   Amore No
   Сборник рассказов

   Нигина Кадырова

   © Нигина Кадырова, 2023

   ISBN 978-5-4496-5595-0
   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

     Когда что-то происходит вопреки – то имеет силу.
     Когда что-то происходит от души – то есть любовь.

Мактуб.

   Благодарю мою семью за поддержку и безусловную любовь!
   Вы мой источник вдохновения и главный мотиватор.
   В жизни, длиною в полвздоха, не планируй ничего, кроме любви.
Джалаладдин Руми

#ЗДЕСЬиСЕЙЧАС

   – Как прошёл твой день? – на автомате бросила Камилла, зайдя следом за молодым человеком в уютную светлую гостиную.

   – Могло быть и лучше, но в целом неплохо, – удобно устроившись на мягком диване, ответил Ник, стараясь держать как можно более оптимистичный тон. Он вернулся с работы немного позже обычного, уставший и голодный.

   – Неужели снова?

   – О чём ты?

   – О презентации! Ты ведь припозднился. Опять двадцать пять. Ты ждал, а этот жлоб снова перенёс встречу… Я права?

   – Вообще, этот жлоб – мой босс. Можно и потактичнее, – иронично ответил Ник. – На самом деле встреча состоялась, и всё прошло спокойно. Мне так кажется, во всяком случае. Ты же знаешь его, у него всегда одно и то же выражение лица, не выдающее никаких эмоций. Реальный покерфейс. Никогда не поймёшь, о чём он думает и тем более какое решение примет.

   – Надо же, какой талант пропадает. Какая многогранная и разносторонне развитая личность!

   – Ка, ну прекращай. Он всё ещё мой босс.

   – И всё ещё придурок. Который всё так же играет в интеллигента, с тем же покерфейсом. Инновации, корпоративный дух, бла-бла-бла, а сам жлоб жлобом! По-хамски неприкрыто ворует эти самые инновационные идеи сотрудников… не буду уточнять, у каких именно сотрудников, – она многозначительно посмотрела на Ника и жеманно покашляла в кулачок, а после небольшой паузы продолжила: – Так, о чём это я? Ах да! Сначала этот жлоб разжигает интерес, воодушевляет, обещает, ну а потом ворует идеи и в итоге, естественно, выдаёт их за свои! Поэтому повторюсь, твой босс – Жлоб!

   – Ну, наверное, тогда действительно жлоб, – смеясь, согласился Ник.

   – Причём с большой буквы!

   – Камилла, он бизнесмен. Если бы он был добряком с душой нараспашку, то не стал бы тем, кем он является.

   – Не верю своим ушам, ты его защищаешь. Ты либо святой, либо сумасшедший.

   – Я реалист, который видит картинку как она есть, без розовых единорогов. – Камилла закатила глаза, он улыбнулся и продолжил: – В любом случае, предчувствие у меня хорошее. В этот раз должно получиться. Должно.

   – В прошлый раз у тебя тоже было хорошее предчувствие.

   – Давай не будем вспоминать, что было. – Ему стало неприятно, будто укололи острой маленькой иголочкой в бок. – Надо думать о хорошем, тогда оно притянется. Не правда ли?

   – Как скажешь… да и что, собственно, остаётся? Разве что надеяться.

   – Правильно, надежда умирает последней.

   – И всё же она имеет свойство умирать, а этого допустить никак нельзя. Иначе зачем тогда была нужна вся эта твоя кропотливая работа? Этот титанический труд над проектом?

   – Хорошо же ты думаешь о хорошем.

   – Я сейчас думаю о том, что если этот жлоб проигнорирует твою работу, я приду к тебе в офис и лично выскажу ему всё! Всё, что я о нём думаю! Ну и завершу визит смачным лещом.

   – А ты умеешь? – удивлённо, со смехом спросил Ник. Не дожидаясь ответа, весело задал следующий вопрос: – Ладно, не хочу знать, а то ещё и мне сейчас достанется. А с чего начнёшь разговор?

   – С того, что он жлоб, естественно.

   – Гениально! – он устало улыбнулся и, откинувшись на мягкую спинку дивана, закрыл глаза. – Когда меня обидят, я знаю, к кому обращаться.

   – Ну хотя бы пофантазировать и помечтать я могу?

   – Осторожно с мечтами, они имеют свойство сбываться, – пробубнил Ник.

   – Пока что-то не особо у меня они сбываются…

   – Значит, ты неправильно мечтаешь!

   – Научи тогда, как надо! – саркастическим тоном выпалила Камилла, снова закатив глаза.

   – Обязательно, только как-нибудь в другой раз… Давайте всё же сменим тему и дадим возможность вашему без пяти минут мужу немного отдохнуть после трудного трудового, простите за тавтологию, полного стрессов дня. И пофантазируйте лучше обо мне, а не о моём боссе.

   – Идиот! Фу! – рассмеялась Камилла.

   – Вот спасибо за идиота. Хотя сама же про какие-то фантазии… про леща какого-то… не хватало ещё плёток и кожаных костюмов!

   – Кажется, меня сейчас стошнит.

   – Говорят, у него в кабинете видели книгу «50 оттенков серого», так что твои лещи он может истолковать по-разному…

   – Скажи, что это шутка! – выпучив глаза, как лемур, шокированно отреагировала Камилла.

   – Отнюдь, – пожав плечами, ответил Ник. – Он даже палитру в одежде сменил, стал отдавать предпочтение оттенкам серого цвета.

   – Прекрати во имя Кристиана Грея!!! – истерически рассмеялась Камилла.

   Он довольно улыбнулся.

   – До сих пор не понимаю, как я высидел в кино почти два часа, терпя эту муру, – на его красивом лице недовольно скривились выразительные брови. – Видишь, КАК я тебя люблю… Это ведь правда подвиг! Нет, не подвиг. Жертва во имя любви!

   – Уф, а ничего, что я смотрела с тобой все серии «Звёздных войн»? Так что не надо. Ещё надо разобраться, кто кого любит больше, – довольно пропела Камилла, зная, какая будет реакция.

   – Женщина! – Ник открыл глаза, которые округлились, как два бейсбольных мяча. – Больше никогда не смей даже близко сравнивать эту киносвятыню с тем, что любит читать и предположительно делать мой босс! И не серии, а эпизоды! Запомни это. «И да пребудет с тобой сила», – он театрально закрыл глаза и вернулся в прежнюю позу.

   – Ладно, джедай, я тебя поняла. Хотя ты со мной только разок сходил на «50 оттенков», а я…

   – Женщина! – он поднял вверх руку с указательным пальцем, не открывая глаз. – «Ты недооцениваешь силу Тёмной стороны»! – И медленно опустил руку.

   – Вот за это я тебя люблю. Ты можешь оставаться оптимистом даже в такой несправедливой ситуации. А я что-то под вечер сама не своя. Наверное, пробки повлияли, – вздохнула Камилла. – Прости, что накинулась на тебя с ходу из-за этого… извращенца!

   – Вот только смотри, подружкам своим об этом ни слова. Они сплетни разносят быстрее, чем Би-би-си – новости.

   – Лучше сделаю в инсте [1 - Здесь и далее: Instagram (Инстаграм) – организация, запрещенная на территории РФ.] отдельный пост о нём, совершенно безвозмездно!

   – Камилла, – прорычал Ник, открыв один глаз и давая понять, что с шутками о его работе пора заканчивать.

   – Ладно, просто даже не хочу его имя произносить, он этого недостоин. Вообще, я зря завела разговор о твоей работе. Прости.

   – Что у нас на ужин?

   – Я вообще-то извинилась! – обиженно ответила Камилла, уставившись на него, но Ник по-прежнему находился в расслабленной позе, с запрокинутой головой и закрытыми глазами.

   Камилла решила не портить вечер, тем более предстоящий ужин. Скорчив гримасу маленькой избалованной девочки, она показала язык своему жениху, естественно, не видевшему её, и ей стало от этого смешно. – Ладно, дорогой, проехали… Расскажи, что ещё нового, интересного у тебя было сегодня, помимо работы.

   – Да ничего особенного… – зевая, ответил Ник. – Хотя постой, вспомнил! Не поверишь, я сегодня встретил Дашу!

   – Дашу? Какую? – растерявшись, спросила Камилла.

   – Ту самую, – тут отчего-то на долю секунды на душе у Камиллы стало тревожно.

   – Милый, ты что, решил в ребусы поиграть? – иронично спросила Камилла, стараясь сделать вид, что её мало волнует интрига с непонятной «Дашей».

   – Ка, ты меня удивляешь, честное слово… Дашу, твою бывшую «лучшую подружку»!

   – Ангелову?! – не сдержав удивления, громко спросила она.

   – Ангелова? Хм… Необычная фамилия, – немного удивлённо, но всё так же спокойно сказал Ник. – Ты же знаешь, я не запоминаю фамилии твоих подруг. Но вот не припомню у тебя других Даш… И судя по тому, что она не передавала тебе привет, выходит, что Ангелова! – Он глупо засмеялся, как пятнадцатилетний подросток, сказавший что-то, на его взгляд, смешное.

   – Я, представь себе, тоже не передаю ей привет, – холодно бросила Камилла и тяжёлым шагом направилась из гостиной на кухню.

   На столешнице стояли два пакета с готовой правильной полезной едой. Камилла рассеянно принялась раскладывать ужин по тарелкам. Ещё минуту назад она была голодна, но теперь отчего-то уже привычное во имя идеальной худобы чувство голода притупилось. На его место пришли другие, ещё более терзающие ощущения. Хуже того: тройка гнетущих чувств. Ревность. Подозрение. Тревога.

   Они жили с Ником в спокойном гармоничном состоянии уже почти полгода, что по меркам мегаполиса, согласитесь, солидный показатель. Их жизнь напоминала отлаженный механизм, ту самую спокойную гавань, которую ничто не тревожило и, казалось, уже не могло потревожить. Но это случилось. На горизонте замаячила та самая Даша Ангелова, и Камилле не оставалось ничего другого, кроме как поддаться типично женской панике. Что сразу же разбудило некогда вышедших в тираж червя сомнения и его Величества Домысла. Самоконтроль дал сбой. Камилла впервые за долгое время растерялась.

   Сдерживая себя и надеясь развеять сомнения, она произнесла:

   – Я представляю её выражение лица, когда ты сказал, что мы живём вместе.

   – Да ничего я ей не сказал, – всё так же раздражающе спокойно ответил Ник.

   – Что?! – вышло неконтролируемо громко и – что ещё хуже – возмущённо. Камилла не любила откровенно закатывать сцены недовольства, а тем более – ревности. Она считала, что ревность унижает женщину и сбивает её «котировки» в глазах мужчин. Тем более что Камилла считала себя симбиозом Маргарет Тэтчер – за железную выдержку – и Моники Беллуччи – за красоту и, очевидно, скромность.
   Камилла глубоко вздохнула и медленно выдохнула носом, вспомнив техники пранаямы. Помогло – её немного отпустило. Внутренний голос как будто даже пристыдил за такую бурную реакцию. В голове зазвучал голос разума: к кому ревновать-то?! К Даше? Серьёзно?! Не было бы так смешно, если бы не было так грустно.

   «Ревновать мне, Камилле Миллер! – пронеслась в голове мысль, как бегущая строка на электронном табло над сценой Большого театра, где шёл синхронный перевод итальянской оперы, которую она так любила. – Мне – востребованному блогеру, звезде инсты с миллионом живых подписчиков, ревновать МОЕГО Никки, практически мужа, между прочим! Да-да! Ещё и сделавшего МНЕ предложение в ПАРИЖЕ! Да, МНЕ, а не какой-то там Даше! Пусть и с необычной фамилией!..»

//-- *** --//
   Как же всё-таки был прекрасен тот день… Париж. Сентябрь. Высокий сезон – и просто самый лучший месяц, чтобы провести время в городе любви. Как сейчас перед глазами МОЙ красавчик Никки, крепко держащий мою руку в своей. Он шёл уверенным шагом по узким улочкам Парижа, такой красивый и утончённый. В моей памяти его образ останется навсегда в мельчайших деталях: кашемировый кардиган цвета экрю, мышино-серая майка и темно-свинцовые джинсы.

   Стояла райская погода. Солнце нежно обволакивало всё вокруг своим теплом, делая ещё ярче летне-осенние краски, которые так радовали глаз. Ник увлечённо рассказывал историю своего любимого города, а я не могла перестать думать о том, как же он хорош собой. Мой чичероне уверенно вёл меня за руку. До сих пор ощущаю в своей руке тепло его руки. Помню, как мне было тогда спокойно. В тот момент я стала маленькой девочкой, которая была готова идти на край света с человеком, которому всецело доверяла в тот момент, с человеком, который был готов защитить её от всего и всех на свете. В тот миг я поняла, что люблю его.

   – Никки, как я устала! У меня кругом голова, нужен бокал холодного шампанского!

   – Ещё немного, мисс «ЯНеПривыклаСтолькоХодить»! Мы уже почти у цели, – он обернулся и подмигнул. – Тебе нравится Латинский квартал?

   – Безумно! Таким я Париж ещё не знала… и если бы не ты, вероятнее всего, и не узнала бы вовсе. – Я смотрела на его гордый благородный профиль и довольную улыбку – она появилась от моего комплимента. Он сжал мою кисть крепче. – Меня и правда переполняют эмоции. Особенно покорил Люксембургский сад, но больше всего, конечно, Фонтан Медичи.

   Это была чистая правда, поэтому, говоря это, я улыбалась во все тридцать два зуба, следуя за Ником по старинным улочкам, пронизанным атмосферой любви и романтики. – И ты должен знать, что я никогда не забуду легенду о Галатее, которую ты мне рассказал до… до самого романтичного поцелуя в моей жизни…

   Он ничего не ответил. Меня это немного задело, и тогда я обиженно добавила:

   – В общем, о том, как покорить женское сердце, ты знаешь всё. Типичный бабник.

   Он остановился и, повернувшись ко мне, заметил:

   – Бабник? Мне показалось или это прозвучало как-то совсем неромантично и даже с укором?

   – Просто я подумала, а вдруг этот красавчик проделывал такой трюк уже не раз?

   – Ты правда считаешь меня красивым? – уверенно улыбнулся Никки своей голливудской улыбкой.

   – Раз ответ уклончив, значит, всё-таки я права. – Я закатила глаза. – И сколько же сердец ты разбил у Фонтана скорбящей Галатеи, превратившей тело возлюбленного в прекрасную реку с прозрачной водой?

   – О, надо же, ты слушала! – он игриво улыбнулся, но помню, как его смеющиеся удивлённые глаза вмиг стали серьёзными, и он сказал:

   – Хорошо, признаюсь. Это правда, я действительно приводил сюда женщину.

   – Я так и знала! И зачем ты мне это рассказываешь?! – Мне стало дурно, во рту пересохло. Огонь ревности беспощадно жёг меня изнутри.

   – Прости, так уж вышло. Только эта женщина намного старше меня, и при встрече мы с ней обычно целуемся в щёчку.

   – Ты издеваешься, да?

   – Я гулял здесь с моей бабушкой. И да, я издеваюсь. – Его глаза снова улыбались.

   – Знаешь что… А ведь ты злодей. – Мой ответ прозвучал драматично медленно.

   – «You don’t know the power of the dark side», – пародийным голосом ответил мой спутник, ещё пять минут назад казавшийся самым романтичным мужчиной в истории.

   После этого перформанса и последовавшего за ним выражения моего лица Ник явно понял, что я стопроцентно не в теме. Таким удивлённым я его видела впервые, он был таким трогательным и милым.

   – Ты прикалываешься, да? Ты что, не смотрела «Звёздные войны»?!

   – А, ясно! Теперь я поняла. Ты, должно быть, изображал того чувака в чёрном шлеме?

   – Что?! Чувака в чёрном шлеме? Камилла! – Он рассмеялся. – Это ужасно! Но боюсь, что я бессилен перед твоей красотой, поэтому, так уж и быть, прощаю тебе этот грех.

   – Благодарю, что пощадил.

   – Без шуток: ты, серьёзно, не смотрела? – В глазах как будто бы ещё оставался маленький огонёк надежды.

   – А что здесь такого? Да, не смотрела. Я ещё и «Игру престолов» не смотрела.

   – Чёрт! Девушка, вы с какой планеты? – Он округлил глаза, вздёрнул правую бровь.

   – С планеты «Я смотрю и делаю то, что хочу Я, а не то, что навязывает мне больное общество». И «Я» с большой буквы.

   – Я уже это понял.

   Мы рассмеялись. Нам действительно стало весело от этого глупого диалога. Должна признать, что минутка расслабления после погружения в культурно-историческую программу эпохи Просвещения была необходима. Хотя казалось, что наша эпоха взаимного просвещения только начиналась.

   – Ничего, мы посмотрим всё это вместе, – серьёзно заключил Ник. – Тебе понравится.

   – Я так не думаю. «Игру престолов» я смотреть точно не стану, ни за что.

   – Ты так говоришь, потому что не пробовала.

   – Я так говорю, потому что для меня этот сериал слишком жесток и… уж очень сер. И там всё время зима. Нет, это не моё! Я люблю, чтобы были краски, красота и любовь!

   – Сопли, короче.

