Ксения Соловьёва
Интеритум. Книга 2. Кукловод

Румбы фантастики

Пролог

   Рождение. Ты стоишь в самом начале узкого моста, рожденного вместе с тобой и перекинутого через поток неопределенности, до границ дозволенного законами мироздания. Ты стоишь и ждешь, когда придет твое время вступить на этот мост. И чем дольше ждешь, тем медленнее течет время, пока не замирает, отдавая предпочтение моменту принятия решения в твои руки. Ты набрался смелости и чувствуешь, что готов сделать первый шаг, не понимая, насколько крепок мост. И только когда встаешь на первые мостки, к тебе приходит осознание того, что он неустойчив, хрупок и готов сломаться под каждым шагом, увлекая тебя в бездну. Оглядываясь вокруг, вдруг понимаешь, что рядом с тобой множество таких же мостов, по которым, так же как и ты, стараются идти другие люди. Они похожи на тебя и в то же время отличаются, иногда довольно сильно.
   Чем дальше по мосту, тем больше понимание, что ты не главный герой спектакля жизни и даже не действующее лицо на вторичных ролях; ты зритель, вокруг которого кипит жизнь, а пространственно-временные экспрессы, не задерживаясь, проносятся мимо. Однако у тебя не тот характер, ты не хочешь быть зрителем, ты себя чувствуешь спринтером и хочешь начать забег своей жизни через этот бесконечный мост. Ты решителен, и все в своих руках. Есть противники, ненавистники, но и болельщики, и команда, поддерживающая тебя. Тебе может быть тяжело и не нравиться все то, что тебя окружает, но ты это можешь поменять, можешь поменять и людей, с кем начал забег, и закончить свой путь с теми, кто тебе стал дорог. Даже если у тебя не получилось преодолеть превратности судьбы, ты хватаешься за мечту, как за глоток воздуха, и стремишься к ней, пусть и недостижимой.
   Реальность жизненного опыта, а также фантазии, рисуемые сознанием, преобразуются в образы, которые управляют твоими действиями, размывая границы между добром и злом, а порой полностью их стирая. И тогда ты ищешь критерии, позволявшие распознать разницу между этими понятиями. Жизнь и смерть, так и не осознанные никем сущности, яркие чувства любви и ненависти – все это тебя ждет впереди и требует только твоего осмысления. И пусть твой путь до конца так и не понят, пусть ты набиваешь синяки и шишки, а иногда возвращаешься назад в поисках иного пути, но это твой выбор. Этот сложный путь позволяет выбрать свою судьбу из толстой колоды карт жизненных ситуаций, бороться и побеждать, разочаровываться и начинать все заново. Десятки раз по кругу, если у тебя есть цель и с ней связан процесс созидания, дающий тебе право быть участником великой миссии борьбы с хаосом.
   Но может случиться так, что у тебя нет времени для принятия решения, мост под ногами ломается, его обломки поглощаются потоком неопределенности, а границы дозволенного сужаются до бесконечно малых величин, лишая тебя выбора, но ты не падаешь. Ты идешь по этому разваливающемуся мосту дальше, уже не задумываясь об опасности, так как твоя судьба не зависит от твоих желаний, а подчинена чьему-то злому замыслу. Ты чувствуешь, что бессилен противостоять этой воле, все рушится, складываясь карточным домиком. Теперь тебе не важно, падение в пропасть или полет, так как выбор не твой. Мечты, веру, надежду отбирают, как бы распарывая тушку мягкой игрушки, вынимая из беззащитного тела синтепон. Ты, конечно, пытаешься что-то изменить, так как не хочешь стать марионеткой в чужих руках. Но неожиданно твои руки становятся обвешанными лесками, и ты не замечаешь, как кукловод начинает их дергать, и уже все твое тело подчинено чужой воле. Ты вдруг осознаешь это, и тебе становится страшно! А если это происходит не с одним человеком, а с целой цивилизацией и выбор ее судьбы ограничивает зло с улыбкой волчьего оскала, то просыпается Интеритум – Хранитель законов мироздания. Он не рассуждает и не осуждает, он просто гасит свет.

Глава 1

   Одна Вселенная и бессчетное количество галактик, а в них еще больше миров, в одном из которых развернулись события, поставившие под грозу наступления хаоса во всей Вселенной.
   В темной, сырой пещере, куда не проникал дневной свет, находилось трое неизвестных. На них были надеты темные плащи с длинными пологами, закрывающими даже щиколотки ног. Фигуры молча стояли вокруг углубления в скале, сформировавшего небольшой пруд, до краев заполненный проточной водой.
   На стенах пещеры горели воткнутые факела, пламя от которых поблескивая переливалось отражением в хрупкой волновой ряби этого водоема. В какой-то момент тишину нарушил мужской голос, который начал что-то тихо петь на одной ноте. Через некоторое время издаваемые им звуки были подхвачены другими голосами. Это больше походило на мычание, которое иногда переходило в резкие прерывистые выкрики, после которых вновь пещеру наполнял монотонный звук.
   Идиллию этого заунывного хора нарушил детский крик, и капюшоны балахонов повернулись в ту сторону проема пещеры, откуда он доносился.
   – Отпустите меня! – отчаянно повторял плачущий голос, отражаясь тяжелым эхом в закрытом пространстве.
   В свете факелов появилась еще одна фигура, в таком же плаще, как у поющих, отбросив огромную тень на неровные обломки скальных пород. В его крепких руках билось отчаянно сопротивляющееся детское тело. Подтащив к пруду и усадив на обломок скалы, мучитель откинул капюшон вязаной куртки, в которую был облачен ребенок. Откинувшийся капюшон, явил перед взором взрослых, заплаканное лицо мальчишки лет десяти с грязными разводами по щекам, вокруг черных и глубоких, как пучины морей, глаз, в которых плескался гнев и страх.
   Голос вошедшего присоединился к хору стоящих фигур, и их голоса слились в бесконечный вой. От долгого сидения на камне у мальчишки уже онемели ноги, и к горлу подступила тошнота. Капли слез, стекавшие по красным, обветренным щекам, щекотали лицо. Хоть как-то вытереть их, мальчик попытался встать, прижимая щеку к плечу, но тут же сел, не имея опоры рукам, что были заведены за спину и закованы в наручники.
   Наконец заунывное пение окончилось. Мужчины откинули капюшоны и пологи плащей, оголив головы, и широкие пояса с ножнами, из которых торчали рукоятки длинных кинжалов. Истерично выкрикивая какие-то заклинания, они выхватили кинжалы и резко провели ими по своим ладоням, смешивая багряный цвет крови с желто-красными бликами факелов на поверхности водоема.
   – Да будет изменен цвет воды от живого к мертвому! – слышались взволнованные восклицания по всей пещере.
   Непонимание происходящего заставило вздрагивать плечи мальчика, но тихие всхлипы остались незамеченными, как и синяки на разбитых голых коленях, и кровоподтеки от наручников на кистях затекших рук.
   Недалеко от него послышался голос, пропитанный ядом:
   – О! Великие Первые! Мы не заключаем с вами сделки и делаем все, без вашего ведома. Мы знаем, что ваша месть будет страшна, но мы готовы отдать себя и пять поколений наших отпрысков на проклятие и жуткие мучения. Мы отдаем силу магии без остатка, дабы потомки помнили о нашей великой миссии на Фикте!
   – Да утолит свой голод Интеритум, – раболепствовал голос, пронизывающий окружающее пространство пещеры. – Не зная одеяниях наших, поглоти материю, и пусть, как в цепи, будет заточена в ней твоя сущность.
   Понять и принять происходящее невозможно без великих знаний, обладание которыми дано единицам.
   – Пустой, не испорченный магией сосуд да будет отдан Интеритуму, дабы стать проводником его могущества и силы, – подхватил эхом другой голос.
   – Хранитель времени, дай шанс и своей великой силой скрой от Интеритума существование посредника, запутай его во временных узлах и сделай его невидимым в нашем времени. Пусть он будет спрятан там до тех пор, пока не призовем его на Фикту для великих дел! – хором прозвучало многоголосье.
   Но уже в конце ритуала что-то пошло не по задуманному плану. Над горой, где спрятана пещера, полная луна заалела кровью, а затем почернела, как проклятая. Скалы под ногами магов стали расходиться грубыми трещинами, в которые хлынули воды пруда, осушая его. Стены пещеры покрылись мелкими трещинами, разрушая гранитный монолит на глыбы, засыпающие место незаконного и страшного ритуала.
   Маленькие детские ладони затрясли железо за спиной, желая освободиться. Лицо мальчугана опустилось ближе к водному потоку, уходящему в трещину, в надежде найти в нем спасение. Но костлявая рука смерти коснулась плеча ребенка, скрыв тень его тела в отблесках потухающих факелов.
   Четыре мокрые фигуры еще долго стояли у разрушенного алтаря, с удивлением разглядывая место, где только что был водоем, а теперь зияла огромная трещина, уходившая куда-то в бесконечную пустоту и поглотившая в себе ребенка. Они уже не при делах, которые идут своим чередом и, к их сожалению, не по законам, которые они хотели бы создать.
   Они не знали, что мощный поток воды вырвался на степные просторы и растекся, не встречая преград. Несколько секунд – и дыхание восстановилось. Наручники исчезли, а тяжелая вязаная куртка, которая тянула на дно, уже стала сухой и даже слегка согревала тело мальчугана.
   Ребенок, не осознавая происходящего, еще пытался плыть, но воды уже не было – только степная пылящая супесь, поглотившая воду, да ночь с чужими созвездиями на темном небе.
   Ночная прохлада заставила мальчика ежиться и искать возможность согреться.
   При полном отсутствии врожденных магических способностей он не мог силами магии зажечь огонь. Однако был другой опыт – трения палочек друг о друга. Умелое движение рук – и вскоре это позволило ему согреться у разгорающегося костра.
   Кинув большую охапку веток для создания углей на всю ночь и убедившись, что поблизости нет ничего опасного, мальчишка свернулся калачиком и мгновенно уснул.
   Утро встретило его пеплом прогоревшего костра и урчанием голодного желудка. Надо было найти что-нибудь на пропитание.
   Рядом виднелся лесной массив, и, так как шансов найти съестное там было больше, чем в степи, мальчик пошел туда. Войдя в лес, он стал бродить между деревьями в надежде наткнуться на тропинку. Ягод, фруктов и грибов было много, но вот тропинку ему обнаружить так и не удалось. Выйдя на поляну, он увидел небольшое озерцо, левый берег которого густо зарос тростником, а правый упирался в невысокую скалу, поросшую кустарником. Он обогнул озеро и вновь углубился в лес.
   К тому времени, когда солнце остановилось в зените, мальчик несколько раз встретил на своем пути озерца, и в какой-то момент ему пришло в голову, что они все одинаковые, а следом пришло осознание, что он ходит по кругу, вокруг одного и того же водоема, а им уже набита тропинка. Ребенок взвизгнул от страха, присел на корточки и расплакался, поняв, что заблудился в незнакомом лесу. Через некоторое время, немного успокоившись, он стал вспоминать вчерашний день с того момента, когда с ним произошло то, в результате чего он попал сюда.
   Все началось с того, что он в первый раз в своей жизни выпросил лошадь у отца для самостоятельной поездки в город. Отец всегда переживал по поводу одиночных походов сына, особенно когда появлялась необходимость идти через пролесок и без надобности никогда не отпускал. Однако в этот раз он согласился, несколько раз объяснив, как управляться с лошадью, если она вдруг чего испугается. Напоследок отец привязал к его руке небольшой круглый фонарик, оптическая часть которого, казалось, заточена в клетку, покрывающую стекло снаружи, защищая от случайного удара. Это как-то смогло успокоить мужчину, посчитавшего, что если мальчик и затеряется, то свет станет маяком в темноте. Выехав из дому, мальчик уже тогда обратил внимание, что за ним следят, но не придал этому значения, а зря. Надо было вернуться и сказать об этом отцу, но он решил, что глупо возвращаться, тем более, в другой раз отец его однозначно одного не отпустил бы в город. Нет, детей не похищали на Фикте. Дело было не в этом.
   Он был другим, чем все остальные дети. У него с рождения полностью отсутствовало восприятие сил магии, а это позволяло любому Первому передавать через него свои силы без ограничения. Но даже не это было главным, потому что Первые свою силу никогда, ни через кого не передают. Главным было то, что любой маг в него мог вкачать свою силу, а затем в любое время применить ее в своих целях, находясь при этом на любом расстоянии. Сектанты слышали о существовании такого ребенка, но поиски обычного мальчишки, похожего на всех в округе, никак не приводили их к нему, однако, по-видимому, не в этот раз. И вот по своей глупости он попал к ним в руки, а что они сделали и где он сейчас, уже никто не сможет сказать.
   Вдруг его воспоминания оборвали чьи-то легкие шаги, которые он услышал за своей спиной.
   Мальчик оглянулся. Рядом с ним стояла очень привлекательная молодая женщина, которой было не более тридцати лет. В руках у нее была корзинка с фруктами, собранными в лесу, а надо сказать, фруктовых деревьев в этом лесу было очень много, на что обратил внимание даже ребенок.
   То, что она была очень удивлена, говорил ее сорвавшийся голос, воскликнувший:
   – Дите?! Что ты тут делаешь? Откуда ты появился? Здесь никого не должно быть!
   Вставая на ноги, мальчик испуганными глазами уставился на незнакомку и сбивчиво стал рассказывать, что с ним произошло, затем запутался, вздохнул и уже коротко сказал:
   – Я не знаю, как сюда попал! Меня какие-то маги похитили, и я думал, что они хотят из меня сделать жертву при каком-то обряде, с жертвоприношением.
   Но я почему-то оказался здесь и заблудился! – Глаза его снова наполнились слезами.
   – Ну-ну, малыш! Не плачь – она улыбнулась, с любопытством разглядывая своего собеседника. – У тебя смешно топорщатся волосы, как у одуванчика, но в отличие от него, они у тебя не белые, а смоляночерные. – Женщина провела рукой по его макушке.
   – Пойдем со мной… мы с тобой вместе здесь заблудились.
   Они пошли по той же, натоптанной за весь день мальчиком тропинке, однако она привела их совсем в другое место. Перед ними показался маленький бревенчатый домик, и это произошло довольно быстро. По крайней мере, даже маленький мальчик понял, что практически не прошло необходимого времени, чтобы его увидеть.
   Они остановились, перед тем как подойти к домику.
   – Как хоть тебя зовут, малыш? – спросила женщина, поставив корзину на траву.
   – Меня зовут Адриан, говорят, это имя приносит удачу. А может разрушение? – И, повернувшись, посмотрев женщине в глаза, снизу вверх, спросил: – А как тебя зовут?
   – Меня зовут Лариада, или же Лара. Правда, так меня никто, давно не называл. И вообще, я давно здесь живу одна.
   – Лара! Ты тоже сюда попала по злому умыслу магов? Что это за место?
   – Я не смогу тебе объяснить, ты должен все увидеть сам.
   Она подняла ладонь вверх, а потом резко ее опустила, как бы срывая вуаль. По воздуху пошла рябь, как по воде, волнами расходящаяся от места взмаха ее руки, во все стороны. Затем перед ними началось движение то ли воздушных масс, то ли воды.
   Лариада прошла через этот поток, проведя за руку Адриана. Пройдя это препятствие и оставшись сухими, они попали в какой-то другой срез этого же пространства. Они были вроде бы там, где и раньше, но и в то же время смотрели на все со стороны, как будто только что поднялись на невидимый холм. Внизу был знакомый лес, озеро и домик с крышей, засыпанной листвой, с милой каменной трубой, из которой исходил дым.
   – Что ты хочешь показать мне, Лара? – завороженный увиденной картиной и озадаченный, спросил мальчик.
   – Это место, как я поняла, попав сюда, пространственно-временной отрезок, вырезанный из моей детской памяти. – Лариада развела руками в стороны. – Здесь по кругу можно ходить вечно, все повторяется, и если даже не знаешь, куда идешь, все равно вернешься обратно. Здесь нет входа и нет выхода, и только Хранитель времени в состоянии меня отсюда вызволить.
   Затем посмотрела в глаза ребенку, закончила вопросом:
   – Но ты…, как я понимаю, сюда попал без его участия, а маги, направившие тебя сюда, противостоят Первым?
   – Наверное, так… – пожал плечами Адриан и тут же спросил: – Может, Хранитель времени мне тоже поможет вернуться обратно? – В его голосе прозвучала надежда.
   – Скорее всего, нет. То была воля моего любимого Веспера. Он договорился с Хранителем времени, чтобы тот создал мне временный уют, где я могла бы дождаться срока своего перерождения и снова вернуться на Фикту, пусть и в другом обличии. Но как ты сюда попал?! – снова задала интересующий ее вопрос Лариада.
   Мальчишка хмыкнул:
   – Ты какой уж раз задаешь вопрос, понимая, что я не смогу на него ответить. Но и ты не сможешь ответить на мои вопросы: «Почему именно я здесь?» и «Как мне выбраться отсюда?».
   В глазах Лариады промелькнула жалость к Адриану.
   – Пойдем, малыш, в дом, я думаю, тебя смогут вызволить отсюда только те, кто сюда прислал. Я уверена! Они заплатили большую цену, чтобы тебя заточить здесь. Но зачем? Вот вопрос, на который, я надеюсь, мы когда-нибудь узнаем ответ. Ну а сейчас заходи в дом, в нем места хватит на двоих.
//-- * * * --//
   Лариаде еще было неведомо, что вскоре у нее появится еще один гость, предвестник великих трагедий. Она не знала, что в то время пока она общалась с Адрианом в своем маленьком мирке, вне пространства и времени начали разворачиваться события, которые будут определять всю дальнейшую судьбу Фикты.
   На границе миров послышался чей-то женский голос:
   – Хранитель времени, тебе нравится картина пустоты, окутывающая тебя обманной пеленой величия?
   – Снова ты! – отозвался Хранитель. – А я, услышав тебя в первый раз, подумал, что у меня в голове голоса раздаются от наступающего безумия, возникшего от одиночества.
   – Нет! – продолжал вещать голос. – Ты, как всегда, здоров. Я не бред твоего воспаленного ума, я твой туз в рукаве, который позволит тебе играть со всеми по твоим правилам.
   Хранитель поднимает ладони, всматриваясь в свое материальное тело, прикидывая, куда лучше сбежать, лишь не слышать этого безумия.
   – Ты ищешь в себе покоя души, но не найдешь, ведь все вокруг только пользуются тобой, и ты это знаешь. О тебе никто не говорит, на устах только Первые, а ты всего лишь Присоединившийся. Выпусти меня, и я принесу тебе величие, – проник голос в самое сердце.
   – Заткнись, ты мое придуманное эго, – зло ответил Хранитель.
   – Ни в коем случае! – в пустоте эхом откликнулся голос. – Ты Хранитель времени, благодаря тебе живет мироздание.
   Хранитель заткнул бы уши, но смысла нет, скрыться от голоса нельзя, он как змея вползает в душу.
   – Ты знаешь свое могущество. Ты спас Лариаду по просьбе Веспера, вырвал кусок ее памяти и на его основе создал мир, по образу и подобию миров создаваемых Первыми. Да, это лишь пространство, закольцованное временем, но ты ведь способен делать большее!
   – Что ты от меня хочешь? Ты сама говоришь, что я всего лишь Присоединившийся! – Хранитель сделал вид, что раздражен, но сам начал прислушиваться к убеждениям голоса.
   – Хочу, чтобы ты, наконец, осознал, что в твоих силах творить гораздо большее, чем просто управлять скоростью событий, происходящих с материальными сущностями, которые когда-то были кем-то созданы. Хочу, чтобы ты понял, что способен создавать миры. – Голос проникал в самое подсознание. – Ты можешь собрать новый мир, живущий по твоим правилам, и тебе не придется блуждать сквозь надломы времени, скрываясь от света.
   – Мне и не нужен свет, а пространство в моем распоряжении.
   – У тебя великая сила для создания большего.
   – Нет у меня силы, так что заткнись, твоя болтовня не имеет смысла. Силой обладают Первые и Интеритум… ну, еще Хранитель информационных потоков, у которого сила убеждения, а я могу только управлять скоростью получения результатов плодов их деяний.
   – Так это главное. Без тебя они никто!
   – Прекратим этот разговор, ты сторона моей глупости.
   – Я не твое эго, и преклоняюсь перед твоим разумом. Я есть энергия, и я сильнее самого Интеритума, но мне нужна твоя помощь. Ты мне поможешь, а я реализую твои самые заветные амбиции. Я дам тебе силу, о которой даже не мечтают Первые.
   – Глупость! Я не знаю силы, готовой противостоять мощи Интеритума, ты пустота в голове.
   – Зря ты так относишься ко мне! Если б я была так слаба, как ты думаешь, тогда зачем Высший разум построил Ворота судьбы, отобрав для этого силы у Первых; коль я так ничтожна? Но прошло время, и я стала совсем другой, у меня собрана огромная мощь, но она не может реализоваться без твоего вмешательства.
   – На что же ты способна, где же ты?
   – Я смогу заменить все энергии в твоем новом мире.
   – Откуда у тебя такая уверенность? Как можно все энергии, созданные Высшим разумом, заменить одной?
   – У меня есть потенциал рушить и созидать, могу связывать все глубокими отношениями, но если ты захочешь, я смогу стать и самим Интеритумом в твоем новом мире. Я стану энергией для создания мира, который ты придумаешь, и стану силой, готовой уничтожить этот мир, если он тебе не понравится.
   – Зачем тебе это все надо? – В голосе Хранителя времени нервозность стала уступать любопытству.
   – Все просто! Я хочу жить, действовать, приносить тебе величие, так как только ты можешь мне помочь, а я тебе… – В голосе послышались нотки надежды. Видимо, хозяйка голоса почувствовала, что Хранитель ее слушает, и у нее появился шанс. Она продолжала: – Моя энергия была отфильтрована Воротами судьбы от других энергий и помещена в пространство, над которым ты не властен. Я буду вечной твоей рабыней. Стань моим хозяином, дай мне возможность развиваться. Запусти в моем пространстве Время!
   – Даже если я открою шлюзы и направлю поток времени к тебе, то твое пространство и вся Вселенная – это разные блюда к столу, и ты, как бы ни развивалась и какие обличия ни принимала, никак не сможешь попасть в нашу Вселенную. Как ты хочешь это сделать?
   – О Великий! – Хозяйка голоса чувствует, что ее убеждения приносят свои плоды, меняет интонацию, начинает раболепствовать. – Твой отец, Высший разум, в свое время для спасения этой, по его меркам небольшой части Вселенной нарушил собственный закон. Я до сих пор не понимаю, зачем он это сделал; возможно, потому не понимаю, что я не его дочь. Но это не важно. Важно то, что этим теперь можно воспользоваться. – Голос замолчал, чтобы убедиться, что его еще слышат, а потом продолжил: – В Воротах судьбы находится человек, насколько я знаю, это девчонка, которая должна сделать шаг! И пока она не сделала этого, все порталы открыты. Она вне времени. И ее шаг может продолжаться вечно – все зависит от тебя.
   – Я в курсе этих событий и знаю, что все порталы между мирами должны закрыться после ее шага. Отец нарушил законы мироздания ради спасения цивилизаций, и я его понимаю.
   А про себя подумал: «Но ты права в одном, что я раб их всех! Мной только пользуются и заставляют ускорять или замедлять те процессы, которые они создают. В конце концов, почему бы не попробовать». И, уже обращаясь к голосу, сказал:
   – В твоих словах есть смысл. Все нарушают правила, даже те, что сами устанавливают… что я должен сделать?
   – Ты сумел войти в подсознание Лариады и вытащить оттуда фантазию ее эго, желание найти островок покоя и уединения. Эгоизм прекрасен по своей сути и позволяет предоставить бесконечные возможности моей энергии. Найди его и у девчонки (кажется, зовут ее Виктория), оголи, выхолости от всех остальных чувств.
   – Что ты от этого получишь? – заинтригованно поинтересовался Хранитель.
   – Тогда наступит главный момент… – Голос стал хитрым, он был близок к победе. – Она не знает, какие деяния были совершены теми, кто подвергся ее эгоистическим чувствам, и пустота этого незнания будет заполнена моей энергией. Кроме того, у нее должны были быть просто эгоистические фантазии, они также важны, так как в них суть чистейшего эгоизма, не ограниченного внешними факторами. Пустота не свершенных злодеяний от этих фантазий также прекрасная среда для культивирования роста моей энергии. Не так уж много места необходимо заполнить ею, чтобы я смогла проникнуть в душу этой девчонки, и вот тогда она станет моим проводником. А дальше я найду решение, как через нее пройти в открытые порталы и попасть на Фикту, где буду вечно тебе служить…
   – Интересно… ты подобна яду, пропитывающему сознание, предлагающему все удовольствия в одном флаконе… и я должен так легко тебе довериться?
   – Благодаря мне ты увидишь солнце. Я получу возможность развиваться, а ты получишь мир у своих ног!
   Хранитель задумался. Ему еще никто никогда не предлагал изменить его суть. Веками он только и делал, что занимался делами других. Его всегда призывали ускорить или замедлить время. Кто-то падает и просит его дать время на раскрытие крыльев, кто-то торопится, чтобы его растения росли быстрее, ну а кто-то просит остановить стрелу только потому, что она была выпущена по глупости. И все свои действия он должен согласовать с теми, кто держит силы в своих руках, а еще он должен контролировать, чтобы судьба исполнилась, как предначертано. А когда кто-то, испытывая свою судьбу, бросается со скалы без страховки, Хранителю приходится, как няньке, носиться с этим недоумком, рассчитывая каждое мгновение его полета, лишь бы он не погиб раньше отведенного ему времени. Но почему он не согласовывает с Хранителем свои поступки? И почему все, строя свою или чужую судьбу, не спрашивают его, какое надо принимать решение, дабы не погибнуть? Даже не спрашивают, с какой скоростью надо скакать на лошади, чтобы не вылететь из седла! Зато все только и просят: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно», но никто не задумывается над тем, как тяжело открывать шлюзы времени и бороться с его турбулентностью. Поразмыслив так, Хранитель времени принял решение.
   Он открыл шлюз, и волна времени, разрушая границы дозволенного законами мироздания, запустила время в чужом, неизвестном пространстве, положив тем самым начало жизни там, где она не предполагалась Высшим разумом.
   В безвременье не важно, сколько времени прошло, и тот же голос уже прошептал:
   – Спасибо! Осталось последнее. Вскрой эго Виктории.
   – Хорошо. Она уже собралась сделать шаг, и мы в этом ей поможем, – вторил ей Хранитель.
   – Я герой, но не для вас… – прошептал голос так, чтобы Хранитель ее слов не услышал.
//-- * * * --//
   Виктория в Воротах и собиралась сделать шаг, но в какой-то момент она забыла, куда и зачем. Чувства окаменели, появилось ощущение, что кто-то нагло в них копается. Временной вектор ее жизни остановлен. В голове начали всплывать видения пройденных отрезков жизни, многие из которых Виктории хотелось бы забыть.
   Маленькая девочка роется в песочнице. Ей всего годика три, но она очень серьезно подходит к тому, что делает. Строительство пирамиды из песка требует большой сноровки и усидчивости. Песок влажный и позволяет вытянуть пирамиду выше большого игрушечного динозавра, стоящего рядом и являющимся мерой высоты для детской фантазии. Виктория сидит рядом и наблюдает, как растет пирамида. Она тоже строит свою пирамиду, но в какой-то момент пирамида у нее почему-то разваливается, не дотянув даже до середины длины шеи динозавра. Обида застилает слезами глаза ребенка. Вика вскакивает на ножки и несколько раз пинает пирамиду, а когда та рассыпается, толкает в спину и девочку, да так, что она падает лицом в песок. Обе плачут, только одна от обиды, что ее труд оказался напрасным, другая от обиды, что у нее ничего не получилось, а у другой девочки все склеилось.
   И снова Виктория видит себя, только она уже в школе, и ей шестнадцать лет.
   Вика сидит за партой и глядит в окно. Их класс на первом этаже школы, а за окном этим утром расцвела сирень. Ее гроздья соцветий бьются на ветру об окно, заставляя забыть о химии и лишний раз повернуться и посмотреть на задние парты, туда, где сидит Олег. Конечно, она этого сделать не может, иначе ее засмеют одноклассники, зато она находит простой выход. Она достает зеркальце и, делая вид, что рассматривает прыщик на своем носу, поворачивает зеркальце так, чтобы видеть объект своего воздыхания. И вот объект в поле видимости, но что это? Она видит не только его, но и то, что он держит руку на коленке своей соседки по парте.
   «Ну, это уж стишком!» – проносится в голове мысль, и Виктория видит в зеркале свои глаза, которые потемнели от негодования. Она фыркает и прячет зеркальце в сумочку.
   – Никогда не прощу!.. – шепчет Вика себе под нос, так, чтобы соседка по парте ее не услышала, но та видит, как лицо Виктории бледнеет, покрывается красными пятнами и слышит ее бурчание.
   Вопрос «Что с тобой?» повисает в воздухе, так как на него нет ответа, зато слышится злобное:
   – Да пошла ты!..
   Викино эго настолько ущемлено, что она, не говоря ни слова, вскакивает из-за парты и на глазах удивленного класса выбегает в коридор, хлопая дверью.
   А вот Виктория уже студентка и сидит дома, отдыхая на диване после тяжелого учебного дня и выполненной домашки. Ни о чем не хочется думать, но братик не дает ей расслабиться, задавая один и тот же вопрос:
   – Вик, какой сейчас месяц, не пора ли мне в школу?
   Вот уже полгода, как он собирается в школу, вместе со старшими детьми соседей. Виктория устала ему объяснять, что он пойдет в школу только в сентябре – осенью, а сейчас только апрель – весна и до школы еще будет и лето. Она уже не может спокойно слышать этот вопрос и срывается:
   – Послушай! Ты совсем придурок? Сколько можно объяснять, что в школу пойдешь только в сентябре?!
   – Вика! – Глаза ребенка наливаются слезами. – Я уже так много знаю. Я даже знаю, что за летом будет осень!
   Виктория нервничает:
   – Не пошел бы ты спать! Мать сегодня опять на дежурстве, а ты на моем воспитании, как будто я тебя рожала!
   Она подходит к окну, по которому текут слезы вечернего дождя, пропитанного энергиями молний и грома. В отражении стекла она видит свое лицо и вдруг понимает, что у нее нет личной жизни, у нее нет будущего и только вечная необходимость ухаживать за своим братом, когда все ее друзья гуляют. Ей это не позволительно, потому что мама на работе, ей надо помогать. Виктория ладонью вытирает слезы, которые уже текут не только по окну, но и по ее щекам.
   Воспоминания о брате сжимают ее грудь от тоски невозможности обнять братика и извиниться перед ним. Виктория понимает, насколько сильно она соскучилась по близким, и страдает от чувства безысходности своего положения.
   Вот мать лежит в постели, хватаясь за сердце, а врачи скорой помощи пытаются стабилизировать ее состояние, а затем увозят в больницу. Со слов ее подруги Натальи, до инфарктного состояния мать довел придурковатый начальник. Однако Вика-то знает, что она давно жаловалась на боли в сердце, которые в последнее время все чаще беспокоили ее, однако она продолжала заниматься самолечением и ходить на работу.
   Конечно, деньги нужны и на жизнь, и на учебу, но не ценой же здоровья? Хочется заплакать и спрятаться от всех напастей, но слезами горю не поможешь, надо идти на учебу. А вначале, хоть и не хочется, надо позвонить отцу и сообщить, что мать попала в больницу и они с братом остались одни. У него давно новая семья в другом городе. Есть сын, и зовут его, кажется, Артём. Нет, в глубине души Вика понимает отца, его отношения с ее матерью были непростыми, но принять его уход она так и не может, считает это предательством.
   Вика несколько раз видела Артёма, когда отец вместе с ним приезжал в их город и заходил в гости, но никогда отцовского сына не воспринимала как брата, хотя он всегда ластился к ней, как щенок, пытаясь заглянуть в глаза, и всегда, обескураженный, отходил в сторону, встречая холодный эгоистичный взгляд. Ну а после последнего визита, когда мать их обоих попросила покинуть квартиру только потому, что она не хочет видеть плод великой любви, рожденный от другой женщины, отец их больше не беспокоил. Однако когда у Вики случались финансовые проблемы, он всегда находил любые способы помочь ей.
   По городскому телефону она решает не звонить, так как трубку может взять его жена, а с ней ей совсем не хочется разговаривать. Понадеявшись на то, что на сотовом телефоне достаточно средств, она решает звонить по нему. Полистав список контактов, находит номер отца и звонит, прислушиваясь к длинным гудкам.
   Через несколько секунд раздается его взволнованный голос:
   – Алло, я слушаю, доча, привет. Что случилось, почему звонишь в такую рань?
   Пытаясь скрыть свое нервозное состояние, Вика начинает говорить о том, что мать лежит в реанимации, а она с братом осталась совсем одна и что теперь делать, не знает.
   – Почему ты мне сразу не позвонила, когда мать положили в больницу? – В голосе отца слышатся жесткие нотки управленца, привыкшего оперативно принимать решения в сложных ситуациях. – Я тебе сколько раз просил не играть в молчанку и не делать вид, что все хорошо, а когда все запущено – попробуй разгреби.
   Вика не выдерживает и начинает плакать.
   – Теперь ты послушай… – Короткое молчание. – Я позвонила тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, я такая, какая есть, тебе поздно меня перевоспитать. Ты бросил нас ради другой женщины. Ты предал меня, я выросла без тебя, а теперь ты решил меня воспитывать?
   В трубке воцаряется тишина. Вика ждет, вытирая слезы, понимая, что обидела отца, но поступить по-другому не могла.
   – Ладно… мне сейчас на работу, а в воскресенье я прилечу, тогда и будем решать, что делать. Ты, главное, не паникуй и будь умницей, все будет хорошо. А оставил я вас, когда ты уже была взрослой. В тебе сейчас говорит эгоизм, ты прекрасно знаешь, как в последнее время мы жили с твоей матерью… До встречи! – Отец отключает связь.
   Из подсознания всплывает сценка из сна, с Адрианом, который дерется на мечах с невидимым врагом.
   Он поворачивается спиной к Виктории и что-то кричит, но она не понимает слов. Тогда он бросает меч и поворачивается уже грудью к Виктории и шепчет какие-то слова, но до ее слуха долетают только три: «Я люблю тебя». Она видит по его лицу, как он устал от бесконечной битвы. У нее появляется желание обнять его, прижать к груди его растрепанную шевелюру, но рядом появляется Элона. Она кричит, бьет Викторию по лицу и требует оставить их с Адрианом в покое. И эти чувства заставляют воспаленный мозг вспомнить новые сцены, порожденные ее фантазией.
   Виктория прогуливается по родному скверу, рядом с ее земной многоэтажкой, рядом идет Адриан, ей это приятно, и теплота счастья разливается по всему телу, но вот фантазия в тупике. Вопрос: он идет в своей повседневной экипировке с неразлучными мечами или в рваных джинсах и майке с рисунком черепа на груди? Второй вариант однозначно не подходит, и Адриан остается таким, как есть. Он снова в фантазиях, но уже в ее комнате. Они рядом и смотрят в окно, где открывается незатейливый вид на их небольшой и неуютный дворик микрорайона.
   – Адриан, ты где? – шепчет Виктория, обращая внимание, что Адриан смотрит в небо.
   – Знаешь, у вас не видно звезд, даже в самую глухую ночь, а днем только серое небо, затянутое смогом. – В голосе Адриана слышится тоска.
   Фантазии не успокаиваются, и Адриан уже вместе с Викторией везде: в институте, рядом с братиком, матерью и в момент знакомства с отцом, он везде и в то же время нигде. Но фантазии неуемны и рвутся дальше, и Адриан уже муж и отец их маленького сына – и опять тупик. Тупик, тупик, тупик! Ее эго желает быть рядом с Адрианом, вопреки здравому смыслу, вопреки судьбе, вопреки закону мироздания, и от этого сердце Виктории разрывается на части.
   Вдруг она осознала, что ее тайные фантазии нагло вытащены из памяти на общее обозрение или обсуждение – не важно, забраны и осмеяны, разбавлены нечистотами чужих желаний и помыслов. Наступил момент понимания, что воспоминания прошлого – сплошной театр одного актера по сценарию злобного режиссера. Душа вывернута наизнанку, а память высосана досуха, ее провалы заполнены чем-то темным, чуждым, отторгаемым всем ее существом. Свет на сцене погас, спектакль окончен, режиссер доволен.

Глава 2

   В вязкой белой пелене, светящейся ярким матовым светом, Виктория с парализованным сознанием и душой, заполненной чем-то инородным, хотела сделать шаг. Но куда? Только что она знала, что это шаг домой, на Землю, в свою обыденную жизнь, к экзаменам, зачетам, Васильевой, которую она давно простила, и к уже нелюбимому Сергею, и к матери с братиком, по которым так она соскучилась. Но теперь она не уверена, что это правильно.
   Вдруг в ее подсознании раздался голос: громкий, но спокойный; без эмоциональных ноток, но заполняющий собой весь мир:
   – Постой, Виктория, не торопись… ты вне времени и пространства. Тебе дали возможность выбора. Но не объяснили, что ты получишь в результате того или иного решения. Однако тебя никто не торопит, здесь нет понятий «быстро» или «медленно». Поэтому послушай меня. Пока ты находишься в Воротах судьбы, у тебя есть возможность обдумать правильность своего выбора. – Голос пропал, как бы давая девушке прийти в себя, а затем продолжил: – Помнишь, в твоем сознании проносилась картина возможного сценария гибели обеих планет. Поверь, этот сценарий реален как никогда, и только ты можешь его остановить. Фэб торопит тебя, но ты уже не в его власти, а от принятого тобой решения зависит будущее.
   – У тебя женский голос. Кто ты такая? – мысленно обратилась Виктория к голосу.
   – Ты познала то, что не каждому дано. – Голос продолжал: – Поняла, что без разрушения не будет созидания. Увидела причину формирования черных дыр во Вселенной. Почувствовала великий ужас от понимания, как легко можно погубить все живое. Но не смогла ответить на вопрос: «Почему это произойдет или может произойти?» Так вот, я скажу тебе, что это результат эволюции цивилизаций, без той силы, которую я контролирую. На Земле не так, как на Фикте. На Земле нет Фэба и Веспера. На Земле я бог разрушения и созидания в едином лице.
   Голос замолчал, ожидая вопроса, которого не пришлось долго ждать.
   – На Земле о тебе никогда никто не говорил, по крайней мере, я никогда не слышала о тебе.
   – Нет, ты слышала обо мне, но не осознавала моего присутствия, потому что я многолика. У людей разные вероисповедания, но я одна, и весь людской род приходит ко мне в своих чаяниях, хотя и называют меня по-разному.
   – Но почему ты здесь, а не на Земле?
   – Я здесь потому, что Ворота судьбы были сломаны. Сейчас они исправлены, но я оказалась здесь в заточении, и теперь некому управлять процессами бытия человечества. А это приведет к тому страшному, что было в твоих видениях.
   – И чего же ты хочешь?
   – Я не могу вернуться, так как аура Земли меня не пропустит. Только тебе дано пройти сквозь земную ауру, так как она к тебе благосклонна.
   – Так пойдем со мной вместе.
   – Нет, этого не получится сделать. Нам придется пройти сквозь Ворота, и они меня отфильтруют, а вот в ауре Фикты открыт портал, тот, по которому ты попала сюда, и я могу по нему вместе с тобой попасть на Фикту.
   – Зачем тебе Фикта? Ты же земной бог.
   – С Фикты я найду возможность попасть на Землю, я сообщу о себе Земле, и она позволит мне вернуться. Мне это будет сделать просто: во-первых, потому что я не материальна, а во-вторых, мне помогут мои братья Фэб и Веспер.
   – Они никогда о тебе не говорили.
   – Конечно… зачем вам, смертным, рассказывать обо мне.
   Вика задумалась. Ей нужна была хоть какая-та подсказка, но ее не было. Ее сознание заполнено чем-то чужеродным, которое настоятельно требует поверить голосу. Время не имело значения, можно было думать вечно, но люди динамичны по своей природе, и Виктория приняла решение… То столкновение планет, которое она видела, было ужасно, и если она в состоянии это предотвратить, она сделает это. Ей не надо вновь умолять Фикту, она знает, что путь обратно открыт, и она делает шаг… назад.
   Свет образует туннель. Виктория мчится по нему в ярко освещенном турбулентном потоке белой вязкой субстанции, которая вдруг стала сжиматься и останавливаться. В какой-то момент движение прекратилось, и девушка почувствовала, что она находится в пространстве, где отсутствуют силы гравитации.
   Раздался смех, и знакомый голос стал вещать истины, только ведомы этому разуму. У Виктории было ощущение, что той, кто говорит, хотелось выговориться и получить при этом огромное удовольствие. Виктория была беспомощна, испугана и не понимала, что происходит, и поэтому была готова слушать, а голос с удовольствием прожевывал слова.
   – Любите вы, люди, разбрасываться словами: «Злодей!», «Злодейка!». Пусть Вороты судьбы меня считают чистым злом, фильтруют меня и помещают в особое пространство. Но им неведомо, что во мне больше морали, чем в эгоцентричных чинах. Все мои чувства и эмоции реальнее, чем в холодном пустом сосуде под названием «человек». Под злом вы подразумеваете все то, что связано с глаголами: осквернить, испортить или изуродовать. А может, отобрать? О нет, погодите! Отобранная силой власть – это считается величием зла? Ох! Не называйте эту грязную мелочь – моим именем! Это остатки величия глупости, которую может совершить как добрый крестьянский мальчик, так и тюремщик, любящий махать кулаками, или палач с руками по локоть в крови. Ум – удел зла! А добавьте к этому блюду хитрость, ложь, лицемерие, профессионализм кукловода – и вы получите того, кто в разы выше вас по интеллекту. Но он не будет этим кичиться, его деяния будут скрыты от ваших глаз, а вы даже не заметите, как станете марионеткой в его руках. Вы будете всегда в проигрыше, но гордо будете об этом кричать, чувствуя благоговение к тому, кто дергает вас за веревочки.
   Вы считаете, что возврат к хаосу – мечта злодея? Но что этот ублюдок получит, если пойдет только по пути развязывания войн? Ему останется только повеситься, получив в свои руки обезумевшую толпу. Это вы, меркантильные людишки, мелочно держитесь за власть, запугивая врага возможностью уколоть его зубочисткой, выгоняя людей с их наделов, сжигая сердца целым странам. Мне неважно это, хоть и смотреть на все это приятно. Для контроля мне как кукловоду не важно, на какой планете вы живете и в каких домах: во дворце или лачуге, вросшей в землю. Я хочу помочь вам правильно эволюционировать. Кто-то скажет, что я не нужна и что никому не нужен тот путь развития, который я указываю. Ха! Глупцы.
   Ярость не поглотит вашу душу от понимания, что вы рабы, вам об этом просто никто не скажет. Моя новая ложь ничем не хуже той, которая вам навязана, но даже многократно лучше, так как введет вас в безумный азарт спора – кто сильнее. Действуй смело, больше цинизма, твоя цель лишь одна: я хочу больше, больше и больше. Будь зверем, будь хищником, будь ближе к природе и ее законам выживания. Вещи – это бонусы за победу, за жгучее желание окунуться в глубину моей лжи. Остальные чувства и желания – в топку. Я покажу великий мир, без условностей и компромисса, без лживой любви и сострадания. Один лишь минус моей силы, за что меня заковали в моем пространстве, – это то, что все завидуют эффективности моей философии. Но кто теперь меня остановит? Никто!
   Виктория молча выслушивала этот монолог и начинала понимать, какого монстра она выпустила из заточения, но с другой стороны, она понимала ее, так как была наполнена той философией, о которой она вещает, и преклонялась перед ней.
   – Спасибо тебе, девочка! Твоя услуга неоценима. – Голос продолжал звучать. – Я благодарна тебе и оставляю тебя здесь, так как ты мне еще понадобишься. Поверь, это самый благородный мой поступок. Представь, если бы ты вернулась со мной на Фикту, каких страшных дел натворила бы, а потом, не выдержав такой ноши, покончила с собой, поверь, мне этого совсем не надо. Возможно, я и противоречива, но я упиваюсь своей свободой! Прости, но нам с тобой придется расстаться, я освобождаю твою сущность от себя, ты выполнила свою миссию. – Голос болтал без остановки: – Я так обеспокоена твоей судьбой, что оставлю тебя в этой пустоте, чтобы никто не нарушил твое одиночество. А мне пора на Фикту, там меня уже ждет другой проводник. Прощай, до встречи! Ты должна быть счастлива, понимая, что тебе благоволит сам рыцарь тьмы.
   Свет погас. Виктория в полной темноте и какое-то время обездвижена. Вдруг она почувствовала движение, ее тело ускоряется, летит в пространстве и падает на твердую поверхность, больно ударяясь спиной. Веки сжимаются, а руки хватаются за голову. Потирая затылок, девушка медленно садится и устремляет взгляд в ночное небо, усыпанное огромными звездами незнакомых созвездий. Медленно моргая и приходя в себя, замечает, что чужой голос наконец-то покинул ее сознание. Поднявшись на ноги, уже оглядывается вокруг. В свете звезд видит, что она окружена редким лесом. Справа поблескивает водная поверхность небольшого водоема, а слева, между ветвями, проглядывает тусклый свет огней, указывающий, что там, возможно, кто-то есть. За период своего долгого путешествия Виктория настолько привыкла к превратностям своей судьбы, что не стала долго раздумывать. Она отряхнула пыль со своей одежды, собрала растрепавшиеся волосы в хвост и пошла в сторону источника света.
   Вскоре она вышла на хорошо утоптанную тропинку, виднеющуюся даже при свете звезд. Тропинка вывела Викторию к небольшому домику, в окне которого горел тот свет, который она и видела с опушки. Подойдя к двери, Вика постояла какое-то время в нерешительности, пытаясь услышать, что там, за дверью, происходит, а затем постучалась.
   Ей не пришлось долго ждать. Видимо, дверь на замки не запиралась, так как открылась тихо, без специфических звуков, издаваемых какими-либо затворами. В спокойном, не ярком свете, исходящем от светильника, висевшем у потолка в прихожей, перед Викой появилась хозяйка дома.
   – Ты кто? Ты как сюда попала? – спросила она, рассматривая гостью с нескрываемым любопытством, перемешанным со страхом. Затем, не ожидая ответа, как бы про себя пробормотала: – Время гостей! Что происходит? – И, взяв Вику за руку, потянула за собой в дом.
   – Вы вестники? Видимо, период моего заточения заканчивается! – Лицо женщины озарилось улыбкой.
   Пройдя прихожую, девушка, вместе с хозяйкой, очутилась в комнате без лишнего убранства. Стол, стулья, комод и чисто побеленные стены с занавесками на окнах, печь, в которой тлели угли. Было видно, что есть еще одна комната, по-видимому, спальная.
   Стол был сервирован на двоих. За столом сидел мальчик лет десяти и с любопытством разглядывал вошедшую девушку.
   – Меня зовут Лариада… – представилась женщина и, протянув руку в сторону мальчика, добавила: – А это Адриан. А как тебя зовут, дорогуша?
   Вика назвала свое имя, в нерешительности остановившись у входа.
   – Проходи, проходи, дорогая Вика! – засуетилась Лара. – Садись за стол, поужинай с нами. Еды на всех хватит. В этом лесу предостаточно пищи, лишь бы не лень добывать ее.
   Вика подсела к столу на табурет, предложенный хозяйкой, взяла из ее рук чашку, наполненную кашей из какого-то злака, и промолвила, обращаясь к ребенку:
   – Удивительное у тебя имя. Я когда-то знавала человека с таким именем, и ты даже чем-то похож на него.
   – Здорово! – звонко рассмеялся Адриан. – Вот бы мне с ним познакомиться, ведь это имя достаточно редкое.
   – Ну, что? – перебила их Лариада. – Рассказывай, какими судьбами тебя сюда занесло? А потом я тебе расскажу, куда ты попала, и мы решим, что будем делать дальше.
   Она села на свое место, напротив Адриана.
   Их разговор затянулся далеко за полночь – уж слишком много им пришлось рассказать друг другу о тех событиях, которые им пришлось пережить и в результате которых они оказались в этой пространственно-временной тюрьме.
   Хотя для Лариады это не было тюрьмой, а просто временным пристанищем, по крайней мере, так она считала. Ведь только ради нее был создан этот маленький островок природы, как единственное убежище для ее когда-то искалеченного тела. Однако здесь тело ее было вполне здоровым, без каких-либо следов взрыва, произошедшего в театре, хотя в ее памяти было все сохранено до мелочей, как до взрыва, так и после него. Она помнила, как умирала и как она была вся изуродована. Удивительным было и то, что, находясь на этом островке, она не хотела ни пить, ни есть. Все это она делала чисто символически. Поэтому логично было предположить, что из ее жизни на Фикте был вырезан временной кусок, когда ее тело было еще здоровым, в него поселили душу последних мгновений ее жизни, остановив время и поместив сюда. Лариада понимала, что все это было сделано Хранителем времени по просьбе Первого, а им мог быть только Веспер. Она также понимала, что если ее отсюда не заберут, ее впереди ждет вечность. Оставалось непонятным – ждет ли вечность новоприбывших? Хотя понять смысл времени в данном месте было невозможно.
   Викторию же больше всего удивило или даже привело в замешательство то, что Лара оказалась матерью Изольды, и это открытие породило у нее огромное количество вопросов.
   Наступило утро, ночь пролетела незаметно, но спать никому не хотелось. Утро начиналось обыденно, и, как сказала Лара, оно ничем не отличалось от других. Они встали из-за стола и как послушники сурового наставника пошли делать что-то необходимое, но никому не нужное.
   Шагами истоптаны тропинки, собраны никому не нужные фрукты, потрачен труд, результаты которого будут разрушены. Все возвращается на круг, без сна, отдыха, ненужных развлечений. Никто не устал, все бодры и здоровы, они муравьи, выполняющие свои обязанности, установленные кем-то. Сознание стало чуть старше, и уже не подходит к неизменяющемуся телу, в котором оно находится. Таково правило, а может, проклятье.
   Но ничто не может быть вечным, как бы ни хотелось вершителям судеб остановить время. Они еще за это ответят, а пока приходит сила, им неподвластная.
   Вокруг возникшего в небе эпицентра воздух стал вращаться, вначале медленно, а потом все быстрее, превращаясь в мощный вихрь. Адриан в это время шел впереди Виктории, по набитой пыльной тропинке вокруг озера, и, когда возник этот атмосферный феномен, оглянулся на Викторию с желанием закрыть ее от неизвестной угрозы. Однако девушку он не увидел, вокруг только вращающийся поток воздушных масс, в котором закручивается листва, песок, мелкие камни и ветки.
   И в этом сумасшедшем танце мусора он увидел фигуру, но не Виктории. Фигура гораздо выше, массивней, расплывчата и не материальна. На фоне этой фигуры на Адриана смотрели глаза волка, холодные и оценивающие жертву.
   – Кто ты и что ты здесь делаешь? – послышался голос. – И кто эта девчонка?
   Гостя не видно, только глаза.
   – Я раньше не видел вас в этом отрезке времени… – Затем голос умолк, видимо, его хозяин о чем-то думал, а потом произнес: – А, я все понял… Вы две сути нереализованных возможностей. Неудивительно, что вы попали сюда, в мирок нереализованных чувств! Вы суть деяния меркантильных интересов заблудших душ магов и той силы, которой я пытаюсь противостоять. Боюсь, вы взаимосвязаны во временном переплетении. И возможно, есть правда в том, что история повторяется.
   Адриан заплакал и в ужасе спросил:
   – Кто ты? И что тебе нужно? Я слишком маленький и не могу за себя постоять, и мне никто не может помочь. Ты этим пользуешься?
   – Не бойся, малыш. – Ярость в глазах волка погасла. – Просто вновь и вновь происходят загадочные происшествия, и я ими не управляю. Я просканировал события, в результате которых ты попал сюда. Все очень и очень не просто! Я думаю, тебе надо вернуться на Фикту, и я постараюсь убедить в этом Фэба.
   – А ты Хранитель времени, и ты меня спасешь?
   Голос какое-то время молчал, видимо, что-то вновь обдумывая. Потом хозяин голоса, решив не пугать ребенка, тенью опустился на корточки, волчий взгляд изменился на взгляд ленивца. Хотя и от этого взгляда неизвестного продолжало веять угрозой.
   – Нет, мой мальчик, я не Хранитель времени, но надеюсь, что спасти тебя смогу.
   – Великий Веспер! – прокричала Лара, появляясь за спиной Адриана. – Ты пришел ко мне, ты меня не забыл! Явись ко мне, любовь моя, в своем материальном обличии.
   – Подожди, Лара… у тебя гости. Это для меня неожиданно. Я должен понять, что происходит, и принять решения. – Голос изменился и наполнился любовью. Глаза стали человеческими, нежно смотрящими на женщину. Он продолжил: – С мальчишкой все понятно, он проводник, и он из прошлого. Его кто-то спрятал от магов для каких-то своих целей, о которых я обязательно скоро узнаю. Но вот почему землянка оказалась здесь, а не вернулась на Землю, я не знаю. Пойми! Даже Я не знаю! К тому же она, как кувшин, до краев была наполнена чужеродной энергетикой, следы которой до сих пор в ней сохранились. – Затем, немного подумав, добавил: – Я к тебе вернусь, как только решу эту задачу.
   – О Великий! Как могло получиться, что мы все здесь встретились, из разных отрезков времени?
   – Я не подумал, что созданный по моей просьбе Хранителем времени пространственно-временной мешок будет собирать всех и всея, оказавшихся вне времени и пространства. Он был создан не так давно, в момент твоей гибели. С тех пор прошло не так много лет. Вот только созданный вне времени, по сути своей, он стал мешком, который существовал во все времена.
   – Скажи мне тогда, когда ты вновь появишься здесь? Я так долго тебя ждала, а ты опять уходишь?!
   – Не знаю, Лара, но в этом есть рука судьбы, а судьба любит повторять события.
   – Тогда объясни, после каких событий ты вновь появишься у меня?
   – Я уже выбрал для нас с тобой время, но оно оказалось ложным. Но я тоже устал без тебя. Поэтому я решил, как только вытащу Адриана из этого места и отправлю на Фикту, тут же приду к тебе.
   – Значит, когда он вырастет, он расскажет моим дочерям, что он видел меня и как я живу?
   – Он ничего не будет помнить, он не будет помнить начало своей судьбы, он не будет помнить своих родителей, потому что, когда он вернется на Фикту в виде маленького мальчика, его родители давно умрут. Поэтому он никому ничего не расскажет. А вот что с землянкой делать, я пока не знаю. Пусть остается с тобой, тем более я не в силах ее направить ни на Фикту, ни на Землю. – Потом как бы про себя добавил: – Не понимаю, что должно было произойти, чтобы девчонка с земной аурой зависла во времени и пространстве.
   – Хорошо, мой милый друг, это твоя сущность – управлять энергиями. Но как же я? Когда я смогу вырваться из оков этого мирка? Пусть в другом воплощении, но я хочу обратно на Фикту!
   – Лара, пойми меня! Я уже видел твою смерть однажды. Я не хочу видеть ее еще раз. Когда ты здесь, я спокоен.
   – Но и ты пойми меня! Даже ради встреч с тобой я не могу находиться здесь вечно!
   – Давай не сейчас. Мы еще вернемся с тобой к этому вопросу.
   – Я надеялась, что с появлением этих молодых людей в моей судьбе что-то поменяется.
   – Извини, пока нет.
   Странный гость исчез, как и появился, а жильцы замкнутого пространства в безысходности продолжили чего-то ждать.
   Изо дня в день закат покидает небеса, и не успеешь оглянуться, как новый рассвет светит в глаза, и так по кругу. И время, цикличность которого незыблема, как аксиома этого пространства. Так не задаться ли вопросом, а не один ли это из девяти адовых кругов? Сколько это будет продолжаться?
   Виктория пыталась собрать все свои силы, чтобы не сойти с ума и ждать. Но чего ждать? Кто за ней придет? Как надолго она здесь застряла? А может, навсегда?
   В тюремной камере есть страх упущенных лет жизни, но сохраняется надежда побега или окончания срока заключения, а здесь, во временной петле, страха нет, но есть чувство ожидания мухи, увязнувшей в паутине, и надежда – появление паука, который положит этому конец.
   Жалость к себе готова разорвать душу, но она здесь не одинока, и жалость можно поделить на всех, а это уже помогает не сойти с ума. Рядом Лариада, пленница маленького домика, и маленький мальчик. Этот ребенок завораживает Викторию и будоражит память. В его характере нет детской наивности, задорства и общительности. Он не ощущает присутствия волшебства в окружающем мире, как это происходит с обычным ребенком. Его глаза наполнены грустью и одиночеством, а взгляд сродни взгляду взрослого, видавшего виды человека. Виктории знаком этот взгляд, она уже когда-то его видела, и он врезался в ее душу, навсегда сохранив память о его хозяине.
   В один из вечеров, прогулявшись и насладившись закатом, Виктория вернулась в дом, где перед ней открылась неожиданная картина. Адриан скучая, сидел за столом и неторопливо пил остывший чай, который, скорее всего, налила ему Лариада. Он повернул в сторону вошедшей Виктории голову, и в какой-то момент, по телодвижениям мальчугана, при свете свечей она узнала в нем того Адриана, которого повстречала на Фикте.
   – Адриан! – вскрикнула Виктория, кажется, впервые назвав его имя. Имя того, кого она знала, которого любила, но не хотела в этом признаться даже самой себе.
   Мальчик махнул головой в знак приветствия и пригласил ее сесть напротив. Виктория совсем по-другому, чем ранее, стала вглядываться в ребенка, в то, как он двигается, смотрит и разговаривает. Она поняла, что в своей жизни ей пришлось встретить двух Адрианов: одного взрослого, а другого совсем еще ребенка. Виктория наблюдала за ним, а в голове у нее зрела мысль, что если Адриану удалось вновь попасть на Фикту, то выход отсюда все-таки есть.
   В какой-то моменту нее сам собой зародился вопрос:
   – Ты, наверное, появился здесь намного раньше, чем я предполагала?
   – Почему ты так решила? – Не поняв вопроса, Адриан посмотрел на нее искоса, вышел из-за стола и подошел к окну.
   Виктория встала с ним рядом, заговорщицки наклонилась к его лицу и впилась в него взглядом:
   – А почему твоя душа остыла и глаза поблекли?
   – Я родился таким, и нет никакой загадки. – Адриан поморщился, показав тем самым, что он хочет прекратить разговор, который для него непонятен.
   Заметив это, Виктория замолчала.
   Ветерок задул в открытое окно, шевеля и разнося тюль в стороны, открывая вид на ночное небо, куда и устремил свой взгляд ребенок.
   Девушка вновь задала наводящий вопрос для подтверждения своей догадки:
   – Тебе нравится наблюдать за звездами?
   – Я наблюдаю за ними в надежде, что когда-нибудь я застану их врасплох и смогу увидеть, как они сдвинулись со своего места хоть на миллиметр, – непонятно ответил Адриан, продолжая смотреть на звезды.
   – И какие успехи? – Девушка постаралась скрыть шуточную интонацию в голосе, понимая, что сказанное может быть важным.
   – Никаких! – за Адриана ответила Лара, которая незаметно вошла на кухню и до этого молча слушала их разговор. – Здесь звезды неподвижны, как нарисованы.
   – Ну и пусть! – уже ни к кому не обращаясь, сказал Адриан. – Я знаю, что все равно наступит день, когда я выберусь отсюда. И тогда я буду просить у звезд стереть мою память, чтобы никогда не вспоминать это место.
   Виктория, не выдержав вспыхнувших чувств жалости, подошла к Адриану и стала гладить его по взъерошенной шевелюре, вместе с ним смотря на звезды. В ее сознании возник образ братишки, и она интуитивно прижала мальчика к себе.
   На рассвете Виктория вышла из дома, полная решимости разобраться, где границы их жизненного пространства. Лариада сказала, что Хранитель собирал куски из памяти ее прошлого. Не может быть, что только на этом домике фантазия создателя этого мира остановилась. Она ходила в разных направлениях, продираясь через кусты, осторожно проходя мелкие болотца, но все время возвращалась к озерцу.
   Виктория уже устала и потеряла надежду найти что-то новое, ранее невиданное, как вдруг она обратила внимание, что в камышах, произрастающих на противоположном берегу озера, виднеется какой-то просвет, как будто вытоптанное место для рыбной ловли. Виктория прошла по мелководью к этому месту и зашла в камыши. Еле заметная тропинка вела к высокой траве, за которой шумели голоса. Когда она выбралась из травы, перед глазами возникла деревенская улица, не имеющая ни начала, ни конца, замкнутая в форме ленты Мебиуса. Вдоль дороги размещались торговые палатки, киоски, небольшие мастерские и жилые домики. Деревня была небольшая, да и людей на улице было немного. По их несуетливому поведению можно было понять, что их жизнь была заполнена повседневностью, которая их вполне устраивает, и они, видимо, даже не замечали замкнутости своего пространства. Внимание Виктории привлек мелодичный смех девочки, которая, завидев незнакомку, вдруг испуганно вскрикнула и отбежала от Вики прочь, забыв про мяч, с которым играла.
   На крик девочки из открытых дверей ближайшей мастерской, откуда до этого момента слышался стук молотка о наковальню, выглянул мужчина и шутливо то ли спросил, то ли утвердительно отметил:
   – Она, видимо, посчитала тебя чудищем, прибывшим из леса. – Затем тем же добродушным голосом продолжил: – У нас в лес никто не ходит, говорят, там разные твари зубастые живут. А ты, видать, не местная? Неужели за лесом еще кто-то живет?
   Виктория не знала, что ему ответить, и промямлила что-то невнятное, типа: «Да так… бродила по лесу и наткнулась на домик за густой травой, даже не предполагала найти деревню». Но на ее удивление мужчина быстро потерял к ней интерес и скрылся за дверями. Виктории стало интересно, над чем трудится этот кузнец, и она вошла внутрь мастерской. Первое, что бросилось в глаза, – это горн, в котором ярким пламенем горели угли. Их раздували кожаные меха, сшитые из бычьих шкур. По стенам были развешены полки, загруженные доспехами, металлическими элементами сбруй и седел для лошадей, различным холодным оружием и прочими металлическими изделиями. Виктория поняла, что это оружейная мастерская, а по тому, как был обработан металл, в чем в свое время ее научила разбираться Харита, здесь работал профессиональный оружейник.
   Пока она любовалась тонкой и совершенной работой, к ней подошел кузнец.
   – Что, нравится? – усмехнулся мужчина. – Я использую только лучший металл и сплавы. Ни одна магия не сотворит такое великолепие. Небось, там, откуда ты пришла, понадобилось оружие? Или ты маг?
   Виктория лишь покачала головой и сказала, что просто путешествует, так как своего дома у нее нет. Мужчина оказался не из любопытных, просто пожал плечами и, взяв со стола щипцы, вернулся к горну, где лежала раскаленная заготовка. Виктория вышла из кузни и стала бродить среди прилавков, что были забиты товаром, аккуратно разложенным так, как будто его выставили на продажу, только вот покупателей практически не было.
   Бродя по улице и заходя в торговые точки, Виктория поняла, что эта небольшая торговая улица какого-то безымянного городка или деревушки, которая вырезана из памяти Лары. Скорее всего, это фрагмент ее жизни, и пока она живет в своем отведенном кругу времени, то и они будут жить, как часть ее истории, по бесконечному кругу повторения прожитого.
   Нагулявшись, Виктория отправилась домой, неся радостную весть Лариаде о своей находке.
   Когда Виктория рассказала Лариаде о найденной дороге, та очень обрадовалась, не переставая громко объяснять, что появилась возможность не только переодеться и запастись продуктами, но и заменить надоевшую кухонную утварь. Так что на следующий день они уже вернулись к базарчику вместе. Лара так и не смогла вспомнить, что это за улица, да ее это сильно и не беспокоило. Женщина решила, что ее навыки шитья помогут ей заработать и, начав продавать свои творения в этом замкнутом месте, она хоть как-то сможет разнообразить свое существование. Викторию же больше интересовала оружейная мастерская, и она повела туда Адриана, чтобы познакомить его с искусством изготовления холодного оружия. Кузнец встретил их доброжелательно и с увлечением стал рассказывать о своем ремесле, а также какие знания и навыки требуются для изготовления клинков. Гости с открытыми ртами слушали хозяина мастерской, не забывая брать в руки готовые изделия, пробовать на палец остроту кинжалов, любоваться изящными формами рукояток.
   – И кто же у вас все это покупает? – спросила Виктория, рассматривая свое отражение на лезвии меча.
   Кузнец как-то странно засуетился и, удивленными глазами уставившись на Викторию, туманно начал объяснить, что заказчиков он не видел, но знает, что должен делать оружие, которое в какой-то момент куда-то исчезает и ему вновь его приходится делать. Затем замолчал и стал нервно перебирать инструменты, а Виктория поняла, что подобные вопросы в замкнутом пространстве задавать как минимум глупо. Наблюдая, с каким восхищением Адриан рассматривает лежавшие на полках катаны, Виктория решила спросить, как можно было бы приобрести подобный меч.
   – Понимаете, девушка… – кузнец почесал затылок. – Я не могу отдать или продать какой-либо из этих мечей, должен прийти заказчик и их забрать. А чтобы выковать вам меч, у меня нет лишнего металла, да и заготовок хватает только на определенное количество изделий. Вот если бы вы мне принесли металл, я бы вам с удовольствием выковал бы меч, даже в качестве подарка, так как давно ко мне никто не обращался.
   Попрощавшись с кузнецом, Виктория вышла от него в раздумьях. Адриан шел рядом, мрачно сдвинув брови. К ним подошла счастливая Лариада и стала рассказывать, как она встретила двух приятных женщин, которые оказались еще и прекрасными собеседницами. Они договорились, что Лара покажет им свои рукоделия. Наконец, она заметила плохое настроение Адриана и стала его расспрашивать, что могло его так огорчить. Парнишка нехотя пересказал разговор с кузнецом. Какое-то время они шли молча, и вдруг Лара громко вскрикнула, стараясь подбодрить мальчугана:
   – Малыш! У меня есть идея… Когда-то мой отец отрезал топором мою косу, не важно за что. Я ненавидела своего отца, а вместе с ним и его топор, и надо же было так случиться, что в этот замкнутый мир попала и эта злосчастная железяка. Видимо, этот топор занимал немалую часть моей памяти. Короче, валяется он под половицей, и я с удовольствием его вам отдам.
   Уже на следующий день Виктория с Адрианом стояли в оружейной мастерской, а кузнец с благоговением поглаживал острое как бритва лезвие топора, при этом приговаривая:
   – Хорош, хорош! Ничего не скажешь. И эту прелесть вы хотите перековать в катану?
   Его гости одновременно согласно закивали.
   – Он выполнен из великолепного металла! – зловеще произнес кузнец. – Но, помимо этого, в этом топоре скрыта магия ненависти. Кто ее сумел в него поместить, видимо, был великим магом.
   Затем, уже улыбаясь, с хищным блеском в глазах стал бормотать:
   – Это будет отличная катана! Я еще кое-какие сплавы добавлю. Это оружие будет отменным! Это будет лучшее, что я когда-нибудь делал! Она не будет длинной, но в руках яростного бойца этому оружию равного не будет. Любой меч под ее ударом в щепки разлетится. – Повернувшись и посмотрев на своих новых заказчиков, отметил: – Только вам придется подождать. Работа над этим мечом будет кропотливой и займет много времени.
   – Нам некуда спешить! – в один голос отозвались молодые люди.
   – Хорошо. Я так понимаю, что хозяином предполагается этот молодой человек? – Кузнец потрепал ершистые волосы Адриана.
   – Да.
   – Тогда мой совет: пока я буду работать, найдите учителя по фехтованию. Парнишка должен получить хотя бы первичные знания, как пользоваться этим оружием.
   – Я сама его научу… – Виктория внимательно посмотрела на кузнеца. – Хотя сил у меня немного, но навыки имеются.
   – Отлично! – У кузнеца не появилось на лице даже намека на сомнение. – Тогда возьмите пока вот эти деревянные мечи и начинайте тренировки. – Мужчина достал из шкафа два тренировочных меча и добавил: – Они хоть и старенькие, но вам на потеху хватит.
   Теперь распорядок дня пленников ограниченного пространства в корне поменялся, а жизнь наполнилась смыслом. Каждый был занят своим делом. Лара покупала разные ткани или шерсть, проводя вечера за шитьем и вязанием. После пропадала в торговых рядах. Общалась с женщинами, продавала свои творения и покупала разные принадлежности для дома, а порой и безделушки. А Виктория с Адрианом большую часть времени занимались практикой боя на мечах. В назначенное кузнецом время Виктория и Адриан появились в мастерской. Там, как всегда, шла работа и ковалось оружие. Увидев прибывших, кузнец вытер пот со лба, ополоснул натруженные руки в тазу с водой, вытер их о тряпку и исчез в подсобке. Когда он появился оттуда, то гости увидели в его руках изделие, завернутое в льняное сукно. Положенное на стол, оно было развернуто, и перед любопытными глазами новоявленных заказчиков появилось совершенство оружейного искусства. Меч был великолепен, с характерной, слегка выгнутой формой клинка. А многослойная узорчатая структура говорила о крепости стали, из которой он был выкован. Рукоять была переплетена черной кожей, испещренной темно-изумрудными мелкими рисунками, изображающими различных драконов, а на режущей части клинка красовался рисунок черной двуглавой змеи.
   – Можно я возьму первой это произведение искусства? – не смогла не сказать Виктория, вдруг вспомнив, что такой же меч в другой жизни был у взрослого Адриана.
   Не зная о ее воспоминаниях, мальчишка молча кивнул в знак согласия. Она взяла меч в руки и почувствовала, как он ладно лежит в обеих руках, сверкая холодным металлическим блеском жала.
   – Можно это будет мой подарок? – девушка улыбнулась и посмотрела на мальца.
   Адриан обнял Викторию, прижавшись к ней в знак благодарности, и произнес:
   – Я люблю тебя! Ты такая хорошая!
   – Ну, тогда я тебе выберу еще и ножны.
   – Да-да, ножны необходимы! – подхватил мысль кузнец. – Только эта катана не боевая, у нее клинок меньше средней длины, она для защиты и должна находиться за спиной хозяина. Это оружие будет оберегать его в момент безысходности – силой металла и магией ненависти. Потому и ножны мечу надо правильные подобрать.
   – Спасибо вам за подарок, – эмоционально воскликнула Виктория, – но я даже не знаю, как вас отблагодарить?
   Кузнец обнял себя руками за плечи и потер их ладошками, отметив:
   – Вы не понимаете, какое счастье создать это совершенство! Ничего мне не надо… единственно, о чем я попрошу… чтобы оно использовалось только по назначению – для защиты, ибо магия ненависти может убить и хозяина, если клинок будет использоваться только для убийства.
   Адриан, пока шел разговор, молча рассматривал свой подарок светящимися от восхищения глазами. Он неумело держал меч вначале за клинок, стараясь не порезаться, затем за рукоять, а затем, в порыве чувств, стал им размахивать в разные стороны, пока острие меча не загнал в столешницу кузнечного стола, обшитую металлическим листом, который с легкостью был разрублен.
   – Осторожно! Ты мне всю мебель попортишь, – весело воскликнул кузнец.
   А когда Адриан резко выдернул меч из столешницы и уронил его себе на ноги, Виктория прикрыла рукой свои глаза и с тоской в голосе выдохнула:
   – Гении всегда с чего-то начинают, и у тебя получится!
   – Посмотрите, какой он легкий! – выкрикнул Адриан, не сдерживая эмоций. – Мне отец показывал разные мечи, но они были тяжелые и нескладные, а этот как пух. Вот только пользоваться им я не умею, – его голос погрустнел, – отец не успел научить.
   Виктория улыбнулась, сказав:
   – Ты не переживай. Я научу тебя фехтовать не только на деревянных мечах. Поверь… У меня были неплохие учителя.
   – Ну, тогда возьми вот этот меч для обучения. – Кузнец достал еще один клинок. – Только когда закончишь учебу – вернешь.
   Придя к себе домой, они в первую очередь показали оружие Ларе. Ее восхищению не было предела.
   – Наконец-то хоть что-то путное осталось от моего отца, кроме его идиотских экспериментов с магией. Да будет Веспер всегда с тобой на твоем жизненном пути! – Она погладила Адриана по голове и ушла заниматься своими вышиваниями.
   А Виктория с Адрианом, выскочив из дома, приступили к занятиям.
   Изменения в их жизни произошли в ночь, когда небо прояснилось после небольшого дождя, и в промежутке между рваными тучами проглянули звезды. Виктория по зову внутреннего голоса пришла на берег озерца, где она увидела Адриана, стоящего на берегу и держащего в руках свой меч.
   – Что… не спится? – спросила она.
   – Он пришел! – прошептал Адриан и сделал шаг в воду.
   – Прости, кто? – встревоженно прошептала Виктория и, казалось, уже хотела зайти в воду следом, однако что-то неизвестное не дало ей погрузить ноги в воду.
   – Не знаю, но он уже приходил недавно, до тебя. Он сказал, что здесь, на озере, сейчас будет переход, и я должен буду уйти. – Адриан завороженно смотрел на светлое пятно, которое вдруг появилось в середине озера и постепенно приближалось к нему.
   – Этому неизвестному можно верить? – спросила Виктория, которая вдруг осознала, что сейчас мальчишка исчезнет, она потеряет друга, и в груди что-то сжалось от тоски.
   Адриан на вопрос не ответил, но попросил:
   – Позволь мне забрать с собой меч, который ты мне подарила, возможно, придет время – и он напомнит о тебе. Я не хочу тебя забыть, но многое может произойти в пространственных переходах.
   – Послушай, Адриан! – Виктории подступил ком к горлу. – Я тебя никогда не спрашивала. Скажи… фонарик, который всегда с тобой, – это тоже память?
   – Да, это память об отце. Это все, что у меня осталось от него.
   Волна поднялась над озерцом, несоразмерная его площади, подхватила мальчишку и унесла его в свои пучины.
   Виктория стояла окаменевшая перед успокоившимся озером, а вселенную ее души окутала пелена тоски и одиночества.
   ***
   Пронизывающий всю материю планеты Фикта мир магии, всегда полон тишины и умиротворения, он трудолюбив и отзывчив. К нему обращаются только мысленно и не просто так… Перед сеансом приходится уходить в транс, заставляющий забыть суету материального мира. Чем больших результатов ты хочешь добиться от силы магии, тем меньше ты должен помнить о материальном мире, а самое главное, знать науку, как это делается. К силе магии не докричишься – не получится. Она любит доброжелательность и профессионализм, уважение и отзывчивость. И если даже эту силу используют ради создания оружия, то надо с ней уметь договариваться. Но в любом случае это надо делать тихо и без суеты, так как она не терпит нервозности. Но есть исключения. Только Первые, могут нарушить эту тишину своим разговором, и иногда они пользуются этой привилегией.
   – Фэб, ты чувствуешь, что в нашем мире что-то происходит, противоречащее законам мироздания?
   – Это ты мне говоришь? Я тебе давно хотел рассказать, что я вновь чувствую в нашем мире появление грязи…
   – И я тоже… Но обрати внимание, Интеритум не просыпается! – продолжил голос Веспера. – Только не говори, что ты доверяешь случаю, что раз уж Он спит, то в мире порядок. Я чувствую, как мир теряет равновесие, но пробуждения Его силы я не ощущаю.
   – Мне это тоже подозрительно, – ответил ему Фэб и продолжил: – Я слышал, что появилась секта безумцев, состоящая из высших магов, которые хотели бы заточить Интеритум в какой-то материальной субстанции, что дало бы им возможность творить беззаконие.
   – Думаешь, они могли придумать инструменты, позволяющие укротить силу уничтожения? Скажи… ты что-то знаешь? – послышался удивленный голос Веспера.
   – Я повторяю: до меня дошли только слухи, которые разносят маги, но если это произошло, наш мир погрузится во мрак зла, а затем во Вселенной наступит хаос, и ты это знаешь!
   – Да, брат! Сила зла опять стала расти на нашей планете, хотя пожиратели вымирают. Откуда это? Нам надо понять и остановить… Что или кого? Я пока не знаю!
   – Я с тобой полностью согласен, брат!
   – Помнишь, я с помощью Хранителя времени создал пространственно-временной мешок для моей любимой Лары? – вновь послышался голос Веспера.
   – Помню! Я еще был очень огорчен этим твоим деянием, противоречащим законам Вселенной.
   – Я знаю, что хоть ты и младший, но иногда мудрее меня, – хмыкнул на это обвинение Веспер, помолчал, а потом продолжил: – Возможно, мне надо было прислушаться к тебе. Так вот, в этом мешке, кроме Лары, появились еще две странных личности.
   – В этом нет ничего удивительного, – задумчиво произнес Фэб. – Закон сохранения энергии работает везде, и теперь твой «мешок» захватывает в себя все, что возникает вне пространства и времени. Посмею предположить, что одним из этих двоих оказалась Виктория?
   – Ты правильно догадался, – снова хмыкнул Веспер. – И ты знаешь, что пока она не вернется на Землю, портал в ауре Фикты будет открыт! У меня подозрение, что этим кто-то хочет воспользоваться. А если принять во внимание, что ее уже использовали как проводника, о чем говорят сохранившиеся следы зла в ее сущности, то можно предугадать, кто этот «кто-то», и, скорее всего, он уже на Фикте.
   – Откуда может вновь появиться зло… – голос Фэба был полон недоумения. – Ведь Ворота судьбы исправлены?
   – Есть пространство, куда направляется зло, отфильтрованное Воротами, – стал рассуждать собеседник. – Подозреваю, что произошел какой-то энергетический сбой, и у зла появилась возможность использовать Викторию как проводника, а затем через открытый портал проникнуть в мир Фикты. Но что этому поспособствовало, я не знаю.
   – Возможно, в этом замешан кто-то из Присоединившихся, например Повелитель информационных потоков и сил убеждения? – предположил Фэб.
   – Зачем ему это надо? – раздался удивленный возглас Веспера.
   – Он слишком стал амбициозен, считая, что может вершить судьбы. Возможно, он решил, что сможет управлять судьбой сил зла? Но в таком случае он не понимает, как глубоко заблуждается.
   – Тем более… Пока все не вышло из-под контроля, необходимо понять, почему не просыпается Интеритум.
   – Видимо, это две стороны одной медали. Кто-то очень заинтересован в локализации силы уничтожения для властвования сил зла на нашей планете.
   – Я тебе не сказал, кто был второй у Лары в гостях, – продолжил разговор Веспер. – Так вот, это проводник силы уничтожения. Возможно, его создание есть часть плана по заточению Интеритума. Я знаю, кто из магов к этому причастен, но кто его отправил в пространство Лары и зачем, я не знаю. Его необходимо вернуть на Фикту и спрятать так, чтобы маги, его создавшие, не нашли. Но так как пространственный мешок, где он сейчас находится, создан с использованием моей силы, то я не могу его достать. Это можешь сделать только ты.
   – Хорошо, как скажешь. Но ты должен понимать, что его придется вернуть не только на Фикту, но и в то время, которое обеспечит естественный ход событий, приведший к появлению землянки на Фикте, иначе будут нарушены причинно-следственные связи. Ведь мы не собираемся будить Интеритум по-настоящему? Мы только хотим разобраться в том, что происходит, не правда ли?
   – Ты, как всегда, прав, мой младший брат, но, как я понимаю, тебе нужна моя помощь?
   – Да! Ведь прошлое в твоем подчинении, а я могу управлять только будущим. И еще… Он важен и не должен погибнуть до завершения нашего расследования. Ему нужен покровитель.
   – Хорошо, я тебе помогу.
   Голоса смолкли, и вновь наступила глубокая тишина, а Фэб начал действовать.
//-- * * * --//
   В своем материальном теле Фэб склонился пред черной луной, висевшей над проклятым местом – пещерой с разрушенным алтарем. Это место требовало осторожности даже от Первого. Фэб поднял руки вверх, долго читая заклинания. В какой-то момент мощные потоки воды хлынули в бесконечной глубины трещину, разделившую пруд на две части. Луна вначале покраснела, а потом постепенно стала приобретать свое естественное свечение.
   Пруд наполнился водой, и только черный разлом на его дне говорил, что он в этом месте так и остался бездонным. Вдруг водная гладь на мгновение отразила свет, исходящий из омута. В этом свете промелькнул силуэт ребенка, и на поверхности водной глади показалась макушка головы с прилипшими к ней мокрыми волосами. Мгновение – и мальчишка оказался на берегу пруда, кашляя и отплевываясь от воды. Он даже не почувствовал рук, вытащивших его из омута, которые мгновенно исчезли следом за своим хозяином. Ребенок сел на обломок скалы и стал судорожно дышать, приходя в себя. Трещина закрылась, луна, принявшая свой естественный свет, нежно осветила трясущееся от холода тело ребенка. «Я, кажется, чуть не утонул! – промелькнула мысль в голове мальчика. – Но кто я? Где я был? Кто мои родители? Я ничего не помню, кроме того, что зовут меня Адриан».
   К нему подошла фигура, укрытая до пят плащом. Незнакомец протянул руку мальчишке.
   Адриан плакал и сквозь слезы повторял:
   – Кто я? Где мои родители? Где моя семья?
   Через свои всхлипывания он услышал добродушный голос:
   – Пойдем, малыш, твоя жизнь только начинается. Не переживай, у тебя будет семья, большая семья… и не забудь свой меч и фонарик, – добавляет маг, – они принесут тебе удачу.
   Адриан вытаскивает из грязи меч, поднимает валяющийся у его ног фонарик, подает руку незнакомцу, и они уходят в ночь.

