала её двумя руками, наводя точный прицел, приложила к губам и мощно дунула. Из трубки с хлопком вырвалось облако мелких игл и какой-то порошковой отравы горчично-зелёного цвета…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри яростным винтом откатилась назад, резко взмахнув длинным шотландским шерстяным шарфом, который, расправившись в воздухе, превратился в довольно широкую полосу, поглотившую опасное облако, без остановки кувырнулась вперёд, подхватила с земли клеймор и сокрушительным ударом снесла ведьме голову с плеч!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом долго кашляла, промывала глаза и горло виски из фляги, избавляясь от долетевших до неё крошек отравы, протирала мокрой тряпицей меч и смотрела, как из разрубленной шеи старухи медленно вытекает странная густая тёмно-красная жидкость…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алой кровью начертан на древних камнях<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вражеский приговор —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет больше правды в шотландских краях,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбрала Мэри топор!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слёзы гнева и горе смыл горный поток,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И прочь от родимых стен<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неистово гонит коня на восток<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рыжая бестия Энн…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн вновь проснулась от слёз! Опять этот ужасный кошмар – детальное восприятие и глубокое переживание событий, свидетелем которых она не была… Холодное надменное лицо проклятого герцога Джона Кэмпбелла, презрительный прищур зелёных глаз госпожи Мэри, взмах жуткого мясницкого топора и кровь на их старой тренировочной колоде, которую палачи превратили в плаху!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн тогда, в конце холодного июня, с трудом смогла преодолеть себя и не ринуться в бой с негодяями! Она заблаговременно взяла из тайника заветную суму&#769;, захватила два увесистых кошелька с золотом, надела тонкую кольчугу под платье, вложила в скрытые карманы шесть узких стилетов, зарядила пистолет и, душевно опустошённая, обречённо отправилась в дождливую неизвестность…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Амстердам и Берлин тревожно запечатлелись в памяти серыми бесформенными каменными глыбами… А кроме того, в Берлине Энн ожидало горькое разочарование – германские Братья «Союза Закона» без объяснения причин отказались даже временно укрыть её опасный груз! Ни золото, ни увещевания не склонили их к положительному решению. Правда, смущённые и огорчённые хранители помогли добрым советом и кипой рекомендательных писем, адресованных разнообразным тайным авторитетным личностям, проживающим вдоль грядущего пути Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Варшава утомила вынужденным простоем. В душном августе беглянка беспокоилась о судьбе хорошо оплаченных звонкой монетой новых настоящих документов… Наконец, вести пришли – бумаги ждут её в Санкт-Петербурге!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И казалось бы, не кругосветное путешествие – добраться из Варшавы до Санкт-Петербурга через Минск и Псков. Но дороги, гостиницы и местные жители ставили иногда в тупик даже закалённую и неприхотливую Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дичь какая-то! По дороге к Пскову её вознамерился в лесу изнасиловать кучер – остановил бричку и полез якобы поправлять багаж, но опустил верх и молча накинул иностранной пассажирке на шею петлю кнута, после чего принялся дрожащей рукой мять платье на груди девушки… Энн не стала дожидаться, когда её задушат – по рукоять воткнула стилет в ляжку этой бородатой мрази. А когда неудачливый насильник с воем умчался в лес, сама села править лошадьми, сожалея лишь об утерянном стилете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи человеком порядочным, Энн честно заявила властям какого-то захудалого попутного городишки о том, что, обороняясь, ударила насильника в ногу ножом, и что тот убежал в лес, возможно, истёк кровью, и надо бы его найти… На что выслушала от косоглазого и пропитого чина примерно следующую отповедь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дык это, барышня, Вы бы ехали бы по надобностям своим, стало быть! Ентот, который, поди, разбойник, а нам ищи его… Не сумлевайтесь, езжайте за ради бога, от греха, как говорится! А мы уж тут если что… Не сумлевайтесь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн, честно говоря, и так уже была готова «не сумлеваться», сведя к минимуму общение с местными властями, и второй за три дня случай ещё больше утвердил её в этом стремлении…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И опять пострадал кучер! Но теперь не от руки Энн. На пустынной псковской лесной дороге экипаж атаковали двое оборванцев – тюкнули кучера кистенём по темечку, молча показали путешественнице ржавый топор и здоровенный нож, но на этом свои поползновения и прекратили. Одному Энн разрядила пистолет в колено, а другого так приложила рукояткой в висок, что тот рухнул в придорожную канаву и подозрительно захрипел… Похоже, проломила ему череп! Хорошо, что кучер, крепкая башка, выжил и даже пришёл в себя на подъезде к неведомому чёрному и кривому постоялому двору.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и тут неприятности не закончились! Похоже, что даже упакованные – триоблейды притягивают несчастья… К вечеру на постоялый двор налетели настоящие разбойники – ушлые, матёрые, жёсткие. А поживиться тут было чем – на ночёвку собирались четыре купеческих семьи, отторговавшие на ярмарке, а значит, при деньгах, поп и дьяк, с которых тоже можно было хаба&#769;ра снять, ну и рыжая иностранная девица с подозрительными аппетитными баулами в багаже, парой золотых колечек и серьгами в ушах. Девицу полагалось не только пощипать на барахлишко, но и, как водится, снасильничать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весь народишко покамест заперли в избе, оставив сторожить мордатого и быстроглазого парня, а сами впятером окружили девицу, которая не отходила от повозки, опасаясь, видно, за шмотьё в баулах. Похоже, иностранка ещё не поняла куда влипла, уж больно спокойно себя ведёт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты, девка, слышь-ко, разумеешь чо по-нашенски? – прогудел атаман.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Как у уас говорьят – не буди&#769;тье тихо&#769;е лихо&#769;е? – с нарочитым акцентом вопросила сосредоточенная Энн у оторопевших бандюганов. Она уже осознала неминуемость схватки, а потому тянула время, примеряясь к площадке для боя, ну и присматривая какой-нибудь дрын поувесистей… Всё-таки пять здоровых лбов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А? Чо? Какое? – не поняли мужички.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вот такое-растакое! – уже без акцента пробормотала Энн, сделала несколько танцевальных па, чтобы незаметно приблизиться к стоящей у стены и никому не нужной летом пешне [119 - Пешня&#769; – небольшой лом для долбления мёрзлой земли и создания прорубей.], насаженной на мощное древко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Во отплясывает, стрекозуха! – заржал атаман. – Мы с тобой опосля спляшем, слышь, скидава&#769;й пока цацыки и платьишко!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вы, господа, знаете легенду о Томасе Рифмаче? – строго и серьёзно продолжила беседу Энн. – Да откуда же вам знать! Но я расскажу. Вам будет полезно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн подхватила пешню, взвесила её в руке, начала постукивать железным жалом в сухую звонкую землю, вышагивая в ритм ударам и громко читая речитативом по-английски:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Над быстрой речкой верный Том прилёг с дороги отдохнуть, раз-раз-раз-два-три, глядит – красавица верхом к нему по склону держит путь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разбойники поняли, что творится неладное, а потому решили действовать! Атаман потянулся было ухватить придурошную бабу за волоса&#769;, но рука его мгновенно оказалась сломана резким и мощным ударом пешни!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Зелёный шёлк её наряд, – ещё один разбойник захрипел и забулькал кровью в проткнутом горле, – а сверху плащ красней огня, – следующий упал с раскроенным черепом, – и колокольчики звенят на прядках гривы у коня…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двое уцелевших не стали испытывать судьбу и поспешно ретировались, подхватив белого обморочного атамана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн справедливо решила, что выручать купцов и священников с её стороны будет большим свинством и нужно дать мужчинам самим постоять за свою честь и жизнь! А потому вновь заняла кучерское место, бросила в ноги окровавленную пешню – на всякий случай, и продолжила своё хлопотное путешествие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Блистательный Санкт-Петербург оказался полной противоположностью дикой и захудалой провинции, хотя тут проезжих наверняка поджидали свои опасности… В это Энн вникать не собиралась, спеша продолжить путь в места гораздо более удалённые. При хорошем раскладе добраться туда можно было дней за десять. Особенно учитывая то, что на руках теперь новёхонькие российские документы:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Объявительница сего Анна Но&#769;вак дочь Григорьева нации королевства английского, дворянского роду, прибыла из Варшавы с видом на подданство российское, служба определена гувернанткой внаём по своему усмотрению в дома благородные, в чём ей сей Апшит дан в Санкт-Петербурге за подписанием и печатью посольской канцелярии 1763 года августа 14-го дня. Проезжая Грамота тож». {43}<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скорейшему получению Энн новых документов посодействовала глава российских Смотрящих Мария – юная, добрая и весёлая! И деньги, несмотря на протесты смущённой Энн, она ей вернула все, довольно легкомысленно пояснив, что сие первый подарок от графа Разумовского, но будут потом и другие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше путешествовали вместе. До Москвы удалось добраться за каких-то восемь дней, просто чудо! Складывалось впечатление, что Мария растягивает перед ними некую волшебную Путеводную Нить. Волшебница смеясь решала проблемы, явно наслаждаясь смотрела по сторонам, шутила, болтала, пила чай в трактирах, умывалась у колодцев, стреляла из пистолетов на привале, красиво и протяжно пела народные песни… И даже мерзкие триоблейды в багаже, кажется, притихли, ощутив непререкаемую силу и власть Марии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аннушка, душа моя, так ты разбойникам про Рифмача рассказывала? – Мария от смеха опрокинулась на спину, выслушав повествование о первых приключениях Энн в России. – Ещё и по-английски!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они недавно позавтракали, валяясь на драгоценных индийских шалях, небрежно расстеленных недалеко от проезжей дороги, прямо на пыльной траве. Ничего странного в этом не было – опытные воительницы зорко приглядывали за багажом и не хотели лишний раз уходить от экипажа на расстояние дальше уверенного пистолетного выстрела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это хорошо, что отец научил тебя в детстве таким считалочкам, очень помогает, когда надобно отвлечься. А вот мой отец… – девушка замолчала, задумавшись и поникнув, а потом махнула рукой, отводя какие-то неприятные воспоминания, – впрочем, пустое! А Томас был занятной персоной, да-а… – в глазах её загорелись лукавые огоньки, а Энн каким-то неведомым образом поняла, что Мария ей вовсе не ровесница!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Много про&#769;жито было безжалостных лет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На вечном Пути!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто пытался таинственный древний след<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В душах своих найти?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новоиспечённые подруги ненадолго расстались – Мария осталась в Москве заниматься какими-то неотложными секретными делами, а Энн верхом отправилась на встречу с мерянскими хранителями, планируя обернуться дня за четыре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карты были особо предупреждены, а потому терпеливо ждали на большой поляне у дороги – четверо пожилых бородатых мужчин, одетых как зажиточные крестьяне, да худой парень, на попечение которого оставили коня Энн… В запретные места полагалось идти пешком – скрытно и неторопливо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кожаную суму с наследием госпожи Энн несла сама, стремясь хоть немного продлить контакт с вещами, принадлежавшими любимой наставнице. При этом – внимательно смотрела по сторонам, запоминала дорогу, примечала места потенциально опасные, пригодные для засад…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но в этот раз всё вроде бы обошлось! Процессия без происшествий дошла до места. Двое хранителей забрали у Энн суму и специальный старинный ключик, прилагаемый к сокровенно хранимому, отошли ненадолго, а потом вернулись и объявили об успешном завершении миссии – вещи надёжно спрятаны и, более того, помещены под древнюю Печать, отводящую случайные неприятности и праздных гуляк от запретного леса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После дела сели вместе пить чай. Вот тут карты и поведали Энн ту неприятную историю, произошедшую почти сорок лет назад на глуховском тракте. Тогда трёх мерянских гонцов, прибывших за тайной посылкой, убили неизвестные, а сама посылка бесследно исчезла… Мария личным письмом посоветовала картам обратиться к Энн за помощью – просить её расследовать происшествие, ибо нельзя забыть свою священную хранительскую обязанность, а утраченное непременно должно возвращаться в схороны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На том порешили и расстались. Энн в одиночку пошла напрямки через перелески и маячившее впереди большое поле к придорожной поляне, на которой её ожидал отдохнувший конь… Но отдохнули, видимо, и неприятности, странно сопутствующие новой российской жизни Энн, отсиделись, притаившись на время, а ныне вновь приготовились к активным действиям! Двое здоровенных мужиков с бандитскими рожами и топорами в руках шли ей наперерез с явно недружественными намерениями…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн не стала испытывать судьбу – вихрем рванула по тропинке, оставляя налётчиков далеко позади. В её голове сама собой вновь включилась отцовская считалочка, но уже совсем на другой скорости:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Побудь часок со мной вдвоём! Уф-ф, чёртова ветка, чуть глаз не выколола… Да не робей, вставай с колен, но не целуй меня, о Том, иль попадёшь надолго в плен… А это ещё кто? – очередная пара мужиков с топорами ломились к ней навстречу, отрезая от старого арыка [120 - Ары&#769;к (тюрк.) – так на Великом воровском тракте назывались рукотворные водопои для караванов.] и пытаясь загнать вправо, на преследователей, – …чёрт вас побери! И пешни нет… Ну, будь что будет! – он сказал, я не боюсь твоих угроз! И верный Том поцеловал её в уста краснее, о-опля, роз! – Энн на ходу выпрыгнула вверх и заехала каблуком ближайшему разбойнику в глаз. Тот сел оглушённый, а топор его полетел далеко под горку [121 - Найден службой экспедиции Смотрящих в 2016 году.]. Потом выхватила два стилета и сразу с двух рук метнула в преследователей – одному попала в живот, а другому в грудь! Последний оставшийся невредимым негодяй попытался остановиться, но споткнулся и покатился кубарем с пригорка… Досматривать Энн не стала, а припустила бегом ещё пуще!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парень и конь, к счастью, мирно паслись на поляне – конь лениво щипал травку, а парень, ползая на карачках, увлечённо жрал щавель-переросток. Энн разрушила эту идиллию, привнеся туда спешку и бурные эмоции – крикнула парню, чтобы шёл домой окружной дорогой, чмокнула его в нос, вскочила на коня и понеслась обратно в Москву, навстречу новым приключениям!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через потоки в темноте<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несётся конь то вплавь, то вброд!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ни звёзд, ни солнца в высоте,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И только слышен рокот вод!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несётся конь в кромешной мгле,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Густая кровь коню по грудь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вся кровь, что льётся на Земле,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот мрачный край находит путь! [122 - Баллада о Томасе Рифмаче в вольном переводе С. Я. Маршака.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И только через некоторое время Энн обнаружила, что всё-таки понесла серьёзный и невосполнимый ущерб в той лесной заварушке. Потеряла семейную реликвию, подарок отца – серебряную фибулу, украшенную цветущей земляникой…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.4 Таинственный полуостров<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солнца зной и звон цикад,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Размышления в дороге —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не о смысле узких врат,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не о вере, не о боге…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отложивший на потом<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тень неведомых открытий,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я неве&#769;дом, не ведо&#769;м,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ищущий свою обитель!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дивной повести моей —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет печалей, зла и горя,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только аромат степей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветра шум и шелест моря!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поручик Пётр Ясин командовал лихим плуто&#769;нгом [123 - Плуто&#769;нг – низшее подразделение пехоты в русской армии XVIII века, примерно соответствует современному взводу.], состоящим сплошь из матёрых «стариков», спаливших за годы службы неизмеримую уйму табака и пороха. А сколько людских жизней собственноручно отняли его бравые солдаты, молодой офицер и знать не хотел!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невеликое войско поручика входило ныне, в июне 1771 года, в состав особого штурмового корпуса генерала Фёдора Фёдоровича Щерба&#769;това {44}, коего и старшие, и младшие чины заслуженно считали храбрым и удачливым командиром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А двадцатилетний Пётр Ясин пока военачальником не был, да и вообще, если бы не сложные семейные обстоятельства, то с военной службой он жизнь точно не связал бы. Не его эта стезя! Написание и чтение стихов, естественная история и химия увлекали молодого человека много больше, чем науки военные.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но ничего, свыкся, испытывал даже некую странную приятность в горячих сшибках с врагами, когда доходило до рукопашной и опрокинутый неприятель переставал оказывать сопротивление! Долго ещё после очередной победы Пётр ощущал себя молодцом и героем, наслаждаясь движениями каких-то эйфорических сил в организме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, хоть и совсем уже привык поручик к службе, но не оставлял-таки тайных мечтаний о собственном доме, тихой жизни, наполненной трудами – умственными и вдохновенными…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А июньские деньки выдались жаркие, утомительные! Бесчисленные столкновения с татарами, перемежаемые длинными пешими переходами под палящим солнцем, а случалось, что и в кромешной ночной тьме, почти на ощупь, донельзя вымотали бывалых воинов. Сколько вёрст отмахали они так по хилой степи, солончакам да пескам, Пётр и считать бросил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видно, генерал Щербатов точно знал, в направлении какой цели вышагивают его храбрые солдаты и в каких боях сложат они свои подневольные головы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотя вскоре та заветная цель стала очевидной уже для всех. Прямо на пути особого корпуса гигантским гранёным камнем утвердилась крепость Араба&#769;та [124 - Арабат (араб. «пограничный укреплённый воинский пост») – татаро-турецкий бастион на Азовском побережье Крыма, в основании Арабатской стрелки (длинной узкой полосы суши, отделяющей озеро Сиваш от Азовского моря).]!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наши судьбы расцветают, словно маки в поле,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из дубрав опять выходит солнышко на волю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечный и не сломленный славный род казацкий —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Храбрый и весёлый он, преданный и братский!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так пели в своих песнях удалые запорожские каза&#769;ки, живущие по законам чести и братства, беспощадные к врагам и душой открытые для своих… Правда, как и в любом большом воинском коллективе, среди них случалось разное, мягко говоря, не совместимое с декларируемыми понятиями о чести и братстве. И разномастных тёмных личностей Сечь тоже порождала в изрядном количестве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кошевой атаман [125 - Кошевой атаман – глава войскового управления в Запорожской Сечи, которое называлось кош (то есть лагерь, община). Избирался казаками и пользовался почти неограниченной властью.] Иван Ждан-Рог {45} всегда знал, что и как делать! И даже в те времена, когда атаманом быть ещё и не мечтал, когда с ватагой товарищей налетал на проезжих торговцев и мирные поселения в надежде на богатую добычу, когда нарочно задирал воинских татар и ляхов, шлифуя навыки боя, когда насильно увозил сельских девок для плотских утех в степь, Рог непоколебимо верил в свою безнаказанность… Он ловко научился врать старшим и почти без усилия подчинял себе младших. Рог был сильным и сложным человеком – противоречивым и неуёмным, целеустремлённым, а порой непредсказуемым!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот такого человека однажды ввёл в безумное искушение старый боевой товарищ – умудрённый и опытный Гайчук, узнавший много лет назад заветную тайну от своего деда. А тот сокровенное получил от пленённого крымского хана, умолявшего грозного казака оставить ему жизнь взамен на тайну. Дед согласился, но слова не сдержал – хладнокровно убил хана, как опасного свидетеля и соперника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Годы спустя Гайчук решил действовать. Позвал Рога в степь, побожился страшными клятвами на крови, нашептал подробности, да такие, что кошевой совсем потерял голову, ослеплённый заманчивыми перспективами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тянуть время Рог не собирался! Образовалась, правда, загвоздка – Черемис, хитрая рожа, подговорил намедни большинство казаков в раде лишить Рога атаманства, но за это ему отольётся сполна! Ждан-Рог обязательно вернёт себе власть, он так решил! Атаман встанет во главе несокрушимого войска и растопчет татарские орды, стремясь к манящей цели!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сильные люди действительно умеют добиваться своего. В середине осени 1667 года неудержимая казацкая рать, возглавляемая Иваном Жданом-Рогом, вихрем прошла по приграничным районам Крымского ханства, безжалостно смела окрестные поселения и с ходу овладела могучей цитаделью – крепостью Арабат, жестоко перебив весь её гарнизон до последнего человека…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Укрывая звёздной дымкой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хрупкие обрывки сна,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгожданной невидимкой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мир приходит тишина…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чародейством непокорным<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И прищуром хитрых глаз<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очертания и формы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изменяет каждый раз!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Мехме&#769;да было очень бурное детство! А всё неугомонные друзья – братья Ата&#769;й и Мана&#769;й, бурлящие идеями и разнообразными прожектами опасных шалостей. Ребята увлекали доверчивого восьмилетнего мальчишку за собой и втягивали в свои подозрительные дела. Они учили младшего товарища разным нехорошим вещам и всячески оказывали на него дурное влияние.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но ещё большей властью над Мехмедом обладала сестра близнецов – насмешница Дина, в которую он был головокружительно и безнадёжно влюблён. Перед ней нельзя было ударить в грязь лицом! Приходилось шалить демонстративно, самоотверженно и с полным погружением в процесс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё Мехмед очень верил снам, которые приходили к нему каждую ночь. Они были яркими, цветными, насыщенными и манящими. В этих снах сбывались бесконечные причитания старой няни, истово пророчащей отпрыску знатного рода обретение власти и славы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во снах Мехмед правил Крымским ханством, он был добрым, справедливым и блистательным государем, заботился о подданных и дружил с могущественными соседями. А ещё он ночь за ночью возвращался из Крыма сюда, в Астрахань, с богатыми дарами, предназначенными той, кого безумно любил. Дина должна стать его женой, разделить с ним власть, славу и богатство… Даже просыпаться не хотелось!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А на днях братья-затейники обнаружили небывалое пространство для новых шалостей. Они так и не смогли до конца определиться – шалость ли это вообще. Но о том, что дело стоящее, близнецы путанно и с жаром поведали Мехмеду и Дине.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А «стоящее дело» и впрямь интриговало! Слоняясь по знойным улицам города, братья-разведчики, конечно же, не смогли обделить вниманием масштабную стройку – возведение новых крепостных стен и башен, предназначенных для защиты Астрахани от вражеских набегов. Там, лазая по недавно откопанным котлованам, новеньким башенным погребам и водосливам, Атай и Манай обнаружили узкий лаз, ведущий в какие-то явно старинные и таинственные каменные подвалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хорошенько осмотреть находку юные искатели приключений собирались не откладывая – завтра, с раннего утра. А сегодня им предстояли сущие пустяки – украсть где-то пару-тройку ламп, запас масла к ним, ну и нарезать ещё фитилей для плошек-каганцо&#769;в [126 - Кагане&#769;ц – светильник в виде черепка, плошки или блюдечка с фитилём, опущенным в сало или растительное масло.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот раз сорванцам не пришлось долго уговаривать Мехмеда и Дину принять участие в авантюре. Те сами стремились в манящее неведомое, наверняка наполненное золотом, серебром и драгоценными камнями! А для чего же ещё существуют таинственные подземелья?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если ты прекрасно знаешь —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что найдёшь и потеряешь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Значит, сможешь угадать —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как со страхом совладать!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;К вечеру бойня закончилась… Не особо набожный поручик Пётр Ясин искренне благодарил высшие силы за то, что отцы-командиры не послали его с солдатами добивать татарский гарнизон! Говорят, сотнями клали вражеские трупы в степи, кровища кругом… А Пётр и без того за ночь и следующий день навоевался досыта – на штурме вдоволь наорался, подавая команды своим бойцам, намахался саблей так, что опухшее плечо теперь ломит и гудит.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дурная солдатня поворчала немного, что, мол, не дали убитых басурман пощипать, столько добра кому-то из похоронщиков… Но Пётр мародёрские разговоры пресёк, призвал к порядку, велел рожи и мундиры почистить да к ночёвке готовиться. Сам сходил к морю, омылся, остудил в прохладной солоноватой воде больное плечо, подивился красоте береговых изгибов, а потом приободрившийся, свежий и голодный пошёл за распоряжениями в штабную палатку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в штабе продолжалась война! Братья-офицеры, многие как были, с боя, уже круто выпивали, закусывали, курили и горлопанили, спеша поделиться байками о своей личной доблести, проявленной в нынешней баталии. Хотели втянуть в эту вакханалию и Ясина, но тот сказался приболевшим, перекусил наскоро и пошёл ночевать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как же это прекрасно – лежать на походных одеялах, брошенных поверх сена, притащенного солдатами из разорённого татарского лагеря, в мечущихся отсветах ночного костра, смотреть в бездонное звёздное небо, отдыхать усталым телом и донельзя утомлённым разумом! Проваливаться в спасительный радостный сон…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проснулся Пётр от холодной жути, комком подкатившей к горлу, в неведомый предрассветный час! Сел, протирая глаза спросонок. Огляделся. Часовой, конечно, спал, сидя поодаль у прогорающего костра. На востоке, над крепостью, светлела полоска утренней зари… А буквально в трёх шагах от Петра на фоне моря стояла полупрозрачная, столичного вида барышня, явно чем-то недовольная и даже раздражённая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну сколько можно спать? – человеческим голосом укоризненно воскликнул призрак. – Не могу я так долго образ держать… А впрочем, не суть… Беги в генеральскую палатку! Там вашему Фёдору совсем мозги отбило, поспешай! На столе у него диковина, круглая такая, на две половинки раскрытая, так ты за краешки только возьмись, соедини половинки, поверни, чтобы щёлкнуло, а потом лезь в зинда&#769;н [127 - Зинда&#769;н – подземная тюрьма.], что шагах в десяти от палатки его! В зиндане шарь по стенам, найдёшь камень один выдвинутый, а сверху выемка, туда шарик положи, а камень тот назад сильно воткни! Он тяжело пойдёт, как супротив пружины, но ты толкай, толкай! Потом уходи оттуда и молчок! Понял меня?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– П-п-понял, – еле выдавил из себя ошалевший Пётр, – п-п-побёг я!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Огня не забудь взять! И перчатки надень! – деловито приказал призрак вдогонку и растаял…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуть так и не отпускала, но к ней прибавилось странное ощущение особой важности происходящего и даже какой-то лихой дурацкий восторг, словно предстояло Петру исполнить наиглавнейшую в жизни, но смертельно опасную миссию. Он нашарил в коробе пару свечей, натянул перчатки и стремглав припустил в крепость – по велению удивительной потусторонней гостьи отбирать какую-то неведомую диковину у его высокопревосходительства генерала Щербатова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А с Фёдором Фёдоровичем и впрямь творилось неладное! Сидел генерал на табурете перед столом, в неглиже, с трофейным татарским гарнизонным знаменем, накинутым на голые плечи, глаза пустые, вытаращенные, а из уголка рта слюна капает. Денщик его Яков нагло спал, вытянувшись в струнку на полу, прямо в мундире, храпел заливисто…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Диковина, точно, раскрытая лежала на столе в тусклом свете одинокой свечи. Внутри неё что-то холодно и стеклянно поблёскивало… Пётр не стал тщательней рассматривать грозный предмет, взял аккуратно за краешки, задержав дыхание соединил, повернул, защёлкнул, ещё раз опасливо взглянул на сбрендившего генерала, а потом с облегчением метнулся дальше выполнять задание призрачной девицы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого ночного происшествия генерал Щербатов явственно поглупел, стал рассеян, задумчив, тугодумен. Военная карьера его вскоре совсем сошла на нет, а старые боевые товарищи долго потом в пьяных беседах поминали бывшего командира, что, мол, – был, понимаешь, орёл, а стал дурак дураком, растудыть его на четыре кочерыжки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пётр Ясин через полтора года получил от родственных ему помещиков Ясинских нежданное наследство, смог оставить нелюбимую военную службу, поселился в собственной деревне неподалёку от Курска. Жил ленясь – много читал, гулял, собирал гербарии и коллекции минералов. Прошлое затихло и успокоилось в его памяти… Лишь иногда, звёздными летними ночами бередил сердце Петра незабываемый образ призрачной незнакомки и её требовательный голос, летящий прямо из пустоты: – Огня не забудь взять! И перчатки надень!..<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жили были два Ивана —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два отважных атамана,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе на Сечи&#769; служили,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть особо не дружили!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полковник Иван Сирко&#769; {46}, как и кошевой атаман Иван Ждан-Рог, тоже был сильным и удивительным человеком! Про Сирко в Сечи ходили байки, похожие на жутковатую правду, а о его кровавых подвигах старались вообще помалкивать… Казаки за глаза называли полковника чёртом, а басурмане искренне величали шайтаном, шипели и грязно ругались при упоминании о нём!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, он умел внушать людям ужас! В самом начале жизни Иван чуть не отправил на тот свет родителей и впечатлительную тёмную родню, узревших во рту новорождённого младенца настоящие белые зубы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это событие чуть было не посеяло панику в окру&#769;ге! А как иначе? Уж лет сто старики пророчат, мол, родится маленький антихрист с хвостом и зубами да пойдёт жрать всех в вере некрепких, ленных и нерадивых! Уж собирались жечь хату вместе с младенцем, да монах прохожий отговорил, убедительно и авторитетно растолковав народу, что зубы без хвоста в расчёт не идут. Вот хвост – это да! А зубы – они, поди, и так у всех вырастают раньше ли, позже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Народец понемногу успокоился, но осадок недоверия к маленькому Ивану остался почти у всех земляков… И как выяснилось, не зря! Мальчишка-то точно рос ведьмаком – сглазить мог запросто, а здоровенных кобелей так взглядом охаживал, что бедные псины жались к земле, визжали жалобно и гадились под себя. Колдуны окрестные мальца за своего держали, привечали, шушукались с ним да по лесам вместе шастали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Задирой Сирко рос неимоверным, раздувая огонь противостояния буквально на ровном месте. Казалось иногда, что не потехи ради и не по зловредству характера провоцирует он драки и склоки, а как бы напитывается неведомыми боевыми силами, выжирает противников духовно, розовеет, добреет, становясь при этом ещё сильней и могущественней! Побеждённый, бывало, еле ноги волочит, радуясь, что жив остался, а Иван щерится криво, смотрит исподлобья, сопит довольный!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страшней всего стало местным после того, как косари застали молодого Ивана в поле, бегающим наперегонки и весело борющимся с огромным волком! Парень чесал матёрому лесному зверю шею и уши, а волчара, словно ласковый пёс, лебезил перед Иваном и норовил облизать ему лицо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда жуткий оборотень навсегда ушёл из села казаком в Сечь, люди вздохнули свободней, но долго ещё мужики вспоминали тёмными тёплыми вечерами страшного соседа – курили люльки, пили горькую, вздыхали. А глупые бабы много лет потом пугали именем Сирко непослушных детей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В среде ушлых и опытных казаков Иван быстро заслужил авторитет. Он неоднократно проявлял себя, как бесстрашный и грозный боец, способный без устали махать саблей, палить во все стороны из пистолетов, резать, душить, ломать кости, вырывать клоки волос с кожей… При всей своей лютости был Иван скромен в быту, неприхотлив и непривередлив. Более всего поражал Сирко смекалкой и хитростью, мог в любой сложной ситуации дать дельный совет. А кроме того, слыл Иван колдуном и знахарем – лечил хвори, легко находил украденное, мог проклянуть недруга и точно предсказать будущее. Мог, если хотел, угадать мысли собеседника, пристально и недобро глядя тому в глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С этими талантами Иван Сирко легко смог подняться из низовых казаков в полковники. И теперь водил в набеги на басурман и ляхов тысячные казацкие дружины, был уважаем как среди низовых бойцов, так и среди начальствующих есаулов да куренных [128 - Куренной атаман – избираемый глава ку&#769;реня (военного содружества казаков-односельчан и родственников в Сечи).]…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот такого хитрого и тёртого калача ныне обманул другой Иван – Ждан-Рог, отдав Сирко с войском древнюю Кафу и окрестности на разграбление, а сам, вместо того чтобы пройти разрушительным вихрем по центру и приморским городам Крыма, поспешно отправился со своими казаками на азовское побережье брать штурмом крепость Арабат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ох и рисковал Ждан-Рог! Знал, что Сирко подведёт его под беду, коли проведает – зачем кошевой изменил направление, что искал на пустынных берегах… Но, как говорят люди, кто успел, тот и съел! Коль задрала юбку, поздно про свадьбу спрашивать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А искал Ждан-Рог в Арабате вожделенную диковину, дарующую полную власть над людьми! О той диковине Гайчук поведал Ивану с условием, что Рог возьмёт его с собой, покорять невиданные и неведомые высоты… А Ждан-Рог был не против, Гайчук – надёжный и опытный человек, ещё мог пригодиться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но, похоже, удача отвернулась от Ивана… Почуяла его корысть и вожделение, посмеялась да и укрылась в тайном недоступном месте… Ждан-Рог уже почти два дня собственноручно пытал и резал турецким кинжалом всех мало-мальски вменяемых начальников и бойцов гарнизона. Четверо доверенных товарищей с ватагами казаков перевернули вверх дном все постройки, времянки и подвалы крепости, сожгли запасы сена, обыскали всех – и живых, и мёртвых! Диковины так и не нашли, а гарнизонные вояки, похоже, и впрямь про неё даже не слыхивали. Плохо дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сорвал злобу и разочарование Иван Ждан-Рог привычным для себя образом – повелел насмерть изрубить более шести сотен человек в крепости и окрестных поселениях! Трофеев почти не взял, пленных татарских девок отдал бойцам на забаву, а потом приказал связать и утопить в море…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Иван Сирко, похоже таки, почуял что-то неладное, никак не мог остановиться! Порубив и постреляв в Кефе более тысячи татар, он с трудом внял увещеваниям близких помощников, забрал богатую добычу, освободил множество православных пленников, угнал уйму басурманских баб, девок и детей в рабство, но всё равно раздражённый и неудовлетворённый отправился прямиком в Сечь.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё, увы, проходит, как дожди и грозы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничего навеки нам не достаётся,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Солнечные бури, вьюги и морозы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только сокровенное в тайне остаётся!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шагах в десяти от входа ребят ждала первая находка – истлевшие останки человека! Скелет был совсем не страшным, скорее забавным. Он лежал на спине, пялился пустыми глазницами в низкий свод коридора и, казалось, чему-то радостно улыбался. На останках угадывались фрагменты одежд с меховой оторочкой, а на голове почти в целости сохранилась косматая шапка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прямо в костях правой кисти лежал не тронутый тлением кожаный кошель, видно, человек перед смертью держал его в руке! Близнецы азартно кинулись на кошель, раскрыли его и вытряхнули содержимое на каменный пол… К их разочарованию, драгоценностей там не оказалось, только трут, кресало, плошка с фитилём, старинный длинный ржавый и местами закопчённый железный ключ да небольшой пергамент, свёрнутый трубочкой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья сразу потеряли к скелету и его кошельку всякий интерес, подхватили снаряжение и ринулись с чадящими масляными лампами в руках исследовать многочисленные тёмные закоулки подвала. А Мехмеда находка заинтересовала. Он любил головоломки. Найденные же предметы явно свидетельствовали о том, что человек зажигал светильник и открывал замок… Может, этот замок висит на сундуке с драгоценным кладом? Вот было бы здорово!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мехмед и Дина тоже засветили масляную лампу и пошли вслед за Атаем и Манаем вглубь подземелья, ориентируясь на далёкие мальчишеские восклицания. Но, видно, всё-таки не там свернули несколько раз и оказались в небольшой тупиковой комнате, гулкой и пустой, не считая стопки старых плетёных корзин, ещё вполне прочных и пригодных для использования… Не о таких сокровищах мечтали ребята! Но решили пока не отчаиваться, а получше осмотреться, ибо тайные сокровища – на то и тайные, чтобы не валяться просто так на виду!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальняя стена комнаты, в отличие от других, вырубленных в известняке помещений и коридоров, была сложена из небольших, тщательно отёсанных, почти гладких каменных блоков. По центру стены охрой был нарисован здоровенный квадрат двадцать на двадцать блоков – это Мехмед задумчиво и дотошно пересчитал… Что-то это ему напомнило?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, что мы имеем? Светильню. Хорошо… Ключ, но без замка и сундука. Ну и записку, которую, кстати, ещё не прочитали! Мехмед и Дина с надеждой присели перед масляной лампой и развернули ветхий кусочек пергамента, на котором, к сожалению, оказался всего лишь столбик арабских чисел: 9, 10, 19, 35, 119.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И это всё? Вот шайтан! Обидно! – воскликнула разочарованная Дина, вскочив. Мехмед продолжал сидеть на корточках… Он размышлял, сопоставлял и, кажется, нащупывал путеводную нить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А знаешь, Дина, – задумчиво произнёс Мехмед, – это очень похоже на одну игру, называется вурма&#769;к, не слышала? Няня пару лет назад так учила меня счёту, вместе с двоюродными братцами и сестрицей… На дворе у нас, под навесом, на длинных досках стояли небольшие короба для сушки зелени, много, более трёхсот. Так вот, няня выстраивала из двухсот штук квадрат, разделённый узенькими промежутками, чтобы нам бегать, а потом каждый получал записку с пятью числами, которые нужно было в уме сложить, а потом сложить цифры суммы. Полученное число указывало на тайник со сладостями, который нужно было наперегонки найти, считая змейкой, от правого дальнего короба… Может, и тут что-то подобное?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пока не поняла… Посчитай как ты сказал! – заинтересовалась процессом девочка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так, ладно… 9, 10, 19, 35, 119 в сумме будет, э-э-э-э, 192. А сложение суммы даёт число 12. Во-о-он тот камень, почти под потолком, чуть левее середины! Но только толку всё равно нет – камень не короб, не открывается!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А может, он вытаскивается? – округлив глаза, шёпотом вопросила Дина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вот это может быть! – поддержал идею подруги мальчик. – Подставлю корзины и попробую вскарабкаться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мехмед и Дина натаскали штук десять больших корзин, напылили, расчихались, чуть не опрокинули масляную лампу. А потом Мехмед с четвёртой попытки, при помощи пыхтящей Дины взобрался под потолок и попробовал ухватиться за вычисленный камень… Но тщетно! Его даже зацепить не удалось, тем более раскачать или сдвинуть с места! Утомлённый мальчик сел на шаткую стопку корзин, свесив ноги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эх, не подобрать нам к этой дверце ключик… – обречённо протянул Мехмед и сам удивился внезапной и случайной догадке. – Ключик! Дина, кинь мне его и подай лампу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменный блок не имел никаких видимых отверстий или замочных скважин, в которые можно было бы засунуть ключ… Но на потолке были явно видны следы копоти от светильника, а значит, кто-то здесь уже когда-то светил! И Мехмед решил тщательно, не спеша, осмотреть и ощупать блок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в скором времени, глянув на камень при боковой подсветке, юный искатель обнаружил небольшую впадину, которая оказалась плотно забита какой-то твёрдой смолой или мастикой. Это напоминало замочную скважину, но пропихнуть ключ сквозь смолу было нереально… Разве что разогреть ключ и расплавить эту дрянь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Минут через десять, запоздало обмотав ключ клочком пергамента, Мехмед обожжёнными пальцами смог вставить его в открывшееся дымящееся гнездо, да так, что в камне что-то громко щёлкнуло, он до половины выпал из стены, а из открывшейся верхней выемки выскочил какой-то шарик!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мехмед, не отдавая отчёт своим действиям, выпустил из рук лампу, прыгнул со стопки корзин и в воздухе поймал добычу! А потом жёстко ударился ногами о каменный пол, упал, приложившись ещё и копчиком, вскрикнул от боли и замер уже в темноте… Лампа, конечно же, потухла при падении, и ребятам пришлось искать её на ощупь в кромешной тьме, а потом неумело высекать огонь кресалом, смело и волнующе прижавшись друг к другу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шарик оказался каменным, размером не больше зелёного каштана, шершавым, двуцветным – ровно разделённым пополам на чёрную и светлую части. На границе цветов угадывалась тонкая, еле заметная линия щели, а значит, камень был составным!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мехмед поднатужился, крутя шарик в руках, пытаясь пошевелить половинки, и тот поддался! Половинки со щелчком повернулись и немного разошлись. Светлая часть оказалась полой крышкой, а в массиве тёмной было вырезано углубление, в котором лежал удлинённый, прозрачный, как лёд, кристалл…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дина внезапно и странно испугалась, взглянув на диковину, отбежала в сторону и прижалась спиной к стене, опустив глаза! А Мехмеду нестерпимо захотелось прикоснуться к манящему кристаллу, и он не смог устоять – прижал тускло сверкающую льдинку большим пальцем… После чего перестал быть восьмилетним Мехмедом, ощутив себя ханом и джинном одновременно! Мальчика наполнило колючее бурлящее счастье, он почувствовал могучую силу и преддверие огромного знания…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут, на свою беду, вернулись братья-разбойники Атай и Манай! Они где-то раздобыли ремни с драгоценными накладками, на головах у них были конические шлемы с наносниками, а в руках кривые изящные сабли и потухшие масляные лампы. Они тихо прокрались в темноте коридора и вдруг выскочили в круг света с ликующими криками, желая напугать потерявшуюся парочку исследователей подземелья!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но должного эффекта произвести не получилось… Дина громко взвизгнула, присев у стены, а Мехмеда развернула неведомая пружина. Он выставил вперёд руку с кристаллом, обратив гнев правителя на этих недостойных нарушителей границ и покоя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парни замерли, не в силах шагнуть вперёд, выронили сабли… Манай упал навзничь, звонко ударившись шлемом о камни, а Атай свой шлем с головы сорвал и отбросил в сторону. Из его носа на подбородок и одежду потекла кровь, которую он стал удивлённо и ошарашенно размазывать руками по лицу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Брось это! Брось, говорю! – панически закричала срывающимся голосом Дина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Мехмед вздрогнул, не управляя своими действиями, повернулся к Дине, направив повелевающую силу на девочку. И она, как зачарованная, медленно пошла к нему, снимая с себя одежду и бросая её на пол…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только тогда Мехмед смог совладать с собой! Он снял палец с кристалла, сразу ощутив себя глупо, обессиленно и опустошённо. Дина опять взвизгнула, подхватила свои одежонки в охапку и выскочила в тёмный коридор. Бледный и испуганный Атай с перепачканным кровью лицом присел на пол, а Манай шевельнулся и застонал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Шайтан! Шайтан! Маленький злой шайтан! – опять завопила вернувшаяся одетая Дина. – Уходим отсюда, уходим! – она потянула братьев за рукава, побуждая встать и двигаться за ней, плюнула в сторону Мехмеда и отвернулась…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Мехмед потерял первую любовь и лучших друзей, но обрёл тайную силу и власть, сокрытые в загадочном каменном шаре.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мысли пряча в дым тумана,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Промочив одежды в осень,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У заветного зиндана<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы разгадку тайны просим…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мехмед пережил ещё много приключений и злоключений – скитался, несколько раз попадал во вражеский плен, боролся за власть… Как и мечтал – стал правителем Крымского ханства Мехмедом III Гиреем {47}. При этом он год за годом всё сильней ощущал, что найденный в детстве волшебный Кристалл Власти порабощает его, лишает сна и покоя, требует прикасаться к нему и вершить дела по воле неведомых сил!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды он нашёл выход – шар нужно надёжно укрыть от посторонних и охранять это место особо! Так, по велению мудрого хана, были заложены укрепления Раба&#769;т, в которых верные сахиры оборудовали хитрый тайник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождённый из плена шара Мехмед успел насладиться вольной жизнью, но в 1629 году был коварно убит запорожским казаком, ставшим отныне носителем страшной тайны. Многие с тех пор пытались завладеть Кристаллом Власти, но он каждый раз возвращался в тайник, либо даже не покидал его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фёдор Фёдорович Щербатов узнал о диковине 17 сентября 1770 года от пленённого турецкого офицера. Тот оказался потомком великого сахира Яма&#769;на, самолично оборудовавшего ханский тайник в крепости Рабат. Этот колдун был весьма недоверчивым человеком, а потому подробно описал способ вскрытия тайника и точное место его расположения. Свои записи он ещё при жизни передал сыновьям, завещав им выкрасть ценность в случае, если сам Мехмед либо его потомки станут вредить их семье… Ради соблазнительного секрета генерал Щербатов совершил преступление – отпустил раненого турка. Отныне он посвятил свою жизнь обретению могущественной диковины. И года не прошло, как Фёдор Фёдорович преуспел в этом нелёгком деле! Но коварный кристалл сыграл с ним дурную шутку…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опасный артефакт, укрытый в Арабатской крепости, долгие годы тихо лежал в стене каменного зиндана. А в двадцать первом веке его с большим трудом, собрав и проанализировав информацию из множества источников, отыскали служители Братства Смотрящих, изъяли и отправили для изучения и хранения на свою базу-полигон.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.5 Как свет клином сходился<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сам с собою вдаль шагаешь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сквозь завьюженные тени,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжкой поступью ломаешь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В небо дряхлые ступени…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятидесятилетний Влас До&#769;ля никогда не принимает скоропалительных решений. Уж лучше не спеша обдумать дело, дотошно взвесить на весах благоприятности острые крупинки риска и гладкие зёрна расчёта. Потом вдумчиво, скупой мерой зачерпнуть удачу, добавить понюшку лихости, щедро всыпать в замес пригоршню опыта. Так его с малолетства учил почтенный и незабвенный Марша&#769;н У&#769;шмор! Так уже более пятнадцати лет поступает и сам Влас – нынешний глава мерянских картов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одна загвоздка… Колет иглой несоответствия и тревожит разум Власа уже принятое решение – отправить в дальнюю дорогу за «гостинцем» трёх самых опытных хранителей: Ко&#769;кшу, Сарма&#769;та и Жу&#769;ма. Их, по-хорошему, вообще нельзя вместе на дело отпускать. Случись чего, так и лишишься трёх лучших картов разом! Но тут всё сошлось, как назло… Куда ни кинь, всюду клин! Которые помладше, так те в означенных всё местах, исполняют порученное, а с ним только трое старших остались. Ходили намедни вместе поляны новые смотреть, да и пустые схороны, что на отдыхе стоят, проверили…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А с другой стороны глянуть – кого, как не лучших посылать? Таков «гостинец», что впору самому в дорогу налаживаться. Эх-ма… Вот им и выпало… Ну, будь что будет! Старые кони борозды, поди, не испортят! Може и остерегутся лучше втроём-то, проскользнут тихо, обойдут стороной лихо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Влас, конечно же, немного лукавил сам с собой, успокаивал тревогу, собирал дух в кулак. Нельзя показывать подчинённым слабину, сбивать с панталыку, сеять в душах малое сомнение, способное в трудной ситуации дать непредсказуемые всходы. И сколь ни опытны братишки-карты, а подобает с ними держать себя надлежащим образом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малой искрой – преображение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассекает от края до края<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дождевых облаков движение,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свет даря и в огне сгорая!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине апреля 1726 года, как раз ко дню своего рождения, Леонард Э&#769;йлер {48} получил обнадёживающую весть от друга Даниила Берну&#769;лли {49}! В прошлом году Даниил и его брат Николай храбро отправились в Россию, как известно, предоставляющую лучшим иноземным учёным несравненно большую свободу для научного творчества, нежели все избалованные университеты и академии Европы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В те времена Санкт-Петербург и впрямь позволял талантливой образованной молодёжи неплохо заработать своей головой и продвинуться по иерархической лестнице. А главное, в юном городе можно было посвятить себя любимому делу без помех, исходящих от завистников, без жестокой конкуренции, интриг и подковёрной возни, из-за которых самой наукой и заняться-то некогда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благая весть Даниила сулила Леонарду должность на кафедре, которую друг успел возглавить, ну и безграничные перспективы научного и служебного роста в стенах Петербургской академии наук… Нужно было лишь терпеливо дождаться именного приглашения, над которым ныне хлопочет умница Бернулли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже обязанности Гроссмейстера Союза Закона «S.S.S.G.G.», которые Совет Братства возложил на молодого Мастера в прошлом месяце, не перевешивали по значимости возможность уехать в Россию. Эйлер почти физически ощущал правильность такого решения! Ну какой он Гроссмейстер, тем более тут, в Швейцарии? Есть Мастера старше и уж точно гораздо мудрее и достойнее, чем он!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь если бы не существовал «Magisterium» и обоснованная надежда с его помощью создать Панацею для исцеления страждущих и спасения мира от жутких эпидемий, то разве Леонарду досталась бы эта высокая руководящая должность? Его проницательность, одарённость и образование, вера в то, что ему под силу расшифровать манускрипт, убедили Совет в таком шаге… Но Гроссмейстер – это не только хранитель и учёный!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да и это не все аргументы. Два года работает Эйлер с тайным трактатом Иоганна Гла&#769;убера, а пережил уже шесть покушений! Куда это годится? Везение, обострённая интуиция, бдительность и умение недурно фехтовать тростью спасли его жизнь четыре раза, а ещё два покушения предотвратили назначенные в охрану воины «Союза Закона»… Даже самый бестолковый враг вскоре начнёт действовать более хитро и изощрённо – огнём, ядом, пистолетом, несчастным случаем или неизлечимой заразой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можно, конечно, уехать из Швейцарии и надёжно укрыть рукопись в тайниках Обер-Ольмер-Вальда. Благо, это не так уж и далеко. Но потом так просто, по скорой надобности, её оттуда не извлечёшь, да и в подземелья к альвам не полезешь с намерением немного поработать над текстом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А поездка в Россию – это выход! Всё на пользу и благо! Отдать пока «Magisterium» достойным и надёжным хранителям-картам. Обосноваться в Санкт-Петербурге, изучить баланс всех опасностей и возможностей и уж тогда забрать рукопись обратно, чтобы продолжить кропотливую работу над расшифровкой тайных изысканий премудрого Глаубера. Лучше и не придумать! Решено.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Длинные дороги<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне твердят устало —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потеряешь многое,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но найдёшь немало!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн, которая для всех именовалась теперь Анной Григорьевной, устроилась просто великолепно. Спасибо настойчивым хлопотам Марии и благому расположению Кирилла Григорьевича Разумовского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Граф подарил Энн флигель в глуховской слободе Веригино и назначил денежное содержание ну совершенно несоразмерное исполняемой службе. Энн специально всё разузнала – годовое жалование в две тысячи пятьсот рублей для гувернантки, обучающей несколько раз в неделю детей старших чинов английскому языку и манерам, было просто умопомрачительным, запредельным, сказочным и нереальным! Видимо, это и был тот очередной подарок, на который ещё в Петербурге намекала заботливая Мария…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Необременительная занятость и неожиданный достаток позволили Энн довольно много времени уделять важному расследованию, посвящённому обстоятельствам утраты и обнаружения тайного трактата Иоганна Глаубера, а также взять в обучение двух преданных, талантливых и очень старательных служителей – Полю Ка&#769;сич и Диму Тро&#769;щинского.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой хранитель-сэрв Пётр Касич и его младшая сестра Аполлина&#769;рия оказались просто подарком судьбы! По личной живости характера и специфике деятельности они приобрели сами и унаследовали от родни столько разнообразных и полезных связей, имели доступ к такому невообразимому количеству источников информации, что Энн диву давалась. Без этих ребят вести дела на новом месте было бы намного сложней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дима же явно имел большой потенциал! Его память и сообразительность далеко выходили за усреднённые рамки глуховских сверстников, жажда познания возрастала непрерывно и неуёмно, здоровье и физическое развитие давали возможность серьёзно овладеть боевыми навыками. А его личная преданность Энн позволяла любыми, в том числе и весьма болезненными, способами вкладывать Учение в голову старательного юноши…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и кроме того, Дима и Поля были более чем просто друзьями – в меру влюблёнными друг в друга, но пока не перешедшими опасной границы, отделяющей романтическое влечение от той кривой дорожки, что ведёт большинство людей прямиком к мирской суете и безнадёжности семейного быта.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сердце снежная пустыня,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В голове пути-дороги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изначально и доныне —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы шагаем за пороги!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кокша бывал в Глухове восемь раз, Сармат одиннадцать, а Жум пока лишь трижды водил воровские караваны по благословенному древнему тракту – это они подсчитали, вынужденно бездельничая в дальней дороге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встать решили, как всегда, в людном месте – недалеко от родников на Монастырской горке. Тут и тракт совсем рядом, и озеро, у которого круглогодично пестрит толпа проезжих и прохожих, издревле облюбовавших удобные для отдыха берега. В такой суете и неразберихе никто не будет пялиться на тебя как на чужака – тут все не местные!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И добираться решили на попутных, чтобы не светиться своими лошадьми и телегой. Обратная же дорога вообще требовала особого подхода и вдумчивого применения многочисленных хитростей. К примеру, можно было за хорошую плату взять на долгое время у доверенных сэрвов приличный экипаж, обрядить Жума офицером, Кокше сесть за кучера, а Сармата представить слугой. Хороший вариант!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можно и на попутных двинуть обратно… Долговато и мало предсказуемо такое путешествие, но выручал этот приём картов неоднократно. Как и снаряжение своего поезда в три телеги, гружённые каким-нибудь малоценным грузом – горшками, тыквами или извёсткой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Практически безупречной маскировкой среди разношёрстных мирян считалось путешествие в образе странствующих монахов. Но в дальней дороге возникал довольно большой риск столкнуться с настоящими священниками, которые непременно начнут выпытывать у чернецо&#769;в [129 - Чернецы – монахи, послушники.] – кто да куда. Так рисковать, конечно же, нельзя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот сэрвам, таскающим «гостинцы» от Бре&#769;ста-Литовского, Сло&#769;нима и Го&#769;меля, жить намного проще. Цыгане – они и есть цыгане, с них спрос невелик. Могут и табор кочующий изобразить, коль нужда возникнет. И расстояния дорожные у них не в пример меньше, чем у картов… Но как говорится, хоть сложней, хоть проще, а потом всё одно в тихой роще!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нынче же хранители решили действовать самым осторожным и проверенным образом. Не придумывать впопыхах разные улучшения и не перебирать всё более привлекательные варианты. Кокша, как старший, всё и всех заранее расставил по местам:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот прибудем в Глухов, так по времени и займёмся делами! – изложил он план действий. – Коли в ночь доберёмся, так ночуем сперва, коли в утро или день, потрёмся мальца на берегу, перекусим, осмотримся, дадим знать «сигнальщику», опосля чего в нужный час идём на место, как положено. Ну и сразу уходим, не ночуем там, не харчуемся, не медлим… Коли в вечер али в ночь уходить придётся, так лучше в степи сховаться подальше, там покемарить сменно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А ежели на «хвостатых» налетим? – резонно уточнил Сармат.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И коли никто в час нужный не придёт? – добавил Жум.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тогда, братцы, поступаем соответственно! – уверенно разложил по полочкам Кокша. – «Хвостатых» водим – как полагается, поочерёдно, но чтобы один точно к ним в зады вышел. До стыка стараемся дело не доводить, а коли придётся, то валим «хвостатых» без сомнений! Вот ежели в нужный час не придут с «гостинцем», тогда худо дело… Ждём скрытно сколько-нибудь поодаль, а потом уходим на ночёвку. В следующий день сызнова к «сигнальщику» идём…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так и порешили опытные карты. Но судьба, как водится, распорядилась совсем иначе… Похоже, у провидения на тот случай были свои тайные резоны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Твари «хвостатые» прицепились в самый неподходящий момент, когда Сармат уже забрал у «носильщика» особенный тайный «гостинец». Нынче это был довольно лёгкий кожаный свёрток, поверх грубо обмотанный плетёным лыком. Со стороны могло показаться, что мужик несёт под мышкой новенькую мочалку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но соглядатаи были матёрыми! Это карты сразу определили. Выросли как из-под земли, трое. Рожи совершенно бандитские, откровенно угрожающие и самодовольно ехидные… Не прячась и не стесняясь, догнали поспешающего Сармата, пристроились с боков и сзади, выровняли шаг – и не отстают, и не обгоняют!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На такой случай заготовка была только одна – увести «хвостатых» в укромное местечко, чтобы завалить внезапно и немилосердно! «Гостинец» же полагалось спасать одному из хранителей, самому молодому и быстроногому. Таковым в группе был Жум.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А коли останется Жум один и возникнут у него обоснованные сомнения в успехе доставки «гостинца», то полагалось ему тогда использовать какой-то из четырёх известных им глуховских тайников, опосля чего возвращаться домой налегке. Потом уж за «гостинцем» снарядят усиленную группу с провожатым…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сармат всё смекнул как надо, засунул свёрток за пазуху, свернул на узенькую тропку, петляющую по склону. Тут преследователи были вынуждены растянуться за ним гуськом, поглядывая под ноги, чтобы не оскользнуться на влажном склоне. А Кокша и Жум смогли, благодаря хитрому манёвру, скрытно за кустами и краем склона, перебежками приблизиться к «хвостатым» на расстояние внезапного броска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А-а-апчхайя! – мощно и громко чихнул Жум, подавая сигнал к бою.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как и предполагалось, преследователи на краткий миг отвлеклись, повернув головы в сторону источника звука… А Сармат остановился и проворно шагнул назад, да так, что один из преследователей налетел на него сзади. Сармат же согнулся, захватил ноги неприятеля меж своих широко расставленных ног, резко дёрнул, опрокидывая его на спину, крутанулся так, что перевернул поверженного врага на живот, и практически в падении сел «хвостатому» на поясницу, отчего позвоночник преследователя с отчётливым хрустом сломался!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кокша и Жум тоже не стояли в стороне! Налетели с ножами на двоих задних бандитов, начали быстро и размашисто выписывать косые и округлые атакующие траектории, стремясь получше и поскорей подрезать «хвостатых». Те вынуждены были отступить по склону вниз… Тут подоспел Сармат – сунул Жуму «гостинец» в руки и заменил его в смертельном бою. А Жум рванул вверх по склону, к старым придорожным развалинам, в которых имелось два надёжных тайника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он успел! Никто из преследователей не увязался за ним! Хранитель вихрем влетел в сумрачные руины, разбросал кучу гнилой соломы, под которой был сокрыт почти круглый голубоватый двадцатипудовый камень. С напряжением сил отвалил его в сторону, просунул руку с «гостинцем» по плечо в открывшуюся дыру, уложил свёрток в тайник, потом дёрнул за торчащую поверх дыры доску, обваливая землю, притоптал для верности ногой, закатил камень на место и снова забросал гнилой соломой. Потом перевёл дух, оправил одежду и не торопясь вышел из развалин…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуму надлежало теперь подождать Кокшу и Сармата, затерявшись среди пёстрой и шумной толпы проезжих людей на берегу озера. Он поспешно свернул за угол и сразу же получил смертельный удар топором, раскроивший его череп почти на две половины!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Кокша и Сармат были убиты в той лютой схватке на склоне Монастырской горки… Так сбылись худшие опасения Власа Доли, в один час потерявшего трёх лучших хранителей, верных друзей и сподвижников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почёт храбрецам и вечная память! Вот только обидно, что про расположение глуховских тайников знали лишь эти трое мерянских картов…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С каждым такое подчас происходит —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он не теряет, а только находит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как разобраться, что всё это значит?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как не лишиться капризной удачи?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совет наместников «Союза Закона» прислушался к аргументам Леонарда. Его отбытие на неопределённый срок в Россию одобрили, но от должности Гроссмейстера не освободили. Старики сказали, что с текущими повседневными делами и заботами сами справятся, а Гроссмейстер должен о будущем думать – хоть тут, хоть в России, всё едино. Пришлось и Леонарду с Мастерами согласиться – так проще, да и правы они, по большому счёту! Вне Братства Эйлер себя давно не мыслил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из Ба&#769;зеля, через Мюнхен, Прагу и Краков доставить тайную посылку к месту встречи в Гомеле Совет поручил самым проверенным и опытным воинам – Йохану Ло&#769;ри и Оршу Палле&#769;ю. Эти швейцарцы, бывшие гвардейцы-наёмники, двенадцать лет назад сменили скитания по армиям европейских королей на постоянную службу в Братстве «S.S.S.G.G.», а точней в Ба&#769;зель-Шта&#769;дском наместничестве «Союза Закона». И служба тут бывала порой опасней, чем на войне, но не в пример интересней и уж точно сытней, чем прежде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никаких сомнений – «Magisterium» в надёжных руках! Леонард Эйлер прекрасно знал Лори и Паллея, неоднократно давал им деликатные поручения, которые они всегда точно и быстро исполняли. А более всего Леонард был благодарен этим суровым и немногословным воинам за спасение его жизни, причём дважды! Да, именно они последние восемь месяцев охраняли Эйлера вне дома. И за это время бдительными защитниками были отражены два очень странных нападения…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыре предыдущих покушения тоже были опасными и неприятными, но сами налётчики, хоть явно и принадлежали к преступному миру, особого впечатления не производили – дрань и рвань, полуголодная и полудикая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С одним чумазым оборванцем Леонарду даже удалось немного поговорить, прижав его в углу, между домом и каменной оградой. Заострённый наконечник трости, упиравшийся бандиту в горло, без труда развязал ему язык. Всё-таки закалённая сталь – прекрасный аргумент в сложных беседах!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из путанных слов налётчика в конце концов стало понятно следующее: именно Эйлер объект нападения; цель – отобрать ключи от дома, тщательно обыскать и сильно покалечить, а может и убить; заказчики – очень страшные господа… Такие, что не приведи господь! Ну а в дом лезть не спешили потому, что решётки на окнах там кованые и псы за оградой бегают…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В следующие два раза персонажи криминальной истории поменялись – Леонард Эйлер, охраняемый Лори и Паллеем, со стороны защиты, и трое неизвестных, демонстративно и агрессивно выражающих свои недвусмысленные намерения, со стороны нападения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый раз, в середине солнечного и тёплого марта, Эйлер вздумал прогуляться из университета пешком домой. Намеренно сделал крюк – мимо старинного кафедрального собора пошёл на берег Рейна, в давно полюбившееся ему место, с которого открывается потрясающий вид на реку и город! Размышлял, вдыхал вкусный весенний воздух, отдыхал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хорошо, что охранники бдительности не теряли! Опасная троица, не скрываясь, быстрым шагом настигла неторопливую процессию Леонарда… Крепкие, аккуратно, но неприметно одетые мужчины, чем-то напоминающие торговых голландских моряков – шляпы, синие рубахи, тёмные куртки с деревянными застёжками, грубые сапоги… Но лица весьма специфические – наглые, самоуверенные, жестокие. Глаза с недобрым прищуром и усмешки, больше похожие на оскал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Налётчики молча достали ножи и ринулись в бой, целенаправленно атакуя Эйлера. Орш среагировал мгновенно – резко выкинул вперёд правую руку, из которой вылетел увесистый шар на длинной цепочке. Один из нападавших, получив шаром удар в грудь, временно выпал из боя – охнул, выронил нож, присел скрючившись. Второму бандиту Йохан удачно попал песком, которым всегда был наполнен один из его карманов, в глаза, после чего выбил ногой нож и этой же ногой так врезал противнику в пах, что тот, захрипев и застонав, покатился по земле…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третий битву решил не продолжать – спокойно спрятал свой кинжал, подобрал ножи и шляпы поверженных соратников, ухватил их за одежду, принуждая встать, после чего увлёк за собой в переулок, оглядываясь и зловеще улыбаясь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через несколько дней после стычки в доме Леонарда произошёл пожар. Молодому Гроссмейстеру пришлось вынужденно переселиться в дом «У шафрана» {50} – небольшое симпатичное здание, уже давно служащее штаб-квартирой базельскому наместнику Братства «S.S.S.G.G.» и параллельно являющееся конторой для торговых и общественных связей «Союза Закона».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй раз на Леонарда Эйлера напали совсем недавно, в начале апреля… И вновь та же самая троица!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тревожное ощущение чьего-то недоброго внимания возникло у Леонарда ещё на выходе из гимназии, в которой он раз в неделю вёл математические классы. На Соборной площади ощущение усилилось, а на Рыночной переросло в уверенное чувство опасности. Охранники Эйлера вовсю вертели головами, царапали взглядами встречных прохожих, шевелили ноздрями, как бы принюхиваясь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А налётчики, опять не скрываясь, поджидали их буквально в двадцати шагах от штаб-квартиры. У одного в руках багор, видно для успешного противостояния шарику на цепочке, у другого короткая абордажная сабля, а у третьего, вот чёрт, два кремниевых пистолета!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вновь опытные бойцы Йохан Лори и Орш Паллей не сплоховали! Йохан ухватил Леонарда за рукав, прикрыл собой и повёл вперёд странными неравномерными шагами враскачку. Орш метнул нож в ближайшего бандита с багром, попав ему в правое плечо… Злодей багор выронил и отошёл в сторону. Грянул выстрел! Налётчик с пистолетами разрядил один из них в Йохана и Эйлера, но не смог нормально прицелиться по движущейся мишени, пуля шлёпнулась в стену дома. Другой пистолет дал осечку, а Орш не подарил разбойнику второго шанса – сам выхватил старинный, но надёжный пуффер с колесцовым механизмом [130 - Распространённый в XVI—XVII веках пистолет, в котором необходимая для воспламенения порохового заряда искра высекалась с помощью вращающегося колёсика с насечкой.] и выстрелил негодяю в грудь. Слабая пуля пуффера не смогла нанести значительный урон налётчику, но точно остановила и причинила сильную боль! В бой вступил третий злодей, который, размахивая абордажной саблей, ринулся на обороняющихся. В этого лихого рубаку разрядил свой пуффер уже Йохан! Он добился большего успеха – пуля пробила бедро бешеного фехтовальщика…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опять эта странная бандитская троица была вынуждена ретироваться с поля битвы, а Леонард и охранники поспешно спрятались за мощными дверями дома «У Шафрана», предпочитая из надёжного укрытия наблюдать за дальнейшими действиями врагов… Но тех уже и след простыл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце мая Лори и Паллей получили важное задание – доставить бесценный тайный груз в Гомель и отдать его для дальнейшей эстафеты надёжным «носильщикам» сэрвам. Всё шло по плану. Гонцы успешно добрались до места встречи и передали сэрвам свёрток с рукописью. Те без происшествий вернулись в Глухов, где, в свою очередь, вручили «гостинец» прибывшим подмосковным хранителям…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свет сошёлся клином,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошептал невнятно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но в рассказе длинном<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стало всё понятно!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основателем их тайного общества был храбрый, ловкий и удачливый человек. В германских землях, центральной и северной Европе многие заинтересованные люди знавали его под именем Кристоф фон Райзе&#769;виц, а в родной Легни&#769;це [131 - Легни&#769;ца – город на юго-западе Польши, сейчас входит в состав Нижнесилезского воеводства. С 1248 по 1675 год существовало Легницкое княжество.] опасного барона прозвали Чёрный Кшиштоф. Старались имя его громко не произносить, но шептали часто, с почтением и страхом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во второй половине пятнадцатого – начале шестнадцатого веков лихое войско барона успешно взимало дань и недоимки с торговцев, решало междоусобные конфликты землевладельцев, исполняло поручения коварных правителей по истреблению людей, животных, строений, провианта и другого имущества враждебных соседей. Особо обученные люди Чёрного Кшиштофа служили телохранителями важным персонам, охраняли ценные грузы и с удовольствием исполняли заказные убийства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В периоды затишья войско тоже не сидело без дела. Города и веси долго приходили в себя после налётов барона! Купцы и насельники монастырей дрожали, истово молились и просили сиятельных князей защитить их от безжалостного разбойника… Но князья и воеводы не спешили конфликтовать с фон Райзевицем. Некоторые просто были в доле, а другие отлично знали – что именно происходит с теми, кто пытается противостоять Чёрному Кшиштофу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самым мягким наказанием было отсечение ушей или кистей рук! Одну кисть или ухо барон отсекал для предупреждения, а при повторном непослушании строптивец лишался остального. Особо любопытствующим и сующим нос не в свои дела, выкалывали глаза и вырезали пресловутый нос. Предателей сжигали заживо, варили в масле или разрывали на части о древесный ствол, предварительно привязав за ноги к двум лошадям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но даже и верный боец войска фон Райзевица, попав в плен, обязан был бежать, а при невозможности это сделать должен был храбро покончить с собой. И следует сказать – большинство так и поступало, ибо трусов ждало неминуемое лютое наказание, гораздо более страшное, чем быстрая лёгкая смерть или вечное заточение в темнице!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сколько верёвочке ни виться, а конец будет – так гласит народная мудрость. Жестокость и безрассудность барона в итоге обернулась против него – обычно недоверчивые землевладельцы, купцы и церковники, объединённые общей бедой, собрали невиданную доселе сумму денег, которую преподнесли храброму легницкому князю. Тот отправил на поиски Кшиштофа свою дружину, заслуженно считавшуюся непобедимым войском.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Княжеская рать с задачей справилась на удивление легко – Чёрный барон был пленён и вскоре казнён, а бо&#769;льшая часть его сподвижников перебита. Вот тогда-то у многих возникла иллюзорная уверенность в том, что дело барона закрыто навсегда… Как бы не так!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Около тридцати самых опытных и матёрых бойцов под предводительством Дорофе&#769;я Ма&#769;зура и Ма&#769;ртина Глова&#769;ча ушли в предместья Львова и обосновались там. Пять лет набирались сил – воспитывали молодых бойцов и осваивали новые профессии, плотно связанные с древним Воровским трактом. Стали сами водить караваны с товаром, а чаще всего – наниматься в охрану тайным купцам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда стало тесно в одном месте, решили разделиться, но связь не терять, храня устои воинского братства и общность дела. Мазур остался заправлять во Львове и Ровно, а Гловач отправился покорять Европу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почти сто лет последователи Мартина Глова&#769;ча за хорошую плату творили тайные тёмные дела в европейских государствах. Не брезговали похищением людей и заказными убийствами, занимались слежкой, шпионажем и кражами, водили дружбу с казнокрадами и фальшивомонетчиками. Не бедствовали, росли и крепли, хранили тайну своего общества, нанимаясь через доверенных посредников как отдельные, якобы незнакомые друг с другом, бойцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в 1617 году они неожиданно получили крайне заманчивое предложение от генерала ордена иезуитов Му&#769;цио Вителле&#769;ски [132 - Му&#769;цио Вителле&#769;ски (годы жизни 1563—1645) – являлся генералом иезуитов с 1615 по 1645 год.]! Верховный иезуит пригласил в свою резиденцию пятерых предводителей из числа римских, польских и германских последователей. Неторопливо, без записей, удивительно точно и подробно пересказал предводителям многолетнюю тайную историю общества, начиная со времён Чёрного Кшиштофа… После чего предложил оставить свой самодеятельный преступный промысел и стать тайной службой ордена иезуитов, сохраняя автономность, иерархию и традиции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно с этих пор новая тайная стража ордена начала свою деятельность по всему миру. Местом для её штаб-квартиры был выбран Дрезден, а само тайное общество стало именоваться в документах иезуитов Rattenf&#228;nger, что в переводе означает «крысоловы».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В течение двадцати лет крысоловы освоили почти все основные маршруты иезуитов, изучили сферы их интересов по сбору магических артефактов и рукописей, древних книг, реликвий, редкостей и диковин. Для исполнения заказов и добычи приглянувшихся вещей они активно использовали свои отточенные временем навыки – воровство, грабёж, шантаж, подкуп, насилие и убийство… Орден Иисуса не возражал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К началу восемнадцатого века кроме европейских стран крысоловы посетили Китай, Монголию, Тибет и Индию. Вольготно ощущали себя на Ближнем Востоке. В России по старинке придерживались воровских трактов, не рискуя углубляться в неведомые уральские и сибирские просторы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, в середине восемнадцатого века, когда иезуиты переживали не лучшие времена, крысоловы вместе с представителями ордена гораздо насыщенней вели свои тайные дела в южных регионах Российской империи, Санкт-Петербурге и Москве. Но великий Сибирский тракт покорялся им лишь пару раз… Слишком много опасностей подстерегало крысоловов на чужой территории, подчинённой интересам многочисленных и не менее ушлых воров и бандитов.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всю эту занимательную историю, а кроме неё множество важных уточнений и подробностей Энн узнала благодаря бесценной помощи Петра и Поли. Её добровольные помощники потратили почти месяц на то, чтобы уломать старейшего из глуховских сэрвов – деда Добри&#769;лу – поделиться информацией. Дед долго вилял, шёл в отказ, пенял на плохую память. Ни подношения, ни звонкая монета не могли расколоть старца! А весомым и решающим аргументом стал призыв к его хранительской совести и долгу, повелевающим делиться с молодыми знаниями и навыками. Пусть так…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весьма информированный Добрило, правда, и подарки, и деньги забрал тоже, но зато помог восстановить всю интересующую Энн цепочку. Получалось вот что: за «гостинцем» Эйлера крысоловы следили от са&#769;мого Базеля, потом проконтролировали передачу посылки сэрвам, позволили им встретиться с мерянскими картами и только тогда напали. Крысоловы, очевидно, не знали того, что глуховские хранители всегда скрытно наблюдают за прибытием товара, а также незримо провожают гонцов почти на сто вёрст пути. После напрасного убийства картов крысоловы просто ушли восвояси, не предприняв попытки «пощупать» местных сэрвов. А зря! Те видели всё – и нападение, и то, как Жум спрятал «гостинец» в тайнике, и как погиб от руки злодеев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в привычках сэрвов трогать чужой хабар, тем более сокрытый в надёжном месте. За руинами поручили наблюдать верной семье Касичей, надеясь на возвращение картов за «гостинцем». Шли годы, регулярно приходившие в Глухов караванщики к тайнику почему-то не подходили, а несколько лет назад его открыл юный искатель сокровищ Дима Трощинский. За ним стали приглядывать, охранять, дали знать российским Смотрящим, спросили у них совета… Ну и благодаря Марии эта история получила продолжение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чуть позже стали понятны и причины нападений на Энн. Крысоловы следили за ней с момента прибытия в Берлин. В «Союз Закона» был явно внедрён «крот», поставлявший злоумышленникам ценную информацию! Все нападения несомненно были подстроены, а не удались они лишь по причине удачного стечения обстоятельств и, что немаловажно, благодаря отличной боевой подготовке Энн, её храбрости и упорству!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.6 По Завету Гермеса Трисмегиста<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нити дорог и сплетение лет —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В зеркале звёздной пучины,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радость любви и учения свет,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слёзы и смех без причины!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девочка отчаянно хотела вырваться из железной хватки отца, вдохнуть вожделенный воздух, избавиться от мучительной тяжести и боли в лёгких! Она пыталась кричать, но вдыхала всё больше прохладной воды, пускала редкие пузыри, пока наконец не затихла с широко открытыми глазами на дне купели… Только тогда отец отпустил её. Он неторопливо вытер руки полосой ткани, нагнулся поближе к воде и стал безучастно смотреть на утонувшую дочь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Её спасла мать! Налетела на отца разъярённой львицей, сбила с ног, вырвала пятилетнюю малышку из объятий смерти, слила воду из лёгких, начала массировать грудь, шлёпать и вдувать воздух ей в рот… Девочка вздрогнула, задышала, кашляя и плача. А отец, равнодушно взиравший на действо, молча развернулся и ушёл прочь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот жуткий случай был первым ярким и пугающим воспоминанием, навсегда запечатлённым в памяти маленькой Мони&#769;фы, без любви рождённой странными родителями со странной целью, по Завету Великого Тота {51}.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам однажды получится<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Растянуться в мгновении,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы больше не мучиться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А постичь в откровении!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вообще, с так называемыми Заветами Тота-Меркурия-Гермеса Трисмегиста уже много веков творится невообразимая путаница! Многочисленные египетские переписчики по личному скудоумию донельзя исказили древние тексты, а греческие и римские любители мудрости продолжили это тлетворное дело, привнеся в египетские источники свои размышления и выводы. Они творчески переработали наследие древних – наделали ошибок, навтыкали ненужных славословий, гимнов и од, отошли от ясной изначальной конструкции текстов Гермеса Трисмегиста, которые учили посвящённых простым, но мудрым вещам, например – духовным основам человеческого Блага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот несколько цитат из настоящего Завета Великого Тота «Беседы с Изидой», текст которого, наряду с другими книгами и папирусными записями, принёс из своих странствий Мастер Юки:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот говорит: Благо внутри и Благо снаружи, Благо в действии и Благо в бездействии!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида говорит: Как понять сие?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Непререкаемо! Благо только таково, как сказано!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Поправь меня, Великий, если ошибусь! Благо внутри и действует – значит, ты знаешь нечто и наделён чем-то, что дарует тебе Гармонию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Именно так! Это Знание вещает: о тщетности изменить то, что человек изменить не может; о важности осознанных перемен там, где они уместны; о сохранении обретённого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Значит, нужно: отринуть суету; заботиться о пользе для себя; сохранять и преумножать обретённое? Есть ли запреты у такого Блага?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Так и есть! А запрет один – не отнимай у других то, что обретаешь для себя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Верно ли то, что важнейшее чувство – радость; важнейшее полезное знание – о тщетности суеты; а важнейшее внутреннее качество – здоровье?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Воистину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Значит, чтобы избежать запрета: не радуйся горю других (не будь злорадным); не погружай других в суету; не отнимай чужое здоровье?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Только так! И вообще – все запреты не действуют только на войне!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Значит, чтобы обрести Основу Гармонии нужно: радоваться жизни; избегать бессмысленной суеты; заботиться о здоровье? А чтобы преумножить обретённое нужно: находить в мире всё новую радость; отказываться от того, что несло тревоги и суету раньше, а также не допускать новых тревог и суеты; избегать опасностей и укреплять здоровье?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Правильно! То первый Завет Блага для смертных и Бессмертных! Только не ищи радости в суете – это большой самообман и пустое прожигание жизни!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Значит, второй Завет про Благо снаружи, которое действует?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Правильно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Верно ли, что это Благо – наши дела и деяния?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Именно так. Не многие видят разницу между делами и деяниями, хоть это и важно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Назовём делами то, что человек совершает для своего Блага сам или совместно с другими? Назовём деяниями вмешательство в дела других и навязывание им своего понимания Блага?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Иначе и не скажешь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Позволь, Великий, предположить – если твои дела самостоятельно или совместно с кем-то творятся не в ущерб другим, то это Благо?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Правильно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: А вмешательство в дела других возможно только по их просьбе?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: И это верно. Вмешательство допустимо также: если ты можешь спасти чужую жизнь, не рискуя своей; если можешь спасти чужое имущество, не рискуя собой; если видишь общий упадок и уныние, но искренне можешь поделиться радостью, пищей или имуществом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Это важное знание, Великий!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Значит, третий Завет про Благо внутри, которое бездействует?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Да.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Правильно ли понимаю – сие касается Тайного Знания?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Ты понимаешь верно! Тайное Знание подчинено Закону: знать Тайное; уметь использовать Тайное; не раскрывать Тайное посторонним. Иначе говорят – знать, уметь, молчать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Верно ли, что знание о том, что существует Тайное, само по себе не запретно?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Не запретно! Запретно лишь раскрытие Тайного посторонним.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Значит, четвёртый Завет про Благо снаружи, которое бездействует?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Правильно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Верно ли понимаю – здесь говорится про Естество?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Верно! Опять же, немногие понимают разницу между Естеством и Естественностью. А это понимать важно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: Естество – это мир, созданный Богами, таким, каков он есть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Не совсем! Естество – это образцовый мир, изначально замысленный Богами, а Естественность верное следование этому Замыслу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида: А потому, кто постигнет Замысел, тот постигнет и Путь к нему?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот: Иначе и быть не может! Боги создали Основу и дали Знание. Люди должны сами привести свой мир к Естеству. И это тоже часть Замысла!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бесценные тексты для всех Идущих!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У людей есть заботы разные!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В омут жизни нырять до дна —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть идея сама и прекрасная,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но из многих всего одна…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот в миру с таким бесценным наследием обходились часто бесцеремонно и фривольно, подгоняя авторитетное мнение Великого под сиюминутные корыстные интересы общественных групп или отдельных деятелей. Про одну такую характерную мистификацию стоит упомянуть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немногие люди знают эту историю, а меж тем она поучительна, цинична, преступна и печальна последствиями. История эта остаётся актуальной доныне, и долг каждого Идущего – помнить о тех неприглядных событиях и просвещать ближних!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шёл 1464 год. Все европейские Смотрящие со всё возрастающим удивлением взирали на деятельность молодых, блестяще образованных и крайне активных учёных, обосновавшихся в стенах флорентийского и римского университетов. Там явно ощущалось влияние каких-то тайных сил – происходили события, подобные которым никогда ранее не фиксировались. Наглая мистификация, творимая под видом просвещения и создания идеологической базы гуманизма!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А началось всё с удивительной беседы молодого Марси&#769;лио Фичи&#769;но {52} и престарелого Ко&#769;зимо Ме&#769;дичи {53}. Разговор тот состоялся за пять лет до упоминаемых событий:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Твой отец – мой верный друг и преданный сподвижник, говорит о тебе слишком восторженно… Этого я не приемлю! И давно погнал бы тебя, как недостойного выскочку, если бы не присматривался к тебе много лет. Ты подходишь для задуманного мной! Готов ли служить верно, не за страх и наживу, а за совесть, тайну и единомыслие? – строго и серьёзно спросил скромного Фичино грозный Медичи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мой господин, мудрые люди знают – Вам можно говорить только правду! Единственным и бескорыстным желанием моим, давним стремлением и духовной потребностью является преданное служение Вам! Можете даже не сомневаться! – тихо, но искренне, жарко и убедительно ответил взволнованный Фичино.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аха-ха, кхе-кхе, а-а-а! – зашёлся кашляющим смехом старик. – Лис, хитрый лис, врёт и не краснеет! Всё разложил по полкам моментально, всё нашептал мне в седые уши! Аха-ха! Ты и впрямь мне подходишь! Не бледней… Я от тебя этого и ждал – демонстрации искусства убедительной лжи. Сам такой же, а потому других пройдох вижу насквозь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты всё знаешь, – продолжил Медичи, – будешь полезен мне, ни в чём не будешь нуждаться! Пойдёшь поперёк либо будешь замечен в нерадении – растопчу! Сыну моему Пьеро&#769; не мешай, сыну Джова&#769;нни содействуй всесторонне, а более всего радей о внуке моём Лоре&#769;нцо, обучи его тому, чем владеешь! На внука премного надеюсь и своё отражение в нём вижу… Тоже маленький волчонок, смотрит ласково и честно, проныра, а только отвернись – выдерет кус мяса тебе из ляжки! Аха-ха, кхе-кхе-кхе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы и правда удивительный человек, господин… – задумчиво произнёс Фичино. – Когда я строил ту фразу, то стремился лишь к тому, чтобы врать убедительно… но вышло так, что сказал я, как выяснилось в результате, истинную правду…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– То-то и оно, дружок! Я стар и болен, но из ума ещё не выжил! Ух, повеселил старика… Поди пока. Древние книги тебе передадут, начинай. А пойдёт дело, наберёшь надёжных помощников, дам и землю, и дом… Ступай!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, при финансовой поддержке гильдии плутов и продувных бестий «Арте дель Камбио» [133 - Гильдия «Арте дель Камбио» (итал. «гильдия менял») – одна из гильдий Флоренции, членами которой были банкиры, ростовщики и менялы, существовала с XIII по XVIII века. Козимо Медичи вступил в гильдию в 1404 году.], по заказу опытного Козимо Медичи, убеждённый мистификатор Марсилио Фичино с верными помощниками приступил к «переводу» древних текстов Платона и Гермеса Трисмегиста на латынь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Переводом, само собой, эту работу назвать было никак нельзя. Это была прямая подгонка идеологических постулатов под тайную философию Медичи, которая позволила им сохранять на плаву свою финансовую империю вплоть до середины восемнадцатого века.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Краткая суть этой философии может быть выражена одной фразой – «Для достижения своих целей хороши все средства, без запретов, без предрассудков!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальнейшем Медичи ещё сильней финансово и кровно срослись с властью – поставляли миру правителей и иерархов церкви, способствовали развитию наук, искусств и ремёсел… Может возникнуть законный вопрос – а разве это плохо? Не плохо в результате… Но ужасно и непредсказуемо по сути! Ложь и коварство, заложенные в основу деяний, могут приносить миру пользу лишь тогда, когда корыстные интересы совпадают с общественными. А случись иначе? Мошенники сразу покажут всем свой звериный оскал! Тому в истории были многочисленные примеры…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хочешь быть с виду красивым и светлым,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хочешь далёким и близким понравиться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Втайне мечтаешь стать очень заметным<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И среди многих хоть чем-то прославиться?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Марсилио Фичино, как и его отец, кстати, с юности интересовался различными ядами и весьма поднаторел в их изготовлении, чему есть неоспоримые доказательства. Старый Козимо Медичи умер во сне в начале августа 1464 года, после того как окончательно передал Фичино права на усадьбу, библиотеку, наделил его капиталом и покровительством влиятельных друзей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предприимчивый и беспринципный Фичино очень скоро основал общество «Гермеса Трисмегиста», которое активно действовало до середины восемнадцатого века. Оно стало предтечей тайных обществ нового типа, влиятельные члены которых были увлечены гуманистическими идеями-фикс: о преобразовании человечества по их «благим стандартам»; о разделении людей на «пастырей и пасомых», вне религиозного контекста; о допустимости лжи, геноцида и репрессий во имя достижения «великих цивилизационных целей».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Философия Медичи намного пережила своих создателей, адептов и проводников – в конце восемнадцатого века ею очень заинтересовались баварские иллюминаты, а успешно возродили и воплотили в жизнь всем известные Ротшильды. В двадцать первом веке хитрые деляги начали «большую линьку», постепенно заменяя обветшавшие уже идеи гуманизма новомодными манящими и коммерчески перспективными теориями трансгуманизма…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но змея – это не её кожа, а то, что находится внутри этой кожи. И каждый воистину мыслящий человек ясно видит под обновлённой шкурой всемирной гадины старого Козимо Медичи, хрипло смеющегося над всеми живущими на планете Земля. Аха-ха, кхе-кхе, а-а-а!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Её красота, как чудесная сила —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прельщала людей и звала!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В зелёной долине могучего Нила<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Царица её родила&#769;…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но видно на горе, в лихую годину,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капризные звёзды сошлись,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И раненой птицей лететь на чужбину<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девчонке назначила жизнь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Богиня наполнила горечью были<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предания грешной земли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в синее небо волшебные крылья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Её навсегда унесли!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Монифа родилась в 1323 году до новой эры недалеко от города Уасет [134 - Другое название – Фивы (не путать с греческими Фивами). В описываемые времена – столица Египта, резиденция фараонов и крупнейший город мира.]. Там уже много веков располагалась закрытая школа алхимиков Великого Тота и его верной спутницы Изиды {54} – первой человеческой женщины, более трёх тысяч лет назад обрётшей бессмертие благодаря «Питьевому Золоту».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мать Монифы стала Бессмертной в шестнадцать лет. Вечно юная красавица по имени Меритато&#769;н была дочерью фараона Эхнато&#769;на и блистательной Неферти&#769;ти {55}. После смерти родителей она вынужденно управляла Египтом несколько лет, пока с облегчением не сбросила тягостный груз власти, передав бразды правления своему младшему брату. Меритатон «сожгла все мосты», навсегда удалившись от мирских дел, и, счастливая, бросилась в манящую пучину тайного Учения и Служения Великому Тоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странному отцу Монифы, как и Изиде, было более трёх тысяч лет – это он помнил твёрдо, но точную дату и место его рождения поглотила тьма веков. В разные времена он представал миру под разными именами, а настоящее его имя было Зеки&#769; Бе&#769;рканд… Во всяком случае – это было самое древнее из всех его имён, которое он мог вспомнить. Зеки был верным последователем и помощником Тота, сопровождавшим Хозяина везде и всегда, начиная от земель Двуречья до нынешнего Египта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родителями Монифы эти Бессмертные стали по прямому повелению Тота. Многие века у Бессмертных не рождались дети – этакая плата за длинную жизнь… Но совсем недавно мудрейшая Изида создала волшебное снадобье, теоретически позволяющее зачать и выносить ребёнка. И теперь Великий Тот желал точно знать – будет ли такой ребёнок здоров и полноценен, а главное – смогут ли какие-то качества Бессмертных передаться от родителей и закрепиться в нём? Выяснить это было крайне важно! Что сокрыто в зелье Изиды – возможность Бессмертным иметь человеческих детей или угроза создания новой бессмертной расы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По каким-то своим тайным соображениям Великий избрал для этой миссии юную женщину, всего несколько лет назад ставшую Бессмертной, и древнего старца, который даже не помнил, когда и как вошёл в круг посвящённых, способных безгранично продлевать свою жизнь в человеческом теле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот примерно в середине сезона засухи [135 - Сезон засухи – с середины марта до середины июля.] у счастливой Меритатон родилась здоровая девочка! Имя Монифа ей выбрала сама Изида, уделявшая драгоценной малышке довольно много времени… Кормить грудью мать своё дитя не смогла, видно, эта функция у Бессмертных не восстанавливается, поэтому в дом Меритатон была приглашена кормилица из мирского селения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец вначале отнёсся к вести о рождении дочери совершенно равнодушно, но примерно через полгода стал изредка захаживать в комнату малышки – долго стоял молча и отстранённо, опираясь плечом о дверной проём, глядел на спящего ребёнка. И в глазах его светилась совсем не любовь, а какое-то неведомое чувство… такое, что бледная испуганная кормилица тихонько выползала из комнаты и сидела в тёмном углу до тех пор, пока Зеки не уходил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умная, весёлая, заботливая Меритатон и наставница Изида стали для Монифы прекрасными учителями. Даже Великий Тот собственной персоной несколько раз появлялся в доме, дабы узнать – чем таким важным и так часто занимается прекрасная Изида? А его бессмертная возлюбленная нянчилась с ребёнком-человеком! Конечно же, и наставница, и мать давно приняли непререкаемое решение – Монифа будет Бессмертной! Но требовалось подождать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время шло, девочка не болела, росла и постигала мир – к пяти годам научилась читать и пыталась писать, декламировала стихи, наизусть рассказывала истории о Богах и героях, очень неплохо пела детским голоском взрослые песни, научилась плести несложные поделки из разноцветных нитей… А потом её утопил отец! Просто вошёл однажды в комнату, молча взял Монифу за руку, вывел на двор, оторвал от земли, с размаха макнул в воду и прижал отчаянно барахтающегося напуганного ребёнка ко дну каменной купели…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого непонятного происшествия в доме всегда дежурил стражник, но чем сможет помешать даже опытный воин древнему Бессмертному, много веков назад изучившему премудрости тайной войны, тактики и стратегии? Кроме того, даже у Великого Тота и Изиды закрались обоснованные подозрения в ненормальности Зеки. Похоже, его настигло так называемое безумие бессмертия – особое психическое заболевание, искажающее адекватное восприятие реальности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помешанные Бессмертные живут в странном мире мотиваций, ценностей и взаимосвязей, они бескомпромиссны в решениях и достижении цели, логика их поступков непонятна здоровым людям… Но при этом они непререкаемо уверены в своей нормальности. Любые подозрения в неадекватности смертельно оскорбляют их.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так произошло и с Зеки! После разговора с Тотом он помрачнел и замкнулся ещё сильней, почти не выходил из дома, что-то записывал, размышлял, рассчитывал и снова записывал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К десяти годам характер образования Монифы изменился кардинально – многочисленные доверенные учителя начали посвящать девочку в тайны математики, астрономии и тайнописи. Наставница Изида обучила целительству и магии, а мать за пять последующих лет раскрыла ей секреты изготовления «Питьевого Золота» и поиска составных частей для Эликсира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме того, Меритатон давала ей уроки военного искусства – ближнего боя и боя скрытного, управления войсками, а также познакомила с особыми приёмами, позволяющими успешно преодолевать боль и страх. Это знание любопытная и подвижная принцесса когда-то весьма кстати получила при дворе своего отца фараона Эхнатона, ныне же передала все секреты обожаемой дочери.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А дочка и впрямь подросла – загляденье! Невысокая, стройная, крепкая, с тёмными вьющимися волосами, красивым разрезом глаз, доставшимся от матери, светлой кожей и немного удлинённым носом – характерными чертами отца, которого она не видела уже шесть лет, пребывая на учении вдали от родного дома.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё год Монифа с матерью, больше напоминавшей подругу-одногодку, в сопровождении стражника-телохранителя бродили по тайным тропам Египта, посещали в городах подозрительных торговцев, алхимиков и знахарей, покупали коренья, травы и минералы, искали подходящие сосуды из редкого глазурного стекла, придирчиво перебирали на рынках солевые кристаллы, драгоценные и поделочные камни… Эти загадочные приготовления были посвящены единственной цели – созданию Эликсира Бессмертия, который Монифа готовилась принять в день своего шестнадцатилетия, и поддерживающего запаса, которого должно было хватить на последующие четыре года…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но всё произошло совсем не так, как планировалось!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Растительная основа Эликсира была почти готова. Взмокшая Монифа в одной набедренной повязке, сидя на корточках, приглядывала за очагом на открытом дворе – жар огня должен быть спрятан в угли, но пеплу нельзя долго соприкасаться с источником жара, поэтому его нужно регулярно сдувать тростниковым опахалом. Жидкость в котле должна активно выпариваться, но не бурлить! Это важно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец появился во дворе внезапно и стремительно, как будто принесённый порывом ветра! Хмурый, сосредоточенный, целеустремлённый, с коротким копьём в правой руке и свитком в левой. Он деловито осмотрелся, безжалостно опрокинул ногой котёл с зельем, мгновенно перечеркнув два месяца жарких трудов, а потом впервые в жизни заговорил с окаменевшей от ужаса дочерью:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Всё неправильно! Ты должна была умереть в пять лет… Ну ладно, пусть мать оказалась рядом, а судьбы детей и матерей переплетены в раннем возрасте… Не утонула! Но в десять лет тебя нужно было задушить… Да! – Зеки рывком развернул свой свиток, покрытый непонятными письменами: – Вот, именно в десять лет, в сезон всходов, уж никак не позже десятого дня… Где они тебя прятали? Так, допустим, вот тут указано – вмешательство высших сил! Хорошо… Но накануне шестнадцатилетия ты непременно должна быть убита копьём в грудь! Понимаешь? Осталось два дня, и тянуть никак нельзя… – отец опять сверился с записями, – никак нельзя тянуть! Яд в дальнейшем ненадёжен, высота непредсказуема, а огонь, сама понимаешь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он быстро свернул свои записи, заткнул свиток за пояс, потрогал пальцем остриё бронзового наконечника, а потом прямо посмотрел в глаза дочери и радостно улыбнулся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А-а-а-а-айя! – вдруг раздался вопль обезумевшей матери Монифы за спиной Берканда. Она только что вошла во двор с флягой и охапкой хвороста в руках… И вот ещё не успели упасть на землю ветки и фляга, отброшенные Меритатон, а она сама уже летела на защиту дочери – дикая и неукротимая!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зеки даже не отступил ни на шаг – развернулся вполоборота, перехватил копьё поближе к наконечнику и молниеносным ударом древка оглушил нападавшую, да так, что женщина бесчувственная рухнула на землю, а из её носа побежала в пыль струйка крови. Он недовольно тряхнул головой и скептически крякнул, а потом продолжил прерванный смертельный ритуал – снова перехватил копьё наконечником вперёд и замахнулся для удара…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут гром расколол мгновенно потемневшее небо, а земля вздрогнула и загудела! Перед безумцем стояла сияющая Изида, с явным неодобрением смотрящая на остриё поднятого копья. Далее произошло удивительное – Зеки выронил оружие из ослабевшей руки и грохнулся на колени, а вокруг его тела блестящей серебряной сетью заплелись толстые гладкие нити, пульсирующие и шевелящиеся как живые!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Монифа вскочила на ноги и бросилась к неподвижной матери, приподняла, заглянула в лицо, а когда Меритатон открыла глаза – припала, обняла, не сдерживая слёз облегчения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Послушай меня, девочка! – горячо шепнула мать в ухо дочери. – Они его не убьют, их сдерживает древний Обет, а тебе придётся бежать, далеко и навсегда, чтобы дороги ваши не смогли пересечься! Они удержат его, но недолго… Нужно спешить! Беги к нему в дом, в правом дальнем углу большой комнаты в земле есть тайник, там он хранит свой Эликсир! Но прими его только через год, не раньше! За год твой след померкнет в Пространстве, и он не сможет тебя найти…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Почему ты не пойдёшь со мной? Разве тебе не лучше тоже бежать? – выдохнула потрясённая новостью Монифа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, солнце моё, пока он жив – я буду приглядывать за ним, путать его шаги и искривлять дороги, беречь тебя на расстоянии… Так надо! Я всегда буду думать о тебе, но и он тебя не забудет… Ты – НЕЗАБЫВАЕМАЯ!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне – стрелой в небеса стремиться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне бы выжить, в бою не дрогнув,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне – свободным полётом птицы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начертать в облаках иероглиф!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ослепительные, горящие на солнце крылья начали расти сразу, как только Изида замкнула у неё на запястьях браслеты-на&#769;ручи… А потом тугой вихрь подхватил Монифу, закрутил, помчал, наполнив радостью и безмерной свободой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В себя она пришла на плоской мокрой вершине горы… Наручи таяли на её запястьях, и обычный мир возвращался – звуками, красками, запахами, а главное, притяжением, болезненно контрастирующим с только что пережитым ощущением волшебного полёта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромное незнакомое пространство туманных гор и хвойных лесов было наполнено такой же огромной неизвестностью… Но она больше ничего не боялась! Она верила, что судьба и благословение Богов приготовили для неё бесконечно долгую жизнь, подвиги, знания, свершения и откровения! Она была открыта для этого нового мира!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4.7 По калинову мосту<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В кругу своих приятелей я развлекаться стану,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покуда жив и весел я – кутить не перестану!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клубок забот уже не в счёт, никто не запретит<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нагуливать и пестовать мой к жизни аппетит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Охотой, песней, танцами и прочими усладами,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отныне круглосуточно мне заниматься надо бы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я не простак, и мыслю так – не хуже ли скучать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не грех ли тупо дни считать, но их не замечать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь от компании честно&#769;й бежит любая скука —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот, братцы, королевская весёлая наука! [136 - Авторский перевод песни «Pastime with Good Company» («Досуг в хорошем обществе»), написанной английским королём Генрихом VIII.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерно так рассуждал новоиспечённый король Англии Генрих VIII Тюдо&#769;р, сочиняя вскоре после своей коронации песню «Pastime with Good Company». Он был молод и наивен, полагая, что турниры, пиры, охота и другие беззаботные увеселения помогут ему спастись от безделья и обыденности. Он даже не предполагал тогда, что праздники – это очень непростое дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьба несчастного Генриха VIII является поучительным примером того, как потоки завышенных ожиданий и планов разбиваются о мрачные скалы неприглядной реальности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи в юности лёгким и романтичным человеком – талантливым композитором, увлечённым гулякой, спортсменом и душой компании, Генрих вознамерился осознанно прожить свою королевскую жизнь так же легко, как в юности… Но в результате его сложная и противоречивая судьба была далека от того, чтобы называться весёлым праздником. Иметь намерения и последовательно их воплощать – это, как говорится, две большие разницы! Хотя найти золотую середину пытались многие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Праздник – от слова «праздный», а ведь когда-то было иначе! На заре человечества, когда мудрые Предтечи-цивилизаторы обучали своих подопечных уму-разуму, ритуалы и церемонии были неотъемлемой частью воспитательной программы. Эти сложные осознанные действия предназначались для быстрого закрепления новых социальных и хозяйственных правил и служили положительным стимулом для участников праздничных таинств. Это были истинные и продуманные мистерии [137 - Мисте&#769;рия (греч. «тайное священнодействие») – тайный обряд, ритуал, в котором могут участвовать только посвящённые. Являлась театрализованным действом.]!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальнейшем получившие от Предтеч подсказку древние люди уже сами старались понимать толк в праздниках! Любые значимые события в их суровой жизни были поводом для проведения особых обрядов. Зимнее и летнее солнцестояние? Прекрасно! Медведь проснулся? Уноси ноги и радуйся! Скот на пастбища пора гонять? Тот ещё праздник! Не успел задобрить домовых и водяных? Поспешай! Зиму сожги, а дождь призови…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И замелькала бесконечная череда памятных дней, посвящённых прославлению Матери Сырой Земли, Солнечного Диска, а также их разнообразных и крайне многочисленных родственников. Охота и рыбалка, война с соседями, совершеннолетие, свадьба, смерть – всё поначалу имело глубокий сакральный смысл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Монотеистические религии добавили в праздничный хоровод новые даты и поводы, а часть старых переделали под свои нужды. Это способствовало образованию лютой смеси из суеверий и хозяйственных заметок, обычно именуемой народными приметами. Даже современного человека, в массе своей весьма далёкого от нюансов и тонкостей верований, писаний и преданий, не смущает выражение типа: «Пётр-Павел час убавил, а Илья-пророк два уволок». Ведь для большинства это ничем не отличается от: «Каждый охотник желает знать – где сидит фазан».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увы, сокровенная составляющая со временем вымывается, выхолащивается, теряет значение… Так, в конце концов, произошло с большинством праздников, превратившихся в замечательный повод для гуляний, застолий, веселий и возлияний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И это неудивительно, ибо за тонкой хрупкой перегородкой, отделяющей человека от человекообразных родственников, располагаются неизменные базовые побудительные мотивы, неудержимо влекущие всех приматов потреблять пищу, размножаться и повышать свой стайный статус.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотите получить истинное удовольствие? Рецепт прост – организуйте праздник с избыточными составляющими: обжорством вкусной и нездоровой пищей, сексуальной оргией, статусными игрищами, позволяющими самцам безопасно ощущать свою доминантность, а самкам расточать первобытную привлекательность!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для особо эстетствующих статус можно не разделять по половому признаку, а дать всем участникам праздника насладиться своей значимостью, величием и элитарностью, проще говоря – предоставить возможность почувствовать себя избранными.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Справедливости ради нужно упомянуть о давно известном факте – даже самые пышные и невообразимые празднества утомляют и становятся обыденными, если часто предаваться загульным излишествам. Любой праздник превращается в рутину…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что может удивить пресытившегося человека и хоть на миг вернуть яркость восприятия и эмоциональную насыщенность сопричастности? С определённого момента, к сожалению, ничего. Изощрённое чревоугодие, доступные извращения, алкоголь и наркотики, зрелища, насилие и убийства перестают радовать утомлённую нервную ткань безумного гуляки, ввергая его в депрессию и разрушая психику…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во всём нужна мера, и всему своё время! Мудрые предки умели изрекать афоризмы, пословицы и поговорки… Спасибо им хотя бы за это!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ой, каля&#769;дачки, блины-ла&#769;дачки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напячэм блиноу мы з дражжэй!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ой, на и&#769;грычшы мы хадзиць будзем,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ой, калядачки, вы хутчэ&#769;й-хутчэй! [138 - Цитата из песни «Каляда» группы «Песняры».]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во все времена празднования сопровождались пиршеством! Какой же праздник без обильного застолья? Так себе мероприятие… А поел вкусно, в хорошей компании, да выпил немного для настроения – и сам доволен, и души предков радуются, глядючи на сытого счастливого потомка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Статус и доминирование мужчинам можно было «почесать» разными способами – показать удаль молодецкую в разнообразных играх, принять участие в борцовских или кулачных поединках, на худой конец – всласть подраться и подебоширить, при отсутствии иных вариантов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Женщинам празднества тоже позволяли ощутить значимость и элитарность. Хранительницы очага готовили яства и угощали гостей. Красотки всех возрастов, от малолетних пигалиц до почтенных бабушек, обряжались в лучшие наряды и щеголяли ими на гуляниях, получая заслуженную порцию зависти со стороны конкуренток и привлекая повышенное внимание разгорячённых кавалеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Половозрелой молодёжи долгожданные гуляния и игрища позволяли побыть пьяняще близко и законно потрогать друг друга! Можно было водить хороводы, играть и баловаться разнообразно – валять визжащих девок в снегу, самозабвенно гонять в жмурки, прятки и салочки, кататься с горок, прыгать через огонь и использовать ещё множество пристойных способов притули&#769;ться да пола&#769;ститься. Петь, плясать, гадать, рассказывать занятные истории, отгадывать загадки, или просто болтать о разном в развесёлой молодёжной компании – лучшие забавы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упорно и давно бродящие вымыслы о якобы массово распространённых у предков праздничных сексуальных оргиях объясняются довольно просто. Во-первых, служители монотеистических культов активно приписывали «поганым пращурам» дикость и разврат, для противопоставления их адептам правильных религий. Во-вторых, сама идея сексуальной раскрепощённости была уж больно привлекательной. Нам нельзя, а вот, поди, прадеды-то свально совокуплялись при каждой возможности! И-ииих!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бесспорно, племенные и государственные элиты во все века включали изощрённые сексуальные утехи в своё повседневное существование. А кроме того, у некоторых народов и впрямь имелись весьма специфические половые традиции, типа храмовой проституции, гомосексуальных связей в воинских братствах, ритуального трансвестизма или уродования половых органов. Но это скорее исключения, чем правила. Бо&#769;льшую часть населения, в подавляющей массе, такие традиции и ритуалы не касались вовсе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одним из доступных для обывателей развлечений, имеющих сексуальный подтекст, в старину было распевание скабрёзных песенок. Образы и события, описываемые в этих стишках, будили фантазию, внутренне раскрепощали, позволяли эмоционально пережить запретные в реальности деяния!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот например, в середине пятого века у галяды самым любимым, долгожданным и весёлым праздником был Карачу&#769;н [139 - Карачу&#769;н – название зимнего солнцеворота и связанного с ним праздника у славянских народов.] – аналог современной встречи Нового года. В эти дни сердитого морозного Ди&#769;да Карачу&#769;на нужно было задобрить, потешить и умаслить, да так, чтобы не обижался на людей и не лютовал до самой весны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этим ответственным делом занимались самозабвенно и всенародно! Рядились лесными хозяевами – медведями, волками, лосями, дикими быками, лисами и кабанами. Малолетки обычно изображали домашнюю живность. Особо артистичные представляли существ мифических – леших, водяных, русалок и кикимор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот шумный карнавал ходил по селениям, вовлекая в свои ряды новых гуляющих. На площадях устраивали игрища и торжки, разыгрывали сценки, плясали, пили хмельное и ели горячие масленые блины, ватрушки, рыбу, икру и мясо!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В разгар веселья заводили усла&#769;дные частушки! Какой-нибудь разбитной потешный дед задавал жа&#769;ру:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девоньки-каля&#769;душки —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хвать мяне за я&#769;трышки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не дают очухаца —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поташшыли чу&#769;каца!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не менее разбитная тётка – румяная хохотушка, парировала похвальбу плешивого сластолюбца:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ялдо&#769;к-перядо&#769;к си&#769;дит дро&#769;чица!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красны девки не дают,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Им ня хочица!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И-и-и-и-и-ях-тох-потято&#769;х!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Им ня хочица!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На припеве с гиканьем и посвистом вступали все собравшиеся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Развесёлый мужичонка, выразительно таращась на свою жену, жаловался народу на тяготы семейной жизни:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раньше к девкам я ходил —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ла&#769;стица да ра&#769;чица,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тяперь хожу от бабы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За чуланом дра&#769;чица!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;После таких признаний разгневанная половина гнала своего неблагодарного супруга помелом из круга гуляющих! А народ катался от смеха покатом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малой искрой костра ночного —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Никому никогда не поздно<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ненамеренно и невесомо<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зажигать в единении звёзды!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не будем скрывать – у многих союзов посвящённых, ведущих свою историю с древних времён, существуют стройные и последовательные системы целительства и раскрытия мистических качеств при помощи медитативных сексуальных практик. Такими практиками, например, являются разновидности индийской тантры, а также китайские и японские её аналоги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Премудрые даосы веками совершенствовали особые сексуальные практики как часть Эликсира «Цзинь Дань». Духовное и телесное объединение сил Инь и Ян позволяло адепту настраивать химию организма и нервную систему, помогало взойти на очередную ступень бесконечной лестницы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и тут необходимо понимать – эти практики во все времена были доступны лишь малому числу служителей. Избранным. Только тем, кому это действительно необходимо для развития функциональных мистических способностей или для исцеления. Большинство Идущих и ныне об этих практиках имеет весьма поверхностное представление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Традиционные праздники у большинства старинных тайных союзов, как это и ни странно звучит, содержат в своей основе те же три «первобытных составляющих», как и все без исключения мирские праздники. Всё как у людей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, любую настоящую мистерию отличает от стремящихся к разнузданности народных гуляний неизменное правило – осознанность! Мистерия требует от участников строгого следования установленному плану и полного духовного соприкосновения с действом. «Обезьяньи» побудительные мотивы могут подвергаться аскетическим испытаниям и лишениям, либо удовлетворяться дозированно, в нужный момент. Мистерия – это сложная конструкция, предназначенная для настоящих мистиков, эзотерических гурманов и эстетов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живой и наглядный пример старинной мистерии – главный праздник Братства Смотрящих под названием «Бон». В канун десятого полнолуния посвящённые поминают всех ушедших в мир иной, в том числе достойных мирян, которые своей жизнью заслужили право встать в бесконечный круг Идущих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это очень красивая и волнующая ночная мистерия – с возжиганием огней, ударами в гонг или колокол, несением символической стражи, древним ритуалом и церемонией! Казалось бы – где в её конструкции сокрыты изначальные стимулы? Стоит присмотреться внимательней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участники праздничной церемонии удаляются от мира, ощущают духовное единение и принадлежность к избранным. Они знают ритуальный смысл грядущих действий и осознанно готовятся к погружению в мистерию. Участники ощущают себя воинами-защитниками вне времени и пространства, встающими в единый круг прошлых и нынешних Идущих… Элитарность и особый статус участников именно в этом и заключаются!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более того, полное духовное единение и сплетение Идущих в церемониальном действии, по большому счёту, является высшей разновидностью тантры, формирующей быстрые «эгрегорные сущности» каждой конкретной группы. А уже эти многочисленные «групповые сущности» сливаются в единое пространство праздничной церемонии и приобщают всех Братьев к древнему эгрегору, именуемому Волшебной Плетью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вполне уместна и праздничная трапеза, завершающая церемонию. Идущие пируют и веселятся, общаются с единомышленниками, получая от этого тоже искреннее удовольствие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже современные миряне неосознанно стремятся обставить любой свой праздник по классической схеме! Они обособляются компаниями близких по духу людей, пируют, чувствуют отдельность и элитарность. Если этого кажется мало, то добавляют песни, танцы, игры, а иногда и сексуальные оргии… Что тут сказать? Традиция!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встал, вдыхая седое утро,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Громом в небе творя молитву!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Испокон заповедан мудро,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Собирая свой гнев на битву!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В седой древности у некоторых посвящённых были особенные обряды – внешне совсем не похожие на Масленицу, Карачун или Бон, хоть и содержащие в себе все необходимые для настоящей мистерии компоненты. Такие действа правильней было бы именовать воинскими инициациями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об одном таком посвящении нам доподлинно известно! В середине пятого века на болотном капище Купелище ежегодно проходил тяжёлый и опасный ритуал под названием «Тур-бугай» [140 - «Тур-бугай» (тур – дикий бык; бугай – нехолощёный бык) – испытание для молодых парней (свободных, диких телят-бычков тура), пройдя которое они были вправе свободно наниматься на тракте или в дружины воинов. Они могли заводить семью и детей, в отличие от ащерков и яжинок, которым для этого потребовалось бы уйти «в мир», то есть, потерять звание и статус.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В самом начале осени парням из селений галяды, горящим желанием связать свою жизнь с воинской службой, предоставлялся уникальный шанс – стать профессиональными воинами, не проходя пятилетнего обучения в дружине аще&#769;рков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй попытки не давалось. Претенденту должно было быть не менее шестнадцати и не более двадцати лет. Он должен был быть здоров телом, кишками, глазами и ушами, без увечий, дружелюбен, сообразителен, без паду&#769;чей [141 - Паду&#769;чая – эпилепсия.] и причуд. За него должны были ходатайствовать сельские старики. Дружине ащерков и общине яжинок при этом полагались от селян щедрые дары – харчами, железным инструментом, шерстью и мехом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юноши, успешно прошедшие испытания, не могли, конечно, стать киндяками. Для этого требовалось тщательное и продолжительное обучение. Но служить в охране или наняться простыми кметя&#769;ми [142 - Кметь – воин.] в княжеские дружины победители точно могли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сами сельские жители называли испытание «малой смертью». На храбрецов смотрели с уважением, не корили и не поминали лихом в случае неудачи. А неудачи происходили частенько! Только двое из шести допускаемых претендентов могли быть признаны достойными. В некоторые годы через «Тур-бугай» не проходил никто… Ну и смерти бывали, не говоря уж про сильные увечья!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доведётся, так в смерти малой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Захлебнёшься натужным криком,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отлежишься в земле усталой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И очнёшься в огне великом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братья-двойняшки Бутко и Ведко лишь пару месяцев назад отметили своё шестнадцатилетие, но уже были не по годам крепкими и рослыми молодцами. Коли случалось им на кула&#769;чки драться или бороться, так и двадцатилетним не уступали!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как и многие друзья-мальчишки, живущие неподалёку от капища Ящера, братья сызмальства мечтали стать ащерками. Даже к Диду на поклон ходили прошлой осенью, авось повезёт! Но не повезло… На два ближайших года в дружине мест не предвиделось. Однако ж Дид крепких пареньков приветил, поговорил отдельно, дал мудрый совет – испытать себя на следующий «Тур-бугай». Там, мол, всё и решится!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь стоят братья в предрассветном тумане, с лёгкой от трёхдневного голода головой, зябнут, готовятся показать себя достойно. С ними рядом ещё четверо синих и дрожащих молодых претендентов – храбрецы из окрестных селений… Первое испытание пройдено успешно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А до того, на три дня и три ночи были заперты вшестером в полутёмной, душной, низкой и очень тесной каморке, такой, что ни лечь, ни встать. Сидели на глиняном полу, прислонившись к стенам – босые, в грубых коротких портках и рубахах. Еды не было. Дали на всех один горшок с водой и пустой горшок, чтобы опорожняться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жили они в этой берёзовой тюрьме так: днём жара, духота и влажность; ночью холодный туман с соседнего болота сочится сквозь щелястые стены; в брюхе урчит, а тело ломит от долгого пребывания в неудобной позе. Но ничего, сдюжили! Не ссорились, не жаловались. Порешили пить каждому по три глотка воды в день. Надрали бересты со стен, сделали совок, отковыряли кое-как в уголке ямку – туда сливали нужно&#769;й горшок, когда тот наполнялся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поначалу беседовали, сказы поочерёдно вспоминали, пробовали петь. Но быстро устали. Так и сидели молча, покорно ждали исхода или забывались ненадолго коротким тревожным сном…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На рассвете четвёртого дня терпеливые сидельцы были освобождены. И сразу же получили новое задание – до полудня, без инструмента, каждому надлежало изготовить оружие, пригодное для охоты и боя с вооружённым противником. Задача очень непростая!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новые товарищи разбежались каждый сам по себе, а Бутко и Ведко договорились всё делать вместе. Так и мастерить сподручней, а более того, проще дотю&#769;мкать да скуме&#769;кать, что именно им доступно сварганить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совещались братья недолго. Решили не мудрствовать лукаво, а сделать привычное оружие, коим оба лихо владели с детства, охотясь или просто развлекаясь – пращу да кистень. А ещё лучше – по кистеню и праще каждому!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сказано – сделано. Рубахи свои парни беспощадно подрали на тонкие полосы… А зачем им рубахи? Поди, своя-то кожа всегда с собой! Надрали кендыря [143 - Кенды&#769;рь – растение, из стеблей которого получали крепкое волокно, близкое по свойствам к пеньке.], размочалили стебли камнями, бросили подсыхать. На дне чёрного пруда отыскали пустые раковины перло&#769;виц [144 - Перло&#769;вица – пресноводный моллюск с двустворчатой раковиной.]. Нарезали острыми краями ракушек коры с молодых ёлок, распустили её на нити. Сплели верёвки, перемежая скрученные полоски ткани волокнами кендыря и нитями из еловой коры. Получилось крепко и надёжно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нашли на промоинах у ручья подходящие гладкие гранитные гальки, оплели их верёвочной сеткой, ма&#769;ковки [145 - Ма&#769;ковка – здесь макушка ударного груза кистеня.] усилили берестой и еловой корой. Рукояти кистеней сделали наборными – обложили сердцевину пучком ивовых веток, проплели волокнами, обмотали верёвкой. Замкнули рукоять темляко&#769;м [146 - Темля&#769;к – петля на рукояти.], чтобы на кисть надевать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из прутиков и бересты сплели сумки и пояса. Набрали камешков для пращи. Оставшееся до полудня время увлечённо тренировались поражать цели на разных расстояниях…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Демонстрировать оружие братьям выпало последними. Два дядьки из дружины ащерков словам не верили и на глаз оценивали по&#769;ходя. Заставляли каждого бойца в полную силу поразить цели – мешки из шкур, туго набитые мокрым песком, и настоящие звериные черепа, тоже с мокрым песком внутри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый испытуемый выбыл сразу – сломал свой дрын, призванный изображать копьё, об мешок с песком. Даже шкуру не пробил… Здоровяк с увесистой и симпатичной дубинкой с одного удара в клочья разметал мешок, опосля чего вознамерился разгромить оставшиеся пять, но был остановлен довольными дядьками. Бычий череп тоже поддался легко – развалился на части под ударом молодого буга&#769;я! Друзья из соседнего селения тоже пустили свои рубахи на верёвки, сделав довольно грозное оружие. Один соорудил боевой топор из заострённого камня, привязанного к мощной рукояти, а другой изготовил короткое копьё с острым отще&#769;пом [147 - Отще&#769;п – осколок нужной формы, отбитый от камня или кости.] из твёрдого камня в виде наконечника. Обоим мишени покорились без труда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На Бутко и Ведко дядьки поглядели с одобрением и любопытством… Ещё бы, два вида оружия, поди, лучше, чем одно! Тем более, приготовили братья сбро&#769;ю [148 - Сбро&#769;я (зброя) – оружие.], способную поражать на разных дистанциях. И боевые приёмы каждый из них показал достойные – сначала поразив цели из пращи, а затем с ходу сокрушив их убийственным кистенём!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом пятеро оставшихся храбрецов долго шли пешком через поля, перелески и болота к месту следующего испытания… Тут, на перекрестье небольших речушек их поджидали два верховых ащерка с кнутами. Ох и погоняли же они бедолаг, посекли по плечам и спинам! Уж кнутов-то по пять каждый получил, может, и более! А тяжёлый здоровяк нахватал и все двадцать… Сидел потом на привале пригорюнившись, болел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведко в испытании отличился – отчаянно кинулся под ноги коню, изловчился, поймал кнут одного из всадников и вырвал из рук! За это был несильно, для порядка, отхлёстан напарником ащерка, кнут хозяину вернул, получив явное одобрение со стороны дружинников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже в сумерках прибыли на Купелище. Таинственное болотное капище в серебряном свете полной луны казалось парням нереальным потусторонним миром. Где-то там ждала их заветная цель и награда за мужество. Но и горестное поражение бродило неподалёку, а смерть пытливо всматривалась в них из лесной чащобы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лёгкий ночной ветерок со стороны болота почему-то явственно смердел трупной гнилью, а на самом болоте – то появлялись, то исчезали какие-то маленькие огоньки, двигались и покачивались…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На поляне у трёх могучих дубов сиротливо горел воткнутый в землю факел, очерчивая небольшой световой круг. В него из сгустившейся темноты вступили шестеро ащерков. Босые, поджарые, походка мягкая, лица суровые, голые по пояс тела раскрашены кровяными узорами. И казалось бы, парни как парни – чуть постарше испытуемых, на вид не силачи и не богатыри, а ёкнуло внутри что-то тревожное у всех пятерых сельских храбрецов. Похоже, их сейчас будут бить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сплоховать нельзя! Биться так биться! Испытуемые ринулись навстречу грозным противникам, пытаясь достать их ударами, ухватить, повалить и побороть. Но ащерки, как заговорённые, избегали захватов, перемещались внезапно и порывисто, больно парировали беспорядочные удары ребят… Запал у храбрецов начинал понемногу иссякать… После того как раз по десять шлёпнулись оземь, неуклюже поскользнувшись на траве, перепачкались в грязи, до онемения отбили руки о жёсткие кулаки, локти и предплечья бойцов – начали ощущать непреодолимо наваливающуюся усталость… Остановились, тяжело дыша…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но противники никакого передыха им давать не собирались. Стали подскакивать, звонко и больно шлёпать по голове и телу ладонями, осушать бёдра резкими ударами ног, побуждая к активным действиям. Четверо парней бой как могли возобновили, а вот здоровяк упал без чувств, не сдюжил. Его отволокли в темноту двое дядек…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четверо лесных воинов отошли назад, оставив в бою только двоих против четверых новичков. Эти двое рассусоливать не стали – точными и жёсткими ударами в челюсти и под дых вырубили потрёпанное войско селян. Подоспевшие ащерки ухватили поверженных за руки и за ноги, отволокли на соседнюю поляну и швырнули в неглубокую сырую канаву, очухаться. Сами сели у края на корточки, пытливо вглядываясь в лица побитых…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда ребята очнулись и немного пришли в себя, к канаве подошли два дядьки, швырнули каждому круглый воинский щит, приказали лечь на спины и держать щиты на груди… Вот оно – пресловутое погребение заживо!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двенадцать ащерков принялись лихо кидать землю в канаву, прижимая и сдавливая ноги испытуемых. Потом дошло дело и до щитов. Тяжесть быстро возрастала и удерживать щиты руками, сопротивляясь давлению грунта, скоро стало практически невозможно… Парни хрипели, кряхтели и рычали, пытаясь дышать, хватались за ускользающее сознание, отгоняли призыв смерти – остаться в могилах! И сдюжили! Вскорости были освобождены дружинниками из земляного плена!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чёрным от грязи, крови и пота храбрецам дали немного передохнуть. Усадили на траву, выдали каждому по плошке горячего отвара – подарочек от самой мамыньки Яны… А отвар-то оказался волшебным! Головы у парней прояснились, тело налилось силой, а дух – какой-то весёлой животной яростью!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меж тем окрестности преображались… Запылали факелы и густо чадящие костры. В многочисленных черепах животных, развешенных по ветвям, замерцали огоньки. Стала понятна причина тошнотворного трупного смрада – на кочках и заострённых сверху колах, торчащих из дна широкого рва, виднелись тёмные непонятные гниющие массы, а также вполне узнаваемые кишки, части шкур и звериные остовы, головы, конечности… Через этот жуткий ров был перекинут мосток – ствол берёзы, который двое ащерков старательно поджигали длинными факелами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Испытуемым дали тянуть жребий да спросили – одиночно али попарно хотят они пройти дальше? Другие выбрали поодиночке, а братья Бутко и Ведко, конечно же, попросились вдвоём. Дозволили. И идти им выпало по жребию третьими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первого храбреца неудача настигла в самом начале испытания. Когда побежал он по пылающему длинному бревну, то уже на середине вспыхнули у парня портки и его нечёсаные космы. Завертелся он на месте, заорал, замахал руками да сверзился в смрадную жижу рва… Хорошо, на острый кол не угодил! Дядьки вытянули бедолагу арканом и увели куда-то в ночь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ожидающая троица выводы сделала быстро. Испытуемые мигом скинули портки, натёрлись как смогли мокрой землёй, с облегчением провели руками по коротко остриженным головам… Постарались выровнять неконтролируемое порывистое дыхание, появившееся после обжигающего зелья Яны Яги&#769;шны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй кандидат по огненному мосту промчался успешно… И довольно долго пропадал где-то в неведомых уголках Купелища, проходя загадочные испытания. Но сплоховал и он. Братья увидели мельком, как его, скрюченного и хромающего, ведёт под руки пара детин-ащерков куда-то за дубы на первой поляне…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут пришёл черёд неразлучным двойняшкам показать свою удаль молодецкую! Для них ащерки расстарались – так раздули опахалами притухший было огонь на берёзовом мостике, что и в пяти шагах жарко было стоять. Да ещё плеснули в пламя какого-то жира, от которого повалил густой чёрный дым, а бревно зашкворчало и запенилось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уух, горячо! Стопы поджаривает, а волосы на голове хоть и короткие, но трещат в огне, кожу ощутимо лижут колючие оранжевые языки… На задержке дыхания и с закрытыми глазами братья пролетели по раскалённым углям мостка сквозь гудящее пламя! Упали с разбега в мягкий и влажный моховой ковёр. Перевели дух…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первым делом постарались понять – целы ли, насколько сильны ожоги? Но или не поняли, или просто серьёзных повреждений не получили. Потом огляделись – куда хоть попали-то? И тут стала ясна природа тех загадочных движущихся огоньков, которые они наблюдали ещё до начала испытаний. Прямо рядом с ними сбились в стайку шестеро остриженных наголо девочек-подростков с плошками-светильниками в руках. Они с изумлением таращились на полностью обнажённых парней. А неподалёку расположились шесть девчонок постарше. Они стояли свободней, смотрели на братьев смело и весело, улыбались, переглядывались…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бутко и Ведко смущённые сидели во мху, не зная, что предпринять. Но им помогли пришедшие из глубины Купелища две очень молодые и очень привлекательные девушки. Красавицы назвались Леей и Вилюдой, взяли юношей за руки, потянули, призывая идти за собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рядом с удивительным домиком, стоящим на высоких столбах, остановились. Девушки нежно и заботливо отряхнули ладошками грязь с лиц и плеч братьев. Приблизились к ним вплотную, стали утирать щёки и лбы воинов влажными душистыми мочалами… И каждый из братьев вдруг с ужасом почувствовал явное возбуждающее напряжение и движение у себя в паху!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Волшебные девы маняще улыбнулись и указали на вход в хижину, предлагая Бутко и Ведко первыми туда войти… Юноши как зачарованные полезли по узкой лесенке в хижину, вошли внутрь… и пол провалился у них под ногами! Братья полетели во тьму колодца…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От неожиданности Бутко хлебнул ледяной торфяной воды, закашлялся, забил руками по поверхности, стараясь удержаться на плаву. Хорошо, брат помог – ухватил, придержал, прислонив к скользкой деревянной стене, дал откашляться, задышать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что попали они в страшное место, братья сообразили быстро! Яма была глубокой, во всяком случае, парни не достали ногами до дна при падении. Шириной примерно в человеческий рост. Стены из толстых вертикальных брёвен – мокрых, гладких и скользких, отвесно уходящих вверх к тускло виднеющейся дыре в полу хижины. Но самой большой неприятностью оказалась вода – неимоверно, обжигающе холодная, вытягивающая телесные и духовные силы. Нужно спасаться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С наскока дела не сделать – это парни запоздало уяснили после многочисленных и бестолковых попыток выбраться. Чего только они не предпринимали! Карабкались по коварным стенам, но неизменно срывались в воду. Пытались на плаву подсадить друг друга, но только потеряли силы, изрядно нахлебавшись болотной водицы. Плотно прижавшись друг к другу плечами, упирались в стены ногами, пытаясь выдавить себя вверх, но не смогли даже оторваться от поверхности воды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец, решили действовать разумно, как подобает воинам! Ведко глубоко вдохнул и погрузился в воду, пытаясь достать до дна ямы… И достал! Дно оказалось на глубине роста в полтора – илистое, но достаточно жёсткое, чтобы упереться и толкнуться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь парни спасались осмысленно – Ведко снова нырнул, присел на дне. Бутко, погрузившись следом, встал брату на плечи и тоже присел. Ведко подал сигнал, сильно сжав ногу Бутко, и мощно оттолкнулся от дна. Братья сделали гребок руками, а когда вылетели из воды, Бутко выпрыгнул вверх и уцепился за край дыры в полу, но пальцы соскользнули, и он шлёпнулся обратно в воду!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только на четвёртый раз удалось юноше крепко ухватиться за край и, рыча, держаться, пока брат карабкается по его ногам и телу… Наконец спаслись – Ведко сам выбрался и вытянул почти обессиленного брата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Понимая, что испытания ещё не закончены, братья вылезли из коварной хижины. Внизу их поджидали две другие девицы, тоже молодые, но явно старше и опытней предыдущих чаровниц. Они отворили калитку в частоколе и завели парней в огороженный забором круг, шагов двадцать в поперечнике… Вот беда! В середине располагались ещё две зловещие ямы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над одной была наклонена здоровенная бревенчатая решётка, намекая на то, что обратный путь невозможен… И что это? Не может быть! Вода в яме горела тусклым пламенем, почти без дыма! А во второй – вода ли это вообще? Что-то густое, желтовато-белое, похожее на сметану… Видать, из этой жижи им и предстоит как-то вылезти!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну делать нечего! Набрались храбрости, вдохнули побольше воздуха, нырнули сквозь огонь, услышав сверху глухой удар решётки оземь. Стали быстро шарить руками по скользкой земляной стене, пытаясь удержаться под водой и найти заветный проход… Нащупали дощатую крышку, сорвали вдвоём кое-как, протиснулись по узкому лазу в соседнюю мутную яму. Жижа оказалась глиной, сквозь которую братья отчаянно продрались, цепляясь за стены, на последних остатках воздуха! С трудом выбрались из ямы, с не меньшим трудом соскоблили глину с лиц, задышали, разлепили глаза…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над ними с посохом в руке стояла сама Яна Ягишна – это братья сразу сообразили, бухнулись на колени, поклонились. Та не побрезговала – подошла, омыла воинам лица из ковшика, отёрла подолом, чмокнула каждого в лоб…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После благословения Хозяйки братьев забрали две девы – привели в жарко натопленную землянку, напоили острым терпким снадобьем, разоблачились сами, усадили перепачканных вояк на пол, принялись поливать горячей водой из кадушки, тереть пучками душистых трав, разминать и гладить их утомлённые тела, прижиматься и скользить грудями, вылизывать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодые воины явственно ощутили, как девицы наполняют их какой-то неведомой колдовской силой, очаровывают, возбуждают и манят! Братья не особо-то и сопротивлялись, поддались чарам яжинок, сами стали действовать смелей – слились с послушными юными волшебницами, утолили свою бешеную страсть… А потом, в приятной истоме, отдались в умелые и ласковые руки берегинь, которые вовсе не собирались так быстро прекращать одаривать победителей своим тайным искусством!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не прельстившись судьбой иной —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь продолжишь шагами мерить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы мир за твоей спиной —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мог вовеки любить и верить!<br>
