София

Елена Полубоярцева

София
7 декабря 2021 – 09 июня 2022

Часть 1. Лучшие города для свиданий

Глава 1. Рим

   Чернила в шариковой ручке закончились, когда сама мысль ещё не оборвалась. Женщина ещё пару минут пыталась нацарапать на бумаге последнее слово. Вышло неловкое:

   «Как же печальна и скудна жизнь…»

   С раздражением она захлопнула толстый блокнот, служивший ей личным дневником. Она любила всё доводить до конца, но вместо этого запихнула записи в сумку, лежащую на ступенях рядом, вздохнула и сощурилась от слепящего солнца…
   Её звали София Стивенс. Она была известна так уже целых тридцать пять лет. Сейчас она сидела на нижних ступенях Испанской лестницы в Риме. Туристы, скопища отдыхающих, обступали её, проходили мимо. Было лето, кажется, июль…
   София думала о том, о чём так и не успела поведать дневнику: о бесконечной, скучнейшей своей жизни, о разочаровании ею. Софии вспоминалось, что яркой вспышкой была недавняя мысль: «Хорошо, что жизнь обрывочна!». Иногда она хотела скорее узнать, что же на Той стороне?..
   ***
   София приехала в Рим несколько дней назад. Как выразилась подруга, провожая её из Хитроу, «этот город – лучшее место, чтобы не быть одной». Тогда, взглянув на подругу, Линду, София спросила:
   – Почему ты тогда не полетишь со мной?
   Подтолкнув Софию к стойке регистрации, Линда ответила:
   – Вот, кто точно тебе там не нужен, это я! Тебе нужен… – она осеклась. – Но об этом после…
   ***
   Наверное, «после» означало после возвращения? Или нет? Уточнить София уже не успела – Линды и след простыл.
   А она, София, почти влюбилась в «Вечный город». И это была её самая первая влюблённость, хотя она любила однажды, не так давно…
   Этого мужчину звали Патрик Ричкоут. Он и София были вместе так долго, что она уже не раз мысленно примерила подвенечное платье, в мыслях, уже не раз прошествовала к алтарю, и даже стала матерью детям Патрика… Об одном София, вечно угождая кому – то, но не себе, забывала: обручального кольца на её пальце всё не появлялось, и, видно, напрасны были её ожидания.
   Но, привыкнув ждать, тяжело не думать о сладком моменте, когда будешь вознаграждён без усилий. София ждала годами, ждала заветного…
   ***
   Но как —то в их квартире София нашла бельё, ей не принадлежащее, а несколькими днями позже застала и обладательницу аксессуаров, полуобнажённой в объятиях Патрика посреди «пикантного» действа. И, когда София убегала, вслед ей летели слова Патрика, о том, как она нетактично себя ведёт.
   Линда тогда купила билет на самолёт, один, без обратной даты и, напутствуя теми самыми словами «Рим – город, в котором незаконно быть одной», не пожелав даже счастливого пути, упорхнула.
   Так София оказалась сидящей у подножия едва ли не самой знаменитой лестницы итальянской столицы. Одна, с пустой ручкой наперевес.
   ***
   Едва София вспомнила о том унизительном дне, когда рухнула её тщательно и тщетно выстроенная мечта, а мужчина всей её жизни оказался чужим, ей стало стыдно. Самой себя София так не стыдилась никогда, и, вероятно, больше не испытала бы подобного от себя отвращения.
   И, несмотря на то, что сам Патрик разбил её надежды, разрушил лучшие намерения, оскорбил её, София не считала его виновным. Она, отчего – то, решила, что не он был не её судьбой, а она сама не была достойна его, как воплощения будущего. София поймала себя на мысли о том, что никогда за десять лет отношений с ним, не слышала «Я тебя люблю!», не слышала от Патрика. Спустя десять лет…
   Спустя десять лет София снова была одинока и снова жалела об этом, страшно жалела, а потому, дневник её пополнялся новыми записями. Она, как школьница, все чувства поверяла ему…
   ***
   Солнце стояло в зените, был полдень, нещадный. Удивительно, но толпа не редела, а словно стала ещё гуще. Вверх – вниз по лестнице шли туристы. Пора было убираться с солнцепека. Отвлекшись от созерцания площадки, София поднялась на ноги, потянула за ремень, поднимая сумку с каменных ступеней. Развернулась на невысоких каблуках и врезалась в стоящего близко мужчину, вдобавок неловко наступив ему на ногу так сильно, будто хотела отомстить. Столкнувшись с незамеченным препятствием, София вскинулась, отшатнувшись, выставила руки вперёд, попытавшись устоять на ногах. Охнула, встретившись с мужчиной взглядом…
   ***
   Он отметил про себя…
   Молодая женщина в лёгкой шляпке была очень красивой. У неё были тёмно – карие глаза, блестящие чуть уловимым девическим задором, правильные, изящные черты лица, аккуратный нос и, необыкновенные, невинно – соблазнительные губы розового оттенка. Шляпка была готова слететь с её головы, подбадриваемая ветерком. У незнакомки были тёмно русые вьющиеся волосы до плеч.
   Молчание затянулось, и мужчина сказал, улыбнувшись ей:
   – Почти не больно!.. Но не могли бы Вы сойти с моей ноги?
   – Ох! – проронила София, даже не попытавшись исполнить его просьбу.
   Он ждал, а потом:
   – И всё же?..
   – Простите! – спохватилась София, торопливо переставляя ногу. – Простите…
   – Ничего… – спокойно и мягко сказал незнакомец.
   Её явный шок при виде него, забавлял мужчину. Должно быть, сейчас, приковав к его лицу изумлённый взгляд, она почти потеряла дар речи.
   Он был красив, чуть ли не невероятно красив! Может быть, София теперь всё воспринимала в сравнении? Но, если и так, этот мужчина ни в чём не уступал Патрику, или же оставлял того далеко позади. У него были тёмные каштановые волосы, яркие зелёные глаза и мужественное лицо. Он не был итальянцем, и говор был английский. Они соотечественники, предположила София.
   Мужчина опять улыбнулся:
   – Но, раз уж Вы почти оставили меня инвалидом, могу я узнать Ваше имя?
   – Зачем? – насторожилась она. Насторожилась мгновенно.
   – Мне нужно подать иск… за причинение морального вреда! – пояснил он.
   Как легко он шутил!..
   ***

   Или не шутил? Именно теперь для полного счастья Софии не хватало судебного разбирательства! Она продолжала молча, сконфуженно взирать на незнакомца, пытаясь по виду его определить, насколько серьёзный готов разразиться скандал. София заметно разволновалась, привыкнув с юности любую муху превращать в слона. Но потом:
   – Я пошутил! – поспешно сказал мужчина, видя, как участилось от волнения дыхание молодой женщины, и оно, это волнение, вот – вот превратится в панику. Он улыбнулся, подтверждая свои же слова, голос его прозвучал успокаивающе: – Я пошутил! Понимаете?
   Но София была и прежде настолько взвинчена, что теперь ей казалось, он над ней издевается. Она вцепилась в сумку и выпалила:
   – Неудачный момент для шуток! Откуда Вы вообще взялись?
   Очевидно, он сам не имел никакого отношения к её недовольству. Она будто говорила это другому человеку, присутствующему незримо, третьему и безответному.
   – Чему Вы улыбаетесь? Что смешного? – возмутилась София.
   Он действительно опять ясно и искренне улыбнулся, прыснул от смеха и, чтобы не расхохотаться, ответил:
   – Вы такая наивная! Любую глупость воспримете всерьёз!..
   Выражение обескураженности на её личике сменилось неким подобием милейшей обиды. Она смотрела на него огромными прекрасными глазами, немного надула губы, и тут впервые стала похожа на маленькую девочку, лишенную сладкого. Она сказала, и не осталось сомнений, что её явно задели слова мужчины:
   – Я вовсе не наивна!
   София обошла незнакомца стороной и пошла прочь, намереваясь оставить Площадь Испании и незнакомца позади. Когда они оказались на расстоянии нескольких метров друг от друга, и она вот– вот могла навсегда раствориться в многоликой толпе, мужчина крикнул ей вслед:
   – Но Вы не сказали имя!
   Она обернулась к нему, развела руками:
   – На что оно Вам? – женщина хмыкнула, пожав плечами, снова повернулась спиной к мужчине и, на этот раз быстро, скрылась в потоке туристов.
   Он успел заметить её белоснежную шляпу и кусочек бирюзового подола юбки.
   ***
   Она долго не выходила у него из головы, и её притягательная красота преследовала его во снах. Рим – романтичный город! Но он ведь потерял её из виду…
   И спустя четыре дня мужчина думал о ней. И на мощёных улицах величественного города заклинал судьбу, желая, чтобы, неожиданно и прекрасно, она, та красивая незнакомка, замаячила вновь на горизонте, зажглась в небе, как путеводная звезда.
   А где же исполняются все желания, если ты находишься в Риме?..
   Он быстрым шагом направился к фонтану Треви, и его громада при приближении росла, будто становясь ещё массивнее. Творение рук человеческих, гениальная задумка архитектора, высилась, приковывая к себе восторженные взгляды зевак.
   Фонтан являл собой сооружение уникальное. Монументальное, старинное здание, неотъемлемой частью которого была чаша фонтана собирало вокруг себя, неизменно, десятки, сотни туристов. Вода фонтана искрилась при солнечном свете, а, если подойти ближе, на дне можно было увидеть целые горсти монет. И они тоже блестели золотом…
   Порывшись в кармане, он бросил в воду несколько монет, казалось, прося о невозможном уже. Монеты погрузились на дно быстро и бессмысленно. Он минуту смотрел, как они уместились рядом с другими, своими собратьями, символами чьих – то надежд, вздохнул, но вдруг увидел, как, разрезав успокоившуюся водную гладь, на дно так же опустились ещё несколько монет.
   Когда вода снова стала ровным отражением реальности, как в зеркале он увидел её лицо. Женщина, вызвавшая в мужчине такой интерес, смотрела на воду. В глазах горело любопытство и какая – то детская радость. Увидев её, он уже не сомневался, что сияет она и ярче золота, и ярче солнечного дня…
   ***
   Она выпрямилась, и внимательно осмотрела скульптуры, соседствующие с фасадом. Высоко подняв фотоаппарат, она пару раз щёлкнула кнопкой. Он слышал, она хмыкнула недовольно, резко выпустила из рук устройство и, ещё раз заворожённо и печально взглянув на воду, повернулась уйти.
   Её как будто что – то терзало, и нигде она не могла найти успокоения. Предпочитала уходить сразу, едва начиная чувствовать себя не в своей тарелке, но на этот раз:
   – Это же Вы?..
   София оглянулась на знакомый голос. В двух шагах от неё стоял тот самый мужчина, однажды встреченный ею у подножия Лестницы, которую венчал собор. Она ответила:
   – Я знаю, что это я!
   Неизвестная смотрела ехидно, но лицо её не портила изрядная доля этого ехидства. Маловероятно, конечно, но, похоже, она ещё похорошела за эти ничтожные четыре дня! Она была счастливее, чем тогда, или же это была иллюзия. Не желая дожидаться, пока мужчина решиться сказать что —нибудь ещё, она снова отвернулась, успев сделать несколько шагов от него.
   – Постойте! – он почти взмолился. – Вспомните: Площадь Испании… целая вечность назад… И я всё ещё не знаю Вашего имени!
   – София! – громко объявила она этому любопытному мальчишке.
   ***
   Замерший только на секунду, услышав её звучное имя, словно зов, он сорвался с места, скоро нагнав Софию. Теперь он лишь на полшага отставал от неё. Она украдкой, чуть заметно повернув голову, посмотрела на своего спутника. Привыкшая находиться одной, ещё не оправившаяся от оскорбления, нанесённого ей тем, другим, человеком, она меньше всего хотела, чтобы в прогулках её кто —либо сопровождал.
   – Что Вам надо ещё? – она остановилась, уперев руки в бока. Фотоаппарат качнулся у неё на шее.
   – Только представиться Вам, София!
   Он выглядел совершенно обезоруживающе, и звук собственного имени из его уст был ей приятен. Но София была погружена в своё уединение в городе с миллионами жителей и приезжих, и очень хотела оставаться безвестной. А потому ответила:
   – С чего Вы взяли, что мне важно это?
   – Мне ведь было важно Ваше имя… – просто ответил мужчина. – Меня зовут Ник!
   Он протянул ей руку для рукопожатия, но она её не приняла. Ник комично застыл перед нею с протянутой ребром ладонью, а потом добавил:
   – Ник Клэри, рад знакомству! – ещё доля секунды прошла, прежде, чем он перестал ждать от Софии реакции. – К Вашим услугам!
   Он выглядел совершенно очаровательно в своих неловких, не увенчавшихся успехом попытках ей разговорить, ей понравиться.
   – И чем же Вы можете мне помочь… Ник? – теперь София сцепила пальцы рук в замок, дожидаясь от него какого —нибудь удивительного ответа.
   И дождалась.
   – У Вас, София, получились плохие снимки! На них явно кое-чего не хватает! Я помогу исправить! – дерзко и уверенно сказал Ник.
   – Ну, и наглый же Вы! – пробурчала вполголоса София, уже не представляющая, как избавиться от надоедливого нового знакомого.
   – Предпочитаю другое слово: предупредительный… – нашёлся с ответом Ник.
   – Да, что мне за дело?! – снова буркнула София, снимая с шеи ремень, на котором висел фотоаппарат.
   Когда он оказался в руках Ника, тот сразу просмотрел сделанные Софией фотографии:
   – Так я и думал, ужасные! Я же говорил: им недостаёт одной детали… – без обиняков сказал Ник.
   – Можете оставить комментарии при себе?! – язвительно, со злостью спросила София. —Знаете, как исправить?
   – Встаньте там, София! – он указал рукой на место у фонтана, где чудесным образом не оказалось никого. Она, на диво послушно, проследовала туда. Потом Ник сказал: – Да, так и стойте! Можете улыбнуться? Лучше, но не идеально…
   Его замечания сводили её с ума! Неужели нельзя держать язык за зубами? Не всегда, но почаще! И во что она впуталась?
   Щёлкал, раз за разом, затвор фотоаппарата.
   ***
   Едва он перестал направлять на неё объектив, как улыбка, впрочем, довольно искренняя и естественная, сползла с лица Софии. Она торопливо поравнялась с Ником, спросила несмело:
   – Ну, как?
   Вместе они просмотрели снимки.
   – Значительно лучше! – протянула София в конце.
   – Они потрясающие! – уточнил Ник, а, когда она посмотрела не него, точно он был настоящим Нарциссом, добавил: – Вот, что значит, внимание к недостающему! Этим фото не хватало Вас!
   София улыбнулась на этот раз прямо Нику, посредника в виде линзы больше не было.
   – Ну, вот, и улыбаться стало полегче… но я, конечно, оставлю свои комментарии при себе!
   Он сделал вид, будто закрывает рот на замок, и куда – то отбрасывает ключик.
   – Что, и дар речи пропадёт?! – уточнила София со странной полунадеждой – полупаникой в голосе.
   – Ну, нет уж! – мигом ответил Ник. – Может, в честь победы над фотопленкой, выпьем кофе где —нибудь?
   – Кофе в такую жару? – с сомнением скривилась София.
   – Ну, тогда я угощу тебя мороженым, София! Лучшим в Риме!
   Ник назвал её на «ты»? То есть, она не ослышалась? Почему бы и нет!
   – Уже лучше! – смилостивилась София.
   ***
   Ник усадил её за столик в каком – то маленьком, но донельзя уютном кафе. Расторопный официант, почти мальчик, принял заказ – много любимого дынного мороженого для очаровательной синьорины. Когда София удивилась, почему он не заказал себе тоже, Ник ответил, что с удовольствием урвет ложечку —другую её лакомства… София, рассмеявшись, снова назвала его наглецом.
   – Я такой и есть! – беззастенчиво подтвердил Ник. – А вот тебе не повезло: жизнь связала тебя со мной!
   – Один стакан мороженого в твоем обществе обойдётся мне так дорого?! —София отложила в сторону меню, которое вертела в руках, привстала: – Тогда я, пожалуй, вернусь к фонтану…
   – Не уходи, София! Сядь! – он смотрел на неё снизу. – Снова ты всё воспринимаешь слишком серьёзно! Я никому свою свободу не отдам!
   – И я не отдам своей… – почему – то с грустью прошептала София, опускаясь назад на сидение.
   Некоторое время они молчали.
   София спросила первой, пододвинув ближе к нему вазочку с мороженым, когда его принесли:
   – Ты дорожишь ею, как тем, что всегда было с тобой или, как тем, что ты вновь обрёл?
   – Мне казалось, свобода едина!
   – Нет! – уверила София, покачав головой. – Вот я свою вернула себе только недавно! До приезда в Рим! Собственно, я потому и здесь…
   – Благодаря ей? —уточнил Ник
   – Из —за неё! – поправила женщина. – Всё, что было до неё, оказалось пустой тратой времени… И поэтому, свобода – то, что ценнее всего!
   – Что бы это значило? – полюбопытствовал Ник.
   София явно была против продолжения этой темы или, по крайней мере, в отношении себя, а потому спросила:
   – Так, что же?..
   ***

   Это София думала, что Ник, в большей степени, мальчишка. Он же подумал, что, видно, её кто– то страшно обидел, и там, где это случилось, она не смогла остаться, едва обнаружила возвращённую ей свободу в своих ладонях. Ещё Ник подумал, что это произошло совсем недавно, и говорить об этом было для неё болезненно.
   Кто же мог предать, а после отказаться от этой милой женщины?
   Только дурак…
   – Так, что же?..
   Смотрела она пытливо, прямо Нику в глаза. София сидела, подперев подбородок одной рукой, а другой помешивала ложкой подтаявшее мороженое, обратившись в слух. Ник слышал как – то, что в чужом горе можно позабыть своё, если им проникнуться, в конце чужой истории найти начало собственной.
   – Я не знаю ничего другого, София! Свобода – единственное, что есть у меня, на что никто никогда не посягал!
   – А если вдруг найдётся тот, кто решит забрать её, ты готов ей поступиться? – спросила привлекательная женщина, сидящая напротив него.
   София с аппетитом поглощала лакомство, то и дело облизывая ложку, потом принялась методично вычищать вазочку от остатков десерта. Всё это время она, не отрываясь, смотрела Нику прямо в глаза, хотя вряд ли понимала, что именно в этот момент, он готов был поступиться не только свободой, но и всем остальным.
   Едва с лакомством было покончено, Ник положил на столик плату, не забыв оставить чаевые, взял Софию за руку, потянул к выходу.
   ***
   – Куда мы идём? – спросила, едва успевая за Ником, София.
   – Назад к фонтану Треви…
   – Зачем? Приспичило загадать желание?
   – Ты знаешь о старинном поверье? – вопросом на вопрос ответил мужчина.
   – Слышала, но сути не помню! – сказала она, и вдруг встала, как вкопанная, тяжело дыша. – С места не сдвинусь! Что на тебя нашло? Я что – то не то сказала?
   Руку её Ник не выпустил, но подошёл к ней ближе, заглянул в глаза. Запоздало спохватился, попытался коснуться ладонью её красивого лица, но София отшатнулась под его нежный голос:
   – Устала? Пойдём помедленнее?
   – Да —да! – подтвердила София, не отрываясь глядя на мужчину.
   Шаг они значительно сбавили. София собиралась с мыслями под мерные звуки шагов. Внимательный взгляд Ника не шёл из головы. Что бы он значил и значил ли хоть что-то?
   ***
   – Напомни, зачем мы снова здесь? – хмыкнула София.
   Они стояли у самой чаши знаменитого на весь мир фонтана, прохлада воды приятно ласкала разгоряченную солнцем кожу. София только что открыла глаза.
   – Я хочу загадать желание! – Ник увлечённо шарил в карманах брюк. – И хочу, чтобы ты тоже загадала что —нибудь!
   – Мне —то это зачем?! – резонно спросила София. – Я с судьбой играть не люблю!
   – Если не философствовать, это довольно забавно! Например, чего бы ты хотела, София?
   Она огляделась кругом. Рим её очаровал, и София, не задумываясь, сказала:
   – Здесь так красиво, я была бы не против снова сюда вернуться! – голос её звучал мило, сама она был прелестна, когда говорила это.
   Ник, наконец, выудил две монетки из кармана, кончиками пальцев протянул их Софии:
   – Тогда, стоит тебе только бросить эти монетки в воду, тебя услышат! Это не судьба, это просто суеверие, София, возьми!
   София приняла от него монеты, не глядя, бросила их в фонтан.
   – Романтично, правда? – не удержался от реплики Ник.
   – Не очень… – ответила она, саркастичная, знающая, что от романтики и её излишнего романтизма одни проблемы, которые привели её в Рим. – А ты что же?
   Нашлась ещё пара монет. Ник швырнул обе в фонтан, загадав, чтобы встреча с Софией носила в будущем флёр романтики, и она бы в него верила.
   – Смотри, упали рядом… – заметила София, перегнувшись через край бортика.
   Ник тоже наклонился, посмотрел, куда она указала рукой, и попытался поймать её взгляд. Минуту они стояли плечом к плечу, а затем, выпрямляясь одновременно, столкнулись лбами.
   – Ой… проронила София, потирая ушиб.
   Подумав, что именно это может быть знаком судьбы, которой София не доверяла, Ник спросил:
   – Мы увидимся ещё?
   ***
   – Не знаю… – честно сказала София. —В смысле, два раза мы встречались совершенно случайно! Почему бы не быть третьей случайности?!
   – Ты можешь оставить мне номер своего телефона! – напомнил Ник.
   – Нет, я здесь без связи! – быстро ответила она. – Хотела забыться!
   – Расскажешь, почему? – спросил Ник.
   – Не думаю… – София отступила от него на несколько шагов. – Но, если есть Судьба, и мы опять встретимся в этом городе, ты сможешь снова задать этот вопрос!
   Она замолчала, естественная даже в загадочности.
   Она сделала ещё пару шагов прочь, продолжая, однако, смотреть в его лицо. Почему – то именно сейчас уйти от Ника ей стало сложно. Но ещё сложнее было остаться. Проклятое прошлое!
   – Ты хочешь, чтобы я нашёл тебя? София?
   Уже чуть не плача, она сказала:
   – Да, отыщи меня, пожалуйста, Ник!
   С этими словами София развернулась на каблуках и бросилась бежать…
   ***
   Ник долго её не видел, хотя, казалось, встречал на каждом шагу. В любой женщине, даже лишь отдалённо похожей на Софию, он искал её черты, её манеры.
   Ник чувствовал, она где —то была, может быть, ждала его прихода, как и он, Ник, вглядываясь в темноту бессонной ночи, вслушиваясь в гудение моторов проезжающих мимо авто…
   Когда Ник бродил бесцельно по улицам, в каждом его шаге всё же была причина. Когда он замирал посреди незнакомой улицы, оглядываясь по сторонам, то среди туристов высматривал шляпку с широкими полями. А потом шёл, снова шёл…
   Небо плакало. Неожиданно начался дождь, и миновать его Ник не смог. Крупные капли срывались с небес, словно переливаясь через край обманчиво бездонной чаши. Ник Клэри не спешил укрыться от дождя и скоро до нитки промок. Но даже тогда, Ник только глубже сунул руки в карманы.
   На опустевшей улице он остался один на один с холодным ливнем и ветром.
   Или…
   ***
   София шла навстречу ему, видимо, за стеной дождя, не узнавая. Платье на ней насквозь промокло, плечи были непокрыты, шляпа с мокрыми набрякшими водой полями, смотрелась понуро, словно отяжелев. София шла медленно, будто боясь оступиться на скользких булыжниках мостовой. Женщина выглядела неприкаянной и жалкой, в руке она держала ремень: фотоаппарат качался из стороны в сторону при каждом шаге.
   Она брела, казалось, не понимая, куда, и скоро София и Ник поравнялись. Он минуту смотрел ей в глаза, но было непонятно плачет ли она или струи дождя стекают по её щекам. Тушь размазалась, выглядела эта красивая женщина весьма неказисто. Может быть, София это почувствовала, потому что постаралась спрятать лицо:
   – Я так хотела… – на этой непонятной фразе София обвила шею Ника руками, обнимая его. – Так хотела…
   Они стояли теперь вплотную, и до слуха Ника всё же дошли её рыдания. Ник наклонился к ней, ладонями обхватил её лицо, снова пытливо вглядевшись в глаза – таких Ник ни у кого не встречал. И то, что он принял за потоки дождя было её чистыми слезами. Сморгнув их, София жалобно произнесла:
   – Ты нашёл меня… Нашёл…
   Чуткими пальцами она коснулась щеки Ника, их лица теперь почти соприкасались; Нику представлялось, что в мире не было ничего, кроме волшебных глаз Софии…
   – Я нашёл тебя… – и в первый раз сказал: – Милая!
   И в следующую секунду, завороженный Софией, Ник уже целовал её.
   Целовал так, как никакую другую женщину до неё.
   ***
   До неё вовсе не было ни одной женщины. Все поцелуи, что Ник когда —либо дарил чужим незнакомым существам были жалкими подобиями ласковых касаний, проявлений нежности. Ни одна не трогала его сердце, ни одна не сравнилась бы с Софией красотой, женственностью, чуткостью…
   Её губы были невероятны. Вкус шоколада удивительно гармонировал со свежестью капель дождя, которым София – чудно! – теперь наслаждалась. Она сама была словно соткана из воды, иначе почему внезапно появилась на пути Ника, и теперь стояла, чуть запрокинув голову, отвечая на поцелуи. Страдание оставляло её, и Ник чувствовал это сердцем. Может быть, в той толпе на Площади Испании он потому и заметил её, что она могла по-человечески сильно горевать или, как сейчас, едва дышать от счастья?
   – Ты промокла! – заметил ей Ник. – Как ты оказалась на улице в такой ливень, София?
   – Это ничего! – София с трудом пришла в себя. – Я не знаю… Ник!
   Мужчина улыбнулся. Ему нравилось звучание собственного имени из её уст.
   – Я просто ушла из отеля… – она несмело улыбнулась ему в ответ.
   – Почему?
   София помедлила с ответом и, словно оттягивая момент объяснения, сказала:
   – Я бы не отказалась от чашки кофе! Побольше… Я замёрзла теперь…
   Если бы его руки могли согреть Софию!
   ***
   София медленно пригубила обжигающий напиток. Поежилась от холода, вдруг пробежавшего по телу. Потом, втянув голову в плечи, снова поставила чашку на край стола. Поймав на себе взгляд Ника, кончиками пальцев чуть сдвинула её к центру.
   – Извини… – прошептала она. – Я лучше пойду…
   Ник удержал её за руку. Кисть была холодна.
   – У меня есть право вопроса, София! Помнишь?
   – Что ты хочешь знать? – она не признала этого права вслух, но разрешила задать интересующий Ника вопрос.
   – Почему? – спросил Ник.
   София верно его поняла:
   – Стены давили… как сейчас…
   Неожиданно слёзы снова блеснули в её глазах, но София поборола их, шумно втянула носом воздух.
   – Ты ведь о чём – то хочешь рассказать…
   Она, кажется, уже не собиралась уйти, и вовсе забыла о своем прошлом стремлении. Тонкими нервными пальцами принялась комкать салфетку. Молчала, собираясь с мыслями…
   Ей хотелось сказать. Именно Нику. Вероятно, потому, что видела его в последний раз, и уже не могла терпеть свою боль. Слезинка скатилась по щеке, но София быстро утёрла её ладонью.
   – Сегодня тот день…
   – Тот?
   Да! – София откинулась на спинку стула, запустила пальцы в свои влажные ещё волосы. Вздохнула…
   ***
   …И сказала:
   – В этот день пять лет назад я потеряла ребёнка!
   Так вот, какой трагедией жила эта женщина. Но София продолжила, видно, до сегодняшнего дня, упрямо молчавшая:
   – Я была на четвертом месяце! Это был первенец…
   Нежданно и страшно глаза её полыхнули звериной ненавистью, такой силы, что она отразилась и в мягких чертах её лица. Она повысила голос, вот– вот готовая закричать:
   – Он обрадовался! Я потеряла нашего ребёнка, а он обрадовался! – выпалив это, София мигом успокоилась, будто скинула с себя груз.
   ***
   – Ты ушла от него? – Ник был уверен, что это так.
   София отрицательно покачала головой, улыбнулась. Отчаяние отразилось на лице, и женщина снова проронила слезу.
   – Н-ет… Я уже опустела, не хотелось остаться одной! Расстались мы совсем недавно!
   София смолкла. Ник немного глядел на неё. Потом спросил:
   – Что случилось?
   Откровенности уже было довольно, но София больше не желала увиливать:
   – Любая моя неудача, любой неуспех доставляли ему какое —то удовольствие! Я зависела от него, потому, что боялась одиночества, и он знал это! Причинял боль…
   Ник смотрел на неё с ужасом, и София торопливо сказала:
   – Нет-нет, не то! Он и пальцем меня не тронул! Никогда! Но с ним я постоянно чувствовала, что мне больно! Не знаю… Последнее время у него бывали женщины… А он возвращался ко мне от них… Или был с очередной там, где мы жили якобы вместе… Я сломалась, потеряла себя…
   Ник молчал, долго осмысливая сказанное Софией.
   В голосе её не слышалось ни обвинений, ни обиды, ни злобы. София, казалось, даже в какой – то степени понимала бывшего возлюбленного. И это понимание чужого предательства было чудовищнее лютой ненависти. По себе тот человек оставил обожженные земли безразличия, мир без красок и оттенков, замершее в ожидании новых ударов сердце… То был его ответ на искренность, какую София отдала ему, на прекрасный, пусть и утраченный её дар – ребёнка, на любое хорошее событие, что они пережили вместе…
   – Ты совсем его не ненавидишь? Не презираешь?
   – Нет, – честно ответила София, – не его вина, что я обременила его тем, что было ему не нужно!
   – Ни от кого такого не слышал! – отозвался Ник.
   Щёки Софии порозовели, она улыбнулась смущённо и спросила:
   – Это кажется тебе нелепым?
   – Нет! – сказал Ник. – Это просто так по —женски… оправдывать тех, кто этого не стоит! Впрочем…
   – Что? – вскинулась София.
   – И хоронить самих себя под этими оправданиями и вечным пониманием свинства, тоже очень по —женски…
   – А ты что, был тем, кого оправдывали? – прямо спросила она.
   – Нет, – сказал Ник, – я был тем, кто не заслужил никаких оправданий!
   – Расскажешь об этом?
   – Как – нибудь потом! – заверил он, уверенный, что это посулит ещё хотя бы одну с нею встречу. То, чего очень хотелось.
   Они помолчали.
   – Твой кофе остыл!
   – Пускай! – поморщилась София. – Идём отсюда, Ник?
   Мужчина заплатил за её напиток, хотя София этому отчаянно сопротивлялась.
   Когда они выходили на улицу, последние капли дождя тоскливо и музыкально ударились о карниз снаружи. Из – за туч задорно выглянуло словно посвежевшее солнце. Глядя на его первые лучи, София и Ник улыбнулись друг другу, взявшись за руки.
   ***
   – Сейчас ты опять исчезнешь? – спросил мужчина свою спутницу.
   – Нет! – покачала головой София, крепче сжимая руку Ника. – Я только… признаюсь во лжи!
   – Что? – опешил он.
   – Помнишь, я сказала, что у меня здесь нет телефона?
   – В этом твоя ложь? – Нику сразу полегчало. – Постой, только в этом?
   – Да! – покраснела София.
   – Ты ужасная лгунья, София! – весело сказал Ник, наклоняясь к её лицу. – Как же мне пережить это?
   Он замолчал, задорно блеснули его глаза и, прежде, чем София успела сообразить, Ник, не спрашивая ни разрешения, ни одобрения, ни согласия, впился в губы Софии поцелуем. Ей грозило беспамятство под его ласкающими губами, ей грозило забыть собственное имя… София рисковала никогда не забыть руки Ника на своей талии, учащенное биение сердца, когда она поняла, что он словно изучает каждый её изгиб, завораживающий его.
   Губы Софии… Ник сходил с ума по ней…
   Но ведь это неправильно? Неправильно так хотеть едва знакомую женщину, сколь бы очаровательной она не была! Но София была восхитительна…
   ***
   Они бродили по потрясающим древним улицам Рима до заката. Бродили, фотографировались на каждом углу, целовались без счета. Почему целовать недавно встреченного в чужом городе человека было так легко и приятно, умопомрачительно? Почему и Нику, и Софии казалось, будто так должно было быть уже давно и всегда? Почему, спустя часы, они уже чувствовали родство, словно случайное знакомство что – то определило? Говорила ли Судьба?..
   Ник проводил Софию в отель с наступлением темноты. Она приятно удивилась, что он лишь легко коснулся на прощание её губ. Потом они соприкоснулись лбами, Ник погладил Софию по щеке:
   – Всё в порядке? – нежность его голоса обезоруживала.
   София кивнула.
   В своей ладони Ник ощутил прямоугольник плотной бумаги. София улыбнулась:
   – Взгляни!
   Это была визитная карточка. На ней значился номер телефона и имя «София Стивенс».
   – Хочешь, чтобы я позвонил тебе? – уточнил Ник.
   София опять кивнула.
   – Я хочу увидеть тебя снова, София! – сказал Ник.
   В ответ на это София обвила руками его шею и, посмотрев в глаза Нику, сказала:
   – Я чувствую, что время спешит! А мы должны за ним гнаться?
   Резко она выпустила мужчину из объятий, и, взлетев по ступеням крыльца, скрылась за дверью парадного входа.
   Ответа на свой вопрос София так и не услышала…

Глава 2. Флоренция

   Утро наступило, принеся за собой гнетущую тишину, будто не кипела за окном жизнь, а город вымер. Казалось, в чашке Ника на редкость дрянной кофе, и завтрак в клетке его номера безвкусен. Ник сию секунду должен был действовать.
   Он потянулся рукой к мобильному, повертел в пальцах заветную визитку. Несколько раз ошибся в цифрах, Боже! Стирал набранный номер, набирал снова…
   За долгими гудками словно на противоположной стороне существования, не было ничего. Ник срывался с места, сквозь панорамные окна смотрел на дивный город, и не находил больше в нём прелести.
   Звонил ещё… София…
   Наконец, за знакомыми протяжными гудками послышался её голос. Он совсем не звучал мило. София сказала решительно:
   – Я уезжаю во Флоренцию… я подумала…
   ***
   София подумала о том, что время действительно страшно ускорилось. В его вихре, прошлом, она потеряла себя, ту, какой была до знакомства с Патриком Ричкоутом. В вихре нынешнем, столь неожиданном и совсем ей не подвластном, она боялась снова раствориться в чужих страстях, а после очутиться на их обочине. Сколько ещё Ник будет искать с нею встречи, говорить нежности, держать за руку, целовать? Когда наступит момент, и успеет ли она уловить его наступление, в котором вдруг воочию откроются ей низменные порывы Ника, за какими ничего другого не окажется?
   София боялась нелюбви, но в то же время боялась влюбиться…
   Она предпочла сбежать…
   ***
   Поезд постепенно сбавлял ход. Флоренция надвигалась неотвратимо, но, похоже, даже подобия спокойствия отъезд не дал Софии. Она ни разу не выпустила из рук телефон, если бы не тесное пространство купе, металась бы из угла в угол.
   Быстро пришло сожаление. Её дурацкий поступок будто принадлежал глупенькой девчонке, а вовсе не ей самой. Она бесцельно смотрела в окно, не отвлекаясь от красоты пейзажа, но лихорадочно соображала…
   И что теперь? Ник остался позади, а с ним что – то светлое и, наверняка, искреннее. Ещё вчера они гуляли по римским улицам, гуляли до боли в ногах, много говорили… София и забыла, что значит улыбаться, но Ник напомнил, живо… Они целовались… так сладко… Казалось, каждая собака замечает, как тянет их друг к другу… Темнота, ночь, и утро с планом побега… Одиночество, стук колёс где-то под сидением, мелькающая перед глазами картинка, природа, упрямо молчащий телефон…
   Прибытие! Нет, да не здравствует Флоренция!
   ***
   София сошла с поезда днём. Раздражающее солнце слепило глаза, и, отдуваясь тяжело под тяжестью багажа, женщина надела тёмные очки. Глазам стало чуть легче, но на душе, словно сумасшедшие, скребли кошки: сейчас Софию трудно было узнать в толпе.
   Она ненавидела свой характер, упрямство, нерешительность. Всё это привело её к панике; София оказалась одна на вокзальной платформе. Ник оказался прошлым.
   Поправив ремень сумочки на плече, София вздохнула прежде, чем двинуться навстречу новому городу в потоке людей. Как горько ей было, и с каждым шагом становилось всё горше! Ну, почему, почему она такова? Почему не может уже ни доверять, ни доверяться?! И столь ли глубока её рана, чтобы никогда уже не затянуться? Да, и ранена ли она на самом деле?
   Ник…
   ***
   Платформа была бесконечна, разочарование – вечным. Ник не отталкивал её, но сама София оттолкнула Ника! И как жестоко! Короткий звонок, и несколько слов, несколько слов после чудесного вечера! И того чувства, будто очутилась впервые с самым родным человеком! Бесчестная! И обманула она обоих: и Ника, и саму себя. Но ни шагу назад, не оглядываясь. Виновник должен понести наказание, а кто же, если не она, виноват в её серой жизни?
   Краем уха она услышала голос. Кто – то звал, или ей, без сомнения, мерещилось:
   – София…
   Уверенная, что ей показалось, София не сбавила шаг. Но оклик, чуть более громкий, снова полетел в спину:
   – София… Подожди!
   Ради всего святого!..
   Вслед за этим, явственно, она услышала позади себя шаги, быстрые. Нет, даже бег!
   Потом, неожиданно, кто – то взял её за локоть, резко развернул к себе лицом. София, испугавшись, закричала:
   – Отпустите…
   Но София смолкла, едва увидев перед собой…
   – Это же ты? – спросил Ник, как в одну из первых их встреч.
   – Я знаю, что это я! – подыграла она человеку, который был единственным, перед кем София чувствовала вину. Теперь она чувствовала ладонь Ника у себя на талии. Он совсем не был разозлён?
   Её дорожная сумка упала на платформу. Её никто никогда не держал так нежно в объятиях, и не смотрел на неё так. София даже дар речи потеряла, впившись взглядом в глаза Ника. Она мечтала…
   – Что ты здесь делаешь? – наконец, пролепетала она.
   Ник улыбнулся:
   – Не хочу быть дураком, упустившим тебя… София!
   – Это я… – тихо прошептала она.
   София улыбнулась, густо покраснев. Она могла заплакать, если бы не была так счастлива. Ник склонился к ней:
   – Я тебя не отпущу, сколько не проси!..
   Ник её поцеловал. Будто впервые обретя друг друга, прямо на оживленной платформе, тесно обнявшись, они целовались, как давние любовники, мучительно долго бывшие в разлуке. София, отвечая Нику, просила прощения за поспешный отъезд, а он изо всех сил пытался доказать, что вины за ней не чувствует. Он доказывал, как нужна она ему именно такой, яростной защитницей собственной свободы, уникальной, умопомрачительной носительницей потухшей страсти, женственности, какую Ник хотел ей вернуть. Руки его всё крепче обнимали.
   – По мне… – он дал ей вдохнуть воздуха, касаясь губами кожи на шее. – По мне, тебя слишком давно не завоевывали!
   – Хочешь сам этим заняться? – пылко спросила София, вздохнув.
   Как же он соскучился по её голосу!