Глава 3

   Много времени и событий прошло с тех пор, как Адриан послушно пошел за магом. И вот уже огромный драконоподобный змей молнией мчится по верхушкам деревьев. Гибкое изумрудное тело, извиваясь по веткам, сверкало на солнце как драгоценный камень. Крепко цепляясь чешуей, ловко распределяя свой вес, дабы не повредить кроны деревьев, монстр двигался вперед, и только листопад сопровождал это величественное движение. На покрытой костяными плитами шее сидели две женские фигуры, крепко ухватившись за ороговелые выступы у самой морды рептилии.
   Долгие, непроходимые чащи заканчивались, и лес стал редеть. Змею пришлось опуститься в траву, и из-за этого его движение замедлилось. Но цель была близка. Впереди показался небольшой бревенчатый домик, стоящий на опушке леса.
   Рептилия остановилась недалеко от дома и тяжело вздохнула. Молодые женщины грациозно спрыгнули с шеи чудовища, остановившись возле его морды, которая поглощала с шумом воздух широко раскрытыми ноздрями.
   – Изи, как ты думаешь, он сейчас там? – не отводя взгляда от дома и кивнув в его сторону, спросила свою подругу ее попутчица.
   Изольда театрально закашлялась.
   – Элона! Я уверена, что он там, Рэй никогда не ошибается, но если даже мы его не найдем, я не собираюсь возвращаться на этом чудовище обратно. Меня сейчас стошнит от этой езды! Это какой-то ужас! Это хуже в сто раз, чем в коконе!
   Девушки рассмеялись, разглядывая друг друга. А поводов для смеха было предостаточно. Обе были поцарапанные, взлохмаченные, все в пыли и прилипшей к потным лицам листве.
   Растирая поцарапанные руки, Изольда продолжила причитать:
   – Это твоя идея – прокатиться на Эргоне! А я говорила, что лучше лететь на крылопланах, так ты все «им сесть негде будет, им сесть негде будет».
   – Ну, извини. Откуда мне было знать, что здесь столько свободного места. Мне Рэй сказал, что дом стоит в глухой чаще, а ты сама знаешь, что крылопланы не могут садиться на деревья. – Элона обиженно отмахнулась от своей собеседницы. Какой-то момент помолчала, а затем, собирая волосы в пучок, добавила: – Обратно мы однозначно полетим на птицах, а Эргона я отпускаю.
   Девушка почесала змея по мягкой коже под ухом и что-то нежным голосом ему прошептала. Монстр вздохнул мощными легкими, ответил ей змеиным шипением и скрылся среди деревьев.
   Пробираясь через кустарник к старой, годами потрепанной деревянной избушке, девушки в ожидании встречи с непредсказуемым результатом пытались острить.
   – Вот скажи мне, пожалуйста, – нервно вытаскивая колючки, застрявшие в волосах, прошипела Элона, – к тебе Рэй прибежал и, как ты говоришь, в панике стал заверять, что Адриан совсем одичал в лесу, так?
   – Да! – коротко бросила Изольда, усердно почесывая руку у локтя, куда, по-видимому, ее укусил гнус. – Так почему, он сам Адриана не смог отсюда вытащить, а убедил тебя притащиться сюда?
   – Но ведь и ты подписалась на эту поездку, что теперь об этом спрашивать? – И, не дожидаясь ответа, добавила: – Тут другое… Адриан сам чуть не убедил Рэя остаться с ним.
   – Я подписалась под твое умелое увещевание, которое усыпило мою бдительность, – фыркнула Элона. – Вот только не получится ли так, что он и нас сумеет убедить остаться с ним. Будем бублики жарить да на печке сидеть.
   – Держись, красава, не поддайся искушению! – Изольда сделала вид, что испугалась. – Ты только сразу с порога не предъявляй наши требования, а то он выпрыгнет в окно и удерет в какие-нибудь еще более дикие места. Будем потом на краю света его искать, из грустных помыслов доставать.
   – Хорошо, милая, я издалека начну, глядишь, к утру он задремлет, и мы его выволочим из избы, посадим на Эргона, и пусть змей вытрясет из него все душевные страдания.
   Девушки весело рассмеялись и, наконец, вышли на отсыпанную речной галькой тропинку, ведущую к избушке.
   Поднявшись первой по двум ступенькам, Элона толкнула дверь, что оказалась не заперта и легко открылась. Войдя внутрь избушки, они осмотрелись. По тому, как лежали вещи и по еще теплому чайнику девушки догадались, что хозяин вышел из дома недавно, однако время возвращения было неизвестно.
   Пока девушки хозяйничали на кухне и с удовольствием поглощали съестное, найденное в доме, послышались шаги поднимающегося по ступенькам человека. Гости притихли, сидя за столом, с любопытством наблюдая за входом на кухню. Им не пришлось долго ждать. В дверях появился молодой мужчина мощного телосложения. На нем был костюм из легкой, но прочной ткани, на боку и за спиной висели его неразлучные мечи, а на ремне убитый заяц. Длинные черные волосы были стянуты бечевкой, на затылок в хвост, а отросшая борода скрывала большую часть его лица.
   Войдя по-хозяйски, он остановился от неожиданности, увидев непрошеных гостей.
   – Привет, Адриан! – медленно поднявшись из-за стола, Элона улыбнулась. – Что, не ожидал? Принимай гостей. – И, обведя ладонью над столом, добавила: – Хотя мы у тебя уже похозяйничали.
   Изольда вскочила вслед за своей подружкой со стула и, не дожидаясь реакции хозяина, кинулась его обнимать.
   Встреча была настолько неожиданной для Адриана, что первые минуты он не мог произнести ни слова, отвечая только взаимностью объятиям Изольды. Затем, отстранив от себя девушку, спросил:
   – Вы как меня нашли?
   – Нам Рэй поведал. Замучил ты его лесной жизнью, попросил вытянуть тебя отсюда, скучает, – ответила Изольда, вернувшись к блюду с ягодами.
   – Зачем?
   – А как ты хотел? Всю жизнь провести в лесу, спрятавшись от всех? – с вызовом в голосе ответила Элона. – Ты когда последний раз смотрел на себя в зеркало? Ты стал похож на лесного зверя. Эргон по сравнению с тобой – красавчик! – Затем в ее голосе зазвучала обида, перемешанная с тоской: – Да уж, в который раз ты исчезаешь из моей жизни! Фэб тебе судья! Ладно, ты убегаешь от меня, но сколько можно бегать от самого себя? Сколько можно игнорировать возможности изменить свою судьбу в лучшую сторону? Адриан! После всего пройденного нами пути не важно, как сложились потом наши отношения, ты все еще наш друг. И мы беспокоимся о тебе.
   Не отвечая на тирады девушки, Адриан снял с плеча ружье, положил зайца в корзину, не спеша снял куртку, убрал мечи, ополоснул руки под рукомойником и, сев за стол, стал внимательно разглядывать лицо Элоны, думая о чем-то своем.
   Наступившее молчание нарушила Изи. Она подошла к сидящему на табурете Адриану, положила ему руки на плечи и продолжила монолог Элоны:
   – Пойми нас! Ты исчез год назад, не сказав никому о том, куда пропал! Тебя нашел Рэй и попытался убедить вернуться в Совет, но ты его выпроводил. Мы всегда вместе преодолевали любые жизненные трудности. Нам трудно без тебя, без ощущения, что ты рядом и всегда нас защитишь, но мы знаем, что тебе тоже трудно без нас, без своего любимого Рэя. В конце концов, ты нужен Совету. – Изи осторожно прикоснулась к макушке головы Адриана двумя пальцами. – Ты бросил все и всех и ушел так, как будто тебя уже ничего не держит. Я тебя понимаю! – продолжала она. – Ты потерял своих братьев. Но ведь ты не виноват, что часть их погибла во время войны, а другие, перестав быть ликвидаторами, либо спились, либо ушли в клан темных колдунов, либо стали наемными убийцами. Ты потерял Викторию!
   При этих словах голова Адриана нервно дернулась, уходя из-под руки Изи, а она, убрав руку с его головы, вновь положила ее ему на плечо.
   – Да-да, Адриан, мы не глупые, мы все понимаем, мы видели, как на тебя повлияло ее исчезновение. Ты потерял работу и все, что с ней было связано. В детстве ты потерял родителей и до сих пор пытаешься найти их следы. Адриан! Ты запутался, ты потерял смысл жизни, но так нельзя, ты слишком молод, чтобы впадать в уныние. – Изольда провела ладонями по шее Адриана до подбородка и попыталась заглянуть в его глаза, продолжая говорить: – Очнись! Ведь ты был прекрасным воином. Ты не боялся ничего, защищая близких и империю. А когда война закончилась, ты вдруг решил, что твоя жизнь тоже закончилась, так, что ли? Пойми, Совет полностью обновился. Директором назначен Гор вместо Олана. Амелия исчезла, и никто не знает, где она. Правда, поговаривают, что она вместе с Онисом перебралась в Оазис, но это только разговоры. А новому составу Совета нужны ликвидаторы, их знания, бойцовский опыт, их умение работать с чужими энергиями. Вас, боеспособных, осталось единицы, и ты не имеешь право здесь отсиживаться… Рэй просит тебя вернуться, говорит, что тебе достаточно сидеть уже здесь и пора возвращаться.
   Адриану, видимо, надоело ее слушать, он резко встал из-за стола.
   – Я не понимаю! Совет, Рэй, братья, война, Виктория – все в кучу. При чем тут все это? Я ушел, потому что стал не нужен. Кто такой ликвидатор? Убийца! Эта кличка меня последнее время преследовала везде! – Он злобно ударил кулаком по столу. – А вы мне сопли приписываете. Да… я не лишен чувств, и все, о ком или о чем вы говорите, либо дорого мне, либо нет, но я не собираюсь с вами это обсуждать. – Подойдя к окну, отвернулся от собеседниц. – Вы зачем сюда пришли? В жалости я не нуждаюсь. В общении я не нуждаюсь. В империи я не нуждаюсь. В любви я не нуждаюсь. Что вы или империя можете предложить мне такого, что сможет восполнить те утраты, которые я понес?
   – Ты клятву ликвидатора давал. Забыл? – Элона подошла и за рукав рубашки резко развернула его к себе лицом. – Так я напомню тебе одну строку из этой клятвы: «Обязуюсь сердцем и душой быть преданным законам, обеспечивающим выживание Фикты. Ликвидировать любые энергетические дисбалансы, возникающие как в результате работы великих Первых, так и в случаях неопределенности…» – У девушки потемнели глаза, лицо посерело, рот оскалился, оголив белоснежные небольшие, но острые клыки, ее голос зазвенел: – Так, где же здесь убийца? Ты как те двоечники, которых тьма сейчас у власти. Сколько ни учи, а смысл полученных знаний они не понимают! – Потом, взяв себя в руки, уже более спокойно добавила: – Сейчас над Фиктой нависла новая угроза. Опять появилась энергия, с которой тебе уже приходилось встречаться и которая приобрела новое качество, она действует сразу на всех, а потом пропадает. Никто не понимает, что происходит, но в результате даже одного такого воздействия гибнет множество людей! – Элона снова стала переходить на крик. – Так оставайся же преданным своей клятве! А сейчас кого я вижу перед собой? Где тот воин, которого я любила? Веспер с тобой! Ты имеешь право измениться, но ты не имеешь право изменить своей клятве ликвидатора! И к чему ты пришел? Мне! Приходится напоминать тебе о клятве твоей жизни!
   Адриан нервно отдернул руку, резко развернув плечи, снова стал лицом к окну. Чувствовалось, что его захлестнула ярость, но он с ней быстро справился, при этом не промолвив ни слова, лишь стоял и продолжал слушать. Девушки тоже больше не говорили, они ждали…
   Время шло. Ответа не было. Адриан молча смотрел в окно, за которым уже вечерело.
   Изольда не выдержала гнетущей тишины и вопросительно, больше с мольбой посмотрела на Элону.
   – Мы не останемся здесь ночевать. Я вызываю крылопланов, и мы улетаем. Полетим сразу в Совет, а ты поступай так, как подскажет тебе твоя совесть, – нарушив тишину, сказала Элона и отошла от мужчины к двери. – Мы уходим и надеемся увидеть нашего Адриана вновь, того Адриана, за которым мы стояли, как за стенами замка.
   Адриан продолжал молча смотреть в окно, а девушки вышли из дома, не попрощавшись, с тяжелым чувством недосказанности. По их лицам можно было понять, что их будет угнетать обсуждение результатов встречи, к которой они очень долго готовились, и поэтому не стали обмениваться мнениями о разговоре. Мысленно договорившись лишь о том, что пора улетать.
   Вскоре в небе показался крылоплан, который был вызваны Элоной. Массивное тело не давало возможности быстрой посадки этой птице. Поэтому гасить скорость полета она начала издалека, еще в облаках. Выйдя на глиссаду, она стала маневрировать своими огромными крыльями, завораживающе красиво управляя режимом безопасной посадки.
   Когда крылоплан сел возле дома Адриана, подняв столбы сухого травостоя и листвы, с его спины раскрутилась свернутая в рулон веревочная лестница, приглашая женщин к полету.
   Зная нетерпимость этих птиц к ожиданию, они оперативно подбежали к лестнице и как можно быстрей забрались в мягкое, выложенное перьями и пухом седло, больше походившее на гнездо, и пристегнулись страховочными ремнями. Крылоплан начал разбег и, достигнув нужной скорости, с шумом размахивая крыльями, поднялся в воздух.
   Проводив взглядом улетевшего крылоплана, Адриан стал размышлять о неожиданном визите, вспоминая при этом те моменты жизни, которые привели его сюда.
   После того как война закончилась, он не смог найти своего места в новом обществе. Слишком явно многие члены кланов стали недолюбливать ликвидаторов. Дело даже шло к тому, что они могли продавить законы, приравнивающие ликвидаторов к убийцам, и объявить их вне закона. Да Веспер с ними! Плевать на их маразм! Но в душе копилась обида понимания, что его предала империя, ради которой он не задумываясь был готов отдать жизнь. Единственным на тот момент вариантом было исчезнуть. Узнав об этом, Изольда и Элона пытались его переубедить, но это было напрасно. Приняв решение, он сбежал и, как он считал, скрылся довольно удачно, забравшись в непроходимые лесные чащи.
   Подумав о «непроходимых чащах», Адриан улыбнуться, и в голову пришло дополнение к ним: «Очень удачно! Но не так, как это умудрилась сделать Виктория. Вот уж кто не оставил после себя ни следа, ни подарка, ни вещички, а только память».
   Адриан отошел от окна, взял из корзины зайца и не торопясь начал его разделывать, при этом продолжая размышлять: «В конце концов, даже лучше, что она исчезла. Столько проблем отвалилось само по себе. Достаточно мне Элоны, которая всю душу мне вытрепала, а теперь еще одна… на мою голову с Земли свалилась, и так жестко, что даже в лесной чаще душе покоя нет».
   Он уже смирился с душевной болью, хронически поселившейся в его груди, так как понимал, что он по своей сути не семьянин. Он не будет сидеть дома и смотреть в окно, или скрупулезно заниматься каким-либо ремеслом. Невозможно было объяснить, но он ненавидел стены, ограничивающие бескрайность пространства, и поэтому не задумываясь выбрал жизнь вечных дорог. А уж когда ему предложили работать ликвидатором на Земле, для него это было исключительным подарком, и это была совсем другая реальность. Элона его не понимала, она обижалась, плакала и умоляла, но он не мог переступить через себя, ведь даже здесь, живя в глуши и отшельничестве, он не сидел на месте, а исследовал все новые и новые территории. Он чувствовал, что Элона любит его всем сердцем, но ответить такими же сильными чувствами не мог. Конечно, ради нее он был готов на многое, и она для него была не безразлична, а потому он принимал ее любовь и пользовался, как это делают многие мужчины. Ему было стыдно перед ней, и это тоже сыграло определенную роль для уединения.
   Поставив противень с зайчатиной в самодельную духовку, Адриан вновь подошел к окну и стал искать на звездном небе ту самую яркую звезду, которая влекла к себе и давала силу мечтам. Ему нравилось думать, что вокруг этой звезды слоняется планета Земля, и сейчас, в данный момент, где-то у себя в комнате сидит Виктория и мечтает о встрече с ним.
   Зная, что его никто не услышит, он во весь голос крикнул куда-то в пустоту:
   – Я не хочу быть рабом несбыточной любви!
   Потом пришла в голову мысль: «А может быть, любовь – это, наоборот, свобода? Свобода дышать воздухом влюбленных, определять свои действия согласно тому, что предложит любовь, свобода мечтать, страдать, а в конечном счете жить! И пусть существуют временные и пространственные границы, гарантирующие никчемность любых фантазий…»
   И в унисон своим мыслям Адриан снова крикнул:
   – Я буду жить, буду бороться, буду стремиться к невозможному… буду раздвигать границы дозволенного!
   А потом подумал: «Хорошо, что девчонки приехали. Они правы, пора менять образ жизни».
//-- * * * --//
   Скорость полета была несоразмерна со скоростью езды на Эргоне, и уже через несколько часов в ночном небе, в лучах утренней зари, девушки стали различать на горизонте шпили дворца Совета, протыкающие туман.
   Когда крылоплан сделал посадку возле центрального входа дворца, на специально построенную для этих целей площадку, им навстречу вышел седовласый Гор. Возле его ног крутилось маленькое коротконогое существо, которое то забегало вперед, то вставало на задние ножки, внимательно разглядывая прилетевших, то пыталось залезть на руки Гора для лучшего обзора тех, кто спускался с птицы по лестнице.
   Подойдя к встречающим, женщины поздоровались, а Изольда, подхватив на руки зверька, нежно его прижала к себе и грустным голосом сказала:
   – Милый Рэй! Адриан не прилетел.
   – Как не прилетел? – громко пискнул Рэй и горько запричитал: – Он меня забыл и разлюбил! Я ему стал не нужен! Я не смогу без него жить. Он знает об этом и все равно не прилетел! О, я бедный и несчастный длиннохвост!
   Изольда, продолжая обнимать Рэя, стала его успокаивать:
   – Этого не может быть. Адриан любит тебя и обязательно приедет за тобой. Дай ему еще немного времени для того, чтобы он разобрался со своей дальнейшей жизнью.
   Пока Изольда объяснялась с Рэем, Гор подошел к Элоне и стал задавать вопросы:
   – Как он там, жив-здоров? Вы его вообще встретили? Что-то никаких сообщений от вас не поступало.
   – Будем надеяться, что не все потеряно. Возможно, Адриан передумает и к нам вернется. Будем ждать, – бросила короткие фразы Элона и устало пошла в замок.
   За ней потянулись все остальные.
   Прошло несколько дней, и в небе появился крылоплан, на спине которого сидел Адриан и приветственно махал рукой встречающему его Рэю.

Глава 4

   За железными дверями раздался оглушительный взрыв, вновь оповестивший о неудаче. Испугавшись покачнувшегося под ногами пола, Лизбет бросила заготовки для консервирования кабачков и побежала в сторону взрыва. С трудом открыв тяжелые двери в спальную комнату, переделанную под лабораторию, она попала под удар резкого запаха гари, а затем уже укуталась клубами дыма вперемешку с угарным газом. Эта смесь заставила ее кашлять и ладонью вытирать обильно потекшие слезы.
   Она на ощупь двигалась по направлению кокну, чтобы его открыть, но быстро поняла, что окна нет, а на его месте сияет дневным светом дыра, поделенная на квадраты скелетом рамы. При открытых дверях в комнату ворвались потоки свежего воздуха, разрежая густые клубы дыма. Продолжая кашлять и не оставляя тщетной попытки разогнать дым руками, Лизбет, наконец, увидела неповрежденное, но выпачканное в саже лицо с прыгающими чертиками в глазах, жертву собственной глупости. На полу, раздвинув ноги и оперившись руками в пол, сидел молодой мужчина в рваном халате, который, возможно, когда-то был белого цвета.
   Убедившись, что с ним все в порядке, Лизбет начала причитать:
   – Ох, Эол, не доведут до добра твои эксперименты!
   Мужчина громко засмеялся:
   – А я и не собираюсь делать добро, я собираюсь совершить революцию в генной инженерии! Жаль, что ты этого не ценишь.
   Лизбет хмуро оглядела комнату, контуры которой стали постепенно проявляться сквозь дым, и с тоской поняла, что опять предстоит капитальный ремонт.
   – Ну почему опять взрыв, что ты тут делаешь? Ты точно хочешь получить новый препарат, или я чего-то не знаю? – И, не дожидаясь ответа, зло прошипела: – Сам будешь делать ремонт, я не собираюсь тебе опять помогать!
   Эол, поднявшись с пола на ноги, снова рассмеялся:
   – Сестренка размечталась… а я пожалуюсь тетке Ребекке, она погладит тебя по головке, и ты оттаешь. – Он нежно погладил по воздуху рукой, так, как делает тетка, когда жалеет своих детей.
   Лизбет безнадежно махнула рукой и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, чтобы дым не распространялся по всему дому. Когда она вышла, на лице Эола исчезла улыбка, он нахмурился и стал собирать разбросанные по всей комнате листы бумаги, испещренные какими-то рунами, иероглифами и графиками. Затем скомкал их и, тихо выругавшись, швырнул в угол комнаты, где уже лежала гора макулатуры с явно неудавшимися идеями. Закрыв на ключ дверь в комнату, он уселся на стул, смахнул ладонью пепел со стола на пол и, не обращая внимания на еще не выветрившуюся гарь, от которой першило в горле, стал рассматривать оконную раму, прикидывая, что ее придется заменить, перед тем как вставлять стекло. Через рваную дыру, которая раньше называлась «окно», было видно, как идущие мимо прохожие останавливаются и с любопытством смотрят то на клубы дыма, окружавшие дом, то на маленькую старушку, бегущую к дому от магазина. По их лицам можно было понять, что все это уже когда-то было, и все привыкли к подобным происшествиям в этом доме и не торопились приходить на помощь.
   Отвлекшись от перспектив ремонта комнаты, Эол стал размышлять об эксперименте: «Да-а, эта руна жизни, сплетенная магией роста и размножения, в совокупности со спиралевидными иероглифами многомерности, оказалась очень взрывоопасна, никакой стабильности в системе. Удивительно, но взрыв не приносит никакого вреда живой плоти, хотя вещи ломает без разбора. Слава Фэбу, что еще весь дом не был поднят на воздух».
   Эти мысли постепенно привели Эола к воспоминаниям. Его, можно сказать, вторая жизнь началась после серьезного ранения, которое нанес ему ангел, и только благодаря отличному здоровью моряка Эолу удалось выжить. В период долгой реабилитации ему было категорически запрещено заниматься рыбным промыслом. Однако молодой организм и не покидающая его душу любовь к русалке Росе требовали действий.
   В базах научных знаний он раздобыл исследовательские материалы, связанные с попытками кланов изменить ДНК мифийцев. Он попытался изучить результаты экспериментов, но знаний явно не хватало. Идея стабилизировать гены Росы после перевоплощения, сохранив ее человеческое тело даже после полнолуния, поглотила его полностью.
   Увлекшись магией изменения физической сущности живых организмов, он поступил на курсы Магических перевоплощений, но полученные знания его не устроили, и, окончив курсы в рядах лучших учеников, он поступил в Высшую школу магов. Оказавшись прилежным студентом, он прекрасно впитывал все, чему его там учили. Его заметили и стали приглашать на различные должности в различные учреждения. Но ему это все не нужно было, ему нужна была Роса.
   Прошло несколько лет, пока он смог, наконец, понять суть исследований по изменению ДНК и, более того, смог продвинуться в них гораздо дальше того, что было сделано ранее. Казалось бы, он нашел решение, но в какой-то момент все пошло не так, как задумывалось. Ему так же, как и его предшественникам, не хватало какой-то материальной составляющей, которая смогла бы скрепить магическое вещество в спирали днк.
   Конечно, сама идея связать материальное и магическое в единую систему, остававшуюся стабильной даже в условиях отсутствия магического поля, казалась фантастичной. Однако в период его научной деятельности ему приходилось встречать на Фикте материально-магические системы органики, пусть и несложные, но они могли существовать и даже размножаться при минимальной генерации магии, причем разрушить эти системы было достаточно сложно. Где искать решение?
   В душе, на уровне подсознания, он знал, где искать. Он прошел весь путь, который проходили его предшественники. Он изучил работы Куагара, он понял, зачем ему нужны образцы ДНК земных животных, он разобрался, как и для чего разрабатывался Разрушитель, знал и о последствиях его применения. История великого Оружия бесславно закончилась после того, как Веспер изъял силу из него (по крайней мере, все так говорили), но память о существовании возможности пробить ауру Земли и достать образцы ДНК осталась жива и требовала каких-то решений. Эол чувствовал, что есть другой путь, но он запрятан глубоко в природе самой Фикты.
   Для его исследований требовалась огромная экспериментальная статистика, а для этого нужны были деньги. Советом подобные исследования после гражданской войны не финансировались по ряду причин, и поэтому Эол решил заняться незаконным производством оружия для продажи и возможности продолжить исследования на вырученные деньги.
   К этому его подтолкнул случай. Вообще-то, он давно обратил внимание, что при снятии ауры пожирателя выделялась энергия, которая в корне отличалась от других энергий. Ну а самое главное, эта энергия никуда не исчезала, а накапливалась в магическом энергетическом поле. Он попытался силами магии выделить эту энергию в чистом виде, и ему это удалось, вот только управлять ею он так и не научился. Однако однажды, проводя опыты с металлами и их сплавами, он обратил внимание, что эта энергия качественно меняет структуру некоторых сплавов. В сумме, с применением некоторых магических заклинаний, эти сплавы приобретают уникальные свойства, позволяющие ковать мечи – мечту любого воина.
   В империи изготовление и реализация любого оружия строго контролировалось и облагалось большими налогами. Нужно много трудиться, и все равно мало заработаешь, а Эолу нужны были деньги, большие деньги. По велению случая он познакомился с подземными эльфами, работниками лабиринта. Он им предложил, а они согласились за определенную плату создать под домом его тетки секретные комнаты и в них начать производить клинки, а для тайного вывоза готовой продукции комнаты соединить с лабиринтами.
   Тишину нижнего уровня комплекса лабораторий и катакомб нарушил лязг металла, а темнота этого ограниченного пространства стала скрывать кровавую правду производства смертельного оружия. Нашелся и оптовый покупатель, который не задавал лишних вопросов и платил очень хорошо. В свое время с ним Эола познакомили те же эльфы, утверждая, что лучшего покупателя не найти, хотя и отметили, что лишних вопросов ему задавать не следует.
   Это был неприятный субъект, представившийся Аресом, не скрывающий своего интереса к мечам Эола, утверждая при этом, что это для клана темных магов. В таких делах любопытство – штука скверная. Поэтому Эол сильно не интересовался, против кого будут направлены эти клинки, тем более, для него это было не принципиально, так как на Фикте был мир, а это, видимо, простой продавец оружия. Вот и сейчас он уже ждет.
   Эол резко поднялся со стула и, предварительно удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, подошел к стене и прикоснулся к ней ладонью. Через несколько секунд в стене открылся проем, в котором появилась лестница, ведущая вниз. Эол спустился по этой лестнице, а стена за его спиной снова стала монолитной.
   На огромный деревянный стол подан железный ящик со сложными замками сейфа, как бы доказывая серьезные намерения того, кто его принес. Замки послушны хозяину и открываются по первому его велению, а ящик предоставляет свое содержимое тому, кому оно предназначается. Огонь факелов, отражаясь на зеркальной поверхности лезвий мечей, играл холодным блеском металла, заколдовывая своей первозданной прелестью перехода жизни к смерти.
   – Я не понимаю, зачем ты так трепетно относишься к оружию, которым не предполагается никого убивать, ведь на Фикте мир? – Взгляд молодого человека пытался поймать взгляд покупателя. Его нервный голос негромок и приглушался стенами катакомб, но слова понятны.
   – Встречный вопрос, любопытный ты мой мальчик Эол. – Улыбка на небритом лице без губ искажалась в бликах пламени факелов, превращаясь в страшный оскал. – Почему ты так усовершенствуешь свои инструменты для убийства?
   – Попрошу!!! – зло проговорил Эол, покрываясь холодным потом под взглядом покупателя. – То, что я создаю, я создаю во… – Его голос дрогнул. – Благо!
   – Война ради мира? – Палец покупателя коснулся острия одного из мечей, тут же оставляя на нем кровавые отметины. – Как поэтично и так трагично! – Он причмокнул, облизав окровавленный палец, вновь оскалившись в улыбке, и добавил: – Как трагикомично, но мне это, как и тебе, очень знакомо! – А затем громко расхохотался.
   Смех привел Эола в бешенство:
   – Я тебе больше не продам оружия, ищи других продавцов!
   Покупатель, сощурив глаза, с любопытством, без каких-либо эмоций, указывающих на боль или сожаление от содеянного, стал рассматривать порез на пальце, из которого сочилась кровь.
   – О да, прости! Я бесконечно благодарен тебе за твое первоклассное оружие, оно не позволяет долго мучиться жертве. Твоя магия оружия превосходит все ранее мной виденное. Но и не забывай, я тебе плачу гораздо больше, чем кто-либо. Молчу… а это тебе нравится, и, благодаря моим деньгам, ты можешь продолжать свои дурацкие опыты в генной инженерии.
   – Ладно. – Эол выдохнул, заглушая гнев. – Но ответь: зачем тебе это оружие? Или ты просто перекупщик? И потом, гражданская война закончилась, и, насколько я знаю, клан темных магов вновь в законе, зачем им оружие? Ты не все договариваешь?
   – Я же тебя не спрашиваю, на каком основании на тебя работает целая куча подземных эльфов. – Арес оскалился. – Они гремят здесь железом вместо того, чтобы работать в лабиринтах. И еще… мне нет дела, какой магией ты их прикрываешь, хотя и уверен, что запрещенной!
   Похлопав по плечу замолчавшего Эола, его собеседник уже с нотками доброжелательности добавил:
   – Скажи своим эльфам, я доволен их работой, и дополнительный гонорар уже переведен на твое имя. Пусть выносят весь товар на поверхность, его там уже ждут. Я тоже пойду, а то задыхаюсь в этой яме гоблинской старухи, Веспер ее… Ха-ха-ха!
   Покупатель стал подниматься по ступенькам к секретному выходу на поверхность, а Эол махнул рукой стоявшей в еле освещаемом проеме тени эльфа, чтобы товар выносили наружу. Оружие будет вынесено через тайный ход, находящийся за пределами Прансвеля, и Эол спокоен за секретность мероприятия.
   Он вернулся в свою лабораторию и услышал требовательный стук в двери. Открыв их, со смехом обнял взволнованную старушку, не давая ей даже открыть рот, приговаривая:
   – Бедная ты моя тетушка, сколько хлопот я тебе приношу, но поверь, кроме разбитой посуды и выбитых окон, другого вреда я не нанесу, а уж тем более самому себе.
   – Эол, несчастный мой мальчик! – причитала старушка. – Сколько тебе пришлось пережить из-за этой негодной русалки! Как не предупреждал тебя твой дядька не встречаться с ней, но ты такой непослушный! – Ребекка вытерла слезы со своего морщинистого лица.
   – Не говори так. Роса не виновата в том, что со мной происходит. Это только моя жизнь, и она даже не знает, над чем я работаю. – Эол поцеловал тетушку в щеку и добавил: – Пойми, я не могу не встречаться с ней. Пусть это происходит только в полнолуния, когда она может перевоплощаться, но это самые прекрасные моменты в моей жизни.
   Обняв свою тетку за плечи, Эол повел ее на кухню, где их ждала Лизбет. Когда женщины успокоились, Эол, придумав причину, вышел из дома и отправился к берегу моря. Еще в самом начале своего знакомства с Аресом он уведомил Росу о своих планах торговать мечами. Она была категорически против этого решения, но поняв, что Эола не переубедить, попросила познакомить ее с Аресом, а еще попросила сообщать ей время и пути передвижения товара. С этой целью Эол сейчас и шел на встречу с русалкой.
   В это же время к другому концу берега подошел трехмачтовый корвет. На его борт поднялся покупатель клинков и стал наблюдать, как началась погрузка железных ящиков с причалившей к борту парусника лодки. К нему подошел капитан судна.
   – Арес-акэ, все идет по плану, и мы можем скоро отплывать, даже раньше намеченного срока.
   – Это хорошо, что у нас есть время. – На лице говорившего не отразилось никаких эмоций. – Нам придется сделать крюк, чтобы обойти места обитания русалок. Мне сообщили, что в наши ряды затесался предатель и клану русалок могли сообщить об этом грузе. – Арес кивнул в сторону ящиков. – Так что не расслабляйтесь!
   – Как скажешь, акэ… – Капитан поклонился и пошел давать распоряжения по ускорению погрузки.
   Когда капитан ушел, Арес вошел в транс общения:
   – Великий маг, забытый и изгнанный, ответь мне.
   – Я слушаю тебя, Арес.
   – Твое задание выполняется, и скоро ты сможешь предстать пред своими подданными, наш духовный пастырь Раварт.
   – Спасибо тебе, мой друг, придет время – и я отблагодарю тебя по-императорски. Мы уже накопили достаточно сил, и скоро – совсем скоро – будет изменен ход событий на всей территории империи, а приспешники императора, и он в их числе, пойдут открывать новые континенты. – Раварт самодовольно рассмеялся и прервал общение.
   Погрузка ящиков с мечами закончилась, и лодка отчалила от борта парусника, который, поймав попутный ветер в поднятые паруса, полным ходом отправился к горизонту.
   Арес стоял на палубе, широко расставив ноги, и, размышляя о чем-то своем, критически осматривал новейшее вооружение корвета. Оно состояло из тридцати лучших образцов пушек и огнеметов для борьбы с надводным противником, а две гаубицы, установленные по обоим бортам судна, рядом с грот-мачтой, многократно усиливали эту огневую мощь. Боевые характеристики этого оружия позволяли противостоять даже береговой артиллерии.
   Вооружение команды также было самым современным и позволяло вести бой не только на расстоянии в несколько десятков метров, но и в рукопашном сражении не оставляло шансов противнику на победу. К Аресу профессиональной походкой моряка, держа в руках меч из закупленной партии, подошел капитан.
   – Акэ, объясни… да, мечи красивые и ладные, но почему ты так ими восхищаешься? Время мечей уходит, теперь пистолет всех уровнял! Зачем такие затраты и предосторожности?
   Арес нежно забрал из рук капитана меч.
   – Ты хочешь узнать его силу? Тогда смотри…
   Взмах меча, тугой звук струй воздуха – и пушка, которая стояла рядом с ними, как кусок масла, разрезалась пополам вдоль по дулу, а два моряка, которые наблюдали за происходящим, с воплями от боли удара магической волны выбросились за корму. На мече не зазубрины, и только холодный блеск его металла говорил о том, что он полностью подчинен хозяину и готов уничтожить все, что тот пожелает.
   Арес громко рассмеялся, наблюдая, как капитан от неожиданности присел и, закрыв руками голову, смачно выругался.
   – И это не самое интересное! – Арес любовно погладил лезвие. – Этот меч чувствует эмоции хозяина. В руках разъяренного бойца это страшное оружие, против которого бессильны и пистолеты, и ружья, и любые преграды. Тот, кто его создает, даже не предполагает, насколько грозное это оружие. Но самое главное, эти клинки выкованы с использованием силы пожирателей, и, если правильно ими управлять извне, они безжалостно могут зарезать даже того, кто держит их в руках.
   – Опасная вещичка! – Капитан выпрямился и с уважением посмотрел на металл в руках Ареса. – Я теперь понимаю, почему императорские ищейки многое бы отдали, чтобы узнать происхождение этого оружия. – Уже собираясь покинуть собеседника, прояснил для себя: – Акэ, так ты говоришь, что по дороге нас может ожидать встреча с воинскими подразделениями русалок? К чему нам готовиться? Получается, что пушки нам пригодятся? А я был уверен, что мы идем под прикрытием мощной магии!
   – Нет такой магии, которую нельзя разрушить, и ты это прекрасно знаешь. Самое верное решение – быть ко всему готовыми. Так что не расслабляйтесь. Даже если мы пройдем незаметно сейчас, не факт, что в назначенном пункте нас не ждет неожиданный сюрприз.
   А эти клинки мне достаются слишком высокой ценой, и я не собираюсь ими делиться с кем-либо.
   – Я тебя понял, Арес-акэ, клан русалок силен магией, но наша артиллерия тоже кое-что значит, если что, прорвемся, главное, чтобы нас встретили, как ты сказал, «без сюрпризов».
   Как и рассчитывали, в течение всего пути ничего не помешало судну идти по расписанию, хоть моряки и были во всеоружии и готовы к любым превратностям как моря, так и противников. Когда Ареса оповестили из «вороньего гнезда», что в подзорной трубе виден берег, тот преобразил свое лицо в уверенный оскал, однако предупредил всех на судне быть начеку.
   Они уже были недалеко от берега, как вдруг на горизонте появилась огромная волна. Она вовремя была замечена, и к ее подходу паруса уже были погашены, люки задраены, корвет успел убрать корму и повернуться к волне носовой частью, но все равно не мог избежать мощного ее удара. Вода захлестнула палубу, но судно выстояло. За ней последовала еще волна и еще. Корма трещала, мачты ломались, как спички, но судно держалось на плаву. Часть пушек было смыто за борт, но большая часть оставалась на местах и была готова к бою. Не были уничтожены и огнеметы.
   На гребнях волн и в бурлящей морской пене на фоне низкого вечернего заката, пробивающегося яркими красно-желтыми лучами света сквозь тяжелые, свинцовые тучи, появились быстрые сверкающие, как молнии, фигуры русалок, одетые в яркие доспехи. Они были вооружены арбалетами, мечами, трезубцами и явно готовились идти на абордаж. Хвосты русалкам не помеха, они умеют ловко передвигаться по сухой поверхности, и команда корабля об этом знала, заранее заряжая пистолеты и винтовки, готовясь к кровопролитному сражению.
   Канониры испытаны в боях и неподвластны панике. Прозвучала команда – и палубу затянул синий пороховой дым. Залп из орудий был устрашающий, затем новый залп и новый.
   Орудийные ядра с гулом летели в сторону противника и, разрываясь в воздухе, не долетев до поверхности воды, осыпали картечью нападающих. Заработали огнеметы, создавая непреодолимое огненное кольцо вокруг судна, а силы магии не давали огню приблизиться к его деревянной корме. С палубы корвета в морские пучины полетели глубинные бомбы.
   Нападающие были ошеломлены такой огневой мощью противника, и на какой-то момент их ряды были сломлены. Но растерянность была недолгой.
   В воздухе пророкотал сигнал, и уже другие русалки, облаченные в золотые доспехи, подняли луки и выпустили сверкающие золотом стрелы. Стрелы, перелетая через корабль, стали опоясывать его золотыми цепями, намертво сковывая и сжимая в тисках.
   Корпус корвета затрещал по швам, давая течь, трюмы начали заполняться водой. Корабль накренился, на палубе началась паника. Но вот из затопленного трюма на палубу поднялся Арес, а за ним несколько матросов. Они держали в руках мечи Эола.
   Взмах, удар клинком, еще удар и еще… звон, скрежет, звук лопнувшей тетивы, и золотые цепи, как порванная паутина, расползлись по бортам корабля.
   Послышался треск раздираемого острыми кинжалами кораллов днища корвета, он на мели, и ничто уже не может его спасти. Но это уже не важно. Берег рядом, клинки спасены, а это главное.
   Наступила ночь. Тучи рассеялись, и полная луна своим серебряным светом озарила берег моря, по которому разбрелась спасшаяся часть команды. Обломки палубы полуразвалившегося корвета скелетом фантастической рептилии легли на коралловые выступы мыса.
   На незатопленной носовой части кормы стоял Арес. В лунном свете, отбрасывая длинную тень на скалы, из водной глади к нему поднималась принцесса морей, держащая в своих руках боевой лук. Даже в полутьме было видно, как она прекрасна. Она закована в броню, а за спиной колчан, полный стрел.
   Арес спокойно ждал ее приближения. Широко расставив ноги, удерживая равновесие на разваливающемся корабле, он сжимал рукоятку меча Эола и наигранно восклицал:
   – О! Кого я вижу! Прекрасная Роса снизошла, дабы встретиться со мной. Я тебя помню, нас с тобой когда-то знакомил Эол. – Его лицо исказилось в гримасе, подобной улыбке.
   – Здравствуй, Арес. – Роса остановилась от собеседника на безопасном расстоянии.
   – Наслышан, наслышан о твоих перевоплощениях. – Арес продолжал с издевкой шутить. – Эол рассказывал, это стало возможным благодаря твоему магическому сердцу? А ножки у тебя и вправду что надо! Любая женщина тебе позавидовала бы, жаль, что это временно.
   – Заканчивай болтать, Арес. Я пришла к тебе не для того, чтобы выслушивать твои лживые оды о моих ножках! – Роса достала стрелу из колчана и вложила ее в тетиву. – На Фикте наконец наступил хрупкий мир, а тебе с Равартом все неймется!
   – О чем ты говоришь, красавица? О каком мире ты ведешь речь? – Арес ощетинился, в голосе прозвенел металл. – То, что какая-то кучка трусливых темных магов, подкупленная обещаниями императора иметь свой голос в парламенте, сдала свою свободу инакомыслия, – это ты называешь миром? Плевать я хотел на них, на ваш парламент и на всех вас!
   – Мы знаем, что воду мутит Раварт, – не обращая внимания на его реплики, сказала Роса. – Его амбиции всем известны, но зачем это нужно тебе?
   – Ты хоть и заведуешь лабораториями перевоплощения, но ты слишком глупа в политике, и твоих мозгов не хватит для понимания того, что происходит. Не тебе судить о великих свершениях, которые грядут.
   – И ради этих свершений ты погубил столько русалок?
   – Я не виноват, это вы встали на моем пути! Кстати, не тебе ли Эол разболтал, каким путем переправляется оружие? А я-то думаю, откуда русалки все знают.
   – Но если тебя не остановить, сколько еще погибнет людей и мифийцев? Мы знакомы с силой оружия, которое ты держишь у себя в руке. Зачем оно тебе и твоим заказчикам? Вы хотите свергнуть императора? Но ведь это уже было! Сколько вам еще нужно смертей?
   – Ха-ха, девочка моя, сколько вопросов! Может, ты еще спросишь, откуда это оружие?
   – Я знаю, что ты не скажешь. И все-таки. Откуда?
   – Я отвечу тебе, но потом. А сейчас пропусти. Я должен идти.
   Русалка преградила ему дорогу и натянула тетиву лука:
   – До подхода гвардейцев ты никуда не уйдешь!
   Арес быстрым движением руки выхватил меч из ножен и встал в боевую позицию, Роса пустила стрелу. Холодная сталь клинка встретила все пробивающий наконечник стрелы мощным ударом, изменив его траекторию полета, со звоном погасив смертоносную энергию стрелы, утопив в воде то, что предназначалось его хозяину. На мгновение помутневшие от испуга глаза Росы налились блеском металла. Она ловко увернулась от просвистевшего в воздухе лезвия меча, но следующий взмах, и цель – женская шея. Наклон в сторону – и меч снова встретил пустоту, а новая стрела пронзила воздух и впилась в плечо Аресу. Он злобно зарычал, сломал древко стрелы и размашисто ударил противника мечом. Роса снова ушла от удара, но не успела убрать лук, который разлетелся на мелкие кусочки.
   – У тебя в руках такое оружие, а ты машешь им как ребенок, – хмыкнула Роса, уводя в сторону плечо, затем молниеносно всем телом придала импульс ноге и выбила из легких Аргуса воздух, бросая его на бушприт носа корабля. Арес с трудом поднялся на ноги, потирая раненое плечо, в котором застрял наконечник от стрелы. Его взгляд спокоен, кривая улыбка на лице не подавала и намека, что он видит проигрыш. Твердо ступая по хрупкой части корабля, продолжая крепко держать меч в руке, он внимательно следил, как противник в секунду поменял стратегию боя. В руках Росы уже не лук, а трезубец, который может остановить удар любого меча, но только не меча Эола, и это Арес знает. Бой продолжался с возрастающим азартом, но вот трезубец ломается пополам, а острие клинка впивается в грудь русалки, разрубая броню и нежное женское тело.
   Роса повалилась грудью на Ареса, оставляя пятна крови на его рубашке. Арес схватил за волосы свою жертву, прижал к себе и, слизав с губ русалки выступившую кровь, прошептал ей на ухо:
   – А теперь я отвечу на один из твоих вопросов: тебя убил не я, тебя убил Эол. – Рассмеявшись, Арес выпустил из рук безжизненное тело, которое упало в воду, и спокойно спустился с носа корабля на мелководье, по пояс в воде пошел в сторону еле виднеющихся в полумраке фигур моряков.
   – Что, боец, русалка оказалась серьезным противником? – В его голове раздался издевательский голос. – Не переживай, твою рану можно залечить, даже на расстоянии. Сейчас острие выпадет из твоего плеча, ну а ты должен запомнить, кто твой хозяин.
   Арес криво ухмыльнулся и раболепным голосом ответил:
   – Да, Великий Раварт, я все помню.
   Подошел к группе матросов, сидящих на обломках корабля, вынесенных прибоем на берег, нашел среди них капитана и отозвал в сторону. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не слышал, Арес сказал:
   – Дорогой друг, ты должен достать из затопленных трюмов клинки и доставить их туда же, куда была отправлена первая партия. Как только ты выполнишь задание, я тебе подарю новый корабль.
   – Хорошо, акэ, все будет сделано как положено. – Капитан наклонил голову в поклоне и снова вернулся к матросам.
//-- * * * --//
   Небо очистилось от туч, полная луна уже поднялась в свой зенит и, наконец, смогла осветить море от берега, где разыгралась кровавая битва до горизонта. За горизонтом, недалеко от Прансвеля, на скалистом берегу стоял Эол, поджидая свою возлюбленную. Он не знал, что где-то там, на другом берегу моря, недавно закончился бой, но он вдруг почувствовал тоску и смятение в душе. В его голове прозвучал голос умирающей Росы:
   – Милый Эол, прощай! Меня убил Арес.
   Боль разорвала грудь, сердце учащенно забилось, давая своему хозяину сигнал о том, что счастье окончилось, а впереди его ждет бесконечная горечь утраты и бессмысленность жизни. Он застонал и схватился за грудь… он все понял.
   Эол стоял на обрыве, о который били волны, принесенные далеким штормом, а лунный свет, сформировавший дорожку, указывал направление пути в сторону Скалы печали. Человек, потерявший себя, не плачет, не бьется в истерике, не причитает, взывая к справедливости, ему скучно само понятие «жизнь». Эол тряхнул головой и посмотрел на горизонт бескрайнего моря. Затем спустился с крутого мыса к берегу в желании быстрее покинуть место, где он встречался с любимой, и подошел к лодке, ранее вытащенной на берег, чтобы не быть унесенной в море. Он спустил ее на воду, взял весла и начал грести, отплывая все дальше от родного берега, на котором, еще ребенком стоял, глядя на водный горизонт, мечтая о бескрайних морях. А потом этот берег дал ему возможность встречаться с любимой, вон на том мысе. Роса, его Роса! Которая появилась благодаря случаю и больше ни на минуту не пропадала из его жизни. Он был на этой скале всегда и мыслями, и душой. Каждый день он с нетерпением ждал полнолуния, храня в душе надежду, и Роса, влеченная теми же чувствами, никогда не пропускала время тайных встреч. Иногда он проклинал свою судьбу и пытался забыть это наваждение, но всякий раз, когда наступало полнолуние, он уже ожидал ее на морском берегу. А теперь смысл его жизни потерян, и только Скала печали может заглушить его боль.
   Ему плыть далеко, и в лучшем случае он прибудет к цели через пару суток, но его это не беспокоит. Он мощно греб против волн и уже выплыл из лагуны на морской простор. Впереди лунная дорожка, ведущая в вечность, а позади несбывшиеся надежды и мечты. Решив отдохнуть, Эол замедлил темп движения лодки и заметил, как наперерез ему, борясь с волнами, мчится один парусный ялик.
   Эол в недоумении остановился и, качаясь в лодке на волнах, наблюдал за маленьким суденышком. Ветер попутный, и ялик под полным парусом уже рядом. В нем фигура Лизбет, она замахала рукой, прося остановиться. Их лодки уперлись друг в друга бортами, а Лизбет прыгнула в лодку Эола, обняла его, прижимая свое мокрое от слез лицо к его лицу.
   – Эол, дорогой, я знаю, что твоя любимая погибла! Я это чувствую, как и ты! Я знаю, что ты хочешь сделать, и прошу тебя – остановись! – Девушка рыдала, но продолжала убеждать собеседника. – Эол! Будь благоразумен! Подумай о бедной тетке Ребекке. Она не переживет твоей гибели. – Молодая женщина прижалась к нему всем телом. – Я никогда не признавалась тебе в своих чувствах. А сейчас скажу… я люблю тебя! Я не могу без тебя жить! Я умру вместе с Ребеккой, если тебя не будет рядом!
   – Лизбет! Ты всегда была мне сестрой! – Эол ошеломлен этим признанием. Он стоял в качающейся на волнах лодке, широко расставив ноги. – Ты с теткой единственно родные мои люди. У меня нет никого, кроме вас!
   – Так не уходи от нас! – Лизбет попыталась в лунном свете поймать его взгляд. – Не оставляй своих близких с чувством невосполнимой потери, той, которая переполняет сейчас твою душу!
   – Лиз… ты не понимаешь! Ее убил мой меч. Та магия, которая заложена в моих мечах, имеет и оборотную сторону своей непобедимости. Мечи имеют связь со своим создателем, и я буду всегда их рабом. Я всегда буду ощущать страдания тех, кто ими будет убит. Я пошел на это ради Росы. А мой же меч и убил ее! И что дальше? Я создал много этого оружия, и теперь оно болью убитых будет отдаваться в моей душе.
   – Я не знаю, о чем ты говоришь. – Лизбет продолжала обнимать Эола. – Ты мне все расскажешь потом, и мы подумаем, как решить все проблемы, которые тебя толкают на Скалу печали. Поплыли домой, тетка нас ждет!
   Почувствовав, что ситуация в той или иной мере взята под контроль, Лизбет потянула за руку Эола и ненавязчиво заставила его перелезть с лодки в свой ялик. Затем, зацепив его лодку, умело управляя парусом, направилась к берегу.
   Уже спустившись по потайному ходу в катакомбы, Эол все рассказал Лизбет о своей второй тайной жизни. Ему больше нечего было скрывать, да и не было смысла. К созданию мечей и к своим исследованиям по изменению ДНК он решил никогда больше не возвращаться. В то же время это была его основная часть жизни, которой он посвятил себя без остатка. А теперь его просят вычеркнуть из памяти Росу, а вместе с ней всю его жизнь до этой минуты.
   Но рядом была Лизбет, и она пыталась объяснить происходящее, понимая это своей душой:
   – Эол! Я не смогу до конца прочувствовать ту боль, которая губит твою душу. Мне это не дано! Но я женщина, и душевная боль мне ведома. Твоя Роса – это наваждение, гибель моряков! Мы и они живем в разных природных стихиях. Море, Суша, и Граница между нами! Вы встречались на Границе. Но на Границе не построить дом и не завести детей. На Границе можно мечтать и грезить о несбыточном.
   Эол слушал девушку, а она продолжала свой монолог:
   – Роса есть суть моря, и ей чужды степные просторы, а ты сын степей, пусть и моряк. Что, кроме страха, видел ты в морских водах? Эол, очнись и выйди из забытья, посмотри вокруг другими глазами. Попытайся простить себя за то, что произошло! Ты не виновен! В той или иной форме это должно было произойти.
   Эол молчал, опустив голову к груди. Он понимал, что Лизбет права. Но вот только как дальше бесцельно жить, и сможет ли пустая душа обрести покой? Этого он не понимал и потому, вернувшись мыслями в реальный мир, попытался объяснить девушке то, что его ждет:
   – Пойми, я создавал оружие, а это не законно. Я знаю, что за мной охотится императорская охранка. Меня поймают, и ты меня больше не увидишь. Будут проблемы и у тебя, и у Ребекки. Зачем все это надо?
   – Насколько я понимаю, после трагедии на море охрана тебя вычислит быстро, – согласилась с ним Лизбет, – и гвардейцы могут прийти за тобой в любую минуту. Нам надо уходить, и я знаю куда. Нам нужна цель, и ею будет поиск моего отца. – Она не собиралась сдаваться и уже начала строить план дальнейших действий по спасению души любимого.
   – Отца? Но насколько я знаю, он погиб! – Эол с удивлением посмотрел на нее.
   – Никто не знает, так ли это! Да, его баркас был найден разбитым, но тела никто не нашел. Рыбаки поговаривали, что его следы были найдены на побережье, и они уходили в затопленные коридоры эльфового лабиринта. Зачем он туда пошел, никто не знает, возможно, хотел через них вернуться домой. Он мог там погибнуть, но мог попасть в кротовую нору и оказаться вне времени, а это дает шанс, что он может оказаться живой.
   – Ты хочешь найти отца, попавшего в кротовую нору?
   – Да!
   – Ну ты даешь!.. Ты, наверное, у меня научилась так фантазировать?!
   – А что? У нас есть другой выход?
   – Но послушай… мы там заблудимся и погибнем!
   – Мы пойдем по самому верхнему уровню лабиринта, там, где нет временных развилок и пространственных разрывов. Хотя бы дойти до места исчезновения отца. Схему лабиринта мне обещали достать знакомые дриады. Так что собираемся и уходим.
   Эолу ничего не оставалось делать, как покачать головой и согласиться на эту смертельную авантюру. Хотя его душа окаменела от безумной боли, словно он уже погиб, уйдя вслед за Росой, но, возможно, когда он будет следовать за Лизбет, в нем проснется желание жить. Что будет дальше? Бегство от императорской охраны, бесконечные лабиринты, поиск неизвестного – не важно, важно начать что-то новое, дабы не сдаться злой воле. В конце концов, он моряк и должен противостоять превратностям судьбы.

Глава 5

   Озеро Белые лагуны, на берегу которого расположился Прансвиль, представляло собой бескрайний внутриконтинентальный водоем с сильноизрезанной скальными утесами береговой линией. Мысы далеко врезались клиньями в глубь озера, создавая обширные, сложенные белым песком лагуны. Всегда считалось, что озеро не имеет выхода в океан до тех пор, пока рыбаки не обнаружили широкую протоку, спрятавшуюся среди скал, по который был открыт путь в океан. После этого Белые лагуны приобрели статус моря, а небольшие рыбацкие деревеньки стали гордо называть себя приморскими городами. Однако это нисколько не повлияло на жизненный уклад, складывающийся десятилетиями и напрямую связанный с рыболовством. Так как озеро было богато рыбой и отсюда поставлялся основной объем рыбной продукции для империи, то и городишек на этом озере было множество.
   В таверну одного из таких городков вошел невысокий эльф. Его плечи покрывал длинный серый плащ, на ногах замшевые сапоги, на голове широкополая шляпа, закрывающая лицо. На воротник плаща из-под шляпы спадали редкие, длинные, медного цвета волосы. Гость пришел раньше назначенного времени для встречи, чтобы немного расслабиться, погрузившись в мир кабацкой жизни. Он внимательно осмотрелся и прошел в дальний угол зала, слабо освещаемый тусклыми лампами. Там он снял верхнюю одежду, повесил ее на рядом стоящую вешалку и заказал виски. Это был новый алкогольный напиток на Фикте, технологию изготовления которого принесли с собой пожиратели и хранили в тайне. Его воздействие на организм существенно отличалось от эля. Выпитый виски придавал больше ярких эмоций, ранее неизведанных и был более дурманящим, но создавал и проблему, уменьшая силу магии с каждым глотком. А с другой стороны… пьющие понимали, что за удовольствие надо платить, соглашаясь даже на утреннюю головную боль.
   Тот, с кем эльф должен был встретиться, обладал удивительным качеством – умением так себя поставить среди равных, что его многие начинали побаиваться и пытаться обходить стороной. Даже он – Раварт! – неосознанно остерегался этого человека, и это чувство уже само по себе вызывало раздражение. Но ему нужен был помощник, на которого можно было возложить груз ответственности за выполнение различных грязных делишек, требующих поменьше болтовни и побольше неразборчивости в методах достижения целей. Этими качествами как раз и обладал Арес, который, в отличие от других исполнителей, никогда не задавал лишних вопросов, а просто выполнял свое дело. И если раньше он мало чем отличался от основной массы воинов темных колдунов, то в какой-то момент его одиозная фигура ярко проявила себя в период жестоких столкновений с гвардейцами императора. Раварт приметил его как коварного, безжалостного и в то же время исполнительного воина, а именно такой человек ему был и нужен. Но этого было мало, необходима была еще и собачья преданность. С этой целью он подговорил командира подразделения, в котором служил Арес, дать ему заведомо невыполнимое задание, наверняка зная, что тот будет ликвидирован гвардейцами. Окруженного и беспомощного воина в последний момент Раварт спас от неминуемой смерти. Этот инцидент заставил Ареса боготворить своего спасителя и чувствовать себя постоянным его должником. Плюс хорошая оплата и наигранно дружеское отношение – и вскоре Раварт получил себе незаменимого раба.
   Дабы занять чем-то время, эльф пересел за игральный карточный стол. Время летело незаметно, и вот в таверну вошел Арес. Он подошел к барной стойке, окинул мимолетным взглядом помещение, при этом на мгновение остановил его на игроках, сидящих в дальнем углу зала, заметил среди них Раварта и, заказав выпивку, невольно брезгливо поморщился. Нет, конечно, нет, он не против грязных забегаловок, в которых кутили матросы, но его раздражала и в то же время забавляла грязная суть людей, которая так явно проявлялась в подобных злачных местах. По барной стойке в его сторону проскользил стакан, пущенный ловкой рукой бармена. Арес поймал его, одним залпом осушил содержимое, и, пока шла игра, не торопился подходить к Раварту, а заказал новую порцию спиртного. Ему не пришлось долго ждать, и вот уже опять стакан проскользил по барной стойке, выпущенный из рук дилера веселья. Мужчина весело улыбнулся Аресу, поднимая большой палец вверх, и уже весь во внимании к другим шумным и развеселым гостям стойки. Арес, медленно цедя сквозь зубы, выпил второй стакан не закусывая, подошел к игральному столику. Раварт молча кивнул, не отводя взгляда от карт, в знак того, что заметил вновь прибывшего.
   – Привет, Раварт! Давно ждешь? – Арес встал за спиной игрока и начал наблюдать за игрой.
   Раварт опять молча кивнул ему в ответ. Игрок, тот, что напротив, скинул пару карт, соглашаясь на обмен. Другой тасовал карты в руках, а затем сбросил их, произнося хрипло:
   – Пас!
   После чего встал из-за стола и, как бы оправдываясь, добавил:
   – Пора промочить горло, а то голова начинает трезветь… Это не хорошо!
   – Раскрываемся, – предложил Раварт.
   – Сет, – вторили ему противники. – У кого выше?
   На стол легли три десятки с картинками эльфа и русалки с одной стороны и три императора с мелочью с другой стороны. Рука соседа Ареса уже потянулась за честным выигрышем. Однако он поторопился. Раварт медленно, с удовольствием раскрыл на столе по очереди мелкие, разных цветов карты: десятку, эльфа, русалку, императора и ангела.
   – Стрит!
   И забрал выигрыш.
   Только после игры Раварт обратил внимание на Ареса:
   – Ну что, сыграешь?
   Арес кивнул и жестом дал команду крупье.
   Четверо мужчин расселись поудобней, доставая из карманов золотые безделушки, раскатывая монеты по столу. Карты розданы, ставки сделаны, крупье внимательно следит за каждым движением игроков.
   Раварт, мгновенно просчитав ходы, поменял две карты и повысил ставку. Два игрока спасовали и ушли за выпивкой, оставляя их двоих.
   Арес продолжил игру и предложил вскрыться.
   – Флэш, – сказал Раварт и положил карты на стол, внимательно следя за выражением лица Ареса.
   Тот улыбнулся и, чуть поддернув бровями, смотря на вскрытые карты, ответил:
   – Вот где был мой пиковый эльф! Мое неудачное каре! – И не вскрывая положил карты в колоду: тройку, трех эльфов и шута, меняющего мир, – джокера в обличии Фэба.
   – Блеф-мастерство, – напыжился от самолюбия Раварт и сгреб выигрыш, отвлекаясь на официантку.
   «Тщеславие лучше солнца глаза ослепляет», – пронеслась мысль в голове Ареса, но он сделал вид, что расстроен.
   Раварт вновь внимательно посмотрел на Ареса и предложил уединиться за столиком напротив для разговора.
   Когда они сели за отдельный столик и официантка принесла виски с небольшой закуской, Раварт обратился к Аресу с вопросом:
   – Ты слышал о недавнем теракте? Что думаешь, кто за ним стоит?
   – Если бы это были наши, мы бы об этом знали. – Арес пожал плечами.
   – Вот и я думаю, что за ним кроется? У нас еще мало сил, чтобы противостоять императорской семье, а кто-то специально провоцирует императора и, как я понимаю, отвлекает его внимание еще от чьей-то новой игры.
   – Я разберусь!
   – Да-да, разберись! И еще разберись, куда пропала и в чьих руках уже вторая партия Эоловых мечей. Ты утверждаешь, что мечи затонули при нападении русалок на корабль, так же как и их первая партия. Но кто-то предупреждает русалок о прохождении груза? Боюсь, что этот «кто-то» ведет собственную игру, пока мне непонятную. – И, в упор посмотрев на собеседника, Раварт прямо спросил: – Уж не ты ли этот «кто-то»? Я тебе поверил и взял в свои помощники не для того, чтобы оторвать тебе голову, а для того, чтобы наградить великой наградой – быть правой рукой нового императора!
   – Брось, Раварт! В чем ты меня подозреваешь? Потерю мечей тебе подтвердили и капитан, и матросы. Да и какую я могу вести игру? Я человек маленький. – Арес поежился.
   – Вот и будь маленьким, смотри не заиграйся. – Раварт крепко ухватил собеседника за край воротника. – Ты думаешь, я не знал, что в твоих руках был джокер? Я всегда буду впереди тебя на несколько шагов! Так что будь осторожен, иначе может случиться так, что маленький человек еще больше уменьшится, на целую голову! – Затем, отпустив воротник Ареса, добавил: – Жаль, что у мечей очень слабый магический след, иначе я давно сам разобрался бы в происходящем!
   Собеседники замолчали, и только крики подвыпивших рыбаков за соседним столиком заполнили все пространство вокруг них. Выдержав несколько минут молчания, Раварт, приблизившись вплотную к лицу напротив него сидящего Ареса, вновь заговорил:
   – Теперь о деле… Ты помнишь, что мне обещал служить до последней капли крови, когда я, тебя, бандита с большой дороги, спас от смерти? Теперь ты должен мне помочь свергнуть императора.
   Арес вздрогнул и молча кивнул, поведя плечами.
   А Раварт продолжил:
   – Я, в свою очередь, обещаю сделать тебя своим главнокомандующим.
   Арес смиренно склонил голову.
   – Почему я тебе сейчас об этом говорю? – Маг посмотрел по сторонам для уверенности, что их никто не слышит. – Время действовать, и я сейчас расскажу тебе свой план.
   План Раварта был довольно прост. Арес заманивает Элиота в эльфовые лабиринты и там производит его ликвидацию любым способом, на усмотрение Ареса. Старый император, убитый горем потери сына, полностью становиться недееспособным. Без сильного императора и разложившейся элиты осуществить переворот – дело техники.
   Уточнив детали предстоящей операции и получив ответы на то, как будут минимизированы риски, Арес задал свой главный вопрос:
   – Я думаю, план неплохой, но как заманить принца в лабиринты?
   – Ты ему расскажешь, что там мною спрятано Оружие, и предложишь ему его перепрятать.
   – А оно что, и вправду там?
   – Да! А чтобы он поверил, я тебе дам карту его месторасположения, а ты скажешь, что ее у меня украл.
   – Так мы должны будем найти Оружие?
   – Конечно, нет! Вы его не найдете, но ты сможешь сделать свое дело.
   – Хорошо, но, насколько я слышал, Оружие давно утеряло свою силу. Принц тоже об этом знает. Какой ему интерес его перепрятывать и как он это сможет сделать?
   – А вот тут начинается самое интересное. Я тебе сейчас много чего расскажу такого, чего ты не знаешь, и того, что однозначно заинтересует принца.
   Они еще довольно долго беседовали и строили планы, затем Раварт допил свое виски, встал из-за стола и не прощаясь покинул таверну.
   Арес проводил его взглядом, заказал еще спиртного и, собираясь с мыслями, стал обдумывать состоявшийся разговор. Напиток горячил и в окружении безалаберного гомона и дыма от сигарет располагал к размышлениям: «Кто ты такой, Арес, и откуда ты взялся? Ты сам себя помнишь?»
   Он опустил в задумчивости голову на свои руки, лежащие на столе, продолжая думать о своей жизни: «У тебя нет ни отца, ни матери, ты не помнишь детство и не помнишь того, кто бы тебя любил. В твоей памяти сохранились моменты, когда тебя унижали и взрослые дяди пытались навязать свое понимание жизни, неприемлемые для твоей детской души. Над тобой смеялись, плевали в твое лицо, и носители пожирателей продавали твое тело. В твоей памяти только ощущение обиды и ненависть ко всему живому и даже к себе. Но теперь в тебе поселился кто-то чужой, он пророс в тебя и подчинил всю твою сущность, и ты уже не ты. Ты уже как личность умер, переродился, и единственное, что знаешь, – тот, кто в тебя вселился, даст тебе все, о чем ты мечтал. Жажда власти и сладостное желание мщения. Мщение кому и за что? Власть над кем? Все это не важно! Главная цель – погасить жажду, и неважно, какими методами и средствами! Нереализованная цель сидящего в тебе тебя иссушает!»
   Мысли текли медленно, формируя в голове образы воспоминаний: «И ради утоления этой жажды все было сделано, чтобы выделиться из толпы, и Раварт обратил внимание на простого воина. Ради ее утоления он уговорил Раварта скупать мечи Эола для дальнейших сражений за власть. Но тот, кто заполнил душу Ареса, ведет свою игру и заставляет делать то, что делается. И пусть! В конце концов, разве так важно, кому служить?»
   Арес поднял голову и посмотрел на дверь, закрывшуюся за Равартом. В груди загорелся огонь ненависти, и он засмеялся: «Старый маразматик! Твои амбиции безмерны, и это то, что тебя погубит. Ты не знаешь, с кем связался! Ты считаешь себя великим магом и считаешь, что твои амбиции имеют под собой почву? Глупец, ты не сталкивался еще с той силой, которая тебе не по зубам. А когда столкнешься, поймешь, что ты никто!»
   После разговора с Равартом он понял, что наконец-то появилась возможность реализовать то, ради чего сущность, которая в нем сидит, пришла на Фикту. У него родилась идея, как это сделать, и осталось только разработать план действий. В голове рождались разные схемы, которые по мере количества выпиваемого виски только оттачивались. Но одно было ясно, что при любом раскладе в первую очередь ему надо было помочь Раварту стать императором, а для этого нужен был «болван», которого можно было бы использовать, подчинив себе через шантаж, а в дальнейшем ликвидировать. Но «болван» должен обладать большой властью и иметь влияние на императора. Таких было двое: принц Элиот и принцесса Харита. Руками Элиота можно было бы сместить старого императора, у него было достаточно власти, но он дальше критики существующей социальной системы не пойдет, хотя некоторые важные моменты с его помощью можно было бы реализовать, так как он заточен на трон.
   Харита властью над империей не интересовалась, она была полностью поглощена строительством своего Оазиса. Если еще совсем недавно высылка из империи означала верную смерть, то теперь там уже успешно развивались иные общественные формации. Правда, в них элементы государственности только закладывались, но концентрировать силу магии они научились, а это было главным для выживания. Туда потянулись многие чиновники и общественные деятели, обделенные, по их мнению, властью или благосостоянием. Элиот считал их предателями, а Харита – людьми нового поколения и всеми путями поддерживала их. Они, в свою очередь, чествовали ее и тайно планировали передать ей престол в рождающейся империи, которую, как-то само по себе получилось, стали называть Оазисом.
   Слухи о новой империи будоражили многие горячие головы, и поток миграции постоянно увеличивался. Такое положение дел совершенно не устраивало императора, и он ввел систему визового режима. Харита же была заинтересована в притоке новых мигрантов и, пользуясь своим положением императорской дочки, давала указания лояльным к ней чиновникам незаконно оформлять визы высокопоставленным лицам, обеспечивающим финансовый и товарный приток в ее Оазис. Арес знал от своих шпионов об этих махинациях Хариты, и это могло послужить отличным поводом для ее шантажа. Он также знал, что Элиот был в курсе проделок принцессы, но закрывал на это глаза, а это тоже могло быть элементами шантажа, но уже принца.
   Принять в разработку можно было еще одно направление, связанное уже с высшими магами. Дело в том, что в Оазисе их количества не хватало для генерации чистой магической энергии, обеспечивающей построение столбов иллюзий, поддерживающих магический купол. Мифийцам не хватало силы магии даже на поддержание своей жизнедеятельности, не говоря уже об использовании ее в целях создания комфортных условий проживания. И Харита всеми средствами пыталась переманить высших магов к себе, понимая, что у нее пока нет возможности обучать своих. Как когда-то сказал Раварт: «Одно дело – поддерживать ранее созданные блага в рабочем состоянии, другое – создавать все с нуля. Глупцы! Они не понимают, что для создания магических инструментов нужен большой штат отлично выученных высших магов, но это система воспитания целых поколений – это школа преемственности!»
   Ходили слухи, что Элиот об этом также знал, но не сообщал императору, а пытался убедить Хариту о катастрофической опасности создания двух независимых куполов. Примером могло послужить то, что уже используемая империей магическая сила значительно уменьшилась в результате ухода некоторых высших магов за ее границы. Но Харита не слышала его, у нее были другие источники, убеждающие в том, что ничего страшного не происходит. Тем более повзрослевшей Харите перестали нравиться амбициозные притязания наследного принца на императорский трон, и она стала его избегать.
   Да, император стар, как она выразилась однажды при всех придворных, но это не дает право принцу критиковать политику императора во всеуслышание!
   Эти разногласия привели к тому, что между членами императорской семьи пробежала черная кошка. А вот на этом можно сыграть, даже без шантажа. Достаточно убедить Хариту сделать какую-нибудь глупость в отношении империи, которая приведет к гораздо большему эффекту, чем любые доносы. Главное, это вызовет гнев у Георга, а гнев – это всегда хорошо, он ведет к разрушению. Уговорить Хариту что-то подобное сделать поможет Амелия, хорошая знакомая Ареса. В свое время Раварт похвастался, что маги под его руководством смогли взломать магию «Одеяло смерти», которая укрывала Амелию. Как Раварт потом объяснил: «Чтобы втереться в доверие императору».
   Ее же ждал арест и очищение от пожирателя. Арес всегда старался из всего извлечь выгоду и, поразмыслив немного, решил, что не мешало бы в рядах Хариты иметь своего человека. В последний момент он предупредил Амелию, и ей удалось сбежать, пусть и с помощью Ониса. А вот сейчас наступил момент отдавать долги.
   «Вот как раз в этом направлении и надо действовать, и необязательно искать болвана», – решил для себя Арес.
   Принесенное официанткой виски закончилось, и Арес, отвлекшись от раздумий, заказал новую порцию горячительного напитка. Он уже был пьян, голова затуманилась, мысли потекли медленнее и стали путаться. Арес вспомнил, как он испытал свою силу, и его лицо исказилось гримасой, напоминающей улыбку. Перед глазами потекли картинки, как в многолюдном месте, где, помимо гражданского люда, были и вооруженные гвардейцы, он на несколько секунд открыл портал в свое пространство. То, что произошло потом, очевидцы еще долго обсуждали, не понимая, как это могло случиться.
   А произошло для них необъяснимое явление. Все вдруг кинулись в драку и стали с остервенением убивать и калечить друг друга, в бешенстве разрывая тела. Бойня была недолгой, но последствия были страшными. Особенно гвардейцы, вооруженные до зубов, наворотили столько бед, что вся площадь была залита кровью, но самое парадоксальное, что они успели еще и друг друга поубивать. То, что произошло в этом месте, по привычке было названо терактом, но многие следователи не нашли его характерных черт и заподозрили, что надвигается новая опасность на империю, до этого неведомая. Именно об этом инциденте и говорил Раварт. Его интуиция тоже подсказывала, что произошедшее было рук не пожирателей, а кого-то другого.
   Арес про себя рассмеялся, тяжело встал из-за стола и покачиваясь вышел на свежий воздух. Была уже глубокая ночь и клонила ко сну, но он не забыл, как еще до встречи с Равартом с ним вышел на подсознательную связь интереснейший субъект и договорился о встрече. Она должна была состояться этим утром, в одном из безлюдных уголков леса. Там его должен был ждать разговор с Повелителем информационных потоков и сил убеждения, но вот что ему понадобилось от Ареса, было достаточно любопытно. За ночь Аресу было необходимо добраться до места назначения, да еще успеть выспаться. Для перемещения в магическом коконе и управлением им необходимо было иметь светлую голову, не затуманенную алкоголем. Иначе можно было переместиться совсем не туда, куда планировалось. Поэтому Арес предпочел мысленно вызвать крылоплана. Этот летающий монстр как нельзя лучше подходил к ночным полетам, да и прохладный ветер трезвил и освежал мозги.
   В запланированное время крылоплан опустился на опушку леса, мощно подняв крыльями придорожную пыль, покрывающую созревшую траву на поляне, испещренную сетью хорошо протоптанных копытами лошадей тропинок. Пробежав метров сто, он, вырвав когтями огромные клубни почвы, остановился. В воздухе раздался громкий птичий клекот, повествующий об их прилете. Арес слез со спины птицы, по сброшенной вниз веревочной лестнице отошел от птицы ближе к лесу и остановился в ожидании. Крылоплан улетел так же шумно, как и прилетел, пригибая траву и ломая кустарник.
   Аресу не пришлось долго ждать. Лес зашумел от порыва ветра, возникшего из ниоткуда. Стволы деревьев расступились, и к ожидавшему Аресу на поляну бесшумно вышел дракон. Он не был страшен, но грациозен. Он был немного ниже верхушек деревьев, что позволяло ему быть скрытным в лесу. Мощная грудь защищалась янтарного цвета костяными плитами, перекрывающими друг друга в виде чешуи. Голову обрамляли длинные уши с кисточками, а из зубастой пасти, когда она открывалась, сыпались разноцветные искры и гасли в предрассветном тумане.
   Выйдя из леса, дракон лег на брюхо и, приблизив голову к Аресу, сказал:
   – Я не буду тебе желать здоровья, исчадие земного ада, да ты в этом и не нуждаешься. К сожалению, я слишком поздно понял, что может возникнуть ситуация, когда ты сможешь появиться на свет и спрятаться в теле бандита Ареса. Земная аура адаптирована к твоей энергии, а вот Фикта бессильна, и ты этим воспользовалась. Никогда бы не мог подумать, что тебе удастся проникнуть в наш мир. Кто тебе помог и кого ты смогла обмануть?
   Арес вплотную подошел к морде дракона:
   – Что, Повелитель информационных потоков и сил убеждения, оказывается, не все в твоей власти? Ты так стал в себе уверен после того, как разоблачил Веспера? Но я не он, и ты это знаешь. Зачем ты меня позвал? Не думаю, что ради того, чтобы сказать, как ты меня ненавидишь. Или ты мне хочешь предсказать судьбу?
   Дракон посмотрел на своего собеседника своими большими, цвета спелой сливы глазами.
   – Я не собираюсь тебя в чем-либо переубеждать, а тем более что-то предсказывать. Твое появление, возможно, глубокий замысел Отца, а возможно, ты есть объект для уничтожения Интеритумом. Но во втором случае мы все в одной упряжке.
   Арес, оскалив зубы, пренебрежительно рассмеялся.
   – Твоя самоуверенность, что ты все знаешь, меня даже развлекает! Ты не настолько глуп, чтобы не увидеть мощь моей силы, даже тогда, когда я просто тренировалась ее использовать. При чем тут твой Отец или твой Интеритум, твои древние Первые? Теперь пришла я, и какой в них во всех смысл? И все же, зачем ты меня позвал?
   Дракон приподнялся на передние лапы и, не открывая пасти, ответил:
   – Смысл чьей-то судьбы заложен не мной. Я могу внести только корректировки, через убеждения и знания, которые несет информационный поток. Я могу из множества вариантов развития событий найти оптимальный для достижения какой-либо цели, но в отведенных границах. Судьба – это колея, и у всех она своя и не мной установлена. У тебя тоже своя колея судьбы.
   – Ты меня позвал рассказать, как ты слаб? Мне это не интересно! – Арес сделал вид, что он устал от разговора ни о чем и разочарован.
   – Для Фикты ты инородное тело, но ты права, с тобой приходится считаться. – Дракон ненадолго задумался. – Я тебя позвал, чтобы подписать магический контракт.
   – Интересно, и в чем он заключается?
   – Я не знаю твоей конечной цели. Не в моих силах предотвратить то, что планирует зло, но у меня есть одно предложение. – Дракон вздохнул, осыпав поляну искрами, и продолжил: – Я следил за Равартом. По его рассуждениям и действиям понял, что он хочет заманить принца в лабиринты для поиска Оружия, даже знаю, что вы туда пойдете. Так вот, карта, которую тебе дал Раварт, ложная, он хочет, чтобы вы не вышли из лабиринта. А я дам вам возможность найти Оружие и вернуться. И еще… Оружие под неусыпным оком Раварта, как только вы его найдете, Раварт найдет вас и уничтожит. Вы должны перепрятать фолиант, а для этого есть только одна возможность… – И дракон рассказал, как это надо сделать.
   – Какой ты добренький! – удивился Арес. – Ты беспокоишься о моей судьбе?
   – Нет, я беспокоюсь о принце, он нужен живым, и хочу, чтобы у Разрушителя появился другой хозяин. А о своей судьбе ты сама неплохо позаботишься.
   – И что ты потребуешь взамен?
   – От тебя потребуется самая малость. – Дракон прищурил глаза. – Когда поймешь, что проснулся Интеритум и ты не в состоянии с ним справиться, то уберешься в свое пространство, туда, откуда появилась. Тем более что тебе делать в разрушенном мире?
   – А если я нарушу договор? Может, я захочу остаться и понаблюдать за вашей гибелью? Что тогда? – Арес с наглыми нотками в голосе рассмеялся.
   – Ты этого не сможешь сделать, магический договор не позволит.
   – Хорошо, а если у меня все получится, то, что я задумала?
   – Значит, я проиграл, и ты меня уничтожишь.
   – Нет, я тебя не уничтожу, ты будешь моим рабом!
   – Хорошо, договорились.
   В небе появилось сияние, подтверждающее, что магический договор заключен.
   Арес удовлетворенно потер ладошки и язвительно спросил:
   – Дорогой друг, ты меня научишь перевоплощениям. У тебя это здорово получается. То длиннохвост, то великолепный дракон.
   Дракон щелкнул зубами, и из его пасти посыпались разноцветные искры:
   – Я тебе еще не раб. Довольствуйся тем телом, что смогла приобрести. На, возьми фонарик, он тебе поможет найти в лабиринте Оружие и выйти обратно. – Дракон швырнул маленький артефакт к ногам Ареса и скрылся в чаще леса.
   Арес лишь усмехнулся, смотря ему вслед, затем провел ладонью по перьям крылоплана, который уже прилетел и ждал команды, поднял валяющийся у ног фонарь, а затем проговорил, не обращаясь ни к кому:
   – У меня теперь столько идей, которые можно воплотить в реальность, сыграв партию, правильно расставив фигуры на шахматной доске.
   В какой-то момент в голове промелькнула мысль: «Интересно, почему он обращался ко мне, как к женщине, и мне это было понятно? Может, он обращался к той сущности, которая во мне сидит и которая, возможно, все за меня решает?» Затем последовала другая мысль: «Ну и ладно, в конце концов, все, что происходит и каким я стал, мне нравится!»
   Больше не раздумывая, Арес взобрался на крылоплана и, хлопнув ладонью по его спине, выдохнул:
   – А теперь вперед, к великим свершениям!
   Путь его лежал в Новодэонис. По своим каналам он давно пробил себе золотую визу крупного торговца корабельными снастями и мог беспрепятственно перемещаться из империи в Оазис и обратно, в любое время, на любой срок. Однако эта виза не позволяла перемещение в коконе и требовалось дополнительное разрешение пересечения границы, где указывался конечный пункт назначения и цель посещения Оазиса. Лишний раз светиться Аресу совсем не хотелось, и его вполне устроил суточный перелет и регистрация где-нибудь в захолустном поселке.
   Прибыв в Новодэонис, при этом сменив несколько лошадей и повозок, чтобы полностью запутать свои следы, он, наконец, связался с Амелией и договорился с ней о встрече в небольшом сквере. Было немноголюдно, но не безлюдно, чтобы не привлекать внимание одинокими фигурами.
   – Здравствуй, Арес, давненько мы с тобой не виделись! – Амелия взяла его под руку, приглашая прогуляться. – Не могу сказать, что я рада твоему появлению, но мой пожиратель почему-то очень тебе симпатизирует, и мне приходится с этим считаться.
   – Амелия, Амелия, как же так? Где твоя благодарность? – прохаживаясь вальяжной походкой, придерживая руку собеседницы, театрально воскликнул Арес. – А я очень скучал о тебе. Помнишь, как ты радовалась, когда вырвалась на свободу? Говорила, что никогда не забудешь то, что я для тебя сделал? Забыла… Даже не представляешь, столько опасных моментов мне пришлось пережить… а сколько труда… и все это только потому, что я к тебе неравнодушен и все время помню о тебе, о твоей красоте! Вот смотрю на тебя, а ты стала еще прекрасней.
   – Ой, прекрати, Арес. Из твоих уст комплименты звучат как приговор. – Амелия остановилась, опустила руку и, развернувшись лицом к собеседнику, посмотрела ему в глаза. – Расскажи, мой друг, лучше, что привело тебя сюда. Я так понимаю, у тебя есть ко мне дело.
   – Есть, моя красавица, есть… – Арес сладко улыбнулся. – Я так понимаю, ты торопишься? Небось, к Онису? Жаль, что не я на его месте. Да ладно, я не ревную, понимаю, что у меня нет шансов.
   – Прошу, прекрати! Говори по существу.
   – Ладно, тут такое дело… Серьезные люди просят оказать услугу… Надо, чтобы Харита по своей недальновидности сделала что-нибудь такое, что взбесило бы Георга. А ты к ней вхожа, может, мимоходом ей и посоветуешь…
   – Друг мой милый, ты занялся политикой? Смотри, это дело неблагодарное, можно и голову потерять.
   – Ну, не такое уж и неблагодарное. Есть риски, но они потом с лихвой окупаются.
   – И ты эти риски хочешь на меня переложить? – В голосе Амелии послышались нотки подозрения в провокации. – Вообще-то, я с принцессой в хороших отношениях, она приняла меня, и предавать ее с моей стороны как минимум подло. А потом, что я могу посоветовать?
   – Амелия, ты умная женщина, ну почему сразу предавать? Ты можешь только советовать, а принимать решение будет принцесса. За совет еще никого не наказывали. А что посоветовать? Не знаю – придумай! – Арес хитро посмотрел в глаза своей собеседнице. – В конце концов, посоветуйся со своим пожирателем.
   – Ох, Арес! Я всегда подозревала, что ты темная личность. Свяжись с тобой – потом проблем не оберешься. – Выдержав минутное молчание, простонала Амелия и пошла прочь, добавив: – Хорошо, я что-нибудь придумаю.
   – Придумай, моя дорогая, придумай! – проводив ее взглядом, громко сказал Арес и нырнул в темноту ночи.

