«Подарок» на день рождения

Ольга Невзорова

ЧАСТЬ 1

   Чёрный соседский кот готовился к прыжку. Жертва была намечена, и ему оставалось лишь сделать точный, стремительный бросок.
   А рядом, не замечая охотника, суетливые голуби клевали раскрошенный кем-то хлеб. Один из них, жирный и наглый, лихо расправлялся с горбушкой прямо под носом у кота.
   Ещё секунда – и пернатый сам превратится в кошачий обед. Вадим пожалел сизаря.
   – Кыш! – скомандовал он и топнул ногой.
   Вся стая с шумом улетела, разметав по асфальту крошки и сухую осеннюю листву.
   В это время к подъезду на белой «девятке» подкатил Сергей.
   Вадим подхватил с лавки большую спортивную сумку и заторопился к машине. Обиженный кот словно ждал этого момента – встал и медленной, вальяжной поступью перешёл ему дорогу. Нагло, бесцеремонно. Именно так, как это умеют делать только чёрные кошки.
   Вадим невольно замедлил шаг, но тут же одёрнул себя: глупости – не хватало ещё поддаваться всяким предрассудкам и суевериям! А котяра молодец – отомстил-таки за испорченную охоту!
   Он сел в машину, и они с приятелем выехали со двора. Вопреки дурной примете до места назначения домчались быстро и без проблем. Возле аэровокзала простились.
   – Давай, оторвись там на полную катушку! – пожелал на прощание Сергей и укатил прочь.
   Вадим подошёл к стеклянным дверям терминала. Огромный зал встретил его сдержанным гулом и суетой. Повсюду народ, чемоданы, тележки. Перекрывая все остальные звуки, прозвучало объявление на посадку.
   Когда регистрация и паспортный контроль были позади, он вместе с другими пассажирами направился в «стерильную зону». Уже поднимаясь по эскалатору, услышал, как объявили о задержке рейса номер сто сорок девять – «Москва – Хургада».
   Это же его рейс! Сразу вспомнился чёрный соседский кот – вот и не верь после этого в приметы! Он тряхнул головой: к чёрту мистику, так недолго и параноиком стать на почве суеверия… И вообще, любые задержки и опоздания – вполне обычное для аэропортов явление.
   Он приметил напротив кафешки свободное место и сел, положив куртку и сумку на колени. Его соседка – худенькая, похожая на цыганку женщина с белобрысым мальчуганом на руках – осторожно потеснилась. Судя по всему, мальчишка крепко спал, и его абсолютно не беспокоили громкие объявления о вылетах.
   Вадим откинулся на спинку стула и погрузился в свои мысли. С закрытыми глазами думалось и ждалось гораздо лучше, и даже слегка потянуло в сон.
   – Молодой человек, можно вас попросить о крохотном одолжении? – послышался вдруг над ухом тихий женский голос.
   Он открыл глаза. К нему обращалась его соседка.
   – Мне бы отлучиться ненадолго, – натянуто улыбнулась она, – а Ивашку будить не хочется. Подержите его, пока я не вернусь. Пожалуйста.
   – Да, конечно, – с готовностью отозвался Вадим.
   Он поставил сумку на пол и осторожно забрал у женщины ребёнка. Мальчуган покрутил головой, но так и не проснулся – умаялся, бедолага. Дорожные хлопоты любого измотают.
   Соседка торопливым движением одёрнула на бёдрах полосатый кардиган.
   – Я мигом, – пообещала она и быстро смешалась с толпой.
   Женщина не обманула. Не прошло и десяти минут, как она вернулась. Мальчишка снова перекочевал к маме. Но, как оказалось, это вовсе не мама, а бабушка. Зовут её Мария, и она везёт своего четырёхлетнего внука к себе в Болгарию – погостить.
   Пока они вели беседу, Вадим не мог отделаться от ощущения, что соседка украдкой изучает его лицо.
   – У вас глаза очень грустные, – неожиданно заявила она. – Дайте мне ваши руки.
   – Зачем?
   – Хочу убедиться, что не ошиблась.
   Вадим пожал плечами и протянул ей обе ладони. Мария долго разглядывала его «судьбоносные узоры» и почему-то хмурилась.
   – Всё верно: причина для грусти есть, – наконец, заговорила она, – только всё это в прошлом. А вот ваше будущее меня очень беспокоит. Вам бы лучше отказаться от перелёта и вернуться домой. Пока не поздно.
   – Это ещё почему?
   – Я вижу опасность. И связана она именно с этим путешествием.
   Неожиданное пророчество ничего, кроме улыбки, у Вадима не вызвало. На сегодня с него хватит и чёрного кота.
   «Начинается посадка на рейс сто пятьдесят пять. Варна, – донеслось из динамиков новое сообщение. – Пассажиров просят пройти к выходу номер девятнадцать».
   Мария разбудила внука.
   – Пойдём, моё золотко, нам пора.
   Она поставила малыша на пол и, перекинув через плечо большую матерчатую сумку с кожаными ремешками, повернулась к Вадиму.
   – Я понимаю: вы мне не верите. И это ваше право. Но я хочу попросить вас только об одном: будьте осторожны. И… удачи.
   Она взяла мальчика за руку и повела за собой.
   Вадим проводил их взглядом. Странная женщина. Хиромантка, что ли? И хотя слова Марии вызывали большие сомнения, в одном она была права: отговаривать его действительно бесполезно. Он и без того слишком долго зрел для этого путешествия – теперь пути назад нет. Да и какая беда может приключиться с туристом в пятизвёздочном отеле? Разве что переедание или солнечный ожог.
   Снова сообщили о задержке рейса – "Москва – Хургада". Вадим вытащил из кармана плеер, который ему заботливо вручил в машине Сергей (надо же чем-то развлекать себя в дороге), и, нацепив наушники, нажал кнопку. В барабанные перепонки ударил хриплый голос Шуфутинского, потом две или три песни пропел Трофим. Вадим слушал любимые шлягеры друга, а из головы не выходили слова гадалки: «У вас глаза очень грустные…»
   Сказала – и будто задела что-то в груди. Растревоженные воспоминания нахлынули, как внезапный осенний дождь, – не укрыться от них, не сбежать. А ведь Мария всё правильно нагадала: причина для грусти была. И пусть те печальные события остались далеко позади, но он по-прежнему помнит каждую мелочь, каждую деталь. А ещё – тот знойный день, с которого, собственно, всё и началось…

//-- *** --//
   Яростный собачий лай всё-таки заставил оторвать голову от подушки. Пёс брехал где-то совсем рядом, возле изголовья дивана. Кто его сюда притащил?! Вадим сел, опустив ноги на гладкий тёплый линолеум. Осмотрелся по сторонам. Теперь понятно: во всём виновата распахнутая настежь балконная дверь. Отчаянно зевая, он встал и в одних трусах вышел на балкон. С высоты второго этажа было отлично видно, как дворовый пёс Тайсон громко высказывал рыжему коту всё, что о нём думал.
   – Тайсон, заткнись!
   Собака на мгновение отвлеклась, подняла «бородатую» морду и вильнула хвостом. Кот воспользовался заминкой и стремительно рванул к ближайшему дереву. Тайсон бросился следом.
   Вадим снова зевнул и посмотрел на небо. Такое же чистое, в лёгкой утренней дымке, оно не оставляло сомнений: день снова будет душным и липким. Июльская жара стояла вот уже третью неделю подряд, и даже ночь не приносила долгожданного облегчения.
   Часы показывали без четверти восемь. Несмотря на раннее субботнее утро, уснуть ему всё равно больше не удастся. Он натянул лёгкие хлопковые брюки цвета хаки и отправился в ванную.
   Мать уже возилась на кухне, тщательно прибирая следы вчерашней попойки. Всякий раз с пятницы на субботу отчим устраивал в доме пьяные посиделки до утра – расслаблялся после трудовых будней. Иногда мать составляла ему компанию – и тогда из квартиры хоть беги. Их вопли и ругань действовали на нервы не хуже, чем какой-нибудь шумный сосед за стеной, неумело играющий на трубе или ударной установке. В такие моменты Вадим собирался и просто уходил из дома. Чаще всего к Серёге. Или просто гулял по улицам.
   Он умылся и вышел из ванной. В тесном узком коридоре наткнулся на мать. Она подметала пол.
   – Сынок, ты чего так рано поднялся? На работу?
   – Нет… просто не спится.
   – Кушать будешь?
   Он немного подумал и сказал:
   – Если только кофе.
   – Ступай, чайник уже вскипел.
   Крошечная шестиметровая кухня сияла чистотой – мать успела навести тут порядок. Соорудив себе бутерброд с колбасой, Вадим налил кофе и принялся завтракать. Матушка закончила уборку. Она села за стол и, устало подперев рукой щёку, смотрела на Вадима.
   По утрам, особенно в погожие дни, солнце щедро озаряло тёплыми лучами маленькое пространство кухни. Мама сидела, повернувшись к окну, вся в потоке света, отчего на её лице отчётливо проступала каждая складочка, каждая родинка, беспощадно прибавляя возраст.
   «Так вот почему кинозвёзды не любят прямого света, – догадался Вадим, – все изъяны кожи видны как на ладони…»
   Ну и бог с ними – подумаешь, изъяны! Зато в голубых глазах матери светилась такая любовь, перед которой меркли все прыщи, морщинки и даже само солнце.
   Как же сильно она изменилась после смерти отца! Сейчас это была бледная, слегка располневшая женщина немногим за пятьдесят без всяких следов косметики. Растрёпанные неухоженные волосы наспех стянуты на затылке резинкой. Старый застиранный халат давно уже напрашивался в половые тряпки.
   Раньше она одевалась модно, ярко, следила за собой. Ей шли короткие стрижки. Отцу нравились её буйные экспромты с внешностью – она всегда была такая разная, неунывающая. «Солнышко ты наше», – называл её отец. Потом его с сердечным приступом увезли в больницу.
   А ещё через трое суток папы не стало.
   С этого момента матушку словно подменили. Она очень сильно переживала его кончину. Сделалась какой-то серой и незаметной, словно с его уходом завяла и вся её красота. На лице матери давно не было счастливой улыбки.
   – Ты всё больше становишься похож на Витю, – задумчиво произнесла она, будто могла читать мысли. – Такой же зеленоглазый красавец… посмотрел бы он на тебя сейчас.
   Да уж, от того хилого четырнадцатилетнего подростка, каким видел его в последний раз отец, мало что осталось. Лёгкая атлетика, лыжи и немного «железа на грудь» даже с дистрофиками творят настоящие чудеса. Но мать права: чем старше возраст, тем заметнее сходство. Вот только насчёт красавца он бы поспорил: обычная внешность, и глаза не зелёные, а грязно-серого цвета. Непонятно: что только женщины в нём находят? Впрочем, у дам своё представление о мужской привлекательности.
   А вот в полицейских ориентировках (не дай бог, конечно!) его наверняка описали бы как мужчину 25—30 лет славянской наружности с прямыми тёмными волосами. Что там ещё-то указывается?.. Ах, да: телосложение нормальное, рост выше среднего. Лицо овальной, чуть вытянутой формы, нос почти прямой (с едва заметной горбинкой), татуировок, шрамов и других особых примет нет.
   Совершенно безликий тип. Ребята в погонах сбились бы с ног, разыскивая столь заурядную личность. Хотя о чём это он? Для любой матери её ребёнок всегда останется самым лучшим, самым красивым. С зелёными глазами.
   – Сынок, а девушка-то у тебя есть? – Мать без предупреждения села на любимого конька.
   Неожиданный вопрос застал Вадима врасплох – он торопливо, почти не разжёвывая, проглотил кусок. Сейчас начнётся: тебе скоро двадцать восемь, пора уже подумать о женитьбе, о семье, о детях. Нет, с кухни определённо нужно бежать.
   В глубине коридора хлопнула дверь в ванную. Хриплый кашель Василия и шарканье ног по полу подтвердили верное направление мысли: немедленно бежать!
   Вадим запихнул в рот остатки бутерброда и поднялся из-за стола. Ему совершенно не хотелось встречаться лицом к лицу с опухшим после пьянки отчимом. Он торопливо помыл за собой кружку и ушёл в свою комнату.
   Собрал с дивана постельное бельё, после чего сел за компьютер. Возможно, сегодня фортуна улыбнётся ему. Он открыл сайт с объявлениями о продаже машин и углубился в процесс.
   До этого момента Вадим несколько лет ездил на дряхленькой отцовской «шестёрке». Старый ненасытный агрегат с завидным аппетитом жрал масло, заводился по настроению, громко дребезжал, выл и ломался гораздо чаще, чем ездил. Вот и на этот раз подвёл движок. Капиталить его и вкладывать деньги в проржавевшее корыто не имело смысла – лучше избавиться и забыть навсегда. Что и было сделано. Но теперь возникла другая проблема: найти приличный автомобиль за приемлемую цену. Непременно иномарку. Он ездил на авторынки, интересовался через знакомых, искал по объявлениям в Интернете. Но тех железных коней, что ему предлагали, проще было пристрелить, нежели довести до ума. А те, что нравились, стоили незаслуженно дорого.
   Вадим работал в фирме по изготовлению пластиковых окон. Конечно, на зарплату сборщика стеклопакетов не купишь крутую тачку, но постепенно ему удалось кое-что скопить. И если повезёт уложиться в эту сумму, он снова будет на колёсах.
   Он выписал с сайта несколько телефонных номеров и принялся обзванивать автовладельцев, рискуя нарваться на грубость (всё-таки было утро выходного дня). Потерпев почти везде неудачу, набрал последний номер. Заспанный голос едва не послал его сразу на все буквы алфавита, но, выяснив, в чём дело, велел через час подъезжать на улицу Новую.
   Нужная улица находилась в Ивановских Двориках – совсем ещё молодом районе новостроек на окраине города. Добраться до указанного адреса можно было только на автобусе либо на машине. Вадим решил отправиться туда пешком. Пока солнце поднимется и начнёт по-настоящему припекать, он будет уже на месте. Стараясь не привлекать к себе внимания, он быстро натянул футболку с чёрно-белым принтом, обулся и тихо выскользнул из квартиры.
   В итоге машина ему не понравилась. Он сказал хозяину, что подумает, и они распрощались. Домой Вадим не пошёл – пьяные выступления отчима отбивали всякое желание находиться в квартире. Он взглянул на часы – только одиннадцать. Может, заскочить на работу к Серёге? Сегодня как раз его смена, а предприятие, где друг несёт свою трудовую вахту, расположено совсем близко. В этом же самом районе.
   Спустя четверть часа он уже стоял в проходной комбината по производству пищевых полуфабрикатов.
   В тесной застеклённой кабинке, склонившись над мобильным телефоном, сидел худощавый белобрысый охранник.
   Вадим подошёл к окошку:
   – Руки вверх, не двигаться! Это ограбление!
   Охранник резко вскинул голову и просиял:
   – О, Вадька, какими судьбами?
   – Пришёл тебя проведать.
   – Какой ты молодец! А я тут с ума схожу от скуки.
   Несмотря на раскрытые настежь двери проходной, в помещении было душно. Вадим покрутил головой по сторонам в поисках кондиционера. Но, видимо, охлаждающий агрегат не предусматривался здесь по экономическим соображениям. А зачем, если можно распахнуть все двери и устроить сквозняк?
   Через вертушку со стороны завода прошли несколько человек. Пришлось посторониться, чтобы пропустить их. Когда Вадим снова вернулся к окошку, на лице Сергея блуждала загадочная улыбка. Приятель хитро подмигнул, а потом невозмутимо забарабанил пальцами по столу.
   Озадаченный его игривым поведением, Вадим уже собирался потребовать разъяснения, как вдруг в кабинку охраны торопливо заглянул щупленький узкоглазый человечек.
   Собственно, в этом не было ничего удивительного: комбинатом управлял вьетнамец, поэтому чуть ли не весь руководящий состав предприятия подбирался по национальному признаку. Стоявший на пороге иностранец, скорее всего, тоже работал тут на какой-нибудь инженерной должности. В белой рубашке и светлых отутюженных брюках он был похож на тощего пятнадцатилетнего подростка. В глаза сразу бросилось несоответствие его маленького роста с длинными узконосыми ботинками сливочного цвета. Впрочем, Серёга как-то рассказывал о странных причудах своих работодателей: низкорослые вьетнамцы предпочитали носить обувь на один, а то и на два размера больше. Просто люди на лыжах! Но, видимо, таким образом хитрая уловка компенсировала им малый рост, а заодно подчёркивала их значимость в глазах окружающих. Совсем как в том анекдоте про соотношение ступни и мужского достоинства.
   – Се-рё-жа? – человечек плаксиво по слогам произнёс имя Сергея. Это прозвучало так, словно сейчас стоял вопрос о его жизни и смерти.
   Сергей с серьёзным видом покачал головой:
   – Нет, Ли.
   Переминаясь с ноги на ногу, вьетнамец страдальчески вздохнул и ушёл.
   – Что ему нужно? – спросил Вадим.
   Сергей показал большим пальцем руки себе за спину и ухмыльнулся:
   – Уже третий раз приходит.
   – Зачем?
   – За ключом от туалета.
   Вадим по-прежнему недоумевал. Сергей на локтях подтянулся к окошку:
   – У нас тут на весь первый этаж один туалет. Мы его всегда запираем, а ключ вешаем на крючок, – тихо пояснил он, указывая на вбитый в деревяшку гвоздь в углу кабинки. – Я ключик спрятал, а этому засранцу сказал, что в сортире сидит Чан Тхань, главный инженер. Вот он и бегает теперь каждые пять минут – проверяет, освободилось или нет. Видно, хорошо припёрло.
   – За что ты его так?
   – Да как тебе сказать… подлая душонка. Тот ещё тип.
   И Сергей рассказал, как недавно он по доброте душевной пропустил на территорию комбината одного работягу, который пахал тут уже не первый год. Он забыл дома пропуск. Ну не возвращаться же назад, тем более что жил мужик совсем не близко. В это время по коридору проходил Ли и всё видел. Потом доложил главному. За такой неподобающий для охранника проступок у Серёги в этом месяце срезали зарплату аж на целых пять тысяч!
   Вадим покачал головой:
   – Весело тут у вас.
   – Обхохочешься. Вот найду подходящее место и сразу сдёрну отсюда, – обиженно заявил приятель. – Им бы только над русскими издеваться. Понаехали!
   Вадим промолчал. Они дружили с Сергеем с первого класса, и тот всегда был горячим и импульсивным, но зато быстро отходил. В школе учился хорошо и мечтал поступить в медицинский институт. Ему это удалось, но на четвёртом курсе с ним и ещё тремя студентами вышла какая-то неприятная история. Их всех отчислили. А потом он «загремел» в армию. Поразительно, как его с таким ростом, поджарого (но вместе с тем жилистого и очень крепкого), отправили служить в погранвойска! После службы он нигде больше не учился, перебивался случайными заработками, а теперь вот уже два года просиживал штаны охранником на комбинате.
   Сергей презрительно скривился и махнул рукой:
   – Ну их всех к чертям собачьим! Лучше расскажи, какими ты судьбами здесь оказался.
   Где-то в глубине заведения по кафельному полу застучали женские каблучки. Вадим с любопытством повернул голову на звук. Он не сомневался, что сейчас появится молодая, возможно, интересная девушка. И был весьма удивлён, когда мимо «вертушки» бодро процокала женщина лет пятидесяти в лёгком цветастом сарафане. Ситуация называлась «не верь ушам своим».
   Он снова повернулся к Сергею.
   – Ходил по объявлению – тачку смотрел. Здесь недалеко.
   – Подошла?
   Вадим медленно покачал головой.
   – Понятно. – Сергей повесил отмычку от туалета на деревянный стенд. – Сейчас Генка вернётся, и я тебе кое-что расскажу.
   В это время где-то сбоку промелькнула фигурка вьетнамца. Голова с чёрными гладкими волосами вновь просунулась в приоткрытую дверь. Наверное, даже маленькие дети не радуются так новой игрушке, как обрадовался заветному ключику иностранец. Быстро сдёрнув его с гвоздя, он почти бегом кинулся за угол. Вадим с Сергеем переглянулись и громко рассмеялись.
   С территории комбината потянулись люди. Вадиму пришлось снова отойти в сторонку и подождать, когда схлынет поток. На предприятии наступило время обеденного перерыва. Вскоре со свёртком в руках вернулся Генка – напарник Сергея. Быстро переговорив с коллегой, приятель оставил пост и направился к Вадиму.
   Чёрная форма сидела на его тощей фигуре несколько мешковато. Заправленная в брюки и перетянутая ремнём рубашка с короткими рукавами ещё больше подчёркивала худобу.
   – Пойдём на улицу, покурим, – предложил приятель, вынимая из кармана пачку сигарет.
   Они встали недалеко от входа, в тени раскидистого клёна. Сергей щёлкнул зажигалкой, затянулся.
   – Ну и жара… Я вот что собирался сказать. Сегодня утром мой сосед из третьего подъезда предлагал купить у него тачку. Я хотел сразу тебе отзвониться, но побоялся разбудить. Всё-таки выходной.
   – Что за тачка?
   – «Королла». Механика, правда, но табун нормальный и движок один и шесть.
   – И сколько он за неё хочет?
   – Триста пятьдесят.
   Машинка, конечно, неплохая, и цена душевная, но Вадим не спешил радоваться. Где-то тут обязательно кроется подвох.
   – Она старая?
   – Трёх лет ещё не отъездила.
   – Значит, битая.
   – Нет.
   – Тогда почему так дёшево?
   – Видишь ли, – Серёга поскрёб затылок, – с ней не всё так просто.
   – Понятно: краденая, – подытожил Вадим.
   – Нет, с этим тоже порядок. Но я бы сказал, что она… – Сергей на секунду запнулся, подбирая нужное слово, – несчастливая, что ли.
   – Что за чушь.
   – Чушь или нет, но Витёк будь здоров с ней намаялся.
   Вадим молча ждал разъяснений.
   – Я Витьку хорошо знаю, – продолжал приятель. – В одном дворе машины ставим. Так у него с первого дня что-то там не заладилось. Сначала по мелочам: то шину проколет, то камень в лобовуху поймает, то ещё какая-нибудь ерунда. И стёкла тоже били. Один раз даже угнали – правда, нашли быстро. Повезло. Потом он на ней мальчишку сбил во дворе. Пацан тогда сам виноват оказался – вылетел как чумовой на велосипеде, – но дело полюбовно закончилось. А совсем недавно Витек её в краске угваздал и сказал: всё, с него хватит.
   Вадиму стало смешно.
   – И поэтому ты решил, что она несчастливая?
   – Шут её знает – может, они характерами не сошлись. Бывает же такое.
   – А сам хозяин что говорит?
   – Причина всегда одна: срочно нужны деньги. У его тёщи проблемы со здоровьем – клянётся, что на операцию.
   – Ну, вот видишь, – сказал Вадим, – ларчик-то просто открывался, а тебе везде рука судьбы мерещится.
   Сергей ловким щелчком забросил окурок в урну.
   – Значит, тебя это обстоятельство не смущает?
   – Нисколько.
   – Тогда подваливай ко мне вечерком. Я буду дома после восьми. Вместе тачку посмотрим. А Витюхе я позвоню и скажу, чтобы он придержал её пока.
   На том и расстались. Сергей быстро исчез за стеклянными дверями комбината, а Вадим неторопливо побрёл к автобусной остановке. Теперь топать пешком до дома он уже не решился. Стоявшее в зените солнце припекало так, что ему отчаянно хотелось забиться в какую-нибудь прохладную нору и не вылезать оттуда до самой осени.
   Всю дорогу от комбината до остановки его не покидали мысли о машине. По заверению друга, тачка практически новая, в авариях не участвовала, серьёзных поломок не имела. Именно о таком варианте он и мечтал. Только всё равно нужно посмотреть на неё и убедиться, так ли она хороша, как описывает приятель. И самое главное – чтобы автомобиль не перекупили до вечера. За такие деньги новый хозяин найдётся очень быстро. Он ещё не видел машины, но уже почти был готов её брать.
   Автобус всё не появлялся, а Вадим размышлял, что ему делать в такую духоту дома. Ничего другого, кроме как принять холодный душ и сесть за компьютер, в голову не приходило. Не слишком-то радужная перспектива убить время до вечера. А что, если заглянуть к Анжелке? У неё ведь, кажется, сегодня выходной.
   С Анжелой он познакомился год назад на дне рождения общего приятеля. Высокая, почти вровень с ним, она весь вечер приглашала его на танец и громко смеялась, запрокидывая вверх голову. Копна пушистых шоколадных волос смешно щекотала Вадиму нос и щёку, когда девушка пьяно шептала ему что-то на ухо. Он отстранялся, а она, наоборот, прижималась к нему всё теснее. С вечеринки они уехали вдвоём.
   Как оказалось, в комнате Анжелы они были не одни: в кроватке тихо посапывала её маленькая дочка. Они старались не шуметь. И хотя Анжелка не смогла сдержать протяжных стонов, это нисколько не потревожило крепкий сон ребёнка. А утром чьи-то прохладные пальчики бесцеремонно раскрыли веки Вадима, и он увидел перед собой серьёзную белокурую девчушку лет пяти с растрёпанными косичками.
   – Ты кто? – спросила она.
   – А ты?
   – Я Вика.
   – А я Вадим.
   Так они познакомились. Он стал частым гостем в этом доме. Вика быстро привыкла к нему и даже пару раз называла его папой. Но, видимо, с девочкой сразу же провели профилактическую беседу, потому как больше он не слышал от неё этого слова. Здесь Вадиму всегда были рады, а мать Анжелы, Вера Алексеевна, считала его практически своим зятем.
   Может, действительно плюнуть на всё и жениться на Анжелке? Вроде бы неплохая женщина, только курит как паровоз и старше Вадима на два года. Ну и что – кого он найдёт лучше? Сейчас ведь все курят и пьют. А она заботливая, страстная и, кажется, его любит. Чего ещё для жизни нужно? Всё равно когда-нибудь придётся делать выбор. Опять же, мать успокоится и перестанет доставать его своими вопросами о семье и детях.
   Словно очнувшись ото сна, Вадим тряхнул головой и мысленно над собой посмеялся. Жених! Придёт же такое в голову – не иначе жара на мозги действует! Нет, не готов он ещё на такой серьёзный шаг. Не созрел для семейной жизни.
   Ему надоело ждать автобус, да и в горле совсем пересохло. Он с удовольствием выпил бы сейчас чего-нибудь холодненького. Да хоть квасу! Подняв руку, остановил первую попавшуюся машину:
   – На Подольскую, к магазину «Пятёрочка»!
   Водитель быстро домчал его по указанному адресу. Здесь, в двух шагах от супермаркета, в блочной пятиэтажке обитала Анжелка. Прежде чем отправиться к подруге, Вадим зашёл в магазин. Он купил себе минералки, фруктов для девочки и шампанское – Анжелка его обожала. На улице он не удержался и залпом опустошил бутылку с водой. На какое-то время это принесло облегчение.
   Во дворе дома на детской площадке играла Вика. В розовой панамке и в коротком платьице такого же цвета, девочка увлечённо копалась в песочнице вместе с другими детьми и не заметила его появления. Зато Вера Алексеевна сразу узнала Вадима – её губы растянулись в приветливой улыбке. Он поздоровался и кивнул головой в сторону подъезда, как бы спрашивая молчаливым знаком, есть ли кто дома. Получив утвердительный ответ, быстро поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
   Дверь открылась почти сразу. Анжела стояла в длинном, до пят, узорчатом сарафане на тонких бретелях, её каштановые волосы были собраны на затылке в густой конский хвост. В руках она держала открытый тюбик губной помады. Девушка явно собралась куда-то уходить.
   – Привет, – сказал Вадим, протягивая с порога шампанское. – Я, кажется, не вовремя?
   Она медленно взяла у него из рук бутылку.
   – Что же не позвонил? – вместо приветствия ответила она.
   – Я думал, меня и без звонка ждут.
   Анжела шире распахнула дверь, пропуская его в прихожую. Он вошёл. В помещении сильно пахло жареной рыбой. Вадим поморщился – с детства не любил этот запах. По каким-то едва уловимым приметам понял: подруга сегодня не в духе.
   – Что-то случилось?
   Анжела невозмутимо пожала плечами.
   – С чего ты взял?
   – По тебе вижу.
   Она немного помолчала, затем повернулась и пошла на кухню. Вадим разулся и, проигнорировав тапочки, последовал за ней. Здесь запах рыбы чувствовался особенно сильно – на плите он заметил накрытую крышкой сковороду.
   Анжела поставила шампанское на стол. Повернувшись к Вадиму спиной, она обхватила плечи руками и неподвижно застыла у окна. Он положил пакет с фруктами рядом с шампанским. Затем приблизился к девушке, обнял за плечи и развернул лицом к себе. Её взгляд был опущен, она молчала.
   – Анжел, что с тобой? – спросил Вадим.
   Она слабо покачала головой, потом подняла на него серые, слегка подкрашенные глаза. В них стоял живой укор.
   – Ты пропал на целую неделю – ни звонка, ни весточки. А теперь явился как ни в чём не бывало и спрашиваешь, что со мной!
   Он убрал руки. Это что-то новенькое! Так она его ещё никогда не встречала.
   – Раньше тебя это устраивало.
   – Это было раньше.
   – Что же изменилось?
   – Ничего. Совсем ничего. А уже год прошёл.
   Понятно. Кажется, у них наклёвывается взрослый разговор. И почему именно сегодня – вроде бы ничто не предвещало? Неужели это жара так на всех действует? Он вздохнул:
   – Анжел, какая муха тебя укусила?
   Вместо ответа Анжела схватила с подоконника пачку Vogue и нервно закурила. Он стоял рядом и смотрел, как дрожит зажатая между пальцами тонкая сигарета.
   – Вот скажи мне, Вадик, – наконец произнесла девушка, – зачем ты пришёл?
   – Соскучился, – ляпнул он первое, что пришло на ум.
   – Скучают, когда любят. А ты ни разу не говорил мне, что любишь. Верно?
   Вадим опустил голову.
   – Молчишь? А хочешь, я сама скажу, зачем ты явился? – продолжала Анжела. – Да просто потрахаться… А что, очень удобно. Когда захотел – пришёл, надоело – ушёл. Никаких тебе забот и обязательств.
   Её грубая «правда» неприятно резанула слух.
   – Анжел… – начал было Вадим, но она повелительным жестом пресекла его попытку.
   – И сколько ещё будет продолжаться эта неопределённость? У меня, если ты заметил, ребёнок растёт и всё видит. А через два месяца мне стукнет тридцатник – и что тогда? Между прочим, Вадик, ты тоже не мальчишка – пора бы уже научиться принимать решения.
   Девушка снова затянулась, выпустив сигаретный дым прямо ему в лицо. Он не отстранился, только моргнул.
   – Анжел, я тебе никогда ничего не обещал, так ведь? – ответил он. – Какие могут быть претензии?
   – Я надеялась, ты со временем полюбишь меня, оценишь. Но теперь вижу, это не так. Видимо, я и мой ребёнок недостаточно хороши для тебя.
   – Не смей вплетать сюда Вику! Если хочешь знать, я к ней очень привязался.
   – А ко мне?
   Он подошёл к окну, устремив взгляд на крышу соседней пятиэтажки.
   – Прости, я не готов к этому разговору.
   – Ещё бы! Ты ведь настраивался на секс, а тут такой облом!
   Вадим накрыл рукой бившуюся о стекло муху, поймал и выпустил её в распахнутую рядом створку окна.
   – Знаешь, – медленно сказал он, поворачиваясь к девушке лицом, – когда я сюда шёл, я думал о нас. Но вся беда в том, что ты слишком торопишь события. А мне нужно время.
   Анжела сердито ткнула окурком в пепельницу.
   – Сколько: неделя, год, два? Но я не могу столько ждать. И вообще, для чего тебе время, чтобы понять, нужны мы тебе или нет? А если всё-таки нет?!
   Неожиданно Вадиму стало всё предельно ясно:
   – Это отставка?
   Анжела немного помолчала, потом потянулась за новой сигаретой.
   – Ты прекрасно знаешь, как мы с Викой к тебе относимся. Сам решай, что это.
   – А почему такая спешка, и почему именно сегодня? У тебя появился кто-то ещё?
   Анжела опустила руку с сигаретой и посмотрела вперёд.
   – Да. В моей жизни появился человек, который готов жениться на мне хоть сейчас.
   Вадим слабо кивнул головой:
   – Понятно: паровоз на запасном пути.
   – Что? – не расслышала его Анжела.
   – Ты всё правильно делаешь, – сказал он. – Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше.
   По большому счёту Анжелка права. Ребёнку нужна семья. Отец, который не исчезает по утрам из дома на несколько дней. Покупает игрушки, балует, а по выходным выводит жену и дочку гулять в парк. Вадиму нравилась Вика – живая, непосредственная, не в меру любознательная и очень самостоятельная. Если когда-нибудь в будущем у него будет дочка, он бы хотел, чтобы она походила на Вику. Дай бог, если Анжелкин избранник по-настоящему полюбит девочку и найдёт с ней общий язык.
   Впрочем, и сама Анжела вполне заслуживала счастья. Собственно, что он о ней знает? Только то, что она окончила торговое училище и теперь работает в дорогом бутике, предлагая капризным модницам дублёнки и шубы. Да, она очень общительная, миловидная, обожает Киркорова и искренне рыдает над сопливыми сериалами о любви. В её жилах течёт украинская кровь – может быть, поэтому Анжелкины борщи, котлеты и вареники отличаются бесподобным вкусом. Были, конечно, у неё и недостатки. Она любила командовать, указывая, кому, что и как нужно делать. А когда начинала занудствовать, Вадим просто собирался и уходил. Впрочем, о вкусах не спорят, и вполне возможно, что её будущий муж будет только рад приносить по команде тапочки и преданно заглядывать в глаза.
   – Вадька, – позвала Анжела, – хороший ты парень: добрый, самостоятельный, но… слишком уж независимый. А мне нужна стабильность. Думаю, ты не готов мне её дать.
   – Штамп в паспорте ещё не гарантия стабильности.
   – Я знаю. Но в отношениях между мужчиной и женщиной всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить. Любви с меня хватит – теперь и я хочу быть кем-то любимой. – Она грустно посмотрела на него. – Когда-нибудь, Вадик, ты меня поймёшь.
   Вадим проследил взглядом, как девушка затушила в пепельнице очередной окурок, и напоследок сказал:
   – Завязывай с курением, у тебя дочь растёт. Какой ты подаёшь ей пример?
   Он направился в прихожую, влез в ботинки и уже собирался было навсегда покинуть эту квартиру, как вдруг Анжела окликнула его. Он замер.
   – Вадим… Неделю я могу подождать.
   В её голосе проскользнула неприкрытая надежда. Бросив на девушку взгляд через плечо, Вадим с улыбкой произнёс:
   – Желаю удачи.
   И тихо закрыл за собой дверь.
   На этот раз Вика его заметила и, забыв об игрушках, побежала навстречу.
   – Привет, подруга, – сказал он, когда детские ручонки доверчиво обвили его шею.
   – Дядя Вадик, ты к нам насовсем?
   И ребёнок туда же! Просто так с ходу и не сообразишь, что ей ответить.
   – Видишь ли, – он поднял глаза и встретился взглядом с Верой Алексеевной. – Я сегодня уезжаю. Очень далеко.
   Девочка разочарованно заглянула ему в лицо:
   – А когда вернёшься?
   Вадим вздохнул. Как же ей объяснить, чтобы она всё поняла и не расстраивалась?
   – Вика, смотри: Джек гулять вышел, – выручила его Вера Алексеевна.
   Из соседнего подъезда показался полноватый лысый мужичок с белым пуделем на поводке. В пасти собака держала маленький мяч. Завидев пса, девочка поспешила к четвероногому приятелю. Вадим поднялся.
   – Значит, уезжаешь? – понятливо переспросила Вера Алексеевна.
   Он развёл руками:
   – Так уж получилось. Спасибо вам за всё и… прощайте.
   Не оборачиваясь, он зашагал прочь со двора.
   Странно, но сейчас Вадим испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, разрыв с любовницей разозлил его. Но это скорее оттого, что по его самолюбию беспардонно проехались на большом асфальтоукладочном катке. Всегда неприятно, когда тебя отшивают.
   Вторым его ощущением было облегчение. Ситуация давно зашла в тупик. Вряд ли бы он смог связать свою дальнейшую судьбу с Анжелой. Во всей этой истории Вадим жалел только малышку. Ребёнку ведь не объяснишь, почему взрослые порой ведут себя так странно. А Вика сильно привязалась к нему. Именно по отношению к девочке он чувствовал себя сейчас настоящим предателем.
   С этими невесёлыми мыслями Вадим возвращался домой.
   Городу, в котором он жил, в сентябре исполнялась круглая дата. Об этом событии напоминали красочные юбилейные плакаты, развешанные чуть ли не на каждом углу. По историческим меркам совсем ещё молодой город. Почему-то здесь любят снимать свои картины маститые режиссёры и сюда частенько приезжают с концертами известные актёры и музыканты. За последние несколько лет город очень сильно изменился, разросся – новые высотные дома, современные бизнес-центры, магазины.
   Но, несмотря на усиленное строительство, здесь сохранилось много довоенных построек и старых микрорайонов. В одном из таких мест и жил Вадим.
   Двухэтажные кирпичные здания с ветхими балконами занимали целые кварталы, и его родной, утопающий в зелени дворик находился как раз в окружении трёх таких домов. Со стороны дороги к ним нагло примкнула блочная пятиэтажка.
   Почти в центре двора над густыми зарослями сирени возвышалась полусгнившая голубятня, а рядом стоял грубо сколоченный столик, за которым соседские мужики частенько распивали самогон и до полуночи резались в домино или карты. Шумная компания из четырёх человек и сейчас была там. Во главе с отчимом.
   Вадим приблизился к своей двухэтажке. У подъезда в тени крыжовника развалился Тайсон. При виде знакомого лица пёс, не поднимая головы, вяло стукнул по земле хвостом.
   – И я рад тебя видеть, – сказал Вадим.
   В комнате, как и предполагалось, стояла невыносимая духота. Ни малейшего дуновения ветерка в распахнутую настежь балконную дверь.
   Он принял холодный душ, плотно задёрнул шторы и с удовольствием растянулся на диване. Несмотря на жару, ему удалось задремать. Пробудился он оттого, что в мобильном телефоне сработал будильник. Вадим лениво приоткрыл глаз – семь пятнадцать.
   Он поднялся, натянул брюки и пошёл на кухню. Мать хлопотала над кастрюлями, собирала на стол. Вкусно пахло жареной картошкой. На табурете в трусах и белой майке, широко расставив волосатые ноги в резиновых сланцах, сидел отчим. Он заплетающимся языком рассказывал о каком-то Славике, который недавно отравился палёной водкой. Наградив Вадима тяжёлым мутным взглядом, снял со стола локоть и попытался выпрямить спину.
   Вадим склонился над раковиной и припал губами к крану с холодной водой.
   Мать слегка шлёпнула его полотенцем по плечу:
   – Сколько раз говорила: возьми кружку.
   Он вытер мокрые губы тыльной стороной ладони.
   – Так вкуснее.
   – Да плевал он на тебя, – вклинился в разговор Василий и грязно выругался. – Вырастила сыночка на свою голову – вытворяет, что хочет!
   Его грубый комментарий заставил Вадима резко обернуться.
   – А ты на меня косяки-то не кидай, – продолжал бубнить отчим, раскачиваясь на табурете. – Я тебя не боюсь. Живо в тюрягу упеку!
   Вадим сделал шаг в его сторону. Отчим воспринял это движение как угрозу и неловко отстранился назад. Табурет под ним зашатался – не удержав равновесия, Василий с грохотом упал на пол. Мать тут же встала между ними.
   – Вадик, не надо, не связывайся с дураком! Пожалуйста!
   – Это кто здесь дурак? – кряхтел отчим, пытаясь встать на четвереньки. – Это твой сыночек дурак! Ему давно жениться пора, а он всё на твоей шее сидит.
   Обидная фраза прозвучала, как удар хлыста. Да что они сегодня все – сговорились, что ли? Надеясь, что его взгляд получился достаточно гневным и презрительным, Вадим развернулся и вышел из кухни.
   – Сынок, – мать бежала следом, – тебе покушать принести в комнату?
   Дожили! В собственной квартире никакого житья не стало. Год от года всё хуже и хуже. И куда матушка смотрела, когда прописывала сюда этого идиота? Теперь ничего с ним не сделаешь – полноправный хозяин, чёрт бы его побрал! А ведь раньше им с матерью так хорошо было вместе. Одиннадцать лет после смерти отца они жили вдвоём. Душа в душу. А потом появился Василий.
   До сих пор непонятно, что могла найти мать в невысоком коренастом мужике, который был моложе её на пять лет? Он приехал сюда из Мордовии, работал слесарем в автобусном парке и жил в какой-то старой общаге. Кроме бутылки, телевизора и своих железок, ничем не интересовался.
   Василий был полной противоположностью отца Вадима. Но тем не менее, повстречавшись с ним около года, мать вышла за него замуж. Отчим и раньше-то не отличался светскими манерами и мягким нравом, а после свадьбы совсем изменился. Стал груб, несдержан, придирчив, а в пьяном угаре легко мог распустить руки.
   Вадим терпел Василия только из-за матери. Однажды, увидев на её подбородке свежую ссадину, он не сдержался и устроил Василию хорошую взбучку. Вплоть до больничной койки. Обиженный отчим накатал на пасынка заявление в полицию, и если бы не мать, ещё неизвестно, сколько бы времени Вадиму пришлось топтать сапогами тюремную зону.
   После этой истории их отношения скорее напоминали вынужденно-холодное перемирие, нежели открытую вражду. И всё же отчим присмирел, желание размахивать кулаками у него пропало. Так, по крайней мере, казалось Вадиму. Во всяком случае, новых синяков на лице матери он больше не замечал.
   Он зашёл в комнату и в сердцах хлопнул дверью. Мать войти не решилась – поскреблась в дверь снаружи:
   – Вадюш, я тебе сейчас картошечки принесу с салатиком.
   – Не надо, мам, – ответил он, и ему стало жалко мать, которая беспомощно мечется между сыном и мужем, стараясь угодить и тому и другому. – Я сыт.
   А про себя тихо добавил: «По горло».
   Он немного постоял, прижавшись спиной к стене, – ждал, когда схлынет волна негатива. Затем подхватил небольшую чёрную сумку и, перебросив через плечо ремешок, вышел из дома.
   Сергей жил недалеко – в десяти минутах ходьбы. Через дворы путь был короче, но Вадим нарочно не стал сокращать маршрут, давая приятелю возможность отдышаться после утомительного дежурства, а заодно и поужинать. Кстати, не помешало бы и самому перекусить. Только сейчас он понял, насколько голоден.
   Немудрено – ведь кроме утреннего бутерброда, у него за весь день во рту не было ни крошки. Он зашёл в ближайшее кафе, взял большую пиццу, бутылку колы и с удовольствием поел, сидя на свежем воздухе за круглым пластиковым столом.
   К вечеру жара немного спала – дышать стало легче, и на улице появилось много людей.
   Пиццерия постепенно заполнялась посетителями.
   Вадим быстро расправился со своим незатейливым ужином и покинул кафешку. А вскоре уже поднимался в лифте на седьмой этаж. Палец привычно надавил на квадратную кнопку звонка. Дверь открыл сам приятель. К приходу Вадима он успел переодеться и теперь стоял в белой футболке и джинсах, висевших на нём, как на дешёвом манекене. Без формы Сергей казался ниже ростом и выглядел шестнадцатилетним подростком, но в его крепких жилистых руках чувствовалась сила. Он что-то дожёвывал и, широко распахнув дверь, жестом пригласил зайти.
   – Кто там, Серёжа? – В прихожую выглянула Ирина Ивановна, мать Сергея, и, увидев Вадима, заулыбалась: – А-а, Вадик, здравствуй, дорогой!
   Эта маленькая, но довольно упитанная женщина всегда вызывала у него недоумение пополам с восторгом. Несмотря на свой вес, она была подвижной и очень гибкой. Запросто могла сесть на шпагат, зимой бегала на лыжах, а весной и летом передвигалась исключительно на велосипеде. Отец Сергея тоже отличался немалыми габаритами. Глядя на них, Вадим постоянно удивлялся: как у таких фактурных родителей мог вырасти такой… миниатюрный сынок? Не иначе в роддоме подменили.
   Он ответил женщине взаимной улыбкой. Пока приятель натягивал кроссовки, ему пришлось подвергнуться стандартному мини-допросу: как дела, как мама, как работа? Не собирается ли он жениться в ближайшее время?
   Вадим едва не застонал: ну почему все просто мечтают его женить?!
   Отделавшись от Ирины Ивановны дежурными фразами, он вместе с Сергеем спустился во двор.
   Серёга деловито прошагал к соседнему подъезду и потыкал пальцами в кнопки домофона:
   – Витёк! – громко произнёс он, словно вызывал на прогулку кота Леопольда. – Выходи.
   «Леопольд» оказался довольно внушительным молодцом лет тридцати: крепкая шея, лысый затылок и мощные плечи под майкой-борцовкой. Последовало короткое рукопожатие, а затем все трое направились к машине.
   Среди множества припаркованных во дворе автомобилей чёрная «Королла» с непроницаемо тонированными стёклами была единственной иномаркой, притягивающей к себе любопытные взгляды. Не потому, что выделялась каким-то особенным тюнингом или редкостным дизайном, – просто весь капот и правое переднее крыло «Тойоты» покрывали грязно-жёлтые разводы и пятна. На чёрном фоне это безобразие выглядело как палитра сумасшедшего художника-абстракциониста.
   – Вот, – Виктор щёлкнул брелоком и гостеприимно распахнул дверцу автомобиля, – смотрите.
   – Да-а! – присвистнул Вадим, медленно обходя вокруг машины. – Где же тебя так угораздило?
   Парень раздосадованно пожал плечами.
   – А черт её знает! Оставил как-то возле чужого подъезда, выхожу – мама дорогая! Я быстрей стирать, да только всё размазал. – Он сплюнул себе под ноги и смачно выругался. – Эх, поймать бы ту суку – все грабли повыдёргивал бы!
   Вадим был полностью солидарен с хозяином иномарки. Это ж надо так поиздеваться над машиной! Он поскрёб ногтём одно из засохших пятен, пытаясь на ощупь определить состав краски. Очень похоже на нитру.
   Вместе с Сергеем они внимательно осмотрели автомобиль, заглянули под капот, съездили на диагностику, где выявилась небольшая проблемка с электрикой. Но это оказалось легко устранимым делом. Зато всё остальное работало как часы. В целом, машина Вадиму понравилась. Приобрести солидный агрегат за такие деньги – это очень большая удача. Правда, покраска испорченного крыла и капота обойдётся в кругленькую сумму, но знакомые ребята из сервиса наверняка помогут ему уложиться в полцены. Взглянув на автомобиль в последний раз, он повернулся к Виктору и сказал:
   – Беру.
   Они ударили по рукам.

//-- *** --//
   Спустя несколько дней Вадим в приподнятом настроении ехал на работу. Ещё не успело утихнуть чувство новизны, а главное – комфорта. Бесспорно, это не отцовская «шаха» с надрывно воющим движком и гремящей коробкой! Здесь всё было по-другому, по-человечески. Казалось, даже «дворники» работали с достоинством – без визга и усилий.
   А капли дождя монотонно барабанили по крыше и капоту машины, стремительными зигзагами скатываясь вниз. Ещё со вчерашнего вечера небо заволокло плотными облаками, всю ночь над городом нависала серая мгла, а рано утром пошёл дождик. Сначала мелкий, незаметный, но постепенно разошёлся, запузырился по лужам.
   Но разве сырая погода – помеха для такого надёжного автомобиля? Наслаждаться ездой Вадиму помешал телефонный звонок. Голос Трофима громко и с сожалением констатировал: «Бьюсь, как рыба, а денег не надыбал…». Это звонил Сергей. Придерживая руль одной рукой, Вадим потянулся за мобильником.
   – Привет, старина, – услышал он в трубке знакомый голос. – Ты на работе?
   – Только еду.
   – Едешь? Это хорошо – значит, твоя «тачила» уже готова. С краской-то угадали?
   – Ты не поверишь: как новая стала! Сам себе завидую.
   – А ощущения какие? – не унимался приятель.
   – Сказочные, Серёга, сказочные! Она хоть и механика, но после своей колымаги я словно на автомат сел.
   – Тогда готовься, старик: с тебя пузырь на обмыв.
   Вадим улыбнулся:
   – Не вопрос. Вечером заеду – обсудим.
   – Вот и ладушки, – подытожил приятель. – Ну что, до вечера?!
   – Яволь!
   Вадим закончил разговор и, прибавив у магнитолы громкость, свернул налево. Ещё парочка перекрёстков, затем дорога резко пойдёт под горку, а там через мост, во дворы – и он на рабочем месте.
   В голове крутились самые разнообразные мысли, но в основном они касались машины. Это ничего, что немного пришлось влезть в долги, – покупка того стоила. Потихонечку отработает да отдаст – всего-то пара-тройка месяцев без выходных, вот и вся проблема.
   Решая в голове финансовую головоломку, он приближался к светофору. Горел зелёный. Основной поток машин проехал вперёд. Вадим устремился следом, намереваясь проскочить раньше, чем загорится жёлтый свет. Уже находясь на перекрёстке, краем глаза отметил группу пешеходов под зонтами, ждущих своего сигнала светофора. За их спинами метнулся чей-то силуэт, и прежде, чем он успел что-либо сообразить, на дорогу выбежал человек. Кажется, это была девушка.
   Он резко надавил на тормоз, но опоздал. Последовал глухой удар, тело подбросило на капот, и, стукнувшись о лобовое стекло, оно безжизненно скатилось на асфальт.
   Проклятье! Ещё не осознав до конца весь масштаб трагедии, Вадим медленно вылез из машины.
   Не подавая признаков жизни, пострадавшая лежала прямо на пешеходном переходе, подогнув под себя босую ногу. Это действительно была молодая девушка. Длинные мокрые волосы закрывали лицо. Подол лёгкой юбочки задрался вверх, открывая взору тонкие кружевные стринги. Рядом в луже сиротливо валялась соскочившая с ноги туфля. Над девушкой склонились двое прохожих, третий подбирал с асфальта выпавшие из сумочки вещи.
   Вадим приблизился к ним на ватных ногах. Его трясло. Он присел возле пострадавшей и дрожащими руками приподнял ей голову. Девушка слабо пошевелилась и открыла глаза. Мокрые от слёз, полные тоски, они словно заглянули ему в самую душу. Слава богу, жива!
   У него вырвался вздох облегчения. А потом, как первая реакция на стресс, его вдруг охватила необузданная ярость. Он держал девчонку за плечи и орал:
   – Ты с ума сошла! Что ты творишь, полоумная, тебе жить надоело?!
   Девушка попыталась сесть. Она оттолкнула от себя руку Вадима и горько зарыдала, закрывая рот грязной ладошкой.
   – Отстаньте от меня все, не лезьте! – Её лицо исказилось от боли. – Мне теперь всё равно!
   Она сидела на мокром асфальте – такая хрупкая, несчастная, – а дождь старательно смывал с её ободранных локтей кровь и грязь.
   Вадим поднялся с колен и полез в карман за телефоном. Надо было срочно вызывать неотложку. И ДПС, конечно, – куда же без них.
   Народ с любопытством подтягивался к месту аварии. Многие наблюдали за происходящим со стороны, стоя под зонтами на краю тротуара.
   Постепенно к Вадиму возвращалась способность мыслить и слышать окружающие звуки. И то, что он слышал, было совсем не в его пользу. Люди дружно возмущались наглым поведением лихачей на дорогах, для которых не осталось ничего святого. А некоторые и вовсе собирались расправиться с Вадимом прямо здесь, на пешеходном переходе. И только один человек из присутствующих – худощавый бодренький пенсионер – встал на его защиту:
   – Этот парень не виноват – он ехал на зелёный. Девчонка сама выскочила ему под колёса. Я всё видел.
   Сухая старческая ладонь ободряюще сжала плечо.
   – Не переживай, парень, я останусь с тобой и расскажу гаишникам, как было дело. Я ведь и сам почти тридцать лет за баранкой просидел.
   – Спасибо, – только и смог выдавить из себя Вадим.
   Вскоре подоспела машина скорой помощи, девушку уложили на носилки и увезли. Всё интересное закончилось – народ стал расходиться. Непрекращающийся дождь разогнал по домам последних, самых стойких зевак.
   Прибывшие полицейские долго осматривали место аварии, что-то замеряли рулеткой, записывали и снова ходили вокруг провинившейся иномарки. Сам Вадим, сидя в патрульной машине, заполнял протокол, а его добровольный свидетель старательно описывал все подробности увиденного происшествия. Процедура оформления бумаг заняла уйму времени. Казалось, будто прошла вечность. От усталости и волнения болезненно заныло в висках. Как тут не вспомнить о боге или чёрте: скорее бы уж всё закончилось!
   Патрульные продержали их ещё минут десять, потом быстро собрали расставленные на дороге конусы и умчались на очередной вызов.
   Вадим с благодарностью пожал руку старичку-свидетелю и направился к своему автомобилю.
   Он уже собирался было открыть дверцу, но тут его внимание привлекла бумажка, прилипшая к переднему колесу машины. Должно быть, её загнал сюда ветер. Вадим подобрал намокший, сложенный вдвое листок и осторожно развернул. Вода успела немного подпортить текст, но одного взгляда на документ оказалось достаточно, чтобы понять: это медицинский бланк.
   А если быть точным – результат исследования анализа крови. На размытой прямоугольной печати он с трудом разобрал что-то про наличие антител к ВИЧ. Рядом стоял жирный плюс. Надо же, кому-то здорово не повезло! Вадим зябко передёрнул плечами и сел в машину, зачем-то бросив листок на пассажирское сиденье.
   В салоне он стащил с себя мокрую насквозь рубашку и отъехал от места аварии, намереваясь припарковаться где-нибудь в тихом, безлюдном месте. После сегодняшней передряги ему просто необходимо было уединиться, собраться с духом и привести в порядок взъерошенные мысли и чувства. Он остановился возле старой заброшенной церквушки и позвонил начальнику, кратко объяснив причину опоздания. Потом обессиленно откинулся на спинку кресла. Конечно, за долгую десятилетнюю практику вождения с ним всякое бывало, но чтобы сбить человека… Он вспомнил, как девушка упала на капот и ударилась о стекло. А если бы скорость была чуть выше? Его затошнило от этой мысли. Хорошо, что всё обошлось.
   Бедная девочка! И куда она так неслась, словно сумасшедшая? Он даже не разглядел её толком. Куда там! Запомнились только глаза – большие, синие. И застывшее в них отчаяние.
   Вадим взглянул на свою находку. Бланк немного подсох, и можно было не опасаться, что тонкая бумажка расползётся в руках. То, что анализ сдавали на СПИД, он уже понял. Ему стало интересно: кто сдавал? Он поискал на листке графу с инициалами – прочерк. Размашистый знак «зорро» так же лихо перечёркивал строки с домашним адресом и местом рождения. Неудивительно – ведь тест проводился анонимно: пятизначный номер в углу талона надёжно хранил свою тайну. Единственной, но слабой зацепкой послужила строчка с указанием пола, а точнее – обведённая в кружок буква «ж» и вписанная рядом с ней дата рождения.
   Вадим быстро прикинул в уме возраст «донора» – получалось, что справка принадлежала молодой женщине двадцати одного года. Сбитая на дороге девушка вполне подходила под эту категорию. Если хозяйка теста она, тогда многое становилось понятным. С таким диагнозом и старый человек не смирился бы, а тут – молодая привлекательная девчонка! Есть от чего прийти в уныние.
   Ему по-настоящему стало её жалко. Сходить бы проведать бедняжку. И хотя авария произошла не по его вине, всё же к травмам девушки он имеет самое прямое отношение. Как честный и порядочный человек, он теперь просто обязан… Вадим резко осадил поток мыслей: невинное желание посетить больницу едва не стало созвучно с одной известной фразой. Это открытие его немного позабавило.
   Он завёл двигатель и тронулся с места. Уже давно пора было появиться на работе. Петрович, конечно, мужик понимающий, сам до мозга и костей автомобилист, но злоупотреблять терпением начальника всё-таки не стоило.
   Только на другой день Вадим смог осуществить свою задумку. Выяснив по телефону, куда увезли пострадавшую девушку, он дождался обеденного перерыва и поехал в больницу.
   Ему с трудом удалось втиснуться в плотный ряд припаркованных вдоль обочины машин. Он взял пакет с виноградом, купленным специально для больной (не с пустыми же руками идти) и направился к госпиталю – двухэтажному кирпичному зданию ещё довоенной постройки.
   Дальше первого этажа проскочить не удалось. На двери стационара висело грозное объявление: «Вход без бахил строго запрёщен». Вадим огляделся по сторонам – где-то здесь обязательно должен стоять автомат с одноразовыми «тапочками». Так и есть. Он поискал в карманах мелочь, но нужной монеты не оказалось. Возможно, кто-нибудь из присутствующих сможет разменять ему деньги? В узком длинном зале находилось всего несколько человек: две женщины, сидя на стульях, вели тихий разговор, третьим был мужчина с маленьким ребёнком. Вадиму они помочь ничем не смогли, но посоветовали дождаться гардеробщицу, которая ненадолго отошла по своим делам.
   Томясь от скуки, Вадим принялся изучать вывешенные на стенде списки больных и яркие плакаты с изображением страшных вирусов.
   Хлопнула входная дверь. На пороге появилась высокая, немного крупноватая брюнетка в короткой облегающей тунике. Она извлекла из сумочки пару бахил, присела на краешек стула и грациозно нацепила бесформенный мешок на свою лаковую туфельку.
   В это время со стороны больничного отделения открылась дверь. Вадим обернулся, но вместо ожидаемой гардеробщицы увидел чернявого паренька в розовой рубашке и модно-рваных джинсах. Молодой человек выглядел недовольным и расстроенным одновременно.
   – Гера, привет! – окликнула его брюнетка.
   Он тоже её узнал и подошёл ближе:
   – Здорово, Марин.
   Девушка закончила переобуваться и неторопливо закинула ногу на ногу.
   – Ты чего такой кислый? Любимой стало плохо?
   Вадим старался не прислушиваться к разговору, но всё равно уловил проскользнувшую в голосе девушки иронию.
   Парень махнул рукой:
   – Да нет, с Наташкой всё нормально. Только она странная какая-то. Меня прогоняет, а сама плачет.
   – Плачет, говоришь? – переспросила Марина.
   – В три ручья. Я её успокаиваю, говорю: ничего серьёзного, до свадьбы заживёт. А она как уткнётся в подушку и давай рыдать.
   – Герман, какая свадьба? – назидательным тоном произнесла брюнетка. – Ты в своём уме?
   – В своём. Даже врачи говорят, что её выпишут через неделю, а то и раньше.
   Марина поднялась со стула.
   – Гер, ты что, правда ничего не знаешь? Она тебе ещё не сказала?
   – О чём ты?
   Девушка оглянулась, скользнула по Вадиму подозрительным взглядом и потянулась к уху Геры.
   О чём она ему поведала, он не слышал.
   – Да, ладно, – неуверенно засмеялся парень. – Придумаешь тоже, а ещё подруга!
   – А ты сам у неё спроси.
   Поверил Гера брюнетке или нет, Вадиму узнать не удалось, потому что в этот момент вернулась гардеробщица и выдала ему долгожданные бахилы.
   Он оставил странную парочку секретничать дальше и поднялся по ступеням на второй этаж. Где-то здесь, в травматологическом отделении находилась пострадавшая в аварии девушка. Во всяком случае, так ему сказали по телефону, когда он пытался её разыскать. Правда, точной фамилии ему не назвали – в тот день в отделение поступило несколько женщин, две из них молодые. Одна Светлова, вторая – Булгакова. Обе пострадали в ДТП. Существенно облегчало ситуацию то, что потерпевшие лежали в одной палате. Он надеялся узнать девушку сразу, как только её увидит.
   Палата оказалась большая – на восемь человек. Семь пар глаз дружно уставились на Вадима, едва он открыл дверь. Вадим даже немного растерялся от столь пристального женского внимания. Он поздоровался и застыл на пороге, отыскивая взглядом свою незнакомку. Пять женщин удалось исключить сразу: не та комплекция, да и возраст далеко за сорок. Ещё одна, высокая, держась за бок, приближалась сейчас к нему. Он посторонился, освобождая для неё проход.
   Остались всего лишь две кандидатки. Сидевшую на койке молодую толстушечку он рассмотрел хорошо. В цветастом халате, в очках и с перевязанной рукой, она совершенно не походила на сбитую им девушку.
   А вот последнюю обитательницу палаты разглядеть не удалось. Укрытая тонкой простынёй, она лежала в дальнем углу возле окна и, кажется, спала. У неё одной на тумбочке в стеклянной банке стоял букет алых роз. Вадим приблизился. Будет здорово, если в кровати окажется какая-нибудь спящая старушка! Он наклонился и негромко сказал:
   – Привет.
   Простыня зашевелилась, и через мгновение на Вадима смотрели уже знакомые ему синие глаза.
   – Кто вы? – спросила девушка и села на кровати. – Вы из полиции?
   По удивлённому тону сразу стало понятно: она его не помнит. Немудрено, в такой-то ситуации. Он оглянулся. Стоять одному в женской палате было неловко. Но никто не обращал на них ни малейшего внимания – все занимались своими делами: читали, разговаривали, жевали. Одна женщина смотрела с ноутбука фильм. Он пододвинул к кровати стул и сел. Незнакомка терпеливо ждала ответа.
   – Меня зовут Вадим, – сказал он. – Это я тебя сбил.
   Синие глаза девушки стали ещё глубже и больше. Она на мгновение отвела взгляд.
   – Простите… Я знаю, что виновата. Вы хотите судиться?
   Вадим молча смотрел на девушку. Милое лицо, вздёрнутый носик; длинные светлые волосы рассыпались по плечам, красивые брови сосредоточенно сведены к переносице. Она выглядела встревоженной. Вадим сдержанно улыбнулся.
   – Я просто пришёл тебя проведать.
   И в подтверждение своих слов положил на кровать пакет с виноградом.
   На глазах девчонки показались слёзы.
   – Спасибо. – Она закрыла руками лицо и покачала головой. – Я ведь тогда совсем не подумала о последствиях. О том, что будет с водителем, с моими родными. Я только хотела умереть. – Она коротко вздохнула и опустила руки. – Я и сейчас этого хочу.
   Вадима подкупала откровенность девушки с совершенно чужим человеком, каким он для неё являлся. С другой стороны, он был всего лишь орудием её несостоявшегося самоубийства. Одушевлённый предмет, напоминающий о неприятных фактах жизни. Практически сообщник.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил он и на всякий случай уточнил: – После аварии?
   Девушка подтянула к груди согнутые в коленях ноги.
   – Врачи говорят, что мне повезло, – она горько усмехнулась, вытянув вперёд тонкие руки со следами запёкшихся ссадин, щедро замазанных йодом. – Ушибы, синяки, царапины и лёгкое сотрясение мозга от удара об асфальт. Ничего серьёзного.
   Неожиданно она резко вскинула голову и испуганно посмотрела на Вадима.
   – Скажите: а как ваша машина? Я сильно повредила её своими костями?
   Он поторопился спрятать улыбку. Самокритичная прямота незнакомки нравилась ему всё больше и больше.
   – С машиной всё в порядке, – заверил он. – Крошечная вмятина на капоте, которая лечится гораздо быстрее, чем твои синяки.
   Девушка поджала губки и отстранённо кивнула. На её лицо вновь набежала тень грусти.
   Тем временем в палату вошла новая посетительница и решительным шагом направилась к ним в угол. Вадим сразу узнал в ней ту самую брюнетку – «хранительницу» страшной тайны. На этот раз Марина бросила на него любопытный, слегка высокомерный взгляд и, сложив на груди руки, сдержанно произнесла:
   – Ну, привет, подруга.
   Вадим поднялся. Его миссия была завершена. Да и на работу давно пора было возвращаться. Он в последний раз посмотрел на незнакомку:
   – Я пойду… Рад, что с тобой всё в порядке. Удачи тебе и поскорее выздоравливай.

//-- * * * --//
   Остаток вечера и весь последующий день из головы Вадима не выходила Синеглазка – так он прозвал незнакомку. Он сам не понимал, почему думает о ней. До аварии всё было тихо, спокойно, и вдруг – на тебе! Влезла в его жизнь со своими огромными, как небо, глазищами. Словно какую-то важную струну задела в груди, от которой по всему телу пошла тонкая и щемящая вибрация.
   Вадим знал о существовании девушки вот уже два дня: разыскивал по телефону, ходил в больницу и даже общался лично, но вот спросить, как её зовут, почему-то не догадался. Посчитав этот пробел достаточным поводом для того, чтобы вернуться к незнакомке, он вечером сразу же после работы отправился в больницу.
   Уже на входе в палату заметил рядом с кроватью девушки двух посетителей – мужчину и женщину. И тут же отпрянул назад. Шестым чувством догадался: это родители Синеглазки, и встречаться с ними ему совсем ни к чему. Они сидели спиной к двери, поэтому не видели его трусливого отступления.
   Он медленно прохаживался по больничному коридору, терпеливо ожидая, когда гости уйдут. Посидел немного на подоконнике и вновь принялся перечитывать выцветший на стене плакат с правилами внутреннего распорядка. Минут через двадцать посетители вышли. Девчонка была вместе с ними. Вадим не ожидал такого подвоха, иначе бы переждал где-нибудь внизу. Прятаться было уже поздно.
   Она его заметила и сразу узнала:
   – Вадим, это опять вы?
   Чувствуя себя школьником, застуканным в туалете с сигаретой в руках, он кивнул.
   – Вы ко мне?
   Он снова кивнул.
   – Мам, – девушка повернулась к своей старшей спутнице. – Это Вадим. Тот самый, который сбил меня на дороге.
   Родительница, смотревшая до этого момента на него с любопытством, заметно напряглась. Её брови сурово сдвинулись.
   – А что он здесь делает? – она перевела строгий взгляд на дочь, потом снова на Вадима. – Что ему от тебя нужно?
   Высокий худощавый мужчина в брюках оливкового цвета и светлой рубашке – по всей видимости, отец девушки – отнёсся к встрече более сдержанно. Он молча наблюдал за развитием событий со стороны.
   – Что вы от неё хотите? – Женщина пошла на Вадима в наступление. – Имейте в виду: я свою дочь в обиду не дам!
   Глядя на неё, он понял, от кого девушка унаследовала нежный овал лица, высокие скулы и царственную осанку. Белый брючный костюм выгодно стройнил фигуру женщины. Маме, вероятно, за сорок, но её хоть сейчас можно выпускать на подиум. В голове Вадима совершенно неожиданно всплыла забавная примета: хочешь узнать, какой будет через двадцать лет твоя жена, – посмотри на тёщу.
   – Вы сбили, искалечили мою девочку, а теперь пришли полюбоваться на творение своих рук?! – Голос женщины гневно дрожал. – Да вас в тюрьму посадить надо, чтобы в следующий раз знали, как на машинах по дорогам гонять!
   Её громкий крик начал привлекать внимание больных – некоторые с любопытством выглядывали из палат. Мужчина подошёл сзади и терпеливо обнял скандалистку за плечи:
   – Лена, успокойся. Нам ведь уже сказали в полиции: молодой человек не виноват. Наташенька сама неаккуратно переходила дорогу.
   – Знаем мы эту полицию! Им лишь бы ничего не делать! – отмахнулась женщина. – Кто больше заплатит, тот и прав.
   – Мам, он правда не специально, – вступилась за Вадима Синеглазка. – Я сама виновата, а он просто пришёл меня проведать.
   Она незаметно подавала отцу какие-то знаки. Тот понятливо кивнул и попробовал увести разволновавшуюся супругу. Вдвоём с дочерью они кое-как уговорили её покинуть отделение. Но даже на выходе женщина не удержалась и сердито погрозила Вадиму ярко наманикюренным пальчиком.
   Девушка проводила родителей и повернулась к Вадиму.
   – Не обижайтесь на них: они ведь не знают, почему я так поступила.
   Она убрала за ухо непослушную прядь волос, набегавшую ей на глаза.
   – Ко мне из полиции уже дважды приходили – всё расспрашивали о вас, записывали. Но я им тоже сказала, что сама виновата. Так они на меня как на сумасшедшую посмотрели. – Девушка тяжело вздохнула и поморщилась, словно от боли. – Вот только родителям всё равно когда-нибудь придётся правду открывать. Господи, как мне их жалко, – они даже не догадываются, какой это будет удар!
   На её глазах выступили слёзы. Она обхватила плечи руками и сразу как-то вся сжалась, поникла.
   – Вот что, – не дожидаясь, пока она разревётся прямо в коридоре, Вадим решительно взял её за локоть. – Пойдём на улицу, проветришься. Нечего мокроту разводить.
   Она покорно последовала за ним вниз по ступенькам.
   Несмотря на вечер, на улице было очень тепло и тихо. Больные парочками, а кто-то и в гордом одиночестве, прогуливались по дорожкам больничного парка. Возле ограды, под старой кряжистой липой, Вадим приметил свободную скамейку. Он усадил на неё девушку и сел рядом.
   Ну а дальше что? Вытащить-то он её вытащил – и как теперь быть? Что может молодой здоровый парень сказать перепуганной насмерть девчонке, у которой вся жизнь летит под откос? Уговаривать взять себя в руки и убеждать, что скоро всё наладится? Какой бред! Ведь она больна, а со временем станет только хуже. К неизлечимому недугу прибавятся страх одиночества и горькое осознание того, что жизнь несправедливо коротка и у неё совсем нет будущего.
   Вадим посмотрел на девушку.
   – Как я понял из разговора с твоими родителями, тебя зовут Наташа? – уточнил он.
   Девушка тихо качнула головой.
   – А знаешь что, Наташа, – сказал он. – Посиди здесь ровно пять минут, я мигом. Договорились?
   Она послушно кивнула.
   Он не пошёл в обход к воротам больницы, а быстро перемахнул через железную ограду. Там, на другой стороне улицы, в здании жилого дома находился небольшой продуктовый магазинчик. Именно туда и направился Вадим. Стоя возле витрины с холодным лакомством, он сначала засомневался: вдруг Наташа не любит мороженое или предпочитает какой-то определённый сорт, а то и вовсе сидит на диете? Потом махнул рукой и выбрал «Лакомку». Имея такую шикарную фигурку, вполне можно позволить себе лишние калории. Да и плевать сейчас на эти условности, главное – отвлечь девушку от горьких мыслей. Он немного подумал и набрал целый пакет холодных сладостей. Улыбчивая темноглазая продавщица любезно отсчитала ему сдачу.
   Наташа сидела там, где он её оставил, и была очень удивлена сладкому подарку.
   – Это всё мне? – Синие глаза по-детски широко распахнулись.
   – Тебе.
   – Но мне не съесть столько!
   – Ничего, справишься. – Вадим положил холодный пакет ей на колени.
   – Хорошо, – согласилась Наташа, – я съем, но при условии, что вы будете мне помогать.
   Он присел на скамью рядом с девушкой и сказал:
   – У меня есть встречное предложение: я тебе помогаю, а ты за это перестаёшь мне «выкать».
   Впервые за весь вечер Наташа улыбнулась.
   – Я согласна. Начнём?
   Некоторое время они ели мороженое и болтали о всяких пустяках. Но в какой-то момент Наташа замолкла, вновь стала задумчивой, ушла в себя. Лишь бы только не разрыдалась!
   – Скажи, Вадим, – неожиданно произнесла девушка, – зачем ты сюда ходишь? В прошлый раз был визит вежливости, я это поняла. А сегодня что за прихоть?
   Вадим не захотел юлить и изворачиваться, он просто честно признался:
   – Никакой прихоти – ты мне нравишься.
   Наташа вытерла ладошкой перепачканные шоколадом губы и посмотрела на него долгим печальным взглядом:
   – Пожалуйста, не надо, – тихо попросила она. – Если бы ты знал меня получше, не сидел бы сейчас рядом.
   Он выдержал её пристально-тоскливый взгляд и так же тихо ответил:
   – Я знаю.
   Брови девушки вопросительно изогнулись. Вадим чуть привстал со скамьи и вытащил из кармана брюк смятый, сложенный пополам листок.
   – Кажется, это твоё.
   Наташа взяла у него справку, развернула.
   – Откуда она у тебя?
   – Нашёл под машиной. Видимо, выпала из сумки… или из руки.
   Наташа до боли закусила дрожащую губу, длинные ресницы затрепетали, пытаясь удержать предательскую влагу. Блеснув, слезинка всё же скатилась по щеке вниз.
   – Я чуть с ума не сошла, когда увидела результат анализа. – Девушка вытерла глаза и беспомощно уронила руку на колени. – Вокруг всё померкло, а в голове только одна мысль: это конец. Теперь ты понимаешь, почему я оказалась на дороге?
   Вадим промолчал – такое трудно не понять.
   Мимо них медленно прошли двое мужчин в домашних тапочках: один помоложе, второй уже в годах. Приложив к губам два пальца, «молодой» окликнул Вадима:
   – Дружище, закурить не будет?
   – Не курю, – развёл руками Вадим и улыбнулся. – Могу только «Лакомку» предложить.
   Парень категорично замотал головой:
   – Спасибо, не надо.
   Вдвоём с приятелем они продолжили прерванный маршрут.
   Наташа достала из пакета новое мороженое и протянула Вадиму:
   – Ты обещал помогать.
   – Я уже три съел.
   – Я тоже. Или мне снова перейти на «Вы»?
   Он вздохнул и развернул шуршащую упаковку. Наташа последовала его примеру. На этот раз лакомство оказалось ванильным, Вадим терпеть не мог этот вкус. Но уговор есть уговор – смири гордыню, давись и ешь.
   – Наташа, – позвал он, – а почему тебе вдруг понадобился тест на ВИЧ? Необходимость или… подозрения?
   Девушка облизнула сладкие губки.
   – Я по профессии кулинар. А тут подвернулось престижное место в дорогом ресторане. Сам понимаешь: без отметки в книжке меня бы не взяли.
   Она без энтузиазма лизнула мороженое. Глаза задумчиво смотрели куда-то вниз, на заплёванную шелухой от семечек землю.
   – Честно говоря, я до сих пор не понимаю, где могла заразиться. – Её рука с подтаявшим эскимо вопросительно повисла в воздухе. – Вроде бы не наркоманка, инфицированных знакомых нет, в интимные связи с мужчинами никогда не вступала…
   Вадим поперхнулся приторной ванилью и осторожно покосился на девушку. Любопытное заявление.
   – …единственное, что приходит в голову, – как ни в чём не бывало продолжила Наташа, – это шприц, который я нашла полгода назад в подъезде возле своей двери. Только от большого ума я взяла его голыми руками, а потом выбросила в мусоропровод. Может быть, он всему причина…
   – Ты укололась?
   – Нет… Не помню.
   «Бьюсь как рыба, а денег не надыбал…» Это в кармане Вадима ожил мобильный телефон.
   Он приложил трубку к уху:
   – Да, Серёг.
   – Здорово, старина, где пропадаешь? – поприветствовал его товарищ.
   – Я в больнице.
   – Что-то случилось? Ты заболел? – в голосе друга проскочили тревожные нотки.
   – Не дождёшься! – Вадим поднялся и отошёл от лавочки на пару шагов. – Серёг, я не могу сейчас говорить – занят. Перезвоню позже.
   – Погоди, погоди, – приятель просто так не сдавался, – ты кого-то навещаешь?
   – Да.
   – Случайно не ту девчонку, которую сбил?
   Вадим помедлил с ответом.
   – Что-то ты, брат, зачастил туда, – опередил его Сергей. – Ты же вчера к ней ходил.
   – И что?
   – Нет, ничего, – коротко хохотнул приятель. – Только сдаётся мне, это неспроста.
   – Шёл бы ты знаешь куда! – зашипел в трубку Вадим, задетый его прозрачным намёком.
   – Ладно, ладно, не ворчи, – примирительным тоном заговорил Сергей. – Я просто хотел предложить пивка попить или в бильярд сыграть. Ты как?
   – Сегодня не могу. Ты же знаешь: я работаю.
   Чтобы иметь дополнительный заработок, Вадим чуть меньше недели назад устроился таксистом в частный автопарк. Теперь по вечерам после основной работы он на собственной машине развозил по городу клиентов. А что делать? Долг хоть и небольшой, но сам по себе не рассосётся.
   – Жаль, – разочарованно протянул приятель. – Я думал, мы культурно посидим, отдохнём.
   – Обязательно посидим. Обещаю. Только денька через два-три, не раньше.
   – Договорились. Ладно, старик, бывай. Привет красотке! – Трубка отключилась.
   Вадим вернулся к девушке и взглянул на часы. Действительно пора на работу. Он через силу доел противную ваниль и тщательно вытер носовым платком липкие пальцы. Наташа с задумчивым видом смотрела себе под ноги. Рядом на скамье лежал заметно «похудевший» пакет с мороженым. Вадим заглянул в него.
   – Всего два осталось. Теперь ты и сама справишься. – Он протянул лакомство девушке. – Извини, но мне нужно идти.
   Наташа поднялась с лавочки и взяла у него из рук пакет.
   – Да, конечно, спасибо за угощение.
   Он немного помолчал, раздумывая, как быть дальше. Потом не слишком уверенно произнёс:
   – Если хочешь, я приду завтра.
   – Тебе не жалко тратить на меня своё время?
   Вадим отвёл глаза в сторону. Что ей сказать? Он, наверное, и сам не смог бы ответить себе на этот вопрос.
   Наташа расценила его молчание по-своему. Вежливо улыбнувшись, протянула для прощания руку. Но потом спохватилась и неловко спрятала её за спину. Такой жест мог означать только одно: девушка начинала чувствовать себя прокажённой. Это наблюдение тронуло его до глубины души. Глядя на её худенькую, стройную фигурку в розовом спортивном костюме, он твёрдо сказал:
   – Я обязательно приду, – и добавил: – В это же время…
   Как и обещал, он появился в больнице вечером следующего дня. Наташа находилась в палате и читала какую-то книгу. Сегодня Вадим чувствовал себя в женском обществе гораздо увереннее, чем в прошлый раз. Увидев его, девушка улыбнулась и отложила в сторону книжку.
   Он машинально отметил на тумбочке уже знакомую ему стеклянную банку с розами. Цветы немного подвяли. Нового букета рядом не было.
   Чтобы не сидеть в душном помещении, они снова спустились в больничный двор. Неторопливо прогуливаясь по узким тропинкам и беседуя на разные темы, незаметно углубились в отдалённую часть парка. Здесь буйно разрослась бузина, а пышные кусты сирени создавали ей достойную конкуренцию. Из высокой травы скромно выглядывали неизвестные Вадиму бледно-голубые цветы, похожие на васильки. Наташа замедлила шаг, потом присела на корточки и с нежностью провела рукой по их лепесткам.
   – Знаешь, – не оборачиваясь, грустно сказала она. – Я вдруг поняла, что начинаю дорожить каждым прожитым мгновением своей жизни и ценить чужую.
   – Скажи: а какие ты больше всего любишь цветы? – спросил Вадим только лишь для того, чтобы увести девушку от опасной темы. – Мне кажется, это красные розы.
   – Не угадал. – Наташа выпрямилась. – Я люблю лесные цветы: ландыши, подснежники. А с чего ты взял, что мне нравятся красные розы?
   – В палате на тумбочке.
   – А-а, – она вздохнула. – Гера тоже так считал, поэтому и принёс их.
   – Гера? Он твой парень?
   Наташа смешно поджала губки и развела руками.
   – Ещё пару дней назад я именно так и думала. Но теперь… – Она умолкла.
   – А что теперь?
   – Он пропал. – Девушка выдавила из себя подобие улыбки. – Узнал о моём диагнозе и исчез. Вместе с моей лучшей подругой. Ни звонка, ни весточки… ни-че-го.
   – Всё понятно, – едва слышно проронил Вадим, а про себя коротко добавил: «Без комментариев…»

//-- * * * --//
   В воскресенье, решительно наплевав на всех и всё, Вадим взял себе выходной. Стеклопакеты всегда были, есть и будут, а вот подорванное здоровье не купишь ни за какие деньги. К тому же его трудовой героизм всё равно никто не оценит.
   Единственное, что он позволил себе в этот день, – потаксовать по городу часа три-четыре, не больше. И не потому, что заработанные деньги он сразу получал на руки, – просто ему нравился сам процесс. Говорят, на свете есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: на то, как горит огонь, течёт вода и… стремительно стелется под колёса автомобиля серая полоса асфальта.
   Всё-таки ему здорово повезло с машиной! «Коровка» оказалась достаточно приёмистой и комфортной. Впечатление не портила даже немного жестковатая подвеска, но при всём при этом ямки и неровности «глотала», как родные. И пусть на чей-то взгляд машина внешне казалась скучноватой, зато в её рабочих качествах Вадим нисколько не сомневался.
   Он высадил очередного клиента возле супермаркета и сам ненадолго заглянул в магазин. Купил бутылку минералки и две плитки шоколада. Чего греха таить: шоколад он всегда любил, особенно горький. На улице Вадим облегчённо вздохнул: клиент, которого он сюда привёз, был последним на сегодняшний день. Теперь можно было спокойно перевести дух.
   Погода стояла просто шикарная. Небо чистое, ни облачка. Солнце слегка припекало, но мягкий игривый ветерок приятно освежал лицо, вызывая состояние, близкое к блаженству.
   В такую погоду хорошо дремать где-нибудь на даче в гамаке под тенистым покровом яблони и лениво прислушиваться к далёкому писку стрижей. Вадим с завистью подумал о дачниках. Вот кому сейчас хорошо: рыбалка, шашлычок, свежий воздух… Ему такой отдых пока только снится. Он вздохнул. Сергею, что ли, позвонить, а потом, взяв пивка, вместе рвануть на речку?
   Едва он об этом подумал, как в кармане заиграл телефон.
   – Ну ты, Серёга, и вредный! – вместо приветствия пошутил Вадим. – Только что о тебе вспоминал.
   – Хорошо или плохо? – осведомился приятель.
   – Это смотря какое чувство вызывает у тебя холодное пиво.
   – О-о, – простонала в ответ трубка, – неужели ты созрел?
   Вадим ловко прижал мобильник щекой к плечу и открутил крышку на пластиковой бутылке с водой.
   – Созрел. Хотел вот тебя на речку позвать. – Он сделал глоток прямо из горлышка.
   В трубке несколько мгновений стояла тишина.
   – Ты знаешь, Вадюх, я сейчас на дежурстве, – выдохнул, наконец, Сергей. – Генку подменяю. У его жены сегодня день рождения. Так что освобожусь только вечером. Предлагаю вместо речки культурно посидеть в нашем сквере. Скажем, часиков после восьми. Идёт?
   Вадим сел в машину и, не скрывая разочарования, хлопнул дверцей.
   – Договорились, – вздохнул он. – В начале девятого я жду на нашем месте.
   – Отлично, а пока запасайся пивом.
   Вадим завёл двигатель и покатил в сторону дома. Он уже представил себе, как сначала пообедает, а потом часиков до пяти засядет за компьютер. Как раз к этому времени в больницу начнут пускать посетителей – и тогда вместо пятнадцати-двадцати торопливо выкроенных минут он сможет побыть с Наташей почти до самого вечера. Да здравствует выходной!
   Уже с порога он учуял одуряющий запах котлет (кажется, слегка пережаренных) и торопливо сглотнул слюну. Из кухни выглянула матушка – раскрасневшаяся, растрёпанная, с опущенной на глаза чёлкой.
   – Вадю-ю-шка пришёл, сыно-о-чек, – растягивая гласные, произнесла она. – А у меня котлетки готовы.
   По первым звукам её голоса Вадим понял: она немного навеселе. Он всегда безошибочно угадывал степень её опьянения. В данном случае «доза» не превышала трёх-четырёх рюмок. Пока вполне нормально для адекватного общения. Но видеть мать в подвыпившем состоянии всегда было для него мучительно и неприятно. Василий неотвратимо тянул её за собой на самое дно, а родной сын ничего не мог с этим поделать.
   Мать быстро вернулась на кухню и засуетилась возле плиты. Вадим сел за неубранный стол, брезгливо отодвинув от себя грязные тарелки. Отчим никогда не убирал после еды посуду, считая это чисто женской обязанностью. Впрочем, чистюля-мать сама набаловала Васеньку, подбирая за ним все крошки. Это было удивительно, но стоило ей выпить лишнего – как чистота и порядок сразу же отходили на второй план.
   – Вадюш, как у тебя дела? – спросила она, накладывая ему котлеты.
   – Нормально, – сдержанно произнёс Вадим. – Конечно, не так кайфово, как у тебя, но жить можно.
   Мама поставила перед ним тарелку.
   – Что ты такое говоришь, сынок, я и выпила-то всего ничего, – обиделась она и, низко склонив голову, принялась собирать грязную посуду.
   – Я уже заметил.
   Вадим отрезал кусок хлеба, взял вилку и принялся за котлеты. Мало того, что они оказались пережаренными, – соли в них было столько, что её хватило бы на целую бочку огурцов. Влюбилась матушка, не иначе. Он отодвинул тарелку – есть это было просто невозможно.
   – Мам, у нас ещё суп остался? – спросил он.
   Мать мыла посуду.
   – Остался. А котлетки чего же не кушаешь? – не оборачиваясь, ответила она.
   – Первого захотелось.
   – Хорошо, я сейчас разогрею.
   Всё так же избегая смотреть на него, она полезла в холодильник за кастрюлей. Подозрительная суетливость в поведении матери насторожила Вадима. Опасаясь самого худшего, он попросил:
   – Мам, посмотри на меня, пожалуйста.
   Крышка упала с кастрюли и загромыхала по полу. Мать торопливо провела рукой по волосам, напуская на лицо взлохмаченные пряди.
   – Сейчас, сейчас… только кастрюльку на плиту поставлю.
   – Мам, повернись.
   Она неловко выпрямилась, встав к нему правым боком.
   – Чего на меня смотреть-то? Слава богу, я не девка на выданье.
   Вадим поднялся из-за стола. Подошёл к матери и, взяв её за плечи, повернул лицом к себе. Так и есть: скула под левым глазом покраснела и немного припухла. Матушка поспешила отвернуться, но он удержал её на месте.
   – Этот гад снова распускал руки, да? – В груди у него всё заклокотало от гнева. – Ну что же, папенька, держись, сам выпросил!
   Он оставил мать и метнулся в родительскую комнату, порывисто распахнув дверь. Охватил нетерпеливым взглядом пустую разобранную кровать, раскиданные на полу вещи да небрежно сдвинутые на одну сторону занавески. Солнечный свет бессовестно заливал всё пространство. В спальне отчима не было. От ярости Вадим не смог разжать челюсть, поэтому процедил сквозь зубы:
   – Где он?!
   Мать повисла у него на руке:
   – Вадюша, сыночек, успокойся, – причитала она, трезвея на глазах. – Не связывайся с этим дураком. Покалечишь ведь, а он опять в милицию жаловаться пойдёт. Посадит тебя ни за что ни про что.
   – А ты, значит, и дальше будешь терпеть его издевательства!
   – Я сама виновата. – Мать приложила руку к груди. – Мы с Васей немного выпили, а потом он за колбасой в холодильник полез, но не нашёл – и стал ругаться. Я сзади подошла, хотела показать. В это время Вася повернулся и задел меня локтем по лицу. Нечаянно. Теперь вот из дома ушёл – тебя испугался.
   Вадим с сожалением смотрел на мать. Как она может так не ценить себя? Опустилась до байки «бьёт – значит, любит», да ещё выгораживает этого проходимца!
   Он просто не узнавал её. Отец – тот никогда не позволял себе поднять на неё руку. Вадим даже слова плохого от него не слышал. А этот… и за что, спрашивается, она его любит? Нет, ему никогда не понять женщин! Даже собственная мать для него неразрешимая загадка. И тем не менее Вадим не собирался спускать на тормозах сегодняшний инцидент. Пусть мать рассказывает о неуправляемом локте отчима другим, а он уже большой мальчик и в сказки давно не верит.
   Вадим прислонился спиной к дверному косяку и заглянул в глаза матери.
   – Скажи: зачем тебе это животное? Он же тебя оскорбляет, вытирает ноги, как о тряпку, а ты всё терпишь. Почему ты за него держишься, чем он лучше отца?
   – Ты всё равно не поймёшь, сынок, – хлюпнула носом мать. – Может, он и не лучше отца, но пусть уж рядом будет такой мужик, чем совсем никакого.
   – Господи, мама, ты ведь ещё молодая, интересная женщина! Ты вполне можешь найти себе более достойного человека, а не это…
   Мать только рукой махнула.
   – Да все вы одинаковые. Что менять шило на мыло? А Вася хоть и грубый, но ласковый.
   Услышав последнюю фразу, Вадим потерял дар речи. Грубый и ласковый – это как? Но, видимо, для того и существует женская логика, чтобы сочетать несочетаемое.
   Он устало покачал головой.
   – Ему всё равно это с рук не сойдёт.
   – Вадюша, прошу тебя: не вмешивайся, – заплакала мать. – Мы сами разберёмся в наших делах. Пожалуйста, сделай это ради меня, сынок. Пообещай.
   Вадим смотрел на неё – сгорбившуюся, растрёпанную и такую несчастную. У него самого защипало в глазах от бессилия и жалости к ней. В конце концов, если её устраивает такая жизнь…
   – Да делайте вы, что хотите! – воскликнул он и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.
   Сидя за компьютером, Вадим постоянно прислушивался к шорохам и звукам за стеной – ждал, когда Василий заявится домой. Но тот не торопился – видимо, опасался за своё здоровье. И правильно делал. Значит, прошлый «разговор по душам» всё-таки не пропал для него даром.
   В шестом часу вечера Вадим вышел из дома. Всё такое же чистое, безоблачное небо почему-то уже не вызывало у него чувство эйфории. Мимо с криками пронеслась беззаботная ватага ребятишек. Он с завистью проводил их взглядом – вот уж кому летом раздолье! Потом вырулил со двора и поехал на заправку. По дороге заскочил в автомобильный магазин, где купил пару новых бескаркасных «дворников».
   Следующим шагом был визит в больницу. К сожалению, встреча с Наташей оказалась недолгой – к девушке неожиданно нагрянули родственники, вынудив его поспешно ретироваться.
   Он вернулся домой, поставил машину, а немного погодя отправился в магазин.
   Купил пиво, чипсы и уселся в сквере на лавку, терпеливо ожидая приятеля.
   Тот появился спустя четверть часа. В спортивных штанах, светлой футболке и с пакетом в руках.
   – Здорово, старик! – сказал он и поставил свою ношу на скамью. – Давно не виделись.
   В пакете что-то глухо звякнуло.
   – Ты тоже взял пиво? – догадался Вадим.
   Сергей утвердительно кивнул.
   – Гулять так гулять! – Он сел рядом. – Ну, рассказывай давай: чем занимаешься, что новенького? Кстати, как машинка – бегает?
   – Отличный агрегат! Я доволен.
   – Что-то не слышно радости в голосе.
   – Не до радостей мне сейчас, – вздохнул Вадим. – В последнее время всё как-то сразу навалилось… Сначала авария эта, а теперь вот папенька зачудил. Сегодня снова на мать руку поднял.
   Он взял бутылку, откупорил крышку и сделал глоток.
   – Вот козёл! – выругался Сергей, доставая сигареты. – И что ты собираешься делать?
   – Прибить его к чёртовой матери.
   – А если серьёзно?
   – Пока не знаю. Если бы мать не прописала его к нам, всё было бы проще. А так он хозяином себя в доме чувствует. Не поверишь: я на его рожу смотреть больше не могу.
   Вадим снова отпил из горлышка и уставился неподвижным взором на утопающую в цветах клумбу.
   – А тётя Галя что же? – недоумевал Сергей. – Пусть заявление в полицию отнесёт.
   Вадим покачал головой:
   – Не пойдёт она никуда. И меня умоляла, чтобы я его не трогал. А ты говоришь «полиция».
   – Так она же за тебя боится. Ты ведь в прошлый раз из-за этого Васеньки едва за решётку не угодил.
   Вадим не сдержал мрачной ухмылки.
   – Ну не угодил же! Зато Васенька после того случая заметно присмирел. Только, чувствую, пришла пора освежить ему память.
   – Будешь снова применять силу? – Сергей выбросил недокуренную сигарету и полез в пакет за пивом.
   Вадим размял пальцы, сжимая-разжимая их в кулак.
   – Я не сторонник подобных методов. Хотя не спорю: иногда это приносит хорошие результаты. Василий вон до сих пор дома не показывается. Чует, чем дело пахнет.
   – Помощь нужна? – осведомился Сергей. – За тётю Галю я и сам кого хочешь «перевоспитаю».
   – Никакого рукоприкладства! Я обещал матери не трогать его.
   – Надеешься решить проблему мирным путём?
   – Боюсь, что мирным не получится. Вася простых слов не понимает. Но есть у меня одна мыслишка. – Вадим взглянул на приятеля. – Скажи: твоя зажигалка ещё цела?
   – Какая?
   – Та самая, в виде пистолета.
   Рука с пивом застыла в воздухе – Сергей озадаченно покосился на Вадима.
   – Да. – Ответ последовал с некоторой задержкой, потом до Сергея стало что-то доходить и он догадливо улыбнулся. – Хочешь взять его на понт?
   – Вроде того.
   – А что, хорошая идея! – одобрил приятель. – Только не забудь рассказать потом, чем всё закончилось.
   – Непременно.
   Мимо них с ворчанием прошла сухонькая старушка с большой авоськой на колёсиках, доверху набитой алюминиевыми банками. Довольно шустро для своего возраста бабулька нагнулась и заглянула под лавку, потом исследовала мусорный бачок. Её добычей стала единственная баночка из-под «Пепси».
   – Ох, беда-беда, и зачем столько разных бутылок понаделали? – сетовала старушка. – Нигде не сдашь. Вот раньше «чебурашки» были, а теперь их днём с огнём не найдёшь. Только и остаётся жестянки собирать.
   Заметив в руках Сергея и Вадима стеклянный «неформат», бабушка недовольно покачала головой и побрела дальше.
   – Да-а, – согласился Серёга. – Ещё лет десять назад пустая посуда считалась хорошим подспорьем, особенно у стариков. Помнишь, мы в детстве тоже сдавали бутылки, а потом покупали на эти деньги всякую дрянь?
   Он мечтательно откинулся на спинку скамьи и по-ковбойски закинул одну ногу на другую.
   – Господи, как же хорошо просто сидеть, пить пиво и ничего не делать!
   Его рука вновь потянулась за сигаретами. Он закурил, вспоминая вслух счастливые детские годы. Вадим слушал его вполуха, предпочитая не вмешиваться в монолог. Откуда-то неожиданно накатила тоскливая волна – ему захотелось встать и уйти куда глаза глядят.
   В какой-то момент Сергею надоело «ностальгировать» в одиночестве. Он резко умолк.
   – Вадь, что с тобой?
   Вадим встрепенулся. Неужели на его лице так хорошо видны все эмоции? Он вздохнул, но вилять не стал:
   – Тошно мне, Серёг.
   – Это из-за матери?
   – Не совсем.
   Сергей прищурился.
   – Только не говори, что тебя признали виновным в наезде!
   – Да нет, с этим полный порядок, – успокоил его Вадим. – Хотя нервы нам изрядно потрепали. Девчонку всю издёргали и меня по кабинетам затаскали. Спасибо свидетелю: если бы не он…
   Сергей ухмыльнулся и игриво толкнул Вадима локтём в бок:
   – Значит, на девчонку запал. Она хоть красивая?
   – Очень красивая.
   – Понятно, – коротко подытожил друг. – Так вот почему ты зачастил в больницу.
   Вадим хотел возразить, но, увидев его довольную физиономию, промолчал. Серёге уже ничего не докажешь – он сделал свои выводы. Проще слона научить танцевать хип-хоп, чем переубедить в чём-то приятеля. Да и стоит ли? Ведь он недалёк от истины: Вадиму действительно нравилась эта девушка.
   – Интересно, и как же зовут твою прелестницу?
   – Наташа.
   – Хорошее имя, поздравляю. – Сергей сверкнул пожелтевшими от курева зубами и принялся открывать новую бутылку пива. – Скажи: а эта Наташа случайно не забыла надеть очки, когда переходила тебе дорогу?
   Вадим не принял игривого тона приятеля. Не поднимая глаз от коленей, он тихо, но отчётливо произнёс:
   – Не забыла. В тот день она узнала, что ВИЧ-инфицирована.
   Должно быть, глоток пива попал Сергею не в то горло – он поперхнулся и сильно закашлялся, пенистая жидкость потекла по подбородку вниз, на одежду. Вадим постучал товарища по спине. Наконец, Сергей прокашлялся и облегчённо вздохнул.
   – Ну ты, старик, даёшь! – Голос у него стал сиплым, как у законченного алкаша. – Предупреждать же надо.
   Он вытер лицо и шею носовым платком. Затем оттянул на груди мокрую футболку и энергично потряс её, подсушивая таким образом ткань, а заодно и кожу.
   – Так значит, у неё СПИД?
   Вадим не слишком охотно кивнул.
   – Она кто, наркоманка? Проститутка? – начал перечислять Серёга.
   – Да успокойся ты! – Торопливая подозрительность друга начинала уже раздражать. – Она нормальная девчонка. Просто ей здорово не повезло.
   И Вадим рассказал о Наташе то, что посчитал нужным. Сергей внимательно его выслушал.
   – Всё равно не понимаю, – замотал он головой. – Зачем ты к ней ходишь? Она ведь больна. Неизлечимо больна. Разве мало на свете других девчонок?
   Впервые Вадим не знал, что ему ответить. Он поставил недопитую бутылку на лавку и, немного склонившись вперёд, упёрся локтями в колени. Пальцы рук сами собой сплелись в крепкий замок.
   – Понимаешь, она такая маленькая, беззащитная, – только и смог произнести он.
   – А ты вдруг возомнил себя защитником униженных и оскорблённых! – воскликнул приятель, с возмущением хлопая ладонью по своему бедру. – Очнись, Вадим, и прекрати ходить к ней в больницу! Лучше это сделать сейчас, пока не поздно. Если она не глупая, поймёт.
   – Понять-то поймёт. Только мне от этого не легче. Всю жизнь буду чувствовать себя предателем.
   Сергей даже подскочил на месте.
   – Каким предателем, что ты городишь! Ты ей абсолютно ничего не должен. Ни-че-го! Вспомни: она больна, вы едва знакомы, и вообще, что ты с ней делать будешь?
   Вадим неуверенно пожал плечами. Сергей выхватил из пачки сигарету и нервно щёлкнул зажигалкой:
   – Ну ладно. – Он выдохнул сигаретный дым и взмахнул зажатой в пальцах сигаретой. – Допустим, у тебя взыграло чувство вины, проснулись ответственность, совесть и прочая благородная фигня. Всё это заставляет сейчас тебя ходить к ней в больницу. Но ведь её когда-нибудь выпишут – и что тогда? Ты ведь сам прекрасно понимаешь: у вас нет будущего!
   Вадим молчал, а Сергей, словно неистовый демон, яростно размахивал над ним крыльями.
   – Может, ты ещё и женишься на ней? А что – будете заниматься незащищённым сексом и плодить больных детей. Потом вас всех разом похоронят в одной большой братской… пардон, семейной могиле, а надгробная надпись будет гласить: «Они жили коротко, но счастливо и умерли в один день». Нравится тебе такая перспективка?
   Вадим обхватил голову руками, взъерошил над висками волосы:
   – Серёг, прошу тебя: ну не рви ты мне душу! И без того тошно.
   Приятель несколько раз вздохнул и выдохнул по примеру йогов.
   – Хорошо, Вадим, ты уже большой мальчик, – он заговорил медленно, спокойно, словно общался с душевнобольным. – Ты сейчас одумаешься и выкинешь из головы весь этот бред. Тебе не нужна больная девушка. Ты ведь согласен со мной? Ты меня слышишь?
   Приятель ждал ответа. В другой обстановке его сложенные лодочкой руки и умоляющий взгляд вызвали бы улыбку, но сейчас было совсем не до смеха.
   – Слышу, – сказал Вадим, – конечно, я тебя слышу. Вот только поделать с собой ничего не могу.
   – Ты меня убиваешь, дружище! А как же здравый смысл?
   Вадим изобразил на лице вынужденную улыбку:
   – Я знал, что ты меня не поймёшь. Поэтому хочу задать тебе только один вопрос. – Он поднял на друга глаза. – Скажи: будь у меня СПИД, ты бы продолжил со мной общаться?
   Сергей тяжело сглотнул, но взгляда не отвёл.
   – Это удар ниже пояса, Вадим.
   – Знаю. То же самое я чувствую по отношению к Наташе.
   Не в силах отыскать нужных слов, Серёга беспомощно покрутил головой.
   – Да-а, попили пивка…
   Вадим хлопнул его по плечу и поднялся.
   – Спасибо тебе за участие в моей судьбе, дружище, но позволь мне самому принять решение. Договорились?
   – Что ж, Вадим, могу тебе только посочувствовать. Знаешь, есть на свете люди, склонные к самопожертвованию. Поздравляю: похоже, ты из их числа. – Приятель в последний раз затянулся и, бросив окурок в урну, встал со скамьи. – Ладно, пойдём ко мне – дам пистолет. Если в себя не придёшь, то хотя бы застрелишься.

//-- * * * --//
   Пробуждение было на удивление тихим и спокойным. Обычно собираясь на работу, отчим не считался с чувствами окружавших его людей. Он громко хлопал дверьми, прибавлял громкость телевизора (чтобы не напрягать драгоценный слух), шумно громыхал табуретом. А звон чайной ложки в стакане слышали, наверное, даже соседи за стеной.
   Вадим был уверен, что будильник сработал раньше обычного, поэтому быстро взглянул на часы: семь пятнадцать. Всё правильно – именно в это время он привык вставать на работу. К сожалению, в автоколонне, где трудился Василий, рабочий день тоже начинался с восьми.
   Из-за этого досадного обстоятельства они были вынуждены каждое утро терпеть присутствие друг друга на кухне. Утешало только одно: отчим всегда выходил из дома раньше. Ему, в отличие от домочадцев, приходилось добираться до места службы пешком. Интересно: что же могло случиться такого чрезвычайного, чтобы ранним утром, да ещё в понедельник в квартире стояла непривычная тишина?
   Вадим поднялся с дивана, натянул джинсы и чистую, заботливо приготовленную матерью рубашку, потом выглянул в коридор. Дверь на кухню была закрыта, оттуда были слышны неразборчивые, приглушённые голоса. Значит, Василий всё-таки дома.
   Вадим несколько раз подтянулся на самодельном турнике, крепко прикрученном в проходе между двумя стенами, и отправился в ванную комнату. Когда он появился на пороге кухни, мать и отчим, как по команде, повернули головы в его сторону.
   – Доброе утро, – сказал он, усаживаясь на свободный стул.
   Василий едва заметно кивнул и молча уставился в тарелку. Мать быстро вскочила и засуетилась возле плиты, накладывая в тарелку гречку с сосиской. За всё время никто не проронил ни слова.
   На лице матери Вадим заметил толстый слой пудры, тщательно маскировавший вчерашний синяк. Он перевёл взгляд на отчима, но тот торопливо доедал свою кашу и по-прежнему избегал смотреть в его сторону. Напряжение за столом росло. Каждый понимал: малейшая искра с чьей-либо стороны – и разгорится нешуточный скандал. Даже стало интересно, чем всё закончится. В итоге Василий допил кофе и поднялся из-за стола, как всегда не убрав за собой грязную посуду. Правда, на этот раз он сказал матери спасибо и (чего с ним никогда не случалось) чмокнул её в щеку. Вадим коротко хмыкнул, но от комментариев воздержался.
   Минуты через три в прихожей хлопнула входная дверь. Мать облегчённо вздохнула и с благодарностью посмотрела на Вадима. Эх, мама-мама, знала бы ты, какое испытание ждёт сейчас твоего Васеньку!
   Он не торопился – до автоколонны отчима минут двадцать пешего хода, его без труда можно нагнать на машине. После завтрака он заскочил к себе в комнату, вытащил из ящика стола Серёгину зажигалку и в который раз подивился, насколько искусно игрушка имитировала боевой ствол. Отличить подделку от настоящего оружия мог, наверное, только опытный боец или специалист.
   Вадим выглянул на балкон. Небо хмурилось. Сразу и не поймёшь: будет на улице дождь или тучи передумают и вовсе пройдут стороной? На всякий случай сдёрнул с вешалки ветровку. Затем сунул псевдопистолет за пояс брюк и, накрыв сверху рубашкой, быстро сбежал по лестнице во двор, к машине.
   Отчима он догнал на тихой, почти безлюдной улочке и коротко посигналил. Василий обернулся, но, увидев знакомый автомобиль, весь как-то сразу напрягся.
   – Садись, подвезу, – бросил ему Вадим в открытое окно.
   – Нет, спасибо. – Отчим в знак протеста мотнул головой. – Сам дойду.
   Вадим проехал чуть вперёд и перегородил ему дорогу.
   – Садись, разговор есть. – Он перегнулся через сиденье, распахивая перед Василием дверцу. – Быстрее, я жду.
   Отчим беспомощно огляделся по сторонам и нерешительно полез в салон, сильно ударившись при этом головой о стойку. Как только дверь захлопнулась, Вадим рванул с места. Покрышки с визгом выбросили под днище машины сухой песок и мелкие камешки. А уже через несколько мгновений они с отчимом на большой скорости мчались в сторону заброшенных складов.
   – Куда ты меня везёшь? – испуганно запротестовал Василий. – Моя мастерская совсем в другом направлении. Останови, я выйду!
   Он попытался на ходу открыть дверцу, но Вадим опередил его, заблокировав все замки.
   – Лучше пристегнись и получай удовольствие.
   Они заехали на территорию складов – кругом разруха, тишина и покой. То, что нужно для задуманной операции. Вадим велел отчиму подниматься на крышу здания. Увидев пистолет, Василий без лишних вопросов принялся карабкаться по усыпанной битым кирпичом лестнице наверх, словно хотел убежать. Вадим едва поспевал за ним. И чем выше они забирались, тем меньше ему нравился этот безумный план. Теперь он вызывал отвращение, казался пустым, а результат – до банальности предсказуемым. Но раз уж взялся за дело – нужно довести его до конца.
   Двух минут не прошло, как они оба оказались на ровной площадке из бетонных перекрытий, щедро залитых гудроном. Громыхая ржавым железом и спотыкаясь о старые поддоны, Василий испуганно пятился назад. До тех пор, пока не закончилась крыша. Дальше отступать было некуда.
   Вадим подошёл к краю. Приличная высота – внизу кирпичи, строительный мусор, обломки плит с торчащей арматурой. Он посмотрел на отчима:
   – Ну всё, папенька, молись, моё терпение лопнуло, – для усиления эффекта медленно поднёс к его виску руку с пистолетом. – Сам прыгнешь или помочь?
   Глаза отчима широко распахнулись, напоминая два куриных яйца, губы задрожали. Он как подрубленный упал на колени.
   – Ваденька, родной, не губи!
   Бедолага на самом деле поверил в скорую расправу. Он слёзно бил себя в грудь и горячо клялся в том, что никогда больше не обидит мать. Отныне его жизненное кредо – сдувать с неё пылинки. А вчерашний инцидент – всего лишь досадная случайность. Он ведь не знал, что она стояла у него за спиной, иначе бы не стал размахивать локтями. Он обещал вести себя прилично, навсегда расстаться с бутылкой и быть для своего пасынка хорошим отцом.
   Последнее утверждение особенно позабавило Вадима.
   Отчим сгорбился на самом краю складской крыши и дрожал от страха. По его щекам ручьём катились слёзы. Просто жалкий, трясущийся от ужаса человечек. В какой-то момент в районе его ширинки образовалось тёмное, влажное пятно и стало увеличиваться в размерах.
   Вся сцена выглядела довольно омерзительно и гадко. И как матери может нравиться подобное ничтожество, не имеющее ни малейшего представления о чести, гордости? О человеческом достоинстве, наконец! С другой стороны, ещё неизвестно, как Вадим сам повёл бы себя, оказавшись под дулом пистолета. Он понимал, что поступает грязно, жестоко, не по-мужски. Ему самому было тошно от мысли, что он в чём-то уподобился этому амёбному существу. Успокаивало одно: Василий не признавал простых слов, как любой трус, – он уважал только силу.
   Изобразив внутреннюю борьбу с самим собой за право жить отчиму или умереть, Вадим нехотя опустил «оружие».
   – Ладно, дыши пока, – разрешил он. – Но если ещё раз…
   Василий энергично кивал головой, но подниматься с колен не спешил. И хотя экстремальная история закончилась для него всего лишь испугом и мокрыми штанами, Вадим нисколько не сомневался: отчим никогда не простит ему этого унижения. Ну и пусть! Зато он сдержал данное матери обещание: поставил негодяя на место, не тронув его и пальцем. Теперь Васенька вряд ли решится воевать с ней. По крайней мере, открыто.
   Они подошли к машине. В багажнике лежала старая тряпка, оставшаяся от прежнего владельца. Вадим бросил её на переднее сиденье – для отчима. У него не было ни желания, ни времени стирать после него чехлы. Сначала он хотел отвезти его к проходной прямо так, в мокрых штанах. Но потом решил: это будет уже перебор.
   В результате он высадил Василия возле дома и умчался на работу, предоставив отчиму самому выкручиваться из щекотливого положения. Интересно: как он объяснит матери появление на брюках позорного пятна?
   После смены Вадим по привычке отправился в больницу к Наташе. На этой неделе её должны были выписать, и он мучительно ломал голову над тем, как быть дальше. С каждым днём он привязывался к девушке всё сильнее, но стоявший между ними смертельный недуг жёстко диктовал свои условия. А ведь Серёга прав: у них совсем нет будущего. Пора наконец принимать решение и не мучить ни себя, ни бедную девчонку. Ещё не поздно вернуть своему сердцу покой и стабильность. А она… Она поймёт, ей даже ничего не нужно объяснять. Достаточно сказать прощай и пожелать… пожелать чего? Здоровья, любви, успехов, а ещё – счастливо скоротать остаток своих дней? Господи, какой абсурд! Нет, он действительно последние две недели сходит с ума. Только у полного идиота могло возникнуть желание связать себя с ВИЧ-инфицированным человеком… Но ведь как-то живут с такими людьми?
   Вадим тряхнул головой и лишь сейчас заметил, что всё ещё стоит перед входом в больницу, не решаясь зайти внутрь.
   «Да, старик, заварил ты кашу – вовек не расхлебать. Ну, делай уже что-нибудь, не стой как памятник! – Он глубоко вздохнул. – Раз, два, три… Пускай всё идёт своим чередом. Жизнь – штука мудрая, она сама расставит всё по своим местам. И будь что будет».
   С этими мыслями перешагнул порог стационара.
   Наташу он, как всегда, нашёл в палате. Она сидела на койке, для удобства сунув под спину подушку. Тонкие пальчики ловко порхали по клавишам лежавшего на коленях ноутбука. Девушка подняла голову и взглянула на Вадима. Её лицо просияло от радости.
   Он невольно обернулся назад. Едва ли эта сияющая улыбка предназначалась ему. Но Наташа отложила в сторону ноутбук и уже поднималась с кровати.
   – Привет, Вадим, как здорово, что ты пришёл!
   Значит, всё-таки ему она так счастливо улыбалась. Он недоумевал. Какая муха её укусила? Наверное, очень добрая и безобидная.
   – Меня завтра выписывают, – радостно сообщила Наташа и, взяв его за руку, потянула за собой.
   Вадим послушно последовал за ней в коридор. Они вышли на лестницу, к распахнутому настежь окну. Внизу суетились люди, слышались голоса, шум проносящихся машин. А в густом, почти тропическом воздухе уже ощущались первые признаки приближающейся грозы.
   Наташа прижалась спиной к прохладной, выкрашенной голубой краской стене и суетливо закрыла лицо руками. Но не удержалась, убрала ладошки и сложила их вместе.
   – Я здорова! – взволнованно произнесла она.
   – Да, я слышал, – кивнул Вадим. – Тебя завтра выписывают.
   – Ты не понял. Я совсем здорова!
   – В каком смысле?
   – В том самом. У меня нет СПИДа. И никогда не было.
   Вадим молчал. Вероятно, у него был сейчас совершенно глупый вид, потому что девушка радостно засмеялась.
   – Я тоже сначала не поверила, – сказала она. – Пока доктор не показал мне утром новый результат анализа. Там всё в порядке.
   – Но… – только и смог произнести Вадим.
   Наташа шагнула к окну и, склонившись над подоконником, сделала глубокий вздох:
   – Господи, какое счастье! Я здорова! – Она подняла руки вверх. – Гроза… я раньше очень её боялась, а теперь просто обожаю! Гроза, я люблю тебя!
   Сильный порыв ветра растрепал её волосы – она снова засмеялась и повернулась к Вадиму лицом.
   – Мне кажется, я родилась сегодня во второй раз! Это так необычно. Я чувствую: мир вокруг меня стал другим. Не таким, как прежде.
   Вадима продолжали одолевать сомнения:
   – Подожди, я не понял: а как же тот анализ, который положительный?
   Наташа развела руками.
   – Я сама не понимаю, почему так вышло. Возможно, перепутали в лаборатории. – Она немного помолчала. – Доктор сказал, что я зря волновалась. Если в крови обнаружена ВИЧ-инфекция, обязательно надо сделать повторный тест, чтобы исключить случайную ошибку. Он сложно всё объяснял, но я поняла только одно: многие вирусные инфекции и даже 80% кожных заболеваний очень часто дают ложноположительную реакцию на ВИЧ. Так что в зоне риска может оказаться любой. Кстати, два месяца назад я переболела гриппом.
   – Значит, это была ошибка? – Вадим медленно покачал головой. – Я бы и злейшему врагу не пожелал такого испытания.
   Наташа вздохнула.
   – Ты прав: эта ошибка меня порядочно подкосила! Хорошо, я родителям не успела рассказать. Им вполне хватило аварии. Знаешь, я почти на свете не жила все эти дни: шок, ужас. Если бы не ты…
   Она вдруг шагнула к нему и, привстав на носочки, поцеловала в щёку.
   – Спасибо тебе огромное за поддержку!
   Вадима охватило похожее на смущение чувство. Он сунул руки в карманы джинсов и постарался скрыть замешательство.
   – Я очень рад, что у тебя всё хорошо.
   Он подождал, пока по лестнице спустятся посетители: молодая девушка, сдерживая шаг, подстраивалась под женщину средних лет. Слегка прихрамывая, та медленно переступала со ступени на ступень, стараясь не отставать от молодой спутницы. Проводив их взглядом, он добавил:
   – Значит, завтра тебя уже не будет в больнице?
   – Жду – не дождусь этого дня.
   Грозовые раскаты за окном становились всё ближе – того и гляди хлынет дождь.
   Наташа мягко взяла его за руку чуть повыше запястья.
   – Вадим, ещё раз прости меня за эту аварию. Ты очень хороший человек. – Она заглянула ему в глаза. – Мне будет не хватать твоего общества.
   Поддавшись мимолётному порыву, Вадим накрыл своей ладонью руку девушки.
   – Мне тоже. – Пальцы медленно поглаживали прохладный серебристый браслетик на её часах. – Знаешь, я ведь привык каждый вечер приходить сюда. Даже не представляю, как теперь буду обходиться без травматологического отделения!
   Наташа улыбнулась и склонила голову набок.
   – Если вся проблема состоит только в том, где убить вечер, могу предложить неплохое решение.
   – Какое?
   – Улица Юбилейная в Ивановских Двориках подходит? Я там живу.
   Ему показалось, в её синих глазах мелькнула надежда. А может быть, в них просто отразилось его невысказанное чувство? Ведь такая девушка, как Наташа, – мечта любого мужчины. К счастью, она здорова, всё обошлось. Теперь у неё есть свобода выбора. Стоит ей только щёлкнуть пальцами – и от поклонников не будет отбоя.
   Он испытывал лёгкое сожаление – будто бы сейчас между ними оборвалась незримая, но такая прочная связь. Пока Наташа «болела», она принадлежала ему. А теперь? Это были злые, эгоистичные мысли, вот только поделать с ними Вадим ничего не мог. Ему вдруг невыносимо захотелось обнять её, крепко прижать к груди и никуда не отпускать. Ни на секунду. Он поборол в себе это острое желание и постарался свести разговор к шутке.
   – Боюсь, твой Герман не поймёт подобной рокировки. Одно дело – больничная палата, и совсем другое – мой визит на дом.
   Радостное настроение девушки мгновенно улетучилось. Наташа повернулась к окну и положила руки на подоконник.
   – Вадим, скажи: тебя когда-нибудь предавали? – не оборачиваясь, спросила она.
   – Нет.
   – А ты?
   Он немного помолчал.
   – Надеюсь, что нет.
   – Прости за глупый вопрос. По тебе сразу видно: ты добрый, надёжный человек. Я всегда мечтала быть рядом именно с таким мужчиной… – Наташа вздохнула. – А Гера… я ничего не хочу сказать о нём плохого, потому что не знаю, как сама поступила бы на его месте. Но внезапно исчезать, даже не объяснив причину, я бы точно не стала.
   На улице заметно потемнело, где-то совсем рядом полыхнули яркие зигзагообразные нити, а через секунду по всему небу прокатился жуткий, оглушающий грохот.
   Наташа вздрогнула и отпрянула от окна:
   – Ничего себе бабахнуло!
   – Считай это салютом в честь твоего выздоровления.
   Вадим не удержался и обнял девушку за плечи. Наташа не отстранилась – наоборот, он почувствовал, как она доверчиво затихла в его объятиях. Вот и правильно. Теперь он навсегда будет для неё защитой и опорой. И он никому её не отдаст.