   – Пусть так. Уж лучше розовые сопли, чем серая убогая жестокость. Надеюсь, ты не самый большой фанат и я не сильно задела твои чувства.

   – Да ты просто разорвала их в клочья! – Мы рассмеялись. – Знаешь… – после недолгой паузы нежно добавил он, – ты необыкновенная. Кажется, я влюбился.

   – Что, только сейчас? – Я игриво улыбнулась.

   – Спроси меня об этом позже, – кажется, он засмущался. – Слушай, а ты, оказывается, вспыльчивая штучка! – подняв одну бровь, он улыбнулся, умело переводя разговор на другую тему. – Взгляд был такой испепеляющий, когда я сознался, что до тебя уже гулял тут…

   – Со своей бабушкой?

   – Ну, до того как я признался, что это была моя бабушка!

   – Я не ревновала, если ты об этом. Просто не люблю быть «одной из» списка Казановы.

   – Камилла, это не так. Не нужно судить по внешности, хоть я и правда офигенный. – Я рассмеялась, а он продолжал уверенно говорить со своей офигенной улыбкой.

   – Какая самоуверенность! – Я рассмеялась. – Ладно, Дон Жуан, забыли!

   – Что я офигенный? Нет, никогда не забывай об этом, пожалуйста. – Он улыбнулся. – Я прожил шесть лет в Париже, и они не прошли бесследно. За это время я полюбил этот город почти во всех его проявлениях. Много узнал о нём, вот и готов говорить часами.

   – У тебя, между прочим, довольно неплохо получается. Можешь в случае чего работать гидом.

   – Я и подрабатывал во времена учёбы.

   – Это шутка?

   – Естественно. Должен признать, что действительно знаю много, но увы – не настолько.

   – А я поверила! – Я рассмеялась. – Помнишь момент, когда мы были в Пантеоне? Та пожилая интеллигентная пара, которая осторожненько к нам пристроилась! Они же затаив дыхание слушали твой монолог про копию маятника! Цитирую: «Вот он, висит под куполом, с помощью него Фуко продемонстрировал, что земля всё-таки вертится». Да, месье Николя, я всё услышала и запомнила, не нужно на меня так смотреть. Ты произвёл на них впечатление. Браво!

   – Мне приятно, разумеется. Только вот старался-то я не для них, – после этих слов он поцеловал меня, крепко прижав к себе. Стоит только вспомнить те поцелуи, каждый из них, как на губах вспыхивают мириады обжигающих искр, и я до сих пор краснею. – Я хотел произвести впечатление на молодую студентку факультета философии, показав ей усыпальницу самых незаурядных мыслителей, учёных и писателей Франции. – Он был доволен собой. Его непоколебимая уверенность в себе сводила с ума, хотя и выглядела порой вызывающе.

   – И у тебя почти получилось.

   – Правильно, «почти», а всё потому, что мы стоим на месте – вместо того чтобы зайти вот сюда. – Мы стояли посреди очень узкой улочки, не отрывая друг от друга глаз. Взяв за плечи, Ник медленно меня развернул.

   – Наконец-то привал.

   – Это не просто привал, мадмуазель Камилла, это привал XVII века.

   – Серьёзно? Le Procope… Я не сильно исковеркала название своим произношением? – Мне было абсолютно всё равно, куда идти с этим молодым парнем. Сердце пронзила долгожданная стрела Амура, и голову мою вскружил парижский воздух. Кажется, я была пьяна без розового шампанского.

   – Вау, Никки! Экстерьер ошеломляющий!

   – Знаю, Мисс Сарказм 2017, это не фешенебельное место вроде тех, что ты любишь, однако для обеда после прогулки вполне сойдёт. И я уверен, что ты изменишь своё мнение, когда узнаешь, кто любил здесь бывать! – мистически произнёс он последнюю фразу.

   – Теряюсь в догадках, учитывая, что он открылся в XVII веке…

   – Ну хотя бы попробуй угадать!

   – Ты? – немного растерянно ответила я.

   Мне не хотелось гадать, кто ещё бывал тут. Ведь Ник – единственный человек, который занимал мой микрокосмос. Кто ещё мог меня интересовать? Я смотрела на него, хотела утонуть в его глазах. Он дал моей жизни смысл. И как когда-то Фуко доказал, что земля всё-таки крутится, Ник дал мне почувствовать, что вокруг и внутри меня кружится целая вселенная.

   – Нет, мой однокурсник. Возможно, ты о нём слышала. – Он наклонился ко мне и сексуально прошептал на ухо: – «Вся сила женщин – в слабостях мужчин»…

   – Что?! Господи! Это правда?! Не может быть! Вольтер?

   – Да, он был здесь завсегдатаем. Говорят, любил пить кофе, размышлять, записывать в тетрадку свои перлы. И всегда сидел за одним и тем же столиком.

   – Ник, ты что, забронировал нам столик Вольтера?!

   – Je suis désolé, это невозможно! Его столик до сих пор никто не занимает. Зато Вольтер оставил на нём трещину – говорят, в пылу ссоры ударил кулаком. Горячий был парень, вспыльчивый. У вас с ним есть что-то общее, не находишь?

   – Я просто не верю своим ушам! Ты и вправду офигенный!

   – Благодарю, mon chéri.

   – Откуда ты всё это знаешь? И как ты запомнил, что я обожаю Вольтера?

   – Как видишь, я подготовился.

   – Для меня?

   – Для тебя. – Он улыбался, а мне захотелось заплакать от счастья. – Ну! Чего же мы ждём? Прошу, после вас, мадмуазель.

   – Как-то странно наблюдать такие изысканные и устаревшие манеры у Дарта Вейдера.

   – Значит, ты всё-таки знаешь, что это не просто «чувак в чёрном шлеме». Отлично, значит, надежда ещё есть, – кивнул Ник, открывая дверь и пропуская меня вперёд.

//-- *** --//
   – Камилл, ты слышишь меня?

   – Что, прости?

   – Опять ты в телефоне зависла, – устало заметил голос из гостиной. – Я зову тебя, а ты молчишь.

   – Нет, голова просто разболелась. Куча мыслей… Должно быть, задумалась.

   – Тебе надо отдохнуть, иди ко мне, вместе поваляемся.

   – Мне надо накрыть на стол.

   – Слушай, может, закажем пиццу? Или бургеры? Хочется чего-нибудь такого, сытного.

   – Совершенно ни к чему! У нас на ужин всё сытно и вкусно.

   – Приелась.

   – Кто?

   – Не кто, а что. Еда правильная приелась.

   – А мне приелось то, как ты относишься к нашим отношениям.

   Пауза.

   – Конечно, сказать нечего. Почему? Почему ты не сказал ей, что мы живём вместе, что ты сделал мне предложение? – Я хотела добавить «в Париже», но вовремя замолчала. – Ведь это не секрет. Или я не права?
   После небольшой паузы тихий недоумевающий голос прорезал тишину.

   – Женщина, ты прикалываешься? Я даже не сразу понял, о чём ты.

   – Мне, знаешь ли, не до приколов, Ник. Тут вообще ничего смешного нет.

   – Хорошо, тогда я не буду возражать и даже не скажу, что всё это полнейший абсурд. И раз уж для тебя это всерьёз, отвечаю… – Он говорил размеренно и спокойно, хотя скрыть зловещий насмешливый тон ему было не под силу. – Я не вёл с ней светских бесед за чашечкой кофе. Встретил случайно, она меня окликнула. Я даже не узнал её сначала.

   – Почему?

   – Ну, она вроде как похудела.

   Ник, непринуждённым тоном произносивший эти преступные слова из гостиной, даже близко не понимал, какого страшного зверя рискует разбудить на кухне. Камилле снова стало нехорошо. Она не ожидала, что её жених способен на столь вероломную наблюдательность. От неожиданности она уронила контейнер с брокколи на пол.

   Послышались шаги. Ник зашёл на кухню.

   – Так что на ужин? Я такой голодный… – улыбнулся он. – Тебе помочь? Знаешь, я даже рад, что ты уронила это. Терпеть не могу брокколи ни под каким соусом с самого детства, – весело пробормотал Ник.

   – Что значит это твоё: «ПОХУДЕЛА»?! Значит, хорошо выглядит, да? Ты это хочешь сказать?!

   – Что? О чём ты вообще? Я этого не говорил. Я же не самоубийца! – подмигнув, снова рассмеялся по-детски Ник. Кажется, он совсем не понимал масштаба происходящего, в упор не видел тучи, которая угрожающе нависла над ним. – Не смотри на меня взглядом Шерлока, клянусь, это смешно. – Он рассмеялся. – Ну хорошо, если тебе это так жизненно необходимо, слушай отчёт и анализируй. Сегодня, в районе 13:37, я заходил в то самое злосчастное кафе – на бизнес-ланч с Максом. Возможно, ты спросишь, почему не в 13:32, как обычно… Просто перед уходом на ланч… мне приспичило, ну ты понимаешь. Но из-за ремонта в офисном мужском туалете работала одна-единственная кабинка – и была занята неприлично долго. Как выяснилось, Саша-дрыщ съел эскарго на ужине в честь…

   – Прекрати сейчас же этот цирк! Это абсолютно не смешно! Это тупо, слышишь!

   – Ты про затянувшийся ремонт в сортире на моём этаже – или про первый раз Саши с улитками?

   – Ник. Кажется. Я. Сейчас. Взорвусь! – Камилла чувствовала, что всё выходит из-под контроля, комната будто плывёт, концентрация улетучивается. Пранаяма испарилась, испугавшись совсем не йогичного желания метать молнии и гневно кричать.

   – Ладно-ладно, Мисс Кипиш, – рассмеялся он. – Господи, ты же йогой вроде занимаешься, говорила, что теперь тебя не вывести из себя. «Я Будда, плывущий на лепестке лилии»… Правильно я процитировал тебя или ещё кого-то, о Великий Гуру? – Ник снова громко засмеялся по-тинейджерски – крайне раздражающе.

   – Я как погляжу, у тебя с памятью проблем нет. Помнишь то, что я уже забыла. И да, возможно, я уже перешла бы на уровень выше в йоге, но пока я живу с тобой, это просто нереально. Ты и Будду выведешь из себя!

   Он снова рассмеялся.

   – Прекрати смеяться. Ты расскажешь или мне стоит прибегнуть к пыткам?

   – И где твоё человеколюбие? – Ник театрально изобразил грусть. – Ну хорошо, хорошо. Прости. Раз уж для тебя это важно – конечно, расскажу. У меня нет секретов от тебя. Так вот, твоя подруга выходила из кафе и окликнула меня. Мы перекинулись буквально парой светских фраз, не до разговоров как-то было.

   – Прекрати паясничать! Это очень серьёзно для меня. Скажи, это всё?

   – Ну да. Прости, что разочаровал тебя отсутствием жареных деталей, – улыбнулся Ник. – Почему ты расспрашиваешь? Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

   – Никогда, Ники! Ты меня никогда не обманывал. Прости! Ну и чёрт с ней! – с облегчением сказала Камилла, её внутреннее напряжение, как на термометре, стало спадать.

   – Только вот зонт свой пришлось ей отдать, – невзначай добавил Ник, взяв из тарелки белую спаржу. – Зелёная всё-таки аппетитнее выглядит, серьёзно…

   – Что ты сказал? – Она замерла.

   – Зелёная спаржа выглядит…

   – Что ты прикидываешься дурачком?! При чём тут спаржа?! Я про зонт!

   – На улице начался ливень, ты же рассказывала, как сама под него попала. Я-то его переждал в кафе. А она выходила в самый разгар, видимо, куда-то спешила, и я предложил ей зонт.

   – Ну конечно, нужно было изобразить Супермена. А когда я тебя попросила на днях забрать из химчистки вещи по пути, ты сказал, что очень устал.

   – Как одно связано с другим?! И для справки, мне по духу ближе Бэтмен.

   – Ты действительно издеваешься надо мной. Я поняла, ты целенаправленно меня изводишь, и все мои сеансы с психологом и глубокое погружение в медитацию просто коту под хвост.

   – Когда ты злишься, ты такая секси…

   – А вот ты – нет!

   – Камилла, ну что с тобой? Такое ощущение, что я свою бывшую любовницу встретил. Что не так? Я ничего не хотел и не думал в тот момент, просто отдал зонтик!

   – А она, конечно же, не стала теряться и взяла. И да, я действительно попала под этот злосчастный ливень. Только вот мне зонт никто не предложил.

   – Дорогая, даже не сомневайся, если бы я был рядом в костюме Бэтмена, я бы тебя укрыл от дождя своим чёрным плащом.

   – Скажи, ты действительно думаешь, что у тебя хорошее чувство юмора?

   – А что, нет? Ты всегда говорила, что я искромётно шучу! – Он рассмеялся, но, увидев грозный взгляд Камиллы, быстро успокоился. – Не переживай, пожалуйста, она ничего не просила, правда… Она даже не хотела брать зонтик, но я настоял.

   – Ник!!!

   – Что?! – Его глаза жадно рассматривали еду, которую Камилла успела аккуратно разложить по тарелкам, пытаясь отыскать что-то вкусное. – Если честно, я не понимаю, почему мы до сих пор ещё обсуждаем эту Дашу. Тебе что, зонта жалко для «заклятой подруги»?

   – Я просто не понимаю, почему она вновь оказалась на моём пути!

   – Если быть точным, на моём. И вообще, это просто случайность, о которой я должен был сразу забыть.

   – Ты мог бы скрыть от меня это?! Встречу с этой шлюхой?

   – О как! Видимо, я чего-то не знаю. Почему она шлюха?

   – Ты что, её защищаешь?!

   – Мне на неё наплевать, но тот факт, что я до сих пор не могу нормально поужинать, оправдываясь из-за ничего, просто бесит! – После короткой паузы он лукаво добавил: – Или ты ревнуешь?

   – Что? Ревную? К кому, позволь узнать? К Даше?! – максимально брезгливо бросила Камилла, велев себе сделать голос на тон ниже, чтобы не переигрывать. – Я таких, как она, зову просто: Даша Who. Она представитель серой массы. Её даже нет в инсте! А если её там нет, значит, её нет вовсе.

   – Точно, ревнуешь, – довольно улыбаясь, заключил Ник.

   – А чего ты такой радостный? Я не ревную! Если мне не изменяет память, это МНЕ ты сделал предложение в Париже. Ах да… и ещё это… – перед лицом пока ещё довольного происходящим молодого человека Камилла подняла кулак. И на манер дерзкого жеста средним пальцем уверенно выставила вперёд и вверх безымянный пальчик, на котором вальяжно устроился трёхкаратник от Harry Winston. – Этот красавчик. Так почему, скажи, я должна ревновать?

   – Хорошо, что ты всё это сказала, теперь осталось тебе самой всё это услышать, поверить и успокоиться.

   – Ник, ответь на вопрос! Ты мог бы от меня утаить что-то, связанное с другой женщиной?

   – Конечно, нет. Разве я тебя когда-нибудь обманывал? Ты же знаешь, что честность – мой конёк.

   – Возможно…

   – Что значит – возможно?! Это железобетонно.

   – Ник! Если мы не уедем куда-нибудь в ближайшее время, я… я…

   – Неожиданный поворот! Я порой просто не успеваю за твоим ходом мыслей. Дай передохнуть. Господи… – Он сделал глубокий вдох, затем выдох. – Итак, если мы не уедем, то ты-ы-ы… – выжидающе и протяжно произнёс Ник, смотря на неё удивлёнными глазами и всё так же не понимая происходящей в её сердце драмы.

   – Не знаю… Я, наверное, просто сойду с ума! Ты хоть представляешь, КАК я устала?! Как я обессилена – и как любое незначительное событие, вроде твоей встречи с этой овцой Дашей, может выбить меня из колеи? Даже несмотря на то, что я сегодня прекрасно выполнила саламба ширшасану… Ты понимаешь, насколько мне нужно оказаться сейчас на море?!

   – Выходит, мамба не помогает.

   – Саламба ширшасану означает «стойка на голове», умник!

   – Без разницы. Можно было и не понтоваться, сразу на человеческом языке сказать. Камилла, ну что с тобой? Ещё вчера всё было хорошо и позитивно… Ты была в замечательном настроении. Собиралась подобрать курсы итальянского. И договорились ведь, что поедем, обязательно поедем, но только в августе, у меня сейчас серьёзный проект в работе. Мне нужно быть тут! Это что, всё из-за зонта?

   – Да при чём тут зонт? Просто я не могу столько ждать! Мне правда плохо! Этот серый пыльный город, с такой непостоянной тяжёлой погодой и дикими пробками, меня натурально изматывает… – Она печально вздохнула и после небольшой паузы минорно добавила: – Открываю инсту, а там вся лента в лете… А я сижу тут, дышу выхлопными газами и, получается, просто смотрю, кто где… Просто смотрю, но не живу. Ксюша с Викой – на Миконосе, Паша с Мариной – в Марбелье, а Регина так вообще в Сен-Тропе на 80-метровой яхте. Ну чем, чем я хуже?! Одни мы с тобой тухнем в этом душном городе, который… который душит!

