Эдмунд и Джесси

Катя Нева

   © Катя Нева, 2023

   ISBN 978-5-0059-9675-6
   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

   Это случилось в одной из неприметных улиц Нью-Йорка в 1800 годах.
   Они были соседями, им часто было по пути. Он был хорошим собеседником.
   Мистер Эдмунд Бэнфорд переехал всего полгода назад в этот спокойный и неприметный райончик. Эдмунд владеет двумя небольшими магазинчиками в центре города, а ещё он владелец театра, в котором и работает его улыбчивая соседка Джесси – актрисой. Друзей, кроме неё, у него здесь нет. Большинство друзей Эдмунда живут на другом конце города и приезжают к нему редко.
   Эдмунду пятьдесят три, хотя для своего возраста он выглядит очень молодо, редко болеет, а касательно физической силы может дать фору любому парню. Морщины старят, но не портят его. Он всегда одет с иголочки и очень ответственный. У него короткие чёрные волосы, зелёные глаза и тонкие губы. Он очень высокий, по сравнению с миниатюрной Джесси. Девушке всего двадцать пять. Всю свою жизнь она жила ради семьи, но год назад её родители погибли, и она решила уехать, чтобы забыть эту потерю. Родителей она любила, а они любили её, их гибель стала для неё ударом, но она не унывала. Девушка перебралась сюда, где снова познакомилась с Эдмундом.
   Хозяин театра был строг, но справедлив, а нового соседа она бы описала иначе. Он был мягок и расслаблен, легко мог поддержать разговор и быть отличным слушателем. Если раньше она старалась совсем не попадаться ему на глаза в театре лишний раз, то после переезда у них наметилась очень тёплая дружба. Кто бы мог подумать, что он окажется таким сочувствующим, и это если считать, что он совсем не знал её родителей.
   У Джесси вьющиеся каштановые пряди, карие глаза и полные губы. Девушка с миловидным лицом и очень добрым характером. Она не любит корсеты, предпочитая лёгкие платья. Но такую роскошь она может позволить себе только дома, и то, очень редко.
   Время после работы они частенько коротали вместе за чашечкой чая.
   А однажды…
   Джесси не хотелось просыпаться. По нескольким причинам. Первая: сегодня выходной. Вторая: (Джесси с трудом открыла один глаз) она не в своей комнате! Третья: (Джесси выглянула в окно) она не у себя дома! Спать резко расхотелось, хотя мягкие тона комнаты и приятный запах, что исходил от подушки, манили продолжить сон. Она заснула в одежде – это хорошо. Она заснула в доме мистера Бэнфорда – это плохо! Ей стыдно за то, что она посмела проснуться здесь. Что о ней подумает Эдмунд? Но, как же удобно спать на этих подушках! Девушка откинула от себя одеяло и обулась.
   Эдмунд Бэнфорд вошёл в комнату с подносом в руках, вполне спокойно и искренно пожелав ей доброго утра, но не глядя на неё. Джесси показалось, что он злится на неё, но на самом деле он не представлял, как себя вести в такой ситуации. Он не знает, как обычно начинается её утро, но он решил, что завтрак не помешает. Девушка сначала удивилась, а после неловко кивнула.
   Он, опять же, спокойно кладёт поднос с завтраком на прикроватный столик.
   – Спасибо. Прости, что уснула здесь.
   Эдмунд улыбнулся ей.
   – Не стоит извиняться, Джессика. Эта комната… я не хотел, но те, кто строили этот дом, случайно сделали одну лишнюю. Видишь, пригодилась?
   – Да. Но, для чего она?
   На этот вопрос он ей не ответил.
   Эдмунд вышел из комнаты молча и спокойно. Слишком спокойно, что насторожило Джесси. Радовало только то, что зла он на неё не держит. Но всё же, как же глупо получилось!

Комната

   Прошло три дня.
   Джесси и сама не знает, почему вошла к нему в дом днём, даже не зная, а там ли Эдмунд? Войти к нему без приглашения было очень глупо, хотя он всегда рад ей, она не хочет выглядеть в его глазах слишком навязчивой.
   Она стоит посредине комнаты, прохаживается по просторной и богато сделанной гостиной, трогает пальчиками мягкую обивку дивана.
   – Что ты здесь делаешь? – его красивый голос разрезал тишину, заставляя Джесси вздрогнуть.
   Джесси повернулась к нему, вполне спокойная, разве что, дыхание не до конца выровнялось. Девушка закусила губу, и то, что в его зелёных глазах плясали озорные искорки, её совсем не успокаивало. Ей не хочется, чтобы он смеялся над ней. Но сейчас была не та ситуация.
   – Пришла тебя навестить.
   Эдмунд промолчал, не зная, что ответить. Не теперь, когда она столь изучающее смотрит на него. Слишком часто в последнее время. А посмотреть есть на что. Он высок, строен и статен.
   Она больше не искала путей к отступлению, не оправдывалась и смотрит на него так, словно ждала его. Или… она действительно его ждала? Не то, чтобы в мыслях она обдумывала, что приготовит ему обед и будет ждать, пока он придёт с работы и оценит её кулинарное мастерство, но она его ждала. То, что эта встреча произошла так нелепо – не в счёт. Насколько бессмысленна и глупа та надежда, которую он сейчас чувствует? Ведь она не… и он не может… Но их привязанность давно переросла в нечто большее. Он мог с уверенностью сказать, что влюбился в прекрасную Джесси, но не мог даже подумать, что она тоже. И насколько больно будет падать, если он ошибся?
   Джесси сделала шаг ближе к нему и хотела о чём-то с ним поговорить, но он не дал ей сказать, волнуясь.
   – Ты спрашивала про комнату, в которой ты заснула.
   Джесси неловко отвела взгляд, но Эдмунд продолжил.
   – Это – комната для девушек.
   Джесси подняла на него глаза, как бы спрашивая, собирался ли он использовать эту комнату по назначению, в её глазах читалось недовольство.
   – Я… нет. Ты же знаешь, я никогда не был женат, просто потому, что никогда не любил. И в борделях не был. Моя семья была очень дружной, и я с детства считал, что поцелуи без любви – это неправильно и мерзко. Но я рад, что эта комната пригодилась.
   – С трудом, но я тебе верю. – усмехнулась Джесси. – Возможно, потому, что сама никогда и ни с кем не была. Я всегда посвящала себя семье. Друзей у меня мало, а на личную жизнь времени совсем не оставалось.
   – А как же тот паренёк?
   – Кто? – не понимая, о ком он, спросила Джесси.
   – Твой друг. Финансовый спонсор нашего театра и моя головная боль, которая ничего не понимает в искусстве!
   Девушка засмеялась.
   – Он… он – просто друг, который знал моих родителей.

Прогулка

   Прошла неделя.
   Днём они почти не видятся.
   А вечером они собирались вместе у него дома в гостиной на диване. Джесси с каждым днём всё больше узнавала его, но так и не решалась ему признаться, думая, что её чувства не взаимны.

   ***

   Прошла ещё одна неделя.
   Очередной разговор на диване.
   – И… хотела бы… можно ли мне завтра прогуляться по парку, с тобой?
   Эдмунд кивнул, старательно делая вид, что не замечает, что Джесси накрыла его ладонь своей.

   ***

   Он в шляпе, которую именуют цилиндром, а девушка – в прогулочном платье.
   Летний день выдался пасмурным.
   Они медленно шагали по тропе, разговаривали на ходу, но не держались за руки, как было обычно. С некоторых пор их отношения стали натянутыми и напряженными. Они придавали значение даже самым едва уловимым прикосновениям друг друга. Эдмунд спрятал руки в карманы, придавая себе задумчивый вид. Или это было намеренно?
   Вернувшись с прогулки к нему домой, Джесси поблагодарила его за прогулку и обняла, лишив Эдмунда дара речи на несколько минут, после чего он поёжился – они попали под ливень, и их одежда промокла. Джесси извинилась, снимая с него насквозь промокший пиджак. На мгновенье оба мечтательно улыбнулись, а после притворились, что ничего не было.
   – Не переживай. – отмахнулся он. – Но как же ты сама? Ливень будет долгим.
   – Останусь у тебя. Можно? Надеюсь, та комната, которую я однажды оккупировала, пригодится мне и сейчас? Там есть платья и всё остальное?
   Эдмунд снисходительно усмехнулся.
   – Не было. Но, видимо, я не зря подумал, что это – не последний раз, потому – прошу. Та комната в твоём распоряжении. И всё, что там – твоё. Ты же не против подарков от меня?
   Девушка улыбнулась.
   – Нет, не против. Это очень нужные подарки.
   И Джесси поспешила в комнату – переодеваться.
   А после, когда на часах уже пробило полночь, они вышли в гостиную, чтобы погреться у камина, сидя рядом на диване. Как только девушка почувствовала, что её клонит в сон, она ушла в ту комнату, пожелав Эдмунду спокойной ночи.