//-- * * * --//
   Около десяти часов вечера Вадим ненадолго заскочил домой к приятелю. Дверь открыла Ирина Ивановна – в пёстром халате, в бигуди и с огуречными кружкáми на лице.
   – Заходи, – не размыкая губ, выдохнула она.
   Вадим переступил порог. Высоко подняв подбородок, женщина показывала руками на своё лицо, потом по-лебединому махала широкими рукавами халата куда-то в сторону и при этом очень выразительно вращала глазами.
   Живописное зрелище! Чтобы не расхохотаться прямо здесь, в прихожей, Вадим крепко прикусил зубами нижнюю губу, однако немую жестикуляцию Ирины Ивановны понял без переводчика. На нормальном языке это означало: «Серёжа находится в своей комнате, а я, извини, говорить не могу – у меня огурцы попадают».
   Подражая хозяйке, он приложил руку к груди и слегка поклонился: «Вас понял, спасибо за подсказку». Расшаркиваясь, точно два китайских мандарина, они разошлись по разные стороны квартиры. Ирина Ивановна медленно поплыла в направлении кухни, а Вадим распахнул дверь в Серёгину комнату.
   В углу на тумбочке тихо бормотал телевизор. Сам приятель, подсунув руку под голову, лежал на диване. Вторая рука с зажатой в пальцах сигаретой безмятежно свесилась вниз.
   Сергей спал. Вадим осторожно забрал у него сигарету, затушил о пепельницу. Потом достал из-за пояса зажигалку, положил на край письменного стола и тихо, чтобы не разбудить друга, направился к выходу.
   – Стоять, не двигаться! – уткнулся ему в спину резкий грозный окрик.
   Он обернулся. Приподнявшись на локте, Сергей целился в него оттопыренным указательным пальцем и хитро улыбался. Вадим покачал головой.
   – Балбес, кто тебя научил спать и курить одновременно?
   – Прости, папочка, больше не буду.
   Сергей заметил на столе зажигалку. Он сел и похлопал рукой по дивану, приглашая занять место рядом с собой:
   – Ну как, план сработал? Рассказывай скорее.
   Вадим остался стоять.
   – Сейчас не могу – я на работе. Заскочил только игрушку вернуть.
   – Да ладно, пять минут тебе погоды не сделают. Скажи всего в двух словах: получилось?
   Вадим помолчал и нехотя проронил:
   – Если не считать того, что я нажил себе кровного врага, то да – всё получилось.
   – Не понял? – Сергей озадаченно склонил голову набок. – Поясни-ка для бестолковых.
   – Чего здесь непонятного? Этот Васенька – как трусливая собака в подворотне: кусает только исподтишка. Неизвестно, когда выскочит.
   Сергей сложил на груди руки и подозрительно прищурился:
   – А что это у тебя морда такая довольная? Глазки так и сияют.
   – Настроение хорошее.
   – С чего бы? – продолжал допытываться приятель. – Что-то мне подсказывает: твой папенька здесь ни при чём. Я прав?
   Вадим не удержался – губы сами растянулись в довольной улыбке:
   – Прав, – он открыл дверь, собираясь уйти, а напоследок добавил: – Наташа здорова. Совсем здорова. И мы теперь вместе!

//-- * * * --//
   С тех пор как Наташу выписали из больницы, жизнь Вадима круто изменилась. Теперь мысли о женитьбе его совершенно не пугали. Наоборот, это был единственный способ удержать возле себя любимую девушку.
   Кто бы мог подумать, что проказница-судьба столь необычным образом подкинет на капот его машины самое настоящее сокровище! Такую королеву можно встретить только раз в жизни и навсегда лишиться покоя. Что, собственно, и произошло – Вадим влюбился, как пятнадцатилетний мальчишка! До этого момента он думал, что знает о любви всё. Ведь были же взволнованные речи, вздохи под луной и пылкие, нетерпеливые объятия и поцелуи. Но то, что Вадим испытывал сейчас, не шло ни в какое сравнение с поблёкшими интрижками. Всем его существом завладела безграничная нежность, от которой сладко замирало сердце и теплело в груди.
   Наташа отвечала ему взаимностью, и когда Вадим сделал ей предложение, она не раздумывая согласилась стать его женой. День свадьбы назначили на середину октября.
   С этого момента все силы были брошены на подготовку к свадебному торжеству.
   Так как Вадиму приходилось трудиться сразу на двух работах, основная нагрузка легла на плечи Наташи и родителей. Но девушке беспокойные, суетливые хлопоты доставляли только удовольствие.
   Вадим не ожидал, что праздничные приготовления отнимут у них всё свободное время и даже приведут к разногласиям с родителями. Сначала они долго спорили, где проводить церемонию. Старшее поколение руками и ногами голосовало за небольшой, но уютный ресторанчик, в котором с лёгкостью и комфортом можно было разместить всех гостей. А их набиралось немало. Наташу и Вадима такой вариант не устраивал. Они хотели отмечать событие дома, без шума и пафоса, а за столом собрать только самых близких друзей и родственников. В результате жарких прений спор между двумя сторонами завершился компромиссом: свадьбу решили играть в ресторане «Жемчужина», но с минимальным количеством приглашённых.
   Мама Вадима старалась принимать в подготовке к торжеству самое активное участие. Будущая сноха пришлась ей по душе, и она не уставала повторять:
   – Какую хорошую девушку ты нашёл, сынок!
   Впрочем, будь на месте Наташи любая другая избранница, Вадим нисколько не сомневался: матушка твердила бы то же самое. Слишком уж велико было её желание видеть своего сына счастливым, семейным человеком.
   А вот мама Наташи – Елена Сергеевна – придерживалась совершенно иного мнения. Она с первого дня дала понять: Вадим не самая лучшая кандидатура для её дочери. За что она невзлюбила своего будущего зятя, для всех оставалось загадкой. Возможно, не простила аварию, но, скорее всего, видела рядом с Наташей другого – более богатого и успешного претендента.
   В отличие от неё, Аркадий Иванович принял дочкиного избранника тепло и доброжелательно, как родного. Совершенно случайно Вадим услышал обрывок их разговора.
   – …Аркаша, но ведь он старше Таточки на целых семь лет! – жаловалась Елена Сергеевна. – К тому же у него пьющие родители. Ты только представь, какая у наших внуков будет наследственность!
   – Вспомни, Леночка, я тоже гораздо старше тебя. – Аркадий Иванович не поддавался на провокацию. – И вообще, когда это возраст становился помехой для любви? А что до родителей – их не выбирают. Главное, чтобы у самого была голова на плечах.
   – Всё равно я не понимаю Татку, – вздыхала будущая тёща. – Зачем она рассталась с Германом? Такой хороший был мальчик: образованный, перспективный, из приличной семьи. Эх, Наташа-Наташа, сама себе жизнь усложнила!
   – Не забывай, Леночка: наша дочь уже взрослая. И если она сделала свой выбор, его нужно уважать. А на Вадима ты зря наговариваешь. Он честный, порядочный и, заметь: тоже с высшим образованием. Просто золото, а не парень! Но самое главное – он по-настоящему любит Наташу. Согласись: в наше время это большая редкость…
   Вадим искренне надеялся, что когда-нибудь Елена Сергеевна переменит к нему своё отношение.
   Примерно за месяц до брачной церемонии Наташа вдруг загорелась безумной идеей отправиться в свадебное путешествие. Её целью был Египет. Примерно год назад она вместе с подругой отдыхала в Хургаде и до сих пор ещё находилась под впечатлением от дальней поездки. Девушка с таким неподдельным восторгом описывала свои похождения в чужой стране, что Вадим просто не мог воспротивиться её маленькому капризу.
   – Наташ, но ведь у меня нет загранпаспорта, – спохватился он. – А чтобы его получить, нужно время. Сожалею, но медовый месяц нам придётся провести здесь.
   – Не беда, – Наташа ласково водила пальчиком по его губам, – мне с тобой везде хорошо. А в Египет поедем, как только будет готов паспорт.
   – А это обязательно?
   – Обязательно, Вадим. Тебе там точно понравится. Одно только Красное море чего стоит. – Она мечтательно закрыла глаза. – Лазурно-голубое, прозрачное, чистое. Красота! К тому же в отеле тебя ждёт сюрприз.
   – Что ещё за сюрприз?
   Наташа лукаво улыбнулась. Вадим обожал эту улыбку, от которой на щеках девушки появлялись милые ямочки. Ради них он поехал бы даже к чёрту в пекло.
   – Самый настоящий сюрприз, – заверила его Наташа. – В прошлый раз я загадала, что непременно окажусь в этом отеле с любимым человеком. Ты ведь знаешь примету: если очень хочешь куда-то вернуться, оставь там свою вещь. Вот я и спрятала в ванной комнате под раковиной не просто какую-то безделушку, а подарок для любимого. Чтобы ему тоже приятно было.
   Вадим обнял девушку и привлёк к себе.
   – Интересно: какую же тайну хранит санузел Египта?
   – Приедем, и сам всё узнаешь.
   Он уткнулся носом в шелковистые волосы, пахнущие терпким ароматом лаванды:
   – Уже жду не дождусь.
   Вадим, конечно, занялся оформлением бумаг на загранпаспорт, но непредвиденная задержка застопорила дело. Сперва он сам что-то напутал, заполняя бланк, и ему пришлось переписывать всё заново. Но самое весёлое началось тогда, когда в новеньком, только что полученном документе обнаружилась досадная опечатка: вместо мужского пола ему поставили отметку «ж». На исправление ошибки вновь потребовалось время.
   В итоге свадьбу давно отыграли, а медовый месяц провели дома – благо Вадиму и его жене было чем заняться в четырёх стенах. А это особенно приятно, когда знаешь, что есть собственное отдельное жильё. Три года назад Наташе в наследство от бабушки досталась небольшая однокомнатная квартирка, которая теперь стараниями новоиспечённых супругов превратилась в уютное семейное гнёздышко.
   Для полного счастья Вадиму не хватало только новой стабильной работы. Ведь для того чтобы налаживать быт и содержать семью, требовались заработки на порядок выше.
   Как-то зимой он случайно повстречал на улице институтского приятеля Макса Королёва. Они разговорились. Узнав, что Вадим так и не устроился после учёбы по специальности, Макс предложил ему попробовать свои силы в строительной компании, в которой трудился сам. Организации требовался дипломированный специалист в области проектирования городских территорий и сооружений, и Вадим вполне мог претендовать на эту должность. Удобный рабочий график и достойная зарплата не оставили ему ни единого шанса на раздумье. Конечно же, он согласился. Соответственно, накрылся и запланированный на весну Египет. Просто так ведь на новом месте в отпуск не уйдёшь – хочешь, не хочешь, а полгода отработать обязан.
   А там и Наташа забеременела. Её мечты о Красном море отодвигались всё дальше и дальше. Супруга очень плохо переносила беременность. Последние два месяца перед родами оказались особенно тяжёлыми, и ей даже пришлось лечь в больницу на сохранение. Но молодая жена не унывала: не получилось сейчас – значит, очень скоро они полетят в любимый Египет втроём. Всей семьёй.
   В отличие от Наташи, прелести далёкого края совершенно не будоражили Вадима. Но он соглашался с женой, а в душе росла тревога: как бы чего не случилось. И каждый день твердил про себя, словно читал заклинание: всё будет хорошо! Только так и никак иначе! Небеса услышали его усердные молитвы, и 24 августа на свет появилась крошечная, как две капли воды похожая на папу малютка. Именно так утверждала Наташа. А вскоре её вместе с девочкой выписали из больницы.
   Уже дома, когда драгоценный свёрток положили на кровать и развязали все банты, Вадим с изумлением отметил, что розовое голенькое существо в пелёнках и правда оказалось его точной миниатюрной копией.
   Решив, что молодому отцу пора познакомиться с дочкой поближе, Наташа осторожно протянула ему малышку. С почти благоговейным трепетом он взял её на руки. Маленькое тельце едва ли не целиком поместилось в его ладонях. Девочка явно находилась не в духе – она дрыгала крохотными ножками и вопила так, что закладывало уши. «Певица будет, не меньше», – с умилением глядя на дочь, решил Вадим.
   Теперь каждый день он как на крыльях мчался с работы домой. Наташа была ещё слишком слаба после родов, и Вадим помогал ей как мог: стирал пелёнки, вставал по ночам к кроватке и делал всё, чтобы жена не чувствовала себя измождённой и усталой.
   – Счастье ты моё! – говорила она ему. – Как мне с тобой повезло!
   Дочку назвали Ксенией. Каждый раз, купая или пеленая малышку, он не переставал удивляться: неужели этот беззащитный комочек – часть его плоти и крови?
   Почему-то существует твёрдое убеждение, что все мужчины мечтают только о сыновьях. Чушь! Вадим готов был поспорить с подобным утверждением. Лично ему всегда больше нравились девочки. Да, сын – это, конечно, круто: будущий мужик, наследник. И в плане воспитания с ним куда проще. Ведь всегда легче понять того, кто близок тебе по духу и находится с тобой на одном физиологическом уровне.
   Зато воспитывать девочку – почти то же самое, что растить нежный экзотический цветок. Сложно, никто не спорит, но постепенно начинаешь понимать, как всевозможные банты, косички и рюши становятся неотъемлемой частью твоей жизни. Для Вадима это был совершенно другой мир, полный неожиданных сюрпризов и откровений. И ему этот мир нравился. Разве не удивительно, когда на твоих глазах махонькое, кукольное создание превращается в юную очаровательную девушку? А в том, что Ксюшка будет красавицей, он нисколько не сомневался.

//-- * * * --//
   Первые два месяца выдались для Вадима и Наташи самыми тяжёлыми и напряжёнными. Ни он, ни она не имели достаточного опыта в вопросах по уходу за детьми – всему приходилось учиться. Спасибо бабушкам, которые не скупились делиться с молодёжью своими знаниями и свободным временем. Но постепенно всё наладилось. Если ещё совсем недавно Вадим понятия не имел, с какой стороны подступиться к ребёнку, то теперь мог перепеленать дочку даже с завязанными глазами.
   Конечно, надо отдать Наташе должное: с малышкой она управлялась куда проворнее – на то она и мама. Но вот засыпать кроха предпочитала на папиных руках. Заслышав в его исполнении колыбельную песенку, капризуля сразу же успокаивалась и, смешно причмокивая губами, закрывала глазки. В такие минуты нежность к дочери переполняла его до краёв, вызывая в душе чувство умиротворения и покоя. Случались моменты, когда Вадим просто не верил своему счастью. Казалось, что он смотрит какой-то добрый интересный фильм с участием очень похожего на него актёра. Но потешное сопение малютки и улыбка жены возвращали его в сказочно-реальный мир, в котором судьба милостиво разрешила ему сорвать джекпот.
   С каждым днём девочка всё больше крепла и набирала вес. Она уже совсем не походила на тот слабый беспомощный комочек, привезённый из роддома три месяца назад.
   Однажды вечером Наташа заканчивала кормить дочку.
   – Вадим, – тихо позвала она, – ты можешь на этой неделе вырваться на пару часиков с работы?
   – Попробую, – отозвался он, зачищая ножом оголённые жилы провода от настольной лампы. – Ты что-то хотела?
   – Ксюшку пора в поликлинику везти на прививку, и желательно не затягивать с этим делом.
   Вадим продолжал возиться с разобранной лампой.
   – Надо – значит, отвезём. – Он немного помолчал, прикидывая в уме свои возможности, и, не отрываясь от занятия, добавил: – Как насчёт завтра? До одиннадцати я могу быть свободен. Уложимся?
   – Отлично, – одобрила Наташа. – Я думаю, мы освободимся даже раньше. Ты прелесть, Вадька!
   – Я знаю.
   С утра, пока Наташа собирала дочку, Вадим быстро позавтракал и сгонял на заправку. Сегодня ему весь день предстояло колесить по области, и лучше всего это было делать с залитым под завязку баком.
   Для начала ноября утро выдалось сухое, но довольно прохладное. Если верить синоптикам, то в самое ближайшее время должно похолодать ещё сильнее. Дальше снег, гололёд, а там и до зимы недалеко. Со следующей недели Вадим твёрдо решил перейти на зимнюю резину. Возможно, раньше этот вопрос не стоял бы у него особенно остро, но теперь он просто не имел права рисковать жизнями дорогих ему людей.
   Он подъехал прежде, чем Наташа вышла из подъезда. Забрав у неё дочь, похожую в розовом комбинезончике на маленького космонавта, он подождал, пока жена сядет в салон. Потом осторожно передал ей ребёнка.
   В поликлинику Вадим не пошёл – остался ждать возле машины. Не торопясь протёр тряпочкой все стёкла, зеркала и окинул автомобиль внимательным придирчивым взглядом. Уже больше года прошло, а «Коровка» по-прежнему продолжает его радовать. Вот уж действительно, кому горе, а кому-то и счастье. Не зря говорят, что у механизмов есть душа. Например, бывший владелец явно пришёлся своей машине не по вкусу. А Вадиму она, наоборот, приносит удачу. Ведь даже с Наташей он познакомился именно благодаря ей. Он ласково похлопал автомобиль по капоту, точно благодарил старого, давно испытанного друга.
   В кармане куртки неожиданно заиграл мобильный. Звонил Макс.
   – Здорово, Вадим, ты в конторе скоро будешь? – без предисловий начал он.
   – Через час-полтора.
   – Выручай. У тебя канистра есть?
   – Да. Пластик на тридцать литров.
   – Годится!
   И сослуживец, посмеиваясь, коротко изложил суть проблемы. Оказывается, их главный бухгалтер Нина Андреевна полчаса назад в дикой панике прибежала на службу и заявила, что по пути на работу у неё сломался автомобиль. Она не дотянула до конторы каких-то триста метров и безнадёжно заглохла посреди дороги, что очень обидно для новичка с недельным стажем вождения. Как истинный джентльмен, Макс вызвался помочь и даже выявил причину неисправности – пустой бензобак. Но как ни было велико его желание угодить даме, за потенцию топливной стрелки отвечал всё-таки бензин. Раздобыть его в данный момент не представлялось возможным – все работники давно разъехались по объектам, а у самого Макса машина находилась в ремонте.
   – Так что, Вадим, вся надежда на тебя, – закончил бывший сокурсник. – Поможешь?
   – Ждите. Освобожусь – привезу.
   Ближайшая заправка была совсем рядом. Предупредив Наташу, Вадим ненадолго отлучился, сунул полную канистру в багажник и быстро вернулся назад, к поликлинике. Жена с дочкой появились только минут через десять.
   – Представляешь, Ксюха даже не заплакала, когда ей укол сделали! – с гордостью сообщила Наташа, усаживаясь в машину. – Только губки скривила и закряхтела.
   Вадим бросил взгляд на заднее сиденье и одобрительно кивнул:
   – Молодец дочка – вся в маму.
   – Почему в маму?
   – Потому что папа до смерти боится уколов. – Он демонстративно передёрнул плечами и повернул рычажок обогрева салона в максимальное положение. Пока он поджидал девчонок, температура в машине заметно упала.
   Они отъехали от поликлиники и привычным маршрутом направились к дому. На одном из перекрёстков выстроилась длинная вереница машин. Заметив пробку ещё издалека, Вадим не стал гадать, что там произошло. В любом случае затор на дороге отнимет у них уйму драгоценного времени. Он хорошо знал этот район. Если сейчас нырнуть в извилистые лабиринты дворов и немного покружить между домами, то потом легко можно выскочить на соседнюю улицу, ведущую на окраину города. Правда, путь в объезд получится чуть длиннее, и всё же это будет лучше, чем тупое торчание в пробке. Так он и поступил.
   Они свернули в переулок и теперь мчались по тихим узким улочкам. Мелькали заборы, голые деревья, одноэтажные постройки поочерёдно сменялись старыми сталинскими домами. Окраина города всегда напоминала Вадиму уютные сельские просторы: тихо, малолюдно, за высокими заборами лают собаки, важно кричат петухи. Летом сходство с деревней было особенно заметно.
   В салоне стало жарко. Он убавил печку и слегка притормозил – впереди дорога делала крутой изгиб.
   – Вадь, остановись, пожалуйста, возле аптеки, – попросила Наташа. – Нужно лекарство купить.
   Сразу за поворотом высилось жилое четырёхэтажное здание. Весь первый этаж занимал продуктовый магазин «Дикси», рядом с его вывеской над главным входом светился зелёный аптечный крест.
   Вадим послушно съехал на обочину.
   – Что купить-то надо? – повернулся он к жене.
   – Возьми жаропонижающую суспензию. Врач сказала, что после прививки может подняться температура. – Наташа протянула ему рецепт. – Там всё написано. А ещё у твоей дочери заканчиваются памперсы. Кстати, дома нет хлеба и молока.
   – Понятно. – Вадим собрался заглушить двигатель.
   – Не надо, – попросила Наташа. – Салон быстро остынет, а мне что-то зябко.
   – Ты не заболела?
   – Нет. Не обращай внимания.
   Вадим неохотно оставил ключ в замке зажигания и вылез из машины.
   – Ладно, я скоро. А ты на всякий случай закройся изнутри.
   Он хлопнул дверцей, застегнул молнию на куртке и направился через дорогу к магазину.
   В этом супермаркете Вадим был всего один раз – пару лет назад, когда они с друзьями выезжали за город на шашлыки и забыли дома мешок с углём. Тогда пришлось срочно исправлять оплошность. С тех пор магазинчик сильно изменился: увеличилась торговая площадь, появились бутики с одеждой, косметикой и прочей ерундой. В соседнем отделе громко играла музыка. Кроме продавцов, народу в зале практически не было.
   Вадим осмотрелся. Нужный ему аптечный киоск находился справа от входа. Он толкнул дверь – закрыто. Оказывается, аптека работала с десяти. Коротко вздохнув, посмотрел на часы: что ж, десять минут он готов подождать. Чтобы убить время, принялся бродить по магазину. Взял два пакета молока, хлеб, заглянул в сувенирную лавку и даже присмотрел в витрине симпатичную фарфоровую киску для Наташиной коллекции. Глиняные, стеклянные, керамические фигурки кошек занимали дома отдельную полку. Такого экземпляра у жены ещё не было. Решив сделать ей сюрприз, он купил статуэтку и сунул в карман.
   Вскоре открылась аптека. Но провизорша не спешила подходить к окошку. Как назло, она долго рылась в ящиках стола, ощупывала карманы своего халата, два раза перетряхивала сумочку. Вадим начал терять терпение: жена с ребёнком заждались его в машине, а эта мамзель нисколько не торопится обслуживать покупателей! Он уже собирался выразить ей своё недовольство, но аптекарша неожиданно подошла к окошку:
   – Простите, пожалуйста, – извинилась она. – Не могла найти ключ от кассы. Что вы хотели?
   Раздражение сразу улеглось, Вадим с готовностью протянул рецепт. Получив по списку всё необходимое, он сунул под мышку упаковку с памперсами и направился к выходу. Теперь оставалось только отвезти девчонок домой, а потом с чистой совестью отправляться на работу. Он вышел на улицу, перекинул сумку с покупками в другую руку и по привычке полез в карман за ключами, совершенно забыв, что вся связка осталась торчать в замке зажигания.
   То, что Вадим увидел в следующий момент, показалось ему невероятной, дикой галлюцинацией. Машина, которую он припарковал на обочине всего несколько минут назад, каким-то непостижимым образом была отброшена на тротуар, к забору. Сплющенный разбитый зад напоминал измятую шоколадную фольгу, под задними колёсами растекалась тёмная лужа. Носовая часть «Тойоты» крепко упиралась в могучий ствол тополя, изо всех щелей валил густой едкий дым. Кажется, горел моторный отсек.
   От происходящего ужаса Вадим оцепенел – даже сердце перестало биться в груди. Там ведь полно горючего! Всего лишь одна искра – и…
   Чёткое осознание неотвратимой беды повергло его в шок – из окружающего пространства, казалось, выкачали весь воздух, а вместе с ним исчезли звуки и голоса. Мир стал вязким, тягучим, ватным.
   Из-под капота вырвался огонь. Как в замедленной съёмке, выплясывали на ветру языки пламени, а Вадим смотрел на них и не мог сдвинуться с места. Упрямые ноги будто вросли в землю и отказывались ему подчиняться.
   – Люди в машине! – выдернул его из ступора чей-то истошный крик.
   Вместе с чужим воплем вернулась и способность к действию. Вадим и сам уже видел, как от ударов изнутри осыпалась паутина заднего стекла. В рваном проёме величиной с ладонь мелькнул до боли знакомый розовый комбинезончик – потеряв надежду на спасение, Наташа пыталась сохранить жизнь ребёнку, выталкивая дочку наружу.
   – Помогите! – донёсся из салона её тонкий отчаянный голос.
   И в тот же момент под самым днищем «Тойоты» здорово полыхнуло. Пламя мгновенно перекинулось на багажное отделение, превратив автомобиль в огромный чудовищный факел.
   Памперсы и пакет с продуктами полетели на землю. Вадим со всех ног кинулся к пылающей машине. Жар от огня был нестерпимым. Кто-то схватил его за плечи и потащил в сторону.
   – Ты с ума сошёл, сейчас ведь рванёт!
   Он оттолкнул от себя чужую руку:
   – Да отцепись ты, там моя семья!
   – Стой, идиот, остановись! – полетел ему вслед яростно-испуганный вопль. – Им всё равно уже не поможешь!
   Но не успел Вадим сделать и пары шагов, как раздался мощный хлопок, швырнувший его на асфальт, точно котёнка. Где-то во дворах всполошились собаки, заорали автомобильные сигнализации. Вадим с трудом поднялся на ноги. Глядя на густые, сизые клубы дыма, он стоял как околдованный и не верил, что всё происходит на самом деле. Это сон, просто кошмарный сон, который скоро закончится, надо только сделать над собой усилие и открыть глаза. В огне ему мерещились розовый комбинезончик и протянутые навстречу руки жены.
   Рядом прыгал и суетился полноватый встревоженный мужичок – должно быть, хозяин забора, на который с огромным удовольствием перекинулось пламя. Несколько мужчин с автомобильными огнетушителями пытались своими силами унять огонь. Где-то вдали уже завывали сирены.
   В какой-то момент Вадим вдруг отчётливо осознал: это не сон. Его жена и дочка живьём догорают в проклятой машине! Ноги задрожали, подкосились. Он упал на колени и, уткнувшись лбом в холодный асфальт, глухо и протяжно застонал.
   Подоспевшие пожарные быстро загасили пламя, оставив после себя огромные пенные лужи. Молоденький врач из бригады скорой помощи вколол Вадиму какое-то лекарство и предложил проехать в больницу. Да какая к чёрту больница!
   Он молча, с напряжением следил, как прибывшие санитары извлекают из мокрого, покрытого хлопьями салона обгорелые останки жены и дочки. Если бы не укол, который успел сделать доктор, Вадим прямо здесь бы рухнул на асфальт без чувств. Он неподвижно сидел на бордюрном камне, подтянув к себе колени, а всё его тело сотрясала мелкая противная дрожь.
   Один из полицейских попробовал выяснить у него причину аварии, но Вадим только слабо мотнул головой. Не добившись ответа, патрульный принялся опрашивать очевидцев происшествия. Таких оказалось немного, но все они описывали событие непосредственно перед взрывом. Что произошло на месте трагедии до возгорания, точно не знал никто. Правда, одна женщина из дома над магазином утверждала, что слышала глухой удар, а её соседка с верхнего этажа видела, как за поворотом мелькнула огромная чёрная машина. Имела ли она отношение к аварии, неизвестно.
   К полицейскому подошёл мужчина в красной спортивной куртке.
   – Я с этим парнем почти в одно время из магазина вышел. – Он кивнул в сторону Вадима. – Жуткое зрелище было. Сначала под капотом очень сильно дымило, потом как полыхнёт снизу – будто спичку к газовой горелке поднесли. Я-то думал, в салоне никого нет. А там… Жаль… очень жаль несчастных.
   – Кто водитель машины, не знаете? – спросил полицейский.
   Мужчина пожал плечами:
   – Нет, командир, не знаю. Но этот парень орал, что у него там семья. Думаю, он и есть водитель, только мне его поведение совсем не понравилось. Странный он.
   – Почему?
   – Потому что стоял и смотрел, как они задыхаются. А когда стало поздно, вдруг рванул в самое пекло. – Мужчина раздосадованно махнул рукой. – Эх, знал бы я раньше, что там люди!..
   – Действительно странно, – согласился инспектор. – Ладно, разберёмся.
   В кармане куртки бодро заиграл мобильный.
   Вадим машинально полез за телефоном и почувствовал короткий болезненный укол – в мизинец беспощадно вонзилось что-то острое. Он медленно вытащил из кармана горсть фарфоровых осколков – всё, что осталось от раздавленной статуэтки. И это было всё, во что превратилась его теперешняя жизнь. Пальцы сами собой крепко сжались в кулак. Он смотрел на ползущую вниз по руке тонкую тёмно-вишнёвую дорожку, а где-то глубоко внутри о грудную клетку беззвучно бился неудержимо-отчаянный крик: «Нет, нет… Господи, нет!..»

//-- * * * --//
   День похорон выдался холодным и слякотным, с самого утра шёл мокрый снег. Первое дыхание зимы особенно заметно ощущалось на кладбище. Злой порывистый ветер носился над могилами, раскачивал деревья, теребил кусты. Он, как цепной пёс, хватал посетителей за полы пальто, срывал с голов платки и бесцеремонно подталкивал в спины бредущую по полю траурную процессию. Люди зябко пожимали плечами и старались поглубже укутаться в шарфы и поднятые воротники. Идти по раскисшей колее было довольно непросто – ноги расползались и вязли в глинистой почве. Грязь толстым слоем налипала на подошвы ботинок, делая их неподъёмными, а походку – пьяной и неуверенной.
   Шагая следом за гробом, Вадим больше всего опасался, как бы кто из носильщиков не оступился на скользкой тропе. Быстро подскочить и помочь ребятам он едва ли сумеет – ведь тогда придётся оставить мать, которая от горя и переживаний буквально повисла у него на руке. Недолго она радовалась своему счастью.
   Матушка всей душой полюбила молодую сноху, а появление внучки стало для неё самым важным и долгожданным событием. Все домашние разговоры сводились только к одному: как малышка спит, как кушает, хватает ли у мамы молока, не болит ли животик? Накупив шерстяных ниток, она с усердием принялась вязать какие-то кофточки, чепчики. Когда произошла страшная трагедия, мать до последнего не верила, что девочек больше нет. «Как же так! – подавленно твердила она. – Я ведь не успела закончить носочки для Ксюшеньки…»
   Наверное, нужно иметь стальные нервы, чтобы в такой трудный момент довязывать для любимой внучки первые и последние в её жизни пинетки. Вот только надевать их было уже не на кого. При пожаре тела сильно обгорели, так что хоронить несчастных пришлось в закрытых гробах.
   Низкое серое небо, кладбищенские кресты и последний траурный путь вместе с погибшей семьёй… Вадим на мгновение прикрыл веки. Его разум противился, не желая принимать страшный свершившийся факт. «Девчонки мои, милые, дорогие, родные… простите меня… простите, что не сберёг!..»
   Ноги не держали его. От боли и отчаяния хотелось упасть на колени и, крепко обхватив голову руками, громко, во весь голос разрыдаться. Он сильно прикусил губу: терпи, держись, не время сейчас раскисать.
   Чувствуя свою вину, он боялся смотреть назад – не хотел встречаться взглядом с обезумевшей от горя тёщей. С той самой минуты, когда она узнала о страшной беде, Вадим постоянно читал в её глазах немой укор.
   Процессия приблизилась к свежевырытым могилам. Люди со скорбными лицами окружили покойниц. Наступил момент прощания. Кто-то произносил речь, многие просто плакали, вытирая платками глаза. С громкими рыданиями Елена Сергеевна бросилась на гроб дочери:
   – Кровинушки сладкие… деточки… зачем же вы нас покинули?! Как жить-то теперь без вас, горемычные вы мои-и?
   Сочувствуя материнскому горю, родственники отводили глаза.
   Не пытаясь сдерживать слёзы, Вадим в последний раз провёл дрожащей рукой по холодной лилово-атласной крышке. Господи, неужели он больше никогда не увидит свою жену, не услышит довольного лепета дочери?! Вид её крошечного гробика, обитого розовым бархатом, вызывал невольное содрогание. Наверное, на всём белом свете не найдётся зрелища ужаснее, чем детский гроб, в котором покоится тело твоего родного ребёнка. Не дай бог никому испытать такое! Он вытер ладонью мокрые щёки. Как порой бывает жестока и несправедлива судьба, совершенно не считаясь с возрастом человека!
   Кладбищенские работники не стали затягивать процедуру прощания. Старший дал отмашку – и двое его помощников принялись опускать усопших в могилу. Когда очередь дошла до Ксюши, Елена Сергеевна с отчаянным криком схватила с табурета её гробик и крепко прижала к груди:
   – Внученька моя милая, не отдам тебя никому! Не пущу!
   Женщина явно была не в себе.
   Родственники обступили несчастную, принялись успокаивать. Кто-то уже торопливо тряс в пластиковый стаканчик сердечные капли. Могильщик мягко отобрал у Елены Сергеевны её страшную ношу и отправил останки девочки следом за матерью. Бледная как мел тёща стала медленно оседать на землю. Аркадий Иванович вовремя подхватил жену под руки:
   – Леночка, милая, держись, ты ведь сильная. Держись, мой хороший.
   Вадим вместе со всеми бросил в яму горсть земли, с горечью слушая, как мелкие камешки с глухим стуком ударяются о дерево. Затем дружно заработали лопаты. А вскоре на месте захоронения выросли два свежих холмика, щедро усыпанных цветами, венками и… детскими погремушками.
   «Прах к праху, ибо всё тленно и тленным станет», – вертелась всю обратную дорогу в голове Вадима услышанная на кладбище фраза.
   По какому-то странному стечению обстоятельств для поминок был выбран ресторан «Жемчужина». Тот самый, в котором чуть больше года назад гремела весёлая свадьба, торжественно звучали тосты, поздравления, и дружный хор голосов кричал: «Горько, горько!»
   Кто бы мог подумать, что сегодня в этом зале соберутся всё те же знакомые лица, но только повод для встречи будет совершенно иным. Со слезами на глазах.
   Народу за длинным столом собралось много. Некоторых Вадим даже не знал. У Наташи была большая родня. К тому же поминки – это не юбилей, куда необходим пригласительный билет. Почтить память умерших может любой, кто когда-либо их знал. Вот и бывший Наташин ухажёр Герман тоже был здесь.
   Со стороны Вадима присутствовали только матушка да верный друг Сергей. Приятель выглядел совершенно подавленным. Он по-настоящему сожалел о том, что когда-то помог Вадиму с покупкой проклятого автомобиля. По его словам, именно машина притянула в дом страшную беду и погубила двух замечательных девчонок. Глупость, конечно, но ведь каждый имеет право на собственное мнение.
   Люди тихо переговаривались между собой, подходили выразить соболезнования. Вадим молча кивал головой, чувствуя на душе пустоту и холод. Несладко приходилось и Наташиным родителям. Елена Сергеевна не переставала вытирать слёзы. Чуть забудется, затихнет, а через минуту глаза снова на мокром месте. Аркадий Иванович не отходил от жены ни на шаг. С застывшим лицом и отрешённым взглядом он напоминал привидение, его рука мягко поглаживала плечо супруги.
   За столом было сказано много хороших, тёплых слов в адрес погибших. Родственники искренне сожалели об их преждевременном уходе. У многих просто в голове не укладывалось: как можно было так бессовестно оставить в беде мать с ребёнком и спокойно уехать с места происшествия? Досталось и ДПС-никам: третьи сутки пошли, а виновник аварии до сих пор не найден.
   Люди налили, выпили и взялись за вилки, ведя между собой тихие разговоры.
   Вадиму кусок не лез в горло. Глядя в пустую тарелку, он видел перед собой разбитую машину и грозное пламя, жадно пожирающее его семью.
   Мать заботливо положила ему солянки с котлетой и каких-то салатов.
   – Поешь, сынок, у тебя за эти дни ничего во рту не было. Нельзя так. Совсем без сил останешься.
   Она ласково погладила его по волосам. Это движение не укрылось от Елены Сергеевны. Вадим поймал на себе её злой, испепеляющий взгляд и опустил голову. Тёща и раньше-то его недолюбливала, а после гибели девчонок и вовсе возненавидела. До дрожи. До зубовного скрежета. К тому же мать Вадима имела счастливую возможность приласкать своего сына. Елену Сергеевну лишили даже такой малости.
   Из-за стола поднялся Пётр Иванович – Наташин дядя. Взволнованно поправляя на носу очки в массивной оправе, он предложил наполнить стопки. Его просьбу исполнили без промедления.
   Пётр Иванович тяжело вздохнул:
   – Дорогие мои, мне больно сегодня говорить о своей племяннице в прошедшем времени. Да и что тут скажешь. Ведь Наташенька выросла на моих глазах. Умница, каких поискать, красавица, а как хорошо готовила! Какие вкусные тортики пекла… Никто не ожидал, что полёт нашей ласточки прервётся так рано. Про Ксюшеньку вообще молчу… Этот розовый гробик я теперь до самого конца не забуду. – Он смахнул под очками набежавшую слезу. – Леночка, Аркаша, Вадим, в вашей жизни наступил очень сложный период. Терять детей – это ведь всегда страшно и противоестественно. Но знайте: мы вас не оставим одних наедине с бедой. Вы всегда можете положиться на нас в трудную минуту…
   Он немного помолчал, с грустью глядя на две сиротливо стоящие рюмки в начале стола, накрытые чёрным кусочком хлеба. Одна с водкой, другая была наполнена молоком.
   – Видно, не хватает Господу ангелочков на небесах – вот он и призвал к себе наших милых девочек, – продолжал Пётр Иванович. – А нам лишь в утешение остаётся надеяться, что им там сейчас хорошо. Пусть земля им будет пухом.
   Едва он договорил и поднёс к губам стопку, как Елена Сергеевна резко вскочила со стула.
   – Да лучше бы вместо них сдохло это чудовище! – громко воскликнула она, указывая рукой на Вадима.
   Все с удивлением посмотрели в её сторону.
   – Это он убил моих девочек! – Она не сводила с него безумного взгляда. – Их ещё можно было спасти, подбежать, выхватить из огня. А этот подлец даже пальцем не пошевелил, с места не сдвинулся – боялся подпалить свою шкуру!
   Вадим оторопел. Похоже, у тёщи от непоправимого горя окончательно сдали нервы. Она не обращала внимания на гостей.
   – Трус! Палач! Душегуб! – летели в его адрес гневные обвинения.
   Каждое её слово вонзалось в сердце, словно остро заточенная стрела. Он чувствовал почти физическую боль.
   – Будь ты проклят, убийца!
   Теперь всё внимание присутствующих было обращено на него. За столом стало тихо. В этой гнетущей тишине Вадим с грохотом отодвинул стул и поднялся:
   – Извините, – еле слышно выдавил он из себя и, слегка пошатываясь, направился к выходу.
   Небольшое фойе ресторана оказалось пустынным – вокруг ни души. Вадим обессиленно прижался спиной к холодной стене и закрыл глаза. Ноги противно дрожали. Он медленно опустился на корточки и, крепко стиснув зубы, старался не разрыдаться во весь голос. Мужчины не плачут. Этот канон, как дамоклов меч, с детства висит над каждым мужиком: терпи, борись, умри, но обязательно будь стойким… Знать бы ещё, где взять силы, чтобы держать удар.
   Он не слышал тихих шагов по мраморной плитке – просто кто-то мягко положил ему на плечо руку и присел рядом, по-стариковски хрустнув коленями.
   Вадим открыл глаза. Это был Аркадий Иванович.
   Ожидая от него продолжения обвинительных речей, он отвёл взгляд.
   – Не обижайся на Лену, – неожиданно миролюбиво сказал тесть, – она от горя сама не своя. Как, впрочем, и все мы.
   – На правду не обижаются. Елена Сергеевна права: я трус. – Вадим тяжело сглотнул и покачал головой. – На счету была каждая секунда, а я от страха к земле прилип… Никогда себе этого не прощу.
   Аркадий Иванович неторопливо обхватил колени руками.
   – Ты ни в чём не виноват, Вадим. Твоё оцепенение – это реакция на стрессовую ситуацию и ничего более. Поверь: когда на твоих глазах неожиданно гибнут близкие, такое иногда случается.
   Вадим пристально посмотрел на тестя.
   – Вы защищаете человека, который не уберёг вашу внучку и дочь? Вы мазохист?
   – Нет, конечно, – тут же отозвался Аркадий Иванович. – Просто я не хочу, чтобы произошла ещё одна ненужная смерть. Я вижу, как ты мучаешься. И зная тебя, могу смело предположить: это только начало.
   Вадим перевёл взгляд на окно, за которым всё так же раскачивались от ветра деревья и шёл мокрый снег. Наверное, психотерапевт всегда остаётся психотерапевтом – даже тогда, когда ему самому нужна помощь.
   – Спасибо вам, Аркадий Иванович, за поддержку, но что бы вы мне ни говорили, я всё равно не перестану считать себя трусом. Моему поступку нет оправдания.
   – Вадим, я тебе ещё раз повторяю: здесь нет твоей вины. Если кто и виноват, то это наши рефлексы, – тихо, но внятно произнёс тесть. – Если очень коротко, то всех людей можно разделить на три типа. Одни во время опасности кидаются в самое пекло, другие впадают в ступор, а третьи и вовсе бегут с места происшествия. Это предопределено в каждом человеке. Какая модель поведения сработает в критический момент, предугадать просто невозможно, а уж тем более выбрать её самому. Это импульсивная реакция.
   – Чем-то напоминает инстинкт самосохранения, – тихо проронил Вадим.
   Аркадий Иванович неопределённо пожал плечами.
   – Инстинкт самосохранения – это общий термин, который охватывает большой ряд процессов, но если тебе так будет понятнее, считай это инстинктом. Да и не важно, как его обозвать, главное – пойми одно: ты всё равно не смог бы ничего сделать. Всё, что с тобой произошло, – произошло неосознанно.
   Слова тестя вызвали у Вадима горькую иронию:
   – А разве меня это оправдывает? Вы только лишний раз подтвердили, что я психологический урод. Любой нормальный человек на моём месте сразу бы кинулся на выручку, а я… – он медленно покачал головой. – Уверен, что и вы не стали бы торчать как столб.
   Аркадий Иванович тяжело вздохнул и накрыл его руку своей горячей ладонью.
   – Я понимаю: это трудно осознать. Но поверь, Вадим: таких случаев, когда люди цепенеют от ужаса, – тысячи. Мужчины не реагируют, когда их вдруг бьют на улице, женщины не оказывают сопротивление насильникам, а мать не кидается в реку за упавшим туда ребёнком. И дело тут не в трусости. Просто человек оказывается не готов к обрушившейся на него беде – он теряется, впадает в шоковое состояние. Не знаю, к счастью или к сожалению, но это порой бывает гораздо лучше, чем какие-либо другие действия.
   Вадим с изумлением вскинул голову: ступор лучше, чем помощь? Оригинальное заявление! Похоже, что Аркадий Иванович совсем стал заговариваться от горя. Но тесть слабым кивком подтвердил свои слова.
   – Да-да… не удивляйся, мой друг. Все люди разные, и каждый реагирует на опасность по-своему. У кого-то процессы ускоряются, у кого-то замедляются. Но видеть гибель близких людей – это всегда не просто страшно, это невыносимо. В твоём случае защитная реакция организма сработала ещё и как предохранительный клапан. Она попросту отключила тебя. Чтобы не произошло ещё большей беды.
   – Большей беды! – воскликнул Вадим. – Да куда уже больше?!
   Тесть развёл руками.
   – Ну… могло не выдержать сердце. Или сошёл бы с ума.
   Вадим горько усмехнулся про себя: хорошее оправдание для труса.
   – Уж лучше сойти с ума, чем так жить.
   Инстинкты здесь замешаны или другие свойства организма – ему от этого не легче. Боль и чувство вины всё равно никуда не уйдут. Они теперь останутся с ним навсегда. До самого конца.
   Из зала стали выходить люди, с любопытством поглядывая на уединившуюся парочку. В поле зрения появились мать с Сергеем. Не решаясь подойти ближе и тем самым помешать разговору, они встали возле окна. Сергей закурил.
   Аркадий Иванович поднялся и протянул Вадиму руку.
   – Надеюсь, наша беседа пойдёт тебе на пользу. – У него был усталый и очень грустный взгляд. – Держись, парень, время, говорят, лечит.
   Вадим с благодарностью пожал его крепкую, сухую ладонь:
   – Я вам желаю того же. И простите меня… если когда-нибудь сможете.

//-- * * * --//
   Аркадий Иванович оказался прав: всё только начиналось. Если первые три дня после аварии Вадиму ещё удавалось как-то держать себя в руках, ожидая мучительной процедуры захоронения, то сейчас тоска, отчаяние и боль овладели им без остатка.
   Он пытался найти утешение на дне бутылки. Напивался почти до беспамятства, а когда начинал трезветь, понимал: это не выход. Да только рука сама уже тянулась за новой порцией алкоголя. В редкие минуты просветления Вадим замечал рядом с собой встревоженные лица матери и Сергея. Они старались его вразумить, что-то доказывали, а он лишь беззлобно отмахивался пустым стаканом и предлагал выпить с ним за компанию. Так продолжалось почти две недели.
   В один из дней он вдруг отчётливо услышал над ухом жалобный детский плач. Оторвал от подушки тяжёлую похмельную голову и внимательно прислушался. Громкий плач продолжался. Вадим окончательно проснулся и сел на краю дивана, намереваясь на слух определить источник звука. Кажется, ребёнок надрывался в соседней квартире. И это было очень странно. Потому как за стеной жила одинокая старушка, которая никогда не имела детей и смиренно довольствовалась обществом старой кошки и облезлого попугая. Крик неожиданно смолк. Вадим тряхнул головой. Допился! Уже детские голоса стали мерещиться.
   Он встал, пошатываясь, прошёл в ванную и долго плескался под струёй холодной воды – до тех пор, пока в голове окончательно не прояснилось. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он сорвал с зеркала ткань и взглянул на собственное отражение. На него смотрело худое, измождённое, заросшее щетиной человекообразное существо. Унылое лицо вдовца, почти потерявшего свой облик. Вадим презрительно скривил губы:
   – Что, дружок, хочешь утопить в водке чувство вины? Значит, вот так оберегает тебя твой инстинкт самосохранения – как страуса, головой в песок. – Он резко вскинул руку и показал своему отражению сложенную из пальцев фигу. – А это видел? Теперь каждый сам по себе!
   С этого момента Вадим твёрдо решил не брать больше в рот ни капли спиртного. Он знал, что ему очень трудно будет справиться с эмоциями, почти невыполнимо. Но Наташа одобрила бы его действия. С инстинктами, как и с вредными привычками, можно бороться. А кто кого положит на обе лопатки, покажет жизнь.
   Утром следующего дня, отмытый и чисто побритый, Вадим отправился на работу. Честно говоря, он уже не надеялся, что его вновь примут на службу. Две недели прогулов могли не на шутку разозлить даже самого терпеливого начальника. Однако ему повезло: директор оказался славным, понимающим мужиком и чисто по-человечески вошёл в его положение.
   Работа стала для Вадима настоящей отдушиной. Он стремился как можно больше времени проводить на стройке или в офисе, лишь бы только не возвращаться в пустую квартиру, где каждая мелочь напоминала ему о погибшей семье.
   Внешне он был спокоен, собран. Никто и не догадывался, что на самом деле творится у него на душе. Но если днём ему удавалось держать себя в руках и скрывать эмоции, то ночь притворства не терпела. Она, как палач, обнажала каждый его нерв и отнимала последние силы. В полумраке осиротевшей комнаты становилось особенно невыносимо. Сон не шёл, и он часами ждал, когда к нему забредёт милосердный Морфей и избавит его от тяжких раздумий.
   Иногда Вадим забывался, прислушиваясь к посторонним шорохам и звукам. Ему казалось, что сейчас завозится, закряхтит в своей колыбели дочка, вот-вот готовая расплакаться без любимой пустышки. Он почти физически ощущал, как Наташа осторожно (чтобы не разбудить его) встаёт с дивана и, склонившись над детской кроваткой, тихо поёт: «А-а-а… а-а-а». Он открывал глаза, и его сознание тут же пронзала страшная мысль: их больше нет! Внутри всё замирало, будто съёживалось в тугой сиротливый комок. И тогда ночную тишину разрывал только один-единственный звук – его протяжный, жалобный стон.
   Много раз, вспоминая события того рокового утра, он клял себя за то, что повёз девчонок домой именно этой дорогой. Почему не выбрал другой маршрут? Почему бросил машину на повороте? Почему не заглушил двигатель? Тысячи «почему» беспокойно роились в его голове, и он не находил на них ответа. А самое страшное – в момент аварии у него внутри ничто не дрогнуло. Он всегда думал, что в таких случаях сердце обязательно должно подсказать, почуять беду, но оно молчало. Ни предчувствия, ни намёка. Разве можно после всего этого назвать его любящим супругом и заботливым отцом?
   Впрочем, всё произошло так быстро. По предварительной версии экспертов, «Тойота» загорелась от удара о дерево, к которому её отбросил автомобиль виновника ДТП. Деформация передней части автомашины привела к короткому замыканию в электронной системе двигателя, что, собственно, и вызвало возгорание.
   А ведь у «Короллы» с самого начала были проблемы с электрикой. Тогда Вадиму это показалось легкоустранимым пустяком. И вот что из этого вышло.
   Он мог себе только представить, что чувствовала Наташа, запертая с дочкой в стальном крематории. Из-за сильного удара она, скорее всего, потеряла сознание, а когда пришла в себя, было уже поздно. Двери заклинило, дым, огонь, плач ребёнка… Обезумевшая, она мечется по салону, а её последняя надежда на спасение под гордым названием «муж» тупо стоит в сторонке. Практически фонарный столб.
   И пусть Аркадий Иванович хоть тысячу раз оправдывает его поведение, Вадим был твёрдо убеждён: он виноват в гибели семьи не меньше, чем сбежавший с места происшествия водитель.
   Ближе к рассвету, измученный тяжкими думами, он забывался в коротком тревожном полусне. Потом наступало долгожданное утро, и Вадим с головой погружался в работу, лишь бы только избавить себя от горьких мыслей.
   Глядя на его старания, мать не могла нарадоваться: наконец-то перестал пить, образумился. Ей было не важно, какие причины заставили сына бросить спиртное. Главное, что он пришёл в себя, а там потихонечку всё устроится, наладится и его личная жизнь. Но если бы она только знала, как невыносимо жжёт и ноет у него в груди, так, что безумно хочется вырвать сердце, – может быть, тогда сама поставила бы перед ним спасительную поллитровку.
   А вот Сергей не разделял матушкиного оптимизма. Он, конечно, поддерживал вместе с ней Вадима как мог, но прекрасно понимал: все их старания напрасны. Они попросту игнорируются.
   – Старик, ну нельзя же так, – не выдержал однажды приятель, – жизнь не стоит на месте, а ты закрылся внутри себя, как в раковине, и ничего не желаешь слышать! Возьми себя в руки, встряхнись, их ведь уже не вернёшь. Подумай о себе, пожалуйста!
   Пылкое обращение друга ничего, кроме горькой иронии, не вызывало:
   – В последнее время мне все только и твердят: приди в себя, одумайся, так нельзя… А как можно? Погубить свою семью и продолжать спокойно жить дальше?!
   – Вадька. – Сергей решительно заглянул ему в глаза. – Тебе нужна помощь специалиста. Ты не справишься в одиночку. Посмотри: ты стал похож на тень. Позволь помочь тебе.
   – Зачем?
   – Я не хочу, чтобы ты тоже лёг в гроб.
   Вадим оставил его пожелание без ответа…

   Начало декабря всех удивило обильным снегопадом. И в первую очередь коммунальщиков. Уборочной техники, как всегда, не хватало – машины вязли в глубоком снегу, медленно продвигаясь по рыхлым дорогам. У пешеходов дела обстояли не лучшим образом. С трудом пробираясь козьими тропами к магазинам и подъездам, они возмущённо ругали нерадивых дворников, а вместе с ними – и всё мёстное домоуправление. Ничего не скажешь, весёленький выдался денёк.
   Решив подышать свежим воздухом, а заодно купить что-нибудь к ужину, Вадим вышел на улицу. Снегу действительно навалило довольно прилично.
   «Скоро уже сорок дней будет, – спохватился он. – Надо бы съездить на кладбище, почистить могилки».
   В магазине он взял пачку пельменей, пакет молока, батон и отправился домой. Ноги неуклюже расползались в снежном месиве. Не поднимая глаз от дороги, Вадим упорно продвигался вперёд.
   – Дядя Вадик! – окликнул его возле девятиэтажек тонкий детский голосок.
   Он вскинул голову и обернулся. Позади него стояла девчушка лет шести-семи, закутанная в белый пуховик, а рядом с ней улыбалась высокая молодая женщина в меховой шубке. Но ни просторная одежда, ни длинный густой мех не могли скрыть её интересного положения.
   – Дядя Вадик, а мы думали: ты это или не ты? – весело щебетала девочка, выпуская материнскую руку. – Я первая тебя заметила!
   Вадим подошёл ближе. Вот так встреча!
   – Вика? Какая же ты стала большая, почти невеста!
   Девчушка смущённо заулыбалась.
   – Да, время летит быстро, – подала голос Анжела. – Ну, здравствуй, Вадим.
   – Здравствуй.
   – Странно видеть тебя в этом районе. Ты здесь по делам?
   – Не совсем. Я теперь тут живу.
   – А-а, – протянула Анжела, – а мы вот к свекрови в гости собрались. Вон её дом.
   Она указала рукой на дальнюю высотку. Заметив на пальце девушки обручальное кольцо, Вадим кивнул:
   – Ты всё-таки вышла за него замуж?
   – Да. – Анжелка с вызовом вскинула голову. – Теперь я тоже могу позволить себя любить.
   Вадим смотрел на бывшую любовницу, и его не покидало странное чувство: уже больше года прошло с момента их расставания, а она по-прежнему держит на него старую обиду.
   – Ты всё ещё сердишься?
   – Глупости! – Анжела натянуто улыбнулась. – У меня замечательный муж – заботливый, любящий. Чего ещё для счастья надо? А то, что между нами было, давно прошло.
   – Рад за тебя. Замужество пошло тебе на пользу.
   – Спасибо! – Она облизнула ярко накрашенные губы. – Я слышала, ты тоже женился?
   Вадим неуверенно качнул головой.
   – Молодец. Честно говоря, не думала, что ты когда-нибудь решишься, – то ли похвалила, то ли принизила Анжела. – А чего худой-то такой? Или молодая жена не кормит?
   – Зато ты кушаешь за двоих! – Он кивком указал на её выпирающий живот. – Когда рожать-то?
   Анжелка с гордостью провела рукой по своей округлости:
   – В феврале. Сынишка будет.
   – Мам, а давай братика Вадимом назовём, – с детской непосредственностью вклинилась в разговор Вика. – Ну давай, пожалуйста, хорошее ведь имя!
   Анжела в замешательстве бросила взгляд на Вадима, потом на дочь.
   – Викусь, надо с дядей Володей посоветоваться, – быстро нашлась она и поправила на девочке вязаную шапку. – Это ведь и его сыночек тоже.
   Вика упрямо тряхнула головой. Её такой ответ не устроил. Она вырвалась из рук мамы и хитро подмигнула Вадиму.
   – Я сегодня же ему посоветую. Он всегда меня слушается.
   Анжела покачала головой.
   – Ох уж эти детки! – Она вздохнула, глядя на Вадима. – Вы-то себе ещё никого не родили?
   Он сделал вид, что не расслышал вопроса. Присел перед Викой на корточки и взял её за руку:
   – Ну что, подруга, как жизнь? В школу ходишь?
   – Хожу, – кивнула девочка, охотно вкладывая в его ладонь свою маленькую тёплую ручонку. – В первый класс.
   – Круто. И какой же твой любимый урок?
   – Рисование.
   – Я тоже любил рисование, а вместо этого пошёл в строительный институт.
   – Почему?
   И в самом деле: почему? Пока он обдумывал ответ, девочка внимательно заглядывала ему в лицо.
   – Дядя Вадик, тебе плохо? – неожиданно спросила она.
   Он опешил.
   – С чего ты взяла?
   – У тебя глаза очень грустные.
   Эта маленькая, не по годам развитая девочка всегда ставила его в тупик своими недетскими наблюдениями.
   – Да, плохо, – честно сознался он.
   Говорят, что дети могут ощущать тонкие вибрации чужой души, подобно крохотным антеннкам. Вот и Вика, видимо, почувствовала, услышала его боль. Она доверчиво обвила руками шею Вадима, прижалась и затихла. Её теплое дыхание согревало ему щёку. Это было невыносимо. В глазах защипало.
   Вадим осторожно высвободился из Викиных объятий и поднялся с колен:
   – Извините, девчонки, но мне нужно идти, – тихо проговорил он и добавил: – Пожалуйста, я вас очень прошу… берегите друг друга.
   И быстро зашагал прочь.
   Закрыв за собой входную дверь, он тяжело опустился на пуфик в прихожей и долго сидел неподвижно, глядя в одну точку. Пакет с продуктами остался стоять возле ног, а принесённый на ботинках снег потихоньку таял, превращаясь в мутную лужицу на полу. Неожиданно со двора донеслись чьи-то тревожные крики. Словно очнувшись ото сна, Вадим прошёл на кухню к окну и отдёрнул занавеску.
   С высоты четвёртого этажа было хорошо видно, как на заснеженной площадке перед домом, которую жильцы облюбовали под стоянку машин, происходят странные манипуляции. Двое автолюбителей в спешном порядке отгоняют своих «коней» подальше от старенького, буксующего на месте «Фольксвагена». Снег, кусты и стоящие по соседству автомобили явно мешали застрявшему водителю совершить сложный манёвр. Пару раз, неосторожно сдав назад, он только чудом не зацепил припаркованные рядом иномарки. Вокруг «Фольксвагена» бегала соседка Люська, уговаривая горе-водителя отказаться от своей безумной затеи.
   Вадим покачал головой. Похоже, Пашка с первого этажа вновь перебрал лишнего и его, как всегда в таких случаях, неудержимо потянуло на пьяные подвиги. Обычно, возвращаясь с гулянки домой, он только громко орал, барабаня кулаком в дверь своей квартиры. А потом все соседи долго и дружно слушали, как пьяный задира «строит» мать и жену. Наверное, в каждом доме найдётся хоть одна подобная семейка. Сегодня парню почему-то приспичило сесть за руль.
   Крики и ругань во дворе не утихали. Мать настойчиво пыталась вразумить сына с помощью крепких непечатных выражений. Тот в свою очередь не стеснялся посылать её по тому же адресу.
   Из подъезда выскочил мужчина и прямиком кинулся к своему автомобилю. Сбросив снег только с лобового стекла, он шустро завёлся и отогнал машину на безопасное от «Фольксвагена» расстояние. Потом с чувством облегчения заспешил домой. Никому не было до пьяного Пашки никакого дела. Каждый спасал лишь своё имущество.
   Без поддержки со стороны Люська прекратила бесполезные уговоры и махнула на сына рукой. Пашка остался на площадке один. Теперь никто и ничто не мешало упрямцу выехать со двора. Что может натворить на дороге пьяный идиот за рулём, нетрудно представить. Тем более в такую погоду.
   Вадим отпрянул от окна. Мигом спустившись по лестнице, он выбежал из подъезда. Как оказалось, вовремя. Натужно урча в снегу, «Фольксваген» пятился назад, слегка зацепив по пути чей-то бампер. Препятствие не остановило Пашку. Вывернув до отказа руль, он уже вознамерился покинуть площадку.
   Вадим подошёл к машине и постучал согнутым пальцем по стеклу. Пашка приоткрыл дверцу:
   – А-а, сосед, здоро́во, – пьяно улыбнулся он, не выпуская изо рта сигарету. – Говори: куда тебя подвезти?
   – Тут недалеко.
   Распахнув пошире дверь, Вадим взял беспокойного жильца под локоть и буквально выдернул из салона в снег.
   – Какого… – возмущённо завопил Пашка, силясь подняться на ноги.
   Не слушая пьяных возражений, Вадим сел за руль и отогнал автомобиль на прежнее место. Сосед, спотыкаясь, бежал следом.
   – Ты чё творишь, дебил! А ну стой! Стой, кому говорю!
   Вадим заглушил двигатель, неторопливо вылез и закрыл машину.
   – Всё, Паша, на сегодня ты откатался. А ключи получишь завтра утром, когда проспишься.
   Он сунул связку в карман и, не обращая внимания на угрозы и оскорбления, направился к подъезду.
   – Ах ты, гнида! – подскочил сзади Пашка, воинственно дёргая его за рукав. – А ну дай сюда ключи!
   И замахнулся для удара. В Вадима точно бес вселился. Он резко повернулся к соседу и, схватив за воротник, крепко припечатал парня к стене:
   – Ключи тебе?! Да из-за таких как ты…
   Он не договорил. Разинув рот, Пашка испуганно смотрел на него снизу вверх, словно несчастная овца на заклании. Что он увидел в его взгляде, только одному богу известно, но это разом сломило всякое сопротивление. Молча хлопая глазами, сосед не шевелился.
   Вадим разжал пальцы. Не сказав больше ни слова, он вернулся домой. Бросил ключи на полочку в прихожей, разделся и отправился варить пельмени.
   Ночью опять не спалось. В голову лезли мрачные мысли, от которых кругом шла голова. Было уже очень поздно, когда вдруг из дальнего угла комнаты, где сейчас стояла Ксюшина кроватка, донёсся чей-то жалобный, настойчивый голос:
   – Папочка, сними с меня одеялко, мне жарко… Пожалуйста, папочка, подойди ко мне.
   Что-то внутри подсказало: это говорит его дочь. Он встал и покорно пошёл на зов. Склонившись над кроваткой, откинул покрывало в сторону и едва не закричал от ужаса: вместо родного ангелочка в колыбели лежал страшный, обугленный скелет и тянул к нему тонкие крючковатые пальцы.
   Вадим отступил, чувствуя, как за его спиной кто-то тяжело и хрипло дышит. Тем временем мерзкое существо медленно, будто паук, выбиралось из кроватки и ползло следом.
   – Папочка… папочка, – это был уже не голос, а шипение.
   Замирая от страха, Вадим обернулся. В двух шагах от него в белом длинном плаще стояла Наташа. Голова наклонена вниз, распущенные волосы скрывают лицо.
   – Почему ты боишься свою дочь? – глухо спросила жена.
   Он растерянно покосился на чёрную каракатицу, ползущую к его ногам.
   – Но ведь это… не Ксюшка.
   Наташа разочарованно вздохнула.
   – Ты не узнаёшь нашу девочку? – Она подняла голову и привычным движением откинула назад волосы. – А может, ты и меня успел забыть?
   Он взглянул на жену и в ужасе отшатнулся. Кожи на лице совсем не осталось – вместо неё обгорелые остатки плоти, едва прикрывающие челюстную кость. Из пустых глазниц веет могильным холодом. Жуткое зрелище!
   Он хотел убежать, но его ноги намертво приросли к полу – как тогда, на пожаре.
   – Знакомые ощущения, не правда ли? – тихо сказал монстр в Наташином обличии и двинулся на Вадима.
   «Это конец!» – мелькнула в голове трусливая мысль. А тут ещё костлявый уродец норовил ухватиться за ногу. Пальцы у него острые, похожие на стальную проволоку. Омерзительные существа подбирались всё ближе, Вадим уже реально ощущал их зловонное дыхание, но по-прежнему не мог сдвинуться с места. И только когда страшные когтистые руки потянулись к его горлу, он закричал и… проснулся.
   Сердце отчаянно колотилось в груди, словно ошпаренный зверёк. С момента похорон жена и дочка снились Вадиму почти каждую ночь. Но такой чудовищный по содержанию сон он видел впервые.
   Взбудораженное сознание постепенно приходило в норму. Захотелось пить. Он босиком прошлёпал на кухню, попутно бросая взгляд на изумрудное табло часов: половина четвёртого утра. Скоро на работу вставать, а сна опять ни в одном глазу. Вадим с жадностью напился прямо из-под крана и, вернувшись на диван, пролежал весь остаток ночи с открытыми глазами. Пока не запищал мобильник.
   Испытывая внутри какую-то неясную тревогу, он стал собираться на работу. Есть не хотелось. Он устроился на кухне, налил чашку кофе и взял в руки пульт от телевизора. Новости, где с самого утра на тебя выливают сплошной поток негатива, Вадим отсекал сразу – его вполне хватает и в жизни. Он равнодушно прыгал по каналам, но везде натыкался практически на одно и то же: аварии, убийства, катастрофы, погода на неделю, рецепты новых блюд. Отчаявшись найти что-нибудь путное, он в последний раз щёлкнул кнопкой.
   На экране телевизора возникла фигурка белобрысого мальчугана, стоящего на фоне узбекского ковра. Затем камера отъехала чуть назад, позволяя разглядеть часть комнаты и тех, кто в ней находился. Вадим увидел двух женщин с маленькими детьми на руках. Одна молодая, второй далеко за пятьдесят. Они улыбались и с нежностью смотрели на мальчишку, который так и норовил засунуть в нос пальчик. Женщина постарше мягко отстранила руку пацанёнка от лица, а голос за кадром с невозмутимым пафосом пояснял: «Несмотря на столь юный возраст, Витя Шепилов стал в своём городе настоящим героем. Не каждый взрослый, оказавшись на месте мальчика, смог бы сохранить самообладание. А вот Витя не растерялся.
   В тот день он и две его пятимесячные сестрёнки-близняшки остались дома одни. Папа был на работе, а мама ушла на молочную кухню, наказав сыну приглядывать за спящими сёстрами.
   А вскоре из-за короткого замыкания в квартире вспыхнул пожар. От искры из розетки огонь стал по обоям распространяться дальше. Витя вовремя заметил грозившую им опасность. С поразительным самообладанием он завернул одну из девочек в одеяльце (ведь на улице была зима) и вынес её на лестничную клетку. Потом вернулся в объятую пламенем комнату за второй близняшкой. Почуяв запах дыма, на площадку выскочили обеспокоенные соседи. Они-то и успели подхватить теряющего сознание мальчика со спасённой малышкой на руках. Шестилетний герой надышался угарным газом, подпалил волосёнки, но всё же сумел вынести из огня обеих своих сестрёнок».
   Вадим как заворожённый смотрел на экран. Передача о юном спасателе тронула его до глубины души.
   «Скажи, Витя, – навис над мальчишкой репортёр с микрофоном, – тебе было очень страшно?»
   Ребёнок засмущался, а потом утвердительно кивнул: «Да. Но Даша с Ирой ещё маленькие. Они не могут ходить, и мне их стало жалко».
   Репортёр повернулся на камеру и продолжал что-то увлечённо комментировать, только Вадим его уже не слышал. Перед глазами стоял отважный щуплый мальчуган. Даже не первоклассник. Он был самым обычным дошколёнком, но у него оказалось большое и храброе сердце. Вот уж действительно не каждый взрослый способен на столь геройский поступок.
   Вадим закрыл глаза и горько усмехнулся: «Не каждый…».
   Он щёлкнул пультом, выключая телевизор. Увиденный сюжет разбередил свежую рану. Она ещё не успела затянуться тонкой плёнкой забвения, а по ней уже снова рубанули острым топором.
   Тяжело поднявшись со стула, Вадим шагнул к окну и открыл форточку. Он задыхался.
   Задыхался от горечи и стыда за свою слабость, за бездействие. Даже сопливому пацанёнку удалось преодолеть в себе чувство страха и не спасовать перед опасностью, а он, здоровый взрослый мужик, струсил, растерялся.
   А ведь их действительно можно было спасти. Хотя бы одну из них…
   Вадим вдруг чётко осознал всю бесполезность своего существования, словно долго ехал куда-то на автомобиле в полной темноте. Потом фары осветили дорогу. А впереди пустота, ничего нет.
   События последних дней, тоска по родным и бессонные ночи только обострили чувство вины. Утренний сюжет расставил всё по местам. Елена Сергеевна права: он трус и убийца, и его поступку нет оправдания.
   Приговор был вынесен незамедлительно. Осталось только привести его в исполнение.
   Вадим прошёл в ванную и срезал верёвку. Подёргал её в руках – крепкая, должна выдержать. Он осмотрелся. Выбор пал на прихожую. Когда-то он собственными руками забивал в потолок анкерные болты для будущей шведской стенки. Со стенкой не получилось, зато крюкам теперь выпала другая роль. Позорная, но справедливая.
   Он подставил табурет и стал привязывать конец верёвки к одному из анкеров. В это время в дверь неожиданно позвонили. Вадим вздрогнул. Кого, интересно, там принесло в такой неподходящий момент? Но ничего – постоят и уйдут. Не обращая внимания на помеху, он продолжил вязать узел для петли. За дверью послышались чьи-то приглушённые голоса, возня, потом кто-то снова надавил кнопку звонка.
   «Как в театре, – пришла вдруг ему в голову неожиданная мысль. – Последний третий звонок, и… финита ля комедия». Он спокойно, без суеты просунул голову в петлю, затянул под подбородком узел.
   Всё.
   Несколько секунд агонии – и его мучения закончатся навсегда. Он закрыл глаза, мысленно прощаясь с близкими и друзьями, но неожиданно в замочной скважине по-хозяйски завозился ключ. На мгновение показалось, будто с прогулки вернулась Наташа. Сейчас она войдёт в прихожую вместе с коляской и весело скажет: «Папочка, мы пришли, встречай нас».
   Ерунда, конечно, но ведь кто-то же ломится в квартиру?
   Раздражённый тем, что ему помешали, и в то же время не желая шокировать визитёра своим экстремальным видом, Вадим принялся стаскивать с головы петлю. Но не тут-то было. Упрямый узел крепко затянулся и не торопился отпускать свою жертву. А это означало, что встречать незваного гостя придётся с верёвкой на шее. Абсурдная ситуация, ничего не скажешь!
   Когда дверь наконец распахнулась, он увидел на пороге Елену Сергеевну. За её спиной маячил Пашка с первого этажа.
   Тёща охнула и бросилась к Вадиму.
   – Вадик, не смей, не надо! – закричала она, крепко обхватив его за ноги.
   Следом за ней в прихожую ввалился Пашка и сразу рванул на кухню. Через мгновение вернулся с ножом в руках. Вадим не успел опомниться, как с его шеи срезали верёвку, а затем торопливо сдёрнули с табурета на пол.
   – Ну ты, земеля, даёшь! – покачал головой сосед. – Как же тебя угораздило?
   Вадим молчал – он был подавлен.
   – Паш, оставь нас, пожалуйста, одних, – попросила Елена Сергеевна. – Забирай свои ключи и ступай.
   Парень обшарил взглядом прихожую и недовольно засопел:
   – Эй, зёма, ты куда ключи дел? – Он потряс Вадима за плечо. – Ты меня слышишь: где ключи от машины?
   Не глядя на него, Вадим кивком указал на тумбочку под зеркалом и тяжело опустился на табурет.
   Пашка сгрёб с полки свою связку.
   – Ну, знаешь, не ожидал я, что такой крепкий пацан, как ты, полезет в петлю! – Он с осуждением покачал головой. – У меня две бабы и жизнь тоже не сахар, но чтобы лишать себя жизни… Грех это.
   Елена Сергеевна легонько подтолкнула его в спину.
   – Паш, иди уже. Не до тебя сейчас.
   Сосед шмыгнул носом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Тёща дождалась, когда они останутся наедине, распахнула светлую норковую шубку и встала рядом с Вадимом.
   – Зачем ты это сделал?
   Испытывая одновременно стыд, досаду и разочарование, он опустил голову:
   – Я больше так не могу.
   Невыносимо хотелось плакать. Чтобы не показать свою слабость, он до боли прикусил изнутри нижнюю губу. Не хватало ещё расклеиться перед тёщей, словно малый ребёнок! Хватит с неё и представления с верёвкой.
   – А я могу?! – Елена Сергеевна даже слегка повысила голос. – Я потеряла самое дорогое, что у меня было, – дочь и внучку. Мне тоже очень больно и тяжело, но это не повод, чтобы накладывать на себя руки!
   Вадим пристально взглянул на тёщу снизу вверх:
   – Елена Сергеевна, я ведь трус. Или вы забыли?
   Женщина немного помолчала.
   – Вадим, я, кажется, обидела тебя тогда на поминках, – тихо сказала она.
   Её слова вызвали у него горькую усмешку:
   – Вы не обидели. Вы просто… размазали меня по стенке.
   Тёща присела на край пуфика, вытянула вперёд и скрестила стройные ноги в замшевых сапожках.
   Она смотрела на него и не говорила ни слова. Вадим по-своему расценил её молчание.
   – Я всё понял, Елена Сергеевна, и завтра же съеду отсюда. Ключи передам соседке напротив.
   – Зачем? – искренне удивилась женщина. – Тебя никто не гонит. Наоборот, живи здесь, сколько хочешь. Это твоя квартира.
   Теперь настала его очередь прийти в замешательство:
   – Разве вы здесь не для этого?
   – Нет, конечно. Меня попросил зайти Аркаша. Аркадий Иванович.
   Вадим ничего не понимал. Он встал со стула и, засунув руки в карманы брюк, медленно прошёлся по коридору взад-вперёд. Елена Сергеевна тоже поднялась.
   – Пойдём на кухню поговорим, – предложила она, выразительно поглядывая на свисающий с потолка обрывок верёвки. – Здесь как-то неуютно.
   Они расположились за столом.
   – На днях к нам заходил твой друг Сергей, – начала Елена Сергеевна. – Он был серьёзно обеспокоен твоей э-э… депрессией. Хотел, чтобы Аркадий Иванович побеседовал с тобой, как специалист.
   Вадим покачал головой. Ах, Серёга, Серёга… Кто бы мог подумать, что лучший друг так бесцеремонно влезет в его личную жизнь!
   – К сожалению, Аркадий Иванович сейчас в больнице, – продолжала тёща. – Но я рассказала ему о просьбе Сергея.
   – Что с ним?
   – Инсульт, – Елена Сергеевна достала из сумочки кружевной платок и приложила его к покрасневшим глазам. – После похорон Аркаша очень сильно сдал.
   Вот так сюрприз! Вадим не мог поверить своим ушам. Такой крепкий, выдержанный мужчина – и вдруг инсульт. А ведь именно тесть поддержал его в тяжёлую минуту, хотя ему самому было нелегко. Почему-то именно на долю хороших людей чаще всего выпадают трудности и суровые испытания. Как всё-таки несправедлив мир!
   – Мне очень жаль.
   Тёща кивнула.
   – Как ты понимаешь, Аркаша не мог прийти сюда сам, поэтому попросил меня. Вот я и решила заглянуть к тебе перед работой. Как оказалось, вовремя. Твой друг не обманул.
   Вадим опустил глаза.
   – Никогда бы не подумал, что вы станете для меня ангелом-хранителем.
   Женщина нервно комкала в ухоженных руках носовой платок.
   – Вадим, у нас с тобой с самого начала сложились натянутые отношения…
   Он слабо покачал головой:
   – Говорите только за себя, Елена Сергеевна.
   Тёща как-то странно на него посмотрела.
   – Хорошо… Это я относилась к тебе предвзято. Я и сейчас считаю: не свяжи Таточка с тобой свою судьбу, всё было бы иначе. Но разговор не об этом. – Она вздохнула и крепко сжала в кулаке платок. – Аркаша прав: ты не виноват в их смерти. Ты действительно любил мою девочку. Теперь я это точно знаю.
   Она не просила прощения, не извинялась, но по её тону было понятно: она сожалела о том, что вела себя с Вадимом грубо и несдержанно. Это озадачило его.
   – Елена Сергеевна, возможно, ещё день назад вы бы даже в самом страшном сне не сказали мне этих слов. Что изменилось? Я ведь по-прежнему всё тот же трус и убийца.
   Тёща помолчала.
   – Я не хотела к тебе идти, – наконец, призналась она. – И тогда Аркаша поведал мне одну очень интересную историю. Про тебя и про Татку…
   Вадим с любопытством смотрел на женщину, а она неторопливо продолжала:
   – …Наташенька редко делилась со мной своими проблемами. Для этого был папа. У него и профессия подходящая, и нервы покрепче. Вот она и рассказала ему, как попала под колёса твоей машины.
   Она неожиданно взяла Вадима за руку.
   – Скажи: ты правда хотел встречаться с Наташей, зная, что у неё СПИД?
   Не понимая, куда клонит тёща, он пожал плечами и откровенно признался:
   – Да. А что?
   Елена Сергеевна мягко похлопала его по руке.
   – Вот тебе и ответ на твой вопрос. – Она первый раз за всё время улыбнулась. – Ни один нормальный, здравомыслящий человек не пойдёт на такой шаг. Если только он… не влюблён по-настоящему.
   Вадим убрал руки со стола.
   – И тем не менее моя любовь не спасла ни жену, ни дочку.
   – Ты сделал всё, что мог.
   – Я вообще ничего не сделал, – сухо отрезал Вадим. – Никогда себе этого не прощу.
   Он порывисто встал из-за стола и подошёл к окну. Равнодушным взглядом окинул заснеженный двор. Протрезвевший Пашка благополучно выезжал со стоянки. Вадим прижался лбом к холодному стеклу и тихо проронил:
   – Ну почему вы пришли именно сегодня? Зачем?
   Это было скорее сожаление, чем вопрос.
   – Видно, Господу нашему угодно, чтобы ты жил дальше, – так же тихо ответила женщина.
   За спиной послышалось слабое всхлипывание. Он обернулся. Поставив локти на стол, тёща тихонько плакала, закрыв руками лицо.
   Вадим подошёл к ней и встал рядом.
   – Елена Сергеевна, – позвал он.
   Женщина расправила смятый платок и принялась вытирать глаза.
   – Не могу, Вадим. Как вспоминаю девочек – слёзы сами на глаза наворачиваются. – Она кивнула на рейлинг, где висела старенькая разделочная доска, неумело разрисованная «под хохлому». – Таточка её в третьем классе для бабушки расписывала.
   Вадим вдруг поймал себя на мысли, что его поведение мало чем отличается от капризов маленького избалованного ребёнка, у которого отобрали любимую игрушку.
   О нём беспокоятся, уговаривают, стараются окружить заботой и вниманием, а он, как упёртый ишак, ни о чём, кроме своих страданий, не желает слышать.
   А ведь Елена Сергеевна переживает не меньше, но она нашла в себе силы и время зайти к нему и даже пытается по-своему взбодрить. Один бог знает, чего ей это стоит.
   Или взять, к примеру, Аркадия Ивановича. Вот уж кому сейчас не позавидуешь. Человек тяжело болен, лежит в больнице, но всё равно в любой момент готов прийти на помощь. Про Серёгу вообще речи нет – такого преданного друга нужно ещё поискать.
   Вадиму стало стыдно за проявленную слабость. Но с другой стороны, ситуация здорово измотала его. Он ведь не бездушный робот с проводами вместо нервов. Да и как можно спокойно относиться к смерти любимых людей?
   – Простите меня, Елена Сергеевна, – сказал он.
   – За что?
   – За всё, что было. А главное – за то, чего могло не быть.
   Женщина миролюбиво протянула руку. Сухие горячие пальцы слабо пожали его ладонь.
   – Вадим, я не сержусь. И ты не держи на меня зла. Жизнь рано или поздно всё расставит по своим местам.
   Она покопалась в сумочке и вытащила чью-то чёрную с золотым тиснением визитку.
   – Вот. Аркаша велел тебе передать. Это координаты его приятеля и коллеги по цеху. Юрий Семёнович хороший специалист. Будет тяжело – обращайся, он обязательно поможет.
   Елена Сергеевна встала.
   – К сожалению, мне пора на работу. – Она настороженно заглянула Вадиму в глаза. – Я ведь могу спокойно уйти?
   Вадим выдержал её красноречиво-пытливый взгляд.
   – Не беспокойтесь, Елена Сергеевна, второй попытки не будет. На это ещё нужно решиться. – И, заметив, с каким облегчением она вздохнула, добавил: – А ключи я оставлю у соседки из сорок первой квартиры.
   – Но…
   Он продолжал смотреть ей в глаза:
   – Я так решил.
   – И куда же ты пойдёшь?
   – Домой. К матери.
   Елена Сергеевна немного помолчала, потом запахнула шубку.
   – Хорошо, Вадим, это твой выбор. – Она миновала прихожую и, перешагнув через порог, обернулась. – А Аркадию Ивановичу я ничего не скажу. Пусть это будет нашей маленькой тайной.
   Дверь за ней мягко закрылась, и он снова остался один.
   Было какое-то странное чувство, что всё случившееся здесь произошло с кем-то другим – не с ним. А ведь его сегодня отделял от смерти всего лишь один короткий шаг с табурета. Что это: простое совпадение или божий промысел?
   Он поднял голову вверх и, глядя на свисающий с потолка огрызок верёвки, тихо проронил:
   – Что ж, попробуем жить дальше… Если получится.

//-- *** --//
   Подходил к концу октябрь. Осень в этом году выдалась тёплая и сухая как никогда. Вот и сегодня, взяв с собой зонт, Вадим так и не удосужился его раскрыть, хотя сизые тучи до самого вечера тяжело бродили над городом. Ветер-пастух упрямо гонял их с места на место, а они, точно недоенные коровы, лениво повиновались его прихоти.
   Он вошёл в подъезд и вздохнул. Сейчас мать прямо с порога заведёт старую песню о том, что её сынок слишком много времени проводит на работе, совершенно не думая об отдыхе. В чём-то она, безусловно, права. Он действительно с утра до вечера пропадал в офисе либо на стройке, заявляясь домой только чтобы поесть и переночевать.
   Матушке ведь не объяснишь, что именно такой беспощадно-насыщенный график был для него сейчас жизненно необходим. Когда ты целыми днями занят интересным делом и общаешься с разными людьми, в голову намного реже заглядывают мрачные мысли. Один раз он уже поддался на их провокацию. Спасибо Елене Сергеевне.
   После того случая он на следующий же день переехал жить к матери. В родительском доме всё было по-прежнему, без изменений. Разве что Василий стал поглядывать на пасынка чуть наглее, словно чувствовал его ранимость. Но тем не менее урок он усвоил и больше мать не обижал.
   Пару раз Вадиму удавалось заглянуть в больницу к Аркадию Ивановичу. Тесть искренне радовался его приходу. Обидно только, что общение у них получалось скомканным и слишком коротким. Больной неважно себя чувствовал, и посетителям не позволяли долго находиться в палате.
   А буквально три дня спустя на работе к нему подошёл начальник и предложил поехать в длительную командировку. Так получилось, что их фирма выиграла тендер на строительство торгово-развлекательного центра в соседней области. Проекту требовалось постоянное присутствие специалистов на месте, и Вадим не раздумывая согласился. Чтобы не тратить каждый день уйму времени на дорогу, он вместе с другими рабочими на долгие восемь месяцев перебрался жить в чужой город.
   Как только надобность в его участии отпала, Вадим вернулся домой, а на следующий день отправился на кладбище – проведать своих девчонок. Его удивлению и горечи не было предела, когда рядом с ухоженными могилками жены и дочки он увидел совсем ещё свежий холм, обложенный венками и подвядшими розами. Взгляд быстро заскользил по траурным лентам: «любимому мужу… единственному брату… дорогому коллеге…».
   «Эх, Аркадий Иванович, вот вы и встретились со своими ненаглядными девочками. Не смогли пережить утрату… Пусть земля вам будет пухом…»

   Вадим неслышно вошёл в прихожую. Поставил на полку кейс, рядом положил зонт. За дверью родительской комнаты доносился громкий, возбуждённый голос спортивного комментатора. Сегодня по телевизору транслировали полуфинальный матч по футболу. Разумеется, отчим не мог пропустить столь важное событие и надолго прилип к экрану. Вот и хорошо: Вадиму меньше всего хотелось сейчас созерцать его постную и вечно недовольную физиономию.
   Мать, как всегда, возилась на кухне, гремя посудой. Он подошёл сзади и обнял её за плечи. Матушка испуганно вздрогнула и обернулась. Прежде, чем она успела что-либо произнести, он положил перед ней на стол десятидневную путёвку в Египет и билет на самолёт. Теперь-то она точно не будет приставать к нему с упрёками и советами.
   Когда мать узнала, что ровно через сутки он полетит в Хургаду, она, даже не обтерев руки от фарша, кинулась его обнимать:
   – Сынок, милый, я уже и не чаяла услышать такую радость! Неужели твоё сердечко стало оттаивать?
   Вадим промолчал. Да и что на это ответишь. Ещё совсем недавно он и подумать не смел об отдыхе. А уж тем более о далёком путешествии. До развлечений ли, когда вся семья покоится на кладбище?
   Ему часто говорили: «Потерпи, время лечит»… Ничего оно не лечит. Вот уже почти год прошёл, а боль так и не утихла. Немного притупилась, но никуда не исчезла.
   Он редко встречался с друзьями, отказался от увеселительных мероприятий, с головой погрузился в работу. Все его знакомые и коллеги, а в первую очередь мать, в один голос твердили: так нельзя. Необходимо отвлечься, развеяться, заняться интересным делом или попросту съездить куда-нибудь за новыми впечатлениями. Памяти усопших это не повредит, а вот здоровью поможет и силу духа поднимет. В конце концов, нужно жить дальше. Мёртвые к мёртвым, живые к живым.
   Вадим умом всё понимал, но сердце упорно противилось слушать чужие советы. А ведь они были правы: жизнь идёт своим чередом.
   Однажды, возвращаясь домой с работы, он обратил внимание на идущую впереди девушку. Издали красавица невероятно походила на его Наташу. Такая же походка, причёска, тот же рост. Вадим даже замер на месте. И только разглядев незнакомку поближе, он разочарованно прошёл мимо. Нет, не она… Да и фигурка его жены была несравнимо лучше, а ножки гораздо стройнее.
   И дело было даже не в том, кто оказался лучше или хуже, – просто он позволил себе замечать других женщин.
   Должно быть, с этого момента его чувства начали потихоньку оттаивать. А тут ещё Сергей подливал масла в огонь, ругал за инертность, постоянно тянул на какие-нибудь тусовки. Намерения приятеля были понятны, но отклика в душе Вадима они не находили. Зато глубоко запала случайно оброненная другом фраза:
   – Может, за границу рванёшь? А что, загранпаспорт у тебя есть. Хоть отдохнёшь, развлечёшься по-человечески.
   В памяти сразу всплыло неугомонное Наташино желание поехать в Египет. Вадим не понимал: почему её так безудержно тянуло в эту страну? Казалось бы, там нет ничего интересного – горы песка, невыносимо палящее солнце и… Красное море, по которому так вздыхала жена. И вдруг, словно озарение, пришла подсказка: «А ты слетай туда – и сам всё узнаешь».
   На первый взгляд идея показалась безумной. Но именно она могла бы помочь ему исполнить последнюю волю жены.
   Вадим раздумывал несколько дней, потом пошёл в ближайшее туристическое агентство. Молодая услужливая сотрудница быстро подобрала ему подходящий тур, а напоследок сказала:
   – Уверена: вы не пожалеете. Октябрь – самое лучшее время для отдыха в этой стране. Купайтесь, загорайте и наслаждайтесь. Желаю вам отличного перелёта и ярких, незабываемых впечатлений!..

//-- * * * --//
   Суета и оживление в зале аэропорта выдернули Вадима из омута воспоминаний. Люди подхватывали свои вещи и торопились на посадку. Вытащив наушники, он огляделся по сторонам – да, кажется, объявили его рейс. Он выключил плеер, закинул на плечо сумку и отправился следом за остальными пассажирами.
   Его место находилось в хвостовой части самолёта, рядом с проходом. Два соседних кресла были уже заняты. Возле иллюминатора расположилась крупная яркая брюнетка лет сорока, а подле неё удобно устроился щуплый усатый мужчина в полосатом джемпере. Вылитый кот Матроскин!
   Вадим вежливо поздоровался и, убрав сумку в багажный отсек над головой, опустился в свободное кресло.
   Пока продолжалась посадка, его попутчики успели познакомиться и теперь вели оживлённую беседу на тему пляжного отдыха за границей. От нечего делать Вадим принялся разглядывать пассажиров. В это время, оставляя после себя густой аромат духов, по проходу прошла молодая, одетая в яркий сарафан женщина. От тяжёлого терпкого запаха невыносимо засвербило в носу. Он не удержался и чихнул два раза подряд.
   – Будьте здоровы, – послышалось совсем рядом чьё-то искренне-радостное пожелание.
   Вадим повернул голову. По соседству с ним в таком же в крайнем, но разделённом проходом кресле сидела миловидная темноволосая девушка и доброжелательно улыбалась. Из-за плеча озорно выглядывала её коротко стриженная рыжая соседка.
   – Спасибо, – поблагодарил он, опуская руку в карман за носовым платком. Но, не успев его достать, снова чихнул.
   Теперь смеялись уже все втроём.
   – Добрый день, дамы и господа, – прервал веселье ровный голос пилота. – Разрешите поприветствовать вас на борту нашего авиалайнера…
   Только сейчас, застёгивая на животе прохладную пряжку ремня безопасности, Вадим ощутил внутри лёгкое, непонятное волнение и тут же себя успокоил: так бывает, если долго не летаешь.
   Он поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и постарался максимально расслабиться.

ЧАСТЬ 2

   Почему неприятности случаются именно тогда, когда их ждёшь меньше всего?
   Полина, наверное, в десятый раз пыталась раскрутить безжизненный стартёр. Увы, автомобиль не заводился. Она в сердцах стукнула кулаком по облезлой баранке:
   – Чёртов драндулет!
   С другой стороны, что ещё можно ожидать от груды железа пятнадцатилетней давности?
   Старенький неопределённого цвета (кажется, сине-зелёный) агрегат марки «Ока» достался ей совсем недавно от тётки Светланы. Выкупив когда-то малолитражку за ящик самой дешёвой водки, крёстная гоняла на «Окушке» до тех пор, пока не приобрела себе другой автомобиль. Сейчас настал черёд Полины эксплуатировать старушку.
   Три недели назад она закончила автошколу и теперь усердно накатывала опыт. Машина терпеливо сносила все неумелые действия очередной хозяйки, после которых на её выгоревшем кузове прибавлялись всё новые «боевые» шрамы и отметины.
   Полине стало стыдно. Как бы извиняясь перед автомобилем за свою несдержанность, она ласково погладила руль:
   – Прости.
   Для неё ветхая машина была живым существом. Мало того – первым учителем. Она напоминала старую собаку, которая доживает свой век и вот-вот издохнет. И пусть малолитражка частенько подводила и отказывалась ехать, Полина великодушно прощала «Оке» любые капризы, делая скидку на её почтенный возраст.
   Вот и сегодня старушке неожиданно приспичило показать свой норов.
   Полина оставила свои попытки запустить двигатель и вылезла из машины. Ничего не поделаешь – теперь придётся идти к подруге своим ходом. Хорошо ещё, дождь прекратился, а то ведь взялся поливать с самого утра. Хотя чему здесь удивляться, если на дворе хозяйничает сентябрь? Дальше будет только хуже.
   Да чтобы она вообще пропала, эта осень вместе с её унылым очарованием и сыростью! И почему нельзя сразу перескочить из лета в зиму без всяких там влажных прелюдий? Полина даже была готова пойти на уступки и выделить для нелюбимого времени года месяц на раскачку. Не больше. Но только… кто же будет спрашивать разрешения у какой-то взбалмошной, недовольной девицы?
   Она перекинула через плечо сумку и отправилась на встречу с подругой. Ольга жила в очень неудобном районе. Собственно, район был обычный, просто добираться от своего дома до дома подруги приходилось на двух автобусах. К сожалению, никто пока не удосужился организовать в эту часть города прямой рейс. «Может, такси вызвать?» – мелькнула трусливая мысль, но Полина сразу отмела её в сторону. Ничего, пешком дойдёт.
   Она ускорила шаг. Снова начал накрапывать мелкий дождик. Это ничего, пусть капает, лишь бы только завтра не мешал. На свадебной церемонии сырость ни к чему.
   Полина задумалась о предстоящем торжестве и не сразу заметила разлившуюся поперёк дороги огромную грязную лужу. Не лужу – целое озеро. Во время сильных и затяжных дождей в этом месте всегда образовывалась приличная запруда, подтапливая даже тротуары. Единственной «тропой жизни» через это гигантское болото служила узенькая, едва заметная полоска суши рядом с облезлым дощатым забором.
   Притормаживая почти до полной остановки, в лужу заехала легковушка. Полина замерла на месте, она терпеливо ожидала, когда машина преодолеет водную преграду. Водитель осторожно проплыл мимо, вызвав на тротуаре небольшое волнение, и резво умчался прочь.
   Его уважительное отношение немного успокоило и позволило ей смело ступить на «козью тропу». Она тихонько кралась вдоль забора, почти сливаясь с ним в единое целое, как вдруг услышала за спиной приближающийся рёв мотора. На полном ходу по луже, будто прогулочный катер по реке, лихо пронеслась ярко-красная иномарка. Едва Полина успела отвернуться, как её с головой накрыла лавина мутной воды.
   – Чёрт чумовой! Идиот! – заорала она вслед обидчику, успев только разглядеть на заднем стекле белую наклейку с изображением то ли кролика, то ли кошки.
   Не дожидаясь, когда по луже пролетит ещё какой-нибудь шустрый гонщик, Полина быстро отбежала на безопасное расстояние. В груди, как в кипящем котле, бурлило возмущение, выплёскиваясь наружу крепкой бранью. До сегодняшнего момента она даже не предполагала, что так хорошо владеет ненормативной лексикой. Однако!
   Когда нецензурный запас иссяк, она достала из сумочки носовой платок и принялась вытирать с белоснежной куртки грязные пятна и разводы. Новенькие джинсы тоже изрядно пострадали – вымокли и теперь неприятно холодили кожу. В некоторой степени повезло только голове. Если бы не густой блондинистый парик, в котором так хотелось предстать сегодня перед подругой, волосы точно пришлось бы срочно мыть и сушить.
   Настроение упало до нуля. «Надо было всё-таки ехать на такси!» – ехидно обмолвился внутренний голос. Полина стянула с головы белокурую копну и внимательно осмотрела подмоченные, слипшиеся пряди. Вот как теперь в таком виде шлёпать по улицам? Чуть не плача от досады, она поплелась дальше.
   Впереди заметила идущего навстречу невысокого стройного паренька. Интересно: видел ли он этот позорный инцидент? Вот, наверное, повеселился! Когда они поравнялись, Полина, сгорая от стыда, опустила взгляд.
   – Полька, ты, что ль? – послышался вдруг на удивление знакомый голос.
   Она повернула голову и с любопытством уставилась на парнишку. Нет… Не может быть!
   – Яна… Ты?
   – Конечно. Неужели я так сильно изменилась?
   Полина не верила своим глазам. Перед ней стоял вовсе не мальчишка, а бывшая одноклассница Яна Крылова. Когда-то они были неразлучными подругами, но после девятого класса их пути-дороженьки разошлись в разные стороны. Полина осталась заканчивать школу, а Яна уехала в другой город – поступать в ветеринарное училище. Первое время они часто созванивались, слали друг другу эсэмэски и даже писали письма. Но постепенно их общение стало угасать, а потом и вовсе сошло на нет.
   Целых восемь лет от Яны не было никаких известий. Где она, как живёт, чем занимается? Полина даже стала забывать, что когда-то играла вместе с ней в песочнице, лазила по заборам и сидела в школе за одной партой.
   Как-то раз она зашла домой к её маме, надеясь хоть что-то узнать о судьбе подруги. Но дверь открыла чужая женщина и сразу заявила: «Крыловы здесь больше не живут – съехали три года назад…»
   – Вот так встреча! – обрадовалась Полина. – Где же ты всё это время пропадала?
   Подруга махнула рукой:
   – Долго рассказывать.
   – И давно ты здесь?
   – Месяца три уже.
   – Три! – ахнула Полина. – И ни разу не позвонила, не зашла.
   Яна виновато улыбнулась, поглаживая мочку уха.
   – Прости, потеряла твой телефон. А зайти я на днях собиралась, ей-богу! – Она клятвенно подцепила ногтем свой зуб и резко провела большим пальцем по горлу. – Но сперва хотела кое-какие дела уладить.
   Полина протянула к ней руки:
   – Господи, как же я рада тебя видеть!
   Они обнялись.
   – Какая ты мокрая! – заметила подруга, стряхивая с плеча Полины подсыхающую грязь. – Случайно номер не разглядела? А то устроили бы дядьке весёлую жизнь!
   Напоминание о холодном душе вновь взбудоражило нервы:
   – Куда там! Нёсся как сумасшедший – на пожар, что ли, опаздывал. Эх, попадись он мне в руки!
   Полина в ярости тряхнула зажатым в кулаке париком.
   – Ты никак блондинкой решила заделаться? – придирчиво кивнула Яна на искусственные пряди. – А мне кажется, твой родной цвет идёт тебе больше. И вообще, ты здорово изменилась. Похорошела, похудела. Я даже не узнала тебя сперва. Гляжу – какая-то красотка навстречу чешет.
   Довольная комплиментом, Полина улыбнулась. До поступления в институт она и правда была очень далека от подиумных стандартов. Стрелка её напольных весов угрожающе подползала к делению с цифрой 70. При среднем росте это казалось настоящей катастрофой! Насмотревшись на тощих, заморенных диетами однокурсниц, она тоже решила взять себя в руки. Её девизом на тот момент стал простой, но очень действенный способ похудения от легендарной Майи Плисецкой: меньше жрать.
   Что ж, меньше – так меньше. И количество еды на тарелках резко сократилось вдвое, если не втрое. Даже крошечный джунгарик загнулся бы через неделю от таких мизерных порций. Но ведь ей упорства не занимать. По той же причине из рациона надолго исчезли сдобные булочки, конфеты, пирожные, а на их место пришли крупы без соли, фрукты и прочий «подножный корм».
   Как правило, любая диета обязательно должна сопровождаться физическими нагрузками. Полина это понимала, но бегать каждое утро по три километра вокруг городского парка ей было лень. Прекрасной альтернативой для сжигания калорий стал бассейн. Вот где она отвела свою душеньку – и через полгода результат не заставил себя ждать. Фигура заметно подтянулась, постройнела. Пришлось даже частично поменять гардероб, потому как многие вещи висели на ней, точно на вешалке или дешёвом манекене.
   Посчитав родной, шатенистый цвет волос слишком скучным для обновлённых параметров, она стала краситься исключительно в каштановые тона, да и к серым, чуть раскосым глазам тёплые шоколадные оттенки подходили как нельзя лучше.
   – А помнишь, как нас в школе дразнили? – спросила Яна.
   – Слоник и Моська.
   – Точно. Тебя всегда это очень злило.
   – Меня злило другое: ты нашкодишь и смоешься, а мне из-за тебя вечно попадало. Вот уж действительно – Моська!
   – Но-но! – Яна сверкнула белоснежными зубами. – Попрошу мою птичку не обижать!
   Полина смотрела на улыбающуюся подругу и не могла избавиться от какого-то странного, едва уловимого ощущения подмены. В отличие от неё, Яна никогда не отличалась пышными формами и всегда была щуплой рыжеволосой пацанкой. Конечно, люди меняются со временем, и восемь лет – немалый срок. Но промелькнувшие годы не отразились глобальными переменами на внешности подруги: всё та же худенькая спортивная фигурка. С короткой модной стрижкой, в курточке и узких джинсах, она и сейчас походила на разбитного стильного паренька. Вот только в манерах что-то незримо поменялось, да и движения стали более резкими – уверенными, что ли.
   Яна скользнула взглядом по обручальному кольцу на руке Полины:
   – Я смотрю, ты замуж выскочила?
   Полина машинально потрогала колечко большим пальцем.
   – Да, полгода назад. А ты как?
   – А меня туда не тянет, – усмехнулась подружка. – Я не создана для семейной жизни.
   В это время в сумке заиграл мобильный телефон, заставляя торопливо шарить рукой по всем кармашкам:
   – Блин, да где же он… – Полина нашла трубку и приложила к уху. – Да иду я уже, иду, не кричи! У меня машина сломалась. Скоро буду.
   Она отключилась.
   – Муж беспокоится? – с иронией в голосе предположила Яна.
   – Это не муж… Ольку Петренко помнишь?
   Оленька Петренко – их голубоглазая умница и красавица с длинной светлой косой – жила когда-то с Полиной в одном доме, училась в соседней школе и была младше своих подруг на целых два года. Впрочем, последнее обстоятельство ничуть не мешало крепкой девичьей дружбе.
   – Ольку? – переспросила Яна. – Конечно помню.
   – Так вот, она завтра замуж выходит. А меня в свидетельницы позвала.
   – Чувствую, оторвётесь вы там по полной программе! – хмыкнула подруга.
   – А хочешь, я ей сейчас позвоню и расскажу о нашей встрече? Только будь готова: она сразу пригласит тебя на свадьбу.
   Яна выставила вперёд ладонь.
   – Не-е, я – пас. У меня завтра дела важные.
   – Да ладно, что может быть важней свадьбы подруги? Представляешь, как Ольга тебе обрадуется!
   Яна покрутила головой.
   – Извини, но я правда не могу. А Ольке передай мои искренние поздравления.
   Она тряхнула рукой, обнажая под манжетой рукава запястье с серебристым браслетом.
   – Ты торопишься?
   – Есть немного, – кивнула подруга и заговорщицки подмигнула. – На свидание опаздываю.
   Что ж, весомый аргумент.
   Полина догадалась наконец убрать в сумку парик и сказала:
   – Тогда предлагаю на следующей неделе встретиться у меня дома и восполнить пробел в общении.
   – Это всенепременно! – Яна в знак согласия резко вскинула согнутую в локте руку с зажатым кулаком.
   Полине тоже нужно было торопиться. Похоже, Ольга действительно уже на взводе. Завтра такой ответственный день, а у них ещё не до конца продумана праздничная программа.
   – Вот и отлично, – подвела она итог. – Я тебе сама позвоню, пока ты опять не исчезла на несколько лет.
   Напоследок они обменялись телефонными номерами и разошлись, каждый в своём направлении.
   Уже на подступах к пятиэтажке, где Ольга с Генычем снимали квартиру, Полина неожиданно для себя отметила: дождик перестал накрапывать, и на улице стало гораздо светлее. Она подняла глаза – так и есть: ветер старательно разгонял по небу рваные перья облаков. А погодка-то ничего. Налаживается!
   Опустив голову, она уткнулась взглядом в ярко-красный автомобиль, припаркованный неподалёку от Ольгиного подъезда.
   Возможно, в самой машине и не было ничего примечательного, но вот белая наклейка в виде изящной кошечки на заднем стекле мгновенно привлекла к себе внимание. Кажется, это был тот самый «прогулочный катер», который устроил Полине «девятый вал» с картины Айвазовского.
   Через полуопущенное стекло она разглядела на месте водителя длинноволосую девушку. Та увлечённо водила пальчиком по экрану смартфона.
   «Ну, держись!» – решила про себя Полина и отважно направилась к яркому «Опелю».
   Она спокойно постучала пальцем по стеклу, привлекая внимание красотки. Девушка лениво подняла голову. За рыжей чёлкой скрывался недовольно-снисходительный взгляд.
   – Тебе чего? – разлепила перламутровые губы красавица.
   – Я спросить хотела. – Полина скрестила на груди руки. – Если бы кто-нибудь проезжал на машине и окатил тебя грязью, что бы ты с ним сделала?
   Густо накрашенные глаза девушки смотрели на неё напряжённо, с подозрением. Пришлось повторить вопрос. На этот раз смысл сказанного дошёл до девицы.
   – Яйца бы оторвала! – не заставил себя ждать суровый приговор.
   Восхитительно! Да эта раскрашенная матрёшка просто уверена, что подобным хамством за рулём могут отличаться только мужчины!
   – Хорошо, – согласилась Полина. – Тогда что оторвать тебе?
   Глаза красотки широко распахнулись. Теперь за толстым слоем краски можно было разглядеть их цвет. Кажется, серый. Совершенно бесстыдный оттенок.
   Полина жестом указала на забрызганную грязью одежду:
   – Видишь, что ты натворила? Пронеслась по луже, как ракета, и даже по сторонам не посмотрела.
   Девушка окинула её с ног до головы презрительным взглядом и скривила в усмешке губы.
   – А ты не шляйся где попало!
   Стекло быстро поползло вверх, а бессовестная девица снова уткнулась в телефон.
   – Да ты… да я!.. – Полину переполняло чувство негодования.
   Она хотела распахнуть дверцу и вытащить грубиянку из салона прямо за волосы, но та предусмотрительно блокировала все замки.
   – Ах, ты!..
   Полина погрозила обидчице кулаком и обошла вокруг машины, запоминая номер. Она ещё не знала, как поступит с хамкой: сама отомстит или положится на кару небесную. Ведь как ни крути, а в этой жизни рано или поздно всем воздаётся по заслугам.
   Демонстративно поправив на плече сумку, она, не оглядываясь, зашагала к подъезду.
   Когда её палец потянулся к кнопке домофона, дверь неожиданно, как по заказу, распахнулась. На пороге показался молодой, довольно интересный мужчина в светлой ветровке с объёмным пакетом в руках. Судя по тому, как он его нёс, можно было предположить: там что-то не слишком тяжёлое, но довольно неудобное и громоздкое.
   Полина вежливо придержала дверь, ожидая, когда парень протиснется со своей ношей на улицу. Странно, но его лицо показалось ей знакомым. Она медленно поднималась по лестнице и гадала, где и когда могла встречать этого человека.
   Из окна на площадке между вторым и третьим этажами она увидела, как парень подошёл к красному «Опелю». Тому самому! Нахальная девица вылезла из машины, и они вместе стали заталкивать свёрток в багажное отделение.
   Полина отвернулась от окна и посочувствовала парню. Впрочем, если ему нравятся такие заносчивые стервочки, то пусть и дальше наслаждается её обществом.
   Она нажала кнопку звонка. Дверь открыл Геннадий – невысокий светловолосый крепыш в спортивных штанах и клетчатой рубашке. За его спиной маячила худенькая симпатичная блондинка.
   – Полька, ну где же ты застряла? – с порога защебетала она. – Обещала быть два часа назад и пропала!
   Полина поздоровалась с будущими молодожёнами и шагнула в полутёмный коридор.
   – А ты, Олечка, включи свет и поглазей на меня, – со смехом предложила она.
   Геннадий щёлкнул выключателем.
   – Да-а, – протянула Ольга, запахивая на груди шёлковый халатик. – Под каким забором, интересно, ты валялась?
   – Если бы под забором, не так обидно было, а то шла себе, никого не трогала.
   И Полина коротко поведала им о своём маленьком приключении. Геннадий беззлобно хохотнул.
   – Хорошо тебя Лёха не видел – иначе бы отказался быть свидетелем! С такой-то замарашкой!
   – Знаешь что, Геныч, – сказала Полина, стаскивая с себя грязную курточку и пристраивая её на вешалку. – Я вот завтра погляжу на твоего свидетеля. Если он мне не понравится, я первая возьму самоотвод.
   – А разве вы с ним не встретились?
   – Когда?
   – Да прямо сейчас. Он ушёл от нас минуты две назад.
   Перед глазами Полины моментально возник образ выходящего из подъезда незнакомца.
   – Случайно это не тот парень с большим пакетом?
   – Да! – в один голос подтвердили друзья.
   – Он за кольцами для машин приезжал и за лентами, – добавила Ольга.
   Полина сунула ноги в предложенные тапочки.
   – Странно: мне кажется, я его знаю.
   – Конечно знаешь. По крайней мере, должна знать. Вы с ним учились в одной школе, – сообщил Геныч. – Он старше тебя на три года.
   Полина задумалась. Память судорожно, целыми пачками подсовывала ей вероятных кандидатов, но под подозрение попал только один человек. Неужели это «С. Г.»? Конечно, за эти годы он сильно изменился. Уже нет тех великолепных волнистых кудряшек, по которым она быстро отыскивала его на переменах среди толпы учащихся. Сейчас у него модная короткая стрижка, а нежный, некогда юношеский овал лица приобрёл черты настоящего взрослого мужчины. Парень стал шире в плечах и, пожалуй, на полтора размера больше. Немудрено, что Полина не узнала его за те несколько секунд, что они расшаркивались перед входом в подъезд. Как же он здорово возмужал с тех пор!
   Судьба – довольно интересная штука, и похоже, она милостиво предлагает Полине наверстать упущенный шанс. Хотя наверстать – это слишком сильно сказано.
   Будучи ещё школьницей, она и думать не смела о том, что красивый старшеклассник когда-нибудь обратит на неё внимание. Она всегда любила «С. Г.» только на расстоянии. В седьмом классе у них с Янкой только-только начал просыпаться интерес к противоположному полу. В то время Полина зачитывалась всевозможными книжками, а любимым её автором на тот момент стал французский писатель Луи Буссенар. Она чуть ли не до дыр изучила его знаменитую повесть о капитане Сорви-голова. А вдоволь начитавшись про отважного героя, с усердием принялась искать ему достойную, живую замену. Симпатяга-десятиклассник как нельзя лучше соответствовал книжному образу. Следом в игру включилась и Янка, выбрав своим кумиром ни больше ни меньше – Олега Аристова, первого красавца в школе, по которому тайно сохли многие девчонки.
   Оба объекта неразделённой любви оказались лучшими друзьями, что давало подругам возможность одновременно лицезреть на переменах любимую парочку.
   Смешно сказать, но Полина не знала и даже не собиралась узнавать, как зовут её любимца. Ей вполне хватало выдуманной аббревиатуры «С. Г.» – Сорви-голова, значит.
   Через год приятели благополучно окончили школу, а вместе с их уходом прошло и первое любовное увлечение…
   – Эй, подруга, о чём задумалась? – Ольгин голос прервал цепь воспоминаний. – Ты замужняя дама, нечего о чужих мужиках мечтать. Пойдём лучше к моей свадьбе готовиться.
   Она повернулась к жениху и положила руки ему на плечи.
   – А ты, зайчик, отправляйся-ка в магазин – нам нужно докупить пять бутылок шампанского. – Её губки игриво скользнули по щеке любимого. – А ещё зайди к тётке Вере – она обещала дать рушник.
   – Какой ещё рушник?
   – Это такое длинное полотенце, на которое кладут хлеб с солью, а потом встречают молодых.
   – А-а, – протянул Геныч, покорно усаживаясь на пуфик, чтобы переобуться. – Девчонки, вы только там того… не мудрите много с выкупом и прочими делами. А то ведь помереть можно от ваших конкурсов.
   Ольга с вызовом упёрла руки в бока.
   – Поглядите-ка на него! Ему такое сокровище достаётся, а он конкурсов испугался! – Она присела возле него на корточки и ласково обвила руками за шею. – Ладно, милый, не переживай. Ты мне на свадьбе живой нужен.
   Оставив молодых ворковать наедине, Полина ушла в комнату.
   Здесь повсюду царил беспорядок, вызванный предпраздничной суетой. На диване громоздились какие-то коробки, свёртки, валялись катушки с блестящими нитками, тут же стояли чашки с недопитым чаем. Со старого кресла свисали обрывки цветных лент вперемешку с колготками. А на полу, среди надувных шаров и прочего свадебного реквизита, веером рассыпались красочные открытки и плакаты с поздравлениями.
   Центральной композицией хаоса являлось белое подвенечное платье, висевшее на дверце приоткрытого шкафа. Прямо под ним на стареньком выгоревшем паласе сидели две молодые девчонки и увлечённо о чём-то спорили. Это были Ольгины подруги. Та, которая тёмненькая со стрижкой «каре», – коллега с работы Ирина. Вторая – толстушка Марина с рыжеватой копной – когда-то училась вместе с Ольгой в одном классе. Обеих девушек Полина хорошо знала.
   – Привет, красавицы, кого не поделили? – с порога поинтересовалась она.
   – Да вот, решаем, как быть с Генычем, – ответила рыжая Марина. – Как ты думаешь, что с ним лучше всего сделать на площадке второго этажа: заставить петь или всё-таки плясать?
   Полине стало смешно:
   – Боюсь, он не станет делать ни того, ни другого.
   – Да куда он денется с подводной лодки! – спокойно возразила вторая девушка.
   В комнату впорхнула счастливая Ольга.
   – Нет, девочки, Полинка права. Не будем усердствовать. Я не хочу в такой день остаться сразу без жениха и без мужа.
   Наверное, ещё часа два они дружно обсуждали все детали важного мероприятия.
   Заодно Полина успела привести в божеский вид свою куртку и почистить, подсушить джинсы.
   Когда с основными вопросами удалось разобраться, она засобиралась. Ей обязательно нужно было попасть сегодня в больницу к тётке Светлане. На днях крёстной стало совсем плохо, и врачи серьёзно опасались, что до конца октября она не доживёт.
   За время болезни крёстная очень сильно сдала. Каждый раз, навещая её, Полина не могла поверить, как из цветущей, энергичной женщины сорока двух лет она прямо на глазах превращалась в худую, немощную старуху.
   Тётка болела редко, поэтому когда ей поставили диагноз «рак лёгкого», все родственники были просто шокированы. А ведь крёстная до последнего оттягивала визит к врачу. Подумаешь, кашель – у кого его нет? И, как следует прокашлявшись, тянулась за новой сигаретой. Тётка всегда много курила. Сказывалась нервная работа на складах. Там не доглядела – спёрли, тут прозевала – и уже концов не найдёшь. К тому же коллектив в основном состоял из мужчин, и без частых перекуров было просто не обойтись.
   Но, видимо, в какой-то момент тёткин организм взбунтовался и запросил пощады. Только очень плохое самочувствие заставило крёстную лечь на обследование. К сожалению, слишком поздно – болезнь уже находилась в запущенной стадии, и никто, кроме самого Господа Бога, не знал, сколько она ещё протянет.
   Когда Полина заглянула к ней в палату, тётка спала. Бледная сухая кожа, заострившийся нос и впалые щёки делали её похожей на покойницу. От такого удручающего зрелища на глаза Полины мгновенно навернулись слёзы. Не желая беспокоить больную, она постояла немного возле кровати, размышляя о том, как это больно и обидно – уходить из жизни во цвете лет. Затем тихонько выскользнула из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. Пора было возвращаться домой.
   Вот уже несколько месяцев она жила в блочной высотке на окраине города. Сюда её сразу же после свадьбы привёл муж – Антон. Благо жилплощадь позволяла. И хотя в трёхкомнатной квартире места хватало всем, Полина не ощущала здесь спокойствия и комфорта.
   Больше всего её раздражала свекровь, вечно сующая нос не в свои дела. Стоило лишь ненадолго прилечь отдохнуть или взять в руки книжку – как именно в этот момент София Демидовна находила для снохи какое-нибудь важное поручение. Или – ещё хуже – лезла с ненужными расспросами и советами.
   Со свёкром дела обстояли гораздо проще. Не считая персидского кота, это было самое кроткое и безобидное существо в доме. За то время, что Полина здесь жила, она не услышала от него ни одного дурного слова, он никогда ни к кому не придирался, не говорил на повышенных тонах. А если ему доводилось напиться, он тихо ложился на кровать и засыпал под монотонное бормотание телевизора. Полина даже не предполагала, что в природе могут существовать такие безропотные подкаблучники. Иногда за несчастного мужичка было просто обидно – что бы он ни сделал, супруга всегда ставила под сомнение все его слова и поступки.
   В отличие от отца, единственному сыночку Антону позволялось иногда иметь собственное мнение. Ведь удалось же ему каким-то образом поставить мать на место и обзавестись собственной семьёй. С тех пор прошло чуть больше полугода. Но ещё раньше Полина поняла: в этом доме мужчины привыкли, чтобы все вопросы решались за них.
   Она повернула ключ в замке и вошла в прихожую. Тишина и запах жареных котлет. С тумбочки спрыгнул заспанный Анчоус – персидский кот светло-песочного окраса – и, зевая, стал тереться об ноги. Интересно: кого только угораздило назвать кота рыбным именем?
   Она скинула кроссовки и сразу же убрала их в полку для обуви – на всякий случай. У Анчоуса начался очередной гон, и он с маниакальным усердием метил любую вещь, которая впитывала в себя чужие, уличные запахи. Чаще всего доставалось ботинкам и сумкам.
   – Надо тебя кастрировать, – сказала Полина, показывая коту язык.
   Тихо, пока не увидела свекровь, она прокралась в свою комнатку, застеленную светло-голубым ковролином. Шкаф, диван, два кресла да компьютерный столик у зашторенного окна – вот и всё, что смогла вместить в себя их с Антоном обитель.
   Посторонний взгляд не усмотрел бы здесь ничего странного, но Полина сразу отметила непривычно пустующий стул возле выключенного компьютера. Обычно в этом углу супруг «денно и нощно» нёс свою игровую вахту, без устали гоняя по экрану полчища монстров, орков и прочей магической нечисти.
   Сейчас Антон крепко спал, укрытый с головой тёплым одеялом. Бросить «круглосуточный пост» его заставила коварная непредвиденная простуда. Ещё позавчера муж был бодр и весел, но уже вечером пожаловался на головную боль, а ночью у него поднялась температура. Слава богу, до скорой помощи дело не дошло – справились своими силами: обтирания, таблетки, чай с мёдом. К утру жар спал, но весь вчерашний день ему пришлось проваляться в постели. Сегодняшний, кстати, тоже.
   Полина склонилась над мужем и слегка коснулась губами лба – да, температуры точно нет. Но это ровным счётом ничего не меняет. О свадебном торжестве, которое состоится уже завтра в полдень, ему всё равно придётся забыть. Слаб ещё.
   Это означало, что на брачную церемонию ей придётся идти одной, без мужа. Не слишком-то хорошая перспектива для замужней дамы. Но другого выхода у Полины не было – как свидетельница со стороны невесты и её лучшая подруга, она просто обязана была присутствовать на свадьбе. Антон, конечно же, всё понимал и не возражал.
   Полина заботливо спрятала под одеяло свисавшую с дивана руку мужа.
   Ох уж эти мужские руки! У неё всегда был на них пунктик. Собственно, у каждого человека есть свои тайные желания и пристрастия: кому-то нравятся большая грудь и маленькие пятки, другому по душе тонкие щиколотки, кто-то обожает накаченный торс, а кого-то сводят с ума профессорские бородки или крепкие, как орех, задницы.
   Полина трепетала от красивых мужских рук. К сожалению, мало кто из мужчин мог этим похвастаться. Идеальную картинку вечно что-то портило: то ладонь оказывалась очень большая, как ковш, или наоборот, слишком женская и узкая. То пальцы недостаточно хороши: тонкие, короткие или мясистые, похожие на варёные сардельки. Плюс ко всему – множество других нюансов, из которых, как из кирпичиков, складывалось её эстетическое восприятие. А мужские ногти – это была вообще отдельная песня. Как там было у бессмертного Пушкина:
   …Люблю их ножки… Только вряд
   Найдёте вы в России целой
   Три пары стройных женских ног.
   Ах! – долго я забыть не мог…
   Практически то же самое, но в несколько другой интерпретации Полина могла сказать о мужских руках. Но тем не менее выбраковывать мужчину только потому, что у него слишком загнут большой палец или «до мяса» обгрызены ногти, было бы глупо и расточительно даже для неё.
   Ей, можно сказать, повезло: у Антона оказались нормальные руки. Не без изъянов, конечно, но «с пивом пойдёт», как иногда любил шутить муж. Да он и сам был весьма недурён собой: тёмные волосы, мягкие губы, серые глаза. И фигура подходящая – не какой-то там ботаник. В этом Полина убедилась ещё в первый день знакомства – в бассейне ведь, как под микроскопом, ничего не утаишь. Забавная у них тогда получилась встреча.
   Закрыв глаза, она размеренно дрейфовала на спине от бортика к бортику, представляя себя в тихом океанском заливе, и не заметила, как рядом с ней промелькнул пловец. И только когда из глаз посыпались искры, щедро сдобренные фонтаном брызг, она поняла, что кто-то крепко заехал ей пяткой по носу. Было невыносимо больно, но обошлось без крови. Виновник долго извинялся и даже вызвался проводить её до дома. В целом, он оказался неплохим парнем, да и Полина, похоже, ему приглянулась. Поэтому знакомство решили продолжить на суше. Как показала практика, не зря. И пусть их первая встреча получилась не такая красивая и романтичная, как у других, зато довольно оригинальная…
   Хлопнула входная дверь. По звукам, доносящимся из прихожей, сразу стало понятно: пришла свекровь. Так вот почему в квартире было так тихо!
   Полина распахнула шкаф, собираясь скинуть грязные джинсы и влезть в чистый домашний халатик. Она стояла в трусиках и лифчике, когда вдруг услышала за спиной чей-то осторожный стук. Её реакция была мгновенной – руки сами сдёрнули с вешалки первую попавшуюся вещь и торопливо прикрылись ею, точно фиговым листом.
   Не дожидаясь разрешения «войдите», дверь распахнулась и на пороге появилась невысокая, слегка полноватая фигура Софии Демидовны.
   – Ты давно пришла? – боясь разбудить сына, зашептала женщина.
   В этом была вся свекровь. Постучаться лишь для того, чтобы потом без спроса ввалиться в комнату, – это вполне в её духе. А что там делают люди – спят или любят друг друга – да наплевать! Первое время Полину смущало столь бесцеремонное поведение. Один раз она набралась смелости и сделала свекрови замечание.
   – А что я там не видела? – был короткий ответ.
   Предложение Полины повесить на дверь щеколду Антон тоже со смехом отверг. По его словам, в их доме не принято запираться на замки и засовы. Поразительно, но задвижка отсутствовала даже на двери ванной! И лишь в туалете оставалась счастливая возможность спокойного уединения.
   Полине срочно пришлось приспосабливаться к новым условиям. Как волчица на охоте, она по тихим шорохам, звукам и шарканью ног за стеной научилась заблаговременно вычислять появление свекрови. Правда, не всегда. Сегодня вот прозевала.
   – Почему ты не берёшь трубку, когда я звоню? – задала София Демидовна очередной вопрос, не дождавшись ответа на первый.
   – Я не слышала никакого звонка, – честно призналась Полина, продолжая прикрываться рубашкой Антона.
   – Тихо, не кричи, – зашипела свекровь. – Антосика разбудишь… Я тебе три раза звонила – хотела, чтобы ты в аптеку зашла. Да, видно, размечталась – пришлось самой бежать.
   – София Демидовна, не было никакого звонка, правда.
   Свекровь поправила на носу очки.
   – Ты просто меня игнорируешь, – категорично заявила она.
   Полина вздохнула. Она не собиралась ничего доказывать. Если свекрови хочется так думать – это её личное дело. И вообще, по какому праву она врывается в комнату и устраивает допрос? Полину переполняло чувство праведного негодования. В конце концов, никто свекровь за язык не тянул. Игнорировать так игнорировать.
   Она перестала комкать в руках несчастную рубашку, неторопливо расстегнула бюстгальтер и постаралась изящным движением забросить его на спинку стула – как это делают в порнофильмах. Недолёт. Ладно, ничего страшного – может, с трусиками получится лучше. Ведь надо же ей как-то переодеться, пусть даже на глазах у свекрови. Что поделать, если упрямая женщина не понимает простых истин? Правда, трусики желательно снимать повернувшись спиной к двери – на тот случай, если мимо будет проходить свёкор. Нечего им обоим на такую красоту таращиться.
   Полина уже переступала одной ногой через резинку, когда вдруг услышала, как за спиной хлопнула дверь. Она резко обернулась: свекровь исчезла из комнаты, сердито шаркая тапочками в сторону кухни. Ура, один-ноль в нашу пользу! Неужели проняло?
   – Ты решила показать маме стриптиз? – послышался из-под одеяла сонный голос Антона.
   Накинув на плечи халат, Полина присела на край дивана, рядом с больным мужем. Пальцы мелко дрожали, пытаясь протолкнуть упрямые пуговицы сквозь узкие прорези петель.
   – Антош, – она хотела сказать твёрдо, но голос получился хриплым и каким-то чужим. – Нам нужно снять квартиру. Я больше так не могу.
   – О чём ты, дорогая? – серые глаза мужа смотрели на неё с недоумением.
   – Мне надоело жить в твоём доме под вечным стеклянным колпаком. Антон, мы ведь даже любовью занимаемся с оглядкой на дверь, а всё потому, что сюда в любой момент может ворваться твоя мамочка. Совершенно никакой личной жизни!
   – Ты преувеличиваешь, дорогая, – слабо улыбнулся муж. – Когда мы занимаемся любовью, тебя вряд ли можно чем-то остановить. Мне иногда кажется, что чувство опасности только ещё больше тебя заводит.
   Полина прищурилась: это он сейчас покритиковал или комплимент отвесил? Но вдаваться в подробности и уточнять, что имел в виду супруг, не стала.
   – Антон, я серьёзно предлагаю снять квартиру.
   Он приподнялся на локте, откинув в сторону одеяло.
   – Фу, жарко, – пальцами взъерошил влажные от пота волосы. – Поль, ну скажи: зачем тебе чужая квартира, когда у нас с тобой есть своя собственная комната? Ты предлагаешь, чтобы она пустовала?
   – Да. Может быть, тогда твоя мамочка что-нибудь поймёт.
   Антон снова опустился на подушку.
   – Ох, голова кружится! – пожаловался он. – Что-то хреново мне.
   Полина улыбнулась: хитрец ловко уходил от разговора. Она хотела погрозить ему пальцем, но передумала – муж выглядел бледным, беспомощным и совсем не походил на притворщика. А если ему действительно плохо? Всё-таки болеет человек, а она пристаёт к нему с разными глупостями.
   – Антош, может, «скорую» вызвать?
   – Не надо, – слабо отозвался тот. – Лучше попить принеси. В горле совсем пересохло.
   – Как скажешь.
   Она поднялась и неохотно отправилась на кухню, где ей предстояло вступить со свекровью в очередной негласный поединок.