   – Ну, теперь мне всё стало ясно! – Ник нахмурился, между бровей появилась глубокая морщинка. – Душный город душит – оригинальная метафора! Но начинать всё-таки нужно было с конца. А именно – с этой трижды долбаной инсты! И что за подружка у тебя такая, совсем не щадит твою нежную нервную систему, делится «унылыми» буднями с яхты? Говорил, выбирай подруг получше.

   – Не будь занозой в одном месте, прошу тебя. Ты вообще меня слышишь?! Видишь, какой ты! А ведь Регина меня приглашала погостить у неё. Даже намекнула, чтобы я пост сделала с яхты. А ты не разрешил!

   – О, началось!

   – Вот-вот! Видишь! Эгоист!!!

   – Ну естественно.

   – Ещё и бездушный! Тебе совершенно всё равно, какие чувства я испытываю, как я морально устала… Тебя всё это никак не трогает! Тебе вообще понятие эмпатии знакомо разве что по словарю!

   – А то, что я при просмотре «Дискавери» переживал две недели за птенца, выпавшего из гнезда, когда его не приняли обратно пернатые родственники, разве не говорит об обратном?

   – Ты ещё и циник!

   – Ну всё! Довольно! – обрубил Камиллу на полуслове мужчина, сделавший для неё больше, чем для кого бы то ни было в своей жизни.

   Кажется, Ник уже был сыт по горло её душевными переживаниями. Но нежность, которую он к ней питал, взяла верх. Снова. Смягчившись, он добавил:

   – Ты с самого начала знала моё отношение к отдыху врозь. Пусть все делают, что хотят, как хотят и с кем хотят. Ты моя будущая жена, и да – я не хочу, чтобы ты летала без меня, тем более в Сен-Тропе. Это неправильно.

   – Но…

   – Всё, разговор окончен. Это моё слово. Или вместе, или никак. Считай это моим бзиком. Как ты любишь говорить, идеальных людей не существует. – Чуть помолчав, он добавил: – Знаешь, возможно, я не эмоционален так, как ты хочешь, но ведь это не значит, что я не переживаю за тебя.

   – Слова, слова, слова… – как можно более драматично, почти как пела Далида в одноимённой песне, произнесла Камилла и, театрально повернув голову в сторону окна, устремила взгляд, полный досады, куда-то вдаль.

   – Ты ведёшь себя как маленькая девочка.

   – А может, я и хочу быть маленькой девочкой! Хочу быть лёгкой, невесомой, беспечной, наконец! Не думать ни о чём и жить в своё удовольствие!

   – И что же вам мешает, ваше величество, жить в беспечности? Я?

   – Ты не мешаешь… нет… Но ты ничего не делаешь, чтобы я чувствовала себя как за каменной стеной, понимаешь?!

   – Вот это новость. Ты всегда говорила, что со мной тебе спокойно. Теперь ты не чувствуешь опоры… Не потому ли, что я не имею миллиардов в офшорах?

   – Какой ты меркантильный!

   – Как, скажи мне, КАК с тобой разговаривать?

   – Ну разумеется, со мной и поговорить не о чем! Зато как, должно быть, интересно общаться с той секретуткой в офисе, можно узнать много нового! Кстати, не потому ли ты сегодня задержался?

   – У тебя что, ПМС?

   – Госпо-о-оди-и-и! – Она подошла к окну и уткнулась лбом в прохладное стекло. – Ну за что?! За что мне это?! Такое непонимание и неуважение к моим чувствам…

   Повисла тишина.

   – Может, вина? – тихим голосом мягко спросил Ник.

   – Можно, – Камилла обернулась и сделала пару шагов к стоявшему уже к ней спиной Нику, легко орудовавшему штопором.

   – Знаешь, ты можешь быть такой психичкой, – смеясь, подытожил высокий брюнет со слегка вьющимися волосами. – Но я люблю тебя даже такой, держи… – Улыбаясь, он протянул Камилле бокал с холодным молодым белым вином.

   Глоток. Ещё один, побольше. То, что нужно. Вместе с вином по венам потекло приятное тепло.

   – Ты сказал, что любишь меня «даже такой»?

   – Да, – героически произнёс стоявший перед ней мужчина мечты с бутылкой вина в руках.

   – А что значит – «даже такой»?! – Она сдерживала себя, но ярость вернулась, стала закипать, как масло на огне, и пути назад уже не было. – Ты что, думаешь, налил мне вина и решил все проблемы, да?!

   – Все проблемы у тебя в голове!

   – Зато у тебя проблем нет!

   – Знаешь, ты права. У меня действительно нет проблем! Более того, тебе будет, скорее всего, трудно это понять, но я даже счастлив! А знаешь почему? Потому что меня всё устраивает, я не ищу чего-то или кого-то лучше. Я живу сегодняшним днём, и угадай что? Мне всё в нём нравится.

   Высказавшись и нахмурив брови, он пристально посмотрел на Камиллу. В его взгляде читалось искреннее недоумение.

   – Какой же ты… эгоист… – тихим голосом, с грустью и даже как-то разочарованно выдавила Камилла.

   – Ну что ты заладила: эгоист, эгоист! Что тебя не устраивает?! Я всё делаю для тебя! Абсолютно всё!

   – Ха. Ха. Ха.

   – Что это было?

   – Когда в последний раз ты дарил мне цветы? Когда в последний раз ты бронировал столик в модном ресторане с кухней, которую люблю я, пригласил меня на романтический вечер? Сделал мне сюрприз? Когда ТЫ хоть что-то сделал для МЕНЯ?!

   – Ну детский сад, честное слово! – выпалил до сих пор спокойный как удав Ник. – Я купил нам квартиру в центре, как хотела ТЫ. Машину тебе взял, которую выбрала ТЫ… В августе мы снова едем в сраное Монте-Карло, потому что так захотела ТЫ… Что не так-то?!

   – Ты всегда будешь меня этим попрекать? Очень по-мужски, браво! И если ты не понял, то мне нужно твоё внимание больше, чем что-либо материальное… А то, что ты обеспечил нам необходимое, – прекрасно, конечно. Но ничего сверхъестественного.

   – Да, всё вышеперечисленное – не восьмидесятиметровая яхта, согласен. – Ник громогласно рассмеялся, подошёл к холодильнику и, достав бутылку холодного пива и всё так же посмеиваясь, открыл её.

   – Ты слышишь то, что хочешь слышать. Ты меня не понял. Ладно, не будем портить вечер, проехали, – со вздохом подытожила Камилла. – Почему ты снова пьёшь пиво?

   – Ну, наверное, потому что я его люблю.

   – Никки, но это же совсем не комильфо. Выпей лучше виски со льдом. Посмотри, как красиво я всё устроила в нашей гостиной! Ты, кстати, ничего не сказал по поводу хрустального штофа и тумблеров!

   – Какие ещё тумблеры? О чём ты?

   – Я так старалась, а ты даже меня не слушаешь!

   – Такое ощущение, что у тебя происходит два разговора, один – со мной, другой – в твоей голове… Это ты меня не слышишь!

   – Ну всё, с меня хватит! – Она попыталась выйти из кухни, но Ник перегородил ей дорогу и попытался поцеловать.

   – У тебя всегда один метод разрешения конфликта.

   – Разве был конфликт? По-моему, ты просто устала и хочешь выговориться. Можешь прилечь на диванчик, я побуду твоим личным психоаналитиком, – пошутил он.

   – Ник…

   – Ну что?

   – Можно ещё вина?

   – Думаю, нужно. – Он налил ей ещё солнечного опьяняющего напитка.

//-- *** --//
   – Блин, а что, бутылка так и стояла на столе всё то время, пока мы ругались? – сделав большой глоток, сказала Камилла – Момент! У нас ведь есть очень редкий серебряный кулер, я его с таким трудом достала на eBay! Надо, чтобы всё было красиво, понимаешь?! Ведь жизнь состоит из мелочей! – Камилла резко вскочила и воодушевлённо, уже заметно охмелев, с горящими глазами кинулась к кухонному шкафу. – Любимый, ты не мог бы достать лёд из морозилки?

   – Конечно… – На его лице застыло недоумение от резкой смены её настроений. Душевная усталость боролась с чувством, которому не было названия. Оно, это чувство, было искусственно вызвано. Фальшивое ощущение, что всё нормально. Да, самообман. Хуже всего было то, что он научился жить с этим ощущением добровольно. Но временами на него накатывала волна внутренней пустоты и заставляла злиться на самого себя. Все эти не свойственные ему, человеку жизнерадостному, эмоции угнетали его и морально изматывали. Давили на его мужское эго даже больше, чем нелепые придирки шефа на работе.

   – Вот! Ну посмотри! Совсем другое дело! – Камилла как ни в чём не бывало с любовью смотрела на серебряное ведёрко для охлаждения шампанского в стиле ар-деко, наполненное льдом. Она аккуратно положила в ведёрко бутылку вина, рядом поставила два красивых бокала, наполненных вином до середины, и тарелку с итальянскими мясными и сырными закусками.

   – Я не буду вино, я же пью пиво…

   – Любимый, этот бокал не для тебя. Это для инсты… Подожди минуточку! – Она убежала в другую комнату.

   – Господи… – Ник сделал глоток побольше. Пиво не пошло впрок. Приятный доселе хмельной вкус отчего-то приобрёл кисловатый оттенок.

   Ник отнёс кружку в раковину. Облокотившись на столешницу и скрестив руки на груди, нахмурившись и уставившись в одну точку, а именно на злосчастную бутылку вина в покрывшемся испариной ведёрке, Ник пытался принять всю абсурдность происходящего.

   – Искала сумку, перерыла весь дом, а она валялась на софе, представляешь? А телефона в ней не оказалось, потому что он тут, видишь, на столешнице! – Камилла рассмеялась, быстро опьяневшая от выпитого на голодный желудок вина.
   Она ходила вокруг стеклянного стола, на котором красовался винный натюрморт. Глупая улыбка появилась на её красивом лице, отчего оно утратило первоначальный шарм.
   – Можно полюбопытствовать, – сдерживая себя, спросил Ник, – что ты делаешь?
   – Пытаюсь уловить нужный ракурс и свет, разве непонятно? – со вздохом ответила Камилла. – Между прочим, пост со штофом и сигарой в пепельнице баккара набрал почти 30 тысяч лайков! Вот, посмотри! – Камилла протянула ему смартфон с открытой страничкой инстаграма. – Правда, пост из ресторана «Жюль Верн», когда ты сделал мне предложение, ну помнишь, я ещё на столе расположила красивенько так цветы, бокалы с шампанским и, главное, конечно, кольцо в коробочке, – набрал ещё больше лайков! Должно быть, хэштег Harry Winston сделал своё дело! 38 тысяч лайков! 38. Тысяч. Живых. Лайков. Это успех, признание и…
   – Ты это сейчас серьёзно? – глаза Ника округлились.

   – Да, представляешь?! Я сама не ожидала, без всяких накруток!

   – Камилла. Остановись, приди в себя! Я не понимаю, о чём ты сейчас говоришь. Бред какой-то. – Он опустил глаза на экран. – А это ещё что за…

   – О чём ты?

   – «Любимый расслабляется после тяжёлого рабочего дня»?! Это что за херня?

   – Ну, Ник…

   – Во-первых, я так даже в самом тупом сне не расслаблялся после работы! Во-вторых, я не люблю виски. И не курю сигары, потому что их тоже не люблю!!! Откуда ты вообще всё это берёшь?!

   – Ну, Ник, не кипятись ты! Я много раз тебе рассказывала, что мне в детстве безумно нравился сериал «Династия», бразильские так вообще one love. Так вот, там…

   – О господи! Ушам своим не верю!

   – Там всегда в гостиной у богатой семьи стоял роскошный домашний бар, и я мечтала, что, когда я вырасту, у меня будет такая же гостиная. Изящный столик, а на нём – миниатюрное ведёрко со льдом, штоф и тумблеры – ну, стаканы… а вокруг хрусталь, хрусталь… понимаешь? Будет приходить мой красавец муж, я налью ему виски и брошу пару кубиков льда в стакан… вся такая ухоженная, шикарно одетая…

   – Мне кажется, ты пересмотрела сериалов…

   – Возможно, но это был единственный способ уйти от проблем и особенно – не слышать ругани родителей. Что плохого, если я мечтала об идеальной, красивой семье?

   – Любимая, – он всегда обращался к ней так, когда она вспоминала о своём невесёлом детстве – ему становилось её очень жалко, сразу же хотелось окружить заботой и любовью. – Здорово, что ты мечтала обо всём этом, но не надо превращать нашу с тобой жизнь в мыльную оперу. Мне не нравится, что ты делаешь из меня какого-то Хосе Игнасио, любителя виски с сигарой в зубах, после работы разговаривающего с мухами на «вы».

   – Никто же не знает, что ты не любишь виски и сигары!

   – Что ты вообще говоришь? Что делаешь? Я хочу сказать: чем занимаешься? Ты хоть сама понимаешь? Кто эти «никто»? Абсурд!

   – Дорогой, не забывай, что я Камилла Миллер, блогер-миллионник! Понимаю, что тебе это сложно понять. Не обижайся, но ты, к сожалению, далёк от актуальных тем, поэтому нам часто так сложно найти точки пересечения. Я это понимаю и принимаю.

   – Точки пересечения должны быть у тебя в голове прежде всего.

   – Что? Что ты сейчас сказал?

   – Я сказал, что ты не в себе. Ты погрузилась в какую-то ирреальную действительность, сама что-то выдумываешь, дуришь таких же, без точек пересечения, любителей постановок, но что хуже всего – сама только и рада обманываться.

   – Мне кажется, ты слишком серьёзно подошёл к этому вопросу.

   – Вернись на землю, в реальность. Мы с тобой не живём и не будем жить, как в сериале «Династия», чем бы он ни был. Мы даже не живём так, как на твоих картинках с глупым текстом.

   – Это посты!

   – Да хоть как назови, всё это полное дерьмо.

   – Милый, просто ты, ну… как бы это сказать, человек другого формата. Такой… old school. И это неплохо, совсем нет! Я же не осуждаю, напротив, понимаю, что ты от этого далёк, поэтому объяснять тебе всю важность происходящего в инсте даже не стоит начинать.

   – Что это за галиматья сейчас была?

   – О чём это ты?

   – Твой спич про то, что я отсталый, я пропущу мимо ушей. Объясни лучше, что это за нелепая фотка с цветами, пакетами Louis Vuitton и ещё более нелепой надписью: «Моему мужчине не нужен повод, чтобы побаловать меня. Спасибо, любимый»?!

   – Ну, Ник, – кажется, она растерялась. У неё возникло неприятное чувство: будто с неё стянули юбку вместе с трусиками в людном месте, она стоит в неглиже, все смотрят, видят правду, которую надо бы скрыть, но не выходит. Всё на виду, как есть. Стыдно? Хуже. Обидно! – Вот поэтому я просила тебя не добавляться ко мне в фолловеры, знала, что мой юмор тебе не понравится!

   – Юмор?! Да нет же, юмором тут и не пахнет… Самое печальное, если судить по комментариям, что весь этот сюр происходит на полном серьёзе. «Какая прелесть! Мне бы такого любимого!», – пишет какая-то Саша Ша-ноль четыре… Дурдом на выезде!

   – Отдай телефон!

   – Да забирай, не хочу больше видеть эту жалкую чушь!

   – Жалкую чушь?!

   – Именно.

   – Не говори так!

   – А как объяснить поведение красивой девушки, у которой есть нормальный мужик, который делает для неё всё, что он, во всяком случае, может, который её желает как женщину, – а она, эта девушка, ничего этого не видит! Нет! Ей это всё, по-видимому, и не нужно! Важнее из этого самого нормального мужика слепить несуществующее гламурно вылизанное нечто, курящее сигары и запивающее тяжёлые рабочие будни шотландским виски… Ах да, ещё это нечто балует свою беспечную фею шмотьём, которое она сама купила, и такими же купленными ею цветами – правда, для квартиры. Или это только предлог, а на самом деле всё для того, чтобы метнуть бисер в этой гребаной инсте?

   – Ты закончил?

   – О, я ещё даже не начинал, – ответил Ник. – Ты думаешь, мне приятно было вот это сейчас увидеть? Я ведь всё делаю для тебя, стараюсь как могу. Я сейчас всего себя вложил в большой проект, чтобы, когда он выстрелит, я мог бы сделать ещё больше для тебя, для нас. Да, я не заваливаю тебя цветами каждый день, не дарю их так часто, как, видимо, тебе хочется. Я думал, мы этот период уже пережили. И ведь можно об этом сказать, аккуратно как-то, не придумывая ахинею в интернете! Это меня как мужчину унижает!

   – Прости. Я, наверное, и вправду слишком погрузилась во всё это. Не думала, что тебя это так заденет. Да, я сама покупаю эти вещи, но ведь расплачиваюсь деньгами, которые даёшь мне ты. Просто приукрасила действительность. Но ты пойми, время сейчас такое. Так живут почти все.

   – Кто эти «все», эти «никто» и «как» они живут? Скажи мне, у тебя есть хотя бы одна настоящая подруга? Не та, с которой можно хорошо потусить, и не та, которой можно поплакаться в жилетку, так как у неё нет своей личной жизни и единственная радость – это обсудить твою или чью-то ещё? Про твоих подруг по блогерскому цеху я вообще молчу, потому что сидеть рядом, копошась в телефонах, – просто вверх деградации. Я спрашиваю, есть ли у тебя живая, нормальная подруга? Не побоюсь этого слова, искренняя подруга?

