   Мужская логика
   О любви, делах семейных и не очень

   Джасттина Биберова

   Художник Денис Чернов
   Дизайнер обложки Марина Панова

   © Джасттина Биберова, 2023
   © Марина Панова, дизайн обложки, 2023

   ISBN 978-5-0059-9947-4
   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мужская логика

Никогда не говори – никогда!

Глава 1

   Я заявлялся домой так же внезапно, как и исчезал, и с ходу растворялся в привычной атмосфере ворчания Иды, шлепанья по полу босых детских ног и «сказок» Кота: он терся о ноги, мурчал, ну, в общем, был самим собой. За окном лил сплошной стеной дождь, шлепались тяжелые ржавые листья, залепляя подоконники. Обрушился годовой запас воды на наш мелкий город. Ида изливала знакомые фразы: о квартирной плате, которую мы задолжали, о рваных ботинках Патрика, как быстро вылезла Сара из тех платьев, что куплены в начале лета. Я мирно проваливался в сон под ее «гудение». Да, я так жил, и мне так было привычно. Мне очень быстро все надоедает, и с этим бороться не стоит. Свобода в моей крови. Ну что тут попишешь!
   Отоспался. Утро морозное. Я сегодня пешком – не хочу стоять в пробках. Наш мелкий город забит машинами, которые мы чиним в нашей шарашке «Сервис для вашего авто». Плетусь по узким улицам, хлебнув сырого воздуха, приходится поднять воротник куртки, пробирает. Мужики наши в сборе и травят байки – это разминка перед работой. Заказов под завязку. А в воздухе сырость и запах снега.
   Припарковалась белая «Ауди», из приоткрытой дверцы – ножка, затем вторая. Женщина приехала разбираться с машиной. Проблемы, а у кого их нет. И это в конце рабочего дня, я весь чумазый, как уличный пес.
   – Вы ко мне?
   – Да-да, я хочу, чтобы вы посмотрели, там что-то стучит и дергается машина.
   У нее серые глаза и едва уловимый аромат духов. Она мне уже нравится. Мы идем с ней к машине, там все очень просто, но я оставляю ее авто до завтра. Мы долго смотрим в глаза друг другу – это именно тот взгляд. Она пишет мне телефон и имя. И уезжает на такси. Луиза. Верчу белый бумажный квадратик в руках.
   Сегодня я ночую у нее. Тщательно моюсь и из «Сервиса» звоню Луизе:
   – Машина готова, куда доставить?
   Она диктует адрес. «Подарки, сюрпризы, цветы» – магазин закрыт, поздно. У нее приличный дом. Я паркую машину, и мы стоим возле, отдаю ей ключи и держу ее руку в своей. Ее пальцы замерзли, и я согреваю их своим дыханием. Она живет одна, я уверен в этом, притягиваю ее к себе, и мы идем к ней домой. Странно, мы не проронили еще ни слова. Едва за нами захлопнулась дверь, мы прижались друг к другу так, словно встретились после самой долгой разлуки. Она обнимает меня нежно и страстно, я чувствую ее тело до мельчайших подробностей. Она словно ждала меня и только меня всю жизнь. Мы на ощупь пробираемся в спальню, не зажигая огня, нам нужно поскорее добраться до постели. С ее блузки сорвались пуговицы и покатились по полу, мы торопимся, как жаждущие воды в пустыне. Я не приду завтра на работу, мужики привыкли и знают мои выкрутасы. На пару дней я выпал из привычного графика работы, в гараже клевал носом, едва не засыпая на ходу. В воскресенье вечером я ушел. Мы ни о чем не договаривались.
   Работа, работа, работа с утра и до позднего вечера. Все как всегда, но я принес кучу денег и часть передал через мужиков.
   Все в норме и оплачено по счетам. Я хочу спать, очень! Все следующие выходные просто отдыхаю дома. Ида печет пироги.
   Нас засыпало снегом, и город увяз по самые крыши. В глазах рябит от света и белизны. В таком снегу не сразу заметишь белую «Ауди», да еще ту самую. Она на парковке возле главного магазина. Мы сталкиваемся прямо на входе лицом к лицу, застываем на мгновение и проходим мимо друг друга. Тем лучше, я не люблю лишнего. Курю и смотрю на замерзшие стекла витрин – они в синем инее и узорах. Народу круговерть, предновогодняя сутолока.
   – Извините, молодой человек. Помогите, я вас прошу!
   Ого, какая дама, не верю своим глазам. Красотка, ну все при ней. Один минус – совсем молодая, лет девятнадцать от силы.
   – Я к вашим услугам, мадам!
   – Очень много покупок, не донести. Недалеко, только к машине.
   И мы идем, увешанные коробками. Зрелище веселое.
   – А вы не пользовались услугами «Сервис для вашего авто»? – спрашиваю с интересом.
   – Нет, не приходилось, да и машина новая, только из магазина.
   – Понятно, у вас еще все впереди. Ну, я пошел.
   – Подождите! Может вы мне и домой поможете затащить всю эту мишуру? – девушка смотрит с надеждой на меня.
   Ах, как не помочь, становится даже интересно. Мы едем и очень часто вязнем в глубоком снегу. На окраине города паркуемся, прямо у подъезда высотки. И тащим ворох подарков домой. Она звонит по телефону:
   – Папа, мама, я дома! Все привезла, да, мне помог, а… знакомый. Да! Завтра с утра я у вас! Пока.
   – Чем мне вас отблагодарить? Давайте попьем чаю. Я хочу вас угостить чаем!
   – Один поцелуй – цена за поддержку с подарками, – шучу я.
   К моему удивлению она согласна, я беру ее нежно за талию и целую дольше, чем следовало бы. Потом резко поворачиваюсь и иду к входной двери.
   – Постой… те, как ваше имя?
   Я смеюсь и не могу открыть дверь.
   – Вы не думайте, я не такая, ну…
   Поворачиваюсь к ней:
   – Я вообще никогда не думаю, и в этом мой самый большой минус, как говорит моя мама, – улыбка не сходит с моего лица и мы с ней покатываемся со смеху.
   – С тобой так весело, – она обнимает меня и тащит на кухню пить чай.
   Ну чай так чай! Мы пьем чай с тортом. По мне, так лучше бы полстакана виски. Новогоднее настроение.
   – Послушай, я хочу знать твое имя, – она усаживается ко мне на колени, обнимает за шею и смотрит в глаза.
   – Михаил.
   – А я Лиза. Ты очень красивый, Михаил. Ты мне сразу понравился, еще там, в супермаркете. Какие у тебя глаза! Слушай, Михаил, поцелуй меня еще раз! —
   И я целую ее еще и еще. Но наша встреча затягивается, а это не входит в мои планы.
   – Ну, Елизавета, я рад, что помог.
   – Михаил, напиши мне свой телефон.
   У меня принципиально нет телефона, и это мой козырь.
   – Мне надо идти, Лиза.
   Такие юные девочки не входят в круг моих интересов. Мороки будет много, по самое горло: мама, папа, свадьба, голубь ты мой сизокрылый.
   – Миша, ну Миша, – у нее на глаза наворачиваются слезы, – подожди, как-то все не так!
   – Все, все так, Лизавета. Пока!
   И я сбегаю по лестнице, даже не жду лифт. Уже времени много, а до дома далековато. Хорошо хоть от белого снега светлым-светло. Иду по дороге, по проезжей части, надеюсь поймать машину домой. Подъезжает и останавливается белая «Ауди».
   – Садись!
   – Луиза? Какая встреча.
   Не ожидал ее здесь увидеть.
   – А ты здесь живешь? И это твоя жена?
   – О чем ты? – смеюсь и закуриваю. Искренне смотрю удивленными глазами. Мы едем прямо. «А куда?»
   – Куда тебя подвезти? – Луиза читает мои мысли и криво улыбается, прищурив левый глаз. Подмигиваю ей:
   – Вези куда хочешь, я весь в твоей власти. Не диктовать же ей мой домашний адрес. Дальше едем молча. Знакомый дом весь завален снегом. В прихожей, едва захлопнулась дверь, все повторяется с точностью до мелочей. Луиза снимает с себя одежду еще в прихожей. Она не дает мне раздеться и шепчет в самое ухо:
   – Я убью тебя! Я тебя убью! Ты рвешь мне сердце на части!
   Ну вот, начало новой песни. Надо раскрывать карты, но не сейчас, не перед этим. А много позже.
   – Я этого не слышал, а ты не говорила, – шепчу ей в ответ.
   – Я хочу знать твое имя!
   Да-a, что-то сегодня все хотят непременно знать мое имя.
   – Ми-ха-ил, – произношу я, касаясь губами ее лица.
   У меня отменное мужское здоровье, ну что тут скажешь, а в моих карманах всегда полно презервативов. И мы летим в тартарары.
   Двое суток я с Луизой, мне нужно идти. И я прошу, чтобы отпустила меня. Она прижимает свою ладонь к моим губам:
   – Не надо, не говори ничего о себе, боюсь услышать то, что не хочу слышать!
   – Я все понял, молчу. Не провожай меня, – говорю ей и выхожу за дверь. Снега по колено намело и идти непривычно трудно. Он, видимо, сыпал всю ночь. Надо добраться до дома, но как? Мне совсем в другой конец города. И я еду к матери.
   – Ох, горе ты мое, ты весь в отца, весь в отца! Где ты все время пропадаешь?
   – Дом, работа и работа, ты же все понимаешь, мам.
   Я ее знаю, она сейчас всхлипнет пару раз и скажет что-то вроде: «Самое главное – все мы живы и здоровы». За что я и люблю ее, она не растягивает тему до бесконечности.
   Дверь открывается и забегает молодая симпатичная девушка.
   – Ой, а я снова к вам, мне там гвоздь забить! У вас есть молоток?
   – А это у нас новые соседи, Миша, на вот молоток, забей гвоздь, – говорит мама.
   – Ух ты, это кто ж такой молодой, красивый?
   – Это мой сын Михаил, он женат и у него двое детей, ему летом будет двадцать пять лет, – выдала мама с самым серьезным видом и прибавила, вздохнув, и очень тихо: – А ума нет.
   – И мне приходится идти к соседке на второй этаж, прямо над маминой квартирой.
   Я ловко прибиваю гвоздь, и мы крепим в прихожей вешалку для одежды. Соседка стряхивает пыль с рук и откидывает волосы с лица.
   – Что ж это ты такой молодой женился?
   Я качаю головой.
   – Так получилось.
   – А я вот, например, не замужем!
   – Похвально, но это все временно, – улыбаюсь я.
   – Вот найду точно такого, как ты, и сразу выйду замуж!
   Она хочет пройти в комнату, но я упираюсь рукой в проем стены.
   – Я такой один единственный, второго не найдешь! Тогда что?
   – Тогда буду отбивать тебя!
   – Как отбивную? Я не согласен.
   – Ну ты шутишь, а я нет! Я на полном серьезе. Тогда что?
   – Я не понял: это тебе понравилось, как я гвоздь вбил?
   – Любовь с первого взгляда! Ты приходи почаще к маме, ну, не к маме, а прямо ко мне.
   – Хм, я подумаю над твоим предложением, как вас?
   – Дина.
   Я вышел, захватив молоток.
   – Приходи на новоселье, Миша, – говорит Дина вдогонку.
   Я иду домой, а завтра на работу, и еще Новый год на носу. Надо купить «живую» елку детям. Они обрадуются, и будут помогать украшать ее, и танцы устроят.
   Дома тихо, дети спят, Ида вяжет носки Патрику.
   – Как хорошо, что ты пришел. Примерь.
   Надеваю свитер – как раз.
   – Отлично. А я тебе его закончила без примерки.
   Обнимаю ее и иду спать.
   Сегодня канун Нового года. Дети рады елке, а подарков мы им приготовили очень много. Мы положили их под елку и на стулья возле кроваток. Не знаю что дарить жене, я принес ей деньги, она сама себе купит подарки. Букет роз я дарю каждый день рождения им с мамой. И даже Саре. Она смеется, вдыхает аромат цветов и закрывает глазки. Это того стоит, я смеюсь вместе с ней, и нам очень весело.
   – Я сделала сюрприз детям, увидишь! – сообщает мне Ида. И вечером, ровно в пять часов, к нам приехали гости: Дед Мороз со Снегурочкой! Они устроили представление для детей; танцы, песни, и нам пришлось танцевать за компанию с ними. Приезжали родители, все как в обычных семьях, мы сидели за праздничным столом.
   Я пахал как вол всю неделю – мы разгребли львиную долю работы, что скопилась в праздники. Мне скучно. Сегодня я еду на своей машине. Морозно – пешком идти неохота. Я исходил свой мелкий город вдоль и поперек, знаю все его закоулки, но бродить в мороз энтузиазма нет. Стою на светофоре, прямо у дороги девушка с парнем выясняют отношения. Она его отталкивает и ко мне:
   – Отвезите меня домой!
   Вот так сюрприз! Молча трогаюсь с места, мы едем. Она возмущена, и, видимо, у нее не умещается это в голове.
   – Остановите машину!
   – Я не могу здесь, сейчас проедем еще немного.
   Останавливаю. Молчим. И вдруг она ревет и падает ко мне на плечо.
   – Ну не надо, – я хлопаю ее легонько по спине. – Не надо, слышишь? Ну что ты?
   Я не умею особо утешать людей, молчу. Она постепенно успокаивается. Собирает волосы, которые рассыпались по плечам, в хвост. Достает платок и вытирает глаза.
   – Ну вот другое дело, куда едем? – спрашиваю я, закуривая и включаю музыку.
   – Вот почему вы, парни, такие? Почему?!
   – Какие, интересно мне узнать? Ну, какие мы? – я улыбаюсь и смотрю ей в глаза.
   Я смеюсь, и она начинает улыбаться вместе со мной.
   – Я люблю его, люблю, понимаешь?
   – Понимаю, – я продолжаю улыбаться.
   – А он! – восклицает девчонка.
   – Ну что он? Что? – вопрошаю я.
   – Видела их вместе, он разговаривал с ней, рыжая такая, на параллельном курсе учится. Я сама видела!
   – Ну и что? Ну, – я уже смеюсь, и она смеется вместе со мной.
   – Ну что ты такой веселый? Что ты смеешься?
   – А что мне, плакать?
   И тут я вспоминаю слова мамы: «Главное все живы и здоровы, ну что еще надо?». Мы едем по городу и слушаем музыку.
   – Давай отвезу тебя домой, тебя, наверное, ждут.
   Девчонка согласно кивает и хлюпает носом.
   – А ты какой?
   – Я? Веселый, ты же сама сказала.
   – Твоей девушке, наверное, очень весело с тобой?
   – Очень, – усмехаюсь я.
   Мы подъезжаем, девчонку уже поджидает отец, он платит мне деньги, я не прошу, но он не хочет слушать. Обняв дочь за плечи, он уводит ее домой.
   – Вы свободны? Я вас прошу, мне надо ехать!
   Ну что ты будешь делать, а? Женщина в моем вкусе, как тут откажешь. Прокатимся. Она торопится, и мы едем на большой скорости, только, видимо опаздываем. Она просит меня не уезжать и скрывается в здании вокзала. Который похож на растревоженный улей, со снующим туда сюда людским роем. Люди катят чемоданы и тащат всевозможную поклажу. Приехавшие и встречающие, отъезжающие, ожидающие и те кто провожает, вокзал всегда наполнен энергетикой движения. Я курю и слушаю музыку, у меня вечер таксиста. Через десять минут она выходит и решительно садится ко мне.
   – Едем домой! Мне теперь наплевать, поехали! – говорит она.
   Поехали. Она живет в поселке за городом, в старинном доме с большим, еще старого образца, парадным подъездом.
   – Вы извините, вы, наверное, не таксист. Но я очень, очень спешила.
   – Ну не надо, – я морщусь и подмигиваю ей, – все будет хорошо.
   – Вы так думаете?
   – Уверен, – подтверждаю я.
   – Пойдемте, я вас накормлю.
   Я хочу есть и паркую машину возле дома. Мы поднимаемся на второй этаж. Квартира у нее с очень толстыми стенами между комнат и высокими потолками. Огромная библиотека, картины на всех стенах, как в музее. Она организовывает первоклассный ужин при свечах и достает бутылку коньяка. Я образно кручу воображаемую баранку.
   – А вы можете здесь переночевать, машина будет в порядке, у нас тут тихо, да и ехать теперь в город ночью далеко.
   И мы пьем коньяк за знакомство. Лена рассказывает мне свою историю о несостоявшейся любви и полном одиночестве. Она стелет мне царскую постель, ей приятно заботиться о мужчине. И уходит к себе в спальню. Лежу и слышу, как Лена укладывается там, как она ходит, вздыхает. Мысленно желаю ей счастья. Мои глаза закрываются, и я начинаю дремать.
   – Ты извини, – Лена трогает меня за руку и садится на палас у моей постели, – я, я, понимаешь, устала от одиночества!
   Молча поднимаю одеяло, и Лена ложится рядом.
   – Какой ты горячий, – она прижимается ко мне…
   Светает, за окном занимается новый день. Воскресенье. Открываю глаза и вижу огромную библиотеку: книги, книги, много книг, канарейка поет в клетке. Потягиваюсь и засыпаю снова. И просыпаюсь от запаха чего-то неимоверно вкусного. Чувствую, что голоден как волк. Завтрак готов (который почти обед), Лена улыбается в проеме двери. Она выглядит счастливой. Много ли женщинам надо, особенно одиноким.
   – Миша, – она шепчет мне мое имя на ухо, – Миша-а-а!
   – Что? – улыбаюсь я.
   – Миша, ты солнце, Миш, с тобой так легко, слышишь! Ты подарил мне счастье!
   – Да? – я шучу и прошу показать счастье мне. – Какое оно?
   Она лезет ко мне под одеяло… И все, наш обед перенесен на ужин. Лена достает коньяк, ну все как в старой доброй сказке, где гостит царевич три дня и три ночи.
   – Лена, мне надо ехать, не провожай меня.
   Еду домой. Дома у нас мама.
   – Сынок, нужны деньги. Ида с детьми в больнице, они простыли, они заболели. С порога направляюсь в больницу, Ида устала, она не выспалась.
   Пашу весь месяц как папа Карло, езжу в больницу, вожу все что нужно – дети здоровы, Ида тоже. Я упахался, но я рад, что они здоровы.
   – Мама, я отправляю Иду с детьми и тебя на курорт. Все, хватит, вы должны отдохнуть от всего.
   Мои уехали, а я на две квартиры один.
   Вечер, и я еду к маме. Протираю пыль и собираюсь обратиться в «Бюро добрых услуг». Звонят в дверь, на пороге Дина, соседка.
   – Что случилось? Где родичи ваши?
   – Уехали далеко и надолго.
   – Полы мыть – женское дело, я сейчас, только закрою дома двери.
   Сижу на кухне, курю в приоткрытую балконную дверь, а Дина моет полы и вообще наводит полный порядок. А потом пьет чай и смотрит мне в глаза:
   – Миша, возьми меня в жены.
   – Я женат.
   – Знаю, я буду твоей второй женой.
   – Ты, как все женщины, будешь иметь отдельного мужа. Какая вторая жена?
   Дина обнимает меня.
   – Миша, поднимемся ко мне, мне нужна твоя помощь. Нужно забить гвоздь, а то падает вешалка. Прошу тебя, Мишенька!
   Ну как тут откажешь. Идем к ней наверх. Она несет мне инструменты, и мы прибиваем вешалку в прихожей.
   – Все, теперь не оторвется.
   Дина закрывает входную дверь на ключ и поворачивается ко мне.
   – Я не люблю этого Дина, я сам решаю и делаю, что хочу я, – в моем голосе нешуточные нотки. Она нехотя достает из кармана ключ и открывает дверь.
   – Я поняла, буду ждать, когда ты сам…
   Спускаюсь по лестнице и иду домой пешком, охота побродить по городу и подышать полной грудью. Природа оживает, пахнет весной. Добрел домой и упал спать, с утра пораньше на работу.

   В нашем коллективе разные мужики. Каждый живет, как может, по-своему.
   Илья вместе с женой, ее двумя детьми от первого брака, своим совместным ребенком и тещей. Он с работы бежит домой, ездит по выходным на дачу и возит всю семью по магазинам. Он работает сверх всякой нормы, по-моему, он очень устал и выглядит несчастным. Его не расшевелишь ни домино, ни шутками. Ну, я думаю это его жизнь, и он напрягается по своей воле. Мы считаем его святым.
   Герман – баламут, не женится, но он веселый, и мы с ним смеемся, когда есть время. Подойдут годы, он женится, и это правильно, и, наверное, будет по-своему счастлив. Но он задержался в холостяках, ему уже за тридцать, и все его поддевают со свадьбой. Наверное, он задержался, потому что привык жить сам по себе – это затягивает. Он ищет такую как Ида, он хочет оставаться свободным.
   Петр женат двадцать пять лет! И доволен. Да, и такое тоже бывает в жизни мужчин, он вытащил счастливый билет. Степаныч постоянно травит байки. У него дети выросли и много внуков. Я думаю, он не зря прожил жизнь и он рад ей. Да, еще есть Саня, мужики зовут его подкаблучником. Он просто влюблен без памяти, отсюда все его несчастья (или его счастье, с какой стороны посмотреть).
   Считается что все мужики подкаблучники. Любят навешивать разные ярлыки на мужиков. Женщины держат мужиков на крючке, все знают, что это за «крючок». Этим пользуются женщины, в их арсенале много всяких мелких штучек. Я поздравляю, влюбился по уши – значит влип по полной программе.

   Устал на работе сегодня. Поднимаюсь домой по лестнице, мама у нас, она открывает дверь. Наверное, видела, как я подъехал, у нее огромные глаза.
   – Миша, сосед жену бьет!
   – Чью жену?
   – Миша, свою!
   – Мам, ну ты ответила на свой вопрос.
   – Что же делать?
   – Ты же знаешь, только дураки вмешиваются между мужем и женой.
   – Ох-хо-хо, – мама тяжело вздыхает, – наверное, ты прав. Только не укладывается такое в голове.
   Ида тоже расстроена, она прижимается ко мне, и я слышу, как часто бьется ее сердце, глажу ее плечи и волосы.
   – Ты-то что, ну, успокойся.
   Стою и думаю, что принципиально никогда не подниму руку на женщину.
   – Ида, перестань, сосед дурак, или у него что-то не заладилось в жизни. Ида, а может им нравится так жить! Ну хочешь купим дом, свой дом, хочешь?
   Ида согласно кивает, размазывая слезы. Она просто устала. Смотрю на детей, они спят, у них нет взрослых проблем и заскоков. Наконец падаю в постель.

   Какое цветение! Весна – и меня, как мартовского кота, куда-то тянет. Приглашаю Иду покататься, но ее не вытащишь из дома. Еду в город и нарезаю круги по центральным улицам. Выходные.
   Герман свистит и машет мне руками:
   – Мишель, подкинь нас за город! Плачу наличными! Слушай, я с девочками, – и он зовет их. – А хочешь, поедем с нами, будет весело. Я смеюсь :
   – Женат.
   – Ага, ты волк-одиночка, я понял.
   Девочки садятся, и мы едем за город. Эх, а погодка прелесть, поля уже очистились от снега. Ну что тут скажешь, и дышится легко, полной грудью. Включаю музыку, девочки в восторге. Приехали, и Герман мне:
   – Ну что, давай с нами?
   Девчонки на улице смеются:
   – Герман, бери своего друга, мы его уже любим!
   Сигналю и с места – в разгон, мелькают деревья и… На остановке стоит Лена, она меня не видит. Раздумываю, отвезти ее или. Поздно, мы встретились глазами, и она идет к машине. Опускаю стекло.
   – Привет, вот так встреча! – говорит она.
   – Лена, могу отвезти тебя, если хочешь.
   Она садится, и я везу ее домой. Мы молча сидим в машине.
   – Миша, пообедаем у меня?
   – Я не зайду, мне неохота, – с улыбкой смотрю на Лену.
   – Миша, я тогда наговорила лишнего? Отрицательно мотаю головой, если честно, я даже не помню ее истории. Она машет мне, и я срываюсь с места, не люблю долгих прощаний.

   Беру пассажиров в город, целая семья: муж, жена и дети. Муж и дети почти не дышат, мать их постоянно одергивает:
   – Сидите прямо! Не вертите головой! Тихо! – шипит она.
   Муж смотрит глазами преданной собаки. Женщина из слабонервных натур, худощавая и, видимо, очень «правильная», как ей кажется. Мне жаль мужика, жаль пацана с девчонкой. Подъезжаем. Муж робко спрашивает:
   – Выйдем здесь, дорогая?
   – Нет! Выйдем у сквера!
   Он поспешно соглашается и сидит ровно, с окаменевшим лицом. По-моему он уже давно потерял способность проявлять какие-либо чувства. Она отсчитывает деньги и со строгим лицом передает их мне. Видели бы люди себя со стороны. Домашнее рабство. Мужики, не бойтесь жить! Надо передать это сообщение в рупор по всему городу. В моем воображении проносятся кадры: я представляю, как этот муж с детьми рванул в дальние страны. Они скачут на лошадях, все в пыли, капает пот со лба, но они счастливы, и ветер перемен и свободы свистит у них в ушах.
   Музыка и солнце делают свое дело. Настроение легкое и веселое. Я работал сверх всякой меры, я обещал и делаю деньги для покупки дома. Не бросаю слов на ветер: читаю газеты и хожу по агентствам недвижимости. Сегодня иду в самое крутое агентство. Сижу и просматриваю рекламные проспекты, которые мне любезно предложили вместе с чашечкой кофе. Сервис!
   – Добрый день. Я буду с вами работать, – раздается приятный голос над моей головой.
   Медленно поднимаю взгляд – туфельки на шпильках, ножки, талия, грудь, волосы. Глаза! Белоснежная улыбка и вроде искренняя. Вот это я заехал, агентство крутое точно.
   – Зовут меня Анастасия Леонидовна, можно просто Анастасия. Пойдемте.
   С удовольствием иду за Анастасией, и мы размещаемся у нее в кабинете. Я падаю на мягкий диван, мне здесь уже нравится, смотрю с интересом на Анастасию Леонидовну. Она заметно волнуется, опускает глаза и просматривает бумаги.
   – Вот, я могу вам предложить, – она подает мне журналы. – Здесь информация относительно частных вилл и различных вариантов домов. Может, вы уже заранее определились с выбором? – вопросительно смотрит она.
   – Может быть, – говорю я и хочу проехать на просмотр двух домов.
   – Когда вам удобно?
   Анастасия слегка краснеет и это мне нравится.
   – А вам? – я смотрю на нее, не моргая.
   – Мы можем поехать посмотреть завтра с утра. Я вас буду ждать.
   – А я не могу ждать. Сейчас, и я на машине, – решительно говорю я.
   – Давайте, тогда я возьму необходимые бумаги и ключи, минуточку. Вы посидите, пожалуйста, здесь.
   И вышла. Я закуриваю и закидываю ногу на ногу. Мне здесь нравится все больше и больше. Мы едем, она принципиально садится сзади меня. Я многозначительно смотрю в зеркало и вижу, как Анастасия опускает глаза и старается смотреть в окно.
   Оба дома мне нравятся почти одинаково. Но я решаю еще подумать, не хочу торопиться. Мы едем в агентство. Время после шестнадцати, и я предлагаю Анастасии поужинать в ресторане. Она оставляет бумаги в офисе и едет со мной в ресторан. Я клиент, который всегда прав. Я собираюсь заключить с ее агентством сделку по покупке недвижимости.
   Мы слушаем музыку и культурно ужинаем, я смотрю на Настю в упор с обычной своей улыбкой. Она смущается и часто вздыхает. Ладно, я оставляю ее в покое и пью горячий чай с лимоном. А жаль, что не могу немного выпить – кручу баранку. Конечно, я отвезу Анастасию домой. Она спрашивает мой телефон для связи и снова осечка: я без телефонный принципиально. Она удивлена и улыбается.
   – Я заеду послезавтра к вам в офис, – сообщаю я.
   Она кивает в знак согласия и выходит из машины. Мой выходной день подходит к концу. Я ставлю машину и иду по аллее, я хочу выпить и покупаю коньяк. У меня дома есть «горючее», но я еще не готов идти домой. Сажусь на лавочку и отхлебываю пару глотков, так я еще не пил. Но настроение такое, не знаю какое. Прячу бутылку в рукав и курю.
   Из-за поворота идут двое: он и она. Они ругаются, и она плачет. И здесь! Почему люди всюду выясняют свои отношения?! Я запрокидываю голову и смотрю на небо, там появились первые звезды. Я пью еще несколько глотков, закрываю бутылку и встаю с лавочки, мне хорошо и даже весело. Крики становятся громче, пора уходить, пусть люди разберутся без свидетелей. Она догоняет меня:
   – Помоги мне, я хочу уйти! Помоги, будь мужчиной! – слезы заливают ее лицо.
   Не люблю я такие истории. Я стою и жду ее друга. Он кричит ей :
   – Отойди от него, слышишь, иначе еще хуже будет! – И мне: – А ты катись!
   – Не на колесах, – кратко бросаю в ответ и докуриваю сигарету.
   Его бесит, видимо, все на свете. Пытаюсь отцепить ее руки от своей куртки. Женщина в шоке. С размаху он пытается нанести мне удар. Я отбиваю его руку и, загнув ее, делаю ему больно – он приседает. Я отпускаю его руку и хочу уйти. Но он пытается нанести мне удар ногой. В этом его большая ошибка – выворачиваю ему ногу, и он падает навзничь. Я могу бить его теперь ногами, но я не бью лежачих. Он скулит, лежа на земле, закрыв голову руками. Я ухожу, она идет со мной рядом. Она что-то рассказывает мне про свою жизнь, про отношения с женихом, про маму, про подруг. Про какого-то коллегу по работе. Я ее практически не слышу. Поворачиваюсь к ней:
   – Вам куда?
   Ловим такси и едем сначала к ее дому, а потом таксист везет меня. Он курит и говорит мне:
   – Ну зачем довел даму до слез? Что она всю дорогу плачет?
   Я смотрю, как за окном мелькают деревья, здания и думаю: «Кто хочет – плачет, кто хочет – смеется. Это его выбор». Отдаю таксисту деньги и иду домой. Там темно и тихо, все спят. Ложусь на диван, меня нет, я даже не вижу сны. Но я думаю, впервые в жизни я представляю Иду плачущую, кричащую мне в лицо всякие гадости и упреки. И мне кажется, я даже уверен, что уйду сразу и навсегда из дома, не дослушав. Я не люблю многословия – это от пустоты в голове. Важно только то, что ты чувствуешь глубоко в душе.

Глава 2

   Работа, работа, работа. Деньги, деньги, деньги. Это часть моей жизни. Мужики травят байки, у них хорошее настроение. Слушаю молча, прищурив глаза и откинувшись на спинку сиденья авто. Степаныч шлет мне привет из смотровой ямы
   – Мишель, а что ты всегда молчок, а расскажи-ка нам про свои победы и поражения! Или у тебя их нет? Везучий ты парень.
   Я усмехаюсь в ответ и иду работать. Сегодня еду в агентство. Моюсь и навожу марафет, у нас все есть в нашем «Сервисе» – это же сервис! Намываю машину и думаю, что точно будет дождь. Натираю стекла и слышу шум тормозов за спиной. Передо мной, хлопнув дверцей машины, появилась Луиза. Она подходит так близко, что слышу ее дыхание. Мы смотрим в глаза друг другу слишком долго. Она берет из моих рук ветошь и кидает ее в сторону. В глазах Луизы просьба, мольба и желание. Она оставляет свою машину в «Сервисе» и устраивается в моей. Я вытираю руки и сажусь за руль, мы молча едем к ее дому. Я не попаду сегодня в агентство и не могу предупредить Анастасию Леонидовну, у меня нет телефона. «Можно было позвонить из нашей конторы», – мелькает запоздалая мысль.
   Паркую машину, и мы идем в знакомый дом. В прихожей Луиза закрывает дверь и долго стоит, прижавшись ко мне. Потом ведет в спальню, она ждала и подготовилась заранее: горят свечи, на столе фрукты, коньяк, блестят два фужера.
   – Луиза, я сам угощаю жен…
   Она не дает мне договорить и прикрывает ладонью мои губы. Смотрит в мои глаза пристально и долго.
   – Что ты хочешь там увидеть? – шепчу я с улыбкой и закрываю глаза. Я знаю, что она хочет мне сказать, и благодарен, что она молчит. Мы пьем по чуть-чуть коньяк и гасим свечи.
   Я не иду на работу на утро и знаю, что не иду завтра. Потом просто выхожу покурить на свежий воздух, сажусь в свою машину и уезжаю. Так надо, иначе не вырвусь. Еду по вечернему городу и поворачиваю к матери, просто давно не навещал. По дороге заскакиваю в магазин. Мама рада, она, как всегда, суетится, приговаривая:
   – Ох, Мишка, Мишка! Ешь.
   И смотрит на меня, качая головой.
   – Куплю дом, мам, переедете к нам.
   – Нет сынок, живите сами, главное – будьте все живы и здоровы. Вчера я была у твоих.
   – Все хорошо?
   – Все хорошо.
   – Ну и отлично мам, я пошел. Отработал без выходных три недели. Надраил машину – это к дождю! На улице дождь. Ну, что я говорил. Я покурю и поеду.
   Заезжаю к Степанычу и беру отгул на три дня. Сегодня еду в агентство. Анастасия Леонидовна принимает клиентов и начинает волноваться, увидев меня. Я не ошибся, она очень быстро заканчивает встречу и приглашает в кабинет.
   – Вы не приехали, я вас ждала, – запинается она и смотрит на меня. – Тут есть еще предложения на продажу, посмотрите. Она передает мне бумаги. Я притягиваю ее за руку к себе на диван.
   – Ну присядь, Настя, посмотрим вместе.
   Она опускается рядом со мной. Сидит ровно, выпрямив спину. Я смотрю новые предложения и хочу, чтобы мы поехали прямо сейчас с ней. Она говорит, что еще нет ключей и соответствующих бумаг.
   – А мы посмотрим так, снаружи. Ладно, я не настаиваю.
   Но она соглашается. Осматриваем некоторое время дома и участки и едем по городу. Специально не везу ее в агентство, а она молчит. Вечер, темнеет. Мы слушаем музыку в машине.
   – Михаил мы, мы, – Насте даются нелегко слова, но она решается: – Мы можем поехать ко мне.
   – Можем? – переспрашиваю я.
   – Можем, – она улыбается и слегка краснеет.
   – Значит, говори куда.
   Квартира у Насти шикарная. Работая в агентстве недвижимости, наверное, можно менять жилье, как перчатки. Она стоит у окна опустив глаза, она взволнована и не может скрыть этого. Глажу ее волосы и обнимаю. Чувствую, как Настя дрожит.
   – Настя, я сейчас уеду.
   – Нет, постой, – она ловит мою руку. Ты не бойся, я уже была с парнем. Ну.
   – Не надо, не объясняй.
   Целую ее губы и расстегиваю кофточку. Она краснеет, и я не в силах оторваться от нее, меня покорила ее застенчивость. «Она, наверное, будет завтра плакать», – мелькает в моей голове.
   – Подожди, – она ведет меня в спальню и плотно задергивает шторы, отключает телефон и закрывает двери. Потом аккуратно развешивает одежду на плечиках и стуле. И мне уже кажется, что она не дышит. Подхватываю ее и несу в постель. Я жалею ее и целую слегка и очень нежно. Она робко отвечает на мои ласки, но я буду не я, если не разожгу огонь.
   – Настя, получай удовольствие, расслабься. Не контролируй свое тело, просто будь моей, прямо сейчас.
   Я не ошибался еще никогда, и она загорелась. Я не ждал с первого раза такой страсти, но в ней проснулась женщина. Еще одна бессонная ночь у меня, но я не хочу спать, мне совсем не до сна. Настя утром отзвонилась и взяла отгул на один день, вернее ночь – днем мы спали.
   Все, мне надо уходить, уже вечер следующего дня, мы лежим в постели, и Настя искренне рассказывает, что это было какое-то волшебство:
   – Это совсем не так, как было в первый раз, не знала, что так бывает!
   «Какие твои годы», – думаю я.
   – Миша, – она целует мои волосы, – я так счастлива с тобой, Миша!
   – Ну?
   Наклоняюсь к ней и искренне улыбаюсь. Я, конечно, подмигиваю и шучу. Но мне надо идти.
   – Миша, ты чей? Ты ничей? – спрашивает Настя.
   – Свой собственный, – отвечаю я и встаю.
   Мне пора. Настя сидит в постели и молча смотрит на мои сборы. Я сбегаю по лестнице и вдыхаю прохладный воздух полной грудью. Моя машина от дождя и пыли потеряла свой былой блеск. У меня остался еще один выходной. Подмигиваю себе в зеркале и еду к своему школьному приятелю, у него свой тренажерный зал. Два часа мы выкладываемся по полной. Ныряем в бассейн и физически напрягаемся.
   – Как твои? – Антон кричит мне в душе, сквозь шум воды.
   – А фиг его знает, сейчас заеду домой, узнаю, – отвечаю я, смывая мыльную пену.
   – Так ты где пропадаешь?
   – На работе Антон, на работе, – смеюсь я.
   – Ясно, дом думаешь брать?
   Выглядываю из кабинки с удивленными глазами.
   – Да маму твою встретил, сказала.
   – Не знаю Антон, ничего еще не знаю.
   – Ну пошли чаю попьем.
   – Ох, хорошо, даже мозги прояснились.
   – Эт точно! – Антон смеется, – приезжай почаще!

   Наконец я дома, Ида встречает меня прямо у порога, а дети скачут и пищат. Ида не отходит от меня
   – Ты хочешь есть? Ты устал? – Она смотрит на меня, она соскучилась, это точно.
   – Ида, я завтра никуда не иду, у меня отгул. Мы будем вместе.
   – Миша, давай будем жить здесь, в нашей квартире.
   – А что с покупкой дома?
   – А дом подождет, – говорит Ида.
   – Как хочешь, – соглашаюсь я.
   Она суетится, накрывает на стол, и вообще дома гвалт и кавардак – это дети вот так встречают меня и жена. Понимаю, что соскучился по ним. Я хочу спать, и после ужина падаю в постель, и больше ничего не помню. Завтра мы будем вместе весь день. Рано утром ласками бужу свою жену, и мы, как в ту первую ночь, отрываемся в полную силу. Я же вижу, она изменилась, она что-то поняла про нас с ней, что-то очень важное. Я чувствую это сам, где-то в глубине моего сердца. Она другая, совсем другая, я даже слегка удивлен.
   – Ида, что с тобой?
   – Я соскучилась, сильно-сильно!
   Она смеется и шепчет мне разные такие слова. Я смотрю на нее другими глазами. Я беру ее лицо в свои ладони и всматриваюсь в ее глаза.
   – Ида.
   – Что, что, я люблю тебя, Миша!
   В ее глазах счастье и радость. Она похорошела и заводит меня снова и снова.
   – Хочешь, Ида, я буду..
   – Не надо Миша, ничего не говори.
   Мы слышим топот ног, Сара и Патрик несутся к нам, они прыгают по кровати, как на батуте, и спускаются с воображаемых горок.
   Обучаю Иду вождению, она решила стать водителем. Всю весну занимаюсь Идой и ее обучением. У нее получается неплохо, но главное – практика. В начале лета покупаем ей машину. Она счастлива, и я вместе с ней. Но у меня прибавилось хлопот с водителем – Идой и ее машиной. Ну что поделаешь, это жизнь с ее переменами. Ида едет строго на работу и в детский сад короткой дорогой, избегая центральных улиц, говорит ей так удобнее.

   Лето. Я его ждал. Люблю пляж и море, а еще люблю смотреть на красивых девушек. Смущать их, рассматривая украдкой. Комплименты не в моем стиле, я молчу (думаю, взгляды говорят больше, чем скажешь словами) и улыбаюсь. Улыбка – мой козырь. Я лежу на пляже и вижу море, оно уже рябит в глазах, и я надеваю очки. Мы тут пятый день загораем, бригадой выбрались на премиальные, рванули на отдых, ни много не мало. Просто валяемся на песке и плаваем, ходим в качалку и на массаж, а вечером пьем пиво в баре. Катался сейчас на парусном гоночном катамаране. Это стоит того, чтобы оторваться от дел и обязанностей. Саня поехал с женой и Илья, а Степаныч на вольных хлебах, с Германом под зонтиком режутся в карты. Ида уехала к своим. У Сани отпуск коту под хвост, сидит с подавленным видом. Ни в баре, ни на массаже мы его еще не видели, не говорю уже про дискотеку. Мы вечером идем. Жанна не отпускает Саню от себя ни на шаг. Они даже смотрят в одном направлении. Я ему подмигиваю и киваю на красотку, Жанна перехватывает мой взгляд и качает головой, возмущаясь:
   – Ты бы сидел у меня под замком, Михаил! Тебя надо держать на коротком поводке!
   – Что ты, Жанна, я перегрызу любой поводок, – смеюсь я.
   – Что? У меня не сорвешься!
   – Ах-ах-ах.
   Я стряхиваю песок и иду в воду, разбегаюсь и ныряю с головой. Выныриваю далековато от берега и вижу, как Жанна выговаривает Сане, жестикулирует руками, и обмахивается своей соломенной шляпой. Я вылез на каменный островок и вытряхиваю воду из ушей. Здесь особо не полежишь, всюду камни довольно острые. Мимо проходит небольшой катер, и девушка в белоснежном купальнике смотрит на меня, я кричу ей, чтобы спасала, потому что я заблудился и не могу добраться до материка. Она понимает, что я просто шучу, но кивает и машет мне, замедляя ход катера. Я ныряю в воду и плыву к ней. Вот это я попал, на катере три девчонки. У борта ухожу под воду и «захлебываюсь», девчонки в замешательстве, они спасают меня, тащат на палубу, я падаю и закрываю глаза. Девчонки не знают, что им делать, они тормошат меня изо всех сил и я «оживаю», смеюсь и хватаюсь за первую попавшуюся «в порыве благодарности».
   – Ну ты даешь, ты что, так и утонуть можно! Артист! – говорит девушка в полосатом купальнике (если так можно назвать тонкие нити, опоясывающие ее стройное загорелое тело).
   – Да! Вы меня узнали, автографов не даю – я на отдыхе, я уходил от поклонниц, – рассказываю, улыбаясь им.
   Они весело принимают мои шутки. Я за штурвалом, и мы гоняем по синему морю. Девчонки подогнали к берегу, и я бреду по воде на наш пляж.
   – А то может с нами, а? – кричат они мне, хохочут и уходят в море.
   Герман вскочил:
   – Ты что, кто такие, меня бы позвал.
   – Да так, – я смываю песок, – одноклассниц встретил, представляешь?
   Герман понял, что я заливаю.
   – Я на полном серьезе, Мишка, а ты как всегда! – вздыхает разочарованно он.
   Вечером на дискотеке мне скучно, и я иду в свой гостиничный номер. Прямо в полутемном коридоре сталкиваюсь с девушкой с катера, что была в белом купальнике.
   – Артист! Мы что, соседи?
   Я пожимаю плечами, я не знаю где ее комната.
   – Пошли в гости, – приглашает она. – Моя комната в конце коридора, у меня есть кофе!
   «Кто же пьет кофе на ночь», – думаю я, но иду в гости. Она заваривает кофе, я люблю его аромат, но не пью. Мне достаточно одной маленькой кофейной чашки с утра.
   – А я думала о тебе весь день! У тебя глаза запоминаются сразу.
   Молча смотрю на нее и спрашиваю:
   – А сам я не запоминаюсь сразу?
   – Запоминаешься.
   Она стоит, касаясь моего лица своей челкой.
   – Мне надо переодеть купальник. Подай мне пожалуйста халат, он в шкафу!
   Оборачиваюсь с халатом в руке, она протягивает руку из ванной. Открываю дверь и вижу совершенно голую девушку. Я прячу халат за спину.
   – Ну, ну что же ты, дашь мне халат?
   – Зачем?
   Смотрю в ее глаза и медленно приближаюсь. Я понимаю, что это был всего лишь трюк, небольшая хитрость, она сама этого хотела… Подхожу к ней очень близко, но останавливаюсь, хочу прочесть по глазам характер и откровенно рассматриваю ее.
   – Я замерзла, ну что же ты! Халат!
   Протягиваю ей халат и вижу разочарование и легкую обиду в ее лице. Продолжения не будет. У меня нет желания.
   – Ну, спасибо за кофе.
   Я хочу выйти из ванной.
   – Ты же не пил, какой кофе? Подожди, ну что же ты? Разве я тебя обидела? Посмотрим фильмы. Знаешь, такие, ну сам понимаешь.
   Она включает видео и садится на кровать. А я ложусь на спину, подложив под голову руки. Мы насмотрелись фильмов до одурения, и врожденные инстинкты не заставили себя ждать. Она была готова почти на все, и мне больше ничего не надо было бы предпринимать. Но я встал и пошел к двери.
   – А? – она прошла за мной к двери. – Ты что, уходишь?
   Я повернулся к ней.
   – Мы договаривались смотреть с тобой фильмы.
   – Но! – она удивленно подняла брови.
   – Только фильмы, – придержал я девушку за плечи.
   Пожелал ей спокойной ночи и вышел в коридор.
   Романтика нашей поездки позади. Мне сегодня двадцать пять лет. Это много или мало? Меня чествуют, и испекли торт. Я только что вернулся с моря, июль. Ида приехала от родственников, а мама самоотверженно пребывала с детьми и котом. Я загорел, и мои зубы кажутся белее снега на фоне загара. Рождение мое отметили. Мы едем, мама захотела, чтобы я отвез ее домой.
   – Миша, зайдем!
   И мы медленно поднимаемся к маме. Я приблизительно угадываю тему предстоящего разговора.
   – Михаил! – решительно начинает она.
   – Мама!
   Обнимаю ее за плечи и улыбаюсь изо всех сил. Я смотрю на нее своим самым лучшим взглядом.
   – Ох, Мишка-Мишка, ты своими глазами сводишь всех женщин с ума. Ты.
   – Все, буду ходить в солнцезащитных очках!
   Мама вздыхает и смотрит в окно.
   – Эти женщины, Миша, готовы ползти за тобой по пятам!
   Мама качает головой. А я лежу на диване. И начинаю верить, что мы сами выбираем себе родителей, еще до рождения. Моя немногословна, и мы уже все поняли, без долгих дискуссий. Мама спохватывается и гонит меня домой, пока не стемнело. Она шутя выталкивает меня в коридор и захлопывает за мной дверь. Ровно в ту же секунду появляется на верхней площадке Дина и спускается вниз. Она искренне удивляется, увидев меня.
   – Какая встреча, Михаил! Здравствуй. Как настроение?
   – Отличное.
   Моя белозубая улыбка отсвечивает в сумерках подъезда, – об этом мне сообщает Дина.
   – Миша, может, зайдешь в гости?
   Но я не могу, мне надо идти. Или не хочу, что скорее всего, и я иду к машине. Мама наверняка смотрит в окно. Я не хочу домой, не хочу спать, я даже не пил в свой день рождения! Еду, куда глаза глядят, и, очнувшись, вижу перед собой дом Лены, но и к Лене в гости не хочу. Сижу в машине, курю в приоткрытое окно. Я за городом и не могу здесь никого встретить – это даже лучше.
   Я начинаю думать, люблю ли я Иду. Не знаю, я просто привык к ней. Зато я люблю детей, я точно это знаю, я даже сейчас в темноте улыбаюсь, так как ясно вижу их перед собой. Мама сама нашла мне невесту, она привела к нам в дом Иду, дочку своей лучшей подруги, с которой они выросли. Вернее, Тамара сама привезла к нам Иду. Они оставили нас вместе, а потом мы просто стали жить дальше, потому что Ида ждала Сару и Патрика, двойняшек. Мне было двадцать лет, я только что пришел из армии, а Иде двадцать три. Мы вместе уже пять лет. Вот такая арифметика. Наверняка мама терзается, ну теперь-то я ее понимаю. Каждый сам должен строить свою жизнь и семью. Ты сам должен выбирать, с кем жить, и куда тебя тянет. Куда меня тянет, я сам еще не знаю.
   Дома Ида встретила меня с распухшим носом и красными от рева глазами.
   – Ида, что с тобой?
   Я обнимаю ее крепко, всматриваюсь в ее глаза.
   – Что с тобой?
   Она хлюпает носом и долго не может произнести ни слова.
   – Миша, у меня не будет больше детей, я не могу больше иметь детей, не могу забеременеть, не мо-гу-у-у!
   Ида снова плачет, размазывая по щекам слезы.
   – Ида! Какие дети? – я подхватываю ее на руки и несу в спальню. Уложив на кровать, осыпаю ее лицо и руки поцелуями.
   – Ну и что. Хватит нам двоих. Во! – приставляю ребро ладони к горлу. – Ты просто устала, поехали на море! В санаторий! Куда хочешь! Сколько ты будешь добиваться этого? Что за идея, Ида, все эти годы с ребенком? Вот пойми женщину!
   Она постепенно успокаивается и затихает в моих объятьях…
   Саня расстроен: у него сегодня не клеится работа – через каждые двадцать минут он бежит звонить Жанне. Он упрашивает ее, умоляет о чем-то, наверное, простить его, как всегда. Я лежу на сиденье от авто и наблюдаю за Сашкой. Он мелькает в открытом окне конторы, я слышу обрывки разговора. Он переменился в лице и сам не свой. Он нас не видит и не слышит, совсем пропал парень. Я смотрю в небо (у нас обеденный перерыв) и жую спичку. «Интересно, – думаю, – если бы мне вот так вот влюбиться сдуру, как Сашка! Что бы стало со мной?». Я усмехаюсь и никак не могу себе этого представить.
   – Степаныч, – говорю, – отпусти ты его домой, он все равно сегодня не врубается в работу.
   – Пожалуй.
   Степаныч подходит к окну конторы и что-то бубнит Сане. Саня срывается с места в карьер.
   – Ох-хо-хо, – Степаныч скребет затылок и надвигает кепку на глаза. – Во жизнь, а Мишка, ты-то не страдаешь?
   – Да не могу вот никак!
   – Ага, жди, будет он страдать! – Герман выходит с бутылкой газировки.
   – А не зацепило, знать, тебя, Миша. Не знаешь ты любовь-то. А как встретишь – и пропал паря, вот такая она, слышь. Ну пошли работать, хватит трепаться-то.
   Весь рабочий день я думал про любовь, аж самому надоело. Наутро, едва приехал на работу, – к Степанычу.
   – Расскажи про свою любовь, Степаныч! Что за любовь?
   – Ну, в перерыве, дай вспомнить самому, да не смейтесь вы, я помню, помню я все. Как вчера это было. Эх, – вздохнул Степаныч. – Нас пареньков всех собрали, значит, на призывном пункте. Стоим мы, построились и ждем, что нам скомандуют. А тут народ. И девчонки две стоят в сторонке, ждут кого-то, или что. Оказалось, она пришла за компанию; парня подружка провожала в армию. Я как увидел ее – в груди сразу ёкнуло что-то, как током ударило. Моя она, ну понимаешь, как родная, что ли! Худенькая такая, волосы вроде темные, а светлые завитки у лба, и в косу заплетенные. Она меня тоже заметила. И вот смотрим мы друг на друга, а не решаемся заговорить. И не знаем ни имени, ничего. Помню все до мелочей, вот ведь памятно как. Платьишко на ней такое рябенькое, серенькое, с воротником, на пуговках. И босоножки на каблучке, белые. Они прошли мимо, к парню тому поближе, тут мы и разглядели получше друг друга, и она смотрит на меня во все глаза, но тут же опускает их, как встретимся взглядом. Тут команду подали, и пошли мы потихоньку садиться по вагонам. Я набрался храбрости и крикнул ей, что Андрей я. Она откликнулась, а имя не расслышал. Она махала мне, а я ей. Так и уехал в армию.
   – Ну а дальше что, Степаныч?
   – А что дальше. Да разве расскажешь всю свою жизнь, ребята, за обеденный перерыв. А потом нашел я паренька того, которого они провожали, попали мы с ним в часть вместе. Ну и узнал через его подружку и имя ее, и адрес. И завязалась между нами переписка. В армии для солдата письмо лучше любого подарка. А отслужил – ехал домой и все думал, как встретимся, и что дальше будет. Вдруг все попеременилось уже, и, может, стала она совсем другая. Волновался очень сильно. А из вагона спрыгнул – она бежит ко мне, и мы с ней лицом к лицу встали и не можем слова сказать. Смотрим в глаза друг другу, а сердце колотится, думал, выскочит из груди. Потом она спохватилась: «Андрей, твой автобус уходит». А мне еще надо было ехать домой. Ну так все получилось, уехал я дальше и пообещал вернуться. Пожали друг другу руки, и все.
   – Дома все по-старому. А я хожу и думаю про любовь: какая она и как такое может быть, что годами не отпускает. Курю на балконе и смотрю вдаль, там речка бежит. Зелено, и птицы поют с самого раннего утра. Самая пора влюбиться. Умываюсь несколько раз за день, жарко. Солнце печет. Бабье лето. Гляжу в зеркало, себе в глаза. Разве это любовь, когда любая идет с тобой, куда хочешь. А сам я разве не иду? Как там говорят? Дают – бери, бьют – беги. Я не бегу, если бьют, а если дают – беру, что ж мне, отказываться, что ли. Не беру же я все подряд, какая-то искра проскакивает, и все!
   Смотрю на Иду, она готовит и бегает от стола к плите.
   – Ида, вечером пойдем в ресторан поужинаем? Дети у мамы.
   – Я выхожу на работу завтра, Миша.
   – Ну хорошо, выходишь так выходишь.
   Я обнимаю ее сзади за плечи, целую в шею.
   – Хочу лечь пораньше, – говорит Ида.
   Открываю окно, ветер свежий, хорошо. Одеваюсь и ухожу на улицу. У меня нет точного плана, сажусь в машину и еду к Антону в качалку. Народу в тренировочном зале море.
   – Привет, Миша!
   Антон инструктирует женщин, обтирается и бросает полотенце. Мы садимся на низкие скамейки, Антон пьет из стеклянной бутылки воду.
   – Слушай, Миша, все, поздравь! Я, кажется, женюсь.
   – Ну? Поздравляю! Ты самый последний из нас, кстати.
   – А что не спросишь, кто она?
   – Ну если хочешь, кто она? – повторяю за Антоном.
   – А во-о-он, смотри, та, в синих трениках на беговой дорожке. Ну, давай подойдем, я хочу ее показать тебе, идем!
   Я нехотя поднимаюсь вслед за ним. Девушка сошла с дорожки и обмахивалась полотенцем.
   – А вот мой друг Михаил, а это Лариса.
   Она повернулась в мою сторону и кивнула. Я приветливо улыбнулся. Лариса сжала губы в тонкую ниточку и вытащила полотенце из сумки. Девушка обычная, из тех, что сразу не запоминаются. Слишком серьезный вид, из очень «правильных». Тут, наверное, еще много разных тонкостей надо знать, чем-то ведь она его взяла.
   – Она в душ, пойдем посидим еще.
   Понимаю, Антону не терпится услышать мои комментарии.
   – Ну как? Она тебе понравилась?
   Я конечно не задумывался над этим.
   – Антон, главное, что ты сам в восторге.
   – Спрашиваешь. Да я за красотой не гонюсь, Миша, понимаешь, главное душа и все такое, чтобы проще.
   При этих словах мои брови невольно поползли вверх. Как раз простоты я тут и не увидел. Обычно первое впечатление самое правильное, ну ладно, допустим, я ошибся.
   – Тогда только остается пожелать вам счастья.
   – Слушай Мишка, да я к красивой не смог бы подойти наверное, ни за что. Я тут-то сам не знаю как вышло.
   – Да ладно, ну кто, как не ты, заслуживает счастья, Антон, – я хлопаю его по плечу. – Ладно, пойду я.
   – А ты что, в зал не идешь?
   – Не сегодня.
   Я поднимаюсь со скамейки.
   – Миша, давай ко мне свидетелем! – предлагает Антон с радостным выражением лица.
   – Ты посоветуйся сначала с Ларисой, а за мной дело не станет.
   Как на улице легко, ветер такой приятный, я подставляю лицо ветру и солнцу, прикрываю глаза и набираю полные легкие воздуха. Стою и думаю – Антошка, как никто, заслуживает счастья. Простой и наивный, он и в школе такой же был. Может сложится у него все как надо. Лариса мне не понравилась, но я-то на ней не женюсь, а это главное, и мне стало весело. Я сел в машину и покатил навстречу разыгравшемуся ветру и порозовевшим солнечным лучам, которые уже скрывались за горизонтом. Погонял на большой скорости за городом и поехал домой. На обочине увидел Луизу, усиленно махавшую мне рукой, притормозил. Она запрыгнула в машину.
   – Поговорим?
   – Такси ловишь?
   Я отъехал в сторону и заглушил мотор.
   – Миша, я хочу тебе сделать подарок.
   Удивленно поднимаю брови.
   – Хочу подарить тебе телефон.
   – Н-е-е-е-т! – засмеялся я.
   – Я не могу тебя разыскать никогда, нигде, и никакой связи! Ты хочешь, чтобы я сошла с ума? Я соскучилась, сильно, очень сильно. – Она замолчала и стала разглядывать меня так, будто не видела вечность.
   – Где твоя машина, Луиза?
   – Дома, она сломалась, я не знаю что с ней, – отмахнулась Луиза, давая понять, что ей сейчас не до машины. – А тебя не было в «Сервисе!». Миша, поедем ко мне, я прошу тебя, ты совсем забыл меня. Я никому не говорила таких слов…
   Луиза не хочет слушать возражений. Она еще никогда не говорила так отчаянно. Я уверен, она сейчас не поймет никаких слов. Молча разворачиваю машину, и мы едем к Луизе. Во дворе к ее машине ставлю свою, и мы идем в дом. Она не дает мне зайти, обнимает у входной двери и никак не может попасть ключом в замочную скважину. Пришлось взять ключ у нее из рук и открыть дверь. Луиза тут же закрывается на все замки, зашторивает окна и опускает каминную решетку, чтобы я не исчез и не вылетел в трубу. Я сажусь в кресло и смотрю на нее. Она в полном порядке, как всегда, вся с иголочки. Одевается она изысканно и со вкусом. Я не знаю, сколько ей лет, мне безразличен возраст, я вижу женщину и ее горящие глаза. Сколько страсти в одиноких женщинах! «Но страсть исчезает в рутине семейных будней», – проносится в моей голове, я стал много думать. Луиза снимает с меня рубашку и садится на подлокотник кресла.
   – Миша, – она шепчет мне горячо в самое ухо, – приходи в любое время, ну хотя бы несколько раз в месяц.
   Я обнимаю ее и начинаю раздевать, она любит, как я это делаю, зубами расстегиваю ее пуговицы, и за каждой снятой вещичкой следует поцелуй. Она поддается легко, и желаний в ней до краев. Она меня заводит, я уже на автомате, а руки сами все знают, и тело тоже. Я в полной боевой готовности, и теперь ничто не способно меня остановить. Время исчезает, как цель с радаров в бермудском треугольнике. У каждой женщины есть такой треугольник.
   Опять меня не было дома, я вкалываю. И сегодня после работы, только поздно вечером, попаду наконец домой, надеюсь. Нет, даже твердо уверен в этом. Я иду мыться и смотрю на время: уже двадцать два часа, пора. Машина моя заводится с пол-оборота, и я еду по вечернему городу. Паркуюсь и поднимаюсь медленно по лестнице, осторожно открываю своим ключом дверь – и я дома. В квартире тихо, все спят. Прохожу в зал и ложусь на диван. Меня нет, я проваливаюсь в сон. Рано утром меня будит Ида: они опаздывают, и я везу всех по местам: детский сад, работа Иды. На автомате еду домой и снова падаю спать.
   Всю неделю мы пашем до двадцати двух и даже не травим байки, у нас на это нет времени. Наступила осень, и весь город вернулся после отпусков.
   Мне Степаныч дает задание, и я с утра еду в богатый особняк посмотреть машину.
   Подгоняю к воротам особняка с автоматическим подъемником, охранником и видеонаблюдением. Охранник говорит с хозяином и поднимает ворота, заезжаю во двор. Парковая зона, осенние цветы, фонтанчики, ухоженные аллеи – симпатично.
   Меня приглашают в дом. Сижу на мягком диване, жду хозяина. Со второго этажа по витой вычурной лестнице спускается дама в шикарном халатике: белоснежный мех, золото, какие-то невесомые перышки – ножка при каждом шаге оголяется выше колена.
   Даму напрягает, что я сижу, развалившись на диване.
   – Вы кто? – спрашивает, я так понимаю, хозяйка особняка, дернув бровью и презрительно надув губки. Встаю и представляюсь:
   – «Сервис для вашего авто».
   Дама кривит губки и подходит ко мне ближе. Она смотрит уже не так сурово и даже с интересом.
   – А вы давно там работаете?
   – Сколько себя помню, – улыбаюсь я, и дама слегка тоже.
   – А сколько вам лет?
   – Двадцать пять.
   – Хм-м, – дама что-то прикидывает в голове. – Будешь приезжать лично ко мне, мою машину посмотреть можно в нашем гараже.
   Дама садится в кресло, и халат распахивается полностью. Я вижу прозрачные тонкие трусики и даже золотистый шарик на пупке. Она не очень то спешит запахнуть халатик.
   – А ты не из робких, ты все увидел? – спрашивает она с улыбкой и блеском в глазах, какой бывает у женщин за пять минут до измены.
   – Почти! – я сажусь на диван, расставив колени и скрестив руки на груди.
   – Такого ты не видел даже во сне.
   Она смотрит на меня свысока, покачивая ножкой. «Во сне точно», – думаю я. Ей, видимо, очень скучно.
   В холл входит пожилой мужчина, дама успевает запахнуть халатик и прячет ручки в рукава. Он подходит ко мне, и мы договариваемся об условиях починки машины, оплате и о времени работы. Мы идем к выходу.
   – Вы приезжайте к нам, моя жена всегда дома, а я с утра всегда занят. Возникнут вопросы – вот мой телефон, или говорите прямо с женой. Ее кабинет на втором этаже.
   – Простите, я не привык договариваться с замужними женщинами.
   – Ну хорошо, – мужчина улыбается. – Вечерами я иногда дома, звоните.
   Он подал мне визитку.
   Гараж добротный, я осмотрел машину – работы на пару дней. Пусть Степаныч сам едет. Вышел и махнул охраннику, чтобы открывал ворота.
   На работе посвободней, сегодня разгребли основные заказы. Сидим пьем кофе да чай, Степаныч травит байки, они с Ильей домино раскладывают на столе. Я лежу на диванчике, закрыв глаза и закинув руки за голову, кемарю.
   Слышим, как подъехала машина
   – Мишка, к тебе дама на белой «Ауди».
   Герман открыл окно:
   – Вы подождите! – крикнул он.
   Вставать мне совсем не хочется, я сел, потянулся и вышел на улицу.
   Луиза приехала поменять масло. Она не отходит от меня ни на шаг и, «нечаянно» прижимается ко мне то бедром, то грудью, натыкаясь на мое тело, как на невидимые препятствия.
   – Луиза, ну в чем дело? – я мазнул ей по носу пальцем. – Я поменял масло, можешь ехать.
   Она смотрит на меня молча, умоляющим взглядом.
   – Лу-и-за, – говорю по слогам, полушепотом, – я так понял, ты не хочешь больше меня увидеть никогда.
   – Я поняла! – поспешно отвечает она, садится в машину и уезжает.
   – Красивая дамочка, – Герман свистит. – Везет Мишке, все клиентки липнут именно к нему, а, Михаил?
   – Да брось ты.
   Мой сон пропал, налью лучше горячего чаю.
   – Ну чем ты их берешь, Мишка? – допытывает Герман.
   – Тем же, чем и ты! Чем мужики берут женщин! – откровенно смеюсь я.
   Мужики тоже от души хохочут.
   – Вон у Степаныча какая краля, а, Степаныч? Расскажи Герману, пусть обзавидуется, – вспоминаю я.
   – Что, почему не знаю? – Герман садится за стол, он весь внимание.
   – Какая такая краля? – Степаныч продумывает ход в домино и опускает костяшку на стол.
   – А особняк! – напоминаю я.
   – А, эта? Да-а-а-а! – смеется Степаныч.
   – Да не томите вы, ну! – Герман нависает над столом.
   – Ага, это знаешь, как в сказке про двенадцать месяцев. Хочу, говорит, подснежники зимой.
   Степаныч покрутил растопыренными пальцами веером, и все дружно грохнули от смеха, даже Илья и Саня смеялись до слез.
   – А эт она на тебя Миха глаз положила, где говорит тут мастер приходил, а подать грит мне мастера, растуды его в качель. А я стою, глазами хлопаю, тебя, слышь Мишка, выручаю. Не могу знать ваше высокоблагородие, глазами вертеля нарезаю, – заливает Степаныч, а нас всех смех пробирает, сил нет.
   – Ноги, слышь, подкашиваются, в зобу дыханье сперло, чуть не рухнул навзничь, где стоял. Это он! – Степаныч тычет в меня пальцем, – удружил.
   – Хорош Степаныч травить, лицо клинит смеяться, – пытаюсь говорить сквозь смех.
   – Ага, хорош, сам сбрендил, подкинул мне сюрпрайз!
   – А не ты меня в особняк послал?
   – Слышь Мишка, давай с утреца в особняк по заказу!
   – Ну, ты у нас парень представительный – и рост, и улыбка, и юмор. Лицо фирмы! Мишка, тебя куда ни пошлешь – гарантирован успех!
   Под самый мощный хохот появилась в проеме двери Жанна.
   – Ничего вы ржете, как жеребцы, аж на всю округу слышно! К вам что тут, Задорнов приезжал с Петросяном?
   Саня поднялся и пошел мыться. А я на улицу покурить, Жанна следом.
   – Как живешь, Миша? Наверное отлично?
   Я кивнул и стряхнул пепел в урну.
   – Скучно мне, Миша! Слышишь, скучно мне с Сашкой, устала от его пресмыкательства. Не мужик, тряпка. Скажи что-нибудь, ну что ты молчишь? Хоть бы ты обратил на меня внимание, я бы за тобой бегом побежала.
   Я докуриваю. Бежит Саня.
   – Ну где ты там, Саша, а то Миша мне тут такое предлагает! – Жанна картинно закатывает глаза и поправляет прическу.
   Я усмехаюсь, Саня жмет мне руку и догоняет Жанну.
   Потягиваюсь, сильно зажмуриваю несколько раз глаза и иду мыться, пора домой. Завтра в качалку! Организм требует разминки.
   – Видал? – кричит Герман в душе. – Как она Сашку вымуштровала, бегом на полусогнутых.
   Герман смачно сплевывает и смывает пену с головы.
   – Тебя это задевает? В том и прикол, Герман – каждому свое!
   – Чтоб я вот так, да не в жизнь!
   – Не зарекайся, Герман – шучу я.
   – Ты что! Я-то себя знаю! Ты посоветуй Сане, как надо с женщинами, Мишка, ну как себя держать, что ли.
   – У-у-у последнее дело это, советы. Ты свою жизнь устраивай и разберись в ней, советы оставь при себе.
   – А может ты и прав.
   По домам.
   С утра еду в качалку, выходные. Осень вступила в свои права, дождь моросит. Он, видимо, зарядил надолго, небо серое до самого горизонта.
   Включаю музыку, веселее. Закуриваю – вообще хорошо.
   В тренажерном зале полно народу.
   – Антон, привет! Держи пять. Ты что такой пасмурный, как на улице небо?
   – Да! – Антон машет рукой.
   Идем с ним на снаряды. Два часа тренируюсь, душ, бассейн. Сидим на низенькой длинной лавке, их здесь много вдоль стен. Антон молчит и трясет ногой.
   – Ты что! – я хлопаю его по плечу. – Когда свадьба, проблемы с подготовкой? Может, помочь чем?
   – Да свадьба уже была Миша.
   – Уже? Ну тогда поздравляю, – улыбаюсь от всей души.
   – Лариса сама решила, кого пригласить, и со свидетелями тоже, да, – он глубоко вздохнул и махнул рукой снова.
   – Загс это место, где последний раз спрашивают согласие мужчины! – шучу я. Что ты, ну! Ну решила и решила.
   – Да перед ребятами, перед вами неудобно, я не так все это себе представлял, думал вас всех позову, а ты свидетелем чтоб.
   – Да брось ты, какая разница, главное – все, семья теперь, как ты и хотел, и мама радовалась, ты же сам говорил.
   – Ну да.
   – Ну я покатил, Антон!
   – Ты приезжай, слышь, Михаил.
   – Само собой.
   И я иду на парковку. Припустил ливень, бежать к машине неохота, и я успеваю изрядно промокнуть.
   Добираюсь домой, открываю дверь, с меня бежит вода: с одежды, с волос, по лицу.
   – Миша!
   Ида с полотенцем спешит ко мне и сушит мои волосы, начинает целовать, собирая губами капли с моего лица.
   – Я наберу ванну, – говорит она. Слышу плеск льющейся воды, снимаю в прихожей мокрую одежду.
   – Ну вот, – говорит Ида, – иди.
   Я подхватываю ее на руки, несу и опускаю прямо в одежде в ванну, она смеется и пищит, теперь я снимаю мокрую одежду с нее.
   – Миша, Миш, подожди.
   Она отталкивает мои руки и пытается дотянуться до полотенца. Я сбрасываю с себя оставшуюся одежду и делаю вид, что ныряю с разбега в ванну.
   – Мишка, ты что, – Ида хохочет.
   Я «ныряю» к ней. Вода в джакузи забурлила ключом, я включил массажные фонтанчики, глажу ее ноги и всячески ее достаю. Ида улыбается и качает головой. Лью разную пену для ванн и развожу мыльные пузыри. Я моюсь сегодня уже третий раз.
   Мы выкручиваем одежду и полотенца, и я несу Иду в постель. У меня после качалки ноют плечи, но я выдержу, я себя знаю. Сейчас войду в крутой вираж и… Я целую ей руки и плечи, ласкаю ее так нежно и долго, что она начинает дышать с тихим стоном, закрывает глаза и становится горячей, как песок в раскаленной пустыне.

Глава 3

   Воскресенье. С утра мы пьем чай и едем за детьми к маме. Мама счастлива, что мы приехали вместе, она радуется и шутит. Они даже переглядываются с Идой, странно. Я все вижу, они что-то замышляют.
   – А мы делали уроки с бабой, – хвастается Сара и несет мне тетрадки. – Вот!
   Я ложусь на пол, на мягкий белый палас, и дети наваливаются, наседают на меня.
   – Во-о-от, палочки, – Сара тычет пальчиком в кривулины.
   – У тебя палочки кривые, они танцуют у тебя, а? – смеюсь я. – Смотри, ну смотри.
   – Да-а-а! – Сара откидывает волосы со лба и тоже хохочет вместе со мной. Патрик играет, гудит и водит по мне машину.
   – Миша, пора научить Павлика выговаривать свое имя, ну что вы его превратили в Патрика.
   – Мама, ну он сам назвался и ревел, если мы убеждали его что он Павлик. А кто его учил упорно букве «Р», не ты?
   – Ну я, – мама пожимает плечами.
   – Ну вот, попалась с поличным, да научится, мам, всему свое время.
   Раздается звонок в дверь, и я слышу голос Дины.
   – Здравствуйте! Здравствуйте! – здоровается она с мамой и с Идой. – Ой, у вас гости, я зайду в другой раз.
   – Да что ты Дина, говори, что хотела, – настаивает мама.
   – Вы знаете, извините, мне нужна мужская сила, буквально на пять минут!
   Мама появляется в зале,
   – Миша, помоги Дине, ей там что-то надо, ну, иди быстро, да поезжайте домой.
   – Ну-ну, – я встаю со вздохом с паласа и выхожу вслед за Диной. Поднимаюсь за ней по лестнице, Дина больше, чем нужно, виляет задом и поправляет волосы. Мне смешно, но я сдерживаю улыбку.
   Она молча несет мне молоток и гвозди, вешалка лежит на полу в прихожей, тут выдраны куски цементной кладки.