//-- * * * --//
   Ночью Полина долго не могла заснуть. Так обычно бывает, когда очень ждёшь какого-то важного события. Разнообразные мысли, как назойливые тараканы, лезли в голову вопреки её желанию. Она ворочалась с боку на бок и всё думала, думала. Не могла представить себя в роли свидетельницы.
   Она до сих пор не понимала: каким образом Ольге удалось втянуть её в столь масштабную авантюру? Полина с детства не любила находиться в центре внимания, и вдруг – такое многолюдное мероприятие, на котором не получится просто так отсидеться в углу. Она до последнего отпиралась от великой чести нацепить на себя алую ленту свидетеля, пока Ольга не пообещала ей в помощники бойкого опытного тамаду. Новые условия меняли всё дело, и она согласилась. Что только не сделаешь ради подруги. Тем более что и делать-то теперь особенно ничего не нужно. Чужой дядя сам будет тащить на себе всю свадьбу и развлекать подвыпивших гостей.
   Постепенно мысли в голове начали путаться, а там незаметно подкрался и сон.
   Утро выдалось многообещающим. Серая мгла за окном постепенно рассеивалась, а её жалкие остатки увлекал подальше от города ленивый ветерок. Погодка для свадьбы что надо!
   Полина склонилась над мужем. Антон крепко спал. Температура больше не беспокоила его, зато начал пробиваться мокрый кашель. Она перевела взгляд на компьютерный стол, заваленный таблетками и пузырьками с микстурой, и решила: надо будет обязательно поставить Антошке на ночь горчичники.
   Однако пора собираться. Сегодняшний день обещал быть долгим и очень насыщенным. Полина оделась, умылась и пошла на кухню – ставить чайник. София Демидовна была уже там. Свекровь всегда поднималась рано. С собранными в пучок волосами и в байковом халате, она что-то варила на плите. По запаху стряпня напоминала молочную кашу. Анчоус степенно тёрся об голые ноги хозяйки, выпрашивая завтрак.
   – Доброе утро, – поздоровалась Полина, доставая из шкафчика чашку.
   – Доброе, – отозвалась София Демидовна. – Что вскочила ни свет ни заря?
   – Так ведь свадьба сегодня у подруги. Вы забыли?
   – Свадьба… – Свекровь перестала помешивать кашу и постучала ложкой по ободку кастрюли, стряхивая капли. – Всё-таки решила пойти?
   Чайник оказался горячим. Полина насыпала в чашку кофе и добавила кипяток:
   – Конечно, София Демидовна. – Язык почему-то не поворачивался назвать эту женщину мамой. – Я обязана там быть.
   Свекровь недовольно поджала губы.
   – Одна, без мужа, – она покачала головой. – Нехорошо.
   – Но ведь он болеет.
   – То-то и оно. Муж болеет, тётка в больнице лежит. Как ты можешь веселиться в такой момент?
   Полина вздохнула. Последние два дня она и сама много об этом думала. А теперь ещё и свекровь подогревает у неё чувство вины.
   – Крёстная одобрила моё решение, – медленно сказала она, вспоминая искреннее пожелание тётки «оторваться на полную катушку». – А Антон… Никто ведь не знал, что он заболеет перед самой свадьбой. Понимаете, люди рассчитывают на меня. Я не могу их подвести.
   – Правильно, о чужих людях подумала, а больной муж тебе побоку.
   – Антон тоже не против.
   Но София Демидовна только дёрнула плечом и отвернулась, снимая с плиты кастрюлю.
   В это время в коридоре нарисовалась худощавая фигура свёкра в семейных трусах. Раньше Пётр Ильич без стеснения разгуливал по квартире в нижнем белье, но с появлением снохи был вынужден держаться в рамках приличия. Только от любимой привычки не так-то легко избавиться. Особенно по утрам. Свёкор щёлкнул выключателем и заперся в туалете. Как показывала практика – надолго.
   Полина сделала себе бутерброд с сыром, но после обвинительных речей у неё совершенно пропал аппетит. Выпив только кофе, она вышла из-за стола.
   – Вертихвостка! – долетело следом презрительное шипение.
   Полина сделала вид, что не расслышала обидного оскорбления, а про себя поклялась как можно скорее покинуть этот злой и негостеприимный дом. Она с самого начала не хотела жить с родителями Антона. Ещё до замужества было понятно: они с его матерью не поладят. Так и вышло. Жадная, завистливая и до занудства чистоплотная София Демидовна следила за каждым шагом снохи, изводя бесконечными нравоучениями. Как будто у той совсем не было головы на плечах.
   Полина всегда считала, что от отца ей достались крепкие нервы, а от матери – ангельское терпение. Какое жестокое заблуждение! Свекровь могла довести до истерики даже двухнедельный труп.
   Иногда Полине хотелось всё бросить и вместе с мужем вернуться в свой родной дом. Но, к сожалению, это было невозможно – в тесной родительской хрущёвке всего-то две комнатушки, да и те сквозные. Одну занимали родители, а в другой жила Полинина бабушка, мать отца. Где тут разместиться ещё одной семейной паре!
   Единственным выходом из создавшегося положения была съёмная квартира. Вон, как Ольга с Генычем делают. Правда, и здесь возникала проблема. За отдельное жильё необходимо платить, а с деньгами как всегда напряг. Два месяца назад Антон потерял работу. Фирма, где он занимал должность старшего менеджера по продажам оргтехники, прогорела. Мужу с новым местом пока не везло. Вот и получалось, что на данном этапе Полина содержала семью одна.
   Она отмахнулась от гнетущих мыслей. Не сегодня.
   Ровно в час дня у Ольги с Генычем назначена роспись в ЗАГСе. А до этого времени нужно столько всего успеть сделать! Во-первых, посетить парикмахерскую, затем привести в порядок ногти и брови, купить новые колготки (на всякий случай две пары), а ещё выбрать тушь с эффектом удлинения ресниц – старая позавчера, как назло, закончилась. Ах, да… и не забыть при этом о цветах для невесты!
   Задачка почти непосильная, если учесть, что в самый неподходящий момент она осталась «без колёс». «Окушка» хоть и старенькая, но всё же какой-то прок от неё был. А теперь вот придётся самой бегать с высунутым языком из одного конца города в другой.
   Домой ей удалось вернуться только после одиннадцати, но уже с красивой укладкой, ярким маникюром и огромным букетом алых роз.
   Антон сидел за компьютером. В длинном махровом халате и с тёплым шарфом вокруг шеи.
   – Ты почему не в постели? – возмутилась Полина.
   – Да надоело уже. Все бока отлежал, – не отрываясь от экрана, сказал муж.
   Понятно. Чуть полегчало – и снова в бой: крушить монстров, сажать для гномов редиску и зарабатывать виртуальные миллионы, на которые не купишь даже коробок спичек. Антон был просто помешан на компьютерных играх. Когда он встречался с друзьями – такими же игровыми фанатами, как и сам, – Полине казалось, что она находится на тайном сборище кровожадных пришельцев, сумасшедших магов или сбежавших из психушки волшебников.
   Она подошла к мужу:
   – Антош, горло болит?
   – Да.
   – Лекарство принимал?
   – Да.
   – И уже позавтракал?
   – Да, – увлечённый игрой, Антон отвечал односложно, словно отгонял назойливую муху.
   Полина покачала головой и занялась собственным преображением. Хочешь, не хочешь, а свидетельница – это второе по важности женское лицо на свадьбе. Чтобы соответствовать имиджу, ей просто необходимо было сегодня отлично выглядеть.
   Она открыла шкаф. Там на плечиках среди прочих вещей висело нарядное небесно-василькового цвета платье. Именно в нём Полина собиралась пойти на сегодняшнее торжество.
   Она взяла в руки вешалку и в последний раз придирчиво осмотрела обновку – кажется, всё в порядке.
   Это платье ей посчастливилось приобрести в одном дорогущем бутике ещё месяц назад. Необычайно красивое, яркое, модное, точно на неё сшитое. Ещё больше удивила его стоимость – для фирменной вещи просто смех. Полина почему-то сразу почуяла подвох и не ошиблась, разглядев на самом видном месте небольшую коварную затяжку. Видимо, отсюда и заниженная цена. Не в силах перебороть любопытство, она примерила наряд. Вещица сидела на ней просто изумительно, выгодно подчёркивая все достоинства фигуры. Вот что значит штучный товар! Если бы только не зацепка… Но, решив, что сможет обыграть изъян с помощью удачно подобранных украшений, она купила платье.
   Немного фантазии, усилий – и теперь на груди красовался оригинальный декоративный цветок. Он настолько органично вписался в общую картину, словно был задуман здесь с самого начала. Никому даже и в голову не придёт, что под нежными лепестками лилии прячется мелкий, но досадный дефект. А ведь мама всегда говорила: иди, Поленька, учись на дизайнера, у тебя есть к этому талант.
   Она надела платье, стала застёгивать замок и чуть не вскрикнула от боли – бегунок молнии нечаянно защемил кожу… ничего, до свадьбы заживёт. Полина одёрнула платье и влезла в белые туфельки на тонких высоких каблуках. Нетерпеливо покрутилась перед зеркалом. Хороша, ничего не скажешь! Первый раз в жизни ей нравилось собственное отражение. Стройная, высокая, эффектная. Васильковый цвет платья удачно подходил к серым глазам, придавая им более глубокий, насыщенный оттенок. Шоколадные, закрученные в спирали локоны игриво спадали на плечи. Она аккуратно подкрасила карандашом родинку над верхней губой. Теперь немного туши, румян, слой розовой помады – и вперёд, покорять мужские сердца!
   – Что скажешь, дорогой? – положив руки на бёдра, она повернулась к Антону.
   – Сейчас… сейчас, – пробормотал муж, и его пальцы торопливо забегали по клавиатуре.
   – Антон!
   – Да-да… сейчас, – после некоторой задержки он наконец соизволил оторвать взгляд от экрана. – Что?
   – Как я выгляжу?
   Супруг от неожиданности даже привстал, наступив на полы собственного халата. Его глаза с обожанием обшаривали Полину с ног до головы.
   – Это… может, не пойдёшь никуда? – с надеждой в голосе попросил он. – Боюсь, уведут там тебя без моего присмотра.
   – А ты не бойся, я – девушка самостоятельная, сама кого хочешь уведу! – ответила Полина, довольная произведённым эффектом.
   Антон потуже затянул пояс.
   – Как раз это меня больше всего и беспокоит.
   Она подошла к мужу. Заботливо поправила шарф на его шее, погладила по плечам.
   – Надо доверять людям, Тошечка.
   Антон потянулся губами к её губам, но, видимо, резкое движение спровоцировало спазм – он сильно закашлялся. Лицо от напряжения покраснело, на глазах выступили слёзы. Полина усадила его на стул, сунув в рот пастилку от кашля. Приступ постепенно начал затихать.
   – Иди, – отдышавшись, произнёс супруг и театральным жестом указал на дверь. – Нечего людей до греха доводить.
   Полина чмокнула Антона в кончик носа, оставив на нём розовый след от помады:
   – Ладно, чудо моё единственное, мне и правда пора бежать. Не скучай. А я, так и быть, утащу для тебя со стола что-нибудь вкусненькое.
   Вызванное по телефону такси приехало на удивление быстро. И пока свекровь громыхала на кухне кастрюлями, Полина сняла с вешалки пальто, подхватила букет, сумку с подарком и выпорхнула за дверь.
   Все девчонки давно уже собрались в Ольгиной квартире, ожидая свадебного кортежа.
   Невеста была чудо как хороша. Знакомая парикмахерша постаралась на славу, уложив длинные светлые локоны Ольги замысловатыми лепестками, в которых, точно капли росы, искрились нити искусственного жемчуга. Те же капельки повторялись на кружевном корсете и в складках пышной, разлетающейся книзу белой юбки. Фаты на невесте не было, вместо неё – лёгкая загадочная вуаль. Свадебное одеяние дополняло короткое меховое болеро поверх обнажённых плеч. Эта пуховая деталь делала Ольгу похожей на миниатюрную Снежную Королеву.
   – Какая же ты куколка! – не удержалась от восхищения Полина.
   Ольга всегда была красавицей: вздёрнутый носик, губки бантиком и голубые, по-детски распахнутые глаза, которые сводили с ума многих её поклонников. Геннадию повезло больше всех. Как оказалось, взаимно. Иначе бы не светились сейчас глаза подруги таким безграничным счастьем.
   – Едут! – радостно закричала толстушка Марина, выбегая с балкона, на котором бдительно наблюдала за окружающей обстановкой.
   Девчонки засуетились, наперебой предлагая советы, как лучше начать торги. Быстро поправив причёски и придав лицам торжественно-неприступное выражение, они высыпали на лестничную клетку встречать жениха вместе с его свитой.
   Подъезд сразу наполнился весельем и суетой. Впереди всех по лестнице вышагивал Геннадий в тёмном, стального оттенка костюме и с букетом белых роз в руках. Чуть позади, перехваченный красной лентой, поднимался свидетель. Полина с любопытством разглядывала будущего напарника по застолью. В сером пиджаке и бледно-розовой рубашке кумир юности выглядел довольно импозантно. Его наряд мог показаться немного скучным, если бы не яркий галстук цвета фуксии – дерзкий вызов банальности. Смелый выбор, ничего не скажешь.
   В какой-то момент свидетель оттеснил жениха на задний план и вступил в шуточную перепалку с девчонками. Благодаря его напору и обаянию женский кордон быстро сдавал свои позиции. Полина не проявляла излишней активности, предпочитая наблюдать за их чудачествами со стороны. Когда весёлое сопротивление было сломлено, она посторонилась, пропуская шумную ватагу в квартиру. В маленькой прихожей стало тесно.
   Школьный герой приотстал от компании и подошёл к Полине.
   – Ну, привет, боевая подруга! – дружелюбно произнёс он, поправляя на её плече алую свидетельскую ленту. – Значит, это с тобой нам предстоит весь вечер будоражить народ и быть примером для молодёжи?
   Он протянул руку.
   – Давай знакомиться. Алексей.
   «Слишком тонкие, нервные пальцы, а ладонь короткая и широкая, – машинально отметила про себя Полина, – и ногти у него какие-то выпуклые, квадратные. Одно только радует: чистые».
   Рукопожатие получилось мягким. Она смотрела на парня и угадывала в нём знакомые ещё со школы черты. Темноглазый брюнет и правда оказался предметом её былого обожания, превратившись из безусого юнца в интересного молодого мужчину. Но вкусы с годами меняются. И то, что нравилось вчера, теперь вызывало лишь оправданное любопытство.
   – Полина, – представилась она и вежливо отняла у него руку.
   Улыбка не сходила с его лица. Есть такой тип людей, которые всегда и всем улыбаются, независимо от настроения. Не потому, что смех без причины – это признак чего-то недалёкого, просто у них широкая душа. Для всех нараспашку.
   – Очень приятно, – кивнул Алексей. – Хотя заочно я о тебе наслышан. Говорят, мы когда-то учились в одной школе.
   «Когда-то!» Можно подумать, они такие древние старики, из которых того и гляди посыплется песок!
   Полина только сейчас заметила стоявшую возле распахнутой двери девушку в кожаной курточке поверх декольтированного красного платья. Где-то она уже видела этот высокомерный взгляд и ярко-рыжую чёлку. Девица не сводила с Алексея глаз, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Прозрение пришло внезапно: лужа, «Опель». Ну конечно! И как она сразу не распознала в красотке свою обидчицу? Похоже, эта мамзель – девушка Алексея, и она тоже приглашена на свадьбу. Невооружённым глазом было видно, что красавица ревнует к ней своего кавалера. Полина ликовала – теперь понятно, каким способом можно поквитаться с нахальной автоледи.
   – Привет, – она старалась, чтобы её голос звучал непринуждённо. – Помнишь меня?
   Девушка озадаченно свела над переносицей ухоженные бровки. Впрочем, Полина и сама бы не узнала себя сегодня. Но красотка вдруг хищно прищурилась.
   – А-а, замарашка! Чумазая ты лучше смотрелась! – выпалила она.
   Полина ничего не ответила. Лишь многозначительно улыбнулась. «Погоди, придёт и твой час!» – пообещала она про себя и прошла мимо девушки, изо всех сил стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение.
   К зданию ЗАГСа они доехали без приключений. Когда суета, вальс Мендельсона, кольца и торжественные речи были позади, свадебный кортеж из четырёх украшенных бантами и цветными шарами иномарок направился по стандартному маршруту. Сначала к мемориалу для возложения цветов к Вечному Огню. Затем круг почёта по городу. И, как заключительный этап, небольшой пикничок на Поляне Невест, где друзья и родственники первый раз поднимут бокалы за здоровье и счастье новобрачных. Этакая репетиция перед основным застольем.
   Находилась чудесная поляна за городом на опушке леса, а путь к ней пролегал под автомобильным мостом. По уже сложившейся традиции именно в этом месте свидетели жениха и невесты должны были на собственном примере учить «неопытных» молодожёнов, как надо правильно целоваться.
   – Давайте, покажите высший класс! – сказал, ухмыляясь, Геныч, когда свадебный поезд остановился под эстакадой.
   Новобрачные и гости высыпали из машин, окружив «наставников» плотным кольцом.
   Вот и пробил час Х. Долго искать взглядом хозяйку красного «Опеля» не пришлось – набросив на плечи кожаную курточку, та стояла в первых рядах.
   Алексей обнял Полину за талию и привлёк к себе. А он горячий! Она уловила исходящий от него приятный кисловато-терпкий запах парфюма, и её охватило странное, непонятное чувство: кто бы мог подумать, что через столько лет она окажется в объятиях своего школьного кумира, да ещё и будет с ним целоваться! Нет, такое событие никак нельзя спускать на тормозах! Он должен навсегда запомнить эту встречу.
   Пользуясь случаем, Полина постаралась вложить в поцелуй всю страсть, на которую только была способна. К тому же её подстёгивало чувство мести. Хочешь не хочешь, но Алексея обязательно нужно удержать возле себя как можно дольше. Недолго думая, она пустила в ход язык и сразу почувствовала пробежавшую по телу парня лёгкую дрожь. Постепенно процесс увлёк их обоих. Ещё немного – и стало казаться, что свидетель вот-вот начнёт раздевать её прямо здесь, на глазах у всех. Судя по азартным крикам и хлопкам за спиной, их затяжной поцелуй давным-давно вышел за рамки образцово-показательного. Пора было закругляться.
   Она попыталась отстраниться, но Алексей продолжал искать губами её губы. Пришлось больно ущипнуть его за предплечье.
   – Тормози, мы всё-таки на свадьбе!
   Наваждение спало, он нехотя убрал руки.
   Под громкие… нет, оглушительные аплодисменты Полина сделала несколько шутливых реверансов, будто находилась на сцене. Она с вызовом посмотрела в сторону обидчицы. Среди гостей девушки не оказалось, но где-то за их спинами оскорблённо хлопнула дверца автомобиля.
   Полина торжествовала.
   – По-моему, твоя красавица расстроена, – сказала она Алексею, забираясь в салон машины следом за невестой.
   – Рита? – переспросил он и махнул рукой. – Ничего, переживёт.
   Весёлая процессия продолжила свой торжественный маршрут. Полина достала из сумочки косметичку, намереваясь подправить смазанный макияж.
   – Ну ты, подруга, даёшь! – тихо шепнула ей на ухо Ольга. – Не ожидала от тебя такой прыти!
   Полина хмыкнула и так же тихо ответила:
   – Я сама от себя не ожидала. Как мы смотрелись?
   Ольга слегка прикрыла ладошкой рот.
   – Как любовники после долгой разлуки. Его девчонка аж вся позеленела от злости!
   Полина победно тряхнула головой: один-один!.. И всё-таки как мужики падки на халяву!
   Весь вечер Алексей не отходил от неё ни на шаг. За всё время он только дважды пригласил свою Риту на танец. И оба раза они весьма сдержанно выясняли отношения. Во всяком случае, так показалось со стороны. В итоге в самый разгар пиршества Рита вышла из зала и больше не появилась. Вот только почему-то вместе с её уходом у свидетеля подозрительно зарделась щека.
   А свадьба… Свадьба пела и плясала. И где только Геныч отыскал такого весёлого и заводного тамаду? Шутки, игры, конкурсы фонтанировали из него, как из рога изобилия.
   Маленький, сухонький, но очень энергичный, он заводил приглашённых одним взмахом руки. У него были заготовлены развлечения для всех возрастов. Он не давал скучать никому. И только ближе к вечеру, когда подвыпившие гости порядком утомились от розыгрышей и танцев, он позволил себе немного расслабиться и присел рядом с крупной пышнотелой блондинкой средних лет в ярко-малиновом платье.
   Женщина была родственницей Ольги и своими роскошными формами произвела на массовика-затейника неизгладимое впечатление. Он с самого начала выделил её из толпы приглашённых, обращаясь к дамочке не иначе, как «девушка в красном купальнике». Но окончательно пышечка сразила его к самому концу свадьбы, спрятав в недрах своего декольте две непочатые бутылки водки со стола. Полине никогда не забыть того восторженного взгляда, которым он наградил большегрудую красотку. С таким обожанием и нежностью на Полину не смотрел ещё ни один мужчина. Да и вряд ли посмотрит с её-то вторым размером. Из ресторана тамада уходил вместе с дамой своего сердца, любезно поддерживая её под руку.
   Распрощавшись с гостями, Полина собиралась вызвать такси. Ольга и Геныч позвали её продолжить банкет у себя дома, но она отказалась. Вышла на улицу.
   – Ты торопишься? – послышался за плечом тихий голос Алексея.
   Она не успела ответить.
   – А давай немного погуляем, – предложил свидетель, – потом я тебя провожу.
   Где-то внутри робко шевельнулось чувство вины – её дома ждёт больной муж, а она тут развлекается в своё удовольствие! Но с другой стороны, Антон ведь в квартире не один. Ничего страшного не случится, если Полина задержится ещё на часок. Не каждый день выпадает шанс прогуляться под луной с кумиром юности.
   – Пойдём, – согласилась она и, сунув ему в руки пакет с вещами, потянула за собой.
   Они медленно брели вдоль тихой сонной улочки, с лёгкой грустью вспоминая безмятежные школьные годы, общих знакомых и учителей.
   Субботний вечер не подкачал и оказался замечательным продолжением сегодняшнего праздника: тёплый и совершенно безоблачный. Таких крупных и ярких звёзд Полина не видела уже очень давно. А может, просто не замечала, приземлённо глядя себе под ноги?
   – Чем ты занималась после школы? – спросил Алексей, сжимая в ладони её руку.
   Она вздохнула.
   – Окончила наш институт коммунального хозяйства, помыкалась то там, то сям. Теперь работаю в мебельном салоне – помогаю людям определиться с выбором шкафов.
   – Нравится?
   – Прикольно. У нас, оказывается, очень изобретательный народ. Иной раз такие идеи подкинут – хоть сейчас пускай в производство. Но много и капризных, которые сами не знают, чего хотят. С ними тяжело, а куда деваться? Работать-то надо.
   Впереди показалась разрытая поперёк тротуара траншея. Алексей галантно протянул руку, помогая перескочить через жирные глинистые холмы. После них пришлось тщательно стряхивать с каблуков налипшие комья грязи.
   – Теперь твоя очередь делиться биографией, – потребовала Полина, когда они медленно побрели дальше.
   – Мне, собственно, и рассказывать-то нечего, – немного помолчав, заговорил Алексей. – Окончил школу, поступил в тульский вуз, но по специальности тоже не работаю. Устроился к знакомому в автосервис. На данный момент не женат. Живу с матерью, младшей сестрёнкой и лабрадором Киану.
   – Странная кличка для собаки.
   – Это его сеструха так назвала в честь любимого голливудского актёра. Ну, того, который в «Матрице». А пса мы просто зовём Кин.
   Они приблизились к автобусной остановке. Под пластиковым навесом пусто, ни души.
   – Давай посидим немного, – предложил Алексей. – У меня от новых ботинок уже пальцы в узлы завязываются.
   – Давай.
   Полина первая уселась на скамью. Алексей опустился рядом, с блаженством вытягивая вперёд натруженные за день ноги в остроносых туфлях.
   – Значит, ты механик? – вкрадчиво поинтересовалась Полина.
   – Вроде того.
   – И можешь починить любую машину?
   Алексей скромно пожал плечами.
   – Вообще-то, я жестянщик, – сказал он и как-то странно посмотрел на Полину, будто сомневался, что ей знакомо подобное словечко. – Это когда нужно подправить или подкрасить кузов после аварии.
   – Я поняла, поняла… А во внутренностях машины разбираешься?
   – В чём? – Алексей улыбнулся.
   Сейчас, при свете фонарей и с этой обезоруживающей улыбкой, он снова стал тем юным школьником, на которого она так часто засматривалась на переменах. Господи, как же давно это было!
   Она тряхнула головой и повторила чуть ли не по слогам:
   – Во внутрикапотном пространстве машины.
   Алексей низко опустил голову, пряча лицо в расстёгнутом вороте куртки. Всё понятно: он смеётся над ней. Изобразив обиду, она отвернулась.
   Его руки мягко легли ей на плечи.
   – Поль, прости, я не хотел. Но если тебе станет легче – да, я кое-что смыслю во внутри… капотном пространстве машины… Чёрт, и как я это только выговорил? – тихо проронил он.
   Полина повернулась к нему лицом.
   – У меня как раз проблема с этим пространством. Поможешь?
   – Не вопрос. Приезжай к нам в сервис, посмотрим.
   – Я бы с радостью, – она развела руками, – но не могу. Не заводится.
   Выяснив, что машина стоит возле дома, он обещал в самое ближайшее время зайти и устранить поломку.
   Мимо, обнявшись, неторопливо прошла молодая парочка. Полина взглянула на часы: ого, половина первого! Пора бы и по домам.
   – Пойдём, поздно уже.
   Она захотела встать, но Алексей удержал её за руку.
   – Давай ещё пять минут посидим, пожалуйста.
   Полина подчинилась. Глядя вслед ушедшей парочке, она тихо заметила:
   – Мне кажется, ты не слишком хорошо обошёлся сегодня со своей девушкой. Весь вечер её игнорировал.
   – Ничего, переживёт. – Голос Алексея изменился, став жёстким и колючим.
   – Но… вы вместе пришли – должны были вместе и уйти.
   Алексей мотнул головой.
   – Она прекрасно знала, что я буду свидетелем, а значит, не смогу уделять ей должного внимания. И потом, я не её собственность.
   – Ты так ко всем своим девушкам относишься?
   – Мы всё равно собирались расстаться, – нехотя признался Алексей. – А сегодня или завтра – уже не важно. Она сама сделала свой выбор.
   «А я помогла ей в этом», – добавила про себя Полина.
   Алексей вытащил из кармана сигареты и закурил. Они немного помолчали.
   – Лёш, – Полина закинула ногу на ногу. – Скажи честно: зачем ты пошёл меня провожать? Вакансия освободилась?
   От неожиданности он поперхнулся сигаретным дымом.
   – Ты так плохо обо мне думаешь? А тебе не приходило в голову, что ты могла мне понравиться?
   – Нет.
   – А про любовь с первого взгляда тоже не слышала?
   Она смотрела на него и не верила ушам. Недосягаемый С. Г. признаётся ей в своих чувствах! Видела бы это Янка! Говорят, мечты иногда сбываются. Жаль, что так поздно. И не важно, шутит он сейчас или говорит всерьёз. Случись это лет десять назад, Полина не раздумывая побежала бы за ним даже в далёкий и морозный Оймякон. Но, к сожалению… а может, к счастью, маленькая школьница выросла и давно не верит в сказки про внезапно вспыхнувшую любовь.
   – Мне кажется, тебя просто вдохновил наш поцелуй под мостом, – тихо сказала она.
   Он торопливо затянулся и с мечтательным видом отбросил окурок в сторону.
   – Да… хороший был поцелуй. Я бы с удовольствием повторил.
   – Лёш, вообще-то, я замужем.
   – Знаю. Мне Ольга сказала.
   Полина поднялась со скамьи и одёрнула подол пальто.
   – Тебя это не смущает?
   – Нисколько, – он тоже встал, обнял её за талию и привлёк к себе. – Скажи: я тебе хоть немного нравлюсь?
   Если бы он только знал!
   – Эх, Лёша-Лёша, где же ты был раньше? – не удержалась она, но вовремя прикусила язык.
   Алексей расценил её фразу по-своему и ещё крепче сжал в объятиях. Слабеющий аромат его парфюма смешивался с запахом кожаной куртки, табака и выпитого алкоголя. Это был запах вполне реального, повзрослевшего кумира. Полина ощутила внутри себя непонятное волнение, граничащее с благоговением. Его губы были так близко. Ещё немного – и… она оттолкнула от себя Алексея.
   – У меня есть муж.
   – Пусть. – Он взял её руку в свои ладони и медленно поднёс к губам. – Но наш поцелуй под мостом… ты вложила в него столько страсти!
   – Тебе показалось.
   Он покачал головой.
   – Не показалось. Но ты права: и почему судьба не свела нас раньше?
   – Она сводила. Только ты не обращал на меня никакого внимания.
   Полина поймала на себе его пристальный, изучающий взгляд и поняла, что проговорилась. Прихлынувшая к щекам кровь и яркий свет фонаря могли окончательно её выдать. Она отвернулась и с показным интересом принялась изучать расписание автобусов на табличке. Алексей взял её за плечи и развернул лицом к себе. Но она вырвалась из его объятий и схватила со скамьи сумку:
   – Лёша, мне пора. Меня дома Антон ждёт.
   – Да постой ты! – Он отобрал у неё пакет и свободной рукой притянул Полину к своей груди. – Только один поцелуй.
   – Нет.
   – Почему? Тебе ведь понравилось, я знаю.
   – Повторяю ещё раз: я замужем.
   – Тоже мне Татьяна Ларина! Заладила: замужем, замужем! – неожиданно рассердился Алексей. – Муж не стена – подождёт в сторонке. Да что ты в самом деле ломаешься, как девочка! Можно подумать, ни разу не изменяла.
   В первую секунду Полина растерялась, не зная, что ответить. Да и как тут возразишь, когда в голове царит настоящий кавардак! Она начинала злиться на себя за неумение вовремя поставить человека на место. В том, что ситуация приняла такой оборот, несомненно есть доля её вины. Разве поцелуй под мостом не подтверждение этому? Чистой воды провокация.
   Губы Алексея настойчиво потянулись к её губам, но уже не вызывали того благоговения и трепета, что раньше. За короткий миг школьный герой слетел с пьедестала, превратившись в самого обычного, чуть подвыпившего молодца, ищущего дешёвых утех. Детская любовь таяла на глазах. Пора было ставить точку на той давней истории.
   И хотя пощёчина прозвучала в тишине не так звонко, как хотелось бы, Алексея она всё же отрезвила.
   Весь остаток пути они шли молча. Уже стоя возле подъезда, Алексей протянул Полине сумку.
   – Поль, прости меня, – тихо произнёс он. – Я вёл себя как животное.
   Полина слабо улыбнулась. Довольно самокритично. Но мысленно она ему аплодировала. Не всякий мужчина настроен на доброжелательные отношения, если ему отказали в близости.
   – И ты меня прости. – Она протянула руку. – Друзья?
   Алексей чуть помедлил, но руку вяло пожал.
   – Как скажешь.
   На этой нейтральной ноте они расстались.
   Только ступив на порог квартиры, Полина поняла, что больше не в силах держаться на ногах. Она скинула пальто и, избавившись от каблуков, тихо прокралась в свою комнату. Несмотря на второй час ночи, её совершенно не удивила фигура мужа за компьютерным столом. Антон частенько просиживал так до утра, а мог и вообще не ложиться спать, увлечённый войной с монстрами. Он на мгновение оторвал глаза от монитора:
   – Как погуляла?
   – Нормально. – Полина обняла его сзади за плечи и поцеловала в макушку. – А ты как себя чувствуешь? Давай я тебе горчичники поставлю.
   Муж мотнул головой.
   – Не надо, я в порядке.
   Полина достала из сумочки горсть шоколадных конфет и завёрнутые в салфетку бутерброды с красной икрой.
   – Держи. – Она положила лакомство на край стола. – Я ведь обещала принести тебе чего-нибудь вкусненького.
   – Кормилица ты моя!
   Антон с непосредственностью ребёнка принялся за угощение. Сладкое он любил не меньше, чем своих монстров.
   Очень хотелось спать. Скинуть с себя платье у Полины получилось быстро, но вот сил добраться до ванной уже не осталось. Ну и чёрт с ней! Завтра… всё завтра. Она повалилась на диван, и как только голова её коснулась подушки, все мысли разом куда-то улетучились…
   «Ах, мамочка, на саночках каталась я везде.
   Ах, зачем я в полюшке целовалась с Колюшкой,
   Ах, мамочка, зачем?»
   Проклиная достижения научно-технического прогресса, а в частности – мобильную связь, Полина с трудом разлепила один глаз. Сквозь плотно задёрнутую штору слабо пробивалось утро нового дня.
   «Говорила мама мне про любовь обманную, – продолжал надрываться из дальнего угла комнаты мобильный телефон. – Да напрасно тратила слова…»
   Взгляд с трудом сфокусировался на будильнике – почти половина седьмого. Зачем будить человека в такую рань, да ещё в воскресенье?
   «Ах, мамочка, на саночках…»
   Рядом завозился Антон и со стоном исчез под одеялом. Полина сделала над собой усилие, поднялась, а затем, пошатываясь, пошла на звук.
   «Ах, зачем на просеке целовалась с Кости…»
   – Да, мам, – зевая во весь рот, сказала она.
   – Поленька, дочка, – раздался из трубки дрожащий, срывающийся мамин голос. – Тётя Света наша умерла.
   Полина мгновенно выпрямилась, остатки сна как рукой сняло:
   – Как… когда?
   – Сегодня ночью. Отравилась. Приезжай.

//-- * * * --//
   Уже давно отзвучал похоронный марш и смолкли скорбные речи, а Полина до сих пор не находила себе места. Глупо, конечно, но именно себя она винила в преждевременной смерти крёстной. Нельзя быть такой наивной, особенно когда имеешь дело с больным человеком.
   Но ведь тётка говорила так убедительно, да ещё умудрялась при этом шутить. Полине тогда и в голову не пришло заподозрить её в чём-то худом.
   Отложив на тумбочку очередной журнал с народными рецептами от разных хворей, крёстная со смехом заявила:
   – Полянка, ты бы принесла мне уксусной эссенции. Буду делать примочки на ночь от грибка на ногах. Люди пишут, что помогает лучше всяких мазей.
   – А другого рецепта нет? – усомнилась Полина. – Так ведь можно всю кожу сжечь. Да и пахнет очень.
   – Так я водичкой немного разбавлю. А насчёт запаха – пусть уж лучше уксус, чем больничная вонь.
   Тётку действительно изводил зуд на правой ступне, и поэтому в просьбе родственницы Полина не усмотрела ничего предосудительного. Кто бы мог подумать, что она собственными руками вручит крёстной пузырёк со смертью!
   Как выяснилось позже, тётка давно задумала привести в исполнение этот жуткий план – едва только узнала, что неизлечимо больна. Втайне от всех родственников в палату был приглашён нотариус. Всё свое имущество – дом и новую машину – она завещала Полине. Других кандидатов тётка не пожелала. Да их и не было. Муж её умер рано в результате несчастного случая. Второй раз она замуж не вышла. А так как Господь своих детей не дал, то всю заботу и нерастраченную любовь она перенесла на дочку старшей сестры – горячо обожаемую племянницу Полянку.
   Больше всего Полина жалела о том, что не смогла пообщаться с крёстной в тот злополучный день перед её смертью. Она тогда готовилась к Ольгиной свадьбе, и ей в голову не могло прийти, что она видит тётку в последний раз.
   Поджав под себя ноги, она сидела на диване и с грустью вспоминала её чудачества. Крёстная всегда любила посмеяться, пошутить и на каком бы празднике ни присутствовала, везде была душой компании. С её появлением скучные застолья мгновенно преображались – наполнялись весельем, хохотом, озорными частушками и розыгрышами. В отличие от своих зажатых родственников, тётка умела расслабляться и отдыхать. Им всем будет очень не хватать её.
   На столе лежал сложенный пополам листок. Полина потянулась и взяла его. Это была последняя весточка от крёстной, адресованная любимой племяннице. Она развернула послание и, наверное, в двадцатый раз стала его перечитывать.
   «Полянка моя с подснежниками! Прости, что так и не попрощалась с тобой – притворилась спящей. Боялась, не выдержу, сорвусь. Мне и без того нелегко далось это решение. Но я не жалею. Не хочу, чтобы вы все запомнили меня немощной лысой развалиной. Я ведь всегда была женщиной в соку – такой и хочу оставаться в вашей памяти, в ваших сердцах.
   Поляночка моя милая, я всегда относилась к тебе как мама. Но мама у тебя уже есть, и я никогда не претендовала на это высокое звание. Меня вполне устраивала роль твоей старшей подруги. Ведь у нас всегда были доверительные отношения. Я права? Полянка, я никогда не влезала в твою жизнь с глупыми, ненужными советами. И даже мужественно переварила твою свадьбу. И всё-таки один совет напоследок хочу тебе дать. Антон не тот человек, который тебе нужен. За свою жизнь я неплохо научилась разбираться в людях. Поверь: твой муж – мелочный, трусливый эгоист. Мне хватило часа, чтобы это понять. Поляночка, тебе нужен другой человек. Я знаю: ты смелая, умная и не дашь себя в обиду, но даже сильная личность нуждается когда-нибудь в защите. Прости, что суюсь не в своё дело, но выбор в любом случае будет за тобой.
   Счастья тебе, дорогая, и не поминай меня лихом.
   Прощай. Твоя крёстная».
   На глаза Полины опять навернулись слёзы. Какая ужасная смерть!
   В комнату вошёл Антон, держа на руках Анчоуса.
   – Опять рыдаешь, – сказал он, усаживаясь рядом. – Перестань, она бы всё равно рано или поздно умерла. Радоваться надо, что отмучился человек.
   Полина спрятала письмо в карман:
   – Чему радоваться? Она ведь молодая была. Ей бы ещё жить да жить.
   Антон посадил кота к ней на колени.
   – В жизни всякое случается. Ты вот лучше скажи: когда мы на новой машине покатаемся?
   Анчоус положил передние лапки ей на плечо и, тихо мурлыкая, принялся тереться головой о щёку. Тёплая пушистая шёрстка действовала, как успокаивающее лекарство. Полина погладила кота.
   – Антош, какая машина? Ещё и сорока дней не прошло после похорон. Я так не могу.
   – А вот и зря. Машина должна ездить – она для того и создана.
   – Мне пока «Окушки» хватает. Лёшка её починил, так что проблем с транспортом у нас нет.
   – Надолго ли? – усмехнулся муж. – Этой бешеной табуретке давно пора на свалку.
   Его замечание вызвало у Полины тихий вздох. В чём-то Антон прав – старушка выработала свой ресурс. Так сказал и Алексей. Он, конечно, готов «поддерживать в ней жизнь», но каждая такая «реанимация» будет стоить денег. И нужно ли их вкладывать в старое дырявое корыто, вот в чём вопрос?
   – Хорошо, я подумаю, – сказала она.
   – Умница! – Антон удовлетворённо кивнул и пересел за компьютерный стол.
   Но прежде, чем он успел погрузиться с головой в мир воинствующих эльфов, Полина торопливо спросила:
   – Что ты узнал насчёт работы?
   – Присмотрел одно местечко, – отозвался супруг. – Им нужны менеджеры в торговый зал.
   – Берут?
   – В понедельник пойду на собеседование.
   Как всегда без стука в комнату заглянула свекровь:
   – Поля, а что ты делаешь завтра утром?
   Анчоус спрыгнул с дивана и заспешил к хозяйке.
   – Вообще-то, завтра воскресенье, – ответила Полина, снимая с языка кошачий волос. – Хотелось отоспаться.
   – Вот что, дорогая, – заявила София Демидовна. – Ты как хочешь, но нужно съездить на садовый рынок за саженцами. Отоспишься потом.
   Вот так всегда: рота, слушай мою команду! Всем построиться, равнение на середину. Смир-но!
   – Какие саженцы? – удивилась Полина.
   Свекровь хлопнула себя по бёдрам и укоризненно покачала головой.
   – Какие, какие – плодово-ягодные! Или вам не нужны свежие витаминчики?
   Видимо, у Полины был совершенно глупый вид, потому что свекровь безнадёжно развела руками.
   – Чтобы кушать свои фрукты или ягодки, нужно сначала посадить деревце или кустик, саженец то есть. И делать это лучше осенью, пока не промёрзла почва. Сейчас уже октябрь. Самое время для посадки, теперь поняла?
   – А-а, – осторожно кивнула Полина. – Поняла. А сажать-то где собираетесь?
   У свекрови не было своей земли – она пользовалась участком младшей сестры, которая жила неподалёку от города в стареньком частном домишке. Но сейчас сёстры находились в ссоре и мириться вроде бы не собирались. Какие уж тут посадки, непонятно.
   София Демидовна начала терять терпение.
   – Где сажать, говоришь? Да у тётки твоей на огороде, царствие ей небесное. Там столько места пропадает!
   В первый момент Полина растерялась от подобной наглости, самоуверенности, бестактности… Она даже не смогла сразу подобрать подходящего определения для поступка свекрови. Человека совсем недавно похоронили, а уже кто-то пытается хозяйничать на его территории и навязывать свои правила и порядки.
   Не бывать этому! Хватит того, что госпожа-боярыня построила под себя всех домашних в собственной квартире. В тёткином доме ей не командовать.
   Полина сложила на груди руки и постаралась быть сдержанной:
   – У крёстной есть сад и…
   – Да видела я этот сад! – нетерпеливо перебила София Демидовна. – Старьё одно. Всё вырубать надо. Вот погоди, я весной займусь.
   Полина прикусила изнутри дрожащую от негодования губу, сосчитала мысленно до трёх и продолжила свою мысль:
   – Я повторяю ещё раз. У крёстной уже есть сад, пусть и старенький. А что в нём сажать – деревья или овощи, – я решу как-нибудь сама. Без вашего участия.
   Несколько долгих секунд София Демидовна смотрела на неё не мигая.
   – А как же фрукты, ягоды?
   – Мне больше нравится газонная трава, – отрезала Полина.
   Свекровь недовольно поджала губы и бросила быстрый взгляд на сына, ища у него поддержки. Но Антону некогда было вникать в суть женских разборок. Его виртуальный мир переполнялся стрельбой и взрывами. Вот где требовалось принимать скорые и верные решения. А всё, что находилось за пределами монитора, – суета.
   Не дождавшись помощи, свекровь молча развернулась и ушла, сердито шаркая по полу тапочками.
   Вечером неожиданно позвонила Яна. Две недели, проведённые в трауре и переживаниях, совершенно вытеснили из головы все мысли о существовании подруги. Хорошо, что Яна объявилась сама. Встречу решили больше не откладывать. На следующий день они уже сидели у Полины на кухне, пили чай и предавались воспоминаниям.
   – А помнишь, как мы любили лазить по развалинам старого монастыря? – глядя куда-то в стену, умилялась подруга. – И как только ноги себе не переломали! С нами тогда ещё собаки были – Динка и Цыган. Вот ведь где чудеса эквилибристики!
   – Да, – соглашалась Полина и следом выуживала из памяти другое, не менее яркое событие.
   Они смеялись чуть ли не до слёз. Особенно веселилась Яна. Раскрепощённая и не скованная комплексами, она хохотала так, что из комнаты дважды прибегала свекровь. Прищуренные глаза и плотно сжатые губы выдавали её недовольство.
   – Девочки, можно потише? – сдержанно говорила она. – Я не слышу из-за вас телевизор.
   Забравшись на стул с ногами, худенькая Янка вежливо улыбалась и качала головой.
   – Простите, но меня просто распирает от радости. Восемь лет не виделись с подружкой!
   Свекровь вскидывала подбородок и уходила восвояси.
   – Ну и мымра тебе досталась! – шептала Яна и по-детски высовывала вслед Софии Демидовне язык.
   В голубом свитере с большим воротом под горло, джинсиках и белых носочках она походила на озорного подростка. А смех у неё действительно был громкий и немного визгливый. Как это модно сейчас говорить – эпатажный.
   Постепенно уходя от детских воспоминаний, они перешли к более серьёзным темам. Вот только о встрече с Алексеем Полина разумно умолчала, опасаясь излюбленной привычки свекрови «погреть уши».
   На пороге кухни неожиданно появился заспанный Антон. Всю ночь и всё утро он просидел за компьютером, поэтому компенсировать утраченные силы ему пришлось дневным сном.
   – Привет. У нас гости? – заметив Яну, спросил он.
   – Познакомься, это подруга моего детства.
   Гостья встала со стула и первая шагнула к Антону.
   – Яна.
   Она по-мужски протянула ему для знакомства руку. Антон болезненно поморщился – несмотря на её хрупкое телосложение и маленькую ладошку, рукопожатие получилось довольно крепким.
   Муж с подозрительным любопытством скользнул взглядом по Янкиной фигуре.
   – Точно подруга? Не друг?
   – Антон! – с укором воскликнула Полина.
   – Ничего, я привыкла, – успокоила её Яна и, потянув за подол свой свитер, посмотрела на Антона. – Мне раздеться?
   – Ни в коем случае! Я женатый человек! – воскликнул он и повернулся к Полине. – Поль, ты же сама всё видела – она первая начала ко мне приставать.
   Кажется, муж осознал свою оплошность и теперь пробовал сгладить вину шуткой.
   Натянутый смех немного разрядил обстановку.
   – Садись с нами чай пить, – предложила Полина.
   Антон распахнул дверцу холодильника.
   – Я бы лучше чего-нибудь съел.
   – Давай разогрею макароны с котлетой. – Полина быстро поставила на огонь пустую сковороду и плеснула немного масла. – Ян, ты будешь?
   Подруга категорично замотала головой.
   – Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду, – заторопилась она. – И так слишком засиделась.
   Попытки удержать её ни к чему не привели. Сославшись на неотложные дела, Яна выскользнула в прихожую. Как оказалось, вовремя: её оставленными без присмотра кроссовками уже вплотную заинтересовался Анчоус.
   – Брысь!
   Преступная деятельность кота была строго пресечена. Обиженно дёрнув хвостом, озорник умчался в хозяйкину комнату.
   – Ян, ты прости меня за Антона, – сказала Полина, – он иногда ляпнет что-нибудь не подумав.
   Подруга застегнула молнию на курточке.
   – Всё нормально, не переживай. Я уже привыкла к такой реакции со стороны людей. – Она прислушалась и указала пальцем вглубь квартиры. – А вот тебе я сочувствую. С такой свекрухой жизнь точно не сахар. Ну и обстановочка тут у тебя!
   Полина только рукой махнула. Яна взялась за дверную ручку.
   – Ладно, подруга, рада была с тобой повидаться. Ты давай, не кисни. Ещё свидимся.
   Дверь за Янкой закрылась, и её торопливые шаги на лестничной клетке стали быстро удаляться.
   На кухне раскалённая сковорода во все стороны плевалась маслом, распространяя вокруг неприятный смрад. Антон в это время стоял на балконе.
   Какой ужас! Если увидит свекровь – крику не оберёшься! Полина схватилась за ручку сковороды и тут же взвизгнула от невыносимой боли. Вот балда – и что она не воспользовалась прихваткой?
   На вопль сбежались все обитатели квартиры. Даже Анчоус.
   София Демидовна сработала оперативно: выключила газ и накрыла шипящую сковороду крышкой. Пока Полина держала обожжённую руку под струёй холодной воды, она с оханьями и причитаниями вытирала со стен капли жира.
   – Вечно у тебя всё не как у людей! Даже за кастрюлями приглядеть не можешь. Неумёха!
   – Мам, да ладно тебе! – попробовал вступиться Антон. – С кем не бывает.
   – Со мной не бывает! – Софию Демидовну уже понесло. – А всё потому, что я, в отличие от твоей жены, ответственный и бережливый человек!
   Видя, что все живы-здоровы, свёкор поспешно ретировался из кухни. Он лучше всех знал, чем пахнут подобные разборки.
   Полина поморщилась – больше от незаслуженных обвинений, чем от боли. Да, возможно, она отвратительная хозяйка, плохая сноха и ужасно готовит. Но зачем постоянно акцентировать на этом внимание? Почему просто не помочь, не поддержать добрым словом? От злобы и ненависти ещё никому не становилось лучше.
   Судя по воинственному настрою Софии Демидовны, это Полине выходили боком вчерашние саженцы.
   – Ты посмотри, как всё загадила! – не унималась свекровь. – Я тут чищу, драю, а она преспокойно ручки мочит.
   – Я всё уберу, – попробовала вставить Полина.
   – Молчи! Уберёт она! Тебе лишь бы с подружками хихикать. И где ты только отыскала такую замухрышку?
   А вот это зря. Никто не давал свекрови право оскорблять чужих подруг. Полина замерла, едва сдерживая внутри себя тугую пружину негодования. Терпение, только терпение… В конце концов, она ведь не железная, хотя даже в сопромате есть такое понятие, как усталость металла. Спокойно. Надо потихоньку считать до пяти.
   Раз… два…
   – …а какая она шумная! И смех такой противный! – продолжала возмущаться София Демидовна. – У меня голова до сих пор от неё болит.
   Три…
   – Я ей одно замечание сделала, другое, а она не понимает.
   – Мам, перестань, пожалуйста! – уже взмолился Антон. – Прошу тебя.
   – Вот и я просила, а она всё ржёт и ржёт. Есть-то финтифлюшка, прости Господи. Ты её видел, Антосик?
   Четыре…
   Намереваясь ополоснуть тряпку, свекровь оттеснила Полину от раковины. Без контакта с холодной водой покрасневшая ладонь начала пылать сильнее прежнего.
   София Демидовна снова ляпнула какую-то гадость про Янку, попав в прямом смысле под «горячую руку».
   Пять!
   Пружина стремительно выпрямилась.
   – Хватит! – рявкнула Полина и даже ногой притопнула. – Воспитывайте своего сына и мужа, а я уже сыта вами по горло! Надоело!
   София Демидовна вздрогнула и от неожиданности выронила из рук тряпку.
   Не говоря больше ни слова, Полина скрылась в комнате. Хлопая дверцами шкафа, стала собирать вещи.
   Следом примчался Антон.
   – Что ты делаешь?
   – Не видишь?! – воскликнула она, свирепо запихивая в сумку очередной свитер. – Уношу ноги из этого…
   Хотела сказать «гадюшника», но вовремя осеклась.
   Антон осторожно погладил её по плечу.
   – Согласен: мама слегка перегнула палку, но…
   – Слегка? – Полина резко выпрямилась. – Да она смерти моей хочет! Думаешь, я тебя зря на съёмную квартиру зову?
   – И куда же ты на ночь глядя собираешься?
   – Буду жить у крёстной. Как бы ни было печально, но теперь это мой дом.
   – А как же я?
   Она окинула его взглядом с головы до ног:
   – Если не хочешь прослыть маменькиным сынком, тогда собирайся. Поедешь со мной.
   – А там Интернет есть?
   Его вопрос вызвал у Полины слабую улыбку. Она покачала головой и бросила ему пустую сумку.
   – Проведём.

//-- * * * --//
   Дом, в котором теперь предстояло жить Полине и Антону, находился на самой окраине города. Старенький микрорайон состоял всего-то из пятнадцати строений и на языке работников администрации именовался частным сектором. Несмотря на полную схожесть с деревней, жильцы этих домов являлись стопроцентными городскими жителями. А вот разросшиеся вокруг, как грибы, добротные терема уже относились строго к району. Не имея чётких границ, весь этот симбиоз старого и нового в простонародье называли дачным посёлком.
   Обложенный красным кирпичом, старенький, но крепкий домик крёстной имел вполне ухоженный вид. Когда-то здесь жила и Полинина мать – до тех пор, пока не выскочила замуж. Вскоре её примеру последовала и младшая сестра Светлана. Вот только брак её оказался недолгим. С печальным концом. Крёстная вернулась назад в дом и стала жить с бабушкой. А через двенадцать лет умерла и бабуля. Тётка осталась одна.
   В своё время она позаботилась о приближающейся старости, превратив обычную избу в хоромы со всеми удобствами. Правда, на откуп благам цивилизации пошла одна из двух комнат. Но жертвы того стоили. Теперь в доме были и ванная, и туалет не хуже, чем у других. А из оставшихся метров получилась отличная кладовка для хранения нужных и ненужных вещей.
   Вторую комнату разделили на две маленьких. Но для одинокой женщины места получилось больше чем достаточно.
   Полина включила везде свет. Чуткий нос сразу уловил в помещении неприятный подвальный запах. Ничего – спёртый воздух легко лечится самым обычным проветриванием.
   Пока Антон перетаскивал из «Окушки» вещи, она осмотрелась. Вокруг чистота, порядок. Всё выглядело так, будто тётка уехала куда-то на несколько дней и вот-вот вернётся. До сих пор не верилось, что её больше нет.
   На стене размеренно тикали часы, где-то скрипнула половица. Полина вздрогнула и обернулась. Говорят, душа умершего человека уходит на небо только на сороковой день. А до того момента бродит по свету, прощаясь со всем, что ей было дорого. Именно по этой причине Полина не хотела переезжать сюда раньше времени. У вещей всё ещё есть хозяин, пусть и бестелесный.
   – Прости, крёстная, так получилось, – тихо проговорила она. – Но ты не переживай, я не стану командовать в твоём доме раньше положенного срока.
   За окном мелькнула тень, слабо колыхнулась занавеска. Показалось, наверное.
   – С кем это ты разговариваешь? – поинтересовался Антон, затаскивая в комнату последнюю сумку.
   – Со своей совестью.
   – И что она тебе подсказывает?
   – Пора ложиться спать. Мне завтра на работу. А тебе – на собеседование.
   Антон подошёл к Полине, мягко обнял за талию, заглянул в глаза.
   – А про супружеский долг она тебе ничего не говорила?
   – Только об этом и твердит.
   – Да? – радостно хмыкнул муж, подхватывая Полину на руки. – Ну, тогда бегом в люлю…
   Впервые за несколько месяцев Полина спала спокойно, не опасаясь, что в любую минуту в комнату ворвётся свекровь. Неужели этот кошмар с совместным проживанием остался где-то далеко позади?
   Она сладко потянулась. Рядом, уткнувшись лицом в подушку, безмятежно сопел Антон. Однако пора вставать.
   Полина прошлёпала босыми ногами по ковровой дорожке в ванную комнату. Всё-таки есть в частных домах свои неоспоримые преимущества: здесь не отключают горячую воду, а в холодное время года не приходится зависеть от центрального отопления.
   Она привела себя в порядок. Теперь можно позаботиться о завтраке.
   Тёткина кухня всегда напоминала ей миниатюрный вагончик. Такая же невысокая и вытянутая, она была отделана голубым пластиком от пола до самого потолка. Одну стену полностью занимали шкафчики. Там же находились плита и мойка. На противоположной стороне располагалась обеденная зона с низким прямоугольным окном и белыми занавесками, как в вагоне-ресторане. Картину дополнял стоявший на столе графин с водой.
   Полина поставила на плиту чайник. Холодильник она даже не стала открывать. Пустой и отключённый от сети, он не представлял для неё ни малейшего интереса. Она сама по просьбе тётки освободила его от продуктов, когда та надолго слегла в больницу.
   Полина в замешательстве покусала губу. Завтрак оказался под угрозой срыва. Правда, где-то в чулане хранились мешки с картошкой. Но пока клубни почистишь да сваришь, уйдёт много времени. Пришлось полазить по шкафам. На одной из полок обнаружилась распечатанная пачка геркулеса. То, что надо.
   Пока варилась каша, она растолкала спящего мужа.
   – Антон, вставай, тебе пора на собеседование. Если поторопишься, я тебя подвезу.
   Супруг нехотя откинул в сторону одеяло и зевнул.
   – Поль, а где я могу поставить компьютер? – сонно поинтересовался он.
   – Можно и здесь, – сказала Полина, но, немного подумав, добавила: – Хотя нет, лучше в другой комнате. Надеюсь, оттуда не будет слышно стрельбы и воплей твоих чудищ.
   Антон посмотрел на часы и вдруг как ошпаренный подскочил с кровати.
   – Полька, мне же к восьми надо, а уже без четверти!
   – Ты же вчера сказал, к девяти, – опешила она.
   – Это тебе к девяти. Чем ты только слушала?
   Муж энергично заскакал по комнате, стараясь попасть ногой в штанину, сдёрнул со стула рубашку, быстро отыскал под диваном носки.
   – А завтрак? – неуверенно проронила Полина.
   – Какой ещё завтрак?! – Спотыкаясь через сумки, Антон пулей выскочил в коридор.
   Он прыгнул в ботинки, схватил с вешалки куртку и исчез за дверью.
   Полина виновато пожала плечами. Неужели и правда ослышалась? Но ведь он ясно сказал вчера: к девяти… Кажется.
   Она без аппетита поковыряла ложкой кашу, выпила чай.
   Застёгивая перед зеркалом пальто, подумала: надо будет обязательно заскочить после работы в магазин и забить холодильник продуктами, а заодно купить Антошке пива и солёных орешков в качестве компенсации за утренний косяк.
   Полина вышла на улицу, села в «Окушку» и чуть не зарыдала от досады – машина не заводилась. Она пробовала снова и снова, уговаривала, ругалась, угрожала, но всё было бесполезно. Должно быть, вчерашний переезд слишком пагубно отразился на «здоровье» старенькой малолитражки. Эх, «Окушка-старушка», кажется, и правда пора срывать с тебя подковы.
   Полина вылезла из машины и хлопнула дверцей. Она была разочарована. Как всё-таки правы те мудрецы, что нарекли понедельник тяжёлым днём! Сейчас только утро. Что же будет дальше?
   Она уже собиралась было вызывать по телефону такси, как вдруг её осенила безумная идея. Хотя… не такая уж она и безумная, если разобраться. Ведь стоявший во дворе под навесом новенький автомобиль теперь, как и дом, принадлежал ей. Почему бы не поехать на работу на нём? Нужно же когда-то начинать.
   Полина сходила за документами и ключами от машины, после чего открыла ворота. Хорошо, что вчера вечером они не стали загонять «Окушку» во двор, а оставили под окнами дома. В противном случае заглохшая малолитражка перегородила бы сейчас весь проезд.
   Шурша опавшей листвой, Полина подошла к новой машине и по-хозяйски огляделась по сторонам. Надо будет убраться во дворе и сгрести в кучу весь мусор. Пусть дворик и небольшой, но запускать его не следует.
   Осенью тёткин участок казался гораздо больше, чем летом или весной, когда от распушившейся зелени становилось тесно даже деревьям и кустам. Сейчас вся растительность изрядно поредела. Наспех сколоченный парник и несколько опустевших грядок дополняли скучный пейзаж. Тётка содержала огород как могла, насколько хватало сил. Но лук и сочные огурчики водились у неё всегда. А в урожайные годы плодоносили даже старые сучковатые яблони, вырубить которые не поднималась рука.
   Из построек во дворе были только деревянный сарай да навес рядом с воротами, где раньше хранились дрова. Когда надобность в поленьях отпала, изобретательная тётка приспособила навес под парковочное место для «Окушки». Теперь там стояла белоснежная иномарка.
   Крёстная долго копила деньги на новую мечту, но вот насладиться покупкой ей так и не довелось. Всего три месяца эйфории, а дальше – страшный диагноз.
   Странно: вот так живёшь, живёшь, к чему-то стремишься, суетишься, чего-то добиваешься… а в итоге времени уже нет даже для того, чтобы подумать о душе.
   Полина отогнала от себя грустные мысли. Не сейчас. Ведь душа на работу не ходит, а следовательно, и не опаздывает.
   Она отключила сигнализацию, распахнула дверцу машины и с примесью страха и восхищения плюхнулась на сиденье. Один раз она уже примерялась к этому креслу. В тот день крёстная доверила ей руль любимой ласточки и разрешила покататься по городу. В своём присутствии, разумеется. Полина тогда проехала метров сто на первой передаче и дальше не осмелилась, посчитав, что у неё недостаточно опыта. С тех пор её водительский стаж увеличился всего-то на несколько месяцев. Маловато, конечно, но этого должно хватить, чтобы потихоньку добраться до работы. Ей сейчас самое главное – почувствовать габариты машины. Вот только автомобиль нужно сначала выгнать задним ходом из-под навеса.
   Полина повернула ключ в замке зажигания и начала манёвр. К её изумлению, иномарка натужно заурчала и очень неохотно двинулась вперёд. Стоп! Что за ерунда?!
   Полина повторила попытку. Тот же результат. От напрасного усердия взмокла спина. Спокойно, только спокойно, в третий раз обязательно получится. Но… машина вибрировала, дрожала и упрямо ползла вперёд. Тормоз! Нейтралка! Глаза в отчаянии бегали по кнопкам на консоли управления. А может, задняя передача включается где-то здесь? Нет, это вряд ли. Скорее всего, машина просто неисправна.
   Кусая ногти, Полина склонилась над коробкой передач. Чёрт бы побрал эти современные механизмы! Вот на «Окушке» всё просто и понятно: сцепление в пол, а палку с набалдашником назад и чуть в сторону. Она пригляделась к головке рычага: какие-то цифры, чёрточки, похожие на простейшую электросхему. А ведь почти такие же, правда, полустёртые нацарапаны и на её родной «Окушке».
   Озарение пришло внезапно: да это настоящая инструкция к применению! А ведь раньше она никогда не обращала внимания на странные чёрточки, считая их просто узором. Вот только как здесь обозначена задняя передача? Женская интуиция подсказывала сравнить оба рычага. В итоге нужный символ нашёлся. Теперь понятно, почему у неё ничего не получалось. Думая, что все коробки устроены одинаково, Полина переводила рычаг назад, как на «Оке», а нужно было вперёд. Именно туда указывал значок «R».
   Гордая своим открытием, она приступила к осуществлению задачи. Итак, рычаг на переднюю позицию, нога плавно отпускает сцепление. Отлично! Даже мотор заработал по-другому – более адекватно, что ли. Поехали… Машина решительно двинулась вперёд. Ещё немного – и она упрётся белоснежным носом прямо в забор. Полина резко надавила на тормоз. Всё! Чуть не плача, она заглушила двигатель.
   Упрямая иномарка не желала подчиняться новой хозяйке. Видимо, ей всё-таки придётся ехать на такси. Эх, был бы здесь Лёшка! Она достала телефон, намереваясь вызвать к дому автомобиль с шашечками, но потом передумала и набрала другой номер.
   – Привет, Лёш, можешь говорить?
   – Да, конечно. – Голос приятеля прозвучал весьма дружелюбно.
   – У меня тут проблемка возникла. Поможешь?
   – Что за проблемка?
   Полина коротко поведала ему о своей беде.
   – Я понял, – заверил её Алексей. – Что за машина?
   Она обошла строптивый автомобиль сзади и взглянула на дверь багажника:
   – Здесь написано «Шевролет», а ещё значок в виде креста.
   – Коробка механическая или автомат? – продолжал расспрашивать Алексей.
   – Механическая.
   – Посмотри внимательно на кочергу, – велел приятель.
   Полина уселась за руль и, включив громкую связь, положила телефон на пассажирское сиденье.
   – На что посмотреть? – переспросила она.
   – На кочергу. Это ручка такая, которой переключают передачи.
   Голос Алексея был на удивление терпеливым и ровным. Это успокоило Полину.
   – А-а, поняла.
   – Там на конце ручки есть набалдашник, – продолжал Алексей, – а под ним муфта. Напоминает юбочку под шляпкой на поганке.
   Полина пригляделась. Есть такая – верно Лёшка подметил.
   – Клади ладонь на рычаг, – поучал приятель, – а муфту обхватывай двумя пальцами и тяни вверх.
   Она сделала так, как он велел, не ожидая, что эта часть, в общем-то, несложного механизма окажется подвижной.
   – Теперь выжимай сцепление и переключайся будто бы на первую передачу, но бери чуть левее.
   Полина мёртвой хваткой вцепилась в рычаг.
   – Готово.
   – Трогайся, – скомандовал приятель.
   Полина замерла.
   – Лёш, я боюсь! – Нога на педали предательски дрожала. – Если ничего не получится, я снесу забор.
   Алексей хмыкнул.
   – Не бойся. Если муфту не отпускала, всё будет как надо. Давай!
   Кажется, его забавлял весь этот ликбез по телефону.
   Мысленно попрощавшись с забором, Полина повиновалась. Невероятно! Автомобиль плавно качнулся и послушно двинулся назад. Чувство облегчения и гордость за себя слились в один восторженный вопль:
   – Получилось!
   Она остановила машину и схватила мобильник.
   – Лёшка, у меня получилось!
   – Я уже понял, – отозвался приятель. – Ты так орала.
   Полина откинулась на спинку кресла. Грозный забор больше не угрожал новенькому бамперу.
   – Лёш, прости, что побеспокоила тебя. Не поверишь: чувствую себя полной блондинкой!
   – Да ладно, – успокоил Алексей. – Ты ведь за рулём без году неделя. Откуда тебе знать?
   Нет, Лёшка всё-таки молодец – не отказывает ей, помогает и не насмехается над её женской неопытностью. По крайней мере, открыто. Одним словом, вёдет себя так, словно той ночной прогулки вовсе и не было.
   – Лёш, спасибо тебе большое!
   – Не за что. В случае чего – обращайся, – сказал приятель. – И аккуратнее на дорогах. Удачи.
   Полина отключила телефон и бросила его на сиденье. Обузданный автомобиль послушно выехал со двора. Закрыв за собой ворота, она села за руль и неторопливо покатила на работу.
   К началу рабочего дня она всё-таки опоздала. На ходу расстёгивая пуговицы и срывая с шеи платок, Полина ворвалась в стеклянные двери торгового павильона. Теперь самое главное – не наткнуться на управляющего. Минуя секцию с мягкой мебелью, она устремилась в дальний угол зала, откуда доносилось привычное бормотание любимой Светкиной радиостанции.
   Сама Светлана, высокая худая блондинка двадцати шести лет, сидела за рабочим столом и неторопливо подкрашивала тушью ресницы. Нога в чёрной лакированной туфельке мягко покачивалась в такт музыке. Это ведь надо ещё умудриться делать два дела одновременно!
   – Что это ты, мать, опаздываешь? – сказала она, не поднимая глаз от зеркальца.
   Полина убрала пальто в шкаф, поправила сбившуюся набок юбку.
   – Представляешь, вчера вечером к тётке в дом переехали, а сегодня утром проблемы с машиной возникли – не завелась. Пришлось на новой поехать.
   Светлана даже зеркальце опустила и уставилась на Полину большими зелёными глазами. Тушь всё-таки сделала своё «чёрное дело», придав её взгляду глубину и яркость.
   – Полька! Ты переехала к крёстной! Неужели эта мымра тебя допекла?
   Полина кивнула и вкратце рассказала о ссоре со свекровью.
   – Ну и правильно, – одобрила сослуживица. – Надо было сразу в дом перебираться, как только тётка умерла. А ты заладила: сорок дней, сорок дней! Да я бы на твоём месте…
   Она махнула рукой. Разговоры о жилье были для неё больной темой. Вот уже несколько лет подряд ей вместе с мужем и маленьким ребёнком приходилось ютиться в тесной общаге.
   К ним подошла Лариска – бойкая, чуть полноватая продавщица из соседнего отдела. На синем джемпере, облегавшем пышные формы хозяйки, люрекса было больше, чем мишуры на новогодней ёлке.
   – Полин, твоя, что ль, белая машина на улице? – с явным вызовом спросила она.
   – Моя, – насторожилась Полина.
   – Счастливая ты, Полька! – мечтательно закатила глаза Лариска. – Машина, дом, красавец-муж… Прямо боярыня местного разлива! И почему одним всё, а другим – бутерброд с тухлятиной?
   Полина скрестила на груди руки. Ей не понравилось, каким тоном это было сказано.
   – А ничего, что у меня любимая тётя умерла?
   – Ничего, – заверила её Лариска. – С таким наследством ты быстро утешишься. Лучше скажи: проставляться-то собираешься? А то девчонки интересуются.
   Полина не нашлась, что ответить. В свете последних событий она и без того считала себя злостным мародёром без чести и совести, а тут ещё Лариска давила на больную мозоль.
   Светлана закончила краситься и убрала тушь в косметичку.
   – Хорош завидовать, Ларёк, иди лучше работай, – посоветовала она. – Смотри, там у тебя клиенты косяками ходят.
   – Ой, и правда! – взмахнула руками продавщица, но прежде, чем исчезнуть, наградила Полину красноречивым взглядом. – Поль, ну, мы это… надеемся.
   – Ступай уже! – не выдержала Светлана.
   Лариска ушла, оставив на душе неприятный осадок.
   – Не обращай внимания, – сказала Светлана. – Всегда найдутся завистники. Им не важно, радость у тебя или горе.
   Полина вздохнула.
   – Найдутся. Только я ведь не в лотерею выиграла.
   – Это ты так думаешь.
   В зале появились мужчина и женщина средних лет. Разглядывая шкафы и кухонные гарнитуры, они приближались к столу, за которым сидели Полина и её напарница.
   – Скажите, пожалуйста, – обратилась к ним посетительница. – Вы шкафы-купе на заказ делаете?
   – Да, конечно, – улыбнулась Полина. – Вы хотите заказать по своему проекту или желаете воспользоваться нашими услугами?
   – По своему.
   – Отлично.
   Она указала им на стулья и увлечённо принялась за дело.
   Рабочий день с самого утра оказался весьма плодовитым на клиентов. Перевести дух удалось только ближе к обеду. Допивая кофе с пирожным, напарница вся обратилась в слух – начиналась её любимая радиопередача «На весёлой волне». Если случался повод, Светлана всегда звонила на местную радиостанцию, поздравляла коллег или друзей с праздниками и заказывала какую-нибудь хорошую песню. Она частенько принимала участие в различных викторинах, конкурсах или шуточных розыгрышах, проводимых в прямом эфире. На её счету было немало выигранных призов и подарков. Благодаря Светланиному энтузиазму и задору к весёлому процессу подключились и другие работники мебельного салона. Один раз всеобщими усилиями им даже удалось выиграть билеты в театр на весь коллектив.
   Ведущие весёлой радиоволны уже научились определять Светлану по голосу – как одну из самых преданных и активных радиослушательниц.
   Сегодня в эфире разыгрывался подарочный сертификат на отдых за границей для двоих. И, конечно, Светлана не могла упустить такой замечательный шанс. Все, кто был свободен, собрались возле радиоприёмника.
   Дозвониться на радиостанцию удалось только с пятого раза.
   – Светлана! – сразу узнал её ведущий. – Мы рады приветствовать вас в нашем эфире.
   – Здравствуйте, Максим.
   – Ну что, готовы в прямом смысле слова побороться за место под солнцем?
   – Конечно, – вторила ему Светлана. – А когда было иначе?
   – Завидую вашему оптимизму! Группа поддержки, как всегда, рядом?
   – Да, Максим.
   – Тогда поехали!
   Задания как никогда оказались сложными. Всё-таки путёвка за границу – это не какой-то там провинциальный приз типа бейсболок или маек с логотипом радиостанции, пусть даже и любимой. На три вопроса из десяти Светлана ответила самостоятельно. Один подсказал кто-то из коллег. Остальные шесть отгадала Полина. Причём она сама не ожидала от себя такой прыти.
   – Поздравляю, Светлана, вы оказались сегодня на волне удачи! – радостно сообщил ведущий.
   Все, кто был возле радиоприёмника, дружно и громко закричали: «Ура-а-а!»
   Светлана не верила своему счастью и всё повторяла:
   – Девчонки, я не сплю? Ущипните меня…
   Несмотря на усталость, домой Полина возвращалась в приподнятом настроении. Душа пела только от одной мысли, что больше не придётся ловить на себе придирчивые взгляды свекрови. К тому же днём звонил Антон и сообщил приятную новость: его взяли на работу. Действительно, известие на миллион! А ещё из головы не выходила победа Светланы. Как в жизни иногда бывает всё просто: ответил на несколько вопросов – и пожалуйста, грейся на солнышке в своё удовольствие!
   А она, Полина, молодец! Башковитая. Целых шесть вопросов угадала из десяти. Значит, не совсем ещё мозги закостенели от быта.
   Сидя в машине, она испытывала настоящее чувство гордости за себя. Её взгляд неожиданно упал на коробку переключения скоростей – и сразу вспомнился утренний позор. Вот тебе и башковитая! Если бы не Лёшка…
   В сумке затрезвонил телефон. Не смея оторваться от руля, Полина остановилась на обочине и достала мобильник. Это был Алексей. Лёгок на помине.
   – Привет, Лёш.
   – И тебе не хворать! – весело отозвался приятель. – Как машина, цела ещё?
   Она засмеялась.
   – Ты не поверишь: я только что про тебя вспоминала.
   – Решила от мужа уйти ко мне?
   – Не дождёшься! – парировала Полина. – А машина цела. После моей старушки я словно на звездолёте летаю! Здесь всё так удобно переключается – просто фантастика!
   – Ага! – хохотнул приятель. – Я помню.
   – Помни, только никому не рассказывай.
   – Хорошо, но у меня есть одно условие: ты соглашаешься на свидание со мной.
   Полина немного помолчала.
   – Лёш, давай больше не будем возвращаться к этой теме. Пожалуйста.
   Она могла поклясться, что услышала на другом конце трубки вздох сожаления.
   – Хорошо. – Голос приятеля немного потускнел. – Я просто хотел узнать: как ты доехала?
   – Всё в порядке.
   – Я рад… Ладно, будь внимательнее на дороге. И не пропадай надолго. Пока-пока.
   Он отключился.
   Пока-пока… Полина сидела неподвижно. Разговор с Алексеем, как брошенный в воду камень, вызвал внутри лёгкую рябь. Неужели в ней по-прежнему живы отголоски той детской любви? А может, она с запозданием наслаждается тем, что не смогла заполучить тогда?
   Полина тряхнула головой. Хватит, пора заканчивать сеансы самокопания! У неё есть муж, и этим всё сказано.
   Она бросила быстрый взгляд в зеркало и потихоньку вклинилась в автомобильный поток. Теперь не помешало бы заскочить в продуктовый магазин. Так она и сделала. В результате гастрономического рейда багажник автомобиля пополнился двумя раздутыми сумками с едой и хозяйственными мелочами.
   В предвкушении вкусного ужина она отправилась домой. Стоя на светофоре, с умилением наблюдала, как рыжая дворняжка степенно пересекала проезжую часть. Мало того, что на зелёный свет, да ещё по пешеходному переходу. Подобную картину Полина наблюдала уже не в первый раз и не переставала удивляться уму и сообразительности городской живности.
   Ещё не успел погаснуть красный свет, как откуда-то сзади вылетел лихач на тонированной «девятке» и едва не сбил законопослушного пса, норовя как следует поддеть его бампером. Дворняге только чудом удалось увернуться из-под колеса. Поджав хвост, она стремительно понеслась вглубь дворов. Отморозок спокойно погнал дальше.
   А если бы по переходу шёл человек? Хотя почему сразу человек? Собака ведь тоже живое существо. Правда, в отличие от людей, она не сможет подать на обидчика жалобу в суд, а будет тихо издыхать на обочине, не понимая, за что её лишили жизни. К сожалению, за сбитых животных не предусмотрено наказание, за них не сажают в тюрьму, не преследуют, не штрафуют, но, может быть, именно поэтому их так жалко? Искренне и по-настоящему.
   Находясь под впечатлением, Полина тронулась с места. Ещё пять минут страха – и она будет дома. На улице давно стемнело, зажглись фонари. Руки крепко держали руль, глаза сосредоточенно следили за дорогой. Она даже сама не поняла, каким образом углядела бредущую по краю тротуара фигурку Яны в светлой курточке. Подруга шла в сторону центра.
   Полина посигналила. Ноль эмоций. Тогда она подъехала к обочине, остановилась и открыла дверцу:
   – Ян! Яна!
   Подруга замедлила ход, огляделась по сторонам.
   – Яна, я здесь! – взмахнула рукой Полина, обозначая своё присутствие.
   Та её заметила и, улыбнувшись, пошла навстречу.
   – Полька, ты, что ли? Гляди-ка, на машине! Твоя?
   – Моя. Садись, подвезу.
   Яна перестала улыбаться.
   – Нет, спасибо, я почти пришла.
   – В гости или по делам?
   – Всё зависит от того, как меня встретят, – зябко передёрнув плечами, Яна сунула руки в карманы джинсов.
   – Как у тебя всё запущено! – заметила Полина.
   Яна поджала губы.
   – Машину-то давно водишь? – перевела она тему.
   – Не очень.
   – Понятно.
   Одноклассница явно была чем-то озабочена. И уж точно не настроена на диалог. Переминаясь с ноги на ногу, она нетерпеливо поглядывала в сторону высоток.
   – Ян, ты торопишься?
   Подруга неопределённо взмахнула рукой. Разговора не получалось. Что ж, у всех бывают тяжёлые дни.
   – А знаешь что? – предложила Полина. – Заходи ко мне, когда будет время. Мы теперь с мужем одни живём. Никто не помешает.
   Она объяснила, как её найти. Но подруга будто ждала, когда беседа сойдёт на нет.
   – Хорошо, – уже пятясь задом, торопливо пообещала она. – Я обязательно как-нибудь заскочу. До встречи.
   Она махнула на прощание рукой и стала быстро удаляться.
   Пребывая в лёгком замешательстве, Полина села за руль. На этот раз она добралась до дома без приключений. Антон, как всегда, сидел за компьютером. И когда только успел подвести Интернет?
   Полина затащила сумки на кухню.
   – Антош, помоги, пожалуйста, разобрать продукты, – попросила она, стаскивая с себя пальто. – И заодно расскажи, что там у тебя с работой?
   Муж забивал полки холодильника съестными припасами и неохотно делился информацией. Взяли его продавцом в отдел бытовой техники. Зарплата оказалась гораздо ниже, чем было заявлено. Рабочий день с восьми до девятнадцати. Приступать завтра.
   Она выслушала его флегматичный доклад и попыталась успокоить.
   – Ничего, Антошка, немного поработаешь, а там, глядишь, что-то получше подвернётся.
   Желая приободрить раскисшего мужа, она рассказала ему об утреннем казусе.
   – Идиотка! – закричал вдруг Антон, резко поворачиваясь к ней лицом. – Ты ведь могла разбить машину!
   От неожиданности Полина выронила из рук кастрюлю, в которой собиралась варить макароны. Кувыркаясь и громыхая, та покатилась по полу. За всё время их совместного проживания Антон уже один раз позволил себе высказаться в подобном тоне.
   Это было месяца два спустя после свадьбы. Они тогда бродили по магазинам в поисках подходящего подарка для свёкра. На улице возле магазина им встретилась скромно одетая женщина с табличкой на груди: «Люди добрые, помогите кто чем может. Тяжелобольной дочке срочно требуется операция». В руках она держала потрёпанную фотографию девочки лет трёх-четырёх в костюме Красной Шапочки.
   Попрошайки никогда не вызывали у Полины доверия, но почему-то этой женщине с потухшим взглядом она поверила безоговорочно. Оставшиеся от покупки пятьсот рублей немедленно перекочевали в карман несчастной матери.
   Антон повёл тогда себя очень некрасиво. Во-первых, он отобрал у женщины деньги назад, а во-вторых, прилюдно отчитал Полину, как какую-то школьницу, за неоправданный акт милосердия.
   Она тогда сильно расстроилась и обиделась на него. Они даже поссорились. Позже он извинился за свою несдержанность, но всё равно пытался втолковать неразумной жене, что попрошайничество – это всего лишь хорошо отлаженный бизнес. Лохотрон для сердобольных дураков. А на её вопрос: кому же тогда верить, коротко и безапелляционно отрезал: «Никому». Да, они помирились, но каждый из них остался при своём мнении.
   Понимая, что перестарался с эмоциями, Антон положил руки Полине на плечи.
   – Поленька, прости меня! Я просто за тебя испугался.
   – За меня? – холодно переспросила она. – А я думала, за машину.
   – Да пропади она пропадом!
   Муж повернул её к себе лицом, обнял и преданно, по-собачьи, заглянул в глаза.
   – Ну, хочешь, я сам приготовлю ужин? – Он подобрал с пола кастрюлю и, налив воды, поставил на плиту. – А ты ступай отдохни. Когда будет готово, я тебя позову.
   Полина молча ушла в комнату. Потом они вместе поужинали, посмотрели телевизор и даже позанимались перед сном любовью. Но обида так и осталась торчать в душе маленькой неприятной занозой. Может, крёстная была права насчёт Антона и он действительно не тот человек, который ей нужен?
   Уже под утро Полину разбудил шум дождя за окном. Она лежала в темноте и слушала его размеренно-монотонную дробь по стеклу. А вскоре запищал будильник. Как же ей было неохота вылезать из тёплой постели и тащиться на работу!
   Антон выпорхнул из дома первым. Его трудовой день начинался немного раньше.
   Вдохновлённая вчерашними подвигами, Полина снова решила воспользоваться машиной. Но с утра её поджидали новые сюрпризы. На этот раз из-за повышенной влажности запотели все стёкла внутри автомобиля, что сильно мешало обзору. Пришлось потревожить Алексея. Приятель с упоением прочитал целую лекцию о пользе печки и кондиционера, и только после этого дело пошло на лад.
   На работе выдалось настоящее затишье. Должно быть, сырая погода совсем распугала клиентов, отбив у людей всякую охоту бродить по магазинам в такую слякоть. Пользуясь временной передышкой, Светлана достала из сумки какой-то плотный цветной лист и положила его на стол:
   – Держи, мать.
   Полина с любопытством повертела в руках бланк:
   – Сертификат на путешествие, – прочитала она вслух и подняла на Светлану глаза. – Тот самый?
   Напарница села, вытянув перед собой ножки, обтянутые тёмно-синей джинсой с модными рваными потёртостями.
   – Да.
   – Здорово! И куда надумали рвануть?
   – Никуда.
   – Что так? – удивилась Полина. – Ты ведь хотела выиграть эту путёвку.
   – Хотела. Да только в жизни иногда приходится делать выбор. – подруга выудила из кармана карамельку и, развернув, отправила её в рот. – Вчера Андрюшке машина наконец приличная подвернулась. Почти новая и недорого. Так что, сама понимаешь, лишних денег на поездку нет.
   – Да-а, – протянула Полина. – Как не вовремя!
   Светлана беззаботно махнула рукой.
   – Ничего, в следующий раз сгоняем. Зато Андрюха на седьмом небе от счастья. Он такую тачку давно уже хотел.
   Полина одобрительно покачала головой.
   – Согласна: хорошую машину упускать нельзя. А сертификат потом используете, когда деньги появятся. – Она аккуратно положила документ на стол.
   Светлана закинула ногу на ногу и обхватила колени сцепленными в замок пальцами.
   – Увы, путёвка действует только до первого ноября. Так что у тебя есть ровно две недели, чтобы собрать вещи.
   – Зачем?
   – Отдыхать полетите вместо нас. Надеюсь, загранпаспорт имеется?
   – Да… но… – Полина растерялась. – Я не могу. А как же работа?
   – Отпросишься. Думаю, ради такого случая Вениамин Ильич отпустит тебя на недельку-другую.
   Не ожидая подобного исхода, Полина продолжала упираться:
   – У меня и денег-то лишних нет.
   – Ерунда, – отрезала Светлана. – Денег всегда нет. А у тебя на сертификате уже двадцать пять тысяч лежат. Плохо ли? Подберёшь подходящий тур, не хватит – добавишь. Это ведь всё равно не полную стоимость оплачивать. Полька, глупенькая, соглашайся – грех упускать такой шанс!
   Светлана для пущей убедительности сунула сертификат Полине в руки.
   – Бери, бери, хоть оттянешься по полной программе. Ты эту поездку больше всех заслужила.
   – Не знаю, – мямлила Полина. – Да и куда ехать-то?
   Считая себя бывалой путешественницей (всё-таки за плечами «три Турции» и «два Египта»), Светлана задумчиво уставилась в дальний угол павильона.
   – Ну… если культурно отдыхать, то, конечно, в Европу. А если ничего, кроме солнышка и песка, не нужно – однозначно в Египет. Там сейчас самый сезон. И дёшево, и сердито. Как вариант можно ещё Таиланд рассмотреть. Но это будет подороже, да и перелёт очень долгий. Короче, всё упирается в твои финансы – вот от этого и отталкивайся.
   К концу рабочего дня сопротивление Полины было окончательно сломлено. Она уже точно знала, что полетит к морю. Осталось только подбить на поездку Антона. В том, что муж согласится, она не сомневалась. Кто же откажется от заманчивого предложения погреть на песочке животик? Правда, Антон только вчера устроился на работу… Впрочем, уладить этот вопрос будет несложно. Отец Полины работал в поликлинике – как она любила говорить в детстве, «ухогорлоносом». Выписать бюллетень для любимого зятя вполне в его власти.
   Поглощённая мыслями о предстоящей поездке, она возвращалась домой.
   На улице продолжал капризничать мелкий осенний дождь. Но на фоне призрачных пальм он уже не казался таким противным и нудным. В голове Полины звучала «Ламбада», а в глазах стояли загорелые мачо, кокосовые пальмы и красавицы в откровенных цветастых бикини.
   Однако фантазии фантазиями, но теперь ей нужно было думать, как всего лишь за две недели до отъезда умудриться сделать кучу всяких важных дел? Для начала максимально сбросить вес. Хотя бы на полтора-два килограмма. Тогда нежно-бирюзовый купальник на тонких бретельках будет смотреться на её фигуре просто сногсшибательно. Нелишней окажется и пара-тройка новых летних вещей. А ещё – крем для загара, очки, пляжная сумка… Сумка!
   Почему-то именно этот пляжный аксессуар напомнил Полине о документах. Она стала усиленно вспоминать, куда убрала загранпаспорт. Внезапно её словно током ударило: а есть ли паспорт у Антона? Свой-то она получила ещё во время учёбы в институте, вместе со всей группой.
   Полина остановила машину, рука быстро нырнула в сумку за трубкой. Но спешка, как известно, никогда не доводит до добра: пока шарила по всем карманам, умудрилась сломать ноготь на указательном пальце. Она оторвала отслоившуюся пластину. Фу, какой обрубок получился! Ну да бог с ним, ещё отрастёт… где же этот чёртов мобильник? Наконец под грудой нужных и ненужных вещей телефон отыскался. Она набрала номер.
   – Я вас? – послышалось из трубки излюбленное приветствие Антона.
   – Антон, у тебя загранпаспорт есть? – выпалила Полина без лишних предисловий.
   – Зачем тебе? – удивился муж.
   – Скажи: да или нет? – Она сгорала от нетерпения. – Я потом всё объясню.
   – Нет, а что?
   С её губ сорвался невольный стон. Это же надо! Загореться идеей путешествия, всё так тщательно распланировать и в итоге упереться в тупик! Самое обидное заключалось в том, что времени на оформление паспорта уже не оставалось. А так хотелось понежиться на солнышке… Что ж, видно, не судьба.
   Настроение упало. Она выключила телефон. Как теперь быть, непонятно. Вернуть сертификат Светке? Нет, не возьмёт – не для того от него отказывалась. В голове табунами проносились всевозможные идеи. А что, если позвонить Ольге с Генычем и устроить им запоздалое свадебное путешествие?
   Полина набрала номер подруги. В результате короткой беседы выяснилось: загранпаспортов у них нет и никогда не было. Приехали! Впору выходить из машины и дарить этот несчастный сертификат первому встречному.
   Она решила не пороть горячку и поехала домой. В конце концов, это не её головная боль. Завтра вернёт путёвку Светлане, и пусть та делает с ней всё что угодно.
   Едва она переступила порог, как Антон огорошил её неприятным известием: он уволился с работы.
   – Как? – охнула Полина. – Ты ведь только вчера устроился!
   – Мне там не понравилось.
   – Почему?
   Антон стянул с себя джемпер из тонкой светлой пряжи – подарок Полины на 23 февраля – и раздражённо швырнул в кресло.
   – Мне обещали должность менеджера, а не грузчика. Почему я должен таскать на себе тяжёлые коробки, если у них не хватает разнорабочих?!
   – Но… – возразила Полина.
   – Что «но»?! – Голос Антона перешёл на крик. – Я себе всю спину там надорвал! Целый день как проклятый ворочал ихние холодильники, чтоб они сгорели!
   Полина стояла в дверях, точно провинившаяся школьница перед разгневанным учителем.
   Антон продолжал ругать никчёмное руководство, а ещё больше – того, кто обещал ему спокойную, непыльную работу. Досталось всем.
   – Это ты виновата! Мечтала засунуть меня лишь бы куда! – орал муж. – Главное, чтобы при деле был и деньги приносил. А лежит ли у меня к этому душа, не важно. Паши́, как папа Карло, надрывайся! Я ещё ничего не заработал, а уже на лекарства тратиться надо.
   – Антош… – попробовала вставить Полина.
   Но супруг отмахнулся.
   – Знаешь ведь прекрасно, что у меня спина больная! Зря, что ли, я три года в бассейн ходил?
   Она спокойно выдержала поток обвинений.
   – Антон, перестань, пожалуйста. Никто не думал, что тебя грузчиком поставят. Ушёл и ушёл, успокойся. Другое место найдёшь.
   А про себя добавила: «Ещё месяцев через восемь».
   Антон замолчал, озадаченно глядя на Полину. А чего он ожидал – ругани и скандала? Для испорченного настроения вполне хватило вчерашней сцены. Не убивать же теперь его из-за этого увольнения. Да и сил спорить с мужем у неё не осталось. Что ни говори, сегодняшний денёк во всех отношениях выдался «разочаровательным».
   Увидев, что она не собирается критиковать его выходку, Антон расслабился.
   – Ладно, не переживай, скоро устроюсь куда-нибудь. – Его раздражённый тон поменялся на снисходительный.
   Полина промолчала.
   – А ты зачем паспортом интересовалась? – неожиданно спохватился Антон.
   Пришлось рассказать ему о «великом обломе».
   Муж внимательно выслушал, на губах промелькнула лукавая улыбка. Глаза стали узкими, хитрыми – верный признак того, что сейчас последует нечто из разряда чёрного юмора.
   – Поль, а ты возьми мою мать и поезжайте вдвоём, – предложил супруг. – Она давно мечтала где-нибудь побывать. И тебе скучно не будет, и путёвка не пропадёт.
   Ожидания не обманули. Полина изобразила приторно-вынужденную улыбку:
   – Очень смешно! Боюсь только, что одна из нас оттуда не вернётся.
   Антон засмеялся и, довольный собственным остроумием, отправился за компьютерный стол – нести виртуальную вахту.
   Полина чувствовала себя опустошённой. Она покачала головой – вот ведь напасть двадцать первого века! Даже не знаешь, что и лучше: когда мужья беспробудно пьют или днями-ночами просиживают за монитором? По её мнению, одно было равносильно другому. В любом случае, когда бывает нужна их срочная помощь, ни тех, ни других не докричишься, не допросишься, не дозовёшься.
   Полина пошла на кухню. Поставила на плиту чайник. Готовить ужин не хотелось. Она поискала в холодильнике, чем бы можно было перекусить на скорую руку. В морозилке лежала пицца – вполне подходящее блюдо для такой ленивой хозяйки, как она. То же самое про неё сказала бы и свекровь. Одно радует: Софии Демидовны здесь нет, и никто не посетует, что её любимого сыночка собираются потчевать размороженным полуфабрикатом.
   Пицца немедленно отправилась в микроволновку. В это время где-то в прихожей слабо заиграл телефон. Полина схватила с тумбочки сумку и поспешно запустила руку в один из кармашков. Вот незадача! Ещё одного ногтя как не бывало. Коварный ридикюль от досады едва не полетел в противоположный угол комнаты. Проклиная в душе собственную неуклюжесть, Полина выхватила трубку. Звонила Яна.
   – Привет, автомобилистка! – поздоровалась та. – Как жизнь молодая?
   Голос подруги казался каким-то бесцветным и даже немного грустным.
   – Да что со мной сделается? – ответила Полина. – Сама-то как?
   Из трубки несколько мгновений доносилось лёгкое, непонятное сопение.
   – Ты сейчас чем-нибудь занята? – Кажется, Яна проигнорировала вопрос.
   – Да. Жду, когда разогреется пицца.
   – Обожаю пиццу!
   Полина положила телефон на плечо и, придерживая его щекой, осторожно оторвала верхушку сломанного ногтя.
   – Тогда почему ты ещё не здесь? – сказала она. – Адрес помнишь?
   – Конечно! Через пятнадцать минут буду.
   Вот за что Полина ценила подругу – так это за редкое умение быстро принимать решения. Яна не подвела. Очень скоро на пороге нарисовалась её худенькая фигурка в неизменных джинсах и белых кроссовках. Одним ловким движением Яна извлекла из-за пазухи бутылку клюквенной настойки.
   – Держи, это к пицце.
   – Зачем… – начала было Полина, но потом махнула рукой: а почему бы и нет?
   Они уютно расположились на кухне. Уткнувшись в свой монитор, Антон не пожелал составить им компанию. И тогда Полина отнесла ему в комнату кружку чая и большой кусок пиццы.
   Когда она вернулась, Яна уже откупоривала бутылку и разливала по рюмкам настойку. Молча, не чокаясь, она опрокинула стопку в рот. Слабо поморщилась.
   «Будто за покойника пьёт», – почему-то подумалось Полине.
   – Ян, у тебя что-то случилось? – вслух спросила она.
   Подруга подтянула на стул обе ноги и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.
   – Хреново мне, Полька, очень хреново, – последовал тоскливый, приглушённый ответ. – Меня вчера послали далеко и надолго.
   – Кто?
   – Любимый человек.
   Её ответ вызвал лёгкую растерянность. Так вот в чём причина вселенской грусти! Полина отпила из рюмки глоток.
   – Может, всё обойдётся?
   Яна покачала головой:
   – Нет, это конец.
   Она плеснула себе ещё настойки, только на этот раз звякнула вскользь стопкой о стопку. Рубиновая жидкость взметнулась вверх и быстро исчезла во рту подруги. Полина пододвинула к ней пиццу:
   – Закусывай.
   Яна отщипнула кусочек запечённой колбасы и сунула в рот.
   – Поль, ты прости, что припёрлась к тебе со своей проблемой… – Она коротко вздохнула. – Но больше не к кому.
   Полина кивнула.
   – Вот и правильно. Для чего ещё нужны друзья? – И попросила: – Расскажи мне про него. Кто он, как зовут?
   Подруга немного помолчала, на губах промелькнула едва заметная усмешка.
   – Его зовут Пыжик.
   Вот Янка шутница – даже в печали не унывает!
   – А если серьёзно?
   Подруга больше не улыбалась.
   – Если серьёзно, то его зовут Никита. Просто у него фамилия Пыжиков. Я называла его ласково – Пыжик. Он работает айтишником в городском БТИ.
   – Понятно, продвинутый паренёк. Ну и как ты нашла эту радость?
   – Я его отбила.
   – Ого! – Воскликнула Полина. – Ну, ты прям женщина-вамп! Надо мужа от тебя прятать.
   – Ты не поняла. Я его у шпаны отбила, а не у бабы.
   – Как это?
   – Да вот так, – принялась объяснять Яна. – Шла поздно вечером через парк, слышу возня какая-то в кустах, крики. Ближе подошла, а там трое одного мутузят. Я и рванула на подмогу, вроде, кое-как с ним отмахались. Потом я этого бедолагу до дома проводила, по дороге и познакомились.
   Полина всплеснула руками.
   – Боже, как это романтично!.. Но, ты, однако, отчаянная, не побоялась отморозков, в драку полезла!
   – Ерунда, – махнула рукой подруга. – Я ведь несколько лет ходила в секцию тхэквондо. У меня даже пояс имеется.
   – Помню, помню… ты всегда любила фильмы с драками. Особенно индийские с Митхуном Чакраборти. У тебя вся комната была завешана его фотками и плакатами. Значит, всё не даром?
   – Не даром, – согласилась Яна, наливая третью рюмку. – Митхунчик классно дрался на экране. Прыжок, замах, удар! Клёвый мужик… Давай выпьем.
   – Давай.
   Они снова выпили. А эта клюквенная настоечка очень даже ничего!
   Полина чувствовала, что начинает хмелеть.
   – Ян, скажи: – не унималась она. – Он хоть стоил твоих усилий?
   Подруга тяжело вздохнула.
   – Наверное… я ведь в Никиту с первого взгляда втрескалась. Не знала, что так бывает. Думала, смогу стать для него чем-то большим, но… увы. – На её лице отразилось сожаление. – Мы ведь встретились, когда у него был тяжёлый период. Он на тот момент находился в ссоре со своей девушкой и постоянно говорил о ней, а я была для него просто жилеткой и своим парнем.
   Яна поднялась со стула и медленно прошлась по кухне.
   – Польк, ты ведь знаешь, я всегда любила одеваться по-простому: джинсы, свитера, кроссовки – вот и весь мой гардероб. Я же понимаю, что не красавица… А тут накупила платьев, коротких юбок, даже глаза и губы начала красить. Но толку чуть. – Она в сердцах ударила кулаком по раскрытой ладони. – Он по-прежнему видел во мне только друга… Чёрт рыжий!
   – Почему рыжий?
   – Дурак потому-что! И рыжий.
   – А ты не пробовала признаться ему в своих чувствах?
   – А что, по-твоему, я вчера сделала?!
   – И?..
   Яна бессильно махнула рукой.
   – Короче, я выбросила на помойку все свои наряды. Теперь, если кому буду нужна, пусть полюбит меня такой, какая есть… Чёрт, ведь знала же, что так будет… на что надеялась?! Поль, ты не поверишь, я даже стихи начала писать от безнадёги.
   Яна сходила в прихожую, вытащила из кармана куртки свёрнутую в трубочку тетрадь в чёрной обложке и протянула Полине:
   – Хочешь, посмотри на досуге.
   Полина полистала странички, исписанные крупным размашистым почерком, пробежалась глазами по строчкам. Складно, красиво, но уж как-то всё тоскливо и замысловато. Возможно, она просто ничего не понимает в поэзии.
   – А знаешь, – предложила Полина, – у меня есть двоюродный брат, который пишет офигительные стихи. Давай покажем ему. Глядишь – с его лёгкой руки ты станешь известной поэтессой.
   – Да брось ты! Это для души, а не для печати, – отмахнулась подруга. – Давай лучше выпьем. Честно говоря, клюква слабенькая оказалась. У меня ещё ни в одном глазу.
   Полина наполнила рюмки.
   – Это всё стресс виноват. Лучше расскажи мне про своего Пыжика – может, тебе легче станет.
   Они выпили. Подперев кулаком щёку, Полина внимательно слушала душещипательную историю о неразделённой любви. Где-то поддакивала, а где-то откровенно возмущалась. В отличие от подруги, клюквенная настойка подействовала на неё весьма благодатно. И если бы не печальный рассказ, она вполне бы смогла назвать свои ощущения комфортными.
   Внезапно в голову пришла неожиданная идея. Хотя почему неожиданная – скорее своевременная. Она, как примерная ученица, сложила на столе перед собой руки и подалась вперёд.
   – Я не Господь Бог и не умею исцелять душевные раны. Но если у тебя есть загранпаспорт, я подскажу способ, как можно облегчить твои страдания.
   Глаза Яны широко распахнулись. В них без труда угадывалось явное опасение за психическое состояние старой, верной подруги.
   – Паспорт есть, – неуверенно произнесла она. – Только не пойму: для чего тебе понадобился мой аусвайс?
   – Полетишь со мной за границу.
   – Зачем?
   – Будем спасать тебя от несчастной любви.
   И Полина вкратце рассказала ей про сертификат. Идея пришлась Яне по вкусу. Она была готова лететь хоть сейчас.
   – Вот и отлично! – подытожила Полина. – Подберём подходящий тур и гульнём, как белые люди.
   Подруга украдкой взглянула на закрытую кухонную дверь и лукаво улыбнулась.
   – А ты не боишься, что я отобью у тебя ухажёров?
   – Ну, если только в честной драке, – парировала Полина. – А вообще я замужняя дама. Или ты забыла?
   Яна продолжала улыбаться.
   – Не забыла. Но ты не очкуй, я не расскажу никому. Даже если отобьёшь в драке. – Она посерьёзнела. – Ну, а если честно… я очень рада, что у меня есть такая подруга. Ни один мужик не стоит нашей дружбы.
   Она взяла в руки бутылку с настойкой, но Полина решительно накрыла свою стопку ладонью – завтра на работу, да и непривычный к алкоголю организм запросто мог устроить ночные посиделки в обнимку с унитазом.
   А вот для Яны выпитая рюмка, похоже, оказалась лишней. Это сразу стало заметно, когда подруга засобиралась домой. Отпускать её в таком состоянии, да ещё поздно вечером Полина не рискнула. Уложив Янку спать в соседней комнате, она с чистой совестью отправилась на покой.
   Ночь выдалась тревожная. Ворочаясь с боку на бок, она часто забывалась в полудрёме. Ей снились полчища огненно-рыжих папуасов, которые оккупировали здание аэропорта и требовали бесплатных путёвок в Египет. Командовал парадом обнажённый всадник – точная копия знаменитого персонажа с полотна Петрова-Водкина. Парень всё время кричал что-то о правах человека и обещал искупать в море своего красного коня.
   Ближе к утру африканские страсти улеглись и Полина, наконец, провалилась в крепкий здоровый сон. Правда длилась эта фаза совсем недолго – до тех пор, пока над ухом не затрезвонил будильник.