   – У меня много подруг. Не надо иронизировать, да ещё и так зло.

   – Я ни разу не слышал от тебя ничего хорошего ни об одной из твоих подруг. Зато знаю о нелицеприятных сторонах каждой. По твоему мнению, тебе все завидуют и у каждой на это есть своя причина, но ты благосклонно и снисходительно прощаешь эти грехи и продолжаешь «дружить».

   – Но ведь это правда! И абсолютно нормально.

   – Нормально? Завидовать и получать зависть в ответ?!

   – Да. Ты что, никому не завидуешь?

   – Нет.

   – А сейчас врёшь ты.

   – Я никогда не вру, и ты это знаешь.

   – То есть ты хочешь сказать, что ты в двадцать девять лет, имея кучу идей и проектов, которые зависят от вложений жалкого жлоба, не завидуешь парню, который младше тебя на пару-тройку лет, но уже имеет серьёзный бизнес, а то и бизнес-империю?!

   – Ты это о чём?!

   – О том, что не нужно изображать святошу! Монаха-буддиста, отрешённого от материального мира, которого не трогают проезжающие мимо крутые тачки, проплывающие яхты, пролетающие частные джеты и тем более миллионные счета в банках!

   – Видимо, всё перечисленное сильно трогает тебя, несмотря на твой «глубокий духовный мир» и «медитации». Я повторюсь, я жизнью доволен, хотя своими умозаключениями ты уже ставишь это ощущение под сомнение. Даже ещё час назад я был абсолютно счастлив. Я не скрою, что хотел бы добиться чего-то большего в жизни, и у меня есть это стремление. Иначе я не мог бы считать себя мужчиной. Но точно могу сказать, что то, ради чего я двигаюсь вперёд, – это ты. Наша будущая семья. Наши будущие дети.

   – Дети… Как у тебя всё просто. Да будет тебе известно, дети – дорогое удовольствие… Например, у Светы – две сменные дневные и отдельно две ночные няни, а сейчас она занята поиском гувернантки из Англии. Она сказала, что устаёт от постоянного эмоционального напряжения, а послеродовая депрессия – вообще мрак. А у нас квартира не предназначена для детей, машина – тоже. Придётся всё менять, продавать-покупать. А ведь мы ещё не насладились тем, что имеем сейчас. Да и потом, двух сменных хороших нянь на полный день мы вряд ли осилим, придётся отказаться от чего-то, а я не готова. К этому нужно основательно подготовиться. Я уж не говорю про лишний вес…

   – И ты ещё меня называла эгоистом?! Квартиру переделать не проблема. Купим дом со временем, я работаю над этим, ты же знаешь! И потом, миллионы детей растут без нянь – с мамами, бабушками, и ничего, как-то справляются женщины.

   – Я не из тех женщин, что готовы превратиться в замыленных чушек, лишь бы всё было как у всех и вовремя – мужья, дети и прочее.

   – Да, я это, к сожалению, заметил. Не называй правильных женщин чушками. Ты понятия не имеешь, что несёшь.

   – Ой, ну извините! Никого не хотела обидеть. Неправильно выразилась, вот и всё. Все разные. Мне просто некомфортно в такой роли!

   – Я пришёл к мнению, что тебе комфортнее фотографировать бутылки во льду, придумывать байки и весь свой пыл тратить на социальные сети, и всё это ради беспонтовых лайков людей, с которыми в реальной жизни ты даже не сталкиваешься. Лучше бы ты была замыленной чушкой.

   – Ты нарочно пытаешься задеть меня уже второй раз. Но у тебя ничего не выйдет.

   – Я не хочу тебя задевать, я лишь пытаюсь тебе объяснить, что ты классная девчонка, потерявшаяся в пучине виртуальной херни. Просто хочу, чтобы ты услышала меня. Быть хорошей женой, мамой и хозяйкой для женщины намного важнее и круче, чем признание в Сети.

   – Все вы, мужчины, одинаковые, ищите себе Анджелину Джоли, потом пытаетесь надеть на неё платок вкупе с фартуком и загнать на кухню! Чтобы потом снова выйти на охоту в поисках новой жертвы!

   – Чисто бабские кухонные размышления. Прошу, не опускайся до этого. Тебе не к лицу.

   – Знаешь, я так часто вспоминаю Париж… Там ты был совсем другим. Где же тот Ник? Чуткий, внимательный? – с грустью она посмотрела на него. – Я до сих пор вспоминаю, как ты привёл меня в любимое кафе Вольтера. Знаешь, как меня потрясло, что ты запомнил, как я на первом свидании цитировала его! Всю ночь штудировала цитатник Вольтера перед нашим свиданием. Пыталась произвести на тебя впечатление.

   – Так что же, это не твой любимый философ?

   – Нет. По правде говоря, я вообще не люблю философию.

   Он рассмеялся.

   – Прости, если разочаровала.

   – Наоборот. Я этому рад.

   – Правда?

   – Да.

   – Почему?

   – Если ты не против, я отвечу притчей. О многоножке. Ты не слышала её?

   – Нет.

   – Тогда слушай. Одним прекрасным утром, когда, как и всегда, многоножка была счастлива и на душе её было легко, она вышла на прогулку. Многоножка шла воздушной походкой, если можно так сказать про многоножку, ну ты поняла… – Камилла закатила глаза. – Дослушай, женщина, тебе понравится, я надеюсь. Так вот, на берегу пруда сидела лягушка – должно быть, у неё имелись философские склонности, и она спросила: «Послушай, подружка, да ты творишь чудеса! Сто ног! Как ты с ними управляешься? Какая нога ступает первой, какая – второй, и так до самой сотни? Неужели ты никогда не сбиваешься? Как это тебе удаётся?» – «Я никогда об этом не задумывалась, – ответила многоножка, – дай мне подумать». Она начала думать и, естественно, тут же споткнулась и упала! Ведь сто ног, как с ними справиться? – артистично закончил Ник. – Круто, да?

   – Ерунда какая-то. Это всё?

   – А что ещё должно быть? Не надо усложнять жизнь. Любимая, не будь лягушкой.

   – Бра-во! – Камилла медленно похлопала. – На самом деле, я не такая дура, как тебе кажется. – Ещё один глоток потеплевшего вина. – Всё же, возвращаясь к нашей теме… Было видно, как тебе не понравилось то, что я сейчас сделала.

   – Послушай…

   – Нет, дай мне возможность высказаться. Я веду успешный блог, и ты, надеюсь, не станешь этого отрицать. Признай, я даю людям то, что они хотят видеть. Никому не интересен бутерброд с колбасой и диван перед телеком после работы. Этим людей не привлечёшь и денег не заработаешь.

   – Какие ещё деньги? Не смеши меня! Тебе эти копейки, которые ты называешь деньгами, даже салон красоты не покроют! – Ник драматично уткнулся лицом в руку, изобразив безнадёжную тоску, затем подошёл к столу и, вздохнув, взял с тарелки кусочек прошутто.

   – Твоя реакция и слова совершенно унизительны! – Камилла резко встала и снова подошла к окну, как будто оно являлось особенным местом, где можно было показать, как плохо на душе. Для полной драматичности картины не хватало дождя за окном. Как назло, распогодилось.

   – Камилла, девочка моя любимая… давай закончим эти разборки! Пойми, я не против твоих увлечений, честно! – Сделав над собой усилие, он подошёл к ней сзади и нежно обнял за талию, стараясь как можно более ласково, но тем не менее доходчиво донести тревожащую его мысль. – Увлечения и хобби – это всё очень даже неплохо. Но ты пойми, что всё хорошо в меру. Понимаешь? Всё это прекрасно, пока не переходит за грань здравого смысла, пока не появляется нездоровый фанатизм, пока это не начинает мешать жизни и раздражать любимого тобой и любящего тебя человека. Мы на самом деле сейчас оба выглядим со стороны невероятно тупо, обсуждая абсолютную околесицу в таком серьёзном тоне, и это печально.

   – Ну почему околесица?

   – Ну что ты заладила, как маленькая: почему да почему? Я тебе уже битый час объясняю, но, судя по всему, ты просто не хочешь меня слышать.

   Снова тишина. Настолько оглушительно громкая и одновременно нужная, что оба не решались её нарушить. Камилла задумалась. Вино разогрело кровь, расслабило голову и тело. Всё стало для неё таким маленьким. Она решила прервать молчание:

   – Если тебя всё это так раздражает, я готова пойти на компромисс, хотя не могу понять, что криминального ты нашёл в моих постах. Но окей, как скажешь. Я тебя люблю и не хочу тратить остаток вечера на эти никому не нужные, как ты сказал, разборки.

   – Правда? – от внезапной радости его глаза заблестели, внутри чувствовалась маленькая, но такая сладостная победа.

   – Ну конечно. Пока ты говорил, я сначала, конечно, злилась, но вот сейчас вспомнила, что сама давно уже не готовила для нас вкусный ужин. Не устраивала тебе домашний романтический вечер, массаж, который ты любишь, чтобы вокруг – полумрак, свечи, негромкий романтичный звуковой фон… – Она повернулась к нему и прижалась к его крепкому телу. – Правда… Я ведь тоже много всего не делала для тебя… – Она поцеловала его.

   – Как же здорово, что ты говоришь это!

   – Я знаю… Но было бы неплохо, если бы ты тоже делал приятные мелочи для меня.

   – Камилла, ты же знаешь, я не романтик. Зато могу воплотить в жизнь твои желания, если они в рамках моих возможностей.

   – Согласна. Мне с тобой очень повезло! – Она обняла его ещё крепче и почувствовала, как сильно скучала по своему Нику. – Не верится даже, что мы столько упустили времени, отдалились друг от друга, хотя всё время находились физически рядом. Будем исправлять ситуацию! – Она снова крепко обняла его. – Согласен?

   – Да.

   – С чего начнём?

   – Может, с супружеского долга?

   – Ну, во-первых, мы пока не женаты. Во-вторых, мне завтра утром надо сделать рекламный пост из салона, а значит, рано встать, приехать до открытия…

   – Мне тоже надо рано вставать, и что?

   – Я просто не особо настроена…

   – Я тебя настрою… – Ник притянул её к себе. – Думаешь, можно вот так: сначала пообещать сеанс эротического массажа, а потом просто взять и смыться. Не выйдет… Детка, ты завела бомбу, которую не остановить…

   – Ну прекрати, мне правда нужно доделать кое-какие дела и пораньше лечь спать. – Вырвавшись из объятий, Камилла принялась суетиться по кухне, поправлять разложенную в тарелки еду, в общем, изображать занятой вид. В этот раз она остро ощущала, что неправа, что сделала что-то не так. Неправильно. Некрасиво.

   – Знаешь, вот сейчас ты была неправа.

   – Возможно, прости, я не хотела обидеть тебя…

   Но он оборвал её на полуслове.

   – У меня ощущение, что мы живём в паноптикуме. Правда. Всё вроде идёт по накатанной, ты занимаешься своими делами, дома всегда уютно, ты всегда привлекательна. Бесспорно. Но только всё это похоже на красивую витрину, понимаешь? Ты меня отталкиваешь уже не в первый раз. Но и не отпускаешь.

   – О чём ты? Не отпускаю?! Что ты несёшь?!

   – Это ужасное чувство.

   – Но ведь я сказала, что буду работать над собой.

   – Работать над собой? – Он болезненно ухмыльнулся. – Отношения не должны быть работой над собой. Я, конечно, не знаток человеческих душ, но знаю одно: если пара счастлива, то она счастлива без усилий. У тебя же в последнее время часто проскальзывает эта тема: «работа над собой». Ты или принимаешь меня таким, какой я есть, и сама остаёшься той, кем ты являешься, а не той, кем тебя хочет видеть твоё ограниченное общество, или… Я не железный, всему есть предел.

   – Да о чём ты?! Неужели ты высказываешь мне столько обидного только потому, что я устала и не хочу сегодня секса?

   – Не переиначивай.

   – Ты, между прочим, сам заснул в понедельник, не дождался меня, пока я была в душе!

   – Камилла…

   – Ник! Не надо, ничего не говори, пока ещё чего-нибудь не сказал.

   – Какие-то американские горки…

   – Нет никаких горок. Не надо сгущать краски. Просто мы оба вымотались, устали. Нам нужно скорее на море, полечить нервы.
   – Может, ещё в санаторий поедем с моей бабушкой? От чего мы устали?

   – Ну как от чего устали? От города. От пробок. От холода. От однообразия, в конце концов. Нам нужно на море.

   – И ты думаешь, что две недели на море всё исправят?

   – Конечно! Всё-таки витамин Д.

   – Детский сад, – вздохнул Ник, – Ты пойми: если в твоём мире всё хорошо, то тебе везде хорошо. В любом месте. А если что-то не так, никакое море не сумеет ничего ни склеить, ни восстановить.

   – Неужели у нас всё так плохо? Я тебя не понимаю совсем. Мне кажется, это всё из-за Даши! У вас всё-таки что-то было!!! И встретил ты её, скорее всего, не сегодня, а давно, и у вас интрижка! Всё ясно! Просто духу не хватает во всём признаться, да? Решил меня бросить! Подлец!

   – Ты что, с ума сошла? Успокойся!

   – Сам успокойся! – Камилла не хотела сдерживать обиду. Только вот, на её удивление, плакать совсем не хотелось. Нет! Хотелось кричать и выть во всё горло! Правда, непонятно почему. – Не смей меня затыкать! Я всё поняла!

   – Ты лучше действительно остановись, глубоко вздохни и отдышись. Выглядишь нелепо!

   – Ах, нелепо… Прекрасно! Зато она выглядит хорошо, даже похудела, успел всё разглядеть!

   – Безумная! Приди в себя!

   – Сам ты псих!

   – Неврастеничка!

   – Ты точно с ней спишь! Всё-таки она своего добилась!

   – Ну что ты лепишь… Господи. Невозможно, сил нет больше слышать этот бред.

   – Уж будь любезен, послушай.

   – Что? Твои выдумки? У тебя, я смотрю, фантазия бьёт ключом, ты не тем занята, садись писать романы, у тебя хорошо выйдет.

   – Ты ещё издеваешься! Я… я просто не узнаю тебя…

   – Камилл, пожалуйста. Давай успокоимся. Ты должна остыть, иначе рискуешь разжечь пожар, спастись от которого мы с тобой вряд ли успеем.

   – Мне всё равно, я хочу расставить все точки над i! Может, мне тоже всё надоело! Думаешь, ты один, кого что-то не устраивает?!

   – То есть помимо того, что я невнимательный и неромантичный офисный планктон, неспособный снять или даже купить тебе лодку на пару метров больше, чем у папаши Регины, тебя ещё что-то смущает?

   – Как? Ну как нам поговорить? Просто ты не любишь меня, вот и всё.

   – Началось.

   – Ты её любишь. Я знаю.

   – Нам правда нужен третий человек, желательно психотерапевт, практикующий лет двадцать как минимум, чтобы объяснять каждому из нас, кто и что имел в виду. Кого её? Я жалею, что вообще взял утром зонт!

   – А почему ты не сказал, что лучше бы ты не встретил её сегодня, а сказал про зонт?!

   – Камилла, ты издеваешься? Ты хочешь вывести меня из себя окончательно?!!

   – Ты не сказал, что не хотел бы встретить её сегодня!!! – Она заплакала, всхлипывая и подвывая.

   Ник застыл на месте как истукан. Он впервые видел её в таком состоянии. Он понимал: любое неосторожное слово с его стороны, и она может выплеснуть ещё что-то, чего он раньше не видел. К чему он не готов.

   Это был неправильный момент. Он не хотел думать о глобальных переменах в своей жизни. Ник решил пересилить себя, обнять и успокоить свою девушку. Но от мысли, что он делает над собой усилие и перебарывает непонятную неприязнь второй раз за день, ему стало не по себе. Он привык поступать по-мужски в любой ситуации. Да, никто не узнает о его внутренних переживаниях, но сам он будет помнить о них.

   – Тише, тише… успокойся… всё хорошо, я люблю тебя, – на автомате сказал Ник.

   – Не любишь… – всхлипывая, сказала Камилла. – Я устала! Устала жить с мыслью, что должна всё время бояться потерять тебя.

   – Что? Ну откуда в твоей голове такие мысли? Разве я хоть раз дал тебе повод усомниться во мне?

   – Нет, просто… – Слёзы в глазах словно застыли, хотя Камилла, резко успокоившись и ладонями вытерев глаза, посмотрела на Ника, будто решаясь сказать что-то.

   – Просто – что? – спокойно спросил усталым голосом Ник. – Скажи мне, что тебя тревожит?

   – В тот день, когда вы с Майком подошли к нам знакомиться, ты ведь хотел познакомиться с ней, да?

   – Я не верю своим ушам! Я думал, мы уже проехали эту тему! Камилла!

   – Ответь на вопрос!