Глава 6

   Территории, располагающиеся за пределами империи, по ландшафту практически ничем не отличались от той природы, которая была в ее пределах. Горные хребты оконтуривали своими вершинами предгорные равнины, которые сменялись песчаными барханами и глинистыми равнинами, переходящими, иногда резко, в лесные колки и болотистые таежные или тропические лесные массивы. Но была другая проблема, осложняющая жизнь переселенцам, решившим покинуть границы империи. Все это ландшафтное многообразие, созданное силами гравитации, безобразно ломалось тектоническими разломами и сдвигами горных пород. По ним океанические воды надменно захватывали континентальную сушу, величественно топя ее в своей бездне, расширяя и так бескрайние водные просторы, уничтожая благоприятные места обитания.
   Когда-то раньше, когда ликвидаторы проникали на Землю в поисках пожирателей, считалось, что коль скоро Земля – планета-близнец Фикты, то и континенты по площади и форме береговой линии должны совпадать. Однако в дальнейшем, при изучении плотности населения и места расположения городов выяснилось, что теория абсолютной идентичности планет оказалась ложной. Расположение океанов и материков, а также их площади и природно-климатические характеристики существенно отличались друг от друга. Океаны на Фикте были гораздо больше, количество материков и их площади меньше, а климат мягче. И, как было выяснено путем сложных расчетов, виной этого различия являлось разное течение времени в этих двух мирах.
   Хотя члены каждого клана и отличались своей физиологией и строением тела, но, как и любые живые существа, выбирали наиболее удобные места своего обитания, которые в большинстве своем и были освоены за время существования империи. Для нового государства на континенте места практически не оставалось. Непроходимые болота, неприступные горы, непролазная тайга да безводные пустыни – и только небольшая площадь южных территорий была пригодна для жизнедеятельности.
   Конечно, можно перебраться на другой континент, но для этого необходимо переплыть огромный океан. При отсутствии сгенерированной магической силы это было нереально. Среди поселенцев были горячие головы, которые преодолевали эти расстояния и даже возвращались обратно. Они рассказывали, что на других континентах тоже живут, но немногочисленные племена, с похожей физиологией членов кланов. Но эти племена дикие и не развиты, а магией пользуются только для выращивания сельскохозяйственных культур.
   Сбежав с группой единомышленников, Харита даже не предполагала, как будет трудно начать строить государство практически с нуля. Конечно, за пределами старой империи уже были поселения, в которых жили всякие изгои. В основном это были высланные или сбежавшие от правосудия аморальные типы разных кланов, которых не устраивали законы большинства. Но так как их было мало для формирования клановых структур, то они жили, а скорее, выживали в маленьких разрозненных деревеньках, занимаясь в основном выращиванием сельскохозяйственных культур, охотой и ремеслом. Среди них были и носители пожирателей, которые предпочитали заниматься воровством и бандитизмом.
   Скрываясь от своего отца, которого она считала тираном, и брата, который жил надеждами о троне, Харита развернула кипучую деятельность, притягивая к себе все новых и новых единомышленников. В ней проснулся недюжинный талант администратора, позволивший объединить, казалось бы, не объединяемые вещи. Высшие маги, увлеченные ее идеей уйти на другие континенты, стали генерировать магическую энергию и создавать условия для дальних походов. Без магических столбов и единой сети это было сделать очень трудно, но кое-что получалось. Строились пусть не большие, но комфортные замки, расширялись деревеньки, превращаясь в небольшие города, захватывались и облагораживались новые территории, осушались болота и вырубались леса под новые пашни. Леса было много, и это позволяло строить корабли дальнего плавания. Уже была первая верфь, уже был построен первый корабль, и он был спущен на воду.
   В один из дней в комнату, где работала Харита над какими-то донесениями, вошла Амелия и, слегка поклонившись, сказала:
   – Госпожа, у меня плохие новости со Старого Света.
   Крылья за спиной принцессы дрогнули, и по ним пробежала мелкая дрожь.
   – Что там случилось?
   – Нет! С вашими родственниками все хорошо. Все здоровы. Есть другая проблема. Помните, когда-то шли только теоретические разработки столбов иллюзии, которые должны заменить старые столбы магии? И помните, разработчиками утверждалось, что они способны открыть возможность расширять границы империи бесконечно? Так вот, высшие маги их создали, и первые столбы уже успешно прошли первые испытания.
   – Конечно, помню, но, насколько мне известно, до ввода их в производственную эксплуатацию потребуется еще очень много времени, достаточного для того, чтобы мы построили корабли, максимально сгенерировали магическую энергию и уплыли на другой континент.
   – В том-то вся и суть, что нет! Первые столбы иллюзий уже установлены на границе с южными территориями, то есть в непосредственной к нам близости. Мы не успеем уйти. Они нас захватят и устроят показательный суд, о котором даже император не узнает. Слишком многие нас не любят.
   – Что ты предлагаешь?
   – Надо взорвать эти столбы и отодвинуть сроки их начала работы, до нашего ухода с этого континента.
   – В тебе заговорил пожиратель? Кстати, как ты с ним уживаешься?
   – Нелегко, но я научилась контролировать гнев и желания кого-нибудь убить, – улыбнувшись, сказала Амелия.
   И они обе рассмеялись.
   – Ну а если серьезно, – продолжила Харита, – теракт – это последнее дело. Он может вызвать гнев у императора с далеко идущими последствиями.
   – У нас нет выхода. На мнение императора влияют его приспешники, которым он дал власть и от которых стал зависим. Принц хотел бы что-то изменить, но его никто не слышит.
   – Я знала, что к этому все идет. – Крылья принцессы дернулись и немного раскрылись, указывая на то, что она нервничает. – Я и Элиот слишком любим своего отца, чтобы принципиально себя противопоставить ему, потому я исчезла из их жизни, а мой брат остался в надежде сохранить империю.
   – Харита, вы не можете отвечать за отца и брата. Они взрослые люди и сами за себя должны отвечать. Ваша же задача – довести до конца, то, ради чего за вами пошли члены всех кланов. Вы должны в первую очередь защитить их!
   Харита думала. Ей не нравился вариант теракта, но она понимала, что другого варианта нет.
   – Амелия, я тебя знаю, ты бы не пришла, если бы у тебя не было плана. Выкладывай!
   – По поводу возможности взорвать столбы, я разговаривала с нашим высшим магом Гридом. – Амелия подошла вплотную к принцессе и заговорила шепотом, при этом часть информации передавала мысленно. – Он сказал, что не проблема взорвать их, и он готов вместе с другими магами разработать инструмент разрушения столбов. Однако проблема найти место установки, а самое главное, увидеть их. Без кристаллов «Око иллюзий» столбы обнаружить невозможно, а кристаллы настолько тщательно охраняются, что ни один маг не в состоянии их заполучить.
   – И что же делать? – недоуменно спросила Харита.
   – Есть единственный вариант – это воспользоваться вашей золотой бабочкой с пурпурной окантовкой крылышек.
   – Амелия! Ты сошла с ума! Нас тут же вычислят. А гнев императора может быть страшен.
   – Принцесса, нам нужно выиграть время, я правильно понимаю?
   – Да, но не любой ценой!
   – Поверьте, легкий обман не приведет к серьезным последствиям. Мы даже никого обманывать не будем, а сыграем на чувстве недоверия императора к Элиоту.
   – Это как?
   – Золотая бабочка есть у вас и у принца, конечно, не считая императора?
   – Да.
   – Когда произойдет взрыв, у Георга подозрение в первую очередь упадет на принца. Но ни ты, ни я подставлять его не хотим, правильно?
   – Да.
   – Так вот, в этой незамысловатой игре свои услуги предложил Онис. Он пообещал поговорить с Аргусом, чтобы он убедил императора не принимать поспешных решений, а провести расследование. Пока оно будет длиться, мы успеем построить корабли и уплыть.
   – Насколько я знаю, Аргус не доверяет Онису. Мало того, он предан принцу и никогда не пойдет против него.
   – Принцесса! Аргус предан и вам. Если он поймет, – а он не глупый, – что все происходящее во благо и никак не навредит императорской семье и империи, то он примет предложение Ониса, тем более он любит поинтриговать. Я думаю, Аргус придумает самый не эффективный путь расследования и навяжет его императору.
   Принцесса надолго задумалась, а потом сказала:
   – Ты знаешь, я тебе доверяю, как себе. Онис тоже никогда меня не предавал. Я понимаю, что риски огромны, но выхода нет. Я дам золотую бабочку Гриду и пусть с нами будет Фэб.
   Амелия поклонилась принцессе, уже на выходе добавив:
   – Я вам буду сообщать обо всех наших действиях и результатах.
   Выйдя от принцессы, Амелия направилась к Онису, который жил недалеко от дворца принцессы, в шикарном, по меркам Новодэониса, особняке. Амелия, даже обожая этого человека, не понимала, как он умудряется хорошо устроиться при любых условиях. Для нее он был всегда загадкой, что не умаляло желания находиться с ним всегда рядом. И, возможно, как для женщины, он был тот мужчина, держась за которого в душе терялся страх. Он всегда находил выход из любого, казалось бы, безысходного положения и, мало того, всегда успевал принимать решения на опережение событий. Она всегда будет помнить те страшные события, произошедшие с ней, когда было разорвано магическое «Одеяло смерти», за которым она пряталась в одной из потайных комнат Совета. Она была обнаружена сыском императора и должна была лишиться ауры пожирателя, а то, что это означало ее смерть, никого уже не интересовало.
   Амелия знала, что Онис обладал недюжинными способностями использовать силы магии. Но она не могла даже предположить, что этот человек способен одурачить одних из сильнейших магов клана эльфов. Она сама была профессионалом в деле использования магии, и мало кто мог с ней помериться в магической силе. Но когда было вскрыто «Одеяло смерти», для ее ареста были направлены маги, против которых Амелия была бессильна. И только благодаря своевременному сообщению Ареса о предстоящей операции по ее захвату и магическому таланту Ониса, ей удалось избежать ареста. Когда к ней в комнату ворвалась толпа гвардейцев и магов, она была уже за пределами империи, а Онис, улыбаясь и целуя ее в глаза, сообщал, что всех оставил в дураках и она на свободе.
   Амелия чувствовала, что Онис был приспособленцем, но также знала, что он никогда не был предателем. И теперь, когда необходимо было помочь Харите, она понимала – Онис сможет договориться с Аргусом, даже при том что Аргус его недолюбливает.
   Перед ней стояла сложная задача – заставить Ониса встретиться с Аргусом, тем более она уже сказала императрице, что он согласен, хотя с ним она еще не разговаривала на эту тему. Она не стала обдумывать доводы, которые ей придется приводить Онису, чтобы не получить отказ. Она решила, что воспользуется женской интуицией.
   Ей не пришлось стоять долго у дверей особняка, где жил Онис. Как только Амелия подошла к двери, та тут же открылась, и по всему чувствовалось, что ее ждут. Онис встретил ее у порога и, обняв, пригласил к себе. На его вопрос: «Как прошла встреча у императрицы?» – Амелия обняла его и ответила:
   – Все хорошо! Зайдем в комнату, мне надо с тобой поговорить.
   Разговор был долог, но в конце Амелия все-таки добилась согласия от Ониса, хотя его неуверенность в правильности этой затеи проскальзывала во всех его словах.
   – Ты же знаешь, как был взбешен император, узнав, что в твоем побеге я принимал непосредственное участие, – в сомнениях рассуждал генерал. – Он до сих пор простить мне не может, что я обвел вокруг пальца его сыск. Если меня поймают, мне несдобровать. А теперь скажи, как ты представляешь себе возможность пройти незамеченным через границу имени-тому генералу?
   – Ты меня за дуру держишь? – Амелия посмотрела на своего собеседника в упор. – В свое время ты вытащил меня из здания Совета, так что ни один маг не понял, что произошло. А теперь ты спрашиваешь, как тебе проникнуть в Старый Свет, договориться с Аргусом и вернуться назад? – И, посмотрев с укором на собеседника, добавила: – Я думаю, тебе не нужен советчик, ты все сделаешь правильно!
   Амелия ушла, оставив Ониса в смятении чувств и с кучей вопросов. Но она знала, что если он согласился, то уже точно пойдет до конца и найдет пути решения любых проблем.
   Она ушла, а ему ничего не оставалось делать, как сидеть и думать. С одной стороны, она права, в последнее время никто так сильно не влиял на мнение императора, как Аргус, и только он может найти убедительные слова при принятии тех или иных государственной важности решений. С другой стороны, Онис прекрасно знал его консервативное мышление. Если Аргус почувствует подвох или даже легкое непонимание конечной цели, он никогда не пойдет ни на какие договоренности. Поразмыслив, Онис пришел к выводу, что надо разговаривать с Аргусом честно, так, чтобы он поверил сказанному, и пусть тогда сам определяется, будет помогать или нет.
   Для перемещения в пространстве Онис сформировал кокон и добавил вторую скорлупу, которую могли пробить только единицы из высших магов, а для страховки использовал современные разработки по созданию ложного следа магии, что гарантировало полную конфиденциальность его пребывания в Старом Свете.
   Для того чтобы правильно построить свой путь, Онису пришлось связаться со своими сослуживцами в империи. Причем пришлось искать тех, кто был открыт для телепатического разговора. Старые друзья редко подводят, и ближе к ночи Онис уже знал, где найти Аргуса и куда ему отправляться.
//-- * * * --//
   В это время Аргус бродил по императорским конюшням, мысленно перебрасываясь фразами с пегасами. Никто не знал, что в его душе кровоточила незаживающая рана, возникшая от потери пегаса, с которым они были едины. У него был друг. Это был единственный друг в его жизни, который был ему предан всей душой. Они могли уединяться на далеких островах, улетая как можно дальше от суеты бесконечной работы. И молча мечтать о далеких пространствах и звездах. Им не надо было разговаривать. Смотрели в глаза друг друга, и все понималось без слов. Аргус не любил перемещаться на других транспортных средствах, ему нравилось летать только со своим Ворчуном – так он всегда называл своего пегаса. И это привело к трагедии. По службе он должен был подняться в высокогорье, где находились ясли детей ангелов. Пегасы – теплолюбивые животные, и ледники не самое комфортное для них место. Он знал это, но все-таки полетел на Ворчуне. Начавшаяся пурга, которую никто не ожидал, застала их врасплох. Ворчун спас Аргуса, закрыв его своим телом на склоне горы от пурги, а сам погиб. С тех пор Аргус больше не брал пегасов в пользование. Но иногда, когда у него было плохое настроение, он приходил в конюшни и общался с пегасами, что как-то залечивало его душевную рану.
   Проходя рядом с одним из пегасов, он вдруг почувствовал душевную тоску, ту, что была сродни его. Он подошел к стоящему в стойле пегасу и спросил:
   – Как тебя звал твой хозяин?
   – Не хозяин, а хозяйка! – Пегас посмотрел на него своими грустными глазами, похожими на большие вызревшие сливы. – Она одарила меня величественным именем, она называла меня Странник!
   – Кто твоя хозяйка, Странник, и почемуты грустишь?
   – Моя хозяйка никогда, ко мне не вернется, она не с Фикты. А мне она была по душе!
   – Не с Фикты? О чем ты?
   – Я знаю, она была с Земли, и у нее было удивительное имя! Ее звали Виктория, и она была честная как в своих испугах, так и в своих смелых поступках.
   – Ты мой бедный рыцарь… – Аргус потрепал по загривку пегаса. – Тебе надо на волю. Тот, кто тебя приручил, уже не вернется, а я не хочу, чтобы ты здесь умер от тоски! Пойдем со мной, мой друг, пусть свет звезд затмит твои воспоминания о твоей принцессе!
   – Нет! Я не готов забыть свою хозяйку, – сказал пегас и отвернулся от Аргуса.
   Генералу ничего не оставалось делать, каке жалостью посмотреть на пегаса и бессильно покачать головой.
   Покинув стойло, Аргус собрался идти домой, как вдруг рядом с ним в воздухе завертелся небольшой смерч, и он понял, что сейчас должен появиться кокон передвижения. Ему не пришлось долго ждать – через минуту перед ним проявилась фигура Ониса, которую он за километр узнал бы по его нескладному движению рук.
   Арес дождался, пока гость придет в себя от перемещения в коконе, а потом с ноткой удивления и присущей ему невозмутимостью в голосе сказал:
   – У меня незваный гость! Не очень желанный… но знаешь, генерал… Я даже соскучился по твоим новым идеям нашего бытия в окружающем непростом мире. Так что готов поприветствовать тебя.
   Онису было не до ответов на колкие замечания Аргуса. В двойном коконе как в полной невесомости с вращением в трех плоскостях. Без достаточной тренировки это было достаточно плохо, да и возраст сыграл не последнюю роль.
   – Я тоже рад тебя видеть, генерал, – немного придя в себя, прохрипел Онис. – Дай очухаться от этого ненавистного перемещения. Думаю, ты понимаешь, насколько все серьезно, если я решился на эти мучения.
   – Ладно, генерал, я твое самочувствие представляю! – Аргус подошел к Онису и протянул ему руку для пожатия. – Рассказывай, что случилось в Новом Свете и почему вам так понадобился старина Аргус?
   Онис предложил собеседнику прикрыться магией «Переговоров» и прогуляться по самым безлюдным в ночное время суток уголкам императорского сада, дабы максимально обезопасить себя от любопытных глаз и ушей.
   – Как давно я здесь не был! – глубоко вздохнув всей грудью, с тоской в голосе сказал Онис, оглядывая ночные тени кустарников и деревьев, шагая по слабо освещенной лунным светом тропинке.
   Аргус молчал и не торопил собеседника, медленно шагая рядом с ним. После сентиментального пролога Онис стал рассказывать обо всех проблемах, которые возникли в Оазисе, плане возможного взрыва столбов иллюзии, а также объяснил, чего ждет от него Харита.
   Аргус продолжал молча слушать, не перебивая и не задавая вопросов. Когда Онис закончил свой рассказ, Аргус продолжал молчать, он все понял и думал.
   – Расскажи, как там, у Хариты? – пока не решив, что ответить, спросил он. – Она что, и вправду решилась выступить в поход на другие континенты?
   – Ты же знаешь, она амбициозна! Но самое главное, она оказалась прекрасным администратором, – ответил Онис и добавил: – В ней есть стержень, и в него все верят, а ты сам знаешь, это главное!
   – А что, другие варианты вам не приходили в голову, только подрыв?
   – Если ты предложишь иной вариант, мы тебя послушаем!
   Аргус громко цокнул и злобно посмотрел на Ониса. Ему было порой плевать на мир, если Элиот или Харита были в опасности. Но вот так выбирать, чья жизнь важнее, было невыносимо.
   Аргус также понимал, что переубедить императора, если он принял решение, невозможно. Расширить границы империи с возможностью захвата других континентов было его старой идеей, и в основном ради нее были созданы столбы иллюзий. То есть то, что задумала Харита, противоречило замыслу императора, а это плохо. С другой стороны, Аргус понимал, что невозможно существование одной империи на всей территории Фикты. Это приведет к ее кризису и разрухе. Аргус понимал, что начинается новая эра, и он не мог не помочь становлению Нового Света.
   – Ты прав, генерал, альтернативы подрыву я тоже не вижу, – обдумав все, сказал Аргус. – Не знаю только, успеет ли Харита выполнить задуманное. Когда планируется теракт? И помните, гнев императора будет страшен, если все всплывет!
   – Ну, во-первых, это не теракт. Никто не пострадает. А во-вторых, тебе об этом будет известно сразу же, как это произойдет.
   – Ты мне не доверяешь?
   – Дело в недоверии. Это зависит от решения императрицы.
   – Ну-ну, действуйте. Главное, чтобы наши головы не полетели с плеч, а императрице крылья не обрезали.
   – Я думал о рисках. Если что случится, то принц все равно не позволит сделать принцессе что-то плохое. Ну а она не даст нам пропасть.
   – Я тоже надеюсь, что она нас в случае чего защитит, – нервно улыбнулся Аргус и, не скрывая сарказма, спросил: —Кстати, как обратно будешь перемещаться?
   Онис недоброжелательно посмотрел на генерала:
   – Тебе хи-хи, а мне тошниловки на всю ночь!
   – Ладно, не обижайся, легкого тебе перемещения!
   – Нет, дружище, коль я здесь появился, мне надо кое-какие дела закончить, так что останусь здесь на несколько дней. Надеюсь, ты не против? – хитро улыбнулся Онис. – Ты же не побежишь сообщать на каждом углу, что генерал в опале болтается по замку?
   – У меня что, других забот больше нет? – Аргус хмыкнул, похлопав Ониса по плечу.
   Тот перехватил его руку, пожал и скрылся в темноте.
//-- * * * --//
   Полуденное небо южных территорий жаром легло на степи, поодаль от лесных массивов. На окраине империи, что была огорожена незаселенными территориями, располагалась южная база поддержки магического купола, похожего на паутину. Сама же магическая паутина представляла собой узлы и нити скопления энергии, равномерно распределенной между базами, расположенными на достаточно большом расстоянии друг от друга. В перечень оборудования базы входили: столбы иллюзии, станции узловых генераторных систем, станции магической паутины, расположенные на вершинах столбов, комплекс для обслуги этой системы, который состоял из административных корпусов, жилых зданий и сети пунктов охраны. И если сам комплекс обслуги представлял собой десяток одноэтажных зданий, окруженных невысоким забором, и был виден издалека, то вся сложная система магической базы была огромна и для простого обывателя невидима. Это было одно из отличий от ранее существовавшей системы, у которой контуры магических столбов на уровне горизонта все-таки просматривались, особенно в часы заката и восхода. Теперь можно было проехать или пролететь и даже не почувствовать, что рядом с тобой находится мощная система генерации и распределения сил магии.
   Из-за сложности в эксплуатации и дороговизны объекта допуск к нему строго регламентировался, и только обслуживающий персонал, представленный магами иллюзий, имел доступ к этой системе, и то только в случаях поломки или перенапряжения энергии. Остальным же жителям посещение этого объекта было строго запрещено, а если разрешение и выдавалось, то только по прямому указанию императорской семьи. Воздушный периметр базы охранялся тоже очень тщательно, так как столбы были невидимыми и их случайно могли повредить пролетающие крылопланы, создавая помехи работе столбов своей магической силой. С этой целью Советом были выведены драгониды – летающие чудовища, отпугивающие любого, кто приближался на опасное расстояние к столбам. Этот вид драгонид был специально выведен для жаркого, засушливого климата. Их тело покрывал густой серый пух, прекрасно защищающий от палящего солнца, а над крючковатым клювом размещались несуразно огромные ноздри позволяющие вентилировать в полете мощные легкие и остужать горячий пустынный воздух.
   В один из таких жарких дней, планируя в зоне ответственности, драгонид заметил приближающегося на опасное расстояние крылоплан. Не раздумывая мощно помчался ему наперерез и, выставив вперед огромные когти, предупредив нарушителя громким клекотом, заставил его остановить свой полет и сесть на специальную штрафную площадку. Как только крылоплан, пробежав по глиняной площадке, погасил скорость и остановился, с его спины соскользнула веревочная лестница, по которой спустилась женщина. С ног до головы она была закутана в длинную накидку, выполненную из тончайшей шелковистой черной ткани, с капюшоном, укрывающим голову, скрывающим лицо.
   Из проходной базы вышли три охранника и, укрывшись под навесом от солнечных лучей, с любопытством стали наблюдать за непрошеной гостьей, которая быстрым шагом направилась в их сторону. Подойдя к охране, она молча оголила запястье руки, на котором была выгранена татуировка золотой бабочки с пурпурной окантовкой крылышек. Старший охранник положил свою ладонь сверху ее руки, бабочка встрепенулась, раскрыв крылья, облетела вокруг женщины, осыпая ее изумрудными искрами, уселась на руку охранника, а затем вновь вернулась к хозяйке. Мужчины вытянулись по стойке «смирно», их лица окаменели, в глазах проскочило явное чувство страха.
   – Чем можем служить Его Величеству? – онемевшим языком еле выговорил старший по званию.
   – На прошлой неделе были выполнены опытные работы на вашей базе, и вы рапортовали, что столбы готовы к вводу в эксплуатацию! Я все правильно сказала? – холодным голосом отчеканила женщина.
   Охранники закивали в знак согласия.
   – Я направлена провести инспекцию технической части столбов, так как в период опытных работ в сети был выявлен опасный энергетический всплеск. Необходимо удостовериться, что этот инцидент не связан с работой южной базы, – продолжила рапортовать женщина, откинув капюшон, явив охранникам рыжие волосы с вплетенными в них драгоценными камнями и строгое, с тонкими чертами и огромными глазами лицо эльфийки.
   Охранники как-то в один голос ойкнули и побежали открывать важной особе дверь.
   Войдя в здание, ей предложили сесть, и один из мужчин побежал вызывать дежурного мага иллюзий. Вскоре из коридора послышались быстрые шаги, и перед женщиной предстал молодой длинный и худой эльф с несуразно длинными руками. Он поклонился, представился Дэном и попросил представиться женщину.
   – Рита. – Женщина приложила руку к сердцу и, долго не церемонясь, объяснила цель визита.
   – Хорошо, – промямлил Ден. – Пройдемте в лабораторию высшего допуска, там вам выдадут инструмент «Око иллюзий». Затем пойдем в генераторную, там погоняют генераторы в разных режимах. Я уверен, что проблемы в сети исходят не от нас.
   Они вышли из домика, но уже во внутренний двор базы и, пройдя по пешеходной дорожке, по краям которой росли небольшие кустарники, вошли в другое одноэтажное здание. Здание состояло из одной комнаты, в которой громоздился огромный сейф. Им пришлось подождать, пока в комнату не зашел старый скрюченный эльф, держащий в трясущихся руках какой-то артефакт. Предварительно он удостоверился в наличии бабочки, затем, не выражая каких-либо эмоций, долго возился с замками сейфа, перекладывая артефакт из одной руки в другую, заунывно что-то бормоча себе под нос. Наконец дверь сейфа открылась, и перед глазами посетителей показались полки, на которых в бархатных чехлах лежали очки. Старик заставил Риту оставить магический след ее большого пальца в журнале посещения и подобрал ей по размеру очки. Очки были странные, вместо линз в их оправу были вставлены голубые кристаллы. С внутренней стороны оправы, к глазам, они были плоские и гладкие, с внешней – на пару сантиметров выступали восьмигранниками.
   Когда они, наконец, вышли из дома-комнаты, женщина надела очки и ахнула.
   Прямо напротив нее высились два многоэтажных здания, из середины которых, подпирая небо, торчали два огромных шестигранника. На вершине каждого из них располагались огромные шары, из которых в разные стороны тянулись нити магического купола. Здания были построены в виде двух серебряных кубов, и, если бы не окна, похожие на витражи и огромные ворота, зданиями их назвать не повернулся бы язык. Рита вопросительно посмотрела на своего сопровождающего, который также надел очки.
   – Нет, Рита. В здания заходить мы не будем, – как бы опережая вопрос, сказал Дэн. – Там расположены генераторы и аккумуляторы энергии. А вот между ними, видите… еще одно здание, там находится главный пульт управления, вот туда мы и двинемся.
   Дорога, на которой они стояли, прямо упиралась в неприметное здание, также кубической формы, которое пряталось среди деревьев. Они дошли до здания, и оно оказалось не таким уж и маленьким, как представлялось вначале, на фоне сравнения с генераторными станциями. Зайдя вовнутрь, они прошли в просторное помещение, где располагался пульт управления. За пультом сидело несколько человек в белых халатах, видимо, операторы, которые выполняли какие-то действия. Все пространство помещения было заполнено зеленоватыми искрами и зеленоватым сиянием, как потом объяснил Дэн, это результат высокой концентрации магии управления работой столбов и генераторов.
   Заметив вошедших, один из операторов встал с кресла и движением руки пригласил их к пульту управления. Он, видимо, уже был в курсе, что пришла инспекция, и поэтому сразу же приступил к делу. Он дал команду остальным операторам, чтобы они стали гонять генераторы в разных режимах, и в момент выхода на максимальный уровень мощности Рита незаметно вставила иглу-артефакт между двумя кафельными плитками.
   Когда тестирование закончилось, Дэн удовлетворенно воскликнул:
   – Ну вот, видите, все режимы очень стабильны, никаких неожиданных скачков энергии, так что к нам не должно быть претензий.
   – Спасибо, Дэн! Я доложу императору о вашем высоком профессионализме и буду просить о вашем повышении и вознаграждении, – отметила Рита и пошла на выход.
   Дэн от ее слов расцвел, засуетился и любезно побежал открывать двери перед высоким гостем, низко кланяясь при этом.
   Уже находясь в воздухе, сидя в удобном седле на спине крылоплана, Рита услышала, как в голове пискнул сигнал вызова.
   Она открылась, и раздался голос принцессы:
   – Ну что… дорогая моя Рита-Амелия, у тебя все получилось?
   – Как нельзя лучше! Завтра генераторы самостоятельно выйдут на максимальную мощность, а при таком режиме работы они уже через час взлетят на воздух.
   – Будем надеяться, что Грин не подвел с иглой-артефактом. Как ты думаешь, артефакт правильно сработает?
   – Я в Грине уверена.
   – Я в нем тоже уверена, это я так просто спросила. Но вот только меня беспокоит результат, который мы в конце получим. Будет следствие, и они все равно найдут причину взрыва. Не получится ли так, что, вызвав гнев императора, мы погубим себя?
   – Харита-акэ, не переживай! У нас все получится!
   – Будем надеяться на Фэба. Я с нетерпением жду твоего возвращения.

Глава 7

   В тишине аллей императорского сада, подальше от центрального входа замка, на скамейке сидел задумчивый Аргус. Не прошло и двух дней после разговора с Онисом, как ему из канцелярии пришла депеша о том, что император собирает внеплановое совещание и он должен быть готов по команде в любую минуту появиться в императорских апартаментах.
   По времени до получения соответствующей команды оставалось больше часа, поэтому он решил немного отдохнуть и как-то приготовиться к отчету. Хоть он был уже не молод и годы брали свое, но выработанное с годами умение расслабиться позволяло ему всегда находиться в нужной форме. Вот и сейчас ему нужен был небольшой отдых в тишине, одиночестве и возможности спокойно поразмыслить.
   Стояла прекрасная весенняя погода, устроенная магами в честь наступающего праздника Великого межкланового согласия. Прошедший ночью сильный ливень наполнил воздух озоном, которым хотелось дышать полной грудью.
   Было раннее утро, в парке было тихо и покойно. По мокрым, совсем недавно распустившимся нежнозеленым листьям кустарников прыгали солнечные зайчики. Толстый полосатый шмель уже занимался таинством опыления ровными рядами высаженных тюльпанов, а где-то высоко в кронах деревьев скандалили сороки.
   Аргус, погруженный в свои мысли, палкой рисовал какие-то фигурки на белом песке, отсыпанном подле скамейки. Он прекрасно был осведомлен, по каким вопросам собирается совещание. В состоянии созерцания красоты парка ему необходимо было сосредоточиться и подготовиться к отчету.
   Ему необходимо было подготовиться к разговору о вчерашнем кровопролитии на озере Белые лагуны. Но как это не просто!
   Кто мог предположить, что простая операция по поимке контрабандистов оружия может вылиться в кровопролитный бой, в котором погибнет столько русалок? Да, он командующий гвардией и всей охраной императорского дома. Да, на нем лежит ответственность за принятие правильных решений по использованию гвардейских подразделений всех кланов, в том числе и клана русалок. Но кто мог предвидеть, что на корвете будет такое мощное вооружение? Где разведка? Где маги? Почему всю ответственность хотят взвалить на него? И вообще, почему до сих пор нет специальных подразделений, которые должны заниматься такими вопросами?
   Количество вопросов разрасталось как снежный ком, и ответы на них не находились. Но самое главное, где клинки, о которых сообщал эльф-осведомитель? Русалки их не нашли, значит, клинки не потоплены. Почему их не могут обнаружить маги? Это что, новое оружие? Но тогда кто его конечный адресат? Кто бы мог подумать, что можно создать клинок, который чувствует ярость хозяина и многократно увеличивает его силу. Ладно бы только это, но боец с этим клинком практически неуязвим, а разрушения может причинить противнику огромные.
   Конечно, императору он доложит, что удалось напасть на след производителя, и тот скоро будет схвачен. Но в чьи руки попали три партии этого оружия? Голова кружилась от потока вопросов, которые ему могут задать и на которые у него нет ответов. Аргус со злостью загнал палкой камешек, лежащий возле его ноги, в кусты, но понимая, что нервы в деле не помощники, решил успокоиться, вспомнить прошлое и из него извлечь ответы хотя бы на часть вопросов. В крайнем случае найти прецеденты, на основе которых можно было бы построить свою защиту или нападение, что тоже немаловажно.
   Что было в прошлом? Была война. Было сумасшедшее братоубийство, не долгое, но кровопролитное. Клан темных колдунов противопоставил себя всем остальным кланам и попытался сместить императора. Ни Фэб, ни Веспер не вмешивались в эту гражданскую войну. Однако в какой-то момент стало ясно, что ими было сделано что-то такое, что остановило поток пожирателей на Фикту. Это поняли и в клане темных колдунов и решили договориться с императором и кланами. Переговорный процесс был долгим и сложным. В результате был подписан Пакт о ненападении и разработана новая Конституция, удовлетворяющая амбиции всех кланов, а день этого события стал днем празднования Великого межкланового согласия.
   Аргус закрыл глаза и стал перелистовать в памяти все знаковые события этих лет. Впервые прямые военные столкновения между кланом темных колдунов и гвардейцами произошли из-за землянки. Тогда темные взяли штурмом малую императорскую резиденцию, но землянку не нашли, хотя все были уверены, что она прячется там, и, мало того, ее видели среди защитников на стене замка. Да, гвардейцы клана ангелов под прикрытием магов успели на крыльях вынести защитников крепости в безопасное место, но Виктории среди них не было. Возможно, кто-то и знал, что с ней произошло, но такого очевидца не нашлось. Все говорили одно – она просто исчезла!
   Интересный момент, который в пику стоит напомнить Торису, ведь он как начальник тайного сыска ее упустил!
   Аргус продолжил листать дневник событий у себя в голове. После штурма темными магами малой резиденции было еще много столкновений и много жизней было потеряно. Особенно большие потери с обеих сторон произошли после того, как темные стали применять новое оружие – огнестрельное, изобретенное пожирателями.
   А затем долгожданный мир и Конституция…
   Итак, где спасительно значимые моменты? Ну, во-первых, появление нового оружия. Можно сказать, что все силы гвардейцев были направлены на поиск подпольных изготовителей огнестрельного оружия, рассказать об успехах, которые были достигнуты в этом деле. И этим оправдать, что было упущено из внимания производство и сбыт клинков. Отметить также и скорую поимку производителя клинков.
   Во-вторых, конечно, напомнить про Викторию, а в-третьих, и это самое главное, согласно протоколу, если маги не смогли определить мощность вооружения судна, то и задерживать его надо было иначе, но и это лежит на ответственности магов. Поэтому опять же гвардия не виновата. Единственно открытым оставался вопрос: «Куда делись клинки?» Скажу, что этот вопрос должен решаться совместно с УБЭ.
   В подсознании пискнул сигнал – пора идти к императору. Аргус не спеша поднялся со скамейки и тяжелым, но крепким шагом пошел к замку, и в этой походке чувствовалась мощь хоть и не молодого, но еще строевого бойца.
   Пройдя через приемную, Аргус вошел в зал заседаний и огляделся. К его удивлению, в зале присутствовали только те, кто входил в состав Малого Совета, причем не все, что говорило о закрытом совещании по какому-то оперативному вопросу. Причем представителя клана русалок не было, и это показалось Аргусу странным, зато был предводитель клана темных колдунов Раварт, чье присутствие никак не вязалось с предполагаемой темой разговора. Также присутствовали принц Элиот и Торис.
   Аргус кивком поздоровался с присутствующими и прошел к креслу, стоящему возле зашторенного окна, стараясь не общаться с окружающими, тем более что принц не подал для этого знака. Грузно усевшись, он быстро стал перебирать в голове возможные темы, по решению которых могло быть созвано экстренное совещание. В какой-то моменту него промелькнула догадка, и, чтобы никто этого не увидел, он прикрыл глаза и сделал вид, что внимательно рассматривает герб империи с двуглавым драконом, висевший над креслом императора. Ни один мускул не дернулся на его лице, а за этим отрешенным, стеклянным взглядом не было возможности окружающим прочитать его мысли.
   Через некоторое время послышались шаги запаздывающего хозяина дворца. Георг всегда входил в зал совещаний так, как и подобает первому лицу: гордо, величественно и надменно.
   Все знали, что Георг в последнее время плохо себя чувствует, видимо, возраст дает о себе знать. Но все всегда преклонялись перед его принципом – не сгибаться от болезней. Если надо умереть, то он это сделает так, как подобает императору. Этот человек был старой закалки и предпочитал консерватизм при управлении своим государством. Так как в нем текла кровь метиса человека и эльфа, это отражалось и на принятии им тех или иных решений. Часто эти решения в корне противоречили интересам некоторой части дворцовой элиты, что порождало рост недовольства в высших эшелонах власти.
   Его уважали и ненавидели, боялись и в то же время плели вокруг него интриги. Все новое им отрицалось, а это уже влияло на отношение к нему его собственных детей, которые требовали ни много ни мало, а смену политического курса. Конечно, Георг даже и думать не хотел об этом, что провоцировало принца и принцессу на разные поступки, которые часто приводили императора в бешенство, но он любил своих детей и давал им послабление.
   Элиот, понимая, что бразды правления империей вскоре перейдут к нему, старался уже вносить изменения и не боялся критиковать отца в присутствии его подданных. Харита была другой. Она не собиралась кого-то в чем-то убеждать, она просто перебралась за пределы границ империи, прихватив с собой достаточно большое количество единомышленников. И на незаселенных территориях стала создавать свое государство с равными возможностями для всех. При этом ей удалось переманить к себе самых лучших и радикально настроенных представителей различных кланов.
   Устои семьи императора трещали по швам, но никто не собирался идти на уступки. Вот и сейчас, когда император зашел в зал совещаний, Элиот сразу не встал, как это следовало по этикету, и сделал вид, что не заметил отца, старательно рассматривая картину битвы с темными магами, которую подарили императору в честь окончания войны. Однако когда все поднялись и глубоко поклонились, принц наконец поднялся со своего места и чуть поклонился, здороваясь с повелителем. Георг заметил эту попытку принца самоутвердиться, но не стал на это обращать внимания. Присутствующие же обратили внимание на этот демарш принца, но промолчали. Чтобы кто-то в зале сказал о некультурном поведении принца? Конечно, никто себе такого не позволит, но каждый из этого сделал свой вывод.
   Георг сел в свое кресло, кивком разрешил всем рассесться по своим местам.
   – Я собрал вас не для того, чтобы слушать оправдания о том, что произошло в море Белые лагуны, – без всякого вступительного слова грозным тоном заговорил он. – То, что произошло там, а также исчезновение клинков – это на вашей совести, и маги тоже пусть будут в ответе за свой никчемный профессионализм! Я к этой трагедии возвращаться не буду. Я в трауре!
   Император замолчал, приложив свой меч ко лбу. Молчали и все, кто был рядом, достав клинки из ножен, приставив их ко лбу. Через минуту Георг убрал меч в ножны и только после того, как все сделали то же самое, продолжил говорить:
   – Я собрал вас по другому вопросу… вчера опять произошла бойня. Торис в курсе, – посмотрев на главу тайного сыска, Георг прикрыл веками глаза в и так полутемной комнате.
   Тот наклонил голову в знак согласия.
   Император продолжил:
   – Опять произошел всплеск энергии пожирателей, но нового качества. Результат был страшен. Если первый зарегистрированный случай привел в основном к гибели подвыпивших гвардейцев, то второй случай я идентифицирую как вызов империи. Торис, покажи, что произошло.
   Объемная голограмма засветилась над столом совещания.
   Пустынная площадь, на которую начинают собираться жители из всех домов небольшого городишка. Их кто-то позвал, но они до сих пор не понимают кто! Они между собой разговаривают, делятся впечатлениями о вчерашнем мюзик-холле, смеются, кто-то по дороге пьет пиво, дружески похлопывая по плечу собутыльника, а кто-то подшучивает над соседями. Вдруг их лица меняются, разговоры становятся резкими и истеричными. Они не слышат друг друга, слышат только увещевательный голос маленькой, незаметной старушки, предлагающей пирожки и конфетку за убийство, и всем это нравится, и все на это покупаются. Голос рассудка, который еще слышен, тонет в криках жажды крови. Кто-то кричит, что убили его отца, но уже никому нет дела до него. Никто ничего не понимает, все бьются насмерть ради пирожка, ради конфетки, ради абстрактной цели, что властвует над ними. Их мозг переполнен ненавистью друг к другу. Лужи крови, разбросанные по песку чьи-то разорванные в дикой ярости тела и холодный блеск глаз взрослых и детей, блеск убийц. Оргией злорадства и глумления над изуродованными телами, пьяной ненавистью к ближнему, с кем вчера вместе радовались рождению внука, заполнены озверевшие души.
   Никто не понимает ужаса происходящего – только смех, танцы и скачки оголтелой толпы в крови собратьев. В пик дикого транса начинается суицид.
   В какой-то момент все, как по взмаху волшебной палочки, заканчивается и оставшиеся в живых, как после страшного сна, оглядываются вокруг, не понимая, что произошло.
   Голограмма погасла, а зрители молча застыли в ужасе от увиденной картины. Даже повидавший многое на своем веку Аргус, потрясенный, дрожащей рукой достал платок из кармана пиджака и вытер выступивший на лбу пот. Затем повернулся к Раварту и спросил:
   – Ты что-нибудь знаешь об этой энергии и кто ее использует?
   Раварт не спешил с ответом. Он бестактно осмотрел принца, как бы показывая свое пренебрежение к нему, как к наследнику. Затем надменно ухмыльнулся, искоса посмотрев на Аргуса, не глядя ему в лицо и оскалив свои желтые зубы, процедил, обдав сидящих рядом с ним перегаром:
   – Да, я слышал, что произошел неконтролируемый выброс энергии зла. А я говорил, что пожиратели – это благодать, спустившаяся на Фикту. Это происходит из-за того, что количество носителей пожирателей с каждым годом уменьшается и некому вбирать в себя эту энергию, которая никуда не исчезла. Вы устроили войну с нами и празднуете победу, но вот результат вашего неприятия пожирателей. Энергия, которая не подчиняется Первым, выходит из-под контроля и у темных магов. Так пожинайте плоды вашей нетерпимости ко всем инакомыслящим.
   – Знаешь, Раварт, твое предательство еще в первые дни войны никем не забыто, – в разговор вмешался Элиот, – и благодари Фэба, что все стараются не напоминать, сколько людей и мифийцев полегло на полях сражения благодаря тебе и твоим темным. Вас простили только потому, что все устали от войны. Но ты не успокаиваешься и продолжаешь гнуть свою линию на разрушение империи. Ты и сейчас продолжаешь вести свою гнилую политику. Запомни! С пожирателями в мир Фикты пришло зло, а не наоборот. – Затем, уже обращаясь ко всем, продолжил: – Я сколько раз говорил, что нужны преобразования в системе управления империей. Мы столкнулись с силой зла, но урока не вынесли. Мы отдали на откуп темным магам право на существование и даже подписали мирный договор.
   Но силой зла управлять так и не научились. И, кстати… – Он посмотрел на Раварта. – Темные маги тоже как ни пыжились, а управлять этой энергией так и не научились, а ведь это было заложено в основу мирного соглашения. Что у нас записано в Конституции? «Права и обязанности по управлению силой зла ложатся на клан темных магов…» Права есть, а где инструменты управления? Мы только и слышим, как Раварт обвиняет все кланы в том, что не уважают клан темных, а как уважать, когда они не выполняют законы, прописанные в Конституции. Не выполняют или не умеют и прикрываются ничтожными воплями, что их никто не понимает? Я все сказал! – Элиот сел на свое место.
   Раварт с ненавистью посмотрел на принца и молча отвернулся.
   Император долго думал, а все молчали. Затем как бы про себя сказал:
   – Данную ситуацию можно бесконечно мусолить и выяснять, кто прав, а кто нет. Я вас собрал для принятия решения, как остановить надвигающуюся угрозу. Причем угрозу для всех, в том числе и для темных. Вы так и не научились владеть этой энергией, а значит, вы перед ней так же бессильны, как и все остальные. Сейчас поздно рассуждать, кто был прав, а кто не прав. Необходимо разобраться, почему это происходит, и это касается также и темных. Пришла знакомая нам всем энергия, а мы так и не смогли разобраться, как ею управлять. В моей империи только критики, но мы все понимаем, что появляется проблема, которая по своей сути хуже пожирателей. И перед этой тьмой мы оказались все бессильны.
   Никто не перебивал, а император продолжал:
   – Сидящие в этом зале многое сделали в свое время, чтобы мир стал лучше, но сейчас из ваших уст я слышу беспомощность. Но, кроме вас, есть и более умные подсказчики, и мне доложили, что все происходящее по воле силы зла связано с определенной личностью, которая умеет генерировать эту энергию. Ваша задача – приложить максимум усилий, чтобы найти этого субъекта и отбить у него желание развлекаться таким образом. А что касается тебя… мой сын! – Георг обратился непосредственно к Элиоту. – Я согласен уступить свое место, но боюсь, что ты еще слишком молод и категоричен, а я слишком много отдал сил и здоровья для процветания империи, чтобы так просто ты все развалил в своей безумной страсти перемен.
   Император грузно поднялся со своего кресла и заходил по залу, предварительно знаком руки указав, чтобы все сидели на местах.
   – Сейчас я сказал слишком много слов, что непозволительно моему сану. Но это не просто так. Я интуитивно чувствую, что готовится уничтожение нашей цивилизации, и если вы не найдете центр, откуда исходит зло, то мы все покойники. Поэтому я вам приказываю начинать действовать.
   Георг оглядел всех присутствующих. И, убедившись, что его услышали, продолжил:
   – Хорошо, этот вопрос мы пока оставим. Есть еще одна проблема… Вы, конечно, в курсе, что высшие маги сейчас внедряют новую систему распределения потоков магии, позволяющую децентрализовать ее аккумулирование. Вы знаете, что всегда центром максимальной аккумуляции магической силы была наша столица. Теперь, с созданием столбов иллюзии, которые заменят старые столбы, поддерживающие магический купол над империей, станет возможным растягивать его над Фиктой на сколь угодно большое расстояние, равномерно распределяя энергетические поля магии в пространстве. В конечном счете это позволит расширить границы империи на весь континент. Так вот, когда я шел на совещание, мне сообщили, что произошел взрыв на южных территориях возле двух столбов, которые только недавно были установлены… Охрана идентифицировала взрыв как сбой либо в системе, либо в магическом оборудовании столбов. Но после того как был прослежен четкий след применения магического инструмента со специфичными свойствами разрушителя столбов, данный инцидент стал квалифицироваться как теракт. Однако пусть об этом доложит Торис, у него информация из первых рук.
   – Так точно, Георг. Вам правильно доложили, что это был теракт. – Торис поднялся из-за стола и, слегка наклонив голову, начал доклад: – При этом были испорчены не только основания столбов, но и подорваны станции узловых генераторов магической энергии. Вы, конечно, понимаете, что они не материальны, а иллюзорны и видимы только через призму магических кристаллов. И просто так, даже обладая совершенным искусством магии, их не найти. Так вот, охрана передала кристаллы магу, имеющему на руке императорскую золотую бабочку с пурпурной окантовкой крыльев, дающую права допуска к государственным объектам высшей важности. Правом распоряжаться такими бабочками имеют только члены императорской семьи, на данный момент это непосредственно император, – Торис, повернув голову, поклонился Георгу, – а также принц и принцесса. Принцесса за пределами империи и вообще собирается покинуть континент, ей сейчас не до интриг. А потом, зачем ей портить отношения с отцом, а точнее, с соседствующей империей? Им явно это не с руки. Остаетесь вы, Элиот! – Торис зашуршал бумагами, вспомнив, с кем говорит и кого бездоказательно обвиняет, опустил глаза в документы: – Извините! – тихо и спокойно добавил он.
   На эти слова император даже не повел и бровью, закаленный годами своей тяжелой судьбы, он научился прилюдно не выражать своих эмоций. Однако боль, блеснувшая глубоко в его глазах, заставила отвести взгляд прочь от принца, чтоб спокойно вдохнуть и принять предположения Ториса за истину.
   Все с недоумением посмотрели на принца. Однако ни один мускул не дрогнул на его лице, и только на лбу проступившие мелкие капельки пота выдавали его волнение. В наступившей тишине ожидания ответа на обвинение Элиот не проронил ни слова, видимо, решив дождаться окончания доклада.
   Выждав паузу, Торис продолжил:
   – Нам непонятны мотивы такого поступка, тем более что исполнителю грозит суровое наказание.
   – Что скажешь? – Император исподлобья посмотрел на сына. В его глазах плясали искорки гнева.
   – А что я должен сказать на такое абсурдное обвинение? – Элиот вздохнул, пытаясь проглотить обидные слова в сторону отца, рвущиеся наружу, помолчал, видимо, собираясь с мыслями, а потом, глядя в глаза своему императору, заговорил: – Считаешь, что это я заинтересован в том, чтобы империя не захватывала новые территории? Но зачем мне это надо? Да, отец, я тебя понимаю, ты так печешься о своей власти, что готов пожертвовать сыном!
   Георг передернул плечами.
   А принц продолжал:
   – В последнее время любые мои предложения, приказы, предписания воспринимаются в штыки тобой, мой отец! А теперь ты меня обвиняешь в заговоре против империи?..
   – Можно подумать, что это не так! – перебив монолог принца, язвительно вмешался Раварт.
   Однако Элиот никак не отреагировал на эту реплику.
   – Что ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я вслед за твоей дочкой покинул границы империи, а ты будешь вечным императором? Но ты не вечен! Не забывай! За твоей спиной давно плетутся интриги по твоему свержению, но ты этого не видишь. Все твои мысли заняты лишь одним, что твой сын хочет сделать переворот. Одно могу сказать – не там ищешь врагов!
   – Все это слова и глупые обвинения в мой адрес. – Георг поморщился. – Не нуждаются в ответе и тем более не заставят меня вступать в дискуссию не по существу. В данной ситуации я жду от тебя ответа: как золотая бабочка, да еще и с пурпурной окантовкой крыльев могла попасть в руки врагов?
   – Следствие еще не закончено, а вы уже нашли виновного! – резко проговорил принц, а затем встал из-за стола. – Принцесса могла меня подставить, чтобы усугубить мои отношения с отцом и отвлечь внимание от ее Оазиса, или же вовсе магическая бабочка могла быть украдена у нее еще раньше, сразу после войны. Ты, отец… – Элиот сверкнул глазами. – В свое время даже не удосужился понять, что произошло с моей сестрой, когда ни с того ни с сего обычно тихая принцесса исчезает, а после приходит информация, что она строит свою империю. Это не могло быть спонтанным решением, а вы даже не поинтересовались, все ли с ней хорошо. Зато император боится врага рядом с собой. Как тогда он хочет управлять империей, без доверенных лиц? – Принц уверенно смотрел императору в глаза. – Без должных доказательств вы не можете в чем-либо меня обвинять.
   Принц краем глаз заметил взгляд Раварта, наполненный ядом, и как его губы уже согнулись от жажды дать приказ на расчленение, но продолжил смотреть на отца.
   – У меня есть время найти доказательства моей невиновности, и я удаляюсь за ними.
   – Попытаетесь сбежать, наш принц? – Раварт хотел усугубить ситуацию, ведь это был лучший момент для него.
   Элиот с пренебрежением посмотрел в его сторону, промолчал и, решив не устраивать скандала с хлопаньем дверями, спокойно прикрыл их за собой, отправившись в свой кабинет.
   – Извините, Георг-акэ, но ваши подозрения я тоже считаю напрасными, – в разговор вмешался Аргус, поняв, что момент начать реализовывать план Хариты настал. – Я помню принца еще мальчишкой, который бегал с детским мечом и упрашивал меня всерьез драться до крови. Уже тогда он был предан делу своего отца. То, что он повзрослел и имеет свое мнение по вопросам сохранения империи, ни в коем случае не должно являться основанием для его подозрения в измене. – Аргус мощно поднялся из-за стола, так, что под ним скрипнул паркет. – У меня есть свои осведомители, и на основе их докладов я могу сделать вывод, что теракт проведен при непосредственном согласии Хариты.
   Георг вздрогнул:
   – Откуда у тебя эти сведения? Взрыв произошел совсем недавно, а ты уже делаешь выводы?
   – Мне только что сообщили по закрытой связи, что магический след взрыва ведет за пределы империи, к магам, нарушившим свою клятву и ушедших к Харите. А вот тут прослеживается интерес. Если столбы иллюзии себя оправдают, то мы сможем расширять границы на всю планету. А теперь скажите – как это может понравиться человеку, решившему создать свое государство?
   – Интересно, и что, подобные теракты смогут остановить расширение границ империи? – возразил Раварт, не меняя язвительного тона. – Слишком по-дилетантски и рискованно. Неужели, если, конечно, это ее рук дело, у нее такие плохие советники? Не поверю!
   – Что скажет Торис? – Георг посмотрел на своего советника в тайных делах.
   Торис приподнялся, слегка поклонившись императору, но выходить из-за стола, как это сделал Аргус, не стал, лишь отодвинул стул.
   – Мой император! В стане врага всегда нужны свои люди, возможно, вам не понравится то, что я скажу, но Элиот прав в том, что без изменения управленческих структур у нас начинается кризис власти. Это касается и структур, мне подотчетных. Мы не знаем, что происходит за пределами империи, мало того, мы не знаем многого, что делается внутри империи. Нужно менять очень многое. Ваши управленцы, наместники, друзья, дальние родственники, не входящие в круг императорской семьи, просто советники, да вообще все, кто вас окружает, превратились в купцов. Купцы продажны, и вы это отлично знаете, но потакаете. Даже в моих структурах стала прослеживаться ложь. Сейчас назрел тот момент, когда нужны проверенные кадры, на которые можно положиться, а у меня их нет! Вы не дали мне возможность в свое время произвести реорганизацию в подотчетном мне ведомстве.
   – Что ты тут как девочка раскис! Ни ты, ни Элиот еще не доросли до понимания, что эти «купцы», как ты говоришь, создают стабильность государственности.
   Если тебе нечего сказать, то я тебе найду замену, а пока я спрашиваю: какие есть предложения?
   – Георг, вы знаете меня, – снова в разговор вмешался Аргус. – Пока Ваше Величество будет заниматься повседневными вопросами жизнедеятельности империи, позвольте мне взять на себя обязанность решить вопрос, который вы задали.
   – У тебя есть люди, на которых ты можешь рассчитывать?
   – Да, мой император!
   – И это не связано с какими-то дешевыми преобразованиями в государственном управлении?
   – Нет, мой император!
   – Я тебя слушаю.
   – Вы должны помнить те времена, когда у нас появилась землянка, а затем странным образам исчезла.
   – Как не помнить! После ее исчезновения прекратился наплыв пожирателей. Правда, мне так никто и не смог объяснить, что тогда произошло. Но, так или иначе, благодаря ее странному появлению и исчезновению, наша гражданская война не была столь кровопролитна.
   – Так вот, пока она была у нас, в ее сопровождении были три любопытных личности, назначенные старым составом Совета, а если конкретно, Амелией. Георг-акэ, вы должны ее помнить!
   – Генерал, я все помню. Давай говори по существу.
   – Так вот, эти молодые люди в свое время показали преданность империи, хоть судьба их не баловала ни тогда, ни сейчас. Но это даже не главное. Главное то, что они знают гораздо больше, чем мы все, о той роли, которую сыграла землянка по сокращению пожирателей. Я уверен, что они знают, как и почему она появилась на Фикте и куда исчезла, но молчат! То, что мы сейчас обсуждаем, мне кажется, это звено одной цепи с тем, что происходило в те времена. Я считаю, что этих троих надо привлечь к расследованию данных происшествий, дать им особые полномочия и обеспечить пересечение границ империи в зоны проявления враждебности. В конце концов, дать им возможность встретиться и пообщаться с принцессой. Нам всем нужна информация для принятия решений. – Аргус поочередно посмотрел на каждого присутствующего. – Кстати, если даже существует кто-то, кто может генерировать энергию зла среди наших жителей, то и он, скорее всего, имеет отношение к тому, что произошло…
   – Я тоже помню этих молодых людей, – раздался смех Раварта, прервавший генерала. – Как-то мне тоже с ними пришлось столкнуться, когда они так рьяно защищали эту землянку вместе с моим сумасшедшим братиком. Я не думаю, что они чем-то помогут. Я бы мог предложить свою кандидатуру.
   – Я думаю, что свои предложения могут внести все, здесь сидящие. – Император выдержал паузу, а потом резюмировал: – Но я уже принял решение. Все свободны, а ты, Аргус, останься, мы с тобой отработаем некоторые детали предстоящей работы.
   Когда все вышли, Георг дал команду своему собеседнику:
   – Операцию разработаешь сам! Ее детали никто не должен знать: ни те, кто сейчас был на совещании, ни даже я. Пойми, это касается моей дочери, и я не смогу быть беспристрастным.
   – Хорошо, Георг-акэ, но кто будет проводником через границу? Вы накладываете такую секретность на эту миссию, но, кроме этого, есть и чисто техническая проблема. Визы выдавать им нельзя, теряется секретность их миссии, а внешняя граница империи охраняется погранзаставами Оазиса, да и лихого люда там промышляет достаточно много. Просто так не пройти ликвидатору и двум молодым подозрительным женщинам, служащим в Совете.
   – К сожалению, у меня не было времени познакомиться ни с землянкой, ни с ее сопровождающими. – Георг поднялся из-за стола и, подойдя к генералу, резюмировал: – Однако у меня есть сведения, что в их команде присутствовал длиннохвост. Я думаю, что он рядом со своим хозяином, он и поведет. Это существо никогда не предаст того, кого полюбил. – И добавил: – В отличие от людей.
   Аргус поклонился императору и вышел из его кабинета с гнетущим чувством предательства со своей стороны. Ему иногда нравилось поинтриговать, когда решались те или иные политические задачи, однако он всегда был на стороне императора. Но сейчас игра очень сильно усложнилась, и ему пришлось выступить на стороне Хариты. Он осознавал, что ее надо отпустить, и это будут благом и для императора, и для империи. Должен остаться один претендент на престол, тем более Элиот в скором времени будет готов заменить своего отца. Наступает пора перемен, и Аргус, как никто другой, это чувствовал.
   Он знал, что равновесие в отношениях между кланами Георг всегда умел поддерживать, а главное, находить компромиссы. Но в последнее время даже Аргус стал видеть, что за желанием сохранения баланса сил кроется усталость. Все, так или иначе, меняется, и это знает император, но он стал закрывать глаза на явные изменения, которые надо было принимать и политически к ним адаптироваться. Аргус был всегда честен и ради императора не раздумывая мог положить свою голову на плаху. Но даже он понимал, что император должен либо передать бразды правления своему сыну, либо погубить империю в бесконечных склоках между новым и старым поколениями кланов. Все говорило о том, что наступают тяжелые времена. Он часто вспоминал разговор с Онисом, когда он, уходя вместе с принцессой в Оазис, сказал: «Генерал! Я снимаю шляпу и преклоняюсь перед твоей преданностью императору. Однако мне тебя жаль. Ты так и не усвоил теорему выживания. Поверь, будущее за принцессой, а ты опять подвергаешь себя риску бегать по лесам и бояться быть убитым».
   С другой стороны, он понимал, что Элиот еще слишком молод, чтобы взять на себя обузу правления кланами, разительно различающихся как социальными структурами, так и физиологией тела. Но и время поджимало, Аргус подозревал, что за спиной у императора зреет заговор. И он не исходит от детей монарха, зреет заговор по свержению всей династии. Но кто хочет сесть на трон, и готов ли он жить во благо кланов? Этот вопрос оставался без ответа, так как подозрение падало на довольно широкий круг придворных. И хотя у него были свои дознаватели везде, даже среди пожирателей, никто не мог указать на конкретное лицо. Теперь работу по поиску предателей придется передать Торису, а Аргусу необходимо будет заняться делом Хариты, выполняя приказ императора.
   Выйдя от императора, Аргус дал задание своим починенным, чтобы они нашли Адриана со всей его компанией, включая длиннохвоста, и сообщили им о встрече, которая должна произойти в ближайшее время, а сам отправился к Элиоту.
   Так как у него с принцем сложились вполне доверительные отношения, можно сказать, дружеские, то Аргус, в кабинет Элиота всегда входил без предварительного согласования времени приема. Вот и сейчас Аргус, подойдя к двери в кабинет принца, символически постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел вовнутрь.
   Принц сидел за столом, низко склонив голову над какими-то бумагами, стопку которых он держал в руках. Искусственность созданной видимости работы над документами явно прослеживалась по нервно вздрагивающим рукам.
   – Слушаю тебя. – Элиот встал из-за стола, бросив бумаги в открытую папку, и, подойдя к окну, отвернулся от посетителя, стараясь не показывать, как в душе у него кипит обида.
   Аргус зашел, прикрывая за собой дверь, и начал разговор еще с порога:
   – Я понимаю ваше состояние, слишком серьезные обвинения выдвинуты против вас.
   – Глупейшие обвинения! – выпалил принц, резко повернувшись лицом в сторону Аргуса. – И ты этому веришь?
   В душе Аргуса все перевернулось, и ему захотелось рассказать принцу всю правду. Однако он понимал, что в данный момент этого делать нельзя, так как за принцем будет установлена слежка, и если он будет знать правду, то может повести себя неадекватно существующему положению вещей, а это, в свою очередь, разрушит все планы. Поэтому Аргус продолжил разговор, задав вопрос с оттенком подозрительности:
   – У вас есть железные доказательства вашей невиновности? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – А если нет, то придется ждать, пока полностью не завершится расследование. Обвинять принцессу в случившемся без предъявления доказательств тоже нельзя. Надеюсь, вы это понимаете?
   – Понимаю! Только не понимаю, зачем она подставила меня? – развел руками Элиот.
   – Или ты ее? – уже резко отметил генерал.
   – Ладно! Я все понял, торопиться не будем, а будем ждать окончания расследования. Тем более у меня нет стопроцентного алиби.
   – Вот и отлично, резкие телодвижения в такой ситуации вредны. Не принимайте никаких действий. Позвольте это сделать мне.
   Поняв, что принц в ближайшее время не будет предпринимать каких-либо действий, Аргус удовлетворенно потрепал того по плечу, попрощался и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
   Принц нервно вздохнул, тяжело сел на стул, ударяя каблуком сапога об пол, закинул голову назад, задумался. Он не находил себе места. В самое сердце врезался нож отцовского недоверия. В детстве, когда Элиот не мог достучаться до своего отца, он убегал и прятался где-нибудь в темном месте, выплакивая всю свою обиду. Теперь он взрослый, но нож обиды бьет в сердце так же больно, как и раньше. В то же время накапливаемый опыт часто подсказывал, что ему надо поубавить свои амбиции. Сколько раз случалось, что, когда возникала необходимость принимать те или иные управленческие решения, принц находил эти решения и считал их великим благом для империи. Но проходило время, и наступало отрезвление и понимание, что отец поступил единственно правильным образом. Да, так было раньше, но сейчас наступило время четкого осознания, что отец тормозит новые веяния, возникающие в обществе, которые пора, наоборот, развивать. Но с другой стороны, и это больше всего беспокоило Элиота, у него не было команды, с кем можно было бы вести преобразования в империи. Вот и получается, что император прав, – Элиоту рано садиться на трон, а в то же время без ошибок не научиться управлять империей.
   Тяжелые мысли принца вновь нарушил стук в двери, после чего в кабинет заглянул Раварт. Поглядев на расстроенного принца и дождавшись разрешения, он зашел и, аккуратно закрыв за собой дверь, произнес:
   – Принц-акэ! Я понимаю, что вы расстроены состоявшимся разговором, но следствие, которое ведется по поводу бойни на море, никто не отменял. А коль скоро вы отвечаете за ведение этого дела, то разрешите предоставить вам дополнительную информацию.
   Элиот всегда недолюбливал этого мага, вот и сейчас ему было неприятно смотреть в это помятое, с мешками под глазами лицо, посеревшее после попойки. Но выхода не было, ему передавалась самая оперативная информация по инцидентам, имеющим возможную связь с пожирателями. Элиот кивнул в знак согласия, и Раварт прочитал отчет клана русалок о проведении боевой операции в период перехвата нелегальных торговцев оружия. Именно сейчас Элиоту не хотелось углубляться в материалы отчета, и он попросил Раварта оставить документ на столе для более тщательного ознакомления. Маг в поклоне положил бумаги на стол и, двигаясь спиной к дверям, вышел, оставив принца одного. Посидев немного в расслабленном состоянии, Элиот, наконец, взял со стола бумаги, заметив при этом лежащий рядом с ними конверт. Это его насторожило. Элиот понимал, что его почта проверяется и передается только через канцелярию. Причем почта от неизвестного адресата попадает не ему, а помощникам. Таким образом, конверт связан с Равартом, так как он появился после его ухода. Но тут может быть два варианта: либо он его сам подбросил, либо кто-то мог прикрепить конверт к нему магическим заклинанием, зная, что Раварт вхож к принцу. Но в последнем случае отправитель должен быть где-то рядом, иначе Раварт сам мог почувствовать прикрепленный конверт, либо магическая охрана замка.
   Любопытство перебороло осторожность, и Элиот, открыв конверт, достал оттуда небольшую бумажку с короткой просьбой открыть свое сознание для разговора. Элиот насторожился. Несанкционированная связь была противоправна для статуса, который он занимал. Все обращения должны были идти через канцелярию и регистрироваться. Кроме того, сознание Элиота было защищено кодами доступа, которые легко можно было взломать при прямой связи. Принц не торопился открыться для общения и пытался угадать, кто мог себе позволить такую роскошь – разговаривать с ним без посредников. Ему так ничего и не пришло в голову, но потом, решив, что, в конце концов, коды можно будет поменять, принц открылся.
   В голове послышался слащавый мужской голос:
   – Уважаемый Элиот-акэ! Я глубоко признателен, что вы открылись мне для разговора. Я буду краток, так как меня скоро запеленгуют, а я хотел бы, чтобы наш разговор оставался в тайне.
   – Кто ты такой и что ты хочешь?
   – Я вам все объясню при встрече, которую хотел бы предложить. Могу сказать коротко, что у нас с вами есть общий враг, с которым мне самому не справиться. Нужна ваша помощь, иначе и вы, и я пострадаем от него вместе. Место встречи сообщу дополнительно, когда получу ваше согласие. – Голос пропал, оставив неприятный постконтактный шум в ушах.
   Поразмыслив, ближе к вечеру Элиот вышел на связь с незнакомцем и принял его предложение встретиться в городке под названием Перекресток ста дорог, находящемся в самой пустынной части территории империи. В этом месте сходились дороги, тянущиеся из разных регионов, что и дало толчок развитию здесь рыночного бизнеса, а вместе с ним и росту прилегающего к нему городку. Он был небольшой по территории, но густо заселен, несмотря на климатические условия района, в котором он находился.
   Здесь палящее солнце обжигало красную глину плоского, как стол, плато, на котором высохшие такыры чередовались с песчаными барханами. Сильные ветра поднимали песчано-пылевое облако, которое закрывало солнце, забиваясь даже в самые укромные места зданий, заставляя жителей максимально защищать свои жилища от всепроникающей пыли. К вечеру ветер стихал, но жара не унималась, отбивая желание выходить на улицу, и только ночью духота спадала, воздух очищался от пыли, небо озарялось огромными россыпями звезд. Город просыпался от дневного наваждения, загоралась придорожная и базарная люминесценция, освещающая магическим светом суетливых покупателей и чинных продавцов. Даже при экономном недопотреблении, ближе к центру города включались фонтаны, наполняющие влагой сухой прогретый воздух.
   К полуночи городок начинал походить на муравейник, в котором сосуществовали вместе и воришки, и благородные зажиточные горожане. Все торопились по своим делам, и если ты не знал города как свои пять пальцев, то заблудиться в его маленьких, часто заканчивающихся тупиком улочках было проще простого.
   Время и место для встречи в посудной лавке так же вполне устраивали Элиота. Здесь, в ночной суете, он легко мог затеряться среди пестрой толпы, не привлекая внимания к своей особе, в которой легко был узнаваем принц. У него была яркая внешность из-за белых волос, окантовывающих светлую кожу лица. А широко открытые светло-голубые глаза и продолговатые формы лица с тонкими чертами, как у эльфов, могли привести в смятение любую девичью душу.
   Конечно, ему нельзя было быть узнанным, так как царственной особе негоже было быть в общественном месте без охраны, а тем более рекламировать кому-либо предстоящую встречу с незнакомым человеком, который не вызывал никакого доверия. Однако обо всем этом принц особо не переживал, так как схватки на мечах он не боялся, так же как и возможности при необходимости применить пистолет, который был спрятан у него за поясом. Биться с применением холодного оружия он умел всегда, достаточно сказать, что с детства спал и жил в обнимку с мечом, а использовать огнестрельное оружие для своей защиты его научили лучшие стрелки империи, при этом он был прекрасным учеником. Хоть и появилось огнестрельное оружие, от которого съеживались простые маги, а высшие сжимали кулаки, скрывая тревогу, но его было очень мало и ручной работы, поэтому эффективность боя на мечах никто не отменял. И, как говорил Аргус, постоянно находившийся рядом, это была жизненная необходимость Элиота, так как он по каким-то причинам практически не обладал силой магии. Поговаривали в кулуарах замка, что белые волосы и отсутствие магической силы – вина его матери, изменившей генетику своему сыну. В результате чего он не умер в определенное время, как происходило со всеми детьми, у которых кто-то из родителей имел смешанную кровь двух кланов. Да, она поплатилась жизнью за эти эксперименты, но ребенок был спасен.
   Элиот вышел из магического кокона на окраине города, стараясь не привлекать особого внимания, и устремился в самую гущу торговых лавок. Все они были похожи друг на друга, включая и их хозяев, стоящих за прилавками. Пройдя ряды стеллажей, заваленных товаром, он вышел к магазинчикам, торгующим немудреными магическими артефактами и всякими хозяйственными принадлежностями. Где-то здесь у него должна состояться встреча, но как это будет происходить и с кем, он до конца не знал. Поэтому Элиот стал бродить между магазинчиками, как бы невзначай, в поисках какой-то безделушки, заходя в них, и иногда прицениваться к первому попавшемуся на глаза товару.
   Когда Элиот подошел к огромному магазину с посудой, то удивился выбору места встречи: слишком было много людей как в здании, так и в округе. Не входя в здание, он стал обдумывать ситуацию, затем, решив, что, скорее всего, ошибся, подошел к одному из продавцов соседних рядов и спросил, где еще может продаваться посуда. Мужчина вначале не среагировал на вопрос, но услышав слово «посуда», расцвел в услужливой улыбке, в глазах блеснул алчный огонек, и он, не обращая внимания на необычный вид спрашивающего, стал быстро сбивчиво объяснять:
   – О, молодой человек, вам нужно свернуть с главной… на Темную, а там в ближайший переулок направо – и сразу уткнетесь в посудные лавки.
   Элиот поклонился, скрывая лицо за капюшоном накидки и, уже собрался уходить, как услышал:
   – У меня там племянник торгует, скажите, что вы от Канта, он вам подберет кухонную утварь на любой вкус, а еще у него есть яды и зелья на любой случай, так что, обратившись к нему, вы не прогадаете.
   Элиот свернул на нужную улицу и криво усмехнулся. Конечно, у улицы официальное название было иное, а Темной ее звали только потому, что на ней постоянно сбоили фонари.
   Добравшись до нужного места, он заметил, что здесь, как, впрочем, и на всем базаре, никто под чужие капюшоны и шляпы не заглядывает, а тишина была такая, что доносился шум от главной дороги. Наткнувшись на маленький магазинчик, Элиот вошел вовнутрь. Это был магазин фарфоровой и стеклянной посуды, где его внимание привлек кофейный набор для эльфийского кофе, который готовился особенным способом, для чего в набор входили самые разнообразные аксессуары. Самое интересное в нем было то, что он был украшен черными агатами. Поговаривали, что эти камни защищают от сглаза и приносят удачу, а также не позволяют душам заражаться пожирателями. Скорее всего, это были лишь выдумки, но в любом случае камни были красивыми.
   Рядом с Элиотом, занимающимся изучением кофейного набора, раздался голос:
   – Этот кофейный набор прекрасно выглядит. В нем есть все необходимые предметы для профессиональной заварки. Главное, иметь нужные зерна. – Затем голос добавил: – Только жаль, что драгоценные камушки в огранке чашек, на мой взгляд, плохо укреплены и могут выпасть от грубого обращения с ними. Такие шедевры нельзя отдавать в грубые руки. Не правда ли, принц?
   Элиот не повернул головы в сторону говорящего, он понял, это тот, кого он ждал, и, молча кивнув, вышел из магазинчика. Незнакомец последовал за ним вслед. Выйдя на улицу, они прошли в наиболее уединенное место, и только тогда принц резко остановился и, повернувшись лицом к незнакомцу, сказал:
   – Я не понимаю, чем ты меня заинтриговал? Возможно, стало интересно увидеть безумца, не побоявшегося наложить магию на Раварта и сделать из мага высшего порядка простого посыльного.
   Принц на самом деле был доволен такой ситуацией, в которой Раварт стал голубем с письмом в клюве. К сожалению, тот не сможет узнать, а принц не потешит свое самолюбие, смотря на брызгающего слюной ярости Раварта.
   – Я чувствую, что в твоем письме скрыта реальная угроза. Я хоть и не управляю империей, но за нее в ответе, как и император, и потому внимательно слушаю тебя, незнакомец. Оправдай мои ожидания – докажи, что я не зря потерял время.
   Незнакомец, не убирая глубокий капюшон с лица, прижал правую руку к сердцу, показав тем самым жест доброй воли, слегка поклонился. Но этот жест не мог обмануть принца, так что он продолжал стоять не расслабляясь, натянутый как струна, внимательно наблюдая за своим собеседником.
   – Уважаемый принц, я не смел бы тревожить вас по пустякам. Я, так же как и вы, желаю только блага нашей империи и поэтому считаю своим долгом доложить то, о чем мне недавно проболтался по пьянке Раварт. И, предвосхищая ваш вопрос, скажу сразу – я его постоянный собутыльник, – голосом, пронизанным нотками уважения, сказал незнакомец.
   Элиот погладил рукоять меча, торчащую из-под тонкой шелковой накидки, покрывающей плечи и голову хозяина, затем произнес:
   – Не спрашиваю, как тебя зовут, понимая, что ты соврешь, однако я должен видеть твое лицо, когда ты будешь говорить. Я должен видеть взгляд, лжешь ли ты или говоришь правду.
   – Акэ! У меня нет оснований лгать вам. Я даже не совру с именем и скажу, что зовут меня Арес.
   – Хорошо, Арес, рассказывай.
   – Вы помните историю великого артефакта с названием «Оружие», или «Разрушитель»?
   – Что ты о нем заговорил? Да, помню, но после исчезновения землянки к нему был потерян всякий интерес, так как без ее помощи Оружие не открыть.
   – Не торопись, принц, делать выводы, не все так просто, как вы думаете.
   – А что я не знаю?
   – Ну, во-первых, вы не знаете, где оно и кто его спрятал.
   – А зачем мне это знать, оно не опасно.
   – Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить. Вы, конечно, знаете всю историю создания Оружия и для чего это было сделано. Вам, конечно, известно и то, что магам не удалось заточить туда всю силу Интеритума и там только ее часть.
   Элиот стал нервничать:
   – Что-то слишком длинное предисловие. Говори короче. В чем проблема?
   – Проблема в том, что некими магами был создан проводник сил уничтожения. Это человек, который с рождения не обладал силами магии, как и вы… – Арес потупил взгляд. Затем слегка поклонился и продолжил: – Суть этого создания в том, что проводник в состоянии управлять силами уничтожения. Он может как усыплять эту силу, так и пробуждать. Направлять ее действие в нужном направлении. Открывать портал для потока всей ее мощи или использовать только маленькую долю. Но все это он может делать только с помощью фолианта, где спит та часть Интеритума, которая отвечает за уничтожение этого мира в случае нарушения здесь законов мироздания.
   – Так ее все равно не открыть.
   – В том-то и дело, что фолиант, даже закрытый, при правильном использовании обладает неимоверной силой. Но есть основание предполагать, что проводник все-таки имеет возможность ее открыть без помощи землянина.
   – Дав возможность управлять такой силой, не бояться ли эти маги, что проводник их слушаться не будет, а будет вести собственную политику? – заинтересовался Элиот.
   – Во-первых, проводник не знает, кто он есть на самом деле. Во-вторых, они считают, что без их участия он не в состоянии воспользоваться этой силой.
   – Но как проводник сможет открыть Оружие? – Принц передернул плечами.
   – Я пока этого не знаю, но я найду ответ на этот вопрос!
   – Хорошо, а где этот проводник?
   – Я тоже не знаю, но я знаю, что книга у Раварта. Забрав у него книгу и перепрятав, вы обеспечите безопасность империи, так как без нее проводник бесполезен.
   – Зачем Раварту все это?
   – Он считает, что, управляя силами уничтожения, он сможет пробить ауру Фикты и наладить поставку пожирателей, которых становится в его клане все меньше и меньше.
   – Все это очень интересно. Но в чем твоя выгода мне об этом сообщать? – насторожился Элиот.
   – Дело в том, что, достигнув желаемого, Раварт хочет стать самым могущественным из магов, с самой большой армией и сможет уничтожить династию императора. Но армия пожирателей – это армия зла, которая разбудит Интеритум, а я не хочу погибнуть вместе с планетой.
   – Вижу, что не врешь, но откуда ты знаешь все детали его замысла? Неужели он так тщательно все объяснял?
   – Нет! Дополнительную информацию о планах Раварта мне предоставил Повелитель информационных потоков и сил убеждения, он не хочет хаоса, который на Фикту может принести Раварт. Чем и потвердел правдивость моих опасений.
   – А почему он решил рассказать это именно тебе?
   – Рассказал, потому что я близок Раварту и мог бы найти Оружие, чтобы перепрятать. И это его идея – обязательно рассказать вам о тайных планах Раварта.
   – Хорошо! Ачто ты от меня хочешь? – Принц пристально взглянул в темные, как грозовые тучи, глаза собеседника. Он видел, что тот что-то недоговаривает, а может,9 еще и подвирает. И тогда стоит ли вообще дальше его слушать? Однако понимал, что в его словах есть доля правды, и это уже вызывало тревогу.
   – Я хочу, чтобы вы нашли и перепрятали Оружие, ведь вы не глупец и не будете его использовать, понимая, что оно может разрушить мир.
   – Я тебя слушаю дальше. Рассказывай свой план. Надеюсь, он у тебя есть? – Принц поморщился.
   – Извините, акэ, я сейчас открою вам вашу тайну, будьте благоразумны, постарайтесь меня сразу не убить. – По лицу Ареса стало заметно, что он занервничал.
   – Выкладывай! – Лицо Элиота окаменело.
   – Я знаю, что вы не погибли, благодаря магическим превращениям, которые провела ваша мать с вами, а в результате этого у вас сформировалась отрицательная аура.
   – Никто, кроме моей покойной матери и императора, не знает этого! – Мгновение – и у горла Ареса сверкнуло лезвие кинжала. – Вы работали с императрицей и похитили документы об экспериментах?
   Принц был в гневе. Он никогда не срывался в эмоциях, но сейчас еле удерживал себя, чтобы не полоснуть по горлу своего собеседника.
   – Послушайте, акэ! – Арес испуганно поднял руки вверх. – Я же сказал… вся информация получена от начальника информационных потоков. – Затем медленно пальцем отвел в сторону лезвие кинжала от своего горла, при этом продолжая объяснять: – Элиот – акэ, поймите! Раварт – высший маг, он тут же поймет, что кто-то начал поиски артефакта. Вы прекрасно знаете, что он разорвет на куски любого, кто встанет у него на пути… настоящая нервотрепка! Я знаю, где Разрушитель, но до него дойти надо. Прикрытые вашей аурой, мы сможем вести поиск незаметно. Ей же мы прикроем и Разрушитель, когда будем его перепрятывать.
   – Хорошо… – Принц спрятал в ножны кинжал. – Где это место?
   – Я вам скажу об этом, – Арес ощерился, – когда вы согласитесь идти со мной.
   – Да, проблема существует, и ее надо как-то решать. – Элиот не торопился, ему необходимо было обдумать данное предложение, поэтому он уклонился от прямого ответа.
   – Другого выбора жизнь не предоставляет, – заулыбался Арес, съедая взглядом принца так, как будто норовя прочитать его мысли. – Оружие смысла не имеет как такового, пока не у глупца оно. Сделка с темным властелином всегда притягивает их и развязывает руки надеждой приобрести богатство и власть с помощью его силы. Поверьте… мне не нужно ни то ни другое, но глупцы в какой-то момент, при достижении иных целей, всегда становятся помехой, и их приходится устранять. А посему им достаточно веры во всемогущество Оружия, в то, что оно когда-нибудь окажется в их руках, и в то, что они смогут им воспользоваться. Я не считаю себя глупцом, и, пока оно не найдено и не перепрятано, не ждите от меня предательства, каким бы странным я вам ни казался.
   – А, так все-таки у тебя есть своя цель найти фолиант?! – с нескрываемым любопытством спросил Элиот.
   – Я до конца буду честен с вами, принц. Да, есть! – Арес хищно оскалился. – А вы что? Уже испугались меня? Не верите своим силам? Не сможете меня вовремя остановить? Вы так слабы?
   В глазах принца сверкнул металл, губы сжались, желваки на скулах пришли в движение:
   – Я обдумаю твое предложение и дам ответ позже. Когда? Скоро… потерпишь!
   Внезапно Арес протянул небольшой пакетик, купленный в магазине, и впихнул его принцу, затем поклонился, склоняя голову набок, и, хитро улыбнувшись, приоткрывая клыки, сказал:
   – Когда захотите встретиться, пригласите меня на кофе. Я буду невероятно рад вашему вниманию!
   Элиот хмыкнул, взял подарок, поправил капюшон на голове, скрывая свои белые волосы, и уже собрался уходить, как вдруг остановился и вновь обратился к Аресу:
   – Если я решу пойти с тобой, то появится проблема… Не забывай, я принц и просто так не могу надолго покинуть замок, не оповестив заранее о своем убытии.
   Надо что-то придумать, чтоб никто не догадался о цели моего исчезновения.
   – Я так понимаю, что вы уже решились идти со мной и отрабатываете детали нашего путешествия? Тогда я вам посоветую: в тот момент, когда вы сформируете кокон для перемещения, бросить на пол вот это… – Арес положил в ладонь Элиота какие-то зерна. – Устроим с вами шоу, которое запутает все следы. Поверьте мне на слово, будет весело.
   Элиот положил зерна в карман, снова хмыкнул и растворился в ночной темноте переулков.
   Арес посмотрел ему вслед, криво ухмыльнулся и прошептал:
   – Куда ты от меня денешься?
   Он вышел на Темную и затерялся в толпе.