   – Ну как ты так, Дина, у тебя кто-то хотел повеситься на этой вешалке? – смотрю на нее вопросительно. – Тут одним гвоздем не отделаешься, здесь надо капитально заделывать.
   – А я не спешу. Можешь приехать сегодня и сделать? Ну некому мне помочь, Миша-а-а-а, – говорит Дина плаксивым голосом.
   – Позвони в контору, закажи мастера, – медленно говорю я.
   Дина стоит, опершись о косяк двери, и смотрит на меня преданными глазами.
   – Ну почему я? – довожу девушку, глядя в упор в ее глаза, из которых вот-вот брызнут слезы. – Почему я?
   Повторяю вопрос и подхожу к ней вплотную. Она поднимает глаза и на ресницах у нее дрожат слезы. Она не лезет ко мне, и мне это нравится, но мне не нравится, когда женщины плачут.
   – Ну хорошо, я приеду сегодня, если ты так хочешь, и сделаю тебе эту чертову вешалку раз и навсегда.
   Она радостно кивает головой, а по ее щекам часто-часто бегут слезы. «И откуда у них только берутся слезы», – думаю я, спускаясь по лестнице.
   – Быстро ты! – восклицает мама. Наши все в сборе, и мы едем домой.
   Дети спят. А я одеваюсь и еду к Дине, темнеет рано, оставляю машину на другой парковке, которую мама не видит из окна, и поднимаюсь по лестнице.
   Она ждет и открывает дверь, едва заслышав мои шаги.
   Я принес инструменты и всякую мелочь.
   – Переоденься, вот – она протягивает мне трико и майку, – испачкаешься.
   – Пожалуй, ты права.
   Впервые прохожу дальше прихожей. Уютно. Раздеваюсь до плавок и пытаюсь напялить трико, которое мне не лезет.
   – Подожди, я сейчас поищу что-нибудь другое, побольше.
   Усаживаюсь на диван и представляю ситуацию со стороны: сижу в чужой квартире в одних плавках, причем разделся не для секса. Раздается звонок в дверь. Встаю и иду открывать.
   – Дина! – у мамы округляются глаза и лезут почти на лоб, а на меня нападает смех. – Мишка, ты что тут делаешь?
   Я ловлю маму за плечи.
   – Кто отправил меня помочь соседке с ремонтом, не вы с Идой?
   – А, а почему ты в таком виде? – заикается мама.
   – А что мне делать ремонт в чистых брюках и рубашке?
   Тут появляется из спальни Дина с ворохом каких-то спортивных штанов.
   – Вот! – она бросает их на диван и сдувает волосы с глаз, – Вот, не подходят ему.
   Она смотрит и говорит извиняющимся тоном.
   – Так что же ты, Миша! У меня есть и спортивки твои, и майка, я сейчас и мама идет к двери, но притормаживает на выходе.
   – Да, я что пришла, Дина, включай скорее телевизор! Там по нашему коллективному заявлению коммунальщики отвечают! Я сейчас, – и мама исчезает в проеме двери.
   Мы сидим и смотрим телевизор, обернулась мама быстро с моими спортивными брюками и майкой. Я одеваюсь, а они с Диной обсуждают выступление руководителя их коммунальной службы: и не смотрит он на людей, и запинается, и уходит от ответа.
   Ну ладно, я беру инструменты и приступаю к ремонту. Дрель, чопики, вкручиваю шурупы, затираю, замазываю – вешалка на месте.
   – Все, готово.
   Дина хватается за метелку и прибирает в прихожей, я снимаю трико и майку и отдаю маме в стирку.
   – Миша, а ты давай быстро домой! – мама хлопает входной дверью.
   А я иду в ванну стряхивать пыль. Дина стоит за моей спиной и держит полотенце, она предлагает мне принять душ, я смотрю в зеркало и, смахнув осевшую пыль с головы, лезу под горячий поток воды и задергиваю шторку.
   Растираюсь полотенцем и, намотав его на пояс, иду искать свою одежду.
   – Я здесь! – Дина кричит из спальни. – Посмотри, как я кровать оформила балдахином, оцени!
   – Нормально – соглашаюсь я.
   – Ну иди, полежи, смотри как все изнутри выглядит.
   «Можно дома так же сделать», – думаю я, укладываясь на кровать. Дина задергивает кружевную ткань и становится уютно и сумеречно, только поблескивает мерцающий свет светильника.
   – Ну как? -заглядывает она ко мне.
   – Угу.
   Я устал, мои плечи слегка ломит. В тот же миг я почувствовал сухие и теплые ладони Дины на моем теле, она гладила и растирала мне грудь, словно угадала, я повернулся на живот. Дина массировала мне плечи, шею, я зажмурился, как кот, которого чешут за ухом, горячая волна пробежала по телу и мышцам.
   – Твои плавки стираются в машинке на кухне, – говорит между делом Дина.
   – Что-о-о? – поворачиваюсь к ней вполоборота.
   – Да это быстро, я их сейчас закину в сушку.
   И она уходит проверить машинку-автомат, а я лежу тут в одном полотенце, подложив руки под голову и начинаю засыпать.
   – Ну все, они уже сушатся.
   Дина прилегла рядом, и ее грудь «случайно» оголилась и высвободилась из-под халата. Грудь у нее крепкая, не большая и не маленькая, с легким загаром. «Должна помещаться в мужской ладони», – отмечаю про себя.
   – Ну где там моя одежда? – я растираю лицо руками. – А то сейчас усну.
   Поднимаюсь и достаю плавки из сушки – они высохли. Одеваюсь, она ходит около.
   – Миш, останься, пожалуйста, я тебя очень прошу!
   – Извини, не могу. Мне надо идти.
   Дина загораживает входную дверь.
   – Все ясно, не могу – это значит не хочу. Спасибо тебе большое за вешалку Миша, ты ее крепко сделал, она не оторвется и значит ты больше не придешь, – делает логическое заключение Дина.
   – А что поделаешь, – развожу я руками. Спасибо за массаж, – улыбаюсь, наклонившись к лицу Дины и легонько отстраняю ее за плечи от двери.
   – Миша, не спеши, еще только пять минут подожди, уже поздно, и жена тебя так и так будет допрашивать, где ты был, так что…
   – Не будет.
   – Она у тебя не ревнивая?
   – Нет.
   – А она.
   – Дина, я ни с кем не говорю о жене, никогда, извини.
   Решительно и осторожно отодвигаю грустную Дину, открываю дверь и быстро спускаюсь вниз по лестнице. И вообще где все мужики в нашем городе когда тут столько одиноких женщин! —

   ***

   Ранее утро, серо, пасмурно, я приехал в автосервис.
   Герман ввалился в контору и стащил с себя куртку.
   – Привет! Ах, сегодня мне такой сон приснился и, как назло уже под утро. Такой расклад крутой: она, я и все на мази, и только я с ней уединился – ни раньше ни позже будильник затрещал. Во сне такая же история как и в жизни, ну что такое, а?
   – Карма Герман, это карма как пить дать! – говорит Степаныч и разводит руками.
   – Да брось ты, какая карма? Вон Михаил небось свое не упустил бы, – Герман смотрит в мою сторону.
   – Упускаю Герман. Бывает, – говорю я с самым серьезным видом.
   – Да брось ты Михаил заливать, так я тебе и поверил. Пошли, еще успеем чаю хлебнуть перед запаркой.
   – Ну как с ними, как подъехать к женщинам? – рассуждает Герман с унылой физиономией.
   – Да все гениальное просто, – говорю я с видом знатока, отхлебывая горячего чая. – Ты же водила, Герман!
   – Ну? – Герман подсаживается поближе.
   Саня, Илья и Петр тоже принесли по кружке чая, навострив уши, они зашли в контору друг за другом.
   – Ну, раз водила, с машиной-то знаешь как обращаться?
   – Знаю. Эк куда хватил, а причем здесь женщины? Хм.
   – Ну и с женщиной Герман так же надо: поймать искру. Если между вами пробежала искра – все, лови момент, а без нее никак. Ее надо предварительно хорошенько разогреть. Потом вставляешь ключ зажигания, сцепка, а потом плавно, не дергай, начинай с первой скорости. Потом вторую и переключай по возрастающей.
   – Ну да, что-то в этом есть, – задумался Герман. – Давай мастер класс проведем! Мужики подхватили тему, и Герман уже развеселился вместе со всеми.
   – Тренируйся, Герман, что тренируешь, то и развиваешь.
   – Ага, Герман, слышь, – Степаныч хлопает его по плечу, – разогревай хорошо, но смотри не перегрей, а то закипит.
   – Закипит – зальем! – заржал Герман.
   – Ну Мишка, – Степаныч вытирает платком глаза, от смеха слезой прошибло, – ну выдал. Ну все, пошли работать.
   Обед. Мужики опять в теме.
   – Слышь, ну влюбился мужик и все, на жену смотреть не может, каждый вечер наряжается – и из дому, только его и видели, – Петр редкий рассказчик. – Причина? Появилась другая, вот и все, что тут гадать, думать. Скандалы начались, ну и пошло. Жена к нему на работу, там его пропесочили, а он домой и жену отлупил. Детей забыл начисто. Моя говорит: «Ну какого мужика когда дети удержали?» Жена тоже не отступает, караулит его везде, а он совсем жену возненавидел. Ну кто в таком деле разберется? Моя с ней в подругах, соседи наши, ну а теперь день через день разборки слышим.
   – Что ж, столько с женой жил и возненавидел? – удивляется Герман.
   – Чужая душа – потемки, – Степаныч вздыхает. – Ну он тоже хорош, мужик, а развел цирк. Мог бы как-то разобраться между женщинами, дети ведь тоже страдают. Тут или разводиться и уходить насовсем, или там оборвать, а что туда-сюда вихляться. Вот тебе и треугольник. Хотя бывает и тупик.
   «Из тех, что женщин никогда не видел, а тут женщина в руки попала и все, снесло башню», – думаю я и молча слушаю рассуждения мужиков.
   Ну мало ли, сведет случай с женщиной, бывает и заносит, пожар пробежит снизу, и все, мозги отключаются на время. Жену бить – последнее дело, но каждый сам выбирает себе дорогу по которой идти по жизни.
   Стало мне грустно на душе. Люблю я женщин, но не специально же выбираю и не всех подряд. Бывает момент, когда между нами та самая пресловутая искра проскакивает, сам не знаю как получается, на автомате что ли? Я об этом не задумывался еще. С глаз долой – из сердца вон, живу настоящим моментом, упрощаю, а не заморачиваюсь. А бить-то зачем? Как там? Ласковый теленок. В общем, везде успевает, ему везде хорошо. «По-моему правильно делает», – пришел я к окончательному выводу.
   – А вы тут Петр ничем не поможете им, посочувствовать можете, только и всего, – говорит Илья.
   – Да в том-то и дело, – соглашается Петр. – Только от их скандалов устали, живем через стенку.
   – Ну да, милые бранятся, а соседи тешатся, – пошутил Илья.
   – Если бы, – хмыкнул Петр.
   – «Весь мир – театр, а люди в нем – актеры», вот ведь говорится-то не зря, – Степаныч крутит в руках папиросу. – Все это, мужики, шелуха, а тыл – это семья, и если тыл надежный, то жить можно смело и есть смысл жизни, что ли. А разрушить это недолго, но собрать потом невозможно. Факт!
   – Не, ну ладно ты гуляй, как говорится, себе на здоровье, но зачем жену-то бить? – не унимается Герман. – Гуляй себе потихоньку. А надоела жена, допускаю, развернись и уйди к едрене фене, – резанул он ладонью воздух.
   – Это жизнь, а от нее не спрячешься – она сама расставит все на свои места, вот так, – сказал Степаныч и взялся за работу. – Все, пошли по местам.
   Длинный день сегодня получился рабочий, уже совсем темно, хоть глаз выколи. Пора и по домам.
   Зимнее утро. В этом году навалом снега, морозы жмут. Свежо на улице, хорошо, вышел в магазин за сигаретами – снег скрипит под ногами, такой чистый искристый. Шапка на затылке – армейская привычка, тулуп нараспашку – магазин близко. Народу много, стоять в очереди из-за пачки сигарет неохота. Ищу мелочь по карманам, чтоб без сдачи – и к кассе. Ну вот, теперь можно и покурить на свежем воздухе, а то уши «опухли» без курева. Антон прав: спорт и курение несовместимы, надо подумать об этом.
   – Михаил, ты? – какой-то крутой парень выпрыгивает из «Мерса» и летит ко мне на всех парусах.
   – Вадим! Вот это встреча! Ты откуда? Тебя не узнать, а мне сказали, ты за бугор укатил.
   – Было дело. А я тебя ищу, заехал к Антону, он говорит, ты мобилу не держишь. Ты вообще как на связь выходишь?
   – Меня все сами находят в «Сервисе», в центре.
   Я рад Вадиму, столько не виделись.
   – Вадим, давай ко мне, здесь рядом.
   – Нет, у тебя семья, да и без предупреждения, так не делается. Я привык заранее договариваться.
   – Да ладно, у нас можно без церемоний, тут тебе не Европа.
   – Нет, Миша давай договоримся надежно, и чтобы время было. У тебя выходные когда?
   – Выходные у меня прямо сейчас и завтра, а так я все время при делах, то в «Сервисе», то знакомые с машинами на части рвут.
   – Ну поехали тогда ко мне на квартиру, я один.
   – А семья?
   – Нет здесь никакой семьи Михаил, я пока квартиру арендую. Мы сели в машину и поехали в центр.
   – Ничего домик, ты еще и квартиру крутую снял.
   – А то! Подъезд, консьержка, лифт, мы на пятом этаже.
   Организовали стол.
   – C самого дембеля не виделись Миша.
   – Пять лет.
   – Годы летят, ну что, давай за встречу!
   Воспоминания нахлынули армейские, Вадим принес дембельский альбом.
   – Представляешь, всюду его с собой таскаю. А твой где, живой?
   – А как же! Дома. Придешь – посмотрим. Время двадцать четыре, – поднимаюсь с места, – я отчаливаю.
   Вадиму с утра по делам, а так бы на несколько суток хватило разговоров. Только вышли на улицу, машина подъезжает.
   – Такси надо, мальчики?
   Не подаю вида и не могу понять, откуда здесь Луиза?
   – Да-да, вот деньги, – Вадим обнял, крепко пожал руку. – Миша, я не прощаюсь!
   Я кивнул, сел на заднее сиденье и мы поехали.
   – Попался? – торжествует Луиза. Не ожидал?
   – Честно? Нет, никак не думал увидеть тебя здесь и сейчас.
   – А я тебя давно жду, уже думала, что не смогу дождаться, чуть не примерзла насовсем. Сейчас отогревать будешь.
   – Луиза, подожди, останови машину.
   Луиза тормозит и поворачивается ко мне.
   – Миша, ну в чем дело?
   – Луиза, такой расклад: я сейчас ловлю такси и еду домой. Подожди, не возражай, – я глубоко вздохнул. – Ты просто застала меня врасплох.
   – Нет! Нет и нет!
   Луиза срывается с места и на большой скорости едет вперед. До ее дома мы едем молча. Она медленно заезжает на парковку и глушит мотор. Затем открывает дверцу и пересаживается ко мне, начинает целовать мои глаза, губы, брови, шею…
   – Миша! Я с ума схожу, я не могу тебя дождаться, ну куда ты постоянно исчезаешь?
   – Луиза, что ты делаешь со мной.
   Я прикрываю глаза, от ее поцелуев и объятий начинаю заводиться. Она перекидывает ногу и садится ко мне на колени, лицом к лицу, прижимается ко мне вплотную.
   – Миша, я согласна быть с тобой где угодно, мне все равно, лишь бы быть там где ты!
   Она продолжает целовать, гладит нежно мои плечи.
   – Лу-и-за, – говорю я, освобождаясь от ее объятий, – вызови мне такси.
   – Миша поздно, какое такси, пойдем домой.

   Мы сидим на кухне, пьем свежезаваренный чай. Луиза затопила камин, огонь ярко пылает в нем, жарко, потрескивают дрова.
   Тихо. Тени от пылающего огня разливаются по комнате. Сумеречно и уютно. Я сижу на диване и смотрю на Луизу, она счастлива. Луиза снимает платье, на ней нежное кружевное белье, черные прозрачные чулки, я не могу оторвать взгляда, она раздевается медленно и снова увлекает меня, она чувствует это и дразнит. Если бы жены заводили так мужей. Приходишь домой, а тебя встречает жена в неожиданном наряде, с новой прической… Предвижу град негодований, массу аргументов, причин и препятствий: усталость от круглосуточной работы, дом, семья, дети, стирка, уборка и все это на первом месте, а муж снова на последнем. Скажу честно, женщина всегда должна радовать глаз, это на первом месте, а чистота в доме – в пределах разумного. Ты лучше переверни дом вверх дном, но приласкай мужа, дай ему любви! Иначе рискуешь остаться в идеальной чистоте одна.

   Рассматриваю ее и прикрываю глаза, я не могу больше сдерживаться. Подхожу к ней и начинаю обнимать, она увлекает меня в постель. Чувствую, за время разлуки Луиза была одна, об этом говорит ее тело, оно полно до краев желанием, ловит каждое мое движение: «Возьми!» Ее удивительный аромат тела, хочу вдыхать его, мои мозги давно в отключке. Играют только гормоны – дирижеры жизни, плюс спиртное добавляет своеобразный резонанс.
   «Она моя», – мелькает в голове. Нахожу ее, ждущую изо всех сил и иду нежно, до самого предела. Мы растворяемся в безвременьи. В сумерках под звездами.
   Не знаю что с нами происходит, не задумываюсь. Наверное нужно что-то сказать. Но утром я выхожу на улицу, ловлю такси и еду на работу.
   Понедельник день тяжелый. Мороз жмет, как и положено. Мужики уже почти все в сборе, зевают, после выходных всегда так, надо включиться в работу.
   – Мороз сегодня, тридцатник! – встает и потягивается Герман.
   – Самое время на печке отлеживаться, – подхватывает Степаныч. – Знаешь, раньше печки были, ох и тепло на них было, все кости насквозь прогреешь.
   – Да, теперь на печках не погреешься – смеется Герман.
   Я грею ладони о кружку с горячим чаем и впервые вспоминаю Луизу, чувствую аромат ее тела.
   – О чем мечтаешь, Михаил? – спрашивает Степаныч.
   – О женщинах, о чем же еще мечтать, – подхватывает Герман. Я согласно киваю и усмехаюсь, Герман, как всегда, прав. Допиваю чай и идем работать.
   Только успеваем принимать заявки на ремонт. Мороз: все, что должно было «полететь», – «полетело».
   За работой отвлекся и все встало на свои привычные места. Я уже не вспоминаю о Луизе.
   В обед все отогрелись и травили байки, мужикам только дай поржать на разные темы. Степаныч, как всегда, заводила.
   Тщательно моюсь и долго стою под горячим душем. Герман сегодня спешит куда-то, на свидание что ли?
   Герман как будто услышал мои мысли.
   – Вот, в самые трескучие морозы вроде наклевывается мероприятие. Познакомился с одной женщиной и между нами самая настоящая искра пробежала, аж дрожь по телу пошла! Все точно, как ты говорил, так оно и есть. Женщине, небось, холодно одной в постели зимой, – делает шутливый вывод Герман. – Пожелай мне удачи, Миша.
   – Технику безопасности соблюдай, – говорю я ему. – Не жена она тебе еще, резина у тебя есть?
   Герман соображает, подняв брови.
   – Не на машину, Гера! – смеюсь я.
   – А, это? Обижаешь, я в полной боевой готовности.
   Герман стремительно скрывается в раздевалке. Пора и мне домой. Уже поздно.
   Еду. Шагаю по лестнице, открываю своим ключом дверь. И вот я дома. В прихожей горит свет. Из комнаты выходит Ида.
   – Ты чего не спишь? – улыбаюсь я и смотрю на нее самым приветливым взглядом.
   – Садик закрыт из-за морозов, и мы дома. Мне пришлось взять отгулы на работе, – говорит Ида.
   – Понятно. Достаю из кармана пачку денег и отдаю ей.
   Прохожу на цыпочках в спальню, смотрю на детей. Они спят. Я всматриваюсь в их лица и выхожу из детской, осторожно прикрыв за собой дверь.
   – Ида, ты иди отдыхай, я сам найду, что поесть.
   Включаю чайник. Ида уходит в спальню. Ем бутерброды и смотрю на улицу в кухонное окно.
   В душе я благодарен Иде, очень, за молчаливые «упреки». Если учесть, что я вышел за сигаретами в субботу утром, а вернулся в понедельник, после работы. Мою чашку и выключаю свет. Хочу лечь в зале на диван, чтобы не тревожить Иду, но понимаю, что она не спит. Захожу в спальню и ложусь в постель. Ида подвигается ко мне как можно ближе.
   – Горячий, – шепчут ее губы.
   – Замерзла?
   Я обнимаю ее, и она согревается в моих объятьях. Ида положила голову мне на плечо и пригрелась. Она спит, а я (такого еще не было) не могу уснуть. Я держу Иду, как ребенка и у меня в душе разливается теплое и нежное чувство. Думаю: «Она тут у меня совсем замерзла одна». И засыпаю. Нам жарко вдвоем, под теплым одеялом.
   Всю зиму не отклоняюсь от маршрута «работа – дом». Ида заметно повеселела. Вожу детей в сад и, когда удается закончить работу пораньше, забираю их из сада. Заезжаю сегодня на работу за Идой. У нее там малинник – швейное производство, одни женщины. И за словом в карман не лезут.
   – Ида, ты где такого красавца отхватила? И молчит главное! Дай адресок, где такие водятся.
   Слушаю с улыбкой, рассматривая девчат.
   – Может брючки сошьем мимоходом, а? – подошли поближе двое, прыснули от смеха и зарделись румянцем.
   – Пойдем, – Ида готова к выходу, – а то произвел здесь фурор за две минуты, – сказала она улыбаясь.
   – Почаще заходи за женой, хоть на красоту посмотрим! – развеселились женщины.
   Мы вышли на улицу и пошли к машине.
   – Весело у вас, – заметил я.
   – Да, одиноких много, незамужних, – вздыхает Ида. – Вот девчонки и развлекаются.
   Вот куда надо отправить Германа «на практику», – мелькает веселая мысль.
   Мы сидим и курим после обеда. Наш сервис тоже не стоит на месте, развивается, с учетом пожеланий клиентов. Степаныч обсуждает с нами усовершенствования в сфере ремонта и обслуживания автотранспортных средств. На самом деле, просто обсуждаем дела нашего сервиса.
   Заехал Вадим и к Степанычу.
   – А не отдадите мне вот этого молодого человека насовсем?
   – Кого? Михаила? Не-е-ет, ни за какие деньги, он у нас лучше любого компьютера по диагностике. Было дело, как-то три дня судили да рядили, что с машиной, все перепроверили. Мишка пришел: «Заводите!». Послушал и не глядя: «То-то и то-то». А сам переодевается. Ну ты подумай, три дня искали причину. Мы ему за это все прощаем, любые выкрутасы, – заговорщицки подмигивает мне Степаныч.
   – Вот это я и хотел услышать! – смеется Вадим.
   Несколько раз встречались с Вадимом, я был нужен ему по бизнесу. Он занялся автозапчастями. Мы заключили договор по поставкам на заказ. Решили сотрудничать, как два индивидуальных предпринимателя, у каждого свой бизнес. «Дружба, основанная на бизнесе лучше, чем бизнес, основанный на дружбе». Вычитали у Джона Рокфеллера. По-моему, так оно и есть. Вадим изменился, жизнь за границей оставила на его привычках и манерах заметный отпечаток. Говорили с ним про заграничную жизнь – везде живут люди. Что-то у них лучше, что-то у нас. Вадим говорит на эту тему неохотно, но я твердо уловил, душой он рвется сюда, в родные места, где вырос. Хотя ко многому он очень привык там.
   Вадим уверен, его поймут с полуслова те, кто сам жил за границей и никогда не поймут те, кто не жил там. Поэтому он не любит рассказывать и тем более кому-то что-то доказывать. Пусть каждый думает, как хочет. Вадим ничего бы не потерял, если бы не уезжал, но благодарен за новый опыт. Всегда интересно увидеть мир с обратной стороны, – все познается в сравнении.
   – Понимаешь, Мишка, ты никогда не оценишь свою страну, пока не поживешь в чужой. Оценка может быть какой угодно, суть уже не в этом.
   Мы занимались с ним бумажными делами, ездили в налоговую.
   В выходные поехал к Антону, тренажерный зал закрыт, пришлось ехать к нему домой. Дверь открыл сам Антон, обрадовался, только стоял и мялся, не мог в квартиру пригласить.
   – Антон, кто там? – раздался голос Ларисы из глубины квартиры.
   – Это ко мне, друзья, – ответил Антон.
   – Какие еще друзья? – а это, видимо, подала голос теща.
   – Давай выйдем на улицу, – предложил я.
   Антон вышел через несколько минут. На лавочке долго не посидишь: зима не лето. Со мной еще Игорь, тоже учился в нашей школе. Игорь предложил зайти к нему домой. Антон хотел было подняться то ли спросить, то ли предупредить, чтобы не теряли, но махнул рукой. И мы попылили к Игорю, его дом через пару дворов. Музыку послушали, поговорили и поехали тренироваться. Антон открыл нам тренажерный зал, потренировался с нами и помчался домой, так как Лариса звонила ему часто и он отходил с телефоном в сторонку разговаривать. Убегая, сказал мне, чтобы завтра закинул ему ключи домой.
   – Антоху не узнать, – поежился Игорь. – Жена прессует с тещей!
   – Бывает – соглашаюсь я.
   С утра перед работой заехал к Антону, завез ему ключи от качалки. Он открыл дверь и пригласил:
   – Проходи Миша, садись, я сейчас. Вместе выйдем.
   Он быстренько одевался. А я присел на диване.
   – Антон! Вы что по всей прихожей обувь расставили! Можно же поставить аккуратно, – Лариса вышла из ванной.
   Теща выплыла в халате из спальни, кивнула мне и поплыла на кухню.
   – Да мы сейчас уже убегаем, – ответил Антон.
   – И сколько раз я тебе говорила, не складывай посуду в раковину! – раздался раздраженный голос Ларисы из кухни.
   – Киса, я тороплюсь, извини, – откликнулся Антон из комнаты.
   – А ему что в лоб, что по лбу. Говори не говори – все едино, – присоединилась теща.
   – И не задерживайся там! Не заставляй меня сто раз тебе звонить! – Лариса явно была не в духе. Или это ее обычное состояние.
   – Хорошо Киса, я понял – торопливо ответил Антон.
   – Иди сюда!
   Антон пошел на кухню.
   – Что ты понял, ты меня даже не слушаешь, все мои слова пролетают мимо! – нервничала Лариса.
   – Угу, угу – подтвердила теща.
   – Я для тебя что есть, что нет. Ты и в прошлый раз говорил: «Недолго, недолго»! А сколько звонить тебе пришлось, забыл? – плаксивым, протяжным голосом говорила Лариса. – Ты только из дому – и все мои слова тут же вылетают!
   – Ну понял я, понял милая…
   – Ему все одно, – промямлила теща.
   – Смотри у меня, Антон, и на звонки отвечай сразу же! И друзей своих всех там поменьше слушай, – прибавила она потише.
   – Ну я побежал, Киса, – Антон махнул мне и мы пошли вниз по лестнице.
   – Ничего они тебя.
   Мы сели в машину.
   – Да не говори, – махнул рукой Антон.
   – Может вам отделиться?
   – Да говорил уже Ларисе, не раз. Она сразу в рёв: «Я мать не оставлю одну». Так никто и не оставляет, можно же навещать, хоть ежедневно. Приходить, звонить. Она Ларису настропалила, чтобы я с этого бизнеса ушел, мол, смотрю как там женщины крутятся, ну и инструктирую женщин. И понеслось: Лариса стала меня ревновать к каждой. Да что говорить.
   – Главное не унывай Антоха! – улыбнулся я.
   Дальше ехали молча, я закинул Антона в тренажерку и поехал на работу.
   Включил музыку, чтобы разрядить обстановку. Ехал и думал, что любому парню погулять нужно до свадьбы, разобраться в себе и в женщинах. А кто с ходу женился – дал маху! Сам едва с армии вернулся, а тут матушка с Тамарой – дочку ее – мне! Готовую женщину в руки. А я как с необитаемого острова приехал, зашкаливало.
   Сейчас любую насквозь вижу: чем она дышит и какие планы строит.
   Серенькие мышки всегда с гонором – любого напополам перепилят. Вроде и посмотреть не на что, а цену себе высокую набивают. Бывают и красотки нос задирают, гордятся чрезмерно, а потом со своей гордостью от одиночества на стены лезут, под любого готовы кинуться, там уж не до выбора. Так увлеклись своими достоинствами, что время упустили, и поезд ушел: всех женихов расхватали. В этой жизни каждому свое. Не торопись, но и тормозить не надо. Закон золотой середины.
   Приехал на работу и включился сразу в процесс. Отпахали до обеда.
   Степаныч пришел в контору, налил себе чаю, сидит с удовольствием прихлебывает кипяток.
   Герман ввалился следом.
   – Миша к тебе там мужик какой-то, выйди.
   Я нехотя поднялся, достал сигарету из пачки и вышел. Смотрю, какой-то плюгавенький мужичок незнакомый стоит, с ноги на ногу переминается.
   – Вы Михаил? – промямлил он.
   – Ну я, – кивнул я и взглянул на него.
   Что за тип, первый раз вижу. Я прикурил сигарету. Наверное, как обычно клиент насчет машины, кто-нибудь порекомендовал.
   – Мне нужно серьезно с вами поговорить.
   – Давай отойдем.
   – Привет! – Вадим приехал ко мне.
   Я махнул ему, чтобы подождал. Мы отошли за угол конторы с мужичком, он долго мялся, потом выдохнул разом:
   – Я приехал за своими детьми!
   – Что за бред, а я-то тут причем, папаша? – искренне удивился я.
   Наконец мужик решительно и четко произнес:
   – Я приехал, чтобы забрать своих детей: Сару и Павлика. Я искал Иду, она неожиданно уехала. Давно это было. Но все не так просто.
   Я уже не слышал его, я сжал кулак и резко прямым ударом врезал ему в лицо. Мужичок дернулся назад, оступился и завалился в снег навзничь. Это спасло его от всей силы удара. Он заскулил, отползая назад на локтях и отталкиваясь ногами.
   – Ты что, Михаил? – Вадим бросился ко мне, сдерживая, встал между нами. – Что случилось, Миша?
   – Подожди Вадим, я сам, это личное, оставь, сам разберусь.
   У меня внутри все колотилось, но я не сдвинулся с места, дал мужику уйти. Тот поспешил удалиться: тормознул такси и уехал.
   – Миша, чем я могу помочь тебе, слышишь?
   – Вадим, зайди в контору, скажи Степанычу, что мне срочно нужно домой. Я поехал, не спрашивай меня ни о чем.
   Я развернулся к машине.
   – Тебе сейчас не надо за руль, я отвезу тебя, – Вадим пытался меня остановить.
   – Нет, извини. Все в порядке Вадим, я сам.
   Я сел в машину и дал по газам. Резко выехал на дорогу и помчался сначала на очень большой скорости, потом сбавил темп, заехал на первую попавшуюся стоянку и заглушил мотор. Вышел из машины, набрал полные пригоршни снега, растер лицо, затем снова сел в машину и захлопнул дверцу. В моей голове проносились разные мысли. Первой мыслью было поехать домой и отлупить Иду, но я тут же усмехнулся этой нелепой идее. Бить ее я не буду. Женщину никогда не трону, не смогу опуститься так низко, это будет слабость мужика.
   Потом закружились в голове еще три варианта один за одним: напиться, но это путь в никуда! Уехать с любой и забыться – полная чушь, от себя не уйдешь, и с любой не пойду. Поговорить на эту тему не с кем, это лично мое дело, и распускаться не собираюсь. Сейчас не хотелось никого видеть, никому ничего рассказывать. Повалил сильный снег, я включил дворники и сидел под их мерное постукивание, соображая, что мне надо делать.
   «Этот мужик просто шантажист!» – вдруг осенила меня запоздалая догадка. Он мог добиваться Иды когда-то, она ему отказала, а когда сильно достал, уехала куда подальше, вот и все. Ну а имена детей узнать проще простого, тем более если они с одного поселка.
   «А если это его дети?» – у меня в душе на минуту шевельнулось сомнение. Где Сара и Павлик? Я резко завел мотор и поехал в детский сад. Едва я переступил порог группы, как увидел их, они вставали со стульчиков, вылезая из-за стола. Сара увидела меня.
   – Па-а-а-па! – она раскинула ручки и побежала навстречу. Я подхватил ее и крепко прижал к себе.
   Подошла воспитательница, улыбаясь.
   – Здравствуйте, вы папа Сары и Павлика?
   Я кивнул.
   – А я помощница воспитателя и здесь недавно работаю, она сейчас придет.
   – Папа, мы пойдем домой? Да? – обрадовалась Сара.
   Пришла воспитательница.
   – Вы хотите пораньше забрать детей?
   – Да-да, – кивнул я.
   Сара повела меня к своему шкафчику с одеждой. Я забрал Павлика и привез детей к маме. Сказал ей, чтобы дети были у нее и чтобы она их никому не отдавала. Я оставил маму удивленную и недоумевающую, ничего не сказал ей больше. По дороге думал: «Неужели моя мать знала об этом?». Нет, она не пошла бы на такое, даже ради самой близкой подруги. Вышел от мамы и сел в машину. Откинулся на спинку сиденья. Я сидел неподвижно в полной тишине, а мысли роем носились в моей голове. Еще вчера я жил спокойно и весело, и мне было море по колено, а сегодня мне выпало испытание на выносливость. Легко отыскивать решения для чужих проблем, но теперь надо разобраться со своей. Никто не сделает это за меня. Я вдруг совершенно успокоился и взял себя в руки. Еще ничего неизвестно, а я уже поднял пыль до потолка. Хотя, в принципе, я еще не поднимал никакой пыли и даже никому ни о чем не говорил. Наш разговор с тем мужиком никто не слышал. А все это пока крутится тихо и мирно в моей собственной голове. Завел машину и поехал домой.
   Я поднимался медленно к себе на этаж. Открыл дверь. Ида была дома, она видимо только что пришла с работы и еще была не в домашней одежде.
   – Миша, где дети?
   – У мамы, – ответил я спокойно.
   – Миша, что случилось? – Ида смотрела на меня встревоженно.
   – Расскажи мне всю правду Ида, – я сел на диван и скрестил руки на груди. Она как-то сразу изменилась в лице, тяжело вздохнула.
   – Я знала, что рано или поздно это случится.
   Я молчал. Ида молчала тоже.
   – Ида, – сказал я устало, у меня сейчас есть возможность узнать всю правду прямо от тебя самой.
   – А что говорить, – начала Ида. – Ходил он за мной давно, проходу мне не давал, отказала я ему. Потом, – у Иды задрожали губы, – силой взял, со мной шок был. Мама увезла меня сюда, к вам, на время, я была как в тумане.
   – Почему в суд не подали?
   Моя мама не знала об этом, я ей не сказала. Твоя тоже не знала. Потом приехал с армии ты, я сразу-то не поняла, что была беременна.
   – Ида. Ты уверена, что дети от него?
   Ида закрыла лицо руками и между ее пальцев потекли слезы. Я встал и пошел к двери.
   – Миша. Ты сам решай, как решишь так и будет, я все приму! Только знай, я жить без тебя не могу!
   Я вернулся и сел на диван, молчал, пытался все понять, упростить – с одной стороны мне хотелось просто обнять Иду и все забыть как страшный сон. Но, с другой стороны в душе поднялась волна обиды. Почему меня обманывали? Почему Ида не рассказала мне сразу все как есть. Лучше бы горькая была, но правда. Я еще тогда бы сам все решил.
   Я разделся и лег спать на диване. Ида молча ушла в спальню, я слышал как она всхлипывает и потихоньку плачет. Мое сердце не выдержало, я пошел в спальню, лег и обнял Иду.
   – Успокойся, не плачь, в нашу семью пришла беда и нам с тобой надо справиться с ней вместе. Еще ничего неизвестно, я пройду тест на отцовство. А дальше я сам решу.

Глава 4

   С утреца прямым ходом поехал в адвокатскую контору, нашел Денисыча, он ко мне с машиной приезжает на починку.
   – Михаил, ты что, к нам?
   – Да я тут по своей работе, все нормально.
   Я вдруг передумал пока со своими вопросами. Но Денисыч старый лис, его на мякине не проведешь.
   – Зайди!
   Мы зашли к нему в кабинет.
   – Говори! – Денисыч опустился в кожаное кресло.
   Я начал без предисловий:
   – Ситуация такая: мужик требует «своих» детей, – и отвлеченно, вкратце описал положение вещей, о ком идет речь не сказал, просто у людей так сложилось.
   – Ну значит так, по данной ситуации могу сказать следующее: мужик этот просто дурак, либо решил попортить жизнь женщине: развести ее с мужем или хотя бы подгадить. Если бы у него имелись серьезные основания, доказательства и соответствующие документы, он уже использовал бы их в суде. В итоге суд, учитывая его моральный облик и цели, может быть, разрешил ему видеться с детьми. Чтобы забрать детей, требуются веские основания: аморальное поведение матери, неисполнение ею прямых своих обязанностей по воспитанию и содержанию детей и так далее и тому подобное. Происходит лишение ее родительских прав, а затем уже рассмотрение его кандидатуры в качестве второго родителя. Второй вариант: может быть, мужик в сговоре или каких-либо отношениях с этой женщиной, матерью его детей, так как определенное время молчал, не подавая до сего времени в суд, с целью свиданий с детьми. Это так, вкратце.
   – Ну спасибо.
   – На здоровье. Слушай, Михаил, когда ты свободен, мне с машинкой надо к тебе подъехать?
   – Приезжай в любое время в гараж на этой неделе. Возможность найду.
   Мы пожали друг другу руки, и я вышел.
   Жизнь идет вперед. Вот и весна пришла, защебетали птицы. Природа оживает, ей некогда раскачиваться: быстро набирает цвет все, что цветет, а там и семена полетят. Краски стали ярче, на девушек приятнее смотреть.
   День прибавился, и солнце затопило улицу. Выходные. С утра еду в автосалон посмотреть машины, что почем.
   Мы с Идой соорудили «волшебный» балдахин в нашей спальне над кроватью. Навесили меняющие цвет крохотные светильники. Заменили мебель, в детских комнатах сделали перестановку. Так что обновление всюду, а не только в природе!
   Пошел бродить по городским узким улицам. Ветер налетел холодный, пробирает, лезет в рукава куртки. Плотной стеной нагромождение старых афиш у тумбы с трепещущими от ветра уголками бумажных объявлений. Мужики-грузчики складывают разнокалиберные плакаты в кузов мини-грузовика. В воздухе летают обрывки бумажной ленты и целлофана. Рулоны с новыми рекламными картинками прилепятся в стеклянные «аквариумы» и на городские тумбы. Город освобождается от зимнего убранства и украшений, отдраивается и умывается. Преображается вывесками, рекламой и блеском чистого витринного стекла.
   Зашел в кафе выпить свежего чая и согреться. Герман нарисовался и зарулил в кафешку.
   – Привет Миша, культурно отдыхаешь? Тебе вчера звонила в сервис женщина, мать этого, подожди, Антона, что-ли. Сказала, что он болен или что-то в этом роде. Мол, чтоб ты зашел. Куда, ты знаешь. В таком духе.
   – Когда, говоришь, вчера? Ну ладно, бывай, я пойду.
   – Что случилось?
   Я пошел на квартиру к матери Антона.
   Вот и дом Антона, нажимаю кнопку звонка, дверь открывает его мама. Глаза припухшие от слез, руки прижала к груди.
   – Миша! – и слезы навернулись на глаза. Ты проходи, проходи, пожалуйста!
   Я обнял ее за плечи.
   – Вы что, Вера Антоновна, что случилось?
   – Что-то у них не заладилось там Миша, и не разберешься, ведь он сразу, как они поженились, переехал жить к Ларисе и ее маме: Лариса настояла на этом. Стал какой-то себе на уме, не жаловался, а хмурый. А тут на днях увезли его, что-то с нервами. Я там у него дежурила первые сутки. Ни с кем не хочет разговаривать. Что делать, ума не приложу. Сходи Миша, будь добр, может ты сможешь понять причину. Что же делать? Разве я так представляла себе семейную жизнь сына.
   – Вы не волнуйтесь. В какой он больнице? Все будет в порядке.
   – Миша, как хорошо, что ты пришел! Ты всегда знаешь, что надо делать, с тобой на душе спокойней.
   По дороге все прикидывал, что с Антоном? Уравновешенный, как танк. Тренировки, здоровый образ жизни. Остается предполагать, допилили они его вдвоем, вот и сорвался. Ну ничего, главное жив, а остальное дело поправимое.
   В больнице не сразу пустили в палату, пришлось подсуетиться, побегать, зайти к главврачу. Нервный срыв с признаками тяжелой депрессии, вот так.
   Антон у окошка, бледный, как стенка.
   – Ага, вот ты где загораешь, Антоха, а я к тебе в качалку, а ты тут! – с ходу начал я на позитивной ноте, а у самого кошки на душе скребут.
   Антон изобразил что-то наподобие улыбки.
   – Что, совсем хреново?
   Антон отвернулся к стенке. Ему, по-моему, сейчас все по барабану, фиговая ситуация.
   Помолчали вместе. В моей голове бродили разнообразные мысли. Женитьба не туда вывезла, сломался Антоха. Причину не скажет, факт! А душевная боль тяжелее физической выматывает. Если сам не захочет – не выспросишь. Да в принципе и так все ясно.
   – Давай, настраивайся на здоровье. Что надо, говори, привезу, – пытаюсь разговорить. – Вадим приезжал, знаешь?
   Антон повернулся в мою сторону.
   – Он искал тебя, заезжал ко мне.
   – Всю зиму мы с ним по делам кумекали, а к концу зимы укатил к своим в загранку. У него вроде планы сюда перебраться, но жена с сыном пока там, еще не решили, – рассказываю я.
   – Ясно, – слабо протянул Антон.
   – Посмотри на жизнь с другой стороны, – начал я и понял, что сейчас все слова мимо, но это все временно.
   Пришел доктор и дал понять, что пора отчаливать. Сообщил дни и часы приема.
   – Хороший друг у вас, – заметил Антону доктор. – Так что скоро будете здоровы.
   Я пожал Антону крепко руку и пошел к выходу.
   – Михаил!
   Антон приподнялся на локте, я развернулся у самой двери.
   – Заходи, как сможешь, – улыбка появилась на лице Антона, он старался.
   – Зайду!
   – Скажи матери, что все в порядке, – сказал Антон и откинулся на подушки.
   Я кивнул и вышел. На обратном пути еще раз заскочил к Вере Антоновне, сообщил, что Антон разговаривает, идет на поправку. Она воспрянула духом.
   Сумерки надвинулись на город. Зажглись фонари и звезды на небе. На душе смешанное чувство. Синий вечер, мелькают прохожие, прогуливаются парочки, взявшись за руки. Слышатся обрывки разговоров, смех и стук каблучков по тротуару. Горожане живут своей обычной жизнью, каждому глубоко в душу не заглянешь и не выудишь горькие раздумья, размытые мечтания и рухнувшие под натиском рутины воздушные замки. И много еще чего, чем способен человек забить себе голову. -Да, самый редкий вид дружбы – это дружба с собственной головой!
   Веселей надо смотреть на окружающую действительность. Все пройдет, суета все это. Но как понять другого? Это надо быть на его месте. А может, просто надо уметь слушать. Я закурил, поймал такси и поехал домой.
   В машине парочка, на сиденье сзади. Явно рассорились. Девушка потребовала остановить машину, бросила парню, чтобы не смел за ней тащиться, и вышла, хлопнув дверью. Парень остался сидеть в машине и безучастно смотреть в окно. «Еще одна жертва обстоятельств», – подумал я и загасил в спичечном коробке сигарету. Когда можно смеяться и наслаждаться жизнью, люди находят страдания и умирают от тоски. Я подъехал к дому, парень спросил сигарету.
   – В армию ухожу, – он поднял на меня глаза.
   – Вот там все встанет на свои места, – заметил таксист.
   – Ну ничего, не унывай, – усмехнулся я, – все через это проходили.
   – Да! – подтвердил таксист.
   – Да я не унываю, – криво улыбнулся парнишка, вертя в руках сигарету.
   – И никому не позволяй испортить себе настроение, настоящий мужчина сам принимает решения, – я захлопнул дверцу машины и пошел домой.
   Открываю дверь своим ключом. Дома тихо, значит соловьи-разбойники уже спят. Ида в зале вяжет и смотрит без звука мультфильмы, которые, наверное, не досмотрели дети.
   – Привет! – сказал я шепотом.
   – Привет! – улыбнулась она.
   Мыться, потом пить чай и упасть спать – в голову ничего больше не шло. Ида внимательно всматривается в мое лицо.
   – Что ты? – она пытается определить мое настроение.
   – Да так, устал, пошли спать.
   Мы легли, я крепко обнял ее и уснул.
   Весна в самом разгаре. Ну и естественно кот куда-то исчез. Ида упросила меня попытаться разыскать кота, она решила увезти его к своей маме в деревню. Поди найди его тут, когда такое время года и у всех котов «сносит крышу». Я закурил и решил идти куда глаза глядят. Прошелся по нашей подворотне, по кустам и полянам и вышел в соседний двор. Обошел несколько дворов и присел на лавке возле деревянного дома под снос. Коты любят деревянные дома. Тем более в этом месте, по запаху чувствуется, есть кошки.
   Точно, за забором появилась кошка, за ней еще парочка, уже компания собралась. От нечего делать рассматриваю старый деревянный дом. Интересно, какого года постройка, может ему лет под сто. Во двор свернула девушка, она шла в направлении этого старого дома. На ней было легкое платье, пальто расстегнуто. День сегодня выдался на удивление жаркий.
   Как только ее увидел меня словно током ударило или прошило молнией, не знаю как сказать. Я не мог перевести дыхание. Она повернула к подъезду. В моей голове мелькали отрывками мысли: Сейчас она уйдет, исчезнет, и я ее «потеряю».
   Девушка уже заходила в подъезд, я сорвался с места.
   – Постойте!
   Девушка приостановилась у подъездного крыльца.
   – Вы мне?
   Она повернулась, и я увидел интерес в ее глазах. Не мог оторвать взгляда от ее лица, волос, хотел слушать ее голос.
   – Вы что-то хотели спросить? – девушка как-то запросто и по-детски улыбнулась, и от ее улыбки весь мир перевернулся, стал светлее, чище.
   – У меня пропал кот. Вы не видели его? – проговорил я еле слышно.
   Я смотрел так, словно от нее зависела моя жизнь и жизнь всех кошек и котов вместе взятых. В ее глазах отражалось небо, такие они были синие. Девушка на мгновенье задумалась и спросила:
   – А какой он у вас?
   – Кто? – не сразу сообразил я.
   Девушка засмеялась.
   – Ваш кот. Ну какой он, рыжий, черный?
   Я провел рукой по лицу, пытаясь снять наваждение.
   – Кот сибирский.
   – Здесь много бывает котов, – она оглядела свой двор, а потом показала на террасу. – Вон наша кошка, она тоже сибирская, и к ней уже второй год приходит сибирский кот.
   Она улыбалась, глядя на меня.
   – Вам нужно его увидеть, но я не знаю когда он придет. Он должен быть где-то неподалеку.
   Девушка хотела зайти в подъезд, но обернулась.
   – А знаете что, вы посидите на лавочке, может он появится. Она улыбнулась еще раз.
   – Могли бы вы дать мне свой телефон? Если я не дождусь его, то позвоню вам и узнаю когда он будет здесь, – предложил я.
   – М-м, ну хорошо, я напишу вам номер телефона, подождите, – и она скрылась в подъезде.
   Сердце мое бешено колотилось, я опустился на лавку и, обхватив голову руками глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы ритм моего сердца пришел в норму. Я обожал своего кота и верил, что именно ее кошечку он обожает и ходит к ней в гости. Девушка вышла на террасу (первый этаж, невысоко) и подала мне бумажный треугольник.
   – Я вам очень благодарен, – искренне сказал я и разулыбался.
   – Рада буду вам помочь, – улыбнулась в ответ девушка и скрылась в комнате.
   В моих руках была драгоценность, бумажный треугольник. Я спрятал его в карман и снова уселся на лавочке. Но мне не терпелось посмотреть номер телефона, словно в этом конвертике было послание о любви и нежности.
   Я достал треугольник и развернул бумагу. Крупным почерком были выведены цифры домашнего телефона. По справочнику можно узнать, кто пользуется этим номером. Я смотрел на ее окна, но девушки больше не было видно. Мне очень хотелось стоять под ее окнами и никуда не уходить, но все равно надо идти. Даже лучше, что кот не появился прямо сейчас и есть надежда увидеть ее еще. Я встал и не оглядываясь пошел домой. «Я буду приходить сюда каждый день», – подумал я.
   По дороге в голове роились разные мысли. -Кто она? Я видел перед собой ее лицо, глаза, волосы, слышал ее спокойный, нежный голос. Она перевернула все в моем представлении, весь окружающий мир вместе со всеми его законами. Видел снова и снова, как она исчезает в сумраке подъезда, как колышется ее платье, как она выходит на террасу. Я обязательно должен увидеть ее еще. «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты», – вертелись пушкинские строки на губах. Я был сейчас близок душой с поэтом. Есть женщины, которые дарят вдохновение.
   Как в сказке про Золушку: милая, добрая, таинственная незнакомка. Моя душа пела, и все радовало меня. Словами было не передать это незабываемое чувство! Как я понимал сейчас всех поэтов на свете, всех композиторов и художников, посвятивших самые выдающиеся произведения той, которая зажгла в душе любовь, дала вдохновение, наполнила жизнь радостью.
   На деревьях развернулись мелкие листья, в воздухе разливался аромат спелого арбуза и дыма от костра. Что-то из детских дворовых посиделок: запахи, звуки, чувства.
   Ида открывает двери прямо перед моим носом.
   – Миша! Я уже хотела идти тебя искать. Только ты ушел, как этот гуляка нарисовался – весь чумазый, как бродяга. Я давай его отмывать да кормить. Что-то он не особо голодный был. Вон, полюбуйся, спит себе на диванчике. И где только его носило? Завтра же отвезу его к маме, пусть на свежем воздухе на природе поживет.
   Вот так сюрприз – побродили мы с котом и разминулись. Какими-то своими тропами ходят коты.
   – Привет, бродяга, – я потрепал кота за ушами и погладил его, сказав ему на ухо: – Ну спасибо тебе, котяра.
   Кот хитро прищурился, понимающим взглядом поглядел на меня, тихонько муркнул, типа «не стоит благодарностей», или: «да на здоровье, жалко что ли!».
   – Миша, пошли ужинать.
   Все уже уселись за стол. Сара болтала ножками и ела суп, Патрик старался не отставать от нее. Я только сейчас почувствовал, какой я голодный.
   После ужина Ида пошла укладывать детей, вернее, Патрик уже засыпал, лежа на диване возле кота. А Сара еще просила рассказать ей сказку. Я унес сына в кроватку, и он тут же уснул. Походил по комнате и подошел к окну. На улице уже опустились сумерки и зажглись уличные фонари. Несколько прохожих. Пара машин заезжает во двор. Я вышел на балкон, ни на минуту не мог забыть образ таинственной незнакомки. Интересно, где и кем она работает? И тут я заволновался. С кем она живет? Может она замужем, или у нее намечается свадьба, и есть жених. Такая девушка не может быть совсем одинокой. Мне хотелось бегом бежать к ее дому, к ней, немедленно все узнать, пока ее не увели, не забрали, не увезли за тридевять земель.
   Спускаюсь по лестничным пролетам, прыгаю через четыре ступени – и уже на улице. Меня обдает порывом свежего ветра. Я пошел к старому дому. Хотел увидеть ее подъезд и окна, может, увижу и ее. Вечером включают свет в квартирах, а она на первом этаже. Не имея никакого плана, просто шел, ускоряя шаг. Вот и знакомый двор. Я уже любил этот двор и все, что связано с ее присутствием. Я ощущал, что она уже совсем рядом, близко. Вот ее окна, в них горит свет.
   Остановился на таком расстоянии, чтобы видеть, что происходит внутри квартиры. Стоял возле дерева и всматривался в ее окна.
   Балконная дверь немножко приоткрыта, значит, ее должны будут закрыть. Я увидел девушку. Сначала скользнула тень по занавеске, затем показалась она. Подошла к окошку и задернула шторы в комнате. Может, это окно спальни? Я машинально подался ближе к террасе, сейчас она может затворить приоткрытую дверь.
   Не знаю, хотел ли я, чтобы она увидела меня прямо сейчас, не задумывался, не прятался, просто стоял и смотрел.
   Дверь открылась, и она вышла на террасу, подошла к перилам, слегка перегнулась и стала звать:
   – Мишка! Мишка!
   От неожиданности я даже сначала не понял в чем дело, но почти тут же юркнула кошка из кустов на террасу, и дверь закрылась. Значит, ее кошку зовут Мишка. Я засмеялся от такого необычайного совпадения. И направился в подъезд, подошел вплотную к ее двери, прислушиваясь к шорохам и звукам за ней. В квартире зазвонил телефон, она разговаривала с кем-то, я слышал ее голос. Она говорила слишком тихо, и невозможно было разобрать слов. Я присел на корточки, прислонившись к стене. С улицы, через подъездную дверь, сквозило, доносились приглушенные урчания проезжающих в отдалении машин.
   Постепенно все звуки в ее квартире затихли, но мне не хотелось никуда уходить, я готов был, как часовой на посту, охранять ее сон и тишину квартиры. Заглянул в замочную скважину – в ней был ключ и практически ничего не видно, только часть коридора в прихожей.
   Свет в квартире погас. Как бы я мечтал оказаться сейчас рядом, услышать ее дыхание. Я встал и медленно пошел домой, засунув руки в карманы куртки. На повороте со двора я оглянулся напоследок. Света нигде не было, дом спал. На одно мгновение мне показалось, что шевельнулась шторка на окне, но, может это была ее кошка.
   Приехал на работу, не стал звонить сразу – было раннее утро. И я с нетерпением ждал перерыва на обед: если она работает, то вряд ли удастся поговорить в рабочее время. Решил позвонить вечером, после работы. Все мысли у меня вертелись вокруг нее, и ее телефон я повторял, как код, как шифр к счастливому мгновению, когда снова услышу ее приятный голос.
   – Михаил, ты сегодня такой задумчивый, влюбился, что ли? – подметил Степаныч.
   Как он был близок к истине, он и не догадывался. Может, это и есть она, та долгожданная, единственная, не встреченная мною когда-то?
   – Как же, влюбится он, жди! – вовремя выручил Герман.
   – А что, любви все возрасты покорны. Она не спрашивает – бац, и все. И привет!
   Степаныч словно вчера стоял со мной рядом в том дворе.
   – Да-а-а-а, – мечтательно протянул Герман. – Влюбиться бы так, чтоб раз и навсегда! – он сжал в кулаке кепку и бросил ее об пол.
   – Так-то оно так, – продолжил Степаныч. Любовь, мало того, нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, так ее костер еще надо поддерживать, чтобы пламя не погасло. У тебя, Герман, дров-то на всю жизнь хватит?
   – Влюблюсь, то и дров хватит, – засопел Герман.
   – Вы что там про дрова, подшипники надо, – вылез из-под машины Илья, вытирая руки ветошью. И работа закипела снова.
   Едва дождался конца рабочего дня, когда все помылись и по домам разъехались. Сделал вид, что еще со своей машиной повожусь. И сразу к нашему конторскому телефону. Набрал ее номер и затаил дыхание. Трубка словно горела в моей ладони. Раздались короткие гудки. Ее номер занят, значит, она разговаривает с кем-то прямо сейчас. У меня словно что-то оборвалось в груди. С кем она говорит по телефону? Я набирал снова и снова, и вот, наконец мне повезло – раздались длинные гудки, и я услышал ее голос.
   – Я слушаю.
   – Здравствуйте, я приходил искать своего сибирского кота. Надеюсь, вы еще меня помните?
   – Ну конечно помню! А кота больше не было, он приходил каждый день раньше.
   Сейчас она положит трубку, и все.
   – А если я принесу вам фото моего кота? – сообразил я. – Вы на него посмотрите и, может, узнаете.
   – М-м, могу посмотреть.
   – Когда к вам прийти?
   – Давайте в субботу, я буду весь день дома, можете прийти к одиннадцати часам утра.
   – Отлично, – обрадовался я. – Тогда до субботы?
   – Да! – ответила она.
   Мы пожелали друг другу спокойной ночи.
   И я услышал короткие гудки в трубке. Я все еще прижимал трубку к уху, словно она могла еще что-нибудь мне сказать.
   Теперь надо дождаться субботы. А сегодня только понедельник. Почти целая вечность!
   Эта неделя тянулась для меня долго, но за работой, за делами время пролетело.
   Моюсь в душе. Отработали пятницу, завтра суббота. Ида, еще в четверг, уехала с котом к своим в деревню. Дети у мамы. Я приехал домой и сразу пошел спать.
   В субботу проснулся и подскочил в постели, мне показалось, что я проспал и уже очень поздно. Оказалось, половина восьмого. С утра уже светило яркое солнце. Я занялся гантелями, затем пошел в ванну мыться, бриться, приводить себя в порядок. Пил чай и щурился на солнце, оно заливало полностью всю кухню. Затем оделся и сунул на ходу фото нашего кота во внутренний карман куртки. Вышел на улицу, постоял в раздумье: идти пешком или взять машину, но решил пройтись.
   В половине одиннадцатого уже был возле старого дома. Присел на знакомую лавочку, достал сигареты, оглядел двор и закурил. Решил, что ровно в одиннадцать зайду к ней в подъезд, как и договаривались. Удивительное чувство. Я даже слегка волновался, не представлял себе, что буду когда-нибудь в таком дурацком положении. Мне стало смешно. «Ну, Миха, влип», – сказал я сам себе мысленно. Ладно, я не из робкого десятка. Стрелка ползет медленно, но уже без двух минут. Я вошел в подъезд и нажал на звонок той самой двери, возле которой как-то поздно вечером «дежурил».
   Дверь отворилась, и на пороге возникла пожилая женщина.
   – Вы к кому, молодой человек? – спросила дама вежливо.
   Но я даже имени не знаю девушки, к которой пришел, и не догадался спросить, когда звонил.
   – К вам, – не растерялся я.
   – А-а, вы, верно, тот молодой человек, о котором предупредила меня внучка. Ну что ж, проходите, сделайте милость. Прошу! – она жестом пригласила меня войти.
   Прихожая была большой и просторной, с высоченными потолками. Дама пригласила и провела меня в общую комнату, предложила присесть. Я с удовольствием опустился в кресло и принялся рассматривать убранство комнаты. На полу лежал большой персидский ковер.
   На окнах кружевные занавески, картины на стенах, в вазе свежий букет цветов.
   – А вот и наша Мишка, – дама увидела входящую в комнату сибирскую кошку. – Вот она, наша красавица! Вы пока посидите, а я чай поставлю, – засуетилась женщина.
   – Не беспокойтесь, я пил.
   – Ничего-ничего. Да, Наташу вызвали на работу, но это не долго – она скоро вернется.
   Наконец я услышал ее имя.
   Книги на полках расскажут о хозяине больше, чем он сам. Много литературы по медицине, особенно детской, остается предположить, что Наташа детский врач.
   В этот момент ключ повернулся в замке, и я услышал голос Наташи. Она заглянула в зал.
   – Вы извините! Я сейчас, – и она стала снимать обувь и мыть руки в ванной. Потом зашла в комнату.
   – Ну здравствуйте! Вы не торопитесь?
   – Нет, я никуда не торопился.
   Из кухни вышла, как я понял, бабушка Наташи.
   – Ну, Ташенька, угощай гостя и проводи меня, – и она стала одеваться.
   – Бабушка, попей с нами чаю. Да, познакомьтесь, это моя бабушка Елизавета Андреевна.
   – Очень приятно, а я Михаил.
   Бабушка и Наташа весело переглянулись, наверное, подумали про кошку Мишку.
   – Нет-нет, Таша, мне надо идти, а то Иван Андреевич меня потерял. Я выполнила твою просьбу, – и бабушка улыбнулась.
   Мы остались вдвоем. Мы стояли в прихожей так близко, и на минутку мне показалось, что Наташа смотрит на меня как-то по-особенному.
   – Давайте пить чай, – предложила она.
   На кухонных полках разместились баночки со всевозможными специями, а посреди стола стоял самый настоящий самовар, но, конечно же, электрический. Наташа поставила передо мной чашку горячего дымящегося чая на блюдце и домашний пирог со смородиной.
   – Спасибо, – сказал я почти шепотом.
   Я смотрел на нее и слушал, держал чашку между ладонями, изредка отхлебывая небольшой глоток чая.
   – Вы совсем ничего не ели и даже не попробовали мой пирог. Ну, показывайте вашего кота, – сказала Наташа, и мы вернулись в общую комнату.
   Я протянул фото кота, Наташа взяла его и села на диван, а я – в кресло напротив.
   – Ну вы знаете, – Наташа внимательно всматривалась в фотографию, – похож! А как его зовут?
   – Его зовут Кот.
   Наташа удивленно подняла брови.
   – Первый раз слышу такую кличку. Очень похож, остается только посмотреть на него живьем! И если я его увижу, то обязательно сразу вам позвоню.
   Вот тут моя ситуация дает резкий крен.
   – Дело в том, что у меня телефона нет, – говорю я, набрав воздуха в легкие.
   – Тогда как же я вам сообщу, если Кот все-таки появится?
   – Я сам буду звонить каждый вечер, и если он появится – я сразу сюда.
   – Ну хорошо, звоните.
   Мы стояли в комнате близко друг к другу и понимали, что говорим шифрованно, совсем не о том, о чем хотим.
   Я почему-то не смел прикоснуться к ней и не мог уйти. Она больше ничего не говорила, и я решил, что мне надо идти. Я пошел к двери и прислонился к стене в прихожей.
   – Вы уходите? – тихо спросила Наташа и подошла ко мне очень близко. – Неужели вы ничего не видите, – продолжила она, – уже с самого того дня я постоянно думаю о вас! Мне так радостно, так спокойно с вами!
   Я обнял ее.
   – Разве вы не чувствуете? – тихо говорила Наташа. – Когда я увидела вас, в тот самый первый день, я полюбила вас.
   Наташа легонько прислонилась головой к моему плечу. Очень осторожно я обнял ее, ладонью едва касаясь волос. Я не знал, что мне делать. Больше всего на свете боялся обидеть ее хоть чем нибудь.
   – Вы, наверное, одинок?
   – Нет, почему, я женат. А ты, Наташа? – мы перешли на более близкое– ты.
   – Я живу одна, но у меня много друзей, есть друг, с которым мы знакомы вот уже пять лет. Но я не замужем. Когда я наконец решусь выйти замуж, то будет непременное условие – это венчание.
   – Я позвоню, Наташа.
   – Я буду ждать звонка.
   Я открыл дверь и вышел.
   Шел домой и думал, что ситуация запутанная, но я не оставлю Иду и детей, не смогу. В общем, на данный момент у меня нет ответа. Но я благодарен за эту увлеченность небесам, я даже посмотрел вверх на небо и мысленно отправил самые чистые и светлые пожелания всем на свете, кто причастен к моей судьбе.
   Задумавшись, я вошел в подъезд и очень медленно поднимался по ступенькам домой. Вдруг я услышал мужской голос:
   – Идочка, я тебя всю жизнь буду носить на руках, ножки мыть! Я все для тебя готов, ты же знаешь…
   И голос Иды:
   – Зачем ты приехал, ну кто тебя просил, всю жизнь ты мне исковеркал!
   Я встал как вкопанный.
   – Идочка, ты же моя, моя, у меня домик, наш домик, мы будем вместе всегда, – мужичок говорил негромко и очень быстро. – Все все останется тебе и детям. Ты мне как глоток воздуха, я без тебя дышать не могу, жить не могу. Ты же живешь со мной, живешь, ты же моя! А я живу только от твоего приезда до приезда. Так больше не может продолжаться. Я надежный человек, Ида. До последнего вздоха я буду у твоих ног ползать. Ида, а наши с тобой дети, подумай о них! Он молодой, красивый, но он не твой, Идочка. Лучше синица в руках. Отпусти парня, Ида, – мужичок перешел на писклявый жалобный тон.
   – Я люблю его! Люблю, понимаешь ты! Уезжай немедленно! И не смей появляться тут никогда, я сама приеду, и решим!
   – Ида!
   – Решим! Уходи, иначе.
   Я кашлянул.
   – Не помешал?
   Тот самый мужичок, что приходил ко мне в автосервис, откачнулся к стене подъезда, закрыв голову руками. Ида стояла в проеме двери, белая как стенка, с окаменевшим лицом. Я прошел, впервые не разуваясь, в квартиру, взял документы, зимнюю куртку. На мгновенье задержался возле фотографии детей, помедлил, но не взял фото. Ключи от дома повесил в прихожей и вышел.
   – Миша! – Ида простонала мне вслед.
   Я вышел на улицу, осмотрелся и пошел к машине. Сел в нее, завел мотор и выехал из нашего двора. Проехав немного по городу, свернул в первый попавшийся двор и заглушил мотор. Я сидел в тишине, уставившись в одну точку прямо перед собой. Жизнь поставила мне одну за другой подножки, но горькую пилюлю подсластила загадочным подарком. Словно в шторм попал, и ветер резко кренит корабль с одного борта на другой. В чем смысл? Или я не вижу ничего, не понимаю ничего в этой жизни? И мне дали под дых и прямым в лоб, чтобы я прозрел, проснулся и оценил обстановку. Жизнь, она не только под носом в мелочной каждодневной суете.
   Люди не в состоянии различить глазами ни того, что слишком близко, ни того, что слишком далеко. Мы все страдаем слепотою, мы различаем не дальше, чем на расстоянии полета камня. Я, кажется, становлюсь философом.
   Когда орел поднимается до самых облаков, сквозь дождь и снег, за пределы того пространства, где нет уже молнии и грома, он начинает плавно скользить в заоблачной высоте, крылья служат ему парусами, а хвост кормилом. Паря почти неподвижно на страшной высоте он окидывает взором все, что расстилается далеко внизу, он держит всех под контролем и ждет лишь удобного случая, чтобы обрушиться на выбранную добычу с быстротою молнии. О нападении никто не подозревает – орел же недосягаем.
   – Лучше быть орлом, – горько усмехнулся я, – чем мокрой кудахтающей курицей.
   Я сжал кулаки до боли. Я смогу подняться над самим собой на такую высоту, чтобы увидеть, в какой яме сидел.
   И погода под стать: ни с того ни с сего пошел дождь, переходящий в снег, который зашлепал тяжелыми крупными каплями по лобовому стеклу, тут же стекая вниз.

Глава 5

   Я закурил. Выпустил длинную струю дыма в окно.
   Так, что мы имеем? Руки-ноги на месте, голова вроде тоже на место встала.
   Квартиру со всеми шмотками – детям. Деньги на дом у меня есть, работа есть. Вот боль из сердца не выкинешь сразу. Даже дерево не выдерешь аккуратно с корнем, что-то от корня да оторвется и навсегда на старом месте останется. Теперь я размышлял куда ехать. У матери будут огромные глаза, для нее это удар, отложим.
   Оказалось, друзей много, а пойти сейчас не к кому. Нытье и переливание из пустого в порожнее, треп. Не-е-ет, пересказывать – это не по мне. Это касается только меня лично, само разрулится со временем.
   Заехал в магазин, взял пива и еды – надо что-то запихнуть в себя и поехал в «Сервис». Выпил бутылку пива, немного поел и лег спать прямо в конторе на диванчике. Чем больше прокручиваешь в мозгу тем больше цепляет. Пусть все катится куда хочет! Я резко повернулся на спину, закинул руки за голову. Уеду на вахту, куда угодно! Трусишь? Как страус голову в песок хочешь зарыть? Все, хватит! Спать! Утро вечера мудренее.
   Утром я уже был почти счастлив. Лучше кончить разом, если так все открылось и сложилось. Детей жалко.
   Значит не любил я Иду. Значит просто привык и катился по жизни. Любил бы ее – вырвал из лап любого, защитил, закрыл собою, простил. Я ее простил уже, и она меня прощала, раз так жила.
   В загс мы не ходили – мы уже свободны. Если дети окажутся от него – здесь побольнее удар. Я вышел покурить.
   – Ладно, – сплюнул я, – переживем и это!
   – О, какие люди, кого я вижу! – Герман подкатил на своей тачке. – «Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног», – процитировал он.
   – Ты что, классиков перечитываешь? – удивился я.
   – Да помнишь познакомился с одной, вот она и читает мне, – Герман достал сигарету и закурил. – В библиотеке работает.
   – Значит Гера она читает, а ты растешь над собой, – проговорил я задумчиво. – Ну все, за дело!
   Весь март работал не поднимая головы. Жил в конторе, мужики не задевали эту тему и я молчал. Пару раз был у мамы, она до сих пор не может толком понять, в чем дело, или не подает виду. На все ее расспросы коротко бросаю, – «Потом!».
   Не звонил все это время Наташе. Несколько раз приезжала в гараж Луиза, но меня ни для кого нет. Так уж я решил. Разобраться в себе, прежде чем начать новую жизнь. Не бросаться же из огня да в полымя. Но и клин клином вышибают! Мужской голод не тетка, берет свое.
   Я не умею грустить долго – это бесполезная трата времени и нервов. Не обижаюсь на весь мир, тем более на всех женщин. Если уж совсем плохо дело, то остается только смеяться.
   – А, Герман? – подмигиваю я.
   – Что, давай порубаем Михаил, – живо откликается Герман.
   – Как раз кстати, я хочу есть. Герман, тащи мясо, я там шашлык принес, еще горячий по-моему. Где остальные?
   – Так что ж ты молчишь, и зачем нам остальные? – хлопает ладонями Герман.
   – Да там на всех хватит.
   Мы поели – сразу стало веселее на душе. Налили по кружке крутого кипятка, заварили чай.

   Стою на крыльце нашей конторы, курю. Мужики травят байки, через окно слышно, смехотерапия и треп на глобальные темы. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это Иду. Подъехала на своей машине.
   – Миша, надо поговорить нам с тобой.
   – Говори! – мы отошли за тот самый угол, где «поговорили» тогда с мужичком.
   – Миша! Иди домой!
   Я в недоумении поднял брови.
   – Квартира твоя, живи дома, – и она протянула мне связку ключей.
   Удивительно, я смотрел на Иду совершенно спокойно, уже как на чужую жену. Ида опустила глаза.
   – У нас все есть, мы уезжаем к матери в деревню.

   Не мог понять себя в эту минуту. Идти домой, где так пусто? Но и валяться в конторе мне надоело.
   – Мы уезжаем сейчас, попрощаешься с детьми? Они у твоей мамы. Отрицательно качаю головой, я не могу с ними прощаться.
   Она засунула ключи от квартиры мне в карман.
   – Миша, я люблю только тебя, верь мне! Так сложилось. Слезы катятся у Иды по щекам. Может, есть такие, кто верит в женские слезы, но это не я. «Крокодил тоже обливается слезами перед тем, как съесть свою жертву», – подумал в тот момент. Может, я был не прав. По крайней мере, не я довел ее до слез.
   – Будь счастлива, Ида, – я повернулся и ушел в контору, не оглядываясь.
   На работе все валилось из рук. Не мог сосредоточиться на делах. Прощаться с детьми, как вы себе это представляете? Они кинутся на шею с криками «Па-а-а-па», и что после этого делать?