Поцелуи и прикосновения

   Эдмунд медленно подошёл к задумавшейся о чём-то Джесси, со спины. Он уже привык видеть её в своём доме чаще, чем в театре.
   Девушка явно его не замечала, наклонив голову набок. Опять о чём-то задумалась.
   Джесси резко обернулась к нему, когда его красивые изящные пальцы опустились ей на плечи. На мгновенье девушка задержалась на нём взглядом.
   Девушка взяла его за руки, сев вместе с ним на диван.
   Джесси призналась, что любит его, при этом густо покраснев. Она так долго не могла решиться, но сейчас просто не могла отрицать, что ноги сами ведут её сюда, к нему, что они уже давно перестали быть только друзьями.
   – Ты можешь не верить мне, но это правда. Мы с тобой давно знакомы, но с тех пор, как мы стали жить на одной улице, я вижу, какой ты на самом деле. Я влюбилась, но так и не могла сказать тебе… – молчание затянулось, и девушка несмело улыбнулась. – Я жду твоего отказа.
   Эдмунд ошеломлён услышанным. Глядя на неё, он несколько раз решил, что ему показалось или, что всё это сон. Она не могла такого сказать! Он не двигался, не дышал. Эдмунд не ожидал такого заявления, на несколько минут полностью углубился в свои мысли, смотрел на Джесси невидящим взором и не слышал её.
   В себя он придёт только, когда Джесси осмелится робко погладить его по щеке. И он поверил в её слова. У неё был слишком взволнованный вид.
   – Эдмунд, с тобой всё в порядке?
   Она так близко, пристально смотрит в его глаза.
   – Да. – не своим голосом отвечает он, затаив дыхание. – Джессика, ты позволишь мне?
   Он чуть наклонился, дождавшись её короткого кивка, чтобы коснуться своими тонкими губами её щеки.
   – Я тебя тоже люблю. – наконец сказал он, с радостью наблюдая, как заблестели её глаза, а губы растянулись в широкой улыбке.
   Джесси придвинулась чуть ближе к нему, взяла его ладонь в свою и опустила их сцепленные руки себе на колени. Она не без удовольствия наблюдала за тем, как он всё больше и больше удивляется её действиям.
   – И, Эдмунд, я тут подумала… Через три дня будет Маскарад… – она хитро ухмыльнулась.
   – Я знаю. Я владею этим театром, не забывай.
   – Да. Но ты не понял, что я предлагаю?
   Пару секунд он ничего не понимал, а затем…
   – Вместе? Пойти туда вместе, чтобы все узнали, что ты… что мы…
   – Не хочешь разглашать? – Джесси спрашивала не раздражённо, а скорее, заинтересованно, наклонив голову набок.
   Он закатил глаза.
   – Потом не оберёшься слухов! – улыбнулся он, а Джесси рассмеялась. – Как же! Актриса влюбилась во владельца театра! Это же будет первая новость газетных заголовков!
   О да, слухи, сплетни. Она уже видит, как шепчутся у неё за спиной подруги, рассуждая о том, что он её заставил быть с ним из-за денег, и прочую ересь, которую только можно услышать.
   – Но мы же не можем вечность хранить это в секрете? Тем более, такой повод! Бал!
   – Я не хотел в нём участвовать, – признался Эдмунд. – Но скоро праздники, и было бы справедливо дать всем повеселиться.
   – Иными словами, костюма у тебя нет. – кивнула сама себе Джесси.
   – Меня устраивают мои костюмы. – ответил он, приобнимая её за талию. – Владелец театра и не должен наряжаться в маскарадные костюмы.
   – Ладно. Я тоже не совсем в маскарадном туда пойду. Но это будет очень пышное платье. И, кажется, это было твоё согласие?
   – Да, дорогая Джесс, мы идём вместе.
   – И ты станцуешь со мной.
   – Нет. – он снисходительно улыбнулся, останавливая её пыл. – Мне нужно будет с кое-кем переговорить. Между прочим, касательно отпуска всех актёров после праздников. Сезон окончен, и театр отдохнёт от всех вас.
   – Значит, этот отпуск мы проведём вместе?
   – У меня есть два магазина. – напомнил он.
   Джесси расстроено вздохнула.
   – Можем посетить их во время твоего отпуска. – добавил он.
   Теперь на её лице снова расцвела улыбка.

Бал-Маскарад

   Громкая музыка звучит на всё фойе театра, яркие костюмы, танцы – Маскарад в самом разгаре.
   Они медленно спустились по лестнице. Она держала его под локоть и улыбалась праздничной обстановке, царившей вокруг. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, но то, что Джесси рядом, заставляло его забыть обо всём.
   Они танцевали – с трудом, но Джесси удалось вывести его прямо в центр зала, а он был готов на всё, чтобы она была счастлива.
   После танца они разминулись – он же собирался похлопотать об отпуске актёров. А Джесси отыскала в толпе Пауля – того самого друга, финансового директора и головную боль Эдмунда; и молилась, чтобы этого не заметил Эдмунд, дабы избежать скандала – она только передала другу, что счастлива, обняв Пауля. Ей кажется, что Эдмунд ревнует её к нему. Тот не стал спорить, что её удивило, но потом ей подумалось, что, возможно, он видел их танец, но не стал расспрашивать.
   А потом Джесси заметила Лиз.
   Она могла бы найти себе красивого молодого человека. Ровесника. Эдмунд видел, но не слышал, как Джесси беседовала с тем самым мальчишкой, но смолчал, хотя его сердце переполнилось ревностью, решив об этом позабыть, как только увидел, что Джесси куда более радостнее бросилась к малышке Лиз.
   Возраст, а точнее разница в возрасте, не была проблемой в их дружбе, но они больше не друзья. Они стали возлюбленными. Эдмунду кажется, что Джесси сравнивает его и Пауля, возможно, думая о том, что Пауль в разы моложе его и красивее. Бэнфорда съедает ревность.
   Джесси скучала по Лиз, и ей хотелось сказать кому-то, кто способен понять всё то, что с ней произошло за этот месяц. Встретившись с подругой, Джесси обняла её, они долго болтали и смеялись, а потом Эдмунд подошёл к ней, взяв за руку.
   – Эдмунд… – не оборачиваясь, произнесла она, переплела свои пальцы с его.
   Они уже были изрядно пьяны от вина, хотя оба зареклись не пить, и Джесси, без всякой задней мысли, его поцеловала, при всех, едва дотянувшись до него губами.
   Большой повод для сплетен.

   ***

   Эдмунд отметил про себя, что Джесси выглядела более счастливой, когда они вернулись в его дом. И ей было чему радоваться: Маскарад прошёл даже лучше, чем она предполагала. Намного лучше.
   Девушка поцеловала Эдмунда.
   Джесси сняла обувь и облегчённо вздохнула, пожаловавшись Эдмунду, что уже год так долго не танцевала.
   – Капризная девчонка! – в шутку хмыкнул он.
   Мужчина притянул её за талию к себе, она опустила руки ему на грудь – действие алкоголя ещё не выветрилось, что позволяло им быть более раскованными.
   Они дарят несколько коротких поцелуев, медленно и лениво покусывая друг другу губы, затем соприкасаются лбами, крепко закрыв глаза. Джесси отстранится первой.
   – Думаю, мне лучше пойти в свою комнату. – говорит она, словно оправдываясь, и прячет виноватый взгляд куда-то в сторону. Когда она стала называть ту комнату своей? – Меня клонит в сон. Бал был чудесным…
   – Спокойной ночи, Джесси. – с улыбкой перебивает он.
   – Спокойной ночи, Эдмунд. – она была рада, что не расстроила его, и с чистой совестью покинула гостиную, удалившись к себе.
   Они успеют, разве что, переодеться, а после тут же заснут до самого утра.

   ***

   Эдмунд зашёл к ней в комнату, тихо прикрыв дверь, и невольно залюбовался девушкой, сидевшей в кресле за вышивкой. Она не замечала его, вела себя непринуждённо, увлёкшись, несколько раз уколола палец иголкой, морщась, но не отвлекаясь, хмыкала и фыркала во время процесса. Эдмунду только и оставалось, что безмолвно ею умиляться – эта Джесси немного отличалась от той, что забывалась на сцене, но тоже, несомненно, любима им.
   Она не заметила его, даже когда он очутился рядом и опустил голову, чтобы лучше рассмотреть. Это была роза, без шипов.
   Джесси кратко поцеловала его в знак приветствия и робко улыбнулась, только увидев то, как он смотрел на вышитую розу.
   – Зачем ты пришёл? – она убрала своё рукоделие на стол.
   – Ты пропустила завтрак.
   – И сказать, что я не голодна, я не могу, так?
   – Так. Мы оба ничего не ели со вчерашнего утра. – напомнил он.
   – Да. На Маскараде не до того было. – она смутилась, вспоминая прошлый вечер. – Я приду.
   – Буду ждать. – Эдмунд поцеловал её в щёку и вышел.

Через шесть часов

   Джесси обещала, что через шесть часов придёт к нему.
   Шесть часов давно прошло. Джесси нет.
   Он должен был знать. Он был не подарком.
   Эдмунд старается отвлечь себя от дурных мыслей. Но все мысли только о Джесси.
   Мужчина был сбит с толку такой внезапной сменой ее поведения: от желания и готовности быть с ним и бежать от него прочь впоследствии.
   Ничего не получается. Совершенно. С тех пор, как они стали друг для друга возлюбленными, он думает о том, что недостаточно хорош для неё.
   Эдмунд сорвался, когда прошарил все комнаты в её доме, и поспешил в театр. Они с Джесси предпочитали прогуливаться до театра пешком, болтая на различные темы, игнорируя кареты, но сейчас случай был не тот. Эдмунд сел в первую попавшуюся на пути карету, приказав править так быстро, как только возможно. Впрочем, сердце у него билось также быстро. На сцене и в гримёрной тоже ни намёка. И, главное, что уже вечер, поздно. Даже не у кого спросить, видел ли кто её!
   Он возвращается домой, не зная, где искать её, и хочет ли она быть найденной. Сначала его накрыло неверие. Джесси хорошая актриса, ему ли не знать, но даже она не могла столь искусно и столь продолжительно притворяться. Зачем тогда целовала и прикасалась, словно хотела этого сама?
   Но факт был фактом. Джесси исчезла.
   Каждое произнесённое ею «Я тебя люблю!» теперь отдаются в его сердце болью, особенно то, что было сказано последний раз. Но сейчас, она, должно быть уже с Паулем!

   Эдмунд понимал, что слишком ревнует её к нему, но он молод, и возможно, когда-то она была влюблена в него.
   Как давно она притворялась, и почему он не заметил?
   Эдмунд, немного успокоившись и усмирив пыл ревности, спешит в дом Пауля.