Глава 8

   В назначенное время в большом зале Совета, где стояли огромные статуи двух великих богов, на широких кожаных креслах сидели четверо. В бликах горящего вечного костра можно было разглядеть сосредоточенное лицо Аргуса, по которому было понятно, что обсуждается очень серьезный вопрос. Лица его собеседников скрывали тени, падающие от статуй, но по очертаниям фигур сидящих было очевидно, что это две женщины и мужчина. В основном говорил Аргус, а трое других внимательно его слушали, иногда задавая вопросы. Тишину зала нарушал легкий шум водопада, который был достаточно слабым и не мешал разговору.
   – Так вот, мои дорогие друзья, – слышался голос Аргуса, – я вам рассказал о том, как по-новому стала проявлять себя энергия зла на Фикте. Сейчас пожиратели находятся под контролем, и наши с ними отношения регламентируются конституцией. Да они и не умеют так массово воздействовать на окружающих своей силой зла. Это кто-то другой, какой-то новый носитель этой злобной энергии. Что ему нужно и что нам от него ждать? Вот вопрос, который тревожит императора.
   Аргус выдержал паузу, обвел всех взглядом, откашлялся, поправил ножны меча, упершихся концом в ножку кресла, и, вздохнув, продолжил:
   – Есть еще одна проблема: на южных территориях произошел подрыв столбов иллюзий, и тот, кто это сделал, имел золотую бабочку с пурпурной каймой крыльев.
   Среди слушателей пробежал вздох возмущения, и мужской голос спросил:
   – Аргус-акэ, в начале нашей встречи, вы сказали, что хотите огласить нам императорское поручение.
   Но эта бабочка говорит о том, что произошедший подрыв столбов был в интересах самого императора!
   Аргус внимательно посмотрел на мужчину.
   – В том-то и дело, Адриан, что император не понимает, что произошло, и обвиняет в случившемся принца. Однако я подозреваю, что в этом замешана Харита. А вот что или кто заставили ее это сделать, вам и надо выяснить, но самое главное, необходимо узнать, есть ли связь Хариты с неизвестным носителем энергии зла. Вам необходимо войти с ней в контакт, сославшись, что вы от ее отца. Скажите, что он беспокоится за ее жизнь и спрашивает, не нужна ли его помощь, а в разговоре вы должны выведать, она сама или кто-то другой без нее ведома использовал золотую бабочку.
   – Что скажешь, Элона, или ты, Изольда? Кто из вас близко контактировал с принцессой? – Адриан повернулся лицом к молодым женщинам.
   – Что тут скажешь? – Женщина, что сидела поближе к Аргусу, поднялась с кресла и выпрямилась во весь свой высокий рост. – Ни я, ни Изи не были так близки к принцессе, как Виктория. Мы с ней близко контактировали только в бою на стенах Малой резиденции. Затем долго не общались и снова встретились, когда заходили в ее конюшни, чтобы проведать своих пегасов. После этого мы с ней не виделись, и боюсь, что она нас уже не помнит.
   – Аргус-акэ! Ну как вы представляете себе возможность вступить нам в контакт с принцессой! – в разговор вмешалась Изольда, поддержав свою подругу. – Кто мы – и кто она? Нам придется искать выход на нее, и нас тут же вычислят.
   – И если даже имперский сыск не смог найти носителя энергии зла и найти его связь с Харитой, то что можем сделать мы? – закончил ее монолог Адриан.
   – Вы считаете, что мы не думали об этом? – Аргус тоже поднялся с кресла вслед за Элоной, да так энергично, что оно скрипнуло, освободившись от грузного тела. – Ошибаетесь! План разработан, и основополагающей фигурой в нем будет Сор. Я надеюсь, вы помните этого мага?
   Даже в свете мерцающего пламени костра было видно, как округлились глаза у собеседников Аргуса.
   – При чем здесь Сор? – практически одновременно выдохнули три пары легких.
   – И не только он! – Аргус отошел от кресел, так, чтобы было видно всех участников разговора, таинственно улыбнулся и добавил: – Помните еще одного мага, спасшего в свое время ваши души? Грида! А великого бойца Грома, я надеюсь, вы тоже не забыли?
   Все трое молча мотнули головой в знак согласия.
   – Все они служат у Хариты, ей преданы и вам помогут.
   – Хорошо, Аргус-акэ, мы выполним свою миссию, – произнес Адриан. – Но как мы пройдем пограничные посты, установленные на границах империй? Если даже здесь пропустят, то там обязательно поймают.
   – Не переживайте. При переходе границы мы вас укроем магическими инструментами современных наработок. После перехода границы их магическая сила иссякнет, будет потерян магический след, а в Оазисе на вас уже никто не обратит внимания. Там таких, как вы, много. – Затем Аргус снова улыбнулся и спросил: – А где твой преданный длиннохвост?
   – Рэй играет с охранниками в игру «Война на опережение», и, насколько я знаю, ему нравится им поддаваться. – Адриан тоже улыбнулся.
   – Вот он и будет вашим поводырем. Мы в его память вкачаем карту местности. Все детали вашей миссии завтра, а сейчас можете отдыхать.
   Аргус сформировал кокон перемещения и вернулся в стены замка.
   Он шел по широкому коридору замка, уставший, но с чувством удовлетворения своими решениями по сложным государственным вопросам в этот насыщенный происшествиями день, который наконец-то закончился. Он шел с твердым намерением провести вечер со своими старыми друзьями, которых собрал Торис, в одном из любимых ими кабаков наиболее тихого района Диониса. Предчувствие прекрасного вечера с возможным продолжением, с ночными гуляниями в кругу знакомых лиц и женщин из клана ангелов будоражило и заставляло улыбку пробегать по его суровому лицу.
   Проходя мимо кабинета принца, он обратил внимание на дверь, которая была приоткрыта, а это означало, что принц еще не уходил с работы. Это насторожило Аргуса, так как он знал, что принц не любит долго задерживаться у себя в кабинете, предпочитая назначать встречи непосредственно у того, с кем ему приходилось решать те или иные вопросы. Аргус в нерешительности остановился и задумался. С одной стороны, ему не положено без необходимости заходить к принцу, с другой – на нем лежит ответственность за безопасность императорских кровей, а значит, он не имеет права пройти мимо, если есть хоть малейшие признаки опасности. Продолжая сомневаться в своих действиях, он подошел к двери и приоткрыл ее. Вдруг из-за двери раздался оглушительный взрыв. Узорчатая напольная плитка треснула даже под ногами Аргуса, а по стенам побежали трещины, из кабинета принца повалил клубами дым.
   Ни секунды не задумываясь, Аргус кинулся туда, выхватывая по дороге меч из ножен.
   Вбежав в кабинет, он почувствовал под ногами прогнивший пол с вросшими в него корнями, стеблями, вылезшими из раскрывшихся семян. А перед его глазами открылась странная картина: посередине комнаты стоял принц в коконе перемещения, окруженный плотной дымовой завесой, через которую проглядывалась еще одна фигура незнакомого человека. Незнакомец прижимал к себе принца, обхватив его одной рукой за плечо, а другой держал кинжал возле его горла.
   Вслед за Аргусом в дыму появилась охрана и остановилась в нерешительности, увидев кинжал у горла принца. Вдруг в комнату ворвался воздушный поток, сформированный чьей-то магией, который ураганом промчался по кабинету, сметая все на своем пути, унося прочь дым, а вместе с ним и кокон, поверхность которого к этому времени сгустилась и стала непрозрачной.
   Ветер стих, оставив после себя разгромленную комнату, проросшую ветвями неизвестного растения, остатки запаха гари, разбитый кофейный сервиз, испуганную охрану и поникшего Аргуса.
//-- * * * --//
   Едкий дым заполнил легкие, вызвав кашель, проник под закрытые глаза, заставив их слезиться. Принц качнулся на ногах и ухватился за что-то во тьме, чтобы не упасть, попытался заглотить хоть немного свежего воздуха. Однако боль в голове казалась неисчерпаемым океаном гнетущего отчаяния, а желание было только одно – умереть. Когда он, наконец, открыл глаза, которые продолжало щипать, словно от кислоты, он увидел темную фигуру.
   – А ты быстро пришел в себя. Минут десять отходил.
   – Что, решил в помощники взять мой труп? – прищурившись, Элиот разглядел Ареса, который собирался убрать за пояс нож, что еще недавно держал у его горла.
   Шум леса и крик полуночных птиц подсказал, что они перенеслись прочь из замка, однако куда именно?
   – Мы и не обговаривали, что вы будете жизнеспособны, – хитро ухмыльнулся Арес. – Хотя, может, нам проверить, вдруг ваш труп сохранит способность передвигаться?
   Резкий удар выбил нож из рук и остановил монолог Ареса, который растерянно уставился на принца, почувствовав острие меча теперь уже у своего горла.
   – Ну давай проверь! Но знай, первым на тот свет пойдешь ты! – Элиот пришел в себя и решил поставить наглеца на место.
   – Ладно, расслабьтесь, у меня страсть такая… знаете, слабых обижать, – медленно коснувшись лезвия, Арес отодвинул его от своей шеи, оставляя глубокие раны на подушечках пальцев, что в его случае было лучшим разрешением разборки.
   – Неважно. Я тоже так люблю пошутить, – убрав меч за пояс, отметил принц и, не желая дальше заниматься препирательством, спросил: – И какдалеко мы от замка, и по каким тропам пойдем за Оружием?
   – Мы на границе Диониса, приглядитесь, если увидите огненную зарницу, то разочарую, это может гореть ваш дом. – Новая милая улыбка Ареса могла заставить съежиться любого. – А пойдем мы вон туда… – Арес махнул рукой в сторону леса, темной стеной возвышающегося неподалеку.
   – В смысле, «огненная зарница»?! – Элиот внимательно посмотрел на своего попутчика. – Что-то должно было произойти во дворце? Или уже произошло?
   – Не поверите, но я сам не ожидал, что Раварт так скоро может начать переворот, но для него главное – это в какой-то момент применить Оружие, и поэтому мы должны опередить его. А вас из Диониса я вовремя вытащил, так как ваш отец вам не доверяет, а его враги только и ищут возможность убить принца. Пусть вас пока считают пропавшим или предателем, но это лучше, чем сесть за решетку или лишиться жизни. А придет время – все встанет на свои места.
   – Невероятно! – прошептал Элиот, смотря в сторону Диониса.
   – Добро пожаловать в ряды предателей, убийц и злодеев, – со смехом в голосе сказал Арес и двинулся в сторону лесополосы, по границе которой протекала небольшая речушка.
   Элиот догнал его и, дернув за рукав, остановил:
   – Ты, заткнись, давая мне оценку, а лучше ответь, что задумал и куда идем.
   – Ладно, принц, освещать вашу темную сторону души сейчас не будем, – ответил Арес. Но затем, решив, дальше не напрягать обстановку, миролюбиво добавил: – У Раварта есть тайная комната в лабиринте, вот ее мы и должны отыскать.
   – То есть ты предлагаешь идти в лабиринты эльфов за этой книгой? Ты точно головой болен! – Принц посмотрел на собеседника как на последнего дурака. – У тебя есть подробный план прохода? Но даже если есть, мы все равно заблудимся!
   – Мне кажется, или я ослышался… принц струсил и готов уже сейчас плюнуть на все и вернуться?
   – Если хотел убить меня без посторонних глаз, то лучше бы дуэль устроил, – огрызнулся Элиот.
   – Не бойтесь… не имея гарантий, я и сам бы не полез в лабиринты, даже ради блистательного убийства. У меня есть артефакт, который нас приведет куда надо. – Арес вытащил из кармана фонарь и показал его Элиоту.
   – Только отчаявшиеся могут идти на такую глупость, – подумав, сказал принц и не оглядываясь пошел в ранее намеченном направлении, переспросив через плечо: – Куда хоть идем-то?
   – В одном из деревьев имеется проход в лабиринты, мне нужно его только отыскать.
   Продираясь через бурелом, принц опять задал вопрос:
   – Почему я тебе верить должен, что Раварт оказался предателем?
   – А вы можете не верить, но коль скоро пошли со мной, то сами чувствуете, что не все ладно в вашем королевстве.
   – А ты сам разве не хочешь власти? Посмотрю, ты сама благодетель.
   – Смотря какую власть и какой ценой! Одно могу сказать: я против разрушения. Смысла нет там, где ничего нет, другое дело, на какой основе строится мир. – В глазах Ареса загорелся странный огонек.
   – Я не понимаю, о какой основе мира ты говоришь, но чувствую, ты не простой и рядом с тобой надо быть всегда настороже. У меня такое ощущение, что ты просто хочешь меня использовать для каких-то собственных целей.
   – А я вам это уже при первой нашей встрече сказал. Путь наш неблизкий, и вы должны знать, с кем собрались в лабиринты.
   – И все-таки какую власть ты хочешь? – не отступал Элиот. – И как ты ее хочешь получить?
   – Вы думаете, меня интересует этот низкий порок под названием «властолюбие»? Слишком скучно, хоть и забавно. – Арес высокомерно улыбнулся, но, заметив холодный взгляд принца, решил не испытывать судьбу, а продолжить играть роль шута, раз принц привык к глупцам вокруг себя. – А с другой стороны, почему бы и нет? Взять, например, Раварта, ведь без фолианта он всего лишь уборщик, который протирает и чистит престол для кого-то другого.
   От этих слов Элиот от души расхохотался:
   – Только не говори, что он подчищает место для тебя! Уж если корона и окажется на твоей голове, то только тогда, когда она будет отделена от твоего туловища.
   – Подобное могу и я вам ответить. – Арес хищно сверкнул глазами. – Вы скрываете вулкан эмоций за маской хладнокровного и уверенного в себе рубаки. Но вы не способны победить даже самого себя, а значит, в вас нет стержня, так необходимого императору. Пока существует ваш отец, перед вами склоняются, но это совсем не означает, что вас уважают.
   – Ты правда думаешь, что я буду выслушивать твою жалкую критику?
   – Вы так ее боитесь? Очень мило. Это еще раз подтверждает мои слова, какой вы император. По крайней мере, я себя ощущаю более достойным носить этот титул, но я уже сказал, что корона мне не нужна.
   Арес услышал, как гневно засопел Элиот, поглаживая ладонью навершие рукоятки меча, и спокойным голосом произнес:
   – Ну вот мы и пришли!
   Они вышли на небольшую поляну и подошли к огромному дереву. Оно стояло поодаль от остальных, раскинув свою крону так, что полностью скрывало утреннее небо.
   – Откуда у тебя эти знания, где вход в лабиринты? – удивленно спросил Элиот, убирая руку с рукоятки меча.
   – Эльфы помечают места входа энергетическими метками.
   – Кто ты, Арес… маг?
   – Можно и так сказать… есть у меня кое – какие способности, которые я благосклонно использую в своих интересах. – В планы Ареса не входило рассказывать, что это место было указано Равартом.
   Он приложил ладонь к стволу дерева и тихо произнес заклинание, которое его также заставил выучить этот маг. Корни дерева вздулись, словно натруженные вены, кора засветилась и рассыпалась пеплом, открыв проход. Зайдя туда и дождавшись, когда за ними закроется вход, принц зажег магический факел, который осветил окружающее пространство, а Арес вытащил свой фонарик, луч которого указал направление их движения.
   Арес шел впереди уверенной походкой, так, как будто здесь был не в первый раз, при этом держа в руках артефакт, переданный ему. Элиот шел за ним на пару шагов сзади, освещая факелом стены и ответвления темных проходов, напряженно оглядывая их, пытаясь запомнить обратный путь. Время шло, а конца пути видно не было. Элиот порядком уже устал ходить за Аресом по лабиринту, пока, наконец, не стал понимать, что тот заблудился. Поняв это, принц с усмешкой спросил:
   – Ну что, друг Арес, у меня такое ощущение, что тебя подвел твой фонарик, или в него заложена большая погрешность?
   – Что за жизнь? – Арес зло хмыкнул. – Никому нельзя верить! Однако я знаю направление, и мы все равно дойдем до цели, я начинаю понимать, как работает артефакт.
   – Позволь поинтересоваться, а обратно как пойдем? – спросил Элиот. Ощущение, что они заблудились, было неприятно, но еще неприятней был тот, кто слишком много разговаривал, и эти чувства замещали страх, рождая желание съязвить тому, кто шел впереди.
   – Возвращаться все равно придется другим путем, так как путь, которым мы пришли, будет закрыт. Думаю, что тот, кто дал мне артефакт, решил немного поиздеваться надо мной, но не погубить. – Подумав, добавил: – Хотя все может быть…
   С одной стороны, принца забавлял испуганный, уставший и нервный Арес, который метался из одного туннеля лабиринта в другой, но с другой – его собственный страх также стал преобладать над другими эмоциями. Проходы, которые местами становились узкими, вызывали приступы клаустрофобии. Хуже всего было тогда, когда луч фонаря упирался в стену, и им приходилось возвращаться обратно для поиска обходного пути, при каждом лишнем шаге рискуя попасть в кротовую нору, которая могла открыться в любой момент.
   Так и произошло, когда перед Элиотом мгновенно провалилась тропинка, и щебенка из-под ног зашуршала и посыпалась в открывшуюся бездну. Он успел прижаться спиной к каменной стене прохода, а Арес, который шел уже сзади, успел поймать его за рукав и с силой дернул на себя, не позволив принцу потерять равновесие и упасть в пропасть. Была ли это кротовая нора или же просто провал, этого они точно не знали и не собирались разбираться. Уже позже сам Арес соскользнул и готов был улететь по склону в неизвестную пустоту, если бы Элиот мгновенно не схватил его за длинный выпуск рубашки и, перехватив за ремень, не помог выбраться из расщелины.
   – Значит, принц… вы все-таки хотите видеть в лице императора меня, или вы ко мне так привязались? – нервно рассмеявшись, постарался пошутить Арес, отряхиваясь от пыли.
   – Не рассчитывай… Это тебя твой фонарик спас. Ко всему, ты меня сюда привел, вот и мучайся до самого конца вместе со мной. А то размечтался помереть без мук.
   – С вами, принц, я готов страдать вечно.
   – Вот и ладненько! Найдем место, где можно будет сесть, передохнуть и вместе пострадать.
   По пути нашлась небольшая полость в скале, в которой из глины прорастала бесцветная трава, похожая на ростки от клубня картофеля. Она была неприятна на ощупь: толстая, ломкая, с выделяющимся липким соком на сломах стеблей, имеющем неприятный запах. Потирая уставшие глаза, Элиот решил лечь отдохнуть. Привалившись к обломку скалы, он закрыл глаза, пытаясь отвлечься от жалоб напарника на то, как плохо работает фонарь.
   – Ты ожидал, что он осветит тебе самую короткую дорогу к нашей цели? – спросил засыпающий принц.
   – Да, рассчитывал… Но этот фонарь – не тропинка в лесу, а компас в бескрайнем океане, показывает лишь направление. Вот только мы-то не в океане, кругом стены и тупики… Это катастрофа… – простонал Арес, шумно завалился рядом с принцем и тут же захрапел.
   На удивление спустя несколько часов Элиот проснулся вполне отдохнувшим, но появились голод, желание пить и сожаления о том, что не взял в дорогу больше съестных припасов.
   – Ну что, принц, перекусим? – Арес, видимо, давно проснулся и успел насобирать приличную охапку бесцветных стеблей. – Остатки наших припасов сохраним до худших времен. – Он протянул пучок растительности принцу. – Я никогда не употреблял эту гадость в еду, но от эльфов слышал, что она не только утоляет жажду, но может притупить чувство голода.
   – Кошмар! – брезгливо поморщился принц, принимая из рук Ареса дурно пахнущую гумусом растительность.
   Какое-то время они с брезгливыми гримасами жевали эти безвкусные водянистые черенки. Но на удивление желание пить и есть стали притупляться. Почувствовался свежий прилив сил.
   Вдруг Арес весь напрягся, движением руки дал команду принцу не шуметь и стал всматриваться в стену перед собой. Затем подошел к ней и стал ощупывать ее поверхность пальцами так, словно выискивая там тайный ход, а затем неожиданно сказал:
   – Мне кажется, или я слышу голоса за стеной?
   – Возможно, это бродят подземные эльфы? – предположил принц.
   – Надо найти их. Они помогут выйти отсюда.
   – А как же Оружие?
   – Жизнь дороже… Следующий раз подготовимся более тщательно к его поиску. Где-то я ошибся поворотом.
   – Ладно, пойдем искать эльфов. В конце концов, я не думаю, что они будут задавать лишние вопросы принцу.
   Они нашли проем в стене, за которой слышались невнятные голоса, и вошли в него. Внезапно они услышали четкий мужской голос:
   – Ты уверена, что это правильная дорога, или мне одному кажется, что мы ходим по кругу? Я уже сбился со временем, сколько мы тут бродим.
   Из глубины проема вначале блеснули блики от магического факела, затем появилась женская фигура, за которой следовал говоривший мужчина. Увидав Элиота и Ареса, они остановились в нерешительности, осветив своими факелами незнакомцев, которые подошли к ним ближе.
   – О! И давно вы скитаетесь по лабиринту? Что, заблудились? – Арес положил свою ладонь на бедро, где за поясом у него прятался нож. – Я удивлен, как это славный Эол мог покинуть свои катакомбы и затеряться в лабиринте, да еще и со своей сестренкой Лизбет! Никак от гвардейцев прячетесь?
   – А как я погляжу, великий боец с женщинами Арес тоже нашел свой последний путь! – Эол инстинктивно потянулся к рукоятке меча, который был скрыт в ножнах, висевших у него на боку, затем убрал руку, продолжая язвить: – Да, выбраться из лабиринта – это тебе не беззащитных женщин закалывать.
   – Да уж… беззащитных!.. – процедил сквозь зубы Арес.
   – А это кто с тобой? Такой же ничтожный вояка, как и ты? – По всему было видно, что Эол не собирался данную встречу оканчивать мирно. Провоцируя на драку, он продолжал: – С таким ничтожеством, как ты, только такой же может находиться рядом.
   Принц видел, с каким омерзением молодой человек смотрит на Ареса, и потому не торопился вынимать меч из ножен. Он внимательно смотрел на случайных путников, а потом спросил:
   – Я так понимаю, вы все знакомы. Может, кто-нибудь расскажет, в чем, собственно, дело и почему у вас друг к другу такие претензии?
   – Я, в свете факелов не вижу, с какого ты клана, и не знаю, что ты здесь делаешь. – Эол не унимался и, не признав принца, продолжал себя вести вызывающе. – Но уже то, что ты рядом с этим убийцей, говорит само за себя, и поэтому отвечать на твои вопросы я не собираюсь.
   Арес молча ждал, когда Эол выскажет всю накопившуюся к нему ненависть, а заодно спровоцирует принца на агрессию. Но поняв, что принц не собирается сломя голову ввязываться в драку, а пытается найти логику в действиях Эола, решил подбросить дровишек в разгорающийся костер ненависти:
   – Эол, Эол, ты не знаешь, с кем имеешь дело, а все туда же, оскорбляешь, грубишь, тыкаешь неизвестному тебе человеку. А сам-то ты кто? Неудачник, дешевый фантазер, недоделанный ученый. И при всем этом амбициозный хвастун! Коль схватился за меч, так доставай его, а не болтай, как баба.
   Сказанного было достаточно, чтобы Эол выхватил меч из ножен и сделал выпад. Арес ловко ушел от удара мечом и вытащил из-за пояса кинжал. Эол в ярости вновь нанес удар. Меч просвистел в воздухе и зацепил выступ стены, разрубив его, как масло. Обломки скалы разлетелись в разные стороны, а перед лицом Эола блеснуло лезвие кинжала. Эол тоже успел увернуться, и вот уже меч направлен в самое сердце противника.
   – Я, кронпринц империи, требую остановить бой и опустить оружие! – громко скомандовал Элиот, решив вмешаться, чувствуя очевидную бессмысленность данной ситуации. Принц скинул капюшон с головы, открыв свое лицо и белые волосы.
   Эол опустил меч и с нескрываемым интересом стал осматривать принца, а испуганная происходящим Лизбет, которая все это время стояла, прижавшись к стене, склонила голову.
   Через минуту замешательства Эол обратился к принцу срывающимся голосом, переполненным удивления:
   – Уважаемый Элиот-акэ, я не понимаю: что общего у вас может быть с этим ничтожеством и почему вы здесь?
   – Для того чтобы ответить на твой вопрос, я должен понять, какие у вас с Аресом раньше были совместные дела и почему такая ненависть друг к другу.
   – Да я, в принципе, против него ничего не имею. Плохого он мне ничего не делал… – процедил сквозь зубы Арес, хитро посмотрев на Эола. – Адела общие… Это мечи, которые он ковал для Раварта. Правда, продавал втридорога, но я на него не в обиде, деньги были не мои, а я был только посредником.
   – Это правда? – Принц повернул голову в сторону Эола.
   – Да, это правда, – ответил Эол, потупил глаза.
   – И, конечно, лицензии у тебя на это не было?
   – Да, не было!
   – Так в чем же перед тобой провинился Арес?
   – Он убил мою любимую. Роса была русалкой и принимала участие в поимке контрабандистов оружия.
   – А… Теперь я начинаю кое-что понимать. – Принц закивал и уже посмотрел на Ареса. – Передо мной изготовитель нелегального оружия и контрабандист! Сладкая парочка. – И уже другим тоном: – Так значит ты – главный герой в убийстве русалок в Белых лагунах?! – Принц впился глазами в Ареса.
   Но в этот взрывоопасный момент недосказанности и недопонимания вмешалась девушка, которая с напряжением наблюдала за перепалкой мужчин:
   – Элиот-анэ, я понимаю вас, вы представитель закона, но прошу вас не делать скоропалительных выводов. Мы сейчас все в одном положении, и в первую очередь нам надо выбраться из лабиринта, а потом уже выяснять глубину виновности каждого из нас перед законом. Вы, благородный принц, как я понимаю, находитесь здесь тоже не совсем законно?
   – Как я вижу, ты хорошая и умная девушка и все понимаешь. – Принц улыбнулся. – Хорошо, к этой теме мы вернемся, когда выберемся из этой дыры, однако вы так и не объяснили, что вас заставило скитаться в лабиринте?
   – Нам пришлось исчезнуть из Прансвеля, так как Эола вычислила охрана и его должны были схватить гвардейцы. Ему надо было куда-то деться, а я не хотела оставлять его одного и предложила ему начать поиски моего отца, который однажды ушел в плавание и не вернулся. Рыбаки рассказывали, что нашли его разбитый баркас. Но его тело не было обнаружено, зато найденные следы говорили о том, что он ушел в лабиринты, по берегу водных потоков уходящие в глубинные слои горных пород.
   – А как вы планировали туда добраться?
   – Знакомые дриады мне дали схему маршрута до того района, но мы в какой-то момент запутались и заблудились.
   – Видимо, судьбой было предначертано, чтобы в этом замкнутом пространстве мы встретились, значит, и выход нам придется искать вместе. Но перед тем как искать выход, мы должны найти то, зачем мы сюда пришли с Аресом.
   Лизбет мило улыбнулась Элиоту, взяла под руку Эола, приклонив голову к его плечу, и сказала:
   – Спасибо, принц, за слова «хорошая и умная»… а знаете, я умею искать вещи на расстоянии. Вот найти выход из лабиринта – нет, а вещь найти смогу. Но если нам придется идти вместе с вами, тогда у нас совсем не останется шансов найти отца.
   – Давай поступим так… – вплотную к девушке подошел Арес. – У меня есть зерна, которые для меня выполняют разные поручения, я их называю «зерна раздора», они многофункциональны. Так вот, если ты нам поможешь найти интересующую нас вещь, то я дам задание зернам – они прорастут лианами, которые приведут вас к месту, где находится твой отец, живой или мертвый. А для того чтобы они проросли, тебе будет достаточно вспомнить об отце. Только вспомнить придется не самые лучшие его качества, вызвав в себе желание встретиться с ним и высказать все обиды, которые в тебе накопились. Ну, как-то так…
   – Тогда я постараюсь вам помочь. – Молодая женщина отстранилась от Эола, продолжая обращаться к принцу: – Мне только надо знать, что это за вещь. Если это магический артефакт, то я должна знать его ауру, то есть знать, с использованием какой силы он был изготовлен.
   – Коль скоро вы не возражаете продолжить путь вместе с нами, я скажу, что мы ищем. – Принц подошел к собеседнице ближе. – Да, это магический артефакт, а для его создания использовались все тебе известные силы, а хранит он в себе силу Интеритума.
   – Уж не Оружие ли это? Я от своей сестры Изи слышала об этом артефакте со сложной аурой.
   – Да, оно, но только не спрашивай, зачем оно нам.
   Неожиданно за спиной опять послышался голос Ареса:
   – Дорогая моя! Ты утверждаешь, что способна находить что угодно, а сама не можешь найти своего отца, зная его ауру? Ты не можешь справиться с задачей, которая под силу любому магу и в то же время предлагаешь нам свою помощь?
   Лицо Лизбет вспыхнуло, а скулы побелели, она явно занервничала и поэтому ответила с хрипотцой в голосе:
   – Вы зря думаете, что выйти на ауру моего отца – легкая задача! Она теряется возле подземного озера, которое либо он хотел переплыть и, попав в водоворот, погрузился на нижние уровни лабиринта, либо попал в кротовую нору.
   – Интересно, и как в таком случае ты вообще планировала его найти? – Арес ехидно ощерился.
   – Не знаю, но я хочу пройти к этому озеру и выйти на его след. Там будет видно, что будет дальше.
   – Ладно. В конце концов, это все уже неважно, и мне неинтересно. Коль я тебе пообещал, я дам тебе помощников, но напоминаю, что с условием… – уже более доброжелательно проворчал Арес.
   – Сейчас некогда обсуждать, что будет потом. – Принцу, видимо, надоело слушать эти разборки, и он, перебив Ареса, обратился непосредственно к Лизбет: – Давай пробуй, если считаешь себя сильным поисковиком.
   Была ли Лизбет хорошим магом? Она о себе так бы не сказала, да и профессора в университете, конечно, смеяться над ней не стали бы, но двери не открыли бы перед ней ни на один из факультетов. А ответ был очень простой: все детство магия была для нее лишь маленьким дополнением к ее жизни. В отличие от Изольды, мечтающей стать великим магом и бежать по профессиональной лестнице бесконечно вверх, Лизбет хотела только одного: чтобы магия наконец-то закончилась, как говорится в детских сказках. Она мечтала о мире, в котором нет магии, так как считала ее отвратительной и бесчестной. Магия подобна палкам в руках дерущихся: у кого она длиннее, за тем и правда. А если ты обычный человек и магией с рождения не наделен, то зачем тебе в этом мире жить? Зачем создавать что-то, превосходящее разум, если магия может даже клонировать драконов? А если еще и ДНК с Земли достать, подобно костылю для калеки, то совсем все идеально. Фикта залатает свои дырки в ауре и полетит дальше, в свое будущее.
   Наверное, Лизбет была редким кадром, нежелающим знакомиться с магией. Ей хотелось стать актрисой в театре или музыкантом, без магической причастности к ее искусству. Естественно, выступления циркачей на пегасах собирали аншлаги, но не очень-то она любила и животных. Когда-то, узнав об ином мире, где отсутствует магия, по случайности взяв не ту книжку из библиотеки, она захотела отправиться туда, даже пусть в один конец. Но, к великому сожалению, крылопланы туда не летают.
   Она не открыла бы ни одной книги по магии, если бы в школе не давали ее основ, чтобы посмотреть на способности юных дарований. Сказать, что она старалась… однозначно, нет. И всегда ограничивалась лишь выполнением домашних заданий. Со временем одноклассники ушли в специальные школы, где раскрывали свои таланты, а если им это не удавалось, то у них начиналась депрессия, и они закрывались в себе. Понятно, что не всем был дарован талант управления магией, но многие не понимали этого. Конечно, большинство, кто оканчивал специальные школы, попадали в лучшие университеты, однако были и такие, кто не мог взять высокую планку требований познания магии. Их жизненная трагедия была очевидна в ситуации, когда огонь великого мага затухал в их глазах перед обыденностью, уступая место душевным страданиям и чувству саморазрушения. При этом почему-то забывали, что у них есть другие таланты и есть прекрасная жизнь без магии.
   Лизбет тихо хихикала над теми, кто положил свою жизнь цели поступления в лучший магический корпус, при этом оказавшись среднестатистическим ребенком. Девушка понимала, что, по сути, большинство были такими, поэтому лучше найти себя в материальном мире и быть счастливым оттого, что делаешь, чем ломать жизнь на безумном поприще магии. Она и дальше жила бы с этими мыслями, если бы не произошедший случай с отцом. Его исчезновение обсуждал весь Праневиль, обвиняя в этом его сумасшедшую жену, преданную Весперу, а иногда и дочерей, утверждая, что они его не любили. Многие рыбаки устремились на поиски его баркаса, и, в конце концов, он был найден, разбитый и полузатонувший. Но вот тело найдено не было, лишь следы, ведущие к полузатопленному входу в лабиринты. Разумеется, туда никто не осмелился пойти, и поиски прекратились.
   Лизбет скучала без отца, ведь раньше он хоть иногда, но появлялся дома, а теперь она почувствовала себя совсем осиротевшей. Она прекрасно знала, что это чувство также мучило и Изольду, заставляя ее бежать из дома, дабы заглушить страх одиночества. Однако убежав и изменив жизнь, она не смогла поменять свой характер, так и не научившись идти по головам, поднимаясь по служебной лестнице. Например, когда карьера Ониса висела на волоске, а тем более когда он бежал в Оазис, Изольда могла спокойно занять его место, окажись хитрее, но она этого не сделала. А вот Лизбет смогла понять суть прогнившего мира и научилась думать не только о других, но и не забывать о себе, достигая любыми средствами своего счастья. Теперь она была уверена, что нашла баланс между добродетелью и собственным спасением.
   И именно тогда, когда детективы беспомощно разводили руками, расписавшись в своей неспособности найти отца в лабиринте, а великий Торис после серии неудачных расследований исчез из виду, породив тем самым слухи о своей запойной жизни (когда ты ищешь новости о спасении отца, и не до такого докопаешься), Лизбет поняла, что может надеяться только на себя.
   Она приняла магию, так сказать: «Ну здравствуй, магия, и я все же пришла к тебе. Конечно, я тоже тебе не рада, но поверь, мне неважно, будет ли у нас равноправие, или же ты, моя дорогая, станешь моей рабыней». Однако Лизбет не нужно было все ее многообразие, а только сфера поиска.
   В своих занятиях по поисковой магической практике ей приходилось просиживать долгие часы в библиотеке, где встречались даже труды Ториса. А когда кто-нибудь интересовался ее предпочтением поиска, она отвечала, что решила стать детективом. Тетя Ребекка рада была, что Лизбет забыла и отпустила тяжелое прошлое и примирилась с ним, она не понимала тайных помыслов приемной дочери.
   Со временем обида потерь переросла в желание даже не встречи с ее близкими, а просто взглянуть им в глаза, без лишних слов и увидеть личину тех, кто бросил ее. Каждому, кто не заботился о ней в детстве, а отдал на попечительство тете Эола. Лизбет понимает, что существует граница, за которой есть шанс хотя бы посмотреть в глаза отцу в последний раз. Главная цель – закрыть гештальт и сжечь мосты, связывающие ее с прошлым.
   Она однозначно для себя решила найти отца лучше живым, а если мертвым, то захоронить его останки со всеми почестями рыбака. Несколько месяцев упорного труда – и она уже почти в совершенстве владела поисковыми методами. Теперь оставалось дождаться случая, чтобы пойти в лабиринты, и он представился. Обладая этими навыками Лизбет часто находила, казалось, совсем утерянные вещи, вот и в этот раз, она была почти уверена, что почувствует сложную ауру артефакта. Конечно, если он находится на верхнем уровне лабиринта.
   После слов принца девушка села на корточки и, закрыв глаза, что-то нашептывая, стала сканировать пространство, мысленно уходя все дальше и дальше в развилки лабиринта. Прошло достаточно много времени, когда, наконец, монотонный шепот девушки прекратился, злые морщинки пропали с ее лица, и она громко объявила, что закончила свою работу, запеленговав объект со сложной аурой. Всем осталось только поверить ей и двинуться в путь. Чтобы вновь не заплутать, зная только направление движения, им пришлось еще пользоваться фонариком Ареса, который помогал выпутаться из тупиков.
   Они шли по бездорожью, спотыкаясь об обломки горных пород, перелезали через скальные выступы, проползали в узкие расщелины, перебирались через отвалы огромных валунов. Они срывались в ямы и трещины, со страхом понимая, что это могли быть кротовые норы, переправлялись через подземные реки, питались безвкусными бесцветными растениями. Они отдыхали вповалку, прижимаясь друг к другу, так как было достаточно прохладно. Понимая, что в одиночку не выжить, они помогали друг другу, рискуя собственной жизнью ради уже близкого человека. Перед новой реальностью старые обиды были забыты, и даже Эол с Аресом хоть и не сдружились, но, по крайней мере, стали друг к другу терпимы.
   Проходив по лабиринту с компанией мечты для посмертной записки, Элиот неожиданно остановился, так что остальным тоже пришлось замереть. Его факел осветил пол, где разверзлась пустота.
   – Дальше дороги нет – обрыв!
   – Кого не жалко спустить туда? – как-то спокойно задался вопросом Арес.
   На шутку никто не отреагировал, только Эол интуитивно прикрыл собой Лизбет, которая с интересом вглядывалась в пропасть.
   – Именно тебя, – ответил наконец Эол.
   – Там непроглядная темень и неизвестность, – присев на корточки, с ужасом в голосе промолвила Лизбет, – но это единственный путь к вашему артефакту.
   Затем, немного подумав, спросила:
   – Принц, вы говорили об артефакте самого Раварта, так, может, это ловушка, или же он просто заметил наше появление, почувствовал чужих?
   – У меня отрицательная аура, ей я и вас прикрываю, так что он не почувствует нашего появления. Однако если кто-нибудь из вас первый приблизится к артефакту, то Раварт точно его почувствует. Поэтому мне надо идти первым и нейтрализовать ауру Оружия, после чего Раварт его потеряет. Тогда уже и вы сможете к нему подойти. – Элиот понимал, что он обязан пересилить себя и полезть по отвесной скале вниз, первым. У него другого пути не было, ведь только он мог перепрятать опасный для империи артефакт. Больше не раздумывая, принц поправил ремень, на котором висел меч, достал веревку из рюкзака, размотал ее, один конец обмотал вокруг выступа скалы и начал спускаться в темноту.
   В какой-то момент он бросил взгляд на Ареса и увидел в его глазах удивление. Казалось, он не верит в такую отвагу и считает принятое принцем решение необдуманным проступком, но никак не силой духа.
   Когда принц почувствовал конец веревки, он увидел у себя под ногами освещенное голубым сиянием дно большой карстовой полости. Свет был не монотонный, а переходил в пастельные оттенки ближе к скальным выступам, местами засыпанным песчаными барханами. Высота была достаточной, чтобы рискнуть спрыгнуть, тем более под ногами песок. Падение вышло не самым мягким, однако кости были целыми. К его удивлению, разливающегося голубого сияния оказалось вполне достаточно, чтобы погасить факел.
   Принц сразу вспомнил легенды о затерянных территориях на Фикте.
   В них говорилось, что были древние люди, не мифийцы, которые проживали в лабиринтах, вместе с эльфами строили себе жилье, устраивали дороги. Никто их не видел, хотя следы их жизнедеятельности встречались. Откуда они появились и куда делись, в легендах не сказывалось, и потому они были названы людьми Затерянных территорий. Там же говорилось, что эти места не только вечных, запутанных троп и обрывов, но и полян, лесов, невиданной растительности, зеркальных озер и удивительных животных. И этот подземный мир освещается голубым светом, который берется из ниоткуда, то есть из неизвестного источника. Были немногие маги, которые предполагали, что этот свет исходит из кротовых нор, но не из всех, а вот из которых – никто не знал.
   Пока принц размышлял о происхождении голубого сияния, рядом с ним с визгом упала Лизбет, за ней Эол, а за ним Арес. Под тяжестью упавших тел песок стал осыпаться вниз по склону, и перед глазами путешественников открылся постамент, на котором лежал фолиант. Все с интересом стали его разглядывать.
   – Ого! Это серьезная книга! Ее не поднять! Интересно, какие великие мысли там хранятся, что все за ней так бегают? – ни к кому не обращаясь, спросила Лизбет, пораженная увиденным.
   – Если сказать правду, то по-настоящему никто не знает, что произойдет, если открыть книгу. Много версий, и каждая по-своему имеет право на жизнь. Говорят, что ее создали пять магов, но в древних писаниях проскакивает информация, что она существовала и раньше. Говорят, что она создавалась силами разрушения, но тогда почему у нее сложная аура? Говорят, что маги спрятали там силу Интеритума, но никто до сих пор не знает, сколько ее там, да и что это за сила, толком тоже никто не знает. А теперь еще говорят, что появился проводник силы уничтожения. Короче, все запутано! – ответил принц, пытаясь рукой скинуть остатки песка с поверхности обложки фолианта. – Лично я его раньше никогда не видел, но думаю, что не зря его пытаются спрятать. Возможно, мы еще не доросли до тех знаний, которые хранятся в нем.
   – Смотрите! – Эол провел рукой по обложке книги. – Здесь есть углубление под ладонь руки. Давайте попробуем приложить руку!
   – Не будем экспериментировать. – Принц отвел руку Эола, который уже хотел вставить ее в углубление. – Отойдите все подальше от книги, я сейчас наложу на нее свою отрицательную ауру, и ее аура обнулится.
   Принц недолго колдовал, двигая руками по обложке артефакта, как все услышали восклицание Лизбет:
   – Удивительное превращение! Аура книги и вправду исчезла! Я ее не ощущаю!
   – Я слышал сданном артефакте и знаю, насколько это страшная вещь, даже в закрытом виде, – покачал головой Эол, когда принц закончил свое дело и отошел от фолианта. – И вы искали его с этим преступником? – Эол указал пальцем на Ареса.
   Арес усмехнулся, оскалив свои клыки, мгновенно в его руках появился меч, лезвие которого остановилось у самого горла Эола, и все услышали шипящий голос:
   – Сынок, прекрати на меня указывать пальцем и разговаривать со мной грубо! Жалко будет, если эта голова с этим симпатичным лицом отделится от этого прекрасного туловища.
   Принц, почувствовав, что опять назревает серьезная разборка, резко обратился к Аресу:
   – Я никак не могу до конца понять твой интерес в этом…
   – В чем? – Арес опустил меч, переведя взгляд на принца.
   – Перепрятать артефакт! Причем так, чтобы ты знал, где он находится?
   – Принц, я вам уже все объяснял.
   – То время, которое я с тобой провел, показывает, что ты совсем другой, кем ты мне раньше представлялся. Ты затеял какую-то игру. Я понимаю, что артефакт ты не откроешь. Тогда в чем фишка? Может, в том, что у тебя все-таки есть возможность его открыть, и ты только и ждешь, как теперь от нас избавиться? Почему бы и нет? Я погасил его ауру, и теперь только мы четверо знаем, где Оружие. А саркофага, где его можно захоронить навсегда, у нас нет. И ты это прекрасно осознаешь.
   – Ты задаешь много вопросов, которые должен был себе задавать раньше, перед тем как идти со мной в лабиринты. Теперь для того, чтобы быть уверенным в том, что я не воспользуюсь знаниями, где находится артефакт, тебе придется меня убить. Ты сможешь это сделать? – зло оскалился Арес.
   – Я смогу это сделать и сделаю с удовольствием! – неожиданно встрял в разговор Эол и не раздумывая вновь кинулся с мечом на Ареса.
   Арес легко отбил нападение, продолжая разговор с принцем:
   – Ничего я тебе больше не скажу, друг мой Элиот. Оружие отсюда вы все равно не сможете вынести, а сами можете плутать по лабиринту хоть до бесконечности. Мне с вами теперь не по пути – плутайте, а у меня есть артефакт, который выведет меня наружу. Желаю здравствовать.
   Затем, обращаясь уже к Лизбет, издевательски участливо добавил:
   – Я обещал дать тебе зерна, обещания я всегда выполняю. – Он выхватил зерна из кармана и кинул в сторону Лизбет.
   Та их тут же подобрала.
   – Нет! Ты так просто не уйдешь! – Голоса принца и Эола слились в единый рык, и они кинулись на Ареса.
   Тот, увернувшись от нападающих, ударил мечом по валуну – несущей основы потолка пещеры, и на голову присутствующих посыпались камни.
   В этой неразберихе Лизбет прошептала:
   – «Игра в прятки»!
   Вдруг на глазах у всех фолиант исчез. Арес в изумлении остановился и попытался осмыслить произошедшее. Но гул камнепада не оставлял времени на раздумья, и ему пришлось убегать в одно из ответвлений лабиринта. Лизбет кувырком покатилась по засыпанному песком склону куда-то вниз, за ней последовали Эол и принц. За ними следовал камнепад. Им повезло: склон, по которому они скатились, имел изгиб, уходивший под карниз, который и укрыл их от мимо пролетающих камней. Когда шум падающих камней стих, все вылезли из-под карниза, отряхиваясь и отплевываясь от мелкого песка. Первое, о чем удивленным голосом спросил Элиот, ни к кому не обращаясь, – это куда подевалась книга.
   Лизбет сняла с шеи кулон и, показав его принцу, сказала:
   – Этот кулон мне передала в свое время моя сестра Изольда, а ей, в свою очередь, он достался от землянки, которая его подарила на память. Этот кулон не простой, это артефакт под названием «Игра в прятки». В свое время он выработал свои магические возможности, и все это время оставался просто безделушкой, воспоминанием о сестре. Но вы понимаете, что артефакт всегда им и остается, его просто надо зарядить правильной магией. Здесь при этом голубом сиянии я почувствовала, что он зарядился. На сколько? Не знаю! Но я попробовала, и он сработал. Так что книга находится здесь.
   Элиот как-то странно ухмыльнулся:
   – Если есть конструкция обманов, связанных в бесконечные узлы, непонятных, ничего не значащих отношений, то решение не по плану всегда правильное. Теперь ты хозяйка фолианта, тебе за него и отвечать.
   – Только не это! – взмолилась Лизбет. – Поймите меня правильно! Я и так недолюбливаю магию, а вы предлагаете мне стать хранителем такого мощного артефакта. Я не хочу… Давайте я сейчас вытащу книгу из кулона, так как он пока послушен только мне.
   Вы затем книгу отправите снова в кулон и станете его хозяином. Я вам его дарю.
   Принц не стал упорствовать и предлагать какие-то иные решения, и вскоре кулон с артефактом перекочевал на его грудь.
   Когда смена хозяина кулона была проведена, то безразлично наблюдающий за этим процессом Эол отметил:
   – Все это, конечно, отлично, но куда нам идти?
   – У нас не так много вариантов, и вот один из них. – Лизбет достала из кармана зерна, переданные ей Аресом. – Мы пойдем искать следы моего отца. А сейчас, я попытаюсь последовать совету Ареса: вспомнить плохое об отце. Дальше будет видно, обманул нас этот тип или нет.
   Мужчины согласились с ее доводами, а Лизбет положив зерна на песчаную почву и, закрыв глаза, стала вспоминать свою жизнь вдвоем с отцом. В памяти всплыл последний разговор, после которого она уже больше его не видела.
   Лизбет еще ребенок, сидит, как всегда, одна в своей комнатушке и выполняет домашнее задание. Она слышит, как хлопают входные двери, скрипят половицы, и в комнату входит отец. Запах рыбы, моря, табака и стойкого перегара заполняет все пространство комнаты, но Лизбет привыкла к этим запахам, и они ее не раздражают. Наоборот, успокаивают, ведь отец рядом, и она не одинока. Он садится рядом и кладет на стол свои натруженные руки, обтянутые раздутыми больными венами, с поломанными, грязными ногтями.
   – Ну что, доча? Жизнь не сложилась… – Он гладит ее по голове шершавой ладонью, покачивая головой. – Бедная ты моя девочка! Единственная моя хозяюшка. Придется тебе снова пожить одной, начинается путина, море ждет мой баркас.
   – Ты обманываешь меня! – вскакивая из-за стола, размазывая слезы по щекам, кричит Лизбат. – Нет ни какой путины, еще никто из рыбаков не выходит в море. Почему ты меня бросаешь одну?
   – Ты будешь не одна, за тобой присмотрит Ребекка, я с ней уже договорился. А когда начнется путина… все только выйдут в море, а я уже буду там.
   – Я не пущу тебя! – Лизбет обнимает отца за шею. – Я знаю, тебя тяготит этот дом. Ты не можешь забыть мою маму. Я уже взрослая, я понимаю, что ты бежишь от самого себя, но ведь так нельзя делать!
   – Прекрати истерику! – Отец начинает раздражаться, убирая ее руки со своей шеи. – При чем тут твоя мать! Она давно для меня никто. Эта сумасшедшая женщина всегда предавала меня, она жила и умирала чужой. Я даже не знаю, от кого она родила твою старшую сестру. – Отец тяжело поднимается с табурета, опираясь кулаками в стол. – Да, я не могу ее забыть, ее ложь, ее скрытность, ее презрение к простому моряку. – Он бьет кулаком о стол. – Она вымотала мне всю душу!
   Лизбет обвивает руками отца, прижимаясь к нему всем телом.
   – Не уходи! Я же люблю тебя!
   Отец снова гладит ее по голове, затем отстраняется и молча идет к дверям.
   – Ты такой же предатель, как и моя мать, как и моя сестра! Я ненавижу тебя!!! – летит ему вслед детский крик.
   Отец останавливается возле дверей, какое-то время стоит не оборачиваясь, затем резко их открывает, выходит и двери за ним скрипя закрываются.
   – Зерна прорастают! – услышала Лизбет голос, отвлекшись от своих воспоминаний и открыв глаза.
   Она не застала момента, когда зерна ожили, но она успела увидеть, как рождаются блекло-розовые, с желтыми прожилками побеги. Они росли очень быстро, вращаясь по спирали, падали на грунт и как змеи уползали в темноту пещеры.
   – И что, поверим зернам этого проходимца? – с сомнением спросил принц, почесывая затылок.
   – А у нас есть другой выход? – вопросом на вопрос ответил Эол.
   – Выхода-то у нас и нет! – в унисон ему ответила Лизбет и пожала плечами.
   Переглянувшись, узники лабиринта зажгли свои магические факелы и пошли в направлении, куда тянулись ростки лианы.

Глава 9

   В полутемном кабинете, где решались судьбы практически всех, кто проживал на Фикте, в раздумьях сидел император. Он давно не видел принца, и это его волновало. Возможно, он был не прав, когда выразил свое недоверие сыну и, мало того, позволил себе усомниться в его преданности при посторонних. Но как-то надо было донести тому, кто стремится на престол, что жизнь непроста и предательства можно ждать от кого угодно.
   Конечно, принц молод, активен и готов на великие свершения, но нет ни целей, ни инструментов, позволяющих их достичь, нет и единомышленников. Ему надо брать пример у отца и учиться, а не глотать горечь обид. Вот где он сейчас? Чем занимается? Не натворил бы сгоряча бед! А тут еще по всей империи поползли слухи о его якобы похищении, а хуже всего – предательстве. В душе Георг не верил ни тому ни другому слуху. Похищение кого бы то ни было из стен замка походило больше на фантастический сюжет. Скорее всего, была разыграна какая-то постановка, чтобы всех ввести в заблуждение. А вот предательство?.. Не мог он предать! Возможно, его кто-то использовал в своих интересах, а он не понял этого. Несведущ принц еще в тонкостях интриг. Потому Георг и не торопился выносить обвинительный вердикт с этой злосчастной бабочкой. Ждал окончания следствия.
   В голове послышался щелчок, повествующий, что с ним хотят связаться по закрытому каналу связи. Император настроился на прием, и в голове послышался знакомый голос Ториса:
   – Георг-акэ! Меня уполномочили сообщить вам, что несколько дней назад у одного из входов в лабиринт был обнаружен магический след кокона перемещения, в нем находился принц. Также были получены сведения от дриад, что принц с какой-то неизвестной личностью ушел в лабиринт и не вернулся. Мы не хотели вас лишний раз тревожить и отправили им вслед спасательную команду. Только что они вернулись ни с чем. Поднялся уровень грунтовых вод и проходы, по которым шел принц со своим спутником, были затоплены. Попытки пройти под водой не увенчались успехом, так как были смыты следы, и не ясно в каком направлении они ушли. Кроме этого, активизировались кротовые норы, в результате трое спасателей без вести пропали.
   У императора защемило сердце.
   – Что известно о его попутчике и что они забыли в этом лабиринте?
   – По этим вопросам проводится следствие. Результатов пока нет. – Торис замолчал, а затем, уже без официальной нотки, добавил: – Георг-акэ, надежда их найти не потеряна, так как они шли по самому верхнему уровню лабиринта, где нет пространственно-временных разрывов и мешков. Мы направили всех подземных эльфов на поиски принца, и я уверен, что вскоре его найдут.
   Георг слушал следователя, а глаза застилал туман. Видимо, для его больного сердца это сообщение было последней каплей, приведшей к тяжелым последствиям. Император схватился за грудь и стал медленно заваливаться на подлокотник кресла, на котором он сидел. Двери в кабинет резко распахнулись, и в комнату вбежала группа реаниматологов, в составе которой были и маги-врачеватели. Началась борьба за жизнь повелителя жителей Фикты, и, когда императору стало легче, все удалились, оставив Георга наедине с его лечащим врачом.
   А в это время через никем не охраняемые ворота Диониса проникла большая группа пожирателей во главе с Аресом. Никто их не останавливал, так как охрана была перебита. В какой-то момент на охранников напало чувство ненависти. Они безжалостно и хладнокровно убивали друг друга до тех пор, пока ни одного охранника не осталось.
   Никто не остановил эту группу, даже когда они подошли к входу в замок императора. Уже здесь к ним присоединился Раварт. Гвардейцы, охранявшие замок, точно так же, как и охранники ворот крепости, в смертельном экстазе самоуничтожились в великом желании добиться справедливости. Какой? Никто так и не понял. И только внутри замка разгорелся бой между пожирателями и внутренней охраной замка.
   Раварт шел в императорский блок дворца, чувствуя свое великое предназначение. Он уже был у входа в покои императора, когда путь ему перегородил Онис.
   Онис спокойным взглядом оценивал ситуацию, он понимал, что практически нет шансов одержать победу, так как перед ним стоит высший маг, но у него, пусть бывшего начальника гвардии, есть обязанность – остановить любого врага перед покоями императора, чего бы это ему ни стоило. Онис, может, и не был лучшим из воинов имперской гвардии, но он обладал искусством боевой магии. Он знал свои силы, но перед ним стоял тот, кто обладал той магией, против которой у него не было оружия. Однако шансы на победу повышались, так как он обладал одним секретным знанием, которое гласило, что сила человеческого духа может быть сильнее любых заклинаний. В секретной школе его обучали, как противостоять магии, используя потенциал своего организма, и он был неплохим учеником, а так как навыки еще не были утрачены, Онис не сдвинулся с места.
   – Отойди и освободи дорогу, сторожевой пес, иначе будешь раздавлен, как мерзкий таракан, – в злобе перекосилось лицо Раварта.
   Онис не торопился с ответом на брошенное ему оскорбление и не торопился сразу ввязываться в бой. Зная силу врага, стоящего перед ним, он знал и себя, понимая, что умрет, но не уступит дорогу врагу. Онис был разным. Ему нравилась красивая и богатая жизнь, наполненная роскошью и интригами. Он любил изысканность во всем, даже в любви, и готов был умереть за это, но был готов умереть и за другое, то, что называется долгом чести. Онис медленно вынул свой тяжелый двуручный меч из ножен, концентрируясь на противнике, и встал в свою любимую стойку, позволяющую отразить не только удар меча соперника, но и при необходимости удар боевой магии.
   На искаженном злобой лице Раварта появилась улыбка. Сощурив глаза и уже не пытаясь убеждать противника сложить оружие, взмахом руки он искривил пространство. Онис почувствовал, как его тело начало скручиваться в веревку, участилось сердцебиение, остановилось дыхание, сознание помутнело. Он сконцентрировал всю свою волю и нечеловеческими усилиями остановил эти муки. В глазах Раварта проскочило удивление, но он не был расстроен и магическим заклинанием попытался поднять Ониса в воздух и сломать ему позвоночник, но противник успел увернуться от магического удара и рубанул мечом противника. Раварт еле успел увернуться от мощного удара, но меч вновь и вновь заставлял противника отступать, не позволяя ему сосредоточиться для нового магического удара.
   – О! Я всегда знал, что ты хороший воин! – Раварт пытался скрыть волнение. – Недаром тебя так ценил император, но ты уже не тот, кого я знал раньше, ты уже слишком стар. Так что, будь ласковым, уйди с моей дороги. Предупреждаю в последний раз.
   – Ты тоже уже не молод – парировал Онис, – и не можешь быстро концентрировать магическую силу. – Продолжая наступать, продолжил: – И я уже понимаю, что мой противник, равный мне, и я не отступлю.
   Новый магический удар был ожидаем, и Онис сумел устоять на ногах. Хотя было видно, что это ему удалось с трудом, но он старался не показывать, как ему тяжело, при этом продолжая говорить:
   – Тебе не нравится мое идеальное владение мечом? Что ж… я этому рад.
   Онис бросился вперед и, уходя от нового магического всплеска, вонзил свой меч в тело Раватра. Враг повержен, он даже не успел закричать, как упал к ногам Ониса, но тут же исчез фантомом. А реальный Раварт, живой и здоровый стоял в другом конце комнаты.
   – Ну что, генерал, не совладать с высшим магом?! – послышался с открывшейся со стороны имперской приемной знакомый голос.
   Противники увидели, как в коридор, где происходила схватка, вошел Аргус. Он вооружен секирой и готов к бою. Внимательно изучив ситуацию, продолжил говорить:
   – Я так понимаю, генерал, что тебе нужна помощь? – Разворачиваясь корпусом тела таким образом, чтобы видеть противника, Аргус продолжил: – Секира – мое любимое оружие! – Разбежался и тут же размашисто ударил ею по противнику, задевая его плечо лезвием.
   Раварт вскрикнул, но рукой остановил кровь, которая пошла из открытой раны. Затем, устремив свой взгляд на Ониса, судорожно сжимающимися от боли губами громко прошептал:
   – Вы, два мелких неудачника! Хотите противостоять тому, кто понял всю глубину знаний применения магии? – Затем, стирая ладонью кровь с губ, начал блефовать: – Я познал древнюю силу, которая была разбужена родителями Куагара. Я научился управлять ею, никто не может противостоять мне – Великому!
   Раварт забыл, что генералы умели противостоять магии до тех пор, пока человеческая сила воли не ослабевала до определенного уровня. В этой борьбе не надо много говорить, надо действовать! Генералы сконцентрировались, создав единую цепь человеческой воли, и мощной защитой стали отражать удары магии. Раварт выдыхался, при всей его мощи двое противостоящих были его сильнее.
   Но вдруг… меч незнакомца, появившегося из ниоткуда, молнией сверкнул и легко разрубил доспехи на груди Ониса. Он упал… кровавое пятно расползлось по его груди и алым ручейком начало стекать на пол. Еще один удар – и Аргус отлетел в дальний угол комнаты, сметенный страшной силой зла.
   – Кто ты? Ты тот, кто пришел разрушить мир Фикты? – спросили синеющие губы, и Аргус потерял сознание.
   – Нет! Я тот, кто пришел создать новый мир! – ни к кому не обращенный, послышался голос, и из тени, падающей от штор, проявилось лицо Ареса. Ему не интересен лежащий без сознания, умирающий Аргус, все его внимание направлено в сторону Ониса, который еще жив и его слышит.
   – Я не знаю тебя, – истекая кровью, склонив голову, прошептал Онис. Приподнимаясь на локоть, он посмотрел в лицо своего убийцы. – Я так понимаю, ты разрубил мою броню мечом, о котором я слышал, но не видел?
   – Это меч Эола. – Арес посмотрел на умирающего Ониса холодным взглядом. – Он создан не только с использованием сил магии, но и моей силы, и поэтому он непобедим. Ничто не может противостоять ему: ни броня, ни искусство бойца.
   – Это сила зла? – последнее, что спросил Онис, у которого ртом пошла кровь.
   – А почему бы и нет? Зато посмотри, насколько она эффективна, даже ты, умирая, признаешь эту силу. – Арес присел и приподнял голову генералу. – Я всегда уважал воинов! Умри с миром и дай дорогу новым силам, о которых ты не узнаешь. А жаль!
   – Бедная Фикта… – прошептал Онис застывающими губами. – Хорошо, что я умираю, не увидев твоей погибели!
   Раварт, прижавшись к углу комнаты, выдохнул:
   – У тебя классно получилось, но ответь, откуда у тебя меч Эола? Ты же утверждал, что они все были утеряны.
   – Не будоражь свою фантазию, я не сказал, что один остался у меня. – Потом посмотрел на Ониса и закрыл ему глаза. – Умри, воин, я люблю, когда воины умирают, это смысл их жизни. Прах к праху, воин к воину! Моя сила и предполагает быть вам всем вместе.
   Раварт подошел к Аресу.
   – Спасибо, что ты вовремя пришел, а то бы я один не справился с ними двумя. Я и представить не мог, какой они обладали силой.
   – Я все делаю ради тебя, мой повелитель, – склонив голову, произнес Арес, – и если есть у меня перед тобой какие-либо грешки, я думаю, ты мне их простишь.
   Поверь, я не хотел тебе говорить о мече Эола, который у меня остался, так как ты мог меня заподозрить в предательстве.
   – Ладно, это все разговор ни о чем… пойдем к императору в покои и выполним нашу миссию.
   Через какое-то время Аргус пришел в себя. Удар магии пришелся на бронированный жилет, не задев тела, но голова раскалывалась от боли, слабость растеклась по всему телу, мышцы сводило судорогой, перед глазами вращались разноцветные круги. Однако постепенно силы возвращались, он сумел встать на ноги и качающейся походкой подошел к бездыханному телу Ониса.
   – Славный мой друг! Ты умер как настоящий воин. При всем твоем жизнелюбии ты всегда знал, что такое честь! – Вздохнув, Аргус добавил: – Бедная Амелия! Что будет с ней, когда узнает об этом! Ну почему ты не переместился в Оазис и остался здесь? Был бы жив и с любимой женщиной.
   Однако долго горевать времени не было. За дверями, куда ушли Раварт с Аресом, слышался шум разгорающегося боя, затем раздался оглушительный взрыв. Узорчатая напольная плитка треснула, со стен посыпалась штукатурка и лепнина. Дверь с грохотом слетела с петель, и в открывшийся проем повалил густой черный дым. Со всех сторон сбегалась охрана в лице свирепых, гигантских, вооруженных до зубов ангелов.
   К Аргусу подбежал Торис, который был изрядно выпившим и поэтому спросил заплетающимся языком:
   – Что происходит?
   – Хищники темных ночей скрывались в империи за масками добродетелей. За нашими спинами, проклиная императора, наточили клыки и ножи, и вот восстали, а мы проследили!
   Отвратный, гнилой дым заполнял закрытое пространство и, казалось, весь дворец. Кашель раздирал глотки тем, кому проник этот дым в легкие. Ураган черной магии проносился по кабинетам, сбивая всех с ног своим неуемным ветром. Все были ошеломлены дикой оргией черной магии в переплетении со злом. Стоны, крики и лязг металла охватили весь замок. Только никто не понимал, где друг, а где враг. Все бились, каждый сам за себя. Аргус такое уже видел и понимал, что он здесь уже не сможет кому-либо помочь. Схватив за рукав Ториса, у которого все лицо было вымазано кровью, он потащил его в покои императора. Перепрыгивая через валяющиеся на полу в разных позах тела раненых и убитых обитателей замка, разметая ногами осколки, разбитого хрусталя и мебели, они, наконец, добрались туда, где находился хозяин империи.
   В большой комнате, похожей на больничную палату, на кровати лежал император, а вокруг были разбросаны мертвые тела тех, кто за ним ухаживал. Подойдя ближе, Аргус увидел, что в его груди торчит рукоятка кинжала, из-под которой ручейком бежит кровь сквозь пальцы руки, прижатой к ране. Император был еще жив. Он повернул голову к вошедшим и глазами попросил подойти ближе.
   Аргус упал на колени перед своим Повелителем, который прошептал:
   – Найди сына! Я не верю, что он погиб, не верю, что в происходящем замешан он… Спрячь его до поры от этих монстров. Пока жив принц, империя будет жить… уходи вместе с Торисом. Здесь ты уже ничего не спасешь. Думай о будущем. Уходи к Харите и… отомсти за меня! – Император замолк, рука бессильно упала с груди. Взгляд всегда блестевших и прячущихся от света глаз остановился на разбитых витражах, поймав последние солнечные лучи. Морщины на лице разгладились, убирая маску угрюмости, рисуя картину истинного покоя.
   – Ваша последняя воля будет исполнена… Великий Георг-акэ! – Аргус поднял секиру и приложил ко лбу. – Клянусь, я не умру, пока не исполню все, что я сейчас услышал!
   Рядом стоял Торис. Он повторял как заклинание слова Аргуса.
   Империю накрыли тучи, а во дворце за пару минут перевернулась столетняя история.
   Громкие шаги на фоне взрывов и магических атак доносились патокой для слуха. И только мраморная плитка холла звенела от стуков каблуков вышагивающего Раварта. Улыбка блеснула в золоте короны, лежащей на бархатной подушке.
   Каждый, ранее преданный Георгу, оказался двуличным и сейчас тихо ждал сигнала от Раварта, чтобы кинуться без оглядки выполнять его любой приказ.
   Шаг звенел, донося о пропаже принца, единственного, кто мог противостоять новоявленному владыке, который крысой заполз на трон. Корона блеснула на голове словно насмешка, когда истинный император последний раз вздохнул, смотря на отвергнутое солнце. Престол уже покорился, и все склонились к ногам самопровозглашенного суверена.
   Аргус с Торисом бежали в главный зал, осознавая размеры катастрофы. Дым разносился по замку, выветриваясь сквозь разбитые окна. Когда они незаметно свернули в главный холл, передними открылся императорский трон, у которого стояли незнакомые оруженосцы, присягнувшие новой власти, а оставшиеся в живых в панике падали на колени. На троне восседал Раварт.
   – Император умер! Да здравствует император!
   Голова Раварта гудела от предвкушения великой миссии, и вдруг в голове зазвучал голос брата:
   – В погоне за властью задумайся, кому твоя власть нужна! Тебе? А может, кукловоду?
   – Молчи, Грид! – огрызнулся Раварт. – Ты всегда был никто! И твое имя будет в памяти других до тех пор, пока я жив, а вот мое имя будет записано в веках, что означает мое бессмертие!
   – Раварт, что ты творишь? Ты маг, а не администратор. Твое дело – созидать, используя великую мудрость магии, а не купаться в дешевой славе коленопреклонения!
   – Не лезь мне в голову со своими нравоучениями. Я буду велик не только как маг, но и как император, а ты будешь прозябать в своем небытии!
   – Бедный ты мой брат… Когда с тобой произошли эти метаморфозы и почему я не уследил?
   – Пошел ты к Весперу! – ответил Раварт и закрылся от общения. – Император погиб, – как во сне услышал Раварт свой восторженный голос. Голос в голове гудел, вытесняя слова брата, выносящие ему как приговор напоминание известной магам истины: «В погоне за властью не потеряй свое лицо». – Да здравствует император! – Он глубоко вдохнул атмосферу власти и задохнулся от переполнения чувством собственной значимости.
   Пока у Раварта кружилась голова от осознания высоты его нового положения, а склонившие пред ним головы с вожделением ожидали его приказов, Аргус с Торисом смогли незаметно покинуть замок, прочь от хищника, распростершего свои руки над всей империей. Гнев сжигал сердце Аргуса вместе с желанием задушить крыс, прогрызших дно корабля, потопив его в морских глубинах, толкнувших империю к разрухе и бесконечным войнам. Чудовищами страшней диких драконов стали сами мифийцы, сбросившие маски добродетелей. Меч Аргуса пролил бы кровь любого клана, вставшего на путь предательства, но Торис, схвативший его руку мертвой хваткой, умоляя, тащил его прочь от осиного гнезда, убеждая в том, что геройство в данной ситуации – это бегство. Аргус его понял, и он был готов на время стать лисом, скрывающимся в лесах, прячась от охотников. Он уже не в том возрасте, чтобы геройствовать, но и обмануть самого себя, оставшись здесь среди этого маскарада предательства, тоже не сможет. Конечно, получить в награду кровь двуликих было бы прекрасной оплатой за жизнь, но она еще пригодится ему для реализации клятвы императору.
   Единственное безопасное место для них – это Оазис. Туда можно добраться в коконе, но это опасно. На границе кокон могут перехватить маги, а формирование двойного кокона требует больших сил, в том числе и магических, а их после боя уже нет. Поэтому надо искать иной вид транспорта, и Аргус вспомнил грустного пегаса. Пройдя с тыльной стороны конюшни, где густо разрослась осока, они незаметно проникли к стойлам. Странник был на месте и с любопытством наблюдал за гостями, отвлекшись от общения с рядом находящимися пегасами.
   Аргус подошел к нему, легким движением взял его за морду и сказал:
   – Добрый вечер, друг мой! Спаси нас, прочь отсюда, нет здесь жизни.
   – Жизни нет и за воротами, – коротко возразил пегас.
   – Так помоги нам, и мы будем вместе искать возрождение. – Аргус провел ладонью по шелковистой гриве в надежде получить положительный ответ.
   – Я не хочу лететь. Нет смысла! – Пегас был непреклонен.
   Торис уже нервничал и, вытирая кровь, сочившуюся из раны у виска, начал шептать, что их скоро найдут, а пегаса, потерявшего хозяина, бесполезно уговаривать. Аргус слушал его и удивлялся, как паника и точный расчет могут укладываться в одной голове одновременно, не забывая при этом следить за реакцией пегаса, который слышал причитания Ториса.
   А тот продолжал:
   – Ты привел меня сюда, понимая, что другого выхода у нас нет. Ты поверил в пегаса, хоть я тебя предупреждал, что с ними всегда есть проблемы, и ты знал, что другие пегасы тоже не полетят, если один из них откажется.
   Арес вздохнул и опустил голову, показывая всем своим видом безысходность ситуации. Затем нежно потрепал Странника по загривку, безнадежно вымолвил:
   – Ты прав, не факт, что кто-то из них полетел бы с незнакомым наездником, тем более спасая ему жизнь. Незнакомцам они не помогают!
   И хитрость Аргуса сработала.
   В разговор вмешался рядом стоящий пегас:
   – Меня зовут Плуто, а вон ту, – пегас кивнул в дольнее стойло, – зовут Абель. Мы тоже потеряли своих хозяев. Если вы нам поможете найти их, мы готовы служить вам. Мы готовы будем умереть за вас, но вы должны пообещать найти тех, кого мы любим.
   – Мы клянемся душой и магией выполнить наш с вами договор и связываем наши отношения своей и вашей кровью, – в один голос произнесли клятву Аргус и Торис.
   Сверкнула молния, подтверждающая, что магический договор подписан.
   Плуто уткнулся своей головой в шею Странника, и какое-то время они неподвижно так стояли. Видимо, между ними шло душещипательное телепатическое общение, так каку Странника на глазах появились слезы. Затем все вышли из конюшни. Небо затянулось гарью и болью сгорающего сердца империи, отражая картину великой трагедии когда-то самой миролюбивой цивилизации. Послышались крики и топот преследователей, идущих по следу беглецов, и вот уже выстрелы и запах пороха. Вскрик… и луна осветила появившееся темное пятно на ноге Ториса, расползающееся по светлой ткани штанов. Но времени на раздумья нет, а хватает его только для того, чтобы затянуть рану ремнем. И вот уже в небе сверкнули три черных молнии удаляющихся к горизонту пегасов, двое из которых были с седоками.
//-- * * * --//
   В императорскую приемную бесшумно промелькнула тень. Секретарь не успел среагировать, как в приглушенном свете проявилось лицо Ареса. Он приложил палец к своим губам, тем самым показывая секретарю молчать. Зная, насколько приближен Арес к императору и насколько он опасен, секретарь даже не попытался ему перечить. Тень промелькнула в кабинет, и перед глазами новоявленного императора предстал его преданный слуга, его карающий меч, палач и правая рука.
   Раварт поморщился и спросил:
   – Зачем ты пришел? Я тебя не вызывал. Свою роль в реализации моих планов ты сыграл, пора на покой, я дал тебе достаточно много на спокойную безбедную жизнь у моря. Необходимость в твоих услугах пока не предвидится.
   Арес ощерился, показав свои желтые зубы, сверкнул глазами и ответил вопросом на вопрос:
   – С каких это пор вдруг император стал не нуждаться в моих услугах? A-а, Раварт власть почувствовал, это правильно, это Раварт молодец! Теперь ему клоуны и бандиты не нужны, теперь он будет сам творить историю Фикты! Неудачников взашей, инакомыслящих к ногтю! Молодец, молодец Раварт! Я тебя в свое время не зря искал, я в тебе не ошибся. Только ты немножечко ошибся, Раварт: не ты, а я буду творить историю. Не ты будешь оценивать стоимость моих услуг, а я буду решать, что тебе делать или не делать, находясь на троне!
   – Да как ты смеешь так разговаривать с императором! – Раварт окаменел, его лицо побледнело, глаза вспыхнули яростью. – Ты, навозная куча! Да я тебя как муху прихлопну, ничтожество!
   В дикой ярости он зашипел, выставил вперед руки и как бы собираясь задушить собеседника, пошел на него. Затем, спохватившись, сделал лицо надменным и два раза хлопнул в ладоши. Из потайной двери появились два огромных, вооруженных до зубов ангела.
   – Яне собираюсь на тебя тратить ни своих физических, ни магических сил, – обращаясь к своему обидчику, процедил сквозь зубы Раварт. – Всегда найдутся те, кто с удовольствием тебе отрубят голову.
   Раварт махнул рукой ангелам, приказывая схватить Ареса. Но тот, не дожидаясь развязки событий, быстрым движением вынул из кармана какие-то зерна и бросил их в сторону охранников и Раварта. Мгновение, сверкнули мечи – и ангелы накинулись друг на друга, а Раварт схватился обеими руками за свое горло с намерением задушить самого себя. Не прошло и минуты, как на полу лежали порубанные охранники, а рядом с ними извивался хрипевший Раварт.
   Арес спокойно наблюдал за происходящим, а потом движением руки разрешил неизвестной силе ослабить хватку на горле императора и произнес:
   – Не для того я тебя привел на трон, чтобы убить, ты мне нужен живой и здоровый.
   – Что это было? – не снимая рук со своего горла, прохрипел Раварт.
   – Самовлюбленный, тупой, амбициозный, дешевый маг! – Арес подошел к лежащему императору, толкнул его ногой в плечо. – Ты что думаешь? Ты пуп Вселенной? Ты никто! Во Вселенной есть сила, которую ты знаешь, но не подозреваешь, насколько она огромна. Мне было достаточно бросить несколько зерен «Раздора» – и ты уже готов был сам себя задушить. Для достижения своих великих целей я могу открыть портал между своим и вашим миром, и ваш мир убьет сам себя. Ты уже видел результаты моих экспериментов, надеюсь, помнишь, как люди убивали друг друга, и никто не мог понять, что происходит?
   – Кто ты? – Раварт застонал, убирая руки с горла. – Ты с Земли?
   – О нет, друг мой. Земляне дали питание моему пространству через Ворота судьбы, а Хранитель времени дал возможность познать время, и вот я здесь, результат творения моего пространства, наполненного злом!
   – Не понимаю! При чем здесь Ворота судьбы?
   – Я всегда знала, что ты не любишь задавать себе вопросы. А тебе никогда не приходило в голову, куда девается отфильтрованное Воротами зло? Ты научился управлять носителями пожирателя, но так и не понял всю великую суть этой силы?
   – Я знаю, как работают Ворота судьбы, и знаю, что они фильтруют зло, и всегда предполагал, что зло где-то накапливается, сохраняя энергетический баланс Вселенной. Я всегда был уверен, что где-то чаша зла переполнилась и проливается на планеты в виде пожирателей. А что, все не так?
   – В тебе иногда просыпается логика, и этим ты мне тоже нравишься. Но мне не интересно знать, как работают ваши Ворота. Мне не интересно, откуда у вас пожиратели – носители моей энергии. Мне глубоко наплевать, будет клан темных магов или исчезнет вместе с пожирателями. Мне безразлична судьба всех и в том числе тех, кто будет воспевать силу моей энергии в своих эпосах.
   – Что же ты хочешь?
   – Я хочу уничтожить силы созидания и разрушения, это старые, немощные, давно потерявшие актуальность силы, и они не могут давать развитие Вселенной. А моя сила универсальна, только она является настоящим двигателем прогресса, и только на основе ее можно построить новый мир. Но для этого необходимо уничтожить Веспера и Фэба, и в этом ты мне поможешь.
   – Но Высшим разумом предполагается существования как минимум двух альтернативных энергий. Если этого не будет, то законы Вселенной перестанут работать и проснется Интеритум!
   – Ты близорук и не понимаешь, что можно выполнить задуманное обманом Создателя, не противореча его законам. Вспомни, что вначале была только сила разрушения и только потом появилась сила созидания. На Земле давно зло породило добро, раздавая всякого рода подаяния, открывая разные благотворительные фонды, кормя людей господской рукой, а это и есть альтернативная сила. Но так как она является сутью зла, то я смогу управлять и ею в том числе. И мне не нужен младший брат. А когда моя энергия будет единственной в обоих мирах, я смогу управлять аурами планет. Но даже и это не главное. Если я овладею мирами, в которых время течет по-разному, я смогу управлять временем, и мне уже не будет нужен Хранитель времени.
   – Ты назвал меня амбициозным! Куда мне до твоих великих и безумных свершений! Но чем я тебе могу помочь?! Для меня Фэб и Веспер недосягаемы.
   – Ты что-нибудь слышал о кротовых норах в эльфовых лабиринтах?
   – Да, но я о них мало знаю. Я знаю только, что они неподвластны даже Весперу и Фэбу. Они неподвластны никому. Древние эльфы, которые строили эти лабиринты, подчинялись силе созидания, и все были уверены, что их строительство во благо Фикты под покровительством Фэба. Но в какой-то момент эльфы наткнулись на энергетические каналы сил уничтожения, подчиняющиеся Интеритуму. Эти каналы пронизывают всю Вселенную и все пространства. Это как нервная система живых организмов, которая сообщает Интеритуму, где нарушены законы Вселенной и кто живет по этим законам, а кто нет. Используя эти каналы, эльфы смогли создать лабиринты, имеющие четырехмерное пространство, в которых появилась возможность перемещаться мгновенно на огромные расстояния. Никто не знает протяженность этих лабиринтов, где их начало и конец, куда они могут завести. Это связано с тем, что кротовые норы многомерны и пронизывают весь пространственно-временной континуум.
   – Вот мы и пришли к главному. Мне нужна статистика районов лабиринта, где чаще всего кротовые норы появляются, а также нужна детальная схема лабиринта этих мест.
   – Но эта информация доступна только императору! И зачем она тебе?
   – А ты кто? Понимаю, ты до сих пор еще не можешь привыкнуть к своей новой должности. – Арес снова рассмеялся. – Так вот, дорогой мой друг, я тебя сделал императором в том числе и для получения данной информации. А для чего она? Могу объяснить. Кстати, ты император только потому, что мне нужен помощник, которому все безропотно подчинялись бы. Так что, будь ласков, не разочаруй меня! – Арес на какое-то время замолчал, с любопытством рассматривая окровавленные труппы ангелов, а затем продолжил: – Кстати, ты не потерял Оружие… оно у меня.
   – Как у тебя?! Зачем? Ты не понимаешь, в ней закрыта сила Интеритума, она неуправляема. Я специально спрятал фолиант, чтобы ни у кого не возникало желания его открыть, а мне для достижения целей он не нужен. – Затем покачал головой, поняв, что произошло. – Какой я тупой, поверил твоим басням! Ты сказал, что принца убил и схоронил в лабиринте, а ты не только нашел фолиант, но и заставил принца обнулить его ауру. А я еще думаю, почему не могу увидеть, где находится Оружие! Значит, и принц живой?
   – Не знаю!
   – Все ты знаешь! Лицемер!
   – Я лицемер?! Куда мне до тебя. Говоришь, что Оружие тебе не нужно, а тогда зачем ты участвовал в создании проводника сил уничтожения?
   – Тогда я был молод и глуп. Мы считали, что, управляя силой уничтожения, сможем управлять в том числе Веспером и Фэбом. Но теперь, став императором, понимаю, насколько это была неудачная идея. Что может быть более привлекательно, чем власть монарха? А самое главное, без риска дисбаланса сил. Теперь ты идешь по следу наших ошибок, но планка твоя еще выше. Ты хочешь силой Интеритума не управлять Первыми, а уничтожить их? Первые нематериальны, это энергетические сгустки, которые постоянно перемещаются в пространстве, и ты никогда не определишь место их нахождения. Как ты хочешь это сделать?
   – Ну вот, мы и подошли к самому главному. Когда я буду знать место и время образования максимальных концентраций кротовых нор, я попрошу Хранителя времени на несколько мгновений остановить время, и мне этих мгновений будет достаточно, чтобы наполнить норы своей энергией, которая парализует нервные окончания Интеритума, и он будет мне послушен, как щенок. Я сделаю из него собаку, подчиняющуюся своему хозяину, когда тот говорит: «Фас!» И этих же мгновений мне хватит для того, чтобы найти Первых, а затем, запустив вновь время, уничтожить их с помощью моей собаки. Мне осталось только выяснить, кто проводник, с помощью которого буду управлять силой уничтожения.
   – Но время остановится в том числе и для тебя!
   – Опять ты ничего не понял! Время остановится для Ареса, моего телесного сосуда, где я сейчас нахожусь. Для меня ваше время не имеет значения, так как я из другого пространства. А для выполнения мной задуманного, когда остановится время, моего сосуда мне не нужно.
   – Теперь я понимаю, что Веспер по сравнению с тобой никто! Но это так, к слову. А если по теме… – Раварт встал с пола, слегка покачиваясь, растирая горло. – Этого проводника мы потеряли. Кто-то в последний момент вмешался в магический ритуал и его спрятал. Причины, почему это было сделано, я не знаю. Где он сейчас находится, я тоже не знаю. А без проводника, как я понял, ты не сможешь уничтожить Первых. Вот и получается, что твой мир, который ты хочешь создать, рано или поздно будет разрушен, так как, я чувствую, ты его хочешь построить не по законам Вселенной… Так что, оказывается, ты не все контролируешь в этом мире и всегда найдется кто-то, кто погубит твои амбициозные помыслы. Я эту науку проходил, но не усвоил и вот опять пожинаю результаты своего эго.
   – Ты! Как можешь утверждать, что ты великий маг, если не можешь найти того, кому была передана великая сила проводника? – Арес нервно ощерился, оголив свои клыки. – Не поверю! Я быстрее поверю, что ты ведешь двойную игру. Пойми, ты добился того, что хотел. У тебя мечты закончились. Я предлагаю тебе новый уровень – быть императором двух миров. Твоя задача – не останавливаться на достигнутом и быть верным мне. По крайней мере, так, как в свое время я был верен тебе. Мы с тобой в одной упряжке, и все надо довести до конца.
   – Ты прав! Но и я не лгу… Однако подозреваю, кто это может знать. В среде магов ходит сплетня, что видели живого Куагара. Поговаривают, что этот древний эльф был проклят за какие-то магические эксперименты и не стареет, а чтобы никто об этом не знал, где-то прячется.
   – Так найди его, а я уж разговорю его, будь уверен.
   – Хорошо, но для этого нужно время.
   – Так начинай действовать. А по поводу принца я не лгу. Но скорее он мертв, чем жив.
   – Так, может, ты лжешь о том, что Оружие у тебя? – ехидно улыбнулся Раварт и тут же оговорился: – А знаешь, мне все равно, это твои дела.
   – Вот и славненько! Давай, каждый будет своим делом заниматься. – Арес опять посмотрел на порубанных ангелов. – Начни с малого, убери это мясо, дабы не вызывать подозрений, что я как-то к этому причастен.
   Не прощаясь, вышел из кабинета, шепча про себя слова, которые никто не услышал:
   – Если что-то пойдет не так, как я задумала, в конце концов, всегда есть план «Б», пусть не такой красивый, как план «А», но не менее эффективный.

Глава 10

   В город Новодэонис вошли трое. По их фигурам и пыльной одежде можно было понять, что это мужчина и две женщины и они идут издалека. Они шли налегке, без особого груза, и только у мужчины через плечо была накинута полевая сумка, из которой выглядывала любопытная мордочка длиннохвоста. Они вошли в город и с удивлением поняли, что это иной город, чем те, к которым они привыкли, – здесь пахло свободой. Никто их не спрашивал, кто они и зачем пришли, с ними все здоровались, желали доброго дня, и только те, кто обеспечивал общественный порядок, их зафиксировали, но подходить не стали, а только отметили появление новых гостей.
   Еще было раннее утро, и после ночного дождя свежий ветерок, гуляющий по широким городским улицам, обдувал путников прохладой и запахами морского прибоя. Город напоминал большую стройку, причем, в отличие от старого Диониса, было видно, что работы шли в соответствии с единым планом застройки. Здесь прослеживались архитектурные пропорции с самыми современными представлениями о градостроительстве. Микрорайоны с соответствующей инфраструктурой, широкие проспекты с многоэтажными домами, благоустроенные площадки для возможности комфортной посадки тех, кто перемещается по воздуху, благоустроенные конюшни для лошадей и отдельно пегасов, разметки на дорогах и доброжелательные охранники общественного порядка. Отдельно, практически в центре города, возвышался уже построенный дворец императрицы, окруженный малоэтажными особняками, большинство из которых были еще недостроены.
   Рассвет только наступал, но жители этого города уже трудились. Шныряли повозки со стройматериалами, ложился кирпич на поднимающиеся стены, покрывались крыши, шла торговля продуктами питания и всем необходимым для жильцов этого нового города. Были и праздношатающиеся, в основном молодежь, которые пили эль и пели песни во славу императрицы. Но самое удивительное для путешественников было другое. Если все кланы в старой империи жили отдельно и только работа их объединяла, то в этом городе всех объединяло что-то большее. По дороге путники видели, как все, кто строил, помогают друг другу. И все представители разных кланов смешались не просто по работе, а по общению. Ангелы, обнявшись с эльфами, во всю глотку орали песни, а дриады с людьми скрупулезно рассчитывали, сколько кирпичей положить, дабы здание не завалилось. Но и было наоборот: серьезные эльфы и ангелы с укором смотрели на молодых бестолковых людей и дриад, устраивающих игрища и мешающих спать. Этот город завораживал своей доброжелательностью, энергией, чистыми помыслами и любовью.
   Обходя небольшие озерца по дороге к замку, путешественники с удивлением про себя отметили, что в них плещутся русалки. Это было непонятно, так как русалкам необходима вода проточная и обязательно морская, в замкнутых водоемах они жить не могут. Это можно было объяснить лишь одним, что все эти озерца на глубине имеют проходы к морю. Но если это еще можно было как-то объяснить, то желание русалок находиться среди остальных членов различных кланов объяснению не поддавалось. Они всегда старались избегать подобных контактов, особенно с людьми.
   – Элона, мы что, в другой мир попали? – Изольда с восхищением крутила головой, осматривая все вокруг. – я хочу здесь построить свой особняк. Наконец найти свою любовь и родить кучу детишек.
   – А как бы я хотела забыть свою пройденную жизнь, построенную на несбыточных мечтах девчонки, – вторила ей Элона. – Осушить здесь болота, запах которых портит свежее дыхание морского бриза, наконец реализовать свой проект, который не приняла администрация Прансвеля, и показать всем, как можно жить в единении с природой.
   – Так, девочки, не расслабляться. – Адриан решил своих спутниц вернуть в реальность, а затем, не удержавшись, спросил: – А ты, Элона, что? Не хотела бы со мной здесь построить особняк?
   – Милый мой друг! – Элона фыркнула, вся напряглась и уже другим голосом ответила вопросом на вопрос: – А ты сможешь забыть свою землянку? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Не надо думать, что все вокруг дураки, особенно тому, кто сам умом не блещет! Что ты хочешь от Элоны? Ты ждешь сострадания? Я должна тебя погладить по головке и сказать, какой ты несчастливый? Не дождешься!!! Ты спрятался в тайге и лечил свою душу… А я при чем?
   Все почувствовали, что вопрос был задан зря, но Элону было уже не остановить.
   – Страдалец мелкий, а ты подумал обо мне? Моя душа тебя не беспокоит? Да, ты влюбился в другую, она исчезла, ты страдал, но и меня ты не отпускал до тех пор, пока не понял, что я тебе не нужна. Затем бросил меня и спрятался, как мелкий крысенок в тайге. А теперь задаешь вопросы, за которые я хочу тебя убить! – Элона набрала в легкие воздух, затем резко выдохнула, сжала руки в кулаки. – Я хочу пойти некоторое время одна. – И пошла вперед, вытирая слезы.
   Изольда, покачав головой, укоризненно посмотрела на Адриана и сказала:
   – Ну ты даешь! Я знаю, что ты, пока жил в тайге, развлекался с таежными феями, об этом Элоне сообщили жители тайги, а она рассказала мне. Она до сих пор одинока, она простила тебе все и согласилась на эту миссию, скорее всего, ради тебя.
   – Я ее не просил. – Адриан поморщился. – Она сама пошла. И не ваше дело, как, с кем и почему я жил в тайге. Не надо мне давить на совесть, она чиста!
   – Ну, коль чиста, то догони и поговори с ней, – пискнул Рэй.
   – Да, да, догони ее. – Изольда махнула головой в сторону впереди идущей Элоны и добавила: – А то мы, еще не начав работать, уже поругались. – Затем выждав паузу, продолжила: – Тебя мы год не видели. В Совете мы тоже редко встречались, я так и не поняла, кем ты стал.
   Но тут у них в головах раздался голос Элоны:
   – Не заморачивайтесь, я все давно пережила и не собираюсь гробить свою жизнь ради мужчины, который меня предал. У нас есть работа, и мы должны ее выполнить, независимо от наших юношеских мечтаний. А тебе, Адриан, я не завидую. Я рядом с тобой, так или иначе, а твоя любовь никогда не будет с тобой рядом. Так что, закончим этот разговор и работаем по плану.
   Дальше они шли молча, все ближе подходя к резиденции принцессы. Когда они подошли к воротам дворца, там их уже ждали два старца, в которых путники легко узнали магов Сора и Грида.
   Сор был немногословен, лишь кивнул в знак приветствия. Грид, напротив, приветливо заулыбался и стал здороваться отдельно с каждым, не забывая отметить, как все повзрослели и похорошели с тех пор, как он их видел в последний раз. Затем знаком руки пригласил всех пройти в гостиницу при дворце, объясняя это тем, что путники устали, так как шли практически всю ночь и должны отдохнуть до завтра. Кроме этого, им всем надо подготовиться к разговору с Харитой и выработать единый план дальнейших действий. На удивленный взгляд Адриана Грид рассмеялся и сказал, что об их прибытии и цели прибытия магам сообщил Аргус, который просил о посильной помощи и содействии.
   Через пару часов после размещения в гостиничных номерах маги собрали гостей в гостиничном фойе для разговора.
   Первым заговорил Сор:
   – Как мы поняли, ваш визит носит неофициальный характер. Аргус сообщил нам про теракты, которые произошли в старой империи. Разумеется, мы с Гридом как граждане Фикты не можем оставаться в стороне и не принимать участия в расследовании, что или кто за этим стоит. Но для меня это важно только потому, что я по-настоящему ощутил себя гражданином только здесь. – Маг выдержал многозначительную паузу, а затем продолжил: – Аргус также рассказал о золотой бабочке и о подозрениях причастности кого-то из детей императора к взрыву столбов. А самое главное, попросил выяснить, не связаны ли между собой все эти события, в том числе гибель русалок при попытке остановить контрабанду оружия.
   – Мы долго думали с Сором, – продолжил разговор Грид. – Золотая бабочка, да еще и с пурпурным контуром по краям крыльев! Это серьезно. Мы думаем, что это все-таки Харита. Но к другим событиям она вряд ли причастна. Зло опять вылезло наружу, хотя Веспером все каналы были перекрыты. Надо искать носителя этой энергии. Это точно не пожиратели, это что-то другое, и оно находится в границах старой империи.
   Грид замолчал, а его мысль подхватил Сор:
   – Завтра вы встретитесь с принцессой. Представитесь поверенными императора, посланных с целью посмотреть город, разузнать, как течет жизнь простых граждан, как живет принцесса. Расскажите ей, что император скучает и беспокоится за нее, а также всю правду, что беспокоит императора. Попросите ее поделиться своими планами о будущем Оазиса. Скажите, что все увиденное и услышанное будет передано императору. Что он ее любит и простит непослушание. Не спрашивайте о подрыве столбов. По ее планам и так будет ясно, кто за этим стоит. А теперь отдыхайте, мы договоримся с принцессой, чтобы она вас приняла.
   Маги ушли, оставив молодых людей отдыхать.
   На следующее утро, как было оговорено заранее, маги встретили гостей и провели в апартаменты принцессы. Проходя по коридорам и залам, молодые люди обратили внимание на совершенно иной стиль окружающего их интерьера. Здесь не было богатства и величия форм, роскоши цветов и материалов, которые присутствовали в замке императора. Все было в пастельных тонах. Для отделки стен применялись декоративные росписи, которые гармонично дополнялись потолочной лепкой, декором зеркал, арок и остальных элементов интерьера. Чувствовалась женская утонченность и фантазия в каждой детали отделки замка. В залах использовались мебельные ансамбли в самых различных стилях.
   – У принцессы есть вкус! – прошептала Изольда, притягивая за рукав куртки свою попутчицу.
   – Она все строит с любовью и в надежде, что на века, – тоже тихо ответила Элона, нагнулась к уху Изольды. – Но уверена, император не даст ей возможности реализовать ее амбиции. Неужели она этого не понимает?
   – Я думаю, понимает. Недаром были взорваны столбы. Скоро мы все поймем, – закончила мысль Изольда и поспешила за впереди идущими мужчинами.
   Вскоре они все вошли в приемную императрицы, где их радушно приняла секретарша из клана ангелов. Маги остались в приемной, а секретарша прошла вместе с гостями в кабинет принцессы, плотно прикрыв за собой дверь. Харита встретила их стоя, в черном переливающемся платье, со сложенными на груди руками. Она внимательно посмотрела на своих гостей, доброжелательно улыбнулась и, убрав руки с груди, жестом пригласила всех сесть на мягкие кресла, стоящие вокруг переговорного столика. Секретарша тоже присела за небольшой столик, как можно было понять, для стенографисток, стоящий в самом углу кабинета.
   Только после того, как все расселись по местам, которые они выбрали, Харита присела на подлокотник своего кресла и, еще раз улыбнувшись, как-то странно блеснув глазами в сторону Адриана, начала беседу:
   – Извините за стенографию нашего разговора, но те, кто в меня поверил, должны знать обо всем, о чем разговаривает их принцесса с теми, кто пришел не из дружественной стороны. А вообще, я рада вас видеть! – Выдержав паузу, она продолжила: – Великолепный воин – Адриан. Преданная своему рыцарю – Элона и несравненная Изольда. Я всегда буду помнить, как мы воевали вместе на стенах замка с пожирателями. – Расхохотавшись, добавила: – Изи, а помнишь, как мы искали твоего пегаса в моих конюшнях и не могли его найти, пока он тебя не укусил за руку?
   Все молча слушали императрицу, не перебивая ее, и только Изи слегка улыбнулась и кивнула, когда Харита вспомнила о ее пегасе. Но в какой-то момент голос Хариты изменился:
   – Я вас давно не видела. А тут мне сообщили, что вы от моего отца. Он мне не враг и знаю, что он меня любит. Но кто вы? Жизнь длинная, и люди меняются, а сейчас я не знаю, кто передо мной: враги или друзья? – Харита замолчала в ожидании ответа.
   – Прекрасная Харита-акэ! – Адриан, приподнявшись с кресла, слегка поклонившись, заговорил первым. – Клянусь честью ликвидатора, мы пришли с добрыми известиями от вашего отца. Он беспокоится о вас и хочет понять, какие у вас планы на будущее Оазиса.
   Харита подозрительно посмотрела на Адриана:
   – Не понимаю. Почему его это раньше не интересовало? Или было проще закрыть глаза и представить, что я умерла? И ведь такое бытовало мнение в его империи, что я исчезла и найти меня невозможно!
   – Харита-акэ! – в разговор вмешалась Элона. – Поймите нас правильно! Мы не можем обсуждать императора, так как нам неизвестны все причины, побудившие его к каким-либо действиям. Все, что мы можем, – это выслушать вас, посмотреть, чем живет Оазис, и донести увиденное и услышанное до императора.
   – Хорошо. Я примерно понимаю, почему он выбрал вас для встречи со мной, и поэтому не буду этот вопрос задавать вам. Задам простой вопрос. Что произошло неординарного в империи за последнее время? – Харита прищурила глаза, а в ее воркующем голосе послышался металл.
   Тут уже не удержалась Изольда. Прервав всех, она с нахлынувшими эмоциями стала рассказывать о том, что в империи сила зла проявилась в новом качестве и, как всегда, привела к огромным жертвам. Император не может понять, откуда появилась новая напасть. Она рассказала о новых терактах и обратила внимание на то, что к ним непричастен клан темных колдунов. В конце своего пылкого монолога она проговорилась:
   – А еще проблемы на южных территориях… – И, поняв, что сказала лишнее, замолчала.
   Харита слушала не перебивая, и только когда Изольда споткнулась в своем красноречии, принцесса хмыкнула, попросила секретаршу выйти, сославшись на то, что официальная часть приема закончена, а затем сказала:
   – Я так поняла, что императора больше всего беспокоит то, что при взрыве столбов южных территорий те, кто это сделал, получили допуск к секретному объекту, благодаря золотой бабочке с пурпурной каймой на крыльях? Так я скажу… Это была моя бабочка! – Харита широко открыла глаза, ее плечи и локти приподнялись, концы крыльев затрепетали, как будто она приготовилась к взлету. Затем, резко отвернувшись от собеседников, она отошла к окну, продолжая говорить. Стала объяснять, что побудило ее это сделать, а в конце добавила: – Мы хотели достроить корабли и уплыть на другой континент, бросив Новодэонис и прилегающие к нему поселки. Но пока строилась флотилия, город разросся, и мы его полюбили как свое дитя. Я не могу его просто бросить на произвол судьбы, да и когда мы уплывем на другой континент, нам будет нужен здесь свой форпост. – Принцесса замолчала.
   Все тоже молчали, не зная, что сказать.
   – Я вот сейчас подумала… – тишину вновь нарушила Харита. – Хорошо, что вы здесь появились. Мне нужно начать переговоры с отцом и братом. Вы мне в этом поможете. Я уверена, что отец согласится со мной и позволит нам реализовать наши планы. Возможно, не надо было взрывать столбы Южных территорий, а идти и договариваться. Но с другой стороны, раньше нас император не захотел даже слышать, но теперь, когда есть инициатива с его стороны, переговорный процесс можно начинать.
   Ее продолжали все слушать не перебивая. Тем более чувствовали, что она приняла решение и всем придется ей подчиниться и выполнить ее волю.
   Харита внимательно посмотрела на своих гостей, задумалась и добавила:
   – Я не знаю почему или по чьей подсказке император выбрал вас для переговоров, но выбор сделан правильный. Вы были связаны с Викторией, были ее друзьями, через нее вы стали и моими друзьями. Я рада вновь видеть вас и рада, что вы являетесь тем звеном, который мне поможет вновь обрести отца и брата.
   Они еще долго обсуждали настоящее, вспоминая прошлое и строя планы на будущее. По завершении встречи Харита предложила прибывшим остановиться в гостиничном крыле, от чего молодые люди не смогли отказаться, предполагая, какие там могут быть восхитительные помещения и виды из окон.
   Когда молодые люди вышли из апартаментов принцессы, Элона не смогла в себе сдерживать эмоции:
   – Она удивительная женщина! Она настоящая принцесса! Я хочу остаться здесь, быть ей преданной, создавать новые отношения… и, в конце концов, создать свою семью. Пока мы шли, я обратила внимание, что здесь много мужчин дриад, энергичных, молодых и красивых. Со мной на подсознательном уровне уже предлагали войти в контакт. – Элону разрывали эмоции. – Все, кого я до сих пор встречала, недостойны меня, но теперь я поняла, где я найду свой идеал!
   Адриан не смог не рассмеяться над этой эмоциональной тирадой:
   – А знаешь… Принцесса тоже смотрела на меня странным взглядом, такое ощущение, что она влюбилась в меня. И что теперь делать бедному ликвидатору?
   Элона не заставила себя долго ждать, чтобы съязвить:
   – О! Благородный ликвидатор, все женщины кланов только и думают, как соединить свою судьбу с твоей. Особенно об этом мечтают царские особы. – И фыркнула, сверкнув глазами в сторону Адриана.
   Изольда рассмеялась, слушая препирательства друзей, а затем отметила, что ее опыт администратора может пригодиться принцессе, и здесь ее тоже ждет яркая жизнь с прекрасными перспективами роста по служебной лестнице, особенно когда она отправится на другие континенты вместе с Харитой.
   – Короче, вам всем здесь нравится? – Адриан хитро заулыбался и тут же ответил на свой вопрос: – Да знаю… нравится. И, кстати… мне тоже! – И уже более сдержанно добавил: – Вот только, что мы скажем императору? Мы соврали Харите о его дружеских намерениях, и она поверила. Насколько я понял, Георг не собирается идти ни на какие переговоры со своими детьми. Харита слишком хорошо думает о своем отце. Она не знает, что у него одна цель – выяснить, кто из его детей стоит за взрывом башен и его наказать.
   – Что это ты от веселого к мрачному? – хмыкнула Элона. – Успокой свое сознание, почувствуй ауру местной атмосферы, сформированную душами жителей этого города. Ощути, как здесь легко дышится. Удивительно! Но каждый занимается своим делом, и в то же время они все вместе. – А затем резко сменила тему разговора: – А перед тем как идти к императору, надо рассказать все, что мы видели и слышали, Аргусу. Надеюсь, он нам подскажет, как оформить правильный доклад.
   – А может, поговорить с магами? – задала вопрос самой себе Изольда, только вслух. – Сор и Грид преданы империи и любят Хариту, я думаю, у них есть свои подсказки для нас, что сказать императору.
   – Элона права, – подавив игривое настроение, в разговор вмешался Адриан. – Маги несведущи в политических и придворных интригах. Лучше им вообще ничего не говорить, а Аргус – серьезный мужик, что попало он не посоветует.
   Остановившись на этом решении, молодые люди пошли в гостиное крыло, где им были выделены прекрасные апартаменты, даже лучше, чем они надеялись получить. Особенно понравились Рэю спальня Адриана, где он стал беззастенчиво прыгать на широченной кровати. Когда все заселились, то оставшееся свободное время провели в приподнятом настроении, загрузив его осмотром сада принцессы, где она успела собрать редкие экземпляры растений флоры империи, а вечер закончить великолепным ужином.
   Уже перед сном Адриан стал обдумывать, как правильно преподнести все услышанные новости Аргусу, но затем решил, что утро принесет новые идеи, как лучше и быстрее погасить разгорающийся конфликт.
   Однако раннее утро преподнесло неожиданные новости. Еще только занимался рассвет, в комнату Адриана постучал дворецкий и попросил немедленно явиться к принцессе. Адриан среагировал мгновенно, и не прошло и десяти минут, как он уже находился в приемной Хариты. Через какое-то время подтянулись Элона с Изольдой, а за ними Сор и Грид. Как только они все вошли в приемную, тут же были приглашены к принцессе.
   Когда вновь прибывшие вошли в кабинет, перед ними открылась картина фронтового штабного совещания. В середине просторного кабинета стояла Харита, упершись левой рукой на край стола. На специально придвинутом ближе к принцессе стуле восседал массивный, покрытый дорожной пылью и болотной грязью, закованный в броню воин, делавший доклад громким поставленным голосом. К его потному, покрытому пылью лицу прилипли взлохмаченные снятым шлемом волосы, и только глубокий шрам, протягивающийся от виска до подбородка, говорил о том, что рядом с Харитой сидит Аргус. Он не мог встать, так как правая рука принцессы покоилась на его плече. В углу, на широком диване, сидела Амелия и магическими приемами пыталась обезвредить рану на ноге Ториса. Было видно, что ей это удалось: кровь перестала течь. И она уже взялась за бинты. Торис сидел, привалившись плечом к спинке дивана, держа керамический сосуд для спиртных напитков в руках, постоянно прикладываясь губами к его горлышку. Он отреченным взглядом следил за происходящим, отдавшись полностью в распоряжение Амелии, не забывая при этом пьяным шепотом пытаться скомканно дополнять докладчика, особенно в том месте, где Аргус стал рассказывать, как погиб Онис. Лицо Амелии было каменным, на нем не отражались никакие эмоции, и только огромные темно-зеленые глаза были наполнены слезами.
   Харита кивком указала новоприбывшим, куда сесть, а ее поднятый указательный палец правой руки приказал им тихо занять свои места и не перебивать говорившего Аргуса.
   Из рассказа Аргуса всем стало понятно, что в империи произошел переворот, император убит, Раварт взошел на престол, а принц исчез очень странным образом.
   И в этом месте Аргус уточнил, что исчезновение принца произошло сразу после размолвки его с императором, и потому многие подозревают, что именно он помог Раватру встать на престол как переходному лицу, с дальнейшей передачей полномочий императора ему как наследному принцу. Хотя он, Аргус, в это не верит, также каки император, о чем тот сказал перед смертью.
   Пока Аргус отчитывался, Харита отошла кокну и, отвернувшись от всех, наблюдала за движением облаков. Она не издавала ни звука, и только нервно подрагивающие крылья, побелевшие кончики пальцев, судорожно уцепившиеся в подоконник, да упавшие на пол пара слезинок говорили о том, что она плачет. На глазах у принцессы в голубой промежуток, раскрывшийся между облаками, в окно проникли лучи солнца, повествуя о начале новой эпохи и новой истории. И как бы ни хотелось Харите разбить все окна, проклиная пришедший свет, повернуть историю вспять, вернуть свое детство, где всегда были рядом любящие отец и брат, будущее уже завтрашнего дня будет без них. Можно спрятаться в темном углу, прижавшись к стенке, и проливать бесконечные слезы, можно биться головой об эту стенку, проклиная себя, выбивая мысли собственной вины, – все бесполезно, ничего не вернуть.
   – Что с моим братом? Они его убили? – тихо спросила Харита, продолжая смотреть в окно.
   – Скорее всего, его похитили из дворца. Произошел взрыв… – Аргус нервно повел плечами.
   – Принца похитили? – в сердцах вскрикнула, не оборачиваясь, принцесса. – Да как такое возможно!
   – Никто не знает… Всесильная! – потупив взор, произнес Аргус.
   Пока говорил Аргус, все сидели притихшие, подавленные и ошеломленные этими новостями, но после его последних слов Элона в растерянности обняла за плечи Изольду и застонала:
   – Что будет с нами? Что будет с империей? Пожиратели захватили власть? Как такое могло случиться? Они же начнут опять кровавую расправу над неугодными, а это большинство жителей Фикты!
   – О! Великий Фэб! Ну почему так происходит? – тихо стала вторить ей Изольда, инстинктивно прижалась к ее груди, всхлипывая и причитая: – Не забыта боль потерь гражданской войны, и опять напасть! Когда же, наконец, эти создания зла вымрут!
   Адриан, молчавший до сих пор, посмотрел в сторону Грида и спросил:
   – Насколько я помню, это ваш брат. Неужели вы не можете на него повлиять? Он же должен был понимать, что придет время – и пожиратели исчезнут. У него не будет поддержки, и он сгинет не только как император, но ему припомнят все, что он успел натворить, и он уже будет не жилец.
   – Я думаю, он все прекрасно рассчитал и пошел ва-банк! – Грид как-то странно кивнул. – Но дело даже не в нем, а в том, кто ему помогает. То, что произошло, не могло просто так, легко, осуществиться! Нам тоже только что донесли по телепатической связи, что гвардия порубила сама себя, а высшие чиновники и маги, настолько испугавшись чего-то страшного, тут же признали Раварта императором.
   – Я всегда говорил, что зло надо уничтожать на корню, – в разговор встрял Сор. – Меня никогда не слушали – и вот оно, во всей своей наготе беспринципности. Я в свое время зло путал с энергией Интеритума и считал, что оно одно из проявлений сил уничтожения. Я ошибался. Интеритум уничтожает во благо Вселенной, а зло уничтожает во благо горстки людей. На Фикту пришел хозяин зла, я это чувствую. Страшны будут последствия его правления. Мы не готовы противостоять ему, и те инструменты, которые мы выработали против пожирателей, здесь бессильны. Бедная Фикта, грядут страшные времена жадности, насилия, лжи и несправедливости. – Потом замолчал и тихо, сквозь зубы добавил: – Скоро проснется Интеритум! Никакого развития не будет там, куда проникло зло! Я покидаю этот умирающий мир и удаляюсь в другой мир, когда-то забытый мной, но милый моей душе – мир Мегги. Не хочу видеть войны и жертвы, которые они принесут, не хочу видеть, в каких конвульсиях будет биться империя и как страшно будет умирать Оазис.
   – Ты бросаешь нас в самый ответственный момент? – возмущенно вскрикнул Грид.
   – Я не хочу видеть вашу суету, которая не будет вашим спасением, но будет наказанием. У нас всех осталось мало времени, чтобы насладиться жизнью. Я ухожу! – отмахнулся от него Сор и, сформировав кокон перемещения, растворился в воздухе.
   – Что будем делать?
   Вопрос Адриана повис в воздухе, все молча смотрели на то место, где минуту назад был Сор.
   – Нам всем надо обдумать произошедшее, – первым нарушил молчание Грид. – А Сор… пусть у него останется на совести его бегство.
   – Спасибо, что пришли! – перебив Грида, громко сказала Харита, резко отвернувшись от окна, окинув всех присутствующих взглядом. – Спасибо, что не оставляете свою принцессу в беде! Наступил тот момент, когда мне как никогда понадобятся друзья и помощники! А сейчас я попрошу всех оставить меня одну. Я должна многое обдумать, и, как только разберусь с тем, что произошло, я вас позову.
   Не дожидаясь реакции на свои слова, она вышла в другую комнату кабинета. Медленно все потянулись на выход, тихо обсуждая произошедшие события.
   Уже в коридоре Аргус обратился к Адриану:
   – Мы предполагаем, а судьба располагает, но в любом случае, я думаю, вы не зря сюда прибыли. Принцесса права, ей нужны помощники. Я надеюсь, вы ее не оставите и будете ей служить верой и правдой. И, кстати… – Аргус посмотрел на Изольду. – Там в стойле ваши пегасы. Они вас заждались. Жаль только Странника! Уговорите его улететь на волю. Амы с Торисом пойдем в медицинский отсек на перевязку его ноги, а затем пойдем в бар, нам надо капитально подлечить нервы. – Затем добавил: – Если надумаете… подходите тоже, пообсуждаем наши дальнейшие действия.
   – Спасибо за приглашение! А Амелия с вами? – Изольда закрутила головой в поисках эльфийки.
   – Нет. Она замкнулась и никого не хочет видеть. Переживает смерть Ониса, – неопределенно махнул рукой Аргус. – Да вон она, сидит в холле на кресле.
   Увидев, что на нее обратили внимание, Амелия подала знак рукой, чтобы к ней не подходили и оставили ее в покое. Ей было не до праздных бесед. Онис погиб, и ее жизнь потеряла всякий смысл. У нее в голове бродили разные мысли, переполненные эмоциями, и в этих эмоциях преобладал пожиратель. Она была предана императору, и что она в результате получила? Ей пришлось прятаться, чтобы не погибнуть, и поэтому она ничего не должна императору. Ей пришлось жить в страхе, и только по чистой случайности она смогла убежать в Новый Свет. И что? Кто помог? Только Онис, интеллигентный, остроумный, хитрый и…честный. Да, с Харитой было все хорошо, и Амелия готова была ей служить, но чем принцесса отличается от своего отца? Да и с принцем не все ясно. Может, кинул всех, поставил временного императора и где-то в лабиринтах ждет подходящего момента, чтобы все взять в свои руки? А Раварт всего лишь пешка, такая же, как и она. Они все борются за власть, а у нее умерла душа вместе с ее любимым. И что теперь делать? А может, мстить? Всем и за все? С тяжелыми мыслями и разорванной душой Амелия по-старчески встала с кресла и на слабых ногах, пошатываясь, пошла прочь.
   Ав это время за тяжелой дверью, ведущей в медицинский отсек, сидел уставший Аргус. Он смотрел в окно и слушал трели проснувшихся птиц, пока не вздрогнул от внезапного стука со стороны Ториса, которому только что продезинфицировали и перевязали рану на ноге. Тот рьяно пытался похитить бутылку, из которой промывали раны. Перевязанная нога никак не давала ему маневренности, но его это не останавливало.
   – Я самый худший детектив на свете! – начал причитать он. – Это я не смог правильно организовать работу отдела, чтобы предотвратить это несчастье!
   – Прекрати распускать сопли! – рявкнул на него Аргус. – Возьми себя в руки! Нам надо решать, что делать дальше, а не слюни пускать на пол.
   – Тебе легко говорить: «Слюни на пол», а я, как паршивый следак, запутался в событиях последнего времени, – застонал Торис, но все-таки дотянулся до столика, на котором стояла желанная бутылочка, подтянул его к себе, сделал из бутылочки глоток, поморщился, снова отодвинул столик, будто ничего не трогал. – Ведь меня предупреждали агенты, что Раварт замышляет что-то дурное. Но я мало обращал внимания на него, считая, что он не главная фигура, что есть закулисный дирижер тайной игры, которую я и пытался разгадать. А то, что может произойти переворот, мне и в голову не могло прийти. А теперь уже поздно делать какие-либо предположения и выводы. – Он замолчал, как бы собираясь с мыслями, затем продолжил: – Я не гений, чтобы без единой точной зацепки сложить правильно пазл, но слишком много улик указывает на то, что во всем случившемся замешан Элиот.
   – Не тебе, следак, осуждать действия принца! – вновь зарычал на него Аргус. – Тем более если ты «запутался в событиях». Не смей даже предполагать такое!
   Торису, хоть они и считались друзьями, конечно, не следовало противоречить генералу, так как у них была достаточно существенная разница в званиях, но выпитое спиртное его разгорячило, развязав язык.
   – Тогда давай поиграем в адвоката и прокурора, – выпалил Торис, вновь подтянул к себе столик на колесиках, знаком руки пригласив Аргуса сесть на кушетку.
   Сев рядом со следователем, который в данный момент представлял собой прокурора, Аргус взял за горлышко бутылочку со стола и задумчиво стал вращать в ней остатки жидкости, поглядывая на Ториса.
   – Итак, мы сегодня выяснили, что столбы были взорваны Харитой, чтобы выиграть время для ее ухода на другие континенты. И теперь всякие подозрения от принца отпадают? – Торис протянул руку за бутылочкой.
   – Да, и я не сомневался в этом. – Аргус передал ему то, что он просил.
   – Все знают, что ты все никак не можешь определиться, на чьей ты стороне, и стараешься покрывать и оправдывать как брата, так и сестру. Когда ты отправил к Харите трех своих парламентеров, я понял, что ты все знаешь и хочешь затянуть следствие в надежде, что принц рано или поздно будет оправдан. Но возможно, тебя намеренно вводят в заблуждение, ведя по ложному пути? – Торис лукаво посмотрел на Аргуса.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Никто не знает, встречался до подрыва принц со своей сестрой или нет. Никто не доказал, что это не его инициатива убедить сестру сделать это. Тот, кто это все затеял, понимал, что для переворота необходимо отвлечь внимание императора от дворцовых интриг и полностью переключиться на какое-либо серьезное происшествие, в котором были бы замешаны его дети. Столбы иллюзий – детище императора, и удар был нанесен в самое его сердце. В результате все силы были брошены туда, для поиска врага, а враг оказался рядом.
   – Да, Раварт оказался рядом, и это наш с тобой просчет!
   – Как ты не можешь понять! Раварт – пешка! У него не было таких возможностей, ему кто-то помогает, и этот кто-то обладает огромной властью. А кто может обладать такой властью, кроме принца?
   – Элиот никогда бы не пошел против своего отца. Его похитили!
   – Но он всегда мечтал о власти. – Торис вновь сделал глоток. – А похищение ему устроил Раварт.
   – Это безумие, он всегда брезгливо относился к Раварту и никогда бы не пошел с ним на сделку! – Аргус в сердцах выхватил из рук «прокурора» бутылку и поставил ее на стол.
   – Это было до определенного момента. Но я видел как-то, что Раварт выходил из кабинета принца, так сказать, счастливым, а принц потом на балконе сжигал какое-то письмо. Видимо, у них тогда уже были какие-то отношения.
   – Нет никакой связи. Например, Раварт ушел выполнять поручения принца, а он сжигал письмо какой-нибудь своей поклонницы. Благо у него их хоть пруд пруди.
   – Ой, да ладно! – засмеялся Торис. – Я и так тебе поблажки делаю, но серьезно?! Его отец – эльф женился на маге – его матери, а после – на ангеле, обычной певице. Он бы принял любой выбор Элиота, даже дикую дриаду из леса, ему незачем было бы прятаться. Зачем принцу в укромном месте сжигать письмо? – Торис подтянул бутылочку ближе к себе и заглянул вовнутрь. Там плескалась какая-то зеленая тягучая жидкость с неприятным для Аргуса запахом. Понимая это, Торис подвинул бутылочку ближе к Аргусу, заставив того поморщиться.
   – Отлично, но у тебя нет прямых доказательств причастности принца к перевороту, а все то, что ты сказал, сплошное бла-бла-бла! – Генерал встал, нашел крышку от бутылочки, закрыл ту и убрал в настенный шкаф.
   – Но и нет тех сил у Раварта, которые дали бы ему возможность стать на престол! – Торис с тоской смотрел за действиями генерала.
   – Послушай! – Генерал всем телом повернулся к Торису, уставившись на него так, как будто его осенила необычная идея. – Ониса убил некий Арес… Я знаю Ониса, убить его не просто. Возможно, этот Арес и есть кукловод? В последнее время его часто видели в свите Раварта.
   – О чем ты говоришь? Я пробивал этого Ареса. Это просто бандит с большой дороги. Он прекрасно владеет мечом, но он никто. Раварт его держит рядом с собой для выполнения самых грязных делишек. – В глазах Ториса загорелся огонек охотника. – И кстати… хорошо, что ты вспомнил про Ареса! Ты же знаешь, у меня везде есть свои уши. Так вот, мне донесли, что как раз перед исчезновением принца в магазине посуды в «Перекрестке стадорог» был куплен кофейный сервиз каким-то темным субъектом. По описанию похож на Ареса. А рядом с ним был замечен, знаешь кто? Не догадаешься… принц! Хоть он тщательно скрывался, но его узнали. Так вот… этот сервиз был найден в кабинете принца, после того как Элиот исчез. А теперь скажи, что может быть общего между принцем и грязным приспешником Раварта? – Следователь внимательно смотрел на Аргуса, ожидая ответа, но тот молчал. Тогда Торис продолжил: – Я думаю, что дорогущий сервиз – не взятка, а знак дружбы и сотрудничества. И это еще не самое главное… Весперова тьма гоблинской старухи!!! – Торис в сердцах смачно выругался. – На месте, где исчез принц, были найдены высохшие остатки растений, являющихся результатом мощной вспышки силы зла. А теперь скажи… какое отношение имеет принц к силам зла? И почему он так вовремя затерялся в лабиринтах, прямо перед переворотом? Так что, делай выводы, генерал… делай!
   – Его могли подставить! – Аргус пытался найти простой ответ на все сложные вопросы.
   – Может быть, может быть… – Торису с трудом удалось подняться с кушетки, и он хромая заходил по комнате. И уже потухшим голосом добавил: – Эта история затянулась, но самое отвратительное то, что все события как-то связаны друг с другом и скрывают большую тайную игру, которую разгадать мне не удается. Ты же сам понимаешь… Того, что Раварт захотел стать императором, еще слишком мало, чтобы он им стал. У него нет поддержки придворных и наместников. В любой момент его признают лжеимператором и оторвут голову. Раварт не дурак и прекрасно все понимает, но все-таки пошел на это. Значит, он все просчитал, его кто-то поддерживает и очень могущественный, а это может быть только принц.
   Аргус смотрел перед собой, не отвечая, думая только об одном, последнем обещании, данном императору, которое обязан был выполнить.
   Позже к ним зашла Элона и грустно вздохнула, увидев, как один мужчина спит на кушетке, а другой стоит у окна и смотрит куда-то вдаль. Она подошла к нему, встала рядом и положила свою руку на его плечо. В замке, наконец, все успокоились, и наступила тишина.