   С утра еду в областной центр. Получил бумагу из клиники – анализы на установление отцовства готовы.
   В душе неразбериха, но пусть все скорее прояснится, тогда можно действовать по-другому. В центре много народу, но у нужного мне кабинета почти никого. Заглядываю, но меня просят немного подождать. Медсестра с приветливой улыбкой приглашает в кабинет и сообщает мне:
   – Да вы не волнуйтесь, все у вас хорошо, дети не ваши, вы не являетесь биологическим отцом.
   Медсестра смотрит на меня испытующим взглядом, пытаясь понять, радостной ли стала новость для меня. Может отказываюсь от ненавистных мне алиментов. Ну что ж, по крайней мере вопрос ясен как белый день. Я взял бумагу и ушел из клиники. На улице ветер, в его вихре кружатся мелкие прошлогодние листья. Остатки пыльного серого снега обрамляют газоны и тротуары. И все-таки пахнет весной. Значит, Ида знала, что дети не от меня!
   Перед глазам замелькали разные детали из нашей семейной жизни и слезы Иды о том, что она не может больше иметь детей. Она чувствовала себя виноватой и все хотела подарить мне моего ребенка, а я даже не догадывался об этом. И эти частые ее поездки в деревню. Я вздохнул, сдвинув шапку на самый затылок, и присел на лавочку возле корпуса областной клинической больницы. На душе было муторно, словно в нее плюнули. Выкурил не спеша сигарету, всматриваясь в синее бездонное небо. Хорошо, что весна не за горами.
   – Ну что ж, – вздохнул я, – все, что ни делается – к лучшему.
   Надо быть орлом, чтобы видеть все и сразу. По крайней мере, у меня сегодня незапланированный выходной, и я в областном центре. Покручусь по магазинам, раз я снова молодой, холостой. Гуляй – не хочу!
   В центральном супермаркете купил себе новую куртку, крутые спортивные брюки, да необходимое по мелочам: сразу десять пар разноцветных мужских трусов-шорт отличного качества, ну и атрибуты первой необходимости – носки. Сейчас выбор огромен, так что, мужики, дерзайте, украшайтесь, волнуйте воображение дам! Накупил мужского парфюма, не помню, что там осталось у меня дома. И на обратном пути заехал на работу. Мужики почти все уже разъехались по домам. После работы намылся в душе и поехал к матери.
   – Миша! – обрадовалась мне мама. Ты что ж не приходишь, сынок? Что мы, чужие тебе?
   Вручил маме деньги на покупку духов, купить их я не решился. Не стоит делать такой подарок женщине, даже если это ваша собственная мать – все равно не угадаете. Из комнаты вышел отец.
   – Отец приехал, – обрадовался я.
   – Да, уж думала у Степана останется, – мама похлопала отца по спине.
   – Скажешь тоже, – отец приобнял мать. – Ты нам сооруди на стол, мы с Мишей по маленькой.
   Обнялись с отцом, сели за стол, выпили по паре стопок.
   – Что ж вы меня внуков лишили, – начал было отец.
   – Михаил, не надо, – заволновалась мама. – Сыну и так тошно.
   Мы с отцом тезки.
   – Хотел их с бабушкой летом в деревню к Степану взять, на природу. Мы Степану такой дом построили, я уже рассказывал. Хороший дом, теперь брат каждый год ждет нас в гости. Переезжайте, говорит, сюда!
   – Да куда уж ехать, – отмахнулась мама.
   – Можно и нам дом построить там, – рассуждал отец.
   – Видно будет, – согласилась она, чтобы закрыть тему.
   – Ты, сын, нас пойми, – вздохнул отец, – нам тяжело, но мы приняли все как есть, всяко в жизни бывает. Ты еще молодой.
   – Я не хотел говорить на эту тему. Да и, судя по всему, отец был не в курсе.
   – Ладно, все, давай ешь, ты после работы, – согласился он. И стал рассказывать деревенские новости.
   Мы поговорили о рыбалке в тех местах, где дядя Степан живет, и о семье дяди Степана.
   – Женщин одиноких пол поселка, – заметил мне отец.
   – Как ты там не бросил якорь, – подоспела с замечанием мама. – Со всеми, наверное, перезнакомился?
   – А что, – отец подмигнул мне, – если женщина просит – мужчина не должен отказывать!
   – Кого учишь! Э-эх, – всплеснула руками мама. – Он и так не промах!
   Тут раздался звонок в дверь, и на пороге появилась Дина. Как раз вовремя.
   – Вот тебе, отец, работа, помоги одинокой женщине по хозяйству, – засмеялся я.
   – Помогать-то тебе придется, я пас, – отшутился отец и пригласил девушку к столу.
   Дину не пришлось уговаривать долго, она с сияющей улыбкой присела и, пригубив слегка стопку водки, замахала руками и прищурилась.
   – Ой, а я думаю, зайду к вам теть Надь, а у вас, как всегда, гости!
   – Никаких гостей у нас нет. Миша да отец дома, уже несколько дней, как приехал от брата. Ты угощайся, соседка.
   Мама поставила чайник на плиту. Я сидел, развалившись в кресле, и откровенно разглядывал Дину.
   Ей нравилось, что я так смотрю на нее. А мне захотелось женщину. Ну что я, не живой, что ли. Мужская сила берет свое.
   «Клин клином вышибают», – вспомнил я и усмехнулся. Дина стала помогать маме убирать со стола. Отец пошутил с ними и пошел смотреть хоккей. Я встал.
   – Поеду домой.
   – Куда ты поедешь на ночь глядя, – мама прижала полотенце к глазам. – Эх, Миша, все как-то.
   – Мама, все будет хорошо, – я обнял ее за плечи и чмокнул в щеку.
   Дина подскочила со стула.
   – Да, я что зашла-то: узнать, пойдете ли вы в субботу на общее собрание жильцов нашего дома?
   Мама кивнула и стала вытирать посуду.
   – Миша, я провожу тебя, – Дина смотрела мне в глаза, ее грудь вздымалась вверх-вниз. А я улыбался, глядя на нее.
   – Мам, я пошел.
   – Иди уж, – мама махнула рукой, вытирая накатившую слезу.
   В подъезде Дина взяла меня крепко за руку. Боялась, наверное, что я вырвусь. Мы поднялись к ней домой. В полутемном коридоре прихожей она прижалась ко мне.
   – Дина, – сказал я улыбаясь, – мне сейчас все равно, просто очень нужна женщина. Я хочу женщину!
   – Хорошо, – прошептала Дина. Ты ни о чем не думай. Она увела меня в спальню, где едва заметно мерцали крохотные лампочки на потолке, и сразу ушла в душ, захватив огромное махровое полотенце.
   Я сел в кресло и, прикрыв глаза, вдруг мысленно представил Наташу, ее волосы, тихий нежный голос. Быстро встал и вышел, захлопнув входную дверь. Через пару минут уже был на улице, свистнув, тормознул такси, и поехал в знакомый двор к старинному дому.
   Кругом ночь, темно и тихо, лишь одинокие прохожие и машины изредка мелькают в полутемных переулках и на дорогах. Не думал, удобно ли будет ночью появиться на ее пороге и что будет дальше. Не звонил и не видел ее два месяца, она вообще уже могла выйти замуж. Ее дом спал, окна отсвечивали блеском фонарей. Я решительно зашел в подъезд. Вот та самая дверь. Постучал негромко, но настойчиво. Через минуту послышался шорох, и дверь распахнулась. На пороге в наскоро накинутом халате стояла Наташа, и даже спросонок она была такой притягательно близкой. Наверное, я не во время, и от меня слегка пахнет спиртным. Плевать, сейчас пусть все решится и будет, как будет. А если это она, та самая, моя единственная?
   Наташа тихо охнула и потянула меня в квартиру. Дверь закрылась, и мы остались вдвоем в темноте. Чувствовал запах ее волос, тот самый, свежий и волнующий.
   – Я не звонил, – тихо проговорил я.
   – Я жду каждую минуту.
   Она прижалась ко мне, я стал целовать ее волосы, губы, лицо. Нежно и крепко обнял ее и мы очутились в кровати, которая еще хранила тепло. Я «выворачиваюсь наизнанку» и всю страсть и нежность, что скопилась за два последних месяца, обрушиваю на Наташу. Она счастлива, чувствую это. Она вне себя, и я знаю, что нужно женщине, не отпускаю ее до самого рассвета. На рассвете ухожу, Наташа в полусонном состоянии, говорит: «Не исчезай», киваю и выскальзываю за дверь.
   Впервые после разрыва с Идой иду к себе домой. От Наташиного дома пешком недалеко. По дороге размышляю о том, что произошло между нами. Не хочу думать о неизвестном мне Наташином друге, который где-то существует.
   Дома тихо, непривычно тихо: какая-то звенящая тишина. Прошел по комнатам, Ида увезла все детское и свое. Шкафы открыты и полупусты. Открыл окна, вышел на балкон и увидел подходившую к подъезду маму.
   – Миша, к вам пока поднимешься, почему-то лифт не работает. Ты машину что не забрал? Так у нас и стоит на стоянке.
   – Заберу.
   Мама принялась за уборку, вытерла пыль. Потом поставила чайник. Я чувствовал, что ей где-то глубоко в душе не по себе, и был рад, что она молчит на эту тему.
   Мама остановилась у фотографии детей.
   – Миша, ну что? Она обернулась в мою сторону со страдальческим выражением лица.
   – Ничего. Дети не от меня, – спокойно ответил я.
   – Ой, Миша.
   Мама опустилась на диван и молча закачала головой из стороны в сторону. Потом встала, подошла ко мне.
   – Миша, ты смотри, не удумай чего, – она тронула меня за плечо. – Слышишь?
   Я очнулся.
   – Мам, ты о чем вообще, я что, похож на дурака? Хотя, наверно, похож, – усмехнулся про себя.
   – Ну смотри, то-то же. Всяко в жизни бывает: век живешь – век учишься на своих же ошибках.
   После чая мама засобиралась домой, она взяла с собой фото «внуков».
   – Ну, пойду, а ты, может, со мной? – оглянулась она на пороге.
   – Позже приду или завтра, после работы.
   Дверь за мамой закрыл, набрал джакузи и полез принимать ванну: столько «пропарился» в конторе и конторском душе. Душ – это не джакузи. Налил разноцветной пены и вспомнил, как мы с Идой плескались здесь. Теперь все здесь вольно или невольно будет напоминать о нашей семейной жизни. Да что я в самом деле, все живы, и жизнь продолжается.
   Спал как убитый, чуть на работу не проспал.
   После работы поздно вечером заехал к маме, забрал со стоянки машину и поехал к Наташе. Мне очень она нужна, прямо сейчас! Нам надо решить главный вопрос. Наверное, такие вопросы надо решать с ходу.
   Во дворе было темно, но я увидел Наташу с мужчиной. Видимо, это и есть ее друг. Они стояли у подъезда и о чем-то говорили. Он держал ее за плечи, я мысленно кричал ей: «Прогони его, оттолкни!». Готов был выйти из машины и вышвырнуть его, выкинуть из ее жизни.
   Но я не тот, что был раньше. Она сама должна выкинуть его или оставить.
   Они повернулись и вошли в подъезд. Я замер, сжимая до боли руль. Чего я ждал, не знаю. Видимо, того, что он сейчас выскочит из подъезда и помчится, в сердцах хлопнув подъездной дверью. Но все было тихо. Прошло двадцать минут, целая вечность для меня. Они не зажигали огня. В квартире темно, может, там в зале горит свет, но я не собираюсь топтаться под их окнами, пытаясь уловить хоть какие-то звуки или увидеть электрический свет. Полчаса – это невыносимо, я решил ждать еще двадцать минут, и если он не выйдет. Еще полчаса прошло, как пытка, я завел мотор и, оглядев ее темные окна, уехал. Феи бывают только в сказках! Я ехал по городу и ни о чем не думал, мне не о чем было думать. Да и чего, собственно говоря от нее ожидал. Предложения ей не делал, в любви не признавался. Я врубил музыку, закурил и стал нарезать круги по району. Приехал в конечном итоге во двор к матери и заглушил мотор. Открываю дверцу и выхожу из машины.
   – Миша! – из темноты выныривает Динка, нагруженная сумками. – А я в гастроном бегала. Миша, помоги затащить провизию.
   – Дина, – я раскинул руки, – вот так встреча! Ну конечно, сейчас я помогу тебе, Дина, на все сто.
   Беру сумки и мы идем к ней, поднимаемся на второй этаж. Дома у Дины мы раздеваемся, моем руки и шутим. Настроение у меня наплевательское.
   Мы садимся за стол. Даже есть коньяк, мы с ней выпиваем по стопке.
   Смотрю на нее, прищурив глаза, она улыбается мне изо всех сил, краснеет и просто вне себя от радости.
   – Динка, что ты такая веселая сегодня?
   – Миша, ну как же, такой сюрприз мне! Прямо в день рождения!
   – Ну? А я без подарка.
   – Миша, самый лучший подарок для меня – это ты!
   – Тогда пьем за тебя?
   Дина предоставляет это право мне, она пригубила вторую стопку и отодвинула ее подальше.
   – Ну что ж, поздравляю тебя от души, – поднимаю стопку за ее рожденье. И допиваю бутылку.
   – Миша, а теперь поцелуемся? – она смотрит вопросительно и присаживается ко мне на колени.
   – Ну конечно Дина, о чем речь, день твой!
   Целую её, кидаем одежду на диван и идем в спальню. Там в кровати отключаюсь от всех проблем. Гори оно все синим пламенем. Музыка орет празднично, в тему.
   «Дина, ты лучшая из женщин, что я имел!» – восклицаю мысленно. Как она владеет своим телом, как движется! Словно мы единое целое. Не мог себе представить, какая она гибкая, ловкая, нежная. Она захватила меня целиком и полностью. «Какая женщина!» – восхищаюсь я мысленно. Дина-Динка, вот так зигзаг удачи. Это жизнь, принимай ее такой, какая она есть, – соображаю я как-то нечетко. «Кувыркаюсь» с Диной словно в тумане и даже не помню, как проваливаюсь в сон.
   Утром она сделала мне отличный массаж, размяла плечи, мое тело было на седьмом небе от восторга. Суетилась вокруг меня, принесла мягкий новый халат.
   – Это я давно купила для тебя, Миша. В тот день, когда увидела тебя здесь, помнишь, в первый раз, в прихожей?
   – Помню-помню, – сказал я с улыбкой.
   Вот на трезвую голову все казалось уже не таким романтичным. Не стал завтракать.
   – Я пошел, мне на работу.
   – Миша, – Дина задерживает меня в прихожей, смотрит преданными глазами, – когда ты придешь снова?
   – Этого я не знаю.
   «Откуда две пустых бутылки из-под коньяка под столом?» – думал я, прыгая по ступенькам вниз.
   На работе все как всегда: споры на высоком уровне, накал страстей.
   – А я говорю, чушь все это. Твоя философия никуда не годится, – парирует Петр Герману.
   Натягиваю рабочую одежду, попутно врубаясь в происходящее.
   – Ну что ты можешь знать о бабах, пардон, женщинах? – упорствует Герман. По одной судить сложно!
   – Что значит по одной, – распаляется Петр.
   – О, так у тебя их было не-м-м-мерено? – Герман начинает заикаться.
   – Нет, не было, но я люблю, я полюбил одну. Да что ты понимаешь! – машет рукой Петр и выходит за дверь.
   – Что за шум, а драки нет? – замечаю я.
   – Привет, Михаил. Да вот, спорим тут с Петром о женщинах! Все они одинаковые, – машет рукой Герман. – Вроде любят, а потом все: рутина и никакой романтики отношений! Все лодки разбиваются о быт! О какой тяге может идти речь, если дома потом все будет одно и то же. Я не смогу уже различить ее среди мебели.
   – Ну тебе-то откуда знать, Герман, ты же неженатый вроде?
   – А все, Михаил, во, – и он «резанул» по горлу ребром ладони, – все, уже знаю ее от и до и все, что она скажет и подумает. И потом капризы эти. Не так сделал – все, нет и речи о любви, на время, пока не исправишься. Бегаешь на полусогнутых – плохо! Смотришь на нее не так, стоишь не так. Гуляешь налево и направо – тоже плохо, зато весело! – закончил Герман свою тираду на тему отношений.
   – Ты что, уже расстался со своей дамой? – спросил я удивленно.
   – Да вот, сегодня и ушел к себе домой, собрал шмотки и отчалил. Как гора с плеч свалилась! – Герман плюнул и пошел работать.
   А я сел и задумался, глядя в окно нашей конторы.
   – Что призадумался, Михаил? – Степаныч зашел в контору. – А на улице-то благодать, дороги хоть очистились, даже ехать приятно.
   – Весна, – улыбнулся я Степанычу.
   Закончили сегодня пораньше, да и день прибавился, непривычно ехать домой засветло. Смотрю – Дина идет по тротуару в резиновых сапожках, с сумками. Какой-то фраер к ней пристает: с одной стороны зайдет – она от него в другую сторону, он с другой стороны. Они остановились. Я припарковался к обочине – вмешиваться не в моих правилах.
   – Миша! – радостно крикнула Дина, махнув мне рукой.
   Фраерок зацепил Динку за сумку.
   – Может, помочь? – спросил я его.
   – А ты что, муж, что ли?
   – Угадал с первого раза.
   – А ты что молчала, что замужем. Не могла рассказать, что ли! – повернулся парень к Дине.
   – Всем рассказывать времени не хватит, – не растерялась она. Села в машину и сбросила косынку с головы.
   – Кто это? – спросил я, с интересом оглядывая Дину.
   – Да так, все пристает, жениться говорит хочет.
   – Ну а что же ты?
   – А я, Миша, без любви не хочу замуж.
   – А разве одной не надоело?
   – Надоело, Миша, ох как надоело.
   И Дина опустила глаза, а потом повернулась к окошку.
   – Ну что, отвезти тебя домой?
   – Если тебе по пути, Миша, отвези.
   – А ты как сама думаешь, по пути, а, Дина? – я положил руку на спинку сиденья и разглядывал ее в упор, словно видел в первый раз.
   Дина слегка покраснела и повернулась ко мне, она смотрела в мои глаза.
   – Была бы счастлива, Миша, если нам было с тобой в жизни по пути! – сказала она уверенно.
   – Динка, откуда ты такая взялась?
   Я перебирал ее волосы, и моя рука скользнула по ее шее. Кожа Дины покрылась мелкими пупырышками.
   – Я-то? Я, Миша, из деревни приехала. Деревенская девчонка, к особой ласке и нежности по жизни не приучена. Выносливая и неприхотливая – вот все, что могу сказать о себе.
   Я улыбаюсь.
   – Больше ничего не хочешь мне сказать, Дина?
   – Я, Миша, люблю тебя больше жизни, и ты это знаешь, а добавить мне нечего. Поехали.
   Завел мотор, включил музыку. Посматривал на Дину, ехал и думал, что впервые увидел ее по-настоящему, хотя до этого видел много раз, и живет она у меня прямо под носом.
   Мы подъехали к дому, я заглушил мотор.
   – Миша, хочешь, буду настоящей тебе женой? Пусть второй, третьей, какой угодно!
   Она резко повернулась в мою сторону. Глаза у нее сделались огромными и влажными.
   – Буду, Миша, верной тебе! И детей тебе нарожаю и ничего от тебя не потребую. Когда захочешь – придешь, когда захочешь – уйдешь, ты всегда свободен, Миша, а я ждать тебя буду. Я никакой работы не боюсь.
   – Я тебя работать не заставляю.
   А про себя подумал, что пока зацепила меня Дина одним местом.
   – Миша, вечером придешь?
   – А надо? – смеюсь я.
   – Очень! – она прижимает руки к груди.
   Я завожу мотор.
   Дина, как на крыльях, выпорхнула из машины и, помахав мне рукой, скрылась в подъезде. А я развернулся и поехал домой. Дома поел, побрился, полежал в ванной, надел спортивные брюки и поздно вечером поехал к Дине. Она, едва заслышав мои шаги в подъезде, распахнула дверь.
   – А если это не я?
   – Твои шаги я не спутаю с другими, – улыбнулась Дина. И чувствую твой Миша шикарный мужской парфюм.
   Она не скрывала своего счастья, старалась не лезть ко мне, но не могла дождаться этого момента, я же видел. Решил не спешить, хотел разобраться в себе, но едва мы очутились с ней в постели, я желал только ее.
   Забыл, на время, обо всех женщинах на свете. Занесло меня, ни о чем не думал. Хотел чувствовать это новое ощущение и просто радоваться жизни после всех волнений последних месяцев.
   Рано утром она поднялась с кровати.
   – Дина, – не дал ей накинуть халат, – у тебя хорошая фигура, зачем ты надеваешь на себя все эти балахоны?
   Притянул ее к себе и уложил в постель.
   Бегом на работу! Выскакиваю из подъезда и на ходу запрыгиваю в машину.
   Весь день думаю о Дине, вернее, не думаю, а ощущаю ее физически. Надо присмотреться к ней, может, это и есть та, что мне нужна? А то всегда только дальние поля кажутся зеленее.
   Вот бывает же так: не знаю, где работает Дина. А утром на сиденье своей машины обнаруживаю кошелек. Точно выпал у Дины, после нее я никого не подвозил. В кошельке карточка «Сбербанка» на имя Дины Морозовой.
   Так, значит, теперь знаю не только имя, но и фамилию. Подъеду к своим, может мама знает, где работает Динка.
   Мама белье вывешивает на балконе, отец уехал с другом на рыбалку.
   – Миша, зайди поешь, ты на обед?
   – Мне некогда. Мам, знаешь, где Дина работает?
   – Соседка? Так она в нашей поликлинике медсестрой, где физиопроцедуры.
   – Понял. Ну я пошел.
   – Миша, а что случилось?
   – Да ничего не случилось, – говорю я на бегу и скрываюсь за дверью.
   Кстати, я мог бы оставить кошелек у мамы, и она передала бы его вечером соседке. Но лучше быстрее отдать, чтобы она не успела заблокировать банковскую карточку.
   В машине жарко, приоткрываю окно. Поликлиника недалеко, минут пять ехать. Народу в коридорах хватает, но с утра, наверное, еще больше. В регистратуру очередь, приходится искать физиокабинет наобум.
   В конце длинного коридора отыскиваю нужный кабинет, открываю дверь и заглядываю – за столом сидит Дина в белом халате и пишет. Она не видит меня и говорит машинально, не поднимая головы:
   – Подождите, пожалуйста, вас вызовут.
   – А я не могу ждать, – говорю я и прохожу к столу. – Вы Дина Морозова?
   – Миша! – Дина вскакивает из-за стола и смотрит на меня счастливыми удивленными глазами. – Ты как меня нашел?
   Она подходит и смотрит на меня, не скрывая своей радости.
   – Эх ты, растеряша, – и я протягиваю ей кошелек.
   – Ой, Миша! – восклицает Дина радостно и бросается меня обнимать.
   – Дина Витальевна! – в это самое время дверь в кабинет открывается, и на пороге возникает Наташа. Ну бывает же такое. Мир тесен. Наташа столбенеет, а Динка прижимается ко мне, такая счастливая и радостная.
   – Дин… – Наташа откашливается. – Дина Витальевна, когда освободитесь, зайдите пожалуйста ко мне.
   Наташа медленно поворачивается и выходит из кабинета, прикрыв за собой дверь. Я даже не успеваю опомниться.
   – Миша, ты не сильно торопишься? – спрашивает счастливая Дина.
   Мне надо ехать на работу, и она провожает меня до выхода из поликлиники
   Сажусь в машину. Тут же из кустов аллеи ко мне подходит Наташа, она открывает дверцу и усаживается на заднее сиденье. Говорит тихо и уверенно:
   – Поехали, Миша.
   Завожу машину, и мы едем. Наташа молчит.
   – Домой? – спрашиваю я, глядя в зеркало заднего вида.
   – Нет. Остановись, где можно, поговорим!
   Едем молча. Наташа, видимо, обдумывает ситуацию.
   Останавливаюсь на парковке возле обочины. Наташа открывает дверцу и пересаживается ко мне на переднее сиденье.
   – Вы знакомы с Диной?
   – Соседка, – говорю я.
   – Миша, – Наташа прижимается к моему плечу, облегченно вздохнув – я соскучилась, я так тебя жду. Ну где ты потерялся? Почему не пришел, не позвонил?
   Не рассказывать же ей, что я нечаянно подсмотрел их встречу с другом. Хотя она не скрывала и говорила мне о нем. Но у нее уже был я!
   – У меня много работы, – говорю я с улыбкой.
   – Когда мужчина говорит, что ему некогда, – Наташа грустнеет, – то вывод напрашивается сам собой. Миша, поедем ко мне домой, прямо сейчас, я, – Наташа подбирает слова. – Я хочу быть с тобой, всегда!
   Еще недавно я был бы, наверное, на седьмом небе от счастья, услышав такие слова от Наташи. А теперь мне было все равно.
   – Наташа, мне правда некогда, без всяких выводов. Не понимаю, что со мной происходит, что-то перегорело в тот момент, когда друг не вышел из ее подъезда. Я конечно могу сейчас бросить все и уехать с ней, но что-то меня удерживает от этого шага. В душе все переменилось. Могу просто воспользоваться моментом и провести с ней время, но я все-таки хорошо отношусь к ней.
   – Миша, тогда скажи мне, что случилось, что изменилось с тех пор, только честно! – Наташа старается говорить спокойно и с достоинством, но нотки горечи и страдания слышатся в ее голосе.
   Я крепко сжал руками руль и посмотрел в ее глаза:
   – А надо?
   – Да, – сказала она уверенно.
   – Был момент, очень важный для меня, понимаешь. Я приезжал к тебе. Ты нужна была мне очень сильно.
   – И что? Что! – Наташа смотрела на меня глазами, полными слез.
   – Ну, в общем, я видел вас вместе в тот вечер. Он остался у тебя, и я уехал.
   – Значит, ты решил, что я сделала выбор тогда? – медленно проговорила Наташа, глядя мне в глаза.
   Я молчал, мне нечего было сказать.
   – Хорошо, отвези меня, пожалуйста, домой, – Наташа изо всех сил сдерживала слезы.
   Я завел машину, и мы поехали к ее дому. «Ну что за ерунда», – думал я. Меньше всего я хотел обидеть Наташу. Всегда мог совершенно свободно провести время с понравившейся женщиной, и все были довольны. Никаких угрызений совести никогда не испытывал, ни до, ни после встреч.
   С Наташей все вышло неожиданно по-другому. Если бы ее друг тогда вышел и исчез, если бы он выскочил от нее, все было бы иначе. Я готов был остаться с ней навсегда. Наша правда, которая родилась между нами при первой встрече, растаяла в тот вечер, как дым.
   Я подъехал к самому крыльцу. Она молча вышла из машины, достала из кармана носовой платок, вытерла глаза и, опустив голову, скрылась в том самом подъезде. Я постоял некоторое время. У меня на душе скребли кошки. Я не хотел вот так расставаться, но так как никто еще не придумал других способов расставания, более веселых, то пришлось принять то, что есть. По опыту знаю, попытаешься сгладить ситуацию, только усугубишь положение. Я завел мотор и рванул с места.
   «Где моя любовь? Странно», – подумал я и посмотрел в свои глаза в зеркале. Но сердцу не прикажешь. Сделал громче музыку и поехал на работу.
   После работы домой, завтра выходные. Отсыпаюсь чуть не до обеда, надеваю спортивный костюм и еду в тренажерный зал к Антону.
   – Привет! – Антон подскакивает со скамейки мне навстречу. – Ты где затерялся, Михаил? Я уж было думал разыскивать тебя.
   – Антон, тебе рассказать – не поверишь, – шучу я. – Куда меня только не заносило. А ты как? Смотрю – качалка открыта, ну, думаю, дела идут.
   – Да, Миша, жизнь прожить – не поле перейти. Выпьем пивка – и в сауну!
   – Что-о-о? – я вытаращил глаза. – И это правильный до невозможности Антон?
   – Да-да, Михаил, я свободен и счастлив. Невозможно всегда по правилам. Мы так давно не виделись, что есть о чем поговорить, – Антон посмотрел серьезно.
   Немного размялись на тренажерах, покидали железо и пошли в сауну.
   – Девчата, пива! – крикнул Антон.
   – Ты что, а как же режим?
   – Миша, ты был прав, свою жизнь в рамки не втиснешь, а режим только в лагере. Да, Миша, я ушел, как колобок, знаешь сказку. Только у меня своя сказка: от Ларисы ушел и от тещи ушел.
   – Ну там еще лиса в конце встретилась, не забывай, Антон! – напомнил я сюжет сказки.
   – Мне теперь никакие лисы-Ларисы нипочем, – засмеялся Антон.
   – Ну я рад за тебя. Значит, пьем за опыт.
   Девчонки принесли нам пива с пеной и рыбки и со смехом, поглядывая на нас, ушли, закрыв двери.
   – А это что за птички? – кивнул я им вслед.
   – Да так, у меня тут тренируются, молодняк. Веселые такие девочки, – Антон сдул пену с пива и принялся за рыбу.
   – Мы почти взяли кредит, Миша, решили – купим дом и все такое, а теща чтобы в квартире жила, ну там тепло, удобства и так далее. Лариса вроде бы согласилась, мы все обговорили, и я решил, что скоро вздохну свободно. Но не тут-то было. Встречаю Денисыча, а он мне выдает: ты что, мол, в козлах отпущения ходить собрался? Ну и рассказал вкратце, что приходили к ним в контору Лариса с матерью, чтобы документы на дом на нее переделать, а кредит на меня за их дом. Там такие заморочки придумали, что долго рассказывать. Я не поверил даже, но насторожился. А дальше такое пошло, – Антон махнул рукой и отхлебнул пива. – Чуть свой тренажерный зал сдуру не продал, уже и о цене договорились. Я же не видел ничего, понимаешь, я ее так любил, что готов был на все. Думал, не переживу, точно слепой был. Меня мать силой втолкнула в поезд и вытурила из города к дядьке в деревню. Он к нам как раз приезжал, или мать его вызывала, не знаю. Вот там я проболтался и прозрел. Я передумал многое. Мне словно по балде бревном ударило, что я проснулся и увидел все как есть. Это как дурманом каким голову накрыло.
   – Да, Антон, – задумчиво произнес я, – порой не видишь, с кем и как живешь.
   – Вот именно, – подтвердил Антон. – Ты знаешь, Миша, я ведь в женщинах совсем не разбираюсь, у меня не было никого до нее, понимаешь. Вот ты – совсем другое дело.
   – А что я, порой под собственным носом ничего не видишь. Никто не застрахован от ошибок.
   – Да-а-а, – протянул Антон.
   Мы пили пиво и молчали.
   – Что, пошли в сауну. А хочешь, девчонок крикнем? – разошелся Антон. Его не узнать.
   – Как хочешь, – я намотал на пояс простыню и «нырнул» в сауну.
   Через минуту Антон и три девчонки со смехом ввалились сюда же. Девчонки роняли простыни и рассказывали смешные истории из студенческой жизни. Видно, тоже пивка глотнули. Я молча смотрел и слушал, разглядывая их с улыбкой, и думал о своем.
   Еще недавно Антон боялся взглянуть на женский пол, а теперь расхрабрился, смеется. Я от души рад за него. Он посадил рядом с собой сразу двух, а одна подошла ко мне.
   – А вы о чем задумались, красавец? – она смеялась и тянула с меня простыню. Простыня соскользнула с моих бедер, и девчонка вместе с ней улетела в противоположную сторону, покатываясь со смеху.
   – Наташка! Ты что! – девчонки прыснули и выскочили из сауны.
   – Видал? – смеялся Антон. – Говорю же, с ними не соскучишься.
   Прохохотавшись, они одна за другой вернулись в сауну. Наташка, как звали ее подруги, не глядя протянула мне простыню.
   – Вот, возьми, пожалуйста.
   – Положи на место, как было, – я решил поиграть с ней немного.
   Она оказалась не из пугливых, подошла ко мне и потребовала, чтобы я встал. Ну я и встал – в прямом и переносном смысле. Она, прыская от смеха, намотала мне вокруг талии простыню и уселась рядом. Взяла меня за руку.
   – А давай я тебе по руке погадаю.
   – Погадай, только я в это не верю, – сказал я.
   Наташка уселась так близко, что мы касались друг друга бедрами, взяла мою руку в свои. Простыня соскользнула к ее поясу, оголив грудь.
   – Так! – она внимательно рассматривала мою ладонь. Тебя ждет очень счастливая встреча.
   «Нет уж, хватит с меня встреч», – думал я, рассматривая грудь Наташки.
   – Ты встретишь свою судьбу. И тебе повезет очень в жизни! И еще вы будете очень богатым человеком! – Наташа перешла на вы. – У вас будет все: и деньги, и дети.
   Наташа засмеялась и схватилась за простыню, прикрыв себя до самой шеи.
   – Вот спасибо, – я кивнул Наташе, сложив руки домиком перед грудью.
   – Нет, за это я посижу у тебя немного на коленях, – и Наташка прыгнула ко мне. Я обнял ее за талию.
   – Это опасно, Наташа, – сказал я ей на ушко.
   Она прыснула и подскочила, пересев к девчонкам. Вот хохотушки! И они, попрощавшись, ушли из сауны.
   Антон улыбался, глядя им вслед осоловевшим взглядом.
   – Вот все они такие веселые, пока не замужем. Откуда потом берутся очень невеселые дамы? – икнул Антон. – «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло», – он попытался исполнить известную песню.
   Посидели мы прилично – почти до трех ночи.
   Домой, спать, спать! Я приехал и сразу лег в постель.
   Все выходные провалялся дома, мне не хотелось никуда ни ехать, ни идти. Впереди майские праздники, красные дни календаря.
   Я отработал до праздничных дней, сделал заказы на запчасти, кручусь параллельно как индивидуальный предприниматель.
   Мне пришлось прикупить сотовый, мне на него Вадим кидает деловые сообщения. К телефону я пока не привык, он мне мешает, и я часто «забываю» его дома. Дела идут потихоньку вперед и ощутимо по деньгам.
   Я не спешу перебираться к кому-то на квартиру, но и к себе не привожу хозяйку. Меня пока все устраивает. Мама, конечно, намекает и вздыхает, что я бесхозный и внуков ей надо. Но это мало помогает и не действует на меня никак.
   Майские праздники наступили незаметно и принесли сильный ветер и даже снег с градом. С утра побродил по городу и свернул домой. Я поднимался по лестнице и увидел Иду, она ждала меня возле двери. Видимо, она давно стояла тут, так как выглядела замерзшей и усталой.
   – Ида, ты что тут?
   – Миша, я приезжала в поликлинику за медицинскими картами детей.
   Я открыл дверь и мы вошли в квартиру.
   – А что не сообщила, я бы выслал их.
   Ида осунулась и выглядела слишком грустной.
   – Я хотела тебя увидеть еще.
   Мы молчали, я не знал о чем говорить.
   – Как дети? – спросил я.
   – Ничего, – ответила Ида. Она прошла в комнату и села на диван. – Миша, я умоюсь и попью горячего чаю?
   – Конечно, – я пожал плечами и пошел ставить чайник на плиту.
   Она умылась и отогрела руки горячей водой и чаем.
   – Миша, как ты живешь? – Ида взглянула мне в глаза.
   – Живу, как видишь.
   – Ты не женился? А ведь уже почти год прошел, как мы уехали, – Ида словно разговаривала сама с собой. – Миша, не могу я без тебя, – выдохнула она. – Если бы я могла родить от тебя, все было бы иначе.
   – Не надо, – попросил я.
   – Миша, – она хотела еще что-то сказать, но не решилась, – спасибо за чай.
   Ида поднялась, оделась и ушла, захлопнув дверь.
   Я не провожал ее, я видел, как Ида вышла из нашего подъезда и пошла по тротуару. Я смотрел на ее одинокую, поникшую фигурку и вспоминал слова Степаныча, что надежный тыл много значит для человека и разорить его легко, а восстановить невозможно.

Глава 6

   Все, я в отпуске! Двое суток напролет валяюсь в постели. А завтра улетаю за границу к Вадиму, впервые посмотрю на жизнь там, у них. Заеду сегодня к своим, и с утра в аэропорт.
   Мама, как всегда, вся в беготне и суете, что-то пытается мне с собой собрать. Нет, я принципиально ничего не беру, кроме денежных средств.
   Она меня все на разговоры о семье наводит:
   – Ты что, Мишка, в отшельники подался? Ты молодой, тебе жить надо, ну это… – мама хлопает глазами, не зная, как выразиться. Она и не догадывается, что я «живу», причем прямо у нее над головой. Она вздыхает и опускается на стул. Отец из магазина вернулся и с порога мне:
   – Ну что, давай отметим, а то завтра улетишь, только тебя и видели!
   Он разворачивает свертки на столе и ставит пол-литра.
   – Миша, ему же лететь! – волнуется мама.
   – Ну и что, мы немного, – говорит отец. – Да ему лететь-то завтра с утра, что ты.
   Посидели с отцом, поговорили о Западе. Он наслышан немного, а как там на самом деле, кто знает. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вечереет, пора. Я обнимаю мать, отца и отчаливаю. Наверху уже открыта дверь.
   – Миша, а я тебя жду! Уезжаешь? – Дина спускается ко мне и берет за руку. – Зайдем?
   Снимаю куртку, и бросаю в прихожей рюкзак. Она обнимает меня.
   – Я сразу услышала, что ты пришел к своим…
   Прохожу в зал и сажусь на диван. Динка устраивается рядом, подобрав под себя ноги.
   – Я ненадолго, сейчас домой, а утром в аэропорт.
   – Может от меня поедешь? – Дина смотрит вопросительно.
   – Я без «резины», а как же техника безопасности?
   – Вот и хорошо, – говорит Динка, – попался, а я давно хочу этого. Миша, я хочу от тебя ребенка!
   Вот женщины, сами просят, потом ищут виноватых. Плачут, что сделали им детей. Я не хочу, чтобы где-то у меня рос ребенок. И вынуждаю найти резинки, они у нее есть. Дина не скрывает разочарования.
   Конечно, будильник не надо было ставить, так как мы все равно не спали. И едва забрезжил рассвет, я встал и пошел в душ. Дина уже приготовила чай и бутерброды. Ну все, мне надо выходить.
   – Я буду скучать, Миша.
   – Я записал твой телефон, позвоню.
   У Дины теперь домашний телефон, и у наших тоже. Не зря они ходили на собрания и участвовали в общественных делах жилищного управления.
   – Давай присядем на дорожку, – говорит она, и мы садимся на диван. – Миша, – она заводит старую песню, – какой ты хочешь, такой буду!
   – Дина, – будь собой, – говорю я.
   – Все-все буду делать: мыть, стирать, готовить.
   – Я не ищу домработницу, – усмехаюсь я и встаю с дивана. – Мне правда пора, и я не люблю, когда меня задерживают.
   – Миша, – Дина в прихожей берет мою руку, прижимается щекой и начинает ее целовать.
   – Дина, – я отдергиваю руку, – перебор!
   Меня начинает это доставать. Ну зачем превращаться в безвольное существо, не ожидал я от Динки такого. «А как хорошо все начиналось», – подумал я.
   – Пока, – говорю я. Быстро встаю и выхожу за дверь, не люблю долгие проводы. Ловлю такси и еду в аэропорт.
   В самолете я выспался. Вадим меня встретил в аэропорту, и мы едем к нему домой. Я решил остановиться в гостинице, но Вадим не захотел и слушать об этом.
   Ну как сказать, заграница показалась мне слишком тихой, какая-то полнейшая тишина. Отличные дороги, это то, что сразу бросается в глаза. Чисто довольно. Но как-то не оживленно на улицах.
   – Тишина у вас тут, Вадим.
   – Да, – улыбается он, – сонное королевство, если можно так сказать! Но бывает и шумно, подожди.
   Дом у Вадима довольно простой на вид и удобный внутри. Во дворе бассейн и гараж на две машины. Обычная живая изгородь из кустарника служит забором. Вокруг дома высажены цветы.
   Жена еще спит, а ребенок уехал заниматься спортом. Вадим отводит мне отдельную комнату на втором этаже, с ванной.
   – Вот, располагайся, наводи марафет и спускайся ко мне вниз.
   Ну вот я и за границей. Посмотрел в окно на соседние дома – и вокруг них нет заборов. Во дворах стоят машины, мотоциклы, каски тут же лежат, прямо на дорожках возле мотоциклов. Длинные металлические почтовые ящики у каждого дома. Как в Изумрудном городе, где дорожки из красного кирпича. Это так, ассоциации.
   Я принял душ и спустился к Вадиму.
   Он уже приготовил стол и составил культурную программу. Мы быстро перекусили и собрались поехать в город.
   – Да, мне как-то надо поговорить по телефону.
   – Не вопрос, – Вадим дал мне телефон, набрал код России. – Звони, у меня самый дешевый тариф, можешь говорить сколько хочешь.
   Он пошел в гараж к машине. А я прошел в сад и присел на лавочку. Мама, услышав мой голос, обрадовалась, что я на месте и все хорошо. Отец тут же пару слов сказал. Потом я позвонил Дине, сообщил, что долетел отлично.
   – Уже поговорил? – удивился Вадим.
   – Ты же знаешь, я не любитель по телефону… Ну, поехали.
   Машины не сигналят и ездят с включенными фарами даже при свете солнца. Не слышно сирен автосигнализаций.
   – Да! Ты здесь не оказывай даже элементарных знаков внимания женщинам, могут в полицию пожаловаться. Эмансипация, равноправие полов, – Вадим многозначительно посмотрел в мою сторону.
   – Ясно, – сказал я.
   Весь день промотались в городе, были в боулинге, я как-то к нему равнодушен, затем в парке отдыха. Аттракционы испробовали самые убойные: летали с высоченной башни, в свободном полете, на небольшом белоснежном катере, вроде наших речных трамвайчиков, прокатились по маршруту от городского центра до небольшого острова и обратно. Ну и к вечеру Вадим оставил на парковке до утра машину, посетили кафе на пришвартованном к берегу корабле-ресторане.
   Мы сидели и пили пиво. Наш столик прямо у иллюминатора, за которым плещутся небольшие волны от проходящих катеров.
   – О, я тебя сейчас познакомлю, – Вадим кивнул только что вошедшим в ресторанчик двум молодым женщинам.
   Одна высокая изящная блондинка, а вторая, как водится, яркая брюнетка. Пока они шли к нашему столику, Вадим успел вкратце сообщить, что Анна, блондинка, – архитектор и переводчица, а Мария – ее коллега, соавтор проектов по строительству и архитектуре. Женщины молодые, живут здесь уже десять лет. Вадим поднялся навстречу женщинам и с удовольствием представил нас друг другу.
   Женщины, с интересом рассматривая меня, присели к нашему столику.
   Вадим сделал заказ для дам. Анна достала из перламутровой сумочки-клатча тонкие сигаретки. Я глянул на Вадима: «Как насчет знаков внимания?». Он подмигнул мне, давая понять, что это «наши», и поднес зажигалку.
   Мы с девушками засиделись до закрытия ресторанчика. Пили пиво и вели беседу на отвлеченные темы. Легко пообщались, обмениваясь шутками и взглядами. Холеные дамы, судя по внешности, походы по VIP-салонам для них не редкость. И интеллект на высоком уровне, интересные собеседницы. Расстались мы, очень мило улыбаясь друг другу. Вадим поймал такси, и девушки уехали.
   – Ну как они тебе показались? – задал мне вопрос он.
   – Вполне! – я расценил вопрос, как провокационный.
   – Ну, значит, будут наши? – Вадим пристально посмотрел мне в глаза.
   – Давние знакомые? – задал я встречный вопрос. – Ты имеешь интерес на стороне?
   – В двух словах не объясню, – вздохнул Вадим. – У меня, Михаил, в семье неразбериха, это дело сугубо личное, понимаешь. Не в один день проблемы семейные возникают.
   – Еще бы, – вздохнул я, – у кого их нет.
   В доме у Вадима все бытовые дела на электротехнике: есть тостер, микроволновка, кофемолка, соковыжималка, посудомоечная, стиральная, сушильная машины и так далее. Такая техника очень экономит время.
   Лето, и все соседи в округе стригут газоны с самого утра. У Вадима маленькая такая газонокосилка, сама по участку туда-сюда ездит, стрижет потихоньку траву. Доедет до изгороди, наткнется на препятствие, делает разворот – и вперед. Вокруг общественных зданий стригут газоны, если по-нашему выразиться, рабочие от домоуправления. Вокруг частных домов – сами владельцы.
   – Газоны у всех ровные, зеленые, специально, что ли, траву высаживают?
   – Не без того, – подтверждает Вадим.
   К каждому дому дорожки, вымощенные плиткой и другими материалами. Цветы и всякие вертушки для ветра.
   Интернет круглосуточный, в каждой комнате по компьютеру.
   – Так удобней работать, никто никому не мешает, – говорит Вадим. Подключен вход в интернет изначально, как въезжаешь в квартиру, после въезда активируешь. Потом все это входит в общую плату, раз в месяц. А там хоть круглые сутки сиди в итернет-просторах.
   – Здесь детей во дворах не видно, все за компьютерами? – интересно мне.
   – Да, ну и многие разъехались на лето. У них школа заканчивается где-то пятнадцатого июня, а начало занятий с августа. У кого-то числа с двадцать второго, у кого-то раньше, с пятнадцатого. Хватит наблюдений, пошли завтракать, Миша!
   Вадим привез из магазина большой торт-бутерброд: несколько слоев пирога, сверху тонкими ломтями сыр, красная рыба, нарезка отварных яиц, зеленые листья салата и веточки укропа, дольки свежих помидор и огурцов. Так что тут все и сразу, как раз к завтраку.
   Жена Вадима, Лиля, небольшого роста, худенькая, темноглазая и темноволосая, с короткой стрижкой, спустилась со второго этажа, пожелав нам доброго утра. Она позавтракала у себя, там тоже есть небольшая кухня. Вышла на улицу и достала почту из ящика. Нам было видно из окна, как по улице неспешно прошествовала пара кошек с ошейниками и колокольчиками на них. У каждой кошки есть хозяин, часто на ошейнике есть номер телефона хозяина, на случай потери кошки, а колокольчик звенит, отпугивая птичек, так что котам остается только облизнуться. Охрана живой природы. Некастрированный кот, выпущенный свободно на улицу, может «принести» своему хозяину штраф из соответствующих органов в почтовый ящик. К кошкам претензий меньше, но зачастую они стерилизованы. Сколько мы ездили с Вадимом на его авто по улицам города, ни разу не увидел ни одной бездомной кошки и собаки.
   Зато утки на городских каналах жирные, и их пруд пруди. Уток здесь трогать нельзя, наказание получишь достаточно строгое. А вот рыбакам, примостившимся тут же на набережной каналов, разрешается ловить рыбу на удочки.
   – У тебя как с женой и детьми? – спросил вдруг Вадим.
   – Да никак, свободен, как вдвшник в полете, – пожал я плечами.
   – Ясен вопрос, – закивал Вадим головой и закинул посуду в посудомоечную машину.
   У Вадима в одном гараже его машина, а в другом – жены. Лиля села в свою и укатила к своим родителям, они живут за двадцать километров отсюда, тоже в частном доме, и ребенок сейчас гостит у них.
   – Ну что, – подмигнул мне Вадим, – погнали по магазинам, покажу тебе шмотки, оценишь.
   А сам хитро заулыбался.
   – Ну погнали, – подхватил я. Не дома же сидеть, хотя я не любитель по шмоткам и магазинам. Так, ради спортивного интереса.
   Мы вышли из очередного магазина и уселись в машину.
   – Смотри, – Вадим показал мне свой телефон, – эсэмэсками забросали уже со вчерашнего вечера, Анна плюс Мария.
   – Что думаешь насчет встречи с девочками? – Вадим шутя толкнул меня кулаком в плечо.
   – Да мне как-то все равно, – закурил я, вытаскивая встроенную в авто пепельницу.
   – Закормленный ты по этой части, Миха, а я голодный, здесь не очень-то меня тянет на кого-то, интерес не тот. Вот, наконец подфартило, чистые девушки, да плюс «наши». На иностранном, тоже понимаешь, ломать язык надоело. Работаем уже не первый год вместе, жизнь столкнула с Анной, потом ее подруга начала с ней работать в одной организации. Ну свои, понимаешь, язык родной, опять же, здесь много значит. Встречи по работе. Я все присматривался, думал, как удочку закинуть, а тут приехал ты, и видишь, все как по маслу пошло. Ну, Миха, везучий ты, – засмеялся Вадим. – Давай определимся, какая твоя? Тебе, как гостю – право выбора.
   – Я как-то на них не смотрел в таком качестве. И потом, тебе тут жить с ними, а не мне, поэтому, если у тебя, Вадим, особые взгляды, ты говори прямо, на какую.
   – Ладно, вот что, они мне обе нравятся, поехали, а там разберемся, кто с кем. Само собой все образуется. Лады?
   – Лады, – кивнул я.
   Встреча назначена на вечер. А пока мы заехали домой, намылись в душе, поплавали в бассейне возле дома и даже немного успели позагорать. Вадим получил сообщение от Лили, она остается на три дня у своих.
   – Ну вот, нам и карты в руки, – заметил Вадим. – Ну, Миха, приносишь ты мне удачу! Девочки ждут нас в крутом отеле. Готов? Поехали!
   Отель отличный. Поднимаемся в нужный номер.
   Апартаменты что надо, уютно, даже накрыт столик. Мы с Вадимом вносим свой вклад по деньгам, девушки значительно потратились, судя по всему.
   Ужин при свечах. Хотя за окном еще достаточно светло, все равно романтично.
   Вадим посмотрел многозначительно на меня: «Смотри и определяйся». Я кивнул. Почему-то сразу решил, что Вадиму достанется блондинка, но перехватил взгляд Анны – она молчала и не сводила глаз с меня. Вадим тоже уловил ситуацию и, подсев ближе к Марии, нашел интересную для двоих беседу. Я понемногу отпивал коньяк из небольшого фужера, уютно развалившись в мягком большом кресле. Включили музыку – я не дергался ни к одной из дам, а потом решил сделать что-то вроде проверочного контрольного шага. Поднялся и пригласил Марию потанцевать. Вадим понял мой финт и повернулся к Анне. Мария улыбалась и, приятно обхватив мою шею своими нежными ручками, поглядывала в сторону Анны.
   Пока мы танцевали, заметно стемнело и наступил вечер. Город затих и зажглись фонари на улице. Музыка закончилась, и я пошел к своему креслу. Тут же поднялась Анна, взяла меня под руку и помахала Вадиму с Марией ручкой.
   Мы переглянулись с Вадимом.
   – Ну, мы к себе, – кивнула Анна и повела меня к выходу.
   Девушки подготовились основательно, и обо всем заранее договорились между собой, мы поняли с Вадимом это в ту же секунду. Мы с Анной вышли в коридор и тут же вошли в номер напротив.
   Она повесила табличку на входной двери– «Не беспокоить» на английском и закрыла дверь на ключ.
   В нашем номере мерцали ночники, блики от которых ложились ровным мягким светом на широкую кровать с большими шикарными подушками и легкими пледами. В ванной комнате горели свечи в красных подсвечниках в форме сердечек. Легкий запах парфюма, свежие цветы в напольных вазах.
   Анна подошла к небольшому столику у стены и освободила волосы от заколок. Они рассыпались золотистой волной по ее плечам. Откупорив бутылку коньяка, налила нам по чуть-чуть в большие фужеры. И поднесла мне мой фужер, ее волосы искрились в свете свечей. Я смотрел на эту шикарную блондинку, и в моем воображении всплыли сцены из сериала про Джеймса Бонда, когда красивые коварные женщины пытаются увлечь Бонда на край пропасти. «Надо же», – я усмехнулся своим мыслям и воображению. Мы пригубили коньяк, но Анна подтолкнула мою руку:
   – До дна!
   Я выпил, она отпила только глоток и поставила фужеры на столик. Немного помедлив, расстегнула верхние пуговицы платья и отправилась в ванную наполнять джакузи.
   Я опустился в большое удобное кресло, покрытое белым меховым пледом. И стал с интересом рассматривать апартаменты. Окна очень высокие с широченными подоконниками, на окнах жалюзи и плотные темные шторы до самого пола. Картины на стенах и матерчатые ширмы у кровати с обеих сторон. Я прошел в душ, а после, намотав вокруг талии полотенце, присел на кровать, затем лег на спину, закинув руки за голову в ожидании.
   Наконец Анна вышла из ванной включила негромкую музыку. Я обошел ее сзади и, нежно прижав к себе, прикоснулся к ее коже, которая на ощупь оказалась нежнее шелка. Я гладил ее шею, руки, плечи, спину. Она повернулась ко мне:
   – Я в тебе не ошиблась, твои руки умеют ласкать, – проговорила она.
   Анна стояла передо мной в совершенно прозрачном пеньюаре, который тут же скользнул к ее ногам. Я рассматривал ее грудь, которая оказалась внушительных размеров, тонкую талию и длинные ноги с золотой цепочкой на щиколотке. Анна сняла полотенце с моей талии, которое также упало на ковер. Теперь мы остались стоять друг напротив друга, совершенно ничем не прикрытые. Анна довольно хмыкнула, увидев мою соответствующую реакцию на женское тело. Она ждала апогея, момента наивысшего подъема мужской силы. И когда мой центр зашкаливало, она с радостной улыбкой нежно прижалась ко мне, увлекла меня в лоно необъятной кровати. И VIP-красотка ожила в моих руках и разгорелась, она откликнулась, «пошла» за мной и «повела» за собой. Она просто женщина, которая очень заждалась настоящей мужской ласки. Мы уснули под утро. Плотные шторы сохраняли полумрак в комнате, и жалюзи были наполовину закрыты.
   Часам к пятнадцати у Анны засветился и зазвенел телефон, который она только что включила. Маша звонила сообщить, что они ждут нас к столу.
   Анна сладко потянулась и стала целовать мои плечи, лицо…
   – Миша, ну зачем бы нам куда-то идти, – шутливо захныкала она и нехотя села в постели, рассматривая маникюр на своих пальчиках.
   Я лежал и смотрел на Анну. Она демонстрировала мне свое тело: ходила по комнате в поисках одежды, наклоняясь ко мне и от меня. Я думал: «Опять меня занесло, куда Макар телят не гонял, хотя причем здесь Макар.».
   Она хочет, чтобы я ее видел и хотел ее. Женские штучки. Ну разве я могу отказать женщине. Я сел в постели и, очень нежно притянув ее к себе, стал целовать подставляемые ею для меня грудь, губы, лицо, плечики, пальчики, и дело снова зашло далеко. Ну что тут скажешь – это жизнь. А голова периодически отключается. В итоге мы наконец пришли в соседний номер к восемнадцати часам. В комнате сидели в обнимку Вадим и Мария и смотрели какой-то очень легкий фильм, что-то наподобие мыльной оперы.
   – Наконец-то мы вас увидели, – улыбнулась Мария, посматривая на Анну. А та, упав в кресло, показала ей два больших пальца – все отлично и даже супер.
   – Пойдем покурим, – сказал Вадим, вставая с кресла.
   Мы вышли на балкончик. Прикурили.
   – Ну как, – Вадим выпустил дымок и склонил ко мне голову, – остаемся еще на сутки?
   – Как хочешь, – разулыбался я.
   – Ну смотри, если не хочешь, едем домой, – хитро прищурился он. Вадим явно шутил, и рассматривал проезжающих внизу по тротуару велосипедистов.
   – Вадим, решай ты, а мне по барабану.
   – Точно, что ли? – удивился Вадим.
   – Да ладно, – рассмеялся я, – кто откажется.
   – Другое дело, – Вадим толкнул меня плечом. – Давай расслабляться! А помнишь, как мы с тобой в армии перебивались? А потом набросились. На женитьбу дураков поперло с порога… Вчера хотел к тебе уже ломиться: спохватился – «резины» нет. Но у Марии оказалась, и все обошлось.
   «Зато у меня полные закрома, как всегда», – подумал я про себя. Перед отъездом купил в аптеке в аэропорту. А вслух предложил:
   – Бери у меня, без проблем!
   – Ну мы же не дураки свалить домой, когда такой расслабон? – Вадим подмигнул, докуривая сигарету
   Вечером мы сидели в ресторане отеля, девушки танцевали. Музыка, коньяк. На столе закуска из легких салатов и холодного мяса. Мы с Вадимом расположились в креслах, а девчонки продолжали танцы под музыку. Мы намахнули по полстаканчика коньяка, вспомнили службу и свои приключения армейские.
   А потом девушки вытащили нас на танцы. Ну после пары стаканов коньяка все ж веселее танцы идут! Кто не верит, пусть попробует. К позднему вечеру мы еще сидели и разговаривали уже в номере. Вадим шепнул:
   – Может, махнемся? – и подмигнул мне.
   – Попробуй, – я закурил и подсел к окну на спинку кресла. Вадим затанцевал с Анной и увел ее в комнату, Мария пригласила меня на медленный танец. Но Анна уже была тут как тут. Они танцевали с Вадимом рядом с нами. Мария рассматривала меня, мои глаза, волосы. У Марии огромные серые глаза и копна длинных темно-русых волос. «Красивые обе, – отметил я про себя, – как на подбор. Приятные девушки».
   – Нам пора, – Анна потянула меня за плечи.
   Мария, как показалось мне, с сожалением выпустила мои руки. Мы снова перешли от двери к двери, и Анна еще не успела закрыться, как следом вошла Мария. Анна вопросительно посмотрела на нее.
   – Иди, тебя Вадим зовет на пару слов.
   – Что? – Анна вышла.
   Мария подошла ко мне и стала целовать мои губы, обнимая мои плечи, шею, поглаживая спину. Затем взяла мои руки, чтобы я обнял ее, она заметно опьянела в этот вечер.
   Анна тут же появилась снова, и они с Марией вышли за дверь. Вернулась Анна почти сразу и закрылась на ключ. Она обхватила мою шею руками и прижалась лбом к моей щеке. Объятия наши становились все крепче и крепче. Мы ушли снова в полный отрыв и «улетели» на планету Любви под какую-то красивую негромкую музыку.
   С утра мы пили кофе и общались за общим столом, снова было очень весело: смех и улыбки. Ну конечно, я, как всегда, был душой компании. Вадим тоже старался быть на высоте.
   – Поехали ко мне, – вдруг предложила Анна.
   Мы с Вадимом переглянулись.
   – Поехали-поехали, – Анна собирала свою сумочку. – А как вы думаете, я отпущу Михаила? – шутливым тоном добавила она. – Он все-таки гость в этой стране!
   И она стала куда-то звонить, договариваться.
   – О чем она? – Вадим, переведи.
   – У Вадима брови поползли вверх. – Она договаривается с отцом, чтобы он пробил тебе рабочую визу.
   – Что? – удивился в свою очередь я.
   – А что, это идея, Михаил, оставайся со мной здесь! Как я сам не догадался, тем более ты свободен, без семьи. Жилье здесь не проблема.
   – Вы что, как ведро ледяной воды мне за шиворот, я не думал о таком вопросе, он не стоял на повестке дня.
   – Да меньше думай, Михаил, вот так оно лучше, поворот судьбы! – оживился Вадим.
   – Ну останешься на год, а там не продлишь рабочую визу – уедешь обратно. Вместе уедем, ну давай, брат, думай! А вообще, что тут думать? Уехать обратно – не вопрос, дорога открыта, – продолжал рассуждать Вадим.
   Анна закончила переговоры.
   – Миша, у тебя на какое число обратный авиабилет? – она своими пальчиками с супер ноготками порылась в сумочке, вытащила ручку. – Давай я запишу твои данные.
   – Анна, – я взял ее за плечи и отвел в сторону, – мне необходимо подумать! Я привык все решать сам.
   Она взяла меня за воротник рубашки.
   – Мишенька, – она всматривалась в мои глаза, – ну подумай, только недолго. Окей?
   – У меня там дом, работа, и я не планировал переезд.
   – Да брось, это уже детали, поговоришь по телефону со всеми дома, скажешь, когда будет результат, а пока еще не известно.
   – Шанс, Михаил, дается раз в жизни. Не отмахивайся от него. Познаешь местную действительность. Поживешь тут полгода-год – время пролетит на раз! Дела поделаем, – говорил увлеченно Вадим.
   – Не знаю, – сказал я.
   – Да не мнись, как девочка. Ну, в общем, ждем результата, Анна.
   – Ну все, едем ко мне, – сообщила Анна.
   У нее зазвонил мобильный, она снова заговорила на непонятном мне языке.
   – Мы решили пока по домам. Мне надо все обдумать.
   Девушки сели в свою машину, мы – в свою и разъехались.
   Я ехал и думал. А за окном мелькала чужая страна, чужие непонятные слова доносились по радио. А как же мужики, сервис. Кем тут буду работать «без языка»? Вопросов много, а ответа пока ни одного. «Ладно, что раньше времени озадачиваться», – решил я. И мы приехали.
   Лили не было дома. Еще день в запасе. Мы с Вадимом напились чаю и отложили все вопросы до утра, так как утро вечера мудренее.
   Вадим сообщил мне, что они с Лилей ждут бумаги на развод. Не хотел говорить раньше времени.
   – Да, – вздохнул я и произнес прямо как Степаныч: – Разрушить свой тыл легко, а собрать заново невозможно.
   Слегка перефразировал что-то с тылом и семьей.
   – Точно, – вздохнул тяжко Вадим.
   Что у него там на душе, не понять. Дело двоих, разберутся без меня. Я лег спать и словно провалился неизвестно куда.
   Мне снилась Анна, ее руки, волосы. Дина. Землетрясение, которое разрушило огромное здание прямо в пыль у моих ног. Потом я надел кольцо с бриллиантом на палец.
   Проснулся. Яркое солнце светило в окно. Я поднялся, умылся и вышел во двор. Там Вадим уже возился с машиной.
   – Звонила Анна. У тебя дела клеятся помаленьку, – подмигнул он.
   – Кем я работать буду тут? Не понимаю.
   – У тебя еще неделя в запасе, за это время все прояснится. Ну там еще разные варианты существуют. А язык поучишь – не проблема, есть языковые школы.
   Я почесал затылок, посмотрел на небо, будто там все уже написано.
   – Ну все, давай ешь, и поехали. Девчонки нас ждут в кафе на набережной.
   Через десять минут мы ехали в центр. Девушки сидели за столиком уличного кафе.
   Анна с Марией в легких летних платьях и в кружевных сапогах. Волосы Анны гладко причесаны и собраны в хвост. На ушах крупные кольца из белого золота. У Марии волосы заплетены в поражающую воображение косу. Каким образом и каким секретным плетением, остается только строить догадки.
   – Куда едем? – Вадим подсел к Марии.
   – На пляж, смотрите какой день!
   Анна встала и подошла ко мне, и началась наша встреча с поцелуя.
   – По машинам, – скомандовал Вадим. Мы ехали за девушками. – Миша, Анна положила на тебя глаз. Факт. Что будешь делать? – Вадим посмотрел на меня.
   – Я-то? Ничего.
   Пришлось заехать по дороге в магазин, купить нам с Вадимом плавательные шорты. На пляже народу много, мы нашли место поближе к берегу. Вадим ушел в магазинчик за водой. Анна в шикарном купальнике бикини подошла ко мне с баночкой крема:
   – Михаил, намажь мне плечи и спину.
   Мария села рядом:
   – И мне.
   Анна мило улыбнулась и стала сама натирать плечи Марии. Пришел Вадим с бутылками.
   – Ну что, в воду? – с ходу решил он.
   – Жарко, это точно.
   И мы с ним пошли в воду, плавали и ныряли, потом играли в волейбол с девушками, и еще к нам примкнули желающие. День промелькнул незаметно.

Глава 7

   Заграница.
   Стоит только выйти из дома, сесть в любой транспорт, и все: дорога приведет куда-нибудь, а дом останется далеко позади.
   И вот уже новая атмосфера, окружение. И, кажется, дома я не был уже целую вечность. Вроде совсем недавно уехал, а все кругом изменилось, трансформировалось, словно и без моего участия. И я сам становлюсь другим, видоизменяюсь что ли, эволюционирую под стать окружающей среде.
   У меня удивительная способность везде быть дома. Как в басне: «Как под каждым ей листком был готов и стол и дом». Но я не стрекоза, а скорее муравей – всегда в работе. Мне присущ упрощенный вариант адаптации к окружающей действительности.
   Вечером мы сели с Вадимом в его домашнем кабинете и решили серьезно обдумать наши планы. Мы рассмотрели все удобные варианты моего пребывания здесь.
   Конечно, никакой помощи со стороны Анны я не принимаю. Не трудно представить, что тогда будет. Я сразу попадаю в положение льва на тумбе. Этот момент даже не обсуждается.
   – Вот как переводчица она тебе нужна, – взглянул на меня Вадим. – Хотя и это не проблема. Переводчиков здесь много, выбирай кого хочешь. Здесь целые фирмы переводчиков работают. Смотри, решай, на год или на полгода будет контракт. Думаю за полгода не разгонишься как надо – мало времени. Тем более здесь основательные и неторопливые закупщики.
   И я решил остаться на один год по контракту в статусе бизнесмена. Оптовая торговля – это мне интересно и опыт есть, правда небольшой, но все начинается с первого шага.
   У Вадима за эти годы сложился определенный круг знакомств; деловые партнеры по бизнесу и взаимовыгодному сотрудничеству.
   Это понятно, просто приехать сюда и сразу найти компании, готовые с тобой работать, нереально. Рынки заняты и имеют своих клиентов и поставщиков, запросто не встроишься, тебя никто не знает. Нужен отзыв о тебе как о поставщике и бизнесмене.
   – Ну это не проблема, – улыбнулся Вадим. – Вот что, мы займемся всеми бумагами вплотную завтра с утра. Я поставщик строительных материалов, – Вадим достал толстую папку из шкафа. – Это основной бизнес, запчасти не в счет. Транспортные компании есть, работа с ними у меня налажена. А у тебя, Михаил, есть там знакомый директор завода светодиодов. Как раз на прошлой неделе были запросы на их поставку. Здесь много строительных фирм, так что давай созванивайся с директором, а после уточнения объемов и сроков поговоришь с ним конкретно. Нужны будут каталоги продукции с ценами, условия поставки и сроки. У заводов это все есть, можешь запросить сразу в электронном виде каталог на свою почту, интернет круглосуточный. Конкретные объемы обговорим с представителями заказчиков. А там через год, глядишь, вместе и рванем домой. Здесь наладишь связи, можно будет из дома продолжить поставки, – Вадим положил карандаш на стол и уселся в кресле напротив меня. – Главное, за это время зарекомендовать себя положительно.
   Посчитать сразу, какая сумма будет необходима на мое обустройство здесь. Мне нужно будет деньги перекинуть сюда.
   – Михаил, ты можешь зарегистрировать здесь свою фирму, нет никаких препятствий.
   У нас есть русскоговорящий ревизор, который поможет оформить все документы, а юридическое бюро занимается оформлением временного вида на жительство на основании твоего бизнеса.
   Всю неделю мы занимались бумажными делами, и наконец все было готово. Я перекинул деньги, а вот перевести большую сумму сюда получилось не сразу: нужны были доказательства происхождения моих денежных средств. Но и это мы уладили.
   Билет сдан, квартиру мне сняли. Документы все готовы. Домой сообщил. Для мамы, конечно, это было как гром среди ясного неба. Вдаваться в подробности не стал, объяснил, у меня здесь работа на год. Денег заработаю, на мир посмотрю – и домой. Ну мама повсхлипывала и успокоилась, тем более обещал звонить, как будет свободное время. С отцом перекинулись парой фраз. Вадим тоже приободрил маму. Дине не позвонил, думаю, она и так все узнает. Разве мама такую новость утаит. Да и мы не в тех отношениях, чтобы расписывать ей свои планы.
   Поговорил со Степанычем. Он подошел к вопросу с пониманием и даже выдал, мысли о том, что рано или поздно я уйду целиком в свое собственное дело, уже мелькали у него в голове. Но Степаныч сказал, – «Михаил, место для тебя всегда вакантно в нашем сервисе, так что имей в виду!». Мужики все приветы передали. Даже немного грустно стало на душе, мы с ними не один год бок о бок отработали. Ну что поделаешь, к переменам надо относиться с оптимизмом. Вперед! С директором завода договорились, уже мне отправлены каталоги на английском, русском и условия поставок товара.
   Новое дело, встречи с заинтересованными закупщиками. Вадим мне очень помогает на первых порах, пока я включаюсь в процесс. Он выступает в качестве переводчика и поручителя.
   И началась моя работа и заграничная жизнь.
   Вадим взял мне авто напрокат, с моими российскими правами здесь можно водить машину один год, а затем нужно пересдавать на права заново. Из местной ассоциации переводчиков нанял переводчика-мужчину, чтобы без проблем заниматься делом. Заключил договор на разовые услуги аудитора, нанял бухгалтера, тоже предпочел мужчин. Таким образом у меня сформировался мужской коллектив, чтобы без всяких выкрутасов. И я ушел в работу с головой. Интересно и ответственно. Меня так захватил сам процесс налаживания и пуска на рельсы своего дела, что дни замелькали, как стрелка секундомера. Первые встречи провел при участии Вадима. А дальше сам (вместе с переводчиком) провел переговоры с ответственными закупщиками.
   Подписал контракт на поставку светодиодов с крупнейшей строительной фирмой, сроком на пять лет. Фирма выиграла тендер на строительство крупных объектов сразу в нескольких городах страны.
   Быт налажен. Домой приезжаю – сразу в душ и падаю спать. Кто бы мог подумать, я живу за границей.
   Первый заказ на поставку выполнен точно в срок. А я получил крупную сумму на счет моей фирмы. Поставка с отсрочкой платежа на тридцать дней. Одновременно приходится осваивать местный язык. Езжу в частную школу, язык изучаю индивидуально с преподавателем. Консультации по бизнесу – в юридической конторе с переводчиком.
   Октябрь выдался мягкий и теплый. В субботу Анна зовет на природу. И через четверть часа мы уже мчимся с ней по шоссе за город, на ее «Мерседесе». По обе стороны дороги мелькают на удивление зеленые поля. Мы приехали к озерам, гладь воды ровная, не шелохнется. Гуляем по лесу. Кругом чувствуется влияние цивилизации: прогулочные тропы сделаны специально. Сквозь прозрачный лес сквозит синь неба. После прогулки жарим мясо на гриле. На озере все предусмотрено для этих целей: сложены поленья под навесом на берегу и оборудован гриль из бетонного круга с решеткой, все очень просто. Даже инструкция на специальном щите, как всем этим пользоваться. Анна раскладывает сиденья в автомобиле и ложится на импровизированный диванчик, укрывшись теплым пушистым пледом.
   – Миша, иди ко мне, – зовет она.
   Настроение отличное, и мы, удобно устроившись в машине, смотрим в высокое синее небо. Там проплывают легкие перистые облака. Анна кладет голову мне на грудь и слушает биение моего сердца. Она обнимает меня и находит мои губы. Наш привал затягивается надолго. Обратно едем в сумерках, но здесь не до конца темнеет, достаточно светло, словно брезжит рассвет. Анна выглядит задумчивой и умиротворенной. Она поглядывает на меня с улыбкой, полной загадок, и думает о чем-то своем. На ее лице мелькают блики от освещения панели приборов, и от этого лицо Анны кажется еще более загадочным. К моему дому подъехали довольно поздно, попрощались, и Анна уехала, а я поднялся в квартиру. Дома было тихо и темно, я зажег свет, нашел в шкафу чистую одежду и пошел в душ.
   Свежий после душа лег в постель и сразу уснул.
   Завтра красные дни календаря и местные праздники. С утра я отсыпался сколько хотел. Вечером встречаемся с Вадимом, в ресторане заказали с ним столик.
   Подъезжаю на машине и вижу Вадима – он паркуется.
   – Ну ты точно, минута в минуту, – он идет мне навстречу и мы заходим в ресторан.
   Персонал очень внимательный и предупредительный. Нас ведут за наш столик, он скрыт за плетущимися зелеными растениями, что-то вроде сада, и мы оказываемся в обособленном ресторанном уголке. Слышится пение птиц, играет негромкая спокойная музыка. Мы решили просто поужинать, встреча без галстуков, что называется. И как холостякам нам лень дома готовить что-то интересное.
   Вадим приходит в себя после развода и раздела. Самым трудным для него было решение суда о встречах с сыном: только по выходным и только в присутствии бывшей жены.
   – Ты знаешь, Миша, было время, снимали мы с Лилей однокомнатную маленькую квартирку на окраине города, как сейчас помню, на улице Лесной. Из всей мебели – кровать железная да стол с колченогими стульями. И занавеска на одном окне. Как часто на завтрак у нас были только сухари со сладким чаем. И мы были счастливы, не передать словами. А сейчас? Сейчас дом, машины, которые она меняет чуть не каждый месяц. Шмотки, круизы… Да что говорить, Миша, нет, не в деньгах счастье, – Вадим горько вздыхает и достает сигарету.
   – Не обобщай, Вадим, многие как раз и разбегаются из-за этой самой неустроенности. Дело не в деньгах или их отсутствии, а в каждом из вас. Дело в вас двоих, – говорю я.
   – Может быть, – соглашается он.
   Мы сидим в ресторане уже часа три, говорим обо всем и о делах в том числе.
   – Совсем некогда стало встречаться с девушками, – заметил Вадим. – Дел невпроворот, но грех жаловаться. Михаил, Анна спрашивает твой телефон, а я все оттягиваю, как умею, хочу спросить у хозяина. Ты как?
   – Мне все равно. Если сильно будет приставать, – пошутил я, – можешь дать, только сначала мне напиши ее номер. А у тебя как с Марией?
   – Да никак. Видимся по рабочим моментам, на общих сборах, – говорит Вадим, записывая мне номер Анны. Ты же знаешь, в связи с разводом было не до этого. Да и Мария не поедет со мной в Россию. Жена и то заартачилась. Держи! – хитро посмотрев, он протянул мне листок с телефонным номером. – Учти, она и без моего участия узнает твой телефон, здесь много справочных сайтов.
   Мы поговорили о доме, о планах на будущее.
   – Ты своим звонил? – спросил Вадим.
   – Да надо позвонить, все некогда.
   Мы разъехались за полночь. Рано утром мой телефон подает сигналы, спросонья шарю по кровати и нахожу его.
   – Алле, – все еще лежу с закрытыми глазами.
   – Она собирается замуж! – слышу отчаянный вопль Вадима в трубке.
   – Кто? – не сразу соображаю я.
   – Лиля!
   Откинув одеяло, сажусь в постели, включаюсь в происходящее и растираю лицо рукой. Ну в некотором роде это само собой разумелось, – пытаюсь рассуждать я. – Рано или поздно это бы произошло.
   – Естественно, все понимаю, но ты не представляешь за кого! За африканца, что ли, – говорит взволнованно он. Чувствую, как Вадима колотит, его голос дрожит.
   – Стоп! – пытаюсь мыслить логически. Ты его видел?
   – Нет, но говорят.
   – Вадим, мало ли кто что говорит. Погоди, не гони лошадей! И потом, какая теперь разница, сам понимаешь, это Европа, все в порядке вещей.
   – Миша, ты прав, что-то меня понесло. Я разберусь!
   – Вадим, погоди ты с разборками. Повидайся с ней, узнай точно.
   – Да, да, ты прав!
   Я встаю, набрасываю на себя рубашку и, окончательно проснувшись, говорю Вадиму:
   – А вообще, просто выкинь из головы. Лиля свободна и может выйти замуж за кого угодно. Ты должен быть готовым к такому повороту событий! Ты просто запутался.
   – Миша, у меня сейчас состояние, будто я не на своем месте. Делаю не то, общаюсь не с теми. Полный тупик.
   Вадим как будто обо мне рассказывает. Общаюсь, точно зная, что не мое это. Душа не лежит, до сердца не доходят все эти мои предыдущие встречи. А Вадиму говорю:
   – Надо подняться высоко над ситуацией, чтобы все разом увидеть, как орел.
   – Какой орел? – не понимает Вадим.
   – Подняться нам с тобой нужно, отойти от ситуации на расстояние и посмотреть со стороны. Я сейчас звоню Гвидону, разыщу его, он что-нибудь придумает.
   – У меня сейчас аврал на работе, Миша, дело идет к концу года.
   – Ничего, вырвемся на одну неделю, бросаем все. Нужна перемена, как в школе. До звонка.
   Отыскиваю органайзер и принимаюсь искать координаты Гвидона.
   Пальмы, море, солнце. Откуда-то сверху налетают порывы теплого ветра. На волнах яхта. Вадим выходит босиком из каюты и по ступеням поднимается на верхнюю палубу. Здесь на носу яхты – джакузи с подогретой до тридцати семи градусов прозрачной голубой водой. Я лежу на теплом деревянном настиле, положив под голову руки, и смотрю в синее небо. Над моей головой трепещется полосатый зонт. За бортом появляются и плывут параллельно с яхтой дельфины. Они устраивают великолепное представление, это обязательно нужно видеть, словами все равно не опишешь.
   Вадим залечивает раны после развода, а я прошлое не вспоминаю.
   Мы с Вадимом решили расслабиться, просто отдохнуть, отключив на время голову. Я не знаю, откуда с нами на палубе все эти девушки. Некоторые от крутых знакомых составили нам компанию, другие вьются на подиумах, в лучших дорогих бутиках и на прокрутке рекламных роликов. Нам их рекомендовал наш друг Гвидон. Он любитель прогулок на яхтах, знает все клубы и их постоянных членов. Бывает на всевозможных тусовках и презентациях, парень живет ими. Его интересы движутся параллельно с нашими, но нет-нет да пересекаются. Гвидон командует парадом. Есть еще мужики с цепями на груди, вечером на яхте они играют в карты на нижней палубе. Может, это охрана. Мы взяли яхту напрокат. В первый день мы закутили не на шутку. Набрались с Вадимом, я помню смутно происходящее, но в каюте мы были с кучей девушек, они были все время рядом.
   Мы идем по волнам вперед. Девушки любуются водной гладью и загорают. Зрелищные выступления дельфинов завораживают и веселят всех.
   – Ах, эти бикини! – я подмигиваю Вадиму. Он понимающе кивает мне и прикрывает глаза.
   К вечеру жарим мясо на гриле. Остается только радоваться жизни и тому, что мы здесь и сейчас наслаждаемся красивым морским пейзажем, нас окружают красивые девушки. Они словно вышколенные ученицы, знают, как себя вести, мило улыбаются и ласково обнимают нас за плечи. Вадим слегка навеселе уже с утра или со вчерашнего вечера. У него в душе скребут кошки, он весь погружен в свои мысли о разводе и расставании с Лилей. Но, думаю, скоро все встанет на свои места. Я свистнул, привлекая его внимание, и покачал отрицательно головой, мол, не надо, не думай о прошлом. Вадим понимающе кивает и ложится на спину, устремив свой взор в небо. По-моему, он слишком долго переваривает разрыв отношений. В этой жизни все нужно делать очень быстро: она не безразмерна, что успел – то твое!
   Мимолетные взгляды и улыбки девушек делают свое дело. Вадим притягивает ту, что прилегла рядом, они обнимаются и над чем-то смеются. Она перебирает коралловые бусы на шее и гладит Вадима по спине и груди. Я, пригревшись на солнце, закрываю глаза и отдаленно слышу негромкий смех девушек и плеск волн. Ветер пробегает по телу, налетает порывами, слегка охлаждает разогретую кожу. Меня тоже не оставляют без внимания, ласковые руки трогают мои волосы и я чувствую легкий запах парфюма и свежесть морского бриза. Она наклоняется и целует мои плечи. Мои ресницы дрожат, приоткрываю глаза и вижу улыбку склонившейся надо мной девушки. Ее длинные светлые волосы трепещут, подхваченные ветром, и опускаются на ее плечи. Она запрокидывает голову и убирает волосы за спину. У нее светлые голубые глаза и густые длинные ресницы, в ее зрачках отражаются небо и море. Обхватываю ее тонкую талию, она прижимается ко мне, целую ее губы. Они пахнут мятой. Гвидон с мужиками где-то внизу, занимаются своими делами. Здесь вкусно готовят и подают красиво украшенные блюда в прозрачной посуде. Есть барная стойка и мягкие диванчики, можно развалившись слушать музыку, а вечером смотреть, как танцуют девушки. Мы развлекаемся уже пятый день. Завтра вечером едем на какую-то тусовку. «На очень крупную яхту», – шепнул нам Гвидон. Очень богатый парень, если можно так сказать о пожилом мачо, покрытом крепким загаром и убеленном сединами, устраивает грандиозное шоу в честь новой пассии и для своей души.
   – Там будут доченьки богатых папиков, – смеется Гвидон. Он многозначительно смотрит на нас с Вадимом и продолжает заговорщицки: – А еще будут скучающие грандиозные дамы с весьма солидным состоянием. Не упустите свой шанс! – Гвидон делает упор на последней фразе. – Вы увидите разные слои богатого общества. Ха, поживите их жизнью, у них, как ни странно, свои проблемы, – ухахатывается Гвидон и пьет пиво.
   – Что ж, посмотрим, – говорит Вадим.
   Я слушаю молча и прикидываю, какие проблемы у богатых людей: как приумножить и не потерять капитал или развеять скуку? А вот вечером и посмотрим. Всегда нужно помнить, что есть еще другая жизнь, отличающаяся от привычной.
   – Да, и оденьтесь изысканно, но не перестарайтесь, – предупреждает Гвидон.
   Мы переглядываемся с Вадимом и смеемся. Наша яхта идет к пристани.
   Нам пришлось зайти в «закрытый» бутик, куда нас привел все тот же вездесущий Гвидон. «Своих» здесь любезно одевает местный кутюрье. Он подбирает нам легкие рубашки с коротким рукавом, светлые галстуки с бриллиантовыми зажимами и брюки. Хорошо, что мы обошлись без пиджаков, жарко. К вечеру будет ветер на море, надеюсь, и на яхте будет свежо. Вадим подбирает себе крутой жилет, а я решаю обойтись без него. Тут же нам укладывают волосы.
   Яхта воистину огромна, она переливается и сверкает разноцветными шариками и флагами. Мы попадаем во внутренний зал яхты, полный зеркал и белых цветов. В центре изысканно накрыт длинный стол с белоснежной скатертью до самого пола. По залу расхаживает приглашенная публика. Многие расположились на мягких низких диванах. Гвидон подталкивает нас плечом и смеется, велит нам следовать за ним. Мы с Вадимом пробираемся вслед за Гвидоном. Торжество началось. Раздались аплодисменты и хлопки открываемых бутылок шампанского. Перед нами явился тот самый устроитель грандиозного шоу, о котором нам рассказывал накануне Гвидон. Это довольно подтянутый седой мужчина, одетый в дорогой костюм. Он ввел под руку свою пассию, в честь которой весь этот сыр-бор. Она молоденькая, в белом длинном платье с открытыми плечами. Их можно принять за внучку и моложавого деда. Но никаких отступлений! Я не вправе критиковать тех, к кому попал на торжество. И это их жизнь, в которую нас любезно (за десять тысяч долларов) впустили! Мы с Вадимом молча переглядываемся.
   Шея и ушки девушки щедро украшены бриллиантами. Она выглядит слегка растерянной, видимо, ей в новинку такое внимание.
   – Друзья мои, вы пришли разделить наше торжество. Надеюсь, вам будет приятно и вы останетесь очень довольны! – говорит мужчина. Он подводит ее к столу и поднимает фужер с шампанским. Раздаются аплодисменты, все разбирают шампанское, поданное на подносах вездесущими официантами.
   Нам с Вадимом ничего не остается, как проглотить шампанское, хотя мы не любители этого искрящегося напитка. Мы слышим обсуждение нарядов и стоимость бриллиантовых украшений, как хороши были Сейшелы в прошлом году, и где можно приобрести самые изысканные шмотки от самых знаменитых кутюрье. Это женщины активно обсуждают излюбленные темы. Торжество набирает обороты. Подают горячие блюда и горячительные напитки. Играет живая музыка. Гости обмениваются приветствиями. Присутствующих на вечеринке достаточно, и все они, судя по их поведению и внешнему виду, люди не бедные. Мы с Вадимом больше глазеем, прохаживаясь среди гостей. Слышим щебетанье дам о нарядах и курортах, беседы мужчин о спорте, лошадях, машинах.
   Один гость уже изрядно поднабрался. Слышны его громкие разглагольствования. Он восседает в середине дивана за низким столом, уставленным снедью, фруктами и фужерами.
   – А если он не сделал состояние, ему и существовать незачем! – откашливается гость и допивает из своего фужера. – Пусть знает свое место!
   Он икает и осматривается по сторонам, его жирный рот лоснится от еды и выпивки. На него не обращают внимания, снисходительно поглядывают и отходят с усмешкой на губах. Кто-то из его окружения старается поднять его и увести.
   – Не-ет! – отмахивается он. – Это мое личное мнение. Люди только те, кто сумел проявиться, заработать деньги. Остальные – никто! Просто животные! Как он посмел! – набравшийся снимает с себя салфетку и швыряет ее на стол.
   «Пусть сразу ест свои деньги, – мелькает в моей голове. – А хлебом он не брезгует, выращенным теми, кто не заработал миллионы. А мясо, а вино? А одежда на нем сама выросла на поляне?». Я отвернулся, Вадим поморщился, что-то промелькнуло в выражении его лица.
   – Ребята! Ку-ку! Я тут! – возник вездесущий Гвидон. – Тихо-тихо, тсс, – он прикладывает палец к губам, – все в порядке! Да это Вася, у него инцидент с официантом, который уже принес ему свои извинения.
   Гвидон повел нас вглубь зала. Васю уже вывели его дружки.
   Умный не кичится богатством, на то он и умный. Но не всем же быть умными, есть и такие. Сегодня у него есть все, а завтра может не быть ничего. От тюрьмы и от сумы не зарекайся. В другом помещении слышны взрывы аплодисментов, прерывающиеся смехом и гулом голосов, мы двинулись на шум оваций и переключили свое внимание на сцену в глубине зала, где началось великолепное шоу. Там виртуозно выступали жонглеры в блестящих костюмах и с разноцветными факелами в руках. После них зажигательно танцевали канкан девушки в ярких платьях с открытым, в белых кружевах, подолом, показывая красивые стройные ноги в чулках сеточкой. У каждой из них на ножке пикантная деталь – резинка для чулка. Меня охватывает возбуждение, когда я вижу женские ножки! Женщина-змея в костюме, словно покрытым чешуей, извивается на высоком шесте-пилоне, показывая чудеса гибкости. Этот зал обставлен и украшен не менее изысканно, чем предыдущий.
   Мы вышли на палубу, там вода катила свои волны, а на горизонте садилось солнце, осветив еще раз водную гладь ярким светом.
   – Красиво, – произносит Вадим.
   Гвидон хватает нас за руки и тащит куда-то вверх по широким ступенькам.
   – Вам туда! – он подталкивает нас вперед и шепчет: – Там совершенно другие дамы, те самые! Поддержите разговор.
   Он выходит вперед и не дает нам опомниться.
   – О, Жорж! – протягивает ему фужер дама. – Как я рада тебя видеть! – говорит она, мило улыбаясь.
   На длинном круговом диване сидят три дамы. Та, что подала Гвидону фужер с шампанским, – в черном коротком платье на тонких бретельках.
   – Как мило с твоей стороны, что ты нас не забываешь, – говорит вторая, в бежевом, с огромным бриллиантом на пальце. Третья молча с улыбкой наблюдает за происходящим, слегка кивая головой, приветствует нас.
   – Это Вад и Мишель!
   Я морщусь при этих словах Гвидона-Жоржа (на самом деле – Женьки Гаврилова с нашего двора). За ним закрепилась кликуха «Гвидон» от его же привычки постоянно говорить: «Ну все, я полетел, я прилетел», как царь Гвидон в известной сказке.
   – Это Элен, – сообщает Гвидон, представляя ту, что в черном платье. В бежевом – Иона, а та, что в длинном кружевном платье, – Ирэна.
   – Ну, я ненадолго оставлю вас, позже еще подбегу! – раскланивается Гвидон, мило улыбается и шепчет мне: – Тетки не жадные!
   Я провожаю его взглядом, Женька улетает, как всегда, испаряясь быстро и эффектно. Похоже, Женьке они щедро платят.
   – Присаживайтесь, мальчики, – говорит Элен. Мы с Вадимом рассаживаемся на диване между женщин.
   – Коньяк, виски? – задает вопрос Ирэна, и это ее первые слова.
   Разумеется, мы не возражаем. Так-то веселее. Возникает официант и ставит на столик коньяк, виски и фужеры из толстого стекла на низкой ножке. Он наливает нам с Вадимом коньяк и удаляется, чтобы принести нам закуску в виде маленьких квадратиков сыра, мяса, и хлеба, проткнутых деревянными шпажками. Тут же прозрачные кубики льда в серебряном ведерке и щипцы.
   – За вас! – киваем мы дамам.
   Они поднимают фужеры с шампанским. Отхлебнув коньяк, Вадим раздумывает, принято ли тут пить сразу, а я выпиваю, не раздумывая, и, поставив фужер, откидываюсь на спинку дивана. Огненная жидкость слегка обжигает горло. Совсем другое дело, уже гораздо интереснее вести беседу с этими милыми дамами.
   – Мишель, как вам нравится здесь? – придвинувшись ко мне и слегка задевая меня шуршащим подолом платья, любопытствует Элен.
   – Все очень интересно, – говорю я честно.
   – А вам? – поворачивается она к Вадиму.
   – И я согласен, – вторит он мне. Там внизу торжество в самом разгаре, слышны хлопки откупориваемого шампанского, визг женщин и легкая музыка.
   – Позже вечером будет шикарный фейерверк, – говорит Иона, женщина с непривычным именем. Мы выходим на верхнюю палубу, и нас охватывают прохладные порывы ветра. Женщины продолжают пить шампанское и показывают на стайку дельфинов, плывущих недалеко от борта яхты.
   Выпрыгивая на достаточную высоту, дельфины плавно возвращаются в водную гладь. Они играют и кувыркаются, поднимая фонтанчики брызг.
   – Обожаю, – говорит задумчиво Ирэна.
   – Как я люблю их! – восклицает Элен. – Неописуемое зрелище, не правда ли? – Она поворачивается ко мне: – А где же ваши фужеры?
   Словно из воздуха возникает официант с подносом в руках. Мы добавляем коньяк и отпиваем из фужеров по глотку. Вадим провожает взглядом дельфинов. Мы стоим на палубе и говорим о классиках мирового кинематографа, вот неожиданная тема. Нас приглашают к столу, и мы все вместе спускаемся в зал, где продолжается торжество.
   Но попадаем за отдельный стол, украшенный лепестками роз и салфетками из кружевной ткани. Нас отделяет от общего зала легкий занавес. Таким образом, мы в зале, но в то же время имеем индивидуальное пространство.
   Подают горячие блюда и мясные салаты. Много овощей и фруктов. Мы с Вадимом проголодались, но закусываем слегка, не даем волю разыгравшемуся аппетиту. Дамы закусывают и, откинувшись на спинки кресел, посматривают на происходящее в зале. А там – виртуозное шоу знаменитого иллюзиониста и фокусника. Публика в восторге. Нам все отлично видно и слышно. Мы наслаждаемся вечером. Гвидон возникает из общей людской массы. Он подмигивает нам и говорит, кому куда из нас дальше.
   – Ну это ты брось, – говорю я, – разберемся сами.
   – Тебя уже выбрали, сиди тихо. Сложновато, – говорит он. – Тебя хотят все три. Ох, ты везунчик, Мишаня! Ну, как выйдет, а я свое дело сделал. Вадим тоже пойдет, но а как вас разделят, не знаю, – бормочет он.
   – Вы что, на рынке, что ли, – отвечаю я, – мы отходим с Гвидоном подальше от стола. – Да ты, Миша, не дрейфь, получай кайф от жизни. А я поехал, мне еще на одну тусовку надо заглянуть, а потом сюда. Ну, я полетел, заберу вас утром! – и он машет рукой, удаляясь со скоростью света.
   – Что? – ко мне подходит Вадим.
   – Да так, фигня какая-то, – говорю я. – Ладно, пойдем в зал или вернемся к столу?
   – Мальчики, мы вас ждем! – к нам подходит Элен, она курит тонкую сигаретку на длинном мундштуке. Она рассматривает нас с явным интересом, словно мы экспонаты на выставке достижений народного хозяйства. Из троих она мне больше всех импонирует, но я не люблю целовать курящих женщин. У стола мы задерживаемся еще на некоторое время, «наши» дамы обсуждают наряды присутствующих на вечеринке женщин. К ним подходят поприветствовать многие, видимо, знакомые им лица из гостей, и они, соблюдая этикет, говорят по паре комплиментов всем этим людям и улыбаются, восхищаясь друг другом и нарядами тех женщин, о которых говорили пару минут назад. Звучит музыка, на столы подают мороженое в серебряных креманках. Вечереет, на верхней палубе начинается фейерверк. Вновь появляется виновница торжества со своим «мачо» под руку. Она заметно раскраснелась, несколько локонов выбились из ее высокой прически. Девушка выглядит не такой подавленной, как накануне. Ей даже вроде весело (или это просто результат действия игристых напитков?). Она торжественно режет огромный воздушный торт, такие воздушные мини-торты есть в виде украшений на всех столах. Я совершенно случайно оказываюсь с ней рядом. Мы встречаемся взглядом, и она, отрезав кусок торта, желает угостить меня. Мне подают чистую тарелку, она переворачивает этот кусок на мою тарелку и, облизывая пальчик, смотрит, улыбаясь, в мои глаза. Я благодарю ее за торт и стараюсь пробраться сквозь толпу, отступая назад. Вадим шепчет мне на ухо:
   – Наш пострел везде поспел. Ха-ха, первый кусок тебе, Миша, – cмеется Вадим.
   – Да брось ты, это все случайности, – говорю я.
   «Наши» дамы встречают меня короткими аплодисментами.
   Верхний, самый пышный круг торта, виновница торжества отрезает своему мачо и себе. Раздаются хлопки салютов, и над яхтой высоко в воздухе появляются голубые искры, которые так же бесследно исчезают, растаяв в воздухе. В зале и баре остаются все, кто желает развлекаться до утра. Многие расходятся по каютам, усаживаются в других залах за столами с зеленым сукном, начинаются партии в вист и другие карточные игры. «Наши» дамы приглашают нас за «зеленый» стол, они намерены играть. Интересно будет взглянуть. Все веселей, коньяк делает свое дело. Я по очереди рассматриваю наших «грандиозных дам», как обозначил их Гвидон.
   Элен в черном платье на бретельках с короткой стрижкой а-ля асимметрия, ее волосы переливаются черным цветом, гладкие и блестящие. Чуть вздернут нос, чувственные губы, глаза густо обведены черным с удлиненными стрелками в уголках, что делает их миндалевидными, декольте показывает все и сразу. Она довольно стройная.
   Иона вся в бежевом. На голове что-то в виде «взбитой» воздушной прически, собранной домиком, с темными локонами и завитками надо лбом. Глаза выразительно подчеркнуты.
   И наконец Ирэна, самая молчаливая из всех, она подает мне знаки глазами. На ней ажурное длинное платье цвета морской волны. У нее синие глаза и волосы цвета спелой пшеницы. Ее руки покрыты ровным загаром. Платье с наглухо закрытым воротом выдает внушительные формы груди.
   Все трое усиленно молодятся, очень ухаживают за собой, но слегка заметные черточки морщинок выдают дам бальзаковского возраста. Ирэна встает и, выбравшись из-за стола, проходит так близко от меня, что задевает бедром и рукой, незаметно увлекая за собой к выходу из игрового зала. Мы идем мимо столов с рулетками, игровых автоматов… На выходе она дарит мне улыбку и многозначительно молчит, ее губы приоткрыты, словно ждут поцелуя.
   Она уводит меня все дальше от суеты и людской толпы. Мы остаемся наедине в сумерках и прохладе шикарной каюты.
   Ирэна ждет от меня решительных действий, я слегка набрался коньяка, но мне не занимать уверенности в себе. Беру ее за талию и целую ее приоткрытые губы. Она расстегивает свое платье и скидывает его на пол. Перешагнув его, увлекает меня к широкой кровати, обвивая руками мою шею. Ее тело шикарно выглядит, кожа гладкая и покрыта ровным загаром. Грудь не помещается в поддерживающем ее корсете. На ней нет нижнего белья, меня это возбуждает. Ухоженная дама до кончиков пальцев. Она включает музыку, не справляется с застежками корсета, расстегивает только верхнюю его часть, освобождая пышную грудь. Я пока только смотрю на происходящее, затем пускаю в ход руки, нежно глажу ее кожу. Она готова и тает в моих руках. Распускает волосы и бросает заколки на пол. Ее волосы расстилаются по подушкам.
   «Русалка, – мелькает в моей голове. – Поиграем!». Снимаю с нее корсет, расстегивая до конца все застежки, и она остается только в чулках, которые поддерживает пояс на талии. Она извивается на постели и приподнимается мне навстречу. Я медлю, глядя на нее, снимаю рубашку и брюки, мои плавки давно «стоят» так туго, что их невозможно снять. Быстро натягиваю резинку. Поехали… И хоть мои мозги и затуманены спиртным, я, как всегда, «на коне». Нет, грубости с женщинами никогда не допускаю, наоборот, я слишком нежен, тем более с такой дамой. С деньгами или без, женщина остается женщиной. Все они жаждут ласк! Ласки много не бывает. Слова они любят, слова, ласкающие их уши, и возраст дела не меняет. Они ждут восхищений и признания своей красоты и неповторимости. И я шепчу ей на ухо нежные слова. Она закрывает глаза и принимает ласки с огромной страстью ко мне. Я всегда говорю много приятных слов, кроме одного, которое никогда не произносил еще ни одной женщине. Я не говорю слово «любимая». Мы играем в любовь почти до утра. Она засыпает в моих объятиях со счастливой улыбкой на губах. Я тоже срываюсь в сон.
   Полосатые солнечные блики падают на постель сквозь едва приоткрытые жалюзи, чувствую легкие порывы ветра, проникающие в каюту с моря. Открываю глаза. Лежу, раскинувшись на широкой кровати, из всей одежды на мне только цепочка на шее и руке. Ирэна сидит в легкой тунике в плетеном кресле и с обожанием смотрит на меня. Я улыбаюсь и потягиваюсь.
   – Не могу насмотреться на тебя, – говорит она чуть слышно.
   Мое молодое загорелое тело привлекает ее больше любых драгоценностей, говорит она. Усмехаюсь и сажусь в постели, затем неспешно встаю и отправляюсь в душ. Она идет следом. Моюсь под упругими струями воды, она не отрывает взгляда от моего тела, затем подает мне большое мохнатое полотенце. Промокаю им кожу, растираюсь и повязываю его на талии. Мне пора.
   – Мишель, это тебе, – она кладет внушительную пачку долларов на постель.
   – Хм, – встряхиваю головой, откидывая мокрые волосы наверх. В голове мелькает: «Мальчик по вызову. Мои услуги купили.».
   – Ха, – я сажусь с размаху на постель, покачиваясь на матрасе.
   – О нет, Мишель, нет! – Ирэна картинно складывает ладони, прижав их друг к другу и воздев к небу. – Не думай плохо обо мне, я тебя обожаю. Ты мне доставил удовольствие несравнимое ни с чем. Не знаю, как теперь буду жить дальше без тебя, – она говорит со мной шутливым тоном. – Я куплю тебе все, что ты хочешь. Я просить буду тебя быть моим.
   Ирэна садится рядом со мной на кровать, берет мою руку, прижимая ее к своей груди. Какой-то исполнитель на английском поет, надрываясь: «Goodbye!». Я осторожно беру ее руку и, улыбаясь самой доброй улыбкой, оставляю ее ладонь на кровати. Надеваю плавки, натягиваю брюки и рубашку.
   – Мишель не оставляй меня без ответа, – говорит Ирэна.
   – Какой ответ, о чем ты, Ирэна? Спасибо тебе за ночь, – говорю я и иду к выходу.
   – Не спеши, подумай! Все будет у твоих ног! Я очень богата, у тебя будет все! – Ирэна говорит с достоинством и самообладанием. Она усаживается поудобнее в широком цветастом кресле и мило улыбается.
   – Хорошо, я подумаю, милая, – говорю как можно мягче. Она провожает меня воздушным поцелуем. И я выскальзываю в длинный коридор, оставляя Ирэну за дверью. Лучше не спорить в такой ситуации. Ищу Вадима. Где он, и когда объявится Гвидон, который обещал забрать нас утром? Мы сталкиваемся с Вадимом нос к носу прямо у выхода на палубу.
   – Ты откуда летишь? – спрашивает он.
   – Оттуда! – говорю я.
   – И я, – вторит мне Вадим.
   – А где этот Гвид… – не успеваю закончить фразу.
   – Я тут! – нарисовался Гвидон, сбегая по ступенькам с верхней палубы. – Погнали, там катер ждет, мне некогда! – на скаку сообщает он.
   И мы рвем когти за ним следом. Мы в катере, отчаливаем. Гвидон круто заруливает, делает разворот и берет курс к берегу. Лицо обдувает свежим ветром.
   Я стряхиваю с себя остатки сна и ночного приключения. «Куда меня только не заносит», – приходит запоздалая мысль.
   Наконец мы причаливаем к берегу.
   – На яхту? – спрашивает Гвидон. – А может, еще на тусовку? Будет грандиозное шоу, показ мод, подиум, девочки и все такое, а после – фуршет, вечеринка…
   – Нет, Гвидон, спасибо, нам пора.
   – Ну, бывайте! – кричит он, поднимаясь на яхту. Он жестикулирует, чтобы мы звонили ему, если будет нужно.
   Мы идем в гостиницу. Там в прохладном номере падаем на диваны. Сейчас спустимся в бар перекусить чего-нибудь.
   – Безделье, как и бездействие, разлагает, мне уже надоело ничегонеделание, – решительно говорю я.
   – Во, и я про тоже. Пора отчаливать домой, – откликается Вадим и заходится смехом.
   – Ты чего? – спрашиваю я в недоумении.
   – Да так, – хохочет он.
   Я тоже начинаю смеяться, схватившись за голову руками. Потом, зачесав рукой волосы наверх, смотрю на него, едва сдерживая новый приступ смеха.
   – Ну, Гвидон, – продолжает смеяться Вадим, вытирая выступившие слезы, – его счастье, что прилетел вовремя, – заканчивает фразу Вадим и смотрит на меня. Разрядка!
   – Да уж, – соглашаюсь я и едва сдерживаюсь от нового приступа смеха.
   Мы едем в аэропорт и летим в столицу, а оттуда у нас самолет дальше. В аэропорту мы пьем обжигающий чай из белых чашек с такими же блюдцами. Мы намеренно не задеваем щекотливые темы.
   Вадим усиленно зевает, мы берем свой багаж. Объявили посадку на наш самолет.
   – Слышишь, Мишка, идем!
   Я согласно киваю, застегивая куртку, здесь тебе не теплое море! Отдохнули, расслабились, он теперь будет вздрагивать от женщин, думаю я, глядя на спящего в самолете Вадима, и ему будет не до Лили, хотя аппетит приходит во время еды… И это последнее, о чем я подумал, засыпая.