   ***

   Отыскать его дом труда не составило. В его бумагах имелась любая информация о команде театра. Финансовый спонсор там тоже числился, и жил он в загородном доме.
   Эдмунд появился у мальчишки за спиной, словно из неоткуда, грозно глядя на него. Ревность накрыла по новой. Пауль оторопел и подавился воздухом. На раз за разом повторяющийся вопрос «Где Джесси?», мальчишка отнекивался, что злило его ещё больше. Эдмунд хотел, если она его не любит, простых объяснений, а не внезапного побега. Хотел увидеть её хотя бы в последний раз.
   Но вдруг Эдмунд слышит женский голос на верхнем этаже и пулей летит по лестнице. Глаза его горят пламенем праведного гнева, сердце стучит, как бешенное, но стоит ему открыть дверь, и он застыл. Теперь повод для ревности появился у Паулья.
   – Малышка Лиз! – повезло, что она была в одежде, хотя с растрёпанными волосами и немного помятая.
   Девушка испугалась поначалу, но после подскочила к нему, умоляя ничего не говорить её строгой матери, видимо решив, что это она его подослала.
   – Он здесь не за этим, Лиз! – это Пауль наконец добежал и сейчас приводил в порядок дыхание.
   За Эдмундом сложно угнаться. Он сейчас стоял между Лиз и мальчишкой, и пытался понять, что происходит. Ясно только одно – Джесси тут точно нет.
   Между тем мальчишка продолжал:
   – Джесси исчезла, и мистер Бэнфорд решил, что она сбежала. Но не думаю, что это так. На балу она передала мне, что с вами она в безопасности и счастлива, чтобы за неё не беспокоились. Видимо, опасалась, что мы поверим слухам.
   Когда он услышал этот град из невероятных новостей, то не поверил. Она в самом деле хочет быть с ним! Сердце совершило кульбит. Эдмунд не понял, каким образом ему удалось устоять на ногах, и старался не потерять хотя бы внешнее самообладание, не демонстрируя им свою растерянность.
   Затем осознал и другое. Если она не сбежала, бросив его, значит, с ней что-то случилось. Его накрыла паника, а вслед дошло и до Лиз с Паулем. Джесси где-то в театре. До сих пор!
   Не говоря ни слова, он прыгнул с лестницы вниз, покинув дом Пауля, помчался обратно в театр.

Он спит

   По словам Шарлин – женщины с голосом сопрано и вульгарным характером, а также соперницей его возлюбленной, Джесси была наверху.
   Эдмунд поднялся на чердак театра, что когда-то был реквизиторской. Из кладовки он слышит её голос. Она кричит его имя, умоляет о помощи и колотит руками в дверь. Запертая дверь открывается, Джесси пустым, невидящим взглядом уставилась на него, из чего Эдмунд делает вывод, что её держали здесь слишком долго. Шарлин!

   – Джесси… – шепчет он.
   Если Шарлин хоть пальцем её тронула, он точно придумает для неё жёсткую месть, и только выговором она не отделается. Но всё обошлось. Звук его голоса словно заставил Джесси очнуться.
   Девушка тут же обняла его, приникнув к нему всем телом. Она сбивчиво говорила, что Шарлин заперла её здесь, сказав, что в этом театре может быть только одно ведущее сопрано.
   Эдмунд полностью солидарен с ней, и это ведущее сопрано – Джесси.
   А как же будет тихо теперь. Особенно этот месяц. Целый месяц без Шарлин, а может быть и больше. Над этим Эдмунд ещё подумает.
   По дороге домой, когда они будут ехать в карете по ночному Нью-Йорку, Джесси спросит, только сейчас обратив внимание на его взволнованный вид:
   – Ты расстроился, когда я не пришла в назначенный срок?
   Эдмунд крепко сжимал девушку в своих объятиях, которая, кажется, начала дремать.
   – Я невесть что подумал! – с чувством сказал он. – Посчитал тебя предательницей, думал, что ты обманывала меня всё это время.
   – Но всё же, ты нашёл меня. – девушка прильнула к нему.
   Они молча сели на диван.
   Глядя на ту, что рядом, Эдмунд гадает, как и за что она его полюбила, и как он мог в ней сомневаться? Он долго ругал себя за то, что сразу подумал, что она его бросила, даже на секунду не задумавшись о том, что всё не так. В первый раз он проверил только гримёрную комнату Джесси и сцену, не поднимаясь наверх.
   Эдмунд притянул её к себе за талию и страстно поцеловал, извиняясь за то, что посмел так думать о ней и за то, что разуверился в ней. Джесси ответила на поцелуй и перебралась к нему на колени, обвив руками его шею. Свободные руки они запустили друг другу в волосы. Они сто раз негласно проклянут банальную нехватку воздуха из-за того, что им пришлось оборвать поцелуй.
   – Джессика, ты не обиделась? Я решил, что ты…
   «Бросила меня.»
   – Я не обиделась. – перебивает Джесси, поглаживая его грудь и плечо. – Если только ты обещаешь мне доверять.
   Ответ она не услышит – заснёт у Эдмунда на руках. Он отнесёт её в комнату, бережно уложив девушку на постель, укроет одеялом, а сам устроится рядом, поверх покрывала, не желая бросать её одну в этой комнате.

   ***

   Он спит и держит её за руку, лежа на боку, в одежде и обуви – вчера не было сил, чтобы банально разуться и снять хотя бы пиджак. Как он здесь оказался?
   Вчера он впервые за всё время поцеловал её сам. Страстно, нежно, не задумываясь, пытаясь этим объяснить, как он соскучился.
   Джесси погладила его свободной рукой по волосам и отодвинулась от него, не мешая мужчине спать, но руки не отпустила.
   Вчера, как только закончилась репетиция, Джесси кинулась обратно, но Шарлин загородила ей путь, сказав, что хотела бы помириться с ней и что ждёт её наверху, поговорить. И Джесси ей поверила, за что и поплатилась, оказавшись запертой. Акустика в этом театре отличная, но только на сцене. В комнатах же, по разным причинам акустика почти отсутствовала. Джесси боялась, что её никто не найдёт и не услышит.

   Джесси старается не шевелиться лишний раз – это его разбудит, он вскочит, и уйдёт. А ей не хочется, чтобы он уходил.
   Но спать бесконечно он не мог. Вскоре Эдмунд откроет глаза.
   – Джесс… – прошептал он и накрыл ладонью её щёку.
   Девушка улыбнётся и прикроет глаза. Эдмунд вздрогнет – он, верно, думал, что это сон. Как она и предполагала, спешит удалиться. Взгляд его удивлённо остановился на их сцепленных руках – Джесси его тоже держала. Она поцеловала его в уголок губ.
   – Доброе утро. Ты уснул здесь.
   Кто бы знал, чего ей стоила эта непринуждённость. Эдмунд мог в любую минуту уйти, чувствуя себя виноватым.
   – Значит, ты не против, что я охранял твой сон?
   – Не против. – ответила она.
   Джесси поднесла к губам их сцепленные руки и поцеловала его тонкие, худые и длинные пальцы, смотря ему в глаза, и только потом отпустила.
   – Я люблю тебя. – тихо, но искренно произносит он и целует её.
   Джесси хватается руками за его плечи. Эдмунд отстранится. Поцелуй окончился также быстро, как начался.
   – Я пойду готовить завтрак. Можешь забыть обо мне на полдня и захватить на прогулку Лиз.
   – А, может, я помогу тебе на кухне?
   – Исключено! Многие считают, что место женщины на кухне, но ты своё давно нашла – на сцене…
   – Я только хочу помочь. Или ты думаешь, что я отравлю тебя? – Джесси засмеялась.

   ***

   Он добавил в её чай молоко, мыслями явно пребывая не здесь. Чем и воспользовалась Джесси.
   Она тихо, неслышно, подкрадывается к нему со спины, обняв за талию.
   – Ты меня напугала.
   Это точно. Он аж подскочил.
   – Я тут подумала… Может мы пойдём на прогулку все вместе? Ты, я и Лиз?
   – Я буду вам только мешать. – отнекивается Эдмунд.
   – Считаешь себя старым? – поддела его Джесси.
   – Маскарад показал, что я совсем не стар. – невозмутимо ответил он. – И, судя по слухам, у тебя появились конкурентки, которые хотели бы встречаться со мной.
   – Правда? Кто?
   Эдмунд едва подавил смешок, когда ставил чашки и тарелки с завтраком на стол. Джесси сейчас напоминала его самого вчера. Та же ревность в глазах и голосе.
   – Новенькая. Аннет. Она сказала, что хочет от меня детей! Разумеется, сказала не мне, а своим подругам.
   Его голос немного переменился.
   – И ты хотел бы с ней… – Джесси расстроилась тому, что испортила ему настроение.
   – Нет. Нет. Но, я тут представил… Ребёнок… Какой из меня отец? Я не знаю и даже не представляю, как это. Семья, друзья – это одно, но ребёнок…
   – Поговорим об этом позже. – Джесси села вместе с ним за стол. – Потому что я не знаю, какая из меня может быть мать.
   Завтрак прошёл молча. Оба они находились в своих мыслях.

   ***

   На прогулке с Лиз, Джесси удивится, откуда подруга знает о её пропаже, но та ответила, что слухи распространились слишком быстро.

Секреты

   Неделю спустя.
   Разговор на диване.
   – Дорогая Джесси, – начал он. – Ты не заметила ничего странного на Маскараде?
   Джесси побледнела, живо вообразив себе предстоящую ссору, вспомнив, что в тот вечер на балу общалась за его спиной с Паулем.
   – Ты всё видел? Что я была с Паулем?
   Эдмунд спокоен и, кажется, знает то, о чём не знает она.
   Он рассказал ей всё то, что случилось в день, когда её заперла Шарлин.
   – Лиз?! Лиз и он?!
   – Она решила, что её мать попросила меня проследить за ней.
   – А почему они скрываются?
   – Думаю, по той же причине – её мать, которая, судя по всему, ничего не знает. Она слишком строга к дочери, видимо, она думает, что мать не примет её выбор. – он задумчиво хмыкнул.
   Теперь ей стало понятно, откуда Лиз знала о её пропаже и подумалось, что нужно будет их навестить в ближайшие дни.
   Её взгляд вдруг стал печальным, она крепко обняла Эдмунда.
   – Я хотела бы поехать на кладбище…
   – К родителям. – догадался Эдмунд.
   Джесси кивнула.
   – С тобой. Я давно их не навещала.
   Эдмунд кивнул. Кладбище находилось далеко, нужно было ещё позаботиться о карете, на которой им ехать несколько часов.