Глава 11

   Послушавшись Аргуса, Изольда пошла в конюшни, где находились и пегасы. Войдя туда, она приветливо улыбнулась трем парам глаз, внимательно смотрящим на нее в свете магических факелов. Пегасов всегда старались оставлять ближе к выходу, подальше от лошадей, из соображения безопасности. Дело в том, что пегасы считали лошадей глупой пародией на себя, с заявкой на лучших друзей человечества. А лошади, зная это, не упускали случая укусить своих надменных сородичей или, хуже того, повредить им крылья, а то и ударить копытом.
   Изольда нежно потрепала холку всем трем пегасам, говоря им ласковые слова, не забывая заглянуть в их шоколадно-темные глаза. Отметила Абель, что Адриан тоже здесь и в скором времени посетит ее. Затем обратилась к Страннику:
   – Друг мой… Аргус обмолвился, что ты скучаешь о своей первой хозяйке и в то же время не хочешь улететь на свободу. Мы тебя все любим и не хотим, чтобы ты умер от тоски. Скажи, чем мы можем тебе помочь?
   Пегас фыркнул и, ткнув мордой в плечо девушки, с философской ноткой отметил:
   – Моя душа порвалась бы в клочья, если бы она меня предала. Но я точно знаю, что предательства не было, а были непреодолимые обстоятельства. Она меня помнит и продолжает любить. А помогать мне не надо. У меня появился друг, который меня понимает. Он потерял своего пегаса, а я хозяина. Наши души оказались близки. Зовут его Аргус.
   Изольда чмокнула его в нос:
   – Я рада за тебя. Велик Фэб, позволяющий объединиться родным душам!
   Затем Изольда подошла к Плуто, обняла его за шею и, не говоря ни слова, заплакала. У пегаса от жалости защемило сердце, и он попытался обнять девушку своими крыльями и спрятать ее от невзгод. Он готов был принять ее слезы… слезы усталости от этого безжалостного мира, а заодно уничтожить всех ее врагов. Он страдал вместе с ней, умоляя судьбу дать этой девушке счастья и покой. Но он был всего лишь пегасом и не способен был изменить этот жестокий мир, где любимые плачут. Единственное, что он мог, – это стать благодарным слушателем до самого рассвета. Тяжело, когда ты не можешь помочь своему другу, и душа от этого страдает, но именно в это время приходит осознание того, что необходимо делать. Он освободил Изольду от своих объятий, убирая крылья, и решительным взглядом осмотрел Странника и Абель, заглядывая им в глаза, мысленно произнося:
   – Мне пора идти!
   – О чем ты? Куда? – послышалось двойное мысленное восклицание.
   Абель засуетилась:
   – Ты хочешь покинуть Изольду… но ты же только что вновь встретил ее!
   – Я почувствовал страдания моей хозяйки. Мир меняется в худшую сторону. Идут войны, и к ним привыкают! Чувство счастья покидает жителей нашей нежной планеты. Я должен научиться быть сильнее, чтобы стать опорой для своей хозяйки в мире страха.
   – Что ты задумал? – слышится голос Странника в сознании Плуто.
   – Я должен стать сильным. Изольда станет великой, и рядом с ней должны стоять сильные. Кто будет оберегать ее спину? – Плуто поднял морду и стал смотреть на пламя магического факела так, как будто перед ним открылись врата к великим знаниям. – Однажды ей понадобится больше, чем поддержка, и я не хочу видеть, как мой друг страдает, а я не способен буду ему помочь.
   Пегасы тоже стали смотреть на пламя, но ничего не видели того, что видел Плуто, и потому не могли согласиться с этим решением, а он закончил свою мысль ответом на вопрос Странника:
   – Я отправляюсь в ледяные земли ангелов.
   – Что? – нервный голос Абэль разнесся громом в головах. – Зачем? Ты хоть понимаешь, насколько это опасно для тебя? Там снега, ты просто замерзнешь, не говоря уже о том, что тебя снежные ветра собьют с пути, ты попросту можешь обледенеть, упасть и погибнуть.
   – Мы рождены здесь, – продолжил ее мысль Странник. – Ладно бы ты отправился в мертвые пустыни. Темная шерсть защищает нас от жары, да и без воды мы можем находиться долго. Страшно… но не так опасно, а в заснеженных горах ты однозначно погибнешь.
   Странника перебила Абель, пытаясь убедить своего друга в безрассудстве его желания:
   – У ангелов там только ясли, и то только потому, что у их детей очень густой пух, покрывающий тело, и им жарко в низинах. Но даже они, повзрослев, оттуда уходят, хотя их крылья остаются устойчивыми к морозам, в отличие от наших.
   Плуто упрямо стукнул копытом о пол:
   – Я свободен в своем выборе. Я был напуган безжалостностью мира и спрятался от него в четырех стенах. Но сейчас я почувствовал, что мне дан шанс вдохнуть полной грудью еще раз, и я не смею его потерять.
   – Ты хочешь увидеть то, что раньше не видел?
   – Не только. – Плуто долго молчал, затем ответил: – Я отправлюсь искать Белого пегаса!
   Наступила тишина в телепатическом пространстве. Пегасы окаменели, и только Изольда, в растерянности смотревшая то на одного пегаса, то на другого, продолжала нервно ходить между ними. Она понимала, что между ними идет телепатический разговор, но ее почему-то к нему не подключили.
   – Это всего лишь легенда! – наконец послышался голос Абель.
   Плуто искоса посмотрел в ее сторону:
   – Легенда гласит, что Белый пегас – сильнейший среди животных и живет он практически вечно. У него доброе чистое сердце, и только он может спасти души фиктянов и защитить наш мир от войн.
   – Пойми… Его не существует! – вторил ей Странник. – Никто из фиктян его не видел. Мы, пегасы, связаны тонкой нитью магии Фикты, и если бы Белый существовал, то все об этом знали бы. Ты его не найдешь. И еще…Ты сам себе ответил, – Странник чуть толкнул своей мордой в шею Плуто, – если бы он существовал, он бы появился и принес свет и надежду.
   – Ему просто никто не сказал, что его здесь ждут, – упорствовал Плуто. – Если легенда существует, значит, доля правды в ней есть.
   Плуто грустно посмотрел на друзей и тяжело вздохнул, осознав, что друзья не поддержали его.
   Опять тишина, а затем вопрос от Странника:
   – Ты уйдешь сейчас?
   – Да, сейчас. Никто не решался идти сквозь снега, чтобы встретиться с Белым. Я буду тем, кто принесет ему известия о происходящем в мире.
   И опять вопрос:
   – Ты даже не попрощаешься с хозяйкой?
   – Зачем ей знать о великой миссии пегаса? Пусть все останется тайной.
   – Северные земли очень далеко, и не забывай, что тебе придется преодолеть ледяные горы.
   – Я готов буду даже их перелететь, если это даст шанс найти Белого.
   Пегасы встали головами друг к другу в круг и еще какое-то время о чем-то общались. И только после этого Плуто, наконец, обратился к Изольде:
   – Прости меня за то, что я решил покинуть тебя. Моя душа останется с тобой. Но мне надо уйти. Мне пламя факела открыло новый путь. Я первый из пегасов, покидающий своего любимого хозяина! Не держи меня… передо мной открылся путь моей миссии.
   Изольда прекрасно знала, что с пегасами лучше не спорить. Они редко принимали сами решения и в основном предпочитали слушаться хозяина, но если такое произошло, то им бесполезно перечить или в чем-то убеждать. Поэтому она только произнесла:
   – Плуто! Я не спрашиваю, почему ты решил уйти от меня. Я думаю, что пламя факела открыло тебе то, что не открывалось ни одному из твоего племени, и я преклоняюсь перед твоим решением. Иди и знай – моя душа всегда будет рядом с тобой!
   Плуто вышел из конюшни, разбежался, мощно ударил крыльями о воздух и исчез за горизонтом в поисках своей эфемерной мечты.
   Точного направления полета Плуто не знал, а руководствовался лишь тем, что гласила легенда. В ней говорилось, что Белый пегас обитает в заснеженных землях, где никогда не бывает лета, а это означает, что лететь надо к высокогорным плато, расположенным практически в центре континента, далеко от морских просторов. Путь предполагался долгим и муторным, но это его не останавливало. Он мало отдыхал, как попало кормился на лугах, встречаемых по пути, и с упорством безумца рвался вперед. Преодолевая свой нелегкий путь, он часто менял направление полета, облетая стороной районы, где шли бои. Страшно было видеть, как погибают фиктяне, реализовывая свои желания доказывать своему соседу, кто сильнее, умнее, смелее, а самое главное, имеет большие права на все и всех. Плуто понимал, что они доказывают друг другу обратное: кто глупее, амбициознее, злее, жаднее и безжалостнее. Но им этого не объяснить, и потому он еще раз удостоверился, что выбрал правильный путь.
   Если риска попасть под чью-нибудь горячую руку в зоне боевых действий можно было как-то избежать, то возможность погибнуть по-настоящему стала реальна, когда Плуто пролетал над муссонными лесами. Он не мог просчитать того, что выбранное им время полета совпало с периодом дождей над этими территориями, где обосновались птицеподобные ящеры. У них была небольшая голова с длинной, вытянутой пастью, вооруженной рядами крючковатых острых зубов. По воздуху они перемещались, используя перепончатые крылья, состоящие из кожного покрова золотистого цвета. В основном они были падальщиками, но в период дождей, когда падали было немного, они не гнушались и живой плоти. Ящеры дрались, рычали и пищали, нападали на всех животных, даже на тех, против которых они были бессильны, и, конечно же, не могли не заметить в небе одинокого пегаса.
   Большой опасности они не представляли для пегасов, так как были гораздо мельче, но поранить могли, пытаясь откусить часть плоти. Чтобы избавиться от назойливых ящеров, которые пикировали на Плуто, ему пришлось подняться до уровня облаков и в них затеряться. Большая высота полета была недоступна этим тварям, но и он стал задыхаться в разряженных слоях атмосферы. Необходим был отдых, и Плуто в местах с низкой облачностью снижался, пытаясь отыскать место для посадки. Ему необходимо было менять высоту еще и потому, что он находился в зоне полетов крылопланов, а столкновение с этой могучей птицей, мчавшейся с огромной скоростью, не предвещало ничего хорошего.
   Наконец начались лесостепи, и появился затерявшийся между лесными колками небольшой городишко, состоящий из нескольких улиц. Плуто уже решил, что переночует здесь. В конце концов, каждый хозяин конюшни считает за честь, если у него остановится пегас. Он пошел на снижение, как вдруг мощный поток воздуха ударил ему в бок, заставив перевернуться. Все, что он успел увидеть, – это огромная тень крылоплана, промелькнувшего рядом с ним и мгновенно исчезнувшего в тучах. Крыло от воздушного удара подвернулось, и Плуто стал падать. Чтобы не разбиться, через боль, он пытался планировать, хотя это слабо удавалось, и, наконец, упал на что-то твердое, потеряв сознание.
   Очнувшись, Плуто почувствовал боль во всем теле, видно, посадка оказалась очень жесткой. Открыв глаза, он понял, что лежит в саду рядом с небольшим домом, у которого почему-то крыша полуразрушена. Он дернул мордой, вздохнул, ноздрями раздувая песчаную почву, и попытался встать, но остановился, услышав голос.
   – Тише, красавчик, потерпи, тебе пока нельзя шевелиться, ты сильно побился, дай подлечу хоты бы магически.
   Пегас перевел взгляд на говорящего и увидел старика, который гладил и осматривал его вывихнутое крыло.
   Старик, поняв, что пегас очнулся, спросил:
   – Слышишь меня? Как тебя зовут?
   – Плуто.
   – Ах, какое интересное имя, никогда не слышал. – Старик улыбался. – Что ж ты, Плуто, заплутал здесь… один? Где твои друзья?
   – У меня свой путь.
   – Как мудро – следовать за своей целью! – Старик посмотрел в глаза пегаса, понимающе улыбнулся, продолжая ощупывать крыло в поисках повреждений.
   – А вас как звать? – задал вопрос Плуто, при этом заметив, как морщинки на лице старика удовлетворительно расправились, когда он закончил обследовать крыло.
   – Сор меня зовут, крылатый.
   – Вы решили мне помочь? – Пегас не знал много людей, но знал, что не все добрые и не все помогают просто так.
   – Ты упал в мой сад, зацепив и разрушив крышу, у меня не было иных вариантов, как помочь тебе. – Старик вновь улыбнулся.
   Плуто более внимательно посмотрел на крышу и увидел, что порушена не только ее часть, но и задет второй этаж.
   – Так это я сделал? Извините меня!
   – Не переживай, я не пострадал. А в доме больше никого и нет.
   – Нет? – Плуто видел двухэтажный дом и не понимал слов старика. – Вы один?!
   – Именно… теперь я один. – Сор поднялся с колен и кряхтя заметил: – Зато у меня есть возможность заняться тобой. Вывих крыла я вправил, но у тебя множество ушибов и рваных ран. Некоторые кости пришлось магически срастить, но ты понимаешь, что это не панацея. У тебя на боку большая площадь содранной кожи и мышц. Мне придется нарастить новую ткань. У тебя проблема с внутренними органами. Все это требует время для твоей реабилитации.
   Пегас только махнул головой в знак согласия.
   – Ну что ж, если ты решил у меня погостить, – Сор хитро сощурил глаза, – то мне придется построить тебе временное стойло. Я надеюсь, оно тебе понравится.
   Пока организм приходил в нормальное состояние после падения, пегас отдыхал, ел и обдумывал свои достижения и ошибки. Первое, что приходило на ум после постигнувшей его неудачи, – это мысль отказаться от своей идеи, признав ее глупость, а самому вернуться в Оазис и забыть о своих приключениях, как о страшном сне. Однако мысли о том, что Изольда никогда бы не сдалась, придавали ему уверенность и надежду, что все еще может получиться. Он всегда помнил, как когда-то говорила Изи: «Ни одно новое дело сразу гладко не идет, и потому важно не останавливаться, а продолжать выполнять задуманное, борясь с преградами, не давая им сломить твою силу воли».
   Как-то утром, когда Плуто, проснувшись, почувствовал себя уже вполне здоровым, к нему в стойло вошел Сор и бодрым голосом воскликнул:
   – Чего разлегся? Вставай. Пора выходить на прогулки и начинать разминать крылья. Жизнь продолжается!
   Выйдя из стойла, Плуто вначале осторожно, а потом все смелее и смелее стал работать крыльями. Затем разогнался и взлетел. Тело было послушным, а полет великолепным. Жизнь продолжалась.
   Налетавшись, Плуто опустился в саду и подошел к Сору, который не уходил и любовался полетом пегаса.
   Старик потрепал загривок пегаса, почувствовав, как тело того еще бьет мелкая дрожь от нахлынувшего адреналина, и спросил:
   – Ну, что? Я так понимаю, со здоровьем у тебя все нормально? А теперь скажи, куда собрался путь держать?
   Пегасы не любят сплетничать. Точнее сплетничают еще как, но только между собой. Однако когда с ними разговаривают другие, ответы краткие.
   – Зачем говорить. Вы и о себе не говорите, я тоже молчу, – ответил пегас, посматривая на старика. – Вон какой дом, а одинок. Почему?
   – Дети были, но давно их нет, уже стал забывать, как они выглядели. – Старик закряхтел и уселся на ступени дома рядом с пегасом. – А жена моя померла недавно.
   – Что-то случилось? – Пегас заметил грусть в глазах старика, который на мгновенье замолчал, однако прерывать его не стал.
   – Старость. Ничего серьезного. – Мужчина устремил взгляд куда-то вдаль. – Я сам-то здесь недавно уединился. Здесь все напоминает о моей Мегги. Раньше не хотел сюда появляться, считая, что рано еще жить только воспоминаниями. А теперь хочу остаток жизни провести в атмосфере пройденного пути со своей любимой и чтобы похоронили меня рядом с ней.
   Пегас стал смотреть в том же направлении, сказав:
   – Я отправлялся искать Белого пегаса.
   – Вон оно как! – Мужчина явно был удивлен.
   – Мне нельзя отдыхать, я должен быть в пути. И так задержался.
   – Хоть знаешь, куда тебе лететь?
   Пегас отвернул голову в сторону, ему не хотелось показаться глупым.
   – Вы знаете эту легенду? – вновь обратился Плуто. Он знал, что сказание о Белом пегасе передается только в их сообществе, но иногда эти знания достигали ушей мифийцев и людей. Много было критики, но никто так и не смог доказать или опровергнуть эту теорию.
   – У меня был знакомый ученый… – Сор почесал затылок, поморщил нос, вздохнул и стал вслух размышлять: – Он подружился по молодости с пегасом, тот ему и рассказал… – Старик запнулся, почесал уже переносицу и продолжил: – Этот ученый историей увлекался и раскопками разными. Знаешь, он как раз изучал историю библиотеки… ну той, что находится в Золотом Куполе. И поведал миру, что она связана с теми, кто жил в древних эльфовых лабиринтах. Вроде как бы они были первоисточниками знаний, хранящихся в библиотеке. – Сор, кажется, начал что-то вспоминать из своей молодости: – Он как только узнал о легенде, о которой то ли вычитал, то ли пегас рассказал, не помню, но главное, не говоря никому ни слова, в путь отправился.
   – Вам рассказал? – Пегас стал слушать более заинтересованно.
   – А я тогда как раз женился… понимаешь, свои дела… семья. Он мне предлагал в экспедицию снарядиться, но я отказался.
   – А он?
   – Он отравился.
   – Он нашел Белого? – У Плуто затрепетали ноздри.
   – Наши дороги в жизни с ним разошлись, и мне не известен результат этой экспедиции. Однако, если бы он нашел что-то, я точно бы знал об этом. Так что, по моему мнению, либо экспедиция прошла без каких-либо открытий, – старик посмотрел на пегаса, – либо он нашел то, что нужно скрыть.
   – Его надо найти! – Пегас встал перед стариком, решив тут же отправляться искать исследователя.
   – Послушай, не торопись. Я же говорю, что шансов практически нет.
   – И тем не менее от него можно узнать хоть что-то. Где он?
   – Мой старый друг Ироон сейчас, если правильно припоминаю, преподает историю в университете.
   – Мы должны найти его!
   – Хорошо, хорошо, я ему напишу. – Старик же на воодушевленность пегаса лишь посмеялся.
   – Потрясающе! – Плуто ликовал, получив новую надежду. – Он отправит нам ответ.
   Старик снова лишь усмехнулся и ответил пегасу:
   – А ведь не отправит! Свои исследования, которые не касаются официальной науки, профессор держит в тайне. Так что, сильно обольщаться не стоит.
   – И что же мне делать?
   Старик с любопытством посмотрел на вновь погрустневшего пегаса. Сора заинтересовала такая смена его настроения от каждой новости. Эти животные были не только умные, но и, как оказалось, сильно подвержены эмоциям, осознавая, понимая и рождая их.
   – Не переживай. Знаешь, в деревне мне уже скучно стало, я вместе с тобой отправлюсь. За одним, друга старого повидаю. Без тебя я же больше никогда не решусь на такую затею и не выйду из дому.
   – Вы правда это сделаете?
   – Ну а что же мне здесь, пропадать? – Мужчина оглядел старый, полуразрушенный дом. – Поедем… – заверил старик. – Только письмом сообщу о нашем прибытии. – И отправился в дом к письменному столу.
   Зайдя в кабинет, глубоко сел в старое кресло, вытянул из стопки бумаги один листок, взял в руки карандаш и задумался. Его взгляд блуждал по старому кабинету, останавливаясь на обветшалых вещах, которые до боли были знакомы и которые он не успел, да и не хотел перебирать. После перемещения из Новодэониса, которое, в принципе, произошло совсем недавно, он приготовил себя к бесконечному одиночеству. Но вот у него появился шанс встретиться со старым другом, с кем было о чем поговорить, и этот шанс нельзя упускать. Жизнь так сложилась, что реализация желания, откладываемая в долгий ящик, сама пришла на его порог, а значит, еще рано на покой. Ведь не каждый день на крышу падают пегасы.
   Он уже один раз запирался здесь и проводил время в одиночестве, когда единственно близкий ему человек покинул его. Сор спокойно засыпал по ночам, но постоянно просыпался потным от страшных мыслей, что это конец. Только стены и скрипучий пол остались у него, пока он доживал свою жизнь. Странно, но ему не хотелось вновь возвращаться в мир и тем более с кем-то общаться.
   Дом, который он когда-то построил в городишке Золотые поля после смерти его детей, так и не смог приютить его больную душу. Ему было тяжело там жить, и, видя это, Мэгги предложила продать дом и переехать в ее фамильный домик деревни Колки. Здесь они и спрятались от городской суеты, здесь Сор ее и похоронил. И осталась у него единственная отдушина – это память прожитых лет, да садик с домом как напоминание о Мэгги, но душа не унималась, приходили кошмары и головные боли. Старость стала тянуться клешнями и медленно ломать его, превращая в немощного и уставшего от жизни старика. Когда он осознал четко, что вот он, конец, красная линия, на которой он стоит, стало страшно, и, бросив все, он уехал в Новодэонис, понимая, что там начинается новая жизнь, и это символично.
   Упавший с неба пегас в этот раз не позволил ему долго находиться в одиночестве и дал ему еще один шанс продолжить активную жизнь, отправившись в путь. Он сделает это, а смерть пусть придет тогда, когда ей заблагорассудится, но ждать эту даму он не будет, собирая пыль на теле. Только жизнь, только дорога.
   Сор убрал в сторону чистый лист бумаги, подумав: «Что толку в писанине. Сделаю подарок своему старому другу – устрою неожиданный приезд».
   – Нам в путь пора! – пыхтел топчущийся от нетерпения пегас, пока Сор собирался в дорогу.
   – Потерпи часик, пегас ты мой нервный, – суетился Сор. – Во-первых, давай тебя оседлаем, у Мэгги здесь одно седло завалялось. Во-вторых, у меня еще одно дело есть.
   Поселок был небольшим, и потому им на пути, пока они шли пешком по поселковой дороге, встретилось только несколько прохожих, с интересом проводивших взглядом эту своеобразную пару. Сор был нелюдим, и поэтому никто не решился остановить их, чтобы поговорить. Вскоре они вышли за пределы жилой зоны деревушки и углубились в поле. Пока Плуто болел, сезон дождей закончился, но трава продолжала быть зеленой, мягкой, густой и высокой, местами доходя до пояса Сору.
   – Вот где прекрасные пастбища! – восхищался Плуто, с удовольствием пробуя по дороге травостой на зуб.
   Продираясь через березовую колку, они, наконец, вышли к полю, где росли цветы. Цветы были удивительными, с невысоким, крепким стеблем, на котором красовался большой бутон с пятью золотистыми лепестками. Так как уже была середина дня, бутоны раскрылись, обнажив серебряную сердцевину, подставив свои пестики и тычинки солнцу и опылению.
   – Я видел такие, точнее похожие, кажется, – шепнул пегас, – а если вы их собираете, то давайте быстрее собирайте и пойдем.
   – Ничего ты не понимаешь, – грустно усмехнулся старик и, нагнувшись, сорвав цветок, похожий на все остальные, но края лепестков обрамлял цвет белый, с голубым оттенком, и лишь изнутри он светился золотом и серебром. Казалось, что этот цветок замерз на холоде и покрылся льдом.
   Пегас удивился его красоте:
   – Это что? Другая разновидность одних и тех же цветов?
   Сор, любуясь цветком, ответил:
   – Называются эти цветы «Льдистый золотник», и растет он только в нашем регионе. – Мужчина опустился на колено и сорвал еще один, похожий на тот, что был у него в руках, и продолжил объяснять: – Вообще-то, золотник растет и в других регионах, он не редкость, но вот такая его разновидность, – Сор показал цветы, которые держал у себя в руках, – растет только здесь, и то надо внимательно их искать.
   – Так это все-таки отдельный вид? – повторил вопрос Плуто и отметил: – Здесь целое поле золотника, а такие… только под копытами высматривать, да на коленях ползком выискивать.
   – Это не отдельный вид, а генетический сбой, но они считаются самыми счастливыми. Существует легенда, что когда-то в этих местах выпал снег и ударили морозы. Все золотники погибли, но некоторые выжили. Они выжили, защитив себя льдистой коркой, став прозрачными, подобно стеклу, и смогли противостоять непогоде. После этих морозов они дали потомство, и вновь зацвели золотники в нашем регионе, но некоторые цветы сохранили память тех выживших, изменив свою окраску, и считается, что они несут счастье. Бывают хорошие дни, бывают неудачи, но важно выстоять и пройти свой путь, как эти цветы. Поэтому их дарят в дорогу, когда человеку предстоит долгий и тяжелый путь. С этими цветами прощаются с любимыми людьми, отправляя их в неизвестный путь смерти, желая им упокоения, – Старик сорвал последний – восьмой. – А теперь можно уходить.
   – Восемь? Почему столько?
   – Когда любимая меня покинула, я подарил ей на могиле два цветка. Что означало, начало и конец… рождение и смерть. Затем я принес на могилу еще два цветка, которые ознаменовали рождение и смерть наших детей. Затем я принес еще два цветка, что означало необходимость встречи их на долгом пути. А теперь я принес сразу восемь. Цифра восемь состоит из двух символов, содержащих по четыре смысла. Первый символ – это непрекращающийся круг рождения: мужчина, женщина, дети, внуки. И второй символ включает память, любовь, преданность и веру. Восемь означает то, что ты желаешь оставить в вечности знания о себе.
   Если бы у пегаса были бы плечи, он бы пожал плечами.
   – Интересно! – безразлично отметил Плуто. Важность цифр он, разумеется, не знал и потому сильно не заморачивался.
   Со своей стороны, Сор не стал напрягать своего собеседника размышлениями, а просто сказал:
   – Плуто, ты можешь возвращаться… подожди меня на дороге, я скоро вернусь. Подарю свой подарок, и мы покинем эту деревню.
   Плуто махнул мордой в знак согласия и направился к дороге, ворча при этом:
   – Что-то мне не верится, что мы нашли того, кто мне поможет.
   Сор его услышал, но не придал значения бурчанию молодости, он должен был возложить цветы к могиле своей возлюбленной, выполнив свой долг перед ней.
   Когда Сор вернулся вновь на проселочную дорогу, ему опять пришлось улыбнуться. Плуто его не заметил, так как занимался своим делом, стоя на пыльной дороге, разминал свое ранее вывихнутое крыло и на всякий случай здоровое. У Сора сложилось мнение, что он это делал слишком рьяно, так как пыль от его махания крыльями поднималась столбом и накрывала пегаса плотной пеленой. Наконец, увидев, что к нему подходит Сор, пегас прекратил свои упражнения, стряс с себя пыль и стал нервно перебирать копытами, готовясь к полету.
   Старик подошел к Плуто, потрепал его по загривку и спросил:
   – Ты так торопишься лететь, а знаешь куда и насколько далек наш путь?
   – А куда?
   – Вот скажи… ты сколько времени летел сюда?
   – Двадцать два дня с отдыхом.
   – Во-о-от. И летел из Новодэониса и без наездника?
   – Да.
   – А нам в Золотые купола! Туда еще дальше, где-то в два раза. Это еще двадцать дней тебе налегке, а еще меня, старого, везти. Вот и прикинь.
   Пегас окаменел.
   – И что делать?
   – Вот и я все это время думал, что делать. Если я сформирую кокон для перемещения, все узнают, что сумасшедший Сор с пегасом куда-то отправился. В конце пути нас ждут разборки с судопроизводством и всякими неприятностями. Тебе это надо?
   Пегас отрицательно замотал головой. А Сор продолжал рассматривать варианты:
   – Можно на крылоплане… Он намного быстрее тебя, но незадача – он тебя на себя однозначно не посадит. Насколько я знаю, они не переносят ваш запах.
   Плуто яростно ударил копытом по камню, лежащему на дороге:
   – Они сами воняют нестерпимо!!!
   – Вот-вот, и я о том же… Можно попытаться провести магическое перемещение, но тут тоже есть проблема. Нужен артефакт, а у меня его нет. Конечно, можно и без артефакта, но это требует энергетических затрат, которых у меня нет… старый я уже.
   – И что теперь делать? – В голосе Плуто даже на телепатическом уровне послышались истеричные нотки.
   Сор, нагнувшись, отряхнул штанины от пыли, скопившейся за время их короткого путешествия, и предложил:
   – Я не настаиваю. Тебе принимать решение, так как есть риски. Короче… У Куагара я как-то вычитал, как открыть кротовую нору для мгновенного перемещения, причем вне лабиринтов. Я этого не делал, другие, если и делали… не скажут. Тут главное – не ошибиться с конечным пунктом. Ты проходишь путь вне материального мира, а на выходе попадаешь в материальный. И тут проблема… попадешь в атмосферу – можешь выжить, попадешь в твердое, материальное тело – оно тебя раздавит. Но если даже попадешь в атмосферу, не факт, что останешься в живых. Дело в том, что все зависит от высоты. Будет слишком высоко – упадешь и разобьешься. Чтобы отработать такое перемещение, риски гигантские, но у нас есть свой плюс. Для тебя атмосфера – дом родной. В своем сознании я сформирую место выхода из кротовой норы, где-то на высоте облаков, а вот тут ты должен не подвести, спокойно спланировать. И не забудь, я буду сидеть на твоем хребте. – Усмехнувшись, добавил: – Важно не попасть в брюхо крылоплану, а то у него икота начнется и будет несварение желудка.
   Плуто всегда верил своему хозяину, а тем более как можно не верить человеку, который тебя вылечил? Поэтому слово «да» было для него единственным.
   Сор кряхтя взгромоздился на Плуто. Закрепил на стременах страховочные ремни. Крепко обнял пегаса за шею и, не надеясь на память, по листику бумаги, который держал между пальцами, стал зачитывать заклинания. Когда он закончил свое чтение, без всяких атмосферных явлений перед ними открылась черная дыра, так, как будто кто-то расстегнул молнию, раскрыв черный зев.
   – Прыгай, – крикнул Сор, – а то дыра закроется.
   Плуто не сомневаясь прыгнул и тут же оказался в воздушном пространстве. Это было настолько неожиданно, что какое-то время он камнем падал вниз, пока не сгруппировался и не раскрыл крылья. Сор все это время, судорожно схватившись за уздечку, сидел в седле, крепко пристегнутый страховками. Когда Плуто выправил полет, его седок признался:
   – А мне до сих пор не верится, что я все же взобрался на твою спину и смог не вывалиться из седла, хотя кости так и трещат. – Сор поднял руки и стал крутить их, разминая плечи и слушая хруст, кажется, всех костей, из которых он состоял. – Лети аккуратно и очень низко, чтоб в случае чего…
   – Видели кусты, в которые будете приземляться, – весело закончил мысль Плуто.
   – Куда мне придется выбросить все то, что у меня в желудке, когда будет тошнить, – парировал Сор.
   Пегаса всего передернуло от того, что он услышал.
   – Если мы полетим медленно, то вы устанете.
   – Ладно, лети уж, как хочешь. Вон на горизонте уже появились стены старой крепости.
   Когда они подлетели к городским застройкам, Плуто пришлось завершить свой полет, так как над городом летать было запрещено. Университет располагался в старом городе, в связи с чем им пришлось проходить через крепостные ворота. Здесь, как всегда, толпилось много народу, повозок, лошадей, из-за чего они потеряли много времени, чтобы попасть вовнутрь. Зато потом все пошло гораздо быстрее, так как Сор знал короткие дороги до университета. Ностальгия о молодости, о прошедшем времени, об Изольде захлестнули сознание Плуто. У него защемило сердце от нахлынувших воспоминаний о том, как они были здесь вместе с Изольдой и ее друзьями. Мало что здесь изменилось, и поэтому воспоминания были настолько яркими, что казалось, как будто все происходило вчера.
   Вскоре перед ними открылась университетская площадь и сам университет. С первого взгляда можно было понять, что под главный корпус университета был передан старинный замок, который уже позже был окружен, новыми зданиями с аудиториями и различными административно-хозяйственными застройками.
   Когда Сор на пегасе подъехал к центральному входу, то увидел встречающего его мужчину высокого роста с длинной бородой и большими, почти на все лицо очками.
   Темный костюм и ярко-красная длинная накидка сразу заставляли привлечь к себе внимание. Сор слез с пегаса, подошел к старику и пожал ему руку.
   – Сколько лет, сколько зим! – Профессор обнял Сора и с обидой в голосе спросил: – Почему ты только что телепатически сообщил мне о своем приезде, неужели нельзя было это сделать заранее?
   – Извини, Ироон. Мое появление здесь было сопряжено с большими рисками путешествия, и потому я не знал точного времени своего прибытия.
   – Большими рисками?! Надеюсь, ты мне все расскажешь?
   – Расскажу, но не все! – Сор засмеялся. – А ты все работаешь. Магический купол от старости обвалится, а ты будешь студентом знания в голову вбивать.
   Теперь они смеялись оба.
   – Смотрю, ты с новым другом. – Ироон погладил Плуто по холке. – Пойдемте, у нас перед общежитиями есть великолепный ботанический сад, там растения, которые по всей империи собирались.
   Какое-то время они только и вспоминали молодость, затем говорили о новых технологиях в магии, о студентах, о кафедре и еще много о чем. Пегас провел весь день до вечера рядом, пока ему не надоело слушать стариков, и он ушел на ночевку в конюшню, специально построенную для пегасов, где его ждал не только отдых, но и сытный комбикорм. Сор же отправился на ужин в студенческую столовую, а затем в гости к Ироону, проживающему с семьей в многоквартирном доме для профессуры.
   Наутро отдохнувший Плуто сам отправился к входу дома, где остался ночевать Сор, и стал его ждать. Когда старики вновь уселись на скамейку в саду, Плуто стал всем своим видом показывать свое нетерпение. Если прошлый вечер он просто лежал рядом посапывая, то сейчас расхаживал вокруг скамейки, ни на минуту не останавливаясь.
   Сор заметил это и завел разговор уже о конкретном деле:
   – Слушай, Ироон, я, вообще-то, еще по одному вопросу к тебе заглянул. Мой друг Плуто решил разыскать Белого пегаса. А я помню, ты экспедицию как-то собирал для проведения исследований по легенде о его существовании. Вот хотели узнать, какие результаты ты тогда получил.
   Профессор долго молчал, через очки сверля взглядом своего собеседника.
   – Да, была такая экспедиция, – наконец произнес Ироон и сделал паузу, нахмурился, выказав тем самым неудовольствие говорить на эту тему. Но затем глубоко вздохнул, видимо, решив все рассказать. – Сам знаешь, дело было давнее, может, что уже и позабылось. Мы с ребятами долго спорили об этой легенде, так и не пришли к единому мнению. С одной стороны, глупость все это – где вы видели вечных пегасов? А с другой стороны, легенда родилась из манускриптов, случайно найденных в захоронениях древних эльфов, – ну не могли они врать. Долго мы спорили, а потом собрались и отправились в места, которые в легенде описываются. – Ироон уже не хмурился, а с увлечением продолжал рассказ: – Помнишь, я и тебя звал, но ты тогда науку на женщину променял?
   Сор молча кивнул.
   Профессор с вдохновением продолжил:
   – Так вот… ты же знаешь, что в легенде говорится о высокогорных заснеженных плато, на которые даже ангелы не залетают. А чтобы туда попасть, надо предварительно три горных хребта перевалить. Это далеко за пределами нашего магического купола, а как там работает магия, никто не знает. Вот и встал вопрос: на чем перемещаться? Магические перемещения и коконы не подойдут, а крылопланы и тем более пегасы однозначно замерзнут. Вот тогда мы с Советом договорились, что они на основе своих генетических наработок создадут нам трех драгонитов. Ну, это такие несуразные чудища, которые создаются Советом для решения специальных задач. Для нас создали специально для холодного климата, у них только крылья с перьями, а сами они были покрыты толстой шерстью. Они не размножались и долго не жили, но нам для экспедиции их срока жизни хватало.
   Короче, добрались мы до горных хребтов, а вот тут у нас началась серия неудач. На перелете первого хребта нас настиг ледяной дождь. Ты даже не представляешь такой ситуации, когда на тебя падают капли дождя, причем льет как из лейки, из которой поливаются цветы, и эта вода мгновенно застывает на тебе толстой ледяной коркой. Уже здесь наши драгониты дрогнули. И всей их мощи не хватило, чтобы лететь дальше. Заледеневшие, еле перелетев первый хребет, мы упали, причем очень жестко, так, что многие покалечились. Тогда мы его назвали «Плачущий хребет», и даже не потому, что там лил ледяной дождь, а потому что мы плакали от счастья, что остались живы. Немного отдохнув, мы стали перелетать следующий горный хребет, и тут нас ждал новый сюрприз. Я никогда не видел такого града, который обрушился на нас. Градины были величиной с кулак и летели сплошным потоком. Так что, преодолев второй хребет, мы были настолько помяты, что уже не надеялись, что преодолеем последний хребет. И тут погода как бы наладилась, появилось окно солнечной погоды, и мы решили сделать последний рывок… и сделали. Только наши драгониты один за другим стали дохнуть…
   Да, я видел эти межгорные долины. Они прекрасны в своей первозданной красоте! Но снега там непроходимые, а бураны страшные. Что интересно, там магические поля неимоверной силы. Такие, что наши все артефакты вышли из строя, из-за чего мы могли рассчитывать только на свои силы. Исследования мы не смогли провести в этих долинах, как я уже говорил, наши драгониты все передохли, по какой причине – не знаю, было много версий. Главное, нам пришлось возвращаться пешком… – Ироон замолчал, потупив взгляд. – В живых я остался один, да и то случайно. Меня замерзшего ангелы обнаружили и еле откачали.
   Профессор закончил свой рассказ, и наступила тишина, которую он же и нарушил:
   – Ну, теперь вы понимаете, что ваша затея бессмысленная?
   Плуто опустил голову, печально и глубоко вздохнул, а потом вообще лег и закрыл голову крыльями. Сор о чем-то глубоко размышлял. Время тянулось, все молчали, профессор с интересом наблюдал за Сором, не мешая ему оценивать услышанное.
   Наконец Сор заговорил:
   – Конечно, найти Белого пегаса нам врядли удастся, так как долго находиться там не сможем. Но мы можем замерить величину магического поля и теоретически рассчитать, насколько оно позволяет, увеличить жизнь пегаса. Ну, ты понимаешь… для решения вопроса о возможной продолжительности жизни белого пегаса. А уже дальше будет видно, что будем делать.
   – Сор! Я начинаю беспокоиться о твоей голове. – Ироон вытаращил глаза, не пытаясь скрыть удивления. – До меня доходили слухи, что у тебя с ней не все в порядке! Как ты туда доберешься?
   – Насчет моей головы не беспокойся. – Сор хитро подмигнул. – Правда, она не такая светлая, как раньше, но идеи посещают. Ты вчера меня все допытывал, как я к тебе попал, так вот сейчас я тебе скажу. Ты помнишь, у Куагара в текстах встречалась информация о том, что он нашел секретные материалы древних жителей лабиринта, в которых расписывалось заклинание, открывающее кротовую нору в любом месте, а затем через нее можно было путе шествовать?
   Ироон фыркнул и сквозь зубы процедил:
   – Да, помню… но эта сказка похлеще Белого пегаса будет.
   – Сказка не сказка… а я сюда вместе с Плуто через нее попал.
   – И ты молчал!!! – Было видно, что профессор готов упасть со скамейки. – Ты понимаешь, какие великие знания ты скрываешь?
   Сор уже с серьезным лицом отметил:
   – Может быть, и великие, только фиктяне еще не готовы использовать эти знания ради своего блага. Больше шансов, что это будет использовано во зло.
   Профессор уставился своим взглядом в лицо Сора, пытаясь сжечь его на месте, но в какой-то момент взгляд потух, а губы произнесли:
   – А знаешь… ты, наверное, прав!
   Очки Ироона запотели, он их снял и стал тщательно протирать салфеткой, при этом говоря:
   – Мне тоже не говори, как ты подобрал ключи к его зашифрованным иероглифам, на которых написано заклинание. Я не умею держать в себе секреты, на первой же лекции все расскажу.
   – Спасибо тебе, что ты все понимаешь! – Сор положил руку на плечо друга.
   – Благодарить меня пока не за что. Скажи, что тебе надо для твоей экспедиции?
   – Да ты сам знаешь. Теплая одежда да еда… дня на три, для меня и Пруто; артефакт магитометра, какой сможешь достать для измерения самых мощных магических полей; ну и все необходимые мелочи, чтобы выжить в холодном климате. А самое главное, ты мне вкачаешь в голову координаты района, где располагаются снежные долины, не забудь дать высотные отметки и картины местности для общей визуализации. Это нужно для того, чтобы я определил конечный пункт нашего назначения.
   – Все будет сделано в лучшем виде, мой брат-акэ! – Ироон встал со скамейки, дурашливо поклонился и приложил руку к сердцу. – Вечером ты сможешь отправляться… там как раз будет утро!
//-- * * * --//
   Мощный поток холодного воздуха закрутил пегаса как пушинку. Белое небо сомкнулось со снежным покровом поверхности горных пород, густо падающим снегом создавая великое однообразие белого цвета. Плуто такого никогда в своей жизни не видел, не чувствовал и потому никак не мог стабилизировать свой полет, потеряв ориентировку. Они падали. В бесконечно белом цвете стали мелькать серые и черные полосы острых как бритва граней скал. Ветер относил пегаса от заснеженного межгорного плато в сторону горных пиков, расщелин и бесконечной глубины обрывов. У Плуто не хватало сил бороться с этим ветром, и он был в ужасе от понимания того, что они неминуемо разобьются.
   – Залетай с подветренной стороны вон той скалы, – донесся крик Сора.
   И пегас почувствовал, как уздечка тянет его голову в сторону огромной плоской скалы, стоящей отдельно от всех остальных, как великан, закрывающий часть Вселенной от сумасшедшего шквала.
   Сделав в воздухе мертвую петлю и резко уйдя вниз, пегас на какое-то мгновение смог проконтролировать свой полет, и ему удалось уйти вбок и спрятаться с подветренной стороны скалы. Здесь не такой силы был ветер, и они смогли сесть на плоскую площадку, с которой выдуло снег турбулентными потоками воздуха. При всех страшилках, которые им описал Ироон, они до конца не понимали, куда могут попасть.
   Слезая с пегаса, который прижимался ближе к скале, где меньше дул пронизывающий ветер, Сор спокойным голосом, тихо, только для себя пробурчал:
   – Прекрасное место! Холодно, ветрено, безлюдно, темно и сыро! В молодости я обожал подобные места, здесь всегда много неизвестного.
   Не торопясь, он достал магитометр и стал его приводить в рабочее положение. Для несведущего человека это был несуразный инструмент. На вид простой шар, который насквозь проткнут коротким стержнем. Длина концов стержня с обеих сторон была достаточной, чтобы зажать их в кулаках. Сам шар состоял из двух независимо двигающихся полусфер, поделенных на сегменты с разными вырезанными иероглифами. Совмещение различных сегментов полусфер указывало мощность магического поля. Когда Сор взял за ручки магитометр и поднял прибор на вытянутых руках выше головы, то полусферы стали вращаться. Сор стал ждать, когда они остановятся, но этого почему-то не происходило. Рукоятки стали нагреваться, и в какой-то момент ему ничего не оставалось делать, как бросить прибор, чтобы не обжечь руки. И тут произошло невероятное – прибор лопнул как мыльный пузырь.
   – Ого! – Сор не скрывал своего восхищения. – Плуто, посмотри! Вот это мощь!
   Однако Плуто было не до восхищений, ему было холодно, не помогали даже теплые одежды, в которые он был одет. По телу пробегала мелкая дрожь, а вся морда покрылась толстым слоем инея.
   – Все, уходим! – Сор похлопал пегаса по крупу, чтобы его подбодрить. – Здесь больше оставаться нельзя. – И стал искать в карманах бумажку с заклинанием. Ее нигде не было. И только в этот момент он понял, что, когда их крутило в воздухе, видимо, она выпала из кармана. Сор сел на выступ скалы и обхватил голову руками.
   – Что случилось? – нервно спросил пегас.
   – Плуто, мы погибли! – Сор опустил руки и посмотрел в глаза животному. – Я потерял листок с заклинаниями.
   – Жаль, что я так и не нашел белого пегаса, – только и произнес Плуто. – Жаль, не смог помочь моей славной Фикте избавиться от зла.
   Они еще долго стояли у скалы, прижавшись друг к другу. Когда Сор стал замерзать, он лег на снег и закрыл глаза. Плуто лег рядом и прикрыл его своим крылом. Снег заметал следы и тела непрошеных гостей.

Глава 12

   Потерявшимся во времени узникам лабиринта казалось, что их жизнь остановилась, а дорога, по которой они шли, стала бесконечной. Бесконечна была и ветвь лианы, постоянно уходившая куда-то в темноту коридоров не отпускающего от себя лабиринта. Вода для питья пополнялась из подземных источников, которые, к счастью путешественников, встречались довольно часто, а вот с питанием были определенные сложности. Дело в том, что взятые с собой съестные припасы давно уже закончились, а растительность, которую можно было бы использовать в пищу, встречалась редко, да и не была сытной. Их спасением оказались песчанки, мелкие грызуны, мясо которых после жарки оказалось вполне съедобным. Они были слепы, не пугливы и спокойно подпускали к себе охотников. Основное беспокойство вызывали магические факелы, которые постепенно угасали, а для их подзарядки требовались специальные артефакты или довольно продолжительное время отключения.
   И вот, спускаясь по крутому склону, они подошли к месту, где лиана протянулась над болотистой жижей, горизонтом уходящей в темноту. У путешественников не было другого выхода, кроме как покрываясь от страха мурашками и липким потом, продолжить свой путь, утопая по колено в вонючей, чавкающей под ногами грязи.
   Эол шел впереди, освещая факелом дорогу, за ним шла Лизбет с потухшим для экономии факелом, процессию замыкал Элиот, до которого свет факела уже не дотягивался. Он шел, вспоминая легенды из книг, которые читал в императорской библиотеке, об эльфах, живших в лабиринте и называвших его своим домом. Он ни разу в своей жизни не ступал сюда и даже представить не мог, как здесь ужасно. Как эльфы могли жить в этих темных коридорах и пещерах, какой секрет выживаемости хранили, что уберегало их от этого страшного чудовища под названием «лабиринт»? И почему в какой-то момент лабиринт выплюнул часть своих детей на поверхность Фикты, где они ассимилировали в среде клана эльфов, а других запечатал навечно в себе? Мысли и воспоминания перемешались в голове. Он вспоминал отца и сестру, переживая, что так глупо поддался на увещевания Ареса. Как он мог так легкомысленно оставить больного отца одного с кучей предателей и монстром – Равартом? Он так и не помирился с сестрой, ни разу не побывал в Новодэонисе, не поговорил с ней по душам. Вдруг от тяжелых мыслей его отвлекло громкое восклицание Эола:
   – Смотрите! Лиана дальше не растет, мы, кажется, пришли!
   Принц и Лизбет подошли к нему ближе и зажгли свои факелы. Зарядившись магической энергией, пока были выключенными, факелы вспыхнули с новой силой, и путешественники увидели, что стоят на границе болотной жижи и кромки какого-то водоема. Его границы уходили куда-то в темноту, и на этой же границе лиана остановила свой рост.
   – И что? И куда мы пришли? – Эол с недоумением посмотрел на своих спутников.
   – Все-таки обманул нас Арес, завел в тупик. Здесь конец ветки лианы, здесь и наш конец, – процедил сквозь зубы Элиот.
   Они еще долго топтались на берегу подземного водоема, не зная, что делать дальше, пока Лизбет не воскликнула:
   – Посмотрите, лиана остановила свой рост точно на границе водной глади, не дотрагиваясь до воды. Давайте зайдем в воду и посмотрим, что будет.
   – А вдруг это отравленная вода, и мы, зайдя в нее, уже живыми не выйдем? – с сомнением в голосе произнес Эол.
   – Ну не возвращаться же! – зло парировал Элиот и по щиколотку вступил в воду.
   За ним последовали и остальные.
   Зайдя в воду, они остановились и стали ждать… но ничего не происходило, и они зашли еще дальше. Вдруг они услышали голоса. Это были мужские, женские, детские голоса, и было не разобрать, о чем они говорят. Но в какой-то момент женский голос удивленно произнес:
   – Ой, смотрите, к нам в гости живые пришли!
   – Что они здесь делают? – ей в унисон воскликнул грубый мужской голос.
   – Может, они своих родных или близких ищут, а может быть, любимых? – вопросительно прозвучал уже другой женский голос.
   – Кто-нибудь знает этих живых? – у кого-то спросил тот же мужской голос.
   Наступила тишина, а затем из глубины подземного озера вынырнула русалка.
   Это было настолько неожиданно, что все вначале остолбенели, а затем Эол вначале неуверенно прошептал, а потом крикнул:
   – Роса! Дорогая моя Роса!
   Он кинулся к ней, погружаясь в глубину, разбрызгивая вокруг себя брызги, пытаясь руками перед собой разгрести воду.
   – Остановись, Эол! – Роса отплыла, так, чтобы он до нее не смог дотронуться. – Тебе нельзя ко мне прикасаться. Вы пришли на границу миров, и здесь вам оставаться нельзя.
   – Я готов умереть и быть с тобою вечно! – кричал Эол, мощно гребя руками, пытаясь догнать русалку.
   – Остановись, Эол! Если ты сейчас умрешь, то мы никогда с тобой не встретимся! – В голосе русалки звучали нотки нежности, переплетенной с твердым убеждением в неразумности его поведения. – Пойми, я нахожусь на границе двух миров, реального и загробного. У тех, кто здесь находится, много не доведенных до конца дел на Фикте, которые не отпускают нас в загробный мир. Даже материальная часть наших тел охраняется силами магии до решения вопроса о нашей дальнейшей судьбе. Если незаконченные дела окажутся важными для Фикты, то у каждого из нас появляется шанс вернуться в реальный мир. Но сейчас реальный мир не должен соприкасаться с нами, иначе он будет подвергнут разрушению, а ты, если прикоснешься ко мне, тут же умрешь и сразу попадешь в загробный мир. У нас с тобой уже не будет шанса увидеться вновь.
   – Что мне делать? – остановившись в своем желании догнать свою мечту, простонал Эол.
   – Вы должны покинуть это место. Я выведу вас из мертвой воды, где сейчас находитесь, к живой морской. Как дальше вы будете выбираться из лабиринта, я не знаю, но у вас будет шанс.
   – Где мой отец? – закричала Лизбет. – Я ради него сюда пришла!
   – Мы искали того, кто бы тебя знал, но не нашли. Это значит, что он не с нами, возможно, на других уровнях нашего пространства, так как его следов в загробный мир тоже нет. Возможно, между мирами его держит что-то другое, чем незаконченные дела.
   – Неужели мне никто не сможет помочь? – в отчаянии снова крикнула Лизбет.
   – Дороги к границе миров нет, но древо лианы привело вас сюда. Возможно, тот, кому подчиняется сила роста этого растения, обладает теми знаниями, которые другим неподвластны. Там ищи ответы. – Русалка поплыла куда-то в темноту, приглашая незваных гостей за собой. – А теперь вам как можно быстрее надо покинуть мертвые воды, они забирают у вас жизненную энергию. Плывите за мной, на том берегу есть выход из нашего мира, там, пройдя через скальную гряду, вы выйдете к живой морской воде. Что с вами будет дальше, не знаю, но здесь вам оставаться нельзя.
   И вновь, проплыв по мертвой воде и попрощавшись с русалкой, молодые люди пробирались через завалы горных пород, утопали по колено в песке, топтали непролазную грязь, пока, наконец, не оказались у водной глади.
   – Опять проблема! – простонал Эол. – Если даже выход и есть, то он где-то под водой. Нырять и плыть под водой в неизвестном направлении глупо. Что будем делать?
   Нахлынувшее паническое настроение, захлестнувшее путешественников, заставило заговорить одновременно всех, высказывая самые невероятные планы спасения, пока, наконец, самое реальное не произнесла Лизбет:
   – А знаете, не все так плохо. Попробуйте на вкус, чувствуете, что вода соленая? Это говорит о том, что она морская и мы пришли куда надо. А коль скоро вода не разбавлена грунтовыми водами, то море где-то рядом и даже, возможно, сейчас прилив. Давайте дождемся… возможно, начнется отлив, и верхняя часть пещер заполнится воздухом, и мы поплывем в направлении потока воды.
   С этим все согласились и стали ждать.
   Наконец, затворники лабиринта дождались, когда уровень воды упал и оголил потолочную кромку грота. Но везде ли есть воздушная прослойка и не придется ли где-то нырять, никто не знал. Оставалась только последняя возможность – обратиться к магии за помощью, но в их положении это было довольно рискованно делать. Дело в том, что с магией довольно сложно общаться. Она может быть капризна, когда ее используют не во благо других, а для личных целей. Ей надо доказать серьезность и чистоту твоих помыслов, когда требуешь от нее помощи или выполнения каких-либо действий. Если что-то пойдет не так, то она может сыграть с тобой злую шутку, так как она любит, когда с ней играют или озорничают, и она тут же ответит тем же. Она может обидеться, как маленький ребенок, и быть непослушной, а может и переусердствовать при выполнении задания. Твою просьбу она может воспринять как обман или шутку и отомстить, или простить, или начать играть с тобой, но по ее правилам. Поэтому для использования силы магии разрабатываются инструменты или артефакты, которые позволяют сфокусировать магию на выполнение четко определенного действия. А вот когда у тебя нет необходимых инструментов, то приходится очень корректно ставить перед магией задачу, а потом еще и доказывать серьезность и необходимость действий, которых ты ждешь от нее.
   Эол умел управлять магией и знал, как это делать, но в своей работе всегда предпочитал использовать магические инструменты, которые часто сам и создавал, а вот так просто просить магию о чем-то он побаивался, так как мог получить обратный от желаемого результат. Тем более в их положении поставить перед магией корректную задачу было практически невозможно. Даже такая, казалось бы, простая просьба помочь выйти из лабиринта может магией восприняться в самых разных вариантах. Но надо было определяться, и Эол вопросительно посмотрел на Лизбет. Он знал, что она умеет на уровне интуиции поставить правильно задачу, хотя и у нее часто это не получалось. В ней было понимание тонкой грани, где магия может помочь, а где погубить. Лизбет без лишних вопросов поняла взгляд Эола и, закрыв глаза, стала общаться с силами магии.
   Через какое-то время она открыла глаза и уверенно произнесла:
   – Я знаю, в которую сторону ушла вода и куда нам надо плыть! – И, не ожидая ответа от своих попутчиков, добавила: – Идите за мной, я приведу вас к выходу.
   Не задумываясь, она погрузилась в воду, холодное прикосновение которой почувствовали губы тех, кто пошел следом за уверенностью девушки. И когда стало необходимо, мужчины, максимально провентилировав свои легкие глубоким дыханием, нырнули вслед за ней в неизвестность холодной и темной бездны.
   Лизбет опустилась на глубину. Перед ней свет магического факела растворился в разломе гранитной скалы. Она была уверена, что плыть ей надо сюда. Куда? Она не знала. И надеялась лишь на то, что магия ей подскажет… или поможет!
   Она взяла на себя ответственность не только за свою жизнь, но и за чужую. И эта ответственность в ее душе появилась из понимания того, что она умеет разговаривать с магией. Но так ли это? Возможно, она переоценила свои силы. Возможно, магия не услышала ее или не поняла, и она погибнет вместе с теми, кто поверил и пошел за ней. Она уже задыхалась, стены сжимались, и приходило понимание того, что это конец. Но вдруг под рукой она почувствовала лиану, которая не только обмотала ее руку, но и стала тащить ее под водой с возрастающей скоростью. Грудь сжимала горячая боль, казалось, кораллы своими острыми шипами вонзались в нее, разрывая легкие. Голова сжалась в тиски, и единственное желание – вздохнуть – наполнило сознание. Лизбет понимала, что этого делать нельзя, и уже затуманенным рассудком считала каждую секунду своей жизни.
   Сознание приходило постепенно. Вначале появились расплывчатые видения каменного свода, затем из груди вырвался кашель и все то, что она успела хлебнуть, потеряв сознание. Сил не было, Лизбет лежала одна, распростертая на камнях, и не понимала, где она и жива ли. Она чувствовала, как к ней подошел Эол, сел рядом. Откуда-то сбоку она услышала его голос. Он шептал, но она его слышала.
   – Лизбет, дорогая, очнись! – ласкали ее слух слова. – Я не могу без тебя. Я люблю тебя. Не умирай! Ты единственная, ради кого я согласился жить. Не предавай меня сейчас!
   Лизбет окончательно пришла в себя, но не торопилась полностью открывать глаза. Она слушала Эола, и ей нравилось то, что он говорит! Она не знала, может, это наваждение, а может, это просыпающаяся в ее голове реальность. Поэтому ей пришлось открыть глаза, которые тут же почувствовали горячие губы Эола.
   – Я вижу свет, мы вышли из лабиринта? – где-то из темноты послышался голос принца.
   Все посмотрели в ту сторону, куда указывал принц, и увидели, что свет исходит от маленькой девочки. Она подошла к еще лежавшей Лизбет и, положив свою детскую руку ей на плечо, заговорила нежным голосом:
   – Магия тебя не услышала, но услышала я – Фикта. Вы не можете сейчас погибнуть, ведь тайна Разрушителя еще не раскрыта. Я спасла вас, а вы постарайтесь спасти меня от силы, мне чуждой, силы, которая разрушает мою биосферу и толкает меня к гибели. А чтобы выйти из лабиринта, вам остался совсем пустяк: пока не начался прилив, проплыть метров сто до конца грота, пробиться через волны прибоя и успеть залезть на береговые скалы, до того момента, пока волны вас не разобьют о камни. – Затем убрала руку с плеча Лизбет и добавила: – А мне надо уходить… – И девочка растворилась в пространстве.
   Это видение повергло их всех в шок, из которого они еще долго не могли выйти, обсуждая увиденное.
   – Скоро начнется прилив, – наконец придя в себя, сказал принц. – Нам надо уходить. – И внимательно посмотрел на Лизбет: – Ну что, Лиз, выдержишь?
   – Выдержу, мой принц. Я ведь дочь моряка! – слабым голосом прошептала Лизбет.
   Она вновь закрыла глаза, набираясь сил. Ей уже виделось, как они выбираются на сушу, но для этого надо было почувствовать силы в руках. Вся ее жизнь была связана с морем. Оно дарило и забирало, оно было частью их жизни и частью трагедий каждого живущего на берегу. Лизбет знала, что море может помочь и подарить шанс на спасение, а может ополчиться и забрать тебя на ледяное дно охранять его сокровища в виде холодной статуи, дополняющей ранее полученные сувениры.
   Отдохнув, они поплыли к бурлящей стихии, за волнами которой начал проглядывать дневной свет.
   Лизбет взмахами рук, подобно крыльям, ударяла по морской пене обезумевших волн, поднимаясь над ними со скоростью, обгоняющей боль и удары сердца. Ныряла на глубину и уходила от столкновения с шипами скал, заточенных, как наконечники копий. Увидев через морскую толщу свет, она всплыла на поверхность и тут же была подхвачена крепкой рукой принца.
   Огромная глыба, из-под которой они выплыли, стала их пристанищем. Они хватались за мокрые острые камни, поблескивающие в солнечных лучах. Хриплый, истеричный смех напугал Лизбет, но через мгновение она поняла, что смех, пронзающий воздух, был ее и вызван дикой радостью спасения. Неожиданно и неосознанно Лизбет стала крутить головой по сторонам в поисках кого-то, а затем хрипло прокричала, разгоняя птиц в округе:
   – Эол!
   Принц, не говоря ни слова, оттолкнулся от камня и, уже в полете вздохнув полной грудью, нырнул в пену прибоя. Сердце билось о ребра, и Лизбет казалось, что оно сейчас выпрыгнет и потеряется в морских глубинах. Неожиданно появилась голова принца, а затем и Эола, у которого были закрыты глаза, и было видно, что он двигается не самостоятельно. Когда они на гребне волны приблизились к Лизбет, она мертвой хваткой вцепилась в волосы Эола и помогла принцу вытащить его на безопасное место. Им обоим пришлось повозиться с Эолом, пока он не пришел в себя, после того как изрыгнул воду и задышал. Упав от усталости на поверхность скального утеса, они все вместе осознали, что страшный лабиринт их жизни окончен, над головой светит солнце, середина дня и жизнь продолжается.
   Голодные, усталые, но счастливые, наполненные положительными эмоциями, они еще долго сидели на скале, вспоминая прожитое и хохоча без повода. Но надо было выбираться из бушующей прибрежной полосы на обрывистый берег. Однако подняться наверх в данном месте было невозможно из-за крутизны склона, поэтому они решили двигаться в сторону виднеющегося мыса, где берег был не настолько крут.
   Когда они уже подходили к мысу, перелезая, через бесконечное множество глыб горных пород и проходя по извилистым расщелинам и выемкам, рискуя свалиться в морскую пучину, на глаза им попался корпус разбитого баркаса. У Лизбет екнуло сердце, и она, не задумываясь перепрыгивая через валуны, кинулась туда. Когда уже она ходила по пожелтевшим от воздействия время и морской воды обломкам баркаса, к ней подошли принц и Эол. Они молча наблюдали за ней. Вот она присела, вытащила из-под валяющихся досок какую-то тряпку, прижала ее руками к лицу и горько заплакала.
   – Это баркас твоего отца? – подойдя к ней, спросил Элиот, положив руку на ее плечо.
   – Да! – сквозь слезы ответила Лизбет и протянула тряпку к принцу. – Это его нашейный платок, который когда-то подарила ему моя мать! А там, на борту, надпись: «Бочка эля». Такое имя баркасу он дал по своему прозвищу, бытующему среди рыбаков.
   – Лиз, ты говорила, что здесь уже были рыбаки и не нашли его тела. – Принц прижал ее голову к своей груди. – То, что его следов в загробный мир нет, подтвердила и Роса. Ничто не потеряно. Верь! Нас ведь тоже уже похоронили! Но мы же живы!
   – Принц прав. Вся наша жизнь – это вера, она нам помогает смотреть в будущее с пониманием, что жизнь не окончена, – раздался голос Эола. – А вообще, нам пора выбираться отсюда. Потом придем. Хорошо, что знаем куда, и обязательно продолжим поиски.
   Лизбет спрятала кусочек материи, найденной на баркасе, во внутренний карман куртки и молча кивнула в знак согласия с доводами Эола, хотя уже утвердилась в понимании того, у кого ей искать помощь.
   Поднявшись на плоское плато, которое с одной стороны граничило с обрывистым морским берегом, а с другой стороны с бесконечной прерией, путники остановились отдышаться и спланировать свои дальнейшие действия. Дальше двигаться пешком не имело смысла, так как было достаточно возможностей найти транспорт, но возник нерешаемый вопрос. Куда перемещаться? Для Лизбет и Эола в империи не было места, и все, что оставалось им делать, – это уйти в Новый Свет. Принцу тоже появляться сразу перед глазами императора было рискованно, надо было знать, что происходит в империи. Посовещавшись, они решили не торопиться с решением, а постараться кого-нибудь встретить и детально расспросить, какие события произошли, пока они блуждали по лабиринту.