//-- *** --//
   С поездкой решено было не затягивать. Миловидная женщина из туристического агентства внимательно выслушала все их пожелания.
   – Вы, конечно же, знаете, что действие сертификата ограничено, – сказала она, изучив документ. – Но это не беда. Исходя из ваших предпочтений и финансовых возможностей, мы легко подберём вам несколько безвизовых направлений.
   С возможностями было не густо, поэтому поиски сразу же сузились до традиционного Египта. Благодаря лестным отзывам и красочным картинкам с монитора окончательный выбор пал на Хургаду. Но что больше всего устроило Полину и Яну – восьмидневный тур не превышал заявленную в сертификате сумму. Правда, это был трёхзвёздочный отель с завтраком и ужином, зато в двух шагах от моря. А что ещё нужно для полноценного пляжного отдыха? Они ведь едут туда не для того, чтобы сидеть в четырёх стенах и набивать пузо экзотическими блюдами. К тому же двум молодым и стройным фигурам ограничения в еде пойдут только на пользу.
   Итак, главное дело было сделано. Теперь оставалось собрать чемоданы и, томясь в приятных ожиданиях, считать дни до отлёта.
   К известию об отъезде Антон отнёсся на удивление спокойно. Кажется, его вполне устраивало отсутствие в доме жены. Ещё бы – можно круглыми сутками напролёт не вылезать из-за компьютера (разве что для того, чтобы справить естественную нужду); целых восемь дней никто не будет жужжать над ухом: сделай то, сделай это. А главное – не надо напрягаться в поисках работы: пилить за тунеядство всё равно некому.
   За день до отъезда Полина накупила продуктов, нажарила котлет, сварила полную кастрюлю супа и взяла с мужа клятвенное обещание, что он будет подходить к холодильнику по крайней мере два раза в день (увлечённый играми, он мог вообще забыть про еду).
   Когда пришла пора ехать в аэропорт, выручил, как всегда, Алексей. Погрузив в багажник сумки и чемоданы, он быстро домчал Полину с Яной к месту назначения, а напоследок пожелал счастливого пути и ровного загара.
   – Ты узнала его? – спросила Полина, как только приятель укатил.
   – Нет, а кто он? Твой любовник?
   – Да ну тебя! – отмахнулась Полина. – Это же мой «С. Г.», по которому я сохла в школе!
   Яна округлила глаза.
   – Да ладно… не может быть! Когда же вы успели с ним пересечься?
   Пришлось коротко рассказать о свадьбе Ольги.
   – Ни фига себе! – присвистнула подруга. – Такое только в кино бывает! И какие у вас теперь отношения?
   Полине пришлось сделать акцент на первом слове:
   – Дружеские, Яна, дружеские… Ладно, – добавила она, – хватит лирики, идём на регистрацию.
   Торопились они зря. Рейс задерживался. Чтобы не скучать на стульях в общей толпе, Яна предложила прогуляться по магазинчику беспошлинной торговли.
   Прохаживаясь мимо витрин, они неторопливо разглядывали выставленный на полках товар, комментировали цены, но покупать ничего не стали – решили тратить деньги только на египетскую экзотику.
   После долгих ожиданий объявили посадку на самолёт. Народ оживлённо загалдел и потянулся к выходу из терминала. Всё смешалось. Худенькая фигурка Яны в голубом спортивном костюме и рюкзачком за спиной маячила где-то впереди. Полина старалась не отставать.
   Шагая вместе со всеми по длинному коридору, она вдруг увидела в проёме лайнера живую стюардессу! Стройная, высокая, уверенная в себе, та с улыбкой приветствовала каждого пассажира. Какая красавица! «Екатерина», – гордо гласил бейджик на лацкане её пиджака.
   Полина летела впервые, поэтому всё здесь для неё было в диковинку. Чтобы не выглядеть «полной деревней», она из всех сил изображала бывалую, искушённую перелётами путешественницу.
   Следуя за остальными пассажирами, она протопала в хвостовую часть самолёта. Подруга была уже там и призывно махала ей рукой. Место Полины оказалось крайним у прохода. Она опустилась в кресло и расслабленно вытянула ноги. Хорошо, что они с Янкой надели спортивные костюмы, – в салоне усиленно работали кондиционеры. Впрочем, лёгкий озноб вполне мог быть вызван стрессом – ведь не каждый день приходится летать на самолётах.
   В отличие от неё, Янка держалась молодцом: всё время шутила, смеялась и даже пыталась завести знакомство с белокурой соседкой возле иллюминатора. А может, у неё это тоже нервное? Ведь до сегодняшнего момента судьба не закидывала подругу дальше Питера.
   Немного освоившись, они принялись крутить головами, разглядывая убранство салона и находящихся на борту людей. Многие пассажиры летели с детьми. Некоторые из них были совсем маленькими. Одна пара и вовсе держала на руках грудного ребёнка. И куда с такой крохой на отдых?
   Судя по нарастающему шуму голосов в салоне и затихающей суете в проходе, посадка подходила к концу. Полина старалась не думать о предстоящем полёте. Затаилась в своём кресле и Яна.
   – Боишься? – спросила подруга.
   – Есть немного.
   – Ничего, четыре часа позора – и мы снова на земле.
   Полина вдруг отвлеклась, провожая взглядом плывущую по проходу девицу в лёгком цветастом сарафане и солнцезащитных очках. К пляжному отдыху красотка подготовилась заранее, будто собиралась делать это прямо с трапа самолёта. Девушка быстро прошла вперёд, оставляя за собой густой шлейф дорогущего парфюма. Полина сморщила нос, искренне сочувствуя соседям «ароматной красавицы».
   В это время совсем рядом кто-то два раза подряд чихнул. Она повернула голову. Напротив, в таком же крайнем от прохода кресле, сидел молодой темноволосый мужчина и прикрывал ладонью рот. Полина на миг затаила дыхание – у парня, по её меркам, была просто идеальная рука! Как жаль, что в природе так редко встречаются подобные экземпляры!
   – Будьте здоровы! – с удовольствием произнесла она.
   – Спасибо, – поблагодарил сосед и, не удержавшись, чихнул в третий раз.
   Полина и Яна рассмеялись и дружно пожелали ему здоровья. Глядя на них, парень тоже улыбнулся. Но только как-то грустно и натянуто, словно бы делал это через силу. А он ничего – симпатичный.
   – Добрый день, дамы и господа… – ожили вдруг где-то над головой динамики.
   Народ в салоне притих. После короткого приветствия и ознакомления с правилами безопасности на борту над проходом ярко вспыхнуло табло: «Пристегните ремни».
   Полина с замиранием сердца щёлкнула пряжкой. Началось! Ещё совсем немного – и она впервые в жизни оторвётся от земли. Полёты во сне не считаются. Крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла, она повернула голову к окну.
   В иллюминаторе сначала медленно, потом всё быстрее замелькали фрагменты взлётной полосы, здание аэропорта, самолёты, кромка леса. Не успела Полина опомниться, как они уже летели над верхушками деревьев, поднимаясь всё выше и выше к далёким облакам…

ЧАСТЬ 3

   В салоне началась заметная суета, едва только командир судна объявил о посадке. Народ подхватывал свои вещи и гуськом тянулся к выходу.
   Вадим забрал из багажной полки куртку и сумку и двинулся следом за остальными. Перед ним, подволакивая ногу и тяжело опираясь на поручень, спускалась довольно крупная пышная дама. Ему пришлось остановиться. Сзади нетерпеливо наседали и дышали в затылок пассажиры. Он дождался своей очереди и шагнул вниз по трапу.
   Всё тело мгновенно обдало жаром. После приятной прохлады салона это выглядело как внезапное посещение парной.
   Переставляя ноги со ступеньки на ступеньку, Вадим внимательно осмотрелся, насколько ему позволял яркий свет прожекторов по периметру бетонного поля. Вокруг аэродрома сплошные пески, а дальше – тьма. Теперь сразу и не поймёшь, в какой стороне призывно мерцали огни Хургады. А ведь с высоты этот ночной пейзаж смотрелся очень даже живописно. Было видно, как далеко внизу, в тёмной пропасти под брюхом самолёта извивается тонкий блестящий ручей, а затем вливается в бессчётное созвездие таких же сияющих огоньков.
   – Это автомагистраль, соединяющая аэропорт и Хургаду, – любезно пояснил сидящий рядом «кот Матроскин».
   Возле самолёта туристов поджидали большие автобусы. Салоны быстро заполнялись людьми. Многие пассажиры, в основном мужчины, истосковавшись во время перелёта по сигаретам, торопливо докуривали в сторонке, а потом забирались на свободные места.
   Когда посадка закончилась, автобусы вереницей направились к зданию аэропорта – вытянутому приземистому строению из белёного бетона и с оригинальной конусообразной крышей в виде натянутых шатров. А что, вполне в духе арабов.
   Как ни странно, внутри огромное помещение выглядело довольно современно – можно сказать, почти по-европейски. И даже работали кондиционеры.
   Вадим честно отстоял огромную очередь на досмотр, ему наклеили в паспорт визовую марку, и только после всего этого он смог ступить на египетскую землю. По правде говоря, первое впечатление его не обрадовало. В глаза сразу бросились строительные ограждения, мусор, груды песка – полное ощущение того, что зашёл в страну с «чёрного входа».
   На улице арабы с табличками от разных турфирм распределяли пассажиров по автобусам. Вадим сразу нашёл свою «стаю». Египтянин в белоснежной рубашке – должно быть, какой-то официальный представитель от фирмы – несколько раз подряд любезно уточнил у него: «Али Тур»? И когда Вадим утвердительно кивнул, указал ему белой манжетой рукава (сама кисть была очень смуглой и почти незаметной в тусклом свете фонаря) в сторону нужного автобуса. Впрочем, их всего-то стояло два – не ошибёшься. Более расторопные водители давно «погрузили» своих пассажиров и теперь направлялись в сторону города. Площадь перед аэропортом практически опустела.
   Вадим подошёл к автобусу, который вот-вот уже собирался отправляться. Это было нечто среднее между ПАЗиком и маршруткой. На крыше гибрида находилась решётка багажника, заваленная разнокалиберными чемоданами и баулами. И как они только не сваливаются оттуда? Сия картина здорово напоминала отъезд городской семьи на дачу.
   Вадим вскочил на подножку. Задняя площадка оказалась забита багажом. Он сел на свободное место рядом с потным усатым мужчиной в жёлтой майке и положил сумку на колени. В переполненный салон залезли ещё трое туристов. Худой жилистый араб-водитель закинул их чемоданы в общую кучу, после чего двери с лязгом закрылись и старенький микроавтобус довольно резво двинулся в путь.
   Какое-то время они неслись по освещённой фонарями трассе, затем въехали в город. Вадим с любопытством поглядывал в окно: узкие улицы, пальмы, множество гуляющих людей, неоновая реклама на фасадах домов… Где-то впереди мелькнула огромная вывеска с забавной русской надписью: «Каркуша – дом хлопка».
   Гид периодически выкрикивал названия отелей. Автобус останавливался, и счастливчики, получив свой багаж, исчезали в парадных дверях заведений.
   Вскоре подошла очередь Вадима. Он и ещё две русские девушки оказались перед стеклянным входом в долгожданную пятизвёздочную обитель. Отельный «холоп» мигом подхватил чемоданы подруг и вежливым кивком позвал за собой.
   Минуя охрану, они очутились в просторном, несколько помпезного вида холле с колоннами и мраморной мозаикой на полу. После уличной духоты освежающая прохлада кондиционеров ласкала кожу, словно животворный бальзам. Носильщик подвёл их к ресепшну и, свалив вещи в кучу, неторопливо удалился.
   Два смуглых молодца за стойкой в синих рубашках и белых галстуках, не сговариваясь, нацепили дежурные улыбки.
   – Хелло, добрий вечир! – комкая вместе английские и русские слова, заговорили они.
   И как только догадались, что перед ним русские?
   Третий менеджер что-то объяснял на английском языке семейной паре с маленьким ребёнком.
   Вадим по-джентльменски уступил своим попутчицам право первыми заселиться в гостиницу. Одна из девушек – яркая стройная блондинка в мини-юбке – бойко приступила к общению со служащими отеля. Её спутница в длинном бесформенном сарафане понуро и безучастно стояла возле подруги. Бледная, не накрашенная, с тугим пучком волос на затылке, она производила впечатление не слишком здорового человека.
   Откуда-то появился накрахмаленный и отутюженный араб в светло-голубой рубашке.
   – Махмуд, – представился он.
   После чего на ломаном русском объяснил, что является отельным гидом от оператора «Али Тур» и на время их пребывания в Египте будет служить буфером между принимающей и отдыхающей сторонами. А посему вновь прибывшим туристам необходимо завтра ровно в одиннадцать ноль-ноль явиться в холл для важного ознакомительного разговора.
   Ведя свой отработанный до автоматизма монолог, он не переставал пялиться на стройные ножки русской красавицы.
   Да, с фигуркой у этой блондинки действительно всё было в порядке – Памела Андерсон и Дженнифер Лопес в одном флаконе! Все мужские взгляды были устремлены ей вслед, пока она в сопровождении носильщика шла по проходу вестибюля. Рядом серой тенью скользила её невзрачная подружка.
   Вадим приблизился к стойке. У него забрали путёвку и попросили паспорт. Прежде, чем выехать в чужую страну, он долго изучал на сайтах образ жизни и привычки местного населения, перечитал кучу отзывов об отелях. Ему было хорошо известно, как персонал вымогает деньги у вновь прибывших туристов, заведомо предлагая при заселении худшие варианты. Кому не нравилось, те платили. Вадим решил идти по иному пути и сам попросил нужный ему номер, предварительно вложив между страничками паспорта две десятидолларовые купюры.
   Араб в белоснежном галстуке развёл руками.
   – Ноу, – а потом, перемежая речь арабскими, русскими и английскими словами, принялся что-то объяснять.
   Слабые познания в английском на уровне первого курса института мало помогли делу. Единственное, что удалось понять, – номер уже занят. Парень на ресепшне энергично тыкал указательными пальцами куда-то в пол, под ноги Вадиму, а затем показывал рукой в направлении гостиничных номеров:
   – Ту гёрлз аккупайдэт зыс рум.
   К ним подошёл Махмуд и разом избавил Вадима от всяких домыслов и загадок. Оказывается, затребованные апартаменты под номером двести тринадцать только что заняли две русские девушки. Но служащие отеля готовы предложить ему достойную замену.
   Вадим чертыхнулся. Вот ведь незадача! Пока он тут джентльменствовал, вожделенная комната уплыла прямо у него из-под носа! В данной ситуации оставалось лишь беспомощно развести руками, что он и сделал:
   – Ладно, давайте вашу замену.
   Служащий велел следовать за собой. Они покинули холл и очутились на территории отеля. Вокруг и далеко впереди – сплошная иллюминация. Не беря в расчёт фонари, Вадим насчитал пять ступеней бассейнов, каскадом уходящих куда-то вниз, и у каждого из них была своя собственная подсветка. Искусственные водоёмы, казалось, парили в голубых, фиолетовых, жёлтых и розовых облаках. Рядом с ними – небольшие, компактные зоны отдыха с круглыми столиками, за которыми безмятежно расслаблялись отдыхающие. Где-то играла музыка.
   По обеим сторонам от бассейнов вдаль убегали вереницы двухэтажных построек с маленькими уютными террасами. К одному из таких бунгало и привёл его служащий отеля. Они поднялись на крыльцо из трёх ступенек и зашли в номер.
   Комната Вадиму понравилась – чистая, просторная, выдержанная в европейском стиле. Из общей картины выбивались только прикроватные тумбы явно арабского производства да коврики с восточным орнаментом на полу.
   Единственное, что вызвало недоумение, – пара широких кроватей посреди номера. Зачем одному столько? Должно быть, парни за стойкой решили, что ему нужен двухместный вариант. Не зря ведь они предложили достойную замену. Ладно, пусть будет две.
   Араб вопросительно изогнул брови: всё ли устраивает?
   Покопавшись в памяти, Вадим кивнул и выдал одну из заученных фраз:
   – Наам, шукран, – что на арабском языке должно было означать «Да, спасибо».
   Служащий расплылся в улыбке. Видимо, не так часто приходится слышать от русских туристов слова благодарности на родном языке.
   – О-о, раша знать арабик?
   Вадим покачал головой, потом вдруг вспомнил забавное словечко из арабского разговорника, которое переводилось как «чуть-чуть», и выпалил:
   – Швая-швая.
   Довольно скаля крупные жёлтые зубы, араб несколько раз смешно повторил это слово и исчез за дверью.
   Вадим положил вещи на кровать, затем продолжил обследование жилища. За дальней дверью обнаружились ванная комната с душем и туалет. Плитка на полу, унитаз и раковина сияли первозданной чистотой. Совсем неплохо. А как с водными ресурсами? Он открутил кран с холодной водой – вроде работает. Проверил горячую – побежала весёлая тёплая струйка. Не кипяток, конечно. Да и не нужны в знойном Египте такие крайности.
   Вадим вернулся в комнату. Сунув руки в карманы джинсов, он медленно обводил взглядом апартаменты, в которых ему предстояло прожить весь отпуск. Внезапно его охватила тоска. Зачем он сюда приехал? Что ему здесь делать почти две недели?! Испытывая непонятное смятение, близкое к панике, он вышел на балкон.
   Перед ним открылся спокойный вид на тропический парк. Во всяком случае, при свете фонарей вдали угадывались неясные очертания каких-то кустов и деревьев, очень похожих на косматые пальмы. Лампа над крыльцом освещала мощённую плиткой дорожку и клумбы с экзотическими растениями.
   Это хорошо, что окна его бунгало выходят на противоположную от бассейнов сторону – а значит, и подальше от шума, суеты и прочих увеселительных мероприятий. Вадим усмехнулся своим хмурым, отшельническим мыслям – совсем как у старого монаха-затворника. А ведь у него в номере две шикарных кровати!
   Он вздохнул полной грудью и посмотрел наверх. Какой незнакомый мир! Какие необычные ощущения! Воздух казался на вкус сладко-солоноватым, тяжёлым, вязким. Всё вокруг было чужое: земля, небо, звёзды. Даже месяц висел над головой под другим углом – не так, как дома. И очень тепло… несмотря на вечер. Странное, непривычное место. Интересно: каким оно будет при свете дня?
   Вадим покинул террасу и поискал глазами, чем бы заняться. Взгляд упал на небольшой агрегат, похожий на холодильник. Открыв дверцу, он приятно удивился: на полочке стояли три банки пива «Stella», банка колы и две пластиковых бутылки с минералкой. Рука сама потянулась за холодным пивом. Он сел на кровать и откупорил банку – несколько капель попали на джинсы. Не беда, здесь такая жарища – моментально всё высохнет. Он сделал пару больших глотков и только сейчас понял, насколько голоден. Было бы совсем неплохо подкрепиться с дороги. Кажется, столовые в таких местах… пардон, рестораны должны работать часов до десяти вечера. А сейчас только пятнадцать минут девятого по местному времени. Вполне ещё можно успеть поужинать.
   Закрыв в сейфе всё, что у него было ценного – паспорт со страховкой, билет на обратный рейс, фотокамеру да триста пятьдесят баксов (больше он брать с собой не стал, считая, что и этого слишком много для отеля, где всё включено), – Вадим вышел на улицу. Теперь главное – взять правильный курс.
   На его удачу, мимо проходила парочка – мужчина в жёлтой тенниске и белых льняных брюках, а с ним приятная девушка в цветастом сарафане. Они негромко о чём-то переговаривались. Услышав родную речь, Вадим воодушевился.
   – Люди добрые, помогите! – шутливо взмолился он. – Не дайте умереть с голоду бедному туристу! Подскажите: где тут можно покушать?
   Соотечественник замедлил шаг и окинул Вадима быстрым взглядом. Его подружка тоже остановилась.
   – Ты, наверное, только с самолёта? – спросил мужчина.
   – Верно. Ещё не успел толком осмотреться, а кушать хочется.
   – Что ж, если не побрезгуешь нашим обществом, то присоединяйся. Мы как раз идём на ужин.
   – С удовольствием.
   Пока шли к главному корпусу, разговорились. Оказывается, на территории отеля помимо основного ресторана есть ещё итальянский и японский. Но они по записи один раз в неделю. Остальное время платно. Для разнообразия туда можно сходить. А вот в пиццерии возле верхнего бассейна очень вкусная пицца. Начинка разная, и её кладут много, не жалеют. Одно плохо: там всегда очередь. Но в любом случае остаться здесь голодным невозможно: повсюду палатки с пирожками, выпечкой и свежевыжатыми соками. У мужчин на первом месте – пиво. Кстати, местное, разливное. Очень даже неплохое, в отличие от вина, которое тут, по всей видимости, делают из дохлых кошек. Здешние крепкие напитки тоже дрянь – в рот не возьмёшь. Но если хочется повысить градус, то в лобби-баре наливают вполне «съедобные» виски и коньяк. Так что жить можно.
   Невзирая на огромный зал, в ресторане было многолюдно. Мощные кондиционеры нагнетали прохладу. Разноязычная публика гудела на все голоса, словно трансформаторная подстанция под напряжением. Кто-то уходил, кто-то приходил. Между столиками ловко сновали смуглые официанты в белых рубашках и с подносами в руках. Лёгким фоном звучала тихая, спокойная музыка.
   От всевозможных запахов рот мгновенно наполнился слюной. Стараясь не отставать от новых знакомых, Вадим положил себе на блюдо горку тушёного картофеля с мясом. Подумал и взял небольшую порцию кальмаров в соусе, куриную котлетку со свежими овощами и порезанные кусочками фрукты.
   За столик сели вместе. Теперь, при нормальном освещении и в спокойной обстановке, он смог как следует разглядеть своих спутников.
   Мужчине на вид лет сорок, не больше. Приятное узкое лицо с ямочкой на подбородке, серые выразительные глаза. Короткие русые волосы стоят торчком. Чем-то он отдалённо напоминал Серёгу. Только повыше ростом и гораздо шире в плечах.
   Девушке, что сидела напротив, Вадим смело бы дал если не двадцать, то восемнадцать лет точно. Круглолицая, с серо-голубыми, как лаванда, глазами. Немного крупновата в кости, но не толстая. Про таких говорят: всё при всём и на своём месте. А кое-где даже с избытком. Прежде, чем взяться за вилку, она откинула за спину тёмно-русые, собранные в конский хвост волосы и решительно дунула вверх, расправляясь таким образом с длинной озорной чёлкой. Теперь ничто не мешало девушке приступить к трапезе.
   Стоявшие перед ней тарелки слегка шокировали Вадима. Огромную порцию картофеля фри окружал двойной кордон из тушёных кусочков говядины и курицы. На втором блюде тесно соседствовали разные виды салатов, а последнюю тарелку украшали сладкие пирожные с кремом и вишенками. Такому здоровому аппетиту можно было только позавидовать.
   – Леонид, – сказал мужчина, протягивая для знакомства руку. – Меня зовут Леонид, а тебя?
   – Вадим.
   Они обменялись рукопожатием.
   Мужчина отправил в рот половинку котлеты и качнул головой в сторону своей спутницы:
   – А это моя дочь Маша.
   – Дочь? – невольно вырвалось у Вадима. – Я думал…
   – Тут многие так думают! – весело ухмыльнулся Леонид. – Принимают её за мою пассию. А я не против – пусть завидуют. Вон какая красавица – кровь с молоком!
   Вадим вежливо улыбнулся. Каждый отец вправе гордиться своим ребёнком.
   Ловко орудуя ножом, новый знакомый принялся за мясо. Следом за Леонидом увлёкся гастрономическим процессом и Вадим. Ресторанная еда пришлась ему по вкусу. Или он просто такой голодный? А вот Маша почему-то не оправдала надежд, лениво ковыряя вилкой картофельные барханы.
   Вадим неторопливо разглядывал огромный зал. Народ в ресторане постепенно рассасывался. За соседним столиком заканчивала ужинать шумная компания немцев.
   – Ты сам-то откуда будешь? – нарушил молчание Леонид.
   – Из Подмосковья.
   – Москвич, значит, – подвёл итог курортник.
   Он вдруг озабоченно посмотрел на дочь.
   – Детка, а ты что же не кушаешь? Часом не заболела?
   Девушка недовольно дёрнула плечом, что, по всей видимости, означало: отвали.
   Папа сразу успокоился.
   – А мы вот с Машкой из Новосибирска прикатили, – продолжал он. – Наша мамка с любовником на Мальдивы сбежала. Думала, мы плакать по ней будем. Не дождётся! Собрались и тоже на две недели в Египет рванули. Я-то взял отпуск за свой счёт, а у Машки, к сожалению, только-только учебный год начался. Но ничего, наверстает. Она у меня девка упёртая. Отличница.
   Девушка перестала жевать и с укором посмотрела на отца.
   Откровенность Леонида подкупала. Вадим давно заметил, что жители глубинки и отдалённых регионов страны заметно отличаются от своих подмосковных сограждан бесхитростной прямотой и доверчивостью. И чем дальше от Москвы, тем народ честнее, проще, добрее.
   Стараясь поддержать разговор, он обратился к девушке:
   – На кого учишься, если не секрет?
   Машины ресницы удивлённо затрепетали, а вот папу его вопрос изрядно повеселил.
   – Я ведь говорил, что она у меня девочка развитая. Всего-то девятый класс, а по виду – студентка последнего курса. Хоть сейчас замуж отдавай! – Леонид довольно хмыкнул. – Мне тут уже за неё стадо верблюдов предлагали!
   Теперь настала очередь Вадима удивляться и хлопать ресницами. Да ведь ей пятнадцать, не больше! Ну и дети пошли! Если с мальчишками всё более или менее понятно, то у девчонок определить возраст практически невозможно. Что пятнадцать лет, что двадцать пять – всё едино.
   – Пап, заткнись, пожалуйста! – в первый раз за всё время открыл рот чудо-ребёнок.
   Сообразив, что слегка перегнул палку, Леонид плавно перевёл разговор в другое русло и принялся делиться накопленными за три дня впечатлениями об отдыхе. Попутно давал Вадиму полезные советы и жаловался на дочь, которая упорно желала вытащить его в город – на какую-то супермодную русскую дискотеку.
   – Что я ей, мальчик, что ли? – горячился он.
   Неожиданно сибиряк замолчал, напряжённо за кем-то наблюдая.
   – А вот и наша новенькая соседка с первого этажа, – тихо проронил он.
   Вадим повернул голову. Лениво покачивая бёдрами, к их столику медленно приближалась молодая эффектная блондинка. Та самая, вместе с которой он заселялся в отель. Она была одна, без подруги. К тому же успела переодеться, сменив узкую юбку на лёгкое, облегающее фигуру розовое платьице. Волосы девушка заплела в тугую косу. Несмотря на короткое пребывание в отеле, кожа красавицы выглядела загорелой – тут явно не обошлось без предварительной подготовки в каком-нибудь солярии.
   Держа в руках поднос, девушка пробежалась взглядом по их маленькой компании.
   – У вас свободно? – спросила она и радостно изогнула красивые бровки, узнав Вадима. – Ой, это вы?
   Леонид засуетился, сдвигая в сторону тарелки.
   – Присаживайтесь, милости просим.
   – Спасибо.
   Девушка опустилась на свободный стул рядом с Вадимом. Он краем глаза наблюдал, как блондинка, позвякивая браслетами на тонких запястьях, изящно переставляет с подноса на стол свои блюда. На её месте он таким ужином даже заморачиваться бы не стал. Крошечная порция салата из свежих овощей, несколько креветок с лимоном и чашка кофе, да и та наверняка без сахара. И на что только не идут женщины ради стройной фигуры!
   Вот Машка – та молодец, навалила себе от души. Правда, есть почему-то не стала, только вилку испачкала. Сидит, сок из стакана потягивает.
   Шустрый официант мигом подхватил опустевший поднос.
   – Как вы устроились? – поинтересовалась блондинка, отправляя в рот кусочек свежего огурца.
   Вадим пожал плечами:
   – Нормально.
   – А у нас в туалете вода течёт не переставая. И фен не работает. Хотела с дороги голову помыть, да сушить нечем.
   – Пожалуйтесь администратору, – предложил Леонид.
   Девушка сделала рукой утверждающий жест.
   – Уже пожаловалась. Обещали починить.
   – Вот и правильно, – одобрил словоохотливый сосед, – быка надо сразу за рога брать, даже если это пятизвёздочный отель. Хотя, если честно, не тянет он на него.
   Вадим съел всё, что оставалось у него на тарелке, и потянулся за салфеткой. Вытирая губы, почувствовал на себе изучающий Машин взгляд. Он поднял глаза – девочка тут же отвернулась.
   – А вы знаете, пять звёзд – это ещё не показатель качества обслуживания, – продолжила тему блондинка. – Всегда найдутся мелочи, которые отравят отдых.
   – Может быть, вы слишком требовательны? – возразил Вадим.
   – Не больше, чем остальные. Просто за свои деньги я хочу получать то, что мне полагается.
   – А вы первый раз в Египте? – спросил Леонид, заинтересованно поглядывая на девушку.
   – Третий. – Блондинка скушала салат и принялась за креветки.
   – И все три раза в этом отеле?
   – Почему же? Два года назад отдыхала в Шарме. Потом здесь, в Хургаде, правда, в другом месте. Надо было и сейчас туда ехать – там мне больше понравилось. Но подруге захотелось именно сюда.
   Вадим поднёс к губам стакан с апельсиновым соком.
   – А что же ваша подруга на ужин не пришла?
   Блондинка вздохнула.
   – Осталась в номере. Танюхе ещё в самолёте плохо стало, – нехотя пояснила она. – Наверное, съела что-то не то. Но сейчас ей гораздо лучше. Думаю, что уже завтра она снова будет в строю.
   – Печально в день приезда свалиться в койку, – проявил сочувствие Леонид. – Значит, остаток вечера вы будете скучать одна?
   – Получается, что одна.
   Леонид покосился на дочь, затем хитро прищурился.
   – А знаете, что, ребята, у меня есть замечательное предложение. Давайте все вместе пойдём в ночной клуб. Меня Машка давно уже в какую-то «Клипсу» зовёт. Говорит, там отличная дискотека для русских.
   – А-а, – облизнула пухлые губки блондинка. – «Калипсо», что ли? Была я там. Ничего особенного.
   Леонид сник.
   Вадим почувствовал, как кто-то под столом настойчиво наступает ему на ногу, словно выжимает педаль сцепления. Он быстро обвёл глазами всех присутствующих, стараясь выявить «контактёра». Под подозрение сразу попал сибиряк. Его выдал красноречивый, ищущий поддержки взгляд. Он не молил, он требовал: выручай, сделай же что-нибудь!
   Собственно, Вадим ничего не имел против вечерней прогулки по городу. Наоборот, очень даже интересно посмотреть на жизнь и обычаи местных жителей, так сказать, изнутри. А вот его новый приятель, кажется, хотел изведать эту изнанку непременно в компании блондинки. Вадим раздумывал недолго. В конце концов, есть такое понятие, как мужская солидарность. Почему бы не помочь хорошему человеку? А вдруг получится?
   Он повернулся к девушке. Отставив в сторону тарелки, та пила кофе.
   Было немного странно, что официанты не торопятся убирать грязную посуду, невзирая на то, что за столиком покушали почти все. Хотя у соседей-немцев выхватывали пустые тарелки едва ли не из рук. Отложив свои наблюдения, Вадим посмотрел на девушку.
   – Я так понял, вы немного знакомы с местными достопримечательностями? – начал он издалека.
   Серо-зелёные, чуть раскосые глаза с длинными ресницами внимательно уставились на него поверх чашки.
   – Только самую малость.
   – Не важно, – возразил он и ляпнул первое, что пришло ему в голову. – Из нас четверых вы единственная, кто держит в руках нить Ариадны. На вас вся надежда. Вы просто обязаны вывести нас из тьмы к свету прожекторов. На дискотеку то есть.
   Девушка отставила чашку и лукаво улыбнулась.
   – А почему бы вам самому не выступить в роли Данко и не осветить свой маршрут?
   Но Вадим не собирался сдаваться.
   – Я не знаю здешних улиц и поэтому предлагаю объединить наши усилия.
   Блондинка слегка опустила ресницы. Под ними – обманчиво-невинный взгляд хищницы, готовящейся к прыжку.
   – Хорошо, я согласна.
   Вадим откинулся на спинку стула. Честно говоря, он не ожидал, что девушка всерьёз воспримет его болтовню. Просто удивительно, что она повелась на такую откровенную чушь.
   – Спасибо. Мать Тереза гордилась бы вами, – сказал он и добавил: – конечно… если бы знала ваше имя.
   Блондинка поставила локти на стол и провела обеими ладошками по скулам, убирая за уши выбившиеся прядки волос.
   – Меня зовут Лена, – просто сказала она, – и поскольку я буду сегодня вашим гидом, предлагаю всем перейти на «ты».
   После ужина они условились встретиться ровно в десять тридцать возле стойки администратора.
   Посчитав, что ходить по улицам в джинсах слишком жарко, Вадим сменил их на лёгкие хлопковые брюки, а сверху надел тонкую светлую рубашку с коротким рукавом. Из номера решил выйти пораньше – необходимо было где-то разменять доллары на местные фунты. По счастью, обменник оказался прямо в холле отеля. Там же на кожаном диване маялся в предвкушении прогулки гладко выбритый, отутюженный и благоухающий парфюмом Леонид.
   – Ну, Вадим, спасибо тебе, удружил! – сказал он, приподнимаясь с дивана. – Я понимаю: женщины – это зло. Но иногда так хочется разозлиться.
   Девушки не подвели – явились без опозданий. Облик Маши не претерпел глобальных перемен – всё тот же сарафанчик, на лице ни грамма косметики. Изменилась только причёска: вместо хвоста – рассыпанные по плечам локоны. Густые, ухоженные, чуть завитые на концах. Теперь, с распущенными волосами, ей смело можно было давать двадцать лет.
   Лена и на этот раз появилась в холле, как королева. Гордая осанка, узкая юбка, высокие каблучки. Белый со стразами топ на голое тело едва сдерживал натиск тяжёлой груди. В руках девушка держала блестящую маленькую сумку на тонкой цепочке.
   – Ну что, господа отдыхающие, – весело сказала красавица, – готовы покорять ночную Хургаду?
   Вадим с сожалением оторвал взгляд от глубокого, откровенного декольте:
   – Командуй, Сусанин!
   Такси подъехало сразу, словно поджидало своих пассажиров в ближайших кустах. Достаточно было сказать одно только слово «Калипсо» – и водитель-араб быстро домчал их до нужного места. Не прошло и десяти минут, как они оказались в довольно оживлённом и хорошо освещённом районе. Таксист высадил их и, получив вожделенные фунты, принялся сигналить очередным клиентам.
   – Просили – получайте, – сказала Лена, гостеприимно указывая рукой в сторону увеселительного заведения.
   Раскрашенное в красно-бело-синие цвета строение больше походило на огромную угловатую яхту, нежели на популярный ночной клуб. Оттуда доносилась громкая ритмичная музыка, а рядом толпился народ. Им повезло: сегодня вход для девушек оказался бесплатным.
   Просторный полутёмный зал встретил их оглушительными децибелами и неистовым мельканием светодиодов. Лена велела следовать за собой. Преодолев кордон из танцующих тел, они оказались возле барной стойки. Рядом очень кстати освободился столик.
   После плотного ужина есть не хотелось, поэтому они отказались от закусок, взяв только пиво и коктейли. От забойной музыки поднималось настроение. Девчонки не выдержали и ушли танцевать. Леонид увязался за ними.
   Вадим сидел на высоком стуле с банкой пива в руках и неспешно разглядывал хвалёный декор клуба и собравшуюся вокруг публику.
   Огромное пространство зала, люди, столы, стены – всё было окутано голубоватой неоновой подсветкой. Лазерные вспышки вырывали из темноты площадку второго этажа и сидящих там посетителей. Народ на танцполе как мог «отрывался» под грохот зарубежного хита.
   Мощные колонки на мгновение умолкли, а потом вновь задрожали от уже знакомых аккордов далёких «восьмидесятых». Куда же без них на русской-то дискотеке? Нога сама стала раскачиваться в такт заводной мелодии. Что-то прокричал в микрофон диджей. Танцовщицы гоу-гоу ещё энергичнее задвигались на своих высоких импровизированных платформах в виде клеток.
   Вадим глядел на всеобщее веселье, и его не покидало странное ощущение: вроде бы чужая страна, незнакомый город, а вокруг сплошная русская речь и полным-полно соотечественников, будто он никогда не улетал из России.
   А хозяин клуба молодец – знает, из чего можно делать деньги: ведь ностальгия – чувство нежное, щемящее и почти что всегда верный и беспроигрышный вариант.
   – А ты почему не танцуешь? – прокричал вдруг над ухом чей-то голос.
   Вадим обернулся. За его спиной стояла Маша.
   – Не хочется.
   Девушка присела рядом.
   – Тебе заказать что-нибудь? – предложил он.
   – Просто воды, если можно.
   Вадим подошёл к барной стойке и попросил налить стакан минералки без газа. Когда он вернулся, к девочке уже клеился какой-то местный мачо с банданой на голове и волосатой грудью под расстёгнутой рубахой. Маша решительно отдирала его руку от своей талии. Похоже, в этой стране женщин ни на минуту нельзя оставлять без присмотра.
   Вадим приблизился к ним и, пристально глядя на араба, протянул Маше стакан.
   Сообразив, что девушка не одна, парень лениво ретировался.
   – Вот дебил! – бросила ему вслед Маша. – Думал, что я с разбега к нему в койку прыгну.
   – Некоторые женщины именно для того сюда и приезжают, – сказал Вадим и спохватился: ведь девчонке всего-то пятнадцать.
   – Ну и дуры! – фыркнула девушка. – У нас этого добра и дома хватает. Зачем ещё куда-то ехать? Только шило на мыло менять.
   Внутри Вадима неожиданно проснулся воспитатель.
   – Маш, не надо так говорить. Каждый имеет право на выбор, – произнёс он, и ему самому стало тошно от своего фальшиво-назидательного тона.
   Девушка приблизила к нему своё лицо, и её губы скривились в презрительной усмешке.
   – Какие-то африканцы пачками имеют ваших женщин, а вы, русские мужики, ничего с этим поделать не можете! – она залпом выпила воду и с грохотом поставила на стол пустой стакан. – Пойду-ка я лучше танцевать.
   Вадим смотрел, как она исчезает в толпе. Да, девочка и впрямь развита не по годам. Папа был прав на все сто процентов.
   Он снова остался один в окружении клубного хаоса. Рядом, заглушая колонки, веселилась подвыпившая русская компания. Девушки с сигаретами в руках пили из банок пиво и громко выкрикивали нецензурные словечки, наравне со своими «нагрузившимися» кавалерами.
   Где-то позади в спину сильно дул кондиционер. Сначала это было даже приятно, но теперь ледяной поток начал вызывать у Вадима дискомфорт. Решив пересесть на другое место, он оторвался от стула. Но тут к нему подскочила встревоженная Маша и потянула за руку:
   – Вадим, скорее, там папа…
   Из её сумбурных выкриков он понял только одно – надо поторапливаться – и не раздумывая бросился следом. Огибая танцпол и натыкаясь на чужие спины, они подскочили к проходу, ведущему на второй этаж. Здесь, у подножия металлической лестницы, происходила шумная и довольно жёсткая разборка.
   В свете мелькающих огней было видно, как сибиряк не на шутку сцепился с каким-то плечистым хмырём. Лена кричала на них, ругалась, топала ногами, но её грубо оттеснили в сторону двое пьяных молодчиков, а потом они дружно переключились на Леонида. Надо заметить, новый приятель дрался как лев, но трое на одного – это уже слишком.
   Вадим поспешил на выручку, вот только поучаствовать в потасовке ему не довелось. К чести заведения, в конфликт вовремя успела вмешаться охрана. Крепкие ребята в один момент растащили противников по разным углам.
   Зачинщиками драки сочли трёх изрядно поднабравшихся парней. Поразительно, но даже в чужой стране русские верны своим традициям: дискотека без мордобоя – что скачки без лошади.
   Пьяная троица была немедленно выдворена из зала.
   Пострадавший в битве Леонид сидел на белоснежной кушетке с запрокинутой вверх головой и ждал, пока у него остановится кровь из носа. Маша, как примерная дочь, хлопотала возле родителя, смачивая в стакане воды носовой платок. Лена нервно курила рядом.
   – Что у вас произошло? – спросил Вадим.
   Причина оказалась до банальности проста. Всему виной человеческие амбиции и отсутствие терпимости к ближнему. Кто-то на кого-то не так посмотрел, затем толкнул и не извинился. А если извинился, то недостаточно учтиво при этом расшаркался. Плюс ко всему хмельные пары и неуёмная тяга к дешёвым подвигам.
   Как только Леониду стало лучше, было принято решение вернуться в отель. Они снова поймали такси и вскоре всей толпой проходили мимо администраторской вахты. Заметив на рубашке Леонида кровь, один из консьержей поинтересовался: нужна ли какая-нибудь помощь? Но, получив отрицательный ответ, сразу же потерял к ним всякий интерес.
   Сам сибиряк держался молодцом и даже пытался над собой подшучивать: это ничего, что немного подпортили «фасад», главное – нос цел, а синяки и шишки только украшают мужчину.
   Когда Лена, сославшись на усталость, собралась покинуть их маленькую компанию, Леонид галантно вызвался проводить красотку до дверей номера.
   – Дружище, – бросил он напоследок Вадиму. – Прошу: пригляди за Машкой.
   Они ушли, заставляя Вадима удивлённо разводить руками. Молодец папочка, ничего не скажешь! Оставил дочку на попечение малознакомого человека, а сам отправился развлекаться.
   – Ну что, Мария, чем займёмся? – обратился он к школьнице. – Спать пойдём или погуляем?
   – Давай просто посидим, – предложила Маша и опустилась на свободную скамью рядом с бассейном. Невзирая на поздний час, за столиками открытого кафе собралось довольно много отдыхающих.
   – Как тебе первый день в Египте? – спросила девушка.
   Вадим сунул руки в карманы брюк, обнаружив там обрывок входного билета в «Калипсо».
   – День – это слишком сильно сказано. А вот вечерок получился незабываемый.
   Он сел рядом с девочкой. Маша улыбнулась, перекинула копну волос на грудь и принялась плести некое подобие косички.
   – Вадим, – тихо позвала она. – Ты прости, что сорвалась на тебя там, на дискотеке. Просто… моя мать нашла себе такого же чернокожего абрека и умотала с ним за границу. Мне за отца обидно, понимаешь?
   Вадим кивнул. Что же здесь непонятного? В семье произошла драма, и каждый переживает её по-своему. Девочка пытается найти виновного. А папа… тот вышибает клин клином. Всё логично.
   Маша решительно распустила косичку и откинула волосы за спину.
   – Кстати, эта Лена – точная копия моей матери. У самой муж дома, а она здесь чужих мужиков охмуряет. А папаня-то мой и рад стараться, слюни распустил. Тьфу, даже противно!
   Она брезгливо поджала губы.
   – Господи, ну почему все люди ведут себя, как озабоченные кролики?!
   Вопрос прозвучал немного резко, наивно, но отразил самую суть. Наверное, только старина Фрейд смог бы дать на него ответ.
   Изображать из себя в три часа ночи сексопатолога и читать лекции на тему полового влечения Вадим не собирался. Да и как он сможет объяснить девчонке, что происходящие внутри организма физиологические процессы ещё никто не отменял. Когда-нибудь сама всё поймёт. Вместо этого он сказал:
   – Маш, все люди разные. Кто-то любит чай с сахаром, кто-то – без него, а кому и шести кусочков будет мало. Не суди своих родителей – они взрослые люди и сами во всём разберутся.
   Маша с вызовом сложила на груди руки.
   – Как же, разберутся! Маман с любовником на Мальдивы укатила, а теперь и папочка хвост распушил! – Она бросила короткий осуждающий взгляд в сторону, куда ушли Леонид с Леной. – Ты прав: люди они взрослые, но от их примитивных замашек просто тошно становится.
   Вадим не удержался и зевнул. Сказывалась усталость. Всё-таки перелёт и смена климата не самые лучшие союзники для ночных похождений. Он прошёлся взад-вперёд, стряхивая сонное оцепенение.
   – Э-э, – заметила Маша его героические усилия перебороть сон. – Да ты, я смотрю, уже с ног валишься.
   Она встала со скамьи и одёрнула сарафан.
   – Предлагаю пойти слип на хаус.
   Вадим сдался без сопротивления.
   – Согласен. Но сначала я тебя провожу.
   Это не отняло много времени. Вернувшись к себе в комнату, он принял душ и без сил свалился в постель.
   Конечно, очень обидно, что ему не достался номер, в котором когда-то останавливалась Наташа. Но его утешало одно: по крайней мере, это был тот же самый отель.
   Засыпая под тихое гудение кондиционера, Вадим поклялся во что бы то ни стало пробраться в санузел девчонок. А будет ли это шпионская диверсия, лобовая атака или официальный дружеский визит, покажет только время.

//-- * * * --//
   Он проспал как убитый всю ночь. Разбудили его бодрые позывные мобильника, бесцеремонно сообщая о начале нового утра. Вадим приоткрыл один глаз. Солнце вовсю шпарило в не зашторенное с вечера окно. Зябко поёживаясь (забыл отключить ночью кондиционер), он поднялся и вышел на террасу.
   При свете дня всё вокруг выглядело совершенно иначе. То, что он принял вчера за тропический парк, теперь превратилось в роскошную многоярусную аллею: несколько разновидностей пальм росли вперемежку с огромными кактусами и гигантскими папоротниками, похожими на пушистые павлиньи хвосты. Дальше раскинулась сочная зелёная лужайка, переходящая в новую цепочку из кустов и деревьев, за которыми скрывался небольшой фрагмент здания. Должно быть, там начиналась чужая территория, а вся эта африканская экзотика служила декоративной границей между двумя соседствующими отелями. Живописный забор, слов нет, но Вадиму не терпелось увидеть море.
   Он надел плавки, поверх них – белые бермуды с жёлтыми вставками на карманах, нацепил на нос тёмные очки и вышел из номера.
   Кто бы мог подумать, что уже в семь часов утра на берегу соберётся приличная толпа народа – на шезлонгах, у воды, под соломенными зонтиками! Много тут было и родителей с детьми, но они предпочитали отдыхать в стороне – там, где компактно разместилась детская площадка с горками и бассейнами.
   Вадим выбрал свободный лежак, скинул шорты и направился к воде. Мелкий нагретый песок податливо проваливался под ногами.
   Море превзошло все его ожидания. Прозрачная лазурная гладь, убегая вдаль, становилась бескрайним чернильным горизонтом, а на нём крошечными вкраплениями, как светлый горох на тёмно-синей материи, выделялись белоснежные яхты и катера.
   Вода была настолько чистой, что, зайдя в море по грудь, Вадим без труда разглядел сквозь кристальную толщу пальцы своих ног и самые мелкие камешки на дне. Вокруг, словно прикормленные голуби, сновали смешные разноцветные рыбы. Он ещё не видел других прелестей Египта, но уже точно знал, чем пленила Наташу эта страна. Набрав в грудь воздуха, он оттолкнулся от каменисто-песчаного дна и поплыл.
   После купания разыгрался зверский аппетит. Вадим ненадолго заглянул в номер, переоделся и поспешил на завтрак.
   В зале ресторана его заметил Леонид и замахал рукой. Маша сидела рядом с отцом. Они заканчивали кушать.
   – Всем доброе утро! – бодро поздоровался Вадим, усаживаясь на свободный стул. – И приятного аппетита!
   Сибиряк вытер салфеткой губы.
   – И тебе не хворать!
   После вчерашней потасовки он выглядел совсем неплохо. О неприятном эпизоде напоминал разве что слегка припухший, покрасневший нос. Маша вежливо кивнула на приветствие и неохотно отодвинула от себя блюдце с надкушенным пирожным. Сегодня девочка была в ярком жёлтом топике. Туго заплетённая коса, словно ручная змея, тесным обручем обвивала ей голову. Судя по пустым тарелкам, отсутствием аппетита Маша не страдала.
   – Чем собираешься заняться? – деловито спросил Леонид.
   Вадим наколол на вилку кусочек омлета.
   – Ещё не знаю, но хочется до обеда поваляться на пляже.
   – Правильно, – одобрил его намерение сибиряк, – солнечные ванны прежде всего. А потом давай в бильярд сыграем. Лады?
   – Почему бы и нет?
   – Замётано. – Леонид хлопнул Вадима по плечу и вышел из-за стола. – Не прощаюсь. Ещё увидимся.
   Следом за отцом поднялась и Маша. На губах девушки блуждала загадочная улыбка.
   – Пока-пока, – тихо проронила юная Мона Лиза.
   Отец с дочерью ушли, а на столе осталась стоять грязная посуда. Ни один официант не дёрнулся её убрать. Ладно, невелика проблема. Вадим продолжил завтракать. На тарелке оставалось ещё немного омлета, как вдруг из-за спины вынырнул круглолицый араб с влажным коровьим взглядом.
   – Финиш? – хитро спросил он и, не дожидаясь ответа, забрал у него тарелку.
   – Вообще-то, я ещё не… – попытался возразить Вадим, но официант уже исчез за мраморными колоннами, унося недоеденный завтрак.
   Интересно, что это было: насмешка над русским туристом или ускоренный сервис? В таком случае им не помешало бы убрать посуду и за предыдущими посетителями. Он без удовольствия съел оставшиеся блюда, выпил кофе и вышел из-за стола. По пути заметил, как перед каким-то иностранцем поспешно смахивают со скатерти крошки.
   В вестибюле ему на глаза неожиданно попалась Лена вместе с подружкой. Обе девушки стояли возле ресепшна, при этом блондинка громко возмущалась и размахивала руками. Служащие по другую сторону стойки флегматично пожимали плечами, явно желая побыстрее избавиться от назойливой просительницы. Не добившись результатов, Лена сердито хлопнула ладонью по столу и решительно направилась к выходу. Подруга Татьяна не отставала от неё ни на шаг. Она была всё в том же бесформенном платье, что и вчера, но выглядела уже гораздо лучше.
   – Девчонки! – окликнул их Вадим. – Что за война с утра?
   Лена резко обернулась. При виде знакомого лица её плечи расслабленно опали.
   – А-а, это ты. Привет.
   Татьяна поздоровалась с Вадимом сдержанным кивком. Светлая помада на тонких губах и слегка подкрашенные ресницы освежали бледное лицо девушки. А она, оказывается, не так безнадёжна, как показалось вначале. Ей бы немного загара да блеска в глазах. А глазки у неё красивые, умные, смотрят – словно насквозь сканируют. Учительница, не иначе.
   Лена откинула со лба упрямую чёлку.
   – Представляешь, Вадим, – сказала она. – Хотели сейчас поменять номер, а нам отвечают: свободных мест нет. Ждите, когда освободится.
   – Интересно, и чем же вас номер не устроил? Крыша течёт или мыши толпой ходят?
   Лена нервно усмехнулась и наманикюренным пальчиком правой руки загнула палец на левой.
   – Крыша не течёт, а вот бачок в туалете журчит, как Ниагарский водопад. Всю ночь из-за него не спала – это раз, – она загнула второй пальчик. – На входной двери замок заедает – это два. Сейф не открывается – три. Хорошо, хоть фен поменяли.
   – А ночью кондиционер накрылся, – вставила подруга.
   – Да, – коротко подтвердила Лена, потрясая перед носом Вадима единственным оттопыренным мизинцем. – Целых четыре косяка, а исправлять никто не торопится!
   – Сочувствую, – только и смог сказать он.
   Девушка бросила сердитый взгляд в сторону несговорчивых арабов.
   – Не отель, а забегаловка какая-то! Что делать, кому жаловаться – ума не приложу!
   Вадим вполуха слушал её стенания, а в голове крутилась радостная мысль: неужели Господь сжалился над ним и подкинул готовое решение проблемы?
   Боясь упустить удачу, он осторожно сказал:
   – В моём номере вроде бы всё работает. Если хотите, можем поменяться.
   Лена посмотрела на него долгим, подозрительным взглядом.
   – Правда? И что взамен?
   Очень хотелось сделать широкий жест и сказать: ничего – пользуйтесь на здоровье, но вместо этого с языка сорвалось:
   – Дружба.
   – Дружба? – с откровенной иронией переспросила Лена. – Ну-ну!
   Она повернулась за советом к подруге.
   – Что скажешь, Тань?
   Та невозмутимо пожала плечами.
   – Вадим, а нам разрешат поменяться? – приняла решение Лена.
   – А вот это мы сейчас узнаем.
   Они все вместе вернулись к конторке и едва ли не на пальцах принялись объясняться с арабами. Не усмотрев в просьбе ничего предосудительного, «таможня» дала добро.
   А полчаса спустя Вадим уже переступал порог своего нового жилища. Он представил, как удивятся Леонид с Машей, когда узнают, кто стал их новым соседом. Папа с дочкой проживали в этом же самом бунгало на втором этаже. Вот только вход в их обитель находился с противоположной стороны здания.
   Вадим осмотрелся. Собственно, комната с порядковым номером двести тринадцать мало чем отличалась от предыдущих апартаментов. Разве что занавески теперь были в полосочку да мебель немного другая. Но в основном тот же стандартный набор: тумбочка, кресла, шкаф и холодильник в углу. Правда, вместо прикроватных ковриков – чёрно-белые шкуры то ли коров, то ли лошадей, а на бледно-персиковых стенах – узкие картины с фараонами и сфинксами. Но разве всё это важно? Главное, что в этом номере жила Наташа!
   Вадим хлопнул дверью, бросил вещи на кровать и поспешил в ванную комнату. Где-то здесь его ждала единственная и последняя весточка от жены. Он в нерешительности застыл на пороге. Непреступная, замурованная в изумрудную столешницу раковина сияла чистотой. Сверху на полочке – мыло, шампуни, стаканчики под щётки – всё, что полагается в приличных отелях. Зеркало равнодушно отразило его взволнованную физиономию.
   Испытывая непонятный трепет, он присел на корточки и ловко поднырнул под столешницу. Рука торопливо ощупала холодное фаянсовое пузо. Ни-че-го. Он устроился поудобнее, и его пальцы быстро забегали по всем труднодоступным щелям и закоулкам. Под ногти забивалась грязь, но он не обращал на это внимания, продолжая поиски, и даже зачем-то разобрал сливную трубу. Как выяснилось, напрасно. Подсветка телефоном тоже не принесла ожидаемых результатов. От неудобной позы быстро затекла шея, заныла спина. Тайник был пуст. Признав полное поражение, Вадим поднялся с колен.
   – «Факир был пьян, и фокус не удался», – соскочила с его языка дурацкая фраза.
   Глупо, что он вообще туда полез. На что надеялся? После отъезда Наташи этим санузлом пользовались десятки отдыхающих. Возможно, «подарок» нашёл кто-нибудь из них. И потом, злосчастная раковина могла элементарно потечь, засориться. Не исключено, что её попросту заменили на новую. Да мало ли других причин! Как бы печально это ни выглядело, но кто-то его опередил.
   А может, оно и к лучшему? Ведь душевная рана начала потихоньку затягиваться – зачем её бередить посланиями из прошлого.
   Он помыл руки, вытер их полотенцем и только сейчас обратил внимание на слабо журчащий унитаз. Конечно, про Ниагару Лена загнула – ревущим потоком здесь и не пахло. Но это уже была заслуга приходившего утром местного сантехника. Девушки рассказали, что парень возился с бачком совсем недолго, а после его ухода журчание возобновилось. Правда, уже не так интенсивно.
   Вадим открыл крышку и склонился над бачком – вода непрерывно заполняла ёмкость выше допустимого уровня и тут же уходила в сливное отверстие. Должно быть, ремонтник поторопился и не до конца справился с задачей. А нужно было всего-то отрегулировать поплавок, что Вадим и сделал. Подождав, пока вода снова наберётся, удовлетворённо кивнул – ну вот, бачок снова в строю.
   «Надо будет поймать этого мастера-ломастера и стрясти с него проценты за ремонт», – шутливо подумал он, выходя из туалета. А если серьёзно, то в номере одной проблемой стало меньше. Досадно только, что с сюрпризом так ничего и не вышло.
   Он присел на кровать, застеленную бледно-розовым стёганым покрывалом, и медленно обвёл глазами окружавшие его предметы интерьера. А ведь они вполне ещё могли хранить тепло Наташиных рук: подлокотники плетёного кресла, ручки дверей, кнопка ночного светильника.
   Вадим лёг на спину и прикрыл веки. Он пытался представить жену рядом с собой, в малейшем колебании воздуха уловить хоть какие-то намёки её былого присутствия, ощутить исходящие от стен флюиды, пусть даже очень слабые и едва осязаемые. Но ничего этого не было и в помине. Комната молчала и не торопилась делиться с ним своими тайнами. И хотя он прекрасно знал, что Наташа останавливалась именно здесь, похоже, этими знаниями всё и заканчивалось. С пропавшей из номера вещицей исчезла и последняя, незримая связь с женой.
   Вадим открыл глаза и, глядя в потолок, тихо прошептал:
   – Прости.
   Он рывком поднялся с кровати. Сейчас было самое время освежиться в море и вдали от берега привести в порядок свои мысли и чувства.
   Повесив мокрые плавки сушиться в ванную, он вытащил из сумки запасные, а заодно убрал в шкаф все свои вещи. Для денег и документов потребовалось более надёжное хранилище. Не оставлять же их просто в тумбочке или в кармане сумки. Да и на пляж с собой не возьмёшь. Однако с сейфом вышла неприятная заминка – доступ к стальной ячейке оказался наглухо заблокирован. Вадим принялся изучать хитрые кнопки. Пока возился с замком, кто-то постучался. Он даже рта не успел раскрыть, как дверь широко распахнулась и в комнату, не дожидаясь приглашения, ввалился Леонид. С подрумянившимся торсом, в плавках и пляжных тапочках.
   – Ну что, сосед, обживаешься на новом месте? – весело заговорил он, и в его голосе послышались нотки одобрения. – Наслышан, наслышан о твоём благородстве!
   – Ты о чём? – не понял Вадим.
   – Как о чём? А кто Ленке с Танькой свой шикарный номер уступил? Молодец, уважаю.
   Вадим не стал рассказывать приятелю, что у него были на то свои причины. Пусть думает, как хочет, – ему никто не запрещает.
   Леонид деловито положил руки на бёдра.
   – Я, собственно, чего зашёл-то. – Он приблизился почти вплотную и кивком головы указал на выход. – Мы там с немцами в волейбол забились. Команде нужны игроки. Выручай.
   – Волейбол – это хорошо, но мне сначала нужно сходить к администратору.
   – За каким?..
   – Сейф сломался, а оставлять документы просто так в тумбочке не хочется.
   – Ясен перец, – согласился Леонид. – Позавчера у полячки прямо из номера мобильник увели. Она такой визг подняла! Не знаю, чем дело закончилось. И это отель пять звёзд!
   Кажется, сибиряк сел на своего любимого конька. Вадим шагнул в сторону входной двери:
   – Ладно, уговорил. Только я к вам чуть позже присоединюсь.
   Но Леонид загородил проход своим телом.
   – А чего ждать? Положи документы к нам в сейф и побежали. – Он взял Вадима под локоть. – Ты только представь, сколько времени уйдёт на твоего администратора! Пока они раскачаются, пока придут… а у нас игра срывается!
   Он начал говорить что-то о взаимовыручке, о дружбе, о силе духа. Проще было согласиться, чем выслушивать всю эту пропаганду. Надо отдать сибиряку должное – он обладал поразительным даром убеждения. Вадим не смог ему отказать. Спрятав всё самое ценное в сейфе у нового приятеля, они вместе с Леонидом отправились на пляж.
   Пока шли к морю, сибиряк успел поведать о своём далёком студенчестве. Судя по его рассказу, он считался в институте лучшим игроком их волейбольной команды. От восторженных поклонниц не было отбоя – женщины ведь любят ловких и удачливых. Он искренне надеялся, что не растерял всех перечисленных качеств, а иначе как ещё произвести впечатление на знойную красотку по имени Лена?
   Вадим усмехнулся. Так вот из-за чего весь сыр-бор: немцы, волейбол, боевой дух и прочие условности! Леонид упорно шёл к своей цели. И этой целью была блондинка, а он, Вадим, вновь оказался втянут в посреднические игры. Он искоса посмотрел на героя-любовника.
   – Насколько я понял, вчерашний вечер не задался?
   Сибиряк возмущённо вскинул голову.
   – Ты не поверишь, Вадим: такая большая территория, а уединиться негде. Везде люди шныряют. И что им не спится по ночам?!
   – Гуляют, отдыхают.
   – Ага! Они отдыхают, а я, значит, с квадратными яйцами ходи!
   – Ничего, – утешил Вадим. – Ещё наверстаешь.
   На пляже народу ощутимо прибавилось. Всюду загорелые, бронзовые тела. Бледнокожие новички усиленно натираются кремами, торопясь получить свою порцию ультрафиолета. Наиболее жадные до солнышка загорают топлесс. Их мало, но они не озабочены комплексами.
   На глаза попалась худая жилистая иностранка почти шоколадного цвета. Закинув руки за голову и сверкая свежевыбритыми подмышками, она нисколько не стеснялась своей маленькой плоской груди со сморщенными, как изюм, сосками.
   В стороне от шезлонгов, почти у самого моря была натянута волейбольная сетка. Туда и направились по мелкому белому песочку Вадим и Леонид. Там их уже с нетерпением поджидали обе команды. Сибиряк не слукавил – шестеро его противников действительно оказались немцами. Из них пять мужчин и одна молодая женщина, больше похожая на подростка.
   Дружина Леонида состояла из двух крепких белорусов, худенького украинца и троих русских, к коим относились Маша, Вадим и сам капитан команды – Леонид.
   К волейбольной площадке подтягивались любопытные зеваки и болельщики. Пришла сюда и Лена. Белый купальник на тонких верёвочках выгодно оттенял смуглую кожу красавицы, как, впрочем, и все остальные её прелести. Немудрено, что от таких форм у Леонида сорвало крышу.
   Рядом с блондинкой стояла подруга Татьяна в соломенной шляпке и ярко-розовом парео на стройных бёдрах. Вадим не сразу узнал её без привычного балахона. Просто поразительно, как просторная одежда может изменить фигуру человека! Хотя в данном случае уместнее было бы слово «изуродовать». Девушка вполне могла создать конкуренцию какой-нибудь столичной модели, а вместо этого кутается в ужасное, бесформенное тряпьё.
   Он посмотрел наверх. В голубых бескрайних просторах нещадно палило солнце. Довольно тяжеловато будет в такое пекло прыгать по песку. Хорошо ещё, море под боком – в случае перегрева всегда можно освежиться.
   Он разулся, скинул рубашку и, оставшись в одних бермудах, занял боевую позицию с левого фланга. Впереди перед самой сеткой встала Маша. Остальные рассредоточились по своим секторам. На счёт «три» в игровую зону влетел волейбольный мяч, и обе команды мгновенно пришли в движение.
   Давно Вадим не испытывал такого здорового азарта. Всё смешалось в одном пёстром клубке: чужие руки, ноги, мяч, жёлтые Машкины шорты, земля, небо, фонтаны песка… Вместе со всеми он как угорелый носился за мячом. Прыгал, отбивал подачи, падал и снова поднимался. Это была жёсткая схватка под палящими лучами. Все выкладывались на полную катушку. Где-то на периферии свистели и кричали болельщики, поддерживая своих игроков.
   Надо отдать немцам должное – бились они как одержимые, словно хотели взять реванш за сорок пятый год. Разъединённые границами, но всё так же близкие по духу славяне стойко держали удар. Совсем как в былые времена.
   В какой-то момент бюргеры взяли верх, а для закрепления успеха навесили на сетку коварную «соплю». Казалось, исход битвы был предрешён. Но Леонид не растерялся. Сделав мощный рывок, он буквально постелился под мяч и ловко отбил его кулаком почти у самой земли. Красивый прыжок, ничего не скажешь! А дальше, вдохновлённые ловкостью капитана, мяч подхватили белорусы – и через несколько мгновений была одержана полная и окончательная победа.
   – Гитлер капут! – выкрикнул кто-то из толпы.
   Под ликующий «рёв трибун» победители радостно обнимались друг с другом и великодушно пожимали руки проигравшим соперникам.
   Утомлённый прыжками по горячему песку, Вадим с наслаждением окунулся в морскую прохладу. Ещё с утра он приметил метрах в семидесяти от берега отмель, по которой разгуливали несколько смельчаков. Размеренно работая руками и отфыркиваясь, как дельфин, он поплыл к косе. Здесь глубина доходила до щиколоток. Он поднялся в полный рост, обернулся и вдруг с удивлением обнаружил плывущую следом Машу. Девушка выбивалась из сил, несколько раз уходя с головой под воду. Вадим бросился к ней на выручку, помог добраться до отмели.
   – Зачем же ты увязалась за мной, глупенькая? – пожурил он. – А если бы утонула?
   Девочка сидела по пояс в воде и тяжело дышала.
   – Не рассчитала немного… думала, сама доплыву.
   Вадим подождал, пока Маша придёт в себя, а затем они неторопливо побрели к берегу вдоль длинной песчаной косы, которая привела их к пляжу соседнего отеля. По пути они весело смеялись, припоминая подробности волейбольной схватки. Маша без умолку болтала, что на неё было совсем не похоже. С другой стороны, зная человека всего один день, рано делать какие-то определённые выводы. «А она отчаянная», – неожиданно для себя решил Вадим.
   Они миновали чужой пляж и вернулись на свою территорию. Леонид прохлаждался возле мини-бара со стаканчиком в руках. Сидя на пластиковом стуле под соломенным грибком, папаша и не подозревал, какой опасности только что подвергалась его дочь. С блаженной улыбкой на губах он смотрел куда-то в сторону. Проследить за его взглядом не составило большого труда – неподалёку на шезлонге загорала Лена. Красотка лежала вниз лицом, верёвочки от купальника на её спине были развязаны.
   Сибиряк улыбнулся ещё шире.
   – Что, ребята, выпьем за нашу победу? – Рука со стаканчиком взмыла вверх.
   Маша ограничилась соком, а Вадим взял себе пива. Крепких напитков по такой жаре ему не хотелось.
   – Отличная игра! – похвалил он Леонида и присел рядом. – Особенно твой последний кульбит.
   Довольный похвалой, Леонид засиял, как церковный купол в погожий день.
   – Мне Лена то же самое сказала.
   Теперь понятно, отчего у него такой счастливый вид и приподнятое настроение. Услышав ответ отца, Маша презрительно фыркнула и отвернулась.
   Сибиряк взял себе ещё одну порцию выпивки.
   – Так что насчёт бильярда, Вадим, – не передумал? – припомнил он утренний разговор в ресторане.
   Какой неугомонный! Шило у него в одном месте, что ли? Вадим с завистью посмотрел на курортников, мирно поджаривающихся на солнце. Лежат себе, отдыхают в своё удовольствие – никто их не дёргает.
   – Конечно, сыграем. Вот только позагораю немного, – пообещал он и, не скрывая иронии, добавил: – С твоего позволения, разумеется.
   Леонид не понял сарказма.
   – Договорились. Встречаемся после обеда в холле.
   Вадим поднялся, выбросил в урну пустой стаканчик и поискал глазами свободный шезлонг. Возле Лены как раз пустовала парочка лежаков. Один из них явно поджидал отлучившегося хозяина, а вот на другой вполне можно было заявлять свои права.
   Вадим взял у заскучавшего бич-боя пляжное полотенце и приблизился к шезлонгу. Лена по-прежнему лежала на животе – должно быть, дремала. Он не стал её беспокоить. Расстелил полотенце и с удовольствием вытянулся на раскалённом от солнца матрасе. Краем рубашки накрыл лицо, чтобы не припекало. Постепенно им овладело чувство умиротворения, очень близкое к истоме. Дуновение ветерка, приглушённые голоса отдыхающих и прочая пляжная суета обладали удивительным убаюкивающим эффектом. Он почти заснул. И вдруг это единство звуков и волшебной неги нарушили чьи-то бесцеремонные хлопки в ладоши.
   – Наташ, – добавился к ним громкий женский голос, – пожалуйста, намажь мне спинку кремом.
   Вадим лениво приоткрыл глаза, но рубашка на лице закрывала обзор. Он снова сомкнул веки.
   – Наташ, ты меня слышишь? – настаивала возмутительница спокойствия. – Наташ!
   – Да слышу я, слышу, не кричи! – на просьбу почему-то откликнулась Лена.
   Вадим повернул голову на звук, рубашка немного сползла с лица, и он увидел сидящую на шезлонге Татьяну, которая скручивала в жгут мокрые после купания волосы. Рядом, поджав под себя ножку, пристроилась Лена с тюбиком крема в руках.
   «…Наташ… почему Наташ»? – вяло подумал он и закрыл глаза. И тут сон окончательно сморил его. Проснулся он от настойчивых толчков в бок.
   – Вадим, вставай… Вадим! Ты же сгоришь с непривычки, – нависла над ним Лена. – И обедать, кстати, давно пора.
   Он сел. Кожа у него действительно порозовела, особенно на груди и ногах. Вот болван – дорвался до солнышка, точно малый ребёнок. И правда, не обгореть бы.
   – Спасибо, – поблагодарил он, глядя, как девушки сворачивают полотенца и собираются уходить.
   Блондинка махнула ему рукой:
   – Ещё увидимся.
   Чтобы сбросить с себя сонное оцепенение, Вадим решил ненадолго окунуться в море. Взбодрённый и с разыгравшимся аппетитом, он поспешил в номер – переодеваться к обеду.
   Вставил ключ в замочную скважину, повернул, но… замок почему-то не пожелал пустить хозяина внутрь. Несколько попыток пошевелить ключом также не принесли успеха. Он вдруг вспомнил, как утром девчонки жаловались ему на целый список своих проблем. Дверь и кондиционер были в том числе. Прямо не комната, а шкатулка с сюрпризами! Не иначе во всём виновата магия числа тринадцать.
   Вадим коротко выругался и сильно прижал дверь коленом, одновременно поворачивая в замке ключ. Неизвестно, что подействовало больше – грубая сила или крепкое словцо, – но запор покладисто щёлкнул двумя оборотами, и створка распахнулась. Для закрепления результата он попробовал снова закрыть, потом тем же способом открыть замок. Всё работало. Оказывается, при правильном подходе можно и с дверью договориться. Если очень захотеть.
   Он бросил на кровать принесённые с собой вещи и отправился в душ.
   После мочалки с мылом загар проступил сильнее, кожа покраснела. Кажется, с солнышком и правда вышел лёгкий перебор. Вадим выключил воду и стал вытираться. На мгновение ему показалось, что в дверь кто-то стучится. Пришлось вылезти из душа и выглянуть из кабинки. Так и есть. Обмотав себя полотенцем вокруг бёдер и оставляя на кафеле мокрые следы, он поспешил на стук. В полной уверенности, что это явился уборщик сменить постельное бельё, Вадим широко распахнул дверь.
   На крыльце стояла Лена. От неожиданности он растерялся и не сразу предложил девушке войти. Взгляд красавицы ненадолго задержался на влажном полотенце.
   – Можно? – улыбаясь, спросила она.
   Вадим вместо расчёски провёл пятернёй по мокрым волосам и посторонился:
   – Да, конечно. Проходи.
   Блондинка шагнула в гостиную.
   – Ты представляешь, я хотела себе волосы выпрямить, а плойки-то и нет! – заявила она. – Когда переезжали, я её в тумбочке забыла. Потом решила: пойду на обед и заберу.
   На девушке был хорошо знакомый наряд: короткая джинсовая юбка и белый топ со стразами – тот самый, в котором она ходила на дискотеку. При дневном освещении маечка немного проигрывала по блеску, но… не по содержимому, которое невольно как магнитом притягивало взгляд.
   Вадим отвернулся, пытаясь сосредоточиться на новом для него слове – «плойка». Он понятия не имел, что это за зверь, но, видимо, лёгкая «пушистость» на голове блондинки была напрямую связана с его отсутствием. Впрочем, волнистое белокурое облако нравилось ему сейчас гораздо больше, чем прямые лаконичные пряди. Он жестом предложил девушке обыскать его жилище.
   Лена уверенно прошла к ближайшей прикроватной тумбе, присела и распахнула дверцу. В её руках действительно оказалось нечто, отдалённо напоминающее гигантский зажим для подзарядки автомобильного аккумулятора, только плоский и без зубцов.
   – Ну вот, – повеселела девушка, вставая с колен, – жизнь налаживается. Ты не поверишь, Вадим: я себя без нормальной причёски просто голой чувствую.
   Вадим хмыкнул. Хотел бы он посмотреть на мир её глазами.
   Гостья не спешила уходить. Неторопливо, по-хозяйски прошлась по комнате.
   – Как тебе твой новый номер, осваиваешься?
   «Как ты справляешься с проблемами»? – на самом деле звучал сей подтекст.
   Вадим пожал плечами.
   – Унитаз починил, с дверью подружился. На очереди сейф и кондиционер.
   – Вот что значит настоящий мужчина! – глядя на него, одобрила Лена. – С добрым сердцем и умелыми руками.
   Она остановилась перед ним и слегка склонила голову набок, точно присматривалась к новому платью. От её игриво-провокационного взгляда быстрее забегала по жилам кровь.
   Девушка оставила плойку на кровати и приблизилась к Вадиму.
   – А хочешь, открою тебе один маленький секрет? – сказала она, многозначительно разглядывая его набедренную повязку. – Обожаю мужчин, завёрнутых в полотенце. Это так эротично и… очень похоже на подарочную обёртку. Разворачиваешь её, а там сюрприз.
   Она даже облизнулась от удовольствия.
   – Разочароваться не боишься? – спросил Вадим.
   – А это мы сейчас посмотрим.
   Девушка решительно потянулась к полотенцу, но он перехватил её руку.
   – Представляешь, я тоже люблю сюрпризы… под женской одеждой. Как быть?
   Она смерила его обжигающим взглядом – будто хмелем в голову ударило.
   – Хочешь уравнять шансы? Ладно. – Блондинка вырвала у него руку и неторопливо стянула с себя топик, оставшись в одной короткой юбке. – Так годится?
   Она стояла сейчас перед ним такая доступная, влекущая, близкая.
   Вадим судорожно сглотнул. От неожиданного стриптиза сладко потянуло в паху. Конечно, курортное знакомство подразумевает лёгкие отношения, но чтобы так стремительно… Чёрт, даже дыхание перехватило!
   Лена взялась за краешек полотенца и с улыбкой поманила Вадима за собой. Словно бычок на привязи, он покорно следовал за красавицей.
   Она опустилась на край кровати и слегка раздвинула колени. Узкая юбчонка задралась высоко на бёдра, образуя в самом пикантном месте неясную волнующую тень. Кажется, на девушке не было трусиков. Это открытие ещё больше распалило кровь. О боги! Как же ему хотелось сорвать сейчас с красавицы этот последний, ненавистный клочок джинсы!
   Лена приняла соблазнительную позу и смотрела на него так, словно ожидала театрального представления.
   – Ну что же ты стоишь, теперь твоя очередь срывать упаковку! – она изящно взмахнула головой, откидывая за спину волосы.
   От резкого движения тяжёлая грудь лениво колыхнулась – полная, упругая, с призывно торчащими сосками. Стоять и просто смотреть на это великолепие не было никаких сил. Вадим едва справлялся с нарастающим желанием.
   Полотенце бесшумно упало к его ногам.
   Загадочно улыбаясь, блондинка подняла на Вадима лукавый взгляд.
   – А как же обещанная дружба? – Она подалась чуть вперёд, протягивая к нему руку. – Ты уверен, что хочешь только дружить?
   Нежные игривые пальчики, едва касаясь кожи, медленно скользили по животу вниз. Всё его естество мгновенно отозвалось на ласку.
   – Нет… – сорвался с губ то ли хрип, то ли стон.
   – Тогда иди сюда, – шепнула красотка и потянула его к себе. Тонкие загорелые руки мягко обвили шею.
   «Только не здесь…», – успел подумать Вадим, ощущая на губах игру влажного, дразнящего языка. Но когда знойная обольстительница застонала, заметалась под ним, горячо сжимая коленями бёдра, все мысли разом вылетели из его хмельной головы.
   Растерзанная постель стойко перенесла все акробатические этюды. Жаль только, что в процессе не участвовал сломанный кондиционер, – после жарких объятий его бодрящая прохлада была бы весьма кстати.
   Закинув руки за голову, Вадим лежал на спине и смотрел в потолок. Рядом, подпирая кулачком щёку, устроилась Лена. Длинный ноготок девушки неторопливо чертил на его груди какие-то непонятные иероглифы.
   – Вадь, скажи: ты женат? – неожиданно спросила красавица.
   Вадим нехотя разлепил губы:
   – Был.
   – Что так? Развелись?
   – Вроде того, – отмахнулся он и постарался перевести разговор в более безопасное русло. – Ты мне лучше ответь: Лена – это твоё настоящее имя?
   Её острый ноготок перестал блуждать по его груди и больно вонзился в кожу.
   – Нет, – честно призналась девушка. – А почему ты спрашиваешь?
   – Слышал, как тебя называли Наташей.
   Она немного помолчала.
   – Всё правильно. Меня именно так и зовут.
   Вадим не стал развивать тему дальше и лишь понятливо кивнул головой. На отдыхе, где повсюду царят полуобнажённые тела, а воздух пропитан флиртом и бурлящими гормонами, очень многие курортники представляются друг другу чужими именами. Нет ничего удивительного, что яркая интересная девушка включилась в общую игру.
   – Ты разочарован? – спросила блондинка.
   – Нет. Мне почему-то кажется, что имя Лена подходит тебе больше.
   – Прекрасно! – усмехнулась она. – Это означает, что по египетским меркам я вполне приличная девушка.
   – В каком смысле?
   Лена бросила на него снисходительно-удивлённый взгляд.
   – Разве ты не знаешь? В Египте и в Турции всех русских женщин лёгкого поведения называют «наташами». По-нашему – проститутками.
   – Поэтому ты сменила имя?
   Она не успела ответить. В дверь постучали, а затем дверная ручка стала плавно поворачиваться вокруг оси. Проклятье! С этим любовным наваждением они совсем забыли об осторожности. Стукаясь головами, Вадим и Лена одновременно подхватили смятое покрывало и потянули его на себя. Перекрученная ткань лишь выборочно прикрыла интимные места. В таком неприглядном виде они и предстали перед внезапным визитёром.
   Им оказалась Маша. Судя по всему, ни отец, ни дочка совершенно не заморачивались правилами этикета. Наверное, в Сибири так и принято вторгаться в чужой дом без стука, не дожидаясь приглашения. А может, это у них семейное?
   Маша переступила порог и резко застыла на месте, словно наткнулась на невидимую преграду. Её глаза стали большими, круглыми – совсем как у персонажей из популярных японских мультфильмов. Девочка пару раз открывала и закрывала рот, не смея заговорить.
   – Э-э… там бильярд… – Она нерешительно указала большим пальцем руки на дверь за своей спиной. – Он… это… папу ждёт.
   Внезапно девушка сообразила, что она здесь лишняя, и торопливо выскочила из номера, глухо стукнув дверью.
   – Вот засада! – воскликнул Вадим, глядя на часы. – Мы же хотели с Леонидом в бильярд сыграть после обеда! Похоже, он меня не дождался – Машку прислал.
   – И меня, наверное, Танюха потеряла, – добавила Лена.
   Они переглянулись и не смогли удержаться от хохота. Слишком уж комично выглядела ситуация…
   Вдоволь насмеявшись, они оделись и вместе отправились в ресторан.
   Остаток дня прошёл у Вадима довольно спокойно. К вечеру Леонид отыскал его в лобби-баре за баночкой пива.
   – Где же ты пропадал, старик? – обиженно накинулся он. – Я тебя полтора часа ждал!
   Странная реакция. Вадим был уверен, что дочка уже успела обо всём доложить папе. Он с удивлением посмотрел на Машу. Но девушка смерила его уничтожающим взглядом и молча отвернулась. Понятно: заботливая дочь пощадила родительские чувства и утаила от отца свершившийся факт. Взяв с неё пример, он тоже решил не открывать новому приятелю всей правды, поэтому ответил коротко, без подробностей:
   – Спал.
   В бильярд они всё-таки сыграли. А вот Маша за целый вечер так и не сказала Вадиму ни слова.

//-- * * * --//
   Новое утро началось для Вадима с пляжных процедур: море, солнце, песок. После завтрака «овощной» отдых продолжился на шезлонге с томиком Грэма Грина в руках. Сгореть Вадим, конечно, не сгорел (спасибо Лене – вовремя вынула из духовки), но теперь принимал солнечные ванны дозированно и строго под навесом. Когда ему надоедало лежать, он плескался в море или шёл к мини-бару – отличная вещь в такую жару. Сидя за столиком, потягивал холодное пиво и наблюдал за работой аниматоров, но сам в их затеях участия не принимал.
   Впрочем, желающих попрыгать на солнышке оказалось немного. Зато детишки резвились вовсю. Загорелые карапузы радостно предавались забавам с весёлыми дядями и тётями в ярких костюмах. Наверное, даже дома им не уделяли столько заботы и внимания, сколько здесь. Глядя на их довольные, счастливые мордашки, Вадим понял одно: в Египте любят детей.
   На горизонте периодически появлялся Леонид. И каждый раз с какой-нибудь очередной авантюрой. Но сегодня Вадим оставался непреклонен. Восемь месяцев напряжённого рабочего ритма напрочь отбили у него всякую охоту к любым активным действиям. Ему хотелось просто лежать под навесом и тупо наслаждаться покоем.
   Возле нижнего бассейна сладко звучали арабские напевы. Вадим с улыбкой смотрел, как инструктор по танцам – молодой смазливый египтянин – давал отдыхающим уроки восточной пластики. Его группа состояла из одних только женщин: пышнотелых и худых, молодых и в возрасте. Нацепив на бёдра платки (благо на территории отеля были лавки с сопутствующим товаром), они трясли всем, чем только можно было трясти, – начиная с живота и грудей и заканчивая костями и целлюлитом.
   В перерывах между купанием и шезлонгом Вадим посетил-таки стойку администратора. Лучезарно улыбаясь, сотрудник ресепшна клятвенно пообещал в течение получаса устранить в номере все неисправности. В итоге кондиционер заработал, а к сейфу наконец появился долгожданный доступ. Правда, ненадолго – как только «медвежатник» ушёл, стальная коробка снова заупрямилась. Пришлось возвращать горе-мастера назад.
   До сегодняшнего момента Вадим свято верил в то, что дважды в одну воронку снаряд не попадает. Чёрта с два! Попадает, да ещё как!
   Когда он в третий раз обратился на ресепшн за помощью, ему доступно объяснили: в поломке сейфа виноват только он сам. Их специалист не обязан каждый раз менять за постояльцами замки. За порчу отельного имущества полагается штраф. Но если клиент настаивает на очередном взломе, то с него будет удержана определённая сумма, вплоть до размера полной стоимости сейфа.
   «Отличный сервис!» – возмутился про себя Вадим и решил больше с ними не связываться. В конце концов, ему в этом ящике не золото хранить, а документы и жалкие три сотни долларов вполне могут полежать в сейфе Леонида. Тем более что и сам хозяин был не против.
   После сытного обеда валяться на пляже больше не захотелось. Вадим вернулся в прохладный номер. Благо с кондиционером ему повезло больше, чем с сейфом: отремонтированный агрегат прилежно справлялся со своими освежающими обязанностями.
   Вот теперь, сидя на террасе в уютном кресле, можно было спокойно дочитать детектив, а не гоняться за вечно ускользающей тенью от соломенного грибка.
   «Ведомство страха» – так назывался роман Грэма Грина – близилось к концу. Увлечённый жизненными перипетиями главного героя, которые удивительным образом перекликались с его собственной судьбой, Вадим перевернул последнюю страницу.
   «…Им придётся с оглядкой шагать по ней всю жизнь, взвешивая каждое слово; они не должны спускать друг с друга глаз, как враги, потому что они так друг друга любят. Роу подумал, что в конце концов можно искупить свою вину перед мёртвой, если как следует пострадать ради живой…».
   Вадим оторвался от книги и вздохнул, глядя на изумрудные вершины пальм. Чтобы так смело рассуждать, как это делает мастер детектива, наверное, нужно пережить нечто подобное. Что ж, ему виднее… Глаза вновь забегали по строчкам.
   – Ах, вот ты где! – неожиданно оторвал его от чтения знакомый голос.
   Вадим поднял голову. Перед входом в бунгало стояли Лена и Татьяна. Обе в солнцезащитных очках, купальниках и цветных парео на бёдрах.
   – Не желаешь прогуляться с нами вечерком? – игриво спросила блондинка.
   – Далеко?
   – В город. По магазинам.
   – Девчонки, да ведь на территории отеля полно всяких сувенирных лавок. Чем они вас не устраивают?
   Лена сняла очки и заявила, что во всех лавках отеля неоправданно завышены цены. Зачем переплачивать за вещь втридорога, когда в другом месте она будет стоить вполовину дешевле? А если хорошенько поторговаться, то и вовсе достанется за копейки.
   Вадим закрыл книгу и почесал пальцем переносицу. Если честно, то шопинг не входил сегодня в его планы. На всякий случай он поинтересовался:
   – А без меня никак?
   Лена сразу заулыбалась.
   – Никак. Мы девушки интересные – мало ли что.
   – Понятно, – вздохнул Вадим, – телохранителя ищете?
   Подруги не стали разубеждать и даже намекнули на его отдалённое сходство с известным голливудским актёром, снявшимся в одноимённом фильме.
   Не торопясь с ответом, он покусал губу – очень уж не хотелось куда-то тащиться.
   – Соглашайся, – Лена с вызовом положила руки на бёдра. – Я ведь ходила с вами на дискотеку. Долг платежом красен.
   Весомый аргумент, ничего не скажешь. И не возразишь. В итоге решили идти, как только стемнеет и немного спадёт жара.
   Темнело здесь рано и очень быстро. Поэтому через два часа они уже мчались на такси в сторону торговых кварталов. Место, куда их привёз лихой таксист (кажется, они здесь все немного сумасшедшие), оказалось довольно многолюдным и напоминало длинную цепочку из всевозможных бутиков, магазинчиков и сувенирных лавок.
   Лена не слукавила, когда сказала, что с наступлением темноты жизнь в городе только начинается. Неизвестно, как в других уголках Хургады, но на улице Шератон она била ключом. Повсюду народ, шум, гвалт, музыка. По дороге с бесконечными гудками проносились автомобили. Никому из водителей даже в голову не приходило пропустить заскучавших на обочине пешеходов. Успел перебежать – твоё счастье.
   Среди множества витрин и прилавков бродили ошалевшие от навязчивых торгашей туристы. Кто-то уже успел отовариться, другие наслаждались местным колоритом, которого вокруг было хоть отбавляй. Скоро от обилия кальянов, статуэток, магнитов, папирусов и прочего заморского барахла Вадима начало подташнивать. Но больше всего утомляла назойливость продавцов. Они преграждали путь и чуть ли не силой тащили в свои магазинчики. Родной и стёртый с лица земли «Черкизон» показался бы после этого безмятежным раем.
   Многие из торговцев хорошо изъяснялись по-русски:
   – Эй, привьет, как деля? Захади-пагляди.
   При этом они пожирали девчонок глазами. Когда Вадим отворачивался, наиболее наглые так и норовили к ним прикоснуться, как бы невзначай. Выходит, не зря подруги позвали его с собой: он был нужен им как некий сдерживающий фактор.
   Некоторые продавцы отпускали в адрес Вадима завистливо-восхищённые комментарии. По их меркам, он являлся богатым, успешным мужчиной, если смог позволить себе содержать сразу двух красивых жён. Подобные речи изрядно позабавили и самого Вадима, и его спутниц. Теперь девчонки обращались к нему не иначе как «мой господин», чем ещё больше вводили торгашей в заблуждение.
   Поход по сувенирным лавкам продолжался.
   В одном из бутиков ухоженный араб в белоснежной галабее [1 - Длинная (до пят) мужская рубаха без ворота с широкими рукавами], похожей на длинную ночную сорочку, обещал хорошую скидку. Разумеется, если они у него что-нибудь купят. Торговец сносно говорил по-русски и называл себя Кобзоном (чего не сделаешь для привлечения клиентов!). Он на выбор снимал с полок сумки, зачем-то чертил по кожаной поверхности ногтём и клялся, что только в его лавке самый дешёвый и качественный товар. Непонятно, чем торгаш смог привлечь внимание подруг, но они с любопытством изучали всё, что он им предлагал. Потихоньку их общение перетекло в непринуждённую беседу. Они смеялись и даже шутили.
   Вадим участия в разговоре не принимал. За три часа непрерывного шопинга он изрядно утомился от хитроумных уловок продавцов. Кто-то брал наглостью и напором, другие искали нестандартные подходы. Но цель у всех была одна: как можно больше заработать на доверчивых покупателях. Судя по количеству пакетов в его руках, это им пока неплохо удавалось.
   Не вникая в суть беседы, Вадим отошёл в дальний угол магазинчика. Его привлекла стеклянная витрина с многочисленными кожаными портмоне, визитницами и кошельками. Мать наверняка обрадовалась бы такому подарку. Но только какой кошелёк выбрать: большой, маленький или вот этот – «под крокодила»? От изобилия вариантов разбегались глаза.
   Сначала он не сообразил, что задняя стенка витрины зеркальная, а когда присмотрелся, заметил в ней отражения Лены и продавца. В полной уверенности, что их никто не видит, Кобзон, точно вор, жадно хватал девушку за аппетитные места. Та не отстранялась, а наоборот, как домашняя кошка, тесно прижималась к нему бедром и, украдкой поглядывала в сторону Вадима.
   Почему-то в памяти сразу всплыла Машкина фраза про африканцев. А ведь девчонка в чём-то была права. Ему стало противно. Он опустил глаза. Какое-то время стоял неподвижно, собираясь с мыслями.
   Конечно, Лена ему никто. Просто курортное развлечение. И тем не менее подсмотренная сцена неприятно царапнула по самолюбию. И зачем только блондинка скрывает своё имя? «Наташка» и есть.
   Он сделал вид, будто бы собирается повернуться. Картина за спиной оказалась более чем предсказуемая. Голубки успели отпрянуть друг от друга и как ни в чём не бывало продолжали беседу. Только одна Татьяна стояла в стороне и разглядывала сувениры. Кажется, она так ничего и не заметила.
   Довольно улыбаясь, торгаш вручил Лене маленькую блестящую сумочку на тонком ремешке.
   – Хорощий сумка. Бесплятно. Подарок.
   На прощание он что-то шепнул девушке на ухо. Лена кокетливо пожала плечами и забрала клатч.
   На выходе из магазина араб придержал Вадима за локоть.
   – У тебя очин красивий жина! – он показал большой палец руки. – Очин красивий!
   В его маслянисто-карих глазах продолжало зашкаливать вожделение. Не иначе запрётся сейчас в своей лавочке один. На некоторое время.
   На улице Лена ещё раз осмотрела новую сумочку.
   – Какая классная! Давно мечтала о такой! У нас она бешеных денег стоит, а тут…
   Девушка благоразумно умолкла. Вот и правильно. Лучше не распространяться, какой ценой ей достался симпатичный клатч.
   Пока они ехали на такси в отель, Вадим задумчиво смотрел на подруг и задавался вопросом: а есть ли вообще какая-нибудь логика в женском поведении? Судя по последним событиям, подруги совершенно не нуждались в охране. Они прекрасно могли обойтись без него. А сколько бы при этом сэкономили денег!
   Ощущая на коленях тяжесть шуршащих пакетов, он только улыбнулся и покачал головой: молодцы девчонки, неясно, как с охраной, но бесплатного носильщика они себе точно обеспечили. Хотя почему бесплатного? Вчера в постели он «собственноручно» подписал с Леной негласный договор на оказание мелких услуг. «Кажется, это вы, Вадим Викторович, крепки задним умом, а вот у девушек с логикой как раз-то всё в порядке. Да здравствует здоровый женский прагматизм»!
   Он оставил пакеты и сумки в номере девчонок и, посчитав на этом свою миссию завершённой, отправился на ужин.
   Вадим был уверен, что до конца вечера ему больше не доведётся с ними встретиться. Но танцевальное шоу, устроенное аниматорами на открытом воздухе после ужина, вновь свело их вместе. Даже места оказались почти что рядом.
   Сначала они смотрели, как девушки славянской наружности в ярких цветных перьях вместо одежды лихо исполняют кордебалет. Потом к ним на сцену выскочили арабские танцоры с обнажёнными торсами и в просторных белых штанах. И сразу началось что-то фееричное, необыкновенно красивое, на манер «Танца с саблями». И всё это – под громкую заводную музыку.
   В завершение программы на сцене появился араб в длинной, до пят, одежде и долго кружился на месте, ловко управляясь со всеми своими многослойными юбками. Они взлетали одна за одной, точно птицы, превращая хозяина в головокружительную детскую игрушку «волчок». Если бы это шоу происходило в закрытом пространстве, то зрители передних рядов наверняка бы расчихались от поднятой столбом пыли.
   В целом, развлекательная программа Вадиму понравилась.
   Он собрался пойти в лобби-бар, чтобы пропустить на сон грядущий бокал вина, но возле входа в заведение увидел, как Лена игриво машет ему рукой. Сразу вспомнилась белоснежная галабея Кобзона.
   Ох уж эти горячие африканские мужчины! Лена вновь подала ему знак. Опустив голову, он сделал вид, будто не замечает её призывного жеста, и вместо бара отправился в номер – спать.

//-- * * * --//
   Следующие два дня пролетели незаметно. Вадим, как и все прочие туристы, отдыхал, загорал, купался. В перерывах играл с Леонидом и Машей в теннис, волейбол, бильярд. Даже посетил отельную дискотеку (очень уж Маша настаивала), правда, танцевать не стал. Танцоров и без него хватало. А вот папа резвился за двоих, особенно когда к их маленькой компании присоединились Лена и её подруга.
   Чем на этот раз Леониду удалось соблазнить красавицу, непонятно. Но очень скоро они исчезли из поля зрения Вадима, оставив ему на попечение сразу двух дам.
   Больше в тот вечер он не видел ни блондинку, ни сибиряка.
   Зато на другое утро физиономия приятеля сияла так, что без труда затмевала яркое египетское солнце. Выходит, и русские мужики ещё на что-то годятся.
   А вот Маша, в отличие от отца, весь день, до самого вечера ходила какая-то странная. То весело смеялась и шутила, а через мгновение умолкала, становилась задумчивой и серьёзной. Часто отвечала невпопад.
   После ужина на площадке перед основным рестораном для сытых, искушённых зрителей устроили небольшую танцевальную разминку. Пока готовилась платформа для очередного развлекательного шоу (сегодня в программе был заявлен «Танец живота»), все желающие могли подвигаться под музыку и попробовать свои силы.
   Наконец вспыхнули софиты, и народ начал быстро занимать места вокруг подиума. Леонид, Маша и Вадим по обыкновению сели все вместе.
   Три луча света слились на сцене в один большой круг и выхватили из темноты стройную женскую фигуру в полупрозрачной, чуть приспущенной на бёдра юбке небесно-голубого цвета. Плечи и расшитый блёстками лиф танцовщицы окутывал тончайший воздушный шарфик. Лицо девушки скрывалось под вуалью, и только по густо накрашенным глазам можно было судить, насколько молода и привлекательна их обладательница.
   Зазвучала арабская музыка. С первыми её звуками тело танцовщицы ожило и плавно задвигалось в такт мелодичным аккордам. Вадим смотрел на заученные, немного ленивые движения и с нетерпением ждал, когда девушка проснётся и покажет всю красоту и страсть восточного танца. Но время шло, а чуда не происходило. Слегка подрагивал обнажённый плоский животик, красиво ходили бёдра, заманчиво вздымалась грудь. Изящные руки в браслетах, словно лебединые крылья, взмывали вверх и плавно опускались вдоль тела. Да, необычно, интересно, но в то же время как-то всё пресно, тускло. А где жизнь, огонь? Где те невидимые вибрации, от которых, как искра, вспыхивает невольное желание?
   Примерно так в представлении Вадима должен был выглядеть настоящий танец живота. Именно живота, а не спортивно-мускулистого пресса, как у сегодняшней «баядерки». Ведь как ни старайся, но для красоты исполнения всё-таки необходимо наличие небольшого, аппетитного животика. А иначе это уже не танец получается, а гимнастика. Впрочем, всё должно быть в меру.
   Однажды по телевизору показывали профессиональную исполнительницу этого жанра. Дородная танцовщица лет сорока с очень пышными формами не вызвала, конечно, у Вадима эстетического восторга, но она так искусно управляла всеми своими брюшными мускулами, что казалось, её живот – это какое-то отдельно живущее от хозяйки существо.
   Вадим разочарованно сложил на груди руки и откровенно заскучал. Вот если бы можно было объединить молодость и гибкость первой танцовщицы с мастерством и опытом второй…
   Танец оказался длинным. Всё это время Маша неподвижно сидела рядом, но в какой-то момент заёрзала на месте и поднялась.
   – Я скоро приду, – тихо шепнула она и принялась осторожно пробираться между рядами.
   К тому моменту первый танец закончился. Арабский фольклор зазвучал теперь более энергично, насыщенно. Оживилась и танцовщица. Прогнувшись назад, девушка старательно изображала руками парящую вниз головой птицу и не сразу заметила, как на сцене появилось новое действующее лицо. Состояние лёгкого замешательства длилось недолго: выдержка и профессионализм быстро взяли верх. Танцовщица даже немного посторонилась, давая претендентке возможность показать себя во всей красе.
   Вадим взглянул на незваную конкурсантку и обомлел: это была Машка!
   Босая, в чьём-то платке, завязанном на бёдрах поверх коротеньких шортиков. Живот обнажён, белый топик присобран высоко под грудью. С распущенными волосами и горящим взором она больше походила на дикую, неудержимую амазонку, случайно попавшую в гущу толпы.
   Её загорелое, упругое тело поймало восточный ритм. Наращивая амплитуду, оно плавно извивалось, напоминая восьмёрку. Двигалось всё – начиная от плеч и груди и заканчивая бёдрами. В какой-то момент девушка замерла, а её округлый животик продолжал похотливо двигаться, перекатываясь непрерывными волнами вверх-вниз. Она вдруг резко откинула голову назад. Взметнувшийся каскад волос веером обрамил лицо. Нижняя часть её туловища мелко затряслась и с завидным изяществом продолжила двигаться в такт музыке. Это было необычайно красивое зрелище.
   В движениях девушки чувствовались энергия, темперамент, напор. Да что там говорить – каждый её жест источал здоровую долю эротизма. Откуда всё это взялось в пятнадцатилетней девчонке?! Вадим поймал себя на том, что с нескрываемым восторгом наблюдает за выступлением сибирячки.
   Танцовщица совсем потерялась на Машкином фоне и, не закончив танцевальную программу, ушла. Но её ухода, кажется, никто не заметил. Внимание зрителей было приковано к юной фурии, которая вытворяла на сцене всё, что хотела.
   Постепенно смолкли последние восточные аккорды. Образовалась пауза. На улице почти полночь, звёздное небо над головой, мелкий ветерок колышет тропическую листву. И вдруг эту первозданную тишину разорвал восторженный шквал оваций. Люди кричали, хлопали в ладоши, вскакивали со своих мест. Сама виновница торжества скромно раскланивалась с подмостков.
   Всё ещё находясь под впечатлением от танца, Вадим повернулся к Леониду:
   – Это твоя дочь?
   Сибиряк судорожно сглотнул и неуверенно пожал плечами.
   – Чёрт возьми, я и сам не знал, что она так умеет! – Он поискал в кармане сигареты и зажигалку. – Ходила дома в какой-то кружок на танцульки.
   – Ну ты, папаша, даёшь! – покачал головой Вадим.
   Вскоре подошла Маша, смущённо одёргивая на животе свою маечку. Дыхание девушки немного сбивалось, но в глазах по-прежнему читался вызов. Леонид привлёк её к себе.
   – Ты моя маленькая Мата Хари, – ласково прошептал он.
   Маша чуть отстранилась от него и посмотрела на Вадима.
   – У меня получилось?
   – Машка – ты чудо! – честно признался он. – У меня до сих пор всё внутри дрожит от восторга!
   Девушка счастливо улыбнулась и спрятала лицо на груди отца.
   Они ещё немного посидели вместе в баре, выпили, поговорили, а затем тихо разошлись по своим номерам.
   Почти всю ночь Вадиму снились египетские фараоны, наложницы и прекрасные амазонки, скачущие по диким джунглям на быстрых мустангах.
   Утром он проснулся в отличном настроении. Солнце неизменно сияло на голубом небосводе, обещая погожий денёк. Впрочем, как всегда. Ведь в этой жаркой стране каждое новое утро – День Сурка. Согласно устоявшемуся графику, Вадим заспешил к морю. За ритуальным омовением последовал завтрак.
   Сосед по столику, знакомый молодой немец из волейбольной команды, пытался изъясняться с Вадимом полужестами. Но потом почему-то пожелал на итальянском языке «бон аппетито» и умчался по своим делам.
   Вместо немца к нему за столик подсели Леонид и Маша с полными подносами. Официанты уважительно шептались между собой, показывая на девушку пальцами. Быстро тут у них распространяется информация! Многие отдыхающие тоже узнавали Машу и приветливо улыбались.
   – Машка, да ты прямо звезда местного масштаба! – сказал Вадим. – Может, тебе собственное шоу организовать?
   – Я подумаю, – ответила девушка, отодвигая от себя тарелку с приличной порцией блинчиков.
   Странная девочка. Зачем набирать столько еды – чтобы потом сидеть и вприглядку глотать слюни? Тут одно из двух: либо она мазохистка, либо тренирует волю.
   Вадим покушал и поднялся из-за стола.
   – Ладно, ребята, увидимся на пляже.
   Шагая по песку и выискивая взглядом свободный шезлонг, он заметил Лену. Блондинка направлялась к морю. Подходить он не стал, издали поприветствовал кивком головы.
   А вскоре появились и папа с дочкой. Это просто здорово, что судьба свела Вадима с весёлым и неугомонным сибиряком! Без его задора и неуёмной фантазии он бы сейчас тупо валялся на песке и заплывал жиром.
   Но на этот раз Леонид вёл себя тише обычного. Потом он и вовсе сбежал к подругам, как только Лена поманила его пальцем. Машу, казалось, такое положение дел устраивало. После вчерашнего выступления многие курортники просто мечтали познакомиться с ней поближе, но близость папы отрезвляла смельчаков. Они и сейчас бросали на девочку любопытные взоры, и только присутствие Вадима сдерживало их на почтительном расстоянии.
   Маша довольно улыбалась и грациозно закидывала ногу на ногу. При этом резиновые шлёпанцы забавно болтались на её эффектно вытянутом носке.
   – Все думают, что ты мой бойфренд! – весело объявила она.
   – Пусть завидуют, – снисходительно отвечал Вадим, провожая взглядом очередного Машиного поклонника. – Кстати, где ты так танцевать научилась?
   – Третий год хожу в кружок при нашем Дворце культуры. У нас хореограф очень хорошая.
   – Охотно верю.
   Они сидели на белых пластиковых стульях под тростниковым навесом и пили пиво. Холодное, местного разлива. В отличие от остального египетского пойла, это был поистине божественный напиток. Маша тоже оценила его по достоинству, хотя до сегодняшнего момента предпочитала только воду и свежие соки.
   Приближалось время обеда. Перед тем как пойти в ресторан, Вадим решил устроить небольшой заплыв. Маша с удовольствием составила ему компанию. Вместе они доплыли до уже знакомой им отмели, а оттуда, как в прошлый раз, по косе вернулись на территорию отеля.
   После купания девочка побежала к себе, а он отправился в номер – переодеваться к обеду. Ещё с порога заметил на кровати поверх покрывала свёрнутого из полотенца то ли гуся, то ли лебедя. Забавные фигурки ему скручивал неуловимый уборщик в благодарность за оставленную на тумбочке монетку. Улыбнувшись очередному шедевру, Вадим скинул мокрые плавки и полез в душ.
   За пять дней, проведённых на солнце, его кожа приобрела приятный бронзоватый оттенок. Бледный след от плавок на фоне общего загара был ярким тому подтверждением. Ещё несколько сеансов такого «гриля» – и он станет «своим» среди местных. Вадим представил, как обрадуется матушка его преображению.
   Он быстро ополоснулся холодной водой и, чувствуя в теле небывалую лёгкость, вылез из душа. Теперь десять минут релакса в кресле перед телевизором – и можно спокойно отправляться на обед. Щёлкая пультом, Вадим раздумывал над тем, как лучше «убить» сегодняшний вечер.
   Неожиданно его размышления прервал осторожный стук в дверь. Лена!
   В принципе, это мог быть кто угодно, но мозг услужливо подсунул ему образ сексапильной блондинки. А всё потому, что похожая ситуация уже случилась однажды, и теперь у него, как у собаки Павлова, сработал условный рефлекс. Хорошо ещё, слюни не потекли.
   Он не торопился открывать дверь – знал, что не удержится от соблазна. Да и какой нормальный мужик смог бы отказаться от такого роскошного женского тела? Плохо только одно: им вновь придётся «осквернить» комнату, в которой когда-то останавливалась Наташа.
   Милая, родная Синеглазка… Ему по-прежнему больно вспоминать всё, что с ней связано. Боль от утраты никуда не исчезла – она просто тихо сидит внутри. Совсем как бродячая собака, которая живёт за старыми гаражами. Её не видно, она всегда одна, а по ночам даже выходит на охоту. В особенно тоскливые дни слышен её протяжный, жалобный вой.
   Стук повторился. Запахнув на животе белый махровый халат, Вадим подошёл к двери и повернул ручку.
   – Машка, ты?
   Он ожидал увидеть на пороге Лену. Но появление девочки удивило и немного разочаровало его.
   Маша успела преобразиться. Вместо привычных шорт на ней был короткий льняной сарафан с кружевной вышивкой по подолу, на запястьях – тонкие серебристые браслеты. Слегка влажные волосы рассыпаны по плечам. Прислонившись к железным перилам крыльца, девушка теребила в руках дужку солнцезащитных очков и выжидательно смотрела на Вадима.
   – Ты что-то хотела? – спросил он.
   Маша с запозданием кивнула и быстро отвела взгляд.
   – Да, есть разговор.
   Вадим отступил назад.
   – Заходи.
   Она немного помедлила, затем перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь. Её глаза внимательно пробежались по всему периметру комнаты, будто кого-то или что-то искали. Маша нервничала, хотя изо всех сил старалась скрыть своё волнение. Сибирячку выдавали слегка дрожащие пальцы, в которых она держала очки. Вадим предложил девушке занять кресло и достал для неё из холодильника баночку колы.
   – Пить хочешь?
   Маша молча приладила на голову очки на манер ободка, после чего взяла из его рук прохладную банку. Глаза по-прежнему избегали смотреть на Вадима.
   Он уселся на край кровати и попытался поймать её взгляд.
   – Маш, что случилось?
   Девушка покачала головой.
   – Ничего, – сказала она. – Просто мы тридцатого улетаем домой… Каких-то три дня осталось.
   Понятно: возвращение в холодный заснеженный Новосибирск после жаркого солнышка кого угодно приведёт в уныние. Впрочем, отъезд Вадима также был не за горами. Он улыбнулся девичьему горю.
   – Не беда, когда-нибудь снова сюда вернёшься.
   Маша подняла голову.
   – Да, но… тебя уже здесь не будет.
   Искренность девушки вызывала у Вадима умиление. Он и сам почувствовал, насколько за эти дни успел привязаться к весёлому обществу отца и дочери. Без них пребывание в отеле станет пресным и унылым. Он ответил откровенностью на откровенность:
   – Ты не поверишь, но мне тоже будет очень вас не хватать.
   Маша посмотрела на него долгим, печальным взглядом – так, словно час расставания уже пробил. Её пальцы крепко сжали банку с газировкой.
   – Ты не понял, – тихо проговорила она. – Я люблю тебя.
   Вадим на мгновение растерялся. Вот так заявление! Улыбка медленно сползла с его лица. Он с недоверием изучал Машин профиль, гадая, насколько далеко у неё это зашло. Они знакомы всего-то пять дней, да и чем смог привлечь внимание столь юной особы взрослый мужчина?
   – Когда же ты успела? – невольно вырвалось у него.
   – Как только тебя увидела.
   Вадим промолчал.
   – Не ожидал? – с вызовом спросила девушка.
   Он пожал плечами:
   – Ты не перестаёшь меня удивлять! Прямо девочка-загадка.
   – Я не девочка. Я женщина.
   Он окинул взглядом её развитые, округлые формы, вспомнил вчерашний танец.
   – Да, конечно. Прости.
   Судя по всему, эта маленькая капитуляция не укрылась от Маши. Она поставила банку с колой на низкий стеклянный столик и, поднявшись с кресла, грациозно выпрямила спину.
   – Скажи: я тебе нравлюсь?
   – Ты очень привлекательная девушка, – осторожно начал Вадим. – Все мужики в отеле не сводят с тебя глаз.
   Маша замерла.
   – А ты?
   Вадим вздохнул: «Господи, хоть бы кто пришёл сейчас и избавил от этого тягостного разговора!» Он немного помолчал, обдумывая, как лучше ответить девушке, чтобы не обидеть нечаянным словом. Честно говоря, ситуация начинала его угнетать. Он слегка прикусил губу.
   – Маш, ты знаешь, сколько мне лет?
   Глядя на него, девушка равнодушно покачала головой.
   – Двадцать девятого числа мне исполняется тридцатник, – сказал Вадим и, сделав многозначительную паузу, добавил: – Это ровно вполовину больше, чем тебе.
   Маша довольно улыбнулась и присела рядом с ним на кровать.
   – Слушай, так у тебя день рождения послезавтра? Вот здорово – давай отметим его все вместе!
   Вадим поправил на коленях распахнувшиеся полы халата. Похоже, он привёл для убеждения не самый удачный аргумент. Существенная разница в возрасте нисколько не пугала малолетку. Он вернулся к прерванной теме.
   – Ты знаешь, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, все тридцатилетние дамы казались мне ужасными старыми тётками.
   – Да, тридцатилетняя женщина – жалкое зрелище, – согласилась Маша. – А вот для мужчины это, наоборот, самая лучшая пора.
   Она рассуждала, как опытная, повидавшая жизнь куртизанка. Вадим подавил вздох сожаления. Полный провал.
   Он смотрел на её вытянутые вперёд ноги в маленьких кожаных сандалиях и почему-то не мог отделаться от глупой, навязчивой мысли: «И когда только она успела накрасить ногти таким ядовито-жёлтым лаком? Ещё полчаса назад на пляже всего этого не было».
   Маша взяла его за руку. После баночки колы, которую она так крепко сжимала в ладонях, её пальцы всё ещё оставались холодными.
   – Вадим, – ласково позвала она, – вот ты, весь из себя такой умный и взрослый, неужели и правда считаешь, что возраст может быть помехой в наших отношениях?
   Он с осторожностью покосился на неё.
   – В каких ещё отношениях, Маша?
   Девочка неожиданно соскользнула на пол и уселась перед ним на коврике из коровьей шкуры.
   – Которые у нас будут. – Она доверчиво прильнула щекой к его ноге. – Надо было тебе сразу открыться. Столько времени упущено зря.
   Вадим посмотрел на дверь. Не дай бог сейчас сюда ввалится Леонид и, увидев свою дочь в обнимку с его коленями, сделает поспешные и весьма однозначные выводы! Доказывай потом, что ты не верблюд.
   Маша подняла голову. Большие серо-голубые глаза преданно смотрели на Вадима снизу вверх. Длинные, чуть выгоревшие на солнце ресницы слегка подрагивали.
   – Я хочу тебя, Вадим. – Она привстала на колени и, опираясь ладошками о кровать, потянулась к его губам. – Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной.
   Поцелуй получился смазанным, неумелым, со вкусом клубники. Вадим облизнул губы. Маша тем временем пыталась развязать пояс на его халате. Ей почти это удалось.
   Вадим тряхнул головой и крепко сжал руки девушки в своих ладонях.
   – Маш, прошу тебя, не надо, – тихо попросил он.
   В её удивлённо распахнутых глазах застыла тревога.
   – Почему? Я совсем тебе не нравлюсь?
   «Не нравлюсь…» Он слабо усмехнулся. Да всё мужское население отеля сгрызло бы сейчас от зависти свои плавки, узнав, для какой цели Маша пожаловала к нему в номер! Вот только как объяснить маленькой обольстительнице, что с её стороны это слишком опрометчивый шаг? Какие слова подобрать, чтобы не поранить отказом юное женское самолюбие?
   – Дело не в тебе, Маш… Вернее, не только в тебе, – как можно мягче произнёс он. – Просто есть вещи, которые отличают нас от животных и скотов.
   – Какие вещи? – переспросила было Маша, но сразу умолкла.
   Её глаза превратились в две узкие, хищные щёлочки. Девушка резко оттолкнулась от края кровати и встала с колен, хмуро глядя на Вадима.
   – Солдат ребёнка не обидит. Так, что ли?
   Он медленно поднялся, затянул потуже пояс халата.
   – Ты ведь сама всё прекрасно понимаешь.
   – Не надо считать меня ребёнком! – тщательно выговаривая каждое слово, почти прокричала Маша. – Пусть я слишком молодая, но я женщина! А ты настоящий осёл, если не видишь этого!
   Вадим взял её за плечи.
   – Машка, я не слепой. Ты замечательная, красивая, смелая девушка, и мне очень льстит твоё признание. Правда.
   – Неужели! – с вызовом в голосе заметила Маша. – И что же тебе тогда мешает наплевать на твои дурацкие принципы? Докажи, что ты настоящий мужик, а не слабак!
   Он убрал руки и медленно покачал головой.
   – Машка, милая, разве доказательство только в этом? Пойми: переспать с молодой и красивой девчонкой – вовсе не проблема. Проблема в другом: как от этого удержаться. Поэтому очень тебя прошу: не искушай меня.
   Будто назло, Маша ласково прильнула щекой к его плечу. Он слышал её близкое дыхание, через махровую ткань халата чувствовал, как взволнованно вздымается девичья грудь.
   – Зачем себя сдерживать? Я ведь для того сюда и пришла, – шептала девушка, закрывая глаза и подставляя ему для поцелуя полураскрытые губы. – Я – твоя. Ты можешь делать со мной всё, что захочешь.
   Вадим сунул руки в карманы халата. От греха подальше.
   – Нет, Маш.
   Девушка отпрянула, будто он вылил на неё ведро холодной воды. Глаза снова сузились, стали холодными, злыми.
   – Так я и знала! – гневно прокричала она. – Мог бы сразу сказать, что тебе Ленка нравится! А то развёл тут игру в благородство: буду, не буду! Я гляжу, ты с ней долго не церемонился – сразу в койку потащил! Может, и сейчас для неё силы бережёшь? И что вы все помешались на этой чёртовой блондинке? И ты, и папочка мой! Мёдом, что ли, у неё между ног намазано?
   Девочка распалялась всё сильнее. Вадиму казалось, что она сейчас задохнётся от гнева.
   – Машка, – с укором в голосе одёрнул он.
   – Что Машка! Ты мне лучше скажи: чем я хуже твоей Ленки? То, что молодая и неопытная? Зато я люблю тебя, а она – шлюха. Ей всё равно с кем трахаться: с тобой, с папочкой или с каким-то другим мужиком!
   Она явно начинала терять над собой контроль. Не дожидаясь окончания спектакля, Вадим отошёл к окну и твёрдо произнёс:
   – Маш, уходи.
   Стены были свидетелями – он сделал всё, что мог.
   – Дурак! – крикнула за его спиной обиженная малолетка и выскочила из номера, громко хлопнув дверью.
   Было слышно, как торопливо прошуршали за окном её шаги. Вот и вся любовь.
   Обедать Маша не пришла. Во всяком случае, в зале ресторана Вадим её не заметил. А вот скромная фигура Леонида в ярко-красной футболке сразу бросилась ему в глаза.
   Тот сидел за столиком в компании двух загорелых иностранцев. Судя по разговору, это были англичане. Они дружно показали Вадиму два набора великолепных зубов, когда он спросил разрешения занять пустующее рядом место.
   – Садись, дружище, садись, – обрадовался сибиряк. – Будет хоть с кем поговорить за столом.
   – А где Маша? – спросил Вадим, составляя с подноса тарелки.
   – В номере осталась, не пошла.
   «Расстроилась, наверное», – решил Вадим. Немудрено – после таких-то мексиканских страстей! Но вслух ничего не сказал.
   Леонид задумчиво почесал вилкой кончик носа.
   – С ней, вообще, последнее время что-то странное происходит. Всё молчит, о чём-то думает… – Он покосился на занятых едой иностранцев и наклонился к уху Вадима. – Мне кажется, она положила на тебя глаз.
   – В самом деле? – подивился отцовской проницательности Вадим.
   Леонид отложил вилку и придвинул стул чуть ближе.
   – Да ты сам посуди: девка как потерянная ходит, только о тебе и говорит: «Вадим то, Вадим это». Я заметил: она в твоём присутствии даже есть перестала – стесняется, что ли? И вчерашний танец, я думаю, тоже предназначался тебе.
   Вадим молча глядел в свою наполненную тушёными овощами и мясом тарелку и не знал, что ответить. Слишком свежа ещё была в памяти сцена с любовным признанием.
   Соседи по столику закончили кушать и теперь лениво потягивали из стаканов сок.
   – Я знаю свою дочь, она настырная, – не переставал сокрушаться Леонид. – Вся в мать. Если чего задумала – обязательно добьётся. Она тебе ничего не говорила?
   Вадим покачал головой. Зачем отцу знать о маленьких девичьих тайнах?
   Сибиряк решительно накрыл его руку своей тяжёлой ладонью.
   – Послушай, друг, – сказал он, жадно заглядывая в глаза. – Прошу тебя как мужик мужика: если вдруг что – не трогай её. Ребёнок она ещё, хоть и титьки большие выросли.
   Сидящие напротив иностранцы с явным интересом наблюдали за «рашен туристо». Не иначе как приняли жест Леонида за какое-нибудь недвусмысленное ухаживание. Ну и плевать на них – пусть думают, что хотят!
   Из-за колонны вынырнул официант и принялся убирать за иностранцами грязную посуду. Англичане поднялись с насиженных мест и, поглаживая себя по сытым животам, тихо о чём-то переговаривались. По их хитрым ужимкам было понятно: они окончательно укрепились в своём мнении.
   – Бай-бай, – вкрадчиво сказал тот, что повыше и подмигнул.
   – Бай, – кивнул в ответ Вадим и повернулся к приятелю. – Лёнь, скажи честно: за кого ты меня принимаешь?
   Леонид нехотя убрал свою руку. На запястье, как невысказанное предупреждение, остался чёткий след от его крепких пальцев. Заботливый отец расслабленно откинулся на спинку стула.
   – Я знаю, Вадим, ты нормальный парень, тебе можно доверять. Но ты пойми: она моя единственная дочь, и я порву любого, кто хоть чем-то её обидит.
   Данное спокойным тоном обещание почему-то не вызывало ни грамма сомнений: порвёт. Вадим с уважением взглянул на сибиряка и сказал:
   – На твоём месте я поступил бы точно так же.
   Ближе к вечеру приятель уговорил его ненадолго выбраться в город за покупками. Скоро домой, говорил он, и было бы совсем не лишним подумать о подарках для друзей и родственников. Про коллег, конечно, не забыть, да и себе прихватить что-нибудь этакое на память об отдыхе.
   Вадим был полностью с ним согласен: подарки нужны. К тому же он в прошлый раз так ничего и не купил для себя, вернувшись в отель с чужими пакетами.
   Маша отказалась составить им компанию. Совершать набег на сувенирные лавки им пришлось вдвоём.
   Леонид сразу нахватал кучу всякой ерунды, потратив чуть ли не все свои сбережения. Вадим ограничился несколькими безделушками для знакомых. Сергею приобрёл кальян, а матери выбрал в подарок кошёлек и красивую сумку с блестящими пряжками. Не обошлось без кожаного ремня, барсетки и пары ярких футболок – для себя, любимого.
   Во многих лавочках им на глаза попадались странные корзинки с пучками сухой травы. Продавцы называли это засушенное чудо «Каф Марьям» (Руки Марии) и уверяли, что стоит поставить травку на два дня в воду – как она оживёт и зацветёт маленькими голубыми цветочками.
   А что, если купить и высадить этот «букет» на могилку к его девчонкам? Правда, неизвестно, приживётся ли нежное растение в их суровом климате.
   «Вот заодно и проверим», – решил он для себя, бережно укладывая корзиночки в сумку с покупками.
   В целом, поход по магазинам занял около трёх часов. Они с Леонидом вполне успевали на ужин. Чувство голода не слишком-то беспокоило Вадима, зато очень хотелось пить. Вернувшись в номер, он свалил пакеты и свёртки с подарками прямо на кровать. Вытащил из холодильника бутылку минералки, открыл и залпом опустошил до самого дна. Теперь кушать совсем расхотелось. На память вдруг пришла забавная шутка: хочешь есть – попей водички, и всё пройдёт. А что, верно подмечено.
   Он окончательно отказался от ужина. Вместо этого занялся полезным делом – принялся упаковывать подарки в одну большую сумку, чтобы было меньше возни перед отъездом.
   Посмотрел на горшочки с сухой травой. Рука не поднялась засунуть растения в общий пакет – живые ведь. Он поставил обе корзиночки на журнальный стол к свету поближе – пусть пока дожидаются своего часа на свободе.
   Его мирное занятие прервал настойчивый и довольно сильный стук в дверь. Так обычно стучатся полицейские в детективных фильмах, когда собираются кого-то арестовать. Улыбаясь своему разгулявшемуся воображению, Вадим распахнул дверь.
   Отбой! Вместо бравых ребят в погонах на крыльце стояла Маша. Но её вид одновременно напугал и озадачил его. Бледное лицо в свете фонаря было похоже на маску мертвеца, волосы спутаны, а глаза горели совершенно безумным блеском.
   – Маш, – застыл на пороге Вадим, – что случилось?
   Девушка несколько мгновений смотрела на него не мигая, пальцы крепко сжимали подол коротенькой блузки.
   – Что случилось?.. Да ты только что чуть меня не изнасиловал, а теперь спрашиваешь? – низким голосом сказала она.
   – Что за бред ты несёшь?
   – Это не бред, это возмездие.
   Маша резко сдёрнула с себя блузку и, оставшись в одном кружевном лифчике, с силой швырнула её в Вадима. Он машинально подхватил кофточку.
   – Так и знай: женщины не прощают равнодушия! – выкрикнула Маша и вдруг с истошным визгом, от которого мгновенно заложило уши, набросилась на Вадима.
   Ему пришлось защищаться от направленных в лицо ногтей. Он схватил её за руки, пытаясь утихомирить, но девчонка извивалась всем телом и при этом не переставала вопить:
   – Помогите, помогите! Отпусти меня, гад! Помогите!
   На крики стали сбегаться любопытные. Перед крыльцом собралась чуть ли не целая толпа отдыхающих, и, судя по её реакции, действия Вадима никто не расценивал как самооборону. Наоборот, кто-то даже пытался вступиться за обиженную девушку.
   Он отпустил Машу. Чувствуя за спиной поддержку, сибирячка перестала сопротивляться и, тяжело дыша, отпрянула назад, в толпу. Там её заботливо окружили и укрыли платком.
   – Что же ты делаешь, мерзавец! – громко заругалась какая-то женщина.
   Собравшиеся перед крыльцом люди возмущённо гудели на разных языках. Посыпались оскорбления и угрозы оторвать Вадиму всё, что только возможно. Он растерялся. Ситуация принимала для него слишком неожиданный и серьёзный оборот.
   Он вдруг поймал себя на том, что по-прежнему сжимает в руке Машину кофточку, которая теперь стала верным доказательством его грязных намерений. Вадим разжал пальцы и, не дожидаясь скорой расправы, закрылся в номере. Вслед полетели негодующие выкрики и ругательства, потом в дверь что-то глухо ударило, словно бросили чем-то тяжёлым.
   Он прижался спиной к дверному косяку. Сердце колотилось в груди с бешеной силой. Наверное, точно так же ощущает себя затравленный охотниками дикий зверь.
   Браво, Маша, ты добилась, чего хотела!
   Вадим отошёл от двери, устало опустился в кресло. Долго и неподвижно смотрел в одну точку. Постепенно крики и суета за окном стихли. Он закрыл глаза. В голове раз за разом возникал разыгранный Машей безобразный спектакль. Её коварство просто поражало. Но самое обидное и неприятное заключалось в том, что ему теперь до самого отъезда предстояло ходить по отелю с позорным клеймом насильника. И ведь никому ничего не докажешь.
   Цепь размышлений прервал грозный стук в дверь, потом кто-то сильно подёргал за ручку.
   – Вадим, открой немедленно! – донёсся снаружи сердитый голос Леонида. – Открывай, слышишь!
   Вадим не пошевелился. Стук повторился, но уже более требовательно.
   – Открывай, я знаю, что ты там!
   Вадим горько усмехнулся. Дурная слава не заставила себя ждать. Вот и первый поклонник. В чём его встретить? Досадно, что у него нет кожаного костюмчика с наручниками и плёткой, – для насильника и растлителя малолетних в самый раз.
   В дверь уже не стучали, а яростно били ногами.
   – Открывай, кому говорят, или я тут всё разнесу к чёртовой матери!
   Вадим вздохнул и медленно встал с кресла. Понятно, что разборок с папашей ему не избежать. Рано или поздно, но мужской разговор всё равно между ними состоится. Пусть уж лучше сегодня.
   Он повернул в замке ключ.
   Сибиряк, точно разъярённый бык, ворвался в номер и коротко взмахнул рукой.
   Готовый к последствиям, Вадим едва успел отклониться – кулак просвистел совсем рядом, вскользь задев скулу.
   – Ах ты, сукин сын! – исправляя оплошность, Леонид схватил Вадима за ворот рубашки и пригвоздил к стене. И хотя он был немного ниже ростом, сила в его жилистых руках чувствовалась немалая.
   В понимании Вадима сибиряки всегда отличались здоровьем и мощью. Это просто счастье, что ему достался не самый крупный представитель Северо-Восточного региона. Иначе бы тогда на полу вместе с коровьей шкурой появилась бы ещё одна – человечья.
   – Какая же ты гнида! – продолжал неистовствовать Леонид. – Я тебе по-дружески доверился, можно сказать, душу открыл, а ты… как вор, исподтишка воспользовался ситуацией. Да тебя убить за это мало!
   Он тряс Вадима, словно тряпичного болванчика, его лицо покраснело от напряжения, а изо рта неприятно пахло табаком и съеденной за ужином пищей. Эх, надо было идти с ним в ресторан – глядишь, и до разборок бы дело не дошло.
   Больно стукаясь головой о стену, Вадим терпел и не сопротивлялся. Ждал, когда оскорблённый отец спустит пар. Но тот распалялся всё больше и больше. Кажется, он серьёзно вознамерился придушить свою жертву. Дышать и правда стало тяжело. Как любому, приговорённому к смерти, Вадиму полагалось последнее слово.
   – Ничего не было, Лёнь, – задыхаясь, прохрипел он. – И быть не могло… клянусь.
   Железная хватка ослабла.
   – Твоё счастье! – прорычал Леонид. – А иначе бы я тебя зарыл как собаку где-нибудь на берегу!
   Он опустил руки и резко повёл плечами, поправляя сбившуюся на спине рубаху.
   – И скажи спасибо, что не вызвал полицию.
   Вадим с облегчением вздохнул. Ему казалось странным, что сибиряк так быстро остыл. На его месте он как минимум бы сломал насильнику нос и пересчитал все зубы. А этот ограничился пустыми угрозами и прочими «лестными» эпитетами. Может, не до конца был уверен в его виновности?
   – Лёнь, это всё неправда, – тихо проговорил он, – у меня и в мыслях не было обидеть твою дочь. Да ты сам у неё спроси.
   Но Леонид будто не слышал его слов. Он смотрел с сожалением и медленно качал головой.
   – Я-то думал, ты нормальный мужик, а ты – дерьмо в штанах. Только руки об тебя измарал! – процедил он сквозь зубы. – И не смей теперь на километр к нам приближаться, мразь!
   Он презрительно сплюнул Вадиму под ноги и ушёл, даже не потрудившись притворить за собой дверь.
   Вадим остался один. Чтобы никто больше не посмел потревожить его покой, он закрылся на ключ и обессиленно упал на кровать.