   ***

   – Я подумал, ты будешь не против этого! – серьезно ответил Ник.
   – Ну, – игриво протянула София.
   – Можно услышать что – то более обнадеживающее? – хмуро спросил Ник.
   София ответила прямо, глядя в зелёные глаза и думая о том, что никто с такой надеждой на неё не смотрел, а её ответ давно никого так не интересовал:
   – Другой бы не поехал за мной, я знаю! – она помолчала. – Я очень хочу быть завоеванной, Ник! Очень!
   Её мягкая улыбка не оставила сомнений. К её ногам хотелось Нику положить весь мир, но… Пока что с глухим ударом к ним упала сумка Ника, он подхватил Софию на руки и закружил, будто она согласилась на что – то более важное, чем интрижка в отпуске. Нет, Ник не хотел, уже не хотел с этой женщиной обычной интрижки!
   Она смеялась, обнимая его плечи, он снова её целовал. Прохожие оборачивались на них.
   Не всё ли равно?!
   ***
   Ник пропустил Софию вперёд, следом вошёл сам и стеклянные, словно несуществующие входные двери закрылись за ними.
   Они выбрали эту неприметную гостиницу, где рассчитывали провести уютный «флорентийский» период своего путешествия. Всё броское отталкивало Софию, она предпочитала что – то маленькое и домашнее, что смотрелось мило; Ник предпочитал Софию. Потому маленький холл затерявшейся в тихом районе гостиницы был чем – то, что пришлось обоим по душе.
   Девушка у стойки администратора улыбнулась приветливо. Уже не в первый раз в этом городе София чувствовала себя чудесно, а рядом был Ник. Он сказал, опустив на пол багаж:
   – Найдутся у вас два одноместных номера?
   В гигантских размеров регистрационном журнале девушка беглым взглядом отыскала две свободных комнаты, протянула Нику ключи. София почти восхитилась Ником. Снова он не настаивал ни на чём, не требовал от Софии ничего большего. Он был заинтересован в ней, как в женщине, и заинтересован довольно сильно, но при этом сам провёл границы, не желая торопить события, нарушить идиллию. Он не хотел оскорбить или испугать Софию той необузданностью, что он мог бы продемонстрировать стоило ей этого пожелать. Он был мужчиной, и рядом с ним находилась немыслимо привлекательная женщина! Знала ли София о том, что он чувствует к ней чуть ли не с первой встречи?
   Однако, он хотел по —настоящему её завоевать, и начать решил с малого. Её сумку он отнёс в одну из снятых ими комнат, поставил в углу у двери и, обернувшись к Софии, спросил:
   – Как будто неплохо, да?
   София не ответила, подошла к окну, распахнула его настежь. Вид города покорил её, она обернулась к своему спутнику и сказала:
   – Здесь прелестно!
   – Рад, что тебе нравится!
   Ник улыбнулся и, несколько секунд полюбовавшись на Софию, сказал:
   – Я буду за стеной в случае чего!
   София скромно опустила глаза:
   – Надеюсь, твоя комната такая же уютная!
   Ник преодолел разделявшее их расстояние, поцеловал Софию самым невинным поцелуем из тех, что были у них до этой минуты:
   – Поужинаем вместе после того, как разместимся?
   – Да! – на поцелуй она ответила, а потом проронила мечтательно: – На этих улицах, чуть позже, мы найдём изысканный ресторанчик с вкусной кухней и потрясающим вином… Заняв столик, станем спорить о вкусах, будем злить официанта, и ещё он будет посмеиваться над нами…
   – Ммммм… Великолепно!
   – Мы будем целоваться, чтобы смущать людей за соседними столиками? – спросила София.
   – Обязательно! – весело ответил Ник.
   – Ты оплатишь мой ужин?
   – Нет, конечно, София!
   ***
   В поисках того самого «изысканного ресторанчика» Ник и София проделали пешком несколько кварталов. За весь день, наполненный тревогами, падениями и потрясающими взлётами, она очень устала и теперь едва передвигала ноги. Ник держал Софию за руку и вел за собой, как заправский навигатор. Она бы доверила ему не только поиск уютного местечка. Она была голодна, но утрачивала энтузиазм и надежду хоть чем – нибудь подкрепиться.
   – Ник… – жалобно сказала она.
   Мужчина остановился, повернулся к ней лицом, но не выпустил её ладонь:
   – Мы же у цели, милая! Чувствуешь?
   Где – то близко, и правда, был источник тончайшего, приятнейшего аромата. Съестное, источавшее этот дурман, манило, Ник прибавил шагу, и его очаровательная спутница, приободрившись, словно открылось второе дыхание, пыталась от него не отстать…
   ***
   София нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице: они всё ещё ждали заказ. Ник остановил её, взяв за руку. София спохватилась:
   – Тебе мешает этот звук!
   – Да просто бесит! – ответил Ник.
   Когда София, смущённо на него посмотрела, словно извиняясь, Ник улыбнулся ей с тем самым задором мальчугана, к которому она успела уже не просто притерпеться, а проникнуться. Он был готов позволить ей любые шалости, лишь бы не гасли от счастья её глаза. Её ладонь он прижал к своим губам, а потом, углубившись кончиками пальцев в волосы на затылке Софии, приблизил к ней лицо и поцеловал, так легко, как… Она подумала и сказала после, ещё ощущая на губах сладость поцелуя и вкус губ Ника:
   – Меня никто так не целовал!
   – Что за дурак откажется от твоих губ? – Ник был задумчив и серьезен, когда София, невинно – трепетная, хранящая в себе таинственность и всё же умеющая поделиться сокровенным, такая нежная, но глубоко уязвлённая, сидела рядом. Нику хотелось, чтобы именно он возродил в этой женщине что – то, что топтали другие…
   Над их головами раздалось покашливание. Ник и София, оказалось, занятые друг другом, не заметили официанта с подносом в руках. Увидев его, наконец, София отняла руку, звонко засмеялась и, сквозь смех, сказала:
   – Извините…
   И, снова, на этот раз прикрыв ладонью рот, рассмеялась, отвернулась.
   – Хм… – буркнул молодой человек невероятно дипломатично, поставил тарелки и бокалы перед гостями, увенчала красивую сервировку откупоренная им бутылка вина. Официант улизнул, оставив их одних.
   – Как неловко… – бесстыдно не устыдившись фривольного поведения, прошептала София.
   – Да уж, София! Неловко до жути! – весело подтвердил Ник, снова коротко, но напористо коснувшись её губ. – А знаешь, что будет совсем уж ужасно?
   Она отрицательно покачала головой.
   – Если остынет наш ужин! – Ник разлил по бокалам вино. – Аромат многообещающий, верно?
   ***
   – Я думаю… – София осушила бокал вина.
   – Интересно, о чём? – живо отозвался Ник.
   – Я думаю, что у меня развяжется язык, если выпью ещё хоть глоток! – ответила София.
   Ник тут же снова наполнил ей бокал:
   – Любопытно, что ты можешь сболтнуть! – пояснил Ник под её взглядом.
   София хохотнула:
   – Ник…
   – Да? – он словно век бы слушал её.
   Но София, вопреки самой себе, не нашла, что сказать и, вместо разговоров, подцепила на вилку еду, пригубила бардового вина.
   Даже молчать друг с другом им было приятно. Утерев салфеткой губы, Ник поднял свой бокал:
   – Выпьешь со мной? – спросил он.
   – А что я делаю последние двадцать минут?
   – Нет, не так! – он поднёс свой бокал к бокалу Софии, раздался мелодичный звон хрусталя. —За тебя!
   – И что во мне такого?! – нет, она не напрашивалась на комплименты, не ждала их. София искренне недоумевала.
   И что в тебе такого, София?
   Ник задавался этим вопросом уже несколько дней подряд. И ответ был неизменен и, кажется, мог только полниться эпитетами. Она была невообразимая! С этими ласковыми, несчастными глазами, с худенькими, бархатистыми на ощупь, уже чуть покрытыми бронзой загара щеками, с шёлковыми светлыми волосами, губами, которые должно целовать…
   Общались они мило и свободно, будто были всегда знакомы. Они могли бы стать друзьями. Нет, только не это! Софию должно любить…
   – Так что во мне такого?.. – повторила она.
   – Не знаю! – Ник отпил вина. – Ты скажи!
   София не воспринимала себя иначе, как неудачной попыткой высших сил сотворить совершенство. И за десять последних, как выяснилось, крайне бестолковых лет, только уверилась в этом. Она была ни важна, ни нужна человеку, которому по частице отдала себя. Отдала себя, слишком поздно поняв, что это была самая несуразная глупость. Как можно подарить то, что не нужно, бесполезно? И как можно ожидать отклика на дар, который не был желанен?..
   ***
   София не знала в себе никакой исключительности. Вероятно, в ней и вовсе не было никогда того, что можно любить и ради чего быть рядом. Патрик не остался!
   Наверное, не стоило портить такой хороший вечер слезами и огорчением; сейчас София была вполне способна сойти за женщину чьей – то мечты. Ник смотрел на неё так, будто мечтал о такой, как она, всю жизнь! Что ж, вполне возможно, у него просто плохой вкус?!
   Наверное, тень досады на себя промелькнула у неё в глазах, потому что Ник быстро потерял желание шутить, а, словно уловив горькую перемену в настроении Софии, постарался увезти её от темы, которую сам же поднял:
   – Помнишь мы говорили о свободе?
   София кивнула.
   – Куда ты вернёшься, насладившись ею в Италии?
   – Домой! – ответила София витиевато.
   – Хорошо! – хмыкнул Ник. – А где твой дом, София?
   – В Лондоне, всю жизнь там живу!
   – Уже кое– что! – Ник помолчал. —Жаль, что мы не встретились с тобой раньше, значительно раньше!
   София нахмурилась, не понимая, почему он так говорит:
   – Жаль? Не понимаю… И как мы могли бы встретиться раньше?
   – Я тоже с детства живу в Лондоне, Хэмпстед!
   – Вот оно что, Ник! Но это не удивительно: Лондон слишком велик!
   София склонила на бок голову, и Нику впервые показалось, что она по – особенному на него смотрит. Словно в её глазах он стал настоящим именно в этот момент. София снова спросила:
   – Почему ты жалеешь, что мы были не знакомы раньше?
   Ник погладил её по щеке, его глаза улыбались:
   – Я бы сделал тебя счастливой…
   Шепот Ника стих, а глаза стали ярче.
   ***
   Чёрная полоса в жизни Софии началась намного раньше встречи с Патриком Ричкоутом, хотя она, конечно, стала значительной вехой в несчастливой жизни.
   Задолго до неё София потеряла мать. Уход её, который София называла, жестко и понятно, смертью, был ужасен, предсказуем и ожидаем, ожидаем со страхом. И долго ещё молодая София помнила его. И до сих пор, наверное, винила себя в нём. Почему? Бог знает! Но можно ли убедить человека бороться за что – то, бороться с невидимым, но сильным врагом, бороться без желания борьбы?..
   И несколько следующих лет она не находила себе места, пока, наконец или к несчастью, не обнаружила, что стирается из памяти лицо матери, а всё, что связано с нею распадается, как карточный домик. София тогда, кажется, зализала раны, и принялась снова, на каждом шагу спотыкаясь, жить…
   А потом горизонт затмил тот, кого стоило бы обойти стороной. Ей всегда казалось, что Патрик её любил, а, может быть, просто она не знала ничего о любви, обманывалась и разрешала себя обманывать? Он лишь сносно относился к ней, а София принимала это за нежность… Он молчал в трубку, а она говорила себе о его занятости…. Он стеснялся её девчоночьей ласки, а она считала, что он попросту не романтичен… Она сказала, что беременна, а он хмыкнул и вышел из комнаты… Она была в больнице, поправляясь после выкидыша, а он не пришёл ни разу… Он знал, что малыша нет, и с облегчением вздохнул… Он стал уходить, а София рыдала в подушку… Он был слишком умён, а она стала дурой…
   Она глотнула вина, чтобы не заплакать, вспоминая о всей своей боли.
   ***
   Рука Софии, держащая бокал, дрогнула, и она поспешно поставила его на стол.
   – Я устала, Ник! – сказала она отстранённо, будто бы говорила не о сегодняшнем дне, а о всей жизни. —Я просто очень устала!
   Да, на этот раз София сболтнула больше, чем хотела! Ник понял это, иначе она не смотрела бы на него так печально. Как можно страдать, и страдать снова, а потом улыбаться светло и нежно, идя вперёд? Однако, она, видно, этому обучилась. Улыбка её вышла искренней:
   – Пойдём в гостиницу! Уже поздно! Слишком поздно…
   Она поднялась на ноги. Салфетка, до этого лежащая у неё на коленях, очутилась скомканной на скатерти. Ник поднялся следом за ней, оставил на столе достаточно денег, чтобы оплатить и еду, и вино, взяв Софию под руку, пошёл рядом с ней к выходу. Он не хотел думать о слишком темном вечере, о слишком гудящей голове, о моменте, когда стало слишком поздно…
   ***
   Ник проводил Софию до порога номера.
   – Доброй ночи! – сказал он, но руки её не выпустил. София смутилась.
   – Увидимся за завтраком? – спросила она, ей, почему – то не терпелось с ним расстаться.
   Ник понял это, отчего —то чувствовать эту женщину у него получалось лучше, чем делать что —либо другое. Ник чувствовал, что София подавлена и ей хочется остаться одной. Он бы поцеловал её, но прошлые откровения будто остановили его: он должен был дать ей подумать. В прошлых отношениях София не нашла ничего стоящего, и, наверняка, не стремилась ещё окунуться в воды той же реки.
   – Да, увидимся! – он отпустил её ладонь. – Обсудим за кофе, что будем делать!
   – Да!
   ***
   Утром Ник не дождался Софию во внутреннем дворике. Он отказался от принесённого кофе и тостов, поняв, что София опаздывает. В холле гостиницы Ник её тоже не нашёл, и подумал о самом для себя страшном. Неужели она снова сбежала?! Но администратор на его вопрос не ответила ничего вразумительного.
   Ник взбежал по лестнице на свой этаж, миновав свой номер, постучал в дверь соседнего. В этом номере он надеялся найти Софию. Сначала он постучал тихо, отозвалась ему тишина. Второй громкий стук тоже встретила тишина.
   – София, ты в порядке? – спросил он громко. Ник тревожился за неё, понемногу мысль, что София опять покинула его, оставила Ника, а на её место пришла другая: с Софией что – то не так! – София, ответь же! София…
   За дверью послышалось торопливое шлёпанье босых ног и невнятное бормотание. Потом тысяча запоров поочередного открылись, дверь распахнулась. На пороге стояла София, милая и заспанная. С всклокоченными волосами и остатками торопливо сбежавшего сна в глазах, она была очаровательна. София по-детски широко и естественно зевнула, не особенно тщательно прикрыв рот ладонью, Ник улыбнулся при виде её.
   – Я проспала, извини! – невинно сказала она. На Софии действительно был надет халат поверх ночной рубашки.
   – Ничего! – отозвался Ник. Его самые страшные опасения не подтвердились, София изумительная и непосредственная, обнаружилась там, где он оставил её вечером. – Я жду тебя во дворе! Будешь кофе?..
   Она уже начала закрывать дверь и сказала, вызвав хохот Ника:
   – Буду, желательно внутривенно…
   ***
   София с наслаждением вдохнула кофейный аромат и прошептала:
   – Прекрасно!
   Она спустилась во дворик свежей, скинувшей сон, взбодрившейся прохладным душем. От Софии веяло легкостью, будто прошлое осталось вчера, а сегодня она была открыта будущему. Но для будущего надо иметь силы в запасе, и София жадно проглатывала завтрак, кусок за куском. Ник поглядывал на неё, и ему всё больше её недоставало. Она сидела на расстоянии вытянутой руки, но словно уплывала далеко. Разве так могло быть? Она же так нужна ему!..
   – Так чем мы будем заниматься сегодня, София?
   Ник выудил из сумки карту Флоренции неизвестно, когда им припасённую. Он предложил маршрут прогулки, но София принялась спорить, желая прямо сегодня побродить по садам Боболи. Она жестикулировала, втолковывая незадачливому Нику, почему они должны оказаться в садах и дворце Питти именно сегодня и так отчаянно размахивала руками, что опрокинула прямо на карту стакан с апельсиновым соком. Когда изображение было безжалостно уничтожено, Ник покачал головой, как всегда, шутя выразив негодование поступком Софии и, уперев руки в бока, сказал:
   – Значит, сады!
   Он не смог отказать себе, и поцеловал её, едва только они закончили с завтраком:
   – Ты всегда добиваешься своего?
   – Может быть… – загадочно отозвалась София.
   ***
   – Откуда ты узнала об этом месте, София? – Ник заворожённо оглядывался вокруг.
   Они бродили по цветущим аллеям, поросшими кипарисами, уже несколько часов. Ник держал Софию за руку и, кажется, сделал уже добрую сотню фотографий.
   – Нравится? – проницательно спросила София. Она впервые общалась с мужчиной, который получал удовольствие от созерцания старинных сооружений и скульптур. Недавно они битый час стояли у фонтана Нептуна, и Ник упросил прохожего сфотографировать их с Софией вместе. Уходя, незнакомец отметил, что они прекрасно смотрятся вдвоём…
   – Спорю, когда-нибудь мы с тобой будем хвастать этим снимком перед нашими внуками! – сказал Ник.
   – Заманчиво! – улыбнувшись мечтательно, сказала София…
   … -Нравится? – спросила София.
   – Да, да! Так откуда ты узнала?
   София вырвала у Ника ладонь, и модельной походкой прошла вперёд, оглянулась:
   – Из путеводителя…
   Ник в пару шагов нагнал её, посмотрел в глаза.
   – Я не думала, что встречу тебя, – покраснев до корней волос, сказала София, – тебя, человека с картой Флоренции за пазухой!
   Она хотела было обойти его стороной, но Ник удержал её руку. Как полюбила она это, безусловно, нежное прикосновение! Ник ещё секунду глядел на неё, потом назвал по имени:
   – София!
   – Я не знала, что встречу тебя…
   Ник обхватил её лицо ладонями и, прямо посреди аллеи роз, целовал. Целовал долго и сладостно, и, наверняка, они возмущали этим редких прохожих.
   Но, если счастье их могло кого —нибудь возмутить и раздосадовать, они были не против!
   ***

   Они гуляли по аллеям, вдыхая насыщенный аромат множества цветов. Ник признал, что в жизни не видел столько красоты вокруг, но в то же время, находясь совсем рядом с женщиной, которую посчитал самой для себя красивой, говорил Софии под взрывы её смеха, что она обязательно затмит собой любой цветок.
   – Осторожнее, Ник! Когда всему придёт конец, я не смогу уже обойтись без таких слов! – говорила София, грустно заглядывая в будущее, где они всё же чужие люди.
   – Постой! Почему всё должно закончиться?
   София остановилась, заглянула в глаза Ника:
   – Когда ты возвращаешься домой?
   – Ещё не решил! – пожал он плечами. Он не любил ни загадывать, ни планировать события и поступки, а, после неожиданной встречи с Софией, стал даже страшиться этого. Они ведь были чужими друг другу людьми.
   К тому же…
   – Не хочешь спросить, к кому я буду возвращаться?
   София посмотрела на него оценивающе, и на самом краю её сознания возникла мысль, что он, вероятно, несвободен, недоступен, необходим кому —то другому, другой… Она не хотела знать, кто ждёт его дома, они лишь завели приятное знакомство в древнем городе. А на что списать их неоднократные, почти жаркие поцелуи?!
   – Думаю, нет! – ответила она.
   Он не был уже безразличен ей! И это вот – вот могло стать проблемой.
   ***
   Залы и коридоры Палаццо Питти София восприняла без прежнего трепета, подружённая в свои мысли.
   Ник крепко держал её руку, да, но сбежать она не собиралась. Что будет дальше? Они расстанутся рано или поздно, вернувшись каждый в свою реальность. Но можно ли говорить о расставании, когда двое не связаны ничем, кроме подобия романтики? София рассказала о себе всё, но услышать, узнать что – то о Нике боялась. Боялась обнаружить, что в Англии жизнь его налажена, он успешен, может быть, даже счастлив. Она представляла, как в Хитроу его, сошедшего с самолёта, встречают дети, жена с влюблённостью во взгляде… София представляла девочку около десяти лет с отцовскими глазами, весёлую и шумную, рядом с ней младшего брата с курчавой головой… Жена Ника, прелестная женщина, носила под сердцем ребёнка…
   Но тогда, что Ник делал в Италии один? И почему целовал её, Софию?!
   И почему она это позволяла?..
   ***
   – Что не так? Ты молчишь всё время, София!
   Они ужинали в гостинице после насыщенного дня. Ник смотрел на Софию, и аппетит его пропадал; женщина неохотно ковыряла в тарелке явно аппетита лишившаяся.
   – Да? – удивилась она.
   – Что с тобой? – допытывался Ник.
   – А кто ждёт тебя дома? – спросила София, уронив вилку. Глаза её горели каким —то пагубным интересом. Он был для неё никем, но она чувствовала, что может погибнуть от его ответа.
   – Это стало важно тебе? – изумился Ник. – Ты же не хотела знать!
   – Просто скажи! – нетерпеливо нахмурилась она.
   – Клои, – ответил он, и заметил, как взгляд её отчего – то гаснет. Видно, София вообразила себе женщину или девочку. – Моя собака…
   София явственно смутилась его словами. Может, она хотела уже укорить Ника в непорядочности по отношению к незнакомке. Она ведь сама была женщиной, удостоившейся предательства мужчины, и теперь всегда напоминала себе об этом. Она жалела себя, и ту, мнимую, неизвестную подругу Ника.
   – Ох, да… – зарделась София. – Да?
   Ник молча придвинул к ней свой стул. Теперь они сидели рядом, и Ник ласково поглаживал её волосы:
   – Ты, что же, подумала, что я давно и счастливо женат, и жена вот– вот родит мне ребёнка? А я, мерзавец, вместо того, чтобы быть с ней, приехал сюда, встретил тебя, и теперь обманываю вас обеих…
   София едва не прослезилась от облегчения и осознания собственной глупости.
   – Да…
   Обессиленная, она спрятала лицо на груди Ника, ощутила, как он обнимает её плечи, целует в макушку:
   – Глупышка…
   София шумно шмыгнула носом, унимая рыдания, вскинула голову, посмотрев Нику в глаза. Ник же ею любовался в эти краткие минуты:
   – Ну, что такое, милая?! – он по-прежнему прижимал её к себе. – Ты нравишься мне, очень нравишься! Только ты… Помнишь, я говорил?..
   ***
   – Да? – Нику нравилась робость в глазах Софии.
   – Да, София! – в доказательство он тронул её губы поцелуем, правдивым и нежным настолько, что София растратила все свои сомнения: Ник не мог ей лгать, здесь и сейчас, тогда и в будущем!
   Но будущего ведь не было, хотя губы его говорили иное? У них был роман, не долгосрочная связь, что обязана была сойти на нет! Неужели она так глупа, что за этим разглядела большее? Что является большим? Для Ника, для неё? Для Софии его объятия, его губы на её собственных уже были большим, но, однако, она поймала себя на мысли, уже не достаточным. А что же хотел Ник, что для него большее? И смог ли он в ней это обнаружить?..
   Роман? Какое громкое слово! Они вели себя не как влюбленные! Или она совсем не представляла, как они должны себя вести?
   С Ником ей было приятно и спокойно.
   ***
   Целуя Софию, Ник растворял в её губах своё прошлое. Оно рассеивалось дымкой, и лица бывших подруг таяли, сглаживались. Их, этих женщин, не существовало, они не имели права стоять в одном ряду с Софией, его вновь найденным сокровищем. Сколько в них было кошмарной неискренности, поддельной красоты, не своих желаний! Они жили, все, как одна, его мечтами, его графиком, восхищались его ужасной не идеальностью! Он чувствовал, что задыхается в обществе одинаковых кукол! Он избавлялся от них, он не был мужчиной рядом с ними…
   Рядом с Софией он чувствовал, как внутри него просыпается защитник, хранитель, тот, кто мог тревожиться, мог любить…
   Нику не казалось, нет-нет, он был влюблён в Софию!
   ***
   – Как бы ты не капризничала, сегодня я выбираю, куда мы отправимся, София! – сказал Ник за завтраком через несколько дней.
   – Хорошо! – без споров, просто ответила София, легко орудуя столовыми приборами, отпила воды из стакана.
   Ник ожидал от неё обычных милых препирательств, но София была, казалось, слишком поглощена едой, а потом, прожевав, сказала совсем неожиданное:
   – Ты принимаешь решения, как мужчина! – проговорила она. —Неважно, в каких ситуациях, но мужчиной ты должен быть и оставаться!
   Он смотрел на неё, будто увидел только сейчас. Да, он оказался прав, отделив её от всех прошлых его женщин. Она была уникальна, даже в этом суждении! Ник подумал, что с нею ему будет проще, чем с кем бы то ни было не потерять ни себя, ни мужчину в себе! Он верил, что такие женщины, как София, воспевают мужское начало… Но она не была его женщиной, и – ужасна эта мысль! – не захотела бы ею стать!..
   – Мы пойдём сегодня на мост Понте-Веккьо! – Ник сделал глоток кофе. -И да, его я нашёл на своей карте, на уцелевшем фрагменте!
   София расцвела улыбкой.
   ***

   Они шли по мосту, любуясь открывшимся видом. Течение реки Арно под ногами почти не отвлекало: здесь было самое узкое её русло. Они шли мимо магазинчиков и сувенирных лавчонок, в каждый из которых любопытная София норовила заглянуть. Ей нравилось это место, и Ник не сожалел, что привёл свою красавицу сюда. София радовалась, как ребёнок, разглядывая множество витрин с интересными вещицами. Ник улыбался ей, когда она делилась с ним своими впечатлениями:
   – Здесь так красиво… – поцелуй, – Ник, эта река потрясающая!
   Снова поцелуй – Ник стремился насладиться её жизнерадостностью.
   – А там я видела, – объятие – он не видел ничего и никого, кроме очаровательной женщины – девочки, которая проснулась в Софии, – такие милые вещи! Представляешь, ручная работа…
   Она чуть не хлопала в ладоши, но даже не подозревала, что всё больше и больше покоряет его, Ника! Блеск глаз, улыбка, весёлость и бесподобная сила жизни! Всё было в ней!..
   Ник крепко взял её за руку, едва они оказались перед витриной ювелирной лавки. Тут София сказала:
   – Меня никогда особенно не занимали украшения… – но Ник её, видимо, не услышал, хотя:
   – А вдруг там найдётся, что – нибудь, чего ты никогда не видела? Хочешь упустить возможность?
   – Резонно! – хмыкнула София.
   – Конечно! – подтвердил Ник, почти волоча женщину ко входу. —Когда ты начнёшь меня слушаться?
   – По-моему, я сегодня довольно послушна!
   – Только по —твоему, милая! – улыбнулся Ник, безуспешно пытаясь сохранить строгое выражение лица. – Пошли?
   ***
   Софии пришло на ум, что она бы не хотела видеть ни одного украшения, и, хотя она по своей воле перешагнула порог магазинчика, ей казалось при этом, что внутри неё что – то сейчас оборвётся. Но она постаралась довериться Нику, ведь он держал её за руку, что стоило дорого, слишком…
   Витрины блестели, взгляд Софии не мог задержаться надолго на чём – то одном. Она была поражена, шокирована и так взволнована, словно происходило нечто особенное.
   Пока София блуждала глазами по полочкам и витринам, Ник подошёл к продавцу, что —то ему сказал, на что мужчина средних лет понимающе кивнул. Спутница Ника так увлеклась созерцанием, что не обратила внимание на их короткий разговор, но, в конце концов, заметила вещицу, от которой не смогла оторвать глаз.
   – Будьте добры, покажите мне эту брошь! – попросила София.
   – Конечно-конечно! – владелец магазинчика оставил прилавок, ключом открыл витрину, под стеклом которой София обнаружила украшение. Едва брошка оказалась в руках женщины, она вслед за хозяином прошла к Нику:
   – Смотри! – София показала мужчине утонченную вещичку. – Правда, красивая? Я вспомнила, что не купила подруге подарок…
   – Она много значит для тебя? – догадался Ник.
   – Да! – быстро сказала София. – И она купила мне билет в Рим!
   – Так это ей я обязан тем, что мы повстречались? – Ник обнял её талию, незаметно для мужчины-продавца, притянув Софию к себе. – При встрече я обязательно поблагодарю её! Обещаю!
   – При встрече? – непонятно взглянула на Ника София, полагая, уже решив, что, после путешествия по Италии, её жизнь таинственным образом закончится, хотя она и останется в живых.
   Она протянула мужчине за прилавком брошку:
   – Я куплю это!
   Незаметно для Софии мужчины обменялись взглядами. Хозяин лавки сказал:
   – Сожалею, но эта вещь не продается!
   – Как? – растерялась София. – Но она же на витрине!
   – Сожалею! – повторил мужчина. – Эту вещь я не продам!
   – Но как же? – София мгновенно пала духом, посмотрела на Ника.
   Но он сказал только:
   – Дорогая, что поделать? Видимо, эта вещь такая уникальная… – он помолчал секунду. – Может быть, можно всё же что – то придумать, сеньор? Например, подарить что —то, что не продаётся?
   – Вы режете меня без ножа! – вскричал мужчина, вконец сбитый с толку.
   – Может быть, можно что —то сделать, если прелестная женщина желает только эту вещь?
   – Дайте мне брошь! – потребовал её обладатель.
   София, всё ещё сжимавшая украшение в ладони, передала её в руки мужчины.
   – Если прелестная женщина желает брошь… – продавец ловко упаковал брошку, протянул миниатюрную коробочку Софии, … -она должна её получить, если находится в Италии!
   Удивлённая София, задолго до этого выудившая из сумочки деньги, непослушными пальцами сжала квадратную коробочку, ответила неуверенной улыбкой на улыбку хозяина магазина, который раньше был суров, а теперь сказал:
   – Это подарок, милая синьорина!
   – Спасибо!
   Мужчина едва уловимо подмигнул Нику. Тот сказал, обращаясь к молодой женщине, которая становилась смыслом его существования:
   – София, дай мне пару минут, хорошо? Я кое– что узнаю!
   – Ладно! Я подожду тебя на улице?
   – Да, будет славно! – Ник поцеловал её в щёку и, дождавшись, пока София выйдет на улицу, покинув тесное пространство зала, развернулся к владельцу лавки лицом.
   – Благодарю Вас!
   – О, должно быть эта женщина Вам дорога! Рад был помочь! Надеюсь, она не раскрыла нашего розыгрыша?! В конце концов, всё вышло довольно безобидно! Хотя, признаться, я опасался её слёз… – отозвался хозяин. – Я думаю, ей подойдёт вот это! Будет очаровательно смотреться на её пальце!
   Он вытащил из витрины простое, не вместе с тем красивое обручальное кольцо. Наметанным взглядом он мгновенно, лишь секунду рассматривая пальчики Софии, определил размер кольца, которое придётся ей впору.
   – Да, это оно, поверьте!
   – Отлично! Я возьму его! – Ник вынул из внутреннего кармана бумажник, отсчитал купюры. – И ещё, конечно, за брошь сверху!
   – Да-да, достаточно! – пересчитал мужчина, убирая деньги в старенький кассовый ящик. – Когда планируете задать главный вопрос?
   – Как можно скорее! – улыбнулся Ник. – Спасибо…
   Не дождавшись ответа, он выскочил за дверь. Его место сейчас, и, как он планировал, скоро навсегда должно было быть подле Софии. Но в первые минуты счастливой эйфории он и представить не мог, что она откажется стать его женой.
   ***
   Ник держал Софию за руку, и боялся, что в этот самый момент теряет её. Кольцо лежало в его кармане, но он не смел заговорить с ней о том, что уже считал самым важным для себя, главный вопрос жизни застрял у Ника в горле. Дышать было сложно, Флоренция становилась постепенно одним из тягостных, но счастливых воспоминаний. Италия с непознанными ландшафтами призывала отправляться дальше. Призывала Софию.
   В последний свой вечер они гуляли по улицам долго, но в молчании. Ник не знал её планов, но спросить о них не поворачивался язык: он не чувствовал надежд Софии на новую встречу, в новом романтичном месте. Не чувствовал и не мог надеяться сам. Но София беззащитно жалась к нему. Она была очень странной…
   Ей не верилось, что Ник отпустит её, захочет отпустить. Но… Они мило провели время, даже сблизились, но, наверное, не так сильно, чтобы претендовать друг на друга. В её упрямом воображении Ник ехал за ней на край света… В её мечтах они виделись сегодня не в последний раз… В её сердце тлел огонек веры… Она молила, чтобы Ник вдруг был им согрет, но что – то мешало ей сказать. Но, уже у двери в номер, София сказала:
   – Поцелуй меня, Ник!
   ***
   Ложась тем вечером в постель, София думала о мужчине в соседнем номере. Она чувствовала тоску Ника, когда он касался её губ. Ей было бы хорошо, если бы она не знала точно: что —то стальной хваткой держит её вдали от него. Из —за неё, из —за себя завтра утром она должна сесть на поезд до Венеции. Должна оставить Ника позади. Но зачем?.. Она всё бы отдала…
   Она всё бы отдала, чтобы быть другой. Храброй, не боящейся риска, уверенной… Ей хотелось быть и чувственной, и чувствительной, ей хотелось быть желанной! Но она лишь желала сама! Ник… Его!
   Всю ночь София не смыкала глаз. Она гадала, чего хотел Ник?!
   ***
   София была больше, чем женщина, ускользающая от него. Ему было сорок с небольшим, а он только сейчас встретил женщину, для которой купил кольцо. Купил, но не спросил о том, о чём следовало. Может быть, они слишком мало ещё знакомы? Но ведь с другим, после стольких лет, дело не дошло до алтаря. Может быть, это не тот, другой, настоящий идиот, а они оба? Один, первый, испортил Софии жизнь, а затем предал, научив недоверию к людям, а другой упускал её прямо сейчас, и не делал попытки дать ей будущее, что отличалось бы от прошлого.
   Подкладку пиджака оттягивала коробочка с кольцом, но Ник пасовал. Чего он боялся? Он всё ещё думал, что услышит «нет!», и оно будет как хлесткий удар по щеке?
   Нет, он представлял себя рядом с Софией! Она ответила согласием, и всё продолжилось стремительно!
   Ник понимал теперь, что любит её и хочет! Но к химии это не имело отношения.
   Только что же хотела она сама?
   ***
   София меняла города. Теперь её встретила Венеция. Город влюблённых, город романтики! Но она не была влюблена, хотя опять любила и сильнее, чем раньше, а от романтики не было проку, хотя София всегда была до нелепости романтична. София оставляла романтику за бортом.
   Запружённая народом платформа вокзала внушала трепет. Больно было сознавать, что всем этим людям кто-то нужен, а она сама, кажется, утратила способность привязываться к людям! Она второй раз обманула Ника, и теперь глупо было просить у судьбы повторного чуда. Она не должна была искать снисхождения. Софии снова до боли хотелось и быть наказанной, и быть помилованной.
   Её кто —то неосторожно задел плечом, и тут же устремился дальше. София развернулась от удара, и в толпе, идущих навстречу ей людей, заметила знакомую шевелюру. Боже! Но в Бога София не верила! Она верила в снисходительность этого мужчины и вдруг поверила, что не всё ещё потеряно. Не спеша, оглядываясь и щурясь, сквозь толпу пробирался Ник Клэри.
   София, поудобнее перехватив сумку с вещами, кинулась к нему. Ей показалось, что в мгновение ока она оказалась в его объятиях, неизвестно куда подевав ненавистный, мешающий багаж.
   Да, это был Ник! Его запах обволакивал, опутывал её, как самые необходимые и надежные оковы. Она вдыхала его, наполняла им лёгкие, стремилась на случай запомнить каждую ноту невероятного, словно неземного аромата.
   – София! – он был и ошарашен, и рад.
   Обнимая мужчину за шею, она целовала его щёки, губы так долго, словно годами его не видела. Потом отстранялась от его губ, и долго всматривалась в лицо полными слёз глазами, шептала:
   – Ник, Ник, Ник… – и целовала снова, нескромная, жадная, соскучившаяся, виновная…
   Он улыбался, отвечая ей; София пылала, забылась в его губах, смутно ощущала, что Ник крепко обнял её талию, прижал к себе. Наконец она, ещё раз нетерпеливо его поцеловав, по —настоящему заплакала:
   – Я так боялась, что ты не поедешь за мной, что ты не вернёшься ко мне, что потеряю тебя… – она, не выдержав, спрятала лицо у него на груди, – так боялась… боялась…
   Ник ожидал, пока уляжется первое её потрясение. Потом, когда плечи Софии уже только чуть-чуть подрагивали, легко и нежно, он приподнял её лицо за подбородок, сказал серьёзно, думая, что не он даёт ей шанс, а она:
   – Не бойся теперь… я скажу тебе ещё кое-что! Я хочу, чтобы ты больше ничего не боялась… никогда!..
   Они обнимались на платформе словно бы целый век.