Глава 8

   Включились в работу с новыми силами. Дела идут вперед. Праздничные дни прошли тихо-мирно: я отсыпался и смотрел все подряд по местному ТВ.
   К здешней кухне я так и не привык, в магазинах полки ломятся, а если присмотреться, все одно и то же: все эти коробки и банки. Отсутствие привычных продуктов породило ностальгию по ним. И ко многому еще надо привыкнуть, вкус другой. Выискиваю что-нибудь знакомое и пытаюсь освоить новое. И все чаще думаю о доме. Каждый человек любит пищу привычную с детства, и так во всем мире.
   Дороги отличные, водители взаимовежливы, уступят и пропустят. Пропустишь ты – помигают фарами, благодарят. Не видно нигде полицейских (гаишников), чтобы водителей не волновать (так говорят по этому поводу местные СМИ). А пешеходы здесь первостепенные участники дорожного движения: пешеход еще идет по тротуару к зебре, а водители уже останавливаются. Жизнь неторопливая и размеренная.
   Народ вежливый, охотно объясняют, если обратиться с вопросом. Жаль, русского языка никто не знает, и это естественно. Ну вот если бы я сюда приехал один, точно был бы как в вакууме, в непонятной для меня языковой среде. После усиленных занятий, общения и просмотра местного телевидения что-то стало проясняться и откладываться в голове. По крайней мере, я уже понимаю, о чем идет речь. С квартирами тут проблем нет, молодежь отделяется от родителей сразу, когда понадобится. Я снял приличный офис недалеко от моей местной квартиры, с парковкой во дворе. Рабочий день у нас с переводчиком Юрием, начинается с восьми утра, в двенадцать обедаем, и заканчивается в семнадцать часов. Вот и сегодня отработали, и день клонится к закату. Еду уже привычным мне маршрутом домой. По дороге заезжаю в супермаркет за продуктами.
   Дома ужинаю и сразу ложусь в постель. Впереди выходные! Время летит быстро, скоро новогодние праздники. Редкие снежинки пробрасывает ветер из темно-свинцовых туч, которые повисли над городом.
   Дремоту мою прерывает звонок, забыл выключить телефон перед сном. По работе здесь не звонят в неурочное время, не принято. О деловой встрече договариваются задолго и заранее. Мне надо шарить по карманам в поисках телефона, наконец я вижу, что звонит Анна. Раздумываю некоторое время и отвечаю. И слышу ее голос:
   – Михаил, добрый вечер.
   – Добрый.
   – Когда мы увидимся? Уже прошла целая вечность, – и я слышу как Анна вздыхает там, где-то далеко, за тридевять земель, как мне кажется, потому что я засыпаю.
   – Михаил, ты спишь?
   – Почти.
   – Тогда позвони мне завтра, когда выспишься. Договорились?
   – Угу, – нажимаю отбой и засыпаю. Успевает промелькнуть мысль, что Вадим «сдался» с моим номером телефона.
   Выходные. C удовольствием потягиваюсь и не спешу вставать, так приятно и уютно просто лежать в теплой постели. Тем более за окном сеет мелкий дождь. Незаметно для себя снова погружаюсь в теплый приятный сон. Но сон дурак, чем больше спишь, тем больше хочется. Наконец просыпаюсь, окончательно и бесповоротно, решительно встаю и иду в душ. Намываюсь вдоволь, стоя под сильным потоком воды, и растираюсь полотенцем. Затем, бодрый и свежий, завариваю крепкий душистый чай, делаю бутерброды, завтракаю и смотрю в окно. Дождь припустил со всей силы, по дорогам бегут целые реки воды и стекают в водоотводы. Уже несколько раз падал снег и благополучно таял. Пора, скоро конец года. Правда, нет новогоднего настроения, и пейзаж за окном все еще не соответствует времени года. Срочно захотелось позвонить домой. Набираю домашний номер родителей и с нетерпением жду гудка. Наконец слышу голос мамы:
   – Миша! Что ты так давно не звонил, мы не знаем, что думать! Как ты?
   – Что я, маленький? Все в полном порядке. У вас что нового? – задаю я встречный вопрос. – Зима, наверное, на полную катушку?
   – Ну конечно, – выдает мама. – Нас тут засыпало снегом по самую макушку. Отец уже елку привез домой, чтобы лесом пахло. Соскучились, – и мама притихла. Наверное, слезы смахивает с глаз. – Ты же у нас один, – напоминает она.
   – Мам, ладно тебе, скоро увидимся, ну что ты! Давай там, радуйся жизни.
   – В общем, ты за нас, Миша, не переживай, -мама берет себя в руки, – у нас все нормально, хорошо. В квартире твоей бываю, там все в порядке, чистенько и тепло. Отопление и горячую воду в этом году дали вовремя. А у вас там как?
   Мне становится смешно. Здесь отопление круглый год, батареи регулируются в соответствии с погодой. Вода горячая и холодная круглый год. Ну а если по каким-то причинам надо будет отключить свет, присылают в почтовый ящик бумагу: какого числа, с какого времени, на сколько и по какой причине будет отключение света. Вадим говорит, за все годы один раз на пятнадцать минут отключали, всех заранее за три дня предупредили письменно.
   Про Дину не спрашивал, ждал, может мама что-нибудь скажет. Но она рассказывала о разных мелочах, да обо мне расспрашивала.
   – Динка как, соседка, – не выдержал я, – забегает к вам?
   – Ой, Миша, – замялась мама. Забегает. Ты-то ей звонишь? – неожиданно спрашивает она.
   – Некогда было. Позвоню как-нибудь, передай привет.
   – Помогал гвозди-то забивать! – смеется мама.
   – Какие гвозди? – деньги на карточке закончились и пошли короткие гудки.
   Я сидел с телефоном в руках и раздумывал. Какой-то загадочный разговор получился у нас с мамой.
   Нужно идти в магазинчик, покупать заправку для телефона, а за окном сплошной стеной снег с дождем. «Успею», – подумал я и лег на диван, переключая пультом телепрограммы. «Динка, наверное, уже замуж вышла», – промелькнула мысль. Тем более уже прошло больше полугода. Я ей звонил сразу по прилете, а потом за всякими делами, суетой не до звонков было. Может, уже сдалась и дала согласие тому фраеру на свадьбу. Имеет полное право.
   Раздался звонок в дверь, нехотя поднимаюсь с дивана. На пороге стоит Анна, вся в снежных блестках, которые уже становятся каплями воды.
   – Михаил, – начинает она с порога, – ты, наверное, звонил мне, а я телефон забыла в машине.
   Она не дает ответить и тут же снимает шубу и шапку, стряхивает их за дверью и закрывает ее. Проходит на кухню, ставит тортик на стол.
   – А где у тебя заварка, давай пить чай! Я сегодня совсем замерзла, – она улыбается и подходит ко мне. – Миша, поставь, пожалуйста, чайник. Или попьем потом?
   Улыбается и заглядывает мне в глаза. Припоминаю, что она просила позвонить ей сегодня, когда высплюсь, а я совсем забыл.
   – Михаил, я соскучилась, поцелуй меня, – говорит Анна шутливым тоном.
   Я улыбаюсь в ответ:
   – Ну иди ко мне.
   Анна не заставляет себя ждать, мы обнимаемся нежно, затем крепче, и я осторожно целую ее губы. Чувствую ее нетерпение и специально как можно дольше растягиваю удовольствие с ласками. Она застоялась, как лошадка в загоне, у нее эмоций уже через край, когда тело ждет хорошей разрядки и полной легкости.
   Я сам здесь, кажется, слегка одичал без женщин, что на меня не похоже. И это я сейчас ощутил в полной мере.
   Анна повторяет мое имя и, сняв с себя кофту, бросает ее на стул. А ее грудь! Похоже, сейчас взорвутся две бомбы. Напряжение достигает своего предела. Ее тело благоухает свежестью и чистотой. Снова ощущаю ладонями ее шелковую кожу, непередаваемое ощущение.
   Я не заметил, как наступил рассвет, за окном темно, день существенно убавился. Пролетели выходные. Сумерки надвинулись на город.
   Анна надевает чулки, она очень красиво это делает, пристегивает их к поясу, у нее шикарное дорогое бельё. Красивая женщина просто не может не одевать свое превосходное тело в изысканное гламурное белье, считает Анна. Она укладывает косметику, расческу-щетку и всякие мелочи в сумочку. Я иду провожать ее к машине. Ее длинная тонкая черная шубка при каждом шаге открывает стройную ножку в высоком облегающем сапожке на шпильке.
   На улице начинает падать крупными пушистыми хлопьями снег. Вот и зимний пейзаж, быстро белеют газоны, и сверкающими искрами мелькает летящий снег в свете фонарей. Красиво кругом, как в сказке. Красивая женщина рядом. Что еще нужно для полного счастья?
   Анна разворачивает машину, машет мне рукой и уезжает. Я стою на крыльце и закуриваю. Смотрю на небо, откуда нескончаемо летит снег. На улице полнейшая тишина, словно в целом городе нет ни души. Горожане отдыхают перед рабочей неделей. В окнах ночники в виде треугольников и звезд. Скоро Рождество и Новый год. «А может, рвануть домой на новогодние праздники»? – мелькает в моей голове неожиданная мысль. Я тушу сигарету и бросаю ее в прикрученную к стене у входа в подъезд пепельницу. В квартире витает неуловимый аромат парфюма, оставленный Анной. На маленьком столике лежит листок, на котором Анна записала мне каллиграфическим почерком свой домашний адрес. Все, решительно все выходит у нее красиво.
   Мой мобильный отсвечивает и издает звон.
   – Вадим, привет!
   Вадим спрашивает, как я провел выходные.
   – А как ты думаешь? – смеюсь я.
   – Ну, судя по твоему голосу, на высшем уровне. Неужели был в гостях у Анны?
   – Наоборот.
   – Ты за ней заезжал?
   – Нет, я не знал, где она живет, – о том, что забыл ей позвонить, я промолчал.
   – Анна сама к тебе приехала?
   Я улыбаюсь, но он этого не видит.
   – Понятно, – протянул Вадим. – Молчание – знак согласия.
   На том конце провода у Вадима заминка, он переваривает новость и наконец выдает:
   – Мишка, к тебе женщины липнут, как пчелы на мед. Между прочим, хочу тебе сказать, на Анну тут мужики давным-давно глаз положили. Но ни с какой стороны не могут найти к ней подход. Многие тут вообще по ней с ума сходят. А тут появляешься ты, и происходит какая-то метаморфоза. Слушай, Мишка, завидую я тебе по-доброму, есть в тебе что-то такое, не знаю, как называется.
   – Свобода, – говорю я.
   – Да, умеешь ты свободно и непринужденно общаться с женщинами!
   – Ну ладно, а ты как? – задаю вопрос Вадиму, чтобы перевести тему.
   – Мы с Марией ездили в оперу и вечером посидели в ресторане. Она меня пока не приглашает домой. Но вроде намекает на новогодний вечер. Так что все может быть. Ты где и с кем планируешь, может, объединимся и встретим вместе?
   – Хочу домой махнуть, вот думаю об этом, а ты, Вадим, не горишь желанием? Или с Марией будешь?
   – Ну да, в принципе, это идея. Посмотрим, если Мария пригласит, останусь с ней. А нет – рвану с тобой, погудим на родине.
   Ну ладно, пора спать, завтра на работу. Заезжай ко мне в офис или домой. У меня теперь новый адрес, сейчас скину тебе его, а то не выговоришь.
   – Ладно Вад, давай, пока.
   – Да, до встречи, жди смс, – и Вадим дал отбой.
   Я подошел к окну, на улице белым-бело от снега. Он все продолжает сыпать, пошел еще гуще, сплошной стеной. Есть в снегопаде что-то уютное, домашнее, он делает чище окружающую действительность, умиротворенней. На улице появились маленькие снегоуборочные машины, теперь будут работать всю ночь. Звякнул телефон. Вадим прислал свой новый домашний адрес.
   Я помылся, надел майку и спортивные бриджи, сел в мягкое кресло и включил ТВ. Пока сохнут волосы, можно что-нибудь посмотреть. Но с очень тихим звуком, здесь после двадцати трех часов шуметь нельзя. Пошарил по каналам, нашел какую-то передачу о природе. Немного посмотрел и отправился спать.
   Утро отличное, снегопад закончился, дороги расчищены за ночь. Когда умывался, обнаружил на стеклянной полке в ванной губную помаду Анны и флакон духов. Удивился, как еще вчера не заметил этого. Вдохнул их аромат и словно ощутил Анну снова в своих объятиях. Это был хрустальный позолоченный флакончик «Guerlain Idylle Baccarat – Lux Edition» в форме слезы. Я поставил флакон обратно на полку. Быстро позавтракал и вышел из дома.
   Машину пришлось очищать от снега. К офису подъехали одновременно с Юрием, переводчиком. И сразу включились в работу. На двенадцать часов встреча с ответственным закупщиком. К пятнадцати часам приедет бухгалтер, затем едем в юридическую контору, в центр, на консультацию. Конец года, все документы должны быть в полном порядке. К восемнадцати часам еду на занятия по языку, на один час, в приватную школу. И в девятнадцать пятьдесят пять я подъезжаю к дому. По дороге звоню Анне и сообщаю ей о духах и помаде.
   Она просит меня приехать к ней и привезти ее парфюм в любой свободный день. Пока я ничего не могу обещать, так как вся неделя занята до самой субботы.
   Вот только короткий день в пятницу, девятнадцатого декабря.
   Просматриваю наличие авиабилетов до Москвы, но на все праздники нет ни одного. Есть вариант до Питера, в другие города России отсюда нет авиарейсов. Звоню Вадиму и сообщаю про ситуацию с авиабилетами. Вадим так и предполагал, что с билетами будет что-то в этом роде, надо заранее бронировать рейсы.
   – Бери тогда себе, если найдешь одно место в последнюю минуту. Честно говоря, мне не хочется, чтобы ты улетал, отметим праздники вместе. В любом случае, тебе решать, конечно, – говорит Вадим.
   Рождество здесь отмечают с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря. Городские площади разукрашены светящимися гирляндами, тут же и ярмарочные домики с украшениями и сладостями.
   Остается последняя неделя перед новогодними празднованиями. С двадцать седьмого декабря во всех супермаркетах предпраздничные скидки. Все местные граждане устремляются в магазины за покупками. Они здесь любят шопинг, это что-то из разряда развлечений. Выезжают за покупками семьями, там же обедают, дети развлекаются в специально отведенных игровых комнатах под присмотром сотрудников супермаркета.
   Наконец в пятницу после работы, вместо того, чтобы ехать к Анне, я рухнул в постель и не хотел двигаться ни в каком направлении.
   Суббота, утро солнечное, встаю пораньше, делаю зарядку и, приняв душ, пью горячий чай на кухне, глядя в окно. Вид из моего окна на парковку и двор, украшенный газоном и цветами летом, а сейчас он глубоко под снегом. Набираю номер Анны, она тут же отвечает мне очень приветливо и радостно. Она ждет меня. Беру «забытую» косметику и еду в поисках ее дома при помощи GPS-навигатора. По дороге заезжаю в цветочный магазин, покупаю букет нежных белых роз. Немного поплутав по лабиринту улиц, нахожу нужный дом.
   Анна очень рада моему приезду и не скрывает восторга. Она не хочет и слушать о том, что я тороплюсь, и, вручив косметику и букет, намереваюсь тут же уехать.
   Мои мысли теперь заняты билетами и сборами в дорогу. А в придачу еще нужно время для покупок кое-каких подарков. Но я понимаю, что это пустой номер – вот так запросто взять и уехать.
   Я попал в гости к Анне. Домик у нее приличный и очень уютный, в светлых тонах. Бирюзовые с позолотой шторы, полы застелены белоснежными мягкими коврами, как им удается оставаться идеально белыми – загадка.
   Зеркальная стена в прихожей и большое, овальной формы, с белоснежной рамой зеркало в зале. Большие мягкие диваны, кресла и пуфики, вазы. Одна стена в гостиной от пола до самого потолка полностью устроена под книги. Удивительная собрана библиотека! Люстра с длинными прозрачными нитями и хрустальными шариками. И широкий плазменный телевизор на стене. Стена между кухней и гостиной сделана из аквариума с настоящими золотыми рыбками. Анна сварила кофе. Кухня такая же просторная, как гостиная, но немного поменьше. Запеченное в фольге мясо и рыба, салаты и легкое пиво – все это было уже на столе. Стол сервирован, как для праздника. В тяжелых подсвечниках множество свечей. Хозяйке не откажешь в гостеприимстве. Настроение слегка улетучивается: я не люблю, когда меня угощают женщины за свой счет – это принижает мое мужское самолюбие. Мы сидим друг напротив друга, я вижу, что у Анны чудесное настроение. Мы говорим немного о делах, о моей учебе и успехах в освоении языка. Я слегка закусываю, стараюсь не переусердствовать с обедом. От пива придется отказаться, я за рулем. Но Анна, обогнув стол, садится рядом со мной.
   – Михаил, ты можешь сегодня сделать мне царский подарок, – она смотрит самым нежным взглядом и улыбается самой обворожительной улыбкой. – Останься!
   – При условии, что я оплачиваю ужин, – говорю я тоном, не терпящим возражений.
   Анна улавливает мое настроение.
   – Согласна, – говорит она, одарив меня белоснежной улыбкой. И продолжает экскурсию по дому.
   Спальня у Анны королевская, в бежевых тонах. Кровать с высокими мягкими спинками и кружевным балдахином занимает большую часть комнаты. Стена у изголовья сделана под персидский ковер в горчичных и золотистых тонах. И широкие драпированные шторы. На стенах картины с изображением сцен со счастливыми влюбленными. Светильники на стенах с двух сторон от кровати.
   Мы устраиваемся поудобнее на большом мягком диване и смотрим видео и слайд-шоу Анны, снятое во время ее поездок на отдых. Судя по всему, она объехала немыслимое количество фешенебельных курортов: Иордания, Марбелья, Бали, Индонезия, Мальдивы, Объединенные Арабские Эмираты… Этот список можно продолжать, но не хватит времени, по крайней мере, за этот вечер все перечислить. Мы смотрим на красочные летние пейзажи, утопающие в тропической зелени, белоснежные катера и яхты, отели и пляжи с разноцветным, розовым и даже зеленоватым песком. Шикарная видеосъемка и красивые фотоснимки. Анна выступает в настоящий момент гидом по своим путешествиям: она рассказывает о местах своего отдыха и самых захватывающих его моментах. На экране Анна во всем своем блеске и совершенстве.
   – Профессиональное видео, – заметил я и оказался прав – съемку она заказывала у профессиональных операторов и фотографов. Как всегда, все у нее должно быть на высшем уровне – это ее стиль. Любовь к себе у Анны сочетается с хобби и развлечениями. Она ни в чем себе не отказывает в этой жизни. Интересно, в какой категории у нее я. Развлечение? Или это связано с любовью к себе самой?
   – Это тебе! – Анна подает мне очень красивый свой фотопортрет, выполненный в 3D. Она упаковала фото в большой голубой конверт.
   Я предлагаю Анне на вечер заказать столик в любом ресторане на ее вкус. Ну конечно же, в те рестораны, где ей по нраву, бронировать столик нужно намного заранее. На сегодняшний вечер, скорее всего, это будет что-то среднее между дорогим и не очень.
   – Я за уют! – восклицает Анна. Она звонит и заказывает нам столик на двоих на сегодняшний вечер в ресторане «Brasserie Le Rouge» на восемнадцать часов и вызывает такси. Она оставляет меня смотреть видео, а сама начинает готовиться к походу в ресторан. Я улегся на диван с пультом в руках, перебирая программы. Фильмы здесь исключительно американские, развлекательные программы тоже, а вот что-то из мира природы. У Анны засверкал телефон, издавая птичьи трели, она вышла из комнаты, определила, кто звонит и, отключив, бросила телефон на диван. Звякнул мой мобильный.
   – Привет, Михаил, – я услышал бодрый голос Вадима.
   – Ты где? Мы тут с Марией собираемся в ресторан, может, и вы с Анной присоединитесь? Мария что-то не может до Ани дозвониться.
   – Сейчас, подожди, – я собираюсь позвать Анну к телефону. Но она уже подошла ко мне, показывая всем видом, что это только наш вечер и она ни с кем не собирается его делить.
   – Вадим, вы езжайте без нас, – говорю я, давая понять ситуацию Вадиму.
   – Хорошо, я понял тебя. Созвонимся, – и Вадим дает отбой.
   Анна решительно берет из моих рук телефон и отключает его.
   – Так будет лучше, – говорит она.
   Ближе к вечеру ей приходится включить свой телефон, чтобы дождаться звонка от таксиста. Она готова к выходу. На ней короткое платье-футляр серебристо-черного цвета, верх платья эффектно закрывает грудь до самой шеи, но спина открыта. Волосы гладко причесаны и собраны в конский хвост. Уши украшают серьги из серебра, на руке тоже серебряный браслет. Анна выглядит безупречно, словно только что сошла со страниц глянцевого журнала. Она присела на диван и прижалась ко мне, я поцеловал ее плечо и вдохнул освежающий аромат, на моих губах осталось ощущение чистоты.
   Я помогаю Анне надеть шубу, сапожки, и мы выходим к ожидающему нас такси.
   В ресторане садимся в довольно уютном уголке. Я предоставляю право выбора Анне, мой языковой барьер не дает мне свободы действий, и названия блюд мне ни о чем не говорят.
   Заказали мясо, сыр, вино и десерт. Очень непривычные блюда для меня и смешные: что-то совсем маленькое, политое разноцветным соусом, с приправами и на огромной тарелке. Мы, наверное, привыкли в своей стране к простой и сытной пище, и, конечно, размер порции впечатляет, при всем при том, что я не привык объедаться и знаю меру. Но ресторан – это прежде всего изыск и выкрутасы. Что-то распрекрасное в названиях и интерьерах. Между тем мы провели отличный романтический вечер в ресторане. Мне приятно, что дама рядом со мной произвела впечатление на окружающих. Я видел восторженные взгляды, которые исподтишка бросали в нашу сторону и мужчины и женщины. Мне тоже понадобилось приодеться ради такого случая, и мы заезжали ко мне – я надел новую рубашку классического белого цвета, запонки с белыми камешками и костюм стального оттенка, без галстука. Я видел, Анна осталась довольна моим выбором.
   Приятная обстановка, легкая музыка, предупредительный персонал, подтянутый и аккуратный: вся эта атмосфера располагала к отдыху, расслаблению, вызывала чувство комфорта и умиротворения. Мы пили легкое белое вино «Domaine de la Romanee-Conti Montrachet» и вели неспешную беседу на отвлеченные темы. Я подарил Анне танец, как она и хотела. Мы танцевали медленный танец, не проронив ни слова. На протяжении всего нашего танцевального уединения Анна смотрела в мои глаза или склоняла ко мне голову, касаясь моего плеча. После ужина нам любезно вручили подарки от ресторана – две диванных подушки, пару кофейных чашек с принтом ресторана и в придачу пакетик настоящего кофе в зернах. Мы вышли на улицы вечернего города.
   К дому Анны подъехали в первом часу, я пожелал ей приятной ночи и решил этим же такси уехать к себе. Но Анна меня не отпустила:
   – Миша, останься!
   Ну как я буду выглядеть после этого, тем более я совсем не против остаться. Я вышел из такси, и Анна отправила машину.
   У меня нет подходящей одежды, не догадался захватить домашнюю. Я пошел в душ, что-то экспромтом придумаю. После душа, как обычно, нацепил на пояс полотенце. Анна пыталась разыскать мне что-нибудь подходящее, но я не смог влезть в халат, мне пришлось оставаться в набедренной повязке из банного полотенца. Анна уложила меня в постель, а сама ушла принимать душ.
   Мягкий неяркий свет падал от ночников по обе стороны кровати, создавая легкую полутень по ее центру. Очень приятное на ощупь постельное белье, высокие подушки и пушистое невесомое одеяло сверху, по диагонали которого квадраты светло-бежевого цвета. Анна вернулась умытая, чистая, с распущенными, слегка влажными волосами. В короткой кружевной сорочке. Она стояла возле кровати, ероша волосы руками, чтобы они быстрее стали сухими. Наклонилась, опуская свои длинные шикарные волосы к полу, я любовался ее безупречными ногами с ровным загаром и тем, что повыше, и тонкой талией. Ее грудь просвечивала под полупрозрачным кружевом и двигалась в такт ее движениям. Конечно, я уже чувствовал напряжение во всем теле, мои природные инстинкты ожили и играли во мне, словно огонь в камине. Прекрасная Анна, посматривая в мою сторону, дразнила меня – я видел, как вздрагивали ее ресницы, поблескивали пряди платиновых волос в свете ночника, которые она продолжала подбрасывать, чтобы они наконец стали легкими и сухими.
   Анна уже слышала мое дыхание и, скользнув под пух одеяла, прилегла ближе ко мне. Белоснежное кружево выгодно оттеняет загар ее тела. Мои руки самым нежным образом освободили ее от лишней одежды. Я чувствую, я знаю до мельчайших подробностей, чего хочет женщина. Я беру женщину в свои руки, как мастер-гончар берет холодную глину в свои горячие осторожные ладони и, разминая ее долго и нежно, делает мягкой и податливой, чтобы вылепить из нее совершенное и удивительное произведение искусства!
   В любой момент моей жизни я счастлив, потому что живу здесь и сейчас.
   Уехал от Анны ранним утром, чтобы успеть вздремнуть полтора-два часа и собраться на работу. Предстояло отработать два предпраздничных дня – подвести итоги года и уйти отдыхать с чистой совестью на все зимние праздники, начиная с двадцать пятого декабря. Я достал билет на самолет до Москвы, а оттуда буду добираться на перекладных в наш мелкий заснеженный город. Эти рабочие дни из-за обилия работы пролетели мгновенно. Пришлось поездить по магазинам в поисках каких-нибудь подарков для родителей. Настроение у меня отличное, мысленно я уже дома. У нас там в магазинах все есть – поэтому решаю приобрести что-нибудь с местным колоритом, чтобы было интересным и непривычным. На квартиру я приехал поздно вечером и едва переступил порог, как мне позвонил Вадим.
   – Какие у тебя новости? Что решил с Новым годом? – с ходу забросал вопросами Вад.
   – Билет купил, подарки невесть какие. Осталось собрать все это в спортивную сумку и ждать дня вылета. У меня еще завтра дела в конторе, а там до вылета я свободен. Приезжай, посидим у меня.
   – Ну, я смотрю ты уже лыжи навострил, и настроение соответствующее.
   – Ну да! А что у тебя, Вадим, с Новым годом?
   – Все на мази – Мария пригласила к себе на праздники, так что мы завтра с ней по магазинам проедем, купим все, что запланировали. Да, в воскресенье был у своего пацана, думал, сердце из груди выскочит! Он забросал меня вопросами, глазенки горят, спрашивает: «Папа, ты куда так долго на работу ходишь, пап, ты со мной ляжешь спать, рядом с моей кроваткой?». Невмоготу, Миша.
   – А с Лилей как?
   – Да вроде потеплела немного, со мной разговаривала по-доброму.
   – А может, еще склеится, Вадим?
   – Кто знает, сам не понимаю. Она не хочет со мной уезжать, а я тут не собираюсь оставаться. А что дальше, поживем – увидим. Сам знаешь, все придется решать самому.
   Поговорив с Вадимом, я взялся собирать сумку. В принципе, мне много не требуется в дорогу: документы, смена белья и подарки. Ну их я уже уложил на дно сумки. Что еще? Я стал раздумывать: позвонить домой или явиться как снег на голову. И решил как снег, тогда меньше переживаний будет из-за меня. Уехал я летом, а сейчас там морозы – зимняя куртка у меня есть, шапка и перчатки. Вроде все. Я вышел на балкон, закурил и задумался, представляя, как приеду и заявлюсь домой. Мне сейчас показалось, что я уже очень давно не был дома. И как там все легко и просто, все кругом говорят на родном языке, и все понятно. А здесь куда ни выйдешь – толком ничего спросить не можешь, вроде язык есть, а слов нет. И никто тебя не понимает. Лучше бы во всех странах был один язык. А может, не лучше… На этой философской ноте я решил пойти лечь спать.
   C утра сразу в свой офис: проверил еще раз все текущие и завершенные дела и со спокойной душой поехал на последнее в этом году занятие по освоению местного языка. А это еще один час.
   После занятий встретились с Вадимом в кафе, он ждал Марию. С утра они ездили по делам и магазинам. Мы сидели с ним за столиком в кафе, разговаривали, когда подошла к нам Мария. Она пожала мне руку и присела рядом, Вадим заказал ей десерт. Немного еще посидели и распрощались.
   – Ну, Миша, счастливого тебе полета, отлично встретить Новый год! Да, ты когда летишь?
   – Послезавтра, – ответил я со счастливой улыбкой.
   – Уже совсем скоро! – Вадим пожал мне руку.
   Я пожелал им отлично встретить Новый год. Мария поулыбалась и пошла с Вадимом к машине.
   Я заехал в магазин и домой. Дома еще раз перепаковал сумку, перепроверил документы, билет. Парфюм и принадлежности для бритья не беру намеренно. Куплю там, на месте. Сумку в багаж сдавать не буду. Ну, все готово. Я брился и намывался полчаса, потом c мокрой головой, накинув на плечи полотенце, уселся на диван и включил местное ТВ. На экране разворачивалась погоня в каком-то американском блокбастере. Вроде не в Америке, а все здесь американское и английский – второй язык, а я учил в школьные годы немецкий.
   У входной двери скопилась куча рекламы. Каждый день приносят и кидают в почтовую прорезь входной двери кипы газет и рекламных листков. Только успеваю выбрасывать их в специально отведенный для этих целей контейнер во дворе. От нечего делать стал просматривать газеты, в которых местные магазины рекламируют свои товары и скидки на них по определенным числам. На улице пошел мелкий снег. «Главное, чтобы послезавтра погода была летная», – подумал я. Надо будет посмотреть прогноз.
   Решил позвонить домой, набирать пришлось много раз, связь накануне праздников оставляет желать лучшего. Наконец удалось дозвониться, и пошли длинные гудки. Почти сразу ответила мама.
   – Привет! С наступающим!
   – Миша, здравствуй! Как у тебя дела, здоровье?
   – Все хорошо, как у вас?
   – Все в порядке, ты за нас не волнуйся. Вот, ждем, когда ты отработаешь и вернешься домой.
   – Как Динка? Замуж не вышла? – В трубке раздался треск.
   – Да как тебе сказать, приедешь, сам увидишь, – пошел сплошной треск, мамин голос прорывался периодически, но слов не разобрать.
   – Что увижу? – треск, связь оборвалась.
   Звоню Дине много-много раз.
   Все-таки смог дозвониться и сквозь треск услышал ее голос.
   – Привет! Узнаешь?
   – Миша! Конечно, узнаю!
   – Ты замуж еще не вышла, – спрашиваю сквозь шум и треск.
   – А как же, конечно вышла, – сплошной треск, и связь отключается.
   – Что за шутки? – думаю я. А при чем тут шутки, и почему она не может выйти замуж. Пытаюсь дозвониться снова, но слышу лишь одно: «Линия перегружена, пожалуйста, перезвоните позже». Ну вышла так вышла, какая разница, пусть будет счастлива. Мне, в принципе, все равно.

Глава 9

   Раздался звонок в дверь. Роняя газеты, иду открывать.
   За дверью Анна в белоснежной дубленке, с блестками снега на волосах и ресницах.
   – Миша, я без предупреждения, ты извини, – заговорила она взволнованным голосом. – Миша, ты что, улетаешь?
   Она подалась ко мне, пристально всматриваясь в мои глаза. Затем, кое-как стащив сапожки, прошла и села на диван, даже не сняв дубленку. «Это Мария», – промелькнуло в моей голове. Я взял ее легонько за плечи.
   – Ну что ты? – и, глядя ей в глаза, продолжил спокойным голосом: – Я лечу всего на несколько дней, ну самое большее – на неделю.
   – Нет! – капризничает Анна. Она пытается взять себя в руки и начинает говорить более сдержанно: – Это не факт, что ты вернешься, сюда ты тоже полетел на неделю.
   Я помогаю ей снять дубленку. Анна берет меня за руку и немного успокаивается, я еще здесь, никуда не испарился и не растаял, как прошлогодний снег. Но она держит меня так крепко, что я даже не пытаюсь высвободить свою руку.
   – Разве ты мог улететь вот так, не сказав ни слова?
   Я молчу и улыбаюсь, погладив ее волосы свободной рукой, я еще раз повторяю, что уезжаю всего на одну неделю, и это самое большее.
   – Анна, хочешь кофе или чай? Пойдем на кухню, – и я делаю попытку встать с дивана.
   – Нет, подожди, Миша, присядь, только не отвечай пока ничего, просто выслушай. Не уезжай именно сейчас, Михаил, я знаю, ты, скорее всего, собираешься вернуться обратно. – Анна прижимает мою ладонь к своему лицу. – Подожди, молчи. Как ты знаешь, я могу многое себе позволить, ни в чем себе не отказываю, обеспечена со всех сторон. Но знаешь, как говорят, и это правда: здоровье и счастье не купишь. Михаил, я получила тебя, как дар небес, и не хочу тебя потерять ни за что на свете. Я вижу, ты свободный и независимый. Я не собираюсь посягать на твою свободу, – поспешила она добавить, – но останься сейчас, у меня к тебе очень серьезное дело, очень важное для меня. Я тебе все сегодня расскажу. Только сдай билет, а если его нельзя уже сдать, я компенсирую тебе его стоимость.
   – Да-а-а, – только и смог сказать я, вздохнув, – ситуация.
   Я решил сначала успокоить Анну, напоить горячим кофе, а затем обсуждать этот вопрос, может, все утрясется до моего отъезда. У нас еще завтра целый день в запасе. Мы прошли на кухню. Анна грела руки о чашку с дымящимся кофе, опустив глаза и задумавшись. Она мысленно витала где-то в облаках. Я не отвлекал ее и молча досадовал, что не предупредил Вадима, тогда он ничего бы не сказал при Марии о моей поездке.
   – Ты мылся? – Анна увидела мои влажные, взъерошенные волосы и улыбнулась.
   «Ну, вот так-то лучше», – подумал я и улыбнулся ей в ответ.
   – Миша, я пойду в душ, дай мне полотенце.
   Пока Анна мылась, я не знал, что предпринять. Но был уверен, если решу, то все равно уеду, несмотря ни на что. Оставалось надеяться, что она успокоится, до завтра мы будем вместе, а потом поедет домой.
   Я сложил газеты с рекламой в прихожей на выброс. Убрал в шкаф, подальше от глаз, спортивную сумку, собранную в дорогу. И сел на диван, безучастно глядя на происходящее на экране. Потом взял пульт и выключил телевизор. Я думал о том, что все в жизни происходит совсем незапланированно, само собой. Как говорила моя бабушка, не переживай попусту, куда надо, туда придешь, а куда не надо – не попадешь. Анна вышла из ванной, села на диван и уткнулась мне в плечо. Я накрыл ее теплым пледом, чтобы согрелась, волосы ее высохли, и она ушла к зеркалу расчесывать их. Я включил в спальне настенный светильник. За окном было тихо и умиротворенно, продолжал падать снег, он из мелкого перешел в крупный и пушистый и ослепительно блестел в свете фонарей. Окна моей спальни выходили на небольшую поляну и перелесок с березами и соснами. Сзади тихо подошла Анна и обняла меня за плечи.
   – Миша, – прошептала она.
   Я лег, Анна присела рядом на кровать. Она запустила руку в мои волосы, приглаживая их на свой манер.
   – Миша, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, ты настоящий мужчина, ты сам не знаешь какой ты. Тебе нужна королева, и не надо растрачиваться на других! Миша, я очень хочу детей. Я объездила весь мир, пробовала разные экзотические блюда, отдыхала на курортах, у меня куча брендовых шмоток, но это всё ничто! Понимаешь? Мама родила меня, когда ей был двадцать один год, и я счастлива, у меня прекрасные молодые родители, у меня есть бабушки и дедушки, и я всех их обожаю, но я у них одна. Ты представляешь, скольких людей ты сделаешь счастливыми, а сколько тепла и любви получат дети! Видишь, я с тобой предельно откровенна. Мне двадцать семь, и здесь это не возраст, здесь женщины рожают первый раз и в тридцать восемь, и в сорок. Но когда я вижу, как дама в возрасте толкает коляску, то меня дрожь берет, лично я так не хочу! Это конечно их дело и право. Но все должно быть вовремя, вовремя зацветают деревья и цветы, ну это как времена года. Всему свой срок. Да, я королева, но не снежная, у меня ранимая душа и доброе сердце. А если рожать, то от самого лучшего, к которому душа лежит. Я хочу маленького принца и маленькую принцессу. Я буду так счастлива, ты не представляешь себе, это не каприз вроде очередной игрушки. Я отдаю себе отчет.
   Анна встала и ушла в гостиную, у нее трезвонил мобильный. А я остался лежать в кровати, размышляя об услышанном. А как же мой принцип нигде не «оставлять» детей. Все женщины говорят одно и то же и обещают золотые горы. Но это совсем другой случай – у нее есть все. Проснулся материнский инстинкт? Понятно. Но при чем здесь я. С другой стороны, я не хочу, чтобы где-то без меня росли мои дети. Я вспоминаю слова Вадима, его сын возможно, будет расти без него и потом не узнает своего отца, им будет не о чем поговорить при встрече.
   Вернулась Анна с сумочкой и телефоном, она наконец выключила его и убрала.
   – Миша, ну скажи, о чем ты думаешь? – ласково спросила Аня.
   – Ни о чем, – сказал я как есть. Она, конечно, не из тех, кто себя обидит, она умеет устраивать свою жизнь.
   – Миша, как только я увидела тебя, первое, что пришло мне в голову: «Я хочу от него ребенка».
   – Я уеду в Россию, – сказал я.
   – Не навсегда, мы будем жить там и здесь, – продолжила за меня Анна.
   – Это получается между небом и землей. Ни там толком, ни здесь.
   – Не уезжай сейчас! – настаивала Анна на своем.
   Я лежал и думал, что ребенок от меня будет у той, с которой я захочу остаться на всю жизнь. А это просто каприз. И я не обязан выполнять его.
   – Пока я не готов, – улыбнулся я Анне и посмотрел ей в глаза. Я твердо уверен в сказанном, и если принял решение, мне бесполезно доказывать. Я могу выслушать, но от этого ничего не изменится. Да, многие, не задумываясь, делают детей и совсем не заморачиваются о последствиях, это правда. Наверное, я просто не готов к семейной жизни, а не ломаюсь, как кисейная барышня. Анна покачала головой в знак согласия.
   – Понимаю.
   Потом, хитро прищурившись, сказала:
   – И все-таки, я самая счастливая, Миша.
   Ее глаза наполнились радостью. Анна выключила свет, в комнате стало совсем темно. Я так ничего и не понял. Я не хочу ни о чем думать. Дотрагиваюсь до ее плеча, глажу его, рука моя скользит ниже по ее бедру. Она лежит, повернувшись ко мне спиной. Я подвигаюсь к ней вплотную и обнимаю ее. Во мне нет желания продолжать разговор, и я не могу ей ничего предложить. Зачем кривить душой и разбрасываться обещаниями, мое сердце молчит. Но она мне очень нравится! Я целую ее плечи и руки, нахожу ее грудь под тонким кружевом пеньюара и нежно поглаживаю, возбуждая чувствительность. Анна поворачивается ко мне, я зубами тяну завязки на пеньюаре, высвобождаю грудь, обхватываю губами, лаская по очереди каждую. Нам хорошо прямо сейчас, это главное. В комнате очень темно, на окнах закрыты жалюзи. Я зажигаю лампу у кровати, нащупав кнопку выключателя. Хочу видеть ее всю, а не только чувствовать и слышать. Ее волосы разбросаны по подушкам, пеньюар сполз с кровати на пол. Она прекрасна, я рассматриваю ее и ощущаю в своих руках ее послушное тело. Покрывало путается между нами, и я отыскиваю Анну в облаке кружев постельного белья. Наконец мы сбрасываем на пол все, что нам мешает, и остаемся в объятиях друг друга. Что может быть лучше женщины!
   Я проснулся от легкого дробного постукивания снега с дождем по подоконнику и, потягиваясь, открыл глаза. Анны не было рядом со мной. Я накинул рубашку и вышел из спальни. На столике возле дивана лежал лист бумаги: «Михаил! Я тебя обожаю! Целую тысячу раз!». Значит, Анна уехала домой. А который час? Без четверти двенадцать, надо же столько проспать! Хотя во сколько мы уснули? Надо умыться и выпить кофе. Выходной, можно никуда не торопиться. Я взглянул в зеркало: мои губы слегка припухли, так сильно Анна целовала меня вчера. Я провел пальцами по губам. Что-то не припомню, чтобы она так рьяно целовалась раньше. Только вышел из ванной, зазвонил телефон.
   – Я подъезжаю через пятнадцать минут, – говорит Вадим. – Едем с мужиками в клуб. Осадки скоро закончатся, обещали отличную погоду с обеда. Давай, собирайся, Миша, по-быстрому. И я услышал частые гудки в трубке. Оделся и вышел на улицу, Вадим забрал меня на машине, и мы уехали к причалу, там недалеко морской клуб. По дороге он рассказал, что собирались покупать карточки на рыбную ловлю, снаряжение. А потом решили в клубе посидеть. Там бильярд, игровые автоматы, пиво в небольшом баре. Мы приехали как раз вовремя, прошли вглубь бара и встретились с мужиками. Это все знакомые Вадима, а мне стали знакомыми через него. Обменялись рукопожатиями и расселись за столиками, для начала заказали по паре кружек пива. В баре негромко играет музыка, начались танцы у шеста. Молодая девушка показывала акробатические номера на пилоне. Потом мы играли в бильярд, в вист и на игровых автоматах. В общем и целом провели в клубе весь выходной и лишь поздно вечером разъехались на такси по домам. Вадим шутил и острил, видно было, что он хотел отдохнуть душой в мужской компании. Мы с ним запланировали следующие выходные посидеть в сауне с бассейном. Я доехал домой и, открыв дверь, вспомнил, что оставил телефон в прихожей, когда обувался. Точно, на мобильном масса пропущенных звонков. Разбирать буду потом, кто звонил, а пока умоюсь. Уже в постели я услышал трель телефона. Анна, спрашивала, где я сегодня потерялся.
   – Миша, я уехала рано. Ты выспался?
   – Еще бы, – ответил я.
   – Завтра буду ждать твоего звонка! Пока.
   – Пока.
   На улице разыгрался сильнейший ветер, я бросил телефон в кресло у кровати, отбой. Уснул почти мгновенно. Женские разговоры в голове мужчин обычно не задерживаются. В одно ухо влетело – в другое вылетело. Самозащита. Анна же не забыла о своем намерении.
   – Миша, вот! – Анна протягивает мне папку. Она заехала ко мне в офис сегодня к концу рабочего дня.
   Я в недоумении.
   – Что это?
   – Это нотариально заверенные бумаги о том, что в случае рождения твоего ребенка, я не буду иметь к тебе каких-либо претензий, как морального, так и материального характера.
   – Ты это серьезно? – спрашиваю я. Анна продолжает доставать меня.
   – Миша, ты всегда будешь свободно общаться с ним, он будет также и твой, если ты захочешь. Выбор за тобой. Теперь ты понимаешь, как это серьезно для меня?
   – Анна, а как же ты выйдешь замуж?
   – Мужчину всегда можно найти для разных целей. А вот детей нужно рожать только от любимого, – Анна улыбнулась.
   – Давай так сделаем, я приеду, и тогда все решим.
   – Нет! Миша, потом ты просто уедешь. У меня дома позже продолжился тот же разговор.
   Я сидел, облокотившись на валик дивана, подперев кулаком щеку, и молча слушал Анну, думая о своем. Чем не повод для женитьбы – будущий ребенок? Не нравится мне все это. Угодишь в силки, как тетерев, а потом будет поздно крыльями махать. Женитьба меня сейчас мало привлекает. И потом ее взгляды могут измениться тысячу раз, что я женщин не знаю. Анна словно прочла мои мысли или специально изучала мужскую психологию.
   – Миша, не вздумай иметь плохие мысли. Со мной все легко и просто. Здесь люди составляют договоры, заключают фиктивные браки, платят за это деньги и за рождение детей. Фиктивные браки запрещены законом, но кто их отличит от тех же настоящих брачных контрактов, которые здесь заключают практически все. А как там на самом деле, одному Богу известно! Ну что тебе стоит принять решение и остаться со мной сейчас! Я познакомлю тебя с моей семьей. Ты их увидишь и все поймешь. Я уверена, они тебе очень понравятся.
   «Кажется, срывается моя поездка», – подумал я и вышел на балкон покурить.
   Если бы сейчас Анна стала цепляться за меня, рыдать и требовать хоть какого-то подчинения, то я со спокойной душой улетел бы завтра, не раздумывая. Но она дает мне полную свободу выбора и действий, а летом я уеду домой навсегда, тем более что за делами время летит очень быстро.
   Я набрал номер Вадима.
   – Что делаешь?
   – Курю на балконе, – отозвался Вадим.
   – Ну да, – засмеялся я. – Давай пива попьем завтра?
   – Давай, – согласился Вадим.
   – Тогда я подскочу к тебе к часу дня.
   – Я у Марии, а ты не знаешь ее адрес. Я сам подъеду сразу в центр. Постой, так ты не летишь завтра?
   – Похоже, что нет, что-то меня здесь держит, – пошутил я.
   – Или кто-то, – подколол Вадим. – Да и то правда, – обрадовался он, – мотаться на пару дней смысла нет. Да и залы ожидания забиты, нелетная погода, метели, можно застрять в аэропорту. Ну что, тогда до завтра.
   Я вернулся с балкона. Анна все так же сидела на диване, подобрав ноги и обхватив их руками, ее волосы рассыпались волнами и закрыли ее со всех сторон. «Как русалка на берегу Дании», – улыбнулся я своим мыслям.
   Я подошел к Анне, она ждала моего решения.
   – Миша, забудь, если что-то было глупым.
   – Уже забыл! – Я взял ее за плечи и увел в спальню.
   Мы засиделись, время уже за полночь, пора спать. Хотя я прекрасно понимаю, что спать не получится.
   В постели Анна прошептала:
   – Ты остаешься?
   Вместо ответа я нежно обнял ее и стал целовать. В конце концов я не женат и никому не давал обет верности. Вадим прислал сообщение, у него, похоже, такая же ситуация. На следующий день с утра я оформлял отказ в службе возврата билетов «Аэрофлота». «Хорошо, что промолчал о вылете, когда звонил домой», – промелькнуло в моей голове. Анна жует мятные таблетки, а в ее глазах прыгают солнечные зайчики. Есть у нее какая-то тайна. Вот пойми женщину!
   – Привет. Нас на вечеринку приглашают, – начал Вадим с ходу. – Традиционная бизнес-вечеринка. Готовься, завтра за тобой заеду к семнадцати часам. Там поужинаем, пообщаемся пару часиков и домой. Ты и на рождественском столе не был, так что наверстывай упущенное.
   После Вадима звонила Анна, и я узнал, что меня приглашают на званый обед к ее родственникам тридцатого декабря. А тридцать первого Анна ждет меня у себя. Вот такая новогодняя программа. А за окном все в серебре, снежный такой пейзаж. Занимался зимний вечер с темно-синим небом, и густые темно фиолетовые тени легли во дворе и по обочинам дорог. На улице ни души, словно все ушли, забыв выключить свет. А где предновогодняя суета и толпы народа? Я вымыл посуду и лег спать, моя постель благоухала парфюмом Анны.
   Вадим, как и обещал, заехал в пять, и мы поехали с ним на вечеринку. Корпорация бизнесменов сняла для этого мероприятия ресторан в одном из старинных районов города, где было организовано угощение. Небольшой уютный зал, шведский стол, напитки, вина. Довольно непринужденно. Вход по приглашениям, которые разослали владельцам бизнеса. Столы покрыты белоснежными скатертями и оформлены небольшими цветочными композициями, горят маленькие свечи в подсвечниках. Народ понемногу прибывает, все свободно подходят к емкостям с горячими блюдами и холодными закусками, накладывают еду в тарелки, сами выбирая из приготовленного ассортимента, и рассаживаются за столики. На отдельном столе вина нескольких сортов и фужеры. Чай и кофе. Зал оживает, наполняется шумом голосов. Мы с Вадимом, взяв еды, сели за свободный столик. Немного погодя встретили своих коллег и партнеров по бизнесу. Вадима многие здесь знают, он то и дело здоровается, подходит к знакомым, объясняет мне, кто есть кто и переводит их диалоги.
   Было довольно увлекательно, всех объединяли общие коммерческие интересы. Но, как я заметил, о конкретных делах речи здесь не велись. Все деловые встречи у них в официальной обстановке происходят, что называется, за закрытыми дверями. Что совершенно верно, ну какой резон распаляться и слушать несбыточные обещания подвыпившего коллеги и излияния дружеских симпатий. Это, наверное, выглядит несерьезно. Но все-таки благодаря Вадиму, который представил меня солидному мужчине, я приобрел очень серьезного партнера по бизнесу. И это, безусловно, крупная удача. Мы условились о встрече седьмого января в офисе компании, чтобы заключить контракт и обговорить предварительные условия поставок. Здесь существуют так называемые ответственные закупщики на предприятии, с которыми и решаешь все вопросы по поставкам.
   Тут же познакомился с двумя магнатами, которые в ходе разговора заинтересовались нашей продукцией и нашими возможностями.
   Вадим был знаком с одним из них и имел несколько хорошо проведенных сделок с его строительной компанией. В общем, вечер прошел приятно, в свободной и непринужденной обстановке. У нас были полезные разговоры и встречи. Было несколько женщин-предпринимателей. Но Вадим их не знал и сферу их деятельности тоже. В общей сложности провели на бизнес вечеринке около трех часов и затем уехали на такси по домам.
   На улице сыпет снег и работают снегоуборочные машины. Дверь в подъезд уже не открывается свободно, с двадцати часов вечера она автоматически закрывается, и открыть ее можно отдельным ключом, который выдали вместе с ключами от квартиры. При входе в подъезд загорается освещение, а затем через некоторое время гаснет – разумная экономия электричества. Все входные двери в подъезды не хлопают, а медленно и верно закрываются сами в автоматическом режиме.
   Дома тепло, батареи постоянно поддерживают температуру в квартире в пределах двадцати градусов. Отопление здесь круглый год, батареи регулируются в зависимости от погодных условий: то они горячие, то теплые, то совсем прохладные. Бывают же очень жаркие дни и в осенний период, но при этом не надо изнывать от жары в квартире, если уже включили отопление на полную катушку – разумно.
   Завтра мне предстоит знакомство с родственниками Анны. Проснулся я довольно рано и сразу принялся за уборку квартиры: пылесос, сортировка отходов. Это отдельная песня. Стекло, железо, картон, газеты и журналы в отдельные контейнеры, а все остальное, что горит, в общий пакет, который должен быть завязан. Все контейнеры по сортировке рядом во дворе, так что далеко ходить не надо. Затем я умывался, набрав воды в ванну и добавляя в воду специальную пену. Брился и наводил лоск. Встречаемся мы днем, к обеду. Я решил, что с пустыми руками не годится заявляться в гости, а что дарить женщинам?
   Купил коробку шоколадных конфет (французской компании «Richard», которой уже восемьдесят шесть лет), набор «Petit Richard», в котором сорок девять видов шоколада. Еще прикупил три букета цветов на разный вкус. Кому какие цветы больше по душе будут. Там, как я понял, три женщины: мама Анны и две ее бабушки. Ну а мужчинам купил бутылку коньяка. Надо сказать, мне удалось благодаря знакомствам достать отличный коньяк «Jenssen Arcana». Этот коньяк выдерживают в дубовых бочках девяносто восемь лет. Он имеет сложный насыщенный вкус. Каждую бутылку тщательно запечатывают и прилагают сертификат качества.
   «Коньяк – живая вода, способная продлевать жизнь, развеивать мрачное настроение, оживлять сердца и сохранять молодость». Так отзывались о данном напитке во времена правления короля Генриха Второго. Так что мужчины, думаю, будут довольны.
   Я стоял перед шкафом и раздумывал, что надевают в таких случаях. Мобильный замигал и издал переливчатые трели. Звонил Вадим, они с Марией тоже приглашены, и у Вадима такой же вопрос:
   – Слушай, ты в чем идешь? Посоветуйся с Анной, – сказал Вадим.
   – Давай оденемся как обычно: в костюмы, без галстуков, – предложил я. – Что ломать голову, по-моему, по-любому подойдет. Главное найти чистую одежду.
   – Точно! – ожил Вадим на том конце провода. – Увидимся.
   Я наглаживал брюки, когда приехала Анна, а я, собственно, только вылез из ванны, и она, можно сказать, застала меня врасплох. Стоял в неглиже с влажными взъерошенными волосами, которые на моей голове лежали кому в какую сторону удобней. Анна сразу меня успокоила, что приехала намного раньше, и времени еще достаточно, можно собираться спокойно. На ней было нарядное платье, соблазнительно открывающее грудь и плечи.
   – Соскучилась, – Анна подошла ко мне, погладила мои плечи, грудь, талию и «разгладила» своими руками меня всего. Что не оставило меня равнодушным. Я отставил утюг на безопасное расстояние, чуть позже его пришлось совсем выключить из сети.
   Анна осторожно сняла свое роскошное платье, и мы оказались в объятиях друг друга. А время идет, и нам надо еще успеть на званый обед. Счастливые часов не наблюдают, и опоздать в такой ситуации проще простого.
   Всего час в нашем распоряжении – это, конечно, очень мало, но достаточно, чтобы успеть в гости. Мы уединились в спальне, у нас где-то трезвонили телефоны и звякали эсэмэски, а за окнами валил сплошной стеной снег.
   – Ах! Как хорошо! – легко вздохнув, сказала Анна. Потом посмотрела на меня хитрым взглядом, – Не смогла удержаться, прости, и тебя соблазнила. Мы не виделись с тобой три дня – целая вечность для меня, – вполне серьезно добавила она. – У меня на тебя сразу соответствующая реакция.
   Я улыбался, глядя на нее, и молчал. Нам оставалось немного времени, чтобы быстро принять душ. Наскоро просмотрев сообщения, я догладил брюки и оделся.
   Анна уже кому-то звонила. Она успела одеться и причесать волосы. Я взял пакеты с подарками, Аня – цветы, и мы поехали в гости на такси.