<br><br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятый круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.1 Сто Шаров Удачи<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Руль, паруса и вёсла —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё в руках капитана…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где же твои матросы?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По коварной прихоти судьбы О&#769;да Тораносу&#769;кэ {56} остался единственным хранителем тайны. Пятеро его соратников трагически погибли в июне 1939 года, не успев покинуть охваченный чудовищными пожарами Чунцин. В те роковые дни японская авиация настойчиво и целенаправленно уничтожала древний город зажигательными бомбами, истребляя мирное население и стирая с лица земли тысячелетние исторические памятники {57}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под нежданный удар соотечественников и попали хранители, помогавшие китайским коллегам из Братства «Цветок Дракона» {58} эвакуировать тайные манускрипты и разнообразные предметы искусства, в том числе настоящие раритеты – оружие, украшения и регалии правителей царства Ба [149 - Царство Ба – одно из древних государств Китая, располагалось в районе города Чунцин. Первые письменные упоминания относятся к XIII веку до н.э., в 316 году до н.э. царство Ба было завоёвано и прекратило существование.]…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ода-сэнсэй тогда выполнял ответственное поручение своего наставника Шихана Хо&#769;ссо Кейка&#769;ми, пробыв в удалённой японской провинции до осени, и о трагедии узнал лишь спустя три месяца. Он искренне скорбел о героически погибших Братьях, но при этом и осознавал груз ответственности, доставшийся ему в наследство. Он должен справиться – так его учили в детстве!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ныне, в феврале 1942 года, Ода-сэнсэй всё чаще улетает мыслями в прошлое, вспоминая о своих детских и юношеских годах, посвящённых обучению в монастырской школе хранителей «Омацу&#769;ри-дзи&#769;нгу» {59}. На то есть веские основания…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хитросплетения Путеводных Нитей и неведомых простым смертным причин, связей и последствий, хранительский долг и мирские служебные обязательства привели Оду-сэнсэя в охваченную войной Европу. Не без помощи наставников и влиятельных друзей получил он место консула японской дипломатической миссии в Кёнигсберге, сменив на этом непростом посту деятельного и человеколюбивого господина Сугиха&#769;ру {60}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поначалу служба Оды-сэнсэя заключалась в том, чтобы курировать программу Братства Смотрящих по сохранению исторического наследия, попавшего в зону Второй мировой войны. Миссия эта очень нравилась потомственному хранителю! Ода с небольшим штатом помощников контролировал перемещение ценностей и передачу их в музеи и спецхраны, старался отслеживать проведение аукционов и точный состав частных коллекций. Это у него получалось великолепно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вот обязанность, возложенная на него два месяца назад почтенными господами Ямамо&#769;то и Хи&#769;га {61}, была тяжела даже для опытного Мастера… Кто способен это понять и оценить? Пожалуй, только инженер Йорг Шнайдер – единственный действующий медиатор «Союза Закона». Да, пожалуй, только он!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас ветром уносит туда,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где равнодушный паук<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вяжет свою паутину…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Своё тридцатилетие Сэ&#769;тцу Ива&#769;о встретил далеко от родных мест…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он родился в захудалом селении, на нестроганом деревянном полу одной из многочисленных бедных рыбацких хижин, разбросанных по берегам полноводной Ёдога&#769;вы [150 - Ёдога&#769;ва (Йодо-гава) – река в Японии, на острове Хонсю. Протекает через города Киото (древняя столица Хэйан) и Осаку (бывшая Нанива).]. Там, где величественная река впадает во Внутреннее море, у людей мало находилось других занятий, позволявших хоть как-то влачить жалкое существование. Поэтому странные кособокие постройки рыбаков, стоящие на высоких столбах и соединённые узкими дощатыми помостами, были разбросаны то тут, то там по многочисленным камышовым островам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Раннее детство Ивао провёл одиноко, играя среди драных сетей, гнилых корзин, груд рыбьей чешуи и пустых раковин. Его мать умерла при родах, а пожилой усталый отец пропадал по нескольку дней на реке или в прибрежных морских водах. В деревне рождалось мало детей, а ровесников мальчика не было совсем… Тяжёлый рыбацкий труд давно стал уделом стариков. Но, видно, сама судьба приготовила для Ивао иное предназначение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчишка был любопытен и добродушен. Он не тяготился одиночеством и всегда мог занять себя множеством полезных дел. Ивао сам научился плавать и нырять. В пять лет вырезал первую тростниковую дудочку и за несколько дней перенял старинную протяжную мелодию, которую ежедневно наигрывал неизвестный музыкант за высокой оградой богатой усадьбы, стоявшей неподалёку. Меньше чем через год Ивао начал сам сочинять несложные мелодии и даже пытался складывать песни… А потом в селение пришла беда!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранней осенью 1103 года рыбацкую деревню стёр с лица земли быстрый и неукротимый пожар. Сильный ветер гнал гудящее пламя в сторону моря, хижины вспыхивали, как снопы соломы, огненная стена отре&#769;зала немногим выжившим путь на сушу, загнав людей в воду. Ивао с отцом еле успели запрыгнуть в свою старую лодку и отплыть от обжигающей стихии на безопасное расстояние…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и море нынче тоже было недобрым. Крутые волны тотчас принялись бить и кидать вверх-вниз ветхую рыбацкую посудину, ветер и течение влекли её всё дальше от берега. Испуганным людям оставалось только крепко держаться за борта и отчаянно молить духов ка&#769;ми, будд и бодхисаттв {62} о спасении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неизвестно, услышали ли высшие силы призыв погибающих людей… Когда огромная волна переломила судёнышко пополам и увлекла Ивао вниз, в холодную тёмную пучину, отец успел ухватить мальчика за одежду, вытянуть на поверхность и подтолкнуть поближе к плавающему обломку лодки. Ивао вцепился в спасительную деревяшку мёртвой хваткой, а его отец, не совладав с бушующим морем, обессиленный ушёл на дно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Берегов видно не было. Страх, холод и отчаянье стремительно вытягивали из мальчика жизнь. Ещё немного, и окоченевшие пальцы разожмутся… Но тут что-то громко плеснуло совсем рядом, сильные руки подхватили Ивао и вырвали из смертельных объятий моря…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчика собственноручно спас господин Ти&#769;ба Но&#769;рио, прозываемый Хадзи&#769;то {63}. Этот молодой и очень образованный Мастер Братства год назад прибыл из Поднебесной, где двенадцать лет перенимал тайные знания у просвещённого даоса лао Гунши&#769;. А ныне, увидев из своей усадьбы, как семьи рыбаков пытаются спастись от пожара в штормовом море, не стал терять времени – кликнул пятерых верных служителей, прихватил багры и верёвки и храбро отправился с помощниками на большой лодке спасать тех, кого ещё можно было спасти. Вытащить, правда, удалось одного только юного Сэтцу Ивао…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не поймать, не вернуть назад<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Убегающих дней вереницу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И бессмыслицу сказанных слов…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин привыкла жить насыщенной жизнью, наполняя каждую минуту смыслом, а каждое дело превращая в практику самосовершенствования. Ей были чужды печали и сомнения, легко проникающие в сознание бездельников. Она не считала года, ощущая течение времени как поток реки, а себя воспринимая неотъемлемой струёй этого потока. Даже на свой прошлый день рождения Лин не обратила никакого внимания, увлечённая новой службой – удивительной, неожиданной, интересной и очень важной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор минул почти год. Бесконечные дела и заботы наконец-то приобрели упорядоченный вид, позволив Лин на миг остановиться, облегчённо выдохнуть и оглядеться по сторонам…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первое удивительное открытие состояло в том, что её мальчишкам Лану и Квану сегодня, в середине весны 558 года, исполнилось двадцать девять лет. А значит, завтра ей самой исполнится тридцать один! Как такое вообще возможно?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вторым откровением для Лин стало безусловное осознание предопределения их Учения, многолетнего Служения и истинного Блага Идущих, туго скрученных в незримую, но явно ощутимую Путеводную Нить… И таких Нитей вокруг было превеликое множество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти «канаты» звенели и вибрировали в Пустоте, в них вплетались новые волокна, а отслужившие век ворсинки безжалостно сдувались ветром перемен. События, люди, эпохи и территории двигались вдоль Нитей, следуя заданному направлению. Нити взаимно пересекались, некоторые на время сплетались воедино, а потом вновь устремлялись в грядущее своим собственным путём… Такова была ткань Мистического Пространства. И в орнаменте этой ткани явно читался Изначальный Замысел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и совсем не удивительным было то, что Лан, Кван и Кумаро&#769; отлично поняли размышления Лин. Они и сами задумывались о чём-то таком, мимолётно сопоставляя причины и следствия, определяющие течение их жизней. Братья достаточно познали непредсказуемость случая, неотвратимость рока и благое прикосновение удачи. Они, как и Лин, научились двигаться в общем потоке, не выходя на берег и не отдаваясь обречённо на волю течения. Они стали настоящими Мастерами!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только те странные сны так и не оставили повзрослевших хварангов в покое. Они изредка возвращались…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин преследует жуткое зрелище – дым и десятки маленьких безжизненных тел, лежащих вповалку в удушливом зале. Они не хотели умирать, ползли к спасительным щелям вентиляции, но только приближали свой конец… Но нельзя сейчас дать волю чувствам! Два маленьких, лёгких и тёплых тельца у неё на руках остро чувствуют её душевную боль, не нужно причинять им страдания!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лан проклинает этих бестолочей: «Кретины, как можно сбиться с маршрута и наломать столько дров? Метил в ворону, а попал в корову! Точно про них… Придушил бы своими руками!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кван в который раз содрогается от ледяной волны внезапного и непреодолимого сомнения. Так всё-таки, как правильно: «янг-юге-ян-синь-дэ» или «янг-юге-ян-синь-хэ»? И почему «дэ» и «хэ» одинаковы по виду и весу? Вот чёрт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Яркие и волнующие события, переживаемые спящими воинами, утомляли, вытягивали духовные силы. Так утомляют всякие жизненно важные вопросы, не имеющие однозначного ответа. Какая же тайна сокрыта во снах?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сотня – ни больше, ни меньше…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не каждый познать способен,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не каждый освоит навык!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По воспоминаниям современников, Ода Нобуна&#769;га {64} в детстве был вспыльчивым, властным, нетерпеливым и самоуверенным. Впрочем, таким он оставался всю свою недолгую жизнь. При этом реформы и свершения Нобунаги принесли родной Японии гораздо больше, чем века деяний и бездействия многих других правителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В отличие от своего великого предка Ода Тораносукэ в детстве не проявлял избыточных лидерских качеств. Больше слушал, чем говорил, конфликты старался сводить к примирению, а усидчивость и педантичность почитал за важнейшие ученические качества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не следует думать, что юный Ода был мягкотелым тихоней, чуждым суровой воинской науке и практикам, укрепляющим тело и волю. Дух его самурайского рода был сокрыт в мальчике основополагающим стержнем – гибким и прочным, как боевой лук. В нужные моменты этот дух становился резким и внезапным, словно звон тетивы или свист стрелы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё Ода умел остро и глубоко чувствовать сопричастность. Летопись его знаменитого семейства, неразрывно переплетённая с древней историей Братства Смотрящих, возлагала на старательного потомка священную и непререкаемую обязанность – поступать достойно, в соответствии с писаными и неписаными правилами Служения на Великом Пути!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если точно, шар за шаром,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безошибочно при этом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время не теряя даром,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наполнять цилиндр цветом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красный шар и два зелёных,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Белый, чёрный, голубой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следом – жёлтый и гранёный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да прозрачно-водяной,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь потом ещё зелёный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не такой, как первых два,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тяжёлый и гранёный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цвет – как первая листва…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это первая десятка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не спешите продолжать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы было всё в порядке —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно сесть и подышать…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если бы юный Ода был циничным мирянином, то непременно заподозрил бы своего Учителя в намеренных и изощрённых издевательствах… Раз за разом возвращаться к пройденному материалу, шлифовать и закреплять знания, совершенствовать почти безупречные навыки учеников, точно подмечать погрешности, шероховатости и малейшие недочёты, оставаясь при этом благожелательным и весёлым, смог бы не каждый наставник. Акия&#769;ма-сэнсэй обладал завидным терпением и невозмутимым спокойствием!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Уа-а! [151 - Уа-а! (яп.) – Ух ты!] Как чисто на дворе! – удивлённо восклицал он перед очередным кэйко. – Нэ-э! [152 - Нэ-э! (яп.) – Эй!] Кто забыл вытряхнуть сор из головы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Речи Учителя никогда не повторялись слово в слово, но общий смысл его нарочитого удивления всегда был один: «Все ли помнят о том, что нужно приступать к занятиям с головой, свободной от посторонних мыслей, стремлений и намерений?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Осу! [153 - О&#769;су! (яп.) – многозначное выражение; здесь – «терпим, готовы, преисполнены решимости».] – горланили мальчишки. – Весь мир остался за стеной!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Маттэ-маттэ! [154 - Маттэ&#769; (яп.) – Подождите!] – продолжал удивляться сэнсэй. – А что тогда внутри вас?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дух собран воедино, храбрость в сердце и радость на душе! – хором кричали верные ученики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Додзё [155 - Додзё (яп.) – дословно «место Пути». В традиции боевых искусств так называют место, где адепты постигают теоретические и практические аспекты Учения.] – это Храм предков, шедших по Великому Пути раньше вас! – продолжал наставлять Акияма-сэнсэй. – Их души видят вас, будьте достойны такой чести! Йой! [156 - Йой (яп.) – Приготовились!]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После ритуала начинались практические занятия. Десять подростков – будущих хранителей «Омацури-дзингу» – самозабвенно и с полной отдачей соприкасались со старинным Учением родной школы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво садились с закрытыми глазами, громко и мощно дышали особым образом, входя в боевой транс. Далее – вставали на кулаки, тренируя Преодоление. Когда стоять на кулаках сил уже не оставалось, Учитель подавал команду изменить положение… и ученики продолжали держать стойку, опираясь на пальцы, запястья или локти. Эта жёсткая закалка духа и воли призвана была объяснить безграничность терпения, научить смирению и закрепить важнейший навык – никогда не ждать окончания трудностей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За первоначальными испытаниями следовали не менее сложные – юные воины вставали по команде в неудобные стойки, замирали, ощущая себя камнями и деревьями. А Учитель ходил между живыми изваяниями и довольно болезненно обстукивал тела мальчишек бамбуковой палкой. Эту суровую практику придумали много веков назад в Корее. Кичон-мун – так именовался способ создания духовного и телесного доспеха, позволяющего посвящённым успешно отражать непредвиденные атаки моральных и физических напастей, коими полон окружающий мир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После утомительного кичона отрабатывались приёмы борьбы и маневрирования в пространстве. Ученики выполняли броски и подсечки, пытались подловить друг друга на захваты, тренировали уклоны и падения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Затем наступала очередь тэккёна. Ребята выполняли резкие удары руками и ногами по пучкам соломы и хвороста. Специальные удары ногами на небольшой высоте и мощные шлепки ладонями, напоминающие пощёчины, тренировались на вкопанных гладких столбах и даже на шершавых стволах двух вековых деревьев, росших на дворе дома Акиямы-сэнсэя. Защиты и связки приёмов ученики совершенствовали попарно, украшая друг друга великолепными боевыми синяками и ссадинами!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Завершалась подвижная часть тренировки обычно упражнениями с оружием. Палки, шесты, копья, деревянные мечи, цепи и верёвки позволяли непосредственно соприкоснуться с воинской традицией предков, служили для убедительной связи древнего и современного боевого искусства… Для этих же целей несколько раз в месяц проводились многочасовые кэ&#769;йко [157 - Кэйко (яп.) – в традиции боевых искусств – занятия по повторению (совершенствованию) уже изученного.], посвящённые «Играм Пяти Волшебных Зверей».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очередная часть учебного дня именовалась «Сто Шаров Удачи». Эта практика требовала максимальной концентрации внимания, покоряясь лишь людям с хорошей зрительной и слуховой памятью. Летописи донесли до нас описание этих необычных тренировок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-то ученики закрепляли навык особым образом. Они входили в медитативное состояние и утомительно долго повторяли нужную последовательность, пока формула шрамом не врезалась в глубины памяти. Выполнить это требовалось всего один раз, а побочным эффектом такого жестокого занятия очень часто были сильные головные боли и даже расстройства психики…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…янг юге ян синь дэ кой юге юге дэ ча ру конг дзонг ди юге хон сё ли анг кэ лу сэ бай сэ хэй сэ лян сэ яйо сиа лай нин си яо яи кэ киу син дэ ху анг сэ тою минг дэ юан синь хэ лю сэ дэ киу син…»<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В древности сей непонятный текст был вполне обычной записью последовательности цветов, форм и размеров ста каменных шаров, которые хранитель должен был безошибочно опустить в отверстие цилиндра, дабы безопасно открыть Большой Тайник. Китайские слова в стародавние времена мигрировали в корейские княжества, были записаны особой слоговой азбукой, а звучать стали так, как их могли произнести маленькие человечки асу, принявшие на себя обязанности по обслуживанию Тайника… Но вот кто придумал и сконструировал сам хитрый механизм – так и осталось неразрешённой исторической загадкой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Много веков хранители осваивали практику «Сто Шаров Удачи» по старинке. Но впоследствии метод изменили, предпочитая ныне внедрять в ученический мозг сокровенную формулу ненасильственным способом – последовательно и настойчиво, кусками повторяя текст и связывая его с изображениями самих шаров, их цветом и начертанием знаков на них…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и щадящие методы позволяли лишь немногим, обладающим нужными качествами, полноценно овладеть этой практикой. Из десяти учеников лишь шестеро, включая самого Оду Тораносукэ, смогли разучить сложную последовательность!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все долины и горные склоны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тропы, мосты и деревья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снегу сдались без сраженья!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1127 году Сэтцу Ивао исполнилось тридцать лет – грустный юбилей… В то время как Учитель и Братья, объединившись с воинами рода Тайра [158 - Род Тайра – могущественный самурайский род средневековой Японии. Особого величия и значения Тайра добились в XII веке. В мировой истории и культуре этот род известен благодаря противостоянию клану Минамото, которое описано в эпическом произведении XIII века «Повесть о доме Тайра».], самоотверженно сражались с морскими разбойниками, он уже больше года прозябал на горе Хагуро&#769; в обители «Приют Облачных Врат» {65}, ожидая начала какой-то важной службы, обещанной даймё Хадзито…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь ещё совсем недавно всё было иначе! Шесть предыдущих лет для Ивао пролетели как один непрекращающийся поход. Тогда он во главе трёх воинских отрядов день и ночь преследовал пиратов на побережье Внутреннего моря. Четыре раза его стражи-сохэй выполняли боевые миссии в И&#769;дзумо – патрулировали территорию, выискивали и уничтожали воровские логова, выручали переселенцев из бандитского плена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несколько памятных зимних месяцев часть монашеского войска провела в, казалось бы, безлюдной местности вблизи горячих источников Якея&#769;мы [159 - Якея&#769;ма – вулкан в Японии, на острове Хонсю.], охраняя небольшую группу учёных мужей. Эти храбрые и мудрые Мастера пришли сюда по срочным и тайным надобностям… Ходили слухи, что в прошлом месяце на вершине Якеямы разбился летающий корабль из далёких звёздных миров, и их миссия связана именно с этим чрезвычайным событием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особые хранители ежедневно, шаг за шагом, обследовали склоны вулкана, собирали образцы породы и неведомые обломки, что-то записывали и зарисовывали… Удивительно, но за время этой вроде бы несложной экспедиции сорок воинов Сэтцу Ивао не знали ни сна, ни покоя. Причиной этому был постоянный страх – сильный и неотвязный. Ночью вокруг жуткой горы танцевали в воздухе разноцветные шары, чёрные тени скользили по скалам, а днём воины физически ощущали на себе чьи-то пристальные взгляды и ледяные волны недоброго внимания… Бесценный опыт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё раньше Ивао доблестно сражался с морскими пиратами в отряде Мастера Хадзито. На четырёх кораблях преследовали они ловких и опасных разбойников, брали их быстроходные лодки на абордаж, жгли неприятельский флот. Воины Братства много лет сопровождали мирные суда с китайскими и корейскими переселенцами, среди которых были учёные, монахи, воины и ремесленники, а также гонцы и посланники заморских держав.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь деятельная натура Сэтцу с трудом привыкала к новому ритму и распорядку жизни. Хорошо хоть на днях прибыл его лучший друг – молодой ямабуши Яки&#769;ра, ещё в детстве прозванный Кицунэ&#769; [160 - Кицунэ&#769; (яп.) – лиса.] за хитрость и невероятную сообразительность. С этим сгустком радости и творческих идей серые будни перестали мучительно тянуться, заиграв новыми красками!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Якирой пришли тридцать пять опытных воинов-сохэй и ещё пара десятков служителей – плотников, кузнецов, каменщиков, землекопов и гончаров, которые развели в округе бурную деятельность. Они начали расчищать поляны и прорубать в лесной чаще тропы, заготавливать строительные материалы, оборудовать родники, класть печи для обжига посуды и черепицы. Священная гора Хагуросан готовилась принять новых обитателей – японских и зарубежных Мастеров Братства, призванных даймё Хадзито для сложной и небыстрой работы по изучению и сохранению исторического наследия. «Приют Облачных Врат» из небольшого храма превращался в четыре хорошо охраняемые горные деревни.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где сосны раскинули ветви,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где камни усеяли склоны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где реки поют о правде,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где Путь – не просто дорога,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где дорог цветок убогий,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где денег мешок не нужен,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где ветер – твои одежды,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где ночь и рассвет едины,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где снег и жара – подруги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где хижина – старые брёвна,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где мысли как свет прозрачны —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там истина есть, поверьте,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там горная есть обитель,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обитель твоя, навеки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Якира принёс Ивао долгожданную весть от Учителя… Но для того чтобы поведать некие секретные подробности и важные особенности предстоящей службы, хитрый Лис увлёк недоумевающего друга в незапланированный десятидневный поход по горным хребтам Дэ&#769;ва [161 - Дэ&#769;ва-санза&#769;н – горный массив на севере острова Хонсю, состоящий из трёх гор: Хагуро&#769;, Гасса&#769;н и Юдоноса&#769;н.]…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот, посмотри! Знаешь, что это? – через каждые несколько шагов восклицал ямабуши. – Это ростки дерева эно&#769;ки [162 - Эно&#769;ки (яп.) – каркас китайский.]. Тут, на Гасса&#769;н, эноки имеют особую силу! А вон и большие деревья… Кто ест плоды эноки, тот не болеет и живёт долго! Нужно высадить у нашей обители рощу… И не только люди питаются этими плодами, мои родственники кицунэ&#769; глотают их целиком, тэ&#769;нгу [163 - Тэ&#769;нгу (яп.) – разновидность демонов в японской мифологии.] пожирают, запекая в углях, а коробоку&#769;ру [164 - Коробоку&#769;ру (коропоккуру) – название пещерных альвов в японской мифологии.] нанизывают на длинные нити и развешивают в своих пещерах, чтобы грызть зимой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сэтцу внимательно осмотрел невзрачную древесную поросль, а также мелкие тёмно-коричневые, совсем неаппетитные на вид плоды, ничего выдающегося в них не нашёл, а потому внимательно пригляделся к Лису – не смеётся ли? Но молодой ямабуши уже нашёл какой-то новый «уникальный образец» местной растительности, призывно махал рукой и угрожающе потрясал посохом, шутливо приказывая поторапливаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нюхай! – Якира сунул в нос Ивао пригоршню отвратительно пахнущих зеленоватых плодов. – А? То что нужно! Это итё [165 - Итё (яп.) – гинкго билоба.] – священное дерево отшельников! Нашим учёным и стражам его плоды, несомненно, пригодятся – даруют бодрость, ясность мысли и обостряют внимание. О, кстати, коробокуру тоже их уважают!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ивао подавил рвотный позыв и согласно кивнул Лису, не в силах пока произнести что-либо вразумительное… Попытался отдышаться… Вытер слёзы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тут что у нас такое? Мукугэ&#769; и фуёу [166 - Мукугэ&#769; и фуёу (яп.) – виды гибискуса.]? Ну они для красоты больше… Хотя коробокуру праздничные поляны ими украшают. О-о-о! А вот это шики&#769;ми [167 - Шики&#769;ми (яп.) – бадьян анисовый.], запомни его, мой друг! Для людей штука почти бесполезная, а вот ду&#769;хи шикига&#769;ми [168 - Шикига&#769;ми (яп.) – в языческой традиции Японии – духи, призываемые на службу колдуном.] или те же коробокуру бегут от него как от огня. Для них это смертельно опасный запах!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли дни этой странной экскурсии. Братья облазили вдвоём все склоны священной горы Гассан, а затем начали подъём на ещё более священную Юдоносан… Странность же заключалась в том, что Ивао стал на полном серьёзе втягиваться в процесс! Он старался запоминать и записывать то, что рассказывал Лис, задавал уточняющие вопросы, сам первый кидался к неизвестным растениям и камням, удивлялся, восклицал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На Юдоносане стала наконец-то понятна цель их тайного похода и причина, по которой Якира уделял столько внимания малым народцам асу-коробокуру. В этом прекрасном месте в 678 году гёдзя Эн-но-Одзу&#769;ну основал святилище для проведения волшебных ритуалов и церемоний «Сюгендо&#769;» {66}. А кроме своего прямого назначения, это святилище скрывало вход в сеть пещер и гротов, населённых народом асу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За многие годы беззаботной жизни в подземельях Юдоносана асу расплодились, возродили ремёсла и ритуалы. Воины Братства охраняли их покой и неприкосновенность. Отшельники гёдзя, ямабуши и стражи из обители «Приют Облачных Врат» ежечасно и круглогодично присматривали за скрытыми входами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но в последние годы обстановка сильно изменилась. Уже более десяти лет посвящённые испытывали здесь крайние неудобства в организации тайной службы. Некогда тихие места стали очень популярны среди паломников. Но это, как говорится, полбеды! Плохо то, что в число паломников попали знатные самурайские даймё и сиятельные аристократы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древние святилища красных железных холмов, прозрачные ручьи и целебные горячие источники теперь подвергались настоящим нашествиям. Важные господа с чадами и домочадцами, многочисленной охраной и прислугой привносили в священные места шум и суету. Дворовые люди шастали там и сям, орали, бесцеремонно совали свой нос в каждую щель, рубили деревья и жгли костры… Ужас!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Держать в святилище большой отряд стражи, не привлекая внимания посторонних, категорически невозможно… А кроме того, не вступать же в битву с каждым пёстрым караваном богатых паломников! Требовалось найти иной способ сохранить покой и безопасность асу – посильный и эффективный.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Решение предложил сообразительный Якира, в те годы начальник стражи святилища Юдоносан. Нужно, пока не поздно, переселить малый народец в удобные и хорошо охраняемые Братьями места… И именно такое уютное место есть совсем неподалёку – на горе Хагуро. Замечательные пещеры – со своими подземными источниками и прекрасной естественной вентиляцией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асу не возражали. Им не впервой было сниматься с места… Когда-то, прожив более ста лет в тёплых пещерах горы Хиэй [169 - Хиэ&#769;й – гора в Японии, на острове Хонсю. С конца VII века – один из религиозных центров страны. Сейчас рядом располагается город Киото.], они были вынуждены уйти. Священная гора начала обрастать буддистскими храмами и синтоистскими святилищами, а монахи, богомольцы всех рангов, торговцы, нищие и разбойники потянулись в привлекательное место нескончаемым потоком. Братья помогли малому народцу преодолеть огромное расстояние и обустроиться в подземельях Юдоносана. С тех пор прошло более четырёхсот лет. И вот суета дошла и сюда… Значит, снова пришло время переселяться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расширение обители «Приют Облачных Врат», тренировка воинов горной стражи, научные исследования, основание школ, изготовление книг, сбор древних письменных источников и артефактов – относятся к несомненным заслугам даймё Сэтцу. В 1129 году, после героической гибели своего Учителя даймё Хадзито, он возглавил Братство, вписав в его историю немало достойных страниц {67}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сам же Ивао до конца жизни искренне считал главным своим достижением – сохранение народа асу и заботу о его благополучии. Одна из созданных даймё Сэтцу в 1159 году школ называлась «Омацури-дзингу», что в вольном переводе означает «Святилище». Школа была так названа в честь того самого святилища ямабуши, которое до настоящего времени находится на горе Юдоносан. Многие поколения Мастеров этой школы хранили и передавали знания о малом народце и способах обращения с удивительным механизмом Большого Тайника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Интересный факт – Большой Тайник вплоть до 1638 года находился в подземельях Юдоносана, как и несколько десятков асу, которые его обслуживали. Дальнейшая же судьба асу и загадочного механизма неразрывно связана с рейнскими каменоломнями Обер-Ольмер-Вальда, куда несколько семей маленьких человечков и часть их материального наследия европейские Братья Смотрящие эвакуировали в критической ситуации…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прикосновение душ —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недолгая жизнь москита<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В трепетной паутине…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, действительно, правы оказались Лан и Кван, много лет назад заподозрившие присутствие живых существ в парчовых коробах, кои юные хваранги сопровождали при переселении в Ямато. Уж такие живые, живее не бывает! Лин год назад самолично убедилась в живости характера, искренности эмоций и практически детской привязанности к новым друзьям, свойственных маленьким человечкам асу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обитель ани Хико, давно уже ставшая для хварангов домом и школой, расположена была неподалёку от горного массива Хиэй. Эти лесистые величественные горы во второй половине шестого века были ещё дики и безлюдны. На восточных склонах, вдоль берега озера Бива, встречались небольшие поселения, а вот западная низменность, которая преобразится в столицу Хэйан [170 - Хэйан – столица Японского государства с 794 по 1869 год. В XII веке город был переименован в Киото.] лишь через пару веков, ныне пустовала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так вот именно на западных отрогах Хиэй Братья нашли протяжённую сеть пещер, в которых имелись горячие источники, а воздух циркулировал сам собой. Более десяти лет доверенные служители и трудолюбивые асу обустраивали подземный город: соединяли отдельные пустоты коридорами и лестницами, превращая их в залы и комнаты; направляли потоки воды по каменным желобам и керамическим акведукам поближе к жилым и хозяйственным помещениям; высаживали огромные плантации съедобных грибов и мхов; разводили в рукотворных озёрах слепых рыб, раков и моллюсков; складывали печи для обжига керамики; каким-то неведомым образом приручали летучих мышей, которые теперь тучами слетались в пещеры со всей округи…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весёлый ритуал повторяется раз за разом. Лин тихонько раздвигает заросли лиан на склоне, осторожно протискивается между толстенных висячих корней горного дуба, стоит недолго с закрытыми глазами, чтобы привыкнуть к темноте, а потом бесшумными крадущимися шагами скользит по проходу вниз, ориентируясь по огонькам светляков на стенах. Но и сегодня ей не удаётся обмануть чуткий слух обитателей подземелья. Слышен громкий пронзительный свист стражника, а потом дробный топот множества маленьких ножек!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оинищ-ща-а&#769;! Оинищ-ща-а&#769;! [171 - Подражание японскому слову «конничива&#769;» – «здравствуйте».] – раздаются радостные восклицания. Маленькие ручки хватают её за пальцы и одежду, призывно тянут и торопят идти с ними. – Ику&#769;! Ику! [172 - Подражание японскому слову «ику&#769;» – «движение, иди».] – подгоняют Лин многочисленные голоса из мрака. Она хохочет и почти бежит вниз, увлекаемая быстроногими асу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С-сейхо&#769;! [173 - Подражание японскому слову «сейко&#769;» – «успех, всё получилось».] – дружный восторженный выдох…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ус-с-хо&#769;! Фи-ису&#769;! [174 - Ус-с-хо&#769; (язык альвов) – «приветствие». Фи-ису&#769; (язык альвов) – «радость».] – вторит обитателям счастливая Лин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Асу&#769;-а&#769;с-су! Асу-ас-су! [175 - Асу&#769;-а&#769;с-су (язык альвов) – «все вместе».] – торжественно соглашаются асу, завершая ритуал приветствия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин и Кумаро год назад довольно быстро наладили с обитателями пещер дружеские доверительные отношения. Секрет оказался прост – нужно было всего лишь искренне духовно и эмоционально раскрыться, сознательно сделать доброжелательный бессловесный посыл, принять асу, как самых близких людей, и – не снижать позитивный настрой в процессе общения. Асу очень чутко и точно определяют настроение и благорасположение человека, поэтому с ними практически невозможно двуличное поведение. Даже опытные притворщики запросто могут проколоться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но сам язык малых народцев под силу освоить далеко не каждому человеку. Он ведь даже не совсем язык в нашем понимании. Асу не конструируют фразы, выражая смысл при помощи подлежащего, сказуемого и второстепенных членов предложения. Они лишь привлекают внимание собеседника и обозначают тему одним коротким словом. Например, вода – «щу&#769;ху» – может означать что угодно, непосредственно связанное с водой: «дождь снаружи», «мокро», «хочу пить», «пойдём нырять», «надо набрать воды» и так далее. Одновременно с произнесённым словом альв транслирует «мыслеформу» – образ дальнейших действий или понятий, связанных с водой. Находящийся рядом собеседник готов к тому, чтобы уловить и считать посылаемый образ…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асу не телепаты, читающие чужие мысли – то есть вычленяющие в мешанине обрывков фраз и веренице смутных картинок некую полезную информацию. Такой телепатии вообще не существует! Маленькие человечки привычным волевым усилием транслируют понятный образ и так же намеренно «слышат» посыл собеседника. Поэтому только люди, которым от природы досталась способность «слышать» мыслеформы, полноценно общаются с альвами. Транслировать информационные посылы в Пространство может научиться каждый человек, а вот воспринимать – очень немногие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лану и Квану, например, это было недоступно. Поначалу даже сам контакт с малым народцем давался им тяжелей. Братьям оказалось сложно сбросить «доспехи» воинской суровости, невозмутимости и достоинства, вернуться в шаловливое ребяческое состояние…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асу тоже сперва насторожились при виде грозных воителей, но очень быстро их раскусили! Малые человечки прозвали хварангов «Кщ-оха&#769;», что можно толковать как «каменные снаружи, но добрые внутри». При виде братьев асу принимались дразниться: нарочито замедлялись в движениях, начинали отрывисто говорить низкими голосами, потешно хмурили лица, переглядывались многозначительно… Но долго не выдерживали сами, заходясь в звонком заливистом смехе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительное это было место! Главный зал пещерного города был довольно ярко освещён… по меркам подземелья, конечно! Две гигантские стены зала снаружи представляли собой отвесные скалы, без карнизов и выступов. Множество естественных сквозных щелей и рукотворных отверстий пронизывали толщу скалы, даруя свет и свежий воздух.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тёмные коридоры и переходы между уровнями были заселены колониями светляков, указывающих направление движения. Прекрасное зрелище! Не только стены, но и тонкая сеть корней, проникших в подземелье, ворсинки мхов и прочей скудной растительности были покрыты светящимися насекомыми. Голубовато-зелёные нити живых огоньков, а также их сияющие скопления создавали загадочную атмосферу, намекали на запретные тайны и хитрые секреты, хранимые в глубинах подземелья…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким поразительным секретом являлся Большой Тайник – сложная инженерная охранная система, созданная в Китае некими мудрыми даосами по просьбе молодого Ин Чжэна – будущего великого императора Циня Шихуанди {68}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта многоступенчатая ловушка устанавливалась в подземелье, имевшем источник воды и достаточный её запас в нескольких резервуарах. Проникнуть в камеру хранения мог только специально обученный человек, владеющий методом прохода по подводному лабиринту, а главное – умеющий точно собирать части «ключа», состоящего из пневматического и гидравлического контуров, запускаемых системой противовесов, нагружаемых каменными шарами разного веса. Ошибка во введении шифра или попытка силой проломиться в недра тайника заканчивались плачевно – проходы закрывались, а помещения стремительно наполнялись ледяной водой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доподлинно известно, что сразу после смерти Циня механизм Тайника попытался присвоить коварный министр Ли Сы. Говорят, что бессмертные сяни надёжно укрыли механизм на своей святой горе Тайшань, а лет через двести, когда её заполонили паломники, даосы передали заботу о тайном устройстве дружественному племени из Чинха&#769;на [176 - Чинха&#769;н – племенной союз на юге Корейского полуострова, существовавший с I века до н.э. до IV века н.э., а потом вошедший в состав государства Силла.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воины Чинхана перевезли Большой Тайник и надёжно укрыли его на своей родине, в месте, которое позже станет известно под названием Сораболь-Кёнджу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальнейшая история проста – после переселения нескольких семей асу в Ямато, части механизма в течение двенадцати лет перевозились из Силлы и монтировались в подземельях горы Хиэй. А верные коробокуру, хваранги и Кумаро стали первыми хранителями, которым на новом месте были доверены секреты устройства и обращения с Тайником. Большая честь и большая ответственность!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.2 Холодный Провал<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только так поступить ты обязан,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На судьбу бесполезно злиться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот узел не будет развязан,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А канат не устанет виться!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странно и немного наивно с эволюционной точки зрения устроено сознание пещерных альвов. И дело даже не в удивительно позитивном восприятии мира, неукротимом любопытстве, доброжелательности и детской непосредственности этих маленьких человечков. Поражает их способность точно запоминать огромные массивы зрительной и звуковой информации, а ещё больше то, что для любого альва полученное знание сразу же становится собственным, как будто он обладал им всегда. Асу охотно делятся друг с другом новостями, понимают важность обучения детёнышей, хранят и передают традиции предков, однако, получив любые сведения, сразу же забывают их источник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Курьёз, связанный с этой особенностью восприятия информации пещерными альвами, произошёл в начале 1944 года…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медиатор [177 - Медиатор (лат. «посредник») – в европейской традиции тайных обществ – служитель, обладающий способностями к тонкому мистическому восприятию и трансляции.] «Союза Закона» инженер Йорг Шнайдер уже два с лишним года безуспешно пытался сдвинуться с мёртвой точки… Никак ему не давались две огромные увлекательные задачи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перво-наперво нужно было решить опасную проблему с аварийным водосбросом. Любой сильный дождь таил в себе угрозу – вода проникала не туда, куда нужно: не в естественные каналы и рукотворные аварийные акведуки, а в многочисленные карстовые пустоты, нависшие над поселением альвов. Если так будет продолжаться и дальше, то рано или поздно произойдёт трагедия – неукротимые потоки воды вырвутся на свободу и стремительно заполнят верхние уровни подземного города, сметая всё на своём пути, неся смерть и разрушения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторая инженерная задача вроде бы не содержала в себе прямой угрозы, но, как всякое непонятное явление, требовала от пытливого мозга педантичного Шнайдера ясного понимания и технического разбора. Устройство автономной вентиляции подземелий Обер-Ольмер-Вальда не давало инженеру покоя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впрочем, некая тревожная нотка была и в этой проблеме – работа вентиляции каким-то загадочным образом зависела от водосбросов и резервуаров. После того как возникли проблемы в гидросистеме, явно изменилась и циркуляция воздуха – теперь он поступал в верхние залы более мощно и шумно. Если раньше щели и отверстия воздуховодов свистели и шипели, перенаправляя наружные ветра в подземелье, то теперь они одновременно ревели басом и пронзительно визжали, наполняя залы и коридоры болезненно громким звуком, подобным рёву гигантского органа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Альвы поначалу очень боялись этого шума. Потом попривыкли немного, однако каждый раз удивлённо восклицали и таращили свои огромные глазищи, заслышав первые нотки акустической какофонии! Они толпой ходили за Шнайдером, цеплялись за его одежду и руки, путались под ногами… Они были очень встревожены и ждали помощи от единственного человека, с которым общались и которому безоговорочно верили.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Облетают вишнёвым цветом<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И кривятся японской сосной —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти дни в ожидании лета<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И часы наслажденья весной!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уединённый и тщательно охраняемый объект Kontrollzone-4 располагался примерно в шести километрах от города. Формально он находился в ведении администрации лагеря Dulag XII Mainz [178 - Dulag XII Mainz – пересыльно-сортировочный лагерь для военнопленных рядом с Майнцем.]. Но на самом деле и лагерь, и его администрация были убедительной маскировочной ширмой. В 1937 году аналитики Инспекции концентрационных лагерей создали это прикрытие для работы секретного подразделения «Аненербе» в священных рощах Обер-Ольмер-Вальда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внешний периметр, включавший в себя окрестные луга, перелески, поляны и дороги охраняли военнослужащие вермахта в количестве ста двадцати человек. Пешие патрули осматривали местность снаружи. Над ограждениями из колючей проволоки высились двенадцать вышек для часовых. Три участка периметра были усилены подвижными постами – там непрерывно курсировали внимательные и настороженные автоматчики. На участках, прилегающих к лесному массиву, периметр был прикрыт блокпостами с обученными сторожевыми собаками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внутренняя специальная охрана осуществлялась бойцами СС, а сотрудники «Аненербе» работали на холме, в комплексе серых одноэтажных зданий. В эти здания по пропускам могли входить только они. Вооружённая охрана в гражданской одежде сопровождала иногда небольшие грузы, ввозимые в зону и вывозимые из неё, а также обеспечивала безопасность сотрудников, переносивших секретные документы в опечатанных чемоданчиках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Йорга Шнайдера был специальный личный пропуск и номерной жетон, что позволяло ему свободно перемещаться по всей территории объекта, спускаться в штольни и коммуникации, проносить инструменты, оборудование и спелеологическое снаряжение. Он был действующим сотрудником «Команды-4» – временной группы, сформированной «Аненербе» для тщательного и неспешного изучения аномальных феноменов священных рощ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инженер Шнайдер с двумя помощниками отвечал за планомерное обследование любых подземных пустот, коими, к счастью, местность изобиловала вплоть до береговой линии Рейна. Шнайдер всегда находил занятия для своих ненадёжных помощников, отправляя их ковыряться в пустые заброшенные подземелья вдалеке от Большого Подвала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такая благоприятная ситуация сложилась, конечно же, не только в результате удачного стечения обстоятельств или по воле Проведения. Все ресурсы «Союза Закона» были направлены на внедрение своего агента в секретные структуры! Связи и рекомендации, прямой подкуп должностных лиц, безупречная подделка документов и несомненные личные профессиональные качества позволили Йоргу Шнайдеру оказаться в нужном месте в нужное время.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Йорг родился и прожил первые десять лет в Берлине, но об этом периоде жизни у него осталось мало воспоминаний. А самые лучшие и яркие моменты детства были связаны с любимой Японией, куда он приехал в 1920 году вместе с родителями – служащими германского посольства в Токио.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удачей, навсегда определившей дальнейшую судьбу мальчика, стала возможность лично учиться у Мастера «Союза Закона» Вильгельма Зольфа {69} – авторитетного знатока азиатских стран, их культуры и традиций, да и просто мудрого человека, который в те годы возглавлял германское посольство в Японии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме своих разнообразных уроков, Учитель Зольф обеспечил юному Шнайдеру уникальное дополнительное образование – упросил своего друга и коллегу настоятеля монастырской школы «Омацури-дзингу» господина Акия&#769;му взять в ученическую группу иностранного мальчишку. В этой закрытой школе Йорг обучался восемь лет, вплоть до своего отъезда обратно в Германию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи в предвоенные годы внедрён в подразделение «Аненербе», он сполна осознал меру своей личной ответственности за сохранение секретов рейнской каменоломни. Жизни более сотни альвов, механизм Большого Тайника и раритеты «Союза Закона» в хранилищах зависели от того, насколько долго и успешно медиатор сможет водить за нос своих пронырливых и проницательных коллег!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А упомянутый курьёз произошёл спустя несколько лет совершенно случайно. Шнайдер, ежедневно возясь с направляющими и заслонками вентиляции, однажды заметил, что внешние запахи стали намного сильней проникать в подземелье, чем раньше. Морщась и принюхиваясь к очередному солдатскому амбре, Йорг взглянул на окружающих его альвов… и в первый раз чуть живот не надорвал от хохота, так потешно и усердно они нюхали воздух и морщили свои мордашки!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор Йорг стал частенько играть с альвами. Почуяв внешний запах, он серьёзно принюхивался и громко проговаривал название источника вони: «Барак!», «Автопарк!», «Буфет» и прочее… В скором времени асу освоили трудные слова. Они устраивали бешеные пляски и гомонили без устали каждый раз, когда приходил знакомый ветер: «Ба-аке, ба-аке!», «Ф-фаиенпак!», «Пуф-фи!». Медиатор едва сдерживал смех, когда маленькие человечки серьёзно и обстоятельно принимались учить его правильному произношению названий, ведь они уже считали это своим древним сокровенным знанием!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно путнику у перекрёстка,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно лодке, забывшей сушу —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Делать выбор совсем не просто,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбрать хочется долю лучшую!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все племена и народы рождают убеждённых первооткрывателей, мечтателей, исследователей нового и отчаянных любителей запретного. Усилиями таких увлечённых деятелей смещаются слежавшиеся исторические пласты, вскрываются позабытые пустоты и каверны традиционного знания, распахиваются двери в иные пространства. Любопытство – одна из десяти неизменных Сил-цивилизаторов {70}, зовущих человечество в заманчивую бесконечность звёздных миров и бездонные глубины океана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди малых народцев тоже рождаются неординарные личности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оца и Цыс были парочкой не разлей вода! Им казалось, что дружат они с незапамятных времён, хотя на самом деле родились детёныши не более восьми лет назад. Родители юных альвов были близкими родственниками и жили рядом, поэтому совместное воспитание потомства было делом само собой разумеющимся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дух авантюризма присутствовал в малышах с раннего детства. Лазить по щелям, норам и нишам, прятаться от взрослых, всё дальше выбираться за пределы охраняемых помещений, ловко минуя стражников – было их любимым занятием. Но пышным цветом тяга к приключениям расцвела в первооткрывателях после обнаружения прохода в иной мир…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Представьте себе, что вы нашли портал в параллельную Вселенную! Именно такие запредельные чувства: испуг, неописуемый восторг, сотрясение основ мироздания и острое наслаждение запретными знаниями испытали Оца и Цыс, выйдя однажды из Большого Подвала наружу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неведомый внешний мир оказался пугающе огромным, наполненным звуками и запахами. На невидимом своде в бездонной воздушной пустоте сияли мириады светляков и ещё что-то яркое, узкое, явно острое и опасное… Тени двигались вверху и внизу, растения под ногами были ароматны и непривычно разнообразны, на земле копошились сонмы неизвестных, но точно съедобных насекомых, странная крылатая живность пряталась в зарослях, а совсем рядом со звоном и топотом передвигались какие-то гигантские косматые чудовища… И, вот ужас, эти громадины чувствовали альвов на расстоянии!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страх и неожиданность парализовали малышей до такой степени, что они, вместо спасения бегством, обречённо присели на корточки и прикрыли головы руками, трепеща и прощаясь с жизнью. Два жутких существа, громко и часто дыша, подскочили к испуганным альвам, остановились, принюхались, а потом вдруг лизнули их огромными мокрыми языками, ткнулись широченными лбами и развалились в ногах, добродушно повизгивая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оца опомнилась первая – встала на колени, протянула руку и потрогала мокрый холодный нос лохматого чудища, запустила пальцы в тёплую шерсть, погладила его по голове, почесала за ухом. Зверь перевернулся на спину, подставляя живот… Это точно был друг! Опасное существо не может излучать такую радость и тепло! Цыс тоже осмелел, погладил и почесал другого зверя, обнял его за мощную шею, на которой красовался толстый кожаный ремень с железными пряжками и звенящими кольцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они назвали новых друзей именами народа асу – Сса&#769;ха и Уа&#769;ха, что можно перевести как «Добрый» и «Весёлый». Огромные сторожевые псы быстро привыкли к своим именам и маленьким хозяевам, имевшим над ними какую-то неведомую, но непререкаемую власть. Каждая встреча была наполнена радостью и взаимопониманием… Собаки чувствовали ментальный зов альвов, выполняли их просьбы и команды, а Оца и Цыс явственно слышали мысли собак, ощущали их простые чувства и желания.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древней легенде так просто не верьте,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проверьте слова на практике…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иначе, спасаясь от лютой смерти,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ту изберёте тактику!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про Холодный Провал и историю его возникновения всем маленьким альвам обязательно рассказывали в раннем возрасте. Это знание должно было уберечь любопытных и непоседливых детёнышей от посещения действительно опасных мест…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А произошло всё так. Много лет назад стены подземелья неожиданно вздрогнули и загудели. Со сводов посыпались камни и песок, вдалеке тяжело грохнули обвалы, по тоннелям прошла тугая воздушная волна, сбивая обитателей с ног, а вода в акведуках забурлила. Нижнее озеро стремительно обмелело, а потом и вовсе пересохло, открыв в дальней своей части неизвестную ранее щель, из которой веяло ледяным холодом, ужасом и смертельной опасностью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правитель Фоусс самолично обследовал страшный лаз и водостоки, после чего помрачнел и надолго задумался. Самым неприятным для короля стало то, что этот пугающий провал образовался всего в десяти шагах от входа в Преддверие Большого Тайника…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К тому моменту альвы уже много лет обслуживали механизм Тайника. Регулярно проверяли правильное расположение шаров, спрятанных под грудами водорослей и перегноя, лежащих в глубоких нишах и на полках. Вода раз в два дня наполняла Преддверие, а уходя могла сдвинуть шары с правильного места – это было недопустимо! Кроме того, трудолюбивые и дотошные альвы вручную, при помощи палок и скребков прочищали длинные желоба водостоков, выносили в верхние галереи корзины с мусором, илом и водорослями, освобождали вентиляционные отверстия от пыли, паутины, частей растений, мышиных трупов, мхов и лишайников. Внутрь Большого Тайника альвам входить не полагалось, но поддерживать порядок в Преддверии могли только они!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока король Фоусс угрюмо размышлял, его верные хранители затеяли получше обследовать открывшийся лаз, для чего запалили смоляные факелы и храбро шагнули к провалу… Тут произошло нечто страшное и непонятное! Не успели двое альвов просунуть факелы в щель, как жуткая беспощадная сила с рёвом всосала их внутрь, раздался удаляющийся свист, а потом низкий и протяжный печальный вздох, как будто невидимый великан сожалел о сгинувших навсегда человечках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впоследствии вход в провал опасливо заложили каменными плитками и старались не приближаться к этому месту без нужды. Вода в озеро и резервуары так и не вернулась. Трёх подземных родников хватало на то, чтобы обеспечивать альвов водой для своих нужд, но механизм Большого Тайника остановился полностью – Преддверие с шарами было сухим, а каменная заслонка, служащая дверью в хранилище, не могла подняться без напора воды в системе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор прошло ровно сто лет, в течение которых жизнь альвов теряла привычную духовную лёгкость, вольность и беззаботность. Вода постепенно наполнила озеро, правда, не целиком, заложенная щель провала так и осталась над водой. Традиционные обитатели – полупрозрачные слепые рыбы, протеи и белёсые рачки с непомерно длинными усами и непропорционально маленькими клешнями снова вернулись в озеро, вот только асу продолжали избегать этого места. Многие из них физически ощущали угрозу, исходящую оттуда. Кто-то хитрый и безжалостный терпеливо ожидал своих жертв во мраке… Это было очень страшно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Йорг Шнайдер, конечно же, многократно слышал от альвов историю про опасный Холодный Провал. Более того, он, как медиатор, острее многих маленьких человечков ощущал иррациональную и какую-то ненормальную, болезненную, утомляющую мозг жуть, исходящую со стороны нижнего озера. Тут было над чем подумать и с чем поработать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но как говорится – на каждого мудреца довольно простоты… Или ещё лучше – как постучишь, так и услышат! Столетнюю проблему народа асу и «Союза Закона» помогли решить неопытные и необученные, но очень добрые и активные детёныши Оца и Цыс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Услышав от взрослых эту традиционную страшилку, юные разведчики при первой же возможности выскользнули за пределы охраняемых помещений и спешно отправились пугаться! Любопытным сорванцам не терпелось насладиться всепоглощающим ужасом и соприкоснуться с очередной тайной бытия… Но озеро и проглядывающая между каменных плиток чёрная щель провала встретили их каким-то звонким и физически ощутимым недоумением, переходящим в радостное изумление. Неподалёку находился кто-то живой и дружелюбный, похожий на их любимых собак!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Йорг Шнайдер был очень занят. Он успешно разобрал около шести метров скрытого воздуховода и, похоже, подошёл к пониманию его устройства. Ещё бы метра три осмотреть… Но дальнейшую работу пришлось вынужденно прекратить, когда на него налетели двое взволнованных детёнышей асу – вцепились в одежду, начали трогать горячими пальчиками лицо, заглядывать в глаза, наперебой пытаясь что-то объяснить, рассказать… Оца и Цыс были его преданными друзьями, очень сообразительными и активными. Если они так взволнованы, значит, произошло нечто экстраординарное! Тревога кольнула сердце Йорга, он усадил детёнышей себе на колени, жестом призвал помолчать и успокоиться, сгенерировал тепло и благо, сделал мысленную проекцию этих эмоций наружу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерно часа через два общения с маленькими альвами Шнайдер всё понял, обдумал и осознал. Нужно идти, без вариантов! Оставить страх и сомнения здесь, а с собой взять Сущность Идущего, бескорыстие и максимальную открытость. Ему, как медиатору, привести себя в нужное состояние будет легче, чем многим другим… Главное – вовремя потушить лампу, с огнём входить туда почему-то нельзя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они дошли почти до самого озера, а Йорг пока ничего не ощущал… Хотя нет, чьё-то холодное и недружелюбное внимание слегка коснулось его сознания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я медиатор «Союза Закона», мне нужна встреча с тобой! – мысленно произнёс Шнайдер и ощутил, как недружелюбное внимание превращается в агрессию. Похоже, его слова были непонятны загадочному Хозяину Провала, а скорее бессмысленны…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я друг и защитник этих малышей! Я хранитель этого подземелья! А ты кто? – быстро исправился опытный Йорг и вздрогнул, отчётливо услышав внутри своей головы:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я Страж! Потуши огонь и иди смело!<br>
<br><img border=0 src="image9_64306facc6e71500067500f4_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Узкая чёрная щель провала тянулась изрядно. Тут пришлось попыхтеть, передвигаясь на корточках и четвереньках. Но вот пространство расширилось и превратилось в просторный коридор, то ли вырезанный, то ли выплавленный в массиве горы. Тоннель, подсвеченный тусклым красноватым светом, привёл Шнайдера и альвов в большой круглый зал, в середине которого располагался огромный золотой матовый диск, метров пятнадцати в диаметре и около пяти метров толщиной в центральной части.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Диск лежал, касаясь одним краем каменного пола… К этому месту и потянула Шнайдера неведомая и непреодолимая сила! Он сел на пол и положил руки на прохладную поверхность диска. Какие-то потоки и вибрации проскочили сквозь его ладони, отозвались колючими мурашками на коже и вспышкой белого света в закрытых глазах. В голове Йорга сами собой зазвучали величественные слова песни:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спят безмятежно могучие Боги<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В недрах священной горы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь эти Боги одни из немногих,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спящих до сей поры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время незримо и грозно меняет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мир суетливый ваш…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спящих Богов в темноте охраняет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верный невидимый Страж!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не уничтожит и даже поможет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Душам, летящим ввысь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но точно безумную голову сложит<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот, кто таит корысть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Холодом, страхом и жуткой болью<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будет наполнен тот,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто это охранное чувство не понял,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Благо ко мне не несёт!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что вам всем нужно? – услышал выпавший из реальности Шнайдер спокойный и мелодичный голос Стража.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мы хотим, чтобы вода вернулась в водоводы, а воздух поступал, как раньше! – не задумываясь выпалил ошалевший от пережитого Шнайдер. – Это можно сделать? Ты поможешь нам?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конечно! – шепнул огромный вездесущий голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Та же неведомая сила рывком подняла Шнайдера на ноги и оттолкнула его и альвов назад, в коридор. Диск встал в горизонтальное положение, загудел, затрещал разрядами, завис над полом, а потом рванулся в сторону и, с хрустом пробивая горную породу, наклонно ушёл вниз, оставляя за собой пыльные завихрения и запах озона…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бегите! – крикнул звонкий металлический голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стены коридора качнулись, покрылись трещинами и опасно захрустели, пол вздрогнул и завибрировал. Йорг, Оца и Цыс пулей выскочили из провала, даже не заметив, как именно они это сделали! Вода в озере вскипела и поднялась, заливая чёрную щель, грохнули проломленные заслонки водоводов и по акведукам побежала свежая холодная вода! Ещё одна волна, но уже воздушная, пронеслась по коридорам, галереям и переходам Большого Подвала, впуская любимый альвами ветер – запах леса и мокрой земли…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вальда! Вальда! [179 - Вальда – подражание немецкому der Wald (лес).]<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.3 Минимум миниморум [180 - Минимум минимо&#769;рум (лат. minimum minimorum) – меньшее из возможного.]<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чудесно быть всю жизнь детьми<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В поступках и в сознании.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;При этом важно, чёрт возьми,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иметь образование!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У молодых людей такое происходит часто – только недавно, казалось бы, обзавёлся новой одёжей или обувью, глядь – всё мало&#769;. Сапоги жмут, а рубаха стесняет движения. Молодой организм растёт и расправляет мир вокруг себя… Всё ему тесно! Не хватает пространства для жизни, неудержимо рвётся дух за границы и пределы, ломится сквозь стены, ненавидит пороги, половички&#769; и коврики, распахивает настежь окна, требует безусловной свежести и безграничного простора!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой же тесной и мучительно неторопливой казалась Диме старинная и почтенная Киево-Могилянская академия [181 - Киево-Могилянская академия – одно из старейших и крупнейших учебных заведений Российской Империи. Была создана Петром Могилой в Киеве в 1632 году по образцу европейских иезуитских коллегий. В академии могли учиться представители всех сословий, обучение велось на латинском языке.], в которой он нынче учился по велению любимой наставницы Анны Григорьевны. Латынь, немецкий и французский, риторика, математика, медицина, архитектура, живопись, экономия и красноречие не могли достаточно загрузить голову юноши, занять, утомить, да и вообще побороться за почётное звание «гранита науки». Все они были предметами слишком простыми и лёгкими. А Диме хотелось наук сложных и утомительных!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умная, ироничная и неторопливая Поля покатывалась со смеху, глядя на Димины страдания. Анна Григорьевна же, памятуя о своём собственном детстве, парня хорошо понимала и поддерживала, но и она порой застывала в недоумении – чем бы таким ещё нагрузить этого юного непоседу?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот уже год Анна с двумя учениками пребывала в Киеве. Небольшой уединённый дом, обнесённый высоким забором, расположен был в глубине фруктового сада, неподалёку от деревянной церквушки Николы На&#769;бережного. Лучшее место на Подо&#769;ле [182 - Подо&#769;л – один из древнейших районов Киева, находящийся в низине (на подолье) на берегу Днепра.]! В двух минутах ходьбы берег Днепра, с которого открывался потрясающий вид на острова и затоны, исполненный громадным пространством и дышащий свежим речным ветром.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дом, сад и дворовые постройки были переданы им хоть во временное, но бесплатное и безраздельное пользование киевским наместником Смотрящих. Само собой, и в этот раз не обошлось без протекции Марии. Прошлым летом в Глухове, провожая Анну и её подопечных в дорогу, она черкнула пару коротких писем в Киев и что-то многозначительно шепнула своему хитроглазому пронырливому помощнику Ильшату, севшему к путешественникам в повозку за кучера… После чего обнялась с Анной, звонко чмокнула Полю и ещё звонче шлёпнула по ягодице Диму, прыгнула на свою резвую кобылу Герду и пыльным вихрем умчалась по неотложным тайным делам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь наладилась быстро. Избыток денег позволил с лихвой оплатить Димино обучение в академии, прикупив дополнительно право юноши посещать занятия выборочно и нерегулярно. Дешёвая еда, неприхотливые запросы в одежде и обуви… И вышло так, что главными тратами Анны стали порох, пули да свиные туши, на которых ученики оттачивали искусство применения настоящего боевого оружия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В результате жарких двухнедельных трудов огромная заброшенная конюшня была приспособлена для фехтовальных и гимнастических занятий. Здесь благопристойная Анна Григорьевна каждый раз превращалась в дерзкую, внезапную и неудержимую Энн Фрисселл. Она костерила учеников по-французски и по-английски, отвешивала пинки и оплеухи, сама блистательно демонстрировала сложные приёмы и упражнения.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просто, конкретно, легко и ясно<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постичь откровения вечности —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы лишь кусочки сырого мяса<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На длинных клинках бесконечности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жарит бока нам космический ветер,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пространство читает лихую быль…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый из нас беззаботен и весел,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока не рассыплется в пыль!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шпага – оружие королей! Никто и не спорит… Но многие задиры и забияки не раз опрометчиво возводили шпагу в абсолют, низвергая в грязь и суля забвение другому благородному оружию. Истина же всегда определялась в поединке – единственном справедливом мериле любого прикладного боевого искусства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1759 году легкомысленное высказывание мастера фехтования Домени&#769;ко А&#769;нджело {71} чуть не стоило ему карьеры. Будучи весьма честолюбивым человеком, а более всего стремясь найти источники вожделенного богатства, он любыми способами старался завоевать поддержку и покровительство высокопоставленных персон Англии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анджело был представлен графу Джону Стюарту {72} и однажды, будучи в лёгком подпитии после званого ужина, фехтовальщик начал похваляться своим мастерством и крайне нелестно высказываться о шотландском палаше, называя его уродливым куском металла и кочергой в сравнении с изящной шпагой. Великолепный же палаш лишь накануне продемонстрировали ему новые влиятельные друзья из клана Кэмпбеллов, родственники и сподвижники графа Стюарта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обидчивые молодые Кэмпбеллы решили проучить хвастуна, а заодно потрепать нервы своим давним недругам, засевшим ныне в нескольких укреплённых поселениях, с какими-то крайне подозрительными целями. К ним, в окрестности Аллапула, и был отправлен ничего не подозревающий Доменико Анджело.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Госпожа Мэри третий день была в отъезде. Экономки Слэйн и Рона хлопотали по хозяйству, готовясь к скорому визиту важных гостей. А Грэгг с дочерью уже полчаса собирались сразиться на шестах. Они приводили свой дух в боевое состояние, обмениваясь шутливыми колкостями, награждая друг друга нелестными эпитетами, подзадоривая и всячески накаляя обстановку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот неподходящий момент в сопровождении двух мрачных испуганных слуг к дому Повелительницы Лунных Рун подъехал предвкушающий лёгкую победу Доменико Анджело. И разговор он начал неправильно:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мне сказали, что тут обитает лучший шотландский боец, искусно владеющий, а-а-ха-ха, кочергой и каминным совком? Не соизволит ли он помериться силами с настоящим фехтовальщиком? – приторным голоском пропел Анджело.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оу, да! Тут, тут, дружище! Ты прибыл по адресу! – весело и приветливо отозвался Грэгг, никогда не упускавший возможности проучить очередного кичливого пустомелю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Папа, я лопну… Прошу, принеси палаш и уступи мне этого красавца! – ледяным тихим голосом молвила Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грэгг не стал возражать. Любимая дочь, похоже, прошла точку кипения и жестоко было бы не дать ей сбросить разрушительный пар! Он молча сходил за оружием, тщательно и серьёзно разметил фехтовальную дорожку, поставил на колоду ведёрко с ледяной колодезной водой, а через сук перекинул чистое полотенце.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Срядились биться до первой кровавой раны. Анджело звякнул увесистым кошельком с призовым золотом и небрежно швырнул его на колоду. Выхватил шпагу и несколькими молниеносными ударами со свистом рассёк воздух, разминая руку. Встали наизготовку, поклонились, сошлись. Доменико сделал внезапный выпад, целясь в плечо соперницы… И бой закончился! Энн просто выбила ударом палаша шпагу из руки опытного фехтовальщика! Так повторялось трижды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не соизволит ли мастер теперь сразиться со мной на равных шпагах? – передразнивая Анджело, глумливо пропела Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изготовились биться на одинаковых по длине и весу шпагах. Теперь Анджело не спешил нападать, грациозно вышагивал и менял позиции, зорко следя за действиями Энн. Та не стала тянуть время – изобразила укол, провела а&#769;ппель [183 - А&#769;ппель (фр.) – вызвать на удар, то есть спровоцировать противника на нападение или неправильные действия.], а когда противник рванул в атаку, мгновенным кроазе&#769; [184 - Кроазе&#769; (фр.) – выбивание шпаги противника вскользь, мгновенным ударом по её слабой части.] обезоружила самоуверенного бретёра [185 - Бретёр (фр.) – заядлый дуэлянт.]! Она уже сбросила пар и ленилась усложнять скучный поединок… Звонким щелчком шпаги по макушке Доменико воительница поставила точку в этом сражении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока фехтовальный мастер вертелся на месте волчком, подвывая от боли, Энн не торопясь сломала ногой дорогую шпагу Анджело и зашвырнула обломки к нему в экипаж, прихватила кошель с золотом и собралась было умываться… Но горькая обида толкнула фехтовальщика на безумство – он, изрыгая проклятья, с кулаками кинулся на Энн, за что получил не менее звонкий удар кошельком по лбу и сел в дорожную пыль, замотав головой. Однако не образумился, снова вскочил и кинулся в драку… Энн встретила лихого бойца передней подножкой, грохнула его спиной об землю и скрутила руку болевым приёмом, вынуждая хвастуна долго и обстоятельно приносить извинения, хрипло корить себя за вспыльчивость и уверять в искреннем почтении к шотландцам и их традиционному оружию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хоу, детка! Хорошо, что я не приволок тебе клеймор! – рассмеялся Грэгг после того, как незадачливый визитёр отбыл восвояси.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот снова Энн вращается в своей стихии! Она с наслаждением орёт на неуклюжих учеников, пробуждая в Диме и Поле боевой дух:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бордэ&#769;ль дё мэрд, Дима&#769;, тринглёр, тринглёр! Ля табарна&#769;к дё пют, Поля&#769;, реми&#769;з, ремиз! [186 - Нецензурная брань, приблизительный перевод: Какого чёрта, Дима, хреначь, хреначь! Долбаная сука, Поля, контратакуй!]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Уи, мадам! [187 - (фр.) Да, мадам!] – вопят раскрасневшиеся фехтовальщики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пируэ&#769;т! Вольт! Рипо&#769;ст! Батма&#769;н! Финт! [188 - Пируэ&#769;т (фр.) – разворот. Вольт (фр.) – уклон. Рипо&#769;ст (фр.) – ответный удар после защиты. Батма&#769;н (фр.) – удар по клинку. Финт (фр.) – обманное движение.] – короткие выкрики и звон клинков…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в трудах и везении,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в волшебной траве,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оборотное зелье —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У тебя в голове!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Один-два раза в неделю тренировочная конюшня превращалась в театральные подмостки и поэтический салон. Публика на тематические вечера приглашалась весьма почтенная – маленькие чумазые оборвыши, посещавшие бесплатную приходскую школу неподалёку. Эту школу основал и лично содержал главный киевский Смотрящий, а по совместительству староста и управляющий церковным хозяйством Михайловского Златоверхого мужского монастыря Ефим Колесо. Многие бедняцкие дети, питаемые и обучаемые Ефимом, впоследствии поступали в Киево-Могилянскую академию, предоставляющую всем студентам равную возможность – личным трудом и талантом добиться лучшей доли и положения в обществе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рассаживались привольно – на рогожах, сене, старых попонах, а то и просто на дощатом помосте. Соответствующее настроение обыкновенно создавала затейница Анна Григорьевна. Она садилась в середине этой зрительской вольницы, пускала по большому кругу корзину со свежими пирогами и долго с восторгом и удивлением взирала на усердно чавкающих любителей высокого искусства. Потом придвигала к себе поближе большую деревянную миску, наполненную каштанами, лютню и бубен, брала в руки колокольчик и творила волшебство! Благодарные зрители забывали жевать, а часто и вытирать носы, потрясённо внимая чародейке… А та, сопровождая выразительную речь звуками музыкальных инструментов, перебирая шелестящие каштаны и тихонько позвякивая колокольчиком, декламировала старинные баллады, рассказывала об истории шотландских кланов и Братства «L.B.B», пела грустные северные песни, на голоса разыгрывала страшные и весёлые сказки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анну Григорьевну сменяли обожаемые в их маленьком театральном обществе лицедеи Дима Трощинский и Поля Касич. Для них каждое выступление было настоящим экзаменом, а потому готовились они к встрече с публикой самым тщательным образом – сочиняли новые стихотворения, репетировали парные сценки и сольные номера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня был сложный день! На суд зрителей представлялись свежесочинённые балабо&#769;шки. Открывать программу нынче выпало Диме. Он неторопливо вышел в круг, стал в позу, изобразил на лице мрачную задумчивость и начал тяжело и медленно читать стих, постепенно ускоряясь и повышая тон:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Арха&#769;н, безгу&#769;ден, невели&#769;м,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Впрыта&#769;ной ю&#769;гди заквата&#769;н,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Набо&#769;лзен, вы&#769;тит, бегули&#769;м,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иёвной кры&#769;ной снепота&#769;н…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опродесни&#769;ть мато&#769;сый жус?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есла&#769;ной ны&#769;дью протона&#769;ть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непомени&#769;ть разле&#769;тый бус,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непрозави&#769;ть, непроласа&#769;ть?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цине&#769;т внару&#769;ду ненасла&#769;д,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буке&#769;н осла&#769;буши тристо&#769;й…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когма&#769; южна&#769;дый патроста&#769;т<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Везе&#769;льной му&#769;джести систо&#769;й!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сорвав овацию, Дима степенно удалился, а на помост вспорхнула одухотворённая Аполлинария. Она округлила глаза, всплеснула руками и поддала тревоги в голос:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ненадра&#769;зло вате&#769;яла де&#769;ба вапне&#769;,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одибо&#769;гами ве&#769;ши порку&#769;я,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прамати&#769;ла зана&#769;жлые ме&#769;ти кибе&#769;,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непоса&#769;д азиро&#769;ло шаку&#769;я.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Урилё нариса&#769;н неведи&#769;т, непила&#769;н,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позиго&#769;дежы зе&#769;ры ую&#769;ла…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анедро&#769;га есо закрежжи&#769;т кадела&#769;н,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инадо&#769;бло уе&#769;нлет мару&#769;га…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодарные зрители вновь отбили себе ладони в овациях, награждая артистку восторженными восклицаниями и восхищением в глазах. Тут, конечно, больше всего старались проявить свои искренние чувства мальчишки, поголовно влюблённые в Полю.<br>
<br><img border=0 src="image10_64313be5c6e7150006754421_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самой весёлой и непредсказуемой частью вечера был разбор прослушанных произведений. Собравшейся ребятне предлагалось своими словами пересказать смысл стихов и объяснить сокрытое в них настроение. Начали со стихотворения Димы, спеша и возбуждённо перебивая друг друга:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так старенький вин вже, ну або втомлэний…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ни, вин по дитинству тужить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– На чужини живэ!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сивий вин и плакати хочэ…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Роки пролетили, нэ повернути…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ничого нэ радуэ його…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хвориэ и сил немаэ вже…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Але вирить в кращу долю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дима победно взглянул на Полю и гордо надулся. На что она выразительно покачала головой и скептически сморщила нос – мол, подожди, не всё сказано ещё в этот вечер! А поэтический диспут продолжался. Приступили к разбору стихотворения Поли:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нэ думала, що так всэ обернэться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чекала-чекала и ось чого!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Прийшла пора в дорогу збиратися…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Добрэ ий на батькивщини…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А нэ поихати нэ можна!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Скоро виз за нею прийдэ…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Далэко поидэ дивчина!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн тихо и благостно сияла! Прекрасный метод пробуждения безудержного воображения, который она на себе испытала, обучаясь многочисленным премудростям у леди Мэри Эндрю, работал и здесь. Едва уловимые намёки и затаённые эмоции преобразовывались детьми в смысловые конструкции и выстраивались в сюжет, порождая образы и чувства…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заканчивался творческий вечер обычно искусствами боевыми! Пока Анна Григорьевна раздувала огромный тульский самовар – подарок Марии, Дима и Поля возились с ребятнёй. Наперво обучали их фехтованию, заменив железные шпаги и сабли на гибкие прутья. Потом принимались бороться. За вольными поединками шла отработка захватов, подходов, подножек и подсечек. К тому моменту, как щедрая наставница накрывала на огромной скатерти ужин, малышня успевала нагулять зверский аппетит. Пир, наполненный пирогами, калачами, медовиками, пастилой, печеньками и цукерками, становился для вечно голодных оборвышей настоящим праздником.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позабыв на Пути про сомнения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уходи в неизвестность смело…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наполнять свою жизнь учением —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это самое главное дело!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё раза два в неделю, с весны и до глубокой осени, бегали на Поча&#769;йну [189 - Поча&#769;йна – правый приток Днепра (или его старица), протекала через Подол. Имеет богатую историю. Ныне полностью скрыта городской застройкой.]. Выходили за город, переодевались в короткие портки и рубахи, вещи складывали в заплечные котомки и с шестами в руках мчались в потайное место – на дикую песчаную речную отмель, укрытую зарослями плакучей ивы и камышами. По дороге тренировали технику владения шестом на пересечённой местности, перепрыгивая ручьи и канавы разными способами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На берегу бились на шестах. Тут Энн снова показывала былую сноровку, до упаду гоняя учеников по отмели, загоняя в воду, побуждая идти вперёд и отважно сражаться с ней! Увы, ученического запала хватало ненадолго… Уж больно круто и жёстко доставалось им по ногам, плечам и спинам от увлёкшейся боем наставницы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лучший отдых – смена занятия! Так справедливо считала Энн, а потому между боевыми практиками заставляла подопечных голышом плавать и нырять. Часто играли в собачек. Наставница забрасывала сухие ветки подальше в воду, а ученики наперегонки должны были доплыть до палки, взять её в зубы и принести ей обратно. В этих упражнениях превосходный пловец Дима не имел конкуренции…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но уступал юноша своей подруге, как это и ни странно, в борьбе. Боролись тоже голышом, на мелководье. Поля заматывала косы узлами и прятала под шотландский синий берет, подаренный Анной Григорьевной. С натянутым на уши и брови беретом девушка выглядела комично, но Дима никак не мог совладать с собой и смотрел совсем не туда, куда надо бы в бою… Поля ловко этим пользовалась – молниеносно сокращая дистанцию, опрокидывала противника на спину или бросала через бедро. Не успевал поверженный Дима прийти в себя, как оказывался в смертельном капкане – на болевом или удушающем приёме, искусно проведённом юной воительницей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повышенную любвеобильность Димы наставница пыталась обратить на благо, уделяя достаточно много времени тайным даосским практикам объединения Инь и Ян, входившим в комплекс «Цзинь Дань»… Благо нынче не приходилось беспокоиться о недопустимых последствиях в виде нежелательной беременности. И это опять-таки благодаря Марии, которая раскрыла Анне очень нужный в учебном процессе секрет – состав противозачаточного снадобья, состоящего из сбора сухих горных трав, семян акации, порошка корней, листьев и коробочек хлопка, дикого мёда, воска, кипарисового и кедрового масла, мела и хвойной вытяжки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Диме очень нравились эти уроки… А забегая вперёд, следует честно упомянуть занятный факт – Дмитрий Прокофьевич Трощинский всю свою долгую и славную жизнь отличался повышенной любвеобильностью и мужской силой. Даже в почтенном возрасте он практиковал тайные искусства с молоденькими ученицами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анна рассчитывала, что регулярные любовные занятия хоть немного утомят юношу, умерят его неуёмный пыл и неукротимую энергию… Куда там! Она сама, молодая и тренированная посвящённая, а также юная выносливая Поля падали без сил, пытаясь достичь поставленной цели. Неутомимый жеребец нипочём не желал уставать… Более того, он постоянно норовил утянуть Полю в какое-нибудь укромное местечко для «дополнительных практик»! Ну что тут поделать?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вообще, из Энн Фрисселл получилась прекрасная наставница! Она, как и всякий профессиональный Учитель, любой уровень подготовки учеников и любую интенсивность занятий считала минимальной. Она старалась передать больше тонкостей и нюансов ве&#769;домых ей искусств, привить подопечным любовь к Учению и неукротимое любопытство. Энн сама увлечённо, раз за разом, проходила по ученическим тропинкам, оттачивая навыки до состояния безупречности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она воистину обрела своё место и призвание!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.4 Больше Бо&#769;льшего<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну что тебе сказать про Карафу&#769;то?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С утра на море ветер и волненье…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важна в Учении каждая минута,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в сердце бьётся пламя вдохновенья!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над дивным островом несутся облака…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как ветер мчусь – свободно и игриво!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я каждый день гляжу издалека,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как тенью мир людей проходит мимо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут позабыта хмарь тревожных снов,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь нет печалей и сомнений груза…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я вновь швыряю камни с берегов<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далёкого пролива Лаперуза! [190 - Парафраз на песню «Ну что тебе сказать про Сахалин?» композитора Яна Френкеля на стихи Михаила Танича.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если ты живёшь в шумной и деловитой Мао&#769;ке [191 - Мао&#769;ка – город на юго-западном побережье острова Сахалин. В 1946 году был переименован в Холмск.], то, без сомнений, каждый день на твоём столе красуются свежая рыба и морская капуста. Таких даров моря, как тут, нужно ещё поискать! Конечно, рис, табак и специи привозные. Они порой кусаются ценой и воспринимаются местными жителями, как привет из большой Японии. Зато здешние овощи могут составить конкуренцию продуктам любой провинции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Префектура Карафу&#769;то [192 - Карафу&#769;то – южная часть острова Сахалин, входившая в состав Японской Империи с 1905 по 1945 год, затем перешла в состав СССР.] – удивительное место. Уже не колония, но и не совсем полноценная японская земля. Благодатный край, в котором матушкой-историей круто перемешаны разнообразные культуры и народы. Айны, ни&#769;вхи-гиляки&#769; [193 - Ни&#769;вхи-гиляки&#769; – коренное население Приамурья, острова Сахалин и соседних небольших островов.], русские, японцы, немногочисленные потомки шотландских и французских переселенцев считали огромный остров своей родиной, любили его, упорным трудом преображали дикую природу и стремились к процветанию.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маленький Юка&#769;ра Ио&#769;ри тоже искренне любил свой город и всю пока ещё неизвестную ему необъятную землю благодатного острова. Его отец Тэке&#769;о был не простым человеком – отпрыск старинного рода северных самураев, некогда покоривших эти суровые края. Он с наслаждением и знанием дела управлял двумя артелями рыбаков, занятых ловлей трески и камбалы, был зажиточным и уважаемым. Матери при рождении дали айнское имя Ма&#769;на, но русская родня звала её Маней, а родственникам нивхам было вообще всё равно. Мать превосходно шила одежду, готовила, делала домашний сыр, разводила кур, доила коз, выращивала на огороде съедобные травы и овощи, гнала самогон, квасила, солила и вялила, неустанно мыла и скребла дом, короче говоря – содержала немалое хозяйство в идеальном порядке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мальчику действительно повезло с родителями. Многие сверстники Иори в начале тридцатых годов двадцатого века жили гораздо хуже – боролись с нищетой, добывали тяжёлым трудом пропитание наравне с бедняками-родителями. А семья Иори была благополучной. Средний брат Ю&#769;чи уже имел свой дом, работал на товарной железнодорожной станции помощником смотрителя. Старший же брат уехал в Японию и удалился от мира в буддистской обители.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё от многих измученных жизнью сверстников Иори отличало неуёмное любопытство и неукротимая тяга к знаниям. В 1938 году он был принят на учёбу во вторую восьмилетнюю школу, расположенную неподалёку от дома, но уже через два года, утомив бесконечным потоком каверзных вопросов педагогов и прослыв занудой среди одноклассников, он, по протекции брата Ючи, был переведён в городскую гимназию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь судьба свела его с Учителем. Именно Учителем, с большой буквы! Старший преподаватель Но&#769;да Сэто&#769;ру меньше чем за месяц разглядел в подвижном мальчугане предназначение и призвание. Он раскрыл перед Иори ворота Пути, ненавязчиво подсказав направление бесконечного движения по невидимой лестнице, ведущей за облака…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не одно поколение выпускников и их родителей с почтением и благодарностью вспоминало Ноду-сэнсэя. Среди коллег-педагогов он славился честностью, добротой и какой-то лёгкой искрящейся мудростью, низводящей любые проблемы и каверзы до уровня житейского пустяка. Господин Нода со смехом разрешал конфликты. Он простыми и убедительными словами ставил сомневающихся людей перед бескомпромиссным выбором, не позволяя им юлить и избегать сложного решения. Он был подобен очищающему летнему дождю, который смывает пыль с крыш домов и ступеней лестниц, заставляет тусклые краски вновь играть яркими цветами, остужает утомительный и разрушительный накал страстей, дарует отдых мыслям и приносит свежий ветер благих устремлений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но очень немногие знали о том, что среди посвящённых Нода-сэнсэй известен под именем ямабуши О&#769;чиба. Потомок легендарного Яки&#769;ры-кицунэ&#769; и нынешний настоятель школы «Куро&#769;й-гансэ&#769;ки» [194 - «Куро&#769;й-гансэ&#769;ки» – одна из школ Братства Смотрящих, основана ямабуши Якирой-кицунэ в 1160 году.], он в 1920 году был вынужден спешно покинуть Японию с двенадцатью верными учениками. «Опавший лист» – так переводится его мастерское имя… И действительно, непредсказуемые ветра перемен однажды подхватили Очибу и его последователей, перенесли через море и опавшими листьями швырнули на чужую незнакомую землю Сахалина.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждое тайное явью становится —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это расхожее мнение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но афоризмы и просто пословицы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не вызывают сомнения!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подавляющее большинство людей обожает таинственные истории и всякие необъяснимые явления, сопровождающие их по жизни. У взрослеющего человека детские сказки постепенно заменяются фантастической и приключенческой литературой, а иногда, бывает, и каким-нибудь лютым суррогатом религиозного или политического толка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особо эстетствующие и образованные граждане наслаждаются теориями заговоров, авторитетно смакуют противоречивые сведения о масонах, розенкрейцерах, баварских иллюминатах и потомках гордых тамплиеров. Они пытаются раскрыть тайну великих пирамид, пришельцев, бермудского треугольника, гипноза, телепатии и телекинеза. Постоянные читатели журнала «Наука и жизнь» самоотверженно, храбро и активно увлекаются нетрадиционным укреплением здоровья, йогой и альтернативной восточной медициной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самое простонародное мирское представление о сокровенном тоже имеет свою специфику – в женщине непременно должна быть загадка или хотя бы изюминка, а каждый мужчина обязан записать в свою биографию пару таких страниц, которые позволяли бы ему при очередном застолье снисходительно и свысока смотреть на присутствующих салаг и ду&#769;хов, не нюхавших пороха! Правда, и тут варианты могут быть разными… Смотреть свысока можно на фраеров, лохов, ботаников, дрыщей и чепушил и награждать презрительным взглядом шкур, шалашовок, лярв и прочую шабо&#769;лду пучеглазую.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жители промышленного Подмосковья и рабочих пригородов Москвы эпохи застоя не понаслышке знали о всяком разном «запретном и тайном»! Любые крупицы информации моментально обрастали домыслами, а городские сумасшедшие, кликуши и убеждённые провокаторы распространяли слухи, сея в душах людей зёрна сомнений и неуверенности в завтрашнем дне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце сентября 1968 года испуганные взрослые на кухнях настороженно шептались о событиях в Праге, поминали по этому случаю венгерский мятеж пятьдесят шестого. Ещё говорили невероятные вещи – будто бы в Москве восемь человек устроили демонстрацию на Красной площади, протестуя против ввода войск в Чехословакию. Это было тревожно, непонятно и запретно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рыночный люд на все лады болтал о летних массовых беспорядках в Нальчике, ментовском беспределе, а более всего о налётчиках, коих в последние годы развелось немерено. На пролетарскую шпану гости с юга, да и местные торгаши тоже, смотрели с подозрением и обоснованными опасениями. В каждом крепком хмуром подростке обыватели видели жуткого кровавого мальчика с топором [195 - Речь идёт о прогремевшем на весь Советский Союз случае, когда 14-летний подросток убил женщину с ребёнком во время ограбления их квартиры.]!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце шестидесятых в Люберцах не было масонов и тамплиеров, но всё-таки одно небольшое «тайное общество» в городе процветало! Адепты Братства «Жень-Шень» неустанно и отважно познавали окружающий мир, стремясь в опасные высоты и проникая в любые доступные глубины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшая сестра То&#769;ма в шутку окрестила своих неугомонных братьев «тайным обществом». Десятилетний Женя совершенно логично прозывался «Жень», а шестилетний Валерик, по причине детской шепелявости, именовался «Шень»:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ше-е-ень! Ше-е-еня! – орал младший, потеряв из поля зрения старшего Женю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их дружба и взаимовыручка была известна далеко за пределами двора, а врождённое лицедейство, неудержимо стремящееся к актёрству, всегда развлекало соседей, родню и многочисленных приятелей. «Пёс Барбос и необычный хвост», «Верные друзья», а чуть позже «Служили два товарища» – вот лишь немногие из добрых кинематографических эпитетов, коими награждались развесёлые братцы Жень и Шень.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разница в облике, речи, движеньях —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неповторим человек…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только обрётшие Путь и Служение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будут едины вовек!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Серый, Дим и Элик – так по-простому звали друг друга юные посвящённые задолго до обретения ими мастерских степеней и воинских имён. Братский союз, навсегда соединивший их, прошёл испытание временем и расстоянием, с годами окреп, обретая всё новые грани. Этот союз и через десятилетия не утратил былой лёгкости и силы единения. Трое Идущих всегда оставались интересны друг другу и безусловно важны, как квинтэссенция единомыслия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Причудливые изгибы судьбы привели каждого из них к обретению Пути. Конечно, глядя на причины, следствия и взаимосвязи с высоты прожитых лет, многое становится понятным – в туманных очертаниях случайности видится строгий силуэт неминуемого, а хаос несвязанных, казалось бы, событий складывается в мозаичную картинку предназначения. Вся эта красота обрамлена узором из инициирующих точек и Путеводных Нитей. Всё строго и закончено! Но в детстве многое кажется неочевидным, случайным, чудесным и удивительным…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь обрести непросто —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Медленно, шаг за шагом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лестница – скользкие брёвна…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Корё сара&#769;м [196 - Корё сара&#769;м (кор. «корейский народ») – потомки корейцев, живших исконно или переселившихся во второй половине XIX века на российский Дальний Восток.] – так называют себя этнические корейцы, исторически населяющие дальневосточный регион. Серый родился в одной из корейских многодетных семей, влачащей скудное существование в деревне-развалюхе – пригороде Хабаровска. Само место рождения и окружающая действительность как бы намекали мальчишке на неминуемое беспросветное будущее. А как иначе? Браконьерство, воровство, тюряга, случайные заработки, алкоголизм – неизменные атрибуты жизни для большинства аборигенов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для большинства… Но не для всех! Деревенские много лет передавали из уст в уста предание о Лёше-силаче – двенадцатилетнем мальчике, который голыми руками забил насмерть четырёх огромных разъярённых псов, напавших на его маленькую сестрёнку. А ещё через год тот же паренёк так поломал двух уголовников, намеревавшихся изнасиловать мать, что им пришлось забыть о любом лихом промысле! Один пролежал полтора года в гипсе со сложными переломами рук и ног, вышел, нажрался самогонки и попал под грузовик, разорвавший бандюгу пополам. А другой сразу пополнил ряды инвалидов – Лёша сломал мерзавцу шею пушечным ударом локтя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот грозный человек был старшим братом матери Серого. Её он спас в детстве от собак, о её судьбе переживал, заботясь о сестре по мере возможности. Лига&#769;й – так звали дядю на самом деле. Он в конце шестидесятых бросил хабаровскую безнадёгу и с несколькими сотоварищами отправился растить лук, арбузы и дыни в солнечном тёплом Крыму. И преуспел, на зависть нищебродской пьющей родне!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пару раз в год Лигай навещал сестру, мрачнел, ругался по-корейски, латал ветхую лачугу, кормил племянников мясом и шоколадом, оставлял толстую пачку денег и уезжал обратно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в 1973 году не сдержался – подмазал кого надо в исполкоме, подключил знакомых из хабаровской милиции, убедил сестру, оформил опекунство и навсегда увёз малолетнего Серого к себе в Крым. Так Серый обрёл новую жизнь и настоящего Учителя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лигай с четырёх лет обучался даосским премудростям у старика Пака, жившего на хуторе неподалёку, получил от деда в наследство Путь и Учение, став к тридцати годам настоятелем корейской ветви школы «Сяньдао». Теперь невидимая лестница в небо стала доступна и осязаема и для Серого тоже. Он был счастлив!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я помню свои дороги —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слёзы дождей осенних,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мокрые крылья тумана…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дим практически не помнил о том, что было с ним до обретения Пути. Так, какие-то отрывочные воспоминания и впечатления… Его раннее детское самоощущение можно описать просто: чего-то хочется, а чего именно – понять не получается! Учитель физкультуры и тренеры из СДЮСШОР активно затягивали мальчишку в баскетбол, а он грезил единоборствами – пробовал себя в самбо, классической борьбе и рукопашном бое. Родители ненавязчиво подталкивали к аккордеону, а дед к гитаре, но мальчишка предпочитал носиться по лесам на велике, метать ножи и копья, стрелять из самодельного лука, а ещё – часами бродить по свежей деревенской пашне, выискивая старинные черепки, товарные пломбы и монетки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дим легко и быстро научился читать, после чего стал запойно поглощать книги, выходя из разноцветных литературных миров лишь по вынужденной необходимости – для посещения скучной нелюбимой школы, еды, сна, общения с роднёй и немногочисленными товарищами… Любопытно, но занятия единоборствами, походы в лес, поиск «сокровищ», тщательное обследование чердаков и подвалов, сочинение стихов и историй, мечты и грёзы принадлежали к тому же волшебному миру, что и сюжеты увлекательных книг. Этот мир звал и манил… Он ощутимо звенел в Пространстве, приближаясь и суля Неведомое!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Промежуточной ступенью, а может быть даже стартовой площадкой для обретения Димом Пути, стала подпольная секция каратэ, которую создал молодой и неопытный тренер-энтузиаст. Он лишь недавно приобщился к этому окинавскому боевому искусству, а потому, как всякий неофит, был увлечён, горяч и убедителен. По выходным тренер сам становился учеником, беря платные уроки у шестнадцатилетнего Мастера Шеня в одном из спортзалов московского «Динамо».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дим самозабвенно увлекался нумизматикой, что позволило ему без утруждения небогатых родителей-педагогов зарабатывать заветный червонец в месяц, дабы посещать таинственную и притягательную секцию. Удачный обмен, явное везение при пополнении коллекции реально хорошими монетами, а также полевые находки, подарки родни и знакомых позволяли регулярно продавать излишки в клубе нумизматов. В те годы многие занимались коллекционированием, а монеты и марки были несомненными фаворитами и самым ходовым товаром!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер Шень раз в месяц приезжал на занятия к своим подмосковным воспитанникам, дабы лично проконтролировать качество передачи боевых искусств многочисленной восторженной ораве юных каратистов. В один из таких приездов Шень и Дим, притянутые неведомой силой предназначения, познакомились и уже не теряли духовной связи никогда. Шень представил Дима своему Учителю Сато&#769;-сэнсэю и всячески содействовал тому, чтобы заветные ворота посвящения распахнулись перед мальчишкой поскорей.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Моя незнакомая родина —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чужой аромат Востока,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чужие стихи и напевы…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эльхан был прозван Эликом летом 1980 года, после ошеломительной всесоюзной премьеры телефильма «Приключения Электроника». Это произошло не только из-за совпадения начальных букв его имени и имени обаятельного робота, но и благодаря изумительному звонкому вокалу Эльхана и умению мастерски подражать голосам других людей. Знакомые взрослые и дети просто доставали паренька просьбами спеть «Крылатые качели» голосом Роберти&#769;но Лоре&#769;ти. Добрый и весёлый Элик пел, не жалко!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уроженец зелёного города Шахриса&#769;бза [197 - Шахриса&#769;бз – город в Узбекистане. Один из древнейших городов Центральной Азии, до XVI века известный под названием Кеш.], Элик, впрочем, так и не смог в детстве насладиться древней архитектурой своей малой родины, соприкоснуться с её многовековой историей и культурой. Тени великих завоевателей прошли мимо мальчика. В два года он потерял мать и был вынужден скитаться вдвоём с отцом Рустамом по домам близкой и дальней родни в поисках пристанища и средств к существованию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце семидесятых годов, регулярно меняя сезонные полевые работы на колку дров, стройки на рынки, на попутках, электричках, а то и пешком нищие странники добрались до благополучного Подмосковья, где, по слухам, можно было запросто устроиться жить и найти работу в каком-нибудь селе. Но слухи в очередной раз соврали! В совхозе Моссовета Рустам попал в крайне неприятную историю – в жестокой драке с местной шпаной, защищая свою жизнь, он ненароком убил двух нападавших и сам был покалечен, получил инвалидность и пятнадцать лет колонии. А восьмилетний Эльхан очутился один на незнакомой железнодорожной станции… Но как выяснилось вскоре – на своё счастье!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сато-сэнсэй, исполняя волю Большого Совета Мастеров, осваивался на новом месте. Ещё несколько обязательных шагов и ветвь Братства обретёт очертания и пустит корни в советской земле… А пока он был вынужден ежедневно мотаться в Москву на учёбу – автобус, электричка, метро, а потом обратно. Но после студенческой общаги люберецкая двушка, в которой он обитал вместе с молодой женой Тамарой – просто хоромы, а три часа в сутки на дорогу – пустяк, о котором не стоит задумываться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В чумазом оборвыше, обречённо сидящем на привокзальной лавочке, Сато-сэнсэй каким-то неведомым мистическим чувством сразу и безошибочно разглядел искру предназначения. Что-то такое ощутил и мальчишка – встрепенулся, вскочил на ноги и сделал несколько робких неуверенных шагов навстречу будущему Учителю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спасибо любимой тёте Вале, которая недаром более двадцати лет трудилась в Мособлисполкоме! Только благодаря её многочисленным служебным связям и откровенному блату Тамара смогла быстро оформить опекунство над Эльханом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничто больше не держало Элика в миру. Отец умер через полтора года на зоне, близких родственников у него не осталось, а дальние даже не вспоминали о его существовании. Путь, Учитель и Братья отныне стали для юного Идущего смыслом жизни, семьёй и неизменным духовным ориентиром. Предначертанное сбылось!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я не ведаю ложь и правду,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я не знаю ни счастья, ни горя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Головою седой склоняюсь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед каждым листом опавшим…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто утрату мою постигнет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто осилит изгиб дороги —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одиноких шагов наследство?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потерявший любовь – томится,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потерявший богатство – плачет,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отчего же моя потеря<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невесомой рукой покоя<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На плечах, утомлённых жизнью?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если хочешь, побудь со мною…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты не видишь во мне ответа?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я не вижу в тебе вопроса!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А дорога давно известна…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вековые деревья – братья!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голубые утёсы – стены!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наименование древнего тайного Учения «Сюгендо» трактуется просвещёнными ямабуши как «Благой Закон, предназначенный для воплощения». Любое знание должно иметь практическое воплощение и применение. Не существует знания ради знания или Учения ради учения! Всё имеет свою цель и смысл. Любые усилия должны прилагаться посвящёнными только для вращения Колеса Благого Закона, в каком бы конечном виде сие ни происходило…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иногда случается так, что Путь безальтернативно и безотлагательно требует от Идущего приложения усилий, называемых в тайных искусствах «Больше Бо&#769;льшего». Это не сверхусилие, которое является неким довеском к обычным служительским усилиям. Это не осознанное подвижничество или контролируемая аскеза, закаляющие ленивую плоть и не менее ленивый дух. Больше Большего – это мгновенно принятое Идущим решение, ставящее его на грань жизни и смерти! Это намерение идти до конца даже в том случае, когда, объективно, на победу или успех рассчитывать не приходится. Те, кто с этим сталкивались, воистину понимают, что значит – воплощать Благой Закон!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1947 году семья Юкара понесла невосполнимые утраты – летом от заражения крови умерла мать, а осеннее штормовое море забрало отца. Ещё раньше, весной, брат Ючи в числе первых репатриантов [198 - Репатрианты – «возвращающиеся на родину». В 1946 году по итогам войны Южный Сахалин и Курильские острова отошли СССР, а все граждане Японии должны были быть отправлены на родину.] уехал в Японию. Пятнадцатилетний Иори остался без близких родственников. Он жил теперь в доме Учителя и усердно готовился к посвящению в Мастера-ямабуши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нода-сэнсэй покидать Сахалин не собирался – новые власти относились к нему с уважением, ценили его огромный педагогический опыт, а больше всего – покладистость и аполитичность. Иори записали племянником Учителя, благо, сделать это в послевоенной неразберихе оказалось проще простого. Ученики и помощники продолжали ходить в море за рыбой. Это позволяло неплохо заработать во времена, когда малый самоходный флот был практически брошен, а из рыбаков в бывшей Маоке, именуемой ныне Холмском, остались только немногочисленные русские и айны. Нивхи жили сами по себе, а корейцы предпочитали морю огород с овощами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничто не предвещало беды, лишь предчувствие Учителя, подобно сейсмографу, однажды уловило в Пространстве волны тревоги и опасности. Эти волны имели конкретный источник, а также вполне определённых адресатов… А вскоре пришла весть от Братьев из Японии – смертельная опасность приближается!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине апреля 1948 года ямабуши Очиба собрал пятнадцать своих соратников на совет. Сели у костерка на вершине крутого голого утёса, надёжно укрывающего служителей от посторонних глаз и ушей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот пятеро-то старших моих помнят хорошо, из-за чего нам пришлось покинуть родные горы, скоро уж тридцать лет как тому назад! – Учитель обвёл суровым и задумчивым взглядом собравшихся. – А молодым не грех напомнить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, большинство учеников школы «Курой-гансэки» в общих чертах знали о нападении лютых недругов на храм и поселение ямабуши – на всё то, что осталось от древней обители «Приют Облачных Врат». О том, как негодяи получили отпор и задумали жестокую месть… Но Иори и трое его ровесников о тех событиях слышали впервые, а потому замерли, боясь пропустить крупинки тайной истории родной школы.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А история была такой – весной 1920 года человек двадцать наглых парней из Митэ&#769; [199 - Митэ&#769; (также прозываемые «мидо&#769;ри-тэ&#769;нгу» – «зелёные демоны») – японский клан, с IX века промышлявший разбоем и шпионажем.] удумали потешить свою злобу и неприязнь к Братьям. Они толпой внезапно напали на храм и поселение на горе Хагуросан. Ямабуши тогда на месте было человек пятнадцать, включая двух дедов и двух мальчишек. Очиба быстро организовал сопротивление. В скоротечном бою налётчики были побиты палками и позорно ретировались! Погибших или сильно раненных с обеих сторон не было.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но тем-то и пакостны мидори-тэнгу – проигравшие задумали коварное мщение! Через два дня неизвестные в одежде, полностью идентичной одеждам ямабуши из обители, затеяли склоку с мирными паломниками из Цуруоки [200 - Цуруо&#769;ка – город неподалёку от горы Хагуросан.]. Перепалка переросла в драку, в которой короткими мечами были зарублены трое мирян. А вечером того же дня эти псевдоямабуши налетели на нижнюю деревню [201 - Одна из деревень у подножия горы Хагуросан.], покалечили пятерых крестьян и спалили дотла более десятка домов. По выкрикам негодяев, по характерной одежде и посохам подкупленное следствие легко установило «виновных»! На монахов из «Приюта Облачных Врат» власти объявили охоту…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ямабуши Очиба с учениками, при содействии даймё и воинов Братства, пришлось спешно покинуть родину, изменить имена, внешность и мирские занятия. «Курой-гансэки» переместилась на Сахалин, а мстительные зелёные черти сожгли всё то, что было когда-то древней обителью Братьев.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И вот снова беда пришла! – тяжело вздохнул Учитель. – Братья вот пишут, мол, вскоре после тех событий приглашены были те молодые тэнгу на службу в «Ко&#769;курю Кай» [202 - «Ко&#769;курю Кай» (также «Общество Чёрного дракона» или «Амурский союз») – ультранационалистическая японская организация в XX веке. Действовала во многих регионах Азии. Занималась разведкой, подрывной деятельностью, пропагандой радикального национализма. Официально распущена в 1946 году.]. Знамо дело, шпионили по миру да прочими тёмными делишками промышляли, а особо много их внедрили на советские дальневосточные земли, в приграничье китайское и корейское. Ныне-то уж они все матёрые и в возрасте, но злости и коварства не утеряли! Как распустили их со службы недавно, так они и возвращаются в Японию разными тайными тропами, чтобы подозрений не вызывать. Человек десять их через Сахалин собрались выехать, а по дороге хотят старые счёты с нами свести… Не угомонятся никак! И я бы бой принял, но даймё повелел срочно возвращаться! Школа должна выжить, ну а мы обязаны продолжить своё Благое Служение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эвакуироваться решили самым простым и надёжным способом. Имея деньги и связи, Ноде-сэнсэю было несложно получить от властей разрешение отплыть в Находку. Две группы учеников по пять человек могут отправиться на моторизированных кунга&#769;сах [203 - Кунга&#769;с – разновидность рыболовецкого судна на Дальнем Востоке.]. А сам Учитель с помощником и четырьмя младшими воспитанниками днём позже присоединятся к группе репатриантов, отплывающих на большом катере. В Находке уже стоит пассажирский корабль, который доставит всех переселенцев в Японию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кунгасы благополучно ушли в море. Нода решил не рисковать молодыми, опасаясь внезапного нападения, поэтому отправил двух ребят ночевать к своему помощнику, а Иори к родне ученика Кина. Сам ямабуши собрался медитировать в горах. Встретиться условились на причале, за полчаса до отплытия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но тэнгу в очередной раз показали свою сущность. Они не смогли навредить большинству уехавших учеников школы, не нашли в горах опытного ямабуши Очибу. Но они не могли просто отступить, не совершив какую-нибудь гадость. Иори был пленён и оставлен погибать в пыльной тесной каморке старинной заброшенной водонапорной башни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодого ямабуши чем-то сильно ударили по голове, и он пробыл без сознания довольно долго… Когда они с Кином шли по узким кривым улочкам пригорода, только начинало смеркаться, а сейчас уже совсем темно. Негодяи умело связали его толстой верёвкой, затянув тугую петлю на шее. Если шевельнуться или попытаться выпрямить спину, петля начинает душить сильней. Нужно освобождаться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До рассвета Иори расширялся духом и телом, непрерывными усилиями растягивая верёвку на руках и ногах, увеличивал подвижность в суставах. Его тело горело огнём, но разум был спокоен и целеустремлён. Ямабуши в ритм движениям читал наизусть стихи и тексты школы, пел мантры, импровизировал… К утру верёвка поддалась! Но освободиться от пут – полдела, нужно ещё выбраться из башни. Железный люк в полу вскрыть не получится. Придётся ломать решётку на узком оконце!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верёвка пригодилась – узлы и хитрые петли многократно увеличивали прилагаемые юношей усилия. Решётку Иори сломал часа за два… Потом медленно и аккуратно протиснулся в узкое оконце, очутившись на голой кирпичной стене в десяти метрах над землёй. Нащупывая в кладке щели и неровности, начал спускаться. Примерно на полпути не удержался, сорвался вниз, больно ударившись о землю ногами, спиной и затылком, и на минуту потерял сознание… Очнулся, продышался, вскочил и побежал… А точнее сказать – полетел вихрем!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иори был уверен, что опоздал! Катер отплывал рано утром, и Учитель с Братьями конечно уже далеко в море… Но он мчался через город к причалу, наперекор грубой очевидности и невезению. Он увидел издалека, как катер отваливает от пирса, медленно разворачивается и набирает ход… Иори стремглав вылетел на берег, лёгкими гигантскими прыжками проскакал по мокрым скользким камням волнореза до самого маяка, сорвал с себя рубаху и, размахивая ей над головой, стал неистово вопить, забыв человеческую речь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Э-э-э-эй! А-а-а-а-а! Ай-я-я-яй! – так кричал ученик вслед катеру, навсегда разрывающему его связь с Учителем. А потом скинул ботинки, несколько раз глубоко вздохнул и отчаянно прыгнул в ледяную воду… Поплыл, не задумываясь о неминуемой смерти в открытом весеннем море! Вошёл в ритм, удерживая взглядом удаляющуюся корму катера…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На счастье Иори, Учитель видел его бег по волнорезу и безумный прыжок в воду. Он до последней минуты ждал его на причале, а потом стоял на корме катера, вглядываясь в берег. Ямабуши чувствовал беду, в которую попал верный ученик, но ощущал также его волю и стремление… Катер подобрал замёрзшего обморочного мальчишку минут через пятнадцать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё закончилось тогда благополучно. Иори на своём опыте познал суть усилия Больше Большего! Впоследствии он стал Мастером-ямабуши, наследником дзёни&#769;на [204 - Дзёни&#769;н – так называют настоятелей тех школ Братства Смотрящих, которые имеют непосредственное отношение к традиции гёдзя и ямабуши.] школы. В начале семидесятых годов Юкара Иори, выполняя порученную миссию, вернулся из Японии на Сахалин. В документах указал русский вариант своего имени – Егор, а отца назвал Тихоном. Впоследствии перебрался на материк. Жил несколько лет на берегу Байкала. В 1976 году уехал с учениками в Крым закладывать основу для новой ветви Братства, которую вскоре возглавил Сато-сэнсэй.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ученик Кин, тоже схваченный подлыми тэнгу, так и сгинул без вести… Вечная память!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дорога для сильных и смелых,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В познании и в бою —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учись на чужих примерах,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но жизнь проживай свою!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что такое Больше Большего, Шень узнал в возрасте шести лет! Старший брат Жень личным примером преподал ему незабываемый урок храбрости и решительности, осознанно шагнув навстречу смерти!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летом братья отдыхали на даче тёти Вали в Малаховке – бегали купаться на большое озеро, помогали в огороде и по хозяйству, носились по округе на великах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожар приключился утром. Загорелась проводка в сенях. Обои и вагонка на стенах вспыхнули, как порох. Огонь стремительно пошёл по коридору в жилую комнату, где спал Шень. Тётя Валя и Жень возились с грядками на другой стороне дома, а потому увидели дым и услышали треск пламени, когда пожар уже набрал силу. Крыльцо пылало… Лопатой и ведром высадили окно в комнату, и оттуда сразу же повалил густой дым. Грузная женщина в возрасте не смогла бы залезть в окно, поэтому принялась кричать, звать маленького племянника… Но Жень раздумывать не стал – прыгнул в чёрный дым и багровые отсветы пламени, практически на ощупь нашёл под кроватью младшего брата, доволок его до окна и выбросил на руки тёти. Но сам благополучно выскочить не успел – вспыхнул, вывалился из окна горящим комом, покатился по земле, пытаясь сбить пламя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жень выжил, хотя и получил серьёзные ожоги. Долго лечился и восстанавливался. Перенёс более двадцати операций… Для Шеня героический пример брата стал духовной инициирующей точкой. Он в раннем возрасте глубоко осознал – что значит делать бескомпромиссный решительный выбор! Это очень помогло ему в дальнейшем.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лично с усилием Больше Большего Шень встретился в двадцать семь лет, в крымских горах… По его словам – сделать это оказалось просто, без каких-либо сомнений, раздумий или напряжения воли! Когда на тропинке внезапно появился убийца с ружьём, прицелился и нажал на спуск, Шень не раздумывая закрыл собой Учителя и получил пулю в правую лопатку… Пока двое служителей пытались догнать и задержать негодяя, он стоял на ногах, ожидая других выстрелов. И только когда вернулись Братья, Шень позволил себе упасть и потерять сознание… Это был его момент истины, его пройденный экзамен на соответствие званию и статусу воина!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пишем мелом на доске —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь висит на волоске…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это приключение —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лучшее учение!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Серому довелось постичь Больше Большего поздним летним вечером на борту теплохода «Иван Поддубный», который маневрировал на середине феодосийского залива примерно в километре от берега…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот вечер Серый по поручению Учителя встретил на железнодорожном вокзале молодую студентку Майю, свою хорошую знакомую, которая уже несколько лет искренне стремилась встать на Путь и наконец-то получила одобрение Большого Совета. До прибытия машины было пару часов свободного времени, поэтому молодые люди решили скоротать его на морской прогулке по заливу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На теплоходе гремела музыка, мигали разноцветные огни, работал бар. Несколько отдыхающих лениво перемещалось по палубе, кто-то сидел в салоне, а больше всего народа сгруппировалось на носу катера – оттуда открывался самый шикарный вид на рейд и порт. Серый и Майя облюбовали безлюдную корму. Майя встала у борта, а Серый отошёл на несколько шагов, чтобы сделать её фото на фоне береговых огней… И тут произошло нечто непонятное, жуткое и нелепое – какой-то сильно пьяный мужичок шагнул из темноты к Майе, подхватил её под колени и сбросил в море…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Серый не успел даже опустить фотоаппарат, так быстро всё произошло! Но уже в следующую секунду он, сгруппировавшись, летел в черноту залива. Девушка хлебнула воды, но смогла выскочить на поверхность, била руками, пыталась кричать! Серому хватило полминуты, чтобы доплыть до неё, подхватить, дать возможность откашляться и нормально задышать. А потом они, не спеша, отдыхая, плыли к берегу. Серый подбадривал девушку, объяснял – как дышать и грести, чтобы сэкономить силы, как отдыхать, зависнув неподвижно в воде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор они не расставались. Серый стал для Майи Учителем и наставником, защитником и духовным ориентиром. Он не сомневался на пороге жизни и смерти, принял тогда верное решение и мгновенно его исполнил. Так поступают воины!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не за устав, не за мундир,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не за сияние наград,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Готов сражаться командир<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За мирный сон своих солдат!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для Элика его Больше Большего стало самым ответственным делом среди множества последующих приключений и опасностей, связанных со служебными заданиями, ну и просто острых жизненных ситуаций. Так он искренне считает до сих пор! Памятная ночь разделила его дух на былое беззаботное восприятие мира и новую воинскую осознанность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер Лигай воспитывал молодёжь в строгости! Элик в небольшой ученической компании был сэмпаем – контролировал режим труда и отдыха младших, вовремя созывал их на тренировки и беседы. Элику на днях исполнялось девятнадцать, а средний возраст подчинённых был лет девять-десять. Все шестеро мальчишек были сыновьями Мастеров Братства и верных мирских помощников Лигая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Июль и август ученики жили на степном хуторе Мастера, помогали рабочим на бахче и луковых грядках, много тренировались, ели и отдыхали, стараясь по максимуму впитать эту летнюю благодать перед началом нового учебного года. Часов в восемь вечера рабочие разъезжались по сёлам… Время до ужина отводилось для познания особых даосских секретов и разучивания упражнений цигуна. Спать ложились в сумерках, чтобы на заре продолжить усердные тренировки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поздним вечером девятого июля ребята долго не могли угомониться. Сегодня у Элика был день рождения, как полагается – с застольем, играми и нескончаемыми разговорами. Повеселились на славу! И вот теперь ученики лежали в темноте под навесом, ожидая прихода сновидений… Но около полуночи услышали тревожный рёв моторов в степи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Острое чувство опасности кольнуло Элика! Что-то ужасное должно было произойти вот-вот… и это ужасное было связано с приближающимися в ночи машинами. Сэмпай не стал терять времени – собрал мальчишек, вывел их в сухую балку за хутором, велел лечь и замереть. Сделал он это вовремя! На двух буханках [205 - «Буханка» («батон», «таблетка») – народное прозвище автомобиля УАЗ-452 за специфическую форму кузова, напоминающую буханку хлеба.] с ослепительно сияющими люстрами и фарами-искателями на хутор налетели бандиты. Днепропетровские беспредельщики завершали свои гастроли по степному Крыму – объезжали фермерские хозяйства, требуя отступных. Пару дней назад они уже были на хуторе Лигая, получив вожделенную дань, но похоже, захотели ещё…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Элик и испуганные ученики видели издалека, как Учитель вышел из дома с ружьём, как о чём-то долго и напряжённо разговаривал с бандитами… А потом произошло то самое ужасное – раздалась автоматная очередь, и убитый Мастер Лигай упал на землю! Бандиты сели было в машины и отъехали, но, видно, вспомнив про свидетелей-мальчишек, развернулись, высыпали гурьбой с ружьями и автоматами и отправились обыскивать хутор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пригнувшись, быстрым шагом и бегом уводил сэмпай своих подчинённых в ночную степь. Отойти успели почти на километр, когда увидели позади мечущиеся огни. Это бандиты бросились в погоню. В свете фар степь представала как на ладони, сложно было укрыться в невысокой траве или редких кустарниках…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Элик принял верное решение – велел каждому надрать побольше сена. Уложил мальчишек возле кустов, замаскировал, сам притаился. Бандиты ехали не торопясь, выписывали две большие змейки, осматривали каждую ложбинку и заросли. Мимо спрятавшихся учеников проехали метрах в десяти, скользнув по полянке фарой-искателем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перебежками ребята проделали ещё довольно большой отрезок пути в свободную сторону. Сено предусмотрительно захватили с собой. Когда злодеи приблизились, спрятались опять! Так перемещаться и прятаться им пришлось раз пять-шесть, сбились со счёта… Лишь на рассвете бандиты убрались восвояси, а обессиленные и убитые горем ученики смогли выйти к людям в ближайшее село.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ответственность за жизнь подчинённых бывает важнее собственной жизни и безопасности! Это Элик прочувствовал до глубины души… Он сам достойно исполнил свой командирский долг и был свидетелем героического поступка Учителя, который тянул время в разговоре с убийцами, чтобы дать ученикам возможность спрятаться. Выдержка и готовность к самопожертвованию – высшие качества настоящего служителя!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самое важное дело —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;После запретной черты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двигаться гордо и смело,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следовать зову мечты!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любому современному Идущему однажды следует признаться себе – да, мы слабей в рукопашном бое и не владеем в исконной, изначальной мере другими старинными тайными искусствами. Мы не отшельники и не монахи, которые тренируются по пятнадцать часов в день и знают наизусть Благой Закон. Мы, в массе своей, осуществляем повседневную службу среди мира людей. Лишь немногие хранят традицию, полноценно овладевая наследием и передавая его в неизменном виде. Но при этом мы не лучше и не хуже предков. Мы такие же. Те же корни питают нас. Те же законы определяют сущность и смысл нашей жизни. Тем же духом, что и предки, наполнены мы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Больше Большего может потребоваться от нас буквально в следующую секунду. К этому нужно быть готовым! Лучший пример – соприкосновение Идущего с Волшебной Плетью в тот самый момент, когда ему предстоит совершить что-то действительно важное. Потеряв границы и самоощущение, находясь в промежутке между мирами, служитель категорически, безусловно и непоколебимо ощущает себя тогда частью Братства, со всей его историей, силой и мудростью! Идущий действует как полномочный представитель этой истории, силы и мудрости. Он многократно повышает свою боевую функциональность, способность быстро мыслить и принимать адекватные решения. Он теряет ощущение себя и становится служителем вне времени и географических координат… Такое боевое Больше Большего пришлось испытать Диму в июле 1992 года.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скажем прямо – далеко не каждому служителю Братства доводится лицезреть Великих Мастеров, собравшихся на всемирный ежегодный Большой Совет. А уж тем более, охранять этот важнейший форум Смотрящих!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Восемнадцать молодых воинов два дня обеспечивали безопасность Совета – стояли в страже на дальних и ближних подступах к древней крепости генуэзцев, приютившей ныне живых исторических деятелей. Самые опытные служители Сато-сэнсэя и несколько волонтёров прикрывали периметр. Руководил стражей Мастер Шень. Серый и Элик со своими группами находились в ключевых точках реагирования. А Дим стоял на одиночном посту в самой высокой восточной части крепости, у стен консульской башни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странный демарш, который предпринял Неру&#769;ки [206 - Неру&#769;ки – в 90-х годах XX века глава враждебной Братьям Смотрящим школы «Шиандо&#769;».] со своими шестью бойцами, кажется странным только на первый взгляд! Он, похоже, и не собирался вступать в реальное боестолкновение со стражей. Его идеей фикс было маниакальное желание унизить Смотрящих – по-хозяйски зайти на Совет, наплевав на охрану, выразить презрение и демонстративное неуважение собравшимся Мастерам. Но резерв бойцов у него точно был… Они ждали сигнала и пока не приближались к крепости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стража Смотрящих отреагировала безупречно! Серый и Элик вдвоём без боя задержали четверых нарушителей, Шень с Юки&#769;ми обезвредили ещё пару. Эти, правда, оказались борзыми ребятами и полезли в драку. Пришлось их немного помять, а одному сломать руку. Волонтёры даже не покинули дозорных постов, а личная охрана мгновенно переместилась во внутренний круг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для самого Неруки камнем преткновения стал Дим, преградивший дорогу… Неруки был взрослым, матёрым и опытным бойцом, а потому двадцатитрёхлетний парень, явно уступающий ему в костоломной практике, показался препятствием несерьёзным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Натыкали щенков на пути! – злобно пробормотал Неруки, отдуваясь после быстрого подъёма в гору. – Тебе жизнь и здоровье дороги? Свали в туман! – поставил он точку в разговоре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четверо сопровождающих сверлили стражника взглядами и всем видом пытались придать словам своего шефа грозную вескость… Но Дим тоже был парень с гонором, а потому проглотил грубость, готовую сорваться с языка, и заговорил с противниками так, как подобает в таких случаях – представился, задал стандартные вопросы, расставил приоритеты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну и если Вы, господин хороший, не согласны со мной, то можете попытаться пройти силой! – закруглил мысль Дим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так! Всем стоять! Я сам порву ща этого… Давай, да! – закипятился Неруки, и в его речи появились приблатнённые интонации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Прошу пройти за мной! – правильно среагировал Дим, уводя одного главаря во внутренний дворик башни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дворик был тесен, со множеством углов и ступеней… Короче говоря – не развернуться в бою! Поэтому противники не сговариваясь зашли в полутёмное и прохладное пространство самой консульской башни. Тут и состоялся тот главный бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неруки, видно, был не любитель дуэльных церемоний, а потому полез в драку без предупреждения! Обрушил на Дима каскад мощных профессиональных ударов. Молодой стражник довольно успешно отражал натиск, даже сам пару раз приложился нападавшему ногой по бедру… Но в какой-то момент рук и ног для защиты не хватило, и Дим поймал сокрушительный удар в солнечное сплетение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не потерять сознание, остаться на ногах и продолжать двигаться, притом что дыхание сбито, а перед глазами багровая пелена – та ещё задача! Но именно в этот критический момент Дим ощутил соприкосновение с Волшебной Плетью. Дыхание вернулось, а вместе с ним снизошло холодное спокойствие, непоколебимая уверенность и ощущение сокрушительной боевой мощи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дим рванулся вперёд и так толкнул Неруки обеими руками в грудь, что тот пролетел половину зала и врезался спиной и затылком в оштукатуренную стену. Не дав ему сползти вниз, Дим двумя стремительными шагами приблизился к врагу и размозжил ему голову ударом ноги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иногда Больше Большего постигается только в бою! Что ж… Таков Путь воина!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.5 Тайное и явное<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В хитросплетениях событий —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Времени страстная плеть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радость нежданных открытий,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слёзы, потери и смерть!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ле&#769;сли Ха&#769;нтер был очень образованным человеком! Кроме английского, гаэльского и русского он в совершенстве владел ещё шестью европейскими языками, свободно оперировал латынью, мог сносно изъясняться на арабском, японском и китайском. Аристократические манеры, знание мировой истории и политики, умение музицировать и танцевать, а также со вкусом рассуждать об искусствах изобразительных, намекали на его принадлежность к представителям высшего общества.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи классическим фехтовальщиком, Хантер от природы имел полезное, но совершенно необъяснимое качество – он интуитивно овладевал любым холодным оружием буквально за считаные минуты. Взяв в руки незнакомый клинок, либо иной убийственный предмет, Лесли замирал, удивлённо и саркастически приподняв одну бровь, хмыкал, посмеивался, начинал неспешно вышагивать, примеряясь к весу и боевой амплитуде, потом внезапно ускорялся, позволяя оружию самому показывать свои смертоносные возможности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как и все выпускники Равнинной школы, Лесли Хантер свято хранил тайну Братства Смотрящих. Он убедительно представал перед людьми лишь в подобающих ситуации образах, коих имелось у него про запас изрядное количество. Таковым стало его новое естество, наполненное тайными знаниями, воспитанное многолетним усердным трудом, самодисциплиной и послушанием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, выпускники школы в Эдинбурге были штучным товаром! Многие посвящённые слышали о школах Тайного Союза «L.B.B.» в Глазго, Плимуте, Ливерпуле и курсах в Кембридже, но лишь немногие избранные знали о существовании особого пансиона в шотландской столице.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительное место! Студенты здесь обучались семь лет, причём на каждом курсе могло быть не более десяти человек. А до выпускных экзаменов, по разным причинам, доходила иногда лишь пара-тройка стойких, везучих и талантливых ребят. Например, выпуск Лесли Хантера был одним из самых многочисленных за последнее десятилетие – шестеро молодых Мастеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Равнинной школе не было сословных делений. Каждый способный юный претендент мог попасть в число студентов. Но каким-то непостижимым образом подавляющее большинство школяров уже полвека составляли сироты из родственных и союзных шотландских кланов. Видно, сама история охраняла наследников древних фамилий от жестокой доли – деградации и забвения своих корней!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закрытую школу Братства Смотрящих уже более ста лет лично и добровольно курировал действующий Магистр Тайного Союза «L.B.B.» – обеспечивал деньгами, приглашал лучших учителей, радел о фондах библиотеки и специальном инвентаре, выделял стражу при выездах на пленэры и в лагеря. Да что говорить, выпускником этой школы был сам Магистр Лэрд Росс, как и двое его предшественников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При всём этом пансион не принадлежал Братству «L.B.B.». Более того, большинство воинов Союза даже не подозревало о его существовании! На то были веские причины. Уже почти два века эта тайная школа готовила эмиссаров – полномочных представителей Братства Смотрящих в европейских государствах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старшие Мастера «L.B.B.» честно и добросовестно исполняли свои партнёрские обязательства по обеспечению учебного процесса и быта учеников, ведь школа на долгие годы заменяла воспитанникам настоящую семью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хантеры были в родстве с кланом Га&#769;мильтон [207 - Га&#769;мильтон – древнее и родовитое семейство южной Шотландии, ближайшие соратники и родственники шотландских королей. Современная королевская семья Великобритании имеет Гамильтонов среди своих предков.], но в политике участия не принимали, сиятельной роднёй обласканы не были, да особо и не стремились к этому, мудро предпочитая управлять делами своего небольшого поместья вместо придворных интриг и кровавой борьбы за власть. Они издавна занимались шерстью и крепкой выпивкой, которые приносили им неплохой доход. Традиционно средние братья в каждом поколении стремились попасть в военный флот, а младшие посвящали жизнь почтовой службе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лесли был единственным ребёнком у молодой пары «почтовых» Хантеров. Но в возрасте четырёх лет внезапно осиротел. Его родители умерли во время эпидемии, а мальчика забрал в свой дом брат отца – заботливый дядя Джон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лесли повезло – дядя оказался волонтёром Братства и давним другом Лэрда Росса. Он учился вместе с будущим Магистром в Равнинной школе, но на шестом курсе получил сложный перелом ноги, охромел, учёбу оставил, но романтического духа и полезных связей не растерял! Джон твёрдо решил приложить максимальные усилия для подготовки маленького Лесли к поступлению в закрытый пансион Смотрящих. Он искренне желал племяннику покорить те высоты и глубины, которые не дались ему самому, поэтому не скупился на плату приглашённым учителям, да и сам в последующие шесть лет передал мальчику всё, что знал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В десять лет Лесли Хантер без труда сдал вступительные экзамены, успешно прошёл трёхмесячные первоначальные испытания и был зачислен на первый курс закрытой школы Братства Смотрящих в Эдинбурге. Он с радостью и удовольствием учился семь лет, пользовался дружеской поддержкой и уважением сокурсников, был любим строгими педагогами, как талантливый и целеустремлённый студент. Лесли стал настоящим Мастером Братства, готовым посвятить свою жизнь без остатка порученному Служению…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А служба и тайная миссия достались Хантеру весьма необычные!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничто не вечно под луной —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иного не бывает мненья!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы завершаем путь земной<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И растворяемся в забвеньи…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сам чёрт ногу сломит – вот точное и ёмкое определение, которое можно дать событиям, происходившим в Англии и Шотландии в середине семнадцатого века. Иначе и не скажешь! Интриги, заговоры, измены, противоречивые идеи и бурление народных масс, нескончаемые конфликты амбициозного Карла I то с парламентом, то с непокорными шотландцами, уступки, вольности, восстания и приговоры. Дальше – больше. Победы не менее амбициозного Кромвеля, смертная казнь короля, новые порядки, а потом вновь восстания, мятежи, сражения, интриги, заговоры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом дьявольском котле варилось жуткое зелье из страстей, грехов и пороков. Человеческие судьбы превращались в крутой бульон, приправленный низменными желаниями и устремлениями. Идеологические миазмы отравляли жизнь даже самым смиренным и покладистым людям. Бесспорно и очевидно – это варево предстояло кому-то расхлёбывать… Но желающих год за годом становилось всё меньше!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие благородные английские семейства и старинные шотландские кланы, потрёпанные войной и революционными междоусобицами, уже пришли к осознанию катастрофичности нынешней ситуации. Противоречиям не видно конца и края, а выбраться из этой зловонной политической трясины, не запачкавшись до макушки, удастся очень немногим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодёжь отправлялась искать счастья в чужих землях, а старики прятались в родовых замках, испуганно притихнув и отдавшись в руки божественному провидению, молясь лишь об одном – не привлечь внимания какой-нибудь воинственной группировки или, что много хуже, не стать камнем преткновения в противоборстве политиков и церкви.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для опытных Смотрящих любые кризисы – родная стихия! А вот молодым Идущим, чутко реагирующим на ураганы бытия, порой бывает трудно уловить ритм Путеводной Нити, успокоить мечущиеся мысли и продолжить двигаться в единственно верном направлении, утвердиться на Пути, не поддаваясь тревоге и не опуская рук. Конечно, советовать легко! Но кто бы ответил – что делать и как поступить в сложной ситуации, когда мир ополчился на тебя, а личного опыта и силы воли хватает лишь на то, чтобы не рыдать прилюдно в голос?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В декабре 1650 года в очень сложном и даже двусмысленном положении оказалась студентка женских курсов Равнинной школы Мэри Гамильтон. Её жених А&#769;льфред десять дней назад погиб от рук безжалостных мучителей и убийц, которые долго и изощрённо пытали молодого Смотрящего, требуя выдать какую-то тайну.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Школа в последующие дни подверглась пяти нападениям неизвестных злоумышленников – было сожжено здание женского пансиона и ранены трое юношей-студентов. Под давлением обстоятельств господин ректор принял нелёгкое, но единственно верное решение – распустить женские курсы до лучших времён, а студентов мужского пола отправить по домам, у кого они есть, либо вверить заботам попечителей из числа Мастеров Братства Смотрящих. Так и сделали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вчера к Мэри на улице открыто подошли двое наглых бородатых головорезов и, угрожающе гримасничая, перемежая речь низкой бранью и угрозами, потребовали у неё какие-то бумаги Альфреда и чистосердечного признания в том, где находится якобы известный ей тайник. На раздумье и подготовку дали один день. Обещали пытать до смерти. Объяснений и оправданий слушать не стали…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и вдобавок ко всем несчастьям, Мэри окончательно уверилась в том, что беременна. Совсем некстати, учитывая смертельную опасность, исходящую со стороны бандитов, гибель возлюбленного и полное непонимание того, что предпринять дальше! Родственников, денег и надёжного пристанища у неё в Шотландии не было. Запереться в гостеприимном доме подруги-сокурсницы, обрекая саму Лору и её престарелых родителей на верную смерть, конечно же, нельзя! Что же делать?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как жить в эпоху перемен?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И силу духа взять откуда?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не попадать сомненьям в плен<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И как по-детски верить в чудо?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;События развивались стремительно! Посовещавшись с Лорой и её родителями, Мэри разумно решила обратиться к господину ректору за советом. Он человек опытный, умудрённый, с большими связями и возможностями, глядишь и поможет. Нужно спешить! Но, выйдя из дома, буквально на следующей улице Мэри лицом к лицу повстречалась со смертью. Двое хмурых бородачей с огромными ножами в руках быстро шли к намеченной жертве…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри окаменела от испуга, медленно отвернулась, шагнула к стене ближайшего дома и закрыла глаза, прощаясь с жизнью. Последние капли духовной силы и желания бороться были выжаты из неё, разум наполнился тупой и вязкой обречённостью, не позволяющей испугаться ещё сильней или как-то иначе ярко прожить последние мгновения. Она просто стояла и ждала боли…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Солнце моё, ты так не пугайся, тебе вредно сейчас! – услышала Мэри за спиной встревоженный женский голос. – Ну, возвращайся уже!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри, как флюгер в порыве ветра, развернулась на камнях мостовой, при этом правый её каблук подозрительно хрустнул. Двое бандитов лежали бездыханные. Их деловито обыскивал крепкий седой мужчина, похожий на военного. А рядом, улыбаясь, стояла удивительная пара – молодой богато одетый господин и невысокая девушка в тёплом охотничьем верховом костюме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Душенька, и снова не пугайся! – напевно воскликнула юная леди, подскочила к Мэри, взяла за руку и потянула за собой. – Меня зовут Эла&#769;йв, да-да-да, та самая! А вот он – Лесли Хантер… Однако, теперь уйдём отсюда, с крысоловами, б-э-э-тьфу, Джек сам разберётся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спасённая от неминуемой гибели Мэри Гамильтон никак не могла взять в толк – может, она уже убита и это иной мир? Или она вообще спит, и нереальные видения скоро рассеются? Конечно же, она слышала истории о волшебной защитнице Мэри Элайв. Помнится, на младших курсах девочки каждый вечер говорили о фее-покровительнице Смотрящих, приходящей к хорошему человеку в опасный миг. Подружки вырезали из бумаги фигурки Элайв со стрекозиными крыльями, раскрашивали их, отделывали бисером и перламутром, подвешивали над своими кроватями…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь Мэри третий час сидит в доме настоящей феи, за одним с ней столом, и запросто пьёт напиток королей – душистый китайский чай со сдобными сухариками и изюмом. Про чай она тоже слышала, но в реальности он оказался намного вкусней всех ожиданий – терпкий, карамельный, согревающий тело и проясняющий разум.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девушка больше помалкивала, пытаясь нащупать подобие душевного равновесия, а вот Элайв болтала без умолку, заваривала очередные порции напитка и звонко хохотала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А ты русский язык ещё не забыла, радость моя? Так ты вспоминай! – подмигнула фея и продолжила беседу по-русски. – Фёдор Михайлович Ртищев {73}, твой покровитель, уж всё, поди, на родине устроил. Ах, как люблю я земли ваши, скучаю! – Элайв задумалась загадочно и светло улыбаясь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А Вы разве знаете Фёдора Михайловича? – посмела робко удивиться Мэри. – И в наших краях бывали?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Угу! – жуя изюм кивнула волшебница. – Три жизни там провела, – непонятно пояснила она. – Вот, Боги в свидетели, дела завершу тут да к вам уеду! Ртищев Фёдор – куратор Смотрящих российских, благодетель, большое дело затевает ныне… А вот твоя судьба весьма необычна! – резко изменила тему разговора Элайв. – Обожаю такие хитросплетения!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьбу Мэри Гамильтон действительно нельзя было назвать заурядной. Родилась она в Москве и прозывалась в детстве Евдокией. Её отец Григорий был потомком шотландца Томаса Гамильтона {74}, прибывшего в середине шестнадцатого века с миссией Братьев Смотрящих в Россию. Григорий, помощник влиятельного Фёдора Ртищева, желал для своей дочери лучшей доли, чем обычное русское бабье существование, а потому, пользуясь благорасположением и щедростью покровителя их семьи, отправил десятилетнюю Евдокию учиться в Шотландию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А весёлая Мэри Элайв продолжала настойчиво угощать гостей. Теперь она взялась за скромного и молчаливого Лесли – подсела поближе с огромной миской изюма и по ягодке принялась запихивать ему сладости в рот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ох-ох! Бедный Хантер! Ты хоть покушай напоследок с женской ручки, девок-то тебе до-о-олго теперь не нюхать! – забавлялась фея.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А почему ему… ну, с девками нельзя? – снова осмелилась спросить Мэри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аха-ха-ха! Ой, не могу! – до слёз расхохоталась Элайв. – Так родственничек же твой с миссией в Россию едет. Тебя вот заодно проводит до места… Головой у наших Смотрящих там ныне монах Досифе&#769;й, так, стало быть, Хантеру-бедолаге в и&#769;ноки прямая дорога, не иначе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, Мастер Лесли Хантер, прибыв в Россию, стал иноком Гу&#769;рием – почитаемым наставником молодёжи Братской школы [208 - Братской школой монастырская братия и учителя называли училище, основанное боярином Фёдором Ртищевым при монастыре.], действующей в стенах Андреевского Преображенского монастыря на Плени&#769;цах. Андреевское училище в Москве и Братская Академия Петра Моги&#769;лы в Киеве {75} многие десятилетия были главными учебными заведениями и тайными обителями российских Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Досифей и Гурий сопровождали другого соратника Фёдора Ртищева – патронуса Смотрящих Артамона Матвеева на Большом Совете в Амстердаме. После кончины Досифея в 1668 году Гурий принял на себя обязанности эмиссара Братства в России…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но всё это случится много позже! А пока Мэри Элайв спешила сказать действительно важные вещи перед дальней дорогой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Душа моя, ты мне верь! – серьёзно и убедительно молвила фея. – Что было, то было, всё к лучшему! Тебе сложно сейчас это понять… Но сие так. А ныне исправим беду, как подобает. Возьмёт тебя в законные жёны наш надёжный человек, полюбишь его потом искренне, обещаю. О дочери твоей позаботится. Есть у нас мысли на сей счёт… Ничего не бойся! До Глухова тебя Хантер проводит, и я пару стражников надёжных дам, а там уж тебя муженёк дожидаться будет, Артамон свет Сергеевич.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я верю, правда верю! Я чувствую, как новое зовёт меня, а старая боль вскоре утихнет… Всю жизнь буду молиться тебе, защитница моя, незабываемая! – сквозь слёзы облегчения выпалила Мэри и рыдая припала к коленям волшебницы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И всё сбылось совершенно так, как обещала фея! Артамон оказался умным, добрым и заботливым человеком. Он обвенчался с Евдокией в Глухове, привёз молодую жену в Москву, окружил беременную заботой, укрыл от посторонних глаз, дабы та втайне выносила чужого ребёнка. В конце августа Евдокия благополучно родила девочку и назвала её Натальей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малышку выдали за свою дочь верные сподвижники Артамона Матвеева – Кирилл и Анна Нарышкины, недавно потерявшие ребёнка того же возраста. Через несколько лет Наталью забрали в дом Матвеевых, где она росла уже как любимая воспитанница.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта небольшая мистификация позволила российским Смотрящим возвысить для общего блага род верных Нарышкиных и взрастить будущую царскую супругу Наталью Кирилловну. А что важнее всего – это позволило в скором времени распахнуть ворота для насущных преобразований и свершений великого императора Петра I, которого в раннем детстве обучал воинскому искусству и Всеобщему Благу ещё один дальний шотландский родственник Мэри Гамильтон – Смотрящий Пол Мэ&#769;нзис {76}.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы твой последний бой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Был истории достоин —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просто будь самим собой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И умри, как храбрый воин!