Глава 13

   Новодэонис стоял на плоском каменистом плато, что обеспечивало возможность ставить прочные фундаменты домов, в отличие от остальной болотистой и горной местности. Такой ландшафт был не благоприятен для выращивания сельскохозяйственных культур, из-за чего и сама жизнь в этих местах была не из легких. Но при всей, казалось бы, безысходности душевное удовлетворение приносил берег моря, который в этом районе был прекрасен. Пляж из белоснежного песка был широк и просторен. Одной частью берег тянулся ровной линией к горизонту, а другой упирался в горную гряду, мысом уходившую далеко в океан, формируя широкую и глубокую лагуну. На суше, сразу же за береговой линией, там, куда не достигали волны штормов, стеной стоял непроходимый тропический лес. Он зарос лианами и высокими папоротниковообразными растениями, закрывающими своими длинными листьями практически всю стволовую часть деревьев. Над лесом возвышались секвойи, накрывающие своих малорослых собратьев гигантской кроной. Уже здесь начинались глубокие заболоченные овраги, переходящие в сплошные болота, которые упирались в скалистые горы, закрывающие горизонт.
   Вечер переходил в ночь, когда Адриан прогуливался босиком по берегу, утопая по щиколотку в прибрежном песке, и, опрокинув голову, смотрел на звезды. Сформированный песчинками мелких обломков ракушек, кораллов и вулканической пемзы песок под ногами был мягким и пушистым. По ночному небу медленно плыли облака, предвестники смены погоды. Они неторопливо поочередно гасили звезды, ярко горевшие на небосводе, освещающие своим таинственным светом лагуну и расположенные в ней верфи будущей флотилии Хариты. Порывы прохладного ветерка, бризом пробегающего по побережью, охлаждали нагретый за день воздух, при этом не забывая порождать волнение морской воды. Адриан иногда специально заходил в воду, чтобы ощутить прохладу бескрайнего моря, где-то там, за горизонтом, переходящего в океан. Ему нравилось ощущать своим телом удары морских волн, которые пыталась сбить непрошеного гостя с ног и утащить в морские пучины, а когда им этого не удавалось, то они успокаивались, покрывались пеной, шуршали перекатываемым песком и отступали. Но ненадолго, так как у моря была вечность, а у волн бесконечное количество попыток.
   После того как Виктория исчезла, Адриан полюбил ночные прогулки под бесконечной глубиной звездного неба, в котором он пытался найти огонек, когда-то обжегший его сердце. Боль ожога не проходила и постепенно стала привычной, а иногда даже незаметной. И только сбежав от дневной суеты под ночное небо, он мог расслабиться и искать на небосводе ту звезду, которая загорелась в момент ухода Виктории из его мира. Он точно видел, как звезда родилась, и он ее всегда находил, но потом в какой-то момент она им была потеряна среди мириада звезд. Нет, звезда не погасла, он это знал наверняка, но не мог найти. В душе родилась, а потом укоренилась мысль, что если он найдет эту звезду, возникнет пространственно-временной мост, который сделает возможным невозможное – разговор, в котором он скажет все то, что в свое время не смог сказать. Он не мечтал о встрече с потерянным человеком, о поцелуях, нежных объятиях и чувстве умиротворения, возникающего при погружении во взгляд любимых глаз. Ему хотелось заглушить боль в груди, которая утихла бы, если бы представилась возможность просто поговорить.
   Тоска… Это чувство стало знакомым и понятным. Когда-то Изольда рассказывала про некого Эола и его любовь к русалке. Любовь бессмысленную, но всепоглощающую, разъедающую душу. Адриан его понимал, они были в своей любви похожи. Только один искал любимую в морских пучинах, а другой в глубинах космоса.
   – Ну что, Эол, у нас одна судьба? И у нас с тобой есть право выбора? – как бы обращаясь к невидимому собеседнику, шепотом задал вопросы Адриан.
   Шаг за шагом, ночь за ночью, Виктория исчезала из его жизни, а у него не было ни сил, ни возможностей остановить ее. Где те кукловоды, которые тянут ниточки судьбы? Почему они заставляют страдать, опустошая душу? Что надо сделать, чтобы раньше времени не осушить кувшин жизненных сил, данных тебе с рождения? С кем идти по жизни рядом: героем, убийцей, мстителем или захватчиком? Кем стать: чудовищем или спасителем? Чем заполнить душевную пустоту: страстью уничтожения или смыслом созидания?
   Невозможно было постоянно думать об одном и том же. Адриану необходимо было отвлечься от мыслей, сводящих его с ума, и первое, что ему пришло в голову: «Интересно, а местные маги могут контролировать погоду в Новом Свете?» Этот вопрос остался без ответа, так как никому не предназначался, а размышления Адриана были прерваны сообщением из канцелярии самого императора, проникающим в мозг, нарушающим течение любых мыслей:
   «Империя разыскивает носителя пожирателя, который нарушил закон, основанный на новой конституции, и который должен предстать перед судом чести. Каждый ликвидатор, преданный своей присяге, обязан начать поиск нарушителя, найти и сообщить его местонахождение Высшему суду. При этом ликвидаторы должны помнить, что присягу они давали империи и никто их не освобождал от необходимости ее исполнения. Каждый ликвидатор должен помнить свое великое предназначение сохранения равновесия сил, и поэтому все обязаны бросить свои дела и найти Куагара – эльфа, носителя пожирателя, разрушающего систему равновесия».
   Организм Адриана зарвался приливом адреналина, проснулся охотник, чувство собственной неординарности и необходимости заполнило его сознание: «Я все-таки нужен! Без меня не могут обойтись те, кто приходит к власти! И, в конце концов, неважно, кто они. Важно их понимание равновесия сил».
   Но затем появились вопросы, а затем и ответы на них: «Они ищут Куагара! Неужели это тот древний эльф, основатель великой теории равновесия, тот, чьи книги ему пришлось прочитать! Но эльфы столько не живут! А если даже это он каким-то образом, остался до сих пор в живых, то как он смог нарушить закон, изученный им же? Такого эльфы не допускают! Много вопросов? Но я ликвидатор, и я имею право задавать их, только после выполнения приказа!»
   Противоречивые чувства разрывали душу Адриана. Он понимал, что произошла смена власти, но любая власть когда-то заканчивается, и это правильно. Много разговоров о преемственности престола, но кто такой принц? И где он? И вообще, почему он должен встать на престол, а не кто-то другой? Да, Харита сумела создать свою, пусть небольшую, империю, а что сделал принц? Только и прислуживал своему отцу. Появился новый император, и он нуждается в Адриане, а это главное! Тем более он уважительно отнесся к присяге ликвидатора, а это само по себе уже о чем-то говорит. В конце концов, не все ли равно, какому императору служить? Император далеко, а своя жизнь гораздо ближе.
   Адриан решил, что не мешало бы выполнить приказ нового императора, найти и притащить этого старого эльфа, а там будет видно! Но где искать? Размышляя над этим вопросом, Адриан мыслями вернулся к домику в лесной чаще, в котором прожил почти год. В свое время он не просто так выбрал это место. Дело в том, что недалеко от сторожки находилась пещера с небольшим озерцом, образовавшимся в результате выклинивания подземных вод, и это место навевало ему чувство связи с его детством и родителями. Это было странное место, с развороченными стенами пещеры так, как будто там когда-то проводился запрещенный магический ритуал. Он часто туда приходил и, сидя на скальных выступах, пытался вспомнить, что могло произойти в этом месте такого, что так волновало его душу. С ним рядом жил эльф, который называл себя лесником и который всегда находил ответ на любой вопрос. Почему он себя так звал, Адриан так и не выяснил, хотя подозревал, что он не прост, так как был не из клана триад, а значит, и лесом не ему заведовать. Этот эльф иногда сопровождал Адриана к этой пещере, и они могли довольно долго там засиживаться и вести иногда очень странные разговоры о превратностях судьбы.
   Чем больше Адриан думал о леснике, тем больше приходило сознание того, что этот эльф не просто так жил рядом с ним, а всплывшие воспоминания разговоров о таинственных обрядах только упрочили понимание того, что Адриану необходимо с ним встретиться. Больше не раздумывая, Адриан вызвал Абель, которая никогда не мешала своему хозяину своим присутствием, но всегда была рядом. И в этот раз она не заставила себя долго ждать, когда Адриан ее позвал. Черная тень мелькнула на фоне ленивых туч, и вот уже мягкие губы пегаса уткнулись в руку хозяина.
   Погладив ее по холке, Адриан сказал:
   – Привет! Мы с тобой давно не общались. Мне надо лететь в то место, которое всплыло в моей памяти. Я сейчас открою свои воспоминания, а ты постарайся найти это место. Мне это важно!
   Абель фыркнула и боднула своей головой хозяина, показывая ему, что знает направление полета. Адриан поцеловал пегаса между глаз, затем прыгнул на спину, и они взмыли в ночное звездное небо.
   В несколько перелетов, сопровождающихся продолжительными отдыхами, к вечеру следующего дня, они были на месте, у одинокой горы с пещерой расколотой невиданной силой на две части. Оставив Абель снаружи, Адриан вошел в пещеру, где находились разбросанные осколки разбитого алтаря. Он чувствовал, что лесник будет там, и не ошибся. Лесник сидел на обломке скалы и, слегка нагнувшись, наблюдал, как небольшой ручеек протекает через расколотую глыбу и наполняет водой мелкое озерцо. Он о чем-то думал или, возможно, вспоминал. Адриан подошел к нему ближе и остановился в нерешительности.
   – Я тебя ждал! – не поднимая взгляда, сказал лесник. – Это удивительное место, оно всегда тебя будет к себе тянуть, пока ты не узнаешь великую тайну вселенского вязания различными временными отрезками бескрайнего ковра событий.
   – Здравствуй, лесник. – Адриан присел рядом на краешек выступа. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Время неразрывно, и его поток постоянен. Вот рождение, затем детство, потом юность, зрелость, старость, смерть. Все взаимосвязано и взаимообусловлено. Встречи и расставания, память и ее потеря, рождение чувств и их затухание. Причины порождают следствия, и никогда наоборот. Нет никакого рисунка ковра, есть только линии и их пересечения!
   – Много великих тайн скрывается вокруг нас, их перечень бесконечен, но чем глубже познание, тем больше событий происходит, тем скоротечней время, тем сильнее искривляются прямые, тем больше их пересечений, тем сложнее рисунок ковра. – Лесник поднялся с обломка скалы. – В твоей жизни тоже много тайн, которые тебе еще предстоит познать, и, только познав их, ты сможешь увидеть весь ковер своей жизни и понять свое предназначение.
   – Я тебя давно не видел, – Адриан тоже встал на ноги, – и уже стал отвыкать от твоей философии понимания мира. Я всегда удивлялся тому, как ты видишь с другой стороны, чем остальные, казалось бы, простые вещи. Мне многое хотелось бы с тобой обсудить, но я пришел к тебе не за этим. Я думаю, ты в курсе, что на престоле новый император?
   – Да!
   – Нам, ликвидаторам, отдан приказ найти Куагара. Хотя до сих пор не понимаю, как он мог до сих пор остаться в живых. Мне когда-то приходилось изучать кое-какие его работы, связанные с Оружием и его испытанием, но перевод их был настолько схематичен, что я так многого и не понял.
   – Ты не единственный, кто до конца не понимает, для чего был создан Разрушитель и кем. Бытуют разные мнения, и у меня есть свое, но истина, скорее всего, будет неожиданная для всех. А по поводу Куагара я тебе могу сказать одно: тебе не надо искать его, он с тобой рядом.
   От неожиданного признания Адриан остолбенел и еще долго стоял и рассматривал лицо мага, а затем с его губ слетело:
   – Почему? Почему никогда не говорил, а сейчас признался? Зачем столько времени ты был со мной рядом? Какую тайну ты скрываешь?
   – Твои вопросы останутся без ответа, кроме одного: я всегда был с тобой рядом.
   – Зачем?
   – Я же сказал: без ответа.
   – И что же мне с вами делать?
   – А это ты сам решай.
   – Я давал клятву ликвидатора, не императору, а империи. Я должен подчиняться приказам, которые исходят от высшего руководства империи, кто бы ее ни возглавлял, – подумав, твердым голосом сказал Адриан. – Куагар-акэ, вы должны мне подчиниться и прибыть со мной в замок. Это не обсуждается! Конечно, вы можете меня уничтожить, но о вашем месторасположении я уже сообщил. На вас откроется охота, в которой будут задействованы все силы империи, и вас все равно схватят.
   – Тебе повезло: ты искал встречи с лесником, а сразу нашел того, кого собирался найти. – Куагар светился спокойствием и умиротворением. – Я не думал прятаться и убегать, подчинюсь тебе, и мы вместе прибудем в замок. – И как бы заметил между делом: – А мне еще интересно было понять твое отношение к новому императору и твою готовность выполнять его приказы. Мои ожидания оправдались, ты, как всегда, предан сюзерену, независимо от того, кто он.
   – Хорошо, что вы меня понимаете, акэ! Когда я выполню свою миссию перед императором, клянусь, если вам будет трудно, я вам помогу.
   – Хорошо, но, надеюсь, я сам справлюсь со своими трудностями… – Куагар лукаво улыбнулся, тихо добавив: – Хотя, может быть, придет время и попрошу тебя об одной услуге. – Вздохнул и направился к выходу из пещеры: – Ну что? Пошли!..
   Выйдя на свежий воздух, Куагар вопросительно посмотрел на своего спутника.
   – А на чем соблаговолите перемещаться, дорогой мой охранник? – спросил он, с подозрением поглядывая на Абель. – Уж не думаете ли вы, что мы усядемся вдвоем на это прекрасное создание?
   Адриан глупым взглядом уставился на Куагара. По его растерянному виду было видно, что у него подобный вопрос в голове не возникал.
   – Так, понятно! Мой молодой друг любит охотиться, но не задумывается о том, как транспортировать свою добычу, – с ехидными нотками в голосе продолжал посмеиваться маг над Адрианом. – Можно, конечно, в коконе, но у ликвидаторов нет допуска к этой магии, а если его сформирую я, то возникнет вопрос: «Кто из нас пленный?»
   Адриан продолжал молча смотреть на Куагара, понимая, что у того есть свой план, который скоро будет озвучен. И ему не пришлось долго ждать.
   – В общем, делаем так… – уже более серьезным тоном заговорил маг. – Я сформирую кокон для нас троих: тебя, меня и твоей антилопы. Мы переносимся в район Диониса, там ты связываешь мне руки, усаживаешь на круп этой милой животины и везешь представлять своего пленника к светлым очам императора. Они там все не отличаются аналитическим мышлением, и, я уверен, никто ничего не заподозрит.
   – Не понял… так это я вам делаю услугу, что везу в темницу императора? – пораженно спросил Адриан.
   – Пути Фэба неисповедимы, я чувствую, что он меня туда зовет.
   Адриан пожал плечами, подумав про себя: «В конце концов, какое мое дело, какие цели преследует этот маг. Важно, что я без особого труда выполню поручение императора и, возможно, буду награжден».
   Тем временем Куагар выполнил задуманное, и не прошло получаса, как они оказались у крепостных стен Диониса. Как и было запланировано, Адриан посадил мага на спину Абель, связал ему руки, и они поехали в сторону замка. Чтобы не собирать толпу зевак, часть пути они решили пролететь, хотя полеты на пегасах в городе были запрещены. Когда они подлетели к главному входу дворца, там их уже ждали. Было понятно, что крепостная стража уже сообщила об их появлении, да и сообщение Адриана, видимо, дошло до адресата. Спешившись и позволив то же сделать своему пленнику, Адриан подвел мага к тем, кто с любопытством наблюдал за прибывшими.
   – Ваш приказ выполнен, мой император! – Адриан поклонился и подтолкнул вперед Куагара.
   – Как ты думаешь, Арес, почему Куагар дал себя пленить простому ликвидатору? – выждав пару минут, разглядывая пленника, спросил Раварт у рядом стоящего мужчины.
   – Темный этот маг, никто не знает, что у него на уме, – как-то неуверенно произнес Арес. – Посадим в темницу, пусть посидит, потом побеседуем, глядишь, разберемся.
   Когда стража увела Куагара, император, наконец, обратил внимание на ликвидатора:
   – Представься. И расскажи, как ты его выследил и почему он не оказал тебе сопротивления.
   Адриан представился и вкратце рассказал, как прошло пленение, упустив только момент их перемещения к стенам Диониса.
   – Интересно. Так говоришь, признался сам и не оказал сопротивления?
   – Да, никакого!
   – Опасный этот маг, проще было бы ему голову оторвать, – проворчал Раварт, – да, к сожалению, он нужен Аресу. – Затем уже миролюбиво отметил: – А ты отличный ликвидатор… молодец! Справился с таким заданием. Назначу тебя главным среди твоих братьев, мне такие исполнители моей воли нужны.
   Адриан предполагал, что его наградят, но о том, что его могут назначить старшим братом, он даже не мечтал. Теплая волна удовлетворения прошла по его телу, согревая душу. Жизнь налаживалась. Он нужен, а его профессия востребована. Что в жизни может быть важнее этого?
   – Благодарю вас, акэ! Я постараюсь не разочаровать вас! – Адриан прижал ладонь к сердцу и поклонился.
   – Постарайся, постарайся! – по-отцовски похлопав его по плечу, сказал Раварт и удалился.
   В приподнятом настроении Адриан спускался по ступеням парадного входа дворца, когда его окликнул Арес. Адриан не был знаком с этим придворным и первый раз услышал его имя из уст императора, но понаслышке знал, что человек с именем Арес очень близок к императору. А еще поговаривали, что его надо опасаться и держаться от него как можно дальше.
   Однако у Адриана не было выхода, как остановиться и дождаться, когда к нему подойдет тот, кто его окликнул.
   – Ну что? Отблагодарил тебя наш император? – оскалив рот в виде улыбки, спросил Арес.
   – Да. Он обещал назначить меня старшим братом ликвидаторов, – ответил Адриан, понимая, что он не может отказать этому придворному в разговоре.
   – Да, наш император очень щедр к тем, кто ему предан, так что цени его доверие.
   – Хорошо, я не подведу.
   – Вот и отлично. Чем собираешься заниматься? – как бы между делом продолжал опрос Арес.
   – Думаю отдохнуть и встретиться с братьями.
   – Отличная идея. – Арес стал медленно спускаться по ступеням, увлекая Адриана за собой. – Отдохнешь, обязательно отдохнешь, но вначале постарайся сделать одно маленькое дело. Поверь, это ты сделаешь не только для меня, но и для императора.
   – Какое дело? – насторожился Адриан.
   – Дело – пустяк, но нужное, а сделаешь, я уговорю императора назначить тебя начальником императорской гвардии, конечно, не сразу, но достаточно быстро.
   – А я могу отказаться?
   – Конечно, можешь, но я бы не советовал. – Арес внимательно посмотрел на Адриана, и в глазах у него сверкнул металл.
   – Я понял… слушаю вас. – Адриан почувствовал явную угрозу в его словах.
   – Так вот, когда еще у власти стоял Георг, я попал вместе с принцем в лабиринты. Почему это произошло, тебе знать необязательно, важно другое, что мы с ним там друг друга потеряли. Я-то случайно вышел оттуда, благодаря артефакту, который у нас был один на двоих. А вот что произошло с ним, я не знаю. Остался ли он в живых, нашел ли дорогу обратно или до сих пор плутает по лабиринту, я не знаю. – Немного помолчав, продолжил: – К чему я тебе это рассказываю? А рассказываю я тебе это для того, чтобы ты поговорил с Куагаром. Я так понимаю, у тебя с ним хорошие отношения, можно сказать, дружеские. Я хочу, чтобы ты уговорил его телепатически поискать принца. Никто из магов этого сделать не может, так каку принца отрицательная аура, а этот старый пень, я уверен, сможет его отыскать. По крайней мере, сказать, жив он или мертв.
   – А вдруг он не захочет?
   – Не думаю, какой ему резон отказывать? Сходи к нему прям сейчас, стража тебя пропустит, она уже предупреждена, а я тебя здесь подожду.
   Адриану ничего не оставалось делать, как подчиниться. Темницы для узников, располагались под подвалами дворца, и потому вход туда также располагался во дворце, в одном из его крыльев. У входа его ждал охранник, который повел его вниз, в темноту человеческих душ и их отношений.
   Когда Адриана впустили в камеру к магу, то в слабом свете магического факела он увидел темную фигуру, стоящую у стены. Куагар, видимо, еще не освоился в своем замкнутом пространстве, так как его ложе было не смятым, да и стул не был отодвинут от стола.
   – Что привело моего молодого друга к тому, кто стал узником по своей воле, но без суда и следствия? – послышался голос Куагара.
   – Акэ, тот, кто позволил прийти мне сюда, просит вас помочь найти принца.
   – М-м-м, не успели спрятать за решетку, уже о чем-то просят. Любопытный этот народ, что стоит у власти, все им что-то должны, – сварливо пробурчал маг, выходя из тени на свет. – И как они думают, я это сделаю? У принца отрицательная аура, ни один маг его найти не сможет.
   – Просят хотя бы узнать, жив он или нет.
   – И почему я им должен помогать? – продолжал ворчать маг. – Хотя почему бы и нет? Мне самому любопытно выяснить, куда подевался принц, но поверь, надо чуду свершиться, чтоб я его обнаружил.
   Куагар уселся в углу своей темницы в позу лотоса, закрыл глаза и начал заунывно петь, на одной ноте, что-то похожее на молитву. Это продолжалось довольно долго, пока, наконец, его глаза не открылись. Куагар еще какое-то время сидел молча, видимо, раздумывая над тем, что увидел, а потом сказал:
   – Удивительные вещи происходят в этом мире! У принца на какой-то момент поменялась аура и стала такой же, каку всех, – положительная. Такой всплеск смены полюсов может произойти только в одном случае, если он в период моего сканирования находился в том месте, где в свое время приобрел отрицательную ауру. Подозреваю, что он побывал между мирами. Что это за место, я не знаю, лишь один раз в своей жизни я сталкивался с таким явлением.
   – Так вы его нашли? Он жив? – нетерпеливо воскликнул Адриан.
   – Да, но его аура вновь стала отрицательной, и я его потерял. – Куагар развел руками. – А без моей помощи, боюсь, им не выйти из лабиринта.
   – Что же делать? – растерянно спросил Адриан.
   – Когда-то, изучая древние ритуалы, я столкнулся с одним, позволяющим обратиться за помощью к некой секретной особе. Один раз у меня это получилось, надеюсь, я вновь буду ею услышан. Да поможет мне Фэб! – Маг поднялся с пола, рукой отряхнул от пыли пологи своей накидки и тяжело переместил свое тело на стул. – Место его выхода на поверхность мы узнаем позже.
   – Мне надо срочно сообщить, что принц жив, – бросил Адриан и выскочил из темницы.
   Новость о том, что принц найден, для Ареса была очень приятным сюрпризом. Теперь дело оставалось за малым: привести потерянного в империю и заставить рассказать, куда подевался фолиант. Оставался нерешенным еще один вопрос: как доставить принца в замок так, чтобы он до последнего момента не знал, что произошло во дворце? Арес не хотел больше рисковать и в самый неподходящий момент вновь потерять принца. Поразмыслив, он решил вновь обратиться к Куагару помочь с методом доставки Элиота. А для переговоров с магом и сопровождения принца вновь использовать Адриана. Для того чтобы Куагар пошел на сделку, Арес пообещал, что договорится с императором не использовать пытки при допросах.
   Выслушав Адриана, при этом улыбнувшись, когда тот заговорил о пытках, Куагар кивнул в знак согласия и пообещал обеспечить доставку Адриана к месту выхода принца из лабиринта, а затем уже всех, кто там будет, обратно в замок. При этом отметил, что метод доставки сопряжен с определенными рисками.
   – Понимаешь, Адриан, – задумчиво сказал Куагар, – есть единственный метод, который позволит выполнить все выставленные твоими начальниками условиями по транспортировке принца. Я его применял пару раз… он эффективный, но не безопасный. Скажу тебе по секрету, что я познал тайну древних эльфов, которые, вскрыв кротовые норы, со временем научились ими управлять. Именно это позволило им создавать многомерные лабиринты и управлять даже временем. Хранитель времени был на них зол, но это другая история. Главное то, что я могу с использованием их технологий переместить тебя в любую точку пространства, и не только тебя, но и принца. Одна проблема… тебя перемещу в кротовой норе без проблем, а вот вас всех обратно… есть нюанс! Я буду находиться достаточно далеко от вас, и, сформировав нору вдалеке от себя, я нарушу закон ламинарного движения времени. А это может привести к тому, что вы попадете не в наше время, а чуть в будущее. На сколько? Не знаю.
   – То есть… я могу увидеть сам себя – повзрослевшего? – с удивлением воскликнул Адриан.
   – Размечтался! – холодно произнес маг. – Начнется другая история, но так как ты не ее вершитель, то волна временного парадокса будет небольшая. Я думаю, что если даже и случится такое, то все обойдется и на историю нашей повседневной жизни это никак не повлияет. Тем не менее, чтобы подстраховаться и избежать этого, я рассчитал место открытия норы так, чтобы максимально сгладить временное возмущение. Так что вам придется пешком пройти довольно приличное расстояние. – Маг как-то странно рассмеялся и добавил: – Мне тоже будет интересно, что из этого получится.
//-- * * * --//
   Пока узники лабиринта наслаждались свободой и строили планы своих дальнейших действий, рядом с ними как будто бы в воздухе кто-то разрезал бритвой пространство. Вначале появилась темная рана с ровными краями, затем она раздвинулась и выбросила из себя человеческую фигуру, тут же закрывшись за ним. Перед наблюдателями этого феномена появился молодой человек, который, видимо, сам не совсем понимал, что происходит, так как довольно долго стоял оглядываясь, а глаза его выражали недоумение. Затем он взял себя в руки и сфокусировал свой взор на присутствующих.
   Лизбет и Эол потеряли дар речи.
   И только Элиот произнес:
   – Серьезный посланник перед нами. Я уже и не вспомню, кто из высших магов может перемещать посланника в пространстве, используя силу кротовых нор. Я об этом слышал, но не видел и считал, что это сказка. – И, уже обращаясь к прибывшему, спросил: – Так кто же ты есть, молодой человек, и что могло случиться в империи, что на тебя обратил внимание высший маг, о котором даже я не знаю, и, мало того, прислал явно с секретным донесением?
   – Я вас узнал, мой принц, хотя никогда не видел. – Молодой человек слегка поклонился, выразив уважение. – Я попал к тем, кому нужно! Меня зовут Адриан, пришел от мага, которого вы не видели, но которого вы все знаете. Я не должен вам о нем рассказывать, мое задание – довести до вас сведения о том, что произошло в империи. Если коротко, то император умер, а трон пока никем не занят. Я понимаю, что это для вас шок, и поэтому буду молчать до первого вашего вопроса.
   Сказанное Адрианом было настолько неожиданным, что слушавшие его не произнесли ни слова. И только по прошествии определенного времени они стали задавать вопросы по существу.
   Рассказав версию Ареса, что произошло в империи, в конце Адриан добавил самое главное:
   – Я преклоняюсь перед вами, мой принц, и жду вашего приказа о наших дальнейших действиях. В империи вас ждут как спасителя от Раварта. А что касается имени мага, который меня сюда прислал, повторяю, пусть пока оно останется тайной. Такая его воля, и еще он сказал, что скоро начнется война и вы не можете прятаться и выжидать. Кстати, в Дионис прибудет и ваша сестра.
   Принц рассмеялся:
   – Ты вестник, но не пророк. И ты вместе со своим магом не должен мне указывать, как поступать. Но вы правы, я должен быть рядом со своей сестрой. Только мы с ней можем решить, что можно противопоставить злу, которое с собой несет Раварт, стремящийся к престолу, а если судьбой предписано мне погибнуть, то вместе с ней. Мы с отцом столько сил отдали, чтобы хоть как-то стабилизировать политические процессы, происходящие в империи. Теперь мне некому подсказать или дать совет, да и мне уже этого не надо. Я принимаю единственное, на мой взгляд, правильное решение – это встретиться с Харитой и остановить зло. Мы должны вступить в бой ради великого закона равновесия. Прятаться я не собираюсь. Лучше умереть вместе с империей, в которую я так и не успел вложить свою душу.
   – Это ваше решение, акэ, и мы с вами! – Все, кто слушал принца, с уважением поклонились.
   – Эол, командуй… – обратился к нему принц. – Я думаю, ты уже понял, что я не могу пользоваться силами магии, поэтому наше перемещение за тобой.
   – Нет! – возразил Адриан. – Мы пойдем через кротовую нору, которая до сих пор открыта силами великого мага, и мы можем ей воспользоваться. Это позволит исключить возможность найти нас по магическому следу.
   – Я много познал в магии и инструментах ее использования. Мало того, я достаточно много знаю о кротовых норах, – заинтригованный предложением Адриана заговорил Эол. – И точно знаю, что норы динамичны и не появляются в одном и том же месте. А вот тут возникает вопрос: как даже великий маг может заставить кротовую нору появиться в одном и том же месте, а уж тем более ждать чьего-то приказа?
   – Конечно нет! – Адриан, видимо, ждал подобного вопроса, поэтому тут же ответил: – Как мне объяснил маг, кротовая нора не появится здесь, где она уже открывалась, но она возникнет в другом месте в определенное время, и маг это рассчитал, так как познал законы их появления. Я не знаю, как он научился это делать, но он точно знает, где нора появится вновь, и он сможет в момент появления ею управлять. Это позволит доставить нас мгновенно в ту точку, куда он захочет, а это будет замок в Дионисе.
   – Но я знаю, что кротовые норы возникают только в эльфовых лабиринтах и в основном на самых нижних уровнях. – Видимо, Эола вопрос использования кротовых нор в виде транспортного средства очень заинтересовал, и поэтому он не торопился. – Что такого придумал твой инкогнито маг, что позволило кротовым норам появиться на поверхности Фикты, да еще и получить возможность управлять ими?
   – Эол, поверь, я не знаю! Но мне маг сообщил место и время ее появления, и нам надо торопиться. – Адриан встал, показывая, что им надо идти.
   По лицу Эола было видно, что он готов на подобное перемещение, а Лизбет ничего не оставалось делать, как согласиться.
   Адриан кивнул в знак того, что он понял настроение всех, снял вещевой мешок с плеча и, улыбнувшись, сказал:
   – Я предвидел, что вы много дней без еды, и до сих пор удивляюсь, как вы смогли выбраться из лабиринта. Вы мне обязательно расскажете, чем питались там все это время. Но в любом случае то, что я принес с собой, вам будет более по вкусу. – С этими словами он открыл мешок и достал оттуда различные продукты питания, которые стали тут же поглощаться оголодавшими путниками.
   После отдыха все тронулись в путь. Впереди шел Адриан. Путь оказался не совсем коротким. Им пришлось пройти равнину и углубиться в поросли мелкого березняка, пройти заболоченные участки и гряду барханов, и только к утру следующего дня они вышли на предгорное плато. Все это время путники питались продуктами из запасов вещевого мешка Адриана и удивлялись его предусмотрительности.
   Ничего им не помешало прийти вовремя на место, которое маг указал Адриану, и они стали ждать, не зная чего. Подошло время, и чья-то невидимая бритва разрезала пространство перед ними. Оно стало расползаться в разные стороны, открывая черный зев. Путники один раз уже видели это и не сильно испугались, а так как для раздумий времени не было, то они бросились друг за другом в него – зев закрылся.

Глава 14

   Близился рассвет, в замке Новодэониса давно все угомонились, и только в окнах покоев Хариты через тонкую щель между закрытыми темными тяжелыми шторами сочился свет. Принцесса стояла возле зеркала, отражающего ее уставшее обличие. По ее повседневной одежде можно было понять, что она еще не ложилась спать. Она безразлично рассматривала свои покрасневшие глаза с опухшими веками и грязные дорожки от слез на щеках. Казалось, она упивается картиной своего несчастья, обрушившего на нее. Руки внезапно схватились за раму большого, во весь рост Хариты, зеркала, приближая лицо максимально близко к отражению. Она не понимала, зачем это сделала, наверное, чтобы найти решение для спасения хозяйки отражения, либо ее конца. Поговорит с ней Фэб, или заглотит в омуты отчаяния пожиратель? Не все ли равно?
   Вдруг принцесса услышала легкое шуршание крыльев. Она отстранилась от зеркала и увидела, как к ней подлетает бабочка перламутрового цвета с фиолетовым оттенком по краям крыльев. Бабочка пропорхнула, огибая кисть, прошелестела у ключицы и замерла, усевшись в волосах над ухом. Принцесса поняла, что Амелия просит тайной аудиенции. Амелия была первым советником принцессы, но всегда предпочитала назначать встречи через приемную, так, чтобы никто не думал, что у нее есть какие-либо преференции. Поэтому принцесса была немного удивлена, но не стала переспрашивать и, открыв подсознание для контакта, дала добро на встречу.
   Чуть скрипнув, открылась дверь. Так как свет в комнате был не ярким, то вошедший тенью просочился к дивану, стоящему в углу. Амелия всегда была грациозна в движении, вот и сейчас она легко и бесшумно села на диван. У нее была привилегия сидеть, когда принцесса стояла, и она воспользовалась ею.
   – Я не желаю вам зла, моя дорогая принцесса, – без каких-либо вводных слов заговорила Амелия, – я предлагаю вам подумать о себе. – Женщина нагнулась, и рыжие кудри упали ей на лицо. – Ваш дом скоро не будет иметь более власти и силы. Ваши горючие слезы прольются над прахом молодого Оазиса. Та империя, что сгнила уже безвозвратно, скоро будет здесь и уничтожит цветы, вами посаженные и выхоленные. – Глаза Амелии, и так большие, стали огромными, в них пылало пламя.
   – Не тебе решать, насколько сгнила империя! – Харита резко обернулась к говорившей. – Да, тебя преследовали и пытались избавить твою душу от твоего пожирателя, но тебе дали возможность выжить. Да, возможно, император был тираном, но никогда не был чудовищем. Да, возможно, мой брат воспользовался слабостью отца и решил сместить его с престола, чужими руками, но это не доказано. Да, Раварт захватил власть, но, я думаю, временно. В любом случае созданная система управления моим отцом может вызывать только восхищения, а то, что появились пожиратели и его стали окружать одни предатели, не его вина.
   – Принцесса! Я ни в коем случае не пытаюсь настроить вас против империи и уж тем более против отца. Однако тот, кто пришел к власти, просто так ее никому не отдаст, и вы это не хуже меня знаете. Никто не знает, где принц и какие он вынашивает планы, но если он решил пойти против императора в сговоре с Равартом, то это его большая ошибка. Поставив все на кон, принц однозначно все и проиграет. Если вы не вмешаетесь в происходящие события, то все, вами содеянное, будет уничтожено. Раварт не потерпит существования Оазиса.
   – Ты веришь, что принц – предатель?
   – Поймите! Дело даже не в том, причастен принц к гибели императора или нет. В любом случае, если вы не вмешаетесь, он будет ликвидирован. Если только его уже не убили.
   – Только не говори, что ты настраиваешь меня пойти войной на империю! – Харита неожиданно захохотала в голос, заставив вздрогнуть женщину.
   – А почему бы и нет, милочка моя, – проговорила Амелия, резко поднявшись с дивана и подойдя к принцессе на почтительнее расстояние, неожиданно перейдя с принцессой на ты. – Ты будущая императрица и спасение для тех, кого ожидает разорение и смерть. – Она посмотрела на Хариту странными глазами. Казалось, сам пожиратель разговаривает с принцессой. – Ты единственная, кому доверится народ, и ты можешь обеспечить им спасение и процветание. Всем тем, кто не сможет жить под гнетом Раварта, все они перейдут на твою сторону. В твоих руках козыри, выданные тебе твоим народом. Раварту не устоять перед всеми кланами.
   Принцесса понимала, что слова Амелии – это призыв к действию, но она никогда не собиралась становиться великой императрицей, ведущей народ Фикты к светлому будущему. Она любила сказки о героях, но повелевать не умела, да и не сильно хотела. Или нет? Принцесса улыбнулась, почувствовав, как темное начало, скрывавшееся в потаенных мечтах о силе и власти, которые она отвергала, не желая бороться с братом, выплеснулось в душу, наполнив подсознание великими амбициями.
   – Поверь, у тебя нет другого выхода, кроме как подойти с армией к стенам Диониса. – Глядя на то, как у Хариты расправляются крылья, Амелия продолжала говорить: – Если твой брат будет у власти, вы полюбовно сможете решить все вопросы. Ну а если Раварт не отдаст ему власть, тебе придется скинуть самозванца и сесть на трон самой.
   Амелия как темный маг поймала потаенные мечты Хариты, глубоко спрятанные от брата и отца. Иногда она осознавала всплывающие в душе желания стать императрицей, подобной отцу, и даже сильнее, дабы не погибла императорская кровь. К сожалению, принцесса никогда не задумывалась о такой возможности и сейчас не представляла, принесет она благодать или же станет воительницей, порождающей бесконечные войны.
   Амелия хитро улыбалась, и никто не знал, кому принадлежат ее мысли и эмоции. А может быть, Амелии уже нет, и шепотом бабочки прелестной наружности и ядовитой внутри говорит пожиратель, который давно стал подчиняться Аресу? А может, уже пожиратель хочет блага для себя, как любое другое существо, и хочет сохранить жизнь тому, от кого зависим? И этот голос продолжал вещать:
   – Тебя не должно смущать, что в наших рядах воинов меньше, чем у империи. Ты помнишь те мечи, что были закуплены у контрабандистов. Я как знала, что наступит момент их применения, и настояла, чтобы ты их приобрел. Ты помнишь, какая сила в них. Раздай их лучшим бойцам, и их никто не остановит.
   – Замолчи! – прошипела Харита, почувствовав, как меняется изнутри ее сущность.
   Рождалась новая Харита. Какая? Она не знала, но заговорила уже по-другому:
   – Ты тянешь меня на авантюру, но я не поддамся. Мы успеем уйти на другие континенты, пока Раварт решит на нас пойти войной.
   – А как же месть за брата и отца? Ты себе никогда не простишь их гибели. А потом, не забывай, что огромное количество беженцев из империи еще не добралось до Новодэониса. Многие из них помнят ужас гражданской войны. Ты их оставишь в беде? У нас нет возможности защищаться, у нас единственная возможность – нападать! И не надо ждать, пока Раварт соберет армию, чтобы напасть на Оазис. Все, кто бегут от Раварта, и все, кто недоволен его властью, присоединятся к твоей армии по дороге к Дионису, и ты придешь к его стенам, ведя все кланы под своим покровительством!
   В двери постучали. Затем, не дождавшись разрешения, в покои принцессы зашел Аргус. Он увидел Амелию, с которой поздоровался движением руки, и поклонился Харите.
   Харита резко повернулась к вошедшему:
   – Аргус-акэ, я тебя очень уважаю, но не понимаю, почему ты меня не уважаешь? Почему ворвался ко мне без приглашения?
   – Великолепная принцесса! Я бы не посмел этого сделать, но я всю ночь не спал и думал, как спасти Оазис, и мне пришла идея.
   – Говори.
   – Я посмотрел готовность вашего флота и был приятно удивлен, насколько вы продвинулись в его строительстве. Еще совсем немного времени – и он будет готов, чтобы уйти на другой континент, причем с лучшими представителями кланов. Там вы возродите империю в новом качестве и, набрав сил, вернетесь, чтобы свершить здесь акт справедливости или возмездия.
   – Дорогой мой друг Аргус, у нас нет этого времени. – Харита нетерпеливо поморщилась. – Наши враги мечтают покончить с императорской кровью, и они уже собрались идти сюда. Поговорив с Амелией, я решила, что нам надо их опередить и совершить акт возмездия уже сейчас.
   – Есть время, есть! Раварт при всех его амбициях трусоват и глуповат и не любит резких движений. Сейчас он упивается властью, затем ему надо будет разобраться со своими подчиненными: кто предан, кто нет. Торис предполагает, что в тени Раварта еще кто-то стоит и пока о себе не заявляет. Но даже если это так, то для того, чтобы выйти из тени, нужно, чтобы ситуация была стабилизирована под него, а это тоже время. На Оазис пока никто не будет нападать.
   – Аргус! Ты слишком оптимистичен! Однозначно не успеем, – вмешалась в разговор Амелия. – Они привлекают все кланы на свою сторону, гораздо быстрее, чем ты думаешь. Пока не поздно, надо объединить кланы вокруг будущей императрицы.
   – Откуда ты все знаешь? – Аргус стрельнул взглядом в Амелию.
   Она сделала вид, что не заметила иронии в голосе генерала, и продолжила:
   – Торис прав! За Равартом стоит огромная сила, и пожиратель, который во мне сидит, ее чувствует как родную. Он также чувствует, что Раварт не остановится, и поэтому его надо уничтожить сейчас.
   – Рыцарь! Ты трус? – с укором обратилась к Аргусу принцесса.
   – Я так понимаю, что принцесса окончательно все решила, как будет действовать? – Аргус был спокоен как никогда. Ни один мускул не дрогнул на его лице от оскорбительных слов, произнесенных в его адрес, только покачал головой. – Что бы вы ни решили, я буду рядом и, если надо, умру за вас. Вы же знаете, что в этом моя суть. Единственно, повторюсь: сейчас идти войной на империю – непродуманный шаг!
   – Генерал, ты слишком недооцениваешь нашу будущую императрицу. За ней пойдут все кланы, – пылко объявила Амелия.
   – Не знаю… то, что я видел, говорит об обратном. – Аргус устало опустил голову.
   – Ты невнимателен, – закончила спор Амелия.
   Аргус в растерянности положил руку на плечо принцессы, призывая ее услышать:
   – Подумай еще раз! Тем более непонятна роль принца в произошедшем.
   – Императрица! – громко воскликнула Харита.
   Она уже приняла решение и осознала величие задуманного. Отстраняя руку Аргуса, который взывал ее к благоразумию, отошла в сторону и сняла висящий на стене тяжелый двуручный меч. Ее крылья расправились и явили в зеркале величественную картину грациозной воительницы.
   – Теперь Раварт наглотается крови! А ты, – принцесса острием меча показала на Аргуса, – вместе с Громом поведешь мои полки, прикрывать нас будут высшие маги во главе с Гридом. А перед этим спустись с Амелией в оружейную, она тебе покажет, приобретенные нами мечи. Получи удовольствие, испытав их силу, и раздай своим лучшим войнам.
   Гулкая тишина наполнилась мощной энергией, а некто темный позади, за тенью императрицы, казалось, хлопал в ладоши, толкая ту к обрыву. Спорить бессмысленно… надо готовиться к войне.
//-- * * * --//
   Сборы были недолгими. Мобилизация проходила под лозунгом: «Если не мы, то нас». Новобранцы вливались в ряды закаленных в боях с пожирателями воинов. Были и те, кто в свое время не боялись скрестить свои мечи с ликвидаторами, защищая своих близких от мучительной смерти при потере ауры. Многие из них не раз смотрели смерти в лицо и не боялись еще раз взглянуть в глаза костлявой ради свободы и справедливости. В то же время все понимали, что противник тоже не слаб и бой предстоит кровопролитный. И вот уже укомплектованные армейские подразделения перешли границу Старого Света и направились к Дионису. По дороге к ним примкнули дополнительные силы членов разных кланов. Однако их количество оказалось несоразмерно меньше, чем ранее предполагалось, но отступать уже было поздно – впереди появились сверкающие стены Диониса.
   У Хариты не было в планах вести долгую осаду города, и поэтому армия шла налегке, без тыловой поддержки, а значит, без обозов. Вся стратегия захвата города строилась на плане пробить стены города Эоловыми мечами. Затем проникнуть в город через прорубленные проходы и уже с помощью населения города штурмовать дворец. Как ни пытался Аргус отговорить принцессу от этой затеи, убеждая ее, что нельзя строить план взятия города, только основываясь на непроверенном в боях оружии, все было попусту. Ему ничего не оставалось делать, как смириться.
   Пока воины отдыхали после похода, Харита с Аргусом внимательно осматривали стены города. Хариту вдохновляло то, что на стенах было очень мало защитников. Только кое-где пробегали арбалетчики, да из редких бойниц выглядывали канониры. Город как будто бы не ждал осады и только закрытые ворота да заполненный водой ров говорили о том, что их ждут. Однако Аргуса именно это больше всего и беспокоило.
   – У Раварта есть план защиты города, и мы его не знаем, – с сомнением в голосе возразил он, восторженным восклицаниям Хариты, о том, что жители города не хотят воевать с их принцессой.
   – Прекрати во всем видеть проблему, генерал. Лучше подавай команду на начало штурма! – пылко выкрикнула принцесса.
   Первый этап штурма прошел вполне успешно. Были проложены понтоны через ров, и штурмовые отряды, снаряженные Эоловыми мечами, без особого труда пробили проходы в крепостных стенах Диониса. Армия Хариты вошла в город, не встретив особого сопротивления, но и горожане не торопились встречать принцессу радостными возгласами, а увидев воинов, разбегались и прятались по подвалам. Армия, возглавляемая будущей императрицей, шла к замку. Принцесса ехала на белом пегасе, гордо расправив крылья. Рядом с ней, по правую руку, ехал великий маг Грид, который своей доблестью и верностью заслужил славу уже при жизни. По левую руку на черных пегасах ехали Аргус и непобедимый воин Гром.
   Когда они подъехали к дворцу, она с тоской и восхищением засмотрелась на величественные стены замка, который когда-то был ее укромным, теплым, родным домом, но потом, когда она повзрослела, золотой клеткой для маленькой канарейки. Кто бы мог подумать, что, высвободившись из заточения, птенец станет валькирией из легенд и поведет за собой армию.
   Перед дворцовыми воротами их уже ждали. Сомкнутые ряды закованных в броню ангелов раздвинулись, и навстречу Харите на коне выехал Раварт. Он остановился на безопасном от стрел и мушкетов расстоянии, но так, чтобы его услышали не только Харита, но и близстоящие войны, и громко крикнул:
   – Принцесса, вы пришли ко мне в гости и привели в подарок целую армию? Похвально, я буду рад заключить вас в своих объятиях, если вы сложите оружие и дадите клятву вассала.
   – Ты, мелкий, ничтожный самозванец! – Глаза Хариты загорелись яростью. – О какой клятве ты ведешь речь? Мы пришли восстановить справедливость, а убийц императора, возгордившихся отбросов кланов и предателей привлечь к ответу!
   – Не горячись, принцесса. – Раварт театрально рассмеялся. – Ты не понимаешь, с кем связалась и какая сила за мной стоит. Ты даже не поняла, что вы все окружены и находитесь в ловушке. Мне не жаль этот город, не жаль и дворца, и, если надо, все здесь будет уничтожено вместе с вами. Здесь будет стерто все, что хоть как-то бы напоминало об императорской крови.
   Пока Раварт говорил, Грид сжимал все сильнее меч. Харита знала, насколько больно ему находиться здесь. Его глаза впивались в нового императора холодной злобой и ненавистью. Он не верил, что перед ним Раварт – его брат, с мечом, армией ликвидаторов и других воинов империи, настроенных против истинной императрицы. Он не дышал, ему казалось, что может вырваться из его легких стон души, который услышит вся округа. Слова застряли в горле.
   И только Харита в своем боевом порыве смогла прокричать:
   – Ты погубил великую империю, моего отца и брата. Пусть я погибну на этом поле боя, но никогда не буду твоим вассалом!
   Поданы команды, подняты над головами мечи и копья, громыхнули пушки и мушкеты, вздрогнула Фикта. В небе сверкнули магические молнии, и голубыми шарами, уничтожающими живую плоть, взорвалось небо, выпустив потоки пламени. Представители одних и тех же кланов сошлись в смертельном бою. Брат против брата, отец против сына, сын против отца. Клубы дыма и гари, крики и стоны укутали город. Бой шел не только на суше и на озере, примыкающем к дворцу, но и в небе. С треском ломались копья, с неба летели перья, падали мертвые тела, вдребезги раскалывались стальные мечи, разрубающие броню, разрывались пушечные ядра, изрыгая потоки картечи, сметающей все вокруг себя, разрывая и калеча воюющих.
   Мощными ударами крыльев Харита взлетела в небо, здесь ее стихия. Никто не может сравниться с принцессой в умении и ловкости владеть мечом в воздухе. Здесь сила не важна, а только ловкость и виртуозное умение владеть полетом. Враг в страхе, даже боится приблизиться к ней, не то что вступать врукопашную. Вот несколько ангелов набрались храбрости и попытались атаковать ее разом. Молниеносные движения руки с мечом на предельных скоростях полета, головокружительные пируэты – и только перья и крылья полетели от незадачливых нападающих. А вот она уже камнем рухнула вниз, проскальзывая в нескольких сантиметрах от угла стены дворца, и наотмашь рубит ангела, пытающегося напасть на Грида сзади. Гр иду некогда обращать внимание на простых воинов, он приблизился к главному врагу – своему брату. Один великий маг против другого, с равными силами, одной крови, одного детства, окутанные чувствами братской любви, перемешенной с ненавистью. Сейчас ненависти гораздо больше, чем иных чувств, а посему и бой разгорелся на высочайшем уровне магии, который никому не суждено понять, кроме великих магов. Застонала Фикта от поднимающихся из ее недр мощных всполохов магической энергии, и все ради победы, ради великих амбиций, ради бесконечных возможностей эксплуатировать чужие жизни.
   Армии рвали друг друга на части ради превосходства, но ничего не останется от желанной цели, когда они сыграют эту партию, им не дано понять, кто победит, так как не в их власти находится решение.
   Шум битвы замер, оглушенный монотонным тяжелым гулом, поднимающимся из недр планеты. Скрежет металла и грохот осыпающихся зданий пронзил слух, тела тех, кто не смог удержаться от ударной волны, стали разлетаться в разные стороны. Сжимая костяную ручку меча, глубоко воткнутого в грунт, Аргус надеялся остаться на ногах, попав в эпицентр ударной волны, и ему это удалось, благодаря помощи груды тел поверженных им врагов, прикрывших его от удара. Когда пыль осела, он увидел Раварта с искаженным злорадством лицом и упавшего на колени Грида, пронизанного струей магического потока.
   Шепот принцессы был подобен всхлипу последней надежды, потерянной в этом хаосе. Она не видела Грида, ее главного война, ее надежду. Похоронен ли он где-то, под развалинами некогда величественного замка, или уничтожен, заживо сгорел в горниле магического пламени? Слезы не могли высохнуть от горя такой потери, а к горлу подступил ком, не позволяющий дышать. Она не могла поверить, что не сможет похоронить своего любимого мага с почестями воина, чья судьба распорядилась уничтожить его без остатка.
   Те, кто сражаются за нее, все еще удерживают поток воинов, которые продали душу самозванцу. Что за цена была обещана им? Ей не хочется больше. Она хочет, чтобы все быстрей закончилось, ей хочется сбежать, но ведь все это было задумано ради жизни, а не ради выживания. Она устала, она больше не хочет видеть боль, страдание и смерть. Но она не может пасть на колени, как бы ни желала лечь рядом со своими воинами и закрыть глаза. Ей не давали сделать это те глаза врага напротив, наполненные кровью, которые победоносно смотрят на нее. Враг ждал последней сцены. Что же ты хочешь от ангела, рожденного для танцев на балу, но не для кровопролитных боев? Сможет ли она победить никем не побежденного? Раварт забрал у нее всех, кто был ей дорог, и вот сейчас стоит и смотрит на принцессу, упиваясь своей непобедимостью, желая кошмарного продолжения. И оно не заставит себя долго ждать, но огромный, как скала, воин, загородил Хариту своей грудью от сверлящих глаз мага. Это Гром закрыл свою принцессу от магических ударов. Не каждой магии он может покориться, но вот от его секир голова любого мага может скатиться с плеч. Раварт устал, понял, что этот орешек ему уже не по зубам. Он развернулся и, спрятав голову в плечи, подпрыгивая, побежал вверх по дворцовым ступенькам, оставляя мокрые следы, так как обмочился от страха. Гром не успел его догнать. Ему дорогу перегородили гвардейцы. И пусть их разрубленные трупы легли у его ног. Уже этого достаточно, чтобы Гром не догнал самозванца. Он хотел встать на крыло и добраться до убегающего негодяя, но глубокая рана дала о себе знать, облив его броню голубой кровью. Гром зарычал от безысходности и бросил секиру в сторону Раварта. Промазал! Оружие просвистело у самого уха убегающего и, выбив известняковую крошку из колонны, с гулом улетело прочь.
   Увидев, как с поля битвы удирает их предводитель, имперская армия ретировалась. Еще немного приложить сил – и предатели посыплются, как горох из банки. Но в это время у самого входа во дворец открылась черная дыра, а затем растворилась облаком, явив на свет четверку путешественников. Они не успели понять, что происходит, как к ним подбежал Раварт. Он стал нервно всех обнимать, при этом причитая:
   – О, наконец-то нашелся наш глубокоуважаемый принц – Элиот-акэ! Без вас столько событий произошло в империи, что вам необходимо сейчас же начать принимать решения.
   – Что здесь происходит? – Элиот с удивлением смотрел на Раварта.
   – О! Вы не поверите! Харита напала на Дионис, убила императора и хочет захватить власть, став императрицей!
   – Как? Этого не может быть!
   – Да-да! Мы тоже все так думали и потому упустили момент, когда она с армией подошла к стенам Диониса, но это не самое страшное. Главное, что она смогла уговорить Ониса убить императора, когда тот, ничего не подозревая, пригласил его на беседу. Кто бы мог подумать, что его лучший генерал станет предателем!
   – Раварт, ты сошел с ума! Ты все врешь! Где Харита?
   – Пойдемте, только будьте осторожны. Гвардейцы еле сдерживают армию Хариты, бойцы которой местами уже ворвались в замок. Только вы сможете ее остановить.
   Принц настолько был поражен этим известием, что даже не стал обдумывать ситуацию, а подчинившись Раварту, побежал за ним. Подбегая к месту боя, где предположительно находилась Харита, Раварт как бы невзначай ухватил Элиота под руку и в шуме боя наклонился к его уху, как бы пытаясь что-то сказать.
   Харита увидела своего брата. Ей сначала стало тепло и хорошо на душе, хоть и страшно, что это галлюцинация и она уже одной ногой на том свете. Но в следующее мгновение к ее горлу подкатил ком, она принялась задыхаться, глаза заболели и не желали видеть правды, которая открылась взору. Слухи были правдивы, гнилые голоса доносили правду. Он – тот, на чье чудесное спасение уповала императрица Оазиса, – и не собирался погибать, а бежал, присоединился к стану врага и предал империю. Предал отца и сестру, предал самого себя. Тот, кто должен был спасти империю, стать ее десницей и не позволить своей любимой сестре попасть в военную хронику в роли камикадзе, продал все. По какой цене? Что ему было обещано за то, что он сейчас так мило общается с самозванцем? Может быть, у него был свой умысел это сделать, но она не желает знать цену предательства и не хочет видеть этот сгнивший мир и этого торгаша, ни за что и никогда. И еще пришла одна догадка: «Вот почему к нам присоединилось так мало воинов и вот почему гвардейцы так упорны в битве. Все знали, на чьих руках кровь императора, и все теперь просто не понимают, кому служить».
   Она увидела, как к ней бежит Элиот, и услышала, что он кричит:
   – Остановись, принцесса! Что ты делаешь? Сложи оружие, хватит кровопролития, давай поговорим! Хотя убийству императора нет оправдания, но решение может быть найдено!
   Принцесса подняла меч на уровень груди, целясь острием в брата, и со слезами в голосе прокричала ему в ответ:
   – Не подходи ко мне, узник зла! Мир обезумел и возжелал отобрать мою свободу и разбить мою придуманную детскую фантазию о великих героях. Однако их обезличенные лица оказались чудовищными. И ты, мой любимый брат, прости, я не сражусь с тобой. Я не стану Равартам и не подниму меч против брата, я пойду по пути Грида, того, кто так и не смог пересилить себя и нанести решающий удар. Пусть я проиграла, но когда-нибудь придет герой, похожий на тебя, но в нем не будет зла, и он спасет империю в новом возрождении!
   – Харита, о чем ты говоришь? – Принц остановился и с удивлением посмотрел на сестру.
   Но она его уже не слышала и громко прокричала:
   – Аргус – мой герой, пусть он не спасет империю, но я уверена, он спасет Оазис! – Она взлетела высоко в небо и, сложив крылья, упала вниз, в глубокое ущелье, сформированное бурными водами реки.
   – Лети, птичка, лети… тебе здесь не место! – прошептал Арес, со стороны наблюдая с интересом за происходящей сценой. Ему были непонятны чувства, которые привели Хариту к самоубийству. Любопытно, способен ли он, проиграв битву, из-за предательства ближнего покончить с собой? Может быть, такой поступок по своей сути глуп, однако к нему пришло осознание, что такое может совершить только достаточно сильный духом человек.
   – Что ты наделала… – прошептал Элиот, прижимая руки к груди, так, как будто прижимая свою сестру к сердцу. – Что ты наделала!!! – уже во все горло возвал он к справедливости, вставая на колени, опуская руки в придорожную пыль.
   Шум боя заглушил этот крик, а мечущие фигуры воинов заставили его подняться и взяться за оружие. Но это не его война, и гибель принцессы на глазах у всех заставила ее армию, защищаясь, отступать. Элиот увидел стоящего обособлено Ареса, подскочил к нему в упор и, схватив за грудки, прохрипел:
   – Это ты во всех бедах виновен. Все мои близкие погибли из-за тебя!
   – И что? – Арес с пренебрежением взглянул на принца. Затем, оторвав руки принца от своей рубашки, уже ни к кому не обращаясь, голосом жреца произнес: – Жертвоприношение принято! Крови пролито достаточно, чтобы утолить голод зла. Пора все заканчивать и приводить в порядок… мой порядок!
   – Будь же ты проклят, я уничтожу тебя! – прорычал принц, сжимая меч в руке.
   – Постой, не торопись, ты еще не видел конца этой пьесы, – зловеще произнес Арес. – Ты молод и глуп, чтобы понять все таинства, которые происходят вокруг тебя. Величие не в крови. Величие в цели, которую ты ставишь перед собой. А тебе придется ответить за свою глупость, результатом которой стала гибель твоей любимой сестры. Но я даже не об этом. Поверь, Раварт мне нужен только для определенных целей, как, впрочем, и ты. А сейчас я тебе покажу то, что ты раньше никогда не видел, то, что заставит тебя подписать договор вассала. Видишь бой, где проливается кровь? Теперь смотри, как можно им легко управлять.
   Арес бросил зерна раздора в толпу дерущихся. Картина боя как будто бы на секунду замерла, а затем все, кто держал клинки Эола в руках, стали убивать друг друга и тех, кто оказался рядом, с нарастающей яростью. Не понимая, что происходит, все, независимо от дерущейся стороны, начали бросать оружие и разбегаться. Не прошло и нескольких минут, как поле боя опустело. Остались только вповалку лежащие трупы.
   – Воздай хвалу Фэбу, что ты еще жив, – сказал Арес с издевкой в голосе, рассмеялся и ткнул пальцем в сторону Элиота. – Тебе повезло, что я по собственной глупости потерял Разрушителя, иначе твоя учесть давно была бы такой же… – Он перевел палец на небо, где еще совсем недавно была Харита, и резко опустил. Затем знаком руки он позвал к себе гвардейцев, при этом продолжая говорить: – Я уверен, что ты знаешь или догадываешься, куда исчез фолиант… там, в лабиринтах. Я заставлю тебя вспомнить все… даже то, что ты не знаешь. А пока приглашаю тебя в гости. Хороших гостиниц для тебя у меня нет, поэтому поживешь в тюремной камере.
   Сильный толчок в спину повергнул бывшего принца на колени. Двое гвардейцев заломили пленнику руки за спиной и увели в подвалы полуразрушенного замка. Элиот не сопротивлялся, он обессилен, и душа его опустошена от гибели сестры, от прозрения, что все его считают предателем и убийцей императора. Он больше не знает, где искать силы, чтобы спасти себя и свою империю. Он был слишком молод и заплатил большую цену, чтобы найти, захватить и спрятать Оружие от чужих рук. Но решившись на этот шаг, в конечном счете потерял гораздо большее. Не только близких, империю и людей, но и самого себя, посчитав, что задача кронпринца была обезвреживание некоего Оружия. Арес был прав: глупец не должен ставить пред собой сверхзадачи, иначе угробит окружающих. Какой из него император? Император должен знать все наперед, а он всего лишь пленник своих амбиций и чужой воли.
   Те, кто остался в живых, постепенно стали собираться в отряды. Своих бойцов, рассеянных по городу разрозненными группами, Аргус пытался собрать, чтобы спасти от плена и вывести за городские стены. Элона насильно тащила Изольду за отступающими отрядами, чтобы та не бросилась назад. Изольда отплевывалась и сжимала кулаки от злости до побелевших костяшек. Она видела, кто стоял за спиной принца-предателя и сжимал его ладонь. Лизбет позорно спряталась за чужую спину, боясь открыто показать всем свое истинное лицо. Ее сестра с предателем! Почему так произошло? Но мало того – среди тех, кто стоял рядом с принцем, промелькнула фигура Эола, и самое ужасное – там был и Адриан. Элона тоже видела всех их, и от этого гнетущего вранья душа разрывалась на части, но она понимала, что им с Изольдой туда нельзя. Если их схватят, то никто их не спасет от тюремного заключения.
   Пройдя через опасные районы города, где гвардейцы уже начали зачистку, они, наконец, влились в поток остатков армии Хариты, собранных под предводительством Аргуса и уходящих в Новодэонис.
   На холме стоял Аргус и смотрел на полуразрушенные стены прекрасного, горячо им любимого Диониса, а также на вспыхивающие то в одном месте города, то в другом пожары. Боль утрат разрывала душу. Прошлое ушло, как-то сразу изменив жизнь до неузнаваемости. Бесконечно жаль Хариту. Ощущение вины за ее смерть тяжелым грузом легло на его плечи. Не убедил, не уберег! Не были они готовы к войне, а девчонка смогла его переубедить. Но кто же знал, что принц окажется на стороне Раварта? Воистину, пожиратели с обеих сторон, все хотят власти ради абстрактной свободы и спасения непонятно от кого, забывая при этом, что порождают войну ради войны. Стерты границы между жителями Фикты и пожирателями. Исчезла духовность, все предано желанию владеть всем и сразу, а для этого нужна сила, любая сила, лишь бы она привела к желаемому результату. Аргус начал понимать, что наступает начало конца. Каков он будет? Что будет потом? Генерал тяжело вздохнул под грузом своих мыслей и, отвернувшись от застилаемого дымом города, направился к своим воинам.

Глава 15

   Многие части построек императорского дворца разрушены после боя, но нижние этажи остались нетронутыми. Гробовая тишина иногда нарушалась лишь скрипом железных дверей и лязганьем металлических ступеней под ногами недремлющих стражников. Вот снова скрипнула верхняя дверь, открывая путь бликам солнечных «зайчиков», рожденных потоком света, позволяя ворваться им в этот негостеприимный мир. Вновь дверь захлопнулась, устанавливая границу между светом и тьмой. Тишину нарушили звуки шагов по каменному полу, эхом отразившись от покрытых плесенью, вечно влажных стен. Щелкнул засов, открылись еще одни двери, заскрипели цепи в ржавых анкерах, и некто зашевелился, приподнимаясь с соломы, набросанной в углу камеры, сощурив глаза, пытаясь разглядеть в свете факела гостя.
   – Пора просыпаться, принц, – раздался голос Ареса.
   И пленник, рассмотрев его зловещее лицо, отвернулся к стенке.
   Не сдержавшись, Арес схватился за белые, длинные до плеч волосы пленника и повернул его лицо в свою сторону, пытаясь взглянуть ему в глаза.
   – Нет, ты что-то перепутал, дружище. – Принц не опустил взгляд и хищно улыбнулся. – Садись в соседнюю камеру, здесь уже занято.
   Арес нервно дернулся, отпустив волосы принца, понял, что в такой манере разговор не получится, и решил задать свой главный вопрос без вводной части. Но он не успел этого сделать.
   Принц его перебил:
   – Ты плохо слышишь? Если ты затесался здесь в уборщики, то начинай подметать и сваливай. Не видишь, я очень занят погружением в собственные думы.
   – К твоему сожалению, я не для того явился, чтобы убирать твое дерьмо, – вспылил Арес.
   – Ну конечно, я же пока не император, чтобы ты на коленях предо мной ползал, это перед Равартом ты пресмыкаешься, как червяк. Придет время – и я придумаю, как оторвать голову Раварту, гоблинская старуха его!.. А затем обязательно поставлю свой ботинок уже на твой череп. – Принц дернул головой. – Повторяю: проваливай!
   Быть пленником – самое отвратительное, что могло произойти с ним. Гнев распирал настолько, что хотелось либо прибить кого-нибудь, либо умереть самому.
   Арес лишь рассмеялся и, наклонившись к лицу принца, сказал:
   – Даже если Раварту сердце вырвать вместе с поганой душой, ничего не изменится. Он всего лишь марионетка в моих руках и пляшет только по моему приказу.
   У принца исказилось лицо в гримасе передразнивания, было видно, что он не верит ни одному слову собеседника.
   – Неважно… не кривись, принц, тебе не идет. – Арес вытащил свой меч и поднес к горлу блондина. – Ты лучше скажи, куда пропал фолиант во время разрушений в лабиринте? Как ты умудрился его похитить или деть куда?
   – С ума сошел, если бы я и решился на такое, то по сей день тащил бы его.
   – Не строй из себя глупого мальчишку! – Пыльная одежда принца окропилась кровью.
   Вытерев кровь с лица ладонью, Элиот прохрипел:
   – Предлагаю тебе не медлить и резать уже до конца. Не рассчитывай, что я что-то скажу. Я принц, хоть и бывший, но доблесть осталась в крови, как у любого воина.
   Арес занес меч над головой принца. Элиот сощурился и уже приготовился к тому, что лезвие либо снесет ему голову, либо проткнет сердце. Его тело напряглось, и по всему было видно, что он свыкся с мыслью скорой смерти. Арес опустил меч, а принц резко и громко вздохнул, что стало единственной подсказкой о страхе, глубоко спрятанном в его душе. Хлесткий удар в лицо привел Элиота в чувство. Голова гудела, а по челюсти разнеслась пульсирующая боль. Он удивленно поднял глаза на Ареса. Тот лишь придал голосу непринужденность, однако злость в его глазах, казалось, выльется магмой и затопит подземелье.
   – Не падай не колени перед Фэбом в надежде на легкую смерть, принц. От моей руки ты ее не заслужишь никогда. – Арес схватил принца за челюсть и приковал к себе его взгляд. – Ты жалок! Жалок, что принял смерть и посмотрел в ее глаза! – Арес спрятал оружие.
   – Жалок? – Принц сидел в недоумении перед Аресом и не мог внять его мысли. – Не понимаю, почему ты в моих действиях не видишь чести, а видишь только слабость? Ты видно болен или безумец. Что угнетает твое сознание?
   – Чести в действиях твоих никто бы не увидел. – Арес дернул плечом от собственных слов. Вновь посмотрел на принца: – Тот, кто говорит, что сможет победить меня, не смеет преклоняться перед смертью.
   – А если бой не равный? Ты безоружен и знаешь, что смерть неотвратима?… И не надейся, Арес, я не потеряю своего лица перед тобой и посмотрю в твои глаза, когда ты вырвешь мое сердце.
   – Тогда верни свои слова обратно, о легкой смерти или же слова уверенности в победе надо мной. Пока же ты только жалок в моих глазах. Хочешь сесть на трон, которым управляю я? Свергнуть нынешнюю власть, вернуть империю себе? Ну что ж, попробуй и уже увидишь, как склонюсь перед тобою я! А пока в тебе доблести гораздо меньше, чем даже у твоей сестры. – И уже на выходе добавил: – Кстати, если уж так просишь, то я пришлю того, кто сжалится над тобой и остановит твою никчемную жизнь.
   При всей пафосной речи, которую произнес Арес, его не покидало чувство досады. Реализация его планов все время отодвигалась на неопределенный срок. Когда он уже почти держал фолиант в руках, тот исчез, и следы его потеряны. Не факт, что принц знает, куда тот исчез, хотя надо до конца будет в этом удостовериться. Из Куагара никак не получается выбить информацию, где находится проводник и кто он на самом деле. Этот древний маг то ли выжил совсем из ума, то ли делает вид, что ничего не помнит, то ли ведет свою игру. Пытать его бесполезно, при необходимости он может сделать так, что не будет чувствовать боли, а убивать его пока нет смысла. Раварт пытался своими заклинаниями замучить его, открыть подсознание и выудить из него всю информацию, но не тут-то было. Он только сунулся в сознание Куагара, так такое получил, что неделю очухаться не мог. Напугать? Но чем? Смертью? Так он, скорее всего, только этого и ждет. Раварт рассказывал, что слышал крики его души, которая только и мечтает вырваться из проклятого тела. Вообще, этот Куагар очень подозрительная личность и себе на уме. Если судить по разговорам с Равартом, то можно понять, что этот старик – могучий маг, но почему он так легко согласился на плен и даже не сопротивлялся? Почему он сидит в тюрьме и не пытается бежать? При его силе он может разрушить любые магические замки, а уж тем более запреты на перемещения, но он сидит и чего то ждет. Но чего? Арес почувствовал, что он его стал даже побаиваться. Много вопросов и ни одного ответа, и это больше всего раздражало Ареса. Пока он в раздумьях расхаживал по подземелью, ему пришла мысль: «У меня сейчас появился отличный помощник, бывший ликвидатор Адриан, хотя говорят, что бывших ликвидаторов не бывает, ну тем лучше. Насколько мне известно, он долго прожил рядом с Куагаром и они практически друзья. Попробовать его направить к старому магу, пусть пообщается, а заодно и выведает его планы. Кстати, его можно направить и к принцу. В конце концов, они неплохо общались до пленения Элиота, возможно, он и проговорится, где спрятан фолиант».
   Решив таким образом, Арес не стал откладывать на потом это дело и мысленно вызвал Адриана для разговора на нижние этажи замка. Ему не пришлось долго ждать, и вот уже слышны шаги того, кто должен найти ответы на все его вопросы. В бликах света от факелов перед великим гроссмейстером, играющим человеческими судьбами, появилось лицо Адриана:
   – Я слушаю вас, акэ.
   Арес, похлопав его по плечу, улыбнулся и сказал:
   – Твоя преданность императору похвальна и будет хорошо вознаграждена. То, что ты помог поймать самых важных врагов императора, позволит вписать твое имя в книгу великих людей новой империи. А сейчас ты должен довершить ту великую миссию, которая была возложена на твои плечи.
   – Что я должен сделать?
   Арес, взяв под руку Адриана и прохаживаясь по темному коридору темницы, стал детально объяснять, что должен узнать его собеседник от узников.
   Молча выслушав указания, Адриан возмутился:
   – Арес-акэ, я предан императору, но не вам. Я ликвидатор, а вы из меня хотите сделать доносчика! Куагара я уважаю. В свое время он для меня был учителем, а принц… он до сих пор принц, и никто не имеет права его лишать этого титула, так каку него императорская кровь.
   – Щенок! – рыкнул Арес. – Ты слишком много о себе возомнил. Ты боишься запятнать честь ликвидатора? Ты это уже сделал, когда сдал своего так называемого учителя. Но ты не остановился и пошел дальше. Ты сдал принца самозванцу, который встал на престол, не имея на то кровного права. А помнишь ту часть клятвы ликвидатора, где говорится о преданности императорской крови? Забыл? Это хорошо… я напоминать не буду. А по поводу того, кому ты должен подчиняться, я скажу только одно: я правая рука императора, и не тебе обсуждать мои приказы!
   Адриан был ошарашен таким пониманием его действий. Он даже не предполагал, как выглядит со стороны все, что он сделал во благо нового императора. Поэтому он больше не стал перечить сказанному и только низко поклонился.
   – Вот это правильно! – отметил Арес. – Я жду тебя с докладом.
   Смущенный и униженный, Адриан шел к темнице Куагара, не понимая, что и о чем он будет говорить с тем, кого из леса привел в тюрьму. У него сменились хозяева, и вот сейчас он почувствовал разницу. Когда он работал на Совет, его всегда переполняла гордость за то, что он делал, а сейчас он себя ощущал ничтожеством.
   Размышляя о своей дальнейшей судьбе при новом императоре, Алриан подошел к двери, за которой в полутьме, при небольшой магической лампаде, в кандалах сидел Куагар.
   Вдруг, перебивая поток мыслей, у Адриана в голове раздался голос: «Что, молодой человек, не весел? Аль равартовские коврижки тебе не по душе? Или потому что тебе навязывают своего лесного друга проведать?»
   Затем, услышав, что Адриан пытается сдвинуть засов, предостерег его: «Не открывай двери, у меня сейчас тяжелая аура. Я ее специально видоизменил, чтобы сохранить себе здоровье в этом неприглядном месте. А вот твоему здоровью она может повредить. Мы с тобой и так друг друга прекрасно услышим».
   От неожиданности Адриан отдернул руки от засова и присел рядом с дверью на корточки, мысленно спросив: «Как вы проникли в мои мысли? Я же не открывался вам для связи».
   «Ты многого не знаешь, тем более несведущ в вопросах использования магии в корыстных целях. Да это и неважно. Я так понимаю, что Арес прислал тебя выяснить, почему я до сих пор не убежал из этих застенок?»
   «По правде сказать, я тоже не понимаю, что вас здесь держит? И почему, когда подошла армия Хариты, вы не встали на ее сторону и не помогли уничтожить Раварта?»
   «Ну, на второй вопрос, я тебе могу сразу ответить. Мне все равно, кто займет престол. Мне глубоко безразлична эта мышиная возня. Для Фикты не играет никакой роли, сохранится или нет королевская кровь. Другое дело, что есть силы, готовые ради своих амбиций разрушить Фикту… вот это – страшно. Что касается первого вопроса, то тебе необходимо узнать предысторию того, что меня вынудило появиться здесь.
   Я должен открыть тебе глаза на происходящие вокруг тебя события, а ты должен принять решение кому служить и как поступать. Предвосхищая вопрос «Зачем ты мне нужен?», скажу: ты должен мне помочь найти один артефакт, и надеюсь не услышать отказа в своей просьбе. Почему ты? В тебе нет силы магии, и поэтому я могу через тебя использовать свою силу, когда появится необходимость ее применения в процессе поиска тобой артефакта. Какого? Узнаешь позже. А сейчас, чтобы долго тебе не растолковывать и себя не нагружать объяснениями, в твоей голове проявлю некоторые записи из дневника, ранее написанного мной».
   В голове Адриана побежали строчки:
   «Все началось с этой книжки с чистыми листами, которые чья-либо рука должна была заполнить чем угодно. Здесь можно было разместить все, что может прийти в голову: от рисунков и чертежей до записей о своей жизни. И я выбрал последнее. Мне понравился толстый корешок, обтянутый кожей с мелкими цветными камешками, плотно упакованными в золотую оправу, и я решил, что на этих чистых листах должна быть записана моя жизнь. Конечно, не вся, но самые яркие мгновения. На это повлиял еще и отец, который сказал слова, которые полностью изменили мое отношение к этим сплетенным вместе листам бумаги. Он сказал, что листы магические и они запомнят все, что на них будет написано. А это означает, что все попадет в магическое поле знаний, даже если книга будет со временем уничтожена. Конечно, сказано это было для красного словца, дабы мальчишке привить уважение к своему труду. Конечно, я понимал, что кто угодно в порыве гнева может разорвать книгу на куски, тем не менее подарок был прекрасен, а то, что он был подарен отцом, заставляло меня относиться к нему максимально бережно. Отец также сказал, что настоящий маг в течение всей жизни коллекционирует свои заклинания, поэтому они с матерью посчитали меня вполне взрослым для начала формирования моей личной копилки знаний и приобретенного опыта. Однако я был не менее амбициозен своих родителей и был уверен, что моих наработок будет гораздо больше, чем листочков в этом дневнике, и поэтому свои исследования я записывал в отдельных документах, со временем заполнивших все мои книжные шкафы. А для того чтобы их не могли прочитать несведущие в магии дилетанты, я создал свой язык и засекретил все свои изыскания как в теоретической, так и прикладной магии. Но своему молодому слушателю я позволю коротко ознакомиться с тем, что записано в дневнике, который я вел на моем секретном языке.
   Итак, начнем. Я член клана эльфов, законнорожденный сын двух великих магов: отца, уважаемого всеми кланами Маоор, и моей матери Винданооон. Величие моих родителей среди магов доходило до преклонения перед ними, как перед богами. Я был самым счастливым ребенком, так как все дети мне завидовали, мечтая иметь таких родителей. Я всегда хотел походить на своего отца и копировал его во всем, не только в жизни, но и в учебе, и не было мне равных среди учеников по знаниям и навыкам применения магических ритуалов. Мои родители принимали славу как должное, их амбиции были настолько велики, что они решили не подчинять свои деяния законам мироздания, а заменить эти законы законами, созданными ими самими на основе только сил магии. Они нашли единомышленников и принялись творить новую историю нашей цивилизации. Все, что произошло потом, – это путь моего созревания как мага и как эльфа.
   Я познавал магию не только в школе и университете, меня учили еще и мои родители. И потому в этой науке я преуспел как никто другой. Уже повзрослев, я стал более внимательно присматриваться к тем великим свершениям, которые исходили от моих родителей. Они создавали силой магии разнообразные материальные блага для использования их в повседневной жизни, а также самые разнообразные инструменты и живых существ. Перед ними раскрылись бесконечные возможности великой магии, они кроили мир по своему умозрению и пониманию сути совершенства. Они были поглощены желанием изменить мир, и неважно, противоречил бы этот мир законам, установленным Высшим разумом, или нет.
   Следя за тем огромным объемом работ, который выполнялся, я понимал, что они были не одиноки в своих желаниях улучшить мир, у них были помощники. Я восхищался их фантазиями и методами реализации этих фантазий в жизнь. Особенно это коснулось их исследований в изменении генома мифийцев. В те времена жители Фикты не знали, что магическое поле в разных точках планеты по своей мощности разное. Есть места, где магии практически нет, а есть места, где не надо затрачивать больших сил для того, чтобы творить чудеса. Не зная этого, они стали убеждать моих родителей, что сила магии заканчивается, приводя в пример районы, где магия отсутствует. Мои родители приняли эти доводы и принялись работать над изменением ДНК мифийцев. Однако в какой-то момент все пошло не так, как они задумывали.
   Они тратили огромное количество магической энергии, выматывая себя и старея раньше времени, но все их творения оказывались нестабильными и без постоянной магической поддержки рассыпались как песочные замки. Я не понимал, как это может быть, так как боготворил своих родителей так же, как это делали остальные. Я даже представить не мог, что у них что-то может не получаться или то, что они что-то делают неправильно. Я не мог позволить себе усомниться в их правоте и решил уйти из родного дома в поисках знаний, которые позволят мне помочь моим родителям в их великих делах. Не просто ушел из родных мест, я ушел путешествовать по всей империи и за ее пределами. Я путешествовал не только на этом материке, но и переплывал великий океан с разными сорвиголовами и изучал магию на других континентах.
   Я понял, что магия подчиняется волнообразной теории мироздания и на поверхности Фикты есть места, где эти волны затухают. Свои знания об этой теории и опыт применения их на практике я принес в сознание высших магов. Я разработал систему столбов, подпирающих магический купол, который распределял волны магии в виде постоянного по мощности поля, позволяющего использовать возможности магии всем, кто живет в империи. Маги услышали меня, построили эту сеть и создали множество инструментов, обеспечивавших быстрое развитие нашей цивилизации.
   В реализации своих идей я совсем отошел от своих родителей и не знал, чем они заняты.
   Шло время, и я вдруг почувствовал, что в природе стали происходить странные вещи. Я прекрасно знал физику материальных тел, но вдруг почувствовал, что иногда материальные тела перестают подчиняться общепринятым законам. Я испугался. Я уже тогда знал, что если перестают работать законы, созданные Высшим разумом, то может наступить хаос, а этого Он не позволит, и тогда будет запущена энергия уничтожающая. Все, что противоречит замыслу создателя, будет уничтожено этой энергией, которую мои современники стали называть «Интеритум».
   Я понял, что кто-то меняет причинно-следственные связи, существующие в природных сферах Фикты, и вспомнил об экспериментах своих родителей. Я пришел к ним и не узнал их. Они очень состарились, и глаза их стали безумны. И вот тогда я узнал, что именно они в своих магических конструкциях перестали обращать внимание на установленные законы Вселенной и стали их игнорировать. Я испугался и начал их отговаривать от таких экспериментов, ссылаясь на то, что проснется Интеритум. Но в ответ я услышал только смех и попытки доказать мне, что можно обойти эти законы. Как? А просто! Заточить энергию Интеритума, дабы он не мешал создавать великое и всем необходимое. Я не знал, о чем они говорят, а отца распирала гордость за творение, которое они создали. Кто они? Отец рассказал. Это были мои родители, возглавляющие магов; Страж Георг, обладающий магией сна и сновидений; Тироон, пращур Раварта и Грида, обладающий магией оружия, и его сестра Крооон, обладающая таинством схронов.
   Отец также уверял меня, что они все вместе смогли обуздать силу Интеритума и заточить в фолиант. Теперь никто не сможет помешать им создать мир по их замыслу. Он радостно кричал об открывшихся возможностях и все время повторял, что Интеритум заснул и теперь у них нет никаких ограничений. Мало того, он нервно стал нашептывать мне на ухо о том, что, обуздав силу уничтожения, они собираются управлять ею. Губы отца были влажны, и мне на лицо попадали его слюни, взгляд был безумен, а руки, державшие меня за плечи, тряслись нервной дрожью больного эльфа.
   Тогда я спросил его, как они смогли создать фолиант, в который смогли вкачать такую силу? Он долго смотрел на меня, а потом сказал, что это великая тайна и что фолиант они не создавали, а обнаружили его среди других книг, хранящих писания древних эльфов. Книга была закована в металлические плиты, и открыть ее никто не смог, но она, даже закрытая, могла впитывать в себя любую энергию, в том числе и уничтожения. Этим ее свойством они и воспользовались, создав из нее Разрушитель.
   Я не знал, что ему ответить. Я понимал: что бы ни было сказано мной, это будет восприниматься как предательство. Единственное, что спросил:
   – Ты мне ни слова не сказал о проклятии, которое всегда следует за попытками изменить законы, придуманные не вами.
   Отец вновь рассмеялся над моими словами и сказал:
   – Ты не маг, и тебе не понять, что это не важно! Проклятие не страшно по сравнению с великими замыслами! Пять поколений наших отпрысков проживут неполную жизнь – подумаешь! Это не проблема, важны результаты наших работ! – Затем, хитро прищурив свои огромные глаза цвета песчаных барханов, добавил: – Но тебе повезло! В связи с тем, что в магическом ритуале принимала участие и твоя мать, твое проклятие в том, что ты примешь на себя все года, которые должны были прожить еще не рожденные отпрыски магов, принимавших участие в ритуале.
   Он вновь расхохотался и взмахом руки дал мне понять, что разговор закончен и мне пора уходить. Я до конца не понял, о чем он говорит, но не стал переспрашивать и удалился.
   Больше я не встречался со своими родителями. Да, я по ним скучал, но они не проявляли желания меня видеть, и я не мог их ослушаться. От других магов я слышал, что мои родители с помощью Разрушителя попытались решить две задачи: усыпить Интеритум, забрав его силу в фолиант; разрушить ауры планет, чтобы достать ДНК животных с Земли. Однако создание Разрушителя не привело к желаемому результату – в фолианте они смогли заточить только часть силы уничтожения, и пробить ауру Земли не получилось. Однако проклятие «пяти поколений» осталось. Я это осознал, когда почувствовал, что перестал стареть, Раварт и Грид, одногодки Сора, оказались бездетными, а у всего поколения Стража Георга была сокращена жизнь.
   Пришло время, когда родители ушли в мир иной. Маги, которые им помогали, ушли в небытие, засыпанное пеплом времени. Но про фолиант не забыли, и уже другие маги продолжили экспериментировать с ним. Хотя знания о возможностях этого артефакта были уничтожены, желание его использовать сохранилось. И это тянулось до того момента, когда поняли, что эксперименты с ним приводят к войнам на Земле, за что Разрушителю дали еще одно название – «Оружие». Тогда на артефакт были надеты дополнительные магические замки, а клану русалок поручено хорошенько спрятать его.
   Меня эти эксперименты не интересовали даже тогда, когда стали появляться пожиратели. В это время я занимался изучением самой древней энергией, которую использовал Высший разум. Назвав ее Первопричиной, я попытался научиться ею управлять. Это мне было интересно еще и потому, что замки на Разрушителе были установлены с ее применением. У меня ничего не получилось, эта энергия была мне неподвластна. Запутавшись в своих исследованиях, я забросил работы в этом направлении.
   Как добропорядочный эльф я решил обзавестись семьей, женился, и у нас родилась дочь. У нее не было врожденных способностей мага, и среди ее детей особенно выдающихся личностей не было, да и все они умерли, не дожив до преклонного возраста, кроме одного моего внука по имени Сор. Он не был похож на других детей, и я решил выучить его и передать свои знания в объеме, который он сможет принять.
   Однажды, потеряв всякий интерес к магии, я уединился и предался человеческим слабостям, которые называются распутством. К тому времени я понял, что просто так не умру, а не зная, сколько лет мне предстоит прожить, я считал, что это будет вечно. Какой смысл воспитывать дочь и внуков, если я проживу гораздо дольше их, а их жизнь будет коротка?
   Время летело незаметно, и вот в один из дней передо мной проявилась странная фигура. Она была размыта, как бы без четких границ, но держала форму человеческого тела, одетого в простую льняную одежду. По энергетике ауры я понял, что это не простой посетитель. Но кто он? Незнакомец посмотрел на меня пронзительными глазами мудрого эльфа, и в них я узнал взгляд своего отца. Я испугался, потом обрадовался, у меня возникла мысль, что мой отец жив и он передо мной в этом странном обличии. Но незнакомец тут же сменил взгляд на иной, для меня чужой, и я понял, что он читает мои мысли и чувства и не хочет меня запутывать.
   Пришелец начал разговор, не спрашивая разрешения для общения. Но после того как он представился, я понял, что он имеет такие права, а то, что он скажет, для меня будет законом. Он не подходил ко мне близко, но я его слышал.
   – С тобой разговаривает Веспер… ты уже не мальчик, а взрослый эльф, ты не просто маг, а великий маг, ты подобен своим родителям и в то же время мудрее их.
   Я это говорю не для того, чтобы ты возгордился, а для того, чтобы ты мне помог.
   Я был польщен таким вниманием, хоть и не понимал, чем я заслужил, чтобы ко мне снизошел Первый. Я низко поклонился, но ничего не спрашивал, просто ждал.
   А он продолжил говорить:
   – Куагар! Ты многое знаешь, поэтому я буду краток. Ты должен найти причину появления пожирателей, ты должен выяснить, не использует ли кто-то мою силу без моего ведома в своих корыстных целях, а самое главное, ты должен понять, что произошло с Интеритумом. Маги его перестали бояться. Он что, спит? А если так, то почему?
   Фигура растворилась, а мне ничего не оставалось делать, кроме как начать работать. Я поднял работы своих родителей, я изучил их деяния и иногда смеялся над неудачными экспериментами. Больше всего мне понравились эксперименты с выращиванием драконов. В сухих отчетах прослеживался юмор тех, кто были их авторами. Там скрупулезно описывалось, как рожденные драконы гонялись за своими создателями в надежде их сожрать, и иногда им это удавалось. Я понимал, что вся старая школа магии требовала изменения. Ее надо было приводить в соответствие с новыми знаниями, которые требовали равновесия всех энергий.
   Я не знал, где искать решение задачи, которую мне поставил Веспер. Все решилось само собой, когда вдруг я увидел дракона. Это было в лесу, где я размышлял обо всех проблемах, навалившихся на меня. Он вышел из чащи леса, которая раздвинулась перед его телом бесшумно. Я никогда раньше не видел дракона в идеальной их форме тела. Он был безупречен. Сверкающая янтарем чешуя, величественный взор, совершенная морда, одним словом, идеальной красоты представитель пожирателя живой плоти. Все говорило о том, что предо мной предстало самое совершенное существо из своего племени, и еще я понял, что оно несет резкие изменения в моей судьбе.
   Я знал, что с драконами можно не разговаривать. Они все понимают даже тогда, когда ты только начинаешь формулировать свою мысль. Поэтому я сильно не заморачивался, когда он решил со мной общаться. Я даже не спросил его, зачем он пришел и откуда он появился.
   Он тоже, видимо, не собирался со мною долго общаться, только задал вопрос:
   – Ты уверен, что это твоя судьба? Готов ли ты взвалить на свои плечи ответственность за свои деяния в будущем? Если это так… я приоткрою тебе занавес будущего и дам знания, которые помогут тебе выполнить свою миссию.
   – Какую миссию? Я проклят и моя миссия, пережить своих внуков!
   – Не все так просто. Ничего не бывает случайного и вечного. Мы все несем груз деяний своих предков, и если им когда-то было хорошо, то совсем необязательно, что это повторится! Закон сохранения энергии работает не только в пространстве, но и во времени и действует на человеческие судьбы так же.
   Я не мог не удержаться, чтобы вслух не высказать свою догадку:
   – Я так понимаю, со мной разговаривает Повелитель информационных потоков и сил убеждения?
   – Да, ты прав. – Дракон щелкнул зубами и продолжил: – Вскоре наступят темные времена, и только двое спасут Фикту, но только в том случае, если они будут вместе. Это посланник с Земли и проводник, и ты должен сделать так, чтобы они были живы до выполнения миссии, им предназначенной. Твои предки нарушили законы Вселенной, но теперь и твой внук собирается это повторить. Пойми меня правильно! Я не только о тебе беспокоюсь, но и переживаю за Фикту. То, что хочет сделать Сор со своими подельниками Равартом и Гридом, а также внуком Стража Георга Титосом, – это продолжение деяний твоих и их родителей. Они тоже получат проклятие, но это проклятие опять ляжет на тебя. После содеянного твой внук сразу умрет. Те маги, которые с ним будут рядом, получат проклятие пяти поколений и тоже умрут, отдав все годы, которые они не доживут до своей естественной смерти, тебе. Кстати, все года, не прожитые твоим внуком, тоже лягут на тебя. А теперь скажи, тебе надо это?
   – Что я должен делать?
   – Ты должен присутствовать при обряде посвящения, когда они будут создавать посредника между Разрушителем и Интеритумом. Когда обряд будет завершен, ты отправишь посредника в водный поток, а где он будет спрятан, даже ты не будешь знать. Важно, что он будет за пределами Фикты. Не будет посредника – не будет и проклятия. И еще… – Дракон выдержал паузу. – Придет время – и на Фикте появится посланник, ты об этом узнаешь. Твоя задача – любыми средствами сохранить ему жизнь, но сделать это ты должен так, чтобы никто не догадался, что ты вмешиваешься в ход событий. – И, уже уходя, закончил: – Все, о чем здесь говорилось, должно оставаться в тайне, а посему ты должен исчезнуть. Это необходимо сделать, дабы не вызывать вопросы у окружающих, которые поймут, что ты не стареешь. Да, и еще… – Дракон задержался. – Я в курсе твоего разговора с Веспером. Так вот… Ты не сможешь найти ответы на его вопросы.
   Это сделает посланник, но до этого ему придется пройти свой путь, предписанный судьбой.
   После этих знаменательных встреч я продолжал много и усердно трудиться. Мной было изобретено много магических инструментов и новых заклинаний, я создал целые направления в науке по применению магии. Я работал как сумасшедший, но не забыл выполнить волю Повелителя информационных потоков и сил убеждения. Я был одним из четырех совершавших ритуал посвящения мальчишки в проводники. С этой целью я стер недельную помять Титоса о происходящем, когда он вел мальчишку к алтарю, и, перевоплотившись в него, сам принял участие в этом непристойном акте. Когда же посвящение было практически закончено, я, как и требовалось, скинул мальчишку в водный поток, и он исчез. Это было сделано так быстро, что никто из присутствующих не понял, что произошло. Это уже потом Фэб сообщил мне, куда попал этот мальчишка и сколько труда ему пришлось приложить, чтобы вытащить его из пространственно-временного мешка.
   Много положительных дел было сделано с тех пор: Фэб выпустил из пространственно-временного мешка проводника, чтобы он смог в случае необходимости разбудить силы уничтожения; на Фикту пришел посланник, который совместно с проводником выполнил миссию уравновешивания сил; закончилась эпоха размножения пожирателей; закончилась гражданская война; наступил мир и равновесие. Но остался Раварт – заложник зла, который пошел против равновесия сил. И сейчас, когда он пришел к власти, он возглавил процесс разрушения империи. А главное, стремится научиться управлять Оружием, которое хранит в себе великую силу уничтожения. Остался и проводник, позволяющий связать силу, хранящуюся в фолианте, с ее хозяином.
   Вот это меня больше всего беспокоит… в этом я вижу опасность для Фикты».
   На этом бегущие строки прерывались.
   Адриан продолжал сидеть, прислонившись к мокрой стене, размышляя о поступившей в его голову информации. Он понимал, что данный текст ему был показан для того, чтобы ему было проще принять решение. Но какое? Адриан молча ждал разговора и ответа на вопросы, которые не обязательно произносить вслух.
   – Ты молодец, что не торопишься меня расспрашивать. На многие вопросы ты уже получил ответы из текста и понимаешь, что, работая на Раварта, ты работаешь на пожирателей, которых ранее уничтожал. А зная это, не думаю, что ты решишь стать разменной монетой узла и предашь свою клятву ликвидатора. – Затем маг подытожил разговор и по другой теме: – Надеюсь, ты теперь понял, о каком артефакте я вел речь в начале нашего общения?
   – Я так понимаю, что опять все сводится к поиску Оружия? То его находят, то перепрятывают, затем снова теряют и снова ищут. Мир сошел с ума! Ну найдете его, что с ним будете делать?
   – В том то и дело, что слишком много появилось желающих переделать наш мир под себя. Когда-нибудь это может случиться, и тогда катастрофы не миновать. Чтобы этого не произошло, я хочу этот фолиант уничтожить, и я знаю, как это сделать, но не знаю, где он. Все следы ведут к принцу, но с ним бесполезно контактировать, пока он сидит в темнице. Его надо вытащить оттуда и попытаться уговорить раскрыть секрет местонахождения Оружия.
   – Хорошо, но почему, собственно, я должен искать этот артефакт? По правде сказать, я устал всем подряд услуживать.
   В голосе Куагара появились металлические нотки:
   – Дело в том, что пока Оружие прятал Раварт, я был спокоен. Хоть он и прикрыл место его хранения магическим одеялом «Тайный схтон», но я был в курсе, где оно находится, и был спокоен, так как контролировал ситуацию. Сейчас аура артефакта обнулена, а это мог сделать только принц воздействием своей отрицательной ауры. Результатом этого обнуления явилось то, что теперь этот артефакт никто не может найти, даже я. Это очень плохо, так как никто не знает, в чьих руках он находится сейчас. На вопрос «Почему ты?» я тебе уже ответил. Добавлю лишь, что через тебя, даже с обнуленной аурой, я все равно увижу артефакт, если он будет находиться вблизи, независимо, в какую субстанцию его поместили. Что касается вопроса «Зачем тебе это надо?» скажу одно: я чувствую, что порталы в ауре Фикты до сих пор не закрыты, а это означает, что Виктория не вернулась на Землю. Ее кто-то или что-то держит между мирами в надежде ею воспользоваться. Когда я уничтожу Оружие, будет потеряна и возможность открытия книги, а значит, и к Виктории будет потерян всякий интерес, и ее вернут на Землю. Ты же хочешь, чтобы она была счастлива и не погибла после того, как ее заставят открыть фолиант?
   – Да! – Если до этого момента Адриан сомневался в необходимости ввязываться в эти дела, то когда услышал, что с Викторией случилась беда, все его сомнения тут же улетучились.
   – Вот и отлично! А подсказку, где вести поиск, я тебе уже дал. Начинай с принца.
   Адриан долго думал, а потом спросил:
   – Можно еще два вопроса?
   – Спрашивай!
   – Посланник – это Виктория?
   – Да.
   – Я ее увижу?
   – Если перекрестки ковра судеб будут благоволить этой встречи.
   – И еще… кто такой проводник, и что он несет? Какие силы за ним: созидание или разрушение?
   – Это тебе рано знать. В свое время ты и это узнаешь.
   Адриан больше не спрашивал ни о чем, он поднялся на ноги и не оглядываясь пошел по темному коридору. Он не все понял из этого общения, многое было нелогичным, много осталось вопросов без ответа, но он понял одно: «Виктория в опасности, и ее надо спасать, а для этого нужен принц». Е[рослеживалась еще одна логика: «Коль скоро такой огромный интерес к фолианту проявляет Арес, то, скорее всего, это тот, кого так боится Куагар, а значит, он враг и опасен для Виктории».