Глава 10

   Дом у родителей Анны расположился на лоне природы, сзади дома – лес и небольшие каменистые скалы. С террасы открывается вид на море, которое в настоящее время покрыто льдом и снегом. Возле дома есть парковка и маленький фонтанчик, который сейчас отключен, аллеи с двух сторон от фонтана ведут к дому. У входа в дом растут вечнозеленые деревца с шарообразной кроной. Дом в два этажа, сразу на входе – просторный холл с высоким потолком и стеклянной крышей, через которую видна часть неба. Лестницы, расположенные в холле с двух сторон, ведут на второй этаж. Нас уже гостеприимно встречают. Родители у Анны очень приятные и симпатичные люди: высокие и стройные, одеты довольно просто и со вкусом. Очень добродушные и улыбчивые. Анна познакомила меня с ними – Роман Сергеевич и Екатерина Александровна. Я пожал руку, предложенную Романом Сергеевичем, а Екатерина Александровна приобняла меня и пригласила в гостиную.
   В гостиной очень просторно и светло, стоят столики и диваны, кресла, книжные шкафы со множеством книг, на стенах висят картины, большой круглый бежевый ковер лежит на полу в центре. Зеленые деревца и цветы в вазонах. Уютно.
   Поднялись с кресел дедушки и бабушки Анны, приветствуя меня по очереди. Анна представила нас друг другу. Две бабушки, довольно элегантные дамы – Вероника Сергеевна и Елизавета Павловна и, соответственно, дедушки – Сергей Романович и Александр Михайлович, в самых настоящих фраках! Пора было дарить подарки, что я и сделал при помощи Анны, чем еще поднял всем настроение. Они восторгались и благодарили. Очень все симпатичные и веселые люди. С цветами я очень удачно угадал: дамы разобрали букеты по своему вкусу и остались очень довольны. Вот только Анна осталась без букета, я посмотрел виновато на нее. Она шепнула:
   – Ты мой самый лучший презент.
   В доме у них вполне непринужденная и заряженная позитивом обстановка, предпраздничное настроение. Все на радостной волне. Бабушки за отдельным столиком с удовольствием раскладывали пасьянс, мужчины расположились в диванной, где был настоящий игровой столик с зеленым сукном, карты, а также миниатюрный бильярдный стол. Я словно попал в девятнадцатый век. Этакий временной провал из современности в другую эпоху. И, конечно же, в самом углу гостиной, ближе к дверям террасы, стоял самый настоящий белый рояль. С метрономом и пюпитром для нот. Заиграла музыка – Чайковский, «Декабрь. Святки». Современный CD-проигрыватель был удачно замаскирован среди книг на полке шкафа, а колонки висели высоко на стенах, с обеих сторон от входа в гостиную. Пока все наслаждались музыкой, гости продолжали прибывать. Приехали Вадим с Марией, тоже с цветами и подарками. И еще одна пожилая пара – друзья Аниных бабушек и дедушек. Продолжался концерт Чайковского: «Вальс цветов», музыка лилась негромко. Всем было интересно общаться друг с другом, обмениваться новостями. Анна представила еще одну гостью – Ольгу, молодую женщину, коллегу по работе, переводчицу с английского, французского и шведского языков ныне и врача-терапевта по основной профессии. Ольга была среднего роста, стройная, в сером платье закрытого фасона с длинным рукавом. Ее темно-русые волосы, густые и блестящие, были собраны сзади и закреплены заколкой. Лицо у Ольги довольно привлекательное: открытый высокий лоб и большие, удивительно светлые глаза с длинными ресницами. Ольга была на вид постарше Анны. Теперь, видимо, все были в сборе.
   – Прошу всех к столу, – пригласила Екатерина Александровна.
   Рядом с гостиной находился просторный обеденный зал, где был красиво накрыт стол. За столом слева от меня оказалась бабушка Аниной мамы, Елизавета Павловна, справа
   – Ольга, дальше – Вероника Сергеевна и Вадим. С Анной мы оказались друг напротив друга. И вообще, все расселись свободно: кто куда. Родители Анны тоже оказались напротив. Все оживленно беседовали. Дедушка Сергей Романович встал и тихонечко позвенел настоящим серебряным колокольчиком с длинной ручкой.
   – Прошу внимания, дорогие мои, – начал он, откашлявшись.
   – Мне невероятно приятно видеть всех вас здесь в канун Нового года. Я сердечно приветствую наших старых и новых друзей и дорогих гостей! Желаю вам приятного знакомства с нашим домом и приятного застолья! – сказал он и поднял рюмочку коньяка.
   А на столе была домашняя наливка, шампанское и несколько сортов белого вина. Бабушки пригубили вишневой наливки. Я ухаживал за Елизаветой Павловной, она благодарила меня и, наклонившись, сказала по-французски:
   – Il est très beau.
   Ольга улыбнулась в ответ:
   – Oui.
   Я, наклонившись слегка к Ольге, поинтересовался, что сказала Елизавета Павловна. Ольга, улыбнувшись, перевела:
   – Он очень красив. Это о вас, – пояснила она.
   Елизавета Павловна улыбнулась и заговорщицки подмигнула нам с Ольгой.
   На столе было что отведать: красная рыба, холодная закуска из разных сортов мяса и сыра, легкие овощные салаты и бутерброды с икрой. А немного погодя подали горячее: мясо с картофелем и овощами, запеченную рыбу и голубцы с виноградным листом, кулебяку и расстегаи с мясом и грибами. А также различные приправы и соусы. Бабушки и дедушки слегка разрумянились от наливок и коньяка. Мы с Вадимом тоже попробовали коньяк. Вадим поднял удивленно брови:
   – Что за сорт? Первый раз такой пробую.
   И я рассказал ему о своей находке. Вадим захотел непременно купить бутылочку такого же. Потом были еще короткие тосты от дедушек, Александра Михайловича и Романа Сергеевича. Всем было удивительно хорошо общаться и вот так сидеть за общим большим столом. Ольга расспрашивала меня, откуда я и давно ли здесь, так как она меня, естественно, ни разу еще тут не встречала. Затем все решили выйти из-за стола и размяться. Расселись по диванчикам и креслам. Заиграл вальс, Ольга пригласила меня танцевать.
   Она смотрела на меня с интересом, ей было очень приятно встретиться с русским молодым человеком, как она сама сказала. Она живет здесь уже много лет, и ей редко удается пообщаться на своем родном языке. «Неужели и она одинока?» – промелькнуло у меня в голове. Я, как обычно, был в центре внимания, танцевал с Елизаветой Павловной, Вероникой Сергеевной и с Марией. Наконец Анна, ухватив меня за руку, привлекла к себе.
   – Ты устроил здесь настоящий переворот, посмотри, как все дамы преобразились и расправили перышки. Ты даже бабушек моих увлек, – смеялась Анна. – Кавалер, да и только!
   После танцев мы с Вадимом пристроились у стола с зеленым сукном, где началась игра в преферанс. Играли трое участников: дедушки и отец Анны. Мы с Вадимом в качестве зрителей. Если играют больше трех участников, игра теряет динамичность, и интерес не тот. На стене в диванной висела репродукция картины Виктора Васнецова «Преферанс».
   Мы с Вадимом были очень довольны вечером, словно ненадолго попали в царскую Россию с теми традициями и культурой. И все эти люди показались нам давно знакомыми и близкими по духу и по содержанию. «Уголок старой доброй России», так окрестили мы с Вадимом дом родственников Анны.
   Но все, как известно, кончается, и вечер подошел к своему логическому завершению. Он был начат рано, но все-таки мы расходились по домам уже поздно, в десятом часу. Анна и Мария остались помогать домашним. А мы ждали такси. Вадим с Ольгой и я поблагодарили всех за приятный вечер. Родители и старшее поколение спустились вниз проводить нас и пожать нам руки. Выразили надежду, что мы еще увидимся. Елизавета Павловна произнесла:
   – Charmant! Merveilleux!
   И мы покинули гостеприимный дом. В такси Вадим сел рядом с водителем, а мы с Ольгой сзади. Вадиму оказалось ближе всех, и он выпрыгнул первым. Ольга рассказывала вполголоса о достопримечательностях города, которые мы проезжали. А затем предложила заехать к ней в гости. Я поблагодарил и отказался, мне было не до гостей.
   – Тогда до следующего раза, – сказала она с явным сожалением и вышла.
   Наконец я приехал домой, переоделся и лег на диван с пультом от ТВ. Смотрел все подряд, что показывали. Решал кроссворды, которые привез знакомый Вадима из России. Мелочь, а приятно. На улице полнейшая тишина, а ведь завтра Новый год! Компьютер у меня в офисе, для рабочих дел. Надо купить ноутбук, чтобы дома было чем заняться в выходные: посидеть во всемирной паутине, посмотреть фильмы на русском языке.
   Новый год. С утра, как по заказу, в воздухе закружились снежинки, а небо покрыла белая пелена до самого горизонта. Тихо и безветренно. Я проснулся рано и лежал в постели. Мне очень захотелось вдруг домой, в Россию, окунуться с головой в круговорот предновогодней сутолоки, зайти и купить в магазинах привычные продукты, встретить знакомых мужиков, поговорить с ними, заехать в качалку к Антону, к родичам. Да и вообще, просто побродить по городу, порулить по знакомым улицам. Там жизнь бьет ключом, что ни говори. Здесь моя жизнь идет тихо, размеренно и предсказуемо.
   Надо вставать. Я напялил спортивные брюки, майку с изображением орла. Как ни странно, совпадение – я так часто думал про орлов последнее время, что тут приобрел майку не глядя, и она оказалась с орлом. Потягал гантели, поотжимался от пола одной и двумя руками. Помылся и пошел пить свежезаваренный горячий чай. Я сидел, как обычно, на кухне, пил чай и смотрел, что происходит за окном. Там все летел и летел снег. Раздался телефонный звонок, и я услышал незнакомый женский голос.
   – Михаил, доброе утро, не разбудила?
   – Нет.
   – Это Ольга.
   – Какая Ольга? – не сразу сообразил я.
   – Вчера познакомились, в гостях.
   – Доброе, – ответил я, вспоминая Ольгу.
   Не проблема найти телефон, зная имя и фамилию, если человек зарегистирован по местному адресу. Ольга шутила и вкратце рассказала, как она вчера не смогла сразу попасть домой. Потом она сообщила, что звонит затем, чтобы поздравить с наступающим Новым годом и пожелать мне настоящей любви и семейного счастья. И поинтересовалась, не собираюсь ли я скучать в одиночестве в новогодний вечер.
   – А то мы могли бы погулять, я очень много интересного могу рассказать о городе и его достопримечательностях.
   – Заманчивое предложение, – сказал я в ответ.
   – Тогда я подъеду, и мы погуляем? – спросила обрадованно она.
   – Не вопрос, – я собрался побродить по городу и послушать экскурсию. Это лучше, чем сидеть дома.
   Мы условились встретиться у станции метро в центре. Через полчаса я был на месте, и Ольга тут же показалась из ближайшего кафетерия. Она махала мне рукой в белой перчатке. Я ее заметил. Она подошла ко мне и сказала:
   – Привет еще раз, Михаил! Я так рада увидеть тебя снова.
   – Взаимно, – ответил я.
   – Ну, начнем экскурсию, – бодро предложила она.
   – Начнем, – кивнул я в знак согласия.
   Хорошо вот так просто бродить по городу, я уже давным давно не ходил по улицам. Я выучил самую расхожую фразу на местном языке: «Извините, я не понимаю». И если меня в общественном месте кто-то о чем-то спрашивает, я ее и применяю. Ольга рассказывает интересно и с огромным удовольствием, она говорит негромко, но четко. И город оживает передо мной своими историческими памятниками и событиями давних лет. Каждая башня и монумент имеют свою историю и свои тайны. Названия улиц и площадей, а также архитектурные сооружения, постройки известных архитекторов и скульпторов – все это открывается с другой стороны. Ольга берет меня под руку, ссылаясь на скользкую дорогу. Всем своим видом она показывает, как ей импонирует шагать рядом с красивым, спортивным парнем, как говорит она мне. Легкие снежинки сыпятся и скользят по нашим лицам. Оседая на ресницах, через несколько секунд они превращаются в капли талой воды. Незаметно пролетело часа три, мы, естественно, проголодались и зашли в первое попавшееся бистро, сели за столик и заказали горячий кофе с бутербродами. Пока выполнялся наш заказ, Ольга успела рассказать мне, что когда-то, году этак в тысяча восемьсот четырнадцатом, пришли в Европу, а именно в Париж, казаки. Заходя в местные лавки, они говорили, чтобы их накормили, повторяя при этом: «Быстро! Быстро!». Отсюда пошло название кафе, переделанное европейцами в более мягкую форму – «бистро». Такова история происхождения слова, а как уж было на самом деле – остается только догадываться.
   Мы перекусили, и я посмотрел на часы. «Пора прощаться, – подумал я, – Анна ждет меня к семи часам». Ольга, перехватив мой взгляд, поняла, что мне надо идти.
   – Михаил, можно мне пригласить тебя сегодня вечером к себе в гости? – Ольга положила свою ладонь на мою руку. – С доктором надо дружить, – она многозначительно посмотрела мне в глаза.
   – Да, я понимаю. Спасибо за приглашение, за экскурсию, – ответил я и пожал в знак благодарности Ольге руку. Но не успел убрать ладонь, как Ольга крепко ухватилась за нее.
   – Миша, я прошу, – отчаянно сказала она. – Мне очень одиноко здесь, и я думаю о тебе все время с того момента, как увидела. Твои глаза, увидев раз, невозможно забыть!
   Я вздохнул. Только этого мне не хватало сейчас для полного счастья. Нет, для меня не составляет труда провести с ней время и осчастливить женщину. Любой мужик сделает приятное при условии, если женщина ему нравится. Но это не тот момент и не та ситуация. Конечно, я понимаю одинокую женщину, но не могу разорваться на части. Я мягко высвободил свою руку, позвал официанта, расплатился и вышел на улицу. Остановил такси и уехал домой. Дома трезвонил мобильный, на нем уйма пропущенных звонков.
   – Слушаю, – я нажал зеленую кнопку.
   – Миша, я тебя потеряла, – услышал я голос Анны.
   Оказалось, времени уже восемь вечера.
   – Будь дома, я за тобой приеду, – сказала Анна и отключилась.
   Просмотрел бумажную почту. Все деловые письма приходят на адрес офиса, в основном в электронном виде. А здесь сплошная реклама. Я унес все в прихожую и бросил у порога. Снова запиликал телефон, услышал голос Ольги:
   – Миша, ты так быстро уехал, что не успела записать тебе свой адрес. Если вдруг будешь в моем районе, случайно, то загляни на огонек, в любое время.
   – Спасибо, – сказал я.
   – Ну хорошо, я понимаю, не буду тебя задерживать. Я скину смс с адресом, ладно?
   – Как хочешь, – сказал я и дал отбой.
   Новогодний подарок Анне – букет белых роз и коробка шоколада. Вот и все, в принципе, я готов. Я надел новую белую рубашку в золотистую полоску и светлые брюки. У меня парфюм «Allure hommes sport» от Шанель. В ванной причесал волосы. Пора постричь кудри, они уже почти до плеч. Надо у Вадима спросить, как тут с парикмахерскими. Я вышел на балкон. Снег прекратился, кругом чисто и тихо. На небе видны звезды. Уже через несколько часов наступит Новый год. Там, дома, уже и старый год проводили и новый встретили. Сидят за столом, наверное. Ну а мужики наши уже «мультики» смотрят. Я усмехнулся. Там у нас наступил Новый год. Люди на улице салютуют и будут гулять до утра.
   Раздался звонок в дверь. Едва успел открыть, как Анна стремительно вошла в прихожую.
   – Я тебя потеряла! Миша, ты готов? Давай быстренько поехали, время бежит.
   Я осмотрел квартиру, все закрыл и выключил, взял спортивную сумку, и мы спустились вниз на лифте. Анна приехала на своем «Мерсе». Она отлично водит, машина у нее хорошая, бесшумная.
   Дома у Анны все сверкало: огни на настоящей елке, гирлянда из голубых звезд на террасе, которая очень медленно становилась яркой, затем гасла и снова разгоралась. Во дворе – контуры саней с оленем из белых огней. Мы зажгли свечи, поставили шампанское в ведерко со льдом. Анна надела красивое длинное белое платье свободного покроя, пристроила маленькую диадему в волосы. Букет роз она поставила в вазу.
   – А теперь сюрприз! – Анна захлопала в ладоши. – Сядь на диван и закрой глаза.
   Я сел на диван, в котором просто утонул, и закрыл глаза. И услышал русскую речь, поздравления и музыку.
   – Что это? Откуда русское телевидение? – удивился я.
   – Старалась! – воскликнула Аня.
   – Интересно посмотреть, я уже давно не видел русского ТВ.
   Хоть не любитель сидеть и смотреть телевизор, но здесь, далеко от родных мест, все приобретает другой смысл.
   – Здесь таких концертных программ не будет, – сказала она. – Будут поздравления и песни, скорее всего хоровое пение, и еще известная местная группа споет про Новый год.
   Мы сели за праздничный стол.
   – Михаил, – Анна взяла меня за руку, – давай встретим Новый год так, чтобы он запомнился надолго.
   Мы смотрели праздничную программу. В двенадцать, под бой курантов, поздравили друг друга.
   – Загадывай скорее желание, – посоветовала мне Анна, – обязательно исполнится, гарантирую! Мое желание уже исполняется: я хотела встретить Новый год вдвоем с тобой! – разулыбалась Анна, сверкая ровными белоснежными зубами.
   На улице салютовали. Мы вышли на террасу, смотрели долго на красочный фейерверк огней. Потом так же резко все стихло, как и началось. Меня поразила полная тишина на улице, словно и праздника не было.
   – Они строго по времени стреляют? Потом все сразу дружно ложатся спать? – спросил я, удивившись до глубины души.
   – Не обязательно, но в основном здесь такие обычаи и порядки, никто никому не должен мешать, – объясняла мне Анна. —
   Бывают исключения из правил: в некоторых районах столицы будут продолжаться салюты. Сами люди, кому хочется, салютуют, а потом будут сидеть дома за праздничным столом. Часто праздники громко отмечают за городом, там у многих есть летние или зимние домики, где жарят мясо на гриле и отмечают на всю катушку.
   Мы вышли во двор. Соседский кот неторопливо прогуливался по саду вдоль живой изгороди, тщательно выбирая, куда ступить своими пушистыми лапами. Снега полно: все сверкает и переливается. Мы закидали друг друга снежками, посмеялись и снова зашли в теплый дом.
   – Да, кстати, от тебя все без ума. Все без исключения, они передают огромный привет и хотят тебя видеть! Я сегодня уже поздравляла всех своих бабушек, дедушек, родителей и подруг.
   Мой мобильный ожил, звонил Вадим.
   – С Новым годом вас! Давайте к нам! Мы тут уже танцуем. Ездили в центр города, было весело, народу много, смотрели салют. Как ты там, намахнул стопочку? Я достал русской водки.
   – Да мы скромно, с шампанским, – говорю я. – Присоединяйся!
   – Шутишь? – понял намек Вадим. – Миша, давай второго у меня встретимся, выпьем водки на пару, посидим.
   – Договорились!
   У Анны без конца мигал мобильный: звонили подруги, Мария, Ольга и еще десятки знакомых. После всех этих бесконечных переговоров Анна отключила телефон. Затем погасила свет, и мы остались при трепетном мерцании свечей. Дом погрузился в мягкую уютную полутень. Она включила негромко музыку и присела ко мне на колени, обхватив руками мою шею. Я обнял ее, ощутив нежную кружевную ткань платья. Мы смотрели в глаза друг другу.
   – Мишка, у тебя глаза, от которых невозможно оторваться, – прошептала она. – Непреодолимое желание смотреть в них бесконечно.
   Я только улыбался в ответ, ведь я слышал это уже много раз. Под моими руками – округлые женские формы. Я гладил ее плечи, талию, бедра, дошел до груди. На платье есть маленькие блестящие пуговки, которые легко расстегиваются одна за другой, открывая мне путь к наслаждению. Анна расстегнула пуговицы на моей рубашке и вытащила ее из брюк. Она потянула меня за руку в спальню. Там весь потолок в мелких звездах от ночника. Анна скинула платье и осталась в шикарном белье со всякими ленточками, крючочками, сеточками чулок и кружевными бретельками. Все это для меня уже давно не проблема. Я с удовольствием разобрался во всей этой кружевной пене с застежками и достиг желаемого. Но сначала я только смотрел. Ласками я подготавливаю ее и сам достигаю предела, за которым остаются только ощущения, ничего больше. Тело ее благоухает чистотой и свежестью – это лучше любого парфюма. Каждая настоящая женщина – это цветок со своим опьяняющим запахом. Мне необходимо не только ощущать ее, я хочу ее видеть, «любить глазами».
   Ушел я от Анны утром. Приехав домой, лег спать и проспал до двух часов дня. Едва открыл глаза, как позвонил Вадим. Он заедет через час. Я быстро встал, заправил постель. Принял душ, побрился. Сделал себе легкий завтрак. Заглянул в холодильник, но не решился ехать в магазин, остался ждать Вадима. Он подъехал и позвонил, чтобы я спускался. Я взял с вешалки куртку и на ходу надевая ее, вышел на улицу.
   – Здорово, Миша!
   – Привет, Вадим. – Мы пожали друг другу руки.
   – Что, прихватизировали тебя, Михаил?
   – Нет, все по воле случая, – сказал, я зевая. – А у тебя как продвигаются дела?
   – Да ты знаешь, все вроде отлично, но скучаю по Лильке и сыну. Свое, понимаешь, родное. Мария, конечно, отличная женщина, но не получается у меня что-то. Да… – Вадим махнул рукой. – Поехали в русский магазин?
   – Давай – кивнул я. Вадим включил музыку, и машина плавно тронулась с места.
   – Как погудели на Новый год? – хитро прищурившись и закуривая, задал он вопрос.
   – Да как, – улыбнулся я, – горизонтально.
   – Везет, – хмыкнул Вадим.
   Приехали, набрали «русской» еды, сделанной в Германии. У меня на кухне приготовили стол, сели и выпили по рюмке русской водки.
   – Вот, совсем другое дело, – выдохнул Вадим. – Не могу я местную водку пить, она тридцать семь градусов. Все-таки водка должна быть сорокаградусной.
   Негромко включили запись «Авторадио», Вадим где-то закачал программу.
   – А почему они делают водку тридцать семь градусов? – спросил я.
   – Думаю, у наших лицензия на производство сорокаградусной. Тут коммерческий интерес замешан.
   Выпили еще пару стопок.
   – Что ты решил? Когда контракт продлевать будешь? – Вадим посмотрел на меня вопросительно.
   – Домой хочу, – ответил я.
   – Вот и ты туда же. А я что тебе говорил? Мне мужики не верят. Что ты, мол, там с жиру бесишься. А кто знает, что человеку нужно для полного счастья? – Вадим задумался. – Вот тут я вроде как в подвешенном состоянии, без корней, что ли, без опоры. Не в материальной стороне дела причина. Жить везде отлично, если есть здоровье и деньги, а если нет ни того ни другого, то везде хреново, – сказал он.
   – Согласен. Но еще что-то в душе есть такое, что ищет свое, понимаешь. То, что тебе близко с детства, основу основ, – добавил я.
   – Вот, ты меня теперь понимаешь! – воскликнул Вадим. – Не хлебом единым жив человек. Еще с женщинами у меня полный облом, – Вадим совсем упал духом. – Она еще не разогрелась, а я уже все…
   – Это из-за стрессов, – предполагаю я.
   – Ладно, давай допьем, – говорит Вадим и разливает остатки водки по стопкам.
   Зазвенел мой мобильный, это Анна.
   – Соскучилась! Ты можешь приехать ко мне?
   – Нет, извини, – поспешно ответил я.
   – Ты занят?
   – Да, извини, – я даю отбой. – Вадим, а ты когда думаешь домой возвращаться?
   – Наверное, еще год, два – и поеду. Ты продли еще контракт, Миша, вместе поедем.
   – На полгода еще куда ни шло, летом будет год, как я здесь.
   – А я, Миша, сразу после армии сюда попал, уже шесть лет как. Вроде привык. Теперь такое чувство, будто ни туда и ни сюда. Знаешь, как в песне: «Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал».
   – Точно, – заметил я.
   – Тебе Аня звонила? – спросил Вадим между делом.
   – Да, – кивнул я.
   – Слушай, я бы уже помчался, а ты, Мишка, можешь вот так вот, мол, привет и до свидания. Могёшь!
   – «Не могёшь, а могешь», – процитировал я знаменитую фразу из фильма.
   Вадим засмеялся, потом без шуток спросил:
   – У тебя с Аней серьезно? Красивая женщина, мечта.
   – Не знаю, Вадим, – я пожал плечами. Скучно мне.
   – Ясно.
   И Вадим перепрыгнул на другую тему.
   – А вот родители мои, Миша, так и живут в райцентре. Сколько ни уговаривал их переехать в город, к вам туда – ни в какую. Да и то посудить, что им, много надо, что ли. Дом свой есть, все свое, вот они и приросли на одном месте. Я из этого поселка в армию уходил. Вот иной раз сижу и думаю: «Что я тут забыл?». Это Лиля рвалась сюда, ее мечта была. И знаешь, такое желание бросить все и рвануть к родителям. Но потом съезжу в гости: нет, думаю, отвык уже.
   – Стоит уехать – потом очень трудно собраться всем вместе, – подытожил я. – Пока не забыл, Вадим, как здесь с парикмахерскими? – вспомнил я про свою шевелюру.
   – Не очень, стригут самоучки, много иностранцев. Есть женщина из наших, мастер, сейчас найду, – и Вадим стал просматривать на своем мобильном контакты.
   – Вот, запиши номер, зовут ее Виолетта. Только ты позвони ей заранее, здесь по записи.
   Просидели мы с Вадимом до позднего вечера, обо всем переговорили, посмеялись, послушали негромко музыку. Шуметь после одиннадцати нельзя, даже принимать душ – соседи могут вызвать полицию. Здесь свои правила. Поэтому пора заканчивать вечеринку. Нам заметки в полиции ни к чему.
   – Завтра на работу, – Вадим встал. – Ладно, отдыхай, Миша.
   Я вышел проводить его, посадил на такси, и Вадим уехал. А я еще постоял, покурил у подъезда. На улице ни души. Тишина полнейшая. Звезды на небе. Снег поскрипывает под ногами. Морозец стоит, градусов пять. Я поднялся к себе и лег спать. Мне завтра не нужно на работу. Поэтому я еще спал, как убитый когда утром позвонил Вадим.
   – Миша, подгонишь на работу через час? Дело есть! Прямо ко мне, жду тебя в офисе.
   – Да приеду, – говорю я, лежа в постели и растирая глаза рукой, чтобы разогнать окончательно остатки сна.
   Время девять, надо вставать. Я растянулся на всю кровать, разминая тело. По дороге в машине набираю номер Виолетты и записываюсь на стрижку на вечер. «Голос у нее приятный», – отмечаю про себя мимоходом. Поднимаюсь в офис к Вадиму.
   – Привет, Михаил! Сейчас подъедут закупщики и представитель одной компании, – начал он с порога. Они в поисках светотехники, объем внушительный – только успевай разворачиваться. Я тебе в качестве переводчика пригожусь. Они мне тоже интересны, – говорит он, – на будущее. У тебя нужные бумаги с собой?
   – Я в курсе цифр и информации.
   – Отлично, – Вадим согласно кивает, и мы занимаемся обсуждением деталей.
   Деловой день прошел удачно: подписан договор на поставку светотехники, закреплены условия сотрудничества и сроки поставок. Я, как водится, вручил им каталоги с ценовыми предложениями на английском. После встречи Вадим пригласил меня на кофе.
   – Ты сейчас куда? – спросил он, отхлебывая горячий напиток из маленькой чашки. К слову сказать, аромат кофе здесь повсюду: в офисах, библиотеках, учреждениях, и он мне нравится.
   – В парикмахерскую.
   – Ну тогда пока. Звони, если что.
   Вечер, забиваю адрес в навигатор и еду по указателю медленно, но верно. Уже сумерки, но зимой достаточно светло. Наконец выруливаю на нужную мне улицу и паркуюсь возле салона красоты. Захожу внутрь, звякает колокольчик, сообщая о новом посетителе. Морщусь от яркого света. В салоне много зеркал, цветов и несколько кресел. Яркие рекламные картинки развешаны на стенах. Играет музыка. Девушка стоит ко мне вполоборота, она стрижет парня. Время есть, мне еще минут пятнадцать ожидать. И я удобно располагаюсь в кресле из кожи, беру глянцевый журнал. Между тем рассматриваю девушку: стройная фигура и тонкая талия, жаль, что она в джинсах. Ее длинные, до пояса, черные, как вороново крыло, волосы убраны в конский хвост. С парнем она закончила, и тот, расплатившись, ушел. Девушка улыбнулась мне.
   – Вы Михаил?
   Я согласно киваю.
   – Присаживайтесь! – она жестом приглашает меня. – Как будем стричься?
   Она склонила ко мне приветливое лицо.
   – Подстригите сзади коротко, а спереди оставьте подлиннее, – недолго думая решил я.
   Она приступает к стрижке. Очень быстро мелькают ее руки, я чувствую ласковые осторожные прикосновения. В зеркале вижу сосредоточенное лицо Виолетты, ловкие движения. Сначала она срезала самые длинные мои кудри и отложила их на столик перед зеркалом. Потом пошла по кругу, по одному лишь ей известному методу стрижки. Я наблюдаю за ее зеркальным отражением, улавливая тонкий аромат духов. Кажется, она не замечает этого, просто виртуозно работает.
   – Вот и все! – она стряхивает остатки волос и обмахивает меня специальной кистью. Называет цену и делает пометку в журнале. Я осматриваюсь перед зеркалом, мне нравится моя новая прическа. Передаю Виолетте деньги, она благодарит меня и принимается за уборку вокруг кресел. Я спрашиваю, закончилась ли у нее работа. Она смотрит удивленно.
   – Это я к тому, что могу отвезти вас домой, – поясняю я.
   – А это, нет, спасибо, я на машине, – отвечает она и продолжает заниматься своими делами.
   Заинтриговала. Я вышел из салона, сел в машину в ожидании. В воздухе летают снежинки под мерцающим светом фонарей. Я включил музыку и откинулся на спинку. Свет в салоне красоты погас, Виолетта села в Хонду красного цвета и выехала со стоянки. Я пристроился за ней поодаль, как в детективных сериалах. Через минут двадцать приехали в район сплошных пятиэтажек, за которыми лишь лесопосадки и стоянки.
   Я видел, как она вышла из машины и скрылась в первом подъезде пятиэтажки. На какой она поднялась этаж – загадка. Смотрю, где зажгут свет, но не факт, что ее окна выходят во двор. Наверное мне здесь не хватает приключений. Виолетта – «фиалка», интересное имя. Оно теперь вертелось у меня в голове, как пластинка по кругу.
   ________________

   Азарт охотника? Так и не сумев понять, где ее квартира, я достаю мобильный и набираю ее номер.
   – Виолетта?
   – Я слушаю!
   – Это Михаил, я был сегодня у вас в салоне.
   Я слышу ее дыхание в трубке.
   – Что-то не так?
   – Все так, но, по-моему, я забыл в «салоне» свою папку с бумагами.
   – В одиннадцать я буду там, – сообщает Виолетта. – Тогда я подъеду.
   – Да, конечно, разумеется, – поспешно отвечает она.
   Мы распрощались. «До завтра», – мысленно произношу я. Дома тщательно отмываюсь от мелких колючих волос. Пью колу, есть совсем не хочется, и ложусь в постель. Нацепив на голову наушники, слушаю музыку.
   Представляя себе в разных вариантах нашу встречу, незаметно уснул, наушники сползли с моей головы, а музыка закончилась. Утром подскочил, схватил мобильный. Еще рано. Я стряхнул остатки сна холодной водой и стал собираться на работу. В офисе уже был Юрий, мы поздоровались, перекинулись парой фраз и приступили к делам. Надо сосредоточиться на работе, тем более моей эйфории хватает ненадолго.
   К одиннадцати поехал на «встречу». Виолетта только зашла с улицы, снимала куртку и переобувалась. Мы обменялись коротким приветствием, и я стал смотреть на столике с журналами и возле гардероба на полках свою так называемую папку. Был удобный момент, клиентов нет, а в голову не приходили больше никакие идеи. Тогда я решил сделать просто. Подошел и сказал:
   – Пойдем в кафе вечером? Бумаги я не нашел, не могу вспомнить, где оставил.
   – В кафе? Я подумаю, идет? Позвони вечером.
   – Идет.
   Я вышел и поехал обратно в офис – рабочий день еще не кончился.

Глава 11

   Вечером звоню Виолетте, как условились, и слышу:
   – Михаил, спасибо конечно, но я не пойду, что-то у меня нет никакого желания, извини, – и она кладет трубку. Отказ заводит больше, чем согласие. Это еще интереснее. Выхожу с работы и еду в салон красоты, купив по дороге огромный букет красных роз. Виолетта подсчитывает кассу. Я подхожу и вручаю ей цветы.
   – Боже мой! Это по какому случаю такие царские подарки? – усмехается она, рассматривая цветы, затем переводит взгляд на вошедшую в салон женщину.
   – Ты идешь? – поприветствовав нас, спрашивает женщина.
   – Куда? – пытается вспомнить Виолетта.
   – День рождения же у меня сегодня!
   – Да? – Виолетта удивленно поднимает брови и вручает имениннице букет красных роз. – А прийти не смогу, извини меня Лера.
   Лера в восторге благодарит и уходит.
   – Спасибо, что выручил, от души спасибо, – явно иронизирует Виолетта.
   – Не стоит благодарности, – говорю я в тон ей.
   Она пошла переодеваться и сообщила, что закрывает салон. Я беру ее за руку.
   – Нравишься ты мне, если не сказать больше, – я явно преувеличивал, но меня заводила наша игра и что-то новенькое, свежее в лице этой девушки.
   – Понимаю, – вздыхает она. Но я-то что должна делать? – она снова удивленно поднимает брови.
   – Ты замужем? – задаю я встречный вопрос.
   – Дорожу свободой, – засмеялась она и миролюбиво добавила: – Нет, не замужем. Еще вопросы будут?
   – Нет.
   Мне становится скучно, я поворачиваюсь и выхожу, не оглядываясь, из салона, направляюсь на стоянку. Завел машину, включилась музыка. Я прикурил, затянулся сигаретой и поехал домой. Трогаясь с места, я видел Виолетту, закрывающую парикмахерскую: она смотрела в мою сторону. Дома трезвонил мобильный, я не беру трубку, по работе здесь звонят только в рабочее время и на служебный. Сижу в темноте комнаты и ни о чем не думаю, мои увлечения обычно мимолетны, к сожалению, и это не повод для переживаний. Разделся, лег в постель с наушниками, включил музыку и уснул. Отработав неделю, я уже и думать забыл про Виолетту. Она вылетела у меня из головы. Занимался ежедневно вопросами бизнеса. Анну я тоже не видел, она куда-то исчезла, испарилась. Вадим сказал, что она перевелась в другую компанию на время. Мария молчит, они переговариваются с Анной по телефону. Женские секреты. Через Марию Анна регулярно передает мне приветы. Запахло весной, снег понемногу начал оседать и таять. Первые листья появились на деревьях. В куртке уже неимоверно жарко. Работать веселее, потому что на улице заметно потеплело. Весна полностью вступила в свои права. Деревья зацвели, а девушки «разделись». Можно ходить в одной рубашке и спрятать подальше кучу теплой одежды. Купили с Вадимом карточки для рыбалки и все выходные провели на озере, самом крупном в стране. Мы ездили туда с палатками. Кстати, что в городе, что на природе – воздух одинаково чистый. И не видно дымящихся труб. Здесь оберегают и охраняют природу.
   – По-доброму завидно, а, Вадим?
   – Ну да, у нас в тысячу раз богаче природа, а озера какие, а реки? Один Байкал чего стоит! А вот понятия нет, чтобы беречь всю эту красоту как зеницу ока.
   – Что имеем – не храним, – добавил я.
   – Как всегда, – согласился Вадим.
   Они белок и птиц подкармливают. У них в магазине в мелких сетках продают смесь из орехов и семечек. Люди покупают и подвешивают на деревья, особенно зимой. А в лесу оставляют подкормку лосям и косулям, которые бродят по дорогам и окрестностям. Вдоль шоссе сетка Рабица установлена и дорожные знаки с изображением лося на участках, где они могут выскочить на дорогу. А на юге страны спасения нет от кроликов, но никто не ропщет. Вокруг озера щитки стоят с надписью на местном и на английском, что можно, а чего нельзя. На берегу озера устроен общий гриль, на галечнике установлен котел с решеткой, под которую кладешь дрова или уголь. Здесь же все приготовлено под навесом. Есть инструкция, как разводить костер и пользоваться грилем, указаны также меры безопасности и номер телефона, куда звонить в экстренных ситуациях. Может, это слишком, но лучше, чем никак. Каждый убирает после себя, вокруг чисто. Мы тоже с Вадимом прихватили большие черные мешки, куда сложили отходы и выбросили в контейнер. Они стоят по обочинам дорог, это совсем не трудно. Приобщаешься к большому общественно полезному делу. Этакое чувство единения с местными гражданами, плюс уважаешь сам себя.
   Выходные подошли к концу. Пора сматывать удочки. Мы собрались, погрузились и поехали в город. Вадим по дороге говорит по телефону:
   – Виолетта, запиши меня на выходные. На субботу можно, на час дня? Хорошо, имя Вадим. До свидания.
   Он обращается ко мне:
   – Надо подстричься. Не желаешь? Как тебе стрижка, понравилась?
   – Угу, – кивнул я.
   – А то, может, вместе?
   – За компанию заеду, – сказал я, а от стрижки отказался.
   – А что, давай, подъезжай. Оттуда пойдем пива попьем, стрижку обмоем, – смеется Вадим.
   «Мне все равно, и никаких знаков внимания с моей стороны не будет», – думаю я.
   Неделя пролетела быстро. Наступила суббота. С утра светило яркое солнце. Я приоделся и поехал пораньше в салон. Встал на парковке в ожидании Вадима. Пока слушал музыку, размышлял о жизни. Вадим подъехал без пяти минут. Я окликнул его и вышел из машины. Мы поздоровались и зашли в салон. Звякнул колокольчик на входе, сообщая о посетителях.
   В салоне негромко играет музыка, песни на русском языке, клиентов нет. Виолетта выходит из подсобного помещения. Увидев нас, не обращая внимания на Вадима, она идет прямо ко мне и, глядя в глаза, говорит:
   – Я думала, никогда больше тебя не увижу! – Вадим в недоумении смотрит на нас, ничего не понимая.
   – Я сейчас, – спохватывается она и приглашает Вадима в кресло. И начинает с воодушевлением стричь, ее руки летают вокруг Вадима. Сама посматривает с улыбкой в мою сторону. Я присел в знакомое кресло, поглядывая в окно витрины на солнечный город и на Виолетту. Вот так-то лучше. У меня в душе смешанные чувства. Радоваться мне или огорчаться? Все уже забылось, порывы мои улеглись. Что будет, то будет. Меня последнее время мотает из стороны в сторону. Хотя какое последнее время – все время мотает. Да и не меня одного – у Вадима не лучше. Виолетта круто подстригла Вадима и мне заодно подправила прическу. Мы встали, уговор был на пиво с Вадимом. Здесь начинают пить в пятницу, а к вечеру субботы заканчивают – такой порядок. Уже в пятницу народ толпится в специализированных магазинах алкогольной продукции. Набирают ящиками, так как магазины в выходные будут закрыты, и больше негде будет купить спиртного.
   – Вы вместе, – спрашивает Виолетта, – тогда я зову подругу и идем в кафе?
   Мы переглядываемся с Вадимом.
   – А что, пойдемте, – соглашается он.
   Виолетта звонит и идет переодеваться. Приехала ее подруга.
   – Лена, – представилась она.
   И мы отправились в ближайшее кафе. Себе заказали пива, а девушкам белое вино и фрукты. Девчонки оказались совсем молодые, им по двадцать лет. Посидели хорошо, поговорили о жизни, послушали девушек. Я больше слушал, чем говорил, и смотрел на Виолетту. Незаметно подкрался вечер. Мы вышли из кафе и решили прогуляться по городским улицам. Машины оставили на парковке, заплатив за стоянку, иначе схлопотали бы штраф. Вечер хороший, с моря дует теплый ветер, у причала – катера и теплоходы. Приморские кафе-корабли покачиваются на воде. Народу совсем мало. Изредка встречаются пары и группы молодежи. Виолетта незаметно сунула мне в карман записку со своим домашним адресом. И, осмелев, взяла меня за руку. Ее ледяная рука медленно согревалась в моей горячей ладони. Виолетта заглядывала в мои глаза, и я уже понял, что нравлюсь ей. Затем мы взяли такси и проводили девушек домой. Когда ехали обратно, Вадим все удивлялся, как это Виолетта так сразу ко мне подошла. Я не стал ничего рассказывать, – долго. Пожал плечами, улыбаясь.
   – Ну ты даешь, Миха, – усмехнулся Вадим и включил гимн ВДВ – песню «Синева». Странно здесь за границей слушать свои песни, но от них легче на душе, как будто ты дома. Будете жить за границей – проверьте!
   Утром иду к машине, звонок на мобильный.
   – Миша, привет, – Виолетта.
   – Привет, – сажусь в машину.
   – Миша, приезжай ко мне вечером в гости.
   «В гости к Виолетте? А что, прошвырнусь», – соображаю я и обещаю заехать.
   – Я жду тебя, – и она дает отбой.
   После работы сталкиваюсь в коридоре с Вадимом.
   – Ты куда летишь? – спрашивает он.
   – Да! – машу я неопределенно рукой.
   Вадим смеется:
   – Понятно. Ну не теряйся тогда.
   – Не потеряюсь, – смеюсь я в ответ и предлагаю ему жевательную резинку со вкусом мяты. Мы жмем друг другу руки и расходимся в разные стороны.
   На улице накрапывает дождь, дует сильный ветер. Я смотрю на небо, сажусь в машину и еду по ночному городу. Тихо играет музыка. Проспект в огнях, на площади в центре почти никого нет. Изредка мелькают машины, и одинокие велосипедисты крутят педали. Вот уже знакомый мне двор, где когда-то сидел в машине и мечтал о чистой и светлой любви. Поднимаюсь на лифте, как оказалось, на пятый этаж. В квартире запах кофе. Квартира большая, уютная. Мы прошли в гостиную. Виолетта приглашает:
   – Присаживайся, пожалуйста, и чувствуй себя как дома. А я приготовлю стол, ужин уже готов.
   «О, меня ожидает крутой вечер», – думаю я и располагаюсь на диване. Рассматриваю ее фото, развешанные на одной стене в рамках в виде фотопленки. Виолетта накрывает стол в гостиной.
   – Немного, за знакомство, – она ставит на стол бутылку коньяка.
   Я соображаю: я за рулем, но можно и на такси уехать, а машину после забрать. Но тащиться за ней потом сюда мне не хочется. «Значит, ночую здесь», – решаю я и откупориваю бутылку. Она наливает мне в хрустальный стаканчик коньяк, а себе чуть-чуть, на дне.
   – Мне и этого хватит за глаза, – поясняет она.
   – Ну, Михаил, за знакомство.
   – Давай! – мы чокаемся и выпиваем.
   – Чья гитара! Твоя? – я смотрю на Виолетту.
   – Нет, это мама пыталась научиться.
   – Ну и как? – спрашиваю я, беру гитару в руки и настраиваю.
   – Да не очень, у нее не хватило терпения просто-напросто.
   – Ясно, – пробую струны и начинаю напевать.
   – А ты отлично поешь! – Виолетта хлопает в ладоши.
   Она в восторге от моего скромного пения. Ну, может, для приличия я слегка преуменьшаю свои способности. Народу нравится.
   – Спой еще! Ну пожалуйста, просит она. Обожаю парней с гитарой!
   И я пою еще один куплет песни.
   – На сегодня хватит, – подмигиваю я Виолетте, даю проигрыш и ставлю инструмент на место. Давно не держал в руках гитару.
   – Потанцуем? – говорит она и включает музыку.
   Я пью еще стопку и подхожу к Виолетте. Она кладет мне руки на плечи, я беру ее за талию, и мы танцуем медленный танец. Мы совсем близко, я чувствую ее дыхание и прижимаю к себе ближе. Ее волосы пахнут свежестью. Хочу ее поцеловать, но она прикрывает своей ладонью мои губы. Я убираю ее руку и прикасаюсь к ее губам своими. Мы останавливаемся и замираем в поцелуе. После танца мы садимся за стол.
   – Ты ешь, Михаил, ешь – и она принимается подвигать мне ближе тарелки с едой.
   – Хорошо, не беспокойся.
   Уговаривать меня не надо – беру вилку и закусываю.
   – Да, я хочу тебе рассказать, Михаил: я поцеловалась в первый раз в девятнадцать лет. С одним парнем, на проводах в армию. Там был один солдат, он только что пришел с армии и был на этих проводах. И вот мы стали танцевать, и он поцеловал меня, я даже сама не поняла, как это получилось, – Виолетта засмеялась. По-моему, ей хватило этой капли коньяка с лихвой. – Потом я очень долго вспоминала тот первый поцелуй, и дрожь пробегала по моему телу. Было сумеречно, свет погасили, и все танцевали при свете свечей. Так романтично было. А потом мы больше с ним не виделись, – грустно закончила Виолетта.
   «Совсем девчонка, наверное, еще и с парнем не была», – решил я, окинув ее опытным взглядом. Хотя это сейчас такая редкость. Она продолжала:
   – Ты знаешь, а я еще ни разу не была с парнем, – она посмотрела на меня и улыбнулась, подтвердив мою догадку.
   – Я так и думал, – сказал я, подперев щеку ладонью, и тоскливо вздохнул.
   – Ты на меня, Миша, не обижайся, что я тогда подшутила над тобой, c цветами. Знаешь, многие клинья подбивают, а я хочу, чтобы все было всерьез и по-настоящему. И в первый раз все будет только с мужем!
   Интересно, а если тот первый раз с мужем не понравится, потом что, всю оставшуюся жизнь придется это терпеть? Странно. Но она так решила, право выбора за ней. Вопрос ясен. Я оперся о спинку дивана и скрестил руки на груди. Виолетта села рядом.
   – Ты знаешь, – она откинула волосы за плечи, – за мной многие парни бегали, но как только дело доходило до признаний и до этого, ну сам понимаешь, я сразу даю от ворот поворот! Мне начинают говорить, что я не современная. Ну а я им: «Идите ищите современных, их сейчас много». Ну разве я не права? Миша?
   Я покачал головой.
   – Права.
   – Ну вот, хорошо, что ты меня понимаешь. Ну что, еще выпьешь или чайку? А у меня и торт есть, правда фруктовый! Ты любишь фруктовый?
   – Люблю, – машинально ответил я.
   – Ну давай, пей, или нападем на торт? – крикнула Виолетта из кухни.
   Я допиваю коньяк – может, в голове разъяснится ситуация. Виолетта разливает горячий чай в пиалы.
   – Это из Ташкента, у меня мама сейчас там, – поясняет она. – А ты, Михаил, был женат или еще нет?
   – Был, – сообщил я.
   – А почему расстались? – Виолетта отхлебнула чай из пиалы и приготовилась внимательно слушать.
   – Так получилось.
   Зачем рассказывать. Это касается только меня. Она сидела рядом, я притянул ее к себе, что попусту терять время, когда рядом сидит молодая девушка. Мы целовались наверное бесконечно, или это только показалось. Сначала я не хотел отпускать ее, потом она вошла во вкус и не хотела отпускать меня. Чем бы все это закончилось, не знаю. Я посмотрел на часы: без четверти три, мне пора. Поднимаюсь с дивана, и мы выходим на улицу. В темную ночь, под ясное небо с мерцающим месяцем и звездами.
   – Останься, переночуешь, – сказала вдруг Виолетта и потянула меня за рукав обратно в подъезд. Дома она слегка смутилась.
   – Только ты ложись в гостиной. Пойдем, я тебе дам, – она повернулась ко мне, – одеяло.
   Иду за ней в спальню, думая, как хорошо начиналась фраза: «Пойдем, я тебе дам». Я усмехаюсь своим мыслям. Мы зашли в спальню. Кровать заправлена. Виолетта начала ее разбирать: сложила аккуратно покрывало и убрала в шкаф. Мы встретились взглядом.
   – Можно я лягу рядом с тобой? Не бойся, не трону, – уверенно говорю я.
   Она смотрит на меня и, немного подумав, говорит:
   – Хорошо, ложись, можешь раздеться, а я не буду. Я надену спортивный костюм.
   Я снимаю рубашку и брюки, вешаю на стул и ложусь в постель.
   – Какое у тебя красивое тело, – говорит восхищенно Виолетта. – Ты где загорел?
   – Везде, – шучу я.
   Виолетта просит, чтобы я отвернулся, снимает платье, тут же натягивает спортивные брюки и майку и тоже ложится под одеяло.
   – Подожди, я принесу одеяло себе, – говорит она.
   – Не надо, – удерживаю я. – Замерзнешь одна, вдвоем теплее.
   Не бойся, не трону, – повторяю я.
   – А если тронешь – женишься, понятно? Так что имей в виду, – строго говорит Виолетта и укладывается поудобнее на подушку.
   – Это что, предлог? – я прищуриваю глаз и беру ее руку в свою.
   – Ой нет, что я говорю. Нет-нет, я пошутила, – выкрутилась она.
   Я осторожно повернулся к ней и спросил:
   – А ты вот так спала хоть с одним парнем, в одежде?
   – Еще чего! Нет, не приходилось.
   – А разве неприятно, если тебя приласкает мужчина? – говорю я.
   – Наверное, приятно. Я не знаю, Миша, хватит об этом. Давай спать.
   – Попробуем, – я лег на правый бок, лицом к ней, закрыл глаза и уснул.
   Утро воскресного дня. День снова солнечный. Я проснулся и увидел рядом спящую Виолетту. Блестящие волосы красиво рассыпались по подушке. Чтобы не разбудить ее, лежал и смотрел в потолок, пытаясь разобраться в себе. Продолжаю плыть по течению, иду на поводу у женщин. Отношения ни к чему не обязывающие. Дина наверное будет хорошей женой, но надо признаться самому себе, я не люблю ее и не планирую на ней жениться. Анна – холеная, красивая, мечта многих, но я лишь провожу с ней время, ведусь на ее уговоры и просьбы. Наталья увлекла, но при первой оплошности потушила огонь. А любовь моя интересно где? Может, я не способен на такие чувства? Мне все надоедает.
   – Доброе утро! – проснулась Виолетта. Как спалось на новом месте?
   – Отлично, тем более рядом с тобой, – говорю комплименты.
   – Да? Ну и хорошо.
   Она скинула одеяло, пошла на кухню и поставила чайник. В ванной раздался плеск воды. Я потянулся и радостно заулыбался. Зачем грузить мозги, когда все вокруг прекрасно! Нужно принимать благодарно все, что дает жизнь. Между тем Виолетта вышла из ванной свежая, пахнущая мылом. Я тоже принял душ, а когда вышел, меня уже ждал легкий завтрак, дымился горячий кофе. Мы шутили и смеялись. Утро было ярким и солнечным, как по заказу.
   – Поедем на набережную, Миша?
   – Поехали!
   Мне захотелось весь день быть с ней. И не только день. А может, это всерьез? Когда-то надо. Виолетта включила музыку и пошла переодеваться. Я видел ее отражение в зеркале. Она скинула халат. У нее тонкая талия, красивые бедра, правда, слегка полноватые, ровные стройные ноги, а грудь упругая и налитая, которая держит форму и без лифчика. Она оделась и вышла, я уже ждал ее в гостиной. Я увидел и рассмотрел все, что нужно.
   – Миша!
   – Что? – я усадил ее на колени.
   – Возьми меня замуж, – вдруг говорит она и смотрит на меня смущенно и радостно, готовая почему-то расплакаться. Я беру ее руку в свою, всматриваюсь в ее глаза.
   – Ты хочешь быть моей женой?
   – Да!
   Я обнял ее и поцеловал розовые нежные губы. Она прижалась щекой к моей груди. Я слышал, как колотится сердце.
   – Вот и все, мы будем вместе, – подумал я.
   – Виолетта, ты уедешь со мной? – я не сказал куда.
   Она согласно кивнула головой.
   – За мужем я поеду хоть куда, – прошептала она.
   Я нежно обнял ее. Вот, наверное, оно – счастье. Мы вышли из подъезда, держась за руки, и поехали на набережную. Гуляли, наблюдая полет чаек, любовались в парке парой лебедей. Потом сидели в кафе, пили коктейли и ели фрукты. Фотографировали друг друга на фоне морских пейзажей, зелени парков и фонтанов. Вечер незаметно опустился на город. Ужинали мы в небольшом ресторане там же, на набережной. Пора ехать по домам. Мы решили, что во вторник будем подавать заявление на регистрацию брака. Ну а потом решим, где отметить свадьбу. Мы расстались, и я уехал домой.
   Мой мобильный, как всегда, валялся дома. Я, как обычно, «забыл» его. Прочел несколько сообщений и еще больше увидел пропущенных звонков. От Анны, Вадима, Ольги и еще кого-то. По работе на этот телефон не звонят, значит, ничего важного. Я решил найти свои документы. Сел на диван и задумался о том, зарегистрируют ли здесь наш брак. У меня загранпаспорт, а она, наверное, гражданка этой страны. Надо уточнить. Вдруг позвонил Вадим.
   – Миша, ты дома? Я сейчас заскочу к тебе на пару минут.
   И действительно, Вадим тут же нарисовался на пороге моей квартиры. Он запыхался.
   – Слушай, я сегодня весь в бегах. Держи краба, – и он протянул мне руку.
   – Решил жениться, – выдохнул я.
   – Ну да? Силен! Ну наконец-то! Я вас поздравляю! Анна едет с тобой насовсем или в гости? Ну там… Познакомиться с родителями, – оживился он.
   Я сломал недокуренную сигарету, бросил ее в пепельницу.
   – Не то! Я жениться собрался на Виолетте.
   – На ком? – недоумевал Вадим. – Ну дела.
   Он присел на край подоконника и почесал затылок. Я зашел в комнату и сел на диван, Вадим плюхнулся рядом. Он был слегка ошарашен.
   – Так! Ничего не понимаю! Ты точно женишься или ты шутишь? Это розыгрыш?
   В комнате повисла тишина.
   – Ладно, – говорит он миролюбиво, – думаю, ты сам во всем разберешься, – Вадим ударяет ладонями по коленям и встает. – Любишь – женись и будь счастлив, вот и весь разговор, а там жизнь все расставит на свои места, дай время. Ладно, я поехал на работу, заедешь ко мне завтра, ты мне нужен. Буду ждать.
   И Вадим ушел, закрыв за собой дверь. А я остался сидеть на диване. Зазвонил мобильный, я взял трубку. Это Виолетта.
   – Миша, забыла сказать, я гражданка двух стран, у меня есть российское гражданство и местное.
   – Виолетта, я завтра все узнаю. Если здесь можно, то зарегистрируемся здесь, а если нельзя – летим в Россию. Думай, как ты хочешь? Можем свадьбу потом отпраздновать.
   – Да, я подумаю. Спокойной тебе ночи.
   – Спокойной.
   Рабочий день прошел удачно. Я узнал, что наш брак зарегистрируют здесь, но от меня нужна справка, что я не женат. Дозвонился в свой город, сотрудница загса сообщила, что она составит справку и отправит по электронной почте, а оригинал вышлет обычной почтой. Я по факсу скинул ей копии своих паспортов и сообщил местный почтовый адрес. Деньги за справку перечислил на указанный счет. Дела потихоньку движутся. Мы с Вадимом были у нотариуса, узнали, какие документы требуется заверить. В этой стране существуют две процедуры регистрации брака: церковная и гражданская. Для того чтобы брак имел юридическую силу, он должен быть зарегистрирован уполномоченным правлением округа или лицами религиозной общины.
   Теперь нужно ждать мою справку из загса, а это займет время.
   – Слушай, – задумался Вадим, зачем тебе весь этот сыр-бор? Жить здесь ты не собираешься, c одними переводами документов запаришься. Вам можно все сделать в России в ближайшем к нам городе. Чего торопиться, не на пожаре, – улыбнулся он.
   – Пожалуй, ты прав. Почему я тороплюсь, мне что, свобода надоела? – иронизирую я.
   – У вас все так серьезно? – недоумевает Вадим. Хм, на Виолетте. Мишка, ты что? – Вадим повертел в руках сигарету и прикурил, выпуская струю дыма.
   – Что с тобой?
   Я пожал плечами.
   – Порыв души!
   – Ну смотри, как знаешь, – Вадим пожал мне руку, – Я поехал, звони!
   – Угу, – я встал с дивана и закрыл за ним дверь.
   Мы встретились с Виолеттой только через три дня после нашего ночного рандеву. Сейчас заехал в салон красоты, но вместо Виолетты увидел совсем другую женщину.
   – Она сегодня отдыхает, – сообщает мне дама.
   И я звоню Виолетте на мобильный. Она по дороге домой. Подъезжаю к ее дому раньше и жду в машине. Затем вижу, как она паркуется и выхожу навстречу.
   – Привет, – говорю я.
   – Привет, – откликается она, и мы поднимаемся в квартиру.
   – Я заезжал к тебе на работу…
   – Сегодня работает моя напарница.
   – Где ты научилась так виртуозно стричь?
   – Так уж и виртуозно, – скромничает Виолетта. – Окончила курсы: стилист, парикмахер-универсал. А когда приехала сюда, открыли свой салон красоты с этой женщиной на пару. Вот такой придумали себе бизнес на данное время.
   – Молодцы – говорю я и убираю прядь волос с ее лица.
   – Стараемся! Чаю хочешь? – мимоходом спрашивает Виолетта и идет переодеваться.
   Не в силах удержаться, иду за ней в комнату и хочу ее обнять.
   – Не-е-ет, Миша, – слегка отталкивает она меня. – Только после свадьбы!
   Я заставляю себя пойти на кухню и сесть за стол, вспоминаю свою квартиру там дома, представляю, как мы туда приедем.
   – Ну вот, не заскучал? – спрашивает она весело. Затем быстро накрывает на стол. Мы пьем чай и разговариваем на тему регистрации.
   – Зачем нам спешить? – неожиданно говорит Виолетта. – С тем же загсом. Успеем, если это серьезно. Люди годами проверяют свои чувства, тем более здесь нужно много справок. И еще, ты не говорил мне ни слова о любви.
   Я слушаю Виолетту, молчу и думаю о своем. Мне непонятно, что между нами общего и что происходит. Или это сон наяву? У меня вибрирует телефон, звонит Анна. Я отключаю его и встаю из-за стола.
   – Ну ладно, спасибо за чай, мне пора. —
   – На здоровье. Ты уже уходишь? – Виолетта расстроена.
   – Надо, – я иду в прихожую обуваться.
   – Миша, кто тебе звонил? – Виолетта сердится. – Кто? И почему ты отключил телефон? Не хочешь говорить при мне?
   «Надеюсь, она не станет проверять мой мобильный», – думаю я и смеюсь. Что-то мне это напоминает, кажется, ситуацию с Антоном. Я снова ошибся.
   Дома ложусь на диван, кладу руки под голову и просто смотрю в потолок. Что мы имеем на данный момент? Женщин много, а в сущности – никого. А значит, я свободен и нечего унывать, по-моему так. Я вышел на балкон. На улице погода расчудесная: солнце светит, зелено, птички поют. Вадим позвал, и я поехал с ним на стадион, у него там какой-то матч. Он болельщик, и я составил ему компанию. В эти выходные еду в магазины, надо прикупить что-нибудь из шмоток. Когда здесь заходишь в магазин одежды, то видишь, что покупатели делают все, что хотят: они набирают ворох одежды и идут в примерочную, затем просто бросают одежду там. Кто-то садится на пол и примеряет обувь. Ни один продавец ни слова упрека не выскажет, даже не посмотрит неодобрительно. Тебе как покупателю предоставляется полная свобода. Очень вежливо спешат ответить на любой твой вопрос. И к этому тоже быстро привыкаешь. От того увлекательней процесс покупки. Я купил себе пару футболок и несколько простых рубашек, набор носков, на них даже скидки, когда берешь целую упаковку. И солнцезащитные очки. Они понравились мне тем, что полностью складываются, как трансформер, до минимального размера, и их можно убрать в нагрудный карман.
   Время летит очень быстро. Я уже сносно говорю на местном языке. Привык ко многому здесь: к отличным дорогам, вежливому персоналу; в ресторанах, банках, к полной свободе в магазинах. Даже тишина, очень непривычная в первое время, уже не стала казаться чем-то необыкновенным. Здесь нет фамильярности, никто не прикоснется к тебе ни в транспорте, ни в очереди. Каждый имеет свободное пространство вокруг себя. Здесь совсем не важно, во что ты одет – это личное дело каждого. Женщины не мудрствуют с нарядами, да и с прическами тоже – совсем не волнуются по этому поводу. Носят такую одежду, в которой им удобно. Почти все в брюках – даже скучно становится, когда долго не видишь женских ножек.
   Денег у меня накопилось довольно много, даже слишком. Я их практически не тратил, в основном только вкладывал: открыл счет в местном банке. Могу себе позволить теперь многое. Выкраиваю мини-отпуск и решаю поехать на неделю домой. Наконец беру билет на самолет и на днях вылетаю. Мы с переводчиком Юрием остаемся на связи. Работа с партнерами продолжается.
   Вадим заезжал сегодня ко мне в офис и вечером придет в гости. А сейчас сажусь в машину и еду домой. Я уже привык, что пешеходы еще только подходят к переходу, а впереди автомобили уже останавливаются перед зеброй. Водители очень спокойно ждут, пока неспешно пройдут люди. Пешеходы зачастую машут водителям рукой в знак благодарности. Особенно смешно, когда детский сад переходит дорогу: идут гуськом, держась за куртку впереди идущего. Все в светоотражающих желтых или оранжевых жилетах. Много велосипедистов, и они немного достают тем, что часто едут впереди машины на черепашьей скорости. Думаю, могли бы ехать по велосипедным дорожкам, они здесь в изобилии. Везде есть свои небольшие причуды.
   Анна периодически звонит мне по телефону. Виолетта улетела к родственникам в Ташкент на месяц, почти сразу после нашей последней встречи. Я отвозил ее в аэропорт. И все вопросы повисли в воздухе. Вот и вечер, ко мне приехал Вадим и с ходу засыпал меня вопросами по работе.
   – Ладно, проходи на кухню, выпьем чаю с коньяком, хватит о делах! – предлагаю я
   – Ну что, – вздыхает Вадим, – бросаешь фронтового друга?
   – Всего-то на неделю, – говорю я.
   – Ну да, а через несколько месяцев – насовсем, – договаривает Вадим грустно.
   – Ну а когда ты надумаешь слетать в гости? – задаю ему встречный вопрос.
   – Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Видишь, на одном месте и камень обрастает, а тем более человек. Сколько я уже собираюсь побывать дома, а все что-то держит: то семья, то работа, то обстоятельства.
   – Это значит, не созрел еще, – говорю я ему и разливаю по стопкам коньяк.
   – А ты, Миша, решил, собрался – и вперед. Завидую я тебе по-доброму, как-то все у тебя проще простого.
   Вадим не говорит, но он все чаще бывает у Лили и сына. Я думаю, они скоро будут вместе. Хотя с Марией они продолжают дружить.
   – А что у тебя с Анной? – Вадим опрокидывает стопку, закусывает и смотрит на меня вопросительно. – Может, еще не все потеряно? – подмигивает он.
   – Ничего определенного, – выдаю я.
   – А по-моему, все зависит только от тебя, Миша. Мне кажется, она готова пойти за тебя замуж. Дама из так называемого высшего общества!
   – Но я не готов, Вадим, – мы переглядываемся и смеемся.
   – Ну смотри, если что – можешь на меня рассчитывать. Если тут надо будет подсуетиться, я помогу.
   – Не понял.
   – Ну ты же не хочешь сообщать об отъезде.
   Я отрицательно мотаю головой.
   – Никому? – у Вадима брови поползли наверх. – Ну ты прям Джеймс Бонд, – смеется он.
   – Не-е-е, я сам по себе, – улыбаюсь я. – Хочу домой, да и всего-то одна неделя!
   – Это сейчас неделя, а там и насовсем. Ведь ты не продлеваешь контракт, – снова напоминает Вадим. Он вздыхает и разливает остатки по стопкам.
   Мы слушаем музыку и допиваем коньяк. За окном сгустились сумерки и зажглись фонари. Мы разговариваем еще пару часов, и Вадим поднимается, ему пора домой. Завтра я ночую у него и от него же еду в аэропорт.
   Я еду налегке, проверяю билеты, документы. Здесь наличными мало кто пользуется: деньги на карточках. Билеты заказал онлайн, оплатил через интернет-банк. Квартплата и вообще все платежи также, ни в какую кассу ходить не надо. Сиди дома и плати по счетам – удобно. И экономия времени. Закидываю чемодан в багажник и еду к Вадиму. Звоню ему на мобильный.
   – Миша, будь пока в машине, у меня Мария, сейчас она уедет.
   Я приоткрыл окно, откинул сиденье, прилег и задремал, надев на голову спортивную кепку и натянув козырек на глаза. Солнце садилось, но светило еще достаточно ярко. Меня разбудил звонок мобильного.
   – Миша, ты где? Заходи!
   Я потянулся, закрыл окно, поставил спинку кресла в вертикальное положение и закрыл машину. Вадим стоял, выглядывая на лестничную площадку.
   – Сам виноват, шифруешься, вот и пришлось загорать в машине, – смеется он.
   – Зато вздремнул, а то сегодня какая-то запарка целый день, сплошная беготня, – говорю я.
   – Да-а-а, Михаил, если ты обнаружишь место своей дислокации, тебе несдобровать. Мария меня выпытывает о тебе. Так, знаешь, будто невзначай: «Михаил здесь еще остается? На сколько?».
   – Ну а ты как же выкручиваешься?
   – А никак. Говорю, что сам еще не в курсе. А может, ты поторопился, Мишка? Отдохнешь там и продлишь здесь контракт?
   – Я вообще-то никогда не тороплюсь
   – Ну смотри, дело сделано, билеты на руках. Передавай привет родной стороне.
   – Я, знаешь, Вадим, как приеду, хочу увидеть бабушку свою.
   – Тоже надо, – Вадим задумался. – А я в прошлое воскресенье с Лилей и сыном ездил к морю. Там побродили по песку, поиграли с ним. Растет, стал интересным, взрослым, что ли. Рассуждает так правильно.
   – Что решил? – спросил я
   – Да знаешь, ничего не решил. Я, Миша, на каком-то жизненном перепутье.
   – А что Мария?
   – Она хочет, чтобы мы переехали в свой дом, хочет семью, детей. Вот так все серьезно.
   – Ну так радуйся!
   – А я и радуюсь, – сказал Вадим невесело.
   – Ну ладно, разберешься, не маленький. Не вешай нос. А чуть что – бросай все и вали домой.
   – Ха-ха. Постараюсь. Ладно, пошли ужинать, да тебе надо выспаться, вставать рано. А машину ты оставь в аэропорту, я заберу.
   – Да не волнуйся, закажу такси на утро, а машина у тебя на парковке останется. Я аренду оплатил.