   ***

   Она вернулась в карету и обнаружила, что Эдмунд уснул, прислонившись боком к стенке повозки. Каким-то чудом ему удалось выкупить открытую повозку у кучера, чтобы тот не мешал им. Эдмунд пообещал, что её возвратят на следующий же день, и кучер согласился. Во сколько он лёг спать ночью? Джесси мягко улыбнулась.
   Девушка забрала у него из рук поводья и направила карету к дому. Попыталась. Она была очень рада, что мужчина крепко спал и не видел, что несколько раз повозка ходила по кругу и один раз чуть не упала в овраг, но в конечном итоге цель достигнута.
   Джесси облегчённо выдохнула, не веря, что у неё, наконец, получилось, и откинулась назад, отпустив поводья.
   Эдмунд проснулся, открыв глаза.
   – Мы приехали. – немного сдавленно проговорила Джесси, стараясь улыбнуться, но сил на это не было.
   Она больше никогда не будет вести карету. Никогда.

Обними меня…

   Спустя ещё две недели.

   Джесси тихо прокралась к нему в домашний кабинет, с большим рабочим столом у окна. На столе лежат стопки бумаг, образуя творческий беспорядок. Напольные часы рядом с камином показывают три часа.
   Эдмунд вздрогнул, когда её ладони опустились ему на плечи.
   – Что ты делаешь?
   – Разминаю плечи, расслабься.
   – Но…
   – Мне нравится. – поспешно перебивает она. – Только… Эдмунд, я… Скажи, если я перестараюсь.
   Он кивнул, зная, что даже если так и будет, он промолчит. Он прикрыл глаза и откинулся назад. Голова чуть наклонилась вбок, и он потёрся щекой о её ладонь.
   – Сними пиджак… – попросила она и, не дожидаясь, пока он сделает это сам, стянула его с Эдмунда, кинув на стол.
   Так было гораздо удобнее.
   Джесси опустила руки на лопатки, а после, взметнула руку вверх по позвоночнику и, добравшись до головы, взъерошила ему волосы, засмеявшись, после чего наклонилась, поцеловав его в щёку, и провела кончиком носа по контуру его скулы. В этот момент оба затаили дыхание и прикрыли глаза.
   Джесси села рядом с ним, как он и попросил, к нему спиной. Он повторил все её движения, массируя девушке плечи, она расслабилась, размякнув под его тонкими, но сильными руками и длинными, умелыми пальцами. Внезапно Эдмунд обхватил руками её за талию, резко притянув к себе.
   – Эдмунд! – вскрикнула она, наполовину оказавшись в воздухе, а он чудом не отпустил её.
   – Не волнуйся, я крепко держу тебя. – она чувствует, что Эдмунд улыбается.
   Ей следовало бы разозлиться за то, что он напугал её, или же, исключительно для приличия, недовольно фыркнуть, но Джесси любила, когда Эдмунд заражался её хорошим настроением. За завтраком он был молчалив и даже угрюм, чего она не замечала за ним уже давно, и хотелось его немного расшевелить.
   Он усадил её обратно.
   Затем девушка встала, поправила платье и поспешила удалиться. Помедлила у двери, обернулась к нему. Они обменялись влюблёнными взглядами, и Джесси вышла из кабинета.

   ***

   Он облокотился о дверной проём библиотеки, глядя на Джесси, которая сидела в кресле с книгой в руках. Увидев Эдмунда, она отвлеклась от чтения на время и спросила у него, могут ли они завтра отправиться куда-нибудь подальше отсюда на весь день. На что он ответил, что это определённо будет прогулка в карете, в лес. И Джесси согласилась.

   ***

   Джесси терпеливо ждёт, когда же он придёт. Ведь придёт же?
   Он подолгу пропадал в последнее время в театре, возвращаясь поздно ночью. Неделя прошла без совместных вечерних посиделок в гостиной.

   Девушка старается не заснуть и прислушивается к тишине. Она слышит шаги и приводит в порядок дыхание, резко закрыв глаза, притворяясь спящей. Если посмеет приоткрыть хотя бы один глаз, он тут же заметит её невинный обман.
   Эдмунд лёг рядом с ней, его ладонь мягко прошлась по её волосам, задержавшись на несколько минут на щеке. Джесси позволила себе улыбнуться, но глаза не открыла – пусть думает, что это она во сне. А спустя полчаса он заснул. И тогда Джесси протянула к нему руки и обняла.
   – Джесси… – тут же прошептал он, проснувшись.
   – Эдмунд… – услышал он в ответ.
   Затем Джесси подняла голову, отыскав во тьме ночи его губы своими, подарив краткий поцелуй.
   – Обними меня… – попросила она, прошептав ему на ухо, и уткнулась носом в его грудь, когда Эдмунд прижал её к себе.
   Она уснула первой на его руках. Уже во второй раз. Вскоре заснёт и он.

   ***

   Эдмунд не спал. Она была уверенна. Проснуться раньше него было невозможно.
   Джесси посмотрела на его руку, что лежала на её талии. Девушка улыбнулась ему, медленно погладив предплечье этой наглой руки несколько раз.
   Он открыл глаза. Несколько раз ладонь прошлась по её боку, «случайно» задевая большим пальцем её грудь. Джесси дрожит. Он улыбается ей хитрой и коварной улыбкой.

Наше место

   С самого утра солнце немилосердно греет землю. Джесси в простеньком тонком платье, а Эдмунд на сей раз без пиджака и в белой рубашке.
   Джесси обняла его, что было очень неудобно в полу-сидячей позе. Особенно, когда отстранившись, оба ударились лбами о крышу кареты.

   ***

   Джесси чуть не выпала из кареты, упав Эдмунду в объятия.
   – Прости. Я неуклюжая…
   – Плюс того, что нас здесь никто не видит, в том, что нас здесь никто не видит, Джессика. – он легко коснулся губами её лба. – Для меня ты всегда прекрасна, дорогая.

   ***

   Они сидят под высоким раскидистым деревом, чьи ветви свисают к ручью – свежо и тихо. Джесси опирается спиной о ствол, Эдмунд опустил голову ей на колени. Она перебирает пальцами его волосы, с едва заметной сединой, и гладит спину массирующими движениями.
   – Я устал. Спой мне, Джесси.
   Девушка тихо напевает незатейливую балладу, словно раздумывая, что стоило спеть что-то другое, но затем её звонкий голос разлетается по всей лесной поляне.

   ***

   Джесси медленно, одну за другой, расстёгивала пуговицы, сняла с него рубашку. Стало слишком жарко настолько, что не спасает даже тень. И это только начало весны! Эдмунд перестал дышать, почувствовав, как Джесси несмело провела кончиками пальцев по его груди. Он чувствовал на себе её долгий взгляд, а потом было слышно, что она сделала несколько шагов назад, а затем Эдмунда окатило водой, и он резко распахнул глаза от неожиданности. Джесси смеялась и, не переставая, брызгала в него водой из ручья. Он коварно усмехнулся и решил проучить её – он надвигался к ней. Чем ближе он был, тем громче смеялась Джесси. Рука, на которую она опиралась, соскользнула, а Эдмунд не заметил под ногами камня, упав на девушку. Несколько секунд прошли в молчании. Джесси улыбалась, а он чувствовал себя неловко под её пристальным и таким близким взглядом. Девушка, не глядя, зачерпнула рукой воды из ручья, вылив ту ему на волосы и спину.
   – Так намного лучше, верно?
   Вместо ответа он прижался губами к её чуть приоткрытым губам. Джесси обняла его за шею. Она отвечала на его поцелуи, которые, между тем, становились глубже. В спину девушку больно уколола трава, Джесси чуть дёрнулась, опустила руки ему на грудь и оттолкнула от себя, виновато глядя на него. Он не стал ничего говорить, помог отряхнуть её платье от земли и травы.
   – Хотелось бы сюда вернуться. – вдруг говорит она.
   – Можешь вместе с малышкой Лиз… – начал было он, но Джесси резко его перебила.
   – Нет! Я не хочу, чтобы об этом знал кто-то другой. Это только наше место.

   ***

   Эдмунд думал, что Джесси уже спит, но когда он вошёл в комнату, то понял, что она ждала его. Девушка лежала к нему спиной, растянувшись поверх покрывала. На ней тонкая полупрозрачная короткая сорочка, позволяющая ему разглядеть её притягательные формы, обнажала спину, руки и ноги. Он скользнул в кровать, окончательно убедившись, что Джесси не спит – она прислушивалась к его шагам. Видят небеса – она его провоцирует! Он откинул её непослушные кудрявые пряди в сторону, чтобы коснуться губами шеи крошечным поцелуем и почувствовал, как девушка вздрогнула. Его горячая ладонь опустилась ей на бедро и пока бездействовала. Ещё один короткий поцелуй пришёлся в плечо. Ладонь нежно гладит бедро мягкими круговыми движениями и чуть тянет вверх подол сорочки, и на этом останавливается, словно дразня девушку. Эдмунд наклонился, покрывая поцелуями обнажённую спину девушки. Он слышал и чувствовал её рваные вздохи и дрожь.
   – Эдмунд! – со стоном выдохнула она, когда он накрыл ладонью её грудь.
   Джесси повернулась к нему. Он был без рубашки, она целовала его губы и щеки, крепко притянув его к себе, ненадолго уделив внимание его плечу, шее и груди.

Наедине

   На этот раз она обещала вернуться к вечеру.
   Вечер уже давно прошёл, время близилось к полуночи, а Джесси не было.
   Эдмунд наматывал круги по гостиной, не первый час подряд, изведённый собственным волнением. «Она вернётся!»