Глава 3. Венеция

   Они были странники, но не были больше одиноки. Ник был с Софией, а она – с ним, и казалось, мало-помалу они смогут о чём-нибудь договориться. За пару минут Ник осознал, что не вправе оставить Софию одну, и сел в последний вагон набиравшего скорость поезда до Венеции. Он знал: в одном из многочисленных купе следует в пустоту женщина, что смогла за несколько дней запасть ему в душу, покорить её. Как ни одна другая… Софию не хотелось ни на кого променять…
   – Как ты думаешь, какой сейчас день недели? Кажется, мы здесь давно, именно на этой платформе! – прошептала София, неохотно отстраняясь от Ника.
   – Идём! – Ник взял её руку. – Говорят, в Венеции красоты начинаются прямо с вокзала…
   София улыбнулась.
   – Проверим это, милая? – предложил Ник, делая шаг в новую жизнь.
   Но София почему – то осталась стоять на месте.
   – Что такое? – с тревогой в голосе, которую никто бы не смог подделать, спросил Ник, оглянувшись на неё.
   Они оказались на расстоянии шага друг от друга, и этот шаг уже был для обоих ужасным расстоянием. Они только недавно чуть было не разлучились насовсем!..
   София скользнула ближе к Нику и сказала:
   – Мне нравится, когда ты называешь меня так!
   ***
   В Венеции у них не было крыши над головой. Но, выяснилось, и каменная опора под ногами стала весьма ненадёжна, обратившись в воды бесконечных каналов. Они были узки, и как —то невероятно точно выверены так, что повороты, сменяя друг друга, не гарантировали окончание поездки.
   София была странно взволнована, и восторгом на её милом личике при виде жавшихся друг к другу особняков, мостов и подмостков, Ник упивался. Она крепко вцепилась в его руку, и вертела головой из стороны в сторону, надеясь ничего не пропустить. Глаза её блестели лихорадочно. Выглядела она по —настоящему счастливой, и её счастье было заразительно.
   Ник смотрел, как от ветра развиваются концы шарфа, повязанного на её шее. Он бы обнимал её, не стесняясь мужчину, управлявшего гондолой, но напомнил себе, что, вероятно, пока он для неё лишь попутчик и собеседник. А как она объясняла себе его симпатию к ней, касания, его поцелуи?..
   Чтобы прогнать до поры мысли о неизбежности любого исхода их встречи, Ник обратился к венецианцу:
   – Здесь поблизости найдётся гостиница?
   София глянула на него саркастически из —под длинных ресниц.
   – Карты Венеции у меня нет… – отозвался Ник.
   ***
   Там было довольно приятно. Это была гостиница, самая миниатюрная из тех, в которых они успели побывать вдвоём. Гондольер привез их к высокому двухэтажному особнячку с видом из окон на канал.
   Холл встретил их тишиной: в гостинице словно не было не души, но, может быть… Есть ли смысл приехать в Венецию, для того, чтобы сидеть в четырех душных стенах?
   Гостиница была заполнена до отказа. Им невероятно повезло, потому что единственный свободный номер достался им, кажется, не влюблённым друг в друга мужчине и женщине…
   Ник поставил их вещи на пол, услышал, как сзади закрылась дверь. София же по привычке прошла к окну с низким подоконником, раскрыла створки ставен, вдохнула свежести воды внизу:
   – Это просто невероятно… – София улыбалась…
   Ник теперь прижимался к ней сзади, приятно касаясь губами шеи.
   ***
   – Чем ты хочешь заниматься в Венеции? – спросил Ник несколько нежных минут спустя.
   София посмотрела на него и сказала то, чего не собиралась говорить:
   Не все ли равно?! – она неловко затихла. – Я хочу всё делать с тобой… что бы мы не запланировали…
   – Хорошо! – ещё теснее охватывая талию Софии, откликнулся Ник. – Тогда сегодня вечером я приглашаю тебя на свидание!
   – О, – протянула София.
   – Да! – неожиданно осмелев, он коснулся мочки её уха губами. – Наденешь для меня что-нибудь особенное? Лучшее вечернее платье, например!
   – Но все мои платья обычные, Ник! – она почти не чувствовала под ногами пола, поглощённая тем, что он делал и говорил.
   – Тогда надень любое! Лучшим оно станет на тебе!..
   ***
   – Хочу освежиться перед выходом! – заявила София. —У нас есть время?
   – Сколько нужно! – кивнул Ник.
   София подошла к нему, сидящему в кресле, склонилась над Ником и поцеловала в губы:
   – Хорошо! – улыбнулась, как будто ничего не произошло, и прошествовала в ванную, по дороге прихватив полотенце.
   Она, кажется, напевала что-то в ванной, но Ник не стал бы утверждать наверняка. Она, кажется, была слишком сейчас счастлива, чтобы в груди её этому огромному чувству, счастью, было свободно, и оно не рвалось бы наружу. Но и об этом Ник мог догадаться лишь смутно…
   Ему самому уже не терпелось предложить ей руку и сердце. Он ждал, он медлил с другими ради этой женщины, и жизнь проходила стремительно в неизвестности и бессмысленности. Сейчас весь смысл прожитых лет сконцентрировался в хрупкой, миловидной – о, нет! – самой красивой женщине, и ждать более не хотелось. Он встал, пытаясь мысленно подобрать для Софии нужные слова, подошёл к окну, вгляделся в небо. Неужели прошло так много времени? Медленно сгущались сумерки…
   Шум воды за стеной не был слышен, но Ник не сразу это заметил. Потом дверь в ванную комнату отворилась. Ник оглянулся. София была одета в банный халат, и даже дыхания не было слышно, так она была умиротворена. Не обратив на Ника никакого внимания, она, выглядевшая измотанной, прошла к постели, и, ни слова не сказав мужчине, легла на живот поверх покрывала, уложила голову на подушку и только тут пробормотала:
   – Я так устала, ужасно хочу спать…
   София пошевелилась, устраиваясь удобнее, и затихла.
   ***
   Ник не понял, что произошло. Он подошёл к кровати, услышал мерное дыхание Софии. Она, правда, спала глубоким сном, сладко, по —детски сопела носом. Трогательная, словно ребёнок, она была беззащитной и такой влекущей в то же время, что Ник склонился над ней, погладил по голове. Ей, наверное, снилось что —то хорошее; София едва заметно улыбалась. Он накрыл её лёгким одеялом, и отошёл к дивану, на котором ему предстояло скоротать ночь, прошептал:
   – Ещё много времени!
   Ник взбил подушку, лёг на диван и, посмеиваясь про себя, подумал, что так смешно и мило, ни одна женщина не отказывалась идти с ним на свидание. Он надеялся, что утром они от души посмеются над этим, а спустя много лет это станет их семейной историей.
   ***
   София ещё спала, свернувшись калачиком, когда в номер, по просьбе Ника, принесли завтрак. Он только сейчас с разочарованием подумал, что совсем не знает вкусов Софии в еде, хотя, видимо, она была не очень большой привередой. Нику предстояло много выяснить о ней. Как можно не знать ничего о собственной Удаче?!
   Он поставил поднос у прикроватного столика. Уселся около Софии, и поцеловал её в щёку, призывая проснуться. Она открыла глаза, показавшиеся Нику, как никогда изумительными, подслеповато сощурилась, а потом, наконец, полностью проснувшись, зевнула и улыбнулась, тут же смутившись своей естественности. Она уже почти не стеснялась его присутствия рядом. Она уже почти считала его родным человеком. Это пугало её, но было непреложным фактом.
   – Доброе утро! – он улыбнулся.
   Ей показалось, он забрал у неё возможность поздороваться с ним, и поэтому, вместо приветствия на словах, София приподняла голову и поцеловала его, кратко, наивно, не обещая, но и не требуя обещаний. Жаль, он ведь хотел пообещать ей весь мир со дня на день. А потом, все оставшиеся годы исполнять это обещание!
   – Ты голодна, надеюсь? – Ник помог ей сесть, а когда София кивнула, поставил перед ней поднос.
   София облизнулась, вызвав улыбку Ника – до чего же она была непосредственна! – и сказала:
   – Я очень проголодалась! – последний раз они ели во Флоренции. – А ты?
   – Как волк!
   Первое, о чём спросила София, принявшись за еду и с удовольствием запивая божественный завтрак соком, было:
   – Так, чем займёмся сегодня?
   – Нам бы наверстать вчера, София! – ответил Ник.
   Она даже не донесла вилку до рта:
   – Что это значит?
   – Вчера я планировал с тобой первый наш романтический вечер, ты была согласна, но сказала, что хочешь привести себя в порядок!
   София кивнула.
   – А потом ты просто заснула! Прошла мимо меня, скользнула на кровать и проспала до утра!
   София решила, прежде, чем расхохоталась, что надёжнее будет положить нож и вилку на поднос:
   – Неужели?! – она разразилась смехом. —Прости, это чудовищно…
   – Вообще —то это было очаровательно! – вставил Ник.
   – Но всё же ужасно! – продолжая хихикать, ответила София. —Я разочарована своим поведением!
   Сказав это, она села ровно, расправила плечи и гордо задрала нос. Её вид позволял Нику не беспокоиться о том, чувствует ли София себя неловко: она была совершенно собой довольна. Она дурачилась напропалую, словно завтра её предстояло то, что она не успела ещё осилить, закончить, словно завтра её предстояло повзрослеть.
   Ник смеялся, глядя на неё, тянулся к ней, и, заключив в объятия, целовал.
   ***
   – Мы, наверное, прошли уже половину города?! – с удовольствием сказала София, опираясь на руку Ника. Он был будто бы намерен всю жизнь открывать ей красоты и вёл её по сказочно – прекрасным улицам Венеции, балуя время от времени объятиями и поцелуями. – Да?
   Ник пожал плечами, рядом с ней забывая о любых расстояниях:
   – Ты устала?
   Он никогда бы не забыл, впрочем, спросить беспокоит ли Софию что-нибудь.
   – Нет! – ответила она. – Я никогда не чувствовала в себе столько сил и бодрости…
   София нисколько не слукавила. Она была готова прямо сейчас, сегодня пройти такое же расстояния бок о бок с Ником. В такие моменты она говорила себе, что хочет как можно больше с ним успеть. Понемногу, иногда слишком уж медленно, она начинала ощущать, что Ник становится её мужчиной. А была ли она или могла бы стать его женщиной?..
   Безусловно!
   Она снова ждала поступка. Но, на этот раз, мужчина, на которого она полагалась, был настоящим.
   – Идём дальше? – спросила она.
   ***
   Калейдоскоп увиденного кружил ей голову. Софии казалось, что она потеряет рассудок от восторга, который встречал её на каждом углу. Впечатления требовали выхода, и она щебетала, впервые за долгое время встретив в другом человеке неподдельный интерес к тому, что она говорит, что чувствует.
   Ник смотрел на неё, и она преображалась. Он видел в ней, нашёл в ней ту молоденькую девочку, которой она, наверное, была тогда, при знакомстве, обернувшемся в итоге личной её катастрофой. В Софии никто не культивировал эту подвижную весёлость, эту ненавязчивую способность светиться изнутри, её приучали долгое время жить спокойно, без огня, без заинтересованности окружающим. Дело было не в том, что она могла испытать, дело было в её отношении к испытанному. Она была удивительная…
   На площади Сан-Марко она кормила голубей, вертелась вокруг своей оси, осматриваясь кругом, нетерпеливо взбежала на ступени Собора, едва дышала, созерцая Дворец дожей, и тянула Ника за руку, поражая его своим стремлением к новизне. Она была стремительна, быстротечна, но и вдумчива, ни одного слова она не потеряла при описании своих чувств, словно Ник, человек, нежданно её обретший, должен был узнать все подробности её внутреннего мира. Ему казалось, что сейчас она намного моложе его самого, но пропасть между ним и нею не становилась шире. София позволяла ему не отстать, она чувствовала с ним единение сродни духовного родства. Он хотел, чтобы оно лишь крепло.
   Они с удовольствием прогулялись до рынка Риальто, издали насмотревшись на мост, чуть ли не чудо архитектурной мысли. Потом уже Ник потянул Софию дальше.
   – Что ты придумал? – спросила она, желая следовать за Ником всюду.
   – Любишь сладкое, дорогая?
   София не ответила ему, но с радостью отметила своё новое имя, которым Ник её нарёк.
   ***
   Они пили кофе в легендарной булочной, София, наплевав на собственный завет не есть много сладостей, наслаждалась изысканными пирожными. Ник наслаждался Софией.
   – Великолепный… кофе! – сказала она…
   Они сидели в булочной долго, настигнутые, наконец, усталостью после прекрасно проведённого дня.
   Потом Ник накрыл плечи Софии своим пиджаком, молча взял её под руку и повёл в гостиницу. Всё расстояние они преодолели на лодке, решив, что ужасно устали. Умиротворённые, довольные истекающим временем, именованным «сегодня», они вернулись в номер, который ещё несколько дней могли считать домом.
   София, с облегчением разувшись, прошла в ванную и вернулась, свежая после дневного жара, вдруг, смелая, села около Ника на диван, уютно прижавшись к его телу. Ник вынул из чехла её фотоаппарат:
   – Посмотрим снимки? – сегодня они снова нагрузили пленку множеством кадров.
   – Давай! – охотно согласилась София, устраиваясь на сидении и взяв Ника под локоть. Мужчина улыбнулся, защёлкали, сменяясь, слайды. София изредка комментировала:
   – Удачный кадр!.. Повезло со светом… Милое местечко…
   Ник, рискуя снова прослыть наглецом, уместил ножки Софии у себя на коленях и теперь гладил её кожу. Уходила усталость, и София не думала сопротивляться нежности.
   Кажется, их вскоре ожидал следующий этап…
   София и заметить не успела, а Ник уже сел к ней совсем близко, отложил фотоаппарат в сторону и, положив одну руку женщине на талию, другой рукой коснулся её лица, и уверенный в правильности происходящего, поцеловал Софию.
   Она прильнула к нему, не возражая против того, чтобы…
   ***
   Ник ждал ее в холле гостиницы, поглядывая то и дело на наручные часы. София уже опаздывала к условленному часу, но Ник – удивительно! – не чувствовал раздражения. Да, со всеми своими подругами прошлого он много раз чувствовал его, а ещё, пожалуй, разочарование… собственным выбором спутницы! Все они были красивы, некоторые даже были очаровательны, но среди них не было такой, что могла бы теперь конкурировать с Софией.
   Но разве это было необычно? София – его наваждение, все остальные – лишь бледные тени… С Софией Ник чувствовал, как сходит с ума, с другими рассудок его был до омерзения ясен!
   Он ждал её… И не сейчас… Он давно её ждал!
   ***
   Она сходила по лестнице, но Нику отчетливо виделось, как она спускается с небес. Лёгкая походка, раскованные движения, грациозные манеры… Кисть руки, скользящая по перилам, гордо расправленные плечи, чуть не королевская осанка. Непринуждённость каждого жеста…
   В тусклом свете глаза Софии искрились, как звёзды. В этом полумраке её лицо казалось совсем бледным, а хрупкость представлялась непорочностью. София замерла нерешительно у подножия лестницы, они встретились взглядами, и Ник почувствовал в женщине пробуждающуюся неловкость, а в себе – потребность сейчас же прогнать её. Но не мог сдвинуться с места – красивая женщина напротив пригвоздила его к полу. Он рассматривал её, почти бесстыдно…
   София…
   Элегантная с головы до ног, София улыбалась едва заметно, нарочито небрежно поправив волосы, уложенные безупречно. Очередной взмах ресниц заставил Ника по —новому трепетать. София улыбнулась явственнее – она теперь понимала, что очаровывает его, и её оружие, неподдельная красота, такая естественная, что не требовала никакого акцента, штриха, оттенка, была ей союзницей.
   Платье шло ей, подчеркивая женственность. Стройную талию обволакивал лиф, а ноги таинственно, будоражаще прикрывал струящийся подол. Прикрытые колени давали ей больше шика, чем любой откровенный наряд. София была по —особенному соблазнительна, пикантна, как ярчайшая пряность, необыкновенна, как самая первая головоломка, придуманная человеком или Небом!.. Оказалось, она играючи держится на высоких каблуках… Как Ник и подозревал, София в один миг стала взрослой. Её, обратившуюся в роскошную женщину из тогдашней молодой девушки на Испанской лестнице, он бы уже не узнал в толпе!
   Но любил бы её так же нежно…
   ***
   – Я подумал, не подняться ли к тебе! – Ник подошёл к Софии, приобнял за талию и поцеловал в щёку.
   – Проверить, не заснула ли я? – спросила она.
   – От тебя всего можно ждать! – с напускной суровостью заявил Ник, но сразу же улыбнулся. – Вдруг ты бы захотела сорвать и этот особенный вечер?!
   София хмыкнула:
   – А чем же он особенный?
   – Ну, – протянул Ник, вручив ей букет цветов, который прятал за спиной, -я впервые дарю цветы!
   – Мне повезло! – сказала София, внимательно посмотрев в лицо мужчины, а потом: -Поцелуй меня!
   – Почему бы и нет! – ответил Ник, но отчего —то медлил.
   – Ник! – возмутилась София.
   Он усмехнулся:
   – Ну, да-да, я – негодяй…
   А затем поцеловал её с такой страстью, которую, показалось Софии, она никогда не вызывала, не смогла вызвать у Патрика. Чёрт… Сейчас только о них… О Нике и Софии! Третьим нет места!
   Когда его губы уже не заставляли её краснеть, София спросила:
   – Что —то ещё уникальное случится сегодня, Ник?
   Он взял её под руку, повёл к выходу из гостиницы:
   – Да! Я надеюсь, тебе понравится!
   – А что это будет?..
   Любопытная девчонка в Софии вызывала в Нике особенную привязанность. Она – странно, невероятно! – будто была похожа на другую девочку, будущую дочь Ника и Софии.
   Он стал о ней мечтать так же часто, как уже много дней мечтал о её будущей матери, Софии… Но он не ответил на её вопрос.
   ***
   Они танцевали.
   Кажется, все другие пары расступились, едва только София порхнула на паркет. Она и забыла уже, что любит танцевать! Он, тот, человек уже без имени, ненавидел с ней танцевать, противился касаться её, обнимать, вести её в танце… Он противился любить её, а она не замечала!
   У себя на талии София чувствовала ладони Ника, и ей представлялось, что именно эти, а не чьи —то другие руки созданы для неё, а она родилась, чтобы оказаться в объятиях именно этого мужчины. Прошлое стало прозрачным и жалким, но самой себе жалкой София больше не казалась. Она лишь теснее прижималась к груди Ника… вдыхала аромат его одеколона…
   Она запрокинула голову, вглядевшись в лицо мужчины, но, уловив несвойственное Нику напряжение, спросил с тревогой:
   – Что с тобой, Ник? Ты задумчив, закрыт… – она вдруг сама скинула умиротворение с плеч. – Что —то происходит не так?..
   Он чуть сжал её руку, а затем поцеловал тыльную сторону кисти, улыбнулся:
   – А как ты думаешь?
   София чуть нахмурилась:
   – Думаю, что не люблю загадки!
   – Не будь букой! – нежно наставлял Ник. —И идём отсюда? Хочу остаться с тобой наедине!
   София оглянулась по сторонам:
   – Да, здесь слишком людно!
   София с притворной невинностью улыбнулась. Ник порывисто обнял её, приподнял над полом, закружил:
   – Обожаю тебя! Обожаю тебя, София! – и целовал, алчно завладев её губами.
   Она засмеялась звонко, а когда Ник опустил её на пол, с удовольствием почувствовала свою ладонь в руке Ника.
   Они бежали прочь, на воздух, на улицу, к единению…
   ***
   – Клянусь, это был лучший вечер в моей жизни! – в сердцах объявила София, вдохнув вечерней прохлады.
   – Он не закончился! – Ник остановился, встал напротив Софии, глядя ей в глаза. —Родная…
   Он надеялся, что ей понравится это обращение, и она уже никогда не откажется от него. София смотрела на Ника с непониманием, она не знала, конечно, что прямо сейчас происходит что —то невероятное. До Рима с нею случались только банальности, она привыкла… Ник ещё держал её руку.
   – Я всё думал, как сказать тебе…
   – О чём?.. Милый! – София не знала, как Ник отнесётся к сказанному ей.
   – Я… я влюбился в тебя! Понимаешь? Я так сильно… влюбился в тебя! – он потянулся к карману рубашки, поправив сам себя: – Нет-нет, я люблю тебя, София!
   Он замолчал, доставая обручальное кольцо:
   – Мне сорок три, а я впервые за долгие годы влюбился… Даже смешно, верно? Но я хочу спросить тебя… Ты выйдешь за меня?
   Ник почти смутился, и София поняла это. Впечатлённая, она сказала, мягко улыбнувшись:
   – Это вовсе не смешно, Ник! Я чувствую то же! Никогда так счастлива не была… Я всё думала, что не достойна этого вопроса…
   Она плакала, когда Ник надел идеальное кольцо на её палец. Когда ответ был уже очевиден, она потянулась к Нику и прошептала:
   – Я очень хочу за тебя замуж… Тебе кажется, я готова?..
   ***
   Софии даже пошевелится не хотелось. И, мало того, она не могла.
   Она заснула в объятиях Ника, спокойная и счастливая. Ник тоже заснул, успокоенный; тем вечером София сказала: «Да»!
   Однако…
   Посреди ночи он проснулся от её всхлипов. София старалась вырваться из рук мужчины, плакала, не просыпаясь. Ник крепче прижал её к себе:
   – Что такое?.. София, проснись!
   Он коснулся губами её холодного лба. Она, встрепенувшись, открыла глаза. Сконцентрировав взгляд на лице Ника, сказала:
   – Было так страшно, Ник… Страшно!
   – Плохой сон?!
   – Плохой, – подтвердила София, дрожа, – мне приснилось, что ты со мной несчастлив! Несчастлив, понимаешь?
   Последнее она почти прокричала, ужасно испуганная, и снова попыталась освободиться.
   – Тише, тише, милая! Ну, что ты? – свобода больше никак не принадлежала этой женщине, и своими объятиями Ник это доказал. – Это просто дурной сон…
   Да… -София изловчилась и села на постели, натянув одеяло. – Но я боюсь… Вдруг я не сделаю тебя счастливым, и ты меня… возненавидишь?
   Ник не в силах был сохранить серьёзность. Сел рядом и снова заковал Софию в свои объятия, широко улыбнулся:
   – Ну, что за ерунда?.. И взбредет же!
   Они теперь почти соприкасались лбами, Ник видел перед собой её глаза, он мечтал о её поцелуях…
   – Это невозможно, поняла?
   – Да…
   Он коснулся её губ, трепетно, нежно, пробуждая в ней невероятные эмоции, какие возможны, если вдруг стоящий на земле, человек нежданно взлетел бы к седьмому небу. Легчайшие, поцелуи Ника становились всё более уверенными, в них появилась дерзость, напор, которыми он делился с Софией. Его невеста – Боже, невеста! – тонко чувствующая его страстность, но слишком глубоко сомневающаяся в собственной чувственности, отвечала ему, поощряла его. Но словно не могла позволить больше…
   София отстранилась от Ника, пытливо, требовательно посмотрела в его глаза. Её ладони мягко гладили мужчину по лицу. Она спросила шёпотом, сказав ему что —то тихо на ухо.
   – Невероятно! – горячо заверил Ник.
   – Хорошо… – задумчиво сказала она, лишь на секунду переведя взгляд на губы Ника, но потом снова вскинулась и тем же шёпотом спросила его о чём —то опять.
   – Невообразимо, любимая! – с прежней горячностью ответил Ник.
   Она улыбнулась, прижалась к его губам поцелуем, но тут же отстранилась, неуверенность сквозила во взгляде и в каждом движении. Как же он, Ник, хотел отучить её от этой робости, как хотел открыть новые горизонты, вознести её к новым вершинам!
   Он понял, что ей нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями, определиться в собственных желаниях. Свои порывы Ник сознавал, но не хотел торопить женщину, которая была, на его взгляд, слишком невинной. Он хотел избавить её от убеждения, что она дурна! Кто внушил его?!
   ***
   Ник целовал её, казалось, век. Целовал, не настаивая ни на чём, уверенный, что едва София поверит ему по —настоящему, желание захлестнёт её, неутолённая жажда возьмёт верх над непорочностью, с которой София пока что слита воедино. И как только это случится, вместе с самой желанной женщиной, внутри которой буря подавляемых страстей, нерастраченная безумная любовь, он окажется у ворот Рая…
   Она вдруг стала податливей, мягче, что —то подобное ненасытности почувствовалось в ней. София прижималась к губам Ника и, великолепная, глухо постанывала от удовольствия. Ей хотелось, чтобы он целовал её так всю жизнь… Она чуть запрокинула голову, обнажив шею… Он с нею, обжигает дыханием, ласкает кожу. Она хочет ему принадлежать, сегодня, вечность…
   Ник торопливо расстегнул верхние пуговицы на её ночной сорочке. София ответила на его движение восторженным выдохом. Ещё немного и ей стало бы нечем дышать, такое напряжение скопилось внутри, а Ник не разрешил ей, по счастью, даже опомниться, быстро стянув с плеча рубашку и впившись губами в тёплую кожу. Он сделал бы ей больно своими прикосновениями, если бы не стремился быть с ней нежным, если бы хотел показать ей свою силу и нетерпение, но Ник твёрдо решил ласкать её, пока не пробудится в Софии потребность в его мощном мужском начале, пока она не захочет сама его власти над собой.
   Ник слышал её шумное, наполненное сладостным предвкушением продолжения дыхание. Она готовилась к чему – то новому с ним. Она становилась женщиной, будучи ею… Как странно, она так много лет не знала этого чувства, лёгкости обретения себя с другим, она столько лет потеряла рядом с тем, кто уничтожал в ней всяческие стремления, все желания, все возможности… Он почти уничтожил всё, что Ник теперь восстанавливал из руин… Погубленная женственность…
   – Ник, Ник… – шептала она, жарко трогая губами его висок. – Ник…
   Она звала, и он, отвлекшись, взглянув ей в глаза и удивившись их бархатистой черноте, сказал:
   – Я рад, что тот идиот отказался от тебя…
   ***
   София рассмеялась переливчато, взяла ладонь Ника в свою, поцеловала кисть. А потом прожгла мужчину взглядом, веля следовать за собой.
   София немного сдвинула вниз одеяло, которым прикрывалась и, не отпуская Ника, уместила его ладонь у себя между ног. И тут же метнула на мужчину дерзкий, вызывающий взгляд, но спросила:
   – Мы не торопимся?
   – Нет! – ответил Ник. —Чего бы ты хотела, милая?
   Щёки Софии порозовели, она отвела глаза и сказала, очень резко утратив всю решимость:
   – Тебя… – помолчала, но добавила уверенно: – Я хочу тебя, Ник!
   – Дорогая… – он коротко, но страстно поцеловал её.
   Какое – то мгновение он смотрел ей в глаза, а потом, улыбнувшись Софии, провёл ладонью по её бедру, заставив женщину вздрогнуть.
   – Тише… – его мягкие движения вынудили Софию развести ноги шире. – Тебе приятно?
   – Да, да, пожалуйста, продолжай! – торопливо попросила она.
   Тогда Ник ощутимо и смело коснулся её между ног. Он был решителен и настроен постепенно довести её до исступления. Ему было интересно, какой она бывает в порыве страсти, и может ли она отдать её всю, если её об этом попросить. Его касания распаляли её, медленно, но Ник чувствовал, что сможет подарить Софии настоящее блаженство. На её лице ожидание сменялось сладкой мукой, нетерпением, а потом радостью, слишком похожей на восторг. Она обняла Ника за плечи, и его почти уже грубые ласки, вырывали из её груди стоны и бессвязные просьбы.
   Он целовал её губы, щёки, прихватывал губами мочки ушей:
   – Ты невероятная…
   София почувствовала, что он снимает с неё пижамные брюки, бельё, а потом уверенно и нагло, вожделенно оглаживает воспалённую, изнывающую плоть.
   – Ник! – София услышала в тишине собственный вскрик.
   Он был уже внутри неё, и она горела, желающая отдаться ему по-настоящему. Он любил её, и София это знала. И чувствовала…. Она подчинялась его движениям внутри себя, потворствовала им, уже необузданная. Вдруг подумалось, что вовсе не стыдно то, что, вероятно, произойдёт через пару минут. Она двигалась в такт с его действиями, ерзала, приподнималась на постели, всё сильнее обхватывая плечи мужчины. Он вёл её, и, она надеялась, был доволен тем, как она вела себя, как реагировала на все его движения. Она подходила к пику, и шептала:
   – Ник, разве такое возможно со мной?!
   Она задрожала в его руках, выгнулась, и поддерживаемая Ником, опустилась на подушки, ещё переживая сладость экстаза. София прикрыла глаза на миг, потом вздохнула тяжело, словно размещая в груди всё совершенство момента, а затем взглянула на Ника. Глаза её были влажны, она была взволнована, воодушевлена и… счастлива! Даже глаза её улыбались:
   – Ник…
   Мужчина смотрел ей в глаза участливо:
   – Как ты, любимая?
   ***
   Она сказала, вполне понимая, о чём просит:
   – Я хочу по-настоящему, Ник, сейчас…
   Он погладил её по влажной щеке:
   – Уверена?
   София кивнула, и от неё повеяло ожиданием. Пока она была терпелива.
   Ник осторожно уместился над ней, улыбнулся, глядя, как поблескивают её глаза, поцеловал Софию. Уголок губ, пылающая щека, ухо:
   – Всё, что хочешь… – прошептал Ник. Его дыхание щекотало кожу.
   Софии хотелось смеяться, но она, наоборот, была серьёзна, сосредоточена на пришедшей к ней мысли, оставалось только высказать её:
   – Мы не делаем ничего предосудительного?
   – Нет, милая! Двадцать первый век…
   – Так не постоянен, правда? – перебила его София. – То есть, мы же могли не встретиться…
   Клэри накрыл её губы поцелуем, а после сказал:
   – Хорошо, что встретились?
   Задумчивое выражение на её лице смелось озорством, улыбка стала радостной:
   – Да-да… Поцелуй меня ещё…
   Её зажатость, которая то сковывала Софию, делая её робкой, вселяя в неё сомнения в правильности происходящего, то отступала, давая ей возможность бежать от самой себя, бежать навстречу переменам, познать некие запретные, но простые истины, подстёгивала Ника. Его губы на сладко-пряных губах Софии, его ладони на бархатистом горячем теле… Он раскрыл полы её сорочки, видя, наконец, её всю, не приземлённую, но земную… Острые ключицы под влажно блестящей тонкой драпировкой кожи, сердце, тяжело, волнительно бьющееся в груди, потрясшей Ника красотой… Он смотрел на Софию, восхищаясь, а она чуть робела под его взглядом….
   – Могу я?.. – спросил он.
   Она прикрыла глаза, стремясь успокоится и наслаждаясь его вопросом. София ответила:
   – Да…
   Кончиками пальцев он скользил по рёбрам, а затем, уже получив согласие, нежно, но чувственно, с ласковой силой, опустил ладони на её грудь. Он гладил её, пробуждая в Софии желания, которых стоило бы постыдиться, но она только позволяла себе желать смелее.
   – Прекрасно… – только и сказала она, когда поглаживания стали резкими, ощутимыми и немного болезненными; она хотела, чтобы Ник всегда так ласкал её тело…
   Он умел доставить наслаждение, это было явно. С ним хотелось продолжения, и неизведанные тропы не пугали, она хотела пойти дорогами грядущих удовольствий… тела, души…
   Непослушными пальцами София стянула с мужчины футболку, бросила на пол. Её ладони оказались у Ника на груди, замерли подрагивающие пальцы, а затем поползли ниже, пресс, низ живота и, наконец, то, что отличало их друг от друга, но, неизменно, толкало таких, как они, к единению. Ладони Софии легли на отвердевшее от страсти естество Ника, легли, коснулись требовательно, и сдержаться Ник не сумел:
   – Ох, София! – её глаза сверкнули плотоядно. – Что ж ты делаешь?!
   – Не говори, что я не должна это делать!
   – Если продолжишь, я вообще не смогу ничего сказать! – заметил Ник.
   – Тогда ещё только одно… Пожалуйста! – сказала она, но слова эти не звучали милостиво. Ника она щадить не собиралась.
   – И когда я успел тебя испортить?! – удивился он, прижавшись к её телу, тесно, но ненадолго, а затем…
   ***
   Ник отнял её ладони от своего тела, приподнявшись, сам быстро избавился от штанов, белья. Они так остро теперь ощущали тела друг друга, горячий, пылающий возбуждением атлас кожи, потаённые изгибы, власть, разделённую почти поровну.
   На ресницах Софии повисли капельки слёз:
   – Я … – проронила она. – Я так хочу этого! Ник…
   Звук собственного имени послужил для мужчины призывом. Аккуратно, с такой нежностью, что была раньше ему несвойственна – он владел женщинами, которых вряд ли любил, как Софию! – он проник в её тело, и его любимая вздохнула свободнее. Он дополнил её, они были частями целого, и теперь мозаика собралась.
   София чувствовала, что так и должно было быть! Но как давно? София чувствовала возрождение! Она, впускающая его, льнущая к Нику, ощущающая лёгкость от его присутствия, хотела, чтобы так было всегда. Она отдавалась ему, и он принимал её великий дар с благодарными поцелуями полуоткрытых ярких губ, готовых к бесконечным поцелуям.
   – Любимый… -шептала она, когда он позволял ей что-то сказать, отпуская губы.
   Руки Софии гладили его спину, изучали позвонки, поясницу, мягкость плоти ниже спины. Теперь она стремилась его не отпускать, впиваясь до боли пальцами в мышцы. Он освоился с ней, изведал её, и, как только почувствовал её расслабленность, с удвоенной силой и вожделением то присваивал её себе, то давал немного времени свыкнуться с новым её положением.
   София только в ту ночь стала женщиной любящего её мужчины, но словно всю жизнь ему принадлежала!
   Подходя, нет, подлетая с ним вместе к самому краю, теряющая рассудок и плохо различающая свой голос, осипший от возгласов страсти, София что было сил цеплялась за Ника, ногтями расцарапала его спину. Он шептал ей нежности, осыпал лицо краткими поцелуями, ускорялся, хотя она уже почти не чувствовала ничего, кроме сладострастия и нарушения всяческих законов. Никогда ещё она не была так близка в Аду, когда уже видела Райские кущи!
   …Они обнимались, когда освобождённые, утолившие вековую жажду, рухнули на простыни…
   София помнила только, как несколько часов спустя была разбужена Ником, помнила цунами нового желания…

Глава 4. Милан

   И после ночи единения, обретения друг друга они обнаружили себя на соседних сидениях автомобиля, следующего в Милан…
   София опустила стекло, и теперь ветер раздувал её волосы, небрежно повязанные цветастым платком. Женщина хмыкнула, закрыв глаза. Это пришлось кстати: солнце было ослепительным. Она не ослепляла, молчала.
   Ник украдкой поглядывал на невесту. Его беспокоило её непривычное молчание, неспокойное дыхание, некая угрюмость.
   – Что с тобой, родная? – спросил он.
   – Мало воздуха… – рассеянно пояснила София.
   Ник провернул руль, остановил машину у обочины. София тут же распахнула настежь дверцу, словно и впрямь задыхалась в тесноте салона. Но и спустя время, проведённое в молчании, настроение её не улучшилось. Она отвернулась от лобового стекла, и, казалось, готова была заплакать. И тогда Ник испугался за неё:
   – Скажи мне что-нибудь!
   София глянула на него с прежней растерянностью, но вдруг взгляд её обрёл чудовищную четкость. Она вырвала у Ника вопрос, который уже тревожил его:
   – Ты жалеешь о том, что случилось?! О нашей ночи?!
   София развернулась к нему и тихо сказала:
   – Нет, нет… Если бы мне выпал шанс, я бы повторила это…
   – Но? – догадался Ник.
   София вдохнула, собираясь с духом:
   – Но… Что, если всё закончится? Я буду не интересна тебе, буду обузой? Вдруг это было ошибкой? Ночь, день, твоё предложение…
   Она улыбнулась, паника на лице стала заметнее:
   – Ты же не можешь меня желать! Нет, не можешь… Не можешь…
   София попыталась выбраться из машины, но Ник остановил её, обвив руками, словно верёвкой, талию, прижав её к себе, не дав даже пошевелиться.
   – Не отводи глаза! – София ещё продолжала вырываться. – Послушай!
   Она, наконец, посмотрела на мужчину, и не могла сомневаться в том, что он сказал:
   – Тебе не выпадет больше шанса, София! Никогда! Ты – шанс для меня! Ты выпала мне, как в самой азартной игре! Ты – внезапный мой выигрыш! Ты не пожалеешь ни о том, что уже случилось между нами, ни о том, что обязательно случится! Иди ко мне…
   Мужчина прижал её к себе, но всё продолжал говорить:
   – Я люблю тебя, слышишь? Очень!
   Он вдруг поцеловал Софию в лоб:
   – Я желаю тебя… Я желаю с тобой… И так будет, даже не думай, что легко отделалась, отделалась одной ночью! Это страшно мало! Я желаю все ночи наших жизней!
   – Но зачем?..
   – Я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью, смаковала её, как изысканное блюдо, хочу видеть твоё счастье, хочу его строить для тебя…
   София так растрогалась его словами, что улыбнулась, но, отодвинувшись и захлопывая дверцу, сказала:
   – Тогда поехали в Милан, милый! Я ужасно не люблю ходить по магазинам, но… Я ужасно люблю тебя…
   Ник потянулся к ней, горячо поцеловал в губы, а потом улыбнулся Софии в ответ, включил зажигание:
   – Ладно, я не стану водить тебя по магазинам! Мы займёмся чем – нибудь другим…
   ***
   – Вау! – София оцепенела на пороге их гостиничного номера, похожего на небольшую двухкомнатную квартиру. Ник стоял у неё за спиной, он внёс их вещи, поставив оба чемодана у двери.
   – Не хочешь осмотреться здесь? – спросил Ник.
   София, сделавшая вглубь номера несколько шагов, оглянулась на него:
   – Нет… не сейчас… – улыбнулась.
   Минутная тишина нарушилась новым вопросом Софии:
   – Так чем мы займёмся в этом городе?
   Ник неожиданно притянул её к себе за талию, с силой обнял. София вскрикнула и машинально вцепилась в плечи Ника, когда он прошептал ей на ухо:
   – Мы займёмся нашей любовью, милая…
   Ник поднял Софию на руки, закружил по комнате, чувствуя её ладони у себя на щеках, а ожидаемо вкусные губы женщины – на своих. Своими поцелуями он бестактно оборвал счастливый смех любимой. Жаркие, поцелуи оборвались резко под грохот свалившихся на пол туфелек Софии и взрыв её хохота.
   – Милый…
   Снова обретя возможность полюбоваться своей очаровательной девочкой, Ник в два шага преодолел пространство до барной стойки, усадил на неё Софию, вгляделся той в глаза и, посерьёзнев, сказал:
   – Я буду благодарить за тебя судьбу!
   – Тебе придётся, дорогой… Я буду твоей женой! – ответила София.
   Ник мимолётно улыбнулся, и, коснувшись щеки своей невесты, снова с таким жаром её поцеловал, что София не смогла сдержать стона. И после Ник сказал:
   – Мне нравится твой настрой…
   – И мне… – София вдруг покраснела до корней волос, стыдливо спрятав лицо на плече мужчины. – Ник, я…
   – Что? Скажи смелее!
   София же сказала тихо:
   – Я хочу… стать твоей… Прямо на этом столе и прямо сейчас!..
   ***
   Она была уверена, она ждала. Ник спросил:
   – Ты стыдишься этого?
   – Не знаю, правильно ли это, так хотеть…
   Вместо ответа Ник опять поцеловал её, а потом сказал:
   – Это невероятно правильно! Когда один человек любит другого, всё, на что он готов, правильно… Ты научишься, что это просто прекрасно! И я тоже хочу тебя прямо сейчас!
   – Да?..
   – Иди сюда…
   Ник целовал её, обнимал, всё сильнее, а потом дал ей немного свободы. София смогла вздохнуть воздуха, и теперь наблюдала, как Ник, нежно и великолепно стягивает, дюйм за дюймом, её белье, поглаживая гладкую кожу ног и, в конце концов, отбрасывает кусок материи на пол.
   – Ох… -выдавила она, но оставалась без движения, пока Ник сам не развёл ей ноги, для удобства немного приподнимая подол юбки. Он подтянул Софию к самому краю столешницы, и женщину уже волновало дальнейшее.
   Но ничего другого она уже не смогла увидеть: Ник впился в её губы поцелуем, пока она лишь слушала, как расстегивается ширинка на брюках – Ник готовился ей завладеть.
   Она сжалась, когда Ник, не прекращая её целовать, всё чувственней, оказался внутри неё. Но затем София, будто осмелев, подалась Нику навстречу, прильнула к нему и тут ощутила, что он проник словно в её душу, так глубоко, так сладко… И замер, наблюдая изменения…
   – Я люблю тебя! – было единственным, что пришло ей в голову сказать, и, отвечая на правдивое чувство Софии, Ник чуть приподнял её, неуловимо оставляя на несколько горестных мгновений. Потом, вместе с восхитительным поцелуем отзывчивых губ последовало неимоверно приятное возвращение его. Податливое тело Софии откликнулось мгновенно, дрожью, жаром, нахлынувшим наслаждением…
   Она всё повторяла, едва Ник прерывал поцелуи, очаровываясь касаниями шеи:
   – Я люблю тебя, люблю тебя… люблю…
   Ник крепко держал её, ласкал её, а София двигалась теперь в такт с ним. И каждый новый, очередной умопомрачительный его толчок внутри её тела встречал восторженный призыв к продолжению…
   – Люблю тебя, детка… Моя девочка! – Ник наслаждался Софией и происходящим. Он знал: она получает удовольствие! Он дарил ей восторг… он восторгался сам…
   И его ладонь, скользящая уже под одеждой, легла на её грудь, гладила, то будоража, то успокаивая, когда Ник понимал, что сердце Софии от страсти готово выскочить из груди.
   – Малышка… – Ник и сам был, кажется, на грани, когда София, близкая, как никогда раньше, обхватила его ногами. Она обнимала его за плечи, а, будучи уже на пике, извиваясь, глотая собственный крик, уложила ладони на столешницу, сжала кулаки, и, наконец, вскрикнув, выгнулась в руках Ника дугой и распалась на сотню осколков…
   ***
   Они обнимались, тесно сплетясь телами, даже когда извержение вулкана завершилось. Но София не спешила отпустить Ника, а он совсем не был намерен оставить её. Он гладил её по волосам, только немного отстранившись, посмотрел ей в глаза.
   Она была, очевидно, очень счастлива, и Ник, свидетель этого счастья, легко касался губами лба Софии, щёк, подбородка, избегая губ – своего вечного соблазна: она так устала! Шепнул ей на ухо:
   – Всё получилось, как ты хотела?
   София скромно ответила:
   – Лучше, чем я хотела, Ник!
   Она сильнее обняла его плечи, но затем объятие распалось, а София жалобно продолжила:
   – Я совсем не чувствую своего тела! Оно будто не со мной…
   Потом голос её стал сильнее, и женщина сказала, обвиняя:
   – Ты в этом виноват! – вряд ли она злилась.
   Ник, наверное, улыбнулся, хотя София, утомлённо прикрывшая глаза, могла только предположить.
   – Конечно, виноват! – смешок его был приятен. – Но ты сама хотела…
   – О, да… – согласилась София, почувствовавшая, как Ник не особенно аккуратно, быстро расстёгивает пуговицы на её блузке. Невпопад София сказала: – Ник, у меня нет сил…
   Мужчина ничего не ответил на это, а только снял блузку с её плеч, комом оставил её лежать на стойке. Несколько секунд ничего не происходило, но стало понятно, что они больше не одно целое. София, однако, была слишком измотана, чтобы сожалеть об этом, даже веки её отяжелели…
   Ник поднял её на руки, и София впервые ощутила, как кружится голова: они перемещались, а невесомость была абсолютной и… тревожной! Но скоро под голову ей Ник уложил подушку, и мягкость простыней дала полуобнажённому телу Софии немного свежести. Мир перестал кружиться, он прогнулся под тяжестью любимого Софии: Ник сел рядом на край постели. Она в полудрёме чувствовала его ненавязчивый поцелуй на губах, он касался пальцами её лица, и София проронила, едва открыв глаза:
   – Я не смогу больше…
   Конечно, он это знал. Он понимал, он был благодарен за то, что случилось. Ник сказал:
   – Да, тебе надо поспать, дорогая! Я только хочу, чтоб было удобнее!
   Сказав это, он легко приподнял её, словно ватное, тело и стянул через голову топ. При виде её обнажённой Ник едва не задохнулся. Её роскошное тело! Нет… или да? Да, не сегодня!
   Но и завтра, и через неделю, и через пятнадцать лет только с Софией!
   И только она, больше, чем все, кто когда-либо были!
   – Я не перестану любить тебя! – нежно, но решительно сказал Ник.
   София бессознательно улыбнулась…
   ***
   Утром Ник проснулся от невыносимой духоты. Он открыл глаза, и, выяснилось, что лёгкое одеяло, которым он накрыл вечером засыпающую Софию и которым накрылся сам, полностью лежит на нём беспорядочными дюнами. А?
   Он сел, и посмотрел на лежащую рядом с закрытыми глазами Софию. Она была полностью обнажена – тут Ник вспомнил, как расстегнул на ней юбку! – и до сих пор спала, преступно соблазнительная, спокойная и, конечно, во сне ничуть не чувствующая неловкости!..
   Ник мог любоваться ею хоть до скончания века!
   Лицо удивительно просветлённое, будто ей открыта какая – то мудрость, уголки губ, словно в улыбке, приподняты, на шейке дрожит жилка… Он бы коснулся её! Мерно вздымающаяся при дыхании грудь, атласные изгибы, потаённые, хоть уже не тайные для Ника участки тела Софии, стройные ножки… Всё, что она отдала в его руки… Он протянул к лицу возлюбленной руку, коснулся губ.
   Он любил эту женщину, но не только её красивое тело. Оно волновало Ника, будило в нём истинно мужское, безусловно, привлекая к себе, но важнее своей обладательницы быть не могло! Он влюбился в её неповторимость, ранимую суть, ещё тогда, когда она вся была скрыта одеждой, и они были далеки даже от поцелуев. Теперь же София с удовольствием носила кольцо, готовая сказать: «Согласна», открылась ему, как шкатулка с секретом…
   Ник встал с постели, оделся, прошёл к двери, не устояв перед возможностью оглянуться на мирную Софию. Под его взглядом она перевернулась на бок, расслабленная, так похожая на ангела или первую женщину. Улыбнувшись, Ник вышел в гостиную, неплотно закрыв дверь.
   ***
   Кое – какие предметы одежды ещё лежали на полу, но Ника занимало другое. Он набрал на телефоне короткий номер.
   – Доброе утро! Завтрак в номер, пожалуйста! – губы Ника расплылись в улыбке. —Нет, всего понемногу, но обязательно ваш лучший кофе! Благодарю…
   На другом конце провода послышались гудки, оставалось чуть подождать, но сначала… Он собрал наспех снятую им с Софии одежду, вспоминая, как она была хороша вчера, в этой комнате, вечером, в этом городе!
   Они будут счастливы вместе!
   Если сейчас же утолят зверский голод!
   Одежду, пропитанную ароматом его любимой, Ник разместил в ванной и, едва закончил, как в дверь постучали. Портье вкатил в открытую Ником дверь маленький сервировочный столик, на котором обнаружилось изобилие съестного:
   – Спасибо! – ещё раз проговорил Ник, протягивая традиционную купюру на чай. Кивнув, портье вышел.
   ***
   Ник вернулся в спальню, с сожалением накрыл Софию одеялом… немного… Подошёл к кровати, сел около по – прежнему сладко спящей Софии, погладил её по лицу:
   – София, – позвал он её, стараясь лаской разбудить, – нежная, страстная, соблазнительная… прекрасная… моя развратная…
   Голос Ника креп, а пальцы были настойчивы. На последнем слове София открыла глаза, резко села на простынях и взвизгнула, ужаснувшись своей наготы, которая прельщала её жениха. Они были близки вчера, но сейчас, ранним утром, она стыдливо рванула на себя упавшее одеяло, прикрылась неловко, а, чтобы скрыть замешательство, возмущённо и деловито отрезала:
   – Я не развратна…
   Ник хмыкнул и сказал:
   – Я бы поспорил с этим, дорогая, учитывая, что ты творила вчера… – Ник коснулся её щеки, и продолжал шипящим шёпотом, – чувственная, разгорячённая… требовательная… идеальная…
   – Не вздумай сказать, что тебе это не понравилось, Николас Клэри! – вскричала София, подумав, что действительно была такой: жадной, алчной, раскованной и гармоничной…
   Ник поцеловал невесту, протянул с явным эротизмом в голосе:
   – Ты не представляешь, до какой степени мне понравилось! Ты такая…
   София улыбнулась, обвила руками шею мужчины и прижалась к нему всем телом, разрешая себя целовать, продолжительно, многообещающе. Теперь её несколько не волновал её вид, она была первозданна и заманчива.
   – Опять ты возвращаешься, София! – заметил Ник, останавливаясь и вкрадчиво вглядываясь в темноту её глаз.
   Она пропустила его слова мимо ушей, и деловым тоном спросила:
   – Зачем ты разбудил меня в такую рань?
   Ник сощурился:
   – Чтобы смотреть на тебя, целоваться с тобой и, слегка, над тобой подтрунивать!
   – Провокатор! – буркнула София, недовольно отодвигаясь от него на целый дюйм.
   Но Ник обвил рукой её талию, запрещая отдалиться, его пальцы ощупывали позвоночник женщины, Ник бы снова воспламенил её этими прикосновениями, если бы их крепкое объятие потешно не прекратила София, по-ребячески заявив:
   – Я хочу есть!
   Ник чмокнул её в кончик носа и отозвался:
   – Я знал… Подожди!
   Он вышел из комнаты под провожающий взгляд Софии. Признаться, она боялась, что больше он не вернётся! Но…
   Сервировочный столик уставленный вкусными блюдами Ник поставил около постели так, что Софии даже не пришлось вставать. Она, лишь плотнее закутавшись в свою лёгкую паранджу, закрыла лицо руками и восторженно пискнула:
   – Бог мой!
   Завтрак был сервирован на двоих. Ник сел на прежнее место, потянувшись к кофейнику, спросил:
   – София, будешь кофе?
   – Да! – громко и капризно ответила женщина.
   Ник разлил по чашкам напиток, коротко взглянул на Софию, улыбнулся глазами:
   – Я снова знал!
   – Вот и нет! – вставила София, опасно сделав большой глоток пылающего кофе. – Утром все пьют кофе!
   Ник покачал головой:
   – Не все! Но какое нам с тобой дело?..
   ***
   Она щебетала, как райская птичка, живо отзываясь на рассказы, шутки, басни Ника. Всё для неё имело значение, София увлекалась, растворялась в его речах, впитывала и усваивала слова жениха, как и изысканный завтрак. Она смеялась, она шутила, она была весела, она была жива, больше, чем всегда… Она была то девчонкой, то женщиной, на глазах Ника трансформируясь молниеносно…
   София чудесно сложилась с Ником всем, будто задуманная для него…
   Она жадно поглощала еду, ложку за ложкой, но почти не сводила с Ника взгляда. Глаза её блестели то ли от удовольствия от блюд, то ли от озорных дьяволят, проснувшихся вместе с ней самой….
   Ник тоже без отрыва следил за нею, понимая, что всё больше влюбляется в неё, в изумительную женщину, которой нужна то его сила, то нежность, которая то требует его, как мужчину, то, как мальчишку – друга, готового разделить любую каверзу.
   Ник готов был примерить для Софии каждую ипостась…
   ***
   Завтрак неожиданно, но ожидаемо закончился поцелуями, а потом София объявила под тихое бурчание недовольного её словами мужчины:
   – Мне нужна ванна… А потом, погуляем по Милану?
   Она не позволила мужчине пройти вслед за собой в уборную, а на его предложение о помощи, сказала, закрыв дверь перед носом жениха:
   – Я сама потру себе спинку, дорогой…
   Ник услышал только, как скользнуло на пол одеяло, в которое София до сих пор была завернута. Она только спросила кощунственно из-за двери, будучи уже явно обнажённой:
   – Надеюсь, ты не против? После такого сытного завтрака, ты уже не должен быть голоден!.. Да?
   Ник хотел было ударить кулаком в дверь, но вместо этого рыкнул:
   – София…
   Когда она хохотнула, удаляясь, он решил в ближайшее время ей отомстить… С любовью…
   ***
   Немного времени прошло, и София появилась в дверном проёме, сама свежесть, олицетворение прохладного утра. Появилась, не скрывая улыбки:
   – Утро прекрасно, правда?
   Когда она прошла к постели и села рядом с Ником, положив ногу на ногу и глядя невинно, мужчина понял, что даже лёд может обжечь, даже бриз стать удушливой духотой. Он подумал, вскочив на ноги, что должен бежать сейчас же, иначе его возлюбленная обретёт над ним неслыханную по мощи власть. И тогда прогулка точно отложится!
   – Я быстро! – сказал он. —Приму душ!
   София похлопала глазами, тщетно пробуя не засмеяться:
   – Помощь нужна?
   В отличие от самой Софии, Ник склонился к ней и сказал:
   – Если ты будешь мне помогать, любимая, стены номера мы сегодня точно не покинем! Поэтому, – он провёл пальцем по её губам, – мы поможем друг другу как – нибудь потом! Поверь, у нас будут годы на подобную помощь, и в следующий раз я от неё не откажусь…
   – Буду ждать… – с придыханием, лишённая кислорода, прошептала София.
   ***
   Он ушёл, и спустя пару минут послышался шум воды. А София сходила с ума! Как Ник одним прикосновением растревожил в ней всё, что тихо дремало?! Как Ник одним прикосновением сообщил ей собственное желание, изо всех сил сдерживаемое? Как он спокойно ушёл, а она осталась в спальне в одиночестве вовсе не спокойная?
   Ей представлялось, как за стеной, за шумом воды Ник скинул халат. Встал под потоки воды, закрыл глаза. Вода будто гладила его тело, вольная и соблазнённая чужим мужчиной. София почти ревновала, дико! Разве не её ладони должны вот в эту секунду его обнимать, ласково пробегать пальцами по влажной коже? Разве не она могла целовать его? Только она и могла, а не та соперница… София горела страстью…. О, чёрт!
   ***
   Наспех она оделась, причесала волосы, нанесла тушь и помаду. В зеркале появилась очаровательная почти незнакомка, и можно было вздохнуть спокойно. Даже в спешке она не сделала ошибок, и была уверена, что Ник будет ею доволен.
   Почему это было важно для Софии?
   Нет, совсем не потому, чем обладал Ник, и что щедро и умело отдавал ей прошедшим вечером. Он любил её, об этом говорило его тело, но значительнее было, что любила Софию душа Ника! Она прониклась ею, помогла мужчине понять женщину – неудачницу в любви, и в ней, в его душе, родилось к ней, Софии, нежное чувство!
   Ник мог, Ник стал для Софии не только любовником, но первый заявил о желании провести с ней годы до конца их жизней. Она и не думала, что их бурный роман может окончиться, едва в паспорте появится печать о вылете! Нет, она, их любовь, вечна…
   А дома, в Лондоне, на её пальце появится ещё одно кольцо. Появится и не исчезнет никогда!
   София снова присела на кровать, сцепила руки в замок на колене и стала ждать Ника, своего любимого человека, чьей подругой жизни уже обещала стать…
   ***
   Они бросили арендованную машину у гостиницы и отправились бродить пешком. Город просыпался будто вместе с влюблёнными, влюблёнными друг в друга… Ник держал руку Софии в своей и, как настоящий навигатор, рассказывал ей кучу интересного о миланских улицах. Сейчас, романтичный, говоривший со страстью, увлечённый, он походил на педантичного англичанина только одним: его любовь к Софии не затухала.
   Он знал, целуя её руку и любуясь глазами на площади перед готическим исполинским, древним и могучим, как сама эта любовь, Миланским собором, что, пока живо его, Николаса Клэри, сердце, оно будет отдано без остатка женщине по имени София.
   Они поднялись на крышу Собора, восхищенные панорамным видом на величественный город, обласканные ветерком, напоенные солнечным светом ясного дня.
   – Как я тебя люблю! – Ник сжимал руку Софии, словно она могла стать птицей и скользнуть с края крыши прямо в высь неба, безграничного, и готового принять любую красоту. А кто же был прекраснее его невесты?!
   – Я люблю тебя! – София смущала редких очевидцев громкостью своего голоса, не собирающаяся никогда расстаться с Ником раз уж они нашли один другого, раз уж он для неё больше, чем любой другой человек, раз уж он её возлюбленный, друг, любовник и будущий муж… Раз уж он так настойчиво спрашивал её имя, ни для кого больше не имевшее значения… Боже!
   ***
   Только с наступлением темноты они вернулись в отель. В сумраке, они, как мотыльки, ориентировались на свет ламп в холле. Шли медленно, усталые, но довольные. Оба знали: их дальнейшая совместная жизнь будет чудесна и свидетельствовали об этом полнейшее взаимопонимание, пересекающиеся интересы, схожие мысли и чувства, которые манили Софию и Ника друг к другу. У администратора они забрали ключ, а на подступах к лестнице Ник, подхватил Софию на руки, чувствуя, что подняться она попросту не в силах, она благодарно уткнулась ему в шею, чувствуя свою признательность, заботу Ника о ней.
   Они поднялись на третий этаж в молчании, любимая женщина Ника открыла замок, но мужчина выпустил её из рук только внутри. Ник напомнил ей традицию переносить жену через порог, но:
   – Мы не женаты! – напомнила София.
   Но Ник сказал:
   – Вопрос времени… надо вернуться в Лондон!..
   И следующее, что никогда не изгладилось из сердца женщины, была их спокойная, безмятежная ночь, когда Ник лёг рядом с Софией на постель, поцеловал в щёку вместо пожелания доброй ночи, обнял и велел отдыхать, странно не интимно, но ужасно откровенно…
   ***
   Чего они только не делали в последующие дни! Все музеи Милана были в их распоряжении, и, оказалось, Ник, кроме архитектуры и истории, прекрасно разбирается в живописи. Шагая со своей Софией по обширным экспозициям, он рассказывал ей о полотнах, создателях. Факты, легенды, вымысел… Как много Ник знал! Как широк был его кругозор, и ни единой минуты с ним не было скучно. И София иногда ловила себя на мысли, что далеко не так всесторонне образована, как этот человек! А следом кралась предательская мысль, уже однажды облекшаяся в слова: сможет ли она быть так же интересна для этого мужчины, ведь то, что было у неё не могло считаться непреложным и вечным! Молодость проходит, начала уже проходить, а красота увядает! И, хотя сейчас Ник смотрит на неё, Софию, словно она божество, что же ей делать потом?
   А Ник всё для неё делал! Водил за руку, как несмышленую девочку, ласкал ночами, как самую желанную из женщин, слушал её высказывания, интересовался её эмоциями, словно она была дружна с ним многие годы.
   ***
   В парке Симпионе они как – то устроили настоящий пикник. Расположились в тени, раскинули покрывало, и, разобрав корзинку с припасами, принялись за еду, любезничая друг с другом или отшучиваясь от милых подколок. В конце обеда Ник налил в стакан Софии апельсинового сока, протянул ей. Она в пару глотков осушила его, отодвинулась к дереву и, прижавшись к нему спиной, блаженно закрыла глаза, закинув руки за голову, мурлыкнула:
   – Так хорошо!
   – Я уже понял, что ты сговорчивей, если тебя покормить! – пошутил Ник, складывая в корзину обертки и стаканы. – Потому мы и пришли сюда…
   – Я не настолько инфантильна! И потом… ты избалуешь меня!
   Ник придвинулся к ней. София убрала с затылка ладони, и мужчина сразу обнял её за плечи, притянул к себе, посмотрел в глаза. Непонимающе прозвучал его вопрос:
   – Тебе не хочется этого?
   – Я не привыкла к такому отношению! И оно… опасно!
   – Почему? – Ник взял её за руку, сдавил легко пальцы.
   – Если я привяжусь к тебе слишком сильно, то не смогу без тебя существовать…
   – Когда это ты собралась остаться без меня? – сурово спросил Ник.
   – Люди расстаются… – тихо сказала София, но ответом это не служило.
   – Люди расстаются, если предают друг друга! Я не предам тебя, никогда, понимаешь? – спросил он.
   Но София заговорила неожиданно, совсем о другом расставании. В нём не было ни воли, ни необходимости, оно казалось принуждением:
   – А если я буду первой?
   – В чём? – совсем растерялся Ник.
   – В болезни или… смерти! – она вдруг обрела достаточно храбрости, чтобы сказать это слово, хотя всегда его боялась.
   – Глупенькая моя! – он горячо поцеловал кончики её пальцев. – Я тебя не отпущу!
   – Я не отпущу тебя… – эхом сказала София, но погрустнела, задумавшись: – Но, если я буду первой?
   Сердце её замерло: София боялась надоесть Нику этим разговором, боялась разозлить его своими словами. Она чувствовала, что докучает ему своей грустью. Но Ник взглянул на неё, утёр со щёк невидимые слёзы, поцеловал в макушку:
   – В болезни я присмотрю за тобой, буду тебя лечить и вылечу… В смерти? В смерти я сразу последую за тобой! Чтобы ты, моя девочка, не испугалась незнакомого места! —и София ощутила его улыбку. – Но, пока мы с тобой здесь, – он опять коснулся губами её пальцев, – предлагаю жить и радоваться, согласна?
   – А что это значит?
   – Я буду любить тебя и баловать, сколько пожелаю! А тебе, дорогая, – он щёлкнул Софию по носу, – придётся привыкнуть!
   – А исполнять мои желания ты будешь? – уточнила София.
   – Все, что в моей власти! – кивнул мужчина.
   София мечтательно подняла глаза, посмотрев на листву дерева, в которой играл ветер:
   – Я хочу мороженого!
   Ник коротко тронул поцелуем её губы:
   – Пойду поищу мороженщика, не убегай… Дынное мороженое!
   – Ты знал! – рассмеялась София.
   ***
   Ник кормил её лакомством с ложечки, и это то ли было мило, то ли было уже слишком. Он такой нежный, и заботиться о ней, Софии, он явно уже научился. Хотя складывалось впечатление, что заботиться о ней он умел едва увидел впервые… Непостижимо, но неоспоримо…
   Привыкнуть к его обходительности было легко, и София, хотя ещё сомневающаяся в долгосрочности её, старалась поверить в будущее счастье. Они же никогда не будут порознь, разделены, несчастны? Отчего казалось, что и Ник до встречи с Софией был столь же неприкаян, как и она?
   Только стаканчик мороженого опустел, Ник исчез снова, но быстро вернулся, и встревожиться София не успела. В руках он держал ракетки и лёгкий волан.
   – Сыграем? – предложил он.
   София кивнула согласно, и Ник помог ей подняться на ноги…
   ***
   Они играли, постепенно войдя во вкус. Мало – помалу игра стала более чёткой, промахи стали редки. Часты улыбки и смех Софии, пронзительнее -взгляд на невесту Ника…
   Наконец, приятно уставшие, они вернулись на место своего пристанища, улеглись в обнимку на покрывале. София немного помолчала, уложив головку на грудь Ника, и задумчиво теребя пуговицу на рубашке. Рука мужчины на её плече бодрила и подбадривала спросить:
   – Ты думаешь, есть что – нибудь за разлукой?
   – С чего тебя сегодня тревожит это? – не понял Ник.
   – Я подумала… Если что —то случится… со мной или… тобой… Я не смогу этого вытерпеть!
   Она помолчала, а Ник не знал, что ей сказать и лишь теснее обнял. София продолжила:
   – Просто сегодня мне так хорошо… Веришь, мне хорошо каждую секунду с тех пор, как мы встретились! Боюсь потерять это внезапно… – тихо призналась София.
   Может быть, Ник тоже боялся этого, и потому промолчал, принялся гладить Софию по волосам.
   ***
   Он ждал на улице у парадного, прислонившись к машине, использовать которую они не собирались и сегодня, в их заключительный вечер в Милане. Сейчас, когда небо причудливо окрасилось тёмно-синим с прожилками зелени, а за самым горизонтом ещё было залито золотом солнца, Ник ждал Софию, приглашенную им на свидание.
   Дверь открылась, и София, смущенная, появилась на пороге. Несколько ступеней и площадка перед входом отделяли их друг от друга. Ник, увидев её, оробел. Она выглядела по-королевски, несмотря на простое сиреневое платье, маленькую сумочку и изящные туфли. София вообще любила простоту во всём. Ник всё не мог разгадать, когда же, наконец, она примет свою красоту, дорастёт до неё? Ник хотел помочь ей в этом! А тут запоздало сообразил, что не принёс ей даже цветов!
   Свидание!
   Спешно он подбежал к лестнице, помог Софии сойти на брусчатку у крыльца и тут увидел её поистине невероятной прелести личико. Аккуратный неброский макияж подчеркнул каждую черточку его, обрамленного подколотыми со вкусом густыми волосами. На щеках играл нежный естественный румянец. София несколько секунд смотрела на своего спутника, а он – с жадностью наблюдал, как искрятся её глаза, смущённый, наверное, не меньше. Они заговорили одновременно:
   – Привет!
   И одновременно, улыбнувшись, замолчали.
   Потом Ник взял Софию под руку, и повёл по улице. За поворотом их ждало такси, Ник открыл для женщины пассажирскую дверцу, проследил, чтобы София не ударилась головой, села удобно, и только после обогнул автомобиль, сел рядом с Софией и попросил водителя:
   – Сеньор, как договаривались!
   – Снова сюрприз? – догадалась София.
   Ник ответил, взяв её за руку:
   – Да, ты не против?
   София улыбнулась широко:
   – Была бы я против – не разоделась бы так!
   – Ты очень красивая, София! – ответил Ник. – А я – очень везучий!
   София поцеловала бы его, если бы впереди не сидел посторонний, и постоянные повороты не сбивали её с толка… Она решила, что для поцелуев ещё будет время…
   ***
   Они ужинали в изысканном месте с прекрасной кухней и тихой музыкой. Ресторан великолепно подходил для свидания, для последнего вечера перед отъездом.
   Уже утром они уезжали в Неаполь, а оттуда – домой. Им осталось несколько романтичных дней наедине, прежде, чем повседневность распахнёт объятия для них…
   – Ник, – София сделала глоток лёгкого вина, – что нас ждёт? Дальше, дома?
   – А я не сказал?! – мужчина наполнил её опустевший бокал.
   София качнула головой и растерянно протянула:
   – Нееет…
   Ник ударил себя по лбу со словами:
   – Вот я дурак…
   На её ошеломлённый взгляд Ник сказал, погладив Софию по руке:
   – Когда прилетим домой, я перевезу твои вещи в нашу квартиру, будем жить вместе, готовиться к свадьбе! Потом поженимся, поскорее…
   – Нашу квартиру?! – едва не поперхнулась его невеста.
   – Нашу! – подтвердил Ник. Он приблизил к ней лицо, прошептал на ухо: – Ты же будешь моей?
   – Глупейший вопрос… – рассмеялась София. – Конечно, да! Ты не сможешь от меня отделаться…
   Ник встал на ноги подошёл к месту Софии, протянул к ней руку ладонью вверх:
   – Глупейший, значит? – он грубо забрал у неё салфетку, комом швырнул на столик – Это ты от меня не отвяжешься, милая!..
   Он обхватил её ладонь, настойчиво и нежно потянул встать:
   – Идём танцевать!
   На танцполе они оказались чуть ли не вдвоём: красивая пара влюблённых. Они танцевали долго, забыв про ужин, и со временем стало казаться, будто музыканты играют только для них.
   Они обнимались, даже, вероятно, о чём —то переговаривались, но вскоре уже забыли свой разговор.
   Прекрасный вечер подходил к прекрасному завершению…