Глава 12

   Поднялся я рано, ожидая звонка от таксиста. Вадим еще потягивался в кровати, ему на работу через полчаса. Я собрался, мы присели на дорожку, и затрезвонил телефон – такси у подъезда.
   Мы обнялись.
   – Мишка, счастливой дороги!
   Раннее утро, дороги чистые и свободные. Тихо и малолюдно на улицах. Здесь не принято сигналить и сигнализаций на машинах нет. Поэтому никогда не слышно переливчатых трелей. Аэропорт за городом. Сорок восемь минут пути, расстояние – шестьдесят два километра. Последние минуты ожидания. Позвонил Вадим.
   – Ждешь?
   – Регистрацию прошел. А ты?
   – Сейчас пауза, пью кофе.
   Я представляю сразу офис и его рабочее место.
   – Ну ладно, Вадим, я пошел!
   – Миша, счастливо.
   Сижу в самолете. «Аэрофлот» выполняет рейс до Москвы, стюардессы радуют глаз. И никто даже не догадывается, как приятно слышать родной язык. Дорога всегда занимает время. Пока доберусь до своего города, будет уже вечер. А что поделаешь – необъятны просторы нашей страны.
   В аэропорту водилы стоят на выходе, в наш город еще ходят автобусы, но мне лень тащиться автобусом со всеми остановками и я беру такси. Он меня домчал быстро, прямо к подъезду родителей. Я почти дома. Поднимаюсь по лестнице и звоню в дверь. Все как во сне. Мама открывает и машет руками.
   – Мишка, как снег на голову! – мы обнимаемся. Это как ты вдруг? Хоть бы предупредил!
   Отец бежит из гостиной.
   – О, какой гость к нам пожаловал! Ты что не сообщил, я бы встретил.
   – Что я, дороги не знаю? – бросаю чемодан и падаю в кресло. – Я и сам не знал, что поеду.
   Пока моюсь и переодеваюсь. А стол уже накрыт. Мама суетится, как всегда.
   – Ну как там, тебе нравится, Миша?
   – Да везде люди живут, мам.
   – Уж думала, не вернешься ты, многие уезжают и остаются там.
   – Нет мам, больше возвращаются! Я пока на неделю, а скоро насовсем.
   – Вот и хорошо, – радуется мама, вытирая слезы.
   Вечер вопросов и ответов начался. Мы засиделись с отцом за полночь. Завтра поеду домой. Мама приготовила ключи от моей квартиры и сообщила, что там полный порядок. А машина здесь, на парковке.
   Утром сквозь сон слышу, как зазвонил домашний телефон. Мама, прикрыв дверь на кухню, разговаривает, судя по теме – со своей подругой Тамарой, моей бывшей тещей.
   – Ой-е-ей, – удивляется мама, – как же это? Ну что поделаешь, а кто виноват. Крепись! Ну, что было, то было, что об этом теперь вспоминать, прошлого не вернешь. Он-то? Нет, не женился пока. Один. А кто знает, нет, это его дело. Он сам решит. Ладно, потом поговорим еще.
   «Ну вот, про меня что-то там опять решают», – подумал я, зевая. Потянулся и, повернувшись на другой бок, уснул. Проснулся, когда солнце уже светило во все окна. Хорошо дома.
   – Ну что, выспался, Миша? – мама уже ждет меня к столу. Отец на кухне.
   – Я специально его не пускала в гостиную к телевизору, чтобы ты выспался.
   – Поеду к себе, – сказал я после завтрака. – Хочется по городу проехаться.
   – Ну ты не теряйся, Миша, – говорит мама мне вслед.
   На улице благодать, птицы щебечут вовсю. Пацаны гоняют мяч во дворе. Машина моя в полном порядке, только запылилась, так что сразу надо в сервис на помывку. Сажусь за руль, включаю музыку и еду в «Сервис для вашего авто». Заруливаю к гаражу и резко жму по тормозам. В окно конторы выглядывает Герман.
   – О! Иностранец к нам какой-то пожаловал! – кричит он. И мы сталкиваемся с ним уже в дверях.
   – Михаил, хэллоу!
   – Привет! – я жму Герману руку.
   В конторе как раз обеденный перерыв. Мужики почти все в сборе.
   – Миша! – не унимается Герман. – Ну как там иностранцы?
   – На двух ногах с двумя руками, – шучу я.
   – Ну ты смотри, – смеется Степаныч, а мы тут тебя день через день вспоминаем!
   – Привет, – подошли Илья и Петр, мы с удовольствием жмем друг другу руки.
   – То-то я там икаю постоянно.
   – Да погоди ты, Мишка, ты как, насовсем? А может, к нам? – тараторит Герман.
   – Да что тут ему в грязи возиться, – говорит Илья, вытирая ветошью руки от мазута.
   – А если желание есть, так мы всегда рады! – раскинул руки Степаныч.
   – Да я пока на неделю, в гости, а скоро вернусь насовсем. Ну вот, держите гостинцы, – я привез им коньяк, да так, мелкие сувениры. А везти особо оттуда нечего, если честно, здесь все есть. Это тебе не те времена. Все остались довольны.
   – А где Саня? Что то я его не вижу!
   Мужики сразу замялись.
   – Да нет Сани, – промямлил Герман.
   – Случилось что? – я не понял.
   Мужики опустили головы.
   – Все из-за Жанны этой, будь она трижды неладна, – махнул рукой Герман. Да жив, жив он остался, не думай. Уволился он и уехал.
   – Загуляла она у него, что ли, – сказал Степаныч. – Ну мы его успокаивали как могли, мол, ерунда, пройдет это. Плюнь, и все в таком духе.
   – А тут он на работу не вышел, ну и узнали мы от его сестры, что сам он себя. Ну в общем выжил, в больнице правда долго лежал. Ай, да что говорить, – вздохнул Степаныч, и все мужики помрачнели, закашляли. Петр с Ильей вышли покурить на улицу. Они, видимо, на эту тему уже переговорили не один раз.
   «Как же так, – думал я, – какая глупость». На душе стало грустно. Кругом столько женщин, да что на ней свет клином сошелся что ли? Было бы из-за кого, а могло быть без вариантов.
   – Ты, Михаил, приходи. А работать захочешь – всегда пожалуйста! Загляни еще перед отъездом-то, – Степаныч хлопает меня по плечу.
   – Обещаю, – я жму Степанычу руку и иду в автомойку, а мужики продолжают работать. Машину отмыл до блеска и поехал к себе домой.
   Квартира в идеальном порядке, словно я никуда и не уезжал. Чистота. Я закинул домой дорожную сумку и поехал по городу и по магазинам. Позвонил Вадим.
   – Ну что, как добрался, путешественник?
   – Без задержек!
   – Ну как там?
   – Все отлично, жизнь кипит. Хожу по магазинам.
   – Я бы тоже сейчас не отказался от такой прогулки, – смеется Вадим. – Ладно, позвоню еще. Скучно без тебя, Мишка!
   – Уже? – смеюсь я. – Скоро приеду!
   Помотавшись по магазинам и по городу, с полными сетками снеди, я наконец заявился домой. Организовал стол, подъехали Антон с Игорем, вечер получился веселым, пообщались, послушали музон.
   С утра составлял план на отпускную неделю: завтра заеду на завод, на встречу с Михалычем, затем сгоняем в деревню. Я валялся на диване, читал книги и слушал новости. Спать лег поздно. Разница во времени сказывается. Как ни крути, там еще рано, а здесь уже ночь.
   Следующий день выдался продуктивным: с утра побывал на встрече с директором завода. Потом заехал к родителям, и они со мной собрались в деревню. И вот мы уже скоро подъезжаем. С большака дорога пошла проселочная, и машину трясет на неровностях. Дорогу в деревню еще никто не проложил. Зато красота какая: птицы поют, лес, а с другой стороны поля до самого горизонта. Снег почти весь сошел. Наконец за леском показалась деревня на пригорке. Дома скоро будут утопать в зелени. Разноцветные ставни и крыши отсвечивают от солнечных бликов. По дороге пылит трактор, как и положено, чтобы дополнить деревенский пейзаж. Женщины идут с коромыслами, на которых ведра полные воды. Люблю воду из колодца. А может, это и есть то, что человеку нужно для полного счастья? Просторы эти. Я всматриваюсь вдаль. Наконец подъезжаем к большим деревянным воротам. От калитки дорожка ведет по небольшому саду к крыльцу. Баба Аня, услышав, что кто-то подъехал, вышла на крыльцо. Она приставила руку козырьком над глазами и присматривалась. Увидела нас, разулыбалась и пошла к нам навстречу.
   – Ай, Михаил с Мишей и Надя, какие гости ко мне дорогие приехали! Бабушка всех нас обняла и расцеловала, как положено: по три раза в каждую щеку.
   – Ну пойдемте, проходите! – оживленно и радостно говорила она.
   Во дворе куры кудахчут, петух на заборе заливается. Примчался пес и стал ластиться. Я сел на крыльцо, решил с ним поиграть, а тот завалился на спину и хвостом бьет по траве, весь в пыли. Радуется, вскакивает, даст круг и снова возле меня вьется.
   – Смотри-ка, Мишу помнит Дружок, – говорит бабушка.
   Отец пошел по огороду, а мама в дом, сумки разгружать.
   – А дед в сельмаге, скоро придет. Спохватился – чая нет. Михаил, какой ты стал парень, тебя и не узнать! – Баба Аня присела рядом со мной на крылечке, обняла меня за плечи.
   – Как вы, бабуля, тут поживаете?
   – Слава Богу, Миша, живем потихоньку. Наша деревня еще ничего, держится, по сравнению с другими. Благодаря близости к райцентру.
   – Я там вам сахару мешок привез и муки.
   – Вот спасибо тебе, сынок, – бабушка вытирает глаза кончиком платка. – Ну давай, затопим баню.
   И мы пошли в дом. Калитка стукнула – дед пришел. И с порога радостно заявил:
   – А я машину то увидел, ну, думаю, наши из города приехали. Ну давай обнимемся, что ли, – и он нас всех по очереди обнял.
   И, конечно, все чин чинарем: и баня была, и ужин с деревенскими разносолами, по стопке самогона. Разговоры до самого позднего вечера. После бани еще сидели с отцом и дедом, говорили о жизни деревенской, о жизни городской. Погостили мы три дня. На речку ходили. Отец с дедом рыбачили, а я сидел с ними на берегу. Завтра нам уже ехать обратно. Я вышел и присел на лавочке с бабушкой.
   – Что ж ты Миша, все один?
   – Да так, определиться не могу, – я смотрел в ее умные и добрые глаза.
   – Знать, еще не встретил свою. Вот как встретишь, так сразу поймешь, и никто тебе не нужен будет, кроме нее. Вот тогда и определишься, – улыбнулась бабушка и тихонько похлопала меня по спине. – Ничего, сынок, сердце подскажет, будь уверен.
   Мы сидели с ней и смотрели на звезды. Они яркие здесь и их так много. Сумерки спустились, заметно похолодало.
   – А как вы с дедом познакомились? – мне стало интересно.
   – Ходили на вечерку. Там плясали, пели под баян. Всю ночь пропляшем, а утром в поле идем работать. Ну а дед же твой гармонист, по нему полдеревни страдало. А я любила поплясать. Как заведу перепляс, а он старается, играет плясовую и глаз с меня не сводит. Потом провожать стал до калитки. Иногда стояли с ним до звезд. Потом прощались. А на следующий вечер снова шли с подругами на гулянку – это так называлось. Молодежь собиралась вечером попеть, поплясать. Ну вот, ходил-ходил, а потом прислал сватов к нам. Свадьбу сыграли. А полюбили мы друг друга с первого взгляда. И больше мне никто не нужен был, и ему так. Вот и прожили мы с ним уже полвека, считай. Вырастили двух сыновей – Степана и твоего отца Михаила. Вот и внуков дождались. Ты вот, один у Михаила, да у Степана трое. Даст Бог, и правнуков дождемся. У нас тут в деревне девчата хорошие. Некоторые уже в город уехали, замуж вышли. В райцентр многие переехали. Вот и Степан перебрался в райцентр.
   – Полуночники, идите в дом, – появился дед на крыльце. Аннушка, ты уж, наверное, замерзла? Я вот тебе полушубок несу, – дед засмеялся.
   – Да я одета, это Миша замерз, наверное. Идем-идем, – мы поднялись и пошли в дом пить чай и укладываться спать.
   Я спал на перине. В деревянном доме легко дышится: пахнет лесом да медом, особенно когда летом травы сушатся разные над печкой. Можно у бабушки спать и на печке. Печка с лежанкой и с полатями. А еда в русской печке получается вкусная, особенная, кто ел – знает.
   Выехали на рассвете пораньше. Бабушка с дедом стояли у калитки и провожали нас, пока мы не скрылись из виду. С собой гостинцев деревенских дали: ягоды сушеной, сметаны и творогу. Бабушка напекла в дорогу пирогов. Я дал бабушке с дедом денег, чтобы дрова купили, да мало ли что в деревне нужно. Очень они мне были признательны. Какая то особая благодарность у стариков и детей. Степан приезжает часто к ним, они живут близко. В город их уже много раз звали переехать, но они и слушать не хотят – не переманишь. Каждому свое. Кто в деревне вырос да всю жизнь прожил, тому в городе трудно привыкнуть. Домой приехали поздно вечером. Пока отвез родителей, уже и ночь на дворе.
   Мир женщин для меня делится на до и после. Я встречаю женщину и домысливаю, что там спрятано в ее душе и теле. Какая в ней тайна. Если она без секретов и вся как на ладони, мой интерес улетучивается. Увлекаюсь я быстро. Совсем один и надолго – это не про меня. Первая женщина много значит, а потом, перешагнув запретную черту, больше из любопытства пробуешь другую, третью и дальше с легкостью вступаешь в отношения с женщинами, которые уже не кажутся чужими, но и надолго не привлекают. А где та единственная, которая на всю жизнь? Хотел бы я искренне встретить такую. А может, самому нужно стать другим? Женщины сами разбаловали меня своей доступностью.
   Отоспался, впереди еще выходной, еду к своим. По дороге заскакиваю в парикмахерскую: мои кудри уже до плеч, надо стричься. В салоне много народу, мне совсем не хочется ждать. Стою у входа в раздумье. Ко мне подходит женщина-мастер и спрашивает с улыбкой:
   – Будем стричься?
   Я киваю.
   – Пойдемте.
   Она усаживает меня в свободное кресло, закутывает в специальную пелерину и спрашивает, какую стрижку я предпочитаю. Я хочу короткую, спортивного типа. Она кивает и начинает распылять воду на мои кудри.
   – Красивые волосы, – улыбается парикмахер. Девушки-мастера поддерживают разговор:
   – Роскошные кудри. Жаль такие стричь, – доносится с разных сторон. – Оставим срезанные локоны в качестве талисмана, – шутят они.
   Через минут двадцать я расплачиваюсь за стрижку, а девушки отпускают мне кучу комплиментов. К своим подъезжаю уже при полном параде. В подъезде еще раз осматриваюсь, стряхнув невидимые волосы с одежды и звоню в дверь.
   – Миша, – радуется мама. – Ну проходи, проходи!
   – Здравствуй, Михаил, – на кухне чаевничает Тамара, мать Иды. – Вот, заехала к подруге. Как поживаешь, Миша?
   – Пойдет, – улыбаюсь я и сажусь на стул у окна.
   Мама накладывает мне пельмени, ставит горчицу и насыпает зелени. Наливает зеленого чаю.
   – Ладно, ты ешь, а мы пойдем в гостиную.
   Тамара говорит громко, чтобы донести до моих ушей сведения о жизни детей и Иды. Я слышу, что Ида страдает и болеет. Дети растут. Живут они в своем доме, работы хватает круглый год. С новым зятем Тамара не сошлась характером, но в их жизнь не лезет и плохого никому не желает.
   – С Мишей он ни в какое сравнение не идет! Я все время Мишу вспоминаю. Какой парень! А Ида как его любит – она без него жить не может, – причитает бывшая теща.
   Мать предусмотрительно молчит. Тамара расспрашивает о городских новостях и общих знакомых. Я поел и вышел на балкон. В дверь позвонили.
   – Миша, открой! – крикнула мама.
   И я пошел открывать дверь. На пороге соседка.
   – Миша! – она хватает меня за руку и тащит к себе наверх. – Миша, пойдем ко мне зайдем! Ну пойдем!
   Я выхожу, прикрыв дверь. Динка, сверкая радостно глазами, не может скрыть своего восторга. В подъезде она, сдерживаясь изо всех сил, очень хочет меня обнять, но не поддается искушению.
   – Я знала, что ты приехал, и не могла дождаться, когда придешь сюда. Пойдем! Она приглашает меня в гостиную и усаживает на диван.
   – Миша, ты стал еще красивее, – она смотрит мне в глаза.
   Я только улыбаюсь.
   – Миша, ты ничего не хочешь мне сказать?
   – Нет слов, – говорю я.
   – Я узнала, что вы с женой разошлись! Это правда?
   Согласно киваю, рассматривая Динку.
   – Значит, ты свободен?
   – Я всегда свободен, Дина, – шучу я.
   – А я ничего не знала, представляешь!
   Дина слегка располнела за время моего отсутствия, а так в общем и целом все такая же, как и раньше. Она вертится передо мной, хочет угостить чаем, но я ее останавливаю:
   – Не суетись, я уже пил чай.
   Она теребит халат, опускает глаза и расстегивает верхнюю пуговицу, вторую, и уже виден краешек кружевного белого лифчика. Она подходит ко мне близко.
   – Миша, я соскучилась, очень сильно, – говорит Дина прерывистым голосом. – Приходи вечером, буду ждать.
   – Посмотрим, – отвечаю я и иду на выход.
   – Мам, ты куда-то хотела? – Тамары у нас уже нет. – Собирайся, поехали.
   – Так я сейчас, мигом.
   Мама быстренько собралась, подхватив сумку, и мы пошли к машине. Мама заводит разговор о моей жизни: спрашивает, когда я женюсь, сетует, что свобода затягивает, что я привыкну жить один, а внуков они с отцом не дождутся. Я улыбаюсь и молчу. За окном мелькают дома и зеленые насаждения, люди, машины.
   – Миша, ты меня слышишь?
   – Приехали, мамуля. Будет все, что ты захочешь! Любой каприз за ваши деньги!
   – Тебе бы только шутить, Миша.
   – Живи веселей, мам, не переживай. Расслабься! – смеюсь я.
   Мы ходим по рынку, затем по магазинам. Мама делает покупки. Она любит ходить со мной, у меня хватает на все это терпения, по сравнению с отцом. Вот он не выдерживает. Сам я очень быстро делаю намеченные покупки, а с мамой мы бродим часами по кругу. Но что поделаешь, у всех разные вкусы и методы выбора товаров. Наконец мы купили все, что было необходимо, и едем домой. Я включаю музыку и плавно трогаюсь с места. Мама пытается вернуться к излюбленной теме о любви, дружбе, семье и детях.
   – Ты меня уже женила один раз, – говорю я.
   – Да, правда, – мама замялась и замолчала.
   Я перевожу тему в другое русло, чтобы сгладить ситуацию. Вспоминаю, как ездили летом на речку к своякам ловить рыбу. Сколько там было приключений с этой рыбалкой! Мы смеялись, и маме уже было не так грустно. Я отвез ее, занес покупки и поехал к себе. Надо и домой заглядывать периодически. Дома я улегся на диван, включил ТВ – посмотреть, что вещают, и наткнулся на какой-то веселый фильм. Рядом у дивана на полу лежал ноутбук, я включил его, чтобы просмотреть деловые письма. Я созванивался в пятницу с директорами заводов и транспортной компанией. Проконтролировал дела, затем пошарил по интернет-пространству. Лежал и размышлял: ехать или не ехать к Динке. Вставать с дивана было лень. Зазвонил мой телефон.
   – Миша привет, – услышал бодрый голос Анны. – Я уже на курорте Джейд Маунтин в восточной части Карибского моря. Это государство Сент-Люсия. Здесь неописуемая красота. Представь, в номерах отеля только три стены! На месте четвертой – бассейн-инфинити с удивительным видом на Карибское море. А потолок метра четыре высотой. Это точно рай на земле. А наверху есть «Небесная терраса», на которой можно загорать днем, а ночью любоваться звездами. Миша, приезжай, отдохнешь. Такая красота кругом, природа. Свежие соки, свежая рыба, которую ловят местные рыбаки. Все супер! И еще тебя ждет сюрприз…
   – Какой сюрприз? – интересуюсь я.
   – Приедешь – увидишь. Запиши мой телефон.
   Беру ручку и царапаю на обложке журнала «Maxim» ее телефон.
   – Рад за тебя.
   – Миша, приезжай.
   – Угу.
   – Можно просто доплатить за номер, и все. Свободных уже нет. Я жду тебя! Пока-пока.
   – Пока, – я положил телефон у дивана, выключил телевизор и задремал. Проснулся, когда за окном было уже совсем темно. Посмотрел на часы: уже половина первого ночи, мне очень захотелось женщину. Встал, умылся, выпил чашку чая и поехал. Дурная голова ногам покоя не дает.
   И вот я уже стою у двери и нажимаю кнопку звонка. Динка спросонья, но она мне рада, обнимает, и я захожу в квартиру. Я вношу с собой запах свежести и листвы. Дина ждет, пока я сниму куртку. Она стоит, прислонившись к двери, и улыбается. В спальне постель измятая и теплая. Динка ныряет под одеяло и с нетерпением ждет меня. В оконное стекло сонно стучит ветка, ветер усиливается и качает деревья. Я нахожу ее, она прижимается ко мне и обхватывает мою шею руками.
   – Я самая счастливая на свете, Миша, – шепчет она мне и ласкается.
   Целую ее волосы, руки, плечи. Она впитывает мои ласки, как губка, все плотнее прижимается ко мне. «Наверное, я просто бабник», – мелькает мысль в моей голове и улетучивается бесследно. Во всем теле легкость. После этого спится, как никогда, мужики знают, о чем я.
   Встаю в первом часу дня, ополаскиваю лицо водой и собираюсь. Дина молча смотрит, как я обуваюсь и надеваю куртку. Улыбнувшись ей, закрываю за собой дверь. На улице светит солнце, ветер утих. Машина моя вся в пыли и листьях. Сажусь в машину, из подъезда бежит Дина. Я открываю окно.
   – Ты что?
   – Миша, я не могу без тебя, я хочу постоянно быть с тобой. – Она замялась. – Ладно, Миша, ты меня не слушай. Приезжай, когда захочешь! Я буду ждать тебя. Всегда.
   Она повернулась и пошла домой. Но ничего определенного в моей голове нет, а она любит и надеется. Включаю музыку и еду домой. Ну почему женщинам всегда надо большего? Доставили друг другу удовольствие – и живи радостно дальше. Так нет, начинают страдать. «Надо заканчивать с этим, – решаю для себя, – хватит морочить ей голову». Дома лезу в душ, чищу зубы, моюсь, завтракаю и еду в «Сервис» мыть машину.
   Мужики обедают и гоняют чаи.
   – О, кого я вижу, – орет Герман. – Как оно, Мишель?
   – Пойдет, – смеюсь я. Мы жмем друг другу руки.
   Мужики все тут как тут, оживились, здороваются, хлопают по плечу.
   – Тебя не окольцевали еще? – интересуется Герман.
   – А тебя? – задаю я встречный вопрос.
   – Да тут, знаешь, встретил одну, – начал было Герман.
   – Миша, привет, – возникает Степаныч. – Ну-ка, пойдем в гараж. Посмотри, машину притащили, не понимаю, что с ней. Хороший стук всегда наружу вылезет. А тут стуков нет, тихо. Приехал на ремонт инжектора. Тряхни стариной, Михаил.
   Мы идем в гараж. Я осматриваю «Форд Эскорт», завожу мотор и чувствую, что у него через некоторое время после прогрева теряется приемистость. Схема реле включения насоса в норме, а вот импульс на клемме 1 скачет. Вывод: поврежден коммутатор зажигания. Причина: хозяин «усовершенствовал» свой автомобиль выключателем массы, контакты которого в процессе эксплуатации подгорели. При работе двигателя масса отключалась на мгновения, незаметные для глаза, но этого оказалось достаточно. В результате повреждена электронная схема.
   – Дело мастера боится, – смеется Степаныч. Ну пошли чайку попьем, о житье-бытье погутарим.
   Степаныч вытирает ветошью руки. И мы идем чаи распивать.
   – Дел было невпроворот, а наш моторист заболел. Мы тут выкручивались, как могли. Да Герман тут фортеля выкидывал, вроде жениться собирался. Ну расскажи, Герман, – смеется Степаныч.
   Петр с Ильей подошли чаевничать.
   – Да было дело, – завел Герман, – встретил тут одну. Ну все было хорошо, развивались события. Встречались полгода. Мужикам говорил, чтоб на свадьбу собирались. Кольца купили, и все такое, – зашмыгал носом Герман и принялся пить чай.
   – Ну не томи, выкладывай уж, – засмеялись мужики.
   – Короче, за неделю до свадьбы надыбал я себе свидетеля. Может, знаешь – Витька с пятой автобазы?
   – Нет, не знаю, – я отрицательно покачал головой, вспоминая знакомых водителей.
   – Ну рыжий такой. Ну фиг с ним. Он и увел невесту мою вместе с кольцом.
   Мужики захохотали. Степаныч вытирал слезы, выступившие на глаза от смеха. Герман, видимо, уже не в первый раз рассказывал свою историю с женитьбой, так что и сам уже смеялся вместе с мужиками от души.
   – Ну вот, а я ему и говорю, – продолжает смеяться Степаныч, – если к другому уходит невеста, то неизвестно кому повезло!
   – Так с моим кольцом и ушла, – хохочет Герман. – Ну и хотел же я ему морду намылить, а потом решил, раз она кидается к каждому встречному, то всем мужикам морду не намылишь. Пусть Витек теперь их ловит, а я умываю руки, – закончил Герман.
   – Это я какой-то фильм видел, название не помню, – говорит Степаныч. – Из современных. Ну там банальный сюжет: муж приходит домой, а жена в кровати с любовником при всех делах. Ну вот, муж хватает этого фраера и давай месить его, а потом в оконцовке выкидывает этого мужика в окно.
   Смысл в чем? Это ему надо будет бить всех мужиков или караулить ее круглосуточно. На кой ему такая жена? А мужик он и есть мужик: если сучка не захочет – кобель не вскочит. Ну а коли разрешает, так желающие всегда найдутся. Вот и весь сюжет. Разве в жизни не так?
   – Справедливости ради, соглашусь, – продолжил Степаныч, – мужика гулящего тоже не укараулишь, зачем тех женщин винить, с которыми он шуры-муры крутит. Одиноких женщин много, приласкает ее мужик – она и рада. Жена же ищет разлучниц, а ее муж как будто тут ни при чем! А причина-то в самом гуляке.
   – А я так скажу: свинья всегда грязи найдет, хоть женщина, а хоть и мужчина, – добавил Петр.
   – Вот это точно, – подхватил Герман, – что толку бить морду Витьке, когда она сама переметнулась. Потом переметнется к какому-нибудь Петьке, Ваське, Митьке и так далее. Если баба, пардон, женщина на передок слаба.
   – Да Герман, – сказал я, улыбаясь, – везет тебе! – Твоя, Гера, видно, еще гуляет где-то.
   – Или не выросла еще – предположил Степаныч.
   – Да-а-а, – задумчиво протянул Герман. – Вот такая моя карма.
   – Ну ладно, пошли работать. Глядишь, и доживем до твоей свадьбы, Герман, – поднялся Степаныч.
   Заезжай на огонек, Миша, – сказал Степаныч, – не забывай.
   Мы с мужиками попрощались. Я отмыл в гараже машину и отчалил. Неделя отпуска пролетела, как один день. И все снова, только в обратном порядке: дорога, аэропорт. Начало рабочей недели. Словно никуда и не уезжал. Подзарядился энергией на родине. Заграница встретила меня тишиной. Перед летними отпусками много переговоров с партнерами. Все рабочие недели заняты до отказа. Вадим постоянно со мной на связи. В выходные заметное затишье. Подходит срок моего пребывания за границей. Вадим все пытается уговорить меня продлить контракт еще на год, но пока тщетно. Как ни уговаривает – я не сдаюсь.
   – Ладно, – говорит Вадим, – будешь работать там, будем на связи. Придет день, вернусь и я, – обнадеживает он сам себя в который раз.
   Виолетта остается здесь. У нее работа, и она не готова к отъезду. Сколько мы говорили с ней на эту тему, так и не смогли прийти к общему решению. Мой мобильный оживает. Звонит Виолетта, легка на помине.
   – Миша, понимаешь, думаю, наше решение слишком поспешное, – говорит она тоном, не терпящим возражений. Я даже не знаю тебя! А ты, видимо, сразу решил, что я легкодоступная девушка. Ты сделал неправильные выводы. Ты думаешь, я такая, – она подыскивала нужные слова. – А я не такая, – слышу всхлипы и шмыганье носом. – Куда я сорвусь и поеду в неизвестность? Ты без работы!
   – А? Да! – ляпнул я сдуру и подумал: «Я тоже совсем не знаю тебя, как оказалось».
   Все эти разговоры с ней, которые где-то на подсознательном уровне я уже давно не воспринимаю всерьез.
   – Вот видишь, – словно обрадовалась Виолетта. – Я здесь работаю, у меня отличная квартира, а что я буду делать там?
   – То же, что и здесь. Это уже будет моя забота, – объясняю я. – Виолетта, тебя какая муха укусила? С чего ты взяла, что я думаю о тебе, как о девушке легкого поведения? Мы даже не спали с тобой.
   – Не спали? – взвизгнула Виолетта.
   – Ну как, спали, на одной кровати, по-братски, – мне смешно.
   – Все равно, я не должна была до свадьбы так себя вести. Миша, давай подождем, узнаем друг друга получше. А потом ты приедешь и посватаешь меня, как положено, поговоришь с моей мамой, и тогда.
   – Ты говорила со своей мамой? – перебиваю я Виолетту.
   – Да, говорила, но это роли не играет.
   – Да нет, еще как играет. Понятно.
   – Что тебе понятно, Миша? Я хочу за тебя замуж, но не сейчас и с одобрения мамы. Она скоро возвращается, и я хочу, чтобы ты задержался до ее приезда.
   – И хочется, и колется, и мама не велит, – додумываю я за Виолетту.
   – И потом, пока ты не найдешь работу, о свадьбе не может быть и речи, – закончила Виолетта
   Не стал говорить, что у меня бизнес. Уверен, что она ко мне сразу переменится, а такой «любви» мне точно не надо.
   – Я сейчас приеду, и все решим, – говорю я. – Заканчиваем телефонный разговор, я должен видеть твои глаза.
   – Нет, домой ко мне пока не приходи. Можешь приехать на работу, там и поговорим, если у меня будет время.
   Слушаю ее с улыбкой: понятно, проверка на прочность. Ей хочется, чтобы я побегал, встал сразу на колени. Вот только один раз сейчас стоит им уступить – и все, можешь подставлять шею. Хомут наденут и будут запрягать. Ну нет, девочки, у вас промашка вышла, не парьтесь понапрасну. А теща-то несостоявшаяся какова, – наш товар, ваш купец. Решила, «продать», так подороже. Цену набивает.
   На душе неприятно. Но не бывает случайных встреч: каждая из них или наказание, или испытание, или подарок судьбы.
   Сижу в машине, смотрю на небо, откинувшись на спинку кресла. Где-то в середине грудной клетки ноет, там, видно, находится душа.
   – Ну что, Мишка, – говорю я, глядя в зеркало заднего вида, – закроем еще одну страницу личной жизни.
   Вспомнил фразу из притчи о кольце царя Соломона: «Все пройдет. Пройдет и это». Выхожу из машины и иду в кафе, заказываю чай и сладости. В кафе малолюдно, еще раннее утро. Скоро нахлынет народ, во время перерыва на кофе. Оживленно поют птицы, солнце пригревает уже по-летнему. Окидываю взглядом площадь напротив кафе, улицы, одиноких неторопливых прохожих. Когда я еще сюда приеду? Кто знает. Мы с Вадимом посетили почти все местные достопримечательности, были даже на фестивале народной песни. Ну надо же, – усмехаюсь я. И пожить пришлось с местным народом на их лад, кто бы мог подумать. Вместо сигареты закидываю в рот жевательную резинку и расплачиваюсь, оставляя официанту на чай. Мои мысли уже далеко, дома.
   Дела закончил, офис сдал. Осталось сдать квартиру, которую снимал, и машину. Но предварительно квартиру нужно отдраить и привести в первоначальный вид, а там не просто полы помыть, там длинный список условий. Но есть альтернатива: уборку оплачиваешь фирме, что я и сделал. Отказаться от квартиры здесь нужно предварительно за три месяца – таков местный закон найма. Можешь съехать раньше, сразу оплатив за три последующих месяца. Вещи у меня собраны. К счастью, их немного. Но больше, чем было, когда я приехал. Вот так обрастает человек шмотками, как корабль ракушками.
   – А мальчишник? – звонит Вадим.
   – Да не вопрос! Приезжай, посидим перед дорогой.
   Вечером мы сидим у меня. Вадим выглядит слегка подавленным.
   – Ну вот, Михаил, отчаливаешь.
   – Ничего, скоро и ты переберешься, а я тебя там встречу.
   – Ну да, кивает Вадим и улыбается. Мы пьем по маленькой.
   – А Виолетта квартиру сдала, или ее мать там живет? А с работой что? Ушла или пока только в отпуск? Вот, Миша, у кого мы теперь будем стричься, а? – закидывает вопросами Вадим.
   – У Виолетты, – говорю я вполне серьезно.
   – Ты что, летишь пока один? Ты со свадьбой там не тяни, приедем – погудим.
   – Вадим, расслабься, о свадьбе речи нет и быть не может, – смеюсь я.
   Он смотрит удивленными глазами.
   – Ну говори ты толком, чего мудришь.
   – Все, расстались, забудь.
   – Ну, Мишка, ну ты даешь!
   – А что я? Такова жизнь. Ну что, выпьем за тебя, Вадим. Спасибо тебе за дружеское плечо, за все.
   – Да брось! Значит, не окольцевали тебя, Миша. Снова увернулся, – смеется он. Хорош!
   Мы звякнули стопками и выпили. Посидели мы хорошо, даже спели вполголоса: «Полосатая натура, по приказу с неба в бой. Так воюет десантура, позавидует любой».
   – Ну, бывай, я подскочу в аэропорт, – говорит Вадим уже у порога.

Глава 13

   С утра проверяю собранные вещи, выхожу на балкон. День выдался погожий. Зеленая трава на газонах, еще прошлогодняя. Зазвонил телефон, я взял трубку.
   – Я слушаю.
   – Миша, я ждала тебя, почему ты не пришел? У меня и клиентов не было, – слышу голос Виолетты.
   – Зачем приходить? – спрашиваю. – Ты летишь со мной?
   Наши разговоры для меня уже ровным счетом ничего не значат. Но я пытаюсь понять женскую логику. Так, для себя.
   – Миша, опять ты за свое. Я тебе уже все объяснила. Приедет мама, и ты обязательно придешь к нам домой. Мы обо всем сразу поговорим. Миша, почему ты молчишь? Знаешь, – Виолетта меняет тон, – я хочу тебя увидеть, приезжай ко мне сейчас, я буду ждать. Приедешь?
   «Интересно, что она скажет, глядя мне в глаза?» – мелькает мысль. Когда она настоящая – после разговоров с мамой или наедине со мной?
   – Сейчас приеду, – говорю я.
   Посмотрю на нее еще раз, я ничего не теряю. Ради спортивного интереса.
   – Жду! – радостно восклицает Виолетта.
   У меня сегодня еще весь день впереди свободный, заняться нечем. Я собираюсь и еду в парикмахерскую к Виолетте. Жарко. Снимаю куртку и кидаю ее на сиденье машины. Дорога ровная, как стол, аж блестит перед глазами, словно стекло. Надеваю солнцезащитные очки.
   В салоне клиент, и Виолетта занята стрижкой. Увидев меня, она заметно оживилась.
   – Подожди, я быстро.
   Она выпрямляет спину и ходит вокруг клиента, усиленно оказывая ему знаки внимания. Они смеются. Присаживаюсь в кресло и наблюдаю за Виолеттой. Она старается быть очень веселой, и ей это удается. Она в хорошем настроении, тем лучше. Клиент наконец уходит. Виолетта смотрит на настенные часы и закрывает салон на замок. Идет в подсобное помещение.
   – Миша, иди сюда.
   Я появляюсь в дверях. Виолетта стоит, приподняв юбку, и подтягивает чулки, демонстрируя мне свои ножки.
   – Ой! У меня сегодня что-то с одеждой происходит, – смеется она, заглядывая себе под кофту. – Что-то в лифчике колет, – смущенно говорит она и опускает глаза. Виолетта стоит, приоткрыв рот, и ждет поцелуя. – Миша, – произносит она мое имя на выдохе.
   Пока я раздумываю, Виолетта, подавшись вперед, прикасается к моим губам своими и закрывает глаза. Я смотрю на нее и преднамеренно медлю с поцелуем. Она обнимает меня крепче.
   – Миша, поцелуй меня.
   Наши губы встречаются, она не отпускает меня. Наконец кто-то звонит в дверь парикмахерской, мы отрываемся друг от друга.
   – Подожди, – говорит, запыхавшись, Виолетта, – не уходи! Я сейчас, – она высвобождается и бежит в зал.
   В недоумении опускаюсь в кресло, которое стоит в подсобке. Что за дразнилки, соскучилась что ли? Судя по нашей предыдущей встрече, продолжения не будет. Я сползаю ниже, и расположившись поудобнее в кресле, беру журнал со стола. Полистав его, смотрю на время: прошло пятнадцать минут.
   – Все, – Виолетта облегченно вздыхает, появляясь в подсобке, – последний клиент на сегодня.
   Она берет из моих рук журнал и бросает его в сторону, садится на спинку моего кресла.
   – Я соскучилась, – говорит она капризно. – А ты соскучился по мне? Зачем тебе уезжать, нужно остаться здесь.
   Улыбаюсь, прищурив глаза, и ничего не говорю. Виолетта кладет голову мне на плечо.
   – Миша, почему ты молчишь?
   Нахожу ее губы, Виолетта отталкивает меня.
   – Ну ладно, – она встает и одергивает юбку. – На сегодня хватит, продолжение после свадьбы!
   Она довольна собой. Заинтриговала и околдовала, кто же устоит. Мне становится неимоверно смешно. Как в кино. Виолетте нужно поступать в театральное училище – хорошая выйдет актриса. Ну вот что, с меня хватит. Я решительно встаю и машу ей рукой, как члены правительства с трибуны.
   – Ты уходишь? – спохватывается Виолетта и кидается к столу. Она достает из выдвижного ящика телеграмму. – Вот! Мама прилетает через три дня!
   Это, надо полагать, ее козырь и мой пропуск к счастью. Я сгибаюсь пополам, не в силах больше сдерживаться: хохочу, обхватив голову руками. Детский сад какой-то.
   – Миша, ты чего? – улыбается Виолетта, не в силах понять, что со мной происходит. Она уверена, что я умираю от любви к ней.
   – Да так, – смеюсь я, – не обращай внимания, находит иногда. – Иду к выходу, Виолетта семенит рядом.
   – Миша, ну давай еще поцелуемся, ты меня разве не проводишь?
   – Нет.
   Выхожу на улицу. Моя машина нагрелась на солнце, в ней точно как в бане. Открываю окна и завожу мотор. Не смотрю в сторону парикмахерской, хотя прекрасно вижу боковым зрением фигуру Виолетты на крыльце. Жму на газ и уезжаю восвояси. Эх, сейчас бы мне в руки настоящую женщину. Напряжение во всем теле достигает предела – поцелуи не прошли даром. По дороге она начинает мне трезвонить. Разговоры ни о чем мне неинтересны, поэтому не беру трубку. Дома продолжается то же самое.

   Наконец мне все это наскучило, и я меняю свои планы: лечу на острова. Стою у стойки регистрации и жду вылета. Я сорвался совершенно неожиданно, даже для себя самого. Лечу на отдых, а оттуда прямым ходом домой. Вадим едва успевает к вылету.
   – Привет! – он машет мне рукой. – Вот ты где!
   Мы говорим буквально несколько минут.
   – Надеюсь, скоро увидимся, – говорит он и скрывается в толпе – спешит по делам.
   Вокруг много народу с багажом, гомон, изнывающие дети, которым наскучило отираться в аэропортах, где не побегаешь вволю. Лечу бизнес-классом. Условия комфортные, и я могу себе это позволить. Мы проходим в самолет, с удовольствием беру в руки свежие номера журналов с рекламой отелей и курортов. Решаю отключиться от дел насущных и дать отдых душе и телу. За окном проплывает здание аэропорта, люди в униформе и техника, обслуживающая самолет. Мы плавно взлетаем.
   Пересаживаюсь на следующий рейс, потом еще на один: у меня две пересадки и почти тридцать шесть часов лету. И вот я на Бора-Бора, одном из самых красивых островов на юге Тихого океана. Я много слышал об этом острове, пора увидеть его своими глазами.

   Высокое синее небо над головой с легкими облаками и бескрайняя водная гладь. Место живописное, с красивой лагуной. Теплый прием сразу, как только ступил на остров. Меня встречают с шампанским. Настроение праздничное, расслабленность полная. Бунгало, в котором буду жить, стоит прямо на воде на деревянных опорах. Таких домов несколько, к ним ведут деревянные дороги-настилы. В моем бунгало пахнет цветами и горят декоративные свечи. Бросаю рюкзак и иду в душ. Там тоже свечи на полках возле зеркал. Кровать украшена лепестками живых цветов. Колышутся легкие занавески. Выхожу на балкон, откуда открывается вид на водные просторы. Жарко. Вода прозрачная, отлично видно песчаное дно где проплывает мелкая рыба. На столе стоит чаша с фруктами, а в напольной широкой вазе – охапка цветов. Переодеваюсь в цветные легкие шорты и майку. Я попал в гости к настоящим островитянам. Отключаюсь от внешнего мира на неделю. А они здесь живут постоянно. Покрытые загаром мужчины и женщины работают в сфере туристических услуг.

   Узнал, что на острове возвышаются три горных вершины. Самая высокая из них называется Отеману – семьсот двадцать семь метров. Сам Бора-Бора расположен среди ста пятнадцати островков и атоллов Французской Полинезии. Он со всех сторон окружен моту – маленькими островками с гостиницами. Длина острова составляет всего-навсего девять километров, а ширина – три. Затерялся он в Тихом океане между Австралией и Перу.

   Я на пляже в жемчужной лагуне. Проехал на машине по окрестностям острова – живописно. Горы покрыты зеленой растительностью. Очень чистый пляж с белым песком. Рифы закрывают лагуну от огромных волн океана. В лагуне вода всевозможных оттенков. В разное время суток цвет неба и воды удивительно меняется от небесно-голубого до нежно-бирюзового. Местные жители уверяют, что в жемчужной лагуне можно наблюдать более тридцати оттенков воды. Вода очень теплая, около двадцати шести градусов по Цельсию, и кристально прозрачная – вижу золотистый песок сквозь покачивающуюся водную гладь. Вчера я кормил акул вместе с инструктором: под водой, в легком акваланге – настоящий адреналин. Здесь, в барьерных рифах, обитают два вида акул: рифовая и лимонная. Лимонная акула достигает трех метров в длину, а рифовая немного поменьше – от полутора до трех. Мы с инструктором находились всего в нескольких метрах от них. Акулы почти мгновенно хватают добычу, их маневренности при такой длине и габаритах остается только позавидовать. Но с первого взгляда они кажутся неповоротливыми – обманчивое впечатление.

   Надеваю на голову что-то вроде квадратного телевизора со стеклами и шлангами для подачи воздуха, хожу по дну лагуны на глубине около десяти метров, кормлю стайку разноцветных рыб. Удивительное чувство, словно находишься в космосе, в невесомости. Вид вокруг потрясающий: песок светится, прозрачная как стекло вода, стаи рыб в бесконечном движении. Солнечный свет пронизывает толщу воды. Эта прогулка под водой называется «аква-сафари».

   Дни летят. Сегодня отличный ветер, иду на кайтсерфинг. Беру воздушный змей – он около десяти метров длиной и ярко окрашен. Также я взял стропы и доску, на которой буду прыгать по волнам.
   Этот вид развлечения очень популярен на острове. Одновременно в воде сейчас около тринадцати серферов. Я взял один урок у инструктора. В общем, ничего сложного, тем более для десантника. Я еще в армии научился управляться со стропами. Захватывающее впечатление: ощущение свободы в полете не объяснить словами.
   Я провел удивительный день. К вечеру, примерно в девять часов, включаю подсветку под моим бунгало. На свет приплывает планктон, а за ним манта – огромный скат. Существо довольно безобидное и не представляющее опасности для человека, но лучше до него не дотрагиваться. Его черная спина в каких-то мелких колючках, а брюхо белое. Он плывет сюда кормиться планктоном и кувыркается в воде, летает, словно птица. Наблюдаю за ним около часа – вот где настоящий релакс. Отключаешься от всего на свете. Безмолвные манты часами пасутся у причала и впечатляют своими размерами. Они взмахивают своими плавниками, грациозно танцуют под водой и фильтруют воду, поедая планктон. Сегодня полнолуние – мне повезло. В лагуне видно все вокруг, ощущение нереальности происходящего. На острове немноголюдно. В основном здесь после свадьбы уединяются пары. В соседних бунгало тоже включают подсветку и наблюдают за «танцами» скатов.
   С утра завтракаю и иду на стоун-терапию – массаж горячими камнями. Мне делает его местная девушка. Массаж расслабляющий, выполняется с помощью черных плоских камней вулканического происхождения. Затем я лежу в ванной с кокосовым молоком. И вот, расслабляющие процедуры позади. Здесь много видов разного массажа, но он меня мало привлекает. Женщины, отдыхающие здесь, ходят на все виды массажа и на различные обертывания из водорослей для всего тела. А я иду на дайвинг: надеваю маску с трубкой и ласты и ныряю в воду. Вот где масса впечатлений! Плаваю наперегонки с местной стаей разноцветных рыб, которые, сверкая на солнце, рассыпаются в разные стороны, словно искры. Затем отдыхаю в шезлонге после дайвинга, смотрю на воду и ее постоянно меняющиеся краски. Загар липнет к телу и ложится ровным золотым оттенком. Легкий ветер пробегает по волосам, перебирая их. Солнце сушит влажную кожу.
   А сейчас мчусь на большой скорости на водном скутере с местным инструктором. Мы обследуем самые дальние уголки лагуны и тянущиеся цепочкой моту. А вода под нами бирюзовая. Ветер здесь теплый, как парное молоко!
   Позже берем в прокат на несколько человек катамаран, и вечер получается романтическим. Время на острове летит быстро. Возвращаемся с закатом. Все собираются в баре под названием «Кровавая Мэри». По обе стороны от входа в бар расположены доски с именами знаменитостей, которые посещали этот остров. Имен наших земляков не видно, думаю, они просто не захотели отметиться.
   В баре свежие морепродукты, вылавливают их накануне местные рыбаки, и можно заказать любое блюдо. Пока готовится заказанное мной блюдо из удивительной рыбы марлин, мне подают коктейль «Кровавая Мэри». Коктейль красного цвета. Я знаю, там восемьдесят миллилитров водки, томатный и лимонный соки, кусочки льда, пара капель вустерского соуса, иногда добавляют кусочки сельдерея. «Кровавая Мэри» – коронный коктейль острова. Здесь много деликатесов: кальмары, тунец, омары. Можно перечислять долго, каждый день можно пробовать что-то новое. Погода стоит отличная, атмосфера спокойная, доброжелательный персонал. Смотрю на вечернее представление местных артистов: танцуют девушки, а затем мужчины с зажженными факелами. Я провел здесь неделю – это было настоящей разрядкой для меня. Увожу массу впечатлений. Я вылавливаю из воды оранжевую раковину и загадываю желание. Обязательно приеду сюда снова и не один! Пора возвращаться домой. Завтра мой самолет. Рюкзак собран, остается еще напоследок посмотреть ночные танцы скатов, а утром отправиться в дорогу.

Глава 14

   Возвращение.
   Уже в самолете компании «Аэрофлот» я чувствую себя как дома: знакомая речь, внимательные стюардессы, черный хлеб – все эти мелочи сейчас много значат для меня. Волнение охватывает, лечу домой!
   В России, как всегда, сутолока, народ, гомон и движение. Я вздохнул полной грудью, подхватил вещи и смело ринулся в людской водоворот, почувствовав дыхание большого города. Здесь точно не уснешь, здесь я как рыба в воде: переводчиков не нужно, все знакомо, привычно, и в этом свои плюсы. Меня поймет каждый, кому довелось пожить в чужой стране, когда он вернется его охватит радостное ощущение (надеюсь),дома и стены помогают.
   Я лечу по внутренним авиалиниям и еще еду, но скоро приезжаю в наш городок, который уже давно спит. И никто даже не задумывается, какие можно преодолеть расстояния. Наконец я дома, бросаю в прихожей дорожные сумки и прямым ходом в спальню. Первое желание – отоспаться, и я падаю в постель. Все, не кантовать!
   Утром просыпаюсь с ощущением полной свободы и раскрепощенности: открываю глаза, вижу знакомые вещи, предметы, слышу привычные звуки с улицы. В гостях хорошо, а дома лучше. Включаю музыку и ныряю в джакузи. Мой дом теперь будет усыпан ракушками с острова Бора-Бора. Рассматриваю фотографии – получилось красочно, будет что вспомнить. Разбираю сумки, одежду бросаю в стиральную машинку. Пока стирается, звоню маме. Она рада, что я уже дома. Они с отцом были на даче. На мои уговоры не поддались, не рискнули поехать на остров. Покажу им фотографии и привезу сувениры, пусть увидят хотя бы в картинках и, может быть, загорятся желанием попутешествовать.
   Мой офис пока будет в моей квартире. Я работаю пару часов за компьютером, делаю несколько важных звонков и набираю телефон Вадима.
   – Мишка! Уже дома? Рад за тебя! Растравил ты мне душу своим отъездом. Ну как ты там?
   – Да пока только отоспался после всех дорог и привожу себя в порядок. Сейчас поеду к родителям.
   – Привет им.
   – Хорошо. Ты сам как, Вадим?
   – Ну, как всегда, у нас тут тихо, сам знаешь. Работаю. В отпуск, чувствую, пора.
   – Давай на отдых, – рекомендую я.
   – Постараюсь, – смеется Вадим.
   Я выхожу на балкон и потягиваюсь. На улице тепло, даже жарко… Машина моя у родителей на стоянке, придется ловить такси.
   У родителей дома одни ахи да охи – мама восхищается моим загаром, отец внимательно рассматривает снимки и качает головой:
   – Это ж надо, сколько воды!
   – Какое необъятное небо, а цвет океана! – восторгается мама.
   Им понравились пейзажи, но из дома их не вытащишь, они скорее поедут на дачу, копаться на грядках. Пить чай с листом смородины и общаться с соседями по даче. У каждого своя романтика.
   – Миша, сколько я всего тут передумала. Как хорошо, что ты вернулся, – мама не скрывает чувств.
   – Время, мам, летит быстро.
   – А мне, Миша, кажется, что я тебя уже давным-давно не видела, – и мама рассматривает меня, будто первый раз видит.
   – Ну ладно, – спохватывается она, – давайте за стол. Отец, неси стулья. Миша, садись, а то все остынет.
   Мама постаралась: наготовила, как на праздник. Отец тоже оживился. Все как всегда. Разговоров, конечно, хватило.
   – Ну, мне пора, – я беру ключи от машины.
   Мама вручает мне кипу книг по садоводству и просит отвезти их в библиотеку, а то она никак не может добраться и не успевает вовремя сдать книги. Отец завтра уезжает в деревню. После выходных заскочу в библиотеку.
   Лето в самом разгаре. В распахнутые окна заглядывают, радуя глаз, деревья, затеняя своими кронами тротуары. Теплынь стоит – только на морском побережье сейчас освежающий бриз. Но я не на морском побережье – я сижу на балконе, босиком и в легких шортах. Смотрю на речку, которая блестит, извиваясь среди густой зелени. В нашем городе нет моря. Это Вадим на побережье, у него там море холодное. А ощущение какое, когда плещешься в холодной воде – восторг. Это тебе не бассейн. Я люблю такое море, бодрящее ледяной прохладой.
   Виолетта прислала мне электронное письмо – длинные красивые стихи. Но мне совсем не хочется сейчас читать стихотворения, даже самые романтичные. Я мысленно на морском берегу, где горячее солнце и белоснежный песок. Ну что ее заставляет сидеть затворницей в холодной столице чужого государства и писать нескончаемые письма, когда над головой такое синее небо, вокруг столько цветов, фруктов, лето в разгаре, и можно всюду принимать солнечные ванны. Девушки, которые ждут чересчур правильных отношений и сидят, зашторив окна и закрыв наглухо двери на сто замков, тихо старятся в гордом одиночестве. Или, обидевшись на одного-единственного, который не оправдал оказанного ему доверия, отгораживаются от всего мира и дуются на всех и каждого, таят и лелеют в себе обиды и копят ненависть. Самое смешное или грустное, что они тем самым наказывают самих себя. А горестное выражение лица оттолкнет любого и со временем покроет морщинами пока еще молодое и свежее лицо. А время стремительно проносится мимо, и его уже не вернуть. Ну стоит ли грустить и становиться некрасивой? Выбирай красоту и свежесть утреннего дня, не лишай себя радостей жизни и шансов на новые романтические встречи. Но просто во всем знай меру! Это касается и мужчин тоже. Один не унывает после горькой разлуки (Герман всплыл перед глазами), другой едва не лишил себя жизни (вспомнился Саня, и в груди неприятно заныло). А стоило ли оно того? Видел Жанну, как-то резко постаревшую и обрюзгшую. Она шла под ручку с маленьким, невзрачным мужичком. Но все-таки жизнь продолжается, и она отличная, радостная штука, если ты сам радостный.
   Утро. Настроение летнее. Решил пройтись на наш местный речной пляж. Кидаю на плечо полотенце и надеваю пляжные шлепки. Горожане, как морские котики, раскинувшись хаотично вдоль всего речного побережья, загорают, подставляя бело-розовые бока солнцу. Дети всегда в отличном настроении, копошатся в речном песке.
   Я в шортах для плавания смело иду в воду. Окунувшись пару раз, ныряю и плаваю недалеко от берега. Речка наша с норовом, а водичка отличная, правда, еще холодная, но наслаждение получил. На берегу народу заметно прибавилось, и неудивительно – жара стоит в городе. Солнце уже высоко и припекает. Слышится плеск воды и визг ребятни. На берегу девушки и парни играют в волейбол. Я тоже включился в игру и набегался с ними вволю. А затем отошел в сторону, присел на горячий валун. У кого-то зазвонил мобильный, и я услышал голос девушки:
   – Я тебя слушаю, говори! Большинство ошибок я сделала, когда пыталась делать так, как хотят другие. Да поумнела, надеюсь. Так решила я. Да, окончательно, – разговор оборвался.
   Я оглянулся и увидел профиль девушки, сидевшей на обломке бревна, которое кто-то притащил на берег речки. Я не видел ее лица, его закрывали волосы. Одета она была в летнее простое платье и плетеные босоножки. Она смотрела в сторону леса и сжимала в руке мобильный. Потом встала и пошла. Мои шорты давно высохли, а спину сильно припекало и пощипывало на солнце, и я решил пойти домой. Впереди меня шла девушка с пляжа. Поравнявшись с ней, я увидел, что из ее глаз катятся слезы, лицо было мокрым. Заметив мой взгляд, она быстро вытерла их рукой. «С парнем поругались, – подумал я, – обычное дело».
   – Каждый сам должен решать свои проблемы, – сказала она совершенно спокойно.
   – Логично, – улыбнулся я.
   – «Входите через узкие ворота, потому что широка и просторна дорога, ведущая к гибели, и многие идут ею, тогда как узки ворота и тесна дорога, ведущая к жизни, и немногие ее находят», – я процитировала строки из Евангелия от Матфея.
   Она грустно улыбнулась и пошла дальше. «Интересно», – усмехнулся я и пошел домой, пару раз оглянувшись ей вслед. Дома, напившись воды, засел за деловые бумаги.
   Выходные пролетели. После работы по дороге домой заскакиваю в библиотеку. В ней на удивление много народу, и даже небольшая очередь выстроилась к библиотекарше. Это когда я последний раз посещал библиотеку? Еще, наверное, в школе. Присаживаюсь за столик между стеллажами и беру с полки первую попавшуюся книгу – Омар Хайям. Открываю наугад страницу:

     «Чье сердце не горит любовью страстной к милой, —
     Без утешения влачит свой век унылый.
     Дни, проведенные без радостей любви,
     Считаю тяготой ненужной и постылой».

   Перелистываю:

     «Жизнь пронесется, как одно мгновенье,
     Ее цени, в ней черпай наслажденье.
     Как проведешь ее – так и пройдет,
     Не забывай: она – твое творенье».

   В этом что-то есть. Интересно, что там еще. Я листаю книгу и слышу за соседним стеллажом негромкий разговор. Самих девушек не видно.
   – Что мне делать, не знаю, – говорит одна.
   Голос второй мне показался знакомым.
   – Женя, в таком деле советчиков нет. Но как подруге, я тебе скажу: или живи с ним и не жалуйся, терпи молча дальше, или разойдись.
   – Я люблю его, ты же знаешь!
   – Тогда не ной больше.
   – Да-а-а, вот и поговорили, подруга, называется. Мне тяжело… – заныла первая.
   – Слушай, ну жила же ты как-то до него, и неплохо жила. Ну вспомни! Вспомни о себе, в конце концов!
   – А ты сама как ты думаешь? Тебе будет лучше теперь, вот так, одной?
   – Лучше, Женька, гораздо лучше!
   – А трудно-то как, ой, мамочка. Где ты живешь, Верочка? Пошла бы к нам, крыша над головой – это большое дело.
   – Ничего, подруга, трудности нас закаляют, не кисни. К вам говоришь? Кем, громоотводом, что ли? Вы там с утра до вечера отношения выясняете, еще я тут нарисуюсь со своими проблемами: «Здрасьте!». Вот будет весело. Я тут в библиотеке одну ночь ночевала.
   – Не страшно одной?
   – А у меня теперь есть подруга – кошка Тоська, тут живет. Всегда, где есть книги, там и кошки, чтобы не завелись мышки – они бумагу любят. Вот, послушай, Женька, вычитала я четверостишье, кто автор, не знаю:

     «Бывает, накроет тоскою, и хочется плакать навзрыд.
     Приходит душа шерстяная, о чем-то своем говорит.
     Зароешься в пузо мурчащее, расскажешь, как сложно жить.
      И кошка мягкими лапами камень снимет с души».

   – Какие слова! – растрогалась Женя.
   – Знаешь, Женя, с животными легче, чем с людьми, они всё -всё понимают, они любят тебя любого с твоими достоинствами и недостатками. Им без разницы, бедный ты или богатый, красивый или страшный, любого тебя любят, понимаешь! Вот была у меня собака, еще в детстве, да что говорить: «преданней собаки нету существа». Знаешь, что я ценю в животных, Женька? Искренность! Они не умеют врать и притворяться. Уж если они тебя любят, так любят. А если не любят, то сразу поймешь – все как есть.
   – Жить-то нам, Вера, среди людей. Сообщи маме, напиши, она всегда поймет и поможет.
   – Нет, Женя, я не хочу ее расстраивать. Сама влезла, сама и выберусь из всего этого. Встану на ноги, заработаю денег и тогда приеду к маме. Так соскучилась по ней, слов нет. Я ей написала, что у меня все хорошо, учусь. Только вот паспорт он мне не отдает. Но ходить к нему не собираюсь, напишу заявление, что украли. Или нет, так нечестно получается. Напишу заявление, что такой-то не отдает мой паспорт. Он не имеет такого права. Он мне не муж, так, целовались пару раз, и все.
   – Да ладно уж, – хмыкает Женька, – все это уже не важно. Ты знаешь Вера, простила бы ты его. В жизни всякое бывает. Любишь ведь!
   – Я простила, что мне с ним делить, но жизнь свою связывать с ним не стану. Если бы не простила, вынашивала бы разные планы мести. Или еще того хуже: стала бы его оправдывать, перекладывая вину на других. Нет, Женька, каждый сам отвечает за свои поступки. Не люблю я его и никогда не любила. Так, нравился вначале, а сюда приехали – открылся обман. Видеть его не могу. Даже смешно, что мне в нем могло понравиться? Ладно, хватит об этом.
   – Сегодня где ночуешь?
   – У Нины Степановны. Она сказала, что сегодня пойдем к ней. Я отказывалась, но она не хочет слушать возражений. Хорошая женщина. Только я не могу злоупотреблять ее добротой. Ты иди, Жень, а то темно будет. И тоже не унывай. А я подожду Нину Степановну, скоро библиотеку закрывать.
   Из-за стеллажа вышли две подружки. В одной из них узнал девушку с речного пляжа. Значит, ее имя Вероника, и у нее проблемы. Конечно, подслушивать некрасиво, но я не специально. Когда Вероника, проводив подругу, шла обратно, я пошел навстречу.
   – Девушка, вы здесь работаете? Мне нужно сдать вот эти книги.
   – Давайте, – она взглянула на меня и взяла книги.
   Мы пошли к столу, за которым сидела библиотекарь, та самая Нина Степановна. Я назвал девушке фамилию, и она стала искать библиотечную карту моей мамы. Затем вычеркнула книги и поместила карточку на место.
   – Вот и все, – сказала она.
   – Вы та самая девушка с речки? – улыбнулся я ей.
   Что-то есть в ней такое, загадочное.
   – А мы с вами разве знакомы? – удивилась она совершенно искренне.
   – Михаил, – я протянул ей руку.
   – Вероника, – ответила она, крепко пожав мою руку, и посмотрела на меня с интересом. – Вот и познакомились.
   – Вероника, заведите мне карточку, пожалуйста, тоже.
   – Пожалуйста, но мне нужен ваш паспорт.
   – А водительское удостоверение?
   – Вы извините, но нужен паспорт, – в ее глазах цвета стали заиграли смешинки.
   – Хорошо, тогда я приду с паспортом.
   – Приходите.
   И она начала складывать стопки книг, которые сдали читатели, чтобы отнести их на место. Затем пошла к книжным полкам. Я посмотрел ей вслед и пошел к выходу из библиотеки по галерее из стекла, уставленной кадками с растениями. Мой телефон трезвонил в салоне машины.
   – Алле! – я нажал на зеленую кнопку.
   Слышу голос Вадима.
   – Не спишь еще?
   – Бодрствую, – засмеялся я. – А ты что, уснуть не можешь?
   – Да рано еще. В интернете рылся по рабочим моментам, на завтра встречи планировал – деловой в общем. Я на работе засиделся, пора домой ехать. А ты где?
   – В библиотеке был.
   – Это что-то новое или новая? – спросил Вадим. – Ты стал завсегдатаем библиотеки! – воскликнул он. – Это на тебя не похоже.
   – Да так, по поручению ходил, – объяснил я.
   – Ну ясно. Хотел спросить, как ты съездил на остров? И с кем?
   – Отлично. Ездил один, но там действительно идеальное место для романтического отдыха вдвоем.
   – Скинь фотки посмотреть.
   – Не вопрос! Я чувствовал, Вадим что-то не договаривает, завуалировал цель своего звонка.
   – Да, – оживился он, – тут Анна вернулась с курорта, к нам приезжала. Рассказывала о путешествии, показывала фото. Ей там очень понравилось. Тоже, говорит, лучшее место для двоих. А не перепутали вы курорты? – полушутя намекнул Вадим.
   Ну понятно, вот теперь все встало на свои места. Анна через Вадима узнает, с кем я ездил на Бора-Бора. Я такой-сякой исчез, никому не звоню, не приезжаю, и моя жизнь покрыта тайной за семью печатями, тем более личная. Хотя какая личная – никакой.
   – Нет, Вадим, не перепутали, – ответил я серьезно на его вопрос.
   – Ну ладно, смотри сам, – вздохнул Вадим. – Сюда теперь когда приедешь?
   – Не знаю, приеду ли, поживем – увидим. Если по делам только.
   – Ну ладно, звони, – сказал Вадим. – Буду собираться домой, пока.
   Я молча сидел в машине, раздумывая над сказанным Вадимом. Достал сигареты и, приоткрыв окно, закурил. Из дверей библиотеки вышли Вероника и Нина Степановна. На улице заметно стемнело, стал накрапывать дождь. Я завел мотор. Развернувшись, подъехал и остановился перед ними.
   – Присаживайтесь, – предложил я.
   – Считайте, что нам повезло, – сказала Вероника.
   Они переглянулись с Ниной Степановной и сели на заднее сиденье. Нина Степановна предусмотрительно сообщила только до какой остановки их отвезти. Я включил «Авторадио», и мы поехали. А дождь вдруг разошелся и полил как из ведра. На город опустились сумерки, светился неоном проспект, и мимо проплывали автомобили и автобусы, наполненные народом. Сменилась музыка на энергичную. Светофоры, кругом светофоры. «Дворники» работают без устали, разметая потоки воды с лобового. По радио играет, как по заказу: «Все, что тебя касается, все, что меня касается, все только начинается, начинается». Мы периодически встречаемся взглядом с Вероникой в зеркале салона автомобиля. Подъезжаем к остановке. Они благодарят и выходят из машины под дождь. Я видел, как Вероника оглянулась, и они скрылись за завесой дождя. Песни сменяли одна другую. Настроение романтическое. Машина моя продолжала стоять на остановке, я сидел в ней и слушал музыку. Дождь заливал стекла сплошным нескончаемым потоком. Я завел машину и поехал домой. Пришлось чуть ли не бегом мчаться в подъезд, и все-таки я промок до нитки. Дома скинул мокрую одежду и, включив горячую воду, встал под хлесткие струи, они скатывались по спине. Я намылился и смыл с себя пену, вымыл волосы и, выйдя из ванной, поставил чайник на плиту. Полотенцем просушивая волосы, поймал себя на мысли, что думаю об этой девчонке из библиотеки. Прихлебывая обжигающий чай, я выстроил в хронологическом порядке события последних дней: Виолетта не приехала, как обещала и вместо того, чтобы уехать к Анне, которая меня очень ждала, я спонтанно рванул на остров один. Наконец мама отослала меня в библиотеку, хотя уже много лет сама со всеми библиотечными делами управляется без моей помощи. Совершенно случайно я присел за столик у стеллажей и услышал разговор девушек. Наконец я должен был уехать, но Вадим задержал меня своим звонком ровно настолько, чтобы Вероника с Ниной Степановной вышли из библиотеки. И тут вмешалась стихия, и пошел дождь как из ведра, чтобы они не смогли отказаться от моего предложения и сели в машину. А в машине мы часто встречались глазами в зеркале. И вот теперь думаю о ней. Ну-ну, стратег, выстроил загадочную версию совпадений и цепочку событий. Я думаю о ней. Какая сногсшибательная новость, особенно учитывая мою увлекающуюся натуру. Хотя, честно признаюсь, по-настоящему не думал ни о ком, как надо было бы подумать. Каждый раз все само собой улетучивается, сказочным образом тают все мои увлечения, как c белых яблонь дым. Только с глаз долой – из сердца вон. «Пройдет и это», – решил я. Мне слишком быстро все надоедает. Что это: характер или особенность моей натуры?
   Пролетела неделя. Вечером иду в ресторан, чтобы встретиться с друзьями и поужинать. А пока лежу в джакузи и смотрю на бурлящую воду с пеной. Собираюсь не спеша, надеваю костюм и рубашку без галстука, вдеваю запонки в манжеты рубашки. Костюм у меня из отличной натуральной тонкой шерсти. Немного парфюма – и я вполне готов. На улице день клонится к закату. Солнце почти скрылось за ближним лесом, поздние птахи еще перекликаются в его сумерках. Темный бархат неба с едва заметными редкими звездами накрыл город. Там, где-то в глубине Вселенной, тайны иных миров, а мы здесь, в суете дней. Спустившись с небес на землю, поехал я в ресторан «Царский». Где заранее заказал столик в Изумрудном зале. Мне нравится этот ресторан, в нем чувствуешь себя по-царски. Царский дизайн, обслуга в ливреях, на стенах висят портреты императоров, в зале есть небольшие фонтаны, зеленые деревца. Играет легкая негромкая музыка. У столиков удобные с высокой спинкой кресла. Но самое главное – здесь отличная кухня. Меня любезно проводили за мой столик, я сделал заказ: бутылку коньяка и рыбный салат-ассорти с семгой, форелью, лимоном и оливками. В парадную дверь не спеша входили новые посетители. Я выпил немного коньяка из широкого низкого фужера. Повертев его в руках, плеснул еще на самое донышко, закусил и, откинувшись на спинку кресла, принялся рассматривать полотна на стенах, прислушиваясь к музыке. Наконец появились Антон с Игорем. Я махнул им рукой, они заметили и двинулись в мою сторону. Мы основательно подкрепились, выпили коньяка. Завязался обычный мужской разговор. Игорь предпочитал больше никогда не связывать свой бизнес ни с какими родственникам, даже с самыми дальними, которые, как говорится, седьмая вода на киселе. А так как он теперь в разводе, то решил, что ни одна женщина не должна знать о его делах и доходах до свадьбы. Это правильно, если, конечно, хочешь найти настоящую любовь, а не такую девушку, которая просто выберет твой толстый кошелек.
   – Тут надо быть сапером, который ошибается один раз, – сделал заключение Игорь.
   Его можно понять, он потерял все и начал с нуля.
   – Остался почти в чем мать родила, – горько рассмеялся Игорь. – А вот мать оказалась настоящим человеком, приняла к себе и не стала упрекать. Даже наоборот, сказала: «Ты сможешь начать все сначала, Игорь, верь в себя! Скажи спасибо, что ты не остался на улице лет в пятьдесят. Хороший урок».
   Мы полностью согласились с Игорем. Жизнь учит жестко и очень доходчиво, трудности созидают характер. А у каждого они свои, и выбираться придется самому.
   – Никто не поможет, – сделал вывод Игорь. Когда ты на коне, вокруг толпа народа, а упал – все, ты остался один. Умей держать удар. Если ты остался один, то ты остался один. Но тут главное – не остаться в этом состоянии надолго, – Игорь загнул палец на руке. – Пока ты принимаешь решения, ты неуязвим, ты жив, а значит, способен изменить ситуацию к лучшему. Не зависнуть, не застрять в своей неудаче.
   – Да и друзей много не бывает, – заметил Антон. – Ну один-два серьезных, настоящих друга, которые выручат. Но это не значит, что, если ты увяз по уши в дерьме, кто-то должен постоянно взваливать твои трудности на себя и тащить твой воз, в то время как его собственный воз будет стоять на месте. Он не будет жить своей жизнью, а только чужой. Согласись, все по справедливости. Заслужил – получи! Это результат наших собственных действий, – тяжело вздохнул Антон.
   Мы с Игорем переглянулись, понимая, о чем он. Антон опять сошелся с Ларисой, после того как она отделилась от матери.
   Я, конечно, поддерживаю их рассуждения. Но думаю, если есть возможность и желание помочь другому, то можно поддержать, если человек «падает». Но не всегда, иначе окажешь человеку медвежью услугу: он не пройдет свой жизненный урок и дальше наделает еще больше ошибок, или совсем погибнет. То, что пришло даром – не ценится, даром и уйдет.
   – В наше время нельзя быть слабым, – добавил Игорь.
   – А когда было можно, Игорек? – я смеюсь от души.
   У Антона зазвенел телефон: Лариса уточняла, где он и с кем. А когда услышала женский смех за соседним столиком, то Антону пришлось в оправдание просить нас с Игорем подтвердить, что мы собрались тут без женщин. Эх, женщины, разве своим бесконечным контролем вы укрепляете ваш семейный союз? Вы тем самым унижаете себя прежде всего и своего мужа, заставляете его все время оправдываться, чувствовать себя без вины виноватым. Трубка у Антона «раскалилась», Лариса перешла на крик и визг, даже нам с Игорем были слышны ее рулады. Антон вынужден был встать и выйти в курилку.
   – Да, называется, посидели по-мужски, – вздохнул Игорь и покачал головой, – вот в этом вся наша жизнь, Миша. Разрешит – не разрешит!
   – Да брось ты, разберутся, – сказал я. – Неуверенная в себе, всегда ревнует.
   – Но попомни мое слово, – добавил Игорь, – Лариса рано или поздно добьется своего. Антон сбежит от нее в один прекрасный день и уже навсегда, вот посмотришь. Зря он к ней вернулся, такие не меняются. Ладно, давай выпьем по чуть-чуть! Мы выпили по пятьдесят грамм, и разговор пошел о женщинах. Игорь сомневался, что женщину можно узнать до конца.
   – Все они при первом знакомстве милые, добрые и нежные, а что потом с ними происходит? От нас, конечно, тоже зависит налаживание контакта, – продолжал справедливо рассуждать Игорь. – Хотя, Миша, вот я не понимаю, объясни. Почему везет с хорошими женщинами мужикам, которые с ними не церемонятся? Вот посмотришь: он ее бьет, грубит, а она за ним по пятам бегает, не знает, как угодить. Вот что это? Любовь? А мужики, которые стараются угодить, наоборот, в немилость попадают, и об них ноги вытирают, в чем секрет? Даже если по любви все, а что потом? Кто знает, почему потом все тонет в рутине под названием «быт»? Самая большая ошибка женщин – выйти замуж, нацепить халат и больше не развиваться, а только пилить мужа. Тут самая крепкая любовь в мелкие опилки превратится!
   Я понимал Игоря, у него наболело на душе, и ему нужно выговориться, поразмышлять о жизни.
   – Игорь, что ты мучаешься, об этом уже давно сказал Александр Сергеевич Пушкин: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей», – ответил я на вопрос, который мучил Игоря.
   Он согласно кивнул, встал и отошел от стола по своим делам. «Но все-таки все индивидуально», – подумал я. Достаю трубку, которая вибрирует.
   – Миша, привет, – раздается голос Виолетты на том конце.
   – Я жду тебя! – мне интересна реакция Виолетты, оценит ли.
   – Ты знаешь, Миша, – обрадованно говорит Виолетта, – думаю, это все слишком поспешно. Я должна быть уверена в наших чувствах, надо подождать, – продолжает она тоном учительницы.
   – Чего? – искренне удивляюсь я.
   – А ты что, не можешь ждать, Михаил?
   – Не могу! И зачем ждать, Виола, надо жить. Жизнь проходит очень быстро. Надо прощать, меняться к лучшему, и принимать решения одновременно. Мы живем-то всего несколько десятков лет!
   – Понимаешь, мама не одобряет, что я хочу вот так сразу выскочить замуж.
   – Виолетта, мама выходит замуж или ты? Ты сама что решила?
   – Миша, не обижайся, я думаю, как моя мама.
   – А твоя мама сама замужем?
   – Нет, она вырастила меня одна. А причем здесь это?
   – Понятно.
   – Подожди, Миша, что тебе понятно? Ну что?
   – Что сказала.
   – Миша, пусть пройдет хотя бы год, потом свадьба, а потом мы будем вместе навсегда!
   – Виолетта, этот год мы уже можем быть вместе, поехать, куда хочешь, устраивать нашу с тобой жизнь.
   – Вот-вот, так мама и говорит: мужчины любят говорить красивые слова, найдется дурочка, развесит уши – и попалась.
   – Как же ты уехала от мамы?
   – А мама сейчас здесь, я ездила за ней.
   – Хорошо. Большой привет маме.
   – Ты не хочешь со мной говорить?
   – С тобой лично поговорил бы.
   – И потом, Миша, ты определился с работой? – вспоминает Виолетта.
   Ах да, я же тогда, машинально поддакнул, не подумав, о своем «нетрудоустроенном» положении.
   – Да, я такой, Виолетта, какой есть, любишь ли ты такого? Не при делах, безработного. Мне что-то не везет.
   – Вот, Михаил, тем более. Ты сначала трудоустройся, потом семью создадим. Пойми, у меня бизнес, и, может, ты думаешь… – выдавила она.
   – Что? – я рассмеялся от души. – Да, я как раз думаю, как бы поиметь выгоду от твоего бизнеса.

   – Вот видишь, полюбил бы ты меня безработную и неустроенную – большой вопрос, – закончила она вполне довольная собой.
   – Виолетта, а если серьезно? А как же шестое чувство? Помнишь свои мысли при первой встрече? Ты сама хотела замуж. А интуиция, а если это судьба? Я был готов на тебе жениться, и мы уже все с тобой обсудили.
   – Молодой человек, вы не умничайте! – услышал я в трубке женский голос. – Что вы голову ей морочите! Через год приходите свататься, если у вас действительно серьезные намерения, – тоном, не терпящим возражения, закончила дама.
   – Здравствуйте, а вы кто? – спросил я.
   – Я мама Виолетты, нетрудно было бы и догадаться.
   – Через год, говорите. А как же мне целый год отправлять свои естественные физиологические потребности?
   – А вы нахал, молодой человек, такое говорить женщине!
   – Это не мной придумано. Природа-матушка постаралась. Разрешите, мы поговорим с Виолеттой?
   – Миша, мама права.
   – А как же твой визит? Ты же собиралась ко мне приехать?
   – Не было никакого намерения насчет визита, и не выдумывай, – поспешно парировала Виолетта. И я понял – об этом мама не в курсе.
   – Виолетта, если серьезно, я работаю, поехали куда-нибудь вдвоем?
   – Миша, не шути так.
   – Не шучу.
   – До свидания, Миша. Ты звони мне, – закончила Виолетта.
   – Через год?
   – В любое время, – закончила Виолетта.
   Я отключил телефон. Вернулись Антон и Игорь.
   – Ну что? – спросил его Игорь
   – Да все одно и то же, – махнул рукой Антон. Ревнует к каждому столбу, из дома нельзя выйти.
   – Вот видишь, у человека нет любовницы, а жена его толкает, чтобы завел. Тогда хоть не обидно будет упреки слушать, – говорит Игорь и поднимает свой фужер. Они с Антоном выпили и посмотрели на меня.
   – Да это все ее мать, – говорит Антон. – Я дурак, дважды на одни грабли.
   – Да причем здесь мать, каждая женщина должна жить своим умом, – сказал я, думая про Виолетту. – А мать, если любит свою дочь, поймет ее. Нужно же становиться самостоятельной женщиной.
   Антон пожал плечами.
   – Хуже то, что она сама повторяет свою мать. Выходит, надо сначала хорошо узнать ее мать, прежде чем жениться.
   Антон вздохнул и засунул руки в карманы брюк в поисках телефона: у него звякнула эсэмэска. Мой взгляд скользнул на входящую в зал пару. Он – в возрасте, одет со вкусом, старается держаться прямо, но хлипковат, а рядом с ним под ручку – нарядная дама. Что-то знакомое в ее движениях, на шее у нее легкий газовый шарф, волосы собраны в прическу. Точно, это же Луиза, я склонил голову к плечу, оглядев Луизу, выпил остатки коньяка. Он галантен, отодвинул кресло для дамы, Луиза присела, снимая тонкие, как паутинка, бежевые перчатки, и убрала их в сумочку. Она усаживалась поудобнее в кресле, расправляя складки на платье, а сумочку пристроила на край столешницы. Как всегда, сама элегантность. Я встал и двинулся в курилку. Вытащил сигарету и, стоя у окна, вертел ее в руках. Помещение курилки овальной формы, оборудовано мощной системой вентиляции, с картинами и диванчиками, высокими блестящими пепельницами. В центре помещения композиция из растений и фонтан. Я закурил, присел на диван и боковым зрением увидел направляющуюся в курилку Луизу.
   – Миша! – у Луизы совершенно круглые глаза. – Я увидела тебя, когда ты шел в курительную комнату, и чуть не упала с кресла на пол. Мои ноги подкосились, сердце сейчас выскочит из груди. Думала, у меня уже зрительные галлюцинации начались.
   – Что так? Привет, – улыбнулся я, – присаживайся.
   Луиза не могла перевести дыхание. Я видел, как она удивлена неожиданной нашей встречей. Она присела на диванчик и, сначала прижала ладонь ко лбу, а затем прикрыв ею свои губы, быстро зашептала:
   – Миша, ты исчез, я слышала, что навсегда уехал из страны! Если бы ты знал, что со мной было, как я пережила все это. Ты не оставил никаких координат, в «Сервисе» ничего мне не сказали, так как я не могла спросить напрямую.
   Я курил и с улыбкой смотрел на Луизу.
   – Миша, это не важно, это не имеет никакого значения, он просто богат, – она кивнула головой в сторону зала.
   – Ну-у? – говорю я. – Поздравляю.
   – Ну перестань! – заметно волнуется Луиза. – А в постели, сам понимаешь. Я ухожу с тобой, прямо сейчас. Миша, я хочу быть с тобой, слышишь, только с тобой!
   Я посмотрел ей в глаза.
   – Ну что ты, Луиза, успокойся. Все пройдет, все будет хорошо, – я хочу подняться, чтобы уйти.
   – Постой, Миша, не спеши, – Луиза берет меня за рукав пиджака. – Я приду позже, скажи куда. Нам надо поговорить. Я умоляю!
   Я молча смотрел на сигарету, дым от которой поднимался вверх к потолку.
   – Луиза, ты не меняешься, – я прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
   – Миша, разве сравнится с тобой кто-то другой. Это фарс, это трагифарс! Я с ума сошла, это недоразумение. Я без тебя не могу.
   Я говорил как можно мягче:
   – Какой фарс, о чем ты?
   – Мы поехали бы ко мне, и все было бы как раньше, – продолжала Луиза. – Он не играет никакой роли, – Луиза снова говорила о своем спутнике. – Я потом тебе все объясню. Пойдем в гостиницу, Миша.
   В курилку вошли несколько мужчин и одна дама. Я встал, Луиза тут же поднялась и, взяв меня под руку, зашептала:
   – Я хочу быть с тобой прямо сейчас, сегодня. Она старалась улыбаться, но я видел, как ей трудно это дается.
   Нежно погладил ее пальцы, отцепил их от моей руки, посмотрел ласково в глаза.
   – Не надо, Луиза, – и пошел к своему столику.
   Луиза осталась в курилке.

Глава 15

   Когда я вернулся, Антон с Игорем о чем-то увлеченно говорили. Оказалось, о рыбалке: где и какую рыбу они ловили. Я видел, как Луиза вернулась к своему спутнику и им принесли заказ. Луиза периодически смотрела в мою сторону, ловила мой взгляд.
   – Миша, а как за границей? Ну как у них там семейно-бытовые отношения? – задал вопрос Игорь.
   – Да, интересно, – поддакнул Антон.
   – В двух словах если, то многие живут раздельно: он в своей квартире, она в своей, и приходят друг к другу в гости. А если живут вместе, то у каждого по очереди. У них нет проблем с жильем.
   – Круто! Чтобы соскучиться успевали! А что в этом что-то есть, – оживился Антон. И пилят не постоянно, а периодически, и быт не заедает!
   – Быт налажен, – продолжил я. – Все автоматически: тостеры, микроволновки, стиральные машины, посудомоечные. Получается больше свободного времени у обоих. Они там вызывают специалистов по уборке квартир, персонал по уходу за растениями или, например, аквариумными рыбками. Женщины с мужчинами на равных. Регистрируют браки и подписывают брачные контракты, в которых оговариваются все условия: кто на что претендует, кто какие выдвигает требования. При разводе нет претензий друг к другу.
   – Вот, Игорь, был бы у нас изначально брачный контракт, то не «обули» бы нас с тобой женщины, – заметил Антон.
   – Ну да, в этом есть смысл, – согласился Игорь. Но у нас тут большие проблемы с жильем. У меня знакомый с женой и дочкой жил в однокомнатной еще с одной семьей семь лет, о какой тут личной жизни может идти речь!
   – Ну в мелких городах вроде нашего, можно снять отдельную квартиру, – заметил я. Большие проблемы в крупных городах.
   – Отведал ты там, наверное, всего самого что ни на есть вкусного, – подмигнул мне Игорь.
   – Ошибаешься. Наоборот, я скучал по нашей пище.
   – Да ладно! – воскликнули Антон с Игорем в один голос.
   – Вкус другой, – пояснил я.
   – Какой? – Игорь не мог понять.
   – Не буду объяснять, это надо самому испытать. Поймет лишь тот, кто сам жил за границей, и не пять дней по туристической путевке, – заулыбался я.
   – Да, каждому свое, – согласились они.
   – Сколько существует людей, столько и мнений на этот счет, – подытожил я.
   Антону еще раза три звонила Лариса и он поднялся.
   – Надо отчаливать! Это еще не все, продолжение следует. Сейчас еще дома будет зудеть, как комар, – усмехнулся он.
   Мы поднялись следом за ним. Игорь с Антоном достали свои портмоне.
   – Нет, угощаю я, спрячьте свои деньги.
   Я подозвал официанта, расплатился, оставил на столе чаевые, и мы направились к выходу. Внизу в вестибюле я столкнулся с Луизой лицом к лицу.
   – Ладно, все, давайте, – я махнул рукой ребятам, чтобы меня не ждали.
   Они пошли на улицу ловить такси.
   – Луиза, – усмехнулся я, мягко убирая ее руки.
   – Хорошо, какие у тебя условия, Миша? – сказала она успокоившись. – Скажи! Я хочу тебя, – прошептала она. – Поедем, куда тебе только угодно, поедем, прошу, Михаил. Ну помоги женщине, – улыбнулась она, изображая поцелуй и сложив губы бантиком.
   Молча смотрел на Луизу и улыбался, разглядывая ее. Она почти не изменилась. На ней элегантное платье с мелкими черными бусинками пуговиц от ворота до талии, легкий запах духов. Прядь волос выбилась из ее высокой прически. Я расстегнул сверху пару пуговиц и погладил ее шею. Она прижалась щекой к моей руке.
   – Я быстро, – она вдруг рванула к лифту, – я сейчас, одну минуту, жди, прошу!
   Двери лифта закрылись, он увез Луизу наверх. А я вышел на улицу, раздумывая над предложением Луизы. Чертовски хотелось взять ее, но я остановил такси, посмотрел на крыльцо ресторана, сел в машину и поехал домой. Но Луиза уже бежала наперерез движению нашей машины. Я «притормозил» водителя, и мы, «подобрав» Луизу, продолжили движение.
   – В «Любимую», – сказал я таксисту, и мы поехали. В этой гостинице никто ни о чем не спрашивает: плати деньги и отдыхай. Мы подъехали к высокому зданию, я оплатил номер, и вот мы уже в апартаментах. Луиза бежала, сняв туфли, и теперь сидела, тихо посмеиваясь и рассматривая свои чулки. Она сняла их и выбросила.
   – У меня на всякий пожарный случай запасные чулки в сумочке, – объяснила она и пошла в душ.
   Чего только нет в дамских сумочках! Я снял пиджак, повесил его на стул и открыл балконную дверь. За окном темно. Вышел на балкон и закурил, в голове коньячно-радужный туман, безмятежное настроение. Отключил телефон, сунул его в карман брюк. Выкурил сигарету и вернулся в номер. Небольшой, уютный, что-то в нем есть домашнее. Большая кровать, тумбочки с зажженными ночниками. Наборы полотенец и халатов. Столик для писем, небольшой холодильник с мини-баром, в котором подарочный набор виски, несколько бутылок крем-соды и даже хлебный квас. На любителя.
   Луиза вышла в банном халате, который тут же распахнула и сбросила на кресло. Затем расстегнула пуговицы на моей рубашке и сняв с меня аккуратно повесила ее на стул. На Луизе кружевное черное белье. Она обняла меня за плечи и поцелуями покрывала мою шею и грудь. Я стащил с себя брюки. Мои крутые иностранные плавки торчали дыбом.
   – Боже мой, как давно не видела настоящего здорового мужика, – сказала Луиза со стоном. – Я просто заболела без тебя, мое тело изнывает, – шептала она мне.
   Мы очутились в постели. Конечно, я натягивал резинку, как всегда. Настанет день, когда я буду обходиться без них, а пока у меня их полные карманы. А что поделаешь. Хотя чем естественнее, тем полезнее для здоровья. Я не набрасываюсь на женское тело, как барс на охоте, и не скачу, как жеребец по горным тропам. Как бы ни одолевало желание, веду себя с достоинством, следую своему основному принципу: нежное тягучее начало, разогрев – ласковые прикосновения, постепенно переходящие в жаркие объятия. Очень нежно и бережно забираю женщину в свой мир ласк и фантазий. От меня слегка пахнет коньяком, дорогими сигаретами и парфюмом. Луиза не изменяет своим духам, я помню ее запах. Каждая женщина имеет свой запах. Меня привлекает в женщинах запах чистоты. Красивое белье – важная деталь, но не имеет для меня большого значения. Я люблю смотреть на женщину без одежды. Соглашусь, красивое женское белье радует глаз и волнует воображение. Но, честно сказать, потом даже не помню, во что была одета женщина. Думаю, так у большинства мужчин. У меня накопилось достаточно мужской силы, и я даю ей волю. Луиза не сдерживает восторга. Она полностью в моей власти, сейчас это моя женщина.
   Рано утром иду в душ, феном быстро просушиваю мокрые волосы, одеваюсь и выхожу. Она спит и не шелохнулась, когда открыл дверь нашего номера. Я принес букет белых роз. На ручку двери повесил табличку «Не беспокоить». Оплатил номер еще на сутки, так что Луиза успеет выспаться и привести себя в порядок, и ушел. На улице раннее солнце блеснуло первыми лучами. Поежился от утренней прохлады, стоя на обочине дороги, и поднял воротник.
   Поймал такси и укатил домой. Едва переступил порог своей квартиры, снял с себя одежду и рухнул в постель. Сон одолевал меня, и пора было поспать, чтобы туман в моей голове рассеялся. Ощущал легкость во всем теле после хорошей разрядки с хорошей женщиной.