   Сердце колотилось в груди, как бешеное. Где её искать? В театре? А если она задержалась на прогулке с Лиз? Обыскать весь город? Или оставаться здесь и ждать?
   Он внезапно услышал её голос. Голос громко звал его по имени. Он увидел её в окне, она стояла у проезжей части. Он сорвался туда, словно цепная собака, боясь не успеть хоть на миг. Вид у Джесси был, мягко говоря, странный, девушка не двигалась с места и выглядела так, будто в любую секунду упадёт в обморок.
   Джесси снова выкрикнула его имя, когда он стоял у неё за спиной и резко схватил её за руку, в одно мгновенье притянув её к себе. Ещё бы миг, ещё бы шаг, и девушка угодила под колёса рядом проезжающей кареты.
   Девушка, напуганная тем, что могло произойти, вцепилась в него, говоря, что после репетиции был устроен банкет (между тем, она также мягко упрекнула его в том, что он отказался присутствовать на банкете) в ресторанчике, рядом с театром. И, видимо, она много выпила. Но не сказать, что много: ноги её слушались, язык не заплетался. Или ему так кажется? Или она протрезвела от страха, поняв, что всего минуту назад была на волосок от смерти?
   Эдмунд взял её на руки и уже не слышал её оправданий, она крепко ухватилась за него, спрятав лицо у него на груди. Добравшись до гостиной, он опустил её с ногами на диван (обувь Джесси сбросила ещё у порога), поцеловал в щёку.
   – Я принесу тебе травяной чай. – Эдмунд удалился на кухню.
   Джесси ожидала, что он станет упрекать её за то, что слишком поздно вернулась, за пьяное состояние, за то, что чуть не погибла, но ничего этого не было.

   ***

   Лишь под утро он пришёл к ней в комнату, словно так и было, лёг на кровать. Джесси открыла глаза, Эдмунд погладил её по плечу.
   – Как ты?
   У Джесии страшно раскалывалась голова, словно по ней били молотком, и она чувствовала себя помятой.
   – Голова болит. – пробормотала она, губы её еле двигались. – То, что было вчера, правда?
   – Да.
   Джесси тяжело вздохнула, перевернулась на спину. Эдмунд приложил ладонь к её лбу, и девушка прикрыла глаза.
   – Мне уйти?
   – Лучше останься.
   – Тебя нельзя оставить ни на минуту. – с улыбкой молвил он.

На сцене

   Она проснулась в комнате одна. Что-то ей подсказывает, что он ушёл раньше, чем обычно.

   ***

   Он в своём кабинете, делает вид, что занят. Зачем это ему? Услышав позади себя шаги, он отвлёкся и повернулся к ней. Девушка улыбнулась.
   – Нам пора в театр. – сказала она.

   Эдмунд подошёл к ней и кивнул.
   – Так пойдём! – Джесси взяла его за руку, готовая тащить его отсюда, но он её остановил.
   – Нет. Не так. Я приду следом, Джесси.
   – Но… – попыталась возразить она, расстроено вздохнув. – Почему именно сегодня… Я не хочу идти одна.
   Лишь один раз им пришлось идти не вместе. Это было в самом начале их знакомства, как соседей. Эдмунд зашёл за ней, но оказалось, что Джесси подхватила простуду. Он заботился о больной целую неделю, рассказывая ей, что произошло в театре в дни её отсутствия.
   – Какая разница? – возразил он. – Я приду. Ты не веришь мне?
   – Верю. – отозвалась она.
   Когда мужчина улыбнулся уголком губ, у Джесси отлегло от сердца.
   Эдмунд наклонился к ней, и когда его гибкие пальцы легли на щёку Джесси, девушка чуть подалась вперёд. Он коснулся её губ своими, на мгновенье оба прикрыли глаза, а затем он отстранился.

   ***

   Последний акт закончен, все вышли на поклон и держат в руках букеты от зрителей. Джесси видела в зрительном зале Лиз и Пауля, которых хотела бы навестить, но её мысли оборвались. И тут за спиной раздался голос, что пел финальную арию. Джесси ошеломлённо обернулась. Это голос Эдмунда. Он пел для неё. Она упустила момент, как возлюбленный предстал совсем близко с ней, и девушка замерла в восхищении не только от него самого, но и оттого, что он вышел на сцену. Эти элегантные и плавные движения. Голос, походка, движения… во всём читалась непередаваемая и всепоглощающая страсть. Джесси на мгновенье подумала, что сейчас у неё нелепый вид – настолько он её изумил. Соблазн, взгляды, от которых летят искры, скольжение рук по телу.
   Девушка слишком счастлива, восхищена и пребывает в в восторге от такого зрелища. Гордость и вопрос «зачем?» читается в её взгляде, Джесси совершенно забыла, что они здесь не одни.
   Ария подходит к концу. Эдмунд встал перед Джесси на одно колено.
   Он во всеуслышание сделал ей предложение, громко, с чувством, как мог только он один. А Джесси заворожена его игрой, для неё это стало неожиданностью, девушка удивлена и сделала шаг назад, её расширенные карие глаза уставились на него.
   – Да.
   Из её рук падают букеты, прямо им под ноги. Это возвращает их обоих из неприятного чувства наваждения. Они смотрят друг на друга, на зрительный зал, который аплодирует только им, на тех, кто стоит рядом и за кулисами.

   ***

   Они, как по волшебству исчезли со сцены сразу после ответа Джесси, он сумел вытащить её из этой гомонящей толпы, что только и кричала «Поздравляем!». Иначе, как волшебством, это не назовёшь. Джесси явно упустила момент, когда он подхватил её на руки, да так и нёс свою невесту до самого дома.
   – Ты смотрела на меня, словно я – рыцарь в сияющих доспехах.

   Он поставил её на землю слишком резко, когда они оказались на пороге – она была лёгкой, но нести её от театра до дома было слишком утомительно для его спины, настолько, что каблучки туфель громко звякнули об пол.
   – Ты никогда не говорил мне, что умеешь петь.
   – Это было только один раз в жизни, не привыкай. – усмехнулся он, когда Джесси задумчиво скользнула рукой по его предплечью. Джесси провела ладонью вниз от его плеча, остановив руки на его груди.
   – Жаль. У тебя очень красивый голос.
   Только сейчас она поняла, что даже в момент предложения не удостоила Эдмунда поцелуем, и потянулась к его губам. Впрочем, поцелуй был коротким, но объятия затянулись.
   – Не планируй ничего на завтра. Хочу тебе кое-что показать. – вспомнил вдруг Эдмунд.
   – Мне понравится сюрприз?
   – Да.

Новый дом

   Маршрут знакомый, только она никак не может вспомнить.

   ***

   В итоге оказалось, что сюрприз – это новый дом для них, который Эдмунд тайно купил. Уютный домик за городом, напоминающий небольшой замок.
   – Почему ты решил купить именно этот дом?
   Он ничего не ответил, только взял её за руку и повёл куда-то в сторону. Три минуты пути, и они оказались там, где заснули под деревом и целовались на берегу ручья. Джесси назвала это их особым местом. Эдмунд задумался вслух, как бы случайно, что здесь можно было бы сделать скамейку, чтобы приходить сюда чаще.

   ***
   – Дом огромен. Мы можем использовать его, как летний домик.
   – Он слишком огромен, Эдмунд. – сказала Джесси, разглядывая особняк. – Но мне нравится.
   – А наши дома я мог бы соединить в один. Нужно только убрать ограду.
   – Отличная идея!
   Джесси давно хотела сама предложить ему такую затею, но всё не было времени.
   Они обследовали особняк. Входная дверь открылась, и их виду предстала гостиная, посреди которой огромный диван, а окна занавешены бархатными бордовыми шторами.
   В спальню, которая должна стать их общей, они поднялись, держась за руки и волнуясь. Сели на кровать, несколько раз прошлись по прохладному шёлку простыни. Несколько раз их руки словно случайно «встречались».

   ***

   По пути к карете Джесси просит его помочь ему со сбором в новый дом.
   – Но ты, кажется, хотела навестить Лиз и Пауля. – напомнил он, помогая ей забраться в карету.
   – Это подождёт. А может, ты хочешь сделать всё сам? – хмуро спросила она.

   – Как ты угадала? Я не хочу тебя беспокоить. С переездом я мог бы справиться и сам.
   – Это не важно. Я хочу остаться и помочь тебе.
   Сердце Эдмунда несколько раз сделало кульбит. Он боялся спешить со свадьбой, но глядя на то, как счастлива Джесси, все сомнения исчезали.
   – О каких ещё твоих скрытых умениях я не знала?
   – Ты можешь не двигаться несколько часов? – вдруг спросил он.
   – Что?
   – Я бы хотел написать твой портрет. Но не по памяти. Джесси согласна позировать?
   – Да. – её пальцы сильнее сжали его руку. – Так, значит, ты ко всему прочему, ещё и художник?
   – Есть немного. В молодости мне легко давались пейзажи. Обещаю, когда будем перебирать чердак, показать тебе некоторые рисунки, которые за всё это время уцелели.

   ***

   Первое, что попалось им в руки, когда они забрались на пыльный чердак со всяким барахлом, – толстая папка с рисунками.
   – Их так много… – пробормотала она. Папка была ещё и тяжёлой. – Почему ты не захотел… ну, ведь…
   Он кивнул, разобрав её бормотание.
   – Почему я не захотел стать художником? – озвучил он её вопрос. – Понял, что это лишь хобби. Моё истинное призвание – руководить.
   – А добродетель – скромность. – усмехнулась Джесси.
   – Уж кто бы мне о скромности! – Эдмунд сделал вид, что недоволен.
   – Ты только что назвал меня развратной? – не осталась в долгу девушка.
   Эдмунд фыркнул.
   Джесси села в кресло, Эдмунд расположился на подлокотнике. Девушка показывала ему те рисунки, что ей больше всего понравились, он рассказывал историю создания того или иного рисунка.
   – Завтра я пишу твой портрет. – напомнил он. – Но где?
   – В комнате было бы удобней, но лучше в гостиной. Там вид красивый и освещение получше.