   – Я сто раз отвечал на этот дурацкий вопрос…

   – Ответь ещё раз, прошу…

   – Отвечаю в последний раз. Да, вас обеих первым приметил Майк. Я был не в настроении флиртовать в ту ночь. Просто пошёл с ним за компанию. Когда мы подошли поближе и я увидел весело смеющуюся брюнетку, поясню на всякий случай – ТЕБЯ, то у меня не возникло никакой дилеммы с выбором.

   – Почему ты тогда говорил с блондинистой Дашей и не смотрел на смеющуюся брюнетку?!

   – Я такого не помню… Ты же сама всегда всем рассказываешь, как у нас случилась Любовь с первого взгляда! Да что с тобой сегодня?!

   – А теперь слушай, как всё было. Ты был пьян…

   – Я не был пьян!

   – Ладно, ты был навеселе.

   – Ну и что?

   – Ничего, просто послушай. Ты был навеселе. Когда вы подошли с Майком, он начал разговор…

   – Как обычно, начал нести какую-то великосветскую чушь в его стиле, – ностальгически улыбнулся Ник, на минуту оказавшись в сладких воспоминаниях, где он был холост и они с другом частенько соревновались между собой, знакомясь с девчонками. Однако быстро сориентировался и мастерски превратил тоскующую по былым временам улыбку в ухмылку, дабы не обречь себя на новую волну гнева Камиллы.
   Но она не обратила на Ника никакого внимания: казалось, вообще смотрела сквозь него, почти не моргая и тоже вспоминая тот вечер.

   – Он спрашивал нас, не хотим ли мы пойти на закрытую тусовку в клуб. А вы с Дашей сразу зацепились взглядами и смотрели друг на друга не отрываясь. Я это помню прекрасно. Ты даже что-то шептал ей на ухо, улыбался… Может, она и вправду больше тебе подходила, высокая, спокойная… а самое главное, без претензий, как ты любишь. Всегда всем довольная…

   – Сейчас ты опять что-то на ходу придумываешь? – сдерживая нервный смех, спросил Ник. – Ведь ты всегда говорила, что тебе сразу понравился я. Как и ты мне.

   – Всё было по-другому. Вернее, всё было наоборот! Ты сразу понравился Даше, хотя нет – нам обеим!

   – Вот к чему ты сейчас это говоришь? Оставь уже этот бабский ящик Пандоры, мне неинтересно. Я бы лучше поел, да и тебе вино нельзя пить на голодный желудок, вон как фантазия разогналась – без тормозов!

   – Ты очень ей понравился, – не прореагировав на слова Ника, Камилла продолжила доставать очередную косточку скелета из забытого шкафа. – Когда мы зашли в дамскую комнату, она мне рассказала, что ты ей шептал на ухо.

   – Камилла, жаль, что ты не видишь себя со стороны! Зачем тебе это, скучно стало совсем? Хорошо, веди свой блог, я слова не скажу. Давай только уже поедим и закончим этот бред. У меня от голода желудок к позвоночнику прилип.

   – Я должна это высказать, это сидит во мне всё время, что мы вместе, не даёт покоя, понимаешь?! Может, я такая несчастная, потому что украла чужое счастье? Ведь я пообещала, что уступлю, – заплакала Камилла.

   – Ну хорошо, если тебе станет легче, выговорись. Наверное, магнитные бури не прошли мимо тебя сегодня, – по-доброму ухмыльнулся Ник. – Что ты пообещала уступить? И что я нашёптывал в тот вечер Даше? Становится интересно, где мой попкорн?

   – Замолчи! Ты предложил ей уйти с вечеринки вместе, то есть оставить меня с Майком… Другими словами, ты хотел остаться с ней наедине.

   – Это всё? Ну а что тут такого? Я не был обременён отношениями, свободный симпатичный парень – это первое. Второе – был пьян.

   – Ты не был пьян, сам только что сказал! Странно, что ты этого не помнишь. Я думала, ты периодически думаешь об этой ситуации, прогоняешь её в мыслях…

   – Это ты всё что-то прогоняешь… Я даже не хочу это больше обсуждать, неизвестно куда заведут такие разговоры. Я вообще тебя не узнаю. – Он посмотрел на неё, пытаясь увидеть что-то ещё, пока не выглянувшее из-за занавеса. – Постой… Или, может, ты таким оригинальным способом решила меня бросить? Лучше скажи сразу, пока у меня не сорвало крышу.

   – Последний год выдался особенно тяжёлым. Секс раз в месяц, даже реже, если уж начистоту. А ведь у нас ещё даже нет детей! Уже никакого огня, страсти… Но хуже всего то, что я начала понимать, почему мои бабушка с дедушкой спят в разных спальнях.

   – Прошу тебя, не усложняй. Согласен, что год выдался тяжёлым. Это действительно так, но не только для нас с тобой, а для всего мира. Всё глобальнее, чем ты думаешь. Голова забита проблемами, нефть упала в цене, внешний рынок в жопе, экономика – ещё глубже. Есть кредиты, которые висят на мне сейчас по проекту. Долг за твоё кольцо. Много чего. Но, как я и обещал, что ты ни в чём не будешь нуждаться, так и будет, я для этого делаю всё, что в моих силах, – он выдохнул.

   – Но ведь ты сам сказал сегодня, что если есть любовь, то никакие проблемы не способны отдалить людей друг от друга…

   – Не драматизируй, прошу тебя.

   – Хорошо, не буду… Хотя ты сам начал с драмы. Ты пойми одно: я могу прямо сейчас взять и удалить всё тут, – она подняла руку, которая сжимала причину, расколовшую понимание внутри их пары: новенький смартфон. – Только вот я удалю не просто красивые картинки, я удалю целый созданный мною мир, мир, о котором все мечтают, как и я. Мир, который даёт мне силы жить и надеяться, мечтать и, как бы тебе ни было смешно, стремиться к чему-то и действовать. Я люблю тебя, я готова удалить всё, что мешает нашим отношениям, но скажи, что будет дальше? Серая реальность, в которой нет места романтике, цветам… без твоего внимания, тепла… Да и вообще, это реальность, где тебя нет, ведь даже когда ты дома, ты как будто на автопилоте со своими проектами.

   – Прости меня – наверное, это действительно так. Прости. Я обещаю быть внимательней. Хочешь, мы не станем дожидаться августа, рванём куда-нибудь сейчас? Я что-нибудь придумаю на работе, Саша меня прикроет.

   – Сейчас?

   – Ну да! Ты ведь хотела, с этого и началось всё!

   – А ты хотел секса несколько минут назад, а сейчас смотришь на меня с жалостью. Это очень печально.

   – Да выйди ты уже из образа капризной девчонки. Определись! Ты сведёшь меня с ума сегодня!

   – Мне приятно, что ты готов для меня сделать что-то. Правда, приятно. Я это запомню, потому что желание сделать что-то для любимого человека порой не менее важно, чем само действие. Знаешь, когда думаешь о чём-то высоком, сложно упасть вниз. – Камилла немного просветлела и добавила: – И потом, мы ведь договорились уже со всеми, что в августе по плану Монте-Карло. Неудобно подводить.

   – Не думаю, что там сильно расстроятся, если наши планы изменятся. Но вообще без разницы… Главное, запомни: сейчас ты САМА сделала выбор, и не всё у тебя в жизни плохо. И мужчина твой – не самый паршивый в мире.

   – Ну почему, почему у нас всё так сложно? Ты ведь мог сейчас просто промолчать, не указывать мне на мой выбор и не отгораживать себя на будущее, заранее возложив всю ответственность на меня?! Ну почему так всё сложно, неужели у всех так?! – Она резко подошла к столу и, наплевав на правила этикета, сама налила себе вина до края бокала. Потом дополнила и без того грустную картину ещё одним моветоном – сделала подряд несколько долгих больших глотков.

   – Послушай, Камилла. Гони из головы эти глупые, разрушающие мысли. У нас с тобой отличная маленькая семья, которая, я надеюсь, в скором будущем увеличится. Да, не всё гладко. Да, есть проблемы и непонимание. Да, не всё идеально, но ДАВАЙ! ДАВАЙ работать над нашими отношениями!

   – Ты же говорил…

   – Да наплевать на то, что я говорил, важнее то, что я не хочу тебя потерять…

   – Ты правда это сказал?! – Ком счастья от услышанного подкатил к горлу. – Дорогой… Ты не представляешь, как мне необходимо слышать такие слова.

   – Давай пообещаем друг другу, что перестанем ругаться, это ни к чему не приведёт, только превратимся в двух истеричек. Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы уделять тебе больше внимания. А ты старайся поменьше вариться в вирте, не занимайся самообманом. Перестань что-то кому-то доказывать и, самое главное, пожалуйста, перестань читать всю эту абракадабру, которую ты вечно цитируешь!

   – Это не абракадабра! Это эзотерика и древние учения, Ник.

   – Без разницы, что бы это ни было, всё это глупость. Цитируют чужие мысли те, у кого нет своих! Все всё уже давно сказали, а цитировать – ещё не значит понимать.

   – Ладно, ладно. Я поняла тебя. Я постараюсь, любимый. Буду держаться подальше от всего этого. В инсту буду заходить раз в день, чтобы быть в курсе происходящего. Так ведь можно?

   – Если у тебя так получится, то цель будет достигнута. Живи настоящим и реальным.

   – Окей, обещаю, никаких больше соцсетей!

   – Живём здесь и сейчас!

   – Да! Как здорово звучит! Конечно! ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! – радостно улыбаясь, повторила Камилла.

   – У меня крутая идея. Я сейчас закажу нам наш любимый фастфуд, такой вредный и вкусный! Не будем сегодня есть твою здоровую пищу, хочется человеческой еды! – Они оба рассмеялись. – Как раньше, включим проверенный кинчик и сполна насладимся друг другом. Как тебе такой план?

   – Но тебе же на работу рано вставать, а я должна поехать в салон…

   – Не думай об этом, вообще ни о чём не думай, представь, что ты – та самая многоножка…

   – Благодарю, но всё же, думаю, будет лучше, если я останусь собой, – рассмеялась Камилла.

   – Итак, ответьте на простой вопрос, Мисс Пороховая Бочка: вы принимаете моё скромное предложение или нет?

   – Аvec plaisir, mon amour!

   – Это, видимо, не по-русски было, да?

   Камилла рассмеялась с облегчённым сердцем, подошла к своему мужчине, встала на цыпочки и поцеловала его.

   – Я люблю тебя!

   – А я – тебя! Любимая ты моя истеричка, – Ник устало улыбнулся. – Мне нужно отойти, зов джунглей, если ты понимаешь, о чём я…

   – Ну Ник! Только ты можешь испортить такой романтический момент… – Она рассмеялась.

   Ник поцеловал её и удалился.

   Почувствовав на душе радость, настоящую радость, так давно не навещавшую её, Камилла выпила ещё глоток вина и, подойдя к столу, на минуту замерла. Она смотрела на композицию и понимала, что она доставляет ей визуальный дискомфорт. Сделав последний глоток, она вернула бокал туда, где он стоял в самом начале, и пазлы натюрморта снова сложились в единое целое.

   Она задумалась. Нашла свой смартфон.

   Ник вернулся на кухню, устроился на стуле спиной к чем-то занятой Камилле, принялся в онлайне заказывать сочные гамбургеры для себя в паре с чизбургером для своей девушки.

   Он улыбался, как ребёнок, предвкушая ночь удовольствий и одновременно радуясь тому, что всё удалось уладить, вернуть на прежние места. Особенно его радовало то, что он смог пойти на компромисс… точнее, что они оба смогли пойти навстречу друг другу, не наступив себе на горло. Закончив с выбором и оплатив заказ, он обернулся.

   – Ну всё! Заказ принят, минут через сорок обещали доставить.

   – Прекрасно. Здорово всё-таки жить в центре, всё самое вкусное из самых лучших ресторанов, и «всего-то» за сорок минут! – иронично ответила Камилла, не оборачиваясь к Нику и что-то печатая в телефоне.

   – И чем же таким важным ты занята? – Он подошёл к ней сзади, обнял и нежно укусил за мочку уха, скользнув взглядом на предмет в её руках. Увидел до боли знакомый интерфейс.

   – Ничего! – неожиданно нервно ответила Камилла.

   Она резко повернулась и с лицом нашкодившего школьника, пойманного в самый неподходящий момент, замерла, как статуя.

   – Ты, должно быть, шутишь… Инста?! Ты серьёзно? – Ник закатил глаза.

   – Я обещаю, Ник, обещаю! Последний раз! Не злись!

   – Окей, только дай хоть посмотреть, что ты там выставила в очередной «последний раз».

   – Смотри на своём! – раздражённо выпалила Камилла, вновь не сумевшая совладать с собой. Она надеялась, что он не станет этого делать.

   – Окей, – энтузиазм покинул Ника, что моментально отразилось на его лице. Он почувствовал опустошение. Единственной мыслью, что теперь согревала его, была мысль о свежем гамбургере. Больше он ничего не ждал.

   Камилла воодушевлённо подбирала фильтр для снимка. Расслабленная вином и увлечённая процессом, она забыла о парне, находившемся от неё на расстоянии вытянутой руки. Он же, что было ему крайне несвойственно, залез в свой телефон и с трудом отыскал нужную иконку среди неисчислимого числа приложений, пребывавших в полном хаосе. А вот найти любимую девушку оказалось совсем несложно. Он поймал себя на мысли, что впервые искал её в Сети. Поисковик инсты с первых букв её имени моментально выдавал результат. Итак, миллион с лишним «живых» подписчиков. Целый искусственный мир. Две тысячи и три фотографии. Его интересовала самая последняя, самая свежая.

   Он открыл фото. От увиденного стало кисло и уныло на душе. Перед глазами Ника предстала красивая картинка… Всё та же злосчастная бутылка вина… и те же бокалы… та же столешница с расставленными по ней закусками, ведёрко со льдом, который уже давно растаял, но этого, конечно, никто не увидит… Правда заключалась в том, что картинку и реальность разделял не только удачный фильтр, их разделяла пропасть. Это было кривое зеркало, только с обратным эффектом: оно исправило несовершенство, грусть, улучшило жизнь в целом. Но дальше было ещё хуже – дальше следовал текст.

   – «Где мало слов, там вес они имеют», – с выражением зачитал Ник громким, выразительным, почти дикторским голосом. Камилла на минуту опешила от неожиданности. – Хэштег «любовь», хэштег «романтика», бла-бла-бла… и, наконец, мой любимый хэштег – «здесь и сейчас»! Ты это серьёзно??!

   – Тебе не понравилась цитата?

   – Цитата отличная – для того, кто её высказал, потому что как минимум он понимал, о чём говорил.

   – Это Шекспир.

   – Ну конечно. Как же я не догадался.

   – Ну что не так? Что тебе не понравилось в этот раз, хэштеги? – В её глазах он увидел неподдельный вопрос. Она вовсе не играла в данную секунду. Искренность Камиллы убила его.

   – Ничего. Всё просто отлично, – уже нейтральным тоном ответил молодой мужчина, прилично подуставший от последних нескольких часов дома.

   Повисла пауза, они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Они были близко, но между ними вновь образовалась пропасть. Пропасть непонимания, угнетающего молчания. Они смотрели друг на друга, но больше не видели в отражении глаз друг друга самих себя.

   Тишину нарушил неожиданно громкий писк телефона.

   – Смс! – немного нервно воскликнула Камилла и взглянула на экран. – Ой, нет… не у меня… – Она вопросительно посмотрела на Ника, который стоял не шелохнувшись.

   Нехотя он бросил взгляд на телефон, который держал в руке.

   Сообщение было отправлено с неизвестного номера. Ещё даже не прочитав, Ник сразу догадался, от кого оно.

   «Спасибо, что спас от ливня, если бы не ты, промокла бы до нитки. Готова вернуть волшебный зонт его хозяину и герою дня в удобное ему время.
   P.S. В следующий раз угощаю я))
   Даша ххх»

   – Ну что там? Кто пишет? – взволнованно спросила Камилла. – У тебя какой-то странный вид… Что-то случилось?

   – А? Нет-нет. Всё хорошо. Это не смс, – подняв глаза, ответил Ник спокойным пресным голосом. – Это рассылка по поводу завтрашней погоды.

   – Странно, а мне снова ничего не пришло… Надо всё же подключить эту услугу, может, в следующий раз не попаду под ливень… – Она улыбнулась: – И что пишут?

   – Да ничего особенного. – Он сделал вид, что зачитывает смс. – Пишут, что ожидается сильный дождь, шквалистый ветер. Советуют держаться подальше от деревьев. И не забыть захватить зонт.

   – Правда?

   – Разве я тебя когда-нибудь обманывал? – отрезал Ник, как-то по-новому сощурив глаза.

   Камилла лишь нервно улыбнулась в ответ, не смея задавать больше вопросов.