Глава 5. Неаполь

   Шумные улицы под палящим солнцем были на редкость колоритны, поглотив приехавших Ника и Софию мгновенно. Неаполь широко и дружелюбно открыл свои объятия…
   На краю проезжей части, кишащей машинами и мопедами, Ник пытался прочитать карту, развернув целое полотнище и крутя его поминутно в руках, изредка хмыкая.
   – Признай, мы заблудились! – София стояла рядом, изнывая от жары. Её непокрытые плечи блестели уже бронзовым загаром.
   Ник опять хмыкнул, оторвавшись от созерцания карты, посмотрев на невесту, поправил на её голове шляпку:
   – Ни за что не признаю! Просто выброшу карту, возьму тебя за руку, и мы выберем первый попавшийся маршрут…
   – Неисправимый роман…
   София не успела договорить: её слова прервал рёв двигателя, потом из —за поворота появился очередной мопед и, проносясь в паре дюймов от молодой женщины, водитель протянул к ней руку, вырвал сумочку и скрылся из виду. Ни София, ни Ник сразу ничего не поняли, а затем, когда улёгся первый шок, София, чуть не плача, обронила:
   – Ник, что же это?! Он же украл…
   Она рванулась к каменному строению, в двух шагах от которого стояла, словно исполин мог что —то исправить, обратить время вспять или сняться с места, как Колос, и нагнать её обидчика. Ник не отстал от неё, прижал к стене, расставив по обеим от женщины сторонам руки и, глядя, как она опустила голову, вытерла рукой влажный от слёз нос, спросил:
   – В сумке был паспорт?
   Сначала София размышляла над вопросом, что помог ей собраться с силами, а потом уверенно покачала головой, сказала, заикаясь:
   – Нет… только пара евро, может…
   Ник выдохнул с облегчением, ладони легли на щёки молодой женщины. Ник сказал:
   – Воришку ограбили! Негодяи обокрали прелестного воришку! – и поцеловал её в губы, хотя София изо всех сил постаралась вырваться, возмущённая. Когда ей это удалось, она выпалила, нахмурившись:
   – Что это значит, Ник?
   Он не мог, патологически, не касаться её, а потому, тут же опять обнял за талию:
   – Ты же украла моё сердце, верно? Эти люди отомстили за меня, забрав что —то и у тебя…
   Новый возглас возмущения потонул в шуме улицы и, пока София думала, что же может метко предъявить своему избраннику на его замечание, Ник, запихнув сложенную им вчетверо карту Неаполя в сумку, сказал:
   – Без толку! Идём, хочу быть сосредоточен только на тебе! – он обхватил её ладонь, и чуть не бегом ринулся сквозь образовавшуюся толпу.
   Почти бегом, отставая от Ника и спеша за ним, София в то же время спросила:
   – А как же Неаполь?
   – Ты – важнее, чем этот и все другие города…
   София спешила за Ником, даже не зная, куда…
   ***
   Они сидели друг напротив друга в номере гостиницы. София только что проиграла партию в карты и теперь «отбывала наказание»: ела уже через силу вкусные конфеты. И, по её собственным словам, уже «была нашпигована ими, сыта по самое горло». Ник, улыбался, скармливая ей очередной кусочек и, вовсе не обращая внимания на её жалобы, сказал:
   – Ты сама решила…
   София порывисто собрала со стола россыпь карт, перетасовала, дерзкая, гневная, резкая, не сводя глаз с Ника, а потом предложила:
   – Меняем правила! Если выиграешь ты, я тебе сегодня слова не скажу…
   – А, если ты? – спросил он.
   София хитро улыбнулась:
   – Сочтёмся…
   Она раздала карты, и Ник проиграл, с треском, минут через пять. Невинно взглянув на Софию, Ник сказал:
   – Было интересно, что ты придумала!
   София пожала плечами:
   – Ничего!
   Он был удивлён и спросил:
   – Ты хотела меня надурить?
   Она улыбнулась:
   – Мужчины! Хотела! И, видимо, смогла!
   Но победное выражение на её лице сменилось почти разочарованием, и тогда она встала на ноги, подошла к Нику вплотную, на ходу расстегнув рубашку, слегка спустила её с плеч и села перед мужчиной на стол, прямо поверх игральных карт. Ник теперь смотрел на неё снизу, робко распахивая полы её одежды, любуясь телом Софии, невесомо коснулся губами её живота. Она рассмеялась, почувствовав прохладу его дыхания, обняла его за плечи, но Ник тут же поднялся на ноги, исступленно на неё глядя:
   – Когда ты стала такой… жаркой? – его глаза скользили по её лицу.
   София хмыкнула, выражая незнание, потянулась к нему за поцелуем, а после него, чуть не рокового, подведшего её к краю, всё же сказала:
   – Ты многому меня научил, Ник!
   – И чего же добиваешься?
   – Я в любом случае останусь при своём! – отозвалась София.
   Они недолго обнимались, прежде, чем мужчина подхватил её на руки, вдохнул аромат волос, и сказал:
   – У нас с тобой много дел! Идём – ка! – Ник понёс её, целуя на ходу, в спальню…
   ***
   София лежала на спине, вдыхая утро. Окна были распахнуты, свежий воздух не просачивался, а врывался в комнату, смешивался со счастьем бытия, которым она была наполнена. София улыбалась, понимая, что ароматы нового дня смешаны с запахом свежеиспечённой выпечки. Откуда?
   София лежала без движения, не забывая лишь дышать.
   Затем она почувствовала на своём лице ладонь Ника; оказалось, он склонился над ней, намереваясь поцеловать. Она любила его поцелуи по утрам, ради них стоило пробуждаться.
   Ник не забывал быть с ней ласковым и нежным… Чуть приподняв её над простынями, он усадил Софию и был бы не против новых ласк, но лишь чмокнул её в нос и отпустил. Его восхитительная…
   София наблюдала за ним: Ник поставил на кровать около Софии колченогий сервировочный столик.
   – Вот откуда так потрясающе пахнет булочками! – пискнула София, видя, что Ник наливает ей кофе, а потом разрезает булочку надвое и намазывает масло с джемом на хрустящий хлеб, поднёс угощение ко рту возлюбленной, дожидаясь, чтобы она откусила порядочную порцию. При виде этого мужчина улыбнулся. Щёчки Софии раздулись, она принялась с аппетитом пережёвывать вкусный сладкий завтрак:
   – Запей, – мужчина поднёс к губам Софии чашку кофе, слегка подул на горячий напиток, остужая его.
   Ник любил кормить её с рук. Он любил сделать в её отношении всё, чего бы она не захотела, в чём бы не нуждалась.
   Проглотив кусочек булки, София, едва не расплакавшись, сказала, посмотрев Нику в глаза:
   – Никто за мной так не ухаживал… Ник… Никто!
   И, сказав это, женщина, в чьей жизни раньше было слишком много несчастий, правда проронила слезу на плече Ника. Он был мужчиной, которому она уже безгранично верила, и, что было безоговорочно, с которым решилась на счастье.
   И Ник, не скупясь ничего, наполнил им всё её существо!
   – Не плачь, – он отставил чашку на столик, обнял её, утешая, – всё будет прекрасно… Ты…
   Сейчас она хотела с ним целоваться!..
   ***
   – Так, что мы всё-таки решили? С картой или без…
   София вышла из ванной, завёрнутая в махровое, гигантское полотенце, похожее на парус. Ник заканчивал завтрак. Увидев Софию, он приглашающе протянул к ней руку, она уместилась у него на коленях. Приятная, домашняя, обвила руками его шею, и прежде, чем ещё что —то сказать, звучно чмокнула Ника в губы.
   – Так что мы всё же решили? —напомнила она.
   ***
   Они побывали на площади Плебесцито, поражаясь масштабностью и величественностью, сделав новые «исторические» фотографии. Город отнесся к ним совсем не враждебно, недавняя неприятность, не повлекшая за собой, впрочем, особых хлопот, изгладилась из памяти. Они поглощали мороженое, шагали, куда только глядели глаза, неизменно держась за руки, даже сами решились прокатиться по улицам на вертлявом, миниатюрном мопеде – Ник предложил в отместку горожанам обокрасть кого —нибудь! – и София долго не могла понять, шутит ли он или говорит серьёзно…
   Смаковать этот город они хотели медленно, а потому, усталые, вернулись в гостиницу с закатом, до глубокой ночи, всё же не сомкнув глаз и просматривая фильмы на итальянском, толком в нём не разбираясь.
   На следующий день они… катались на метро! По самым необыкновенным станция, которые служили музеем, привлекали тем, что когда – то множество художником использовали стены для самовыражения, и никто не пожалел об этом…
   Они танцевали на улицах города, вдохновлённые домашностью и непосредственностью жизни – бельё весело на улице, бельевые верёвки соединяли дома, голосили кошки, из распахнутых настежь окон иногда слышалась непонятная брань. Неаполь был свободолюбив, Ник и София уже расстались со своей свободой, или соединили две своих отрешённости в одно огромное чувство.
   – Это – любовь! – сказал Ник как – то. – Моя к тебе любовь, София…
   ***
   В один из последних дней поездки, влюблённые оставили Неаполь ради Помпеев. Вековой город, тысячи лет назад погибший под слоем пепла, ещё один музей, но под тем же небом, что куполом венчало те, словно проклятые природой места, манил обоих, недосказанностью, катастрофичностью случившегося.
   Кто были те люди? И чем они жили за миг до конца? Какой звериный страх терзал их души, когда, разделённые на касты и сословия, они умирали одинаково жутко? Богатые и бедняки с единой судьбой…
   Они бродили по ужасным, вопреки всему, отлично сохранившемся развалинам, и, казалось, под ногами были столпы истории. Как же можно было жить в смертельной опасности? Какие надежды питали их сердца? Пугал ли их каждый раскат грома? И похож ли он на голос вулкана?
   София теснее жалась к любимому…
   Недалеко возвышался источник той трагедии…
   ***
   Вероятно, Ник дал ей храбрости? Или же тайный её интерес, любопытство сродни безрассудству велели Софии следовать за собой? А, может, она слышала когда —то, что это ничуть не страшно?
   Так или иначе, она спросила:
   – А можно попасть на Везувий?
   И немного времени спустя гид уже вез их по направлению к чудовищному, опаснейшему творению природы – действующему вулкану, который София, впечатлённая, подавленная увиденным в разрушенном городе, но взволнованная, как перед свиданием, назвала убийцей.
   Она училась называть вещи своими именами…
   Бесконечен был серпантин, ведущий на вершину спящей лавовой горы, которая покончила с целой цивилизацией… И потому её нужно было уважать, как некоего разрушителя… Творение рук человеческих не сравнится с мощью природы, что дала Везувию власть, достаточную для…
   Будто высшие силы гневались…
   Они стояли почти у самого кратера, казалось, из недр земли вот-вот вырвется огненный демон, поверхность словно пульсировала под ногами, а Ник и София, обнявшись, смотрели на мирный пейзаж внизу…
   Долго ли ты будешь беспробуден?! И сколько сил ты накопишь для того, чтобы снова карать, нести гибель? Кто может поспорить с тобой?!
   То, что они увидели было невероятно красиво, и, наверное, именно за эту красоту взималась такая страшная плата…
   ***
   София сидела, притихшая, с неохотой ковыряя вилкой еду.
   Был вечер, они ужинали после возвращения в Неаполь.
   – Скажи, ты думаешь, им было больно, всем тем людям? – спросила она, наконец.
   Ник ответил, поразмыслив немного:
   – Наверное, всё случилось очень быстро… Внезапность – это иногда хорошо!
   – Ты прав! – кивнула София. – Я бы не вынесла физических мук….
   – Не думай об этом, ладно? – Ник накрыл её ладонь своей. – Я уже не рад, что согласился на эту авантюру! Видно, я не должен позволять тебе абсолютно всё… Не хочу, чтобы ты страдала, понимаешь, дорогая?..
   София помолчала, оценивая его слова:
   – Ну, нет! Ты обещал меня баловать…
   – А, значит? – спросил Ник.
   – Значит, не имеешь права мне в чём —либо отказать! – закончила она.
   Задумчиво глядя на неё, Ник сделал глоток кофе:
   – Что ж, я попал в собственный капкан!
   ***
   В их распоряжении оставался ещё день, и решено было не тратить его попусту.
   Они опять много гуляли, бродили пешком, то оживлённо болтая, то в молчании обмозговывая множество любопытных деталей. Ник и София побывали на площади Гарибальди и были там довольно долго. Потом голод дал о себе знать, и они поужинали в чуть не легендарной пиццерии Мишель.
   Пожалуй, день снова выдался насыщенным, а что ещё нужно в путешествии! В конце его, Ник затянул Софию в какой —то бар и угостил коктейлем, впрочем, безалкогольным.
   Он был совсем не против, чтобы она пила изысканное вино, пробуя его букет, чтобы она могла выбирать, что ей больше по душе, но в остальном был критично настроен. Он боялся за её здоровье, уверенный, что оно всё же пошатнулось значительно в то самое время, когда она не жила, но существовала с человеком, не желающим ни позаботиться о ней, ни отпустить её окончательно. Ник уже был раздосадован её дурной привычкой хранить тайны и надеялся в скорости отучить от неё Софию. Но он был рад, что в его руках она обещала быстро оттаять… Ник ждал дня, когда в сердце её станет теплее, а пока этого не произошло каждый новый день, час превращал для молодой женщины в сказку.
   В конце концов, он обещал сделать её счастливой!
   В конце концов, ради этого он просил её руки!..
   ***
   Она была необыкновенна в то утро перед самым отъездом. В ней появилась удивительная лёгкость, София не могла усидеть на месте. Любовно и тщательно она собственноручно запаковала вещи Ника, при этом что —то вполголоса напевая. Она была домашняя и нежная, и сейчас, думалось Нику, она, София, как никогда была привержена новой жизни, ворота которой скоро должны были для неё распахнуться.
   Едва лязгнул застёгнутый Софией замок на чемодане, Ник внимательно за нею наблюдавший, сгрёб её в охапку и, притянув к себе, посадил на колени, крепко обнимая. Нашёл её губы и принялся их целовать. А когда отпустил, взглянул на невесту серьёзно:
   – Я должен сказать, наверняка, что благодарен тебе! – он уже держал её ладонь в своей, перебирал пальчики Софии. – Как мне повезло с тобой!
   София уже была взволнована настолько, что даже не смогла сохранить серьёзность, а потому, сказала с усмешкой, попытавшись встать на ноги:
   – Признался бы лучше, что тебе лень самому собирать вещи…
   – И… это тоже! – невинно ответил Ник с задорной смешинкой в глазах.
   София посмотрела на него с укоризной:
   – Какой же ты негодяй!
   Ещё минуту она пытливо смотрела в лицо Ника, а затем поцеловала в губы: горячо, ненасытно, нежно…
   – Только ты можешь… – Ник задыхался от любви к ней. – Хорошо, что я нашёл тебя…
   ***
   Ник поставил на пол оба их чемодана и смотрел через стекло на молодую Софию: она набирала номер телефона. Было время возвращаться в Англию!
   О том, что София счастлива должен был кто —то знать!
   Но она сказала в трубку, проводя пальцами по кнопкам:
   – Линда, привет, я прилечу…
   Ник возмутился! Она прилетит!!! Неслыханно!!!!
   Мужчина приблизился к ней, обнял за талию с нежной мощью, громко прокричал, чтобы невидимая Линда услышала:
   – Я привезу мисс Стивенс сам! Кстати, мисс Стивенс София недолго уже будет…
   В трубке невеста Ника услышала беспокойное:
   – София, что у тебя там? Какой – то крик! И что это значит….
   София шикнула на Клэри, но он только показал ей язык. София возмущённо прошипела:
   – Что ты делаешь?! Никто не знает о нас!
   Ник только прижал её к себе ещё сильнее:
   – Большое упущение… Пусть все знают, как ты счастлива отныне!
   Ник вырвал из рук Софии трубку, и поймав её укоризненный взгляд, плохо скрывающий за собой радость, опять сказал в трубку:
   – Линда, это Ник Клэри! – он услышал молчаливое замешательство. —Я сейчас обнимаю Вашу подругу, и уверен, что она этим довольна… хотя, смотрит на меня довольно зло…
   Он усмехнулся:
   – Я благодарен Вам за неё и за тот билет в Рим, что Вы купили!
   И Ник неожиданно закричал, как мальчишка, влюблённый по уши:
   – Я невероятно люблю Софию…
   Она же выхватила из руки Ника трубку и успела услышать:
   – Кто ВЫ такой?..
   – Линда, это я… – София собралась с духом. – Ник – это мой любимый человек!..

Часть 2. Супружество

Глава 1. Вечность «до»