//-- * * * --//
   Ночью он почти не спал, а утром поднялся с тяжёлой головой, неприятным осадком на душе и едва уловимым предчувствием надвигающейся беды.
   Списав неприятные ощущения на взвинченные нервы и бессонницу, Вадим по обыкновению отправился к морю. На этот раз его моцион длился дольше обычного. Он и в ресторан-то пошёл гораздо позже, лишь бы только не встречаться с сибиряком и его изобретательной дочуркой.
   Впрочем, опасения оказались напрасными: Леонид и Маша сразу после завтрака укатили на экскурсию. Вадим вспомнил, как сибиряк ещё вчера во время шопинга звал его с собой на какой-то Райский остров. Это даже к лучшему, что их сейчас нет.
   Дожёвывая без особого аппетита омлет, он вдруг стал замечать на себе косые взгляды со стороны обслуживающего персонала. Две молодящиеся дамы – его соседки по столу, – пошептавшись о чём-то между собой, пересели за другой столик.
   «Началось», – пронзила его неприятная догадка. Он отложил вилку. Кусок больше не лез ему в горло. Конечно, горстка вчерашних свидетелей – это ещё не весь отель, но, учитывая, с какой поразительной быстротой здесь распространяется информация, плюс Машин статус «местной звезды и народной любимицы», у него были все шансы стать «героем дня» уже к вечеру.
   Особенно старалась скучающая обслуга, смачно обсуждая между собой подробности вчерашнего происшествия. Их любопытно-насмешливые взоры так и буравили затылок Вадима, когда он проходил мимо.
   После завтрака положение только ухудшилось. Теперь даже пляжный бармен поглядывал на него с нескрываемой иронией и пренебрежением. Находиться в отеле становилось психологически тяжело и неуютно. Но ведь и в номере тоже не будешь отсиживаться весь день. Значит, у него есть только один выход – куда-нибудь уйти. Давно проверено: чем меньше находишься на виду, тем быстрее про тебя забывают.
   Он решил побродить по городу. Взял фотокамеру и отправился в самую глубь хургадских улочек, машинально разглядывая пёстрые витрины ларьков, причудливые строения, а заодно и местных жителей. Последние особенно его удивили. Удобно расположившись в тени навесов прямо на тротуаре, они сидели в потрёпанных креслах и беспечно вели между собой тихие беседы, не обращая внимания на проходящих мимо людей. Конечно, это было обманчивое впечатление, но со стороны выглядело именно так. Многие из них пили чай, другие смотрели пыльный, выгоревший на солнце телевизор, третьи курили шишу [2 - Кальян]. Кругом тишина, мир, покой, редкие прохожие и… жара, от которой плавятся мозги. А ведь так они живут здесь изо дня в день, терпеливо ожидая спасительного заката. И только с наступлением сумерек вымершие улицы вновь оживут, наполнятся суетой, бойкой торговлей, туристами – и вот тогда у города начнётся совсем другая жизнь. Ночная. Интересная.
   Наблюдая за отдыхающими под навесом аборигенами, Вадим не заметил среди них ни одной местной женщины. Их вообще на улицах было очень мало. Если они и попадали в поле зрения, то все как на подбор в платках и длинных юбках. Одну он и вовсе встретил закутанную с головы до ног в чёрные одежды. Только глаза сверкают сквозь узкую прорезь хиджаба. Почти невозможно угадать её возраст. Немного жуткое зрелище с непривычки.
   Но больше всего Вадима поразил контраст между красивыми, несколько вычурными жилыми домами и ютившимися бок о бок с ними старыми лачугами (на Рублёвке такое демократичное соседство просто бы не поняли).
   Намётанный глаз строителя невольно подмечал особенности архитектурных решений, специфику наружных сетей. Тут всё было по-другому, начиная от плоских крыш и заканчивая стенами толщиной всего лишь в один кирпич. А вместо привычных глазу круглых канализационных люков здесь красовались прямоугольные железные листы.
   Едва ли не на каждом углу попадались брошенные, недостроенные объекты и вырытые котлованы. Кругом кучи мусора, полное отсутствие урн и грязный раскалённый асфальт. Ко всему прочему – очень скудная растительность. Практически никакая. В целом, город напоминал Вадиму одну большую строительную площадку.
   После четырёх часов непрерывных скитаний по чужим закоулкам захотелось пить и есть. Он заглянул в попавшийся на пути маленький невзрачный кафетерий – всего-то на пять столиков – и заказал себе какое-то местное блюдо.
   Удивительно, но приличная порция варёных бобов в кисловатом соусе с овощами и приправами, которую хозяин заведения называл «фуль», проскочила у Вадима «на ура». Сочные мясные котлетки – кюфты – с умопомрачительным запахом и на «подушке» из зелени благополучно отправились в том же направлении. Он остался доволен. Вроде бы простая, незамысловатая еда, а как вкусно! Пообедав, он принялся за кофе, тоже местного приготовления, посыпанный сверху тёртыми орешками. К ароматному напитку прилагалась мягкая тёплая лепёшка.
   Вадим неторопливо помешивал ложечкой сахар и с сочувствием разглядывал в окно прохожих, спешащих в такую жару по своим делам. Он и сам был ничуть не лучше этих людей, отправляясь светлым днём по солнцепёку на вынужденную прогулку. Как ни печально, но скоро нужно будет возвращаться в отель. А к вечеру с экскурсии пожалуют Маша и Леонид…
   Кстати, надо будет забрать у них из сейфа свои документы. Вот только видеться с папой и дочкой ему совсем не хотелось… как, впрочем, и с другими отдыхающими. А до отъезда ещё целых пять дней! И всё это время ему придётся мозолить людям глаза, вызывая на себя их негатив.
   Внезапно в голову пришла простая до гениальности мысль. Почему бы ему тоже не отправиться на какую-нибудь экскурсию? На целый день. Ведь есть же такие маршруты – рано уехал, поздно вернулся. Он даже знал, с чего начнётся его первый рейд. Разумеется, с дайвинга! Побывать на Красном море и не увидеть подводный мир изнутри – это самое непростительное упущение любого уважающего себя туриста. Тем более что в соседнем отеле есть дайвинг-центр с русскоговорящим инструктором.
   Воодушевлённый новой идеей, он расплатился и вылез из-за стола. Видимо, кому-то там наверху его задумка тоже пришлась по вкусу, потому что практически сразу на глаза попалась скромная вывеска с размашистой арабской вязью, а под ней корявыми русскими буквами одно только слово – «экскурсии».
   Вадим толкнул дверь и оказался в крошечном закутке, примерно два на два. Тесный бутик был завален каким-то вещами, клетчатыми платками, масками для подводного плавания и прочим туристическим барахлом. Каким-то чудом сюда вместился небольшой столик. Даже не столик – кусок фанеры на табурете. Навстречу с улыбкой поднялся молодой араб в красной футболке и джинсах.
   – Добрый день, что желаете? – парень неплохо говорил по-русски.
   Вадим объяснил и попросил подобрать самые длительные по времени экскурсии. Продавец с готовностью предложил несколько направлений. Путешествие в Луксор, аквапарки и прочие райские острова Вадим отмёл сразу. Как-нибудь потом, в другой жизни. Да и денег на всё у него не хватит. После шопинга на кармане всего-то осталось полторы сотни баксов. Но вот поездка в Каир и прогулка по пустыне на джипах ему очень даже приглянулись. Он отсчитал нужную сумму, выслушал инструкции и, довольный собой, отправился в отель.
   Как выяснилось, с прогнозами он не ошибся: слава не только догнала своего героя – она уже лихо мчалась впереди со скоростью экспресса. Теперь при встрече с Вадимом люди не просто шептались по углам, а открыто показывали на него пальцем, толкая в бок соседа или соседку. Кто-то даже коротко бросил ему в лицо: «Маньяк»!
   Страшно было представить, что тут насочиняло про него «сарафанное радио»!
   Стиснув зубы и злясь на собственное бессилие, он сходил-таки в дайвинг-центр и, записавшись на подводную одиссею с аквалангом, вернулся в номер.
   Под звуки включённого телевизора Вадим долго лежал на кровати и с горечью думал о своём незавидном положении. На улице давно стемнело. Сквозь задёрнутые шторы едва пробивался свет фонарей. С улицы доносились голоса отдыхающих, играла музыка.
   Интересно: Леонид с Машей вернулись назад со своей экскурсии? Если так – нужно идти к ним за документами. В глубине души Вадим надеялся, что на этот раз сибиряк не набросится на него с кулаками. Вроде бы уже выяснили отношения. В противном случае он больше не собирался терпеть от папаши новые наскоки и оскорбления.
   Он встал, заправил в брюки рубашку и неторопливо спустился с крыльца.
   Жила родственная парочка на втором этаже, как раз над его соседом через стенку. Только вход в их обитель находился с противоположной стороны. Он обогнул корпус, поднялся по лестнице и постучал. Дверь открыла Маша, придерживая на голове скрученный из белого полотенца тюрбан. Глаза девушки удивлённо округлились.
   – Ты?
   – Привет, – сухо сказал Вадим, пристально глядя на комедиантку. – Мне нужны мои вещи. Вынесешь?
   Маша растерялась, потом распахнула дверь.
   – Проходи.
   Наученный горьким опытом, Вадим подозрительно покрутил головой по сторонам: ещё не хватало, чтобы его обвинили в очередном покушении на честь и достоинство малолетки! Он остался стоять на месте.
   – Я лучше здесь подожду.
   Девушка понятливо усмехнулась, стащила с головы полотенце и вызывающе тряхнула мокрыми волосами.
   – Боишься?
   Несколько капель попали ему на лицо. Вадим вытер их рукой. Ничего, кроме досады, он сейчас не испытывал.
   – Спасибо, что не плюнула.
   Маша перестала улыбаться и уже осторожно откинула волосы назад.
   – Ладно, я мигом.
   Она ушла, но очень скоро вернулась, игриво протягивая ему завёрнутые в пакет документы. Вадим забрал свёрток. Поведение девушки возмущало. Она вела себя так, будто ничего серьёзного не произошло. Пошутили и забыли.
   – Маш, – он смотрел на неё и пытался отыскать на лице следы запоздалого раскаяния. – Зачем?
   Девушка моргнула раз, другой, потом резко отвернулась.
   – Уходи, или я опять закричу.
   От её наглости перехватило дыхание. Маленькая интриганка! Вадим крепко схватил Машу за руку чуть повыше локтя и рывком привлёк к себе.
   – Послушай-ка, Мария, а может, тебя и правда трахнуть?! Прямо здесь, на глазах у всех, чтобы люди не зря тыкали в меня пальцами! – Он говорил зло, сквозь зубы, не сводя с девушки пристального взора. – А ещё лучше – задрать бы тебе юбку да ремнём навалять по бесстыжему месту! Глядишь – в следующий раз неповадно будет других оговаривать!
   Внутри Вадима всё кипело от негодования. Маша подняла на него испуганные глаза.
   – Пусти.
   Её жалобный всхлип привёл его в чувство. Он выпустил руку девушки. С силой сжал и разжал кулак, усмиряя разыгравшиеся нервы. Стало немного легче. Глядя на притихшую школьницу, он с сожалением покачал головой:
   – Я не понимаю: зачем тебе нужен был этот спектакль? Хотела отомстить? Ну что же, тогда прыгай и радуйся – у тебя получилось. Скажу больше: мне больно. Но я как-нибудь переживу и даже смогу тебя простить, потому что знаю: ничего в этом мире просто так не происходит. Что заслужил, то и получаешь. – Он на мгновение умолк. – Вот только что этот мир уготовил для тебя?
   Он повернулся к Маше спиной и стал медленно спускаться вниз. Навстречу ему по ступенькам поднимался Леонид. Они смерили друг друга тяжёлыми взглядами и молча разошлись, каждый в своём направлении.
   В ресторане Вадим появился перед самым закрытием. Стараясь не обращать внимания на косые взгляды персонала, он быстро поужинал и отправился назад, в номер. Возле верхнего бассейна ему на глаза попались Лена и Татьяна. Подруги были при полном боевом параде: красивые причёски, высокие каблуки, смелый макияж. Девушки явно собирались где-то хорошенько повеселиться. Как всегда яркая и соблазнительная, Лена кокетливо придерживала локтём хорошо знакомый Вадиму клатч.
   – Привет, Вадик, – засияла блондинка, загораживая дорогу. – Что-то ты совсем пропал. Скрываешься от нас, как от алиментов.
   Он вяло улыбнулся. Что им сказать – они и так всё знают из первых уст.
   – Привет, девчонки.
   Лена склонила голову набок, словно разглядывала в Эрмитаже знаменитую картину.
   – Я думала, Лёнька тебя под орех разделал, а ты ничего, бодрячком, и даже царапин нет. – Она лукаво погрозила пальчиком с ярко накрашенным ноготком. – Любишь нецелованных девочек, шалунишка?
   Несомненно, она в курсе событий.
   – Кто-то должен быть первым, – не моргнув глазом, ответил Вадим.
   Вся эта история порядком ему надоела, и если красавица поверила сплетням – так тому и быть. У него нет ни сил, ни желания переубеждать девушку в обратном и уж тем более – оправдываться.
   – А ты, оказывается, не так прост. Вот уж не ожидала! – Лена с шутливым осуждением покачала головой.
   Вадим выразительно посмотрел на клатч в руках девушки.
   – Тебе ли судить об этом? – Он провёл пальцем по глянцевой поверхности сумочки, словно вытирал пыль. – А вещица и правда знатная. Такой подарок надо ещё заслужить. Но разве это проблема для девушки по имени Наташа?
   Глаза блондинки широко распахнулись. Она поняла намёк, но благоразумно промолчала. И правильно сделала. Он сегодня не в том настроении, чтобы обмениваться колкостями.
   – Вадим, а пойдёмте с нами, – робко предложила Татьяна. – Мы собираемся в город на пенную вечеринку. Втроём будет веселее.
   – Спасибо, Танюш, – оценил её толерантность Вадим. – Но, думаю, вам и без меня не дадут там скучать. Я просто уверен в этом.

//-- * * * --//
   Рано утром, наскоро позавтракав, он постарался без опоздания явиться к дайвинг-центру. К восьми, как велели. Огромное количество людей на берегу немного смутило его. Суматоха, галдёж на разных языках. Но когда закончили расформировывать группы, оказалось, что на четыре белоснежных катера приходится по десять-двенадцать пассажиров.
   Сначала Вадим вместе с другими заполнял анкету. Потом их отвели к пункту примерки, где каждому подобрали гидрокостюм и оборудование, аккуратно сложив всё в отдельный контейнер с порядковым номером хозяина. Но на этом подготовка не закончилась.
   Пришлось изрядно пожариться на солнце, пока персонал грузил на катера снаряжение, баллоны с воздухом и корзины с едой. В общей сложности на сборы ушло часа полтора-два, прежде чем яхты одна за другой отчалили от пирса.
   Преследуемые назойливыми чайками, они долго плыли по лазурной глади вперёд, к коралловым островам. Народ сидел на верхней палубе и нетерпеливо поглядывал по сторонам. В основном это были россияне, и среди них несколько иностранцев: немец, три поляка и даже один китаец (или всё же кореец?).
   Пока шли к месту сбора, русский инструктор по дайвингу Макс, удивительно похожий на молодого Челентано, объяснял новичкам, как нужно пользоваться снаряжением и правильно вести себя под водой. Наконец, показалось некое подобие суши, и разбросанные по волнам яхты начали потихоньку подтягиваться к одному месту. Не приближаясь к рифам, катера встали на якоря, и началась подготовка к погружению.
   Вадиму выпала честь идти в первой связке. Араб в просторных штанах помог ему и второму счастливчику влезть в гидрокостюмы, нацепил грузы, акваланг и подтолкнул к краю борта. Там, в воде, их уже поджидал «Челентано». Стоя на корме яхты, Вадим «продул уши» (всё как учили), мысленно перекрестился и по отмашке Макса первый шагнул в глубокую пучину. Судя по расходящимся на воде кругам, «плюх» у него получился что надо. Следом упала ещё одна человеческая «бомба». Инструктор поочерёдно травил воздух из жилетов на их поясах, которые позволяли удерживаться на плаву. Процесс погружения начался.
   Миллиарды пузырьков, шипя и лопаясь, устремились к поверхности. На какой-то миг, когда толща воды уже сомкнулась над головой Вадима, он почувствовал себя шоколадной плиткой в бокале с шампанским и улыбнулся неожиданному сравнению.
   Дно постепенно приближалось, но с каждым пройденным метром почему-то нарастала и боль в ушах. Сначала это было чувство, похожее на распирание изнутри, а потом кто-то невидимый принялся пропихивать сквозь его мозг толстый металлический стержень. Ему пришлось жестом сообщить инструктору о своей проблеме. Тот показал рукой: «сделай продувку». Вадим подчинился. Как на инструктаже, зажал нос и «вдохнул в себя». Безрезультатно.
   Он повторил попытку, но боль не прошла – она стала просто невыносимой. У него закружилась голова; казалось, ещё немного – и носом хлынет кровь. После частых манипуляций с продувкой в маску начала просачиваться вода. Вадим сильнее сжал загубник зубами и, стараясь не поддаваться панике, принялся устранять протечку (этому их тоже обучали во время инструктажа).
   А дно… вот оно, почти под ногами. Над головой шестиметровая толща воды, рядом снуют какие-то пёстрые рыбы, вокруг чужой, невероятно сказочный мир. Но до него ли, когда адская боль разрывает мозг? Боясь потерять сознание, он толкнул Макса в плечо и покачал перед собой раскрытой ладонью, а затем показал кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. На языке дайверов эти жесты означали: «У меня проблема, срочно поднимаемся». Как в замедленной съёмке, Макс понятливо кивнул. Взял Вадима на буксир и, подцепив второго дайв-туриста, стал неспешно всплывать.
   Странно, но на борту боль быстро утихла. И хотя пробное погружение закончилось полной неудачей, он втайне надеялся, что вторая попытка не доставит ему особых хлопот.
   Когда вновь подошёл его черёд опускаться на дно, боль вернулась и стало ещё хуже. На этот раз они с инструктором не смогли преодолеть и двух метров, как Вадим запросил пощады. Его незамедлительно вернули на яхту. На дайвинге пришлось ставить большой жирный крест. Досадно, конечно, но кто же мог знать, что у него окажутся такие чувствительные уши?
   В перерывах между погружениями Вадима вместе с другими туристами покормили, а потом, в качестве утешения, вручили ласты и маску для плавания и отправили кружить по бескрайним просторам Красного моря. Вокруг яхты, разумеется. Хорошенькая альтернатива погружению с аквалангом! Это почти то же самое, что пересесть из крутого внедорожника на детскую педальную машинку.
   Впрочем, «вид сверху» оказался совсем неплох и даже доставил массу приятных впечатлений.
   Солнце давно опустилось за горизонт, когда их катер последним причалил к пирсу…
   Ночью, закинув руки за голову, Вадим лежал и думал о том, что через четверо суток он наконец-то будет дома. Скорее бы! С некоторых пор пребывание в отеле сильно тяготило его. Права была хиромантка из Болгарии: не нужно было сюда приезжать. Если честно, то отдых не заладился у него с самого начала. Досадные приключения начались ещё по дороге в аэропорт. А дальше – накладка за накладкой. Потом эта история с Машей. Даже погружение с аквалангом получилось каким-то неполноценным и смазанным. Оставалось только надеяться, что предстоящая сегодня днём поездка на сафари пройдёт гладко и без каких-либо эксцессов. Он немного поворочался с боку на бок и незаметно уснул.
   Утром, как только Вадим открыл глаза, сразу вспомнил увиденный ночью сон.
   Живая Наташа в любимом домашнем халатике баюкает дочь. Та плачет. А всё потому, что он, Вадим, лежит на диване пьяный и во весь голос орёт блатные песни, мешая ребёнку заснуть. Ксюшка обиженно надрывается на маминых руках, и, чтобы её перекричать, он завывает ещё сильнее. Наташа терпеливо слушает его концерт, а потом тихо говорит: «Вадя, тебе нельзя так шуметь – из-за этого могут пострадать люди».
   Вадим рывком сел на кровати. Очень странный сон. И есть ли в нём хоть какой-то смысл?
   Впервые изменив своему распорядку, он не пошёл на море. На завтрак тоже – был под завязку сыт косыми взглядами. И только ближе к обеду решил выбраться из своей берлоги в ресторан. Ровно в тринадцать ноль-ноль его будут ждать возле главного входа в гостиницу, чтобы отвезти на сафари. Не голодным же отправляться в дорогу.
   Он собирался покинуть отель сразу же после столовой, не возвращаясь в номер. Поэтому экипировался заранее: натянул на себя рубашку с закатанными до локтей рукавами, любимые кроссовки и лёгкие походные штаны со множеством клапанов и карманов. Наряд дополнила надвинутая на глаза джинсовая кепка.
   Он перекинул через плечо небольшую сумку, предусмотрительно сунув в неё бутылку с водой. Подумал – и положил во внутреннее отделение рюкзака свёрток с документами. Так будет спокойнее. Потом повесил на шею фотокамеру. Вот теперь вроде бы всё. Посмотрел на себя в зеркало и хмыкнул: хорош гусь – для полноты картины не хватает только спиннинга и сачка!
   Неожиданно по груди и животу что-то мягко скользнуло, будто бабочка задела крылом. И почти сразу ему под ноги упала цепочка с крестиком. Он поднял её и внимательно осмотрел – надо же, порвалась. Обидно. Его матушка сейчас бы заохала, запричитала: мол, плохая примета, как пить дать – к беде. Но Вадим только пожал плечами и бережно спрятал православную символику в карман штанов.
   Он нацепил солнцезащитные очки и вышел за дверь. Откуда-то сверху на него свалился сложенный вчетверо тетрадный листок. Похоже, бумажка была кем-то засунута в щель между дверным полотном и коробкой. Он подобрал послание и развернул. Там было всего четыре слова: «С днём рождения. Прости. Маша».
   Неожиданный подарок в столь знаменательный день!
   Вадим медленно сложил записку и крепко сжал её в руке.
   – Принимается, – тихо сказал он и решительно зашагал в сторону главного корпуса.
   Устроители гонок по горячим пескам опаздывали на двадцать минут. Но, учитывая египетский менталитет, это было совсем немного.
   Солнце палило нещадно. Укрывшись в тени небольшого магазинчика на противоположной стороне улицы, Вадим терпеливо ждал обещанного приключения. Продавец самоотверженно развлекал его пустой болтовнёй и просьбами купить что-нибудь из товара. Чтобы тот отвязался, Вадим приобрёл у него клетчатый платок, который здесь называли «арафаткой», – в пустыне всё равно пригодится.
   Наконец из-за угла вынырнул светлый «Ленд Крузер». Впереди сидели двое.
   «Крузак» проехал чуть вперёд и остановился у обочины. Сидевший на месте пассажира араб ткнул в Вадима пальцем:
   – Экскешн?
   Вадим кивнул:
   – Да, экскурсия.
   Араб повернулся и что-то быстро сказал водителю – темнокожему широкоплечему негру.
   Хлопнув дверцей, тот вылез из машины. Он распахнул перед Вадимом заднюю дверь и сделал пригласительный жест рукой.
   Запрыгнуть в просторный тонированный салон с длинными лавками по бокам было делом одной секунды.
   Оказалось, что лавка по левому борту уже занята молодым курчавым арабом и двумя загорелыми блондинками в узких коротеньких шортиках. Вадим вежливо поздоровался и уселся напротив. Дверца за ним захлопнулась, и внедорожник плавно тронулся с места.
   Провожая глазами исчезающий за поворотом отель, он с облегчением вздохнул – наконец-то обо всех гнетущих проблемах можно смело забыть до вечера. И пусть завтра с утра негатив снова окружит его плотным кольцом, но это будет завтра. А сейчас вперёд, навстречу жёлтым пескам, солнышку и отличному настроению!

ЧАСТЬ 4

   Самолёт опускался всё ниже. Лёгкий толчок – и огромный «Боинг» побежал по бетонной полосе, как самый обычный троллейбус. Полина выпустила из рук подлокотники кресла и с облегчением выдохнула: слава богу, сели!
   По салону прокатилась дружная волна аплодисментов. Судя по всему, таким незатейливым образом пассажиры выказывали свою благодарность пилотам. С подобным явлением Полина встречалась впервые. От избытка чувств по телу побежали мурашки. Похоже, что Янка была озадачена не меньше. Они переглянулись и в знак солидарности с остальными тоже захлопали в ладоши.
   Замедлив ход, самолёт остановился. Командир авиалайнера объявил о прибытии в Хургаду и сообщил местное время.
   – Температура за бортом минус девять градусов, – добавил он будничным тоном.
   Народ с ужасом втянул в лёгкие воздух. Полина с Яной вновь переглянулись; глаза у подруги стали большие, выпуклые.
   – Простите великодушно, – торопливо зашуршал в динамике голос пилота, – оговорился! Конечно же, плюс тридцать два. Желаю всем приятного отдыха и отличного настроения.
   Шутник, однако! Люди оживлённо выдохнули и, подхватив свои сумки, шумно потянулись к выходу. Полина медленно продвигалась по узкому проходу, упираясь подбородком в лысый затылок какого-то дядечки. Сзади ей на пятки наступала Яна.
   Горячий воздух пустыни был первым, кто встретил их на чужой египетской земле. С любопытством поглядывая по сторонам, Полина и Яна спустились по трапу на бетонную площадку. Внизу вновь прибывших туристов поджидали автобусы. Как только за последним пассажиром закрылась дверь, всех повезли к длинному куполообразному зданию аэропорта.
   – Цирк шапито! – сказала Яна, глядя на многочисленные растянутые вместо привычной крыши шатры.
   Было в этом действительно что-то балаганное, а вот изнутри аэровокзал выглядел просторным и вполне современным. От царящего в зале шума, гвалта и суеты у Полины разболелась голова. Они получили визу, прошли досмотр и, откопав в общей куче багажа свои чемоданы, выбрались на улицу.
   При свете фонарей в глаза сразу бросился сколоченный из деревянных щитов забор – такими обычно огораживают строительные площадки. Чуть дальше за металлической сеткой зиял глубокий, окружённый песчаными холмами котлован.
   – Мы точно прилетели в Египет? – засомневалась Яна. – У меня такое ощущение, будто нас всех тайком вывезли на стройку.
   – Русские гастарбайтеры в Хургаде! – хмыкнула в ответ Полина.
   Следуя вдоль ограды за остальными туристами, они оказались на многолюдной, освещённой фонарями площади. Здесь с табличками в руках стояли представители разных турфирм и сортировали выходящих из аэропорта людей по автобусам. Пока Полина с Яной во всеобщей суматохе искали, к какому лагерю им примкнуть, многие автобусы уже покинули стоянку. Площадь постепенно пустела.
   – «Тез Тур»! – зычно выкрикивал возле столба коренастый араб в жёлтой рубашке с коротким рукавом.
   – Кажется, нам сюда, – сообразила Полина, резво подскакивая к египтянину. – Мы из «Тез Тура»!
   Араб обнажил в улыбке белоснежные зубы и кивнул в сторону большого экскурсионного автобуса. Волоча за собой чемоданы, Полина и Яна заторопились в указанном направлении. Сдав водителю багаж, они забрались в полупустой салон. Свободные места быстро заполнялись шумными туристами, и вскоре автобус покинул площадь.
   Минут двадцать или тридцать они ехали по незнакомым улицам Хургады и без устали крутили головами. Всё, абсолютно всё было для них в диковинку: пальмы, люди в сарафанах и шортах и температура под тридцать градусов, хотя солнце давно уже свалилось за горизонт. А в Москве сейчас плюс восемь. Куртки, зонты, слякоть да холодные затяжные дожди. Брр!
   С каждой остановкой автобуса количество пассажиров уменьшалось, а Полина и Яна всё ехали, ехали. Уже никого не осталось, кроме водителя и сопровождающего. В голову невольно начали закрадываться смутные сомнения: а вдруг это какие-нибудь маньяки или похитители?
   Наконец, автобус плавно затормозил возле длинного трёхэтажного здания с ажурными каменными балконами и огромной усечённой колонной над центральным входом. Гид устало выкрикнул название отеля.
   – Не прошло и года! – проворчала Яна, спрыгивая с подножки автобуса.
   Полина шагнула следом за подругой. Водитель выгрузил их багаж и уехал, оставив новоиспечённых курортниц стоять перед стеклянными дверями отеля. Навстречу им вышел высокий худой араб и поманил за собой. Подхватив вещи, они покорно последовали за провожатым.
   Внутри, возле самого входа, на них строгим, колючим взглядом уставился усатый мужчина в белой униформе. Интересно, кто он: охранник или полицейский? Тут сразу и не разберёшь.
   Проводник подвёл их к столу регистрации и выжидательно замер неподалёку. Собрав чемоданы и сумки в одну кучу, Полина и Яна с готовностью положили на стойку путёвки и паспорта.
   Пока чернобровый и круглолицый, как шоколадный мяч, консьерж заполнял графы в журнале, Полина осмотрелась. Для заявленных на сайте трёх звезд холл гостиницы выглядел очень даже неплохо: высокие потолки с колоннами, светлый мраморный пол, вместо одной из стен – огромная стеклянная витрина с выходом на территорию отеля, а за ней – люди, огни, суета. В самом холле стояли мягкие диванчики для отдыха, а кадки с пальмами по углам зала создавали дополнительный уют. Что ж, недурно для начала.
   Мимо прошли несколько отдыхающих, с любопытством поглядывая на вновь прибывших туристок. Яне стало жарко – она скинула с себя олимпийку и, положив локти на стойку, с интересом разглядывала ряд настенных часов за спиной клерка. Три циферблата показывали разное время суток: Москва, Хургада и… последнее они не успели рассмотреть – служащий нацепил дежурную улыбку и протянул им ключи от номера.
   – Сумка оставлять тут, – сказал он, вытягивая руку с растопыренной пятернёй и указывая на чемоданы. – Сначала смотреть комната.
   Он кивнул стоящему рядом носильщику – и тот приглашающим жестом позвал Полину и Яну за собой. Втроём они поднялись по мраморной лестнице на второй этаж. По длинному коридору шли недолго. Возле третьей или четвёртой двери проводник остановился и открыл ключом замок.
   Наверное, старые совдеповские номера в какой-нибудь урюпинской гостинице выглядели бы куда приличней, чем эта убогая, мрачная комнатушка с ветхой мебелью и двумя странными (по виду самодельными) кроватями, накрытыми короткими полинявшими покрывалами. Грязное, немытое окно с выгоревшей тряпкой вместо штор выходило прямо на оживлённую, пыльную улицу и, видимо, по этой же причине очень давно не открывалось. Тёмно-зелёные стены и жёлтые разводы на потолке мгновенно вгоняли в жуткую депрессию.
   В санузел они даже заглядывать не стали – побоялись. Яна брезгливо замотала головой:
   – Я здесь жить не буду. Лучше уж калачиком на газоне возле отеля.
   Полина вздохнула. От Светланы она слышала, что подобные комнаты часто подсовывают для устрашения клиентов, чтобы вытянуть из них деньги. Ну и чёрт с ними! В таком гадюшнике она и сама не смогла бы пробыть и дня.
   – А другие номера у вас есть? – обратилась она к арабу.
   Тот стоял на пороге и внимательно наблюдал за их реакцией. Он словно ожидал этого вопроса – отвёл в сторону хитрые карие глаза и что-то торопливо заговорил на своём языке. Затем поманил за собой.
   Они снова спустились вниз, пересекли холл и под надменно-снисходительными взглядами персонала вышли через стеклянные двери на территорию отеля. Пока провожатый вёл их до места, Полина успела разглядеть залитую светом прожекторов площадку и столики с отдыхающими, а рядом – большой, подсвеченный неоновыми огнями бассейн. Чуть в стороне на огромном плоском экране беспокойно метался по сцене какой-то бородатый рок-певец.
   Араб резко свернул вправо, и они оказались в сквозном проходе между длинным двухэтажным строением со множеством балконов и дверей и глухим бетонным забором, вдоль которого тянулись к небу узловатые стволы тропических деревьев.
   Ближе к середине прохода парень остановился и шагнул на крыльцо бунгало под номером R26. Открыл ключом дверь, включил свет.
   По сравнению с первой комнатой, эта выглядела гораздо лучше – квадратная коробка с крашенными бледно-голубой краской стенами и маленьким окном. По-правде говоря, вид из него на каменную, белённую известью ограду угнетал. С другой стороны, здесь не будет пыли и беспокойного уличного шума.
   Полина спросила у подруги:
   – Ты случайно клаустрофобией не страдаешь?
   Яна проследила за её взглядом и ухмыльнулась:
   – До этого момента не страдала. Теперь даже не знаю.
   – Тогда решай: остаёмся тут или возвращаемся в первый номер?
   – Нет! – отшатнулась подруга. – Только не это! Будем жить здесь.
   Она кивнула арабу. Тот заулыбался и поднял обе руки с растопыренными веером пальцами.
   – Бакшиш – десат доллар.
   Из прослушанного «курса молодого бойца», что провела с ними перед отъездом Светлана, бакшишем здесь называлось нечто среднее между подарком и чаевыми.
   – Не-е, – возмущённо протянула Яна. – За такую конуру и одного доллара много.
   – Десат, – твёрдо повторил парень.
   Чувствуя, что спорить бесполезно, Яна с сожалением протянула ему зелёную американскую бумажку. Араб ушёл. А буквально через несколько минут носильщик принёс в номер оставленные на ресепшне чемоданы.
   Неожиданно Яна подскочила с места и плюхнулась на ближайшую к окну кровать.
   – Полька, мы в Египте! – радостно взвизгнула она.
   – Чего так орать-то? – заметила Полина и без предупреждения приземлилась рядом с подругой. – Ура-а!
   Они рассмеялись и одновременно умолкли, разглядывая доставшийся им интерьер. Да, не люкс, конечно. Но для трёх звёзд сойдёт. Главное – есть нормальные кровати с удобными матрасами и свежим бельём. В конце концов, они приехали сюда не для того, чтобы сидеть в четырёх стенах.
   Полина подняла голову и увидела под потолком на кронштейне старенький громоздкий телевизор (ещё с кинескопом). Ничего себе гроб! Будет просто здорово, если он ещё и работает!
   – А это что за батарея? – удивлённо привстала с кровати Яна.
   Она подошла к окну и присела на корточки, с любопытством разглядывая встроенную прямо под подоконником ребристую, пожелтевшую от времени панель какого-то агрегата.
   Полина присмотрелась.
   – Сдаётся мне, что это кондиционер, только очень-очень древний. Как тот телевизор.
   – Да ладно, – не поверила Яна. – Он почти на полу находится. Нет, это батарея отопления. Хотя… зачем в Египте батареи?
   – А вот мы сейчас проверим.
   Полина повернула расположенный сбоку круглый рычажок, нажала какую-то кнопку. Странная конструкция почти по-человечьи вздохнула и натужно загудела. Такой звук обычно доносился с дальней фермы во время дойки коров, когда Полина гостила летом в деревне у подруги.
   Удивительно, но из-под пластиковой решётки на самом деле повеяло холодом. Она нажала другую кнопку – поток прохладного воздуха заметно усилился.
   – И правда кондей! – хихикнула Яна. – Но какой же он допотопный!
   – Главное, чтобы работал исправно.
   Они посмотрели друг на друга и не сговариваясь кинулись к двери, ведущей в санузел. Слава богу, ничего похожего на деревенскую уборную с самодельным «очком» и примитивной щеколдой там не обнаружилось. Здесь стоял обычный белый унитаз с призывно откинутой крышкой. К нему прилагалась душевая кабинка в виде низенького поддона с полупрозрачной шторкой от брызг. Вокруг чистота и порядок. А в кранах даже есть холодная и горячая вода. Полина и Яна облегчённо вздохнули: хоть здесь повезло.
   Они вернулись в комнату, разобрали из чемоданов вещи, а потом затолкали в ящики комода свои стратегические запасы: кипятильник в стеклянной банке, несколько пачек «Роллтона», чай в пакетиках и много-много шоколадных конфет – вдруг пригодятся. Ведь обед не включён в их путёвку, а после купания всегда так хочется кушать!
   Пока они привыкали к новому месту, настало время ужина. Вот только из-за перелёта и суеты с заселением чувство голода у обеих немного притупилось. Но ничего страшного. Сейчас они быстро переоденутся и вместе отправятся на поиски столовой. По пути будут осваивать незнакомую территорию, а за это время, глядишь, аппетит и нагуляется.
   Полина скинула спортивный костюм и, облачившись в новенький длинный сарафан из жатого хлопка, сунула ноги в белые босоножки на тоненьких ремешках. Волосы зачесала на одну сторону, прицепив сбоку заколку с большим алым цветком. В завершение подкрасила губы.
   – Как я тебе? – повертелась она перед Яной.
   Та скользнула сверху вниз оценивающим взглядом.
   – Тебе очень идёт. Вылитая Кармен! – одобрила подруга.
   Она натянула на себя белые шорты длиной до середины колена и влезла в лёгкие кроссовки на липучках. Стиль унисекс дополнила просторная футболка с короткой надписью на груди. Всё скромно, лаконично. Никаких украшений и косметики.
   Увидев Яну на улице, посторонний человек наверняка бы затруднился ответить, кто перед ним: парень или девушка. Именно такого эффекта и добивалась подруга.
   К сожалению, в номере не было своего сейфа, а платить лишние деньги за ячейку на ресепшне им не позволила «госпожа жаба». Посовещавшись, они решили спрятать документы и часть денег в щель между стеной и трюмо. Получился вполне надёжный тайник – вряд ли кто-то догадается там искать. Оставшиеся деньги и мобильные телефоны сложили в объёмную Полинину сумку и только после этого покинули номер.
   Тем же самым путём, которым сюда пришли, они вернулись в холл. За стойкой пусто. Мимо проходили люди, и Яна несколько раз пробовала узнать у них, где находится столовая. Безуспешно – все туристы как на подбор оказались иностранцами и непонятливо разводили руками. Пришлось ждать, когда за стойкой появится кто-нибудь из персонала.
   На одном из диванчиков Полина приметила араба лет тридцати пяти в яркой, канареечного цвета рубашке и синем галстуке в жёлтую косую полоску. Он сидел в окружении двух европейцев и разбирал на коленях какие-то бумаги. Судя по цветовой гамме одежды, это был их отельный гид от «Тез Тура». Полина взяла Яну за руку и потащила за собой.
   – Здравствуйте, Омар, – вежливо поздоровалась она, прочитав на бейджике имя гида. – Вы говорите по-русски?
   Тот оторвался от бумаг и вопросительно приподнял бровь.
   – Вы меня понимаете? – продолжала Полина.
   – Да, конечно, – с небольшим акцентом ответил араб. – У вас проблемы?
   Очень странно было слышать от него чистую русскую речь. Полина для убедительности приложила к груди руку.
   – Мы только недавно заселились в отель и хотим узнать, где тут столовая.
   – Столовая? – вдумчиво повторил Омар. – А-а! Ресторан?!
   Полина утвердительно кивнула. Египтянин неожиданно улыбнулся и указал рукой на тяжёлую двухстворчатую дверь слева от лестницы. Она то и дело открывалась, впуская-выпуская людей, а сбоку от входа висела небольшая латунная табличка с выгравированной на ней надписью «Restaurant».
   Вот глупые курицы – как они могли не заметить вывеску! Полина поблагодарила гида и развернулась, чтобы уйти.
   – Подождите, – окликнул Омар и протянул к ним руку с серебристым браслетом на запястье. – Вы от какой турфирмы?
   – «Тез Тур».
   – Очень хорошо. Тогда приходите завтра сюда к десяти часам для ознакомительной беседы.
   Приятный человек. Он вызывал у Полины положительные эмоции.
   – Обязательно придём!
   В ресторане народу оказалось не так уж и много. Зал представлял собой просторное двухуровневое помещение с круглыми колоннами и тремя рядами столов. В той части, что находилась на подиуме, стояли витрины с салатами, закусками, выпечкой. Ближе к выходу – барная стойка с напитками и автоматы для приготовления кофе и фреша. Сама обеденная зона располагалась ниже подиума. Большая часть столиков, накрытых тёмно-малиновыми скатертями, была свободна.
   От исходивших отовсюду запахов закружилась голова. Выбрав подходящие места, Полина с Яной принялись заполнять тарелки едой. На вид всё казалось таким вкусным и аппетитным, что хотелось попробовать сразу и того, и другого, и третьего. Особенно их удивили своим разнообразием булочки и сладкие пирожные. Страшное слово «диета» было забыто напрочь. Всё-таки система шведского стола – абсолютно расхолаживающее явление. Особенно для человека, у которого нет силы воли и ограничительных тормозов. Ещё пять минут назад есть совершенно не хотелось, а теперь почти весь столик был заставлен тарелками с едой. Для полного счастья им не хватало только сока, кофе или просто воды.
   Но, как выяснилось, тем, у кого в путёвке значилось двухразовое питание, напитки полагались только во время завтрака. В другие часы – за отдельную плату. На данный момент чашечка кофе стоила один доллар. Удручённая новостью, Полина отошла от барной стойки. Ладно, доллар так доллар. Пить-то хочется. Она направилась к оставленной на стуле сумке – за кошельком.
   Две женщины за столиком возле бара поманили её к себе. Судя по разговору, обе – уроженки Украины.
   – Девочки, возьмите наш сок, – сказали они. – Нам всё равно без надобности.
   – Нет, что вы…
   – Берите, берите.
   Они отдали Полине два пластиковых стаканчика с красной жидкостью, очень похожей на клюквенный морс.
   – Спасибо вам огромное! – растроганно произнесла Полина.
   Она сделала несколько шагов в сторону своего столика, но в этот момент откуда-то из-за плеча неожиданно вырос официант и отобрал у неё стаканчики с соком.
   – Ноу, ноу, – сердито бормотал он.
   Опешив от такой наглости, Полина несколько долгих секунд смотрела ему вслед, пока он не исчез за колоннами, потом вернулась к подруге.
   – Нет, ты видела?!
   – Видела. – Яна нервно покачивала зажатой между пальцами вилкой. – Я теперь из принципа ничего не буду здесь покупать. Пусть бесятся.
   – Я полностью с тобой согласна. Сейчас покушаем и пойдём в город. За водой.
   Несмотря на обилие блюд, поели они без аппетита…
   Прежде, чем отправиться по магазинам, пришлось заглянуть в обменный пункт, находившийся рядом со стойкой администратора (теперь они внимательно читали на дверях все вывески и надписи).
   В маленьком закутке чудом разместились три стула и отделанная коричневым пластиком конторка со стеклянным окном. Широко раскинув локти, к окошку склонился молодой мужчина лет тридцати. Он оживлённо разговаривал со служащим обменника на английском языке.
   Полина и Яна в ожидании своей очереди уселись на стулья. Работник по другую сторону конторки принялся что-то объяснять мужчине, потом поднялся с места.
   – Плиз вэйт, – сказал он и исчез за дверью.
   Иностранец нетерпеливо забарабанил пальцами по столешнице. Белые шорты и светлая майка выгодно подчёркивали его ровный бронзовый загар.
   – Поль, как ты думаешь: кто он? – вполголоса спросила Яна. – Англичанин, американец?
   Полина уткнулась взглядом в спину незнакомца. Молодой человек был не слишком высок, но очень хорошо сложен: узкие бёдра, широкие плечи, сильные крепкие руки. Его рукам она уделила особое внимание. Ну что поделать, если у неё такой бзик на верхние мужские конечности! В принципе, неплохой экземпляр. Подобные кисти обычно бывают у тех, кто профессионально занимается спортом или владеет приёмами самообороны – этакая «рука каратиста». Вот только пальцы немного подкачали: короткие, тонкие, какие-то детские. Совсем не вяжутся с обликом спортсмена.
   Она в затруднении почесала висок. На араба мужчина явно не тянул, на итальянца тоже. Поляк? Немец? Полное отсутствие волос на голове сильно затрудняло идентификацию по национальному признаку. К сожалению, на затылке у парня не написано, кто он.
   – Не знаю, – сдалась Полина. – По мне, так он просто лысый европеец.
   – Но с каким торсом! – восхищённо добавила Яна. – Посмотреть бы на него без одежды!
   Полина осторожно покосилась в сторону мужчины.
   – Хорошо, что он тебя не понимает.
   – Плохо, что не понимает, – возразила Яна. – Я бы с удовольствием поглядела на стриптиз в его исполнении.
   Мужчина перестал барабанить пальцами и неторопливо провёл ладонью по гладкому, как коленка, затылку.
   – Да уж, – согласилась Полина, – было бы любопытное зрелище. Интересно: он спереди так же хорош, как и сзади?
   Иностранец медленно повернулся к ним лицом. Чисто выбритый, голубоглазый, с лёгкой усмешкой на тонких губах. Парень стоял неподвижно, словно специально давал себя разглядеть.
   – Ну что, девчонки, фейс-контроль пройден? – неожиданно заговорил он.
   Услышав родную речь, Полина с запозданием прикусила язык, а Яна от удивления раскрыла рот.
   – Так вы русский?
   Наслаждаясь их замешательством, мужчина кивнул:
   – Ещё какой! Аж из самой Рязани.
   В это время подошёл служащий банка. Молодой человек повернулся к окошку и вновь бегло и очень уверенно заговорил с ним по-английски. Не искушённые лингвистическими тонкостями чужого языка, Полина и Яна пристыженно притихли на своих стульях. Немудрено, что они приняли мужчину за иностранца, – вон как шпарит!
   Незнакомец пересчитал полученную на руки сумму, сгрёб со стойки мелочь и посторонился, освобождая окошко для следующих клиентов.
   Полина готова была провалиться от стыда сквозь землю, когда он скользнул по ней хитрым, насмешливым взглядом. Это же надо было так лопухнуться!
   – Ну, пока, девчонки! – весело бросил им «иностранец».
   Как только мужчина покинул обменник, они с Янкой согнулись пополам, задыхаясь от безудержного хохота. Озадаченный араб с удивлением смотрел на них сквозь стекло конторки.
   Поменяв свои кровные доллары на местные бумажки, Полина и Яна сразу отправились на прогулку в город. За порогом отеля остановились. Налево или направо?
   Мимо с бесконечными гудками проносились автомобили.
   Решили всё-таки пойти направо. Пересекли проезжую часть и неторопливо зашагали по ярко освещённой улице вдоль дороги. Вокруг было полно туристов, беспечно бродивших кто группами, а кто и поодиночке. Среди них попадалось много местных жителей, даже встретился какой-то старик в засаленном халате и с облезлым верблюдом на поводу. Яна тут же сфотографировала их обоих на телефон.
   Они шли по тротуару, минуя длинные бесконечные ряды сувенирных лавок и магазинов. Возле каждой двери сидели или стояли продавцы. Полина была наслышана о назойливости египетских торговцев, но никак не ожидала, что все эти слухи окажутся стопроцентной правдой. Им с Яной в буквальном смысле слова не давали пройти, загораживая дорогу. Кто-то из торгашей даже схватил за руку, уговаривая зайти и посмотреть товар. Многие продавцы хорошо говорили по-русски, сыпали комплиментами и обещали скинуть цену в два, а то и в три раза.
   Сначала Полина и Яна послушно заглядывали в каждый магазинчик, изучали местный ассортимент и качали головами – время шопинга для них ещё не наступило. Но когда число лавок перевалило за двадцать, а в глазах стало рябить от бесчисленных кальянов, маек и фараонов, пришлось категорично отказываться от приглашений, а то и вовсе игнорировать приставучих зазывал.
   Чтобы хоть как-то отстраниться от бойкой торговли, они сошли с тротуара на дорогу. Но всё равно им вслед летели горячие призывы, и почти каждый второй считал своим долгом окликнуть и заявить: «Эй, девушка, я холостой, заходи»!
   Господи, взмолилась про себя Полина, ну когда же им попадётся хоть какой-нибудь продуктовый магазин, если таковые тут вообще имеются?!
   – Смотри, – сказала Яна, показывая на стеклянную витрину, за которой были видны полки с чем-то съестным в ярких упаковках и коробках.
   Они вошли в зал местного супермаркета и попросили воды. Здесь русского языка не понимали. Усиленно соображая, как будет по-английски «вода», Полина принялась чертить по воздуху руками, изображая жидкость.
   – Пить… вода… минералка. Аква минерале!
   Яна поступила проще – взяла рукой воображаемый стакан, поднесла ко рту и, «опустошив» до дна, смачно вытерла губы.
   – О-о, – понятливо протянул молодой продавец и принес ей целую банку пива.
   Почти угадал.
   Странная всё-таки вещь – ассоциативное мышление. Поток мыслей почему-то унёс Полину в сторону судоходства и кораблестроения. Как там называлась специальная полоса вокруг днища судна, показывающая его осадку?
   – Ватер, – сказала она, а про себя добавила – линия.
   – Воуте? – переспросил второй продавец. Он оказался гораздо смышлёнее своего напарника.
   Полина на всякий случай кивнула. И – о чудо! Араб вытащил из холодильника пластиковую полулитровую бутылку с прозрачной жидкостью.
   «Nestle», – прочитала Полина на этикетке. Пусть будет «Nestle». Она объяснила руками, что хочет большую бутылку, и показала три пальца. Понятливый продавец притащил из подсобки три пластиковые «полторашки». Умница! Она отсчитала сообразительному парню нужную сумму и добавила сверху фунт. От себя – за смекалку.
   Спрятав покупку в большой пакет, чтобы не засекли на вахте (кто знает, какие в этом отеле порядки), они с Яной благополучно вернулись в свой номер. На часах было одиннадцать пятьдесят семь по местному времени. Они приняли по очереди душ и легли спать.
   Ночью Полине приснился облезлый верблюд с красной ватерлинией на боку. А что? Он ведь тоже своего рода корабль пустыни.

//-- * * * --//
   Утреннее пробуждение было скорым и довольно жёстким.
   Арам Хачатурян со своими саблями вот уже несколько долгих минут испытывал на прочность терпение и барабанные перепонки Полины. Она и не предполагала, что у старенького Янкиного «Филипса» окажется такой громкий динамик.
   Полина резко села на кровати. Семь часов утра!
   – Яна! Да заткни ты его, наконец!
   Рука подруги лениво пошарила возле подушки – будильник умолк. Некоторое время они наслаждались тишиной.
   – Ян, – позвала Полина, – ты всё равно лежишь возле окошка. Посмотри, какая там погода?
   Яна скинула простыню, с трудом привела себя в вертикальное положение и несколько томительных секунд вглядывалась в верхнюю часть окна.
   – Непонятно, – проговорила она, зевая. – Бетонная стена мешает… и деревья. Да какая тебе разница! Мы ведь в Египте, а здесь зимой и летом всё одним цветом.
   Её ответ подействовал как немедленное руководство к действию. Полина скомкала свою простыню.
   – Тогда что мы тут лежим? Бегом на море!
   Через десять минут, умытые, причёсанные и полностью экипированные к походу на пляж, они выглянули из номера. Впереди, смачно хлопая резиновыми сланцами по пяткам, шла немолодая женщина в чёрном купальнике и соломенной шляпе. Куда можно идти в таком виде рано утром в Египте? Конечно, к морю. Полина и Яна не раздумывая отправились следом за ней, как за путеводной звездой.
   Метров через десять длинный двухэтажный корпус с номерами закончился, а вместе с ним оборвалась и мощённая плиткой дорожка. Точнее, она превратилась в хорошо утоптанную грунтовую тропинку, присыпанную песком. Минуя небольшой зелёный оазис с травкой, пальмами и диковинными кактусами, они сразу вышли на пляж – небольшой, компактный, метров пятьдесят в ширину с уходящим в море бетонным пирсом. Вся территория была густо заставлена шезлонгами и соломенными грибками от солнца.
   Несмотря на ранний час, народу на берегу собралось немало – Полине и Яне с трудом удалось найти один свободный лежак на двоих. По всему выходило, что в горизонтальном положении им придётся загорать по очереди.
   Полина сняла сарафан, скинула шлёпки, ощутив под ногами тёплый, но почему-то плотно утрамбованный песок, – зарыться в такой точно не получится. Буквально в трёх шагах волны лениво теребили мокрую гальку. Взгляд с восторгом охватил бескрайние чернильные просторы. Ближе к берегу вода становилась нежно-лазурной и прозрачной, почти как в бассейне с голубым кафелем. Только в тысячу раз экзотичнее. Просто дух захватывало от волшебного, насыщенного цвета. Так вот ты какое, Красное море!
   Ну что же, пришла пора познакомиться с тобой поближе, а заодно и обновить новенький, ещё ни разу не надетый купальник. Очень скоро его нежная бирюза будет выгодно оттенять загорелую кожу своей хозяйки. Главное только – не сгореть на солнце в первые два дня.
   Полина осторожно ступила в кристально чистую воду.
   – Хороша водичка! – с восхищением произнесла Яна у неё за спиной. – Тёплая, и каждый камешек на дне видно.
   Она подошла и встала рядом. На ней были короткий спортивный топик, сильно утягивающий все прелести, и цветные шортики для плавания, на манер мужских.
   – Что это? – удивилась Полина. – Твой купальный костюм?
   – А ты думала, я буду в бикини задницей сверкать? – хмыкнула подруга и храбро пошла на глубину.
   Полина пожала плечами и двинулась следом за ней. Вокруг плескался народ, качались на волнах надувные матрасы, довольно визжали ребятишки. Она зашла в воду по самую шею и уже намеревалась поплыть, но вдруг почувствовала, как нечто сильное и крупное схватило её за ноги и потянуло на дно.
   «Акула»! – мелькнула первая мысль. Она вскрикнула от ужаса и стала отчаянно отбрыкиваться, изо всех сил молотя руками по воде. Рот и нос мгновенно наполнились жуткой горечью, в горле запершило. Яна обернулась на крик и не раздумывая бросилась к ней на выручку.
   «Акула» так же неожиданно отстала, как и прицепилась, а через секунду перед носом Полины всплыла довольная физиономия какого-то парня. Он отфыркивался, держась одной рукой за её плечо, а другой протирал глаза.
   И тут сзади на него обрушилась Яна. Они ушли с головой под воду, но сразу вынырнули, подняв вокруг себя тучу брызг. Поединок продолжался. Полина разинула рот, собираясь позвать на помощь. Вдруг непонятно откуда возникла молодая девица и, словно пантера, вцепилась Яне в волосы. Подруга ослабила хватку, и теперь ей одной пришлось отбиваться сразу от двух противников. Нужно было срочно выручать свою верную защитницу – и Полина, не мешкая, кинулась на подмогу. Образовалась куча мала. Море пенилось вокруг них и бурлило, а они неуклюже барахтались в волнах, будто стая гигантских лососей на нересте.
   Сколько бы ещё продолжалась потасовка – неизвестно, но неожиданно кто-то сильный и цепкий отбуксировал Полину в сторону. Потом пришёл черёд неистовой русалки. Яна и парень-акула сдались сами.
   Выплёвывая воду и ругаясь друг на друга, вся компания под присмотром самозваного рефери взяла курс на сушу. Уже на берегу выяснилось, что парень-акула просто хотел подшутить над своей девушкой. В итоге перепутал её с Полиной. Думая, что ей грозит беда, Яна кинулась спасать подругу. Ну а верная русалка, разумеется, пришла на выручку к своему дельфину. Дальше – по кругу.
   Но что самое забавное – невольным судьёй этого морского боя оказался тот самый лысый «иностранец» из Рязани. Быстро же исполнилось Янкино желание увидеть его без одежды! Очень приятное зрелище, надо сказать.
   – Сергей, – представился он, задержавшись на Полине взглядом чуть дольше, чем позволяли приличия. – Надеюсь, теперь вас можно оставить одних?
   Парень из вражеского лагеря пожал ему руку.
   – Меня зовут Денис. – Он улыбнулся. – Спасибо, что разнял.
   «Иностранец» небрежно повёл литым плечом.
   – Пустое. Если что – зовите.
   Он подхватил с лежака свои вещи и вразвалочку направился в сторону отеля.
   – Девчонки, извините ещё раз, – обратился к Полине и Яне парень, назвавшийся Денисом. – В воде все ноги одинаковые.
   В серых глазах читалось лукавое раскаяние. На вид ему было лет двадцать пять, худощавый, немного повыше Полины. Короткие, кажется, рыжеватые волосы уже начали высыхать на солнце и теперь смешно топорщились, как иголки у ежа. На ключице парня кровоточила свежая ссадина.
   Полина махнула рукой.
   – Ничего, мы не злопамятные. Отомстим и забудем, – пошутила она. – А вообще, не парьтесь. Всё в порядке.
   – Точно, – поддакнула Яна. – Лучше представь нам свою защитницу.
   Парень улыбнулся и привлёк к себе за мокрые плечи миниатюрную светловолосую девчонку лет двадцати в весёленьком голубом купальнике:
   – Это моя сеструха Светка.
   Такая же сероглазая, очень похожая на своего брата, она вырвалась из его объятий и изящным движением поправила рукой собранные в пучок волосы.
   – Говорила я тебе, что твои дурацкие шутки до добра не доведут!
   Брат отмахнулся от неё, словно от назойливой мухи.
   – Ради бога, вот только не надо сейчас включать мамочку! – Он как-то по-особенному взглянул на Яну. – А ты молодец – сильная, и хватка у тебя, как у бульдога. Я думал, мне крышка.
   В его голосе проскочили уважительные нотки. Яна скромно потупила глаза, что было на неё совсем не похоже.
   Купаться почему-то уже никому не хотелось.
   – Девчонки, а вас как зовут-то? – полюбопытствовал Денис.
   Полина и Яна представились.
   – Вы уже ходили на завтрак? – не отставал парнишка.
   – Нет ещё.
   – А пойдёмте вместе, – в один голос предложили брат с сестрой.
   Яна в знак согласия кивнула головой:
   – Замечательная идея!
   Она решила всё сама, даже не взглянув на Полину. Впрочем, идея и правда была неплохая, к тому же новое знакомство в чужом месте пойдёт им только на пользу.
   – Предлагаю переодеться и встретиться возле ресепшна, – произнёс Денис, – скажем… минут через двадцать.
   В ресторане было малолюдно. Они без труда выбрали свободный столик на четверых в середине зала и отправились наполнять тарелки едой.
   В самом конце длинного раздаточного стола лихо орудовал сковородками араб в белом халате и сдвинутом набок берете. Рядом на подставке стояла большая кастрюля литров на пятнадцать с сырыми взбитыми яйцами. Он черпал из неё половником и быстро разливал «бульон» по шипящим сковородам. Затем поочередно переворачивал подрумянившиеся омлеты, ловко подбрасывая их вверх, и только после этого скидывал готовое блюдо в подставленные тарелки. В заключение яичница щедро посыпáлась мелко нарезанной зеленью.
   Своими поставленными на поток действиями повар напоминал шуструю белку в колесе. А по-другому никак – бесконечный поток голодных туристов с протянутой посудой подстёгивал не хуже пастушьего кнута.
   Полина с Яной взяли по омлету, приличную порцию блинчиков с джемом и овощной салат. К счастью, напитки с утра разрешались в неограниченном количестве. Не сдерживаясь в желаниях, они принесли себе по два стакана апельсинового сока (явно разведённого из порошка) и по чашке кофе.
   Света и Денис от омлета отказались.
   – Мы здесь шестой день, – пояснил мальчик-дельфин. – Скоро от яиц кукарекать начнём.
   Они с сестрой ограничились оладушками и молочной лапшой. Правда, Денис не устоял ещё перед порцией куриных котлеток.
   – Только не берите здесь местную колбасу, – по секрету сообщил он. – Редкостная гадость! Непонятно, что ешь: то ли жвачку со вкусом специй то ли резиновую подошву.
   Волосы у него давно высохли и действительно оказались светло-рыжими, словно выгорели на солнце. Похоже, парень был из разряда «бледных поганок». К таким совсем не пристаёт загар – лишь только краснеет кожа. Полине понравилась его яркая пёстрая рубашка с нагромождением яхт, парусников, плетёных канатов и якорей.
   А вот русалка, в отличие от брата, если и родилась рыжей, то очень искусно это скрывала при помощи краски для волос. Прямые пшеничные пряди игриво обрамляли круглое миленькое лицо. Да и загар ложился на её кожу так же хорошо, как шоколадное масло на белую булочку. Светлый льняной сарафан на единственной широкой лямке лишний раз подчёркивал благотворное воздействие ультрафиолета.
   Небольшой стол, накрытый сегодня розовой в клетку скатертью, быстро заполнялся тарелками. При таком раскладе даже самая узкая талия очень скоро поползёт вширь, как на дрожжах. А ведь тому, кто склонен к полноте, тем более нельзя расслабляться. Это правило в первую очередь касалось Полины. Но какие могут быть правила, когда вокруг столько всего вкусного и аппетитного? Решив, что будет блюсти фигуру сразу же после возвращения из Египта, она с удовольствием принялась за омлет. А что, вполне съедобно – не зря «яичный виртуоз» собирает такие очереди.
   – Вы сами-то откуда будете? – спросил Денис, уплетая за обе щеки котлетку.
   Полина промокнула салфеткой губы.
   – Из Подмосковья. А точнее – из Серпухова.
   – О-о! – воскликнул Денис. – Почти соседи. А мы из Пущино, слыхали о таком?
   – Из Академгородка, что ли?
   – Точно.
   – С ума сойти! – теперь уже не выдержала Яна. – Это ж надо забраться в такую даль, чтобы познакомиться здесь со своими земляками!
   Они, наверное, ещё минут десять обсуждали за столом это невероятное совпадение.
   – Вы первый раз в Египте? – сменила, наконец, тему Янка.
   Света кивнула.
   – И как вам здесь? – продолжала допрос подруга. – Куда можно сходить, что посмотреть?
   Света облизала ложку и завела глаза вверх.
   – Ну… можно в городе погулять: кафе, ресторанчики всякие, дискотека. А ещё по магазинчикам прошвырнуться, если приставучие продавцы не смущают. На экскурсии, опять же, можно съездить… – Она неожиданно умолкла, посмотрела сначала на Яну, потом на Полину. – Вы, кстати, с Омаром ещё не познакомились?
   – Кто это?
   – Наш отельный гид от «Тез Тура». Он обычно в холле сидит. В жёлтой рубашке и полосатом галстуке. Завлекает туристов на экскурсии.
   Полина вспомнила вчерашнего араба, любезно подсказавшего им, где находится ресторан, и ответила:
   – Познакомились. Он пригласил нас сегодня на какую-то ознакомительную беседу.
   – Вот-вот, – вставил Денис. – Будет вас уговаривать брать экскурсии только у него. Запугает уличными продавцами: мол, у них не покупайте, там обманут, облапошат и прочие страсти. Но вы его не слушайте. У него от этих продаж свой процент капает. Точно такие же поездки, но вдвое дешевле, можно смело покупать на улице.
   Света закивала головой.
   – Если соберётесь на экскурсию, мы вам покажем место, где сами брали, – вставила она. – Там довольно милые цены. Продавец сказал, что они только открылись, поэтому так дёшево. Клиентов прикармливают.
   Полина отставила в сторону пустые тарелки и взяла в руки чашку с кофе.
   – Это было бы здорово. К тому же у нас с деньгами негусто. А куда ехать посоветуете?
   – Мы, например, были на Райском острове… – начала перечислять Света.
   – Фигня полная! – перебил её брат. – Куча песка посреди моря и толпа народа, как на городском пляже!
   – …потом ездили в Луксор, – словно ни в чём ни бывало, продолжала девушка. – Смотрели разрушенный храм и усыпальницы фараонов. Ничего, разок можно побывать, жарко только очень. Если поедете – берите с собой воды побольше.
   Денис запихнул в рот последний оладушек.
   – А я бы посоветовал джип-сафари купить, – проговорил он с набитым ртом. – Хоть на квадриках погоняете.
   – На чём? – не поняла Полина.
   Яна фыркнула:
   – На квадроциклах, тоже мне деревня!
   Света кивнула и улыбнулась:
   – Девчонки, только лифчики обязательно надевайте. Иначе вас так растрясёт – без сисек останетесь! Там дорога через пустыню – как доска стиральная. Мы с Дениской вчера туда ездили. Жесть! Но мне понравилось.
   – А ты в лифчике была или без? – со смехом уточнил Денис.
   – Дурак! – не осталась в долгу сестрёнка.
   За разговорами время пролетело незаметно. Договорившись с новыми знакомыми встретиться на пляже, Полина и Яна уселись в холле на диванчике поджидать Омара. Похоже, кроме них отельного гида жаждали видеть ещё несколько человек, терпеливо вышагивающих вокруг мраморных колонн.
   Омар не подвёл. Ровно в десять ноль-ноль, отдохнувший, наутюженный и готовый к работе, он нарисовался в дверях парадного входа. В той же канареечной рубашке, тёмных очках и с кожаным кейсом в руках. Он поприветствовал своих коллег за стойкой и с улыбкой приблизился к ожидавшим его людям.
   Что бы ни говорили о нём Света и Денис, но Полине этот улыбчивый араб внушал доверие. Собственно, ничего нового они от него не услышали. Омар действительно предложил им длинный перечень самых разнообразных и интересных мест, где можно побывать, но при этом честно признался: на улице дешевле. И пусть туристы сами решают, что им важнее: качество и безопасность либо дармовщина и риск. Омар вовсе не собирался никого убеждать, уговаривать, а тем более – пугать. Вполне адекватный дядька. Полина и Яна обещали подумать и, взяв у него прайс-лист, побежали на пляж.
   Как всё-таки хорошо иметь друзей, которые о тебе заботятся! Денис и Света просто каким-то чудом сумели раздобыть ещё два свободных шезлонга. И пусть они выглядели старыми, обшарпанными, с облупившейся на солнце краской, зато на них можно было спокойно лежать и не опасаться, что на тебя наступит чья-то неосторожная нога.
   – Если не хотите валяться на голом песке, – пояснила молодая, но практичная Света, – занимайте шезлонги с шести утра. Караулить не надо. Достаточно оставить на нём свою вещь – кепку, например, или футболку – и всё, можно идти спать дальше, никто не посмеет занять. Хотя… бывало и такое.
   Они вчетвером устремились к воде. Только сейчас Полина заметила на ногах брата и сестры одинаковые тапочки с прорезиненной подошвой.
   – Вы купаетесь в обуви? – удивилась она.
   – Не хотим лишних проблем, – ответил Денис. – Иногда на дне попадаются острые раковины и обломки кораллов. Здесь многие купаются в таких шлёпках.
   – А я больше всего боюсь наступить на морского ежа, – вставила Света. – При нас один парень напоролся на его иголки – так у бедняжки потом нога до колена распухла и покраснела. Весь отдых коту под хвост.
   Полина испуганно принялась сканировать прозрачное дно под своими ногами. Но вроде бы ничего страшного не заметила: камешки, ракушки, песок.
   – Они что, ядовитые, эти ежи?
   – В общем, да, – кивнула Света, собирая в пучок волосы на затылке. – Но днём их можно не опасаться – они сидят на глубине в камнях. А вот вечером выползают поохотиться…
   – …на тури-истов! – зловеще хохотнул Денис.
   – Балбес! – тут же ласково приложила его сестра и толкнула в воду.
   Падая, Денис увлёк её за собой. Шутливо барахтаясь на мелководье, они пытались по очереди оседлать один другого.
   – Может, тоже такие тапочки купим? – на всякий случай предложила Полина.
   Яна беспечно махнула рукой.
   – Ерунда! Смотри, какое здесь дно чистое!
   Она демонстративно зашла в воду по пояс и нырнула, мелькнув над поверхностью цветастыми шортами.
   Солнце здорово припекало. Полина спиной и затылком ощущала его горячее гостеприимство. Даже не верится, что она прилетела отдыхать в чужую страну! Целых восемь дней без куртки, тёплых сапог и ненавистной слякоти! Наплевав на ежей и прочую ядовитую живность, она зашла на глубину и поплыла вдоль пирса. То на спине, то снова по-лягушачьи, наслаждаясь морским простором. Да уж, это вам не тесный и переполненный пловцами бассейн!
   Вдоволь накупавшись, она вылезла на берег. Янка всё ещё продолжала резвиться в море с новыми знакомыми.
   Чтобы не обгореть под прямыми лучами, Полина намазала себя кремом, где сумела достать, и с удовольствием улеглась на шезлонг. Она накрыла лицо соломенной шляпкой и сомкнула веки. Если бы не доносившийся отовсюду иностранный говор, вполне можно было представить себя где-нибудь дома, на речном берегу: тот же плеск воды, жаркое солнце над головой, крики и смех отдыхающих. Постепенно все звуки и шорохи стали отходить на второй план. Словно кошка на подоконнике, пригретая тёплыми лучами, она задремала.
   Неизвестно, сколько времени продолжалось это блаженное состояние, но вдруг что-то мокрое и холодное прикоснулось к её раскалённому на солнце бедру. Ну Янка, блин, не дала спокойно поспать! Она открыла глаза и с яростью сдёрнула с лица шляпу.
   Склонившись над лежаком, на Полину смотрел лысый «иностранец» Сергей.
   Она зажмурилась от яркого солнца и, нащупав рядом очки, спрятала глаза под тёмными стёклами.
   – Привет, – улыбнулся рязанский мачо, показывая мелкие ровные зубы.
   Парень был в синих плавках-шортах, в одной руке он держал маску для плавания, а другую прятал за спиной. Полина машинально скользнула взглядом по верху своего купальника: всё ли там в порядке, не вылезло ли из-под тонких бретелек что-нибудь лишнее?
   Сергей выпрямился в полный рост, продолжая держать руку за спиной. Какое же у него обалденное тело! Как на картинке. Гладкая загорелая кожа, твёрдые мускулы, плоский рельефный живот, мокрые плавки туго облегают… Стоп! Полина подняла глаза, заставляя себя смотреть на его тщательно выбритый подбородок.
   – Привет, – запоздало ответила она.
   Рука Сергея вынырнула из-за спины.
   – Это тебе.
   Полина приподнялась на локте, чтобы лучше разглядеть то, что он ей протягивал. Это была морская раковина величиной с ладонь. Бледно-розовая, с блестящими тёмными пятнышками, как у леопарда, и длинными тупыми зубчиками, она напоминала старинный черепаховый гребень.
   Полина взяла её в руки: гладкая, прохладная. Так и хочется поднести к уху!
   – Откуда такая прелесть?
   – Со дна морского достал.
   Полина недоверчиво покосилась в сторону плескавшихся в воде туристов.
   – Неужели здесь такие водятся?
   – Даже лучше, – заверил её Сергей. – Красное море – это единственное, из-за чего стоит ехать в Египет.
   – А как же пирамиды, фараоны?
   Молодой мужчина равнодушно махнул рукой и присел перед ней на корточки.
   – Пирамиды – ерунда, пыль веков. Главное достояние египтян – Красное море. Ты когда-нибудь ныряла с аквалангом?
   Полина покачала головой:
   – Откуда?
   – А я тут по нескольку раз в год дайвингом занимаюсь. Для меня погружения – как наркотик. После подводной красоты на берег даже выходить не хочется.
   Полина кивнула на маску и усмехнулась:
   – Этот, что ли, твой акваланг?
   Сергей поджал губы.
   – Зря смеёшься. С маской тоже очень интересно плавать. А вообще, мы с ребятами-дайверами частенько объединяемся и идём на катерах к какому-нибудь рифу на несколько дней. Там подводный мир гораздо богаче, чем здесь. Вот завтра, например, собрались. – Он кивнул в сторону небольшого низенького строения на краю пляжа. – Кстати, на территории нашего отеля есть дайв-центр. Можешь взять у Руслана несколько уроков. Он хороший инструктор. Уверяю: не пожалеешь.
   Полина села, опустив ноги на тёплый, плотно утрамбованный песок.
   – Боюсь, я не создана для глубоких погружений. А вот с маской готова попробовать.
   – Пойдём? – предложил Сергей.
   Они вошли в воду. Мужчина помог Полине нацепить большие пластиковые очки, сбоку над виском прикрепил дыхательную трубку.
   – Держи загубник зубами. Дыши спокойно и ничего не бойся, – поучал он. – А теперь потихоньку греби, любуйся пейзажем.
   Ощущая себя инопланетянкой с антенной на макушке, Полина легла на воду лицом вниз и медленно, по-лягушачьи, поплыла. С дыханием удалось справиться без проблем. Она крепко обхватила силиконовую трубку губами и запыхтела, как старый угольный паровоз.
   Вот теперь можно и осмотреться… Боже мой, а ведь «иностранец» был прав! Вид «изнутри» оказался в тысячу раз богаче и интереснее, чем она предполагала вначале. Сквозь прозрачную толщу воды на дне был виден каждый камешек, каждая впадинка. Где-то сбоку стремительно мелькнула стайка длинных тонких рыбок, похожих на выпущенные из арбалета стрелы. Полина устремилась вперёд. Глубина под ней постепенно увеличивалась. Теперь до дна было метра два-три, не меньше. Крупнее становились и валуны на песке. Да тут целые горы валунов и камней, похожих на диковинные отростки! А среди них развёртывалась целая жизнь, полная всевозможных морских обитателей, – здесь без устали сновали мелкие пёстрые рыбёшки, ползали рачки. Странные цветные наросты в виде кактусов с большими глазами равнодушно таращились на Полину снизу вверх.
   А вон за тем камнем виднеется что-то тёмное. Она подплыла ближе и «зависла» над объектом: маленький чёрный шарик с иголками «сидел» на валуне и не шевелился. Что это, рыба такая? А может, растение или морское животное? Вот снова колючий шарик… и ещё несколько. Один показался Полине размером с футбольный мяч – длинные чёрные иглы грозно топорщились в разные стороны. Внезапно её осенило: так это же морские ежи! Вид ядовитых монстров почему-то вызвал тихую панику. Она развернулась и торопливо поплыла назад. Ближе к берегу камни стали мельче и ежей среди них как будто бы не было.
   Она только сейчас заметила, что всё это время Сергей неотлучно следовал за ней на расстоянии вытянутой руки. Полина сняла очки и благодарно улыбнулась.
   – Спасибо за изумительную экскурсию! Особенно за подстраховку.
   – Тебе понравилось?
   – Не то слово! – она торопливо отвела взгляд от его крепкой загорелой груди. – Обязательно куплю себе маску. Теперь просто так плавать уже неинтересно.
   Они медленно шли по песку к шезлонгу. Краем глаза Полина заметила, как две молодые красотки пятьдесят четвёртого размера поедают её ревнивым, завистливым взглядом. Ну а что им ещё остается делать, когда рядом с ней такой Аполлон?
   – Чем ты будешь заниматься вечером? – неожиданно спросил Сергей.
   Вопрос не застал Полину врасплох. Женщина почти всегда чувствует, имеет ли на неё виды мужчина. Во всяком случае, интуиция ещё никогда её не подводила.
   – Пока не знаю, – вздохнула она.
   – Тогда давай пойдём в город и выберем тебе маску.
   – Предложение заманчивое, но ведь я не одна.
   Сергей чему-то улыбнулся.
   – У тебя забавная подруга. Но думаю, она с нами не пойдёт.
   – Почему?
   Вместо ответа парень посмотрел куда-то влево. Она проследила за его взглядом.
   Неподалёку на шезлонге вниз лицом лежал Денис, а Яна медленно и с воодушевлением намазывала ему спину кремом для загара. Полина покачала головой. Ну, Янка – зря время не теряет!
   С другой стороны, подруга прилетела сюда залечивать свои душевные раны. Пусть развлекается. Если это поможет делу – почему бы и нет?
   – Поль, буду ждать тебя в восемь часов на ресепшне, – сказал Сергей. – Если надумаешь, приходи.
   Он кивнул напоследок головой и направился в сторону отеля.
   Полина присела на шезлонг и только сейчас спохватилась: «Эх, надо было попросить Сергея намазать ей кремом спину! А Янку разве дозовёшься теперь? Быстрее сгоришь под палящими лучами». Она передвинула лежак в тень от навеса и улеглась на живот. Сон и на этот раз не заставил себя ждать…
   – Полька, просыпайся, хватит дрыхнуть! – неожиданно раздался над ухом жалобный голос подруги. – Я после купания есть хочу. Светке-то с Денисом хорошо: они на обед пошли.
   Полина лениво перевернулась на спину.
   – Нам обед не полагается.
   – Знаю. Пойдём тогда «Роллтон» запарим. Кстати, у нас от завтрака оставались булочки. Зря мы их, что ли, из столовки спёрли?
   Полина поднялась. Они собрали вещи, сдали пляжные полотенца и направились в бунгало. Наверное, это здорово, когда твой номер находится в трёх шагах от моря. Таким преимуществом даже не все пятизвёздочные отели могут похвастаться.
   Пока в стеклянной банке закипала вода и разбухала вермишель, Полина и Яна приняли душ и только после этого взялись за пластиковые вилки. После морского воздуха и правда разыгрался волчий аппетит. Они некоторое время молча уплетали горячие, ароматные макароны.
   – Я смотрю, Есенин к тебе клинья подбивает? – первой заговорила Яна, удобно устроившись на кровати с поджатыми по-турецки ногами.
   – Какой Есенин?
   – Наш «иностранец» из обменника, который нас сегодня разнимал.
   Полина даже перестала жевать.
   – А почему Есенин?
   – Потому что он блондин, родом из Рязани и его тоже зовут Сергей.
   – Интересно, как ты определила цвет волос – он же бритый?
   Яна поднесла к губам кончик вермишели и ловко, с чмоканьем, втянула макаронину себе в рот.
   – Какая разница! Черепушка-то у него светлая.
   Железная логика.
   – Он вечером пригласил меня на прогулку по городу, – сообщила Полина. – А давай пойдём все вместе?
   Яна соскребла со дна пластиковой тарелки остатки вермишели.
   – Не знаю, – немного подумав, проронила она. – Я обещала показать Денису и Светке несколько приёмчиков самообороны.
   – Ладно тебе заливать – лучше признайся, что глаз на Дениса положила. А то приёмчики какие-то придумала.
   Яна отставила пустую тарелку на кровать и по-кошачьи облизнула губы.
   – Что, так заметно?
   Полина вновь представила перед глазами увиденную на пляже сцену.
   – Ты ему так увлечённо мазала кремом спину, словно делала эротический массаж. Даже Сергей это заметил.
   – Есть грешок, каюсь! – Яна потянулась за стаканчиком с горячим чаем. – Кстати, как тебе Денис?
   – Прикольный и рыжий. Всё как ты любишь, – улыбнулась Полина.
   – Мне он тоже «зашёл», – призналась подруга и сделала осторожный глоток. – Поль, а почему ты не хочешь одна с Есениным прогуляться? По-моему, он на тебя запал.
   – Не хочу обнадёживать человека. Сдуру пообещала, а теперь жалею.
   Яна сделала удивлённые глаза.
   – Разве он тебе не нравится? С такой-то фигурой!
   Полина сыто бросила вилку в пустую тарелку.
   – Не спорю: фигурка классная. Вот только типаж не мой.
   «Лучше бы на его месте оказался тот парень из самолёта», – почему-то подумала она. Ей вдруг стало тоскливо и невыносимо захотелось домой.
   – А знаешь что? Никуда я не пойду. Лягу спать и всё!
   – Ну уж нет! – погрозила пальцем подруга. – Хандрить я тебе не дам. А гулять мы все вместе пойдём. Впятером.
   После ужина одной большой компанией они собрались на ресепшн. Сергей, конечно, не ожидал увидеть столь шумную ватагу и даже несколько растерялся. А на что он рассчитывал? На романтическую встречу под египетской луной? Однако если парень и был разочарован, вида он не показал.
   Сначала они посетили несколько магазинчиков, где выбрали Полине подводную маску. Послушав её рассказы о морских красотах, остальные тоже прикупили себе очки с трубкой. А Денис дополнил свой комплект новенькими ластами.
   Перед глазами Полины всё ещё стояли ощетинившиеся колючки морских ежей, поэтому она не стала экономить на безопасности и приобрела для себя специальные подводные тапочки. Вроде бы тапочки как тапочки. С виду самые обычные, матерчатые, только плотно облегают ногу и подошва резиновая. Яна и на этот раз отнеслась к её опасениям со здоровой долей скептицизма.
   – Зараза к заразе не пристанет. Пусть они сами меня боятся! – прокомментировала она свой отказ.
   На правах добровольного гида Сергей вызвался показать им несколько иную Хургаду, нежели та, что они видели сейчас. Когда лихой таксист привёз их в райончик под названием Эль-Мамша, они не смогли скрыть изумления. Улица выглядела непривычно чистой, просторной, ухоженной. После шумных пыльных кварталов здесь было на удивление тихо и уютно. Под ногами – отмытая тротуарная плитка, вдоль проспекта тянутся ровные, облагороженные ряды пальм. Вокруг презентабельные отели, рестораны, магазины. В огромных витринах отражается свет фонарей и медленно проплывают силуэты беспечных, никуда не спешащих туристов. Невероятный Бродвей по-египетски! Тепло, безветренно, светло, спокойно. Такое ощущение, будто находишься в огромном павильоне с высокой прозрачной крышей.
   А самое главное – здесь нет приставучих торгашей, никто не навязывает тебе товар, не тянет за руки в свои лавки. Ради любопытства они зашли в большой магазин. О чудо! Ни один продавец не дёрнулся к ним навстречу, никому не было до них абсолютно никакого дела. Просто фантастика! Да здравствует родной ненавязчивый сервис! Правда, и цены тут были фиксированные – на порядок выше уличных.
   Совершать покупки в этом районе Сергей не советовал – для шопинга в Хургаде есть другие, более подходящие места.
   Они побродили по окрестностям ещё немного, потом свернули в один переулок, другой, третий – и снова перед глазами толпы туристов, сувенирные лавки, грязь, шум, суета и бесконечные автомобильные гудки. Но такой Египет нравился Полине гораздо больше – ведь здесь бурлила настоящая жизнь.
   Проголодавшись, они перекусили в небольшой уютной кафешке, отведали местного пива. Кстати, довольно неплохого на вкус. Из всей компании только один Сергей воздержался от напитка, ограничившись соком.
   – Накануне перед погружениями лучше вообще не употреблять спиртное, – пояснил он.
   После пива кто-то предложил раскурить по кругу кальян. Передавая «трубку мира» Денису, Полина поняла про себя одно: если ты никогда в жизни не курила, не стоило и начинать. А вот Яне процесс понравился, и она пообещала обязательно включить кальян в список своих будущих покупок.
   После кафетерия они ещё успели посетить какую-то местную дискотеку, но быстро оттуда ушли. Вроде бы и музыка гремела забойная, но уж очень многие зарубежные хиты звучали в непривычной арабской обработке. Да и самих арабских парней на танцполе было гораздо больше, чем вездесущих туристов.
   Всё-таки странный у восточных народов менталитет. Мужики развлекаются как хотят и с кем хотят, а их женщины безропотно сидят дома. На улицах бедняжки носят длинные балахоны и даже в море купаются полностью одетыми…
   В два часа ночи, усталые и полусонные, они вернулись в гостиницу. Комната Дениса и Светы находилась в главном корпусе на третьем этаже и выходила окнами на территорию отеля. В ней не было ничего общего с тем убогим чуланом, который в самом начале пытались подсунуть Полине и Яне служащие отеля. Брат с сестрой распрощались со всеми до утра и принялись штурмовать мраморную лестницу.
   Бунгало Сергея располагалось где-то рядом с бассейном, но он, не слушая возражений, пошёл провожать Полину и Яну до дверей их номера.
   Мечтая уронить голову на подушку, Полина шагнула следом за подругой на крыльцо, но Сергей неожиданно удержал её за локоть.
   – Поль, подожди, – тихо попросил он. – Давай ещё немного погуляем, если ты не против, конечно.
   Яна тактично скрылась за дверью, бесшумно прикрывая её за собой. Полина остановилась. Тёплый морской воздух и спокойное звёздное небо над головой убаюкивали не хуже, чем молоко с мёдом или сказка на ночь. Она подавила зевок.
   – Уже очень поздно, Серёж.
   – Я знаю. – Он взял её за руку. – Но рано утром мы с ребятами идём на рифы. На весь день. А послезавтра я улетаю домой.
   – Желаю тебе отлично поплавать.
   – Это всё, что ты можешь сказать?
   – Нет. Ещё огромное тебе спасибо за чудесный вечер.
   – И всё?!
   Полина осторожно высвободила свою руку. И что он заладил: всё да всё! Ноги, что ли, ему теперь целовать за эту экскурсию или молиться, как на святую икону?
   – И что же ты хочешь? – вслух спросила она.
   Он медленно провёл пятернёй по бритому затылку.
   – Прогуляться с тобой по пляжу.
   «Но это как минимум, – мысленно продолжила за него Полина. – А как максимум – заняться любовью на облезлом шезлонге».
   Она окинула взглядом его крепкие плечи под тонкой майкой. «Нет, дорогой дружочек, за услуги экскурсовода это слишком высокая плата. Тут не поможет даже твой шикарный рельеф». Но отшивать парня в резкой форме было бы слишком грубо и неприлично. Да и не заслужил он такого обращения.
   – Сергей, – она старалась говорить деликатно, но твёрдо. – Боюсь, что больше не имею права злоупотреблять твоим временем. Ты и так потратил на нас целый вечер. И потом, тебе рано вставать. Нужно отдохнуть перед поездкой. Спасибо тебе за всё и… спокойной ночи.
   – Но… Полин, ты понимаешь, что мы больше с тобой не увидимся?
   У него был разочарованный и даже немного расстроенный голос. Ничего, переживёт.
   – Да, Серёж, понимаю. Мы ведь могли вообще никогда не встретиться.
   Он несколько секунд пытливым взором изучал её лицо, потом нехотя кивнул.
   – Я тебя понял. – Он умолк, нервно покусывая нижнюю губу. – Спрашивать номер твоего телефона, наверное, так же бессмысленно?
   – Конечно, у меня муж ревнивый.
   – А если я оставлю тебе свой?
   – Не надо. Я всё равно не позвоню.
   Это было жестоко, но честно. Сергей вздохнул.
   – Эй, красавчик! А ты поднимайся ко мне, – неожиданно раздался откуда-то сверху громкий женский голос. – Я ломаться не буду. Да и мужа ревнивого у меня нет.
   Полина и Сергей одновременно подняли головы вверх. На балконе второго этажа, облокотившись о перила, стояла женщина (в темноте лица не разобрать) и прислушивалась к их разговору. Она игривым жестом поманила Сергея к себе.
   – Ну что же, – натянуто улыбнулся парень, – тогда прощай. Хорошая ты девчонка, Полина, но мне с такими не везёт.
   Он вдруг наклонился, поцеловал её в щеку и, не оборачиваясь, быстро зашагал вдоль аллеи прочь.
   – Удачи тебе! – с опозданием крикнула ему вслед Полина.
   Подруга встретила её с язвительной улыбкой.
   – Какое трогательное прощание! – Она улеглась на спину и закинула руки за голову. – Твой муж бы тобой гордился.
   Полина криво усмехнулась.
   – А ему вообще со мной здорово повезло.
   От дальнейших комментариев она воздержалась и, скинув босоножки, босиком по кафельному полу прошлёпала в душ. Сейчас быстренько под прохладную воду, а потом спать… спа-ать.

//-- * * * --//
   Под утро её разбудил грохот упавшего на пол предмета. Кажется, это был Янкин мобильник. Полина приоткрыла один глаз – взъерошенная после сна подруга торопливо натягивала на себя футболку.
   – Ты куда?
   – Пойду лежаки занимать, – почему-то шёпотом ответила Яна. – Ты спи, рано ещё.
   – Молодец, – успела похвалить Полина и снова провалилась в сон.
   Ровно в семь часов по комнате, размахивая огромными острыми саблями, запрыгал, закружился в вихре своей музыки Хачатурян. Во всяком случае, Полине так показалось. Она со стоном накрыла голову подушкой. Вот чёртов телефон – и почему он не разлетелся вдребезги?!
   Но на этот раз Яна быстро утихомирила неугомонного композитора.
   – Поль… Полька, вставай, – тормошила она. – Пора солнечные ванны принимать. Спать дома будешь.
   Денис и Света были уже на берегу. Точнее, на шезлонгах лежали их вещи, а сами родственнички давно плескались в море.
   Всё-таки как хорошо и комфортно ранним утром на пляже! Не холодно, не жарко – просто райская благодать! Полина с удовольствием втянула носом морской воздух и подняла глаза – по всему небу до самого горизонта расстилалась лёгкая молочная дымка. В некоторых местах она истончилась, подобно вологодским кружевам, и сквозь её затейливые узоры сонно проглядывал нежный лазурный небосвод. Значит, день снова будет жарким. Впрочем, как всегда.
   Натянув на себя маски, Полина и Яна решили сразу попасть на глубину, минуя каменистое дно, валуны и острые ракушки. Они шли по бетонному пирсу, на котором длинными рядами выстроились соломенные грибки и шезлонги с отдыхающими, и посмеивались над своим комичным видом.
   По бокам от пирса в воду уходили каменные ступени, густо усеянные странными шершавыми наростами, похожими на пустые глазные яблоки. В самом конце волнореза находился ещё один спуск в море – металлическая, проржавевшая от времени лестница. Именно отсюда начиналась настоящая глубина.
   Наверное, около часа Полина и Яна бороздили вниз лицом прибрежные воды отеля, с наслаждением созерцая морское дно. Спасибо «Есенину»! Дай бог ему счастья, здоровья и красавицу-жену в придачу за то, что вовремя подсказал им простой и вместе с тем такой замечательный способ времяпрепровождения!
   Вдоволь налюбовавшись морскими красотами, они вылезли на берег. Немного обсохли, а потом, позвав с собой брата и сестру, пошли на завтрак.
   После ресторана пляжный отдых продолжался ещё часов до двух. Ближе к вечеру, как только солнце опустилось за горизонт, они снова всей толпой отправились гулять по городу. А что делать? Анимация в их отеле не предусмотрена. Каждый развлекается как может.
   Неизвестно, что нашло в этот день на Янку, но благодаря облегающему топику и белым коротеньким шортикам (юбки в её гардеробе были изжиты как класс) выглядела она довольно мило. Если бы не мужская походка, её внешний вид вполне можно было назвать женственным. Какой-то араб даже пытался пригласить её на свидание, нисколько не стесняясь присутствия Дениса.
   Впрочем, в этой стране на недостаток внимания со стороны местных мужчин не могла пожаловаться ещё ни одна женщина. Полина и Яна поняли это, как только ступили на египетскую землю.
   Набродившись по городу, всей четвёрке захотелось пить. И есть, конечно, тоже. Когда встал выбор между вездесущим Макдоналдсом и местной кафешкой, со счётом «три: один» победил международный общепит. Столик выбрали у окна.
   – Девчонки, – сказала Света, отправляя в рот ломтик жареного картофеля. – Я предлагаю завтра вечером заняться…
   – … сексом, – Денис, как всегда, внёс в разговор посильную лепту.
   – Балбес ты, Дениска, а ещё старший брат называется! Я предлагаю заняться всего лишь шопингом. Мы ведь послезавтра улетаем. Хотелось бы прикупить домой каких-нибудь сувениров на память. – Её тонкие пальчики деликатно сжимали картофельный ломтик. – Вы пойдёте с нами?
   Денис бросил на Яну полный ожидания взгляд.
   Полина и Яна переглянулись. А что, вроде неплохая идея! Всё равно им рано или поздно придётся идти за покупками, так почему не сделать это вместе со всеми? Да и бродить по магазинам большой компанией гораздо веселее. Полина без колебания дала «добро». Янку даже спрашивать не надо было – уже один её довольный вид выдавал полное согласие.
   – Вот и хорошо! – заулыбалась Света. – Заодно мы вам покажем место, где брали экскурсии.
   Утро следующего дня началось по уже отработанной схеме: подъём, купание, порция ультрафиолета (на этот раз лежаки для всех занимала Полина) и завтрак. А после столовой – снова пляж, море, свежий воздух и приставучие арабы с ароматическими маслами и бесконечными приглашениями на массаж и спа-процедуры. И так до самого обеда.
   Постепенно тюлений отдых начал им надоедать. Хотелось новых ощущений, эмоций, активности, приключений. Уже на третий день было понятно: пассивное времяпрепровождение – это не для них. Нет сомнений, что именно экскурсии окажутся для двух молодых и любознательных девчонок отличным выходом из тупиковой ситуации.
   Ближе к шести часам Полина и Яна стали готовиться к очередному десантированию в город. Собственно, готовиться начала Полина: макияж, причёска, выбор нарядов перед зеркалом. Она перетряхнула весь шкаф.
   – Господи, да что же мне надеть-то?
   – Ты как на свидание собираешься, честное слово! – заметила Янка, лёжа на кровати поверх покрывала.
   Полина приложила к талии длинную алую юбку.
   – Женщина всегда остаётся женщиной, даже если идёт выносить мусор или отправляется в магазин за хлебом. – Она повернулась к подруге. – Почему бы и тебе не принарядиться? Выглядишь как мальчишка. Хочешь, возьми моё платье.
   Яна свесила с кровати босые ноги, нащупала тапочки.
   – А нафига? Мне всё равно козырять нечем. Это ты у нас вся из себя фигуристая: грудь, попа… а я так, погулять вышла. – Она задумчиво умолкла. – Хотя странно… как бы я здесь ни оделась, эти арабы с ходу вычисляют во мне бабу! Как?!
   Встав с кровати, она подошла к зеркалу и повернулась левым боком, одёргивая на бёдрах бесформенную хлопковую футболку. Её придирчивый взгляд блуждал по собственному отражению, изучая просторные бермуды, загорелые икры, ступни в резиновых тапочках. Она подняла глаза и остановила взор на уровне груди.
   – И как они только определяют? Ничего же не видно.
   Полина наконец, сделала выбор, натягивая на себя алую юбку и светлый топ.
   – Мужской взгляд – чуткий инструмент. Не зря же говорят, что мужчины любят глазами, – утешила она и добавила: – И что бы ты, подруга, ни твердила, я думаю, Денису понравилось бы твоё преображение.
   Яна ещё раз внимательно посмотрела на своё отражение и медленно покачала головой.
   – Нет уж. Ты моё кредо знаешь. Если я кому-то буду интересна – полюбит и такую. Чем не проверка на вшивость? А вот потом уже буду и наряжаться.
   – Так человека нужно сперва заинтересовать, а ты действуешь методом от противного.
   Яна смешно наморщила нос.
   – Не занудствуй, подруга, – она схватила с кровати сумочку Полины и подала хозяйке. – На, держи свой саквояж, и побежали. Светка с Денисом нас, наверное, заждались.
   Привычным маршрутом по узкому длинному проходу они направились к главному зданию отеля. Каждый раз, поворачивая за угол своего корпуса, им приходилось проходить мимо низенькой квадратной дверцы в стене между кухней и рестораном. Дверь всегда была чуть приоткрыта – заходи кто хочешь, только нагибайся ниже. Очень часто возле странного порога наблюдалось большое скопление дешёвых резиновых шлёпанцев. Казалось, будто внутри помещения собралась приличная босая компания. Полина поделилась своими наблюдениями с подругой.
   – Так это молельная комната, – заявила Яна. – Мне про неё Светка рассказывала. У них окна как раз над этим делом находятся. Мусульмане ведь по нескольку раз в день молятся, и первый призыв к намазу у них в пять утра. Так вот, Светка с Денисом постоянно просыпаются из-за их напевов. Даже хотели номер поменять.
   Полина удивилась:
   – Странно, а я ничего не слышу.
   – Потому что дрыхнешь, как лошадь! – ввернула подруга. – А вообще, наши номера находятся далеко. Там и правда не слышно.
   «Повезло», – подумала Полина. Тишину она ценила превыше всего.
   И всё-таки они опоздали. Брат и сестра с нетерпением ожидали их появления, сидя в холле на диване.
   Они вышли на улицу, чтобы поймать такси. Поднятая рука – и очень скоро разговорчивый, бесшабашный араб домчал всех четверых к дверям торгового дома «Каркуша». Почему-то свой покупательский рейд они решили начать именно с хлопка.
   Затарившись недорогим, но качественным постельным бельём, полотенцами и майками, они отправились дальше.
   Торговцы словно почуяли в них потенциальных покупателей и, подобно диким пчёлам, роились вокруг, настойчиво зазывая в свои бутики. Если приходилось игнорировать чью-то лавку – мысленно жалили в затылок.
   У одного торгаша Полина передумала покупать фарфоровую тарелочку.
   – Почему? – удивился на русском языке молоденький араб.
   Да кто он такой, чтобы отчитываться перед ним за свои действия?!
   – По кочану, – раздражённо бросила она через плечо, собираясь уходить.
   – И по кочерыжке? – радостно подхватил паренёк.
   Полина замерла на месте. Ну и дела – где же он научился таким премудростям? Она даже торговаться не стала и протянула ему доллар.
   – Давай сюда свою тарелку, языковед!
   Смышлёные и находчивые продавцы ей нравились. На какие только ухищрения им не приходится идти, лишь бы турист раскошелился.
   Возле одной из стеклянных витрин она заметила худощавого, «интеллигентного» вида египтянина в зелёной майке и джинсах. Он не хватал за руки, не тащил силком в свой магазин и этим привлёк к себе внимание Полины. Поймав её взгляд, он вежливо улыбнулся:
   – Добрий вечир, ви раша?
   «Вы русская?» – догадалась она и утвердительно кивнула головой. И как им только удаётся вычислять национальности покупателей?
   – Очен карашо! – обрадовался продавец. – Мне нужен ваш помощь.
   Сзади подошли увешанные покупками Света и Денис. Яна в соседнем бутике приценивалась к кальянам.
   – Меня зовут Ахмет, – представился араб и коротко пояснил, в чём заключалась проблема.
   Оказывается, у него есть большая тетрадь, куда все его друзья-покупатели записывают свои отзывы и пожелания. Одна замечательная русская пара тоже оставила памятную надпись. Но вот беда: читать по-русски Ахмет не умеет, только разговаривает, а так хочется узнать, что там о нём написали! Вот если бы они ему в этом помогли – а он в знак благодарности угостит их чаем.
   Не усмотрев в просьбе ничего криминального, все четверо перешагнули порог парфюмерной лавки. Здесь было очень уютно, прохладно (практически во всех магазинчиках есть кондиционеры) и замечательно пахло маслами. Хозяин усадил их на удобный диван, сунул в руки толстую исписанную тетрадь, а затем принёс для своих гостей поднос с красным ароматным чаем. Он постоянно улыбался, что-то спрашивал, рассказывал, как много у него друзей в разных странах. Записи в тетради были тому подтверждением. Ахмет попросил, чтобы и они тоже черканули что-нибудь на память.
   И хотя полки и витрины его магазинчика ломились от всевозможных бутылочек, флаконов и склянок с маслами, он ни разу не заговорил о торговле. За чаепитием и мирной беседой пролетело минут сорок. Пора было уже и честь знать. Но после такого радушного приёма как-то невежливо было уходить с пустыми руками, не отблагодарив хозяина за угощение. Каждый купил себе по пузырьку ароматических масел.
   И только на улице до всех внезапно дошло: а ведь это такой же развод на деньги, просто более утончённый и грамотный! Да и негатива он не вызывал. Что же тут поделаешь – у каждого своя тактика. Вдоволь посмеявшись над собой и хитрецом Ахметом, они отправились дальше.
   Полина купила себе всё, что запланировала: модную сумку, кошелёк, футболки, ремень для Антона и кучу мелких сувениров для друзей и родственников. Что особенно порадовало – все вещи удалось сторговать по очень хорошим ценам.
   По пути им повстречалось то самое экскурсионное бюро, услугами которого совсем недавно пользовались Света и Денис. Бюро! Да они просто чудом разместились вчетвером в этой крошечной сувенирной комнатушке! Не считая продавца, который сидел за маленьким самодельным столом. Узнав брата и сестру, он любезно вылез им навстречу (лучше бы продолжал сидеть).
   Он искренне огорчился, услышав об отъезде своих бывших клиентов, но с радостью пообещал подобрать хорошие экскурсии для их друзей. Денег оставалось не так много, как хотелось бы, поэтому было решено не частить, а чередовать путешествия с пляжным отдыхом в отеле. Другими словами, день там, день тут. В итоге получилось три экскурсии: Райский остров, Луксор и, конечно же, джип-сафари.
   Они расплатились с парнишкой и пошли выбирать кальян. Для Янки.
   Подходящий бутик быстро обнаружился неподалёку. Заскучавшие торговцы вмиг оживились и дружно принялись нахваливать свой товар. Именно по этой причине пришлось зайти в магазинчик всем четверым, иначе бы торгаши из соседних лавок не оставили их в покое.
   Пока Яна разглядывала выставленные на витрине вещи, два араба-продавца, глядя на неё, тихо о чём-то шептались. Затем тот, что повыше ростом, подошёл к Яне и встал рядом.
   – Какой красивий у тиби футболк. Продай, а?
   Яна хмыкнула:
   – Меняю на твои штаны.
   – Не-е! – Парень замотал головой и пощупал пальцами рукав футболки. – Карощий ткан. Продай.
   – Да отстань ты! – начала заводиться Яна.
   Но египтянин не думал сдаваться – он по-дружески положил руку на её плечо.
   – Пят доллар. Продай.
   Света и Денис увлечённо копались в кальянах и табаке, выбирая самый лучший, а вот Полине стало интересно, чем же закончится история с футболкой, и она искоса продолжала наблюдать за происходящим.
   В какой-то момент смуглая рука торговца соскользнула с Янкиного плеча и задержалась на груди подруги. Ненадолго – Полина не успела и глазом моргнуть, как похотливый молодчик уже сидел на полу в куче рассыпавшегося товара.
   – Бент… – растерянно шептал он, потирая разбитую губу.
   Второй араб с руганью бросился на Яну, но был мгновенно остановлен ребром ботинка, который она сунула ему под нос.
   – Вот это растяжка! – ахнул Денис, обернувшись на грохот упавшего тела. – Янка, да ты похлеще Ван Дамма!
   Его сестра удивлённо разглядывала озадаченных продавцов и застывшую в боевой стойке Янку с задранной вверх ногой.
   – Что случилось? – спросила она.
   Яна опустила ногу и кивнула на своего обидчика:
   – Этот козёл меня лапал.
   Она покраснела от обиды и, казалось, того и гляди расплачется.
   Полина натянуто улыбнулась, крепко прижимая к груди свои свёртки:
   – Вот что, ребятки, – одними губами произнесла она. – Скандал нам не нужен. Тихо уходим, пока эти не пришли в себя.
   Продолжая глупо улыбаться, она попятилась к двери. Остальные, подхватив сумки, послушно потянулись следом за ней. Последним выходил Денис.
   – Салам алейкум, пацаны. Приятно было познакомиться.
   Как только за ними закрылась дверь, все четверо, не оборачиваясь, дружно прибавили ходу. А пару секунд спустя им в спину ударила отборная арабская брань. Слава Аллаху, что обошлось без погони! Остановились они только тогда, когда посчитали себя в полной безопасности. Перевели дух.
   – Ну ты, Янка, даёшь! – продолжал восхищаться Денис; уважение в его глазах плескалось через край. – Я такую стойку только в кино видел. Красиво, чёрт возьми!
   – Красиво, – едко передразнила Светлана. – А ты знаешь, что, показывая египтянину подошву обуви, ты наносишь тем самым ему оскорбление?
   – Откуда такие познания?
   – Жизнью надо интересоваться больше, а не в стрелялки играть, – назидательно ответила сестра. – Так что мы с вами ещё легко отделались.
   Яна в сердцах пнула фонарный столб.
   – Так им и надо! За что боролись, на то и напоролись. Уроды!
   – Маньяки! – вторил Денис.
   Они проходили сейчас мимо парфюмерной лавки Ахмета. Находчивый «амиго» терпеливо нёс коммерческую вахту возле двери – поджидал новую жертву. Завидев недавних гостей, он приветливо помахал рукой.
   – Ян, – догадалась Полина. – Мне кажется, эти торговцы не хотели тебя обидеть. Их просто заинтересовал твой пол – вот они и решили проверить: парень ты или девушка. Тактильным методом, так сказать.
   Кстати, что там бормотал Янкин обидчик, сидя на полу? «Бент»? Сейчас узнаем.
   Она чуть приотстала и подошла к улыбающемуся во весь рот Ахмету.
   – Скажи-ка, Ахметик, что на вашем языке означает «бент»?
   Парень сначала удивился странному вопросу, но через мгновение просиял:
   – Дэвушка.
   Что и требовалось доказать.
   – Спасибо тебе, дорогой. Пока-пока! – она побежала догонять друзей.
   Кальян они в этот день так и не купили.