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь следует подробней рассказать об упомянутой тайной миссии, порученной Лесли Хантеру ещё до приезда в Россию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Около сорока лет европейские Братья Смотрящие и дружественные им тайные Союзы наблюдали за деятельностью общества Rattenf&#228;nger, бойцы которого по всему миру выполняли секретные поручения ордена иезуитов, не гнушаясь при этом грязными приёмами – шантажом, воровством, разбоем, убийством. Крысоловы и сами, без всяких заданий свыше, промышляли сбором старинных ценностей, магических артефактов, регалий, манускриптов и оружия. Это был хороший товар, большую часть которого втридорога сбывали тем же иезуитам! С какой наценкой христова братия продавала отдельные вещицы королям и сиятельным аристократам, одному богу известно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Надёжными хранителями, которым европейские мистики, маги и алхимики смело могли бы доверить ценные предметы, издревле считались три обособленных Братства – германский «Союз Закона», сэрвы из Глухова и мерянские карты. В Азии существовал свой хранительский мир, практически не пересекавшийся с воровскими трактами Европы и Ближнего Востока. Правда, знающие люди говорили, что, мол, было некогда ещё четыре общества настоящих хранителей – в греческой Кава&#769;ле, в Крыму, дружина адже&#769;рков (или, в более позднем звучании – ажде&#769;рхов), кочующих в предместьях нынешней Астрахани, а также монгольские цзу&#769;бу, облюбовавшие берега озера Балхаш. Но это, как говорится, дела давно минувших дней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне, в середине семнадцатого века, крысоловы не на шутку растревожили тайный мир, привыкший к тишине и порядку! Дошло до того, что разбойники стали позволять себе открыто нападать на Смотрящих и их доверенных партнёров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, были приняты возможные защитные меры! «Союз Закона», при содействии шотландцев из «L.B.B.», поселил в подземелья Обер-Ольмер-Вальда пещерных альвов. Туда же поместили части Большого Тайника и приступили к долгому обустройству, отладке и пробной эксплуатации сложного древнего механизма. Сразу по окончании этих работ всё сокровенно хранимое Братьями «Союза Закона» было передано под присмотр добросовестных асу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сэрвы из Глухова не связывались теперь с магическими артефактами и запретными книгами, предпочитая иметь дело с хабаром воровским. А вместо долгого хранения стали надёжно доставлять секретные грузы на большие расстояния.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В неведении оставались пока только мерянские карты, по причине своей удалённости от бурной Европы избежавшие до сей поры конфликтов с наглыми бандитами. К ним и был направлен Лесли Хантер, дабы предупредить об известной Смотрящим смертельной угрозе – крысоловы точно собираются посетить окрестности Москвы в июле 1651 года. Но события, как это часто случается, пошли по незапланированному сценарию.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лесли прибыл в Россию в конце 1650 года и был настоятелем Досифеем представлен братии и послушникам Преображенского монастыря как киевский инок Гурий…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сам эмиссар Смотрящих Досифей в молодости был помощником и сподвижником знаменитого Петра Моги&#769;лы, посетил многие европейские государства, учился во Львове и Киеве, несколько лет пробыл с миссией в Варшаве. И нынешняя его служба – создание в стенах Андреевского монастыря училища, под прикрытием которого российские Смотрящие могли бы успешно жить и растить себе смену, была продолжением трудов молодости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гурий весьма органично вписался в учительский состав Братской школы и её секретной части – Академии на Плени&#769;цах. Преподавать ребятне иностранные языки, историю и философию было делом увлекательным. Заведование библиотекой редких старинных книг раскрывало бескрайние возможности по соприкосновению с мудростью веков, поиску знаний, крайне необходимых для совершенствования образования будущих российских Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С мерянскими картами встреча была назначена на конец апреля. Время позволяло лучше обустроиться на новом месте, войти в ритм, освоить многочисленные нюансы предстоящего Служения, окончательно и достоверно войти в образ инока…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот с образом инока и вышла промашка! Всем хорош монастырь. Здесь почитаемы и уместны почти любые науки и искусства – от живописи, стихосложения и музыки до химии, математики и механики. Но вот боевые искусства с монашеским чином никак не совместимы! Поэтому, чтобы поддерживать на должном уровне навыки фехтования, уходил инок Гурий по снежной целине подальше в голые зимние рощи на Воробьёвых горах и вновь превращался там в Мастера Лесли Хантера.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В портках и просторной рубахе, в сапогах, а в охотку и босиком, невзирая на метели и трескучие морозы, Хантер, переменяя шпагу на саблю, часами кружил меж чёрных деревьев в бешеном боевом танце! Со стороны его экзерсисы казались сражением со стихией, демоническим белым вихрем, наполненным звучными боевыми выдохами и вспышками света на стальных клинках!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вона, вона он, чёрт! – прохрипел запыхавшийся яры&#769;жка [209 - Яры&#769;га (ерыга, ерыжник) – наёмный чернорабочий (грузчик, бурлак, гребец, погонщик и т.д.); в приказах – низший служитель, использовавшийся как рассыльный, прислуга, соглядатай.], тыча рукавицей в морозный туман, в котором разгорячённый воин легко и внезапно маневрировал, отрабатывая вращение одновременно двумя саблями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ишь-ма, как верти&#769;т яво! Бесноватый, поди! – согласился старшой в кафтане и стрелецкой шапке. – К князю Долгорукову надобно яво волочь… Но погодим покамест, ползём в зады, а пойдёт в обрат, там гуртом на яво и навалимси!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так Лесли Хантер познакомился с российским Сыскным приказом и его дозорных и заплечных дел мастерами. Он благоразумно не стал оказывать сопротивление, мгновенно смекнув, с кем столкнулся. Брошенный в темницу под следствие он мог только ждать и надеяться на помощь Досифея и влиятельных покровителей Братства, вхожих в высшие военные и государственные круги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Допрашивать Хантера не спешили. А от пыток и избиений спасло его имущество. Сыскным людям показалось удивительным наличие у неистового фехтовальщика кроме иноземного дорогого оружия – монашеской одежды, наперсного креста, старинных кипарисовых чёток, драгоценного золотого перстня с вензелями и письменных принадлежностей. Решили обождать покуда и разузнать точней – кто таков мог быть сей чудной человек?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почти два месяца потребовалось настоятелю Досифею и его опытным Смотрящим на то, чтобы разыскать место заключения Лесли. И ещё два месяца Фёдор Михайлович Ртищев и Артамон Сергеевич Матвеев пытались по-тихому выручить пленника – лично уговаривали хитрого князя Долгорукова, сулили ему деньги и земли, обещали нерушимый союз. Но только раззадорили упрямого верховного сыскаря&#769;. Дошли до царя Алексея Михайловича. Поведали государю всё как есть, и получили в прошении своём полную поддержку. Повелел царь инока Гурия отпустить, догляд за ним впредь не вести, хватать его и пытать запретить, поелику сие супротив интересов государевых есть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот, в середине июля, исхудавший и бледный Смотрящий, счастливо воскресший из тёмных княжеских подвалов, опять в облике Лесли Хантера прискакал на взмыленном коне в селение мерянских картов. Он успел!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Посидели совместно. Покумекали. Решили так поступить – покамест незваные гости восвояси не уберутся, к наиважнейшим схоронам близко не ходить, издалека наблюдать, а к рядовым тайникам выдвигаться по трое. Да ещё один скрытно у нычки с короткими копьями должен сидеть, дабы с грозным оружием на выручку кинуться, если сшибка случится. Лесли и четверо мерянских бойцов будут в тайной засаде неподалёку, шагах в ста. Там они и подход татей увидят, и отступление их. А в крайнем случае тоже в бой ринутся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыре дня так спокойно ходили, а на пятый пожаловали крысоловы, шестеро. Матёрые! Один передовым дозором шёл, за ним трое, ещё двое в боковых дозорах крались. И вышел-таки один бандит на парня Ве&#769;кшу, который су&#769;лицы сторожил. Тюкнул бедолагу кистенём по темечку, насмерть! Передовой и трое с ним прямиком на картов вышли. Ну те тоже ребята непростые, готовы были – сбросили кисеты с ключами и кресалами в траву, мешок с харчами на веточку повесили, рукава засучили да в драку сами полезли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пришлые помахаться были не дураки! Ух, славно мужики распотешились! С равным и попеременным успехом – рожи друг другу раскровянили, рубахи и ремни в куски, бороды и волосья повыдирали, любо-дорого! И всё бы ничего, но почуяли гости, что не победить им просто так – свистнули своих боковых дозорных, выхватили ножи, налетели на безоружных картов смертным боем. Те сперва отмахивались было, да и отряд Лесли уже летел на помощь… Но крысоловы дожидаться не стали – умело метнули ножи точно в цель! А сами рванули к арыку, где у них, слышно, кони стояли. Убийца с кистенём споткнулся на бегу, выронив своё оружие, а потому первым был зарублен Лесли. Троих догнали почти у воды – одного из лука подстрелил мерянский боец, а двоих закололи сулицами. Ещё один поймал затылком железный шар из пращи и упал бездыханный. А последний бандит таки успел вскочить в седло! Он умчался прочь вместе с дежурившим у коней служкой…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Множество ярких и опасных моментов было в жизни Мастера Лесли Хантера, более известного под именем монаха Гурия. И сражаться ему приходилось, и скитаться, и трижды тонуть в бушующем море при кораблекрушениях. В османском плену провёл он пять трудных лет, но благополучно бежал. Болел тифом и холерой, выжил. Выучил уму-разуму десятки Братьев Смотрящих. Сохранил для потомков превеликое множество древних текстов, обнаруженных в недрах библиотеки Андреевского монастыря. Отличился как толмач и переговорщик на Большом Совете в Амстердаме. Дожил до ста трёх лет и почил мирно в своей келье…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он был скромным и покладистым человеком, благоразумно живущим одним днём. Но при этом всю свою долгую жизнь, даже на смертном одре, он вспоминал лишь две цветные, волнующие память картины – бой с крысоловами в подмосковном лесу и маленькую девичью руку, достающую сладкий изюм из огромной деревянной миски…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда дневные впечатленья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заменят нега и покой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тебя погладят сновиденья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Волшебной призрачной рукой…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весь мир наполнен незримой тайной Первоначального Замысла – в этом год за годом всё больше и больше убеждался Дмитрий Прокофьевич Трощинский, пытаясь точно следовать по той непроторённой тропинке, которую просто и доступно указала ему в юности незабвенная Мария. Любимая наставница Анна Григорьевна научила его делать по этой тропинке решительные шаги – осмотрительно и взвешенно, но при этом смело и непоколебимо! Он попал в струи всемирного мистического потока, несущие его в грядущее. Он честно старался придерживаться середины течения, не останавливаться, не причаливать к берегам мирских соблазнов и уж точно – не плыть против могучих волн времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он всегда любил думать. Зайти в размышлениях чуть дальше, чем положено. Заглянуть за грань необходимого и достаточного, в надежде разглядеть бездонные глубины откровения. Таков был его личный любимый метод познания бытия и небытия, сформировавшийся как результат осознанного труда и бессознательного стремления расширить пределы любого знания до бесконечности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбрав в апреле 1794 года Санкт-Петербург, дабы неспешно сделать последние приготовления перед наиважнейшим событием – утверждением устава тайного общества «Глобер. Звезда», Дмитрий Прокофьевич намеренно взял тайм-аут… Не то чтобы он захотел переосмыслить свою жизнь или ощутить подобающую торжественность момента, нет, он давно перерос такие потребности. Трощинский захотел побыть наедине с собой и великим городом. Обратиться к тем высоким духовным материям, о которых в повседневной суете и хлопотах человек забывает, откладывает в долгий ящик, а потом, на склоне лет, с ужасом осознаёт бессмысленность своего существования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И теперь Дмитрий Прокофьевич днями напролёт гулял вдоль Невы или сидел на скамейках в парках, заходил в художественные салоны и галереи, глядел на полотна живописцев или объёмные причудливые линии мраморных изваяний. Изобразительные искусства помогали ему воспарить над обыденностью, сблизить миры, стереть условные границы внутреннего и внешнего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ишь, до чего точно подмечено! – размышлял Трощинский о Пути и Благе. – Путь, который возможно описать словами, пощупать и уложить в рамки и меры, уже и не может именоваться словом Путь. Ибо Путь – высшая идея, означающая соединение в связанном потоке бесконечного множества отдельных тропинок, кои есть судьбы и дела людей, материальное воплощение знаний и последующее служение предметов людям. Да что и говорить, само движение космических тел и полёт времени согласуются с руслом всеобщего потока. Свобода мыслителя в широте видения и непредвзятости, а не в дотошном постижении природы вещей и явлений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Внезапное изумление заставило сердце философа стремительно упасть, при этом кровь бросилась ему в голову, а холодные волны мурашек пробежали по коже. Прямо на него смотрела Мария! Это был тот самый портрет работы Пьетро Ротари, на котором незабываемая волшебница изображена с книгой у подбородка и лукавым выражением в глазах… Экспозиция «Кабинета мод и граций» ныне была выставлена для обозрения в дворцовом павильоне, куда и забрёл витающий в облаках Дмитрий Прокофьевич, сам того не заметив.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Справедливости ради надо сказать – тот портрет в действительности не совсем-то и похож на живую Марию, он весьма условен и лишь отдалённо напоминает черты бессмертной волшебницы. Это скорее вольная фантазия художника на тему её образа, некое впечатление, которое Ротари сохранил в своей памяти… Но странное дело – как тень от облака или причудливый изгиб гор может порой пробудить в наблюдателе чёткие ассоциации и воспоминания, так и этот портрет имел удивительное свойство пробуждать в воображении живой и цельный образ Марии, напоминать о магической силе её взгляда, мимике и манере разговаривать, точности и внезапности жестов. Трощинский мгновенно, головокружительно, в потрясении и восхищении узнал свою покровительницу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария – путеводная звезда его жизни! Сколько раз он запоздало корил себя за робость, не позволившую ему в юности заговорить с ней, расспросить о вещах действительно важных, глубже соприкоснуться с таким знанием, которому и названия-то нет… Да что греха таить, не посмел просто побыть с ней рядом, ощущая, как меняется сердечный ритм, а чувства мечутся, будто стаи растревоженных птиц.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь три женских образа будоражили мысли Трощинского всю жизнь! С ними он неосознанно сравнивал всех женщин, на время входивших в ближний круг его привязанностей. К ним он летел во снах и обращался в грёзах. Три неразделимые части его души звали и манили, заставляя остро переживать потери, но при этом наполняться лучистым счастьем сокровенных воспоминаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Милая подруга Поля была подобна полевым цветам – радостным и простым! Её волосы пахли солнцем и ветром, а тело возбуждало и притягивало. Любимая Анна Григорьевна очаровывала и увлекала в неведомый мир вне времени и пространства. В этом горячем мире вращались вихри энергий, а запах сандала и мускуса сводил с ума. Загадочная Мария, как Великий Путь, была невыразима в словах и запредельна в чувствах. Конечно же, он думал о ней как женщине, чувствовал неописуемую и какую-то тёплую приятность, любуясь её чертами. Она была недоступной, как идеал, но при этом жгуче желанной, она возносилась им до божественных чертогов, но в этих воображаемых чертогах почему-то всегда располагалось широкое ложе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич Трощинский уже много лет самостоятельно шёл по Пути. Анна Григорьевна в 1771 году продолжила своё Служение – отправилась сначала в Лион и Париж, чтобы там помочь Братьям Смотрящим наладить быт и учебный процесс в закрытой школе для девочек, а впоследствии перебралась в Варшаву. Поля последовала за ней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли годы. Общество «Глобер. Звезда» было успешно создано и процветало. Наместники, кроме ответственного хранения частей трактата «Magisterium», приняли на себя обязанности Смотрящих. Их пронырливые агенты отслеживали все необъяснимые явления и поступки людей, вели записи о настроениях в народе, наблюдали за деятельностью тайных обществ политического, религиозного и мистического толка, собирали магические предметы и древние артефакты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич не ведал мирского отдыха. Он искренне посвящал себя радению о благе государства, несмотря на происки многочисленных завистников и недоброжелателей. Воспитывал учеников и собирал преданных соратников. Весомую часть своих доходов направлял на благотворительность. Был покровителем высоких искусств – театра, музыки, живописи и литературного творчества. При этом сам не забывал практиковать искусства воинские и искусства тайные…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно тайные искусства послужили причиной досадного происшествия, имевшего, впрочем, совершенно благой исход. Уж как так вышло, богу одному ве&#769;домо, но его любимая ученица Машенька Косяровская забеременела. Молодой организм преодолел все защитные свойства древнего снадобья… Очень некстати! Именно сейчас зловредная свора придворных завистников принялась точить на него ножи. Уж они-то непременно воспользуются случаем, дабы обвинить его в связях с юной девицей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маша Косяровская попала к нему в ученицы два года назад. Очень талантливая – певунья и актриса, весёлая, добрая и старательная во всём. Дмитрий Прокофьевич аж помолодел, взбудораженный её неукротимой энергией и фонтанирующей радостью, он искренне привязался к ней… Было и ещё одно обстоятельство, сокровенно живущее в глубине его широкой души – Маша до боли напоминала ему другую Марию. Незабываемый образ Великой волшебницы явно угадывался в чертах и мимике любимой ученицы, тот же голос, те же порывистые и точные жесты, та же чертовщинка в умных глазах!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этой неприятной ситуации следует поступить мудро! Нужно и своё благо соблюсти, и дать будущему ребёнку возможность жить в семье и законном дворянстве. Дмитрий Прокофьевич мастерски умел выстраивать сложные комбинации и просчитывать последствия отдельных ходов. Решение он выбрал самое простое и надёжное. Действовать начал сразу по трём фронтам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его доверенный и преданный помощник Василь уж много лет на Машеньку глядит с придыханием. Надобно их обвенчать! Друг Мишель отличный доктор, а из верных – единственный, потому Машеньку лишь к нему можно отправить ребёночка выносить и родить благополучно. Ну а с попами, слава богу, проблем нет! С десяток наберётся надёжных и достаточно корыстолюбивых, чтобы тайну сохранить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво хотели было поправить метрику Маши – четвёрку на единицу в годе рождения, вроде несложно… Но оказалось проще новую настоящую бумагу выписать. Миргородский поп Власий за сто рублей собственноручно переписал церковную метрическую книгу за пять предыдущих лет и выправил натуральную метрику с 1791 годом рождения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На всякий случай подстраховались ещё. Решили обождать годика два с лишком, а когда Машенька в настоящий возраст войдёт, так и записать ребёночка в законном браке с верным Василём. Жить есть где, а денег за время службы Дмитрию Прокофьевичу привалило сверх необходимого!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весной 1809 года у Маши родился сын, назвали Коленькой. Был крещён в Сорочинцах, а жил попеременно – то у друга Мишеля, то у родственников Василя. Через два года, как и было задумано, выписали метрику о рождении, с которой мальчик потом успешно поступил в гимназию и получил взрослые документы. Всё сложилось благополучно, как и задумал опытный Трощинский… Правда, дело чуть было не испортил бестолковый сорочинский поп Иван, сделавший с перепугу, несмотря на запрет, запись в церковной книге о крещении сына Василия и Марии Яновских! Но правда эта открылась лишь спустя много-много лет и на судьбы наших героев уже никак не повлияла.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, тайное часто становится явным! Историческая правда важна и притягательна для исследователей, она позволяет заглянуть за кулисы всемирного спектакля, который тысячи лет разыгрывает человечество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда позволяет иногда кардинально переосмыслить деяния и намерения людей, раскрывает неизвестные черты их характера, объясняет хитросплетения и повороты в судьбах. Но также часто историческая правда с годами сглаживается и теряет свою остроту, она добреет, становится шутливой и анекдотичной…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце концов, какая разница! Великий писатель, будучи по исторической правде Николаем Дмитриевичем Трощинским, известен всему миру как Николай Васильевич Гоголь, творчество которого преисполнено уже знакомыми нам образами – запорожскими казаками, чумаками на шляхе, колдунами и чудесами, запахом степей, дружбой, предательством, подвигами, любовью и страшной местью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайное и явное – две стороны одной медали! Инь и Ян.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.6 Who wants tо live forever? [210 - Who&#8195;wants&#8195;to&#8195;live&#8195;forever&#8195;(англ. «кто&#8195;хочет&#8195;жить&#8195;вечно») – песня&#8195;группы&#8195;Queen, написанная&#8195;для&#8195;кинофильма&#8195;«Горец»]<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Откровения, смех и слёзы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не замеченный миром след,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Счастье, горе, любовь и грёзы —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В бесконечном потоке лет!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мир полон неожиданностей! Яркие и внезапные события формируют особый вид опыта – умение мобилизоваться и действовать сообразно обстановке. Подготовленный человек быстрей реагирует при очередном незапланированном испытании силы духа и сообразительности. Он управляет ситуацией, балансируя между необходимым и достаточным. Это традиционное воинское качество!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если ты ученик, беззаветно вручивший наставнику свою жизнь, здоровье и безопасность, то деваться некуда – принимай учебные испытания как данность, не заботься о причинах и следствиях, не задумывайся о том потенциальном опыте, который ты получишь в результате. Преодолевай сомнения! Будь храбрым и неудержимым, как природная стихия! Безоговорочно верь Старшему, ибо доверие – величайшая ошибка и препятствие в Пути {77}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ворота распахиваются только перед добровольцами. Нельзя заставить человека стать Идущим, заманив, оболванив, обманув, сбив с толку. Правда очень быстро всплывёт. Путь не терпит лжи. Путь истинно и полноценно раскрывается только перед теми, кто искренне рад делать шаги вперёд, кого не гнетут сомнения в правильности выбора, кто не стремится вернуться в мир и не пытается стоять в раскорячку – одной ногой на Пути, другой в миру. Блажен Путь, что даёт счастье!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот, кто полноценно ощутил, что Путь его горек и труден. Чьи дух и тело сопротивляются Учению, Служению и Благу, а наставник не воспринимается как путеводная звезда и опытный проводник, ведущий за собой. Чьей силы личного усердия и преодоления не хватает для того, чтобы выскочить из порочного круга. Тот обязан признать своё поражение, понять, что совершил ошибку. Он должен вернуться в мир, ибо в противоположном случае бедолаге придётся всю жизнь вкушать лишь горести и трудности. Никто и никогда не будет удерживать среди настоящих Идущих того, кто совершил ошибку. Но никто также не будет сочувствовать такому человеку!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быть посвящённым – это привилегия! Это награда за искреннее и добровольное решение посвятить свою жизнь Братству. Идущие сжигают за собой мосты и считают историю рода личной историей, а все свои дела согласуют с важностью и служебными приоритетами. Любой Идущий преисполнен благодарности судьбе за то, что услышал Зов, сделал правильные шаги в нужное время и в нужном направлении, увидел сокровенные Ворота, вошёл и забыл дорогу назад…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но неопытные Идущие нередко допускают опасные ошибки. Например, восторженные неофиты порой начинают ощущать своё превосходство над мирянами, пытаются мерить всех по себе, учить «заблудших» и осуждать «неразумных»… Обычно это проходит само. Но если осознание не приходит слишком долго – в дело вступает наставник, всегда готовый обломать особо рьяного носителя тлетворных идей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Корни и основы незыблемы! Ничего нового придумывать не нужно. Боги давным-давно объяснили людям суть Пути. Поэтому всем Идущим осталось лишь верно следовать заветам Предтеч и стараться не совершать непоправимых губительных ошибок. Странникам мечты подобает уподобиться Древним – радеть о Благе, понимать чувства и мотивы простых людей, радоваться окружающему миру, быть весёлыми и целеустремлёнными!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот об этом, в полном единомыслии и согласии, почти три дня пути из Санкт-Петербурга в Москву беседовали новые подруги – Мария и Энн. Погода и пейзажи располагали к неторопливому разговору, а также к размышлениям о высоких материях и тайнах бытия…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине четвёртого дня их экипаж внезапно свернул с большака, недолго попрыгал по просёлку, переехал через мосток над неширокой красивой речкой и вкатил в ворота аккуратной зажиточной помещичьей усадьбы. Здесь Энн повстречалась с очередной русской неожиданностью, заставившей её сперва немного поволноваться!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я бы точно, если б смог,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сложный выучил урок,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И бродил по жизни вечно —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сто путей и сто дорог!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Добрый, тихий и беспечный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Либо громкий бесконечно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Недеянием мешок<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я б взвалил себе на плечи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без традиции и бога,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без сумы и без острога,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без желаний скоротечных,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без ограниченья срока!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария чувствовала себя в своей тарелке! Она с наслаждением рулила ситуацией, смерчем перемещаясь по усадьбе и одновременно успевая отдавать многочисленные распоряжения дво&#769;рне. Наперво облобызалась со знакомыми ей хозяином и хозяйкой, после чего мгновенно забыла об их присутствии и потащила Энн по комнатам господского дома, флигелям и хозяйственным постройкам, а в конце экскурсии вывела недоумевающую гостью за изгородь, к реке.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь, почти у самой воды, стояла маленькая и неказистая бревенчатая избушка, из печной трубы которой, несмотря на тёплую погоду, валил столб дыма. Позади избушки виднелись мостки, доходившие почти до середины тёмной неторопливой реки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот, смотри! Это тебя сегодня ожидает! Поглядим – насколько прочны и стойки хвалёные шотландские воители! – торжественно и непоколебимо молвила Мария, прищурившись и поджав губы. Она твёрдо указывала пальцем на низенькую дверь подозрительного строения, всем видом демонстрируя, что возражения неприемлемы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн ощутила лёгкую тревогу… Она попыталась было аккуратно выведать у воодушевлённой Марии – что, собственно, им предстоит делать в этом странном домике, но мгновенно получила убедительную отповедь:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Солнце моё, не бузи! Буду сейчас прутьями тебя хлестать, жаром палить, кости перебирать поштучно, хвоей еловой кожу сотру да ледяной водой окачу… Вытерпишь – жива будешь! А сломаешься, э-э-э, съем на ужин! Ух, держись!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн было не поверила Марии, сочтя произнесённые угрозы обычной шутливой болтовнёй, но через четверть часа убедилась в искренности чародейки. Мария принялась за дело серьёзно и умело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сперва завела обнажённую Энн в маленький тёмный и тесный раскалённый чуланчик, где посадила на лавку и повелела наслаждаться! Так посидели немного, глядя на красные отсветы горящего где-то под грудой булыжников пламени. Энн поначалу вообще дышать не могла – лицо, нос и губы обжигали горячие воздушные потоки. Но потом привыкла, взмокла, ощутила, как мышцы прогреваются и расслабляются…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А теперь мозги погреем! – воскликнула Мария и выплеснула на камни содержимое небольшого флакона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жидкость зашипела, превращаясь в пар, который вмиг наполнил пространство запахом полыни и лаванды, да ещё чего-то неуловимо знакомого, будоражащего, рисующего в глубинах сознания призрачные образы кочевников в бескрайних степях. Посидели, закрыв глаза, подышали! Второй флакон ощутимо обдал их тела горячим сандалом, лотосом и чёрным мускусом, немного опьянил… Этот аромат откликнулся характерными вибрациями внизу живота, и в голову Энн самопроизвольно полезли мысли вполне определённого рода… Но Мария развиться этим позывам не дала, плеснув на камни полный ковш воды! Адский жар вернулся, укусил за лицо, заставил дышать сквозь сомкнутые ладони и пригнуться пониже, ища более прохладные слои воздуха!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведьма не унималась! И жар ей был нипочём! Распластав Энн на лавке, принялась стегать дубовым веником, беспардонно переворачивая её, как большую куклу. При этом не забывала поддавать пара, повышая градус преисподней до запредельного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Согрелась? А ну-тко охладись! – Мария схватила Энн за руку, сорвала с лавки, увлекла за собой на улицу. Там разбежалась по мосткам, выпрыгнула вверх, поджала ноги и плюхнулась в тёмную речную воду, подняв фонтан брызг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Холодной водой шотландскую воительницу было не испугать, а потому Энн смело скакнула в реку. Такого наслаждения она не испытывала никогда! Сила воды и воздуха вмиг наполнила тело, заменив собой огонь и влажный жар. Захотелось плавать, нырять, бегать по берегу… А потом лечь в воде на спину и плыть вниз по течению, глядя на бездонное вечернее небо, расписанное разноцветными полосами заката.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совсем остыть гостье Мария не дала, потянула обратно, аргументируя тем, что хорошо яблочко мочёно, а девка волочёна, что русалка лучше отжарена, но варёна нынче сгодится тож, и прочими весёлыми прибаутками, имеющими явный подтекст, который Энн улавливала, но смысл понять так и не смогла.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сеанс избиения веником повторился. И жар уже не обжигал, стал родным и даже желанным. Мария отбросила веник и взяла из кадки с горячей водой еловый лапник – стала легонько покрывать кожу Энн тысячами колючих укусов, осторожно водила веткой вверх-вниз, прижимала к стопам, коленям и локтям. Это было очень необычно! Энн даже уплыла немного, напоённая хвойным ароматом, пытаясь уловить многообразие ощущений и откликов в организме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это подобие транса Мария усилила – обильно полила Энн душистым маслом, принялась разминать мышцы, нажимать в одной ей известных местах, поглаживать и постукивать, растягивать пальцы рук и ног, больно, но приятно захватывать кожу, прошлась локтями вдоль позвоночника и долго мяла поясницу. Потом сама села на лавку, усадила Энн на перевёрнутую шайку перед собой, прижала спиной к себе, запустила тонкие пальцы в её мокрую шевелюру и принялась прижимать какие-то точки, разминать кожу головы, ритмично подёргивать за пряди волос. При этом Мария что-то напевно приговаривала на неведомом языке, посмеивалась, дула Энн на макушку… И вот уже вполне явно поплыли перед гостьей призрачные картины – бескрайние пески и зелёные оазисы, изгибы рек и горы далеко под ногами, внизу. Услышала она свист ветра в ушах и ощутила невесомость свободного полёта…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулась Энн от того, что Мария ухватила её крепко под мышки, обвилась ногами выше бёдер, ещё плотней прижала к себе и так дёрнула в разные стороны, что в позвоночнике у гостьи что-то явно хрустнуло. Ей даже показалось, что она удлинилась немного!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совсем скоро, закутавшись в шали, сидели они на тюфяках у низенького столика в прохладной комнате, пили чай с пряниками и разговаривали. Блаженство тёплой густой жидкостью ещё перетекало по организму Энн, сочетая совершенно несочетаемое – покой и бодрость, истому и наполнение кипучей силой… Очень сильные впечатления и бесценный опыт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё одной наглядной демонстрацией настоящего мастерства и невообразимого простым смертным опыта было умение Марии не отвлекаться и учитывать каждую мелочь. Баул с триоблейдами и записями госпожи Мэри с укоризной смотрел на Энн из угла комнаты. Она даже не вспомнила про багаж, увлечённая ураганным вихрем событий и впечатлений, порождённых Марией. А вот чародейка всё держала под контролем – взяла ценную сумку с собой в баню, заперла двери, а когда плавали в речке, глядела в оба глаза за обстановкой на берегу… И когда только успела? Удивительно!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как узнать свои дороги?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где мечты чудесной свет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На вопросы только Боги<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Знают правильный ответ!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я же знала заранее, куда попаду-то! – рассказывала бессмертная волшебница про свою долгую жизнь. Она смачно пила горячий чай из огромной пиалы, грызла пряники и беспечно покачивала босой ногой в такт своим словам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Стало быть, Боги твою судьбу наперёд видели? – вопрошала любопытная Энн. Чай и пряники были позабыты, а сама она обратилась в слух, привычно рисуя в воображении живые картинки, иллюстрирующие повествование Марии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– М-м-м… Этого не скажу… Но Великий Тот и Изида упредили Во&#769;тана, перед тем как меня к нему закинуть! Встретил он меня хорошо, устроил, дело поручил важное…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария замерла, задумалась ненадолго, уносясь, видимо, мыслями в своё далёкое прошлое. А потом заулыбалась, захихикала, припомнив какие-то весёлые события, отхлебнула чаю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот ты говоришь – Боги! А каковы они всамделишные, мало кто знает. И рассказать кому – ведь не поверят! Сама не ожидала вначале, а потом втянулась, многое у них переняла. Перво-наперво – те, что из писаний святых или у язычников в почитании, вовсе не Боги. Да-да! Это асы и ваны [211 - Асы и ваны – в германо-скандинавской мифологии две основные группы богов: небесные и земные (боги плодородия) соответственно.], слышала небось? Ага. Ну так я тебе просто объясню. Асы – это избранные, которых Предтечи сами выбирали среди людей, а ваны – значимые фигуры из народов, ну вроде вождей или жрецов. Асов учили особо, ну и миссию им большую поручали! Они и считались у людей богами по большей мере. В очень опасных миссиях за асов, правда, особые механизмы выдавались, внешне совсем от людей не отличимые! Их Боги создавали, но как именно не знаю, не нашего ума дело… А ванам давали силу власти и свершения, дабы подобающим образом народы свои вперёд вели. Ванов тоже обожествляли, но уж сами люди, из почтения, опосля!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Но ты же не была ещё Бессмертной тогда? – округлив глаза и внутренне дрожа от удовольствия, продолжила расспрашивать Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тогда нет ещё. Вотан сказал тож, мол, годик подождать надо… И жила я у него, как дочь родная и любимая! Ходила с разинутым ртом, дивилась на дела Богов и на них самих. А удивляться было чему… Как тебе сказать, душа моя, ведь они со стороны, как большие дети – всё-то в шутку у них, всё с подковыркой, но по-доброму. Без загадки, прибаутки или розыгрыша с людьми и не общались, проверяли их на сообразительность. Придумщики были невероятные, да и асов своих так воспитали! Ты думаешь, откуда большинство историй про Богов пошло? От народных сказаний? Как бы не так! Это они сами пули отливали – кто чудней чего придумает! Потом на ванах проверяли – поверят ли? Те верили… А Боги и асы в смех, по&#769;катом! Радостью от Богов веяло и какой-то непринуждённостью. Ничего такого не могло бы произойти, чтобы они как-то иначе себя показали – разгневались или опечалились. Видимо, таково их естество! От них я радость и переняла. Ох, голуба моя, живу теперь и радуюсь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А как же имя твоё? – попробовала сформулировать мысль Энн. Но Мария, видно, поняла её с полуслова.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С именами непросто, да! Сложней всего к новым именам привыкать, а старыми перестать себя саму называть. Вотан меня Ха&#769;ва звал – это на языке Богов означает «сохранившая себя», в смысле – выжившая. Сказал, что Монифа в Египте осталась, и пора, дескать, забыть её. А как я Эликсир принимать стала, службу получила и начала среди асов появляться, так они меня И&#769;дунн [212 - И&#769;дунн – в германо-скандинавской мифологии богиня вечной юности, хранительница молодильных яблок, которые боги едят, как только начнут стариться, и снова молодеют. Идунн изображают как прелестную, очень юную девушку.] прозвали, то бишь «возрождающая». А то! Я же для них особый состав делала, чтобы жизнь им продлевать на долгий срок, да чтобы молодость быстро не уходила. Каждый лунный месяц – два приёма. Пропустил раз – поболел немного, перестроился да живи, как обычный смертный, снова принимать уж нельзя. Этакое подобие Эликсира Бессмертных, но слабей гораздо и от старости неминуемой ну совсем не спасает… Ой и прелюбопытные же времена были!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, в так называемые времена Асгарда [213 - Асгард – город богов-асов в германо-скандинавской мифологии.] Предтечей Вотаном, который многим известен по преданиям как Один или Велес, был поставлен масштабный социальный эксперимент. Довольно обширные земли в Северной Европе были отделены от остального мира невидимыми стенами. Внутри этого испытательного полигона, под руководством мудрых Предтеч-цивилизаторов, из умных и талантливых людей создавались асы, призванные играть перед людьми роль Богов. Там же обособленно жили и племена, возглавляемые ванами. Им была дарована власть и сила – способность к убеждению и повышенная выживаемость. Предтечи обучали ванов некоторым полезным навыкам, например, сельскому хозяйству или металлургии, но почти не вмешивались в дела людей. Боги позволяли им совершать некритические ошибки – создавать свои собственные культы и суеверия, придумывать правила, конфликтовать с соседями, но не доводя боестолкновения до геноцида или взаимного истребления.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Веков за пять до новой эры стены Асгарда начали контролируемо «приподнимать». Наперво в земли Богов стали допускать внешние кочующие племена, чтобы те увеличили численный состав народов, объединённых отработанной традицией и верованиями, а чуть позже племенам было дано указание расселяться по окрестным территориям, нести свою культуру и беречь традицию. Получилось очень неплохо!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во многих местах мира в разные времена существовали такие кузницы цивилизации. Например, ближайший цивилизаторский центр когда-то в древности находился совсем недалеко от земель Асгарда – в рощах Обер-Ольмер-Вальда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Племена и союзы, получившие специальную подготовку, активно выходили впоследствии на оперативный простор, отвешивая вялотекущей истории жёстких ускорительных тумаков. Некоторые народы, особенно в поздние цивилизаторские времена, возглавляли сами Предтечи, как, например, известный всем Гейзерих. Кто-то представал перед людьми в роли мудреца, как Лао-цзы, создавший себе вместо асов или ванов надёжных и преданных помощников – бессмертных сяней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это были последние штрихи по настройке самостоятельного развития человечества. Осуществлялась коррекция морали и права, происходила притирка конфликтов интересов и создание исторических прецедентов, расцвело мифотворчество и легендирование, было налажено обеспечение устойчивого равновесия и правильных векторов развития.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда же Цивилизаторами был выявлен любопытный факт – некоторые народы по ряду биологических и территориальных причин категорически не могли следовать общему прогрессу человечества, наравне с большинством землян. Конечно, отдельные представители этих народов, будучи интегрированы в другое общество, запросто получали образование и полноценно развивались в духе прогресса, но связь со своими исконными племенными традициями они при этом, несомненно, теряли…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В поздние времена многие насильственно цивилизованные человеческими миссионерами племена внешне сменили образ жизни, одежды и даже места обитания, они научились пользоваться благами цивилизации, переняли поведенческие нормы, пороки и социальные проблемы своих наставников. При этом большинство населения этих племён так и осталось первобытными по духу и образу мышления. Они готовы были потреблять блага цивилизации, но при этом категорически не желали эти блага создавать. Древний племенной эгрегор знал своё дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А настоящие первобытные люди с тех пор просуществовали больше двух тысяч лет, по собственной воле оставаясь вдали от цивилизационного потока, живя в своём обособленном прекрасном мире. Они ныне представляют огромный интерес для исследователей ранних периодов человеческой истории. Они сами являются живыми хранителями этой древности. Не стоит им мешать!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В памяти дней картинки<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кружатся, взявшись за руки —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;От голубой дождинки<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;До семицветной радуги!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О, как же я благодарна твоей наставнице, тёзке моей, леди Мэри! Самолично исполнила то, что я давненько собиралась сделать! – грустно и задумчиво продолжила беседу Мария, а поражённая Энн даже подпрыгнула от неожиданности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Моей госпоже благодарна? Леди Эндрю? – уточнила она.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, светлая память Повелительнице Лунных Рун! Мразь эту фиолетовую она же зарубила, воровку грязную! А я ведь Мо&#769;ре этой, вановской дочке, когда та девчонкой была сопливой, чуть было секрет Эликсира для асов не доверила… Боги надоумили заткнуться! Так она годовой запас снадобья стянула, а кроме того – составные части, заготовки, смеси и загустители… И смылась как ловко! Жуть! Чуть всё не рухнуло из-за неё, поганки… Хорошо Вотан помог – слетал к собратьям своим, попросил. Во многих местах мира для наших асов заготовки начали срочно собирать! Успели мы тогда, спасли дело! А уж с чем эта негодяйка моё зелье жрала, с какими грибами и сырыми жабами, не знаю, только посинела вся и сморщилась, хотя и протянула годов немало. Говорят, училась потом у всех подряд чёрных колдунов и диких алхимиков. Хотела Эликсир свой создать… Может, и слепила бы чего-нибудь, спасибо, Мэри её обезглавила!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария внезапно вскочила, запахнула шаль поплотней и, как была босиком, вихрем куда-то улетела. Вернулась через несколько минут с китайскими фарфоровыми чашками и бутылкой шотландского виски. Помянули госпожу Мэри. Посидели молча обнявшись…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Значит, не повезло тебе с ученицей? – вернулась к прерванному разговору Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А это смотря с какой! Их у меня было, ой-ма&#769;ти! – отозвалась Мария. – Предательниц, кроме Моры, не было больше. Так, пустышки бесталанные были. А были и такие, которых сама уговаривала Эликсир принять, но отказывались! Золотинушки мои любимые… Вот Яна, птичка моя, навсегда со мной – и в памяти, и в тверди…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария порылась в своих вещах, извлекла потёртый кошель из толстой кожи, развязала тесьму. Постелила на столе белый платок. Аккуратно выложила на ткань удивительные предметы – серебряную птицу с распростёртыми крыльями, внутри которой явственно читался женский силуэт, золотую коробочку-мощевик, и несколько цветных перьев в толстостенном стеклянном флаконе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот память о Яне, верной моей ученице и помощнице! Привезла я её тогда, сиротинку, в калядские земли из краёв венедских, от галиндов, восьми лет от роду… До той поры я с калядой лет шестьдесят жила, да потом ещё лет сорок. Век в совокупности. А вот птица, смотри, это же я с крыльями Изиды-матушки! В память о Великой Заступнице сей знак вырезал мне пещерный альв И&#769;вальд [214 - Сам Ивальд не упоминается в Эддах, но там говорится о «сыновьях Ивальди» – тёмных альвах, мастерах, создавших множество волшебных предметов.], лучший кузнец Асгарда. Много позже я его Яне подарила… А в мощевике кусочек праха с погребального костра птички моей, по её завету ношу с собой. Перья пятицветные с посоха… Посох для неё в самом Риме был сделан, моими хлопотами, тож в память, но только о Великом Тоте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И там у вас служба особая была? – тихо спросила Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– У каляды-то? Да! К тому времени и тракт давно был, и киндяки с помощниками… Вот ты нынче к картам мерянским путь держишь, так они прямые их потомки по хранительской линии. А всего издревле три школы были на тракте, даже четыре, сэрвы на свой лад обучались. Ну а в тех трёх всё было заведено единообразно – девочки становились берегинями, хозяйствовали, лечили, ворожили, а мальчишки – киндяками да воинами. Так вот, одна школа у каляды, раз. Другая – у галиндов. Там, где нынче город Кёнигсберг, девичья обитель была, и парни к ним потом перебрались, хи-хи, немудрено!.. А на прежнем их месте много позже тевтонцы свой большой замок построили. Это два. Третья школа в Греции, в Кавале нынешней. Эта дольше всех держалась, вплоть до прихода османов. Ну потом, разумеется, тож в прошлое ушла… Правда, на Афоне и доныне кафедра хранительская есть, но токмо для мужчин – всё, что от той школы и осталось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И ты в тех школах девочек учила, а Яна с тобой потом? – продолжила увлечённо расспрашивать Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так и было! Вотан меня на это дело поставил. После Асгарда я с венедскими племенами много-много времени провела. Вроде асов и ванов прожекты у них делала, но уж сама! Дру&#769;ги мои милые – рата&#769;ри, ва&#769;рны и ва&#769;гры, да пола&#769;бы [215 - Племена западных славян, селившиеся вдоль южного побережья Балтийского моря приблизительно с конца V века до середины XIII века н. э. Примечательно, что ратари и полабы входили в племенной союз, называемый «лютичи», сами же себя они называли «вильцы», то есть «волки».], очень меня любили. Жи&#769;вой [216 - Жи&#769;ва (Dziva, Siva) – богиня жизни и добрая советчица у западных славян.] звали – ну это Хава, только на местных наречиях. Надолго имечко привязалось, доныне так кличут по случаю! Ну вот. Так и моталась меж тех школ – где век просижу, где поменьше, а где и более приходилось. Янушку вот выучила, так она у каляды сменила старую мамыньку Веда&#769;ну Гори&#769;нишну – самого Я&#769;ше ученицу из дальних южных земель. Та мамынька непростая была – почитай, лет триста прожила… А Яна всего лишь годков тридцать школой заправляла. Мы с ней и «птичек» придумали, наподобие как у Изиды было заведено, и много чего нового давать стали. У старой мамыньки девки «змейками» были. Ну и в строгости она их особой блюла… Эх-эх, это уж мы, развратницы, тайным женским премудростям девонек учить стали, наплодили чаровниц-соблазнительниц! Яна и сама потом управлялась, а я в разных местах бывала… Так года и пробежали. Яна опосля на покой ушла, да только не успокоилась – людей целила, малышню сельскую уму-разуму учила… А погибла-то она, как настоящий воин! Дело жуткое…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;История и впрямь оказалась жуткой! Воображение Энн усилило эффект от повествования – она сидела окаменев, пытаясь унять дрожь. Самым удивительным было то, что сходный сюжет Энн прекрасно знала. Госпожа Мэри рассказывала маленькой ученице страшную сказку про оборотня Эхо, принимающего образ любого человека или животного, чтобы коварно обмануть, затянуть жертву в свои сети…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В тот год Яне пятьдесят пять лет исполнилось, – тихо и медленно вела свой рассказ задумчивая Мария. – Дружина парней-ащерков ещё существовала тогда. А у Яны от прежней мамыньки диковина осталась – Кристалл Власти. Его подарил Ведане сам Яше, дабы оборониться в крайнем случае от лихих людей али зверей взбесившихся. Никто диковиной той не пользовался, но хранили опасную вещь надёжно! И вот приключилась страшная беда – завелись в У&#769;шморе пересмешники, их ещё подражателями называют. Стали берегинь у киндяков таскать, да и сельских девчат юных тож… Про Стражей-то небось слышала ты? Ещё бы! А того точно не ведаешь – кто такие эти Стражи! Все говорят – мол, создания Богов, поставленные на охрану ценностей разных… А вот и нет! Я прежде в Асгарде многих Предтеч лично видела. Нет в Стражах от них совсем ничего… Не похожи они на создания Богов! Вотан мне и шепнул как-то, что, мол, Стражи потому странные да на нас непохожие, что вовсе они и не создания, а вполне себе живые существа, только из далёких миров привезённые, порабощённые в битве!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария коснулась действительно тайных и даже запретных для большинства посвящённых тем. Многие века мистики предпочитали не упоминать Стражей в досужих разговорах, дабы не накликать беду, не привлечь к себе интерес неведомых опасных сущностей! Однако нынешний разговор был явно необходим и важен для Марии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну Стражи – это чудища особые, потому к ним и подход особый надобен! – продолжила раскрывать секреты Мария. – А вот пересмешники – дело иное… К ним подход непонятен, хоть тресни! Говорили мне в Асгарде, что просочились они из тех же миров, что и Стражи, так же бесплотны в естестве своём, но способны материализоваться почти в любые образы. И всего трое их. Жуть в том, что даже не ведающие страха древние Стражи вроде как тех подражателей опасаются, мол, способны они Стражами прикидываться, с понятными последствиями… И девок они тягали не в усладу себе плотскую, не для пищи, а как бы поглумиться, что ли! Хм-м… Закинут в чащу и давай прикидываться – то ей самой обернутся, ходят вокруг, смотрят пристально да щерятся злобно. Али выглядывать начнут из-за деревьев да из дупел древесных, притом личины такие вешают себе, что во сне страшном не приснится! Человек от страха изнемогает, мечется по лесу, а они нарочно его загоняют, шепчут, вопят пронзительно, то мертвяками предстают, то зверями дикими! Так до смерти и доводят обычно. Тогда только бросают. Немногие выжившие про то поведали, но обыкновенно не удаётся никому вырваться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А как же их усмирить? – пролепетала поражённая Энн. – Они же с нашим миром просто… несовместимы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот то-то и оно! – воскликнула Мария. – Яна и решила на защиту девушек встать! Собрала войско – четверых храбрых детин-ащерков призвала да дядьку-воеводу многоопытного. Вшестером вышли. А вернулся один парень, еле живой… Вытащил на себе Яну погибшую, слова её последние передал. Сам часа два пожил только и преставился! Рассказал, как вышли на поляну большую круглую, с травой светлой и чахлой, такие ещё «ловушками» зовут али «си&#769;ньками», никто толком ничего не ведает про поляны эти, но во всех известных случаях с пересмешниками они были связаны… Дерева вокруг, как водится, покрученные да расщеплённые, а гибкие стволы к середине поляны согнулись да в землю ветвями закопались… То тут, то там трупы девичьи лежат. Некоторые сгнили уж совсем, а кои недавние. Тут, говорит, началось! Наперво морок прошёл, как полоса тумана блестящего, а потом и пересмешники пожаловали, в личинах девок мёртвых. Идут, смотрят пристально глазами белыми, улыбаются, зубы острые чёрные показывают… Мужички опешили, а Яна готова была – направила силу диковины на одного, тот в дым белый обратился, рванулся, уменьшился и меж зубьями остроги, что у неё на посохе была, застрял, замер. Яна на второго было силу направила, но тот увернулся, обратился в нечто круглое, ринулся на дядьку и двух ащерков да разорвал их пополам одним махом! Третий дымом метнулся на Яну, но она успела его диковиной усмирить да в острогу запереть тож. А тот убийца силён оказался, пал на землю тёмным облаком и так завизжал, что Яна с ащерками еле на ногах устояли, кровь носом пошла, посох раскололся на несколько частей, только пёрышки брызнули! Один паренёк замертво упал, второй уши зажал плотно, потому выжил, видать… Тот демон повизжал, стал шарахаться по поляне шаром дымным, подскочил к Яне, молнией ударил её в грудь, метнулся в лес и пропал. Ну Яна на колени пала, принялась ползать, пёрышки собирать, потом совсем плохо ей стало, прохрипела парню, чтобы Живе пёрышки и птичку передал, диковину опасную да кусочек праха с погребального костра. Молвила да тож померла…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария налила ещё виски в чашки. Выпили молча. Посидели обнявшись, поплакали по Яне и всем храбрецам, что на смерть пошли гордо и смело! Потом ещё выпили…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто всё дотошно подмечал,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расспрашивал умело?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто без кинжала и меча<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шагал по жизни смело?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И кто, презрев покой и сон,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Писал стихи счастливый?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь только он? Конечно, он!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наш Том, Рифмач правдивый!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующий день пути выдался погожим и ярким. Удивительно красивые холмы, ручьи и речушки, берёзовые рощи, ельники и могучие дубы создавали ту идиллическую картину, которая настраивает на непринуждённую беседу. Хочется шутить, дышать лёгким ветром, впитывать окружающую красоту всеми органами чувств.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С кучером вот только не повезло! Молодой подвижный парень – сначала глазками стрелял, оборачивался как бы невзначай, облизывал путешественниц взглядом. Потом, когда прямолинейная Мария сластолюбца разоблачила – пребольно ткнула ему каблуком в поясницу и указала пальцем направление обзора, навострил уши и явно стал прислушиваться к беседе пассажирок. Не на тех напал – леди продолжили разговор по-английски! Кучер заскучал, стал поклёвывать носом да мурлыкать какие-то свои дорожные песни. А барышни принялись грызть жареные подсолнуховые и тыквенные семечки, в прямом смысле наплевав на подобающие нормы приличия!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты ведь долго в Шотландии пробыла? – полюбопытствовала Энн, захваченная историей жизни Марии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– М-м-м-м, ням-ням, тьфу, да и в Англии порядочно! А дольше всего между Англией и Шотландией, – загадочно пропела Мария и хитро подмигнула.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Подожди, как это? – не сразу сообразила Энн. – В пограничье, что ли?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аха-ха, умница моя! – обрадовалась Мария. – Там, там! На речке Твид был самый мой расчудесный дом, на все времена… С нынешним только если сравнить, тож люблю его! Хотя вообще-то, те места не сразу мне по нраву пришлись. Впервые туда попала уже после Асгарда, но не так чтобы много времени прошло… Ой, когда же это было? Ну римляне уж в английских землях утвердились, а на севере пикты и гаэлы жили, к ним скотты стали захаживать регулярно, задираться… Вот, почитай, тогда и было [217 - То есть, где-то между I и V веками нашей эры.]! Аха-ха! Не суть! Напросилась сама в миссию, совместно с воинским отрядом. Места новые посмотреть хотелось, а более всего мечталось Мору-сучку повстречать, шевелюру ей проредить! Я ведь точно знала – там она где-то укрылась, дрянь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Зарубить её не хотелось тогда? – шевельнулся в Энн дух воительницы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Проучить больше… Не знала я, что помешается она на триоблейдах… А то бы нашла и зарубила тогда собственноручно, несомненно, ням-ням, тьфу! – Мария задумалась на мгновенье и утвердительно кивнула. – Но не получилось в тот раз! Куда-то мы перемещались безостановочно… Зима. Снег. Холодище. Какие-то землянки закопчённые, чумазые хмурые люди, животные в жилых комнатах… Деревня с натужным поносом! И я тут как тут – целительница на все руки! Давай, мол, помогай! Фу-у-у-у… Ну развела больных и здоровых, полезла по чердакам – смотреть, какие травы насушены, знахарок местных так запугала, что они у меня в морозы кору драли и корешки с травками нужные выкапывали из снега! Хорошо соли морской много, отпаивать, коры дубовой сколько хочешь, горца, аира, черники сушёной и всякого такого необходимого… Остановила заразу быстро! Эх, жалко чая у меня не было, ещё быстрей бы справились!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И чаем можно лечить? – удивилась Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О! Распрекрасное средство от кишечных хворей – дашь больному сухой заварки чашку, чтоб лопал прямо так да водицей чистой запивал, ням-ням, красота! Да, так о чём я? А! Было у меня желание поскорей убраться оттуда! Уже много позже, во второй половине двенадцатого века приехала я в шотландские земли надолго. Сначала ферма у нас была на Твиде, а потом объединили два куска земли, приличных таких, нашим доверенным людям принадлежащие, тогда и усадьбу выстроили. Ой, как распрекрасно жили! Лососей в речке чуть ли не голыми руками ловили, огроменных! Варили, жарили, солили, коптили, сушили, собак кормили… Очень я тогда лососей полюбила! Дальний предок госпожи твоей покойной, Ма&#769;лколм Ма&#769;кхет мормэ&#769;р Росс дочерью своей меня признал, так я стала Мэри. С той поры имя не меняла, свыклась с ним, сдружилась! А Элайв меня уже Братья английские прозвали, попозже… Рассказала я им историю про Хаву и Живу, так они и перевели имя, стали деткам своим сказки сказывать, пришлось феей быть, аха-ха-ха-ха, почитай, пятьсот лет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А Мору так и не удалось сыскать? – никак не могла успокоиться Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сначала искала, конечно… А потом бросила! Очень нужно настроение себе портить! Аха-ха-ха! Ой, не могу! – Мария залилась хохотом, а отсмеявшись и отдышавшись немного продолжила рассказ. – Но вот ей-то, поганке, я настроение точно попортила изрядно, будьте благонадёжны! Она уже тогда чертенят своих, уродцев, собирала, пичкала дрянью всякой да отправляла по городам и сёлам милостыню просить, сценки разыгрывать, торг мелкий вести. Так я повелела всем нашим, а кроме того, всем знакомым, чтобы через уродцев поклон передавали Море от Хавы да пеняли, мол, давно в гости ждёт её! Аха-ха! Представляю её кислую физиономию синюшную!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И Рифмача же ты лично знала? Расскажи! – умоляюще воскликнула Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тома? Ещё как знала! – Мария посмотрела в бездонное голубое небо, как бы прислушиваясь к воспоминаниям, а потом продолжила свой рассказ. – Вот думаю, не разочаровать бы тебя… Нет, ничего ужасного, просто это как с Асгардом – легенды кажутся более возвышенными и романтичными, чем быль… Хотя, по мне, так наоборот! Ладно, расскажу всё как есть! Прожил он детство и юность в родительском доме, а они у него знатные были, среднего достатка. А в наших краях появился Том лет тридцати от роду. Поместье небольшое на Твиде у него было. Гулял, бездельничал, писал стихи и песни. На праздниках сельских – первый заводила! Шутник, балагур, проказник! Рифмачом его никто тогда и не звал. Прозвища у него были «Быстрые глазки» или «Я вам точно говорю!». Всё подмечал, ну и поговорка у него была особая. Как человек чего-то не так сделает, так он обязательно подскочит, фыркнет, мол, в следующий раз ещё хуже будет, точно вам говорю! Смеялись над ним, но по-доброму… Кружил вокруг меня, слюной капал и облизывался! Начал было клинышки подбивать, да кто-то ему сказал, что я ведьма. Проникся уважением, стал робко просить, чтобы выучила колдовству… Чего ж не научить человека хорошего! Травки ему разные показала, уверенности в словах научила, фехтовать худо-бедно… но, впрочем, фехтовать так и не выучился. Весёлый нрав его и явный талант поэтический большие возможности нам сулили – поручали мы ему в доверие персонам важным втираться, глядеть да запоминать! Девок очаровывать я его научила… Так он после этого чуть не молился на меня! Ох-ма! Так до королевского двора дошёл! Сам король шотландский Александр частенько звал его на пиры, да и так тож – песен послушать да былин стихотворных. Он Тома Рифмачом и прозвал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ещё говорят, пророчествовать Томас умел? – не выдержала и встряла Энн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Оу! Так это много позже молва про него пошла. После одного случая. Было дело… Том уже в возрасте был мужчина, да и Александру-то за сорок годков перевалило. Но любвеобилен был король до неимоверности! Знающие люди говорили, что сам стыдился похождений своих, но ничего с собой поделать не мог – двух-трёх дам в неделю объезжал… Аха-ха! В прямом и переносном смысле! Так вот, возвращался однажды Том по сельской дороге домой, ночью. Шёл с праздника, немного навеселе. А король наш похотливый скакал во весь опор от очередной любовницы, поспешал к рассвету в замок свой попасть. Ну и не разминулись они на тёмной дороге! Сбил король Тома конём довольно сильно! Однако, к чести его, остановился, помог подняться, признал Рифмача, отвёл в свой замок, повелел накормить, переодеть да отдыхать положить. На следующий день пир случился королевский, много важных господ собралось, так Александр Рифмача как равного им за стол усадил – в награду, стало быть. А Том, бедолага, копчик себе сильно отбил при падении, да и вообще седалище, а потому за столом стоял, облокотившись, пытался внимания к себе не привлекать. Но вельможи чудо сие заметили, давай потешаться над ним, чем дальше, тем сильней! Дошло до того, что король лично эту картину увидел, обхохотался до икоты да молвит Рифмачу, что, коли уж встал, так говори речь застольную, случаю подобающую! Налили ему кубок, проследили, чтобы до капельки выпил… Ну Том, знамо дело, раздосадованный, больно ему, возьми да и ляпни, что, мол, коли Вы, государь, так по ночам в одиночестве скакать будете, так шею себе ненароком свернёте, а помочь некому будет. Вы, говорит, хоть со свитой перемещайтесь! Ну тут все покатились от смеха… А через неделю король Александр влетел ночью в канаву на полном скаку, свалился с коня и впрямь свернул себе шею! Тут и призадумаешься… Тогда и пошла молва про Рифмача-прорицателя да прочие небылицы про него…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Прости, что запытала тебя совсем! Пойми любопытство моё наивное! – покаянно воскликнула Энн. – Ещё скажи, а о чём ты более всего сожалеешь… хотя бы из тех историй, что нынче мне поведала?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Душенька моя! По&#769;лно! Мне с тобой говорить – отдохновение духа! – весело отозвалась Мария. – Приглянулась ты мне. Такая же… живая! М-м-м… Коли об одном сожалении говорить, то вот о чём. Недоглядела я тогда. Всё мне передал раненый детина, кроме диковины, запамятовал, видно, перед смертью. Её после собратья-ащерки отыскали. Долго она по схоронам разным кочевала… Потом пропала было на время! А как объявилась, так пошли неприятности… Много мне усилий стоило, дабы догляд за диковиной той вести. Но ничего, всё уладилось в итоге, однако же уроком мне важным стало – помни обо всех мелочах ныне, коли не желаешь расхлёбывать в грядущем!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Золотые слова, незабываемые!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5.7 Кому почин, а кому кончин!<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне по шляхам не бродить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не делить с ветрами долю,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А всю жизнь от скуки выть<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да в мечтах бежать на волю!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ванятка Глебов был ребёнком болезненным и изнеженным. Кормилица и две молодые няньки хлопотали над ним неустанно, стараясь, по дурости своей бабьей, взрастить очередного беспомощного дворянского отпрыска. Положение обязывало! Правнук боярина Сорокоу&#769;ма [218 - Михаил Юрьевич Сорокоу&#769;м – боярин великого князя Ивана I Калиты, живший в XIV веке. Считается прародителем многих дворянских фамилий, в том числе Лопухиных и Ушаковых.], служившего когда-то самому Ивану Калите, должен был с младенчества вкусить все прелести жизни, положенные ближайшим княжим слугам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По неведомой причине из всех многочисленных детей боярин Василий Большой оставил жить в московском доме одного лишь Ванятку. Остальных же отпрысков, супругу и племянников разогнал он по своим обширным владениям, дабы прорастали там корнями и подневольному люду спуску не давали. А тут им нечего шуметь, уши греть да потолки коптить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лет до десяти мальчуган жутко завидовал братцам и сестричкам, живущим где-то в сельских усадьбах – привольно да весело. Он вяло сопротивлялся избыточной опеке, протестовал как мог – рыдал в подушки, убегал из комнат босиком, прятался в чуланах или на чердаке. Он мечтал стать настоящим воином. Больше всего на свете желал скакать на коне, рубить саблей да водить воровские караваны по неведомым туманным тропам. Хотел быть сильным, весёлым и грубым, как дядька Стоя&#769;н. Вот это счастье!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Ванятке было восемь лет, Стоян, почитай, каждый день бывал в их доме. Придёт, запрётся с отцом надолго… Опосля же того, как наговорятся они о делах своих тайных, наступал праздник у мальца. Тётки, мамки и няньки выдворялись из комнат молниеносно. Стояну даже голоса повышать было не нужно. Зыркнет на баб исподлобья, тех как ветром сдувало!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дядька с боярским дитём не нянькался – давал подержать настоящую саблю и кинжал, учил изготовке и ходу… Взрослое оружие, конечно, было для мальчишки неподъёмным, а потому Стоян выстругал несколько деревянных клинков, соответственных росту и возрасту. На этих деревяшках Ванятка постигал хитрую воинскую науку – рубил и колол, парировал вражеские удары, неожиданно выхватывал клинок из-за пояса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потом принимались биться на кулачки. Тут у них была сброя особая – на помело надевали старую наволочку, набивали ветошью и сеном. Этот упругий и быстрый враг кидался на маленького бойца со всех сторон, пытаясь достать по груди, бокам и спине, потому Ванятке приходилось шевелиться. Он уклонялся, отпрыгивал, выгибался дугой, приседал, семенил мелкими шажками, сам кидался на грозную метлу, отвешивая ей кулачками и локтями заслуженные тумаки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это были самые счастливые дни! Стоян брал мальчишку с собой в седло, давал править, позволял всем телом ощутить шаг, рысь и галоп, пускал коня иноходью, заставлял вороно&#769;го прыжками лететь через кусты и канавы. Потом купались в реке Москве, ели хлеб и сыр, сидя прямо на траве, пили квас… Но счастье, как водится, было недолгим – зимой дядька уехал в дальние края по какой-то срочной надобности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Больше года Ванятка жил лишь мечтами и воспоминаниями, сопротивлялся как мог тошнотворному теплу, уюту и бабьей опеке, собирал волю в кулак и надеялся на чудо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот однажды весной долгожданное чудо произошло. Стоян вернулся! Да не просто так, на побывку, а учить боярского сына воинской науке по-настоящему, как подобает. Так решил отец. Он освободил паренька из-под опеки нянек, отвалил серебра на воспитание, благословил. После чего с чувством выполненного долга от отцовских обязанностей устранился, будучи поглощён более важными государственными делами.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чёрных дыр и белых пятен<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Робкий шёпот непонятен —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странный знак!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отчего мороз по коже?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что меня теперь тревожит?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет, никак<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я понять не в состоянии<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этом противостоянии —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что к чему?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для чего холодный ветер?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И луна в окошко светит<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почему?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мне никто не отвечает…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В неожиданной печали —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мыслей круг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дни растянутым моментом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тихим аккомпанементом —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сердца стук…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сплин подкрадывался незаметно – проникал в мысли, заставлял память копаться в прошлом, переживать неприятности давно минувших дней, вспоминать былые обиды и вновь скорбеть об утратах. Подушка почему-то становилась жёсткой и неудобной, одеяло стесняло движения, а жажда донимала по пяти раз на час. Хотелось безостановочно ходить из угла в угол, либо прижаться лбом к холодному стеклу окна и смотреть на полную луну, ощущая, как она проникает своим мертвенным болезненным светом в мозг, тревожит душу, ранит, мешая жить и радоваться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Иконников был человек весьма практического склада ума. Его выдержке и невозмутимости могли бы позавидовать хвалёные английские джентльмены, а хозяйской рачительностью он походил на представителей высшего купеческого сословия. Университетское образование позволяло Ивану иметь собственное мнение по вопросам научным и политическим, умело вести дискуссии и чувствовать себя непринуждённо в любом приличном обществе… Но когда в полнолуние приходил сплин, всё это уже не имело значения! Хандра и уныние своей непререкаемой властью отключали волю и опустошали разум, превращая бодрого деятельного человека в комок оголённых нервов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почитай, пару лет, с июня 1869 года, мучился Иван. С того памятного вечера, когда к нему в дом вломились четверо гуслицких бандитов под предводительством знаменитого атамана Васьки Чуркина – хвастуна, наглеца и пьяницы {78}. Обещали пожечь дом и фабрику, коли не будет платить откупные по пятидесяти рублей ежемесячно. Потрясли ножами, поорали, швырнули на стол висельную петлю да собрались восвояси, уверенные в убедительности своих угроз. Иван на рожон лезть не стал, промолчал, мысля решить это дело совсем другим способом. Но и Васька-разбойник оказался не так прост! Перед самым уходом, уже стоя в дверях, развернулся, ухмыльнулся криво и достал из кармана какую-то плоскую коробочку, типа портсигара, раскрыл, перехватил удобней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вот тябе для вразумления, господин хороший! – громким шёпотом просипел негодяй. – На тот случай, ежели сумневаться захочешь! Тута сила колдовская невиданная, так захочу ежели, сломаю как тростинку, будь надёжа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Васька резким движением выкинул руку с коробочкой вперёд, прижал там что-то пальцем, напрягся, прищурил глаза… А Иван с недоумением ощутил, как руки и ноги перестают его слушаться, голова наливается свинцовой тяжестью, сознание дрожит и уплывает куда-то…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулся бедолага только глухой ночью. Поднялся с пола, доковылял до кресла, сел с трудом. Тело ныло и ломило, как после многочасовой изнурительной работы. Яркая луна глядела прямо в окно, заливая большую комнату призрачным светом и наполняя мозг Ивана тревогой и даже какой-то тоскливой обречённостью. Горькие мысли о будущем неконтролируемо перемешивались со светлыми образами прошлого. Он вспомнил счастливое детство, взросление, студенческие годы, посвящение и ученичество… Как ни странно, эти воспоминания не принесли обычной радости. Что-то сломалось в нём. Пришёл сплин!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С Васькой, конечно, разобрались как подобает. Иван поручил это дело четырём молодым картам-бойцам, да московские Братья выделили ещё трёх опытных костоломов. А тут и причина веская появилась, дабы проучить бандита. Стали замечать атамана регулярно у мест запретных, неподалёку от малого арыка. Шныряет в одиночку вечерами, вынюхивает что-то…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там-то его и поймали! Схватили, принялись было ремнями вязать, чтобы кнутом высечь от души, но Васька как налим выскользнул да так рванул по вспаханному полю, что отстали от него бойцы порядочно. Но ничего, в Ле&#769;шкиной роще настигли снова. Там Васька замешкался, видно, хабар какой-то скидывал, а потому драгоценные мгновенья потерял. Но и тут не угомонился, стал с ножом на мужиков налетать. Пришлось поломать его нешуточно! Говорят, после той стычки больше года еле ходил, кости сращивал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В опасную местность Чуркин с тех пор возвращаться остерегался, хотя, по слухам, было у него там несколько богатых нычек. Да и сам на дело старался уж не ходить, посылал к купцам и фабрикантам переговорщиков, а позже, когда прижали банду пару раз, стал вообще угрозы письмами рассылать, в надежде на то, что господа по старой памяти забоятся и отвалят атаману казны на пропитание. Шалили отныне его бандиты по мелочи – на Касимовском тракте трактирщиков щипали да с железнодорожных грузовых вагонов товар на ходу скидывали. А лет через десять, уже на сибирской каторге, прибили Ваську жулики за жмень дрянной махорки… Был лихой атаман, да весь вышел!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прекрасны прошлых лет дары,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы их храним в нетленности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но где сокрыты до поры<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куски волшебной древности?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В стародавние времена жил среди мерянских картов весёлый рыжий парень Ве&#769;кша [219 - Ве&#769;кша – белка в русских говорах. Также – быстрый, подвижный человек.]. Нрав имел покладистый и приветливый, старших уважал, со сверстниками держался ровно, как добрый товарищ. В селении считался первым женихом и сухо&#769;той девичьей. Но службу пригожий парень имел особую – провожал старших картов к схоронам. Иногда с саблей, а вдругорядь с парой-тройкой лёгких сулиц, кои метать был непревзойдённый мастак. Пока карты к тайному месту неспешно подходят, Векша неподалёку скрытно сидит, сторожит. И ежели лиходеи какие налетят на хранителей, то тут уж его забота – порешить воров быстро и тихо, отволочь подальше да прикопать поглубже.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё был обучен Векша охранные обереги делать. Да не такие, как кресты намоленные али по&#769;гань древняя мерянская [220 - Имеются в виду языческие обереги и другие культовые предметы народа мери.], а настоящие! Диковины те научил его лепить пришлый вожарь Ясь. Странный человек. Лет тридцать мотался по шляху Воровскому с караванами, а потом враз ремесло бросил, напросился к картам жить да помогать по возможности. Старики присмотрелись, там-сям поспрашивали, ничего плохого не узнали, а потому в селе остаться дозволили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ясь тот – мало того что знахарь опытный и колдун опасный оказался, так ещё и обучил молодёжь хитрой борьбе да бою кулачному. Говорили, что сохранились те изворы со времён былинных, от калядских ащерков. А стало быть, Ясь-то из их потомков будет, как пить дать! Полезный человек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Векшу строгий дядька Ясь привечал. Углядел он в юноше те задатки, коих в большинстве сельских ребят и близко не было. Научил его тайному бою, целительству и колдовству. Показал, как прятаться надёжно да по лесу двигаться бесшумно. А более всего прилежный ученик преуспел в изготовлении охранных диковин. Даже свою особую придумал, назвал «мысь» [221 - Мысь – белка в русских говорах.]. Но её потом в честь него «векшей» прозвали…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А делалась «мысь» непросто! На старую луну полагалось в одиночку выследить и завалить секача – длинным копьём и кинжалом. Но яму охотничью при этом копать не возбранялось. Очень кстати – в прямой сшибке со взрослым вепрем ещё неизвестно, кто кого бы запорол! Из всего кабана и нужно-то было – хрящи ушные, шкуры клок, копытце, ятрышки да крови ковшик. Остальная туша отдавалась картам на праздничное съедение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заблаговременно ловилось пиявок изрядно. Они до поры в крынке с медной водой обитали, а как секача Векша валил, так сразу их в свежую кабанью кровь запускал. Пару дней там квасились. А он покамест выстругивал из липовых дощечек колчано&#769;к – этакую плоскую маленькую коробочку, размером чуть больше наконечника старинной хазарской стрелы. Многократно пропитывал древесину берёзовым дёгтем, чертил тайные письмена да бормотал колдовские заклинания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из шкуры секача вырезал кусочки, чтобы аккурат внутрь вошли. Растапливал три разных смолы, обмазывал внутреннюю поверхность дощечек, вклеивал туда меховые стелечки. Сыромятной кожей обтягивал колчанок снаружи. Из копытца вырезал запорный шпенёк, оборачивал его медной пластинкой. Сквозь колчанок сверлил отверстие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее брался за наконечник стрелы. Раскалял в кузнечном горне и тоже пробивал отверстие в центре. Принимался многократно окунать горячий металл в чёрную кровь с пиявками, подсушивать, поливать маслом, посыпать неведомыми колдовскими порошками, снова сушить. Из оболочки кабаньих ятрышек шил тугой чехольчик на стрелу, а из ушного хряща готовил защитные щёчки. Промазывал края дощечек горячей смолой, вкладывал свёрток внутрь, соединял всё вместе. Забивал шпенёк так, чтобы прошёл насквозь через наконечник тоже, дабы медь с железом соприкасались. Заклеивал торцы шпенька с двух сторон старинными татарскими пу&#769;ло [222 - Пу&#769;ло – мелкая медная монета Золотой Орды и ханств, образовавшихся после её распада.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работала диковина так. Коли нужно было место какое временно охранять – выпускалась «мысь». Обученный карт, наслюнив пальцы, брался за монеты диковины, повелевая сторожевой силе выйти наружу и дозор нести. Сам колчанок хова&#769;лся обыкновенно под влажный дёрн, а человек мог идти отдыхать. Ежели шагов за пятьдесят появлялся чужой, то хранитель начинал ощущать тревогу – «зов мыси». Говорят, что даже верещание, наподобие беличьего, у некоторых в голове слышалось… И нарушитель тоже тревогу начинал чувствовать, даже страх иногда. Хотелось ему повернуть обратно либо обойти неприятное место стороной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сколько смастерил Векша таких диковин, доподлинно неизвестно. Но более десятка точно. Лет двести потомки исправно ими пользовались. А сам молодой хранитель геройски погиб на посту, сражённый ударом вражеского кистеня. В тот день он тоже выпустил «мысь» неподалёку, диковину спрятал, а забрать уж не смог… До начала двадцатого века ходили среди картов истории о том, как встречались они с «мысью» Векши. Мол, крутить начинало по знакомому лесу, жуть подкатывала, а в предрассветном тумане вроде бы даже видели некоторые тёмный силуэт белки с красными злобно сверкающими глазками…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сыновья уходят за пороги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их зовут нелёгкие дороги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будут своих пращуров достойны<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юные неопытные воины!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Давно прошли те времена, когда Стоян шутейно встречал любые Ваняткины успехи. А раньше так уж было у него заведено. Хорошо отмахал паренёк деревянной саблей на скаку – дядька обязательно похвалит за то, что грив и хвостов не нарубил, от коня кус на ужин не отхватил! Поборол в честном поединке юного бугая, конюхова сына – дядька снова ржёт, мол славой боярской чернь задавил! А ныне наоборот. Только кряхтит строгий Учитель от удовольствия да головой мотает, удивляется…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К четырнадцати годкам Ванятка расправился в плечах, вытянулся в рост, нарастил силы и мясца на широкую породистую кость. Да и норов свой на стороне показывать не стеснялся. На баб так рявкнуть мог, что они и близко не подходили к нему с опекой своей и прочими нежностями! Среди боярских сверстников слыл задирой и воеваном. Те его сторонились, считая грубые науки недостойными их потомственной родовитости. А вот отец всё чаще стал подросшего сына останавливать, тискать, осматривать всесторонне, удовлетворённо хмыкать и улыбаться в бороду.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня завершался двухнедельный поход по лесам и полям. Ванятка покуда расслабляться не спешил, но в глубине души млел от предвкушения… Ежели дядька Стоян труды и старания его оценит, то нынче же ночью наречёт воинским прозвищем, подарит настоящее взрослое оружие да признает своим в кругу суровой боевой братии и тайных служителей. Лелеял Ванятка мечту прозываться Беркутом али Кречетом, как сам себя воспринимал. Вот быстрого и неутомимого охотника Стояна, например, знатоки кличут Хо&#769;ртом [223 - Хорт – изначально волк. В более поздние времена так стали называть борзых.] – очень ему подходит. Уж седина в бороде давно, а такой же резкий и хваткий! Но Учителю, конечно, видней… Как наречёт, так и будешь себя показывать в жизни!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошедшие деньки были бесконечными по течению времени и утомительными по многообразию занятий, нагружающих тело и разум до предела. Спали часа по три ночью у костерка да днём час в теньке кемарили, а так всё в седле. Ускакали вёрст за пятьдесят от Москвы в места глухие, древние и колдовские.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала дядька всё навыки Ваняткины испытывал. Велел дрова заготавливать, огонь разводить, искать пропитание в лесу – ягоды, грибы, коренья, плоды, травы, охотиться на птицу и мелкого зверя. Потом требовалось снедь приготовить, да так, чтобы на следующие два привала точно хватило. На ночёвку особо сильно не готовились – треножили коней, перекусывали наскоро, стелили на сухом месте войлок да спали до раннего рассвета.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На три дня к мере заехали. Тамошние парни здоровы&#769; были бороться и на кулаках стойко бились. Устроили для Ванятки сшибки. Из десяти боёв одержал испытуемый восемь убедительных побед. Нахватал распрекрасных синяков и ссадин, отвёл душу до полного изнеможения. День потом парился в бане, отдыхал, слушал мерянских стариков, прозываемых картами. С парнями местными дружбу свёл. Оказались они славными товарищами – вольными духом, хваткими, жёсткими, но не злобными совсем, не подлыми и не завистливыми!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долго потом ехали в другое место. Пробирались по ручьям через непроходимую чащу, далеко объезжали селения, зорко смотрели по сторонам в дозоре. Так передвигаются в боевом походе настоящие воины… Но Стоян, похоже, действительно чего-то остерегался, сам выезжал вперёд осматриваться, прислушивался к звукам леса, принюхивался – нет ли дымка от костра. Опытный проводник не желал быть замеченным в этих краях, избегал встреч с людьми. Даже на ночёвку очередную легли без огня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день прискакали к странному болоту – круглому, зловещему, холодному, покрытому зелёным моховым ковром. Вокруг болота тянулся ров с чёрной стоячей водой, а в середине виднелось несколько заполненных такой же чёрной водой ям. Тут начал узнавать Ванятка настоящую историю своего рода!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот послушай-ка! В незапамятные времена, тысячу лет, считай, от наших дней, цвело тут Купелище – царство ведьм-яжинок, а поодаль, туда мы сходим опосля, обитала дружина воинов-ащерков, твоих предков! – начал неторопливый рассказ Стоян.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорил воодушевлённый дядька полдня, прерываясь лишь на то, чтобы попить разбавленной медовухи из фляги. Залез во тьму веков! Поведал предания о том, как с запада пришла в эти края галяда, как мирно расселилась по соседству с мерей, муромой и мещёрой. Рассказал, как навалилась однажды с востока орда угорцев, гонимых заветом Богов. По всему следовало – быть битве неминуемо! Однако нашли вожди согласие, поселились вместе, а лет через двести вообще стали одним народом – калядой.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предысторию этих событий Стоян, конечно же, знать не мог, поэтому нам следует восполнить исторические пробелы. Древнее племя с самоназванием «ше&#769;шень-го» (известное современным археологам как неолитические культуры синлу&#769;нва и хунша&#769;нь {79}) более восьми тысяч лет назад обитало на территории современных северо-восточных регионов Китая и части Монголии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Южная часть племени вела оседлый образ жизни. Люди строили укреплённые поселения, окружённые рвами, разводили свиней и домашнюю птицу, растили овощи, ловили рыбу. Их северные кочевые родичи пасли лошадей, а огромные стада овец поначалу пригоняли из западных земель, но потом и сами научились разводить полезное животное, не оставляя при этом охотничий и рыболовный промысел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поклонялся этот народ Великому Дракону Ше&#769;ше. Мужчины украшали свою кожу татуировками с изображением грозного Змея, искусно вырезали каменные фигурки, а женщины наносили драконий орнамент на одежду, посуду и другую домашнюю утварь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Захватническое поведение и агрессию обычно приписывают кочевникам. Но здесь произошло всё ровно наоборот. Никто не запомнил изначальную причину конфликта, но страсти разгорелись нешуточные! Свиноводы и земледельцы двинулись войной на пастухов. Сражения, как степной пожар, стали уничтожать в трудах созданное имущество, выкашивать живую силу с той и с другой стороны, угрожать дальнейшему существованию племени. Драчунов развёл Предтеча Яше собственноручно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повелел Великий Змей кочевой части шешень-го отправляться странствовать в поисках лучшей доли, ибо в родных местах всегда будут они гонимы и притесняемы оседлыми собратьями. Конечно же, Яше послал кочевников бродить по дорогам хоть и очень дальним, но вполне определённым. Его Братья-Предтечи согласились присмотреть за странниками, влить в народ свежей крови, научить всему полезному, что потребно было людям того времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда Предтечи как раз создавали особые районы – цивилизаторские центры, в которых закладывались первые основы будущей самостоятельной человеческой цивилизации. Между такими центрами Яше и отправил в неспешное путешествие своих подопечных, поставив тем самым ещё один уникальный эксперимент.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала для них было выбрано северо-восточное направление. Первым пунктом назначения и социальной трансформации кочевников стали владения Предтечи Тумана – в настоящее время это самый север Кореи, Приморский и Хабаровский края, Амурская область. Более ста лет понадобилось бродягам на то, чтобы добраться до владений Тумана. И почти тысячу лет кочевали они там, меняя самоназвания и смешиваясь с местными племенами. Жрецами и вождями трепетно хранился культ Великого Змея, а охотники и воины нашли себе в тех землях нового тотемного защитника – тигра.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через тысячу лет обновлённый народ направился ко второй заранее определённой точке – во владения Предтечи Хара&#769;я, на берега величественного и могучего Байкала, где в течение ещё тысячи лет они впитывали кровь и культуру местных племён. После чего, пройдя через нынешние Туву, Хакассию, Алтай и другие обширные сибирские земли, прибыли во владения своего покровителя Яше на южный и средний Урал. Сегодня это Тюменская, Курганская, Челябинская и Свердловская области.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно эти благодатные места с четвёртого-третьего тысячелетия до новой эры были центром притяжения и плавильным котлом множества различных пришлых народов, объединённых одним условным названием. По рассказам Яше, записанным путешествующим Кёри, этот «уральский Асгард» именовался «Унгре&#769;» или «Югре&#769;».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В первом тысячелетии до новой эры народы унгре отправились в разные стороны покорять иные земли, в соответствии с Замыслом сотрясая там устои и традиции. Наши змеепоклонники и хранители Силы Тигра-зверя с большим количеством дружных соседей отправились в земли Великого Медведя Велеса – на берега Камы и Волги, в нынешние Татарстан, Удмуртию и Мари Эл. Там вся эта ватага разбрелась по краям и весям, отныне творя свою историю самостоятельно. Наши угры, следуя Завету, к началу второго века новой эры прибыли в края, населённые галядой, мирно объединились с ними, став через некоторое время одним народом – калядой. Вот так завершили они свои многовековые странствия, нарисовав на просторах Евразии причудливый изгиб Великого Змея.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вожди и жрецы сохранили змеиный культ, создав школы ащерков и яжинок, а храбрые воины-дружинники и удачливые охотники так и продолжили почитать полосатого хищника, научив этим премудростям местную галяду.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;***<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночь инициации Стоян и Ванятка провели на другом памятном месте – в священной роще, зелень которой укрывала в древности мужскую воинскую школу. Здесь Учитель при свете костра сурово и торжественно вручил достойному ученику саблю и кинжал, выпил с ним на двоих хмельного мёда из серебряной чаши, после чего нарёк нового служителя именем Аще&#769;ра, в честь бесстрашных и умелых предков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ванятка Глебов так и остался навсегда где-то в далёких гуслицких лесах, а рассвет нового дня встретил молодой воин Иван Ащера – проводник и хранитель.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В чреве сизой грозной тучи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Побеждаю тьму и страх —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Громким, чистым и певучим<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свистом ветра на крылах!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром молодой весельчак Троха-карт принёс Ивану Алексеевичу Иконникову занятную вещицу – старинный каменный ярлык, коими пользовались хранители ещё в домонгольские времена. Сказал, что нашёл у старых брошенных тайников. На одной стороне, как водится, стояла руна-ти&#769;ште [224 - Руна-ти&#769;ште (фин.-уг. «тиште» – «знак», «тамга»). У народов унгре существовала руническая письменность, лучше всего сохранившаяся у венгров (венгерские руны). У народа мери, перенявшего руническое письмо от каляды, оно со временем деградировало до отдельных знаков (так называемая марийская письменность). В XX веке было полностью утрачено финно-угорскими народами России.], означающая место расположения группы схоронов, а на другой стороне вместо руны названия конкретного тайника или его номера был вырезан довольно известный знак – трезубец. И в данном случае он был более похож на атакующего сокола, нежели на тамгу рюриковичей. Сплин как ветром сдуло!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван сунул Трохе, ошалевшему от невиданной щедрости, два серебряных рубля за находку и отправил восвояси. Сам сел думать над приветом из далёкого прошлого…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сперва мысли никак не могли избрать чёткое направление. То воспоминания детства, то студенчество, то служительские дела и заботы. Наконец Иван нащупал-таки отправную точку для размышлений. Память захотела начать с начала, верней – с начала того периода, когда прошлая жизнь уже потеряла значение, а новая только принялась раскрывать неведомые тайны и подводить к чудесным откровениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван родился и провёл юность в Риге. Учился в гимназии, много и с увлечением читал, собирал фарфоровые миниатюрки, увлекался историей гончарного дела и технологией производства керамики – отец надоумил. Пробовал лепить из глины сам. Обжигал. Расписывал. Довольно ловко обращался с гончарным кругом. Взрослел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Образование продолжил в Дерпте, став студентом одного из лучших университетов Европы. А открыв бездонный мир знаний, бросился в науку, как в воду, вниз головой, без сомнений и ограничений. Про своих педагогов Иван мог бы наверно написать довольно толстую книгу – светила и деятели мирового уровня! Да и важнейшая встреча, кардинально изменившая его жизнь, тоже произошла благодаря альма-матер и вращению в учёных кругах<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1862 году Иван был представлен Егору Фёдоровичу Бра&#769;дке {80} – тогдашнему главе Братства «Глобер. Звезда», преемнику самого Дмитрия Прокофьевича Трощинского. Тот молодого и умного Иконникова оценил по достоинству, наладил доверительное общение, предложил стать особым служителем – посвятить жизнь Пути и Благу, возглавить очень важное и совершенно отдельное направление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В том же 1862 году Иван стал посвящённым. В Москве прошёл ускоренную служительскую подготовку и был направлен наместником в Богородский уезд. Тут познакомился с мерянскими картами, к своему удивлению, открыв целый древний мир, наполненный мистическими загадками и опасными приключениями. Это был истинный подарок судьбы! А кроме того, Брадке не поскупился – завещал Смотрящим солидный капитал, придавший ускорение новому наместничеству. В 1865 году на эти средства служителями был приобретён у здешнего помещика, бравого полковника Всеволода Сипягина, фарфоровый завод и несколько участков земли, включая приличный кусок леса с двумя хуторами и старым арыком. Хозяйство же возглавил тридцатилетний Иконников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и ситуация действительно требовала вмешательства Смотрящих! В 1845 году хранители «Союза Закона», в связи с экстренными и загадочными обстоятельствами, прекратили принимать на хранение всё то, что нельзя было просто положить на пыльную чуланную полку до лучших времён. Тайное европейское сообщество пришло в недоумение и даже замешательство! Что же делать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие пробовали наладить хранение сами, но из-за отсутствия опыта натерпелись таких лишений, впустую потратили такие людские и материальные ресурсы, что неблагодарное дело бросили. Пытались было по старой памяти обратиться к сэрвам из Глухова и даже к братии Святой горы на Афоне, но получили от ворот поворот. Никто не спешил принимать на себя тяжкий груз ответственности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так в бесплодных мытарствах избалованные прежними временами алхимики и мистики провели почти двадцать лет. Само собой, мерянские карты сполна ощутили ажиотажный спрос на своё уникальное хранительское искусство! Оно вроде и хорошо – доходы потекли рекой, позволяя не откладывать разные служебные улучшения и нововведения. Да и железная дорога, наряду с приличным Владимирским трактом, позволяла клиентам легче и быстрей добираться до места. Такой напор потребовал непрерывных усилий от всех картов, вплоть до стариков и молодых…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Работа не беда! Людей хватит. И совсем новые надёжные хранилища есть про запас. На кладбище в Мере Казанской, на двух сельских ткацких фабриках, в районе дарьевского урочища да в округе Елизаветина тоже мест надёжных довольно. Кроме того, на новый Казанский храм семьи богатых картов денег отвалили предостаточно. Яша Рудаков [225 - Яков Рудаков (1828—1865 гг.) – богородский купец 3-й гильдии.] самолично взнос сделал от общества – более пятнадцати тысяч! Потому и в пределах церковных, и на колоколенке, и в подсобных помещениях тоже с десяток тайничков объёмистых было заложено прямо при строительстве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проблема же была в том, чтобы гостей тайных встречать, хабар принимать и выдавать, надёжно хранить временным образом, а потом распределять по картам и тайникам. Место встречи всем, кому надо было, известно давным-давно и далеко за пределами России. Никак нельзя было его поменять! Дошло до того, что обратились карты за помощью к российским Смотрящим. Ну и решено было нужному делу помочь. Карты, конечно, в долгу не остались – потраченные капиталы быстро вернули. И хорошо! Братству Смотрящих тоже нужно на что-то жить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новоиспечённый фабрикант Иван Алексеевич Иконников с двенадцатью надёжными помощниками замечательным образом наладил весь процесс. Секретные ценные грузы от старообрядцев, «политических», магов, разбойников и прочих людей тайного промысла принимались и выдавались отныне посредниками-Смотрящими, позволяя не засвечивать физиономии хранителей и не вводить разные лихие головы в криминальные соблазны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От картов Иван много чего узнал про древний караванный путь и способы хранения «гостинцев». Например, про вот такие каменные фишки, именуемые ярлыками, наподобие той, что приволок нынче Троха. Ими метились большие схороны, в которые одновременно закладывались разные виды предметов. Или про использование старинных ордынских медных пуло, коих из Крымского ханства было привезено несколько мешков. Монетки тоже служили своеобразным паролем, означающим тип хранимого – «ценности». Пуло ломалось пополам, и половинка отдавалась клиенту. При встрече половинки сравнивали. Категорию «оружие» обозначали пары одинаковых наконечников стрел. Для надёжности наконечники выбирались редкие и древние, преимущественно скифские бронзовые. Опасные магические предметы метились парой фибул-сюльга&#769;м [226 - Фи&#769;була (лат. fibula «шпилька, застёжка») – металлическая застёжка для одежды в античности и средневековье. Сюльга&#769;ма – фибула финно-угорских народов, наиболее распространённым видом которой являлась круглая дужка с двумя треугольными лопастями, украшенными резьбой или зернью. Народы э&#769;рзя и мо&#769;кша носили сюльгамы до XX века.], а книги и прочие документы обозначались одинаковыми по виду старинными браслетами. По отдельному договору пароли могли быть и другими – иностранные монеты, счётные жетоны, награды, но чаще всего это были одинаковые кольца, привески, серьги или другие не вызывающие подозрений украшения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и с трезубцем Ивану тоже вопрос был более или менее ясен. Знак трезубца в давние времена, когда Предтечи создавали для народов локальные цивилизаторские центры, обозначал принадлежность к Богам [227 - В Асгарде, например, такой знак могли носить либо изображать на одежде асы и надёжные ваны.]. В более поздние времена люди связали этот символ с атакующим соколом-сапсаном. Похоже ведь! Именно в виде птицы рюриковичи разместили трезубец на своём гербе… Интересно, что за божественный секрет был сокрыт в брошенном старинном тайнике? Вопрос, вероятно, не имеющий ответа…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В будущем Смотрящий Иван Иконников принёс ещё много пользы – творчески, научно и финансово помог купцам Кузнецовым усовершенствовать производство дулёвского фарфора, организовал безупречную работу богородской товарной железнодорожной станции и гидротехнической системы городских водокачек, проявил себя как убеждённый благотворитель, не афиширующий свою общественно полезную деятельность, а также как покровитель молодых художественных и технических дарований. Его старший сын Иван Иванович стал талантливым инженером, а младший Гавриил выбрал судьбу Смотрящего. Он самоотверженно и с любовью взялся за продолжение дела отца, но к несчастью, попал под каток жандармских репрессий и погиб от болезней и притеснений на царской каторге.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодаря подробным записям Иконникова Смотрящие смогли в 2008 году обнаружить и уничтожить загадочный предмет, ставший причиной его нервного расстройства. Васька Чуркин тогда действительно скинул хабар, уходя от погони. В корни молодой отдельно стоящей берёзки он запихал металлический футляр-книжицу, внутри которого находился залитый особым составом из жира и воска его собственный деревянный нательный крест и несколько маленьких кусочков так называемого топлива – опасного артефакта, связанного с деятельностью Предтеч-цивилизаторов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничто не исчезает бесследно. Иван Алексеевич так и не смог избавиться от сплина, приходящего каждое полнолуние, но всё-таки нашёл беспроигрышный способ отвлечься от съедающей душу тоски и апатии. Он с головой уходил в очередное увлекательное дело – писал дневники, чертил схемы механизмов, рисовал, читал, реставрировал старинные предметы, а бывало, что и скидывал сюртук, облачался в заплатанную рубаху и портки, садился за гончарный круг и долго с наслаждением придавал сырой глине изысканные формы, смеялся и напевал, соприкасаясь через грязную ручную работу с совершенством мира…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда начала и концы —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьбы переплетения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда спешат мечты гонцы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С чудесным откровением!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;До рассвета, лёжа на жёстком войлоке, обдумывал Иван Ащера всё то, что Стоян поведал ему о предках. Замечательно выходило! А то ведь приглашённые учителя с младых ногтей внушали пареньку боярские мифы о славных прародителях. Гундели о том, что, мол, род Глебовых идёт от касожского князя Реде&#769;ди, коего, как всем известно, поборол и зарезал совсем не богатырского сложения Мстислав Владимирович [228 - Реде&#769;дя – богатырь, князь касогов (народа черкесского (адыгского) племени, предков нынешних кабардинцев, жившего по нижней Кубани), по легенде был побеждён в поединке Мстиславом Тмутараканским в 1022 году. Результатом этого единоборства было завоевание касогов.]. Маленькому Ванятке было обидно – ему не хотелось происходить от неудачливого полководца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И отца своего Иван всегда считал холёным боярином, раздобревшим от сладкой жизни, гнушающимся всего, что не блещет, аки княжьи палаты. А Василий-то оказался непрост! Предков своих ащерков он не забывал никогда. Более того, себя считал в первую очередь тайным служителем на важном месте, по наследству доставшемся от праотцев и прадедов. Ведал Василий делами всего Великого воровского шляха! Государевым именем прикрывал картов и вожарей. Выручал, бывало, своих людей и деньгами, и знакомствами. С крымцами и валахами связь держал, греков принимал самолично.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно, были у Василия, как и у предков его, придворные недоброжелатели. Умный и хитрый боярин Фёдор Кошка самолично пытался «ножи в спину и палки в колёса» вставлять, да и потомки его, задиры и интриганы Кошкины, продыху не давали – всё вынюхивали, как бы Глебовых под опалу подвести и секреты выведать! На тайный шлях они издавна облизывались, да всё не по зубам было…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь, спозаранку, привёл Стоян новоиспечённого воина в места опасные. Вышли они на околицу неприметного сельца – серого и кособокого. Легли в засаду. Подобных селений в подмосковных землях, да и по всей Руси-матушке, тьма-тьмущая, но это оказалось особенным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты, брат, примечай! – вполголоса приказал Стоян. – Сие не простой клок земли Кошкиной. Тута у наших ащерков селище было. Опосля того, как ушли они на юг, места в запустении лежали, дичали. Как Кобылы да опосля них Кошки [229 - Упомянутый выше Фёдор Кошка (годы жизни: вторая половина XIV века) был сыном боярина Андрея Ивановича Кобылы. Кошка является прямым предком рода Романовых.] в силу входить стали, так начали земли издревле запретные к рукам прибирать. Нагнали туда крестьян для прокорма своих верных людишек. Людишки те шныряют всюду в округе, роются в земле, вымеряют и рассчитывают – где схороны могли быть! И находят, бывало, хабара непростого и предостаточно… А сие сельцо у них особли&#769;во примечено! Вона, глянь, как округа порыта!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван внимательно оглядел местность. Действительно, то тут, то там виднелись здоровенные ямы, бугры и склоны оврага были все покопаны, а от мужицких наделов часть сельца была отгорожена забором из заострённых колов. На фоне бедных хибар-развалюх выделялись два добротных дома и дворовые постройки. Там уже копошились какие-то люди. Но самым необычным строением была крытая и довольно высокая деревянная башня над одним из богатых домов. На башне маячили силуэты двух наблюдателей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот тебе мой завет! – строго продолжил Стоян. – Чего бы тебе то ни стоило в жизни, а сельцо сие должно быть твоим! Посадишь сюда самых верных наших людей, дабы отыскали они диковину одну опасную. Оставили её тута ащерки волей случая! И лежит она в глубоком тайнике, аккурат где конюшня у них и дровница… Найдёте, мыслю! Тебе на роду написано дело отцово продолжать, потому и сила, и власть у тебя будет. Иди мудро, ибо легко потерять то, что наживалось веками трудов тяжких! Уразумел?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Ащера, конечно же, всё уразумел. Стоян как в воду глядел! Не сбылись мальчишеские мечты Ванятки о суровой воинской доле и лихих схватках. Приходилось повзрослевшему Ащере сражаться с противниками больше головой – делая точные ходы и хитро расставляя ловушки {81}. Совместно со своим родным братом Бобром и верным товарищем Гришей Мамо&#769;ном искусно управлял Иван Васильевич Воровским шляхом много лет. И завет Учителя выполнил! Отобрал-таки сельцо у Захария Кошкина. За два года диковину нашёл. Отправил опасную вещь в далёкие южные земли, под надёжную охрану собратьев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По прошествии недолгих лет за сельцом закрепилось наименование Ащерино. В разные времена окрестности то процветали, то переживали невзгоды. Люди меняли занятия и промыслы. Гуслицкий край заселялся беглыми крестьянами, старообрядцами, разбойниками, офенями, гуслярами, ремесленниками и богомазами. Но во все века среди казённых сёл, монастырских земель и помещичьих усадеб продолжали движение караваны Воровского тракта, а в лесных тайниках ждали своих владельцев лишь им ведомые сокровища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всему своё время и своё место!<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шестой круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.1 Предположения и расположения<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По веленью железной воли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За порогом волшебной двери,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ожидании нелёгкой доли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Укрепляясь в Пути и Вере!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Счастье учеников в мудрости Мастера!» Любой Идущий восхитится и согласится с этой фразой, но мало кто сможет внятно и точно объяснить её значение. Яки&#769;ра Кицунэ&#769; действительно был способен в несколько простых слов заложить глубочайший сакральный смысл. Недаром седьмой канонизированный текст Благого Закона считается одним из образцов настоящего эзотерического знания – этакими «узкими вратами», порталом, соединяющим посвящённого с первоосновами Учения и опытом предков {82}. Эти слова даруют интуитивное ощущение сопричастности с величием и непрерывностью Пути, настраивают ученика подобающим образом, позволяя ощутить континуум, именуемый посвящёнными Волшебной Плетью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не будем разрушать очарование и приводить многочисленные толкования текста, составленного ямабуши Якирой. В конце концов – это дело каждого! Искать новое, постигать обретённое и далее совершенствовать знания и навыки – привычное занятие для настоящих Идущих. Но вот некоторые мудрые смыслы к нашему дальнейшему повествованию весьма пригодны…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я с новой метлой выхожу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мести эти старые листья…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наверно, плохая примета?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лето 1330 года было душным, сухим и раскалённым. Три месяца назад скоропостижно скончался почтенный даймё Вататаро&#769; {83}, и в «Обитель Заоблачных Врат» приехал новый хозяин – молодой Мастер Айза&#769;ку {84}. Никаких боевых заслуг за ним пока не числилось, да и вообще последние десять лет он провёл в горах Дэва, где руководил строительными и ремонтными работами в многочисленных поселениях Братства. Однако же взялся за дело новый настоятель рьяно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво подтвердил добрососедские отношения с воинственными и вспыльчивыми монахами Святой горы [230 - Имеются в виду монахи храма Энряку-дзи на горе Хиэй. Во времена расцвета это был один из крупнейших и влиятельных буддистских монастырей, имевший мощную армию боевых монахов-сохэй. Монастырь неоднократно конфликтовал с другими монастырями и даже властями, пока не был разрушен Одой Набунага в 1571 году.]. Заверил их в неизменности прошлых договоров и границ, послал несколько рабочих команд курсировать между монастырями, вручил настоятелям богатые дары – китайский шёлк, свитки с сутрами, драгоценные ва&#769;джры [231 - Ва&#769;джра (санскр. «молния, алмаз») – священное оружие (палица, скипетр) богов в индуизме, атрибут будд и бодхисаттв в буддизме.] и колокольчики…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В прошлом Братья «Обители Заоблачных Врат» всегда мирно сосуществовали с беспокойными соседями. Они обучали монастырских стражников-сохэй нести дозорную и караульную службу, сражаться с опытными воинами и вести разведку, подолгу жить в горах – искать и запасать пищу, разжигать огонь, возводить временные укрытия от непогоды, лечить хвори, понимать язык птиц и животных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А с приходом Айзаку поле для сотрудничества значительно расширилось. Его строители и ремонтники умело поработали над ветхими монастырскими постройками, возвели мосты через ручьи, оборудовали тропы и лестницы. Камнетёсы вырубили памятные Знаки и священные тексты на скалах, установили причудливые фонари и множество подобающих изваяний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторым делом, обязал настоятель всех своих подчинённых, включая юных учеников, стариков, женщин и отшельников гёдзя, заниматься удивительной службой – рубкой леса и расчисткой полян у западных и южных ручьёв. Почти год недоумевающие работники валили вековые деревья, срезали дёрн до песка и глины, копали канавы, сооружали земляные и каменные валы. Потом принялись за плотницкие работы – рубили и тесали, пилили, долбили и сверлили, до тех пор, пока на гладких земляных полянах не выросли аккуратные штабеля строительных конструкций.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тут Айзаку не успокоился! Повелел установить караульни со стражей, дабы денно и нощно охраняли дозорные воины ценную древесину. Поселил там же опытных мастеров-строителей, которые недавно пришли с горы Хагуро. К этим наставникам стал отправлять группы учеников и старших воинов – осваивать строительные специальности, искусство камнетёса и землекопа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сколько раз Братья полностью собрали и вновь разобрали целые дома и подсобные постройки – не сосчитать! Трудились не покладая рук, усердно, не роптали, чувствуя в этой работе потаённый смысл и мудрый замысел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А понимание исключительной важности и своевременности действий даймё Айзаку пришло к обитателям горных поселений в середине жаркого лета 1332 года. Однажды ранним утром огненный шторм зародился где-то на восточных склонах гор и подгоняемый тугим ветром с озера Бива пополз наверх, уничтожая древние леса и многочисленные монастырские постройки Святой горы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Братьев было достаточно времени для того, чтобы вынести Святыни и ценное имущество в защищённые от огня районы. Так же благополучно на земляные поляны к ручьям были выведены люди. Никто не пострадал… Но безжалостный огонь стёр с лица земли все центральные поселения – «Обитель Заоблачных Врат», дюжину деревень, горные заставы и общины гёдзя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почти двенадцать лет погорельцы ликвидировали последствия стихии! Вырубали на склонах террасы, копали водоотводные канавы и пожарные водоёмы. Строения обители отныне возводили на просторных полянах, прикрытых отрогами гор. Здесь ветра теряли скорость, поэтому огненный вал просто не смог бы возникнуть. Деревни же Братья построили на новых местах – ближе к реке, на заблаговременно расчищенных спасительных грунтовых площадках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из разных земель приходили в обитель помощники, направляемые наместниками Братства и старейшинами союзных родов. Строительные искусства на несколько десятилетий стали главным занятием и основой практического Учения… Но именно по этой причине многие другие важные задачи и направления деятельности были отложены на потом, либо переданы под ответственность Братьям, проживающим в других регионах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так произошло и с дипломатической службой. Все контакты с внешним миром, включая связь с зарубежными представительствами и партнёрами, были переданы китайским Братьям. Дипломатической столицей более чем на тридцать лет стал город Янчжо&#769;у, который издревле славился во всей Поднебесной как пристанище поэтов, художников, искусных ремесленников и мудрых учёных мужей… Правда, сам Китай в те годы переживал далеко не лучшие времена! [232 - К описываемому моменту Китай уже более ста лет находился под властью монголов, многие государственные институты пребывали в упадке, вспыхивали мятежи и восстания. На сложную политическую ситуацию наложились начавшиеся в XIV веке стихийные бедствия, голод и эпидемии болезней.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вереск, дрок и толокнянку<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заберу с собой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Торопливых строк вязанку<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принесу домой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начерчу стихов сплетенье<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В смехе и в веселии<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да пойду сушить растенья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для могучих зелий!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уи&#769;ллем мормэр Росс [233 - Мормэ&#769;р (гаэл. «лорд моря») – титул правителя провинции или области в средневековой Шотландии. Соответствовал графу или герцогу. Росс – один из крупных горных кланов Шотландии, впервые упоминается в XII веке, исторической территорией его было графство Россшир. Выходцы из клана Росс создали Тайный Союз «L.B.B.». Даже после того, как клан потерял влияние, потомки Россов поддерживали деятельность Смотрящих в Шотландии и Англии вплоть до Второй мировой войны.] был не только храбрым воином, но ещё и очень просвещённым человеком. Ему было ведомо чувство прекрасного… Да, шотландские горцы несколько грубы и прямолинейны в массе своей. Они ценят удобство и надёжность в вещах, умеют радоваться немудрёным развлечениям, первым из которых, несомненно, является хорошая дружеская пирушка с песнями и бесконечными беседами под эль и мясо. Но и среди них встречаются настоящие романтики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уиллему повезло – он успешно сочетал в себе горскую прямоту и неприхотливость с утончённым художественным вкусом и мечтательной натурой. Смотрящие Нового времени назвали бы его «звездочётом», подразумевая специфические основы личности человека. Любопытство с детства не давало Уиллему покоя, а огромное количество наук и видов деятельности обуревали мальчишку острым желанием познать всё сразу и мастерски овладеть доступными искусствами и ремёслами. Он хотел не просто судить обо всём достойно, а ещё и творить, доказывая свою состоятельность не только словом, но и делом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немало на образ мыслей и становление характера будущего графа повлияли его таинственные воспитатели – Лу&#769;трин Дэй и Ула А&#769;ндрэйст. Они были потомственными колдунами-круи&#769;тнами [234 - Круи&#769;тны – один из древних народов Ирландии и Шотландии, существовавший до Средних веков. Среди специалистов ведутся дискуссии, являлись ли круитны родственниками пиктов или относились к докельтскому населению Британских островов.], ведущими свой род от древних северных королей, чьи народы испокон веков проживали на шотландских землях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да и предки Уиллема тоже были весьма необычны! Суровые воины а&#769;лбиды почти два века отстаивали своё право на жизнь в непрестанных битвах с норвегами, кои в девятом веке повадились разбойно нападать на владения горцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В те далёкие времена их воинская семья звалась А&#769;ндрас или, что гораздо чаще, просто Рас – чётко и жёстко! Храбрые Расы отважно бились на суше и сами выходили в море на больших лодках, не подпуская захватчиков к родным берегам. Когда же неприятели закрепились на ближайших островах и житья от них вообще не стало, Расы призвали в союзники могущественных колдунов-круитнов и поклялись совместно сражаться с чужеземными врагами до полной победы или до последнего своего бойца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Круитны оказались верными друзьями и умелыми воителями! Недаром их предков ценил и уважал сам правитель Айд Белый [235 - Айд (Эд) Белый – король гэльского королевства Дал Риада (располагалось на севере Ирландии и западном побережье Шотландии), правивший с 768 по 778 год.]. Целый его королевский отряд составляли воины, чью кожу покрывали татуировки, изображавшие черепа, овитые плющом, неведомые знаки и письмена. Свои длинные волосы загадочные воины заплетали в косу, украшенную птичьими перьями и полосками меха. Сражались они без доспехов – длинными мечами, кинжалами и пращами. Часто бывало так, что лишь слух о приближении отряда круитнов вселял ужас и оборачивал вражеских бойцов вспять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кеннет Смелый [236 - Кеннет Смелый – король королевства Дал Риада, жил с 810 по 858 год. Считается, что именно он, объединив скоттов и пиктов, основал королевство Альба, которое позже стало называться Шотландией.] же хоть и был потомком короля Айда, но круитнов не жаловал, а точнее сказать – опасался того, что эта непонятная, но грозная сила когда-нибудь обернётся против него. Воины-колдуны переживать по этому поводу не стали, примкнув к героически сражающимся Андрасам. Именно от круитнов Расы переняли изощрённые приёмы боя и секреты составления огневых смесей и ядов, научились ковать шипы и стрелки, которые при помощи пращи комком забрасывались высоко вверх и оттуда смертоносным ядовитым дождём сыпались на вражеские головы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тяжело и долго проходило становление нового клана! На смену внешним врагам вскоре пришли внутренние. На политые кровью героев земли не раз заглядывались алчные соседи. И тогда военный отпор захватчикам давали дружинники – потомки круитнов, прозываемые Ма&#769;кхетами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине двенадцатого века прибрать к рукам прибрежные территории вознамерились рыцари-разбойники, приходившиеся родственниками самому шотландскому королю. Отпор им тогда дал глава клана Малколм Макхет. Он был мудрым человеком и не остановился на достигнутом – отправил королю личное послание с заверением почтения и дружбы, рассказал об истории северных территорий и жестоких сражениях прошлого. Малколм обещал королю-тёзке [237 - В описываемый период королём Шотландии был Малколм IV.] защищать родные земли и сделать всё для их процветания и блага королевства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Король доводы Макхета принял. В 1157 году Малколм получил от государя титул мормэра… Примерно за четыре поколения бывшие Расы, именуемые ныне А&#769;ндриас, круитны Макхеты и потомки местных аббатов О’Беолайн объединились в одну семью, которая отныне и навсегда стала именоваться кланом Росс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, не все круитны согласились с таким развитием событий. Некоторые не захотели объединяться с кланом и ушли к морю и на острова, жить вольными племенами. Однако же первый мормэр авторитетом у них пользовался, а потому до самой смерти успешно контролировал родственников, не допуская волнений и стычек.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но после кончины Малколма ситуация изменилась. Вольные круитны показали свой норов, регулярно поднимая восстания и вступая в столкновения с соседями, включая семьи нового клана. Так продолжалось около пятидесяти лет. Но всему есть предел! Однажды старейшины клана Росс решили самостоятельно и окончательно разобраться с мятежниками. Прошение о дозволении пойти войной на круитнов послали королю Александру II.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тому идея очень понравилась! Но, будучи человеком недоверчивым, он сперва сам решил испытать вольных круитнов на прочность, для чего послал войско на скалистые морские берега. Потерпев, к своему удивлению, несколько сокрушительных поражений от «диких племён», король обратился за помощью к Россам. Те слово сдержали – мятежников усмирили, а король в благодарность окончательно закрепил за храбрыми горцами их исконные земли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очередным главой этого клана в 1333 году и стал Уиллем, обученный мудрым Мастером Лутрином и неукротимой девой-воительницей Улой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они с раннего детства охраняли наследника, на которого только за первые пятнадцать лет жизни враги совершили восемь покушений. Защитники сопровождали Уиллема в Норвегию, где помогли ему пережить долгую разлуку с родиной и близкими людьми. А когда его отец, мормэр Хью Росс, погиб в кровавой битве с англичанами, привезли молодого графа обратно в Шотландию, отстояли его право встать во главе клана, продолжили оказывать всестороннюю поддержку и подсказывать верное направление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительные наставники Уиллема научили его быть храбрым и твёрдым, но при этом жить мечтой, лететь мыслями за горизонты обыденности, не довольствоваться достатком, властью, домашним теплом и уютом. Они познакомили его с прекрасной музыкой и величественной поэзией. Открыли перед пытливым юношей мир легенд и преданий. Подвели к безбрежным водам знаний. Поведали о дальних странах, обычаях и нравах народов, их населяющих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды будущий глава клана получил в дар от своих воспитателей невообразимые вещи – бело-синий китайский фарфор и бронзовые зеркала, прекрасные нефритовые миниатюры, позеленевшие от времени монеты с квадратными отверстиями и резные костяные безделушки. Дальняя восточная страна навсегда поселилась в душе молодого человека, она звала и манила, увлекала древней историей, интриговала и очаровывала… А ещё Уиллем узнал от своих Учителей про Путь и Братство Смотрящих и даже был лично представлен настоящей волшебнице Мэри Элайв – тайной покровительнице клана Росс и дружественных ему семей Хайленда.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иначе просто не бывает —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Глупец общаться не желает<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без споров и без возражений,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спокойно и без раздраженья!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранним сентябрьским утром 1333 года в роще на берегу Твида, неподалёку от Колдстри&#769;ма состоялся тайный военный совет. Элайв принимала посланцев горных и равнинных кланов на своей территории, а потому сразу взяла быка за рога.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Можете привести мне тысячу доводов против! – жёстко и прямолинейно вела свою речь Мэри. – Можете, как Фо&#769;стеры или Ло&#769;кхеты, вообще не принять в следующий раз моего приглашения либо, как Ду&#769;гласы, начать жаловаться на беды и тяготы! Почтенных Ди&#769;ксонов и Фо&#769;рестов сей укор не касается, ибо знаю их крайнюю нужду и нынешнее положение… Но, скажу я вам, время пришло, решать нужно сейчас! И можете поверить – стрелки уже скользят по кругу, а механизмы щёлкают, отсчитывая драгоценные мгновенья удачи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Элайв не сиделось на месте, и она пружинисто вышагивала по поляне, обходя всех присутствующих поочерёдно и с каждым встречаясь взглядом. Восседающий во главе стола Уиллем и стоящие у него за спиной Лутрин и Ула составляли группу поддержки Мэри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ситуация в тот год сложилась действительно уникальная…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смотрящие предпочитают не вмешиваться напрямую в мирскую политику, не подкидывают дров в топку истории, дабы бурление событий и градус страстей придали вялотекущим социальным процессам неожиданное ускорение. Смотрящие чаще предпочитают, наоборот, приподнять немного крышку котла, сбросить пар, помочь остыть горячим головам, дабы творили люди свои дела взвешенно и разумно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но иногда приходит время удачи, когда действовать просто необходимо! Иногда тяжёлые шары инициирующих точек замирают на короткое время в шатком равновесии. И достаточно совсем малого усилия, чтобы кардинально изменить ход истории, разумеется, в бо&#769;льших или меньших масштабах. В такие моменты Смотрящие осторожно и мягко подталкивают заинтересованные стороны к правильному выбору, призывают делать добровольные, но решительные шаги, рисуют перспективы и обозначают упущенные выгоды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В подобном удивительном равновесии и застыла Шотландия всего через несколько месяцев после жестокой битвы при Халидон-Хилле [238 - Битва при Халидон-Хилле 19 июля 1333 года – сражение во Второй войне за независимость Шотландии, когда шотландцы были полностью разгромлены англичанами. В результате большинство лидеров были убиты (в том числе Хью Росс), а оставшиеся скрывались. Лишь начало в 1337 году Столетней войны с Францией помешало англичанам окончательно подавить сопротивление шотландцев. Конфликты продолжились.]. Выбор был очевидным и контрастным! Если именно сейчас большинство шотландских кланов прекратит вражду, люди преодолеют взаимные подозрения и позабудут обиды, если единая армия сможет силой и властью принудить к миру меньшинство несогласных скандалистов и драчунов, то есть огромная вероятность запустить течение благоприятных событий. Без войны с англичанами Шотландия сможет стать процветающим и независимым государством! В ином случае эти земли обречены ещё много веков напитываться кровью и принимать в холодные могилы тела убитых на войне соплеменников. Какие тут могут быть сомнения?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прямые слова волшебницы были честными, точными и справедливыми. Это признавали все присутствующие. Но суровые опытные воины слишком долго жили среди обмана и междоусобиц. Их видение мира закостенело. Они не могли так легко откликнуться на призыв к сотрудничеству. Клановые интересы сейчас для большинства оказались гораздо важней надежды на счастливую и безбедную жизнь в единой свободной и процветающей стране когда-нибудь в будущем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смотрящие полагаются на здравый смысл и личный интерес участников событий, а люди часто принимают решения исходя из страха, стереотипов и явных заблуждений… Более десятка мелких семей откликнулись на призыв Мэри Элайв. Но из сильных крупных кланов, кроме Россов, Смотрящих поддержали только Фрейзеры, ещё не разделённые на горный и равнинный кланы. Что поделать… Право выбора есть у каждого!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утро подобно рождению!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;День для труда и для мыслей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечер наполнен мудростью…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечером того же дня уже в тесном кругу единомышленников было принято важнейшее решение – наладить прямые связи Россов и Братства «Окиёдай», дабы общими усилиями вращать колесо Благого Закона и служить во Всеобщее Благо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Элайв загорелась желанием самой отправиться в дорогу. Она обещала договориться с кем нужно и так провести посольский караван в Янчжоу, что добраться до Поднебесной будет проще, чем смотаться в Глазго выпить кружку-другую эля. Ну и оказалось также, что у феи накопилась гора тайных неотложных дел по дороге… Короче говоря – нужно поспешать!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сказано – сделано!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Годы, века и мгновения —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё перепутать готовы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти тревожные сны…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За много веков до храбрых шотландцев, отправившихся в конце сентября 1333 года на встречу с Братьями в Китай, в тех же местах побывали знакомые нам хваранги и их друг Кумаро по прозвищу Хаято.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 559 году территория Северной Чжоу [239 - Северная Чжоу – государство в Северном Китае в 557—581 годах. Во время царствования первых трёх императоров реальным правителем Северной Чжоу был их дядя Юйвэнь Ху.] считалась не самым спокойным и безопасным местом, однако служба, отправившая Лин, Лана, Квана и Кумаро в дальнее путешествие, была чрезвычайно важна и безотлагательна…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Накануне отъезда хварангов вновь посещали странные сны. Пять тяжёлых ночей воины проживали сюжеты, значения которых не могли понять. Удивительные люди, места и времена… Да и в нашем ли мире вообще происходят эти необъяснимые события?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заветная дверь, которую предстоит оборонять Лану, на самом деле ненастоящая! Это обманка, призванная убедить преследователей в её ценности… Ну конечно! Ступени, вырубленные в скале, ведут в череду залов, стены которых украшены загадочными письменами, орнаментами и рисунками. Девять ложных ходов предназначены для отвлечения внимания преследователей. Чтобы осмотреть каждый лаз, потребуется немало драгоценного времени. А настоящий выход наружу скрыт вон там – высоко под потолком! Нужно посильней разбежаться, сделать четыре шага по наклонной поверхности, уцепиться сначала за выступ в стене, а потом, нащупывая глубокие щели, подтянуться на руках и протиснуться в тёмный разлом, незаметный снизу… Всё просто и понятно. Не успеешь сосчитать до десяти, как снова окажешься на поверхности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мурашки пробегают по спине Квана… Он физически чувствует опасность и разрушительную мощь, которые скрываются в этих металлических бочонках. Одним движением можно превратить длинные коридоры, переходы и залы подземелья в буйство огня и дыма! Предусмотрительность – хорошее дело… Но именно сейчас она не помешает ему самому. Тут боком, тут на карачках, а тут и ползком протискиваясь между смертоносных сосудов… А вот и выход в главный зал! От него направо и вниз, к озеру!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потрясённая Лин замерла на месте… Череда этих дурацких заборов из железных шипов оказалась непростым препятствием. Она только-только успела отдышаться и поправить одежду, глотнула воды из фляги, вышла из зарослей на поляну… и замерла! В нескольких шагах от неё сидели две огромные лохматые собаки. Но потрясающим было не это. Двое детёнышей асу держали зверей за ошейники и удивлённо таращились на Лин, цокая, посвистывая и корча потешные рожицы. Они чувствовали её, а она, конечно же, чувствовала их! Зевающие собаки казались равнодушными…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неведомое и непознанное —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два рукава у рубахи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где правый, где левый? Не знаю…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вновь ветер и волны! Вновь восторг и ощущение безграничной свободы. Сияющее на солнце море вокруг и неведомые опасности, поджидающие их в Северной Чжоу. Приключения, давно ставшие непременным атрибутом Пути, братский Союз и знакомая не понаслышке удача настраивали воинов на особый лад – предвкушение такой службы, после которой хотя и нужно зализывать раны, но делать это можно безмятежно болтая и заливисто смеясь, в очередной раз смакуя самые острые или, наоборот, забавные моменты!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Место, куда направлялись хваранги, было действительно особым. И в наше время эти районы считаются сосредоточением древней истории, связанной с Братством, а также являются центром притяжения для мирских почитателей даосского Учения. А в древности на берегах Янцзы закладывался фундамент для многих незыблемых основ, которые нынешние посвящённые уже считают неотъемлемой частью традиции. Как, например, легендарная история «Шеньсянь» {85}, однажды пустившая корни на этой земле…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тугую верёвку вечности<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вплетаем волокна судеб —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ответственное занятие!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благой бессмертной деве, прозываемой Сянь-Ан, не пришлось утруждаться и придумывать легенды о своей жизни. В последующие годы за неё это сделали двое первых учеников. Они вошли в историю даосской школы «Шанци&#769;н» на горе Маоша&#769;нь [240 - Шаньци&#769;н (кит.) – школа «Высшей Чистоты».] как её родные сыновья. А саму основательницу обители последователи в записях назвали Хуацу&#769;нь, сочинив ей мирскую историю и житие {86}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 273 году дева появилась в Китае. Сам Золотой Дракон Лао Ше&#769;ше оповестил бессмертного настоятеля Чжа&#769;на Даоли&#769;на [241 - Чжа&#769;н Даоли&#769;н – даосский патриарх, стоял у истоков даосизма как культа, основал школу «Тяньши-Дао» («Путь Небесных Наставников»), другим названием которой было «Пять мер риса» (таков был ритуальный взнос при поступлении).] о её скором прибытии. Верный ученик Лао-цзы, конечно же, не стал брать с неё традиционную плату за поступление в школу – пять чашек риса, а встретил как равную. Он доверил Сянь-Ан готовить Эликсиры бессмертным сяням, ведь это было знакомым и привычным делом для таинственной гостьи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожилой Чжан Даолин был почти на тысячу лет младше этой внешне юной весёлой девы. Он прекрасно осознавал, что его школа «Тяньши&#769;-Дао» для Сянь-Ан – это мгновенье отдыха на бесконечной дороге, искреннее любопытство, проявленное к настоящей даосской традиции и Учению. Он старался не терять времени! Настоятель с душой и радением передавал Бессмертной свои знания и навыки, а также сам с удивлением и восхищением расспрашивал её о жизни в Египте и божественном Асгарде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так в долгих увлекательных беседах они провели два года. А далее, следуя завету Великого Дракона, незабываемая дева стала главой собственной даосской школы «Шаньцин» на горе Маошань. В качестве личного герба она избрала изображение стрекозы – даосский символ бессмертия и возрождения. Нестареющая настоятельница почти сорок лет воспитывала учеников и учениц, а потом полностью передала им управление обителью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже некоторые старые Бессмертные [242 - Старыми Бессмертными или Небесными Наставниками в традиции Шеньсянь называют прямых учеников Лао-цзы и их последователей. История сохранила имена некоторых из них: Страж Границы Инь Си, Чжунли Цюань, Чжан Го Лао.] в последующие времена приходили учиться в школу «Шаньцин», как, например, знаменитый Чжунли Цюань или Чжан Го Лао – один из прямых последователей Сянь-Ан, впервые создавший Эликсир полностью из местных минеральных, животных и растительных компонентов. И вообще, среди адептов школы было много известных даосов, ныне считающихся легендарными: Люй Дунбинь, Хань Сянь-цзы, Цао Гоцзю, Лань Цайхэ и, конечно же, Хэ Сяньгу, благодаря которой многообразие наследия Бессмертных «Шеньсянь» перешло в традиции школ, именуемых «Сяньдао».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невероятно талантливым и упорным последователем школы «Шаньцин» был Тао Хунци&#769;н [243 - Тао Хунци&#769;н (456—536) – даосский учёный, алхимик и фармацевт, придворный медик императора Сяо-Яня, IX настоятель школы «Шанцинь». Систематизировал и упорядочил тексты школы, чем способствовал её популяризации. Автор текстов и объёмных трактатов по медицине, фармакологии и лекарственным травам, а также по даосской магии и алхимии.]. Этот великий мыслитель и практик в конце пятого века даже стал настоятелем. Многим даосам он больше известен по обширному письменному наследию, над которым работал всю жизнь, изучая труды предков и записывая собственные умозаключения и результаты подвижничества… Но для хварангов и Кумаро этот почтенный старец стал изначальной причиной их опасной службы – этакой преждевременно открытой исторической дверцей, которую требовалось тщательно изучить и плотно прикрыть до поры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто ничего не делает, тот не ошибается! Звучит немного двусмысленно по отношению к умудрённому даосу, адепту Недеяния [244 - Древние даосы называли Недеянием (у-вэй) невмешательство в события, которые тебя прямо не касаются и на которые ты не можешь оказать какого-либо влияния. Это развитие идеи Лао-цзы о простоте и естественности, присущих Дао.]… Но факт – Тао Хунцин оплошал, выпустил на волю опасный секрет, слишком доверившись дружескому расположению императора Южной Лян по имени Сяо-Янь [245 - Сяо-Янь (464—549 гг.) – основатель династии Лян (также известной как Южная Лян) с 502 года, он был одним из немногих правителей-долгожителей в китайской истории. Имел хорошее образование, был покровителем искусств и набожным буддистом. Его правление считается золотым веком, когда культура и экономика находились в расцвете.]. Этот правитель был честным и хорошим человеком, приверженцем буддизма. Ныне многие просвещённые люди знают о государе благодаря его личной встрече и беседе с Дарумой {87} … Однако, власть императоров не безгранична, а интриги и заговоры – обычные атрибуты придворной жизни. Это и привело к беде!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тао Хунцин однажды чуть не погиб, работая над перспективными соединениями на основе селитры – смесь вспыхнула ярким пламенем, наполнила помещение дымом, подожгла одежду неосторожного даоса и внутреннее убранство. Настоятель успел выскочить наружу и скинуть пылающий халат, но его лаборатория полностью выгорела. Неуёмный экспериментатор, уже стараясь соблюдать меры предосторожности, продолжил свои огненные опыты и обнаружил удивительное свойство смеси – она взрывалась, будучи воспламенённой в замкнутом объёме… Разрушительная сила взрыва была просто огромной! Так учёный муж ненароком и преждевременно изобрёл порох.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его опыты, конечно же, заинтересовали сильных мира сего. Сначала Тао Хунцину стали поступать от таинственных влиятельных персон предложения о продаже секрета, а потом, как водится, и прямые угрозы. Жизнь просвещённого даоса висела на волоске! И тогда он совершил ошибку – передал свиток с описанием пороховой смеси и способов её подрыва императору Сяо-Яню, в надежде на то, что теперь враги оставят его в покое, а уж государь сможет сохранить тайну или хотя бы воспользуется знанием во благо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предположения настоятеля не сбылись. Через несколько дней после встречи с правителем ученики обнаружили в келье труп Тао Хунцина. Всё свидетельствовало о том, что учёный якобы сам принял страшный яд и умер в мучениях… Но такое толкование причин его смерти вызывало серьёзные сомнения, в том числе и у Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Государь постарался исполнить обещание, данное даосу. Он укрыл свиток и образцы смеси в надёжном месте… Однако, неприятности начались уже у него самого – вражеские набеги, покушения, внутренние волнения. А за всем этим – корыстные интересы тайных вершителей судеб, возжелавших захватить великий секрет любой ценой. Бывшие придворные, мятежные военные, да и просто богатые разбойники пытались принудить правителя к раскрытию тайны. Он много лет сопротивлялся и не выдавал трактат, понимая, к каким последствиям это может привести всю Поднебесную. В результате пожилого Сяо-Яня враги пленили, долго пытали голодом, а потом отравили.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несколько надёжных доверенных людей государя почти десять лет хранили опасный свёрток на территории Западной Вэй [246 - Западная Вэй – государство в Северном Китае, существовавшее в 535—556 годах, на месте которого впоследствии образовалась Северная Чжоу.], а когда там была основана Северная Чжоу, волей случая и удачных совпадений трактат попал в руки нового императора Юйвэнь Юйя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот тоже был просвещённым человеком и быстро оценил ситуацию. К счастью, у него были связи с Братьями, к которым он и обратился с просьбой срочно забрать наследие Тао Хунцина и увезти подальше, прочь из Поднебесной!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот посланники Братства Лин, Лан, Кван и Кумаро спешно отправились ко двору императора, дабы исполнить его просьбу. Храбрые и опытные воины намеревались безотлагательно вывезти рукописи и образцы в Ямато, а там уже в спокойной рабочей обстановке разобраться что к чему… Но провидение в очередной раз показало свой строптивый нрав! За три дня до прибытия служителей император был отравлен узурпатором Ху, а ценный парчовый свёрток бесследно исчез…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так, совершенно неожиданно, недолгая, казалось бы, служба грозила затянуться на неопределённое время! Ничего не поделаешь. Придётся действовать хитро и осторожно, тщательно выверяя каждое намерение и безошибочно делая очередной шаг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерно через год неприятная ситуация стала полностью ясна – с наскока решить проблему не получится! Грустный Кумаро был отправлен с докладом на родину. А хваранги, объединив усилия с братом погибшего императора, одиннадцать лет шли к намеченной цели. Захватить коварного Ху или убить его на расстоянии было делом пустячным, а вот выяснить, где точно он спрятал секрет пороха, как это место охраняется и есть ли реальные способы туда проникнуть – действительно непросто!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и Ху оказался непрост! Через пару лет после отъезда Кумаро он прознал о том, что в Лояне проживают подозрительные незнакомцы из Ямато, которые очень интересуются его персоной. Чтобы обезопасить себя, он собрал целую армию из своих лучших воинов и подчинённых ему кочевников и пошёл войной на город. Но поход обернулся для Ху поражением. Китайские Братья тоже собрали войско, призвали дружественных боевых монахов, выдвинулись навстречу захватчикам и обратили их в бегство. Сбылись предчувствия хварангов о лихих сражениях!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удача повернулась лицом к Братьям в 572 году. Тогда внутренние проблемы в Северной Чжоу, интриги и междоусобицы придворных деятелей затрудняли незаметные передвижения и усложняли расследование. При этом императору Юйвэй Юну не терпелось окончательно решить проблему с могущественным Ху. Каждый раз на встрече с хварангами он впадал в истерику и требовал ускорить процесс. Лин как могла успокаивала государя, сглаживала ситуацию… Но однажды не уследила!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Годы моей жизни проходят, а дядя Ху самолично заправляет армией и министрами! – сорвался на визг взбешённый Юн. – Сколько это будет продолжаться? Кто-нибудь ответит? Дался вам этот свёрток! Когда вы убьёте дядю? Он ведь и вам враг! Или на вас нет надежды?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин поклонилась, вздохнула, сложила ладони у груди и собралась было мягко объяснить государю ситуацию. Хотела предостеречь от поспешных и необдуманных действий, опасных и бесполезных… Но неожиданно в разговор встрял немногословный обычно Кван.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А коли Вам так мешает этот Ху, чего же Вы сами его не прибьёте? – громко и сурово молвил он. – Сами-то Вы на поступок способны?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лин и Лан вздрогнули и застыли в изумлении! Но они даже представить себе не могли реакцию нервного императора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Подождите, как это? Мне самому его убить? – удивился и задумался Юн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конечно самому! Вы мужчина и правитель, Вы пример для подданных! Самому устранить зло – это подтверждение Воли Неба! – продолжил убедительную речь Кван.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Государь помолчал, как бы прислушиваясь к своим мыслям, а потом встал и медленно ушёл во внутренние покои… Он явно воспринял идею всерьёз!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Какой демон в тебя вселился? – уточнил Лан после того, как хваранги покинули дворец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В меня? Демон бы с этим плаксой Юном, надоел! – пробубнил Кван. – Ну и тайник я нашёл, чего уж там!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он сбросил маску напускной суровости и весело рассмеялся. Лин и Лан даже слов не нашли в ответ… Они погнались за братом по лужайке, стараясь болезненными тычками по рёбрам выразить шутнику своё возмущение! На несколько минут они вновь стали детьми, бегающими по траве родной школы Чхонг-Ённы&#769;м.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А государь и правда вскоре собственноручно убил дядю Ху – оглушил его ударом каменного столика по затылку… Придворные сподвижники быстро закончили грязное дело, порубив могущественного узурпатора на куски!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечером того же дня Братья приблизились к охраняемому тайнику. Они рассчитывали на смятение в рядах стражников, вызванное гибелью их начальника… Так и было. Солдаты оставили внешние посты и толклись у костерка, обсуждая новости. Но тихо мимо них всё равно не пробраться, лучше неожиданно и жёстко напасть, подавив волю и сопротивление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хваранги не раздумывая ринулись в атаку! Но сражение вышло непростым… Двое из пятерых охранников оказались сильными бойцами, мастерски владеющими мечами и цепями. Пришлось повозиться – применить боевую смекалку и весь многолетний опыт смертельных битв. Хваранги были обучены групповому бою в темноте, а потому раскидали ногами костерок и откинули подальше два чадящих факела. Это стало неожиданностью для стражников! Они стали всё чаще оступаться и запоздало реагировать на выпады чёрных мелькающих теней, пропускать уколы в руки и ноги, терять кровь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец справились! Правда, не без ущерба. Лин получила два сильных удара цепью по колену и пояснице, которые до конца жизни напоминали о себе регулярно приходящими болями, особенно в непогоду. Лан лишился мизинца и безымянного пальца на левой руке. Кван был глубоко ранен в бедро, а потому долго и быстро передвигаться не мог. Кроме того, рана начала вскоре угрожающе воспаляться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помогли Братьям даосы с горы Маошань – спрятали в надёжном месте, исцелили, а потом проводили до морского побережья, откуда хваранги отплыли с опасным грузом в Ямато. Миссия была завершена благополучно! Огневую смесь изучили и испытали. В результате решили до поры укрыть свиток с рецептом в специальном хранилище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так мир не смог впервые от души понюхать пороха!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В парусах ветра&#769; запутаны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как в чернилах вдохновение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где найти усталым путникам<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для души отдохновение?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для двенадцати храбрых шотландцев и Мэри Элайв дальняя дорога в Янчжоу началась в Венеции. Да, без венецианских проводников тут никак не обойтись! А ещё в Китай невозможно попасть без дозволения монгольских властей, но этим вопросом бессмертная чародейка обещала заняться самолично.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Венецианские купцы оказались немногословными и покладистыми. Они много раз водили караваны в Китай, а потому были готовы к продолжительному морскому и пешему путешествию. К тому же северные гости не скупились на серебро… Но если бы знали проводники, кого и к кому они ведут – ни за какие барыши не отправились бы в странствие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно в те времена представительство Братьев в Китае входило в состав тайного общества «Белый Лотос». А его бойцы-байляньцзя&#769;о были самыми первыми и лютыми врагами монголов. Они вели с оккупантами прямую вооружённую борьбу, проводили диверсии, тайно работали с местным населением, подстрекая народ к неповиновению, провоцируя бунты и беспорядки. Взаимная ненависть монголов и байляньцзяо была жгучей и вполне обоснованной {88}…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но какое дело Мэри Элайв до таких пустяков! Договориться с захватчиками о дозволении официально посетить Китай, дабы там дружески встретиться с бойцами освободительного движения – совершенно в её стиле. Ну а что такого? С венецианскими властями все формальности тоже были улажены благополучно, денег-то им щедро отсыпано, сверх меры!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, венецианцы были люди деловые. Плата получена, цель обозначена, вперёд! Поворчали, правда, купцы над причудой странных пассажиров – миновать Константинополь без захода, но потом успокоились, поверив в их знание маршрута и умение путешествовать… Весь дорожный опыт, разумеется, основывался исключительно на связях и возможностях Элайв! Но посторонним это не демонстрировалось. Волшебница честно старалась выглядеть тихой, покладистой и незаметной в группе мужчин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Морским путём путешественники добрались до разноцветного осеннего Крыма, разместили на отдых венецианских провожатых, а сами пропадали где-то недели две. Вернулись довольные, в сопровождении местных – не то армян, не то греков… Четверо венецианцев уже опухли от вина и безделья, а потому продолжению экспедиции были искренне рады.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меняя коней на верблюдов, без происшествий добрались до Аждарха&#769;на [247 - Аждарха&#769;н – город Золотой Орды, расположенный на Волге, чуть выше современной Астрахани. В разных исторических источниках город называли Хаджи-Тархан, Ас-Тархан, Цытрахань, Цитархан, Дастархан, Аштар-хан, Гаджи-Тархань, Гинтрахань, Асторогань.]. Тут пришлось задержаться подольше. Почти четыре месяца ждали письменного дозволения от монголов, да и осенне-зимняя непогода не располагала к походу. Венецианцы привычно скучали. А шотландцев Мэри в покое не оставляла – таскала всю немалую компанию за собой вдоль Волги, знакомила с влиятельными личностями подозрительного вида, объясняла принципы работы Воровского тракта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За месяц успели смотаться на Дон. Там Мэри дней на десять оставила Россов ловить рыбу с местными калмыками, а сама ускакала по своим надобностям… Шотландцы, конечно, любили рыбные блюда, но питаться одной варёной рыбой было непросто. Кроме того, ажиотажное внимание степных девок и молодых женщин к гостям порой переходило всякие приличия! От гастрономических страданий и блуда спасла своих спутников вовремя вернувшаяся Элайв. Она внимательно и удивлённо взглянула на женскую стаю, отчего та распалась на отдельных особей, поспешивших удалиться на безопасное расстояние. Потом закатила пирушку в промозглой степи! У огромного костра, окружённого ветровыми заслонами из шкур, всю ночь пили вино, жарили мясо на углях, горланили песни и боевые гимны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ранней весной вернулись в Аждархан, дождались проездных документов и пограничных пропусков – двух серебряных пластин с тамгой и письменами… Дальнейшее путешествие не было ни сложным, ни опасным, оно было монотонным. Небольшие отрезки дневного пути, привалы и ночёвки, степи, горы, долины, крохотные селения, удивлённые люди, пополнение запасов воды и пищи… И снова – пешие переходы, конные и верблюжьи караваны, вьючные животные, проводники и носильщики, дозор и стража.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По долинам и предгорьям двинулись меж кавказских хребтов. Несколько раз карабкались на холодные перевалы, обходя какие-то ведомые лишь Мэри опасные места… Через персидские земли добрались до Бухары [248 - Бухара&#769; – один из древнейших городов Центральной Азии, на протяжении многих веков был культурным, торговым и религиозным центром региона. Стоял на одном из ответвлений Шёлкового Пути. На момент описываемых событий входил в состав Монгольской империи.]