Ночной гость

   Глубокая ночь. Кто-то резко подбежал ко мне. Ударил чем-то острым прямо в сердце. Затем включил сбивающие с ног шумовые волны прямо над головой. После этот некто поспешно скрылся, не дав мне возможности разглядеть его.
   Мне сложно дышать, сердце бьётся быстрее пулемётной очереди. Я падаю в бездну. Меня бросает то в холодный, то в горячий пот. Жарко и холодно одновременно. Треск.
   Я просыпаюсь. Смотрю на электронные часы слева от меня, они подсвечиваются тускловатым, приятным для глаз зелёным светом. 1:45. Выходит, не такая уж и глубокая ночь. Надеялся, что просплю хотя бы до шести утра без пробуждений. Что за дерьмовый сонный порошок выписал мне док?!
   Повернулся на другой бок, хотелось вернуться ко сну. Что за пытка: пытаться устроиться поудобней в собственной кровати, чтобы найти комфортную позу и заснуть?
   Заснуть всё не выходит. Левой рукой не глядя беру смартфон.
   Пока бессмысленно ковырялся в ночной новостной ленте, обнаружил, что на часах уже 3:05. Через четыре часа уже нужно быть на ногах.
   Звонок.
   По телу пробежал ледяной озноб. Не люблю ночные звонки. Они меня сильно тревожат. Как правило, ничего хорошего они не предвещают. Сердце заколотилось с новой силой, совсем как во сне.
   На экране высвечивается незнакомый номер. Скорее всего, ошиблись, но всё же решаюсь ответить на звонок:
   – Слушаю, – грубым и сильно раздражённым голосом сказал я.
   – Не можешь заснуть?
   – Кто это?
   – Ну… Неужели ты не узнаёшь меня?
   – Слушай, кто бы ты ни был, советую не играть в эти игры, если, конечно, не хочешь проблем. Потому что я найду тебя, и тогда…
   – Я ждал именно такой реакции, поэтому и решил позвонить тебе. Вижу, что совсем не ошибся.
   – Кто ты???
   – У меня много имён, – голос в трубке стал меняться, и Дэвид растерялся: показалось ему или трубку взял кто-то другой?
   – Алло? Да кто вы такие?! – не сдержав себя, он перешёл на крик.
   – Я тут один. Во всей Вселенной я один. – Последовало леденящее кровь хихиканье. – Единственный, кто есть у меня, – это ты. Дэвид… я твоя совесть… твой грех… каждый из них… твой стыд… твоё ноющее чувство вины…
   – Я точно найду тебя, мразь, и когда сделаю это – уничтожу!!!
   – Ты так и не избавился от панических атак, которые не дают тебе нормально спать и жить уже много лет, не так ли?
   – Что? – Ноги стали ватными. Прошиб пот. Ведь об этом не знает ни одна душа, кроме дока. Неужели этот старый козёл разболтал кому-то ещё? Убью! Кто же на том конце провода?
   – Я спрашиваю в последний раз: кто ты, мать твою?
   – Неужели ты не расслышал?
   Звонок прервался.
   – Алло, алло? – Паника охватила Дэвида как никогда прежде. Он решил сам набрать этот номер и докопаться до истины, но, посмотрев на экран и пробежав глазами список последних звонков, не увидел его.
   «Что за херня?!» – пронеслось в голове.
   Он судорожно искал в контактах уже совсем другой номер. Найдя его, позвонил.
   Дэвид спешно встал с кровати, взял сигареты и подошёл к витринным окнам, открывающим головокружительный вид с пятьдесят первого этажа на переливающийся ночными огнями, никогда не спящий мегаполис. Закурил. Гудок был долгий – казалось, никто уже не ответит.
   – Ну давай же, старый ты идиот, ответь! – умоляюще сказал вслух Дэвид.
   – Я слушаю, – сонно ответил голос из трубки.
   – Док, у меня сейчас был серьёзный криз! Мне не помогли ваши пилюли, я проснулся в первом часу, мне снились кошмары. Но случилось нечто совсем новое и по-настоящему дерьмовое!
   – Я слушаю, Дэвид, говорите, – спокойным тоном ответил доктор Чапман.
   – У меня были галлюцинации. Мне показалось, кто-то звонит мне, и я даже разговаривал… судя по всему, сам с собой. Мне кажется, вам нужно выписать мне что-то посильнее! Это невыносимо!
   – Дэвид, успокойтесь. Правильно дышите. Примите таблетку из оранжевой баночки, что я дал вам на последнем сеансе. И не делайте ничего провоцирующего паническую атаку. Не нервничайте, не думайте много, переключайтесь на позитив. И самое главное, никаких сигарет! Надеюсь, я был услышан.
   – Док! Есть ещё кое-что! Вы говорили кому-нибудь про мои панические атаки? Я имею в виду кого угодно: вашу жену, например, или даже соседскую собаку. Говорили?!
   – Дэвид, не нужно нервничать. Не стоит нагнетать ситуацию и дестабилизировать ваше состояние ещё больше. Я никому ничего не говорил. Даже если бы и хотел – это невозможно, и вы знаете почему.
   – Грёбаная врачебная тайна.
   – Она самая, – всё так же спокойно согласился док.
   – Завтра я приеду к вам.
   – Договорились, Дэвид, – облегчённо ответил док и повесил трубку.
   Сигарета должна была быть раздавлена в пепельнице после разговора с доктором Чапманом, но вместо этого была докурена до самого конца. Сердце по-прежнему билось с бешеной скоростью.
   – Почему ты не сказал доку о нашем разговоре? Я раздосадован, что ты ни разу не упомянул обо мне… – снова раздался переливающийся голос. Он был одновременно мужским и женским, а иногда – пугающе детским.
   – Что происходит?! – Дэвид огляделся по сторонам, подбежал к прикроватной тумбочке, схватил смарт-пульт и включил освещение в своих апартаментах на самый яркий режим. Никого не было. – Ну, док, я тебя засужу! Что за дерьмо ты мне прописал?!
   – Перестань взваливать вину на других, – снова этот жуткий голос.
   – Так, Дэвид, это всё галлюцинации, игры разума, это всё не по-настоящему. Это твоё воображение! – дрожащим голосом громко вслух говорил он себе, пытаясь успокоиться. – Где же этот чёртов оранжевый пузырёк?! – Он бросился на поиски лекарства.
   – Перестань бежать, от себя ведь не убежишь, – сказал спокойно голос, следовавший по пятам.
   – Ладно, я поиграю в эту игру, – нервно усмехнулся Дэвид, проведя по тёмным волосам обеими руками. – Что ты от меня хочешь?
   – Освободить тебя.
   – Не нравится мне всё это. Совсем не нравится.
   – Зачем ты предал твоих самых близких людей? Разве игра стоит свеч?
   – Замолчи!
   – Когда они были тебе нужны, ты пользовался ими, а теперь предал их и продолжаешь рыть им яму дальше. Ты знаешь, о чём речь, не так ли?
   – Ты просто моё воображение… результат неправильно подобранного доком медикамента.
   – А если я сделаю вот так?
   После этих слов что-то изнутри так сильно сжало грудную клетку Дэвида, что он, упав на колени и задыхаясь, не мог сказать ни слова.
   Ощущение, что в баллоне закончился кислород, что тебе нечем дышать, что ты на самом дне мутного болота и никто не может тебе помочь.
   Дэвид пытался ползти, но не вышло. Ноги онемели, руки совсем не слушались. Он упал лицом на холодный мраморный пол.
   – Думаю, с тебя хватит, – после этих слов Дэвида отпустила невидимая рука, и он жадно задышал. Перевернувшись на спину, он заплакал.
   – Слёзы – это очищение. Плачь. Плачь побольше, плачь чаще. В твоём случае это панацея, – голос переливался разными тональностями, некоторые показались Дэвиду до боли знакомыми. – Ты привык жить, не отвечая за свои поступки, так ведь? Привык ко вседозволенности и развязности. Привык уже к внезапно обрушившимся на тебя грязным деньгам. Ты уверовал, что нет высших сил. А справедливость – это власть и деньги. Твой бог – алчность. Твой компас – жестокость. Ты любишь мстить, угрожать тем, кто слабее. Ну, Дэвид, право, что с тобой стало?
   – Что тебе нужно? – всхлипывая, спросил лежавший на полу молодой мужчина, ещё недавно считавший себя пупом земли.
   – Очищение. Ты должен умереть, чтобы родиться вновь.
   – Что?! Ты убьёшь меня??!
   – Нет, Дэвид, ты сам давно сделал это. Ты уже давно не живой. Ты давно мёртв. Тобой управляют мнительность, злость, жадность, подозрительность, цинизм, зависть… Ты утратил присущее людям живое, чувствующее сердце. Тебе неведома любовь. Честь. Честность. Ради своих эгоистичных и корыстных целей ты готов обманывать, обворовывать, присваивать себе чужое, наговаривать. Плести интриги против ничего не подозревающих, наивно верящих тебе людей. Ты опустился до самой низости и в итоге получил то, что хотел. А теперь ответь, Дэвид: ты счастлив? Хотя нет, подожди, – голос снова изменился и стал до жути знакомым.
   Услышав те самые интонации, Дэвид вскочил, но, так и не увидев никого, побежал к кровати. Нырнув в шёлковые простыни, он с головой накрылся мягким одеялом. Он мечтал заснуть и не слышать больше никогда этих голосов.
   – Дэвид, ты не спрячешься от меня. Ты ведь понимаешь это.
   – Пожалуйста, – уткнувшись в подушку и плача, взмолился Дэвид. – Хватит!
   – Ты и раньше предавал любовь, дружбу, принципы… Но почему ты предал кровь, Дэвид? Ведь одному из них ты обязан жизнью, да и другому тоже. Ты ведь помнишь? Давай же, не молчи. Помнишь, как они любили и защищали тебя, заботились о тебе в детстве, а потом в отрочестве, когда ты был одинок и физически слаб? Почему же вместо благодарности в тебе – только зависть и злость?
   – Потому что они всегда были лучше меня! Сильнее… счастливее… они всегда были свободными! Их все любили. Любили просто так. А чем, чем я хуже?! Они заслужили то, что я сделал и сделаю окончательно завтра!!! Я ненавижу их!
   – Твоё сердце запечатано, оно не признаёт ничего, кроме ненависти и распрей. Я помогу тебе.
   – Просто проваливай! Исчезни из моей головы, забери с собой эти голоса и никогда не возвращайся! Мне не нужна твоя помощь, слышишь?!
   – Почему тогда ты так часто сидишь часами в душе, под оглушающим напором воды, и плачешь? Плачешь сильно, навзрыд. Как раненый дикий зверь. Надеясь спрятать слёзы и совесть от всего мира.
   – Я… я…
   – Ты заблудился и сбился с пути. Деньги затуманили твой рассудок, гордыня ослепила, власть ожесточила твоё израненное сердце, превратив его в безжизненный камень. Ты пошёл против заведённых задолго до сотворения Земли законов жизни. Поэтому я здесь.
   – Перестань говорить этими голосами! – Дэвид резко сел на кровати. Скрестив ноги и закрыв лицо руками, он заплакал с новой силой, качаясь, как китайский болванчик.
   – Мне нравится этот поток слёз. Кажется, зарождается надежда на твоё очищение.
   – Да кто же ты???
   – Я – это ты. Твоё отражение, – сказал голос. – У меня есть много имён и в то же время нет ни одного. Я могу дать тебе самое большое счастье и самую большую свободу, но могу и обрушить на тебя страдания всего мира.
   – Ты… Бог?! – на секунду успокоившись, спросил сидевший на огромной кровати испуганный Дэвид.
   – Нет, – тихо усмехнулся голос, – но я буду отвечать перед ним за нашу сегодняшнюю беседу. Скорее, я твой адвокат. Твой шанс не разорвать тоненькую исхудавшую ниточку в отношениях с людьми, которых послал Он, чтобы оберегать тебя. Я твой шанс не оказаться в плену темноты.
   – Во сне я падал в чёрную бездну.
   – Ты и сейчас продолжаешь стремительное падение. Но я протягиваю тебе руку помощи.
   – Что-то я не чувствую твоей поддержки, а тем более – твоей руки!
   – А вот так? – после этих слов впервые за долгое время Дэвид почувствовал себя легко и хорошо. Его отпустило. Совсем отпустило. Исчезли паника, страх, сердцебиение, тяжесть, давившая постоянно на голову. В груди, в области сердца он почувствовал странное тепло, которого никогда раньше не ощущал. Это тепло подарило ему какую-то необъяснимую радость, лёгкость в душе, и он улыбнулся.
   – Ты простил меня?! Почему я чувствую себя так?
   – Я дал тебе сейчас то, что тебе больше всего нужно в жизни, то, чего ты никогда не купишь ни за какие деньги. Я дал тебе спокойствие, внутреннюю свободу и, самое главное, вернул в твоё сердце добро. Доброе сердце – это как талант, даётся не всем. Но тебе повезло, сегодня у меня отличное настроение.
   – Так ты простил меня! – радостно воскликнул Дэвид.
   – Нет, ведь меня ты не обижал. Меня ты разочаровал. Прощение ты должен получить сам знаешь от кого.
   – Я не буду извиняться перед ними… Да и потом, за что? Они ведь и не догадываются, что я оговорил их. Мне просто нужно было убрать их с моей дороги, других вариантов не было. Я не стану просить прощения!
   – Тебе необязательно извиняться. Получить прощение можно, совершив благородный поступок.
   – Я не могу… Уже слишком поздно.
   – Никогда не поздно поступать правильно, Дэвид!
   – Ты ошибаешься! Завтра утром, вернее, уже сегодня, через несколько часов, всё будет решено. Я заберу всё причитающееся мне, а они оба пусть довольствуются тем, что я не насолил им ещё больше.
   Вновь по телу выступил холодный пот. Дэвиду стало не по себе. Он за секунды привык к ощущению полной победы над своими физическими страданиями. Успел забыть о том, как мучился ещё несколько минут назад. Как известно, к хорошему привыкаешь быстро. Медленно возвращаясь, недуг стал напоминать о себе всё ярче. Его сердце забилось пуще прежнего. Он вновь испугался.
   – Что со мной? Подожди!!! – выкрикнул Дэвид. Но ответа не последовало. – Ты не можешь уйти вот так! Вернись! Вернись! – Паника охватывала ледяным дыханием всё тело. – Не оставляй меня, пожалуйста! Хорошо, твоя взяла! Даю слово, я всё сделаю! Только верни мне покой, прошу тебя! Дай мне возможность спокойно спать по ночам! Не забирай то, что дал мне сейчас!
   В полном отчаянии Дэвид вцепился руками в свои волосы.
   Раздался голос:
   – Ты всё-таки принял решение?
   – Ты вернулся!
   – Я никуда не уходил и не уйду. С самого твоего рождения я был подле тебя. Но говорить с тобой я могу только раз за всю твою жизнь – когда ты стоишь на перепутье. Сейчас над тобой повис дамоклов меч. Я здесь, чтобы помочь. Помни, что я всегда с тобой.
   – Что мне нужно делать?
   – Ты сам всё знаешь. Тебе лишь нужно сделать правильный выбор. Услышать шёпот своего искалеченного сердца. Сейчас ложись спать. За два часа ты выспишься так, как спал разве что во младенчестве. Прощай.
   Дэвиду показалось, что на долю секунды в воздухе вспыхнул золотой огонёк, быстро исчезнув. Он провалился в глубокий сон.