   Самолёт приземлился.
   Ник намеревался отвезти Софию домой. Он хотел, чтобы невеста собрала необходимые ей вещи, которые возьмёт с собой в другую жизнь. Ник надеялся, что у Софии есть то, чему найдётся место в будущем.
   Мужчина повёл Софию на стоянку, где перед отъездом оставил машину, пикнула сигнализация, Ник погрузил в багажник их вещи, открыл перед невестой дверь переднего пассажирского движения.
   – Ты – уже моя семья! – сказал он, помогая Софии сесть и закрывая за нею дверцу.
   Сам он занял место водителя.
   ***
   – Правда? – спросила София. Она как будто не верила в их совместное будущее или перестала верить, едва шасси коснулось взлётной полосы.
   Ник приблизился к её лицу, коснулся, привычно и ласково, щеки.
   – Я не буду даже обсуждать это, дорогая! – отрезал он. – Я обещал и не передумал! Надеюсь, ты тоже!
   София вдруг, с какой —то паникой быстро его поцеловала.
   – Нет, что ты? Просто… возвращение…
   – Ну, рано или поздно оно должно было произойти! Мы вернулись домой, а не в прошлое! Верно?
   – Да! – согласилась София.
   Ник завёл мотор.
   – А потому, мисс Стивенс, я отвезу Вас домой ненадолго, а затем заберу уже будущую миссис Клэри! Насовсем заберу! Идёт?
   София широко улыбнулась, принимая ответный поцелуй Ника:
   – Идёт!
   ***
   София открыла входную дверь, пропуская Ника вперёд.
   Её квартира была светлой, но, пожалуй, пустоватой, хотя в ней было всё… необходимое… Но не было…
   – Так мало воздуха! – София поспешила к окну, распахнув его. – Проходи, пожалуйста, Ник!
   Он оставил чемодан у порога, подошёл к своей Софии. Обняв её за талию, как она любила, он привлёк женщину к себе, взглянув в окно:
   – Прекрасный вид, но… – снова Ник к ней обернулся, – я больше люблю смотреть на тебя! Люблю тебя, София!
   Ник хмыкнул:
   – Не помню, говорил ли это тебе сегодня?!
   Она улыбнулась:
   – Не припомню… – она коснулась его губ мягко и легко, – но мне каждый раз приятно! А говорила ли я?..
   – Я по глазам вижу!
   Они немного помолчали, соприкоснувшись лбами, потом Ник взял Софию за руку:
   – Я советую не разбирать чемодан! Только реши, что ещё возьмёшь с собой.
   – Не спросишь, готова ли я к переезду? – спросила София.
   – Я вижу по глазам!.. – опять ответил мужчина.
   ***
   Он, ненадолго оставивший Софию одну, обнаружился на её пороге тем же вечером. Врасплох её застал дверной звонок, София впустила Ника в переднюю, мило встретив его поцелуем:
   – Я тебя ждала… – сознаться в ожидании его было сродни признания того, что теперь она не сама по себе. Наконец! – Приготовила ужин!
   – Прекрасно! – на приветственный поцелуй возлюбленной Ник ответил взаимно, потёр ладони в предвкушении. – Помою руки…
   – Ванная слева по коридору! – указала София, в переднике поверх домашней рубашки, уютная, обычная, но необычайная, исчезая в кухне…
   Выяснилось, она вкусно готовит. Она умеет быть заботливой – о, это, конечно, не сюрприз! Она хозяйственна и умела! София – истинная женщина!
   Ещё они пили вино, собираясь всю жизнь вкушать мёд своей любви…
   ***
   – Завтра утром! – твёрдо и мужественно решил Ник, опустошив до капли бокал. – Да!
   София сидела с ним бок о бок, с непониманием посмотрела на Ника:
   – Что – завтра?
   – Твоя новая жизнь, её начало!
   – Я согласна! – кивнула София.
   – Не торопись, любимая! – Ник поцеловал её в лоб. – Мы ещё не у алтаря! Завтра тебя ждёт твой новый дом! А пока… попрощаемся со старым?
   Он встал на ноги, взял руки Софии в свои, помогая ей встать.
   – Пошли? Ты расскажешь мне о нём?
   София ввела его в свою спальню, оказавшуюся удивительно соответствующей своей хозяйке.
   – Ты – первый мужчина в этой комнате! – сказала София. – Я готова к этому…
   София отпустила руку Ника, прошла к постели, расстёгивая ворот рубашки. Она ведь думала…
   – Нет, София! – Ник поспешно к ней подошёл. —Не позволю, чтобы ты думала, будто, говоря о любви, я имею ввиду только твоё тело… и то, что мы с тобой… Это не значит, что мне нужно лишь это! Я люблю ТЕБЯ!
   Он надел на её плечи рубашку, которую София уже почти скинула, однако… Он ближе подвёл её к постели, снял летние туфли, и уложил, одетую и непонимающую, на покрывало. Сам же улёгся, тоже оставшись в одежде, рядом с невестой. Они смотрели друг на друга:
   – В этой комнате ты не будешь грешить! Даже сладко… Даже со мной… Я не разрешу… Здесь – твоя невинность!
   Он такой порядочный! Он такой терпеливый, подумалось Софии! Он такой мудрый и, действительно, тот, кому она нужна не в качестве… только в том качестве… Она мимолётно вспомнила с минутным омерзением: Патрик, возвращаясь от другой, не гнушался спать и с нею, хотя презирал её! Но, видно, женщина женщине не рознь… Последнее время с Патриком она чувствовала себя потаскушкой… Почему она ещё помнит это гнусное имя? И то, как ужасна была с ним, привечая после другой!
   Ник улыбнулся, а София спросила, улыбнувшись и прогоняя неприятные мысли о прошлом:
   – О чём ты думаешь, Ник?
   – Я впервые в твоей постели! – он взял её за руку.
   – Я совсем скоро окажусь в твоей… навсегда, любимый! – почти мечтательно протянула София. – Ник… я хочу, чтобы ты меня поцеловал… прямо сейчас!
   Ник приподнялся на локте, обхватил её лицо ладонями и сказал:
   – Милая, не только в моей постели, а и моей жизни! Знаешь, как в ней было без тебя пусто?!
   С этими словами Ник припал к её губам.
   Они целовались до рассвета, обнявшись, но не пойдя дальше.
   ***
   Утром мирный, но краткий сон обоих прервал будильник.
   – Работа! – пробормотал Ник, взлохматив волосы.
   – Сначала кофе! – вставая, вторила ему невеста…
   В кухне за кофе Ник сказал, словно желая извиниться:
   – Дорогая, переезд откладывается до вечера!
   – Ничего… – просто сказала она, ещё не вполне привыкшая к мысли о том, что оставляет свой дом ради того, что случилось внезапно. Ради Ника и семейной жизни с ним! Чтобы просыпаться вот так каждый день! Она всё колебалась, а Ник решительно разрушал её сомнения лаской, умопомрачительным чувством! Он любит меня!
   Это София повторяла себе.
   ***
   Вещи были уложены, когда зазвонил телефон. Едва в трубке послышался возмущённый голос Линды, София поняла, что освободившееся время потратит на оправдания:
   – Объяснишь, что происходит? И почему я до сих пор не видела тебя!
   – Приедешь ко мне? – спросила она только.
   Линда фыркнула было, но сказала, будто смилостивившись:
   – Если ты обеспечишь беседу вином! Учти, вином, а не гадостью, как обычно!
   Когда разговор прекратился, София подумала, что обычного с ней уже давно не случалось…
   ***
   Не стихая, голосил дверной звонок. И, открыв дверь квартиры, София обнаружила на пороге подругу. А та…
   – О, Боже! Неужто, это ты? София…
   Линда не узнала женщину перед глазами, свою давнюю подругу. Линда помнила, какую потерянную, одинокую, преданную, а потому ставшую бесцветной, блёклой женщину силой сопроводила в Хитроу некоторое время назад. Та женщина, безрадостная, неулыбчивая выглядела не просто несчастной, но словно заражённой безысходностью и веяло от неё не побеждённым ещё отчаянием, заброшенностью. Она много молчала и много копалась в себе, ища ошибки, находя преступным каждый свой вздох, ведь не зря её променяли на…
   Должно быть, София тогда постепенно утрачивала интерес ко всему, всё не находя ответа на вопрос: «Почему?»..
   Сейчас же…
   Женщина с широкой улыбкой на лице совсем не тяготилась тем вопросом, прошлые обиды оставили её, да и само прошлое отошло в сторону. Вследствие чего?..
   – Вау! – при виде Софии Линда всё не могла найти слова, а просто стояла, совсем не шевелясь.
   София была… Сияющая, с блестящими от счастья глазами и открытой позой, высокая и, наконец, дотянувшаяся до самой себя, знающая теперь себе цену… Та самая, но уже не та!
   – Проходи! – посторонилась София. – Будешь кофе, Линда?
   Линда вошла в переднюю, будто впервые, хотя, конечно, бывала в квартире подруги и раньше:
   – Я буду вино! – напомнила желанная гостья.
   София снова улыбнулась, ясно и спокойно.
   – Пойдём в кухню!
   Усевшись за обеденным столом, Линда наблюдала, как София выудила бутылку вина непонятно откуда, словно фокусница. Подруга Линды, изменившаяся до неузнаваемости, действовала смело, размеренно и точно, хотя вряд ли могла похвастать умением обращения с винными бутылками, бокалами. И вообще, вина София никогда не держала, не умела его оценить или раскритиковать. А теперь:
   – Хорошо, что мы привезли с собой пару бутылок! – сказала она, открыв и уже разливая по бокалам красную, чуть пенящуюся жидкость с острым виноградным ароматом. – Это вино, действительно, очень вкусное!
   – Стоп! – скомандовала Линда, принимая протянутый ей бокал, пригубила. – Мы? Кто это – мы? Я думала, меня слух подводит…
   – Когда я сказала о моём любимом человеке? Понимаю… – уточнила София, усаживаясь удобнее на кресле. – Мы – это я и Ник! Вполне не мифический персонаж! Он…
   – Он! – хохотнула Линда. – Я же говорила, что тебе нельзя быть одной… в Риме…
   – Мы объехали половину Италии, и… Ник Клэри не просто он…
   София с удовольствием показала подруге обручальное кольцо на своём пальце.
   – Бог мой, София! – Линда кинулась подруге на шею с искренним объятием.
   ***
   София снова просияла, её теплом можно было сейчас согреться.
   – Я рада за тебя! —честно сказала Линда. – Последние дни на тебя было больно смотреть!
   Они чокнулись бокалами, молчаливо спроваживая прошлые горести.
   – Расскажи мне!
   София особенно не умела говорить о себе, и собственные чувства не любила анализировать, выпячивать. Её любимое место в солнечный день – спасительная тень. И недолго она сидела, сначала вглядываясь в бордовое вино в своём бокале, а потом, будто понемногу возвращаясь в те первые, робкие дни нежданного счастья, бродя закоулками памяти, пробуждая воспоминания, опять смакуя насыщенный вкус пережитого, проговорила:
   – Я не думала, что так бывает! Была сама по себе, а потом, непонятно как, уже с Ником! Я не жалею! Мне так с ним хорошо!
   София порывисто сделала глоток вина, погружаясь в отголоски несчастья, вытесненного невероятным её романом:
   – Линда, я… никогда не испытывала такого! Теперь рядом со мной родной человек! Я знаю, на чьё плечо склонить голову!.. Мне так хорошо с ним, мне так с ним счастливо!..
   – Дорогая, ну, наконец! – воскликнула Линда, понимая, вникая в слова подруги. – Временами мне хотелось убить этого… Но скажи….
   Тут её глаза загорелись бесстыдством, и Линда спросила, любопытная и по-женски солидарная с давней наперсницей:
   – Вы, конечно, уже?!.. – но сама махнула рукой. – Если не хочешь, не отвечай!
   София вдруг покраснела от того самого стыда, который напрочь оставил её подругу, засмеялась и закрыла лицо руками:
   – Я со счета сбилась… на самом деле…
   – Видно, то, что он с тобой делает по —настоящему потрясающе! Я тебя такой счастливой никогда не видела!
   Подруги ещё раз чокнулись бокалами.
   ***
   Ник гадал, украдкой поглядывая на Софию, сколько же Ватт напряжения сейчас в ней. Он не удержался бы от прикосновения к ней, но боялся удара током. Она сидела без движения, стиснув на коленях побелевшие руки, почти не дыша.
   Поворот, новый… Был вечер назначенного дня. В багажнике машины уместился чемодан и небольшая сумка с личными вещами Софии, рядом с Ником замерла на сидении его невеста, донельзя взволнованная. Ник перебирал на проигрывателе радиоволны, отыскивая что —нибудь успокаивающее. Ради Софии. Наконец, мелодичная и негромкая, музыка заполнила салон.
   – Всё в порядке, София? Ты напряжена!
   – Немножко! – она выдохнула. – Прости мне это, Ник! Не каждый день оставляешь себя позади! Я словно перерождаюсь, понимаешь?
   – Пожалуй! – кивнул мужчина. Эта женщина, так недавно похожая на малую девочку рождалась заново, а виной этому был Ник, и прежде взрослый мужчина. – Тебе не нравятся эти изменения?
   – Нет! – София подумала, что должна уточнить. – Нет, мне нравится то, что происходит! Просто мне нужно привыкнуть, разобраться!
   Ник, оторвавшись от руля, коснулся её лица и сказал:
   – Я помогу тебе в этом! Не забудь: я – твой!
   Ник говорил так ласково, терпеливо. Когда ей нужно было, он ненавязчиво словно воспитывал её, разъяснял основы самой жизни, выполняя обязанности человека, которого София ни дня не знала. Она выросла без отца!
   Ник готов был делать это, сколько понадобится, и был уверен, что однажды рука об руку с ним будет сосуществовать блистательная женщина, счастливейшая, пример для остальных…
   ***
   За дверью слышался бесконечный радостный собачий лай: Клои уже приветствовала хозяина.
   В замке повернулся ключ, и Ник ободряюще поцеловал Софию в губы, толкнув дверь, пригласил её войти первой в их, общее теперь, жилище.
   – Клои, тише, у нас есть соседи! – велел мужчина, хотя ни строгости, ни повелительных ноток в голосе не было слышно. Он тоже был страшно рад любимице, которая в передней при виде незнакомки, Софии, закружилась вокруг своей оси, дружелюбная. А, едва Ник показался в дверном проёме в сопровождении чемодана и сумки, гавкнула ещё громче, стремглав бросившись к нему и, встав на задние лапы, лизнула мужчину в щёку шершавым языком.
   Затем, виляя хвостом, чуть не сбив Софию с ног, также поприветствовала и её, под громкий смех последней. Пока Клои по– собачьи искренне проявляла нежность, София успела потрепать её по холке и погладить по густой шерсти. Ник присвистнул:
   – Мои девочки, кажется, поладили! Дружить против меня не будете?!
   – Посмотрим на твоё поведение! – лукаво ответила София.
   Ник опустил ношу на пол, потянувшись к Софии, обнял её, и Клои оказалась зажата между влюблёнными, которые вновь беззастенчиво поцеловались.
   – Добро пожаловать, милая! – сквозь поцелуй прошептал невесте Ник.
   ***
   – Ужин за мной! – возвестил он, за руку потянув Софию в кухню.
   Она была несмелая: на новой территории ещё не было ничего, что она хорошо бы знала, к чему прикипела бы душой, возвращалась помыслами. Она шла, куда её вели! Ник – её проводник, и, пожалуй, пока что, то единственное, что было в незнакомых стенах родным.
   Он, придерживая её за плечи, посадил Софию на стул около стола, поцелуем велел ждать, надеясь, что она не слишком ещё голодна.
   – Я могу помочь… – предложила София.
   – Ну, уж нет! – Ник уже колдовал над чем – то у плиты, временами натыкаясь на Клои, снующую у его ног. – Ну, конечно, кто же забудет тебя покормить, хвостатая?
   Клои издала радостный визг, и пулей метнулась к наполненной Ником миске. София, глядя на них, улыбнулась.
   – Вы хорошо смотритесь вместе! —она хмыкнула. – Третий не будет лишним?
   Она спросила о том, что беспокоило её, она больше не боялась задать Нику любой вопрос, может быть, оттого, что он поощрял в ней свободу высказываний и вообще любил, когда София делилась с ним и раздумьями, и страхами.
   Ник ответил:
   – Лишних здесь не будет! Около нас с тобой никогда не будет лишних!
   Может, это было клеймо? Клеймо, прочнее всех уз и колец, настоящих и будущих. София пришла, чтобы остаться, заняла свободную клетку королевы. Король был рядом, но защита ему не требовалась, он желал нежную спутницу.
   Их семейная жизнь начиналась, как самая необыкновенная партия в шахматы.
   ***
   Готовить Ник умел изумительно вкусно. Каждый кусочек исходил превосходными ароматами. София смаковала чуть не изысканный ужин, временами робко глядя на мужчину широко распахнутыми глазами, глядела, даже забывая моргать.
   – Что? – удивился Ник.
   Она отложила вилку, коснулась рукой рта, щёки стали пунцовыми.
   – Ничего… – она нервно усмехнулась в ладонь. – Это глупо!
   – Скажи! – настоял Ник, но София осталась нема.
   Ник наполнил бокал вином и протянул ей:
   – Помню, вино развязывает тебе язык! Пей!
   Женщина приняла сосуд, но отставила его в сторону, даже не пригубив, а вместо этого взяла Ника за руку, слегка коснулась губами ладони, после прислонив её к своей щеке. Ник кончиками пальцев погладил невесту по лицу.
   – Ну, что ты? – Ник видел, как серебрятся в глубоких глазах женщины трогательные слезинки.
   Она сама будто собиралась с духом.
   – Я словно готовилась всю жизнь к этому моменту, предвкушала… Но и не думала о подобном, Ник!
   Не отнимая своей руки, Ник встал, сел около Софии, и она доверительно кинулась ему на шею.
   ***
   Он снова её удивил, когда стёр с лица Софии пролитые слёзы и предложил:
   – Пойдём спать?
   – Да…
   И снова София была им обескуражена: Ник привёл её в уютную гостевую спальню. Она уже оценила его ненавязчивость, такт. И деликатность Ника заслуживала уважения. София впервые уважала мужчину, который был с нею рядом. Непознанный навык…
   Он был, казалось, совсем взрослый по сравнению с ней. Он был силён, как —то по —особому, по —мужски. Его спокойствие ободряло Софию, она становилась увереннее, груз, прежний груз на её плечах уже не давил. В этом была уникальность Ника: он умел вселить в неё веру в завтрашний день, его надёжность укрепляла и её саму. Его отличительная черта: он постепенно учил её взрослению, через ласку, нежность и заботу. И, лишь, когда она осмелилась сама, явился перед ней мужчиной. С его подлинной мужественностью София находила в себе женственность, хотя никогда не считала, что обладает ей. А теперь выяснилось…
   – Подумал, ты захочешь остаться здесь сегодня! – объяснил Ник. – Кажется, немного похоже на твою прежнюю спальню!
   – Чудесно! – охнула София.
   Ей нравилось в нём то, что она то ощущала себя в полнейшей безопасности около Ника, как в этот раз, то, охваченная огнём, ненасытностью, жаждой, ныряла, как в омут, в опасность, что исходила от мужчины.
   – Я и правда переночевала бы здесь… – подтвердила она, зная, что Ник не будет ни разочарован, ни оскорблён.
   ***
   Он её угадал, и настроение Софии оказалось для него превыше остального: в свою первую ночь в другой жизни она ещё хотела с нею познакомиться. Ник рассудил, что единение с самой собой пойдёт ей на пользу, она расправит плечи, а завтра выскользнет из-под одеяла обновлённой, с готовностью улыбнётся утру…
   София осталась одна с наступлением темноты. В квартире Ника витал очаровательный аромат: каждый уголок пах для женщины домом. Она собиралась остаться навсегда: с этим невероятным человеком, в этой невероятной, настигнувшей её реальности…
   Мягкая подушка приняла её голову, свежие простыни ласково обняли. София глубоко вдохнула ночь и спокойствие. В окно, любопытная, заглядывала луна…
   ***
   София почти заснула, зачем – то долго борясь со сном, а потом, посреди абсолютной тишины услышала неясные шорохи. Быстро открыла глаза: в дверь кто-то словно скребся, а потом она и вовсе открылась, и поток света вторгся в комнату, заслонённый, впрочем, низкой тенью.
   Тяжёлое дыхание вошедшего оказалось дыханием Клои. Она уверенно приблизилась к постели Софии, запрыгнула на одеяло, прокралась к Софии, аккуратно, будто боялась потревожить её, подлезла женщине под руку. Уложив голову на живот Софии, наверное, закрыла глаза, ожидая, когда хозяйка примется уставшими, налитыми нежеланием пошевелиться пальцами, поглаживать её по мощной голове. Сначала собака с удовольствием виляла хвостом, а потом утихомирилась рядом с человеком.
   Новый человек Клои, София снова закрыла глаза, не отняв ладони от шерсти любимицы своего жениха…
   ***
   Нику было тревожно. Может быть, он оставил Софию одну зря? В преддверии чего —то нового, возможно, ей было страшно, а он не помог ей бороться с этим страхом! А что, если он усугубиться? Если она сейчас без сна обшаривает глазами свои владения, потеряла точку опоры, беспокойна и потеряна?!..
   Он встал и вышел за дверь.
   В спальне невесты, которую Ник ей предложил, было совсем тихо, хотя слышалось два мерных дыхания. Но… он, помнится, затворил дверь, когда уходил?!
   Ник прошёл вглубь комнаты, в полумраке созерцая на постели неподвижный силуэт женщины, которую он полюбил. Ник сел на самый край кровати, стараясь не потревожить спящую. Она была такой…
   Во сне подрагивали ресницы, губы были приоткрыты. На щеках нашёл приют лунный свет. Казалось, София в нём сияет. Её, должно быть, совсем неожиданно поймала в сети усталость: засыпая, она еще продолжала гладить по голове Клои, почёсывать её за ушами.
   Клои…
   Почувствовав, верно, его присутствие, она открыла глаза. Намереваясь поднять голову, заурчала, грозя нарушить сон женщины. Ник предостерегающе прижал палец к губам, взглянув на собаку:
   – Тсс…
   ***
   Они стали жить весело, гармонично. Всё случилось, наконец, справедливо. Оба они были с теми, с кем и должно, и почти неразлучны.
   София и Ник назначили дату своей свадьбы, выбрали место, где скрепят клятвами союз, откуда вернутся в общий дом, связанные нерушимыми узами доверия, любви и такой страсти, которая словно никому другому и привидеться не могла! Даже приглашения на маленькое торжество были готовы. Свадьба без огласки, и семейная жизнь без оглядки на прошлое. И прошлых…
   ***
   Телефон зазвонил, когда София только успела проглотить полную ложечку мороженого: она сидела в кафе. Кофе с Линдой после покупки подвенечного платья сорвалось, а само платье ещё красовалось на витрине какого – нибудь магазина.
   – Привет! – София услышала голос Ника. – Как Ваши посиделки? Легендарное платье ты купила, милая? Жду не дождусь увидеть его…
   Он был заразительно весел. Но София, ещё огорчённая, сказала:
   – Я бы тоже на него посмотрела, дорогой! Нет, не купила! А теперь даже не представляю, когда это получится! Да, немного…
   Она помолчала, слушая его, а потом ответила:
   – Нет, Линда не смогла, некоторые трудности, ушла, извинившись… Я… – София взглянула на погасший экран планшета – она решила не терять времени, а присмотреть что – то с помощью интернета. – Я в нашем кафе, Ник! Скоро освобожусь. Заберёшь меня? Это будет славно!
   Он почти чувствовал, как она улыбнулась при этих словах. Но тут же спросил:
   – А что ты там делаешь? Если встреча сорвалась! – нет, он совсем не ограничивал её свободу, не стремился контролировать каждый шаг. Он временами боялся за неё, но не намеревался держать на коротком поводке, оградить от жизни и впечатлений.
   – Хотя не говори, я знаю! Ты заказала мороженого!
   Она рассмеялась прямо в трубку, потому что Ник угадал. София была сладкоежка. Он засмеялся с ней вместе:
   – Негодная! Это к тому же большая вазочка, да?
   – Да! – дерзко и громко заявила София, сознаваясь в преступлении.
   – Ладно, я, пожалуй, не буду тебя торопить! Наслаждайся! – а потом добавил: -Я люблю тебя!
   Ник говорил ей это постоянно, не давая возможности забыть, и София всегда нежно отвечала с искренней взаимностью в голосе:
   – И я тебя тоже люблю…
   ***
   София правда наслаждалась вкуснятиной, педантично перелистывая электронные страницы, временами помечая галочкой понравившиеся образцы. Всё же хотелось услышать мнение Линды, а потому, ей быстро наскучило проглядывать платья, безусловно, милые. София вздохнула и, отложив карманный компьютер, снова занялась лакомством, поглощая ложку за ложкой. Потом, улыбнувшись собственным мыслям, пробормотала:
   – Если так пойдёт и дальше, нужно будет подыскивать что —то на размер больше! – на сердце её уже долгое время было поразительно легко.
   В то же время София осматривалась кругом, и удивлялась необычности этого места. Нет, она бывала здесь много раз, но теперь, после итальянских событий, она видела всё в ином свете, ярче, радужнее. Окружающий мир снова стал необычен и любопытен, будто детализирован. А в каждой такой детали находилась своя для женщины прелесть; София могла опять быть частью мироздания. Это было прекрасно!..
   – Здравствуй, София! – она ненадолго отвлеклась от зала, и при звуке приветствия тут же пожалела об этом.
   Напротив неё стоял человек, который никак не вязался с наступившим счастьем, а лишь напоминал о мрачности прежней жизни – Патрик Ричкоут, человек, что тянул её на дно многие годы, но только недавно она поняла это. И едва поняла, мужчина перестал быть для неё небожителем, и она взглянула на него другими глазами. Ричкоут – человек, от которого стоит держаться подальше, при встрече обходя стороной…
   Но…
   – Здравствуй, София! – повторил он, дождавшись, когда она обратит на него взгляд. – Не думал, что встречу тебя! Могу присесть?
   София огляделась – посетителей было немного.
   – Не вижу причин для этого! – нелюбезно ответила она. – Полно свободных столиков!
   – И всё же… – мужчина уселся на незанятый стул, глядя на бывшую нелюбимую.
   Подбежал официант.
   – Чёрный кофе! – с готовностью заказал Ричкоут.
   Когда официант удалился, Патрик выудил из кармана пачку сигарет, закурил, а, сделав пару затяжек, резко затушил окурок:
   – Забыл, что тебе не нравится, когда я курю, прости!
   – Мило, что ты помнишь! – отозвалась она с раздражением. – Но теперь мне плевать, кто и как гробит себя! И, в первую очередь, это касается тебя…
   София с облегчением посмотрела на опустевшую вазочку с мороженым: оставалось оплатить по счету и можно уйти от непрошенного собеседника! Она потянулась к сумочке, вытащила купюру и изящно бросила её на столешницу.
   – Я могу угостить тебя! – вскинулся Ричкоут.
   – Обойдусь… – в тон мужчине ответила София. Её телефон снова зазвонил. Торопясь, она взяла его левой рукой: – Да, я уже выхожу… Ещё бы… Да, я вижу тебя! Я объясню, что с моим голосом!.. Просто неприятная встреча… Я… я так…
   Пожалуй, с ней рядом находился человек, которому не обязательно было слышать никаких признаний. Он не вызвал в Софии не волнения, ни приятных воспоминаний, сердце её только тяжело и страшно оборвалось куда-то вниз, едва она увидела его рядом с собой…
   Она вскочила на ноги, повесила сумку на плечо. Ричкоут, наблюдавший за ней, острым взглядом разглядевший на её пальце символ притяжательности, спросил:
   – Ты помолвлена? – вопрос этот прозвучал ревностно.
   – Не твоё дело! – грубо и коротко ответила София.
   В несколько шагов она преодолела расстояние до входной двери, толкнула её и вышла на улицу.
   Патрик смотрел ей вслед. София пересекла дорогу быстрым шагом, в объятия её принял незнакомый Ричкоуту мужчина.
   ***
   Дыхание Софии было сбивчивым, затруднённым. Она боялась чего —то и не смогла этого скрыть, когда Ник её обнял.
   Тише-тише, дорогая! – шептал он, поглаживая её по спине. – Что случилось с тобой, малышка?
   Она подумала, как сказать ему о том, что видела:
   – Я его видела, Ник! Родной… Мне в глаза смотрело моё несчастье! Оно настигло меня, догнало, да? – вся она сотрясалась.
   – Нет-нет… – он поцеловал Софию, успокаивая, в щёку.
   ***
   Уже в машине на пути к дому, она сказала не так таинственно и путано:
   – Я видела Патрика, он пытался меня разговорить… Делал вид, что между нами ничего не случилось плохого… Я испугалась его, Ник! Я ничего не сделала, поверь! Ты же, ты мне веришь?
   Она смотрела на него с надеждой, и до сих пор слёзы стояли у неё в глазах. Ник в ответ взял её руку в свою, поцеловал кисть: он не был ревнив, он не мог бы даже помыслить, что что —нибудь возможно между бывшими любовниками!
   – Я тебе верю! Но… дорогая, мне нет нужды не доверять тебе, ты же благоразумна…
   – Я ненавижу его… – с жаром подтвердила София…
   ***
   София вертелась перед зеркалом, радуясь, как девчонка. Линда сидела на пуфе совсем рядом. Выбор Софии она уже одобрила: белоснежное платье – сама элегантность и прикрытая скромностью роскошь – сидело на точёной фигуре подруги словно влитое. Очаровательная женщина в не менее очаровательном наряде могла пленить, но уже пленила. Да, там, в Риме!
   – Я хочу это! – прошептала София. Такой она себя никогда ещё не видела.
   Она столько раз представляла себя невестой, но ожидание почти стёрло со временем нарисованный образ, а с предательством любимого тогда искренне и честно рухнула и мечта… Сейчас, снова безумно влюбившаяся и любимая взаимно, София, разучившаяся было мечтать и что —либо представлять, обнаружила перед зеркалом не иллюзию, а саму себя. И единственное, что пришло на ум: «Неужели это я?», но вслух она сказала, сходя с табурета:
   – Надеюсь, Нику понравится!?
   Линда поднялась на ноги, подошла к подруге, быстро её обняла и шепнула на ухо:
   – Я думаю, Нику ты больше понравишься вовсе без платья!
   – Ужасная пошлость! – счастливо и громко рассмеялась София, глядя задорно на подругу и понимая, что, скорее всего, Линда не ошибается!..
   ***
   На ходу она неловко зажала мобильник между ухом и плечом – руки были заняты картонной коробкой, вместившей в себя кое-какие вещи из её старой квартиры – и сказала в трубку, воркуя с кем —то открыто и нежно:
   – Родной, я забрала вещи! Сейчас поеду домой… Пф… Ты будешь мне должен, за то, что оставил наедине с моими пожитками! – она громко захохотала в трубку. – Скажем.. хм… ужин при свечах!
   Секунду София помолчала, силясь сделать несколько дел одновременно: не прервать разговор, открыть багажник, и не уронить коробку на мостовую. Наконец, совладав с замком, она поставила вещи в отсек багажника и продолжила, понизив голос:
   – А потом ты сделаешь всё, что я попрошу… – голос её прозвучал интимно —тихо, обращённый к Нику. София теперь не стыдилась своих чувств и порывов.
   Он, кажется, пробормотал что —то похожее на «Скорей бы вечер!», но она плохо расслышала его, потому что…
   – Позволь помогу?
   София круто развернулась лицом к сказавшему это человеку, единственному, кого она не желала видеть вовсе. Но он замер перед ней, из плоти и крови. София выдохнула в испуге и сказала в трубку:
   – Прости, милый, я позже перезвоню…
   – Милый? Как трогательно! – Ричкоут возник будто из неоткуда.
   – Что ты здесь делаешь? – спросила София, не желая это знать, остервенело захлопнув дверцу багажника.
   – Бродил по местам былой славы! Ностальгия, знаешь… Хотел тебя увидеть!
   – Зачем это? – ей чудился подвох.
   – Я скучаю по тебе!
   – Бред! – резко отреагировала София.
   – Я подумал… Может, нам начать всё сначала? Ты, я, дом…
   – И неимоверное количество твоих любовниц!? – парировала она с улыбкой, сделала шаг к водительскому месту, став серьёзной, сурово добавила: – Ты спятил, а мне пора! И, если уже забыл, – она подняла руку к его глазам, – я выхожу замуж…
   Ричкоут резко вцепился в запястье Софии, развернул её к себе лицом, обхватил за талию и с силой прижал к машине. Сказал, наклонившись к ней, масляным, нестерпимо похабным голосом:
   – Ну, так не сегодня ведь!? А до той поры позабавимся…
   И отвратительно грубо поцеловал Софию, стремящуюся на свободу, вырывающуюся из его мощных лап… Пощёчина прозвучала, как залп орудия:
   – Ублюдок! – вскричала она, когда он отшатнулся, прижав ладонь к щеке. – Я видеть тебя не могу!
   Ещё одна попытка Софии сесть в машину окончилась неудачей; Патрик снова поймал её за руку, прошептав ядовито:
   – Он, что, так качественно тебя трахает?!
   – Привык изъясняться такими категориями? – не менее едко прошипела София в ответ. – Ну, так я скажу: намного лучше, чем это делал ты!
   Она вырвала руку и добавила, всё же усаживаясь на место водителя:
   – И он трахает только меня…
   Она захлопнула дверь, дала по газам.
   В дыму выхлопов Ричкоут остался один, и на лице было смятение…
   ***
   …Она оставила его одного, посмела! Наверняка, насмехалась! Доподлинно известно, уличила его в измене… Уличила, но уже не страдала от этого! София…
   Свобода до кончиков пальцев, ветерок, путающийся в волосах, солнечный свет, влюблённый в её улыбку, жалкий кусок материи – платье – обволакивающий стройную фигуру… Красивые ножки… Он раньше не замечал её совсем, а теперь она так переменилась!
   София стала совсем не похожа на себя… Отвечала решительно, крепким грубым жизненным словом… глаза метали молнии, она научилась злиться и яростно нападать в ответ на нападения! Может, вовсе не снесла бы обиды!? Горела огнём обольщения, могла с ума свести…
   И Ричкоут сходил с ума по ней впервые за десять лет!..
   ***
   Её платье на честном слове болталось на спинке кресла, остальное лежало на полу в беспорядке. На постели, сбитые как попало подушки, скомканное, едва её прикрывающее, одеяло брошено комом в углу.
   Они лежали на мятых влажных простынях в обнимку, остро переживая продлившийся миг единства…
   Наконец, Ник смог коснуться волос невесты, затем щеки. Приподнял лицо Софии за подбородок, поцеловал ласково губы, но спросил:
   – Что это было сейчас?
   – Тебе?..
   – Мне было хорошо! – ответил Ник, поняв, о чём спрашивает любимая им женщина. – Но…
   – Я… – София выскользнула из его объятий, села. – Опять его видела, когда забирала вещи… Он предложил вновь быть вместе… говорил, что можем до свадьбы…
   Неожиданно София развернулась к Нику лицом и выпалила, злясь, что не находит ответ сама:
   – С чего это я снова его интересую, с чего ходит за мной, говорит… – она горько усмехнулась, – целует…
   – Так вот оно что, милая! – он тоже сел, обнял её обнажённые плечи, коснулся поцелуем виска. – Ты хотела повиниться!? Поэтому устроила всю эту вакханалию несколько минут назад – к слову, изумительную вакханалию!?
   София даже улыбнулась – тон Ника был лёгок, он не злился на неё, и разочарован тоже не был:
   – Но ты же сказала сама: он целовал тебя! Просить прощения тебе не за что, София… моя хорошая, честная, искренняя…
   Тут он грубо толкнул её обратно на кровать, и София упала на простыни, взвизгнув. Ник жадно её поцеловал, словно благодаря за признание и качества, которыми её наделил.
   А после сказал, глядя ей в глаза и улыбаясь:
   – Он потерял тебя! Он идиот, каких свет не видел, понятно? И ещё, возможно, его бесит, что такая восхитительная женщина принадлежит другому!
   – Тебе, Ник! – успокоено выдохнула София за секунду до нового поцелуя.

Глава 2. Жена

   Следующие дни они заполнили до отказа развлечениями. Часто и подолгу гуляли в парке, прихватив с собой Клои, или наедине, ходили в театр – Ник вообще стремился приобщить её к богемному, ей самой незнакомому миру, хотя сам к нему не принадлежал, много раз были в музеях.
   Ник считал, что через искусство, обогащая внутренний мир невесты, насыщая её душу вековыми впечатлениями, даря ей эмоции положительные и прекрасные, он сможет вытеснить из её сознания нелюбовь Софии к самой себе, её непримиримость в отношении себя, её обвинения, порицания, которые она повсеместно выражала к себе.
   Нет, на поверхности единственной жизни её должны удерживать порывы светлые, помыслы более древние, чем предубеждение!
   Раз за разом он увлекал её в счастливое совместное будущее…
   ***
   – Я не слишком взрослая для этого, Ник? – спросила София.
   Она сидела на скамье в парке, а мужчина, сняв её туфли, теперь зашнуровывал роликовые коньки.
   – Никогда человек не бывает слишком взрослым для радости! – Он закончил, и помог Софии подняться. – Ты поймёшь, родная! И, к тому же, ты никогда этого не делала!
   Он держал её за руку и ещё поддерживал за талию, когда она сделала первый шаг на роликах, в испуге задрожала, но, смелая рядом со своим любимым человеком, не пожелала остановиться, бросить эту затею. София решила понять, нравится ли ей подобное занятие.
   Постепенно она стала передвигаться быстрее, и Ник, шедший рядом, чуть не отстал от неё. София вошла во вкус, и уже не боялась ни падения, ни непривычного положения, казалось, с каждым разом всё больше готовая к риску. Может быть, Ник и старался её этому научить, научить с помощью простых обыденных вещей оставлять позади боязнь, сомнение и неуверенность, а вместо них ставить во главу лёгкость, жажду и любовь к новизне, желания эксперимента, вечных проб и, возможно, редких ошибок?!
   Если так, то София не впервые убеждалась в его мудрости, но и бережном к ней отношении! Если так, то он был для неё всем: учителем, наставником и другом, и – она, наверняка, раскраснелась! – умелым любовником, с которым можно пребывать на седьмом небе, но не думать о возможности сверзиться с высоты!
   Лишь с Ником София чувствовала себя живой и… настоящей!..
   ***
   Они были дома. Поразительно, как быстро София стала называть квартиру Ника их домом! Должно быть, это было правильно и хорошо…
   Она чувствовала у себя на талии его ладонь, не желала быть этим взволнованной, но трепетала. Его объятия – самое надежное, что было на свете после целой жизни нестабильности. Ник дотянулся до её лба, губами коснулся его, потом, не мигая, взглянул Софии в глаза:
   – Ты счастлива?
   Она тоже посмотрела на него и сказала, уверенно и тихо, будто боялась спугнуть это чувство:
   – Впервые за многие годы очень… Ник, ты помнишь, какой сегодня день?
   Сначала он задумался было, а потом, не сомневаясь, сказал:
   – Последний день до того, как ты станешь мне женой!
   – Да! – кивнула она. – А кроме…
   – Твой девичник… – он крепче её обнял. – Не хочу тебя отпускать! Столько я ждал тебя…
   София поцеловала его и уверила:
   – Завтра я вернусь навсегда…
   ***
   На прежней квартире Софии они сидели с Линдой. Их девичник продолжался, но было, наверное, слишком громко назвать его девичником.
   На манекене было надето то самое платье, предназначавшееся невесте на завтрашний день… Ночь обещала быть ужасно долгой.
   – Я обещала вернуться насовсем… – мечтательно сказала София, глотнув вина.
   – И вернёшься, но… -Линда словно хотела ещё что —нибудь добавить, но сказала другое: – Я рада за тебя!
   Линда говорила искренне. Никогда она так не беспокоилась за подругу, как во время её псевдо отношений с Ричкоутом, когда тот методично разрушал Софию, чуткую, нежную, отдавшую так много… Теперь она с лихвой возвращала всё, что утратила, и человек, желающий видеть её всегда рядом, мог отдать и ещё больше.
   Они осушили по последнему бокалу и, захмелев, договорились:
   – Пойдём спать? Завтра тяжёлый день…
   – Зато самый лучший… – пролепетала София.
   Подруга поправила её:
   – Один из! Вставай…
   ***
   – Вставай! – это было требование. – Да проснись же!
   София с неохотой открыла один глаз, продолжая раздражать всклокоченную Линду своим бездействием.
   – Вставай! Ты что, забыла?!
   – О… – тут Софии на ум пришло потрясающее: сегодня она выходит замуж, – о, Боже!
   Она откинула одеяло, резко вскакивая с постели и огляделась кругом, не зная, с чего начать последний день прежней жизни. Линда пришла на выручку, толкнув её по направлению к уборной:
   – Живее! Сначала ванна! – она отдувалась, как после бега, а потом уперла руки в бока. – Со всеми невестами так тяжело? Засоня, опоздаешь на собственную свадьбу!
   София проснулась окончательно под струями воды, и обняв себя, подумала, что уже сегодня окажется в объятиях Ника, законная и желанная. Хотя и теперешнее положение её устраивало… Она была любимой женщиной…
   Капли стекали по коже, блуждая в мелких трещинках её улыбающихся губ…
   ***
   – Уже лучше, – констатировала Линда, едва её подруга вышла из ванной. – Лучше, но я всё ещё сержусь на тебя! Ну, разве можно так безответственно относиться к собственному будущему?!
   – Будильник не сработал…
   – Всё равно! – взвилась Линда. – Между прочим, ты проспала мастера! И кто теперь сделает тебе причёску и макияж?!
   София глянула на неё умоляюще.
   – А ты можешь помочь?
   Линду будто передёрнуло, но она сказала:
   – Иди сюда, садись! – она всё ещё говорила на тон громче обычного. – Если тебя устроит непрофессионал?
   София молитвенно сложила руки:
   – Устроит, и ещё как…
   ***
   Легчайший макияж был наложен, вопреки самой Линде, очень изящно и умело. Линда считала, что лицу её подруги особенно и не требуется «ретушь» – её всегда изумляла естественная, подчеркнутая самой природой красота Софии, что сейчас, вероятно, было очень кстати.
   Причёска же заняла больше времени, но в итоге сквозь зеркало на Софию Стивенс смотрела молодая женщина с едва заметным, лишь освежающем черты макияжем и завитыми, прибранными невидимками будто хаотично прядями.
   Она была так красива!
   Платье София надела в последнюю очередь и выдохнула, увидев словно не саму себя. Она грезила этим днём с момента предложения Ника, а, может, и всю жизнь. Наверное, все мечтают о подобном счастье, но она и не верила ему, десять лет по собственной вине находясь с человеком, который не то, что не мечтал о таком стечении обстоятельств, а избегал его и боялся.
   Да, свадьба с Ричкоутом и впрямь была бы неудачным стечением обстоятельств, но свадьба с Ником, к которому стремилась душа Софии, была настоящим праздником. Да, она уже принадлежала ему телом, но оставалось отдать в руки Ника и что – то, что – София чувствовала! – было для мужчины много дороже… Саму себя! Он ведь сказал, что любит в ней не только совершенство плоти!
   ***
   София торопилась, но не могла быть быстрее, расторопнее на одинокой дороге к алтарю. Кажется, Ник в конце огромной залы, за милю от неё не меньше был взволнован, не меньше стремился поторопить время.
   Он так хотел скорее её обнять, услышать «Согласна!» и первым поймать взгляд её глаз, ему хотелось сделать Софию счастливой, раз и навсегда…
   Шлейф платья будто держал её, не давал двигаться достаточно уверенно, туфли, к которым она привыкала целые дни, но так и не привыкла, казались колодками на ногах узницы, она хотела освободить руки от букета невесты, хотела не краснеть так отчаянно от слишком внимательного взгляда на неё гостей, она же любила безвестность…
   Как свет маяка, манила её улыбка Ника.
   Священник стоял рядом с её женихом, она подумала, что собьётся, чуть только наступит время для клятв, да и все самые искренние клятвы уже были ими произнесены…
   ***
   София не слышала собственного ответа на вопрос, хочет ли она взять Ника в мужья. Он, этот вопрос, казался ей диким и совсем не своевременным: она ждала только одного – Ник заявит о её, теперь неоспоримой и главной роли в его жизни. София, женщина, о которой он мечтал и которую получил, та, у которой теперь много личин: подруга, советник, обожаемая женщина, может быть, даже та, что подарит ему…
   Палец её холодило второе кольцо. Таинство над ними свершилось…
   ***
   – Кроме всех клятв… – прошептала София, гладя ладонь Ника, который сидел рядом с ней за столиком, -… кроме клятв, я хочу сказать, что очень люблю тебя! Очень, Ник!
   Ник улыбнулся жене, поцеловал Софию в лоб:
   – И я люблю тебя! Неимоверно…
   Она улыбнулась широко:
   – Правда?!
   – Всё ещё не веришь мне? – возмутился Ник, резко притянул её к себе и впился ей в губы поцелуем.
   Мир замедлился на секунду, а затем остановился вовсе, и мгновение их нежности стало напоминать вечность, но…
   ***
   – Ребята… не хочу вас прерывать, но всё —таки…
   Рядом возникла Линда, подружка невесты. Молодожёны отстранились друг от друга, как по команде, и уставились на неё. А Линда словно потеряла дар речи, неловко и сконфуженно стреляя глазами куда – то в сторону, явно намереваясь что – нибудь из себя выдавить. Наконец:
   – Можно поговорить с… тобой? – взгляд молодой женщины сконцентрировался на подруге.
   София кратко взглянула на мужа – как приятно так про себя называть Ника! – встала на ноги, коснулась его плеча и, спешно подобрав длинный подол платья, пообещала:
   – Я скоро вернусь, милый!
   Ник кивнул:
   – Ловлю на слове…
   Она скорчила гримаску и, увлекаемая Линдой, отошла с ней на несколько шагов. А Линда заговорила, шепотом, таинственным и тревожным:
   – У нас ещё один гость, хочет поговорить с тобой один на один!
   – Кто?
   – Ричкоут!
   – О, нет! Совсем с ума сошёл! – София всплеснула руками, мигом выведенная из строя. Ответила капризно: – Не хочу с ним говорить! Какого дьявола он явился сюда, а, главное, как узнал…
   Линда опустила взгляд:
   – Я проболталась… – видя, как София развернулась было на каблуках, намереваясь отправиться обратно к столику, Линда поймала её за руку, – нет, постой, извини… Он сказал, что уберется, сразу после разговора…
   – Нет, пусть проваливает сейчас! – вспылила София…
   ***
   Почувствовавший напряжённость Софии, Ник, желающий всегда поддерживать её, подошёл к женщинам во время их уже не тихого разговора.
   – Что такое? – он незаметно для жены обнял её за талию, устроил голову на плече, но, наэлектризованная, потерявшая равновесие, София попыталась отстраниться.
   – Тише… – прошептал Ник, не давая ей свободы, и верно, в его объятиях, она стала чуть спокойнее. – Что случилось, София?
   Она повернула к нему голову, посмотрела в глаза и сказала, будто сознаваясь в преступлении или грехе:
   – Он явился… тот… человек! Хочет со мной поговорить!
   – А ты? – его чуткий голос был нежен.
   – Нет! Мне это не нужно! – громко объявила София.
   – Хм… – Ник перевёл взгляд на Линду. – Оставишь нас?
   Молодая женщина, косвенно ответственная за приход незваного гостя, кивнула, и только отошла от них, Ник отнял от талии Софии свои ладони, встал к ней лицом к лицу, посмотрел в глаза:
   – Хочешь знать, что я думаю?
   В другой ситуации и с иным человеком она не поинтересовалась бы ничьим мнением, но Ник уже стал самым главным и надежным оплотом для неё, она научилась уже уважать его позицию, внимать его словам. София кивнула:
   – Да…
   Ник взял её ладони в свои, осмотрел пальцы:
   – Ты, я думаю, можешь и должна с ним поговорить!
   – Но…
   – Тебе нужно примириться с прошлым, отпустить его, чтобы больше не оглядываться! Понимаешь? Он – символ того, что ты хочешь забыть, но не больше! Это человек сделал тебе больно, а не символ! Символ этой боли сейчас, возможно, хочет оставить тебя в покое! А потом, когда всё закончится, начнётся что – то новое…
   – Я понимаю… – повторила София, почувствовав на своём разгоряченном головной болью лбу его поцелуй.
   – Ты справишься, милая! – уверяя в этом, Ник тепло пожал её руки.
   ***
   – Здравствуй, София! – её приветствовал на лужайке около пустующей беседки Патрик Ричкоут, тот, с кем София хотела, наконец, распрощаться. – Ты прекрасно выглядишь!
   София не смогла ничего на это сказать, и промолчала под его взглядом.
   – Хотел поговорить… -начал он.
   – Я слушаю тебя! – просто ответила София, она словно была под защитой снующих и танцующих гостей. Играла музыка, и ничего страшного больше не происходило.
   – Поднимемся в беседку? – предложил Патрик, словно соскучился в толпе по одиночеству, но решил разделить его с чужой отныне женщиной.
   – Да! – кивнула София, но отказалась от предложенной им руки. Его помощь не была уже ей нужна, и он слишком поздно осознал это. Осознал, когда Софии рядом с ним уже не было, а пожалел о её потере лишь, когда она оказалась замужем за другим.
   Она прошла в сантиметре от него, легко подхватив подол платья, и, пока София поднималась по ступеням в беседку, смотрел ей вслед. Она была знакомая до боли, но незнакомая, слабая, но сильная, вдруг неуместно желанная, но отстранённая и не желающая. Он преодолел разделявшее их пространство, но почувствовал, как пропасть лишь стала ещё глубже. Не знал, что сказать, но должен был заговорить:
   – Выглядишь счастливой! – она, очевидно, это знала. —Он дал тебе и это?
   ***
   – Поговорим о моём муже? – поинтересовалась София мирно. – Мне кажется это странным…
   Патрик совсем растерялся: София выбила его из колеи, но сама не утратила почву под ногами.
   – Слушай, я, правда, хотел вернуться к тебе, но…
   – Это было бы лишним! —уверенно заявила София. – Мне стало хорошо без тебя! И я не хотела бы к тебе вернуться, даже, если бы не встретила Ника… У меня появилось то, что можно ценить, понимаешь?..
   Нет, он не понимал!
   – У меня появилось собственное «Я», Патрик! Мои, а не твои желания… – громко сказала София. – Когда я влюбилась, всё встало на свои места…
   – Любишь его? – он был всегда далёк от любви.
   – София улыбнулась:
   – А иначе, почему я в белом платье?!
   Патрик приблизился к ней:
   – И чего ты хочешь теперь, София?
   Она подумала:
   – Хочу любить его ещё сильнее и, пожалуй, свободы от прошлого! А прошлое – ты!
   Она была независима. Она была уверена! Она была женщиной, которую стоило не отпускать, но была женщиной, которую он, Патрик, упустил… Чужая, а потому:
   – Я никогда не дарил тебе цветов! —сказал он, протянув Софии красную розу.
   – Это ничего! – ответила София, приняла цветок и в первый, и в последний раз пожала его ладонь: -Прощай, Патрик!..
   ***
   Он снова смотрел на её удаляющуюся фигуру: София поспешно уходила в новую свою жизнь – замужняя, вдохновлённая, с ожившей надеждой в сердце…
   Посреди танцпола её ждало в лице Ника светлое «завтра». Он раскрыл ей объятия, и она буквально влетела в них… руки Ника сомкнулись у неё на спине…
   Наблюдатель, как и обещал, должен был уйти с чужого праздника…
   ***
   София со смехом, наполненная нахлынувшей на неё лёгкостью, благодарно поцеловала Ника.
   – Спасибо! Откуда ты знал, что мне это нужно, любимый?
   – Незачем нести в будущее тяготы, дорогая! – пояснил он, касаясь поцелуем её кисти. —Особенно, тебе!
   София стала серьезна:
   – Благодарю тебя, Ник, ты так прав!
   Он, улыбнувшись, увлёк её танцевать.
   ***
   Они не хотели перестать целоваться, даже пересекая порог. Ник на руках перенёс через него жену, и они оказались после шума собственного торжества вдвоём в звенящей, словно струна натянутой, готовой вот-вот рухнуть тишине.
   – Я могу уже идти сама! – рассмеялась София.
   Чтобы она замолчала, Ник снова накрыл её губы поцелуем, менее жадным. Толкнул дверь спальни, в несколько шагов одолел путь до кровати и опустил на неё Софию. Тогда она смогла сбросить с ног туфли на слишком высоком каблуке и чуть размять уставшие, будто каменные ступни.
   – Целый день мечтала избавиться от этих туфель! – радостно сообщила она, весело глянув на Ника – он на минуту оставил её одну, прикрыл дверь в их комнату.
   Лишив Клои возможности вторгнуться в их супружескую обитель, Ник вернулся к жене, сел на кровать сзади неё, крепко обнял её талию. И так они сидели долго, пока Ник не погладил Софию по волосам, нежными пальцами вынимая шпильки, потом жарко коснулся шеи Софии, погладил пульсирующую от поднимающегося волнения артерию… Горячими губами прикоснулся к коже, продолжительное время не прекращая эту ласку, чувствуя, как волнение Софии нарастает, а потом…
   – Целый день мечтал избавить тебя от этого платья! – медленно, разжигая в Софии нетерпение, он принялся расстёгивать пуговицы подвенечного наряда. —Оно очень красивое, но сейчас придётся тебе, любимая, его снять!
   – Я не против… – пролепетала она, когда Ник поцеловал обнажённую им спину, небольшой соблазнительный участок.
   – Ты представить не можешь, родная, что я чувствую сейчас! – Ник, наверное, чувствовал огонь, пламя внутри себя, исступлённое желание обладать Софией, прекрасной её душой и манящим телом.
   Да, она не представляла, но сама была далеко не бесстрастна. Она умела, нет, Ник научил её воспламеняться, и сейчас она ожидала, когда придёт к ней одурманивающее желание единения. И паника от того, что он, Ник, помогает этому слишком медленно, охватила её. Эта паника, захватившая её существо, поднималась в лёгких, становясь тяжёлым дыханием, рвущимся наружу, стонами нетерпения, всхлипами томления.
   – Ник… – бормотала она, невнятно и трудно, не понимая, в чём её мольба…
   ***
   Как усмирить её, помочь ей справиться с крайним, необузданным возбуждением, Ник давно знал: Софию всегда успокаивали, ободряли и вдохновляли его прикосновения, его близость, и, если некоторых женщин, они могли лишь подстегнуть, то его жене, совершенно уникальной женщине, они давали шанс и собраться с мыслями, и найти дорогу в лабиринте страсти. Софии рано ещё было сорваться в пропасть сегодня: вся ночь их была впереди…
   Ник запустил ладонь под лиф её платья, погладил по мягкой коже и ласкающими прикосновениями умерил дрожь Софии, а потом, чтобы она смогла, наконец, дышать, уверенно уложил ладонь на её грудь…
   Она рванулась было прочь от него, такой была окаменелой, едва терпящей его поглаживания, но, когда он смело и сильно прижал её к себе, София обмякла и перестала бороться с собой, хотя Ник всё же шептал ласково:
   – Тише —тише, я рядом с тобой! – и снова пробегался губами по её шее, ощущая каждый позвонок.
   – Только это и нужно мне…
   – Дорогая моя… – голос Ника звучал в её голове не возбуждающим шепотом, но раскатом грома, – я люблю тебя… во всех смыслах…
   София блаженно закрыла глаза, в очередной раз доверяя его словам.
   – Мне нравится, как ты любишь меня… – тихонько ответила она.
   Он тем временем обнажил её плечо, благодарно припал к нему губами.
   – Ох! – нетерпеливо она вырвалась из его объятий, развернулась к нему лицом, минуту смотрела прямо в глаза, а потом, положила ладонь на щёку Ника и, втянув голову в плечи, приблизилась к нему, яростно поцеловала прямо в губы. Теперь уже он не мог дышать, но его питала отзывчивость и жажда Софии. Она улыбалась…
   – Я хочу поторопиться, Ник…
   – Я понимаю тебя… – он справился с ответом на её признание, помогая освободить руки от рукавов. И, едва оказавшись свободной, она обняла его плечи, пока мужчина устраивал её на подушках.
   Целуя алчные губы Софии, он чувствовал, как неловко она пробует настойчиво и неумело развязать его галстук, подобраться к вороту рубашки.
   – Подожди, любимая…
   Ник отстранился от неё, приподнялся, сконцентрировавшись на раскрасневшихся губах жены и сам снял с шеи свою удавку – галстук. Затем снова приобщился к святыне – своей, будто вновь обретённой, Софии, снова ласкал её губы, то нежно и мягко, выясняя её настрой, то дерзновенно, показывая ей собственную решимость. Но затем, очень резко оторвался от своего занятия:
   – Тебе страшно! – он так тонко чувствовал Софию. – Почему?
   – Потому что, – София смотрела в глаза Ника, держа ладони на его руках, – потому что я ещё… не твоя!
   Не бойся… – Ник коротко поцеловал её губы, щёки и, она в водовороте его нежности даже не заметила, как муж осторожно снял, наконец, с неё платье. Не разрешив Софии помочь, сбросил свой костюм сам. И, устраиваясь над ней, всё так же незаметно для Софии, любовно, развёл её ноги…
   ***
   Утро они проспали, и первой проснулась, резко, но сладко, София. Оказалось, объятия Ника – надежное прибежище и самое желанное пристанище. Душа и тело её, наконец и навсегда, были дома…

Глава 3. Первая годовщина

   Из крана в ванной шумно бежала вода, унося за собой остатки зубной пасты. София несмело улыбнулась отражению в зеркале. Пора… кажется… Оставленный ей около мыльницы и стаканчика со щётками тонкий предмет должен был ответить на главный вопрос Софии Клэри. Тест на беременность… Пара дней задержки, и она уже окрылена, мечтательна, по —новому счастлива, хотя счастье в последний год ни на день её не оставляло.
   НИК!..
   Однажды они просто решили, что хотят не одного ребёнка, а, может быть, хотя бы двоих. Особенно не старались, не усердствовали, но появилось у супругов общее стремление. Они хотели стать настоящей семьёй, в полной мере. Просто наслаждаясь друг другом, мечтали воплотить свою любовь в малыша или нескольких…
   София смотрела на результат и не верила, или верила не вполне, своим глазам…
   – Можно к тебе, София? – из-за закрытой двери донесся голос Ника.
   София, не отрываясь от своего занятия, нажала на ручку двери, чтобы впустить мужа:
   – Заходи, я одета… я закончила… – задумчиво пригласила она.
   Войдя, Ник, как загипнотизированный, потянулся обнять жену, сомкнул пальцы на её талии. Он был всё также очень романтичен, очень предан любимой, чуток по отношению к ней. Ник знал: София хочет стать матерью, а о себе он выяснил, что был бы рад стать отцом… Ник чувствовал, что Софии на роду написано растить детей, но за собой стремление к отцовству заметил впервые… С ним была женщина, которая являла собой блёклое до сих пор предназначение!
   СОФИЯ!..
   ***
   – Что там? – Ник был взволнован.
   – Я не беременна… – вздохнула она, мельком демонстрируя тест. – Ничего! Снова!
   Она помолчала, взглянув на Ника. Расстроенная, она вызвала его жалость, но Ник был так предупредителен, что не выказал её Софии напрямую. Ей, в такие моменты, как этот была важна его крепкая поддержка, плечо и уверенность, что конец – не сейчас…
   Меньше всего София хотела, чтобы Ник смотрел на неё и видел, нежданно заподозрил, что нет в ней, его жене, возможности дать ему семью, наполнить дом детским гомоном. Она отчаянно хотела быть и оставаться для мужа олицетворением женщины, которая может всё!
   Но в минуты разочарования София спросила:
   – Может быть, мы зря затеяли это? Разве нам плохо сейчас?
   Объятие Ника стало крепче, мужчина погладил её чуть намокшие после умывания волосы.
   – Нет, вовсе не плохо! – признал он. – Но, предлагаю, не быть такими категоричными… Жить, любить страстно, и, может, нас с тобой ещё выберут! Что ты думаешь?
   – Это будет хорошо! – заключила София.
   – Конечно! – рассмеялся Ник, окончательно возвращая Софии равновесие и добрый настрой. – Я же знаю, моя милая, как для тебя будет лучше!
   – А вот это спорно! – деловито хохотнула София. – Лучше тебе, любимый, меня поцеловать!..
   ***
   Софии нравилось, бесспорно, нравилось быть женой Ника. Она будто заняла своё место в жизни, кем – то другим подготовленное ей. Она не смущалась явиться перед мужем такой, какой была задумана самой природой. Душа её была спокойна, обретя то, ради чего теплилась.
   София изменилась окончательно…
   Чего они с Ником только не делали, чем только не увлекались! Готовили вместе, смотрели фильмы, чтобы коротать время до ночи. Гуляли, ездили на машине, Ник показал ей места в Лондоне, о которых София и не подозревала, шутили и смеялись над шутками друг друга, целовались, обнявшись, занимались любовью… Она была такой горячей и мощной… иногда не было даже понятно, любовь им принадлежит или же они – её рабы…
   София училась с Ником погружаться в неё, с головой…
   ***
   Ник был так изобретателен, всячески удивляя любимую. И однажды, когда София забирала счета из почтового ящика, к её ногам упал конверт, пропитанный ароматом её духов. Внутри было краткое послание:

   «Милая, жду тебя сегодня в нашем кафе! У меня к тебе разговор!
   P.S.
   Хочу видеть на тебе то платье, которое подарил!
   Безумно люблю тебя! Ты чувствуешь?
   Ник»

   Приглашение заставило её улыбнуться – чуть не первым человеком, которого увидит Ник по возвращении в город – он был в командировке и вечером должен был приехать поездом – будет она, София.
   ***
   Его подарок – платье, подаренное перед отъездом – обтекло фигуру идеально. Изгибы её тела в нём смотрелись удивительно, соблазняя загадочностью. Видно, Ник хотел снова познакомиться с собственной женой после недолгой разлуки…
   София в сумерках села в нанятое такси.
   Свет, зажигающихся к вечеру фонарных столбов гнался за машиной, в которой София ехала к мужу.
   ***
   Оказалось, их любимый столик забронирован Ником заранее и сервирован. Официант проводил Софию к месту, помог расположиться. Женщина стала ждать, то и дело поглядывая на часы на стене: до прибытия поезда Ника оставалось чуть-чуть. Ладони Софии дрожали, женщина уже по —настоящему мучилась нетерпением. Почему время замедлилось? И замедлилось ли?..
   Входная дверь открылась и снова закрылась, но София ничего не услышала. Даже ничьих шагов не было слышно, и только когда глаза её накрыли ладони, что София узнала сразу – ладони Ника – к Софии вернулись все чувства разом, одновременно и полно…
   – Ник! —восторженно вздохнула София, но муж даже не дал ей встать ему навстречу, а только, наклонившись к ней, поцеловал в губы, почти страстно, почти интимно. А София только гладила его по лицу, мягко отвечая на ласки, не будучи против, но почти не сомневаясь в абсолютной преступности происходящего чуда.
   Ник вернулся!
   – Я так рада тебе, дорогой! – сказала она, когда смогла что-то сказать.
   С неохотой отпустив руку жены, Ник сел напротив неё, улыбнулся, родной:
   – И я рад вернуться к тебе, милая! Ужасно не хватало тебя рядом…
   София представила, как Ник, да и она сама отчаянно стремились друг к другу: помыслами, телами, душами… Они не должны быть разделены! Никогда не должны!
   – Я чувствую, Ник, – сказала она, потянувшись к нему, коснувшись рукой ладони, -я чувствую, как сильно ты любишь меня!
   Он пожал её пальцы и сказал:
   – А голода ты не чувствуешь, любовь моя?
   Ник умел быть и серьёзным, когда говорил о сокровенном, искреннем и чистом, а мог и стать хорошим насмешником, дурачась и позволяя дурачиться Софии, и не позволяя маленькой девочке в жене успокоиться.
   На его шутливый вопрос София ответила игриво:
   – Хорошо бы принесли слона!
   ***
   Слона для Софии в меню не нашлось. Тогда она спросила деланно —разочарованным тоном:
   – А что за повод для ужина здесь?
   Ник сокрушённо покачал головой:
   – Ты раньше не жаловалась на провалы в памяти, София! Сегодня день нашего знакомства!
   – Разве это достойно праздника? – спросила она, не вполне ещё умевшая радоваться подобному.
   – Как и любой мой день с тобой… нет, любой наш день друг с другом! – сказал Ник просто и значительно.
   – Я ждала нашей годовщины, милый! – упрямо настаивала София.
   – Тогда тоже устроим что – нибудь необычайное…
   Он заказал вина для них.
   – Что значит «тоже», Ник? – настороженно спросила его жена.
   – Ах, да! – спохватился Ник, вынимая из портфеля очередной конверт. – Помнишь, что у нас не было медового месяца?
   София закатила глаза, взявшись за ножку винного бокала:
   – Помню, что ты страшно огорчился! И ещё, что я отнеслась спокойно!
   – Почему это, кстати? – поинтересовался Ник.
   Она стала мечтательной и ответила нежным шёпотом, словно окунувшись в воспоминания годичной давности:
   – Для меня Рим стал тем самым временем! Веришь или нет, любимый, но я чуть не с первой встречи ощущала себя твоей… кем угодно, но твоей… а потом ты спросил…
   – Я говорил тебе, что ты изумительная? – Ник налил ей вина.
   – Нет, – сказала женщина. – Сегодня ещё не успел!
   – Говорю! – улыбнулся её муж, подавая в руки то, что вытащил на свет. – Взгляни, пожалуйста!
   В конверте из более плотной, чем первый, бумаги и более официальном на вид София обнаружила билеты на самолёт и ваучеры отеля. На двоих. Непонимающе она посмотрела на Ника и спросила:
   – Что это?
   – Медовые две недели! – пояснил мужчина.
   – Но мы же не? – напомнила София.
   – Можем! – уверенно ответил Ник. – С твоим шефом я поговорил! Он тебя отпустил! И только не говори, что тебе не повезло со мной!
   София уже хотела возмутиться его самоуправству, но —беда! – если Ник решил порадовать её, против его намерений контрдействий, ну, просто не существовало.
   – Мне повезло… – оторопело вставила София. —Но… как же Клои?..
   ***
   Клои нашла временный приют у друзей, однокашников Ника. Супругам же предстояло паковать чемоданы для путешествия.
   Тогда в их кафе София, прочитав место назначения, была приятно поражена, вспомнила, что как – то давно сказала Нику, что мечтала побывать на Корфу. Он шутливо назвал её расточительной транжирой, наградив лёгким щелчком по носу и совсем нелёгким поцелуем, но, видно, отметил про себя этот факт, как важную деталь. Ведь он, Ник, творец её счастья и тот, кто исполняет желания, осуществляет мечты…
   – Готова ехать, София? – спросил он за несколько часов до самолёта. – Такси ждёт!
   – Куда угодно, только с тобой! – ответила она.
   – Я, наверное, заразил тебя своим романтизмом? – усмехнулся Ник.
   – Научил радоваться жизни! – важно поправила мужа София.
   ***
   Но в аэропорту радость Софии внезапно испарилась, а умение радоваться, казалось, было растрачено впустую. Странное беспокойство терзало душу, беспокойство, какое бывает перед взлётом… Но она же не боялась летать!
   Ник порадовался, что поездка выдалась именно на этот, не простой для его жены период. Она, наверное, думала, что не оправдала его надежд, поддавшись ложным намёкам, и, вероятно, вовсе забывала, что последнее слово – её…
   То есть, если бы она, София, вдруг отказалась от своего намерения сделать Ника отцом, мужчина безропотно бы принял её волю. В конце концов, как он и сказал, а София согласилась, им очень неплохо вдвоём!
   Только… вдвоём…
   Но Ник знал, что желание её только разгорится, он знал – София «даже слишком» женщина… именно это он в ней и поощрял, видел и боготворил…
   Она была другой, иной… его жена и любимая…
   ***
   Самолёт приземлялся посреди поразительных природных ландшафтов. Окаймлённая морем с двух сторон посадочная полоса приняла крылатую машину без тряски и дискомфорта для пассажиров. С удовольствием можно было ощутить внутри себя замедление огромной стальной птицы, и её плавную остановку.
   Супруги Клэри сошли на землю словно посреди Рая.
   Остров, маленький, затерянный, запрятанный между гор, лесов и бескрайней лазури, манил их, дружелюбный, готовый к встрече.
   Поездка, их «охота» за приключениями, эмоциями начиналась в городе Керкира, и не понятно было, чем просто необходимо заняться в первую очередь: немедленно отправиться на разведку по хитросплетениям здешних улочек, соединенных в один лабиринт, или же разместиться в отеле, освежиться после самолёта.
   ***
   Договориться ни о чём определённом они не смогли, впервые не сойдясь во мнениях. Софию отчаянно тянуло на воздух, на улицу, прочь из их маленькой мансардной комнатёнки, Ник же, с чувством почти выполненного долга, смакуя последние остатки кофе в баре, призывал её, безрезультатно, не спешить. Но, в конце концов, когда она взяла его за руку и вывела на крыльцо отеля, и они оба едва не захлебнулись свежестью морского воздуха, пробормотал, вмиг обращаясь в старика:
   – Я уже не так молод, чтобы с самолёта срываться на прогулку… – София могла бы расхохотаться, слушая его брюзжание, но, повернувшись к мужу лицом и улыбаясь невинно, взяла его ладони в свои и уложила себе на талию.
   – Так лучше? Ник, ты чувствуешь прилив сил? – стрельнув колким взглядом из – под ресниц, издевательски – спокойным голосом спросила она. – Советую ответить утвердительно, иначе…
   Она приблизилась к нему на шаг и, трепеща, коснулась губ.
   – Ник, наши медовые недели, это только четырнадцать дней! Неужели мы проведём их в четырёх стенах?! – с нотой каприза в голосе проговорила она.
   Её руки сообщали Нику бодрость, её поцелуй пришёлся кстати, как после утомительного дня отдых, и Ник, взяв жену за руку и поцеловав костяшки пальцев, сказал:
   – Нет, нам не стоит стоять на одном месте, дорогая!
   И, с этими словами, повёл Софию в неизвестном, но явно удивительном направлении.
   ***
   Они гуляли, держались за руки, как в те самые первые дни после встречи в Риме. И София, оглядываясь кругом, замечала, как много в Керкире было итальянского, словно они вернулись к месту своего знакомства, но почему —то уже пережившими много сказочных месяцев…
   Город был уютным и маленьким, а София и Ник, уроженцы огромного Лондона, до сих пор питали слабость ко всему миниатюрному, компактному, смотрящемуся, как макет реального места. Низкие, даже приземистые дома с коваными балкончиками, дома, выкрашенные однотонно, будто прилипшие друг к другу, были умелой рукой архитектора посажены на фрагменты брусчатки… Она выстилала беспорядочные улицы… В этом городе не было лишних, противных взгляду изысков, как не было и обыденности….
   В воздухе витал аромат романтизма…
   Как страж всего великолепного города, возвышались белая часовая башня, Старая и Новая крепости, как из рыцарских легенд…
   ***
   София была голодна…
   Они прилетели на Корфу три дня назад, но пока, к разочарованию Софии, не двинулись дальше столицы. Зато!
   Они побывали на Канони, очаровательном полуострове и там, на обширной смотровой площадке кричали миру с высоты о своей любви, подтверждая слова поцелуями, крепкими объятиями. Ник наблюдал, как от солнца проступают на щеках, носу Софии веснушки… монотонно щёлкал фотоаппарат, героиней каждого кадра, героиней жизни Ника была его жена…
   Они видели Влахерну, девственно белую крохотную церковь на фоне разнообразного голубого цвета – моря и неба с прожилками облаков. Но всегда светило солнце…
   Супруги, вдохновлённые красотами, застигнутые кипучим воодушевлением, побуждающим действия, совершили фантастичную прогулку к Мышиному острову, пятачку цивилизации среди воды…
   Она потёрла руки в предвкушении роскошного обеда. Ник сидел напротив и улыбнулся, когда женщина кончиком языка облизала губы, звякнули нож и вилка. Во время еды София всегда напоминала ему лёгкий ураган: она смешивала вкусы, шокировала Ника масштабностью выдумок и экспериментов, обожала быть и поваром, и едоком…
   – Так вкусно! – восхитилась она, кусочек за кусочком отправляя блюдо в рот. – Ты должен попробовать, милый!
   Она протянула ему вилку. Ник забрал её, но потянулся к лицу жены и поцеловал её губы, беззаботно причмокнув, сказал:
   – Ты права, великолепно на вкус…
   София смеялась неудержимо.
   ***
   Ещё через два дня, арендовав машину, они отправились в Палеокастрицу – греться на солнце, купаться – там, как говорили, можно было разглядеть неровности дна, такой прозрачной была вода.
   Казалось время их в этом волшебном месте – Корфу – утекает, как вода сквозь пальцы или золотые песчинки бесчисленных пляжей. Они спешили, много раз выходя в море с гидом, открыв для себя Голубой Глаз и Наусика, катались на яхте вдоль побережья, вспенивая волны.
   А на автомобиле…
   Они объехали поочередно все шесть умопомрачительных, дающих простор воображению, бухт. Глядя на всё великолепие этих природных достопримечательностей и Ник, и София думали о том, другом, тысячелетнем природном Колосе, что тоже потрясал воображение, но заставлял сердце биться от страха и непонятной жалости, исполинской горе – убийце.
   Но, когда получилось выбросить его из головы, София – впечатлительная сейчас, как девочка – восклицала:
   – Ник, тут чудесно! Есть ли место на Земле, уголок, где лучше, чем здесь?!
   Ник брал её за руку и говорил:
   – Любое, где мы вместе…
   София была очень счастлива! И только это было важно и нужно её мужу!
   ***
   София играла на пляже песчинками, пересыпая их из ладони в ладонь, сидя недалеко от берега, где сухой песок любовно встречался с морскими волнами и становился влажным, податливым, похожим на глину материалом. Пляж был почти безлюден, солнце стояло в зените, но женщина не спешила встать на ноги и уйти в тень. София ждала…
   – Я просил тебя надеть шляпу! Помнишь? – строго сказал голос Ника. Сам он приблизился к Софии сзади, положил ладонь на разгоряченную кожу спины. – И вообще, пора бы накинуть что —нибудь на плечи, не думаешь? Раз уж не хочешь пойти в отель!
   С этими словами он обошёл её, сел с ней рядом на полотенце, назидательно взглянул в глаза. Но София, забирая из рук мужа стакан ледяной воды с клубничным сиропом, сказала:
   – Ты зануда, любимый! – отпила глоток и смело, но будто нечаянно – долго поцеловала его. На губах остался тонизирующий лёд напитка.
   Шляпа и рубашка так и остались брошенными рядом…
   – София… – вздохнул Ник, понимая, что сам виноват в крайней степени её очаровательного, словно девичьего непослушания.
   ***
   Она продолжила жадно пить воду, немного пролила, и струйка, бесцветная, прокатилась по её подбородку, шее и пропала где – то в ложбинке груди. Осушив стакан до капли, София деловито вручила его Нику и, повернувшись, дотянулась до сумки, сосредоточенно принялась в ней копаться. В конце концов, София выудила баночку с белым веществом, без слов отдала её Нику, вздохнула в блаженстве. Легла на живот и, уткнувшись лицом в полотенце, через секунду, снова посмотрев на Ника, сказала:
   – Если можешь, сделай мне одолжение… – глаза Софии бесовски поблёскивали, она соблазняла даже, произнося обычные слова. Она знала, что муж не преминет её коснуться.
   – Что ж ты делаешь со мной… – усмехнулся он, открыл крышку, взял в ладонь немного крема от загара.
   Ник смазывал масляной субстанцией кожу, которая начала уже темнеть от солнца. Его прикосновения, чуткие, чувственные дарили спокойствие и беспокойство одновременно. Он тушил, как говорят, бензином огонь. И каждое его поглаживание чувствовалось Софией, как самая невероятная ласка. Она думала, когда это получалось, что, слава Богу, на пляже почти никого не было, подозревая, что смотрелось всё происходящее очень смело, страстно, будто прямо сейчас они…
   Ник склонился к её уху:
   – Милая, мне жаль, что тебе так тяжело… в эти минуты…
   Голос его звучал интимно, но София сказала, чтобы отбить атаку, победить:
   – Не так тяжело, как тебе, дорогой!..
   Она была права…
   ***
   Они катались на скутерах по всему острову, находя изумительные, завораживающие виды – правда, Ник утверждал, как истинный романтик, – что его завораживает жена. Они меняли отель за отелем, географическое положение, не в силах изменить только одного – любовь их становилась ещё более сильной!
   И супруги говорили, шептали друг другу об этом, когда солнце вставало над горизонтом и когда, в кромешной темноте спальни, они целовались…
   И не только!
   ***
   Их замок из песка был достроен и, Ник с Софией сидели около него, обнявшись.
   – Хочется тебе вернуться домой? – спросила женщина, пока Ник перебирал пальцами пряди её волос.
   – У нас ещё несколько дней на Корфу, а ты уже скучаешь по этим местам? – проницательно спросил Ник, целуя её в щёку.
   – Нет, – улыбнулась София, —я скучаю по нашим медовым неделям, Ник!
   Он обнял её сильнее, как обычно, когда старался в чём —нибудь убедить:
   – У нас будет медовая жизнь, родная! Я ведь поклялся тебе у алтаря, помнишь?
   – И всё же? – София непременно хотела знать другой ответ.
   – Я хочу возвращаться туда, где ты будешь…
   Она посмотрела на мужа и спросила:
   – Ник, за что ты любишь меня?
   – Не скажу тебе этого, дорогая! Просто знай…
   ***
   Он поманил её к воде. Шаг за шагом по мокрому песку, огибая выброшенные на берег камни, они заходили в воду. Ник вёл Софию за руку, дальше и ещё глубже. Вода теперь была намного выше талии Софии.
   – Тебе не страшно, милая? – спросил Ник, хотя на воде она держалась хорошо, и дно чувствовала ногами.
   – Нет, с чего бы?
   Ник резко притянул её к себе, прижал, и сказал:
   – Потанцуем?
   Вода облегчала, давала свободу, дарила грацию. Они танцевали прямо в воде, танцевали и смеялись. То ли вальс, то ли танго был так проникновенен, что останавливать танец не хотелось. Они тревожили море, плескались в нём, создавая волны и вспенивая пространство вокруг себя. Они были словно единственными на планете, объятия крепли, поцелуи становились жаднее и рискованнее… София потеряла опору, потому что Ник давно уже держал её на руках, поддерживая бёдра… она давно уже обвила его талию ногами…
   Краснел закат и на его фоне слияние их губ над блестящей, словно огненной водой, было потрясающим…

Глава 4. Прага

   София была беременна второй раз за свою жизнь, не скоро ещё, но готовилась родить для Ника малыша. Она так его ждала!..
   София попала в больницу с кровотечением, будучи на третьем месяце. Непонятно было, что послужило его причиной, но тревожное, скрутившее её неожиданно, дома, оно ставило под угрозу жизнь их ребёнка. Нет, сама она об этом вряд ли догадывалась, могла об этом знать точно, но…
   Проснувшись после длинных, как несчастливая жизнь, кошмаров, София увидела белые стены, и тут вспомнила, как Ник, громко крича в телефонную трубку, вызвал для неё скорую. Вспомнила тряску в большой, оснащённой приборами машине, вспомнила, как на лицо ей надели кислородную маску… вспомнила боль внутри…
   – Миссис Клэри? – это был зов издалека. Она обнаружила, что плохо ещё слышит окружающий мир, и что странно, вовсе не хочет ничего слышать. – Вам лучше?
   – Не знаю, – тихо призналась она, не ощущая ни тела, ни его боли. Всё прошло.
   – Что это было? – губы пересохли и потрескались, как наждачная бумага.
   – Выкидыш! – на лице Софии отразилось, наверное, недоумение вкупе с недоверием, и врач спросил: – Вы понимаете, что это значит?
   София отвернулась от него, но потом собрала остаток сил и ответила:
   – Знаю, у меня не будет ребёнка! – голос её, усилившийся от внезапных рыданий, стал отчётлив и суров, хотя сама она вызывала жалость к себе, маленькая для больничной кровати. – У меня не будет уже второго ребёнка…
   Больше она не повышала голоса, но плакала, не переставая.
   ***
   Ник вошёл в палату после ухода врача, который толком ничего не добился от Софии. Она так и не сказала наверняка, болит ли у неё что —нибудь или нет, о тревоге он не стал её спрашивать: она потеряла ребёнка несколько часов назад.
   Ник прошёл к постели жены. В первый раз за время их знакомства и семейной жизни – скоро было три года со дня свадьбы – между ними повисло молчание.
   – Я так виновата, дорогой! – произнесла София потом, избегая ещё посмотреть мужу в глаза. —Что мне теперь делать?
   Ник никогда бы ни в чём её не обвинил; он знал, что София мечтает о детях. Его держала около неё не только самозабвенная, созидающая любовь, но и сильнейшее в Софии сознание, понимание предназначения женщин, нетерпение принять его и исполнить.
   Милая… – он тосковал, как и она. – Любовь моя!
   – Ты меня ещё любишь?! – удивилась София. – Теперь это почти преступление…
   Ник сел на край её постели, приподнял, замер, обнимая любимую, но не чувствуя, что она обнимает его в ответ.
   – Мне незаконно быть рядом с тобой, родной мой! – она уже плакала в объятиях мужа. – Что я натворила?!
   – Поплачь! – сказал он. – Поплачь, так надо! Ничего ты не сделала, дурного… Это просто, просто несчастный случай… И я буду для тебя и преступником, если потребуется…
   Ник взглянул ей в лицо.
   – У нас всё будет хорошо… Мы ещё устанем от детского смеха и сказок! Да, я знаю точно…
   Губы Софии приоткрылись в мечтательной улыбке. Она понимала, что ей всё же досталась прекрасная жизнь…
   ***
   – Почему ты так рвёшься туда, Ник? – спросила, лёжа в объятиях мужа, София.
   Был вечер или, вернее, «просто ночь»: супруги лежали под общим одеялом, каждый задрапированный в свою пижаму, и смотрели друг другу в глаза.
   – Ты ещё не видела этого места! – сказал Ник, целуя жену перед сном. – Засыпай, самолёт завтра!
   – Уж я– то знаю… – смежив веки, проворчала София. – Сегодня полдня возилась с вещами…
   – Твои старания будут вознаграждены, родная! – уверил Ник, погрузив пальцы в волосы женщины и успокаивающе поглаживая кожу. —Засыпай, я тебе говорю!..
   ***
   Дом остался позади и внизу. Стенстед попрощался с супругами Клэри, казалось, с сожалением; София ни о чём не сожалела: Ник приготовил для неё новое открытие!
   Она теперь замечала в себе тягу к приключениям и вот, их свободные дни материализовались билетами в изобилующее приключениями место. Надо упомянуть, что София, подстрекаемая Ником, никогда так много не путешествовала, как в эти годы, годы замужества. Не так скоро, но их счастливому браку должно было сравняться три года! Уже три, а жене Ника представлялось, что только ещё! Время было насыщено волшебством, пахло сказкой, которую создавал Софии Ник.
   Он сам давным – давно заразил её жизнелюбием, и обнаруживал теперь, что в его любимой этого чувства через край, тогда, как прежние сомнения, недоверие к самой себе, несчастье в маленькой сумочке через плечо отброшены ею назад!
   Самолёт набирал высоту.
   ***
   Времени у них было довольно мало, по меркам прошлого, а потому отчаянный «знаменитый картограф» Ник Клэри забил их поездку достопримечательностями до отказа, хотя потом выяснилось, что любимый гид Софии оставил для жены только всё самое впечатляющее, загадочно намекнув на «следующий раз».
   Первая остановка в Праге – Пражский град – замок, похожий на крепость, резиденция первого человека страны. Он уместился – верно, с большим трудом! – на холме на берегу реки, чудное название которой София забыла напрочь, хотя Ник много раз его повторял. Как то незаметно она очаровала стражников, и в арсенале «Путевых картинок» Софии появился ещё один снимок. Они посетили и Собор святого Вита, несмотря на то, что оба Клэри были, скорее, людьми светскими, чем духовными.
   ***
   Они уходили из гостиницы рано утром, запасшись водой, и возвращались вечером, усталые и эмоциональные.
   Прага уместно и правильно объединила в себе историю и современность, на улицах ощущалась могучая тяжесть не лет, а веков, пронизанных событиями то светлыми, а то и темнейшими – жизнь не всегда щадила своих детей, а у любого ягнёнка могли оказаться волчьи зубы… Но она могла быть и молода – толпы смеющихся молодых людей вносили в колониальную суровость каменных стен новизну, приятную и лёгкую перспективу будущего, то, что свойственно веку пришедшему… И не было возможности не влюбиться в узкие мощёные улочки, строгие, тянущиеся вверх шпили башен, ярко – оранжевые черепичные крыши, небо, висящее над ними, небо, купол над всем, до чего дотягивался взгляд…
   ***
   Софию покорил Карлов мост, пешеходный, запружённый туристами, в толпу которых рука об руку вторглись Ник и его жена.
   – Вл-та-ва? – в сотый раз повторила София за Ником, окидывая взглядом прозрачно – серую змею реки, уползающей куда —то дальше горизонта.
   – Да, так называется эта река! Смотри!
   Арочные опоры каменного, самого известного, но не первого моста города, вклинивались в бег воды под их ногами, нарушая течение, и вода шла рябью, переливаясь оттенками металлического. Было пасмурно, но, если появлялся хоть один просвет голубого неба, вода непременно отражала его, и бурные потоки становились не такими серыми.
   Повсюду слышался гомон сотен голосов, между зеваками Клэри то и дело протискивались, боясь потерять друг друга в толчее. Всех оглушала музыка, София хотела кружиться в танце, радостная, со всё более возрастающей непосредственностью. Но Ник тянул её прочь…
   И, когда смолк в отдалении общий хор мелодий, голосов и восторженных возгласов, София и Ник бросились друг к другу в объятия, донельзя впечатлённые повсеместным весельем. Ещё эхом отдавалась в ушах прекрасная музыка, а Ник, романтично поцеловав жену, взял Софию за руку и повёл непонятно куда…
   ***
   Ник и София много часов бесцельно бродили по Еврейскому городу, на каждом шагу встречая что —нибудь любопытное. Они побывали на Вацлавской и Староместской площадях, воочию увидев статую всадника Святого Вацлава, и уже после настала очередь Софии взять ладонь Ника в свою и повести его за собой – за памятником возвышался строгий на вид многоэтажный национальный музей, свод которого всё же украшал позолоченный купол.
   София влюбилась в прогулки по музейным экспозициям.
   И, когда Ник заявил, что устал от исторической толщи, со смехом ответила, что он сам внушил ей интерес к прошлому, старине, рассказам и разговорам о былом, а, значит, ему же придётся за это поплатиться скитаниями по многочисленным экспозиционным залам.
   ***
   Они фотографировались на фоне дворцов, накапливая на будущее воспоминания. Даже под каплями дождя они прогуливались по мокрым мостовым, дожидаясь, пока зажгутся к вечеру фонари, а затем шли ужинать в каком —нибудь приятном кафе с панорамными окнами, и, усевшись за столик, и ожидая заказанных блюд не смели выпустить ладонь спутника и поминутно целовались, кратко и украдкой, словно у них было всё меньше времени на нежности…
   – Я так тебя люблю!.. – и даже признания были созвучны.
   ***
   В один из последних их вечеров в столице Чехии Ник устроил поход в Национальный театр. Они смотрели на сцену: София, не шевелясь, будто лишённая возможности даже дышать, вся поддавшись действиям персонажей и проникнувшись ими с первого взгляда и Ник, на этот раз просто сопровождающий жену в её поисках удивительных мест, вещей. Он никогда не говорил ей, но театр отчего – то не любил.
   Хотя для мужчины это значило так мало, если София наслаждалась.
   – Мне здесь ужасно нравится, Ник! – сказала она на улице, вздохнула легко, укладывая в душе и памяти увиденное и пробуя на языке послевкусие, молчаливо, одними глазами, попросила мужа взять её под руку.
   – Я же хорошо тебя знаю! – отозвался Ник, давая понять, что она не сказала ничего тайного.
   ***
   Ник ввёл её в переднюю гостиничного номера и надёжно запер дверь.
   – Намечается что —то интригующее? – уточнила София, когда Ник повернулся к ней лицом.
   – Сама реши, дорогая! – он взял её за руку и по —настоящему набросился с поцелуем.
   И, хотя Софии потребовалось время, чтобы опомнится, она с живостью отвечала. Она тоже хорошо знала Ника!..
   ***
   – Милый, милый, подожди! – прошептала София, с усилием прерывая поцелуй. – Только минутку…
   Она оказалась почти прижата к стене, но обнаружила свои ладони на щеках мужа, а губы – на отзывчивых, ласковых, непостижимо родных губах Ника. Сам он обнимал её талию.
   – Что не так? – спросил он.
   – Всё… – Ник вынудил её смолкнуть особенно чувственным прикосновением. – О, Боже… Что с тобой происходит?
   Последнее София добавила довольным голосом.
   – Я соскучился по тебе, София!
   Она сходила с ума от открывшихся перспектив, но спросила:
   – Да?
   – Я хочу, чтобы ты мне верила! – Ник снял с её плеч лёгкую кофту и повлёк вглубь номера.
   ***
   – Это был неплохой вечер, да? – спросил Ник, поглаживая Софию по волосам и вглядываясь в её глаза.
   – Да! – согласилась она, они приютились рядом несколько часов назад, и волосы Софии были ещё влажны после ванной.
   София лежала под боком мужа, и Ник сковал её руками. Женщина поцеловала его подбородок, пальцем задумчиво очертила линию губ.
   – Так, говоришь, ты соскучился по мне? – будто между прочим вновь спросила София. – Что —то непохоже!
   – Чего ты хочешь? – напрямки поинтересовался Ник, хотя голос его жены, низкий и приглушённый, сомнений не оставил – он должен был её поцеловать.
   И Ник целовал её, ещё расслабленную и, казалось, так мало требующую, завладевал губами, и вёл за собой, уговорив Софию на большую откровенность. Ей мнилось, что Ник был повсюду, губы, язык, глубокие и страстные, с трудом переносимые муки их нежного времяпровождения, но огонь ещё не пылал…
   – Ник! – София дышала тяжело, а мужчина уже трогал губами её шею, стянув с плеча ткань халата, непереносимо нежно касался ключицы.
   Она сама не смогла сдержаться и прихватила губами кожу на плече мужа:
   – Ник…
   Глаза Ника металлически сверкнули:
   – Всё ещё не чувствуешь, как я соскучился, любимая? – положив руку жене на бедро, притянул её ногу к себе, вызвал вздох восторга. Она спрятала лицо около его плеча и, поцеловав мочку уха, чуть слышно, но взволнованно прошептала:
   – Люби меня так горячо, как ни один мужчина не любил ни одну женщину…
   ***
   Её желание – закон. Его действия – отражение закона…
   Сказав это, София посмотрела на Ника удивительным взглядом: в нём читались, и спорили друг с другом чувства женщины. Глаза Софии блестели очарованием и податливостью, но можно было уловить смущение, будто минуту назад она попросила чего —то непристойного, низкого…
   Она, сама любовь во плоти, могла быть такой разной: страстной и чувственной, рискованной, сродни дороги к неминуемой героической гибели… Но с женой Ник чувствовал жизнь! Но она могла быть и сомневающийся, путающейся в собственных желаниях, заблудившейся в мечтах… И Ник помогал ей найти верный путь!
   И сейчас…
   Ник смотрел в расширившиеся глаза жены, и словно бы видел в них себя. Он был серьёзен и, обхватив лицо Софии ладонями, прижался к её губам. Нежный, как ветерок с побережья, короткий, хотя многозначный, поцелуй быстро прервался, а Ник сказал:
   – Я схожу по тебе с ума!
   Только —только договорив, Ник снова коснулся её, но уже иначе. Требовательно, ненасытно, жадно; как охотник, он настиг свою «жертву». Она, сокровище в руках, не пыталась бежать и лишь со всей страстью отвечала, все силы хотела положить на то, чтобы в дуэте существовать с любимым… Песня тел!
   Когда сквозь ткань халата, Ник обхватил её грудь, София уже могла летать. Она пискнула что-то напомнившее:
   – Да, вот так…
   Запрокинув голову назад и закрыв глаза, она выгнулась дугой, ощутив одну руку Ника у себя на талии. Его пальцы скользили по ткани, волновали её. Ник сам, наверняка, уже плохо справлялся с потребностями плоти, и, всего через минуту, обнажая совсем тело жены, прислонился к нему лбом и замер, вдыхая аромат кожи, слушая, как София бормочет себе под нос что-то ласковое…
   Но без движения Ник сидел недолго. Едва первый ошеломительный момент сближения стал историей, мужчина, помогая Софии сесть к нему на ноги, в то же время истязал ртом, исступлённо и желанно для женщины, её грудь, приятную и мягкую плоть, сущее будущее планеты.
   Женщины задуманы матерями, женщины задуманы любовницами!
   ***
   София вздыхала поминутно, хотела бы сказать что-то, но и не хотела говорить. Её стон, как лучшая благодарность, жар тела – несомненное доказательство, что путь проложен Ником верно…
   Посреди бесконечных ласк София и не заметила, как оказалось лежащей на спине, а Ник нависал над ней, всем телом прижимал к постели, не отпустив не единого раза её губы.
   – Милая! – сказал Ник, наконец.
   Она чувственно раскинула руки, наслаждаясь свободой. Дыхание Софии выровнялось, когда Ник погладил её по щеке, улыбнулся в ответ на её улыбку и блаженное:
   – Ник, как прекрасно!
   Но сразу замолчала: Ник стал до невозможности близок…
   – Да… – только и смогла прошептать София, чуть приподнявшись, чтобы увидеть его потемневшие глаза. – Я…
   Она могла шептать, кричать о своих пожеланиях, но Ник, изучивший её, знал, что нужно ей. Он был силён, лаская её, наслаждаясь ею, и даря удовольствие. Порывистый, уверенный в себе, он владел Софией, подкупленный её слабостью и нежностью. Мощные толчки, действия, не встретившие ни одного протеста, те, которым потворствовала желанная женщина, заставляли её покоряться всем малейшим порывам Ника.
   Сладостные, иногда причиняющие боль, но и радость, мучения Софии длились, длились, длились…
   Потом покрытое испариной, тело жены Ника, перестало подчиняться, стало похоже на глину в руках умелого скульптора, и мало-помалу она забывалась в собственных вскриках, изысканных откликах на чувство Ника:
   – Я люблю тебя! – он сжимал её в объятиях, целуя, когда уже в окна заглядывал рассвет…
   ***

   Как выяснилось через месяц или чуть больше после возвращения, помимо бесчисленных сувениров для друзей, супруги Клэри привезли с собой ребёнка – София была беременна, на этот раз от человека, который заслуживал будущего внутри собственной жены.
   Прага стала любимым городом женщины…
   Ник, которому исполнилось сорок шесть, оказался очень щепетильно настроен. Он думал всегда, что не даст этой жизни ничего, и потом простится с ней в глухом, возможно, стариковском, одиночестве, грубом и ворчливом, уставшим, прежде всего, от самого себя. Он думал, его Клои, и только она будет жалобно скулить о нём, лежащем без движения, облизывать остывшие ладони, потому что никто не знает, и некому знать… Ник Клэри умер!
   София переломила всё! Чудесная, принесшая с собой краски бытия, тепло каждого утра, милая, жизнерадостная, София изменила его, скучающего мужчину, который не чувствовал особой привязанности ни к чему!
   Ник любил Софию!
   Она – шторм, ураган, очищающее пламя, заняла пустующее пространство всего существования Николаса. И существование обратилось в жизнь, полную, радостную, бьющую через край, насыщенную и беспредельную… Принадлежа Софии, Ник хотел принадлежать и этой жизни!
   ***
   Он ждал в нетерпении, когда беременность станет заметна. Но София, со смехом, знающая, хотя не приобретшая должного опыта, говорила, обнимая голову Ника, прижавшегося губами к её плоскому животу, что случится это не так скоро.
   – Мы будем терпеливы, любимый, верно? – спрашивала она, приподнимая его голову, с просьбой посмотреть ей в глаза.
   – Не знаю, смогу ли! – честно отвечал Ник. —Со мной такое впервые, родная!
   – Природа задумала девять месяцев для нас, женщин! – ответила София. – И, поверь, мы ждём намного дольше! Или думай, что, пока он очень – очень маленький, его практически нет…
   Ник не понимал, как жена может быть так спокойна, даже холодно – рассудительна в эти волнительные месяцы, восхитительные месяцы!..