. В тёплом и душистом городе повторилась уже ставшая привычной история – венецианцев странники оставили на отдых, а сами довольно долго путешествовали по окрестностям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из Бухары неторопливыми верблюжьими караванами переместились на Балхаш [249 - Балха&#769;ш – одно из крупнейших озёр мира, находится на юго-востоке современного Казахстана. Одна часть озера пресная, другая – солёная. Именно от Балхаша начинался Великий воровской тракт на север. Здесь собирались караваны, а местные племена исторически занимались тайным промыслом – нанимались вожарями и караванной стражей.]. Здесь путников уже поджидал отряд весёлых всадников-хаса&#769;ков [250 - Хаса&#769;ки – тюркоязычный кочевой народ, в более поздние времена в Российской Империи был известен под названием киргиз-кайсаки. Кочевали на территории современного Казахстана, Узбекистана, на границе Китая и Монголии.]. Молодые воины в мохнатых шапках и с кривыми саблями сопроводили их по диким горным районам в Дуньхуан [251 - Дуньхуан – город на северо-западе Китая, расположенный в оазисе на краю пустыни Такла-Макан, к северу и к югу от которой пролегали маршруты Шёлкового пути, а Дуньхуан находился на их пересечении. В 1-м тысячелетии новой эры город был одним из главных остановочных пунктов и воротами в Китай для торговцев и путешественников, прибывших по Шёлковому пути с запада.], где посланников торжественно и учтиво встретили китайские провожатые из «Белого Лотоса».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цель была близка! Ранней весной 1336 года Россы во главе с Бессмертной Мэри Элайв начали своё путешествие по Китаю. До осени они успели посетить около двадцати мест, связанных с историей Братства, поговорить с патриархами Учения и простыми воинами, проникнуться духом и традицией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Баймасы [252 - Монастырь Баймасы (Белой Лошади) – первый буддийский храм и монастырь Китая, расположен недалеко от города Лоян. С древних времён у монастыря были партнёрские связи с Братством Смотрящих. На территории Баймасы находилась база Смотрящих и библиотека древних рукописей.] шотландцы познакомились со странствующими монахами, взяли несколько уроков кулачного боя, показали свои боевые навыки. В тех же местах, недалеко от Лояна, встретились с последователями Дарумы. С бойцами из Шаолиня расставаться долго не хотели, настолько молодые воины оказались интересны друг другу, да и просто успели сдружиться… Именно у этих ловких монахов Россы переняли приёмы боя с длинным посохом, а потом на родине познакомили с ними молодёжь из дружественных кланов. В дальнейшем горцы столетиями использовали шест как надёжное оружие, переосмысливая техники и совершенствуя навыки. В восемнадцатом веке для боя в городских условиях больше применялась короткая палка ба&#769;та, которую маскировали под трость, однако и в этой разновидности фехтования тоже явно прослеживались древние восточные черты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но бо&#769;льшую часть времени в том путешествии гости с севера провели в Янчжоу, стараясь как можно глубже соприкоснуться с даосским Учением школы «Сяньдао». Для многих европейских Смотрящих Путь Дао в последующие времена стал откровением и практически учебником по духовному совершенствованию. Да и восточные Братья с радостью включили наследие Великого Лао-цзы в свою традицию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь же, в Янчжоу, было принято основополагающее решение о вечном союзе клана Росс и Братства «Окиёдай». Это сотрудничество с тех пор не прерывалось. Более того, даже в те времена, когда клан Росс уже потерял былую силу и влияние, а сиятельные графы-мормэры остались лишь в истории, союз продолжал существовать. Теперь его хранили потомки Россов и дружественных кланов из тайного Братства «L.B.B».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сентябре 1336 года путешественники на венецианских кораблях пустились в обратный путь морем. Удача и Мэри Элайв оградили странников от случайных бед и опасностей, позволили совершить предназначенное, протянули очередную Путеводную Нить в нужном направлении… Благо не действует само по себе, ему обязательно требуются проводники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Какое счастье, когда эти волшебные проводники на твоей стороне!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.2 Сокровища и сокровищницы<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сократит свой скудный век<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот, кто разуму не внемлет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Знает каждый человек —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инквизиция не дремлет!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тома&#769;с де Торквема&#769;да {89} очень не любил евреев! Иудейская кровь предков жгла ему внутренности и не позволяла чувствовать себя полноценным католиком. Он, сам того не желая, ощущал вину перед богом и церковью. Он мечтал очиститься от родовой скверны и стать непоколебимым борцом с врагами веры… Нет таких недостатков, кои нельзя было бы исправить учением, постом и молитвой. У Томаса отлично получилось бороться с самим собой и с теми, кто не разделял его благих мыслей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мавров Торквемада тоже искренне не любил! А как иначе? Возмутители умов и распространители идей, способных из простого послушного христианина за ничтожно короткий срок вылепить еретика и предателя. Да и ладно бы простые люди! Благородные сеньоры и даже особы королевской крови то и дело впадают в безумство, соблазняясь писаниями и безделушками иноверцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будущий великий инквизитор точно знал, что и как нужно делать! Наперво следовало возвести на престол истинных защитников веры, а после начертать святые кресты на строениях мусульман, предать огню богомерзкие чужеродные книги, подвергнуть заслуженным преследованиям евреев и мавров, а вместе с ними убеждённых еретиков… А коли подойти к делу с умом, то и немалые богатства недругов господних можно в доход церкви обратить. Отличная идея!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Родителями испанской инквизиции принято считать королевскую чету – Фердинанда Арагонского и Изабеллу Кастильскую {90}, однако настоящим создателем и духовным вдохновителем трибуналов был, несомненно, Томас де Торквемада. Его кровожадный товарищ – архиепископ Севильи Дие&#769;го де Де&#769;за {91} – предложил патрону начать большую чистку со своих подконтрольных земель, наполненных сверх меры мерзкими марра&#769;нами [253 - Марра&#769;ны – евреи в средневековой Испании и Португалии, официально принявшие христианство, часто по расчёту или по принуждению. Инквизиция преследовала их, поскольку подозревала, что они тайно продолжают исповедовать иудаизм.] и прочей подозрительной публикой… Вот так два потомственных еврея, обуреваемых личными комплексами неполноценности, раздули нешуточное пламя гонений, поглотившее в итоге множество жизней совершенно невинных людей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Справедливости ради следует заметить – период правления Торквемады и Дезы так и остался самым жестоким во всей истории трибуналов. С конца пятнадцатого века и до начала девятнадцатого к смерти было приговорено меньше людей, чем за все годы правления отцов-основателей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Инквизиция переживала подъёмы и спады, была явлением неоднозначным и противоречивым, однако же всегда имела непререкаемый авторитет у большинства служителей церкви и удивительную народную поддержку, что позволяло инквизиторам свободно перемещаться по испанским и зарубежным территориям, ни у кого не спрашивая дозволения и не оповещая о своих намерениях…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И Смотрящие, конечно же, пользовались деятельностью трибуналов как прикрытием для выполнения своей миссии… Всё во Благо!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В яростных вихрях истории<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кружатся даты и страны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рыцари, иноки, воры,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всадники и капитаны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И нам непонятно порою —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чьи эти странные лики?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто здесь отважный герой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А кто душегубец великий?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стоит ли глубже копать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь так иногда получается,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что все – и герои, и тати<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вовсе не отличаются!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот год был не самым лучшим в истории Моде&#769;ны [254 - Моде&#769;на – город в северной Италии. С IX века находился под управлением духовенства, но к концу XII стал независимой коммуной, быстро расширяющей границы и влияние. В XV веке станет столицей герцогства Модена.]. Гве&#769;льфы и гибелли&#769;ны [255 - Гве&#769;льфы и гибелли&#769;ны – крупнейшие политические партии средневековой Италии, возникшие в ходе борьбы папы римского с императором Священной Римской империи за господство на Апеннинском полуострове. Гвельфы были сторонниками папы и боролись за ограничение власти императора, а гибеллины, соответственно, наоборот.] в своём противостоянии достигли небывалых высот – раскололи город на два враждующих лагеря. Ладно ещё знатные сеньоры и их родичи! Но и простой народ тоже поддался тлетворному влиянию политических противоречий, и теперь кумовья ссорились на рынке не просто так, а непреклонно отстаивая свою гражданскую позицию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но бытовые конфликты и чрезмерно раздутое чувство собственной важности – полбеды. Частенько доходило до рукопашной! И если безоружные простолюдины орошали древние камни города кровью лишь из разбитых носов да устилали мостовые клочками волос и одежды, то господа с наслаждением пускали в ход мечи и кинжалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это неспокойное место в сопровождении вооружённого отряда летом 1311 года прибыл императорский ставленник Франче&#769;ско ди Барталаме&#769;о Пи&#769;ко {92}. Его искреннее желание навести в Модене порядок подкреплялось серьёзными властными полномочиями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новый поде&#769;ста [256 - Поде&#769;ста (лат. potestas «власть») – с XII по XIV века высшее должностное лицо (глава исполнительной и судебной власти) в итальянских городах-коммунах. В зависимости от региона и периода, должность могла быть как выборной, так и назначаемой.] рьяно принялся за дело! Местные бузотёры ожидали от него применения силы, но Пико поступил парадоксально – нажал на самое больное у непримиримых противников место, при этом равным образом не симпатизируя ни одной стороне. Он под любым благовидным предлогом начал изымать имущество и налагать на горожан штрафы за ничтожные провинности. Торговцам он перекрывал поставки товаров, сеньорам предписывал деньгами отвечать за любые проделки вассалов и слуг, а всей остальной публике мягко советовал не нарушать установленные правила и ограничения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такие порядки не понравились никому. Участились случаи неповиновения властям и прямых вооружённых выступлений. Тут Франческо показал зубы, желая арестами и суровыми наказаниями выбить мятежный дух из непонятливых жителей Модены… Но и те оказались твёрдыми орешками – призвали на помощь ополчение из округи, временно объединили усилия, вооружили простолюдинов да прогнали императорского протеже из города! Правление Пико продлилось тогда меньше года. Он вынужденно удалился, но и тут не без выгоды – должность подесты была им продана за приличную сумму некоему сеньору из Ма&#769;нтуи. Однако же обида осталась!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Франческо был тёртым калачом. Он не стал пороть горячку, торопясь с возмездием, а почти шесть лет готовился к возвращению – составлял хитроумные планы, советовался с соратниками, собирал многочисленный отряд из опытных воинов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё у Пико была тайная цель, гораздо более важная, чем просто оправдать доверие императора. Но об этой цели он не сообщал никому, даже близким помощникам и родным сыновьям… В 1318 году город был вновь покорён!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие жители Модены содрогнулись и призадумались, узрев на улицах и в округе войско, пришедшее с Пико. Это были не понурые и равнодушные военные, несущие стражу в гарнизонах многочисленных городов-государств или расфуфыренные в пух и прах королевские служаки. Это были матёрые и опасные головорезы – суровые, нелюдимые, вооружённые с ног до головы. Их одежды были простыми, пыльными и заплатанными, а кожаная амуниция потёртой и без украшений. Но холёные породистые кони, дорогое оружие и специфические выражения лиц не оставляли никаких сомнений в кровавом опыте воинов, большую часть из которых составляли германцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жути добавил и сам Франческо. Он предстал перед притихшими горожанами в облачении, удивительно напоминающем одеяния священника, воздел руки к небу, прочитал молитву и со светлой улыбкой на лице обратился к толпе:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Возлюбленные братья и сестры! Обернитесь вокруг! Божья благодать разлита по миру, как свет и влага, ею преисполнено всё живое, а более всего – души христиан. Вера наполняет людей счастьем бытия и дарует нам надежду на жизнь вечную… – Пико взял многозначительную паузу и молвил далее. – Господь учил не искушать силы небесные, а также велел принимать любую власть как данную свыше! Последуем же велению Христа, прекратим раздоры и усобицы, заживём в мире и согласии. М-м-м… Дабы потом горько не пожалеть о глупости своей и не узреть погибель свою, а более того, не услышать плач и скрежет зубовный близких своих… Как в геенне… – добавил Франческо злой скороговоркой и поспешно удалился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сообразительные горожане намёк поняли правильно, но поняли также и то, что теперь своими стараниями не обойтись. Шутки кончились! Спасти Модену сможет только равная чужакам или превосходящая их сила. Но таковой силы у них не было, поэтому многие обречённо собрались сниматься с насиженных мест, а некоторые землевладельцы стали на полном серьёзе обсуждать возможность мирного союза с опасным Пико…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако заступник неожиданно нашёлся – тот самый сеньор из Мантуи, купивший некогда у Франческо должность градоначальника. Он призвал своих вассалов, родственников, друзей и почитателей на войну с захватчиками. Конечно, его войско на треть состояло из сброда с сомнительными боевыми навыками и моральными качествами, но всадник и капитан Рина&#769;льдо деи Бонако&#769;льси, по прозвищу Воробей {93}, никогда не унывал и не терял надежды! Он, потомок доблестных рыцарей-тевтонцев, был смелым, дерзким, громким, подвижным и очень увлекающимся человеком. Кроме того, у Воробья нежданно возник собственный интерес вступить в противостояние с пришлыми негодяями!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недавно замок Ринальдо подвергся внезапному налёту большой группы неизвестных разбойников. Они безжалостно перебили слуг и стражу, а фамильную сокровищницу Бонакольси опустошили. Смертельно раненный стражник, булькая и плюясь кровью, вопил о том, что налётчики – германцы… Тогда хрипы умирающего были расценены хозяином как бред агонии, но нынче многое получило объяснение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действительно, тайник Бонакольси и являлся той важной целью, к которой отчаянно и непоколебимо стремился Франческо Пико. Его не прельщало золото и камни, ему были неинтересны документы и рукописи. Всё это он без сожаления раздал верным воинам. А вот небольшая деревянная шкатулка-головоломка цвета слоновой кости, составленная особым образом из самшитовых брусков, снилась ему по ночам. Он точно знал – что именно сокрыто внутри неё!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Германские воины тоже радовались. На удивление богатая добыча превысила их самые смелые ожидания! Драгоценные безделушки позволяли им отныне безбедно существовать в походе, а вот золото и серебро подобало отправить на родину, где оно точно послужит процветанию и благоденствию их славного воинского братства «Вартбург». Они свято хранили верность уставу и традициям, они не меняли промысел и не стремились к ложным целям, как те предатели и отщепенцы, кои в 1295 году откололись от братства ради безумной идеи – спасать гнилой двуличный человеческий мир от низменных пороков {94}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почти три года войска капитана Воробья с переменным успехом сражались с наёмниками кондотье&#769;ра [257 - Кондотье&#769;р – предводитель отряда наёмников в Италии XIV—XVI веков.] Пико. Модена давно освободилась от власти неугодного правителя, но война никак не прекращалась. В конце концов, волей рока Франческо с сыновьями был пленён. Он сбился с дороги и случайно въехал на территорию вражеского лагеря, тем самым подписав себе смертный приговор. Неприятели передали Пико Воробью, а уж тот не побрезговал собственноручно пытать ненавистных пленников водой, огнём и железом, дабы выяснить судьбу похищенных у него сокровищ, но успеха не добился…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец с сыновьями умерли в мучениях, но не выдали тайну – заветная шкатулка надёжно спрятана в башне Мира&#769;ндолы [258 - Мира&#769;ндола – город в северной Италии, неподалёку от Модены. В 1311 году власть в Мирандоле получил Франческо Пико, и до 1708 года его род владел городом.]! Там, где лестница упирается в балку перекрытия, в массиве дерева вырезан тайник. Двумя-тремя точными ударами кулака можно сдвинуть панель, вытащить клинья, засунуть руку глубоко в открывшуюся щель и нащупать там вожделенную гладкую поверхность и тугие холщовые свёртки с другими ценностями… Но никто этого уже не узнает…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь бы верный Беренга&#769;р сохранил тайну!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зави&#769;дную долю ищем мы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не о том радеем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь лучше живому нищему,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем мёртвому богатею!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беренгар не подвёл хозяев. Он всю жизнь честно охранял тайник в Мирандоле, обучил этому искусству своих сыновей и внуков. Семья Пико оценила старания безупречного стража и заключила с его потомками тайный союз. Почти двести лет династия хранителей оберегала и обслуживала хозяйскую сокровищницу. При этом старшего сына в каждом поколении по традиции называли Беренгар, в честь основателя их рода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воистину бесценными артефактами пополнил семейный тайник Джова&#769;нни Пи&#769;ко делла Мира&#769;ндола {95} – в будущем известный философ-гуманист. Он был умным, хитрым и как все Пико – человеком широких взглядов, что означало полное пренебрежение условностями закона и морали в случае, если личная выгода отчётливо рисуется в ближайшей перспективе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любопытство и целенаправленные поиски духовно близких людей привели молодого человека к успеху. Будучи ещё подростком, Джованни поступил в университет Болоньи, не ограничиваясь при этом изучением классических наук. Волей провидения он попал в ученики к загадочному магу и алхимику, известному под именем Алема&#769;н {96}. Тот недавно прибыл из Константинополя и с согласия еврейской общины выдавал себя за потомка французских иудеев-каббалистов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чутьё не подводило Джованни с ранних лет. Он почти физически ощущал, какой великой тайной, грозной силой и опасностью веет от Учителя. Именно таким хотел стать сам честолюбивый юноша. Он мечтал внушать страх и почтение, управлять людьми, словно шахматными фигурами, идти к одному ему известной цели, непринуждённо сметая с пути преграды. Да, у Алемана было чему поучиться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И он действительно научился многому. Фундамент мировоззрения Джованни был заложен именно константинопольским магом. Ну а единомышленников Пико нашёл в Платоновской академии, среди ближайших сподвижников небезызвестного Марсилио Фичино. Эти молодые учёные недавно принимали самое активное участие в переписывании древних текстов и подгонке античной философии под нужды семейства Медичи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Большая часть работы к тому времени была уже закончена, и у пытливого Джованни появилась уникальная возможность изучить и сами оригинальные произведения, и обработанные варианты. Новые друзья любили деньги, а они у Пико имелись! Страсть к наживе превысила угрозу разоблачения, а потому любознательный студент легко получил доступ к настоящему древнему знанию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель Алеман подтолкнул Джованни к ещё более опасной авантюре – предложил подкупить помощников Фичино и забрать сокровенные рукописи себе. Для этих целей он выдал ученику увесистый кошель, набитый старинными золотыми монетами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просвещённые гуманисты устоять перед золотом не смогли! Часть подлинных манускриптов Герметического корпуса, писания арабских алхимиков и сборник речей первых учеников Платона тайно перекочевали из архива Фичино в руки трепещущего от восхищения Джованни Пико.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безопасным хранением добытых рукописей Учитель тоже озаботился. Алеман совершенно естественным образом повернул разговор так, что ученик сам поведал ему семейный секрет – рассказал о сокровищнице и её надёжных хранителях, перечислил реликвии и драгоценности, а также упомянул о непонятных вещах и загадочных свёртках…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А ещё я помню, там была тяжёлая такая головоломка из железного дерева! – горячечно тараторил Джованни и никак не мог остановиться. – Дядя всё смеялся надо мной, заставляя разобрать эту вещицу, а у меня не выходило…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель понимающе кивал и лукаво улыбался, слушая детские воспоминания ученика. Он время от времени перебирал пальцами яшмовые чётки, щелчки бусин которых странным образом провоцировали Джованни на очередные приступы откровенности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наутро после доверительной беседы с Алеманом молодой человек проснулся опустошённым и даже немного больным. Настроение и азарт поглотила ночь, взамен оставив тяжесть в голове и крайнюю раздражительность. Он отправил гонца в Мирандолу с призывом хранителя, равнодушно перебрал и упаковал древние рукописи, уже неосознанно сожалея о своей вчерашней болтливости.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действующий хранитель с традиционным именем Беренгар прибыл в скором времени. Влетел радостный, с письмами и гостинцами в руках, но, увидев Алемана, помрачнел, пробормотал какие-то вежливые, ничего не значащие фразы, забрал ценный свёрток и поспешил восвояси. Слуга был явно не в себе. Что-то поразило и расстроило его так, что он забыл на столе перчатки с кинжалом и даже не вернулся за ними…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивлённый Джованни выскочил было на улицу, чтобы остановить Беренгара, но того и след простыл. Делать нечего – поплёлся назад извиняться за грубость служителя, но, войдя в комнату, оцепенел от неожиданности и нелепости происходящего. Учитель сидел за столом, а перед ним стояли две зажжённые чёрные свечи и бронзовая чаша-треножник, в которой неторопливо колыхалось жирное чадящее пламя. Алеман неспешно отрезал кинжалом пальцы перчаток Беренгара и брезгливо швырял их в огонь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А, вернулся, сынок? Не догнал товарища своего? – ласково осведомился Учитель. – Ну мы и без него справимся, пожалуй! Подай-ка мне с полки вон тот обруч…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джованни шагнул к полке, взял в руки тяжёлый медный обод… И замер, не в силах двинуться с места! Странный предмет притягивал взгляд и порабощал волю. Тело юноши всё сильней и сильней наполнялось болезненной тяжестью и какой-то муторной липкостью. Ученик держал в руках ошейник, и ошейник этот предназначался именно ему!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель отложил кинжал Беренгара, вышел из-за стола и достал свои мерзкие чётки, гремящие словно барабаны, проникающие в мозг, подавляющие, пугающие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не получалось, значит, открыть головоломку? – так же ласково осведомился маг, ритмично вышагивая по комнате. – А дядя смеялся над тобой? Жив дядя или помер? Ах, помер… Жаль, вот бы вместе посмеялись! Но ты не бойся, я научу тебя её открывать. Тебе теперь многому предстоит научиться! Мы поедем за море, ко мне… Но сначала надобно пошарить в семейном тайнике Пико! Да? – радостно завершил речь Алеман.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А я не знаю, где тайник… – непослушными бесчувственными губами пролепетал потрясённый Джованни. – Правда, не знаю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он действительно не знал. Да и многие в их семействе не стремились обременять себя такой опасной тайной, уже долгие годы доверяя её надёжным хранителям… Но для мага эта новость оказалась неожиданной и неприятной. События явно пошли не по задуманному плану.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;От напускной доброты Учителя не осталось и следа – он пришёл в бешенство! Алеман швырнул чётки, прыгнул к столу и схватил кинжал Беренгара с недвусмысленным намерением… И тут произошло чудо – клинок со звоном лопнул на несколько частей. Остриё вонзилось магу в щёку, а судорожно отброшенная им рукоятка перевернула треножник, который залил деревянный стол лужей жидкого огня. Алеман метнулся к стене, пытаясь сорвать с неё ковёр, а Джованни, собрав в себе остатки воли, забросил в пламя ошейник раба и, изо всех сил переставляя одеревеневшие ноги, рванул прочь, подальше от страшного Учителя и его древней магии!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Промчится лет безумие,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изменят русла реки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь только твоя мумия<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Останется вовеки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ринальдо деи Бонакольси лишь на вид был грубоватый простак. От предков-тевтонцев, кроме прелюбопытных древних диковин, ему достались пытливый ум и желание довести любое дело до конца. Немало дней провёл Воробей в тайных комнатах Дворца Капитанов в Мантуе [259 - Ма&#769;нтуя – город на севере Италии, в котором семья Бонакольси правила с 1273 по 1328 год. Главы семьи занимали пост капитана народа Мантуи.], пытаясь разгадать секреты удивительных предметов из Трансильванской коллекции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти реликвии были захвачены рыцарями Тевтонского ордена при штурме разбойничьего логова в Иерусалиме в 1192 году. Лет через десять, отбывая на службу в Трансильванию, предки Бонакольси забрали трофеи с собой. При этом не обошлось без крови! Мирные братья-госпитальеры послали воинскую команду, дабы силой завладеть сокровищем. Побитые тевтонцами, они потеряли трёх человек и только тогда отступились. Через неделю караван рыцарей настигли подсылы уже от братьев-тамплиеров – с аналогичной целью. Все шестеро наёмников погибли в схватке и нашли свой последний приют в каменистой пустынной земле Палестины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капитан Воробей чувствовал тайну! Недаром лилась кровь, не просто так реликвии надёжно укрывались тевтонцами в подвалах крепости Розена&#769;у [260 - Крепость Розена&#769;у – построена в первой половине XIII века рыцарями Тевтонского ордена на границе Валахии и Трансильвании. Сейчас это город Рышнов в Румынии.], а потом тщательно хранились потомками уже в Мантуе. Отец и старший брат Ринальдо тоже с трепетом относились к своему долгу. Благодаря им в пределах семейных владений были сооружены два хитрых тайника, один из которых разорил негодяй Пико, но про второй, более важный, не знал нынче никто, кроме самого Воробья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно в этом тайнике хранилась бо&#769;льшая часть предметов, которые когда-то хотели отобрать у тевтонцев благородные рыцари других орденов. Вот они все, лежат на куске чистого холста и не производят на первый взгляд впечатления сокровищ: три пергаментных свитка – ломких и потемневших от времени, четыре небольших чёрных каменных диска с отверстиями по центру, напоминающих видом пря&#769;слица [261 - Пря&#769;слице – грузик, насаживавшийся на веретено и придававший ему инерцию вращения. Пряслица были разной формы, чаще всего в виде диска, бублика или бочонка.], только немного больше в диаметре, сверкающая пирамидка из стекла или какого-то очень прозрачного камня, чёрная тяжёлая блестящая пластина размером в половину ладони и, наконец, янтарного цвета полупрозрачный шарик величиной с абрикос, который в темноте сам по себе сияет жёлтым светом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свитки Воробей разворачивать не отваживался… Да и какой смысл, если писаны они явно на чужом непонятном языке? Жёлтым шариком любовался часами, находя его мягкое свечение успокаивающим и настраивающим на философический лад. Пластина и пирамидка особыми качествами вроде не обладали, поэтому капитан отложил их на будущее, для вдумчивого изучения. А вот диски оказались весьма необычными! Даже на ощупь – вроде твёрдые и довольно гладкие, но не скользкие и очень упругие. Последнее свойство Воробей обнаружил случайно, уронив один из дисков на каменный пол… Тот принялся так скакать по комнате и винтовой лестнице, что Ринальдо упарился за ним гоняться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё диски отталкивались друг от друга, какой бы стороной их не подносить, при этом с железом они не взаимодействовали никак! Если жёлтый шарик положить на один диск, то он начинал светиться ярче, но если при этом поднести второй диск, свечение внутри шарика вообще исчезало…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Погиб Ринальдо деи Бонакольси скверно – убился насмерть, уходя верхом от вражеской погони. Семья завистливых Гонца&#769;га сгубила капитана Воробья, а его сына и родного брата новые правители Мантуи обстоятельно и со знанием дела замучили до смерти в темнице. Пожилой, но крепкий и подвижный предводитель Гонцага по имени Луи&#769;джи закатил по случаю победы пир на весь мир, но, как часто бывает в волшебных сказках, праздник испортила ведьма!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юная колдунья Вивие&#769;на из Беневе&#769;нто [262 - Вивие&#769;на (лат. vivus «живой») из Беневе&#769;нто – с XIII века по Италии начала распространяться легенда о ведьмах из Беневенто, собиравшихся на шабаш под ореховым деревом. Легенда была популярна много веков и даже стала причиной гонений и охоты на ведьм в данной местности.] появилась в Мантуе в начале лета. Поселилась в скромном домике на окраине и принялась бескорыстно исцелять болезных со всей округи. Не только простолюдины, но и страждущие господа вереницей потянулись в спасительный дом – стояли и ждали, чин чином, строгая Вивиена не разделяла людей по званиям и титулам… Луиджи тогда тоже, грешным делом, заглянул к волшебнице со слабой надеждой унять многолетнюю боль в пояснице. И она помогла, да ещё как! Словно юноша забегал седой Гонцага. Приволок было ей подношения в благодарность, но был послан куда подальше!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Местный священник, конечно же, не мог долго терпеть языческих безобразий в своём приходе, а потому в одиночку, воодушевлённый и непреклонный, пошёл на ведьму крестным ходом… Однако после разговора с девой тет-а-тет быстро остыл, начал немного заикаться и кому ни попадя рассказывать – мол, в старину несусветную в Беневенто был храм Изиды, так до сих пор женщины тех мест особую целительскую силу имеют, а оно не грех и ныне не осуждается, ибо… эээ… всё по воле божьей творится!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот в конце августа 1328 года загадочная Вивиена незваной явилась на пир победителей. Вошла стремительно, стала подбоченясь посреди зала, молча выслушала заздравную речь изумлённого Луиджи, фыркнула скептически.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ох и храбры рыцари Гонцага – сотней одного не боятся! – укоризненно пропела колдунья. – Да уж ладно… Было мне нынче видение от матушки-покровительницы – не усидеть тебе в Мантуе, не твоя это вотчина! Бонакольси тут хозяева, а ты всех их порешил неосмотрительно… Теперь беда, гневаются боги на тебя, Луиджи Гонцага! Что делать будешь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бог не выдаст, мыслю! – срывающимся голосом ответил Луиджи, стремясь не потерять лица перед соратниками и вассалами. – Сделанного не воротишь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хм, мыслю, значит живу, да… – непонятно к чему пробормотала под нос ведьма. – Спорить не будем, положимся на волю богов! – продолжила она громко и чётко. – А все свидетелями будут – на ком вина… Так выпей же свой заздравный кубок! Коли прав ты – войдёт в тебя благодать виноградной лозы, а коли повинен – хлебнёшь крови!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну, это несложно! – облегчённо выдохнул Луиджи и заглянул в кубок. – Тут вино!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он сделал длинный глоток и… подавился и захрипел, отбросив страшный сосуд прочь! По его щекам и подбородку стекала настоящая алая кровь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гости попятились, прижались к стенам, а некоторые вообще сбежали от греха подальше. Бледный Луиджи, утирая кровь рукавом, на негнущихся ногах проковылял к центру зала и бухнулся на одно колено перед Вивиеной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Как поступить, защитница, научи? – срывающимся голосом каркнул Гонцага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А поступишь ты так… – медленно и задумчиво ответила ведьма, взяв Луиджи за серебряную цепь на груди. – Знаешь, как в Египте уважаемых людей хоронили? Нет? Мумифицировали! Вот и ты – возьмёшь тело старшего Бонакольси, собственноручно извлечёшь через нос его разжиженный мозг, тщательно вырежешь внутренности… Сможешь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, нет, пощади! – взвизгнул Гонцага. – Что хочешь требуй взамен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Всё, что хочу? – улыбнулась колдунья. – Ладно, подумаю! И Ринальдо, так и быть, сама выпотрошу и высушу, по заветам матушки Изиды! Но поселю его потом навечно у тебя в доме! Аха-ха!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вивиена сделала как сказала. Мумия Ринальдо вышла просто загляденье – солидная, грозная, тёмно-коричневая, объёмная, матовая, благовонная. Захоранивать мумию не предполагалось, а потому бинтами и повязками она обмотана не была. Кожа Ринальдо напоминала своим благородным оттенком полированное тёмное дерево.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведьма, обладавшая, видно, особым чувством юмора, обрядила Ринальдо в парадный камзол, натянула ему на голову парик, опоясала мечом и усадила в шикарное кресло. В таком виде Воробей надолго поселился в задних комнатах Дворца Капитанов, внушая священный трепет всем, кто лицезрел это зловещее произведение искусства [263 - Род Гонцага утратил власть над Мантуей в 1708 году. По преданию, незадолго до этого последняя герцогиня Сюзанна Генриетта Лотарингская, приехавшая из Франции и не знавшая историю мумии, приказала её утопить в озере. Герцог Гонцага умер в том же 1708 году, а герцогиня спустя два года.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вперёд, без страха и сомненья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас гонит провиденья плеть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но лучше тихо жить в забвеньи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем в славе вящей умереть!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ту ночь, когда германцы передали Франческо Пико заветную головоломку, он не лёг спать. Заперся в башне, зажёг свечи, облачился в белое, омыл руки и тщательно протёр диковину ароматной розовой водой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об этом легендарном предмете ещё в детстве ему рассказала мать, а той тайну поведала бабка. Вообще, предки Франческо по материнской линии были весьма непростыми людьми! Ещё в десятом веке они верно служили маркграфу Турина Ардуину Лысому [264 - Ардуин Лысый (920—976 гг.) – франкский рыцарь, первый маркграф Туринской марки.], охраняя его покой и ведая особыми тайными делами. Там же, намного позже, пронырливые служители вытянули секрет шкатулки и её содержимого у одного тевтонского рыцаря, предварительно опоив его какими-то восточными зельями…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если знать как, то составной брусок разбирается довольно просто – стоит только нажать на крайние пластины в противоположных направлениях, левый край повернуть от себя, а правый к себе, после чего необходимо сильно встряхивать диковину до щелчка, удерживая при этом её в повёрнутом состоянии и не меняя положения далее. В результате – в центре головоломки немного приподнимается запорный шпенёк… Но пытаться извлечь его нельзя! Потребно, наоборот, утопить его поглубже тонкой палочкой или спицей, которую приходится удерживать в зубах. Когда раздастся второй щелчок, надобно в два действия скрутить брусок в обратную сторону – сначала в исходное положение, а потом и дальше. Всё! Теперь, стоит лишь вновь сильно потрясти шкатулку, как составные пластины разойдутся, открывая внутренне пространство. Там в углубление вставлен прямоугольный золотой мощевик с чеканным изображением Уджа&#769;та – Божественного Ока [265 - Уджа&#769;т (Уаджет, Глаз Гора) – древнеегипетский защитный символ, означающий исцеление, мудрость, ясновидение и воскрешение после смерти. Отводящее зло Око носили многие египтяне, от фараонов до простых людей, его изображали над дверями домов и клали в погребальные пелены мумии, чтобы умерший благополучно воскрес в загробном мире.]!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-то этот дар Богов принадлежал верному и усердному служителю Зеки Берканду. Сам Великий Тот наделил своего помощника способностью ясно видеть на любом расстоянии, а если потребно, то и показывать изумлённым людям свой полупрозрачный образ. Уджат служил Зеки верой и правдой много веков, помогая осуществлять замысел Тота!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Берканд придумал и собственноручно вырезал из железного дерева хитрый футляр-головоломку, словно предчувствуя неминуемое расставание с диковиной… Ах, если бы не эта глупая девчонка Меритатон, поднявшая визг в самый ответственный момент! Не случилось бы беды, точно! А так, пока валялся Зеки в земляной яме, обездвиженный зловещими живыми лианами Изиды, в его дом проникли воры – наперво родная дочь, лишившая отца запасов Эликсира, а потом и другие расхитители, утащившие всё, что производило впечатление ценностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более тысячи лет шкатулка кочевала по тайникам Египта… Она манила и звала Зеки, смеялась над ним и заставляла впадать в безумство! Он сбился с ног, гоняясь за ехидной диковиной. Наконец, по воле случая, шкатулка попала в Иерусалим. Зеки самовольно отправился туда, дабы отыскать сокровище, хотя Великий строго запретил ему пускаться в это путешествие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, нужно было слушаться Хозяина… Раздосадованный и усталый Берканд на Земле обетованной попал во всех смыслах в историю – стал свидетелем яркого финала цивилизаторской миссии, которая, как и многие подобные миссии, предназначалась для сотрясения социальных основ и очередной смены парадигмы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И надо же было имитатору, волокущему перекладину для распятия на столбе, полезть с проповедью именно к нему… Почувствовал родственную душу! Зеки не сдержался и наговорил тогда этому подобию человека прилюдно ненужного вздора, чем привёл в неописуемый восторг зевак и римскую солдатню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не прошло и нескольких дней, как Зеки Берканд был прозван Вечным Жидом! Мирские последователи «мессии», конечно же, не были посвящены в истинную суть происходящего, а потому легко и воодушевлённо добавили в копилку легенд и мифов сказание о про&#769;клятом горожанине {97}. Смех, и только! Но новоиспечённому Жиду было не до смеха – его узнавали повсюду, звали в дома, донимали расспросами, выражали уважение и сочувствие. Какие уж тут поиски…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вдобавок ко всему, ещё и Хозяин призвал непослушного слугу к ответу! Великий Тот не внял оправданиям Берканда, и они расстались навсегда. Как и мифический Жид, не знавший покоя и не имевший постоянного приюта, Зеки пятьсот лет мотался по восточным странам, пока не осел в полюбившемся ему Константинополе. Но и тогда не успокоился – регулярно выезжал на поиски диковины то в Азию, то в Европу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про истинную ценность шкатулки-головоломки в конце двенадцатого века прознали тамплиеры и иоанниты, относившиеся к изучению древнего письменного наследия Египта крайне серьёзно. Тевтонцы же сразу не поняли – какое сокровище попало к ним в руки, но потом разобрались, оценили открывающиеся перспективы и уровень опасности, мудро предпочтя хранить могущественный артефакт в своих тайниках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другие божественные реликвии, захваченные тевтонцами, были когда-то отняты грабителями у жрецов храма Тота, много веков пылились в тайниках, перемещались с воровскими караванами по всему Ближнему Востоку, пока, как и Уджат, не осели в Иерусалиме…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так повсеместно происходит,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вслух о том никто не скажет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда охотник в лес заходит —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лиса сидит и нос не кажет!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Около пяти тысяч лет до новой эры на райском острове, окружённом тёплым морем, Предтечами был проведён уникальный эксперимент. Здесь, в изолированном мирке полторы тысячи лет мирно сосуществовали люди и пещерные альвы. Сами Боги часто представали перед подданными в образе мудрых великанов. Они учили жителей острова ремёслам и сельскому хозяйству, разрешали неминуемые конфликты и противоречия, направляя развитие народов в нужное русло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Знатоки утверждают, что подобные социальные эксперименты – это часть стандартной цивилизаторской программы, реализуемой в мирах, где бок о бок проживают разумные существа разных видов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подопечные за отведённое время прошли проверку. Боги сделали вывод – земляне смогут успешно развиваться лишь по схеме доминантного вида! Это не хорошо и не плохо. Это один из нормальных вариантов, обусловленных особенностями эволюции исходных организмов. По заверению Предтеч – почти половина гуманоидных цивилизаций в звёздных мирах развивались именно по этому типу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Боги ушли, люди и асу стали всё больше отдаляться друг от друга… Людям не нравилось жить рядом с маленькими человечками в рукотворных пещерных городах, альвы же неуютно чувствовали себя на открытой местности и в огромных домах людей. Им было сложно общаться и понимать друг друга, привычки и представления об уюте значительно различались, источники пищи категорически не совпадали. В результате подземные обитатели ушли в пустынные прибрежные районы, где стали жить никому не мешая. А люди начали использовать брошенные поселения асу как могильники [266 - В настоящее время эти могильники называются Домус-де-Янас (сард. Domus de Janas – «дома фей»).].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два племени поддерживали связь через человеческих колдунов, имевших особые навыки и способности. Именно жрецы заключили с альвами договор о сотрудничестве – люди поставляли малому народцу металлы и ткани, а надёжные хранители асу прятали в своих глубоких подземельях человеческие ценности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На этот остров, звавшийся теперь Сардинией, к альвам, летом 1508 года привёз хранитель Беренгар заветную самшитовую шкатулку с Божественным Оком. Сделал он это втайне от семьи Пико, следуя прямому указанию своего наставника – эмиссара Братства Смотрящих Теоба&#769;льдо Кармо&#769;ны…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, все Беренгары, начиная с основателя рода, принадлежали Братству Смотрящих. Их без малого двухвековая служба была посвящена слежению за опасным содержимым тайников семьи Пико, контролю над хранилищами, а также перемещению артефактов между ними.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тревожное предупреждение о том, что безумный древний Бессмертный в очередной раз бросился на поиски утерянного сокровища, Кармона получил от волшебницы Мэри Элайв. Опасность приближалась! Делать нечего, пришлось предпринять экстренные меры по спасению бесценного артефакта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осторожный Беренгар подошёл к делу с умом. Прежде чем отбыть на Сардинию, проплыл вдоль побережья, меняя корабли и портовые города. Возвращался совсем другим путём – на рыбацких посудинах и быстроходных лодках контрабандистов. Последний участок пути – от Ливорно до Генуи – решил проделать на довольно большом торговом корабле.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже часа три латинская каравелла шла при попутном ветре, рассекая волну. Берег тёмной полосой виднелся справа по борту, а слева расстилалась безбрежная сине-зелёная морская даль, наполненная солью, солнцем и чайками. Беренгар успел обойти всё судно, заглянул в трюм, поговорил с моряками. Ничто не предвещало неприятностей. Можно перекусить на корме, а потом, может, и вздремнуть в теньке…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но холодная игла опасности вдруг кольнула сердце! Чей-то недружелюбный взгляд царапнул тонкое чутьё хранителя… Да, вон того криво ухмыляющегося господина, который, как бы неторопливо прогуливаясь по палубе, явно приближался к Беренгару.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где моя шкатулка, чёртов налим?! – прошипел господин приблизившись. – Ускользнул от меня? Думал, не настигну?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О чём Вы, сеньор? – как можно натуральней удивился Беренгар. – Я Вас даже и не знаю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эхе-хе, не знает он! – усмехнулся незнакомец. – У тебя появилась возможность познакомиться со мной поближе, дурья башка! Повторяю, где Око?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Странный разговор… Позвольте откланяться? – пробормотал Беренгар и шагнул в сторону. Но опасный господин резво скакнул, закрывая хранителю дорогу. Он обнажил меч и теперь покачивал им, как маятником. Палуба мгновенно опустела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меча у Беренгара не было, оставалась надежда на скорость и ловкость собственного тренированного тела. Он сделал обманный выпад, взмахнув левой рукой, а сам кинулся вправо, намереваясь добежать до багра, прицепленного к мачте… Но успел сделать лишь пару шагов. Странный рывок за рукав остановил его. Сзади что-то тяжело упало… Он обернулся, и мир поплыл у него перед глазами – на палубе лежала его отрубленная левая рука! Боли не было, но кровь фонтаном хлестала из обрубка плеча… Не отдавая отчёта своим действиям, Беренгар ринулся на фехтовальщика и так толкнул его правой рукой, что тот не удержался на ногах и полетел за борт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Матросы оказались людьми бывалыми. Они смогли остановить кровь, правильно перевязали и поспешили доставить Беренгара к ближайшим лекарям на берег. Там, придя в сознание дня через три, еле живой хранитель послал весточку своему другу и наставнику…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великий Путь простой и строгий —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь тот Идущий, без сомненья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто принял службу как дорогу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И не приемлет отступленья!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теобальдо Кармона часто пользовался своим положением и властью. А как иначе? Чего ради было тогда тратить столько времени и сил на то, чтобы получить от боевого папы Юлия II {98} полномочия тайного арбитра, надзирающего за деятельностью инквизиции по всей католической Европе? Зачем дружить с хитрым и проницательным великим инквизитором Гонса&#769;ло Химе&#769;несом {99}, помогать ему налаживать доверительные отношения с графами и баронами, настраивать монастырскую братию на нужный лад? А всё для одной цели – для наилучшего исполнения обязанностей эмиссара Смотрящих, посвятившего жизнь воплощению Всеобщего Блага в миру и в мистическом закулисье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как хорошо, что друг Беренгар выжил в той стычке с полоумным Бессмертным! В нынешней миссии он просто незаменим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совсем недавно, в конце января 1511 года, вместе с папскими войсками они проникли в Мирандолу, где изъяли артефакты и рукописи античных авторов из тайника Пико. Довольно ждать! Этому общечеловеческому достоянию требовалась гораздо более надёжная защита.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ныне, спустя три месяца после штурма, служба опять зовёт их в дорогу! На этот раз дело крайне серьёзное и безотлагательное. Сама Мэри Элайв собралась ехать с ними. И давненько Теобальдо не видел весёлую волшебницу такой суровой и озабоченной…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жид оказался неплохим пловцом! Он спасся и обдумал коварный план мщения, который принялся претворять в жизнь, следуя своей изощрённой безумной логике. Бить нужно слабых – так рассудил Берканд! Он нанял за щедрую плату команду убийц – бывших морских пиратов. Эти подонки прибыли на Сардинию, где принялись целенаправленно и беспощадно истреблять пещерных альвов – резать, пытать, жечь и вешать маленьких человечков, требуя раскрыть местоположение подземных тайников… Но асу именно потому и считаются лучшими хранителями – они не могут выдать чужую тайну, просто неспособны на это!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На место добрались быстро. Не ожидавшие беды пираты испытали на себе гнев бессмертной волшебницы и прибывших с ней воинов! Негодяи в считаные минуты были перебиты и брошены в море, на корм рыбам! Оставшиеся в живых восемь альвов предали огню двенадцать погибших сородичей и навсегда покинули Сардинию. Заботливая Элайв забрала их с собой в Шотландию. Уджат и ещё несколько опасных диковин Мэри тоже забрала себе… Да и кто лучше феи сможет сберечь волшебные вещицы? Наверно, никто… Разве что служители «Союза Закона», доверившие пещерным альвам хранение своих тайн в подземельях Обер-Ольмер-Вальда?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не просто так Мэри Элайв затеяла историю с чучелом капитана Воробья. Таким забавным способом ей удалось скрыть от посторонних посягательств тайник Бонакольси во Дворце Капитанов. Кресло с мумией прикрывало панель – вход в хранилище. А ключ от него находился внутри забальзамированного тела. Мэри рассудила верно – мало кто захочет поковыряться в про&#769;клятом трупе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но пришло время изъять и те оставшиеся диковины из графской сокровищницы. В 1626 году по просьбе Мэри Гроссмейстер «Союза Закона» направил в Мантую самого опытного и сообразительного Мейстера – Йо&#769;зефа Фуртенба&#769;ха {100}. Будучи известным учёным и весьма недурным дипломатом, Йозеф испросил у сиятельных хозяев дозволения всесторонне изучить мумию – взять соскобы, осуществить замеры, сделать зарисовки. Дозволение было получено, и Мейстера оставили жить и работать в дальних комнатах замка. Йозефу хватило часа для того, чтобы незаметно вскрыть мумию, извлечь ключ, проникнуть в тайник, изъять хранимые там артефакты и привести всё в первозданный порядок. В последующие три дня учёный как ни в чём не бывало рисовал засушенного Ринальдо и рассказывал за графским столом о новостях передовой германской науки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Позже Трансильванскую коллекцию хранители надёжно укрыли в глубине Большого Подвала. Сокровище завершило свой кровавый путь и обрело покой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но на поверхности земли страсти так и не улеглись!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.3 Кто ходит в чёрном?<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть в мире охальники и баламуты —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живущего видят бездушной куклой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мешают познанье с водою мутной,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Землю считают не очень круглой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В своих назиданиях строги и святы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Копаются в гуще священных грядок,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На деле адепты преступных пряток —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В бою защищают лишь свой порядок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Научным аршином не любят мерить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Других заставляют в легенды верить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коверкают нагло страницы времени<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И, явно глумясь, сочиняют бредни…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Казалось бы, всем на планете ясно —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лжецы для грядущих эпох опасны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А если врага оценить бесстрастно —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заметны рога у двуличной касты!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На красном щите их кулак и стрелы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В секрете хранят свой уклад умело,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но слава прошла, и мечта истлела,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осталась корысть и семейное дело…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце девяностых годов двадцатого века киношники доступно и наглядно объяснили миру – кто такие «Люди в чёрном». Одноимённая комедия многих порадовала увлекательным сюжетом, достойным юмором и, конечно же, великолепной игрой актёров. Фильм заслуженно разобрали на мемы и цитаты, поставив в один ряд с «Охотниками за привидениями», «Пятым элементом» и «Чужими».<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джеймс, хотя времени на увеселительный досуг ему всю жизнь катастрофически не хватало, хорошее кино любил и смотрел с удовольствием… Однако про загадочных людей в чёрном он и так знал, задолго до фильма. Друзья-однополчане, воевавшие вместе с ним во Вьетнаме и Камбодже, не раз то в шутку, а то и совершенно серьёзно рассказывали о своих воздушных встречах с «тарелочками». Командование эти слухи и суеверия по мере сил пыталось пресекать, а потому беседы на скользкие темы велись лётчиками вполголоса, лишь в кругу проверенных товарищей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И надо сказать – основания помалкивать у пилотов были! Однажды бесшабашного болтуна по прозвищу Свистунок, трещавшего направо и налево о манёврах дисковидных летающих объектов вокруг его самолёта, прямо из штаба эскадрильи увезли в неизвестном направлении трое элегантных, но хмурых мужчин из разведки. Так и сгинул! Но жуть заключалась не в этом. Многие храбрые летуны серьёзно перетрухнули дня через три, когда на военный аэродром пожаловали настоящие разведчики, обеспокоенные странным происшествием со Свистунком…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Годы спустя, на службе в Форт-Блиссе и Хьюстоне [267 - Форт-Блисс – военная база, полигон и исследовательский центр в Техасе. В Хьюстоне (Техас) находится космический центр имени Линдона Джонсона – центр НАСА по разработке космических аппаратов, подготовке астронавтов и управления полётами.] Джеймс трижды воочию наблюдал неопознанные летающие объекты, а уж наслушался домыслов и досужих рассуждений от коллег – сверх достаточного! При этом сам он не спешил ввязываться в увлекательные диспуты и уж тем более делиться с коллегами своими наблюдениями и выводами. Причиной тому был жёсткий урок, полученный в детстве. Одно удивительное событие разом перевернуло представление десятилетнего Джеймса о правде… Оказалось, что умение держать язык за зубами важней и предпочтительней доверительного общения с людьми!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джеймс Вард Фи&#769;лайн родился в начале весны 1946 года в Варшаве… Но не в том старинном величавом городе, что раскинулся на берегах неторопливой Вислы, а в маленьком городке неподалёку от реки Дже&#769;неси, впадающей в озеро Онта&#769;рио. И конечно же, непростая история этих земель была связана не со средневековыми рыцарями и гордыми шляхтичами, а с индейцами племенного союза ирокезов, французскими, голландскими, английскими и прочими многонациональными колонистами, основавшими здесь когда-то штат Нью-Йорк.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особый интерес к этим диким живописным местам с середины семнадцатого века стали проявлять люди в чёрных одеяниях – иезуиты, регулярно направлявшие сюда своих посланников и тайные миссии. Христовы братья явно пытались что-то отыскать среди гор, лесов, долин, многочисленных быстрых рек и тёмных озёр… Сами святые отцы в экспедиции, конечно, не ходили, привлекая для этих целей приезжих специалистов, внешне напоминавших разбойничью шайку. Эти суровые ребята в конце шестидесятых годов восемнадцатого века практически не скрываясь жили в деревянном форте неподалёку от каньона на Дженеси и шастали по округе, наплевав как на поселенцев, так и на индейцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их поиски увенчались «успехом» в 1770 году. В середине лета обеспокоенный миссионер-иезуит принялся объезжать окрестные поселения, пытаясь выяснить судьбу двенадцати своих помощников-разведчиков, которые якобы подбирали в районе каньона земли, пригодные для постройки монастыря. Дней десять как от них не поступало вестей, да и местные жители уже пару недель тоже не видели этих хмурых молодцов у себя в селениях…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отзывчивые колонисты собрали отряд и в сопровождении священника отправились на поиски. Впрочем, долго искать пропавших не пришлось. На светлой просторной поляне, неподалёку от среднего водопада, оцепеневшие от ужаса селяне испытали глубочайшее в жизни потрясение – двенадцать растерзанных трупов причудливыми инсталляциями располагались то тут, то там… В центре – два бывших человеческих тела, скомканных почти до шарообразной формы. Вокруг сложные узоры из рук, ног и внутренностей ещё четырёх разведчиков. На дальнем краю поляны у большого дерева сидел покойник, имевший вместо головы бесформенное чёрное месиво из мух и запёкшейся крови. Рядом на земле – сломанное пополам, затылок к ягодицам, фиолетовое тело. Фрагменты трупов и клочки одежды последней четвёрки были живописно разбросаны по ветвям деревьев и виднелись в зелёной горной траве сочными разноцветными пятнами. Запах соответствовал картине!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нервное напряжение, палящее солнце и нестерпимый смрад так повлияли на пожилого иезуита, что он там же и преставился… Восемь местных мужчин, составлявших поисковый отряд, на неприятности нарываться не стали и поступили благоразумно – оставили тело священника в компании бывших соратников, а сами договорились молчать об увиденном до конца жизни, мол, никого не нашли, и разошлись по домам… Так бы и канула эта история в лету, если бы весной 1773 года Смотрящий Кирк Эндрю не разыскал двоих очевидцев и не уговорил их поведать о происшествии в подробностях.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не сможете тихо пройти стороной,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотите ли вы, не хотите ли…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В театре абсурда нет главных героев,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь только массовка и зрители!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Богатства вельмож и венцы королей —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Простой реквизит и костюмы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А роли у всех обречённых людей —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невзрачны, скучны и угрюмы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сияет на рампе слепящая нить,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Актёры не видят друг друга…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Реально ли жизнь навсегда изменить<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под властью порочного круга?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Литавровый гром и тромбонная медь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шатают прогнившие доски…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но проще на сцене родной умереть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем труппы менять и подмостки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воистину, только тот становится профессиональным Смотрящим, кто безусловно смог вырваться из плена мирских иллюзий, кто сам преодолел вязкое сопротивление обыденности и полноценно обучился осознанности. Настоящий Идущий свободен от условностей, он не играет в многовековом человеческом спектакле, он произвольно, по служебной необходимости, выходит на сцену, надевая маски и меняя костюмы, разыгрывает простые и сложные роли…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Младший брат госпожи Мэри Эндрю по имени Кирк за тридцать лет жизни успел вдоволь помотаться по свету. Дорога нынче была неотъемлемой и привычной частью его повседневного существования. Корабли, экипажи и верховая езда, неторопливые верблюжьи караваны и пешие переходы, города, селения, океаны, горы и равнины – всё давно стало для него почти родным. «Дорогу осилит Идущий по Пути!» – именно так трактовал молодой посвящённый всем известную крылатую фразу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кирк исполнял обязанности Особого Наблюдателя Братства Смотрящих – вёл расследования нетипичных происшествий, по крупицам собирал важную информацию, анализировал её и давал заключения. Многие наместники и эмиссары считали его лучшим в профессии, поэтому смена мест пребывания молодого Мастера была частой и совершенно непредсказуемой… «И это к лучшему!» – говорил в Кирке терпеливый, уравновешенный и покладистый Идущий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме того, постоянная практика позволила ему на высоком уровне овладеть едва ли не всеми европейскими языками, включая тонкости многочисленных диалектов и профессиональных жаргонов. Латынь, арабский, китайский и немного японского, нэвин-арго и санскрит были известны Кирку ещё со школьной поры, а цыганский язык он выучил недавно, впечатлённый перспективами, сокрытыми в дружеском общении с этим кочевым народом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале июля 1771 года Кирк спешно прибыл в Москву, дабы выяснить истинные причины смертоносных вспышек чумы, с недавнего времени то и дело поражающих древний город… Что-то здесь было не так! До этого он почти год работал в Санкт-Петербурге, помогая российским Смотрящим разоблачать иезуитских агентов влияния, внедрившихся в ключевые государственные учреждения империи. О нет, конечно же Братья не брали на себя функции контрразведки и сыска! Просто интересы ордена стали слишком глубоко проникать в сферу ответственности Смотрящих – путать их планы, раскрывать персоналии прошлых и ныне живущих служителей, напрягать доверенных партнёров, подставлять под удар опекаемых, подвергать опасности особо хранимые регалии и артефакты. Требовалось принять решительные меры по противодействию чрезмерно любопытным святошам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в Москву, несмотря на смертельную опасность, Кирк помчался с радостью! Там должна была состояться долгожданная встреча с Энн Фрисселл, с которой они вместе учились в школе Братства «L.B.B.», и которую он с юного возраста искренне и безответно любил… Было дело – лет в пятнадцать Кирк даже признался Энн в своих чувствах, но понимания и отклика у девушки не нашёл. Тогда она была полностью поглощена боевыми искусствами, тайными науками и служением его старшей сестре Мэри… И вот годы пролетели, а подростковая влюблённость не прошла навсегда. Она переросла химическое отравление юного организма, душевные муки, сожаление и томление, превратившись в глубокое и непоколебимое чувство. Для Кирка просто не существовало других женщин, в союзе с которыми он хотел бы прожить жизнь и с кем мечтал бы разделить Путь.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Энн вот уже два месяца работала в библиотеке Донского монастыря [268 - Донской монастырь – мужской монастырь в Москве, основанный в 1591 году в честь избавления от нашествия крымских татар.] по приглашению именитого выпускника Киево-Могилянской духовной академии Андрея Степановича Зерти&#769;с-Каме&#769;нского {101}, известного более как архиепископ московский Амвросий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи убеждённым покровителем российских Смотрящих и человеком широких взглядов, Амвросий и сам при любой возможности с головой окунался в изучение загадочных хитросплетений истории и мистического закулисья. А тут такое везение – в монастырской библиотеке был обнаружен личный архив Пола Мэнзиса, приоткрывавший завесу тайны над дворцовыми интригами да подковёрной борьбой придворных кланов и протеже иностранных правителей за влияние на юного царя Петра Алексеевича. Несомненная удача…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, как часто бывает, в медовой бочке нашлась и ложка дёгтя! Писаны были дневники премудрого шотландца особым тахиграфическим английским алфавитом, с включением терминов нэвин, латыни и греческой брахиграфии [269 - Тахиграфия и брахиграфия (от греч. tachys «быстрый» и brachys «короткий») – стенографические системы с применением особых упрощённых знаков для быстрой записи информации. Сокращения и упрощение в начертании отличают эти системы от чисто алфавитных.]. Образованный Амвросий не смог разобрать и пятой части написанного. К счастью, сама Мария заинтересовалась заметками Мэнзиса, перевела две тетрадки, распалив любопытство архиепископа, но вынуждена была работу оставить по причине занятости… Правда, долго мучить его не стала, прислала себе на замену хорошего специалиста – Анну Новак.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот уж точно, умница Шекспир! Весь мир – театр, в нём женщины, мужчины – все актёры, у них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль… В этом Анна в очередной раз убедилась, изучая дневники своего соотечественника. Милославские и Голицыны, противостоящие Нарышкиным, Матвееву, а чуть позже и Ромодановскому, казались добрыми и наивными актёрами-любителями в сравнении с зарубежными агентами влияния.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Европейские монархи и мусульманские правители не жалели казны на подкуп и умасливание нужных людей среди бояр и церковников, а их опытные подсылы всеми правдами и неправдами стремились приблизиться к молодому царю под личиной военных, учёных, врачей, ремесленников, любовниц, советчиков, сподвижников, шутов и менестрелей. Недаром российские Смотрящие приложили столько усилий, дабы оградить Петра Алексеевича от этой опасной своры!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увлекательная работа – проникать в сокровенное прошлое! Анна счёт дням потеряла… Даже вести о смертоносной чуме в округе не могли извлечь её сознание из пыльных исторических глубин. Письмо от давнего приятеля Кирка встряхнуло её и обратило к реальности. Да, точно, нужно дать ему поручение по доставке гостинцев и подарков. Батюшка Андрей Степанович словно отец родной заботился о благе Смотрящих, служивших в монастыре, помогал Анне во всём, так непременно надобно его отблагодарить. И она точно знала – как именно! Бутылочек двадцать шотландского виски, до которого архиепископ был весьма охоч, скрасят тревоги и заботы благодетеля.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кирк не подвёл, исполнил ответственное поручение наилучшим образом! Анна даже прослезилась, увидев привет с далёкой родины… Когда слуги приволокли пятьдесят бутылок домашнего односолодового виски из маленькой винокурни Инвернесса – янтарного, маслянистого, с лёгким привкусом торфяного дыма, детство и родной дом вспомнились почему-то очень ярко и насыщенно. Грусть кольнула сердце… Но Кирк не дал ностальгическим чувствам Анны болезненно развиться, махнул рукой, и слуги приволокли ещё пятьдесят бутылок, но уже замечательного «Хэнки» – сорта, который предпочитала Мария. Анна снова прослезилась, но теперь от смеха!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Андрей Степанович тоже обрадовался гостинцам, но не так сильно, как мог бы при других обстоятельствах… Пребывал нынче архиепископ в скорби и унынии, кои всё чаще перемежались у него вспышками бессильной досады.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ох, угостили старика, побаловали! Премного благодарен! – расплылся в улыбке не такой уж и старый владыка. – За что-нибудь доброе поднял бы с вами кубок, детушки, да не раз, но напьюсь ныне в одиночестве, не обессудьте! Аки смерд ужруся, не убоявшись гнева господня, сана не постеснявшись! Сил нет… Чума проклятущая на нашу голову! Откуда лезет-то, неведомо… Власти городские от дел устранились, того и гляди рванут бежать, куды глаза глядят… Народишко бузит, а боле того, подговорщиков и подкупщиков слушается… Один верный друг Петя Еропкин {102} – аки рыба об лёд бьётся, караулы ставит, холопов да хозяев их в чувство приводит! Эх, что говорить… Забудуся пойду…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Амвросий завернул в рушни&#769;к [270 - Рушни&#769;к – полотенце из домотканого полотна, обычно с вышитым или тканым узором.] пару бутылок односолодового, а потом, подумав, присовокупил ещё и пару «Хэнки», прикрыл широким чёрным рукавом рясы и твёрдыми шагами отправился восвояси. Намерения у батюшки, по всему видать, этим вечером были крайне серьёзными! Да и у давних приятелей Энн Фрисселл и Кирка Эндрю было о чём сегодня поговорить.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пережив все сомненья и страхи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Громко сделав последний выдох,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стали будды и патриархи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полустёртыми буквами в книгах…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие посвящённые, не понаслышке знакомые с тайным трактатом «Вода и Глина», часто путают название одной из внутренних практик – «Озеро на вулкане» – и имя тридцать девятого настоятеля Братства даймё Мизуу&#769;ми-но-Каза&#769;на {103}. Действительно – и озеро, и вулкан в воинском имени Мастера упоминаются, однако трактуется его значение немного иначе. «Вулкан в глубине озера» – так заслуженно назвал девятнадцатилетнего Уэ&#769;ду Тэтсу&#769;о его знаменитый Учитель – даймё Хика&#769;то, прозываемый Лун-цзы. Молодой Мастер уже в те годы славился несравненной выдержкой и невозмутимостью, не допускал возникновения волн страсти на безупречно гладкой поверхности озера своего сознания. И если даже переживал что-либо, то глубоко внутри, не демонстрируя эмоции окружающим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тэтсуо встал на Путь в четыре года, уже в раннем детстве всей душой ощутив неизменное стремление к Учению и Служению, а также глубочайшее презрение к праздному прожиганию жизни. Его Учитель был великим воином и мыслителем с широкими взглядами и бесконечным количеством сфер интереса. Он десять лет постигал даосские премудрости и боевые искусства у Великого Мастера Чжию, сражался с маньчжурами в войске люгай, охранял и трепетно изучал древнее наследие предков, укрытое от захватчиков в труднодоступных местах. В Японию Лун-цзы вернулся зрелым Мастером – непобедимым воином, просветителем, а также искусным хранителем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поэтому совсем неудивительно, что Учитель и юного Уэду отправил в Поднебесную – получать уникальное образование! И ученик оправдал надежды Мастера. Четыре года в Янчжоу и на Окинаве заложили в Тэтсуо основы, позволившие в будущем стать одним из самых известных и авторитетных исследователей древней истории, редактором и переводчиком текстов, хранящихся в Центральной библиотеке Братства, а также исследователем письменных источников и материальных свидетельств о жизни пяти Первых Вошедших и деятельности Предтеч-цивилизаторов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В школе «Истинного Единства» пятнадцатилетний Уэда впитывал сокровенное наследие бессмертной девы Сянь-Ан, а через два года обучался настоящему фэншую {104} в школах Сяньдао, основанных ещё одной даосской Бессмертной Хэ Сяньгу. Параллельно с этим перенимал Тэтсуо у китайских Братьев способы консервации и реставрации древних предметов, вникал в тонкости обращения с материальным наследием Предтеч, черпал мудрость из текстов, созданных далёкими предками. Год перед возвращением на родину постигал хитрости и особенности прикладных боевых искусств, созданных на Окинаве последователями Дарумы. Эти приёмы боя были неказисты с виду, рациональны и скупы. Они не предназначались для многочисленных мирских учеников. Но в этих связках ударов, бросков и манёвров заключалась грозная сила, предназначенная для жестоких схваток с реальными врагами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Труд во Благо!» – таков был личный девиз Уэды. Много пользы принесло японским и китайским Братьям подвижничество талантливого и деятельного Мастера, но также большое влияние он оказал на развитие и становление зарубежных представительств и миссий. Даймё не скрывал желания видеть Уэду своим преемником, поэтому будущий глава Братства заранее начал осваивать важную науку дипломатии. В Китае и Корее он встречался с полномочными послами, а порой и самими эмиссарами европейских отделений Братства, вникал в ситуации на местах, координировал действия, составлял перспективные планы. Одна такая незабываемая встреча поспособствовала возникновению нового представительства во Франции, а для Мастера Уэды стала важнейшим событием в жизни…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;По безупречно гладкому озеру впервые прокатились неудержимые волны! В этом Тэтсуо себе честно признался, но не испытал привычных уколов совести или естественного сожаления. А как иначе? Встретить Бессмертную Сянь-Ан собственной персоной, легенды о которой он с замиранием сердца слушал в юности, не каждому дано… Да, взрослый и опытный Мастер вновь превратился в восторженного мальчишку, готового постигать и совершенствовать Учение, представшее ныне в образе Мэри Элайв.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты же знаешь – что такое ото&#769; {105}? Наверно и учить пытался? – насмешливо вопрошала Бессмертная. – Но ведь так и не выяснил – почему большую часть написанного никто не понимает?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Великая, чего-то мне не хватило… А если честно говорить, то создалось у меня впечатление… – Уэда замялся, пытаясь вежливо и обтекаемо сформулировать мысль.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что твои наставники и сами этого не знали? Аха-ха-ха! – рубанула правду-матку волшебница. – Однако, не смущайся! Шучу я. Не могу иначе разговаривать с людьми… Да, но ты не виноват в том, что ото тебе не покорился. Так и должно быть! Вспомни – что ты понимал?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Знаки, обозначающие некоторые действия и предметы, я как бы неосознанно ощущал и раскрывал… Помню, откровением для меня стало! Читаю: «движение-солнце-вверх-два десятка-гора» и всем телом чую – это же значит, что в двадцати днях пути на восток расположена гора… Как будто сам побывал там! А ещё мог читать слогами, но смысла не понимал…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Верно! Ото был создан Богами для своих посланников, говорящих на разных языках, дабы могли они понимать написанное друг другом. А слоговая часть предназначена для записи наименований и слов на местных наречиях, имён людей, а также всего остального, что одним знаком не опишешь… И ведь кружочки тебе тоже понятны не были?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Великая, те, которые пустые – заставляли меня замирать в бездействии, прислушиваться… Я так спокойствием овладел – вспоминал этот знак! А от перечёркнутых начинало виски и лоб ломить, довольно болезненно временами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это замечательно! Ты действительно способен постичь многое, есть у тебя к этому сродство, а уж настоятелем будешь отличным, верь! Эх, жаль, не попался ты мне в рученьки юношей… Ох-ох, чему бы я тебя обучила! Аха-ха! – волшебница лукавым долгим взглядом посмотрела в глаза Тэтсуо, отчего его бросило в жар и дрожь. Но потом сжалилась, взгляд погасила и продолжила раскрывать тайны спокойно, простыми словами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– С кружочками в тексте всё чудесней обстоит, чем могли бы люди представить. Плиточки, от Предтеч оставшиеся, видел же небось, гладкие такие? А то! Это не «книги», как большинство думает, а… как бы тебе объяснить, «дверцы» – доступ к знаниям, да и вообще ко всему наследию, что людям оставлено! Непонятно? Ладно. Представь – читаешь ты текст на ото, видишь кружок перечёркнутый, берёшь плиточку и на блестящей стороне чертишь пальцем такой же знак, после чего начинаешь «видеть» пояснения – события и детали, связанные с тем, о чём ты читал. Коли палец не убирать с пластины, то и окружающие начнут «видеть» то же самое! А пустой кружок «звучит» – произнося надлежащим образом слова и звуки. Понял? А умеючи и без текста можно ко всем знаниям дотянуться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Выходит, любой человек может получить доступ к сокровенному? – удивился и встревожился Тэтсуо. – Значит, нужно эти плиточки собирать и охранять особым образом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Собирать и охранять нужно! Много найдётся в будущем желающих потешить свою корысть… Да только не у всех сие выйдет! Ведь потребно: знать как, уметь верный посыл делать, быть бескорыстным служителем, а самое главное – иметь право прикасаться к наследию Богов! Много таких плиточек по свету в тайниках валяется без присмотра, от посланников Предтеч остались… Почему? А потому, что опасности почти нет! Посторонним лиходеям доступ к мудрости закрыт! Правда… они всё равно дары Богов ищут, надеются проникнуть в тайну. В этом заключается смертельная опасность для хранителей!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Великая, что я могу сделать во Благо? Как поступить?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О том и речь веду! Наперво тебе помогу – будешь все тайны у нас знать, умником прослывёшь! – весело пропела Бессмертная, достала из походной сумы небольшой свёрток драгоценного шёлка, протянула Тэтсуо. – Теперь это твоё, держи! А после другие важные дела обсудим…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В свёртке оказалась стопка из пяти тех самых плиточек Предтеч и изящный зелёный браслет, составленный из десяти прямоугольных звеньев. Материал напоминал камень или матовое стекло. На поверхности каждого прямоугольника были вырезаны символы ото, в том числе и упомянутые кружочки «вижу» и «слышу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот комплект позволял опытному Мастеру с четырьмя учениками одновременно заниматься переводом и обработкой огромного наследия предков, записанного на языке ото, а также соприкасаться с информацией, помещённой в Мистическое Пространство Первыми Вошедшими и их ближайшими учениками. Подарок Бессмертной до настоящего времени успешно используется специалистами Центральной библиотеки Братства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё одним результатом той удивительной встречи Мастера Мизууми-но-Казана с незабываемой волшебницей Мэри Элайв стало создание в Париже полноценной эмиссарской службы, а кроме того, Братство приняло в свой состав специальную закрытую школу для особых служительниц – пансион, основанный Элайв в Лионе более ста лет назад, в жуткие и трагические времена…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предыстория такова – в начале шестидесятых годов шестнадцатого века Лион регулярно сотрясали смертоносные вспышки чумы, продолжавшиеся в общей сложности более десяти лет. За это время город потерял почти половину населения – треть горожан погибла от заразы, а ещё часть бежала подальше от угрозы. Власти в городе практически не было, церкви и монастыри закрывались, торговля и ремёсла понесли непоправимый урон. Почти сто лет после страшного десятилетия Лион приходил в себя и возрождался, пытаясь вернуть былое величие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За эпидемией и упадком, конечно же, внимательно наблюдали Смотрящие – фиксировали необъяснимые события и действия людей, выявляли закономерности, причины и следствия в общественной жизни, собирали свидетельства несчастных страдающих горожан. Как обычно, Братья, возглавляемые в Лионе Мэри Элайв, по мере сил и возможностей помогали людям – обеспечивали доставку и раздачу пищи обездоленным, выделяли деньги на правильное захоронение чумных трупов, выводили из города здоровых людей во временные карантинные лагеря.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодаря гуманитарной миссии Смотрящих был спасён сиротский приют для девочек, который Мэри через некоторое время преобразовала в школу-пансион и назвала «Птичий дворик» в честь Великой Изиды. Мудрая Элайв не пожалела времени и лично воспитала себе надёжных преемниц – опытных наставниц для одарённых детей… Конечно, без восточного колорита и специфики, но эта новая школа очень напоминала обители, создаваемые в древности Хэ Сяньгу. Выпускницы становились гувернантками и учительницами в богатых домах, а самые талантливые оставались в школе или служили у Мастеров Братства целительницами и чародейками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бессмертная Мария, как яркая комета в ночном небе, вновь подсказала событиям направление развития, сама расставила инициирующие точки и умело заплела в Путеводную Нить су&#769;дьбы людей, годы и расстояния, внесла благое смятение в чистые души, подтолкнула Идущих к новым свершениям и откровениям!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свет зовущих, влекущих, тревожных<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальних звёзд, что горят над нами,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разглядеть тёплой ночью можно —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В светлячках под своими ногами…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С раннего детства Джеймс обожал кошек! И нужно заметить – они отвечали ему взаимной симпатией… Вот это, к сожалению, и послужило причиной неприятностей, навсегда оставивших болезненный шрам в душе мальчика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юный Филайн не обольщался и не впадал в сопливое умиление при виде своих хвостатых друзей. Он прекрасно понимал – кошки умные эгоисты, они вспыльчивы и не выносят фамильярности, они не умеют ценить заботу и всегда идут своим неведомым путём… Но именно это и было хорошо! Кошки виделись ему настоящими, независимыми и прямолинейными, как древние воины или первопроходцы, вынужденные сражаться с окружающим враждебным миром. Кошкам природой было даровано тело хищника, приспособленное для охоты и боевых игр, но совершенно бесполезное для тонких и сложных действий. Разве можно осуждать их за надменность и отстранённость? Разве не глупо ожидать от них благодарности и преданности человеку? Их можно только любить и принимать такими, каковы они есть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джеймс был непохож на кошек, он не был мстительным независимым эгоистом, даже наоборот – излишняя мечтательность и покладистость иногда оборачивались против него, особенно в моменты, когда о своих правах требовалось заявлять жёстко и безусловно… Но глубокое понимание кошачьей природы позволило ему со временем лучшим образом осознать двуличную лживую сущность отношений и взаимосвязей между людьми – большую нечестную игру по неуловимо меняющимся аморфным правилам! Принять такую правду было нелегко и даже обидно, однако, совершенно необходимо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если бы шестилетний мальчуган точно знал, что большинство людей кошачьего языка не понимают, не общаются с кошками мысленно и не слышат их зов на расстоянии, то держал бы рот на замке и не стал объектом насмешек и даже глумления со стороны сверстников. Но сделанного не воротишь! Заслужив у окрестной ребятни звание полоумного кошатника, Джеймс наивно потянулся со своими откровениями к взрослым, однако и тут наткнулся на стену ледяного непонимания. Родне было недосуг вникать в детские фантазии, а одна престарелая убеждённая собачница даже накричала на него, чтобы не лез к ней со своими глупостями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джеймс был умным ребёнком и выводы делать умел. Он перестал делиться личными секретами с окружающими, предпочитая отныне всё духовно ценное хранить в своём огромном разноцветном внутреннем мире. Правда, одно экстраординарное событие в очередной раз жёстко столкнуло мечтателя с суровой реальностью общественных отношений…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летом 1956 года Джеймс оказался единственным подростком в компании родственников, которые отправились на прогулку по местной достопримечательности – каньону на реке Дженеси… Возле среднего водопада сделали привал. После пикника с пивом и мясными закусками взрослые разленились, разнежились на солнышке, увлеклись беседой и фруктами, предоставив мальчишке возможность бесцельно слоняться в окрестностях большой поляны и убеждать себя в том, что он играет в индейцев… Вот тут-то Джеймс и почувствовал присутствие кота!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кот был большим и игривым – это юный следопыт ощутил всем телом. Зверь следил за ним со стороны обрыва и не спешил покидать своё укрытие… Может быть даже, в засаде сидел какой-то дикий кот, наподобие канадской рыси, слишком уж непохож он был «пространственным окрасом» на привычных городских обитателей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джеймс осторожно потянулся мыслями к коту, послал ему свой дружелюбный и бескорыстный образ, предстал перед ним, как почтительный гость, не желающий тревожить священный покой настоящего хозяина леса, скал и водопадов. Он извинился за шумных родственников, прося отнестись к людям снисходительно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И кот явно услышал мысли мальчика, удивился, обрадовался, грузно шевельнулся в Пространстве. А потрясённый Джеймс клацнул зубами и в один миг покрылся колючими мурашками, услышав ответную песнь кота! Он, как под гипнозом, медленными шагами двинулся к блестящей серой скале, нависшей над стремительными водами Дженеси…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В эти реки впадают потоки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принося дождевую влагу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А для сильных, но одиноких,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень важно иметь отвагу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Им шагать по путям-дорогам,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Им вершить наилучшее дело —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Соблюдать все обеты строго,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закаляя свой дух и тело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И заветный момент настанет —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот, кто Путь обретал непросто,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не обычным бродягой станет,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А отправится прямо к звёздам!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кто ты такой? – спросил невидимый собеседник. Его голос, звучащий внутри головы Джеймса, был молодым и напевным, при этом удивительно глубоким и мудрым… Казалось, сама разумная природа обращается к ребёнку с серьёзным вопросом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я Джеймс Вард Филайн… Твой незваный гость! – мысленно пробормотал мальчишка. – А ты же кот, правда? – уточнил он с трепетной надеждой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А что такое «кот»? – искренне удивился голос. – Расскажи мне!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И следующий час, сидя на камне у кромки обрыва, Джеймс увлечённо и даже с каким-то небывалым вдохновением читал загадочному существу лекцию о кошках. Он не скрывал правду, он говорил то, что думал, развёрнуто и аргументированно выражал своё мнение, отвечал на редкие вопросы собеседника, пояснял, шутил и смеялся, даже прочитал несколько стихотворений про кошачью жизнь и повадки. Он почти охрип, но остался крайне доволен своим выступлением…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, ты прав, удивительный маленький человек… Я действительно кот! – задумчиво молвил невидимка. – Но не совсем такой, как ваши… Я Звёздный Кот, навсегда потерявший далёкую родину! Во мне нет любви и привязанности к вашей планете, а уж тем более, к её беспокойным обитателям… Но в тебе я чувствую тот настоящий свет, который редко встречается среди людей! Мы ещё увидимся, друг…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из забытья Джеймса вырвал топот ног и встревоженные голоса родственников, потерявших мальчика. Мир вернулся в буйстве красок, запахов и звуков, но он явно что-то отнял у мечтателя, прикрыл потайную дверь в неведомый мир, запретил прямо смотреть на чудо и считывать его сокровенные знаки… Нервное напряжение рвалось наружу, и Джеймс неудержимо зарыдал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взрослых можно было понять… Что они могли подумать, обнаружив потерявшегося мальчишку у обрыва, где он сначала возбуждённо разговаривал с пустотой, а потом впал в истерику? Ну только то, что с головой у юного родственника не всё в порядке!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В горячечном порыве, пережив небывалое потрясение и духовное перенапряжение, Джеймс пытался оправдаться, бессвязно рассказывал взрослым о встрече с невидимым Звёздным Котом, но лишь сильнее убедил их в своей ненормальности… Мальчика отправили на обследование в Кингс-Парк [271 - Кингс-Парк – психиатрическая лечебница в Нью-Йорке, на острове Лонг-Айленд. Клиника работала 141 год и через неё прошло множество пациентов, на которых ставили эксперименты и лечили такими передовыми на тот момент методами, как электрошок и лоботомия. О клинике ходили и ходят множество мрачных слухов. В 1996 году лечебница была закрыта, и с тех пор здание стоит заброшенным.]. В этом жутком месте он провёл почти месяц, по ощущению длившийся, как год в тюремном заточении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На счастье Джеймса, курирующий врач оказался хорошим человеком и настоящим профессионалом. Он самолично убедился в том, что подросток психически здоров, и убедил консилиум подписать официальное заключение об этом… Всё закончилось благополучно! Филайн вырвался из страшных стен, отучился в школе, без сомнений и раздумий выбрал карьеру военного инженера и лучшее учебное заведение – Академию в Вест-Пойнте. Но отныне умение держать язык за зубами он почитал за главное достоинство!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как в мирах, недоступных многим,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жить легко по чужим законам?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ощути себя древним Богом —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без родни, без друзей и знакомых!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1966 году Джеймсу удалось вновь посетить родные места. Но не ностальгия или желание встретиться с родственниками и школьными товарищами влекли его сюда, а беспричинное чувство тревоги, которое к тому же значительно усилилось в последние месяцы… Что-то важное должно было произойти совсем скоро в каньоне на Дженеси, может быть даже, оно уже происходит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Знакомый с детства лес у среднего водопада встретил молодого человека хмуро и неприветливо. Погода была солнечной, а ветер лёгким, но природа нахохлилась, как больная птица, замерла, прикрыв глаза и лихорадочно подрагивая… Дрожь была вполне реальной! Воздух неуловимо колебался, земля и шершавая поверхность серых скал низко вибрировали на недоступных уху частотах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты вернулся, светлый человек?! – удивилась пустота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, друг, мне так много нужно тебе сказать и о многом спросить! – воскликнул Джеймс. – Но, кажется, я не вовремя?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Время – мера, а сроки – необходимость… Ты пришёл тогда, когда смог, но сроки вышли, и нынешнее время действительно закончилось! – непонятно пояснил невидимка. – Там, глубоко под землёй, прямо сейчас неотвратимо сдвигаются огромные пласты, скалы вот-вот треснут, а моё давнее убежище исчезнет под обвалами. Мне пора! Следующую меру я проведу в своей любимой и удобной среде – в прохладе безвоздушного пространства, неторопливо вращаясь вокруг вашей планеты… Прощай! Будь храбр, но осторожен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Земля качнулась под ногами Джеймса и угрожающе затряслась. Чтобы не потерять равновесие, он был вынужден присесть и ухватиться руками за корни скального кустарника, растущего вдоль обрыва. Вода в реке остановилась на мгновение, а потом огромным ревущим столбом устремилась высоко в небо. Из пенной вершины вырвалась округлая тень, сверкнула золотой звездой в невообразимой высоте и исчезла! Водяной столб рухнул, обдав округу брызгами, корёжа русло, выдирая камни и растения из стен каньона. Землетрясение огрызнулось ещё парой-тройкой более слабых толчков и тоже затихло…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб тебя на обед не слопали —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Переделай силки на уловки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мимикрия – не просто способ,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А учение хитрых и ловких!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не расскажет семья или стая,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ответят писания строчки —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Почему этим миром правят<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Равнодушные одиночки?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты не мучай себя вопросами,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ищи среди плевел семя,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А незримо, легко и просто,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изменяйся, как мир и время…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительно, но Филайн ещё дважды встречался со своим таинственным другом! Похоже, само провидение переплело Путеводную Нить жизненного пути честного и духовно чистого землянина с неведомой тропой Стража – существа из далёких звёздных миров.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако были в этой истории и посторонние наблюдатели – элегантные мужчины в чёрных костюмах, которые беспрепятственно проходили на территорию любых секретных военных объектов и научно-исследовательских центров большинства стран блока НАТО.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти господа не сразу обзавелись классическими костюмами, тёмными очками и шляпами. Их предшественники в середине девятнадцатого века носили тёмные сюртуки, жилеты и шейные платки, но по необходимости могли щегольнуть и фраком. В конце восемнадцатого века иезуиты переживали не лучшие времена, орден был упразднён, потому и крысоловы оказались в сложной ситуации. Но долго искать новых хозяев им не пришлось – в 1810 году в Лондоне шестеро главарей тайного общества подписали бессрочный договор о доверенном сотрудничестве с Натаном Ротшильдом. Крысоловы, с их разбойничьими манерами и привычками, остались в истории. Отныне деликатные поручения «хозяев жизни» исполняли негодяи другого сорта – умные, быстрые, широко эрудированные и аналитически мыслящие безымянные агенты. Хотя прежние повадки изредка прорывались наружу, и тогда в облике этих элегантных господ явственно проступала бандитская грубость и патологическая жестокость.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно эти джентльмены посетили округ Вайоминг штата Нью-Йорк ранней осенью 1850 года. Они сорили серебром в местных кабаках, выведывая у постояльцев слухи и предания о давних событиях в каньоне реки Дженеси, без устали перемещались по округе, шептались с индейцами, самолично карабкались на скалы каньона, что-то записывали и зарисовывали… Но успеха так и не добились!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1956 году трое людей в чёрном вознамерились побеседовать с юным Джеймсом, проходящим обследование в Кингс-Парке. От неприятной встречи мальчика тогда спас курирующий врач, вставший стеной на пути настырных незнакомцев. Но они всё-таки встретились с ним, правда, намного позже…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В августе 1989 года Филайн осуществил свою давнюю мечту – отправился в космос с секретной миссией, в составе экипажа шаттла «Колумбия». Пятеро астронавтов в этом полёте осознанно шли навстречу неведомому! По заданию Министерства обороны шаттл выводил на низкую орбиту два совершенно разных спутника – один аппарат был вполне обычным шпионским, наблюдающим за потенциальным противником на Земле, а вот второй, тоже шпионский, предназначался для слежения за объектами неизвестной природы, которые более двадцати лет фиксировались военными на высоте чуть менее трёхсот километров. Количество целей варьировалось от восьми до пятнадцати, они меняли свои орбиты и скорость… Короче говоря – вели себя как управляемые. А вот выяснить, кто хозяин этих спутников – Советский Союз или гости из других миров – и должна была специальная орбитальная аппаратура, доставленная в космос «Колумбией».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако при подходе к нужной орбите что-то пошло не так… Сбои в аппаратуре и системах корабля стали выстраиваться в угрожающий алгоритм, потенциально довольно быстро запускающий необратимые и смертельно опасные для шаттла и его экипажа последствия. Инженер Филайн это понял раньше всех! Понял он и то, что любые запоздало принятые меры уже не спасут ситуацию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Друг, помоги нам! – неожиданно для самого себя мысленно крикнул Джеймс. И даже особо не удивился, услышав знакомый голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не бойся, всё будет хорошо! – спокойно и убедительно заверил Страж. – Они будут спать, а ты будешь точно следовать моим указаниям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, командир корабля и трое товарищей застыли в прострации, а Джеймс, следуя подсказкам невидимки, за пять минут отключил неисправные системы и перезагрузил оборудование… Критическая ситуация была исправлена, при этом коллеги даже не заметили изменений в своём состоянии… Подвела телеметрия [272 - Телеметрия космического корабля – система сбора и передачи информации о работе корабля и состоянии экипажа в Центр управления полётом.]! На Земле зафиксировали необычное поведение экипажа и активную деятельность Филайна, который к тому же по военной привычке вслух проговаривал команды неведомого руководителя и подтверждал их исполнение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После полёта было проведено внутреннее расследование, которое, однако, не прояснило произошедшие странности. Командир шаттла уверенно заявлял, что контролировал ситуацию и самолично отдавал приказы. Остальные астронавты подтверждали это… Начальство и ответственные сотрудники решили не усугублять и спустить ситуацию на тормозах, тем более, произошли неприятности и похуже – орбитальный спутник-шпион, призванный отслеживать неопознанные объекты, так и не заработал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот тогда-то с Джеймсом впервые и побеседовали в присутствии контрразведчика пресловутые люди в чёрном, но результатов тоже не добились – Джеймс стойко придерживался версии командира «Колумбии».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй космический полёт Филайн совершил на шаттле «Атлантис». Миссия прошла успешно. В этот раз Джеймсу удалось от души поговорить со своим звёздным другом, поделиться сокровенными мыслями и задать вопросы… Правда, их снова засекли! Единственная женщина в экипаже, по имени Шейла, обладала даром чувствовать и слышать то, что не может воспринять подавляющее большинство людей. Она точно вычислила Филайна и его неведомого космического собеседника. Не поняв смысла разговора, она почувствовала смену эмоций и духовный контакт коллеги и явно неземного существа… Оставшиеся дни полёта Шейла донимала Джеймса расспросами, посвятив в суть происшествия и остальных членов экипажа. Дошло даже до небольшого конфликта – командир корабля порекомендовал ей наконец-то заткнуться и начать писать книгу про необычные приключения в космосе, а обиженная Шейла, в свою очередь, состряпала после полёта подробный рапорт в Центр управления, с изложением своих подозрений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И снова печальный контрразведчик устало задавал Филайну множество каверзных вопросов, а трое неизвестных мужчин вели диктофонную запись, черкали пометки в блокнотах и уточняли детали. Джеймс оказался на высоте! Он спокойно и неторопливо отвечал на вопросы, пояснял и аргументировал. Ему уже не хотелось глумиться над секретными агентами тайного мирового правительства, они были неинтересны ему. Джеймс думал о звёздах и галактиках, к которым человечество неминуемо отправится в будущем. Возможно, там, в невообразимой дали Вселенной, людей ждут не испытания и опасности, а мудрые понимающие друзья – такие, как его Звёздный Кот!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока нас не забили в ящик —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Идём вперёд, годам назло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тропу осилит лишь ходячий…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот лежачим не свезло!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Преображаем к славе вящей<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой путь мечтаний и труда…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но только беглым и сидящим,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важней свобода, чем мечта!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живя меж дат и расставаний,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Влачит свой иллюзорный век<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без целей, слов и расстояний —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любой на свете человек…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодарность – важнейшее из чувств! И конечно же, фрау Рупе&#769;рта Кунц была благодарна судьбе. Двадцать лет назад она вышла замуж за молодого Мастера «Союза Закона», который по прошествии многих лет стал сначала наместником, а потом и вовсе Гроссмейстером «Союза». Их дружная семья жила в достатке и благополучии, муж занимался важными и увлекательными делами, в курсе которых она была, вполне легально исполняя обязанности его личного секретаря и помощника. Они путешествовали по миру, впитывая новые впечатления и наслаждаясь жизнью, их дом посещали очень интересные люди. Даже война в первые годы не сильно изменила привычный уклад жизни. Хотя серьёзные неприятности всё чаще стали тревожить «Союз»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала от неведомого «крота», внедрённого в руководство «Союза Закона», утекла строго конфиденциальная информация о Трансильванской коллекции тевтонских рыцарей, надёжно хранившейся в подземельях Обер-Ольмер-Вальда. Именно эти загадочные артефакты в предвоенные годы начали искать сотрудники «Аненербе» на обширной территории священных рощ… Спасибо Йоргу – золотой человек! Заняв тогда должность в секретной «Команде-4», он буквально спас малый народец и тайники Большого Подвала!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше – больше… Весной 1944 года Мастер Шнайдер обстоятельно доложил Гроссмейстеру и Совету о своём контакте со Стражем, а также предоставил толковые зарисовки тоннелей, большого зала и золотого летающего диска. Через два дня её муж чуть было не лишился жизни из-за этой информации, пленённый тремя неизвестными в чёрных плащах. Они требовали выдать сведения и документы, угрожали пытками и мучительной смертью… Но судьба спасла Гроссмейстера! В этот самый день, девятнадцатого мая, армада американских бомбардировщиков сбросила на Берлин свой смертоносный груз, благодаря чему Кунцу удалось в дыму и пламени ускользнуть от незнакомцев… Он спешно отбыл в Швейцарию, дабы переждать тяжёлые времена в относительной безопасности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хранителем тайны он назначил своего помощника – координатора Вольфа, но тот даже не успел получить от Руперты опасные документы. Нежданно и без видимого повода его арестовали гестаповцы, долго допрашивали, а потом отправили в концлагерь, где он и сгинул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так, по воле рока, злосчастная папка осталась в руках Руперты. Что ей теперь делать? Только бежать! Укрыться в Швейцарии с мужем, отдать важные бумаги ему, успокоиться, вдохнуть воздух мирной жизни и свободы… Старшие Мастера помогли ей оформить необходимые документы. Всё складывалось на удивление благополучно. Машину и двух опытных охранников также предоставил в её распоряжение «Союз Закона». Осталось одно маленькое дело – заскочить по дороге к парализованной тётушке, отдать сиделке распоряжения и оставить пожилой родственнице запас денег.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, были предприняты меры безопасности – сиделку предупредили о приезде по телефону, лестницу небольшого двухэтажного дома на Ве&#769;зерштрассе тщательно проверили охранники. Они убедились в том, что других дверей, кроме ведущей в квартиру тётки, люков или слуховых окон, в которые мог бы пролезть человек, не имелось, а единственное окно было давно и накрепко заколочено досками. После осмотра телохранители заняли боевой пост у припаркованной вплотную к подъезду машины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Руперта взяла папку с собой, у тётки пробыла не более десяти минут, спускалась по лестнице настороженно и внимательно… Но так и не вышла на улицу! Ещё через десять минут встревоженные стражи обнаружили в подъезде труп Руперты Кунц. Кто-то умело свернул ей шею, а секретный отчёт Йорга Шнайдера исчез…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в сражении, а в Служении,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В постижении малой меры —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Происходит преображение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Силы духа, любви и веры!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня Кирку улыбнулась удача! Узелок почти развязался… Кожаные мешки с одеждой и чумными блохами привозят с юга специально нанятые караванщики и разбойники-вожари! Тряпки бесплатно швыряются беднякам, да и просто жадным горожанам на разбор – так провоцируются всё новые вспышки смертельной болезни. Ну ничего, отряды, собранные Петром Дмитриевичем Еропкиным из надёжных людей, армейское подкрепление и добровольные помощники уже ловят очередные заразные караваны на подступах к Москве, вяжут лиходеев и жгут барахло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но это полдела! Важней изловить зачинщиков и подстрекателей, а сие значительно труднее… Негодяи оказались калачами тёртыми, при большом капитале, осторожными, но лютыми и умелыми, коли доходило до сшибки. Было их всего семеро… Приезжие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главаря Кирк выследил третьего дня, но хватать его не спешил, выявлял связи и предугадывал намерения. Выходило так, что собираются злодеи учинить бунт – зажечь беспощадный и всепожирающий пожар народного гнева. Уж и подкупленные есть, кои за деньги готовы баламутить чернь, а среди них имеются и откровенные убийцы, призванные пролить первую жертвенную кровь. Короче говоря – роли распределены, а билеты на представление распроданы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К месту оказалась очередная чумная вспышка. Городские власти и монастырские начальники строгостью и ограничениями добивались результата – болезнь распространялась не так стремительно, как раньше. Но измученный народишко зароптал. Кинь факел – полыхнёт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опа! Кирк еле увернулся от удара кистенём, отпрыгнул, выхватил длинную шпагу, рассёк вокруг себя пространство, а потом только огляделся… Главарь шипел от боли шагах в пяти – он не ожидал от Кирка такой прыти, а потому, промахнувшись, заехал себе кистенём по колену. Однако кинжал выхватить успел! Хромая и кривя лицо, он двинулся на Кирка. Кистень бандит запихал за пояс и теперь суетливо извлекал левой рукой из кожаной сумки длинную тонкую цепь… Как сражаться с фехтовальщиком, он явно представлял!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опытный шотландский воин не стал давать фору противнику – сам стремительно сблизился с ним, легко отразил несколько яростных атак, сделал обманный выпад и вонзил остриё шпаги точно в сердце главаря! Ещё раз внимательно огляделся, подозревая возможность засады, оттащил труп в кусты и тщательно обыскал… Как выяснилось чуть позже – не зря!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потрёпанная записная книга, которую убитый носил с собой, принадлежала какому-то неизвестному иезуиту – это Анна поняла быстро. И писан был текст довольно простым шифром – латинской тайнописью, защищавшей документ лишь от любопытства обычных неискушённых людей. Но вот содержание рукописи превзошло все ожидания! Это был черновик доклада генералу Гонсалесу [273 - Тирсо Гонсалес (1624—1705 гг.) – верховный генерал Общества Иисуса (иезуитов) с 1687 по 1705 год.] об экспедиции вдоль реки Дженеси – о встречах миссионеров с вождями и шаманами, о постоянных злоключениях и трудностях, а особо о коварстве и мощи местных нечистых духов… Кроме прочего, иезуит предлагал своему патрону значительно расширить миссию по розыску тайного священного места индейцев-она&#769;йдов [274 - Она&#769;йды – североамериканское племя, входившее в союз ирокезов.], в котором, по их старинным преданиям, спят древние Боги в золотой небесной колеснице… Так Кирк и Анна стали носителями важной, но смертельно опасной тайны!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меж тем события в Москве развивались стремительно, точно по сценарию, доложенному архиепископу Амвросию Смотрящим Кирком Эндрю. Пятнадцатого сентября начались грабежи и поджоги. Толпы вооружённых чем ни попадя голодранцев, подстрекаемые наймитами, разоряли обители и богатые усадьбы. Шестнадцатого числа толпа ворвалась в Донской монастырь в надежде побить строгого архиепископа за все былые притеснения… Идея эта явно была внедрена в мутное коллективное сознание бунтовщиков сторонними провокаторами, ведь, судя по беспорядочным метаниям ошалевшего от вседозволенности народа по территории монастыря, мужичков больше волновало, где бы успеть чего стибрить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот другая, очень немногочисленная, но на удивление организованная группа, целенаправленно искала в монастыре иностранцев. К этому времени все служители Братства уже покинули обитель, а с Амвросием остались только Анна и Кирк. Они-то и были главной целью крысоловов, взбешённых гибелью своего главаря, ну и конечно, записная книга, имевшая, по-видимому, для них особую ценность, подстёгивала злодеев в поисках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Андрей Степанович, родной, коли мы поспешим, так непременно сможем выйти в безопасное место! – умоляла владыку взволнованная Анна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, отец, мы Вас выведем, не сомневайтесь! Мы вооружены и обучены сражаться! – вторил Анне Кирк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, детушки, нет… За грехи мои, видно, и расплата! Обители самовольно не покину, приму смерть мученическую, благородную… А боле всего вам время выкрою на отход! И не спорьте мне тут! – строго поставил точку в разговоре архиепископ. Он подхватил рукой подол рясы и не по годам резво потрусил по гулкому коридору.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что поделаешь, не тащить же батюшку силой! Анна и Кирк накинули тёмные плащи, скрывающие фигуры, и, держа оружие наготове, быстро направились к дальней, спрятанной в кустарнике, калитке, через которую легко было добраться до конюшни, где их ждали верные кони…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А отец Амвросий порезвился на славу, отвёл душу, а кроме того, показал себя настоящим героем! Он, хорошо зная монастырь, возникал то там, то сям – то в окно выглянет, то, глядь, на башне ходит, минута, а он уже семенит быстрыми шажочками от трапезной к храму… Бунтовщики утомились метаться за ним меж строений, подавили многих своих же, а некоторые к тому времени уже и запал потеряли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не потеряли запала наймиты из местной шантрапы! После длительных поисков и погони по этажам, лестницам и коридорам они всё-таки схватили Амвросия, выволокли его к воротам монастыря и там прилюдно забили священника насмерть кулаками, ногами и дубьём…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анна же и Кирк почти добрались до заветной калитки, но попали в засаду! Шестеро крысоловов и четверо наймитов ожесточённо набросились на Смотрящих. Закипела битва! Нападавшие были вооружены пёстро – вилы, топоры, две абордажные сабли, багор и пара шпаг. Анна сражалась палашом, а Кирк длинной шпагой и кинжалом. Несмотря на численное преимущество нападавших, шотландские воины, благодаря боевым навыкам и правильным манёврам, всё ближе и ближе продвигались к потайной калитке. Ещё шагов десять – и можно будет рвануть бегом, оставив позади разгорячённое разбойничье войско…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что произошло, Анна не успела заметить! Просто шею скрутила острая боль, дыхание остановилось, а в глазах потемнело… Она выронила палаш и пала на колени. Один из бандитов удачно метнул верёвку с петлёй и теперь затягивал потуже удавку на шее молодой женщины. Делал он это, дабы сломить её сопротивление, а прикончить жертву намеревался огромным кинжалом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, что на пороге жизни и смерти храбрый человек обретает невиданные и немыслимые силы, а Мастер Братства получает поддержку Волшебной Плети… Неизвестно, какой боевой демон вселился в Кирка, увидевшего свою подругу в бессознательном состоянии и негодяя, заносящего над ней кинжал, но со стороны показалось, что порывом ветра опрокинуло троих нападавших, а в руке Кирка сверкнула молния. На самом деле разгневанный воитель ударом ноги, рукояти кинжала и плеча расчистил себе дорогу, а в роли молнии выступила его длинная шпага, которую он мощным броском метнул в цель! Шпага фыркнула, свистнула и пробила голову врага на всю длину, остановившись только благодаря гарде. Негодяй успел нанести удар кинжалом, но, внезапно умерев, промахнулся и вместо шеи глубоко воткнул клинок в плечо Анны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кирк успел! Он освободил шею подруги от смертельной петли, выдрал шпагу из черепа поверженного крысолова, подхватил шотландский палаш, и, вдохновенно выписывая оружием петли и окружности, принялся шинковать остальных налётчиков! Увидев, как пошло дело, наймиты покинули поле боя, а четверо раненых крысоловов отступили, шипя и грязно бранясь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крепкая тренированная Энн Фрисселл в кольчуге и снаряжении наверняка была увесистей, чем модные барышни, коих фривольные влюблённые кавалеры кружат на руках, однако никакой тяжести шотландский воин даже не заметил. Кирк стремглав пробежал почти версту, бережно неся раненую Анну… Своя ноша не тянет – так говорят русские люди!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, Энн по достоинству оценила героизм своего защитника, в сердце её шевельнулось нечто большее, чем искренняя благодарность. Самые сокровенные мечты Кирка сбылись – в Париже она стала его женой.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам судьбу не познать заранее,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не спастись от душевной муки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть у жизни две острые грани —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радость встречи и боль разлуки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для многих служителей личное счастье подобно ночному костру… Огонь светит и согревает, но приходит рассвет, и вот уже дорога зовёт в грядущее. Она требует выдержки и отваги, самопожертвования и безупречности на Пути. Она призывает забыть о доме и привязанностях, отдаться стремительному течению явлений и событий, наполнить сознание чувством долга и ответственности… Такова судьба воинов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По завету Марии Анна приложила немало сил, чтобы вдохнуть новую жизнь в девичий пансион «Птичий дворик» в Лионе. А кроме того, она стала матерью…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кирк провёл расследование происшествия в каньоне на Дженеси, он отлично поработал. Передав все материалы курьеру, сам спешно отправился домой, к жене и новорождённым детям. Но по дороге был убит коварными крысоловами и нашёл свой последний приют в земле Американского континента…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Говорят, что потерю любимого человека можно немного сгладить лишь иным всепоглощающим чувством… Может быть и так.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1773 году Анна навсегда уехала в Варшаву, где с радостью и любовью принялась воспитывать двух собственных дочерей – близняшек Марию и Анну, да ещё дюжину приёмных сирот в придачу. Аполлинария Касич не покинула свою наставницу. Её бесценный опыт по ведению домашнего хозяйства, доброта и покладистость стали очень востребованы в новом пансионе Анны Новак.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Храни в душе птицу!» – так учила незабываемая Мария. Мудро… Даже если ты не сможешь обрести настоящую свободу в переменчивом мире людей, твоя внутренняя птица не даст тебе потерять огонь, опуститься, жить тупо и спокойно. Она будет будить и будоражить, петь, вдохновлять, звать в бездонную высь голубого неба и в бескрайнюю земную даль – за горизонт, в неведомое. И ты пойдёшь за ней! Ты не променяешь мечту на иллюзию благополучия, ведь только Идущие достойны взойти на ступень бесконечной невидимой лестницы, ведущей за облака…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.4 Про коров священных и не очень<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Идти туда, где есть покой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не видеть взору чуждое,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не побеждать себя собой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда тебе не нужно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стихов причуду наполнять<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ленивой безмятежностью,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мечтами смело покорять<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вселенские безбрежности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ценить комфорт, еду и сон,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не делать людям худо,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стараться соблюдать закон,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не прослыть занудой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ждать хороших новостей<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об этом бренном мире…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в душу не водить гостей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб там не наследили!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мудрость приходит к человеку вместе с возрастом и опытом. Как осень ежегодно радует крестьян урожаем – наградой за прежние упорные труды, так и осень жизни, словно созревший плод, дарует нам новый действенный способ продвижения за границы неведомого. Стремление к безупречности приближает благой результат! Мы начинаем ценить по-настоящему важные вещи, но не возводим их в священный статус. Мы неспешно следуем Путём Естества, наслаждаясь покоем и находя истинное духовное удовлетворение в мире, не ведающем буйства страстей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непрерывная гонка за призрачной целью осталась в прошлом. То глупое чувство, когда ты стараешься соответствовать требованиям и стандартам мира, стремишься к собственному совершенствованию, но раз за разом вынужденно чувствуешь себя неуютно, не имея возможности действовать по правилам и жить в соответствии с общепринятыми нормами, уходит в небытие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эмоциональное восприятие психически здорового человека с возрастом притупляется. Он уже не так остро реагирует на информацию, поставляемую органами чувств, не вспыхивает ярким пламенем, измеряя крупицы справедливости и пригоршни свободы на невидимых весах личных ценностей… Да, конечно, ностальгия пытается порой плаксиво повздыхать о детском ярком, душистом и волнующем мире, юношеской романтике и волшебных грёзах, но опытный разум прекрасно понимает непреложную истину – тот мир с мудростью несовместим!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вообще, беспокойная молодость – недружелюбная пора для психики. Молодой человек многие годы вынужденно занимается весьма странным и неприятным делом – он переживает. Причём делает это в прямом смысле – тратит драгоценные минуты и часы жизни на борьбу с самим собой и теми многочисленными вызовами, что подбрасывает его незамутнённому разуму циничная реальность…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодые Идущие тоже бодро шагают в этих мирских рядах! И не просто шагают, а скачут, мечутся, парят в облаках, низвергают себя с высот, замирают в недоумении, бредут, несутся сломя голову, пританцовывают и выкаблучивают… Они, как принято у всех людей, по инерции тащат безмозглое отрочество в непредсказуемое буйство юности – верят в детские приметы и страшилки, увлекаются играми и почти полностью зависят от взрослых, несмотря на весь неминуемый нигилизм и протест.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свободомыслие и личная независимость – первая священная корова, усложняющая жизнь человеку. О, это строптивое животное, притом хитрое и двуличное! Корова шепчет и науськивает, она привязывает к себе неопытного юнца, а бывает, что и порабощает, встаёт на пути к осознанности и просветлению. Многие годы молодой человек тратит на укрощение коварной коровы, мешающей ему выстроить приемлемые отношения с окружающими.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Думать, что тебе должны потому, что ты уникальный – вторая подростковая корова, преодоление власти которой является весьма болезненным и продолжительным процессом. Этот зверь ещё более коварен, чем предыдущий! Большинство людей так и не могут окончательно преодолеть власть коровы над собой, а лишь загоняют её поглубже в сумрак внутреннего мира. В часы депрессивных раздумий они слушают дальнее невнятное и тревожное мычание, порождающее сонм неосознаваемых стремлений и сожалений, не оформленных в рациональные конструкции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неуютный молодой мир мучителен… Он требует исхода и настойчиво ищет способы облегчения страданий. Какова простая и доступная сублимация душевных терзаний? Конечно же, творчество! Муки творчества и муки окружающих своим творчеством становятся увлекательным занятием для созревающего мозга. Под сенью этих струй тоже пасутся священные коровы – желание заявить о себе и обида на то, что невежественные окружающие не могут по достоинству оценить гениальные произведения автора…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обида – двигатель! Случается так, что пороховой заряд обиды как ракету возносит человека на недостижимые ранее высоты, наделяет громадными свершающими силами, стимулирует откровения и творчество. Но чаще всего этот двигатель неспешно коптит в и так не блистающем сознании, затмевая реальность, вовлекая обиженного человека в бесконечное кольцо однотипных, монотонных и разрушительных переживаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очередная важная и влиятельная корова, с которой сталкивается юность – это зависимость от общественного мнения. В большинстве случаев сия животина сопровождает человека по жизни до конца. «Что подумают о тебе?» и «Как думают все?» – вот мерила духовной несвободы, с трудом преодолеваемой взрослеющим человеком. Лишь осознание неприятного факта – людям нет никакого дела до тебя – способствует исцелению, а умеренный позитивный цинизм закрепляет результат.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мифы, гипотезы, сплетни и мнения<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выяснить истину не позволяют,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Части материи с мерами времени<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Катастрофически не совпадают!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лихо возводятся замки воздушные —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просто и без дурного предчувствия…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их демонстрируем мы простодушно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Втайне рассчитывая на сочувствие!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И лишь получая тычки и затрещины<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да циникам искренне удивляясь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Думать пытаемся мудро и взвешенно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё дальше от истины удаляясь…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Расплачиваться за инерцию юности приходится тридцатилетним. На пороге неминуемого взросления многие люди вдруг понимают, что скоротечная и бестолковая жизнь – это, по сути, большой обман. Ожидаемое грядущее, в котором ты будешь полноценно и счастливо жить, так и не наступает, а привычное проживание дней-черновиков окончательно теряет смысл и ценность. Это печально и обидно… Более того, это бывает страшно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто-то утверждает, что так начинается кризис среднего возраста, но и это обман – пустые, ничего не значащие слова, некое заклинание неизбежности. На самом деле это вторая волна поиска себя. Совсем как в юности – с терзаниями, обидами, сомнениями, метаниями, глубинным самокопанием и горьким разочарованием в действительности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Идущие тоже проходят этапы трансформации, навсегда разделяющие тревожную юность и период становления, причём делают это не плавно, а ступенями, прорывами, волевым сверхусилием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда ты начинаешь чувствовать нечто, отличающее юность от старости, когда выводишь удивительную по простоте формулу – «Всё найдено и Всё потеряно!», когда намеренно и осознанно оставляешь в арсенале личных ценностей лишь то, что соответствует Служению на Пути – ты думаешь, что стал мудрым! Но на самом деле ты всего лишь понял неизбежность перемен и величие Замысла. Ты принял своё космическое ничтожество как факт, согласившись на роль элемента в стройной системе мироздания. Таков первый этап.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На втором этапе трансформации Идущий пытается донести свои откровения до близких людей, вовлечённых в единое с ним движение, но в конце концов поняв бессмысленность данного занятия, переходит к третьему этапу – созиданию в себе безупречности! Именно за этими воротами начинается дорога к мудрости… Правда, немного жаль, что оставшихся шагов уже меньше, чем было сделано до сих пор. Но поэтому – каждый шаг теперь обретает действительную ценность!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отныне мало что способно замедлить Идущего, сбить его с курса… Возможно, лишь физическая боль! Она может стать причиной потери концентрации и ощущения Единства с близкими, а также соприкосновения с Мистическим Пространством. Боль замыкает систему человека на себя, требуя принять неотложные меры. Здоровье нужно беречь! Это очень серьёзное правило. Обретя невосприимчивость к боли душевной, Идущий остаётся уязвимым для боли телесной.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Больно будет, если жить бесцельно —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так звучит писателя пророчество…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и тем, кто шёл к заветным целям,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тоже умирать не очень хочется!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иногда и душевная боль тоже становится священной коровой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень редко природа рождает уникальных людей – медиаторов, которые тонко и остро чувствуют то, что недоступно восприятию большинства людей. Такие таланты живут в своём удивительном мире, наполненном сигналами, формами и образами, кои непрерывно возникают из небытия, складываются во взаимосвязанные конструкции, открывают двери необычного знания, зовут, манят и даруют силы. Необыкновенные люди…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она была Ведьма. Иначе и не скажешь, ведь мирское имя – это лишь один из множества суетных и мелочных атрибутов, сопровождающих повседневное существование в человеческом обществе. Разве у какой-нибудь полевой ромашки есть имя? Так и она, с рождения, без обучения у колдунов и знахарей, без мрачных и торжественных посвящений в запретные чародейские таинства, знала – она Ведьма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В семнадцать лет встретив Учителя и обретя Путь, она лишь убедилась в своей правоте – мир не такой плоский и обыденный, как с детства учила мать, родня и школа. Её мир не фантазия или проявление душевной болезни, он ве&#769;дом другим Идущим, признаваем и цени&#769;м теми, кто заглянул за грань обыденности. Она обрела счастье!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будучи сильным целителем, она и в миру выбрала медицинскую специальность – осознанно и наперекор своему обострённому чувствованию. Регулярно сталкиваясь со страданиями пациентов, училась закрываться от ощутимых уколов чужой боли и отключать неминуемое сочувствие и сопереживание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведьма должна ведать! Неукротимое любопытство и жажда знаний сочетались в ней с острой потребностью применять обретённые навыки на практике – лечить, украшать и гармонизировать мир вокруг, заботиться о тех, кто нуждается в этом, восстанавливать потерянное равновесие, отчаянно бороться за справедливость и равноправие. Эта всепоглощающая потребность и привела её к гибели…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;День за днём я ищу следы —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта битва на много лет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Укрывается лик беды<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В переменчивый лунный свет…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трагедия произошла летом 1960 года в одном из подмосковных детских лагерей. В чёрном лесном озере тогда утонули двадцать шесть детей и двое взрослых. Официальная версия трактовала события так: младший отряд возвращался с прогулки в расположение лагеря, на остров. Дети устали и стали капризничать, поэтому вожатая упросила случайно оказавшегося неподалёку от берега моториста переправить их до места назначения на большом лагерном катамаране. Несмотря на строжайший запрет руководства, мужчина почему-то согласился. Но на полпути у самодельного плавсредства якобы заглох мотор, а дети зачем-то стали прыгать по катамарану и падать в воду, что привело к его затоплению и массовой гибели школьников.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;На самом деле всё происходило не совсем так… Самый опытный подмосковный Смотрящий Братства «Глобер. Звезда» Александр Алексеевич Оглоблин, использовав мирское служебное положение, авторитет и многочисленные связи, провёл тщательное разбирательство по горячим следам, достоверно установив: дети не просто возвращались с вожатой из похода, а в панике метались по берегу, кричали и звали на помощь. Моторист бросился их выручать – принял на борт явно избыточное количество пассажиров и спешно отчалил. Однако на середине пути катамаран подбросило в воздух неведомым пенным водяным столбом, закрутило и перевернуло. Дети разлетелись в разные стороны, и многие сильно ударились об воду, поэтому сразу пошли на дно! Некоторые безумно плыли вдоль берега, теряли силы и тонули. Другие же барахтающиеся бедолаги облепили вожатую Марию и лодочника, увлекая их под воду… Спастись удалось лишь трём подросткам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страшную картину наблюдали несколько очевидцев – местный рыбак и трое человек из персонала лагеря, в числе которых была близкая подруга погибшей вожатой. Спустя много лет она рассказала подробности трагедии своей дочери. Так Ведьма узнала про Стража…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непостижимая человеческим разумом и неизмеримая понятиями о добре и зле жестокость неведомого существа настолько поразила воображение Ведьмы, что мысль о необходимости выяснить всё до конца засела в её сознании болезненным зудящим жалом. Детей убило именно существо – это она почувствовала и поняла сразу, а поговорив с Учителем, подтвердила свою уверенность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель точно знал – Стражи не друзья и не братья по разуму… Хотя и не враги. Они опасные охранники, в обязанности которых не входит регулярное общение с посторонними. Стражи находятся на Земле не ради нас, а лишь выполняя волю своих Повелителей. Их служба неведома людям, да и вообще, судя по словам Великих Мастеров – не нашего ума это дело! Совершенно верно. Стражи не объект для контактов… В истории зафиксировано достаточно случаев, когда попытки вторгнуться в охраняемое пространство закончились для храбрецов гибелью. Трагедия в детском лагере была явно из этого разряда. Вот так Учитель и сказал Ведьме. Она поняла, но заноза в её душе продолжала свербеть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со временем боль превратилась в почти маниакальное желание выяснить правду. Она стала искать в Пространстве намёки, подсказки, потаённые ниточки и тропинки, способные указать дорогу к логову чудовища. И нашла! Вышла на контакт со Стражем, потянулась к нему, как к живому…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Почему ты разозлился? Те дети на озере были в чём-то виноваты? Они нарушили твой покой или зашли в твой дом без спроса? – уверенно и настырно пытала Стража наивная Ведьма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Отстань! – шепнул в ответ холодный равнодушный голос.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот раз Страж не стал убивать Ведьму, лишь слегка наказал… Этого хватило! Она почти в бессознательном состоянии, теряя силы и капли жизни, приползла к Учителю, чтобы рассказать о произошедшем! Потом долго восстанавливалась, стойко, никому не говоря и не жалуясь, боролась с болезненными последствиями контакта, о чём-то размышляла, пыталась что-то понять и чем-то овладеть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель запретил ей впредь самовольно контактировать со Стражем, а расследование давней трагедии на озере возобновили Братья Смотрящие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ровно через год после того, как Учитель спас раненную Стражем Ведьму, неподалёку от таинственного озера Смотрящими был размещён исследовательский лагерь, которому для маскировки придали вид оборонно-спортивного. Началось осторожное и тщательное изучение окрестностей. Ведьму в качестве эксперта тоже включили в состав исследовательской группы, но у неё, как запоздало выяснилось, имелись свои «рабочие планы»…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поразительная способность медиаторов управлять животными всегда удивляет! Однажды Ведьма по шутливому заданию Учителя десять раз подряд мысленным посылом подзывала пролетающую мимо бабочку, заставляла сесть к себе на палец, трогала, рассматривала, прогоняла, а потом вновь подчиняла насекомое своей воле. После отдыха упражнение повторялось.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каким неведомым образом Ведьма дошла до умозаключения о том, что со Стражем нужно обращаться, как с животными? Этого понять невозможно! Но она не просто утвердилась в своём понимании, но и непреклонно решила разобраться с невидимкой самолично, с глазу на глаз…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этот раз Страж не стал терпеть прямых посягательств на свой покой и неприкосновенность. Он убил Ведьму – быстро и безболезненно. Она хотела сама, без посторонней помощи и совета, оберегая близких людей от сути своих странных проблем, избавиться от душевной боли, обиды и непонимания… Но нашла лишь погибель.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечная память благородным безумцам! Мы не должны повторять их Путь, но уважать их выбор нам воистину подобает…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нет ни малейших сомнений —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вера – основа для верности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То правило всех поколений —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древности и современности…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дворовые девчонки и одноклассники уважительно величали его Батей, а старшие товарищи в шутку называли Мерином, имея в виду, конечно же, не кастрированного жеребца, а отдавая дань росту, сложению и силе парня – мол, здоровый как сивый мерин! Смотрящие по заслугам именовали его Воин. Это право он честно заслужил участием в самых горячих операциях Братьев, будучи при этом простым мирским добровольцем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в той памятной страже на Большом Совете он показал себя наилучшим образом. Когда один из вражеских бойцов вознамерился пройти через его пост, Воин привычно насупился, громко и тяжело задышал, сжал огромные кулачищи и так рявкнул на опешившего нарушителя, что этот бывший чемпион юниорских турниров по рукопашному бою и муайтай [275 - Муайтай (тайский бокс) – старинное боевое искусство Таиланда, в XX веке ставшее популярным в мире.] скромно встал в сторонке, потупил взор, благоразумно решив не развивать конфликт с неведомым грозным бугаём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скучный обыденный мир был тесен для Воина… Его горячий, противоречивый и своенравный характер, а также избыток душевных и физических сил, постоянно требовали разрядки. Когда проявить себя с пользой для избранной службы не удавалось, Воин пускался во все тяжкие! Было в нём нечто от запорожских казаков, описанных Гоголем в повести «Тарас Бульба» – лихость, умение радоваться жизни, неукротимость, искренность чувств, сила воли, храбрость и презрение к любой опасности… Он бесстрашно гонял на мотоцикле по ночным трассам, лез в драки, обожал игры и развлечения, связанные с риском потерять здоровье, а то и жизнь, был не дурак выпить, самозабвенно крутил романы с многочисленными подружками-ровесницами, регулярно соблазнял замужних дам, стараясь не огрести звездюлей от гневных рогоносцев-мужей, а главное – не вызвать подозрений у своей строгой невесты Татьяны. При этом он со школьной поры был непоколебимо и абсолютно предан своему Учителю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Познакомились они странно. Хулиган-семиклассник Батя любил развлекаться, задирая старшеклассников – швырнуть липучкой или куском мела, сорвать сумку с плеча или надерзить и убежать… Вот и в тот памятный день он вознамерился выбить модный чемоданчик-атташе из рук рослого девятиклассника. Мягко ступая, подкрался сзади, потянулся… и потерял сознание! Очнулся на земле, с гудящей от удара по шее головой. Старшеклассник оказался не простым парнем, а старшим учеником Братства Смотрящих, уже начавшим подготовку к экзамену на мастерскую степень. По искренней и горячей просьбе дерзкого шалопая Идущий взял его себе в ученики, не обещая при этом посвящения и продвижения по Пути служителей Братства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительно, но Воин и сам никогда не стремился как-то оформить свои отношения со Смотрящими. Это не входило в систему его ценностей и не имело для него никакого значения. Он просто обрёл Учителя, добровольно вручив новому другу жизнь и право ей распоряжаться по своему усмотрению. Этого было для него достаточно. Он сторонился формальностей и условностей… Сопричастность была для него священной!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Погиб он, как и подобает воину, на войне, став последним захороненным солдатом восьмисотлетнего противостояния. Раздосадованные гибелью своего предводителя и обуреваемые местью враги щедро оплатили услуги убийц из Митэ. До главной цели – Мастера Братства Смотрящих, который в поединке победил Неру&#769;ки, они дотянуться не смогли, поэтому обрекли на гибель самого молодого часового той знаменитой стражи. Для чего разработали и реализовали целую спецоперацию – собрали сведения, подкупили предателей, ловко заманили Воина в укромное место и хладнокровно убили… Верней – думали, что убили! Умер Воин не сразу. Он жил почти час после подлого удара ножом, неудержимо терял кровь, презирал негодяев и гордился своей участью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имя простого добровольца навсегда записано в истории рода. Братья не забывают своих героев, а верность считают высочайшим качеством для служителя!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто-то истины ищет нетленные,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проповедует голосом звонким…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А кому-то коровы священные —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ипостаси говяжьей тушёнки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Довольно многим людям, вставшим на Путь в зрелом возрасте либо в поздний подростковый период, сложно трепетно соприкасаться с действительно священным. У таких Идущих мало настоящих искренне почитаемых святынь, они идут по Пути потому, что так им комфортно, в этом есть некий кайф. А если кайф уходит, то и ценность перестаёт быть таковой. Конечно, осознанность и стремление к безупречности помогают им продвигаться вперёд и вверх, не дают свернуть в сторону и потерять ориентиры… Но и тут главное – случайно не застрять в какой-нибудь мёртвой точке, не выйти из зоны единения, не погасить огонь под котлом собственного духа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упомянутых мёртвых точек на Пути может быть довольно много. Идущего тормозят и неминуемо останавливают его продвижение: мирские заботы и обязательства, попытки совместить личную выгоду и бескорыстное Служение, сомнения и переживания, болезни, духовная и физическая усталость, слабое сопротивление влиянию посторонних эгрегоров. Но самой главной и серьёзной опасностью является – несерьёзное отношение к Учению, Служению и Благу. Да, разумеется, чаще всего это явный признак недостатка Веры, но встречается и другая ошибка…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Субъективная оценка ценностей – так Идущие называют эту опасную ошибку. А встречается она, как ни странно, довольно часто. Практически каждый служитель может припомнить за собой этот грешок! Отличной иллюстрацией, наглядно объясняющей суть субъективной оценки ценностей, является случай, произошедший в одном из тренировочных полевых лагерей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В походных условиях практически всё сознательно предназначено для выведения ученика из зоны комфорта – стеснённость в личном пространстве и передвижениях, строгий режим дня, непривычная пища и необходимость её готовить, ведение хозяйства, соприкосновение с дикой природой, которая активно пьёт из человека кровь насекомыми, мочит дождями, продувает ветрами, царапает ветками и пугает ночными шорохами. Ко всем этим неудобствам добавляются интенсивные тренировки и дозорно-караульная служба, в процессе несения которой имитируются по мере возможности отдельные элементы настоящей стражи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утомительно и скучно тратить время на то, чтобы мотаться взад-вперёд по участку подвижного поста, либо бороться со сном, охраняя импровизированные ворота или склад – так воспринимают караул большинство учеников… и попадают в цепкие лапы той самой страшной ошибки. Они не прошли проверку осознанности, а их искреннее, почти священное усердие на тренировках и ответственное отношение к хозяйственным работам полностью обесценилось, ведь хитрые наставники для того и выстроили эту несложную схему, чтобы служитель смог в каждом деле, в каждый момент проявить себя подобающим образом, усовершенствовать навыки, кои, вполне возможно, пригодятся и в боевых условиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда взрослого уже служителя Учитель однажды застал на лагерном посту ведущим огонь из страйкбольного автомата по полевым мышам, тот ничтоже сумняшеся выдал классический аргумент недоумка – мол, автомат же ненастоящий, да и пост условный, для видимости, а вот с настоящим оружием, да на передовой, я бы бдел аки непоколебимый демон Нио у ворот буддистского храма [276 - Нио – два гневных божества, защитники Будды, чьи скульптуры часто устанавливаются у ворот буддистских храмов, монастырей, кладбищ и прочих священных мест в Японии.]! Подумать о том, что все боевые искусства – это лишь имитация боевого применения, или догадаться, что любая тренировка – это способ развития навыков и закрепления результатов, он не смог. Удивительная духовная близорукость…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безупречность заключается в точности! Иначе не бывает. Идущий, допускающий нерадение или субъективную оценку важности конкретной службы, совершает ошибку, заметить которую весьма непросто, а исправить ещё сложней. Регулярное совершение таких ошибок закрепляется и становится привычкой, служитель замирает в мёртвой точке, а потому частенько начинает ощущать дискомфорт от несоответствия своих представлений о жизни и требований Наставников. Это дорога в никуда. Это нечто противоположное понятию Путь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В среде неопытных и недалёких учеников бытует мнение о том, что излишнее радение и крайне серьёзное отношение ко всему, чем делится с ними Учитель, является не очень умным… Им кажется, что индивидуальная способность отличить действительно важное от мимолётного и необязательного присуща всем людям, ну уж конкретно каждому из них точно! Вот именно поэтому они надолго остаются неопытными и недалёкими, лишая себя возможности стать воистину достойными служителями и отважными воинами.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;О, сколько ж нам – и то, и это<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Готовит мудрое вон то!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, можем что-то где-то<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы получить совсем не то…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть без вопросов нет ответов,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в дикой спешке тонет суть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы без опаски и запретов<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотим чего-то, хоть чуть-чуть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увы, но наша жизнь не вечна,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ней глупо возжелать всего,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но даже маленькое нечто —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Важней, чем вовсе ничего!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но только не «хотя бы что-то»,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в этом откровенья суть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам нужно нечто заработать —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из лучшего чего-нибудь!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А иногда маленькая и пока неполноценная ученическая безупречность хромает по причине избыточного и нетерпеливого любопытства, особенно когда в одном месте собирается группа неугомонных юных единомышленников. Случаются перекосы! Несёт молодые буйные головы неуправляемый ветер духовного возбуждения…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Семь раз Сато-сэнсэй с четырнадцатью учениками-подростками беседовал о Пути и Всеобщем Благе в изумительном по красоте месте – самой верхней точке Генуэзской крепости, у подножья скалы, увенчанной руинами Дозорной башни. И шесть раз он был вынужден прекращать урок, дабы немного остудить то самое духовное возбуждение, неизменно накрывающее троих учеников не разлей вода. Серый, Дим и Элик отправлялись им на отдалённые камни у обрыва. Там, в молчании и неподвижности, созерцая бескрайнюю морскую гладь, они постигали важность терпения, неторопливости и почтения… Став Мастерами, они ещё глубже оценили мудрость Учителя. При каждой возможности Братья теперь посещают свою «Скалу раздумий», приводят туда последователей и единомышленников, чтобы просто посидеть в молчании, глядя на море.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;То детское избыточное радение учеников может показаться наивным и смешным, но вот им точно в те моменты было не до смеха. Они спешили, перебивали Учителя множеством уточняющих вопросов и мешали остальным не от дурного нрава или недостатка воспитания. Они больше всего на свете боялись тогда пропустить важный смысл Учения, ловили каждое слово Учителя, пытались уложить неведомые ранее конструкции в память, осознать значения и взаимосвязи… Благое стремление!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но бывало, что упомянутая троица молодых Идущих демонстрировала духовные перекосы немного другого плана. Заигрывались. Размывали границы исключений и допущений при обсуждении важных для них тем. Например, боевые искусства во всём своём многообразии, несомненно, входили в число их священных коров. Трепетно и щепетильно соприкасаясь с воинским наследием Братства, они иногда упускали из виду необходимость вовремя остановиться на границе разумного, а потому начинали искать злато в золе – на полном серьёзе увлечённо обсуждали мифы и легенды единоборств, порождённые тогдашней модой и коммерческими усилиями деятелей массовой культуры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для людей совершенно нормально наделять сакральностью, обожествлять и считать объектом поклонения никчёмные в духовном смысле вещи: придуманных покровителей и собеседников, ритуальные предметы, строения, участки рельефа и ландшафта, многостраничные записи поучений и мифов, изображения святых, явления природы, животных, церемонии, увлечения и многое другое.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Получив импульс в цивилизаторских центрах древности, мифотворчество круто взмыло вверх, надолго закрепившись на идеологических олимпах, срослось с общественно-политическим строем, прочно внедрилось в сознание обывателей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Массовая культура двадцатого века сделала главный вклад в производство и тиражирование священных коров – намного больший, чем все религии вместе взятые! Удивительные ряженые эльфы, гномы и хоббиты, рыцари, менестрели, солдаты исторических армий, маги и чародеи, бунтари и ниспровергатели основ, ниндзи, шаолиньские монахи и техасские рейнджеры, как и их предки-хиппи, отправились бродить по просторам планеты, созидая свою новую сказочную реальность, параллельную скучному обыденному миру простых людей. Они были искренними и восторженными, чистыми и бескорыстными потребителями продукции массовой культуры, но даже не замечали этого…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И вот лежит он, избитый теми гадами, в горах, прощается с жизнью… – увлечённо пересказывал как-то Дим сюжет очередного сомнительного произведения гонконгской киноиндустрии, а Братья не менее увлечённо внимали рассказчику. – Подходит к нему худенький такой старичок, нажимает на секретные точки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, идея преображения гусеницы в бабочку издревле успешно эксплуатировалась писателями, поэтами, художниками и композиторами. Благодарная публика была довольна! Люди видели свет во тьме и чувствовали надежду на лучшую долю, верили в чудо, которое, несомненно, заслужили. Сложные и спорные моменты они старались не замечать. Почему, например, герою обязательно нужна помощь сильного покровителя в критический момент? Зачем персонажи так глупо и легкомысленно ведут себя? Почему злодеи так долго разговаривают с героями перед убийством, давая тем время прикинуть запасные варианты, освободиться, поменяться местами с негодяями, а потом так же долго беседовать с поверженным противником, пытаясь донести всю глубину своего презрения и убедить в неотвратимости возмездия?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тут всё ещё интересней! Вдруг восточные люди передали в кинематографических легендах и преданиях отголоски истины и мудрости седовласых Мастеров древности? Может быть, так традиционно и делалось в прошлом – нездоровый и весьма неумный деревенский юноша приходил к оборванному старому бродяге, который начинал бить его палками и заставлял переливать воду чашками, а потом тот старец оказывался тайным боевым монахом? И вот вроде бы совсем недавно парень околачивал груши в округе, а теперь разбивает себе в кровь кулаки об годовую подшивку газеты «Жэньми&#769;нь жиба&#769;о» [277 - «Жэньми&#769;нь жиба&#769;о» (кит. «Народная ежедневная газета») – ежедневное официальное печатное издание Центрального комитета Коммунистической партии Китая.] на территории секретного монастыря.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Бочка эта раскалённая, да, тигры и драконы там выжигались, всё ясно – финальное испытание решимости и терпения! – кипятился Серый. – Но объясните мне, умники, зачем вообще нужен этот пресловутый коридор смерти? Получить чем-нибудь по башке в кромешной тьме – это достойное логическое завершение обучения?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Подожди, Брат! А ты не думаешь, что тут дело именно в проверке реакции и сенсорных способностей? – углубил тему Элик.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А мне кажется, что там вообще всё не для этого… – выразил парадоксальную идею задумчивый Дим. – Мне кажется, в таком коридоре проверялась удача молодого Мастера! Если не струсил и без оглядки двинул вперёд, удача вела его и оберегала от поражения… Понимаете?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта мысль показалась Братьям интересной. Они надолго задумались, не заметив, как Учитель, ставший случайным свидетелем их диспута, покачал головой, хмыкнул и тихо удалился, явно увлечённый какими-то своими соображениями.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как говорится – накаркали! Через два дня Учитель призвал неразлучную троицу и объявил внеплановое испытание, подтверждающее готовность к сдаче экзамена на вторую мастерскую степень – прохождение подземного полигона с преградами, ловушками и неожиданными схватками с условным противником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как любят говорить писатели – «холодок пробежал у него по позвоночнику» или «сердце ушло в пятки», ну и так далее… У ошалевших от неожиданности испытуемых всё произошло одновременно – пробежало, опустилось, ушло в пятки, затмило взор, сбило дыхание и накрыло крайним недоумением. По всему выходило, что гипотетический коридор смерти существует в реальности, и они практически уже стоят на его пороге!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но до заветного места топали по жаре довольно долго – продирались сквозь заросли в оврагах, обходили стороной горки и каменистые россыпи, часть пути проделали по дну высокой и узкой щели, вырезанной ручьём в толще грунта. Здесь было душно и неуютно, под ногами хрустели многочисленные кости погибших животных, но, как выяснилось, это была самая короткая дорога к входу в коридор…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дим был выбран первопроходцем. И конечно же, сразу позабыл свои прежние философские рассуждения об удаче и движении напролом, пытаясь хоть как-то собрать воедино мечущиеся мысли. На входе в подземелье успел только заметить справа старинную кладку стены и мрачные своды, уходящие во тьму… Тут двери за спиной захлопнулись, и мир сразу же изменился!