//-- * * * --//
   Утром Полина с трудом оторвала голову от подушки – почти всю ночь они просидели на пляже, прощаясь с Денисом и Светой. Грустно, конечно, но не смертельно. Прерванная на несколько дней дружба обязательно возобновится дома.
   Она встала, растолкала подругу, и они вместе отправились в столовую. Немного жаль, что им не удалось, как обычно, искупаться и позагорать перед завтраком. Но не беда! Сегодня их ждала приятная экскурсия на Райский остров, а уж там песка и воды будет больше чем достаточно.
   Наверное, больше часа они шли на стареньких белых яхтах к далёкому берегу. В долгой дороге Полину изрядно укачало, поэтому прелестями морского пейзажа Яне пришлось наслаждаться в компании иностранных туристов. Сама же Полина с приступом морской болезни лежала на нижней палубе.
   К концу путешествия тошнота отступила, а потом они вместе со всеми высадились на «райскую землю». Что там было райского, трудно сказать. Ни дерева, ни кустика, ни травинки. Денис оказался прав: пустынный клочок суши с мелким белым песочком (такого песочку да к ним бы в отель!), и больше ничего интересного. Правда, они от души поплавали с масками в открытом море и вдоволь покачались на настоящих, с пенистыми барашками волнах. Однако забавнее всего было выгребать из купальников, как из рыболовных сетей, несметные залежи песка, ракушечника и мелкие обломки кораллов.
   Они отдохнули, позагорали, покушали, а потом белая армада катеров двинулась в обратный путь. После захода солнца Полина и Яна были уже в отеле…
   К исходу шестого дня Полина затосковала по дому. Как там Антон без неё? Она здесь вовсю развлекается, отдыхает, мотается по экскурсиям, а он, бедный, сидит один-одинёшенек за компьютером и считает дни до её приезда. Хотя… считает ли?
   Лёжа на разобранной ко сну кровати, она написала мужу эсэмэску и, получив вполне жизнерадостный ответ, успокоилась. Теперь можно было расслабиться и как следует отдохнуть после изнурительной поездки в Луксор – полтора часа назад, усталые и измученные, они с Яной заползли в номер и без сил упали на кровати.
   В целом, поездка им понравилась. Посмотрели на древние развалины Карнакского храма, побывали в усыпальницах фараонов и были приятно поражены грандиозными раскопками дворца царицы Хатшепсут. Их даже покатали на лодочках по Великому Нилу, единственной пресной артерии Египта. Если бы не сильная жара и длинная дорога (пять часов в одну сторону!), всё сложилось бы как нельзя лучше. Хорошо, что они отказались от экскурсии в Каир, – туда, говорят, добираться ещё дольше.
   Весь последующий день Полина и Яна изображали из себя ленивых моржей, посвятив свободное время пассивному отдыху: гуляли, плавали, ходили на массаж, а потом снова подставляли подрумяненные бока жаркому египетскому солнышку.
   За ужином Яна всё-таки решилась попробовать забракованную Денисом местную колбасу.
   – И правда: жёсткая, безвкусная, – подтвердила она. – Я бы сказала, чуточку кисловатая.
   Она без аппетита дожевала кусок. Полина не осмелилась повторить её подвиг и с удовольствием закинула в рот сочную виноградину.
   А к ночи у подруги разболелся живот. Её тошнило и выворачивало наизнанку так, что было жалко смотреть.
   Собираясь в Египет, Полина прихватила с собой целую кучу разных таблеток. Как чувствовала, что пригодятся. Она нашпиговала подругу всем, чем только было можно, и стала дожидаться результата. Постепенно тошнота и рвота отступили. Но вот на толчок Янка продолжала бегать ещё добрую половину ночи.
   – Чем же ты отравилась, бедняжка? – в который раз вздыхала Полина, слушая её торопливые шаги до туалета и обратно. – Неужели колбасой?
   Бледная, как собственные шорты, Яна слабо пожимала плечами.
   – Фиг знает. Я ведь ещё воды из-под крана хлебнула. Забыла, что этого делать нельзя.
   Ближе к утру подруге полегчало. Она уснула.
   На завтрак пришлось идти без неё: Яна побоялась нового приступа и благоразумно отказалась от еды.
   – Поль, а что мы будем делать с экскурсией? – спросила она, как только Полина вернулась из столовой. – Нас ведь будут в час дня ждать возле отеля.
   Полина заварила и поставила перед подругой крепкий сладкий чай.
   – Пей, – велела она. – А за экскурсию не переживай. Я сейчас пойду и заберу наши деньги назад.
   Яна вздохнула.
   – Прости, что так вышло. Я бы с радостью поехала, но… – она сделала паузу, – сама понимаешь: если мне вдруг приспичит – там ведь даже кустов нет. А так хотелось на квадриках по пескам погонять!
   Полина молча расчёсывала волосы.
   – Поль, – снова позвала Яна. – Ты очень хочешь на сафари?
   – Переживу как-нибудь.
   Яна решительно отставила в сторону кружку с чаем и подошла сзади.
   – А знаешь что, подруга? Поезжай-ка ты без меня.
   – С ума сошла? Что я там одна делать буду?
   – Во-первых, не одна – там полно туристов. Кстати, многим очень даже нравится путешествовать в одиночку. Соглашайся.
   – Нет.
   Яна помолчала, затем зашла с другого бока.
   – Полин, не глупи! Что нам сидеть и пялить глаза друг на друга? Я не попаду – зато хоть тебе будет что вспомнить и детям своим рассказать… когда родятся. – Она улыбнулась. – Ты, главное, фоток побольше делай – вместе потом поржём.
   Подобно демону-искусителю, Яна кружила вокруг неё: убеждала, соблазняла, дразнила, доказывала. Подруга так уверенно стояла на своём, что Полина и сама уже засомневалась: а нужно ли воздерживаться? Зачем пропадать зря экскурсии? Завтра вечером им улетать домой – так не лучше ли провести последний день с пользой? Ведь она и летела сюда лишь для того, чтобы развлекаться и отдыхать. Вот только… бросать подругу одну – это как-то не по-товарищески.
   – Ты за меня не переживай, я в порядке. – Яна словно читала её мысли. – Найду чем заняться в твоё отсутствие. Кстати, завтра улетаем, а у меня ещё кальян не куплен.
   Полина улыбнулась, вспоминая их недавний поход за сувенирами.
   – Хорошо, я поеду на сафари, но если ты пообещаешь, что в этот раз обойдёшься без мордобоя.
   – Это как получится, – зловеще ухмыльнулась подруга.
   До назначенного срока оставалась ещё уйма времени. В итоге решили провести его на пляже: Яна – в тени навеса на шезлонге, а Полина – в море и с маской.
   Ближе к обеду они залили кипятком последние две пачки «Роллтона», покушали, и Полина стала собираться в дорогу.
   Её нехитрый наряд состоял из простой клетчатой рубашки с коротким рукавом, лёгких капри-стрейч и кепки. Вместо кроссовок вполне сгодились тапочки для плавания: мягкие, удобные – и нога в них не потеет, и песчинки не попадут. В сумку она кинула бутылку воды, фотоаппарат и клетчатый платок-арафатку, который им настоятельно советовал приобрести продавец путёвок. Когда вокруг пыль да песок, эта вещь будет просто необходима, говорил он.
   Стрелки на часах показывали без четверти час. Пора.
   Яна проводила её до дверей номера.
   – Давай, подруга, особо сильно там не гоняй. Но и в хвосте не плетись. Держи серпуховскую марку!
   Возле главного входа в отель, где должна была состояться встреча, Полину, разумеется, никто не ждал. Она минут двадцать вышагивала взад-вперёд вдоль стеклянных дверей заведения и терпеливо выслушивала нескончаемо-назойливые гудки таксистов.
   Обещанный транспорт не появлялся. Дежуривший на своём посту охранник вышел покурить и с любопытством поглядывал на нервно мечущуюся из стороны в сторону туристку.
   Ситуация начала ей порядком надоедать. Разочарованная и обиженная, она уже собиралась вернуться в номер, как вдруг на противоположной стороне дороги затормозил светлый тонированный джип. Сбоку над его капотом возвышалась чёрная железная труба, напоминая перевёрнутый вверх ногами водосток (надо будет спросить у Лёшки, зачем внедорожнику такая кочерга). Из окна высунулся водитель и несколько раз посигналил, привлекая внимание Полины.
   – Вил ю гоу ту экскейшн? – громко крикнул он.
   Полина не поняла, что он ей сказал, но на всякий случай вступила в диалог:
   – Я жду экскурсию.
   Смуглый детина (очень смуглый – кажется, негр) в камуфляжных штанах и тёмной, выгоревшей на солнце майке вылез из машины и поманил Полину к себе. Она осторожно перебежала дорогу. Чернокожий араб показал ей два пальца.
   – Ту гёрлз?
   На этот раз переводчик не потребовался – и без того было понятно, что речь идёт о двух девушках. Всё правильно: они ведь собирались ехать на сафари вместе с Янкой – вот араб и интересуется, где вторая.
   – Я одна, – ткнула себя в грудь Полина и, махнув рукой в сторону отеля, выразительно покачала головой. – Она не поедет. Заболела.
   Удивительно, но араб понял её жестикуляцию и с готовностью распахнул заднюю дверцу джипа, терпеливо ожидая, когда Полина заберётся внутрь. В салоне уже кто-то сидел.
   Ругая про себя водителя за нерасторопность, она задрала ногу вверх: мог бы и подсадить девушку на высокий порог!
   В это время крайний из пассажиров любезно протянул ей руку. «Были бы все мужчины с такими приятными руками!» – невольно отметила Полина, принимая помощь.
   Она плюхнулась на жёсткую лавку и с благодарностью подняла глаза. Невероятно! Рядом с ней сидел тот самый парень из самолёта и приветливо улыбался. Видно, что узнал. Сердце почему-то вдруг замерло, а потом часто-часто забилось. Вот так встреча! А она ещё ехать не хотела! Кокетливо спрятав за ухо непослушный завиток, Полина улыбнулась в ответ.
   Её внимание переключилось на других пассажиров. Напротив, вытянув перед собой длинные загорелые ноги, сидели две светловолосые девушки-иностранки и негромко переговаривались с молодым курчавым арабом в джинсовых бриджах и ядовито-жёлтой майке. Интересно: зачем этот парень собрался на экскурсию в пустыню – песка, что ли, никогда не видал? Должно быть, едет за компанию с девчонками, чтобы не скучали одни.
   Дверца джипа глухо захлопнулась, и автомобиль тронулся с места.
   Всё-таки как быстро летит время! Ещё несколько приятных часов под жарким египетским солнышком, а потом домой – к слякоти, затяжным дождям и вечно затянутому в облака небу.
   А ведь Янка была права насчёт экскурсии: будет что вспомнить холодными зимними вечерами. Полина с любопытством покосилась на незнакомца из самолёта, а потом отвернулась к окну: конечно, будет! И в этом она теперь нисколько не сомневалась.

ЧАСТЬ 5

   Огибая малолюдные кварталы, джип ещё какое-то время петлял по душным, окутанным зноем улицам. В открытые окна лениво задувал тёплый ветерок. Раскалённый воздух, усиленный жаром от асфальта, нагревал машину, как сковороду в духовой плите. Это было чистой воды самоубийство – ехать в пустыню по такому пеклу. С другой стороны – не они первые, не они последние, и если любопытных туристов до сих пор тянет в голые пески, значит, не всё так плохо.
   Водитель поднял стёкла и включил кондиционер. Следом за прохладным потоком в салон ворвалась громкая музыка. От забойной клубной нарезки сразу поднялось настроение. Не переставая щебетать со своим кавалером, обе блондинки-иностранки принялись синхронно покачивать стройными ножками.
   Третья девушка – та, что села в машину позже всех, – увлечённо разглядывала проносящиеся за окном городские пейзажи. Вадим хорошо помнил: тогда в самолёте её сопровождала смешливая рыжая спутница. Сейчас незнакомка ехала на экскурсию одна. Поссорились? Или какие-то другие причины вынудили её путешествовать в одиночестве? А впрочем, его это совершенно не касалось.
   На окраине города джип неожиданно затормозил. Открылась дверь, и в салон быстро заскочили двое арабов.
   – Хелло! – сказал высокий худощавый парень в тёмно-серых штанах и коричневой полосатой рубашке и опустился на сиденье между Вадимом и незнакомкой.
   Водитель приглушил музыку.
   Второй египтянин тоже поздоровался и сел рядом с блондинками.
   – Меня зовут Тагир, – представился он. – На сегодня я ваш гид. Прошу любить и жаловать.
   Вадим с любопытством разглядывал парня. Крепкий, смуглый, темноглазый, с гламурной щетиной и отросшими бачками на висках. Волнистые смоляные кудри стянуты на затылке в густой конский хвост. Через плечо перекинута большая матерчатая сумка-мешок. С виду – самый обычный араб в джинсах и рубашке с закатанными до локтей рукавами, вот только на русском шпарит так, словно это его родной язык. Лёгкий акцент практически не заметен.
   Египтянин наклонился вперёд и по-дружески хлопнул своего приятеля по колену.
   – А это мой помощник – Муха. Мухаммед то есть.
   Потом он обратился к другим пассажирам. Судя по выражению их лиц, парень просто дублировал на арабском языке своё приветствие. Обе блондинки-иностранки его прекрасно поняли (должно быть, хорошо знали арабский) и дружно заулыбались. Интересно, кто они по национальности: шведки, англичанки? Не исключено, что девушки прилетели сюда из Германии. Хотя… вряд ли они немки – тип лица всё-таки ближе к славянскому.
   В пути Тагир коротко обрисовал туристам все прелести предстоящего сафари. Он много и остроумно шутил (умудряясь заливаться соловьём сразу на двух языках) и ловко вворачивал в разговор типичные для русского уха словечки и выражения. Дома Вадим даже не обратил бы на его потуги внимания, но здесь русская речь, да ещё из уст араба, отдавала особенным и забавным колоритом, приятно грея слух.
   Джип тем временем покинул пределы города. Теперь они мчались по трассе, а вокруг простиралась бескрайняя пустыня, отгороженная от дороги столбами с колючей проволокой. Мнимая граница здорово напоминала пресловутые Великие Ворота, ведущие в Долину пирамид. Никакой функциональной нагрузки – одна условность.
   Вскоре на горизонте появились две высокие конусообразные башни, испещрённые снизу доверху множеством небольших отверстий. Вблизи дырявые сооружения очень походили на ласточкины гнёзда в прибрежных скалах.
   – Это голубятни, – пояснил Тагир. – Египтяне обожают блюда из этих птиц.
   Они приблизились к башням. Джип свернул с шоссе влево, на плотно утрамбованный колёсами песок, и остановился.
   – У всех есть с собой арафатки? – спросил экскурсовод, извлекая из своей сумки серый клетчатый платок.
   Арафатки оказались у всех. Помогая каждому без исключения, Тагир с приятелем ловко принялись вязать платки на головы туристам, оставляя открытыми только щели для глаз. Ту же самую процедуру они проделали и с собой. К всеобщему маскараду присоединились и водитель с напарником. В итоге получилось довольно потешное зрелище – полный салон сверкающих очами бедуинов. В майках и шортах.
   – Хватит ржать! – сказал Тагир развеселившимся туристам. – Это защита от песка и пыли. Но пока мы стоим на месте, можете раскрыть свои маски.
   Он протянул руку к одной из блондинок и ловко опустил ткань с её переносицы вниз к подбородку, открывая тем самым лицо девушки. Занятная всё-таки трансформация у этого головного убора. Продуманная и испытанная многими веками – оттого и удобная.
   Странно, но сидеть закутанными в тряпку было совсем не жарко, а вполне даже комфортно. Через несколько мгновений Вадим забыл, что у него на голове намотан платок.
   Воспользовавшись временной стоянкой, все, кто находился в салоне, высыпали на улицу подышать свежим воздухом. Раскрыв свои «забрала», блондинки сразу задымили сигаретами. Тагир попросил их не отходить далеко от автомобиля.
   Пока народ «перекуривал», водитель-мавр неторопливо обошёл вокруг джипа. По очереди приспустил во всех шинах воздух и с чувством исполненного долга вернулся в кабину.
   Неподалёку от их «Тойоты» выстроились в ряд несколько похожих внедорожников. Возле них густо кучковались туристы в бедуинских повязках. А к месту сбора прибывали всё новые и новые джипы. Всего их оказалось где-то около дюжины. Почти на каждом установлены шноркели. Оно и понятно: в такой среде без внешних воздухозаборников просто не обойтись.
   Минут через десять кто-то дал отмашку: по машинам! Все экипажи кинулись к своим железным коням. Взревели моторы. Словно стадо диких бизонов, джипы веером рассыпались по пустыне и помчались вперёд, оставляя за собой плотную завесу из песка и пыли.
   Чтобы не набить синяков и шишек о потолок и стойки автомобиля, Вадим крепко вцепился обеими руками в сиденье. Трясло и подкидывало так, что стучали зубы. Девчонки слабо повизгивали на своих местах, хватаясь за все выступающие части в салоне машины.
   Да уж, комфортной езду на мощных джипах по пескам точно не назовёшь – это явно не конёк сафари. Вадим сидел возле задней двери и смотрел, как стремительно разматывается серовато-бурое покрывало пустыни, щедро исписанное следами автомобильных протекторов.
   Неожиданно с ними поравнялся белый пикап, на крыше которого ловко пристроился оператор с видеокамерой на плече. Как он умудрялся одновременно держать равновесие, да ещё при этом снимать дикие гонки по пескам, было для всех неразрешимой загадкой.
   Машина с оператором немного покружилась рядом и резво умчалась прочь – догонять остальных счастливчиков. Кто-то из них с удовольствием будет потом хвастаться перед гостями своими «подвигами» на сафари.
   В это время Тагир что-то крикнул водителю. Негр сделал рукой ответный жест – «к сведению принял»! – и стал притормаживать. Их внедорожник и раньше-то держался на почтительном расстоянии от других участников «авторалли», а теперь и вовсе приотстал, сбросив скорость почти до нуля.
   Дружная пыльная кавалькада, постепенно уменьшаясь в размерах, исчезла за песчаной грядой. Они остались в одиночестве. Мавр свернул с дороги (если только можно назвать так укатанный в определённом направлении песок) и погнал машину по новому маршруту.
   «Хочет в объезд обогнать караван», – мелькнула у Вадима неожиданная догадка.
   Водитель прибавил газу, и внедорожник стало сильно кидать из стороны в сторону. Чтобы не удариться головой, пришлось снова вцепиться в сиденье.
   Прошло минут двадцать, а они всё ещё петляли между нескончаемыми холмами и барханами, похожими друг на друга, как однояйцевые близнецы. Оказалось, что пустыня – это не только бескрайняя выжженная равнина, а ещё нагромождения высоких каменистых скал из спрессованного песка. Просто удивительно, как коренные жители ориентируются в этом гигантском песчаном лабиринте!
   Вадим смотрел в окно, а в голове настойчиво крутилась мысль: и всё-таки, почему они свернули? Что за нужда была отрываться от «коллектива» и ехать куда-то в объезд? Насколько он помнил, в экскурсионной программе Тагира такого экстрима не значилось. А может, они делают это специально – так сказать, для остроты ощущений?
   Занервничала и русская девушка. Он поймал на себе её тревожный озабоченный взгляд. Даже блондинки, почуяв что-то неладное, умолкли и перестали липнуть к своему чернявому кавалеру. И только самому парнишке всё было нипочём. Он вовсю наслаждался поездкой. Истинный сын песков.
   – Тагир, куда мы едем? – не выдержала незнакомка.
   Гид коротко дёрнул плечом, отмахиваясь от вопроса, и неприязненно сверкнул глазами в сторону девушки.
   – Скоро узнаете.
   Он отвернулся и стал смотреть вперёд, словно хотел разглядеть за барханами что-то очень важное. Но тут уже взбунтовался Вадим – поведение экскурсовода теперь не просто настораживало, оно пугало. Страна находится в пучине революционного хаоса. Мало ли чего. Он решительно стащил с головы платок.
   – Тагир, шутки кончились, куда вы нас везёте? Что происходит?
   Араб нехотя отвлёкся от дороги. Он тоже снял повязку и обвёл всех присутствующих тяжёлым, колючим взглядом.
   – Значит, хотите знать, что происходит?
   Вадим и незнакомка не сговариваясь кивнули. Экскурсовод выкрикнул несколько слов по-арабски. Внедорожник замедлил ход, а перевалив через гребень бархана, остановился совсем. Водитель заглушил двигатель.
   Стало очень тихо. Будь они сейчас дома – над ухом бы тонко пищал комар или кричала вдали мелкая суетливая птаха. Но увы, они в пустыне. Когда жизнь вокруг так скудна, скудны и звуки – лишь слабый гул самолёта в небе да тихий шелест песчинок, подгоняемых с места на место горячим ветром.
   Водитель и его напарник вылезли из машины. Распахнув заднюю дверь, они с выжидающим видом застыли у входа. Взгляд у обоих странный, недобрый. Тагир вскинул руку, предлагая им немного обождать. Его глаза вновь пересчитали всех туристов и почему-то остановились на русской девушке.
   – Боюсь, мой ответ вам совсем не понравится. – Подобно фокуснику, он вытащил откуда-то из-за пояса пистолет; послышался сухой щелчок предохранителя. – Это похищение, ребята. Добро пожаловать в ад!
   По спине Вадима пробежал липкий холодок. Он бросил невольный взгляд на свою спутницу, желая удостовериться: не ослышался ли? К сожалению, слух его не подвёл. Встревоженная откровенным заявлением гида и видом оружия, девчонка испуганно выпрямилась, в широко раскрытых глазах застыли недоумение и страх.
   Тагир невозмутимо заговорил по-арабски с другими участниками сафари. Их реакции Вадим увидеть не успел, потому что две пары сильных, цепких рук выдернули его из салона, как щенка, и припечатали лицом к пыльному борту внедорожника. Не дав опомниться, негр крепко скрутил ему верёвкой запястья.
   Когда его грубо затолкали назад, в машину, девчонки и молодой араб были уже связаны. Растрёпанные, красные от борьбы блондинки гневно кричали что-то на своём языке. Их чернявый спутник потерянно хлопал ресницами. Казалось, парнишка того и гляди разрыдается.
   И лишь одна незнакомка сидела на лавке тихо и неподвижно. В её серых глазах Вадим прочитал адресованный ему живой укор. Он опустил голову. Всё правильно. В их маленькой компании только он – молодой и вроде бы крепкий с виду мужик – мог служить для похитителей реальной угрозой. Вот именно: мог бы, но ничего для этого не сделал, и даже не сопротивлялся. Как глупый баран, сдался без боя. Девчонки и сопливый юнец, конечно же, не в счёт.
   Дверь «Тойоты» глухо захлопнулась, в окнах снова замелькали бесконечные песчаные холмы. Джип то взмывал вверх, то падал вниз, и сердце ёкало каждый раз, когда машина сваливалась с очередного бархана.
   Одна из блондинок с родинкой на щеке вновь стала громко кричать и возмущаться. Судя по всему, у неё начиналась истерика. Мухаммед чуть привстал с лавки и вдруг резко, наотмашь ударил девушку по лицу. Паникёрша мгновенно умолкла, растерянно глядя на него из-под длинной чёлки. Да, разговор тут у них короткий.
   Больно стукаясь о потолок и стенки джипа (со связанными руками по-другому просто не получалось), Вадим усиленно соображал: что ему делать дальше? Сбежать от похитителей вряд ли получится – только настоящий самоубийца полезет в пустыню без воды и хорошего проводника. Угораздило же его поехать на эту чёртову экскурсию! А ещё говорят: в Египте почти нет преступности. Тогда что это – единичный случай? Или подобные явления здесь не так уж редки, но тщательно кем-то замалчиваются, дабы не навредить всемирной туристической индустрии? Кстати, на сайтах тишь и благодать, ни одного тревожного отклика о похищениях туристов. Будто кто-то нарочно отслеживает и удаляет все негативные отзывы. Просто безукоризненная страна в плане безопасного отдыха!
   Впрочем, что теперь говорить о преступности, когда они по самые уши увязли в этой грязной бандитской истории! Сейчас главное – узнать, с какой целью их похитили. А уж потом можно будет строить и планы по спасению.
   – Тагир, – неожиданно заговорила незнакомка, на какую-то долю секунды опередив Вадима. – Что с нами будет? Вы нас убьёте?
   Араб молчал. Водитель тем временем сбавил скорость – трясти стало меньше.
   – Пожалуйста, Тагир, отпусти нас, – не получив ответа, снова взмолилась девушка. – Мы ведь не сделали вам ничего плохого. Мы самые обычные туристы.
   Она всхлипнула и приложила к груди связанные руки.
   – Я очень тебя прошу, Тагирчик, отпусти! Ну пожалуйста!
   – Молчать, женщина! – резко обернувшись к пленнице, рявкнул гид. – Если не заткнёшь свой вонючий рот, я скормлю тебя шакалам!
   Незнакомка испуганно отшатнулась, а Тагир продолжал испепелять её грозным немигающим взором. Странная у него реакция на мольбы девушки. Возможно, как истинному арабу, ему просто не нравится, когда в дела встревает женщина? Что ж, придётся брать инициативу в свои руки.
   – Тагир, – поддержал незнакомку Вадим, – и всё-таки… зачем мы вам понадобились?
   Он ожидал агрессивного выпада, но парень повёл себя на удивление спокойно и даже криво усмехнулся.
   – Шестьдесят тысяч, – последовал неожиданный ответ.
   – Что – шестьдесят тысяч? – не понял его Вадим.
   Ухмылка исчезла с лица Тагира, глаза снова стали злыми, узкими.
   – Шестьдесят тысяч баксов, – повторил он, – или тоже заткнись!
   Смысл загадочной фразы начал постепенно доходить до Вадима.
   – Так это… цена нашей свободы?
   – Твоей.
   Вадим сдавленно хмыкнул. «Шутишь», – чуть не сорвалось с языка. Да ему такие деньги и во сне-то никогда не снились! Но, судя по решительному настрою похитителей, розыгрышем тут вовсе не пахло.
   – Это слишком много, – вслух сказал он. – У меня таких денег нет.
   – Пусть тогда родственники подсуетятся, – ласково, почти по-дружески посоветовал экскурсовод и приторно улыбнулся.
   «Подсуетятся, – машинально повторил про себя Вадим. – И всё-таки где этот араб так хорошо выучился говорить по-русски?»
   – Боюсь, такой суммы нет даже у всех моих вместе взятых родственников, – сказал он. – Это нереально, Тагир.
   Араб достал из кармана брюк сигареты и прикурил, с трудом удерживая в подпрыгивающей руке зажигалку. Курение в присутствии дам его нисколько не смущало – теперь для него это были не женщины, а всего лишь живой товар.
   – Все вы так говорите, пока вас за глотку не прихватишь, – сказал он, выпуская под потолок белёсую струйку дыма. – Но тогда уже совсем другая песня получается. Жалостливая. Не боишься?
   – От твоих угроз денег всё равно не прибавится. К сожалению, я не сын миллионера и даже не бизнесмен.
   – Не гони, русский. Наверняка у тебя квартирка хорошая имеется, дача. Позвонишь жене, родителям или кто там у тебя есть – пусть продают. А ты пока у нас поживёшь. Мы всегда рады «дорогим» гостям.
   – Я не собираюсь никому звонить.
   Тагир смачно зацокал языком.
   – Гордый, да? А вот ваш бог говорит, что гордыня – это грех. – Он порылся в своей объёмной сумке (куда теперь перекочевали все личные вещи пленников) и выудил из неё мобильный телефон Вадима. – Кажется, твоя игрушка?
   Большой палец мошенника бойко забегал по экрану.
   – Что ж, посмотрим, кого здесь можно обрадовать… Кирилл… Макс… Матвеев… матушка, – он поднял голову. – Слово-то какое интересное – «матушка». Мать, что ли?
   Вадим промолчал.
   С дымящейся сигаретой в зубах, араб продолжил изучать список абонентов дальше. И чем внимательнее он углублялся в процесс, тем тревожнее становилось у Вадима на сердце.
   – Пожалуй-ка, выберу я матушку, – нарушил молчание Тагир. – Сейчас приедем на место, и ты сам ей отзвонишься. Если это твоя мать, она сыночка в беде не бросит.
   Чувствуя себя мухой, вязнущей в липкой паутине, Вадим понимал: трепыхание только усугубит дело. С ним или без него, но похитители всё равно выйдут на связь с матерью. А она… она безоговорочно поверит бандитам и пойдёт на всё, лишь бы с её кровиночкой ничего не случилось. Здесь Тагир прав: для них это действительно беспроигрышный вариант.
   – Если ты думаешь, что моя мать будет сидеть сложа руки, то глубоко заблуждаешься, – возразил он. – Первое, что она сделает, – сообщит о похищении в полицию, а там уже к делу подключится консульство.
   Лицо араба вытянулось от удивления.
   – Какое похищение? Иншаала! – Он сделал перед своим лицом взмах рукой, словно поглаживал невидимую бороду. – Ты был пьян и сорвался со скалы во время экскурсии, а теперь весь переломанный лежишь в больнице. Тебе срочно нужны деньги на операцию. Срочно! Иначе умрёшь.
   – Шестьдесят тысяч баксов?
   – Здесь очень дорогая медицина. Любой подтвердит.
   – Слишком дорогая. Тебе никто не поверит, Тагир. Нас будут искать.
   Вадиму показалось, что араб посмотрел на него с сожалением.
   – Да кому вы, русские, тут нужны! – презрительно фыркнул гид, бросая на пол окурок и придавливая его каблуком. – Ваши консулы лишний раз не оторвут зад от дивана, а ты говоришь – искать.
   Он толкнул в бок заскучавшего приятеля и быстро заговорил с ним по-арабски. Оба засмеялись.
   – Рано радуетесь, – вдруг воскликнула со своего места русская девушка. – Нас обязательно будут искать! У меня в отеле осталась подруга. И если я не вернусь к утру, она поднимет на уши всю вашу полицию. К тому же охранник на ресепшне видел, с кем, когда и на какой машине я уезжала. Там даже камера на входе висит.
   Пылкая речь девушки почему-то ещё больше развеселила Тагира.
   – Радость моя, не слишком-то надейся на полицейских. Ты находишься в Египте, а это для туристов настоящий рай! Праздник моря и солнца круглый год. Вот только когда отдых уже закончен, кто-то вдруг с тоской понимает, что никогда больше не сможет вернуться домой к серым будням, и прямо из аэропорта вместе с чемоданами уходит «в никуда». Здесь полно таких «просветлённых» нелегалов, и власти закрывают на них глаза. – Араб с ухмылкой развёл руками. – Думаю, твоя подруга вряд ли сможет уболтать полицейских на поиски. А если от тебя завтра придёт ещё и СМС: мол, встретила в пустыне красавца-бедуина, остаюсь жить с ним… Всё! Её вообще никто слушать не будет. Потом ты и сама сделаешь пару звонков своим родственникам и радостно объявишь, что вышла замуж за египтянина и домой не вернёшься. Пусть не волнуются и не ищут. Теперь поняла, как всё красиво и просто?
   Незнакомка кивнула в сторону Вадима.
   – Он правильно сказал: тебе не поверят. А я звонить и писать никому не буду.
   Тагир стёр с лица улыбку, под щетиной выразительно заиграли скулы. Он всем корпусом подался к девушке.
   – Смелая, да? – Его рука грубо легла на её колено и медленно прошлась вверх по бедру. – Я люблю смелых. Особенно когда режу их на мелкие лоскуты. Ты у меня всё будешь делать: и по углям ходить, и песок жрать, и по телефону звонить!
   Добившись испуга в её глазах, бандит отстранился.
   – Впрочем, оправдать твоё исчезновение можно и другим способом, – вполне миролюбиво продолжал он. – Как тебе автомобильная авария? Тело обожжено, изуродовано так, что мать родная не узнает. И только случайный (в кавычках) свидетель может описать ту несчастную, которую он видел в машине за секунду до трагедии. Труп, конечно, тоже подставной, но ведь бедным родственникам об этом неизвестно. А девочка тем временем тю-тю. В борделе. Ещё варианты перечислить?
   Губы незнакомки мелко задрожали.
   – Дрянь! – отчаянно воскликнула она. – Мерзавец!
   По её щекам катились слёзы, а она упрямо твердила: «Дрянь! Какая же ты дрянь, как я тебя ненавижу!»
   В какой-то момент Тагир не выдержал и подскочил с сиденья, будто с раскалённой сковородки.
   – Халас! Довольно, – взревел он, бешено вращая глазами, – заткнись, женщина, или я убью тебя!
   Он и правда замахнулся, но тут машина сделала крутой вираж и резко затормозила, образовав на полу гору из живых тел. Больше всего пострадал связанный арабчонок. Он сидел впереди, и всех пассажиров по инерции швырнуло прямо на него.
   Похитители первыми оказались на ногах. Не разобравшись в обстановке, Тагир грубо выругался в адрес нерадивого водителя, разбавляя родные слова русскими непечатными выражениями. Но практически сразу ярость в его голосе сменилась тревожными нотами.
   Вадиму удалось привстать на колено, и он увидел, как почти в метре от их капота, точно мираж, вырос большой грязный джип – должно быть, вынырнул из-за песчаной гряды. Ещё не успела осесть поднятая им пыль. Это казалось невероятным – вокруг бескрайняя пустыня, а они едва не столкнулись лоб в лоб с другой машиной, будто находились в час пик на городской оживлённой магистрали.
   Тагир истерично что-то кричал водителю. Даже без переводчика было понятно: эта встреча для них крайне нежелательна. Сидевший рядом с ним Мухаммед, наоборот, вёл себя спокойно, сдержанно, словно ничего подозрительного вокруг не происходило.
   Негр принялся торопливо выкручивать руль, готовясь к отступлению. Внедорожник качнуло назад, а потом он с натужным рёвом резко устремился в противоположную от чужаков сторону.
   Уже падая на кого-то из пассажиров, Вадим краем глаза успел заметить, как старенький, но крепкий джип двинулся им наперерез. Вместо привычного салона мелькнул открытый и довольно просторный грузовой отсек, а в нём, небрежно цепляясь за борта, сидели трое вооружённых людей. В кабине ещё два человека.
   Тагир вскочил с места. Он схватился руками за спинку водительского сиденья и громко заорал на мавра. Такой отборный мат, каким изъяснялся сейчас экскурсовод, не всегда услышишь даже от родных, насквозь пропитанных самогоном грузчиков. А тут – простой араб! Он не только хорошо говорил по-русски, но и в совершенстве владел ненормативной славянской лексикой. Просто полиглот какой-то!
   Ощущая пятой точкой чей-то жёсткий ботинок, Вадим сместился немного в сторону. Он нашёл опору для ног и прижался спиной к сиденью – так тряска переносилась легче. Рядом пристроилась незнакомка. Платок-арафатка сполз с её головы и теперь свободно болтался вокруг шеи, подобно клоунскому жабо.
   Блондинки неуклюже путались в ногах друг у друга и безуспешно пытались занять свои прежние места.
   Тагир, казалось, не замечал возни пленников. Сейчас его больше занимало то, что происходило за окном. Он не переставал бить кулаком в стойку и истерично ругался.
   Сквозь брань и замысловатую арабскую речь Вадим вдруг отчётливо услышал громкий сухой треск. Он машинально пригнулся, и почти сразу же последовал звон разлетающегося вдребезги пластика и стекла. Похоже, пострадало боковое зеркало.
   Незнакомка втянула голову в плечи и растерянно покосилась на Вадима.
   – Стреляют… кажется.
   Машина встала как вкопанная. Обхватив голову руками, водитель бросил руль и низко пригнулся, а его сосед и вовсе сполз под сиденье. Блондинки с отчаянным визгом упали на колени, ища защиты у своего дружка.
   – Грёбаный экибастуз! – воскликнул Тагир, и это было самое безобидное из его ругательств.
   От Вадима ускользнул тот момент, когда в руках араба вновь появилось оружие. Прячась за спинкой водительского кресла, тот нервно передёрнул затвор и осторожно выглянул из-за укрытия, выбирая подходящую мишень.
   Было очень странно: почему бездействуют остальные похитители – испугались, растеряны или у них всего-то один пистолет на всю банду? Ещё больший интерес вызывал потрёпанный чёрный джип, внезапно возникший в пустыне из ниоткуда, будто «Летучий голландец».
   Во всей этой ситуации Вадиму было понятно только одно: случайная встреча – вовсе не случайность. Их ждали. Но друзья или враги – вот в чём вопрос.
   С улицы доносились сердитые выкрики непрошеных гостей.
   Не выпуская из вида спину Тагира, его приятель-араб нагнулся и осторожно нащупал под сиденьем баллонный ключ. Последовал короткий взмах. От сильного удара по голове обмякшее тело гида тяжело осело на лавку. Мухаммед забрал у него пистолет и, насколько смог, перегнулся к водительскому сиденью. Он что-то громко и отрывисто прокричал в открытое окно. Его призыв услышали.
   Через мгновение задняя дверь внедорожника широко распахнулась, и перед взорами измученных туристов предстали два араба с «калашами» наизготовку. Тот, что помоложе, был в джинсах, тёмно-красной рубахе навыпуск и бейсболке, перевёрнутой козырьком назад. Его нагловатые с прищуром глаза бегло ощупывали притихших девчонок.
   Второй, с чёрными густыми усами и в длинной просторной одежде «под бедуина», одобрительно кивал головой. Судя по всему, его сдержанная похвала предназначалась Мухаммеду, сумевшему так хитро и ловко обезвредить недавнего приятеля. Небрежно ступая по ногам связанных заложников, Мухаммед спрыгнул на землю. Последовали короткие объятия. Даже не имея богатого воображения, можно было легко догадаться: предатель-араб находится с этими подозрительными людьми в самом настоящем сговоре.
   Все трое оживлённо заговорили на своём басурманском языке.
   Вооружённые конвоиры подвели к ним водителя-негра и его перепуганного напарника. Оба пленника были с поднятыми и сцепленными на затылке руками. Им велели опуститься на колени. Товарищ мавра покорно упал на песок, а вот сам негр заупрямился, за что получил хороший удар прикладом в висок. Затем их, точно двух диких леопардов, крепко скрутили верёвками по рукам и ногам и оставили лежать возле машины.
   В это время на лавке завозился, застонал Тагир. Он тяжело сел и осторожно потрогал рукой разбитую голову. На пальцах осталась кровь. Мутный взгляд египтянина постепенно светлел, а вместе с ним возвращалось и осознание полного краха.
   «Бедуин» (так Вадим мысленно окрестил про себя чужака) небрежно поправил за спиной автомат и поманил Тагира к себе. Экскурсовод не шелохнулся. Видимо, долгие ожидания не входили в планы чужака. Он коротко указал подбородком на строптивца и добавил к жесту несколько резких фраз.
   Араб в красной рубахе с готовностью прыгнул в салон и грубо принялся выталкивать всех, кто там находился. Стоявшие на улице стрелки́ сразу взяли пленников в полукольцо. Когда очередь дошла до Тагира, парень ударил гида по лицу, а потом, не церемонясь, вышвырнул его из машины. Здесь матерящегося экскурсовода связали и бросили под ноги к остальным.
   «Бедуин» неторопливо прошёлся вдоль маленькой группы заложников. Его острые, как кинжалы, глаза внимательно изучали каждого пленника. Весь в чёрном, с отросшей до неприличия щетиной, густыми бровями и низким лбом, обвязанным чёрной косынкой, он походил на грозного албанского террориста. Торчащий из-за плеча «калашников» только усиливал эффект. Судя по тому, как беспрекословно выполнялись все его команды, он был здесь главный.
   Закончив смотрины, вожак заговорил со своими людьми. Пока длилось совещание, Вадим незаметно присматривался к странным захватчикам. Кто они такие и зачем пленили похитителей? На сотрудников полиции эта разношёрстная ватага явно не тянула (хотя откуда ему знать, как в Египте выглядят тайные агенты?).
   Впрочем, ребята вполне могли оказаться членами какой-нибудь преступной, конкурирующей группировки. Возможно, они не поделили между собой территорию, власть, бизнес. Да мало ли что! Вот сейчас разберутся, наведут порядок в бандитских рядах и отпустят, наконец, мирных туристов на все четыре стороны. Но интуиция почему-то упорно нашёптывала: зря надеешься, как бы не было хуже.
   Совещание закончилось быстро. Действуя чётко и слаженно, чужаки (Вадим поймал себя на том, что начал делить бандитов на «своих» и «чужих») распределили заложников по машинам. Девушек и негра с товарищем посадили в джип, приставив к ним охрану из двух стрелков.
   Вадиму и молодому арабчонку для надёжности связали ещё и ноги, а потом их, как вязанку дров, покидали в просторный кузов «Летучего голландца». Следом швырнули Тагира.
   Изнутри к левому борту кузова была приварена узкая железная скамья. На ней пристроил свой тощий зад араб в красной рубахе. Последним через борт перемахнул «бедуин». Под полами длинной одежды мелькнули просторные штаны и мягкие замшевые туфли. Главарь уселся рядом с сообщником. По его команде джипы двинулись в путь.
   И вновь началась бесконечная, утомительная тряска по холмам и кочкам. Только теперь все дорожные неровности Вадим ощущал собственной спиной и боками. Жёсткий ребристый пол добросовестно усиливал «приятные впечатления» от поездки. К тому же нагретый солнцем металл превратился в настоящую жаровню. В салоне «Крузака» тоже было душно, но там, по крайней мере, крыша защищала от прямых солнечных лучей. А здесь… Полный гриль.
   Хорошо ещё, что день близился к закату. Правда, за то время, когда небесное светило всё же надумает свалиться за горизонт, они успеют превратиться в подгоревшие, засушенные мумии. Вадим судорожно вздохнул. Сюда бы бутылку минералки, которую он так заботливо прихватил с собой из отеля! Да что там бутылку – сейчас и бочки с водой будет мало!
   Справа от него завозился молодой арабчонок. Парень лежал на вязанке тонких жёстких прутьев, что совсем не добавляло ему комфорта. Да и сам кузов пикапа явно не предназначался для перевозки людей. Повсюду валялись клочья шерсти, грязь, песок, громыхали какие-то железки, подскакивал и перекатывался с места на место сухой козий помёт.
   Помогая себе ногами и неловко отталкиваясь подошвами кед от грязного ребристого пола, Тагир пристроился спиной к борту машины. После контакта с баллонным ключом его лицо выглядело бледнее обычного. Да и скула гида заметно припухла, обещая уже к вечеру превратиться в сочную лиловую гематому.
   Некоторое время они ехали молча, слушая покладистое завывание «Летучего голландца». Где-то позади глухо подпевал его железный собрат.
   В какой-то момент Тагир не выдержал и торопливо заговорил с вожаком, который сосредоточенно вглядывался в далёкий, размытый дрожащим маревом горизонт. Между арабами завязался довольно напряжённый диалог. Тагир пробовал возмущаться и даже кричал. Их яростные вопли всполошили и напугали молоденького пленника. Арабчонок заплакал, с укором поглядывая в сторону бывшего гида.
   По голосам и меняющимся интонациям Вадим силился понять смысл переговоров, но из всего услышанного сделал только один вывод: стороны не пришли к обоюдному соглашению. Более того, бедуин подхватил стоявший между ног автомат и решительно направил ствол в грудь экскурсовода.
   Сломленный столь мощным аргументом, тот замолчал, низко опустив голову.
   И вновь надрывное гудение моторов стало для всех единственным звуковым сопровождением в безмолвной степи. Кроме парня в красной рубахе. Тишина его нисколько не тяготила – каким-то образом плеер и наушники Вадима перекочевали к нему вместе с сумкой Тагира. Ритмично постукивая пальцами по прикладу «калаша», араб с удовольствием слушал Серёгины шлягеры.
   В следующую секунду на полу среди сплетения ног каким-то непонятным образом появилась небольшая серо-жёлтая ящерица. Проворно мелькнув между телами, она исчезла в углу за старой полуржавой канистрой. Бедуин тоже её заметил и придвинулся поближе. Одно быстрое движение – и глупая рептилия забилась у него в кулаке. Араб отогнул указательный палец, позволяя геккону беспокойно таращиться по сторонам. Он снисходительно наблюдал за попытками ящерки вырваться на свободу, потом опустил руку в складки своей одежды и вытащил на свет широкий охотничий нож.
   Не успел Вадим подумать, для каких целей ему понадобился кинжал, как араб хладнокровно вонзил остриё лезвия в глаз ящерицы. Несчастная жертва бешено закрутила хвостом, крошечные пальчики задних лап в бессильной ярости вцепились в кулак обидчика. Бедуин сдавил рептилию чуть сильнее и выколол ей второй глаз. Он делал это так спокойно, последовательно, словно выковыривал косточки из вишен. Со стороны выходку араба можно было принять за исполнение какого-нибудь местного обряда или колдовского ритуала. Да мало ли, что в этой стране позволяется вековыми традициями! Настораживало выражение его лица – так обычно выглядят дорвавшиеся до любимого угощения сладкоежки. И ещё – этот странный блеск в глазах. Судя по всему, его забавляло это неожиданное дорожное развлечение.
   С кривой ухмылкой на губах кочевник разжал кулак и теперь придерживал ящерицу двумя пальцами за голову. Лёжа на спине, измученная и полузадушенная, она слабо шевелила лапками. Араб поднёс лезвие к нежному брюшку геккона и медленно вспорол его от горла до основания хвоста. Из надреза выступили внутренности. Вадим отвёл взгляд.
   В тот же самый момент у палача громко заиграл телефон. Лёгкий восточный мотив отвлёк от тревожных мыслей и одновременно подчеркнул суровую реальность происходящего.
   Бедуин не глядя выбросил через плечо препарированный трупик ящерицы и небрежно вытер лезвие о широкий рукав. После чего неторопливо полез в глубокие недра своих драпировок за телефоном. Когда он заговорил, его спина почтительно выпрямилась, а речь стала тихой и сдержанной.
   Араб выдал несколько скупых фраз и, отведя трубку от уха, забарабанил кулаком по крыше кабины. Пикап послушно остановился. Сзади их нагонял второй внедорожник. Вожак взмахнул рукой, показывая им, что всё в порядке, и, подхватив оружие, спрыгнул на землю. Он быстро обогнул машину, а затем уселся в кабину к водителю, где продолжил телефонный разговор, явно не предназначенный для чужих ушей. Громко хлопнула дверца, и «Летучий голландец» быстро устремился следом за промчавшимся мимо джипом.
   Парень в красной рубахе остался за старшего. Он грозно свёл брови к переносице, а его рука убедительно легла на потёртое цевьё автомата. Этот наглядный жест говорил о серьёзном намерении стрелка лучше всяких слов. Посчитав, что предупреждение получилось достаточно внушительным, он сунул в ухо наушники и вернулся к прерванному занятию. Кажется, русский шансон нашёл в его лице нового благодарного слушателя.
   – Тагир, – тихо позвал Вадим, пользуясь тем, что меломан на время потерял к ним интерес. – Объясни: что происходит?
   Араб недовольно дёрнул плечом.
   – Что происходит? – так же тихо, но с яростью выдохнул он. – Вляпались мы по самые гланды, вот что… Эх, и зачем я только на это подписался!
   – На что?!
   – На ваше долбаное похищение! Теперь и вас, и нас… всех! Им всё равно, кто ты – араб или турист. Расчёт идёт за голову.
   Вадим ничего не понимал. Сумбурное шипение экс-гида совсем его запутало: вас, нас, какой-то расчёт за голову… Он твёрдо решил докопаться до истины.
   – Тагир, кто эти люди?
   Взгляд египтянина устремился куда-то вдаль.
   – Не знаю. Тут разного сброда хватает, как и в любой другой стране. Может, это бедуины вконец обнаглели. Но скорее всего – уголовники. Сколько их из тюрем сбежало после переворота! И все в пустыню рванули – знают, что полиция туда не сунется. Видишь, что творят. Кстати, так близко от туристических маршрутов они ещё не гадили. – Его губы скривились от боли, едва он тряхнул раненой головой. – Муха… с-сука, продал нас своим шакалам!
   Несмотря на серьёзную травму, араб не вызывал у Вадима сочувствия. Поделом ему.
   – Быстро же твои конкуренты подсуетились, – не удержался он от горького сарказма. – Выходит, вор у вора дубинку украл?
   – Я не вор, а они мне не конкуренты, – возразил Тагир.
   – Конечно, не вор. У вас ведь такие вещи по-другому называются.
   Тагир с сожалением посмотрел на Вадима и озабоченно покусал нижнюю губу.
   – Вас никто не собирался похищать по-настоящему, – неожиданно выдал он. – Это был спектакль, а мы – всего лишь кучка бедных аниматоров, желающих заработать немного денег.
   Аниматоры? Спектакль? Вадим не мигая уставился на Тагира. Возможно, он что-то неправильно расслышал из-за звука работающего мотора. Но араб устало смежил веки и подтвердил свои слова кивком головы.
   – А как же иностранки и этот… – Вадим подбородком указал на молодого заложника.
   Тагир снова кивнул.
   – Парнишка тоже наш. И девчонки. Они резидентки из Польши, уже год здесь работают.
   – Но… – Вадим недоумевал. – Зачем? Кому это понадобилось?
   Араб кинул быстрый взгляд на охранника. В наушниках, да ещё со смартфоном в руке, тот увлечённо чертил пальцем по экрану и не обращал на пленных ни малейшего внимания.
   – Ничего личного, – вздохнул и нехотя пояснил гид. – Просто нужны были два-три туриста, желательно из России. В случае прокола с русскими меньше всего проблем.
   – Это ещё почему?
   Тагир пожал плечами.
   – Ваше правительство почему-то не любит свой народ. Здесь хорошо это чувствуют, поэтому особенно и не церемонятся с вами.
   Египтянин умолк, но его краткое объяснение ни на грамм не приблизило к разгадке.
   – Тагир, ты так и не ответил: для чего вам понадобились туристы?
   Араб поднял на Вадима тяжёлый взгляд.
   – Короче, одного человека выжимают из туристического бизнеса, – медленно заговорил он. – Это хозяин турбюро, где вы брали экскурсии. Его хамула [3 - Клан, группа близкородственных семей у арабов] держит в городе несколько сувенирных лавок – вот семейство и надумало пристроить младшего отпрыска к делу. Парень начал с того, что хорошо сбил цену на услуги, – и его бизнес сразу пошёл в гору. Чтобы избавиться от шустрого конкурента, его решили тупо подставить. Для этого наняли нас. А уж в нашу задачу входило похитить и до смерти запугать заложников, а потом позволить вам как бы сбежать. Всё было тщательно спланировано. Они даже предусмотрели бедуина с верблюдом, который должен «случайно» наткнуться на вас в пустыне и проводить до города.
   Дальше Тагир мог и не продолжать. Преступная схема оказалась проста и понятна. После опасного приключения глупые перепуганные туристы (которых так натурально не сыграет ни один актёр) обязательно побежали бы жаловаться на хозяина турбюро в полицию. Такой серьёзный сигнал не сможет остаться без внимания. Чтобы не получилось огласки, власти обязательно пообещают во всём разобраться. Но как только пострадавшие отбудут на родину, этот факт, естественно, замнут. Египет – туристическая страна, и слухи о бандитских налётах ей совсем ни к чему. А вот экскурсионную лавочку, создавшую скандальный прецедент, скорее всего, закроют на радость изобретательным конкурентам.
   Неплохой получился план, и он вполне мог сработать, если бы не одно «но» – кто-то вмешался в чужую игру. Вопрос: с какой целью?
   В углу, лёжа на своей подстилке из хвороста, тихо глотал слёзы молоденький курчавый араб. Он не переставал всхлипывать с тех самых пор, как закончился разговор между Тагиром и главарём. Эх, знать бы их тарабарский язык – может, уже и правда пора доставать из кармана носовой платок.
   Тагир смотрел на раскисшего арабчонка и сокрушённо мотал головой.
   – Нет, какой же я всё-таки идиот! Осёл!.. И зачем только на это повёлся?!
   Должно быть, удручённый вид соплеменника сломил даже его. Он вдруг яростно потёрся опухшей щекой о плечо.
   – Ах, Муха, тварь продажная… Как он мог! Друг, называется… А ведь как они хитро дело обстряпали – нашими руками всю чёрную работу сделали! – Тагир поморщился от досады. – Подумать только: мы разработали план, угнали джип, провезли вас через все полицейские посты, связали, упаковали. Разве что бант праздничный не нацепили, да ещё и себя в подарок преподнесли! Теперь если какая шумиха и поднимется, всех собак повесят на хозяина турбюро и на нас. А эти шакалы чистыми в стороне останутся.
   Вадим пошевелил связанными, затёкшими от крепких узлов кистями и придвинулся к наёмному актёру почти вплотную.
   – Тагир, ты ведь о чём-то разговаривал с этим… – он слабым кивком указал на кабину, где сейчас сидел главный бедуин. – Что он тебе сказал?
   Араб горько усмехнулся.
   – Магди-то? Ничего хорошего. Теперь мы его бараны, и он будет нас стричь.
   – В каком смысле?
   – В таком. Продаст. Девок в бордель, а мужиков на запчасти. Так что про выкуп можешь сразу забыть. Ему куда проще стрясти деньги с заказчиков – а те платят за голову очень щедро. Тут донорские органы, как золото – всегда в цене. А если ты крепкий и здоровый, за тебя можно ещё и поторговаться. Получается, что в выгоде остаются все… Кроме нас.
   В горле у Вадима запершило, он с трудом сглотнул вязкую слюну. Теперь понятно, отчего так плачет и усердно молится своему Аллаху молодой араб. Похоже, настало самое время подумать о душе.
   Джип стало трясти и подкидывать сильнее. Складывалось впечатление, будто похитители куда-то очень торопились, поэтому гнали машины быстрее обычного.
   – Ты знаешь, куда они нас везут? – спросил Вадим.
   Тагир покачал головой.
   – Нет. Но думаю, у них поблизости есть убежище, где можно переночевать. Уже темнеет, а ночью они вряд ли куда-то сунутся.
   Вечерний небосвод и правда потускнел и заиграл предзакатными красками. Хорошенько прожарив Африканский континент, расплавленный солнечный диск будто стекал за горизонт. В другой обстановке Вадим обязательно бы полюбовался рубиновым закатом и оценил буйство лилово-медных тонов, разбавленных нежной сиренью подступающей ночи. Но сейчас им всецело без остатка овладели страх и отчаяние. Вместе с последними уходящими лучами так же быстро угасала всякая надежда на спасение.
   Солнце скрылось за дальней цепью гор. Не прошло и четверти часа, как над головой сгустилась непроглядная чернильная мгла. Вадим едва различал сидевшего рядом с ним Тагира. Так вот она какая – тьма египетская.
   Единственным маяком в кромешной темноте служили габаритные огни идущей впереди машины. Просто удивительно, по каким таким невидимым приметам водителям удаётся находить дорогу в ночной пустыне! По звёздам, что ли?
   От постоянной тряски накатила усталость, очень хотелось пить. Да и мочевой пузырь всё настойчивее давал о себе знать. Остановка или короткий привал казались Вадиму желанной несбыточной мечтой. Он облизнул сухие губы, ощущая на языке густой пыльный налёт. На зубах противно заскрипело.
   А они всё ехали, ехали…
   Неожиданно впереди возникло мутное неясное свечение. Оно появилось сразу, будто выросло из-под земли. «Скрывалось за песчаной грядой», – догадался Вадим, когда свет фар вырвал из мрака приличный фрагмент скалы.
   Машины быстро приближались к загадочному пятну. И вскоре его тайна была раскрыта – мерцающий вдали огонёк оказался не чем иным, как пламенем костра, пляшущим в центре палаточного лагеря.
   Джипы остановились на въезде в табор. Заглохли моторы, и сразу же навалилась давящая, неуютная тишина. Включёнными остались только фары.
   Из шатра навстречу гостям вышли несколько мужчин. Почти одновременно хлопнув дверцами, из машин вылезли похитители, и окрестности стойбища мгновенно огласились шумной арабской речью. Было видно, что местные очень хорошо знают приезжих и, возможно, вместе с ними прокручивают свои грязные делишки.
   В грузовик запрыгнул Мухаммед, бросив на ходу несколько слов охраннику-меломану. Вдвоём они принялись срезать верёвки на ногах пленников. Тагир отреагировал на появление приятеля-Иуды гневом и руганью, за что получил крепкий удар кулаком в район солнечного сплетения. Пока он хрипел и корчился на полу машины, Вадима и молодого араба подвели к остальным заложникам.
   Бандиты согнали людей в одну кучу и под дулами автоматов погнали их через весь лагерь. Мимо шатров из жердей и натянутых сверху мешковин вместо крыш.
   Было достаточно темно, поэтому Вадиму удалось разглядеть лишь то немногое, что смогли выхватить из тьмы подрагивающие языки пламени. В круг света попали какие-то старые бочки, канистры, развешанное на верёвке тряпьё и привязанный к столбу ишак. Сам очаг был заботливо обложен валунами, а рядом на камнях меньшего размера лежал прокопчённый лист железа, вероятно, служивший хозяевам своеобразной жаровней.
   Конвоиры подвели заложников к большой приземистой постройке, стены и крыша которой были плотно сплетены из толстых прутьев каких-то растений, очень похожих на сухой бамбук. Над входом под стеклянной колбой тускло горела керосиновая лампа.
   Один из автоматчиков жестом велел заходить внутрь. Низко нагибая голову, негр первым подчинился приказу. За ним отправился его приятель. Вадим шагнул было следом, но передумал и решительно остановился на пороге.
   – Я хочу в туалет, – заявил он, глядя на ближайшего к нему охранника. – Или мне сделать это прямо здесь?
   Мусульманин смотрел на него непонимающими глазами.
   – И я хочу, – робко поддержала Вадима русская девушка.
   – Да и мне бы не помешало отлить, – вклинился в разговор Тагир и моментально изложил общую проблему на арабском языке.
   Бандиты переглянулись, поухмылялись и… дали добро. Раздобыв ещё парочку керосиновых ламп, заложников повели в степь, за палатки. Всем женщинам без исключения освободили руки, а вот мужчин данная привилегия не коснулась – как хочешь, так и управляйся.
   Кто когда-нибудь справлял нужду со связанными впереди руками, знает, какое это неблагодарное занятие. Ширинку с первого раза не расстегнуть, а надо ещё как-то умудриться и не обделаться прямо в штаны. Сие масштабное действо происходило на глазах друг у друга под истеричное улюлюканье и смех вооружённых конвоиров. Это выглядело отвратительно, мерзко, гадко. А куда деваться? Хорошо ещё, слабый огонёк лампады стыдливо скрывал все подробности унизительного процесса. Именно сейчас Вадиму почему-то вдруг вспомнился отчим, стоящий на краю складской крыши с позорным пятном на штанах.
   После вынужденной прогулки за территорию лагеря пришлось вернуться в шатёр. Если это и было жилище бедуинов, то оно совсем не предназначалось для приёма гостей: ни окон, ни дверей, ни мебели, ни очага. Только какие-то деревянные ящики стоят в дальнем углу, а на песке – две циновки и узкий полосатый коврик.
   Усталые, голодные заложники разбрелись по всему периметру шалаша. Пленные арабы сразу же заняли циновки слева от входа. Девчонки от греха подальше забились в самый тёмный угол. Неподалёку от девушек возле задней стенки хижины на голом песке устроились Тагир, молоденький араб и Вадим.
   Снова опутывать верёвками ноги им не стали. Разумный шаг. Только полный кретин решится удрать в пустыню в надежде на скорое возвращение домой. Но даже если такой смельчак и найдётся, то в лучшем случае его рано утром догонят по следам. А в худшем – обезвоженный труп беглеца просто занесёт песком. И тем не менее перед входом в шалаш была выставлена охрана из двух человек. Видимо, для перестраховки.
   Ощущая под собой твёрдую почву, Вадим с блаженством привалился спиной к шершавому частоколу. На сегодня гонка по пустыне была закончена, и на смену бешеной вольтижировке в кузове джипа пришёл долгожданный покой. Только сейчас, расслабившись на тёплом мягком песочке, он почувствовал себя по-настоящему разбитым – от скачек по холмам и ухабам болели кости, ныло всё тело. Очень хотелось пить и есть.
   В этот самый момент в шатёр вошёл Мухаммед с пластиковой канистрой в руках. В ней что-то плескалось. Оставив ёмкость на песке, араб так же тихо удалился.
   Негр первым подхватил канистру, огромными ручищами скрутил крышку и жадно присосался к горловине. По его подбородку и шее потекли тонкие ручейки, заливая ворот одежды. Было слышно, как он торопливо сглатывает. Вдоволь напившись, здоровяк передал канистру товарищу, а затем она пошла гулять по кругу. Все пили долго, не жалея сил, точно верблюды на водопое. Будто про запас.
   Вадим сидел крайним. В итоге, когда фляга попала к нему, воды там оставалось почти на самом донышке. В нос ударил неприятный запах болотной тины. Тухлая, тёплая… Впрочем, выбирать не приходилось – кто знает, когда похитители расщедрятся ещё раз?
   Пить со связанными руками оказалось так же неудобно. Но он справился и, выпив всё до последней капли, отставил пустую канистру в сторону. Полностью удалить жажду, конечно, не удалось. И всё же это было лучше, чем ничего.
   Тагир негромко о чём-то переговаривался со своими товарищами. В тихих возгласах пленников без труда угадывались отчаяние, гнев и недовольство. Да, ребята, заварили вы кашу – и людей невинных подставили, и сами пропали ни за что.
   Мысли в голове Вадима начали путаться. Несмотря на трудный день, полный стресса и переживаний, у него отчаянно слипались глаза. Сказывались усталость и напряжение. Он лёг на голый песок и, подтянув к себе канистру, сунул её под голову вместо подушки.
   Сквозь соломенные прорехи навеса на него с чернильного небосвода равнодушно смотрели яркие африканские звёзды величиной с кулак. Красиво, чёрт возьми! Почему-то простые вещи начинаешь ценить только тогда, когда уже становится слишком поздно. В обычной жизненной суете их просто не замечаешь – не до того.
   Тонкие стенки шатра без труда пропускали внутрь дикий смех и возбуждённые голоса бандитов. Победители праздновали свой успех. А вскоре с улицы потянуло дымком и ароматом приготовленной на костре пищи. Рот мгновенно наполнился слюной, в животе жалобно заурчало.
   – Проклятье! – воскликнул со своего места Тагир. – Они бы нам хоть пожрать дали! Зачем так людей дразнить?
   Пожрать… Вадим в который раз отметил про себя, насколько глубоки у араба познания в русском языке, а его безупречное произношение просто ставило в тупик.
   – Тагир, – не выдержал он, – колись: откуда ты так хорошо знаешь русский?
   Аниматор тряхнул головой, освобождая лицо от выбившихся из хвоста прядей.
   – Так я из Грозного.
   – Чечня? – удивился Вадим.
   Тагир сдержанно кивнул. Теперь многое стало понятно: и знание языка, и арабская внешность.
   – А сюда как попал?
   Парень скривился.
   – Долгая история. – Он почесал зубами верхнюю губу. – Я ведь в шестнадцать лет в боевики решил податься. Взрослой жизни захотелось, приключений. Вот неделю в окопах и просидел. С мужиками в карты резался, косяки забивал да в лес бегал до ветру. У меня в те дни живот здорово пучило – то ли с непривычки, то ли от сырой воды. А потом всю нашу базу снарядом накрыло. Я тогда под кустом дристал – это меня и спасло.
   Тагир помолчал, задумчиво глядя на свои согнутые в коленях ноги.
   – Так и не удалось мне повоевать. Но, может, оно и к лучшему. Нет на мне чужой крови, – проговорил он и вздохнул. – А после этих дел меня к себе старший брат забрал. Он к тому моменту под Саратовом осел. Бизнес у него там: фрукты, овощи и прочая фигня. Семь лет я на этом рынке без продыху горбатился – принеси, подай, убери. Надоело! Вот и сбежал в Египет. Сначала на неделю приехал – понравилось. Потом на месяц. Теперь четвёртый год тут живу. Не поверишь: жильё дармовое, работа не пыльная, кормят-поят. Опять же, бабы каждый день новые.
   – Если тебя всё устраивало, зачем тогда согласился на этот спектакль?
   – Денег лёгких захотелось. – Тагир в сердцах резко выпрямил ногу, оставляя на песке глубокую борозду от каблука. – Будь они прокляты!
   Вадим покачал головой. Что ж теперь об этом сожалеть? Раньше надо было думать. Он перевёл взгляд на охранников, карауливших вход в шалаш. Усевшись по-турецки прямо на земле и положив рядом оружие, часовые вели между собой неторопливую беседу. Один из них курил. Тагир повёл носом.
   – Знакомый запашок. Травкой балуются. – Он мечтательно закрыл глаза. – Я бы и сам сейчас с удовольствием косячок забил.
   Вадим пропустил пожелание гида мимо ушей. Мысли о донорских органах по-прежнему не давали ему покоя. Неужели всё так серьёзно и впереди их всех ждёт печальная участь жертвенных баранов?
   – Скажи: ты точно уверен, что мы нужны им как доноры? Может, они всё-таки обойдутся выкупом?
   Тагир сник.
   – Уверен. Заказчик с нетерпением ждёт новую партию мяса. Магди ему пообещал, что завтра к обеду стадо будет на месте. Он же при нас по мобильнику с ним разговаривал… ах, да, – спохватился чеченец, – ты ведь не знаешь арабского. Тогда бы не спрашивал.
   – Значит, всё бесполезно и нам не помогут ни уговоры, ни откуп?
   – Ничего, – отобрал последнюю надежду Тагир. – Разве что ты предложишь им миллион… долларов.
   Они замолчали и долгое время сидели неподвижно, думая каждый о своём. Постепенно веки Вадима начали слипаться, но приближающийся к палатке шум голосов заставил его открыть глаза.
   На пороге хижины возникли две мужские фигуры. В первом визитёре он сразу узнал меломана в красной рубахе. Его спутником оказался незнакомый араб – видимо, из местных. Оба гостя вальяжно-решительным шагом направились в дамский угол. Между ними и девчонками-польками вспыхнула шумная перепалка. Девушки кричали, возмущались, о чём-то умоляли. Когда терпение у молодцов лопнуло, они грубо схватили упирающихся подруг за волосы и потащили за собой к выходу.
   Плач и мольбы ещё какое-то время были слышны за пределами палатки, затем всё стихло. Пленные арабы отворачивались и виновато опускали головы. Сцена насилия не оставила мужчин равнодушными. Как ни крути, но в том, что сейчас происходило с несчастными девчонками, была немалая доля их вины. Это ведь они втянули подруг в губительный розыгрыш, который теперь обернулся для его участников самой настоящей катастрофой. Кажется, этот грязный эпизод ещё больше заставил всех обитателей шатра почувствовать свою ничтожность перед шайкой бандитов.
   Вадим вдруг обнаружил, что крепко сжимает кулаки. Заметив его состояние, Тагир тяжело вздохнул.
   – В отличие от нас, девчонки, по крайней мере, останутся живы.
   Умеет он успокоить!
   Вадим посмотрел в угол, где сидела третья заложница. Поджав колени и выпрямив спину, она не сводила настороженных глаз с дверного проёма. Всё её тело находилось в напряжении. Казалось, хрустни сейчас ветка под чьим-то неосторожным каблуком – и девчонка, как пугливая лань, вскочит на ноги и мгновенно умчится в чащу. Вот только бежать ей, к сожалению, было некуда.
   Он мог разве что посочувствовать бедняжке. Как бы там ни сложилось дальше, а женщинам по-любому будет тяжелее, чем мужчинам. Ещё неизвестно, что лучше: умереть сразу или жить в постоянном страхе и унижении. Лично для себя он бы такой участи не хотел.
   Часовые, мирно сидевшие до этого момента перед входом, неожиданно заспорили. Тот, что дымил самокруткой, поднялся с земли и, отдав напарнику оружие, зашёл в палатку. Его взгляд нацелился на притихшую в углу заложницу. Перешагивая через вытянутые ноги пленников, он направился к девушке. Должно быть, обкуренному молодцу тоже захотелось отведать «сладкой клубнички». Незнакомка испуганно отшатнулась и вжалась спиной в стену, но даже полумрак не смог скрыть её побелевшее от ужаса лицо.
   Наркоман был уверен, что его жертва деморализована и никуда не денется. Он остановился возле пленницы и принялся расстёгивать ширинку. Присутствие свидетелей его нисколько не смущало. Девушка сделала резкое движение в сторону, намереваясь проскочить в щель между охранником и стеной, но парень опередил беглянку и отшвырнул её ногой назад, в угол.
   – Мама! – тонко вскрикнула она.
   Её жалобный голос будто ножом резанул по сердцу.
   Торопливо выплёвывая по-арабски что-то злобное, насильник грубо припечатал плечи девушки к циновке. Его спина полностью закрыла пленницу от Вадима. Он не видел девчонку, и только её ноги в тапочках беспомощно чертили по песку отчаянные зигзаги.
   «Сукин сын!» – выругался он про себя и отвернулся, лишь бы только не смотреть на этот омерзительный мастер-класс.
   – Пожалуйста… не надо, – жалобно умолял девичий голос.
   Стараясь не обращать внимания на её мольбы, Вадим опустил голову. Может, ему для полного счастья и уши заткнуть? Или лучше – как страус, головой в песок. Отличная защита от внешних раздражителей!
   – …отстань, отпусти меня… помогите… помогите…
   Плач перешёл в протяжный стон, выворачивающий душу наизнанку. Всё, хватит! Это уже выше всяких сил. Вадим вскинул голову.
   – Эй ты, урод, оставь её!
   Наверное, всё то же самое могла прокаркать и ворона на заборе. Араб его не слышал. А если и услышал, то не понял.
   – Ноу, ноу! – быстро исправился Вадим.
   Вспомнить бы ещё для верности, как будет на арабском «нет». Как… ну как же?
   – Ля-а, – бросил он вдогонку. – Ноу. Ля-а!
   И снова неудача. Араб был слишком увлечён добычей, чтобы отвлекаться по разным пустякам. Он даже головы не повернул. Нет, его обязательно нужно отвлечь, встряхнуть или, по крайней мере, озадачить.
   Постой! Ведь у мусульман есть какое-то строгое слово, означающее то ли грех, то ли запрет. Проще говоря – табу. Как же оно… чёрт бы его побрал! Кажется, на букву «м»… или «х»? Мозг лихорадочно соображал: халас? Нет, не похоже.
   Озарение пришло внезапно, как удар молнии.
   – Харам! – крикнул он, словно заклинал опасную змею.
   Парень на мгновение отвлёкся и покосился в сторону Вадима. Неизвестно, что больше его смутило: религиозный страх или полиглот-русский, знающий нетипичное для туриста словечко.
   Воспользовавшись заминкой, девчонка вырвалась из цепких объятий и, спотыкаясь об ноги заложников, кинулась к Вадиму. Не к Тагиру, не к здоровяку-негру, а именно к нему. Она упала на колени и спряталась за Вадимом, точно за живым щитом. Её пальцы крепко впились ему в плечи. Он чувствовал, как девушка дрожит за его спиной.
   – Пожалуйста, помоги, – жарко шептали в затылок девичьи губы. – Прошу тебя…
   Разъярённый египтянин, придерживая спадающие штаны, с руганью бросился за пленницей.
   Вадим рывком поднялся навстречу арабу. Понятно, что это заступничество – всего лишь временная мера. Но просто так сидеть и смотреть, как страдает несчастная девчонка, он тоже не мог.
   От неожиданности молодчик замер на месте, словно наткнулся на высокий забор, и машинально попытался обойти препятствие. Вадим сделал шаг в том же направлении, преграждая ему путь. Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Неизвестно, что араб разглядел в полумраке на его лице, но только он с воплями, как ошпаренный выскочил из шатра на улицу.
   Для чего – стало понятно через секунду. Подхватив оставленный на хранение у товарища автомат, он сдёрнул затвор и ворвался в палатку. Все пленники мгновенно распластались на песке. Сзади слабо вскрикнула девчонка.
   «Вот и всё», – мелькнула в голове Вадима мысль. Боязни почему-то не было, только одна досада. Приехать бог знает куда, чтобы умереть от руки какого-то африканского отморозка!
   В этот момент к стрелку подскочил второй охранник и отвёл ствол вверх. Как оказалось, вовремя. Несколько пуль сквозь соломенные прорехи крыши с треском ушли в чистое звёздное небо. И вот тогда уже накатил настоящий страх, обдав всё тело липким, холодным потом. Пустой желудок свело спазмом, ноги ослабели.
   Пока охранники ругались и выясняли отношения, Вадим устало опустился на песок.
   Разбуженный выстрелами бандитский лагерь загудел, как разворошённый улей. Вблизи шатра послышались встревоженные, обеспокоенные голоса.
   – Ну ты даёшь, парень! – тихо, с сочувствием проговорил Тагир. – Сейчас тебе мало не покажется.
   Вадим мрачно усмехнулся:
   – Умеешь ты поднять настроение.
   Он с тоской взглянул на тёмный проём в стене. Очень скоро здесь появится Магди вместе со своей шайкой, чтобы посмотреть, кто нарушил его покой. Тагир прав: ничего хорошего этот визит ему не принесёт. Глупо как-то получилось. Пожалев девчонку, он вызвал огонь на себя. А в итоге – всё впустую.
   – Спасибо, – незнакомка благодарно сжала его плечо.
   Незнакомка… Он повернул голову.
   – Зовут-то тебя как?
   – Полина.
   – Полина, – повторил он. – Полинка… Очень созвучно с Полянкой… которая с подснежниками… Ты прости меня, Полина.
   – За что?
   Вадим отвернулся. За то, что не сумел толком помочь. Но видит бог, он хотя бы пытался! Не то что тогда, на пожаре… когда его обвинили в трусости и бездействии. К сожалению, от его помощи и сейчас мало пользы. Да только в этой ситуации всё равно уже ничего больше сделать нельзя. Выше головы не прыгнешь.
   Вадим глубоко вздохнул, и вдруг перед его глазами, как в калейдоскопе, возникла чёткая череда ярких фрагментов: пустыня, грузовик… полудохлая ящерица с кишками наружу… затуманенный взор Магди…
   И тут же вспомнилась пара строк из прочитанного в отеле детектива.
   Разрозненная мозаика сложилась в одну целую картину. Вадим замер, боясь вспугнуть мимолётную подсказку. А что, если… Глупость, конечно, но вдруг сработает? И сразу же в его голове зародились тысячи смутных сомнений: а сможет ли он, справится ли с поставленной задачей? Времени на раздумье не оставалось, и он твёрдо решил: справится! Сейчас самое главное – зацепить на крючок Магди.
   А вот и сам вожак. Порывисто вошёл в шатёр и требовательным жестом руки мгновенно прекратил разборку между охранниками. Его сопровождали Мухаммед и ещё какой-то араб с косматой бородой и в такой же просторной длинной одежде, как у главаря. Остальная гвардия толпилась на входе.
   Вадим украдкой разглядывал бедуина. Ему нужно было убедиться, что он поступает правильно. И если его догадки окажутся верными, Магди непременно заглотит наживку. Удивить бандита, возможно, и не получится, но вот сыграть на его низменных чувствах…
   Главарь не перебивая выслушал сбивчивые объяснения караульных. Те кричали друг на друга, указывая пальцами в сторону Вадима, и снова переходили на ругань. Особенно старался виновник переполоха. От его активной жестикуляции, которой он подкреплял свою речь, буквально рябило в глазах.
   Главарю надоело их слушать. Короткий приказ – и двое его людей быстро связали обкуренного молодчика по рукам и ногам, а затем, не слишком-то церемонясь, швырнули его на землю к остальным пленникам.
   «Похоже, нашего полку прибыло», – с равнодушием отметил Вадим. Интересно, что сия акция означала: профилактическую порку или карательные меры за своеволие и наплевательское отношение к хозяйскому имуществу?
   Пока шла воспитательная работа, араб-меломан привёл в палатку блондинок. Под тяжёлыми взглядами мужчин обе польки заспешили в дальний угол, неловко спотыкаясь о вытянутые ноги заложников.
   Тем временем Магди переключил своё внимание на Вадима. Он подошёл совсем близко – его фигура полностью заслоняла висевшую над входом керосинку. Колючий взгляд прожигал насквозь даже в темноте. Бедуин что-то сказал, но разве чужой язык поймёшь?
   – Он говорит, что ты смелый, но слишком дерзкий для пленника, – выступил в качестве добровольного переводчика Тагир. – Он должен наказать тебя за непослушание, чтобы ты впредь знал своё место.
   Вадим набрал в лёгкие воздуха: теперь или никогда.
   – К чёрту наказание! У меня есть для него кое-что получше. – Он мысленно подошёл к краю глубокой пропасти и… шагнул вниз. – Я хочу сыграть с ним в одну игру. Уверен: она ему понравится. Пожалуйста, Тагир, переведи.
   Аниматор удивлённо моргнул, но просьбу выполнил. Магди снисходительно заложил руки за спину и что-то недовольно проворчал.
   – Он интересуется: ты картёжник? – спросил Тагир.
   Вадим отрицательно мотнул головой.
   – Кости, нарды, шашки, шахматы? – перечислял чеченец, повторяя за бандитом каждое слово.
   – Нет.
   Магди ухмыльнулся и медленно поднёс к виску указательный палец, изображая заряженный пистолет.
   – Значит, русская рулетка! – добавил аниматор.
   Но Вадим снова его разочаровал. Полностью исчерпав свои догадки, араб развёл руками. Все, кто прислушивался к разговору, казалось, были заинтригованы не меньше главаря.
   – Что же это за игра такая?
   Вадим вскользь посмотрел на вожака, потом на Тагира.
   – Экзекуция, – тихо проронил он и опустил голову, – хочешь, назови это пыткой.
   Чеченец молчал. И хотя Вадим смотрел сейчас под ноги, на остывающий песок, он почти физически ощущал на себе удивлённый взгляд аниматора.
   – Переводи, Тагир, переводи, – сказал он. – Ты всё правильно расслышал.
   Получив ответ на вопрос, бандиты озадаченно переглянулись и обменялись репликами.
   – Они тебя не понимают, – сообщил Тагир. – Честно говоря, и я тоже. Если можешь, поясни.
   Вадим вздохнул и пристально взглянул на вожака снизу вверх.
   – Я предлагаю свою жизнь в обмен на свободу девчонок. В течение двух часов ты можешь делать со мной всё, что только захочешь. Всё, на что хватит твоей фантазии. Если я выдержу это молча, без единого стона или крика, – ты их отпускаешь.
   Ошеломлённый его ответом, Тагир некоторое время молчал, потом медленно заговорил на арабском. Похитители внимательно выслушали перевод.
   Несколько секунд в шатре стояла гробовая тишина, а буквально через мгновение её нарушил громкий, безудержный хохот. Окружение Магди потешалось так, что дрожали стены. Под градом насмешек у Вадима невольно опустились плечи, хотелось куда-нибудь убежать, спрятаться, зарыться в песок. Нелепо, конечно, было предлагать бандиту то, что и без того ему принадлежало. Он больно прикусил изнутри губу и выпрямил спину: ну и пусть смеются, лишь бы только вожак согласился.
   Перед глазами быстро прошелестели длинные одежды Магди. Бандит зашёл сбоку. Рывком схватил за волосы и приставил к горлу нож. Острое лезвие опасно холодило кожу. Вадим замер.
   Араб наклонился и, заглядывая ему в лицо, бросил несколько хриплых слов. Вблизи от бедуина дурно пахло. Запахи костра и пота смешивались с «ароматом» немытого тела и въевшейся пыли, а изо рта воняло так, словно там ночевала старая больная лошадь.
   – Он говорит, что ты глупец и твоя жизнь ничего не стоит, – прозвучал тихий голос аниматора. – Он прямо сейчас может перерезать тебе глотку и не ждать два часа.
   Лезвие больно царапнуло кожу. Стараясь говорить одними губами, не разжимая челюсть, Вадим слабо выдохнул:
   – Это было бы слишком просто.
   Фраза получилась немного искажённой, неразборчивой, но Тагир его понял и перевёл.
   – Для тебя в самый раз, – отвечал через него Магди. – Вы, русские, всё равно ни на что не годитесь. Только водку жрать умеете.
   Главарь по-прежнему держал клинок под его подбородком, вот только нажим на горло почему-то слегка ослаб. Вадим осторожно сглотнул и решился на маленькую провокацию.
   – А ты попробуй… Хотя бы из любопытства. – Он покосился на карающую руку. – Ты ведь ничем не рискуешь, Магди. Разве что тремя заложницами. Но на то она и игра – кто проиграл, тот и платит. Всё по-взрослому. Зато сколько адреналина, эмоций, азарта! У нас в России говорят: кто не рискует, тот не пьёт шампанского. И потом, Магди… это ведь не твои кишки раскидают по пустыне.
   Вызов был брошен.
   Умница Тагир и на этот раз не подвёл, исправно выступая в роли переводчика. Главарь убрал кинжал за спину. Склонив голову набок, он неподвижно застыл посреди шатра, словно что-то прикидывал в уме. Вадим краем глаза наблюдал за реакцией бандита.
   Если догадка с ящерицей верна, то вожак не откажет себе в удовольствии вновь изведать любимые ощущения. А что ещё может заинтересовать человека, обожающего насилие над теми, кто слаб и беззащитен? Деньги, конечно же, не в счёт.
   Бедуин слегка подобрал полы своей одежды и вдруг резко пнул Вадима носком ботинка. Удар пришёлся по самому болезненному месту – передней части голени. От неожиданности с губ сорвался короткий, сдавленный вскрик.
   Довольный эффектом, обидчик ухмылялся в усы.
   «Проверяет на чувствительность к боли, – догадался Вадим, потирая ушибленную ногу. – Неужели не устоял перед соблазном? Клюнул?»
   Бандиты за спиной Магди заспорили, раскричались, показывая друг другу на пальцах какие-то непонятные знаки. Боясь, что они отвлекут главаря от принятия решения, Вадим обратился к нему напрямую.
   – Согласись, Магди: всё-таки ящерица – это безмолвная тварь, и она не запросит пощады, что бы ты с ней ни делал. Со мной всё иначе. – Он не сводил с вожака пристального взора. – Ну же, Магди, решайся. Заставь русского вопить от боли… если сможешь.
   Тагир покачал головой и с явной неохотой передал его пожелание бандиту.
   Окружение Магди загудело с новой силой. Обстановка накалялась прямо на глазах. Арабы размахивали зажатыми в руках купюрами, выворачивали карманы, трясли снятыми с шеи цепочками и постоянно что-то выкрикивали. Они вели себя так, словно находились на базаре. Магди сложил на груди руки и тихо посмеивался, наблюдая за своими головорезами.
   Странное поведение банды озадачило Вадима.
   – Тагир, почему такая суета? – шёпотом спросил он.
   – Они спорят на тебя, – тихо отозвался чеченец. – И даже делают ставки: кто первым развяжет твой язык.
   Что значит «первым»? Вадиму стало не по себе. Он никак не ожидал, что вся свора захочет принять участие в его травле. Похоже, эта безумная идея приглянулась им гораздо больше, чем самому главарю.
   – Эй, парень, – едва слышно окликнул Тагир, – ты это серьёзно? Хочешь отдать себя на растерзание этим зверям ради каких-то девок?
   Аниматор смотрел напряжённо, с недоверчивым прищуром, как на безнадёжно больного идиота. Наверное, со стороны всё именно так и выглядело.
   Вадим подтянул к себе колени и обхватил их связанными руками:
   – Скажи, Тагир: у тебя есть сестра, любимая девушка или… просто подруга?
   – Две младшие сестрёнки, – кивнул чеченец.
   – Хорошо, что они тебя не слышат.
   Губы парня нервно дрогнули.
   – Ты сумасшедший, – тихо сказал он.
   Вадим бросил короткий взгляд в сторону бандитов, которые увлечённо размахивали руками.
   – Тагир, нам ведь всё равно конец. И ты это знаешь. А так… хоть у кого-то будет шанс. Или у тебя есть предложение получше?
   Аниматор отвёл глаза и медленно покачал головой.
   Сзади на плечо Вадима легла мягкая тёплая ладошка.
   – Не надо, не делай этого! – жалобно взмолилась за спиной русская пленница. – Откажись, прошу тебя! Пожалуйста.
   Странно, но искреннее сопереживание девушки придало ему уверенности в своих силах. Вадим глубоко вздохнул и на мгновение задержал дыхание. Милая, трогательная незнакомка… если бы она только знала, что ему это нужно даже больше, чем ей!
   Он повернулся лицом к девушке.
   – Знаешь, Полянка, а ведь у меня сегодня день рождения… – Он заставил себя улыбнуться. – Если всё получится – лучшего подарка и не придумаешь. У меня к тебе только одна просьба: вспоминай, пожалуйста, обо мне в этот день, ладно?
   Девушка всхлипнула и закрыла ладонью рот.
   Спор между бандитами продолжался. Неожиданно главарь шагнул к Вадиму и присел перед ним на корточки. Он смотрел на него, как на редкое экзотическое животное, и что-то бормотал на своём языке.
   Тагир оттолкнулся пятками от земли и подвинулся к ним чуть ближе.
   – Он сказал, что твоё безрассудство его заинтриговало. Таких чудаков ему ещё видеть не доводилось. Но он никак не возьмёт в толк: почему именно два часа?
   Вадим пожал плечами.
   – Скажи, что я просто экономлю его время. По-моему, это нормальный срок, чтобы понять, кто чего стоит.
   Выслушав Тагира, араб поднялся с колен и резко провёл ладонями по складкам своей одежды, будто стряхивал последние сомнения. Говорил он отрывисто, уверенно, и даже не зная чужого языка, можно было легко догадаться: решение взвешено, принято и обсуждению не подлежит.
   Аниматор замялся, не зная с чего начать.
   – Короче… его ребята будут забавляться с тобой, пока не надоест. Или пока ты не сдо… не умрёшь. – Тагир вновь умолк. – А насчёт заложниц… Он милостиво разрешает тебе выбрать только одну девчонку. На твоё усмотрение. Если ты согласен с новыми правилами, то они готовы приступить прямо сейчас.
   Вадим растерялся. События развивались слишком стремительно и не по сценарию. Он медленно перевёл взгляд с чеченца на Магди, а затем уставился на жаждущую крови стаю, которая толпилась за спиной вожака. Ещё немного – и на песок с клыков закапает слюна. Таким и всю ночь не надоест рвать его на мелкие кусочки.
   Впрочем, другого выбора у него всё равно нет. Если честно, то он почти не надеялся, что бандиты воспримут его предложение всерьёз. Слишком уж безумной выглядела эта идея с самопожертвованием. Но, видимо, в пустыне совсем плохо с досугом, если заскучавшие молодцы рады даже такому кровожадному развлечению.
   Что ж – по большому счёту, задумка удалась. Плохо только, что главарь отдавал на откуп всего лишь одну девушку. Но было бы слишком наивно полагать, что он отпустит всех трёх. Колебания длились недолго. В конце концов, одна жизнь тоже чего-то стоит. Он посмотрел на Магди:
   – Я согласен.
   Араб понял его без переводчика и с выжидательным видом приподнял бровь, словно уточнял, какая из пленниц окажется на кону. Вадим не раздумывая указал на соотечественницу:
   – Надеюсь, ты выполнишь своё обещание и отпустишь её.
   Тагир перевёл. Магди сдержанно засмеялся и вдруг резко нагнулся, заглядывая в лицо. В ноздри снова ударил неприятный запах лошадиного пота пополам с навозом.
   – А если не сдержит, что тогда? – повторил за ним аниматор. – Не боишься?
   Вадим посмотрел в тёмные, как угли, зрачки Магди.
   – Тогда Аллах тебе судья. А заодно и твои люди посмотрят, насколько тебе можно доверять.
   Араб перестал ухмыляться и выпрямился.
   – Иншаала! – протяжно произнёс он, вздёрнув подбородок.
   – На всё воля Аллаха, – прошептал Тагир.
   По приказу главаря, двое молодых арабов в тонких свитерах с капюшонами грубо подхватили Вадима под локти и поволокли к выходу.
   Тем же маршрутом, мимо костра, ишака и палаток, его привели на окраину лагеря. К оставленным во тьме джипам. Кто бы мог подумать, что обратный путь к машинам превратится теперь в самую настоящую дорогу на эшафот!
   Сзади на плечо Вадима опустилась тяжёлая рука конвоира, приказывая остановиться. Он подчинился. Сквозь шум голосов было слышно, как завелись двигатели внедорожников – сначала один, потом другой. Яркий, ослепляющий свет фар ударил по глазам. Вадим зажмурился, невольно выставляя перед собой связанные руки.
   Постепенно зрение восстанавливалось, и вскоре уже без труда можно было различить суетившихся вокруг людей. Освещения на отведенном для казни пятачке вполне хватало для того, чтобы удовлетворить любопытство даже самых капризных зрителей.
   «Словно на арене цирка, – пронеслось вдруг в голове неожиданное сравнение. – Надеюсь, Вадим Викторович, ты не опозоришься на первой же минуте».
   Совсем рядом он заметил перевёрнутую вверх дном старую пластиковую бочку, к которой по очереди подходили арабы. На бочке лежали перстни, деньги, цепочки, брелок с ключами, два автомата, пистолеты, ножи и ещё какие-то предметы непонятного предназначения, но, вероятно, очень ценные для тех, кто принимал сегодня участие в «игре на тотализаторе».
   Итак, ставки были сделаны – и теперь вдохновлённая публика с нетерпением ожидала начала представления. От беспощадных азартных выкриков у Вадима почему-то мелко задрожали колени. Откуда-то изнутри удушающей волной поднималось липкое ощущение первобытного страха. Кажется, он был близок к панике. Пытаясь справиться с волнением, он часто и глубоко задышал.
   В это время из полумрака на свет шагнули трое арабов. «Палачи!» – сразу догадался Вадим, узнав в одном из них меломана в красной рубахе. К чести бандитов, поглумиться над русским пленником вызвалась только эта троица. Остальная пустынная братия предпочла следить за развитием событий со стороны.
   К несказанному удивлению Вадима, главаря среди добровольцев не было.
   Сложив на груди руки, тот стоял возле бочки с сокровищами и снисходительно наблюдал за происходящим. По всей видимости, участвовать в травле пленника он не собирался. А как же тогда безумный взгляд и потрошёная ящерица? Неужели Вадим ошибся и Магди вовсе не так кровожаден, как показалось вначале? Впрочем, какая теперь разница. Он добился, чего хотел. А кто сейчас будет рвать его на куски – сам главарь или его обкуренная дружина, – уже не имело никакого значения. Теперь самое главное – выстоять.
   Арабы окружили его плотным кольцом. Недобро ухмыляясь, они засучивали рукава джемперов и рубашек. Рядом лицом к лицу стоял плечистый малый с большими оленьими глазами, в его крупных зрачках блестящими точками отражался свет фар. Остальные молодцы, словно архангелы, замерли по бокам. Интересно: кто из них раньше всех воспользуется правом «первой брачной ночи?»
   Ощущая себя голкипером в ожидании одиннадцатиметрового, Вадим приготовился к атаке с флангов. В напряжении была каждая клеточка. «Только бы выдержать… только бы выдержать», – упрямо твердил он про себя.
   Меломан оттеснил в сторону своего широкоплечего приятеля и теперь пристально заглядывал в глаза. Пока они играли в «гляделки», в руках бандита мелькнул нож. Началось!
   Вадим медленно перевёл взгляд вниз и непроизвольно втянул живот, представляя, как смертоносное жало бесцеремонно входит в тёплую податливую плоть. Но ничего страшного не произошло. Парень всего лишь перерезал верёвки на запястьях. Это было очень кстати. Пусть затёкшие, но зато свободные руки придавали Вадиму уверенности в себе. Только за одно это араба стоило поблагодарить.
   – Шукран, – тихо сорвалось с его губ.
   Египтянин криво усмехнулся и вдруг безо всякого предупреждения нанёс ему короткий, но сильный удар в челюсть. Не устояв на ногах, Вадим как подкошенный рухнул на землю. Отличный апперкот, ничего не скажешь. В голове гудело, как на высоковольтной станции. Это только с виду песок мягкий и рыхлый, пока к нему с высоты роста не приложишься затылком.
   Вадим провёл прикушенным языком по зубам – вроде бы целы. Помогая себе локтями, попробовал подняться. Вязкая, с металлическим привкусом слюна быстро заполняла рот. Сплюнуть он не успел – сокрушительный удар под рёбра вновь отбросил его на землю. Был ли слышен хруст на самом деле или ему это только померещилось, но дышать почему-то стало больно. Он лежал на боку, как выброшенный на берег дельфин, и хватал ртом воздух. Его грубо подняли, встряхнули, приводя в чувство, а потом перед глазами мелькнуло чьё-то крепкое колено, и мозг буквально взорвался от боли. Только чудом удалось сдержать стон. Кажется, ему благополучно сломали нос.
   Неожиданно хватка парней ослабла, и, потеряв опору, Вадим неуклюже растянулся на песке. Тысячи мелких песчинок забились в рот, заскрипели на зубах, налипая на разбитые в кровь губы, которые стали теперь толстыми, чужими, словно обваленные в сухарях отбивные.
   Опираясь на дрожащие руки, Вадим зачем-то упорно пытался встать – и снова был сбит чьей-то безжалостной ногой.
   Вот чёртовы футболисты! Совершенно не имеют никакого понятия об изощрённых пытках! Но ему здорово повезло, что за дело взялись дилетанты. Всё-таки традиционные методы насилия в виде пинков и затрещин куда привычнее, чем раскалённые щипцы, угли и прочие утончённые атрибуты в стиле святой инквизиции. Именно так представлялись ему в воображении жестокие средневековые истязания.
   Будто услышав его мысли, арабы опомнились и включили фантазию. До щипцов и углей дело, конечно, не дошло, но кинжал с острым концом в их арсенале имелся. От дикой, нестерпимой боли у Вадима потемнело в глазах. Несмотря на яркий свет фар, чернильная мгла, как тяжёлая портьера, закрыла собой всё пространство. Прерывистое дыхание не успевало восстанавливаться, а ему вновь и вновь приходилось крепко сжимать зубы и хватать горстями песок, утекающий сквозь сведённые судорогой пальцы, словно простая вода. От сдавленных хрипов огнём жгло в груди, страшно саднило горло.
   «Терпи… – умолял он себя из последних сил, – …терпи… Ксюшке с Наташей в тысячу раз было хуже…»
   А палачи, сменяя друг друга, усердно старались разнообразить свой досуг. Вадим пробовал держать их в фокусе, но «картинка» то и дело исчезала, заплывая мутной пеленой. Слёзы вперемешку со слюной и налипшим песком пузырились под носом, на разбитых, искусанных в клочья губах. Он давился собственной кровью и едва сдерживал рвущийся наружу крик. Ему казалось, что истошные вопли раздирают изнутри грудь и неистово бьются у горла, словно в бурлящем переполненном котле с плотно закрытой крышкой. Будь его воля – и тогда даже слабый короткий стон существенно облегчил бы страдания. Но… шипящий со свистом вдох и хриплый выдох сквозь зубы – это было всё, что он мог себе позволить.
   В какой-то момент силы окончательно покинули его…
   Очнулся он от того, что кто-то настойчиво разжимал ему челюсть, больно сдавливая с обеих сторон щёки. Вадим поднял веки и увидел склонённого над ним Магди. По зубам стукнуло что-то твёрдое, и в ту же секунду израненные губы, рот и горло обожгло нестерпимым огнём, от которого мгновенно перехватило дыхание. По подбородку, заливая шею, потекла прохладная, подозрительно знакомая на вкус жидкость. Водка! Он захлёбывался, кашлял и мотал головой, но его держали до тех пор, пока не влили всю бутылку.
   Довольно неожиданный способ приводить жертву в чувство посредством алкоголя вместо воды. И только сейчас до Вадима дошло: им было нужно, чтобы он опьянел, обмяк, расслабился и потерял над собой контроль. Глупцы! Знали бы они, что для русского человека водка – самая первая анестезия!
   Магди откинул пустую бутылку в сторону, завернул широкие рукава до локтей, и сразу стало понятно: дилетантские игры закончились. Теперь командовать парадом будет он сам.
   Уже через мгновение, теряя рассудок, Вадим закручивался на песке в спираль, выгибался дугой и бился в агонии не хуже той самой ящерицы.
   Для пущего эффекта двое молодцов навалились ему на руки, лишая малейшей возможности двигаться. Жуткая, невыносимая боль чудовищными когтями раздирала всё тело. Казалось, сердце не выдержит адского напряжения, разорвётся, лопнет, взметнувшись в ночное небо кровавыми ошмётками.
   К горлу подкатил безумный нечеловеческий крик. Всё… сил больше нет… их попросту не осталось. Вадим уже был готов нарушить обет молчания, как вдруг увидел рядом с собой Наташу. Она стояла на коленях и нежно гладила его по волосам.
   – Тише, тише, мой родной, не шуми, – мягко уговаривала жена, – ты разбудишь дочку.
   Она привычным движением откинула за спину волосы и, низко нагнувшись, закрыла ему рот поцелуем…