   Утро солнечное и очень теплое, стоит бабье лето. Мои дела идут вперед, бизнес набирает обороты. Может показаться странным, но я смотрю совершенно спокойно как растут цифры на моем счете. Не задумываюсь об этом, просто работаю. Воспринимаю как должное, в порядке вещей. Эйфории нет. Наверное, это самое лучшее состояние, когда настроение ровное. И я испытываю благодарность, что все сложилось так, а не иначе. Может быть, я оказался в нужное время в нужном месте. Себе благодарен за молчание, потому и в выигрыше. Будьте уверены, как только вы расскажете, что у вас есть деньги, – появятся сразу охотники за деньгами, и они найдут способы перемещения денег из ваших карманов в свои. В мире финансов незаинтересованных нет, и необходимо обладать искусством самозащиты. Не стоит стыдиться своего собственного интереса. Своекорыстие называют постыдным те, кто живет за чужой счет. Ты сначала заработай свои собственные деньги, потом защити их и используй по своему усмотрению – вот норма здравого смысла. Как высказался один миллионер: «Был я бедным, был богатым и хочу сказать, что богатым быть лучше». Еще могу добавить: надо быть готовым к большим деньгам, тогда они придут. Ну а если не готов, можно погибнуть – столько сразу возникает соблазнов. Я продолжаю жить, как жил. Моя работа нравится мне больше и больше: я по-настоящему увлекся своим делом, а это главное в любом бизнесе. Были и у меня в начале ошибки, как у всех, которые пришлось исправлять, на них и учился.
   Сегодня прихватил с собой паспорт, он лежит у меня во внутреннем кармане. Дождавшись конца рабочего дня, еду в библиотеку. В вестибюле сталкиваюсь с Ниной Степановной, она мне показывает, где найти Веронику, и я иду к подсобному помещению. Вероника стоит ко мне спиной. Она смотрит в окно и разговаривает по телефону. Сначала она кого-то слушает, затем говорит:
   – Свободен? Поздравляю! Что я скажу? Прощай! – говорит она и отключает телефон.
   Отхожу к стеллажам, разглядывая корешки книг, и думаю об услышанном. Все правильно: «меньше слов – дешевле телеграмма». Вероника выходит из подсобки и, удивленно вскинув брови, улыбается.
   – Добрый день, – она подает мне руку.
   – Добрый, – отвечаю я.
   – Пойдемте, Михаил. Вы, кажется, хотели завести карточку? – и в ее глазах снова заиграли смешинки.
   Она пролистывает мой паспорт достаточно внимательно и, отметив, что я не женат, а совершенно свободен, принимается заполнять на меня библиотечную карточку.
   – Теперь можете смело выбирать книги, – Вероника явно в хорошем расположении духа сегодня. И она занялась следующим читателем.
   Я еще не решил, что мне нужно почитать, поэтому просто вышел на улицу. Сел в машину, закурил, слушая радио. Я, наверное, просто ждал Веронику. Минуты тянулись медленно, я посматривал на стеклянные двери библиотеки, чтобы не пропустить ее. Затем слегка откинул сиденье и смотрел сквозь лобовое стекло на небо, слушал музыку и жевал спичку. Наконец из дверей вышла Вероника и направилась к автобусной остановке. Она была одна. Я потихоньку поехал за ней. Она стояла на автобусной остановке и, раскрыв сумочку, что-то в ней искала, наверное, проездной. Я опустил стекло.
   – Машина подана, куда отвезти? – сказал я шутливым тоном.
   – На край света! – подыграла она мне. И добавила: – На самом деле, спасибо большое, но вот мой автобус.
   Она запрыгнула в подъехавший автобус, двери его закрылись и он поехал. Я двинулся было следом, но попал в пробку, а автобус медленно уплывал между рядами машин и скрылся из вида. Интересное положение – не развернуться, не увеличить скорость. Осталось просто сидеть, не дергаясь, и слушать радио, что я и делал. Около получаса я проболтался в пробке, пока удалось наконец выехать в нужном направлении. Заглянул по дороге в магазин, купил продуктов. Дома надел спортивные брюки, прихватил кофту и, слегка перекусив, направился в качалку к Антону. Звонила Виолетта, но я не готов к разговору, тем более за рулем.
   Антон оживился, увидев меня.
   – Привет! – он издалека, раскинув руки, шел мне навстречу.
   Мы обменялись рукопожатием. И я пошел закинуть сумку в раздевалку.
   – Каким ветром? А то все, видно, попутного не было, – заговорил Антон. – Миша, куда ты ездил отдыхать?
   – На Бора-Бора.
   – Здорово, – он хмыкнул. – Ну и как там?
   – Супер!
   Я закинул сумку в шкаф, и мы пошли к тренажерам.
   – Молодец, Миша, – Антон отпил воды из фляжки, а я, знаешь, уже сто лет отсюда никуда. Пора бы уже сменить обстановку. Как ты думаешь?
   – Вполне пора, – кивнул я.
   Я позанимался часа два. Основательно размявшись, мы пошли в сауну, а оттуда еще в бассейн. Вот теперь отлично.
   – Давай попьем чаю, – предложил Антон. – Я чайник ставить.
   – Давай, – согласился я, растираясь полотенцем.
   Мои мокрые волосы стояли дыбом и, подсыхая, уже завивались кольцами. Надо расчесать, пока мокрые, иначе потом их не пригладишь. Когда у меня короткая спортивная стрижка, то все в полном порядке. Потом мы чаевничали с Антоном, разговаривали о спорте и делах, о жизни и, наконец, о женщинах. Антон решил разобраться в женской психологии.
   – Вот как ты думаешь, Михаил, что им надо?
   – Каждой что-то свое, – говорю я.
   – А общие принципы есть, которые объединяют женщин как вид?
   – Ха-ха-ха, ну ты даешь Антон, рассматривать как вид. Не хищники они в общем, все мы отряд приматов, один из самых прогрессивных плацентарных млекопитающихся. Человек относится к высшим приматам. – Ну куда ты хватил, я же не о истоках развития человека. Женщин объединяет что? Что им надо? – Антон вопросительно смотрит на меня. – Вот ты, Миша, к любой подход находишь на раз!
   – Все женщины любят ласку и нежные слова, – говорю я. – Любят внимание и разные мелочи, которые мы считаем несущественными. Да, Антон, любое живое существо любит ласку, вот и вся хитрость.
   – Не знаю, иногда чем больше ласки, тем больше тебе на шею садятся.
   – Смотри по конкретной женщине, – подмигиваю я. – Главное, себя не теряй. Потеряешь – тогда любая о тебя ноги вытрет.
   – Да, – ха-ха, – они это быстро улавливают, что можно сесть на шею, – рассмеялся Антон.
   Затем мы перевели эту тему в шутку и решили, что не стоит над этим вопросом ломать голову, потому что нет общего правила для всех.
   Домой я добрался затемно, упал в кровать и уснул беспробудным сном. С утра немного ныли плечи. Но в течение дня «разошелся», и все встало на свои места. День был у меня полностью загружен: работа, звонки и встречи. Созванивались пару раз с Вадимом. У них с Марией уже в сентябре пополнение. Вадим передает мне приветы от Анны и Марии. И, как обычно, приглашает приехать в гости. У него теперь обламывается поездка на острова.
   Недели мелькают. Каждый день просматриваю документы и вникаю во все бумаги. В конце недели подвожу итоги. Весь день расписан по минутам. Звоню матери только сообщить, что жив-здоров, и узнаю их новости. Мама передает мне приветы от Дины, которая заходит по-соседски.
   Сегодня суббота. С утра ненадолго заскакиваю в свою контору и после этого еду в библиотеку. Тихий теплый день. Деревья уже понемногу сбрасывают свой наряд, и тротуары усыпаны разноцветными листьями. Я побрился еще с утра, надел черные джинсы и пуловер и слегка сбрызнулся парфюмом. У меня на шее тонкая цепь и тяжелые наручные часы. У входа в библиотеку оглядываю свое отражение в стеклянной двери и, пригладив волосы, вхожу внутрь. В библиотеке полно народу. Пробежав взглядом по залу, я не увидел Вероники. Нина Степановна на своем месте, она подняла голову от бумаг, которые заполняла, и улыбнулась мне:
   – Здравствуйте, Михаил. А Вероника на занятиях, – Нина Степановна смотрит на часы. – Закончится это мероприятие, ориентировочно, через полчаса. Это прямо по коридору, а там увидите.
   Она показала мне рукой, куда идти. Я пошел в указанном направлении. Коридор уходил вглубь здания. С обеих сторон по коридору располагались комнаты, слева еще один читальный зал, а справа, не доходя до конца коридора, я услышал голос лектора и увидел через стеклянные створки приоткрытой двери что-то наподобие классной комнаты. Вероника сидела возле окна, на стульях за длинными столами сидели другие слушательницы. Я присел на скамейку возле стены у входа в класс.
   Напротив меня висел плакат: «Книга – источник мудрости, источник знаний, источник огромного духовного богатства.» Чуть поодаль оформлен стенд, посвященный А. С. Пушкину, с его портретом и изречением: «Хвалу и клевету приемли равнодушно. И не оспаривай глупца». Что ж, актуально. Тем временем лектор вела какое-то занятие для женщин. А может быть, для всех желающих? Видимо, наступило время вопросов и ответов. И я услышал голос Вероники:
   – Для семейной жизни нет справочников. Как книга может решить мою проблему именно сейчас?
   – Книги всегда помогают нам, и особенно в трудную минуту! – отвечала увлеченно лектор. – Вот например, я очень люблю автобиографические книги. Тысячи судеб – это бесценная информация. Как человек прожил свою жизнь, какие у него были трудности, ошибки, и как он вышел из сложных жизненных ситуаций. Ведь чтобы получить такой опыт, нужно прожить целую жизнь. А здесь вам – вся жизнь от начала до конца, страница за страницей: взлеты и падения. И приобрел человек эту мудрость в течение многих лет, а вы прочтете книгу за несколько дней. Вот он, бесценный опыт, у вас в руках. Умный учится на чужих ошибках. Конечно, вы не возьмете все на вооружение, у вас свой путь, отличный от автора. И понятно, что пока сам не набьешь шишек, не усвоишь урок. Но все-таки что-то будет подсказкой.
   Или, прочитав о тяжелой жизни автора, вы скажете: я-то что ною, мои проблемы по сравнению с тем, что было у человека, – ерунда, и жизнь еще не кончается. Или книга зарядит вас оптимизмом, и вы воспрянете духом и свернете горы! Или удержит вас на самом краю пропасти. Меня до глубины души поразила книга «Моя биография» Чарли Чаплина. Он описал всю свою жизнь и процесс своего творчества. Без слез я не могла ее читать, особенно некоторые моменты. А вот что говорила Опра Уинфри: «Верой в себя я обязана книгам. Даже в самые темные моменты жизни я знала, что есть выход, есть другая жизнь. Потому что я об этом читала». А ведь эти люди добились многого, они сумели пройти самые тяжелые испытания.
   – Ну это, конечно, понятно! Книги учат, – раздались голоса с мест. – А если муж гуляет, как пережить это? Тут не до книг!
   Женщины дружно засмеялись.
   – А вы знаете, – лектор продолжила, – пережить можно все, на самом деле. Человек вынослив. Самое главное, понять свои ошибки еще в юности, когда еще можно все исправить. Но если с этим тянуть, то шансы прямо пропорционально возрасту уменьшаются. Очнется такой человек в старости, и будет горько сожалеть о том, что не вырвался он из зависимости, не изменил резко свою жизнь к лучшему, а шел на поводу своей слабости. Останутся одни воспоминания о том времени, когда был молодой, сильный, имел неограниченные возможности.
   – А если я его люблю! – не унималась слушательница.
   – Это тоже имеет место быть. Значит, вы выбираете именно такую любовь. А предательство убивает любовь. Но личная жизнь каждого будет решена лично каждым. И тут советчиков нет.
   – Вам легко говорить, вы, наверное, замужем и счастливы. И вечером вас дома с нетерпением ждет муж! Или не замужем? – посыпались реплики с мест.
   – Я ушла от него сама и не жалею ни о чем. А если спросили совета, то я вам скажу из личного опыта: первое время после расставания будет невыносимо больно. Затем притупится это чувство, и вы займетесь собой. Больше станете читать книг, посещать театры, музеи, выставки. Вы увидите, что жизнь вокруг вас не остановилась, а продолжается! Главное, не зацикливаться на своей беде, а наоборот, отвлечься на другое. А когда пройдет несколько месяцев, то вы совсем по-другому увидите и свою бывшую любовь, и саму себя! Гарантировано! И при встрече вам станет даже смешно – кого вы любили и за что! И это всегда так. Как в песне Юрия Антонова: «Новая встреча – лучшее средство от одиночества, но и о том, что было, помни, не забывай».
   – Давайте будем помнить, что еще не все потеряно! – раздался веселый голос из класса. И женщины снова засмеялись. Лектор смеялась вместе со всеми.
   – И в заключение я хочу вам посоветовать: если хотите надолго сохранить крепкое здоровье и цветущий внешний вид, научитесь смотреть на мир через розовые очки и радоваться самым обыденным вещам! Ведь все преходяще! Меняйтесь быстро, прощайте быстро, не застревайте в прошлом, переключайте воображение на радостное будущее, не сомневайтесь, именно таким оно и будет! Жизнь в постоянном движении, поэтому ловите ветер перемен и меняйте курс к сказочной бухте Счастья, Надежды и Любви! Помните: глупая женщина следит за своим мужем, а умная за – собой.
   – Спасибо, Светлана Владимировна.
   Заскрежетали отодвигаемые стулья. Комната наполнилась гулом голосов. Я поднялся и вышел в центральный зал библиотеки. Народ в зале сменился, многие читали за небольшими столами или сидели, уткнувшись в мониторы компьютеров. Я прошелся вдоль полок, вглядываясь в корешки книг. Они были рассортированы по жанрам: романы, фэнтези, детективы, фантастика, приключенческая литература. Мимо меня проходили молодые женщины, обсуждая вполголоса тему сегодняшней лекции. Некоторые доставали из сумочек помаду и зеркальца, подкрашивая на ходу губы. Многие направились к выходу. Я посматривал на выходящих, Вероники не было. Поставил взятую мной книгу обратно на полку и пошел снова по коридору в класс.
   Вероника сидела одна в опустевшей комнате и что-то записывала в тетрадке.
   – Добрый вечер, – сказал я, войдя в комнату.
   – Миша? Здравствуйте! – обрадовалась она моему приходу.
   – Вы хотите что-то спросить? – она встала из-за стола, закрывая тетрадку и пряча ее в сумку.
   – Я хотел найти книгу Герберта Кэссона о финансах.
   – Да-да, я что-то слышала о такой книге. Пойдемте.
   И мы пошли в общий зал библиотеки.
   – Я запишу ваш запрос, и завтра вы получите книгу, если она есть в нашей библиотеке. Также можно ее заказать из других библиотек города или областного центра.
   Вероника достала из толстой стопки мою карточку, записала на листочке бумаги автора и прикрепила скрепкой. Она улыбнулась мне.
   – Что нибудь еще?
   – Что можно почитать интересного о бизнесе? – снова спросил я.
   – Пойдемте.
   Вероника повела меня между стеллажей к книгам о бизнесе. Она повернулась ко мне и показала на ряды полок с интересующей меня литературой. У нее на лице играл легкий румянец. Волосы волнами рассыпались по ее плечам. Крупные клипсы покачивались в такт движениям головы.
   – Вот, – она достала несколько книг, – думаю, это будет вам интересно.
   Вероника склонилась над текстом, я видел ее ресницы. Она просматривала книгу и искала интересные эпизоды, перелистывая страницы пальцем с аккуратным маникюром. Она посмотрела мне в глаза, и тут между стеллажами нарисовалась ее подруга Женя.
   – Вера, вот ты где, а я тебя там ищу! Наконец нашла…
   – Извини, – сказала мне Вера и пошла к Жене, оглядываясь. Они скрылись между стеллажами. Я взял книгу и сел за свободный стол. Взглянул на часы. Сегодня короткий день, библиотека работает до семнадцати ноль-ноль. Я листал книгу и старался не пропустить момент, когда Вероника пойдет домой. Интересно, где она теперь живет, у этой Жени? Я поставил все книги на полку и сел, положив локти на колени и опустив голову, вертел в руках зажигалку. У меня появилось желание выйти на улицу, я встал и направился к выходу. На улице пели птицы, я закурил и пошел к машине, открыл дверцу и присел на сиденье. Мой телефон вибрировал, я ответил, не посмотрев, кто звонит.
   – Слушаю.
   – Миша привет, – это Виолетта.
   – А, привет.
   – Ты что-то так давно не звонил, Мишенька, – ласково замурлыкала Виолетта.
   – Да, – неопределенно ответил я, поглядывая на дверь библиотеки.
   – Как живешь? – продолжала она.
   – Отлично, – заулыбался я, конечно она этого не видит.
   – Миша, ты на меня обиделся? Или, может, у тебя уже другая?
   – Что мне обижаться, что я, девочка, что ли.
   – Может, у тебя другая? – повторяет свой вопрос Виолетта.
   – Может быть, – говорю я, делая глубокую затяжку.
   – Миша, не шути так, пожалуйста, – встревоженно говорит Виолетта и пытается перевести мои слова в шутку.
   – Ну а ты как поживаешь? – сменил я тему разговора.
   – Как я поживаю. Работаю. Ты же знаешь, у меня бизнес, – многозначительно произносит Виолетта.
   – Да, понятно, – сказал я машинально и затушил сигарету.
   – Миша, может, ты приедешь ко мне в гости?
   Я хотел спросить: «Мама разрешила?». Но не стал дразнить Виолетту.
   – Миша, я думаю о тебе постоянно, скучаю, хочу тебя видеть. Миша, так глупо все получилось тогда. Я, наверное, была не права. Моя мама, она жила в другое время. Нет, мама здесь ни при чем, я сама должна была решить, как мне жить. Мишенька, ну что ты молчишь? Скажи что нибудь.
   Когда мне говорят такую фразу, мне всегда хочется ее повторить. Меня ее слова уже давно не трогают.
   – Виолетта, желаю тебе счастья, встретить того самого принца на белом коне, – наверное, я сказал глупость, но меня просили.
   – Миша! Я уже встретила – это ты! Слышишь! Хочешь, я сама приеду к тебе?
   Вероника вышла из библиотеки вместе со своей подругой.
   – Извини, Виолетта.
   Я отключил телефон и бросил его на сиденье. Вероника пошла провожать подругу. Они остановились на повороте и о чем-то разговаривали, потом попрощались, и Вероника пошла обратно. Я закрыл машину и пошел ей наперерез.
   – Вероника! – Она машинально повернулась в мою сторону.
   – Я буду ждать тебя здесь, – я махнул рукой в сторону машины.
   – Но это же еще так долго, – сказала она извиняющимся тоном. – Не надо, сегодня мне засветло возвращаться домой, и нет дождя, – она взглянула на небо.
   – Буду, – продолжал я стоять на своем.
   – Ну хорошо, – кивнула она, соглашаясь.
   Вероника зашла в здание библиотеки. Я сел в машину, музыка соответствовала моему внутреннему настрою. Откинул сиденье и улегся, прибавив звук радиоприемника. Мой мобильный завибрировал под моей рукой.
   – Слушаю, – ответил я.
   – Миша, привет, – звонила Анна.
   – Привет.
   – Расскажи, как ты там?
   – Отлично, – ответил я честно.
   – Почему не приехал ко мне? Я тебя ждала.
   – Да я не собирался никуда.
   – Миша, ты планируешь к нам сюда? Соскучилась! Слышишь?
   – Тут не спланируешь.
   – А почему не звонишь? Ой, только не говори, что много дел.
   – Правда, их очень много, Анна, – рассмеялся я. – Расскажи лучше, какие новости у вас. Как вы все?
   – У нас здесь лето было не жарким, а даже наоборот. Обычно теплее бывает. Ездим на море, но не часто. Мария скоро, уже совсем скоро ждет ребенка, – повисла небольшая пауза. – Ну а я отдохнула отлично, выбралась на лоно природы. Чистый воздух, далеко от всех достижений цивилизации. Созерцала окружающую красоту. А ночью, не передать словами, звездное небо над головой на верхней террасе. Черное небо, усыпанное звездами, представляешь! Я скину тебе фото, и в следующий раз ты ни за что не устоишь! Конечно, фотография не передает на сто процентов всю роскошь звездного неба. Мишенька, учти, я буду ждать твоего звонка и тебя самого к нам.
   После разговора с Анной я думаю о Вадиме. Я полулежу в машине и слушаю слова песни. Посреди ясного неба появилась туча. Она приплыла медленно со стороны леса и речки. Ну вот тебе и дождик. Редкие капли застучали по капоту машины. Я посмотрел на часы – уже без пятнадцати минут… И в ту же минуту увидел Веронику на крыльце. Она вышла из библиотеки с сумочкой в руке. Крупные капли дождя зачастили, я завел машину и, подъехав к крыльцу, открыл дверцу. Она села ко мне. Я достал с заднего сиденья букет белых роз. Вероника удивлена, она очень бережно взяла цветы, вдохнула их аромат и поблагодарила меня. Мы выехали на главную автостраду и поехали кружить по городу. Я не спросил, куда отвезти Веронику. Мы катались по городу и слушали музыку. Быстро надвигались сумерки. Я не заметил, как пролетело время.
   – Мне пора, отвези меня к «Октябрю», – сказала она.
   Я подъехал к кинотеатру и заглушил мотор. Мы прошли через дворик и уперлись в здание общежития.
   – Ну вот я и дома, – сказала Вероника. – Спасибо за романтический вечер. Завтра выходной, но у меня ПХД. Вот так! – разулыбалась Вероника. – Когда управлюсь – неизвестно.
   Я удивился. Это армейское выражение: «Парко-хозяйственный день» – стирка, уборка, аврал.
   – Дай мне твой телефон, я позвоню и узнаю обстановку, – сказал я.
   Она продиктовала мне номер мобильного, и я забил его в свой телефон. Вероника ушла. А я сел в машину и только теперь почувствовал, что голодный как волк: ел только утром. Заехал в ресторан и поужинал.

Глава 16

   Воскресенье – выходной. Вот оно, новое чувство. Я проснулся, ощущая себя вполне счастливым. Широко улыбнулся, потянулся и стал вспоминать глаза Вероники. Ее взгляд, в котором ликовали смешинки, хранил что-то загадочное. Бережные, осторожные движения рук, обнимающих цветы. Уверенность ее походки. Джинсы, кроссовки, жаль, не видел ее ног в чулках. Эта мода на джинсы лишает тысячи мужчин удовольствия видеть женские ножки. И уже в сумерках возле общежития ее улыбка. Оглянувшись, она скрылась в вестибюле здания. Я мысленно прокручивал наши мимолетные встречи снова и снова… Меня вывел из этого состояния настойчивый звонок телефона.
   – Алле.
   – Миша, я не дождалась твоего звонка, уже не знаю, что думать, – услышал я в трубке взволнованный голос Виолетты. Она явно разозлилась.
   – Я тебе вчера говорила, я могу приехать к тебе. Ты меня встретишь?
   «Ох, Виолетта, предчувствие тебя не обмануло, – я снова увлекся».
   – Ты встретил другую?
   Мне показалось, что Виолетта всхлипывает. Никак не ожидал, что неприступная Виолетта так сильно взволнуется, предчувствуя, что упускает меня, когда я был так доступен.
   – Впервые я поссорилась с мамой, – проговорила она, всхлипывая. – Все будет теперь, как ты захочешь, Миша. Давай решим, как нам встретиться, чтобы больше не расставаться никогда. Миша, я приеду и узнаю есть у тебя другая или нет, и тогда пусть она не рассчитывает на тебя!
   «А я тут, видимо, ни при чем», – подумал я.
   – Виолетта, я теперь правда не могу, не надо ничего объяснять. Твоя мама права, зачем тебе срываться, у тебя все есть: квартира, работа под боком.
   – Ты что? Нет! Миша, я не могу без тебя! Подожди, не бросай трубку! – слышал, как Виолетта расплакалась навзрыд, отстранившись от телефона.
   – Детский сад снова на прогулку вышел, – вздохнул я.
   Не ожидал такого от Виолетты, бред какой-то. Что я, игрушка из игрушечного магазина. Я прошел на кухню, открыл кран, набрал воды в чайник и поставил его на плиту кипятиться. Люблю чай именно из такого чайника. Вежливо ожидал, пока у Виолетты пройдет истерика. Слышал далекую мелодию в ее квартире и резкий голос женщины, которая отчитывала Виолетту. Потом, видимо, женщина выхватила трубку у нее из рук – я услышал короткие гудки, бросил телефон на диван. Все именно так и заканчивается, когда кто-то управляет вашей жизнью. Я об этом не собираюсь думать, все само собой разрулится. Мы не были с ней настолько близки, чтобы наступили непредвиденные последствия. И потом, я был тогда почти готов пойти с ней в загс, откликнувшись на ее предложение. Она сама затормозила. О чем сейчас нисколько не жалею.
   Я переделал все дела по дому, тоже устроил ПХД. Перемыл окна и полы. Забросил одежду в стиральную машинку. А затем принялся развешивать белье на балконе. Мама махала мне рукой, она свернула с дороги к нам во двор и шла по тротуару к нашему дому. Я помахал ей в ответ и пошел открывать дверь.
   – Ой, Миша, запарилась я, – сказала мама, запыхавшись, и зашла в квартиру.
   – Чего ты с утра пораньше марафон себе устроила? – сказал я, приобняв маму за плечи. – Чаю хочешь?
   – Подожди, дай отдышусь, – начала мама, присев на диван. – Дело такое. Звонила Тамара, очень заболела Ида. Так вот, она хочет ее привезти к нам сюда, подлечиться, а то, может, даже в областной центр.
   – И ты из-за этого шла? Позвонить не могла?
   – Это не телефонный разговор, Миша.
   – Они взрослые люди, у Иды есть муж. Я желаю ей счастья и здоровья. Мам, уже два года прошло, – я стоял перед мамой с чайником в руках. – Пошли лучше чай пить.
   – Да, это верно, сынок. Это я так, если надо будет помочь им с машиной… – замялась мама. – Ну, там, отвезти в областную…
   – На это есть такси, – отрезал я.
   – Да я тут к тебе по другому вопросу еще, Миша, – мама почесала лоб, соображая, как и с чего лучше начать. Стратег. – Миша, я тут хочу спросить у тебя насчет Дины.
   – Что-о-о? – у меня глаза на лоб полезли, я засмеялся. – Мам, ты что! Опять? – я прошел на кухню и сел за кухонный стол.
   – Миша, тут Дина мне встретилась на днях в нашем подъезде. Ну поздоровались, и я ей заметила: ты что, говорю, приболела, что ли. У нее глаза припухшие. Ну она упала мне на грудь и давай плакать.
   – Что случилось? – спросил я.
   – Э-э-х. Любит она тебя, Миша, больше жизни, ее слова. Что ж ты голову женщине морочишь? Захаживал? – и мама пытливо посмотрела на меня.
   – Сама меня к ней отправляла, – засмеялся я, присев перед мамой на корточки. – Мам, ну в самом деле, пошли чай пить. Хватит меня воспитывать, сам разберусь.
   – Так-то оно так, – вздохнула мама. – Ладно, неси мою сумку, я там рулет маковый принесла да пироги пекла вчера.
   – Вот это другое дело, с этого и надо было начинать, а будешь на меня давить – возьму и женюсь, прямо завтра, – сказал я, выкладывая из сумки нежнейший пышный маковый рулет.
   – На Дине? – оживилась мама.
   – На первой встречной, которая попадется мне по дороге.
   – Ну ладно, ты брось так шутить, Миша, – мама подвинулась к столу и налила себе горячего чая.
   «Весело начался денек, ничего не скажешь, все как сговорились», – подумал я.
   – Ну ладно, некогда мне тут рассиживать. Тоже белье замочила – стирку наметила. Да и дома дел всегда полно, пойду.
   – Подожди, отвезу тебя.
   И я пошел одеваться. Через пару минут мы вышли с мамой на парковку. Когда мы подъезжали к дому, мама позвала меня зайти, хотела накормить обедом.
   – Нет мам, спасибо, не хочу.
   – Ну смотри, приезжай, – напомнила она.
   – Заметано, – крикнул я в приоткрытое окно автомобиля, развернулся и уехал со двора.
   Погнал в центр, заехал в магазин, купил сигарет. Набрал номер Вероники. Время двенадцать двадцать пять дня. Гудки шли размеренно, и вдруг я услышал громкий женский крик и сквозь этот крик голос Вероники:
   – Перезвоните, пожалуйста, позже!
   – Что случилось?
   Я бросил сигареты и поехал к общежитию. Припарковался и вошел в вестибюль. Точно, в фойе общежития шли какие-то разборки. Женщина кричала, не поддаваясь уговорам вахтерши и собравшихся на шум студентов. Подойдя ближе, я увидел, что в центре скандала Вероника и напротив нее разъяренная женщина, которая, мало того, выкрикивает всякий вздор и размахивает руками, но еще и не дает Веронике пройти. Вероника смотрела спокойно и стояла по направлению ко входу в коридор общежития. Но женщина, наскакивая, не пускала ее. Я раздвинул людей, подошел к Вере и, закрыв ее собой, спросил женщину, что ей нужно.
   – Вот эта мерзавка мужа моего уводит!
   Эти слова покоробили меня, но я сдержал свои эмоции. На женщине, что называется, не было лица, а лишь разъяренный хищный оскал с посиневшими губами. Я решительно взял женщину за плечи, осторожно, но крепко, и вывел ее силой на улицу, на свежий воздух.
   – Успокойтесь, – сказал я ей негромко, но твердо. – Посмотрите на себя, у вас сейчас инфаркт будет, – я слегка встряхнул ее, и она очнулась от истерики.
   – Она уводит моего мужа, – женщина хватала губами воздух.
   – Послушайте меня, – я смотрел ей в глаза, – она не может уводить вашего мужа! А ваш муж всячески шантажирует ее, не дает ей прохода. Передайте ему, что я очень хочу с ним встретиться.
   – Как же так? – до женщины медленно, но верно стал доходить смысл сказанного мной. – Как же это? Мой муж мне рассказал, что она ему прохода не дает, разбивает нашу семью, звонит.
   – Вы сами слышали, чтобы она звонила вашему мужу?
   – Нет, я не слышала сама.
   – Передайте вашему мужу, что я хочу с ним встретиться. В любое время. Я все сказал.
   Видимо, до женщины окончательно дошел весь смысл происходящего и сказанного. Она испуганно посмотрела на меня, и ее затрясло мелкой дрожью
   – Нет, нет, не надо, не убивайте его!
   – Его никто не собирается убивать, кому он нужен. С такими у меня особый разговор, мужской.
   Я вытащил из кармана мобильный и набрал номер скорой.
   – Приезжайте, общежитие возле кинотеатра «Октябрь», женщине плохо.
   – Ждите, там неподалеку машина с заявки.
   Повезло, через пару минут во двор свернула машина скорой помощи. Медики забрали под руки женщину и уехали. Я огляделся. Поодаль еще стояли некоторые студенты и вахтерша на крыльце, совсем недалеко от меня у скамейки стояла Вероника. Я подошел к ней, она молчала. Понимал, что у нее что-то вроде ступора – это пройдет. Я взял ее осторожно за плечи, она прижалась к моей груди и молча плакала, вздрагивая и пытаясь сдерживать рыдания. Провел рукой по ее волосам, по спине, успокаивая, и, открыв дверцу, усадил в машину. Мы находились в машине в полной тишине. Потом Вероника отвернулась к окну и прижала руки к лицу, опустив голову. Я завел машину, и мы поехали. Ни о чем я ее не спрашивал, не задавал никаких вопросов. С самого начала понял, что у нее проблемы, но она решила сама справиться с ними. Включил «Авторадио». Сейчас хорошо просто ехать и слушать песни, которые отвлекут от ненужного. Вероника смотрела в окно машины на город, на идущих по тротуарам людей, на детей, играющих на парковых аллеях и их родителей, катящих детские коляски. Постепенно Вероника вышла из ступора. Вздохнула с облегчением и поправила воротник блузки. Она выглядела уже не такой подавленной, посмотрела на меня – я подмигнул ей и улыбнулся. Хорошие песни, хорошие слова. Время летит быстро, на часах уже пять вечера.
   – Мне нужно домой, – сказала она, и мы поехали к общаге. На крыльце маячила какая-то одинокая фигура. Вероника вышла из машины. Эта фигура двинулась ей навстречу. Вера приостановилась.
   – Это он!
   – Вера, – окликнул он, – давай поговорим по-хорошему. Это дело касается только нас двоих. Я люблю тебя, Вера, и ты меня тоже! С женой я давно в разводе. Мы с тобой будем вместе, слышишь!
   Я не вмешивался, предоставив решать им самим.
   – Я уже сообщила тебе о своем решении.
   – Разве ты не любишь меня? – спросил он.
   – Нет!
   – Это неправда! Вера, ну виноват, я не сказал, что был женат. Я не могу без тебя!
   И парень бухнулся на колени. Вероника подошла к нему. Я закурил и отошел в сторону. «По-моему, я здесь третий лишний», – крутилось в моей голове.
   – Это из-за жены да? – спросил он.
   – Встань и отдай мой паспорт! Я не люблю тебя. И дело не в жене, а в тебе. Если ты предал жену и ребенка, ты предашь и меня, и любую другую.
   – Нет!
   – Да! Предатели неисправимы!
   – Я не предавал, я не любил ее, я буду помогать ребенку. Мы в разводе!
   – Да пойми ты – это все равно, что Родину предать! Павел, отдай паспорт – это бесполезный разговор. По-хорошему отдай, тебе это не поможет. В конце концов, я получу новый паспорт, а этот можешь оставить себе на память. – Вероника повернулась ко мне и позвала: – Пойдем, Миша.
   Я подошел к ним, Вероника взяла меня под руку, и мы пошли к общаге. Я сказал ей:
   – Подожди, я сейчас возьму у него паспорт.
   – Не надо, – Вера удержала меня, – не пачкай руки.
   – Вера, постой! – крикнул Пашка. – Вот, возьми паспорт, – он демонстрировал его в вытянутой руке.
   Я придержал Веру, подошел к нему и забрал паспорт.
   – Ты что, местный? – спросил он, взглянув исподлобья.
   – А что, не видно?
   – Понятно, – сказал он сквозь зубы.
   – А непонятно – говори сразу, встретимся.
   – Да понял-понял, – сказал он и сплюнул со злостью в сторону. Затем он крикнул: – Ты не знаешь, Вера, с женой мы в разводе, слышишь? Еще до тебя были! Подумай!
   Я вернулся к Веронике и отдал ей паспорт.
   – Точно мой? – она раскрыла и пролистала документ. – Миша, с тобой так здорово! – радостно заулыбалась она. – Но мне неловко, что из-за моей глупости тебе пришлось участвовать во всем этом безобразии. Ну все, теперь я твой друг навеки, – тараторила Вера, улыбаясь. Спасибо.
   – Не за что, – ответил я.
   – Мне нужно хорошенько теперь все обдумать, – Вера кусала губы, – а это минимум три дня и три ночи, как положено. – До завтра, – сказала она и зашла в здание общежития.
   «Ну и денек сегодня», – подумал я и пошел к машине. Возле скамейки за кустами меня ждали трое во главе с Павлом. Я ожидал чего-то наподобие этого, поэтому был готов. Такие обычно не понимают слов, проверено. И дело уже не в женщине, а в самоутверждении примитивного самца.
   – Ну что, – сказал, усмехаясь, Павел, – поиграем?
   В его руках сверкнул нож. Я встал спиной к забору, который тянулся за живой изгородью, чтобы те двое не зашли сзади. Мгновенно оценил ситуацию и принял решение. Не дожидаясь выпадов с их стороны, провел пару точных молниеносных ударов ногами – опрокинул Павла навзничь и выбил нож из его рук.
   – Ты что, совсем, – прошамкал Павел, лежа на земле.
   У него потекла струйка крови изо рта. Павел тщетно пытался подняться с земли. Те двое затормозили в оцепенении. Не дав им опомниться, я нанес удар в грудь одному из них, сбил его в кусты живой изгороди и врезал под ребра другому. И, отскочив к забору, принял выжидательную позицию. Теперь я мог наносить им удары в самые уязвимые места. Но решил не превышать пределов необходимой обороны. Я в хорошей форме и знаю еще массу отличных приемов, которые не имею права применять в мирное время, но такая цель и не стоит передо мной. Все удары я провел ногами, не запачкав рук, как говорила Вероника. Удары провел внезапно, без приставных шагов и раскачки. Сделать приготовительные движения и приставные шаги – это называется «позвонить». То есть предупредить противника о намерении нанести удар. Так вот, я не «звоню». Ребята, отряхиваясь, долго поднимались, и Павел, вытянув вперед руки и размазывая кровь по губам, говорил:
   – Лады, все, я все понял, точно. Все! – он поднял вверх руки, отходя назад.
   Те двое подтягивались к нему, держась за бока.
   – Ты в каких войсках служил? – вдруг спросил Павел, обернувшись.
   – ВДВ.
   – Вопросов нет, брат, все, прощай.
   И Павел, держась за подбородок, очень медленно скрылся с товарищами в проходе между домами. Я подошел и поднял нож носовым платком, рассматривая его на свет. Тип ножа – финка с острым клинком, со скосом обуха и S-образной гардой. Я пошел к машине, положил нож в бардачок и завел мотор.
   – Веселый денек, – усмехнулся я.
   Включил «Авторадио» и поехал домой, в свой район. Дома умылся, лег в постель и, как всегда, тотчас же уснул. Утром меня разбудил телефонный звонок Вадима.
   – Братуха, привет! – раздался радостный голос в трубке. – Поздравь! Доченька у меня родилась!
   – Ничего себе с утра заявки, – я протер глаза и приподнялся в кровати. – Поздравляю от всей души!
   – Сознавайся, – орал радостно Вадим, – ты вчера поздно вечером чем занимался?
   – Я? Удары отрабатывал, – сказал я, вспоминая вчерашнее приключение.
   – Рукопашного боя?
   – Ногами, – усмехнулся я.
   – Молодец, испытывал трудности, как и мы. Тяжело в учении – легко в бою.
   – Вроде того, – сказал я и стал расспрашивать, какой вес, рост и вообще как назвали сокровище.
   – Леночка! Прилетай – отметим как следует это событие! Миша, давай, правда, а?
   – Пока не могу Вад. Я подумаю над этим, обещаю.
   – Ловлю на слове! Ну ладно, пока. Еще родителям не звонил, тебе сразу первому, – и счастливый папаша исчез из эфира.
   Я бросил телефон на кровать и лег снова на подушки. Мечтательно уставившись в потолок, я представлял семейную идиллию: кучу детей, тепло и уют.
   – О, Мишка, – поймал я себя на размышлениях о семье, – куда тебя понесло.
   Еще совсем недавно и в мыслях не было фантазий на этот счет. А сейчас нет-нет, да и промелькнет что-то из этой области. Пора вставать. Провел серию статических упражнений и жимов на каждой руке поочередно и пошел в душ.
   На улице солнечно, птицы поют. Красота! Как здорово жить и радоваться каждому дню. Люди, цените это! В любой момент этого может не стать!
   Машина запылилась, и я по дороге на работу заехал в автосервис. Повидался с ребятами, проконсультировались по машинам со Степанычем. Смехотерапию провели в качестве разминки и перекур. Надо, кстати, бросать курить, хотя курю я сейчас редко. Иначе моя спортивная форма потеряет свою мощь. Как твердит мне Антон, спорт и курение несовместимы. Я, как ни странно, совмещаю в себе все, что только можно и нельзя. А вот без женщин я долго не могу. Еще немного – и я сорвусь, пойду по дамам. Еще в одно место мне надо заехать – к Денисычу. В адвокатской конторе тихо и прохладно, блестит натертый паркет, у входа радует взгляд живая мини-пальма.
   – А, Михаил! Сколько лет, сколько зим! Ты когда вернулся?
   – В середине лета.
   – Ты ко мне по делу, Миша? Давай, выкладывай, у меня через двадцать минут встреча.
   – Вот, – я положил перед Денисычем на стол завернутый в носовой платок нож.
   – Ну-ка, ну-ка, – Денисыч осторожно отвернул край платка, надвинул на нос очки, – серьезная вещица.
   – Где раздобыл? – Денисыч взглянул на меня из-под опущенных на нос очков.
   – Нашел, – сказал я, улыбаясь, – вчера вечером на улице.
   – Да-да-да, – Денисыч поднес нож в платке под круглый «глаз» лупы. И вдруг задал мне неожиданный вопрос: – Михаил, как ты думаешь, по какой причине ссорятся мужики?
   Я пожал плечами.
   – Шерше ля фам, – усмехнулся Денисыч. – Ищите женщину! Так вот, – перевел он стрелки, – у меня сейчас тот самый случай: жена мужу не дает развод, и он нанес ей тяжкие телесные повреждения. Теперь у них много неприятностей по этому поводу. А нет бы жить тихо-мирно, – Денисыч вздохнул и поправил съехавшие на нос очки. – А всему виной кто? Другая женщина. Ситуация стара как мир, и кто виноват? Мужчина или женщины, которые не поделили мужчину? Ты-то не женился, Михаил?
   Денисыч, хитро прищурившись, закурил трубку. Я отрицательно покачал головой.
   – А ножичек сдай в милицию. Напиши к нему заявление, когда и где найден. На нем может висеть какая-нибудь криминальная история. Ты на нем пальчики не оставил?
   – Нет.
   – Ну тогда вот, – он вытащил из стола целлофановый пакет и, осторожно положив туда финку, завязал пакет узлом. – Хотя нет, зачем тебе там оставлять свои подробные данные. Я сам сдам его в надлежащие органы. Ну, бывай!
   Денисыч улыбнулся и глянул на часы. Вот старый лис, он все понял. Я усмехнулся и вышел из адвокатской конторы на свежий воздух.
   Я дома и только из ванной, вытащил из шкафа чистую футболку, плавки и носки. Оделся и сел на кровати. Я рад за Вадима, что у него все отличным образом исправилось. Какой у него радостный был голос. А это стоит того, когда на свет появляется такое чудо. Я взял телефон, взглянул на время: было восемь часов утра. Зашел в меню, нашел календарь. Так, какое у нас сегодня число? Надо подумать о дате вылета к Вадиму – отпраздновать. Можно согласовать встречу с партнерами и привязать поездку к деловой командировке. Через пару дней я наконец подобрал дату вылета, посчитал количество дней, которые выделю самому себе на командировку. И вот, сегодня утром только собрался набрать номер заказа авиабилетов и уточнить их наличие, как мой мобильный завибрировал.
   – Да.
   – Миша, доброе утро, – радостно приветствовала меня Анна. – Я в лифте, какой у тебя этаж?
   – В каком лифте? – задал я глупый вопрос и тут же исправил ситуацию: – Пятый.
   – Встречай, открывай двери, – продолжала она.
   Быстро натянув джинсы, в полном недоумении я открыл входную дверь и услышал звук поднимающегося лифта. Лифт распахнулся, и я увидел радостную, сверкающую от счастья Анну, с огромным, как бегемот, чемоданом на колесах. Мы въехали с чемоданом в квартиру. И Анна обхватила меня за талию.
   – Миша, как я соскучилась!
   Она прильнула ко мне и нежно поцеловала. Анна не давала мне опомниться. Она сбросила туфли-лодочки и уселась прямо на пол, открыв чемодан-бегемот. Она стала извлекать оттуда многочисленные красивые вещи и подарки. Наполнила квартиру радостной суетой и облаком дорогого парфюма.
   – Вот это вещи из чистого льна, это тебе рубашки из жатого льна. Это твоим мамочке и папочке. Ну здесь много всего, это потом. А сейчас, – она усадила меня на диван, – я хочу видеть тебя. Дай мне насмотреться. Ты знаешь, недавно мне стало плохо, просто невыносимо. – И она назвала день, когда я один стоял против троих, там, в темноте. – Меня словно молнией ударило, будто ты в большой опасности, и я могу тебя потерять навсегда, – и Анна картинно закатила глаза. – Знаешь, такое предчувствие или интуиция, не знаю, как все это назвать. Наваждение, что ли! А утром, как только проснулась, решила лететь к тебе. Понимай как хочешь, а я в душ. Она вытащила из чемодана огромное пестрое полотенце с леопардами, маленький халат и скрылась в ванной. Пока Анна плескалась в джакузи, я пытался что-то сообразить и понять женщину. Но на ум ничего не шло, кроме вчерашней мысли: «Еще чуть-чуть – и я сорвусь, пойду по дамам». Дама нарисовалась сама в моих апартаментах, даже искать не надо. Удивительно, как она за тридевять земель почувствовала угрожающую мне опасность. Хм, странно. Что то тут не так. Я выпил горячего кофе. Привел свою шевелюру в относительный порядок, провел рукой по щекам и подбородку – хорошо, что тщательно побрился сегодня сразу, как проснулся. Убрал лишние вещи в спальне и задернул шторы. Анна вышла из ванной в одном только халатике и стала сушить свои роскошные волосы. Ее халат распахнулся, и я увидел покрытое ровным загаром тело. Анна где-то загорала обнаженной: ее кожа полностью покрыта легким золотистым загаром, без белых полосок в соответствующих местах. Может, просто посетила солярий. Она взбудоражила меня. Я смотрел на самый лучший женский наряд – костюм Евы. Скользнув взглядом по ее фигуре, мимоходом отметил, что-то в ней переменилось. Я подошел к Анне, как ниндзя – мягко, неслышно, и пошел в наступление, поглаживая ее шею, плечи. Взял в свои ладони ее грудь и скользнул руками ниже по талии, к бедрам. Анна выключила фен и обняла меня. Я увлек ее в спальню, тут же сбросив на пол джинсы и майку. Зачем зря терять время, раз такой расклад. Тело и душа просили свободы и наслаждений, жаждали полного релакса и отрешения от всех проблем. Я отключился от всего внешнего и не слышал, как давно и неоднократно звонил телефон.
   На часах уже около двух дня. Я присвистнул, соображая, куда вперед заскочить: на работу, затем. Ход моих мыслей прервала Анна.
   – Миша, чтобы не было непонимания и неожиданностей, скажу сразу: мы сделали чудовищную глупость с тобой, что разъехались. Ты, наверное, думал, что я богатая, капризная и избалованная. Эгоистка, одним словом. Но со мной у тебя не будет никаких проблем, и ты легко убедишься в этом! Я многое поняла, когда ты уехал. Ты не из тех, кто бегает за женщинами. Мы разговаривали с Марией, и она рассказала мне о больших проблемах у Вадима, даже ты не знаешь, как ему там пришлось. Уверена, он тебе не жаловался, а все потому, что, выбирая женщин попроще, в вашем понимании, вы, мужчины, получаете настоящих эгоистичных мегер. Все эти невзрачные серые мышки с огромными амбициями. Ой, что это я разошлась, – рассмеялась Анна. – Ну просто мне было обидно за Вадима. Зачастую к красивым боятся подойти, а ты подойди и получишь море позитива!
   Это она про Лилю, что ли? Вряд ли Вадим трепался бы на эту тему. Анна продолжала увлеченно выражать свои мысли.
   – Миша, хочу от тебя еще маленькую принцессу. И жить мы будем в нашем сказочном королевстве под названием «Семья». Просто хочу быть с тобой.
   – Анна, я живу в России и не собираюсь ничего менять, – вставил я предложение.
   – Отлично, и я буду жить, где хочешь ты. Какие проблемы? – она улыбалась, ослепительно сверкая белоснежными зубами.
   – А как же твой шикарный дом, работа? Родственники?
   – Дом на месте, никуда не делся, он в полном порядке. Родственники тоже на месте: мои бабушки и дедушки, мама и папа будут содержать его в идеальном порядке. Они с удовольствием займутся этим. Работу я оставлю – это было так, для души и общения.
   У меня есть бизнес, у моего папы. В мое отсутствие обязанности на дедушках. О, они еще те экономисты! Самые умные бухгалтеры, их не проведешь. Они всю жизнь работали не покладая рук – на себя! Все решаемо и все под контролем – семейный бизнес.
   Анна многозначительно посмотрела на меня.
   – Я предоставляю тебе полную свободу выбора, решаешь все ты сам. Что касается меня, то, со своей стороны, я уже давно все решила. Советую, посмотри на меня другими глазами. Не исключено, ты оброс здесь связями с женщинами, у тебя даже может быть в резерве серьезный вариант, ты можешь разбираться в своей интимной жизни совершенно самостоятельно, я в этом не участвую, – Анна посмотрела в мои глаза. – Я растоплю лед в твоем сердце, пока буду гостить. А на неделю я здесь или навсегда, зависит только от нас с тобой. А так как я в гостях, давай посмотрим, какие у тебя планы на день.
   – Сейчас еду на работу, – озвучил я свой план.
   – Поеду с тобой? – спросила Анна. – Или самостоятельно проведу вояж по магазинам и городу.
   – Поедем, – сказал я.
   Мы быстро выпили чаю с бутербродами и стали собираться.
   – Да, и позвони родителям. Мы после работы поедем к ним, я хочу с ними познакомиться, – говорит Анна, складывая кучу подарков в сумку.
   Она переоделась в простое летнее белое платье на тонких бретельках с маковыми цветами по подолу и теплое мягкое длинное пальто, все-таки уже поздняя осень. Гладко зачесала волосы в простой хвост и надела серьги-подвески с камешками. Прихватила сумку и солнцезащитные очки-хамелеоны, периодически меняющие цвет оправы и стекол. Спустившись на лифте, мы вышли во двор, залитый ярким солнечным светом. Улица оглушила нас щебетом птиц. Погода балует, как ни странно. Сели в машину, и я позвонил родителям.
   – Мам, после работы мы заедем к вам в гости!
   – Мы?
   – Да, у меня гостья! Приедем, сама все и увидишь.
   Оставив маму в полном недоумении, я завел машину, и мы поехали ко мне в офис. По дороге у Анны зазвонил телефон.
   – Ах, вы мои дорогие, не волнуйтесь, я на месте, вот, сижу рядом с Мишей. Миша, тебе привет от Марии с Вадимом и Ленусика. Да, все потом. Я тебе позвоню, Машенька, может тебе что-то нужно здесь, подумай. Пока, целую вас крепко.
   Потом Анна звонила своим.
   – Мамулька, я на месте, от Миши и меня всем вам огромный теплый привет! Обнимаю вас и крепко целую! Пока!
   В офисе Анна на удивление быстро сориентировалась в моих бумажных папках и компьютере. И оказалась очень полезной. Она занялась сверкой электронных заявок на официальной странице моей фирмы со стендом, на котором отражена стадия операции по исполнению заявок. Мы поработали сосредоточенно в течение двух часов. И так как время поджимало, а обещание надо выполнять, поехали в гости к моим родителям.
   – Анна, ты какую специальность освоила в учебном заведении?
   – Программист и менеджер продаж, отличное знание ПК. Образование высшее, экономическое.
   Я взглянул на нее, словно увидел впервые. Я думал, она переводчица.
   – А как же архитектура сюда попала?
   – Второе параллельное образование, – закончила она мою мысль.
   – Понятно, – сказал я с искренним удивлением.
   Я закрыл офис, и мы вышли на улицу. Там заметно посвежело и потянуло прохладой. В машине Анна мне улыбнулась и подвинулась ближе, чтобы мы могли целоваться. Поцелуи затянулись. Я сдвинул брови и, расстегивая пуговицы на рубашке, шутливо изобразил, что теперь не смогу ехать. Мы посмеялись, и я нажал на газ. К маме мы подъехали уже в шестом часу вечера. По дороге Анна расспрашивала, как зовут моих родителей, есть ли у меня бабушки, дедушки, словно собиралась составлять мою родословную. Мало того, она интересовалась, что они любят и чем увлекаются. Честно говоря, мне самому не приходило такое в голову, и не знаю, что они любят. Я обнаружил оплошность со своей стороны в общении с ближайшими родственниками.

Глава 17

   Я позвонил и, как только дверь открылась, пропустил Анну вперед и следом зашел сам. Сразу же представил ее маме и отцу. К моему удивлению, Анна и мои родители сразу очень живо разговорились и нашли массу интересных тем. Анна рассказывала, как мы вместе работали за границей и что хорошо знает Вадима, который женат на ее подруге Марии. Сразу сообщила им новость, что у Вадима и Марии есть теперь Леночка.
   – Миша! – всплеснула руками мама. – А почему ты не сказал нам, что у Вадима родилась дочка?
   – Мам, не успел.
   Дети – мамина любимая тема. Они занялись разговорами о детях. Анна мечтает о маленьких принцессах и принцах, спит и видит. И мама, довольная, посматривала на меня удивленными глазами. А отец отвел меня в сторону.
   – Ну, сын, у тебя знакомая – во! – он поднял вверх большой палец. – Все при ней. Ты давно с ней знаком?
   – Ну так, уже года полтора, даже больше, наверное, – напрягался я, вспоминая.
   Анна уже доставала из сумки подарки и вручала их маме и отцу, рассказывая в подробностях о происхождении подарков и их качестве. Это ее коронный номер – дарить подарки.
   – Сейчас возвращаются к льняной одежде и обуви, – говорила Анна. – Мы ездили с подругами в Белоруссию и купили самый настоящий лен. Это такое очарование! – они с мамой склонились над изделиями из льна.
   – Какая красота! Какая прелесть! – слышал я мамины восхищенные возгласы.
   Анна подарила маме шикарный комплект льняного постельного белья, льняные скатерти с салфетками и льняные шторы.
   – Этот лен для штор называется «Златолен». Узоры неброские и очень милые, правда, уютные? – говорила Анна, и мама была в полном восторге.
   Я уже давно не видел ее такой радостной. Все время она в заботах, в постоянных переживаниях то обо мне, то в тоске и грусти по внукам, которых у нее все нет. После просмотра новостей – в заботе о мире в целом. Все вокруг находит отклик в ее отзывчивом сердце. Я сижу в кресле и наблюдаю, как женщины быстро нашли общий язык и общие интересы. И даже вовлекли в разговор отца. Он вспомнил о льняных рушниках у своей матери и согласился, что лен очень полезен для здоровья и даже имеет лечебный эффект для кожи и тела.
   – А вот махровые массажные простыни, – сказала Анна, вынимая из безразмерной сумки удивительных расцветок простыни.
   – А разве такие бывают? – удивлялась мама.
   – Вот эти – стопроцентный хлопок. А вот эти, махровые массажные полотенца – восемьдесят четыре процента хлопка и шестнадцать процентов льна. Натурального цвета, но посмотрите, с каким приятным узором! И еще там, дома у Миши, льняные покрывала, там еще шикарнее узоры. Мы обязательно их привезем.
   – Спасибо большое, – мама обняла Анну и они расцеловались в обе щеки и пошли на кухню готовиться к ужину.
   – Отец, давай стол с Мишей готовьте, ставьте его на середину, – скомандовала веселая мама.
   Анна и на кухне быстренько включилась в работу, словно она уже много лет с нами. Она доставала посуду, аккуратно расставляла тарелки. Они вдвоем оформили стол, Анна красиво украсила его салфетками, закрутив их по-особенному. У нас было шумно и весело. Не могла Дина не услышать оживления в нашей квартире. Раздался звонок, мама открыла дверь, и я услышал:
   – Диночка, проходи, у нас гости. К Мише приехала из-за границы Анна, они работали вместе.
   Мама с Диной зашли в гостиную. Увидев нас Дина поздоровалась, у нее перехватило горло. К ней запросто подошла Анна, мне ничего не оставалось, кроме как познакомить их. Мама стала показывать изделия из чистого льна, и Дина тоже увлеклась и восхищалась. Она уже спрашивала у Анны, где можно купить такие вещи. Анна охотно делилась информацией, где можно все это приобрести и по какой цене. У меня мелькнула в голове коварная идея. Я вышел на кухню и набрал номер телефона.
   – На проводе! – услышал я бодрый голос.
   – Герман, бери тачку и дуй сюда. Слушай адрес! Невеста высшего сорта, дерзай.
   – Да, вот это я понимаю, друг! Сейчас буду!
   – Только ты будто сам собой нарисовался.
   – Все будет в ажуре, я понял. У нее жениха нет? – задал вопрос Герман.
   – Проверено, мин нет! – ответил я и дал отбой.
   В гостиной уже звучала музыка. Отец раскупорил бутылку белого вина для женщин, а нам поставил водку «Русский стандарт». Мы только сели за стол, как раздался звонок в дверь. Я ввел в гостиную высокого, светлого, вихрастого парнягу.
   – Знакомьтесь, Герман. Прошу любить и жаловать.
   Герман достал из пакета торт и бутылку водки «Кристалл».
   – Вот это по-нашему, – сказал отец. – Ставь на стол! Держи пять, – и он пожал крепко Герману руку.
   – Не многовато вам будет, ребята? – забеспокоилась мама.
   – Мы не сразу, мы постепенно, с закуской, – успокоил ее отец.
   Я усадил Германа рядом с Диной.
   – Ну, за знакомство! – поднял стопку отец.
   Все чокнулись друг с другом, мы выпили до дна, а женщины выпивали понемножку. Завязался разговор. У нас, естественно, мужской: про моторы да рыбалку. У женщин – по своим интересам. Анна рассказывала о своих «золотых» дедушках и бабушках, о растениях в ее саду. Да, немало у женщин общих интересов оказалось.
   Герман рассказывал про наших мужиков, у кого какие новости. Поговорили о разборке авто в нашем сервисе. Конечно, в центре дискуссии, то теряясь, то выныривая, фигурировала автомобильная тематика. Я постоянно ловил на себе взгляды Дины и видел, что она в расстроенных чувствах. Один раз незаметно для всех подмигнул ей, чтобы не унывала, и показал большой палец, кивнув в сторону Германа. Отец откупорил вторую бутылку водки.
   – Ой, тетя Наденька, я сейчас огурчиков малосольных принесу.
   Дина быстренько встала и подошла ко мне, тихо попросила меня помочь ей. А Герман проморгал момент. Они с отцом так увлеклись спором о рыбалке, что пришлось бы их толкать. Мама многозначительно посмотрела на меня и мимоходом заметила:
   – Да ладно, Диночка, не суетись, все есть.
   Но мама продолжала разговаривать с Анной и смотреть бесчисленные фото на ее мобильном.
   – У меня такие огурцы, вот попробуете.
   Дина тянула меня к двери, взяв под руку. Делать нечего, я встал, и мы пошли за огурцами. Когда мы поднялись к ней домой, Динка захлопнула дверь и уткнулась лицом мне в рубашку.
   – Миша, ой, Миша, не бросай меня! Я умру, Мишенька.
   – Дина, перестань.
   Ее плечи вздрагивали, так как она расплакалась. Только этого не хватало для полного счастья.
   – Ну, ты что? – я подшофе, но все прекрасно чувствую и понимаю. Изначально предвидел, не стоило мне сейчас уединяться с ней.
   – Поцелуй меня, целуй, прошу тебя, Миша.
   Она обнимает меня. Расстегивает рубашку, осыпает поцелуями мою грудь.
   – Дина, ты выпила, и вот результат, – пытаюсь шутить. – Все, – тебе больше не наливаем. Дина! Остановись, – я удерживал ее, крепко взяв за предплечья, приговаривая: – Успокойся.
   – Нет! – она тащит меня в спальню. – Ну прошу тебя, я хочу тебя, я все понимаю. Ну дай мне еще счастья!
   – Дина, я не могу. Герман не женат, познакомьтесь поближе, присмотрись к нему, – говорю я.
   – Миша, тогда ответь мне, ты женат?
   – Я? Нет. Динка, ты точно пьяная? – засмеялся я.
   – Миша, не теряй время, ну быстренько.
   Она стянула с себя одежду и потащила меня на кровать.
   – Миша, кого ты боишься? Трудно тебе, что ли? Жалко, да? – в отчаянии воскликнула она.
   – Да не вопрос!
   В общем, я оказался в постели с Диной. И мы занялись очень даже интимным делом.
   – У меня в гараже соленья и дома. Так что скажем, что ходили в гараж, – говорит она, быстро натягивая свитер и юбку. Как хорошо-то, – улыбается она.
   «Я просто бабник, – подумал я, но потом смягчился: – Нет, я просто мужик».
   – Скажем, что ходили в гараж, – напоминает Дина, когда мы спускались по лестнице.
   – Да какая разница, куда мы ходили. Герман – отличный парень, присмотрись, – снова говорю я.
   – Присмотрись, – повторила за мной Дина. Присмотреться могу, но я тебя люблю.
   Мы набрали полные руки солений и заявились к нам. Отец с Германом уже почти допили бутылку. Мама с Анной пили чай с тортом. Мама почему-то вдруг стала грустной. Я не мог понять причину резкой перемены ее настроения. Гадал, что же случилось за время моего отсутствия. Мы с Динкой прошли на кухню, выложили соленья в салатницы, принесли в гостиную и поставили на стол.
   – Bот это другое дело! – в один голос одобрили отец с Германом.
   – Мишка, тебе штрафная.
   Отец налил мне стопку водки. Я выпил и сказал, чтобы больше мне не наливали, и вышел на балкон покурить. Мама зашла на кухню, принесла тарелки и, выглянув на балкон, тихонько спросила:
   – Ну что, поговорили с Диной?
   – Поговорили, – кивнул я и выдохнул дым от сигареты. – Мам, ну-ка иди сюда, – я вытащил ее на балкон. – Что случилось?
   – Да нет – нет, ничего, Миша. Аня с Диной там разговаривают, – махнула она рукой в сторону гостиной.
   – Мам, ты мне зубы не заговаривай, колись, я же вижу! – настаиваю я.
   – Миша, мы-то что, главное, чтобы ты был счастлив, сынок. Только как же это все так неожиданно! – и у нее на глаза навернулись слезы.
   – Ну – ка, быстренько говори мне, в чем дело? – я приобнял ее.
   – Так сразу как-то все, Миша, надо еще привыкнуть к этому.
   – К чему?
   – Ну как же, вот Анна рассказала, что вы уезжаете насовсем за границу, я понимаю, вы уже все решили. Да, она сказала, что ты будешь часто – часто приезжать к нам, – у матери покатилась слеза по щеке. – Нет, она очень милая, Миша, и я правда рада за вас.
   – Что? Ну интересно, еще что Анна сказала? – я даже начал трезветь.
   – Ты там будешь работать с ее отцом, у них там свой бизнес. Может, хоть квартиру твою не продавайте пока, Миша, сынок? Ведь кто знает, как все еще там обернется?
   – Кто продает? – снова удивился я.
   – Ну как, Анна сказала, что твою квартиру продадите и поедете. А если не успеете, чтобы мы продали.
   – Что-что? – закашлялся я. – Это что, получается, без меня меня женили? – подумал я. Так, мама, теперь меня послушай. Я не знаю, что там лично решила Анна, ты слушай, что решил я. Никуда я не еду и не собирался даже, меня устраивает мой бизнес. И тем более не собирался продавать свою квартиру.
   – Как это? – мама вытерла слезы, повеселев. – Шутишь ты, Миша, что ли?
   – Нисколько, – я чмокнул мать в щеку. – Успокойся!
   – Ну тогда ты тихо, ничего не говори, Миша, не сдавай меня! – мама замахала рукой в мою сторону.
   – Обижаешь! – усмехнулся я.
   И мама быстро вышла с балкона. Интересное кино. Наполеоновские планы. А на поводке меня там выгуливать не будут? Мне стало смешно и даже противно. У меня зазвонил телефон.
   – Слушаю.
   – Михаил, это Вероника. Я нашла и приготовила книгу Герберта Кэссона. А ты сегодня не пришел в библиотеку. Я книгу оставила, приходи завтра, я на работе буду.
   – Я сегодня не смог, – ответил я. – Да и завтра не зайду.
   – Ну когда сможешь, я пока зарезервирую книгу. Тогда спокойной ночи, – пожелала Вера.
   – Спокойной ночи, – сказал я в ответ.
   Докурил сигарету и посмотрел вверх на звезды, затем вернулся с балкона на кухню. Анна уже перемыла посуду, а Дина с мамой уносили лишнее со стола.
   Мы еще посидели, поговорили и стали расходиться.
   – Ну спасибо вам за компанию, – Герман с отцом крепко пожали друг другу руки.
   А на меня напал смех, я еле сдерживался. Выходит, позвал Германа, чтобы они подружились с отцом, или Герман забыл о цели своего визита? А может, это к лучшему.
   – Герман, ты это, не обращай на Дину внимания, – шепнул я ему.
   – Почему? – вдруг спохватился он.
   – Да так, знаком я с ней близко, был, – выдохнул я.
   – Давно? – задал вопрос Герман.
   – Ну, – замялся я, взглянув на часы, – уже подходяще.
   – Да мало ли что у нее было до меня, – проговорил Герман. – Подумаешь, новости. У всех у нас историй – во! – и он приставил ребро ладони к горлу. Главное, чтобы после не было!
   – Ну смотри сам, я предупредил.
   И тут Герман наконец подошел к Дине о чем-то с ней заговорил. Мы собрались у порога, мама с отцом нас провожали.
   – Миша, машину оставь, – сказала мама с радостной улыбкой.
   – Разумеется, мам, я ее завтра заберу, – подмигнул я.
   А Герман вызвался помочь Дине отнести к ней домой посуду из-под солений. Дина посмотрела на меня и сказала:
   – Пойдем, Герман.
   Они взяли посуду и вышли. А мы спустились на улицу, где уже темно и на небе звезды.
   Утро. Я проснулся и, не открывая глаз, оценил обстановку, прокрутил в уме весь вчерашний день. Приоткрыв глаза, увидел, что Анны нет рядом в постели, а прислушавшись, понял, что она уже плещется в душе. Я взял пульт и включил музыкальный центр, лежал, подложив руки под голову, и слушал музыку.
   – Разбудила? – спросила Анна, появившись в дверном проеме с полотенцем на плечах.
   – Нет.
   – Выспался?
   Я прикрыл глаза и положительно покачал головой, потянулся и пошел в ванну. Я стоял под контрастным душем и наслаждался.
   – Ты на работу, а я могу дома остаться, наведу порядок. Немного похозяйничаю, не возражаешь? Тебе же еще к маме за машиной и в магазин за продуктами? Я тут написала, какие продукты нужно, давай согласуем.
   – Зачем, сама пиши, что надо, – сказал я.
   – Ну и отлично! Держи, – она протянула мне исписанный листок.
   – Можно вечером в ресторане поужинать, – предложил я.
   – Нет, хочу устроить домашний ужин на двоих! – радостно сообщила Анна.
   – Ну я пошел.
   Пусть «похозяйничает», усмехнулся я про себя и стал одеваться. Распылив слегка парфюм на ладони, похлопал по лицу. Надел часы, взял телефон, кожаный кейс и вышел. Все важные документы у меня хранятся в неподъемном сейфе: связанные с бизнесом бумаги, личные документы, паспорта и даже фотографии.
   Пришлось спускаться по ступенькам (лифт был долго занят), а затем еще ловить такси и ехать на стоянку за машиной – без нее как без рук. Пришлось забежать к маме, предупредить, что машину забрал я. Отца дома не было, мама уже отправила его на задание – в магазин. Мама засыпала меня вопросами. Я постарался скорее вырваться, ссылаясь на работу.
   – Миша, Анна у тебя остановилась или в гостинице? Миша, а с Диной что решил? Ох, Мишка, развел ты знакомых, сам запутался в женщинах и никого так и не выбрал.
   – Ну вот мам, ты сама все про меня знаешь, – сказал я на бегу, уже в подъезде.
   – Здравствуйте, Шура, – здороваюсь я с соседкой, которая вышла из дверей напротив.
   – Здравствуй, Михаил! Ох и сын у тебя, Надежда, глаз не оторвать, красавец, все при нем! Эх, была бы я помоложе, поймала бы его в свои сети!
   – Ох! И ты туда же, молчи уж, – засмеялась мама. – Уж какие у тебя там сети, дырявые.
   И они засмеялись вместе с мамой. Мне тоже стало весело, рассмешила баба Шура с утра.
   В офисе работал до шестнадцати часов и после работы заехал в библиотеку. Я только что вошел в зал и увидел Веронику у стола с картотекой. Она сразу же заметила меня и заулыбалась.
   – Добрый день, Миша! – помахала рукой Вероника.
   – Добрый.
   – А я ждала тебя, – сообщила она, – отложила книгу.
   Вера предупредила Нину Степановну, и мы пошли за книгой в подсобку.
   – Миша, представляешь, – на ходу рассказывала Вера, – вчера в магазине столкнулись нос к носу с Пашкой. Я хотела сказать ему, чтобы забрал свое фото, так он шарахнулся от меня, как дикий, на три километра, лицо закрыл шарфом, – засмеялась Вера, – шифруется. Не надо, говорит, мне ничего, фотку порви, выкинь. И смылся. Вот это да! Я прямо на седьмом небе от счастья. Все ты! Правда, Миша, я так благодарна тебе, слов нет.
   Мы пришли в подсобку, и она вынесла мне книгу.
   – Вот книга, – Вера вытащила из книги формуляр. – Я тут заполнила, кому и на сколько предоставляется книга, а нашла ее в областной библиотеке.
   – Спасибо, – поблагодарил я. Мне пора.
   – Разве ты меня сегодня не подождешь? – спросила она с грустью в голосе.
   – Не могу, – сказал я как можно мягче, – занят.
   – Занят? – переспросила Вера. – Ну ладно.
   Я пошел к выходу.
   – Миша! – окликнула меня Вероника. – Ты уже уходишь? Ты на меня не в обиде?
   Я оглянулся.
   – Мне надо идти, какая обида?
   – Ну ладно, иди, – кивает она.
   Так, теперь за покупками. Быстро прошелся по магазинам, купил продукты по списку и поехал домой. Мои окна светились, и это было непривычно. Я взял пакеты из машины и пошел в подъезд. Дома уютно, играет музыка. Новые шторы и какие-то неуловимые перемены.
   – Нравится? – меня встретила нарядная Анна.
   На ней было короткое бежевое кружевное платье с воротником и застежкой-молнией на груди, которую скрывали мелкие кружева. Волосы заплетены только до середины в легкую косу, остальная часть волос распущена. Мы приготовили ужин, Анна зажгла свечи и сели за стол. Вспоминали предновогодний ужин в ее доме, наши прогулки по набережной, там, за границей. Анна была чем-то расстроена, но старалась не показывать этого. Видимо, что-то пошло не по ее плану.
   – Миша, – сказала она вкрадчиво, – я хотела заказать нам с тобой билеты на самолет, но не нашла твоего паспорта.
   – А мы куда-то летим? – поинтересовался я.
   – Ты знаешь, я могу здесь быть совсем недолго. – Анна переплела пальцы рук, – обстоятельства так складываются, что, я думаю, нам нужно лететь вместе.
   – А что случилось? – снова полюбопытствовал я.
   – Да нет, ничего, просто мы будем с тобой вместе!
   – Оставайся, – невозмутимо сказал я, прекрасно все понимая.
   «Да, – подумал я про себя, – поторопилась ты, Аня, раньше времени раскрыв свои планы».
   – Миша, ты сейчас поедешь со мной! – разрядила Анна обстановку яркой улыбкой. – Здесь передашь свои полномочия по бизнесу подходящему человеку, – продолжала улыбаться она, – на время конечно! Да, кстати, поможешь моему папе в его бизнесе, он введет тебя в курс дела. Ну, понимаешь?
   – Не очень, – сказал я, вытирая салфеткой губы.
   Конечно же я понимал, что все давно решено без меня. Анну явно начала раздражать моя позиция.
   – Я так хочу! – слегка забылась Анна, повысив на меня голос. – Думаю тебе будет лучше с нами, – снова заулыбалась она, смягчив капризный выпад. – Поэтому я жду, что решишь ты, – выкрутилась Анна, обнажив все свои зубы в голливудской улыбке. Меня слегка покоробил ее дежурный оскал.
   – Я не могу здесь задерживаться, не сейчас, понимаешь? – объясняла она. – Миша, ты найди свой паспорт, давай закажем билеты.
   Я достал телефон и набрал службу заказа билетов «Аэрофлота». «Красота спасет мир, а пофигизм – нервы!» – подумал я, пока происходило соединение.
   – Добрый вечер, мне нужен билет на сегодня до Москвы или Питера и дальше в С***. Есть? Прекрасно, один билет на имя госпожи Анны Романовой.
   – На, – я повернулся к притихшей Анне и передал ей трубку, – сообщи свои паспортные данные.
   Анна достала из сумки свой паспорт, взяла трубку из моих рук и купила билет. Она заметно нервничала, но не хотела сдавать позиций. Анна опустилась в кресло напротив меня, закинула ногу на ногу.
   – Я сказала что-то не так?
   – Почему? Ты сказала, что думала.
   – А ты?
   – А я сделал, что думал, вот и вся разница.
   Я тоже улыбнулся, картинно показав свои ровные белые зубы. Мне тоже есть что показать.
   – Миша, – Анна подошла и села ко мне на колени. – Ну, Мишенька, – она нежно обвила мою шею руками и уткнулась лицом мне в плечо. Мы созданы друг для друга. Я хочу, чтобы ты был со мной всегда! – она запустила руку в мои волосы и взъерошила их. – Миша, поедем вместе. Ты только представь, какая сказочная жизнь нас с тобой ждет! Мы очень богаты, ты будешь там зарабатывать много денег. Самые фешенебельные отели ждут нас, яхты, дома, машины. Все, что хочешь! Со мной рядом должен быть такой мужчина, как ты! Красивый, яркий парень должен находиться в соответствующем ему месте! Ну что ты забыл в этой тьмутаракани? – не скрывая неприязни, говорила Анна. – Мы уже через каких-то два-три дня можем лежать с тобой на белоснежном песке шикарного побережья. Например, в Марбелья, там такое синее небо, а какая изумрудная вода! У меня там недвижимость. Нам даже не придется мотаться по отелям, – Анна подошла к чемодану и вытащила из него планшет. – Вот, посмотри, мой домик в Марбелья!
   Увидел кусочек синего неба, часть бассейна из белого камня с голубой водой, чуть в отдалении – остроконечные зеленые деревья и Средиземное море. Передо мной замелькали яркие красочные фото на экране планшета. На центральной Апельсиновой площади целый сад из цитрусовых!
   – Поедем на экскурсию, посмотришь на остатки крепостной стены, на церкви, музеи, сады, частные поля для гольфа! Там отдыхают состоятельные люди. Увидишь плантации персиковых, абрикосовых, финиковых деревьев, винограда, корковые дубы, сосны. Там рай на земле! Температура воды сейчас плюс двадцать три. Папочка купил новейшую модель «Мерседеса», уже завтра ты будешь водить его. Ну скажи мне, что тебе надо?
   – Мне? – подумал я. – Свобода!
   Я сидел и молча слушал слова Анны.
   – Миша, не молчи, ты только представь себе все это!
   Я представил: бизнес и машина папочки, дома Анны и ее многочисленные желания. И никак не мог представить себя там и в какой роли?
   – Миша, ты представил? – тормошила меня за плечо Анна.
   – Угу, – отозвался я.
   Анна смотрела на меня горящими глазами.
   – Ну вот, поехали, Миша, собирайся. Звони, обменяй билет на другую дату. Давай вылетим на пару дней позже, купи второй билет для себя. Думаю, два дня нам здесь хватит, чтобы оперативно поработать и все успеть. И потом, Миша, есть одно очень важное обстоятельство, которое объединяет нашу с тобой жизнь.
   – Это какое? – я ждал ответа.
   – Я могу сказать, – замялась Анна, – только когда мы прилетим туда вместе.
   Я вздохнул и, улыбаясь, постучал по циферблату часов.
   – Анна, у тебя мало времени, собирайся, нам еще ехать в аэропорт. Поторопись.
   Я вышел на балкон и закурил. Сплошные интриги, ну и ну! Видел через окно, как Анна села на диван и опустила голову. Затем начала собирать свои вещи и складывать их в чемодан. За окном монотонно барабанит дождь – приметы наступающей осени. Небо словно залито свинцом, тяжелое и низкое.
   Я лежу на диване, закинув руки за голову, и слушаю шум дождя. Анна, погостив, улетела домой и, несмотря ни на что, упрямо ждет моего решения. Но я, наверное, привык жить сам. Не люблю вторжений на мою территорию. Если дальше все будет так продолжаться – точно останусь холостяком. А Герман задарил Динку подарками. Он теперь крутится вокруг нее, видно, дело идет к свадьбе. Я рад за них.
   – Миша, ты всех невест растеряешь, – ворчит периодически мама. Вот видишь, Дина правильно решила – лучше синица в руках, чем журавль в небе.
   Но это все слова, на мой век женщин хватит. Не женившись юнцом, растянув время в холостяках, рискуешь привыкнуть жить свободно, и ни в какие рамки никто тебя уже не поставит. Если найдется женщина, которая меня поймет, она имеет шанс.
   А пока я ровным счетом ничего не хочу менять. Зазвонил телефон.
   – Михаил, здравствуй! Это Вероника из библиотеки, у нас состоится книжная ярмарка совместно с торговым домом «Читайкин». Будет много книг по бизнесу в продаже. Ярмарка будет завтра с двенадцати до пяти в холле нашей библиотеки. Приходи.
   – Хорошо, Вероника, я подумаю, спасибо.
   – Пожалуйста. До свидания.
   Я практически все время на работе, езжу на деловые встречи, переговоры. В остальное время работаю с бухгалтерией. Стараюсь дома отключаться от всех дел и мыслей о работе. Она мне не в тягость, согласитесь, на себя работать можно с вдохновением. Мои руки теперь стали чистыми и гладкими. Это уже не те руки, что были в автосервисе. Теперь я в костюме с иголочки и с кожаным аккуратным черным кейсом в руках. Я тот, но и уже другой.
   Сегодня суббота, отдыхаю. С утра занимался спортивными нагрузками. Статические упражнения, бег на улице, тренировки у Антона. Сейчас лежу на диване, читаю книгу Герберта Кэссона. Книга заинтересовала. Советы богатого и мудрого человека всегда полезны. Я потянулся, отложил книгу и, усевшись поудобнее, включил фильм про боевые искусства ниндзя. Я бросил курить. Решение пришло само собой после драки возле общежития. Решил не терять спортивную форму. Стал много читать с того дня, когда случайно попал в библиотеку. И случайно ли? Пришел к выводу, что в этом мире и в своей собственной жизни возможно все, что угодно. Нет одного правила для всех. Бесполезная трата времени – считать единственно правильным решение, принятое другими. У каждого свое сердце бьется в груди, свои мысли ворочаются в голове. Я чувствую не так, как другие, а другие чувствуют не так, как я. Мир видится каждому по-своему. Это все было, есть и будет. Мир многообразен. Ну ведь это отлично! Океан наполнен разноцветными обитателями, а если бы там, к примеру, обитала только одна селедка, разве океан от этого был бы красивее? Превращаюсь в философа! Ха… Смешно. Даже становлюсь правильным, надолго ли? Я бросил книгу на пол у дивана и растер виски. Лежать и ни о чем не думать… Я закрываю глаза. Под дождь хорошо спится. Но мне звонят мои старые приятели и мы дружно едем на мотоциклах за город.
   Я стал на время завсегдатаем библиотеки. Выдается свободная минута – еду туда. Нахожу место за столом где-нибудь между книжных стеллажей. Читаю или просто слушаю музыку на телефоне, нацепив наушники. Вероника где-то здесь, рядом. Она работает, видит меня краем глаза. Не поймешь, что у нее на уме. Мы обмениваемся улыбками. Вот сейчас прошагала мимо, махнув мне рукой. Сегодня у нее короткий день, и я могу ждать, пока есть время. Поглядываю на часы. Есть дела, я наверное уеду. Но все еще может быть. В библиотеке народ есть всегда, и студентов хватает – началась учебная пора. У компьютеров очередь. Я оглядываю аудиторию и вижу, что народ потихоньку начинает расходиться. Дело к закрытию. Вероника закончила работу, поговорила с Ниной Степановной и, попрощавшись с ней, идет ко мне.
   – Едем! – решительно говорит она.
   И мы выходим с ней на улицу.
   – Куда едем? – спрашиваю я.
   – Вот! – она достает из кармана ключи. – На квартиру. У меня подруга уехала, – и она загадочно молчит.
   По дороге заезжаем в магазин, берем вина и еды и паркуемся возле высотки. В лифте она прижимается ко мне и продолжает молчать. Мы поднимаемся на седьмой этаж. Вера открывает дверь, мы оказываемся в просторной прихожей.
   – Моя хорошая подруга уехала на Кипр на три недели, – поясняет она, доставая тарелки и бокалы. Раздевайся, Миша, пошли к столу. Сейчас устроим с тобой студенческий ужин!
   Мы пьем вино на кухне и закусываем колбасой и копченым мясом. Отнюдь не студенческий получается ужин. Вино выпито. Вероника, заметно опьянев, садится ко мне на колени. Она обнимает меня и говорит:
   – Миша, отнеси меня в спальню!
   – Может, поедем ко мне? – предлагаю я.
   – Нет, только на моей территории, мне здесь удобно! – говорит Вера.
   «Или привычно», – додумываю я.
   – А где тут спальня?
   – Вот! – указывает рукой Вера.
   В спальне темно, я кладу Веру на кровать.
   – Миша, я люблю тебя.
   – Уже? – смеюсь я.
   Она торопит меня. Все до банального просто. Вера сразу засыпает, и мне не остается ничего другого, кроме как мирно спать с ней рядом или уехать домой. Я смотрю в окно. Там темно и не слышно совершенно шума с улицы – преимущество верхних этажей. Погасив свет в квартире, ложусь спать. Мне скучно.
   Наутро мы устраиваем шикарный завтрак и пьем кофе. Смотрим видео и лежим на диване. Вера нежится и подставляет голову под мои ладони, я глажу ее по голове и думаю о своем. Это все не мое, я оглядываю чужую квартиру. Мой торс привлекает ее своими рельефами. Я иду в душ и пока моюсь слышу, что Вера с кем-то разговаривает по телефону. Появляюсь с полотенцем через плечо.
   – Вот! – показывает она на телефон и, прикрыв его ладонью, шепчет: – Звонит твоя девушка, говорить? – она смотрит на меня вопросительно.
   – Говори, – разрешаю я.
   – Миша сейчас очень занят, извините. Он занят со мной! – Вероника, отключив телефон, бросает его на постель. – Там какая-то истеричка, – пожимает она плечами.
   – Надо прощаться, – я собираюсь ехать на работу.
   – А мне сегодня нужно далеко, и я еду не одна. Сначала встречаюсь с подругами, мы поедем вместе. Слушаю вполуха.
   Она склоняется ко мне и говорит:
   – Можешь проводить меня до остановки?
   Мы выходим вместе из дома.
   – Миша, звони.
   Вероника остается на автобусной остановке. А я сажусь в машину и нажимаю на газ. Мне нужно перед работой заехать домой, и я выруливаю на дорогу в центр. Мой интерес иссяк. «Наверняка я скоро все это заброшу», – думаю я и бросаю окурок в урну. Смотрю на небо и захожу в подъезд своего дома.
   Прошла неделя. В библиотеке сегодня никого, Нины Степановны нет, Вероники тоже. Вместо них работают другие. Оглядев читальный зал, я поворачиваюсь к выходу и сталкиваюсь с Женькой, подругой Вероники. Она запыхалась, словно за ней гналась целая стая волков: беретка сбилась набок, волосы растрепаны. Что за спешка?
   – Женя, привет. Что с тобой?
   – Миша, я даже не знаю, говорить тебе или нет. Да уж ладно! – машет она рукой. – Вера поехала к Пашке! Он вправду давно в разводе. Вера сама узнала через его друзей. На них напали, целая толпа что ли, избили, а Пашка лечился. Ну это уже давно было. Ой, ужас! Мне Вера позвонила, я бегом сюда, думала, она уже в библиотеке, вот! – выдохнула Женька. – Пашка сам виноват, он всегда ищет на свою голову приключений.
   – Ты точно знаешь? – спрашиваю я.
   – Да у него она, у него! Вот, сейчас позвоню ей.
   Женя тычет пальцем в экран телефона, набирая номер Веры и продолжает тараторить:
   – Любит она его! Я же ей сразу говорила, я ее знаю! Любит! И все у них было! Но я боюсь за нее, понимаешь? Если честно, мне этот Пашка не внушает доверия. Алле! Вера, ну что? Я уже в библиотеке! Ну понятно-понятно, я так и знала и говорила уже тебе. Не одобряю, думаю, от хорошего мужа жена не уйдет, и муж тоже от хорошей жены. Ну ладно, решайте сами, как хотите! Жду!
   Женька устало опустилась на диван в холле библиотеки, закинула телефон в сумку и стащила с головы берет.
   – Уф! – обмахивалась она беретом. У Пашки она, точно, сама поехала к нему. Разберутся. Ты куда, Миша? Садись! Подождем Веру.
   – Мне надо идти, – кручу в руках брелок с ключами от машины. – Пока!
   Я повернулся и пошел к выходу из библиотеки. Мне здесь больше делать нечего.
   – Пока, Миша! – крикнула мне вдогонку Женя.
   Придя домой, я взял ручку и написал размашистым крупным почерком:
   «Не спеши помогать тем, кто тебя не просит об этом!
   Не лезь с советами, если их не спрашивают!
   Цени себя, свое время, свои мысли!»
   И подчеркнул три раза. У меня зазвонил телефон – Виолетта.
   – Миша, это что за девица? Почему она отвечает по твоему телефону? Ты что, женился? – говорит возмущенная до предела Виолетта.
   – Да! – легко согласился я. – Прощай, Виолетта!
   – Что? Что?! Ты шутишь?
   – Увы, нет, – я даю отбой и держу телефон в руке.
   Мобильный снова оживает и вибрирует.
   – Миша, это Вероника. Почему ты не приходишь, не звонишь? Миша! Что тебе наболтала Женька? Это все не то, о чем ты подумал! Слышишь? Миша, погоди, не делай выводов, не поговорив со мной. Я тебе все объясню! Конечно, все глупо выглядит. Но я не такая, как может показаться.
   Я не даю Вере договорить.
   – Мне уже не интересно, прощай. И я ни о чем не думал.
   – Миша, что все-таки случилось?
   – Женился.
   – Миша, как же это?
   – Не знаю, само собой вышло, – брякнул я, – извини.
   Ну все, разом все ненужные и фальшивые отношения закончились. Вечно я впрягаюсь в какие-то истории. Это все из-за моей увлекающейся натуры. Чем больше знаю женщин, тем быстрее и легче расстаюсь. Что будет дальше? А дальше и посмотрим. По-моему, жить, как ты хочешь – не эгоизм. Эгоизм, когда другие требуют, чтобы ты жил, как хотят они.