   ***

   Эдмунд нарезает круги по гостиной уже час с лишним. Сколько можно?!
   Он стучит в дверь её комнаты.
   – Подожди, я скоро. – слышит он в ответ.
   Джесси примеряет платья и всё не то! Она уже перемерила с десяток, и ничего не подходит для такого случая. Серьги тоже не подходят и колье… Поторапливающий Эдмунд с той стороны двери только сбивает с мыслей.
   Мужчина сдавленно рычит.
   «Я скоро» – она сказала это уже в пятнадцатый раз за этот час.
   Эдмунд с силой ударяет кулаком об дверь. Джесси сдержанно хихикает.
   – Буду через две минуты.
   «Две минуты» – шестой раз.
   – Джесси, или ты немедленно выйдешь, или я выломаю дверь!
   Девушка смеётся уже в голос. Они оба знают, что он этого не сделает.
   Эдмунд отошёл от двери, сел на диван, нога отбивала ритм, стуча об пол. Он подпрыгнул на месте, когда Джесси вышла. Она видела, как он хотел дотронуться до неё, поцеловать и в то же время не желал портить её макияж и мять платье.
   Джесси встала около камина, подобрав более удобную позу, выпрямилась, подняв голову, руки опустила вдоль тела, сжимая собственное запястье.
   Он рисовал её, сидя напротив. Джесси очень хотелось закрыть глаза – создавалось ощущение, что так будет удобнее не шевелиться. Глядя по сторонам, ей хотелось повернуть голову, глядя на него – поговорить.
   – Я терпел всё утро, теперь черёд Джессики. – сказал он, мягко усмехнувшись, на миг отвлекаясь от портрета.
   Девушка закатила глаза. Он будет напоминать ей об этом весь день! Но это не её вина, ведь так?
   – Твой портрет закончен. – только и успел сказать он.
   Джесси сделала шаг и упала бы на пол, если бы Эдмунд вовремя не очутился рядом и не подхватил её на руки. За три часа у неё очень сильно затекло всё тело. Одна рука безвольно свисала вниз, другая – вдоль тела. Эдмунд опустился с ней на руках на диван. Сначала он только осторожно гладил её плечо, шею и спину, затем массировал, легонько нажимая кончиками пальцев. Джесси тихо вскрикнула несколько раз, но так и не двигалась. Когда она дёрнулась в его руках, он медленно уложил её на подушку у подлокотника. Взял её неподвижные маленькие ладони в свои, мягко мял и растирал, осторожно скользил по её запястьям и каждому пальцу Джесси. Пока он уделял всё внимание её рукам, она внимательно смотрела на него и следила за движениями его ловких длинных пальцев. Закончив, он бережно уложил её руки на юбки платья. Эдмунд снял с её ног туфли, сбросив те на пол. Он ещё ни разу не прикасался к её ногам. Но сейчас он медленно массировал её крохотные ступни, Джесси откинула голову на подушку, прикрыв глаза и время от времени едва слышно стонала. Эдмунд погладил её ступню, пощекотав. Расслабившаяся Джесси не ожидала от него такого подвоха. Девушка давилась смехом и дёргала ногами.
   – Эдмунд, прекрати! – кричала через силу она, и он остановился.
   Девушка оглянулась по сторонам, словно что-то искала. Эдмунд было подумал, что ей всё же не понравилось.
   – Я могу увидеть мой портрет?
   Эдмунд выдохнул и улыбнулся.
   – Боишься, что я нарисовал тебя обнажённой?
   – Что?
   Её возмущение длилось недолго, она засмеялась, и он тоже. Они смеялись вместе. Такое короткое мгновенье, но Эдмунд именно сейчас чувствует, что счастлив.
   – Но не сейчас. Сначала завтрак.

Свадьба

   Эдмунд часто представлял себе свадьбу с Джесси, как что-то несбыточное, но очень желанное. И вот этот день настал.
   Ещё с вечера она убежала к себе домой, где и заснула. Без всякого желания, но он согласился следовать примете «не видеть невесту до свадьбы».
   Он приехал в церковь задолго до начала церемонии, мучительно долго ожидая её.
   Она медленно, в белом платье с кружевным подолом, шествует к нему. Оба они взволнованны, но счастливы. У Эдмунда в глазах застыли слёзы непередаваемого счастья.

   Эдмунд с трудом верит в то, что это не сон, когда дрожащая ладошка Джесси дотрагивается до его пальцев в неловком жесте, она клянётся перед Богом в любви и верности ему, Эдмунду, а карие бездонные глаза девушки сияют счастьем. Перед поцелуем оба медлили. Не считая маскарада, они никогда не целовались при всех. Но в момент, когда поцелуй свершился, мир на некоторое время перестал для них существовать.
   Когда молодожёны оказались в гостиной (банкет по случаю их свадьбы они пропустили уже вместе. Но кто их обвинит?), Эдмунд держал её на руках. Он избавил свою жену от фаты, которая полетела воздушным облаком и осела на диван.
   – Значит, это произойдёт здесь? – спросила Джесси, войдя в комнату.
   Эдмунд расценил этот вопрос, как её недовольство, хотя сам до сих пор не мог поверить в то, что сегодня – день их свадьбы.
   – Если ты хотела, чтобы это случилось в нашем новом доме…
   – Нет. Я просто не могла выбрать. – пожала плечами Джесси.
   Она повернулась к нему спиной, убрав распущенные волосы на плечо, и попросила расшнуровать свадебное платье, чему Эдмунд повиновался с превеликим удовольствием.
   Лужица белоснежного платья медленно упала на пол. Джесси повернулась к нему. Он ахнул, удивившись, чем вызвал у девушки довольную улыбку. То, что на ней осталось, было абсолютно прозрачным.
   – Откуда это у тебя?
   – Недавно купила, хотела сделать тебе сюрприз. – Джесси шагнула ближе к нему и удовлетворённо хмыкнула. – Судя по всему, сюрприз удался.
   Он даже не догадывался о том, как ей хотелось прикрыться под его внезапно жадным и заинтересованным взглядом, чего она не делала, думая, что он неправильно растолкует это действие.
   Она целовала его, попутно снимая с его плеч пиджак и рубашку. Затем он усадил свою прелестную супругу на кровать и сел рядом. Её длинные ресницы мазнули по щекам, когда Джесси закрыла глаза, в нетерпении ожидая, что он будет делать дальше. Эдмунд прижался губами к её плечу, медленно и невесомо целовал её спину и руку, вытянув ту перед собой, от пальцев и до плеча. Джесси ожидает большего, и ей кажется, что что-то тут не так. Но сейчас он ведёт в этом танце, и ей не хочется его останавливать и нарушать эту волшебную тишину. Губы осторожно ласкают её шею, и девушка чуть запрокинула голову, чтобы дать ему больше доступа. Он мягко уложил её на подушку, и Джесси резко открыла глаза – лоскуток, что покрывал её грудь, исчез. Девушка даже не почувствовала, когда он успел снять это с неё.
   Эдмунд сидит на месте, её стройные ноги лежат у него на коленях. Он бережно погладил по очереди каждую ногу на внутренней стороне бедра, медленно избавляя её от белоснежных чулок. Джесси подняла одну ножку вверх и легонько провела кончиками пальцев ноги по его тощей обнажённой груди.
   Эдмунд лёг рядом.
   – Боишься?
   – Немного. А ты?
   – Тоже.
   Он навис над ней, удобно уместившись в колыбели её ног.
   – Ты можешь делать всё, что угодно.
   Чтобы это не звучало, как одолжение, она поощрительно его поцеловала. Поцелуи, в которых он быстро перехватил инициативу, переместились на шею, и Джесси запрокинула голову вверх, затем к ключице.

   Он уделил внимание каждой её груди, губами и пальцами, кусая и сминая. Джесси выгнулась ему навстречу и смяла руками простыни. Её стоны заглушали любую здравую мысль в его голове и напрочь убивали остатки самоконтроля. Каким образом ей удалось выговорить «Продолжай» – неизвестно, но он и не собирался останавливаться, на это не было ни сил, ни желания. Он исследовал руками изгибы её тела, гладил бедро. Эдмунд спустился ещё ниже, его горячий, как раскалённое железо, язык лизал её живот. Джесси под ним стонала, дёргалась и вырывалась, одновременно с этим она держалась за него дрожащими от наслаждения руками. Когда одежды на них не осталось, Джесси вскрикнула от боли, а из расширенных голубых глаз хлынули слёзы.
   Очередной вскрик боли Эдмунд мягко заглушил поцелуем. Ногти Джесси больно впились ему в плечи. Она прижимала его ближе к себе, а после, когда всё было кончено, он откатился в сторону, мягко поглаживая её талию. Девушка обнимала его руками и ногами. Эдмунд неуклюже натянул одеяло на их сплетённые тела, невесомо целуя её плечи.

Царапины прошлой ночи

   В полдень, сразу после завтрака, они приехали в новый дом.

   ***

   Они оба не помнят, как это произошло, но спустя несколько минут нахождения в комнате, они упали на кровать, одежда уже разбросана на полу в хаотичном порядке. Они крепко прижались друг к другу, после чего Эдмунд просунул руки под её плечи. Таким образом, Джесси чувствовала его всем телом, каждой клеточкой своего тела, везде и всюду. Но этого ей было мало, отчего девушка притягивала его ближе к себе, царапая его спину ногтями.

   ***

   Царапины прошлой ночи дали о себе знать – после каждого шага его тело дёргалось. Джесси не вытерпела и после обеда бесцеремонно сняла с него рубашку, достав из ещё не разобранного чемодана с вещами, мазь. Его спина была вдоль и поперёк в царапинах от её ногтей.
   – Во-первых, я знаю, что для тебя значит всё, что происходит между нами. – медленно, почти нараспев, говорит она, втирая кончиками пальцев мазь на царапины, не обращая внимание на его шипение и ворчание от боли. – Во-вторых, у тебя очень тонкая и чувствительная кожа, мне стоит быть поосторожнее. В-третьих, я ценю твою храбрость. – она кратко поцеловала его в губы.
   – Я тоже должен попросить прощения. – мужчина немного задрал её платье, где отчётливо были видны синяки от его пальцев. – За это.
   – Ну, мне не так больно, как тебе. А платье легко это скрывает.