Глава 5. После финала

   Ник распахнул перед женой – бледным подобием прежней Софии Клэри – дверцу пассажирского сидения, но она замерла нерешительно, оглянувшись на здание больницы. Окончились самые первые её недели после выкидыша, впереди – томительная истончающая тоска.
   – София? – окликнул Ник. – Ты в порядке, милая?
   Она вернулась в неутешительную реальность, где самый преданный ей человек был ею предан. Она потеряла ребёнка Ника! И, как струйка крови из свежей раны, красная нить всего, что ещё уготовано, была эта мысль.
   Она сказала, искренне:
   – Более, чем нет! – но села в машину, тяжело устроилась на сиденье, чувствуя эхо физической боли, какая была не страшнее всего остального.
   Ник захлопнул за ней дверцу, секунду стоял на месте, собираясь с силами. София была необыкновенна, и мужчина, её муж, впервые не знал, о чём с ней говорить. Он обогнул машину сзади, занял место водителя.
   Они держали путь домой, где пустовала детская.
   ***
   Она замкнулась в себе, говорила мало, стала безразлична ко всему, но Ник не был безразличен к Софии. Казалось, он влюбился в неё ещё горячее, когда понял, что хотела сделать для него жена, но что не осилила свершить.
   Она хотела подарить ему чудо! Хотела возвысить его, увековечить, но не смогла. И это терзало её, но Ник её не винил. Он, верный страж, занял место подле жены, ещё более почётное, чем раньше. Разгонял её тоску разговорами, делился с нею ощущениями и мыслями, надеясь побудить её к ответу, целовал и обнимал, в надежде, что София скоро оттает.
   Здоровье её восстановилось быстро, но сумрак в душе, воспоминания о трагедии точили её изнутри, София ослабела. Сама жизнь стала ей в тягость, и она рада была кричать об этом. Но… боялась!
   Апатичная, поблёкшая, жалкая – такой София осознавала себя, будто возвращаясь на три года назад, туда, где была не достойна любви, чего – то хорошего. По той дороге, что они преодолели вместе с Ником к своему счастью, она шла теперь одна, но назад.
   Как могла она снова жить, не плача по ночам в часы бессонницы?!
   ***
   И прошло почти два года…
   Со временем София будто стала той, которую безумно любил Ник, за которую он боролся. Но появился в ней настоящий страх жизни, её печалям и тяготам – она боялась оступиться, упасть, так же больно, как раньше.
   Они больше не говорили о детях, они были смиренны…
   – Что ты делаешь, милый? – спросила София однажды, видя, как Ник вынимает из шкафа чемодан.
   Надо сказать, София всё ещё страшно дорожила его близостью, любила Ника, как никого другого и, что удивительно, так и не почувствовала его охлаждения, хотя, кажется, заслуживала такой кары. Он всё ещё любил её? Но, Господи, почему?
   Но со всей мнительностью, присущей теперь настрадавшейся женщине, она подумала, что Ник уходит от неё в этот самый день, который был словно безоблачен. Неужели, он обдумывал это годами, и теперь, когда София была хотя бы цела, решил, что пришло время?
   – Ты уезжаешь, Ник? – спросила она, запаниковав. Он же знает, что убьёт её, если оставит? Он же помнит об этом…
   Ник подошёл к ней, бросив чемодан у кровати, сел в кресло рядом, взял за руки:
   – Мы уезжаем, детка!
   В глазах Софии Ник увидел знакомое радостное удивление, и подумал, что рано или поздно всё придёт на круги своя. Он, она и их счастливая жизнь! Подумав об этом, мужчина приблизил к жене лицо и, пока София не успела скептически нарушить милый момент, жарко её поцеловал. Её вожделенные губы! Они так давно не были вместе в тишине под звуки ударов сердца…
   – А куда? – опомнилась она.
   – Сюрприз! – он нахально улыбнулся ей, поднялся на ноги и вернулся к своему занятию.
   София хмыкнула.
   ***
   Ник решил снова увезти Софию путешествовать. Где – то далеко от Лондона, он надеялся, она окончательно придёт в себя, вернёт то, что потеряла. Чудовищным бездействием он считал то, что не додумался до этого раньше. Два года он смотрел на мучения жены, а она, раз за разом, каждый день, терзала себя, не находила выхода, видела кошмары по ночам, грезила наяву, страшилась…
   День отъезда был отмечен тем, что едва ли не впервые за последние несколько лет София улыбнулась:
   – Что ж, рада хотя бы, что вещи паковала не я! Ненавижу это делать!
   Ник почти беззаботно, украдкой глянул на неё, входя в поворот.
   ***
   После регистрации на рейс Софии открылась правда. Через пару часов они, София и её Ник, улетали в Будапешт. Что Ник хотел обрести там?
   Она же радовалась тому, что не потеряла Ника!
   И в самые трудные часы, и в самые суровые времена он был с ней рядом. Софии следовало ценить и уважать этого самого надежного из мужчин, но она всё вздрагивала, ожидая скорого расставания, дня, когда её отрешённость и она сама, София, надоест Нику, а обручальные кольца и годы совместной жизни станут балластом для мужчины, обременят его, заставят задержать дыхание на вдохе… И тогда Ник не сможет больше посмотреть на Софию, лишившую его возможности, планов, надежд, с любовью.
   Она боялась, но, пока, муж держал её руку крепче обычного.
   ***
   За ужином София молчала. Она лениво ковыряла вилкой в тарелке, отказалась от предложенного вина, не желающая говорить. Ник вздохнул, но, как фокусник, вынул из кармана своего пиджака видавшую виды карту города и, терпеливый, настроенный на волны разочарования жены, но не собирающийся мириться с ними, всерьёз решившийся вернуть себе жену, а Софии саму себя, пристроился с ней рядом, отодвинул тарелку и приборы, наплевав на остывающий ужин, и пальцем показал женщине что-то:
   – А вот, что ждёт нас в Будапеште…
   – Зачем ты это затеял, Ник? – перебила она.
   – Хочу, чтобы ты была со мной!
   – Я тебе ещё не наскучила? Или ты решил порвать со мной в одном из красивейших городов Европы?
   Ник потер переносицу, быстро обдумав следующие свои слова – он не хотел её ранить, он хотел быть деликатен, он хотел любить её остаток жизни! Но вышло иное:
   – Что за чушь, София? – выпалил, разозлившись, он. Она упрямилась уже два года, ещё чуть —чуть, и разрушила бы все мосты. Ник так не мог! Без неё… -Слушай, давай так! Мы проведем небольшой отпуск здесь, как в прежние времена, ладно? Развлечёмся, посмотрим город! А, когда вернёмся домой, ты решишь, хочешь ли остаться со мной, договорились?
   София посмотрела на него, шокированная неожиданным предложением. Ник поднял руки, словно сдавался ей. София произнесла шепотом:
   – Что значит, я буду решать, хочу ли остаться с тобой, Ник?
   – В последнее время ты будто не хочешь этого, уже не хочешь! – начистоту сказал Ник. – И, если это так, ты поймёшь!
   Мужчина помолчал, взглянув на неё жёстким взглядом, за каким можно прятать боль, и добавил:
   – Зачем же мучить саму себя, София?.. Ну, так что?
   Она уже решилась, в ту самую минуту, и сказала:
   – Я не буду ни в чём определяться, ясно? Есть ещё варианты?
   ***
   София проснулась в своём одноместном номере. Названия гостиницы она не помнила, но место было тем же – Венгрия, город Будапешт.
   Женщина перевернулась на спину, посмотрела на потолок, подняла руку и не обнаружила на пальцах никаких украшений – ни безделиц, ни каких – либо значимых. Она вздохнула свободно, села на постели и потянулась, не спустив ещё ноги на пол. День обещал был прекрасным; в окно, неуверенное, смотрело солнце.
   София взлохматила волосы пальцами и, откинув тонкое одеяло, выбралась из постели. Босоногая, облачённая в хлопковую пижаму, женщина прошла в сторону ванной комнаты. Личная ванная – это ли не блаженство?! Хотелось понежиться в тёплой воде до того, как начать день. Да и с чего начать?
   Ванная скинула последнюю дремоту, зубная паста позволила дышать мятой. София улыбнулась неуверенно, но тут же посерьёзнела – ужасно хотелось есть. Завтрак! Завтрак во внутреннем дворике гостинице – очаровательное продолжение утра.
   Она надела любимое платье, невесомые на ногах мягкие туфли, не спланировав ничего толком, все же взяла сумочку, немного денег и очки от солнца с собой, чтобы не возвращаться в номер после еды.
   ***
   София медленно перелистывала страницы меню, заняв единственный полностью свободный столик. Перед ней уже стоял стакан вишневого сока, но женщина никак не могла сообразить, чего её хочется из еды. Она медлила с заказом…
   – Простите, мэм! – обратились к кому —то. – Можно присесть? Все столы заняты! Видимо, собрались одни ранние пташки!
   София и бровью не повела, по-прежнему занятая собственной головоломкой: чего же ей хочется?
   Но обращались, вероятно, к ней, потому что:
   – Вы слышите меня? Могу я сесть?
   Она подняла на говорящего выразительные, изумлённые глаза. С ней говорил или пытался говорить мужчина, мужчина, как она описала его себе «действительно, средних лет». Он, видимо, рассчитывал, что она с охотой откликнется на его просьбу, но София прагматично осмотрелась по сторонам, убеждаясь в его словах, и лишь потом сказала, немного расстроившись вторжению:
   – Да, конечно!
   Незнакомец занял место напротив неё, и тут же смутил назойливостью взгляда:
   – Доброе утро! – доброжелательно проговорил он.
   – Не буду спорить! – ответила она, уже отвлёкшаяся от изучения меню, но не собирающаяся этого показать.
   Мужчина взял второе меню, лежащее у него под рукой, раскрыл его:
   – Столько туристов! – сказал он, и Софии показался неприязненным его голос.
   Она тут же ответила:
   – Вы один из них, этих самых «туристов»! Так что, думаю, вы мешаете друг другу в равной степени!
   Её бурчание, может быть, позабавило его, но он предпочёл ответить на выпад:
   – Вы встали сегодня не с той ноги?!
   – Причем здесь это? – машинально отозвалась она, но затем вскинулась и возмущённо переспросила: – Что Вы сказали?
   – Ничего, на что стоило бы так реагировать! Просто милой, даже красивой женщине… такой, как Вы, не к лицу брюзжание!
   – О, а это, наверное, пресловутый флирт?! – усмехнулась София. – Знаете, не своевременно! К тому же, есть расхотелось!
   Она захлопнула меню, положила его на столик, встала на ноги, сдёрнула со спинки стула сумочку, намереваясь отправиться восвояси.
   – Я испортил Вам аппетит? – он был, видно, подавлен этой мыслью, и София снисходительно улыбнулась, такое несчастное лицо у него было.
   – Да! – всё же твёрдо сказала она без особой жалости.
   ***
   В течении следующих дней незнакомый нахал появлялся в ресторанчике при гостинице каждое утро и смотрел, уже с соседних столиков, как София, всегда в одиночестве, завтракает и потом отправляется гулять. Её, видимо, не тяготило уединение или она сызмальства к нему привыкла. Такая красавица одна? И никто ею не заинтересован, и, мало того, кажется, ей самой все безразличны?
   Мужчина, как —то проследовавший за ней во время традиционной её бесцельной прогулки по улицам, заметил довольно приятного внешне человека, мужчину рядом с ней. Тот попытался разговорить прекрасную женщину, даже преподнёс ей цветок, сказал что —то, воспевающее её красоту, но она лишь с достоинством, без намёка на гордыню или спесь отвергла проявление симпатии…
   Потом похожая сценка повторилась, мужчина, со стороны напоминающий, наверное, маньяка, наблюдал её со стороны. В тот раз разговор таинственной незнакомки с прохожим, приметившим её особенную внешность продлился чуть дольше, она даже несколько раз улыбнулась. И тогда мужчина, который первым обнаружил её, эту женщину, который положил на неё глаз раньше, почувствовал укол вскипевшей ревности. Чужую, разве он имел право её ревновать? Но была ли она чужой, ведь на пальце её не было кольца?
   Когда двое встретившихся случайно, мужчина и интересная ему самому женщина разошлись в разные стороны, прежний её неловкий собеседник вздохнул с облегчением, и спазм ревности улёгся в недрах живота.
   ***
   Он всегда смотрел на неё украдкой, но в тот день она почему —то не появилась во дворике с утра. Мужчина ждал, не понимая, чего ждёт. Он стал терпелив, едва впервые увидел её! Кстати, имени её он не знал, а она его собственным не поинтересовалась.
   После второй по счету чашки кофе он вышел в холл, окрылённый безумной идеей спросить о прелестной женщине у администратора. Он почувствовал себя почти счастливым, но потом остановил, осадил сам себя: что он спросит?! О ком?! Прелестных женщин здесь через одну, но эта…
   Вместо допроса служащего гостиницы, он, разочарованный, отправился на прогулку, которая тоже стала каждодневной. Он брёл знакомыми уже улочками, но вдруг что —то заставило его насторожиться. Он, как поисковая собака, или умелый полицейский ищейка напал на след – аромат духов, который исходил от неё, когда он в первый и последний раз с ней говорил…
   Закоулками он следовал за ароматом, который уловил, и молился. За поворотом он вдруг увидел, что на набережной, держась за кованое ограждение, как и прежде, одинокая, её тонкая фигурка сопротивлялась довольно прохладному ветру.
   Он был уверен, что эта его незнакомка? Но как? Его тянуло к ней, он забыл обо всех других! Из всех красавиц мира, эта женщина без имени была самой совершенной… Мужчина пошёл к ней быстрее.
   – Боялся упустить Вас из виду опять! – сказал он, становясь рядом с ней, смотрящей на реку. – Добрый день!
   Женщина отшатнулась от него в испуге, развернувшись и прижавшись спиной к решётке:
   – Опять Вы? – прошипела она. – Вы за мной следите? Я видела Вас на днях? Вы… Что Вам надо от меня?
   – А Вы со всеми так грубы? —в ответ спросил он. – Я просто…
   – Нет, только с теми, кто вторгается в моё личное пространство без спроса! – выпалила она, не дав мужчине договорить. – Я Вас не знаю!
   – Огромное упущение… с моей стороны! – весело продолжил мужчина, нисколько не обидевшись на её хамство. Он обнаружил, что у него нет ни шанса разозлиться на неё. Он протянул ей ладонь в знак приветствия:
   – Николас Клэри!
   И, отвечая на её непонимающий взгляд, добавил:
   – Моё имя! Вы можете пожать мне руку! Это не сложно!
   Его голос заставил её улыбнуться, а наставительный тон подсказал, что она, действительно, может сделать это. Женщина пожала его руку:
   – Я Стивенс!.. Меня зовут София Стивенс!
   ***
   – Вот мы и знакомы! – подмигнул Софии Ник.
   – Да, Ник, мы с Вами знакомы! – робко подтвердила она.
   – Почему Вы пропустили сегодня завтрак, София? – спросил он.
   – Воды было достаточно! – она показала ему бутылку у себя в руках. – И, вдобавок, я не хотела с Вами встречаться!
   – Откровенно! – мягко заметил Николас Клэри. – Но излишне! Я не собирался Вас преследовать, София!
   – А теперь? – непонятно спросила она.
   – А теперь я Вас уже настиг! – молодецки усмехнулся новый её знакомый. —Вы поймёте, что я совершенно безобиден…
   Неожиданно и предательски в желудке Софии отозвалась пустота, а сама женщина стыдливо опустила глаза. Однако… Ник взял её под руку так быстро, что она не успела даже ничего сообразить, а потом ей уже не хотелось вырваться. Ник посмотрел ей в лицо, удивившись кротости её взгляда, в котором ещё десять минут назад сверкали молнии, и сказал:
   – Полдень! Я должен компенсировать Вам пропущенный завтрак, угостив обедом, и… – он снова подмигнул женщине, – и Вы, скорее всего, не откажитесь!?
   Так, под руку друг с другом, бок о бок, Ник и София пошли вниз по улице в поисках какого – нибудь кафе.
   ***
   – Вы настолько голодны, София? – удивился Николас, когда официант поставил на столик перед женщиной блюдо чуть ли не доверху наполненное едой.
   – Не нужно завидовать, Ник! – сказала София, а, когда Ник взглянул на неё, уголок её губ пополз вверх в улыбке. Он бы смотрел на неё до скончания своих дней.
   – Не было и мысли…
   – Ну, конечно! – саркастически усмехнулась София, принявшись за еду. Действовала приборами она очень деликатно, размеренно прожёвывая первый кусочек.
   – Почему у меня чувство, что мы сто лет знакомы? – спросил Ник, промочив водой из бокала пересохшее горло.
   – Не знаю! – ответила София. – Но я точно не настолько стара!
   – Вы всегда всё воспринимаете так буквально и… колко? – продолжил Ник.
   – По большей части, да! – призналась София, будто о чём – то вспомнив. – Я научилась быть колючей!
   – Очевидно, это пошло Вам на пользу, София? – спросил Ник.
   – Да и нет! – отозвалась женщина задумчиво.
   – Вы – загадка! – она интриговала Клэри всё сильнее, а её ответы с двойным дном подхлёстывали мужчину.
   Он смотрел, как она, отшвырнув от себя салфетку, потянулась рукой к трубочке в своём стакане с соком, принялась тянуть губами прохладную апельсиновую жидкость, а потом:
   – Ник, Вы любите головоломки?
   Казалось, в его жизни появилась одна! Очаровательная!
   ***
   Они и не заметили, как перешли на «ты». Они теперь всегда искали друг друга глазами, повсюду. София непременно ждала Ника к завтраку, зачем – то изучая его вкусы. Ник интересовался её мнением по каждому вопросу, и она живо делилась с ним своими скудными крупицами жизненного опыта. Она была так не подготовлена к жизни, и, может быть, поэтому не спешила вмешаться в её бег. София обходила острые углы стороной, и это единственное, чего Ник в ней не одобрял. Она должна была повзрослеть, она же была совсем не девчонка! София была одной из самых привлекательных женщин, и её даром было покорять сердца, разбивать их… Как сердце Ника… Он ведь тоже не был мальчишкой…
   – Смотри —ка, София! – энтузиазма ему было не занимать в общении с ней.
   Утро началось для обоих с изучения карты – Ник проложил маршрут их прогулки.
   – Я ничего не смыслю в картах! – вздохнула София.
   – Тогда просто заканчивай свой завтрак, со всем остальным я разберусь!..
   ***
   Он составил обширный план.
   Они побывали вдвоем у Парламента – и Ник даже провёл женщину внутрь, на экскурсию с гидом. Потом, с разных точек города, с разных его сторон они любовались Дунаем – кто только здесь не сложил в войнах головы… Османы, французы… Они оба были теперь чужды враждебности, удивительно поладив за такой короткий срок.
   Софии, было невероятно интересно с Ником: он много знал, был начитан, история, правящая этим городом, была его коньком, он, наверное, всю юность провёл среди библиотечных полок, черпая знания. А София… была не такова! Ей с трудом представлялось, что она может вот так же, как Ник, легко, рассказывать о чём – то, быть сведущей хотя бы в одной области так же досконально…
   И почему же тогда, Ник ещё не разглядел в ней очевидную необразованность?
   ***
   А он не стремился разглядеть её недостатки!
   Напротив, в глазах Ника с каждой минутой становились яснее её достоинства: женственность, ранимость, любознательность, жизнерадостность, которой, он думал сначала, в Софии места вовсе нет. Она была кладезь энергии, увлеченности, как губка, впитывала новые познания, раскладывала их по полочкам, чтобы в нужный момент выудить.
   Неистощимая, перенявшая у Ника заинтересованность каждой мелочью, она проявила себя ещё и нежной, ласковой женщиной, которой недоставало Нику… На одной из смотровых площадок с видом на Дунай, когда ветер раздувал её волосы, она позволила мужчине поцеловать себя. Он касался её губ, и будто перерождался. Может быть, их друг другу предназначили?!
   Нет, ещё рано судить! Но София – умопомрачительная, и выбрала, видимо, его!
   ***
   В крепости Буда они уже держались за руки, осматривая великолепный город с его мостами.
   Софии нравилось, что Ник крепко сжимает её ладонь, будто в любой момент она могла испариться или сбежать, но… Софии больше не хотелось одиночества, другом оно больше не было, а нагоняло тоску, от которой рядом с Ником она постепенно отвыкала. Они вели себя, как влюблённые, уже не единожды владея губами друг друга… Ей так нравилось, когда Ник её целовал, не стесняясь, у всех на виду, или в тихом закутке улицы.
   Но кем они были?
   ***
   Обоим нравилось гулять, неспешно прохаживаться по цепному мосту Сечени, на обоих его концах встречая величественных львов, или смотря с него вниз, на бурные речные воды.
   Они видели Рыбацкий павильон, и потом шумно обсуждали его. На фуникулере «Шикло» поднялись к Королевскому замку, нагромождению архитектурных стилей, смотрящемуся единым строением, великолепным, грандиозным.
   Они прогуливались по проспекту Андраши, заглядывали во всевозможные музеи: Софии полюбились исторические свидетельства, обрамленные искусством.
   На вершине Колеса обозрения они держались за руки и говорили…
   Они прониклись и более грозной, но и значимой достопримечательностью – обширной Площадью Героев с памятными табличками, но скорби им добавило другое упоминание о страшных, гибельных годах – вдоль набережной Дуная на целых сорок метров в длину, около самой кромки воды были установлены многие пары обуви для всех возрастов – в память о жертвах многих расстрелов. София положила к одной из них цветы, мечтая залиться слезами…
   ***
   Они встречали вместе каждый закат, и головокружительный их, безумный любовный роман уже не мнился краткосрочным. Они могли быть вместе, остаться друг с другом? Как знать!
   София всё чаще чувствовала необъяснимое родство с этим мужчиной, и всё чаще она произносила про себя его имя…
   …Не сговариваясь и не переставая целоваться, они вошли в его гостиничный номер, Ник запер дверь на ключ. София прижалась спиной к стене, а Ник обхватил ладонями её голову, вдруг решивший на неё полюбоваться. Он ощущал, как София обвила пальцами его запястья, не позволяя отнять руки.
   – Милая… – выдохнул мужчина, снова порываясь прижаться к её губам.
   Хотя София улыбалась, всё же мужчина услышал:
   – Не слишком рано, Ник? Всё это?
   Он улыбнулся, не дав ей увильнуть:
   – Я боялся, как бы не стало слишком поздно, детка! Могу показать тебе мой паспорт!
   София нежно рассмеялась:
   – Боюсь он меня шокирует! Хотя… по этой же причине я не покажу тебе свой!
   – Бьюсь об заклад, в нём нет ничего страшного! Ты – лучше всех! Но… -он нетерпеливо и жадно, но недолго ласкал поцелуем её губы, а потом отстранился и заглянул ей в глаза. – Мы продолжим?
   Не дождавшись ответа Софии, но и не отведя от женщины глаз, пристальных и вопрошающих, он пуговицу за пуговицей принялся расстёгивать её джинсовую рубашку, непозволительно медленно и даже интимно.
   – Да-да… – тихо и невнятно ответила София прежде, чем Ник снял с её плеч рубашку, и та упала к её ногам. Ник подхватил Софию на руки.
   ***
   С нею на руках, Ник дошёл по постели. Он усомнился бы в правильности своих действий, если бы София несколько минут назад не позволила ему пойти до конца. Мягко и нежно он уложил женщину поверх покрывала, сел рядом и, чтобы она немного расслабилась, провёл ладонью по щеке:
   – Ты вся дрожишь, София! – он улыбнулся ей также подбадривающе. – Что —то не так?
   Женщина, впрочем, ничего не ответила, и Ник спросил снова:
   – Что с тобой? Милая, не стоит робеть! – мужчина немного помолчал. – Но, если ты не готова…
   – Я готова ко всему, Ник, но только в твоих объятиях! – София хотела сказать именно это. Она, правда, вдруг захотела, чтобы этот мужчина ей принадлежал, и, кроме того, захотела сама ему отдаться, отдаться и отдать всё, что имела.
   – Я их тебе обеспечу и гарантирую! – заверил Ник, но сначала ничего не делал.
   Но, затем, он аккуратно сжал её колено, а, после, его ладонь медленно, с ласкающими поглаживаниями заскользила по стройной ноге, гладкая кожа его будоражила. Он уже пробрался под подол юбки женщины, но словно передумал, взглянув в лицо Софии. Она закрыла глаза, и уже с перерывами дышала, в груди её было тесно новым ощущениям, новому эротизму…
   Ник слегка развёл её ноги, и женщина отреагировала на этот жест улыбкой. И мужчина не останавливался, уже, почти невесомо, касаясь её кожи под узким топом. Живот, тяжёлая, в тревоге сомнений или страсти вздымающаяся грудь, шёлк каждого дюйма. Ник не мог отказаться! Когда он бережно положил ладонь сверху, нежно поглаживая живую плоть, София впервые не выдержала ласки, не сдержала чуть не мелодичный стон.
   – Ник! – это был её тихий вскрик.
   – Всё хорошо, хорошо! Тебе ведь нравится, София?
   – Да! Очень! – живо подтвердила женщина.
   Но Ник, странно, вдруг бросил своё занятие. Словно не находил в происходящем ничего прекрасного, словно женщина в пяти минутах от того, чтобы подарить ему себя, совсем его не интересовала, не была для него женщиной. Он так касался её, горячо, без неприязни, а даже наоборот! Что случилось? Неужели она так?..
   – Ник? – голос Софии прозвучал панически.
   – Я рядом! Посмотри! – призвал мужчина.
   София открыла глаза, и Ник сидел перед ней, скинув с себя футболку. Он был красив и сложён невероятно. Сильный, подтянутый, нужный ей сейчас!
   Следующее, что она успела сообразить, это то, что Ник поднял её на руки, усадил, долго обнимал за талию и потом начал уверенно, не торопясь, раздевать. Ласковый и внимательный, Ник ни в коем случае не хотел испугать Софию, чем —нибудь обидеть её. Лишь, когда женщина уже сидела перед ним обнажённая, он опять прижал её к себе, и она доверительно поддалась.
   – Ник, я так… – проронила София, носом прижимаясь к его плечу.
   – И я, дорогая! – вторил ей мужчина.
   Он уложил её на постель, сказал:
   – Ты очень красива!
   София улыбнулась:
   – Ты это говоришь всем женщинам, которые оказались в твоей постели в чём мать родила?
   – Ты первая за много лет такая женщина! – ответил Ник.
   – Это немного настораживает! – заметила она подозрительно. – Вдруг ты растратил все навыки для подобных ситуаций?
   Ник снял собственные брюки, улегся с ней рядом, поцеловал в губы:
   – И не надейся на это! – весело ответил он. – Любые домыслы беспочвенны!
   ***
   Ник был с ней, был насколько возможно близко. Он не застал её врасплох – София хотела его! Когда Ник уже присвоил её, владел её губами, дарил наслаждение телу, в душе её воспламенялись фейерверки, разноцветные сполохи стояли перед внутренним взором. Ник был неподражаемо нежен, но и непостижимо властен одновременно. Он был таким разным: то замедлялся, так, что София сходила с ума, то летел к ней со скоростью едва уловимой, заполняя собой каждый пробел в душе женщины, каждую трещину её внутреннего мира, каждый участок её физической уникальности.
   Наверное, и в материальном измерении они смотрелись потрясающе? Сплетённые телами, крепко обнявшиеся, владеющие друг другом под звуки поцелуев, признаний, лоснящихся от любви тел! Кажется, даже узкая кровать драматично и завистливо поскрипывала под их резкими рывками и выпадами, под целой феерией их общего экстаза…
   ***
   Через несколько часов, когда любовь победила, но вынуждена была на время отступить, оставив их обессилевшие тела на простынях, София, лежащая в объятиях Ника, сказала:
   – Любимый, давай оставим нашу игру!
   Мужчина сильнее обхватил её плечо:
   – Почему, родная?
   – Я хочу получить назад моё обручальное кольцо! И побыстрее, пожалуйста!
   Ник поцеловал лоб жены:
   – Утром! Уже поздно! Поспи немного, ладно?
   София устроила голову у мужа на груди, закрыла глаза и улыбнулась, когда мужчина сказал:
   – Это было восхитительно, любимая!
   – Я не буду спорить…

Часть 3. В любых обстоятельствах

Глава 1. Прежняя

   Вместе с потоком прибывших пассажиров чета Клэри оказалась перед лентами получения багажа. Общая толчея едва позволяла обнаружить на конвейере собственные вещи, разноцветные сумки и массивные чемоданы сбивали с толку. Всеобщая неразбериха теснила супругов ближе друг к другу – они стояли теперь вплотную.
   – Постой —ка! Кажется, это твой, София! – сказал Ник, вытягивая из общей цепочки наскоро обмотанный плёнкой чемодан, а следом за ним и свой. – Так, с этим разобрались! А что дальше?
   Они уже отошли в сторону от толпы, больше не рискуя быть раздавленными ей.
   – Поехали домой! – ответила ему жена.
   Они вернулись в Лондон, вновь воссоединившись в Будапеште.
   ***
   – Я забыла, что так бывает, Ник! – поделилась София. – Безмятежно, счастливо… Я почти забыла, что ты любишь меня и о своей любви к тебе тоже… Я такая дура!
   – Нет, ты вовсе не дура, и никогда ею не была, дорогая! – возразил Ник, только – только убравший с талии женщины ладони.
   Они жили дома уже несколько месяцев.
   – Знаешь, кто ты? – продолжил он, когда она заинтересованно взглянула в его глаза.
   – У? – руки София обвила вокруг шеи Ника, устроившись у него на колене. – Не имею понятия!
   – Ты– та, кого я очень люблю! – он заправил прядь волос ей за ухо, коснулся губами кончика носа. – Не забывай об этом, пожалуйста! В любых обстоятельствах…
   – Да, хорошо! – прошептала София в ответ, кладя свою ладонь поверх ладони Ника и закрывая глаза. – Но ты тоже должен помнить это… Я просто была… сама не своя… И больше не будем об этом, любимый!
   ***
   Они словно вернулись в первые свои годы брака, хотя так много времени друг с другом даже и тогда не проводили…
   Они работали, но помогали друг другу и профессионально: Ник помогал Софии проявлять фотографии, она проверяла договора, подлежащие заключению, на предмет ошибок. Ник удивлялся, откуда в Софии, женщине, работа которой была связана с творчеством, вдруг обнаружилась юридическая жилка!? Впрочем, жена всегда удивляла Ника, и ни разу он не потерял к этой женщине живого интереса.
   София была вечной его союзницей, чуть не с испокон века созидая в муже самое лучшее: он стал чуток, потому, что София обожала жизнь, была так в неё влюблена, что занималась, насколько умела, благими делами, всех подряд стараясь облагодетельствовать. Она пила нектар этого терпко – сладкого вина, временами сожалея о том, что, как и всё другое, жизнь имеет конец; и с нею вместе Ник, уже не единожды, осушил бокал…
   Он стал деятельнее, ему не хотелось когда – то наскучить Софии. Потому он много читал, и никогда не бывало случая, чтобы у Софии был собеседник лучше и значительнее мужа, ведь он знал буквально всё, а она у него училась…
   Ник не уставал внушать ей, что она – одна из самых прекрасных женщин, и, уж конечно, самая прекрасная для него самого, и со временем, в течении которого Ник неустанно трудился над её счастьем, шлифовал её характер, мысли и суждения, социализировал почти потерянную когда-то, растоптанную другим Софию, и теперь от той почти девчонки на Испанской лестнице, бессознательно вскружившей Нику голову, не осталось и следа.
   Она не сторонилась больше людей, и они к ней тянулись. Даже мужчины – Ник скрежетал зубами от ревности! – оглядывались на неё на улице. Но разве она создана для иного? Она стала манящей, её хотелось узнать поближе, более не тень, но роскошная женщина… София!
   И сейчас эта женщина, София Клэри, после тягостных времён, вернулась в объятия мужа!
   ***
   – Мне кажется невозможным… – сказала София задумчиво.
   – Что именно? – спросил Ник, с которым после встречи с нею только невозможное и происходило.
   – Столько счастья всего лишь для двоих! Для нас с тобой, Ник!
   Он, как всегда, обнимал её, лежащую у него под боком. Потом опустил голову, нашёл лицо жены обращённым к нему, а губы призывно и нежно разомкнутыми, и не смог не поцеловать их:
   – Я, и правда, очень счастлив, родная! Как никогда до тебя!
   София, ласкаясь, уложила голову на плечо мужа, улыбнулась – Ник почувствовал:
   – Серьёзно? Я думала, как несносна я бываю, как несправедливо поступаю с тобой, капризничаю, скандалю…
   – Ох, когда в последний раз такое было?! – усмехнулся Ник. – Тебе было тяжело и больно, милая… – София вздохнула. – Я понимаю! Но ты оказалась сильной, ты выдержала!
   Последнее мужчина произнёс с гордостью.
   – Ты помог мне, Ник! – она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В её собственных отразилось беспокойство, словно на этот раз Ник попрал такую хрупкую материю, как справедливость, приписав только ей одной заслугу их примирения. – Ты всегда со мной, и пережил то же, что я, а я даже не вспоминала о твоей боли! Разве это честно?!
   Мужчина хмыкнул, не соглашаясь до конца с мнением Софии, и сказал увещевательно, но твёрдо:
   – Я только сделал первое, что пришло на ум, София! Я только отвлёк тебя, и то слишком поздно, когда ты уже успела настрадаться! Я виноват, что ты шла одна, понимаешь, любимая?
   – Наверное… Но давай больше никогда не испытаем подобного!
   – Глупышка, кто же может отгородиться от бед? Жизнь, бывает, из них состоит, но даже и в трудностях есть светлые пятна…
   – Какие? – пытливо спросила София, как пятилетняя почемучка.
   – Мы рядом, смотри! – Ник взял ладонь жены в свою, – я держу тебя за руку, могу поцеловать! Я – твой, София!
   – И я – твоя! Но хотела бы, чтобы ты стал ещё счастливее!
   – О, дорогая! – рассмеялся мужчина. – Я думаю, это вряд ли суждено мне!
   Внезапно смех его оборвался, и он сказал голосом ментора, впрочем, донельзя влюблённого:
   – А теперь засыпай! Утром тоже можно говорить о счастье!
   – Но ночью оно острее… – прошептала София, как по команде укладываясь удобнее.
   – Согласен, дорогая…
   ***
   Супруги жили очень мило.
   Один из них помог другому снова себя обрести, и этот другой взамен не остался в долгу. Любовь Софии к мужу в то время стократно усилилась, виделась ей сокровищницей от пола до потолка забитой золотом. В этом мужчине было единственное богатство женщины, её единственной ценностью – обручальное кольцо, которое она давно затребовала назад и получила: оно украшало изящную кисть.
   Супруги жили прекрасно.
   Прогулки, с трепетными объятиями и наивными поцелуями, попкорн в кинозале, где —то в темноте слышное, смущённое хихиканье… Разговоры обо всём на свете… Как было им интересно друг с другом, и никто не вторгался в их тесный кружок, сокрытый от посторонних, интимный, но благоразумный на людях… и в сумраке спальни, то еле слышные, то шумные признания очевидного наперебой:
   – Я люблю тебя!
   А потом мягкий шёпот:
   – Очень!
   ***
   – Ты грустишь последние дни, дорогая! – с тревогой заметил Ник. – Что с тобой? Иди ко мне!
   Было время завтрака, тарелки почти уже опустели. Ник положил вилку, протянул к жене руки, но от предложенных объятий София отказалась, хотя и улыбнулась кротко.
   – Немного устала, Ник! Сдаём номер, а я не вполне довольна фотографиями! Это удручает: я люблю…
   – Когда всё изумительно! – кивнул Ник. – Я довольно тебя изучил! Но тебя ещё что – то гложет! Хочешь поделиться?
   София встала со своего места, и на этот раз подошла к Нику, села к нему на колени, но не посмотрела привычно в глаза. Это означало, что ей тревожно, но она не знает, как сказать, от чего. Несколько быстрых взмахов ресниц, и София заговорила:
   – Плохо себя чувствую, будто приближается болезнь! Встаю утром и словно уже устала, и внутри неприятно, даже не знаю, как описать…
   – А мне говорить не хотела, потому что я уезжаю не сегодня, завтра? – понимающе спросил Ник.
   София резко отпрянула от него, поднялась на ноги, принялась убирать со стола, но сказала:
   – Я думаю, это не так важно, дорогой! – она погладила Ника по лицу, понимая, что впервые за многие годы солгала ему. —Сейчас нужно разобраться с делами… Обещаю, когда провожу тебя в командировку, первым делом наведаюсь к врачу!
   София хотела избежать неприятного разговора, и потому, задобрила его обещаниями. Ник прекрасно понял это, но не стал добиваться от жены большего. Он поднялся следом за ней, и не давая даже поставить грязные тарелки в раковину, обнял. А голос Софии прозвучал предательски робко:
   – Постарайся скорее приехать домой, Ник!
   Ей было, видно, неспокойно! Отчего?
   ***
   Ник уехал два дня назад, София провожала его в аэропорт. Но позже, когда видела взлетающий самолёт, не смогла сдержать слёзы, за которые теперь себя упрекала. Ник уехал не навсегда. Но ей было страшно! Чего она боялась?
   Выполнить данное мужу обещание!
   Её самочувствие замерло на стадии: что —то непонятно где болит или не болит вовсе. Добавилась бессонница, лёгкая тошнота без графика. И ощущение непонятной неизбежности…
   С тяжёлым сердцем София поехала в больницу.
   ***
   Чем дольше она ждала чего – то, тем сильнее Софии хотелось немедленно бежать. Она напоминала себе неразумное, пугливое дитя, хотя по всем законам уже обязана была вести себя, как взрослая солидная женщина.
   Боже, она же замужняя, счастливо замужняя женщина, и годы над ней словно не властны… У неё на руках уже могло быть двое детей, причём старшему не было бы ещё десяти лет, а младший был бы копией её любимого мужчины… Мог бы быть!.. И она могла!..
   Что удивительно, она была здорова! По общему мнению, мнению врачей, всех, кроме одного. И именно его вердикта она боялась, осознанно ставя на себе крест, как на женщине. Оставалось, только увериться, что дни её и впрямь «сочтены», но к смерти это не относится.
   – Миссис Клэри? – гром собственного имени ворвался в раздумья Софии.
   – Это я!
   ***
   Врач тщательно осмотрела её, но сказала лишь одно:
   – Прекрасно!
   София даже обомлела! Что прекрасно? Что она не сыграет в ящик на днях? Что отныне её будет волновать что —то, кроме горячих объятий Ника! Что теперь и до гроба, она, София, будет бледным подобием себя прежней?
   Согласна она не была!
   – Я уверена, конечно! Но теперь нужно ещё удостовериться, не обманул ли меня опыт! Сделаем УЗИ, миссис Клэри!
   – Что, всё так серьёзно? – всполошилась София. Видимо, проблемы её грандиозны!
   – Более чем, миссис Клэри! Думаю, придётся Вас долго наблюдать! Что же, посмотрим, как чувствует себя малыш?
   Женщина улыбнулась Софии.
   ***
   – М-м– малыш? Какой? – София даже начала заикаться.
   – Ну, скорее всего, Ваш, дорогая!
   Врач снова улыбнулась в ответ на недоумение пациентки.
   – Вы что же, не знали?
   – Я раньше обманулась с подобным, и больше не играю в эти игры! Даже не делала тест! – сказала София.
   – Ну, тогда идемте знакомиться сейчас! – простодушно позвала врач…
   …Гель ощущался прохладным. Но и под его воздействием, вращения по коже прибора не дали ничего. Она ошиблась, и только зря сказала о том, что я… Не может быть! Два выкидыша, и она уже знает о них. Нет, не может быть!
   Но на мониторе возник сине – чёрный, словно размытый дождём рисунок. Кто —то двигался и на экране, и в самой Софии. Её ребёнок, такой маленький, беззащитный, но живой!
   Улыбаясь, с невероятным трудом отрывая взгляд от изображения, София посмотрела на доктора:
   – Я действительно беременна? – произнеся заветное слово, София закрыла рот рукой, как если бы боялась смутить счастливый случай, но улыбнулась шире.
   – Да! И уже месяца два, ближе к третьему! Как Вы не заметили?
   – Не знаю, думала, что приболела! Я не чувствовала, право! Мы с мужем…
   – Совсем не старались? Понимаю… – тепло уточнила доктор.
   – Нет, после последнего выкидыша… Но, – София погладила по животу, – у нас раньше не было так чудесно… в этом плане… хотя, было прекрасно…
   Она до корней волос покраснела:
   – Ох, простите меня!
   – Вы, наверное, вспомнили, что —то очень хорошее? – ненавязчиво спросила доктор, заканчивая осмотр. – И это тоже понятно!..
   ***
   София – хранитель счастья, хранитель женского «Я». Великая тайна крепла в её теле, и жена Ника страшно хотела начать уже делить себя с маленьким, развивающимся созданием, которому вскорости полагала дать жизнь.
   В больнице ей дали первый снимок малыша. И рассказали «ужасно большой» маленький секрет. София носила дочь. Но, как и всё прочее, это было пока скрыто занавесом тайны, а малышка в утробе согласилась со своей мамой. Папе – Нику– София не рассказала ничего…
   Обычно словоохотливая и откровенная, чистосердечная, не умеющая долго хранить что-то за семью замками, сейчас София примерила на себя маску интриганки, хорошо законспирировавшей важные сведения шпионки. Она надеялась, что Ник не станет узнавать у неё что —либо под пытками!
   Впрочем, пытка пытке рознь! София смеялась над самой собой при этой мысли…
   ***
   Дни превращались в недели. София и её дочь – Они! – стали ждать возвращения из командировки главы маленькой семьи.
   За всё время София ни словом не намекнула на своё положение, она тщательно готовила любимому сюрприз. А сама, возвращаясь мыслями назад, всё думала, возможно ли новое Благословение! Судя по всему, они были любимцами Небес, если после испытаний, им с мужем дана ещё одна попытка! София готовила себя к выстраданному, вымоленному дню, будто он был не за горами, смотрела на себя в зеркало, но не видела изменений. Может быть, когда она с порога кинется Нику в объятия, он почувствует уже не одну, но двоих?..
   Она готовилась ко сну, уже растянувшись под одеялом. Светящийся циферблат часов напомнил о традиционном уже, вечернем звонке Ника. Ещё минута! Что, если она позвонит первой? Она взяла в руку трубку домашнего телефона, набрала номер, чтобы услышать длинные гудки занятого номера. Досадливо поморщилась, но, едва положив телефон на место, вздрогнула от звукового сигнала: трубка, невесть почему, разрывалась от мелодии.
   Ник! София ответила на звонок.
   – Да? – деликатно произнесла она.
   А в трубке раздался громоподобный голос мужа:
   – У тебя было занято! Негодница, чем ты занимаешься, пока меня нет? У тебя, что, кто —то появился? София, отвечай!
   Женщина беззвучно усмехнулась и сказала:
   – Ещё один такой выпад, мистер Клэри, и точно появится!
   Он же не знал про крошечную непоседу! И пускай!
   Голос Софии прозвучал недовольно и безапелляционно, но потом она сказала, ласково, в своей обычной тональности:
   – Как же я тебя люблю, Клэри! Невообразимо…
   София помолчала.
   – Кстати, занято было у тебя! Ты завёл любовницу? Немедленно признайся! – выпалила она.
   Супруги затеяли эту игру не так давно. Когда у одного из них молчал телефон, другой, дозвонившись, предполагал «самое худшее»: одинокий вечер любимого человека уже не одинок! А потом «принимался ревновать»… Заканчивалась игра взаимными признаниями в любви, подогревающими, однако, не только их страсть друг к другу, но и тоску в разлуке.
   Ник бывало смеялся:
   – София, где —то твоя схема дала сбой!
   Игру придумала София, когда ей показалось, что, без какой-нибудь каверзы, она, болтушка, точно проболтается о своей беременности мужу. С помощью милого чудачества, этого не случилось…
   – Я жду, Ник! – напомнила мужчине жена.
   Она услышала в трубке глубокий, не оставляющий шанса усомниться голос Николаса Клэри:
   – Дорогая, я люблю тебя так сильно и нежно, что ты вряд ли можешь представить эту любовь!
   – Я всё время пытаюсь… – прошептала София.
   ***
   Ник стал серьёзен:
   – У меня такое ощущение, что ты что-то скрываешь, София! Может быть, я не знаю чего-то?
   Слушая мужа, она почти сдалась и сказала:
   Ник, я должна сказать…
   Но вовремя замолчала и отдёрнула себя:
   – Нет, не сейчас, я ещё не могу, понимаешь?
   – Кажется… Я в жизни не был так заинтригован! Так, когда?
   София набрала в грудь воздуха и, расхрабрившись, заявила:
   – Когда ты вернёшься домой!
   В трубке послышалось приглушённое бормотание мужчины:
   – У тебя всё же кто-то появился!
   – Появился! – сказала София.
   – Кто? – сразу требовательно спросил Ник.
   – Случайный собеседник, который несколько лет назад возомнил себя моим мужем, а сейчас задает вопросы, выведывая некую тайну… – расхохоталась София.
   – София! – вскричал Ник.
   Она же с трудом уняла смех и сказала:
   – Жду твоего возвращения! Спокойной ночи, любимый мой!
   И повесила трубку, усмехнувшись в ладонь. Нет, когда-нибудь она точно доведёт его до белого каления!
   ***
   Следующее утро было сказочным. Не время было нежиться в постели, солнце звало на улицу. Впереди был рабочий день, затем ещё одна ночь в одиночестве. Уже завтра Ник возвращался домой, к Софии.
   Женщина прошла в кухню, опережаемая собакой. Погладила Клои по загривку, наполнила для неё миски с водой и едой. Наблюдая со любимицей, София вслух спросила:
   – Вкусно?
   Но, вспомнив о собственном завтраке, вытащила из холодильника молоко и яйца для омлета, апельсин – она не могла теперь жить без свежевыжатого сока, которым заменила любимый кофе. Дочка нуждалась в витаминах, а на свои желания София постепенно привыкала смотреть сквозь пальцы. Кофе – мерзость! Теперь жена Ника жила по этому закону…
   ***
   После завтрака София наскоро приняла душ, оделась и, уже убегая из дома, взглянула на себя в зеркало. Она часто теперь считала дни, когда дочка внутри «пойдёт в рост». Но, пока, невооружённым взглядом не могла приметить этого счастливого факта. А потому оставалось положиться на тот снимок – единственное доказательство «интересного» положения Софии. Она улыбнулась отражению, и сказала сама себе:
   – Совсем немного!
   Ключ в двери повернулся и, как всегда перед уходом, София проверила, надежно ли закрыта дверь.
   Эта привычка осталась у неё из собственного детства.
   ***
   Ветерок немного растрепал волосы и теперь приятно играл прядями. София шла по тротуару, то сливаясь с прохожими, то оставляя их позади. Пара мальчишек в школьной форме посмотрели ей вслед: наверное, она была очень счастлива, почти не переставая улыбаться?
   Окружённая небывалым умиротворением, готовая к новому радостному дню, и всё более явственным ощущениям другой жизни под сердцем, София пересекла несколько улиц, наслаждаясь поблёскивающим в окнах зданий солнечным, игривым этим утром, светом….
   ***
   На пешеходном переходе София оказалась единственной. Она дождалась разрешающего сигнала светофора и ступила на проезжую часть, удивительно свободную от автомобилей. Несколько шагов, всё правильно…
   Она даже не успела ничего сообразить, так быстро всё случилось. Ещё минуту дорога была пуста, и тут же из-за поворота, не сбавив скорость, вылетела машина. София увидела это украдкой…
   Слишком поздно вдавив в пол педаль тормоза, водитель, не сумевший ничего уже изменить, сбил Софию, не успев даже увильнуть… Уже почувствовав сокрушительный удар, София закрыла глаза. Папка с бумагами вылетела из её рук, оставшись открытой чуть поодаль, шевеля страницами… София рухнула на капот машины, и какое-то время всё казалось не так ужасно, хотя она была уже без сознания. Вслед за этим, машина проехала ещё несколько сотен дюймов, прежде чем резко остановилась. Тело Софии, сброшенное при торможении с капота, несколько раз перевернулось и осталось лежать рядом с тротуаром. Голова женщины лежала на бордюре, а правая нога оказалось сломанной, но лице алела кровь, ссадины покрывали щёки, царапины на руках кровоточили, на коже виднелась грязь, чистая раньше одежда была испачкана пылью… пострадавшая даже словно не дышала…