//-- * * * --//
   В шатре было очень тихо. Мужчины только делали вид, что заняты своими мыслями, но Полина видела: они прислушиваются к каждому звуку, каждому шороху, доносящемуся с окраины лагеря.
   Она крепко обхватила колени руками и без устали шептала молитву. Единственную, которую знала: «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твоё, да будет царствие твоё…» Заканчивала, потом начинала вновь. И так много раз подряд: «…ибо твоё есть царство и сила и слава вовеки… Господи, миленький, прошу тебя: помоги ему. Пожалуйста!»
   Иногда сквозь тонкие стенки шатра внутрь прорывались недовольные, разочарованные выкрики бандитов. И тогда в эти моменты сердце Полины замирало от страха и радости: её заступник жив. Пока ещё жив.
   Сегодняшний день с самого утра оказался богат на события. Страшные, вероломные, непредсказуемые. Но этот незнакомый парень из самолёта удивил Полину больше всего. Пожалуй, такого поступка не совершил бы ради неё даже Антон. Она торопливо вытерла слёзы и продолжила молиться: «Господи, пожалуйста, пусть они заберут меня в рабство, пусть делают со мной всё, что хотят, только сохрани ему жизнь. Прошу тебя!»
   Сколько прошло времени с тех пор, как увели пленника, Полина не знала: час, два, а может, и добрая половина ночи. Постепенно голоса в лагере начали стихать. Давно заглох шум моторов. Кто-то из заложников тихо перешёптывался в углу, а кому-то удалось даже задремать.
   Становилось довольно прохладно. Сидя на остывающем песке, Полина зябко поёжилась. По ощущениям, на улице было градусов пятнадцать-шестнадцать, не больше. Всё-таки странное место – пустыня. Днём здесь невыносимый зной, а ночью не обойтись без тёплой кофты.
   – Эй! – позвал её Тагир.
   Полина обернулась. Араб немного пододвинулся, освобождая место на циновке.
   – Иди сюда, пока скорпионы не поползли на твоё тепло.
   Представив себе мерзких тварей с загнутыми вверх хвостами, Полина послушно вняла совету. Сидеть рядом и греться о чужой бок оказалось куда приятнее, чем стучать зубами от холода в одиночестве.
   – Тагир, почему так тихо? – спросила она. – Всё закончилось?
   – Похоже на то. Бандиты – живые люди, и им тоже нужно спать.
   Полина охнула, закрыв рот ладонью.
   – А как же…
   – Твой храбрый спаситель? – продолжил за неё араб. – Думаю, он последний человек, которому я бы сейчас позавидовал.
   – Он жив?
   Тагир пожал плечами.
   – Не знаю. Могу сказать только одно: это было смело, но глупо. Магди в любом случае тебя не отпустит. Твой заступник либо лох, либо законченный идиот, если так легко повёлся на обещания бандита.
   Слова араба неприятно задели Полину. Ему ли рассуждать о таких вещах! Она решительно отстранилась от парня.
   – Пусть лох, пусть идиот! Но среди вас, таких умных и осторожных, он один оказался настоящим мужчиной!
   Помня, как грубо Тагир обошёлся с ней в машине, Полина ожидала услышать в свой адрес оскорбления и упрёки. Но араб промолчал и лишь слабо покачал головой.
   Так они и сидели спиной друг к другу, думая каждый о своём.
   От мрачных мыслей Полину отвлёк шорох чьих-то лёгких шагов по песку. Через мгновение в проёме стены показалась тёмная, закутанная в длинный плащ фигура. Охранник не препятствовал позднему визитёру – он только поставил автомат на землю прикладом вниз и устало обхватил ствол руками.
   Гость шагнул на порог, встав под тусклым светом керосинки. Это был Мухаммед – бывший напарник Тагира. Араб пристально вглядывался в каждого пленника, словно кого-то выискивал. Заметил Полину и требовательно поманил её к себе.
   Сердце от страха замерло, а потом мелко затряслось в груди, как овечий хвост. Зачем она понадобилась бандиту: для плотских утех или пришёл её последний час? Мамочка! Полина тесно прижалась спиной к Тагиру.
   Мухаммед сказал что-то на своём языке, но она не поняла и неистово замотала головой.
   – Гоу, гоу, – теряя терпение, добавил по-английски бандит.
   – Тагирчик, миленький, я боюсь! – залепетала Полина. – Что он от меня хочет?
   Тагир перекинулся с вошедшим парой-тройкой фраз, после чего повернулся к Полине.
   – Ступай, ничего не бойся. – В его голосе проскользнула нотка зависти. – Кажется, твой герой добился-таки своего.
   – Как он, что с ним? – всполошилась она.
   Мухаммеду надоело ждать на пороге. Нетерпеливо перешагивая через дремлющих пленников, он грубо схватил Полину за руку и потащил за собой.
   – Удачи тебе, – бросил ей вслед Тагир, – и… прощай!
   Спотыкаясь на ходу, она едва поспевала за провожатым. Как только они миновали притихший лагерь, их сразу окружила густая, непроглядная тьма. Где-то позади одиноко догорал костёр. Мухаммед остановился, крикнул в темноту. Совсем рядом неожиданно вспыхнули автомобильные фары и заработал двигатель. От яркого света Полина зажмурилась.
   Мухаммед подтолкнул её к кабине внедорожника, жестом приказывая забраться внутрь. За рулём сидел молодой бандит в бейсболке и малиновой рубахе – один из тех двоих, кто насильно уводил из шатра несчастных блондинок.
   Полина с опаской замерла на краешке кресла, накрытого куском старого облезлого ковра. Её бесцеремонно потеснил Мухаммед, усаживаясь рядом и захлопывая за собой дверцу.
   Машина с пробуксовкой тронулась с места, вырывая из темноты жёлтый треугольник опостылевшей пустыни. В салоне было тепло, но, сидя между двумя мужчинами, Полина не могла унять дрожь – ещё неизвестно, для каких целей она могла понадобиться бандитам.
   Слева на неё косо поглядывал водитель, справа тесно прижимался Мухаммед. Она чувствовала на своей щеке его близкое дыхание. На бездорожье джип изрядно подпрыгивал и кренился – и тогда араб наваливался на Полину чуть ли не всем телом. Она терпела, брезгливо отворачиваясь. Но когда делишь с кем-то одно место на двоих, волей-неволей приходится мириться с неудобствами. Ладно, пусть жмётся. Главное – чтобы после всех этих вынужденных объятий его не потянуло на нечто большее.
   Они находились в пути уже довольно долго. Но ничего страшного не происходило. Постепенно страх за собственную жизнь вытеснили мысли о незнакомце из самолёта. Если верить Тагиру, парень выиграл пари и тем самым подарил ей свободу. Ведь куда-то же везут её сейчас! Она горько сожалела о том, что не спросила у своего спасителя ни имени, ни адреса, куда могла бы в случае чего передать весточку для родных.
   Господи, знать бы, жив ли он! Расспрашивать похитителей не имело смысла – они её не поймут. А если и поймут, всё равно ничего не скажут.
   За тяжкими раздумьями Полина не заметила, как на улице стало светлеть. Чётко разделяя на две части небо и землю, горизонт зарделся узкой полосой света. Первые лучи озарили сонную пустыню. Ещё несколько мгновений – и над дальней цепью гор появилась огненная дуга, растекаясь по верхушкам и впадинам, словно расплавленное золото. Очень скоро солнечный диск оттолкнулся от макушек холмов и полноправным хозяином взошёл на небосвод. Невероятно красивое, завораживающее зрелище! Вот только любоваться им Полина предпочла бы в более подходящей компании.
   Машина пылила и маневрировала по пескам ещё какое-то время, затем водитель резко свернул к возвышавшимся впереди скалам. Минуя низину, окружённую каменистой грядой, джип нырнул в узкий проход между двумя пологими склонами. Здесь, перед выросшим на пути барханом, машина остановилась. Водитель заглушил двигатель.
   Не понимая, что происходит, Полина от испуга вжалась в спинку сиденья. Мухаммед вылез из кабины и жестом приказал следовать за собой. Водитель остался сидеть на месте. Это обнадёживало – всё-таки с одним справиться куда легче, чем с двумя.
   Она осторожно опустила ноги на землю и покорно пошла за арабом. Увязая в песке, оба забрались наверх. Невероятно! Внизу, всего в каких-то трёхстах метрах, пустыню пересекала серая лента шоссе. Близость автострады удивила и обрадовала Полину, пожалуй, даже больше, чем сказочный рассвет.
   Мухаммед что-то говорил и одновременно указывал рукой в сторону песчаных холмов, за которыми, извиваясь, исчезала дорога. Из всего сказанного было понятно только одно: там Хургада. Там жизнь, спасение и свобода.
   Араб покачал головой, строго погрозил пальцем и отправился к оставленной у подножия холма машине. Полина едва не задохнулась от счастья – её действительно отпустили! Опасаясь, что бандиты передумают и вернутся за ней, она упала на пятую точку и стала торопливо сползать с насыпи. Прочь, скорее прочь! Как можно дальше от этих страшных людей!
   Спуск занял несколько секунд. Она подхватила соскочившие с ног тапочки и босиком выскочила на дорогу.
   Предрассветная мгла окончательно рассеялась над пустыней, уступив место новому ясному утру. Но куда бы Полина ни бросила взгляд – вокруг на много километров тишь и пустота. Ни души. Одна во всём мире. Полине даже стало немного жутковато, но она справилась с эмоциями. Ведь здесь проходит трасса, а значит, рано или поздно на дороге обязательно кто-нибудь появится.
   Она нацепила на ноги тапочки и зашагала вдоль обочины в сторону города. Шла долго, постоянно оборачивалась, но за всё время следования на горизонте не показалось ни одной машины. Пустой желудок сводило от голода, а когда начало припекать солнце, Полина была готова отдать полжизни за стакан воды. Измученная и уставшая, она уселась на тёплый асфальт. Силы постепенно покидали её, а вместе с ними таяла и твёрдая уверенность в том, что этот затянувшийся «пустынный» кошмар когда-нибудь закончится.
   В небе в очередной раз с гулом промчался самолёт, и вновь стало тихо. Неожиданно в этой звенящей тишине, словно тонкий комариный писк, послышался слабый шум мотора. Слух не подвёл – вскоре из-за поворота показалась легковушка. Полина поднялась. Лишь бы только водитель не проехал мимо! От отчаяния она была готова броситься под колёса.
   К счастью, поравнявшись с ней, серебристый «Опелёк» затормозил сам. Из окна машины выглянул смуглый мужчина с полными лиловыми губами. Рядом с ним сидела чернобровая девушка в бледно-розовом платке. Они были похожи на благополучную семейную пару.
   Сложив руки в умоляющем жесте, Полина бросилась к окну.
   – Пожалуйста, помогите, не оставляйте меня одну! Прошу вас! – Она крепко вцепилась пальцами в дверцу автомобиля, на случай, если водитель вдруг захочет поднять стекло. – Нас похитили бандиты, мне срочно нужно в полицию! Умоляю: увезите меня отсюда!
   Араб смотрел недоверчиво, настороженно. Оно и понятно: не каждый день посреди пустыни на дорогу выскакивают сумасшедшие иностранки. К тому же он её не понимал.
   Полина ткнула себя кулаком в грудь.
   – Я – руссо туристо. Раша.
   – Раша? – переспросил мужчина.
   Полина кивнула, обрадованная тем, что араб пошёл на контакт. Теперь дело оставалось за малым – преодолеть языковой барьер. Буквально на пальцах, а где-то и с помощью жалких познаний в английском, арабском и немецком она старалась нарисовать общую картину происшествия.
   – Киднеппинг, – вылетело подвернувшееся на язык словечко.
   Вспомнив, что «киднеппинг» переводится как «похищение детей с целью выкупа», она тем не менее решила воспользоваться его значением, потому что ничего другого просто не знала. А тут вроде бы очень близко по смыслу. Да и какая разница, кого похитили, детей или взрослых, – сейчас самое главное, чтобы её поняли.
   Молодая беременная мусульманка даже вышла из машины, чтобы получше разглядеть замысловатую пантомиму. Положив руку на свой большой живот, она внимательно следила за каждым движением.
   Полина израсходовала весь словарный запас и умолкла. Под конец нервы совсем сдали, и, опустившись на разогретый солнцем асфальт, она расплакалась. Слёзы душили, заливали лицо, а она глотала солёные капли и ничего не могла с собой поделать.
   Неизвестно, к каким выводам пришла семейная пара, но сесть в салон Полине разрешили. Мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов и погнал «Опель» в обратном направлении.
   Почти всю дорогу молодая египтянка поглядывала через плечо назад и с сочувствием вздыхала. Литровая бутылка с водой незамедлительно перекочевала из её рук к Полине. От усталости и пережитых волнений незаметно подкрался сон. Пробудилась она от громких, назойливых гудков машин. После песчаного безмолвия беспорядочные автомобильные сигналы казались лучшими звуками на свете. Полина посмотрела в окно – мимо проплывали дома, магазины, фонарные столбы, высокие пальмы. «Да здравствует цивилизация! Город, люди, я люблю вас!» – едва не закричала она во весь голос.
   Поймав в зеркале её взгляд, водитель что-то сказал. Или спросил? Из короткой фразы она разобрала только одно слово: «полиция».
   Да, конечно, без полиции ей не обойтись, но сначала в отель. Янка там, наверное, с ума сходит от неведения. Надо её успокоить, всё рассказать, а вместе они уже решат, что и как делать дальше.
   – Ноу. Не надо в полицию, – покачала она головой и назвала свой отель. – Это в Дахаре… Ферштейн?
   Египтянин ещё раз уточнил название гостиницы и без лишних слов продолжил маршрут. Через несколько минут «Опель» подкатил к знакомому трёхэтажному строению с ажурным фасадом и остановился возле центрального входа. Все трое вышли из машины.
   Полина вновь принялась за жестикуляцию, пытаясь таким образом сказать, что готова отблагодарить добрых людей за помощь и сочувствие. Надо только немного подождать, пока она сбегает в номер за деньгами и вернётся обратно. Египтянка первая разобралась в её шарадах и замахала руками, отказываясь от вознаграждения.
   – Ля-а, ля-а, – твердила она, потом повернулась за поддержкой к мужу.
   Мужчина сдержанно улыбнулся и с достоинством покачал головой. Не зная, как ещё высказать свою признательность, Полина горячо пожимала им руки.
   – Шукран, большое шукран! Что бы я без вас делала!
   Она не удержалась и расцеловала обоих. Охранник у входа с любопытством наблюдал за сценой прощания.
   Удивительно, но за неделю пребывания в чужой стране Полина уже привыкла к тому, что египтяне выпрашивают – нет, требуют – бакшиш за каждую пустяковую услугу. Из-за этого всегда приходилось держать наготове кошелёк. А тут… «Мир не без добрых людей, – сказала она про себя, глядя, как машина отъезжает от гостиницы. – И дай бог, чтобы у этой пары родился счастливый и здоровый малыш».
   В твёрдой уверенности, что служащие не останутся равнодушными к чужому горю, Полина переступила порог отеля и направилась к стойке администрации. Круглолицый портье в белой накрахмаленной сорочке встретил её появление сдержанной, едва заметной ухмылкой. Это был тот самый араб, который неделю назад заселял их с Янкой в номер.
   – Что хотеть?
   Кажется, он узнал её.
   – Пожалуйста, помогите! – В горле от волнения пересохло. – Мне нужно срочно позвонить в полицию. Это очень важно.
   Менеджер по другую сторону стойки удивлённо приподнял бровь. Улыбка медленно сползла с его лица.
   – Уотс?
   – Полиция! – нетерпеливо повторила Полина. – Нужно вызвать полицию.
   Приоткрыв рот, клерк несколько мгновений смотрел на неё не мигая, затем спохватился и позвал старшего. Тот выслушал его объяснения, но проявлять инициативу не торопился. Пассивное поведение служащих начинало её раздражать.
   Полина вздохнула и повернулась лицом к залу. Омар! Как же она не заметила его раньше? Как всегда, свежий и отутюженный, отельный гид сидел на диванчике в окружении небольшой группы туристов и составлял списки желающих поехать на экскурсию. Какое счастье – теперь ей не придётся объясняться на пальцах!
   – Омар, здравствуйте, – выпалила она, протискиваясь за спиной какого-то плотного иностранца. – Мне очень нужна ваша помощь. Я хочу вызвать полицию, а ребята на ресепшне меня не понимают. Или не хотят понимать.
   Гид поднял голову. Его чёрные блестящие глаза внимательно изучали Полину.
   – Так это вы вчера не вернулись с сафари? – последовал неожиданный вопрос.
   Она оторопела.
   – Откуда вы знаете?
   Омар жестом попросил туристов немного обождать и вновь повернулся к Полине.
   – Ваша подруга… – он замолк, подбирая нужное слово. – Она сильно беспокоилась. Решила, что с вами что-то случилось.
   – Так и есть, – подтвердила Полина. – Случилось. Нашу группу похитили какие-то отморозки и увезли в пустыню. Они до сих пор удерживают там заложников. Нужно поднимать на ноги всю полицию и спасать их, пока ещё не поздно. Слышите, Омар?
   – Какое похищение, какие заложники?
   Полина присела на краешек дивана рядом с гидом и торопливо, в общих чертах обрисовала ситуацию. Стоявшие возле них иностранцы прислушивались к разговору, но не понимали ни слова. Иначе давно бы уже послали экскурсовода куда-нибудь подальше вместе со всеми его поездками.
   Гид стряхнул с брюк невидимые пылинки и невесело усмехнулся.
   – Не надо было покупать экскурсии на улице. Я предупреждал.
   Его спокойный тон возмутил Полину.
   – Омар, ну какие сейчас могут быть счёты? Люди в беде, вы понимаете? Их нужно срочно выручать.
   – Понимаю. А от меня-то вы что хотите?
   – Как что? – растерялась она. – Скажите служащим, пусть вызывают полицию. Или дайте мне номер участка – я это сделаю сама.
   Гид молчал, нерешительно теребя пальцами краешек галстука. А если он откажется? Даже страшно представить, что ей вновь придётся объясняться с людьми на языке жестов! А тем более с полицейскими.
   – Омар, пожалуйста, ну сделайте же что-нибудь! – взмолилась Полина, чувствуя, как у неё потихоньку начинают сдавать нервы. – Сейчас каждая секунда дорога. Я знаю, кто нас похитил, я покажу, где покупала экскурсию.
   Египтянин озабоченно надул щёки, потом медленно выдохнул, словно травил из воздушного шарика воздух, и поднялся с дивана. Полина двинулась следом за ним. Подпирая плечом колонну, она наблюдала, как гид объясняется с администратором, но при этом не выпускает из вида оставленный на столике портфель с бумагами. К ним подошли ещё двое сотрудников.
   – Полька, зараза такая… – ударил вдруг в барабанные перепонки до боли знакомый голос. – Тебе что, солнце последние мозги спалило, что ли?!
   Она обернулась. Перед ней с рассерженным видом стояла подруга.
   – Где ты пропадала всё это время? – продолжала она шуметь и ругаться. – Меня чуть кондратий не хватил из-за тебя!
   – Янка…
   Больше Полина не смогла ничего сказать и только крепко обняла подругу.
   Яна сразу притихла.
   – Ты плачешь? Что случилось, Поль?
   Она подвела и усадила Полину на диван, села рядом.
   – Успокойся, моя девочка.
   Её тёплая рука нежно гладила щёку, убирала за ухо растрепавшиеся волосы, вытирала слёзы.
   – Прости, что наорала на тебя, – глядя в глаза, извинилась Яна. – Просто я очень испугалась. Времени – десять, а тебя нет. Одиннадцать… Я давай звонить, но ты недоступна. Я не выдержала и пошла к администратору – хотела заявить в полицию. Кое-как мне объяснили, чтобы я ждала до утра. Боже, что это была за ночь! Я глаз не сомкнула – думала: где ты, как ты? В семь часов снова побежала на ресепшн. Мне опять говорят: жди. И всё про какого-то хабиба толкуют – с ним, мол, загуляла ваша подруга. Скоро вернётся. И так каждый час.
   Полина слабо улыбнулась. Вот почему круглолицый клерк смотрел на неё так хитро, когда она появилась в холле гостиницы! С хабибом загуляла, значит.
   – Времени половина одиннадцатого, вечером уже улетать, а от тебя ни слуху ни духу, – продолжала Янка. – Вот я и решила: больше ждать не буду. Сама позвоню в участок. Потом гляжу, а ты уже тут стоишь…
   В это время, закончив переговоры, к ним подошёл Омар.
   – Я передал вашу просьбу старшему менеджеру, – сказал он.
   У Полины отлегло от сердца:
   – Спасибо огромное!
   Гид вернулся к своему портфелю и заскучавшим туристам.
   – О чём он? – поинтересовалась Янка.
   – О полиции, о чём же ещё! Ты ведь хотела их вызвать.
   Взгляд подруги стал серьёзным и пытливым.
   – Ничего не понимаю. Поль, где ты была, что произошло?
   Полина на мгновение устало прикрыла веки.
   – Помнишь того парня из самолёта, с которым мы летели в Египет?
   – Да.
   – Так вот… – Она немного помолчала и коротко рассказала Яне о трагическом происшествии.
   Подруга долго переваривала информацию, хмуро глядя куда-то в пол.
   – Охренеть! – только и сумела выдавить она из себя. – А ведь мы могли больше никогда не увидеться.
   Прошло минут сорок, а доблестные фараоны всё не появлялись. Пешком через Израиль, что ли, добираются? Яна заботливо принесла бутылку воды и изъятую за завтраком сдобную булочку. Воду Полина выпила всю без остатка, но от еды отказалась. Несмотря на пустой, урчащий живот, кусок не лез в горло.
   А стрелки часов неумолимо бежали вперёд. Проходя через холл, обслуживающий персонал с любопытством поглядывал в их сторону и тихо о чём-то перешёптывался. Несколько раз Полина и Яна порывались узнать, почему так долго нет полиции. Но с менеджерами и работниками отеля произошла вдруг странная метаморфоза. Даже те, кто буквально полчаса назад хоть чуточку изъяснялся по-русски, теперь лишь с глупым видом разводили руками – «моя твоя не понимать» – и спешили по своим делам. Как назло, пропал и Омар.
   А вскоре к диванчику подошёл всё тот же круглолицый ресепшионист и ясно дал понять, что ровно в двенадцать часов они должны освободить занимаемый номер. Таковы правила для всех выбывающих из отеля.
   Пришлось срочно идти в свою комнату собирать вещи. Пользуясь моментом, Полина умудрилась быстро принять душ и переодеться. Когда они с чемоданами и сумками появились в главном вестибюле, Омар был там – улыбался и разговаривал с кассиром из обменного пункта.
   Полина и Яна сложили багаж возле стойки ресепшна и приблизились к экскурсоводу.
   – Омар, как же так! Прошло уже два часа – где полицейские?
   Отельный гид невозмутимо пожал плечами:
   – Возможно, их просто не вызвали.
   – Как?! – Полина едва не задохнулась от возмущения. – Но вы же сами сказали, что…
   – Я всего лишь передал ваши пожелания менеджеру, – перебил Омар.
   Никогда ещё Полине не доводилось испытывать злость, досаду и разочарование сразу в одном флаконе. Это надо же – сколько времени упущено зря! Она с трудом подавила внутри острый приступ ярости и покачала головой:
   – Разве им сложно было поднять трубку?
   – Я поняла, – резко заметила Яна. – Они специально тянули время – ждали, когда мы выселимся из гостиницы. Теперь за нас никто не отвечает. Кто хочешь: грабь, насилуй, убивай, похищай. Правильно, Омарчик?
   Гид натянуто улыбнулся.
   – Нет, вы – наши гости.
   – Ага, – вставила Полина, – только ваша хата с краю.
   Омар чуть ослабил узел галстука.
   – Простите, но ведь… э-э… неприятность произошла с вами в пустыне. Какие претензии могут быть к отелю?
   – Совершенно верно, к отелю – никаких. Только к его персоналу – чёрствому и равнодушному.
   – Здесь не любят лишние проблемы.
   – Мы уже это поняли. – Полина повернулась к подруге. – Что ж, будем выкручиваться сами.
   В надежде найти контактный телефон полицейского участка они отправились изучать висевший в холле информационный стенд. Сзади тихо подошёл Омар.
   – Я могу вам посоветовать только одно: езжайте туда сами. Это в туристическом центре рядом с «Гранд-отелем». Добраться можно на такси или минибасе. Скажете: «туристическая полиция» – и вас довезут. Но лучше бы вам взять с собой переводчика.
   Полина с подозрением посмотрела на гида: неужели в нём проснулось что-то человеческое?
   – А может, вы с нами поедете, Омар? Вы ведь официальный представитель от нашей турфирмы и призваны опекать клиентов в подобной ситуации.
   Омар вскинул к глазам руку с часами.
   – Не могу: у меня через двадцать минут назначена важная встреча в другом отеле.
   Он полез в свой портфель, достал листок, ручку и что-то быстро начеркал.
   – Вот телефон моего коллеги Арафата – он поможет вам составить заявление. А это, – гид ткнул пальцем в нижний ряд цифр, – номер вашего консульства в Каире, на всякий случай. Вещи пока можете оставить на ресепшне – за ними присмотрят. Сомневаюсь, конечно, что вы чего-то добьётесь, но всё равно – удачи.
   Он протянул записку Полине.
   – Спасибо, Омар.
   Взяв с собой только документы и деньги, Полина и Яна передали чемоданы на хранение администратору и уже собрались было покинуть отель, но тут круглолицый сотрудник ресепшна внезапно вспомнил азы русского языка и предупредил, что обратный трансфер до аэропорта будет в восемнадцать ноль-ноль. И добавил: не опаздывать.
   С местным транспортом, как и всегда, сложностей не возникло. Стоило Яне поднять руку – и к обочине почти сразу прижался нетерпеливый таксист. Услышав адрес, он часто заморгал и запросил с них целых четыре доллара. В итоге сторговались до двух.
   В салоне машины Полина десятый раз подряд пыталась дозвониться по указанному на бумажке номеру. Но всё оказалось бесполезно: неуловимый Арафат постоянно находился вне зоны действия сети. В глубоком бункере отсиживался, что ли?
   – Броблемы? – смешно коверкая слова, полюбопытствовал таксист, виртуозно обгоняя попутные автомобили.
   Она не стала распространяться перед незнакомым человеком, а только сдержанно кивнула и устало откинулась на спинку кресла. Яна тоже помалкивала на заднем сиденье. Таксист обиженно умолк и громко врубил музыку.
   Полина отвернулась к окну. Глядя на городской и вполне мирный пейзаж, как-то не верилось, что в этом египетском раю беспечных и доверчивых туристов может подстерегать куда более серьёзная опасность, чем укус мурены или колючки морского ежа. Но ведь было же! И выжженная пустыня, и верёвочные путы, и арабский плен. Где-то там, далеко в песках остались несчастные люди, обречённые на мучения и смерть. И вместе с ними отважный незнакомец… если он ещё, конечно, жив.
   За горькими думами Полина не заметила, как таксист домчал их до места. Они расплатились, вылезли из машины и осмотрелись.
   Небольшая табличка на стене невзрачного здания указывала на конечную цель их маршрута. Под арабской вязью синим по белому было аккуратно выведено: Touristi Police.
   На входе в участок их встретили несколько смуглых постовых в белой униформе. Полина и Яна словами и жестами, как могли, пытались донести до полицейских суть проблемы. Неизвестно, что из всего рассказа поняли служивые, но они долго качали головами и сочувственно вздыхали, точно любопытные сплетницы-старушки возле подъезда на лавочке. Наконец один из них – плотный, с округлившимся животиком – на ломаной смеси русского и английского сообщил: нужно писать raporte. Заявление, стало быть. Но этим у них занимается большой начальник. Босс. Которого сейчас нет на месте. Если у девушек есть время, они могут подождать его в кабинете. Буквально пять-десять минут.
   Десять египетских минут тянулись неимоверно долго, словно добротная резина. Полина и Яна честно просидели на жёстких деревянных стульях полтора часа, наслаждаясь четырьмя голыми стенами кабинета и скудной обшарпанной мебелью. В тесную квадратную комнатушку периодически заглядывали полицейские, желая поглазеть на «упёртых» клиенток.
   В какой-то момент терпение Полины лопнуло. Взяв у Яны телефон, она набрала номер консульства и очень удивилась, когда ей ответили.
   – Константин, – представился мужской голос. – Чем могу быть полезен?
   Заикаясь, Полина вкратце (наверное, десятый раз за сегодняшний день) сообщила о похищении и заложниках, оставшихся в лапах бандитов. Представитель МИДа слушал не перебивая.
   – Я понял. А что вы хотите от нас? – последовал неожиданный вопрос.
   Когда так спрашивают чужие, незаинтересованные люди, их ещё можно понять. Но слышать подобную фразу от организации, которая призвана стоять на защите прав своих сограждан… Полина растерялась.
   – Как что… помощи, конечно.
   – Девушка, милая, а вы пробовали обращаться в полицию?
   – Я уже в полиции.
   – Вот и хорошо, – с облегчением похвалил Константин, и Полине показалось, что он радостно потирает в своём кабинете руки. – Пообщайтесь с полицейскими, расскажите им всё. Если они не решат вопрос на местном уровне, тогда подключимся мы.
   – Послушайте… Константин, у нас скоро самолёт, а их главного до сих пор нет на месте. Что нам делать, с кем общаться?
   Дипломат выдержал небольшую паузу.
   – Скажите им, что звонили в консульство и скоро в Хургаду приедет наш представитель. Потом составьте заявление и обязательно узнайте номер вашего дела.
   – И всё?
   – Если вас били или не дай бог изнасиловали, нужно будет пройти медицинское освидетельствование и приложить эту справку к заявлению.
   – Нет, ничего такого не было.
   – Тогда действуйте, как я вам сказал, и смело летите домой. Когда будет нужно, с вами свяжутся. До свидания.
   Из трубки понеслись гудки.
   Полина опустила руку с мобильным телефоном на колени. Если честно, она рассчитывала на более серьёзную помощь со стороны родного посольства. В голову почему-то упорно лезла поговорка про спасение утопающих. Кажется, это был именно тот самый случай.
   – Ну что? – спросила Яна.
   Полина слабо пожала плечами.
   – Сказали, что помогут… Наверное.
   Минут через пятнадцать в кабинете появился важный полицейский чин в белой униформе и с большой звёздочкой на погонах. Константин как в воду глядел: стоило им заикнуться о своём звонке консулу – и вот он! Местный представитель закона не заставил себя ждать.
   Сухой, высокий, с пышными смоляными усами, офицер походил на типичного коррумпированного полицейского из индийских фильмов. Тот же высокомерный взгляд, такая же вальяжная поступь, небрежные жесты. Для полного сходства не хватало лишь палочки-стека, которой они так любят хлопать себя по раскрытой ладони или каблукам ботинок.
   Офицер уселся за стол и сцепил в замок пальцы.
   – Уотс хеппен? – последовал вполне традиционный для этих мест вопрос.
   Полина прочистила горло и принялась за объяснения.
   – Ду ю спик инглиш? – почти сразу же перебил её полицейский.
   – Нет, – покачала головой Полина, услышав знакомую фразу. – Только по-русски.
   Большой чин вопросительно взглянул на Яну, но подруга выставила вперёд ладони.
   – Ноу.
   Полицейский вызвал подчинённого, и через несколько минут тот привёл в кабинет торговца из сувенирной лавки. Щуплый седой араб назвался Азизом. Он путал падежи, говорил с кошмарным акцентом, но тем не менее, допрос с его помощью пошёл более оживлённо.
   Писарь за соседним столом тщательно записывал в протокол всё, о чём сообщал переводчик. Потом было составлено заявление на двух языках: русском и арабском. От Полины требовали имена, адреса, телефоны всех участников конфликта.
   – Да откуда же мне их знать? – возмутилась она. – Вы же не спрашиваете паспорт у вора, который вас обокрал. Единственное, что я могу сделать, – показать место, где покупала экскурсию.
   Вместе с Яной, переводчиком, офицером и двумя постовыми они на полицейской машине подкатили к дверям экскурсионного бюро.
   Испуганный продавец долго объяснялся со стражами порядка, тряс какими-то бумагами, показывал на свою вывеску, разводил руками, что-то доказывал. Вокруг собралась приличная толпа торговцев и зевак. Шум, гам. От арабских диалектов у Полины закружилась голова. А может, от голода? Ведь у неё со вчерашнего дня во рту не было ни крошки. Нужно будет обязательно перекусить перед дорогой.
   После туристической лавки поехали в отель – расспрашивать свидетелей. Но дежуривший в день похищения охранник и видевший, как потерпевшая уезжала с бандитами на джипе, уже сменился и укатил домой. Пришлось возвращаться в полицейский участок, где Полине клятвенно пообещали во всём разобраться. Но чтобы колесо правосудия завертелось, она должна поставить под заявлениями свою подпись.
   В протоколе, составленном на русском языке, она расписалась без колебаний, а вот арабский экземпляр вызывал большие сомнения. Мало ли чего они там понаписали! Вдруг из разряда заявителей её переведут в статус преступницы? Она отказалась. Но ей объяснили: без личной подписи пострадавшей заявление не примут, а следовательно, не заведут дело.
   Времени на раздумья не оставалось. Вспомнив обещания консула помочь в расследовании, она всё-таки поставила свой неуверенный росчерк под арабскими вензелями.
   Они едва не опоздали. Возле отеля уже стоял автобус, готовый вот-вот отправиться без них. Закинуть чемоданы в багажное отделение и прыгнуть в салон оказалось делом одной минуты. Двери закрылись, и автобус тронулся в путь.
   Полина устало обмякла в кресле. Глядя сейчас в окно, она без сожаления прощалась с городом, с его колоритными улицами, домами, пальмами и почему-то отчаянно верила: у этой печальной истории обязательно должно быть справедливое продолжение.

ЧАСТЬ 6

   В салоне машины вовсю гремел модный, заводной хит. Не отрывая взор от грязного зада «Нивы», Полина слегка покачивала головой под музыку. «Нива» проехала ещё немного и замерла, пристроившись к длинному хвосту из двух десятков автомобилей. Впереди по всем признакам начиналась хорошая пробка. Полине пришлось послушно остановиться.
   Ничего не поделаешь – середина апреля, к тому же сегодня пятница. И хотя ещё кое-где во дворах лежат серые обмылки сугробов, люди, нисколько не смущаясь, косяками тянутся на свои угодья открывать дачный сезон.
   К сожалению, в их родном Серпухове не предусмотрена объездная дорога, поэтому через город едут все кому не лень. Особенно много бывает машин с московскими номерами. Как же тут не торчать в пробках?
   В соседнем кресле заёрзал Антон.
   – Проклятье! Теперь точно опоздаем! В самый час пик попали. – Он раздражённо сложил на груди руки, при этом даже кожаная куртка на его спине обиженно скрипнула. – Говорил тебе: надо было раньше выезжать.
   Полина взглянула на электронное табло – без десяти пять. Да, верно, к пяти часам они вряд ли поспеют. Впрочем, свекровь сама виновата. Незачем было отмечать именины в будни. Вполне могла бы дождаться субботы или воскресенья. Но нет! София Демидовна была из той породы людей, которые свято верят: мир вращается только вокруг них. И если она решила устроить праздник день в день – ты хоть тресни, хоть в лепёшку расшибись, но исполни её прихоть.
   Полина отогнала от себя недружелюбные мысли. В конце концов, никто не совершенен.
   – Прости, Антош, но я правда не смогла уйти раньше. У Светки заболел ребёнок – кроме меня, некому было остаться в зале, – она сделала слабую попытку улыбнуться. – Хорошо ещё, Вениамин Ильич пошёл на встречу и согласился подменить.
   – Вечно у тебя всё через одно место! – недовольно буркнул Антон. – Поехали уже, что ты на меня вылупилась!
   Полина спохватилась и медленно двинулась следом за ожившей «Нивой». В динамиках отзвучали последние весёлые аккорды, и музыка смолкла, так и не улучшив настроение. Дальше на радио пошли объявления об открытии новых магазинов, спа-салонов, клиник для животных. Не вслушиваясь в рекламу, Полина думала о том, как бы безболезненно скоротать вечер в кругу Антошкиной родни.
   В это время в эфире вновь прорезался голос ведущего.
   – Ну, а в завершение музыкального часа на «Дорожной волне» мы, как всегда, зачитываем сообщение нашей постоянной радиослушательницы из Подмосковья, которая с поразительным упорством продолжает разыскивать своего неизвестного героя.
   Полина быстро взглянула на мужа. Не меняя позы, Антон недовольно покачал головой и отвернулся к окну.
   – …итак, – бесстрастно продолжал ведущий. – Молодой мужчина, спасший прошлой осенью в Хургаде русскую девушку от рук бандитов, отзовись! Тебя очень хотят увидеть, поблагодарить и узнать, всё ли с тобой в порядке. Ключевые слова для спасителя: джип-сафари, похищение, Тагир. Напоминаем нашему «потеряшке»: телефон для связи находится в редакции «Дорожной волны». Мы искренне надеемся, что послание наконец дойдёт до своего адресата, и в знак поддержки ставим уже традиционную для этого случая композицию в исполнении Игоря Корнелюка «Город, которого нет». Ну, а моё эфирное время на «Дорожной волне» подошло к концу. Благодарю за внимание! В студии был Олег Сердюков. Всем удачи и приятных незабываемых выходных.
   Динамики наполнились медленными нарастающими звуками фортепиано, потом с тонким протяжным надрывом вступила гитара.
   «Ночь и тишина, данная навек», – запел Корнелюк, и его трогательно-спокойный тембр взволновал Полину до самых мурашек. «Дождь, а может быть, падает снег…»
   Пальцы крепко сжали руль. До недавнего времени она не подозревала, что слова этой песни могут наполниться для неё новым, совершенно иным смыслом, стать до боли понятными и родными. Каждый раз, когда она слышала эту композицию, перед глазами невольно вырастал образ незнакомца, его грустные глаза в полумраке шатра и ласковый голос: «Полина… Полянка с подснежниками… если всё получится, вспоминай, пожалуйста, обо мне в этот день, ладно?»
   Полянка с подснежниками… Так её и крёстная всегда называла. Слёзы помимо воли потекли по щекам. Пытаясь справиться с эмоциями, она прикусила губу.
   «…там для меня горит очаг,
   Как вечный знак забытых истин.
   Мне до него последний шаг,
   И этот шаг длиннее жизни».
   Внезапно в салоне стало тихо. Тишину нарушали только слабое гудение движка да посторонние приглушённые звуки с улицы. Полина украдкой смахнула слезу.
   – Антош, зачем ты выключил радио?
   – Да надоело уже слушать это завывание! – муж с вызовом вскинул подбородок. – И вообще, что за дурацкая идея с радиостанцией!
   Всё так же медленно следуя за «Нивой», Полина приблизилась к перекрёстку со светофором и остановилась, вместе со всеми ожидая зелёного сигнала.
   – Почему дурацкая? – возразила она. – Ты ведь знаешь: по-другому с ним никак не связаться. Я уже пробовала. А радио – его слушают все.
   – Да с чего ты взяла, что он тебя услышит? Эта «Дорожная волна» охватывает только Московскую область, а твой гусь наверняка живёт где-нибудь под Магаданом. Это в лучшем случае.
   Полина почувствовала внутри нешуточный прилив злости.
   – Во-первых, – медленно произнесла она, изо всех сил стараясь держать себя в руках, – я сама слышала, как он в самолёте рассказывал соседу, что ему от дома до Москвы всего час езды на машине. А во-вторых, Антошенька, этот, как ты его называешь, гусь спас твою жену от смерти. Не забывай, пожалуйста, об этом. Ещё неизвестно, как бы ты повёл себя на его месте.
   – Прости, прости, – торопливо заговорил Антон, вскидывая вверх руки. – Просто мне неприятно. Собственная жена при живом муже разыскивает какого-то чужого мужика, а я должен это терпеть. Хорошо ещё в эфире имён не называют, иначе вообще – пипец!
   Полина вздохнула. Если бы она только знала имя своего спасителя, как бы это упростило всё дело! Ведь сразу после прилёта из Египта они вместе с Янкой кинулись обивать пороги чиновников с просьбой о помощи. Даже обращались в Министерство иностранных дел, где им назначили аудиенцию с каким-то важным чином. Но оказалось, что словесный портрет незнакомца, как и его приблизительный возраст, – слишком ничтожная зацепка для плодотворного поиска. Представитель МИДа требовал имя, фамилию, адрес или хотя бы название отеля, в котором остановился пропавший турист.
   – Поймите, девушки, – втолковывал он, соединяя домиком кончики пальцев. – Трудно найти человека, ничего о нём не зная. Мы, конечно, всё проверим, свяжемся с местными властями, но пока не поступит сигнал от его родственников, шансы очень малы.
   Он не отказывал, но и не давал конкретных обещаний. Истинный дипломат. Вот только после встречи с ним у Полины возникло стойкое ощущение: никто никого искать не будет.
   Не слишком-то полагаясь на содействие чиновников, она решила действовать самостоятельно и обратилась за поддержкой на радио. Огромное спасибо и низкий поклон ведущим, которые откликнулись на её беду! Она не знала, вернулся ли парень на родину, но если он в стране – обязательно её услышит. Это всё, что она могла сделать.
   Едва загорелся зелёный свет, как первая пятёрка счастливчиков устремилась вперёд. Под мигающий жёлтый с рёвом ушла и старушка «Нива». Теперь Полина стояла на перекрёстке первая.
   – Поль, ну серьёзно, не злись! – позвал Антон. – Эту ересь несут по радио уже почти что полгода, а толку чуть. Пора взглянуть правде в глаза.
   – О чём ты?
   Антон шумно, со свистом вздохнул.
   – Хочешь, чтобы я произнёс это вслух?
   Полина молча смотрела прямо перед собой.
   – Он не вернётся, Поля, – жёстко сообщил муж. – Его больше нет, он умер. И хватит травить себе душу несбыточными фантазиями.
   Полина непроизвольно сглотнула. Подобные мысли иногда закрадывались ей в голову, но она с завидным упрямством отгоняла их прочь и шла в церковь – помолиться о здравии своего спасителя и поставить за него свечку. Кто знает: может быть, именно в эти мгновения она своей верой помогала ему цепляться за жизнь.
   Она подняла глаза вверх, и на душе сразу потеплело. В серой, нависшей над городом мгле, словно в прорехах старого полотна, проступали бледно-васильковые лоскуты апрельского неба. Надо же, хоть здесь наметился просвет!
   В памяти неожиданно всплыли строки из любимого стихотворения, и почти одновременно вспыхнул зелёный глаз светофора. Полина решительно тронулась с места и тихо произнесла, будто читала молитву:
   – «Как я выжил, будем знать только мы с тобой. Просто ты умела ждать, как никто другой!..»
   В итоге к началу застолья они всё-таки опоздали. Свекровь встретила их в прихожей с недовольно поджатыми губами. К празднику она подготовилась основательно: пышная причёска, оливкового цвета брючный костюм, нитка искусственного жемчуга вокруг шеи.
   Полине даже стало неуютно в своём чёрном сарафане и белой водолазке. Строгий офисный стиль показался ей слишком скучным и неуместным в торжественной обстановке. С другой стороны, она не в ресторан пришла и не в театр. Сойдёт и так.
   Увидев в руках Антона пакет с подарком, София Демидовна расплылась в улыбке:
   – Это тот самый, который я просила?
   – Тот самый, – подтвердил Антон, вручая матери коробку с электрическим чайником. – На два литра, как и заказывала.
   – Ой, спасибо, ребятки мои! Дайте-ка я вас расцелую!
   Свекровь полезла обниматься.
   – С днём рождения. – Полина вручила ей букет цветов и незаметно вытерла щёку после поцелуя. На руке остался жирный ярко-морковный след.
   Из комнаты вальяжной походкой вышел Анчоус и принялся внимательно изучать принесённые с улицы запахи. Помня о скверной привычке кота метить обувь, Полина поспешно спрятала сапожки в полку. Затем сунула ноги в мягкие тапочки и направилась следом за мужем к гостям.
   В комнате за праздничным столом собрались несколько человек. Все приглашённые были хорошо ей знакомы. Вон та рыжая полная женщина у окна – младшая сестра именинницы (похоже, они всё-таки помирились), а рядом с ней худой с проплешинами мужичок в полосатой рубахе – её супруг.
   По правую руку от него орудовали вилками две женщины лет пятидесяти пяти. Подружки-соседки, они же первые сплетницы в подъезде.
   – Сонечка, как же вкусно ты готовишь! – восхищалась одна.
   – А этот салатик из печёнки – просто объедение! – вторила другая. – Сонечка, обязательно напиши рецептик.
   Во главе стола, скромно сложив ручки на коленях, скучал сам хозяин. Как пить дать, провинился накануне – и теперь жёнушка решила устроить ему в наказание «сухой закон».
   Занимая свободные места, Антон и Полина поздоровались и сразу попали под перекрёстный допрос сестры и любопытных подружек: как жизнь, как дела, как работа и когда по дому будет бегать куча маленьких ребятишек?
   Отбиваясь шутками от каверзных, а порой и бестактных вопросов, Полина предложила выпить за именинницу. Она подняла стакан с соком и произнесла короткий, но лирический тост. После этого беседа потекла совсем по иному руслу. Постепенно насытившимся гостям надоела пустая болтовня.
   – А давайте споём! – предложил кто-то.
   София Демидовна прочистила горло.
   – «Малиновки заслышав голосок, припомню я забытые свиданья…»
   – «В три жёрдочки берёзовый мосток, – дружно подхватили остальные гости, – над тихою речушкой без названья…»
   Женщины закончили одну песню и затянули другую. Мужчины нетерпеливо ёрзали на стульях, а потом по одному, как гусиная стая, потянулись на кухню курить.
   От нечего делать Полина принялась подпевать, вернее – тихонько открывать рот. Пусть думают, что весело не только им. Чернявая соседка справа доверительно положила ей на плечо свою руку, приглашая к тесному сотрудничеству, и заголосила с двойным усердием.
   Полина украдкой взглянула на будильник в нише серванта. Почти восемь. Ладно, ещё часок, а потом срочно нужно будет искать достойный повод для отступления. Как же всё-таки хорошо, что они с Антошкой живут отдельно от родителей! Она уже представила, как придёт домой, уляжется на диване перед телевизором и никакая свекровь ей слова поперёк не скажет. Наверное, это тоже своего рода женское счастье.
   Сквозь шум голосов ей почудились слабые позывные мобильника. Она сняла со спинки стула сумочку – так и есть. В кармашке надрывался телефон, стараясь перекричать малочисленный, но очень горластый «хор Турецкого». Странно: номер оказался незнакомый. Кто бы это мог быть? Она приложила трубку к уху.
   – Да.
   – …ый вечер …вать Полину…
   Надо же, совсем ничего не слышно. А голос, кажется, мужской.
   – Подождите секунду, – сказала она, торопливо поднимаясь из-за стола. – Я найду место потише.
   Подходящим местом оказалась комната Антона. Полина прикрыла дверь и подошла к окну.
   – Ну вот, теперь можно спокойно разговаривать. Я вас слушаю.
   – Ещё раз здравствуйте, это Полина? – вежливо поинтересовался незнакомец.
   Точно мужчина. От тембра его голоса почему-то сразу заволновалось сердце.
   – Да, – осторожно ответила она. – А вы кто?
   – Прости, – звонивший сразу перешёл на «ты», – я не представился. Меня зовут Вадим.
   – Мы знакомы?
   – Некоторым образом. – В трубке вдруг стало очень тихо, будто собеседник подыскивал нужные слова. – С твоей лёгкой руки меня нарекли Потеряшкой.
   Полина просто чудом не выронила из рук телефон.
   – Господи… ты? Не может быть!
   Ноги подкосились – чтобы не упасть, она ухватилась за подоконник, потом медленно опустилась на край дивана.
   – Я знала… знала, что ты жив! Я чувствовала это. – На глаза сами собой навернулись слёзы. – Боже мой, где ты сейчас, в Египте? В России?
   – Дома.
   – Давно?
   – Вторую неделю.
   – Как! И где же ты был всё это время? – ахнула Полина и решила угадать. – В плену?
   – Нет. В калабуше.
   – А что это?
   – Египетская тюрьма.
   Полина ничего не понимала. Когда она покидала страну, незнакомец находился в руках похитителей. Что же это за странная метаморфоза с перемещением, которая швыряет человека из одной крайности в другую? И при чём здесь тюрьма, а главное – за что? В её голове, наскакивая друг на друга, метались десятки вопросов.
   – Может, нам лучше встретиться и поговорить? – неожиданно подсказал выход мужчина.
   – Да, конечно. – Полина согласилась на свидание не раздумывая. – А ты где живёшь, в какой области?
   – В Московской.
   – Очень хорошо. А в каком городе?
   – В Серпухове.
   – Где?!
   Телефон, словно кусок мыла, вновь попытался выскользнуть из рук и тем самым привёл Полину в чувство.
   – Просто невероятно! – выдавила она из себя. – Я ведь тоже… из Серпухова.
   В трубке на несколько мгновений воцарилась пауза. Кажется, незнакомец был озадачен не меньше. Впрочем, какой он незнакомец! Теперь Полина знала его имя – Вадим.
   – Вот так совпадение! – ожил, наконец, мобильник.
   «Или судьба», – добавила про себя Полина, а вслух поинтересовалась:
   – Как насчёт завтра?
   – Командуй: где?
   Она задумалась.
   – А давай в торговом центре. Там на первом этаже есть кафе. Часов в двенадцать тебя устроит?
   – Вполне.
   – Вот и отлично! – подвела черту Полина. – Буду с огромным нетерпением ждать встречи.
   Она немного помолчала, а потом тихо добавила:
   – Вадим, я очень рада, что ты вернулся… живой.
   – Я тоже. До встречи, Полина.
   Он отключился. Полина с сожалением опустила трубку и взглянула в окно. Несмотря на вечер, бóльшая часть облаков благополучно рассеялась, обещая на завтра приятный погожий денёк. Она мечтательно зажмурилась. Состояние сейчас было такое, будто под новогодней ёлкой нашёлся подарок от Деда Мороза. Пусть запоздалый, но вместе с тем очень важный и очень желанный. А в самом деле, чем не подарок?
   Как всё-таки здорово, что просветы случаются не только на небесах!

//-- *** --//
   Ещё несколько торопливых шагов по огромному залу аэропорта – и стеклянные двери прощально сомкнулись за спиной Вадима. Он вышел на улицу. Прохладный апрельский ветер, словно заждавшийся пёс, жадно облизал лицо, растормошил волосы.
   Много раз, изнывая от тридцатипятиградусной жары, Вадим мечтал о таком бодрящем приёме. И вот свершилось! Он дома. Над головой, как и прежде, мерцают недоступные, но такие родные звёзды. И даже луна несёт свою еженощную вахту на привычном для неё месте.
   Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя, как каждая клеточка его организма наполняется свежими весенними запахами. А заодно и «ароматом» выхлопных газов – мимо протарахтел и остановился еле живой, дребезжащий «жигулёнок».
   – Куда ехать будешь? – поинтересовался в открытое окно бойкий кавказец.
   На мгновение Вадиму показалось, что перед ним лихой египетский бомбила. Чур-чур! Он покачал головой.
   – Никуда. Меня встречают.
   Пыхтя и громыхая всем, чем только можно, «жигуль» покатил дальше.
   Вадим застегнул молнию на куртке и перекинул через плечо сумку. Лёгкую, похудевшую. После всего, что было, отель всё же вернул ему вещи. Правда, не все. Да бог с ними – пусть подавятся!
   Он поискал глазами Серёгину «девятку». От изобилия фонарей вокруг было светло, как днём. К тому же многие пассажиры давно разъехались, поэтому обнаружить припаркованную «ласточку» приятеля не составило большого труда.
   Впрочем, Сергей и сам уже заметил Вадима и приветственно мигнул дальним светом фар. Опираясь на костыль и прихрамывая на левую ногу, Вадим пошёл навстречу приятелю, а в голове, как ехидный, назойливый фон, звучали знакомые каждому россиянину строчки:
   «По диким степям Забайкалья, где золото роют в горах,
   Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах…»
   Минуя шлагбаум, Сергей подкатил совсем близко и нетерпеливо выскочил из машины.
   – Вадька! – раскинул он руки в стороны. – Как же я рад тебя видеть!
   К горлу подступил ком.
   – Серёга…
   Они крепко обнялись. От приятеля по-родному пахло табаком и чем-то до боли знакомым, домашним.
   – Дай-ка я хоть на тебя полюбуюсь, – отстранился Сергей, держа Вадима за плечи на расстоянии вытянутых рук.
   На его лице промелькнула плохо скрываемая гримаса сострадания.
   – Господи, худой-то какой! Почти как я. И не загорел совсем, будто не в Египте был. – Он посмотрел на костыль, потом на ногу Вадима и поджал губы. – Извини, неудачная шутка. Чтоб он провалился, этот Египет!
   Вадим слабо улыбнулся – эмоции у приятеля, как всегда, перехлёстывали через край.
   Они сели в машину. В салоне до умопомрачения пахло домашней стряпнёй. Не успел Вадим опомниться, как Сергей поставил ему на колени накрытую махровым полотенцем корзинку.
   – Это тебе гостинец от моей мамки. Тут всё, как ты любишь. Сзади термос с чаем.
   Вадим откинул край полотенца. В корзине аппетитной горкой лежали пузатые, румяные пирожки. Рот мгновенно наполнился слюной. Так вот, оказывается, чем пахло от приятеля! Вадим не удержался и откусил кусок пирога. С рисом и яйцами! Ирина Ивановна не забыла о его вкусовых пристрастиях, и это было приятно вдвойне.
   – М-м… просто объеденье!
   – Ещё бы! – воскликнул Сергей, выруливая с парковки. – Мамка специально для тебя старалась. Весь вечер у плиты стояла.
   Вадим осторожно вытянул вперёд больную ногу.
   – Передай ей огромное спасибо.
   – Сам передашь, когда приедем. – Сергей пристально посмотрел на него. – Знаешь… мы все очень переживали за тебя.
   Вадим опустил голову.
   – Да-а, отдохнул, называется!
   Придерживая руль одной рукой, Сергей ловко извлёк губами из пачки сигарету и щёлкнул зажигалкой.
   – Честно говоря, – он затянулся и выдохнул дым в приоткрытое окно, – я так до сих пор и не понял, что там с тобой произошло. Знаю только, что ты попал в госпиталь, а потом тебя упекли в тюрьму за какие-то долги. Так?
   – Так.
   Сергей удовлетворённо кивнул.
   – Ты когда мне позвонил из Египта, мы тут сразу всех на уши подняли. Первым делом стали выправлять тебе новый паспорт. Не поверишь: эти чинуши такую волокиту развели! Пока не подмазали, телега не поехала. А потом выяснилось, что у Сашки Петренко какие-то родственники уже лет пять в Хургаде живут. Они-то и подсказали нам сведущего человека, который взялся за тебя хлопотать в Египте. Конечно, заплатить пришлось за услуги, но дело того стоило, – приятель улыбнулся и несильно пихнул Вадима локтём в бок. – Иначе бы ты здесь не сидел.
   Вадим молча согласился. Работа по его спасению и впрямь была проделана грандиозная. А сколько потрачено усилий, крови, денег, времени! Это по-настоящему поймёт только тот, кто однажды сталкивался с подобной проблемой.
   – Даже не знаю, как вас за всё благодарить! Вытащили из такого болота. – Он покачал головой. – Если бы не вы…
   Сергей небрежно взмахнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой.
   – Перестань, Вадим, друзья нужны не только для того, чтобы пить пиво, но и впрягаться друг за друга.
   – И во сколько же вам обошлось моё пребывание в Египте?
   Сергей в последний раз затянулся и выбросил окурок в окно.
   – Недёшево, – он зло усмехнулся. – У этой страны хорошие аппетиты… Ты ешь пирожки-то, ешь.
   – И всё-таки? Только честно.
   Сергей немного помолчал.
   – Чуть больше полутора миллионов.
   – Сколько?!
   – Да сколько бы ни было, – глядя на дорогу, отрезал Сергей. – Главное, что ты жив и дома.
   Вадиму оставалось только беспомощно вздохнуть и развести руками, наблюдая, как мимо тёмной стеной проносится лес и мелькают яркие фары встречных автомобилей.
   – Вадь, – вкрадчиво позвал Сергей, – скажи: а что там с тобой приключилось-то? Я, конечно, понимаю, что тебе сейчас не до откровений, но хотя бы в двух словах расскажи?
   Вадим положил недоеденный пирожок обратно в корзину.
   – Это долгая история, Серёж, и довольно… мерзкая. Но если совсем коротко, то мы были на джип-сафари. Это такая экскурсия. Там нас похитили какие-то отморозки, а потом я попытался вступиться за девушку. – Его пальцы медленно разглаживали складки полотенца на корзинке с пирожками. – Итог тебе известен.
   Сергей сосредоточенно вёл машину.
   – Джип-сафари… – повторил он и подозрительно покосился на Вадима. – Постой-постой. А случайно имя Тагир тебе ни о чём не говорит?
   Вадим вскинул голову:
   – Откуда тебе…
   – О-о! Вижу, говорит, – перебил приятель, разглядывая его так, словно видел впервые. – Значит, это ты… Забавно, забавно.
   Поведение друга озадачило Вадима.
   – Серёг, скажи: откуда ты узнал про Тагира?
   – Да о нём уже половина страны знает. И о тебе, кстати, тоже.
   Вадим тупо уставился на приборную панель. В голове со скоростью света проносились всевозможные сумбурные предположения: интересно, где он мог так нелепо засветиться?
   – Вот уж никак не думал, что мой друг окажется Потеряшкой! – с восхищением проронил Серёга.
   Вадим замотал головой, едва сдерживая стон.
   – Ничего не понимаю. Ты можешь объяснить по-человечески?
   Сергей кашлянул, прочищая горло.
   – Видишь ли, мой друг, каждую пятницу на «Дорожной волне» по просьбе какой-то девицы передают одно и то же сообщение. Мол, разыскивается молодой мужчина, который, находясь в Египте, спас от рук бандитов русскую девушку. А дальше как подсказки идут перечисления: джип-сафари, Тагир, похищение. Они ведь что-то значат для тебя, верно?
   – Полина, – вместо ответа тихо выдохнул Вадим и закрыл глаза.
   На душе посветлело, сразу стало как-то спокойно, легко. Получается, его жертвы не были напрасными: Магди сдержал своё слово и отпустил девушку. Какая замечательная новость!
   – Я могу спросить, кто она? – осторожно полюбопытствовал Сергей.
   – Конечно. Ты обязательно всё узнаешь. Только не сегодня. Хорошо? – Вадим сдержанно улыбнулся. – Лучше расскажи, как вы тут жили без меня, как мама? Я так соскучился.
   Лицо Сергея будто окаменело. Поджав губы, он только крепче обхватил пальцами руль. Весь его вид говорил: я не слышал вопроса. Поведение друга настораживало.
   – Серёг, что-то случилось?
   Приятель неопределённо мотнул головой и нерешительно покусал нижнюю губу.
   – Вадь… она умерла. Прости, что не сказал сразу.
   – Как умерла? – Вадим растерялся; смысл этого страшного слова не сразу дошёл до него.
   – Две недели назад, – хрипло пояснил Сергей и закашлялся. – Мы нарочно не стали тебе сообщать – не хотели расстраивать раньше времени. Тебе и так досталось.
   Вадим крепко зажмурился. В машине вдруг стало душно – не хватало воздуха. Приоткрыв окно, он позволил холодному ветру ворваться внутрь и вихрем закружиться по салону.
   – Как это произошло?
   – Понимаешь, кто-то обнёс вашу квартиру, пока никого не было дома, – с горечью отозвался приятель. – Эта сволочь свинтила все приготовленные для тебя деньги. Сумма, я тебе скажу, немаленькая. Мы её всем миром собирали по соседям, по друзьям. А тут в один момент – пшик и нету! Твоя мама как узнала о краже, так и повалилась без чувств. На «скорой» увезли. А утром следующего дня тёти Гали не стало. Не дождалась тебя самую малость… Мы её рядом с твоим отцом схоронили.
   Вадим бессильно откинулся на спинку сиденья, устремив невидящий взор далеко вперёд. Глаза оставались сухими, слёз не было, и только в груди больно жгло нестерпимым огнём. Какое знакомое чувство! Испытать такое не пожелаешь даже злейшему врагу.
   – Вадь, как ты? – заботливо окликнул Сергей.
   Вадим повернул на зов голову, ставшую вдруг тяжёлой, как ядро знаменитой Царь-пушки.
   – А где в это время находился Василий? – спросил он и не узнал своего исказившегося голоса.
   – На работе.
   – А полиция что же?
   – Ищут.
   За всю дорогу он не сказал больше ни слова. Оживился только тогда, когда фары выхватили из темноты лавочку и голый куст сирени возле родного подъезда. Разбрызгивая лужи, Сергей подкатил поближе к дому и остановился.
   – Может, всё-таки к нам поедешь? – предложил приятель. – Мамка стол сготовила. Посидим, выпьем… тёть Галю помянем.
   Вадим покачал головой и потянулся за сумкой на заднем сиденье.
   – Нет, Серёг, ты уж извинись за меня перед родителями, но сегодня я хочу побыть один. Да и устал я с дороги. – Он распахнул дверцу, собираясь выйти из машины, но внезапно спохватился. – Погоди, погоди… если все деньги украдены, как же вы меня тогда вытащили?
   Сергей весело подмигнул:
   – Элементарно. Я взял кредит.
   Вадим посмотрел на него долгим взглядом.
   – Знаешь, ты… Ты самый лучший друг на свете! Спасибо тебе за всё.
   – Не парься, – небрежно махнул рукой приятель. – Ты бы сделал для меня то же самое.
   Вадим вылез из машины и, закинув на плечо сумку, нерешительно потоптался на месте. Ему не хотелось озадачивать друга новой просьбой, но деваться было некуда.
   – Серёг, если тебе не трудно, подкинь меня завтра до кладбища. Вернее, уже сегодня, – поправился он. – Боюсь, что с моей больной ногой я сам не дотопаю.
   – Не вопрос. Я на сегодня свободен. Заеду в десять, а ты выспись как следует. – Приятель протянул ему корзинку с пирогами. – Ладно, бывай.
   Он развернулся, ломая на лужах хрупкий лёд, и быстро скрылся за углом соседней двухэтажки.
   Вадим огляделся по сторонам. Вокруг никого. Погружённые в сон дома и пустынный, до боли знакомый дворик показались ему далёким миражом. А может, он просто спит на грязном полу камеры и никакого возвращения на родину вовсе не было? Но истошные вопли котов на старой голубятне мгновенно убедили его в обратном. Что ж, отчий дом, принимай назад своего бродягу.
   Держа в одной руке корзинку и костыль, а другой тяжело опираясь о перила, Вадим поднялся на второй этаж. Ключей, разумеется, не было. Он нажал кнопку звонка, втайне надеясь, что Василий окажется трезв и вменяем. Звонить пришлось долго. Наконец, за дверью послышались шарканье ног и раздражённое бормотание. Глухо щёлкнула задвижка, после чего перед глазами предстал заспанный, небритый отчим в майке и трусах. Щурясь на свет, он не сразу разглядел позднего визитёра.
   – А-а, – последовало недовольное ворчание. – Явился, не запылился. Принесла же тебя нелёгкая посерёд ночи!
   Тёплый приём, ничего не скажешь.
   Недобро сверкнув глазами, отчим посторонился. Вадим вошёл в прихожую и прямо с порога погрузился в тяжёлую, затхлую атмосферу. Похоже, Васенька забыл, когда последний раз открывал в квартире окна.
   – Здравствуй, Василий. Или ты совсем не рад меня видеть? – сказал он, включая в коридоре свет.
   В глаза сразу бросилось закрытое простынёй зеркало, заставляя сердце болезненно сжаться в комок.
   – А чего тебе радоваться? – отозвался отчим. – Свёл мать в могилу раньше времени. Была бы моя воля – я бы тебя вообще на порог не пустил.
   Он демонстративно показал свою спину и скрылся в комнате, громко захлопнув за собой дверь. Вадим проводил его взглядом. Ладно, Вася-Василёк, на улице не оставил, и на том спасибо.
   Он разделся и не спеша обошёл квартиру, словно знакомился с ней заново. Поразительно, но после длительного отсутствия родная, привычная с детства обстановка показалась ему чужой и странной. Неужели человек может отвыкнуть от всего, что было ему когда-то так дорого? А впрочем, чему тут удивляться? Ведь за последние месяцы кроме бетонных стен, грязного пола и туалета за картонной перегородкой, он ничего другого и не видел.
   Заглянув на кухню, Вадим брезгливо поморщился – бедные, загаженные шесть квадратных метров мало чем отличались от обычной помойки. Грязная посуда, окурки, пустые бутылки, заляпанный чем-то пол. Видела бы всё это матушка…
   Вадим с трудом нашёл чистую кружку, выпил холодной воды из-под крана и похромал в свою комнату.
   Слава богу, здесь было чисто. Он медленно осмотрел свои владения, отметив взглядом засохшие цветы в вазе на столе. На спинке стула висела свежая, заботливо выглаженная материнской рукой рубашка – его любимая. К глазам невольно подступили слёзы. Мама, милая мама… Она так надеялась на чудо, ждала его днями и ночами, готовилась к приезду… Кто же знал, что всё так получится.
   Вадим, не раздеваясь, прилёг на родной, мягкий с непривычки диван и закрыл глаза, позволяя мыслям увлечь себя в мир воспоминаний. Туда, где его близкие были живы, здоровы и счастливы. А главное – где они были все вместе. И только когда на улице стало совсем светло, усталость взяла над ним верх. Он не заметил, как задремал.
   Разбудил его настойчивый звонок в дверь. Спросонок он не сразу сообразил, где находится, а когда в голове прояснилось, поспешил в прихожую. В куртке нараспашку, счастливый и довольный, на пороге стоял Сергей.
   – Ну что, принц египетский, отдохнул немного? – вместо приветствия сказал он.
   Вадим неопределённо пожал плечами:
   – Честно говоря, ещё не понял.
   – Тогда одевайся и спускайся вниз. Я буду ждать тебя в машине, – распорядился приятель. – Сначала заедем на кладбище, а после к нам – завтракать.
   Вадим послушно вернулся в комнату. Снял с полки и полистал увесистый томик Муркока. Где-то здесь между страницами должна была лежать пластиковая кредитка. Найденная карточка немедленно перекочевала в задний карман брюк. Он обулся, набросил куртку и, прихватив костыль, стал осторожно спускаться по лестнице.
   Навстречу ему попалась пожилая соседка с первого этажа – баба Шура.
   – Боже мой! Вадик, миленький, вернулся наконец! – всплеснула она руками. – Где же ты так долго пропадал, родненький наш?! Мы все тебя ждали, ждали. Особливо мамка твоя, царствие ей небесное.
   Старушка бойко перекрестилась худыми, костлявыми пальцами. Увидев в руке Вадима трость, она прижала к груди сухую, сморщенную ладошку и закачала головой.
   – Сердешный ты мой! Поди несладко тебе пришлось на чужбине-то?
   – Несладко, баб Шур, но хоть жив остался.
   – И то верно.
   Соседка подождала, пока он спустится, и крепко его обняла.
   – Как же я рада, сынок! Кажний день думала, богу молилась, просила у Спасителя нашего здоровьица для тебя.
   – Спасибо.
   Баба Шура шумно вздохнула.
   – Маму твою жалко очень. Не дождалась своего соколика, горемычная. – Она поправила съехавший на затылок платок. – Самую малость недотерпела. Что там с тобой случилось-то, а, Вадюш?
   Он мягко взял её за плечи.
   – Баб Шур, я тоже безумно рад вас видеть. И мы обязательно с вами поговорим, только чуть позже. А сейчас я должен ехать на кладбище.
   – Правильно, Вадюш, правильно, – одобрительно бросила ему вслед старушка. – Обязательно съезди, проведай Галочку.
   Опираясь на трость, Вадим неторопливо приблизился к машине приятеля. Чтобы боль при ходьбе не сильно донимала, он старался переносить вес тела не на всю стопу, а только на пятку. Правда, эта полумера уже его не спасала. Нога в области колена днём и ночью горела огнём и ныла не переставая. А последние две недели он и шагу не мог ступить без своего костыля.
   Заметив, с какой осторожностью он садится в машину, Сергей предложил помощь. Вадим покачал головой.
   – У тебя с ногой что-то серьёзное? – не унимался приятель.
   – Не знаю, мне ведь рентген не делали. Просто замуровали в гипс – и все дела.
   – Как не делали? – всполошился Сергей. – А если там кость неправильно срослась? Да тебе в больницу нужно срочно!
   Вадим отмахнулся.
   – Схожу как-нибудь на днях. Сейчас меня больше кладбище интересует.
   Они выехали со двора. Подождав, пока приятель выскочит на главную улицу, он попросил:
   – Серёг, тормозни, пожалуйста, возле того дома.
   – Возле банка?
   – Да.
   Сергей без лишних слов подрулил к бордюру и остановился.
   – Я отлучусь минут на десять-пятнадцать, – сказал Вадим, вылезая из салона, – подождёшь?
   В итоге он пробыл в банке почти час. Приятель нервно курил в машине.
   – Вадь, ну куда ты пропал?
   Вместо ответа Вадим протянул ему тугую пачку пятитысячных купюр.
   – Держи, здесь ровно пятьсот сорок тысяч.
   – Откуда? – опешил Сергей.
   – Снял с зарплатной карточки. Мне их всё равно некуда было тратить. – Вадим вздохнул. – Я понимаю, что этого слишком мало. Но остальное я обязательно верну со временем. Всё до копейки.
   Приятель замотал головой.
   – Нет, я не возьму.
   – Бери, бери. – Вадим положил деньги ему на колени. – Хотя бы долги людям раздашь. Я ведь не знаю, у кого вы занимали. И потом… похороны тоже денег стоят.
   – А как же ты?
   – Я оставил себе полтинник. На первое время хватит, а там видно будет…
   На погосте творилось что-то невообразимое. Рыхлый подтаявший снег превратил землю в грязный кисель, из-за чего кресты и ограды стали похожи на мангровый лес. Под ногами постоянно что-то чавкало и хлюпало, а вскоре у Вадима начал промокать правый ботинок.
   До места добрались с горем пополам. Свежий холм из песка и глины, усыпанный подвядшими цветами, был виден издали и заметно потеснил пристанище отца. Тот не возражал и глядел с овальной фотографии мудрым, понимающим взглядом.
   Вадим долго стоял над могилами. Никак не мог свыкнуться с мыслью, что мамы больше нет. «Прости, отец, не уберёг я наше с тобой солнышко, опоздал».
   К горлу подступил ком; он положил поверх увядших букетов и венков белые хризантемы. Её любимые. И тихо прошептал:
   – Я всё-таки вернулся, мамочка. Спи спокойным сном и больше ни о чём не тревожься.
   Отдав последний сыновний долг, он прямиком направился к жене и дочке. Словно верный Санчо Панса, Сергей неотлучно следовал за ним. Они подошли к могилкам.
   Вначале Вадим даже засомневался: может, он ошибся местом или его подводит зрение? Внутри ограды, сбоку от входа стояла высеченная из белого камня фигура девушки с малышом на руках. Длинная одежда, сложенные за спиной крылья, скорбно склонённая голова – казалось, это сам ангел спустился с небес на землю. Статуя была выполнена в полный человеческий рост, но прохода к могилам не загораживала. Откуда она здесь? Должно быть, так пожелала Елена Сергеевна.
   Он присел на корточки.
   – Привет, девчонки, давно мы с вами не виделись. – Рука сама потянулась смахнуть с памятника сухую прошлогоднюю листву. – Я смотрю, у вас тут подружка появилась.
   Он горько усмехнулся своим мыслям:
   – А в Египте я всё же побывал. Вот только сюрприза под раковиной не нашёл. Впрочем… мне хватило и других впечатлений.
   Где-то позади заиграл мобильный телефон Сергея. Быстро ответив на звонок, приятель отключился. Всё это время он стоял за спиной, не торопил и не лез с комментариями. Как настоящий друг, он просто был рядом, зябко втягивая голову в плечи. Злоупотреблять терпением товарища и уж тем более рисковать его здоровьем Вадим, разумеется, не мог. Да у него и самого давно заледенели промокшие ноги.
   По-настоящему согреться удалось только у Сергея дома. Они долго сидели за столом вместе с его родителями. Поминали мать Вадима, ели, пили, разговаривали. Не обошлось и без расспросов: что, где и как? Щадя чужие чувства и нервы, он о многом умалчивал, превратив свой рассказ в почти что безобидное приключение.
   Сергей слушал внимательно, не перебивал. И лишь когда они остались наедине, он проницательно покачал головой.
   – А теперь давай колись: как всё было на самом деле?
   Вадим вздохнул и начал повествование… Когда правдивая «исповедь» закончилась, Сергей долго сидел молча. За всю их многолетнюю дружбу приятель ещё никогда не выглядел таким мрачным, потрясённым и растерянным одновременно…
   Потихоньку подходила к концу вторая неделя пребывания дома. В круговороте навалившихся проблем незаметно проскочила сначала одна пятница, теперь подкрадывалась другая. Помня об интригующем обращении на радио, Вадим решил лично убедиться в его существовании и дождался музыкального часа.
   Да, все сомнения разом отпали – это действительно была весточка от Полины. Поразительно: и откуда в хрупкой девчонке взялось столько фантазии, смелости, упорства, а главное – воли и безграничной веры в победу? Её поступок тронул Вадима до глубины души.
   Передача давно закончилась, а он всё сидел и размышлял о своей запутанной неудавшейся жизни. В конце концов, как бы там ни сложилось дальше, он обязательно должен встретиться с этой девушкой, даже если она живёт на Крайнем Севере. Кто знает: быть может, именно её неистовая вера помогла ему вернуться с чужбины живым.
   Он взял в руки мобильный телефон и, позвонив на радиостанцию, услышал бойкий девичий голос.
   – Редакция «Дорожной волны». Кира Тарасова. Здравствуйте.
   – Здравствуйте, Кира.
   Вадим коротко рассказал о своей проблеме. Девушка не удивилась его звонку. Как выяснилось, он уже не первый, кто обращается на радио с подобной просьбой. Любая интрига всегда притягивает к себе внимание всякого рода шутников, любопытных и даже душевнобольных людей. Чтобы исключить Вадима из числа самозванцев, ему задали несколько вопросов, ответы на которые мог знать только непосредственный участник тех самых событий. Результат мини-опроса слегка шокировал девушку Киру.
   – Невероятно! Неужели это и правда вы?
   – Чем я могу окончательно развеять ваши сомнения?
   – Если вы ответите на последний, самый важный вопрос…
   – Спрашивайте.
   – Назовите ту злополучную дату, и чем она для вас знаменательна?
   – Это двадцать девятое октября, – устало проговорил Вадим, – день моего рождения.
   – С ума сойти! А я уже и не верила, что вы когда-нибудь объявитесь!
   Дрожащий девичий голос долго и горячо убеждал его прокомментировать эту таинственную историю в прямом эфире, обещал всенародную славу и популярность. Но больше всего девушка Кира опасалась гнева своего начальника, который в два счёта мог «попереть» её с работы за служебное несоответствие: всё-таки сенсационный материал на дороге не валяется, и упускать его было бы, мягко говоря, непрофессионально.
   Поблагодарив в лице Киры всю команду «Дорожной волны» за чуткость и понимание, Вадим отказался от участия в шоу.
   – Жаль, – разочарованно вздохнула девушка, – очень жаль. Но если вдруг надумаете, мы всегда будем рады.
   На прощание она продиктовала координаты Полины и пожелала удачи. Вадим отключился, но почему-то был уверен: его ещё не скоро оставят в покое.
   Пальцы нерешительно теребили листок с номером телефона.
   «Ну чего же ты тянешь? – спросил он сам у себя и скомандовал: – Давай, жми на кнопки!»
   Первые секунды ожидания показались ему вечностью. Трубку долго не брали, а потом сквозь шум разноголосого пения он вдруг услышал долгожданное, короткое «Да…»

//-- *** --//
   Говорить мужу, что собирается на встречу с Вадимом, Полина не стала. Меньше знаешь – крепче спишь. К тому же известие о благополучном возвращении незнакомца на родину не слишком-то обрадовало супруга. Он только скептически скривил губы и произнёс:
   – Повезло.
   Оно и понятно – это ведь не ему грозило страшное, позорное рабство.
   Полина привела себя в порядок, помыла голову, высушила волосы феном. Надеть короткую юбку так и не решилась – ещё подумает про неё бог весть что. Узкие джинсы и тонкий белый джемпер показались ей наиболее подходящим вариантом.
   Подкрашивая тушью ресницы, она вдруг поймала себя на том, что собирается на встречу, словно на первое свидание: причёска, макияж, а ещё… это непонятное волнение в груди. Но она быстро нашла себе оправдание: «Это всего лишь благодарность. И потом… не каждый день приходится встречаться лицом к лицу с человеком, рискующим ради тебя своей жизнью. Пусть видит, что не зря старался».
   В кафе она приехала минут на десять раньше назначенного срока. Народу в этот час было немного. Из нескольких свободных столиков Полина выбрала самый отдалённый, в углу возле окна. Она заняла место для Вадима, повесила пальто на спинку соседнего стула и спокойно села рядом. Теперь можно было и осмотреться. Вокруг галдели посетители, многие пришли в кафе со своими детьми. От столика к столику сновали бойкие официантки. Девчонка в красном фартуке ловко собрала со столешницы остатки предыдущего пиршества, смахнула тряпкой крошки.
   Полина заказала две чашки кофе и терпеливо уставилась на входную дверь.
   Она узнала Вадима сразу, как только он появился на пороге. В чёрной кожаной куртке с меховым воротником, тёмных джинсах и с тростью в руке. Он заметно прихрамывал на левую ногу. Сделав несколько шагов, мужчина остановился, внимательно разглядывая собравшуюся публику. Полина взмахнула рукой:
   – Вадим!
   Он повернулся на зов и, увидев её, неторопливо направился к столику.
   Отодвинул свободный стул, сел напротив. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, ничего не говоря. Иногда в жизни случаются моменты, когда простое молчание бывает ярче и выразительнее всяких слов.
   Полина впервые разглядела его глаза: серо-зелёные, бархатистые, с большими тёмными зрачками. А в них такая глубокая тоска, от которой по коже ползут мурашки и больно сжимается сердце. Под нижней губой она заметила небольшой шрам (кажется, его раньше не было), и ещё – косой шрам через левую бровь. Парень почти не изменился за эти месяцы, только похудел и осунулся так, что на лице резко обозначились скулы. Лёгкая небритость лишь усиливала эффект.
   Почему-то именно эта мелкая деталь огорчила Полину больше всего. Если мужчина не привёл себя в должный порядок перед свиданием – значит, он не считал встречу важной. Она тут же устыдилась своих мыслей. Ну и ладно. Зато он спас ей жизнь! А эта брутальная щетина ему очень даже идёт.
   Вадим неторопливо потянул вниз бегунок молнии. Под курткой мелькнул светлый джемпер со скандинавскими узорами.
   – Ну, здравствуй, Полянка… с подснежниками, – первым заговорил он. – Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя вновь.
   Надо же – Полянка с подснежниками! Не забыл! Полина слабо улыбнулась. Как же ей хотелось сейчас закидать, замучить его вопросами! Она просто сгорала от любопытства и нетерпения. Но разве можно так резко набрасываться на человека? Пусть сначала привыкнет, осмотрится. Созреет – сам всё расскажет. Он ведь для того сюда и пришёл. Взяв себя в руки, она лишь сдержанно поздоровалась и добавила:
   – Господи, как долго я ждала этого момента!
   Ей показалось, что он посмотрел на неё с любопытством. В это время официантка принесла и поставила на чёрную лаковую поверхность стола две чашки кофе.
   – Ещё что-нибудь будете заказывать?
   Полина вопросительно взглянула на Вадима, но тот покачал головой. Девушка ушла. Дымящийся под носом кофейный аромат обладал умиротворяющим эффектом и настраивал на долгое, спокойное общение. Она пододвинула одну чашку себе, другую поставила перед Вадимом.
   – Не возражаешь?
   – Нет. Спасибо.
   Полина осторожно отпила глоток. Не арабика, конечно, но для общепита сойдёт.
   Она подняла глаза к потолку и произнесла, словно читала молитву:
   – Низкий поклон вам, товарищ Попов, и вам, господин Тесла. Вечный респект и уважуха!
   Брови Вадима озадаченно дрогнули.
   – Я имела в виду изобретателей радио, – быстро пояснила Полина. – Если бы не эти ребята…
   Она коротко рассказала, как долго мыкалась по разным инстанциям, но везде натыкалась на безучастность и равнодушие чиновников. В итоге все хвалёные госслужбы оказались посрамлены перед великим изобретением человечества – беспроводной связью. Да здравствует радио! А в частности – «Дорожная волна».
   Положив руки на стол, Вадим внимательно слушал.
   – Как же тебе в голову пришла такая идея?
   – Это не мне, а моей коллеге по работе. – Полина проводила взглядом парочку, собиравшуюся было подсесть к ним за столик. – Я ведь путёвку в Египет на радиостанции выиграла. Так что с радио всё началось, им и закончилось. Слава богу.
   – Поль, а не проще ли было обратиться в авиакомпанию? Там по номеру кресла и билета вполне могли бы установить мою личность… хотя… – Вадим умолк и неопределённо качнул головой, – такую информацию, наверное, предоставляют только самым близким родственникам или органам.
   От его неожиданного заявления Полина растерялась и несколько мгновений хлопала ресницами.
   – Надо же, как всё просто… а я не догадалась. Вот балда! И ведь не подсказал никто.
   Вадим выпрямился на стуле.
   – Не переживай, дело уже прошлое. К тому же меня всё равно никто не собирался искать. Если бы хотели – давно бы пробили и рейс, и номер билета, и адрес. – Он скупо усмехнулся и опустил глаза. – А вообще, хороший у нас получился отдых. Экстрима хоть отбавляй! Если кому рассказать – не поверят.
   Полина нетерпеливо покусала нижнюю губу и всё-таки решилась на главный вопрос:
   – Вадим, скажи… а как ты вырвался из плена?
   Она с жадностью заглядывала ему в лицо. Его плечи слегка поднялись и опали.
   – Не знаю, – сказал он, выдержав небольшую паузу. – Я пришёл в себя уже на больничной койке. Что было – не помню. Как выяснилось позже, меня подобрал на дороге какой-то местный житель и привёз в госпиталь.
   – Получается, ты сбежал!
   Он поджал губы и медленно покачал головой.
   – Исключено. Я был не в том состоянии, чтобы бегать. Возможно, Магди сам подбросил меня на шоссе. Вот только зачем? Пожалел… пощадил? Для меня это теперь навсегда останется загадкой.
   Вадим задумчиво гладил пальцами бок остывающей чашки. Полина бросила взгляд на его руку и ужаснулась: всю левую кисть до самого манжета рукава покрывали глубокие уродливые шрамы. Парень поймал её взгляд и смущённо убрал локоть со стола. Только сейчас на наглядном примере она вдруг осознала, через какие адские мучения ему довелось пройти.
   – Вадим, – попросила она, – дай мне её, пожалуйста.
   В его серо-зелёных прищуренных глазах промелькнула настороженность. Он помедлил и неуверенно протянул руку через стол. Некогда красивая, почти безупречная кисть, которая так нравилась Полине, теперь вызывала смешанное чувство горечи и сострадания. Она с нежностью провела ладонью по шершаво-бугристым рубцам, коснулась их губами и благодарно прижалась щекой.
   Вадим заметно напрягся и попытался высвободиться. Полина не стала его удерживать.
   Он спрятал руку под стол. Какое-то время они сидели молча.
   К столику подошли двое парней.
   – У вас свободно? – спросил тот, что повыше.
   Полина быстро положила на соседний стул свою сумочку.
   – Здесь занято, мальчики. Поищите другой столик. Пожалуйста.
   Невозмутимо пожав плечами, ребята удалились.
   – Ты ждёшь кого-то ещё? – поинтересовался Вадим.
   Полина не сдержала лукавую улыбку.
   – Нет, конечно. Просто не хочу, чтобы нам мешали.
   Она опустила глаза, раздумывая, как лучше продолжить разговор.
   – Вадим, вчера по телефону ты говорил что-то про тюрьму. Это была шутка?
   – Нет.
   – Как же ты там оказался? – недоумевала она. – Из лап бандитов – и сразу в кутузку? Как? За что?
   Он смотрел на неё несколько долгих секунд, потом отвёл взгляд в сторону.
   – Поверь: в Египте это совсем не сложно. Достаточно остаться без денег и документов. Только в тюрьму я попал не сразу. – Его губы скривились в едва заметной горькой усмешке. – Сначала был госпиталь. И знаешь, что я тебе скажу… лучше бы я умер в пустыне.
   Полина невольно выпрямилась, заинтригованная его откровением.
   – Почему, что случилось?
   – Видишь ли, – Вадим обхватил ладонями чашку с кофе. – В Египте любой турист – это ходячий кошелёк, который необходимо обтрясти, как созревшую грушу. И если ты не в отеле, где всё включено, платить придётся за каждую мелочь, за каждую ерундовую услугу. Здесь никому нет дела до твоих бед и проблем, пока в кармане не звякнет монета. Больница не исключение. И, надо сказать, недешёвое исключение. В прайс-листе учитывается всё, вплоть до туалетной бумаги и любезных улыбок персонала.
   – Да, я слышала, что в Египте очень дорогая медицина. Просто так без страховки к докторам не сунешься. Тебе выставили большой счёт?
   Вадим неохотно кивнул.
   – Счёт действительно оказался немалый. Но дело не только в нём. Когда меня привезли в госпиталь, я едва дышал. Спасибо врачам – выходили. Несмотря на дорогой сервис, медицина у них на уровне. Во всяком случае, с того света меня вытащили. А потом начались разборки, допросы, полиция, страховые агенты… Я пытался рассказать, как всё было на самом деле, но меня почему-то никто не слушал. Полицейские провели собственное расследование – и в итоге я же оказался виноват. По их мнению, меня жестоко избил русский турист, хитростью выманив из отеля. Мстил за свою дочь, которую якобы я там изнасиловал. Отель подтвердил мою запятнанную репутацию. Теперь ни о каком похищении не было и речи. Оно и понятно: зачем туристической стране лишний компромат, когда во всём можно обвинить самого потерпевшего?
   Моя страховая компания с радостью уцепилась за эту версию, особенно когда узнала, в каком состоянии я был доставлен в госпиталь. Говорят, от меня так разило алкоголем, что ликёро-водочный завод отдыхает! В результате они посчитали пьяную драку с членовредительством нестраховым случаем и отказались от каких-либо выплат. Спорить и что-либо доказывать не имело смысла. К тому же у меня не было ни документов, ни денег, ни самой страховки. Всё осталось в песках. Вот так я и превратился в нищего, бесправного бомжа.
   С этого момента отношение ко мне резко поменялось. На улицу, конечно, не выставили, но обезболивающие лекарства, чистые бинты и внимание персонала – всё осталось в прошлом. Хорошо, хоть кормить не забывали. Три раза в сутки – местное варево, которое не возьмёшь в рот, и двухлитровая бутылка воды на весь день. А потом санитарам надоело выносить за мной судно, и у меня появилось новое развлечение – «Доберись до туалета» называется. Где-то вдоль стенки, где-то ползком на брюхе. Благо у них везде стерильная чистота. Я оценил это уже сидя за решёткой – вот где полная антисанитария. Моё спальное место было на полу и отделялось от вонючего «очка» всего лишь рваной картонной перегородкой. Можешь себе представить, что творилось на жаре в тесной и душной камере, где закрыты двенадцать грязных, потных мужиков! Добрый дяденька полицейский пообещал, что я навечно сгнию в тюрьме, если не выплачу долг за лечение. А уж он создаст мне для этого все условия.
   Вадим замолчал. Находясь под впечатлением от его рассказа, Полина не сразу обрела дар речи. Обидно, конечно, что туристический бизнес накладывает на жителей свой отпечаток, искажая и привнося в общество однобокую мораль. Будет очень печально, если вдруг настанет день, когда понятие о сострадании и милосердии к ближнему совсем обесценится в угоду деньгам.
   – Вадим, – позвала она, – а выбрался-то как? Консульство помогло?
   Он поднял на неё глаза. У него был такой удивлённо-пронзительный взгляд, что Полина мгновенно устыдилась своего вопроса. И правда, о чём это она? Их с Янкой и здесь-то никто слушать не захотел, а на чужой территории и подавно помощи не допросишься. Пригубив кофе, она терпеливо ждала, что он ей ответит.
   – К сожалению, в Хургаде нет нашего консульства, только в Каире, – сцепив пальцы рук в замок, вздохнул Вадим. – А как ты понимаешь, сидя за решёткой, к тому же без денег и документов, туда очень сложно добраться. Я бы даже сказал, невозможно.
   – Тогда как? – недоумевала Полина.
   – Подарок судьбы, – пояснил он полушутя-полусерьёзно. – Перед экскурсией на сафари у меня порвалась цепочка с крестиком. Накладных карманов на штанах хоть отбавляй – вот я и спрятал своё сокровище в один из них. После всех передряг крестик куда-то исчез. А вот тонкая цепочка уцелела – завалилась за внутренний шов. Я обменял её у охранника на один телефонный звонок. Дальше за дело взялся мой друг – и только благодаря Серёге я нахожусь сейчас здесь. С тобой.
   – Девушка, – нарушил их уединение чей-то бесцеремонный голос, – уберите со стула свои вещи, людям сесть некуда.
   Полина вскинула голову. Рядом стояла высокомерная дама с ярко накрашенными губами и держала за руку робкого мальчугана лет десяти. Народу в зале заметно прибавилось. Теперь спокойно посидеть за столиком у них вряд ли получится.
   – Пожалуйста, – Полина послушно забрала пальто и сумочку.
   – Садись, – приказала дама ребёнку и по-хозяйски опустилась на свободный стул рядом с Вадимом.
   Соседство с нервной мамашей совершенно не вдохновляло на общение.
   Вадим покосился на дамочку, подмигнул мальчишке и неторопливо поднялся из-за стола.
   – На улице чудесная погода, – сказал он, наклоняясь за тростью. – Предлагаю подышать свежим воздухом.
   Полина подхватила вещи:
   – С удовольствием.
   Они вышли из кафе. Весеннее солнышко и правда хорошо припекало. Повсюду лужи и бесконечные журчащие ручьи. Полина даже не стала застёгивать пальто. Глядишь – через пару-тройку дней его и вовсе придётся менять на лёгкую курточку.
   Она подождала, пока Вадим спустится по ступеням вниз. Судя по напряжённому лицу и сведённым к переносице бровям, каждый шаг давался ему с большим трудом. Какие уж тут прогулки по улицам! Разве что до первой скамьи.
   – Вадим, у меня машина неподалёку припаркована, – сказала она. – Если пожелаешь, я отвезу тебя домой.
   Он бросил на неё быстрый взгляд:
   – Я так жалко выгляжу?
   – Нет, что ты! – торопливо заверила она. – Просто зачем нам ходить пешком, если есть транспорт.
   – Логично.
   Они приблизились к автомобилю. Полина щёлкнула брелоком, распахивая перед Вадимом дверцу. Он забрался на пассажирское сиденье и, как ей показалось, с облегчением вздохнул. Она уселась за руль и предложила:
   – Слушай, а давай уедем отсюда.
   – Как скажешь.
   Лавируя между бесконечными рядами машин, они выехали с парковки. Полина выбрала тихую, малолюдную улочку, прижалась к обочине и заглушила двигатель.
   – Вадим, – не слишком решительно произнесла она. – Извини меня за бестактный вопрос, но… что у тебя с ногой? Тоже Магди постарался?
   Он круговыми движениями медленно массировал больное колено.
   – Нет, Магди здесь ни при чём. Я сам виноват. Услышал в коридоре госпиталя родную речь и решил попросить у людей помощи. Всё-таки соотечественники. Вдруг дадут позвонить по мобильнику или как-нибудь по-другому сообщат матери? Пока поднимался с койки и тащился к дверям, голоса уже были на лестнице. Я туда. В итоге оступился и загремел вниз, все ступеньки пересчитал. – Он коротко хмыкнул. – Ты бы слышала, как орал мой доктор, – так, что стены дрожали! Но тем не менее ногу мне загипсовали. А через две недели я уже в этом гипсе прыгал по камере. Всё правильно: зачем им лишний раз возиться с пациентом, который некредитоспособен? Первая помощь оказана, а дальше выживай как можешь.
   – Всего две недели! – ужаснулась Полина. – Да как они посмели отправить тебя в тюрьму с переломом?! Коновалы!
   Впрочем, что сейчас об этом говорить? Дело уже сделано.
   – А у наших врачей ты был?
   – Был.
   Полина ждала продолжения, но он только слабо пожал плечами и торопливо отвёл глаза в сторону.
   – Сказали, всё заживёт как на собаке.
   Её такой ответ не устроил.
   – Вадим, так уж получилось, что с некоторых пор мы с тобой не чужие люди. Могу я знать правду?
   Он молчал, задумчиво глядя в окно, потом вздохнул и медленно повернулся к Полине.
   – Хорошо, правду так правду. У меня неправильно срослась кость, и к тому же сильно повреждён коленный сустав. Если не сделать операцию, то через полтора-два месяца я могу и вовсе остаться без ноги.
   – Когда ты ложишься в больницу? – осведомилась она.
   – Скорее всего, никогда. Для этого необходимы деньги, а чтобы их заработать, нужны здоровые ноги. Такой вот замкнутый круг получается.
   – Подожди, – усиленно соображала Полина. – Но ведь есть бесплатные операции. Можно попробовать выбить эту, как её… квоту!
   – Не нужно ничего выбивать. Пока подойдёт очередь, будет уже поздно. Я узнавал.
   – А сумма очень большая?
   – Кому как. Мне, например, как безработному, сто двадцать тысяч не потянуть.
   – А если подключить друзей, знакомых?
   Вадим покачал головой.
   – Мои друзья и без того в долгах как в шелках. Им за меня ещё несколько лет расплачиваться.
   Полина поджала губы. Сто двадцать тысяч – цифра, конечно, серьёзная, но не настолько, чтобы позволить человеку остаться инвалидом.
   – Вадим, я могла бы помочь тебе достать…
   Закончить она не успела. Он резко вскинул голову и устремил на неё пристально-ледяной взор.
   – Неужели ты думаешь, что я возьму у тебя деньги?
   Вопрос прозвучал как утверждение. По его решительному взгляду она сразу поняла: не возьмёт. Ни за что не возьмёт.
   – Вадим, ты рисковал ради меня жизнью.
   – Но ведь всё обошлось.
   Полина опустила глаза. Странный человек – гордый, упрямый. Но от этого почему-то ещё больше захотелось ему помочь. В голове мгновенно созрел план по спасению. Что ж, Вадим, ты не спрашивал моего разрешения, когда защищал от бандитов. Не обессудь. Я тоже исполню свой долг.
   Они общались в машине, наверное, ещё часа полтора, прежде чем Полина отвезла его домой. Он ненавязчиво предложил зайти в гости, но она отказалась, сославшись на срочные, неотложные дела. Однако пообещала бывать у него как можно чаще.
   Едва они распрощались, Полина достала из сумки телефон, набрала нужный номер и, с нетерпением стала дожидаться ответа. Трубку долго не брали.
   – Привет, Лёшенька, привет! – воскликнула она, услышав наконец-то голос товарища. – Нет-нет, что ты, конечно же, я про тебя не забыла!
   Алексей обрадовался звонку и принялся расспрашивать о житье-бытье. Полина отделалась общими фразами и приступила к главной теме.
   – Лёша, у меня к тебе есть одно очень важное дело.
   – Так я и знал, – заныла трубка. – Ты звонишь только тогда, когда тебе что-нибудь нужно. Нет чтобы в ресторан пригласить или в кино. Я даже на прогулку в парке согласен.
   – Лёшенька, я ведь замужняя, порядочная дама. Или ты забыл?
   – Как же, забудешь тут! – посетовал Алексей. – Ладно, дама, что там у тебя, выкладывай.
   – Нужно срочно продать мою машину.
   – Как?
   – За деньги, Лёша, за деньги.
   – Отчего такая спешка?
   – Хочу помочь одному хорошему человеку.
   В трубке стало тихо.
   – Лёш, ты куда пропал? – Полина съехала на обочину и остановилась.
   – Думаю, – отозвался приятель. – Сколько ты за неё хочешь?
   – Я не разбираюсь в ценах. Полностью доверяюсь тебе. Для меня главное – побыстрее.
   – Двести пятьдесят тысяч – и твой «крестоносец» уйдёт прямо сегодня.
   – Отлично.
   – Но… – Алексей снова умолк: он явно был озадачен странной просьбой. – Ты понимаешь, что это практически за бесценок? Не хочешь немного подождать – я найду хорошего покупателя.
   – Не могу, Лёшенька, времени в обрез.
   – Да что случилось-то?!
   – Я тебе потом всё расскажу. Сейчас пригоню машину, отдам ключи и документы.
   Полина отключилась и с облегчением вздохнула. Ну вот, первая часть плана выполнена. Остальное – когда на руках будут деньги.
   А ещё через день она уже сидела на кухне и пересчитывала полученную сумму. Ай да Лёшка! Ай да молодец! Умудрился продать машину дороже заявленной цены.
   Из комнаты с заспанным видом вышел супруг. Босиком, в одних трусах. Бессонные ночи он по-прежнему компенсировал крепким дневным сном. Широко зевая во весь рот, Антон подошёл к Полине.
   – Ого! – Разложенные на столе купюры окончательно вырвали его из сонного плена. – Откуда столько бабла? Банк ограбила?
   Не глядя на супруга, Полина собирала деньги в аккуратную стопочку.
   – Ограбила, – согласилась она. – Надо ведь на что-то жить, пока муж найдёт себе работу по душе.
   Антон обиженно оттянул резинку на своих трусах.
   – Докатились: куском хлеба уже попрекаешь! – Резинка с громким шлепком вернулась на место. – Ну правда, откуда деньги-то?
   – Машину продала.
   Глаза супруга удивлённо выкатились из орбит.
   – Зачем?!
   – Вадиму на лечение.
   – Это тому гусю из Египта? – Антон качнул головой куда-то в сторону, где, по его мнению, должна была находиться жаркая страна. – Да ты с ума сошла!
   – Не тебе об этом судить. Впрочем, машина-то всё равно моя.
   Супруг растерянно заморгал и, как мешок с мукой, тяжело осел на табурет.
   – Конечно, твоя… А когда он обещает отдать деньги?
   – Какая отдача, Антон, ты о чём? – изумилась Полина. – Вадим спас мне жизнь, и это – самое меньшее, что я могу для него сделать.
   Супруг звонко похлопал себя ладонью по голой груди.
   – А у меня ты спросила? Помогаешь какому-то чужому хмырю, а про своего мужа и думать забыла! Между прочим, у меня компьютер накрывается и мне тоже нужны деньги.
   Его несправедливый упрёк возмутил Полину.
   – Нужны деньги – так иди зарабатывай. Хватит сидеть на моей шее! – отрезала она.
   Не ожидавший такого отпора Антон даже привстал с табурета.
   – Ах, вот ты как заговорила! Значит, я для тебя – хомут на шее? А ты у нас, получается, вся такая святая и непорочная! – Он подтянул повыше трусы и сунул под нос Полине сложенный из пальцев кукиш. – Обломись, девушка! Да я сразу догадался, что ты весь отпуск прокувыркалась с этим гусём! А иначе зачем ему было впрягаться за чужую, незнакомую бабу?
   Пошлое обвинение неприятно резануло слух.
   – Антон!
   – Шлюха!
   Сама того не ожидая, она с размаху ударила мужа кулаком в челюсть (всё-таки общение с Янкой иногда накладывает свой отпечаток). Сбив табурет, Антон едва устоял на ногах.
   Полина потрясла ушибленной кистью и, забрав со стола деньги, ушла в свою комнату.
   Супруг так и не извинился. Весь остаток дня он с неприступным видом просидел возле компьютера, обиженно щёлкая мышкой. Спать легли в разных комнатах.
   С утра Полина принялась за выполнение второй части задуманного плана. Самой ответственной. Для этого пришлось на целый день отпроситься с работы. В итоге всё получилось даже лучше, чем она ожидала.
   Уединившись, чтобы никто ей не мешал, она набрала номер Вадима.
   – Привет, это я.
   – Привет.
   – А у меня для тебя хорошая новость, – без всяких предисловий похвасталась она. – Я сумела договориться с доктором, и очень скоро тебе сделают операцию.
   Вадим молчал.
   – Не слышу радости в голосе! – пошутила Полина. – Если честно, я вообще тебя не слышу.
   – Спасибо за беспокойство, Поля, – сдержанно отозвался он. – Но эта тема закрыта, и я не собираюсь к ней возвращаться.
   Полина переложила телефон к другому уху.
   – Ты меня не понял, Вадим. Операция бесплатная. Тебя поставили в график.
   – Странно. – В его голосе прозвучало недоверие. – Как можно поставить кого-то в график, когда всё заранее расписано и спланировано?
   Хороший вопрос. Но Полина была настроена развеять любое его сомнение. Зря, что ли, так тщательно готовилась?
   – Можно, – не моргнув глазом, заверила она. – Всегда есть резервные списки. На крайний случай. Ты как раз попал в этот список.
   – Интересно, каким образом?
   Вот чудак человек – ему выход из тупиковой ситуации предлагают, а он допрос устраивает с пристрастием! Нет чтобы сразу согласиться.
   – Понимаешь, у моего отца есть старый школьный приятель. Он работает в Департаменте здравоохранения в Москве. У него положение, связи. Вот я и поговорила с папой насчёт тебя, а он, в свою очередь, позвонил Виталию Сергеевичу. Тот обещал помочь и слово сдержал. Так что собирай все свои документы и справки – через два дня тебя ждут в ЦИТО. Сначала обследование пройдёшь, анализы всякие, а потом – на операционный стол. Я удовлетворила твоё любопытство?
   – Вполне, – после небольшой паузы отозвался он.
   – И что ты решил?
   Затаив дыхание, Полина ждала ответа. Молчание в трубке начинало её угнетать.
   Она не выдержала.
   – Вадька, пожалуйста, не отказывайся, умоляю! Ведь это твой единственный шанс. Скажи… ты согласен?
   – Да.

//-- * * * --//
   Вадим открыл холодильник и вытащил кастрюлю с котлетами. Заботливая Ирина Ивановна, должно быть, решила взять над ним шефство и каждый день присылала через Сергея что-нибудь из своей стряпни. А тут и соседи подключились: кто банку с борщом несёт, кто сахар, кто масло. Даже старенькая баба Шура не ленилась подниматься на второй этаж, чтобы угостить своими знаменитыми на весь двор блинами. Вадиму было стыдно, неловко, но его возражений никто не слушал. В конце концов, он смирился: запрещать людям делать добро – это всё равно, что обижать ангела.
   Он поставил на плиту чайник, положил в тарелку пару котлет и сел за стол.
   После того, как на кухне была проведена генеральная уборка, находиться здесь стало гораздо приятнее. Грязная посуда и пустые бутылки больше не мозолили глаза, а отмытый до первоначального цвета линолеум перестал противно липнуть к подошвам тапочек. С момента своего приезда домой Вадим лично взялся следить за чистотой и порядком в квартире, не позволяя отчиму устраивать бардак и пьяные посиделки до утра.
   Василий шипел, возмущался, но всё же новые условия совместного проживания вынужден был принять. Вадим добился от него того, чего никогда не удавалось матери, а именно – мыть после еды тарелки, выносить мусор и убирать на место разбросанные повсюду вещи.
   В чём секрет успеха? Да всё очень просто. Достаточно было всего один раз вывалить ему на кровать содержимое мусорного ведра и отнести на помойку кое-что из раскиданного барахлишка, где его тут же прибрали к рукам довольные бомжи. Отчим, конечно, жутко орал – так, что дрожали стены, – но полученный урок усвоил на твёрдую четвёрку.
   В прихожей хлопнула дверь – это пришёл с работы Василий. Лёгок на помине. Разделся, зыркнул из коридора недовольным взглядом и молча заперся в туалете.
   Наверное, он был единственным из окружения Вадима, кто так горько и безутешно сожалел о его возвращении домой. Вадиму частенько не давала покоя мысль о том, кто же на самом деле украл деньги из квартиры. И хотя отчим находился вне всяких подозрений и даже имел какое-то хлипко-сомнительное алиби, верилось в его непорочность с огромным трудом.
   Вадим съел холодные котлеты (будь жива матушка – она бы непременно отобрала их у ленивого сыночка и отправила на горячую сковороду), потом запил чаем и похромал в свою комнату – готовиться к отъезду.
   Завтра утром ему предстояла ранняя дорога в Москву. Он вытащил спортивную сумку и стал собираться. Сколько времени придётся провести в госпитале – неизвестно. Ясно, что не день и не два, поэтому несколько личных вещей ему там точно не помешают.
   Страха перед операцией он не испытывал. С больной ногой всё равно нужно было что-то решать, и чем раньше, тем лучше. Он ведь так и не сказал никому всей правды о своём диагнозе. Даже Сергею. У людей своих проблем хватает. И потом… для его возвращения домой и без того было сделано слишком много. Прежние бы долги отдать. Он и Полине-то проболтался лишь потому, что сегодня встретились и через два часа расстались навсегда. А оно видишь, как всё повернулось…
   Он застегнул сумку, бросил её в кресло и с чувством исполненного долга уселся за компьютер. Дело осталось за малым – уточнить расписание электричек на завтрашний день.
   Пока открывалась нужная страница, в прихожей раздался звонок. Рука сама потянулась за тростью, но Василий уже опередил его, гостеприимно приглашая неизвестного визитёра в квартиру.
   Вадим прислушался. Судя по голосу, это был мужчина. Кажется, он кого-то искал. В ответ отчим что-то неразборчиво пробурчал, а через мгновение дверь в комнату без стука распахнулась и в проёме показался высокий темноволосый парень в красно-белой спортивной куртке. За его спиной маячили два худых молодца.
   Незнакомец по-хозяйски шагнул через порог и склонил голову набок, словно разглядывал на рынке подходящий товар.
   – Это ты, что ль, Вадим будешь? – спросил он.
   Вадим поднялся из-за стола.
   – Я, а в чём дело?
   Парень распахнул куртку и, сунув руки в карманы брюк, подошёл чуть ближе. В его серых с прищуром глазах без труда угадывались любопытство и неприязнь. Под левой скулой красовался добротный синяк величиной с куриное яйцо.
   – Ты зачем моей жене голову пудришь, чудила?
   – Какой ещё жене? – озадачился Вадим, бросая короткий взгляд на застывших в дверях молодчиков. – Ребята, вы ничего не перепутали?
   – Не перепутали, будь спокоен, – заверил парень. – Деньги когда собираешься отдавать?
   Снова ребус. Кажется, у этого типа прирождённый талант говорить загадками.
   – Ничего не понимаю: жена, деньги… Вы кто вообще?
   – Они, – незнакомец кивнул в сторону дружков, – твой самый жуткий кошмар. А я – муж Полины. Теперь понятно?
   Вот так новость! Оказывается, у Полины есть муж, и он, судя по всему, насмотрелся дешёвых боевиков.
   – Насчёт мужа понятно, а насчёт денег… – Вадим медленно покачал головой.
   – Нет, вы это слышали?! – возмутился непрошеный гость и театрально взмахнул рукой, словно вызывал из преисподней страшных демонов.
   Они не заставили себя ждать. Как и полагается, явились из-за левого плеча. Вадим хорошо их разглядел. Первый «телохранитель» был высок и худощав, с нервным бледным лицом. Второй – тоже бледный, но поменьше ростом. К тому же он пытался «по-взрослому» хмурить брови, изображая из себя грозного братка. Оба молодца нужны были своему спутнику скорее для антуража, нежели для серьёзных намерений.
   Парень, что назвался мужем Полины, выставил вперёд указательный палец.
   – Имей в виду: сумма немаленькая, и дарить тебе её никто не собирается. Даже несмотря на все твои заслуги. – Он извлёк из нагрудного кармана авторучку и бросил на стол. – Так что давай бери лист и пиши расписку.
   Двое из ларца, но очень разные с лица в знак поддержки синхронно закивали головами.
   Вадиму надоел этот глупый непонятный спектакль.
   – Вот что, ребята, шли бы вы… краем леса. Никаких денег у меня нет, и писать я ничего не собираюсь, – он красноречивым жестом указал им на дверь. – Пошутили и хватит.
   Вымогатель демонстративно сложил на груди руки.
   – Ничего себе шуточки! Получается, что мы проплатили твою операцию, а ты теперь в кусты? Извини, чувачок, но так дела не делаются.
   Неожиданно в голове Вадима зашевелились смутные подозрения:
   – Что значит «проплатили»? Полина сказала, что операция плановая.
   – Ага, как же! А для чего она, по-твоему, машину продала? – хмыкнул гость.
   Будто холодный ушат воды сверху вылил.
   Вадим медленно покачал опущенной головой. «Вот дурень! Наивный идиот, тебя провели как сопливого мальчишку, а ты и поверил!» Он постарался взять себя в руки.
   – Знаешь что, дружок, забирай-ка ты с собой своих клоунов и уматывай. – Он сгрёб со стола авторучку и протянул её законному хозяину. – Никакой операции не будет. Я тебе обещаю. Можешь получить назад свои деньги.
   – Так я тебе и поверил! – скривил в усмешке губы незадачливый рэкетир.
   Вадим крепко сжал в руке трость и шагнул к парню.
   – Уходи!
   Тот постоял немного на месте, потом неуверенно попятился к выходу. Группа поддержки потянулась следом за своим вожаком.
   Вадим закрыл за ними дверь и опустился на диван. Долгим неподвижным взглядом смотрел на торчащий в стене гвоздь. Эх, Полина, Полина… резервные списки, значит. Он полез в карман за мобильным телефоном и, немного подумав, отключил его от питания.
   На следующий день утренняя электричка уехала в Москву без него.
   Он жарил на кухне картошку, когда в дверь неожиданно позвонили. Отчим ушёл на работу, поэтому встречать гостей пришлось самому. Вадим как был в одних спортивных штанах, так и отправился в прихожую открывать дверь.
   Он не удивился, увидев на пороге Полину. Девушка была одета совсем по-весеннему: в узких джинсах и белой коротенькой курточке. На шее платок бледно-лимонного цвета, каштановые локоны рассыпались по плечам. Гостья выглядела удивлённой и встревоженной одновременно.
   – Вадим, ты дома? Но почему?! – Её подкрашенные тушью ресницы затрепетали, как крылья бабочки. – Я думала, ты уже в Москве.
   Он посторонился, пропуская девушку в прихожую. Не на пороге же выяснять отношения.
   Она вошла, невольно принюхиваясь к дразнящему запаху с кухни. Аромат жареной картошки действительно просочился во все уголки квартиры, вызывая обильное слюноотделение. Однако пора снимать блюдо с огня, пока не пригорело.
   – Проходи, будем обедать, – сказал Вадим и направился на кухню.
   По пути заглянул в ванную комнату за майкой – всё-таки неприлично в присутствии дамы сидеть голышом. К тому же многочисленные рубцы и шрамы на его теле – не самое приятное зрелище для нежных девичьих глаз.
   – Погоди, какой обед? Я тебе всё утро названиваю – хочу узнать, как ты добрался. Но ты вечно недоступен, – тараторила Полина, следуя за ним по пятам. – Пришлось на всякий случай заехать сюда: вдруг ты проспал или…
   – …передумал, – закончил за неё Вадим.
   Девушка застыла в дверном проёме.
   – Как передумал… ты серьёзно?
   – Да.
   – И что за причина?
   Вадим выключил конфорку, снял сковороду с плиты и повернулся к девушке.
   – Не люблю, когда меня обманывают.
   Полина на мгновение опустила глаза, но потом вновь устремила на него невинный взор.
   – Ты о чём?
   – Вчера сюда приходил твой муж и всё рассказал.
   – Вот урод! – коротко выругалась Полина, стукнув кулачком по дверному косяку. – Больше он мне не муж. Это была последняя капля.
   А она забавная. Вадим поставил сковороду на стол, достал тарелки, вилки и кивком указал гостье на свободный стул.
   Едва сдерживая гнев, девушка послушно опустилась, куда ей было предложено.
   – Я смотрю, поездка в Египет не прошла для тебя даром, – усмехнулся он.
   Брови Полины озадаченно поползли вверх. Вадиму пришлось срочно объясняться.
   – Видишь ли… раньше в Египте женатому мужчине достаточно было три раза сказать при свидетелях «развожусь» – и он свободен. Я смотрю, ты действуешь по тому же принципу.
   Полина вымученно улыбнулась, но её мысли, похоже, витали где-то очень далеко. Девушка находилась на своей волне.
   – Прости, Вадим, это была вынужденная ложь, – призналась она, нервно теребя в руках ремешок сумочки. – Иначе бы ты не согласился.
   Он сел за стол напротив Полины, открыл крышку сковороды. Горячий душистый пар мгновенно устремился к потолку, подстёгивая аппетит. Разложив румяные ломтики по тарелкам, Вадим поставил угощение поближе к девушке. Но интриганка даже не взглянула на его стряпню.
   – Может, передумаешь? – робко попросила она. – Мне уже несколько раз звонили из госпиталя – спрашивали, где ты и что случилось.
   Он положил локти на стол и вздохнул: на каком ещё языке объяснить неугомонной упрямице, чтобы та раз и навсегда оставила эту сомнительную затею?
   – Поль, спасибо тебе огромное за участие в моей судьбе, но мне не нужно таких жертв. Понятно?
   – Но, Вадим…
   – Нет.
   Девушка подпрыгнула на стуле, словно резиновый мячик.
   – Да почему нет?! Почему ты отказываешься принять мою помощь? – чуть не плача, воскликнула она. – Вспомни, ты ведь тоже когда-то спасал меня! Теперь моя очередь.
   – Это совсем другое дело.
   – Чем же оно другое, ценой вопроса? Там на кону была жизнь за жизнь, а тут – всего лишь больная нога в обмен на машину, так, что ли? – Полина перевела дух. – Да, я не смогу повторить твоего подвига, и вряд ли на это способен кто-то ещё… Возможно, по этой причине Магди и отпустил тебя. Но пойми: если ты лишишься ноги, то легко можешь потерять и себя: ни работы нормальной, ни сочувствия от людей. А следом потянется куча всяких комплексов и обид. Так и до пьянства недалеко. Или и того хуже – до петли. Видишь, если разобраться, я в каком-то смысле тоже спасаю тебе жизнь.
   В первую секунду Вадим даже не сообразил, что ответить девушке на её дерзкий выпад. А она, пользуясь его замешательством, сложила ладони в умоляющем жесте.
   – Вадька, ну пожалуйста, давай попробуем мыслить логически. – У неё был умильно-обезоруживающий взгляд. Совсем как у Кота в сапогах из мультипликационного фильма про Шрека.
   – Ты только представь, – с двойным усердием твердила она, не давая Вадиму вставить ни слова, – операция уже позади, и ты опять стоишь на своих собственных ногах. Никаких тебе костылей и протезов, никакой ущербности. Разве это не здорово? Вновь найдёшь себе достойную работу, женишься, заведёшь ребятишек. Да мало ли, каким смелым планам ещё суждено сбыться. Весь мир перед тобой, можно сказать, в полный рост. А машина… это всего лишь груда железа, и она давно продана, чтобы вернуть тебя в этот мир.
   Вадим отодвинул от себя тарелку. Есть расхотелось. Честно говоря, ситуация изрядно его раздражала. Он чувствовал внутри себя странную, непонятную борьбу и от этого злился ещё больше, потому что понимал: Полина права, тысячу раз права. Но…
   Он поднялся из-за стола и, сунув руки в карманы штанов, подошёл к окну.
   – Спасибо, что провела подробный психоанализ моей будущей жизни. А теперь хватит – давай прекратим этот пустой и ненужный разговор.
   – Нет, – твёрдо сказала Полина. – Чтобы так бездарно губить свою жизнь, нужна веская причина, и я хочу её услышать. Только внятно. Детские отговорки типа «не могу», «не буду» не принимаются.
   Вадим молчал, глядя, как соседский кот торопливо лакает из грязной лужи.
   – Всё дело в финансах, – тихо спросила Полина. – Я права?
   Он медленно повернулся к девушке.
   – Я уже устал повторять: мне не нужна помощь.
   – Да что ты всё твердишь, как упрямый ишак: «не нужна, не нужна»! – вдруг разозлилась Полина. – И не смотри на меня испепеляющим взглядом. Ты – ишак, который до сих пор не понял, что деньги в жизни – это ещё не самое главное.
   Крепко, до белых костяшек сжимая в кулаке ремешок сумочки, девушка подалась вперёд.
   – В конце концов, если ты такой гордый и честолюбивый индюк – пиши расписку. – Её ладонь с глухим повелительным стуком опустилась на стол, едва не опрокинув тарелку с картошкой. – Да-да, садись и пиши: я, такой-то, такой-то, когда выпишусь из больницы, обязуюсь вернуть весь долг до последней копеечки. А чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, я возьму с тебя ещё восемнадцать процентов, как в банке. Что стоишь, пиши давай! Я сейчас и нотариуса приглашу – пусть приезжает и заверяет.
   Поведение девушки слегка развеселило Вадима: расписки, оскорбления, угрозы. Кажется, это у них семейное. А девчонка действительно очень забавная. И настырная. Такая точно не отцепится, пока не добьётся своего. Может, с ним так и нужно?
   Полина умолкла и теперь внимательно изучала его лицо.
   – Я гляжу, тебе восемнадцати процентов мало? – деловито прищурилась она. – А как насчёт двадцати? Или нет… лучше – двадцать пять!
   Вадим опустил голову, старательно пряча предательскую улыбку. На душе стало спокойно и легко, будто что-то там, внутри, договорилось между собой и пришло к обоюдному согласию.
   – М-м, какая вкуснятина… – донеслось вдруг до его ушей умилённо-восторженное причмокивание.
   Подняв на девушку глаза, он увидел, как та прямо руками отправляла в рот очередной картофельный ломтик.
   – … остыла, правда, но всё равно очень вкусно.
   Лукаво поглядывая на Вадима, она облизала маслянистые пальцы.
   – Ты отлично жаришь картошку! Пожалуй, я остановлюсь на двадцати.
   Вот лиса! Хитрая, ловкая, проницательная. Мысленно подписывая собственную капитуляцию, он протянул ей раскрытую ладонь.
   – Восемнадцать процентов и по рукам.
   – Идёт. И ещё одну порцию жареной картошки!