   ***

   Джесси попросила его отправиться с ней завтра на прогулку – ей хочется приступить к тому, чтобы сад через год был полон роз. И оттого сегодня ночью между ними не должно быть супружеской близости.
   – Иначе завтра ты совсем не встанешь с кровати. – мягко пошутила Джесси.
   Эдмунд что-то неразборчиво проворчал в ответ, но вскоре пара засмеялась.

   ***

   Джесси расчёсывает свои волосы, глядя в зеркало на прикроватном столике. Эдмунд сидит на кровати, опираясь спиной о столб у изножья постели, любуется Джесси, руки его расслабленно лежат на колене, старается принять такую позу, чтобы не отражаться в зеркале, и не мешать жене. Она его не видит, но знает, что он смотрит на неё с обожанием и внимательно следит за каждым её движением. Джесси опустила расчёску на столик и, развернувшись, встала и подошла к Эдмунду. Так как они ещё днём договорились только провести вместе ночь, он не ожидал, что Джесси сядет к нему на колени и поцелует, ласково поглаживая через рубашку его спину, там, где были следы от её ногтей. Он запустил руку ей в волосы, отвечая на поцелуй.
   Потом Эдмунд лёг на спину, не ощущая такой боли, которая была утром – на нём всё заживает быстро; Джесси легла боком, повернувшись к нему лицом. Девушка водит по его груди своей раскрытой ладошкой, и под её медленными прикосновениями он засыпает.

Поездка

   Первым делом они заехали в чайную, забыв позавтракать дома. Народу было мало, но всё равно они сели в самый дальний и тёмный угол, чтобы не привлекать внимание.

   ***

   Эдмунд сам привёл её в булочную. По его словам, здесь продаётся самый вкусный багет.

   ***

   В магазине одежды они умудрились устроить ссору на ровном месте, и Джесси с некоторой долей раздражения заметила, что в эти минуты он не боялся того, что всё внимание обращено на них, и словно бы никого не замечал, будто здесь были только они одни. Это был строгий владелец театра, а не её муж. В такие мгновенья она совершенно не знала, как вести себя с ним.
   Ссора случилась из-за платья. Джесси понравилось одно, зелёное, с оттенком бирюзового перламутра. Эдмунд же твёрдо заявил, что эту вульгарность она не наденет. И девушка поступила назло ему, примерив именно этот наряд. И Эдмунду пришлось с ней согласиться. Он не понял и сам, почему сие облачение показалось ему таким кричащим. Сейчас, на ней платье выглядело совсем иначе и даже чуть бледнее, чем показалось ему на первый взгляд.

   ***

   Наконец они достигли цветочного магазина. К этому моменту половина кареты уже была заполнена покупками – вместе с багетом Джесси взяла две коробки с пирожными, на что Эдмунд терпеливо молчал и закатывал глаза на её любовь к сладкому; ко всему прочему она купила несколько пар туфель.
   За прилавком магазина их встретила полноватая женщина-цветочница. Она узнала их. Видимо, была одной из зрительниц в тот день, когда Эдмунд сделал Джесси предложение.

   Женщина, улыбаясь, вручила им покупки и в подарок целую корзину цветов – за счёт заведения.

   ***

   Карета остановилась, они приехали домой.
   – Мне казалось, что та цветочница скажет, что я погубил тебе жизнь. – мрачно изрёк Эдмунд.
   В отличие от него, ей не хотелось грустить. Джесси улыбнулась и теперь держала в руках багет, от которого уже успела съесть втихомолку несколько кусочков.
   – Ты был прав, очень вкусно.
   Отломив ещё один, она отправила тот ему в рот.
   Они не спешили выходить из кареты.
   Долго.
   Минуту назад она сидела рядом посередине, а потом он резко прижал её к стенке кареты и те вещи, что лежали по бокам от них, звучно свалились вниз.
   Он целовал её во внезапно накатившем на него порыве страсти в губы и шею, мял пальцами её маленькую грудь сквозь платье, а она прижимала его к себе, кусая губы, стараясь сдержать стоны. Пик был достигнут, когда он провёл языком по мочке её уха, опалив своим горячим дыханием кожу девушки. Джесси задрожала в его руках, и он отстранился, опомнившись. А хотела ли она? Порыв был слишком неконтролируемый.
   Но Джесси довольно выдохнула и улыбнулась.
   – Я займусь нашим поздним обедом, а ты пока достань наши вещи из кареты. – сказала она, словно ничего и не было.

Принцесса или королева?

   Вторая ночь без близости.
   Джесси, натирая царапины мазью, заметила, что те быстро затягиваются. Он лёг на спину, не жмурясь, как было вчера, что значило: царапины больше не болят; она – на бок, к нему лицом. Эдмунд на секунду закрыл глаза и снова открыл их – Джесси нагло водит рукой по его груди через рубашку, мешая ему спать и дразня мужчину.
   – Джесси!
   – Что? – невинно поинтересовалась она.
   – Прекращай! – он повысил голос, оттого, что рука этой «невинной» провокаторши спустилась чуть ниже, а после издал стон.
   Девушка засмеялась.
   – А может, мне продолжить?
   – Джесс!
   Девушка нехотя убрала руку, и опустила голову ему на плечо, засыпая с улыбкой.

   ***

   Утром, не успели они проснуться, она притянула его к себе, медленно и нежно целуя. Осторожно ласкала его спину кончиками пальцев. И он отвечал на её поцелуи также нежно, бережно поглаживая её щёку и плечо.

   ***

   Весь день они провели в саду.

   ***

   Ночью, когда они, наконец, достигли спальни, и уставшие, опустились на постель, Джесси оседлала Эдмунда, поглаживая и легонько царапая ногтями его грудь, отчётливо чувствуя под кончиками пальцев его рёбра и быстрое сердцебиение. С самого начала она требовательно и резко отвела его руки в стороны. Она целовала его туда, где только могла дотянуться. Сколько властности было в её карих глазах! Мог ли он представить себе такое несколько лет тому назад? И когда только его принцесса успела стать королевой? Джесси умело перехватила инициативу под свой контроль. Руки её скользят по его груди. Кончики пальцев отчётливо чувствуют каждое ребро, она целует Эдмунда, но на эту ночь у неё одна цель – изучить его тело. Внимательно, самостоятельно и без его запретов. Её ласки были изумительны. Он расслабился, позволяя ей делать всё, что угодно.

Риголетто

   Спустя полгода.
   Джесси уехала без него в театр. А вернувшись, обнаружила, что Эдмунд уснул, распластавшись на диване в гостиной. Джесси не стала его тревожить и направилась в их спальню, где и уснула, устало свалившись на кровать.

   ***

   Проснувшись через час, она решила спуститься вниз и застыла на середине лестницы. Эдмунд даже не заметил, что она пришла, он думал, что до сих пор один в доме. Он стоял у дверей, ожидая её приезда и, кажется, начинал волноваться, вглядываясь в окно. Джесси решила сжалиться над ним и улыбнулась.
   У Эдмунда за спиной громко застучали каблуками, и он резко обернулся.
   – Джессика…
   Они подошли друг к другу, он не совсем понимал, что произошло.
   – Я приехала домой уже давно, а ты спал на диване. Я поднялась в комнату, чтобы не тревожить тебя. – она поцеловала его.

   ***

   Джесси за завтраком уговаривает его сыграть вместе с ней. В «Риголетто». Эдмунд не согласен.
   – Я сказал, чтобы ты к этому не привыкала. Только один раз и больше не…
   – Ну пожалуйста! Я уже всему театру пообещала, что уговорю тебя.
   – Нечего было обещать.
   – Бэнфорд! – недовольно одёрнула она, с укором взглянув на мужа. – Честное слово, ты как ребёнок! Это ведь твой театр, а ты не хочешь помочь!
   – Я владею театром, не забывай. – поправил он её.
   – Забудешь тут! – хмыкнула она. – Ты повторяешь это постоянно.
   – А нужна помощь, топай к Паулю. За финансовой поддержкой. – он отпил глоток из своей чашки, не теряя с ней зрительный контакт.
   Она, как ему показалось, успела пробормотать какое-то ругательство, но он не разобрал, едва сдерживая смех. Она была очаровательна в гневе.
   – Тебе так сложно? Это всего один раз.
   – Один театральный сезон. – снова поправил Эдмунд.

   – Да. Один театральный сезон. Вместе на сцене. Мне не особо важно, кем ты будешь, хоть актёр второго плана. Но я не хочу упускать этот шанс увидеть тебя на сцене и петь с тобой. Я думала, ты обрадуешься. – последнюю фразу она с чувством хмыкнула, обхватывая руками чашку и делая глоток, демонстративно глядя на него.
   Эдмунд, переосмыслив то, что только что услышал, согласился.

   ***

   Если репетиция заканчивалась поздно, супруги оставались ночевать прямо в артистической, а Джесси и в самом деле была рада тому, что теперь удастся проводить больше времени вместе.
   При остатке сил и времени они музицировали – даже для него теперь это было надобностью, читали или прогуливались по ночному Нью-Йорку, но чаще всего, дойдя до комнаты, без чувств падали на кровать и спали до самого утра.

   ***

   За репетициями незаметно прошло пять месяцев. Эдмунд, благодаря сюжету «Риголетто» даже стал задумываться о том, а не завести ли им ребёнка, и что это решение надо бы обговорить с Джесси. В прошлый раз они оба ушли в себя, так и не объяснив всё друг другу, но теперь они не просто возлюбленные. Они – супруги. Но как тогда быть со сценой и с самим театром?