Глава 2. Новая

   Сквозь белую пелену бессознательности крались к Софии, как взломщики, воспоминания…
   Она очнулась в больничной палате под писк приборов жизнеобеспечения. Поводила глазами, никак не ощущая тяжести своего тела. А было ли оно?
   Ярко горел свет, напоминающий что-то потустороннее. Ей часто бывало интересно, что же найдётся на этой «той стороне»? Но она много лет не думала о ней, а думала о… Ник! Сейчас, как никогда, хотела быть! Ради мужа!
   Но, кажется, она и так есть?!
   ***
   Но, всё же, воспоминания…
   София закрыла глаза, чувствуя в горле пески пустыни.
   Дорога, машина, удар… Падение на капот, и опять падение, позже, на землю… Чужой испуганный голос:
   – Мэм?
   Кто-то берёт её за руку… Пульс… София цепляется за жизнь, она так важна… Одиночного мужского голоса больше не слышно, до его исчезновения она различила звук резко снявшейся с места машины. Виновника больше нет!..
   А что бывает, когда нет виновника? Никто не виноват…
   Её обступают другие люди, и их много. Но все они – чужие, хотя она слышит заботливые голоса, некто гладит её по волосам, увидев, что она приоткрыла глаза… Всё равно…
   ***
   София открыла глаза, чтобы посмотреть на безмятежное небо. Нет облаков. Под таким небом – прошла? – её жизнь! Такое небо дал, подарил ей муж! Она готовилась приготовиться отдать этот подарок назад! Было холодно и… шумно… Не смолкали озабоченные голоса свидетелей, свидетелей последних минут её такой прекрасной… безобразной жизни… Что будет?
   София поняла, что не может ничего сказать!
   Кто она?
   Будет никем!
   ***
   Сирена скорой мешала хоть что-то сообразить, а потом София почувствовала, что погружается в забытье.
   ***
   Её опять держали за руку, но совершенно иначе. Тепло, надёжно, по-родственному. С трудом, словно не желая, София открыла глаза, сфокусировала зрение, и мутное пятно рядом стало Ником. Он приблизился к ней ближе, потому что она не могла повернуть к нему голову: на шею был надет воротник.
   – Привет… – прошептал мужчина, не зная, что в таких случаях полагается сказать. Рад, что ты жива?! Он счастлив этим, но подавлен видеть любимую на больничной койке…
   Свою красавицу – жену, свою Софию, даже Ник не посчитал бы сейчас красивой или хоть сколько – нибудь привлекательной. Кожа лица иссиня-бледная и прозрачная, в многочисленных синяках, то багровых, то фиолетовых, почти черных… Под носом запеклась кровь, разбитая губа недавно кровоточила, под подбородком завязан бинт, печально покрывающий голову – у Софии было лёгкое сотрясение мозга, сломана ключица, четыре ребра, и нога, хирурги на операционном столе остановили внутреннее кровотечение и… её беременность… Нику сообщили, что его жена была…
   – Привет… -голос женщины прозвучал хрипло, и София попыталась кашлянуть. – Что ты здесь делаешь? Твоя командировка…
   – Прервал её пораньше… – просто сказал Ник, всё ещё держа её за руку, но усаживаясь на стул. —Как ты, милая?
   Наверное, этот вопрос показался ей глупым, грубым, показался издёвкой, но София сказала, и слегка пополз вверх уголок рассечённой губы:
   – Бывало лучше, любимый…
   – Помнишь его? – спросил Ник негромко, поглаживая её ладонь.
   – Нет! Он уехал, кажется…
   – Да!
   – И пусть… – она опять сонливо закрыла глаза, пробормотав:
   – Нет вины…
   Ник сидел около Софии, пока она спала.
   ***
   Ник вертел в пальцах снимок ультразвука.
   Их общий не рождённый ребёнок… Их второй общий ребёнок…
   И причина этой беды – водитель, который скрылся!
   Он, муж Софии, обдумывал, как сказать жене, что родителями они не будут. Снова!
   Почему для неё столько горя?!..
   ***
   Но с ней говорил лечащий врач, и он же сообщил, что дочери у Софии больше нет. Он объяснил: они боролись не за ребёнка, но за мать…
   Полыхнувшая при разговоре в глазах женщины неприязнь предназначалась ей самой. Никого София так не презирала, как себя, и такой лютой ненависти никто не был удостоен.
   Когда Ник вошёл в её палату, и хотел уже коснуться лба поцелуем, женщина поморщилась и произнесла:
   – Лучше не надо, Ник!
   Подспудно нашло её чувство вины…
   ***
   Супруги не виделись несколько дней подряд: София просила Ника пока не навещать её в больнице. Ник внял её просьбе, скрипя сердце.
   Но, как —то, она позвонила сама и сказала коротко:
   – Пожалуйста, приезжай ко мне, Ник!
   Он сорвался к жене – не было ничего важнее!..
   …Он распахнул дверь в палату Софии, но нашёл её даже не такой, какой покинул на днях. Она осунулась, резко и заметно похудела, была слаба, и, казалось, даже моргать для неё большой труд. Черноты на лице стало будто меньше, но это отнюдь не дало Нику успокоения. Щёки были впалыми, а глаза горели, как в лихорадке. София будто обдумывала нечто важное, прожигая невидящими глазами стену напротив.
   На тумбочке около кровати Ник увидел обручальное кольцо жены.
   Мужчина подошёл к ней и спросил:
   – Что бы это значило, дорогая моя? Помнится, ты говорила, что ни за что не расстанешься больше с кольцом!
   София перевела на мужчину взгляд.
   – Погори с врачом, Ник! Так нужно! – безо всякого выражения сказала женщина.
   ***
   – Мистер Клэри? – осведомился доктор. – София что —нибудь Вам уже сказала?
   – Ничего!
   – Да, правда, она знает лишь некоторую часть…
   – В чём дело, доктор?
   – Дела Вашей жены не совсем хороши! Вполне вероятно, она больше не сможет ни то, что родить, а даже забеременеть! Кажется, это тревожило её больше остального, хотя собственное здоровье должно интересовать её первоочерёдно, на мой взгляд… Три выкидыша, это не шутка, да ещё эта злосчастная авария всё усугубила…
   – Но есть что-то более важное? – Нику почему – то неприятно было слышать рассуждения врача. Если есть ещё что-то главенствующее, то он объяснит жене, почему их всегда будет только двое, а дальше будет помогать ей вернуться в норму после понесённых травм, будет помогать Софии выздоравливать. – Так есть?
   – Она совсем себе не помогает, изнуряет себя переживаниями, почти не ест, а ей нужна сила, чтобы поправиться! Хорошо бы Вам поговорить с ней, ведь если так продолжиться, София наживёт ещё больше проблем! Переломы уже плохо срастаются, худо-бедно излечивается сотрясение! Но я даже положительной динамики не вижу! И, конечно, не могу сделать прогноз дальнейшего! София должна образумиться!
   – Я что-то придумаю! – ответил Ник, но в свете последних событий, даже не понимал, что именно.
   – Хорошо! Мы подержим её здесь какое-то время! Может, с ней поработает психолог – мне не нравится её психологическое состояние, а от него зависит чуть ли не всё!
   Он помолчал и добавил:
   – Когда окажетесь, наконец, дома – присмотрите за женой, чтобы с ней ничего не случилось! София – решительная женщина!
   Ник глубоко и тягостно вздохнул:
   – Решительности её научил я!
   ***
   В палате было тихо, когда Ник вернулся. София лежала, прикрыв глаза, может быть, притворяясь, будто дремлет. Неужели, она снова старается улизнуть от всех бед?
   – Милая?
   Ресницы её затрепетали, София обратила к мужу взгляд.
   – Да? – голос её звучал подчёркнуто корректно, но безразлично.
   – Как же мне понять тебя, София? – вздохнул Ник, когда краем глаза глянул на обручальное кольцо, оставшееся без владелицы.
   – Ты говорил с моим врачом?
   – Да! – разговор с женой с помощью обоюдных вопросов никак не вносил ясности.
   – Вероятно, он сказал, что я больше не смогу родить? – с запинкой спросила София…
   Сколько она себя помнила, она представляла себя матерью! Когда София повзрослела, но ничего от этого не обрела, а начала лишь терять, появился Патрик, который мог бы воплотить в жизнь главную мечту возлюбленной. Но, оказалось, любая мечта – фарс, назваться возлюбленной – непозволительная роскошь… Он не любил, и не хотел сотворить с нею сказку! Тогда, нечаянно, София решилась на «побег»! Решилась, ха! Она была слепа так долго, позволяла водить себя за нос! Строила замки, а кто-то их рушил…
   Потом был Ник, незнакомец, настырный и так мило её добивающийся… София никогда не чувствовала раньше, что можно быть настолько желанной для другого!
   Ник добился её!
   ***
   Что же она не смогла ничего сделать для своего любимого, забрав у него всё?! Почему же она дважды его подвела? Или она подводила его много раз, но Ник прощал её?
   А теперь нанесла удар по этому мужчине, словно готовилась к нему много лет! Что ж, он вышел сокрушительным!
   Она ведь научила мужа ждать, преклоняться перед ней, как перед женщиной, способной сотворить из него мужчину, продолжателя, того, кто останется на страницах их истории, как некто, с кого она и началась, навеки дав ему имя!
   Но, выяснилось, обманула!
   Его святая надежда погибла ни один раз, но дважды. И навсегда! Его любимая была напрочь лишена того великолепия, которое Ник в ней видел.
   София предала что —то, что выше даже любви.
   Она предала доверие! Она предала человека, что обласкал её любовью…
   ***
   – Он сказал, что я больше не смогу родить? – повторила София, когда не услышала ответа Ника.
   Она стыдилась своих слов! Стыдилась этой неспособности! Да какая она женщина теперь?!
   – Сказал!
   Они помолчали. Впервые обоим было тягостно в обществе друг друга, как бывает при общении с малознакомым человеком. Ник, действительно, не узнавал Софию – так она была холодна, непривычно замкнута, зациклена.
   Но ещё попытка:
   – Ты же как —то согласилась, что нам и вдвоём хорошо! – напомнил Ник.
   – Это было так давно, Ник! – ответила она. —Тебе сказали, что у тебя могла быть дочь, если бы я не оказалась такой идиоткой?
   Жесткость, прозвучавшая в её голосе, резала слух. Ник ответил сдержанно:
   – Я видел снимок…
   – Это был мой тебе подарок к возвращению… Так что, ты имеешь право послать меня ко всем чертям! Тем более, теперь…
   Последнее София сказала с таким отчаянием и ненавистью в голосе, что Ник вздрогнул.
   ***
   – Теперь? А что «теперь», родная? – насторожился Ник.
   – Я – только часть человека, Ник! Посмотри на меня! Ну же! – София едва сдерживала слёзы. Всё, что она говорила, о чём кричала, ранило её.
   – Тебя просто нужно немного подлечить…
   – Немного?! – громко перебила его жена. —Рёбра, нога… Нет, Ник, я не окажусь той, кого ты любил, даже если меня «немного подлечить»..
   – И поэтому? Что? – сухо спросил Ник. – Кем ты считаешь меня, София?
   Под её непонимающим взглядом, мужчина поднялся с места, отошёл к окну, уставился вдаль. Заговорил опять чуть позже, когда Софии было уже нечем дышать от беспокойства:
   – Ты считаешь меня подонком? – спросил Ник, но не увидел, как София отрицательно качнула головой. – Я стремился не выглядеть им в твоих глазах…
   Последнюю фразу Ник произнёс печально и словно для самого себя. Но снова взял себя в руки, продолжил:
   – Что же, по —твоему, я насквозь фальшивый?! То есть, говорил тебе о любви, а сам искал повод отделаться! И теперь мне, видимо, представилась возможность, да? Значит, я столько лет умасливал тебя, пользовался тобой, обманывая, а, когда с тобой случилось несчастье, решил бросить? Так ты думаешь? Думаешь, я был с тобой, пока не было проблем – ну, так ты -моя основная проблема, любимая! – а сейчас хочу тебя вышвырнуть из своей жизни?
   – Ник! – прошептала София. По лицу её катились слёзы, а плечи содрогались от всхлипов.
   Ник, в ответ на слёзы жены, ударил кулаком по подоконнику, ненавидя себя за эти слова, за боль Софии. Но что —то вынуждало его говорить дальше:
   – А что этому причиной, милая? То, что сейчас ты не здорова? Ты об этом думаешь? Думаешь, ты нужна мне только пышущая энергией и задором, радостная, весёлая, счастливая…
   Он замолчал, быстро подходя к её постели, сел рядом, взял холодные ладони Софии в свои, посмотрел жене в глаза:
   – Я и сейчас хочу ласкать тебя, быть с тобой нежным… Я люблю тебя, и не только сейчас, а всегда, понимаешь?
   Слезы на её щеках напоминали ему горные реки, но без бурного течения, а лишь со скалистым серо-зелёным дном – синяки сходили постепенно с её лица, она обретала прежние свои черты, становясь похожей на саму себя. Он погладил Софию по щеке.
   – Что бы ни было, мы справимся вместе! – сказал он, чувствуя прилив сил, когда она начала подчиняться его прикосновениям. Ник взял с тумбочки её обручальное кольцо: – Но это… Это должно всегда оставаться при тебе, милая! Ладно?
   Мужчина поднёс к губам её ладонь и поцеловал костяшки пальцев, затем надел кольцо на один из них, и коснулся поцелуем бесценного ободка.
   – В любых обстоятельствах… – улыбнулась, ещё через силу, София.
   ***
   Через несколько месяцев примирившиеся супруги пережили ещё одно испытание: Ник забирал Софию домой.
   Переломы рёбер срослись, сотрясение мозга осталось в прошлом. Тревожила Софию только толком ещё не зажившая нога.
   Был полдень, когда в палату вошёл Ник, в сопровождении небольшой сумки:
   – Принёс тебе одежду! – пояснил он, приветствуя жену поцелуем в щёку. Внутри сумки обнаружилось платье и уютный вязаный свитер.
   – Подумал, на улице может стать прохладно… – снова пояснил мужчина.
   – Спасибо, очень кстати! – улыбнулась София.
   – Подожди немного, милая, я кое-что возьму в машине и вернусь!
   – Хорошо! Я пока оденусь! – кивнула София.
   …Он вернулся довольно быстро, зажимая подмышкой какие-то документы и плед, в другой руке Ник крепко держал сложенное кресло-каталку:
   – По дороге захватил у врача твою выписку! Ты совершенно свободна! – оптимистично сообщил Ник, не без труда кладя документы на край тумбочки, а плед уложив на стул: -Уже готова? Можем ехать домой?
   София промолчала, и Ник спросил:
   – Что – то не так?
   – Наверное, всё… – ответила она, наблюдая, как Ник разбирал кресло, чтобы в него можно было сесть. Чем дольше она смотрела, тем больше ужасалась профессиональным, умелым действиям мужа, и видом самого «агрегата». – Зачем это, Ник?
   В голосе Софии послышался настоящий страх. Она боялась вещи, принесённой мужем. Постоянства того, что олицетворяет эта вещь. Немощь, принадлежность другому миру, потеря собственной самостоятельности… Зависимость, наконец! Она смотрела на каталку, как на ядовитую, приготовившуюся к броску на неё, Софию, змею. На глазах женщины проступили истерические слёзы, которые она сопротивлялась пролить. Она сильная! Но её подготавливают, очевидно, к слабости?!
   Ник тем временем подкатил кресло ближе к кровати Софии.
   – Давай – ка, я помогу! – сказал он.
   От всего его отвлёк вопль Софии:
   – Зачем мне эта штука, Ник?! – она была сама паника. Почти животный страх завладел ею, она сотрясалась всем телом, рассчитывающая, верно, сражаться за едва возвращенную ей свободу. – Я не хочу, не нужно! Не хочу, слышишь?!
   Ник не успел даже оказаться с ней рядом, а она уже отчаянно рыдала, разрывалась от крика. Ей казалось, она предпринимает попытки выскользнуть из объятий мужа, но он так крепко держал её, что силы быстро иссякли, мало-помалу иссяк и голос. София шептала, размазывая по лицу слёзы:
   – Не хочу… Не заставляй меня… прошу…
   Когда мужчина поднял её на руки, усадил в кресло, уже сдавшуюся, накрыл, с неподдельной заботой, ноги Софии пледом, женщина в плену своего тела всё плакала. Муж взглянул на неё:
   – Родная, это временная мера, пойми! Чтобы тебе было полегче…
   София посмотрела на мужчину апатично. Пережившая колоссальное потрясение в эти минуты, она сказала:
   – Тому, что ты сделал сейчас, нет оправдания, Ник…
   На кончиках её ресниц ещё дрожали капли слёз.

Глава 3. Ник

   – Чтобы я понимал, ты всё время теперь будешь молчать, София? – спросил женщину Ник.
   Было время обеда. Со дня выписки прошло чуть больше трёх недель.
   – Мне нечего сказать, Ник! – отозвалась его жена.
   Что она могла сказать, София попросту не знала. На свершенную уже несправедливость, сколь бы остро она на неё не реагировала, повлиять было невозможно. Она, по мнению мужа, должна сроднится с этой ситуацией, с креслом, с Бог знает, чем ещё?! Нет, София не хотела этого! И молчаливо протестовала.
   Ограничения были в новинку ей, и София поняла, что до всех событий жила довольно деятельной жизнью. Она гуляла, с Ником или же одна, при желании занималась даже спортом… С большим удовольствием делала что-нибудь по дому… Чёрт, по квартире она ходила на своих двоих, и не нуждалась в муже, чтобы расставить вымытую посуду на слишком высокие полки или полить цветы по стенам! Как же так?!
   Первые дни были, однако, намного тяжелее. София помнила, как, вставая, неловко и грузно, с постели утром сначала с ненавистью смотрела на кресло у кровати, иногда позволяла себе здоровой ногой зло отпихнуть его подальше от себя, заходилась громким, неестественным смехом, и сразу плакала от отчаяния… Она помнила, как Ник помогал, жалел, оберегал и заботился… Помнила, что ловила себя на мысли о том, как душит её теперь его забота…
   Оказалось, когда ты здорова, полноценна и принадлежишь себе, заботу чувствовать приятно, даже необходимо. София жила так уже лет пять. Но, когда теряешь всяческий контроль над собственной жизнью, чрезмерная забота может быть невыносима! В Софии же, по вине травм, необходимость заботы и помощь от единственного родного человека чудно слилась с неприятием их! Она презирала себя в своей новой несостоятельности!
   Она уже пропала, исчезла, как женщина, что же ей оставалось ещё? Утратить человека в себе, забыть чувство собственного достоинства?!
   Софии хотелось спросить об этом, завопить об этом, но она снова повторила мужу, как заезженная виниловая пластинка:
   – Мне нечего сказать!
   ***
   Она разбила несколько тарелок в кухне…
   – Ник! – крикнула София.
   Уже несколько дней, как стало известно, что кости в ноге срослись, но ходить самостоятельно София всё не могла…
   – Ник! – громче позвала она опять.
   Он нашёл её лежащей на полу среди осколков посуды, бросился к жене, подкатив отъехавшее кресло.
   Ник наклонился над Софией, приподнимая её:
   Дорогая! Детка, что случилось? Ты не поранилась?
   – Ник, я… Встала, взяла тарелки с полки, качнулась и упала…
   Муж усадил её в кресло, с болью подумав, что оно, наверное, будет не нужно ей ещё не скоро.
   Не выдержавшая того, что считала с недавних пор унижением для себя – падения и просьб, София хныкала, но повторяла:
   – Почему я не могу ходить, Ник? Врач сказал, нога в порядке… всё в порядке, а я до сих пор не могу… Я ненавижу, ненавижу, ненавижу эту штуку!
   София уже кричала, что было силы сжав кулаки и вымещая злобу на подлокотниках кресла:
   – Я хочу ходить… Я устала, так устала существовать… Ник, пожалуйста… Я так устала…
   Мужчина погладил её по волосам, поцеловал в висок:
   – Конечно, ты устала… Потерпи немножко, только чуть-чуть! Я с тобой рядом!
   Как мало мог Ник!
   ***
   Но терпеть София не хотела. Не хотела ни ждать, ни надеяться. И потому…
   В один из её неотличимых, дней – близнецов, она проводила Ника на работу просто, приняв от него поцелуй в щёку.
   – До вечера, родная! – сказал он, на ходу защёлкивая портфель.
   – Пока, милый! – прошептала она, и дольше обычного не выпускала его руки, пока Ник не рассмеялся:
   – Любимая, я спешу…
   Дверь за Ником, дверь в реальность, дверь в красочный мир, для которого София была теперь столь незначительна, закрылась…
   В – первую очередь, София наполнила стакан водой из бутылки и поставила его на журнальный столик в гостиной, где решила разместиться. Затем забрала в спальне упаковки со всеми своими лекарствами. На своём кресле подъехала к столику, оценила собственные труды: горы пластинок с таблетками. Удовлетворённая, улыбнулась. Немного посидела без движения, раздумывая…
   Момент – почти идеальный. Ник будет отсутствовать несколько часов, она, предоставленная сама себе, обеспечит мужу свободу, а себе – вечную жизнь… Простится с никчемным телом, которое перестало слушаться, служить, от которого ничего не осталось… Бесполезная, ещё не развалина, но только пока… Как, должно быть, мучается Ник, но не может бросить её, он же – благородный человек, он —Мужчина! Но сегодня, вот этим утром она ему поможет…
   Разве достоин он жизни с калекой? Она не встанет или встанет! Но сколько ждать? Пока не уйдёт, не забудется собственная жизнь Ника?! Он заслужил того счастья, какое она, София, больше не в силах поддерживать! И не будет в силах уже никогда!
   Бог мой, Нику почти пятьдесят! Зачем ему гробить то, что осталось от жизни, гробить в заботах о немощной жене?!
   Потом она принялась быстро распаковывать лекарства, все без разбора. У неё получилась приличная горсть таблеток. Она усмехнулась. Пора!
   Но вдруг, неверные, подступили к горлу рыдания: она вспоминала то, что пережила! Счастливого было, наверное, больше! Фонтан Треви и Ник, Италия и обручальное кольцо! Свадьба, столько счастья… объятия и поцелуи, ночи, страстные, бурные… Да, ей всё-таки повезло с мужем! Такую любовь встретишь редко, если встретишь…
   Но больше София не могла…
   Руки её дрожали, когда она поднесла ко рту несколько таблеток, намереваясь их проглотить. Пару штук она просыпала на поверхность стола. Стёрла с лица слёзы, постаралась унять стенания и плач, хотела глотнуть воды, но стакан ходил в руках ходуном. Он звякнул дном, когда резко его снова поставили на стол, так и не пригубив.
   – Боже мой…
   Софии было страшно и больно, и какое – то время она выжидала, рассчитывая успокоиться. Но в замке повернулся ключ:
   – Дорогая, не волнуйся, я забыл…
   Ник прошёл к ней в гостиную, обнаружил на столе приготовленные Софией для самоубийства таблетки, чуть расплескавшуюся воду.
   – .. некоторые бумаги… – шокированный увиденным, протяжно закончил Ник. —Что такое?
   Он бросил портфель в ближайшее кресло, и, кажется, даже напрочь забыл, зачем вернулся.
   – София, что ты сделала? – спросил он тихо, вдруг ужасно побледнев.
   Но, не дождавшись её ответа, дико закричал, страшно, гневно:
   – Что ты сделала, София? – он наклонился к ней, схватил за плечи и с силой встряхнул: -Говори! Сколько ты уже приняла? Сколько этой гадости проглотила? Отвечай мне!
   В тот момент нежности к этой женщине мужчина совсем не испытывал, только страх… за неё, отвращение к тому, что она сотворила:
   – Не молчи, София! Лучше – не молчи! – кричал он.
   София молчала, съежившись от страха перед мужем. Таким разозлённым она не видела Ника никогда.
   – Сколько, ну?
   – Не кричи на меня! – странно, умоляюще – досадливо пропищала эта взрослая женщина, поступавшая ребячески. – Я ничего не принимала! Хочешь, пересчитай…
   – Просто потому, что не успела… – грубо оборвал жену Ник.
   Он отпустил её, отошёл от женщины, закрыл лицо руками. Вдохнул глубоко, и плечи Ника опустились. Он ещё слышал её жалобное:
   – Не кричи на меня…
   И тихие рыдания Софии.
   ***
   – Слушай, извини… – Ник потёр переносицу. – Я не кричу, хорошо?
   Он вернулся к жене, подвинул со стола россыпи таблеток, сел на столешницу напротив Софии. И повторил:
   – Я не кричу, хорошо? – помолчал. —Я просто не знаю, как мне реагировать на это! Только и всего!
   Ник погладил Софию по мокрой щеке.
   – Скажи, почему ты так поступаешь со мной?
   – Я не хочу, чтобы ты возился со мной! Смотри… – ответила она, словно под гипнозом.
   – Доктор сказал, что ты сможешь ходить со временем!
   – Это было вечность назад! – поморщилась София.
   – Неправда! – возразил Ник. -Просто ты воспринимаешь время немного иначе! А, если я сам хочу «возиться» с тобой? Ты не думала об этом, София?
   – С чего бы ты хотел этого? – буркнула женщина.
   – Наверное, с того, что я твой муж! С того, что люблю тебя! И, по —моему, никогда не скрывал этого! То, что ты захотела всё решить сама, задевает меня!
   – Что, даже больше, чем новость о моём бесплодии? – не удержалась от колкости София.
   Ник задумался и сказал:
   – Если бы ты сказала, что не хочешь детей, я бы принял это! Если бы ты родила мне пятерых, я был бы счастлив! Пойми же, я с тобой заодно!
   София, верно, тоже подумала о чём-то, но спросила совершенно о другом:
   – Почему ты так испугался, Ник?
   – Я люблю тебя! И не хочу потерять!
   – Кроме этого! – почти отмахнулась она.
   Он взял её за руку, сжал тонкие, чуть подрагивающие пальцы:
   – Хочешь знать?
   ***
   После того, как София кивнула головой, Ник заговорил:
   – Когда мне было двадцать, я учился в колледже вместе с одной девушкой, очень красивой девушкой! Ей было девятнадцать, её звали Мегги Моровиц! Мегги была смелая, дерзкая, бесстрашная и бойкая… помню, за ней многие ухлёстывали… Пытались ухаживать, но она выбрала меня из всех! Говорила, что я ей нужен! Мы любили друг друга, и знали это! Не жили в кампусе, а на стипендии – Мегги шутила «семейный бюджет»! – арендовали маленькую квартирку, думали, что обязательно когда-нибудь поженимся…
   Ник недолго помолчал. Но потом продолжил:
   – Она любила драйв… Одна из её немногочисленных личных вещей, отцовский мотоцикл, который он подарил ей в честь поступления в колледж… Она была умная… лучшая из всех… Мои друзья, завидуя, язвили: «Как Мегги выбрала такого тугодума, как ты?!» Сам не знаю…
   Ник улыбнулся, а потом сказал:
   – На своём мотоцикле она серьёзно, очень серьёзно разбилась, когда мы катались с ней вместе! Просто на огромной скорости перевернулась, и байк её придавил… Она настояла, что будет смотреть, как утилизируют металлолом, оставшийся от её мотоцикла… Я был с ней, Мегги смотрела, не отрываясь, даже не моргнула не разу… Она сломала позвоночник, и врачи сказали, что моя Мегги навсегда останется инвалидом… Мы жили дальше… Не так хорошо, конечно, совсем не так…
   Я за ней ухаживал, заботился, но, чем дальше, тем со всё большим отвращением к ней, к этой ситуации, к её неизлечимости!
   София сидела, затаив дыхание и изредка моргая: Ник открывал страшные тайны, то, о чём она никогда не спрашивала.
   – Меня бесило всё! То, что, когда мы гуляли – Мег в своей коляске, которую я катил – парочки влюблённых оборачивались на нас, шептались, то, что моя девушка не может встать на ноги, блеснуть красотой! То, что она стала в моих глазах удивительно некрасивой в одночасье! Очень бесило, я был эгоистом, и хотел избавиться от этой обузы, но не смел…
   Однажды во время нашей ссоры – они случались постоянно, ведь я вымещал на Мэгги свою злобу – я разорался на неё… София, она сидела, как ты сейчас, сжалась, уменьшилась, и слушала… Я орал, что без меня и моей заботы она – никто, и будет никому не нужна, даже родным! Я кричал, что ей ещё здорово повезло! Потом сказал, что лучше б она погибла тогда… Вопил, как она мне осточертела, заявил, что она даже не человек теперь, ещё оскорблял Мегги…
   Ник замолчал, его пальцы дрожали:
   – Напоследок назвал её «никчемным куском мяса» и сбежал из квартиры!
   – Что было потом, Ник? —тихо, и, как прежде, заботливо, спросила его жена, по щекам которой вновь стекали слёзы, слёзы жалости.
   – Я вернулся домой спустя часа четыре! Открыл дверь, и Мегги сидела на том же месте, где и раньше! Я подошёл к ней – молча, ведь она со мной не поздоровалась…
   – И? – подтолкнула продолжать София.
   – Мегги сидела в своём кресле… -Ник медлил. – Сидела… мёртвая…
   София шумно выдохнула, прикрыла рот ладонью, не отстраняясь от мужа:
   – Что произошло?
   – Мегги вскрыла вены на запястье… истекла кровью… Когда приехали полицейские, мне сказали, что умерла она около трёх часов назад! И на столе была записка: «Я просто очень устала!»
   Он снова замолчал, выпустил руку Софии, отошёл к креслу и сел:
   – Прости, что не сказал раньше! И, что сказал сейчас!
   София развернула коляску, подъехала на ней к креслу, в котором устроился Ник. Теперь, когда он рассказал ей, что было в секрете, слёзы воспоминаний, горечи и причинённой, но и прочувствованной боли скатывались по его лицу. Она захотела коснуться мужа:
   – Ник, пожалуйста…
   – Хочешь ко мне? – спросил он нежно.
   – Да…
   Ник привстал, отбросил в сторону плед на ногах Софии, обнял талию жены, аккуратно поднял её с кресла и мягко усадил к себе на колени:
   – Прости меня, милая! – повторил он будто не для Софии, но для… Мегги? Ведь сейчас они были так схожи!
   – Что было дальше? – спросила София, гладя Ника по волосам.
   – Бешеные скорости… Я гонял на мотоцикле, думая, что буду наказан за Мегги… Ни с одной женщиной – кроме тебя! —я больше подолгу не был! Они смотрели на меня, а видели какой —то идеал, этакого прекрасного принца! Я ни к кому не привязывался из людей, но завёл собаку! Клои…
   Любимица Ника, спящая на своей лежанке, при звуке своего имени, не просыпаясь, повела ухом.
   – Клои – моя вторая собака! Из последнего помёта Трейс, первой собаки!
   София прижалась щекой к лицу Ника:
   – Любимый, всё это так тяжело, так непросто!
   – Обещай, что никогда не сделаешь ничего похожего, ладно?
   – Обещаю тебе…
   – Я не предам тебя… – сказал Ник. – Помнишь, ты когда —то спросила, почему я люблю тебя?
   – Да, прекрасно!
   – Заботясь о тебе, особенно сейчас, я будто искупаю тот свой страшный грех! Может, это и в самом деле так? Я не знаю! Но – вот тут ты можешь не поверить мне! – когда ты появилась в моей жизни, я видел Мегги; она смотрела мне в лицо и улыбалась, а потом ушла… До тебя, когда у меня бывали женщины, она смотрела всегда с неодобрением, и возвращалась раз за разом…
   – Я очень люблю тебя! – София поцеловала его губы. – И то, что сейчас узнала, этого не изменит!
   Она помолчала:
   Прошло двадцать восемь лет, Ник! Ты стал другим!
   ***
   – Ты что, решил всё же сдать меня в приют, Ник! – неуместно и горько усмехнулась София.
   – София, перестань, пожалуйста! – тяжело вздохнул Ник. – Это не смешно! Мы, казалось, поняли с тобой друг друга!
   – Согласна! Женщина, которая не может ходить, это – грустно скорее! – ответила София, но потом, пристыженная мужем, добавила: – Прости, это дурацкая шутка, прости меня…
   Но они преодолели ещё один поворот.
   – Правда, что ты хочешь? – сухо спросила София.
   – Поставить любимую женщину на ноги, для начала! – ответил Ник.
   – Ох, любимую женщину? – не сдержавшись, опять усмехнулась жена Ника. – Не слишком громкие слова, дорогой? Ты ко мне даже не прикасаешься со дня выписки из больницы! И тот наш разговор, наверное, ничего не исправил… У нас теперь платонические отношения? Замечательно! Будто совсем меня не хоч…
   …София надела пижаму, и Ник помог ей устроиться на постели. Лёг рядом, лёг близко и далеко, поцеловал лоб Софии и пожелал «спокойной ночи»… Он устроился у её плеча, обнял, сжал в своей ладони кисть её руки, но больше ничего не сделал.
   Она долго плакала, слушая ровное дыхание спящего мужа…
   …На её замечание Ник не ответил.
   «Знала бы ты, как неправа сейчас, милая…»
   На него смотрела, ожидая ответа, самая желанная из женщин.
   ***
   Сделали повторные рентгеновские снимки. Физиотерапевт, не выявив ничего подозрительного, дал рекомендации. Успокоил и вселил тревогу. Как можно сделать это одновременно?
   София будет ходить. У неё есть все шансы.
   Как она их использует?
   ***
   Ник посвятил себя жене. Так было всегда, но сейчас… совершенно по-другому…
   Он был нянька, сиделка, личный тренер и повар…. Диета, упражнения, прогулки…. София – весь его интерес, жена, разучившаяся жить, жена, которую он мечтал снова научить передвигаться. Женщина, что он обожал, и ни дня не переставал боготворить, его мечта, цель!
   Тогда всё наладится!
   Безграничная вера Ника, и, сначала, апатия, сомнения Софии. Затем подъём с каталки, костыли, первый на них шаг… Улыбка – первая за многие месяцы, робкая, не счастливая, но обнадёживающая… крепнущие силы…
   ***
   Супруги стояли рядом, обнявшись. Костыль, верный помощник Софии Клэри, был прислонён к стене.
   – Поцелуй меня, Ник! – попросила жена. Маленькая победа – ласковая женщина пробуждалась ото сна! – Я была отвратительна всё это время, но… поцелуй меня…
   Сражение за сражением супруги Клэри выигрывали у некогда воинственной болезни…
   Однажды, довольно скоро, София отказалась взять костыль в руку, медленная, на чуть дрожащих ногах поднялась, сделала несмелые шаги к Нику.
   Его объятия ждали и приветствовали.
   Спустя ещё немного времени походка Софии стала чуть уверенней, и, хотя заметная хромота сохранилась и обещала остаться навек, София беспечно щебетала, сопровождаемая везде, направляемая мужем:
   – Хромота – какой пустяк!
   И улыбалась светло и, как прежде, счастливо.

Глава 4. Цюрих

   – О, – протянула София, – ты ищешь новые способы шокировать меня, любимый?
   – Удивить! —поправил жену Ник, с удовольствием поцеловав её щёку, уселся напротив. Только что мужчина расстелил перед Софией карту со множеством красных флажков – пометок. Места, где в этом городе они побывают!
   Вчера супруги Клэри приехали в Цюрих.
   ***
   – Но это очень дорогой город, Ник! – заметила София по дороге неизвестно куда.
   – Маленькая скряга! – муж крепче сжал её руку. – Успокойся, я «угощаю», в честь твоего выздоровления! К тому же, по крайней мере, одно бесплатное место здесь я знаю! Тебе понравится!
   ***
   – Где это мы…
   Огромная зеленая площадка расстилалась впереди. Несколько строений, куполообразных, уместились неподалеку друг от друга.
   – Добро пожаловать! Ботанический сад Зеефельда! – возвестил Ник. – Уникальное место…
   Они бродили по оранжереям, натыкаясь на различия всего. Климат ни в одной из них не был похож на атмосферу в другой, многообразие флоры ни разу ни перекликнулось с тем, что они уже видели. Столько оттенков зеленого София никогда не встречала! Ей нравилось смотреть, трогать, вдыхать ароматы! Столько было света, живительного воздуха, даже казалось, что повсюду пузырьки кислорода перемешивались со спорами растений. Это было чудесно!
   Удивительно, как собрали такие обширные коллекции. В оранжереях были и растения тропиков, и субтропического климата, средиземноморья… Саванн, прерий, скудная растительность столь малоизученных уголков планеты…
   Они, казалось, побывали даже в разных эпохах…
   – Я хочу поблагодарить тебя за это удивительное приключение, родной! – под конец прошептала София.
   Ник сказал ей на ухо:
   – Пока поцелуя в щёку достаточно…
   – Ник! – шутливо возмутилась его нескромности женщина, смелость которой мужчина обожал…
   ***
   Впервые за много лет, впервые, наверное, с детства, София снова побывала в зоопарке. Когда она была девочкой, в зоопарк её привела мама, сейчас – муж.
   Они рука об руку ходили по дорожкам бок о бок с остальными посетителями, и рассматривали животных. Те содержались в вольерах, напоминающих естественную среду обитания видов. Здесь думали об этих существах! София считала это чудесным и замечательным…
   – Дорогая, вообще-то животных здесь запрещено кормить с рук! – Ник кивнул на табличку, когда в клетку к маленьким обезьянкам уже полетели кусочки банана.
   – Я не понимаю по-немецки! – твёрдо заявила София. – Не знаю ни одного языка, кроме родного… Ещё в школе назвала это «лингвобезразличием»…
   – А, между прочим, предусмотрен штраф…
   – Никто не видел моего «преступления», Ник! – возразила София.
   – Видел я! – ответил Ник, взял остатки лакомства с ладони жены, кинул бананы в вольер. —Но, поскольку мы с тобой давние «соучастники» и сейчас мы действуем в сговоре, предлагаю поскорее уйти! Как смотришь?
   И мужчина потащил жену по аллее. София поспевала за Ником, хохоча…
   ***
   В районе Нидердорф супруги гуляли днем. Развлекались время от времени в ночных клубах – София, несмотря на беспокоившую её временами ноющую боль в ноге, не отказывалась от танцев и долгих пеших променадов по улицам, где автомобили были «под запретом».
   Вечерами Клэри ужинали в каком —нибудь местном ресторане. Ник, глядя с каким удовольствием София уплетает телятину в вине, говорил:
   – Люблю женщин с хорошим аппетитом!
   София вопросительно приподнимала бровь:
   – Женщин?
   – Одну, совершенно определённую женщину! – торопливо поправлялся Ник, усмехаясь.
   София сменяла гнев на милость…
   ***
   На левом берегу Лиммата они обнаружили ещё одно тихое, проникновенное место для уединенных прогулок – район Линденхоф. С холма, где в старинные времена была римская крепость, влюблённые пристрастились наблюдать за уютной застройкой жилых кварталов Цюриха…
   ***
   Ник и София обожали бродить по Альтштадту, Старому городу, фотографируясь на фоне памятников, путаясь в лабиринтах домов, защищенных черепичными крышами, с придыханием восхищаясь остовами оборонительных сооружений и бастионов…
   Ник то и дело слышал восклицания неугомонной жены:
   – Как же здесь очаровательно! Вечность бы здесь гуляла…
   Мужчина улыбался…
   ***
   Не было счета музеям, в которых они побывали.
   Музей изобразительных искусств, где за многие столетия собрана была уникальная, поразительная коллекция полотен…
   Швейцарский национальный музей вскружил голову обширнейшей – и самой большой в стране – экспозицией исторических предметов, реликвий, символов эпох и их смены: утварь, посуда, оружие, всё, что имело значение в своей обыденности…
   Музей денег…
   – О! – протянула София.
   Здесь они с мужем изучали историю денег…
   Музей Бельрив – хранилище чуть не всемирного прикладного искусства…
   От многообразия кружилась голова!
   В зоологическом музее супруги посчитали своим долгом побыть подольше. Удивительные скелеты, чучела, животные, которые были, или которые исчезли…
   – Это так занимательно! – благоговейно шептала София. – Представь, люди вряд ли бы появились, как вид, если б не вымерли эти гиганты!..
   Последний музей в их программе – Часовой музей Бейера.
   Время – всё самое ценное, что можно себе представить! Время – то, чем никто не обладает в желаемом количестве! София же на себе ощутила, что время может стать эластичнее любого материала, вещественнее любого материального блага, неприятнее, чем, что-либо другое, когда ждёшь и надеешься, может быть и другом, и врагом, соратником, и неприятелем… Может губить и исцелять…
   – Я никогда не думала о времени, его течении, как о чём —то конечном, Ник… – поделилась София.
   ***
   Китайский сад Цюриха, железная дорога Дольдербан, великолепный вид на город и Цюрихское озеро…
   Калейдоскоп впечатлений и милых событий…
   ***
   Незадолго до отъезда Ник и София предприняли поездку на гору Утлиберг. Они сели в поезд и уже через полчаса были на станции.
   – Хочу подняться на вершину, дорогой! – попросила София.
   – Ты осилишь? – спросил Ник. – Точно уверена?
   – Врач сказал, нужно больше разрабатывать ногу! – ответила ему женщина.
   – Видно, это означает, что ты абсолютно уверена! – Ник не стал препятствовать ей.
   На пике их ждал изумительнейший вид на город, реку и озеро на фоне сокрушительных, величественных, драгоценно сверкающих на солнце Альп.
   – Вот бы когда-нибудь оказаться в тех горах, да?
   – Когда окончательно восстановишься, я покажу тебе прелести горных вершин, хорошо? Этих вершин!
   – Ник, ты когда-нибудь катался на горных лыжах?
   – Всё – то тебе нужно знать! Это возмутительно! – притворно строго заметил Ник и, пока София замешкалась, чмокнул её в кончик носа…
   ***
   – Наш последний здесь вечер! – с таинственной грустью, томно произнесла София за ужином.
   – Хорошенького понемножку! – усмехнулся Ник. – Хочешь ещё вина?
   – Сегодня наш последний здесь вечер, Ник! – повторила она. – Идём отсюда!
   Свой ужин жена Николаса Клэри закончила.
   – Ладно! – Ник поднялся со своего места, предложил Софии руку…
   ***
   В передней их номера Ник поцеловал её, и София со вздохом заметила:
   – Словно впервые, дорогой!
   Вдруг стала нетерпелива, взяла мужчину за руку, повлекла в спальню. Чуткая до боли, податливая и заставляющая поддаваться. Секрет ли, что будет?
   – Ты до сих пор считаешь, будто я уже не хочу тебя, как раньше? – игру Ник принял.
   – По крайней мере…
   Но София не договорила: Ник, прижавший её спиной к своей груди, размеренно расстёгивал на женщине рубашку, он её касался. Как до аварии, как в мечтах… Целовал шею, принялся раздевать…
   – Так вот, я заявляю, что ты ужасно ошиблась…
   ***
   Неистово, страстно и так возбуждающе… Каждый шёпот в тишине, каждое плавное касание, от которого дрожь исступления по телу… Всё меньше одежды… Всё меньше сомнений, всё громче признания… Боже, оставалось надеяться, что они не слишком шумят… не слишком шумят в эти мгновения, когда любят уже слишком…
   Они вернулись друг к другу той ночью, полно, чувственно, с улыбкой на губах, стонами счастья в горле, трепетом тел на простынях…
   Они вернулись к своей любви, духовно и плотски…
   ***
   Они прилетели в Лондон не так давно. И зажили опять спокойно и радостно. София говорила:
   – Как и в любой сказке – «долго и счастливо». Счастливо было снова, и она молила, чтобы было долго…
   ***
   Ник почувствовал, что София выбралась из его объятий, выскользнула из постели. Послышалась её возня, лёгкие быстрые шаги. В ванной она зажгла свет, и не склонилась, а будто упала рядом с унитазом, сначала открыв крышку.
   Ник проснулся и живо подошёл к ней, когда Софию уже не в первый раз вырвало.
   – Что с тобой? – обеспокоенно просил мужчина, попытавшись склониться к женщине, но София запротестовала.
   – Всё нормально! – выдавила она, зажав рот ладонью. Спазмы прекратились, и она теперь просто сидела на полу, подобрав под себя ноги и привыкая к яркому свету. – Уже нормально…
   Спустя пару минут Ник помог жене подняться на ноги и снова спросил:
   – Что это было, София?
   – Не знаю! – она всё же боялась нового приступа. – Может быть, съела что-нибудь не то!
   София улыбнулась, приятно было чувствовать сильные руки Ника у себя на талии. Она сказала:
   – Не волнуйся, любимый, всё прошло!
   – И всё-таки? – допытывался, волнуясь, Ник.
   Наверное, сработала самая первая в мире уловка, изобретённая женщиной для женщин! София облокотилась на мужа, прикрыла глаза и жалобно прошептала:
   – Я еле на ногах стою! Дорогой, уже так поздно, и я так устала! Очень хочется спать! Пожалуйста, отведи меня в постель! Давай обсудим это утром?
   Ник проводил Софию до кровати, помог лечь и накрыл одеялом. Только устраиваясь рядом, он сказал тихо:
   – Я ел то же самое!
   ***
   София позвонила ближе к вечеру следующего дня и попросила:
   – Приезжай, пожалуйста, пораньше!
   – Что такое?
   – Я задумала романтический ужин…
   ***
   Ник освободился с работы пораньше, а приехав застал жену в скромном вечернем платье, посреди столовой. Она заканчивала сервировать стол.
   Поздоровалась без изысков, ещё погружённая в заботы:
   – Привет!
   – А по какому поводу романтический ужин? – осторожно осведомился Ник.
   – Ну, пожалуй, – она чикнула спичкой, и в полумраке комнаты в её глазах зажегся отблеск игривого огонька – София поставила на стол свечи. – Я должна попросить у тебя прощения… Мне когда —то говорили, что сытый мужчина злится не так долго! Вот, и проверим…
   Она улыбнулась прямо ему в глаза, и упорхнула в кухню.
   – Но с чего я должен злится?
   Тут Ник испугался и сказал суровым голосом:
   – София, что ещё случилось?
   Она вошла, держа в руках маленький конверт:
   – Присядь, дорогой, и не волнуйся!
   Ник последовал её совету, уже приготовившись схватиться за сердце:
   – Детка, учти, я не становлюсь моложе год от года! И твои игры с моим сердцем могут плохо кончиться…
   Он наблюдал, как София подошла к нему, на ходу вытаскивая из конверта белый листок:
   – Любимый, я так виновата перед тобой! Я даже не знаю, как это объяснить! Пойми, я не хотела, я не знаю, как это получилось…
   Ник взревел:
   – Что случилось, черт возьми, София?!
   Она же развернула таинственный листок, вручила его мужу. Снимок УЗИ.
   – Ник, прости меня, но…
   Она была беременна! Но ещё важнее…
   – Это двойня, Ник! – скромно и невинно пояснила София. – Наши дети… Твои дети… Видимо, это произошло в Цюрихе…
   – Меня с тобой точно когда – нибудь хватит удар! – закричал Ник, мгновенно успокоившийся, подхватывая жену на руки и усаживая к себе на колено.
   – Нет уж, держись, дорогой! – засмеялась София. – Я рассчитываю на тебя… поцелуй, – твою любовь ко мне… поцелуй, – рассчитываю насовсем! Запомнил?
   Он был очень счастлив, целуя её благодатные губы, но сказал:
   – Ещё один такой номер, несказанно любимая, и ты сможешь рассчитывать на домашний арест до самых родов! Запомнила?
   София неожиданно посерьёзнела и спросила, в голосе слышалась тревога:
   – Родов! Ник, я же смогу их родить, правда?
   Она ощутила, как муж ласково и уверенно сжал её плечо, поцеловал висок и сказал:
   – Родишь! Ты, конечно, их родишь! Конечно… только не прямо сейчас…
   Ник улыбнулся, и София расслабилась, снова принимая поцелуй:
   – Тогда домашний арест – это крайняя мера…

   18 сентября 2022 г.

София Елена Полубоярцева

София 7 декабря 2021 – 09 июня 2022