//-- * * * --//
   Повинуясь какому-то внутреннему чутью, Полина открыла глаза. В мерцающем полумраке комнаты тихо бормотал телевизор. Лениво брошенный взор на циферблат только подтвердил чёткий ритм её биологических часов – без пяти семь. Сейчас должен запищать будильник.
   Она осторожно убрала руку Вадима со своего плеча и выскользнула из тёплой постели. Чтобы не разбудить его, первым делом отключила кнопку будильника, после чего нашарила под одеялом пульт и погасила телевизор. Нисколько не потревоженный её действиями, Вадим продолжал крепко спать. Полина сунула ноги в тапочки, накинула на голое тело коротенький халатик и, стараясь не скрипеть половицами, вышла из комнаты.
   Дел предстояло на сегодняшний день невпроворот. Во-первых, ей нужно было сварить и порезать овощи на салат, во-вторых, разобрать холодец, а в заключение, сервировать стол на восемь человек. И всё это она должна успеть сделать до полудня. Ах да! А ведь у них ещё будут шашлыки (зря что ли они вчера вечером замариновали почти целый тазик свинины?) Но пусть этим важным процессом уже занимаются сами мужчины.
   Кстати, когда проснётся Вадим, надо будет не забыть и отправить его в магазин за десертом. Ведь день рождения без торта – всё равно что Новый год без ёлки. Вадим, конечно же, станет упираться. Он с самого начала возражал против торжественного застолья в свою честь, пока Полина не привела один довольно убедительный аргумент: теперь двадцать девятое октября не только его праздник – они оба родились в этот день во второй раз.
   Обидно только, что знаменательная дата выпала на рабочие дни. Именно по этой причине им пришлось перенести сабантуй на воскресенье.
   Работа у Полины кипела во всех смыслах этого слова, когда на кухне, сладко зевая, появился Вадим. Он был полностью одет – в джинсах и клетчатой рубашке под расстёгнутой толстовкой, будто собирался куда-то уходить. Глядя, как она лихо стругает ломтями картофель, укоризненно покачал головой.
   – Эх, Поля, Поля… и зачем ты только это затеяла?
   – И тебе доброе утро, – вкладывая в голос весёлые интонации, отозвалась она. – Что так рано поднялся?
   – Не уверен, что ты без меня справишься.
   – Не переживай, бывали моменты и похуже. Кушать будешь?
   Вадим сел на стул.
   – Успею ещё. Сегодня и без того работы для желудка хватит.
   Это он верно подметил. Полина пересыпала нарубленные кусочки картофеля в миску и принялась за варёные яйца. Вадим молча наблюдал за её манипуляциями. Похоже, он был чем-то озабочен, но не решался сказать. Чтобы ему помочь, а заодно и разрядить обстановку, она ляпнула первое, что пришло ей в голову.
   – Вадь, а чем закончился вчерашний фильм? Кажется, я уснула на том месте, когда Джек поехал в город разговаривать со своей женой.
   Он бросил на неё быстрый взгляд.
   – Не знаю. Ты так храпела, что я практически ничего не слышал.
   – Я храпела?! – возмутилась Полина, но потом поняла, что он просто шутит. – Да ты сам дрых, как сурок, – вот и не слышал. Скажи ещё, что я неправа!
   Вадим поднял обе руки вверх.
   – Ладно, ладно, сдаюсь и готов компенсировать тебе моральный вред тяжким физическим трудом.
   Он пристально смотрел в глубокий вырез её халата. Полина склонила голову набок.
   – Это каким же?
   – Помочь хочу по хозяйству. А ты о чём подумала?
   Глядя на него, она тоже медленно и со значением опустила взгляд вниз.
   – О хозяйстве, конечно, о чём же ещё.
   – Вот и правильно. С утра нужно о работе думать, – усмехнулся Вадим, застёгивая на толстовке молнию. – Я сейчас отлучусь часика на полтора, но потом весь день буду в твоём распоряжении. Целиком и полностью.
   Полина откинула со лба волосы. Значит, ей не показалось – он действительно собирался уйти.
   – Куда, если не секрет?
   – Не секрет. На кладбище. – Его голос изменился, стал глухим, бесцветным. – Сегодня у моих девчонок годовщина. Ровно два года, как их…
   Он не договорил и поднялся со стула. Полина прикусила язык. Верно. Он ведь как-то рассказывал ей о гибели своей семьи и как потом долго и тяжело приходил в себя.
   Страшная смерть. Жестокая, нелепая. Особенно если она происходит на твоих глазах. То ещё испытание.
   Вадим обулся, набросил на плечи куртку и скрылся за дверью.
   Отряхивая руки, Полина подошла к окну. Чуть сдвинула в сторону занавеску и с удовлетворением наблюдала, как он быстро удаляется от дома, ловко перескакивая через лужи.
   Всего полгода прошло, а хромота почти исчезла. Теперь сразу и не разберёшь, какая нога подвергалась хирургическому вмешательству. Молодцы врачи – сделали всё возможное и невозможное. Честь им и хвала! Но сама операция по своей сути – это лишь часть лечения.
   Чтобы выздоровление после выписки было полным, необходим курс реабилитации. Специальные упражнения, тренинг, умеренные нагрузки и даже питание – тут всё без исключения работает на восстановление организма.
   Но одному, без помощи и поддержки со стороны, довольно непросто вернуться к привычной, полноценной жизни. Распинаясь о долге, дружбе и взаимовыручке, Полина предложила Вадиму перебраться к ней в дом, хотя бы на период реабилитации. А что, места им двоим вполне хватит. Да и с трудностями справляться вместе куда проще, чем в одиночку.
   К тому моменту она окончательно разорвала с мужем все отношения, так и не сумев простить ему последнюю выходку. Права была крёстная насчёт Антона, ох, права!.. Забрав свои вещи, обиженный супруг вновь обозвал её грязной шлюхой, после чего громко хлопнул дверью. И вовремя. Потому как только крепкий дверной косяк смог остановить брошенную ему вслед тяжёлую вазу…
   Вадим давно исчез за соседским забором, а Полина всё ещё продолжала смотреть на опустевшую улицу, сжимая в руке краешек занавески. От её дыхания запотело стекло. Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, она нарисовала на окне два пронзённых стрелой сердечка. Чего греха таить, нравился ей Вадим, очень нравился (если не сказать больше). Она ещё тогда, в самолёте, обратила на него внимание. Жаль только, что нельзя было то же самое сказать про него… Полина тихо вздохнула и вернулась к прерванным делам.
   Как и было условлено, к двенадцати часам начали подтягиваться гости. Первым список приглашённых открыл Сергей, друг Вадима. Парень выглядел немного уставшим (сказывалась ночная смена), но по его заверениям, к застольным подвигам он был готов на все сто процентов. Вместе с Вадимом они отправились на улицу жарить шашлыки.
   Следом подошёл Алексей. Покружившись возле Полины и наговорив ей кучу комплиментов, он прихватил с собой двухлитровую бутылку с пивом и убежал во двор помогать мужчинам. Вскоре в открытую форточку потянуло душераздирающим ароматом дымка и жареного мяса.
   Полина расставляла на столе приборы, когда дверь вдруг распахнулась и в прихожую с громким визгливым хохотом ввалилась Янка. Подруга явилась на праздник в сопровождении Светланы. После той судьбоносной встречи на море обе девушки стали настоящими подругами. Что касается Дениса, то он всерьёз увлёкся Яной и даже поговаривал о скорой свадьбе. К сожалению, парень не смог сегодня приехать. Передав через девчонок свои извинения и сердечные поздравления, он умчался на какие-то важные межобластные соревнования по мотокроссу.
   Последними к столу прибыли Ольга и Геныч. Они приехали на такси. Избежать штрафной рюмки за опоздание им помогла только одна маленькая, но очень веская причина: три недели назад молодые супруги стали родителями. Друзья появились на сегодняшнем торжестве исключительно из чувства глубокого уважения к хозяевам, выкроив всего-то пару часов в промежутке между кормлениями малыша. Ольга немного поправилась после родов, но это её нисколько не портило. Наоборот, добавляло милым чертам домашней мягкости и очарования. А Геныч – тот и вовсе лопался от гордости: как-никак сын родился. Наследник!
   За столом было шумно и весело. Несмотря на численный перевес Полининых друзей, знакомить именинника ни с кем не пришлось. Прожив в доме почти полгода, он хорошо знал каждого приглашённого.
   Первая порция принесённого с улицы горячего, румяного шашлыка разошлась на «ура». За выпивкой и поздравлениями в ход пошли и другие закуски. Не зря Полина так трудилась всё утро. С удовольствием уплетая салаты, гости не скупились на похвалы.
   Геныч поднялся с места и постучал вилкой о край бокала.
   – Товарищи… друзья, – он подождал, пока за столом станет тихо. – Сегодня мы собрались с вами по очень приятному поводу: поздравить с днём рождения нашего нового друга, отличного парня и просто хорошего человека. Вадим, в твой адрес было сказано много тёплых замечательных слов, и я с огромным удовольствием подписываюсь под каждым из них. Это так. Но сейчас, с вашего позволения, я бы хотел предложить ещё и тост за хозяйку этого дома.
   Гости одобрительно загудели, кто-то захлопал в ладоши, но Геннадий резко поднял руку вверх, призывая к тишине.
   – Я знаю Полинку почти три года, но мне вполне хватило этого срока, чтобы понять, какой она душевный, чуткий и добрый человечек, готовый всегда и ко всем прийти на помощь. Да её и звать-то не надо – она сама всё чувствует сердцем и отдаст последнее, лишь бы другому стало хорошо. К тому же она умница, красавица, отличная и заботливая хозяйка… Вот уж кому-то точно повезёт с такой женой! – говоря эти слова, Геныч пристально смотрел на Вадима. – Что ж, Полинка, мы тебя очень любим и обожаем. Ты наш лучик света, за тебя, дорогая, успехов тебе во всём и удачи!
   За хозяйку дома, не сговариваясь, выпили стоя. Лицо Полины, как в натопленной бане, обдало жаром. Всегда приятно слышать в свой адрес хвалебные речи. Да ещё со скрытым намёком. Пригубив вино, она покосилась на Вадима. Но тот был спокоен и безмятежен. Если что-то его и смутило, вида он не подал. Во всяком случае, так казалось со стороны.
   Неожиданно она поймала на себе чей-то пристальный взгляд. Лёшка! Он смотрел на неё с лёгкой тенью грусти и улыбался. Хороший ты парень, Лёша, но твой друг Геныч очень верно сейчас расставил приоритеты. Эта замечательная девушка по имени Поля достанется только Вадиму. Если, конечно, тот соизволит принять сей «драгоценный дар».
   Устав сидеть за столом, мужчины решили устроить перекур, потом вернулись на свои места и с новыми силами взялись за вилки.
   Неунывающая затейница Янка рассказала какой-то забавный случай из своей жизни, вызвав у всех приглашённых просто истерический приступ смеха. Народ оживился и принялся по кругу травить байки, одну смешнее другой.
   Очень быстро очередь дошла до Полины. Из курьёзных случаев ей удалось припомнить только один, когда её отец (совершенно трезвый на тот момент) пытался вместо майки напялить на себя мамины панталоны. Вся беда заключалась в том, что две эти вещи были очень схожи по цвету и фактуре и висели в ванной на одной верёвке. Схватив не глядя первое, что ему попалось, отец сунул руки в «рукава», натянул на голову… и беспокойно заметался внутри маминых штанов – голова не пролезала наружу. Проклятая майка! Села, что ли, при стирке, или дырку кто зашил? Вторая попытка. Панталоны трещат по швам, тянутся, но выхода как не было, так и нет! Третья попытка… четвёртая – и всё это на глазах у изумлённых домочадцев.
   После того раза мама частенько предлагала отцу в качестве альтернативы примерить своё нижнее бельё.
   Старая история изрядно позабавила гостей.
   – Вот так люди и зарабатывают себе клаустрофобию на всю жизнь, – назидательно заметил Геныч, лениво пихая в рот вилку с салатом.
   Он не пережёвывая проглотил закуску и отвалился от стола, точно насосавшийся крови клоп. Сыто погладил ладонью округлившийся живот.
   – Всё, больше не могу.
   – Рожать, что ли, собрался? – хохотнул Лёшка, разглядывая его розовую, натянутую, как на барабане, рубашку. – Пузень-то на девятый месяц тянет, не меньше.
   Невозмутимый папаша гордо мотнул головой.
   – Мы уже родили, нам пока хватит.
   После этого разговор незаметно переключился на детей. Из всех собравшихся за столом Ольга и Геннадий были единственными, кто успел обзавестись собственным чадом. Перебивая друг друга, они взахлёб рассказывали, как выбирали имя сынишке. Спорили долго. Папа хотел Андрея, мама – Никиту.
   В итоге, чтобы никому не было обидно, решили обратиться к гороскопам. Всё-таки судьба – это в какой-то мере то, что в неё заранее заложишь. На тот момент звёзды больше благоволили к Андрею. На радость папе, разумеется. А вот Ольгин Никитка, к сожалению, оказался в офсайде. Но подруга не расстроилась и отнеслась к поражению по-философски. Андрей так Андрей. Главное, чтобы счастливый был, здоровый и успел родиться до двадцать четвёртого октября.
   – Почему? – удивились все в один голос.
   – Боялась, что будет по гороскопу Скорпион, – пояснила Ольга. – Я пока беременная ходила, столько всякого наслушалась и начиталась, в том числе и про Скорпионов. Это, конечно, неплохой знак, но… есть в нём что-то мистическое.
   Светлана заинтересованно подалась вперёд.
   – И что, например?
   Геныч фыркнул и демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что не желает выслушивать очередной Ольгин бред.
   Ухмыльнувшись на реакцию мужа, Ольга отодвинула от края тарелку и основательно упёрлась локтями в стол, словно собиралась читать перед студентами лекцию.
   – Вот он иронизирует, а Скорпион, между прочим, самый сильный знак Зодиака. Он же символ Смерти. – Подруга сделала паузу и загадочно обвела глазами всех присутствующих. – Хотите верьте, хотите нет, но рождение нового Скорпиона всегда влечёт за собой смерть кого-то из близких. Сила знака настолько велика, что для появления на свет ему требуется дополнительная энергия. Всё это происходит примерно за год или через год после его рождения. И наоборот, когда Скорпион умирает, высвободившейся энергии становится слишком много, и её вполне хватает для рождения нового существа. Опять же, за год или через год после печального события. Таковы правила. Вдобавок Скорпион управляет восьмым домом Смерти. Жутковато как-то жить с таким знаком под одной крышей. Словно на пороховой бочке.
   Полина была полностью согласна с Генычем: это сущий бред. Но почему-то от Ольгиных страшилок неприятно сжалось сердце, а по спине пробежал колючий неуютный холодок.
   Она невольно приложила руку к животу – а ведь у неё двухнедельная задержка. Мысли сразу перескочили на бабушку. Ей семьдесят восемь лет, и она последнее время почти не встает с постели. Но что самое интересное – бабуля родилась под знаком Скорпиона. А что, если…
   Полина убрала руку. Ну её, эту мистику! Две недели – ещё не показатель. Но даже если она и беременна, то…
   – Всё это ерунда и чушь собачья! – вслух озвучила её мысли Янка. – Первый раз слышу такую фигню.
   Мнения гостей разделились, за столом возник небольшой спор. Кто-то на примере знакомых уверял: поверье действительно работает.
   – А давайте спросим у Вадима, – предложила Ольга. – Он ведь тоже Скорпион.
   Геннадий скептически хмыкнул.
   – Да, Вадим. Извини, конечно, но вот скажи нам: умер ли кто-нибудь из вашей родни, когда ты родился?
   Вадим озадаченно пожал плечами.
   – Вроде бы нет. Хотя… Кажется, в тот год утонул брат отца, – он поджал губы. – Но, возможно, я что-то путаю, и это случилось гораздо позже.
   Сергей потянулся за бутылкой коньяка.
   – Вот что я вам скажу, мои дорогие, – он принялся не спеша наполнять рюмки. – Все наши беды от ума. И не надо засорять башку чем попало. В конце концов, каждый сам решает, во что ему верить. А я предлагаю выпить за нашего именинника. Мы ведь для этого здесь и собрались, не так ли? Вадюха, семь футов тебе под килем! С днём рождения!
   Звон хрусталя разом объединил всех спорщиков. После тоста мужчины дружно потянулись во двор – покурить.
   А там засобирались и Ольга с Генычем – пора. Проснувшийся малыш долго терпеть не будет и быстро устроит бабушке голодный скандал. Под окнами дома их уже поджидало такси.
   Полина проводила друзей и вернулась в комнату, где оставались девчонки. Увлечённо беседуя, они не слышали её шагов. Она подошла и встала рядом. Светлана повернула голову в её сторону.
   – Поль, ну хоть ты скажи ей, что свадебное платье должно быть белым, а не чёрным.
   – Не чёрное, а тёмно-серое, – поправила её Яна. – Я бы даже сказала – тёмно-стального цвета.
   Полина развела руками.
   – Ян, зачем такие крайности? Белый цвет, он же воздушный, чистый, символ невинности.
   – Какая невинность, о чём ты? – ухмыльнулась подруга. – У меня до Дениса пять мужиков было. А стальной цвет – это круто, не избито и… я не хочу быть как все.
   Светлана поднялась со стула.
   – Девчонки, мне нужно отлучиться в одно место. – Она взглянула на Полину. – Надеюсь, хоть у тебя получится переубедить эту упрямицу.
   Девушка вышла из комнаты. Яна проводила её взглядом и с лукавым видом откинулась на спинку стула.
   С тех пор, как они побывали в Египте, подруга здорово преобразилась, похорошела, расцвела на глазах. Она сменила причёску, начала пользоваться косметикой и одевалась теперь исключительно модно и стильно – видимо критика Полины всё-таки достигла своей цели. Но критика ли?
   – Я смотрю, Денис действует на тебя весьма благотворно, – сказала Полина. – А почему всё же не хочешь белое платье?
   Яна откинула со лба каштановую прядь.
   – Ты же знаешь, что я оригинальная натура, не люблю банальностей и шаблонов. Да и настолько ли важно, каким будет свадебный наряд? И вообще, мой выбор стального оттенка – это компромисс между джинсами и белым платьем. По-моему всё прилично.
   – Ты права, какая разница: белое, серое, джинсы или ещё что-то… Главное, любовь и желание быть вместе. Я очень рада, что у вас всё хорошо.
   – Тьфу-тьфу, – сплюнула подруга и, одёрнув на коленях короткую юбочку, закинула ногу на ногу. – Сдаётся мне, у вас с Вадимом тоже всё на мази.
   – В каком смысле?
   – Да видела я, как ты за столом свой животик наглаживала. Вадим-то уже в курсе?
   Полина присела на краешек соседнего стула.
   – Ой… не знаю, Ян. Всё так сложно.
   – Чего сложного-то? Рожайте да живите себе.
   – С радостью бы, но… я не нужна Вадиму.
   – Погоди-погоди. – Подруга опустила ногу на пол и повернулась к Полине всем корпусом. – Вы живёте с ним вместе уже полгода. Все считают вас без пяти минут семейной парой, а ты говоришь, что не нужна.
   Полина слабо кивнула головой.
   – Да, ты права. Мы с ним вместе живём, вместе спим, везде вместе ходим, но я чувствую: между нами стоит высокая непреодолимая стена. Нет, Вадим не отталкивает меня, но в то же время держит на расстоянии. Образно говоря, он позволяет мне бродить возле своего дома, но запрещает заходить внутрь. Даже ночью в постели мне разрешено стоять только на верхней ступеньке крыльца, перед наглухо закрытой дверью. Он не пускает меня в своё сердце, Ян, – она вымученно растянула губы в улыбке. – Знаешь такую шутку: секс – не повод для знакомства? Это про нас.
   – Слушай, как у вас всё запущено! – пробормотала Яна. – А ты не ошибаешься?
   Полина подавила вздох сожаления.
   – Женщины в таких вещах не ошибаются. Мне кажется, что он всё ещё любит свою жену. Вот и сегодня с утра ходил к ней на кладбище.
   В коридоре послышались мужские голоса и неторопливые шаги, хлопнула входная дверь. Перекур закончился.
   – Ты должна с ним поговорить, – быстро шепнула Яна. – Вспомни Египет. Он ведь не просто так за тебя вступился – значит, чем-то ты его зацепила!
   Полина выдавила из себя дежурную улыбку и, собрав со стола грязные тарелки, пошла на кухню за чистой посудой. Все расселись по местам – праздник продолжался. Из динамиков тихим фоном лилась музыка. Когда зазвучала медленная композиция, Лёшка прибавил звук и пригласил Полину на танец. Желая подразнить Вадима, она согласилась.
   – Ты просто обворожительна! – горячо зашептал на ухо подвыпивший приятель. – Я схожу от тебя с ума.
   Ещё бы! На ней сегодня маленькое чёрное платье в обтяжку с глубоким соблазнительным декольте. Алексей чуть крепче обхватил её за талию и привлёк к себе. Она не отстранилась и лишь украдкой бросала взгляд на Вадима. Сложив на груди руки, тот добродушно наблюдал за происходящим. Ни тени ревности на лице, ни тени сомнений – полный штиль. Полина прикусила от досады губу.
   Глядя на них, не усидел на месте и Сергей, гусарским кивком вызывая на середину зала Яну. Без пяти минут мужняя жена, она снисходительно приняла приглашение и даже немного потопталась с ним на месте. Несколько раз Полина ловила из-за Серёгиного плеча её лукаво-насмешливый взгляд.
   Следующая мелодия тоже оказалась из разряда «медляков». Но теперь уже к Полине подошёл сам Вадим. Неужели проняло? Не вдаваясь в дебри мужской психологии, она прильнула щекой к его плечу. В отличие от Лёшки, он был практически трезв.
   – Вадь, мог бы и напиться сегодня, – пошутила Полина. – Вроде как твой праздник. Сам бог велел.
   Он склонился к её уху.
   – Увы. Завтра рано утром на службу. Сама понимаешь: нужно быть в форме.
   Полина умолкла. Что тут возразишь? К работе у него более ответственный подход, чем к личным отношениям.
   Кстати, с трудоустройством ему помог всё тот же Лёшка. Узнав, что Вадим ищет подработку, он быстро сосватал его одному из своих постоянных клиентов. Бизнесмену требовался водитель со стажем, и Вадим не раздумывая согласился на новую должность. А что – работа не пыльная, зарплата хорошая и нагрузок на ногу практически никаких. Крути себе баранку да крути. Вот он и крутит её уже больше двух месяцев.
   Всё-таки мужчины – поразительные существа. Даже при всей любви к ним их поведение оставалось для Полины за гранью понимания. Взять хотя бы Лёшку с Вадимом. Помогать во всём сопернику, который спит с девушкой твоей мечты, да ещё водить с ним дружбу – это по меньшей мере странно. На месте Алексея Полина давно бы расцарапала своей конкурентке лицо и заодно повыдёргивала все волосы. Чтобы неповадно было.
   Часам к шести Янка и Света надумали откланяться. К их маленькой компании присоединился и Сергей. Сутки без сна, да ещё выпитый алкоголь совсем подкосили парня. Девчонки забрали Серёгу с собой и, пообещав доставить его до дома в целости и сохранности, с шутками и хохотом укатили на такси.
   Полина, Вадим и Алексей остались втроём. Есть больше не хотелось, а вот от чашки горячего чая никто из них не отказался. Полина освободила стол от лишней посуды и отправилась на кухню – ставить чайник. К сожалению, торт они так и не купили, но зато в холодильнике дожидались своего часа свежие эклеры и коробка шоколадных конфет. Чем не праздник живота?
   Пока она занималась подготовкой к чайной церемонии, Вадим и Алексей мирно беседовали в комнате. Мурлыкая под нос прилипчивую песенку из рекламы, Полина поставила на поднос чашки, положила сладости, порезанный кружочками лимон и понесла в гостиную.
   Она уже собиралась толкнуть ногой приоткрытую дверь, но неожиданно в обрывке мужского разговора услышала своё имя.
   – …и я уважаю её выбор, – говорил Алексей. – Особенно после того, как она рассказала мне про ваши похождения в Египте.
   Полина замерла на месте. Да, подслушивать очень некрасиво, но женское любопытство – страшная вещь, и оно оказалось сильнее всех этических норм и приличий. Ведь всегда интересно знать, что о тебе думают посторонние люди. Особенно мужчины.
   – Теперь я понимаю, почему она бросила своего тюфяка и отвергла меня, – слегка заплетающимся языком продолжал Алексей. – Девушки любят поступки. Стыжусь признаться, но я бы так не смог. Даже ради неё… Давай выпьем за любовь.
   В образовавшейся паузе тихо звякнуло стекло о стекло. Снова пауза.
   – Ты молодец, Вадим. Я преклоняюсь перед твоими чувствами, – с грустью в голосе снова заговорил Лёшка. – Это как же надо любить человека, чтобы решиться на такой шаг!
   – Любить? – с удивлением переспросил Вадим. – О чём ты? Я видел тогда Полину второй раз в жизни, и мне было абсолютно всё равно, какая из девушек окажется на свободе. Я просто хотел умереть с пользой, только и всего.
   – Теперь это не важно. Я смотрю, она не остается в долгу. Вон как старается: машину продала, с операцией помогла, пылинки с тебя сдувает. А день рождения какой закатила! Даже завидно. Нет, ты не представляешь, как тебе повезло! Да я бы на твоём месте… – Лёшка умолк.
   – Согласен, – нарушил паузу Вадим. – Поля очень славная девушка. Настоящий друг. Не знаю, что бы я без неё делал.
   Друг? Всего лишь друг?! Поднос в руках Полины предательски дрогнул, расплёскивая из чашек кипяток. Друг… А она-то, наивная, размечталась о большой и светлой любви с первого взгляда! Хорошее настроение мгновенно куда-то улетучилось.
   Понимая, что звоном посуды выдала своё присутствие, Полина притворилась, будто только-только подошла к двери.
   – А вот и чай, – нарочито весело пропела она. – Соскучились, поди, мальчики?
   Вадим быстро поднялся с места, забирая у неё поднос. Они посидели ещё немного, после чего Алексей неожиданно засобирался.
   – Ладно, ребята, пойду я. Это у меня завтра первый день отпуска, а вам перед работой ещё отдохнуть надо. – Он не спеша оделся и, стоя в дверях, соединил пальцы рук в крепком замке. – Благодарю за тёплый приём. Народ ликует, все довольны. Ребята, вы – супер!
   Он ушёл.
   Вот праздник и закончился. Полина с удовольствием сменила высокие каблуки на удобные мягкие тапочки, нацепила фартук и принялась за грязные тарелки.
   Однако выступить в роли посудомойки ей не удалось – Вадим мягко, но настойчиво отстранил её от раковины.
   – Отдыхай, я беру это на себя. Хватит тебе пластаться.
   Он мыл, Полина вытирала, а в мозгах, как навязчивый мотив, сидели Янкины слова: «Ты должна с ним поговорить».
   То ли выпитое вино ударило в голову, то ли нервы были на пределе, но она не могла больше оставаться в неведении. Когда ты не знаешь своего статуса, твоё будущее расплывчато и непредсказуемо. Пора было что-то решать с этой тупиковой ситуацией. Сейчас или никогда. Она дождалась, когда Вадим расправится с последней тарелкой, и встала рядом с ним.
   – Устал?
   Он отставил чашку в сторону, выключил воду.
   – Прикалываешься?
   Полина покачала головой и решила начать издалека.
   – Нет. Просто смотрю на огромную гору перемытой тобой посуды. – Она прижималась мягким местом к краю столешницы, чувствуя, как её халатик сзади, а вместе с ним и трусики намокают от разбрызганной повсюду воды. – Как тебе сегодняшний праздник?
   – Всё было более чем отлично.
   – Разумеется! Столько вкусных блюд, подарков, внимания, хороших слов… – Полина сделала паузу. – А хочешь, я открою тебе один страшный секрет?
   – Секрет? Ты меня заинтриговала.
   Полина крепко, до боли вцепилась пальцами в край столешницы и постаралась придать своему голосу полушутливый оттенок.
   – Что ты мне ответишь, если я скажу, что очень люблю тебя?
   Всё, процесс запущен. Пути назад нет. Теперь только от него зависит, как сложатся их дальнейшие отношения.
   Ей казалось, что он смотрит на неё бесконечно долго. Она терпеливо ждала его реакции.
   Вадим неопределённо качнул головой.
   – Я отвечу, что интрига удалась.
   В его позе ничто не изменилось, но Полина сразу почувствовала, как он внутренне напрягся. Эх, мужчины, мужчины… Как же они опасаются за свою свободу! Она решила и дальше продолжать разговор в полушутливом тоне.
   – Ну вот, теперь ты знаешь мою тайну. По законам жанра я должна тебя убить – чтобы никому не проболтался. – Она заглянула ему в лицо. – Но я могу и пощадить, если честно скажешь, как ты ко мне относишься.
   Вадим стойко выдержал её взгляд и по-отечески заботливо убрал со лба Полины длинную чёлку.
   – А мне скрывать нечего. Ты – самая замечательная девушка на свете: умная, красивая, добрая, ласковая. Я тебя уважаю, ценю и очень-очень благодарен тебе за всё, что ты для меня делаешь.
   – А как насчёт любви?
   На этот раз неприступная крепость дрогнула. Вадим медленно опустил глаза и напоминал сейчас доктора, который не знает, как сообщить пациенту о смертельном диагнозе.
   Кажется, дело плохо. Ноги стали как ватные. Полина оторвалась от края столешницы и присела на стул.
   – Ладно, не мучайся. – Она вяло махнула рукой. – Я всё слышала. Несла вам в комнату чай на подносе, и… человек слаб – я не удержалась.
   Вадим продолжал стоять возле мойки с полотенцем в руках. Во взгляде – праведное недоумение человека, которому совершенно нечего скрывать и уж тем более стыдиться своих слов. Это ещё больше укрепило подозрение Полины.
   – Значит, я для тебя друг?
   – Самый лучший и самый надёжный, – с готовностью подтвердил Вадим.
   Поразительно! Он ещё и гордится своим заявлением! Полину захлестнула обида.
   – Но ведь с друзьями не спят! Для этого существуют жёны, подруги, любовницы, проститутки, наконец. Так кто же я для тебя?
   Опустив голову, он, точно нерадивый школьник, мял в руках полотенце и молчал. Его инертность подстегнула Полину на более жёсткий допрос.
   – Вадька, мы почти полгода живём с тобой под одной крышей, вместе спим, едим, гуляем, ходим по магазинам. Друзья давно считают нас сложившейся семейной парой. Одна только я не пойму: какую нишу занимаю в твоём сердце, и вообще… есть ли там для меня место?
   Вадим поднял голову, но по-прежнему избегал смотреть на неё.
   – Я не знаю, что тебе на это ответить, – тихо проронил он.
   Ровный, беспристрастный, без тени волнения голос не на шутку разозлил Полину.
   – Зато я знаю, Вадим. Твоё отношение ко мне – это чистая физиология и никаких чувств. За всё время ты ни разу не сказал мне ни одного ласкового слова. Наверное, «зайки», «рыбки» и «солнышки» – слишком мелко и пошло для тебя. – Она сама не понимала, почему так распалилась, но остановиться уже не могла. – Ты ведь даже имени моего в постели никогда не произносишь. Всё молчком, будто со шлюхой какой-то… Хотя нет, вру. Один раз, когда тебе было особенно хорошо, ты назвал меня Наташей.
   Вадим повесил полотенце на крючок и сел за стол напротив Полины. Сложил на столе руки с закатанными до локтей рукавами рубашки и слегка подался вперёд.
   – Поль, надеюсь, ты хорошо помнишь тот день, когда я выписывался из больницы?
   Его серо-зелёные глаза буравили Полину насквозь. Она кивнула.
   – А как ты уговаривала меня переехать к тебе в дом хотя бы на время реабилитации, тоже помнишь? – продолжал он, словно вёл сеанс гипноза. – Ты ещё уверяла, что мне просто необходимы помощь, уход, поддержка. И вообще, не в твоих правилах оставлять в беде друга. Друга! Заметь: не я навесил этот ярлык. А что касается постели… извини, но ты и здесь первая перешагнула грань между дружбой и, как ты её называешь, физиологией. Согласен: человек слаб, и я тоже не удержался. Но ведь мы никогда и ничего не обещали друг другу. Или я не прав, Поля?
   Полина молчала. Что тут возразишь. Идея с переездом действительно принадлежала ей, как, впрочем, и всё вышеперечисленное. Это она, в отличие от Вадима, жаждет стабильности в отношениях. Ему такие заморочки ни к чему. И он по-своему прав. Но почему-то именно эта правота больше всего злила и обижала её.
   – Всё так и было, – сказала она, чувствуя, как по щеке ползёт тёплая, непрошеная слезинка.
   Не желая показывать свою слабость, она поднялась и, обхватив себя за плечи руками, медленно прошлась взад-вперёд.
   – Честно скажу: я надеялась, что твой переезд ко мне сблизит нас, поможет построить отношения. – Она прикусила дрожащую нижнюю губу. – Да, близость получилась. Правда, не совсем та, на какую я рассчитывала. Но что поделать – мне не под силу тягаться с твоей женой, пусть даже и мёртвой. Ты ведь до сих пор любишь её?
   Она подошла и встала рядом с ним.
   – Я права?
   Они несколько мгновений смотрели друг на друга. Вадим первым опустил взгляд.
   – Любят живых. О мёртвых либо помнят, либо забывают, – глухо сказал он, убирая со стола руки. – В тот день, когда они погибли, вместе с ними умерла и какая-то часть меня. А та, что осталась… не уверен, способна ли она на сильные чувства. И тем не менее она тянется к тебе. Зачем? Не знаю. Может, всё за той же физиологией?
   Он вновь взглянул на Полину.
   – Да, это не любовь, но в жизни всякое бывает. Просто дай мне время.
   Она сложила на груди руки и отошла к окну:
   – Зачем? Хочешь понять, нужна я тебе или нет? Но я не игрушка и не собачка. Ты, значит, будешь преспокойно спать со мной, а по ночам шептать имя жены? – Она резко повернулась. – Нет, Вадим, я не желаю делить тебя ни с кем, а тем более с мёртвой женщиной. Лучше уж весь век одной.
   Его плечи опустились. Он какое-то время сидел неподвижно, с задумчивым видом разглядывая незатейливый узор клеёнки на столе. Затем выпрямил спину.
   – Знаешь, Поль, я, пожалуй, пойду. Похоже, что мой реабилитационный период сильно затянулся. Пора и честь знать.
   Он поднялся со стула и ушёл в комнату. От волнения у Полины пересохло во рту. Она налила прямо из-под крана кружку холодной воды и большими глотками выпила. А вскоре вернулся Вадим. В руках он держал спортивную сумку и светлый джемпер из кашемира, подаренный Полиной на день рождения.
   – Можно, я заберу его? – спросил он. – На память?
   Вытирая ладонью мокрые губы, она машинально кивнула:
   – Конечно, он ведь твой.
   Вадим сунул подарок под мышку и, выложив на стол связку ключей от дома, похлопал себя по карманам.
   – Вроде бы всё.
   За время их знакомства ей никогда не доводилось видеть его таким серьёзным и сосредоточенным. Он поставил сумку на стул и медленно подошёл к Полине. Хотел прикоснуться к её плечу, но рука нелепо застыла в воздухе и неуверенно опустилась вдоль тела.
   – Поля, – сказал он, глядя ей в глаза. – Прежде, чем за мной закроется дверь, я хочу, чтобы ты знала: несмотря на наши разногласия, ты всегда и во всём можешь на меня рассчитывать. В случае необходимости я обязательно помогу тебе, чем смогу. Ты удивительная, славная девушка, и… мне было очень хорошо с тобой.
   Вадим замолчал, будто прислушивался к отголоскам собственного эха, а потом твёрдым шагом направился к вешалке. Полина смотрела, как он просовывает руки в рукава, застёгивает молнию на куртке.
   Полностью одетый и стоя одной ногой на пороге, он чуть помедлил и обернулся.
   – Спасибо тебе за всё, Поля.
   Тихо, как во сне, закрылась дверь. Под окнами прошуршали и смолкли шаги, прощально стукнула калитка. Вот и всё.
   Полина до боли прикусила губу. Господи! Как же ей хотелось закричать, броситься следом, вернуть, обнять, расцеловать и больше никуда не отпускать от себя! Ни на минуту! Но ведь насильно мил не будешь. А он… он, кажется, уже сделал свой выбор.
   Слёзы сами собой покатились по щекам. Она глотала солёные капли, смахивала их рукой, а в голове, точно издеваясь, настойчиво звучал голос известного певца: «День рождения – грустный праздник…».
   И правда, грустный. Певец был прав на все сто процентов.

//-- * * * --//
   Вадим перешёл на другую сторону улицы и углубился во дворы. До родной двухэтажки оставалось каких-то тридцать метров, но, не сделав и десятка шагов, он был приятно удивлён: вместо разбитой и вечно раскисающей от дождей колеи к дому вела гладко укатанная асфальтированная дорожка. Не иначе городские власти расщедрились перед очередными выборами, положив к подъездам избирателей совсем новенький, свежий асфальт. Что ж, хоть какая-то польза и от самих властей, и от выборов.
   Вадим ещё издали бросил взгляд на свои окна – темнота. И только в комнате Василия горел слабый мерцающий свет.
   Шаркая ногами, навстречу ему шла соседка баба Шура. И куда, интересно, собралась на ночь глядя? Заметив Вадима, старушка остановилась и долго в него всматривалась, пока не узнала.
   – Вадик, ты, что ли? – Она потуже затянула под подбородком узел платка. – Не угадала тебя, богатым будешь! Как и твой отчим.
   Он вежливо улыбнулся.
   – Здравствуйте, баб Шур, какое богатство, о чём вы?
   – Сам увидишь, а Василию передай: ежели он ещё раз поставит машину на мою клумбу, я ему все колёса попрокалываю!
   Соседка сердито тряхнула головой и заторопилась дальше. Списав фантазии бабульки на старческий маразм, он подошёл к подъезду. Возле дома перед деревянным палисадником стояли два соседских автомобиля – Андрюхин «Опель» и Женькина «Мазда». Но теперь к сообществу иномарок нахально примкнула красная «Лада Калина», заехав передними колёсами на давно увядший цветник бабы Шуры.
   Это что же, Василий купил машину? И когда только успел? Впрочем, последний раз Вадим был дома месяца полтора назад – мог чего-то и не знать.
   Он уже собирался зайти в подъезд, но неожиданно его внимание привлекла чья-то тёмная фигура за облетевшим кустом сирени. Укромное место было надёжно скрыто от фонаря, но человека выдавал короткий «трассирующий» след от зажжённой сигареты.
   Вадим махнул на «шпиона» рукой и стал подниматься по лестнице. Уже на площадке второго этажа отметил, как громко в их квартире работает телевизор.
   Переступив порог прихожей, он бросил ключи на полочку и щёлкнул выключателем. Снова бардак, грязь, запустение, а в воздухе витает тошнотворно-удушливый запах тухлятины. Кроме орущего из комнаты отчима телевизора, других признаков жизни в доме не наблюдалось.
   На вешалке Вадим заметил чужую женскую куртку с выпавшим из рукава тонким леопардовым шарфиком. Неужто у Василия гостья? А где же сами голубки? Он осторожно заглянул в приоткрытую дверь спальни и увидел лежащего на кровати отчима. Рядом с ним разметалась незнакомая пышнотелая дама. Из всей одежды на двоих – полуспущенный носок на ноге Василия. Одеяло за ненадобностью съехало на пол, вживаясь в образ прикроватного коврика.
   Шумная трансляция какой-то телепередачи совершенно не мешала парочке сладко отдыхать. Огромный плоский телевизор на тумбочке сразу же бросился Вадиму в глаза. Далеко не дешёвое приобретение. Хотя совсем ещё недавно его место занимала старенькая мамина «Сонька».
   Он закрыл дверь и отправился на кухню. То, что он там увидел, заставило его от неожиданности присвистнуть. Царящий беспорядок не вызывал радости сам по себе, но теперь в хаосе объедков и грязной посуды прослеживался некий шик. Вместо кильки и плавленых сырков в тарелке заветривались остатки сервелата, буженины и красной рыбы. Здесь же валялись обглоданные шкурки от ананаса. Дополняла буржуйский набор грубо вскрытая баночка икры. Но больше всего, конечно, поразила литровая бутылка «Хеннесси» на столе. Спрашивается: откуда у простого выпивохи, который круче «перцовки» ничего в руках не держал, взялись деньги на дорогущий напиток?
   Впрочем, вонь из мусорного ведра быстро отбила охоту ко всякого рода размышлениям. Засучив рукава, Вадим принялся за уборку – не в свинарнике же сидеть! А вот когда папенька проспится – будет ему выговор по полной программе, и пусть только попробует выкинуть нечто подобное ещё раз.
   Пока он наводил порядок, на кухню в одних трусах выполз Василий.
   – Во! А я слышу: кто-то там ходит, гремит, – сипло прохрипел герой-любовник и откашлялся. – Ты… это… чего припёрся-то?
   Одной рукой отчим держался за дверной косяк, другой скрёб пальцами волосатую грудь.
   Вадим с трудом подавил вспыхнувшую неприязнь.
   – Живу я здесь, Вася. Или забыл?
   Он завязал набитый доверху мусорный мешок и выпрямился.
   – А ты, я смотрю, разгулялся тут: новый телевизор, машина, коньяк. На какие такие шиши, папенька?
   – Не твоё дело, сыночек, – отрезал отчим, – может, я заработал, в лотерею выиграл, банк ограбил. Тебе-то что?
   – Насчёт того, что «заработал», – не уверен. А вот идея с ограблением больше похожа на правду.
   Вадим приблизился к отчиму.
   – Я даже знаю, как банк называется.
   Выставив перед собой руку, Василий вжался голой спиной в стену. Он прекрасно понял, что Вадим имел в виду.
   – А ты мне намёки-то не кидай, докажи сначала. – Он отлепился от стены и тихо попятился по коридору назад. – Если не можешь, тогда нечего на людей напраслину возводить, сопляк.
   Где-то в глубине обиженно хлопнула дверь спальни. Вадим нисколько не сомневался: это ему выходит боком складская крыша. Он стиснул зубы: «Ладно, Вася-Василёк, мы ещё вернёмся к этому разговору».
   Он накинул на плечи куртку и, прихватив мешок с мусором, отправился на помойку. Дверь на ключ закрывать не стал – до контейнеров три минуты ходьбы туда и обратно. Что за это время может случиться?
   На улице рядом с подъездом он увидел незнакомого мужика с сигаретой во рту. Неприятный тип. Не тот ли это «шпион», нервно куривший в кустах сирени? Чужак поспешно отвернулся, предоставив на обозрение свой гладкий, как коленка, затылок.
   Вадим благополучно отнёс мешок и вернулся назад. Возле дома уже никого не было. Он зашёл в подъезд и вдруг услышал откуда-то сверху пронзительный женский визг, крики, топот. После этого мимо него с воплями «помогите, убивают!» – пронеслась незнакомая женщина в одной простыне и босиком. Вот фурия – и откуда только выскочила? Чуть с ног не сбила.
   Терзаясь жуткими подозрениями, он стремительно взлетел на второй этаж. Так и есть. Дверь в их квартиру была распахнута настежь, а из глубины комнаты доносился явный шум борьбы. Вадим осторожно ступил в прихожую и тихо прокрался к спальне отчима.
   Картина, которую он там увидел, оказалась более чем живописной. Рядом с тумбочкой на полу беспомощно распластался на спине Василий, а сверху на него навалился какой-то лысый мужик и старался задушить брючным ремнём.
   – Сдохни, с-сука! – шипел он сквозь зубы. – Я тебе покажу, как чужих баб пялить!
   Синие от наколок руки неумолимо и безжалостно затягивали петлю. Увлечённый местью, ревнивец не замечал посторонних глаз.
   «Знакомая лысина, – отметил про себя Вадим, спокойно и даже с каким-то удовлетворением наблюдая за тем, как вершится самосуд. – Что, Вася, допрыгался? Вот тебя и настигла кара небесная. Пусть чужими руками, но ты её заслужил!»
   Василий дрыгал ногами, хрипел, задыхался. Его скрюченные пальцы тщетно пытались оторвать от горла смертельную удавку. К сожалению, силы оказались неравны, и они были на исходе. В какой-то момент отчим заметил в дверях Вадима и судорожно протянул к нему за помощью руку. Не испытывая ни малейшего желания помогать убийце матери, пусть даже и косвенному, тот даже не шелохнулся.
   Лицо Василия побагровело, в выпученных глазах застыли отчаяние и немая мольба. Ещё немного – и они закроются навсегда. Сам не понимая зачем, Вадим вдруг подхватил с тумбочки цветочный горшок и быстро опустил его на лысый, покрытый испариной череп ревнивца. Хрупкая ваза разлетелась вдребезги, а вместе с ней уронил голову и палач. Аккурат на грудь своей жертве.
   В комнату уже заглядывали привлечённые криками соседи:
   – Что случилось? Кого убивают?
   – Надо полицию вызывать!
   Андрей из пятой квартиры уже стаскивал с Василия бесчувственное тело соперника.
   – Живой, – констатировал он, приложив два пальца к сонной артерии.
   Зашевелился и отчим. С трудом перевернувшись набок, он чуть приподнялся и сел. Грудь его тяжело вздымалась, с хриплым свистом проталкивая в лёгкие воздух.
   А вскоре начал приходить в себя и виновник переполоха. Мужик ошалело тряс головой, не понимая, каким образом оказался в центре внимания, а самое главное – отчего вдруг на голом черепе возникла такая огромная шишка?
   – Сейчас полиция приедет, – радостно сообщил кто-то из жильцов. – Сказали, что наряд уже выехал.
   Бритый Отелло встрепенулся и замер. В следующую секунду он резво вскочил на ноги, растолкал людей и с криком «Гад буду, но больше не сяду!» – вылетел из квартиры. Через мгновение все услышали, как громко хлопнула внизу входная дверь.
   Полицейский патруль прибыл на вызов с небольшим опозданием. Убедившись, что все живы и здоровы, а обидчик благополучно удрал с места происшествия, патрульные составили протокол. Василию, как потерпевшему, велели с утра явиться в отделение.
   Вадим оставил отчима на попечение бойких соседей и ушёл в свою комнату. Папеньке вполне хватит того, что он спас его от расправы. Дальше пусть разбирается со своими проблемами сам.
   Несмотря на первый час ночи, спать совсем не хотелось. Да и не привык он ложиться так рано. В это время они с Полиной обычно пили чай, смотрели телевизор или находили себе другое, более интересное занятие. От нечего делать он бросил в изголовье дивана подушку и улёгся прямо так, не раздеваясь.
   Голова, как разворошённый пчелиный улей, гудела от мыслей. Немудрено. Сегодняшний денёк с самого утра выдался богатым на события. Сначала гости, веселье, праздничная суета, а потом неожиданная размолвка с Полиной. И что вдруг на неё нашло?..
   Поля, конечно, замечательная девушка – добрая, чуткая, ласковая. Возможно, он смог бы когда-нибудь её полюбить. Ведь после жены она – единственная, с кем он чувствовал себя легко и комфортно. Смущал только один факт: при мысли о ней его сердце билось ровно и без восторга, будто находилось во власти Снежной Королевы.
   С Наташей всё происходило иначе. Один взгляд – как удар током. Это было сумасшествие, срыв головы, адреналин, страсть!
   Возможно, любовь бывает разная: тихая и спокойная, как журчащий по камушкам ручей, или яркая, страстная, всепоглощающая, похожая на языки пламени. Но в данном случае Вадим не испытывал ни того, ни другого. Когда есть разлад между душой и телом – это уже не любовь. Это просто связь. Он ничего не имел против здоровой, полноценной связи, но, судя по всему, Полину такое положение вещей не устраивало.
   Голоса за стеной смолкли. Проводив соседей до двери, Василий повернул в замке ключ и вернулся на кухню. Не иначе запивает сейчас коньяком своё счастливое воскрешение. Нет, надо было всё-таки дать этому Отелло придушить его! Тогда на свете одним подлецом стало бы меньше.
   Недовольный собой, Вадим закрыл глаза. Ему почти удалось задремать, как в дверь неожиданно тихо поскреблись. Он повернул голову на звук. Света уличного фонаря вполне хватило, чтобы разглядеть на пороге коренастую фигуру отчима.
   – Вадим, ты спишь? – шёпотом позвал тот, вглядываясь в темноту.
   Было дикое желание послать его куда подальше, но Вадим снова удивил сам себя – лёг на спину и отозвался:
   – Что тебе нужно?
   – Я это… спасибо пришёл сказать. – Шёпот Василия становился просто громогласным.
   – Мне от твоего «спасибо» ни жарко, ни холодно.
   Отчим потоптался на месте.
   – Понимаю. Но если бы не ты… – Он шмыгнул носом, – Колян бы меня прибил. Он ведь совсем отмороженный. Три года на киче парился за драку с поножовщиной. А после зоны у него вообще кукушка слетела. На всех кидается, как больной. Дёрнул меня чёрт связаться с его бабой! Но хороша, зараза… А что в постели вытворяет!
   Вадима совершенно не интересовали подробности интимной жизни отчима.
   – Ты всё сказал?
   – Да… то есть нет, – спохватился Василий и робким шагом приблизился к дивану. – Прощения хочу у тебя попросить. Не прогонишь?
   Откровение отчима едва не повергло в шок. О боги, вы это слышали?! Но, видимо, здорово припёрло человека, если тот захотел покаяться в своих грехах.
   Не говоря ни слова, Вадим положил под голову сцепленные пальцы рук и приготовился к чужой исповеди.
   Отчим осторожно подсел на край дивана и тихо кашлянул.
   – А ты правильно меня подозревал: это ведь я украл деньги. Не хотел, чтобы ты возвращался домой. Ох, как не хотел! Но я даже представить себе не мог, к чему приведёт моя глупость! Я ведь любил твою мать. Она была прекрасная женщина – душевная, мягкая… Господи, как же я виноват перед ней! Прости меня, Вадим. – Он довольно искренне всхлипнул и вскинул голову вверх. – И ты прости, Галчоночек мой ненаглядный, голубушка моя ласковая!
   Вадим плотно сомкнул веки. Напоминание о матери тоскливо всколыхнуло грудь.
   – Слышь, Вадим, – с хрипотцой в голосе заговорил отчим, и почти сразу же где-то в темноте плеснулась о стекло жидкость. – Может, посидим с тобой как нормальные мужики? Поговорим за жизнь, выпьем?
   В его руке смутно угадывались очертания бутылки из-под «Хеннесси».
   От возмущения Вадим даже привстал на локте.
   – Поговорим? Выпьем?! – негодование било из него, точно прорвавшийся наружу гейзер. – Да мне с тобой не то что пить – воздухом одним дышать тошно! Неужели ты этого ещё не понял?
   Зажав бутылку между коленей, отчим тяжело вздохнул.
   – Ладно, забыли… Я знал, что ты меня не простишь, потому и пришёл. – Он выдержал паузу. – Короче, Вадим, я тут подумал и решил уехать домой. Мне и сеструха уже из деревни звонила – умоляла вернуться. У неё муж с полгода как помер, четверо ребятишек остались, хозяйство. Ей одной не потянуть. Там мужик нужен. Вот я и подумал: а что мне в городе-то делать? Сопьюсь только – и все дела. Лучше уж сеструхе помочь.
   Он пересел поближе к Вадиму.
   – Ты ведь не станешь на меня заявлять, правда? – Голос у Василия кроткий, заискивающий. – А я завтра же съеду отсюда, и больше ты меня никогда не увидишь. Если захочешь, могу даже из квартиры выписаться.
   Он суетливо пошарил руками в недрах своих штанов и что-то протянул.
   – Вот! Здесь двести тысяч. Я не успел их потратить. Остальное буду высылать тебе понемногу каждый месяц. Всё верну, честное слово! Только не заявляй!
   Вадим совсем не ожидал такого поворота. Он медленно поднялся с дивана и неторопливо прошёлся в темноте по комнате, раздумывая, что ответить.
   – Вот и правильно, вот и молодец! – повеселел папенька, принимая его молчание за согласие. – И тебе хорошо, и я при своих интересах. Мне бы только машинку с собой забрать, которую я у Валерки выкупил. Она хоть и потрёпанная немного, но детишек в школу возить да по хозяйству мотаться – в самый раз будет.
   Нет, всё-таки удивительный человек этот Василий! Даже в минуты раскаяния не забывает подумать о своей выгоде. Впрочем, раскаялся ли он?
   Вадим буквально ноздрями ощущал исходившую от него фальшь. Такой не сорвётся с насиженного места просто так – он явно напуган, поэтому и намылился в бега. Ведь где-то совсем рядом бродит злой и страстно жаждущий сатисфакции Колян. Хитрый ход, ничего не скажешь.
   Он включил свет. Отчим смотрел на него внимательным, напряжённым взглядом, словно дрессированный пёс, готовый принести по команде брошенную палку. Ну и чёрт с ним! Пусть катится куда хочет, лишь бы только его мерзкая физиономия никогда больше не мелькала перед глазами! Он широко распахнул дверь и кивком головы указал на выход.
   – Можешь убираться из моей жизни, папенька. Надеюсь, что навсегда!
   После ухода отчима Вадим постелил себе постельное бельё, разделся и снова улёгся спать. Он ворочался с боку на бок и не мог понять: почему любимый диван стал вдруг для него таким жёстким, чужим и неуютным? Казалось бы, вот они – простор и свобода. Никто не стаскивает с тебя одеяло, не закидывает во сне ногу, как на арабского жеребца, и не щекочет волосами лицо, горячо сопя в ухо.
   Неожиданно он поймал себя на мысли, что ему попросту не хватает этих докучливых, но уже ставших привычными ощущений. А ещё – присутствия Полины, её тепла, запаха, нежных прикосновений. Это открытие удивило его. Всего лишь одна ночь порознь, а впечатлений хоть отбавляй! Впору ставить любовный диагноз. Может, он зря ушёл от неё? Но внутренний голос был решителен и суров: «Даже думать не смей. Ты всё правильно сделал. Довольно с тебя такой любви».
   Мелкими перебежками, словно охотник за редкими птицами, сон всё-таки незаметно подкрался к нему и раскинул свою ловчую сеть. А вот разорвать этот капкан с утра оказалось не так-то просто. Вадим до последнего боролся с охотничьими силками, пока не взглянул на часы: пять минут восьмого.
   Проспал!
   Он быстро вскочил с дивана и запрыгал по комнате, стараясь попасть ногой в непослушную брючину. Дальше – носки, рубашка, ремень, пять минут на ванную и бегом до остановки, застёгивая на ходу куртку.
   Дух удалось перевести только в автобусе. Оплатив проезд, он плюхнулся на свободное место и брезгливо поморщился, наблюдая за тем, как молоденькая кондукторша громко щёлкает семечки, выплёвывая шелуху в бумажный кулёк. Вот дурёха! За целый день через её немытые руки столько грязи проходит, а она… О чём только думает?
   Он отвернулся к окну. Его работодатель жил на окраине города. И прежде, чем приступить к своим прямым обязанностям, Вадиму каждое утро приходилось минут по двадцать трястись в переполненной маршрутке до нужной остановки. После чего он прямиком отправлялся в хозяйский гараж и, подогнав машину к крыльцу, терпеливо ожидал появления босса.
   С этого момента начинался его рабочий день. Конечно, водитель – ремесло совсем не инженерное, а в какой-то мере даже лакейское. Но на данном этапе Вадим был рад и этому. Без денег ведь всё равно жить не будешь, а здесь платили хорошо. Да и сам хозяин, в общем-то, оказался неплохим мужиком, без всяких там барских замашек и амбиций. Единственное требование к водителю – пунктуальность и аккуратность. И Вадим старался не подводить, потому что сам придерживался принципа: нравится тебе работа или не нравится, но раз взялся за дело – будь добр выкладываться на все сто.
   Кстати сказать, за это тёплое местечко он должен в первую очередь благодарить приятеля Полины – Лёшку. Оказывается, бизнесмен был чем-то обязан Алексею и только лишь по этой причине одобрил предложенную им кандидатуру.
   С характерным механическим жужжанием дверь гаражного бокса медленно поползла вверх, складываясь в гармошку. Вадим не стал дожидаться, пока створка поднимется полностью, и торопливо нырнул в образовавшийся проём. Быстро сел за руль, завёл двигатель. Пробежав глазами по ожившим датчикам, он расслабленно опустил плечи. Слава богу, успел. Впритык, правда, но зато сегодня не нужно тратить время на заправку – бак был наполнен «под завязку» ещё в пятницу вечером. Похвалив себя за предусмотрительность, Вадим направил джип к хозяйскому крыльцу.
   Игорь Альбертович (так звали босса) жил в небольшом двухэтажном особнячке из жёлтого кирпича. Снаружи дом выглядел полностью завершённым, и лишь внутри велись ещё кое-какие отделочные работы. В целом, и само здание, и ухоженный двор за высокой оградой из рубленого известняка производили на Вадима самое благоприятное впечатление.
   Поджидая босса, он повернул регулятор температуры на всю мощь – несмотря на то, что хмурое утро выдалось без дождя, на улице было довольно холодно и влажно.
   Вадим сладко зевнул и потянулся, насколько позволяло место. В это время на крыльце появился сам хозяин – большой и высокий. А следом за ним, кутаясь в тёплую шерстяную кофту, через порог шагнула его молодая жена. Длинный вязаный кардиган не скрывал её огромный живот.
   Игорь Альбертович быстро поцеловал супругу и заботливо подтолкнул назад, к двери. Правильно – не хватало ещё, чтобы она простудилась на последнем-то месяце беременности!
   Как всегда, при костюме и галстуке, ухоженный и пахнущий дорогим парфюмом, босс подобрал полы чёрного кашемирового пальто и уселся на переднее сиденье. Вадим знал, что совсем недавно ему исполнилось пятьдесят два года, но благодаря статной, подтянутой фигуре мужчина казался моложе своего возраста лет на десять. Имея молодую красивую жену, невольно будешь держать себя в форме. Картину не портила даже седина на висках – она, как очередная звёздочка на элитном коньяке, только добавляла выдержки и шарма. Обычно такие интеллигентно-благородные «полковники» очень нравятся женщинам.
   Игорь Альбертович захлопнул дверцу и приветливо улыбнулся:
   – Здравствуй, Вадим.
   – Доброе утро.
   Мужчина удобно устроился в кресле, положил на колени тугой портфель из тёмно-коричневой тиснёной кожи и вздохнул.
   – Кто бы знал, как я ненавижу понедельники! Но… не будем о грустном. Итак, у нас сегодня по плану Балашиха и Климовск, – деловито известил он. – Только сначала заскочим в офис за бумагами. Ферштейн?
   Вадим молча кивнул: в офис так в офис. Они выехали со двора.
   Игорь Альбертович работал в консалтинговой компании, оказывая различным организациям услуги по планированию и ведению бизнеса. Судя по дорогому автомобилю и двухэтажному коттеджу, дела у него шли весьма неплохо. По словам «босса», настоящий успех пришёл к нему два года назад, когда он представил на суд высшего руководства свой гениальный то ли проект, то ли отчёт с личными наработками. С тех пор карьера резко пошла в гору и частые разъезды по служебным делам стали неотъемлемой частью его жизни.
   И вот тогда уже бизнесмен задумался о личном шофёре. Это была отличная возможность лишний раз подчеркнуть своё положение и статус. Наверное, только так можно расценить прихоть человека, который имеет солидный опыт вождения, но ни при каких обстоятельствах не садится за руль сам. Впрочем, у богатых свои причуды.
   В офисе Игорь Альбертович пробыл совсем недолго. Он забрал необходимые документы и сразу вернулся к машине. Они выехали из города.
   Не изменяя своим привычкам, босс открыл портфель и, порывшись, вытащил из него кобуру. Самую настоящую, из коричневой кожи с грубой прострочкой по краю. Пистолет, находившийся внутри кобуры, также не вызывал сомнений в своей подлинности. Это был наградной ТТ, принадлежавший отцу Игоря Альбертовича, отставному полковнику полиции. Все эти годы грозное оружие мирно хранилось в его сейфе. Но с тех пор как предыдущий водитель босса серьёзно пострадал от рук наркоманов-угонщиков, было решено всегда и везде брать с собой в дорогу ствол. На всякий случай. Иногда один только вид боевого оружия производит на злоумышленников отрезвляющий эффект.
   Игорь Альбертович немного подержал кобуру на ладони, словно взвешивал на весах, а затем аккуратно переложил её в бардачок джипа.
   Несмотря на понедельник и загруженные автомобилями дороги, начальнику довольно быстро удалось решить все свои вопросы. А в начале третьего они уже лихо мчались по трассе в сторону дома. К концу пути бизнесмена окончательно разморило, и он уснул, свесив голову на грудь. Чтобы не потревожить сон пассажира, Вадим старался вести машину осторожно, правда, небольшой отрезок дороги со снятым для ремонта асфальтом объехать не получилось – машину тряхнуло. Игорь Альбертович встрепенулся, открыл глаза и осмотрелся по сторонам.
   – Скажи, Вадим: а к чему снятся покойники? – неожиданно спросил он. – Сегодня ночью снились. И сейчас, когда вздремнул.
   Вадим пожал плечами.
   – Не знаю, говорят, к перемене погоды. А может, хотят, чтобы их помянули.
   – Помянули, говоришь, – Игорь Альбертович задумчиво умолк. – А ведь ты прав – пора.
   Мужчина снова замолчал, словно что-то прикидывал в уме. Потом он достал телефон и несколько минут разговаривал с женой. В такие моменты его голос до краёв переполнялся заботой и нежностью. Слушая воркования начальника, даже завидно становилось оттого, насколько между людьми могут быть доброжелательные и невероятно тёплые отношения.
   – …да, милая, сегодня приеду пораньше. Целую. Не скучай.
   Игорь Альбертович закончил разговор с супругой и повернулся к Вадиму:
   – Поехали на Ивановское кладбище.
   Вадим едва не выпустил руль.
   – Сейчас?
   – Да.
   – Но ведь уже поздно, да и темнеть скоро начнёт.
   – Ничего, это всего лишь дань памяти. Мы недолго.
   Вадим кивнул. Что ж, его дело маленькое – крути баранку да помалкивай.
   Игорь Альбертович попросил остановиться возле ближайшей цветочной палатки и вышел из киоска с охапкой белых роз и букетом маленьких жёлтых хризантем.
   – Поехали.
   На погосте вовсю гулял холодный, пронизывающий ветер. Подняв воротник куртки, Вадим старался не отставать от начальника. Он, конечно, не телохранитель, но и позволить боссу одному разгуливать по пустынному кладбищу тоже не мог.
   Прижимая к груди цветы, Игорь Альбертович, словно Сусанин, вышагивал между крестами и могилами.
   – Понимаешь, – оглядываясь через плечо, говорил он, – я очень виноват перед этими людьми. Даже в церковь хожу грехи замаливать. Да только всё равно покоя как не было, так и нет.
   Вадим осмотрелся. Где-то совсем рядом лежат его девчонки. А вон и статуя ангела белеет вдали, точно одинокий ориентир. Шурша сухой травой, они подошли к изваянию совсем близко.
   «Надо же какое совпадение! – неожиданно подумал Вадим. – У босса тоже кто-то похоронен в этой части кладбища».
   Ладно, пусть Игорь Альбертович пока навещает своих усопших, а он тем временем заглянет к девчонкам.
   К его огромному удивлению, босс не свернул с тропы, а прямиком направился к знакомой оградке. Не веря своим глазам, Вадим замер на месте: Игорь Альбертович по-хозяйски распахнул дверцу и зашёл внутрь ограды.
   – Ну, здравствуйте, девочки, здравствуйте, милые, – склонился он над могилами. – Каюсь, чуть не забыл о вас, да водителю моему спасибо – вовремя напомнил.
   Не в силах унять задёргавшееся вдруг нижнее веко, Вадим приблизился к ограде.
   – Смотри-ка! – воскликнул Игорь Альбертович. – Кто-то здесь недавно побывал – цветы совсем свежие и игрушка новая.
   Он опустился на корточки и поднял с земли опрокинувшегося от ветра плюшевого медвежонка, которого Вадим заботливо пристроил вчера на край гранитной плиты.
   – Ах ты, озорник! – мужчина погрозил ему пальцем. – Дай-ка я тебя цветочками обложу, чтобы не падал больше.
   Он сделал на Ксюшиной могилке некое подобие гнезда из хризантем и усадил в него игрушку.
   – Так-то лучше будет, правда, Вадим?
   Не дождавшись ответа, он поднял голову. Трудно сказать, какое зрелище открылось его взору, но только брови мужчины удивлённо поползли вверх.
   – Что с тобой, дружище? Ты такой бледный, как моя статуя. Тебе плохо?
   Он вдруг умолк. Медленно перевёл взгляд на усыпанные цветами могилы и вновь внимательно посмотрел на Вадима.
   – Ты их знаешь?
   Вадим судорожно сглотнул и с трудом разлепил плотно сжатые губы:
   – Это моя семья.
   Игорь Альбертович тяжело поднялся с колен, его руки бессильно повисли вдоль тела.
   – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – Он вздохнул и посмотрел в сторону надгробной плиты. – Невежина Ксения Вадимовна… Невежин Вадим. У вас редкая фамилия. Я должен был догадаться, когда брал тебя на работу.
   Вадим пропустил его бормотание мимо ушей. В висках бешено пульсировала кровь, а на языке вертелся только один-единственный вопрос:
   – Игорь Альбертович, это… вы были в тот день за рулём?
   Сунув руки в карманы пальто, мужчина не торопился с ответом.
   – Да, – наконец, сказал он, пряча глаза. – Это был я. Прости.
   – Прости?! – Вадим едва не задохнулся от негодования. – Вы загубили две невинные жизни, а извиняетесь так, будто нечаянно наступили на ногу!
   Игорь Альбертович поднял голову.
   – Вадим, не всё так однозначно, поверь. Ты даже представить себе не можешь, как трудно жить с постоянным грузом вины! Я места себе не нахожу.
   Кому он об этом говорит! Озябшие пальцы Вадима до хруста сжались в кулак. Жест ярости и отчаяния не укрылся от босса. Игорь Альбертович бросил тревожный взгляд по сторонам.
   – И что ты теперь будешь делать? Драться со мной или убьёшь?
   – Для начала я хочу услышать всю правду.
   – Хорошо, – быстро согласился мужчина. – Только давай поговорим в машине. Здесь чертовски холодно.
   Вадим понял: он просто боится оставаться с ним наедине. Сохраняя молчание, они вернулись к воротам кладбища. На площадке перед входом – пустота. Торговки искусственными цветами давно разошлись по домам, оставив после себя импровизированные витрины из кусков фанеры, картона и рваных коробок. И только один дворник в резиновых сапогах лениво размахивал облезлой метлой.
   Вадим сел на привычное для него место и завёл двигатель. Рядом хлопнул дверцей Игорь Альбертович. Он достал из портфеля нераспечатанную бутылку рома и решительно скрутил крышку.
   – От благодарных клиентов, – пояснил он. – Выпьешь?
   Вадим покачал головой.
   – А я, пожалуй, выпью. Что-то у меня нервишки расшалились.
   Игорь Альбертович сделал несколько приличных глотков, поморщился, а потом вновь приложился к горлышку бутылки. Вадим терпеливо ждал, когда тот созреет для откровений.
   Мужчина вытер ладонью мокрый подбородок.
   – Даже не знаю, с чего и начать. – Он глубоко вздохнул и зажал бутылку между коленей. – Это был самый чёрный день в моей жизни. В то утро я спешил на презентацию своего проекта. От его успеха зависел мой карьерный рост. Да что там рост – всё моё будущее. Я ведь тогда только начинал ухаживать за Лерочкой, мы собирались пожениться. Лера – девочка детдомовская, она всегда мечтала иметь свой собственный дом. А тут ещё подвернулся шанс выбиться в люди…
   Вадим закрыл глаза и слушал не перебивая. Постепенно, как в хорошем детективе, перед ним медленно приоткрывалась двухлетняя завеса тайны.
   Оказалось, что накануне перед важным мероприятием Игорь Альбертович провёл долгую бессонную ночь. От волнения за своё счастливое будущее нервы были взвинчены до предела. Понимая, что к утру нужно выглядеть бодрым и свежим, он принял две таблетки снотворного и в итоге проспал! Спасибо немецкой овчарке Линде – разбудила. Собака нетерпеливо перебирала лапами и звонко лаяла над ухом хозяина, требуя прогулки. Сон как рукой сняло. Игорь Альбертович быстро привёл себя в порядок и, нацепив на собаку поводок, торопливо спустился во двор. Умница Линда сделала все свои дела очень быстро – будто чуяла, что хозяин опаздывает.
   Он отвёл овчарку домой и посмотрел на часы. Было уже без двадцати десять. Если он сейчас поторопится, то вполне сможет успеть к началу презентации. Игорь Альбертович прыгнул за руль припаркованного рядом с домом чёрного «Тахо» и помчался на работу.
   По прямой через центр оно, конечно, будет ближе. Но бессчётное количество светофоров усугубит всё дело как минимум на полчаса. Нет, надо ехать в объезд! И пусть расстояние от дома до офиса увеличится, зато не придётся тормозить на каждом перекрёстке. К тому же большая, тяжёлая тачка на второстепенной дороге – это всегда весомый аргумент в расстановке приоритетов.
   Обгоняя, а где-то и подрезая не в меру медлительных автомобилистов, Игорь Альбертович уверенно давил на «гашетку». Впереди дорога делала крутой изгиб. И тут из кустов на проезжую часть неожиданно выскочила овчарка. Красавица. Очень похожая на Линду. Игорь Альбертович ударил по тормозам. Собака испуганно заметалась и кинулась назад.
   – А чтоб тебя!
   Пришлось резко выкручивать руль. Собаку он чудом объехал, а вот с управлением не справился. Джип не вошёл в поворот, и его на скорости вынесло на обочину. Последовали короткий глухой удар и скрежет металла о металл. Ремень больно врезался в тело, но в кресле удержал. Единственная мысль, которая проскочила тогда в голове: почему не сработали подушки безопасности?
   Игорь Альбертович подвигал руками, ногами. Кажется, всё цело. Он отстегнул ремень и вывалился из машины на улицу, чтобы в полной мере оценить масштаб бедствия. Перед его взором предстала искорёженная чёрная «Тойота». Грубый толчок отбросил её к деревянному забору, где она и застыла, уткнувшись носом в крепкий ствол тополя.
   Основной удар внедорожника пришёлся в заднюю часть иномарки. И прежде, чем его развернуло поперёк тротуара, он успел по касательной пропахать её правое крыло и довольно изрядно помял обе правые дверцы. Заднее стекло «Тойоты» было покрыто сплошной паутиной мелких трещин, а из сплющенного багажника что-то сочилось и капало вниз на асфальт. В воздухе ощущался стойкий запах бензина.
   Игорь Альбертович ожидал, что сейчас из машины выскочит разъярённый владелец, но никто не появлялся. Тогда он приблизился к иномарке и подёргал за ручку двери – закрыто. Сложив руки домиком, осторожно прильнул к окну. На передних сиденьях пусто, но дальше не разобрать. Густая тонировка сильно усложняла осмотр. Кажется, в машине никого не было. Вероятно, хозяин отлучился совсем ненадолго, иначе бы не оставил двигатель работать на холостом ходу. В голове мгновенно мелькнула трусливая мысль: немедленно бежать!
   Игорь Альбертович быстро огляделся по сторонам. На улице ни души. Хороший райончик – тихий, малолюдный. Ни одного свидетеля. Он поднял голову вверх, жадно скользя глазами по окнам дома. Не исключено, что кто-то сейчас наблюдает за ним сквозь ажурные занавески, а возможно, и звонит уже в полицию.
   Появление патруля совершенно не входило в планы Игоря Альбертовича. На разбирательство с гайцами уйдёт куча драгоценного времени, а у него каждая секунда на счету. Если он срочно не появится в офисе, на блестящей карьере можно смело ставить большую жирную точку. К сожалению, он не настолько молод, чтобы начинать всё с нуля.
   Он повёл носом. Теперь бензином не просто пахло – им воняло. Неужели пробит топливный бак? В сочетании с дымящимся капотом это была стопроцентная бомба! Нужно немедленно убираться отсюда, пока не поздно. Он кинулся к своему автомобилю, на ходу разглядывая повреждения. Передок, конечно, пострадал: левая фара – в пыль, край капота погнут, решётка и переднее крыло только под замену. Какое счастье, что бывший хозяин джипа не поленился и установил на нём силовой бампер – без него ущерб оказался бы гораздо значительнее!
   Беглый осмотр убедил Игоря Альбертовича в том, что автомобиль без проблем, а главное – своим ходом сможет покинуть проклятую улицу. Он вскочил за руль, надавил на газ и через минуту был уже очень далеко от этого страшного места…
   Начальник умолк. Молчал и Вадим. Воображение ярко, в мельчайших подробностях нарисовало ему жуткую картину аварии. Примерно так он себе её и представлял.
   Не спрашивая разрешения, память жестоко отбросила его назад, к пылающему автомобилю. С содроганием сердца он вновь и вновь наблюдал, как неторопливые санитары упаковывают в чёрный мешок то, что когда-то было его семьёй.
   – Вадим, – Игорь Альбертович нарушил тишину. – Поверь, я не знал, что в машине находятся люди. На тот момент ситуация расценивалась мной как порча чужого имущества. Я позволил себе сбежать только потому, что был убеждён: пострадавших нет. А с ментами я потом как-нибудь бы договорился.
   В салоне стало жарко. Мужчина расстегнул пальто и медленно покачал головой.
   – Ты не представляешь, Вадим, что со мной творилось, когда через знакомого ДПС-ника я вдруг узнал о страшной гибели девушки и ребёнка! – Он снова отхлебнул из бутылки и поставил её на колени, крепко удерживая за горлышко. – Это был шок! С той поры я больше никогда не садился за руль. Как отрезало. От битой машины пришлось срочно избавляться. В этом мне помог один мой знакомый из сервиса. Много дней я ощущал себя как на пороховой бочке – ждал, когда за мной придут. А потом внезапно выяснилось, что поиски виновника аварии каким-то чудесным образом зашли в тупик. Теперь со стороны органов мне ничто не угрожало. А пойти и сдаться самому не хватило духу. Сам понимаешь: молодая жена, новая должность. Но я никогда не забывал о твоих бедных девочках! Постоянно ходил в церковь, на кладбище, просил у них прощения и старался чем мог искупить свою вину. Этого, конечно, очень мало… Боюсь, что когда-нибудь жизнь накажет меня за мою трусость и выставит справедливый, но слишком дорогой счёт.
   Голос начальника стал хриплым. Он прочистил горло и внимательно посмотрел на Вадима.
   – Что-то мне подсказывает: наша встреча с тобой не случайна. Таких совпадений не бывает, – он отвернулся к окну. – Теперь, зная всю правду, что ты намерен делать?
   Вадим не ответил, только слабо пожал плечами.
   Последние двадцать четыре часа ему постоянно приходится стоять перед выбором. Сначала его ответ желала услышать Полина, затем отчим влез со своим покаянием. Следующим по списку шёл Игорь Альбертович. Складывалось впечатление, будто жизнь в срочном порядке решила расставить все точки над i. На пожар, что ли, торопится?
   – Вадим, послушай меня, пожалуйста, – заговорил бизнесмен. – Я понимаю: мне нет оправдания, и всё же осмелюсь просить тебя о снисхождении. Не ради себя. Ты знаешь, у меня беременная жена, а скоро родится сын. Я не хочу, чтобы его появление омрачалось печальными фактами моей биографии.
   – Вы намекаете, чтобы я вас пожалел и простил?
   – Не совсем так. Я собираюсь предложить тебе материальную компенсацию. В рублях, в долларах – как пожелаешь. Если этого будет мало, мы с Лерочкой можем совсем уехать из города и оставить тебе наш дом.
   – Какие жертвы! – еле выдавил из себя Вадим. – И всё это в обмен на вашу свободу?
   Игорь Альбертович долгим взглядом изучал зажатую в руке бутылку, потом снова отпил глоток.
   – Нет, Вадим, моя свобода здесь ни при чём. Это личное пожелание. Просто таким образом я хоть как-то смогу возместить тебе потерю близких. А полиция… – Он выпятил вперёд нижнюю губу и покачал головой. – Я её не боюсь. У тебя нет доказательств, нет свидетелей. Я уважаемый человек – тебе всё равно никто не поверит.
   Вадим крепко обхватил руками руль. Интересный у них разговор получается.
   – А как же ваш знакомый из сервиса? Чем не свидетель? Это ведь Алексей был, не так ли? Теперь понятно, чем вы ему обязаны.
   – Алексей ничего не знает. Он всего лишь помог мне избавиться от машины. Да, возможно, у него есть кое-какие подозрения, но в свидетели он не пойдёт, потому что тогда автоматически становится соучастником. Ему это надо?
   Вадим невесело усмехнулся:
   – Всё-то вы учли, везде подстраховались. Не подкопаешься.
   Игорь Альбертович открыл бардачок, достал из кобуры пистолет и протянул ему.
   – У тебя остался только один выход – убить меня… если получится.
   Вадим несколько секунд, словно заворожённый, изучал ребристую воронёную рукоять с именной гравировкой. Он поймал себя на том, что уже почти был готов взять оружие в руки. Но в последний момент слабо покачал головой и отвернулся.
   – Наверное, вы правы и наша с вами встреча не случайна. – Он сам удивился, насколько спокойно звучал его голос. – Но, несмотря на всю мою боль, я не хочу вам мстить. Так что живите себе дальше… если сможете.
   Игорь Альбертович слегка подался вперёд, пытаясь заглянуть в лицо.
   – Как тебя понимать?
   Вадим поднял глаза и встретился с ним взглядом.
   – В вас крепко сидит чувство вины, – сказал он. – Я вижу это, потому что сам не без греха. А ещё у вас сильный страх перед наказанием свыше. Вместе довольно термоядерная смесь получается. Неизвестно, когда рванёт.
   Он не спеша выкрутил руль и тронулся с места.
   – А теперь пристегнитесь, Игорь Альбертович, я отвезу вас домой. В последний раз.
   Бизнесмен удивлённо моргнул, но от комментариев воздержался. Он осторожно сунул кобуру с оружием обратно в бардачок и задумчиво откинулся на спинку кресла.
   На улице быстро темнело. Обгоняя медлительных водителей, они мчались вперёд. Перед железнодорожной веткой, что вела к промышленным складам, образовалась длинная вереница из машин. Пришлось пристраиваться в хвост очереди и терпеливо ждать, когда с пути уберут товарный состав.
   За всё это время Игорь Альбертович не проронил ни слова. Вадим тоже избегал смотреть в сторону босса, но подозрительная тишина в салоне заинтриговала его. Он повернул голову и не поверил собственным глазам: бизнесмен сладко спал, зарывшись подбородком в ворот пальто. И это после всех откровений! Выходка начальника просто поражала кощунственным равнодушием. Он вернулся взглядом на дорогу. В этот момент неподвижный состав дрогнул и с лязгом тронулся с места. А ещё через пару-тройку минут путь через железнодорожный переезд был полностью свободен.
   Не меняя позы, Игорь Альбертович спокойно проспал так до самого дома.
   Вадим заехал во двор и, подогнав джип к крыльцу, заглушил двигатель. Всё, он свою работу выполнил – больше ему здесь делать нечего. А поставить машину в гараж хозяин сможет и сам, без его участия.
   Он положил ключи вместе с документами на приборную панель и позвал:
   – Игорь Альбертович, просыпайтесь, мы приехали.
   Никакой реакции. Вадим тронул его за руку.
   – Игорь Альбертович, вы меня слышите?
   Голова мужчины упала на грудь. Он пожевал губами – и снова без ответа. Что за ерунда? Необычное поведение босса озадачивало и настораживало. А может, он просто притворяется? Вадим забрал у него из рук бутылку и сильно потряс за плечо. По нулям. С таким же успехом можно было трясти в саду грушу или яблоню. Нет, это не симуляция. Что же тогда – перенапряжение, волнение, усталость? Странно. Но, как бы там ни было, оставлять человека в таком состоянии одного нельзя. Он вылез из машины и, открыв дверь со стороны пассажира, стал вытаскивать Игоря Альбертовича из салона.
   – Вадик, – послышался вдруг за спиной встревоженный женский голос. – Что случилось?
   Вадим обернулся. Рядом, в накинутой на плечи белой шали, стояла жена Игоря Альбертовича – Валерия. Кутаясь в тёплый платок, девушка дрожала от холода и волнения и пыталась заглянуть в салон.
   – Что с ним?
   Он покачал головой.
   – Не знаю. Мне кажется, он очень крепко спит.
   Валерия оттеснила его от двери.
   – Игорёша, – позвала она, ласково поглаживая рукой щёку мужа. – Что с тобой, милый? Вылезай из машины, пойдём домой.
   Игорь Альбертович смешно сморщил нос, но глаза так и не открыл.
   – И правда, спит.
   В голосе девушки проскользнули нотки растерянности. Она резко обернулась.
   – Вадик, скажи: он что-нибудь пил сегодня? Я имею в виду спиртные напитки.
   – Да. Почти полбутылки рома уговорил.
   Валерия коротко кивнула.
   – Понятно. У него был какой-то повод для этого?
   Её вопрос застал Вадима врасплох. Разумеется, был. Но ведь не будешь рассказывать ей всю правду. Он пожал плечами.
   – Ладно, – махнула рукой Валерия. – Сейчас не это главное. Помоги мне, пожалуйста, затащить его в дом.
   Она решительно вцепилась в рукав мужа и потянула на себя. Вадим мягко отстранил девушку в сторону – ещё не хватало, чтобы она родила прямо здесь от натуги! Он подхватил Игоря Альбертовича под руки и поволок его к крыльцу. Длинные ноги босса чертили каблуками по асфальту, голова безвольно свесилась набок. И до чего же тяжёлый этот бизнесмен! Килограммов сто двадцать, не меньше. Спина Вадима мгновенно взмокла от пота, когда он, пятясь задом, втаскивал на ступеньки бесчувственное тело хозяина. Оказывается, начальство имеет вес не только в переносном смысле.
   Валерия не утерпела и принялась ему помогать, поддерживая супруга за ноги.
   – Отойди, я сам! – прикрикнул на неё Вадим.
   Тряхнув пшеничными прядями, Валерия упрямо не желала выпускать из рук драгоценные конечности супруга. Вот упёртая, надорвётся же!
   – Отойди, тебе говорят! – не на шутку разозлился он. – Иначе я его брошу!
   Угроза подействовала – девушка отстала и поспешно распахнула входную дверь.
   Пыхтя и отдуваясь, Вадим затащил босса в гостиную и, не слишком-то церемонясь, затолкал его тушу на белоснежный кожаный диван.
   Слава богу, груз доставлен – теперь можно и дух перевести! Он положил руки на пояс и слегка прогнулся назад, разминая спину.
   Сзади подошла Валерия.
   – Извини, что заставила тебя потрудиться, – поправляя на плечах шаль, виновато сказала она. – Но ты сам видишь, в каком Игорёк состоянии. Ему совершенно нельзя пить.
   Вадим невольно провёл языком по губам – во рту пересохло так, будто позади у него была долгая марафонская дистанция. Ему и самому не помешало бы сейчас выпить чего-нибудь холодненького.
   – Да-а, что-то и впрямь Игорь Альбертович слабоват оказался, – согласился он.
   Лера махнула рукой.
   – Это у него особенность организма такая: крепкий алкоголь действует как снотворное. Если выпьет больше двух-трёх рюмок, то всё – пока не проспится, будить бесполезно.
   Её слова заставили недоверчиво покоситься на бизнесмена. Чего только в жизни не бывает. Не сказать, чтоб очень ценное качество, скорее наоборот. Но пусть уж лучше тянет в сон, чем на ратные подвиги.
   Вадим сунул руки в карманы куртки. Ладно, спасательная миссия завершена – пора и по домам. Он хотел уже уйти, но Валерия взяла его за локоть.
   – Вадик, спасибо тебе большое, – сказала она, приложив к груди ладонь. – Даже не знаю, как тебя отблагодарить за помощь.
   Вадим сдержанно улыбнулся.
   – Лер, ну какая ещё благодарность! – Он сглотнул вязкую слюну. – Впрочем, если тебя не затруднит, принеси мне стакан воды. Очень пить хочется.
   Бесшумно ступая в мягких тапочках по гладкому ламинату, Валерия направилась в кухонную зону. Столовая находилась здесь же, в гостиной, но была отделена от общего пространства невысоким подиумом.
   Девушка наполнила стакан холодной водой и пошла назад. В тот момент, когда она спускалась со ступенек, её длинная, с бахромой шаль зацепилась за барный стул. От неожиданного рывка стакан выскользнул из рук. Под звон бьющегося стекла Валерия неловко отпрянула назад и оступилась. Большой живот стремительно потянул вниз. Ещё мгновение – и она с глухим стоном растянулась на полу.
   Вадим в два прыжка оказался рядом. С его помощью Валерия тяжело поднялась на ноги.
   – Лер, ты как? – не скрывая тревоги, спросил он.
   Вместо ответа девушка протянула ему рассечённую осколком левую ладонь. Кровь бойко сочилась из раны и крупными каплями падала на светлый ламинат. Чёрт – попил водички, называется!
   Вадим быстро огляделся по сторонам. Взгляд выхватил висевшее рядом кухонное полотенце. Годится. Он сдёрнул его с крючка и, стараясь не причинять лишней боли, стал перевязывать руку пострадавшей. Сейчас самое главное – остановить кровь.
   – Ой! – коротко охнула Валерия. – Кажется, там стекло.
   Вадим осторожно провёл пальцем по краю ранки. Что-то слегка царапнуло кожу. Так и есть.
   – Потерпи немного, – сказал он и ловко подцепил ногтями торчащий осколок. – Вот и всё.
   Он вернулся к прерванному занятию. Несмотря на плотную ткань, повязка быстро пропитывалась кровью – должно быть, ранение оказалось глубоким.
   – Ой! – снова ахнула Валерия.
   Вадим вскинул на неё глаза – неужели осталась ещё одна стекляшка? Но на этот раз девушка держалась рукой за низ живота.
   Господи, нет… только этого сейчас не хватало!
   – Кажется, я рожаю, – виновато прошептала Валерия, подтвердив тем самым его наихудшие опасения.
   Они несколько мгновений растерянно смотрели друг на друга.
   «Срочно неотложку!» – вихрем пронеслась в его голове мысль. Впрочем, какая неотложка, пока-то они доедут!
   Недолго думая, Вадим нагнулся за шалью. Набросил её на плечи хозяйки и, подхватив девушку на руки, понёс к выходу.
   Хорошо, что джип стоял рядом с крыльцом. Он посадил дрожащую Валерию на заднее сиденье, прыгнул за руль и торопливо выехал со двора.
   За спиной послышался жалобный стон. Вадим на секунду отвлёкся от дороги – обхватив руками живот, девушка полулежала на диване, рассыпавшиеся волосы закрывали лицо.
   – Лер, ты только держись, пожалуйста! – взмолился он. – Мы быстро доедем, я тебе обещаю!
   Он вдавил педаль газа в пол.
   В больнице Вадима дальше приёмной не пустили. Вернув ему испачканную кровью шаль, строгие акушерки быстро увезли девушку на каталке в отделение. Он остался один. Сидя на жёстком, неудобном стуле, комкал в руках платок и волновался так, будто имел к беременности Валерии самое прямое отношение.
   – Послушайте, папаша, езжайте-ка вы домой, – вывел его из раздумий женский голос.
   Он поднял голову. Прижимая к груди картонные папки с бумагами, перед ним стояла то ли врач, то ли медсестра – разве их всех разберёшь в этих зелёных униформах.
   – Послушайтесь моего совета: езжайте, – повторила медработница. – Не надо здесь сидеть и ждать. Кто знает, сколько продлятся роды? Может, всю ночь. Вы лучше завтра утром позвоните да спросите. И не переживайте так. Не вы первый, не вы последний.
   Она что-то быстро написала на листке и сунула Вадиму в руку.
   – Это номер телефона, по которому можете узнать всю информацию. А теперь, папаша, домой. Домой! Вы меня поняли?
   Он послушно кивнул.
   – Да, конечно…
   В это время на улице послышались шум мотора и громкие голоса. Потом створки входной двери широко распахнулись, и два санитара шустро вкатили в отделение каталку с роженицей. Женщина держалась рукой за огромный живот и слабо стонала. Вадим успел только разглядеть её опухшее от гематом и ссадин лицо и торчащие из-под цветастого халата босые ноги со следами свежих кровоподтёков. Это какая же сволочь так поиздевалась над бедняжкой?!
   Гремя колёсиками по кафельному полу, санитары скрылись вместе с тележкой за дверью грузового лифта.
   Вадим вышел на улицу. Прохладный воздух привёл его в чувство. Он обернулся назад и смерил взглядом массивное здание больницы. Кто бы мог подумать, что его обычный рабочий день неожиданно закончится в родильном доме! И это в тот момент, когда будущий законный отец преспокойно храпит на диване!
   Он сел в машину, бросил шаль на пассажирское сиденье и завёл двигатель. Медсестра права: здесь ему больше делать нечего. От его бесполезного торчания на стуле мало что изменится.
   Он пожелал Валерии удачи и направил хозяйский «Лексус» прямиком к своему дому – ничего страшного не случится, если машина постоит одну ночь возле его подъезда. Игорь Альбертович всё равно спит крепким, беспробудным сном. А завтра с утра пораньше Вадим вернёт джип вместе с ключами законному владельцу – и пусть тот ищет себе нового водителя. После сегодняшних событий одно только имя работодателя вгоняло его в дрожь. Как же всё-таки тесен, жесток и несправедлив мир!
   С этими мыслями Вадим мчался по дороге и, чем ближе подъезжал к дому, тем тоскливее становилось у него на душе. Отчего – сам не мог понять.
   Он открыл ключом входную дверь и щёлкнул в тишине прихожей выключателем. В глаза бросилась до странности непривычная пустота на вешалке – ни одной вещи Василия! Вадим разделся и заглянул в комнату, где обычно спал отчим. Никого. Похоже, папенька сдержал своё обещание и убрался из квартиры при первой удобной возможности. Что ж, хоть одна приятная новость за день.
   Он прошёл на кухню, поставил на плиту чайник и только сейчас сообразил: надо было заехать в магазин и купить что-нибудь на ужин. Да хоть пачку пельменей! Но теперь выходить на улицу и снова тащиться куда-то по темноте ему было лень.
   Вадим открыл морозилку, надеясь найти в ней хоть какой-нибудь мало-мальски съедобный полуфабрикат. Но пустая камера его надежд не оправдала. Зато на нижней полке холодильника обнаружилось кое-что из запасов Василия: банка шпрот, полбатона копчёной колбасы и коробочка «Виолы». Чем не царский ужин? Сгодилась и подсохшая горбушка в хлебнице. И что? Говорят, сухари даже намного полезнее, чем свежий хлеб.
   Вадим утолил чувство голода и отправился в свою комнату. Посидел немного за компьютером, но очень скоро бросил это занятие. Мешало непонятное, растущее в груди волнение. И даже не волнение, а какое-то… тревожное, щемящее чувство.
   Он поднялся, побродил по пустой, притихшей квартире. Странно: вроде бы родные стены вокруг, но почему же тогда ему так тоскливо и неспокойно? В памяти неожиданно всплыли чьи-то мудрые слова: твой дом не там, где ты живёшь, а там, где тебя любят и ждут.
   Здесь Вадима никто не ждал.
   Он вздохнул, погасил свет и, не раздеваясь, упал на разобранный со вчерашнего вечера диван.
   Честно говоря, события двух последних дней выжали его, словно перезрелый лимон. Как никогда хотелось ласки, тепла, сочувствия, заботы… Всё это ему могла дать Полина, причём безвозмездно и в любых количествах. Какой же он глупец, что ушёл от неё! Только сейчас, в разлуке Вадим осознал, насколько она ему дорога. Ближе и роднее этой девушки у него никого нет и никогда уже не будет. Он сам не понимал, зачем усложняет себе жизнь, отказываясь от общения с Полиной. Его тянет к ней – это очевидно.
   И в то же время есть некая сдерживающая сила, которая не позволяет отношениям развиваться дальше. А может, он попросту боится этих новых отношений, и виной тому глубокая психологическая травма? Ведь в жизни Вадима уже была трагедия – а вдруг и с Полиной случится какая-нибудь страшная беда? Где тогда найти сил, чтобы пережить ещё одну утрату? Получается, он просто отталкивает девушку ради своего же душевного покоя и комфорта. И при этом как последний трус прячется за высокой оградой равнодушия. Не отсюда ли взялась эта непонятная дистанция в отношениях? Если нет привязанности к человеку, то и терять нечего. Философия самого настоящего эгоиста!
   Господи! Каким, должно быть, подлецом он выглядит в глазах девушки! Позвонить бы ей, попросить прощения…
   Он сел, похлопал себя по пустым карманам и только сейчас сообразил, что оставил телефон в доме Полины.
   Вот и славно! Будет лишний повод встретиться и поговорить по душам. Сейчас уже очень поздно, а вот завтра утром, пока девушка не ушла на работу, Вадим заедет к ней и скажет, как сильно она ему нужна. Пусть простит и забудет вчерашний разговор – каждый имеет право на ошибку. Ведь главное – вовремя всё исправить. Да, он идиот, глупец, эгоист, но… он любит Полину.
   Ему хватило суток, чтобы понять это.

//-- * * * --//
   Полина лежала на кровати и натужно хлюпала носом. Когда долго плачешь, слизистая отекает так, что становится трудно дышать. А плакать довелось почти всю ночь. Верная подушка терпеливо впитывала каждую пролитую слезинку.
   Раз за разом прокручивая в голове сцену прощания, Полина неизбежно возвращалась к единственному вопросу: зачем? Дёрнул же её черт устроить этот дурацкий допрос! Полгода жили душа в душу – и ничего, а тут вдруг зачем-то приспичило выяснять отношения. Тем более в такой день. Ох уж эта женская натура! Ведь даже ослу понятно, что чрезмерная любознательность никогда и никого до добра не доводит.
   Ну, не любит он её – и что? Но ведь и не уходит. Значит, что-то держит его здесь… Держало. Пока она сама всё не испортила. Отношений ей, видите ли, захотелось красивых, словечек нежных. Да если верить статистике, то половина семейных пар живёт по принципу «стерпится – слюбится»! Многие любви и в глаза-то никогда не видали, но это не мешает им обрести стойкую зависимость друг от друга. Ещё неизвестно, что лучше: пылкая любовь или многолетняя привычка. Глядишь – со временем и Вадим бы к ней прикипел так, что не оторвёшь. Зря она послушалась Янку. Ох, зря! Теперь вот тоскует одна в опустевшей кровати, а вместо любимого на подушке лежит забытый им телефон.
   Будь он сейчас у хозяина, Полина непременно бы набрала родной номер и тихо сказала в трубку: «Вадим, возвращайся и пусть всё идёт как идёт. А любовь… для неё двери всегда открыты: если вдруг заглянет на огонёк – её никто не прогонит».
   Она с головой накрылась одеялом. Нет, такие вещи на расстоянии не решаются. Ей обязательно нужно видеть его глаза, слышать голос. Он обязательно вернётся сюда за своим телефоном – и вот тогда судьба даст им в руки второй шанс. Может быть…
   Утром она без настроения собиралась на работу и до последнего ждала, когда скрипнет за окном калитка. Но Вадим так и не появился. Почти весь рабочий день Полина была молчалива и сосредоточена. Даже коллеги по работе отметили её непривычное состояние.
   – Ты что, со своим поругалась? – проницательно заметила Светлана.
   А в ответ услышала только слабый, короткий вздох – разговаривать с подругой не было ни сил, ни желания.
   После работы Полина решила заскочить на часок к родителям – нужно было проведать бабулю. Вчера за столом, когда Ольга пугала гостей притчами о Скорпионах, ей стало как-то тяжело и неспокойно на душе. Мистика мистикой, а бабушка на самом деле очень плоха. Конечно, как и всё живое, она не вечна, но так хочется отодвинуть подальше этот неизбежный момент.
   Шагая по улице с непокрытой головой, она зябко закрывала ладонью ухо. Разгулявшийся ещё с утра холодный, колючий ветер к вечеру только усилился. «Зиму надувает», – сказала бы сейчас бабуля, тщательно растирая настойкой свои больные суставы. И была бы права – на завтра синоптики обещали снег. Первый в этом году.
   По дороге Полина заглянула в аптечный киоск, где купила тест на беременность. Пора было либо подтвердить, либо опровергнуть возникшие подозрения. Вот только внутреннее чутьё почему-то подсказывало: одной полоской здесь не обойдётся.
   Её визит обрадовал родителей. Улыбка ненадолго освежила уставшее лицо матери. Последние две недели, взяв отпуск за свой счёт, она самоотверженно ухаживала за бабушкой, когда та слегла в постель. Банальная простуда дала осложнение – а много ли пожилому человеку надо? Ехать в больницу бабуля наотрез отказалась. Обычно тихая и безобидная, тут она проявила недюжинный характер и заявила, что лучше умрёт дома, чем даст врачам заколоть себя до смерти. Утешало только одно: будучи медиком, папа взял ситуацию под свой контроль.
   После дежурных расспросов и таких же стандартных ответов (а что ещё можно рассказать нового, если бываешь здесь чуть ли не каждый день) Полина прошла в бабушкину комнату. Здесь тяжёлый запах болезни чувствовался острее. На прикроватной тумбочке не было свободного места от таблеток и пузырьков.
   Увидев любимую внучку, бабуля оживилась и даже попыталась привстать с постели.
   – Лежи, лежи, – удержала её за плечо Полина. – Я рядом посижу.
   Она придвинула стул поближе к кровати и села. Бабушка смотрела на неё со слабой улыбкой. Хрупкая, практически невесомая. Она и раньше-то никогда не отличалась пышными формами, а за время болезни и вовсе исхудала, осунулась. Её бледное лицо на фоне весёленького постельного белья напоминало сейчас посмертную маску: нос и подбородок заострились и выглядели длиннее обычного. Полина ласково погладила тонкую морщинистую руку, похожую на сухой измятый пергамент.
   – Бабуль, мама жалуется, что ты ничего не кушаешь. А давай я тебя из ложечки покормлю – так, как ты меня когда-то в детстве кормила. Помнишь?
   Бабушка кивнула. Полина сходила на кухню за куриным бульоном и, приговаривая «за маму», «за папу», «за внучку», заставила бабушку съесть немного супа.
   – Вот и хорошо. Какая ты у меня молодец! Умница!
   Она посидела возле больной ещё немного, а потом засобиралась домой.
   – Не скучай, бабулечка, поправляйся. А завтра я опять прибегу.
   Она наклонилась, коснулась губами тёплой морщинистой щеки.
   – Благослови тебя Господь, Поленька, – перекрестила её бабушка.
   – И тебя.
   Она вышла в прихожую. Вытирая мокрые руки о фартук, мама позвала её ужинать.
   – Нет, спасибо, – отказалась Полина. – Я, пожалуй, пойду.
   – Ну, тогда Вадиму привет от нас передавай. – К их маленькой компании присоединился отец. – И скажи, пусть заходит почаще, не стесняется. А то мне даже пивка попить не с кем.
   Полине оставалось на это только промолчать.
   Дома её ждало полное разочарование. Любимый не вернулся, а его телефон по-прежнему лежал на журнальном столике – там, где она оставила его утром. Возможно, Вадим просто не посмел воспользоваться в отсутствие хозяйки запасными ключами. Хотя прекрасно знал, что те висят на гвоздике под козырьком крыльца.
   Полина прошла на кухню и открыла холодильник. После вчерашнего пиршества все полки были заставлены остатками праздничных блюд. От изобилия еды и запахов её вдруг затошнило. Неужели, токсикоз… не рановато ли?
   Она сделала себе скромный бутерброд с сыром и налила большую кружку горячего сладкого чая. Теперь осталось дождаться момента, когда можно будет провести тест на беременность, а лишняя жидкость в этом случае будет ей только на пользу.
   Полина взяла в руки поднос и отправилась с ним в комнату. Включила телевизор и, закутавшись в тёплый плед, забралась с ногами в кресло. Было непривычно, тоскливо и одиноко коротать вечер в пустом доме. Глаза снова оказались на «мокром месте». Чтобы не разреветься, она принялась мелкими глотками пить чай. Помогло. Только теперь со страшной силой потянуло в сон – не иначе сказывались волнение и прошлая бессонная ночь. Властелин Снов мягко поманил её за собой, и Полина без сопротивления растворилась в его сладких объятиях.
   До сегодняшнего дня ей никогда не доводилось бывать в каменных царских палатах и примерять на себя шуршащее, расшитое золотом платье царицы. А корона! Даже трудно представить, что сей головной убор весит как приличный астраханский арбуз! Бедные правители и их натруженные шеи!
   Она ходила по дворцу и с любопытством разглядывала белённые известью стены, яркие витражи на окнах, диковинную утварь. А вокруг потихоньку собирался народ. Мужчины, женщины – все в старинных белых одеждах с вышивкой на рукавах. Они держались за руки и напевали очень знакомую песенку из какого-то известного фильма. Полина стояла в центре хоровода, который постепенно сужался. Голоса становились громче, круг ýже, а в руках поющих откуда-то взялись живые, бьющие хвостами стерляди. Толпа прямо зубами откусывала им головы и вместе с кишками и кровью выплёвывала под ноги Полине. Какое странное и вместе с тем жуткое зрелище!
   Открывая рот в беззвучном крике, она заметалась в поисках выхода и открыла глаза.
   «…вдруг как в сказке скрипнула дверь. Всё мне ясно стало теперь…» – это надрывался на журнальном столике телефон Вадима.
   Так вот оттуда взялась знакомая мелодия, а заодно и царские палаты! Приснится же такое! Полина высвободилась из пледа и протянула руку. Звонил Игорь Альбертович, начальник Вадима. Интересно, что ему нужно в такой поздний час? Она решила не отвечать. Вадима тут нет, а значит, и помочь его работодателю тоже нечем.
   Трубка продолжала вопить. Спросонок резкие звуки действовали на психику, как противовоздушная сирена на учебном полигоне. Полина была уже готова сбросить звонок, но он неожиданно умолк сам. Наконец-то заткнулся! Из её груди вырвался вздох облегчения и почти одновременно слился с новыми позывными мобильника. Вот ведь какой упёртый!
   Она машинально взглянула на часы, что висели на стене, – без пяти семь. Ну и дела – получается, что сейчас утро, а не ночь? Через двадцать минут ей на работу вставать.
   Она ещё несколько мучительных секунд слушала, как Иван Васильевич меняет профессию, но к трубке не притрагивалась. В какой-то момент всё стихло. Полина зевнула и с хрустом потянулась, разминая затёкшие за ночь ноги и спину. Надо бы пойти и поставить чайник, а заодно принять перед работой душ.
   В ванной на стиральной машине она увидела приготовленный с вечера тест. Надо же – уснула и совсем про него забыла! Теперь самое время провести «диагностику». Полина вскрыла упаковку и сделала всё так, как было указано в инструкции. Осталось немного выждать и…
   «Вдруг как в сказке скрипнула дверь. Всё мне ясно стало теперь…»
   Она резко обернулась на звук. Господи, неужели, опять Игорь Альбертович?
   Знакомая мелодия проиграла раз, другой, потом всё началось сначала… Этого Полина уже выдержать не могла и схватила трубку, намереваясь как следует отчитать неугомонного упрямца. Она поднесла мобильник к уху, но не успела даже рта раскрыть.
   – Ах ты, сукин сын! – опередил её Игорь Альбертович. – Мерзавец!
   Мужчина кричал и ругался так сильно, что бедный динамик вибрировал, фонил и буквально трещал по швам. Полина отстранила телефон от уха и с трудом дождалась паузы. В тот момент, когда скандалист переводил дыхание, она быстро сказала.
   – Это не Вадим.
   На мгновение наступила долгожданная тишина.
   – А кто?
   – Полина.
   – Ах, Полина… ну так дай ему трубку, Полина, чёрт тебя побери! – рявкнул начальник.
   Надо же, какой грубый и невыдержанный, а ещё интеллигент!
   – Вадима здесь нет, – отрезала она.
   – Не ври, ты просто покрываешь его! – заорал мужчина. – Я сейчас приеду и всю душу из него вытрясу! Куда он её дел?!
   – Кого – душу?
   – Не морочь мне голову, позови его!
   Полина ничего не понимала. Должно быть, её мозг плохо воспринимает с утра громкие звуки. Но в любом случае продолжать общение на повышенных тонах она не собиралась. Пусть сначала разговаривать спокойно научится.
   – До свидания, – сказала она и отключилась.
   Но не тут-то было. Телефон заиграл вновь. Оставался только один выход – поставить его на беззвучный режим, что Полина и сделала.
   Она искренне посочувствовала Вадиму. Тот привык вставать на работу по сигналу мобильника. Стоило ему забыть трубку и проспать – вот и результат. Игорь Альбертович, конечно, строгий начальник и не терпит опозданий. Но чтобы настолько… ладно, как-нибудь сами разберутся.
   Полина вовремя вспомнила о своём эксперименте и поспешила в ванную. Вот момент истины и настал. Она с замиранием поднесла к глазам тест. Так и есть – две полоски. Эта новость заставила её медленно опуститься на крышку унитаза. Странно: она должна сейчас испытывать радость, а вместо этого её терзает смутное предчувствие чего-то нехорошего. Такое ощущение, будто на грудь положили тяжёлый камень и сказали: не дыши. А как не дышать, когда под сердцем бьётся новая крохотная жизнь? Частичка родного и любимого человека. Полина погладила рукой живот.
   – Вадим, родной, возвращайся! – сорвалась с губ тихая мольба. – Нам без тебя очень плохо. Ты нужен нам.
   Она поднялась и не спеша отправилась на кухню – готовить завтрак. С сегодняшнего дня все диеты и сухомятки отменяются. Теперь она не одна, а это значит, что ей нужно хорошо и правильно питаться как минимум за двоих.
   Когда Полина стояла у плиты и помешивала ложкой овсяную кашу, в дверь нетерпеливо позвонили. Да что же это за утро такое беспокойное!
   Она прошла в дальнюю комнату, чтобы разглядеть в окно незваного гостя. На улице всё ещё хозяйничала предрассветная синева, но горевшие фонари исправно освещали подкативший к дому автомобиль с оранжевым гребешком на крыше. Возле калитки стоял мужчина в чёрном пальто нараспашку и настойчиво жал на кнопку звонка. Это был начальник Вадима. Полина видела его всего один раз, но интересную внешность и высокую, статную фигуру запомнила хорошо. Неужели шеф прибыл сюда на такси?!
   Он был весь какой-то взъерошенный и нервный. Стучал кулаком в дверь, а потом и вовсе заметался вдоль ограды, словно разъярённый тигр в клетке. Казалось, ещё немного – и он полезет через забор, наплевав на приличия.
   Полина сняла с вешалки пальто и выскочила на улицу. Но не успела она отодвинуть засов, как Игорь Альбертович протиснулся во двор, чуть не сбив с ног тяжёлой дверью.
   – Где они?! – громко кричал обезумевший мужчина и сильно тряс её за плечи. – Говори: где они? Или ты с ним заодно?
   Руки у начальника были сильные, цепкие, и от его грубых рывков голова Полины болталась, как у старой тряпичной куклы. Так и последние мозги растерять можно.
   – Хва… хватит, – клацнула она зубами, – отпус-стите меня!
   Сделав усилие, Полина вырвалась и отступила назад.
   – Вы совсем сдурели? Сначала названивали всё утро, а теперь решили голову оторвать! Что вам от меня нужно?
   – А то ты не знаешь?
   – Представьте себе – не знаю!
   Игорь Альбертович недоверчиво сверкнул глазами.
   – Твой разлюбезный Вадим похитил мою жену! – Его указательный палец торчал сейчас, словно лезвие выкидного ножа. – И не дай бог с её головы упадёт хоть один волос. Убью!
   Его смелое утверждение вызвало у Полины нервную ухмылку.
   – Вадим похитил вашу жену? Чушь какая-то! Зачем она ему?
   Но Игорь Альбертович не стал её слушать и без приглашения ворвался в дом. Он был похож сейчас на идущего по следу зверя: ноздри хищно раздувались, глаза бегали по сторонам – не хватало только вставшей на загривке шерсти. Мужчина метался по всему дому, заглядывал в каждый угол и бормотал что-то про месть.
   – Игорь Альбертович, прекратите или я позвоню в полицию! – не выдержала Полина его бесцеремонного вторжения.
   – Это я сейчас в полицию позвоню, если не скажешь, где прячется твой женишок!
   – Я вам уже говорила: Вадима здесь нет. Позавчера мы поссорились и он ушёл. Больше я его не видела.
   Широко расставив ноги, начальник не сводил с Полины тяжёлого взгляда.
   – И куда он мог пойти?
   – К себе домой, разумеется.
   – Где он живёт? – рявкнул мужчина. – Адрес!
   Игорь Альбертович стоял спиной к окну, поэтому не мог видеть, как к дому подъехал чёрный тонированный джип. Именно на таком Вадим всегда возил своего шефа.
   – Так вот же он! – невольно вырвалось у Полины.
   Игорь Альбертович грубо отдёрнул занавеску и не слишком-то интеллигентно выругался. Потом повернулся на каблуках и, точно лихой гусар, бросился к выходу. Полине не оставалось ничего другого, как бежать следом за ним.
   Она не ошиблась: на чёрном «Лексусе» действительно приехал Вадим. Он заглушил двигатель хозяйского джипа, вылез из машины и направился к дому. Но, не сделав и трёх шагов, остановился, удивлённо глядя на бегущего к нему работодателя.
   – Эй, милейший, – окликнул Игоря Альбертовича таксист – коренастый мужичок в поношенной джинсовке. – Тебя долго ещё ждать? Учти: простой машины тоже денег стоит.
   Но начальник отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Он вплотную приблизился к Вадиму и вдруг крепко схватил его за воротник куртки.
   – Где моя жена, говори, куда ты её дел? Что с ней?
   Озадаченный внезапным нападением, Вадим попытался вырваться, но разъярённый бизнесмен вцепился в него мёртвой бульдожьей хваткой.
   – Где Лера? Отвечай и не смей отпираться! – кричал Игорь Альбертович. – Сосед видел, как ты вчера тащил её в машину! Где она?!
   – В больнице.
   – Почему в больнице? Что ты с ней сделал?!
   Будто окрылённый догадкой, он вдруг отпустил Вадима и кинулся к джипу. Распахивая по очереди задние и передние двери, начальник жадно заглядывал в салон. На секунду его внимание привлекло пассажирское место. Он пересилил оцепенение и медленно подхватил с кресла то ли шарф, то ли пуховую шаль с бахромой. Его взгляд внимательно обшаривал находку.
   – Что это? – глухо спросил он, поднимая на Вадима глаза. – Что это, я тебя спрашиваю!
   Вадим слегка пожал плечами:
   – Платок.
   – Я и без тебя знаю, что платок, – прошипел Игорь Альбертович и рассерженно тряхнул шалью перед лицом Вадима. – Ты мне лучше ответь: чья на нём кровь?
   – Вашей жены.
   – Что-о?!
   Даже в тускнеющем свете фонарей было заметно, как перекосилось от гнева лицо шефа.
   – Ах, ты… – Игорь Альбертович недоговорил, бросил платок и быстро нагнулся в салон машины.
   Когда он выпрямился, Полина увидела в его руке пистолет – точно такой, как показывают в фильмах.
   Игорь Альбертович направил оружие на Вадима.
   – Ты убеждал меня, что не хочешь мести, а сам за моей спиной… Какая же ты мразь после этого… исподтишка, как шакал! А я-то тебе ещё сочувствовал. – Его голос дрожал и срывался от возмущения. – Где моя жена, что ты с ней сделал? Говори, не то пристрелю, как паршивую собаку! Ну!
   Заскучавший в одиночестве таксист вылез было из машины подышать воздухом, но, увидев вооружённую разборку, мигом спрятался за багажник «Лексуса».
   У Полины от страха перехватило дыхание. А что, если чокнутый бизнесмен и правда начнёт палить из своей пушки?
   В этой нервозной обстановке, наверное, только один Вадим сохранял спокойствие.
   – Игорь Альбертович, – заговорил он, миролюбиво выставляя вперёд ладони. – Не волнуйтесь, с вашей женой всё в порядке. Вчера, пока вы спали, у неё начались схватки. Я отвез её в больницу.
   Медленно, без резких движений он вытащил из кармана куртки сложенный пополам листок и протянул шефу.
   – Это телефон приёмного отделения. Можете позвонить и узнать.
   Игорь Альбертович выхватил у него записку и, отступив на шаг, развернул.
   – Обязательно позвоню, – процедил он сквозь зубы. – Даже не сомневайся.
   Точно по волшебству, в его руке появился телефон – большой палец ловко забегал по сенсорному экрану.
   – Здравствуйте, это родильное отделение? Скажите: Новикова поступала к вам? Вчера. Я её муж… Как умерла? Когда? Какие ещё несовместимые с жизнью побои, вы в своём уме?!
   Он крепко прижимал трубку к уху, боясь пропустить хоть слово, его лицо прямо на глазах превращалось в мертвенно-бледную маску.
   – А ребёнок… что с ним? – в упавшем до шёпота голосе теплилась слабая надежда.
   Судя по тому, как у него мелко задрожал подбородок, она не оправдалась. Телефон выскользнул из руки бизнесмена и со стуком упал на землю.
   – Господи… Лерочка, милая, – жалобно простонал он. – Как же так… Почему?
   Рука с пистолетом беспомощно повисла вдоль тела.
   Вадим сделал осторожный шаг в сторону босса.
   – Игорь Альбертович, что случилось? Что с Лерой?
   Бизнесмен поднял голову. Он плакал.
   – Лерочка умерла… девочка моя… – Слёзы катились по его щекам, он не вытирал их. – Говорят, скончалась от побоев. Они не смогли спасти их.
   Вадим недоверчиво замотал головой.
   – Этого не может быть! Какие побои? Она просто упала и ударилась животом об пол.
   Полина внимательно ловила каждое их слово, но от этого ситуация не становилась яснее.
   – Так вот почему дома весь пол в крови! – воскликнул Игорь Альбертович. – Ты бил её, пока я валялся в отключке! Да как у тебя только рука поднялась на беременную женщину, изверг, даже звери на такое не способны!
   Вадим снова мотнул головой:
   – Игорь Альбертович, поверьте: это какое-то недоразумение. Клянусь: я не трогал её!
   Полина ни на секунду не усомнилась в его искренности.
   А вот бизнесмен недобро прищурил глаза.
   – Ты всё же отомстил мне. Хладнокровно… жестоко. Думаешь, мы теперь квиты? Ошибаешься.
   Никто не ожидал выстрела.
   От громкого хлопка зазвенело в ушах.
   Вадим вдруг пошатнулся, словно потерял равновесие, и начал медленно оседать. Колени подогнулись, и он, даже не вскрикнув, рухнул лицом вниз на сухую траву.
   – Вадька!!!
   Полина со всех ног кинулась к распростёртому возле машины телу.
   – Ваденька, родной, не пугай меня!
   Она с усилием перевернула его на спину, быстро расстегнула молнию на куртке. И только прикушенный зубами кулак удержал её от безумного крика – пуля вошла Вадиму прямо в грудь. Маленькая дырочка с опалёнными краями безнадёжно испортила новый джемпер как раз в том месте, где билось сердце.
   Глаза Вадима были закрыты. Господи, да ему срочно нужен врач! Полина в отчаянии вскинула голову.
   – «Скорую»! Вызовите кто-нибудь «скорую»! Умоляю!
   Сгорбившись по-стариковски, Игорь Альбертович сидел на подножке джипа и затуманенным взором смотрел куда-то вдаль. На земле, под вытянутыми, раскинутыми в стороны ногами сиротливо лежал брошенный пистолет. Судя по всему, обезумевший от горя мужчина даже не слышал призыва о помощи.
   Таксист опасливо выглянул из-за машины. Он достал из кармана телефон и принялся с кем-то разговаривать, чётко и внятно объясняя, как проехать к дому Полины. Потом набрал другой номер.
   – Алло, полиция… приезжайте, тут убийство. Два мужика бабу не поделили. – Он с опаской приблизился к бизнесмену и, присев на корточки, осторожно подобрал пистолет. – У одного огнестрел, а у второго, кажись, крыша поехала. Кто звонит? Прохожий звонит. Ага, записывайте адрес…
   Таксис одёрнул на плечах джинсовую безрукавку и приблизился к Полине.
   – «Скорая» уже в пути… и полиция, – почему-то шёпотом сообщил он. – Как парень, дышит?
   Стоя на коленях, она беспомощно развела руками. В это время Вадим слабо пошевелился и открыл глаза.
   – Вадька, милый, – несказанно обрадовалась Полина, взяв его руку в свои ладони. – Я здесь, с тобой.
   Вадим посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом. Уголки губ едва заметно дрогнули, и было непонятно, улыбается он или морщится от боли.
   – Поль, я ведь… мириться к тебе ехал, – услышала она его тихий прерывистый голос. – А оно видишь… как получилось.
   Он попытался приподнять голову и закашлялся. Вокруг пулевого отверстия на свитере стало расползаться пятно, очень похожее на тёмный вишнёвый сироп. Полина с ужасом смотрела, как увеличиваются в размерах его неровные края.
   – Дайте мне шаль! – крикнула она таксисту, указывая на оброненный возле джипа платок.
   Водитель с готовностью исполнил просьбу. Свернув шаль в несколько слоёв, она осторожно подложила её под голову Вадиму.
   – Так лучше?
   В ответ – неровное дыхание и благодарный взгляд.
   Неожиданно где-то совсем рядом заиграл телефон. Оказалось, что это трезвонит сотовый Игоря Альбертовича. Продолжая созерцать горизонт, тот не реагировал на звонок. «Лунная соната» в современной обработке звучала до тех пор, пока возмущённый таксист не подобрал смартфон с земли.
   Он протянул мобильник хозяину – и вновь никакой реакции. Наплевав на приличия, таксист приложил трубку к уху. И чем дольше он слушал невидимого оппонента, тем выше поднимались его густые, кустистые брови.
   – Ни хрена себе! – последовал яркий комментарий, и водитель бесцеремонно хлопнул бизнесмена по плечу. – Поздравляю, папаша, у тебя сын родился! Три пятьсот. Кстати, жена твоя в полном порядке. Они сказали, что вчера к ним поступили сразу две роженицы с похожими фамилиями. Одна из них была сильно избита – вот они всё и перепутали в суматохе. Извинялись очень. Походу, мужик, зря ты парня завалил. Не виноват он.
   На лице Игоря Альбертовича появилось осмысленное выражение.
   – Сын… какой ещё сын? – пробормотал он и неожиданным рывком выхватил телефон из рук таксиста. – Алло, что сейчас было про сына, повторите?!
   За те несколько секунд, что мужчина вслушивался в трубку, его губы успели перекоситься от гнева.
   – Да идите вы с вашими извинениями знаете куда! – заорал он и со злостью швырнул телефон себе под ноги.
   Его блуждающий взгляд наткнулся на распростёртого в траве Вадима. Бизнесмен несколько мгновений стоял неподвижно, словно не верил своим глазам. Гримаса ярости на лице сменилась выражением отчаяния. Он весь сразу как-то сник, потерялся и, вдруг обхватив голову руками, глухо и протяжно застонал.
   – Боже мой… боже мой, что я наделал… я ведь убил его!
   Полине безумно хотелось закричать: «Да что же ты, гад, делаешь! Зачем заранее хоронишь живого человека?» Но она сдержалась – не надо лишний раз навлекать худые мысли. Интересно: слышал ли его слова Вадим?
   Она через силу улыбнулась.
   – Вадь, говоришь, ты мириться приехал? А давай, – зацепив своим мизинцем его мизинец, она принялась шутливо приговаривать, как в детстве: – Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если…
   – Поля… Поленька, – прервал её считалочку Вадим, – милая, хорошая, родная, чудо ты моё ласковое… Полянка с подснежниками. Ты нужна мне… слышишь? Нужна!
   В его потемневших глазах блестели слёзы. Полина замерла. Было очень жутко слышать слова нежности из уст смертельно раненного человека.
   – Прости… что я никогда не говорил тебе этого, – с трудом продолжал Вадим. – Но лучше поздно, чем…
   Он снова закашлялся, на губах показалась кровь. Глядя на него, у Полины разрывалось от горя сердце.
   – Вадька, милый, молчи, пожалуйста! Ты теряешь силы.
   Господи, что же так долго не едет «скорая»! Она украдкой вытерла слёзы. Он не должен их видеть. Нельзя отнимать у него последнюю надежду.
   В прохладном воздухе медленно закружились первые снежинки, падая на сухую, подмёрзшую землю. Одна опустилась Вадиму на ресницы. Полина ласково смахнула её пальцем, провела рукой по его волосам, нежно коснулась губами родной, тёплой щеки.
   – Держись, держись, мой хороший, – уговаривала она. – Сейчас приедет врач, тебе обязательно помогут.
   Дыхание Вадима становилось тяжёлым, жёстким. Было видно, с каким трудом ему даётся каждый вдох.
   – Боюсь… уже слишком поздно, – слабеющим голосом проронил он. – Я вижу их… они ждут меня…
   Его взгляд был устремлён куда-то поверх плеча Полины. Она резко обернулась. Сзади никого. От страшной догадки по коже пробежал мороз: там его семья!
   Она отчаянно замотала головой.
   – Нет, Вадим, нет! Тебе туда рано! Ты ещё должен увидеть своего малыша!
   Малыш! Мысль о новом существе пронзила её, точно ударом тока. Если верить гороскопам, именно к этому существу переходит энергия умершего Скорпиона. Полина крепко, до хруста сжала зубы: бред, ерунда, глупое дурацкое поверье! Она никогда не верила подобным приметам – не будет поддаваться и сейчас.
   Где-то вдали завывала сирена. Скорее бы!
   Вадим слабел на глазах. Его бледность и проступающая синева на губах пугали Полину больше всего. Хотелось думать, что он просто замёрз. Попробуй-ка полежи неподвижно на голой, холодной земле! Она поднесла ко рту его озябшую руку, намереваясь согреть своим дыханием.
   – Вадька, родной, потерпи. Помощь совсем близко.
   Он поднял на неё глаза. Теперь даже такое простое движение было для него настоящим испытанием. Непослушные губы едва заметно шевельнулись, и Полине пришлось низко наклониться, чтобы расслышать похожий на выдох стон.
   – Я… не хочу… умирать…
   Простая короткая фраза отняла последние силы. Его взгляд потух, веки сомкнулись, и голова, точно размягчённая поделка из пластилина, безвольно склонилась набок.
   – Вадим! – закричала Полина, крепко сжимая в ладонях его руку. – Только не умирай, слышишь!
   Внутри будто что-то оборвалось и разбилось на тысячи мелких осколков. Она не смогла сдержать отчаянный стон:
   – Господи, пожалуйста, не забирай его у меня! Умоляю!
   За спиной скрипнули тормоза и почти одновременно хлопнули дверцы машины. Молоденький врач в синей форменной куртке склонился над пострадавшим. Беглый осмотр, взмах рукой – и двое санитаров осторожно понесли раненого на носилках к стоящему на обочине «рафику».
   Полина хотела вместе со всеми забраться в салон неотложки, но ей не позволили:
   – Не положено, девушка. Подъезжайте в «Семашко».
   Медик потянул на себя дверцу, но Полина успела схватить его за рукав.
   – Подождите, доктор, только один вопрос: как он?
   – Плохо, – честно ответил врач. – Один шанс из ста, что мы вообще его довезём. Если умеете, молитесь.
   Дверь с глухим щелчком захлопнулась перед самым носом Полины, и, оглашая округу воем сирены, машина умчалась прочь. С разницей в полминуты ей на смену подоспел полицейский патруль.
   Не мешкая ни секунды, Полина бросилась домой. Быстро сменила тапочки на сапоги, кинула в сумку ключи, мобильник и выскочила на улицу. Её место сейчас возле операционной, где она будет ждать, верить и молиться за жизнь любимого, всеми силами души надеясь на чудо.
   Как назло, никто из водителей не думал останавливаться. Оно и понятно: кому захочется взять в попутчики неумытое, растрёпанное чучело с зарёванным лицом? Глотая и размазывая по щекам слёзы, Полина побежала в сторону больницы. Полы расстёгнутого пальто путались под ногами, сумка нещадно хлопала по бедру, а торопливый стук каблуков звучал почти в унисон с тревожными ударами сердца.
   В какой-то момент рядом притормозила иномарка.
   – Девушка, вы торопитесь?
   – Да!
   Не спрашивая разрешения, она дёрнула на себя ручку задней двери и упала на сиденье.
   – В «Семашко». Срочно!
   Водитель посмотрел на неё с изумлением, но в просьбе не отказал.
   Всю дорогу до самого госпиталя Полина не переставала шептать слова молитвы. Врач со «скорой» ясно дал понять: медицина тут практически бессильна – всё в руках Божьих. Когда отчаяние хлещет через край, в это начинаешь верить с особенной силой и трепетом.
   «Прошу тебя, Спаситель Небесный: услышь меня. Сжалься над рабом твоим Вадимом и, если тебе не важно, чья душа предстанет перед твоим строгим взором, возьми лучше мою. Потому что, если он умрёт, я всё равно не смогу прожить без него и дня!»
   Водитель подвёз её к воротам больницы и денег за проезд не взял. За всю поездку он не сказал ни слова. Неглупый – видел, в каком состоянии находится пассажирка. Но когда она выходила из машины, парень искренне пожелал ей удачи. Спасибо, дружок, удача нужна им, как воздух!
   Полина быстро нашла нужный корпус. Возле входа в приёмное отделение стояла машина скорой помощи. Санитары осторожно выгружали носилки.
   Вадька! Приблизившись к ним на ватных ногах, она увидела незнакомую женщину с окровавленными бинтами на голове. Горькая ирония тронула губы: «Всё правильно – это ведь больница, и неотложка, увозившая Вадима, в городе не единственная».
   Автомобиль давно уехал, а Полина, прислонившись к стене, так и не смогла заставить себя войти в отделение. Страх огромными стальными клещами сдавил грудь. Только от одной мысли, что она никогда больше не увидит Вадима, становилось дурно. Слёзы не переставая катились по щекам. Люди входили и выходили из дверей стационара, а она всё медлила, боясь услышать страшный приговор.
   – Девушка, вы вся дрожите. Я могу вам помочь? – участливо поинтересовался какой-то пожилой мужчина.
   Она покачала головой. Чужая забота ей только мешала, сбивала с толку. Пора уже было самой брать себя в руки и на что-то решаться. Как всегда, в самый неподходящий момент заиграл телефон, и Полина вдруг поняла, что с сегодняшнего дня люто ненавидит все утренние звонки. Мобильник не унимался. Хлюпнув носом, она вытерла мокрые глаза и нащупала в сумке телефон. Это звонила мама.
   – Поленька, доченька моя, – послышался в трубке её взволнованный дрожащий голос. – Бабушка умерла… Приезжай.
   Полина охнула и выронила трубку. Кровь бешено пульсировала в висках, а она держалась за стену и не могла поверить в страшный свершившийся факт… Нет, так не бывает! Потерять сразу двух дорогих людей за утро… Хотя почему двух? Она же ничего не знает о Вадиме. Как он, что с ним? А ведь врач сказал, что у него есть шанс. Пусть ничтожный, единственный, но он есть! И она просто обязана находиться сейчас рядом. Что-то внутри неожиданно подсказало: всё будет хорошо. Если он выжил там, в проклятых песках, значит, обязательно выживет и здесь. Иначе и быть не должно!
   Полина с трудом оторвалась от стены и, решительно толкнув дверь рукой, шагнула в пропахший лекарствами коридор.