Папочка

   И вот однажды…
   – Папочка! – закричала Джесси, повиснув у Эдмунда на шее, который ждал её за кулисами.
   Девушка улыбалась, и он решил, что она шутит. Зря.
   Дверь гримёрной они, как и всегда, заперли, чтобы никто не вздумал зайти и увидеть неприличную картину.
   – Папочка! – снова воскликнула девушка, обняв его руками, когда они оба приземлились на диван. – У нас будет ребёнок! Эдмунд, я беременна!
   Эдмунд молчал. Долго. Ему послышалось или это сон?
   Джесси уже успела привыкнуть к тому, что каждая такого рода новость выбивает его из колеи, но всё равно беспокоилась. Она сама узнала об этом всего несколько часов назад, и до сих пор не могла поверить в это. Её рука погладила мужчину по щеке, он даже не шелохнулся.
   – Мне не терпится рассказать эту новость Лиз и… – Джесси осторожно взглянула на Эдмунда. -…Паулю.
   Он даже сейчас, после свадьбы его недолюбливал, и это заставило его очнуться.
   Ладошка Джесси опустилась ему на плечо, и девушка поцеловала Эдмунда.

   ***

   Он совершенно случайно услышал то, как она сообщила обо всём Лиз. Визг девушек был слишком громким, потом всё стихло, а через несколько минут в гримёрку влетела счастливая Джесси.

   ***

   Он разрешил Джесси и дальше участвовать в репетициях, и был не против того, чтобы она выступала. Он не видел таких случаев лично, но знал, что беременные актрисы, находясь в таком положении, играли свои роли.
   Эдмунд действительно понимает, что Джесси хочет находится с ним на одной сцене, даже если бы у него была роль без слов.
   Он слишком волнуется за неё, когда Джесси на сцене. Половину выступлений ей удалось исполнить самой, а потом стал слишком виден живот, они с Эдмундом покинули театр.

Катрина

   Через год после того, как Джесси родила Эдмунду девочку Катрину, им пришло письмо от Лиз, в котором она писала, что беременна. Они с Паулем полгода назад уехали в Южную Америку.
   Эдмунд укачивает расплакавшуюся дочку на руках, и та понемногу успокаивается и лепечет что-то на своём особенном, только ей понятном языке.

   ***

   С рождением малышки многое изменилось. Ревность Эдмунда заметно утихла, он больше не сомневался в любви Джесси, учитывая то, что она без утайки от кого-либо могла сказать, что носит его ребёнка.
   Джесси проснулась от плача Катрины и обнаружила себя уснувшей на груди мужа. Они оба были обнажены. Девушка смутно вспомнила, как они стремительно раздели друг друга и совершенно не помнит, что именно было потом.
   Джесси накинула на себя халат, и тут встал Эдмунд, которого девушка тут же уложила обратно.
   – Спи. Ты заслужил. – улыбнулась она и поцеловала его в лоб.
   И она права. Сон ему был необходим, учитывая, что всю прошлую ночь он провёл с дочкой, играя с ней, так как у Катрины была бессонница.
   Вечером полусонный Эдмунд спустился в детскую – Джесси услышала его неровную пьяную походку ещё когда он спускался с лестницы; он заявил, что сегодня с дочерью снова сидит он, и Джесси с ужасом осознала, что в этом доме два ребёнка. Он хочет, чтобы она отдала дочь человеку, который спит на ходу?
   Неведомым образом ей удалось увести из детской сопротивляющегося супруга в гостиную. И еле-еле уложила его на диван, укрыв одеялом – у малышки Катрины часто случалась бессонница, и иногда одному из них приходилось спасть в гостиной.
   – Я должен тебе помочь.
   – Сейчас тебе нужен сон. Я справлюсь.

   ***

   Два года спустя.
   Катрина попросила отца поиграть с ней. Она играет в кубики, но папа лучше кубиков, которые очень скоро ей надоедают.
   Стоит только в комнату зайти Джесси, Катрина убегает в детскую.
   – Ты хотела со мной поговорить? – он встал с ковра и отряхнулся.
   – Да. Мне кажется, что Катрина меня избегает. – осторожно призналась она.

   – Глупости. – уверенно ответил он.
   – Она убежала…
   – …к себе в детскую, решив, что мама и папа хотят поговорить наедине.
   Его слова её не особо убедили. В бессилии она обняла мужа.
   – С чего ты так решила? Разве не помнишь, что было в прошлый твой День Рожденья? Катрина нарисовала для тебя твой собственный портрет, дорогая!
   И рисовала девочка в свои два года очень неплохо – большая часть отцовских талантов явно перешла к ней.
   – Она любит, когда мы вместе рассказываем ей сказки на ночь. – продолжает он.

   ***

   Они рассказывали ей сказки на ночь, импровизируя на ходу, и сами не всегда знали, чем закончится та или иная сказка. Эдмунд и Джесси снова играли роли, и это было похоже на театр, только без репетиций, а единственным зрителем была их дочь. Их маленький зритель тоже иногда участвовал, если в сказке с необычным поворотом случалось появиться ребёнку.

   ***

   Эдмунд отстранился от неё, мягко схватив Джесси за предплечья.
   – Ты не должна так думать, дорогая. Поняла меня? Чтобы больше я не слышал этого! А если услышит Катрина? Она решит, что мама её не любит.
   – Но это не так! – сразу запротестовала Джесси.
   Он не успел ответить – на кухне послышался грохот. Упал стул, но без содержимого. Эдмунд усмехнулся.
   – Ты была права. Катрина убежала не в детскую. Похоже, кто-то вспомнил, где спрятаны сладости.

Сбежала!

   Путешественник заблудился в лесу. Он резко оборачивается, озираясь по сторонам, надеясь найти выход. Ноги сами привели его в большую тёмную пещеру. И тут над путником возникла высокая тень в чёрном плаще и схватила его сзади. Путник вскрикнул и тут же засмеялся – это девочка, а тень…
   – Папа! – воскликнула пятилетняя Катрина, оказавшись у Эдмунда в объятиях.
   Он улыбнулся, но спросил строго:
   – Что ты тут делаешь? Опять сбежала от матери?
   Малышка, всё больше похожая на Джесси с каждым годом, высвободилась из отцовских объятий и виновато опустила голову вниз, избегая встречаться с ним взглядом.
   – Как ты узнал?
   – Я – твой отец. Ты опять сбежала? – повторил он.
   С ней, как и с Джесси, он не мог злиться по-настоящему, но и постоянно говорить ей «да», всё позволять и баловать её у Эдмунда в планы не входило.
   – Пап… – Катрина взглянула на него. – Пап… Я люблю тебя и маму, но… Она снова пробует учить меня вышивать. Я не хочу! – капризно протянула она и быстро сменила тему. – Мы прокатимся завтра на лошади?
   Эдмунд опустился на корточки, чтобы его глаза были с ней на одном уровне.

   – Может быть. Но для начала, мы вернёмся домой, ты извинишься перед мамой, и я с ней поговорю, хорошо?

   ***

   Девочка любила слушать, как поют мама и папа. Но особой любви к музыке она не испытывала и явно не горела желанием об актёрской карьере. Она предпочитала скачки на лошади с отцом – слишком мала ещё, чтобы самостоятельно держаться в седле. И фехтовать на деревянных мечах с ним же.

   ***

   Катрина извинилась за побег перед матерью, примирительно обняв Джесси и заверив, что больше такого не повторится, девочка убежала в детскую. А Джесси, взяв Эдмунда за руку, увела его в его же кабинет, чтобы дочка не услышала их разговор. Ей снова кажется, что Катрина её избегает.
   – Ну почему ты так решила? Почему приняла и полюбила меня с моей внешностью и характером и возрастом, но не можешь принять нашу дочь?
   – Ты назвал меня плохой матерью?! – возмутилась она.
   – Я этого не говорил.
   Они сели на диван.
   – Она сбежала от меня! Разве я виновата?
   – Виновата. – тихо ответил он, спокойным голосом. – Ты её не слышишь. Она уже несколько раз говорила, что ей не нравится вышивка, но ты продолжаешь настаивать, что она должна попробовать. Вот она и сбегает. – Эдмунд обнял супругу за плечо.
   – Но я тоже хочу проводить с ней больше времени. – беспомощно ответила Джесси, не видя выхода в этой ситуации.
   Они словно поменялись местами и теперь её преследовали сомнения из-за её отношений с Катриной, а Эдмунд был спокоен. Слишком. Джесси без всякого желания призналась себе в том, что это раздражает.
   – У тебя был шанс. – ответил он. – Ей только-только исполнилось два года. Мы показали ей конюшню. Помнишь? – Эдмунд взглянул на поникшую супругу и поцеловал в щёку, продолжая. – Она захотела прокатиться на лошади, и мы объяснили, что одной ей пока опасно. Тогда Катрина предложила тебе. Ты отказалась, и она попросила меня. А в четыре года она захотела, чтобы я что-нибудь вырезал ей из дерева. – он замолчал и вздохнул так, словно это происходило день назад, а в голосе Джесси услышала неподдельное удивление. – Я даже подумать не мог, что ей захочется деревянный меч!
   – А потом ей захотелось, чтобы ты сражался с ней, и ты сделал второй меч. – фыркнула Джесси, сложив руки на груди.
   – Могу сделать и третий, для тебя. – ответил Эдмунд не без гордости. – Что скажешь?
   – Предположим, что я больше не буду заставлять её вышивать. – вслух размышляла Джесси. – Но тогда всё свободное время она будет проводить с тобой. И что делать мне?

   ***

   Эдмунд, как и обещал, построил скамейку на их с Джесси особом месте почти сразу же, как они переехали в новый дом. А садик роз Джесси за это время очень преобразился, там, по желанию Катрины появился фонтан. Но вернёмся к лесной поляне. Вся семья сейчас там. Рисуют, каждый свой собственный пейзаж, на своём мольберте. Каждый сосредоточен, даже непоседа Катрина, на создании своей картины. Это не мешает семье беседовать друг с другом. Кажется, за этими разговорами (Джесси эгоистично радуется, что дочка не обо всём может говорить с отцом) Катрина рассказывает ей всё, что пришло в голову. Джесси время от времени с благодарностью глядела на Эдмунда, а тот счастливо понимает, что к этому конфликту они больше не вернутся.

Эдмунд и Джесси Катя Нева