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Абсолютная темнота и неподвижный воздух имеют удивительное свойство – они мгновенно переключают сенсоры человека в какой-то иной, запасной, древний режим. Сознание освобождается от бури эмоций, заполняется чутким спокойствием, граничащим с равнодушием. Течение времени и границы внешнего и внутреннего миров размываются, оставляя человека наедине с огромной неизвестностью… Нет, он не начинает видеть во тьме или каким-то иным чудесным способом получать информацию об окружающей реальности, просто освобождённое от страстей сознание очень старается в эти моменты полноценно воспринимать обычные сигналы, поступающие от органов чувств. Потому-то и возникает иногда некое сверхчувствование.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерно это и ощутил Дим. Вскоре ему стало лень бояться неожиданностей, а мысли приобрели сонную неторопливость. При этом ноги сами нащупывали пространство для очередного шага, выставленная вперёд левая ладонь пыталась улавливать малейшие изменения в температуре или движении воздуха, а правая скользила по шершавой стене, контролируя направление.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли минуты. Практически мало что изменилось – было так же темно и тихо, а главное, совершенно непонятно – куда и зачем идти? Покорителю неведомого требовался внешний раздражитель для активизации ответных действий. Вероятней всего, это будет увесистая плюха, но и она уже воспринималась как долгожданное и желанное событие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, вместо физической боли по нервам внезапно ударил ослепительный белый свет! Да, таков Путь Дао – крайние противоположности непригодны для комфортного существования, лишь гармоничное сочетание полярных сил позволяет ощущать мир в его полноте. Ослепительный свет подобен абсолютной тьме. Он так же малоинформативен, но на психику воздействует возбуждающе и раздражающе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вах-вах, такой балшой малтчык, а у сказкы вэрищь, да-а? – голосом кинематографического Сталина произнёс Мастер Шень. Он сидел у дальней стены старинного винного погреба с фонарём-фарой в руках и радостно улыбался.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дим плюхнулся рядом с Шенем, прислонился к прохладной каменной стене погреба, закрыл глаза и растворился в подземелье, полуострове Крым, планете Земля… Следующих отважных покорителей коридора смерти они ждали молча и в темноте, а заветную фразу произносили уже хором!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В петлях дорог и движении вод —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть для познания средства,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А наставление «В дальний поход» —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самый полезный из текстов!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Участие Мастера Шеня в этой «спецоперации» было особо важным не только потому, что это предписывала его сэмпайская должность. Он с юных лет был очень ответственным и вдумчивым служителем, а природная сообразительность позволяла ему быстро и точно находить решения в сложных ситуациях. Он был отличным помощником Учителю, а как командир пользовался непререкаемым авторитетом у подчинённых. Шень непрестанно радел о служебном благе и благополучии каждого ученика в группе, а безопасность почитал как важнейшую часть Учения. Доходчиво объяснить, донести до своих младших Братьев простые истины информационной и физической защиты, обозначить вехи и приметы, по которым следовало чётко определять границы необходимого и достаточного, предстояло, конечно же, ему!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Священное отношение к личной и всеобщей безопасности позволяло Мастеру Шеню намного глубже заглядывать в сущность событий и явлений, нежели обычно заглядывают легкомысленные и неосторожные люди. Мир представал перед ним в виде единства и борьбы разнообразных угроз и способов их избежать. Это знание он передавал ученикам, не считая серьёзное отношение к безопасности избыточным или вторичным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди учеников Сато-сэнсэя Шень первым обратил внимание на удивительный и необъяснимый феномен – какая-то неведомая сила помогает достойным Идущим даже в мелочах! Луна выглядывает из-за туч, когда требуется осветить дорогу, дождь терпит до последнего, позволяя дойти до укрытия, запаса расходных материалов и времени при хозяйственных работах хватает ровно в меру… Не перечислить реальных примеров действия этой силы, но общая закономерность есть в каждом конкретном случае – служитель должен жить подобающе, то есть стремиться к безупречности и уважать правила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удача действительно благоволит, но только не тому, кто напролом идёт покорять какой-нибудь очередной коридор смерти, а тому, кто строго и совершенно искренне, с почтением и радением относится к наследию предков, написанному кровью и по&#769;том бесчисленных поколений Братьев. Ненужный риск ради развлечения – это способ исчерпать запас везения, удача может отвернуться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Волшебная Плеть, как часть Мистического Пространства, не терпит безумцев, строптивцев, невежд и преступников. Мудрая природа живёт по единым и неизменным законам, которые каждый Идущий старается постичь и воплотить, приводя себя в соответствие с Сокровенным Знанием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но это Знание принадлежит уже не коровам, а мудрому и опытному пастуху!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.5 Самый северный ветер<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я так искренне жил – без преград и оков,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я так чувствовал ярко, наивно и пылко —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ненавидел предательство и дураков,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё у врагов ненавидел ухмылку!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И я верил, что счастье, конечно же, есть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что, года разменяв на стихи и дороги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я в душе сохраню свои юность и честь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И что сделаю выбор, доступный немногим —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буду тихо мечтать до рассветных часов,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Буду радостен, чист, безмятежен и светел…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но из всех направлений и всех полюсов<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я нежданно избрал самый северный ветер!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;К нашему превеликому сожалению, по разным ве&#769;домым и неве&#769;домым причинам российская история Братства Смотрящих изучена крайне плохо. Огромные временные промежутки покрыты туманом неизвестности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, яркие исторические деятели, имевшие прямое отношение к Братству, оставляли свой летописный след на бескрайних русских просторах. Когда-то здесь побывал друг Смотрящих Парацельс, а просветитель Пётр Могила и государевы мужи Фёдор Ртищев и Артамон Матвеев напрямую помогали Братьям в становлении московских и киевских представительств. На берегу могучего Енисея Братья изучали и надёжно хранили опасные или несвоевременные артефакты, рукописи, компоненты и детали механизмов, образцы оружия, разнообразные обломки из иных обитаемых миров, а также свидетельства цивилизаторской деятельности Предтеч. Сухопутными и водными путями Смотрящие навещали соседей, делились новостями, планировали будущее, принимали послов и курьеров. Ураганными набегами русское бытие сотрясала Бессмертная Мария, не стеснённая условностями границ, эпох и расстояний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И его величество случай нередко принимал сторону посвящённых. Так, в конце лета 1553 года полномочный представитель Братства Смотрящих совершенно случайно попал в Россию. В тот год большой торговый корабль капитана Ричарда Че&#769;нслера «Эдуард Бонавенту&#769;ра» отправился совместно с двумя другими английскими судами на поиски северного пути в Китай [278 - По представлениям географов того времени, из Европы в Китай должен был существовать северный водный путь через Сибирь, по реке Обь.]. Негласно сопровождать экспедицию Смотрящие отправили своего лучшего Морского Мастера Климе&#769;нта А&#769;дамса {106} – навигатора, картографа, инженера, опытного морехода и дипломата.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но путешествие сразу не заладилось – матросы болели, часть припасов быстро пришла в негодность, а неподалёку от берегов Норвегии жесточайший шторм раскидал эскадру, и два потрёпанных корабля вынужденно бросили якоря у дикого побережья Белого моря, где оба экипажа вскоре погибли от холода и болезней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опасное плавание продолжил только корабль Ченслера, доплывший, правда, вместо далёкой Поднебесной лишь до русского селения Холмогоры на Северной Двине, откуда капитана и его помощников спешно и с почестями доставили ко двору царя Ивана Грозного. Это событие вошло в мировую историю как начало торговых отношений России и Англии, а Смотрящие тогда нашли ещё один путь для связей со своими русскими представителями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Холмогоры, а впоследствии и город Архангельск стали самыми северными базами российских Смотрящих. Сюда прибывали иностранные послы и наместники, здесь вершились тайные дела и собирались советы, отсюда в Европу отправлялись посылки и письменные сообщения. Да и Великий воровской тракт выходил к побережью именно в этом месте, связывая надёжным морским торговым путём далёкие восточные страны, степь, енисейские княжества, Сибирь, Урал, волжские народы, благодатный юг, среднерусские просторы и северные поселения с европейскими государствами.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Витаем в безвременья скудности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но часто вот так происходит,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что светлая память о юности<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам дело в грядущем находит!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В коренастом подвижном старике, окликнувшем его у ворот департамента, Дмитрий Прокофьевич безошибочно узнал Ильша&#769;та. Татарина годы не пощадили – он высох и сгорбился, ходил шаркая ногами и опираясь на крепкую узловатую палку, но седина и морщины всё же не могли скрыть цепкого уверенного взгляда и повадок бывалого бойца…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сердце кольнула игла – неужели послание от Марии? Так и есть! Толстый бумажный лист, хитро сложенный в квадрат, был запечатан красным сургучом с оттиском уджата, а на внешней стороне имел каллиграфическую надпись: «1803. Июля день 12.» К письму прилагался ничем не примечательный железный часовой ключ на прочной бечеве.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весточка обжигала руки и торопила… Однако пришлось соблюсти приличия и обстоятельно поговорить с насмешливым стариком о ничего не значащих вещах, вспомнить юность. А потом не по годам легко и стремительно взлететь по лестнице присутственного места [279 - Присутственное место – государственное учреждение в дореволюционной России: департамент, канцелярия, контора и тому подобное.], уединиться в своём кабинете, успокоить дыхание и нервную дрожь в руках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весьма пригодился Трощинскому большой шёлковый носовой платок – утирать слёзы вдохновенного потрясения. Они самопроизвольно катились по щекам, капали на сукно рабочего стола, туманили взор и мешали читать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво увидел Дмитрий Прокофьевич начертанную беглым пером миниатюру – голову юноши, удивительно похожего на него самого лет сорок назад, а далее ровные аккуратные строки послания:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«И не вздумай, мой дорогой, надменно раздувать свои розовые министерские щёчки да строить пожилого господина! Вижу насквозь таких задавак… Впрочем, рада писать тебе, хотя и поручу ныне службу небезопасную весьма. Сие дело надлежит начать безотлагательно, тайно и серьёзно!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Далее в письме следовало подробное описание сути задания, а также приписка о необходимости сжечь послание сразу после прочтения. Внизу страницы располагалась ещё одна выразительная миниатюра – пылающий костёр и две изящные женские руки, согревающиеся у пламени… Мария умела вдохновлять своих почитателей!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беспечные с прошлым не спорят,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безумным нет дела до опыта…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь иглами боли и горя<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возможно сподвигнуть кого-то!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поспешать действительно требовалось! И особый характер поручения исключал привлечение каких-либо сторонних, пусть и подчинённых, сил и средств. Неопытные пока агенты Братства «Глобер. Звезда» не должны даже знать о предметах, спасать которые от лиходеев предстоит вскоре их главе. Не нужно вводить людей в соблазн. Да, всё придётся сделать самому, несмотря на седые виски, должность министра, а более всего на устойчивую многолетнюю привычку жить мирно, в удобстве и неспешности. Дмитрий Прокофьевич готовился отбыть на крайний север…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А предыстория этой экстренной спецоперации была весьма необычна. В ней странным образом переплелись судьбы, события и географические координаты, на первый взгляд, никак не связанные, но при глубоком размышлении и вдумчивом анализе отдельные волоконца единого каната Путеводной Нити становились видны и понятны опытному исследователю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1688 году одному хитрому злоумышленнику удалось проникнуть в усадьбу Мэри Элайв на Твиде, похитить оттуда редкие, ценные и крайне опасные предметы, после чего успешно выехать из страны. Это была одна из самых крупных и наглых краж в европейской истории Смотрящих! До настоящего времени обучение служителей, отвечающих за безопасность, начинается с разбора именно этого случая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце семнадцатого века усадьба в Колдстриме часто пустовала. У Братьев было много дел в других местах, а сама Мэри могла десятилетиями пропадать неизвестно где, следуя причудливым изгибам и поворотам своих колдовских тропинок. Именно поэтому стражники посменно стерегли дом только с главного входа. Бо&#769;льшей охраны и не требовалось. Через закрытые ставнями окна и подсобные помещения пробраться внутрь невозможно, обзор с нижнего яруса башни прекрасный, а кроме того, под рукой часового всегда натянутый в струну канат, по которому достаточно полоснуть ножом – он лопнет и заставит сторожевой колокол бешено звонить. Подмога прибудет через несколько минут…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но окружные пути и нестандартные решения иногда позволяют злодеям обходить самых надёжных стражников и охранные системы. Так и произошло в жарком июле 1688 года во время несения службы Не&#769;йлом Пре&#769;стоном.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Нейла был старший брат Джон, по прозвищу Твид – известный в узких кругах вор и торговец редкостями. Он всячески поддерживал жизненный выбор Нейла, выражал его соратникам глубочайшее уважение и почтение, и даже пару раз помогал Смотрящим разыскать утерянные в старину регалии… При этом он несколько лет по крупицам собирал информацию об усадьбе и ценностях, там хранимых. Объём грешков Джона давно превысил все возможные пределы, а потому вор решительным образом собирался тайно покинуть Шотландию с Англией и перебраться на континент, дабы там как следует развернуться на непаханых криминальных полях. Достойным завершением своей островной карьеры посчитал он ограбление Братьев Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В полдень Джон спешно прискакал верхом к воротам усадьбы и крикнул дежурившему брату, что получил срочное извещение – мол, дела требуют незамедлительно отбыть в Европу на полгода или даже больше. И, дескать, он нашёл минутку попрощаться и привёз несколько бутылочек холодного эля, чтобы выпить с братом перед долгой разлукой. Ничего не заподозривший Нейл впустил Джона на территорию усадьбы и выпил с ним эля в тени древнего раскидистого дуба, после чего уснул мертвецким сном, сражённый подмешанным сонным зельем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С тех пор незыблемое правило стражи гласит: «Если ты на службе, то не доверяй даже родственникам, не ешь и не пей из посторонних рук!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джон не соврал младшему брату, он действительно в тот же день уплыл в Норвегию, намереваясь оттуда отправиться в богатые русские Холмогоры – купеческий и воровской рай того времени. Правда, первое неприятное известие настигло его ещё в Бергене [280 - Берген – город на западном побережье Норвегии, крупный незамерзающий порт.] – Нейл Престон умер во сне, захлебнувшись рвотой. Похищенная у Смотрящих черепаховая шкатулка прервала череду преступных удач Твида…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот неприятности продолжились. По разным причинам грабителю и невольному братоубийце ещё полтора года пришлось помотаться по Европе, заметая следы. Нервное истощение спровоцировало болезни телесные, неделями приковывавшие беглеца к постели. Джон был почти уверен, что виной всему проклятая шкатулка, но даже подумать не смел о том, чтобы от неё избавиться. Её можно было лишь продать, причём человеку, способному справиться с чарами – это знание входило в него вместе с болью и лихорадочным бредом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К счастью Твида, он всё-таки добрался до Холмогор и встретил там человека невероятной воли и духовной силы – архиепископа Афанасия {107}, которому не торгуясь продал целый ворох дорогой мебели, предметов интерьера, утвари, безделушек и драгоценностей, в том числе и черепаховую шкатулку Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Афанасий сразу понял – какая диковина ему досталась! Он был убеждённым ценителем предметов роскоши, мирских искусств, вин и яств, но при этом ещё и учёным, мыслителем, покровителем Смотрящих и сторонником всяческого прогресса. Про странные предметы, подобные тем, что хранились в шкатулке, он был давно наслышан от знающих людей. Даже название комплекта вспомнил – Проте&#769;гас [281 - От латинского protego – «защищать, покровительствовать».].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всего Братьями Смотрящими было сделано около дюжины сходных Протегас, предназначенных для обеспечения особых служителей в миссиях повышенной сложности и важности. Над ними в семнадцатом веке трудилась группа учёных, направленных Братством в Кембриджскую лабораторию. Готовые наборы отправлялись наместникам в разные страны для использования по назначению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И хотя каждый из предметов был известен с глубокой древности, объединить их в один комплект и обучать служителей правильно им пользоваться Смотрящие догадались лишь в первой половине семнадцатого века.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как только служитель надевал толстые кожаные перчатки, начинали действовать вшитые в них особые вставки. К самым опасным магическим артефактам и предметам из иных миров можно было смело прикасаться в такой защите! А ещё, имея на руках эти перчатки, человек получал возможность незаметно и ненавязчиво влиять на ход мыслей собеседника, порабощать его волю и манипулировать сознанием.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В чехле из крокодиловой кожи хранились очки с красноватыми кристаллическими линзами, которые позволяли служителю видеть признаки творящейся либо творимой ранее магии, фамильяров [282 - Фамилья&#769;р – магический артефакт (предмет или живое существо), который используется колдуном в качестве прикрытия от враждебного магического воздействия или так называемого отката – возмездия Мистического Пространства за запретные магические действия.] и охранные предметы. В этих очках отражалась намеренная ложь и ощущались угрозы, исходящие от окружающих. Говорят также, что волшебные очки помогали Мастерам проникать в неизвестную тайнопись, выявлять смыслы в знаках и даже предвидеть ближайшее будущее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обоюдоострый кинжал в простых деревянных ножнах являлся повелевающим жезлом особой силы – равно способным убивать и исцелять, или просто быть проводником воли. Он направлял руку служителя в смертельном бою, а будучи похищенным недоброжелателем, мог как бы случайно травмировать вора или вообще внезапно разлететься на множество острых ранящих осколков. Есть упоминания о том, что Великие Мастера при помощи таких клинков управляли погодой и чередой естественных природных событий.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Решив обсудить судьбу опасных предметов с патронусом Смотрящих, архиепископ до поры до времени поместил сокровище в свой надёжный тайник. Но судьба, как водится, распорядилась иначе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Афанасий умер, не успев повидаться с Братьями, однако завещал самым преданным помощникам – иноку Ио&#769;не и толмачу Мишке Толсто&#769;му – передать некоторые свои рукописи и ключ от тайника лично патронусу Смотрящих Андрею Артамоновичу Матвееву {108}. Тот хранил ключ при себе, а при первой возможности вручил его шотландским Братьям, которые к тому времени уже провели расследование и установили местонахождение похищенных артефактов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри Элайв, как водится, поступила необычно – повелела хитрый тайник в доме архиепископа не трогать, наблюдать и выжидать. У неё явно были на сей счёт какие-то свои соображения…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осень, луну и простуду —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно рубаху надень…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Год ощущай как минуту,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Век – как минувшего тень…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так же как и шотландский вор Джон Твид, российский министр Дмитрий Прокофьевич Трощинский был весьма удачлив в делах. Фортуна неизменно оказывалась неподалёку, когда наступал критический момент. Она, наперекор всему, поворачивала своё невидимое колесо так, чтобы подопечный получал желаемый про&#769;фит либо обретал некие вообще незапланированные блага.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако нынче, лишь мельком соприкоснувшись с опасной тайной, ощутил Дмитрий Прокофьевич неминуемое приближение больших неприятностей… А их только почувствуй, так они и посыплются, как из дьявольского кривого рога изобилия! Худо дело…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво, плавное течение государственной службы вмиг обратилось бушующим мутным потоком. Врасплох застал неотложный вызов ко двору, ворох срочных и важных поручений, краткие сроки исполнения. Позабыв про еду и отдых, Трощинский лично засел за отчёты и доклады, встряхнул сонное царство министерских чиновников, призвал на помощь наиболее талантливых помощников из Братства «Глобер. Звезда». Вот так, спеша устранить нежданную и досадную преграду на своём пути к северу, вычеркнул он из жизни почти два месяца и, похоже, подорвал здоровье, пренебрегая отдыхом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Горячка пришла ночью. В жарком и влажном бреду навязчиво снилось Дмитрию Прокофьевичу, будто бы попал он уже в дом архиепископа Афанасия, но не нынче, а более полувека тому назад. В том странном доме творилась суматоха – суровые военные привезли по зиме царственных узников, с которыми он всё пытался заговорить, успокоить и приободрить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жизнь – она самоценна в сути своей! Коли живы остались, так надежда на благополучный исход не потеряна! – жарко убеждал ссыльных Трощинский. Антон и Анна согласно кивали, улыбались робко и светло, лишь стервозная девка Якобина гримасничала и недовольно фыркала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не о том скорбим, что всё потеряли, а о судьбе младенца нашего, – весело и в полном несоответствии моменту пропел Антон Ульрих, при этом Анна Леопольдовна не смогла сдержать смех и прыснула, прикрывшись кружевным платком. – Сам посуди, мил человек, вон девочки наши, тут супруга, там вот рожа эта недовольная сидит – дрянь, интриганка сама и сестра интриганки! А Ивана Антоновича куда подевали, изверги? На обед сожрать задумали?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опальный принц Брауншвейгский вскочил, грозно сверкнул очами, оскалился, пустил пену изо рта, а потом снова величественно сел на лавку… Анна Леопольдовна зашлась в истерическом хохоте, да так, что опрокинулась на грязный пол и принялась кататься по нему, не в силах совладать с собой… Озабоченная Якобина сунула себе в зубы голландскую матросскую трубку, разложила на столе кисет, трут и огниво, намереваясь, видимо, курить… Закутанные в одеяла Катенька и Лизонька покорно сидели в углу на парусиновых тюках… А Дмитрий Прокофьевич с ужасом догадался, что прав Антон – хотят заговорщики сварить юного Ивана в щах да с кашей его употребить! {109}<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот и тень батюшки Афанасия скользнула по стенам, степенно оборачиваясь полупрозрачным призраком… Это хорошо, он точно ведает, где укрыт пленённый младенец… О, да! Там же, где и стенной тайник под часами – в соседнем строении, неподалёку… Смех да и только, ведь тайник-то и впрямь под часами, как есть! Вскочил Дмитрий Прокофьевич с места одухотворённый, радостный и свободный. Рванул прямо сквозь толщу стен к заветному тайнику… И проснулся, не в силах пошевелиться, мокрый и совсем больной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недели три приходил в себя. Потратил пятьсот рублей на лекарей и снадобья, надеясь ускорить выздоровление. В октябре, похудевший и слабый, отправился в дорогу. Дальше медлить было никак невозможно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Причина для спешки была прямо описана в послании Марии. Менее года назад, проводя свои изыскания, крысоловы случайно обнаружили в каких-то пыльных шведских архивах личную записную книгу Джона Твида Престона, в которой, помимо прочего, имелись записи, подробно рассказывающие про ограбление Смотрящих в Колдстриме, последующие мытарства самого Джона, описание загадочных предметов в черепаховой шкатулке и перечень прочих ценностей, вывезенных вором на материк. Джон откровенно признался в дневнике, что был безмерно рад сплавить опасные вещи холмогорскому архиепископу, и предположил, что у того имеется надёжный тайник, ибо про нечто похожее он мельком слышал от подкупленного монастырского казначея…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неотложной задачей Дмитрия Прокофьевича и стало извлечение артефактов из тайника, от греха подальше. Потом перемещение груза в Санкт-Петербург и обеспечение надёжного хранения диковин, вплоть до иных распоряжений свыше. Мария считала, что крысоловы тоже не будут тянуть время, а прибудут в Холмогоры, дабы самостоятельно попытаться раскрыть расположение и секрет заманчивой сокровищницы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пистолеты и дедова казацкая сабля будоражили, придавали сил и настраивали Трощинского на боевой лад. Но дорога, как и предшествующие затянувшиеся сборы, тоже оказалась непростой, полной препятствий и досадных задержек. Северная осенняя непогода моросила непрекращающимися холодными дождями, дороги раскисли, а потому продвигался он медленно, часто меняя экипажи и лошадей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Ка&#769;ргополе надолго застряли, ожидая военных для сопровождения. В последние месяцы участились налёты разбойников на проезжих людей, а потому власти неспешно собирали караваны в десяток повозок, которые далее сопровождались вооружённой охраной до самого Архангельска.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сабля героических пращуров пригодилась намного раньше, чем предполагал Дмитрий Прокофьевич. В первый же ранний вечер после отбытия из Каргополя караван попал в густой туман. Военные растянулись, повозки разъехались по топкому полю, пытаясь обогнуть рытвины и громадные лужи. Тут-то и налетели разбойники. Судя по голосам – человек десять. Экипажу Трощинского досталась лихая бородатая троица, вооружённая кистенями, топорами и даже самодельной саблей, сооружённой из косы, насаженной на грубую деревянную рукоятку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опытный пожилой кучер благоразумно упал в грязь, прикрыл голову руками и замер. Его и трогать не стали. А вот солидный господин-пассажир показался бандитам добычей лёгкой и сулящей неплохой хабар…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Конця&#769; по ко&#769;цькам-то скакти&#769;, ну-кся размни&#769;ся, барин! Бухморно&#769; [283 - Бухморно&#769; (помор.) – пасмурно.] но&#769;нця, да ницьто&#769;, нать! – прохрипел запыхавшийся старшой и угрожающе качнул кистенём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И то дело! Пожалуй, впрямь размяться пора! – весело откликнулся господин, легко выпрыгнул из экипажа, а в его руках неожиданно блеснула длинная кривая сабля.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двое мужичков попятились, сразу потеряв боевой запал, но старшой, видать, был матёрый, а потому засунул кистень за пояс и храбро ринулся в бой, опасно размахивая своей импровизированной саблей-косарём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительно, но невежда-разбойник оказался соперником сильным. Дмитрию Прокофьевичу даже отступить пришлось немного, парируя его бешеный натиск. А кроме того, фехтовать и маневрировать на скользкой глине, спотыкаясь на кочках и увязая в топких местах, было отнюдь не просто. Минут пять Трощинский потратил на то, чтобы приспособиться к условиям боя…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше дело пошло легче! Зарубил в три удара главаря и погнался за ближайшим лиходеем. Тот принялся носиться вокруг повозки и коня, но на одном из поворотов поскользнулся, был настигнут разгорячённым пассажиром и заколот. Третий рванул в туман. Вслед ему Дмитрий Прокофьевич наудачу разрядил пистолет. Попал ли, нет, не узнал, но вздрогнул от неожиданности, а потом облегчённо перевёл дух, увидев вспышки в тумане и услышав хлопки выстрелов совсем рядом – это вернулся конвой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Были и другие, не столь значимые, но тоже досадные задержки в пути – то лошади хромали, то экипажи ломались. До Холмогор Дмитрию Прокофьевичу удалось добраться уже по снегу, в середине декабря.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великий Путь вперёд ведёт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лови судьбы течение —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отважно выходи в поход,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без страха и сомнения!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так уж повелось в среде честных и чистых искателей, что найти совсем не то, что долго и настойчиво ищешь, преодолевая препятствия и рискуя жизнью – это привычное дело, почти норма! Тому не счесть примеров, причём как в истории Смотрящих, так и среди описаний приключений других увлечённых покорителей неведомого и непознанного. Кого-то случай, хитросплетение событий или неожиданные находки спасают от гибели, кому-то подсказывают новые тропы и дороги, а кого-то награждают знанием, причём весьма большим и явно сокровенным.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А иногда случается так, что магия, сокрытая в колдовских артефактах, действует по своей воле, не щадя никого, следуя какой-то неведомой, нечеловеческой логике. Это непонятно и тревожно! Но это тоже своеобразная подсказка… 12 февраля 1692 года неукротимую силу боевой магии в полной мере испытали на себе трое молодых Смотрящих – Трэйн, Дрэйн и Горри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более сорока лет назад Магистр Лэрд Росс заключил с Макдональдами из деревни Гле&#769;нко дружеский союз. С тех пор сменяемые стражи «L.B.B.», а порой и воины Братства Смотрящих, несли здесь важную службу – хранили третий из шести шотландских комплектов Протегас, а кроме того, аккуратно и ненавязчиво присматривали за тёмными делишками, творимыми Синей Ведьмой на Большой Бен.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тридцатилетний Горри был старшим в группе, Трэйну полгода назад исполнилось двадцать один, а Дрэйн только готовился на днях встретить двадцатилетие. Это были неприметные покладистые парни, ведали в общине Макдональдов делами почтовыми, писарскими и юридическими. Кроме того, глава клана Алистер Маки&#769;ан доверял им всю свою несложную бухгалтерию и закупки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служителями они были осторожными и предусмотрительными – в одном месте хранимое не держали, без нужды вместе не собирались, имели свою систему знаков и сигналов, а на экстренный случай для связи привлекали сельских мальчишек, готовых за скромную плату целыми днями носиться по долине с донесениями и поручениями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в деревню пожаловали военные Кэмпбеллы, хранители заподозрили неладное и собрались было сниматься с места, однако, понаблюдав за многодневной развесёлой пьянкой, которую совместно устроили радушные хозяева и подозрительные гости, решили обождать и посмотреть – чем дело обернётся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И всё вроде ничего – женщины, старики и дети благоразумно сидят по домам, простые бойцы и командиры Кэмпбеллов разбросаны на постое по всему селению. А кругом шумят непрекращающиеся гулянки с песнями, танцами и элем. От дома к дому бродят ошалевшие от недосыпа и горячительного старейшины и усталый глава… Однако чувствовалась в этом странном веселии какая-то фальшивая тревожная нотка – будто похмельные провинциальные актёры играют свои роли неумело, натужно, без должного желания и вдохновения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К вечеру двенадцатого февраля тревога хранителей возросла! И стала не просто ярче или насыщенней, а обернулась непреодолимой повелевающей силой, заставив всех троих одеться потеплей, взять с собой воду и провизию, наполнить фляги виски, вооружиться и прихватить мотки верёвок и посохи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не сговариваясь друг с другом, служители покинули дома и вышли из селения, укрытые темнотой и вовремя начавшимся снегопадом… Странная убеждённость в необходимости действовать именно так овладела ими. Они шли в место тревожного сбора – на берег ледяного озера – так, будто заранее условились об этом. Под властью чар восприятие окружающего мира обострилось, а эмоции уподобились метущей позёмке – почти эйфорическое желание безостановочно скользить над заснеженной землёй, следуя прихоти тугого ветра, не ведая преград и не желая останавливаться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встретились воины в руинах древней сторожевой башни, молча обнялись, постояли, ощущая боевой огонь непоколебимости, разгорающийся внутри. Потом снарядили Горри, передав ему все хранимые предметы. Одну узловую верёвку привязали к длинным чёрным страховочным поясам, сплетённым из мягких кожаных ремешков [284 - Искусство плетения кожаных верёвок и специальных страховочных поясов было когда-то основным занятием в артелях, преобразованных в середине XIV века в Тайный Союз «L.B.B.» (что расшифровывается как The Long Black Belt – длинный чёрный ремень).], прикрыли лица шарфами и шагнули в снежную мглу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, долго и медленно, брели по предгорьям, поднимаясь всё выше и выше, стремясь достичь лишь им известной цели – небольшой пещеры, в которой давно припасён был хворост и можно смело разводить огонь. Удивительное устройство этой пещеры позволяло довольно долго безопасно укрываться от посторонних глаз – замаскированный вход находился на крутом склоне и был прикрыт мощным карнизом, разведённый внутри огонь не был виден снаружи, а дым затягивался движением воздуха в узкие чёрные щели, теряясь где-то в недрах горы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Останавливались они дважды… Но не для того, чтобы передохнуть. Команду подавал до неузнаваемости преобразившийся Горри. Он подолгу стоял на возвышении, глядя в сторону Гленко, сверкал красными линзами колдовских очков и выписывал кинжалом в воздухе неведомые знаки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Wind! Storm! Snow! [285 - Wind! Storm! Snow! (англ.) – Ветер! Буря! Снег!] – грозно, не помня себя, кричал Горри по-английски. И следуя велению мага, ветер крепчал, а метель набирала силу, неуклонно превращаясь в бурю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под утро увидели путники ослепительные вспышки молний зимней грозы и услышали раскаты грома в долине. Здесь, на вершине, ветра почти не было, поэтому казалось, что весь ледяной ад обрушился сейчас на селение! Далеко под ногами вихри свистели и ревели, в шуме пурги слышался вой боевых волынок, предсмертные крики и хрипы, проклятья врагам и победные гимны, словно бы духи древних воинов обратились белой круговертью, чтобы взглянуть на жуткое кровавое злодейство, творимое нынче Кэмпбеллами в Гленко! А над всем этим, в прозрачной морозной бездне неба, сияли далёкие равнодушные звёзды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Около восьмидесяти ни в чём не повинных людей погибло тем ранним утром – половину селян закололи вероломные гости, а те, кому удалось сбежать, насмерть замёрзли во время снежной бури. Досталось и убийцам – несколько пьяных солдат и офицеров, преследуя беглецов, тоже сгинули в морозной мгле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Горри, Трэйн и Дрэйн сутки отогревались в пещере, а потом за две недели, двигаясь по краю долины, добрались до Инвернесса, где передали Протегас Смотрящим и рассказали свою удивительную историю… Выходило так, что непреодолимое повелевающее воздействие магического комплекта начало понемногу ослабевать лишь на третий день их пути. Только тогда хранители смогли прийти в себя – осознаться, почувствовать эмоции, обсудить друг с другом происшествие. Они помнили всё вплоть до мельчайших подробностей… А Горри утверждал, что точно знал о трагедии в Гленко, даже смог поимённо назвать убийц главы клана Алистера Макиана, что подтвердилось последующим разбирательством [286 - До сих пор в общественных местах в Гленко висят таблички «Кэмпбеллов не обслуживаем».].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эту историю когда-то рассказала ученикам Анна Григорьевна в назидание – боевые магические предметы иногда проявляют свою необъяснимую волю, противостоять которой никак невозможно! Дмитрий Прокофьевич вспомнил поучительный рассказ любимой наставницы, попав в метель уже на подъезде к Холмогорам. Он нынче максимально приблизился к опасным артефактам и совершенно не желал быть порабощённым какими-то старинными перчатками, очками и клинком!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про Замысел ведают Боги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А воинам это не нужно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь их ожидают дороги<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И долгая верная служба!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благо и добро редко совпадают… Рациональность и сиюминутная прямая выгода, удобство и простота, причины и следствия, традиционное человеческое представление о естественности и нормальности – всё это ничтожно и не имеет никакого значения перед Замыслом. Причём перед Замыслом – как схемой идеального мироустройства, созданной Цивилизаторами, так и перед отдельными частями его воплощения – мотивами и алгоритмами деяний Великих, смыслами и потенциалами, целями и задачами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не нужно быть философом или просветлённым, чтобы однажды заметить явный конфликт реальности и устойчивых представлений о ней. Возникает странное противоречие: то «как лучше» – это далеко не всегда равно «как надо».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боги и проводники их воли смотрят на много шагов дальше, чем способен увидеть простой землянин в повседневной ограниченности своего сознания, ибо он не создаёт ткань грядущих событий, а лишь использует отдельные нити реальности по своей надобности. Каждый продвинутый Идущий непременно должен рано или поздно осознать эти непреложные истины, дабы не искать человеческую логику в деяниях Великих!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недалёкие люди не хотят принимать правду. Хранители Замысла кажутся им лицемерными и глумливыми вредителями, усложняющими и так не очень светлое существование всех живущих… Их сомнения вполне понятны!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действительно… Казалось бы – почему Мэри Элайв не обеспечила безусловно надёжное хранение магических предметов? Ну или почему запретила возвращать артефакты под надзор Смотрящих, когда появилась возможность? Ответы просты и удивительны. Судя по всему, Мэри была не очень-то и против того, чтобы управляемо выпустить джинна из бутылки. Ей было важней изучить скрытые, непрямые и отдалённые последствия, нежели надзирать за добродетельным соблюдением сиюминутного баланса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что в результате? Система организации стражи улучшилась, Смотрящие усовершенствовали свои служебные навыки, были подтверждены задуманные создателями Протегас свойства влияния на посторонних, годы и расстояния сплелись с судьбами людей, приводя их в движение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Создание управляемых кризисов – один из мощнейших действенных инструментов, подаренный человечеству Предтечами-цивилизаторами. Конечно же – мало кому доставляет удовольствие оказаться в неуютном русле кризиса! Это очень больно, тяжело, опасно и совершенно непостижимо… Но именно разрушение или его угроза является корнем созидания и раскрывает простор для творчества – таков закон. А все основополагающие законы намного важней отдельных вре&#769;менных неприятностей, коим подвергаются страны, народы и люди…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В таких размышлениях пребывал Дмитрий Прокофьевич Трощинский, неспешно прогуливаясь перед Спасо-Преображенским собором [287 - Собор был построен архиепископом Афанасием в 1685—1691 годах. Это был первый каменный храм в Холмогорах. Дом архиепископа находился напротив.] в ожидании провожатых. Министерская должность и многочисленные связи нынче весьма пригодились – его скромные просьбы местными холмогорскими властями исполнялись быстро и с явным рвением. Похоже, его принимали не за любопытствующего путешественника, а за тайного ревизора, в своей якобы приватной поездке инспектирующего грешный русский север!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выборный голова Никола Резвый, а с ним неизвестные испуганные монастырские чины были, видно, брошены высшими властями на самую передовую – исполнять пожелания проезжего министра, а более всего, прикрывать огрехи и упущения, коих, как водится, в селениях было превеликое множество. К чести этой пёстрой компании следует отметить – справлялись они неплохо! Устроили Дмитрия Прокофьевича в тепле и сытости, про купеческую и рыбацкую жизнь обсказали, промыслы представили в лучшем виде. Подозрительными дарами после первой же нахлобучки больше не донимали. А когда спросил он про архиерейский дом, странно оживились, загалдели, зацокали на местном говоре…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Трощинского едва удар не хватил, когда разобрал он путанные речи уважаемых поморов. Выходило так, что около месяца назад некие фряжские [288 - Старинное обозначение южных европейцев, говоривших на романских языках, обычно итальянцев.] мастера занедорого выпросили у монастырских властей подряд – капитально поправить бывшие покои батюшки Афанасия, кои стали ветшать изнутри, сыпаться и вид иметь плачевный. Срядились. Начали было с глухой стены дубовые щиты снимать, а под ними открылся клад! Так вот непременно господину министру надобно туда идти смотреть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич беспокойства постарался не выдавать, распирающие чувства свои привёл в равновесие и чинно отправился с провожатыми в знаменитый дом, заранее готовясь к худшему… Однако ж полегчало уже на подходе – направлялись они к строению западному, а не к восточному, в котором располагался заветный тайник.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Клад, обнаруженный в покоях просвещённого архиепископа, действительно был прелюбопытным – целая коллекция неучтённого шведского оружия, регалий и утвари, захваченных героическими защитниками Новодвинской крепости на галиоте «Фа&#769;лькен» и шняве «Мьёху&#769;нден» в сражении 25 июня 1701 года [289 - Об этих событиях, хотя и не вполне придерживаясь исторических фактов, рассказывается в романе Юрия Германа «Россия молодая» и его одноимённой экранизации.]. Согласно находящейся в тайнике грамоте, батюшка Афанасий желал заложить эти реликвии под фундамент нового храма во славу русского оружия. Но осуществить свои благородные планы просто не успел.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Итальянские архитекторы и инженер оказались людьми учёными, дружелюбными и благообразными. Дмитрий Прокофьевич, поговорив с ними бегло, вознамерился вечером знакомство углубить за бутылочкой-другой рома, нынче же поспешил откланяться, а более всего – избавиться от навязчивой опеки холмогорских провожатых, дабы спокойно и не торопясь побродить в местах, интересных ему более всего…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй этаж восточного крыла. Вот и она – большая полупустая комната с белёными стенами. В углу потемневшие лики икон, стол, лавка и большие старинные настенные часы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что, министр, тут где-то тайник? Давай показывай! – услышал Трощинский спокойный насмешливый голос за спиной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Эх-эх, всё-таки разбойнички, как и предполагалось… Не случилось чуда, жаль! – пробормотал Дмитрий Прокофьевич неспешно оборачиваясь. Трое итальянцев сгрудились на входе… И чёрт возьми, вооружились старинными шведскими шпагами из коллекции архиепископа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безоружный Трощинский решил биться до конца! А по возможности, именно до конца этих холёных бородачей, с лиц которых сдуло последние остатки благообразности, обнажив бандитскую сущность крысоловов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ох и пригодились министру юношеские прилежные упражнения в боевых искусствах, да и схуднул перед поездкой вовремя… Наперво распределил группу нападающих по комнате, передвигаясь маятниковым ходом – принялся упруго шагать, раскачиваясь и постоянно меняя направление. Когда те засуетились, заметались, выбрал ближайшего к себе врага и жёстко опрокинул его на пол тем самым внезапным броском, которым частенько валила его самого любимая подруга Поля на песчаном речном берегу. Отобрал у поверженного негодяя шпагу, вскочил на ноги, хладнокровно уколол в сердце. А потом, как учила Анна Григорьевна: пируэт, вольт, рипост, батман, финт, аппель и кроазе!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше действовал быстро. Вложил шпаги в руки мёртвых неприятелей, сорвал с шеи заветный ключ и вставил его в заводную скважину настенных часов, сделал два оборота, после чего выставил стрелки на четыре часа, отыскал боковую скважину под ключ, сделал три оборота до упора… Пока старинный механизм хрипел менуэт и готовился пробить время, Дмитрий Прокофьевич вихрем слетел на первый этаж, ворвался в нижнюю комнату, ухватился покрепче за края топки фальшивого камина, а когда звонко щёлкнул запор – потянул на себя и повернул тяжёлый медный барабан, убедительно изображавший топку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайник оказался очень небольшим – пачка пыльных рукописей, кремниевый пистолет, черепаховая шкатулка и огромный наперсный крест на тяжёлой серебряной цепи.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Погладь кинжала рукоять,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изведай власти жажду…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь этой силой управлять<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дано, увы, не каждому!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь для своей эвакуации Дмитрий Прокофьевич избрал самый простой и надёжный. Натянул на руки задубевшие от времени колдовские перчатки, похрустел ими, разминая, засунул в рукав камзола клинок в ножнах, нацепил очки с розовыми линзами… Когда уловил соединение с Протегас, произнёс повелевающую формулу, подсказанную Марией, ощутил покалывающую силу свершения и трепетное подчинение артефактов его воле. Словно трое преданных псов на поводках дрожали от нетерпения, отчаянно желая исполнить приказание хозяина.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Никола, слушай, повздорили тут итальянцы между собой да закололи сгоряча друг друга… Надо бы прибраться да доклад сделать! А мне, дружок, найди-ка большие сани, лошадей отменных да пяток самых толковых и скорых слуг в дорогу… Засиделся я у вас, пора домой, в столицу! – властно и чётко молвил через расстояние боевой маг прямо внутрь сознания Николы Резвого. Прихватил шкатулку, покачал головой, хмыкнул… и спокойно, без шубы и шапки, вышел во двор, в задорную круговерть северной метели.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.6 Золотой треугольник<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Золоту люди и страны<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь продают давно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оно прожигает карманы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тянет на самое дно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже веков скоротечность<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шепчет про золото быль —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крутится мельница вечности,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сыплется жёлтая пыль!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Столько добра накопил, что ещё и внукам останется!» – так говорят завистливые обыватели, когда хотят подчеркнуть несоответствие величины чьих-то богатств личным представлениям о необходимом и достаточном. Немудрено. Зависть – сильная страсть! Но мирская система мер и счислений не подходит для избранных – тех, кто давно позабыл день и место своего рождения, кто не ведает жизненного предела и существует уже как часть истории, медленно видоизменяясь в пространстве и времени.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зеки&#769; Бе&#769;рканд никогда не был алчным и глупым. Золото и многочисленные его драгоценные эквиваленты не задевали потайных струн в его пустой и холодной душе… Хотя справедливости ради следует сказать – мало что вообще могло потревожить древнего Бессмертного, вывести его из эмоционального равновесия, заставить горевать, страдать или ненавидеть. Очень немногое… Но это немногое было воистину мучительным и неподвластным его железной воле!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наперво, конечно же, дочь… Отродье, незаслуженно получившее власть и покровительство высших сил! Исчадие, подлая воровка, по наущению своей хитрой двуличной матери похитившая священный Эликсир! Дрянь, которую надо было стереть с лица земли много веков назад… Он оплошал, не смог исполнить священный долг перед временем и вселенной. Звёзды прямо начертали эту миссию в его судьбе, но коварство ничтожных людишек и непонятная, обидная помощь Богов этим недостойным тварям помешали совершить благое дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Или вот ещё – череда предателей и трусов, коих он прочил в свои ученики и наследники! Сотни недалёких эгоистов, неспособных отречься от мирского тлена, дабы постичь материи высших сфер, прикоснуться к вечной жизни и неизмеримой человеческими представлениями мудрости. Среди них встречались настоящие таланты, вроде вероломного Парацельса, нагло укравшего у наставника частицу «Питьевого Золота»… Но ничего, вор не скрылся от возмездия – наймиты разгневанного мага вышли на его след, подкараулили в тёмном переулке и отправили на тот свет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Золото не тревожило Бессмертного. Он просто знал ему цену! Константинополь, Бу&#769;рса [290 - Бу&#769;рса (древнейшее название Пру&#769;са, затем Бру&#769;са) – древний город на северо-западе современной Турции, один из крупнейших в стране. Был первой столицей молодой Османской империи и всегда оставался одним из культурных и торговых её центров. Больше всего город славился своими изделиями из шёлка.] и Кава&#769;ла [291 - Кава&#769;ла – крупный порт в Эгейском море, на северо-востоке Греции. Был основан в VI веке до н.э. и процветал благодаря рудникам Пангеона, богатым золотом и серебром. Во времена Византии здесь был город-крепость, затем Кавала перешла Османской империи. Долгое время порт Кавалы являлся связующим звеном между Европой и Передней Азией.] – вот тот «золотой треугольник», который веками обильно снабжал его сокровищами. К середине семнадцатого века три тайных хранилища накопили в себе столько могущества, что мир вздрогнул бы и видоизменился, распахни он заветные двери…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Бурсу Зеки когда-то привело вовсе не стремление к обогащению, а потребности совершенно иного характера – здесь, на склонах окрестных гор, осыпи пород открывали пласты великолепных серых сланцев, незаменимых для многочисленных алхимических преобразований. В долгом процессе создания «Питьевого Золота» эти минералы тоже играли немаловажную роль… Но само местоположение и история славного города сулили лёгкий и обильный доход. Грех было не воспользоваться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Продавая купцам из дальних восточных стран действенные целебные снадобья, маг быстро сколотил капитал, позволивший прибрать к рукам почти половину торговли шёлком и коврами на главном рынке Бурсы. Так, без последующего личного участия, изредка посещая эти места, он накопил столько золота и серебра, что корзины и сосуды с драгоценностями с трудом поместились в тайник, который он самолично вырубил в недрах горы Улуда&#769;г и запечатал самыми сильными охранными заклятиями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древняя земля Константинополя давно полюбилась Зеки Берканду. Сюда он возвращался из странствий, здесь имел большой дом и лабораторию, тут мечтал когда-нибудь отойти от суетных дел, наслаждаясь плавным потоком лет и деяниями своих верных последователей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И золота благодатный город принёс ему немало… Правда, помимо золота, алхимика долгое время преследовала совсем ненужная и опасная слава. Но как говорится, сам виноват, увлёкся…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В девятом веке, вернувшись домой из многолетних странствий по Греции и Кавказу, Зеки так воодушевился и просветлел душой, что твёрдо решил посвятить хотя бы одну свою человеческую жизнь служению наукам и образованию. Неконтролируемое буйство страстей отпустило его на время, поэтому он легко, свободно и увлечённо бросился в творческую пучину! Возможно, это были самые счастливые годы в его жизни, не считая, конечно, веков на службе у Великого Тота.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поглощающий солнце лев – символ бессмертия. Гордое имя Лев недаром было избрано им для очередного мирского воплощения. Пусть чтят и помнят! Иначе нельзя… Математиком его прозвали уже позже, отдавая дань непостижимой бездне знаний и практических умений мудреца {110}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пользуясь наукой Богов, он из обычных золотых и медных сплавов создал истинное произведение инженерного искусства – механический зверинец, экспонаты которого приводились в движение потоками воздуха и воды. Эти потоки нагнетались хитрыми ручными насосами и по системе трубок подавались на поршни и лопасти. По достоверным рассказам путешественников, купцов и зарубежных посланников – чудо, украшавшее дворец византийских императоров, не имело себе равных в те времена… Можно представить удивление гостей при виде золотых павлинов, распускающих хвосты и качающих головами! Овцы, собаки и птицы шевелились и издавали звуки, дикие звери рычали и принимали угрожающие позы, ветер дул, казалось бы, из ниоткуда, а массивный императорский трон взмывал в воздух, поднимаемый неведомой силой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Множество других удивительных механизмов придумал и сконструировал Лев Математик. Они принесли ему истинную славу, а людям радость и пользу. Некоторые деяния учёного мужа даже граничили с волшебством – как, например, посев обработанных Эликсиром зёрен злаков, которые несколько лет потом давали небывалый по обильности урожай. А некоторые заложенные им основы дали всходы иного порядка – духовные, научные и творческие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодаря Математику была основана академия, среди выпускников которой значились выдающиеся люди своего времени. Он писал стихи и прозу, вывел философский диспут на новые высоты, сравнимые разве только с античным полётом мысли. А самое главное – он первым в истории додумался особым образом переписывать древние тексты, дабы придать вес протогуманистическим идеям, крайне выгодным всем корыстным правителям, да и вообще сильным мира сего. Эти самые идеи он тоже весьма выгодно продал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Срок обычной человеческой жизни недолог… Жестокие терзания неминуемо вернулись к алхимику, как только он вновь уединился в своей лаборатории. Острые иглы обиды и разочарования часто кололи его сознание, не позволяя свободно дышать, мешая наслаждаться богатством, красотой окружающего мира и бесконечностью жизни. Лишь долгие изнурительные странствия позволяли Зеки забыться на время. Вот так, убегая от своей душевной болезни, он однажды открыл для себя Кавалу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1425 году Берканд откликнулся на просьбу своих доверенных торговых партнёров и возглавил работы по восстановлению и перестройке старинной крепости Кавалы, сильно пострадавшей более тридцати лет назад при боевых действиях. Здесь, на руинах цитадели, при обследовании фундамента византийской стены он неожиданно обнаружил несметные богатства – золото и серебро, добытое руками невольников в копях Панге&#769;она {111} за три века, предшествующих новой эре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Найденный тайник по количеству сокровищ в несколько раз превосходил два уже имевшихся у Зеки, а кроме того, мог быть значительно расширен и обустроен. В случайно обретённом тайном подземелье Бессмертный оборудовал для себя целый дом – с лабораторией, жилыми и хозяйственными помещениями, бассейном и вентиляцией. Сюда он привозил теперь новые ценности, да и сам порой месяцами жил под землёй, отдыхая от мирского шума и человеческой глупости…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, вспышки сумасшедшей ярости настигали мага и тут. Но под защитой панциря из камня и грунта он мог теперь давать волю чувствам и не сдерживать себя – кричал и выл до хрипоты, рыдал, швырял золотом в стены, переворачивал ногами кувшины и короба с драгоценностями, бросался в лабораторию составлять страшные яды и огневые смеси, не ел и не спал по неделе, покуда не падал обессиленно на сверкающие груды.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тонкие нити сквозь степи и горы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сетью живой покрывают просторы —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тундры прохладу и свежие ветры,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Руки людей и дорог километры,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пищу, животных и реки с лесами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Весь этот мир переполнен грибами!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прекрасно жить в своё удовольствие, не вызывая зависти у остального шумного мира! Находясь вне подозрений, проникать в самые укромные уголки, расти, набираться сил, мягко управлять неторопливым течением событий, а если потребуется – жёстко и неумолимо порабощать, подчиняя своей воле, обращать в прах… Так действуют грибы – таинственная сила планеты, которую люди тысячелетиями не принимают всерьёз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О том, что грибы – это отдельное и загадочное царство с невероятным многообразием видов, люди долгое время даже не догадывались. Они воспринимались как низшие растения, интересные не более, чем другие представители флоры. Какие-то были ядовиты, какие-то применялись для приготовления лекарств и употреблялись в пищу, некоторые использовались в хозяйственных целях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А о том, что, кроме многочисленных грибов, существуют их симбиозы с водорослями, лишайниками, деревьями и микроорганизмами узнала только современная наука. Как и о том, что практически всё живое существует исключительно в соединении с грибами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но чем больше люди узнавали, тем становилось непонятней! Коварная убийственная плесень на стенах и благородная плесень в сырах. Кулинарный хоровод из грибных блюд, ферментированных продуктов и напитков на дрожжах, а рядом ядовитые виды, от которых нет противоядий. Казалось бы, бесполезные для человека невзрачные и безымянные поганки и тут же – подозрительные ко&#769;рдицепсы, управляющие поведением живых организмов [292 - Ко&#769;рдицепсы – род спорыньёвых грибов, паразитирующих на насекомых. Гриб проникает в организм носителя и перехватывает управляющие функции тела, заставляя насекомое принимать наилучшее для размножения гриба положение (например, муравей закрепляется на теневой стороне листа, становясь футляром и источником питательных веществ для паразита).]. Целебные трутовики и сырьё для антибиотиков, мухоморы и прочие шаманские галлюциногены, а также спорынья, превращающая хлеб в пищу безумцев… Всё это представители грибного царства, играющие свою роль на строго определённом месте!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мало кто из обывателей всерьёз задумывается над тем – что есть основа биосферы? Вода? Воздух? Минералы? Солнечный свет? Вовсе нет! Всё это компоненты неживой природы, создающие необходимые для жизни условия. А главной основой, несомненно, является почва – Мать Сыра Земля, которую создают грибы в содружестве с микроорганизмами и растениями. Грибы созидают и разрушают… Они творят в самом высоком понимании творчества – активно действуют, пребывая в непоколебимом недеянии!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После завершения терраформирования Цивилизаторы сразу же заселяют новый мир микроорганизмами и грибами, призванными выполнить всю дальнейшую подготовительную работу. Эти маленькие неутомимые космодесантники и являются настоящими проводниками божественной воли. Они гигантскими тучами забрасываются на поверхность планеты в пористых «зёрнах жизни», а потом миллионы лет усердно трудятся для того, чтобы однажды человек сделал наивное умозаключение, что он царь природы, вершина эволюции, землянин, хозяин и повелитель! Но настоящие земляне не обращают на это внимания. Они делают своё незаменимое дело – прорастают, наполняя собой мир, сплетаясь в непостижимом единении, созидают природный Тон и разрушают то, что отжило свой срок…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже на начальном этапе развития жизни отдельные виды грибов довольно быстро создают одну огромную систему – они выстраиваются в иерархию, следуя целям распределяют обязанности, налаживают внешнее взаимодействие и сотрудничество. Это чем-то напоминает строение клетки, в которой некоторые органоиды были раньше отдельными микроорганизмами. И словно цитоскелет клетки [293 - Цитоскелет клетки – нитевидные белковые структуры, составляющие каркас клетки. Цитоскелет придаёт форму, организует движение органоидов и позволяет клетке двигаться.], грибница формирует планетарный каркас «мегагриба», переходя затем на новый уровень – приобретая свойства, подобные работе нервной системы. Так планета становится воистину живой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, живая планета имеет много дублирующих друг друга уровней, которые собирают, обрабатывают и передают информацию по доступным каналам. Геосфера и гидросфера являются самыми объёмными «хранилищами данных», а динамические процессы в этой среде происходят при помощи космического излучения, магнитного поля Земли и природного электричества. Кроме того, в воде происходят химические преобразования, связанные с обменом информацией. Энергии всех живых организмов объединяются в Пространство, именуемое Тоном. А у отдельных групп существ, включая человеческие сообщества, есть управляющие надстройки – эгрего&#769;ры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно грибы являются посредником между информационной средой условно неживой природы и биосферой. Они очень чутко реагируют на колебания электромагнитных полей, они наполнены водой и крайне активны химически. Единая система грибов переводит «голос Земли» на понятный биосфере язык, и наоборот, сообщает планете обо всём, что творится в мире живых. Насколько сложен этот Tertium Organum [294 - Tertium Organum (лат. «третий орган») – в переносном смысле нечто альтернативное, пока необъяснимое, но явно существующее.] и сколько в нём уровней, знают, наверно, только Предтечи. Правда, наиболее выдающиеся и талантливые мистики в разные времена тоже догадывались о чём-то таком…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тебе завернут и взвесят,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доставят товар умело…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это среди профессий —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самое важное дело!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как водится – самый большой секрет известен многим! Так и в случае с грибами… То, что они неотъемлемая часть смесей, продлевающих жизнь асам и дарующих бессмертие избранным, знали не только доверенные люди в асгардах. С глубокой древности существовала профессия собирателя компонентов для Эликсиров и процветали довольно обширные рынки подобных товаров. Дорогой ассортимент пополняли ушлые караванщики, основавшие многочисленные ответвления тайных торговых путей во всех обитаемых землях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Количество откровенных подделок, сувениров, амулетов, сопутствующих снадобий, невнятных «секретных записей» и псевдореликвий на этих рынках просто зашкаливало, но, что удивительно, многие серьёзные алхимики и маги, а также некоторые настоящие Бессмертные, были там завсегдатаями, покупая всё необходимое лишь у проверенных поставщиков…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С незапамятных времён на Панге&#769;оне разрабатывались копи, поставлявшие древнему миру вожделенное золото и серебро. Многочисленные племена и народы реками лили кровь за эти рудники… Греки веками процветали благодаря им, римляне берегли ценный резерв и допускали к разработкам лишь немногих, за большую плату. Но были здесь и другие богатства. Издавна в эти горы прибывали тайные караваны для сбора компонентов, которые отправлялись потом в Египет, Китай и другие цивилизаторские центры. В пятом веке до новой эры в уютной горной лощине, защищённой от ветров и посторонних глаз, было основано тайное фракийское [295 - Фракийцы – группа индоевропейских племён (даки, одрисы, геты и другие), живших в древности на Балканском полуострове и северо-западе Малой Азии. Во времена Великого переселения народов смешались с пришлыми племенами. Предположительно, приняли участие в этногенезе болгар, румын и других народов.] поселение, община которого собирала и сушила на продажу уникальные грибы – «Десять даров», имевшие, по слухам, особую магическую силу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фракийцев впоследствии сменили греки, а в упадок древнее ремесло сборщиков и караванщиков пришло к пятому веку уже новой эры. Эпоха асгардов была завершена, а немногочисленные Бессмертные нашли себе собственные надёжные источники. Например, сяни вообще начали составлять Эликсиры только из своего китайского сырья, которое оказалось ничуть не хуже компонентов из других мест…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И это неудивительно! Грибы и минералы имеют схожий состав в любой точке планеты. Алхимические преобразования тоже подобны, а главное, предназначены для единственной цели – полноценно соединить в фоновом режиме организм Бессмертного с природным Тоном и дать ему возможность напрямую обращаться к «голосу планеты».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Те, кто знаком с начальными даосскими практиками «Тан Линь Дао», представляют, как соединяться с «целительными матрицами» камней, деревьев, воды и огня, но не ведают про «Ключ раскалённого металла» – секрет составления Эликсира. Лишь доверенные хранители обладают полным знанием о том, как без вхождения в особые трансовые состояния, без затрат энергии и потери времени, всегда, свободно и естественно находиться в «волшебном поле» планеты. Все Бессмертные пользуются именно таким знанием…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В восьмом веке в сохранившихся постройках тайного поселения обосновался греческий христианский монастырь. А в одиннадцатом веке при монастыре была создана школа южных Смотрящих, известная как «Источник чёрного дрозда». Здесь будущие хранители и наблюдатели проходили высшую ступень посвящения в тайны учения. Основы и начала же постигались студентами на горе Афон – в поселении, соседствующем со знаменитым монастырём Ватопе&#769;д [296 - Ватопе&#769;д – православный мужской монастырь, один из самых древних и крупных, второй по значимости на Афоне после Великой Лавры.].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь упрямое, гордое, храброе племя<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заполняет собою пространство и время,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изначальное ищет во тьме бесконечного<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ведёт себя часто довольно беспечно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не корит за грехи и не просит прощения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наблюдает неспешно планеты вращение,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любит жизнь и вино, но не ведает скуки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С головой погружается в бездну науки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Делит мир пополам по велению юности —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На безумство идей и порядок разумности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По дорогам идёт без преград и сомнения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А свой храм называет – моя Академия!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Единство и противоположность – вот лучшее определение для дружбы, связавшей однажды двух талантливых юношей. Ровесники познакомились в дороге, направляясь учиться в школу на Святой горе, и с тех пор почитали свой братский союз важной частью жизни и Служения. Они в шестнадцать лет оставили родные места в надежде получить образование, открывающее совсем иной уровень Служения, нежели тот, которым довольствовались их отцы и деды. Они хотели стать хранителями и наблюдателями – высшим сословием в пёстрой и довольно запутанной иерархии служителей Великого воровского тракта. Их мечтам суждено было сбыться…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бытует устойчивое и вполне обоснованное мнение – греки народ ленивый! Да, со стороны так может показаться… Но это не совсем лень в привычном понимании – пустое и бесцельное времяпрепровождение. Нарочитая неторопливость греков подобна истинной мудрости, которая рационально выделяет важное, без сомнений отбрасывая всё избыточное и наносное. Многовековая история, жаркий климат и неспешный ритм привычных дел неминуемо наложили отпечаток на характер и поведение местных жителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тем более это касается монахов, чьё повседневное существование подчинено строгим правилам устава. Они проводят дни в трудах и молитвах. Они немногословны и покладисты… Но и они, как настоящие греки, не отказывают себе в удовольствии облегчить жизнь, хотя бы в мелочах. Привычка сокращать даже короткие, а особенно иностранные, слова обусловлена именно этой народной традицией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нетерпеливого и вспыльчивого Арга&#769;ма в монастырской школе все называли просто А&#769;ра, а его спокойного и рассудительного товарища Марша&#769;на величали Ма&#769;ра, при этом часто шутливо добавляли, что он вовсе не марэ&#769;, то есть – слабоумный, даже наоборот, мол, не пройдёт и года, как парень заткнёт за пояс школяров и постарше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Волею судеб оказались эти юноши так далеко от дома. Боги не наградили их влиятельными родственниками или удачным местом рождения, от которого только ступи шаг, как окажешься в середине сытого и богатого жизненного течения. Отнюдь! Выбор Пути и безусловное осознание своего призвания было для мальчишек делом непростым, но счастливый случай всё же благоволил им, как и всем потенциальным Идущим, сглаживая острые углы и посылая помощь в нужные моменты.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан родился в лесной глуши – на мерянском хуторе из трёх дворов, расположенном у причудливо изогнутого озера, называемого роднёй Пи&#769;тка. Этот кусок клязьминской старицы [297 - Ста&#769;рица – полностью или частично отделившийся от реки участок её прежнего русла.] изобиловал рыбой, а вся округа славилась мёдом, дичью, ягодными и грибными местами. Прямо напротив родного хутора, на левом берегу Клязьмы, привольно раскинулся таинственный край У&#769;шмор – обиталище древних духов и сказочных существ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мать умерла, когда Маршану не было ещё года. Его отец Кузе&#769;й был лучшим бортником [298 - Бо&#769;ртник – человек, занимающийся добычей воска и мёда диких пчёл из естественных или специально выдолбленных дупел (бо&#769;ртей).] в ушморских землях – сам мёд на тракт не возил, а сдавал пронырам-перекупщикам за хорошую плату. В единственном сыне видел продолжателя их старинного промысла, а потому таскал мальчонку по лесам и рекам с самого малолетства – учил править плотом, искать пчёл-дичко&#769;в, взбираться на головокружительную высоту при помощи плетёного кожаного кира&#769;ма [299 - Кира&#769;м – широкий ремень длиной около 5 метров. Для опоры ног на коре делаются специальные насечки, кирам обхватывает дерево, перекидывая его по стволу выше и удерживаясь за него, быстро, широкими шагами можно подняться к борти.], палить труто&#769;вый дыма&#769;рь, резать на стволах приметных деревьев знаки-ти&#769;ште, дабы пришлые сборщики мёда и воска не посягали на чужие владения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попутно раскрывал отец сыну и другие секреты – приметы на погоду, как следы звериные ведать, как ставить ловушки и силки, как дурные и съедобные растения различать, как хвори целить, как находить обратную дорогу из самой глухой чащобы в самый ненастный день, да чтобы притом в болотных топях не сгинуть с концами. Напевал у ночного костра старинные сказы и предания их народа, а кроме того, рассказывал столько увлекательных, страшных, весёлых и поучительных былей, что мальчишка к десяти годам считал мир, нарисованный отцом, гораздо более настоящим и близким, нежели люди и селения, лежащие в стороне от их родных мест.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но однажды трагический случай круто и навсегда изменил жизнь Маршана. Весной отца задрал голодный медведь. Он терзал и жадно пожирал большого человека на глазах у человеческого детёныша, которого уже наметил очередной жертвой… Однако лютый зверь внезапно проснулся и в мальчишке! Он заорал не своим голосом и отважно ринулся в бой – подлетел, сорвал с плеча тяжёлый моток кирама и принялся ожесточённо хлестать им медведя по окровавленной морде.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тиррэ&#769;к нэршэ&#769;т! – по-взрослому бранился Маршан. – Кящь-кящь! [300 - Тиррэ&#769;к нэршэ&#769;т! (мерян. нецензур.) – Хрен на морду! Кящь-кящь! (мерян.) – Уходи, пошёл!]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И медведь отступил… Попятился, огрызаясь и утробно ворча. Но, видно, голод и вкус свежей крови сделали своё дело – на краю поляны передумал, стал раскачиваясь надвигаться, угрожающе бить передними лапами по земле.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут бы и конец пришёл юному воину, но в сражение вступило неожиданное подкрепление – высокий седой старик, который умело намотал пучок сухой травы на длинную ветку, поджёг и принялся размахивать ею, засыпая всё перед собой тучей искр. При этом он пронзительно свистел, шипел и гикал! Огня медведь испугался, ломанулся в чащу не разбирая дороги…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спасителя звали дед Берде&#769;й. Он был верховным ушморским картом – колдуном, знахарем, грамотеем, советчиком, судьёй, летописцем и хранителем традиций народа меря. Следующие четыре года осиротевший Маршан провёл у него в учениках…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: Из всех дорог какую выберешь – прямую али окольную?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан: Любую, которая в потребное место ведёт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: А коли неведома она?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан: Коли на раз, так и бездорожьем проскочу, уж как придётся, а коли на&#769;долго, так сам тропу проложу, не забоюсь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: На кого в пути надежда?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан: Токмо на себя, а иных товарищей сочту лишь попутными!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: С побратимцами али единослужниками как пойдёшь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан: Наравне. А коли беда, так сам за братьев первым сгину!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: Сколь добра в путь соберёшь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан: Лишь то, что ведаю да что умею! Иное само придёт…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: Каков огонёк за путеводный почтёшь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан: Учение да старание, память предков да благодарность наставникам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карт Бердей: Нарекаю тебя У&#769;шмором! Почитаю отныне за наследника!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ученик радовал мудрого старца пытливым умом и прилежанием. Здоровьем и силой парнишка тоже обделён не был. А что важнее всего, ровно и весело горел у него в душе огонь воли, которая могла временами проявляться в решительных поступках или в колдовском повелении, направленном на людей, животных, нежить, явления природы и события. Долгожданный преемник, которому не страшно передать весь Ушмор в управу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только бередило душу старика одно желание, крайне важное и правильное, но сулящее многолетнюю разлуку с наследником – отправить Маршана учиться на Святую гору, туда, где сам он в молодые годы постигал науки, находил друзей и единомышленников, обрастал нужными связями, потребными в будущем Служении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что ж… Задумано – сделано! Греческим, латынью и русским ученик к тому времени овладел в совершенстве, счёт знал, правила и заповеди почитал, следуя им без принуждения, а по убеждению и с удовольствием. А торговому делу, наблюдению, переговорам, кулачному, ножевому и палочному бою, обустройству схоронов и тайнописи он обучился у картов в Большой Мере, куда почти на два года определил его предусмотрительный Бердей. Там же Маршан заработал достаточно серебра на первоначальную плату за обучение в Греции и скромную жизнь в течение одного года…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малой родиной Аргама тоже было место безлюдное и привольное – крохотное поселение на берегу Чёрного моря, наполненное солёным ветром и солнцем. В глубокой древности здесь шумел Кимме&#769;рик [301 - Кимме&#769;рик – город на побережье Крыма, основан в V веке до н.э. примерно в 50 км от современной Керчи.] – город милетских греков, но нынче, чуть в стороне от живописных развалин, несколько рыбацких семей соорудили из чего попало хлипкие хибары, с трудом защищающие от непогоды. Люди жили тут лишь в надежде на лучшую долю, а надежда, как известно, умирает последней. Планов не строили, да и иллюзий особых не питали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди крымских армян в те годы рыболовным промыслом не занимался практически никто, но Нерсе&#769;с, отец Аргама, был изгнанником, вынуждено сменившим благополучную жизнь в Ке&#769;фе на полунищенское существование в глуши.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всем известно, что в южной части Великого воровского тракта волжская и крымская греко-армянские общины воспитывали лучших хранителей и наблюдателей. Эти храбрецы веками водили тайные караваны сухопутным путём в Китай, регулярно посещали многочисленные османские владения, а в европейских государствах вообще были своими людьми. Благодаря тесному деловому и дружескому союзу с русскими, киргизскими, татарскими и мерянскими хранителями, крымские вожари хаживали в Сибирь, а также в земли Северной Европы. Кроме того, они имели собственные надёжные тайники, вели подробные записи обо всём, что происходит в Крымском ханстве и в землях, которые посещали их караванщики, поэтому заслуженно именовались южными Смотрящими, хотя к Братьям Смотрящим не относились, контактируя с ними через своих греческих представителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четыре поколения предков Нерсеса водили тайные караваны по крымским горам и степям – встречали гостей на границах, скрытно доводили куда следовало, а потом вновь провожали до границы. Сам Нерсес, хотя школу в Кефе не заканчивал, был славным караванщиком. К двадцати годам он приобрёл репутацию надёжного человека и накопил столько денег, что мысли о женитьбе, детишках и собственном доме не выглядели уже простыми фантазиями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Увы! Безумная любовь ураганом страсти смела всё, чего он успел достичь к тому времени, и перечеркнула линию удачи, ведущую к благополучному будущему. Однажды, приведя купцов в Гезлёв [302 - После присоединения Крыма к Российской империи город был переименован в Евпаторию.], караванщик увидел свою судьбу. Пятнадцатилетняя красавица Зиля&#769; из рода могущественных беев Мансу&#769;ров вмиг пленила сердце Нерсеса. К несчастью, чувство оказалось взаимным, и влюблённые той же ночью бежали, не задумываясь о последствиях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Кефе укрыться не удалось. Родня и старейшины общины не одобрили поступок безумца и, главное, не захотели враждовать с грозными беями, а потому отправили Нерсеса в изгнание. Накопленных денег ему хватило на то, чтобы год скитаться с молодой женой по дальним селениям, заметая следы. Ребёнка Зиля родила уже в ветхой рыбацкой хижине, купленной за бесценок вместе с лодкой-развалюхой и кучей драных сетей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Так проходит слава мира!» – лучший девиз для того, чтобы поместить его на герб, прикрученный пеньковой верёвкой над входом в жалкую лачугу изгнанника… Ещё через год рыбацкой жизни беглецы были обнаружены, сыновья и слуги бея прискакали огромной ватагой на морское побережье и учинили расправу. Молодую мать засунули в мешок и увезли на суд отца, Нерсеса долго били руками, ногами, кнутами и палками, а потом бесчувственного оставили умирать на песке у кромки воды. Годовалого Аргама бросили на растерзание своре псов… Но злобные обученные звери малыша не тронули, подошли, принюхались, завиляли хвостами! Приезжие посчитали это знаком свыше, а потому ребёнка убивать не стали и довольные убрались восвояси.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нерсес выжил, правда, потерял один глаз и сильно охромел из-за плохо сросшегося перелома. Увечья не помешали ему рыбачить, а в глазах соседей, наоборот, добавили солидности, благодаря чему он вскоре стал старшим в рыбацкой артели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До одиннадцати лет Аргам по мере сил помогал отцу в работе – чинил сети, чистил и потрошил рыбу, хлопотал по дому. Но чаще всего он увлечённо слонялся по округе – копался в крепостных развалинах, изучал многочисленные гроты и пещеры невысокой прибрежной горы, плавал и нырял, добывая съедобные водоросли, крабов и моллюсков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странное ожидание росло в душе мальчишки! Он был искренне уверен в том, что нынешняя жизнь – это лишь временное явление, подобное затянувшемуся путешествию. Совсем скоро всё должно измениться! Его уже ждут новые места, люди, свершения и открытия… И он оказался прав! В глубине узкого лаза, вскрытого обвалом, Аргам обнаружил древнее сокровище – четыре амфоры, наполненные греческими монетами из электрума [303 - Электрум – самородное золото с большой примесью серебра, либо сплав этих металлов.] и потрясающими по красоте золотыми украшениями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отец мудро распорядился кладом – преподнёс бо&#769;льшую часть старейшинам греко-армянской общины в дар, чем выкупил полное прощение и признание. Он выстроил в Кефе добротный дом с фруктовым садом и колодцем, нанял нескольких слуг и зажил тихой размеренной жизнью, наслаждаясь покоем и достатком. Аргам был принят в школу Смотрящих, а через пять лет, завершив обучение, отправился совершенствовать своё образование на Афон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так познакомились и подружились будущий глава южных Смотрящих Аргам Кафский и будущий верховный мерянский карт Маршан Ушмор.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начертим вопросы с ответами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;След свой оставить несложно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но даже почти незаметный<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он недругов сильно тревожит!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поворотные камни были придуманы в древнем Египте как один из надёжных запоров потайных хранилищ. Знающие секрет строители Греции и Рима впоследствии вдохновились простотой и долговечностью конструкции, а потому поворотные камни изредка встречаются на землях, освоенных греками, а потом и римлянами…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что такое поворотный камень? Некое подобие массивного мельничного жёрнова со скважиной на боку. В неё вставляют посох, имеющий металлический наконечник с бороздками и выпуклостями, кои работают как обычный ключ. Посох проскочит глубже, а стопоры освободятся. После того камень надобно повернуть рычагом на половину оборота, дабы шипы провалились в пазы. Тогда камень под своим весом опустится и освободит дверные запоры в хранилище. А коли надобно вернуть запоры в исходное, так следует встать ногами на низкую этакую тумбу, что неподалёку поставлена, да попрыгать на ней до тех пор, покуда камень не приподнимется. Тогда уж можно повернуть его в обратную сторону, до щелчка. Всё просто! – вводила в курс дела трёх своих спутников Зоя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале осени 1420 года они шли по горной тропе к «Источнику чёрного дрозда» – трое молодых Смотрящих, ведо&#769;мые бессмертной девой, для нынешнего места и времени избравшей себе подходящее имя Зоя [304 - Зоя (др.-греч.) – жизнь.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Изумительный по сохранности камень был обнаружен, почитай, год назад тут, в старых греческих погребах, кои под монастырём нынче, – продолжила она свой рассказ. – А хорош он тем, что непрост! Обычно поворотники надобно вперёд толкать, а этот – на себя тянуть, а коли не в ту сторону усилия приложишь, то заклинишь запор и до-о-лго потом возиться придётся, да и то ежели знаешь, как именно исправить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А что в тайнике-то нашли? – возбуждённо и нетерпеливо вопросил Аза&#769;т, младший из спутников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аха-ха! Сокровище наилучшее, именуемое знание! – рассмеялась дева. – Не понял? Ну, конструкцию изучили, поглядели катакомбы тамошние… Есть у нас сведения про обширные каверны да рукотворные подземелья под крепостью Кавалы. Создавались они примерно в одно время, стало быть, и вид имеют, вероятно, схожий. Ну сами посмотрите скоро!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разговор продолжили уже в монастырском подземелье, освещая ровно отёсанную закопчённую до черноты стену танцующими огоньками толстенных свечей. На этой импровизированной доске Зоя здоровенным куском мела чертила схемы и виды в разрезе, наглядно поясняющие её мысли… Речь шла про обустройство крепостной каменоломни под жильё нескольким семьям пещерных альвов, которых в срочном порядке нужно было вывозить с Тиноса [305 - Тинос – остров в Эгейском море, богатый мрамором и гранитом. С 1204 по 1714 год остров принадлежал Венецианской республике.], спасая от избыточно деятельных венецианских рудокопов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А сомнения у нас лишь в том, что место в Кавале сильно людное, большая дорога рядом, коли ума хватит, так непременно начнут цитадель восстанавливать [306 - Имеется в виду Эгнатиева дорога – римский тракт, проложенный через Балканы после завоевания Греции. Кавала являлась одним из важных пунктов этой дороги. И действительно, крепость начали восстанавливать уже через пять лет после описываемых событий.]… Лишь в этом угрозу вижу главную! – уверенно завершила мысль Зоя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот как?! А я думал, дело в самой сложности работ! – удивился опытный строитель и архитектор Прокопий. – Как же колодцы там в скале отрыть, как стены каверн укрепить, как поступление воздуха наладить? Я вот мастеровой, а ума так сразу и не приложу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Хо-хо! Я тоже мастеровой… Египетский! – весело отозвалась Бессмертная. – Слыхал про наши постройки? Неужто нам пирамиды городить в Кавале придётся? Ладно, смотри, изображу сейчас да подпись архитектора на чертеже поставлю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И за несколько минут Зоя накидала на стене подвала точный и вполне выполнимый план работ, начертила варианты решения сложных задач, а внизу, как и обещала, забавляясь, поставила личную подпись Монифы – уджат, сову и рябь воды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этой задумке Смотрящих не суждено было сбыться. Для альвов нашли более спокойное и надёжное убежище. А подземелья Кавалы недолго оставались нетронутыми, обретя вскоре совсем иного хозяина…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть ты незаметный и скромный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Надейся всегда на удачу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь даже совсем невиновный<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рискует попасть под раздачу!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине лета 1507 года Зеки Берканд занимался привычным делом – готовился тихо и быстро убить двух очередных рабов, помогавших ему три предыдущих месяца расширять подземное жилище. Один, спокойный и покладистый старик, мог бы ещё с пользой потрудиться, но придётся теперь умереть и ему. А всё из-за этого второго – бывшего монастырского трудника [307 - Тру&#769;дник – вольнонаёмный монастырский работник.] с Пангеона! Он растревожил Бессмертного, породил в душе подозрения, требующие немедленного прояснения…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в меру болтливый парень знал о таких вещах, о которых никто из смертных в нынешние времена знать просто не может! Зеки так радовался, собственноручно вытесав и установив на входе в боковую галерею египетский поворотный камень… И вот этот щенок утверждает теперь, что в монастырском погребе стоит почти у всех на виду совсем такой же механизм, да и более того, говорит, что монахи и студенты Смотрящих его неоднократно открывали! Это было странно и неприятно. Надо бы проверить самому…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Золото распахивает многие двери! Важный путешественник назвался архитектором, принёс монастырю богатые дары, ходил вздыхал, воздев руки к небу, цокал языком и закатывал глаза, восхищаясь красотой окрестных гор и устройством монастыря. Отчего же не дозволить хорошему человеку осмотреть древние руины и полазить по грязным подвалам в своё удовольствие? Настоятель с радостью разрешил состоятельному страннику бродить, где тому заблагорассудится, и строго повелел братии не мешать господину наслаждаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь чёртов трудник оказался прав! Поворотный камень был хоть и не египетского типа, а позднего греческого, но, действительно, стоял себе спокойно в сыром погребе, запирая проход в какое-то подземелье… Вот только влажность тут была уж слишком большая, просто ненормальная! Причина выяснилась быстро – вдоль каменной стены снаружи весело журчал ручей. Он годами вытачивал себе в горной породе новое русло и вот наткнулся на кладку. Пожалуй, если так пойдёт дело, то лет через сто эти подземелья будут затоплены до верха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не рассчитывая уже обнаружить что-либо интересное, а больше из любопытства, Зеки занялся поворотным камнем – потыкал посохом в скважину, внимательно осмотрел царапины, а потом буквально за два часа вырезал на твёрдой древесине нужный узор из бороздок и округлых выступов. Вскрыл двери без проблем. Со светильней в руках, скептически гримасничая, спустился в тесное и душное помещение с закопчёнными стенами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Квадратная камера была пуста, лишь у одной из стен, покрытой белыми изображениями валялся кусок мела, величиной с мужской кулак. Зеки подошёл поближе и недовольно вгляделся в пестроту чертежей и беглых записей…<br>
<br><img border=0 src="image11_643071ddc6e715000675023e_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Простой план действий сложился у него в голове сам собой. Во-первых, надо поторопиться! Явно же местные насельники и молодые Смотрящие в сговоре с его ненавистной дочерью вынашивают какие-то коварные планы по проникновению в кавальские катакомбы… Может, и про сокровища что-то разузнали? Вряд ли, но нужно действовать! Во-вторых, далее тянуть никак нельзя, предначертанное должно быть исполнено – Монифе суждено умереть. Всё ясно – это повторный знак судьбы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С каким-то странным удовлетворением в душе покидал Зеки Берканд обречённый монастырь. Он чувствовал нечто схожее с радостью молодости, смело постигающей новое и берущейся за любое сложное дело… Он нашёл себе занятие на ближайшее время!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С монастырём Бессмертный мудрить не стал – отвалил военному правителю в Кавале столько золота, что тот последний ум потерял от свалившегося на него богатства. Направил воевода в карательную экспедицию самых преданных и жестоких бойцов. Те расстарались, тоже потеряв голову, но уже от вседозволенности – порубили и порезали множество ни в чём не повинного люда в монастыре. Всего в тот день турки убили около двухсот монахов, послушников, учителей и студентов Смотрящих. Избежали лютой гибели только два приходящих трудника, которые прикорнули в тени на горном склоне и наблюдали потом за жуткой расправой со стороны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Устранив одну угрозу, Зеки ликвидировал и подсказку – нанял за хорошую плату четверых из числа карателей, и те, поочерёдно орудуя киркой и ломом, пробили каменную кладку, направив воды весёлого ручья вглубь мрачного подземелья… Коварный колдун платить, конечно же, не стал, а собственноручно зарубил военных кривой саблей и сбросил трупы в затопленные подвалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончив с делами простыми, Берканд засел за работу небывалую – создание диковины, способной обнаружить неуловимую Монифу в Пространстве… Но усердные поиски и многочисленные эксперименты затянулись надолго.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бывало, что увлечённый Бессмертный десятилетиями не покидал своего подземного убежища, забросив остальные дела. А мог сорваться в неожиданные странствия, разыскивая по миру необходимые для создания диковины компоненты. Он упорно шёл к своей цели! И однажды вплотную приблизился к ней…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Легко лететь, весь мир вокруг любя,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не думая про зло минувших дней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но если зло касается тебя —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;История становится страшней!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Байки о том, как некий чёрный маг разозлился из-за какого-то старого камня в подвале, а потому наслал погибель на мирный монастырь, уже много десятилетий с удовольствием пересказывали монахи Ватопеда. Мораль сей басни была такова – злой рок непредсказуем, а меч уж занесён над нашими головами, никто не ведает своего срока, а посему надлежит укреплять дух верой и непрестанно творить молитву в надежде на небесное заступничество.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Преподаватели, обучавшие студентов строительным наукам, тоже возвращались к жуткой истории, но уже по другому поводу – устраивали предметные дискуссии, посвящённые теоретическим способам осушения затопленных монастырских подвалов в отдалённом будущем. Философы пытались вскрыть причины произошедшего, анализируя известные события, а законники разбирали по крупинкам вину военных и оценивали вялые действия местных властей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скажем честно – страшная поначалу история со временем потеряла остроту и реалистичность, перейдя в разряд преданий о деяниях предков. А кому интересны предания?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже любознательные студенты Ара и Мара, направляясь на обучение в монастырь на Пангеоне, вспомнили о кровавых событиях лишь потому, что происходили они в этих самых местах…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие Идущие отмечают парадоксальный факт, необъяснимый рационально, но понятный продвинутым мистикам – большие неприятности ведут к большому обретению либо, на худой конец, к большому откровению… Разумная природа не обдирает своего подопечного до нитки и не раздаёт одни лишь болезненные подзатыльники! Коли натерпелся бед, особенно случайно попав не в то время и место, так можешь скромно и терпеливо ожидать прихода удачи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1655 году в монастыре проживали более сотни монахов, двенадцать учителей школы Смотрящих и восемь студентов, включая вновь прибывших Аргама и Маршана. Но год этот с самого начала не задался. Сперва лесной пожар, гонимый сильным ветром, прошёл совсем рядом с монастырскими постройками, чудом не задев их. Потом странная непогода накрыла жаркий обычно регион – почти три месяца бедовали люди под моросящим дождём, сыплющимся из низких серых туч. А когда вернулись солнце и тепло, вместе с ними пришла чума!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернее сказать – чума пришла в виде нищего паломника, умершего недавно в монастырском общежитии. А ей только дай волю, впусти в дом, так и начнёт она свою страшную жатву… Когда количество смертей перевалило за десяток, потребовалось принимать срочные меры. Нужно было так захоронить заразные трупы, чтобы они не разлагались, отравляя округу, чтобы их не растащили птицы и дикие звери, да чтобы не размыли во&#769;ды, за три дождливых месяца напитавшие горные склоны сверх всякой меры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неразлучных друзей-студентов, как знатоков, обучившихся недавно строительному искусству, настоятель направил на поиски места для обустройства холодного изолированного склепа. Так что теперь Ара и Мара целыми днями обследовали многочисленные погреба и хозяйственные ямы в руинах старинного поселения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перепачкались с ног до головы, утомились до головокружения, чуть не погибли под обвалившимся перекрытием одного из домов, но лучшего места, чем те самые затопленные подвалы, связанные с жуткими событиями 1507 года, они так и не нашли…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроме того, задача по их осушению была из разряда таких, за которые с радостью берутся умные и амбициозные молодые люди! Они бросили вызов суровой реальности, попутно проверяя на прочность свои инженерные знания и умения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пробитое в стене отверстие нашлось довольно быстро… Правда, это открытие едва не стоило жизни одному из друзей! Аргам шёл вдоль стены по пояс в воде, пытаясь палкой нащупать щели или проломы, через которые вода поступает в подземелье. И прямо напротив дыры поскользнулся и, не удержавшись на ногах в бурлящем потоке, ушёл с головой под воду. Неумолимая сила течения затащила его в отверстие… Даже вскрикнуть не успел!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё произошло настолько быстро, что Маршан не сразу сообразил, что именно приключилось с его другом. А когда понял, раздумывать не стал – бросился в ручей, нащупал под водой пролом, протиснулся туда, нырнул вперёд и вниз, начал шарить во тьме и холоде руками. Когда задерживать дыхание стало невмоготу, рванул вверх, в надежде всплыть на поверхность и вздохнуть… Получилось! Между каменным сводом подвала и водой имелась воздушная прослойка. Да и тьма была не кромешной, вдалеке виднелся лаз, в который они уже заглядывали сегодня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот Ары видно не было! Плохо дело! Пришлось Маршану много раз нырять, стараясь достать до скользкого пола и ощупать всю его поверхность. Вскоре стал уставать, рук и ног не чувствовал, в глазах поплыли цветные пятна… Но когда отчаянье уже готово было наполнить душу, удача в очередной раз оказалась неподалёку – Маршан услышал из дальней части подземелья слабый голос друга, хрипло зовущего на помощь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ара поначалу чуть не захлебнулся, но смог вынырнуть на поверхность. Он был увлечён неторопливым течением в дальний угол, где явно имелся водосброс, понемногу отводящий огромные массы поступающей воды и не дающий заполнить подвал до самого верха. Здесь он зацепился одеждой за какой-то ржавый крюк, вбитый в потолок, и вынужден был, беспомощно барахтаясь, звать на помощь. Аргам свято верил в то, что друг не оставит его погибать во тьме и холоде… Если только сам выживет в этой переделке…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан успел вовремя и вызволил окоченевшего товарища из смертельной ловушки. Они с трудом выбрались наружу и часа два неподвижно лежали под горячими солнечными лучами, впитывая силу жизни, вдыхая сладкий горный воздух и глядя в бездонную голубую бездну неба. На этот день им явно хватило приключений!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но молодость не боится смерти и быстро забывает о перенесённых страданиях. Следующим же утром упрямые друзья вновь отправились покорять опасную стихию. Но в этот раз приступили к делу вдумчиво, проведя предварительные расчёты и составив подробный план работ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Призвали на службу человек двадцать из числа братии и студентов – рыть выше по склону отводное русло для ручья. А сами полдня набивали песком и мелкими камнями мешки из козьих шкур. Когда же землекопы кое-как отвели основной поток воды и её уровень и сила течения заметно снизились, пришло время для мешков с грунтом, которыми увлечённые строители плотно заткнули опасное отверстие в стене.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день Ара и Мара с баграми в руках спустились в подземелье прочищать сток. Вода ушла значительно… Даже в самой нижней части помещения можно было стоять в ней по колено.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За несколько часов работы из щелей в углу были извлечены две ржавые турецкие сабли в ножнах, тряпки, когда-то явно бывшие одеждой, комок спутанных кожаных ремней и человеческий череп, а кроме того, слежавшиеся пучки листьев, ветки и прочий мусор. В какой-то момент внизу раздался громкий жуткий звук, как будто великан отхлебнул из огромной миски горячего супа, и остатки воды стремительно ушли в отверстия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При тщательном осмотре осушенного подвала друзьями были обнаружены массивные двери, обитые тёмными бронзовыми пластинами, а также странный камень, напоминающий большой мельничный жёрнов, в боковом отверстии которого торчал витой деревянный посох… Не зря талантливые студенты изучали в монастырской школе Ватопеда прикладные науки, включая архитектуру и строительство! Им понадобилось меньше часа для того, чтобы разобраться в старинном запорном механизме, а удача надоумила сначала потянуть рычаг на себя…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что не камень, а таинственные чертежи на стене камеры стали причиной кровавой бойни полтора века назад, Аргам и Маршан поняли быстро, как не сговариваясь поняли и то, что не смогут спокойно жить, если не проникнут в таинственные катакомбы под крепостью Кавалы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опытный воин знает,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизнь проводя в борьбе,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удары судьбы бывают —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прямо по голове!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зеки Берканд в это же самое время пребывал в сумрачном настроении… Даже верней сказать – он последние лет пятьдесят пребывал в сумрачном настроении, пытаясь продвинуться в создании диковины, способной незаметно и достоверно определить местонахождение его хитрой дочери. Надежда была, и результаты обнадёживали… Но заставляло мага хмуриться и раздражаться новое, странное, небывалое чувство. Ему всё чаще стало казаться, что он в подземелье не один! Кто-то пристально наблюдал за его работой, кто-то стоял неподвижно во тьме коридоров, крался следом, выглядывал из-за угла и умело прятался, когда Бессмертный бросался на поиски с факелом в руках. Он даже испытал нечто, напоминающее страх… Но разобраться в своих чувствах так и не смог, ибо несколько тысяч лет не ведал страха.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды ранним утром уже не смутное чувство, а вполне реальный звонкий щелчок запоров поворотного камня заставил Зеки вскочить на ноги, метнуться к стене и сорвать с крючьев любимое короткое копьё с бронзовым наконечником. Какой-то непрошеный гость проник в его тайный приют… Неужели дочь?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ара и Мара подошли к делу нестандартно – вместо того, чтобы долго и нудно подбирать рисунок бороздок на рычаге, они с юношеским задором и азартом просто разобрали за пару часов половину механизма, удерживающего поворотный камень. Отжали стопор – и вперёд! Путь свободен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но только они успели запалить и укрепить на стене второй факел, как произошло невероятное явление – прямо на них из тьмы подземелья бесшумно выскочил господин в богатых шёлковых одеждах, с копьём в руках… И это, несомненно, был тот самый древний колдун – каким-то неведомым образом поняли друзья, не в силах шевельнуться от жути и нереальности происходящего!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А сердитый господин медлить не стал – молниеносным тяжёлым ударом ноги в грудь опрокинул навзничь Аргама и занёс над ним смертоносное копьё…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Э-э-эр-ра! – бешено зарычал на колдуна Маршан. – Уке&#769;, уке, онча&#769;! [308 - Уке&#769;, уке, онча&#769;! (мерян.) – Нет, нет, назад!]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совсем как в детстве бросаясь на огромного медведя, он ощутил рождение дикого зверя внутри себя – без страха и сомнения ринулся в бой, схватил колдуна за широкий рукав и потащил прочь от лежащего на земле друга…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Беги! Беги! – вопил Маршан. И Ара побежал… Он нёсся, рыдая от ужаса, не разбирая дороги, почти теряя сознание от горя и люто ненавидя себя! Он никак не мог остановиться и очнулся, лишь налетев грудью на каменную ограду какой-то старой греческой часовни в предместьях Кавалы. Здесь он пал на колени и впервые искренне, в слезах неистовой веры, исступлённо стал молить бога о спасении своего погибающего товарища.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А под землёй события приняли неожиданный оборот… Сердитый колдун, не ожидавший поначалу такого бешеного натиска от своей жертвы, быстро пришёл в себя – ухватил свободной рукой Маршана за ворот, рванул, выводя из равновесия, закрутился винтом и так припечатал его об пол броском через бедро, что парень захрипел, не в силах вздохнуть! Тут пришло время для копья… Но замахиваясь и швыряя оружие в цель, колдун уже не смотрел на поверженного противника. Его безумный взгляд был устремлён в полумрак коридора… Там, в середине прохода, стояла юная смуглая красавица в римском пластинчатом доспехе. В руке у девушки поблёскивал короткий меч…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А-а-а-а! А-а-а-а! – отчаянно завопил Зеки Берканд, узнав в воительнице Меритатон. Он попятился под её властным взглядом, задрожал всем телом, закатил глаза и грохнулся навзничь, глухо ударившись затылком об пол. Из-под головы его на каменные плиты побежала струйка крови…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безжалостен веков полёт,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неся забвенье сущему…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но что удача нам несёт —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё обернётся к лучшему!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маршан был глубоко ранен в бедро, но смог выдернуть наконечник и остановить кровь, перетянув рану оторванным рукавом. Опираясь на вражеское копьё, он выбрался наружу и доковылял до дороги, где его нашли проходившие мимо монахи. Про видение грозной девы в подземелье он так никому и никогда не рассказал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аргам поседел от пережитого потрясения, но был безмерно счастлив вновь увидеть своего друга и спасителя. Он, невзирая на возражения Маршана, принёс священный обет – до конца жизни служить своему благодетелю и выполнять любые его желания…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зеки Берканд очнулся в собственном подземелье от лютой головной боли, дня три пил целебные снадобья и глотал порошки, приходя в себя. Он никак не мог вспомнить – что именно с ним произошло… Какие-то юнцы, дикий медведь и призрачная Меритатон, вышедшая прямо из стены подземелья…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё больной маг не мог взять в толк – чем он тут занимался так долго? Зачем он сидит под землёй в Кавале, если дела ждут его в Константинополе? Просто помрачение рассудка какое-то!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6.7 Довольно просто, хотя и весьма сложно!<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветер дует для нас поздней осени джаз,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Танцем вьюги не гонит из дома,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Навевает сейчас, впрочем, и каждый раз<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невесомую зябкую дрёму…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы с собою честны – далеко до весны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть грядущее дарит надежды!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И без чувства вины снег летит через сны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мир укутав в ненастья одежды…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этой части города ему нравилось всё. Даже не так… Утерявший было яркость и чёткость мир вновь заиграл сочными красками, проявился в деталях – контурах, звуках и запахах! Вот именно поэтому умилял нынче Оглоблина своей зеленью и уютом жилой район на Хасановской и Подгорнской [309 - В настоящее время улица Гагарина, город Орехово-Зуево.]. Ну и получение от местного исполкома долгожданной квартиры в новой кирпичной пятиэтажке тоже способствовало искренней радости заслуженного педагога.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После долгих лет скитаний по съёмным углам и житья в коммуналке теперешний быт казался Александру Алексеевичу барским – комнаты просторными, лестницы удобными, а окна весёлыми и прозрачными, будто наполненными светом ясного весеннего утра. Даже в этот холодный и слякотный ноябрь 1965 года его не покидало ощущение умиротворения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поначалу непривычную душевную гармонию, дарующую мыслям странную неторопливость и даже некоторую приятную сонную вальяжность, Оглоблин посчитал за леность – испугался, встрепенулся, занялся глубоким самоанализом… В выходные не поехал в Москву, чтобы традиционно повидаться с роднёй и куратором, а вместо этого влез в ватные рыбацкие штаны, натянул два старых свитера, обулся в болотные сапоги, застегнул на все пуговицы полинявший брезентовый плащ с капюшоном и пошёл на Поповскую заводь – бродить, созерцать, приводить ум в порядок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ранних сумерках Александра Алексеевича погнал домой обильный снегопад. Но он и так уже нагулялся! Разобрался в своих тонких душевных позывах, продышался, повеселел. По дороге домой шагал ритмично, напевая под нос любимый утёсовский «Пароход». В чёрном человеке, шагнувшем ему навстречу у подъезда, не сразу узнал старого товарища…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Здорово, Хмурый! Али не признал? – хрипло рассмеялся Сухов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Иван, ты?! – удивился Оглоблин. – Стряслось чего?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Уж стряслося, ага… С месяц как… Да так, что трясуся таперь безостановочно! – потупил взор пожилой лесник. – Сторожку свою, слышь-ка, спалил саморучно, расчёт взял, вот уезжаю нонче к сестре жить, в Калугу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Историю про гибель своего друга и соратника Александр Алексеевич выслушал с холодной иглой в сердце. В конце сороковых он сам вёл расследование жутких смертей на губинских разработках, лично выезжал четыре раза в экспедицию, опрашивал свидетелей, долго бродил по краю торфяных болот, смело ночевал на месте последнего бивака шабашников, пытаясь увидеть тонкие нити неведомого и незнаемого в отблесках одинокого костра. Это была обычная служба – привычная и понятная. Но то, что произошло с Веселовым, не укладывалось в голове, превосходя порог осознанности и непоколебимости…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Душа болела и трещала по швам. И тогда совсем непьющий Оглоблин нашёл единственный доступный и несложный способ разрядить запредельное нервное напряжение – взял Сухова за рукав телогрейки и потянул обратно к реке. Через полчаса в кривом дощатом балагане [310 - Балаган – сарай, временная хозяйственная постройка.], служившем погребом и складом ненужного домашнего хлама, мужчины сидели при свете керосинки на каких-то ящиках и молча пили водку, закусывая холодными, скользкими солёными огурцами.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас вьюга кружи&#769;т неистово,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в ней мы зиме послушны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как будто снежинки чистые —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Белые, но равнодушные!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На оттепель глупо надеяться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пришли холода надолго…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;От тех, кто у печки греется,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня не много толка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь даже внутри метели<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возможно найти свободу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но кто-то сидит неделями<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И просто бранит погоду!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Движение наперекор – так кратко можно охарактеризовать положение российских Смотрящих в конце девятнадцатого и в течение всего двадцатого века. Ведь бескорыстное Служение и Всеобщее Благо мало интересуют сильных мира сего. Они увлечены другими делами – присвоением средств производства, заманчивой добавочной стоимостью и прочими способами увеличения капитала!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мирное развитие цивилизации невозможно при хищнической и вездесущей конкуренции… Хотя война, конечно, тоже двигатель прогресса, вот только переход убийственной науки в мирное русло длится десятилетиями, а в каких-то случаях вообще немыслим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Равные права и обязанности для всех живущих, просвещение, защита природы, сохранение общемирового исторического наследия, уважительное отношение сообществ и отдельных людей друг к другу? Красивые лозунги, которые можно успешно использовать для прикрытия своих коварных планов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Искренне и убеждённо следовать по Пути, не изменяя собственным убеждениям – удел немногих учёных, ремесленников, творцов, мистиков, мечтателей, просветителей, путешественников и первооткрывателей. Но возможно, их частный пример важней для человеческой истории, чем совокупность летописей, описывающих непрекращающиеся смертоубийства, предательства, жадность и зависть. Да, именно люди, нашедшие своё предназначение, становятся истинными маяками и ориентирами для тех, кто идёт по их следам!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1986 году на встрече с молодыми Мастерами новой ветви Смотрящих глава Братства «Глобер. Звезда» Ираклий Бадридзе именно так начал рассказ о непростом служении своих собратьев. Множество примеров самопожертвования, непоколебимости, верности делу, работоспособности, точности и безупречности привёл он в той доверительной беседе. А одним из самых талантливых и успешных подмосковных агентов на все времена он заслуженно назвал Александра Алексеевича Оглоблина, известного своим товарищам под псевдонимом Хмурый.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но в детстве Шурка был вовсе не хмурым, а лишь серьёзным, сообразительным и деловитым. Родился он на стыке веков в Самарской губернии в, казалось бы, ничем не примечательной крестьянской семье, тяжким трудом добывающей себе пропитание, не ведая просвета и не имея иных перспектив… Однако обычной эта сельская семья была лишь на первый взгляд!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шуркин отец, Алексей Оглоблин, коренной москвич с университетским образованием, был первым агентом, попавшим в безжалостную мясорубку полицейских и жандармских репрессий, которые в начале девяностых годов девятнадцатого века неожиданно и необъяснимо обрушились на российских Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не имея причин и оснований для обвинения, следствие попыталось шантажом и угрозами заставить Алексея взять на себя несколько чужих политических и уголовных дел, обещая взамен возможное сокращение срока каторги. Но он на провокации не поддался, дал знать куратору и родственникам. Те совместно оплатили услуги хороших адвокатов и готовы были придать дело огласке через московские и питерские газеты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лиходеи Оглоблина отпустили, но прежде убедительно и предметно разъяснили – какие воспитательные и карательные меры будут к нему отныне регулярно применяться, ибо так фыркать и вертеть хвостом никому не позволено, сие подрывает авторитет власти, и проще на одного умника собак спустить, дабы другим неповадно было!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обещание своё блюстители закона сдержали. Для начала натравили на Алексея троих прикормленных бандюганов. Матёрые негодяи дней пять таскались за ним по пятам, неразборчиво сипя какие-то угрозы, подходили на улице вплотную, дыша луком и перегаром, показывали ножи и удавку. На шестой день пугать закончили и приступили к очередному этапу устрашения – затащили в пустой сарай, долго били руками и ногами, а напоследок несильно пырнули в живот, чтобы не помер, но страданий испил до донышка. Посулили продолжение, коли даст бог свидеться. Пожелали здоровьишка на прощанье!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С переломами руки и ноги, многочисленными ссадинами и опасным ножевым ранением Смотрящий был доставлен подоспевшими лишь к финалу товарищами во Вторую Градскую больницу, где провёл почти полгода. Разбойников, конечно, закололи и сбросили трупы в ближайшую выгребную яму, но от грядущей опасности Алексея нужно было спасать совсем другим образом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодой московский наместник Фёдор Ставра&#769;ки-Греков придумал было отправить Оглоблина в экспедицию на Дальний Восток, совместно со своим другом и коллегой Владимиром Комаровым, который недавно блестяще окончил университет в Санкт-Петербурге, горел новыми идеями и строил грандиозные научные планы. Но за вольнодумным Комаровым тоже строго надзирала полиция, поэтому сводить сейчас неблагонадёжных молодых людей вместе было бы ве&#769;рхом неразумности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тут некстати подоспело обещанное продолжение неприятностей, явившееся в лице некой хитроглазой дворянской сироты и двух её подозрительных бородатых братцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– И жени&#769;ся, неча рассусоливать! Иначе я табе жисть-то спорчу – по судам затаскаю, мол, изнасильничал сироту, да ославлю на всю Москву! – прямолинейно излагала свои требования шантажистка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дык… Оно что… Коли вышло – женися, да… Так ужо принято! – на два голоса монотонно бубнили бородачи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Черти же вы, черти! – вспылил Алексей. – Идите вы в дребеня собачьи! Оставьте меня, наконец, в покое!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Надменный и саркастический образ слетел с девицы, будто от порыва ветра. Она недобро зыркнула на жертву и оскалилась, обнажая дёсны и мелкие некрасивые зубы. А один из братцев неуловимо шагнул Оглоблину за спину и с размаха врезал ему по затылку чем-то тяжёлым…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулся Смотрящий от пульсирующей головной боли в каком-то длинном ящике, со связанными конечностями, кляпом во рту и мешком на голове. Судя по рывкам и ударам, находился тот ящик в телеге, которая неспешно подпрыгивала на рытвинах и ухабах просёлочной дороги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Злодеи извлекли Алексея из гроба, освободили от пут и бросили в придорожную грязь вёрст за тридцать от Москвы. Дали сроку пять дней на то, чтобы вернулся и заслал свато&#769;в. В противном случае грозились убить… Дальше так жить было просто невозможно! Пришлось Оглоблину бросить всё, полностью преобразиться и бежать из Москвы, подальше от всех своих лютых недоброжелателей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не прошло и трёх месяцев, как он женился на доброй, весёлой и работящей деревенской девушке, обзавёлся хозяйством и навсегда осел неподалёку от Самары. А о том, чтобы открыть для сына Шурки Путь, он задумался лишь тогда, когда мальчишке исполнилось шесть лет.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут проказница ночь, с укоризной глядя&#769;,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разрывает унынье на части…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь ни снег, ни метель, ни тоска ноября<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не затмят настоящее счастье!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Словно Филипок из рассказа Льва Толстого, шестилетний Шурка Оглоблин отличался неуёмным, всепоглощающим стремлением к знанию. Извёл просьбами об учении отца и мать, стал объектом для насмешек среди братьев и сестёр. Дошло дело до того, что схуднул мальчонка от переживаний, стал замирать, задумываться… Тут уж отец твёрдо решил, что коли хочет, то пусть учится! Времена были смутные, бунтарские, народец волновался то там, то тут, потому спокойно хозяйствовать на земле становилось небезопасно, а хорошее образование завсегда пригодится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К общему счастью, земской школой в те годы заведовал куратор Алексея Оглоблина, самарский наместник Смотрящих Михаил Алексеевич Авдеев – добрый и внимательный человек, прекрасный педагог, поэт и просветитель. Он совершенно успокоил встревоженных родителей, сняв с них груз духовной и материальной ответственности за судьбу сына, а воспитание неугомонного любителя знаний поручил своему ученику и помощнику Константину Ивановичу А&#769;ккеру, который не чурался новых методов и педагогических экспериментов. Именно Аккер стал для Шурки наставником, а впоследствии распахнул перед ним ворота Пути, научил бескорыстно служить и быть верным своему предназначению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За первый год ученичества Шурка так сросся со школой, что, отправляясь каждое воскресенье проведать родителей, чувствовал себя дома, словно гость. Мать радовалась его приходу, да и отец оставлял на время свои занятия, чтобы поговорить со своим просвещённым чадом о делах научных, но глубокая борозда, разводящая близких людей в разные стороны, уже легла между ними. Мальчик был для семьи отрезанный ломоть, а родня больше не выступала препятствием для его движения вперёд.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учение Шурки выглядело следующим образом: утром, ещё затемно, почистить дорожку и крыльцо от снега; растопить самовар; встретить учителей, принять у каждого верхнюю одежду, отнести в чулан; у Варвары Николаевны справиться о здоровье хворого кота Тимоши, а Константина Ивановича напоить чаем с ромашкой и мятой; приходящих на уроки ребят заставить обстучать хорошенько валенки, да не сидеть потом в шапках; следить за чернилами и перьями; сгонять бегом до Христорождественской церкви, дабы уточнить у батюшки Михаила день и час, в которые он изволит припожаловать в школу; а главное – слушать все уроки подряд, на какие успеет попасть… Уйма хлопот!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь только на пороге вечера и ночи, когда мальчик оставался в тишине и одиночестве, его причудливый внутренний мир выступал на передний план. Тогда он позволял себе видеть и чувствовать «по-свояцки» – так юный мистик называл ощущение соединения с огромным Пространством, наполненным движением и взаимосвязями. Этим особым ви&#769;дением Оглоблин будет пользоваться всю жизнь и даже значительно его разовьёт…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Представьте переплетение корешков луговых трав с корнями огромных деревьев, семена, таящие в себе неукротимую силу жизни, нежные ростки, пробивающие путь к солнечному свету, сонм маленьких существ, созидающих плодородный слой почвы. И всё это живое и дышащее пространство пронизано бесконечными нитями грибницы. Оно неторопливо шевелится и видоизменяется… Примерно так видел Шурка строение окружающего мира. Человеческие тайны были подобны звериным норам, а огромные секреты напоминали сокрытые от посторонних глаз подвалы и мрачные подземелья. Благо сочилось водой по капиллярам, собирая в себя всё полезное, что имелось вокруг. А вот магия представала в образе личинок и медведок, на корню пожирающих всходы событий и стебли Путеводных Нитей. Эти равнодушные и ни в чём не повинные вредители создавались и направлялись чужой волей. Они прогрызали глубокие чёрные дыры в Мистическом Пространстве… Именно поэтому ранее творимая магия видна опытному глазу очень и очень долго.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель Аккер, как многие талантливые и образованные молодые люди, обладал натурой увлекающейся и яркой, однако наблюдательностью и аналитическими способностями походил на умудрённого педагога Авдеева. И конечно же, он не мог не заметить многочисленные черты и особенности младшего Оглоблина, позволяющие точно судить о его сродстве Пути и способностях медиатора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды наставник застал ученика за странным занятием. Шурка сидел на лавке, погружённый в некое подобие транса. Он смотрел прямо перед собой широко раскрытыми невидящими глазами, быстро шевелил губами, беззвучно произнося какие-то фразы, а руками жестикулировал так, словно ощупывал и перебирал висящие нити.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Константин Иванович тихонько присел на табурет и стал наблюдать. Через какое-то время мальчик вздрогнул, опустил руки и огляделся. Он, будто бы спросонок, не сразу понял, где находится, а когда заметил Учителя, смутился и потупил взор.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что ты видел, расскажи? Не бойся, – тихо и ласково попросил Аккер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чёрный Страж покинул Царёв курган [311 - Царёв курган – местная достопримечательность, гора-останец, фрагмент гряды Жигулёвских гор, размытый водами Волги с одной стороны, и реки Сок – с другой. Здесь были обнаружены следы древних поселений, орудия скифов и подземные тоннели. В XIX—XX веках на кургане открытым карьерным способом добывался известняк, из-за чего высота и форма его сильно изменились.] и боле туда никогда не вернётся! – чуть испуганно, запинаясь, молвил Шурка. – А ещё там на склоне, у родников, кубышка в земле, полна маленькими денежками… Вот бы пойти отрыть, на монисты [312 - Мони&#769;сто – вид женского шейного украшения из множества монет или их копий.] сестричкам! – продолжил он уже веселее, окончательно вернувшись в реальность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С кладоискательской экспедицией пришлось повременить до весны. Пока же наставник занялся выявлением других способностей подопечного… Оказалось, что Шурка мог находить на небольшом расстоянии вещи по их описанию, чувствовал присутствие разной нежити и знал расположение чертовски&#769;х мест в лесах и болотах, а иногда мог рассказать о том, что происходило с людьми много веков назад. Удивительно, но знал мальчик также и об ответственности за проникновение в запретные места…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь в двадцатом веке учёные начали более или менее предметно и глубоко изучать устройство нервной системы животных и человека. Одним из самых необычных открытий стало понимание высокой степени её обособленности от остального организма, включая иммунитет. Нервная система оказалась закрытой территорией, ограждённой многоуровневыми барьерами… Так и в представлении Шурки – «тот мир» был недоступен для посещения всеми подряд. Даже тем, кому посчастливилось получить дозволение, должны были держать нос по ветру и не переходить определённых границ. Нервная ткань планеты не одобряла грубого вмешательства в свои системы, связи и взаимодействия. Она могла болезненно щёлкнуть по носу слишком дерзкому, а сознательно идущему на преступление – напрочь поломать жизнь.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А серебряный клад нашёлся. В мае, копаясь на склоне Царёва кургана, Константин Иванович и Шурка обнаружили в переплетении корневищ маленькую чернолощёную кубышку, набитую монетами царя Михаила Фёдоровича Романова. Сёстры Оглоблины получили тогда замечательные мониста!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только мы не знаем сами —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда случится нервный слом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас сделав мразью и скотами<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под обстоятельства стволом…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для многочисленных мировых тайных обществ вторая половина девятнадцатого века – это период спячки и деградации. Масонские ложи, кружки и собрания находились в упадке или опале. Немногие упёртые деятели, продолжавшие, несмотря ни на что, хранить свой запретный уклад, пугались собственных теней, а гордые вольнодумцы и неукротимые просветители предпочитали холить и лелеять чувство своей важности подальше от родных мест, в немногочисленных островках свободы слова и убеждений. Иезуиты давно потеряли былой блеск и силу, а их несимпатичные тайные детища либо стали достоянием истории, как баварские иллюминаты, либо сменили хозяев и основной профиль деятельности, как крысоловы. Непокорные доморощенные отщепенцы – вольные мистики, герметисты, розенкрейцеры, алхимики, маги и чернокнижники, сектанты, шаманы, язычники и другие верные своим идеям адепты тайных учений, прозябали в подполье. До нового расцвета, грядущего в начале двадцатого века, было ещё очень далеко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Период застоя в мистическом сообществе оказал непосредственное влияние и на Великий воровской тракт, прямо и бестактно намекая на его неминуемую трансформацию, скорое угасание и забвение. Старинные караванные тропы в новых реалиях оказались больше не нужны, а процветающие некогда промыслы вожарей, сигнальщиков, бойцов, менял, привальных, трактирщиков, коробейников и лавочников стали приходить в упадок. На замену нычкам и схоронам пришли банковские ячейки, а мистиков и магов из тайного пространства начали агрессивно вытеснять политические деятели и организованная преступность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Известный всплеск востребованности хранительской службы, продолжавшийся с 1865 по 1888 год, принёс картам и Смотрящим хороший доход, но был, по сути, исключением из правила. А непредвиденные хлопоты часто заканчиваются неприятностями. В хранилищах картов накопилось слишком много удивительных ценностей и страшных секретов. То, что хорошо лежит – очень беспокоит завистливые корыстные умы! И такие умы, конечно же, нашлись, правда, не в европейском закулисье…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В промозглом ноябре 1891 года отдельные точечные уколы со стороны властей сменились на широкомасштабные репрессии. Четыре последовавших друг за другом полицейских рейда прошли в местах традиционного поселения мери. Сыскари, усиленные бравыми жандармами, врывались в дома картов и бывших служителей тракта, переворачивали вверх дном барахлишко, хватали мужичков, долго мариновали их потом в холодных тюремных камерах, примеривая на бедолаг то одно, то другое висящее дельце.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под раздачу попали и российские Смотрящие. Им отныне приходилось работать под прессом пристального недружелюбного внимания, быть особо бдительными, учитывать непрекращающиеся попытки дискредитировать служителей или поймать их с поличным на чём-то запретном. За более чем двадцать лет преследованиям, ссылкам, тюремным и каторжным срокам были подвергнуты пятьдесят пять человек, имевших отношение к тракту и хранительской службе. Почти сотня ощутила на себе «воспитательное» воздействие – избиения, шантаж, угрозы, запугивание родственников и друзей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, шестеро погибли на каторге. Двоих картов сдали ищейкам, казалось бы, надёжные посредники, которые к тому же выступили потом свидетелями в суде. Ещё троих подставили под удар заказчики, с которыми меряне напрямую работали без проблем несколько десятилетий. А Гавриила Иконникова предал лучший друг и напарник. Он не выдержал давления жандармов и оклеветал невиновного. Смотрящий был осуждён по политической статье и умер от болезней и лишений на каторге в окрестностях Читы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале двадцатого века мерянские хранители стали покидать исконные места, переносить действующие тайники и схороны, а долговременно хранимое зачастую просто оставлять на волю судьбы. Примерно за четырнадцать лет они переместились далеко на восток – туда, где проживали их родственники марийцы. Целые поселения обезлюдели, потеряв источники дохода и традиционные промыслы… Но ненадолго. Постепенно земли обетованные наполнились пришлыми русскими, чей труд был востребован на мелких и крупных фабриках Московской, Владимирской и Рязанской губерний. А память о загадочной мере осталась лишь в названиях сёл, рек, озёр и лесных урочищ.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгое время исследователи истории Братства Смотрящих считали, что основной причиной этих событий было естественное усиление внимания полиции и жандармов к любым тайным обществам и промыслам. Революционный дух всё отчётливей витал в отечественном воздухе, вызывая раздражение у властей и усиливая их подозрительность ко всему и вся. Но правда оказалась совершенно неожиданной…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кровью великою злато добытое —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будто дракон одинокий и пленный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ныне хранится, людьми позабытое,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но возрождения ждёт непременно!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воинственных, гордых и непокорных мусульман сулу&#769; и сама&#769;ль [313 - Сулу&#769; и сама&#769;ль – два близких по культуре и языку народа на Филиппинах и в Малайзии.] испанцы называли мо&#769;ро [314 - Созвучно с «маврами».], считая людьми третьего сорта, которых, видно, создал Творец лишь затем, чтобы чинить благородным христианским завоевателям всяческие препятствия, испытывать их боевой дух и веру. Такое же отребье цивилизации, как и мавры, только живущее за много тысяч миль на юго-восток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За пару веков попыток подчинить себе островное население колонизаторы так и не добились явного успеха. Аборигены оказывали чужакам яростное сопротивление на земле и на море, не подчинялись властям, объединялись в боевые союзы с соседями по Испанской Ост-Индии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Храбрые филиппинские воины не были дикарями! Они знали порох и применяли в бою сложные тактические манёвры. Опытные мореходы, на своих больших быстроходных лодках проа [315 - Проа – лёгкое судно у народов Океании. Узкая длинная лодка с вынесенным балансиром и треугольным парусом.] они настигали торговые и военные суда испанцев, вели плотный огонь из пушек и мушкетов, а потом брали корабли на абордаж, высаживая на вражеские палубы по полсотни человек за раз. Да и в ближнем бою моро не уступали европейским фехтовальщикам. Вооружённые кри&#769;сами и тяжёлыми ножами баро&#769;нгами [316 - Крис – кинжал с волнистым клинком, длиной около 60 см у народов Малайзии и Индонезии. Баро&#769;нг – национальное оружие филиппинцев, толстый и тяжёлый клинок листовидной формы 30—45 см длиной.], вихрем налетали они на противника, сея вокруг панику и смерть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Основанный вольными моряками сулу и самаль мощный пиратский флот стал действенным способом нанесения ущерба чужеземцам. Это произошло с ведома и неофициального одобрения мятежных островных правителей, которые отныне получали часть добычи, крайне необходимой для закупки оружия и военного снаряжения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сами пираты были людьми неприхотливыми и закалёнными. Большую часть награбленного золота и серебра они откладывали на будущее, чтобы после победы возродить поселения и жить на своей земле привольно, богато и счастливо. За двести лет в хитром тайнике, сокрытом среди пирамидальных холмов острова Бохо&#769;ль [317 - Находится в архипелаге Филиппин. Пирамидальные холмы, также известные как «шоколадные холмы» (из-за сходства с шоколадными трюфелями), являются местной достопримечательностью.], накопилось двенадцать бочек, плотно набитых монетами и украшениями… Но основная интрига оказалась в том, что все хранители клада однажды погибли в непредвиденной стычке с испанцами, и сокровища на долгие годы канули в безвестность.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В середине восьмидесятых годов девятнадцатого века разведчики из рода Митэ завершили своё расследование. Они по крупинкам собирали разрозненную информацию, выстраивали цепь событий из прямых и косвенных данных и в результате обнаружили-таки несметные богатства, которые в течение года частями перевозили в Японию. Теперь в руках главарей мидори-тэнгу находились силы, с помощью которых действительно можно воплотить в жизнь самые смелые задумки и коварные планы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начать решили с мести старым врагам, хоть когда-то приносившим какой-либо ущерб их роду. И конечно же, в довольно обширный список объектов для мщения попали Братья Смотрящие и мерянские карты, из-за которых почти двести лет назад погибли двое опытных гени&#769;нов, а истекающий кровью чуни&#769;н [318 - В иерархии мидори-тэнгу гени&#769;н – низшее воинское звание, чуни&#769;н – командирское звание.] смог выбраться из переделки и передать весть хозяевам, но вскоре тоже умер от ран [319 - Об этом событии Маршан Ушмор рассказывал Аргаму Кафскому.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пиратское золото народа моро поспособствовало новому витку многовекового противостояния. С 1888 года и доныне в разных уголках мира тайные служители Митэ и их соратники не упускают случая нанести любой возможный ущерб своим неприятелям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одним из доверенных партнёров рода Митэ в конце девятнадцатого века была японская ультраправая организация «Общество чёрного океана» {112}. Неудивительно, что векторы намерений подельников совпали – в прицеле оказалась Российская Империя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Задолго до русско-японской войны стратеги «Общества» даже не сомневались в её неизбежности, а потому принимали меры по подготовке шпионов, лазутчиков и агентов влияния, способных эффективно действовать в России – внедряться в армейские и государственные структуры, подкупать бунтовщиков, влиять на умы населения посредством слухов, сплетен и газетных публикаций. Осуществить грандиозные планы помогли благодетели из Митэ, щедрой рукой снабжавшие единомышленников финансами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Те же самые мидори-тэнгу убедили партнёров в необходимости тщательно покопаться в недрах Великого воровского тракта. Идея была заманчивой – ценности можно выгодно продать, а артефакты власти и свершения использовать для своих целей. Особо лакомыми кусками виделись предметы Богов, хранимые с незапамятных времён.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К воплощению задуманного приступили безотлагательно – российские правительственные чиновники, ставящие конкретные задачи полиции и жандармерии, были подкуплены, шпионы внедрялись на всех уровнях, а два представительства Митэ в Средней Азии и в Германии приступили к набору и обучению агентов из числа местных жителей. В начале двадцатого века к тайной войне подключилась небезызвестная организация «Кокурю Кай», созданная верными последователями «Общества чёрного океана».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В очередной раз подтвердилась истина – сокровища, особенно добытые ценой большой крови, чаще всего притягивают к себе новых негодяев и служат источником очередных злодеяний, заговоров и интриг. Лишь немногие старинные разбойничьи клады когда-то действительно послужили во благо. Впрочем, даже просто оказавшись в чистых руках, кровавое золото может стать непосредственным участником трагедии…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не поймёте? Хотя бы поверьте!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наказанье для вас и награда —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пограничье для жизни и смерти<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постоянно находится рядом…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер всегда действует исходя из принципа неопределённости, именно поэтому он никогда не ждёт благоприятных условий, а воплощает своё Служение, адекватно реагируя на непредсказуемые перемены. Большинство мирян, да и Идущих тоже, поступают совсем иначе! Людям свойственно замирать в надежде на приход удачи, верить в приметы, остро и болезненно реагировать на трудности и неприятности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многим кажется, что скоро чёрная полоса закончится, а за ней непременно последует полоса светлая, наполненная радостью, везением и душевным равновесием, возможности для свершений вот-вот представятся, и счастливый случай вознаградит страждущего по заслугам. Именно эта ошибка приводит к непоправимым последствиям и запоздалому раскаянию. Человек проводит свою жизнь в ожидании лучшей доли, начерно, а спохватывается лишь в старости. Горько и неразумно…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смысл и принципы движения в потоке неопределённости молодой Смотрящий Александр Оглоблин постиг без особого труда. Он с детства знал о том, что жизнь – это не чередование чёрных и белых полос, а безостановочное скольжение вдоль причудливых изгибов сложного орнамента. Эти линии редко имеют чистый цвет, они наполнены полутонами и оттенками, содержат в себе многообразие причин и следствий, не говоря уже о субъективном восприятии их каждым человеком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр был готов к неожиданным поворотам. По настоянию и протекции Константина Ивановича Аккера он в 1916 году избрал педагогическую стезю – окончил учительские курсы, а через три года поступил на истфак самарского института. Но спокойно продолжить образование ему не удалось. Как единственному свободному на тот момент от службы российскому медиатору, Оглоблину было поручено крайне ответственное, но смертельно опасное задание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наставник приложил немало усилий для того, чтобы за десять лет научить Александра не показывать мирянам свои способности и не посвящать их в особенности своего тонкого видения мира. И вот сейчас экстренные обстоятельства потребовали проверки этих самых скрытых способностей в боевой обстановке! Так первокурсник Оглоблин сменил тишь библиотек и строгость аудиторий на форму и снаряжение бойца Рабоче-Крестьянской Красной Армии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для содействия его миссии была проведена целая спецоперация – задействованы высочайшие связи, сглажены бюрократические углы, подмазаны нужные корыстолюбцы и натянуты невидимые Нити удачи. Всё это было сделано с единственной, довольно странной, на первый взгляд, целью – забросить Александра Оглоблина в кровавую неразбериху врангелевского фронта {113}.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предыстория событий была весьма необычна. Закручивался сюжет, достойный увлекательного приключенческого романа! Через греческих Братьев российские Смотрящие получили запрос о срочной помощи, поступивший от последних крымских греко-армянских хранителей. При Деникине и Врангеле в Крыму вольготно себя чувствовали и целенаправленно орудовали агенты «Кокурю Кай», снабжённые деньгами Митэ. Искали они архивы южных Смотрящих и многочисленные артефакты, хранимые в надёжных тайниках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А осенью 1920 года пришла беда откуда не ждали! Были получены известия о том, что в военном руководстве РККА тоже окопались японские подсылы, поэтому победа Красной Армии в Крыму сулила только ухудшение ситуации. Архивы, реликвии и диковины нужно было срочно вывозить в безопасные страны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для эвакуации крымчанам остро требовались средства, которых в наличии не было. Однако хранители знали примерное место, где находился тайник с богатым содержимым. Тут-то и возникла потребность в уникальном таланте Александра чувствовать клады.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Также у крымских коллег имелся сильный медиатор, способный найти в Пространстве своего собрата и наладить с ним надёжную связь, назначить место встречи и опознать Оглоблина в лицо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У российских Смотрящих имелся и свой прямой интерес в этом деле – крымский медиатор передаст им важнейший артефакт, который никоим образом не должен попасть в чужие руки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы описать все хитросплетения Путеводных Нитей, благодаря которым Александр оказался в нужное время в нужном месте, потребовалось бы много страниц. Да это и не особо важно! 12 ноября 1920 года Оглоблин в составе пехотного подразделения успешно форсировал водное пространство между Арабатской стрелкой и побережьем Крыма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайник он почувствовал сразу. Триста золотых червонцев в глиняном кувшине были закопаны в корнях степного кустарника, растущего на краю сухой балки, между селением Ички&#769; и железнодорожной станцией. Две купеческие семьи, имевшие товарные склады неподалёку, в 1894 году волей случая стали обладателями разбойничьего клада семнадцатого века. Будучи родственны южным Смотрящим, купцы продали часть найденных ценностей, а вырученное золото спрятали, завещав на благие цели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С медиатором связь наладили на удивление легко! Уже тринадцатого ноября Гаспар прибыл в Ички на встречу с Александром. Кувшин откопали поздним вечером, а потом всю ночь просидели в ложбине у костра – разговаривали, пили горячий чай вприкуску с сухарями и курагой. Ценный артефакт, полученный от армянского хранителя, оказался старинной грубой и потёртой ладанкой на крепком шнуре. Внутри коробочки находился небольшой серебристый стержень толщиной с карандаш и дюйма два длиной [320 - Около 5 см.]. Он был залит твёрдой коричневой полупрозрачной смолой и не вызывал ощущения грозного магического артефакта… Он как бы спал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попрощались на рассвете – обнялись, поручкались… Но разойтись далеко у новых товарищей не получилось. Буквально через несколько шагов Оглоблин каким-то неведомым сторожевым чувством ощутил неотвратимую смертельную угрозу. Ничего сделать было уже нельзя! Он успел лишь остановиться и развернуться бешеным рывком…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Гаспар, падай! Гаспар! – чужим срывающимся голосом завопил Александр.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время замедлилось. Всё происходящее он наблюдал в жутких подробностях – чёрный снаряд прилетел с юга и взорвался прямо под ногами Гаспара. Оглоблин видел, как тело хранителя разрывается на куски, как в пламени взрыва и дымном облаке из земли и человеческой плоти парят, сверкают и медленно вращаются золотые монеты. Потом отчётливо видимая ударная волна сбила Смотрящего с ног, обдала горячим колючим воздухом и погасила сознание…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время так и не обрело привычного течения. Оглоблин очнулся в безвременье, наполненном болью во всём теле, плывущими смазанными картинками окружающего мира и продолжительными периодами забытья. Он пытался вставать на ноги и идти, но раз за разом падал, не чувствуя ударов о землю, полз, катился, выл и хрипел. В очередной период осознанности вдруг обречённо понял, что замерзает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Холодные голубые звёзды в ночном небе призывно мерцали ему, намекая на тщетность борьбы за хрупкую жизнь. Он лёг на спину, замер, успокоился, стал дышать ровно и глубоко, стремясь побыстрей расстаться с бренной покалеченной оболочкой, раствориться в ледяной дали космоса, обрести вечный покой…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть больно тебе и непросто,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой Путь завершать не спеши,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пусть будут далёкие звёзды<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь искрами светлой души!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мечтах и отраде познанья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свой мир создаёт человек,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наполнив благим осознаньем<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё то, что бесценно вовек!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Забудь про года и тревоги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для счастья откройся и верь —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце этой длинной дороги<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Найдёшь ты заветную дверь…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ладанка ритмично подрагивала у него на груди, наполняя тело жаром и гулкими величественными словами песни. Боль ушла, а взамен вернулась чёткость сознания и восприятия. Александр с трудом приподнялся и огляделся – утренняя солнечная степь сияла белизной инея, а со стороны селения к нему спешили трое детей, женщина и мужчина, тянущий за собой огромные сани…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Серьёзная контузия спасла Оглоблина от выяснений обстоятельств происшествия со стороны войскового начальства. Он полгода провалялся в госпитале, а потом ещё несколько месяцев восстанавливался дома. Летом 1921 года Александр был комиссован по состоянию здоровья и смог продолжить своё педагогическое образование. Его первое боевое задание оказалось трудным и опасным, но он с честью выполнил долг – доставил диковину по назначению, не испугался продолжения Пути, закалил свой дух и проверил тело на прочность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, последствия контузии сказывались всю жизнь – его мимика стала немного застывшей, придавая лицу суровое и недовольное выражение, а речь порой становилась отрывистой и сбивчивой. Именно это стало причиной появления прозвища Хмурый. Ироничный Оглоблин сам себя так нарёк и с удовольствием подписывал потом смачным псевдонимом рапорты и донесения куратору или главе Братства «Глобер. Звезда».<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Года нам – урок и отрада,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А опыт – основа движения…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только бояться не надо<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благого Пути завершения!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале октября 1914 года Великий воровской тракт прекратил своё существование. Одни из последних хранителей древней традиции – трое мерянских картов – собирались покинуть родные места. Смертельная угроза, нависшая над ними, торопила в дорогу, призывала бросить всё и спасаться, но чувство чести и священный хранительский долг обязывали дождаться близких друзей и надёжных партнёров, уже спешивших на встречу к ним из Петрограда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на опасность, местом рандеву послужила всё та же, известная всему мировому закулисью, поляна. Сюда на рассвете прибыли полномочные представители Смотрящих – Владимир Леонтьевич Комаров, провожатый из Москвы Семён Строев и боец-охранник. Их поджидали двое пожилых картов и молодой парень-подмастерье со странным именем Ряжа&#769;н.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе пошли бродить по окрестностям – о многом поговорили, многое вспомнили… Карты передали Комарову старинный бронзовый ключик, который прилагался к тайному содержимому наследия Шотландской Ведьмы, попросили повременить с походом к схорону, дабы, как положено, убедиться в отсутствии хвостов и засад. Договорились о скорой встрече на берегу малого арыка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но через день в условленное место пришёл только один перепуганный и заплаканный Ряжан. Толку от него оказалось мало. Парень непрерывно икал, всхлипывал, пытался что-то невнятно объяснять, звал за собой… Метрах в двухстах от арыка нашлись и старики. Мёртвые карты сидели у догорающего костра, чему-то улыбались и смотрели невидящими глазами в огонь. Подмастерье про расположение схорона ничего не знал, поэтому история поиска наследия леди Мэри Эндрю растянулась на многие десятилетия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В июне 1916 года мерянские карты предприняли ещё одну попытку встретиться со Смотрящими, чтобы указать им путь к заветным тайникам. Но и в этот раз события пошли не так, как предполагалось…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эту загадочную и тревожную быль в 1944 году рассказал Оглоблину сам Комаров. Ему же он поручил ответственное хранение ключа от того неведомого тайника. Александр Алексеевич завет исполнил. В 1975 году он передал ключ на хранение и изучение японским Братьям при содействии известного в Советском Союзе Мастера боевых искусств – родственника будущего главы новой ветви Братства Сато-сэнсэя. Лишь через тридцать пять лет ключ вновь вернулся в Россию и расследование возобновилось.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Довольно просто, хотя и весьма сложно!» – так ответил однажды задумчивый Оглоблин на вопрос журналиста орехово-зуевской «Колотушки» о педагогической работе и особенностях руководства институтом. Эта фраза долгое время смаковалась студентами-хохмачами, передавалась из уст в уста как институтский фольклор… Но по сути, мудрый Александр Алексеевич был совершенно прав! Действительно же, Служение – дело довольно простое, однако исполненное непредсказуемыми сложностями… Принцип неопределённости в действии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Алексеевич прожил долгую и насыщенную жизнь. Следуя завету своего Учителя, он стал прекрасным педагогом и воспитателем. Благодаря усилиям Оглоблина сохранился в трудные годы и успешно развивался под его чутким руководством педагогический институт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как Смотрящий он участвовал в сотнях расследований, всегда сам выезжал на места, скрупулёзно собирал крупицы информации, анализировал и делал правильные выводы. Оглоблин первым сообразил, что все опасные и непредсказуемые «Чёрные», упоминаемые разными мистиками – это схожие сущности. И возможно, в старинных источниках Братьев именно они называются «Стражами на службе у Предтеч».