Глава 16

   Задача, которая была поставлена перед Адрианом, казалась, не имела решения. Во-первых, – и он в этом уверен – принц считает его предателем и никогда ничего не скажет. Во-вторых, даже если принц решит открыть свою тайну, то, находясь в заточении, он не сможет показать, где спрятан фолиант. В-третьих, а почему вообще принц должен кому-то что-то рассказывать?
   Поразмыслив, Адриан решил пойти на обострение ситуации, а там, как говорится, карта ляжет. Он попытался на уровне подсознания связаться с Аресом, но тот был закрыт для связи, и потому Адриану пришлось идти по замку в поисках с ним встречи. После боя замок был полуразрушен, особенно пострадал парадный вход, где проходили основные столкновения. Раварт, видимо, не торопился ремонтировать здание, так как строительный мусор и разрушенные конструкции фасада только сейчас стали неторопливо, убирать. А вообще, Адриан в кулуарах слышал, что Раварт подумывает о полном сносе замка и хочет на этом месте построить другой, по собственному проекту.
   Перепрыгивая через разбитую кирпичную кладку и отпинывая в сторону обломки кафеля и обугленные остатки былой мебели, Адриан вошел в неразрушенную часть замка, где скопился народ, ожидающий появления нового императора для сообщения времени инаугурации. Здесь, среди толпы, Адриан нашел того, кого искал. Арес стоял, не привлекая внимания, в стороне от толпы, укрывшись в небольшой нише между колонной и стеной, с ухмылкой наблюдая за происходящим. Адриан подошел к нему и, не смотря в лицо, но так, чтобы тот слышал, сказал:
   – Я разговаривал с Куагаром.
   – Интересно. И что тебе рассказал этот старый шельмец?
   – Он ищет фолиант и потому не торопится отсюда исчезнуть. Говорит, что его надо искать у принца.
   – Интересно, зачем этому старому маразматику Оружие?
   – Он хочет его уничтожить.
   – Чем же ему не угодил фолиант?
   – Он говорит, что в руках зла Оружие уничтожит Фикту.
   – Ну, это он погорячился! А что насчет проводника?
   – Он знает, кто проводник. Но где он находится, можно определить, только имея в руках Оружие.
   – А почему он тебе доверился, ты же его предал?
   – Он не считает меня предателем, ему надо было попасть в замок и выяснить, у кого Оружие. Потому он пошел за мной.
   – Здесь есть какая-то тонкость, которую я не могу уловить. Или ты недоговариваешь, или этот старый пройдоха о чем-то умолчал.
   – Не знаю, о чем вы, акэ! Я только передал вам наш разговор.
   – Хорошо, и что ты предлагаешь?
   – Надо идти к принцу и под страхом смерти его убедить отдать Оружие.
   – Ты считаешь, он испугается костлявой?
   – При всем его напыщенном героизме у него нет жизненного стержня, и в последний момент он сдастся. Поверьте мне как ликвидатору, мы чувствуем стержень в душах.
   – А знаешь… ты прав, в нем нет того крепкого начала, которое я бы не смог сломать. Пойдем, раздавим этого слизняка.
   Вновь раздаются эхом о холодные камни шаги. Скрипят открывающиеся охраной замки решетчатых дверей. Яркие языки пламени факелов освещают дорогу к темному царству узников. Каменные ступени и стены глушат стоны томящихся в глубинах подземелья людских душ.
   Раварт давно плюнул на выяснение личностей задержанных и доставленных сюда без суда и следствия. У него нет времени разбираться в тягости вины тех, чьими телами переполнены темницы. Попал сюда по какой-либо причине – значит сиди столько, сколько судьбой приписано, и Веспер тебе судья. Особенно много узников брошено сюда гнить после боя с армией Хариты. Свои или чужие, кто сейчас разберет? Да и зачем это надо? Спроси у стариков, когда такое было на доброжелательной, высокодуховной и все понимающей Фикте? Лишь руками разведут.
   Арес вместе с исполняющим обязанности начальника императорской гвардии Адрианом идут к принцу. Свет от факелов проявляет измученное лицо Элиота, для глаз которого даже этот свет кажется ярким, и ему приходится прищуриваться.
   – Не ожидал, что ты не побоишься вновь спуститься сюда, Арес.
   – Ну как вам здесь, принц? Правда, милое место? Жизнью обласканный ты наш. Перина не колит? Подушка не жмет?
   – Добротно, еще и ящерка в углу с поломанным крылышком – шикарный собеседник. Можешь у нее поучиться разговаривать по-человечески, – ответил на язвительную тираду Элиот.
   – Зачем тебе здесь придворный этикет? Он здесь совершенно бессмыслен. Лучше посмотри, кого я привел. Совершенное орудие убийства! Непревзойденный ликвидатор, который пожалеет тебя и мучить не будет.
   Смерть твоя будет быстрой и безболезненной. Так что у тебя остался последний шанс для спасения твоей никчемной жизни – это рассказать, куда было спрятано Оружие. Хорошо, что ты не погиб там, в лабиринте, а то мне было бы не с кого спросить, куда делся артефакт. Хотя для меня до сих пор остается секретом, как ты умудрился оттуда выйти. А с другой стороны, сам рассуди, зачем мне ты живой нужен? Проблемно и хлопотно. Не расскажешь, где Разрушитель, пеняй на себя, считай, что это был наш последний разговор. Но… если расскажешь, я тебя отпущу. Дам возможность покинуть империю, и мне будет все равно, куда ты пойдешь. Ты останешься лишь головной болью Раварта, а лично меня уже не будешь интересовать. Если ему надо, то пусть сам за тобой гоняется, хоть по всему свету.
   Принц не ответил, только усмехнулся. Затем уверенным взглядом посмотрел на Адриана и сказал:
   – Я согласен, разговор у нас будет последним. Делай свое дело, ликвидатор.
   – Это все, на что способен жалкий принц? Я был о тебе лучшего мнения. – Арес фыркнул и кивнул Адриану.
   Пока Арес убеждал принца, Адриан лихорадочно взвешивал различные варианты по его спасению. В какой-то момент он обратил внимание на кулон, висящий на груди принца. Адриан узнал артефакт «Игра в прятки», и в голове родилась идея. Он опустил меч на шею Элиота, как бы давая понять, что в последний раз предлагает одуматься и принять предложение Ареса. А сам в это время резко обрезал цепочку, и кулон отлетел в сторону Адриана. В эту же секунду он размахнулся мечом уже в пустоту, успев при этом отправить принца в кулон. Затем, как бы потеряв равновесие, наклонился, подхватил кулон налету и незаметно спрятал его в кармане. Все это он проделал настолько молниеносно, что в бликах факельного света Арес даже не успел понять, что происходит. Только грохот тяжелых цепей, некогда сковывающих человеческое тело, оповестил окружающих о том, что принц исчез.
   Адриан опустил меч и неуверенно стал оглядывать помещение, делая вид, что крайне удивлен.
   Арес расхохотался, смотря в пустоту, а после, собравшись, гневно рявкнул:
   – Найти его немедленно!
   На крик прибежала стража и, сбившись в кучу у дверей, непонимающе, но преданно ела глазами Ареса.
   Адриан, делая вид, что всем сердцем хочет помочь найти принца, участливо произнес:
   – Принц прожил в стенах замка всю жизнь и, скорее всего, знает, как взломать или обмануть магию, запрещающую переноситься в пространстве на территории подземелья. А возможно, ему кто-то еще и помог.
   Арес выскочил из тюремной камеры и прокричал:
   – Он не мог сбежать далеко, какое бы ни было это магическое перемещение!
   За ним не торопясь вышел Адриан и, пользуясь общей суматохой, покинув нижние этажи замка, вышел в город, поблагодарив про себя Фэба.
   Никто не стал обращать внимания на исчезновение Адриана, так как пришла еще одна весть – из темницы бежал Куагар. Арес был вне себя. Он готов был кричать от злости, но только громко смеялся оттого, что его впервые так круто обыграли. Никчемные гвардейцы, которые бегали по территории в поиске беглецов, только еще больше раздражали Ареса.
   Им только крыс на кухне ловить, а не беглецов. Как эти идиоты могут найти магический след, если, как дети малые, носятся растерянные друг за другом, да бестолково в углы заглядывают. Говорил же Раварту, задействуй в охране хоть одного, более или менее смышленого мага. Так нет же, собрал сюда последние отбросы! Арес просто стоял в подземелье и чувствовал себя отвратно. Фолиант неизвестно где, принц, пропащая душа, сгинул, и даже Куагар, этот старый маразматик, и тот ухитрился сбежать. Сложна работа, когда ты не делаешь все сам.
   – Здравствуйте, Арес, это вы, не так ли? – послышался отдаленно знакомый голос девушки.
   Арес подошел к закрытой двери в тюремную камеру, открыл небольшое окошко, поднес ближе факел и увидел растрепанную и грязную Лизбет.
   – Что, милочка, голос прорезался? Не переживай, пытать тебя не будем, ты не так интересна.
   – Ой, зря вы так мной пренебрегаете, Арес. Тем более я отсюда слышу – принц сбежал.
   – Хорошим девочкам не о чем говорить со мной, лучше скажи, где твоя мамочка, пусть ее приведут.
   – У Веспера за пазухой, – неожиданно усмехнулась Лизбет и, приблизившись вплотную к двери, облокотилась на решетку. – Мой двуличный друг, я раскусила тебя, потому как маски лживые ты берешь, видимо, там же, где и я.
   – Ты меня раскусила?.. Уже интересно. Удиви меня, и без лишних слов.
   – Я не предам тебя так, как кто-либо другой, если ты мне поможешь. Я же тебе помогу найти Оружие и отдам лично в руки. Как тебе мое предложение?
   – Как ты его найдешь?
   – Вначале поклянись, что выпустишь меня и Эола из этих застенок и поможешь найти отца.
   – Какой смысл в клятве? А если я ее нарушу?
   – Во-первых, ты поклянешься магической клятвой, которую нарушить не сможешь. Во-вторых, зачем тебе держать взаперти людей, которые будут тебе служить верой и правдой? А в-третьих, ты знаешь, как я хорошо умею искать вещи. Я тебя выведу на фолиант, у кого бы он ни был.
   Арес удовлетворенно хмыкнул:
   – Ладно, я поклянусь, но я не могу достать твоего отца с того света.
   – Его там нет. Да я этого и не прошу, но должна быть уверена, что уже ничем не смогу ему помочь. А может, он на границе миров и мне удастся его увидеть и поговорить?
   – Ну что ж, клянусь силами магии, что выполню твои условия.
   В темноте камеры сверкнула молния, говорившая о том, что клятва услышана.
   – Хорошо! – удовлетворенно сказала Лизбет и продолжила: – Оружие запрятано в кулоне «Игра в прятки», который ранее принадлежал мне, а в лабиринте я его тайно передала принцу на сохранение, по его требованию. Так что артефакт был у тебя всегда перед носом, в кулоне, на шее принца.
   – И ты это не могла мне раньше сказать?
   – Я надеялась, что принц освободится и освободит меня. А получилось так, что он нас с Эолом здесь бросил, а сам сбежал.
   – Понятно. Кстати, ты мне обещала сказать, кто меня предал.
   – Все просто. Принц не обладает силами магии и мог скрыться, только спрятавшись в кулон. Однако сам себя туда он не мог засунуть, не позволяет закон сохранения магии. Значит, его туда кто-то поместил, а затем этот кто-то вынес из темницы кулон.
   Арес зарычал:
   – Ах он, гаденыш! А я еще просил за него о присвоении звания начальника императорской гвардии! Ну поймаю… оторву голову своими руками!
   Немного отдышавшись от нахлынувшей ярости, Арес открыл дверь в камере и сказал:
   – Выходи, Лизбет, пора работать.
   По углам пряталась тень, скрывающаяся под маской незаинтересованности в происходящем. И пока жители города носились по переулкам, подобно сорвавшимся с цепей псам, в поисках непонятно кого, Адриан сквозь этот сумбурный хаос исчез из города через запасные ворота.
   И только за стеной, на другой стороне рва, который недавно был уже уничтожен, молодой мужчина натянул капюшон на лицо и отправился прочь, в темноту степей. Еще какое-то мгновение он оглядывался, переосмысливая прошлое. Плана, куда бежать, нет, но всплывшие в памяти ранее прошедшие события заставили вспомнить о Малой резиденции, той, где когда-то он потерял Викторию. Место тихое и всеми забытое. Там есть пропитание и оружие, там можно на время укрыться от посторонних глаз. Оттуда легче перебраться в Новодэонис. Теперь он знал, куда ему надо, и, вызвав Абель, отправился в путь.
   Было раннее утро второго дня полета, и рассвет только наступал, когда Адриан увидел возвышающиеся темные контуры строений резиденции. Подлетая ближе к крепостным стенам, в бликах освещенного солнечными лучами горизонта он увидел, что крепостные стены до сих пор местами разрушены и сохраняют следы гражданской войны и нескольких штурмов. Видимо, у императора не хватило ни времени, ни средств на восстановление этого величественного и когда-то прекрасного сооружения. Адриан решил не торопиться попасть внутрь резиденции и, как только окончательно рассветет, вначале провести небольшую разведку.
   Адриан направил пегаса в лес, там спешился, дал возможность Абель улететь. Сел на поваленное дерево и задумался. Покоя не было в душе. Он достал из кармана кулон и, сжав его в кулаке, преподнес к лицу. Затем разжал кулак и стал раскачивать его за цепочку перед глазами. Можно всех обвинять в чем угодно, но разве он сам не лжец и предатель? Предал Куагара, затем предал принца, потом Раварта и Ареса, теперь, наоборот, спасает принца. Адриану вообще повезло, что под руку попался артефакт «Игра в прятки», а так один из варианта спасения принца предполагал его убийство. Беспринципный ликвидатор, забывший, что такое честь! Мало того что запутался в своих жизненных приоритетах, так умудрился предать еще и девчонок, бросив их на поле боя. Где они сейчас и живы ли? А где сейчас Рэй? Как оставил его в Совете, так и забыл о нем, все некогда, все надо устраивать свой быт. Одним словом, ничтожество и лицемер! А может, просто трус? Желанием спасти ближнего прикрывается элементарный страх за свою судьбу?
   – Да кто же я такой? – до хрипоты шепчет, повторяясь, Адриан.
   Прислоняя ладони клицу, он вновь смотрит на кулон и дает команду освободить принца. Через мгновение кулон засветился, и принц предстал перед Адрианом, жмурясь и откашливаясь. Он стал озираться вокруг, не понимая, где он и что с ним произошло.
   – Принц, вы свободны и только что выброшены из чрева артефакта «Игра в прятки».
   Когда, наконец, принц пришел в себя, Адриан ему поэтапно осветил все события, которые произошли до этого момента.
   Когда Адриан закончил рассказ, принц с подозрением посмотрел на него и спросил:
   – Не понимаю, ты же преданно служил Раварту, что же произошло?
   – Это долгая история моей внутренней борьбы с бесконечным потоком противоречий. Я разобрался в себе, в окружающих и понял, что зло пришло к власти и с ним надо бороться.
   – Ну-ну, пусть будет так, – помедлив, ответил Элиот и перевел разговор на другую тему, показав пальцем на кулон: – Отвратительное состояние – находиться в нем… внутри. Я там то ли спал, то ли бодрствовал – непонятно, но все время мучили бредовые кошмары. Хотелось выть от тоски.
   – И не говорите… мне как-то тоже пришлось там побывать. – Адриан передернул плечами, вспомнив, какие сновидения посещали его. Он уже был готов поделиться своими впечатлениями о том, что ему пришлось пережить, находясь в кулоне, и какими кошмарами он был запуган, но решил не откровенничать и промолчал. Незачем принцу знать о его потаенных страхах. Единственное, что добавил: – Видимо, это нормальная практика для магии «Игры в прятки» – мучить кошмарами, отвлекая от мук физических.
   Они оба замолчали, думая каждый о своем.
   Затем принц сказал:
   – Забыл тебя поблагодарить… Я думал, мой бесславный жизненный путь там, в темнице, и будет закончен. Слава тебе и Фэбу! Значит, не все еще потеряно, но опасность остается. Нас будут искать, а скорее всего, уже ищут.
   – Нас будут искать до тех пор, пока не найдут Оружие. Мы не сильно кому-либо нужны, нужно всем оно.
   Принц чему-то улыбнулся, а потом выпалил:
   – А я открою тебе секрет… Разрушитель здесь, в кулоне.
   У Адриана округлились глаза.
   А принц продолжил:
   – Это говорю не потому, что на сто процентов тебе доверяю, а потому, что фолиант давно находится в кулоне и в любое время может быть выброшен из него. Нам надо поторопиться и подумать, что будем делать дальше.
   Адриан пожал плечами и выразил свое мнение:
   – Я вижу единственную возможность спастись – это бежать в Новодэонис. Но вначале какое-то время нам надо отсидеться здесь, так как сейчас все силы на поиск будут брошены к границе с Оазисом.
   Принц согласно кивнул, но отметил:
   – Да, это единственный вариант, но надо не забывать, что там меня считают предателем и убийцей императора. Так что нам надо будет вначале найти Аргуса, чтобы он не позволил нас сразу казнить, а потом попытаться все объяснить.
   – Да, но вначале вообще туда надо добраться, – ухмыльнулся Адриан и вдруг насторожился, подняв руку вверх, приказывая замолчать.
   Холодный ветер из чащи донес топот многочисленных ног.
   – Они нас вычислили! – крикнул Элиот. – Но как они нас нашли?
   – Некогда думать, пора бежать! Пока в лесу темно, мы можем затеряться.
   – Куда? – Принц растерянно посмотрел на Адриана.
   – Мы с вами не имеем магической силы, поэтому нам нужен артефакт перемещения. Где его можно найти? – И, отвечая на собственный вопрос, Адриан выпалил: – Только в крепости!
   – Но там, скорее всего, засада! – с досадой в голосе произнес Элиот.
   Но Адриан уже побежал и по пути, задыхаясь от бега и перелезания через препятствия бурелома, на каждом выдохе стал объяснять:
   – Я знаю подземный вход на берегу реки. В свое время я участвовал в защите замка. Тогда мы не смогли устоять под натиском армии пожирателей. Нам пришлось бежать из крепости по этому проходу. Нас по нему провел старый эльф – старожил замка.
   Приближающийся шум погони усиливал приток адреналина в кровь, заставляя увеличивать скорость бега. Но шум от продирающихся через чащу гвардейцев не затихал, а постоянно рос, шокируя и удивляя, насколько быстро они ориентировались, идя по следу.
   Треск ломающихся сучьев, крики и топот ног в сапогах разбудили лесных жителей, которым совершенно не нравилось, что нарушается их покой. Рычание, визг, хрюканье и прочие голоса стали предупреждать незваных гостей, что они здесь лишние. И когда беглецов стали окружать преследователи, у Адриана родилась идея. Он остановился и прокричал:
   – Послушай, принц! Здесь водятся свирепые лиры, я слышу рычания их стаи. Они под стать слюнявым, хоть мельче, но злее, а еще едят любую плоть, живую и мертвую. Ну а если уж запахнет кровью, они вообще превращаются в монстров и начинают пожирать все, что двигается.
   Принц остановился, согнулся, уперев руки в колени, и задыхаясь простонал:
   – О чем ты говоришь! Не слышишь?.. Мы почти окружены! Как нам помогут лиры?
   Не говоря больше ничего, Адриан полоснул кинжалом по своей руке. Кровь хлынула из образовавшейся довольно глубокой раны, и Адриан стал ею кропить листья кустарников и траву. Через минуту рычание переросло в вой, и, почувствовав кровь, лиры начали охоту.
   – Безумный план, – резюмировал Элиот, – они нас всех съедят!
   – Это лучше, чем закончить жизнь за решеткой! – рыкнул Адриан. – Бежим!
   Бодрые голоса преследователей, которые чувствовали, что добыча вот-вот будет схвачена, вначале потонули в душераздирающем вое хищников, а потом поменялись на крики о помощи. Гвардейцы осознали, что теперь из охотников они превратились в добычу, и самозащита для них стала гораздо важнее, чем погоня.
   Беглецам тоже было нелегко пробиваться через окружение тех, кто хотел их крови. Затрещали и разлетелись в стороны сухие ветки, раскрылась зубастая пасть, метящая свои острые как бритва клыки в горло Адриана. Однако проглотив острие меча, лир рухнул в грязь и забился в конвульсиях, отвлекая на себя ближайших хищников. Несколько лиров накинулись на еще не остывшее тело соплеменника и стали быстро пожирать его, урча и огрызаясь друг на друга. Вот еще один лир преградил дорогу уже Элиоту и рыча бросился ему на грудь с намерением вырвать горло. Быстрое движение руки с клинком, ранее переданным Адрианом, – и вот уже новая добыча для соплеменников валяется в грязи. Уже выбегая из леса, беглецы наткнулись на гвардейцев, которым, впрочем, было уже не до них.
   Двое мужчин пытались затащить на плащ пехоты третьего, с оторванной ногой. Безногий громко кричал от боли, привлекая к себе внимание хищников, которые не заставили себя долго ждать, и трое из них, крадучись, уже подползали к потенциальной добыче.
   Адриан остановился и крикнул принцу:
   – Я не могу это видеть! Давай поможем этим бедолагам!
   Принц кивнул, и они, сменив свой маршрут, побежали в сторону крадущихся лиров. Хищники не ожидали нападения и с визгом кинулись врассыпную. Гвардейцы оценили их поступок прижатием ладони к сердцу, выказывая тем самым свою благодарность. Один из них махнул беглецам рукой, давая понять, что их преследовать не будут. Принц также подал рукой знак благодарности, и они вдвоем с Адрианом побежали в сторону реки.
   Когда они оказались у реки, то остановились в нерешительности. Берег оказался обрывистым, и, чтобы спуститься ближе к руслу, необходимо было где-то найти более или менее пологий склон. За время, прошедшее после штурма, ландшафт местности достаточно сильно изменился, и Адриан с трудом находил знакомые ориентиры. Наконец они вышли к двум старым ивам, наклонившимся над обрывом. Между ними беглецы обнаружили размытую временными водотоками широкую ложбину в глинистых породах, из которых состоял берег. Ложбина шла до самого русла реки, и дно ее было достаточно пологими для того, чтобы по нему спуститься вниз.
   Уже на берегу Адриан отсчитал от ложбины двести шагов, и они наткнулись на неприметный валун, торчащий из обрыва, а рядом с ним еще два, только гораздо меньше. Адриан поочередно нажал на эти валуны, и большой валун пришел в движение, открыв перед беглецами проход в большую нору. Не раздумывая, они залезли туда, валун встал на место, и они оказались в кромешной темноте.
   И тут Элиот задался вопросом:
   – Интересно, а вдруг этот проход где-нибудь засыпало? Отличная для нас будет могила, а главное, тушки наши никто не найдет!
   – Слава Фэбу, что это не так! – раздался приглушенный голос Адриана. – Иначе мы бы уже стали задыхаться, а так воздух, хоть и с гнильцой, но есть. Поползли!..
   Пока они пробирались в чреве этой норы, время, как им показалось, для них остановилось и путь был бесконечен. От тошнотворного запаха гнили кружилась голова, пылью были забиты глаза и нос, руки и ноги стали покрываться ссадинами. Наконец стены норы расширились так, что это позволило даже встать на ноги, и вот перед ними возникла монолитная стена.
   – Что будем делать дальше? – взволнованным голосом спросил Элиот.
   – Здесь принцип открытия дверей должен быть везде одинаков, – ответил Адриан и стал нащупывать выступы валунов. – Есть! – раздался его радостный голос, и стена поехала в сторону, открывая дорогу в какое-то подвальное помещение.
   Выйдя на поверхность и посмотрев друг на друга, мужчины не смогли удержаться от смеха.
   – Великий Фэб! Тебе надо бы посмотреть на свое дитя, побывавшего в шкуре червя! – хохотал Элиот, глядя на грязного попутчика, у которого на фоне сплошной глинистой корки блестели только глаза.
   – Да, да, принц! Вы должны идти впереди. Вся охрана от страха разбежится, – вторил ему Адриан, хватаясь от хохота за живот.
   По возможности отряхнувшись и немного успокоившись, они стали осматриваться.
   – Принц! Вы когда-нибудь были в этой резиденции? – поинтересовался Адриан. – Лично я, плана дворца не знаю, был только на стене вместе с защитниками, да кое-где в подвалах, когда удирали от пожирателей.
   – Был пару раз, но это было давно, – неопределенно ответил Элиот, почесав затылок. – Здесь есть покои для императора и его семьи, генеральские кабинеты, рабочие кабинеты для различных чиновников, крыло для обслуживающего персонала, крыло для высших магов, гостиный двор, различные залы, оружейные, ну и технические и складские помещения.
   – У нас широкое поле деятельности. И где же будем искать артефакт для перемещения? – задался вопросом Адриан.
   – Пошли, по дороге расскажу, – выдохнул принц и потащил Адриана за собой. – Пока мы ползли в норе, я об этом думал. Нам надо найти кабинет либо Аргуса, либо Ториса. Они оба любители выпить горячительного, а как известно, выпивший не может сформировать кокон перемещения, да и управлять им в таком состоянии не получится. Я уверен, что на экстренный случай они хранят у себя в кабинете этот артефакт.
   – Столько времени прошло с тех пор, как здесь кипела жизнь, – с сомнением в голосе ответил Адриан. – После штурма здесь много чего было разрушено, и, как я вижу по свежим следам строительства, была проведена реконструкция дворца. Поэтому не факт, что кабинеты остались до сих пор не тронутыми.
   – Я в курсе тех работ, которые здесь ведутся, – с оптимизмом в голосе постарался развеять сомнения Элиот. – Мой отец не решился согласовывать проект полной реконструкции этой резиденции из-за нехватки средств в империи. Ограничились только восстановлением разрушенных строений. Так что кабинеты не тронуты. Заметь, до сих пор стены не полностью восстановлены.
   – Будем надеяться… Теперь главное, чтобы нас охрана не заметила. – И, переходя вместе с принцем на бег по широкому коридору, предназначенному для перевозки габаритных грузов, Адриан спросил: – На каком хоть этаже находятся кабинеты?
   – На третьем… а мы в полуподвале, так что подниматься четыре этажа.
   – Где?
   – По главному входу не пойдем. Я знаю в конце этого крыла пожарную лестницу… Пойдем по ней.
   Так как в резиденции никто не ждал появления императора или других высокопоставленных лиц, то дворец был полупустой. Только кое-где раздавались приглушенные голоса прислуги, и поэтому непрошеные гости смогли проникнуть в административный корпус незаметно. Проходя мимо дверей, они считывали на табличках имена хозяев кабинетов. Наконец наткнулись на кабинет Ториса.
   – Вот где наш сыск сидел! – отметил Элиот. – Но как мы откроем дверь?
   – Это не проблема! – усмехнулся Адриан и достал кинжал. Засунув в щель между дверным проемом и дверьми возле замочной скважины лезвие кинжала, он мощно ударил рукой по тыльной части рукоятки, а затем наклонил ее в сторону. Язычок замка сломался, и дверь легко открылась. Адриан театрально слегка поклонился принцу и, указав рукой в глубину кабинета, сказал: – Прошу вас, уважаемый акэ!
   Они вошли в кабинет и огляделись. Тяжелый двухтумбовый стол с придвинутым к нему стулом, диван, высоченные шкафы, полки, прикрепленные к стене и заставленные папками, картина на полстены, разбросанные по полу бумаги и бутылки из-под виски – все было покрыто толстым слоем пыли, говорившей о том, что хозяин давно здесь не появлялся.
   – И где искать этот артефакт? – воскликнул Адриан. – Это какой-то склад, а не рабочий кабинет.
   – Артефакт имеет яйцеобразную форму, с кулак величиной. Так что среди папок его не засунешь, – ответил Элиот и, подойдя к столу, сдул с него пыль. – Я думаю, его надо искать в тумбочках стола.
   Взламывая поочередно закрытые на ключ ящики стола, Адриан негромко бурчал:
   – Такую бы вещь ликвидаторам, как бы у нас была упрощена жизнь. Вот скажите, почему нам не выдавали его, ну хотя бы для выполнения оперативных проработок?
   – Все просто! Тот, кому магический порядок позволяет перемещаться в коконе, в артефакте не нуждается, он сам может формировать кокон. Среди ликвидаторов тоже есть такие, только, по понятным причинам, это не разглашается. А артефакт создается для государственных служащих, либо потому что они пожилые и им уже тяжело пользоваться силой магии, либо лень изучать магию и им идут на уступки, либо, как Торис, любят расслабиться, а службу никто не отменял.
   Отвечая на вопросы, Элиот не забывал копаться в ящиках, вытаскивая документы и складывая их на стол, выискивая артефакт. Вынимая документы из другой тумбочки, Адриан наткнулся на папку с грифом «секретно», а на обложке надпись: «Онис». Адриан стал перелистывать подшитые документы. Все документы касались деятельности Ониса. Здесь были письма, протоколы, объяснительные, имена агентов, докладные. Адриан наткнулся и на задокументированную деятельность Элоны в качестве двойного шпиона и Амелии в период работы ее в Совете. Перелистывая документы, Адриан поделился своими мыслями с принцем:
   – Ну настоящий следователь, у него обо всех найдется информация. Не удивлюсь, если мы натолкнемся и на ваш компромат.
   – Подумаешь! Все равно эта информация уже никому не нужна и вызовет интерес разве что у историков.
   – Не скажите! – Адриан взял в руки один из документов. – Вот смотрите: здесь пишется, что Амелия участвовала в разработках драконоподобных существ в то время, когда эти темы уже были закрыты. Торис узнал об этом и написал докладную в канцелярию императора, но вначале решил об этом рассказать Онису. Тот попросил не давать этому делу хода, так как сам данный вопрос урегулирует, а в качестве презента подарил ему полую статуэтку дракона, изготовленную из драгоценных металлов и камней. И, как здесь написано, на словах передал: «Для самых сокровенных вещей».
   – И что? – Принц непонимающе пожал плечами.
   – А то, что этот дракон стоит у вас за спиной, в шкафу, а величина его брюха под стать величине артефакта перемещения!
   Элиот обернулся и увидел удивительное создание рук подземных эльфов. Он знал, что только они могли создавать такие прекрасные статуэтки. Литье из золота, серебра, черненого металла и бронзы было обработано вручную, детально отражая каждую мелочь. И все это сочеталось с искусным подбором драгоценных камней, имеющих великолепную огранку.
   Элиот подошел к шкафу и осторожно поднял довольно тяжелую вещь и залюбовался, при этом отметив:
   – Да, Онис всегда любил экстравагантные и дорогие вещи.
   Затем перевернул дракона и стал рассматривать его брюхо, разговаривая сам с собой:
   – Это просто подарок, здесь не должно быть каких-либо секретов для его открытия.
   При внимательном рассмотрении Элиот увидел небольшую кнопочку. Он нажал на нее, открылась потайная дверка, и из нее выпало довольно крупное, но ничем не примечательное серое яйцо.
   – Вот он!.. – в один голос радостно вскрикнули мужчины.
   Адриан нервно засуетился:
   – Давай, принц, формируй кокон, наша конечная цель прибытия – Новодэонис.
   – Понимаешь, не все так просто. – Принц поморщился и начал объяснять: – В замках с целью обеспечения охраны вещей и правопорядка ставится заклятье на любые магические перемещения. Многие умеют их обходить, а я вот не знаю как! Нам необходимо выйти за пределы стен замка… можно на крышу.
   – Проклятье! – взревел Адриан. – Да стоит нам выйти, даже отсюда, как нас сразу повяжут.
   – У нас опять нет выхода, но что-то надо делать, – развел руками принц.
   – Ладно, идем на крышу, – резюмировал Адриан. – Веди… ты должен знать, как туда попасть.
   Когда беглецы миновали коридоры и поднялись по винтовой лестнице в чердачные помещения, им оставалось только преодолеть небольшой остаток пути и открыть дверь на крышу. Но вдруг Адриан остановился.
   Элиот удивленно посмотрел на него:
   – Что случилось? Бежим, времени нет, мы почти на крыше.
   Адриан медленно вытащил меч из ножен и с металлом в голосе сказал:
   – Все! Нам не дадут уйти! Здесь мои братья.
   Им навстречу из затемненной части чердака проявились три фигуры в черных плащах. Затем двое остались в тени, а третий вышел на свет, падающий от вентиляционного окна, и отеческим голосом заговорил:
   – Здравствуй, брат Адриан! Мы с тобой давно не виделись, а ты опять держишь меч в руках, хоть и чувствуешь, что рядом с тобой братья.
   – Здравствуй, мой старший брат Деоон! Все в этом мире сильно запуталось, и я не знаю, на чьей ты стороне. Кому ты дал присягу и против кого твой меч оголен.
   – Да, братишка, ты вспомнил мое старое имя. Ты мне всегда говорил, когда был маленький, что оно красивое и хочешь тоже древнее имя, как и у твоих родителей. Но к твоему разочарованию, твое имя с Земли, хотя такого я больше не встречал.
   – Прости! – не зная, за что конкретно извиняется, вдруг прошептал Адриан, опуская взгляд.
   Стресс, боль – все смешалось, и он чувствовал, что замерзает и его начинает бить мелкая дрожь. Последнее время его никто не понимал и не мог помочь разобраться в себе. И все потому, что он всегда все копил внутри себя и ничего не рассказывал о себе. Ведь если быть честным перед самим собой, он боялся своего прошлого, так как его не знал, боялся своей памяти о родителях, своего будущего, быть открытым и никогда никому не доверял. И в то же время в группе ликвидаторов его принимали таким, какой он есть, его любили, и Дэоон всегда был рядом и всегда ему помогал. Вот и сейчас старший брат рядом, притянул Адриана к себе и крепко обнял. И уже топот тяжелых армейских сапог был не так важен и бесконечно далек.
   – Скажи, брат, что с тобой происходит? Почему так сложна твоя судьба? – послышался тихий голос Дэоона.
   – Я ищу правду внутри себя. То и к чему иду. – Адриан посмотрел на чужой меч в ножнах. – Я устал поднимать меч и считать себя судьей. Я хочу защищать и спасать, а воевать ради войны больше не могу.
   – Ты потерялся. – Брат взглянул в его глаза. – Остается самое важное, то, во что ты веришь.
   – В любовь!
   – Это прекрасная вера! Она позволит тебе выстоять в твои трудные времена. Но ты должен еще верить в то, что твоя присяга – это не пустые слова, и в то, что, когда-то присягнув, ты сделал правильный выбор. Ты же знаешь, что мы все присягаем один раз в жизни и присягаем империи, но не путай, не физическому лицу в лице императора. В основе нашей клятвы лежит принцип борьбы за равновесие сил и искоренения всего инородного, вредоносного для Фикты.
   – Что ты этим хочешь сказать? – Адриан опустил меч, но был настороже.
   – В свое время ты запутался и решил, что коль Раварт стал императором, то твоя обязанность ему служить согласно присяге. Я не пытался тебя переубеждать, считая, что ты сам должен во всем разобраться. Я вижу рядом с тобою принца и вижу, что ты готов его защищать, даже ценой своей жизни. Что ж, это похвально, значит, ты понял, что Раварт по своей сути есть зло, а это то, с чем нам надо бороться, согласно нашей клятве.
   – Как ты нас нашел и что будешь делать?
   – По вашему следу идут гвардейцы, за ними мы, в лесу помочь вам не успели, зато здесь мы их опередили, просчитали, зачем вы пошли в замок. Направление вашего движения гвардейцам показывает сильный маг поисковик. Скоро они будут здесь. Что вы магу сделали такого, что он против вас так ополчился?
   – Это Лизбет! – догадался Элиот, который все это время стоял рядом и не мешал разговору братьев. – Я ее видел в работе, она непревзойденная в поиске. Обиделась она на нас. Мы бросили ее в темнице и даже не попытались спасти, а если учесть, что ее предали и все ее родственники, я думаю, она нас не простит. Идет она по следу артефакта «Игра в прятки». Это ее кулон, и она его чувствует на любом расстоянии.
   – Так выбросите его или отдайте мне, я уведу от вас след.
   – Не могу, – категорично покачал головой принц. – И на вопрос «Почему?» тоже ответить не смогу. Это не моя тайна.
   – Хорошо! – ответил ликвидатор. – Уходите, мы задержим гвардейцев.
   Адриан вложил меч в ножны и с теплотой в голосе сказал:
   – Давайте обнимемся, братья! Когда еще судьба даст возможность нам увидеться вновь?
   По ступеням винтовой лестницы послышался топот тяжелых армейских сапог, а затем донеслись разгоряченные погоней голоса. Ликвидаторы приготовились к бою с преобладающим по силе противником, а беглецы же бросились в сторону двери на крышу. Когда петли двери скрипнули и перед ними открылся путь к возможности скрыться от преследования, Адриан остановился и, чтобы Элиот услышал его в сильных порывах ветра, крикнул:
   – Уходи! Я не могу бросить своих братьев. Я должен быть с ними, даже если нам всем придется погибнуть. – И, закрывая за принцем дверь, повторил: – Уходи!
   Элиот кивнул, он его понял. В конце концов, у них у каждого своя миссия в этом мире. Он вышел на покатую черепичную крышу, держа в руках артефакт, затем повернул одну половину яйца относительно другой на сто восемьдесят градусов. Вокруг принца сформировалось плотное облако, и он исчез.
   А в это время в чердачных помещениях разгорался бой. Пространства было немного, и это сильно усложняло позицию гвардейцев. Они толпились, мешали друг другу и не в состоянии были окружить противника, при этом осторожничали, понимая, что четыре ликвидатора – это сила, и с этой силой им будет нелегко справиться. Тогда они пошли на хитрость: дали возможность ликвидаторам отступить на крышу и вызвали на помощь боевых, защищенных броней ангелов.
   Послышались хлопки крыльев, и к дерущимся стал приближаться отряд зашитых в доспехи ангелов. Увидев их, ликвидаторы поняли, что обречены.
   Вдруг в небе раздался оглушительный рев, как будто в лесу закричали хором все хищники. В лучах полуденного солнца сверкнула янтарем чешуя, а мощное тело на секунду отбросило тень, закрывшую замок. Из огромной клыкастой пасти в сторону ангелов хлынул поток огня, превращая их в жареные тушки. Гвардейцы наперебой стали кричать, что в небе дракон и что этого не может быть, что они все вымерли. Потом, так и не поняв, что происходит, стали прятаться по чердаку. Ликвидаторы тоже ничего не могли понять, застыв в оцепенении. А когда дракон ухватил их всех четырех лапами и понес в небо, поняли, что наступил их конец.
//-- * * * --//
   В резиденции Хариты, в опустевшем кабинете, где уже не слышен был задорный смех хозяйки, сидел в тяжелых думах Аргус. Оазис остался без управления. Да, он здесь… но кто такой Аргус? Генерал, полководец, но не администратор, нет амбиций, нет императорских кровей. Одним желанием, чтобы был мир и процветание, империю не построить. Можно собрать армию, но пойдет ли она за ним – вот вопрос. А потом куда? И для каких целей, и кто эти цели донесет в массы? Дисбаланс! Везде дисбаланс энергий. Он что-то должен делать, но для чего? И кому нужен конечный результат?
   Недостроенный Новодэонис, старый, полуразрушенный Дионис, в котором восседает на престоле маг клоун. Аргус знал Раварта еще с детства. Он всегда его считал мелким полувором чужих знаний, чужих амбиций, и для того, чтобы обратить на себя внимание, он юродствовал и даже иногда гадил у дверей своих обидчиков. И вот теперь он у власти… У Аргуса защемило сердце. Да и он тоже был не рожден Фэбом. У него были свои слабости, особенно к женщинам и к горячительным напиткам. Но он всегда был предан, даже не империи – он был предан кланам. Ему нравилось многообразие жителей Фикты. Он обожал трудолюбие эльфов, холодную надменность триад, человеческую благородность, бескорыстную любовь русалок и воинственность ангелов. На Фикте всегда была гармония, и вот появилась новая сила, неизвестная, все разрушающая, дестабилизирующая, всепроникающая, скрывающая свое обличие под маской других сил. Злом поражено уже все: и слова, и действия. Ложь порождает ложь, и порочный круг замыкается, останавливая развитие, приводя к безысходности, пробуждая Интеритум. Кстати, то, что происходит, давно должно было вызвать его пробуждение, но что-то идет не так, или Фикте дается последний шанс? Жаль друга Ониса, хоть они и были разными, но Аргусу всегда было интересно поговорить с этим эрудированным человеком. А теперь нет никого, с кем можно было бы обсудить проблемы Новодэониса. Однако больше всего беспокоил Элиот и возможный его сговор с Равартом. Аргус мало верил в предательство принца, слишком хорошо его знал. Элиот никогда, даже под угрозой смерти, не пошел бы против императора, как бы его не раздирали противоречивые чувства к отцу. Что же случилось? Поговорить бы с ним.
   Как будто его мысли кем-то были прочитаны, и перед глазами Аргуса, практически в центре комнаты, появилась яркая звездочка, осветившая вокруг себя все пространство. Затем из нее начал струиться туман, сформировав транспортный кокон. Когда оболочка кокона исчезла, пред Аргусом предстал грязный, исхудавший, обросший, в разорванных одеждах, в синяках и ссадинах Элиот.
   – Гоблинская старуха тебя забери!!! Ты откуда взялся? – прорычал от удивления Аргус, но уже в следующую секунду, не дожидаясь ответа и не справившись с эмоциями, кинулся обнимать принца.
   – Постой, дружище, ты меня раздавишь! – засмеялся Элиот, не пытаясь вырваться из его объятий. – Я знал, что только ты не поверил в мое предательство.
   Аргус отпустил принца и тут же потребовал рассказать обо всех злоключениях, которые произошли с ним. Рассказ был долгим, но генерал с терпением и вниманием его слушал, а в конце только отметил:
   – Взбалмошный ребенок, необдуманные действия и непредвиденные результаты, граничащие между жизнью и смертью. – Тяжело вздохнув, уже деловым тоном добавил: – Сейчас я позову прислугу, пусть приведут тебя в порядок, а затем мы соберем Совет, на котором ты докажешь, что имеешь право управлять Оазисом.

Глава 17

   Арес был взбешен, когда получил отчет о проведенной операции по поимке принца. Он не понимал, как могло так получиться, что этот никчемный принц опять ускользнул от него в однозначно безвыходной ситуации. Какие-то ликвидаторы, лиры, артефакты перемещения, и все это сумасбродство завершается драконом! Да что, в конце концов, происходит?!
   Ладно, про дракона понятно – своего любимчика спас Рэй. Веспер с ним, с этим ликвидатором, придет время – и Арес все равно его достанет. Но вот принц… и Куагар бесследно исчез. Не может этот старый мерзавец просто так исчезнуть, где-нибудь обязательно проявится. Уверен, он тоже гоняется за Оружием, значит, он где-то рядом с принцем. Теперь есть стопроцентная уверенность, что Куагар знает, кто такой проводник. Видимо, и он тоже где-то рядом с фолиантом, иначе бы маг не сдвинулся бы с места, а продолжал бы выжидать, кто о чем проговорится. Так или иначе, все дороги ведут в Новодэонис – куда еще они все могли бы деться? Но надо в этом удостовериться, хватит уже дешевых проколов.
   Приняв это решение, Арес направился к своему поисковику Лизбет, которая после освобождения из темницы была поселена в гостевом доме, входящим в состав комплекса зданий для проживания дворцовой прислуги. По ее просьбе рядом с ней был поселен и Эол, с которым какое-то время они проводили вместе. С одной стороны, как будто бы им была дарована свобода, с другой – был ряд ограничений передвижения, который вылился в то, что они не могли выходить за пределы дворцовых стен. Однако Лизбет это сильно не угнетало, так как времени для городских прогулок у нее практически не оставалось. Все оно было отдано работе, которой ее обеспечивали те, кто что-то или кого-то потерял. А началось это после того, как она без особых усилий вывела гвардейцев на след принца. По замку поползли слухи, что появился мощный маг поисковик с неограниченными возможностями, который смог не только безошибочно рассчитать направление движения принца, но и определить, что у него хранится какой-то артефакт, имеющий государственную важность, да еще с обнуленной аурой. Да, принц не был пойман, но все прекрасно понимали, что это не вина поисковика, а результат работы бездарных гвардейцев, которые из-за своих амбиций еще в самом начале операции не задействовали клан ангелов.
   К Лизбет потянулись люди и мифийцы со своими проблемами. К ее удивлению, Арес был не против того, чтобы она помогала просящим. Более того, в какие-то моменты ей казалось, что она видит в его глазах чувство жалости к некоторым из них. Эол тоже не то чтобы полностью поддерживал, но относился спокойно к ее увлечению, не выражая каких-либо особых эмоций. Такое отношение можно было списать на безразличие, тем более что он постепенно стал замыкаться и находить кучу причин, чтобы оставаться наедине с собой. А когда ему еще и разрешили посещать имперскую библиотеку, то Лизбет его практически перестала видеть.
   В один из дней Эол пришел к Аресу и стал умолять отпустить его к тетке Ребекке, мотивируя тем, что он ее подло бросил, оставив одну на старости лет. Аресу он был не нужен, ему нужна была Лизбет, и удерживать Эола смысла не было. Поэтому он легко согласился отпустить незадачливого оружейника в его катакомбы, при условии, что он не потянет за собой Лизбет. Тот согласился, и, когда любящая женщина узнала об исчезновении своего объекта воздыхания, Эол был уже далеко, а Лизбет ничего не оставалось, как покориться своей судьбе.
   Арес шел к гостевому дому с одной целью: ему необходимо было не только удостовериться, что фолиант, принц и Куагар в Новодэонисе, но и убедиться, что Адриан также находится в этой компании.
   Этот ликвидатор был очень странной личностью. Арес никогда не воспринимал его ни своим доверенным лицом, ни врагом до тех пор, пока не выявилась его связь с Куагаром. Маг такой величины и простой ликвидатор… что общего может быть у них? А уж после того, как Адриан помог бежать принцу и исчез сам, стало ясно, что его ни в коем случае нельзя упускать из виду, так как неизвестно, какие сюрпризы он еще может преподнести.
   Возле дверей гостевого домика толпилась небольшая группа тихо переговаривающихся людей и мифийцев. Их принадлежность к разным сословиям, кланам, возрасту и полу говорило о том, что их объединяет одна жизненная проблема, и это клиенты Лизбет, ожидающие своей очереди. Увидев подходившего к ним Ареса, все замолчали и отошли от двери, уступив дорогу важной персоне. Арес знал, что его все побаиваются, и это доставляло ему определенное удовольствие. Важно поднимаясь по ступенькам и делая вид, что никого не замечает, он вошел в дом и прошел по коридору в комнату, где принимала Лизбет.
   У нее на приеме были два эльфа, и, как понял Арес из отрывка разговора, это молодая пара, у которой пропали овцы. Как только Арес вошел, эльфы прервали свои разъяснения по факту пропажи и, ретировавшись к двери, с поклоном вышли из комнаты.
   Лизбет поднялась с ковра, на котором сидела в позе лотоса, и вопросительно посмотрела на вошедшего.
   – Как проходят твои сеансы? – не поздоровавшись, полюбопытствовал Арес. – Говорят, ты стала непревзойденным поисковиком? Вот когда бы ты могла подумать, что так все сложится? Как я понимаю, теперь твоя жизнь наполнена смыслом.
   – Надоела мне эта рутина, – уставшим голосом ответила Лизбет. – С тех пор как ушел Эол, я стала одинока. Я бы с удовольствием все это бросила и вернулась бы к Ребекке. Там моя жизнь, а здесь… рутина.
   – Ну, любая работа в конечном счете рутина, – возразил Арес. Затем, помолчав, отметил: – Вот завершим успешно ранее задуманное: я поймаю принца, ты найдешь отца – тогда и будем думать о спокойной жизни. А пока нас ждут великие дела! – Его губы растянулись в улыбке.
   – Ты мне обещал помочь в поиске отца, но что-то не очень торопишься, – с каким-то уставшим безразличием в голосе отметила Лизбет.
   – Обещал… но было условие – когда я поймаю принца. Да, я один раз его упустил, это моя вина, но в крупном деле не бывает без ошибок.
   – И что же ты опять от меня хочешь?
   – Все просто… Я хочу быть уверенным, что принц в Новодэонисе, а где-то рядом с ним крутится и еще одна сладкая парочка мне интересных личностей.
   – Хорошо, я выполню твое поручение, но, надеюсь, и ты сдержишь слово, – сказала Лизбет, снова села на ковер в позу лотоса и начала ритуал поиска.
   Через какое-то время она подтвердила предположения Ареса о том, где находится принц, определив его по кулону, а также Куагар и Адриан.
   – А-а-а… – радостно прорычал Арес. – Построили оазис посреди пустыни, и все голубки туда слетелись? Ну, я вам устрою сладкую жизнь!
   Он развернулся и, не попрощавшись, хлопнув дверями, отправился в замок.
   Подчиненные должны уважать и бояться императора, поэтому Арес не стал пинком открывать двери в кабинет Раварта, а через приемную запросил аудиенцию. Ему не пришлось долго ждать, и вот уже Арес сидит в кресле, а император стоит перед ним и ждет указаний.
   – У вас прошла блестяще инаугурация, и я преклоняюсь перед новоиспеченным императором. – Арес спрятал улыбку и, не вставая с кресла, продолжил с серьезной миной лица: – Я преклоняюсь перед вашим величием и прошу вас о великой милости!
   Раварт в душе ненавидел это непонятное и бесконечно амбициозное существо, но понимал, что его надо бояться и слушаться. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как в театральной форме ответить тем же:
   – Как ты смеешь, смерд, просить что-либо у императора! Свою просьбу ты должен изложить в письменном виде и дать на рассмотрение через канцелярию.
   – Я пришел просить не за себя, а за вас, Мое Превосходительство. – Ареса всегда веселило общение с Равартом, и потому разговор он продолжил в этом же духе: – Чтобы увековечить ваше величие в истории этого мира и во всех мирах, тех, о которых мы даже не знаем.
   – Что же ты хочешь, смерд?
   – Нея хочу, империя хочет, ваши подданные хотят.
   – Что же хотят мои подданные?
   – В этом мире не может быть двух императоров. Слава Фэбу, потенциальная императрица наложила на себя руки, но остался Элиот. Пусть он сейчас никем не признан, но со временем все может измениться. Он жив, здоров, молод и полон энергии. В нем течет императорская кровь, и, пока он жив, смуты не избежать… Твои подданные хотят, чтобы ты пошел с армией в Новодэонис и уничтожил осиное гнездо, а вместе с ним и всех, кто предал тебя. Пора поставить жирную точку в сюжете об императоре Георге и отправить его на свалку истории.
   – Что… принц удрал вместе с Куагаром, теперь ты снова хочешь их вернуть? – Раварт не смог не съехидничать. – А не боишься, что они снова от тебя сбегут, прихватив с собой фолиант, который в свое время ты так бесстыдно стащил у меня, а теперь сам остался ни с чем? Кстати, кто проводник, ты тоже не успел выяснить? Я вижу, у тебя проблемы, и ты хочешь их решить путем разорения Оазиса, причем моими руками?
   – Ты опять забыл, что пришел к власти благодаря моей силе! – Глаза Ареса потемнели от ярости, и так тонкие губы вытянулись и стали похожи на ниточки, оголив желтые клыки, вырвав из горла шипение: – Так что, будь ласковым, выполни то, что я тебе сказал, иначе недолго потерять не только империю, но и голову. – И уже более миролюбиво спросил: – Кстати, ты запросил статистику у подземных эльфов, где чаще всего появляются кротовые норы?
   – Да, я свои обещания всегда выполняю, и над этим работают. И сейчас, так и быть, найду я тебе Оружие и притащу на веревке проводника, – ответил Раварт, не сильно испугавшись угроз, понимая, что он всегда будет нужен Аресу. Но решил не испытывать судьбу, тем более что тот прав – от императорских кровей надо избавляться.
   – Вот и славненько! А я, в свою очередь, помогу тебе стать единственным императором на всех континентах Фикты, – уже спокойным голосом ответил Арес и, поднимаясь с кресла, добавил: – Начинаем готовиться в поход. – И уже на выходе еще раз уточнил: – Там, в Новодэонисе, ребята серьезные, за свою свободу будут биться до последнего. Не факт, что ты их победишь, так что без моей силы тебе и там не обойтись. Помни это… когда в следующий раз решишь мне противоречить.
   Гость вышел, а Раварт телепатически сообщил командирам воинских подразделений, что собирает военный совет. Это сделать было уже просто, дело в том, что в период гражданской войны гражданам Фикты поневоле пришлось научиться воевать и разработать стратегию и тактику боевых взаимодействий клановых армейских подразделений. Вначале казалось, что этого сделать просто невозможно. Ну как, например, отработать совместные боевые действия русалок и триад, которые и в мирное-то время с трудом общаются, или людей и ангелов, которые друг друга и так недолюбливают? Но прошло время, и оказалось, что все возможно сделать, правда, заплатив за это не маленькую цену кровью. Таким образом, Раварту достались в наследство вполне боевые формирования с действующим командирским корпусом.
//-- * * * --//
   В это же время, пока Раварт собирал командиров у себя в замке, в Новодэонисе закончился Совет высокопоставленных чиновников Оазиса, на котором Элиот доложил о том, что с ним случилось до гибели Хариты и как ему удалось бежать из плена. За время своего правления Харита успела построить работоспособную вертикаль власти, в которой были и сенаторы, и префекты, и наместники. На местах управление осуществлялось административными служащими и муниципальной аристократией. Была разработана и внедрена новая система отношений магов, имеющих разный порядковый уровень. При этом судьбоносные вопросы по Оазису выносились на общий совет, где принимали участие члены всех клановых сословий, а решения, которые выносились на Совете, были обязательны к выполнению. Такая система управления позволила размыть границы межклановых отношений и утвердить верховенство законов Оазиса над клановыми законами.
   В этот раз Совет проходил очень эмоционально и шумно. Трагедия, произошедшая с Харитой, сильно пошатнула уверенность жителей Оазиса в перспективе дальнейшего развития отдельно от старой империи. Харите доверяли, ее любили, за ней готовы были идти и на войну, и на другие континенты. Элиот, конечно, имел императорские крови, но себя еще пока никак не проявил, его не знали ни как государственного чиновника, ни как полководца. Принца приняли довольно холодно, у всех на устах была только Харита, а на него смотрели с подозрением и опаской. В кулуарных разговорах, в перерывах, можно было услышать, как многие ищут варианты уйти к новому императору. Попытка принца эмоционально доказать, что он имеет опыт управления государством, ни к чему не привела и только осложнила ситуацию. Большую роль в этих дискуссиях сыграла Амелия, и так как при Харите она была ее первым советником, к ней все прислушивались. Амелия была не против Элиота, но в это тяжелое для Оазиса время она не видела в нем человека, за которым пошли бы все члены кланов. В конечном счете из этой тупиковой ситуации был найден выход – временно исполнять обязанности императора был назначен Аргус, как доверенное лицо принца.
   Совет был закончен, а Аргус был в растерянности. Он не ожидал такого решения и был против него, но как военный человек не мог отказаться от возложенных на него обязанностей, воспринимая это как приказ. Он всегда был предан Георгу и поэтому выбрал сторону Хариты, а теперь не мог предать ее дело и не мог покинуть Элиота. Принимая присягу верности Оазису, он понимал, что Раварт не остановится на победе в Дионисе и пойдет войной до конца, до уничтожения этого молодого государства и, главное, ликвидации Элиота. Судьба Оазиса была уже предопределена, и Аргус это понимал. И все-таки он пошел на то, чтобы стать временно поверенным императора и принять командование армией на себя, без шансов на победу.
   В первую очередь ему надо было собрать хоть какую-то команду, пусть не профессионалов, но достаточно преданных людей и мифийцев и распределить обязанности. Конечно, Аргус не собирался менять управленцев на местах, а тем более разрушать государственную структуру управления, созданную Харитой. Просто ему нужны были исполнители, выполняющие его личные поручения, и он уже знал, кто это будет. Две молодые женщины Элона и Изольда, его друг Торис, непобедимый Гром и четверка ликвидаторов с длиннохвостом. Последние, правда, что-то скрывали. По крайней мере, так и не смогли внятно объяснить, как им удалось уйти от гвардейцев и в кратчайшие сроки оказаться в Новодэонисе и как с ними оказался Рэй. Но, в конце концов, не столь важно, пусть это останется их маленькой тайной.
   Также нужен хороший преданный маг, но где его взять? Грид погиб. Сор уединился в домике своей жены, а затем прошла информация, что он оттуда бесследно исчез. Где его искать, никто не знает, да и времени на это нет, а жаль, с ним надо было бы встретиться и поговорить. Пока же надо собрать тех, кого можно найти и с кем можно договориться о службе… и надо готовиться к новой войне. При этом сама подготовка не должна была занять много времени, так как Харита и в военном деле преуспела, создав вполне боевую армию. Аргусу оставалось только собрать главнокомандующих подразделений и раздать приказы. Основной задачей он считал укрепление обороны города, а также раннее оповещение о продвижении вражеской армии и постепенное ослабление ее на дальних подступах к Новодэонису путем постоянных точечных ударов по основным силам противника.
   Работа по защите города началась. Строились защитные укрепления, рылись котлованы, поднимались стены. Благо армия врага могла подойти только с южной стороны города. На востоке начинались болота, западная сторона обрамлялась горным массивом, а на севере город упирался в берег бескрайнего океана. Параллельно этим работам по южному направлению, откуда будут идти войска противника, строились различные фортификационные сооружения, в том числе укрытия, убежища, блиндажи и прочие хорошо замаскированные сооружения для внезапного нападения на противника и быстрого отступления.
   Все эти работы проводились с непосредственным участием Элиота, который показал недюжинные способности в вопросах планирования и управления, чем вызывал одобрительные улыбки и доброжелательные отзывы. Каждый вносил свой вклад в оборону города. Элона с Изольдой занимались выращиванием колючек, создающих непролазные заграждения, ликвидаторы обучали рукопашному бою новобранцев, Торис формировал разведывательные отряды и даже оставшиеся три высших магов, проникнувшись общим душевным подъемом, стали обучать желающих хитростям боевой магии.
   К тому времени, когда разведка сообщила, что со стороны старой империи идет войско, Новодэонис готов был встретить противника. Мелкие деревни и городишки опустели, брошенные жителями, которые ушли в Новодэонис. По разбитым дорогам в сторону новосозданной крепости потянулись семейные обозы со скарбом, стариками, детьми, скотом. Из домов забиралось все, особенно продукты питания, чтобы не досталось агрессору ничего. Спустились из насиженных мест в горах ангелы, вооруженные и готовые отстоять свой Оазис; русалки закрыли всякие подходы со стороны океана; триады из корней деревьев вырастили частоколы; эльфы создали непроходимые магические заслоны. Правда, многие поговаривали, что сами виноваты, дескать, зачем пошли первые против самозванца, можно было успеть уйти на другие континенты, а здесь пусть творят что хотят. Другие уверяли, что пока была жива принцесса и жив принц, этот самозванец никогда не успокоится и всегда будет преследовать, а значит, войны не избежать. Но, так или иначе, все, кто мог держать оружие, взяли его в руки.
   – Что, мой друг? Идти нам больше некуда, – сказал Элиот, обращаясь к Аргусу. – За нами только океан! Будем стоять до последнего.
   Они вдвоем сидели в кабинете Хариты и отмечали на топографических картах места передвижения армии Раварта.
   – Да, здесь что люди, что мифийцы одержимы свободой, большинство умрет, но не пойдет под протекторат империи, – ответил Аргус и, переставив флажок на карте, с сомнением в голосе продолжил: – Жаль, что нас маловато, у Раварта войско превышает наше по численности как минимум в два раза, плюс мушкеты и пушки. И высшие маги с ним заодно. Тяжело будет… нам бы еще пару магов хороших и пушек побольше.
   – Да! – вспомнил вдруг Элиот. – Я, когда сидел в темнице, слышал, что где-то рядом сидит древний эльф, охранники поговаривали, что это сам Куагар. Помните такого? Основатель школы создания магических инструментов в империи. Вот бы его к нам!
   – Неужели он до сих пор жив? – удивился Аргус.
   – Если верить сплетням, его долгожительство связано с каким-то проклятием, которое он получил, работая с магией.
   – Интересно, но если он тот, за кого его принимают, то что он делал в темнице? Для него не должно быть преград, – пожал плечами генерал.
   – Не знаю. Разве можно понять, какие цели преследуют высшие маги, сидя в тюрьме?
   – Жаль, среди нас нет Сора, он бы нам смог хоть что-то объяснить. Насколько я знаю, он его внук.
   – Если Сор такой вреднючий, то могу предположить, что собой представляет его дед, – рассмеялся Элиот и, махнув рукой, как бы показывая, что разговаривать о Куагаре бесполезно, добавил: – Хотя нам бы не помешало иметь его на своей стороне.
   Неожиданно в двери постучали, и в комнату вошел эльф – невысокого роста, с фигурой старца, одетый в бесцветную простую льняную рубашку простолюдина, заправленную в такие же бесцветные штаны, подпоясанные черным ремнем. На голове была широкополая шляпа, прикрывающая лицо. Он остановился у дверей в ожидании приглашения.
   – Я так понимаю, к нам на огонек заглянул важный гость? Если судить по тому, что нашего гостя не заметили в приемной и спокойно пропустили. – Принц поднялся с кресла и предложил сесть эльфу.
   Гость не торопился принять приглашение. Он подошел к столу, снял шляпу, из-под которой высыпались пряди светло рыжих, с густой проседью волос, положил ее на стул, на который принц его приглашал сесть; отойдя в сторону, внимательно стал разглядывать принца и продолжавшего сидеть Аргуса своими огромными, цвета пустыни глазами.
   – Мы тебя слушаем, благородный эльф, какую весть ты нам принес? – нарушил молчание Аргус.
   – Никогда не ожидал, что ковер судеб будет соткан так, что мне будет предначертано встретиться с отпрыском императорской семьи и, мало того, сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – как-то витиевато ответил эльф.
   – Как тебя зовут? И о каком предложении ты ведешь речь? – поинтересовался Элиот.
   – Зовут меня Куагар, а пришел я к вам помочь в борьбе с Ровартом и обеспечить окончание войны, которую вы все вместе затеяли, – просто сказал эльф, продолжая наблюдать за своими собеседниками.
   – А мы как раз о вас только что разговаривали, – радостно сообщил принц через минуту молчаливого удивления, – и как раз о том, что не мешала бы нам ваша помощь. – Затем уже не по теме произнес: – Я изучал много ваших работ в надежде научиться использовать магию в своих целях. К сожалению, практика и теория для меня несовместимы. Теорию я познал, но мне это не помогло стать хоть каким-нибудь магом.
   Эльф спокойно подошел к Элиоту на расстояние протянутой руки и отметил словом:
   – Ты был велик своей отрицательной аурой!
   – Пока она мне в жизни ничего не дала, одни разочарования.
   – Никто не знает направления движения наших судеб и точки их пересечения. Возможно, твоя отрицательная аура уже позволила принять тебе судьбоносное решение, просто ты этого еще не осознал.
   Затем без каких-либо дополнительных объяснений эльф обратился уже к Аргусу:
   – Генерал, я помогу вам победить Раварта, помогу Первым восстановить баланс сил на Фикте, только у меня есть одно условие.
   – Какое? – в один голос слились два восклицания.
   Эльф перевел взгляд и посмотрел прямо в глаза принцу:
   – Мне нужно Оружие, которое находится у вас. Для восстановления равновесия в первую очередь я должен его спрятать. Я закрою его такими магическими замками, за которыми никто и никогда его уже не найдет. Это было великой глупостью моих родителей и их приспешников создать Разрушитель. Моя миссия – уничтожить даже память о существовании этого артефакта, иначе равновесие никогда не наступит.
   – А почему вы решили, что фолиант у меня? – Принц потупил взгляд и пожал плечами.
   – Все должно было идти поступью судьбы. Артефакт всегда у меня находился под контролем, при этом неважно было, кто им обладал. Сейчас я не могу определить его ауру, а это означает только одно – аура артефакта обнулена. Ее можно было погасить лишь отрицательной аурой, которой обладаете только вы – принц. Этим действием вы вмешались в причинно-следственные связи, предусмотренные законами мироздания. Теперь вы вершите судьбами жителей Фикты. Отдайте мне Оружие! Или вы хотите полное ваше порабощение и массу жертв?
   Принц задумался, а потом сказал:
   – Хорошо, я согласен, но только после нашей победы.
   – Равновесию нужна эта победа, и я помогу вам. – Эльф также согласно кивнул, слегка поклонившись. – Но есть одна проблема. Не надо забывать, что Новодэонис не под магическим куполом. Здесь магия дискретна, и обнаружить места, где ей можно пользоваться, довольно сложно. Мне необходимы знания ваших магов, которые ранее смогли обнаружить районы, где она хоть слабо, но проявляется. С одной стороны, хорошо, что равартовские маги не знают эти места и не смогут проявить свою силу, с другой стороны, наши маги тоже недееспособны за пределами этих районов. Раварт это знает и надеется на превосходство в живой силе.
   – Но если все так сложно, то как вы собираетесь помочь нам, если в местах, где нет магического поля, вы так же будете безоружны? – удивленно спросил принц.
   – Вот тут и понадобятся мои знания о физиологии тела и о силе духа мифийцев, – Эльф лукаво улыбнулся. – Вот как ты думаешь, как я сюда попал, если я не знаю мест проявления магической энергии? Не приходило в голову? А еще, ты не задумывался над тем, почему мифийцы не разваливаются на куски в местах, где они не ощущают энергию магии? – задал вопрос Куагар, на который сам же начал отвечать: – Так вот, последний вопрос меня мучил с юности, и, в конце концов, я нашел ответ. В результате эволюции организм мифийцев адаптировался к возможному временному отсутствию магической энергии и научился сам вырабатывать магическую силу, благо мы дети великой Фикты. Конечно, эта сила ограничена, но если ее сфокусировать в единый импульс, то с его помощью можно несколько раз применить боевую магию. Правда, после этого нужна срочная подзарядка, и тогда главное – не упустить момент и попасть на место с проявлением магии, и вот тут как раз и понадобятся знания ваших магов.
   – Тогда приступим… Я сообщу нашим магам, что вы к ним придете. Да будет Фэб с нами! – голосом, наполненным оптимизмом, сказал Элиот и приложил руку к сердцу в знак уважения.
   Когда маг вышел, то после себя он оставил много вопросов. Аргус не выдержал и спросил:
   – Элиот, ты и вправду владеешь знанием, где находится Оружие? Зачем оно тебе? Всегда мощными артефактами занимались маги самого высшего порядка. Ты же знаешь, магия не терпит дилетантов и авантюристов. Ты ведь можешь по незнанию погубить не только себя.
   – Я все прекрасно понимаю, поверь, это получилось случайно. Обстоятельства сложились так, что иначе артефакт попал бы в руки Ареса. Зачем он ему, я не знаю, но думаю, не для хороших дел.
   – Хорошо. Не рассказывай никому, в том числе и мне, где он находится, а придет время, отдай его Куагару.
   Элиот кивнул в знак согласия, и они пошли следить за развитием событий и давать команды. А события развивались стремительно. Уже к вечеру этого дня стали приходить известия о том, что армия Раварта пробилась через все заградительные посты и подходит к стенам Новодэониса. Защитники города приготовились к кровопролитному сражению, которое не заставило себя долго ждать. Раварт торопился взять город, так как его армия была голодная и уже достаточно потрепанная. Все продовольствие, которое было взято с собой, закончилось, а по дороге села оказались безлюдными и пополнять запасы было нечем. Кроме того, боевые вылазки защитников Оазиса не давали полноценного отдыха, постоянно заставляя быть в напряжении. Так что силы были на исходе, что заставляло Раварта нервничать и торопиться.
   В связи с тем, что от магов было мало толку, а времени искать места с проявлением магической энергии тоже не было, Раварт поставил ставку в основном на пушки. Предполагалось разрушить стены пушечными ядрами и через образовавшиеся провалы войти и занять город. Благо сил для этого было еще достаточно. Немаловажную роль в битве должны были сыграть налеты ангелов, несущих емкости с горящей смолой.
   Всю ночь шла подготовка к штурму, и только солнечные блики осветили верхушки деревьев, Раварт дал команду начинать. Загрохотали орудия, воздух наполнился запахом пороха и заклубился сине-белым густым едким дымом. Ядра со свистом стали врезаться в недавно отстроенную стену, выбивая из нее осколки щебня и камней. Защитники с напряжением следили, как методично разрушается стена, и готовились к рукопашной. В какой-то момент часть стены рухнула, и поток воинов потек в город, где начались основные сражения. Ворота открылись, и Раварт, облаченный в золотые доспехи, на белом пегасе не спеша въехал на городскую площадь.
   Арес уже был в городе, проникнув туда с первыми рядами воинов. Разгоряченный боем, он рвался к замку, он знал, что там находится принц и там он, наконец, найдет желанный артефакт и ответ на вопрос «Кто является проводником сил уничтожения?». Для ответа на последний вопрос нужна будет хитрость, и он уже знал, что будет делать.
   Новодэонис запылал, его подожгли ангелы смерти, которые сверху на головы горожан выливали горящую смолу. Против них сражались ангелы, защищающие город, но силы были не равны, и они погибали один за другим. Храбрость защитников вызывала восхищение, их мужество было безмерным, но кольцо вокруг дворца Хариты постепенно сужалось. И вот Раварт с чувством победителя уже въезжает на дворцовую площадь, и тут ему дорогу преградил невысокий эльф. В голове новоиспеченного императора раздался голос:
   – Что, Раварт, ты так и не угомонился? Ты губишь столько жителей Фикты, создавая дисбаланс сил. Ты прекрасно понимаешь, чем это может закончиться, но сознательно идешь на это. Твое эго затмило твой разум. Остановись, или я уничтожу тебя!
   Раварт остановился, зло улыбнулся и, не разжимая губ, ответил:
   – А, старый маразматик! Тебя надо было еще в темнице придушить, да все времени не было. Как освобожусь, обещаю уничтожить в библиотеке все, что хоть как-то напоминало бы о тебе. Легендарный Куагар! Да что ты можешь мне сделать здесь, где нет магической энергии, достаточной, чтоб мне навредить? Или ты совсем обезумел в своем величии? Или ты научился владеть мечом так искусно, что готов сразиться со всеми моими гвардейцами?
   Раварт взмахом руки дал команду мушкетерам, чтобы они открыли огонь по Куагару, но в ту же секунду мощные воздушные вихри подняли пыль, мусор, остатки строений, а вместе с ними и мушкетеров, раскидав их вокруг эльфа. Затем мощный магический луч, выпущенный из груди Куагара, разорвал на части несложившегося императора. Куагар в истощении упал, его подхватили Элона и Изольда, которые наблюдали за происходящим и, действуя по заранее оговоренному плану, потащили его до ближайшего места проявления магической энергии. Эту сцену так же наблюдал и Арес, который не предпринял ничего ради спасения Раварта. Теперь его интересовал только Куагар.
   Весть о гибели Раварта мгновенно облетела ряды бойцов, и смысл дальнейшего кровопролития был утерян. Боевые действия, которые были развернуты по всему городу, постепенно стали стихать. Командиры армии Раварта, понимая в данной ситуации их собственную безысходность, начали отводить свои войска за пределы города, не забывая при этом мародерствовать. Но Ареса все это мало беспокоило, он следил за Куагаром и выжидал.