//-- *** --//
   Звук будильника, мягко нарастая, дал о себе знать ровно в семь.
   Дэвид проснулся с улыбкой на лице – впервые за долгое время.
   Комната была залита утренним искрящимся тёплым солнечным светом. Город пробуждался. Тысячи оттенков самых ярких красок окрашивали всё вокруг.
   «Ну и ночка!» – пронеслось в голове Дэвида.
   Он чувствовал себя прекрасно. Возникало ощущение, что он проспал вечность. Таким отдохнувшим он себя помнил разве что в глубоком детстве.
   Он принял холодный душ, выбрал в гардеробе дорогой тёмно-синий костюм и включил космического вида кофемашину. Впервые он просто радовался, улыбка не сходила с его лица. На сердце было легко, ничто его не сжимало и не пугало.
   Когда он выпил свежесваренный кофе и собрался уже выходить из апартаментов, его остановил раздавшийся звонок.
   Вспомнив события ночи, он на долю секунды почувствовал себя неуютно. Вдруг снова тот Голос…
   Дэвид переживал напрасно, на экране смартфона высветилось имя его помощницы Сары. Облегчённо вздохнув, он улыбнулся.
   – Доброе утро, шеф.
   – Доброе.
   – У вас непривычно бодрый и даже… радостный голос, шеф. Что-то произошло?
   – Я просто выспался!
   – Завидую. Я душу бы отдала, чтобы выспаться.
   – В другой жизни выспишься, пока работаешь на меня – не выйдет.
   – На другой ответ я и не рассчитывала.
   – НО! Тебе повезло, у меня сегодня прекрасное расположение духа, поэтому я дам тебе отгул на пару дней, вот и выспишься.
   – Не верю своим ушам. Шеф, это точно вы?
   – Да, и если ты не скажешь мне спасибо, я передумаю.
   – О, это точно вы. Теперь сомнений нет. Спасибо, дорогой шеф! – равнодушным тоном сказала Сара.
   – Не стоит. Сегодня есть что-то важное? Я приеду в офис попозже, сначала заеду на иглоукалывание к Гуангли. Кстати, запиши меня к нему сейчас.
   – Шеф, видимо, вы спали самым глубоким сном. На повестке дня ваш личный, главный вопрос! Что вы решили?
   После её невинного замечания на Дэвида накатила терзающая сердце волна.
   – Ах, это… Да не такой он и важный, этот вопрос. Я думаю распустить всех задействованных в этом деле. Рассчитайся за неустойку. Закроем эту тему, перевернём страницу, – высказав это, Дэвид почувствовал себя прекрасно, и терзания капитулировали.
   – Вы серьёзно?
   – Да, – просиял Дэвид.
   – Вы уверены? Я хочу сказать, ведь это было для вас делом чести! Неужели появилась какая-то опасность и вы решили отступить?
   Лёгкость и радость оставили его после сказанного Сарой. Благое намерение не выдержало натиска вернувшихся и атакующих с новой силой агрессивных, жалких и низменных чувств.
   – Ты что, тупая овца, хочешь сказать, что я струсил?!
   – Нет, Дэвид, вы неправильно меня поняли…
   – Понял как надо. А знаешь что? Ты ведь права. Ничего я менять не буду! Даю добро, действуй!
   – Хорошо, шеф, всё будет исполнено.
   Что-то оборвалось. В тот самый миг. Упало и разбилось, разлетевшись на миллионы осколков внутри Дэвида. Это была точка невозврата. Он это чётко осознал.
   – И, Сара, вот ещё что!
   – Слушаю.
   – Найди мне другого доктора! А этого старикана Чапмана надо стереть в порошок, он мошенник! Нарой на него всё, что сможешь, я его уничтожу.
   – Что случилось, шеф?
   – Он выписал мне опасные препараты! Не хочу обсуждать это, как и не хочу, чтобы сегодняшняя ночь ещё когда-либо повторилась в моей жизни.
   – Я поняла, сейчас же свяжусь с отделом здоровья.
   – И, Сара… – разочаровавшись в самом себе, добавил человек, совсем недавно приблизившийся к свету. – Чтобы отыскать первоклассного специалиста, уйдёт какое-то время, поэтому найди мне сегодня же, сейчас же – Роба! Хоть из-под земли! Ты поняла меня?!
   – Будет сделано, шеф. Давно вы к нему не обращались. Какие ваши пожелания ему передать?
   – Я решил, что меня сегодня не будет в офисе, поэтому пусть пришлёт мне как можно скорее тёлок… И выясни, есть ли «чарли».
   – Кто такой Чарли?
   – Ты что, с луны упала?
   – Но я…
   – «Но я» – что?
   – Простите, просто не понимаю, о ком вы!
   – Не о ком, а о чём. Если не знаешь, так разузнай. Зачем я тебе плачу?
   – Будет сделано, шеф, – испуганно пообещала Сара.
   – И про отгул забудь. Ты его не заслуживаешь.
   – Поняла, – невозмутимо, насколько могла, ответила секретарша.