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1963 года Александр Алексеевич постепенно освобождался от насыщенной преподавательской работы в пединституте, много читал и думал. Часть своих бесценных архивов он передал Братьям в 1979 году, в том числе расследование трагедии на Луковом озере, несколько донесений разных агентов о гибели Евгения Веселова и многочисленные описания аномальных зон Мещёры, в которых он лично побывал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пожилой Оглоблин писал мемуары и разбирал доступные архивы до смерти в 1987 году. В последние годы он путешествовал по памятным местам, оставившим когда-то яркий след в его жизни…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особенным местом, которое непрерывно манило и будоражило Смотрящего, был арык в запретном мерянском лесу. Оглоблин более десяти раз приезжал сюда – бродил вокруг старинного водопоя, слышал шевеление «векши» в Пространстве, чувствовал в земле многочисленные артефакты, способные рассказать подробности таинственной истории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё он видел во снах рыжую девушку с лютней в руках, которая чистым голосом пела старинную шотландскую балладу, а чумазая ребятня восторженно ей внимала. Он был совершенно уверен в том, что эти видения напрямую связаны с основанием родного Братства «Глобер. Звезда» и началом благого Служения. Но он никогда и никому об этом не рассказывал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Александр Алексеевич нашёл ответы на большинство сложных, по-настоящему важных и волнующих, вопросов. Но один вопрос так и остался для него неразрешённой загадкой – кто же спел ему тогда, на пороге жизни и смерти, вдохновенную песню в морозной крымской степи? Тайна…<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Седьмой круг<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.1 Тайна Нефритовой Черепахи<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не устану к мечте стремиться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В моих мыслях стихи и песни,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в душе перелётная птица —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ей тоскливо сидеть на месте!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я в покое бездельем полнюсь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А в полёте преград не знаю —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постигаю свободу в скорости<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И, смеясь, с высотой играю…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я отмеренный срок не ведаю,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но спешу без корысти и прока<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Растворить, как чернила, небо<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ненаписанном жизни хокку!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Специальный курьер господин Миу&#769;ра Ю&#769;чи не зря считался самым секретным чиновником Министерства иностранных дел. Он один поставлял на родину столько ценных разведданных, сколько совокупно не могла добыть вся японская разведка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пользуясь абсолютным доверием посла, военного атташе и руководителей дипломатических служб в Германии, Миура не просто обеспечивал надёжную доставку типовых отчётов и донесений, но и сам проводил дополнительные расследования, осторожно и ненавязчиво уточнял важные детали, а потом делал такие аналитические выводы, что в Министерстве только восхищённо качали головами и цокали языками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторая мировая война обострила противоречия между союзниками – накопились обиды и взаимные подозрения, векторы интересов разошлись в разные стороны, а сферы влияния всё чаще болезненно сталкивались. Представители политических элит Германии и Японии продолжали делать вид, будто ценят союз и былые договорённости, но за спиной друг у друга корчили недовольные рожи и высказывались день ото дня всё откровенней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крах Третьего рейха уже не вызывал сомнений, а послевоенное мироустройство виделось пока весьма туманным, поэтому разведданные были нужны японцам как воздух. К 1945 году Германия накопила превеликое множество уникальных промышленных технологий – лакомый кусок для храбрых и непримиримых сынов мика&#769;до [321 - Мика&#769;до – древний титул японского императора.]. Ведь если европейский центр силы пребывал нынче в плачевном состоянии, то Азия оставалась тем регионом, который под императорским флагом способен стать очередным столпом мирового порядка. Так рассуждали наследники гордых самураев!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миура Ючи прекрасно понимал нынешний расклад на геополитической шахматной доске, поэтому старался как можно дольше сохранять влиятельную позицию в этой смертельной игре, не раскрывая своих истинных целей и намерений. Он точно соответствовал давнему прозвищу – Шиноби [322 - Шино&#769;би – разведчик, шпион, диверсант в средневековой Японии.]. Более сорока лет назад так его называли товарищи – юные ученики школы «Омацури-дзингу», безусловно признающие успехи Ючи в боевых искусствах и специальных практиках, а также восхищённые его наблюдательностью и способностью быстро оценивать обстановку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Восемь последних лет Мастер Миура координировал деятельность «Кёто» – службы научно-технической и военной разведки Братства Смотрящих, созданной сто лет назад для сбора, обработки и анализа стратегической информации, отслеживания тенденций и перспектив в науке и промышленности, изучения способов противодействия возникающим цивилизационным угрозам. На этом поприще он обрёл лучшего друга и верного соратника – О&#769;ду Тораносу&#769;кэ, возглавлявшего ныне японское дипломатическое представительство в Кёнигсберге. Именно на встречу с ним спешил теперь господин Миура. Дело было серьёзным и безотлагательным!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ючи с детства любил поезда. Под ритмичный перестук колёс ему хорошо думалось и мечталось, он отдыхал душой и телом на жёстких неудобных сидениях, и даже чай, отчётливо отдающий угольным дымом, нравился ему необычайно… Но в этой поездке предпочтение пришлось отдать самолётам – деловитым машинам, пожирающим километры и превращающим любое путешествие в краткое перемещение в пространстве.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не каждому в жизни дано —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончить земную дорогу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Среди бесконечности неба…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что именно произошло, никто из пассажиров так и не понял… Но пилот явно принимал экстренные меры по спасению самолёта. Тяжёлый «Юнкерс Ю 52/3м», вместо того чтобы начать плавное снижение для захода на посадку, вдруг резко изменил направление полёта – в крутом правом крене, скрипя фюзеляжем и натужно воя двигателями, нырнул в ближайшую тучу, а потом стал карабкаться за облака, всё выше и выше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примерно на пяти тысячах метров «Тётушка Ю» перешла в горизонтальный полёт, однако теперь даже в салоне стало видно, что центральный двигатель объят языками пламени. Мотор чихал и плевался жидким огнём, оставляя за собой шлейф чёрного дыма, который неудержимо просачивался внутрь машины. Дышать становилось всё тяжелее! Самолёт дрожал и терял высоту, а пожар неуклонно распространялся на другие двигатели. Сначала задымил и вспыхнул правый, а вскоре и левый исчез в дымном облаке. Юнкерс присел на хвост, а потом клюнул носом и неуправляемо устремился к земле…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Господин Миура не боялся смерти и готовился к встрече с ней долгие годы, как подобает воину, но последнее в жизни ответственное задание неожиданно оказалось на грани провала. Этого категорически не мог допустить такой опытный Мастер, как он. Нужно сделать всё возможное, чтобы срочный груз был получен Братьями, а не погиб при неминуемом крушении самолёта.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Былые тренировки на пределе духовных и физических сил весьма пригодились Ючи в эти страшные мгновенья! Он сделал единственно верный выбор, привычно прокрутив в голове десятки возможных вариантов. Мастер сжал волю в кулак, на ощупь пробрался к левому борту, отыскал красный кругляш на запорном рычаге двери, рванул его, впуская внутрь салона поток ледяного ветра, протиснулся в образовавшуюся щель и бесстрашно шагнул в свинцовую бездну облаков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имея опыт затяжных прыжков с парашютом, Ючи быстро совладал с колючим буйством набегающего воздуха – принял нужное положение, в котором поток прижимал кожаную сумку с ценным грузом к груди, а полусогнутые руки и ноги служили рулями. Он мчался сквозь облака, стараясь оказаться максимально близко к аэродрому назначения, но не попасть при этом на запретную территорию священных рощ… Когда появилась земля, ещё раз убедился в правильности своих расчётов, отшвырнул сумку в сторону, перевернулся спиной вниз и, преисполненный радости, принялся слагать хокку [323 - Хо&#769;кку (ха&#769;йку) – жанр японской поэзии в форме нерифмованного трёхстишия.]…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хмурым весенним утром<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Капля дождя – слезинка,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сердце твоё не тронет…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ода-сэнсэй очень спешил! Он задействовал почти все свои служебные и дружеские связи для того, чтобы как можно быстрей добраться до места. Полиция порядка [324 - Полиция в нацистской Германии была разделена на полицию порядка и полицию безопасности. Первая занималась обеспечением общественного порядка на улицах и дорогах. Расследованием преступлений, в том числе политических, занималась полиция безопасности.] частным образом откликнулась на личную просьбу японского посла, обеспечив беспрепятственное перемещение Оды Торанусукэ из Кёнигсберга в Майнц. С самолётом договориться не удалось, поэтому консул сам сел за руль служебного автомобиля и мчал, невзирая на ночь, дождь и усталость…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На военный аэродром Флигерхорст Обер-Ольм Ода-сэнсэй прибыл 10 марта 1945 года в сопровождении своего ученика – молодого Мастера Ку&#769;но Ри&#769;гера, который с начала февраля вместе с ещё двумя особыми служителями выполнял в окрестностях Майнца совершенно секретное задание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учитель и ученик встречали господина Миуру. Он вёз им то, без чего продолжение наиважнейшей миссии было просто невозможно… Однако самолёт задерживался. Шли минуты. Тревога нарастала. Немногочисленные встречающие притихли, замерли, пристально вглядываясь в серый дождливый горизонт и напряжённо вслушиваясь в огромное пространство неба.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И они услышали… Правда, совсем не то, что ожидали и хотели. Вместо мерного гула моторов пассажирского самолёта, заходящего на посадку, в облаках нарастал жуткий вой, предвещавший страшную катастрофу! Вот и сама гибнущая машина вывалилась из кромки низкой облачности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Юнкерс» падал подобно сказочному трёхголовому дракону, объятому огнём, с чёрным извивающимся хвостом, переходящим в длинный дымный след. Он рухнул посреди необъятного поля, ровно на полпути от аэродрома до края священных рощ Обер-Ольмер-Вальда, где и сгорел практически полностью к тому моменту, как до него добралась аварийная команда. А когда утомлённые Ода и Ригер пешком дошли до места крушения, они оба уже были точно уверены в том, что господина Миуры и заветного груза в чёрной дымящейся воронке нет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нефритовая Черепаха А&#769;о посвистывала в Пространстве, призывая их к себе, торопила и укоряла… Они честно шли на её зов. Но лишь через двадцать часов блужданий по мокрым полям и голым фруктовым садам служители нашли кожаную сумку, застрявшую в могучих ветвях старого дуба. Содержимое не пострадало, и миссия получила продолжение. Лишь тело Ючи так и не было найдено. Бесстрашный Мастер пропал бесследно…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не верь болезням и годам,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живи легко и всласть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И то, над чем имеешь власть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сберечь ты должен сам…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие воины Братства Смотрящих, чьи непосредственные обязанности связаны с охранной и караульной службой, владеют техниками «миру&#769;-ката&#769;» – приёмами, позволяющими на короткое время максимально обострить органы чувств и даже получать предупреждения об опасности сверхъестественным, казалось бы, образом. Практики эти создал в середине пятнадцатого века известный знаток тайной войны Мастер Кэйкэ&#769;н, обобщив навыки, хранимые японскими школами, а также полученные в результате контактов с китайскими и шотландскими воителями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё одним полезным орудием в арсенале особых служителей в те же времена стала «рики&#769;-ката&#769;» или просто «кирики&#769;», созданная учеником и наследником Кэйкэна Мастером Мина&#769;ми на основе наработок и предположений Учителя. Эта техника позволяет значительно повысить силу и выносливость воина в экстремальной ситуации, защищает от болевого шока, а самые талантливые Мастера при помощи этой техники даже могут усилить морально-психологический и физический потенциал людей, находящихся неподалёку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Провидению было угодно даровать часть наследия Кэйкэна шотландским служителям Братства «L.B.B.», но хитросплетения истории, как часто случается, привели к угрозе безвозвратной потери бесценных рукописей…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для Магистра Элиаса Кроу {114} 1930 год стал воистину переломным, в прямом и переносном смысле. Он самолично провёл расследование, работал в поле, как простой агент, рисковал жизнью. В результате – получил перелом левой руки и возможность познакомиться с настоятелем Братства Смотрящих Мастером Хо&#769;ссо Кейка&#769;ми {115}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начался тот год тревожно. Главный тайник «L.B.B.» на чёрном озере Дабх потребовалось срочно спасать! В самом начале января здоровенный кусок склона, размытый затяжными дождями, съехал прямо в озеро – будто великан отрезал ножом часть горы. Погибли двое дозорных, ночевавших в деревянной сторожке, нижняя дорога была уничтожена, а главное – поверхность холма над тайником дала трещину. Следующий неминуемый оползень грозил уничтожить древние реликвии и ценнейшие рукописи, находившиеся на длительном хранении в этом укромном месте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кроу собрал на совет самых опытных Мастеров, но результатом встречи остался недоволен… Практически каждый из девяти воинов убеждённо и аргументированно излагал своё мнение, давал дельные советы, готов был сам рискнуть жизнью при эвакуации хранимых ценностей. Но вот единого плана выработать так и не получилось! Слишком разные подходы к решению этой нетипичной задачи предлагали Братья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Кей: Нечего и рассуждать! Идём вдвоём, вот хоть с Кэмпом, вскрываем плиты, зажигаем факелы, покуда один лезет, другой его страхует длинным ремнём.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Кэмп: Согласен! Но вдвоём тяжко будет, нужно ещё двоих поставить на вершину холма, чтобы тянули нас верёвками в случае беды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Га&#769;три: А я думаю – не так важно залезть в дыру, как надёжно закрепить там хранимое на внешний спасательный леер, чтобы точно извлечь наружу, даже если всё рушиться начнёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Омэ&#769;й: Надо морозов ждать, лишь потом лезть!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Ле&#769;нни: Если самим склон обрушить, то можно отрыть искомое неспешно и безопасно… Но коли в озеро смоет, то, конечно, не откопаем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Ха&#769;нтер: Кострами трещину сушить! Может, не поползёт дальше… А там, глядишь, либо морозы ударят, либо солнце и ветер склон высушат. Вот потом только и вскрывать, надёжно чтобы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Доу: Непростое дело и долгое… Однако предложу всё равно! Нужно нам всех надёжных людей на работы собрать, возить камни и выкладывать ими склон от озера вверх, наподобие стены. Тогда он крепче станет… Ну и далее видно будет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Мэ&#769;тисон: Доу дело говорит! Но мостить надо брёвнами – это проще, быстрей и не менее надёжно, чем булыжниками… Да и камнями непросто мостить, надо расчёт делать по основанию и по верху, угол наклона учитывать, леса ставить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брат Бирс: Не мостить брёвнами, а спускать их сверху и жечь безостановочно, пока полосу до низу не высушим. Потом лестницы спускать на верёвках, а уж к ним рабочих на страховках привязывать… Всё хранимое паковать в кожаные мешки да стягивать их потом по склону в озеро, с лодок или плотов…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если не уверен в правоте других – действуй сам, принимая риски и ответственность на себя! Так учили предки. Именно так и решил действовать Элиас. Два дня он бродил по опасной горе – расширялся духом, вдыхал силу окружающего мира и раздувал в сознании огонь непоколебимой воли, а потом опустошался и замирал надолго, пытаясь отыскать в Пространстве невесомые нити знания и хоть какие-то подсказки, необходимые для верного выбора…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Окончательное и, безусловно, правильное решение Магистру помогла принять обострённая практиками наблюдательность. Внутренняя часть горы, обнажённая оползнем, представляла собой глинистую породу с вкраплениями камней и слоями слюды. Значит, и холм, в котором оборудован тайник, имеет то же строение. Если работать на размытом склоне опасно, значит, нужно пробить вертикальный колодец с вершины до главного хранилища либо до бокового коридора, уж как повезёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так и сделали. Десять Мастеров, работая посменно, за неделю опустили колодезный сруб на глубину чуть более пятидесяти футов [325 - Около 15,5 метров.]. Расчёт оказался верным – попали в самый край коридора, неподалёку от входа в камеру хранилища. Лаз был расширен и укреплён подпорками. Кроу лично спустился вниз, проверил подземелье горящим факелом на отсутствие рудничного газа. А потом почти час при свете шахтёрского фонаря возился с хитрыми запорами на люке… На поверхность усталый чумазый Магистр поднялся задумчивым и сумрачным. Камера хранилища оказалась пуста! Столетиями хранимые ценности бесследно исчезли, причём было совершенно непонятно – когда именно это произошло…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заслоняют небесную бездну<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вдаль гонимые ветром тучи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зло секут дождевые струи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беззащитные склоны горы&#769;…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Припадаю к земле на вершине,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слышу гулкие грома раскаты,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вижу всполохи огненных молний<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На бурлящих равнинах озёр…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так устроена жизнь человека —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И внутри, и снаружи едино,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беспощадное буйство стихии<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И беспомощность слабой души!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только тот, кто решимости полон,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто стихии свои укрощает,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Полетит, оседлавши тучи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Над мирскими страстями земли!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любопытство очистит небо,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если тело открою стихиям,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неестественность сдует ветром,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Коль в движениях выясню суть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодарность с водою вольётся,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если пить её с этим настроем,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Горы преданной станут опорой,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тем, кто клятвы исполнил свои…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не колеблется больше равнина,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страх, усталость и боль исчезают,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радость сердце моё наполняет,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если радую сердце своё!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я в усердии волю сплетаю,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Направляю на общее Благо,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для того моя служба пригодна,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтоб Служением жизнь называть! [326 - Художественная обработка старинного даосского алхимического текста «Цзинь Дань» («Эликсир»), в котором перечисляются основы совершенствования тела и ступени духовного роста. Текст, по сути – «запоминалка» для учеников типа «каждый охотник желает знать где сидит фазан», а кроме того, мощнейшая практика визуализации.]<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие исследователи тайных учений Поднебесной хоть краем уха, да слышали про восемь древних волшебных мечей. Философы и историки, оперирующие рациональным знанием, называют эти предания мифом, возможно, имеющим поучительный смысл. Даже просвещённые мистики склонны считать образ восьми волшебных мечей иносказанием – описанием основ «цзин», изображённых на известной схеме «Багуа» {116}. Знающие чуть больше утверждают, что речь идёт об Эликсире «Цзинь Дань», который дарует человеку физическое бессмертие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительно, но правы все! Действительно, имена мечей соответствуют даосским основам, описывающим наполнение организма человека жизненными энергиями – пяти внутренним системам усвоения Ци и трём внешним источникам получения Ци. Выглядит это так:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Ли», обладающий силой огня. Его духовная суть – усердие. В организме образ «Ли» – это кровообращение, пищеварительная и выделительная системы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Чжэнь», обладающий силой грома. Его духовная суть – радость. В организме образ «Чжень» – это управляющие системы – нервная и эндокринная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Гэнь», обладающий силой горы. Его духовная суть – преданность. В организме образ «Гэнь» – это процессы, протекающие в костях и мышцах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Цянь», обладающий силой неба. Его духовная суть – любопытство. В организме образ «Цянь» – это «энергетическое тело», или иначе – совокупность излучений организма.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Дуй», обладающий силой озера. Его духовная суть – Служение. В организме образ «Дуй» – это неуправляемое дыхание, дух, воля и способность быть разумным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Кунь», обладающий силой земли. Его духовная суть – непоколебимость. Для организма образ «Кунь» – это совокупность всего, что можно назвать «питанием»: еда, исключая воду; многообразие излучений и вибраций окружающего пространства; а также эмоциональное и энергетическое воздействие на организм, которое исходит от другого человека.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Кань», обладающий силой воды. Его духовная суть – благодарность. Для организма образ «Кань» – это правильное употребление воды и различных напитков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меч «Сюнь», обладающий силой ветра. Его духовная суть – естественность. Для организма образ «Сюнь» – это движение – специальные упражнения, ходьба, физическая работа, оздоровительное голодание и контролируемое дыхание.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако волшебные мечи существуют и как реальные клинки! По свидетельству старых даосов – в умелых руках они легко противостоят любому оружию, способны повелевать погодой и событиями, а также управлять чувствами и намерениями людей… Ходят слухи, что пять мечей в настоящее время тайно хранятся китайскими властями, а три оставшихся покоятся в гробнице Циня Шихуанди.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предание прямо свидетельствует о том, что государь, обладающий всеми мечами, способен жестоко покорить мир либо может надёжно сокрыть их и построить процветающую империю. Всё зависит от его личных достоинств и намерений…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С рождения будущий великий правитель Ин Чжэн был наделён качествами, во многом предопределившими его судьбу – храбростью, непреклонностью, граничащей с упрямством, сообразительностью, честолюбием и благородством. Он легко мирился с тяготами и лишениями в своей жизни и при этом искренне желал блага Поднебесной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На пороге совершеннолетия государь Ин Чжэн окончательно уверился в своём предназначении – объединить враждующие княжества в одно процветающее государство, в котором закон и порядок управляют вертикалями и горизонталями общества, где все люди счастливы, ибо находятся на своих местах, развивают склонности и ремёсла, радеют о всеобщем благе и не терпят притеснений от продажных государственных чиновников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правитель не боялся врагов и трудностей, он был готов идти напролом ради главной цели в жизни. Но всё-таки было нечто, что тревожило молодого императора и лишало его душевного равновесия – восемь волшебных мечей, хранящихся в сокровищнице уже не первый год. Он не хотел быть жестоким покорителем народов, он хотел мира и покоя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто ищет, тот находит! В жаркий летний день на самую важную в жизни Ин Чжэна встречу самолично явился древний даосский Бессмертный – Инь Си по прозвищу Страж Границы [327 - Первый человек, ставший бессмертным на территории Поднебесной. Прямой ученик Лао-цзы. По известной легенде – он, будучи начальником пограничной заставы, через которую проезжал Лао-цзы, упросил святого письменно изложить учение Дао. Эти записи стали известны впоследствии, как «Дао дэ Цзин» – духовная основа даосизма. Инь Си часто упоминается в трудах маститых даосских мыслителей.]. Седой, загорелый, высохший, как корень старого дерева, мудрец говорил, а двадцатилетний государь сидел на горячих камнях и восторженно внимал святому. Его мечта обретала видимые очертания – четыре Черепахи Ао и Большой Тайник смогут укрыть опасное наследство от посторонних глаз. Поднебесная будет процветать!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не цель и даже не влечение,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вперёд ведут иные нужды —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У нас судьба и приключение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь элемент Пути и службы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Историю про молодого Циня Шихуанди и Большой Тайник Элиас Кроу вспомнил в момент отчаяния. Он десять дней ломал голову над тем, с чего начать расследование кражи из надёжно охраняемого тайника, весь извёлся, ощутил нервную усталость и даже некую духовную болезненность и мозговую тупость…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Кто ищет, тот находит!» – вдруг отчётливо произнёс кто-то внутри Элиаса. Он вздрогнул, прислушался к себе и окружающему миру, с удивлением отмечая происходящие перемены. Тело наливалось силой, кровь стучала в висках, мир стал более цветным и контрастным, а мысли обрели цельность и верную направленность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё просто! Если хранимое похитил враг, то нужен чуткий медиатор, способный распутать тонкие нити событий и дат, указать направление поиска, объяснить причины и следствия. А если содержимое тайника перепрятал могущественный друг, значит угроза некогда была внутри Братства и потребовалось принять срочные тайные меры по спасению реликвий… Друг должен был оставить подсказку, нужно искать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И подсказка действительно нашлась. Внизу дальней стены камеры, почти у самого пола, под слоем пыли и копоти Кроу обнаружил буквы, нацарапанные чем-то тонким и острым. Разобрать написанное с ходу было невозможно. Пришлось ещё несколько раз спускаться под землю с фонарями и фотоаппаратом, пытаться проявить символы раствором мела, а напоследок сделать гипсовый слепок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«FOE TRA NOI. EG DOMIN LUNA RUN» – так было начертано на стене. Это был язык нэвин, хорошо известный Магистру. «Враг среди нас. Я Повелитель Лунных Рун» – всё как и предполагалось!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что под бывшим домом леди Мэри Эндрю находится тайник, знали все Магистры – это знание составляло часть секретов, доступных лишь главам Братства «L.B.B.» и их прямым наследникам… Никто, правда, до сих пор не предпринимал попыток проникнуть в загадочное подземелье, ибо старые развалины дома и башни давно превратились в зелёные холмы, примыкающие к проезжей дороге. Через полтора века после трагических событий здесь стало слишком людно. Но теперь Кроу почему-то был совершенно уверен в успехе предприятия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В помощники Элиас взял молодого, подвижного и сообразительного Кэмпа. Прибыли в Аллапул ночью. Пешком отправились к развалинам. На рассвете приступили к делу – Кроу, до того пару часов практиковавший специальные техники, обостряющие восприятие и расширяющие сознание, взял в руку маятник, прикрыл глаза и, подчиняясь власти мистических потоков, медленно обошёл холм, бывший когда-то двухэтажной башней… А потом резко свернул в сторону, спрыгнул в ров, выдохнул, тряхнул головой и взмахом руки подозвал к себе помощника со снаряжением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каменный люк обнаружился под метровым слоем высохшего и слежавшегося ила. Пришлось повозиться! Еле-еле расширили щель киркой, сломали стальную лопату, пытаясь подцепить непокорную крышку, наконец осилили при помощи деревянных клиньев и мощного рычага, в роли которого выступило безжалостно срубленное придорожное деревце. За люком обозначился узкий лаз, в который с трудом мог протиснуться Кроу, а вот рослому силачу Кэмпу оставалась лишь роль страхующего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предполагая наличие многочисленных преград, Элиас собрал внушительный комплект инструментов, набив ими брезентовую сумку, которую пришлось при спуске с усилием толкать перед собой. Фонарь он удерживал за кожаный чехол зубами, а натяжение страховочной верёвки регулировал контрольными рывками через каждые пятнадцать секунд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Земляной лаз был тесным и скользким. Он пах плесенью и мокрой глиной. А ещё он был каким-то бесконечным… Шли минуты, а нора и не думала заканчиваться! Кроу уже из сил выбился. Даже стали появляться нехорошие мысли, что если расширение так и не появится, то Кэмпу тяжеловато будет вытянуть его наружу ногами вверх. Как бы вообще тут не застрять…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Только мастерский навык в боевых искусствах спас его от неминуемой травмы! Лаз закончился так внезапно, что тяжёлая сумка, провалившись в пустоту, выдернула Магистра из мокрого плена, как штопор вытаскивает пробку из бутылки. Элиас вскрикнул от неожиданности и упустил фонарь, который грохнулся о каменный пол и погас. Сам воин успел сгруппироваться в падении, но всё равно жёстко и больно ударился спиной о холодные шершавые плиты… Полежал немного в темноте, прислушиваясь к сигналам организма, выровнял дыхание, успокаиваясь, но…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Элиас Кроу был храбрым и опытным человеком, готовым к неожиданностям и мистическим явлениям, однако то, что он вдруг ощутил, нельзя было назвать словом страх. Это был холодный смертельный ужас, не позволяющий телу шевельнуться, а сознанию спасительно погаснуть! Нечто бесплотное, ледяное и очень опасное ощупывало незваного гостя, проникало в мозг, шевелило серебряный мастерский знак на груди, заглядывало в глубины памяти и подсознания… Элиас попытался было сделать благой посыл и представиться, но получил ощутимую колючую пощёчину, повелевающую лежать и помалкивать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осмотр и опознание закончилось так же внезапно, как и началось! Жуть отпустила, холод отступил… Кроу обрёл способность чувствовать запахи и температуру окружающей среды, мышцы снова подчинялись его командам, а бешеный сердечный ритм постепенно приходил в норму. Он с трудом перевернулся на живот и стал шарить руками по полу в надежде отыскать фонарь. К счастью, тот нашёлся и даже заработал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осмотр каменного подземелья со сводчатым потолком занял больше часа – кожаные мешки с оружием, многочисленные ёмкости с неведомыми порошками и жидкостями, огромные стеклянные бутыли со свитками и толстыми книгами, инструменты, колбы и реторты, корзины с какой-то рудой или углём… Два нужных дубовых бочонка, охваченных медными обручами с гравировкой «L.B.B. – OWN», Элиас обнаружил лишь тогда, когда свет мощного фонаря стал ощутимо тускнеть и предательски мигать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подъём оказался ещё более трудным, чем спуск. Молодчина Кэмп чуть богу душу не отдал, вытягивая грузовые и страховочные верёвки из недр старинных развалин. Даже потерял сознание сразу после того, как помог выбраться Магистру… Хорошо, в аптечке нашёлся нашатырь, а в припасах – фляга с виски. Воистину живительные средства!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Часа за два служители пришли в себя, передохнули, подготовили тяжёлые бочонки к переноске, обвязав каждый таким образом, чтобы получить крепление, наподобие ранца с широкими кожаными лямками. А когда приводили местность в первозданный порядок, произошла та самая неприятность – рычаг, удерживающий каменную крышку, сорвался и сломал Кроу левое предплечье…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кости непременно срастаются, возвращая движениям свободу и точность! Так и сокровенные знания – при безупречно точном следовании правилам даруют силу свершения и власти… Много нового выяснили Братья, изучая и копируя старинные рукописи из бочонков. История, тактика тайной войны, приёмы боя, рецепты отравляющих и огневых смесей, постановка дымовых завес, целительские практики и способы выживания в дикой природе, виды специальных тренировок и методы укрепления воинского духа… Узнали они также и то, что многие годы воплощали разработки японских Мастеров лишь на первоначальном ученическом уровне, даже не предполагая наличия высших техник!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Летом 1930 года Элиас Кроу вручил настоятелю Хоссо Кейками наследие Мастера Кэйкэна. Глава Братства Смотрящих по достоинству оценил бескорыстие и тягу к знанию шотландского Магистра, а потому посвятил его в тайны мастерского воплощения старинных практик и возложил на Братство «L.B.B.» исполнение новых обязанностей, придав тем самым мощный импульс в его развитии и благом служении…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечности истина вездесущая<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Честно, без смеха и шалости,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Соединяет былое с грядущим<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Толстым канатом реальности…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конкретно «миру-ката» и «кирики» в продвинутом варианте весьма пригодились Магистру в начале весны 1945 года. Он готовил троих молодых служителей к выполнению чрезвычайно важной и опасной миссии, и любое полезное знание было для них жизненно необходимым.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня Лисэ&#769;ль Ла&#769;нге, Ла&#769;нзо Ян и Ку&#769;но Ри&#769;гер потренировались ударно! Требовался перерыв. Элиас Кроу любил в такие моменты поговорить с ребятами на отвлечённые темы, вдохновить их, дать почувствовать сопричастность Великому Пути и служению во Всеобщее Благо. Ну и война сама подсказывала насущную тему для просветительских бесед – светлое будущее, построенное вопреки кровавому наследию человеческой истории, мир разума и доброй воли, эра справедливости и сотрудничества…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вы только задумайтесь, друзья! – увлечённо говорил Кроу. – Мы, возможно, сейчас стоим на грани эпох, даже на их сломе! Что осталось в памяти у многих поколений людей, ведущих непрерывную борьбу за существование? Представляете? Во всём мире, повсюду, от снежных горных вершин до берегов могучих рек и океанов земля пропитана человеческой кровью. Одни прячутся в замках и крепостях, поливая захватчиков огнём, а другие теряют жизнь при штурме этих укреплений. Проходит немного времени и роли меняются… Бесконечный круговорот сражений, смерти и страданий!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Учитель, но ведь война создаёт и героев! Ведь так? – тихо и почтительно уточнила Лисэль. Она сидела прямо на полу – румяная после интенсивной тренировки, с рыжими растрёпанными волосами, восхищённо округлив глаза. Мысленно девушка уже переместилась в мир, нарисованный Кроу, как всякий медиатор, оживляя повествование безудержным воображением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это так! – подтвердил Магистр. – Когда сражаются государства, то и солдаты гибнут за Родину, несмотря на свои истинные побудительные мотивы… Адепты тайных войн тоже бывают храбры и непоколебимы, хотя за каждым из них стоят чьи-то конкретные интересы. Разведчики в боевом гриме сидят в кустах ведь не просто так! Кавалеристы несутся на место битвы по чьему-то повелению! Даже вольная караванная стража действует в русле общего потока, определяющего суровые правила возможного ущерба и желаемого профита. Понимаете?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Учитель! – убеждённо воскликнул Ланзо, а Куно и Лисэль согласно кивнули. – Мы тоже защищаем конкретные интересы, хотя наш личный интерес – как можно плотней и насыщенней участвовать в порученном Служении, хранить братский союз, полностью погружаться в процесс и стараться достигать нужного результата – чётко, как на экзамене, отрапортовал он.<br>
<br><img border=0 src="image12_6430722a5132a1000757b26e_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодые воины знали о чём говорили. Они познакомились в государственном сиротском доме Кёнигсберга, где воспитывались более десяти лет. Ровесники Ланзо и Куно сразу и безоговорочно признали авторитет Лисэль, которая была старше их на три года. Добрая, честная и трудолюбивая девочка заменила мальчишкам мать и старшую сестру, заботясь о них и защищая по мере сил. Уже в те годы они стали не просто семьёй, а маленьким тайным братством!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале сороковых годов семнадцатилетнюю Лисэль нашёл в Пространстве талантливый мистик герр Блюментро&#769;ст, служивший наместником «Союза Закона» в Восточной Пруссии. Пожилой Мейстер взял всех троих в ученики и два года знакомил их с основами наук и искусств, подобающих званию и статусу служителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1942 году после смерти Мейстера дружную компанию продолжил обучать Ода-сэнсэй. Он видел в этих молодых ребятах отражение себя, Братьев да и, пожалуй, всех верных Пути воинов Благого Закона во все времена. О таких учениках сэнсэй мечтал давно! Он, учитывая страшные события в мире, не усложнял и не замедлял намеренно продвижение своих воспитанников, а старался вести их самой прямой дорогой к мастерству.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы обеспечить легальное прикрытие, консул Ода Тораносуке принял ребят на службу как вольнонаёмных помощников, наделил их солидными посольскими документами и возложил исполнение необременительных обязанностей по ведению хозяйства, разбору почты, продовольственным и вещевым закупкам, а также частенько использовал учеников как курьеров.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За три последующих года кичон и тэккён закалили тела и дух воинов, история Смотрящих и тексты Благого Закона позволили ещё больше ощутить свою сопричастность Пути Братства, а практическая мистика и боевая магия раскрыли сенсорный потенциал служителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце января 1945 года новоиспечённым Мастерам была поручена уникальная и очень ответственная служба – перенять у медиатора Йорга Шнайдера премудрости общения с пещерными альвами, чтобы помогать ему в работе и сейчас, и в послевоенное время… Однако события в очередной раз стали развиваться стремительно и непредсказуемо, пришлось принимать экстренные меры. Многие достойные служители добровольно и осознанно встали тогда на грань жизни и смерти. Это был их личный выбор, неразделимый с понятием Всеобщего Блага!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно поэтому Лисэль, Ланзо и Куно правильно восприняли мудрые слова Элиаса Кроу о причинах и следствиях личного героизма, о взаимосвязях долга, чести и собственных побуждений, о сплетении судеб служителей с летописью Братства Смотрящих и всей мировой историей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мы находимся на передовой! – продолжал свою речь Магистр. – Нашими усилиями строится сейчас великое будущее человеческой цивилизации, в котором все люди будут жить в мире и согласии, сотрудничать и дружить, невзирая на расы и религии. Каждый получит доступ ко всем благам – образованию, медицине, коммуникациям. Никто не будет голодать и скитаться, как ныне! Тысячи разноцветных автомобилей понесутся по широким автобанам между гигантских зданий из стекла и бетона, самолёты и дирижабли свяжут свободные континенты. Земляне будут счастливы! Пройдёт совсем немного времени, и звёздные корабли отправятся покорять просторы Солнечной системы, а потом и галактики… Только счастливые и духовные существа достойны встречи с братьями по разуму. У человечества просто нет иного пути!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все мы живём в ожидании света,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верим в планеты вращение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но часто вопрос не имеет ответа,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А смысл не имеет значения!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нефритовая Черепаха Ао на самом деле сделана вовсе не из нефрита, а из прочного и звонкого золотистого сплава, напоминающего очень дорогую бронзу… Этот факт озадачивает каждого, кто впервые сталкивается с диковиной! Однако стоит лишь понаблюдать за работой этого удивительного артефакта, как всё становится ясным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ао были созданы в неведомой древности и первоначально не имели отношения к Большому Тайнику или иным подобным конструкциям. Они служили для быстрого и точного запоминания огромных объёмов информации – текстов, речей, деталей событий и явлений. Знания намертво врезались в память человека! Их нельзя было забыть или исказить. Некоторые старые Мастера считали, что при помощи этих диковин Предтечи обучали своих человеческих помощников в тех случаях, когда требовалась абсолютная точность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во времена Ин Чжэна Черепах было четыре. Страж Границы Инь Си даровал их молодому императору и привязал к Большому Тайнику, созданному по высочайшему повелению силами лучших учёных и строителей Поднебесной в соответствии с чертежами и схемами даосов священной горы Тайшань.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К моменту перемещения механизма в Ямато две Черепахи были уже безвозвратно утеряны. Поэтому с Большим Тайником отныне перемещалась только одна Ао, другая диковина надёжно хранилась и хранится до сих пор в сокровищнице Братства Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К удивительным Черепахам прилагались четыре стопки деревянных табличек, на которых древними китайскими символами была записана строгая последовательность «Ста Шаров Удачи». На самом деле таких стопок было намного больше, ибо в каждой группе посвящённых, допущенных к общению с Ао, создавались рабочие копии. Но изначально, в подлиннике, стопок было всего четыре.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При помощи Ао можно было быстро внедрить код в ученический мозг… Но здесь практикующих поджидали опасности! Во-первых, Мастер, управляющий Черепахой, должен был заранее обучиться этому искусству, в том числе ощутить на себе её воздействие. А во-вторых, далеко не каждого ученика стоило подвергать испытанию. Требовалось особое сродство и наличие нужных духовных качеств.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если всё совпадало, то дальнейший процесс был довольно простым. Мастер нажимал и удерживал особую комбинацию знаков, начертанных на панцире Черепахи, направляя внутрь диковины посыл блага и повелевающую команду. Верхняя часть со звонким щелчком отделялась, в специальное отверстие продевался шнур, и эта часть вешалась на грудь Мастера. Теперь он был защищён от жёсткого воздействия диковины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ученики рассаживались полукругом и принимались хором декламировать текст табличек. В это время с Ао происходила метаморфоза, свидетельствующая о начале её работы – панцирь и основа начинали светиться бледно-зелёным цветом, очень напоминающим нефрит. Внутри основы, под гладкой прозрачной поверхностью приходила в движение некая серебристая субстанция, напоминающая ртуть – кружилась, ускоряясь, пока не превращалась в сверкающий вихрь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Процесс запоминания заканчивался, когда вращение серебристой жидкости останавливалось, а свечение гасло. Теперь ученикам требовался срочный отдых и довольно долгое восстановление… Их ждала непременная головная боль в течение нескольких дней и яркие видения в тревожных снах, которые у многих оставались до конца жизни. Они были не менее реальны, чем сама реальность! Видения поглощали физические и духовные силы, утомляли, провоцировали кратковременные скачки настроения и боль в глазах от солнечного света. С этим нужно было научиться жить – предчувствовать приближение неприятных ощущений, вовремя просыпаться, обрывая видения, чтобы тут же уснуть уже полноценным здоровым сном. Такова была плата за быстроту и точность!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;13 марта 1945 года Лисэль, Ланзо и Куно сполна ощутили на себе воздействие Нефритовой Черепахи. Ода-сэнсей остался доволен результатом. Всю ночь накануне он подписывал латинскими буквами древние символы на табличках, а потом ещё полдня зубрил со своими подопечными правильное произношение.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они успешно запомнили вид символов, названия и комбинацию древнего шифра. Мучительная головная боль отступила через сутки… Силы вернулись. Вот только удивительные сны остались с молодыми Мастерами навсегда!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.2 Судьбе наперекор!<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живу, скоротечностью свитый,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но сложно представить даже,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что я – лишь «Спитфайр» сбитый,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уснувший на дне Ла-Манша…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нелепостью букв правильных<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мой образ пестрит анкетный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А я, позабытый и праведный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лежу под водою где-то!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отринут изменчивой былью,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В холодных течений танце<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Храню свои сны под крыльями,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А смерть в парашютном ранце…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Короткий мой Путь и честный,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь это имеет значение —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я верю в простор небесный<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ведаю предназначение!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Серебряный мастерский знак Эрика Стэнли Локка, попал в руки Элиаса Кроу лишь спустя три с половиной года после героической смерти верного долгу Смотрящего. Локк послал жетон почтовым отправлением своему лучшему другу Дэвиду Ма&#769;рри, строго наказав непременно разыскать Магистра и лично передать ему последний привет и выражение почтения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бесстрашный автогонщик Марри за выполнение поручения товарища принялся ответственно, однако война внесла свои коррективы, поэтому поиски следов Кроу затянулись на довольно продолжительное время…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Дэвида был также и личный интерес встретиться с искушённым мистиком. Он более десяти лет разрабатывал оригинальную теорию, основанную на профессиональном опыте, анализе сотен сторонних примеров, а также на своём тонком чувствовании и способности интуитивно проникать в сущность явлений и событий. Требовалась консультация и честное мнение специалиста!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Статистика, анализ и соприкосновение с неведомым знанием, переполняющим окружающий мир, стали для Марри вторым по важности увлечением после автомобилей. Судьба не раз делилась с ним важной информацией, дарила подсказки, указывала направления. Трижды побывав в авариях, произошедших на перекрёстках, гонщик заподозрил, что это неспроста…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В результате обработки огромного массива данных и собственных размышлений Дэвид пришёл к любопытному заключению – бытие состоит из правил, причём не всегда доступных для обыденного человеческого понимания. Некоторые из них могут показаться нелогичными или не соединёнными в цельную конструкцию причинно-следственными связями, однако нарушение любого из них может привести к настоящей трагедии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У людей существует масса стереотипов и предубеждений, мешающих следовать мистическим правилам, а ещё в человеке присутствует строптивость, требующая непременного объяснения всё и вся. Как можно считать обязательным то, что нельзя объяснить рационально? Оказывается – не просто можно, но и жизненно необходимо!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не ускоряться на перекрёстках!» – это правило стало для Дэвида первым подтверждённым статистически и усвоенным на личном опыте. Оно производило иллюзию очевидного знания… Вроде бы, ничего удивительного – когда требуется повышенное внимание, то любые опасные действия могут спровоцировать аварию. Но оказалось, такие действия не просто повышают риск, а как бы притягивают неприятности, причём – и это самое удивительное – не только в данной ситуации. Расходуя незримый лимит удачи, человек может первое время не замечать негативных изменений. А потом вдруг в один момент чётко и безусловно понять – в жизни наступила чёрная полоса!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суть этого правила такая – не ускоряйся и не дёргайся на дорожных и жизненных перекрёстках, ибо они являются точками мистической напряжённости. Будь спокойным и целеустремлённым, не нервничай, не генерируй излишнюю бдительность, не усложняй, пребывай в стабильном состоянии. Тогда удача будет сопутствовать тебе, а у неведомой разумной матушки-судьбы не появится повода для наказания своего глупого чада.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Запоминай все доступные мистические правила и строго следуй им!» – это стало вторым откровением для Марри. Причём запоминать нужно в буквальном смысле всё. Не пытаясь систематизировать или обосновать перечень допусков и ограничений, выданный нам Мистическим Пространством. Каждое правило самодостаточно и полноценно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магистр Элиас Кроу при встрече внимательно выслушал гонщика и высоко оценил его наработки, однозначно подтвердив их истинность и действенность. Ничего удивительного, ведь то, до чего своим умом дошёл талантливый любитель-самоучка, было веками известно всем посвящённым.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;О встрече с этим интересным человеком Кроу вспомнил примерно через месяц. Он целый день бродил в одиночестве по берегу Рейна, размышлял, прислушивался к себе и к тонким нитям внечувственного познания, предвещающим нечто новое… Грядущее явно сулило преодоление трудностей и смертельную опасность! Так и есть. Рабочие планы, начерно составленные им совместно с медиатором Шнайдером и тремя молодыми Мастерами, нынче обретали грозную реальность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дэвид Марри не догадывался про ещё одно важное мистическое правило, но его очень хорошо знал Кроу – «Не бывает спокойной и предсказуемой войны. Все настоящие боевые операции проходят на грани!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Плавное течение огромной реки, вкусный свежий ветер, пёстрые фрагменты былого, заботливо отобранные памятью, а более всего личный мастерский жетон Эрика Стэнли Локка, который Магистр крепко сжимал в руке, помогли Элиасу погрузиться в давно позабытое состояние…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Много лет назад он обнаружил в себе интересную особенность – стоило способствующим внешним факторам сойтись вместе, как мир терял чёткость, отступал на задний план, а сознание начинало воспринимать иную реальность. Чаще всего это были яркие картинки из прошлого, подробно и достоверно описывающие события, причём глазами очевидцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так произошло и сейчас. Лишь только Кроу задумался над двойными стандартами общественного восприятия, которые, например, гибель автогонщика именуют трагедией, крушение его машины нарекают катастрофой, при этом гибель военных представляют публике величественным сакральным актом, как окружающая действительность померкла, замещённая другим Пространством.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Погибнуть в бою – счастье для воина!» – эту фразу любят смаковать люди, крайне далёкие от тягот и лишений войны. Они просто убеждены в том, что радость и полное моральное удовлетворение результатом своей жизни переполняют солдата, истекающего кровью на поле брани. Ну а смерть на сцене, по мнению этих же обывателей, самый достойный финал для любого артиста…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его ученик на пороге смерти точно об этом не задумывался! Кроу прикрыл глаза и сквозь туманную пелену, с каждой секундой всё ярче и насыщенней, увидел – как именно разворачивались события в тот день.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эрик Стэнли Локк был очень доволен собой. Всё шло по плану – над Па-де-Кале он виртуозно вышел из боя, сымитировав атаку по наземным целям, прошёл на минимальной высоте по рельефу местности, а выйдя на простор Ла-Манша, забрал значительно правей, чем было оговорено при планировании вылета. Рацию пилот отключил заблаговременно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До выбранного места Эрику оставалось минуты две. Он уже собрался было перейти в набор высоты, но тут стройный план дал осечку. Два сто девятых мессера шли прямо на него со стороны английского берега и, конечно, не могли не заметить низко летящий «Спитфайр».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О, нарисовались, выродки! – пробормотал Эрик. – Как некстати… Ну, пускай! Эти должны были отстреляться уже, а у меня боекомплект целёхонек!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не дожидаясь нападения врагов, Локк начал активно действовать сам – на пределе возможностей двигателя свечой ушёл вверх, сделал переворот, поймал горизонт, нарочно сорвался в виток плоского штопора, чтобы осмотреться, бросил машину в пикирование, набрал скорость, а потом, заложив такой крутой вираж, что потемнело в глазах, зашёл в хвост мессеру и довольно легко его подбил… Но вот второй куда-то запропастился…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот дьявол! – вскрикнул от неожиданности Эрик, когда прямо перед ним в фонаре кабины появились две пробоины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мессер каким-то хитрым манёвром тоже рванул вверх и теперь падал почти отвесно, поливая «Спитфайр» огнём. Пришлось пойти в лобовую, чтобы надёжно поймать ганса в прицел и всадить в него по возможности весь оставшийся боезапас…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Машины стремительно сближались. Трассы выстрелов ложились всё точнее. Вот что-то уже отлетело от мессера, и он великолепно задымил… Но напоследок всё-таки укусил, гад! Пуля рванула рукав на плече, другая обожгла бедро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ай, чёрт, как же больно, м-м-м… – застонал раненый пилот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Силой воли удерживая плывущее сознание, Эрик вновь устремился вверх. Мотор тоже пострадал – тянул хуже, кашлял, брызгая маслом и топливом. Оставляя за собой белые и чёрные дымные полосы, самолёт вскарабкался под облака, и там двигатель заглох окончательно… Но не страшно! Высоты достаточно… И место – то самое, выбранное заранее… Главное направить машину в отвесное падение, не позволить шлёпнуться в воду по касательной… И самому не потерять сознание… Вперёд!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живёшь спокойно и не знаешь —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда наступит озаренье…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И лишь когда ты погибаешь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда и видишь суть мгновенья!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Личная заинтересованность и желание – вот лучшие побудительные мотивы и стимулы в каждом деле! Это Йорг Шнайдер знал по себе. Нужно любить свою службу, несмотря на трудности и неминуемые неприятности, совершенствоваться в профессии, постепенно выводя простые рутинные обязанности на уровень Служения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На условной шкале личного интереса, между крайней нуждой и ненасытной алчностью, расположена ось равновесия. Именно на эту ось осознанно встают Смотрящие и их соратники – все те, кто следует Путём Всеобщего Блага и Бескорыстного Служения. Возможно, это самые заинтересованные люди из всех живущих!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот крайности – опасны и непредсказуемы. Обуреваемые страстями люди часто ведут себя неадекватно – идут напролом, не считаясь с правами и интересами других, либо беспомощно замирают, пуская на самотёк даже то, что им точно по силам. Однако есть нечто ещё более тлетворное, чем крайности – это «компромиссы»! Не те обдуманные манёвры, выравнивающие уровень взаимного ущерба и выгоды, а безвольные уступки, вызванные страхом, апатией или глупостью. Человек, идущий на поводу у манипуляторов и обстоятельств, быстро становится врагом удачи – сам терпит горести и, что намного хуже, заражает невезением близких.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но Шнайдеру с помощниками повезло! Лисэль, Ланзо и Куно обладали самой лучшей для служителей разновидностью личного интереса – они получали искреннее удовольствие от всего, что им поручалось. Вот и теперь, пробыв с Йоргом четыре дня в нескончаемой круговерти ремонта, они не потеряли задора и сил.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В трёх здоровенных комнатах на втором этаже старого Арсенала в Майнце [328 - Старый Арсенал – был главным арсеналом крепости Майнца в XVII—XVIII веках. Расположен в центральной части города. Здание сильно пострадало во время бомбардировок Второй мировой войны, но было восстановлено в 50-х годах.] запылённые и чумазые служители спешно оборудовали себе штаб-квартиру. Здесь планировалось дежурить и жить по необходимости, складировать объёмистое горное и альпинистское снаряжение, припасы, коллекции, книги и архивы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Половина охраны вермахта и внутренней службы СС на объекте Kontrollzone-4 была к этому времени спешно отправлена на фронт, а потому Шнайдеру представилась уникальная возможность легально оформить ребят как своих вольнонаёмных помощников в «Команду-4».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это было весьма кстати. Война подходила к концу. Что и как будет дальше, предсказать невозможно. Лучше заранее подготовиться к неожиданностям – познакомить молодых служителей с асу, провести по всем хитросплетениям подземелий Обер-Ольмер-Вальда, научить их пользоваться необходимым снаряжением и механикой старинной вентиляции, показать пути спасения, а также ложные тайники и охранные системы… Ну и сообщить самое важное – подземелье заминировано.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После похищения неизвестными злоумышленниками отчёта о золотом диске, Братством Смотрящих и Советом «Союза Закона» было принято тяжёлое, но единственно верное решение – предусмотреть возможность обрушения центральной части подземелья после полной эвакуации альвов в запасной район. Похоронить секреты Большого Тайника предполагалось в том случае, если государственные или оккупационные власти, а также прочие корыстные деятели, вознамерятся прямо и грубо пробиться сквозь толщу породы, чтобы завладеть хранимым…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;27 февраля 1945 года. Ланзо и Куно поволокли во двор очередные мусорные мешки, туго набитые кусками штукатурки и вековыми пластами разноцветных обоев, Йорг, балансируя на стремянке, осторожно распутывал жгуты старых ломких электрических проводов, висящих на симпатичных фарфоровых изоляторах, а Лисэль отдыхала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странный звук внезапно привлёк внимание девушки, и она подошла к окну… Воздух над городом дрожал, наполненный низким непрерывным гулом! Парни тоже услышали его и замерли на улице, вглядываясь в небо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это, несомненно, был хор многочисленных авиационных моторов. Звук нарастал и уже ощущался физически. Казалось, крылатые машины вот-вот появятся из-за крыш домов, чудом уцелевших после трёх десятков бомбардировок Майнца. Но вместо самолётов Лисэль с ужасом увидела стену сплошного огня, пожирающего город! Пламя стремительно приближалось, земля шевелилась, в окнах домов лопались стёкла, стены рушились, исчезая в горячем дымном хаосе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ланзо и Куно сорвались с места и бросились на ближайший пустырь, бывший когда-то старинной улицей. Там, среди руин, имелись многочисленные провалы, ведущие в глубокие погреба. В этих подземельях был шанс спастись от огненного шторма…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Лисэль едва успела обернуться к Шнайдеру, как Арсенал тряхнуло, да так, что их подбросило в воздух! Дальнейшее напоминало замедленную съёмку: девушка видела, как по стенам пробегают чёрные молнии трещин, как рушатся перекрытия и мир наполняется неторопливыми клубами пыли и обломков, как она летит вниз сквозь это облако, не в силах поверить в реальность происходящего…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ей повезло – шлёпнулась на какие-то тюки с тряпьём, откатилась в сторону, оказавшись под старинным дубовым столом, защитившим девушку от неминуемой гибели. Ощупала себя, пошевелила руками и ногами – вроде бы ни ушибов, ни ссадин… Но вот как выбираться из-под завала – совершенно непонятно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Темно… Запертый в маленьком пространстве воздух, густо наполненный едкой пылью, превратился в тяжёлую душную субстанцию, болезненно обжигающую нос, горло и лёгкие… Кашель бьёт неудержимо, выворачивая внутренности… Волной накатывает слабость, руки почти не слушаются… Но Лисэль упрямо раскачивает обломки досок и кирпичей, расширяет ход, ведущий к свету и вожделенному воздуху…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбраться из удушливого плена удалось минут через пять. Она судорожно вдыхала несравнимо более чистый воздух и пыталась сообразить – куда упал Шнайдер… Еле слышный стон из-под груды кирпича и штукатурки помог установить точное место. Жив! Лисэль с новыми силами ринулась исцарапанными онемевшими руками разгребать завал. Она, неудержимо кашляя и хрипя, переворачивала огромные куски стен, выдирала пласты дранки и обоев, ломала ударами ног крупные фрагменты деревянной мебели и перекрытий…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно было спешить! Кирпичный дымоход и здоровенная балка от каркаса крыши угрожающе накренились в их сторону. Внутри неустойчивой конструкции что-то явно хрустело и поскрипывало… Спешно раскидав последние обломки, Лисэль ухватила Йорга за лямки комбинезона и, воя и рыдая от усталости, сдвинула с места, стараясь оттащить раненого подальше от опасности. Успела!..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Силы стремительно убывали, в глазах плыли круги, но она тянула и тянула Шнайдера на спасительную улицу. Не в силах отвести взгляда от его окровавленных, неестественно волочащихся по земле перебитых ног, она зациклено думала лишь одно: «Шины! Надо срочно наложить командиру шины!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С превеликим трудом выбравшись из засыпанного дымного подвала Ланзо и Куно обнаружили возле жутких руин Арсенала серьёзно раненого Шнайдера, лежащего без сознания, а рядом обморочную Лисэль, которая раз за разом пыталась сесть и что-то сказать, но вновь закрывала глаза и заваливалась набок…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пусть ненароком и нечаянно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но никуда теперь не деться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь то, что сделано случайно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имеет грустные последствия…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1 марта 1945 года. Позавчера рощам Обер-Ольмер-Вальда впервые не повезло. Единственная за всю войну шальная бомба угодила прямиком в гараж – разметала по территории инструменты и запчасти, искорёжила грузовик, легковушку и мотоцикл, но, к удивлению, пожара не вызвала и никого не убила. Ударная волна довольно сильно повредила ветхое строение склада ГСМ, выбила стёкла в столовой и сорвала несколько листов кровельного железа с крыши караулки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Kraftstoff 200 L – замечательная толстостенная металлическая бочка 1941 года выпуска уже несколько лет верой и правдой служила ёмкостью для керосина. Этой вонючей жидкости объект потреблял довольно много – автономное освещение керосиновыми лампами всё чаще стало заменять капризное электричество… Выручала надёжная бочка!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако у каждой вещи, как и у живого существа, есть свой срок. При разборе груды мусора на месте разрушенного склада солдаты выявили непредвиденный ущерб – трещину возле второго обода этой самой бочки. К моменту обнаружения повреждения, топлива наружу просочилось довольно много, но внутри осталось несравнимо больше. Спешные поиски запасной тары для слива горючего результатом не увенчались. Требовалось принимать неотложные меры!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фельдфебель Шло&#769;ссер ненавидел запах керосина, а ещё он просто терпеть не мог тунеядцев. В аварийной команде, ликвидирующей последствия бомбардировки, лентяями и пройдохами явно были развесёлые друзья – водитель Крюгер и санитар Прёппер. Трижды за день он вытаскивал их за шиворот из разных укромных мест, в которых они злонамеренно отлынивали от работы. Фельдфебель орал и топал ногами на нерадивых подчинённых, а те стояли с глупыми лицами и преданно хлопали глазами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но хватит пустых слов и увещеваний! Шлоссер нашёл им посильную работёнку – взгромоздить текущую бочку на телегу, отволочь подальше в поля, за периметр, где расчистить до грунта площадку и сжечь остатки топлива. Хорошо прожжённую бочку надлежало привезти обратно. Хозяйственный фельдфебель не терял надежды каким-то образом её запаять и дальше использовать по назначению.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако лентяи хитры на выдумки! Зачем надрываться и тянуть на себе полтора центнера груза, если можно втихаря слить большую часть горючки в какую-нибудь дыру, а потом исполнять приказ начальства уже налегке?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужные разломы имелись с торца буфета. Ещё осенью приятели, покуривая на каменном выступе, обнаружили там четыре глубоких чёрных щели, пальца в три шириной и полметра длиной. Они явно вели в какую-то подземную пустоту! Дым от папирос туда затягивался великолепно… В эти трещины легкомысленные вояки и слили почти весь керосин, чем обрекли на гибель более сотни пещерных альвов…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Привычка подземных жителей, возведённая в ранг инстинкта, известна давно – всегда уничтожать опасные вещества огнём. Так они поступили и в этот раз. Как только первые ядовитые струйки керосина проникли в главный зал, дозорные высекли огонь и зажгли на пористых камнях жидкую смерть. Но поток не прекращался, а наоборот, становился всё мощней и страшней! Удушливый смрад спровоцировал панику. Асу погибали в мучениях – теряя рассудок от действия отравы, давя друг друга в тщетной попытке глотнуть немного спасительного воздуха…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оца и Цыс чудом избежали гибели. В момент трагедии они были снаружи, пытаясь успокоить своих лохматых друзей, которые после взрыва авиабомбы не вылезали из норы, выкопанной под досками караульной дорожки, скулили, дрожали и поминутно принимались протяжно тоскливо выть на два голоса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страдания умирающих соплеменников дошли до детёнышей как волны, ослабленные горной породой и расстоянием, но всё равно болезненно ударившие по их тонкому восприятию. Юные альвы даже потеряли сознание на несколько мгновений, а потом долго-долго лежали, прижавшись к притихшим собакам, не в силах пошевелиться от ужаса. В родной Подвал они осмелились спуститься лишь много дней спустя, ощутив там присутствие живого человека – доброго и беспечного…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Можем вздыхать простодушно<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тихо мечтать о хорошем,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но странные знаки грядущего<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видятся в зеркале прошлого…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2 марта 1945 года. Ранним утром в госпитале очнулся Йорг Шнайдер. Он просто не мог больше оставаться в кошмаре забытья, наполненном жуткими картинами трагедии, происходящей в подземельях Обер-Ольмер-Вальда, поэтому выскочил на спасительную поверхность чувственного восприятия. Боль от ран, яркий свет, преодоление действия наркотика, тошнота и головокружение помогли медиатору сгладить удар по оголённым нервам. Он смог разделить свои миры границей осознанности, собрать волю в кулак и направить хаотичное метание мыслей в рациональное русло.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невероятное стечение обстоятельств порой соединяет Пути Идущих в неразрывное кольцо. Создаётся впечатление, будто провидение заранее спланировало места и даты событий, придумало основания и мотивы действий, определило причинно-следственные связи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так и теперь – в начале весны 1945 года благодаря информации, полученной от раненого Шнайдера, закрутилось колесо благого Служения, призывая на смертную битву бесстрашных воинов из разных земель. Лучшие спецы, действительно способные спланировать и провести сложнейшую операцию, уже находились неподалёку – Магистр Элиас Кроу и его верный помощник Мастер Марк Фле&#769;тчер около двух лет выполняли в Шту&#769;тгарте, Вю&#769;рцбурге и Фра&#769;нкфурте тайную миссию Братства Смотрящих [329 - В тайниках Штутгарта, Вюрцбурга и Франкфурта Кроу и Флетчер нашли и изъяли труды Иоганна Тритемия, которые впоследствии были эвакуированы в Шотландию при содействии цирка Бронеттов.]. Ода-сэнсэй и господин Миура снялись с мест и спешили в Майнц. А Лисэль, Ланзо и Куно всегда были готовы ринуться в бой, по первому зову! Но со сражениями им пришлось повременить. Сначала молодым Мастерам предстояла нелёгкая встреча с Нефритовой Черепахой Ао…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Допустим, мы воплотили форму «Кота»… Глядя на мир глазами «Кота», мы воплощаем бесконечное множество возможных форм, не присущих человеческому сознанию… Оглянитесь! Форм для любого воплощения достаточно вокруг. Задумайтесь: «Кот», воплощённый в змею, обвившую камень на груди дракона, среди моря слёз маленькой девочки, расстроенной пропажей «воплощённого Кота»… Миллиарды форм вне времени и вне пространства – вот награда за единственное воплощение. Это великий метод познания бытия! Это прямая возможность бескрайнего, беспредельного проникновения в сущность природы, её проявлений и измерений. Это огромные возможности и способности. Это тайна для непосвящённых…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многим мистикам хорошо известен текст Мастера Шеня «Воплощение». Среди учеников и даже молодых Мастеров распространено мнение – мол, это очередной тренажёр для отработки визуализаций, ну и по смыслу – немного шутливое описание безграничных возможностей фантазии человека, способной конструировать виртуальные миры и пространства, причём иногда весьма неожиданные! Да, несомненно, такая трактовка слишком прямолинейна, особенно если учитывать то, что этот текст является ответом на не очень внятный и умный вопрос ученика, заданный на семинаре: «Учитель, мы осознали необходимость воплощения на пути знания. Но ещё хотим знать следующее – только ли сутью и осознанием формы определяют её ценность в познании?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако, если вдуматься в ключ, обозначенный выделенными словами, то смысл созданного Шенем текста видится намного глубже и загадочней: «Мы осознали необходимость. Мы воплотили. Мы воплощаем. Множество – вот единственное воплощение. Возможность проникновения – это огромные возможности. Это тайна…»<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, Шень поделился своими мыслями с Учителем и некоторыми Братьями. Вовсе не ученический вопрос стал инициирующей точкой его откровения! Соприкосновение с «Парадоксом двойной петли» произошло у него за год до глупого ученического вопроса. Тогда своё японское хранилище ненадолго покинула резервная Черепаха Ао. Специальная операция, задействующая дипломатическую почту и визиты официальных лиц Японии в СССР, прошла успешно. Около двух месяцев артефакт изучался на базе-полигоне Братства Смотрящих, а затем был возвращён обратно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этой увлекательной работы Мастера Шеня много дней посещали реалистичные видения событий прошлого, а в результате пришло осознание – особое соприкосновение с загадочным информационным Пространством позволяет не только извлекать оттуда достоверные исторические сведения, но и каким-то образом «встраиваться» в эту бесконечную и невероятно сложную ткань. Например, можно попробовать взглянуть на современные события глазами людей, живущих много веков назад, понять единство и различия в восприятии, выяснить причины поступков и векторы намерений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парацельс, который в 1520 году теоретически обосновал такую возможность, назвал её «Парадокс двойной петли» или «Морской узел». Он утверждал также, что не сомневается в наличии действенных способов проникновения в Мистическое Пространство по своему желанию. Осталась лишь малость – найти эти способы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непроизвольное соприкосновение с неведомыми мирами сполна ощутили на себе Лисэль, Ланзо и Куно. Как и предполагалось, они больше суток провалялись с головной болью в полубессознательном состоянии – часто проваливались в сон, бодрствовали, пытаясь унять давление и пульсирующие волны в центре головы. А когда стало немного полегче, их впервые посетили удивительные сны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В своих сновидениях ребята обращались в древних воинов-хварангов Лин, Лана и Квана, отправленных по воле государя Силлы в Ямато – сопровождать две клетки с десятью пещерными альвами внутри… Это было очень необычно! Их самоидентификация во сне была настолько глубокой, что яркие события их собственной реальности воспринимались уже глазами хварангов. Будто не трое молодых немцев весной 1945 года вновь и вновь переживают волнующие мгновения недавней службы, а удивлённые хваранги видят тяжёлые сны про непонятные им события… «Двойная петля» в действии!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При этом в достоверности самого существования хварангов и их приключений не было никаких сомнений. Они, конечно, не могли видеть сны про будущее, ведь время человеческой цивилизации течёт только в одну сторону, но это ничуть не умаляет ценности их увлекательной жизни и бескорыстного Служения. Путь Лин, Лана и Квана, наполненный подвигами, дружбой и единством, откровениями, постижением, преодолением и отвагой, накрепко переплёлся со Служением Лисэль, Ланзо и Куно, создав странную, но нерушимую связь на всю жизнь. Возможно, эта связь стала существовать уже сама по себе, как новая быль, записанная в незримую книгу бытия… Но это ещё предстоит выяснить мистикам будущего.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Побочные эффекты от близкого знакомства с Нефритовой Черепахой воинам удалось укротить довольно быстро. В этом им помогли старинные даосские практики, а также упражнения из тэккёна и кичона, которым их обучил Ода-сэнсэй. Внезапная усталость и боль в глазах прогонялись дыханием и концентрацией воли. Резкая смена настроений, которая особенно зацепила Ланзо, выравнивалась сознательным приведением себя в состояние «водной глади».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утомительные сновидения тоже почти всегда удавалось контролировать. Их даже стало возможно призывать по желанию! Неведомый мир открывался Мастерам при каждом погружении, новое знание и духовный опыт помогали лучше понять себя и других людей. Непредвиденные сюжеты из жизни исторических персонажей интриговали и затягивали вглубь информационного моря. Там можно было заблудиться и даже остаться навсегда, заменив реальность жизни на не менее реальные грёзы… Но опытные Идущие не теряли бдительности! Умение контролировать свои чувства и двигаться в правильном направлении не раз спасало им жизнь. Помогло это умение и здесь.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я капля, висящая над потоком,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я мера для счастья и горя,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я ствол, наполняющий соком<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Могучую крону истории…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;16 марта 1945 года. Около шести вечера, во время рутинной неспешной пересменки часовых, пятеро воинов незаметно проникли на территорию строго охраняемого секретного объекта Kontrollzone-4. Ещё двое бойцов, присланных «Союзом Закона», были оставлены на запасной позиции в полукилометре от периметра. Их помощь могла понадобиться при отступлении.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вооружённые пистолетами-пулемётами МП-40 Элиас, Марк и Ланзо заняли позицию на холме, с которого замечательно просматривались четыре серых одноэтажных здания – лаборатория, мастерская проходчиков, узел связи и электромонтёрская. Метрах в двадцати от строений пролегал внутренний периметр объекта. Часовые двух подвижных постов сходились прямо напротив мастерской Шнайдера. Это добавляло сложности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбор МП-40 был очевиден. Группа не собиралась расстреливать охрану или вести затяжные бои! Требовалось громкое и скорострельное оружие для отвлекающих манёвров. Ну и довольно большая пистолетная пуля могла выбивать замечательные фонтаны пыли из растрескавшейся штукатурки стен, что добавит к звуковым эффектам ещё и визуальные. А в роли тяжёлой артиллерии выступали шестьдесят гранат М-39, ранец с которыми приволок вспотевший Ланзо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куно, облачённый в серый комбинезон, с дымчатым гримом на лице, медленно продвигался к торцу мастерской. Здесь, за одним из работающих электрощитков, находился небольшой люк, ведущий в систему вентиляции подземелья. Туда он должен был проникнуть… Регулярное появление часовых, размеренно вышагивающих по периметру, заставляло Куно замирать, сливаясь с рельефом местности. Для прикрытия он использовал густые тени от стен, сточные канавы, голые чахлые кусты и кочки с пожухлой прошлогодней травой. А потом медленно, шаг за шагом, продвигался дальше. Здесь спешить нельзя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По заранее разработанному плану Лисэль должна была отправиться вместе с Куно, но схему захода пришлось экстренно менять прямо перед началом операции. Девушка-медиатор отчётливо ощутила присутствие нескольких испуганных альвов на поверхности. Они прятались где-то в роще, напротив блокпостов со сторожевыми псами… Нужно идти туда!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-то у неё очень неплохо получалось общаться с собаками – успокаивать, переключать на игру, а если нужно, то и подавлять волю, заставлять замолчать, убежать или в страхе замереть. Видно, пришло время проверить свои детские навыки в реальной боевой обстановке! К тому же на блокпосты обычно ставят собак, не отличающихся храбростью и агрессией. Там потребны чуткие и осторожные животные, поднимающие шум при первой опасности. С ними проще договориться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куно тоже от природы был наделён повышенными сенсорными способностями. Он не был полноценным медиатором, но целенаправленные проекции и посылы, адресованные лично ему, чувствовал. Ещё в детстве Лисэль обнаружила это полезное свойство. Очень удобно – не нужно бегать по всему приюту, разыскивая своих подопечных, достаточно позвать через Пространство послушного и серьёзного Куно, а уж он найдёт способ привести неугомонного сорванца Ланзо. В нынешней операции эта связь была единственно возможной… Лишь бы сработало!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё одним неожиданным осложнением стало прибытие на объект двух грузовиков в сопровождении вооружённого конвоя полевой жандармерии. Пока местная солдатня выносила из штаба коробки с документами, какое-то оборудование, мебель и предметы интерьера, скучающие конвоиры слонялись по прилегающей территории, любопытствовали, заглядывали в окна других строений, галдели в курилке узла связи. Их присутствие требовало от воинов повышенной осторожности и бдительности.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромная деревянная бочка, стоящая под дождевым сливом мастерской Шнайдера, оказалась спасительно пуста! Куно очень на неё рассчитывал. Будь она наполнена водой хотя бы на треть, сдвинуть её с места в одиночку было бы проблематично. А так – наклонил, перекатил на десяток шагов и вот она уже стоит ровно под нужным электрощитком…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предусмотрительный лазутчик забрался в бочку и притаился, наблюдая через щели за передвижением часовых. Когда те в очередной раз исчезали за углом здания, Куно вставал в полный рост и быстро орудовал гаечным ключом, отворачивая восемь здоровенных крепёжных гаек, удерживающих щиток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Освобождённый железный ящик он немного сдвинул вперёд по направляющим, а в образовавшуюся щель протиснулся уже с совсем другим ключом. Хитрый S-образный ворото&#769;к предназначался для отворачивания четырёх кованых старинных болтов с секретом, которые прижимали покрытый ржавчиной люк к мощной раме. На то, чтобы извлечь три болта и ослабить верхний четвёртый Куно хватило пяти минут. Он сдвинул тяжёлую крышку в сторону, нырнул в открывшийся чёрный лаз ногами вперёд, притянул электрощиток на место, отпустил люк, с трудом развернулся, включил фонарь и пополз по наклонному ходу внутрь горы…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тут, похоже, несколько лет резвились неугомонные любители изгородей! Лисэль насчитала двенадцать рядов заборов из толстенной колючей проволоки, а потом, когда уже упарилась через них перелезать, порвала штанину комбинезона и оцарапала щёку, считать бросила. Жуть! А ещё альвы куда-то запропастились… Cнова ушли под землю? Очень некстати… Хотя нет, вроде возвращаются!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последняя шипастая ограда оказалась самой сложной для преодоления. Для такого случая Лисэль тащила с собой увесистую скатку плотного брезента. Она накинула многослойную полосу на колючки, нацепила на подошвы ботинок алюминиевые пластинки, а в руки взяла по куску резинового шланга, разрезанного вдоль. С такой защитой на преодоление забора девушка потратила не более минуты. Потом стащила брезент и спрятала его в траву, сняла с себя лишние приспособления, отдышалась, поправила одежду, жадно глотнула воды из фляги…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Операция «Визит» длилась уже больше часа. Хронометраж осуществлял сосредоточенный Ланзо. Ему же была отведена роль отвлекающей цели в том случае, если Куно по каким-то причинам в условленное время не сможет воспользоваться выходом через вскрытый люк… А шансы на то, что к такому шумному варианту развития событий придётся прибегнуть, как назло, всё возрастали! Солдаты из конвоя покинули продуваемую курилку и теперь облюбовали безветренный закуток перед электрощитками. Здесь они расположились основательно – разломали несчастную бочку на дрова, запалили костерок, сбегали за котлом и водой, постелили на землю толстые камышовые маты. Двое вояк принялись готовить снедь, а шестеро остальных вольготно развалились с папиросками в зубах и лениво переговаривались. До часа «Х» оставалось восемьдесят три минуты…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воздух в ходах резервной вентиляции круглый год был сухим и холодным. Отличное место, чтобы вялить рыбу или мясо! Куно довольно профессионально занимался приготовлением продуктов для дальних походов и прочего автономного выживания, поэтому мысль о подходящем месте пришла сама собой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот впереди заготовка другого рода! Вдоль длинного лаза стояли двадцать зелёных жестяных бочонков со взрывчаткой. Они занимали почти весь проход. Пришлось осторожно протискиваться боком, стараясь не сдвинуть опасные ёмкости и не прикоснуться к детонирующему шнуру, которым они соединялись. Неприятное ощущение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наконец препятствие осталось позади. Вот и вход в главный зал, от него направо и вниз, к озеру… Но, чёрт подери, тут действительно произошло нечто ужасное! Куно даже оторопь взяла, когда в луче мощного фонаря он увидел десятки безжизненных маленьких тел. Похоже, альвы в панике рвались к спасительному воздуху, но делали только хуже, затыкая своей массой узкие вентиляционные щели. А плотный едкий запах сгоревших нефтепродуктов не оставлял сомнений в причине трагедии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куно с трудом взял себя в руки и спешно двинулся дальше по ступенчатому коридору, ведущему к чёрному озеру. Нужно действовать строго по утверждённому плану! Однако и здесь в простую и логичную схему операции пришлось вносить экстренные изменения… Сначала он ясно и безошибочно воспринял отчаянный мысленный посыл Лисэль, приказывающей ему стоять. А минут через пять он уже в реальности услышал её далёкий голос, эхом гуляющий по древним подземным лабиринтам…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лисэль, безусловно, была для Ланзо и Куно старшей Сестрой и авторитетным командиром, но была она также и неким непостижимым рыжим веснушчатым талисманом, оберегающим парней от бед и напастей. В этом они убеждались много раз. Её везение и незримая поддержка мистических сил оказались сегодня очень кстати…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шагнув из зарослей на дощатую тропу дозора, она нос к носу столкнулась с двумя огромными лохматыми собаками, которых за мощные ошейники держали крохотными ручками двое детёнышей асу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оца и Цыс замерли в крайнем изумлении! Совсем недавно они ощутили присутствие чужого, но не злого человека в Подвале, а ещё с радостью услышали приближение со стороны леса их родного Большого Йорга. Они бросились к нему навстречу, но из зарослей вышла незнакомая девушка, неуловимо похожая по «пространственному восприятию» на их старого друга. Она тоже друг – в этом не было никаких сомнений!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если бы Шнайдер прослышал о мощной охранной диковине, которой король Фоусс сто лет назад запечатал вход в Преддверие, чтобы посторонние люди не смогли проникнуть в заветное помещение, он обязательно разузнал бы подробности и сейчас лазутчики действовали бы иначе… Дружелюбные альвы наверняка открыли бы Йоргу эту тайну. Им просто не пришло в голову, что ему сто&#769;ит о ней узнать! Так уж устроено сознание подземных жителей – если их о чём-то не спрашивают или события не касаются чего-то напрямую, то нечего об этом и говорить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опять юные альвы оказались в нужное время в нужном месте. Они сразу поняли намерение Куно проникнуть внутрь Большого Тайника, поэтому поспешили навстречу другу-медиатору, чтобы предупредить о смертельной опасности, грозящей тому, другому человеку. Ведь только альвы могли снять печать со входа, людям это было недоступно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лисэль поняла всё очень быстро, настолько ярким и объёмным был посыл, транслируемый Оцой и Цысом. А поняв, бросилась под землю, спасать Брата! Она успела. К заветной цели они пришли уже вчетвером. Но первыми в ледяную воду без сомнений и страха нырнули альвы. Люди остались ждать возвращения маленьких хранителей на берегу. До часа «Х» оставалось менее тридцати минут…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ни паники, ни суматохи<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ведает время бегущее,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь даже года и эпохи —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это лишь искорки сущего…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тот момент на земле шёл настоящий бой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;За несколько минут до контрольного времени, когда Ланзо уже выдвигался на передовую позицию, глазастый конвоир обнаружил в траве скрученные гайки и два мощных ключа. Эти находки его заинтересовали. Он принялся внимательно осматривать электрощитки и, конечно же, обнаружил тот самый… Вояка потянул его на себя, а Ланзо в ту же секунду молниеносно метнул в сторону периметра первую гранату.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Надо отдать должное выучке полевых жандармов – они заметили быстрое движение лазутчика, резво попрыгали за ближайшие укрытия и открыли огонь из винтовок и пистолетов по вершине бугра, не давая Ланзо возможности высунуться… Тогда на помощь товарищу пришли шотландцы, выпустив для острастки по магазину патронов в белую стену мастерской. Но тут к конвою присоединились двое часовых периметра, тоже вооружённых МП-40. Они принялись старательно выцеливать Кроу и Флетчера, патронов зря не тратили, из укрытий выглядывали осторожно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ланзо швырнул ещё две гранаты, уже более точно, а сам метнулся вниз, к мастерской Шнайдера. Распахнул входную дверь, ворвался в комнату, опрокинул на пол тяжёлый шкаф с образцами породы, открыл ключом потайную дверь в стене и скрылся в темноте подземелья.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жандармы и прибежавшие из караулки бойцы свободной смены на уловку Ланзо клюнули – вооружившись фонарями и прихватив на всякий случай верёвки и багор, спустились в катакомбы и приступили к тщательному осмотру коридоров и закоулков ложного подвала…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оца и Цыс чуть не захлебнулись, выбираясь из озера – так они ослабли! Альвы смогли снять грозную охранную диковину со входа в Преддверие, но с непривычки потратили почти все духовные и физические силы. Лисэль вытащила детёнышей из холодной воды, укутала в свитер Куно, прижала к себе, стараясь согреть их посылом внутреннего тепла и любви… А Куно спешно продолжил свою миссию – несколько раз глубоко вдохнул и шагнул в чёрное озеро.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старинный механизм Большого Тайника сработал безупречно! Куно пришлось трижды возвращаться и снова нырять в холодную воду, чтобы вынести всё хранимое в главном тайнике – увесистый бочонок с хрониками, опознанный по надписи «RH.CH.», здоровенный кожаный свёрток с документами, два бочонка поменьше и тяжеленный сундук с реликвиями и артефактами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Груз оказался слишком велик… Тут нужно поступить правильно! Следуя приказу, воины решили пожертвовать второстепенным ради главного. Куно приладил лямки к бочонку с «Рейнскими хрониками», взвалил его на плечи, а Лисэль прицепила к ранцу кожаный свёрток и подхватила на руки дрожащих беспомощных детёнышей, которые идти сами не могли. Остальным сокровищам «Союза Закона» и загадочным предметам из Трансильванской коллекции, хранимым в другой части подземелья, суждено было навсегда исчезнуть под толщей земли и камня.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуткая гибель обитателей Большого Подвала лишь ускорила развязку. Эвакуация асу теперь не требовалась. Подземелье следует взорвать прямо сейчас, не откладывая на неопределённое будущее. Данные разведки свидетельствовали о крайнем интересе американцев к подземельям Обер-Ольмер, в глубине которых притаился загадочный золотой диск. Тайное правительство уже заручилось поддержкой государства. Мощь армии и спецслужб в очередной раз служила корыстным интересам хозяев жизни. Ну а Смотрящие вновь поступили мудро!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воины почти добрались до бочонков со взрывчаткой, когда услышали снаружи грохот взрывов и частые выстрелы. Там шёл нешуточный бой! Пришлось возвращаться и эвакуироваться через тот лаз, который так удачно обнаружили неугомонные Оца и Цыс. Куно, следуя инструкции, выставил на часовом механизме взрывателя один час. А Лисэль, во второй раз проходя через зал с погибшими альвами, постаралась не дать волю чувствам! Нельзя пугать ослабших детёнышей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На выходе потеряли минут десять – Куно и бочонок с «Рейнскими хрониками» не пролезали в узкую щель. Пришлось спешно расширять её молотками. Но всё получилось! Они благополучно выбрались на поверхность и преодолели заграждения из колючей проволоки. Осталось лишь подать команду к завершению операции – две красные ракеты и одну зелёную. Но как только Куно выпустил из сигнального вальтера последнюю ракету, из-за чёрных весенних крон деревьев показались два низколетящих самолёта…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечером того же дня ещё одна внезапная и непреодолимая сила вмешалась в ход тайной операции «Визит». Пятая бомбардировочная группа ВВС Великобритании летела стирать с лица земли славный город Вю&#769;рцбург, но два «Моски&#769;то» потерялись в облаках и отклонились от курса почти на сто километров. Когда раздосадованные лётчики сориентировались на местности и пошли на разворот, пришло время срочно избавляться от смертоносного груза, чтобы дотянуть до запланированного места посадки. Около девяти часов вечера «Москито» сбросили фугасные бомбы прямо на священные рощи Обер-Ольмер-Вальда. Так британские королевские пилоты всё-таки нанесли удар по древней германской истории…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Замаскированный ход, предназначенный для эвакуации из ложного подвала, заканчивался мощной деревянной крышкой… Передвигаясь в тёмном узком пространстве пригнувшись на полусогнутых ногах, Ланзо не заметил препятствия и с маху врезался в доски головой! На мгновение потерял ориентацию в пространстве, вывалился из прохода наружу… В себя пришёл в воздухе. Успел принять нужное положение, приземлился на полусогнутые ноги и ушёл в страховочный кувырок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В помещении мастерской никого не было. Но, выскочив на улицу, Ланзо сразу попал под прицельный огонь! Один из часовых периметра остался в укрытии и всё это время наблюдал за подозрительной дверью. Лазутчика спасло лишь то, что вояка не сразу среагировал на появление человека в проёме и не сразу опознал в нём постороннего. Двух секунд Ланзо хватило на то, чтобы скрыться за пригорком и нащупать в траве ранец с гранатами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот чёрт! У часового тоже оказались гранаты! Первый взрыв метрах в пятнадцати заставил инстинктивно пригнуться, а вот второй ослепил и оглушил, сбил с ног…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Левая рука плохо слушается. В рукаве горячо и липко. Но Ланзо не обращает внимания на ранение. Он с ожесточением забрасывает периметр и дверь мастерской гранатами… А вот и сигнальные ракеты! Друзья смогли благополучно выбраться из переделки! Теперь нужно вернуться к шотландцам и вместе отходить. Ещё две гранаты в сторону часового, на прощанье! И короткими перебежками…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не успел он сделать и десяти шагов, как холм, на котором залегли Элиас и Марк, исчез, поглощённый чудовищными взрывами авиационных бомб… Свет погас в глазах. Комья земли, кирпичи, куски деревьев, черепицы, доски, секции ограждения с обрывками колючей проволоки и тысячи бесформенных обломков падали вокруг лежащего без сознания Ланзо, лишь по счастливой случайности не задевая его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ударная волна превратила близлежащие строения в груды мусора и замуровала вход в ложный подвал, похоронив там жандармский конвой и солдат караула. Бойкий часовой тоже погиб под завалом… А бесчувственного Ланзо вытащил на спине Куно, бесстрашно бросившийся в адское буйство огня и дыма на выручку!..<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Визит» в гости к смерти завершился благополучно для трёх отважных воинов и двух детёнышей пещерных альвов, но не для Магистра Элиаса Кроу и Мастера Марка Флетчера… Вечная память героям!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древний священный холм Обер-Ольмер-Вальда превратился в ровную зелёную поляну, год за годом прорастающую цветами, травами и молодой лесной порослью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А местные Ветра отныне стали безымянными…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.3 Вслед за ветром перемен<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ушли все сомнения, страхи и беды,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Душа развевается флагом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ты разливаешься песней Победы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По площади перед Рейхстагом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В народе меря не любили выкрестов. Одно дело породниться с эрзянцами, проживающими по соседству, а совсем другое – сознательно порвать с древними корнями, бросить традиционный промысел и уклад… Не будет отщепенцам счастья и везения в жизни, не поддержат племенные духи, не защитит память предков – так говорили мудрые карты, да и большинство простых селян искренне в это верило!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прабабка Паньки Лейкиной по материнской линии тоже не сомневалась в силе пращуров, но девичья любовь всё-таки оказалась сильней. Весёлый и умный русский парень без труда очаровал тихую, скромную шестнадцатилетнюю мерянку, тайно увёл её из родительского дома, однако дальше поступил честно – взял в законные жёны. Девушка покрестилась, выдержала нужные сроки и обвенчалась с возлюбленным, начав новую жизнь среди чужих по духу и вере людей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И казалось бы, напрасные тревоги и сомнения остались в прошлом, но не тут-то было! Год за годом пророчество колдунов напоминало о себе на каждом шагу. Это ощутила не только легкомысленная беглянка, но и её многочисленные обрусевшие потомки, вдоволь хлебнувшие нищеты, болезней, притеснений и прочих горестей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дабы не гневить ещё больше великого бога Ю&#769;мола [330 - Ю&#769;мол (Юмо, Юмала, Юмоу, Йомал) – верховное небесное божество в мифологиях многих финно-угорских народов.], женщины про&#769;клятой семьи продолжали втайне хранить старую веру и бережно передавали её по наследству, посвящая в премудрости обрядов и преданий лишь самых смышлёных девчонок. Незадолго до смерти мать передала малолетней Паньке старинный оберег – бронзовую утиную лапку, рассказала, как сама знала, историю предков, научила песням и сказам народов меря, эрзя и мокша.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После кончины матери жить девчонке стало совсем худо… Выручила бабушка – забрала малолетку к себе, научила русским песням и прибауткам. Стали ходить по окрестностям Саратова – добывать пропитание на гуляньях, свадьбах и похоронах… А когда и бабка слегла, пришлось сиротке одной бедовать на городских улицах. Здесь волей случая Паньку повстречал саратовский приказчик по имени Ушма&#769;й. Он был родом из караванной мери, традиции предков знал и почитал, а потому сразу заприметил утиную лапку, висящую на тощей шее голосистой бродяжки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вишь ты, чавой-та? – прогудел Ушмай, строго глядя на оберег. – Утку съела, поди, а лапу одну на опосля оставила, догладывать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ой, дядюшка, уморил! – залилась смехом Панька. – То от мамоньки наследие осталось, заместо креста православного… А вона крестик тожа там, в подмышку ускользнул!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А кто ж петь тебя так выучил? – уже ласковей продолжил выпытывать Ушмай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Мамонька да баушка, а боле сама наслушалась да запомнила! – похвалилась Панька. – Вот померли они обе только, одна теперячи хожу, горемыкой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Девчонка взгрустнула, притихла, зашмыгала носом, но Ушмай не дал ей запечалиться – сунул леденец в руку, задумчиво погладил сироту по голове, отсыпал ей в суму серебряной и медной мелочи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кровь предков хранить надобно! – непонятно к чему пробубнил седой приказчик в бороду. – А поступим мы сообразно! Есть у меня барынька знакомая – вдовая, добрая, а ещё пение любит невообразимо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот так, благодаря заступничеству бывшего вожаря, протекции русской вдовы и пожертвованию богатого мерянского купца, Паньке Лейкиной выправили новые документы и пристроили в довольно приличный сиротский приют. Не только бродяжья жизнь, но и старое имя тоже позабылось, оставшись в прошлом. Отныне девочка звалась Лидией Руслановой {117}. Это красивое имя будет греметь на всю страну!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Твой каждый день неповторим,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ночь таит надежды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колпак с бубенчиком и грим —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Домашние одежды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как будто старый циферблат,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Застыл манеж в молчании,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но ты судьбе бродяжьей рад<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И бед не замечаешь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;По кругу день за днём спешит<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На цирковом параде…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты здесь играешь для души,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А не корысти ради!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бро&#769;нетты были легки на подъём! Дружная цирковая семья философски относилась к многочисленным дорожным тяготам, неминуемым при частых переездах с места на место. Они искренне любили своё искусство и не желали для себя иной доли. День за днём, километр за километром кочевали артисты по городам и деревням, обменивая свой талант на скромную плату и радость восхищённых зрителей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хмурая осень 1937 года стала последней для Карла Бронетта. Он так и не успел осуществить свою заветную мечту – создать самый лучший цирк в мире. Болезнь быстро свела жизнерадостного клоуна в могилу, а труппу возглавила его жена Кейт. Родные братья покойного Герман, Бруно и Тини помогли вдове сохранить семейное ремесло в очень непростые времена – занялись переездами и ремонтом реквизита, привели в порядок бухгалтерию, вложили все личные сбережения в цирковое имущество. Они нанимали артистов, писали сценарии выступлений, да и сами каждый день выходили на подмостки с репризами и трюками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Европе пахло войной. Непомерные амбиции нацистской Германии поражали размахом и цинизмом даже самых прожжённых политических негодяев Старого и Нового Света. А предусмотрительные дельцы уже смекнули к чему всё идёт, поэтому старались как можно быстрее вывести свои финансы за пределы Рейха, да и сами уехать от греха подальше – куда-нибудь в нейтральную Швейцарию или Швецию… Тем удивительней казалось целенаправленное стремление бродячих циркачей перебраться из предместий Стокгольма в южные районы Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На самом деле этот странный переезд в логово нацистов не был ни спонтанным решением, ни погоней за барышами, ни побегом от бед и лишений, грозящих родным землям. Герман, Бруно и Тини много лет назад, следуя зову предков, связали свою жизнь с Братством Смотрящих, и с тех пор все зигзаги их судеб строго согласовывались с заданиями куратора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Карл, хоть Смотрящим и не был, однако одобрял и всячески поддерживал выбор братьев. Он без сомнений сделал семейный бродячий цирк передвижной служительской базой… Свои убеждения Бронетт передал Кейт. Теперь уже вдова прокладывала гастрольные маршруты, следуя подсказкам своих необычных деверей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Штутгарт их направил сам Элиас Кроу. Мудрый и предусмотрительный Магистр потратил немало времени и денег для того, чтобы спрямить опасную тернистую дорогу из Швеции в Германию. Он тонко и осторожно использовал свои многочисленные связи и знакомства, призывал удачу, в струну натягивал Путеводную Нить, лично контролировал каждый шаг. Этим циркачам предназначалась особая миссия! Они должны быть под рукой в самый ответственный момент…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разложив веков сплетенье<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На весах потерь и выгод,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без особого сомненья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Делаем логичный вывод —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что без страсти и желанья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без корысти и расчёта,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просто следуя призванью<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миром правят звездочёты!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она, оседлав волну времени, безостановочно скользит сквозь века и эпохи в неведомое будущее – так со стороны казалось многим, кто знал её лично, ну или хотя бы слышал о древней Бессмертной. Но это представление ошибочно! А правда удивительней, при этом – проще, человечней, понятней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри Элайв никуда не скользит, она перемещается по своему миру сообразно обстоятельствам и душевным позывам – то быстрым летящим шагом, то танцевальными па, то из одной фехтовальной позиции в другую. Она может замереть в задумчивости или неторопливо брести по жизненным тропинкам, наслаждаясь пребыванием в состоянии «здесь и сейчас». Эры и тысячелетия обходят её мир стороной, не тревожа вечно юное существо уколами седой памяти или приступами ностальгии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ей всегда семнадцать лет – это важно понять! Она не стареет телом, не взрослеет мыслями, не воспринимает окружающий мир так, как обычные смертные… Обладая невообразимым опытом и бездной знаний, она непринуждённо сплетает нити событий, привычно, почти играя, направляет линии человеческих судеб в нужную сторону. Она часто шалит и забавляется, подшучивает, насмехается. Она подросток, поэтому ведёт себя соответственно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Она не воспринимает временны&#769;е промежутки, как нечто значимое. Давно и недавно, вчера, сейчас, тысячу лет назад – никакой разницы! Она самостоятельна, упряма и категорична. Она увлечена безупречностью, поэтому не прощает неорганизованным и слабовольным людям ошибок, порождённых леностью, глупостью и нерадением. Она не ощущает свою древность… Её мир не тревожит поток перемен…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн Фрисселл с детства обладала похожим характером. Она храбро и открыто встречала неприятности, презирала опасности, непримиримо и бескомпромиссно судила о себе и окружающих, умела терпеть и преодолевать трудности, крайне ответственно относилась к порученной службе. При этом неукротимая фантазия и умение ярко представлять услышанное или прочитанное помогали ей без труда погружаться в свой волшебный разноцветный и объёмный мир. Он лежал за границами обыденности, в него не проникали ветры и волны суровой реальности, он был её сокровенной тайной и убежищем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Став Анной Новак – воительницей, наставницей, мистиком и хранителем, она почти не изменилась… Наоборот, живой и незабываемый образ Марии стал для неё ещё одним безусловным ориентиром, маяком, примером для подражания. Они дружили и общались многие годы. Великая Бессмертная научила Энн хранить молодость в душе, не поддаваться моральным и психическим деформациям, свойственным пожилым мирянам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже в глубокой старости Анна оставалась подвижной, увлечённой, весёлой и игривой – писала музыку и пьесы, ставила спектакли с приютской ребятнёй… Умерла наследница шотландских горцев в девяносто четыре года, сидя за столом и сочиняя сказку про фею Элайв. Она ушла в неведомую волшебную страну с улыбкой на губах, совсем чуть-чуть не закончив финальное предложение: «Так самая мудрая стрекоза из Кента научила Чародейку варить янтарный клей…»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Её дочери Анна и Мария продолжили дело матери – стали замечательными педагогами и воспитателями. По желанию Бессмертной они направились служить в Лион, где несколько лет посменно возглавляли обитель «Верхняя Дорога». С тех пор прямые потомки Анны Григорьевны Новак семь раз возглавляли эту обитель, в том числе и действующая ныне настоятельница Фрейя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одна из внучек Анны Григорьевны по имени Касия однажды отправилась с краткосрочной миссией в Швецию. Но осталась там навсегда – породнилась с местными Смотрящими, родила четверых детей… Многие её потомки обладали музыкальным и артистическим даром и почти все они были связаны с Братством. В том числе циркачи Бронетты, которых нелёгкий служительский Путь привёл однажды зимой в нацистскую Германию.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Люди любят парадоксы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но чужих не терпят мнений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поколенья ортодоксов<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не приемлют изменений!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шаблоны, стереотипы, ассоциации… Люди в массе своей с трудом принимают изменения в жизни. Они не любят отказываться от заблуждений и пересматривать убеждения. Привычный тесный, бедный и затхлый мирок кажется человеку островком стабильности в бушующем море иных возможностей и опасностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более того, в неблагодарном деле по насильственному внедрению в сознание обывателей каких-либо новых идей весьма переоценена роль профессиональных манипуляторов – политиков, торговцев, ростовщиков, служителей культа, журналистов, ниспровергателей основ, мошенников и откровенных злодеев. Они, конечно, стригут доступные им человеческие лужайки и снимают урожай с плантаций доверчивости, глупости и невнимательности. Но в массе своей миряне довольно упрямы и косны. Они с подозрением относятся ко всему непривычному и необычному, упорно хранят давно отслуживший идеологический и материальный хлам, ожесточённо сражаются за право следовать традиции и укладу предков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принять вынужденные или спланированные изменения как благо – это удел немногих. Но именно таким храбрым и мудрым людям помогает Мистическое Пространство. Удача всегда на их стороне, а хитросплетение событий непостижимым образом формирует прочный канат Путеводной Нити, ведущей в лучшее будущее. Готовность избавиться от иллюзий и неуёмное стремление к познанию истины делает из обыкновенного биологического человека – человека воистину разумного. Такого, как его лучший друг Евгений Веселов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Об этом почти целый день размышлял сосредоточенный и даже немного мрачный Александр Алексеевич Оглоблин, обходя пешком окрестности лесистой сопки Анутка. Позавчера в Москве закончила работу очередная итоговая конференция Братства «Глобер. Звезда», на которую традиционно прибыли наместники из регионов, кураторы служб, а также самые опытные агенты и аналитики.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разговор нынче получился невесёлый. Неминуемость очередной большой крови в 1940 году была уже очевидна для Смотрящих. Цивилизация не сумела сделать правильные выводы из Первой мировой войны. Горячие головы желали реванша и передела мира любой ценой! Многие страны и народы были обречены на уничтожение в ревущей огненной топке истории. Идеология заменила мораль, культуру и философию. Военные и политики раздувались от гордости, преисполненные чувством собственной важности. Они набивали закрома орудиями убийства, а в молодые головы внедряли пропагандистские лозунги и псевдопатриотические постулаты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Советская действительность тоже не радовала. Недавние беды – продразвёрстка, раскулачивание и коллективизация смешались в тёмных головах сельских жителей в единый ком из страха, подозрений и пассивного сопротивления властям. Суеверия и традиционный крестьянский уклад тоже не добавляли энергии в поток изменений… Городские жители, особенно те, кто вкусил сладкие плоды нэпа, быстро научились имитировать кипучее советское бытие, оставаясь при этом равнодушными и аполитичными мещанами. Пролетарии, глядя на всё это, откровенно тосковали по красному террору и военному коммунизму. Справедливость им хотелось восстанавливать предельно жёстко и люто… Но не имея возможности всласть пощипать притаившихся буржуинов, раздосадованный рабочий класс быстро освоил несложные ремёсла несунов, рвачей и лодырей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно же, бок о бок с теми, кого уже коснулась тень деградации, жило огромное количество честных, идейных и светлых людей… Однако их действенное влияние на будущее вызывало у аналитиков Братства Смотрящих большие сомнения! Многочисленные инертные и хитрые эгоисты имели ныне бо&#769;льшее влияние на сознание родни и знакомых, да и вообще легко подчиняли своей власти неокрепшие умы тёмных народных масс…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Чего-то ты, Хмурый, совсем помрачнел! Аки туча грозовая по лесам нашим бродишь! – Веселов догнал Оглоблина и обнял за плечи. – Ты глянь, красота-то какая, дружище! Вон там родник вкусный, а там Сухов живёт, товарищ мой верный, он за лешачками-то издали и приглядывает, когда меня нет… Урочище это прозывается Глухуша, там они обитают по большей мере.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да нет, Жень, я не в отношении лесов задумался… Так, про мирян и тугость перемен для мозгов их… Леса-то тут сказочные! Воздухом надышаться не могу! – Оглоблин просветлел, заулыбался, огляделся с интересом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ото ж! Напитывайся, пока возможность есть, а то небось из духоты не вылазишь днями и ночами! Пойдём чего ещё покажу! – подмигнул Веселов и свернул на едва приметную тропку, уходящую вглубь светлого бора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли около получаса, молчали, наслаждались почти физически ощутимыми объятьями волшебного леса, слушали его звуки, вдыхали аромат трав и хвои… Оглоблин в ботанике был сведущ, а потому удивлённо хмыкал и останавливался поминутно. Ему казалось порой, что тут, на вершине сопки, неведомые садоводы годами высаживали сотни редких растений. А некоторые экземпляры так вообще каким-то чудом попали сюда из других регионов! Дальний Восток, уральская и сибирская тайга, туманный Альбион, широколиственные южные леса и суровый европейский север прислали своих представителей на вечное поселение в глухомань Мещёры. Это было странно и волнующе! Какая-то тайна скрывалась под ковром из разнотравья и пятнами исландского мха, она притаилась в густой хвое можжевельников, стелилась по земле нитями плауна, прорастала вайдой, чертополохом, дроком и толокнянкой, заполоняла старые гари кустами вереска и буйными зарослями кипрея.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вышли и вовсе в диковинное место. Небольшую круглую поляну покрывал светлый кварцевый песок, а окаймляли странную плешку причудливо искривлённые сосны. Здесь тоже когда-то потрудился невидимый садовник-фантазёр! А впрочем, он и сейчас, похоже, находится неподалёку…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сердце у Оглоблина тревожно замерло, а потом стукнуло и поменяло ритм, по коже прошли болезненные волны мурашек, в висках разлилась свинцовая тяжесть. Радостный душистый лес, колдовская диковина в центре полянки и множество мелких предметов в земле, принадлежащих народу асу, уже не удивляли и не занимали его. Александр Алексеевич слышал иное…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот аккурат там и хочу сторожку срубить, сам Комаров одобрил. Видишь, место обжитое было, старая завалинка торчит? Это до революции ещё лесничий времянку имел, а до того, под горкой, тут какая-то заимка была… Уж не поймёшь нынче! – увлечённо рассказывал Веселов. – А на плешке этой лешачки собираются, хороводы водят на весеннюю и осеннюю луну, забавно так, обхохочешься! Деловые такие, серьёзные. Походят, походят, да давай шалить – в салки бегают, шишками швыряются, умора!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, Жень, вижу… Хорошее место! – отозвался Оглоблин. Он выдавил из себя эти слова, чтобы не смущать и не пугать друга. Но какие-то другие слова рвались у него наружу – странные, непонятные, вещающие о некой временно&#769;й спирали, туго стянутой равновесными силами огромного Блага и холодными опасными кольцами ужаса…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здесь неминуемо должны были произойти события, выводящие многих людей на грань жизни и смерти. Здесь уже горела красным огоньком инициирующая точка перемен. Здесь притаилось великое знание, но это знание было запретным! Такие парадоксы Оглоблину требовалось неспешно осмыслить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он ничего не сказал тогда другу Жене, предполагая получше разобраться в своих ощущениях и загадочной информации, полученной им на вершине Анутки. Он честно и настырно пытался вскрыть суть загадки, но к окончательным выводам не пришёл, вернее, не успел прийти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А большие перемены начались через полтора года. Пришлось Евгению Тихоновичу отложить на неопределённый срок планы по обустройству своей лесной усадьбы и заповедных мест для малых народцев. Долг Смотрящего отправил Веселова в трудное путешествие по фронтовым дорогам, которые, несмотря на крутые изгибы и частые повороты, неспешно, но неуклонно вели его в полуразрушенный Берлин.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам дарят истинный успех<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Игра и бесшабашный смех!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тех, кто готов побыть паяцем,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обычно власти не боятся…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сатирическую пьесу «Возвращение в Ба&#769;мберг» Карл Бронетт написал за год до своей скоропостижной кончины. Он вдохновенно и увлечённо начал репетиции, лично занялся костюмами и передвижными декорациями, горел и предвкушал успех… Но публике готовый спектакль был представлен осиротевшей труппой уже без автора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Роль, написанная Карлом под себя, так и осталась бесплотной. Дикий маркграф А&#769;льбрехт отныне лишь упоминался голосом за сценой, как alter ego всех персонажей поочерёдно. Озорной призрак государыни Кунигу&#769;нды забавно изображала Кейт, Герман играл звездочёта, Бруно был монахом, изгнанным из свиты архиепископа, а Тини перевоплощался в алхимика.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Монах:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Порезал палец впопыхах<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;однажды пожилой монах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грешно сказать – когда и где бы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стащил наглец краюшку хлеба<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;вчера с крестьянского окна,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;а вместе с ней бутыль вина,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ну и в зачёт спасенья мира<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;упёр одну головку сыра,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;хотя бы мог украсть и две…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Присел на ужин при луне…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Унять пытался дрожь руки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;но был наказан за грехи!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Звездочёт:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упорство, точность и расчёт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;всю жизнь лелеял звездочёт!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но меры, градусы и доли<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сменил на скорбь земной юдоли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;когда в плену девичьих рук<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;забыл он про орбиты круг,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;про знаков Зодиака смену,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;да и вообще про всю Вселенную!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недолго длился страсти пыл,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;а результат постыдным был…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он тайно от дурной болезни<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;лечился, только бесполезно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повёлся на мечты и грёзы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;а лучше бы смотрел на звёзды!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алхимик:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как музыкант читает ноты,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;я вижу соли и кислоты<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;в сокрытой сущности вещей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;а силу едких щелочей<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;я чую, расщепляя знание…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но, право, что за наказание<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;творить из спирта и эфира<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;эссенцию для эликсира!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я с детства быть хотел богатым,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;но не сумел разжиться златом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;его не получу никак —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;из тиглей извлекаю шлак…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проходят дни, проходят годы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;в попытках выкрасть у природы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;хоть что-то мало-мальски ценное.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Где ж вы, благие перемены?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Призрак Кунигунды:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наверно, каждый бузотёр<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;способен встать ногой в костёр,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;чтобы изведать боль ожога,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;пускай чуть-чуть, пускай немного!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А мне при жизни без позора,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;признаться, было не зазорно<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;плясать на раскалённой стали,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;а нынче безразличны стали —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;хоть жар, хоть хлад, хоть сушь, хоть влага…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я без особого напряга<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;скольжу одна свободной тенью,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;как подобает привидению!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос за сценой:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возможно, каждый в чём-то прав,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;но только дикий дух маркграфа<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;способен истину понять…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И поздно нам на то пенять,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;что Альбрехт жил не по закону,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ему примеривать корону<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;на гордецов и лиходеев,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;на подлецов и лицедеев,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;потом решать – кому престол,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;ну а кому дубовый кол —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;без сожаления и нежности,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;сурово, в глубину промежности!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спешите, не ловите мух,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;в себе ищите мудрый дух,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;который выведет на путь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;и объяснит спасенья суть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С самим собой живите дружно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;а больше ничего не нужно!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это был настоящий успех! Публика рыдала от смеха и неистово аплодировала на каждом спектакле, сборы превысили самые смелые ожидания, ушлые антрепренёры соревновались в посулах выгоды с театральными дельцами и владельцами кинотеатров. Даже власти посматривали на забавных комедиантов благосклонно, особенно после пяти бесплатных выступлений для военных, полиции порядка и гражданских служащих, которые организовала дальновидная Кейт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слухами земля полнится! Безопасный путь в Берлин был проложен наилучшим образом – артистов ждали Нюрнберг и Бамберг, Лейпциг, Магдебург, Потсдам и Берлин, не говоря о десятках небольших городков и сельских поселений… Даже война не могла серьёзно изменить их намерения и помешать движению труппы по выбранному маршруту. В конце концов – какое дело суровым и усталым военным до нищих бродячих циркачей, которые к тому же могут запросто скрасить минуты солдатского досуга своими потешными выступлениями?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотите замаскировать секретный груз под цирковой реквизит? Обтяните ящики яркой цветной тканью, поставьте их в красную телегу-развалюху, влекомую пожилой кобылой с дырявой соломенной шляпой на голове, посадите править двух унылых клоунов, пристройтесь к полудюжине таких же повозок из циркового табора. Готово дело!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эту надёжную схему разработал когда-то Магистр Элиас Кроу, а помогать артистам практически воплотить задуманное нынче довелось Куно Ригеру, Лисэль Ланге и ещё двум весьма необычным помощникам…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Куно замечательно вписался в спектакль, став тем самым голосом за сценой, которого раньше, помимо своей роли, приходилось изображать Тини. Лисэль в клоунском наряде и гриме развлекала публику перед началом спектакля и в антракте, показывая трюки с дрессированными пуделями. Два забавных немых карлика помогали клоунессе таскать реквизит, выпускали в нужный момент собак, потешно спотыкались и падали…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юные асу вмиг осознали своё артистическое призвание. Две фанерные коробки, в которых их привезли Лисэль и Куно, от парчовой обивки помогали освобождать Герман, Бруно и Тини, не успевшие тогда снять сценический грим. Никогда ещё Оца и Цыс не видели таких красивых людей! Им до жути захотелось хоть немного походить на них… Внезапное искреннее желание детёнышей очень скоро сбылось!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Малыши млели от счастья, натягивая рыжие парики, гримируя мордашки и ручки с непомерно длинными тонкими пальчиками. Они скрывали свои огромные чёрные глазищи за стёклами зелёных очков, ковыляли в безразмерных разноцветных ботинках, обожали свои расшитые камзолы и жабо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В каком ещё цирке мира когда-либо выступали настоящие пещерные альвы? История не припомнит такого случая. А в этой бродячей труппе маленькие артисты в полной мере раскрывали свои таланты, ежедневно выходя на подмостки. Мечта Карла Бронетта о создании самого удивительного и необычного цирка на земле, несомненно, сбылась!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гулко молчат небеса,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Душу былое не гложет…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И только скрип колеса<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Память твою тревожит!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обычно невозмутимый и неторопливый Куно Ригер здорово перенервничал. Сегодня ему пришлось буквально вертеться угрём на сковородке, чтобы не дать опасному вихрю событий помешать завершить миссию!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала они вместе прятались в лесных дебрях на речке Шпре&#769;е, пока линия фронта неумолимым валом катилась к Берлину, а потом Лисэль отправилась дальше, договариваться о встрече с русским курьером. Добралась благополучно, о чём шепнула через Пространство своему напарнику. Но теперь Куно приходилось действовать в одиночку. Послушные альвы смиренно сидели в своём ящике…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Развалюха, в прошлом именуемая автофургоном, сломалась неподалёку от руин Лю&#769;ббена, пришлось удачно позаимствовать в пустом придорожном селе чудом уцелевший грузовичок с запасом бензина километров на двести… Но их удачу проверили на прочность уже через час пути – неизвестные стрелки открыли по машине довольно беглый огонь из винтовок. Пришлось Куно свернуть в поля и бешено скакать по кочкам, в попытке найти грунтовку, ведущую обратно на большак.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тридцати километрах от цели приключения продолжились – здесь главная дорога оказалась полностью разрушенной, а объезды заполонили чёрные остовы сгоревшей военной техники. Отважный водитель наудачу круто свернул на скользкий просёлок, где пару раз чуть не засадил грузовик в буераках, а потом, со всё возрастающей тревогой в душе, полдня искал проход между бесконечной линией озёр… Наконец нашёл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Топлива не хватило совсем немного, километров на восемь. Их смертельно утомлённый Куно проделал пешком, везя заветный ящик на угольной тачке с одним скрипящим железным колесом… Скрип… Скрип… Шаг за шагом… В себя он пришёл, увидев счастливую Лисэль и широкоплечего русского военного, спешащих к нему навстречу. Всё получилось, он смог благополучно доставить бесценный груз!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот момент навсегда врезался в его память, став главным воспоминанием в жизни. Другие яркие события, тревоги, радости и волнения, смертельные опасности и осознанный риск померкли перед одной незабываемой картиной – счастливые слёзы Сестры и крепкое рукопожатие усатого весёлого старшины…<br>