Глава 18

   Новодэонис лежал в руинах. Рожденный амбициями молодых сознаний, он умер, не успев по-настоящему расцвести, а его оголенный скелет, торчавший обломками разваленных домов, был страшен. Желания, сладкие мечты, грезы великих перспектив лучшей жизни и интересного будущего были уничтожены. Черные дыры обгорелых оконных проемов навевали чувство безысходности и тоски. Повсеместно валяющиеся грязные, рваные вещи и полусгнившие продукты питания говорили о том, что разруха пришла сразу и неожиданно. Было видно, что жители города бежали из своих домов, спасая жизни от заразы чьих-то амбиций, не успев захватить даже самое необходимое.
   Армия завоевателей, разрушив город и не получив победы, ушла, не позаботившись даже о том, чтобы убрать трупы своих же людей, мифийцев и животных. Горе-героям не к лицу обращать внимание на безногий женский труп, обнимающий мертвое тело грудного ребенка. Или кому нужно смотреть на сгоревшие, уже начинающие разлагаться трупы юных созданий, обнявших друг друга перед неминуемой смертью? Это все не важно – важна ненасытная жажда власти. Она позволяет получать дивиденды от жизни, при этом ничего не созидая.
   Террор и ликвидация инакомыслящих – прекрасный повод для душевного удовлетворения. Сладостно чувство радостной халявы. Украл. Убил. Забрал созданное другими. Разве это не прекрасно? Ты же сам ничего не умеешь и застенчиво скрываешь это за яркими политическими лозунгами, но зато ты прекрасно научился убивать, и в этом тебе нет равных. Ты гений великих свершений и готов создавать вечное, но при этом не забывать про свой кошелек. И тебе не приходит в голову простая мысль, что результат твоих великих помыслов и красивой жизни – разруха. Но как все просто… Тебе нравится, что на тебя работают рабы, а лучше целые империи, и не важно, насколько правильны твои решения. Важно то, что ты ощущаешь себя Первым и Великим. И пусть результаты твоего великого миссионерства приведут к гибели массы тех, кто просто хочет жить, рожденных для менее амбициозных и разрушительных целей, но важных для равновесия всех сил Вселенной, важных для управления хаосом.
   Однако рано или поздно за все приходится платить, и эта плата для тебя может показаться непомерной. Поэтому надо помнить, что, меняя чужие судьбы, можешь потерять свою.
   Элона шла по дороге разрушенного города, прижимая платок к лицу, пытаясь дышать через него, дабы уменьшить запах гари и разлагающихся тел. Этим же платком вытирала слезы. Ей нравился этот город, и у нее давно созрело решение остаться в нем, создав здесь себе новую жизнь. А теперь она шла по этим развалинам и думала о своей жизни.
   Пусть ее родственники остались в лесах Старого Света и, возможно, она никогда больше не увидит их. Это уже не важно, так как, пожив в Новодэонисе, она решила идти за Харитой на новые континенты, если та ее, конечно, позвала бы за собой, а лучше остаться в этом молодом прекрасном городе. И вот город ее мечты разрушен, также, как и раньше разрушались все ее мечты, даже детские. Она была всегда слаба в выборе, но жизнь постоянно заставляла ее это делать. Она любила родительский дом, но ей пришлось его покинуть. Она пыталась забыть свои чувства к Адриану, но шла у него на поводу и постоянно возвращалась к этой разрушенной башне их отношений, выискивая росток новых чувств, отбрасывая камни сомнений. Она хотела работать в Совете, а пришлось стать двойным агентом, не способным определиться, что для нее важнее: заработок или жизненные принципы. В этом городе она почувствовала родственную ей душу. Город, который был построен на границе разных эпох, как бы олицетворял ее душу. Она чувствовала, что он должен был стать транзитом различных культур: консервативного Старого Света и Нового – молодого, бесшабашного, рвущегося в бесконечные просторы Вселенной. Разве это не великолепно?
   Но что теперь? Мечта в руинах. Закрыть голову капюшоном и бежать так далеко, насколько возможно? Что скажут о ней друзья или родственники? А вообще, способна ли она сама сделать в жизни выбор, не оглядываясь на других? Способна ли она реализовать себя до момента, когда клешни смерти затянут ее душу в омут вечности?
   И вдруг, убрав с лица платок, Элона во весь голос закричала:
   – Я подниму тебя, мой любимый город, из руин! Ты возродишься в великолепных садах. В твоих парках будут бегать и дурачиться дети, лесные животные будут рядом и радовать их своим присутствием, а в городских озерах, в радуге водяных брызг фонтанов, будут плескаться разноцветные рыбы. Я поняла свое предназначение!
   Воодушевившись пониманием своей миссии, Элона пошла по городу, глядя на его остатки уже другими глазами, глазами строителя города будущего.
   Пока Элона искала возможность снять с себя маску слабохарактерности и беспринципности, найти в своей душе двуликого кукловода и оборвать веревки, связывающие ее сознание с манипуляциями его рук, Изольда тоже искала себя. Она тоже уединилась, но не пошла в город, где ей было страшно смотреть на то, во что он превратился. К тому же у нее была сломана рука, боль в которой не утихала. Перевязав руку тугой повязкой, она ушла в сад, расположенный на заднем дворе замка, и села на скамейку. Она знала, что никто ей не помешает размышлять о дальнейших перспективах ее жизни. Все, кто еще оставался в городе, были парализованы непониманием того, что произошло, и как зомби бродили по городу, наполненные растерянностью и чувством трагизма. Это можно было понять, так как даже гражданская война была не столь кровопролитна и разрушительна, все больше сводилось к бесконечным переговорам. То, что произошло в Новодэонисе, было настолько неожиданно, что жители города были полностью деморализованы. Шок от потери близких был настолько велик, что, казалось, время остановилось и жизнь закончилась.
   Изольда знала, что сейчас ей никто не поможет со сломанной рукой, а с Элоной ей в данный момент встречаться не хотелось. Она понимала, что Элоне сейчас тоже не до нее, а рука хоть и болит, но терпеть можно. Как жить дальше? Что будет с империей? Кто придет к власти? За кем ей идти? Эти вопросы были более актуальны, чем боль в руке.
   А с другой стороны, не все ли равно, по какому пути пойдет развитие империи? Ее примут… всем нужны управленцы. В свое время она приобрела достаточный опыт, работая в Совете. В конце концов, выполнение обязанностей, возложенных империей, никто не отменял. Ведь ради карьеры она бросила свою сестру на воспитание чужой тетки и перестала заботиться об отце. Пусть Ребекка прекрасный человек, но чужая. А она… родная сестра, пренебрегла своим долгом, выбрав карьеру. Вот и пришла расплата… понимание, как изменчиво окружение и как постоянны родственные узы. Лизбет давно повзрослела и вряд ли простит свою непутевую сестру. Она давно не выходила на связь, полностью закрывшись от сестры. Тетка Ребекка, Эол и сестра Лизбет – у них был прекрасный тандем. Изольду это вполне устраивало до определенного момента, и этот момент настал.
   Изольда была страшно удивлена, когда в битве при Дионисе увидела в свите принца Лизбет и Эола. Мысль о том, что ее сестра рядом с предателем империи, поразила ее в самое сердце. Она хотела пробиться к ней через ряды дерущихся воинов, но не смогла. Попытки связаться не возымели успеха, так как Лизбет не захотела войти в контакт со своей сестрой. Изольда была потрясена ее холодностью и тем, как та сделала вил, что не заметила свою сестру среди толпы. Чужая! Совсем чужая!
   Разговор не удался и потом, после кровопролитного боя и гибели принцессы, когда боевые действия были окончены при полной победе новоявленного императора. Когда по городу прошли аресты, Изольда успела спрятаться от гвардейцев императора в полуподвальном помещении нежилого дома. Через небольшую щель между досок, которыми было забито окно ее убежища, она видела, как по улице вели пленных, и среди них она увидела свою сестру с Эолом. Изольда испугалась выйти на связь с сестрой из-за возможности быть раскрытой, и теперь неизвестно, где они и что с ними. Можно вернуться в империю ради Лизбет и попытаться освободить ее из плена, тем более когда Раварт мертв, а принц оказался не предателем. Но Изольда подозревала, что Лизи и так выйдет на свободу, без ее участия, а с ней она все равно общаться не будет, и любые действия Изольды только усугубят их отношения. Поэтому она решила остаться в Новодэонисе и заняться управлением его восстановления, до появления новостей о дальнейшей судьбе равартовских арестантов. Пришло время ответить разорванной душой за свои деяния и безразличие к судьбе своей сестры.
   Ее грустные размышления были прерваны появлением Адриана. Он незаметно подошел и сел рядом, покосившись взглядом на перевязанную руку Изольды.
   – Сильно болит? – поинтересовался он, кивнув на сломанную руку.
   Изольда молча махнула здоровой рукой в знак, что не стоит волноваться, и, в свою очередь, спросила:
   – Что будем делать? Где найти правильный путь в этой неразберихе?
   – А что, у нас есть право выбора? – ответил Адриан, безразлично разглядывая обгорелые стены здания.
   Почему-то в его душе сгоревший Новодэонис не вызывал сострадания. Когда он жил в лесу, удалил себя из этого мира. Он был одинок, но свободен. Он был мертв и в то же время живой. Его разрывали ночами кошмары и крики, заставляя не смыкать глаза. А в результате что осталось внутри? Закрывшись, он остался один на один с самим собой, но с кем? Кто он? Холодный высохший сосуд или разочаровавшийся ликвидатор, которого предала горячо любимая империя? Прошлое смутно, а было ли оно у него? Он помнил школу, которая учила его быть хорошим. Однако мир исказился, и теперь непонятно, учили его правильно или нет? А знает ли он сейчас, что такое правильно? Подобно учению по сжиганию книг, кто же скажет, что это ошибка? А не может ли так случиться, что прожитые годы и долгий путь в мучениях натолкнут на мысль, что ты, оказывается, несешь только катастрофу и разрушение, не созидая ничего на обломках. Вчера в бою погибли его горячо любимые братья, и он не смог им помочь. Ради чего погибли, ради каких великих целей? Да, они, как и Адриан, посчитали, что справедливость за защитниками города. Но насколько справедлива их смерть? И почему он остался жив и даже не получил ранения. Это есть справедливость? Справедливость одиночества?
   Даже Рэй – самое близкое ему существо, – и тот оказался совсем не тем, кем всегда прикидывался. Адриан всегда считал себя его защитником, а оказалось, что рядом с ним Присоединившийся. Пусть не Первый, но им равный, а значит, о какой дружбе может идти речь, о какой защите?..
   Для спасения Адриана Рэю пришлось открыться и явиться в своем главном обличии. И хоть потом он вновь был милым и славным дракошей, но Адриан-то уже знал, что рядом с ним Повелитель сил убеждения, а это означает, что Рэй может убедить Адриана в чем угодно, то есть получается, что Адриан сам себе неподвластен. И как теперь к этому относиться? После, казалось бы, счастливого спасения Адриан стал избегать встреч с Рэем, хоть и чувствовал, что тот страдает.
   – Нам надо спасти самих себя, – прошептала Изольда, оторвав Адриана от тяжелых мыслей.
   – Значит, нам нечего больше терять, если спасать остается только себя, – ответил Адриан, почувствовав, как теплая ладонь коснулась его руки.
   – Я чувствую, что мы можем спасти себя, только спасая наших близких! Будем жить ради этого? – Она усмехнулась своим мыслям. – Сколько людей и мифийцев погибло в этих страшных войнах. Я бы решила, что ты тоже труп, если бы не слышала твоего голоса. – Изольда коснулась ледяных пальцев ликвидатора.
   – Как мне спасти того, кого я не способен найти ни в одном из миров? – Адриан опустил глаза и сделал вид, что внимательно рассматривает свои грязные ботинки, незаметно вытерев накатившую слезу.
   – Ты все бредишь Викторией?! Очнись… ее нет! Забудь это страшное сновидение. Посмотри на тех, кто рядом с тобой, посмотри на Элону. Никто, кроме тебя, не будет, сильнее ее любить!
   – Ты не понимаешь. Куагар сказал, что Виктория застряла между мирами, вне времени и пространства. Ему нужно Оружие, чтобы его спрятать, и тогда, как он говорит, Виктория сможет вернуться на Землю. Понимаешь! На Землю, но не на Фикту! Я ее в любом случае потерял. А Элона… Ну что Элона? Ну не люблю я ее! Когда-то любил, а сейчас нет!
   – Что ты говоришь, Адриан? Любовь не может исчезнуть просто так! Ты поражен злом и думаешь только о себе. И, думая о Виктории, в первую очередь ты думаешь о себе, ведь у вас с ней ничего не было!
   – Ты противоречишь сама себе, говоря, что любовь не может исчезнуть. Да, не может, если это истинная любовь, и это означает только то, что Элону я никогда не любил!
   Вдруг кусты жасмина, находящиеся рядом со скамейкой, раздвинулись, к собеседникам вышла Элона и с горьким упреком в голосе выпалила:
   – Так значит, ты всю жизнь мне лгал? Но разве так можно? – И расплакалась. – Когда ты успел накопить в себе столько зла? Ведь ты был другим. Я тебя помню нежным и внимательным.
   Затем, встав напротив застывших от неожиданности молодых людей, вытирая слезы, Элона прошептала:
   – Нет! Это не ты изменился, это изменился мир вокруг нас. Он стал жестоким, бесчувственным, в нем нет сострадания, милосердия, и, конечно же, нет любви! Мне такой мир не нужен, для него я ничего делать не буду! – По ее лицу пробежала наивная и чистая улыбка, а затем лицо побледнело. Она продолжила говорить, но в ее голосе уже не было нежных нот, как ранее, а только слышалось разочарование: – Адриан, милый… почему я еще жива?
   Ее горящие уверенностью глаза смотрели на молодого мужчину с любовью и тоской. Было ясно, что ответа она не ждет, он ей не нужен. Вдруг под ее ладонями стали прорастать лианы, которые потянулись к ее рукам, впиваясь в них, жадно поглощая кровь. Проросшие через молодое тело зеленые стебли, покрываясь лиловыми цветами, потянулись к солнцу. Вскормленные кровью стебли стали набухать, на них появились почки, которые стали лопаться, освобождая дорогу новым ветвям.
   – Меня не сожрет пожиратель, – шептала Элона. – Это они все пожиратели, это у них у всех изуродованы души.
   Она была спасена своим братом, но пожиратель, однажды очернивший ее душу, глубоко оставался и играл в прятки с ней. Он ломал ее сознание, и только в любви к Адриану она смогла найти отдушину своим страхам перед неотвратимостью изменений, которые происходят вокруг нее. Она не понимала, что это не любовь. Любовь – подарок, который дает тебе возможность духовно развиваться, и в то же время это твоя готовность в любой момент отпустить ее ради свободы, ради счастья того, кого любишь. Любовь не строит стен, не прячет любимого под купол. Любовь – это несравнимо больше, чем привязанность к кому-либо, это спасение твоей собственной души.
   Для Элоны любовь стала оковами. Она погрязла в безумном желании обладать, ее душу захватила навязчивая идея быть рядом с любимым. Она не понимала, что нельзя на этом построить отношения, это приводит к разрушению ее самой как личности. И ту маниакальность, с которой она пыталась воссоединиться с Адрианом, никак нельзя было назвать любовью, но пожиратель, глубоко спрятавшийся в ней, этого не понимал. Но душа Элоны чувствовала это, и потому она отдала всю себя во спасение своей души, дабы действием ответить своему пожирателю одно: «Ты меня не одолеешь!»
   От тела Элоны пошло сияние, которое заставило присутствующих зажмуриться. Когда свет погас и глаза были открыты, Элоны уже не было, и только огромный куст, покрытый красными цветами, указывал на то место, где она только что стояла.
   – Что ты наделала?! – закричал Адриан и сполз со скамейки на колени, закрыл лицо руками. Потом простонал: – Даже ты меня оставила! Один… Совсем один!
   Изольда в это время только тихо плакала. Затем тоже встала на колени рядом с Адрианом и обняла его поникшие плечи, продолжая плакать.
   – Я знаю, кто во всем виноват! – вдруг злобно зарычал Адриан. – Пусть не думает, что ему все просто так сойдет с рук! Разносчик зла должен быть уничтожен!
   Он встал с колен и, не оборачиваясь на Изольду, полный одержимостью убийства, пошел в сторону замка. Он знал, где и кого искать. Он не камикадзе, готовый пойти на смерть ради того, чтобы добиться своей цели, не злодей, бросивший все на алтарь смерти ради своей безумной мечты, не герой, способный на великие свершения, невзирая на трудности. Кем мог быть он, ведь пешки не восстают против системы, а покорно следуют ее законам. Ими играют и ведут к неизвестной чужой цели. Но он вышел из их рядов и, находясь на самой точке кипения апокалипсиса, не хочет быть пешкой на чужой шахматной доске. Рядом с обычными людьми катастрофы не происходят, или, может, это он такой везучий и самоуверенный, готовый встать против главного противника. Скорее всего, он слишком глуп, а может быть, у него просто нет того, что нужно всем, например души? Может быть, он лишь волк, в овечьей шкуре. Он монстр и чудовище, страшная тень в шкафу, которая прячется на рассвете, растворяясь в предутренних тенях. Он ликвидатор, без души, но с целью.
   Подняв глаза к небу, Адриан осознал себя и готов был смеяться рядом с врагом. Он – оружие. Сжав меч покрепче, он шел искать Ареса. Ему было больно за все потери, которые он понес, в его душе горело пламя мести. Подобно Харите, он был готов ринуться в последний бой, с той же энергией, что билась она, забывая, что он не тот, кто станет иконой свободы. Не станет последней надеждой людских масс, не будет подобен путеводной звезде. Но ему это все было глубоко безразлично. Возможно, он себя так и не нашел, пытаясь в недрах своей души откопать правду. Но сейчас и это было не важным. Ему нужна была сладострастная месть.
   А в это время в замке Хариты собрался Совет высших чиновников Оазиса, на котором постановили, что пока империя обезглавлена, необходимо срочно туда ехать принцу под охраной армейских подразделений и объявлять себя императором. Все понимали, что при формировании правительства схватку за дележку власти не избежать. Обязательно начнутся политические репрессии и гонения тех, кто в свое время присягнул Раварту. Неизбежны суровые наказания и новая кровь. И на фоне этого у элиты Оазиса появилась возможность возвыситься и стать приближенными императора уже единой империи, при этом уничтожая старую элиту Георга, а затем приспешников Раварта и деля их собственность. Борьба предполагалась нешуточная, и у всех алчно горели глаза в предвкушении надвигающихся событий, ставки были подняты до небес.
   Когда Совет закончился и все разошлись готовиться к новому походу, в зале заседания принц остался один. Он неторопливо пересматривал лежащие перед ним документы, когда огромная дверь медленно открылась и в зал вошел Куагар.
   Он не стал заходить далеко в огромный зал, а остался рядом с закрытыми дверями, в молчаливом вопросе глядя на Элиота.
   Принц встал с кресла и, направляясь к посетителю, сказал:
   – Знаю, знаю! Ты пришел, чтобы я тебе рассказал, где спрятано Оружие. – Элиот остановился рядом с Куагаром, продолжая говорить: – Так вот, далеко ходить не надо, оно со мной.
   Принц снял с груди кулон и протянул его магу.
   – А-а-а… – протянул Куагар. – Артефакт «Игра в прятки»… понятно! – Улыбнулся и осторожно взял в руки кулон. Смотря на него с вожделением, Куагар произнес: – Ну вот, осталось только дождаться, когда появится проводник. Я думаю, он не заставит себя долго ждать.
   Принц с любопытством посмотрел на мага:
   – Так все-таки проводник существует? А я думал, что все это выдумки Ареса. – Помолчав с минуту, переспросил: – И что вы с ним собираетесь делать?
   – Я уже вам говорил, что сделаю с Оружием, – спокойно ответил маг.
   – Нет, я не об Оружии… я о проводнике… Что вы собираетесь с ним делать?
   Глаза Куагара как-то странно засветились, и он произнес:
   – Проводник тоже должен исчезнуть вместе с Оружием! Круг судьбы должен замкнуться, только тогда наступит равновесие.
   – То есть вы хотите его уничтожить?
   – Его нельзя уничтожить, как и Оружие, так как в нем уже есть частица силы уничтожения, но его, как и Оружие, можно заточить в камень на века и стереть о них память.
   – Ты предполагаешь, что он должен появиться здесь?
   – Я же сказал: круг судьбы должен замкнуться, и, коль скоро Оружие у меня, он тоже должен объявиться, – ответил Куагар, а потом снова передал кулон Элиоту со словами: – Открой его, я должен увидеть фолиант. Только тебя кулон послушается, так как ты в нем спрятал вещь и, пока она там, ты являешься его хозяином.
   Принц взял в руки кулон и представил фолиант рядом с собой. Мгновение – и как будто бы из ниоткуда перед принцем возникла книга, закованная в металлические пластины, лежащая на постаменте.
   Если на принца появление артефакта не произвело какого-либо большого впечатления, то Куагар среагировал совсем по-другому. Он упал на колени и, осторожно притрагиваясь к постаменту, начал заунывно читать какие-то заклинания. Затем поднялся с колен и потянул руку в углубление на лицевой стороне обложки.
   – Зачем ты это делаешь? – не удержавшись, спросил Элиот.
   – Это единственный артефакт, через который с тобой может общаться сила разрушения! И передо мной появилась возможность приобщиться к знаниям, которые она несет. Я должен быть уверен, что делаю все правильно! – прошептал благоговейно Куагар, вкладывая руку в предназначенное для этого место.
   Артефакт его услышал.
   Мощная энергия ударила в руку мага, отразившись болью во всем его теле. Лицо его напряглось, и глаза закатились, от его тела пошел необычно сиреневый цвет, который на Фикте никто не видел. В его сознание мощным потоком полились знания:
   «В пустоте, среди мириадов звезд, высится одинокая фигура, похожая на человеческую. И в то же время она больше походит на межзвездную туманность. Однако в этой, казалось бы, бесформенной структуре горит огонь страсти… страсти к простой женщине. Он не понимает, как это могло произойти с ним, с Первым, с тем, кто управляет этой частью Галактики. Все, что ему подчинено, суть одной цели – сохранения планеты Фикта, и только ради нее существует Солнечная система и ближайшие к ней звезды. И поэтому всегда основное его внимание приковано к этой планете и ее жителям, так повелел Высший разум.
   Первые всегда одиноки, и миллионы лет его это устраивает. Но вот мощный призыв любви, ворвавшийся в его сознание, вначале покоряет, а затем порабощает то, что он в себе никогда не ощущал, – душу. Он не любит навязчивость, да и кто осмелился бы ему что-то навязывать? Нет, это внутри, это в нем, и это угнетает. Женская любовь настолько притягательна, что он снисходит к ней, пусть даже из любопытства, а потом уже возвращается вновь и вновь, пораженный страстью. Он может быть не только сгустком энергии, он может принимать любые обличия, и, конечно, к любимой он всегда приходит в теле, которое для нее близко, – в теле человека.
   – Великий Веспер! – шепчут горячие губы.
   И он подчиняется им, как малый ребенок, готовый на все ради ласк. Любовь ради любви безумна и потому сладострастна.
   – Лара! Любимая! Я вечен, а ты искра, рожденная человеком. Ты исчезнешь, а моя душа, которую я познал через тебя, будет страдать в веках, и нет этому решения.
   – Пусть я искра, – шепчут ее губы, – пусть я исчезну в песках бесконечности, но ты, мой герой, останешься со мной, пока я жива. А в память о себе я сохраню твоего ребенка, который развивается в моем чреве.
   В душе Веспера пылает пламя, он обнимает свою подругу, шепча ей на ухо ласковые слова:
   – Милая моя, любимая… Я знаю, это будет девочка. Назови ее Изольда».
   Информационный поток в виде фильма все поступал в голову Куагара и сюжет продолжился:
   «Но вот Веспера долго нет, и, страдая от разлуки, Лариада призывает к себе титана, используя его силу, губя при этом себя. Веспер успевает увидеть ее в последние минуты жизни и вне себя от горя уговаривает Хранителя времени сохранить островок памяти о Лариаде.
   – Брат! Что ты делаешь? – звучит голос Фэба. – Ты хочешь погубить себя? Но ты вечен! Твоя боль безумна. Остановись и забудь!
   – Ты не понимаешь, брат! – отвечает ему Веспер. – Я познал то, что мне не дано было познать. Это моя судьба, это мое проклятие.
   Фэб молчит, размышляя о сказанном его братом, а потом произносит:
   – Судьба, говоришь… Я, кажется, начинаю понимать, кто в твоих муках виноват!
   Фэб продолжает вести беседу, но уже не с Веспером, он обращается к Повелителю информационных потоков и сил убеждения:
   – Ты, Повелитель судьбы, знал, что должна произойти эта встреча, знал и не предотвратил? Ты же просчитал, к каким мукам моего брата приведет эта встреча и насколько это все бессмысленно, но сделал вид, будто тебя это не касается.
   Из глубины пространства раздается голос:
   – Ты не прав, Фэб, я не распоряжаюсь судьбами. Что толку в моих расчетах? На основе их я имею право только корректировать судьбу, не более. У меня табу на изменение судьбы!
   – Лицемеришь, дружище! А как объяснить твое вмешательство в судьбу ликвидатора? Здесь тебя можно понять, ведь он твой друг! Так, что ли?
   – О чем ты?
   – Ну как же. Ты всегда с ним был рядом и помогал ему выжить. А уж с этой девчонкой с Земли? Ты все сделал так, чтобы они были рядом, и это только для того, чтобы ликвидатор влюбился в нее. Ты все чаще стал пользоваться возможностью менять судьбы как близких тебе людей, так и врагов. И где твое табу?
   – Что ты от меня хочешь, Фэб? Пойми, я не мог оставаться в стороне и ждать, когда зло захлестнет душу ликвидатора, пусть лучше любовь будет ее переполнять, порождая добро. В конце концов, ты тоже частенько пользуешься своей силой ради своей прихоти. Позволь и мне иногда отходить от правил.
   – Ах вот ты как заговорил! Значит, когда касается твоей прихоти, то от правил можно отступать, а если касается Первого, то у тебя табу? Ты возложил на себя груз ответственности за уравновешивание сил зла и добра? Не слишком ли опрометчиво поступаешь?
   – Извини, Фэб, но я не понимаю, что ты от меня хочешь. Весперу я помочь не смогу, а как уж пользоваться своими возможностями менять судьбы, я уж как-нибудь сам разберусь. – Голос Повелителя информационных потоков и сил убеждения пропадает, предварительно сообщив, что он прекращает общение.
   Фэб задумывается. Он не ожидал такого разговора. Строптивость собеседника его вначале возмутила, но, подумав, он понимает, что злом пропитано все пространство и наступил момент, когда должен появиться тот, кто сможет уравновесить силы, неподвластные Первым, и предоставить дополнительные возможности выбора судьбы, без помощи Повелителя информационных потоков. Он принимает рискованное решение и начинает действовать».
   Куагар убрал руку с книги, которая предварительно проинформировала его о тех свершениях, которые задумал Фэб. Маг все понял, в том числе и то, что все его действия, которые он совершал в попытках уничтожить знания об Оружии, были напрасны и не результативны. Он взвалил на себя непосильную ношу – миссионерскую деятельность по уравновешиванию сил. Его амбиции оказались ничтожны, а желания меркантильны. Маг сел на пол рядом с постаментом фолианта и обхватил голову руками.
   – Что с тобой, маг? Очнись! Что ты видел? – Элиот тряс Куагара за плечо, пытаясь привести его в чувство.
   В это время из приемной через неплотно закрытую дверь послышались звуки шагов твердой походки. Широко распахнув дверь, в кабинет шумно вошел Адриан, держа правую руку на рукояти меча, находящегося в ножнах, висящих на его левом бедре. Он был готов к развитию любых событий и не собирался перед кем-либо делать реверансы. Окинув холодным взглядом комнату и сосредоточив его на фолианте, ни к кому не обращаясь, спросил:
   – Где Арес?
   – Молодой человек, вам не мешало бы вначале поздороваться! – Элиот постарался придать голосу спокойные нотки. – А потом… почему ты решил искать Ареса здесь?
   – Там, где Оружие, там будет и он!
   Подняв голову и устало посмотрев на ликвидатора, в разговор вмешался Куагар:
   – Зачем тебе Арес? Книга нашла своего истинного хозяина. Пришел и ты, последнее звено, замыкающее круг судьбы.
   Адриан пристально посмотрел на мага:
   – О чем ты говоришь?
   – Пришло время тебе узнать, кто проводник сил уничтожения. Так вот, это ты! Но это уже ничего не значит!
   – Как не значит? – раздался деловитый голос, и из потайной комнаты появился Арес. – Я вас здесь всех давно жду. Молодец Харита, предусмотрела тайную комнату, о которой даже принц не знал, а я вот догадался. Наконец-то и фолиант, и проводник – все в одном пакете!
   – Нет, это я наконец-то тебя нашел! – прорычал в порыве ярости Адриан и выхватил меч из ножен.
   У Ареса азартно заблестели глаза, он сквозь зубы процедил:
   – Неужели ты настолько глуп, думая, что можешь одолеть меня? Вроде бы уже не мальчишка! – Затем выхватил меч и, встав в боевую стойку, продолжил: – Хотя ты мне должен быть послушен, а для этого я тебя проучу, чтобы в дальнейшем ты не поднимал на меня руку.
   К Адриану присоединился Элиот, встав с ним рядом, также оголив меч.
   – Двое против одного, великие рыцари? Смех, да и только! Мне не нужна драка, игра выиграна, но вы такие азартные, что я не могу удержаться и принимаю ваш вызов. Хочу напоследок показать настоящее фехтование на мечах. – Арес сделал выпад и растянул свои тонкие губы в улыбке: – Ну что, кто нападает первым?
   Не говоря ни слова, Адриан и принц вместе кинулись в атаку. Зазвенел металл скрещенных мечей, закружили в танце боя фигуры противников, стала падать и разбиваться мебель, снесенная разгоряченными телами, и только Куагар продолжал сидеть на полу рядом с фолиантом, закрыв глаза. Было видно, что он полностью деморализован знаниями, которые ему дала книга.
   Постепенно бойцы начали уставать, хотя по Аресу это было незаметно. Все атаки легко им отбивались.
   Принц зло прохрипел, задыхаясь от усталости, обращаясь к Адриану:
   – У него Эолов меч! Мы с ним не справимся.
   Услышав это, Арес, отражая атаки с двух сторон и нападая, выкрикнул:
   – А что вы думали? Детский сад здесь, что ли? Сейчас меч почувствует мою ярость и покрошит вас, как капусту. Жаль, но мне придется убить тебя, принц, хотя знаешь, ты мне стал симпатичен, а вот проводник мне пригодится. Я из него сделаю своего раба, который будет управлять силой уничтожения.
   – Ни из кого ты не сделаешь ничего! – послышался басистый голос, перемешенный с рычанием, и в распахнувшиеся двери вошел длиннохвост.
   Только это был не тот Рэй, к которому все привыкли, маленькому и пушистому. В зал вошло настоящее чудовище, закованное в броню, с оскаленными длиннющими клыками. Он стоял на коротких, но мощных задних лапах, держа в передней лапе огромный меч.
   – Я не позволю тебе, рыцарь тьмы, реализовать свои цели, и ты уберешься в свое пространство.
   – О-о! Компания в полном сборе, – ядовито, но с нотками испуга выпалил Арес. – Тебе-то что надо?!
   – Никто не сможет открыть книгу, даже проводник, и в этом твоя ошибка. Твои цели не будут достигнуты ни сейчас, ни потом. Но я знаю, где находится землянка, и знаю, как ее доставить сюда. Я изменю судьбу Веспера, и он забудет о Лариаде, а взамен Фэб вернет Викторию на Фикту. Она откроет книгу, а мы с моим другом Адрианом найдем, как и для каких наших целей будет управляться сила уничтожения. – Рэй топнул ногой, да так, что со стен попадали картины, и двинулся на Ареса, держа на изготовке меч.
   – A-а, так ты тоже решил поуправлять миром! Но ты глуп, начальник информационных потоков! Когда я наполню своей силой кротовые норы, книгу не обязательно будет открывать. Достаточно проводнику будет положить свою ладонь в углубление на ее обложке, и он уже сможет войти в контакт с Интеритумом, конечно, с помощью меня, – ощерившись, прорычал Арес и стал пятиться в угол. – Но эти знания тебе уже не помогут. Для свершения мной задуманного у меня уже все есть! – И громко крикнул: – Останови мгновение, Хранитель времени!
   Вдруг все заходило ходуном, и стены замка стали рушиться. Фикта содрогнулась. В какой-то момент в недрах ее огромных океанов родились страшные цунами, помчавшиеся на континенты, уничтожающие все на своем пути. Вулканы взорвались, выбросив в атмосферу многомиллионные тонны газов и пепла, изрыгнув из своего чрева бесконечные потоки лавы. Пламя, охватившее планету, взметнулось до небес, уничтожая все живое на своем пути, на небе заиграли черные сполохи. Всеразрушающие смерчи пронеслись по умирающей планете, не оставляя следов от когда-то процветающей цивилизации.
   На окаменевшие от страха фигуры, стоящие на руинах замка, с неба смотрели черные как ночь глаза. Раздался громогласный голос, зазвучавший повсюду:
   – Вы знаете, кто вы?
   – Да! – прокричал один из мужчин. – Я маг. В пятом поколении великих магов.
   – Я принц королевских кровей династии великих Гро-онов! – прокричал другой мужчина.
   – Я ликвидатор, стоящий на охране равновесия сил, – прокричал еще один голос.
   – Я Повелитель информационных потоков планеты Фикты, – прорычал монстр.
   – А я рыцарь тьмы, непобедимая и бессмертная! – злобно расхохотался женский голос. – А ты, я так понимаю, Интеритум?
   Холодные черные глаза посмотрели на того, кто говорил последним, голос пророкотал:
   – Так это ты погубила Фикту?
   – Нет! Это они сделали все сами, приняв мою силу в основу своих отношений.
   – Ты права! Жители Фикты, как и люди Земли, стали управляемы злом. Фикта перестала выполнять функции, возложенные на нее Высшим разумом. Я долго терпел, но коль начались попытки остановить время, дальше будет только хуже. Фикта должна быть уничтожена! Да будет так!!!

Глава 19

   Виктория уже с минуту крутила головой пытаясь понять, что за сумасшедшие видения она видит вновь. Касаясь ладонями своего лица, она понимала, что это не сон, а реальность. Мрак, закутанный одеялом тумана, так и вынуждал искать окна для проветривания пространства, которое только что окружало Викторию, но которого уже не было. Оно разбилось подобно зеркалу на осколки, замершие в безвременной пустоте. Только силуэт девушки вырисовывался, благодаря тому, что эти осколки, постепенно увеличивая скорость, стали вращаться вокруг ее тела. Как спутники вокруг планеты, подчиняясь закону гравитации, но при этом продолжая разламываться на более мелкие части.
   Виктория поймала ближайший из осколков и посмотрела в него, как в обломок зеркала:
   «Ночь. Густой, непроходимый лес с буреломами старых деревьев. Холод, пронизывающий человеческое тело, неготовое к раннему снегу и свободное от лишних одеяний.
   Метель. Еще не поздняя осень, и метель совсем не вовремя, к ней жильцы леса не готовы, но они умеют приспособиться, в отличие от того, кто бредет, укутавшийся в дырявую шкуру давно умершего медведя, случайно найденную по дороге. Для использования артефакта магии выживания он должен быть ближе к центру империи, а там, где он находится, ее границы. В этом месте нужны недюжинные силы, чтобы сконцентрировать магию даже с помощью артефакта, а их уже нет. Он бредет по глубокому снегу, утопая в нем, перелезая через огромные мертвые стволы деревьев, которые тенями в лунном свете кажутся причудливыми уродами. Он уже на пределе сил и давно в голове крутится понимание того, что смерть рядом и ее дыхание уже ощущается. Нет ничего, что могло бы дать шанс для выживания. И вдруг он слышит тонкий писклявый голосок, заглушаемый воем метели. Этот голос взывает к помощи, и тот, кто сам умирает, не может пройти мимо.
   Под гнилой корягой прячется фиолетовый комочек. Он трясется от холода и, самое удивительное, причитает между просьбами о помощи:
   – Да что же это такое! Помогите! Я умираю! Ну почему я здесь? Я не люблю ночь, я люблю свет, мне страшно в темноте! Помогите, я замерзаю!
   – Все будет хорошо! – Тот, кто его нашел, пытается улыбнуться, поднимает дрожащее тельце существа, похожего на дракошу, прячет под уже плохо греющую шкуру и немеющими губами шепчет: – Ты слышишь меня, малыш? Я не дам тебе умереть. А чтобы тебе не было страшно, я тебе подарю свой фонарик. Пусть он всегда будет при тебе. – Он дрожащими руками достает из кармана маленький огонек, горящий всегда, как маяк, на просторах Вселенной. – Это не обыкновенный фонарик, он мне когда-то был подарен моим отцом. Он не яркий, но символичен и всегда виден в мире бесконечной тьмы.
   Вдвоем легче умирать, но и выживать тоже. Сил хватает выйти на поляну, где горит костер и где ждут потерявшегося.
   – Здравствуй, брат! Адриан! – От костра бегут, радостно приветствуя пришедшего, парни. Они поднимают почти бесчувственное тело и подносят к теплу, при этом как бы извиняясь: – Мы уже не надеялись тебя дождаться… а как найти тебя? Мы же не знали, куда ты ушел! Почему ушел один? Ты, наверное, опять искал следы своих родителей?
   Парни знают, что делать с почти безжизненным телом. Реанимация суровая, но эффективная. И только тогда, когда они понимают, что их брату уже ничего не угрожает, они обращают внимание на фиолетовый комочек, который прячется в шкуре медведя.
   – Братья! Смотрите, длиннохвост! – кричит тот, кто увидел первым этого удивительного зверька. – Где Адриан его нашел? Я никогда его не видел, а только слышал о его существовании.
   Все толпятся вокруг маленького существа, который тоже рассматривает любопытных своими огромными, как сливы, глазами».
   Осколок рассыпался в руках Виктории, и она поймала еще один:
   «Тропинка огибает непроходимые лесные чащи и болотистые места, уходя вглубь леса тонкой извилистой полоской, прячущейся в тени раскидистых крон деревьев. По тропинке идет уставшая девушка, одетая в льняную крестьянскую одежду, представляющую собой рубашку с длинными рукавами, заправленную в штаны с высокой талией, подвязанные серым матерчатым пояском. Голова покрыта светло-коричневым беретом, а на ногах невысокие мягкие сапожки. В руках девушка несет до краев наполненную природными дарами корзину. Ей сегодня повезло. Корзина наполнена грибами, кедровыми шишками, кусочками древесной смолы, используемой для разжигания ночника, а в специальном отделении корзины лежат собранные ягоды и орехи. По согнувшейся фигуре девушки видно, что ноша тяжела, а по тому, как часто корзина перекладывается из одной руки в другую, можно понять, что в тонких девичьих руках накопилась усталость.
   Но девушка упорно не сдается и продолжает нести свою неподъемную корзину к домику, стоявшему ближе к лесу, отдельно от общего массива деревенских построек, которые уже просматриваются через ветки и листву деревьев. Она остерегается деревенских задиристых пацанов, которые всегда пристают к ней со своими насмешками, и идет к дому обходными путями, но кажется, она не рассчитала своих сил.
   Ее называют девушкой леса, и местные жители часто подсмеиваются над ее затворнической жизнью, а пацаны, чувствуя свою безнаказанность перед взрослыми, могут и за волосы дернуть, и одежду выпачкать, а то просто порвать, и корзину разорить. Конечно, они знают силу ее магических способностей и шалят аккуратно. Больших проблем они не доставляют, но все равно неприятно, особенно когда они хихикают над ее старым больным и глухим дедом, вместе с которым она живет и за которым ухаживает.
   Проходя мимо огромного цветущего куста, девушка останавливается и прислушивается. В кустах кто-то есть, возможно, лисенок или зайчонок, а возможно, какой-нибудь иной зверек, а так как девушка лесная фея, она не может пройти мимо и не обласкать лесное животное. Она ставит на тропинку корзину и подходит к кусту. Раздвинув ветки, вскрикивает от неожиданности. На нее огромными, как сливы, глазами смотрит зверек с фиолетовым цветом шерсти, длинными с кисточками ушами и закрученным хвостом, держащим светильник.
   Она узнает его.
   – Привет, длиннохвост! Ты откуда здесь появился? Где твой хозяин? – Девушка протягивает к зверьку руку. – Я никогда тебя раньше не видела, только слышала о твоем существовании. Какой ты милый!
   – Привет, Элона! – Зверек в руки не дается и отбегает в сторону.
   Это приветствие девушка явно слышит, хотя длиннохвост даже не приоткрывает рта. Элона умеет воспринимать чувства животных, а так каку них нет своего языка, это позволяет ей с ними общаться, но на эмоциональном уровне. Однако сейчас в ее голове звучит человеческая речь, которая ее сильно удивляет и заставляет вздрогнуть. А писклявый голос продолжает звучать в ее голове.
   – Меня зовут Рэй, а мой хозяин вон там… – Зверек поворачивает свою мордочку в сторону небольшой поляны, спрятавшейся между кустами.
   В густой траве Элона разглядывает лежавшего парня, но перед тем как решиться подойти к нему, спрашивает:
   – Рэй, откуда ты знаешь мое имя?
   – Я много что знаю, – звучит у нее в голове короткая фраза, и зверек направляется в сторону хозяина.
   Элоне ничего не остается делать, как последовать за ним.
   Парень лежит на спине, завернувшись в черный плащ, с подсунутым под голову походным мешком. Элона встает на колени возле незнакомца и внимательно его осматривает. Непонятно, то ли он спит, то ли лежит без сознания, так как виду негодовольно потрепанный. Только мерно вздымающаяся грудь говорит о том, что он жив. Элона дотрагивается до его плеча, но он не реагирует. Тогда она хлопает его по щеке. Мгновение – и локоть Элоны оказывается в цепком захвате твердой и сильной руки, а перед ее глазами сверкает металлом меч.
   – Ты кто? – шипит голос парня.
   – Моя рука! – стонет девушка, и ее лицо морщится от боли. – Отпусти! Ты мне руку вывернешь!
   Парень отпускает руку девушки, быстро встает на ноги, прячет меч в ножны и уже спокойным голосом повторяет вопрос.
   – Кто я такая, тебе скажет твой длиннохвост, он у тебя все знает. – Элона тоже поднимается с коленей и пытается быть безразличной. – А коль ты жив и здоров, то я снимаю с себя груз ответственности, что не помогла нуждающемуся путнику. Извини, что разбудила. Я пошла.
   – Постой, прекрасная лесная нимфа. Подскажи, где деревня, а то я давно плутаю по лесу и, кажется, заблудился. – Парень широко улыбается и протягивает ей руку.
   – Как я могу доверять обманщику? – Девушка прячет руки за спину. – С тобой рядом Рэй, и ты заблудился? – Затем немного размышляет и что-то решает для себя. – Хорошо! Деревня недалеко, я отведу тебя, но с одним условием. Ты поможешь донести корзину.
   Парень наклоняет голову, прижимает руку к сердцу и театрально выпаливает:
   – О-о! Моя лесная принцесса, знай… твоего раба зовут Адриан, и он останется твоим рабом до тех пор, пока ты его не отвергнешь, и он согласен нести не только корзину, но и прекрасную ее хозяйку.
   – Идем, идем, Адриан. Ты зря надеешься, что твоя ноша будет легкой! – Девушка поворачивается и смеясь направляется к тропинке.
   Парень весело шагает за ней».
   Виктория нервно бросила этот осколок в пустоту и поймала еще один:
   «Дрожь пробежала по всему телу, сердце часто забилось, заставляя проснуться и скинуть наваждение страшного сна. Он был настолько реалистичным, что, даже почти проснувшись, Элона осязает его всем своим организмом. Кошмар сжимает ее горло, не давая дышать, и девушке приходится скинуть с себя одеяло, чтобы окончательно проснуться. Она садится на свою кровать и осматривает свою спальную так, как будто видит ее в первый раз.
   Она не может понять, кто ее разбудил: то ли кошмар, то ли громкие звуки, раздающиеся из-за закрытой двери. Солнце только поднимается, и серость раннего утра еще не уступает место рассвету, а в доме уже шумно. Элона пытается отбросить сон, как старую игрушку, но он настолько проник в нее, что весь всплывает в сознании, заставляя опять содрогнуться от нахлынувших неприятных чувств.
   Идет война, она на передовой. Временные отрезки скомканы, как старая бумага, которую просто кинули в камин, нет последовательности действий. Где явь, где сон? В памяти пробелы в общей истории прошлого. Элона знает, за что она воюет и с кем. Вот только мир вокруг нее какой-то неполный, выборочный, осколочный, как будто состоит из неправильно сложенных пазлов, а местами они вообще отсутствуют. И в этом мире все действия, которые происходят вокруг Элоны, и действия, которые выполняет она сама, полностью лишены причинно-следственных связей либо повторяются вновь и вновь.
   В душе тоска о павшей вековой империи переплетается с чувством истеричной радости победы. Слезами наполнены глаза – слезами горечи утраты, предательства и разлуки, слезами счастья, реализованной надежды и мечты. Все перемешалось.
   Она смотрит на вечернее небо, где трещит, рассыпаясь на куски, защитный купол над стенами крепости, и осколки стекла сыплются ей на голову, падают под ноги. Она видит, как Изольда держит на коленях потерявшую сознание Викторию, как что-то говорит Рэй, а Адриан внимательно его слушает. Она слышит голос Фэба, заглушающий шум битвы, но не может разобрать их смысл.
   Жжение в легких от дыма и гари не дает ей вздохнуть полной грудью, а кровавое месиво рубленых и разорванных тел застилает ее глаза. Но она уже не защитница замка, она теперь на степных просторах, и залпы орудий рвут на части ее израненную душу. Картина прервана, пазл отсутствует, свет погас, и вновь начало этого затянувшегося сна. А может быть, это не сон? А может, это изуродованная и изломанная реальность? Все перепуталось, все смешалось, все потеряло смысл.
   В спальню Элоны врывается тетка, грохнув дверями о неубранный стул, который летит к стене, увеличивая шум, ворвавшийся из открытой двери. Ни капли не смутившись содеянного, непрошеная гостья грохочет низкими тонами голоса:
   – Вставай, дорогуша! Начался твой самый счастливый день! Смотри не проспи его.
   Вслед за теткой в комнату заскакивает племянница, во всем похожая на свою мать. Она хватает Элону за руку и, смеясь, тянет девушку, поднимая с кровати, так, как будто собирается вытащить ее на улицу.
   – Дай хоть одеться! – сопротивляется Элона.
   – Как одеться? Во что одеться? Нет, милая, мы тебя сами оденем!
   В комнату заглядывают знакомые лица. Элона понимает, что дом наполнен родственниками, и приходит мысль, что она никогда не видела столько родственников в одном месте, а ведь многих она даже не сможет вспомнить.
   Однако. Что происходит?
   Но ей не дают опомниться. В комнату входит мать, затаскивая сумку. Сумка очень объемная и пухлая, что указывает на то, что в ней вещи. Пока племянница колдует над разноцветными лентами, лежащими на трюмо, мать отрывает сумку и достает пакеты, разрывая их.
   Что это? Никак свадебное платье?
   Великолепно… белоснежное платье с прошитыми тонкой ниткой перламутровыми цветами по лифу, легко изменяющими свой цвет на ярко-золотой. Длинная пышная юбка касается пола, поблескивая камешками, аккуратно пришитыми к подолу.
   Элона не успевает моргнуть, как ее тело уже в корсете, обшитом шелком. Цветы мешают движению рук, а плотные завязки на корсете сковывают дыхание, не позволяя что-либо спросить или в крайнем случае возмутиться. Ей кажется, что так родственники пытаются заткнуть Элону, лишь бы та не спрашивала, на какой такой шабаш понадобилось белое платье. Предположение, конечно, есть, но оно не может быть реальным.
   – Мама, ты меня не просветишь, куда мы так торопимся? – хрипло процеживает Элона, когда ее уже насильно тащат вниз по ступеням в гостиную.
   – Незачем тянуть время и играть с нервами жениха. – Ее мама нервно посмеивается, отчего Элоне хочется от нее отпрянуть, но сильная хватка мешает этому. – Быстрей, пока жених еще есть.
   Это уже точно озадачивает Элону, и она встает как вкопанная на пороге комнаты, где уже толпятся шумные гости. Мать тянет ее на середину комнаты, но девушка больше не хочет быть марионеткой, с которой творят что хотят. Она с силой вырывается из цепких рук матери и отходит к ступеням. Элоне кажется, что еще немного – и она сбежит через окно, хотя уже просчитала, что в таком наряде застрянет, и пиши пропало ее желание сбежать. Осознание происходящего никак не укладывается в ее голове, и девушка злится еще сильнее. Внезапно в голову приходит мысль, оправдывающая все происходящее: «Мамка отдает замуж за деревенского старого барыгу».
   По тихой договоренности, да за такого солидного жениха! Поэтому никто и не удивлен такому поспешному решению, а количество родственников доказывает то, насколько прекрасно прошла сделка. Элоне кажется, что от злости она сгорит на месте или же закатит скандал с поджиганием дома и всего имущества: «Ну, уж нет! Так дело не пойдет!»
   Подняв огромные юбки, она решительно идет по коридору мимо гостевой. Однако у двери ее поджидает племянница, готовая выловить невесту в белоснежных туфельках, если что. Не узнавая себя, Элона резко отталкивает племянницу, выходя прочь из дома. Она не знает, куда пойдет, но желания оставаться в доме с сумасшедшими, которые продали ее, нет.
   Однако тут ее и ловит безвыходность ситуации. От двери до арки, что стоит невдалеке, ведет дорога из цветов. Рассыпанные лепестки по земле отражают солнце, освещая дорожку. Из дома выходят гости, выскакивая из-за ее спины, усаживаясь на стулья, что стоят рядом на поляне. Сбоку подходит ее дедушка. Он улыбается хитрой улыбкой и, поймав ее за локоть, ведет к арке. Элона понимает, что, скорее всего, именно этот старый маразматик, потерявший с магией остатки разума, все это подстроил.
   Ее охватывает апатия, и она бы поклялась, что за нее шаги делают туфли, но никак не она. Это не ее желание, поступающий страх вызывает рвотные позывы. Ей противна обстановка, а негодование превращается в дикий страх. Сердце бьется где-то в горле, мешая ее дыханию, отчего она приоткрывает рот, чувствуя кислый, противный вкус цветов на языке, что разорвали на куски, бросая на землю.
   У арки появляется фигура мужчины, одетого в свадебный костюм, и она понимает – это не Адриан! Он подходит к невесте и тянет ее на себя, освобождая от рук деда, затем наклоняет голову и, улыбнувшись, смотрит ей в глаза. Эта улыбка возвращает ее в далекое прошлое. Ей кажется, что маска удивления навсегда застынет на ее лице. Она глядит в глаза, которые сковали ее, бросая в клетку.
   В самое ее сердце ударяет чувство отчуждения этой ситуации и безразличие к ней, и это чувство отражается в глазах напротив. Ее мечта, которая вырисовывалась во снах каждый день, окрашивается цветом безумия, и ей становится страшно. Жених тянет ее на себя, желая поцеловать в губы, связав их жизни навечно в одну. Кто-то взвизгивает от восторга, кто-то просто улыбается. Картинка, на первый взгляд, должна быть счастливой, но не хватает последнего пазла…
   Снова белая пелена. Элона вновь идет по лесной тропинке, неся до краев наполненную корзину природными дарами».
   Виктория схватила несколько обломков в руку и попыталась рассмотреть, что там происходит.
   Осколки все меньше, Виктории в руку попал еще один, но важный – как память.
   «Двое стоят на вершине холма, созерцая бесконечную глубину усыпанного звездами ночного небосвода. Она держит в руках небольшой букетик полевых цветов, ранее собранный и подаренный им. Летняя жара только начинает спадать, уступая место ночной прохладе, которая оповещает о своем приходе ласковым ветерком.
   – Мне надо на Землю, мне надо работать, – слышатся его слова после их продолжительного спора и молчания. – Неужели ты не можешь понять?
   – Я не могу понять? – Элона убирает со своего плеча руку собеседника и поворачивается к нему лицом. – Я год тебя не видела, и теперь ты сообщаешь, что тебе опять надо на Землю! Твои звездочеты могут ошибиться, и ты можешь потеряться во времени. Ты это прекрасно знаешь и так спокойно отвечаешь, что тебе надо работать? А как же я?
   – Элона… милая, «звездочеты», как ты говоришь, редко ошибаются. – Адриан снова пытается ее обнять. – Пойми, я ликвидатор, это моя жизнь, и я не могу просто пренебречь приказом Совета. Ты знаешь, что на Земле время течет быстрее, и его очень тяжело синхронизировать с нашим временем. Но в любом случае я там буду недолго, и даже если закрадется ошибка в вычислениях, меня не будет максимум полгода.
   – Я устала тебя ждать! – Элона сжимает руки в кулаки. – Это все пустословия, оправдание и неизбежность. Я не люблю тебя! Я дриада, я чувствую то, что вам, людям, не понять. Я тебя понимаю, но это не означает: «Я говорю, что ты прав». Я смогу побороть свою любовь. Ты же сам говорил, я лесная принцесса. Ты даже не понял, как ты был прав.
   – Мне очень сложно понять то, о чем ты говоришь, – так и не дождавшись обоюдного желания обняться, говорит Адриан.
   – Зачем тебе это понимание? Ты человек, рожденный разумом. Делай свои дела и не думай о прошедшем. Прошедшее всего лишь небольшая часть жизни. – Элона прижимается к Адриану и целует его в щеку. – Уходи!
   – Извини, ты права, мне надо идти. – Адриан носом прикасается к ее волосам. – Я люблю тебя, моя фея.
   – Уходи!..
   Он уходит, и каждый его шаг становится все больше и больше уверенным. Сердце разбито. Осколки не собрать. Он уходит туда, где его ждет Совет, туда, где его ждет Рэй, туда, где его ждет неизвестность.
   «Я свободен в своем выборе!» – кричат его слова.
   Элона их понимает, как никто другой, прощает, и это приносит еще большее страдание.
   Она знает, что он боится остановиться и повернуться к ней, возможно, боится, почувствовать ее взгляд в темноте и изменить свою судьбу. Она видит, как он останавливается на мгновение и смотрит в небо так, как будто там ищет свою звезду, холодную, но манящую. Наплывает туман…
   Снова белая пелена. Элона вновь идет по лесной тропинке, неся до краев наполненную корзину природными дарами».
   Виктория уже не могла поймать еще хоть один осколок, они дробились и увеличивали скорость вращения. И вдруг она услышала знакомый женский голос.
   – Здравствуй, мой бывший проводник! Все получилось так, как я планировала, хоть и по плану «Б». Осталось дело за малым. В глубине твоего сознания сохранились следы моей энергией зла, и теперь я смогу вскрыть твою память без чужой помощи. Пространственно-временной континуум начнет сшиваться вокруг твоих воспоминаний, но основа новой Вселенной будет моя сила – сила зла.
   Вращение осколков стало замедляться, а затем и вовсе остановилось. Началось их слипание в большие разноцветные витражи, которые стали разворачиваться в огромные трехмерные картины. Загорелся свет, ознаменовавший начало создания нового мира.
   «Памяти прошлого словно нет, Виктория находится только здесь и сейчас. Она сидит в комнате, на диване, разглядывая старые обои. Должны ли они быть здесь? Все как обычно, и невозможно найти ошибки или же недосказанности. Из кухни шум, а на полу братишка, сидя спиной к Виктории, катает машинки. Ребенок, что только научился ходить.
   Виктория трясет головой, чувствуя короткие волосы, еле касающиеся плеч. Бесшумным шагом подходит к окну, за которым ночь, окрашенная грозами и ливнем. На стекле видно отражение ее миловидного лица и прически, что неуверенно кажется знакомой. Дежавю? Все досконально точно, но пробивает зернышко вранья. Да, ей лет тринадцать, и все правильно, так в чем же проблема? Что беспокоит? А беспокоит ее то, что она ненавидит этого ребенка. Ей безразлична эта квартира и фотографии матери и отца, стоящие за витражным стеклом шкафа. Ее душа пуста, и уже далеко не детскими мыслями забита голова.
   Вновь всплывают видения, что приходили раньше, когда она держала руку на фолианте и когда она была в Воротах судьбы. Вот о чем они ее предупреждали, о возможном воспроизводстве ее страхов в реальном мире. Вот оно все уже здесь, оно реализовано и материально.
   Виктория трясет головой, пытаясь убрать с головы наваждение, сжимает до боли глаза… и вздрагивает от грохота боя. Мечи, лязг металла, пыль и постоянный свист пуль и картечи, пролетающих вокруг нее, заставляют вновь открыть глаза. Она бы упала и засмеялась, ведь все происходившее ее не отпускает и вновь становится реальным, но уже в более ужасающем виде.
   Она бы так и стояла, молчаливой куклой, но сильные мужские руки хватают и сжимают ее плечо, разворачивая ее лицом в сторону их хозяина. Уставшее лицо Аргуса, со шрамом на лице и гримасой злобы, возникает перед ней, загоняя ее сознание в состояние шока.
   – Нам нужна победа любой ценой! – кричит он.
   Виктория его слышит и, машинально мотая головой в знак согласия, повторяет за ним:
   – Любой ценой! Надо найти ответ, иначе нам ничего не останется, как погибнуть.
   Аргус бросает ей какие-то бумажки. Оказавшись на полу перед кучей разбросанных бумаг, она видит жирный шрифт – сценарий. Ее кто-то толкает в спину, она бежит, теряя равновесие и спотыкаясь, падает, вылетая прочь со сцены, за кулисы. Она охает, прижимая ладони к лицу.
   И уже другая сцена перед ее глазами. Сцена универа, на которой стоит куча людей, незнакомых и тех, кого она знает. Но сценка становится игрушечной. Взрыв лопнувшего мешка муки высыпается на Изольду, что от неожиданности падает на колени перед незнакомым гигантом с милыми перьевыми крыльями, а деревянный меч ударяет в подмышку, и она наигранно взвизгивает и падает на пол, после почесывая нос, искусно притворяясь мертвой. Элона тяжело дышит, прижимая ладони к коленям, выходя на передний план. На ее боку висит сумка, в которую она быстро сует руку. После, выкрикивая глупые неизвестные слова, выбрасывает в мальчишку напротив лепестки цветов и листьев, на что тот хватается за лицо и замертво падает у ее ног. Он не двигается, только слышится визг и наигранные слезы девчонки, что стоит на коленях у тела мальчугана. Она поднимает глаза на Викторию, и та уже видит огромные синие глаза Амелии, прижимающей к себе умирающего Ониса.
   Пространственные обломки нагромождаются друг на друга, как куски льда на реке в период ледохода, создают заторы, а потом, прорвавшись, начинают склеиваться как попало.
   Вновь Элона окунает ладонь в сумку за новой порцией цветов и бросает их уже в лицо девушке с крыльями на спине, утопающей в собственных прядях густой темной шевелюры. Перья летят во все стороны, лицо девушки искажается от боли.
   Незнакомка поднимает взгляд на Викторию, приподнимая руки к небу, и в ней узнаются черты Хариты. Затем она складывает руки пистолетиком и сымитированное дуло направляет в сторону Элоны, наигрывает отдачу от выстрела, Элона падает на спину, и из ее груди течет кровь.
   Харита довольно улыбается, но тут слышит за своей спиной всхлипывание. Она оборачивается и видит белобрысого мальчишку, по ее внимательному взгляду можно понять, что она его знает, но вспомнить не может. Его лицо красное и заплаканное, а слезы стекают по щекам. Он прижимает одной рукой к груди подарочную коробочку с пышным красным бантом, а другая рука, свернутая в кулачок, направляет на Хариту указательный палец. Они смотрят друг на друга стеклянными глазами.
   Перед глазами Виктории пролетает лист, на котором лишь оглавление: «Сценка. Диалог брата и сестры». Но лист оказывается пуст.
   На сцене слышится шипение, и мальчишка рукой наигрывает отдачу от выстрела, а пока Харита опускается на пол, в центре сцены возникает Адриан. Молодой мужчина держит меч и крутит по сторонам головой в поиске своего врага. Он поворачивается спиной к Харите и смотрит на блондина, затем в мгновение ока выбивает подарочную коробку из его руки. Мальчишка падает и тянется за подарком, что украли у него из-под носа. Адриан поднимает коробку, хватаясь за бант, резко его развязывает и открывает подарок, отчего все стоящие на сцене падают замертво.
   Закулисный суфлер громко, надрывно смеется и выкрикивает:
   – Твори, безумец, твори… Смешны твои потуги!
   На сцене гаснет свет».
   Мурашки побежали по телу Виктории от этого безумия, она закрыла глаза и захотела бежать прочь из театрального зала с сумасшедшими актерами, но в какой-то момент все в мгновение ока рухнуло и развалилось, но уже на еще более мелкие осколки, которые стали вращаться с неимоверной скоростью.
   Женский голос истерично запричитал:
   – Ну, что не так? Все же было предусмотрено до мелочей.
   Виктория улыбнулась:
   – В твоем мире не хватает еще одной силы – добра!
   – О чем ты говоришь, глупая девчонка! В основе добра лежит зло. Делая зло, ты автоматически порождаешь добро, разве это не понятно? Я тебе приведу простой пример из жизненного опыта на Земле. Пусть я наворовала свой капитал и мне пришлось ради него убить много людей. Но потом я раздаю гуманитарную помощь людям, которые от меня пострадали, плачу разные пособия, создаю благотворительные фонды. Разве это не добро? Не было бы зла, откуда взяться добру?
   – В свое время я с Харитой много времени спорила по вопросу добра и зла. И мы с ней пришли к выводу, что рожденное злом так называемое добро суть проявления того же зла, только завуалированное под добродетельность. Добро есть такой же Абсолют, как и зло, только не настолько явное в своем проявлении, так как оно заложено во всех других силах, в том числе силе созидания, разрушения и убеждения. – Подумав, Виктория добавила: – Ты погубила нашу часть Вселенной ради своих амбиций, так и не поняв, почему были созданы Ворота судьбы.
   – Ничего страшного, – подумав, сказал голос, – есть другие части Вселенной, и мы с тобой пойдем по ним вместе, я и ты, мой проводник.
   – Если тебе здесь не удалось построить мир, почему ты решила, что это тебе удастся в другом месте? В чистом виде ты всегда и везде будешь изгоем!
   Однако ответа не последовало, голос почему-то замолчал, как будто бы его хозяин исчез.

Глава 20

   Снова в голове Виктории раздался голос, но уже не того, с кем она только что разговаривала.
   – Ты слышишь меня, Виктория?
   – Кто ты?
   – Я Хранитель времени.
   Девушка увидела перед собой глаза, залитые медью.
   – Я тот единственный, с кем ты осталась один на один в этом разрушенном мире.
   – Почему только мы, и как вы тут оказались? – Вопросы и тысяча нерешенных задач.
   – Я не имею силы, я только управляю силами… чужими. Все, что связано с пониманием пространства, разрушено. Я существую только потому, что осколки бывшего мира вращаются вокруг тебя, и это движение пока порождает время. Черная дыра не открылась благодаря тому, что вне законов Вселенной ты – суть другого мира – оказалась в этом пространстве и на какое-то время отсрочила гибель этого мира. Но это ненадолго, и, если мы не примем экстренных решений, вскоре тебя и все, что сейчас нас с тобой окружает, втянет в черную дыру! Погибнешь ты – погибну и я!
   – А Земля тоже погибнет? – почему-то спросила Виктория.
   – Не знаю! Но я знаю одно: без Фикты она не сможет существовать.
   Виктория, не понимая, что происходит, продолжала спрашивать:
   – Я только что разговаривала с сущностью, называющей себя рыцарем тьмы. Почему оно не погибло с этим миром?
   – Зло живет в другом пространстве, в котором наши законы не работают.
   – Но тогда непонятно, почему оно оказалось в пространстве Фикты?
   – Это моя вина! – Глаза, смотревшие на девушку, налились золотом. Затем они перевели взгляд на тонкие пальцы рук, взявшиеся из ниоткуда. – Я всегда умел создавать зацикленные миры, и это меня не устраивало. Поверь, зло умеет убеждать, и я поддался его вещаниям. На его обещания наделить меня силой я запустил время в его пространстве и открыл твою память. Теперь в твоем сознании сохранились следы ранее присутствующей в тебе силы зла – ты его проводник!
   – Понятно. Это ты вместо того, чтобы отправить меня на Землю, заточил в пространственном мешке? Это ты тот, кто встал на сторону зла! – В ее голове сложилась полная картина происходящего. Она нанесла последний штрих: – Ты такой же злодей, которого надо остановить! – Виктория больше не могла выслушивать чьих-либо извинений и закричала, надрывая голос, разрывая свою душу: – Я не намерена быть проводником зла, которое вползло в мою душу змеей при твоем участии, помимо моей воли. Я не допущу, чтобы оно управляло мной, как марионеткой, у меня хватит силы воли избавиться от его следов! Пусть я погибну, пусть здесь и сейчас сформируется черная дыра, но зло останется в своей тюрьме, дабы не распространяться по Вселенной! Слава богу, что Интеритум проснулся! Пусть заканчивает свое дело! Я никогда не пойду на уловки зла и того, кто ему потакал! – Виктория разрыдалась от понимания, что она непреклонна.
   – Ты даже не понимаешь, как ты меня обрадовала, сказав все это! В тебе оказалось достаточно сил добра, чтобы встать на сторону света, а это означает, что ты закрыла портал во Вселенную зла! Рыцарь тьмы ошиблась, ты не стала его проводником!
   – Но где она? Только что я разговаривала с ней.
   – Ошиблась она и в том, что будет вечна! Она забыла о магическом договоре, а пока не сформировалась черная дыра, магия не потеряла своих сил и вернула ее обратно туда, откуда она пришла. А то, что ты смогла закрыть портал, позволило оборвать связь с ее пространством. Но еще все очень плохо! Послушай, Виктория! У этого мира есть шанс. – Глаза Хранителя времени вновь стали медными. – Но для этого нам надо быстро принять решение. Скорость вращения осколков с каждой секундой возрастает, и в любой момент откроется черная дыра.
   – Что ты от меня хочешь? – устало спросила Виктория.
   – В отличие от жителей Фикты, у которых всеми видами энергий управляют Первые, у землян по-другому. Каждый из вас имеет частичку всех сил мироздания и в том числе частичку самой древней энергии, которой пользуется Высший разум, как стартером, для запуска процесса создания миров. Откуда я это знаю? Я слышал разговоры пожирателей, что у землян есть знания, об их сотворении по образу и подобию Высшего разума. Вначале я над этим смеялся, а потом задумался. Если нет Первых, тех, кто на Земле управляет равновесием, то остается только одно – пожиратели правы, вы сами всем управляете. На Фикте известно, что древняя энергия существует, однако управлять ею некому. Так вот, ты должна найти в себе следы этой энергии и запустить процесс формирования нового мира.
   Вика с недоумением смотрела в медные глаза:
   – Но что я должна сделать?
   – Не знаю! – последовал ответ. – Но ты должна торопиться! Вращение осколков растет.
   Виктория в растерянности стала вспоминать все, что происходило в ее жизни, для поиска ответа на этот, казалось бы, нерешаемый вопрос. Вдруг в памяти всплыл разговор с Адрианом о том, что Рэй может управлять судьбами. И тут пришла идея.
   – Ты можешь остановить время? – закрывая лицо руками от смерча песчаной бури, прокричала Виктория.
   – Да, но зачем? И хочу сразу предупредить: я не могу пустить время вспять. История во власти сил разрушения, да и то только некоторые ее фрагменты.
   – Я должна найти частику пространства, где будет находиться Рэй! А то, что время необратимо, я интуитивно понимаю, иначе все можно было вернуть на круги своя.
   – Я не знаю, что ты придумала, но сделаю то, что ты просишь. Однако помни: временной шлюз как платина, стоит ей прорваться – и все будет кончено и без вмешательства Интеритума, так что делай все быстро.
   Виктории не пришлось долго ждать, мгновение – и все замерло. Она нервно перебирает песчинку за песчинкой, пока не видит мило улыбающуюся мордашку Рэя, который держит своим хвостом фонарик, освещавший дорогу в лабиринте. Она хватает эту частичку, зажав в кулак, и кричит:
   – Запускай время!
   Песчинки бывшего пространства вновь начинают вращаться, а Виктория, открыв свое сознание, как ее учила Изольда, обращается к Рэю: «Помоги! Построй мою судьбу так, чтобы она сейчас не заканчивалась».
   Вдруг она в своем сознании слышит писклявый голос Рэя: «Того мира, в котором ты жила, больше нет. Свою судьбу ты построишь сама, но изначально надо воссоздать мир, в котором ты ее будешь строить. Для этого нужна искра древней энергии Высшего разума, она в тебе есть, как и у каждого землянина. Но для того чтобы она вспыхнула, нужна энергия духа жертвенности или самопожертвования. Из обломков, которые вращаются вокруг тебя, ее не собрать. У тебя единственный вариант: собрать ее из исторической памяти твоих предков. Открой потаенные глубины своей памяти, вспомни мать, вспомни отца, вспомни своих дедов и бабушек, раскрой свою душу и вспомни весь свой род, свои корни и те деяния, которые они совершали ради жизни и ее процветания. В этом я тебе помогу, открою информационные шлюзы, дам возможность вспомнить все. Будем надеяться, что твои предки жили по законам Вселенной и энергию жертвенности твоя сущность достаточно накопила. Когда вспыхнет (если вспыхнет) звезда, повествующая, что древняя энергия запустила процесс рождения нового мира, тебе придется следующим этапом повторить то, что просила тебя сделать рыцарь тьмы, – вспомнить всю свою жизнь. Но не только действия и их результаты, ты должна вспомнить все свои чувства, фантазии, сны, эмоции. Я и в этом тебе помогу. Эти воспоминания создадут информационный поток, который возродит силу созидания, затем и силу разрушения. И уже они, взяв за первоначальные условия твою память, возродят наши миры, сложив пазлы, которые вращаются вокруг тебя, в картину мира».
   Виктория удивленно вскрикивает:
   – Рэй! Как ты все это сможешь сделать? Ты же простой длиннохвост, умеющий просчитать судьбу!
   – Я тебе никогда не говорил, что я один из Первых, но я их самый младший брат Присоединившийся, которого они никогда не воспринимали всерьез. Теперь приходит наша с тобой очередь помочь им. Давай начнем!
   Виктория вдруг сомневается:
   – Постой! Обрывки моей памяти могут сохранять в себе следы энергии чистого зла. Возродив мир, мы возродим и его. Что делать?
   Рэй какое-то время думает, а потом кричит Хранителю времени своим писклявым голосом:
   – В песках раздробленного пространства надо найти Ареса, он адаптирован к этой энергии и в случае ее переизбытка возьмет ее на себя, но для этого тебе вновь необходимо остановить время!
   Снова вращение песчаных частичек остановлено, снова Виктория судорожно ищет нужный обломок пространства. А вот и Арес, стоит на палубе корвета, подставив лицо ветру, прикрыв глаза. Виктория хватает эту частичку и прижимает ее к груди. Время вновь запущено, и Виктория чувствует, как из нее уходит что-то липкое, темное, бесчувственное и омерзительно сладострастное.
   – Вам надо торопиться, иначе мы все погибнем, – нервно кричит Хранитель времени.
   – Да-да, начинаем! – вторит ему Рэй.
   И перед глазами Виктории плывут картины памяти ее подсознания.
   Утренний туман только развеялся. Подросток лет пятнадцати бежит к горящей хате. У него в руках удочка, лук, с которым он никогда не расстается, и стрелы.
   Монголы не торопятся уходить, с интересом наблюдая за полыхающей соломенной крышей, ожидая, когда люди внутри горящего строения начнут биться в закрытые двери, предусмотрительно подпертые с внешней стороны.
   Мальчишка затаился в кустах, понимая, что ему не справиться с тремя взрослыми воинами. Но у него есть память… память и умение, которое ему дал отец, – стрелять из лука. Глаз точен, рука твердая, стрелы точно ложатся в уязвимые места брони, враг повержен. Подросток бежит к двери хаты, открывает ее и вытаскивает своих родных, задыхающихся, но еще живых, заставляя их дышать свежим воздухом. Все живы и уходят в лес, но в последний момент чужая стрела со свистом впивается парнишке между лопаток, и он падает, захлебываясь кровью. На лице застывает улыбка – он успел выполнить свой долг, его самопожертвование было ненапрасным!
   Вике никогда не вспомнить, кто он! Но почему-то ей кажется, в нем есть узнаваемые черты, характерные для ее родственников по отцовской линии.
   Воспоминания бегут, и картинки сменяются одна за другой.
   Польский пан смотрит надменно на крепостную крестьянку. Она стоит на коленях подле него и просит о пощаде. Этот баловник судьбы стар, его душа лишена чувств сострадания. Его предки привыкли сажать на кол непокорных холопов, и он воспитан в этом же духе. Все эти полулюди с чубами и их женщины вместе с их тупыми детьми всегда вызывали в нем только раздражение. А теперь он узнает, что эта девчонка имела наглость забеременеть от него и, мало того, хочет сохранить ребенка. Да, она красива, молода и женственна, но кто она такая и тем более что это за плод? И зачем он нужен?
   Пан уже размышлял по этому поводу и решил даже опуститься до уровня чувств жалости к этой девчонке. Он уже ей предлагал вытравить плод и снова заниматься своими делами, предназначенными ей ее судьбой, но она отказалась. А это серьезно. Пану никто не имеет права перечить. Двадцать плетей будет достаточно, чтобы проблема была решена.
   Девушка понимает, что двадцать плетей ей не выдержать. Не выдержать это и ее ребенку, который бьется своими ножками в ее животе. Надо убегать, план готов.
   И он срабатывает.
   Пан богат, и его сыск повсюду. Бежать надо далеко, лучше в Россию. На ее просторах можно затеряться.
   Уже с маленькой дочкой, красивой, как и ее мать, она пристраивается к беженцам, убегающим в бескрайние степи Казахстана от новой власти. Здесь ее следы потеряны, и панские ищейки возвращаются ни с чем. Наконец она свободна! Но болезнь, которую она старалась не замечать, ее настигает. Она умирает. Перед закрывающимися глазами появляется добродушное лицо казашки. У нее пятеро своих детей, и еще один детский рот не объест ее семью. Как-нибудь прокормятся!
   У Виктории разрывается грудь от рыданий. Ну почему мы так мало знаем о своих корнях? И не интересуемся? Ведь бабушка рассказывала, что ее мать была воспитана в казахской семье, но почему Вика к ее рассказам отнеслась невнимательно?!
   Но времени нет! Беги, беги, Виктория, по вектору своей памяти!
   По лесной дороге в сторону фронта мчится немецкий штабной «Хорьх». Появилась возможность разогнать его до возможно максимальной скорости, и водитель пользуется этим, понимая, что в любой момент могут начаться заболоченные места, и не факт, что их сможет пройти эта, хоть и качественная, но не вездеход, а обычная машина. В ней сидят трое. Они чужаки этой машине, но она этого не понимает и продолжает крутить свой коленчатый вал. Тот, кто сидит за рулем, напряженно смотрит на дорогу, выжимая из машины максимальные ее возможности, при этом не забывая с ней разговаривать:
   – Давай, фашист, работай! Начнется грязь, докажи, что ты лучше своих бывших хозяев. Не подведи. Ты хоть и железная, но чувство справедливости тебе не чуждо. Я знаю! Я всю свою жизнь кручу баранку тебе подобных. Докажи, фриц, что в тебе что-то человеческое осталось!
   Машина послушно урчит мотором при переключении скоростей и мощно рвется вперед. У водителя зашкаливает адреналин. Мало того что надо уйти от погони, выйти из окружения и попасть к своим, но еще надо – и это главное, – чтобы его пассажиры не попали в плен, а это серьезные люди – полковник и майор НКВД.
   – Андрей, ты знаешь дорогу? – спрашивает майор, сидящий на переднем сидении, группируя свое тело на бесконечных кочках.
   – Нет! Но я еду по наиболее наезженной колее, меньше шансов засесть в грязи.
   – И больше шансов попасть к фашистам, – добавляет полковник, сидящий на заднем сидении.
   – Фашисты здесь кругом. А уж если удирать, то лучше по накатанной, – возражает Андрей.
   Он понимает, какая ответственность лежит на его шоферских плечах. Когда они вместе брали этот автомобиль, уничтожив целый взвод фашистских гадов, он шел вместе с офицерами, и его автомат делал свое дело, а Андрей только подчинялся его воли. Это было легко, так как враг не ожидал нападения из леса, где прошли только что штурмовые отряды СС.
   А теперь только на нем лежит ответственность за своих командиров.
   Поворот… еще поворот… и «Хорьх» упирается в шлагбаум.
   – Немцы! – шепчет майор, доставая из-за пазухи пистолет с одним патроном. – Я им не дамся!
   – Майор! У меня тоже есть патрон для себя! – слышится с заднего сидения.
   – Будем живы – не помрем! – сквозь зубы зло шепчет Андрей и выходит из машины.
   Он молча идет к блиндажу, доброжелательно махая рукой на окрики солдатам, стоящим у шлагбаума. Открывает дверь в блиндаж, бросает туда две гранаты и вновь закрывает дверь. После взрыва вбегает в разрушенное строение из бревен, выхватывает из рук мертвого немца автомат, выскакивает, стреляет по изумленным солдатам, стоящим у дороги, запрыгивает в кабину, рвет рычаг скоростей и давит на газ. Машина взрывается рыком, как затравленный зверь, и, ломая шлагбаум, мчится прочь по наезженной дороге. Не проходит и минуты, как слышится свист мин, которые падают и взрываются, бросая машину из стороны в сторону, пронзая ее насквозь осколками, окутывая дымом. Одна из мин падает под переднее шасси… Не взорвалась… «Хорьх» уходит в горизонт, туда, где ревет фронтовая канонада. Туда, где свои…
   Виктория когда-то, еще в детстве, слышала этот рассказ про подвиг простого солдата. Дед рассказывал, за что его отец получил орден на войне, но она, будучи ребенком, не понимала, о чем тот говорил. А сейчас Виктория это видит наяву и ей горько о потерянной памяти… Виктория даже не предполагала, что ее предки обладали сильными натурами, были преданы своей семье, своей стране, духу справедливости.
   А вот в памяти проявляются картины ее жизни, пусть и не всегда счастливой. Особенно ярки образы и переживания, связанные с уходом отца из семьи. Это произошло не сразу, хотя уже было видно, что родители не любят друг друга. Они практически не общались, а если это происходило, то любой разговор заканчивался взаимными обвинениями, слезами и хлопаньем дверьми. Когда, наконец, отец ушел, то все почувствовали какое-то облегчение. Даже Роман, младший братик, вздохнув, отметил, что так будет лучше. Самопожертвование ради несложившейся семьи в таких случаях бессмысленно, но оно должно было проявиться в любви к своим детям. Так оно и получилось уже после развода, отец и мать жертвовали своим временем, благополучием, здоровьем и многим другим ради них. Некоторые знакомые и даже близкие часто не понимали любви отца к своим детям от первого брака. Но Виктория и Роман чувствовали эту любовь, и она грела им душу и давала твердую опору в жизни.
   Новые и новые картины всплывают в ее воспаленном мозгу и гаснут… они уже заканчиваются, становясь блеклыми и расплывчатыми, теряют краски, превращаясь в темные расплывчатые пятна. Но вдруг в темном пустом пространстве, пожираемом черной дырой, вспыхивает яркая звезда. Звезда, повествующая о начале рождения нового мира.
   Виктория слышит радостный возглас Рэя из зажатой в ее кулак пространственно-временной песчинки:
   – Я всегда верил в свой выбор, когда предлагал Высшему разуму перенести тебя на Фикту! У тебя хорошие корни, и потому в тебе чувствуется стержень жизнетворной судьбы!
   – Я рад, что у тебя получилось зажечь звезду древнейшей энергии, – вторит Рэю голос Хранителя времени. – Теперь я открываю шлюз времени между звездой, пространственно-временными обломками, окружающими тебя, и твоей памятью. Да возродится новый мир!
   Виктория пожимает плечами и начинает забег по темной дорожке, освещаемой только что рожденной звездой.
   Она бежала по разбитому стеклу, хрустом отзывающемся под ее ногами, а сзади нее обломки стекла плавились, объединялись, формируя новое пространство, создавая новый мир. Пока они собирали только прошлое: детство, семья, друзья, игрушки, каждый шаг, каждое движение. Все чувства, какими бы они ни были: любовь, гнев, мечта, ошибки, сделанные по жизни, и их исправления. Собиралось все, что было частью маленького мирка Виктории, из которого по цепной реакции собирался весь мир.
   Она бежит и чувствует под собой мокрую дорогу, словно покрытую лужами после дождя.
   – Вода помнит все!
   Осколок встает на место, где она, еще маленькой девочкой, снимает мокрые, замершие варежки и передает их отцу, который весело смеется, рассматривая только что слепленного снеговика, не забывая отогревать своим теплым дыханием ее маленькие ручонки.
   Как она видит мир, такова ее дорога. Она ускоряет бег, продолжая свою жизнь с самого начала. Виктория замечает людей, что видела на остановках, осколки которых уходили в вечность, освещая ее, собирая чужие жизни.
   – Беги! – кричит она братишке, который хотел сдаться на беговой дорожке и остановиться. – Беги за мечтой!
   Она радостно смотрит, как он с гордостью поглаживает свою медаль за третье место. Осколки сшиваются и, как пазлы, складываются в единую картину, расширяющуюся за горизонты, собирая, возможно, и его жизнь.
   Она продолжает бежать, не останавливаясь, разбрызгивая лужи, покрывая осколки в мокрые капли дождя. Осколки режут ноги, и капли крови стекают на дорожку, где следом за бегущей девушкой поднимается трава, а раны и порезы тут же исчезают.
   – Я ошибся… – где-то, сбоку слышится извиняющийся голос.
   Возникает Адриан с напуганным взглядом. Он в роли семилетнего ребенка, улыбается, смотря в глаза неизвестной паре, которая, скорее всего, его родители. Картинки их жизни друг за другом собираются, и от них летят осколки их знакомых, собирая чужие истории. Жизнь книжкой пролистана мимоходом.
   – Все будет хорошо!
   Адриан чуть старше, стоит в объятиях Фэба. По детскому красному лицу капают слезы, ладони сильнее сжимают светлый плащ, прижимая ребенка крепче к телу Фэба, пытаясь навсегда спрятать его от детских страхов.
   Еще мгновенье – и Адриан тушит лесной пожар, а заодно спасает Рэя, который пришел в его лесную хижину, чтобы уговорить его вернуться в Совет.
   Истории рождаются и развиваются одна за другой, и вот из осколка возникает Веспер. Осколок покрывается льдом, холодные глаза его хозяина смотрят в вечность, но затем его взгляд теплеет и уже обращен к женщине, которую он держит в объятиях. Он больше не чувствует цепей одиночества, с ним рядом его любимая Лара. Они стоят на берегу моря, прижимая ребенка к себе, и смотрят на разгорающийся закат.
   – Изольда! – шепчет Веспер.
   Ребенок смотрит на него улыбаясь, спрашивает:
   – Что, папочка?
   Она крутится, путаясь в его плаще, приводя к смеху свою мать.
   Изольда старше, больше не помнит своего отца, уходит ради своего будущего, оставляя сестру во мраке, который поглощал ее. Истории сестер связываются, собираются в единый клубок, усложняя и омрачая новый мир.
   Виктория бежит, задыхаясь от усталости, но знает, что ни на миг не остановиться, пока мир не будет цельным.
   – Потому что я люблю тебя! – из глубины осколков слышится шепот Элоны. Она сжимает в объятиях братика, которого больше нет и которого не вернуть. Сердце сжимается от горя, а губы шепчут: – Прости!
   Виктория задыхается от понимания того, что через ее память проходят жизни ее близких людей, заставляя почувствовать боль утрат и потерь, чувства вины и несправедливости. Ее душа страдает от захлестнувших ее чужих переживаний.
   Вот снова Элона, но уже взрослая, в момент, когда знакомится с Адрианом, и поначалу солнце освещает ее жизнь. Виктория бежит по жизни Элоны, оставаясь участником всех ее переживаний, мыслей и эмоций. Ее семья, слезы, страхи, работа и мечты, ее любовь к Адриану, прощальные слова, разрушенные надежды и смерть. Все проходит через Викторию, отчего ей становится страшно и хочется как-то изменить жизнь Элоны в лучшую сторону. И вдруг Виктория понимает, что ей это удается.
   – Ох, Элона! Прошу, не сдавайся! – кричит Виктория. – Твоя жизнь изменится, и ты много что еще совершишь. Твой сад обязательно разрастется, расцветет и даст плоды.
   Виктория понимает, что она в безвременье, и, словно из будущего, видит все прошлое, и у нее есть силы и возможность его изменять, но есть и силы построить будущее. Она не знает, как это сделать, но слышит слова Фэба, что стоит рядом с Веспером и его маленькой дочерью.
   – Ты не знаешь, какое нас всех ждет будущее? Твои мечты – твое будущее. А потому мечтай, мечтай всегда, и на твоих мечтах возродится реальность, и эта реальность распространится на весь мир.
   И Виктория кричит ему:
   – Спасибо! Но где ты был? Как можно построить мир без силы созидания, без тебя? Как направить этот мир в нужное русло?
   Фэб улыбается в ответ, и, кажется, в тот момент, он впервые знакомится с Викторией, той, что второй раз спасает мир.
   – Я рядом с тобой! Это я строю мир по образу и подобию твоей памяти и твоим мечтам…
   Искры сыплются, уходя в небо лучами возрождающихся звезд, падая на дорогу, с каждым мгновением все сильнее освещая ее. И вот уже Виктория бежит по знакомой дорожке, той, что из ее памяти, ведущей во дворец Совета, а внизу, под стеклом, плещутся воды озера, что помнят все. Она знает это. Капля за каплей, осколок за осколком, один обломок к другому. Любые чувства, они все нужны.
   Виктория пробегает через зал, в котором видит Амелию рядом с Онисом, держащим ее за руку, и слышатся слова любви из его уст. Амелия отстраняется от него и сквозь слезы шепчет:
   – Я погублю тебя! Забудь меня. В любой момент мой пожиратель нас предаст!
   – Но я люблю тебя! – возражает Онис, не отпуская ее руки. – Пусть я буду предан, но сейчас я с тобой, и неважно, что будет потом.
   Виктории хочется помочь им, но она не знает как. Тогда она просит Рэя просчитать им судьбу – пусть судьба будет к ним благосклонна, а сама продолжает свой забег сквозь время.
   В памяти всплывает Харита с ее неуемным желанием построить свою социалистическую империю для угнетенных, слабых и зависимых, для тех, кто готов пойти с ней хоть на край света, для поиска справедливости. Но она сломлена предательством своего брата, и крылья ее опущены.
   Виктория старается ее ободрить, не останавливаясь, кричит:
   – Тебе нужен свет, ты должна прозреть и отделить ложь от правды. Тебе нужна вера! Вера в себя, вера в брата. Найди в себе для этого силы.
   И новый осколок вшивается в единую картину событий.
   – Ты не могла так поступить! – кричит Элиот, стоя на коленях, обнимая пустоту вместо любимой сестры. Первый раз он, мужчина, плачет, как ребенок, и по его небритым щекам бегут слезы.
   Виктория хватается за горло, чувствуя подступивший ком. Ей бесконечно жать принцессу: ее будущее закрыто тучами, а жизненная дорога заканчивается перед обрывом. Все, что она может сделать, убегая дальше, в будущее, – это крикнуть брату с сестрой:
   – У вас обоих одна цель. Услышьте друг друга, спасите себя!
   Солнечные зайчики скачут по дорожке впереди Виктории, все увереннее освещая ей путь в будущее, прокручивая в ее голове картины прошлого.
   – Тебе нравится мой подарок? – Аргус стоит напротив мальчишки, который, выпучив глаза, смотрит на меч, в согласии тряся белобрысой головой.
   Аргус вздыхает улыбаясь. Мальчишка смеется и протягивает руки к оружию. И вот уже белокурый принц в поиске ответов на вопрос «Как спасти империю?», безответственно рискуя своей жизнью, принимает безумные решения.
   Дорога, по которой бежит Виктория, становится извилистой, с буграми и выбоинами, уходя в темноту.
   Вика набирает в легкие больше воздуха, услышав гром впереди, готовясь к главному бою. И вот уже мрак окутывает ее со всех сторон. Свет начинает таять и меркнуть в этой темноте. Ей становится страшно, она чувствует, что может сбиться с дорожки и упасть в обрыв, который постоянно рядом, сбоку, и только ждет, когда она споткнется, чтобы увлечь ее в бездонную пропасть. Но вновь дорожка освещена, пусть не таким ярким светом, как раньше, но достаточным, чтоб не ошибиться в направлении своего движения. Виктория крутит головой, не понимая, откуда свет, и видит Рэя, который неуклюже бежит рядом на своих коротеньких ножках, перепрыгивая через грани слипающихся осколков, держа хвостом свой фонарик.
   – Привет, родной мой длиннохвост! – Виктория радостно машет ему рукой. – Я счастлива видеть твое возрождение! Теперь ты будешь освещать мою дорогу?
   – Для того я и ношу свой свет с собой всегда, – кричит Рэй, – чтобы мгла не смогла сбить меня и тех, кто рядом, с правильного пути.
   Но темнота продолжает сгущаться, и Виктория вдруг понимает, что осколки старого мира, где правило зло, тоже начинают собираться в единую картину. Она понимает и то, что предотвратить это она не в состоянии. Перед взором Виктории предстает Арес.
   – Кто из вас, глупцов, пытается остановить меня? – Оскал рта без губ, смех в глазах, уверенная походка. – Вы что, хотите построить новый мир без меня? Но вам не удастся поменять человеческую суть, а это означает, что я вечен и никогда не оставлю попытку построить мир по своему образу и подобию, на основе энергии зла.
   Увидев его, Рэй опускает уши и в панике начинает причитать:
   – Как это могло случиться, что ты возродилась вновь? Я же все просчитал. Я знал, что ты не сможешь построить свой мир по своим лекалам. Ты должна была исчезнуть из этого мира и навсегда быть заточена в своем пространстве. Как так могло случиться, что магия с тобой не справилась? Не может этого быть, твое появление здесь равно нулю процентов во всех вариантах событий вечности!
   – Ах, так это ты самый главный глупец? – Арес уже не улыбается, он хохочет. – Ты продолжаешь ко мне обращаться как к женскому лицу, не понимая, что я не она, та уже в клетке своего пространства. Я Арес, рожденный Фиктой. Ты заключал договор с ней, но не со мной. Она ушла, но ее сила во мне осталась.
   – Что ты теперь намерен делать? Все разрушено, пустой мир. Зачем такой тебе? – остановившись, спрашивает Виктория.
   – Я соберу всю энергию зла, которая сохранится на Фикте, и добавлю ее к той, что у меня сохранена. – Арес продолжает веселиться. – Кстати, благодаря тебе, моя мощь многократно возросла. Иль ты забыла, что передала мне силу зла, следы которой в тебе были сохранены?
   – Зачем тебе столько мощи? Что теперь ты задумал, когда рыцарь тьмы ушла? – Виктория удивленно смотрит на своего собеседника.
   – Я понял ее ошибку… не надо уничтожать Первых, необходимо их пропитать ее энергией, как губку водой, и они подчинятся мне.
   – Сейчас передо мной открыт весь мир, и я понимаю, что твоим планам не суждено сбыться! – Виктория вдруг осознает все, что происходит вокруг. Она смеется, глядя с жалостью в глаза Ареса.
   – Не тебе решать, девчонка! – скалится Арес.
   – Ты прав, не мне решать!
   – Интересно, кому же?
   – Вероятно, из-за своей гордыни ты забыл, что все силы на Фикте уже пропитаны, недобром. Да и зло, что в тебе, уже давно разбавлено. Пока ты был на Фикте и интуитивно боролся с силами добра, ты не почувствовал, как его поглощал. Я видела осколки твоей жизни. Ты создавал войны, уничтожал жизнь ради эфемерного личного блага, рушил надежды и отношения, смеялся над слабостью и унижал тех, кто своими силами пытался добиться своей цели. Но при этом ты познал чувство восхищения благородством и отвагой, ты познал чувство дружбы и скорби. Ты стал даже переживать за жизнь тех, кто был с тобою рядом, и уважать чужие чувства. Да, тебе не дано будет познать чувство любви, она останется для тебя непознанной тайной. Любую манипуляцию чужими чувствами, самовлюбленную привязанность, ревность от недоверия и жажду обладания и власти ты будешь принимать за любовь. Ты никогда не поймешь, что любовь – это, в первую очередь, свобода и доверие, самопожертвование ради другого и еще много, много того, что тебе придется познавать бесконечно. Однако ты будешь к этому стремиться, и это будет сутью твоего бытия, и в этом стремлении ты всегда будешь балансировать между добром и злом и… повелевать этими силами.
   – Ты слишком много говоришь, не отвечая на мой вопрос. – Арес надменно плюет в сторону.
   – А теперь я отвечу тебе на твой вопрос! – В голосе Виктории появляются металлические нотки. – Великий Фэб, он все предвидел… это он создал тебя! А как ты будешь зваться?.. – Она пожимает плечами. – Опять не мне решать.
   – Я тоже понял хитрый ход Фэба, который реализовал самое главное, то, что в основе этого мира первичной будет сила созидания, а не разрушения, – подхватывает ее слова писклявый голос Рэя. – Теперь Фэб будет старшим, а Веспер младшим братом.
   – Продолжай бежать, мой проводник… – Все слышат голос Фэба. – Несравненная Победа, тьму мы вместе преодолеем! – А потом Фэб добавляет: – Ну вот… все встало на свои места, как я и планировал. Да возродится новый мир!

Эпилог

   За многомерной шахматной доской расположились два титана: Первый и Присоединившийся. Они находились в своем человеческом обличии, так как в нем было гораздо легче общаться. Пожилой мужчина в белом одеянии с длинными золотыми локонами, олицетворяющий Первого. И черноволосый парень с лукавыми глазами, с тонкими чертами молодого лица, по сути, олицетворение Присоединившегося. На доске бесконечное множество фигур, символизирующих чувства, желания, мысли и, как результат, действия. Ее многомерность позволяет выполнять любые действия, в том числе и экспериментировать над отношениями среди живых организмов. Игроки равны по силе, у них бесконечное количество возможностей, но в этой игре ничья не бывает. Кто-то должен обязательно выиграть! Игра уже подходит к ее заключительной части – эндшпилю.
   Разменяна уже большая часть фигур, остается кому-то из игроков провести свою пешку в ферзя и выиграть партию. Первый берет тайм-аут, чтобы обсудить позицию оставшихся фигур на шахматной доске.
   – Ну что, Повелитель информационных потоков и сил убеждения, ты получил власть над миром? Ты утолил свое эго, построил судьбы всех жителей Фикты, начиная от Первых до простого нищего, что просит подаяние? Ты продолжаешь считать, что сила убеждения превыше всех сил и даже зла? А не кажется тебе, что, противоборствуя злу, ты сам стал ее рабом? Ведь ты так и не смог хоть кого-нибудь убедить не развязывать войны. Погибло столько невинных душ, проснулся Интеритум! И у тебя хватит совести сказать, что ты к этому непричастен? Вспомни свои слова о том, что все должно быть в равновесии, и ты сам постоянно за это боролся. Ты хочешь поставить мне мат, доказав, что информационные потоки есть суть прогресса, забывая то, что они бывают лживы? Ты ищешь смысл в попытках реализовать чужую судьбу по своим правилам? У тебя были большие планы на Хариту в надежде привести ее к престолу! И что? Твоя королева погубила сама себя из-за безответственного отношения к жизни и неумению просчитывать результаты своих действий. А может быть, она вообще была склонна к суициду? Твой принц оказался слабохарактерным и недальновидным. Сколько раз тебе приходилось пересчитывать различные варианты событий только для того, чтобы он остался в живых? У тебя мало что получалось со смертными, но ты пошел еще дальше. Ты знал о проклятии судьбы моего брата: «Вечная мука от одиночества, порожденная мимолетною любовью». Но ничего не предпринял, чтобы этой встречи не произошло. Вместо этого ты уличил его в измене своему Отцу, когда он спрятал часть своей силы. Потом ты вообще решил, что в твоей власти заставить его забыть о Лариаде. Манипулятор! Почувствовав силу, ты пошел еще дальше и решил, что, взявшись со мной играть в многомерные шахматы, ты сможешь и мне навязать придуманную тобой для меня судьбу, в которой я тебе заведомо проиграю? А теперь скажи, насколько ты совершенен в своих прогнозах, даже для своей жизни или жизни твоих близких? Вспомни, как ты чуть не погиб в раннюю зиму в местах, где отсутствовала магия, и ты не мог предотвратить свою гибель. Насколько я знаю, ты пошел в отдаленные районы, где магия отсутствует, только с одной целью – удовлетворить свое эго. Ты амбициозно решил просчитать судьбу жителей тех районов. И что?.. Получилось?.. Спасибо ликвидатору, что случайно тебя спас. И, кстати, о ликвидаторе. Ты полюбил его, и ваша дружба с годами только крепчала. А теперь скажи: не двулик ли ты сам, когда осуждаешь Веспера? А как насчет твоего патологического страха, что может наступить вечная темнота? Чтобы всегда был свет, ты таскаешь везде с собой фонарик! Что на все это скажешь?
   Парень потупил глаза, опустив голову, молча слушал не перебивая, а потом заговорил:
   – Так много выдвинутых обвинений, что я даже почувствовал себя неловко. Сплошные вопросы, на которые я вроде бы как должен дать ответы. А с другой стороны, почему я должен перед тобой отчитываться? Кто ты? Первый? Но не последний. Все в этом мире меняется, и на первый план должны приходить другие, как принято называть, Присоединившиеся. Как ты думаешь, почему Хранитель времени пошел против того, что ему предначертано? Ему тоже надоело быть Присоединившимся! Сколько можно находиться в тени вашего величия – двух братьев? Да, я всегда был за равновесие сил, но где оно? Ваша, двух братьев, деятельность чуть не привела к гибели Фикты. И благо, что землянка оставалась там, где ей было предначертано.
   – Ты правильное выбрал слово, сказав «предначертано», но кем – не спросил. А главное, зачем? Фикта была обречена уже тогда, когда на ней появились пожиратели, которые постепенно ассимилировали фиктян в образ землян. Это стало противоречить Его замыслу… – Фэб сделал паузу и спросил, не ожидая ответа: – Я думаю, ты понял, о ком я говорю?
   Парень мотнул головой в знак согласия.
   – Так вот… – продолжил Фэб. – Когда ты намекнул, что пытаешься манипулировать добром и злом, то есть неподвластными тебе силами, а потом еще и управлять силой уничтожения, я осознал неотвратимость гибели нашего мира из-за пропитавших все общество амбиций, порожденных силами зла. Не потому, что мы плохие. Дело в том, что на Земле злом управляют люди, пусть и плохо, иначе бы не были созданы Ворота судьбы. Но на Фикте этой силой вообще управлять некому. Однако я нашел выход. Благо наш мир построен так, что у нас всегда присутствовала сила добра, но мы этого не осознавали и практически ею не пользовались. Теперь зло пришло к нам, но есть и добро, которое и должно уравновесить пришельца. Да, Ворота судьбы продолжают работать, и это правильно, но необходимо управлять той частью зла, которая здесь осталась, да и той, которая может вернуться, ведь время в его пространстве уже не остановить. Для этого и должен был появиться тот, кто этим будет заниматься, новый Присоединившийся, управляющий балансом добра и зла. Прошу любить и жаловать! Ему Хранителем времени будет даровано бессмертие. – Перед глазами Повелителя информационных потоков появилось лицо Ареса. – И еще… Ты должен понять, что мной руководит не месть и не страсть выигрыша в этой партии, меня беспокоила судьба Фикты.
   – Это новый Присоединившийся, который будет возрожден из пешки? Постой! Так это ты все затеял? Темный рыцарь пал, но дал возможность пройти в ферзя пешке под именем Арес? Я вижу, у меня все фигуры под боем и шансы выиграть эту партию стремятся к нулю! Так ты даже пошел на то, чтобы разбудить Интеритум и уничтожить весь мир, а возможно, и все пространство?
   – Да, я сильно рисковал, но по-другому бы ничего не получилось; я был уверен в землянке. Не сделай я этого сейчас, зло сделало бы то же самое, только уже без шансов на восстановление. А цель этой партии лишь в том, чтобы ты понял главное: мы все – слуги Высшего разума, и амбиции нам не к лицу.
   – Послушать тебя, так ты и есть Высший разум во плоти, но это не так! Я поймал тебя на шулерстве… Во время игры ты на шахматную доску поставил фигуры и меня, и Веспера, и Хранителя времени, но себя-то ты убрал! Подстраховался? Любишь жить?
   – Не ожидал?! Судьбу можно удивить? Я видел, как ты разозлился. Это было лучшим зрелищем.
   Фэб расхохотался. Затем уже серьезно добавил:
   – Виктория – простая землянка, и создать что-либо из разрушенного мира она не смогла бы. Часть моей силы должно было остаться, чтобы начать из осколков формирование нового мира.
   – Ладно, будем считать, что ты меня воспитываешь и эта партия мной проиграна. – Парень поморщился и нахмурил брови. – Но есть еще одна проблема. Сохранилось Оружие – осколок пространства с ним, я видел его прикрепленным к новому миру. Пока существует фолиант, все судьбы так или иначе пересекаются с ним; мира не будет.
   – Никто до конца не знает, что такое сила Интеритума и что хранится в фолианте. Но я точно знаю одно – любой силе предполагается альтернативная сила для баланса. Я думаю, что сила уничтожения не исключение, и, возможно, в книге находится ответ, что же это такое.
   – Уж не задумал ли ты открыть фолиант, дабы найти возможность бороться с судьбой? – подозрительно посмотрев на собеседника, спросил парень. – Я тебе это не позволю.
   – Поживем – увидим.
   – Я так понимаю, что партия еще недоиграна и неизвестно, на чьей стороне окажется фортуна! – зло сверкнув глазами, сквозь зубы процедил парень. А потом, решив прекратить перепалку, перевел разговор на другую тему: – Скажи, какие у тебя планы по поводу Виктории? Она так и останется вне времени?
   – Не думай, что я забуду о той, что спасла наш мир от катастрофы, – уже теплым тоном ответил Фэб. – К сожалению, момент, когда ее можно было перенести на Землю, упущен, и потому я возвращаю ее на Фикту. Я знаю, ты этому будешь только рад. Ее судьба в твоих руках, и думаю, что ты не упустишь возможность объединить ее судьбу с судьбой твоего друга. Но это уже твои дела, и мне они не интересны.
   – Хорошо! Но напоследок хочу отметить, что я усомнился в вере необходимости сохранения баланса сил. Теперь прогресс я вижу в постоянном изменении этого баланса, а полное равновесие подобно смерти, и не факт, что это не разбудит Интеритум. И еще, запомни – судьбу не одолеть! И как только что ты сам сказал: «Воля случая в моих руках».
   – Ну что ж, давай проверим еще раз, что сильнее, – хмыкнул Фэб, – твоя судьба или моя воля, и как-нибудь сыграем новую партию, а эта партия пусть останется недоигранной.

Ксения Соловьёва Интеритум. Книга 2. Кукловод