AMORE NO

   Музыка в ресторане играла тихим фоном, за пианино итальянский певец негромко пел Confessa, стараясь по максимуму выдавать баритональный тенор с хрипотцой под Челентано. Вокруг разливался приглушённый свет, на столах с белоснежными скатертями мерцали свечи, создавая непередаваемую романтическую обстановку. Будничный вечер, самая середина недели, поэтому посетителей совсем мало. Все готовятся к пятнице. В пятницу тут просто невозможно забронировать столик – только если есть связи. В другом случае, даже если вас и посадят куда-нибудь, то именно «куда-нибудь», а это совсем не комильфо. В таком случае лучше и вовсе не приходить, если вы, конечно, порядочная дама.
   За столиком на двоих, в самом центре зала, со скучающим видом расположились две молодые девушки. Свысока они окинули взглядом все «козырные» столики, просканировали присутствующих. Убедившись, что знакомых, с кем нужно было бы поздороваться, нет, они чуточку расслабились.
   – Наконец-то покой.
   – Не говори.
   – Хоть нормально покушаем и поболтаем, а то вечно кто-нибудь как бельмо на глазу, вздохнуть спокойно невозможно, – закатив глаза, сказала яркая брюнетка.
   – И не говори, – согласилась её подруга и открыла меню.
   – Ну как же он достал с этим Челентано! – не унималась брюнетка, которую певец приветствовал кивком, старательно запевая «Ma perché!.. Tu sei un’altra donna». Она приветливо улыбнулась ему в ответ, и никто не смог бы обвинить её в лицемерии, настолько красивой и открытой казалась её улыбка. – Неужели эта песня ещё кого-то цепляет? Как-то провинциально она стала звучать, не находишь? Наверное, может обрадовать только того, кто пришёл сюда в первый раз.
   – И не говори. Мрак, – согласилась красивая молодая девушка с густыми каштановыми волосами, уложенными в высокий «конский хвост». – Пить будешь?
   – Естественно. Если он ещё запоёт что-то из Челентано, мне просто необходимо будет напиться, чтобы продолжить так же улыбаться, – она посмотрела многозначительно на подругу и отточено, мастерски улыбнулась голливудской улыбкой.
   – Я вообще не понимаю, почему ты вечно им всем улыбаешься?
   – Такая уж я! Люблю, когда меня все любят. Я, в принципе, тоже всех люблю, ты же знаешь. Я филантроп в его изначальном понимании человеколюбия, – лениво улыбнулась девушка. – Но это уже выше моих сил. Может, заказать мою коронную песню? – размышляла вслух брюнетка Ева.
   – В среду?! – с громким сомнением в голосе вмешалась в хоровод её мыслей зеленоглазая подруга Элина. – Да ещё и в полупустом зале…
   – Ну а что ты предлагаешь?
   – Шампанское!
   – В среду?
   – Ну тогда вино, – согласилась Эля.
   – Ты пей вино. Я буду коктейль.
   – Ты что, переметнулась на сторону врага?
   – Просто вино действует на меня магическим образом. Я начинаю думать, много думать. Понимаешь?
   – Это плохо?
   – Ну, в моём случае иногда нужно давать себе отдых и вообще ни о чём не думать. Я сейчас разрываюсь между «Томом Коллинзом» и «Беллини»…
   – Не люблю коктейли.
   – Да, пожалуй, остановлюсь на «Беллини», тем более что он тут очень неплох.
   – Я буду молодое розе, – продолжала Эля.
   Песня закончилась, и, посмотрев на орфея, подруги натянули улыбки и немного похлопали для проформы.
   – Теперь специально для нашей самой любимой гостьи звучит следующая композиция… Чао, Ева! – радостно, с милым акцентом, сказал в микрофон итальянец Стефано.
   – Мне страшно! Что он задумал?.. – тихо, сквозь зубы, выдавила Ева. Королевским жестом она послала певцу воздушный поцелуй.
   Эля улыбнулась.
   – Ева, почему ты не в Голливуде? Режиссёры по тебе плачут! Бедный Стефано, посмотри на него! Он уверен, что тебе ну очень нравится его творчество.
   – А мне оно и нравится. Но только не Челентано. Правда.
   Зазвучали первые аккорды.
   – Господи! – захохотала брюнетка. – Он что, издевается?!
   – Аморе море море море Но! – весело пропела Эля. – Сегодня всё для тебя, детка!
   Подружки рассмеялись. Заказали официанту бутылочку молодого розового вина, «Беллини» и пару лёгких тёплых салатов с осьминогами.
   – Ничего, Ева, после коктейля, я уверена, ты даже начнёшь пританцовывать.
   – Не исключено! – они снова засмеялись.
   Вино шло хорошо, так же, как и второй по счёту «Беллини». Всё вокруг заиграло новыми красками, музыка заставляла тело двигаться в такт и даже радоваться хитам прошлого века.
   – Слушай, у тебя же завтра зачёт?
   – Угу. Рано вставать придётся. В десять надо быть уже на месте, – недовольно надула губы Ева. – Как это сделать после двух «Беллини»?!
   – По какому предмету зачёт?
   – История этики, – вздёрнув брови, ответила Ева и, жеманно протянув руку с бокалом, добавила: – Лехаим, детка!
   – Ты что, еврейка?
   – Нет, конечно. Просто нравится выражение. А ты?
   – Ну, что-то где-то было, наполовину. Какого-то родственника звали Натан, по маминой линии.
   – Раз по маминой, значит, «наполовину» не про тебя.
   – Да? Ну тогда лехаим! – моргнула глазом Элина. – Так ты готова к зачёту или как?
   – Я всегда готова! Это моя тема, я, даже не занимаясь, отвечу на любой вопрос. Ты же меня знаешь! Сегодня вот, например, был зачёт по политологии. И я тоже не готовилась.
   – И?
   – Зачёт, естественно. Хорошо, правда, что не дифференцированный.
   – И что тебе выпало, какой вопрос?
   – Да какая разница, я не помню.
   – Как же ты получила зачёт?!
   – Легко. – Ева состроила зловещее выражение лица. – Когда я села за стол со своим билетом, профессор говорит: «М-да, дорогуша, эта тема, думаю, для вас, такой красивой девушки, будет сложновата. Или вы думаете иначе? Что скажете?» Я отвечаю, что для меня любой вопрос по политике сложный, ибо я хрупкая девушка, а политикой должны заниматься исключительно сильные мужчины. – Ева начала хохотать в голос, но взяла себя в руки, хотя всё ещё давилась смехом, и продолжила: – Но президентов некоторых стран я всё же смогу назвать.
   – Ты прикалываешься?
   – Нет, правду говорю. Он так обрадовался моему ответу, весь раскраснелся, разнервничался, взял мою зачётку и, довольный собой, радостно, почти каллиграфически вывел «зачёт»!
   – Браво, детка! – выпучив глаза от изумления, выпалила Эля. – Обвела идиота вокруг пальца! – Но, немного подумав, добавила: – А он, конечно, козёл! Женоненавистник фигов!
   – Да расслабься, если обращать внимание на каждого такого ущербного, можно растерять все нервы. Честное слово. Ну пусть думает так, от этого ничего не изменится. Я-то осталась при своём мнении, да ещё и с зачётом. Так что c’est la vie! – заключила Ева.
   – А завтра у тебя что, тоже будет неадекват? Как сдавать будешь? – сделав глоток, спросила Элина.
   – Да легко. Завтра, наоборот, у меня челлендж, баттл года. Зачёт принимает классическая старая дева. Прямо, знаешь, как из книжек: сухопарая, длинная, как жираф, странно одетая, но зато с самомнением, как у Софи Лорен. Такая сука! Просто не передать словами. Всех топит! Мы даже хотели с девчонками скинуться и заказать ей стриптизёра, чтобы он её немного осчастливил. Но поняли, что она его лопатками приложит к стенке и насильно прочтёт лекцию о том, как бездарно и аморально он живёт. Он, в свою очередь, убежит от неё весь в слезах и повесится.
   – А чего ты такая радостная? Как сдавать-то будешь?
   – Ну, во-первых, я приду без макияжа. В жутких очках с диоптриями, я купила специально сегодня, такие круглые, в стиле сварливой бабки. Во-вторых, оденусь попроще, в серое. Водолазка, широкие брюки и никаких каблуков, ну и никаких украшений, естественно. Сделаю низкий неряшливый хвост, и вуаля!
   – А по-моему, звучит модно, – рассмеялась Эля.
   – Думаешь? Поэтому я не за моду, а за стиль! – едко хихикнула Ева. – Понимаешь, главное – внешне её не смущать. Быть такой стрёмной, как она, конечно, не получится при всём желании, но буду стильной и максимально незаметной. В общем, к каждому свой подход нужен.
   – Неужели это так важно?
   – Как правило, да, внешний вид – это половина успеха.
   – А в чём ты сегодня была?
   – Ну, собственно, так же, как и сейчас. Я не заезжала домой и не переодевалась после универа, – на Еве было чёрное мини-платье с длинными рукавами и высоким горлом и замшевые чёрные ботфорты, всё это дополняла алая сумка «Шанель» и свежий маникюр в тон сумке.
   – Ну ты и злодейка! – засмеялась Элина. – Бедный политолог!
   – Ага, значит, теперь тебе жалко козла-женоненавистника?
   – Ещё как! – Эля не могла сдерживать смех. – Тебе ещё отдельно от меня – зачёты по психологии, актёрскому мастерству и маскировке!
   – Видишь, сколько во мне талантов погибает, – Ева заливалась смехом.
   – Но всё-таки… – не унималась Эля. – Как ты завтра будешь отвечать?
   – Так уж случилось, что история этики – мой любимый предмет. Мне кажется, я знаю больше преподавателя. Серьёзно. Это не бравада. Мне главное завтра продемонстрировать ей квинтэссенцию этики, заключённую в моей уникальной и скромной персоне, – подмигнула Ева. – Главное, быть уверенной в своих знаниях, но не показывать, что я знаю больше неё. Мастерство заключается в том, чтобы тактично это всё преподнести.
   – Сложная дисциплина – история этики. Уверена, что справишься?
   – Я тебя умоляю, что там сложного? Это ведь наука о нравственности и морали! Как считал Аристотель, основная цель этики – это человеческое счастье. А счастье – это что? Правильно! – сказала Ева уставившейся на неё и ничего не собиравшейся ей отвечать Элине. – Это самореализация человека! Разумные поступки, которые избегают крайностей и держатся золотой середины. Соответственно, секрет добродетели – это умеренность и благоразумие. Понимаешь?
   – Не особо. Стефано что-то отвлёк своим вокалом. Я прослушала немного… – слегка заторможенно ответила Эля.
   – Этика является самим фактом общественной жизни, понимаешь? А мораль не возникает в человеческом обществе в определённый момент времени, она ему присуща, в той или иной форме, на всех стадиях его развития. Ну, я, естественно, говорю про нормальное общество. Не про то, что мы видим тут с тобой. – Ева театрально покосилась на соседний столик, где устроилась только что пришедшая шумная компания. Среди множества чересчур молодых моделей и немолодых седовласых мужчин легко узнавался вожак этой стаи, представитель списка Forbes. – Вот обязательно было сейчас приходить именно сюда?! Что, ресторанов мало? Господи…
   – Не упоминай имя Господа всуе.
   – Ты права. Что-то я сама вышла за рамки… О чём я, кстати, говорила? – попыталась вспомнить Ева.
   – Ты говорила о возникновении морали, – вяло, почти зевая, вспомнила Элина.
   – Точно! Только, я думаю, возвращаться к рассуждениям о морали, находясь в данном собрании, уже аморально, как думаешь?
   – Я вспомнила анекдот, – оживилась Эллен.
   – Жги.
   – Не помню дословно, может, ты и слышала. Такой старый анекдот, как принято говорить с некоторых пор – с бородой. В общем, прилетел на Землю инопланетянин. Ну, думает, надо вступить в контакт с землянами. Смотрит: компания сидит, все пьют. Он подходит, говорит: «Я – Сириус!» Старший на него посмотрел, говорит мужикам: «Налить Сириусу!» Выпили, закусили, сидят… Инопланетянин всё не унимается, бьёт себя в грудь: «Я – Сириус!» Старший: «Налить Сириусу!» Выпили, закусили… Тут инопланетянин встаёт: «Я прилетел с другой планеты…» Старший: «Та-а-ак, Сириусу больше не наливать…» – Эля из последних сил сдерживала смех.
   – Другими словами, ты хотела сказать: заткнись, Ева! А что, мне нравится! Дипломатично! – расхохоталась Ева. – Действительно, Сириусу, то есть Еве, больше не наливать! А то ещё пущусь в разглагольствования о летящей коту под хвост моральной парадигме, глядя на этот абсурд слева от тебя.
   – Постоянно одно и то же. Как этим девчонкам не противно сидеть с такими мерзкими старпёрами? Ну правда, это же как нужно любить деньги? Фу!
   – Давай не будем их осуждать. Нам с тобой повезло родиться в обеспеченных семьях, поэтому для нас это, конечно, дико и мерзко. У нас есть возможность влюбляться в идиотов по собственному желанию. Нам не нужно думать о завтрашнем дне.
   – Ты оправдываешь их?!
   – Я не оправдываю. Я лишь пытаюсь понять.
   – Слышала бы тебя твоя преподша по этике. Думаю, ты бы её крайне удивила своим молчаливым одобрением этой гадости.
   – Я не говорю, что это не аморально или не безнравственно. Это, конечно, стрёмно. Но кто мы такие, чтобы осуждать? Я, например, не знаю, как вела бы себя на их месте.
   – Ты бы сидела с такими боровами? Особенно противный вон тот, в белой рубашке, с красной рожей…
   – Нет, я постаралась бы выбрать самого симпатичного олигарха.
   – Олигархов уже нет.
   – Ну тогда самого симпатичного из списка Forbes! И этот точно был бы в пролёте! – Они обе осторожно покосились в сторону весёлой компании, куда несли самые дорогие морские деликатесы на огромных серебряных подносах. – Я просто не хочу быть такой, знаешь, противной двуличной лицемеркой, как Катя, например. Говорит про всех гадости, а сама целуется в щёчку при встрече.
   – Мерзкая Катя… – презрительно сказала Эля.
   – Видишь, сама сказала, «мерзкая»! А она, между прочим, из обеспеченной семьи. Только мне больше по душе было бы сесть за стол с одной из этих бедолаг, чем с ней.
   – Нет уж, оставайся лучше со мной, – расхохоталась Эля.
   – Это всего лишь ирония. Если бы передо мной встал ребром такой вопрос и нужно было бы делать выбор, я бы предпочла третий вариант – тихо удалиться в сторону дома.
   – А меня тошнит от них. От этих малолетних шлюх и ещё больше от этих старпёров. Посмотри только на них, это же кошмар. Форбс так прётся от того, что он в «Форбсе», вот-вот лопнет, как мыльный пузырь. Ой, а вон тот, что рядом с Форбсом, в красном свитере! Страшнее атомной войны… Посмотри только на его причёску в стиле дешёвого двойника Элвиса! – девушки рассмеялись, но скрыть смех, чтобы никто не заметил и не понял причины их веселья, всё же попытались.
   – Прямо портрет Дориана Грея!
   – Если только портрет в конце истории.
   – Ну естественно. Всё-таки, действительно, все грехи с возрастом на лице выступают. Только взгляни на него. Сразу видно, что старый развратник.
   – Похотливый старикашка. Фу! Он что, полез целоваться к этой скелетоподобной девочке?!
   – По-моему, её сейчас вырвет устрицами, на которые она так жадно набросилась с голоду, – заметила Ева. – Эля, это ужасно. Про то, как можно любить деньги, всё ясно. Ну, будем честными, кто их не любит? В этом нет ничего необычного. Но разве не стрёмно быть таким стрёмным и знать, что с тобой кто-то лишь из-за этих самых денег?
   – Значит, шлюшек ты осуждать не хочешь, а на старичков решила выпустить дракона.
   – Не такие уж они и старики.
   – Ну конечно! Ева, ты реально лишний бокал осушила. Там же самые настоящие старики!
   – Не знаю. Нельзя всех мужчин в возрасте чесать под одну гребёнку. Я, например, с детства люблю Роберта Редфорда… Особенно в роли Джона Гейджа. Никогда не понимала, как Дайан выбрала в итоге этого неудачника Дэвида!
   – Ева, Ева! Насколько я помню, у Дайан с её мужем была дикая любовь, и в их отношения влез богатый и влиятельный… старикан… ради того, чтобы потешить своё самолюбие. Обычный комплекс богатых мужиков – доказать, что всё в этом мире можно купить и у всего есть цена. И чисто случайно он влюбился. Хотя даже не влюбился, а просто решил разбавить свои серые будни свежей струйкой эмоций, для разнообразия.
   – Да как только твой язык повернулся сказать такое о Джоне Гейдже! Он и в сто лет Роберт Редфорд!
   – Я тебе об Иване, а ты о болване. Ты сосредоточена на обёртке. Очень по-детски. Вот попробуй рассуждать по-взрослому. Только не философствовать, а именно здраво подумать. Разве это не аморально, когда в отношения мужа и жены вмешивается третий? – саркастически заметила Элина.
   – Мне кажется, более аморальным стало то, что Дэвид согласился подложить свою жену под чужого мужика за миллион баксов! Что вообще можно от такого мужчины ожидать? Как с ним детей заводить?!
   – Ну, я согласна, только там ведь были причины.
   – Ты издеваешься?! Просто, на мой взгляд, там любви не было с самого начала. Мужчина по сути своей собственник. Никогда нормальный мужчина такого не допустил бы, он лучше ел бы сухари и пил воду, чем дал бы такому случиться.
   – А зачем нужен мужчина, который сидит на сухарях и воде?!
   – Главное в жизни – гордость. А этот Дэвид – бесхребетный, алчный мудак.
   – Насколько я помню, она его уломала. Всё-таки миллион баксов на дороге не валяется.
   – А это значит, что он ещё и лох.
   – Какая ты жестокая.
   – Я реалист. Мужчина должен быть победителем и красавчиком, как Джон Гейдж. За соседним столом таких нет. Это однозначно.
   – А как же их миллиарды?
   – Миллиарды могут украсить, только если мужчина сам по себе красивый. Такой, знаешь, высокий, хорошо сложенный, стильный, ну, короче, импозантный. И обязательно с обволакивающим томным голосом – заставляющим сердце биться чаще,
   с выразительными карими глазами и пухлыми секси губами.
   – А такие вообще существуют?
   – Один такой есть, но его имя нельзя произносить вслух… Да и потом, у него несколько жён.
   – Это ты о ком?
   – Не могу тебе сказать. По крайней мере, тут. Ты же знаешь, везде уши.
   – Имей совесть, хотя бы намекни! Я же не смогу спокойно усидеть. Сколько жён?! Гарем, что ли?
   – Я не знаю, сколько именно жён, и могу сказать, что в любом другом случае я бы это осудила. Но просто он такой шикарный мужчина, что ему можно.
   – Какая же ты коза!
   – Я?!
   – Ну да, сидишь, тумана наводишь… Интригуешь и ничего не рассказываешь конкретного.
   – Когда я тебе скажу его имя, ты пожалеешь, что меня козой обозвала.
   – Ты прямо мастер интриг, честное слово, – закатила глаза Эля. – Рассказывай тогда то, что можно. Шпионка, блин. Сколько ему лет?
   – Не знаю, можно загуглить, но тоже позже. Понятно, что ему не тридцать и даже не сорок. Скорее полтинник.
   – Исаева, ты меня удивляешь. Определись уже, на чьей ты стороне?!
   – Что ты имеешь в виду?
   – Вчера и вообще периодически ты рассуждаешь на тему того, как важно быть самостоятельной и независимой, бла-бла-бла. Косо смотришь в сторону соседнего столика, теперь вот говоришь, что есть один такой замечательный мужчина с гаремом, который заслуживает звания единственного привлекательного мужчины из всех существующих… По-моему, немного лицемерно.
   – Можно меня обвинить в снобизме, в излишней прямоте, но никогда в лицемерии!
   – Прости, если обидела…
   – Если ты увидишь его когда-нибудь, то тоже согласишься попасть в его гарем.
   – О как. Ты уже готова быть младшей женой? – У Эли округлились глаза.
   – Ну, если быть его женой, то, наверное, да. Мне кажется, с ним как за каменной стеной, и он очень щедрый. Такого щедрого мужчины ещё не было. Да, я не раздумывая бы отдала своё сердце.
   – Не верю своим ушам. My God…
   – Просто бывает исключение в любом правиле. Он и есть то самое исключение. Он такой красивый, высокий, со вкусом в одежде… Стильная стрижка и, самое главное, безо всяких бород и щетин – которые я терпеть не могу! Такой прямо Бонд! Импозантный – не то слово, как будет по-русски sophisticated?
   – Ясно. Утончённый.
   – Всё равно не то… Нет такого слова, чтобы его описать.
   – Хм, любопытно. Такие эмоции. Ты даже раскраснелась. Почему я не знаю ничего о таком загадочном тузе?
   – Потому что он не из Москвы.
   – Иностранец, что ли?
   – Скажем так… одна из ключевых фигур ближнего зарубежья.
   – Ой, ну понятно. Почему я вообще удивляюсь, ты же у нас любишь сказки.
   – Иди к чёрту.
   – Ладно, скажу по-другому – любишь ты каких-то эфемерных личностей.
   – Он вполне себе реален, просто совершенно недоступен. Не то что эти все.
   – Ну раз шансов нет, давай рассуждать дальше! Вопрос: кроме него, ещё есть такие?
   – Не знаю, думаю, что нет.
   – М-да. Грустная действительность.
   – Не грусти, может, и есть. Просто я тут полный профан и не слежу за подобными рейтингами, вот если спросишь любую из той компании, то получишь конкретный исчерпывающий ответ со всеми разведданными!
   – Не говори, – со вздохом согласилась Элина.
   – Девушки, добрый вечер! – к загрустившим подругам подошёл официант, обслуживающий компанию, которую подружки обсуждали последние пятнадцать минут. Они посмотрели вопросительно, изобразив на лицах полуулыбки.
   – Молодые люди хотели пожелать хорошего вечера и передали скромный комплимент! – Другой официант, появившийся как из-под земли из-за спины первого, держал в руках Dom Perignon Rose.
   – А кто, вернее, какие молодые люди? – удивлённо спросила Эля, оглядываясь по сторонам и понимая, что занятых столов, кроме их собственного и соседнего, больше нет. Официант, гордый собой, взглядом указал в сторону неприятной им компании. После чего у Эли случился небольшой конфуз. Стефан закончил очередной ретрохит, и в момент паузы, когда воцарилась тишина, Элина взорвалась смехом. Еве стало немного стыдно за подругу, и она сделала вид, что у неё зазвонил телефон.
   – Молодые люди? – не унималась Эля. – Да они мне в дедушки годятся!
   – Эль, успокойся! – тихо пригрозила подруга. – Передайте нашу благодарность, но мы не хотим смешивать вино, которое пьём, с шампанским. Возможно, как-нибудь в другой раз.
   Официант расстроился. Стал было уговаривать девушек принять бутылку шампанского, но Ева осталась неприступна.
   – Почему он так уговаривал? Странный такой.
   – Ничего не странный, очень даже понятный. Если бы уговорил нас принять, то получил бы очередной бонус от своего хозяина. А теперь может в его глазах показаться слабеньким переговорщиком и боится, что ему найдут замену, кого-нибудь пошустрее. Конкуренция же бешеная. Короче, полный трэш.
   – И не говори, – согласилась Элина своим любимым словом-паразитом.
   – Предлагаю попросить счёт, – предложила Ева, – пока ещё что-нибудь не приключилось.
   Девушки попросили счёт. Тот же самый официант гордо сообщил, что счёт закрыли всё те же «молодые люди». Ева повернулась в сторону компании и, увидев, что мужчины за столом внимательно смотрят, скромно улыбнулась, без слов, одним лишь кивком поблагодарив. Голодные девочки-модели зло уставились на представительниц сладкой и защищённой жизни. Мужчины оживились, и тот самый, в белой расстёгнутой по середину груди рубашке и с красным лицом, попытался что-то сказать. Очень кстати Стефано завёл свою пластинку, снова заиграла весёлая «Аморе море». На сей раз Челентано выручил. Воспользовавшись моментом, девушки быстрее ветра выскользнули из зала и проскочили в гардеробную.
   – И всё-таки правило Золушки никто не отменял, – сказала Ева.
   – Что за правило?
   – Покидать злачные места до полуночи!
   – Это же лучшее заведение города!
   – Любое, самое фешенебельное место, где есть алкоголь, после двенадцати ночи превращается в кабак. Так мне всё время говорит папа.
   – Почему именно после двенадцати?
   – Потому что после полуночи в людей вселяются черти. Как в фильме «От заката до рассвета», помнишь?
   – Молодой, загорелый Джордж Клуни с татухой на всю шею?
   – Да!
   – Нет, не помню.
   – Оригинально, – засмеялась Ева.
   – О господи!
   – Что?!
   – Оно приближается!!! Обернись, только аккуратно! – Ева резко обернулась и увидела улыбающегося мужчину в белой рубашке, который пересекал зал и определённо шёл к девушкам.
   – Валим!!! – подруги пулей выскочили из ресторана и, смеясь, побежали к машине Евы, в которой, удобно развалившись, спал водитель.
   Сев в чёрный «мерседес», девушки не могли остановиться, смех разрывал их на части.
   – Потрогай мой пульс! – закричала Эля. – Он бешеный! Я реально испугалась.
   – Чего тут бояться, всё равно ничего бы не произошло.
   – Ну не знаю…
   – Ну вот что бы он сделал? – раздражённо спросила Ева.
   – Боюсь даже представить, на вид неадекватный.
   – Да просто он в кондиции Сириуса! Пьяный идиот.
   – Куда едем? – сонно и как-то недовольно спросил водитель. И с надеждой добавил: – По домам?
   Но раздавшийся звонок подвесил в воздухе вопрос водителя Саши. Мелодия звонка была одинаковой у обеих, поэтому в сумки полезли обе. Оказалось, звонил телефон у Евы.
   – Алло? Да. Добрый вечер… Слушаю… – она удивлённо посмотрела на Элю.
   – Что?! Кто это? – тихо прошептала подруга с выпученными от изумления глазами.
   – Конечно, я вас понимаю. Минутку, я сейчас у неё узнаю, – она включила функцию удерживания звонка на смартфоне и обратилась первым делом к водителю: – Трогай, Саш! Поскорее!
   – Куда?
   – Просто езжай, кружись по кольцу! Давай быстрее! – потом, переключившись на подругу, сказала: – Эля, это тебя.
   – Кто?
   – Угадай! – в полной уверенности, что Элина начнёт сквернословить и вообще возмущаться, Ева добавила: – Я сказала, что спрошу тебя, – для вида, а то сразу как-то неудобно. Ну что у тебя такие глаза? Не поняла, что ли? Это тот самый алкаш в белой рубашке. Надо же, я была уверена, что он за мной приударил, – как-то обиженно констатировала Ева. – Оказывается, это для тебя все подвиги. Сейчас солью его, не переживай.
   – Ева, может, не стоит… – неуверенно сказала подруга.
   – Что – не стоит?
   – Ну, может, не надо его сливать?
   – Ты серьёзно? Это тот чувак, с красной рожей!
   – Я поняла.
   – Эля! – протянула Ева и начала смеяться. – Ты можешь удивить! Тогда вот, держи телефон и общайся!
   – Подожди. А что мне сказать?
   – Не знаю, Эль… Что бы ты ни говорила, имей в виду, что он, во-первых, пьяный, а во-вторых, один из тех старпёров, которых ты весь вечер клеймила презрением!
   – Это не просто один из старпёров, Ева, – она наклонилась к Еве и начала шептать так, чтобы не расслышал водитель. Она рассказала подруге, что это был партнёр того самого Форбса, который сидел в центре стола.
   – Откуда ты знаешь?! – растерявшись и впервые за вечер крайне удивившись, спросила подругу Ева.
   – От верблюда, – заговорщически ответила Эллен. – У меня есть свои инфоканалы. Мама рассказывала, что её клиентка – как раз-таки его бывшая жена. Его зовут Игнат.
   – Ты всё это время знала его имя?!
   – Нет, сейчас вспомнила. Не смотри так на меня. Ладно, знала, и что? И потом, его бывшая жена рассказала маме, что Форбс – жмот, каких свет не видел. А этот, с красной мордочкой, оплачивает все их тусовки! Значит, должен быть щедрым. И знаешь что… Дай-ка сюда телефон! – Она выхватила мобильный у Евы и сбросила ожидавшего на другом конце провода возрастного Ромео. И снова отдала смартфон подруге.
   – Так, Эль, ты меня окончательно запутала! – Ева чувствовала себя по-настоящему растерянно.
   – Понимаешь, он, скорее всего, твой номер купил у персонала. Тебя же там все знают, и номер, естественно, тоже.
   – Ну это и ежу понятно.
   – Важный момент, дорогуша, хорошо подумай и ответь: он точно меня спросил?
   – Ну если ты Элина с шикарным хвостом, то тебя… – иронично, но всё ещё удивлённо отвечала Ева.
   Телефон снова зазвонил.
   – Не поднимай, – спокойно сказала Элина.
   – Всё-таки опомнилась! А то я уже решила, что потеряла тебя.
   – Да нет же, глупая! Просто этот мужчина любит поиграть. На третий раз я отвечу. А телефон мой ты ему сбросишь завтра смс, ладно? Трубку не поднимай, когда он будет звонить.
   – Кто ты??! – в шоке выдала Ева. – На кого ты работаешь?
   – Ну а что ты хотела? Этика, мораль – это, конечно, всё хорошо, но, знаешь, у меня своя парадигма. Мне надоело зависеть от семьи! Хочу по-крупному жить, не отчитываясь за каждую копейку!
   – Не верю своим ушам. Это моя Эля?
   – Да, да! И я всё та же!
   – Ну а как же твои рассуждения о том, какие мерзкие все эти малолетние шлюшки и «старперы»?!
   – Не проводи параллель между ними и мной. Я для любого из этих мужчин – подарок судьбы.
   – Сириус, замолчи! – выпалила Ева. – Ты точно пьяна!
   – Ну, это правда. Это ты у меня философ, улыбающийся миру, но не пускающий его близко. Ты веришь в Джона Кейджа и эфемерного красавца-султана, а я реалист.
   – Но почему ты никогда об этом не говорила? У тебя же совсем противоположная позиция была по этой теме, сколько я тебя помню!
   – Ну, люди меняются каждый день. Вчерашней меня уже нет, есть я другая, завтра я снова изменюсь. И это нормально.
   – Интересно выходит, – ошеломлённо констатировала Ева. – Главное, чтобы подмена ценностей у тебя не случилась.
   – А ты, например, всегда говоришь о том, что не нужно никого осуждать. Готова была даже понять этих шлюх, а меня, свою лучшую подругу, понять не хочешь!
   – Глупости, – Ева нахмурилась. – Конечно, это твоё дело, просто очень неожиданно всё это.
   Телефон зазвонил в третий раз, как и предсказала Элина. С видом опытной хищницы она взяла из рук обескураженной подруги смартфон, подождала немного и ответила спокойным, мягким голосом.
   – Так куда мы едем? – заметно недоумевая, спросил водитель.
   – По домам, Саша. По домам, – задумчиво ответила Ева.

Amore No Сборник рассказов Нигина Кадырова

#ЗДЕСЬиСЕЙЧАС

Ночной гость

AMORE NO

Amore No
Сборник рассказов

Нигина Кадырова