<br><img border=0 src="image13_643072739b451d000756ee0f_jpg.jpeg"><br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не в силах люди предсказать —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что предназначено судьбой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но если точно правду знать,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То можно стать самим собой!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром первого мая 1945 года отважные советские солдаты из 150-й стрелковой дивизии водрузили над Рейхстагом красный флаг. Но ещё целый день в само&#769;м укреплённом здании и на окрестных улицах шли ожесточённые бои. Только к ночи немцы сложили оружие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А уже второго мая на щербатых ступенях бывшего вражеского логова перед восторженными победителями выступали настоящие артисты, в их числе знаменитая и всенародно обожаемая певица Лидия Русланова!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По прямому распоряжению генерала Крюкова особая трофейная команда, возглавляемая старшиной Евгением Веселовым, сразу после освобождения Рейхстага осмотрела дымящееся здание, изъяла документы, ценности и образцы вооружения, а потом несколько дней обеспечивала охрану имущества и артистов концертной группы, к которой присоединялись всё новые и новые исполнители.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На родину старшина сопровождал весьма объёмный неприкосновенный груз, в котором без труда затерялись изъятые Смотрящим Веселовым документы из мистического архива нацистов, несколько удивительных древних артефактов и небольшая деревянная коробка, обтянутая узорчатой тканью. В тесном парчовом домике к новому месту жительства отправились терпеливые и закалённые невзгодами Оца и Цыс.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Десятки человеческих судеб сплелись тогда в спасительную для детёнышей асу Путеводную Нить. Предвидение Великих Мастеров, связи и деньги, задействованные Братством «Глобер. Звезда», личное участие Лидии Андреевны Руслановой, благодаря непререкаемому авторитету которой миссия получила поддержку военных, храбрость, осторожность и педантичность Евгения Тихоновича Веселова, а также искренняя и безупречная служба Лисэль и Куно, с риском для жизни доставивших во фронтовой Берлин своих маленьких друзей, совсем немного повернули колесо тайной истории мира и вписали новые удивительные страницы в незримую книгу Мистического Пространства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветер перемен увлёк за собой тех, кто этих перемен не страшился, замкнул череду событий в кольцо неминуемого завершения, сдул пыль тревог и сожалений с гранитных плит погостов, подарил надежду на светлое будущее…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но всякая быль имеет продолжение. Так и для Веселова возвращение с фронта стало лишь очередным шагом на служительском Пути. Он добровольно и осознанно удалился от мира, не сожалея о стремительно бегущих годах и упущенных возможностях. Он сделал выбор, достойный звания настоящего человека!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь двое отныне знали правду о его жизни и судьбе – Учитель и лучший друг. Владимир Леонтьевич Комаров строго засекретил миссию верного ученика, изъял из списков Братства и доступных мирских архивов любые упоминания о нём, а Александр Алексеевич Оглоблин принял на себя заботу и ответственность за сохранение службы Веселова в тайне.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время неумолимо. Ушли из жизни очевидцы и участники этой удивительной истории, но память об их свершениях и подвигах навсегда осталась в летописи бытия… Эта память и сейчас омывает дождями камни мостовых в старинных германских городах, шумит в кронах сосен на Анутке, таится в глубине чёрных озёр, прорастает мхами, травами и кустарниками на развалинах лесных сторожек, едва ощутимо вибрирует на священных полянах малых народцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти знаки и признаки ве&#769;домы знающим и доступны помнящим! Едва заметные тропинки зовут новых служителей эхом прошлого и думами о грядущем. Изгибы спирали ещё не пройдены, история не закончена. Многое ещё предстоит понять, постичь и воплотить в жизнь! Но, похоже, покрывало тайны нельзя приподнять без благого расположения загадочного Стража торфяных болот… Смотрящим осталось лишь понять – как заслужить его поддержку и покровительство?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Преисполнен блага даром —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Млею от него и ёжусь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть кажусь неблагодарным,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но об этом не тревожусь!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сам топчу свою дорогу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дни преобразую в годы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приближаюсь понемногу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;К неизбежному уходу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без упрёков и сомненья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не деля свой мир на части,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я для нужного мгновенья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Берегу крупинку счастья!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый человек способен<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Быть волшебником и магом —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тихо, мудро и осознанно<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наслаждаться личным благом!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Настоящая мечта – это двигатель перемен. Она не просто сильное желание, потребность или вожделение. Мечта подобна ориентиру, к которому человек искренне стремится. Её зов нужно учиться слышать… Хотя намного продуктивней создавать мечту самому – осмысленно и целенаправленно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однако же люди чаще имеют дело с фантазией. Разница существенная. Ведь пути-дороги, проторённые в серых дюнах мозговых извилин мечтателя, зачастую не совпадают по географии и архитектуре с ирреальными тропами фантазёра. Иное пространство – аркады и пассажи, контрфорсы, пилоны, пинакли и тоннели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фантазия – искусственный мир, сотканный из взаимно пересекающихся волокон нереализованных желаний, потаённых стремлений, скрытых намерений. Она тайное убежище, спасение от страстей и разочарований, хранилище несбыточных грёз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для кого-то фантазия – форма безобидного досуга, полупрозрачной ширмой отгораживающая отдыхающий разум от неприглядных реалий враждебного мира. Для других фантазия – это громоотвод, аварийный клапан сброса излишков перегретого эмоционального пара, действенный защитный механизм. Третьим фантазия просто необходима для того, чтобы удержать внутри себя запретные переживания – сексуальные, преступные, корыстные и прочие подобные, подводящие человека вплотную к колючей проволоке общественной морали и уголовного права.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Порок ли фантазия? Зрелый мистик однозначно скажет, что нет! Ведь наиглавнейшей функцией и миссией фантазии является тренировка способности создавать сложные воображаемые конструкции и модели. Это важный навык. Фантазии тоже записываются в ткань Мистического Пространства, но из них невозможно сплести Путеводную Нить, ведущую к избранной цели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совсем другое дело мечта – великая сила творческого созидания, прямо противоположная по знаку миру фантазий. Мечта должна быть реальной – это главное. Лишь тот имеет право на успех, кто безусловно верит в его достижимость и предпринимает регулярные и системные шаги для получения практического результата. Мистическое Пространство равнодушно к фантазиям, но всегда поддерживает настоящую мечту, подвластную человеку, умеющему её созидать и хранить. Удача на его стороне!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но есть и второе хитрое правило, про которое часто забывают – мечта не любит корысти и не терпит порочного мировоззрения. Чтобы достичь результата, нужно искренне верить в благо, которое сокрыто в конечной цели, а также категорически не сомневаться в праведности и легальности способов, которыми ты её достигаешь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третье правило тоже необходимо ответственно помнить – мечта неминуемо трансформируется в фантазию у всех, кто находится в объятьях вязкой лени, кто не умеет или не желает действовать и двигаться навстречу зову неведомого. Мечта не покоряется трусам и вечно сомневающимся людям, опасающимся любых перемен в собственной жизни и в окружающей действительности. Мечту нельзя воплотить по просьбе или приказу. Она подобна Служению и послушанию одновременно – таков принцип её силы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ну и ещё один непреложный закон обязателен для практикующих мистиков – бдительность и осознанность первостепенны! Ничто, исходящее от других людей, никогда не должно цеплять Идущего без его воли, причём этот охранный механизм просто обязан включаться автоматически.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Научиться этому несложно. Требуется один раз и навсегда разделить мир людей на внешние и внутренние круги. Самый малый круг – твой внутренний мир, доступ в который имеешь только ты сам. Ближний круг составляют люди, которым ты безусловно веришь – Учитель, Братья, проверенные друзья и соратники. Этот круг формируется и шлифуется годами. Внешний же круг – вообще все остальные люди, включая родственников, знакомых, коллег и прочих субъектов социального взаимодействия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Во внешнем круге нет разделения людей по сортам и степеням угрозы. Даже твоё личное отношение и привязанность к конкретным людям не имеет никакого значения. Все они потенциально ненадёжны и опасны – это горькая истина!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любое приближение внешнего мира к внутреннему кругу Идущего должно рассматриваться им как угроза неприкосновенности, безопасности, покою и душевному равновесию. Такие посылы нужно пропускать через фильтр критического восприятия и бдительности. Тебя не должны застать врасплох, сыграть на тонких струнках эмоций и стереотипов, принудить к нежелательным деяниям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Информационное насилие и попытка посадить на манипуляторский крючок могут применяться людьми даже неосознанно. Ничего удивительного. Миряне привычно играют в эти рискованные и утомительные игры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гораздо большую опасность представляют профессионалы, использующие приёмы социальной инженерии для порабощения воли и разума человека – мошенники, политики, служители культов, рекламщики и прочие духовные вампиры. Их методы научны, продуманы и опробованы, а они сами давно отказались от столь обременительных правил межличностных отношений – совести, уважения чужого пространства, сочувствия и признания за каждым человеком равных прав.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что-то случилось с тобой?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А быть всё могло бы иначе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот, кто изведал покой —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чувствует помощь удачи!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зрелое многогранное понимание личного блага и его сочетания со званием служителя окончательно сформировалось у Анны Новак благодаря урокам, которые ей ненавязчиво, но при этом крайне доходчиво преподала Великая Бессмертная.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие годы разные наставники учили Анну соединять неразрывными связями все полезные знания и навыки в прочную ткань Учения, но только Мария помогла ей увидеть, почувствовать и постичь разницу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот и нынче неугомонная чародейка завела вполне серьёзный разговор, как всегда, несерьёзно занимаясь кучей других дел. Она сидела по-турецки на широком кухонном столе и старательно намётывала шёлковыми нитками выкройки двух праздничных детских платьиц для годовалых Нюси и Маруси, при этом успевала грызть сладкие бре&#769;цели [331 - Бре&#769;цели – традиционная и широко распространённая выпечка Южной Германии в форме небольшого кренделя. Брецели бывают сладкие и солёные, из дрожжевого и слоёного теста, с маком, кунжутом, другими посыпками и разными начинками.], прихлёбывать горячий травяной чай из глиняной кружки и краем глаза заглядывать в какую-то старинную потрёпанную книжицу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ты удивлялась намедни, как я посланника отшила с вопросами его… Так это не от каприза или раздражения. Я их с десяток раз уж посылаю куда подальше! Всё хотят описать жизнь мою в хрестоматиях, лезут с почитаниями да славословием, а того не могут понять, что неуместно сие… И неумно&#769;!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так они, видно, к тебе от большого почтения приходят, хотят благой пример для ученичества прописать! Разве не благородное желание? – удивилась Анна. Она в душе была согласна с намерениями посланников Братства Смотрящих и сама с наслаждением погрузилась бы в подробное жизнеописание Марии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Солнце моё! Так вот тут-то большая разница и кроется – не сочетается их благой посыл с действительностью! – Мария оставила на время рукоделие, чай и крендельки, проворно слезла со стола и продолжила речь, размеренно вышагивая босиком по гладкому деревянному полу. – Нынче же отпишусь лично Асо&#769;ну {118}, он меня знает, да пошлю с наро&#769;чным, чтобы уж точно в руки! Изъявлю волю свою так – мол, уважение братское понимаю и приемлю, однако ж, прошу и мой покой соблюсти, ибо не едино только в Братстве Служение моё проистекает. А тож важно – не дело смущать умы юношества размышлениями о Бессмертных да Египте, тутошней моей службе неоднократной, асах, даосах и прочее… Сие им сказкой почудится, а то вовсе не полезно для духа и веры, лучше уж совсем умолчать! Так ему и напишу сегодня, – торжественно молвила фея, щёлкнула пальцами и радостно улыбнулась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анна не нашла что сказать на это… Её понимание совершило крутой кувырок. Теперь она была полностью согласна с позицией Марии, поддерживала её серьёзное намерение изложить настоятелю Братства свою волю, а более всего удивлялась тому, как минуту назад сама имела совсем иное мнение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да и ты, голуба моя, блюди разницу! – продолжила поучать Бессмертная. Она вернулась к чаю и шитью, усевшись теперь прямо на голый пол. – Охальников нынче пруд пруди, и тороватых [332 - Тороватый – ловкий, проворный, неугомонный.] средь них множество, и просто дурных, тож хитрецов, татей и лиходеев уйма. Потому взирай на всех этаких невозмутимо! Не вспыхивай соломой, не кидай в тучи камни, ежели градинкой тебя зацепило…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В этой беседе Мария коснулась тем первостепенно важных для практикующего волшебника. Она рассказала притихшей Анне о странном свойстве Мистического Пространства фиксировать вспышки человеческого сознания, свидетельствующие о возникновении какой-то острой ситуации. Природа не любит рваного ритма…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любому человеку не стоит часто выделяться из плавного течения событий и явлений. Мировой разум помечает несдержанных и беспокойных субъектов особой меткой, запоминает их, а потом просто игнорирует, относя все проявления буянов и бузил к ничего не значащему информационному шуму.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эмоциональные всплески, частое нарушение без веской причины общепринятых правил, демонстрируемое окружающим превосходство, гордыня и агрессия категорически неприемлемы для мистика. И дело даже не в наказании, которое неминуемо догонит нарушителя… Волшебные силы просто не будут помогать и даже реагировать на запросы беспокойного чародея. Все его Путеводные Нити и векторы удачи не будут действенными, даже хуже – они могут восприниматься природой как угроза…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Привычное духовное недеяние – вот основа волшебства! Ярко проявляться подобает изредка, лишь тогда, когда требуется сознательно выделиться на фоне общего потока. Это происходит в моменты практик и повелевающих проекций. В иное же время яркие эмоции могут быть только позитивными – смех, радость, восторг, лукавство, шутка, удовлетворённость текущим моментом и жизнью в целом. Печаль тоже допустима, но лишь на уровне лёгкой светлой грусти, такой, которую японцы называют «моно-но-аварэ» – печальное очарование.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот так и получается, радость моя! – завершила мысль Мария. – Вроде всё на Благо стараешься делать, а бывает, не замечаешь, что вкривь и вкось пошло…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария тяжко вздохнула, скептически сморщила нос, оглядывая своё шитьё, сплюнула в сердцах, а потом рассмеялась и принялась распарывать криво смётанную выкройку!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.4 Колесницы Богов<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;У обочины звёздной дороги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На незримых коврах пустоты,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Спят могучие древние Боги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их покой охраняют коты!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без еды, без уюта и ласки,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Невзирая на суетность дней —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Напевают волшебные сказки<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На периметрах стражи своей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их сердца горячи и отважны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не связаны с жизнью Земли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И коты растворятся однажды<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В галактической чёрной дали&#769;…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А пока они временно рядом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Укрощают вселенскую прыть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Защищать их присутствие надо,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ещё понимать и любить!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;За двадцать лет жизни Рэн ни разу не была за границей… Да, честно говоря, ей не очень-то и хотелось надолго покидать уютный родительский дом в У&#769;дзи [333 - У&#769;дзи – южный пригород Киото.], менять привычный уклад и ритм бытия. Она была убеждённой домоседкой и если выбиралась на основательные прогулки, то предпочитала бродить по старым улочкам Киото, затерявшись в пёстром людском потоке, покорно отдавшись течению, растворившись в разнообразии звуков, запахов и пейзажей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда Рэн училась в школе, одноклассники уважительно называли её Ёка&#769;й [334 - Ёка&#769;й – общее название для разнообразных волшебных существ японского фольклора: демонов, призраков, оборотней и прочих.], хотя ничего сверхъестественного и уж тем более демонического, на первый взгляд, в тихой и вежливой девочке не было. Правда, маленькая чертовка могла при случае так зыркнуть на обидчика или навязчивого шалуна, что у того волосы шевелились на голове, движения становились скованными, а сердце принималось бешено колотиться! Но делала она это крайне редко. Ей было лень раздражаться или серьёзно злиться…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чаще Рэн просто забавлялась – сулила возмутителю покоя необычное наказание, которое, на удивление окружающих, неизменно сбывалось! В их районе люди ещё долго будут помнить о диких пчёлах или птицах, направленных юной мстительницей вдогонку за хулиганами, либо, что ещё страшней, о ночных визитах к особо зловредным нарушителям порядка жуткого полупрозрачного призрака – невнятно бормочущего, шелестящего, поскрипывающего, постукивающего и норовящего прикоснуться своими серыми щупальцами к парализованному ужасом человеку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рэн не искала себе близких друзей в человеческом мире, ни с кем не желала делиться сокровенными тайнами и удивительными знаниями. Её друзья обитали в мире ином!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С весёлой Я&#769;кшей [335 - Я&#769;кша (санскр.) – природный дух или демон в буддизме, индуизме и джайнизме. Иногда изображается как озорное безобидное существо, а иногда как демон-людоед.] девочка познакомилась в пять лет. Тогда родня впервые взяла её с собой на О-Бон [336 - О-Бон – праздник поминовения усопших в Японии.]… Не то чтобы взрослые в этот раз затеяли какую-то особую поминальную церемонию, нет, просто по многолетней семейной традиции пошли проведать несколько могил предков – помыть старинные плиты, прополоть сорняки, посидеть с чашечкой-другой сакэ, любуясь живописными лесистыми горами и видом на буддистский храм Киёми&#769;дзу-дэ&#769;ра [337 - Киёми&#769;дзу-дэ&#769;ра (яп. «храм чистой воды») – буддистский храмовый комплекс в Киото, один из самых знаменитых и древних в Японии.]. Рэн взяли просто погулять. С избыточной опекой приставать не стали, а позволили девочке самостоятельно бродить неподалёку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Маленькое, толстое, почти шарообразное существо, притаившееся в густой траве, она увидела внутренним взором… Наверно любой внимательный человек и простым зрением, в упор, смог бы разглядеть полупрозрачный серый сгусток некой туманной субстанции. Но солнечным днём, в сплетении трав и неторопливом колыхании теней, разглядеть это чудо постороннему было бы очень непросто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А Рэн была медиатором, поэтому от природы обладала тонким видением. Удивительный человечек предстал перед ней в цветах и деталях – огромные жёлтые глазищи, красное платьице с передником, невообразимо высокие гэ&#769;та [338 - Гэ&#769;та – традиционные японские деревянные сандалии в виде плоских платформ на двух «каблуках» -поперечинах. Высота «каблуков» может варьироваться очень широко.], соломенная шляпа за спиной и миниатюрная корзинка в пухлых ручках. Существо знало, что девочка видит его, поэтому не пряталось и не убегало, а, наоборот, всё смелее выглядывало из лопуховых зарослей, непрестанно хихикало и потешно сопело…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Познакомились. Новая подружка рассказала о себе много интересного. Звали привидение Якша, хозяин создал её ради смеха, за год до собственной кончины. Он самолично смастерил себе надгробие и привязал это рукотворное тонкоматериальное существо к магическому амулету, спрятанному в толще шершавого камня… И хотя с тех пор прошло уже более двухсот лет, впереди у Якши имелся ещё запас существования века в три!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учёный и великий колдун Цу Тэку&#769;ми [339 - Цу Тэку&#769;ми – жил в середине XVIII века в Киото. Братьям Смотрящим известен как мистик, маг и алхимик из северной ветви рода Хо&#769;ссо. В миру был архитектором и скульптором. Каменные лестницы, фонари, ограды и мостики его работы в настоящее время можно увидеть на территории храма Киёмидзу-дэра.] очень постарался – он вложил в своё творение способность здраво рассуждать и самостоятельно принимать довольно сложные решения. Маленький призрак мог издавать реальные звуки, шевелить и ронять лёгкие предметы, принимать на короткое время более контрастный вид, а также прикасаться к человеческой коже маленькими ледяными пальчиками.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К своему предназначению Якша относилась крайне серьёзно – перемещалась по обширной территории кладбища в поисках посетителей или случайных гуляк, а обнаружив, принималась посмеиваться, шелестеть и бормотать практически под ногами у испуганных людей, ухать и свистеть в чаще на склоне горы. Одинокого задумчивого прохожего Якша трогала за лицо либо забиралась к нему за воротник и медленной холодной струйкой стекала вдоль позвоночника… По мнению её создателя – это и называлось «ради смеха»!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительно, но призрак оказался способным на искреннюю дружбу с человеком. Крепкая духовная, эмоциональная и ментальная связь Якши и Рэн не прерывалась долгие годы. Девочка чуть ли не каждый день мысленно звала свою забавную подружку, и Якша незамедлительно являлась к ней… Для толстой полупрозрачной хохотушки было плёвым делом смотаться в Удзи, а потом вновь вернуться на своё родное кладбище.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Со вторым чудесным другом девочка познакомилась примерно через полгода, в начале апреля. К тому времени неугомонная Якша все уши ей прожужжала, восхищённо рассказывая про бесстрашного воина Нэ&#769;комата [340 - Нэ&#769;комата – в японской мифологии свирепый демон-ёкай в виде гигантского кота с двумя хвостами.] – волшебного Кота с двумя хвостами, обитающего в недрах горы Хиэй… Тот Кот был добрым приятелем Якши, с людьми обычно знакомств не водил, но согласился при оказии встретиться с особенным ребёнком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И возможность побывать на святой горе скоро представилась! Дядя Хирама&#769;ру обожал свою маленькую племянницу Рэн, частенько приносил ей игрушки и сладости и при любой возможности старался брать с собой в интересные места. Он был Смотрящим, по роду службы заведовал подготовкой встреч, советов и конференций, поэтому регулярно посещал значимые исторические и культурные объекты с предварительной инспекцией.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второго апреля Хирамару отправился в Энря&#769;ку-дзи с несложной миссией – передать местному настоятелю своё отрицательное заключение по вопросам безопасности, а также вежливое предостережение от Братства Смотрящих, убедительно не рекомендующих храму принимать на своей территории тайный совет группировок из Ко&#769;бе [341 - Имеется в виду собрание представителей крупнейшего клана якудзы Ямагути-гуми.]. Монахам, конечно, самим решать, но Смотрящие нынче даже за хорошую плату отказались охранять сей неоднозначный форум.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Времени это формальное дело требовало совсем немного. Дядя планировал за пятнадцать минут передать послание, а потом несколько часов побродить с племянницей по округе. Однако скуповатый настоятель новостью был огорчён, стал причитать и давить на жалость. Пришлось потратить на пустые вежливые разговоры часа полтора…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь уже на подъезде к храму Рэн каким-то неведомым чутьём поняла – дядя быстро не освободится! Вот она – замечательная возможность познакомиться с Хозяином святой горы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Якша! – мысленно позвала девочка… И через пару мгновений резко выпрямилась в автомобильном кресле, вытаращила глаза и задержала дыхание, чтобы не пискнуть. Ледяной призрак материализовался прямо у неё за пазухой и теперь непрестанно ворочался и скользил по коже, вызывая колючие волны мурашек, перемежаемых нестерпимой щекоткой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На храмовой парковке Рэн сдавленным голосом пробормотала дяде, что, мол, ей срочно нужно кое-куда, по кое-какому неотложному делу, но живот у неё не болит, всё в порядке, она сама справится, куда бежать знает, пусть он идёт и не переживает… На что дядя задумчиво хмыкнул, но в подробности вникать не стал, видно спеша побыстрей закончить свой служебный визит и тогда уже вплотную заняться племянницей. Вновь встретиться уговорились тут же, у машины.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Залетев за ближайшие кусты, Рэн едва удержалась о того, чтобы не покатиться по земле покатом. Она, хрипя от смеха и исступлённо повизгивая, принялась шлёпать себя ладонями по животу, рёбрам и пояснице принуждая щекотную проказницу вылезти из-под блузки с матросским воротником. Но та ещё с минуту шалила, бешено носясь снежной белкой по телу подруги! Наконец сжалилась, выскочила наружу, обернулась маленькой хохочущей толстушкой!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отдышались… Рэн сбегала к источнику, напилась из ковшика, чтобы унять икоту, а счастливая Якша перестала хихикать на каждом слове и смогла наконец-то изъясняться более-менее вразумительно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В гости к волшебному Коту далеко идти не пришлось. Он сам внезапно шевельнулся в Пространстве, приблизился, замер, приглядываясь или принюхиваясь… Поначалу Рэн ощутила даже некоторое разочарование – Нэкомата оказался невидимым! Но она быстро смогла совладать с собой, испугавшись его огорчить. В своём буйном воображении девочка нарисовала сурового серого кота в одежде, напоминающей облачение монахов-ямабуши. В лапах кот держал алебарду на длинном древке, а из-за правого плеча выглядывала рукоять катаны. Получилось мультяшно… Настороженное и оценивающее настроение Хозяина сменилось на явное расположение. Рэн даже показалось, что он улыбается, разглядывая свой портрет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как такового разговора у них не было. Три чудесных существа – девочка-медиатор, рукотворный тонкоматериальный призрак и Страж просто совместно помолчали о разных вселенских тайнах – о тонких нитях, связывающих обитаемые миры, о судьбах разумных жителей этих островков цивилизации, о бесконечном Великом Пути, который скудное человеческое воображение часто делит на эпохи и расстояния, о предназначении, о первостепенной важности силы духа и осознанного выбора цели…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Незадолго до расставания Нэкомата подарил Рэн свою песню:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Забудь про течение времени,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Здоровья проси у природы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И даже свои изменения<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Люби, невзирая на годы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будь чистой, весёлой и юной,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изведай покой и стремление,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шаги свои делай разумно<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И не поддавайся сомнениям!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пусть горечь потерь и ошибки<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Покажутся чьим-то возмездием,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но станут мечты и улыбки<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Твоим путеводным созвездием!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не думай про боль завершения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живи день за днём интересней,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тяготы все и лишения<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встречай этой искренней песней!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С настоящими тяготами и лишениями Рэн до сей поры не сталкивалась, но вот новый 2021 год она неожиданно для себя встретила в России. Настоятель местной ветви Братства Смотрящих Сато&#769;-сэнсэй приходился ей родным дядей и полгода назад, навещая родню в Японии, в день двадцатилетия Рэн то ли в шутку, то ли всерьёз предложил своей необычной племяннице побывать в Крыму… Тогда она к словам уважаемого родственника всерьёз не отнеслась, планируя начать путешествия по миру с посещения соседних стран. Но вечером десятого декабря вдруг ощутила смутное тревожное волнение, быстро переросшее в непреодолимое желание приехать к дяде в ближайшие новогодние праздники!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночь утомила… Странные ментальные конструкции, чуждые её обычному образу мысли, всплывали у девушки в голове и медленно гасли, растворяясь в небытии. Чьи-то голоса озвучивали эти мысли – намеренно, внятно, эмоционально, явно с какой-то загадочной целью и ощутимым подтекстом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– За такую поездку я бы мизинца не пожалела! – пролаяла Чёрная Лиса. Она, похоже, была во хмелю, поэтому говорила отрывисто, проглатывая звуки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ух, я бы тебе его и отгрыз! – заржал толстый Тану&#769;ки. – Но ехать надо, ох, надо! – продолжил он озабоченно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пешком пойти за счастье почёл бы! – пискнул старый Нэдзу&#769;ми. – А то ишь как трясёт – бу-у-у-у-ду-дух!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– О&#769;су! Готов хоть на сковородку! Еду! – чётко отрапортовал красный Кой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Если серьёзно про мизинец, то могу и рубануть, по-дружески! – язвительно молвила Воздушная Ласка. – А Рэн надо лететь! Вас же, дрань деревенскую, там вовсе не ждут… Позора потом не оберёшься! – продолжила она певучим, хорошо поставленным голосом {119}.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я обязательно поеду, да! – вслух воскликнула Рэн и проснулась…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайна зовёт и манит,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ясным огнём горит,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шепчет и намекает,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но прямо не говорит!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;С этим загадочным феноменом неоднократно сталкивались многие практикующие мистики, рискующие достаточно далеко проникать на запретную территорию Мистического Пространства. «Шепчущие» – так прозвали храбрецы необъяснимые голоса, осмысленно беседующие с ними и друг с другом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предположения, сводившиеся в основном к тому, что эффект голосов подобен слуховым галлюцинациям или грёзам наяву, довольно быстро разбились о доказательную базу. Одни и те же Шепчущие разговаривали с разными экспериментаторами на сходные темы. Невидимые собеседники обладали знаниями, которыми конкретный практикующий обладать категорически не мог. Благодаря их подсказкам удалось разработать довольно действенную схему проникновения в глубокие информационные слои, содержащие невообразимый архив памяти всех когда-то живших и ныне живущих на планете Земля. Шепчущие неоднократно помогали в тупиковых ситуациях и, казалось, были искренне заинтересованы в достижении людьми искомых целей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они являются разумной и вполне самостоятельной силой – в этом нет никаких сомнений. Более того, для многих мистиков-медиаторов Шепчущие обладают яркой индивидуальностью – именами, внешностью, поведением, узнаваемыми голосами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При этом истинная природа Шепчущих так и остаётся тайной за семью печатями! Они точно не Стражи и не рукотворные тонкоматериальные существа, созданные опытными магами. На этот вопрос они сами отвечают однозначно… А вот кто же они такие, какова их сущность и предназначение – не говорят, смеются и даже глумятся в ответ!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Возможно, Шепчущие – это некие автономные программы, алгоритмы Мистического Пространства, которые со временем приобрели качества разумных существ. Либо они вообще напрямую связаны с историей Цивилизаторов, а именно с периодом активного управляемого терраформирования и дальнейшего развития жизни на планете Земля, который в древних текстах описан весьма многозначительно и при этом довольно туманно:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;…И Сказал Он им: «Я был Старшим Братом Отца Первых Живущих, давно это было. Та Земля, что вы видите, была вовсе не такой. Все мои Младшие Братья знали истину, и в том мире было „Единство Тьмы и Света“. Но дальше случились „огонь“, „мрак“ и „вода“. В их созидательной борьбе „погибли“ мои Младшие Братья, и Земля, которую вы видите, стала другой… Я был Отцом и наставником Вторых Живущих и дал им истину, но „Дух Старого Огня“ сделал их другими, нежели были мои Младшие Братья. Они стали похожи на вас… Они разделили природу на составляющие и возвели каждое из них в Закон, изменив познание правды… Постигающий Законы ищет правду, но не всякий знает Путь… Те, кому был предназначен верный Путь, кому я указал дорогу, и сейчас живут в мире Третьих Живущих. Их называют Древними Мудрецами. Остальные создали „Великий Огонь“, принеся себя в жертву Благу. И Земля, которую вы видите, заново родилась в теперешнем обличье. Великий и справедливый Путь Закона сделал своё созидательное дело и сие есть – Естество…»<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, намёк понятен, учитывая совокупность знаний, заложенных в Благом Законе. Когда-то Предтечи внедрили в конструкцию планеты неких бесплотных разумных сущностей, предназначенных для выполнения охранных и управляющих функций, а иные существа во плоти до сих пор ждут своего часа и предназначения. Именно их убежища охраняют надёжные Стражи… Но как всё устроено на практике? Какова физика и механика этих запредельных тайн? Человеческому разуму постичь это пока не удаётся!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вообще, познание тайного никогда не уподоблялось прямой проторённой дорожке… Мистика – это особая стезя! Здесь неожиданное откровение порой важней строгих и последовательных научных методов, а система знаний и опыта напоминает со стороны бесформенный конгломерат – смесь сущего и вымышленного, информационное ассорти, коллекцию непознанных правил и неочевидных истин. Это Пространство подвижно и переменчиво до такой степени, что новый уровень познания зачастую противоречит уже устоявшимся представлениям и, казалось бы, незыблемым аксиомам. Так, например, произошло со знаниями о тонкоматериальных сущностях, которых иногда правильней называть существами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Речь не идёт об известных и довольно распространённых природных феноменах – светящихся точках, аморфных светло-серых туманных образованиях, светлых невесомых шарах, танцующих «планетарные танцы» [342 - Имеется в виду движение по орбитам вокруг общего центра.], световых вспышках и столбах, фантомах спиленных деревьев, а также множестве иных свидетельств тонких взаимосвязей и процессов, протекающих в царстве жизни. Эти безобидные сущности действуют по своим правилам и законам, они практически никогда не реагируют на присутствие человека или его творений, им не требуется иная подпитка или материальный носитель, нежели их родная среда… Совсем другое дело – сущности рукотворные!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О тонкоматериальных тварях, создаваемых опытными магами, люди знали испокон веков. Их в разные времена называли: духами и неупокоенными душами, призраками, фантомами, демонами, ангелами, бесами, полтергейстами, астральными сущностями… Им приписывались удивительные свойства и качества, о них вещали эзотерические тексты, мифы и легенды, а людская молва добавляла в густой информационный коктейль свои домыслы и суеверия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ничего удивительного тут нет! Во всех областях знания, не заполненных в достаточной мере стройной теорией, результатами экспериментов и аналитикой, неминуемо появляются разнообразные противоречащие друг другу гипотезы, мифы и заблуждения. Даже великие мистики и просвещённые исследователи непознанного подчас подпадали под власть ошибочных мнений и выводов. Они придавали простым предположениям видимость истины, а потом тиражировали их в своих произведениях, добавляя незаслуженный авторитет и безусловность. Наследники и почитатели, конечно же, подхватывали эстафету заблуждений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь в начале третьего десятилетия двадцать первого века стали известны факты, опровергающие многие устоявшиеся мифы о рукотворных тонкоматериальных сущностях или, на сленге Смотрящих – ТМСах! Стоит рассмотреть некоторые ошибочные мнения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миф первый. Мистики, в том числе из Братства Смотрящих, несколько веков были практически убеждены в том, что ТМСы намеренно пугают людей и животных с целью вызвать стрессовые эмоции, поскольку подпитываются мощными выбросами энергий и благодаря этому существуют.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Адепты магического мировоззрения пошли ещё дальше – придумали целую псевдотеорию, из которой следует, что некие астральные сущности ведут себя как энергетические паразиты, незаметно и коварно высасывающие своих жертв… Вполне логично! Но зачем же тогда нежить пугает живых существ, причём иногда демонстрируя разумное поведение?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда оказалась проще и банальней – создатели сложных ТМСов специально моделировали их поведение для достижения своих корыстных целей. Либо таким образом развлекались – тешили самолюбие, предвкушая реакцию людей, насмехались и издевались. Короче говоря, на продолжительное время оставляли о себе специфическую память. Великий колдун Цу Тэкуми, например, когда-то создал Якшу именно для этого!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пугающие призраки не наносят людям никакого вреда, кроме испуга… Конечно, сильное потрясение может убить очень впечатлительного человека со слабым здоровьем, но к счастью, встречи с нежитью происходят редко.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Миф второй. Многие корифеи тайных знаний считают, что призраки существуют по подобию живых существ – питаются, изменяются, стареют. Они имеют «тело» благодаря концентрации некой тонкоматериальной энергетической среды, наподобие ветров в атмосфере или течений в толще воды…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На самом деле, ТМСы – это очень качественная имитация жизни, наделённая искусственным интеллектом. Существование призрака основано на работе магического артефакта, к которому он привязан… Даже правильней сказать – артефакт является неотъемлемой базовой частью призрака! И когда носитель «выгорает», подобно слоям магической эссенции, призрак навсегда исчезает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Также следует понимать и то, что любой сложный ТМС – это некая копия своего создателя… Поведение нежити основано на долгом процессе «обучения» артефакта. Многие годы опытный маг глубоко, ярко и искренне переживает тематические эмоции, моделирует ситуации и возможные реакции. И хотя сами призраки имеют некое подобие самосознания и не идентифицируют себя как «проекцию мага», но по сути они – игровые ипостаси своих создателей.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крайне любопытный образец наисложнейшего пугающего призрака был однажды зафиксирован подмосковными Смотрящими. О странном чёрте, шастающем по округе, им поведали встревоженные местные жители в начале девяностых годов двадцатого века. Хотя и до этого на протяжении почти семидесяти лет в народе ходили байки про Гусляра – призрака, способного принимать облик невысокого молодого человека в шляпе-котелке, чёрном пиджаке, жилетке, полосатых брюках и лакированных ботинках. Но раньше он появлялся лишь изредка… А в последние пару лет зачастил!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все, кому довелось повстречать этого пришельца из неведомых миров, утверждали, что сначала ощущали волны беспричинной тревоги и страха, потом слышали отчётливые шаги, постукивание и покашливание. Особо расторопным людям, ощутившим тяжёлый пристальный взгляд в спину, удавалось резко обернуться и заметить сконцентрированный образ Гусляра, но чаще всего он успевал среагировать и скрыться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие отчаянные храбрецы пытались пообщаться с привидением и даже достигали в этом некоторого успеха. Так любознательный поп Евгений почти год гонялся за вёртким бесом со старинным киотным крестом и кропилом [343 - Киотный крест – крест большого размера для установки на алтаре или среди икон в «красном» углу. Кропило – кисть для окропления святой водой.], да всё без толку, покуда призрак сам не пожаловал к нему однажды на рассвете прямо в опочивальню. Батюшка хоть и был застигнут врасплох, но не оплошал!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него! [344 - Псалом 90 «Живый в помощи Вышняго», возносится в самых тяжёлых жизненных ситуациях, в том числе для защиты от бесов.] – громким чётким речитативом атаковал беса настоятель. – Ты кто таков, нечистая сила, ответствуй?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Я Гусляр! – глумливо щерясь прогундосил призрак, качнулся, поблёк, а потом и вовсе растаял…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда, в девяностые годы, расследование Смотрящих зашло в тупик, а самого тонкоматериального гостя случайно спугнул один из служителей, захвативший с собой на ночное дежурство меч, дабы в свободное время продолжить долгий процесс его полировки… Клинков боятся все ТМСы – и природные, и рукотворные. Об этом давно имелись смутные непроверенные сведения… В ту ночь подозрения полностью подтвердились. Пижонистый призрак с тех пор больше не появлялся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;История про Якшу, которую поведала Рэн своему дяде Сато-сэнсэю, позволила взглянуть на феномен с иной стороны. А успешное проникновение в тайные архивы Мистического Пространства позволило понять, с чем же столкнулись исследователи более тридцати лет назад.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дело было так. В начале двадцатого века, в селе Богословском, неподалёку от храма Успения Пресвятой Богородицы, в хибаре-развалюхе прозябала дряхлая деревенская ведьма Злата. В привольной цыганской молодости она кочевала с табором по российским просторам, в зрелом возрасте терпела притеснения от властей, скиталась, бедовала, а в старости, полуслепая и обессиленная, осела в придорожном селе, ожидая свою кончину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шли годы, а желанная смерть так и не приходила! На то были веские причины. Настоящей ведьме сложно умереть, покуда не передаст она ученику или ученице своего тайного хранителя – магический оберег, тоже когда-то полученный по наследству от мудрого наставника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несколько веков для подобных артефактов – срок неудивительный. А каждый новый владелец лишь приумножает его мощь. Реальная сила ведьмы более чем наполовину зависит от поддержки хранителя…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неважно же – где ты и кто ты,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не стоит впустую кичи&#769;ться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь только стремленье и опыт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Помогут чего-то добиться!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Звонкая фамилия Гусля&#769;р досталась Илье от трудолюбивых предков-старообрядцев, давным-давно обосновавшихся на берегах речки Гу&#769;слицы. Однако степенное житьё-бытьё парню с младых ногтей претило, поэтому в двенадцать лет он рванул от набожной родни в бега, сознательно променяв сытую сельскую скуку на суровую неопределённость скитальческой доли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одно время он водился с ворами, но стрёмным промыслом не увлёкся. Учился помаленьку, любил читать, а больше слушать интересные истории. Сам приторговывал по мелочи во времена нэпа, но особенно преуспел в делах посреднических. Коли надо было кому товар срочно сплавить либо, наоборот, удачно затариться чем-нибудь этаким, то бежали к Илюшке-фартовому на поклон, тот завсегда помогал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;При хороших барышах и пофорсить не грех! Костюмчик по моде, часы с цепочкой, котелок из твёрдого фетра, лаковые ботиночки и трость стали для Гусляра повседневной и привычной одеждой… Но однажды жизнь круто вильнула хвостом, враз сменив понятное движение по проторённым дорогам на опасные шаги по неведомым скользким тропинкам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвела Илью самоуверенность. Богородские барыги посулили ему сосватать рыжьецо по вкусной цене – мол, есть неподалёку человечек с сотенкой-другой царских червончиков, который желает их вкупе побыстрей скинуть, а потому не торгуется! А Гусляру это дело в самый раз тогда было. Задумался удачливый господин о своём безбедном будущем, начал помаленьку набивать мошну удобными цацками – дорогими безделушками, камешками, золотишком, часами и прочим мелким, но ценным хабаром. Ранним майским утром на условленную встречу поехал один и при солидных деньгах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очнулся бедолага с превеликим трудом, только к вечеру, в густых лопуховых зарослях на стрелке Клязьмы и Шерны, голый, с пробитой головой и сломанными ногами. Пытался звать на помощь, но лишь сипел и хрипел натужно. Всю ночь куда-то полз в полубессознательном состоянии, часто проваливался в забытьё, потом немного приходил в себя и снова полз, уже не разбирая – где явь, где бред…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром очухался на соломе в углу какого-то нищего жилища. Рядом сидела чёрная сморщенная старуха с длинным кривым носом и белёсыми глазами, курила трубку и хрипло посмеивалась, глядя на побитого, изломанного и израненного парня. Бабушка Злата нашла-таки себе ученика и наследника!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С красивым и безбедным прошлым пришлось расстаться навсегда. Теперь лишь страшные шрамы на лице и сильная хромота выделяли молодого колдуна среди деревенской голытьбы, а так селюк селюком…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учился Илья самозабвенно и успешно пять полных лет. После бабкиной смерти наработал знахарством, сглазами и приворотами немного деньжат. Поставил на околице скромный домишко, обзавёлся живностью и огородом. Но материальные блага его уже мало интересовали. Он соприкоснулся со знаниями, силами и умениями, несравнимо более увлекательными, чем погоня за призрачным достатком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведьмин амулет-хранитель оказался древним и мощным! Пожалуй, даже сама старуха не могла полноценно раскрыть его свершающий потенциал, а вот настойчивый и храбрый Гусляр смог. В результате многолетних проб, озарений и рискованных экспериментов ему удалось создать двух уникальных по облику и «разумности» призраков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жуткую шестиногую Грызь, видом напоминающую помесь гигантской кошки и гиены, колдун привязал к диковине, надёжно укрытой в лесном тайнике. Тварь он отправил на поиски своих прошлых обидчиков! Конечно, любопытно – как бы повлияла эта встреча на психику суеверных и трусоватых разбойников… Но к превеликому сожалению, той встрече случиться было не суждено – за пару лет до того, как прислужница вышла на тропу войны, оба негодяя уже сгнили в таёжных лагерях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лебединой песней талантливого мага стал Гусляр – сложный фантом, в которого Илья вложил всю тоску по фартовой молодости, все несбывшиеся мечтания и стремления.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свою пижонистую хулиганскую копию он привязал к тому самому магическому хранителю, который оставила в наследство старая Злата. Этот артефакт незадолго до кончины насмешник Илья Гусляр поместил в фундамент Успенского храма, дабы его «нечистый дух» почаще напоминал односельчанам о том, что у всего в мире есть две неразделимые стороны – тёмная и светлая, злая и добрая, страшная и весёлая!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взрезана крыльями птицы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветра упругая стать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но иногда колесницы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тоже умеют летать!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про загадочные средства перемещения и временные обиталища Богов люди знали с глубокой древности. Ничего удивительного, ведь в ранние исторические периоды миссия Предтеч была более открытой. Цивилизаторы напрямую контактировали со своими подопечными – обучали их культуре, ремёслам и социальным правилам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аппараты Предтеч и многочисленных гостей из сообщества звёздных миров древние люди чаще всего сравнивали с лодками, а народы-мореплаватели так и называли их – небесные корабли. Благодаря египтянам, грекам, римлянам и индийцам таинственные объекты прозвали колесницами, несмотря на отсутствие видимых колёс и движителей… Именно это название прижилось в среде мистиков, магов, алхимиков и прочих корифеев тайных знаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Случались и курьёзы, но только подтверждающие удачный выбор названия! Например, онайды словом «э&#769;ньян» издревле обозначали ступу из камня, в которой трудолюбивые женщины их племени толкли сушёные плоды, семена и коренья. В колонизаторские времена индейцы стали тем же словом именовать жёрнов и колесо. А просвещённые иезуиты, записывая народные предания, слишком сильно доверились своему знанию языка аборигенов. Так и появились пресловутые «золотые колесницы». На самом же деле, Боги, по мнению коренного населения, спали в «каменных ступах золотого цвета»…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Росчерком температуры<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выписал странный рецепт<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот невидимый доктор…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятое января. Утром Рэн почувствовала себя неважно – лоб горел, виски налились болезненной тяжестью, чуть познабливало, накатывала слабость, мысли путались. Она даже подумала, что, может, подцепила-таки новомодный коронавирус, который накануне чуть не помешал ей преодолеть государственные и карантинные границы… Спасибо, возможности дяди оказались сильней мирских запретов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но уже к полудню девушка смогла достоверно разделить свои физические ощущения и мощный источник неприятных колебаний в Пространстве. Более того, ей даже удалось точно вычислить место, где зудел этот генератор негатива. Точка на спутниковой карте соответствовала южной оконечности горы Аюда&#769;г [345 - Аюда&#769;г (тюрк. «медведь-гора») – горный массив на южном побережье Крыма, у подножия которого расположен лагерь «Артек».].<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сообщения о странных вибрациях, время от времени возникающих где-то в недрах Аюдага, к Смотрящим поступали довольно давно. За тридцать лет опытные служители задокументировали и проверили более десятка схожих рассказов очевидцев. Исследователи три раза отправлялись в полевые экспедиции, пытаясь отделить зёрна от плевел, но лишь однажды сами стали свидетелями этого феномена.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если приложить ладони к бетонной или кирпичной стене трансформаторной будки, то можно ощутить лёгкие вибрации, порождённые работой электрического оборудования. А если при этом надеть наушники, чтобы достаточно сильно приглушить гудение, то можно вполне точно представить – что именно ощущали специалисты и случайные люди на Медведь-горе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дрожь не была сильной, а низкий гул могло расслышать только чуткое ухо, да и то в тишине. Птицы, животные, местные жители и тысячи отдыхающих в округе вообще годами не обращали на это явление никакого внимания… Но медиаторы чувствовали вибрации всем телом и на значительных расстояниях. Озноб, головная боль, ломота в мышцах и суставах, снижение настроения и чёткости зрения у них всегда сопутствовали неведомым процессам, происходящим глубоко под землёй.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вечером недомогание отпустило Рэн. Она смогла наконец-то перекусить, выпить чая, посидеть часик в горячей офуро&#769; [346 - Офуро&#769; – японская баня, где моющийся сидит в специальной бочке с горячей водой.], записать в дневник свои впечатления от зимнего Крыма, отправить новую партию фоток младшей сестре. Перед сном пошла проведать дядю и пожелать ему доброй ночи… Но до кабинета Сато-сэнсэя на втором этаже не добралась – села на ступеньках лестницы, тревожно вслушиваясь в неожиданные и непонятные слова, гулко звучащие у неё в голове…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Он скоро покинет гору… Навсегда! И это только начало… Звеньям одной цепи придётся уйти всем, чтобы не нарушать порядок и последовательность! – только так Рэн смогла пересказать встревоженному дяде поступившую извне информацию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром она вспомнила ещё, что, находясь во власти потока неведомых знаний, понимала намного больше, чем смогла запомнить и потом выразить человеческим языком – она видела схемы и взаимосвязи, объёмно представляла причины и варианты следствий, слышала вопросы и ответы на них, ощущала зов изменений и потребность действовать…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Одиннадцатое января. В 23 часа 28 минут в районе Аюдага ощущалась небольшая дрожь земли и слышался низкий гул. Волнение на море усилилось. В Ялте были зафиксированы несильные толчки землетрясения, повредившие в нескольких местах дорожное покрытие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В это же время моряки российского военного катера визуально наблюдали, с паузой в несколько минут, два мощных всплеска на море, примерно в десяти километрах от ялтинского побережья. Всплески сопровождались образованием водяных столбов высотой от тридцати до пятидесяти метров и стартом неопознанных высокоскоростных объектов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сначала моряки предположили, что какая-то неизвестная подводная лодка произвела старт ракет со своего борта, но никаких признаков работы двигателей не наблюдалось – ни огня, ни дымного следа, ни звука… Корабельная система ПВО полёт странных воздушных целей тоже проигнорировала. Поэтому головы себе решили не ломать, явление зафиксировали со слов очевидцев и отправили рапорт командованию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через пять часов внезапно вскрылся лёд на середине монгольского озера Хубсугу&#769;л. Менее чем за минуту образовалась полынья диаметром более пятидесяти метров, с неровными краями и круговым выбросом ледяных глыб. Немногочисленные очевидцы с турбазы на берегу наблюдали какое-то движение вдалеке, слышали шум мощного водяного всплеска и ощущали дрожь земли. Толчки землетрясения фиксировались даже в Иркутске. А несильные афтершоки возникали ещё несколько дней после происшествия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Старейшины хубсугульского айма&#769;ка [347 - Айма&#769;к – административно-территориальная единица (район) в современной Монголии.] отправили на лёд четверых молодых пастухов, чтобы на месте выяснить – что там и к чему… Парни обошли кругом подмерзающий уже пролом, осмотрели ледяной навал и следы буйства озёрной воды. Вернулись с тревожными новостями…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мудрые монгольские деды рассудили однозначно – это гневаются древние духи, недовольные нашествием рыбаков и туристов, оскверняющих священное озеро своим непочтительным поведением! Как восстановить гармонию и равновесие миров, с кондачка решать не стали, взяли время на раздумья и переговоры с белыми и чёрными шаманами, может, они чего подскажут…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четырнадцатое января. Индонезийский остров Сулаве&#769;си в течение дня тряхнуло несколько раз. Не сильно. Без жертв и разрушений. А на рассвете следующего дня из большого озера Мата&#769;но, расположенного в восточной части острова, стартовал неведомый объект, сверкнувший в лучах восходящего солнца золотистыми искрами.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти точно взаимосвязанные события были детально и достоверно зафиксированы Смотрящими, а также предсказаны двумя сильными медиаторами – Рэн и бурятским Смотрящим Ясу&#769;ми… Но какие-то факты наверняка ускользнули от наблюдателей по причине удалённости и малолюдности некоторых территорий…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И ведь началось непонятное движение в Пространстве гораздо раньше двойного старта золотых дисков в Крыму. Сигнальные звоночки раздались десятого декабря, как раз в ту самую ночь, когда Рэн услышала голоса Шепчущих. Необычные толчки и земная дрожь отмечались тогда вдоль реки Селенга&#769; [348 - Селенга&#769; – река в Монголии и России, впадает в озеро Байкал.]. Никаких внешних проявлений или следов, правда, обнаружено не было, но эти первые инициирующие сотрясения ощутили многие мистики. В сплошной ткани событий произошёл надрыв… Невидимые и неведомые разумные сущности, обитающие в слоях Мистического Пространства, принялись штопать прореху, создавая новый узор из причин, следствий, оснований и взаимосвязей…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Какова природа этих непреодолимых сил? Что вынуждает грозных и могучих Стражей покидать свои древние укрытия, перемещать в неизвестность «колесницы Богов», покорно принимать как данность естественные природные изменения? Вот вопросы, не имеющие ответов. Вот та грань любопытства, которая вдохновляет странников, бродящих за пределами обыденности, искать, постигать и совершенствовать свои знания!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хочется знать… Хочется чувствовать… А ещё больше хочется верить в то, что Звёздные Коты не покидают нашу Землю навсегда, а лишь следуют траектории перемен, обусловленных великим Замыслом Цивилизаторов. Пусть им сопутствует удача!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В дальние дали Вселенной<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ночью уходят кошки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но возвращаются утром!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дома Рэн поделилась с Якшей этой загадочной историей, но призрачную подружку ничуть не удивила. Та совершенно серьёзно и уверенно заявила, что такое случается. Например, её старинный друг Нэкомата уже дважды выныривал из озера Бива и возносился в небо! Но неизменно возвращался… Похоже, что ему тут лучше!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.5 Чертоги разума<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в зелёной дымке лета<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я растворю мечтаний лень,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда в поток тепла и света<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я окуну текущий день,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тогда и сонные желанья,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И мыслей сумрачных разброд<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заменит радость осознанья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нелепости былых невзгод…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть я с собой и не сражаюсь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не лью в самокопании кровь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но каждый раз преображаюсь,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда июнь приходит вновь!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич и по месту своего рождения, да и по всей совокупной жизненности организма, был человеком южным, любил тепло и солнце. Северная хмарь, дожди и холод Санкт-Петербурга его порядком утомляли… Но как говорится, положение обязывало – государственные дела и не менее важные заботы, направленные на становление и процветание Братства «Глобер. Звезда», вынуждали Трощинского подолгу безвылазно пребывать в хмуром каменном городе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А вот вялотекущее уныние прошедшей зимы и нескончаемость затяжной слякотной весны ему оказалось пережить непросто. Дмитрий Прокофьевич хандрил и маялся, не находя для себя уюта и отдохновения. Он уже почти смирился с кончиной в прошлом году своей любимой дочери Надежды и потерей двух верных соратников. И хотя горе утратило остроту и понемногу отступило, взять себя в руки, встряхнуться, сделать шаги к обновлению Трощинский всё никак не мог.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мысли о том, что пора бы уже оставить службу и уехать в деревню, неотступно преследовали его. Простая размеренная жизнь звала, сулила радость и упоительное погружение в любимые занятия. Правда, на пороге лета эти навязчивые мысли постепенно обрели лёгкость и прозрачность, плавно перейдя в разряд грёз, наподобие тех, что возникают в часы приятного досуга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опытный Смотрящий устал пребывать в мрачном унынии, его закалённая десятилетиями воля и строгая организация сознания в очередной раз взяли верх над апатией! Трощинский осознался, направил свои помыслы и устремления на возрождение духа и тела. Он стал много гулять, вспоминал вехи и этапы своего Пути, планировал благие свершения в грядущем, а чаще всего – следовал зову мечты, которая, как известно, не ведает запретов, не знает границ, а уж тем более не спрашивает ни у кого дозволения на свой полёт.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич частенько по роду службы вынужденно плёл интриги и манипулировал сознанием людей, достигая целей при помощи полуправды, изящного смещения смысла и умелой расстановки акцентов. Но с собой он был безусловно честен! Простота мышления, которой чужды недомолвки и намёки, требовала от него ясности и практичности, заставляла выстраивать умозрительные цепочки, следуя строгим правилам рассуждений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Его логика не противоречила врождённой интуиции и приобретённой способности к мистическому откровению. Несовместимые, казалось бы, инструменты успешно сочетались опытным Идущим, позволяя расширять горизонты познания и лишь контрастней очерчивать контуры истинного.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А осознанность он вообще считал духовным эликсиром! Жить, чувствовать, созерцать, иметь намерения, свершать, постигать и совершенствовать обретённое, делать всё как убеждённый Идущий – это почитал Трощинский за высшее наслаждение. Он не препарировал каждый поступок, проверяя его на соответствие традиции, а шёл по Пути твёрдо и смело, опираясь на давно сформированную непоколебимую жизненную платформу, заложенную много лет назад Великой Бессмертной Марией и любимой наставницей Анной Григорьевной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Именно эти первые и незабвенные Учителя раскрыли перед необычным юношей ворота Великого Пути, поманили за собой в бесконечное восхождение по невидимой лестнице в небо, объяснили истинную суть братского единения – быть близким для очень немногих, но быть таковым по-настоящему!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Они обучили его непоколебимости – способности бессознательно уравновешивать свои опасные эмоциональные всплески, обретать гармонию в чувствах и соприкасаться с природным Тоном… Сие было весьма кстати! Умный и любознательный подросток ярко переживал победы и неудачи, раскрывался для мира чуть шире и откровенней, чем требовало благоразумие, стремился к упорядоченной гармонии и творческому созиданию в гораздо большей степени, чем позволяла суровая реальность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Юному Трощинскому катастрофически не хватало здорового цинизма, способности воспринимать окружающих и себя с юмором, относиться критически к сути человеческих намерений, поступков и взаимоотношений. Он всё детство провёл в пограничных сражениях со своими переживаниями. Он научился безропотно терпеть мирские уколы, заставляя обострённое восприятие покоряться, казалось бы, неизбежному.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Годы учения и последующее усердное личное совершенствование не прошли даром! Дмитрий Прокофьевич педантично соорудил себе надёжный духовный доспех, прикрывший изъяны личности броневыми пластинами осознанности и верных реакций на внешние раздражители. Этот волшебный доспех помог ему возродиться и теперь, в начале тёплого июня, в центре каменного города, на пороге явно ощущаемых перемен…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не нужно ворчать и хмуриться,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Брюзжать и пенять на время,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Встречая на шумных улицах<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мистические откровения…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале совсем другого лета, в центре другого каменного города Великую Бессмертную тоже посетили чувства и мысли, настойчиво требующие на мгновение прервать стремительный бег, остановиться, побыть наедине с собой, прислушаться к невесомым душевным позывам, сменить ритм и настроение…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;3 июня 2019 года, в суетный рабочий понедельник, задумчивая Мария неторопливо прогуливалась по набережной Москвы-реки. Утром она провела несколько тягучих бестолковых часов в расположенной неподалёку театральной мастерской, где была кое с кем по-человечески дружна, ну и кроме того, обременяла изредка занятой творческий люд несложными агентскими заданиями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но обычная при таких встречах лёгкость и непринуждённость общения нынче ускользала от неё. Чародейка не могла сосредоточиться. Она ощущала в Пространстве тонкие призывные колебания, свидетельствующие о сплетении причин, векторов и следствий в единую нить неведомых событий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда, характер грядущих изменений понять и предсказать ей пока не удавалось… К добру ли, к худу плелось тайное незримое кружево? Похоже, снова придётся уповать на привычное везение, которое много раз приходило к ней в начале лета, дарило необычные впечатления, сулило успех и продвижение в делах… Может, и в этот раз случай подкинет нечто любопытное, как, например, в 1858 году, когда она вернулась в Россию после долгих странствий по северным землям?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Той весной она с удовлетворением обнаружила в Питере видимые перемены – город стал солидней и основательней. Он хоть и продолжал смотреть на людей хмуро насупившись, но без надменности, как раньше, лишь немного отстранённо или даже равнодушно. Столица скрупулёзно писала свою нескончаемую историческую летопись!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Историю любознательная фея любила и знала в ней толк, ибо в разные эры, эпохи и периоды многие страницы начертала собственноручно… Поэтому помпезное освящение нового питерского храма, конечно же, привлекло её внимание.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Величественный Исаакиевский собор, несомненно, задумывался властями как духовный и эстетический центр огромного города. Эту идею архитекторам и строителям, безусловно, удалось воплотить… Но православием тут и близко не пахло! Масонская сага об античности была умело запечатлена в освящённом камне – многозначительно пестрела знаками и символами, соединяла отдельные конструктивные и декоративные детали в послание, обращённое к немногим посвящённым знатокам и ценителям сакральных смыслов. Мария с трудом сдерживала смех, смакуя это произведение зодчества. Она получала истинное удовольствие от видимого воплощения изначальной задумки в монументальную мощь гигантского здания…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А нынче собор всплыл в её памяти хоть и спонтанно, но по причинам вполне понятным. Мария уже полчаса задумчиво разглядывала громаду нового комплекса Москва-Сити на противоположном берегу реки. Сознание самостоятельно принялось сопоставлять объёмы и масштабы – как бы выглядел Исаакий на фоне этих причудливых сверкающих колоссов? Сложно представить… Адмиралтейство, вместе со шпилем и знаменитым корабликом, точно затерялось бы в исполинской декорации из стекла, металла и бетона!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свободное течение мыслей, ассоциации и всплывающие образы наконец-то привели Марию к тому ментальному якорю, которым уже давно подобало бы зацепиться за русло раздумий, придать им направление и конкретный смысл: «Набережная… Нева… Санкт-Петербург… Достойные служительские примеры… Разумный и абсолютно психически нормальный человек, образцово воплощающий своё предназначение… Конечно же, Дима Трощинский!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Убеждённый мистификатор, актёр, насмешник, гедонист и агностик, но при этом безупречный надёжный Смотрящий, почитающий исполнение служительского долга за личное благо, наставник, мыслитель, талантливый политик, общественный деятель, покровитель искусств, благотворитель и просветитель – все эти грани и ипостаси гармонично сочетались в Дмитрии Прокофьевиче. Таких людей, как он, отчаянно не хватало в современности! Ведь дела-то нынче в мире были «как сажа бела»…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неумолимо набирающая силу информационная лавина в начале двадцать первого века достигла той меры, когда известная формула Ротшильда «кто владеет информацией, тот владеет миром» перестала быть столь однозначной… И это касается не только биржевых спекуляций и прочих финансовых махинаций. Изменилась сама суть информации, а её ценность и свершающий потенциал во многом потеряли былое значение. Избыточное количество подавило качество. Непрекращающееся давление потока разнообразных данных стало вызывать у людей утомление, отторжение и прочие естественные защитные психические реакции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осознанный обман встрепенулся, поднял голову… Зачем прятаться и ловчить, достигая целей завуалированными нечестными путями, если можно прямо и нагло врать? Искажения, подтасовки, приписки, система рейтингов и прочие инструменты для имитации кипучей деятельности стали легальными орудиями повседневного пользования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже в направлениях и профессиях, где точность и честность важны безусловно, жульничество расцвело пышным цветом! Медицина, наука и техника, фармакология, пищевая промышленность, транспорт и связь в настоящее время поголовно поражены информационной гнилью и не вызывают прежнего доверия. Настоящие сведения о составе, технологиях, реальной стоимости разработок и производства, сроках годности, заложенных дефектах и способах намеренного устаревания, особенностях эксплуатации, безопасности и прочих важнейших характеристиках продукции являются тайной за семью печатями. То, что пишется на этикетках и в сопроводительной документации почти всегда содержит значительную долю лукавого разночтения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Политика, финансы, управление частными компаниями и многочисленные уровни государственной власти, журналистика, статистика, история, социология, философия – всё переполнено откровенной ложью. Правда стала настолько несущественной и ненужной частью процессов, что даже некоторые действительно работающие функции и значения уже просто не видны или малозаметны на общем мутном фоне. На оценочных весах человеческого восприятия почти уравновесились информационные «мыльные пузыри» и объективная реальность…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше – больше! Бравые военные и ушлые правоохранители вместо защиты государств и народов скатываются в ранг персонала на службе у финансовых воротил и прочих властелинов мира. Мошенники и бессовестные деляги повсюду суют свой нос. Простые люди теряют запасы совести, глядя на творящийся беспредел. Они сначала робко, а потом всё смелей и привычней сами начинают лгать. Они бездарно хитрят, неумело жонглируют фактами, наивно манипулируют смыслами… А как же иначе? Нужно учиться! Ведь сегодня верят не тому, кто говорит правду, а тому, кто правдоподобней врёт!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам морзянкой стучит век,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Черепаший сменив ритм<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На стремительных лет бег<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И на хрип горловых рифм!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам до финиша лишь круг,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам до счастья всего миг,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если время замрёт вдруг,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То замрёт в пустоте крик!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот бы в круговорот дней<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уместить тишины звон<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Или просто побыть в ней,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы вновь обрести сон!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И тогда мы уйдём прочь<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И не станем чудес ждать…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если снова придёт ночь —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Значит, просто пора спать!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Недавно Мария встречалась со своей любимой московской подругой. Они намеревались по многолетней привычке просто побыть в едином духовном пространстве, разменять пару часов на непринуждённое общение и неторопливый уют чаепития, однако быстро свернули на неожиданно серьёзные темы. Подруга пребывала нынче в несвойственном ей смятении чувств – боролась с внезапной усталостью, зачем-то начиталась свежих новостей, хаотично взялась за переосмысление собственного творчества, припомнила детские обиды и уколы юности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А ведь поначалу они принялись было вполне мирно смаковать «Египетские ночи» – сыграли по ролям несколько эпизодов, потом вместо чая почему-то выпили вина, разговорились о Питере времён Пушкина… И так, через театральные подмостки, таинственный дар импровизации, суть поэтического вдохновения и смысл человеческого бытия, дошли до современных неприглядных реалий и зудящих шрамов личного опыта…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чародейка быстро распознала перемены в тональности и настроении тонко чувствующей собеседницы, а потому не раздумывая взяла нить общения в свои руки, дабы не усугублять минор в её словах и мыслях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– У&#769;ля, солнце моё, остановись! – мягко, но категорично заявила Мария. – Ты же разумный человек! К чему нам скорбеть о несовершенстве мира, если поделать с этим ничего нельзя? Пустая нервотрёпка и уныние…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да я чего-то в диссонанс свалилась… Цельность, что ли, теряю? – засомневалась подруга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– От многих дум – многие скорби! Так говаривал в свою юношескую бытность мой дружок-сибарит Андрейка Зерти&#769;с-Каме&#769;нский. Однако же, при всём том он не только Соломона перефразировал складно, а учёный был человечище и наимудрейшая голова, не говоря уж о личной храбрости… Но не о нём речь… Я про то хочу сказать, что время – лучшее лекарство! Нынешние-то люди переживание не так понимают, а вот в старинные годы нам гораздо верней смысл виделся… Понимаешь? Переживать – равнозначно пережидать! И с каким настроением ты будешь это делать, так себя и ощущать будешь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ловко! Ни разу не думала так! – удивилась подруга. – В этом какой-то исконный смысл есть… Хотя чего тут удивляться – ты и есть исконный смысл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аха-ха! Исконный так исконный, пусть, не суть! – развеселилась Мария. – Но знание-то и впрямь важное… Вот сама подумай! Детские неприятности с годами теряют остроту, с молодёжными заморочками расставаться сложней, но они тоже со временем проходят… Всё имеет начало и конец! Если это понять, а тем более осознать, то жить-то проще! Очередные неприятности нужно просто умело пережить и изжить – по завету премудрого кота…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Кота? Не соображу никак про кота… Какого кота? – снова удивилась подруга.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Аха-ха-ха! Леопольда, конечно! – утёрла слёзы шутница. – А ну-ка, подхватывай! Я иду и пою обо всём хорошем, и улыбку свою я дарю прохожим. Если в сердце чужом не найду ответа, неприятность эту мы переживём! – звонко пропела Мария.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подруга развеселилась, просветлела. Всё, что рассказывала ей Великая Бессмертная, казалось жгуче интересным и потрясающее важным… А чародейка в тот вечер действительно раскрыла прелюбопытные секреты, причём сделала это так просто и непринуждённо, что сокровенное знание предстало перед мирской смертной женщиной в виде несложных и очевидных истин…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь действительно просто – цивилизация в плане правильного переживания подобна обычной человеческой жизни. Периоды упадка, детскую наивность, подростковую агрессию, хитрость и двуличие юности нужно просто переждать! Всё со временем образуется – страсти улягутся, вражда канет в лету, мир сменит парадигму, взаимоотношения внутри сообществ приобретут новое значение, разные страны и народы найдут множество точек для позитивного соприкосновения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но человек не должен замирать в ожидании светлого будущего. Эдак его можно и не дождаться! Личная осознанность, воля, здравомыслие и стремление к сотрудничеству с другими разумными людьми – вот залог успеха в созидании себя как части настоящей цивилизации…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хотя тут не всё так гладко, как хотелось бы! Неадекватные люди тоже никуда не исчезнут. Безумцам недоступны благие изменения – этот урок Мария усвоила на примере своего полоумного отца. Но любимой подруге про древнего сумасшедшего, конечно же, рассказывать не стала…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хочешь, всё бери,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хочешь, поровну…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Времена пришли —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шутки в сторону!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Там и тут снуют<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Злыми мухами<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да наотмашь бьют<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оплеухами —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Олух, кат и тать [349 - Кат – палач, убийца. Тать – вор, грабитель.]<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;С их идеями,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Принуждают стать<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лицедеями!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам не слёзы лить<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В ахи с охами,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А привычно жить<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скоморохами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Годы вкривь и вкось —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не безделица,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но потом авось<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перемелется!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Дмитрия Прокофьевича за годы службы на благо Отечества накопилось превеликое множество недоброжелателей и завистников – вредители, казнокрады и лиходеи, противники прогресса, враги просвещения, карьеристы, кляузники и прочие неприятные типы, считающие своим долгом вставлять ему палки в колёса…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти людишки не имели совести и не понимали шуток! Их корыстные натуры были мелочны и гадки, а делишки ничтожны. Таких деятелей Трощинский старался не замечать… К сожалению, некоторые из них принадлежали к родовитым семьям либо имели большие чины и огромную власть. С такими он научился уживаться – говорил с ними на эзоповом языке, прятал сарказм за показной доброжелательностью, чудил и паясничал, но так, чтобы придраться к нему было нельзя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но это, как говорится, полбеды! Сей ничтожный сброд был хотя бы вменяем и предсказуем… А вот с носителями душевных болезней дело обстояло сложней. Быстро выстроить линию поведения и предсказать их неожиданные проявления чаще всего не представлялось возможным. Правила межличностного взаимодействия тут не работали, приёмы внушения и незаметной ментальной манипуляции не годились. Даже оценить заранее степень угрозы, исходящей от них, бывало весьма затруднительно…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ох, ма&#769;ти! – выдохнул Дмитрий Прокофьевич, увидев в аршине [350 - Около 70 см.] от своей головы дрожащее дуло пистолета. – Божеду&#769;рье какое-то!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отставной унтер [351 - Унтер-офицер – звание младшего командного состава в царской армии.] Гаврила Дерюгин хоть и был с явной причудью, но в опасное безумство доселе не впадал. Он уже лет десять служил ординарцем [352 - Ординарец (нем. «вестовой») – военнослужащий при штабе или командире, выполняющий в основном обязанности посыльного.] в присутственном месте, в котором у Трощинского имелся любимый рабочий кабинет, следил за порядком, сторожил по ночам, споро выполнял многочисленные поручения начальства. Года три назад его, правда, разбило ударом, но он довольно скоро оклемался и вновь вернулся на место. С тех пор ходил подволакивая правую ногу да жутко гримасничал без всякого повода.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заботливый Дмитрий Прокофьевич обстоятельно побеседовал тогда с Гаврилой, разузнал – не терпит ли тот в чём нужду, не тяжек ли вменённый ему труд? Между делом выяснил любопытные подробности о прошлом Дерюгина. Оказалось, что до пятнадцати лет страдал юноша припадками, во время которых посещали его странные видения. Но потом от душевного нездоровья вроде бы избавился, бо&#769;льшую часть жизни провёл на военной службе. А вот недавний злополучный удар сызнова пробудил спящую болезнь. Теперь ординарца частенько мучили ночные кошмары, навязчивые голоса и неясные туманные образы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;О такой напасти Дмитрий Прокофьевич уже слышал в ученические годы от Анны Григорьевны, а та узнала о сём примере от Марии. У знаменитого художника Пьетро Рота&#769;ри душевная болезнь проявлялась совершенно таким же образом – в детском и подростковом возрасте его мучили слуховые и зрительные галлюцинации, он иногда выпадал из реальности, а потом вовсе не мог вспомнить о том, что с ним происходило. В молодости и зрелом возрасте его дух пребывал в здравии и гармонии, но всё изменилось после удара… Даже не после, а во время него! Голоса и видения вернулись к нему на пороге смерти. Мария помогла художнику выкарабкаться и возродиться к жизни, но от проявлений психического расстройства не избавила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вот теперь чудаковатый Дерюгин целился Трощинскому в голову из армейского пистолета, часто и громко дышал, бешено таращил глаза и кривил рот…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В рукопашной схватке с человеком, вооружённым пистолетом, многие допускают фатальную ошибку – начинают отступать или пытаются отпрыгнуть в сторону. Эти приёмы категорически не работают! Сосредоточенный стрелок легко корректирует прицел, сопровождая движущуюся цель… Дмитрий Прокофьевич ближнему бою был обучен, а потому поступил единственно правильным образом – сделал стремительный шаг вперёд, сокращая дистанцию, подбил ладонью локоть Гаврилы, чтобы увести прицел выше своей головы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грянул выстрел! Трощинский ухватил опасного безумца за руку с разряженным пистолетом, закрутился винтом, оторвал Дерюгина от пола и так припечатал об стол броском через плечо, что иной бы тут же и дух отдал… Но Гаврила растерялся лишь на несколько мгновений – похрипел натужно, восстанавливая дыхание, сполз на пол, на четвереньках проскакал диким галопом к печи, ухватил железную кочергу и снова ринулся в бой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич такого развития событий ожидал, а потому не медлил. Он успел сорвать со стены старинную казацкую саблю в ножнах, обнажить её и принять удобную фехтовальную позицию. Ни страха, ни сомнений, ни жалости к безумцу он не испытывал! Пяти секунд хватило опытному фехтовальщику на то, чтобы отрубить Дерюгину кисть руки, сжимавшей опасную железяку, а потом уколоть его в область сердца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Умер Гаврила не сразу… Он будто светлел и осознавался в последние мгновения жизни. Его глаза глядели осмысленно, а губы пытались выдавить из пронзённого тела какие-то важные слова…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ахр-р… Арахщ… Аракчеев это, не я! Прости, батюшка… Ох… Он это во сне ко мне ходил! Тебя загубить велел… Арах… Аракчеев, гад!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отбросив расчёт и сомнения,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не следуя знанью случайному,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неведомых сил изменение<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доверишь искусству тайному…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый наставник в курсе – если дефекты психики ярко проявлялись у подопечного в подростковом возрасте, то они обязательно дадут о себе знать в дальнейшей жизни. Это напоминает бомбу с оболочкой из нервной ткани, которая рванёт в подходящих условиях. Ученик с таким сюрпризом внутри может, конечно, продвигаться по Пути и реализовывать себя как служитель, но и он сам, и его близкие люди должны быть начеку! Ведь намного проще больному вовремя начать приём нужных лекарств и усилить насыщенность специальных духовных практик, чем потом родственникам и врачам долго и мучительно вытаскивать его из вязкого болота острого психического заболевания.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Идущему крайне важно самому регулярно и системно тренировать мозг, снижая скорость и глубину его дегенерации, а также контролировать собственное душевное здоровье. Ему обязательно нужно обращать внимание на странные проявления окружающих, особенно тех, кто идёт с ним рядом по Пути. А таких проявлений довольно много… Но они не обязательно свидетельствуют о расстройстве психики. Лишь их совокупность и повторяемость точно является тревожным звоночком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Настоящие мистики убеждены – навязчивые и неконтролируемые проявления трёх главных духовных пороков однозначно не свойственны Идущему!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первый порок – добродетель, во всех её гнусных проявлениях – от угодливости и желания навязать окружающим субъективное понимание добра до эгоизма и эгоцентризма, которые измеряют мир только своим «добром» и требуют «добра» исключительно для себя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Второй порок – страсть. Это неуправляемые зацикленные эмоции, среди которых самыми гадкими являются ревность, зависть и жадность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третий порок – невежество. Человек, у которого напрочь отсутствует стремление к познанию, кто довольствуется своим скудным мировоззрением, не может считаться полноценно нормальным… Номинально вроде бы человек, но ценности для цивилизации он практически не представляет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К следующей категории ненормальных проявлений относятся разнообразные зависимости: клаустрофобия; панические фобии в отношении явлений природы, животных или растений; патологическая метеозависимость; болезненная эмпатия и неуправляемая сенсорика, обваливающие на сопереживающего человека кучу чужих эмоций и дефектов; слабая адаптация к некомфортным условиям; крайняя раздражительность; непреодолимая зависимость от мнения окружающих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К особой категории относится зависимость от психоактивных веществ, которые не являются жизненно важными лекарствами. Алкоголизм и многочисленные наркомании – это яркие проявления человеческой ненормальности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Повышенная внушаемость, любая религиозность, привычный самообман и неуёмная фантазия, заменяющая реальный мир на вымышленные картинки псевдобытия, кажутся не столь страшными явлениями на фоне, к примеру, героиновой зависимости… Это действительно так. Но для Идущего такая форма зависимости тоже категорически неприемлема!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наиболее строгие и последовательные мистики также считают признаком ненормальности отсутствие творческого созидания. По их мнению, Идущий не может относиться к своему Служению и взаимодействию с Мистическим Пространством равнодушно и обыденно, как к нелюбимой работе… Увлечённость, вдохновение, тонкое духовное соприкосновение, умение видеть и ценить красоту – совершенно необходимые инструменты в арсенале любого Идущего!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как и при лечении всякой хвори, психиатрическому пациенту требуется помощь специалиста, а кроме того, искреннее и неуёмное личное желание справиться с навалившимися проблемами, вернуться в здоровое естество и больше не возвращаться в мучительное болезненное пространство…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лисэль очень пригодились прежние уроки Оды-сэнсэя, раскрывшего перед талантливой ученицей яркий и глубокий мир тайных искусств. Действенно помочь страдающему от приступов раздражительности и депрессивных состояний Ланзо могли только особые способы лечения!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К сожалению, в первой половине двадцатого века ещё не были изобретены лекарства, мягко и направленно корректирующие процессы в нервной ткани. Поэтому приходилось уповать лишь на мистические силы…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Древние целительские практики и формы прямого соединения мужских и женских сил организма с незапамятных времён условно именовались на сленге Братства Смотрящих «тантра», хотя ни к буддизму, ни к индуизму специальные приёмы и упражнения отношения не имели. Система зародилась и развивалась в даосской среде, а несомненной основательницей этих тайных искусств была Сянь-Ан, успешно соединившая древнюю мистику Египта и знания, полученные в Асгарде, с откровениями святых сяней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Начинания Великой Бессмертной продолжила Хэ Сяньгу, обогатившая тайную систему практиками китайской медицины, способами гармонизации пространства, а также разработавшая комплекс тренировочных упражнений, помогавших служительницам-ша&#769;кти [353 - Ша&#769;кти – женщина, прошедшая особую подготовку и обучение в области целительских и прочих мистических практик, предназначенных для защиты и восстановления сил и здоровья служителей. Берегини на Великом воровском тракте выполняли сходные задачи.] быстрей и глубже овладевать своим искусством.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лисэль хотя и обладала всей полнотой знаний и навыков практической «тантры», но в одиночку ничего не смогла бы сделать. В их конкретном случае требовалась генерация энергий совсем иного порядка – так называемая двойная сила! С такой задачей справились бы только две опытные шакти, одновременно объединяющие усилия особым образом…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К счастью, Лисэль вскоре обзавелась преданной ученицей. Сироту по имени Ют когда-то приютила сердобольная Кейт. Девочка с тех пор обитала в цирковой труппе Бронеттов, не чураясь любой работы, а в тринадцать лет начав профессионально выступать с акробатическими номерами. Она поражала публику своей отчаянной смелостью и просто невероятной гибкостью тела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ют была медиатором, может быть не таким сильным, как Лисэль, но достаточно тонко чувствующим колебания невидимых слоёв Пространства и умеющим плести несложные Путеводные Нити. Приближение своей будущей наставницы она уловила дней за десять до её приезда, а встретившись, ощутила удивительную по силе духовную связь – абсолютную, неразрывную, насыщенную. Ей казалось, что эта связь существовала всегда, она манила и будоражила сознание, звала в неведомое и не позволяла погрязнуть в обыденности повседневного существования…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После завершения миссии по эвакуации оставшихся в живых альвов, Лисэль забрала Ют из труппы и с вдохновенным азартом принялась вкладывать в незамутнённую голову юной Идущей основы Учения и традиции, закалять её развитое тело боевыми искусствами, знакомить с мистикой, раскрывать внутренние силы в «тантре» и в практике свершающих проекций. Она обрела в ученице своё продолжение и подобие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Усилия целительниц не прошли даром! Примерно за год им удалось справиться с острыми неконтролируемыми эмоциональными вспышками, настигавшими Ланзо в самые неподходящие моменты. Шакти, правда, так и не смогли полностью избавить его от приобретённого нервного дефекта, но добились главного – вернули Ланзо контроль над своей психикой. Отныне он заблаговременно ощущал приближение неприятных проявлений, осознавался, настраивался особым образом и без ущерба для себя и окружающих проходил эти духовные испытания!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Очень непросто, поверьте,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долю избрать для себя —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мчаться навстречу смерти,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Совесть и разум храня!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Тихонович Веселов никогда не страшился прямо смотреть смерти в лицо… Но чаще она сама глядела ему в спину, пытаясь дотянуться костлявой рукой до везучего человека, догнать, ухватить, прервать движение к заветной цели…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда его подразделение выходило из окружения под Севском, многие бывалые товарищи совершенно серьёзно прощались с жизнью – на ходу допивали остатки водки, подъедали сухпай, братались и винились друг перед другом напоследок. Лишь Веселов ничуть не сомневался в том, что выживет! Немецкие мины ложились всё ближе, оглушали, рвали людскую плоть неподалёку, обдавали холодной землёй вперемешку со снегом, но он шёл, словно заговорённый, потеряв счёт часам, не ведая конца этого кромешного ада…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сержант Веселов и шестеро его подчинённых выжили при форсировании Днепра на утлом плоту из пустых бочек и досок. Остальные бойцы их взвода нашли свою гибель на дне могучей реки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале зимы 1944 года, участвуя в рейде по немецким тылам, Веселов оказался в одиночку заперт вражеским огнём в дымящейся белорусской хате. Почти час он отстреливался, менял позиции, швырнул пару гранат с чердака, когда пятеро нетерпеливых фрицев рванули на штурм… Чуть не сгорел! Выскочил из гудящего пламени за мгновение до того, как обвалилась крыша. Благополучно отполз в лес. Двое суток по наитию искал своих… И нашёл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Тихонович форсировал Буг, ожесточённо дрался с захватчиками в Польше, оказался в самой гуще событий при наступлении советских войск на Берлин… Судьба хранила его от случайной гибели и берегла для важной миссии!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А своевременное вмешательство мудрого и предусмотрительного академика Комарова уберегло храброго Идущего от больших неприятностей в послевоенные годы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пользуясь своим авторитетом и дружескими связями, Владимир Леонтьевич Комаров убедил Лидию Русланову повлиять на генерала Крюкова таким образом, чтобы тот дотошно и ответственно, под своим личным контролем, вычистил из всех доступных архивов любые упоминания о Веселове… Эта сложная работа была закончена вовремя – в начале сентября 1948 года, за пару недель до ареста самого генерала, а вскоре и его знаменитой супруги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровая военная быль навсегда запечатлелась в памяти Веселова зудящими шрамами. Он частенько в ночных кошмарах ходил в атаку, уворачивался от фашистских пуль, горел и тонул. Однако реальное бытие его текло спокойно и размеренно, под шум леса и пение птиц… Правда, и нынешняя служба иногда подкидывала Евгению Тихоновичу поводы для тревог и авралов.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стрелка&#769; Веселов не заметил. Тот стоял за кустом можжевельника, неподалёку от шестого зубастого капкана. Это жестокое орудие леснику ещё вчера показали Оца и Цыс, а рано утром он пошёл потихоньку глянуть – какая же сволочь их ставит! Но оказалось, что охоту открыли на него самого… Видно, посчитали помехой в каком-то серьёзном деле!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Картечь рванула за рукав и подол старого брезентового плаща, однако тела не зацепила! Была бы у стрелка двустволка, так мог бы второй выстрел и точней всадить. Но у мужичка в руках дымился одноствольный Иж [354 - Охотничье ружьё ИЖ-5 Ижевского оружейного завода. Изготавливалось с 1924 по 1949 год.], который он пытался судорожно перезарядить, но от волнения никак не мог совладать с замком…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неудавшегося убийцу Веселов узнал сразу. Это ж Вася Странный – бывший его довоенный ученик из сельской школы! Странным Васю прозвали ребята из ботанического кружка после того, как он на самых серьёзных щах поведал им про своё общение с гадами садовыми и милашками дикими растениями. Мол, у них в саду все за бабку горой, никто с ним дружить не хочет, а всё норовят причинить ущерб – то веткой царапнут, то в зловредную крапиву заведут, то вообще, уму непостижимо, затеяли его жизни лишить! Вишня-сучка подсунула ему специальную зрелую ягоду, чтобы подавился насмерть! Так он чуть и не помер, еле откашлялся! Токма в лесу друзья у него настоящие…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последующие годы паренёк вроде бы выровнялся, чушь нести перестал. И вот теперь, спустя много лет, судьба снова свела Евгения Тихоновича с Васей Странным – нос к носу, как говорится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот уже с месяц изощрённо гадил во владениях лесника – ставил фабричные стальные капканы на вершине Анутки и вдоль тропки, ведущей на Глухушу, а в виде приманки выкладывал лоскуты цветастой ткани, бусинки, пуговки, ёлочные игрушки, тряпичных кукол… Очевидной целью этой охоты были безобидные и любопытные лешачки. Только случаем никто из них не попался в ловушку! Потом в дело включились неугомонные следопыты Оца и Цыс – родню свою об опасности предупредили, новые капканы выискивали и разряжали палками, но вот самого злодея выследить долго не могли.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На случай ближнего боя у Веселова завсегда имелся с собой толстый кожаный кнут, которым владел он превосходно – мог срезать ударом яблоко с верхней ветки, сбить овода в полёте, шугнуть особо наглую кабаниху с поросями… И вот это мощное оружие пришлось нынче использовать для спасения собственной жизни. Первым ударом выбил лесник ружьё из рук мужичонки, а вторым так ожёг по спине, что у того рубаха лопнула от ворота до подола, а похоже, что и кожа тоже… Очень уж характерный звук раздался – словно по сырому мясу хлестанул!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что ж ты творишь, Вася, очнись! – прикрикнул лесник на визжащего от боли злодея.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ая-яй, ая, охо-хо! Хрена вам всем! Оюшки! Всё одно лупоглазей твоих изловлю и переведу всех, не помешаешь! – стонал и орал Странный. – Хозяин спал себе, спал, а тут дрянь эта мелкожопая скачет… Чует он их… И я чую! Всех истреблю и тебя кончу, старик! Хозяин мне спасибки за то скажет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Тихонович многое повидал на своём веку, но теперь опешил от слов полоумного Васи. А тот заминкой воспользоваться не преминул – рванул под горку не разбирая дороги! Надо было безумца обязательно изловить, дабы не натворил дел ещё похуже… Но тягаться с ним в беге пожилой лесник, конечно же, не мог, поэтому, скоро добежав до сторожки, прямо без седла прыгнул на лошадь и рванул в погоню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Способности медиатора помогли Веселову точно определить направление, в котором ломился Странный – немецкое кладбище, чаща на склоне, мокрая низина у лесной тропы на Майский… Нагнать Васю удалось только перед большой трясиной, которая в виде гигантской рукавицы лежала слева от Фронтового урочища. Там мужичонка, влекомый своим сумасшествием, допустил ошибку – поскакал напрямки по зелёным кочкам трясины! И шагов через двадцать провалился с головой в болотную хлябь… С концами…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Евгений Тихонович, как и все Смотрящие Братства «Глобер. Звезда», про взрослые свихи у бывших чудноватых детей был наслышан. Историю Пьетро Ротари и Гаврилы Дерюгина разбирали с будущими агентами на первых установочных семинарах… Помнил Веселов также и о страшных событиях, происходивших в разные века в разных местах, когда люди сознательно и последовательно истребляли пещерных альвов. Одна такая история послужила причиной эвакуации в 1638 году оставшихся в живых асу из Японии в каменоломни Обер-Ольмер-Вальда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В двадцатые годы семнадцатого века жестокую травлю коробоку&#769;ру устроили самураи княжества Цуруока-хан. Пример им подал местный правитель Сака&#769;и Тадака&#769;цу, просто свихнувшийся на истреблении маленьких подземных жителей! Они якобы насылали на него припадки безумия… Так ему доверительно поведал некий бродячий монах. Но что это был за монах и когда это произошло, никто не знал. Возможно, эта странная встреча состоялась лишь в глубинах больного сознания Сакаи… Очень похоже!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Колдуны-ямабуши с горы Хагуро точно покровительствовали мелкой нечисти, но открыто воевать с вооружёнными суровыми монахами безумный правитель не мог, поэтому привлёк к охоте на коробокуру триста самураев. Он выдавал щедрую награду за каждые десять голов маленьких человечков, поэтому грубые корыстные вояки очень старались… Людское безумие породило неоправданную жестокость. Исполнители чужой воли не страдали от укоров совести, не оценивали свои деяния как злодейство, не считали себя преступниками…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, детство и юность человеческой цивилизации нужно просто пережить… Но желательно пережить их без необратимых последствий для будущего!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Живу в процветающем государстве —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Безбедно и в ус никогда не дую!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оно не республика и не царство,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я форму правленья избрал другую…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наполнен гармонией и согласием,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не слышу про горе, не знаю беды,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я сам для себя источник власти —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Парламент, правительство и суды!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В душе моей скрепы и даже узы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я патриот, но других привечаю —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всегда заключаю с друзьями союзы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А лютых противников не замечаю!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лелею и холю свою столицу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не ведаю способов жить иначе,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я опытный стражник своей границы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И внутрь не пускаю врагов удачи!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Меня очень просто считать эгоистом,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В идейных баталиях выводы делая,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но я остаюсь равнодушным и чистым,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пути Недеяния искренне следуя…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В том памятном июне Дмитрий Прокофьевич Трощинский смог благополучно соединить в цельную картину фрагменты неоформленных желаний, обломки чувств и намерений. Он осознался, утвердился духом и принял бесповоротное решение оставить государственные дела. Ему часто в жизни приходилось переступать через свои личные желания, следуя долгу и призванию… Теперь настало совсем другое время. Он предчувствовал покой… Он наполнялся счастьем!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великая Бессмертная тоже смогла разобраться в тонких переживаниях, посетивших её на пороге лета. Это знание оказалось тревожным… Пространство всё сильней и отчётливей вибрировало на колючих частотах смертельной опасности – Зеки Берканд снова искал ненавистную дочь! И в этот раз безумный отец подошёл совсем близко…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.6 Лакримоза [355 - Лакримо&#769;за (лат. lacrimosus «трогающий до слёз») – самая скорбная часть реквиема (траурной заупокойной мессы).]<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под бороды спрятав немые вопросы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без лишних претензий и умных идей,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;На судьбы людские взирают даосы —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь это для них только игры детей…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не требуя мзды за познание малое,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изведав нирваны запретную суть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бредут равнодушно архаты усталые,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;От нас укрывая свой истинный путь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Упорные старцы постом и молитвой<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;К себе призывают вниманье богов,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Их вера доступней и монолитней,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чем выбор простых и разумных шагов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;До дыр замусолив священные книги,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заоблачных мыслей полёты любя,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Придумали предки десятки религий,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не придумали веру в себя!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хорошо быть честным учёным – внимательным, педантичным, с развитым воображением, интуицией и даже каким-то особым научным чутьём, позволяющим отчётливо ощущать запах информационного тлена… Иначе и не скажешь, ведь все мировые религии непрерывно деградируют с тех пор, как люди сформировали научное мировоззрение и выработали понятные социальные законы, нормы и правила.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Просветителям и носителям власти уже давно не нужно давить авторитетом бога на подконтрольное человечество, чтобы заставить его в массовом порядке соблюдать всевозможные заповеди, суть которых сводится лишь к морально-этическим, гигиеническим и социально-политическим правилам. Поэтому-то современное положение культовых дел далеко от идеала – духовные мощи распадаются в пыль, а интеллектуальные трупные пятна покрывают верных пасо&#769;мых и их профессиональных пастырей характерным орнаментом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Седые и бородатые религии на объективных весах цивилизационного блага неминуемо склоняются в сторону бесполезности и даже вреда, как носители раздора и противоречий внутри человеческого сообщества. Они становятся причиной реальных кровопролитий, а также поводом для варварского уничтожения общечеловеческого культурного наследия. Ведь не агностики-экстремисты и не атеисты-фанатики превращают в руины исторические реликвии и террористическими методами навязывают несогласным свои убеждения! Это делают либо негодяи, двулично прикрывающиеся многочисленными культами, либо настоящие фанатики, поднявшие на боевые щиты цитаты и посылы, записанные на древних языках в толстых томах всевозможных писаний.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В современных обломках некогда славных вероучений нет ничего мистического, а уж тем более открывающего дорогу к познанию величия природы и сокровенных тайн её творения. Проводники и проповедники религий не несут истинного блага – разумного единения людей планеты Земля, совместно созидающих будущее своей цивилизации. Это факт! А он, как гласит поговорка, вещь упрямая…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим Шац тоже в молодости слыл упрямым и категоричным. Он ещё в советские годы получил хорошее историческое образование – сначала успешно специализировался на экономике и социальном устройстве современного Китая, но пару последних десятилетий профессионально и по своей воле занимался неоднозначной историей монотеистических религий.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По убеждениям исследователь довольно быстро стал этаким интеллигентным агностиком, прячущим за декларируемой широтой восприятия всё возрастающую неуверенность в своей правоте. Заметно подрастеряв на жизненной дороге категоричность, непримиримость и былую интуицию, он притих, ограничил взаимодействия с окружающими, морально съёжился и почти потушил некогда яркий огонёк своего строптивого духа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим в богов и чудеса не верил, считая выше достоинства настоящего учёного вестись на манипуляторские уловки самодовольных святош. Он искренне презирал религиозных софистов и демагогов, предпочитая иметь обо всём личное взвешенное и обоснованное мнение. Но в последнее время стал замечать, что теряет веру даже в себя самого… При этом в нечисть и прочую мистику верить почему-то начал! Что же это такое-то? Сумасшествие подкрадывается?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-то Шац был довольно известным в узких околонаучных питерских кругах поэтом, кроме того, он весьма неплохо играл на гитаре. Таких в советское время называли бардами. Он с тысячами развесёлых бородатых друзей и походного вида подруг неустанно горланил на возрождённой из праха «Груше» [356 - «Груша» (Гру&#769;шинский фестиваль) – всероссийский фестиваль авторской песни имени героически погибшего барда Валерия Грушина. Проводился неподалёку от Самары с 1968 года. С 1980 по 1986 год фестиваль не проводился, но потом был возрождён.]. Лет десять каждый год гонял на Волгу в поисках духовной свободы и живого человеческого общения…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красную черту гибельных перемен он просто не заметил! Его внутренний мир треснул и расщепился, линии реальности разошлись в разные стороны, дробя сознание на мозаичные фрагменты восприятия, а некогда безупречная память так просто издевалась над ним, навязчиво показывая картины невероятных событий, которые ни при каких условиях с ним произойти не могли бы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим продолжал ощущать себя мужчиной пятидесяти пяти лет, прекрасно помнил армию, учёбу в институте и аспирантуру, но при этом также реально и несомненно он был древним старцем – бессмертным мудрецом, родившимся тысячи лет назад. Его имя было жёстким и гортанным, оно строго повелевало и не ведало компромиссов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изменившийся Шац забросил стихи и гитару, стал крепко и часто выпивать, баловался травой, горстями глотал транквилизаторы и антидепрессанты, а когда внезапно появлялись свободные деньги, мог даже посибаритствовать – лизнуть марочку или занюхать пару дорожек кокса… Былые моральные предохранители и физиологические ограничители навсегда сломались в некогда умном жизнерадостном человеке. Он ощущал, как неумолимо, с ускорением скатывается вниз по наклонной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А пару недель назад его в середине солнечного дня вдруг посетило яркое до боли видение – ржавый часовой механизм судьбы отчётливо скрипнул, сдвигая с места шестерни событий, защёлкал анкером неизбежности, набрал ход предначертанного, запустил монотонное вращение стрелок сумеречной реальности на потёртом циферблате бытия… Этот странный образ отныне настойчиво преследовал Максима, мешал жить, утомлял. Описание галлюцинации словами выглядело вычурно и неестественно… Откуда эта напасть? Чёртовы часы!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, тик-так – звонких мыслей хоровод…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, тик-так – мне не скрыться до поры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, так-так – где же ты, Чеширский Кот?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, тик-так – я у кроличьей норы!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вихри, бури, ураганы сотрясают людный мир,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но бутыли и стаканы наполняют смыслом пир!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;От того ли, от сего ли страх и горе с бедами?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кто тебя встревать неволит поперёк беседы?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отчего теперь безумцу всласть вино не пьётся?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для чего в пустыне улиц твоё сердце бьётся?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, тик-так – долгий век и краткий миг…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, тик-так – каждый ищет смысл и суть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, так-так – шелестят страницы книг…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тик-так, тик-так – но короток жизни путь!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Давным-давно, когда землями Междуречья [357 - Междуречье (Месопотамия) – территория на Ближнем Востоке в долине рек Тигра и Ефрата, в зоне Плодородного полумесяца, названного так потому, что именно здесь были обнаружены предки основных сельскохозяйственных растений (пшеницы, ячменя, льна, гороха, чечевицы и т.д.) и животных (коров, коз, овец и свиней). Сегодня это территории Ирана, Ирака, Сирии и Турции.] владел Великий Змей Я&#769;ше, им был основан первый большой союз человеческих племён под названием Ур. Боги рассудили здраво – зачем выжидать, искать иное подходящее место и принудительно наполнять его людьми? Всё естественным образом уже сложилось здесь – большая территория, несколько десятков племён с разной культурой и языками, ресурсы, способные прокормить тысячи едоков, сотни причин для конфликтов и последующего заключения мирных союзов!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В те времена Междуречье являлось самой населённой частью планеты, а первым городом первого государства стал Ур-Уду&#769;г [358 - Более позднее название Эриду&#769;.]. Управлял им помощник Яше по имени Ше&#769;ху. Этот правитель тоже был одним из Богов, а потому обладал властью над людьми и природой – даровал избранным долгую жизнь, лично заботился о процветании населения округи, слыл защитником животных и растений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шеху повелевал словом – наделял людей полезными знаниями. А ещё он обладал особым навыком человечности, то есть по собственной воле мог воспринимать мир и действовать в нём как идеальный человек – существо Замысла… Быть настоящим человеком очень нравилось мудрому Богу! Он веками жил бок о бок со своими подопечными, никогда не менял внешнего облика, ел и пил как все живые существа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но даже Богу нужны верные помощники. Однажды Шеху избрал себе среди людей двух подходящих служителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чародейку Аш из селения у большого солёного озера родители назвали в честь утренней звезды. Среди всех девушек болотной долины она единственная была сверх меры наделена чудесной целительской силой, женской красотой, умом и неукротимым любопытством. А уже начавший седеть Секи&#769;, управляющий западного Ур-Удуга, безусловно, соответствовал значению своего имени – «премудрый». Он сам, без посторонних подсказок и каких-либо источников знания, придумал метод вычисления в уме, помогавший ему в решении хозяйственных вопросов и меновой торговле. Секи имел титул Бе&#769;р-Хант, что означает – «сильный правитель». И это тоже была истинная правда! Власть и авторитет Секи не оспаривались даже строптивыми охотниками на верблюдов – людьми независимыми, богатыми и влиятельными…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И вообще, запад Ур-Удуга был местом знатным! Кроме охоты на диких верблюдов на болотах били птицу и сетями ловили рыбу, а на береговых приозёрных солончаках копали соль – главную драгоценность, за которой люди приходили из самых отдалённых уголков Ура.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мудрый Секи Бер-Хант давно смекнул, как быстро преумножить торговую мощь и привлекательность своих земель – повелел чистую соль менять лишь очень задорого, принуждая тем самым гостей больше брать уже готовое солёное мясо и рыбу. Те ворчали, плакались, жаловались, пытались качать права, но неизменно покорялись порядкам, установленным ушлым наместником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не вызывает сомнений также и то, что Бер-Хант первым из людей догадался записывать важную деловую информацию знаками, примерно соответствующими звукам речи! Это был прообраз первой письменности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последующие тысячелетия Бер-Хант не раз возвращался к работе по усовершенствованию письма. Он многое придумал и внедрил сам, но в большей мере поспособствовал тому, чтобы его убеждённые последователи горели идеей создания национальных и межгосударственных систем записи информации… Пример знаменитых просветителей Кирилла и Мефодия [359 - Кирилл учился и преподавал в Магнаврском университете в Константинополе, основанном Львом Математиком.] весьма показателен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аш родилась в большой семье, жившей на крохотных островках, разделённых болотными протоками. Её родичи именовали свою общину «Птичий дом», занимались целительством и колдовством, помогали людям при рождении и провожали покойников в мир мёртвых. Каждый чародей раз в жизни выбирал себе крылатого покровителя и защитника… Юная Аш после обряда совершеннолетия связала свою душу с совой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Суровые культы и человеческие жертвоприношения в древнем Междуречье не практиковались, люди верили Богам и не ждали от них подвоха! Конечно, в более поздние времена в разных местах планеты люди приносили друг друга в жертву, но вообще-то эта жестокая традиция сильно преувеличена современными историками. К человеческим жертвоприношениям обращались уже деградировавшие культы. Они хотя и были интересны Цивилизаторам, изучавшим любые особенности развития сообществ, но особой роли в становлении мировых культур и религий никогда не играли…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прекрасная сова Аш научила людей болотной долины, а потом и всего Ур-Удуга, приносить в жертву Богам рыб, птиц и животных. Чешуя, перья, бесполезные части шкур, кровь, кости и внутренности ритуально сжигались, а мясо и выделанные кожи служили наградой колдунам за их нелёгкий и опасный труд! Великий Шеху по достоинству оценил хитрость и предусмотрительность молодой чародейки. Он взял её в ученицы, а когда Аш обрела бессмертие, сделал своей возлюбленной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Благодатные земли Ура окружали невидимые стены, подобные тем, что много веков спустя будут защищать северный Асгард от несвоевременных контактов его обитателей с остальным нецивилизованным миром…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эти стены не были физически непреодолимым препятствием! Они мягко, долговременно и ненавязчиво регулировали миграции – отводили в сторону кочующие племена, а внутреннее население побуждали любить и ценить свою родину. Одиночные перемещения людей через границу вообще не играли никакой роли, ну а для регулярного визита торговых гостей из других земель настраивались особые допуски.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По большому счёту, защитные стены работали так же, как и загадочная Печать, подаренная странствующим Кёри калядским киндякам. Случайные неприятности и чужаки просто обходили запретные места стороной.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следуя Великому Замыслу, Боги начали в Уре эксперимент по проверке возможности неограниченно долгой жизни человека в физическом теле… Непосвящённым этот эксперимент на первый взгляд может показаться странным – зачем вообще нужны некие избранные люди, не подверженные болезням и увяданию? Может быть, Боги предполагали создать расу бессмертных господ, повелевающих обычными людьми?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На самом деле всё проще и грандиозней! Предтечи всегда подразумевают запасные варианты развития цивилизации, в том числе и вынужденную необходимость переселения людей в другие миры, пригодные для их обитания. Такое масштабное перемещение потребует огромных межзвёздных транспортов, летящих на околосветовых скоростях несколько тысяч лет. Их люди научатся делать сами… Но вот доверять жизни несметного количества беспомощных переселенцев лишь компьютерному алгоритму было бы нелепо и безрассудно! Никакой искусственный интеллект не сможет в экстренной ситуации принять нестандартное спасительное решение или вступить в осмысленный контакт со случайно встреченными собратьями по разуму. Это смогут сделать только опытные бессмертные пилоты. А между вахтами члены экипажа тоже будут пребывать в состоянии искусственного анабиоза, как и все многочисленные пассажиры…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потенциал бессмертия всегда проверяется Цивилизаторами в точно определённый период – когда формирование разумных существ уже практически завершено, но планета ещё не заселена массово и выполнить необходимую коррекцию довольно просто.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Восемь лет Шеху обучал своих избранников… Его выбор оказался удачным! Секи Бер-Хант и чародейка Аш стали первыми помощниками Богов, принявшими Великий Эликсир, дарующий физическое бессмертие. Они переняли у Шеху секрет изготовления снадобья и методику строгого отбора последователей, достойных участвовать в продолжении эксперимента.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Жизни Бессмертных были очень важны, поэтому Боги заключили с ними договор – ни при каких условиях не лишать испытуемых жизни, а лишь наблюдать за всеми их проявлениями, даже если что-то пойдёт не так, как задумано. А сами Бессмертные были обязаны продолжать жить, даже если это становилось для них невыносимым мучением…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обет хранил их от случайных бед и смертельных угроз, отводил излишнее внимание людей, даровал способность напрямую взаимодействовать с разрешёнными слоями Мистического Пространства, куда целиком помещался их огромный личный опыт. Бессмертные были мудры и образованы, они познали силу творческого созидания и других Сил-цивилизаторов, поэтому воплощали своё Служение во Всеобщее Благо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вслед за первыми подопытными Междуречья появились и другие – в землях, названных в будущем Азией и Европой. В Центральной и Южной Африке и в обеих Америках Бессмертные, исполняя заповеданную волю Предтеч, появились лишь во времена великих географических открытий, а до этого там служили только помощники с ограниченно продлеваемой жизнью. В Австралии же этот проект вообще никогда не начинался…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После Междуречья цивилизаторская миссия продолжилась в плодородной долине Нила. К тому времени Шеху и его просвещённые помощники уже закончили создание в Ур-Удуге местных мифов, легенд и верований, научили племена базовым навыкам социального взаимодействия, задали чёткое направление для их самостоятельного развития, заложили основы учебных кризисов и противоречий, а также проработали варианты решения возникающих проблем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В последующие тысячелетия Шеху будет почитаться людьми как Тот, Меркурий и Гермес Трисмегист. Чародейку Аш люди запомнят под именами Иштар, Астарта, Инанна и Изида. Нелюдимый Зеки Берканд хотя и будет стараться поменьше контактировать с миром, но и он тоже обретёт своё место в истории смертных…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За эти секреты полмира<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отдал бы без возражения —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За хитрый рецепт Эликсира<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И духа преображения…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Из рыбьей чешуи, хрящей, звериной кожи, уксуса и ферментированного птичьего помёта, собранного на скалистых морских островах, изготавливался первый компонент будущего эликсира асов. Дальше тинктура готовилась на дроблёном сланце. Винный спирт медленно горел, а чародей последовательно, с паузами, вносил другие девять секретных компонентов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В итоге получалась почти прозрачная янтарная смола, именуемая «ба&#769;сисом». Её смешивали с тончайшим порошком из корней, грибов и трав или их вытяжками, добавляли растительные масла и соду. Через пару месяцев вещества стабилизировались и снадобье можно было применять для продления жизни верных помощников Богов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такой эликсир являлся лишь одной из трёх материальных частей Великого Эликсира, дарующего физическое бессмертие. При изготовлении «Питьевого Золота» сложный процесс продолжался…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторая составляющая производилась из смеси мелкой свинцовой крошки и селитры. Состав особым образом прогревался, а потом получившийся шлак тщательно дробился и растворялся в воде. Белая пыль, полученная после выпаривания жидкости, смешивалась с мелкой морской солью и многократно очищенной порошковой глиной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тонкую взвесь из растительных, животных и минеральных компонентов, которая видна в полупрозрачном шарике Великого Эликсира, знатоки называют «не&#769;була».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третья составляющая требовала от алхимика безупречной точности при взвешивании исходных компонентов и завидного терпения. Процесс был небыстрым! И хотя основой для производства вещества служили довольно простые и распространённые продукты: плоды шиповника, красный перец, кожура и сок лимона, облепиха, рябина, сок квашеных овощей… Но в итоге из этого вполне съедобного набора получались мелкие светлые кристаллы, которые растворялись в основании Эликсира без видимого следа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь к началу семнадцатого века, с развитием торговых путей и транспортных возможностей, большинство компонентов Великого Эликсира стали неизменными и традиционными. Например, корни куркумы и имбиря поставлялись из Индии и соседних азиатских регионов, чайное масло из Поднебесной, а вот грибы и минералы вообще везде оказались примерно одинаковыми по свойствам, поэтому их добывать стало намного проще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но изготовление пилюли – это лишь начало! Процесс трансформации организма у будущего Бессмертного проходил потом в течение примерно десяти лет. В этот период от адепта требовалось соблюдать строгую низкоуглеводную диету, а также регулярно выполнять специальные физические и духовные упражнения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да и приём Эликсира являлся весьма непростым делом… Тут ошибиться было никак нельзя! Порции принимались строго по формуле, привязанной к индивидуальным солнечным и лунным ритмам конкретного человека. Сначала практиковался ежедневный приём небольших порций снадобья в течение трёх лунных месяцев, чтобы организм привык. Затем месячный перерыв и теперь уже полугодичный курс. Ровно через год после первого употребления адепт начинал принимать по одной целой пилюле раз в два года, потом два раза за один год. Далее следовала годичная пауза и начинался новый цикл…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лет через пятнадцать диета роли уже не играла. Бессмертный мог питаться чем угодно, но при этом пить жидкости должен был только особым образом… Если адепт прекращал приём Великого Эликсира, то необратимые изменения в его организме начинались лет через пятьдесят, а смерть от старости наступала примерно через век – полтора.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После успешной трансформации организма выполнение физических упражнений требовалось продолжать, хотя и не столь регулярно, а вот специальные духовные практики так и оставались строго обязательными. Тот, кто долго пренебрегал тренировкой духа, рисковал впасть в безумие! Правда, безумие могло подкрасться к Бессмертному и иначе…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многомудрый Зеки Берканд помешался на почве гордыни и болезненной ревности к Изиде. Он искренне считал себя умней и значимей, чем её ученики – сборище выскочек и откровенных любимчиков. Но Великий Тот так не думал, он неизменно покровительствовал своей возлюбленной, всегда исполнял её просьбы и даже капризы… А ведь смертное ученическое стадо требовало к себе совсем иного отношения. И Зеки знал, какого именно! Он мог бы царствовать над людьми… Однако вместо этого был вынужден веками посвящать поколения недостойных глупцов в тайны алхимии, счислений и священной астрологии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Год за годом боль жгла и глодала его душу всё сильней, истощая запасы воли и здравомыслия, утомляла, не давала перевести дух… Зеки лихорадочно искал средство для обретения душевного равновесия, но не находил. Тогда он начал глушить свою страсть ежедневным приёмом эликсира асов, совершенно забросил практики, не ел, не спал неделями, стал заговариваться, осунулся…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хозяин, конечно, поговорил с ним. И даже убедил в нелепости происходящего, вдохновил ненадолго, зажёг новыми идеями и радостью грядущих свершений. Берканд эксперименты над собой прекратил, но похоже что уже тогда серьёзно тронулся – стал мрачным, излишне саркастичным, возненавидел людей, тайно считая их бестолковыми и бесполезными существами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Век за веком безумие Зеки Берканда усугублялось. Он отдалялся от немногих близких, надолго уединялся, впадал в чёрную злобу, вынашивал планы мщения и смаковал строптивые идеи. Договор с Богами сохранял ему жизнь, но не спасал от невыносимых страданий, ведь помочь Бессмертному против его воли невозможно!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В какой-то момент Вечный Жид, сам того не подозревая, превратился лишь в объект для изучения и наблюдения. Величие его прошлых дел кануло в Лету, а вечная жизнь превратилась в бесконечную погоню за утолением мелочных страстей. Конечно, его существование отныне имело большое исследовательское значение, ведь безумие Бессмертных – болезнь редкая… Но Великий Путь навсегда потерял талантливого и просвещённого Идущего!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В пяти других ныне известных случаях безумные Бессмертные либо погибли по своей воле, либо были убиты людьми при столкновениях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Так, некий Танта&#769;л Мено&#769;с отравился насмерть неведомым порошком при попытке придумать сильнодействующий летучий яд для своих обидчиков. Раба&#769;н по прозвищу Ре&#769;йн страдал от мучительных головных болей и приступов страха. Он отчаянно пробовал все снадобья подряд в надежде исцелиться. И однажды такое снадобье нашлось! Правда, действовало оно лишь несколько минут… Этих мгновений хватило ему, чтобы осознать тщетность своих усилий. Рабан повесился. Ченгле&#769;й нескончаемо долгие годы пребывал в состоянии духовного упадка, мир не радовал его. В итоге он по своей воле переступил запретную черту и покончил с собой, бросившись на камни с высокой скалы. Сеньора Альфо&#769;нсо де По&#769;нчо сожгли в собственном замке разгневанные селяне за то, что он охотился на их детей с арбалетом. Гедео&#769;на Э&#769;йби забили насмерть колами родичи похищенной им девочки. Сумасшедший маг сначала предполагал сделать её просто своей прислужницей и наложницей, но потом увлёкся гаданием по человеческим внутренностям и для почина вдохновенно распотрошил ребёнка прямо на большом кухонном столе…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Удивительны судьбы Бессмертных! Несколько безумцев ничуть не умалили общую значимость эксперимента и не поколебали уверенности Богов в огромном потенциале метода безграничного продления жизни. Наоборот! Около сотни Бессмертных за многие века внесли огромный практический вклад в становление человеческой цивилизации – служили верными помощниками Предтечам-цивилизаторам, создавали научное знание, культуру и религию. Они своей долгой жизнью подтвердили важное правило Пути – у настоящего Идущего Служение и самореализация не теряют значимости даже через тысячи прожитых лет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бессмертные, как и все адепты Пути, любопытны, жадны до знаний, упрямы и непреклонны в достижении цели. Они непрестанно ищут, постигают и совершенствуют, они созидают в себе безупречность и, конечно же, никогда не жалеют о своём изначальном выборе!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для немногих избранных древний эксперимент продолжился. Например, Великий и человечный Тот вместе с прекрасной Изидой и верной помощницей Меритатон в начале девятнадцатого века погрузился в глубокий сон. Ещё несколько Бессмертных в разных частях мира разделили их судьбу – удалились от суетного потока времени и уснули внутри божественных золотых колесниц. Когда-нибудь они все обязательно возродятся к жизни и продолжат своё Служение во Всеобщее Благо. Их долгий Путь просто поставлен на паузу…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сгинут бесследно вулканы,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Высохнут быстрые реки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь только асы и ваны<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будут потребны вовеки!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бывший здравомыслящий учёный, убеждённый атеист и в меру циничный человек совершенно уверился в том, что он бессмертный помощник Богов! Мифы и легенды древнего мира оживали в сознании Максима Шаца, наполняли повседневность странным ожиданием грядущей миссии, дарили яркие и удивительные откровения…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот, к слову, вчера вечером ни с того ни с сего к нему из неведомых глубин Пространства пришла важная, но не совсем понятная информация. Тут было над чем поразмыслить… Хорошо, что он успел записать вроде бы самую главную мысль, надменно продиктованную ему профессионально поставленным мужским баритоном:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«…Ничего сверхъестественного придумать просто невозможно, а все компоненты реального уже известны! Цельные, отдельные и заметные опытному глазу крупинки правды присутствуют даже в самой, казалось бы, безумной и нелепой смеси из суеверий, фантазий и заблуждений… Выдумки Богов и асов, положенные в основу мифов и легенд древнего мира, искажения первоначальных смыслов многовековой историей человечества, дополнения и приписки, даже новые религии и секты – всё содержит в себе маяки, по которым знаток способен выяснить – как, когда и откуда были взяты идеи, сюжеты и почему недалёкими мирянами были сделаны соответствующие выводы… Даже в мифах, созданных ради шутки или обмана, всё равно каким-то неведомым образом скрыта часть истинной информации! Да, смыслы часто скопированы со старинных источников, смешаны и преобразованы под чьи-то цели, но всё этим объяснить нельзя. Многие реально сталкивались с удивительными проявлениями каких-то неведомых сил! То, что вновь записано, начинает жить самостоятельной жизнью… Часовой механизм видимого бытия скрепит и вибрирует, маятник описывает ровные полукружья, анкер щёлкает секундами, стрелки бегут по кругу… Все в своей жизни бегут по кругу!»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Действительно, чем же ещё, как не действием посторонних могущественных сил, можно объяснить странные события, произошедшие в его жизни?<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим стоял перед тусклым коридорным зеркалом и тупо вглядывался в своё отражение – явная седина в шевелюре и бороде, чужие холодные и равнодушные глаза, губы, форма носа, коричневое кашне [360 - Кашне – шейный платок, шарф.] на шее… Весь его нынешний облик противоречил знакомому образу, хранящемуся в памяти.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Причину внешних изменений он смутно помнил, конечно! Восемь пластических операций за двадцать семь лет… Вот только зачем он настойчиво менял своё лицо, почему потратил уйму времени и, наверно, не меньшую уйму денег? Стоп. Как и когда он вообще оказался в Москве? Почему он много лет прозябает рядом с Ваганьковским кладбищем в этой бедной замызганной двушке мрачного пятиэтажного дома? Этого он не помнил…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодняшним утром 28 августа 2019 года галлюцинации и неуправляемые потоки информации оставили Максима в покое. Он осмотрелся, осознался, пару часов провёл перед зеркалом – пытался думать, анализировать, сопоставлять…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоже на то, что он много лет назад пропустил начало серьёзного психического расстройства, провалился в вязкие слои безумия, вылезти из которых без посторонней помощи просто нереально… Нужно срочно брать себя в руки и тащить за шиворот к знающему доктору, да, решено!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максиму захотелось музыки и поэзии… Он бросился к кособокому шкафу, в недрах которого прозябал позабытый проигрыватель и пыльная пачка пластинок, извлёк всё богатство наружу, подключил к сети, с удовлетворением убедился в том, что старенькая «Вега» и колонки работают, сел прямо на пол и принялся радостно перебирать винилы в цветных конвертах…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но, похоже, рано радовался! Тревожный холодок пробежал вдоль позвоночника и засел болезненной иглой в висках, горло под дурацким кашне сдавило словно обручем, радость исчезла, заменённая привычным унынием и предчувствием прихода тяжёлого всеобъемлющего равнодушия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим наугад поставил пластинку и сделал музыку погромче… Комната наполнилась торжественными и трагическими звуками реквиема Моцарта. Вот чёрт, как нарочно! Чего там ещё-то хотелось, стихов? Будут…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Печальный и усталый бард тяжело поднялся с пола, отыскал в ящике стола ученическую тетрадь в клеточку, вырвал из середины двойной лист, замер, прислушиваясь к себе, а потом бегло и без помарок написал синим фломастером прощальное стихотворение:<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я не вижу тепла и света<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сквозь туман нежеланных слёз…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Навсегда провожаю лето<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В закоулки волшебных грёз —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ощущаю невозвращенье,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Замыкаю собою круг,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не вымаливая прощенья<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обессиленным жестом рук…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не страдал, не любил, не верил,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не искал, не хотел, не мог…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;За собой закрываю двери,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под собой подвожу итог…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В книге жизни наставив точек,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Я окончил игру свою,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В результате сложенья строчек —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сумма жизни равна нулю!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так… Яд принят. Теперь главное – прибыть на место вовремя!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ноги сами несут Максима к цели. Метро. Переходы, тротуары, повороты. Наполненная прохладным ветром набережная. Парковка. Странно знакомая девушка с пронзительным взглядом… Это она назначила встречу здесь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Что тебе надо? Нет… Не так… Кто ты, почему ты так строго и презрительно смотришь на меня? – внутренне шепчет Максим, но его чужие губы, кривясь от ненависти, кричат совсем иное: – Выродок должен умереть, предначертанное должно сбыться!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сердце бьётся неровно, сознание уплывает, ноги подкашиваются…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обычно в экстренной ситуации скорую помощь приходится ждать неприлично долго! Пострадавший и сочувствующие окружающие получают наглядное подтверждение действия закона подлости, попутно постигая необъяснимое мистическое правило – если очень сильно чего-то ждёшь, пребывая в стрессовом состоянии, и не можешь совладать с ураганом своих эмоций, то события начинают складываться противоположным образом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А тут просто чудо какое-то – не успел пожилой мужчина упасть на асфальт, как подлетела случайно проезжавшая мимо неотложка, скрипнула тормозами, перекрыв въезд на автопарковку и заслонив собой бесчувственное тело от любопытных глаз редких прохожих…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это Ваш знакомый? – с акцентом спрашивает у девушки весёлый врач-сириец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– М-м-м… Нет… Вроде сперва показалось, что мы где-то раньше встречались, но, вероятней всего, я ошиблась, – спокойно и печально отвечает девушка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Максим чувствует приближение смерти. А ещё он чувствует колючие волны поддержки, исходящие от незнакомки. Она не сердится на него, она его жалеет, поэтому снимает боль и помогает умереть достойно…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два равнодушных санитара заносят его в тёмное чрево машины и накрывают простынёй. Двери закрываются. Настороженный чёрный человек склоняется над умирающим, запускает руку под казённую ткань, оттягивает кашне и привычным движением снимает с шеи бывшего раба медный ошейник…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Какая невероятная свобода и покой! За такое счастье и жизнь отдать не жалко… Боги, если вы всё-таки существуете, храните эту чудесную девушку на набережной! – мысленно восклицает Максим Шац и уходит в небытие.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В жизни важны перемены,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьба за них не осудит…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ты же один у Вселенной,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Другого такого не будет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поэтому храбро и просто<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доверься потоку времени —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мозг не ломай вопросами,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прочь прогоняй сомнения!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Заплечный мешок в дорогу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайным наполни знанием,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Доступным, увы, немногим —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Радостью и Недеянием!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Под саваном скоротечности<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Постигни Пути нетленность,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь эта дорога в вечность<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имеет реальную ценность!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мария задумчиво смотрела на сверкающую громаду Москва-Сити. Она была совершенно уверена – это был не отец! Великая Бессмертная умела получать нужные знания прямо из глубин Мистического Пространства, а с недавних пор делать это стало намного проще.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про грядущую мистификацию чародейка узнала более десяти лет назад, поэтому не удивилась, получив от отца приглашение встретиться в людном месте Москвы, чтобы заключить некий пакт о ненападении, гарантирующий их безопасное и свободное существование в неограниченно долгом будущем. Отец настаивал на том, чтобы дочь прибыла на переговоры с охраной, и просил не ждать подвоха…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А она и не ждала подвоха! Придуманная Беркандом схема была хоть и вычурна, но довольно примитивна для современного военного искусства. Сразу видно – застрял бывший опасный боец в лохматом средневековье, наполненном ядами, магическими артефактами, иллюзиями, искажением реальности, заговорами и интригами. По нынешним меркам – слишком кучеряво! Для кино сгодится… Нужно предложить сюжетец любимой подруге Ульяне, вдруг когда-нибудь увлечётся написанием сценариев!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верные агенты Марии уже десятилетие наблюдали за её безумным отцом. Сначала в Питере, а потом в Москве… Благо он оказался убеждённым домоседом, не изменяющим многолетним привычкам прогуливаться в одно и то же время по району, посещать знакомые магазины. Ну а кроме того, не видел Вечный Жид угрозы в обладании современными гаджетами – таскал с собой повсюду включённый мобильник, поставляя наблюдателям геолокационную информацию и привязки к вышкам сотовой связи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С охраной тоже всё ясно – отцу требовались посторонние свидетели его якобы кончины. А вот сам приём хоть и был в целом понятен, но полноценного разумного объяснения не имел… Зеки Берканду зачем-то потребовалось инсценировать свою смерть. Для этого он создал себе двойника, поработил его волю, настроил должным образом, а потом хладнокровно убил на набережной Москвы-реки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зеки настойчиво и последовательно шёл к своей цели, не спешил, не разменивался по мелочам, не светился в Пространстве… Лишь накануне решающего дня он, пользуясь приёмами древней магии, незримо поработил несколько важных помощников – врача, санитаров и водителя скорой помощи, а также инженера из фирмы, обслуживающей городскую систему видеонаблюдения и распознавания лиц. Спец настроил камеры на «Кутузовской» и набережной Шевченко так, чтобы встреча двойника с дочерью не попала в архивы властей.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все войны и потрясения —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Судьбы очевидный знак!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь странное невезение,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Похоже, не просто так…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта ловушка непременно должна была сработать! Случайное везение всегда оборачивалось для него личным благом и перспективами. Так было и с золотым кладом в Кавале, и с баснословными барышами, полученными от торговли на рынке Бурсы. Сокровища помогали Бессмертному безбедно существовать многие века и свободно перемещаться по миру, следуя прихоти, душевной потребности либо по делам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Последняя встреча с ненавистной Монифой тоже произошла случайно. Зеки давно хотел посетить древнюю землю Армении, с которой у него были связаны самые светлые воспоминания. В 1992 году он проездом посетил Москву, так было удобней. Ну и желание любопытствующего путешественника взглянуть на российскую столицу, переживающую самое начало перерождения из социалистического прошлого в дикое капиталистическое настоящее, тоже было понятным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дочь в Москве он сам не почувствовал, она была умело прикрыта неведомым мороком и в Пространстве не проявлялась… О её присутствии ему доложил местный агент, коих у него по миру было предостаточно. Судьба вновь обратила его к предназначению!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зеки решил не спешить – подготовить многоступенчатую операцию, чтобы получить тактическое преимущество. Он осел в сером постперестроечном Питере, где принялся за кропотливое создание двойника. Вот козырь в безупречном плане – убедить дочь в своей смерти, снизить её бдительность, чтобы в подходящий момент лично нанести решительный удар копьём ей в грудь…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;То была воля неба, нет никаких сомнений! Копьё, украденное в подземелье мерзким мальчишкой, через тридцать лет было обнаружено Беркандом в доме мельника из Кавалы. С тех пор он не расставался со священным бронзовым наконечником.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Праведный отец не сомневался в успехе предприятия! Он предвкушал смятение обречённой дочери, страх в её глазах, безвыходную покорность жертвы… И вот всё получилось как надо – Монифа обманута, цель приблизилась! Если только она и впрямь обманута…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бессмертный резко вскочил с мягкого сидения вагона СВ и метнулся к окну, за которым бодро мелькали деревья, столбы и полустанки. Точно! Снова осечка! Пространство просто сочилось этим знанием… Хитрая дрянь раскусила подвох! Эх… Видно, в родителей таки пошла девчонка, слишком уж разумна…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Он сел на место и попытался осмыслить происходящее. Снова и снова удивительное невезение, причём оно неизменно связано с дочерью… Видно, покровители давно прикрыли её от всех внешних угроз… Именно эту защиту ему никак не удавалось пробить! Глупо и несправедливо…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Странное состояние, похожее на апатию или даже депрессию навалилось на него. Вечному безумцу требовался отдых и тщательное переосмысление жизни… Да, подальше отсюда, у любимого тёплого моря!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7.7 Пока горит огонь!<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы ищем тайные ключи,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как золото в золе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока горит огонь в печи —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кипит вода в котле!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не спим до самого утра,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но это не беда…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока есть пламя у костра —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бурлит в котле вода!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мечта осталась не у дел?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё в жизни надоело?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пока очаг огнём гудел —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вода в котле шумела!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не тратя время и слова,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мы усмиряем прыть,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нам тяжело таскать дрова<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И жар в душе хранить…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-нибудь настанет час,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вернётся прежний пыл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но наш огонь уже погас,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А кипяток остыл…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Храни огонь!» – так приветствуют друг друга Братья Смотрящие, раз в год собираясь на своей главной праздничной церемонии. Эта мистерия у них называется Бон. Она, несомненно, имеет культурно-историческую связь с японским О-Бон, хотя по смыслу и форме значительно отличается от традиционного буддистского праздника поминовения.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братский Бон вообще не содержит религиозного подтекста. В ночь накануне октябрьского полнолуния Смотрящие отдают дань памяти всем умершим людям, достойным именоваться Идущими, а также желают удачи ныне здравствующим. Они зажигают огни, несут символическую воинскую стражу, произносят имена тех, кого считают нужным помянуть глотком ритуального вина…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Храни огонь!» – это очень символичные и важные слова, напоминающие о сути движения по Пути. Не гаси огонь стремления, дабы крутой кипяток духа не превратился в тёплую водичку, в которой нельзя ни чай знания заварить, ни ошпарить наглого чужака, предпринимающего попытки без разрешения проникнуть в твой сокровенный внутренний мир.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если снизить духовную насыщенность, осознанность и мотивацию, намерения быстро потеряют остроту, а реальные действия заменит пустая болтовня – бесконечное моделирование ситуаций, соизмерение возможных ущерба и прибыли, выражение сомнений, красочное описание фантазий и безосновательных ожиданий…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь тот, кто действует всегда решительно, кто не различает по значимости смертельную битву и повседневную службу, кого не смущают трудности и опасности, кто искренне считает своё Служение главным и любимым делом в жизни, может претендовать на звание настоящего Идущего!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этот человек не обязан обладать какими-то экстраординарными способностями, он не ведает славы и не исправляет своими деяниями порочный мир. Этот человек честно и усердно служит на своём месте, даже не задумываясь об альтернативах. Его главная забота – безупречность! Его дух наполнен радостью, а единение и верность для него – основа личного Пути…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пример настоящего Идущего – Энн Фрисселл. Она неразрывной нитью, сама того не ведая, связала события, эпохи и расстояния, ненароком соединила, казалось бы, разрозненные причины и следствия в толстый мистический канат этого повествования. Она не гналась за величием правителей и мудростью Бессмертных. Она словно бусины нанизала персонажей саги на бечеву сюжетов. Она своей сильной рукой нацарапала на могильной плите всемирной истории весёлое стихотворение про неугомонную рыжую девчонку, храбро спешащую навстречу неведомым приключениям!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Энн – самый понятный и простой служитель среди всех описанных «хварангов». При этом она – точно и несомненно главный герой этой книги! Каждый может узнать себя в ней. Каждый должен понять урок, вписанный в ткань Мистического Пространства её долгой жизнью. Каждый способен идти подобающим образом!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот только идёт, к сожалению, не каждый…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нас не гнетёт карманов пустота,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уже не манит одобренья злато,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И лишь одна святая простота —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для всех на самом деле свята!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Простота нередко бывает глубже и значимей, чем кучерявые вымыслы. Правда предстаёт перед нами в более удивительном виде, чем самые фантастические гипотезы и догадки. Манящие смыслы имён и названий зачастую содержат в себе совершенно иные значения, нежели предполагалось, а миры и эпохи располагаются намного ближе ожидаемого.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дрянь чумазая, я тебя достану, не скроешься! – в безумном гневе вопил запыхавшийся Хасан, гоняясь по обширному двору за непокорной девчонкой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сожри свою бороду, не подавись только! – дерзила в ответ маленькая рабыня. Она ловко уворачивалась от ударов бича, дразнилась, залезала в недоступные для взрослого мужчины дыры и щели, метко швыряла в обидчика камнями и кусками сухого навоза…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На берегах могучего Инда издревле обитал бедный кочевой народ домба&#769; [361 - Домба&#769; – народ дравидского (аборигенного индийского) происхождения, представители низших каст, предки цыган.]. Его смуглые дочери и сыновья старались от реки далеко не отходить, а немудрёный быт и промыслы согласовывать с размеренным течением священных вод. Оседлые племена своих миролюбивых соседей за людей не считали, хотя и с удовольствием выменивали у них рыбу на овощи и ценили зажигательные песни и танцы бродяг.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более решительные представители домба уже давно покинули недружелюбные земли и отправились в бесконечное путешествие по миру… Но часть племени так и осталась прозябать в привычных местах, ощущая, как год за годом увеличивается разрыв между ними и благополучными земледельцами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Веда&#769;на родилась в семье нищих бродячих артистов, а потому уже к трём годам приобрела основные навыки ремесла, способного прокормить её в этом недружелюбном мире. Она стала выступать на рынках с акробатическими номерами, поражая публику совершенно нечеловеческой гибкостью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через пару лет молва про девочку-кобру вышла за пределы округи. Теперь поглазеть на чудо-ребёнка приходили не только торговцы, земледельцы и воины, но даже благородные господа не брезговали усладить свой взор необычным зрелищем…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красота, сообразительность и весёлый нрав сыграли в судьбе маленькой акробатки злую роль – накануне своего шестилетия она была похищена парфянскими [362 - Парфянское царство – в период расцвета занимало территорию от Месопотамии до Индии (современные Иран, Ирак, Афганистан, Пакистан, Туркменистан, Таджикистан) и закончило существование в III веке н.э.] разбойниками, увезена в чужие земли и задорого продана в рабство. Здесь, на берегах Ефрата, Ведана впервые проявила свой гордый нрав и строптивость – наотрез отказалась стать покорной наложницей работорговца Хасана. Она кусалась, царапалась и больно дралась при его домогательствах, за что была регулярно бита и частенько сидела взаперти на воде и жалких объедках. Покупка не оправдала затрат сластолюбца!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Непреклонность и сила духа, круто замешенные на ярости и ненависти, однажды сдвинули неведомые предохранительные механизмы, разделяющие внутренний и внешний мир, потоки свершающей силы наполнили Ведану, раскрыв в ней мистическую способность карать и одаривать благом по своему желанию…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мщение – опасная стезя! Очень просто перейти запретную черту и превратить возмездие в наслаждение – упиваться своей властью и наказывать окружающих за маломальские провинности. В этом случае кара угрожает самому мстителю! Превышение уровня необходимой обороны ведёт к так называемому откату – наказанию, назначаемому природой за мистические преступления. Ну и кроме того, яркие вспышки эмоций и сил, сотрясающие ткань Пространства, тоже могут навредить – привлечь внимание сильных магов с тёмными помыслами и ещё более тёмными намерениями.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К счастью, огонь гнева юной рабыни вовремя заметил верный помощник Великого Яше по имени Гори&#769;н [363 - Гори&#769;н (Горя&#769;н) – южнославянский вариант имени Георгий.]. Он отобрал девочку у жестокого торговца людьми и удочерил… Ведана оказалась хорошей дочерью и достойной воспитанницей – прилежной, не по годам разумной, безгранично преданной Учению и Служению. Двадцать лет она перенимала многочисленные премудрости у самого Яше, после чего получила право, как и отец, войти в число избранных асов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В тридцать лет Путь привёл уже опытную волшебницу в земли каляды, где она основала Купелище – школу берегинь и чародеек. Более двухсот пятидесяти лет Ведана Горинишна управляла девичьей общиной, пока не решила удалиться на покой. Ей на смену пришла молодая талантливая ведьма Яна Ягишна.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мать Яны по имени Рут умерла при родах, а отца звали Яго [364 - Яго – вариант имени Иаков.]. Он много лет верно служил Бессмертной Живе, возглавляя личную стражу волшебницы. Отважный воин не раз рисковал жизнью, защищая дружеские мирные поселения от набегов разбойников. Но однажды силы оказались неравными, и Яго героически погиб, отчаянно сражаясь с отрядом вражеских всадников. Сироту взяла себе в ученицы сама Жива. Она разглядела огонёк в душе девочки, позвала её за собой, открыла перед ней ворота Пути, полюбила словно родную…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не приемлю шагов усталых,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хоть в дороге давно я уже…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Потеряю большое и малое,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но огонь сохраню в душе!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огонь – основа множества процессов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие люди издревле считали главными повелителями жаркой стихии гончаров и кузнецов, но это не так… Кулинары – вот те кудесники, которым мудрые Боги вручили силу огня и научили правильно ею пользоваться! Изготовление посуды, орудий труда и убийства – это лишь следствие пищевой революции. Кулинария даровала взрослеющему человеческому мозгу доселе невиданные сочетания питательных веществ, стимулирующих процесс мышления. Организм искусственно созданного разумного существа требовал специального рациона. Кулинария – вот настоящая основа и движущая сила развития цивилизации. Самая действенная и совершенная алхимия!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особая обработка исходных продуктов позволила снизить затраты человека на добывание пищи и её усвоение, изменила систему пищеварения, породив огромный новый мир полезных микробов, обитающих в кишечнике. Она прямо и опосредованно повлияла на нервную ткань и всю сложную биохимию организма, простимулировала совершенствование его защитных качеств и способности успешно адаптироваться к изменяющимся внешним условиям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цивилизаторы учили своих верных последователей так – пища и особые добавки к ней подобны знанию! Нельзя есть что попало, как нельзя бессистемно и бессмысленно набивать свою голову противоречивыми теориями, суевериями, догмами, случайной информацией и откровенной ложью. Знание, как и кулинария, должно быть системным, а совокупность ценностей и представлений – единой и непоколебимой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Беспорядочное познание подобно рутинному приготовлению пищи плохой домохозяйкой – что нашла, то и в котёл! Сварила хрю&#769;чево, посолила – сойдёт! Да, народные таланты и самоучки умеют готовить довольно вкусную и разнообразную домашнюю пищу, но по меркам безопасности и гармонии – это так же далеко от настоящей кулинарии, как и упомянутое выше мерзопакостное кашло&#769;.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но и академическое знание, как, впрочем, и высокая кулинария, может лишь создавать иллюзию элитарности. Строгая упорядоченность часто имитирует системность, а точное следование определениям и рецептам заменяет суть. Религии сплетаются с наукой, домыслы превращаются в аксиомы, мифы и легенды преподносятся как факты, жиры и белки сочетаются с сахарами, углеводы занимают вершину пищевой пирамиды, создавая опасную ядовитую смесь – внешне благообразную и приятную на вкус, но при этом разрушительную для мозга и тела!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мистика, как продукт пытливого человеческого сознания, подобна кулинарии. Суеверия и авторитетные домыслы заменяют истину, а немногое полезное знание либо надёжно сокрыто в глубинах Мистического Пространства, либо неразборчиво записано рукой мудрецов в виде пометок на полях. Настоящие откровения доступны немногим…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кропотливый поиск и осмысление сокровенных знаний – это важнейший процесс в образовании человека! Но и тут требуется соблюдать несколько непреложных правил – не гасить огонь любопытства и охотничий азарт при добыче крупинок ценных сведений, обязательно фиксировать найденное, систематизировать и выявлять скрытые взаимосвязи… Многие процессы протекают по сходным законам и имеют неочевидное взаимное влияние – об этом важно помнить!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромную часть настоящего познания мира составляет изучение массива правил, справочных данных, определений и сопутствующей информации, на основании которых возможно создавать действенные инструкции, рецепты, приёмы, способы и методы… Короче говоря – всё, что современные люди называют «лайфхаки». Но для того чтобы они действительно работали, исходные знания должны быть истинными! За многие века люди, стремясь усовершенствовать свою жизнь, напридумывали циклопическую кучу причудливых приёмов и подходов, в том числе несущих угрозу как самому горе-лайфхакеру, так и представляющих настоящую опасность для окружающих…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Свет знания – это тоже огонь! Он помогает отделить зёрна от плевел, точно выявить суть и прикладное значение тайн. Хороший пример тому – грибы. Когда-то Боги доверили лишь немногим избранным важный секрет – именно грибы являются той природной средой, в которой происходят процессы, подобные работе нервной системы высших животных. Правильное взаимодействие с миром грибов позволяет максимально сблизить, а иногда и соединить в себе так называемую объективную реальность с невидимыми мирами Мистического Пространства и глубинами собственного разума.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Век за веком просвещённые мистики и храбрые учёные мужи сами доходили до методов непищевого использования грибов. Некоторые объединили свои личные откровения с крупинками доступных древних знаний, сохранённых со времён асгардов в народных преданиях. Племена унгре, а потом и галяда, веками использовали грибы в целительских и культовых целях. Даже в современности некоторые прибалтийские народы не забыли об этих ритуалах, как и представители многочисленных шаманских регионов Урала, Сибири и Дальнего Востока. А в далёких странах Африки и Америки аборигены вообще не мыслят своего существования без грибов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Убеждённым приверженцем грибной терапии был Парацельс. Вард Дин лечил грибами депрессию Эшмола. А премудрая Ведана Горинишна создавала на основе грибов удивительные зелья, укреплявшие дух, даровавшие силы и желание свершать, раскрывавшие в людях скрытые возможности и таланты. Это искусство у неё переняла умница Яна…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Наука двадцать первого века тоже пошла по стопам предков – с удивлением обнаружила в грибах источник лекарств и адаптогенов, а также кладезь макро и микронутриентов. Новые данные позволили значительно продвинуться в медицине, прикладной биологии и кулинарии. Это замечательный пример приближения знаний, накопленных человеческой цивилизацией, к Естеству – Великому Замыслу Предтеч, который остаётся неизменным и цельным во все исторические эпохи и научные эры.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Неудержимо прельщает<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что неведомо нам…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но тайное лишь обещает,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А действовать будешь сам!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайна – неугасимая искра, живущая в душах людей, манящая, обещающая, зовущая в неведомое. Тайна – сокровенное знание, часто записанное полунамёками и загадками. Тайна – следы истории, предстающие в виде старинных вещей, руин, дорог, траншей, прудов и каналов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Голос тайны всегда тих и ненавязчив, поэтому увлечённым искателям приходится годами разбирать желанный шёпот, едва различимый в полифонии повседневного бытия…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Про странное невезение при попытках встретиться с последними мерянскими хранителями Оглоблину однажды поведал Владимир Леоньтьевич Комаров. История и впрямь была загадочной… Сначала поздней осенью 1914 года двое пожилых картов внезапно и необъяснимо скончались, сидя у костерка. А пару лет спустя вполне себе молодые и дееспособные хранители почему-то не смогли пройти по светлой лесной тропе на поляну, известную большинству мистиков мира.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эта тайна манила и интриговала, раздувала огонь любопытства, требовала найти ответы на множество вопросов, но так и не покорилась Александру Алексеевичу. Видно, у Мистического Пространства на этот счёт были свои резоны…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ядрёна шишка! Чёйта там? – озабоченно пробормотал Афоня, остановился, присел и замер, тревожно вслушиваясь в равномерный шум ветра в кронах деревьев. А тут ещё и Селитра упредил – крикнул чайкой! Видать, тоже наткнулся на незримое ледяное облако вязкого страха, висящее над большой поляной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Высшие потомственные карты Афанасий Семёнович Разумовский, по прозвищу Афоня, и его неизменный напарник Николай Трофимович Селиверстов, по прозвищу Селитра, знали своё дело туго! Недаром старики доверили хранить тайные подходы к самым главным мерянским схоронам именно этим неразлучным товарищам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нынче же работёнка им привалила такая, что впору звать подмогу… Да вот только просить содействия было уже не у кого. На много вёрст вдоль бывшего Великого воровского тракта не осталось опытных картов, да и вожарей-то толковых теперь не сыскать. Потомки трактирщиков и шинка&#769;рщиков [365 - Шинка&#769;рщики (шинкари) – содержатели питейных заведений (шино&#769;к, кабак), постоялых дворов и харчевен вдоль Воровского тракта.] подались в купечество, бывшие охранные люди бессовестно разбойничали или пригрелись на службе государевой, а мелкий люд – служки, шныри&#769; [366 - Шныри&#769; – так на Воровском тракте называли помощников вожарей. В их обязанности входили хозяйственные работы, наблюдение за обстановкой при караванном передвижении, а также слежка за конкурентами, доставка вестей и выполнение прочих поручений. В новейшей истории слово вошло в криминальный сленг.] да посыльные, прозябали в крестьянстве либо вообще нищенствовали. Немногочисленные старики дряхлели в родных местах, а большинство мерян к тому времени давно ушли в земли марийские, мордовские и чувашские.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По утренней росе отправились карты на долгожданную встречу с российскими Смотрящими, дабы передать тайный пароль к трём «жи&#769;рам» – важным схоронам, в которых хранилось нечто такое, что никак не должно было попасть в чужие руки. Действовали по плану – оставили лошадь с телегой неподалёку от старого арыка, а сами пешком двинули на известную поляну. Шли не торопясь, вглядываясь в глубину светлого привольного леса – Афоня прямо по тропе, а Селитра напередо&#769;к, дозором, чуть левее…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особое чутьё Селитра получил по наследству от отца, знаменитого Трохи-карта, который много лет заведовал богатыми тайниками, собственноручно делал ключи и колдовские «манки&#769;», имел доступ к секретам невообразимым. Вот сегодня-то и пригодилось семейное умение – наткнулся Николай на волну убийственной жути, словно на холоднющий сугроб… Чуть сознание не потерял! Да и Афанасий об эту преграду споткнулся – с небольшого разбега скакнул через глубокую канаву, а уж в прыжке почуял неладное, приземлился неловко, заметался, присел, сунул заветный кошель в корни дерева, рванул, пригнувшись, назад… У огромного пятисотлетнего дуба мужички встретились, залегли скрытно, маленько перевели дух.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Во куде&#769;сы-то! Не зря, видать, дядька-иконо&#769;м [367 - Иконо&#769;м – заведующий хозяйством в православных монастырях и храмах.] упреждал вечор, мол, видение нехорошее ему было! – горячечно зашептал Селитра в ухо товарищу, удивлённо вращая глазами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– В обра&#769;т надо двигать, спешно! – принял решение Афоня. – Старикам обскажем, чо да как тут, пущай сами кумекают чо делать-та!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё дважды за год ходили карты той тропой к приметному дубу, но вертались восвояси – испуганные, без сил… Оба раза на полпути встречала опытных служителей непреодолимая и необъяснимая жуть, надвигалась угрожающе, сковывала движения и порабощала разум… Так и бросили это дело, не судьба. Жизнь, поди, дороже!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более ста лет пролежала тайная нычка в корнях старой сосны, тлела неприметной искрой в глубинах Мистического Пространства, ждала своего часа. В двадцать первом веке кошель с паролем был вычислен и мастерски обнаружен на местности экспедиционной службой Смотрящих – шестьдесят медных монет и магический артефакт, называемый «манок». Путеводный огонёк этой старинной загадки теперь несёт уже новое поколение увлечённых искателей и покорителей неведомого.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В облаке звёздной пыли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будто в незримой клетке,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Те, что когда-то жили —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все, и потомки, и предки…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для безупречно мудрых,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Верящих в правду сущего,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В линзах галактик мутных<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видится тень грядущего…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А есть и вполне беспечная<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Версия в тайном знании —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все эти лики вечности<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лишь атрибут сознания…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Если смотреть бесстрастно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В определённом свете,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То абсолютно ясно —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правы и те, и эти!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сказках и преданиях древних народов, тщательно собранных и совершенно серьёзно изученных исследователями Смотрящих, содержится странное утверждение – на заре человечества в ночном небе сияло сразу две луны… Это можно было бы списать на художественный вымысел или сакральное иносказание, если бы сей удивительный факт не был однозначно запечатлён в летописях Братства Смотрящих.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Для первобытных племён и общин, населяющих асгарды, сияющий жёлтый шар был привычен и понятен – это заоблачная обитель Богов, откуда посланники небес спускаются к людям, никаких сомнений! И действительно, когда-то гигантская орбитальная база Предтеч-цивилизаторов открыто располагалась вблизи планеты, а сами Боги не прятались от человеческих глаз, представая перед своими подопечными во славе и силе…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Те же самые древние легенды, а потом и многочисленные священные писания, уверенно вещали о крылатых существах-небожителях – мудрых, прекрасных, могущественных и справедливых. И эти утверждения тоже – чистая правда! Боги спускались на Землю и возносились ввысь действительно при помощи «крыльев». Эмблема Корпуса Цивилизаторов, представляющая собой стилизованный трезубец [368 - Изображение трезубца присутствует в материальной культуре человечества с глубокой древности. Этот знак символизирует связь народов с Богами (Предтечами-цивилизаторами).], изображает те самые «крылья Богов» – индивидуальный аппарат перемещения в пространстве… Просвещённые средневековые мистики называли его «Арбалет». Кстати, под этим же названием загадочные аппараты фигурируют в секретных документах правительственных структур США и у пресловутых людей в чёрном.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Более того, немногие избранные знают и другой секрет – золотые дискообразные объекты Богов не являются звездолётами или вообще аппаратами для регулярного перемещения в пространстве. И неважно, где находятся эти диски – в подземельях, на дне океана или на обратной стороне Луны. Золотые колесницы – это надёжные капсулы, в которых под охраной Стражей спят Боги, воплощённые в физических телах, а также их верные бессмертные помощники, бывшие когда-то людьми… Миссия не завершена! Придёт время, и они пробудятся от забытья, прибудут к месту назначения, выйдут наружу, увидят изменившийся за сонм веков мир, возьмут в руки нити событий и явлений, дабы скорректировать ошибки и придать ускорение развитию человеческой цивилизации. Такова часть Великого Замысла!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;А объекты с острым носом из полупрозрачного силового поля изредка наблюдаются и в современности. Когда Джеймс Вард Филайн служил в Форт-Блиссе, ему довелось анализировать фотографии и видеозаписи, в том числе и те, на которых были запечатлены явно внеземные аппараты различных форм и размеров. Особое внимание любознательного исследователя тогда привлекла папка с пометкой Crossbow [369 - Crossbow (англ.) – арбалет.]. В ней содержались рапорты военных лётчиков, зарисовки и не очень чёткие фотографии загадочных объектов…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Однажды Филайну удалось увидеть «Арбалет» воочию! В начале мая 1985 года, во время исследовательского полёта на самолёте SR-71 Blackbird [370 - Lockheed SR-71 Blackbird (англ. «чёрный дрозд») – высотный сверхзвуковой самолёт ВВС США. Использовался НАСА как исследовательский самолёт. Отличался уникальным футуристическим дизайном.], проводимого в рамках секретной программы НАСА, на высоте двадцати одного километра он своими глазами наблюдал объект с характерным трезубцем в основании.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Дружище, смотри на 14.30! Что за дьявол? – Купер от удивления даже забыл фамилию Джеймса. – Это чужие, отвались мои яйца! Вот проклятье!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, сэр… Да, Джон, наблюдаю! – откликнулся Филайн, до глубины души поражённый зрелищем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Джа&#769;мперы, что там у вас? – заволновалась земля. – 844-й, доложите обстановку!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это шутка, сэр, виноват! – быстро нашёлся с ответом Купер.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да, сэр, забавный блик на фонаре… Словно летучая тарелочка! – присоединился к вранью пилота Филайн. – Больше не повторится, сэр!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будущие астронавты не сговариваясь приняли верное решение – о том, что они сейчас видят, лучше помалкивать! Притихшие и пребывающие в каком-то возвышенном духовном состоянии пилоты почти десять минут созерцали невообразимое, невозможное с рациональной точки зрения, прекрасное и завораживающее явление – сверхзвуковой полёт в стратосфере сложного трезубца, между рогами которого неторопливо вращался тёмный матовый шар. Никаких следов работы двигателей или возмущения атмосферы не наблюдалось, лишь коническое силовое поле временами становилось зримо плотней…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иногда пригасить пламя неуправляемых эмоций весьма полезно! Это важно и для личной безопасности, и для того, чтобы случайно не порвать трепетную мистическую нить, связывающую рациональное восприятие с чудесами, которые бескорыстно дарит бесконечное Пространство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Опытные, суровые и конкретные вояки смогли в том полёте выйти за пределы обыденности, сумели уловить тон и суть происходящего… Похоже, что «крылатый ангел» ощутил их настроение. Он дал себя рассмотреть в деталях, даровал предчувствие большого знания и непоколебимую уверенность – Служение Богов на Земле продолжается!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не разболтай в экстазе<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;То, что наружу просится…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже невинные фразы<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шёпотом произносятся!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Порой огонёк сокровенного знания подобен далёкой свече во мраке, он зовёт и манит, но не обещает быстрой встречи… А порой случайная встреча дарит больше, чем самые упорядоченные и продолжительные попытки познать запретное! Пятого августа 1991 года на борту шаттла «Атлантис» Джеймс Вард Филайн стал обладателем такого запретного знания…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгожданная беседа со Звёздным Котом началась с вопроса, который разжигал огонь любопытства Джеймса уже шесть лет, тревожил и даже иногда мешал сосредоточиться на более практических размышлениях – что за явление наблюдали пилоты «Чёрного дрозда» тогда в стратосфере?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Правда оказалась удивительней, чем самые смелые фантазии! Выяснилось, что избранные представители многочисленных гуманоидных миров, удостоенные права вступить в Корпус Цивилизаторов, навсегда отказываются от физической оболочки… Они изменяют свою природу, становясь в чём-то подобными Стражам – могут принимать разные формы, иногда на продолжительное время, либо вообще оставаться невидимыми. Они уже не привязаны к материальному носителю. В Корпусе все служители схожи по сущности и возможностям. Прошлые уникальные особенности их гуманоидных тел и разума никак не влияют на исполнение новых обязанностей. Они воистину выходят за пределы жизни и смерти, полностью посвящая себя Благу. Вот одного из этих Цивилизаторов, спускающегося на Землю, пилоты и увидели в том полёте.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тот служитель почему вам показался, как ты думаешь? – многозначительно вопросил Кот.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Думаю… Думаю – почувствовал он наше настроение! Признал! – выдвинул самую очевидную версию Филайн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вот и нет! Он просто ошалел от неожиданности, увидев ваш коптящий летающий трезубец, соображал какое-то время – дразнитесь вы или подражаете ему! – саркастически пошутил Страж. Оказывается, Коту было не чуждо чувство человеческого юмора!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но вот про других подражателей Он рассказал вполне серьёзно… Те, кого земляне прозвали пересмешниками, когда-то населяли тот же самый мир, в котором обитали существа, впоследствии ставшие Стражами. Пересмешники обладали сходной природой, но по уровню разумности отличались от Стражей примерно так же, как человекообразные обезьяны отличаются от обученных людей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда-то, на раннем этапе своей эволюции, этим существам была нужна пища – энергии, содержащиеся в живой плоти. Потом само Пространство стало для них поставщиком жизненной силы. Однако старые привычки никуда не делись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пересмешники подобны диким кошкам – безжалостным охотникам, игрунам, опасным и неукротимым существам. Им всё равно, кого преследовать в разных мирах… Тип и объект охоты они выбирают, исходя из получаемых знаний о конкретном месте. Подражатели наслаждаются процессом, не беспокоясь о последствиях. Они полны чувства, подобного человеческой радости… Правда, когда события развиваются не по их плану, бывшие хищники демонстрируют бешеную ярость и агрессию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Те трое пересмешников, которые однажды случайно просочились в земной мир, первым делом просканировали планету и обнаружили на Земле сходных с собой сущностей – Стражей и ТМСов. Оказывается, рукотворные призраки воспринимаются Стражами и пересмешниками как свои, родственные сущности, да и тонкоматериальные магические твари так же воспринимают их…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стражей незваные гости прекрасно знали, поэтому связываться с ними не посмели, а вот у сложных ТМСов они переняли тип «охоты» – пугать людей! Пересмешники скопировали принципы действия призраков – обращаться в образы человеческих страхов… Вот только в отличие от призраков, они стали реально убивать своих жертв!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё Филайн наконец-то узнал про эгрего&#769;ры! Будучи медиатором, он с раннего детства ощущал в окружающем Пространстве присутствие неких загадочных образований или даже сущностей, которые, следуя своей непостижимой логике, направляют события в определённые русла, объединяют людей в группы и сообщества, ведут игру и борются за доминирующее положение… Детские впечатления Джеймса даже им самим воспринимались как нечто, находящееся на грани сумасшествия, особенно после жуткого месяца в Кингс-Парке. Но правда оказалась близка его представлениям.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эгрегоры – это сложные образования на ткани Мистического Пространства. Они подпитываются коллективной идеей группы людей – от пары, связанной искренней дружбой или любовью, до семей, кланов, народов и племенных союзов. Главный фактор при создании эгрегора – единение! Оно может быть искусственным, настроенным умелыми операторами, вовлекающими податливых людей в область доминирующего влияния эгрегора. А может стать и вполне естественной реакцией на яркое событие, как общеизвестный эффект толпы, например. Некоторые старые эгрегоры продолжают существовать тысячелетиями в непроявленном виде. Они навсегда записаны в ткань Мистического Пространства, поэтому их при желании можно «оживить» снова…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многое из того, что узнал Филайн, было уже известно просвещённым мистикам и Смотрящим, ведь кольцо Союза Учителя и ученика – это особый эгрегор, являющийся элементом, из которого состоит невидимая кольчуга Братства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В настоящее время неудивительно также и наличие у Братства Смотрящих «своего» Стража. Новые знания и способы проникновения в сокровенные информационные слои, позволили вплотную подойти к пониманию древнего секрета. Братский Страж ждёт своего часа! Он пригодится в будущем как переводчик и представитель при взаимодействии с другими Стражами… А нынешняя его функция – контролировать соответствие всех посвящённых законам, правилам, званию и статусу служителя хоть и была известна издревле, но, как теперь выяснилось, является далеко не самой важной и значимой.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В свершениях предпочитаю я<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духовную эквилибристику —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И даже надеясь на магию,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не забываю про мистику!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Запретная магия тоже подобна огню! Проклятия, действия зелий и эссенций, манипулирование сознанием людей при помощи зловредных амулетов прожигает дыры в Мистическом Пространстве, оставляет там шрамы и незаживающие раны…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, несомненно, обывательское представление людей о магии полно противоречий и преувеличений – это либо категорическое отрицание самого факта магического действия, либо коллекция слухов о нереальном колдовстве, порождённых сказками и мифами. Ничего удивительного и опасного тут нет – фантазии и убеждения в большинстве случаев ненаказуемы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мощная свершающая магия тоже существует, но связана она с немногочисленными артефактами, созданными для конкретных целей Предтечами-цивилизаторами или их талантливыми последователями. Эту магию Пространство принимает как легальное и естественное действие, не наносящее вреда природе и всем живущим на планете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Настоящее безопасное волшебство – тихое и внешне почти незаметное. Инициирующие точки подобны зёрнышкам, имеющим запас сил для роста событий. Синхроны и векторы устремления выделяют нужные желания и намерения на фоне природного Тона, позволяя практикующему мистику успешней продвигаться к своей цели. Неторопливость и незаметность такого волшебства не обесценивает его сути, наоборот, учит ждать, терпеть, правильно формулировать задачи, ну и конечно, следовать правилам и не делать ошибок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учись безупречности – вот девиз всякого Идущего! Не допускай провисания Путеводных Нитей, не закидывай Пространство бессистемными и нерегулярными посылами. Помни – стремление и намерение являются свершающими силами. Искреннее личное желание – это катализатор процессов. Сложные манёвры – умение замереть, переждать неблагоприятный период, сменить вектор движения, создать обманную петлю или спираль, откатиться для разгона и прочие хитрости – это удел опытных практиков, точно знающих и умеющих использовать такие приёмы. Большинству мистиков для успеха достаточно просто не допускать самых грубых ошибок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время дарит бесценный опыт, а он раскрывает новые горизонты для познания и свершений! Нужно уметь проецировать вовне правильный сигнал о своих потребностях и намерениях, чтобы не остаться в плену мелочных мыслей и мелочных задач. Даже если тебе сейчас живётся непросто и некомфортно, ощущай себя словно уже достигший цели человек, иначе волшебство не сработает. Нищий по самоощущению таким и останется в жизни. Если ты начинающий парикмахер – ощущай себя адептом творчества, практически гениальным художником по волосам. Если зарабатываешь деньги – чувствуй себя управляющим потоками и ощущай их свершающую власть. Если ты инженер – считай себя творцом миров и пространств, вкладывающим в вещи смысл и суть. Нужно искренне любить всё, что делаешь, даже если это довольно скучное, тяжёлое или неприятное поручение, за которое ты сам бы и не подумал никогда взяться. Полюби своё дело, не допускай ошибок, включи на максимум свершающие силы, используй духовные катализаторы процессов. И ты удивишься результату – пока огонь горит, вода кипит!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ветры свободы и высшие ценности,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грани раздора на хаосе мнений,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поиски смысла и принадлежности —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё это поводы для заблуждений…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время сжигая весьма расточительно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В странном метании комкаем мысли,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выглядим часто довольно значительно,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не имеем ни цели, ни смысла!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сила традиций, союзы и страны,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дружба народов и братство навеки —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;В пыльном писании большого обмана<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Способы поработить человека…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Есть у свершений большие различия —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чтобы внести свою лепту для общества,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нужно сперва озаботиться личным,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;А лишь потом порадеть о всеобщем!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Самая большая ошибка современного человека – считать, что ему все должны, что его надо ценить за то, что он личность, за его намерения и деяния. Люди ожидают получать благодарность и поощрение за лояльность или следование правилам. И очень огорчаются, когда другие не оценивают их по достоинству!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немудрено. Эгоистичные идеи в обществе принято осуждать, ведь веками народы всеми способами обучали ценить коллективизм и соборность, жертвовать личным во благо общего. Но понять и простить огорчённого человека не только можно, но и нужно! Тем более, что его ожидания хотя и преждевременны, но не лишены оснований и перспектив…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эпоха неминуемых перемен диктует новые правила, без которых дальнейшее развитие цивилизации просто невозможно. Каждая отдельная человеческая жизнь отныне – высшая ценность. Интересы каждого человека важней интересов абстрактного большинства! Эти неожиданные правила похожи на оправдание эгоизма и даже эгоцентризма, но это не так. Как в любом деле, здесь важен правильный подход. Будущее человечества в равноправном и уважительном сотрудничестве свободных и полноценных индивидуумов, понимающих непреложную истину – личное счастье и гармония не могут ущемлять права других и строиться на их страданиях и угнетении.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мыслю – значит живу» – один из первых постулатов Учения Тота Гермеса Трисмегиста, раскрывающий тайны разума. Этот закон трактуется посвящёнными намного шире, чем может показаться на первый взгляд – даже если ты не имеешь твёрдого тела, как призрак, Страж или загадочные Шепчущие, обитающие в глубинах Мистического Пространства, ты всё равно живёшь. Ведь жизнь – это не просто биологическое существование, а прежде всего упорядоченное соприкосновение и отклик. Растянутый во времени массив жизни накапливает этот «тантрический опыт». Им, в виде вибраций Тона, пользуются все живые существа, но полноценно понять, оценить и обрести власть над этим таинством способны только носители разума.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разум – великая сила, но Путь к его вершинам тернист! Шаг за шагом, постижение за постижением, вывод за выводом… Первое же простое, но очень ценное откровение, которое должен осознать каждый разумный человек, звучит так – весь огромный мир существует только для тебя! Пока ты мыслишь – ты познаёшь бытие, и оно для тебя реально… А если у тебя нет сознания, то и никакого мира для тебя нет!<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мэри Элайв учила своих последователей – жизнь имеет смысл лишь настолько, насколько ты сам наполняешь её каким-то смыслом! Значимо только то, что ты воспринимаешь, ощущаешь и чувствуешь сам в каждый конкретный момент.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Конечно, теоретически, объективная реальность имеет общечеловеческое, цивилизационное и прочее значение, но вот только тебе убедиться в этом возможности нет никакой. Поэтому-то и нужно жить полноценно – влиять на то, на что можешь влиять, наслаждаться тем, что доступно. Умение жить набело, не ждать изменений – вот важнейший навык для любого разумного существа!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учиться никогда не поздно. Пока есть жизнь – есть смысл, когда же тебя не станет, то и смысла не будет, а это фактически равно тому, что мира не существует вообще! Конечно же, бытие не изменится и даже не заметит твоего ухода, как не замечает оно уход тысяч и миллионов землян…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но если мир не беспокоится о судьбе людей, то смертным переживать о судьбах мира вообще нелепо! Заботиться нужно только о качестве своей единственной жизни – познании, комфорте, профессиональной реализации, удовольствии от Пути и общения с немногими близкими. Живи и радуйся – это лучший вклад во Всеобщее Благо и развитие цивилизации!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Каждый воистину разумный человек становится Идущим в широком смысле этого понятия. Только Путь подразумевает духовное очищение и освобождение, доминирование сущности над личностью, отказ от того, что раньше стесняло движения, мешало покорять всё новые высоты, глубины и дальние дали.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путнику проще следовать потоку естественных перемен, словно в походе, принимать неизбежность, на которую нельзя повлиять, но при этом пребывать в душевной гармонии. Свободный и безупречный Идущий наслаждается тем, что есть у него сейчас, не желает изменения набора своих главных ценностей – Братства, единения, Служения, убеждений, чувства принадлежности и сопричастности. Ему больше всего на свете хочется хранить это в неизменности, радоваться и ценить каждое оставшееся мгновение жизни.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страхи, вражду и борьбу,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дел неосознанных сон,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже мечту и судьбу<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сдуло дыханьем времён…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долга священного бред,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Памяти трепетной стыд<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смыло потоками лет<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вместе с запасом обид…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дел обязательных мрак,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Битвы на каждом углу —<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё переплавлено в шлак,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всё перетёрто в золу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боги святой простоты,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Духи, отвергшие тлен,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Храбро сжигают мосты,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но не хотят перемен!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Это достойный исход,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Видно, его я искал,<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ведь не закончен поход<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;И не объявлен привал…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь, уходящий за облака, древняя тропа, идущая в вечность. Обомшелый камень притягивает взгляд, холодная волна застыла в движении… Взмах крыла и свист ветра, отблеск гор в глазах и глубина синей бездны! Малый шаг продвигает вперёд – идёт, бежит, рвётся душа, вспарывает воздух крылом и падает, замирая, качается зелёной веткой и живёт в мече воина. Малой искрой Костра сверкнёт и погаснет звезда, её жизнь миг… Моя жизнь – миг, в сравнении с жизнью звезды. Вечность. Рвётся душа и соединяет звено цепи…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Что сказать и не стать услышанным? Что увидеть сердцем, оставаясь незрячим? Всё просто, удивительно просто: Путь – истина; кольцо Мистического Союза – основа; Недеяние – самая благая форма взаимодействия с миром; радость – духовная сущность Идущего. И только смерть – настоящее избавление человека от всего, что когда-то наполняло его жизнь…<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Да, всему своё время. Но пока мы живы, история не заканчивается. Огонь горит. И наше повествование ещё не завершено. Продолжение следует!<br>
<br><br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Примечания<br></h3><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;1<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хваранги (хвараны), «юноши-цветы» – молодые воины-аристократы в древнекорейском государстве Силла. Как социальная прослойка существовали до X века. Обучались наукам, искусствам и военному делу, в них воспитывалась абсолютная преданность интересам государства. В качестве элитной гвардии сражались с врагами государя. В зрелом возрасте они становились военачальниками, дипломатами и государственными деятелями. В одной из школ хварангов «Чхонг-Ённы&#769;м», наряду с юношами также обучались и девушки-сироты из знатных семей.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;2<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Киммерийцы – племена, жившие в Северном Причерноморье (северопричерноморские степи, Крым, Приазовье и Тамань), между IX и VII веками до н. э. Предполагается, что киммерийцы были вытеснены скифами в Малую Азию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Скифы – собирательное название степных племён предположительно иранского происхождения, кочевавших в Северном Причерноморье с VII по II века до н.э.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тавры – племена, населявшие южную горную часть Крыма между IX и IV веками до н.э.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;3<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гелоны – одно из племён, населявших Скифию. Согласно Геродоту, гелоны были потомками греческих колонистов, смешавшихся с будинами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будины – племя, жившее севернее скифов, между Днепром и Волгой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Авхаты – одно из племён, населявших Скифию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Паралаты – скифское племя, пришедшее на берега Дона с востока, согласно Геродоту.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Боруски – одно из племён, обитавших в скифских степях в бассейне Дона. По распространённой теории, потомки борусков добрались до Балтийского моря и стали ранними пруссами.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;4<br></h3><img border=0 src="image14_6431be935132a1000758374c_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фили&#769;пп Авре&#769;лий Теофра&#769;ст Бомба&#769;ст фон Гогенге&#769;йм, более известный как Параце&#769;льс (годы жизни 1493—1541) – врач, алхимик, мистик, мыслитель, путешественник эпохи Возрождения. Парацельс подвергал критическому пересмотру древние и современные ему идеи медицины, способствовал внедрению химических препаратов в практику лечения. Ещё при жизни его называли «Лютером медицины», так как подобно Мартину Лютеру в религии, Парацельс был выдающимся реформатором медицинской науки и практики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С юных лет Парацельс имел дружеские и научные связи с Братством Смотрящих, безусловно разделял и претворял в жизнь концепцию Всеобщего Блага. Труды Парацельса внесли большой вклад в развитие мистики, медицины, химии и алхимии, натурфилософии и других наук.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;5<br></h3><img border=0 src="image15_64317d755132a100075816d1_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иога&#769;нн Трите&#769;мий (годы жизни 1462—1516) – настоятель монастыря Святого Иакова в Вюрцбурге, великий маг, мистик, астролог и алхимик. Один из учителей Парацельса. Разработчик оригинальных криптографических методов кодирования информации и стеганографии (тайнописи, скрывающей сам факт наличия тайного содержания в письменном источнике).<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;6<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Многие боги и герои древних племён и народов, о которых мы знаем из мифов и легенд, являются не вымышленными персонажами, а реальными существами, выполняющими на Земле определённую миссию – создание разумной жизни и воспитание цивилизации. Эти существа в традиции некоторых тайных обществ называются Предтечами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По сведениям Братства Смотрящих Предтечи-цивилизаторы – это Корпус, созданный Сообществом гуманоидных миров с целью распространения и защиты жизни. Миссия цивилизаторов заключается в подготовке планетных систем к заселению их живыми организмами, наблюдении за эволюцией, необходимой корректировке развития жизни, создании гуманоидных разумных существ и доведении их цивилизации до уровня самостоятельного развития в соответствии с первоначальным Замыслом. Корпус Цивилизаторов пополняется из числа достойных представителей Сообщества миров, при этом все новобранцы отказываются от своего тела и особенностей, присущих их расе. Все служители Корпуса приобретают новую природу, присущую лишь Цивилизаторам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Те из них, кто работают непосредственно с сообществами людей, принимают человеческий облик, хотя по легендам некоторые иногда представали в образе животных или волшебных существ. Исследователям известно о нескольких Богах-Предтечах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великий Род – старший среди Предтеч, возглавлявший миссию Цивилизаторов на Земле с начала терраформирования. В традиции народов каляда (галяда, голинде, голядь) был известен как древний бог-прародитель, впоследствии вошёл в пантеон языческих богов у славянских племён. В записях Братства Смотрящих именуется Великим Учителем.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;7<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Великий Медведь – Предтеча, в древности правивший племенными союзами, проживавшими на территории современной Сибири, центральных территориях Евразии и Северной Европы. По легендам мог принимать облик медведя. В традиции каляды, а после и славян, его знали как Ве&#769;леса, североевропейским народам он был известен как Во&#769;тан (Wodan, Wotan, Wuotan, &#211;&#240;inn) – верховный бог в германо-скандинавской мифологии. В современной культуре наиболее известен древненорвежский вариант имени – Один.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;8<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Аниото&#769;» (яп. «Старшие и Младшие Братья» или просто «Братья») – изначальное название древнего Братства Смотрящих – всемирного тайного общества, ведущего свою историю со второй половины V века н. э. Братство было основано пятью первыми Мастерами: Уми, Юки, Цуки, Йору и Кёри, избранными Великим Учителем для этой миссии. Основанное в Японии, впоследствии Братство распространилось по всему миру в виде своих «ветвей».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Адепты Братства следуют главному завету Богов-цивилизаторов, создавших жизнь на Земле – наблюдать за равновесием в развитии человечества, фиксировать в хрониках и летописях самые важные события, ненавязчиво, при помощи мягкой силы помогать людям следовать концепции Всеобщего Блага, которая у Смотрящих сформулирована так: «Мирное развитие цивилизации, равные права и обязанности для всех живущих, просвещение, защита природы, сохранение общемирового исторического наследия, уважительное отношение сообществ и отдельных людей друг к другу».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смотрящие стараются не вмешиваться в дела мирян, не участвуют в конкурентной или политической борьбе, не принадлежат ни к каким религиям. Они мистики, агностики, искатели тайн, хранители знаний и исторических артефактов. Себя и всех людей, осознанно стремящихся к духовной, творческой и профессиональной реализации, Смотрящие называют – Идущие, а непрерывную смену поколений Идущих и их вклад в общечеловеческое наследие называют – Путь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вращать Колесо Благого Закона» – имеется в виду на своём месте по мере сил участие в реализации Замысла, заповеданного людям Предтечами-цивилизаторами.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;9<br></h3><img border=0 src="image16_64317f0b5132a1000758177a_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Владимир Леонтьевич Комаров (годы жизни 1869—1945) – академик, известный биолог. С 1902 года возглавлял Совет наместников Братства «Глобер. Звезда». В 1909 году назначен Советом исполняющим обязанности Главы, а 1921 году стал полноценным Главой «Глобер. Звезда». Вывел миссию Смотрящих на территории бывшей Российской империи на новый организационный уровень. Например, обязал в каждом наместничестве иметь агентов, официально работающих в почтовых и телеграфных службах, чем многократно ускорил обмен важной информацией. Внедрял проект по созданию архивных хранилищ Смотрящих на базе государственных архивов и научных библиотек высших учебных заведений. При расследованиях событий, связанных с нетипичными угрозами и аномальными явлениями, обязал агентов осуществлять выезды на место и проводить полевые изыскания. Разрабатывал программы по спасению малых народцев – созданию особых заповедных мест, которые должны были курировать специально обученные служители.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;10<br></h3><img border=0 src="image17_64318243f6775e00075472d9_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Э&#769;лиас Э&#769;шмол (годы жизни 1617—1692) – английский политический деятель, геральдист, собиратель древностей, автор переводов и книг по алхимии. Страсть Эшмола к коллекционированию вылилась в создание одного из первых музеев. В его основу легла коллекция Джона Традеска&#769;нта, которую Эшмол дополнил и передал Оксфордскому университету. Карьерные успехи Эшмола, связи и влияние в обществе позволили ему внести вклад в развитие мирового мистического сообщества. Благодаря его инициативе в Амстердаме прошёл Большой Совет, на котором была принята Доктрина Неразглашения, ограничивающая распространения знаний, в том числе алхимических, опасных для развития человечества.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;11<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Подвижничество – важнейшая часть духовно-нравственной подготовки любого Идущего. Только важно правильно понимать значение этой практики, не путая подвизавшихся на Пути с теми, кто совершает подвиги ценой самопожертвования и сверхусилий воли! Подвижником обычно считают адепта, который принял какой-либо комплекс традиционных практик как «послушание», то есть осознанно и регулярно, несмотря ни на что, выполняет эти практики на протяжении долгого времени. В представлении обычного человека – это часто звучит как «преодоление тягот и лишений, мук и неприятностей, в результате чего закаляется и укрепляется его дух». Это неправильное представление!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любой Путь должен быть добровольным, радостным и счастливым. Об этом нужно всегда помнить и с этим соизмерять духовное самоощущение! Подвижничество должно приносить радость и духовное удовлетворение. Например, практикующим даосам регулярное и непоколебимое выполнение упражнений цигун, строгое следование системе питания и голодания, расстановка приоритетов в жизни и делах в соответствии с духовными основами Дао позволяет чувствовать себя счастливыми. И чем строже и последовательней они следуют своей системе, тем большее удовольствие от процесса и результатов получают!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Осознанность и постоянство – вот главные критерии подвижничества. Не бояться всё потерять и начать новое движение с чистого листа – важное свойство психики Идущего. Быть счастливым несмотря ни на что – вот правильное представление о подвижничестве!<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;12<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лао-цзы – полулегендарный основатель даосизма, автор трактата «Дао дэ Цзин» («О Пути и Благе»). Братья Смотрящие однозначно считают Лао-цзы одним из Предтеч, старшим в иерархии после Великого Учителя.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прямые ученики Лао-цзы, например, Инь Си по прозвищу Страж Границы, стали первыми бессмертными людьми на территории Поднебесной.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;13<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ху&#769;нну – общее название кочевых народов Центральной Азии, основной территорией которых была Монголия и степное Забайкалье. С V века до н.э. вели активные войны с китайской империей, результатом которых стал раскол хуннского этноса во II веке н.э. и его постепенное исчезновение. По популярной версии часть хунну дошла до Европы, дав начало народу, известному как гунны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эби&#769;су (эмиси) – так японцы называли айнов – один из древнейших народов японских островов, с которым они воевали на протяжении почти всей своей истории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кумасо&#769; – одно из древних племён японских островов. К VII веку н.э. были завоёваны и ассимилированы государством Ямато.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;14<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всего по миру Мастерами-основателями было собрано пять Сил или, иначе говоря, Печатей – Дракон-змея, Тигр, Волк, Кот и Обезьяна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В одиннадцатом веке китайские Мастера Братства на основе этих Печатей создали пять боевых комплексов таолу&#769;, объединённых в «Да-Джяо» – Большую Форму «Игры Пяти Волшебных Зверей». Внешне эти тао были передовым достижением тогдашнего ушу, чем они, в том числе, ценны сейчас, являясь прекрасным образцом китайского средневекового боевого искусства, без изменений дошедшего до наших дней из тьмы веков.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Долгое время Большая Форма входила в обязательную программу подготовки служителей воинского Братства «Аниото&#769;» или, как оно стало называться позже, «Окиёда&#769;й». Цели этой подготовки были весьма себе практические и прикладные, но для достижения достойных результатов требовалось невообразимое количество времени, упорства и, что скрывать, таланта. Сейчас это, понятное дело, непозволительная роскошь, а много веков назад Большая Форма, кроме всего прочего, являлась ещё своеобразным тестом на терпение, преодоление, преданность делу и соответствие ученика избранному Пути.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В настоящем специальный боевой комплекс, изначально именуемый «Да-Джя&#769;о», а на псевдояпонском сленге Идущих называемый О-ката&#769;, имеет больше историческое и культурное значение – приобщает современных воинов к традиции и роду, позволяет соприкоснуться с древними корнями боевых искусств.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изначально Большая Форма предполагала достижение четырёх основных целей. Некоторые из них актуальны до сих пор, а некоторые остались в истории, в связи с изменением способов и методов ведения боевых действий, с иными требованиями к подготовке воинов и многими другими аспектами. Цели эти следующие:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Первая цель. Регулярное и насыщенное выполнение Формы обеспечивало полноценную тренировку нестандартных положений тела и взаимной работы мышц ученика. За счёт продуманной комбинации движений, их смены и последовательности, легче достигались результаты, необходимые воину-практику для сражения в сложных условиях и со множеством противников.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вторая цель. Будучи по сути своей разновидностью ушу, Форма учила тогдашних воинов Братства противодействию традиционным стилям китайских рукопашников, которые тренировались подобным образом и имели схожий боевой арсенал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Третья цель. Мистическая – самая важная, превосходящая по значимости все остальные заявленные цели. «Да-Джяо» была разработана для ограниченной группы избранных, поэтому регулярное вхождение в Форму позволяло и позволяет соприкасаться с так называемой эгрегорной сущностью Братства, которую сами Идущие называют Волшебная Плеть. Объединение с Волшебной Плетью, признание ею персонального права и полномочий Идущего, позволяет служителю легко достигать результатов, недоступных одиночкам или тем, кто не верит в настоящее волшебство!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Четвёртая цель. Контролируемое «освобождение зверя» в себе – тренировка снятия «тормозов разума». Правильное разучивание и совершенствование Формы подразумевает формирование особых психофизических состояний, способствующих повышению уровня выживаемости в бою и прочих экстремальных ситуациях: способность переносить сильную боль; неимоверная выносливость; увеличение скорости восприятия и анализа ситуации, вплоть до известного специалистам феномена – субъективного ощущения замедления времени. Кроме того, ощутимо возрастает ударная мощь бойца и его неосознаваемое подавляющее воздействие на психику противника.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В стародавние времена Мастерами-предками был отмечен любопытный и полезный феномен – особая мощная эмоциональная окраска активных физических действий ведёт к проявлению различных возможностей, превосходящих обычные человеческие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сейчас мы знаем про химию организма и специальную настройку психики – формирование активных установок на действие. А старые Мастера называли это явление «Учань» или, привычней для нашего слуха, «Будзен» – особая воинская медитация. Пять Волшебных Зверей, составляющих «Да-Джяо», также подразумевают особую эмоциональную окраску: «Дракон-Змея» – это «Вода» – холодная непоколебимость, невозмутимая убийственная целеустремлённость; «Тигр» – «Огонь» – мощь и беспощадная ярость; «Обезьяна» – «Воздух» – азартная игра, кураж в бою; «Кот» – «Металл» – надменная ярость, активное пресечение посягательств на личное пространство; «Волк» – «Земля» – чувство защитника, готовность пожертвовать жизнью в бою.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Разучивая и тренируя «Зверей» в разной последовательности продолжительное время, воины древности закаляли свою психику, повышали стрессоустойчивость в сложных ситуациях, учились экстренно управлять химией организма. Конечно же, пять сменяемых состояний были необходимы исключительно для тренировки. В итоге каждый воин выбирал себе одну, подходящую лично ему, психоэмоциональную «одежду», а предшествующее разнообразие сочетаний тао требовалось лишь для того, чтобы хитрый мозг не привык к повторяемым типовым действиям и не сделал рутинными изначально яркие и насыщенные переживания.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Теперь можно рассказать и про самих «Волшебных Зверей».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любой современный образованный человек, конечно же, имеет представление о племенных тотемных символах. Отождествляя себя с ними, проводя специальные ритуалы, исполняя боевые танцы и принося жертвы, древние воины входили в особые психофизические состояния, подобные тем, что уже были описаны выше.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выбор традиционных животных обусловлен, понятное дело, наблюдением за боевыми повадками местной фауны. Но, в связи с непредсказуемым переселением народов, изначальная традиция, передаваемая из поколения в поколение, также мигрировала, иногда весьма далеко за пределы ареалов природного обитания тотемного зверя-прототипа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В Большой Форме следами древних миграций отмечен, например, «Кот», в реальности – болотная рысь. Предание о ней на территорию будущих корейских царств принесло из юго-западных краёв Поднебесной племя фанг унги&#769;, в японских записях именуемое хан юки&#769;. Это племя, кстати, в дальнейшем приняло самое активное участие в этногенезе корейцев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Тигр» проделал далёкий путь, мигрируя за тысячи километров от ареала обитания – с Дальнего Востока и части Сибири, через Урал, до центральноевропейских земель, вместе с предками предков племён, участвовавших в этногенезе каляды.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Волк» тоже не остался сидеть на месте, а в компании своих создателей – родственных каляде венде&#769;лов, возглавляемых бравым вождём Гейзе&#769;рихом, – с территории современной Польши ускакал рушить Рим и брать штурмом Карфаген, где его и взял Мастер Юки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Единственным домоседом оказалась «Обезьяна», природным прообразом которой является быстрая, лёгкая и крайне сообразительная яванская обезьяна, способная точно швырять камни в цель и довольно глубоко нырять за добычей. «Обезьяна» не покидала острова Ява, и более того, её «Печать» была специально создана двумя древними Мастерами-Предтечами Пина&#769;ном и Канди&#769; [371 - Предтеча Пина&#769;н – правил на острове Ява племенами государства Тарума. Предтеча Канди&#769; – правил в древнем государстве Юго-Восточной Азии Фунань, но во времена Первых Вошедших уже покинул мир людей.].<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Любопытна история Печати «Дракон-Змея», которую перенял у кида&#769;ней [372 - Кида&#769;ни – племена, с древности кочевавшие на территории современного северного Китая и Монголии. В X веке н.э. создали своё государство Ляо на северо-востоке Китая, которое было уничтожено в XII веке чжурчженями. Остатки киданей ушли в Среднюю Азию, где в XIII веке были завоёваны Монгольской империей Чингисхана и растворились в окружающих племенах.] в 455 году странствующий Мастер Уми…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В древности у киданей, граничащих с уйгу&#769;рами и монголами, не было культа дракона, в отличие от тех же монголов или китайцев. Но в 392 году в одной из битв войска Северной Вэй [373 - Северная Вэй (Тоба Вэй) – государство, основанное Тоба Гуем, вождём кочевых племён тоба, на территории Северного Китая и просуществовавшее с 386 по 534 год новой эры.] захватили восьмерых знатных киданьских юношей, которым правитель То&#769;ба Гуй даровал жизнь, учитывая их малолетство и рассчитывая «перековать мечи на орала», в смысле – обучить и воспитать их в вэйской традиции, дабы использовать потом как политические козыри.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обучали киданьских юношей монахи Змеиного Храма, почитавшие морского Змея по имени Лао Ше&#769;ши, проникающего в любые водоёмы по подземным рекам. Змей по своему желанию мог принимать облик Дракона-повелителя вод и погоды, а также мог обращаться в человека – представал то в виде развесёлого воина-гуляки, то мудрого седовласого старца.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Молодые кидани очень старались, перенимая знания и умения намного лучше местных уроженцев! Они были допущены к тайным воинским практикам и посвящениям. Через восемь лет выпускники поступили на службу в дворцовую стражу, верно служили государю, сопровождали его в походах, защищали личные покои правителя. А через год, в 401 году, внезапно сбежали на родину, прихватив один из древних волшебных мечей, способных вызывать ветер и разгонять тучи, древние свитки и старинные императорские драгоценности…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайные практики «Дракона-Змеи» ещё около трёхсот лет хранились и передавались избранными из военной элиты киданей. Так предание попало и к Мастеру Уми.<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вот, пожалуй, и всё, что нужно знать про «Игры Пяти Волшебных Зверей». Большее можно постичь, лишь долгие годы усердно практикуя тао, получая изустные наставления от Учителя и, как это и ни грустно, – имея особое телосложение, сформированную особым образом психику, а также гимнастические способности и талант в боевых искусствах, что в современном мире доступно ничтожно малому количеству Идущих.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;15<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Предтеча Юми&#769;дзин (как он был записан в путевых заметках Кёри) – один из немногих известных Смотрящим Предтеч, кто отмечен не только в мифах и легендах, но и в исторических хрониках. В них он фигурирует как Гейзе&#769;рих, король вандалов (венедов, вендов), «живший» с 389 по 477 год. Под предводительством Гейзериха вандалы вторглись в Северную Африку и основали там своё королевство. Из Африки армия Гейзериха напала на Рим и в 455 году разрушила и разграбила его.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Главной задачей, которую решали Предтечи в этих «человеческих» войнах, была работа по сбору и изъятию информации и артефактов, несущих в себе разрушительную силу или подталкивающих к преждевременному развитию цивилизации в сторону создания оружия и систем, сопоставимых с современным и будущим оружием массового поражения.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;16<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цапля владела необычным оружием, пришедшим из региона Австралии – Океании и не получившим дальнейшего распространения в Японии, но применявшимся в описываемые времена. Это была трубка около метра длиной, которая посылала метательный снаряд в цель посредством резкого взмаха, по принципу копьеметалки. На короткой дистанции, до 10 метров, использовались массивные металлические шипы или стрелки, проламывающие череп. А на дальних дистанциях, до 50 метров, использовался снаряд из глины, внутри которого располагались несколько металлических шипов и нейротоксичный яд.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Оружие обладало не очень большой убойной силой, но плюсами его были возможность скрытого ношения и бо&#769;льшая меткость, чем, например, у пращи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Также Цуруми использовала эту трубку при осмотре зарослей и для дыхания под водой.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;17<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ани&#769; (яп. «старший брат») – титул настоятеля Братства Смотрящих в раннем средневековье.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ани Хико&#769; (годы жизни 476—565) – второй настоятель Братства Смотрящих с 508 по 565 год. Ученик ани&#769; Дзюхо&#769;ко. Известен тем, что встречался с Бодхидха&#769;рмой Дару&#769;мой. В годы правления Хико японские Братья, благодаря прибывшим на поселение хварангам, познакомились с корейскими единоборствами, которые на многие века стали основой рукопашного боя японских ветвей Братства Смотрящих.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;18<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ани Дзюхо&#769;ко (годы жизни 438—508) – первый настоятель Братства Смотрящих с 470 по 508 год. Ученик Кёри. Встал во главе первых десяти учеников, ранее обучавшихся у Кёри, Юки и Цуки.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;19<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастера-основатели – Уми, Юки, Цуки, Йору и Кёри, ученики Великого Учителя, которых он избрал для выполнения особой миссии – посетить некоторые цивилизаторские центры мира и обучиться там методам организации и воспитания людей в соответствии с Замыслом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уми путешествовал по территориям Китая, Тибета и Индии, Кёри – Сибири и северной части Европы, Йору – по Юго-Восточной Азии, Цуки – в корейских княжествах; Юки – по территории Северной Африки и Средней Азии. В своих странствиях Мастера встречались с разными Предтечами и их учениками, магами и мистиками того времени.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;По возвращении на японские острова Мастера создали воинское Братство «Аниото» и передали ему все собранные за время миссии материалы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После этого Мастера-основатели вошли в Корпус Цивилизаторов, поэтому в традиции Братства они также именуются Первыми Вошедшими.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;20<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Учение – традиционный комплекс теории, идеологии, практик, воспитательных методик, оценки результатов обучения, способов самосовершенствования. Настоящее Учение постоянно развивается и пополняется новыми разделами, которые интегрируются в систему и не противоречат традиции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Служение – в традиции Братьев духовное отношение к службе как к самой важной и ценной деятельности в жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Всеобщее Благо – основополагающее понятие в идеологии Братства Смотрящих. Подробнее в примечании 8.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Искать, постигать и совершенствовать» – одна из клятв, которую издревле давали миряне при посвящении на Путь Братства Смотрящих. Эта клятва декларирует намерение будущего ученика стремиться к обретению знаний, к углублённому пониманию полученной информации, а также к практическому применению познанного во Всеобщее Благо и для своего развития.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;21<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ани Хаято (годы жизни 538—600) – третий настоятель Братства Смотрящих с 565 по 600 год. Ученик ани Хико. Правление ани Хаято пришлось на военное время междоусобных конфликтов сторонников и противников принятия буддизма, а также на связанные с этой войной эпидемии и голод. Главной целью правления ани Хаято было перемещение поселений Братьев в труднодоступные горные районы (в настоящее время в этих местах расположен город Кио&#769;то – древняя столица Японии Хэйа&#769;н), организация обороны, быта, учёбы и службы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;22<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Без сомнений, именно пещерные альвы фигурируют в фольклоре европейских народов как волшебный народ эльфов. Благодаря профессору Толкину эльфы в массовом представлении стали выглядеть совсем иначе, чем в легендах и мифах. Внешность же настоящих альвов весьма примечательна. Взрослые особи обычно не более метра ростом, худощавые и тонкокостные. Кожа тёмная, а волосы густые, толстые, тёмно-каштанового или почти чёрного цвета. Уши крупные, немного вытянутые и ничуть не похожи на те «эльфийские» уши, к которым мы все привыкли. Глаза, как у многих ночных зверей – большие, чёрные, без различимой радужной оболочки и белков, в темноте бликуют красным. Рот у альвов небольшой, с довольно полными губами, а нос приплюснут. Пальцы на руках удлинённые, немного узловатые, ногти напоминают человеческие или высших обезьян.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Асу, неравномерно раскиданные по миру матушкой-историей, имеют довольно много общего с людьми. Их сообщества построены по родоплеменному общинному типу. Они разумны, любопытны, имеют единый язык, состоящий в основном из напевных гласных, цокающих, скрипящих, шипящих и фыркающих звуков. При этом они способны довольно похоже произносить человеческие слова и даже целые фразы. Альвы владеют ремёслами: куют железо и плавят медь, заимствованные у человека; шьют одежду из шкур животных и грубого крапивного холста и прядут шерсть; искусно обрабатывают камень и обжигают глину.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но есть и кардинальные отличия малых народцев от людей. Их поведение и образ мышления часто не поддаются привычной человеческой логике. Стимулы и побудительные мотивы альвов, не имеющих корысти и личной собственности, показались бы многим людям странными. Жизнь, наполненная только заботами племени, для большинства людей просто немыслима. А полное отсутствие какой-либо агрессии считалось бы скорей недостатком, чем достоинством в этом суровом мире, омрачаемом борьбой за выживание и социальный статус.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Огромную роль в жизни асу играют ритуалы и церемонии. Всё подчинено незыблемым правилам – вынашивание и рождение детей, обучение, совместный труд, многочисленные праздники и другие памятные действа, сопровождающие альвов всю жизнь. Любое событие касается всех, без исключения. Радость и скорбь могут быть только общими!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Особо важен для малых народцев огненный похоронный обряд. У них не принято скорбеть над умершими родичами или оплакивать безвременно погибших. Альвы искренне считают, что, завершив земной путь, они переносятся в прекрасный волшебный мир, бывший когда-то их прародиной. Умершие просто возвращаются домой! Зачем же скорбеть и плакать? Нужно помочь им перейти безвозвратный рубеж и самим ещё немного приблизиться к неминуемому таинству смерти!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ещё одной уникальной эволюционно закреплённой особенностью является биохимия организма альвов. Во-первых, удивительно широкий диапазон нормальной температуры тела – в замедленном состоянии, напоминающем спячку, температура тела опускается ниже 30С, а в активном бодром состоянии температура составляет около 39С. Во-вторых, они крайне устойчивы к болезнетворному влиянию вирусов, бактерий, грибков и паразитов. В-третьих, их хромосомы матрицируются практически без потери концевых частей, поэтому ткани организма обновляются всю жизнь. Им неведомы рак, диабет и заболевания сердечно-сосудистой системы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даже умирают асу особо. Нет, конечно, гибель от клыков и когтей хищников, несчастные случаи и некоторые болезни роднят их с людьми, но естественный механизм смерти альвов очень своеобразен. Достигнув возраста примерно девяноста лет, долгожитель год за годом всё сильней теряет аппетит, пока не прекращает есть совсем. Смерть наступает от безболезненного истощения. И даже после смерти малые народцы продолжают оставаться особенными! Их ткани очень быстро разрушаются, высыхают и истлевают так же, как, например, у ещё одних традиционных пещерных обитателей – летучих мышей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смертельную опасность представляют для альвов укусы змей, пчёл, ос, шершней, пауков и многоножек. С этими жуткими тварями детёнышей учат сражаться в самом раннем возрасте! Нож и короткое лёгкое копьё – непременные спутники любого альва, а вот лук и драгоценные стрелы с миниатюрными железными наконечниками берут только на охоту или рыбалку.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Страшными ядами для асу являются алкоголь и любые нефтепродукты, многие растворители и лакокрасочные изделия, скипидар, горящий каучук, а также дым от тления некоторых ароматических древесных смол, например, всем известного ладана.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Альвам несказанно повезло – они никогда и ни с кем не конкурировали! Тем более с человеком, истово защищающим свои пищевые ресурсы, территории и источники материальных благ. Альвы успешно обустраивают себе комфортное существование там, где людям и большинству животных жить неуютно и опасно. Они охотятся на средних и малых птиц, грызунов, земноводных и пресмыкающихся, собирают дикие плоды, травы и коренья, а также употребляют в пищу такие грибы, на которые нормальный человек даже не посмотрит!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не имеет под собой никакого основания устойчивое мнение о том, что малые народцы воруют у людей металлические изделия, украшения и предметы обихода! Это навет и поклёп, призванный прикрыть свою халатность, рассеянность и невнимательность интригующим пологом мистификации. Альвы, конечно, с удовольствием подбирают потерянные человеком предметы, особенно металлические, но специально на чужое имущество не покушаются, на это у них существует строгий запрет!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Смешение в материальной культуре малых народцев человеческих изделий и предметов собственного производства было наглядно и убедительно подтверждено экспедиционной группой Братства Смотрящих, уже в двадцать первом веке осмотревшей часть аномальной зоны, неподалёку от лесной сторожки Евгения Тихоновича Веселова. Здесь, по словам пожилого служителя Братства «Глобер. Звезда», альвы часто собирались на праздники – водили хороводы, о чём-то беседовали, а самое главное, каждый раз бросали на песчаную полянку разные мелкие предметы в качестве жертвы высшим силам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И действительно, вполне человеческие ременные накладки, пряжки, части конской сбруи и серебряные монетки соседствовали тут с очень необычными находками – миниатюрными наконечниками стрел, сулиц и гарпунов, тонкими и изящными, но при этом крепкими и доныне острыми!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У Смотрящих есть достоверные сведения о том, что альвы на расстоянии могут чувствовать золото, а возможно, и другие драгоценные металлы… Загадочно и необъяснимо, но это факт! Маленькие золотые чешуйки из расплющенных крошек самородного золота играли важную роль в церемониях малых народцев. Такими «золотинками» они помечали свои священные места, придавали им особое значение!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мирное и равноправное сосуществование малых народцев и людей можно встретить, пожалуй, только на страницах книг-фэнтези, в волшебных сказках или в легендах, мало от сказок отличающихся. В реальности, к сожалению, всё обстоит ровно наоборот…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пугает людей способность асу отвести глаза – бессловесно внушить страх и тревогу, сконцентрировать внимание встречных на посторонних объектах, немного нарушить пространственную ориентацию… Да, всё это реально существует! Но следует не забывать, что такое безобидное и нелетальное «оружие» мать-природа подарила очень небольшим и совершенно неагрессивным существам. Нужно же им как-то защищаться от таких опасных громадин, как люди и крупные звери!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Отношение человека к альвам как к нечисти, которую следует опасаться и по возможности истреблять, сложилось в незапамятные первобытные времена, когда мир был страшен и непонятен, а жрецы и вожди очень любили использовать любые страшилки для поддержания собственной власти. Особо жестоко асу истреблялись в древних корейских и китайских государствах, а позже охота на маленьких беззащитных существ была продолжена в средневековой Японии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Европа была к альвам милосердней, несмотря на кликушество христианских священников и повальное невежество населения. Проблемы у малых народцев начались во времена массового заселения территорий, при вырубке вековых лесов, а также хозяйственном освоении пещер, гротов и карстовых пустот. С наступлением промышленной революции малым народцам почти не осталось места для жизни, поэтому они постепенно отступали в глухие районы, переходили с места на место, не зная покоя и пристанища…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Уральские горы, часть Сибири и Дальнего Востока довольно долго оставались неким оазисом для жизни асу. Однако и тут вмешательство человека губительно повлияло на ареал обитания малых народцев. Варварское загрязнение природы ядовитыми нефтепродуктами и их испарениями, гидротехнические работы, масштабные вырубки леса и ежегодные рукотворные таёжные пожары сделали своё чёрное дело – достоверных случаев встречи с представителями малых народцев не было зафиксировано с восьмидесятых годов двадцатого века…<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;23<br></h3><img border=0 src="image18_6431830bbb86c20007915191_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Эрик Стэнли Локк (годы жизни 1919—1941) – английский пилот-асс. Мастер Братства «L.B.B.», ученик Магистра Элиаса Кроу. После вступления Британии во Вторую мировую войну был мобилизован и героически сражался, защищая небо от захватчиков. Меньше чем за два года Локк уничтожил 28 самолётов противника, дважды был сбит, шесть месяцев провёл в госпитале. За свой небольшой рост (около 167 см) Эрик получил прозвище Локки-коротышка (Sawn Off Lockie, буквально «отпиленный»). Служба в Королевских ВВС не стала помехой для выполнения главной службы, порученной Локку Магистром Кроу. 3 августа 1941 года Эрик Стэнли Локк ценой собственной жизни уничтожил опаснейшие магические предметы, обнаруженные им в ходе служебного расследования.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;24<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кэ&#769;мпбелл – древний дворянский род и клан в Шотландии, один из крупнейших и влиятельных в стране. На гербе клана изображена кабанья голова. Фамилия Кэмпбелл, по популярной в народе версии, происходит от гэльских корней «cam» и «beul», означающих «криворотый», то есть лживый. В отличие от большинства свободолюбивых кланов Хайленда Кэмпбеллы поддерживали централизованное правление шотландских, а потом английских королей, в связи с чем привлекались монархами для подавления мятежных горцев, назначались шерифами и часто получали почти неограниченную власть на местах. Благодаря этой власти активно расширяли свои земли за счёт соседей и вассалов.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Шотландские кланы на протяжении всей своей истории враждовали и истребляли друг друга, но Кэмпбеллы превзошли всех. Особенно тёмными пятнами на их репутации были: «резня в Маниверд», когда в церкви было сожжено около 120 представителей клана Мюррей, включая женщин и детей; «резня в Дануне», когда Кэмпбеллы уничтожили целиком враждебный клан Ламонт, причём перед этим Ламонты капитулировали и пригласили победителей в свой замок отпраздновать примирение (Кэмпбеллы гостеприимством воспользовались, а ночью всех перебили); и «резня в Гленко», когда Кэмпбеллы уничтожили целую ветвь клана Макдональд, снова воспользовавшись гостеприимностью жертв. После этих «убийств на доверии» Кэмпбеллы окончательно были заклеймены шотландцами как вероломные, подлые и кровожадные негодяи.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;25<br></h3><img border=0 src="image19_64318413bb86c200079151f9_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джон Кэмпбелл, четвёртый герцог А&#769;ргайл (годы жизни 1693—1770) – шотландский дворянин, политик, офицер британской армии. Построил успешную военную карьеру, дослужившись до генерала. В 1745 году организовал ополчение из Аргайла, использовавшееся для преследования якобитов. В 1761 году после смерти двоюродного брата унаследовал титул герцога и главы клана Кэмпбелл.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;26<br></h3><img border=0 src="image20_6431846af6775e00075473bd_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пье&#769;тро Антонио Рота&#769;ри (годы жизни 1707—1762) – итальянский живописец XVIII века, несколько лет работавший при российском императорском дворе. Уроженец Вероны, он учился в Венеции, Риме и Неаполе. Путешествовал по европейским столицам, работал в Вене и Дрездене, в 1756 году по приглашению императрицы Елизаветы Петровны приехал в Российскую Империю. В Петербурге был придворным живописцем и прославился серией маленьких женских портретов. После смерти художника императрица Екатерина II выкупила его работы у наследников и приказала разместить в императорских резиденциях, в том числе зале Петергофского дворца, получившем название «Кабинет мод и граций».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;27<br></h3><img border=0 src="image21_643184f25132a10007581a8c_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Граф Кирилл Григорьевич Разумовский (годы жизни 1728—1803) – российский придворный, основатель дворянского рода Разумовских. Родом из малороссийских реестровых казаков, благодаря возвышению своего брата Алексея Григорьевича Разумовского, Кирилл был приближен ко двору и отправлен на обучение в Европу, где одним из его наставников стал математик Леонард Эйлер. Занимал одновременно две должности – пятого президента Императорской Академии наук и гетмана всея Малой России, обеих сторон Днепра и войск Запорожских. На обоих постах проявил себя как талантливый управляющий и просветитель. Благодаря Разумовскому в Академии расцвёл талант великого учёного Михаила Васильевича Ломоносова. Кирилл Григорьевич поддержал приход к власти Екатерины II, тем не менее в 1764 году должность гетмана была упразднена, а его влияние при дворе со временем стало ослабевать. Несмотря на прошение об отставке, Разумовский оставался президентом Академии до 1798 года.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;28<br></h3><img border=0 src="image22_643185605132a10007581af1_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Григорий Теплов (годы жизни 1717—1779) – государственный деятель, философ, литератор. Родился в Пскове в семье истопника, благодаря участию ахиепископа Феофана Прокоповича получил образование сначала в Петербурге, затем в Пруссии. Карьеру начал в Академии наук, где сумел произвести впечатление на Алексея Разумовского, который сделал Теплова воспитателем своего брата Кирилла. Теплов сопровождал Разумовского во время учёбы в Европе, на постах президента Академии наук и гетмана Малороссии, часто действовал за спиной своего покровителя, писал на него доносы. Активно участвовал в перевороте, приведшем к власти Екатерину II.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;29<br></h3><img border=0 src="image23_6431869fbb86c20007915446_jpg.jpeg">&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пьетро Ротари «Девушка с книгой»<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;30<br></h3><img border=0 src="image24_643187c25132a10007581de9_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Зелёный лев, пожирающий солнце – в исходном смысле это начало плавления: основа нагревается (лев поглощает солнце) и начинает литься расплав (из пасти льва льётся кровь).<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В метафорическом смысле – начало любого процесса трансмутации.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Змей, кусающий себя за хвост – Уроборос, в алхимической символике означал законченность процесса трансмутации, завершение круга алхимических преобразований.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Таким образом, эти изображения на титульном листе манускрипта означали начало и конец, альфу и омегу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Этими и множеством других подобных аллегорических символов алхимики шифровали в своих работах описание алхимических (в том числе духовных) и просто химических процессов, чтобы скрыть их от непосвящённых, а ещё лучше, запутать и ввести в заблуждение.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;31<br></h3><img border=0 src="image25_6431884df6775e0007547859_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич Тро&#769;щинский (годы жизни 1749—1829) – государственный и общественный деятель Российской империи, меценат, покровитель науки и искусств, мыслитель. Благодаря трудолюбию, добросовестности, настойчивости и честному служению высоким идеалам достиг высших эшелонов власти. Был приближённым к трону на протяжении царствования трёх императоров – Екатерины II, Павла I и Александра I. Занимал должности статс-секретаря, сенатора, министра двора и уделов, министра юстиции.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1794 году с несколькими верными соратниками основал тайное общество «Глобер. Звезда», которое до 1978 года представляло интересы Братства Смотрящих в России. Ученик Анны Григорьевны Новак (Энн Фрисселл).<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;32<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Цзинь Дань» – в древней даосской традиции так назывался Эликсир бессмертия, который в более поздние времена дилетанты стали считать неким снадобьем. В действительности же «Цзинь Дань» представлял собой целый комплекс, состоящий из особого духовного настроя, системного выполнения специальных психофизических упражнений и регулярного приёма различных целебных средств. Следование этому комплексу позволяло достичь долголетия, а избранным сяням – обрести физическое бессмертие.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;33<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Герметическая традиция – совокупность знаний, основой которых являются книги, приписываемые Гермесу Трисмегисту (например, «Герметический корпус») и его последователям. В основном записи представлены в виде диалогов Гермеса Трисмегиста и его учеников. В период средневековья в герметическую традицию были включены явные подделки, созданные алхимиками и эзотериками того времени. В целом, наряду с небольшим количеством реальных текстов, сохранившихся со времён Тота Гермеса, в традицию входят сочинения авторов, которые не понимали содержания изначальных текстов или подгоняли древние записи под свои нужды.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;34<br></h3><img border=0 src="image26_643188f9bb86c200079156ac_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иоганн Рудольф Глаубер (годы жизни 1604—1670) – европейский алхимик и фармацевт, родом из города Карлштадт на юге Германии. Сын цирюльника из многодетной семьи, обучение в школе было ему не доступно. Свои знания Глаубер собирал, работая подмастерьем у аптекарей, ремесленников и алхимиков. Имел широкий спектр интересов, занимался фармацевтикой, виноделием, созданием удобрений и взрывчатых веществ, производством зеркал и цветных стёкол, изобретал химическую посуду и конструкции печей и горнов. Методики и инструменты, созданные Глаубером, легли в основу промышленной химии. Автор около 40 трудов по химии и фармацевтике. Жизненный путь закончил в Амстердаме. Из-за несчастного случая последние четыре года был прикован к постели и был вынужден продать свою лабораторию и часть библиотеки.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;35<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё&#769; (яп. «большое имя») – титул настоятеля Братства Смотрящих со средневековья до наших дней.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Хика&#769;то, прозываемый Лун-цзы (годы жизни 1625—1694) – тридцать восьмой настоятель Братства Смотрящих с 1660 по 1694 год. В молодости проходил обучение у хранителей «Люгай», где получил воинское имя Лун-цзы. По воспоминаниям китайских мастеров и сохранившимся документальным свидетельствам Хикато был непревзойдённым бойцом, которого не могли победить даже самые могучие последователи патриарха Дарумы. Во времена его правления была усовершенствована деятельность специальных отрядов, осуществляющих поиск и возвращение святынь Братства, попавших в чужие руки. Особой заслугой Хикато считается возвращение святынь Братьев, относящихся к эре Первых Вошедших и более ранним периодам.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;36<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чжу Чжию (Чжу Шуньшуй) – в официальной японской истории считается одним из самых известных учёных-эмигрантов, который внёс огромный вклад в исследование и описание японской истории, а также в формирование системы образования. Шуньшуй прибыл в Японию по приглашению Мастера Братства Смотрящих Такугава Мицукуни, который, будучи видным государственным деятелем, способствовал пополнению библиотеки Братства научными, историческими, духовными, техническими, эзотерическими книгами различных культурно-исторических традиций и временны&#769;х периодов. Эти бесценные материалы изучаются, хранятся и реставрируются до настоящего времени. По оценке Смотрящих – более половины исследованных в настоящее время документов и книг существуют в единственном уникальном экземпляре.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;37<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лао Вэйдо&#769;у (годы жизни 1036—1132) – двадцать первый настоятель Братства Смотрящих с 1112 по 1120 год. Ученик лао Гунши&#769;. Его главной заслугой считается безопасное возвращение центра правления, святынь и древних текстов Братства в Японию после китайского периода, продолжавшегося более ста лет. Для этих целей были построены двенадцать кораблей, которые внешне напоминали торговые суда. Впоследствии корабли более пятидесяти лет использовались воинами Братства в торговых и дипломатических целях, а также для борьбы с морскими пиратами. В годы службы лао Вэйдоу в состав Братства Смотрящих вошла даосская школа «Сяньдао», действующая до настоящего времени. Сам Вэйдоу считал своим высшим достижением основание на территории енисейских княжеств обители «Хараитори», в последующие века служившей для хранения и изучения опасных и несвоевременных артефактов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;38<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братство «Люгай» – древняя история китайских бродячих монахов-люгай фрагментарна и недостоверна. Первые контакты Братьев Смотрящих с люгай произошли во второй половине VI века во времена правления ани Хико и ани Хаято, когда послы люгай прибывали в Ямато вместе с корейскими и китайскими переселенцами. О полноценном сотрудничестве Смотрящих и Братства «Люгай» можно говорить лишь со времён правления Ани Садо (с 926 по 938 год). В тот период проходило становление китайской ветви Братства Смотрящих, и отряды бродячих монахов привлекались для охраны и проведения тайных военных операций. В последующий период братское взаимодействие Смотрящих и люгай укреплялось и расширялось. Оно продолжается и до настоящего времени. «Люгай-шингзен» – доверенные партнёры Братства Смотрящих, с которыми совместно реализуются долгосрочные историко-культурные и исследовательские программы.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;39<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ка&#769;нтор Дайс из Братства «Союз Закона» (S.S.S.G.G.). Союз Закона «S.S.S.G.G.» – европейское тайное Братство, исторически связанное со средневековыми народными судами Feme. Аббревиатура S.S.S.G.G. расшифровывается как «Stein, Schlinge, Schwert, Gr&#252;nes Gras» («камень, петля, меч, зелёная трава») – то есть побитие, повешение, казнь мечом или изгнание. Имелось в виду, что приговорённого народным судом любой может казнить любым доступным способом, а если не может убить, то преследовать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магистр Лэрд Росс – глава Тайного Союза «L.B.B.». Внёс большой вклад в развитие школ, в которых обучались будущие Смотрящие. Претворял в жизнь политику сотрудничества с многочисленными шотландскими кланами с целью оперативного сбора информации и организации небольших хранительских служб в горных поселениях.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Гроссмейстер Герму&#769;нд Ве&#769;стер из Братства «Хельхейм». Воинское Братство «Хельхейм» было создано в середине XV века. Любопытный факт – более ста лет Братья Смотрящие и воины из «Хельхейм» осуществляли гуманитарную миссию на территории Норвегии практически параллельно, в одних и тех же местах, решая сходные задачи, а узнали друг о друге и смогли наладить партнёрство только в середине XVI века. Это партнёрство было скреплено братскими узами в восьмидесятилетней войне за независимость Голландии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер Ааррон Рич из Братства (Ложи) Уоррингтона. Ложа Уоррингтона – одна из старейших масонских организаций Англии. С этой ложей тесно сотрудничал Элиас Эшмол. В её состав входили прогрессивные учёные, педагоги, просветители и общественно-политические деятели.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер Альв И&#769;рвинг из Братства (Ложи) Стаффордшира. Ложа Стаффордшира – одна из старых масонских организаций Англии. Имела прочные партнёрские отношения с ложами Уоррингтона, Эдинбурга, а также несколькими тайными союзами Лондона, в том числе с братством «Стоун», созданным видным каменщиком Николасом Стоуном. Особенностью ложи Стаффордшира считается интерес её членов к древней истории Англии, народным преданиям, балладам, легендам и мифам. Эта организация, единственная из известных лож Франции, Англии и Шотландии, занималась практическими археологическими изысканиями, финансировала архивные работы и создание коллекций редких древностей. Часть упомянутых коллекций для своего музея однажды приобрёл Элиас Эшмол.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дэниел Норри из Герметического общества (Ложи) Эдинбурга. Герметическое общество было создано видными масонами главной шотландской масонской организации – ложи Эдинбурга, которая, в свою очередь, была учреждена выходцами из масонского общества Лиона. Герметическое общество было неким элитарным клубом внутри ложи Эдинбурга, который объединял увлечённых исследователей учения Гермеса Трисмегиста. Результаты изысканий членов клуба регулярно доводились до всех членов ложи Эдинбурга и дружественных масонских организаций.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Слушатель Уильям Уилсон (за умершего Мастера Николаса Стоуна) – ученик и наследник Великого Каменщика Николаса Стоуна, умершего в 1647 году. К моменту проведения Совета в Амстердаме новый глава тайного братства «Стоун» ещё не был избран, поэтому лондонское тайное братство представлял Уилсон.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Господин магик Жан Ланж – европейский наместник Братства Смотрящих, который выстраивал связи с представителями мирового мистического сообщества и координировал партнёрские взаимодействия. Представлялся магом, алхимиком, собирателем древностей, писателем и издателем. Основал штаб-квартиру в Амстердаме. Руководил подготовкой и проведением Совета представителей мирового мистического сообщества в 1661 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер сэр Роберт Морэ&#769;й – в юности был вольным слушателем Равнинной школы Смотрящих, но её не закончил, так как увлёкся естественными науками, а потом и политикой. Как общественный деятель был известен и востребован властями. Он внёс весомый вклад в создание королевского естественно-научного общества в Лондоне. Пользовался авторитетом и уважением в научных и политических кругах. Состоял в масонской ложе Эдинбурга, а также имел закрытую группу последователей. В последнее десятилетие жизни Морэй активно занимался изучением алхимических трудов из разных стран и лично проводил опыты по созданию Эликсира бессмертия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Магистр сэр То&#769;мас Во&#769;ган (Евге&#769;ниус Филале&#769;т) – великий маг, мистик, алхимик, естествоиспытатель, учёный, общественный деятель и просветитель. Последователь учения Парацельса. Один из деятелей мирового мистического сообщества, который активно поддержал идею «Доктрины Нераспространения» и принимал личное участие в её создании.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Химикус Ве&#769;нцель Зе&#769;йлер – единственный известный человек в XVII веке, над которым был проведён эксперимент по сохранению молодости при помощи зелья, по составу сходного с Эликсиром асов. В 1626 году тринадцатилетний ученик алхимика Лю&#769;двига фон Хо&#769;рника по имени Ва&#769;цлав добровольно стал принимать зелье, а также обучился секретам его изготовления. В дальнейшем он учился у великого мага из Моравии [374 - Моравия – историческая область на востоке Чехии.] по имени Лука&#769; Коловра&#769;т. В 1661 году Вацлав, уже сменивший имя на Венцель Зейлер, сопровождал алхимика Джабраи&#769;ла Суфи&#769; на Совете в Амстердаме. Суфи представил собравшимся сорокавосьмилетнего Венцеля, выглядевшего как четырнадцатилетний подросток, в качестве примера действия Эликсира. Это был наглядный аргумент для запрещения бесконтрольного распространения знаний о продлении жизни. Сразу после Совета в Амстердаме Зейлер осознанно прекратил приём зелья. В последующие годы Венцель увлекался рискованными алхимическими опытами, пытаясь создать аналог Панацеи, но несколько раз серьёзно отравился и умер в 1681 году.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алхимик Джабраи&#769;л Суфи&#769; – странствующий маг и алхимик, добровольно выполнявший роль Смотрящего и координатора, уполномоченного Братством Смотрящих на выстраивание взаимоотношений с тайными союзами и мистическими персонами на Ближнем Востоке. Был одним из активных проводников идеи «Доктрины Нераспространения» в среде восточных мистиков. Участвовал в подготовке и проведении Совета в Амстердаме.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Некто, именующие себя Сахи&#769;р Аль Джилда&#769;хи и Азама&#769;т Хоаки&#769;м Хамза&#769; – бессмертные последователи Тота Гермеса Трисмегиста. Представляли на Совете в Амстердаме интересы бессмертных (за исключением китайских сяней). Вошли в состав вольных наблюдателей за соблюдением «Доктрины Нераспространения».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Московский посольский стряпчий Артамон Сергеевич Матвеев (годы жизни 1625—1682) – видный государственный деятель времён правления Алексея Михайловича. Патронус (покровитель) Братьев Смотрящих в России. Сторонник прогресса, просвещения и расширения внешних связей Русского царства. Ближний боярин и советчик царя. Покровитель искусств. Умело совмещал интересы государства с активным содействием содержателям Великого воровского тракта, причём делал это не в ущерб казне. Например, усилиями Матвеева был возрождён персидско-армянский участок Воровского тракта, по которому вполне легально стали передвигаться богатые восточные купеческие караваны, доставлявшие товары на российские рынки. Восточному направлению Матвеев вообще придавал особое значение. Его подопечный и верный товарищ Николай Спафарий возглавил исследовательскую экспедицию и дипломатическую миссию, направленную в Китай. Эта экспедиция добыла ценные сведения о природе и географии Сибири, Забайкалья, а также наладила связи с официальными властями Китая и местными управляющими Воровским трактом. Неоценимую поддержку и покровительство Матвеев оказал Братьям Смотрящим, создававшим свои наместничества на территории России и соседних стран. Артамон Сергеевич Матвеев трагически погиб во время стрелецкого бунта 1682 года, в результате которого царями стали Иван Алексеевич и малолетний Пётр Алексеевич, а фактически править стала их сестра Софья Алексеевна.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;40<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Имеется в виду завет Тота Гермеса Трисмегиста: «Тайное Знание подчинено Закону: знать Тайное; уметь использовать Тайное; не раскрывать Тайное посторонним. Иначе говорят – знать, уметь, молчать!». Это правило является моральной основой для большинства тайных мистических организаций и отдельных адептов тайного знания – мистиков, магов, алхимиков.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;41<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпускницы Купе&#769;лища именовались береги&#769;нями. Их основными профессиональными навыками были: целительство, ведение домашнего хозяйства, искусство любви, песни и сказы, воспитание детей, колдовство. Самые лучшие выпускницы принимались на службу к киндякам, а другие служили в богатых домах или становились вольными ведуньями и знахарками.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;42<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Выпускники школы ащерков преимущественно связывали свою службу с трактом – становились киндяками, вожарями-караванщиками, охранниками и дозорными, содержали постоялые дворы и трактиры, а некоторые вступали в военные дружины многочисленных местных правителей. Профессиональная специализация ащерков точно определялась в течение двух лет после выпуска, когда они служили своему воинскому Братству – стажировались в разнообразных видах службы, причём не только в школе, но и на отхожих работах – зарабатывали на тракте, принося доход родной школе.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;43<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Апшит (абшид) – как правило, выдавался иностранцам и соединял в себе несколько документов сразу – удостоверение личности, трудовую книжку, характеристику, проезжую грамоту. Иностранцы, которым паспорта-апшиты выдавались для проживания в России, записывались не под своим настоящим, а под русифицированным именем, чтобы облегчить чтение и понимание таких паспортов низшим полицейским чинам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Новак («новый, пришлый») – такую фамилию мог получить переселенец, новобранец, аристократ, недавно получивший титул, новый человек в профессиональной гильдии и т. д. До сих пор это самая популярная фамилия в Польше, Чехии, Словакии. Многим иностранцам, прибывавшим на постоянное место жительство в Российскую Империю из Речи Посполитой, в документах указывали фамилию Новак.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;44<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Князь Фёдор Фёдорович Щерба&#769;тов (годы жизни 1731—1791) – российский дворянин, военачальник. Службу начал в 1740 году в пажеском корпусе, военную карьеру сделал в годы Семилетней войны. Во время русско-турецкой войны 1768—1774 годов Фёдор Фёдорович командовал отдельным корпусом, отличившимся при взятии крепости Арабат, Еникале и Керчи. В 1773 году, несмотря на подорванное во время крымской кампании здоровье, был направлен в помощь командующему подавлением пугачёвского бунта А. И. Бибикову. В 1774 году, после смерти Бибикова, Щербатов взял командование на себя, но надежд не оправдал. 8 июля 1774 года Екатерина II отстранила его от должности за безынициативность. 9 января 1775 года он был уволен в отставку с запретом появляться при императорском дворе. Опала была снята незадолго до смерти князя 31 августа 1791 года.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;45<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Ждан-Рог – малороссийский военачальник XVII века, запорожский атаман. Кошевым его избрали в начале 1666 года, после инцидента с нападением запорожцев на московского посла, направлявшегося к крымскому хану. Весной 1667 года решением совета был снят с должности. Возможно, это был всего лишь политический ход, потому что меньше чем через год Ждан-Рог вернул себе атаманство. Уже в октябре 1667 года Ждан-Рог командовал отрядом казаков во время успешного похода против крымских татар.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;46<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Сирко&#769; (годы жизни 1608—1680) – военный и политический деятель Малороссии XVII века, кошевой атаман Запорожской Сечи. За свою длинную карьеру сражался с Речью Посполитой, Турцией, крымским ханом и московским царём, всегда отстаивая интересы родного Запорожья и православной веры. В 1667 году вместе с Иваном Жданом-Рогом командовал походом казачьего войска на Крым. Образ удачливого и хитрого атамана, окутанный мистическим ореолом, сделал Сирко героем народных преданий. Прозвище Сирко переводится как «серый», что может быть связано с простым происхождением атамана, но также является одним из эпитетов волка.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;47<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мехмед III Герай (Гирей) (годы жизни 1584—1629) – крымский хан из династии Гераев. Сын хана Саадета II. Когда Мехмед родился, его семья жила в изгнании в Кумыкии. Прежде чем в 1623 году стать ханом, участвовал в мятежах против султана и провёл семь лет в Стамбульской тюрьме, был калгой (вторым после хана в иерархии) при хане Селямете I Герае, но из-за разногласий с ним был вынужден бежать и вскоре снова попал в заключение. Старался вести независимую от Турции политику, благодаря чему был популярен в народе. В 1628 году был свергнут с престола, новым ханом стал Джанибек Герай. В мае 1629 года во время похода объединённого войска татар и казаков был взят в плен казаками и убит.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;48<br></h3><img border=0 src="image27_643189a5bb86c200079156f7_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Леонард Э&#769;йлер (годы жизни 1707—1783) – европейский учёный XVIII века, академик Императорской Академии наук в Петербурге, автор множества работ по математике и естественным наукам. Родился в швейцарском Базеле, в тринадцатилетнем возрасте окончил гимназию и поступил на учёбу в Базельский университет. В 1727 году по приглашению Даниила Бернулли переезжает в Санкт-Петербург и поступает на службу в недавно созданную Академию. Результатом его пребывания в России стали более 90 работ по математике, механике, картографии, астрономии и прикладным задачам. В 1741 году Эйлер с семьёй покинул Россию и переехал в Берлин, где провёл 25 лет и написал ещё более трёх сотен работ. Летом 1766 по приглашению Екатерины II учёный вернулся в Петербург, где прожил до конца жизни. Несмотря на полную потерю зрения, великий математик сохранял ясность ума и активно трудился до последних дней.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;49<br></h3><img border=0 src="image28_64318a1af6775e0007547960_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даниил Берну&#769;лли (годы жизни 1700—1782) – европейский учёный, математик, физик и физиолог, представитель знаменитой математической династии. Родился в голландском городе Гронинген, где в то время его отец преподавал математику. По настоянию родителя занялся изучением медицины, хотя с детства был увлечён математикой. Обучался у английского медика Уильяма Га&#769;рвея, благодаря ему заинтересовался кровообращением, движением и давлением жидкостей. В 1725 году возглавил кафедру физиологии Петербургской Академии наук, а после смерти брата Николая в 1730 году, сменил его на посту руководителя кафедры математики. Через три года уехал в Базель, где работал до конца дней. По праву считается пионером математической физики, впервые ввёл понятие гидродинамики. Имя учёного носит закон стационарного течения несжимаемой жидкости.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;50<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дом «У шафрана» – расположен по адресу Гербергассе 11, рядом с Рыночной площадью, с 1423 года и до сих пор является цеховым домом (резиденцией) гильдии Шафрана, одной из крупнейших в Базеле, куда входили торговцы специями, мелкие лавочники, аптекари, книгопечатники, ювелиры, суконщики и многие другие. К сожалению, в начале XX века здание было снесено и построено новое, в неоготическом стиле. Сейчас на первом этаже расположен ресторан гильдии.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;51<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тот – в египетской мифологии бог мудрости, наук, эзотерического знания и колдовства, а также мер, весов, истины и правосудия. Один из самых ранних египетских богов. Тоту приписывается создание письменности, счёта и календаря. Почитался в виде человека с головой ибиса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В культе мёртвых у Тота важная роль, он участвует в погребальном ритуале каждого египтянина, охраняет и ведёт его в царство мёртвых. Отождествляется с греческим богом Гермесом, который тоже является проводником душ (Психопомпом), и с римским богом Меркурием. В религиозно-мистической литературе античности и средневековья именуется Трисмегистом – трижды великим.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;52<br></h3><img border=0 src="image29_64318d77f6775e0007547afa_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Марси&#769;лио Фичи&#769;но (годы жизни 1433—1499) – философ-гуманист, основатель Платоновской академии во Флоренции. Родился в семье врача Диотифеки д’Аньоло ди Густо. Несмотря на невысокое положение, отец Фичино постарался дать ему хорошее образование, мальчик выучил греческий язык, изучал медицину и интересовался античной философией. Диотифеки был домашним лекарем у влиятельного банкира Козимо Медичи, который решил создать во Флоренции новый интеллектуальный центр по образу афинской школы Платона. Исполнителем своих планов Козимо выбрал молодого Марсилио. Для выполнения этого поручения банкир передал Фичино рукописи произведений Платона и других античных авторов на греческом языке, а также назначил философа домашним учителем своего внука Лоренцо.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;53<br></h3><img border=0 src="image30_64318de2bb86c200079158df_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ко&#769;зимо Ме&#769;дичи Ста&#769;рый (годы жизни 1389—1464) – сын основателя династии Медичи Джованни ди Биччи, политический деятель Флоренции, купец и банкир. Отец Козимо построил одно из успешнейших финансовых предприятий Европы – Банк Медичи. Джованни уделил большое внимание образованию и воспитанию сына, наставлял его сам и приглашал лучших учителей. После смерти отца Козимо унаследовал огромное состояние и возглавил банковский дом. В отличие от отца, сторонившегося политики, Козимо смог в политической борьбе сосредоточить в своих руках власть над Флоренцией. Банкир покровительствовал философам и людям искусства, способствуя формированию нового образа города и его развитию. Отличительной чертой Козимо было то, что все дела он вершил чужими руками, сам оставаясь в тени, при этом действовал жёсткими и бескомпромиссными методами.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;54<br></h3><img border=0 src="image31_64318e355132a10007582135_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Изида (Исида) – одна из важнейших и наиболее почитаемых богинь в египетской мифологии, «великая чарами, первая среди богов», её культ существовал с древнейших времён и был популярен как в Египте, так и по всему Средиземноморью. Считалась богиней плодородия, воды и ветра, магии и алхимии, покровительницей медицины, символом женственности и материнства. Изображалась, в числе прочего, как птица или крылатая женщина.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;55<br></h3><img border=0 src="image32_64318efff6775e0007547bb5_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фараон Эхнатон («Полезный для Атона») – древнеегипетский фараон-реформатор XVIII династии, известный тем, что ввёл в Египте на время своего правления подобие монотеистической религии – поклонение богу Атону. Кроме культовой реформы, Эхнатон прославился возведением новой каменной столицы – Ахетатона, на строительство которой были мобилизованы строители и ремесленники со всего государства.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В историографии считается, что эти новшества были крайне непопулярны, и сразу после смерти Эхнатона реформа была свёрнута, культ Атона забыт, а столица покинута и заброшена. Но для Братьев Смотрящих совершенно очевидно то, что Эхнатон, исполняя волю Предтеч, под руководством Великого Тота организовал некий социальный эксперимент. Но цели и результаты этого эксперимента неизвестны.<br>
<br><img border=0 src="image33_6431a4a9f6775e0007548395_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В мировой истории широко известно имя Нефертити – супруги Эхнатона, а также его сына Тутанхамона. Гораздо меньше сведений история сохранила о Меритатон – старшей дочери Эхнатона и Нефертити. Меритатон правила под именем Нефернефруатон сначала совместно с отцом, а после его смерти самостоятельно. Именно она занималась отменой реформ отца. Затем Меритатон передала власть своему младшему брату Тутанхамону.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;56<br></h3><img border=0 src="image34_6431a5375132a10007582a09_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;О&#769;да Тораносу&#769;кэ – занимал должность вице-консула в Кёнигсберге с 1942 по 1945 год. Ода оставался в Кёнигсберге до самого штурма города в апреле 1945 года. Во время бомбардировок и уличных боёв вся японская миссия находилась в подвалах здания. После поражения Германии вице-консула со всеми дипломатическими привилегиями вывезли на территорию СССР, а затем переправили в Японию.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;57<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чунцин – порт на реке Янцзы, на юго-западе Китая, крупный транспортный узел. Являлся временной столицей и резиденцией правительства в 1937—1946 годах. Сильно пострадал от японских бомбардировок, целью которых были жилые районы, школы и госпитали. 3—4 июня 1939 года японцы сбрасывали на центр Чунцина зажигательные бомбы, что вызвало пожар, бушевавший два дня. При этом налёте погибло около 2000 человек, десятки тысяч были ранены.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;58<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Братство «Цветок Дракона» – тайный союз, сохраняющий чистую традицию «Сяньтяньдао» (входит в содружество школ «Сяньдао»). Духовные и идеологические основы этого тайного союза очень схожи с традицией Братства Смотрящих – признание деятельности Предтеч-цивилизаторов и концепции Всеобщего Блага, стремление к равновесию свершающих сил в обществе и убеждённость в неминуемом поступательном эволюционном развитии человечества. В оздоровительных целях последователи союза использовали даосские и буддистские практики, а также изучали разновидности ушу. Адепты Братства «Цветок Дракона» с давних пор организовывали гуманитарные миссии, а также способствовали защите и спасению мирового исторического наследия. Отделения этого союза в разных странах, в первую очередь в Китае, на протяжении веков преследовались властями.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;59<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Школа «Омацу&#769;ри-дзи&#769;нгу» – создана в 1159 году по повелению даймё Сэ&#769;тцу. Главными задачами новой школы стали: разработка тренировочных систем, подходящих для единообразного обучения боевым искусствам в различных школах и ветвях; сохранение тайных разделов Учения, а также проведение экспериментов и изысканий в области мистики и древней истории. Во второй половине XX века «Омацу&#769;ри-дзи&#769;нгу» была переименована в «Мацу&#769;ри дзи&#769;нгу рю».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;60<br></h3><img border=0 src="image35_6431b1edbb86c2000791688b_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сугиха&#769;ра Тиунэ – японский дипломат, в 1939—1940 годах был консулом в Литве. Спас более шести тысяч польских и литовских евреев, бежавших от нацистов, выдавая им, вопреки указаниям МИД Японии, транзитные японские визы, по которым можно было выехать через СССР и Японию в голландскую колонию Кюрасао, Китай и другие страны тихоокеанского региона. После Литвы Сугихара работал консулом в Праге, Кёнигсберге и Бухаресте.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;61<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастер Хон Дес, в миру Ямамо&#769;то Гихе&#769;й (годы жизни 1895—1989) – сорок восьмой настоятель Братства Смотрящих с 1940 по 1959 год. Ученик Шихана Хо&#769;ссо Кейка&#769;ми.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Тайра&#769;, в миру Хи&#769;га Сабуро&#769; (год рождения 1852) – сорок девятый настоятель Братства Смотрящих с 1959 по 1995 год. Ученик Шихана Хо&#769;ссо Кейка&#769;ми. В 1992 году удалился от мира для дальнейших экспериментов по продлению жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Мастера Ямамото и Хига занимались активным преобразованием облика Братства Смотрящих – создавали единые каноны Учения и стандартизировали правила аттестации учеников и мастеров во всех мировых ветвях; прилагали большие усилия по созданию двадцати четырёх школ Большого Круга в виде открытых клубов, пропагандирующих здоровый образ жизни, единоборства и принципы Всеобщего Блага.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;62<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ка&#769;ми – духи и божества в синтоизме, традиционной японской религии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Будда – в буддизме существо, достигшее высшего духовного совершенства. Согласно буддийской доктрине, до Сиддхартхи Гаутамы (Шакьямуни) было по меньшей мере 6 будд и после него ожидается новый будда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бодхиса&#769;ттва – в буддизме человек, достигший просветления, святой, который не уходит в нирвану, а «задерживается» в реальном мире, чтобы помочь другим освободиться от страданий.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;63<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Хадзи&#769;то, в миру Ти&#769;ба Но&#769;рио (годы жизни 1071—1129) – двадцать второй настоятель Братства Смотрящих с 1120 по 1129 год. Посвятил жизнь обустройству поселений Братства в исконно исторических местах, а также обеспечению безопасности и свободного передвижения Братьев по Японии и за границей. Способствовал передаче японским мастерам комплекса «Игры пяти Волшебных Зверей». Участвовал в боях с морскими пиратами, нападавшими на гражданские и военные суда, а также мешавшими Братьям, возвращающимся из Китая и Кореи с книгами, оружием и святынями, прибывать к новому месту службы. В одной из схваток, спасая со своим отрядом корабль, который перевозил древние свитки Братьев, Хадзито ценой своей жизни спас святыни, взорвав корабль пиратов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;64<br></h3><img border=0 src="image36_6431b2abf6775e0007548b8b_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ода Нобуна&#769;га (годы жизни 1534—1582) – видный военный деятель Японии. Известен тем, что вознамерился объединить все японские земли, прекратить вражду и создать единое процветающее государство. В своих свершениях Ода руководствовался только своим мнением и видением ситуации, полностью игнорировал интересы императора, сёгуна, духовенства, самурайских кланов и представителей аристократии. Поддерживал связи с португальскими купцами и иезуитами. Имел вспыльчивый и суровый нрав. Ода Набунага вдохновлялся деяниями великого китайского императора Циня Шихуанди и верил в возможность военной силой добиться процветания Японии, провести реформы, расширить торговые связи с зарубежными странами. В 1582 году совершил ритуальное самоубийство, окружённый войсками изменников.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;65<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Обитель «Приют Облачных Врат» – в 678 году ближайшим помощником и преемником Гёдзя Эн-но Одзу&#769;ну стал Гёэй – будущий пятый настоятель Братства Смотрящих. Под их совместным руководством горные отшельники возвели на горе Хагуро&#769; новую обитель «Приют Облачных Врат», в которой до 998 года находилась резиденция настоятелей, а также место службы учёной братии – хранителей, исследователей, переводчиков, летописцев. В описываемые времена эта обитель продолжала выполнять функции исследовательского центра и хранилища рукописей.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;66<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несомненным основателем «Сюгендо&#769;» был Эн-но-Одзу&#769;ну или Эн-но-гёдзя, живший во второй половине VII века. Ранняя история японских горных отшельников неразрывно связана с буддистскими обителями, но к буддизму, да и вообще к религии в привычном понимании, учение отшельников всегда имело лишь условное отношение. Как многим другим тайным школам и движениям, им нужно было легальное пристанище, а таковым могли выступать только признанные властями храмы и школы. Сюгендо представляло собой свод духовных правил и аскетических практик, в которых явно прослеживались даосские, буддистские, синтоистские и шаманские истоки. Сюге&#769;ндзя, которых впоследствии стали называть гёдзя и ямабу&#769;ши, непрерывно совершенствовали свои знания, стремясь сделать их максимально применимыми на практике. Окончательно сюгендо сформировалось в середине IX века, причём значительный вклад в его развитие внесло учение китайских бродячих монахов-люгай.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В сфере интересов отшельников были: целительство, а также способы продления жизни; специальные техники, повышающие силу и выносливость организма; медитативные и иные духовные практики, закаляющие психику и раскрывающие скрытые возможности сознания. Адепты совершали длительные пешие переходы и горные восхождения, закаляли тело под струями водопадов, ходили по горячим углям, повторяли священные тексты и придерживались строгих правил в питании. Народная молва приписывала отшельникам сверхъестественные способности – умение повелевать духами и стихиями, летать по воздуху, превращаться в животных. Многие вообще считали их демонами-тэнгу. Гёдзя и ямабуши на протяжении своей истории активно способствовали распространению подобных слухов, что характерно и для их китайских родственников – даосов.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;67<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Сэ&#769;тцу, в миру Сэ&#769;тцу Ива&#769;о (годы жизни 1097—1163) – двадцать третий настоятель Братства Смотрящих с 1129 по 1163 год. Ученик даймё Хадзи&#769;то. Известен тем, что способствовал расширению поселений Братьев, создавал новые школы и обители, а также при содействии китайских мастеров наладил производство книг, напечатанных при помощи вырезанных на дереве матриц.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;68<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Цинь Шихуанди (годы жизни 259—210 до н.э.) – великий император, основатель царства Цинь. Настоящее имя Ин Чжэн. Известен тем, что смог военной силой объединить враждующие государства Китая в единую империю. Его мечтой было создание Поднебесной, процветающей десять тысяч поколений, но созданное им государство просуществовало совсем недолго после его смерти. При жизни Цинь Шихуанди активно интересовался древними знаниями, мистикой и способами обретения бессмертия, а также собирал артефакты и письменные источники. Некоторые исследователи считают, что известная терракотовая армия и прочие погребальные предметы – это всего лишь внешний антураж, а самые загадочные раритеты до настоящего времени находятся внутри гробницы императора и тщательно охраняются государством.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;69<br></h3><img border=0 src="image37_6431b3235132a10007583207_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вильгельм Зольф (годы жизни 1862—1936) – известный германский государственный деятель, дипломат и востоковед. В официальной истории считается человеком довольно воинственных взглядов, убеждённым германским империалистом и патриотом. С 1889 года состоял на различных дипломатических и государственных должностях. С 1920 по 1928 год представлял интересы Германии в Японии – сначала в качестве поверенного, а потом и посла. После выхода в отставку занимался научной и общественной деятельностью.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тайная мировая история знает совсем другого Вильгельма Зольфа. В молодые годы, посещая лекции в Галле-Виттенбергском университете, Зольф познакомился с представителями «Союза Закона» и вскоре вступил в это Братство. Во время путешествий по Востоку и дипломатических миссий Вильгельм выполнял многочисленные поручения «Союза Закона» и Братства Смотрящих: взаимодействовал с доверенными партнёрами, доставлял корреспонденцию, собирал сведения и проводил расследования, налаживал новые контакты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1914 году Вильгельм Зольф на пять лет был избран Гроссмейстером «Союза Закона», а после ухода с поста в 1920 году получил титул Мейстера Традиции. В годы Первой мировой войны и последующего периода восстановления Германии Зольф создавал общественные интеллектуальные и политические объединения с целью выстроить деловое взаимодействие с властями, добиться лояльности и обрести доверие. Эта работа помогла потом «Союзу Закона» и Братству Смотрящих легче внедрять своих наблюдателей и агентов влияния в государственные и политические структуры Германии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С 1970 года в Братстве «Союз Закона» действует фонд имени Вильгельма Зольфа, который поддерживает стипендиями своих талантливых студентов, изучающих историю и право в мирских университетах.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;70<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Силы-Цивилизаторы – в традиции Братства Смотрящих так называются организующие силы и социальные рычаги, определяющие устройство и развитие человеческой цивилизации. Есть предположение, что во всех гуманоидных мирах эти силы имеют схожее значение. Всего этих сил десять: соприкосновение и отклик, конкуренция, оружие, обучение, любопытство, иерархия, правила, деньги, творчество, мечта.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;71<br></h3><img border=0 src="image38_6431b389bb86c20007916971_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Домени&#769;ко А&#769;нджело (годы жизни 1717—1802) – европейский фехтовальщик, живший в XVIII веке, считается основоположником спортивного фехтования. По происхождению итальянец, Анджело обучился владению клинком во Франции. Переехав в Англию, работал учителем верховой езды, но это не приносило достаточного дохода, и Анджело сделал своим ремеслом обучение фехтованию. Написал книгу «L’Ecole des armes» (дословно «Школа оружия») о фехтовальном искусстве, ставшую очень популярной. Сыновья и внуки Доменико продолжили традицию, сформировав династическую школу фехтования Анджело.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;72<br></h3><img border=0 src="image39_6431b3f35132a1000758325b_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джон Стюарт 3-й граф Бьют (годы жизни 1713—1792) – английский государственный деятель шотландского происхождения. Представитель клана Стюартов из Бьюта, по материнской линии был связан с кланом Кэмпбелл. С 1751 по 1760 был учителем для Георга, сына принца Уэльского. В 1760 Георг стал английским королём и сделал Джона Стюарта тайным советником, а позже премьер-министром, но на этом посту Стюарт провёл всего один год. Уйдя в отставку, Джон вернулся к своему давнему увлечению – ботанике, а также занимался меценатством, поддерживал учёных, писателей и художников.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;73<br></h3><img border=0 src="image40_6431b470bb86c200079169e9_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фёдор Михайлович Ртищев (годы жизни 1626—1673) – московский государственный деятель, приближённый царя Алексея Михайловича Романова, родоначальник благотворительности в России. При дворе проделал путь от стряпчего до окольничего (руководитель приказа), в конце службы был назначен дядькой при малолетнем сыне царя Алексее Алексеевиче, но после внезапной смерти последнего отошёл от дел. Ртищев отличался рассудительностью, смирением и добросердечием, своё влияние при дворе государя он использовал исключительно на благо окружающих, не стремился к стяжательству, много жертвовал в пользу больных и обездоленных. Благодаря его стараниям в Москве появились первая больница и приют для неимущих, больных и пьяных. В 1648 году в урочище Плени&#769;цы на Воробьёвых горах на средства Ртищева был построен училищный монастырь, «ради во оном монастыре российского рода во просвещении свободных мудростей учения».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;74<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Томас Гамильтон – шотландский наёмник, служивший в Московии в XVI веке. Представитель так называемых шкотских немцев – шотландцев, осевших в русских землях, в основном это были военные наёмники или пленные, захваченные в Ливонской войне. Томас Гамильтон происходил из знатного рода, был потомком в шестом поколении Дэвида Гамильтона, сына племянницы короля Роберта I. Про жизнь Томаса крайне мало сведений, известно, что он прибыл в Москву в 1542 году вместе с детьми Петром и Авдотьей. Стал основоположником рода «русских» Гамильтонов, представители которого сыграли важную роль в истории государства. В результате русификации фамилия Гамильтон превратилась сначала в «Хамалтов», а затем – в «Хомутов».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;75<br></h3><img border=0 src="image41_6431b505f6775e0007548cd6_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пётр Симео&#769;нович Моги&#769;ла (годы жизни 1596—1647) – митрополит Киевский, Галицкий и Всея Руси, представитель Константинопольской православной церкви. Сын господаря Валахии и Молдавии, принадлежал к старинному боярскому роду. Был человеком широких взглядов, в совершенстве знал латынь и ещё несколько европейских языков, покровительствовал наукам и искусствам. Благодаря его усилиям Киевская братская школа и школа Киево-Печерской лавры были объединены в одну академию, названную впоследствии Киево-Могилянской. Пётр Могила оказывал содействие миссии Братства Смотрящих – предоставлял помещения в обителях, дозволял создавать особые учебные курсы на базе церковных школ, а также разрешал Смотрящим беспрепятственно работать в монастырских библиотеках.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;76<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Павел Гаврилович Менезий, Пол Мэ&#769;нзис или Мензис (годы жизни 1637—1694) – происходил из дворянской шотландской семьи, учился во Франции. Исполнял обязанности специального наблюдателя Братства Смотрящих – сначала в Речи Посполитой, а потом в России. Благодаря близкому знакомству с Артамоном Матвеевым и Нарышкиными продвинулся на военной и дипломатической государственной службе. Участвовал в воспитании будущего императора Петра I. Именно благодаря стараниям Мэнзиса юный Пётр увлёкся военным искусством и идеями прогрессивных преобразований в России.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;77<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Безоговорочно верь Старшему, ибо доверие – величайшая ошибка и препятствие в Пути» – эта фраза поясняет рекомендацию, упомянутую в девятой заповеди текста Благого Закона «Священный кнут». В тексте звучит так: «Верь Учителю, ибо доверие – величайшая из добродетелей». В традиции Братства Смотрящих добродетелью называют желание человека творить добро так, как он считает правильным, а доверием называют неполноценную веру, подразумевающую потенциальную возможность разочарования или изменения отношения к другому человеку. В контексте взаимоотношений ученика и Учителя доверие вместо веры – основное препятствие для продвижения ученика по Пути.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;78<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Василий Чу&#769;ркин – гуслицкий разбойник. Орудовал со своей шайкой в восточной части Московской губернии, а также во Владимирской и Рязанской губерниях во второй половине XIX века. Грабил купеческие караваны и товарные поезда, запугивал владельцев многочисленных мелких фабрик, вымогая у них дань. Герой многочисленных народных преданий, в которых часто представал в виде «справедливого защитника бедняков» и неуловимого везунчика. Неуловимость Василия, а также его способность порабощать волю собеседников на самом деле объяснялись наличием у него магического артефакта. Составные части артефакта, а также секрет его изготовления и использования купил за золото старший брат разбойника Степан, когда отбывал многолетний срок на сибирской каторге.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;79<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Культура Синлу&#769;нва – существовала на северо-востоке Китая в 6200—5400 гг. до н. э. В её погребениях найдены древнейшие из известных в Китае предметы из нефрита и изображения драконов. Предполагается, что именно здесь зародился культ дракона.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Культура Хунша&#769;нь – сформировалась в 4700—2900 гг. до н.э. на основе культуры Синлунва и считается колыбелью китайской цивилизации. Селения этой культуры имеют признаки самой ранней организации пространства, известной теперь как фэншуй.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;80<br></h3><img border=0 src="image42_6431b586bb86c20007916a73_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Егор Фёдорович Бра&#769;дке (годы жизни 1796—1862) – российский государственный деятель XIX века. Родился в Дерпте, в семье армейского офицера шведского происхождения Фридриха фон Брадке, настоящее имя Георг (Егор – русифицированный вариант). Получил военное образование, сделал карьеру офицера, участвовал в штурме Парижа, служил в управлении военными поселениями под началом графа Аракчеева, в 1831 году участвовал в подавлении польского восстания, в том же году вышел в отставку по состоянию здоровья. Поступил на гражданскую службу в Министерство народного просвещения – попечителем Киевского учебного округа. По инициативе и при активном участии Брадке в 1834 году был создан киевский университет св. Владимира, которым он руководил до 1838 года. После увольнения с поста попечителя продолжил службу в Министерстве государственных имуществ, внёс вклад в развитие сельского хозяйства. В 1854 году назначен попечителем Дерптского учебного округа. Оставил после себя биографические записки на немецком языке.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;81<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Аще&#769;ра (Ощера) – служил око&#769;льничим [375 - Окольничий – один из высших придворных чинов в допетровской Руси. Изначальными функциями было обеспечение путешествий князя и участие в приёме и переговорах с иностранными послами. Назначались наместниками, воеводами, главами приказов, входили в Боярскую Думу.] великих князей Московских Василия Тёмного и Ивана III, пользовался их доверием. Во время «стояния на Угре» настаивал на мирном разрешении конфликта, за что нелестно упоминается в летописях. Умер в 1486 году.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;82<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Седьмой канонизированный текст Благого Закона – это небольшой текст, включённый в учебные сборники практически всех ветвей и школ Братства Смотрящих. Он был создан ямабуши Яки&#769;рой Кицунэ&#769; как пояснение важнейшего духовного постулата: «Настоящий Путь для любого Идущего – это счастье!». Вот один из адаптированных переводов текста: «Сила мастера в его учениках. Счастье мастера в его учениках. Счастье учеников в мудрости мастера. Благословен тот Путь, что даёт счастье! А как прочтёшь эти слова, да так и поймёшь… Много я сказал здесь!».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;83<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Вататаро&#769; (годы жизни 1265—1330) – двадцать седьмой настоятель Братства Смотрящих с 1294 по 1330 год. Талантливый военачальник. Многие годы посвятил укреплению поселений Братьев и организации их охраны. Некоторые правила безопасности, внедрённые в годы его правления, актуальны и сегодня. Особое внимание в годы правления Вататаро уделялось самовоспитанию и формированию воинского духа учеников Братства и мирских школ, что хорошо иллюстрирует отрывок из текста тех времён: «Будь доброжелательным к далёким, помогай близким! Я не осмеливаюсь не брать примера с моих великих предков, не быть почтительным с утра до вечера, не прилагать постоянных усилий к тому, чтобы не остался сокрытым дух мой, так необходимый для исправления себя и мира вокруг… Я не осмеливаюсь и не осмелюсь!».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;84<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Айза&#769;ку (годы жизни 1297—1369) – двадцать восьмой настоятель Братства Смотрящих с 1330 по 1369 год. Ученик даймё Вататаро&#769;. Талантливый и увлечённый строитель. Его усилия по обучению Братьев строительному искусству способствовали расширению поселений, а также их защите от стихийных бедствий. Кроме того, регулярное послушание на строительных работах формировало у Братьев необходимые морально-психологические качества – усердие, неторопливость, смирение, точность, преданность делу. Несомненным достижением Айзаку было укрепление торговых, дипломатических и духовных связей с Китаем, что позволило Братьям свободней перемещаться по миру.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;85<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Шеньсянь» (даосская духовная алхимия) – учение, созданное прямыми учениками Лао-цзы и первых бессмертных сяней. Основа учения «Шеньсянь» – представление об Эликсире бессмертия «Цзинь дань», как комплексе, включающем духовные практики, приём особых снадобий, специальные упражнения, послушания и пребывание в едином пространстве с другими последователями учения. Адепт сам становится алхимическим вместилищем, трансформирует дух и тело, обретает свойства Эликсира. Традиция «Шеньсянь» получила развитие в школах, основанных «Ба-сянь» – восьмью бессмертными сянями даосского пантеона. Большой вклад в совершенствование традиции внесла Хэ Сяньгу, а также её последователи, создавшие школы «Сянь-дао», действующие в мире до настоящего времени.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;86<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Согласно этому жизнеописанию, Вэй Хуацунь, известная также как Вэй Сяньань, жила с 251 по 334 год, с детства проявляла большой интерес к даосизму, а также изучала травы и растения и готовила из них снадобья и лекарства, которыми лечила больных и принимала сама. Благодаря этому её тело начало меняться, девушка перестала нуждаться в овощах, фруктах и злаках.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 24 года Хуацунь была насильно выдана замуж и родила двоих сыновей. Когда дети выросли, она вновь вернулась к изучению дао, стала служить в школе «Небесные учителя», где занимала должность приготовителя и распределителя эликсиров. В дальнейшем она встретилась с бессмертными, которые передали ей знания и научили секретам дао, чтобы она сама могла стать учителем.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 334 году Вэй обрела бессмертие и вознеслась в небеса. Через тридцать лет её ученик Ян Си основал школу «Шанцин», и Вэй Хуацунь была признана первым её патриархом.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;87<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дару&#769;ма – японский вариант имени легендарного первого патриарха чань-буддизма Бодхидхармы. Дарума был одним из учеников и доверенных помощников Предтечи Архата Хотана. В конце V – начале VI века он исполнял миссию в Китае – создавал на базе буддистских монастырей школы, в которых кроме молитв и медитаций монахи практиковали оздоровительные комплексы и боевые искусства. Первым монастырём, принявшим учение Бодхидхармы, стал Шаолинь. В дальнейшем чань-буддизм распространился за пределы Китая. Японское ответвление чань, которое японцы произносили как «дзен», развилось в самостоятельное учение. Многие века Братство Смотрящих сотрудничало с чаньскими (дзенскими) монастырями – там размещались собственные школы Братства, а монахи при помощи Братьев спокойно путешествовали и проповедовали.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;88<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Общество «Белый Лотос» (Байляньцзя&#769;о) – китайское тайное общество, созданное в начале V века. Основу учения байляньцзяо составили буддистские тексты, тайные даосские практики и собственные наработки мастеров. Огромную роль в подготовке учеников во все века играли боевые искусства, причём максимально приближенные к реальному бою. Во времена монгольского правления байляньцзяо организовали сопротивление захватчикам – открыто сражались с правительственными войсками, вели партизанскую войну, подбивали народ к неповиновению, внедряли в массовое сознание идеи равенства и братства всех людей. Вплоть до середины XIX последователи общества «Белый Лотос» участвовали в многочисленных мятежах и народных восстаниях, защищая интересы обиженных и угнетённых. В настоящее время подлинную традицию «Белого Лотоса» хранят несколько школ, в которых адепты изучают ушу и цигун, практикуют оздоровительные упражнения, овладевают древними искусствами и ремёслами. Общество «Белый Лотос» с давних времён и доныне является доверенным партнёром Братства Смотрящих.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;89<br></h3><img border=0 src="image43_6431b6055132a1000758336c_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тома&#769;с де Торквема&#769;да (годы жизни 1420—1498) – религиозный деятель Испании XV века. Томас получил религиозное образование и вступил в монашеский орден доминиканцев, двадцать два года возглавлял монастырь в Сеговии. В сорокадевятилетнем возрасте познакомился с испанской инфантой Изабеллой Кастильской и стал её духовником. Томас имел большое влияние на религиозную Изабеллу и её мужа Фердинанда Арагонского. Пользуясь своим положением при дворе, Торквемада добился создания испанской инквизиции и возглавил её. Великий инквизитор запомнился фанатизмом, жестокостью и непримиримой ненавистью к маврам и иудеям. Незадолго до смерти Торквемада сложил с себя полномочия и провёл последние дни в монастыре.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;90<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская – королевская чета, чей союз объединил королевства Арагона, Кастилии и Леона, что в итоге привело к созданию Испании. Правили в XV—XVI веках. Начало правления Изабеллы и Фердинанда отмечено тяжёлой внутриполитической ситуацией: гражданская война и португальская интервенция усугублялись расколом среди аристократии и напряжённой борьбой за власть. Итогами же этого правления стало объединение Испании, окончательное изгнание мавров с Пиренейского полуострова и завершение реконкисты, а также открытие Колумбом Нового Света. Мрачными страницами этой летописи стали многочисленные еврейские погромы и жестокая борьба с иноверцами, вылившиеся в создание Испанской инквизиции и изгнание иудеев.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;91<br></h3><img border=0 src="image44_6431b686f6775e0007548da1_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дие&#769;го де Де&#769;за (годы жизни 1444—1523) – испанский монах-доминиканец, профессор теологии, наставник принца Хуана, сына Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского, архиепископ, великий инквизитор. Как и Торквемада, был наполовину евреем. После смерти Томаса де Торквемады в 1498 году, занял должность великого инквизитора Испании. Следуя за патроном, он столь рьяно взялся за дело, что уже в 1507 году в Кордове началось восстание против инквизиции, после чего король Фердинанд Арагонский был вынужден снять Дезу с поста. До своей смерти Диего де Деза был архиепископом Севильи.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;92<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Франче&#769;ско ди Барталаме&#769;о Пи&#769;ко (годы жизни 1272—1321) – итальянский наёмник-кондотьер, основатель дворянского рода Пико. В 1311 году, находясь на службе у Генриха VII, был направлен в Модену в качестве имперского наместника, но вскоре изгнан из города из-за жёсткой политики в отношении жителей. Занимал пост наместника в других итальянских городах – Лукке и Пизе. В 1318 году осуществил ещё одну попытку захвата Модены, борьба за власть продлилась до 1321 года, когда Франческо вместе со своими сыновьями Прендипарте и Томмазино попал в плен к Бонакольси и был замучен до смерти в его замке Кастель-д’Арио.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;93<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Рина&#769;льдо деи Бонако&#769;льси, по прозвищу Воробей (годы жизни 1278—1328) – народный капитан Мантуи, стал последним представителем своего рода, занимавшим эту должность. Талантливый политик и военачальник, установивший прочную власть на своих землях, пользовался популярностью в народе и преданностью солдат. Признан одним из самых искусных капитанов своего времени. Погиб 16 августа 1328 года во время штурма Мантуи войском Луиджи Гонцага.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;94<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воинское братство рыцарей-разбойников «Вартбург» было основано в конце 60-х годов XI века графским отпрыском Людвигом Прыгуном в горах Тюрингии, почти в центре Германии. Сначала братство называлось «Первая Дюжина» в честь первых рыцарей, захвативших земли на стратегически важной высоте, с которой можно было легко контролировать окрестности и большую дорогу, проходившую неподалёку. На этой горе были построены деревянная крепость, а впоследствии и каменный замок Вартбург. В честь замка и было переименовано воинское братство. Рыцари-разбойники братства «Вартбург» располагались как в самом замке, так и в окрестных селениях, и несколько веков с момента основания основным промыслом братства было военное наёмничество. При этом рыцари-разбойники не гнушались грабежами, нападая на богатых купцов и даже королевских военных.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С середины XIII века история замка Вартбург и братства расходятся. Людовингов, основателей братства, сменили их родственники, получившие замок в наследство. В настоящее время замок признан важным объектом культурно-исторического наследия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;А воинское братство «Вартбург» в середине XIII века центром своего расположения избрало окрестности Нюрнберга. Именно здесь в 1295 году произошёл раскол – часть рыцарей пожелала оставить преступный промысел и заняться улучшением мира и человека. Потомки этих раскольников основали Союз Закона «S.S.S.G.G.».<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;95<br></h3><img border=0 src="image45_6431b6eef6775e0007548dcf_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Джова&#769;нни Пи&#769;ко делла Мира&#769;ндола (годы жизни 1463—1494) – итальянский философ эпохи Возрождения, член Платоновской академии Фичино во Флоренции. Будучи представителем знатной семьи, имел возможность получить хорошее образование. В 14 лет по настоянию матери отправился в Болонь изучать право, но после её смерти оставил юриспруденцию, увлёкся философией, изучал схоластику в университете Феррары, посетил основные гуманистические центры Европы. Особое влияние на Пико оказали труды античных мыслителей Платона и Аристотеля, кроме того, он был увлечён изучением восточной философии и мистических учений. После признания одного из его трудов ересью, Джованни был вынужден бежать во Францию, но вскоре был арестован и помещён в тюрьму. Благодаря заступничеству Лоренцо Медичи и других покровителей, преследование Пико было приостановлено, он вернулся во Флоренцию и продолжил работу. Скоропостижно скончался в возрасте 31 года.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;96<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Йоханен Алеман – раввин, каббалист и философ-гуманист, популярный во второй половине XV века. Был известным человеком во Флоренции, со всей Италии к нему прибывали отпрыски состоятельных еврейских и не только семей, чтобы учиться у Алеманно. Способствовал распространению еврейского мистицизма среди гуманистов-христиан.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Алеман оставил богатое литературное наследие, хотя большинство его работ не были опубликованы, а хранятся в виде рукописей в Париже и Оксфорде. В своих трудах он демонстрирует многогранные познания, включающие не только классическую еврейскую религиозную литературу, но и арабскую и еврейскую философию, каббалу, науки и магию. Алеман приводит невероятно богатый набор источников на иврите, арабском и латинском языках, от самых распространённых до самых необычных; опирается на различные еврейские традиции – ашкеназскую, сефардскую, византийскую и итальянскую, а также на греческую, римскую, средневековую и современную ему нееврейскую литературу.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;97<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Согласно легенде, некий иудей не позволил Иисусу отдохнуть возле своего дома (по некоторым версиям ударил его) по пути на Голгофу. И за это был наказан богом и обречён на вечную жизнь и вечное скитание по земле, дожидаясь второго пришествия. Диалог Жида и Христа, входящий, с разными вариациями, во все версии легенды, звучит так: «Иди, что ты медлишь?». – «Я пойду, но и ты пойдёшь и будешь меня ждать». Легенда получила большое распространение в средневековье.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;98<br></h3><img border=0 src="image46_6431b780f6775e0007548e09_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Папа Юлий II, в миру Джулиано делла Ровере (годы жизни 1443—1513) – выдающийся политический деятель Италии второй половины XV – начала XVI века, глава католической церкви с 1503 по 1513 год. Умер от лихорадки в возрасте 69 лет. На посту понтифика запомнился чередой войн, направленных на укрепление позиций папского государства. Но его усилия не увенчались успехом. Освободившись от влияния Франции, Рим стал зависим от Арагона и Венеции.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;99<br></h3><img border=0 src="image47_6431b865bb86c20007916bda_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кардинал Франси&#769;ско Химе&#769;нес де Сисне&#769;рос, в миру Гонса&#769;ло Химе&#769;нес (годы жизни 1495—1517) – на посту архиепископа Толедо проявил себя реформатором и сторонником просвещения. По его указанию были проведены работы по адаптации древних библейских текстов и созданию Комплютенской полиглотты [376 - Полиглотта – книга, где параллельно с основным текстом даётся его перевод на несколько языков. Часто так издавалась Библия.], в 1500 году основан университет в городе Алькала-де-Энарес. В 1507 году занял пост великого инквизитора, благодаря его реформам инквизиторские процессы стали справедливее, заметно снизилось количество смертных приговоров.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;100<br></h3><img border=0 src="image48_6431b8cbbb86c20007916c13_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Йо&#769;зеф Фуртенба&#769;х (годы жизни 1591—1667) – немецкий учёный, архитектор и инженер, автор 22 работ по математике, механике, архитектуре, фортификации, пиротехнике и морскому делу. Родился в городе Лойткирх на севере Германии, в 17 лет был направлен на учёбу в Италию, где в течение двенадцати лет путешествовал, общался с учёными, изучал математику, архитектуру и механику, писал путевые заметки. В 1620 вернулся в родной город, но вскоре перебрался в процветающий Ульм, где руководил торговым домом. В 1627 году опубликовал свои заметки о путешествии по Италии в виде путеводителя. В 1631 году получил должность в строительном управлении Ульма, внёс существенный вклад в архитектурное развитие города. Занимался преподаванием, собрал большую коллекцию и организовал в собственном доме музей технических и архитектурных изобретений.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;101<br></h3><img border=0 src="image49_6431b95d5132a10007583530_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Андрей Степанович Зерти&#769;с-Каме&#769;нский, архиепископ Амвросий (годы жизни 1708—1771) – архиепископ Московский, член Святейшего синода. Человек широких взглядов, сторонник науки и прогресса, покровитель миссии Братства Смотрящих в России. Владел несколькими иностранными языками, лично изучал старинные книги по богословию, алхимии, метафизике и натурфилософии, интересовался герметическим наследием и греческой философией. Трагически погиб, растерзанный толпой 16 сентября 1771 года у стен Донского монастыря во время чумного бунта.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;102<br></h3><img border=0 src="image50_6431b9d9f6775e0007548f24_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пётр Дмитриевич Еропкин (годы жизни 1724—1805) – военный и государственный деятель, посвятивший свою жизнь служению на благо Москвы. В 1771 году возглавлял городскую соляную службу и заведовал здравием столицы. Во время чумного бунта, после бегства властей Москвы, принял на себя командование войсками и специальными противочумными командами. Храбро и решительно пресекал беспорядки, принимал активные меры по недопущению распространения болезни. Впоследствии стал московским главнокомандующим и сенатором. Среди современников славился своим бескорыстием, педантизмом и преданностью делу. Показательна история с награждением Еропкина орденом Андрея Первозванного и богатым имением с четырьмя тысячами крепостных крестьян. Пётр Дмитриевич почтительно принял орден от Екатерины II, но от имения категорически отказался, заявив, что не желает заниматься какими-либо ещё делами, кроме забот о любимой Москве.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;103<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Мизууми-но-Каза&#769;н, в миру Уэ&#769;да Тэтсу&#769;о (годы жизни 1648—1708) – тридцать девятый настоятель Братства Смотрящих с 1694 по 1708 год. Ученик даймё Хика&#769;то (Лун-Цзы). Самый известный и авторитетный исследователь древней истории, редактор и переводчик текстов Центральной библиотеки Братства, а также исследователь письменных источников и материальных свидетельств о жизни Предтеч-цивилизаторов. Приверженец включения в состав Учения мистических практик и отдельных элементов даосской духовной алхимии. Учёный и экспериментатор.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;104<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фэншуй (Фэн Шуй) – даосское учение о гармонизации окружающего пространства. Дословно переводится как «Ветер и вода». Было создано последователями бессмертной Хэ Сяньгу и первоначально преподавалось в закрытых даосских школах, где ученики (преимущественно женщины) обучались искусству целительства, поддержания жизненных сил мужчин и женщин, а также практикам благого обустройства окружающего пространства, в том числе созданию домашнего уюта, выращиванию целебных и декоративных растений, приготовлению пищи и напитков, разнообразному рукоделию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Фэншуй состоит из множества правил организации среды в зависимости от назначения помещений, сторон света, рельефа и ландшафта, а также содержит практические рекомендации по соблюдению чистоты, поддержанию влажности и циркуляции воздуха, правильному использованию предметов и взаимодействию человека с пространством и наполняющими его вещами. Со временем некоторые ответвления этого учения подверглись деградации и превратились в практику гадания, пополнились народными суевериями и откровенным мошенничеством. То, что выдают за эту систему в современности, весьма далеко от первоначального образца.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;105<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Ото&#769; – универсальный способ записи информации, созданный Предтечами-цивилизаторами для того, чтобы их последователи могли понимать записанное, независимо от языков, на которых они говорили. Современные исследователи из Братства Смотрящих и партнёрских обществ знают о примерно полутора тысячах специальных знаков-понятий, которые использовались в древности. Достоверно расшифрованы всего около трёх сотен знаков, но этого вполне хватает для того, чтобы в общих чертах понимать простые тексты, созданные этой письменностью. Известно также и то, что знаки ото необходимы при взаимодействии с артефактами Предтеч, именуемыми «плитками» – особыми порталами, позволяющими опытному оператору получить доступ к массивам информации, содержащим сведения об устройстве древних цивилизаторских центров и способах управления человеческими сообществами.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;106<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Климе&#769;нт А&#769;дамс (годы жизни 1519—1587) – в Англии был известен современникам как учитель, переводчик и картограф. В Английском наместничестве Братства Смотрящих имел титул Морского Мастера – учёного, изучающего навигацию и картографию, инженера и морехода. Кроме того, Адамс выполнял задания по установлению новых дипломатических связей с иностранными представителями мирового мистического сообщества (алхимиками, магами, адептами тайных обществ, религиозными и вольными мистиками), которые посещали Англию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В 1553 году был направлен Смотрящими негласно сопровождать экспедицию, отправившуюся на поиски северного пути в Китай. Главными задачами Адамса было в случае успеха предприятия оценить степень важности и опасности нового торгового пути для общего равновесия в мире, а также встретиться с китайскими Братьями и обсудить с ними перспективы использования морского пути для связи восточных и западных наместничеств. Но по воле случая он попал в Московию и принял участие в организации северных баз Смотрящих в Холмогорах.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;107<br></h3><img border=0 src="image51_6431ba59f6775e0007548f55_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Архиепископ Афанасий, в миру Алексей Артемьевич Любимов-Творогов (годы жизни 1641—1702) – первый епископ Холмогорский и Важский, единомышленник и сподвижник императора Петра I, покровитель наук и сторонник прогрессивных преобразований. Был образованным человеком широких взглядов, последовательно занимался самообразованием и научными изысканиями в разных областях: философии, богословии, истории, мистике, алхимии и магии. Был инициатором капитального строительства каменных сооружений на русском севере, укрепления оборонительной мощи государства, а также упорядочения работы государственных служб. Покровительствовал работе Братьев Смотрящих в Холмогорах и Архангельске. Способствовал благополучию Великого воровского тракта, который считал важной силой, приносящей благо торговле и связям между различными территориями.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;108<br></h3><img border=0 src="image52_6431bacabb86c20007916cf0_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Андрей Артамонович Матвеев (годы жизни 1666—1728) – государственный деятель, сподвижник императора Петра I, дипломат. Сын Артамона Сергеевича Матвеева и Евдокии Григорьевны Гамильтон. Многие годы представлял интересы Петра I в европейских странах, налаживал деловые контакты, вербовал военных и гражданских специалистов для работы в России. Матвеев был очень образованным человеком, имел большую библиотеку, интересовался новинками науки, покровительствовал искусствам. В официальной истории часто называется ярким представителем русских «западников».<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Андрей Матвеев был с детства посвящён сподвижниками отца в дела Великого воровского тракта, а также контактировал с Братством Смотрящих. С начала своей государственной карьеры стал патронусом Смотрящих и способствовал совершенствованию их миссии в России. Особо заботиться о бесперебойной работе тайного тракта через северные ворота в Архангельске и Холмогорах Матвеев начал в годы своего воеводства в Двинском крае. Дружил с другими известными русскими покровителями Братьев Смотрящих, например, с архиепископом Афанасием и Николаем Гавриловичем Спафарием.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;109<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дмитрий Прокофьевич видел в бреду так называемое брауншвейгское семейство в конечной точке их злоключений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анна Леопольдовна – внучка Ивана V Романова и племянница императрицы Анны Иоановны. Поскольку императрица была бездетна, то после её смерти в 1740 году на престол вступил Иван VI, двухмесячный сын Анны Леопольдовны и принца Антона-Ульриха Брауншвейгского. Анна Леопольдовна стала регентшей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В конце 1741 года произошёл дворцовый переворот, в результате которого к власти пришла Елизавета Петровна, а Анна с Антоном, сыном и дочерью была арестована. В ссылке семья мыкалась по различным крепостям империи, пока в 1744 году не была отправлена в Холмогоры, где содержалась в архиерейском доме, бывшей резиденции архиепископа Афанасия. За время заточения Анна Леопольдовна родила ещё троих детей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Семейство добровольно сопровождали ближайшие фрейлины Анны – сёстры Юлиана и Якобина Менгден, имевшие при дворе скверную репутацию. В Холмогоры Юлиане ехать не позволили, с семьёй осталась Якобина. Характер у неё был склочный. За постоянные ссоры с принцем Антоном-Ульрихом и офицерами караула по приказу Елизаветы она была заключена в одиночную камеру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Анна Леопольдовна умерла в Холмогорах в 1746 году после рождения сына Алексея. Антону-Ульриху Екатерина II, после восшествия на престол, предложила покинуть Россию, оставив детей, принц отказался. Он умер в Холмогорах в 1774 году совершенно ослепшим. Оставшиеся четверо детей – Екатерина, Елизавета, Пётр и Алексей – были отправлены в Данию в 1780 году. Екатерина II назначила им пожизненную пенсию. Но в Европе уцелевшие члены брауншвейгского семейства не прижились и постепенно умерли друг за другом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван VI Антонович с четырёх лет содержался отдельно, видеться с родителями ему не позволялось. Всю жизнь он провёл в заточении и был убит в царствование Екатерины II в 1764 году при попытке его освободить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Несмотря на старания властей замять эту историю и уничтожить любые упоминания об Иване VI, слухи о судьбе бывшего императора от ужасных до нелепых ходили на протяжении XVIII и XIX веков. Дмитрию Трощинскому и его современникам все события были хорошо известны и неоднократно обсуждались, вызывая интерес и живой отклик даже спустя сотню лет.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;110<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лев Математик (Лев Философ) – один из образов, в которых представал миру бессмертный Зеки Берканд. В истории известен как великий византийский учёный IX века – математик, философ, богослов, механик и изобретатель, мистик, знаток языков, медик, астроном. Основатель Магнаврской высшей школы (Константинопольского университета). Среди его известных учеников были будущий византийский патриарх Фотий I и просветитель славян Кирилл (Константин).<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;111<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Панге&#769;он – гора на севере Греции, недалеко от Кавалы. В прошлом известна своими богатейшими серебряными и золотыми месторождениями. Добыча драгоценных металлов началась ещё в конце неолита, а расцвет пришёлся на античный период. Самыми ранними из известных разработчиков копей были фракийцы. Геродот описывал, что владельцы получали около 160 кг золота в год. Знаменитое богатство Пангеона приводило к постоянным раздорам в регионе. Племена, полисы, а потом и государства регулярно воевали за золотые и серебряные рудники.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В IV веке до н.э. их завоевал Филипп Македонский, что позволило ему покорить почти всю Грецию, а его сыну Александру начать одну из величайших военных кампаний в истории.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Добыча драгоценных металлов велась также в римские и византийские времена.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;112<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Общество чёрного океана (яп. Гэнъёся) – японская политическая группировка, существовавшая с 1881 по 1946 год. Отличалась крайними националистическими и милитаристскими взглядами, открыто призывала к захвату соседних азиатских территорий, в том числе Китая и Кореи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;В начале XX века под эгидой «Гэнъёся» был создан «Амурский союз» (яп. «Кокурю Кай») – военизированная структура, промышлявшая шпионажем, террористическими актами, подстрекательством и наёмничеством. С ультранационалистами сотрудничали многие потомки воинственных самурайских кланов и старинных тайных обществ, например, «Мидори тэнгу» (Митэ) и «Шиандо», которые исторически враждовали с Братством Смотрящих. После роспуска «Общества чёрного океана» его идеология долгое время сохранялась представителями некоторых преступных кланов и правых партий Японии.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;113<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;В течение 1920 года вооружённые силы белых под предводительством Деникина, а затем Врангеля, с переменным успехом сопротивлялись попыткам красных взять Крымский полуостров. Но в начале ноября 1920 года Красная армия, преодолев ожесточённое сопротивление ценой огромных людских потерь, прорвалась в Крым. Последние бои были особенно тяжёлыми и упорными, пленных не брали. Вынужденная наконец отступить, 12 ноября армия генерала Врангеля начала эвакуацию за границу, красные этому не препятствовали.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;114<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Элиас Кроу (годы жизни 1898—1945) – Магистр Тайного Братства «L.B.B.» с 1925 года. В начале 30-х годов учился у настоятеля Братства Смотрящих Хоссо Кейками. Мистик, медиатор, специалист в области тайной войны. Среди соратников славился тем, что всегда лично участвовал в самых опасных и сложных операциях. В истории Смотрящих главной заслугой Кроу считается возвращение книг Мастера Кэйкэна, вывезенных из Японии иезуитами на португальских кораблях в середине XVI века. А в истории Братства «L.B.B.» главной названа специальная операция, в результате которой Кроу вместе со своим доверенным помощником Марком Флетчером разыскал и эвакуировал из нацистской Германии тайные архивы Иоганна Тритемия и коллекцию древних магических артефактов. Вывезти ценный груз помогли циркачи Бронетты, непосредственно связанные с Братством Смотрящих.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;115<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Хо&#769;ссо Кейка&#769;ми (годы жизни 1836—1940) – настоятель Братства Смотрящих с 1880 по 1940 год. Считается главным идеологом и вдохновителем создания нового облика Братства, подразумевающего организацию в разных странах мирских школ, учебных заведений и благотворительных организаций. Он последовательно расширял сеть представительств в мире, направлял своих учеников для работы за рубежом, в том числе и на постоянное место жительства. В годы его правления были унифицированы основные базовые элементы Учения – теоретические материалы и духовные основы, боевые искусства и прикладная подготовка. Хоссо Кейками общался со многими японскими мастерами единоборств, в том числе дружил с создателем дзюдо Кано&#769; Дзи&#769;горо, у которого позаимствовал идею присвоения ученикам цветных поясов и кю (ступеней), а Мастерам – данов (степеней) чёрного пояса. Активными и убеждёнными последователями дела Хоссо Кейками были его ученики – Ямамо&#769;то Гихе&#769;й и Хи&#769;га Сабуро&#769;, возглавившие Братство Смотрящих после смерти Учителя.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;116<br></h3><img border=0 src="image53_6431bb38f6775e0007548f9a_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Багуа (кит. «восемь триграмм») – графическое изображение даосского представления об основах бытия, выполненное посредством целых и прерывистых черт «яо», символизирующих взаимодействие сил «Инь-Ян», стороны света и стихии. Изначально схема багуа была важным элементом даосской духовной алхимии и настоящего фэншуя, но в поздние времена стала использоваться корыстными людьми для гаданий и предсказаний, а также для легендирования истории новых китайских школ ушу и псевдодаосских оздоровительных систем.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;117<br></h3><img border=0 src="image54_6431bca3f191b200071ba564_jpg.jpeg"><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лидия Андреевна Русланова (годы жизни 1900—1973) – всенародно любимая советская певица, заслуженная артистка РСФСР, в репертуаре которой были преимущественно народные песни. Обладала сильным и глубоким голосом. В годы Советско-финской и Великой Отечественной войн много выступала с концертной бригадой на фронте. Была замужем за гвардии генерал-лейтенантом Владимиром Викторовичем Крюковым – соратником маршала Г. К. Жукова. В послевоенные годы вместе с мужем была репрессирована по фальшивому «трофейному делу», нацеленному на дискредитацию Жукова. Через несколько лет супруги были полностью реабилитированы и выпущены на свободу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Русланова вела активную концертную деятельность и гастролировала до конца жизни, несмотря на проблемы со здоровьем. Её сила воли и любовь к профессии стали важными ориентирами для многих советских певцов и музыкантов, а сама она внесла огромный вклад в развитие народной песни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лидия Андреевна с детства поддерживала связь с потомственными караванщиками и торговцами из народов меря, эрзя и мокша, которые покровительствовали девочке и помогли ей устроиться в жизни, а также развить свой талант. Со времён Гражданской войны она сотрудничала со Смотрящими из Волжского региона, а в середине двадцатых годов подружилась c Главой Братства «Глобер. Звезда» Владимиром Леонтьевичем Комаровым. Русланова охотно выполняла просьбы и поручения Смотрящих, пользуясь своей известностью и влиянием. Сотрудничество продолжалось вплоть до её кончины.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;118<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Даймё Асо&#769;н (годы жизни 1708—1796) – сорок третий настоятель Братства Смотрящих с 1772 по 1796 год. Правление Асона было посвящено укреплению воинских подразделений Братства, а также строительству пещерных хранилищ и поселений. В 1783 году в Японии начался сильнейший голод и эпидемии инфекционных заболеваний, вызванные массовой гибелью населения от разрушительных тайфунов, землетрясений и пожаров. Начались бунты голодающих. Все японские Братья тогда были мобилизованы для ликвидации последствий стихии и сохранения жизнеспособности Братства. По решению Асона многие школы Большого Круга временно прекратили свою деятельность на период чрезвычайной ситуации.<br>
<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;119<br></h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все персонажи сна Рэн являются традиционными оборотнями-ёкай из японской мифологии:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Чёрная Лиса – разновидность кицунэ, волшебной лисы-оборотня. Отношение к кицунэ в японском фольклоре неоднозначное: это и опасные демоны, которые могут обманывать и вредить людям, вселяться в них или соблазнять и сводить с ума, но также это спутники богини плодородия, духи-хранители и носители знания. В Японии кицунэ крайне популярны.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тануки – енотовидная собака или барсук, традиционный японский зверь-оборотень, символизирующий счастье, благополучие и успех в торговле, одно из воплощений бога удачи Хотэя. Тануки второй по популярности ёкай в Японии, и в отличие от кицунэ, образ тануки практически лишён негативной окраски. Они добрые, доверчивые, отзывчивые, милые и неуклюжие, хотя и не особо умные. Считается, что тануки – большой любитель сакэ, и без его присутствия хорошего сакэ сделать нельзя. По этой же причине фигурки тануки, порой весьма большие, являются украшением многих питейных заведений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Нэдзуми – крыса-оборотень. В человеческом облике – пронырливые мерзкие людишки без всяких моральных принципов, с отличным нюхом и зрением, шпионы и убийцы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Кой – декоративный карп, священная рыба во многих азиатских странах. Поскольку карп плывёт против течения, он является символом упорства, мужества, а также мудрости и верности. По легенде, если взрослый карп преодолеет волшебную реку, он превратится в дракона – могучее и бессмертное существо. Изображения карпов, тату, фигурки, скульптуры, а также сами живые представители в прудах и бассейнах крайне популярны в Японии.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Воздушная Ласка (Ласка с серпом) – демон-ёкай, рассказы о котором наиболее распространены в горных районах. Ласки с серпом передвигаются на потоках ветра. У них острые, как серпы, когти, а мех колючий, словно у ежа. Кружась в яростном вихре так, что их невозможно разглядеть, они срезают у встреченных людей кожу на ногах.<br>
<br><br><br>