Глава 18

   Мне постоянно приходит в офис масса приглашений от организаций и партнеров на различные мероприятия, корпоративы, выставки. Я не бываю на всех, но иногда для поддержания контактов и чтобы быть в курсе развития рынка, нужно быть на мероприятии обязательно. Сегодня собираюсь, а завтра лечу в столицу на три дня на выставку, международную конференцию. По окончании будет банкет. Тщательно выбираю одежду и парфюм, беру свои визитки и органайзер. Я уже зарегистрирован для участия в конференции, и на мое имя забронирован номер в отеле. Мой телефон снова подает сигналы. Звонит Вадим.
   – Миша, ты что, женился? А я последний узнаю. Сегодня пришел стричься, Виолетта вся в расстроенных чувствах говорит мне: «Миша женился!». Ну очень расстроена, я даже опасался стричься у нее в эту минуту.
   – Ну а ты что? – смеюсь я.
   – Да я обалдел, думаю, почему, если ты женился, я не в курсе? Думаю, сейчас Мишке позвоню и припру его к стенке, а Виолетте говорю, сохраняя спокойствие: «Ему уже давно надо было жениться, пора». Она в слезы. Вывели девушку из строя.
   – Так вышло, – говорю я, – а что поделаешь. Завтра лечу в столицу на три дня на конференцию и выставку. А ты, Вадим?
   – Если успеваю.
   – Надеюсь тебя увидеть.
   Вечер наступил, за окном сгустились сумерки. Чемодан упакован, к завтрашнему полету готов. Я лежу на диване, по телевизору идет передача про дельфинов. Умные существа, по-моему, намного разумнее человека. Пора нам учиться у них уму-разуму!
   Москва. Отель «Азимут». Я располагаюсь в номере, распаковываю свой мини-чемодан и убираю его в шкаф, а костюм вешаю на плечики.
   У меня будет плотный график мероприятий в течение трех дней. Время расписано по минутам. После конференции поеду в Питер на выставку промышленной светотехники.
   Я иду на завтрак и прямо в коридоре отеля нос к носу сталкиваюсь с Вадимом.
   – Ах ты, партизан, не сказал, что прилетишь! – восклицаю радостно.
   – Сам до последней минуты точно не знал, – смеется он.
   Мы жмем руки, обнимаемся и радостно оглядываем друг друга с ног до головы. Вадим хлопает меня по плечу:
   – Тебя не узнать Мишка, орел!
   Мы вместе идем завтракать. Вадим показывает мне несчетное количество фотографий дочери, Елены Прекрасной, как он ее называет. Он закинул все ее фото на телефон, но мы не успели бы, при всем желании, досмотреть их до конца.
   Мы посещаем с ним все павильоны выставки, сидим вместе на конференции и слушаем докладчиков. В промежутках общаемся на разные темы. Завтра я улетаю в Питер, а Вадим к себе. Мы в банкетном зале, на организованном мероприятии. Вначале общие приветствия и короткие выступления по темам. А теперь, собственно, сам банкет. Мероприятие организовано нашими спонсорами. В зале стоят круглые столы. На стульях лежат рекламные пакеты – сумки с подарками каждому участнику. За круглыми столами по девять человек. За нашим столом пятеро мужчин и четыре женщины. Две из Москвы и две из Питера. Мужчины, как полагается, не обделяют дам вниманием. Живая музыка и танцы. Немного расслабились, пообщались с коллективом за столом. В зале народу много.
   После банкета мы еще сидим с Вадимом в моем номере и говорим о жизни.
   – Я был у Лили и сына, – рассказывает Вадим. – Она запрещает мне видеться с ним. Вот такие дела, узнала о моей новой семье, о ребенке.
   Даже не знаю, что сказать. Почему люди не находят общий язык? Я в недоумении.
   – Жалеешь? – спрашиваю Вадима.
   – Да ты знаешь, если бы не женился на Марии, ничего бы не изменилось в моей жизни. Я бы просто жил совсем один. Я так люблю Лильку, если честно, но жить с ней невозможно! Она это прекрасно знает и постоянно ставит мне новые условия, манипулирует сыном. Ох, боюсь, доведет она меня в одно прекрасное время, – Вадим, сжав в руке стеклянный фужер, раздавил его. – А, черт!
   Он стряхнул осколки и пошел в ванную.
   – Может, тебе нужно уехать оттуда с Марией и дочкой? – продолжаю я, когда Вадим возвращается из ванной.
   – Да не бери в голову, Миша. Забудь! Это так, мысли вслух.
   Понимаю, что у него на душе камень, а как снять, не знаю, не в моих это силах. Да и не посоветуешь в таком деле.
   – Вадим, приезжайте ко мне на Новый год! – прошу я.
   Вадим задумывается.
   – Знаешь, Миша, попробуем!
   Разошлись мы по своим номерам очень поздно.
   – Ну, Мишка, – Вадим взял меня за плечи, – очень рад, что мы увиделись, надеюсь, не в последний раз, – подмигивает он.
   – Само собой! – соглашаюсь я.
   И мы желаем друг другу счастливого полета.
   – Кто, если не мы! – кричит Вадим и машет мне рукой в конце коридора.
   Я долго провожаю взглядом мощную спортивную фигуру друга в безукоризненном, шикарном костюме. Где-то там, глубоко в его груди, болит душа, измученная маленькой, метр с кепкой, женщиной по имени Лиля. Поверьте, мужчины тоже страдают.
   Все мероприятия позади, я снова в самолете – лечу домой. Закрываю глаза, слушаю музыку в наушниках. Снова еду, шагаю. Наконец добираюсь домой, бросаю шмотки и лезу под душ! Мне звонит мать, она меня потеряла. Говорит, отец уехал в Сургут по работе. Он у нас перелетная птица.
   – Обещаю заехать и падаю в постель.
   Вот и новый день. Еду после работы прямо к матери и сталкиваюсь с ней в подъезде. Подхватываю сумки.
   – Мама, ну что же ты? Зачем носишь тяжелые сумки! Привезу все, что надо, ты только скажи. Обещаешь?
   – Обещаю, – говорит она.
   Женщинам уже после сорока нельзя тяжести поднимать, а лучше этого и вовсе никогда не делать. Мы поднимаемся с ней по лестнице, и, конечно же, соседка Дина встречается нам в подъезде. Она спускается вниз, замирает на мгновенье и здоровается с нами. Мама открывает дверь, а Дина задерживается около меня.
   – Как поживаешь?
   – Отлично, – отвечаю я, намереваясь войти в квартиру.
   – Миша, не женился еще? – и она задерживает меня, потянув за рукав куртки.
   – Как видишь, – говорю я и вхожу к матери в квартиру.
   – Миша, садись за стол, обедать будем.
   Я ем, а мама смотрит на меня и пытается произвести разведку боем.
   – Миша, тебя вроде с девушкой видели?
   – Мам, перестань. Тебя первую познакомлю.
   – Ловлю на слове, – и она наливает себе чаю.
   После обеда сидим на диване, мама вяжет, а я смотрю на часы – мне пора.
   – Миша, ты хоть не теряйся, – говорит она мне вслед, – один ты у меня.
   – Ладно.
   Захлопнув дверь, выхожу на улицу. У машины меня ждет; кто бы мог подумать, сама Дина.
   – Миша, ты совсем меня забыл.
   – Выходи замуж, Динка, – говорю я ей бодро. – Посмотри, парней сколько холостых вокруг.
   – Спасибо за совет, – дуется она. – Миша, приезжай в любое время, – успевает сказать напоследок Дина.
   Мой рабочий день сегодня окончился раньше обычного. Я сижу в своей машине, припаркованной у обочины на проспекте, недалеко от своего офиса. Конец трудового дня, час пик. Народ струится на улицах нескончаемым потоком, все спешат: кто по домам, кто по магазинам. Впечатление, что в одночасье все жители нашего города вышли на улицу. Но скоро поток схлынет, большая часть народа разбредутся по домам, и наступит время вечернего затишья. Безразлично скользя взглядом по людскому потоку, размышляю, заехать к матери или сразу домой. Передо мной на обочине дороги молодая девушка, то ли пытается перейти через дорогу, то ли ждет автобус. Подходит к остановке, откуда уезжают автобусы, битком заполненные людьми. Смотрит на поток проезжающих машин, заметно нервничает и посматривает на часы. Я решаю, что лучше немного переждать, чем торчать в пробках. Удобно располагаюсь в автокресле и прикрываю глаза. Сквозь стекло машины слышу приглушенный гомон толпы, шум и сигналы проезжающего транспорта. Открываю глаза и потягиваюсь. Девушка все так же мечется вдоль дороги, пытаясь поймать хоть какой-нибудь транспорт. Приоткрыв дверцу, спрашиваю:
   – Тебе куда?
   Она быстрым шагом подходит к машине.
   – На Кадетскую, – говорит она очень взволнованно и, прикусив губу, едва сдерживает слезы. Весь ее вид показывает в каком она отчаянии.
   – Садись, – приглашаю я.
   Она быстро села, и мы поехали.
   – Опаздываешь? – спросил я.
   – Уже опоздала.
   – А что так? – говорю я, чтобы поддержать разговор.
   – На работе задержали, – объяснила она.
   Я с интересом посмотрел на нее. Мы доехали довольно быстро. Девушка, отсчитав деньги, протянула их мне.
   – Вот, возьми. Спасибо!
   – Не надо, – отвел я ее руку.
   – Спасибо, – еще раз повторила она.
   Девушка перелезла через маленький заборчик детского сада и побежала к террасе, на стекле которой был приклеен лист бумаги, я шел за ней следом.
   – Ну что? – спросил я.
   – Вот! – в отчаянии прижимая к себе листок, сказала она. – Увела воспитательница к себе домой.
   – Адрес? – я протянул руку и взял у нее листок. Тронул ее за плечо. – Что стоять, поехали!
   Она пошла за мной. У нее на глаза навернулись слезы.
   – Да не расстраивайся ты так, – сказал я, нажимая на газ.
   Воспитательница жила на другом конце города, в старых панельных домах.
   – А где муж? – задал я вполне естественный вопрос.
   – Не знаю, – безразлично ответила она.
   Подъехали. Она побежала в подъезд. Квартира воспитательницы на первом этаже. А я остался у входа и слышал, как отворяется дверь, как воспитательница ругается, отчитывая нерадивую родительницу.
   – Я что, обязана после своего рабочего дня еще с вашими детьми возиться! Мне за это никто не платит! Еще раз повторится, пойду к заведующей, чтобы ваших детей исключили из садика. Мест не хватает, пусть другие дети ходят, которых родители вовремя забирают.
   – Я тоже работаю, – услышал я ответ воспитательнице, – а не развлекаюсь!
   В дверном проеме показалась моя пассажирка. Она вела за руку двух притихших мальчиков – погодков, где-то в возрасте от двух до четырех лет. Девушка присела, тихо разговаривая с детьми, потом обняла их и повела за собой.
   – Эй, вы куда? – окликаю я.
   Ни за что бы не поверил, что это ее дети, слишком уж молодо она выглядела. Она оглянулась, смахивая руками слезы, и, улыбнувшись, сказала:
   – Ой, спасибо еще раз. Сколько я должна?
   – Да ничего не должна. Ну куда ты с малышами на ночь глядя? Садись, отвезу вас домой.
   Она улыбнулась. Мальчики стояли, крепко прижавшись к ней.
   – Ну привет! – я присел на корточки. – Давайте знакомиться, пацаны, – я протянул им руку: – Михаил.
   Старший робко протянул свою ручку.
   – Лома.
   – Рома, – подсказала мама.
   – Лёся, – младший стукнул ладошкой по моей руке.
   – Алеша, – «перевела» она.
   – Ну вот и познакомились, – улыбнулся я и открыл им дверцу машины. – Сейчас поедем на машине.
   Мальчики повеселели и, посмотрев на мать, которая одобрительно кивнула им, стали устраиваться на заднем сиденье.
   Они жили в старом квартале города, в кирпичной трехэтажке с газовой колонкой во дворе, огороженной металлическим забором. С толстыми высокими тополями по обочинам дороги и ракушками гаражей на площадке перед домом. Чуть поодаль находились детский сад и небольшая детская площадка.
   Девушка помогла вылезти из машины старшему, Роме, а младший уже спал. Она приподняла ребенка и вытащила его из машины. Я взял Алешу на руки, а Рома пошел с мамой. Я легонько прижал спящего мальчика к себе и осторожно понес его в подъезд за его матерью. Он был белолицым, с золотистыми волосами, и пахло от него молоком и детским садом. В душе шевельнулось приятное теплое чувство. Она пошла вперед и открыла дверь в квартиру на третьем этаже.
   – Не разувайся, положи его прямо здесь на диван. Выручил ты нас.
   – Да пустяки, – сказал я. – Как твое имя? – спросил я напоследок.
   – Светлана, – ответила она.
   Роман сидел на полу в прихожей, самостоятельно снимая обувь.
   – У вас тут рядом с домом детский сад, почему сюда не ходите?
   – Трудно устроить по месту жительства, приходится туда, куда получится, – объяснила она.
   Я ехал домой и думал о случайной встрече. Трудно одной с двумя пацанами. А худенькая какая, одни глаза на лице. Едва держится от усталости, но есть в ней стержень, сила и воля, характер. А муж ее, по-видимому, особо не напрягается. Но она не ноет, не цепляется. Хм… Я достал сигареты из бардачка и закурил, несмотря на то, что вроде бросил.
   Я осмотрелся: двор состоял из трехэтажек и дороги, проходившей позади двух домов, образуя перекресток. На улице заметно стемнело. Поток людей иссяк, лишь некоторые прогуливающиеся пары и припозднившиеся прохожие шли по своим делам. До армии я пешком отмахал немало, любил бродить по городу. Особенно вечером, толпой, с парнями с нашего двора. Слушали записи, играли на гитаре, девчонки приходили, сидели с нами на лавочке. Постоянно находил на свою голову приключения, драки день через день. Мать не верила, что доживу до армии. После армии все разъехались, переженились, распалась наша толпа. Потом ходил один. Так, чтобы прошвырнуться, натура у меня бродячая. Попадал в гости: то в общагу к знакомым студенткам, то к приятелям. Вот в последнее время притих мой бродячий пыл. Теперь больше похож на волка-одиночку. Меняюсь с возрастом. Все как у обычных людей: с утра на работу, вечером с работы и покатила неделя день за днем. Сегодня уехал пораньше из офиса. На набережной ни души. Сижу за столиком на террасе прибрежного кафе и смотрю на набегающие волны. Постепенно кафе наполняется посетителями, в основном молодежью. Входят малыши, которые кажутся мне знакомыми, следом за ними – Светлана. Да, я же их подвозил.
   Она усаживает ребят на стулья и изучает меню. Ребята болтают ножками и смотрят по сторонам. К ним подходит официант, и Светлана делает заказ. В ожидании она смотрит по сторонам, мы встречаемся взглядом, я киваю ей в знак приветствия. Она улыбается, кивнув мне тоже. Леша слез со стула и подошел ко мне, протянув ладошку для приветствия. Я пожал маленькую ручку и, подхватив его пересел к ним за столик.
   – Здравствуй! Как дела?
   – Сегодня у меня выходной, – отвечает она. – Гуляем!
   Официант принес молочные коктейли.
   – Угощайся! – предлагает Светлана.
   – Спасибо, я уже давно здесь. Вы потом куда?
   – Пойдем в парк, прогуляемся.
   Народу еще прибавилось, и столики уже почти все заняты. Шум голосов усилился, зазвучала музыка, не слышно стало даже друг друга. Сегодня пятница, у многих короткий день, а впереди выходные. Мы встали из-за стола, вымыли ребятам руки и вытерли их салфетками. Вышли на улицу и двинулись в сторону парка. Леша крепко держался за руку и подпрыгивал на ходу. А Рома шел рядом с мамой и сосредоточенно смотрел по сторонам. Солнце припекало, настроение становилось веселей. Мы говорили о природе и погоде. Непринужденно, словно знакомы много лет. На душе легко. Леша просил пить, и мы свернули к палатке с газировкой. Прохладная вода не спасла от жары, но слегка утолила жажду. В парке работали еще аттракционы – на исходе лета. Сезон отпускников и учащихся, распущенных на каникулы, заканчивался. Вот народ и ловит момент. Прошлись между аттракционов, купили билеты в комнату смеха. После этого поехали по детской железной дороге по незамысловатому маршруту между сказочных героев. Побродили по зеркальному лабиринту. Светлана оказалась приколисткой и очень веселой. Мне было интересно с ней и детьми. День промелькнул фантастически быстро, просто мгновенно. В парке из репродукторов играла музыка. День клонился к закату, солнце садилось. Разноцветные фонари зажглись на набережной, и открылись ночные бары. Вход в некоторые украшен переплетением воздушных шаров.
   – Ну что, по домам! – говорит Светлана.
   Мы добрались до парковки, к машине. Ребята вымотались и сонно «клевали» носом. Приехали в уже знакомый мне двор и добрались до нужного этажа. Лешу я снова нес на руках, осторожно прижимая к себе. Ребенок спал, доверчиво положив голову на мое плечо, согревая своим теплом.
   – Спасибо, Миша, за компанию, – Светлана пожала крепко мою руку.
   – Тебе спасибо.
   Мы посмотрели в глаза друг другу и пожелали спокойной ночи. Я спускался по ступенькам, уходить не хотелось. У ее подъезда опустился на скамейку и просидел наверное около получаса. О чем я думал? Не знаю, было тепло и спокойно на сердце. Вечер сегодня хороший, народу на улице гуляет много, смех и разговоры повсюду. Домой ехал в глубокой задумчивости с легкой грустью, затронувшей невидимые струны моей души. Словно погрузился в некое гипнотическое состояние.
   В выходные запланировал навести дома порядок. Много времени это не займет. Сразу же с утра закинул постельное белье в машинку. А сам принялся протирать пыль с мебели и подоконников. Потом пылесосом поработал, отдраил ванну. Сложил сухое белье в ящики шкафа. Времени на все про все ушло не больше часа. Армейская привычка делать все быстро и четко. Я оделся и вышел на улицу, проехался по магазинам и завернул к Светлане. Уже полдень. Дети в это время не спят, поэтому смело поднимаюсь к ним на этаж. Нажимаю на звонок, но из-за двери доносится музыка, и Светлана его не слышит. Наконец раздался топот ног, и дверь распахнулась. За ней стояла Светлана и выглядывали ребятишки.
   – Можно? – улыбаюсь я, стоя на пороге.
   Леша сразу подскочил ко мне и поздоровался. Рома тихонько сказал:
   – Привет. И смутившись опустил голову.
   – Проходи, – пригласила Светлана. – Мы тут уборку затеяли, – сказала она и прошла в комнату. – Ты, наверное, давно звонишь? А я всегда с музыкой навожу в квартире порядок. Соседи привыкли. Особенно соседка снизу. Музыка заиграла – значит, я пришла с работы или генералю. Не обращай внимания, у меня тут уже полдела сделано, сейчас закончу.
   Я вызвался помогать. И, засучив рукава, принялся мыть окна на веранде.
   – Нет, так дело не пойдет, – заметила Светлана. – У тебя чистая рубашка и брюки, не стоит возиться в пыли.
   – Я осторожно! Что я, в армии не служил, что ли? Выживу. Сам себе удивляюсь, чтобы я так рвался мыть окна.
   Взял тряпку, ведро и полез на стол. Леша карабкался следом и, зацепившись за край стола, подтягивался, чтобы на него забраться. Я поднял его, и он сел на широкий подоконник. Светлана закончила приборку в комнатах. А я за это время вымыл все стекла на веранде.
   – Вот это да! – воскликнула она, удивленно округлив глаза. – Класс! Задернула на веранде шторки и расставила цветы.
   – Чисто! Давайте пить чай!
   Светлана выставила на кухонный стол чашки, я принес пакет с провизией из прихожей: достал ветчину, сыр и сладости.
   – Настоящий пир сегодня. И у нас есть кое-что вкусное. Торт, сама испекла!
   Пили чай под музыку и снова смеялись.
   – Мне нравится музыка восьмидесятых, она со смыслом, – отмечает Светлана.
   – Ну да, – соглашаюсь я, – пойдет.
   – Ты, наверное, любишь рок или металл? – спрашивает она.
   – Разное, в зависимости от настроения, – уточняю я. – Светлана, я будто знаю тебя давным-давно, – говорю я, глядя в ее глаза.
   – Вот и хорошо, ничего не нужно рассказывать о себе, – улыбается она. День пролетел незаметно и весело. Мы расстались, мне снова не хотелось уходить.
   Тишина. Лишь где-то отдаленно слышна знакомая мелодия. Слабые порывы ветра слегка раскачивают шторы, впуская в комнату запахи осенней листвы, пожухлой травы и сырости. Я прислушиваюсь к окружающим звукам, понимаю, что я дома, и открываю глаза. Сегодня не надо никуда спешить, да и завтра тоже. Переворачиваюсь на другой бок и зарываюсь носом в подушку. Можно еще полежать, хотя сон как рукой сняло. Вот когда нужно встать в понедельник утром, то спится как никогда крепко, и так комфортно и удобно ранним утром в постели. Зато в выходные будильник не надо заводить – просыпаешься как по команде, и с самого утра энергия так и прет. Готов к подвигам и приключениям.
   Солнечные лучи пробились сквозь темные тучи, стало сразу веселей. Я оделся и вышел на улицу. После недолгих раздумий сел в машину и покатил на заправку. Залил бак и вперед. Приехал к знакомой трехэтажке. Поднялся по пыльным серым ступенькам и нажал на кнопку звонка.
   – А их нет дома, молодой человек! – сообщает мне соседка из квартиры напротив. Женщина расстилает коврик перед своей дверью. – Я вижу, не первый раз приходишь, – стряхивает она воду с рук. – Знаешь наверное, что с мужем у них бойкот. А ты бы не вмешивался, парень. Молодой ты, да неженатый еще, наверное? А у них дети! И то у нее характер – кремень. Сам посуди, ну оступился парень раз, с кем не бывает. Ну гульнул разок, – соседка заговорщицки посмотрела на меня. – Понимаешь? Так теперь сколько он бедный ходит, вымаливает прощение. На коленях стоял тут перед ней. А она на своем: нет и все, как отрезала. Вот на этом самом месте сказала ему: «Теперь все женщины твои, кроме меня». Ну ты подумай, а? И ведь он так и ушел ни с чем. А парень тоже красивый, здоровый, и детки у них славные. Что б ни жить? Мы тут, соседки постарше, ей и так и этак объясняем, что молодые вы еще, мол, держи мужа, сбереги семью. Главное, чтоб у детей родной отец был. Кому нужны чужие дети? Но, – соседка махнула рукой, – все бесполезно! А мужики все гуляют, при случае, это не новость. Ай, да что говорить, – соседка вздохнула, – другим в голову свой горький опыт не вложишь, им, молодым невдомек, что жизнь кончается не завтра, вот так-то.
   И она стала протирать свою дверь тряпкой, а я повернулся и пошел вниз по лестнице. На улице тепло, во дворе дети визжат и катают мяч. Я присел на скамейку у подъезда, переваривая сказанное соседкой, не особо вдаваясь в подробности, мало ли, кто что болтает. Посмотрел по сторонам. Интересно, куда это они ушли с утра пораньше? Ладно, пусть люди разберутся в своей жизни сами. Я пнул камень, лежавший на дороге, пошел к машине и только открыл дверцу, как услышал свое имя.
   – Миша!
   Оглянулся – Дина идет от соседнего дома.
   – Миша, привет! Ты что тут делаешь?
   – А ты? – ответил я вопросом на вопрос.
   – Я к подруге приходила, вместе работаем. Она вон в том доме живет. Ты едешь домой или к своим? Может, подвезешь по старой памяти? – Динка щурится на солнце.
   – Нет, еду совсем в другую сторону, извини.
   Радостное настроение ее сразу улетучилось, и Динка с грустным выражением лица продолжила: – Ты что же, Миша, другую встретил или нашел женщину своей мечты?
   – Все может быть.
   – Подскажи хоть, в какую сторону едешь? – Дина сломала в сердцах ветку и, отбросив ее, сказала: – А может, ко мне заедем, Миша?
   – Ладно Дин не задерживай, мне некогда.
   Я сел в машину и завел мотор. Дина стояла перед машиной. Я опустил стекло.
   – Дина, отойди в сторону, – попросил я вежливо.
   Но Динка насупилась и чертила что-то носком ботинка на дороге, словно не слышала моей просьбы. Я улыбнулся и, посмотрев предварительно в зеркало заднего вида, отъехал, сдав назад. Вырулил со двора и поехал по окрестностям, просматривая тротуары и дороги, обращая внимание на прохожих с детьми. По дороге заехал в супермаркет. Прошелся по магазину: по первому и второму этажам. Потом вышел и поехал в парк отдыха. Но в парке сезон аттракционов окончен, теперь до самого лета все карусели будут стоять на приколе. Гуляющих в парке оказалось немного. Я посидел в машине, подождал, посматривая на отдыхающих, и поехал к Антону в качалку размяться. Встретить человека в нашем маленьком городе, просто так нереально: случайности, конечно, бывают, но, видно, не сегодня.
   – Сколько лет, сколько зим! – Антон поднялся ко мне навстречу, как всегда, с распростертыми объятиями. – Как оно? Что нового?
   – Работаю, – сказал я, скидывая куртку и усаживаясь рядом с Антоном на скамейку. – Уезжал на несколько дней.
   – Ну ясно, тебя все мотает. «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там». А я все, Миша, окончательно порвал с Лариской.
   Антон стукнул себя ладонями по коленям. Я удивленно вскинул брови.
   – Опять?
   – Точно! Окончательно и бесповоротно. Да еще с таким трудом, ты не представляешь. Кое-как квартиру разделили. Лариса до сих пор еще мне звонит, ругаться пытается. Вот сегодня сменил симку на телефоне. Пришлось сначала всех клиентов обзвонить, сам знаешь, каково менять телефон.
   – А я служебный номер отдельно держу, – заметил я.
   – Слушай, вот это правильно. А я что-то не додумался, сейчас бы ничего менять не пришлось. Почему женщина из милой и загадочной превращается в вечно недовольную, нудную, надоедливую особу? Вываливается куча ее проблем, тусклые волосы и взгляд, сонное существо в вечном халате. Семейная жизнь обнажает всю обыденность вещей. Уходят в небытие свидания, где каждый прикрывается завесой тайны и демонстрирует свои лучшие качества, пытается казаться лучше, чем он есть. С последней нотой марша Мендельсона вываливается на тебя рутина семейных будней, словно распахнувшаяся дверца огромной кладовки, забитой грязным бельем, приготовленным к стирке. А сколько молодых чистых душ ждет жестокое разочарование и перековка в горниле семейной жизни. Это точно девственно – чистый холст заляпать липкой грязью. Отстирается постепенно, но останутся пятна навсегда.
   – Но именно в горниле рождается настоящий чистый металл, без примесей! – я смеюсь от души. – Ты что, философом стал? Рановато.
   – Лучше раньше, чем позже! – говорит Антон. – Вот, Миша, самого главного предмета нам в школе не преподают. Отношения! Любовные, семейно – бытовые. Женщина, именно женское начало – это любовь, умение сохранить семью, мудрость, нежность и все, что связано с материнством. Мужчина – это безопасность, умение защищать, обеспечить и умение любить. Миша, я думаю, мужчины откровеннее до свадьбы, чем женщины.
   – Однозначно тут не скажешь, Антон, мужчины всякие бывают – эталона нет. Женщина может влиять на мужчину, но и мужчина может. Все зависит от характера человека, а это индивидуально. До нас уже миллионы философов бились над этими вопросами. А тут мы с тобой решили разобраться, – закончил я тему.
   – Мы хотим разобраться и пробуем, Миша, а любовь не поддается никакой логике!
   – Вот это точно! – соглашаюсь я. Это уже на уровне гормонов что-то происходит, а как? Эта тема такая, чем дальше в лес, тем больше дров, – говорю я, – так что рассуждать можно бесконечно.
   – Ха-ха, точно. Ну да ладно, ерунда. Как твои? – спрашивает Антон.
   – Отец как всегда, в полете. Мать крутится потихоньку.
   – Мои также. Ну пойдем, разомнемся? Я тоже сегодня еще не тренировался, суббота. Завтра народу будет – во! – и он поднял свою ладонь выше головы.
   – Так это ж здорово, Антон.
   – А то, – разулыбался Антоха.
   Тренировался я часа три, потом, как всегда: сауна, чаи и разговоры. После заехал в кафе, поужинал. Подъезжая к дому, посмотрел на часы: восемнадцать ноль-ноль. Субботний день подходит к концу. Дома закинул в стирку спортивный костюм и завалился на диван. Просматривая ТВ-программы, набрал номер телефона.
   – Але, мам!
   – Как у тебя дела, Миша? Заедешь завтра?
   – Постараюсь, – пообещал я.
   Лежу на диване и думаю: а правда, почему не преподают в школе теорию семейных отношений. Целые институты работают в этом направлении: философии, культуры, психологии и многие другие. А помочь разобраться в отношениях мужа и жены никто не в силах. Любовь не поддается никакой теории, да и логики в ней нет. Зато энергии, огня – хоть отбавляй!

Глава 19

   В понедельник после работы выруливаю на Кадетскую прямо к детскому саду. Останавливаюсь недалеко от него и в ожидании слушаю музыку. Меня обдает холодным ветром. Осень наступает, и скоро день станет совсем коротким и хмурым. Родители с детьми вылетают из детского сада, как пчелы из ульев. Времени уже много, и я иду в группу к Роману.
   – Ну привет, Рома, – я наклоняюсь и подаю ему руку.
   Он одиноко сидит на стульчике в игровой. Из кухни выныривает воспитательница.
   – Вот опять Ромина мама опаздывает! – говорит она с недовольным видом.
   – Да нет, я как раз сегодня за детьми пришел, – отвечаю я.
   – Подождите, я должна узнать у матери. Алле, Светлана Владимировна, за детьми пришли, – она передает мне трубку телефона.
   – Свет, мы ждем тебя, – коротко сообщаю я.
   Воспитатель берет телефон, слушает Светлану, затем кивает мне.
   – Ждите ее возле детского сада.
   – Рома собирайся, а я за Лешей, – говорю я Роме.
   Он бежит к своему шкафчику. А я быстро спускаюсь на первый этаж в группу к Леше. И он там один из последних. Мы быстро напяливаем его одежку, забираем Рому и выходим из ворот садика. А нам навстречу уже бежит Светлана. Она обнимает подскочивших к ней детей.
   – Поехали, – говорю я.
   – Миша, ты не возись с нами, мы сами привыкли.
   – Светлана, не говори так, ты же все понимаешь.
   Она пожимает плечами, и мы идем к машине. К дому Светланы подъезжаем затемно, я помогаю им добраться до квартиры и еду домой. Завтра у меня очень много дел. Всю неделю занят по самую макушку, голову некогда поднять от бумаг, звонков и встреч. Мы не виделись семь дней.
   Осенний ветер срывал последние листья с деревьев. Зачастили дожди. Сегодня понедельник, с утра пораньше еду к дому Светланы, останавливаюсь напротив, в ожидании курю возле подъезда. Приходится поднять воротник – ветер пробирает. На улице едва брезжит рассвет. Слышу, как они спускаются. Во дворе горят фонари, их металлические плафоны раскачиваются на ветру, рассыпая пятна света в разные стороны. Непогода. Светлана с мальчишками выходит из подъезда на улицу.
   – Привет! – говорю я.
   Порывы ветра усиливаются.
   – Миша? Привет, ты здесь откуда? – удивляется она.
   Мальчики жмутся к ней. По ним видно, что хотят еще спать.
   – Оттуда, – смеюсь я. – Садитесь!
   Я открываю дверцу и усаживаю детей.
   – Ну привет! Держите пять! – мы здороваемся по-мужски.
   – Мы вместе, – говорит Светлана, присаживаясь к ним на заднее сиденье. – Они еще не проснулись, – она кивает в сторону детей. Мы молча едем по известному маршруту. Отводим мальчишек по группам.
   – Поехали, отвезу тебя на работу.
   – Не надо, Миша. Я побежала!
   – Ну как знаешь, – говорю с сожалением.
   Она машет мне рукой и исчезает в тумане утра. Еду на работу в свой офис. У меня непредвиденная командировка на завод… И снова мы не видимся долгое время. Загружен делами своей фирмы. Между нами никакой связи, даже телефонной. Все это время думаю о ней. На бизнес – вечеринках, к своему удивлению, женщин, с которыми легко можно было бы расслабиться и хорошо провести вечер да и ночь тоже, пропускаю мимо, без особого сожаления. Снова думаю о ней и вообще она не выходит у меня из головы. Хочу очередной встречи, хочу видеть ее снова.
   Зима вступила в свои права. Все чаще сыпет снег и метет поземка, вьется снежной колючей змейкой вдоль дорог. Планирую и перестраиваю свой рабочий график «под нее», а она даже не догадывается об этом.
   У Светланы дома никого. Неужели уже ушли в садик? Я сбегаю вниз, сажусь в машину и еду в детский сад. На улице темно. По полю наперерез идет Светлана. Вижу ее маленькую фигурку. На руках у нее Лешка и сумка, а сзади идет Роман. Поле занесено снегом. Роману достается, он падает и погружается руками в холодный снег. Светлана, видимо, просит его, чтобы он сам побыстрее вставал, иначе они опоздают. Ромашка поднимается и продолжает упорно идти за матерью, держит руки так, словно испачкал их краской, ему холодно. У меня до боли сжимается сердце. Проехав вперед, останавливаюсь, выскакиваю из машины и иду им навстречу. Метет сильно, и ветер дует им навстречу. Мы сталкиваемся со Светланой лицом к лицу на поле в снежной круговерти.
   – Миша, это ты? – говорит она.
   А Ромка беззвучно плачет, по его щекам текут слезы.
   – Он замерз! – говорю я, перекрикивая свист ветра.
   Она вытаскивает платок и вытирает ему мокрые ладошки.
   – Давай, Ром, иди сюда! – я подхватываю его на руки, и мы продвигаемся к дороге. Светлана обессилела, но виду не подает. Она ставит Лешу на дорогу и переводит дыхание, одной рукой придерживая платок на голове.
   – Садись! – кричу я и заталкиваю их в машину.
   Только захлопнув двери, мы смогли расслышать друг друга. Светлана дует на руки и согревает ладошки мальчишкам. Смотрит на меня с усталой улыбкой.
   – Слушай, как ты нас тут нашел? – запоздало удивляется она.
   По ее щекам текут капли растаявшего снега. Платок и ресницы покрываются бусинами воды.
   – Еще немного, и вы бы попадали в снег, как полярники на льдину, – говорю я.
   – Нам не впервой! – говорит она с улыбкой и поглядывает на часы.
   Мы быстро подъезжаем к детскому саду и несем детей в помещение. В группе тепло и тихо. Сонные дети, кто из ранних, сидят на стульчиках, положив ладошки на колени.
   – А почему бы им не прилечь еще на кровати? Или поиграть, чем сидеть неподвижно? – выражаю я мысли вслух.
   – У нас распорядок дня, режим, – объясняет воспитательница.
   – Да, «режим» больше подходит, – соглашаюсь я.
   Воспитательница пожимает плечами. Роман присаживается рядом с другими детьми на свой стул. Меня все это откровенно возмущает.
   – Пусть поиграют игрушками, – предлагаю я, – пока вся группа соберется!
   – А прибирать игрушки будете вы? – сердится воспитательница.
   – Сами дети приберут, если их организовать! Они что, так и будут часами сидеть?
   – Успокойтесь, папаша, – невозмутимо говорит воспитательница и уходит в спальню.
   – Ром, ты пока посиди, я сейчас.
   – Послушай, Светлана, – я сталкиваюсь с ней в коридоре детского сада, – там у Лешки, наверное, такая же ситуация. Они сидят и маются в борьбе со сном. Ну это издевательство! Давай, я заберу их ко мне, отвезу к матери, а сам приеду пораньше с работы. Пусть пацаны спят, сколько хотят!
   – Нет, Миша, здесь с ними еще занимаются. Им в коллективе нужно быть, общаться. Не переживай, я сама уже много раз здесь объяснялась, – она вздыхает и продолжает: – Где же взять воспитателей, любящих детей?
   – Ну хорошо, – не сдаюсь я, – давай хотя бы сегодня заберу их, они выспятся.
   – Ничего, Миша, в выходные поспят.
   Я видел, что Светлана сама переживает из-за детей. Но жизнь и состоит из всех этих бесконечных трудностей. Я обещал и вернулся к Роману. Он все так же с грустным видом сидел на стуле, сложив руки на коленях, в звенящей тишине.
   – Ром, слышишь, – я наклонился к его ушку, – что ты хочешь, говори, я куплю тебе! Куплю и сегодня привезу!
   Но пацан хочет спать, и глаза у него закрываются сами.
   – Хорошо, тогда после садика поедем в магазин и купим тебе игрушки, хорошо?
   Рома кивает в знак согласия.
   – Ну наконец-то! – вздыхаю я облегченно и выхожу из группы.
   Светлана, видимо, ушла на работу, ее уже нет в коридоре. Ну что она стесняется, я бы ее отвез. Хочет быть независимой?
   Я вышел на улицу и осмотрелся. Ветер все так же гнал снежную крупу по дороге. Эх, ну и погодка! И у машины ее нет. Я завел мотор и поехал, вглядываясь в снеговерть. Не хочет быть в тягость? А я до сих пор не знаю даже, где она работает. Ветер гнал снежную крупу все сильнее, видимость ухудшилась, вряд ли теперь рассмотришь отдельные фигурки прохожих. Проехав по проспекту до конца, я свернул в сторону работы. День прошел в мгновение ока за делами. Синие сумерки упали на город, в окнах домов давно горят желтые пятна электричества. После работы, как и обещал, еду в детский сад.
   – А их нет, мама забрала сегодня пораньше, – сообщает воспитательница. Да вы, наверное, разминулись, – добавляет она с торжествующей улыбкой.
   Еду в сторону старого города. Метель утихла, насыпав снежные горы. Дорога сверкает тысячами мелких искр.
   Вот они, красавцы, топают вслед за мамой, – замечаю их на тротуаре. Только что вынырнули из гастронома. Припарковываюсь у обочины и иду им навстречу.
   – Что-то вы быстро сегодня, – киваю Светлане.
   – Меня пораньше с работы отпустили! – радостно сообщает она. Я беру у нее из рук сумки.
   – Едем в «Детский мир!» Я обещал Роману. —
   – Да ладно. Он думаешь помнит, – говорит Светлана.
   – Помнит-помнит. Едем! – я усаживаю пацанов в машину.
   – Мне еще готовить и дел дома много, – сообщает она.
   – Ничего, успеешь!
   В «Детском мире» полно народу, магазин украшен к приближающимся новогодним праздникам. Мы идем прямо к отделу игрушек.
   – Ром, выбирай, что хочешь!
   – А я? – взволнованно говорит Леша.
   – И ты конечно! – подбадриваю я парней.
   Рома смотрит на мать.
   – Ну, что-нибудь простое давай посмотрим, – говорит Светлана и сама с интересом разглядывает игрушки.
   – Ничего подобного! Ром, выбирай, что хочешь, и на маму не смотри, – я легонько подталкиваю его к полкам с детскими товарами.
   У Ромы наконец просыпается в глазах любопытство. Он идет к игрушкам и смотрит на большие автомобили, стоящие в ряд, качели и роботов, Леша уже оседлал мягкого льва, ростом с него самого.
   – Во! – улыбается он.
   – Все, Лёша, берём. Еще смотри, что тебе нравится.
   Леша подпрыгивает и скачет от избытка чувств. Я присаживаюсь на корточки, и мы выбираем с ним машину, экскаватор (мужик все-таки) и еще пистолеты.
   – Все! – говорит Леша и прижимает к себе игрушки, которые падают у него из рук.
   – Ну нет, так дело не пойдет, – Светлана уговаривает Лешу взять только одну игрушку.
   – Нет! – говорит Леша и прячет руки за спину.
   – Все нормально, что ты, – я смотрю на Светлану, – пусть порадуются пацаны!
   Роман выбирает железную дорогу. Мне становится весело оттого, что мальчишки пребывают в радостном настроении. Я готов скупить им весь отдел игрушек. Мы бросаем в корзину детские товары и везем их к кассе. И еще тащим большого мягкого льва.
   – Светлана, ты чего?
   Она смотрит на меня с тревогой в глазах.
   – Ни к чему это. Разбалуем.
   – Обещаю, это будет не каждый день, – подмигиваю, и она улыбается в ответ.
   Домой мы подъезжаем с целым ворохом покупок. Помогаю им добраться до квартиры. Дети, очутившись дома, сразу же распаковывают игрушки и принимаются играть.
   – Светлана, – говорю я, стоя у порога, – я остаюсь сегодня у тебя.
   – Нет, Миша, не надо! – поспешно отвечает она. – А деньги за игрушки я отдам с зарплаты.
   Молча смотрю ей в глаза и улыбаюсь. Не пытаюсь ей ничего доказывать, мы должны понять друг друга без слов. У нее на душе сейчас другая песня. «Не доверяет, – думаю я, – и правильно делает, я не в обиде».
   – Ну, тогда я пошел! —
   Она, облегченно вздохнув, быстро-быстро кивает головой, захлопав ресницами. Всем своим видом давая понять, что мы поступаем правильно. На улице снова начался снегопад, белые хлопья медленно падают, покрывая машину пушистой пеленой. Мои уши и щеки горят, и я растираю их снегом.
   – Вы свободны? – ко мне подкатывают четыре девчонки. Они запорошены пушистым снегом и навеселе. – Нам в центр! Ну, пожалуйста, отвезите, – просят они, окружив меня.
   – Поехали!
   Я врубаю музыку, девчонки садятся в машину, наполнив салон ароматами парфюма, и мы едем, что называется, с ветерком.
   – А что, погнали с нами в клуб, – приглашают они, – потанцуем!
   Девчонка, сидящая на переднем сиденье, заглядывает мне в лицо.
   – Ой, девочки, я остаюсь с ним. Какой красавчик! Обалдеть! – она картинно закатывает глаза и смеется. – А глаза у тебя, вау, слов нет!
   – Где? – девчонки пытаются рассмотреть меня в зеркале и наваливаются на передние сиденья. – Ну нет, Галка, это еще вопрос, кто закадрит его! – они хохочут.
   Галка в белой короткой шубке и белых сапогах закидывает ногу на ногу и достает жевательную резинку из серебристого пакетика. И мы выруливаем на главную улицу, я смеюсь вместе с ними. Подъезжаем к центральному клубу, где теперь ночная дискотека. Там вовсю гремит музон и молодняк разных мастей вьется у входа.
   – Ну давай, выходим, – поторапливают сзади девчонки друг друга, отсчитывают деньги и суют мне в руки.
   – Не надо, – говорю я.
   – О, круто! Спасибо! – они окружают машину. – Пошли с нами, красавчик, не пожалеешь!
   Они посылают мне воздушные поцелуи и машут руками.
   – Жаль отпускать такого парня, – Галка наклоняется ко мне в окошко, складывает губы для поцелуя и чмокает воздух. – Не грусти.
   Она убегает вслед за подругами. Взявшись под руки они шагают к высоким ступеням центрального входа. Я разворачиваюсь и жму на газ. Настроение отличное, я качу домой на всех парусах. Глядя на дорогу, думаю о Светлане, вспоминаю ее слова, о которых говорила соседка: «Все женщины теперь твои, кроме меня». Это на нее похоже – характер.«До завтра, Светлана», – мысленно говорю ей.
   На моих ресницах снег, он летит, подгоняемый ветром. Ставлю машину на парковку и захожу в свой подъезд.
   И снова Новый год.
   Морозы ударили в канун новогодних праздников. Город разукрашен гирляндами из снежинок, они сверкают и переливаются. На центральной площади городская елка в огнях, там же каток залит для всех желающих, а их много, несмотря на морозы. Ледяной городок в парке. Настроение праздничное, в воздухе витает аромат новогоднего торжества: апельсиновый и хвойный. Народу море. В магазине не протолкнуться. Звучит музыка. Пока затариваюсь, меня окликают Игорь с Антоном. Антон встречает праздник с новой подружкой.
   – Павлина! – сообщает он.
   – О! – в один голос восклицаем мы с Игорем.
   – А ты у нас теперь павлином будешь, – шутим мы над Антоном. Он тоже смеется.
   – Где ты такую жар-птицу отрыл? – интересуется Игорь.
   – Встреча произошла на катке. На прошлой неделе выбрался на лыжах с группой завсегдатаев тренажерки. Ну вот, там, на снежной горке и столкнулись, познакомились – и вот, – Антон многозначительно приложил руки к сердцу, изображая, как оно бьется.
   – Желаем удачи! – хлопаем Антона по плечу.
   И он раскланивается.
   – Шутки в сторону, все на самом серьезном уровне, – говорит он и сам тут же хохочет.
   Игорь едет за город на природу с родственниками. Мы еще стоим, смеемся на разные темы.
   – А ты, Миша, куда планируешь? И с кем? Или опять рванешь куда подальше? – засыпают они меня вопросами.
   Я отшучиваюсь, как всегда. Никуда не планирую, мне и дома хорошо. Потом сплошной треп, кто чем затарился. Да про женщин.
   – Видал? – Антон кивает в сторону блондинки в леопардовом пальто. – Ах, как идет на шпильках, а сапожки выше колен!
   Мы с Игорем смеемся над Антохой. Блондинка тут же поскальзывается на мраморном полу супермаркета.
   – Осторожнее! – Антон успевает подставить руку и поддерживает девушку.
   – Спасибо, – улыбается она, окинув нас веселым взглядом.
   – Раскололи пацана, смелеет прямо на глазах, – хохочет Игорь.
   – Да прям уж, – смущается Антон и, приподняв шапку, вытирает вспотевший лоб.
   – А ничего девочка, можно! – смеется Игорь.
   Дам и правда много. Глаза разбегаются: какие хочешь, все нарядные, особенно сейчас, перед праздниками. Народ несет апельсины, елки, гирлянды из «золота» и «серебра». Мы распрощались, поздравив друг друга с наступающими. Народ продолжает толпиться. Тащат все подряд – за новогодним столом все пригодится. Выполняю заказы матери, несу апельсины и разную снедь в машину и еду к родителям.
   Отработал, настроение отличное. Праздничные дни начинаются. Гуляй сколько хочешь! На улице темнеет быстро, синие сумерки сгущаются. Снова начинается снегопад, и оттого становится теплее. Я забегаю в подъезд, стряхиваю с себя снег. Ух, хорошо! Морозец, снег скрипит под ногами. Мама открывает дверь.
   – Принимай товары, – говорю, притопывая ногами.
   – Что, замерз? – интересуется мимоходом она.
   – Да нет, так, снег стряхиваю.
   – Отец выруливает из кухни.
   – Давай, Миша, к столу.
   – А мы вот елку нарядили, живую, – сообщает мать, – вот только для кого? Камень в мой огород.
   – Ладно, мам, не грусти. Скоро навезу тебе детей – не будешь знать, куда их рассаживать!
   – Ой, напугал, – смеется она. – Рассадим, всем найдем место. Только где ты их наберешь?
   – Не пытай, мам – найду.
   – Ну посмотрим – посмотрим.
   Она уже накрывает на стол. Я мою руки, и мы с отцом за встречу и за наступающие праздники пьем по рюмке водки. Так понемногу с закуской выпиваем пол-литра. Сидим за столом до самого позднего вечера. Отец к спиртному не тянется в будние дни. И на рыбалку строго – настрого едет трезвым, такой у него закон. Живет по принципу – делу время. Расслабиться может, когда он в полной безопасности, чутье у него как у волка.
   – А что, едем в деревню на праздники, Надя? – предлагает отец.
   – Ну не знаю, Миша. Куда по такой дороге? Морозы жмут, а там и тем более. Посидим дома, – говорит она и идет украшать елку. Елка ароматная, почти под самый потолок.
   – Где вы такую отхватили? – с интересом рассматриваю ее со всех сторон. Запах хвои и блеск стеклянных игрушек неизменно уводят в детские воспоминания.
   – Ты, Миша, на базар елочный езжай. Там их полно, пушистые, как на подбор, – охотно объясняет отец.
   – А что, у нас же есть. Или ты дома хочешь поставить тоже? – мама с любопытством смотрит на меня.
   – Хочу, – отвечаю и подаю ей елочные игрушки.
   – Ну что ж, конечно, поставь! – соглашается мама.
   – А хочешь, завтра вместе съездим. Я тебе покажу, где брал, – предлагает отец.
   – Ладно, посмотрим, – я сажусь в кресло и откидываю голову на спинку. Мама заканчивает украшать елку, и отец на макушку елки надевает звезду.
   – Ну вот, все готово, можете водить хороводы, – шутливо предлагает он.
   – Я домой! Мне пора.
   – Миша, куда ты? Оставайся у нас ночевать, а завтра поедешь! Тебе же не на работу?
   – Нет мам, поеду.
   – Так за руль хоть не садись.
   – Да не сяду я, тачку поймаю. Ну, пока, бывайте.
   Я одеваюсь и выхожу. Внизу в подъезде меня ждет Дина, -кто бы сомневался.
   – Миша, постой!
   – Стою, – говорю я, пытаясь застегнуть молнию на куртке.
   – Миша, зайдем ко мне, очень тебя прошу. Я хочу к тебе, соскучилась.
   Она прижимается ко мне и обхватывает крепко руками за талию. Конечно, я мужик и тут же хочу женщину. Но от Дины надо отвязываться, иначе будет, как в пословице: чем дальше в лес, тем больше дров. Я уже порядком устал от ее преследований. Это становится невыносимым.
   – Дина, не стоит! – говорю я.
   – Что?
   – Ударение поставь сама, – я отрываю ее руки от себя и выхожу из подъезда.
   – Миша! – зовет она вдогонку.
   – Все, – я махнул рукой.
   – Миша!
   Дина выбегает из подъезда и хватает меня за руки, за куртку. На глазах у нее появляются слезы, они бегут по ее щекам. Это самая большая ошибка женщин: чем больше она удерживает, тем дальше хочется от нее быть.
   – Ну все, – вздыхаю я, – завяз.
   – Миша, подожди, я люблю тебя, слышишь!
   – Успокойся, Дина, – повторяю я. – Ну если бы мы не переспали с тобой, не любила бы? Значит, я виноват, что оставался у тебя?
   – Нет! Я сразу полюбила тебя! Миша, ну что тебя не устраивает? Я буду такой, какой ты хочешь! Буду делать все, что ты хочешь! Только не уходи, не уходи, не делай мне больно! Пойдем ко мне, ну на пять минут, поговорим.
   – О чем? – я беру ее лицо в свои ладони. – Ты хочешь, чтобы я еще раз переспал с тобой?
   – Да, хочу, хочу!
   – А дальше что?
   – Не знаю! Миша, ну что случилось с тобой, что изменилось в твоей жизни? Что?
   – Изменилось, Дина, ты права. Иди домой, простудишься, – говорю я.
   – Не бросай меня, Миша!
   Ее плечи содрогались, она закрыла лицо руками, а сквозь пальцы текли слезы.
   – У меня есть дома вино, – говорит она, оторвав пальцы от лица. – Специально для тебя, Миша. Праздник ведь скоро! Едва я дернулся уйти, она тут же опять крепко вцепилась руками в мою куртку.
   – Дина, что за детский сад? Ты хочешь, чтобы я лез к матери в окно в следующий раз, если так пойдет дальше? – я улыбаюсь и говорю с ней вежливо, насколько это возможно. – Разве я обещал тебе что-то, разве давал слово?
   – Ну так дай слово, пообещай! Ми-и-ша, – захлебывается слезами она.
   – Дин, возьми себя в руки, ты говорила, что ты сильная, – я пытаюсь оторвать ее руки от моей куртки.
   – Не могу-у-у, – всхлипывает она. – Идем, ну идем.
   Дина тянет меня за собой. Я понимаю, что это бесконечный разговор ни о чем и продолжать его бессмысленно. Эх, женщины, любовь из жалости – это мука, ну не может человек заставить себя любить против воли. Разве нужны вам эти дежурные безразличные объятья, чтобы только удовлетворить свою плоть, когда остается холодной душа. Мне совсем не трудно сделать, что она просит, я почти готов, но тогда мне точно придется влетать к матери через форточку. Решительно отстранив Дину от себя, я направляюсь к проезжей части. Дина идет за мной по снегу в домашних тапках. Останавливаю проезжающее мимо такси и сажусь в машину.
   – Поехали!
   Дина, стремительно удаляясь, остается далеко позади.
   Дома скидываю одежду и ложусь в постель. Все-таки она меня завела, и мне нестерпимо хочется женщину. Сжимаю ладонями простынь и закрываю глаза.
   – Спать! – приказываю сам себе.
   На циферблате час тридцать ночи. Я незаметно засыпаю. Утром сквозь сон слышу трели телефона.
   – Миша-а-а! С наступающим! – Вадим кричит в трубку. – Счастливый, у вас там снег да мороз, зимняя погодка, вот это я понимаю! А у нас, как всегда: то дождь, то солнце. Зимой пока что и не пахнет. Где встречаешь? – спрашивает Вадим.
   – Еще не решил, – спросонья соображаю я.
   – Ну-ну, так я тебе и поверил. Шифруешься, чтоб не сглазить, я тебя знаю! Желаю, чтоб все сбылось!
   – Спасибо, – благодарю я. – Ну а вы где? Дома?
   – Посмотрим. Ты вторую трубку отключил, что ли?
   – Да.
   – Тогда понятно.
   – Что, дамы осаждают? – хмыкаю я.
   – Да, есть такое дело. Тебе привет от Анны, Марии и Виолетты. Виолетта, кстати, каждый раз, когда еду на стрижку, спрашивает о тебе и твоей семейной жизни. Моя дежурная фраза: «Виноват, мы теперь с Мишей далеко и ничего не знаем друг о друге». А что я могу сказать?
   – Правильно. Зачем тебе это надо, – соглашаюсь я.
   Вадим вздыхает:
   – Леночка у нас приболела, и Мария, скорее всего, в самый праздник ляжет с ней в больницу. А мне позвонила Лиля, сама, представляешь, зовет приехать к сыну тридцать первого декабря. Как тебе это? Судьба или просто стечение обстоятельств?
   – Наверное, стечение обстоятельств.
   – Пусть будет так!
   Мы прощаемся. Вадиму сегодня еще на работу. Я надеваю рубашку и смотрю в окно. Там полное затишье: деревья, как на картинке, стоят – не шелохнутся. Дома, дороги – все усыпано снегом. Там моя машина на стоянке точно утонула. Надо ехать доставать ее из-под снега. На улице показалось солнце, но это ненадолго, поэтому ловлю момент, прыгаю в такси и еду за своей машиной. На месте машины – снежная гора. Я разбрасываю руками снег, достаю из багажника лопату и приступаю к делу. Затем работаю щеткой. Мне становится жарко, и я расстегиваю куртку. Наконец машина очищена. Делаю перекур и завожу машину, чтобы прогрелась. Из подъезда идет мама с сумкой.
   – Миша, а что не заходишь? Ты за машиной?
   – Да, – киваю я. – А ты куда собралась?
   – Да так, – замялась она.
   – Что ты, мам?
   – Тут недалеко, доеду до больницы. Ида там лежит. Тамара просила проведать.
   – Да, мам, – качаю я головой. – Ну ты даешь, тебе это надо? Если хочешь, я, конечно, отвезу.
   – Вот хорошо, поехали. Может, и ты.
   – Я заходить не буду, – перебиваю я ее.
   – Ну смотри, как знаешь.
   Мама садится в машину, и мы едем.
   – Вот что-то болеет и болеет Ида. Все на ней: и огород, и дети, и дом. Надо же, а вроде была здоровой.
   Мама замолкает и больше не касается этой темы, так как я не поддержал разговор.
   – Завтра тридцать первое, придешь?
   – Посмотрим.
   Я подъезжаю к воротам городской больницы и спрашиваю:
   – А что не в областную?
   – Здесь у Тамары знакомая главврач, вот, попросила ее сюда.
   – Ну что, тебя ждать или ты надолго?
   – Нет, что мне рассиживать. Передам гостинцы, спрошу, что и как. Я мигом, – кричит мама и скрывается в дверях приемного покоя. Сижу в машине и слушаю «Авторадио». Через двадцать минут мама идет обратно.
   – Ну все, поехали, Миша. Вот хорошо, с тобой я быстро обернулась. Ну вроде лучше, – обронила она. – Разрешили вечером звонить со стационарного телефона. Тамара теперь сама сможет говорить с Идой.
   – Мам, ты давай, бросай свою благотворительность, – говорю я, – ни к чему это.
   – Знаю, – соглашается она.
   Подбрасываю маму к самому дому и еду к Светлане. С того самого дня мы не виделись еще. У Светланы дома тихо и темно. Я выхожу на улицу, смотрю по сторонам. Где они могут быть? Иду за дом. Подкатывает такси, из него выходят Светлана, два парня и девушка. Они стоят и о чем-то оживленно разговаривают. Жду, пока она пойдет к своему дому. Наконец они все прощаются и расходятся в разные стороны, а парни снова садятся в такси и уезжают. Я иду навстречу.
   – Привет! – изо рта вылетают клубы пара, морозно.
   – Привет! – Светлана улыбается, на ее ресницах серебрится иней.
   – Где пацаны? – спрашиваю я.
   – У мамы.
   Мы идем в подъезд. Она открывает дверь и включает свет. Прямо в коридоре стоят коробки, квартира почти вся пустая, сняты шторы.
   – Переезжаешь? – удивляюсь я.
   – Да. Вот, осталось перевезти вещи. Договорилась с ребятами с работы, чтобы помогли перебраться. Я смотрю в недоумении.
   – Почти год назад я разошлась с мужем. А теперь нашла размен: ему однокомнатную, ну и нам двухкомнатную. Мне эту надо освободить до первого числа. Ни раньше ни позже, – усмехается она. Так что сейчас приедут ребята с машиной, и будем переезжать.
   – Почему ты не сказала мне? Я бы все организовал.
   – Да ну, ерунда, – отмахнулась Светлана. – Тебя не было, да и кто знал. Мне бумаги на днях выдали и ключи, перед самыми праздниками.
   – Ну что, «поехали»?
   Светлана сбросила пальто и засучила рукава. Мы стали собирать коробки и узлы. Она включила приемник, зазвучала «Дискотека восьмидесятых». Под эти песни мы и собирали вещи. Приехали ребята.
   – В нашем полку прибыло! Серега! – парень протянул мне руку.
   – Михаил.
   – Данила! – мы пожали друг другу руки.
   – Ну что, мужики, втроем-то мы быстро, – говорит Серега.
   – Тук-тук, к вам можно? – в квартиру входит, наверное, та самая девушка, которая стояла со Светланой у такси.
   – А, Люба, заходи! – Света машет ей рукой, приглашая войти.
   – Машина у входа. Начнем, пожалуй, – Серега поплевал на ладони.
   – Ты не таскай тяжести, – предупреждаю Светлану.
   – Да, девчата, вы так, по мелочам. Мы сами, – поддерживает меня Сергей. Много таскать не пришлось, так как и вещей всего ничего. Мы управились быстро, дольше пришлось ехать в новый район, в двушку.
   – Зато теперь ближе к садику, – замечает Светлана.
   – Да, тесновато вам будет, – вздыхает Люба, пройдясь по квартире.
   – Зато свое! – Светлана осматривает комнаты и говорит: – Потом перемою, давай мужчин кормить.
   И они с Любой идут на кухню. Компанейские ребята, мы посидели, поели, ребята выпили. Я не пил, я за рулем.
   – Нет, наши без бутылки не сядут за стол, – шутит Люба.
   – Да ладно, не такие уж мы горькие пьяницы, как кажется с первого взгляда. Даже наоборот. Сделай дело – потом гуляй смело! – поднимает рюмку Серега. – С наступающим!
   – Чтобы на новом месте жилось лучше прежнего! – добавляет Данила.
   Пообщались немного, быстро закусили, потом ребята резко встали и собрались по домам.
   – Тебе тут дел еще хватит!
   Мы пожали друг другу руки, и они побежали вниз по ступеням, прихватив с собой Любу. Вместе с ними вышел на улицу, посмотреть машину.
   – Ты это, Михаил, дай огоньку, есть? – спросил Серега.
   Я подал ему зажигалку. Он прикурил и сказал:
   – Михаил, ты к ней с серьезными намерениями?
   Я вопросительно посмотрел на него.
   – Без обид, если несерьёзно, то можешь сразу отчаливать – бесполезно. Она не такая, понял? Мы ее уважаем. Это я так просто, по дружбе.
   – Я понял.
   – Ну все, держи, – и он подал мне зажигалку. – Спасибо.
   – Не за что.
   – Ну что, Данила, Любаша, погнали?
   И они скрылись за домами. Я осмотрел машину, отогнал ее на стоянку и поднялся в квартиру. Светлана мыла в пустой комнате пол. Потом мы с ней расставляли мебель.
   – Ну вот, более-менее порядок, – она вытирает пыль с подоконника. – А окна не вымоешь – мороз.
   – Светлана, предлагаю встретить Новый год у меня. Все равно мы не успеем здесь навести порядок до завтра. Соглашайся, прошу тебя, – я смотрю в ее глаза и подмигиваю. – Решено?
   – Может, и встретим, – улыбается она.
   – Вот и отлично.
   Я подхватываю ее на руки. Светлана просит:
   – Миша, поставь меня, а то усну. Слушай, устала, как не знаю кто, едва держусь на ногах.
   – Едем ко мне, там выспишься, а по пути заберем пацанов.
   – Нет, Миша, заезжай за нами завтра. Идет? А пока я тут еще разберусь немного и высплюсь. А завтра посмотрим.
   – Тогда я с утра к тебе.
   – Хорошо.
   Она, устало улыбаясь, провожает меня до двери.
   Новогодний вечер. Снегопад шел всю ночь, намело по колено. Снежные искры слепят глаза, отражая солнце. Суета в городе заметно утихла, предновогодняя спешка улеглась. Канун праздника, все стараются доделать намеченные дела и вечером успеть вовремя сесть к столу. Так называемое затишье перед праздничной бурей. С утра еду к Светлане. В городе белым-бело, в воздухе пахнет свежестью. Останавливаюсь возле торгового комплекса, мне нужно купить пачку сигарет. Мороз усиливается, и снег скрипит под ногами. Я вдыхаю морозный воздух, посматривая на украшенные витрины, и захожу внутрь. В магазине, несмотря на ранний час, много народу. Стою в очереди в кассу и чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Слегка повернув голову, перехватываю взгляд Наташи. Она с мужчиной. Смутившись, она резко опускает голову. Посматривая на меня, начинает внимательно заниматься партнером: стряхивает невидимые пылинки с его пальто, излишне громко смеется, показывая нарочитую веселость. Затем берет его крепко под руку и, пока он разговаривает со своим знакомым, продолжает смотреть в мою сторону. Я расплачиваюсь и иду к выходу. И, о удивительно, Наталья тут же на крыльце магазина догоняет меня, сделав вид, что высматривает кого-то на улице.
   – Миша, – окликает она, – здравствуй. Ты меня не узнаешь?
   – Узнаю, – отвечаю я, прикуривая сигарету.
   Незаметно для себя я снова начал курить, а все из-за крутого подарочного блока, который мне привезли в знак благодарности друганы. Она подходит ко мне.
   – Как живешь, Миша?
   – Отлично, – отвечаю я.
   – Миша, – Наташа поглаживает рукав моей куртки, – ты спешишь?
   Выдыхаю сигаретный дым в сторону и киваю головой.
   – В какой-то мере да.
   – Хочу тебе сказать, – Наташа учащенно дышит и смотрит в глаза, – Миша, не могу тебя забыть. Вот. И еще, желаю тебе большого настоящего счастья в наступающем году! Миша, – продолжает она, помедлив, – если бы ты мог позвать меня, я бы пошла за тобой, знай это. Конечно, это наверное так глупо выглядит… – Наташа подыскивает слова.
   – Все нормально, я тебя понимаю, – улыбаюсь ей по-приятельски и иду к машине.
   Вижу, как вышел на крыльцо ее друг и, положив руку ей на плечо, повел в нужном им направлении. Видел, как шла, оборачиваясь в мою сторону, Наташа.
   По дороге заехал к матери. В подъезде услышал ее голос.
   – Не переживай, Дина. Это я говорю тебе, как мать. Не майся, выходи замуж, не теряй время. Тебе давно пора детей рожать, тем более если подвернулся хороший парень. Наш Миша не создан для семейной жизни. Может, найдется такая, которая изменит ситуацию, но верится с трудом.
   – Теть Надь, у него кто-то есть? – спрашивает Дина.
   – Да разве он мне рассказывает.
   Я притормаживаю, Дина заходит к себе, и мама закрывает дверь. Подхожу к нашей двери, жму на кнопку звонка.
   – Миша, легок на помине, заходи!
   – Мам, – я посматриваю на нее, – что за инструктаж?
   – А, услышал? – смеется мама. – Ну вот, женщина тут себе места не находит. Ты же морочишь ей голову. Скажи, возьмешь ее замуж или нет, вот и все.
   – Сказал уже.
   – Ох, Мишка-Мишка! Решай сам, как знаешь.
   Мама только что пришла, и снимала пальто и варежки.
   – А где отец?
   – Отстал по дороге, приятеля с работы встретил. Придет скоро. Ну, ты на Новый год с нами или пойдешь куда?
   – Пойду. Вот, заехал поздравить вас с наступающим.
   Мой телефон подает голос, я на праздники включил второй.
   – Миша, дело есть! – говорит Антон. – У Павлины подруга, Галя, может, к нам подъедешь? Если будет время и желание. Вместе веселее. Пиши адрес на всякий пожарный.
   – Спасибо, Антон, не надо.
   – Я кину тебе смс. Если будешь скучать, давай к нам, заодно меня поддержишь.
   – С наступающим, Антон!
   – Спасибо! Боюсь, один не справлюсь, – смеется он.
   – Звони Игорю.
   – Игорь тю-тю, уехали всей толпой на природу.
   – Держись смелее, – подбадриваю я.
   – Постараюсь, – обещает Антон.
   Я даю отбой и тут же трубка заработала снова.
   – Миша, привет. Это Мария. Тебе Вадим не звонил?
   – Привет, Мария. Сегодня не звонил. А что случилось?
   – Да ничего, просто не знаю, где он. Не могу дозвониться, переживаю что-то очень. Ладно, Миша, с наступающим тебя.
   – Не волнуйся, Мария, отыщется. С наступающим.
   Видимо, Вадим у Лили. Он что, отключил телефон или не слышит? Звякнула эсэмэска, Антон прислал адрес.
   – О, какие люди! – ввалился отец в прихожую. – А что двери настежь? Гостей ждем?
   – Ага, тебя! – отвечает мама.
   – Ну вот он и я. Что, Миша, бахнем по стопочке? Сегодня Новый год как-никак!
   – Надя, к нам, наверное, Мариинские придут с дочерью и Тимофеевы с работы.
   – Ну придут так придут, угощать есть чем, – отозвалась мать.
   – Эх, приехал бы Степан с семьей! – отец быстро скинул полушубок и, закинув на вешалку шапку, пригладил пятерней волосы.
   – Я, отец, за рулем сегодня, так что пролетаю.
   – Да? Ну смотри. А ты что, не с нами, что ли? Кто не с нами, тот против нас! – парирует отец. – Невеста будет, – и он подмигивает мне.
   – Это какая? – оживляется мама.
   – У Мариинских дочка институт заканчивает. Во, девка, сам видел. Вот он мне и намекнул, что у тебя, мол, купец, а у нас товар.
   «Ну опять без меня меня женили», – думаю я.
   – А что-то они раньше к нам с ней не приходили ни разу, – удивляется мама.
   – Не знаю, повода, видимо, не было.
   – Ну садитесь, перекусите.
   Мама приготовила нам на стол. Отец выпил стопку, а я поел с ним за компанию.
   – Мишка, а ты куда путь держишь? – выдохнул он после стопки. – А то сидел бы с нами.
   – Может, приеду позже.
   – Ночью, когда мы спать ляжем? – спрашивает мама. – Ну ты все равно приезжай! Вот тебе ключи на всякий случай, – и она принесла мне ключ с брелком.
   – Не надо мам, если будет поздно, домой уеду.
   – Ну смотри сам.
   – Все, спасибо, – я оделся, взял с полки в прихожей шапку и вышел.
   – Так ты приходи, Миша! – крикнула мама.
   И отец поддакнул:
   – Ждем!

Глава 20

   Мороз окреп, и блеснуло солнце. Я подкатил к дому Светланы. В подъезде, поднимаясь по лестницам, подумал о Вадиме. Интересно, как у него продвигаются дела? Когда у нас будет поздняя ночь, к ним придет Новый год. И я узнаю обо всем только завтра или второго января.
   – Проходи, я сейчас, – Светлана встретила меня босиком, в махровом голубом халате и с зубной щеткой во рту. Влажные волосы ее были распущены и рассыпались по плечам. Своим домашним уютным видом она вызвала в моей душе нежные чувства. Светлана скрылась в ванной, а я разделся и прошел в комнату. Она навела заметный порядок в квартире. Даже успела повесить шторы на окнах и расстелить ковры на пол. В маленькую комнату вошли только две детские кровати, уголок с игрушками и небольшой платяной шкаф. В зале у Светланы стоит мягкий диван, на котором ей приходится спать. На полках в шкафу – книжки. Напротив дивана расположен длинный низкий стол с телевизором, у окна – небольшой круглый столик и два мягких кресла впритык к нему с обеих сторон. На подоконниках в белых горшках растут кустики роз. «Значит, любим розы», – отмечаю про себя.
   – Ну как, выспалась? – спросил, когда она вышла из ванной.
   – Не то слово, даже перевыспалась! – сообщила она весело и пошла одеваться. Из комнаты появилась, закалывая волосы. Она заметно преобразилась: надела нарядное платье, чулки. Светлана собрала теплую одежду ребятам и уложила все в большую сумку.
   – Миша, вот, – она протянула мне деньги. – Это за игрушки, возьми, пожалуйста!
   – Обижаешь, это от души, – я отвел ее руку с деньгами.
   – Ну хорошо, – она посмотрела на меня, смешно прищурив глаза, – извини.
   – Наверное, еще рано? – я посмотрел на часы. – Иди сюда, – я похлопал ладонью по дивану, – посидим немного.
   Светлана устроилась рядом. В ее руках был пульт от телевизора. Я обнял ее рукой за плечи и придвинулся ближе. Транслировали праздничные программы по всем каналам. Мне было приятно сидеть рядом, ощущая ее хрупкую фигурку под моей рукой. Тикали часы, какие-то детские, снежно-белые, в виде зайчика. Мы смотрели музыкальную программу. От волос Светланы пахло мятной свежестью.
   – Миша, не обижайся, но я буду встречать Новый год дома, – сообщила вдруг она. – Что-то не хочется никуда тащить детей, одежду. И потом, они привыкли к своим кроватям, игрушкам, да у них здесь все. Тем более я успела навести относительный порядок. Хочешь, давай встречать здесь. Только, Миша, не обижайся, но тебе потом придется уйти домой, – она смотрит на меня с сочувствием, как будто это не от нее зависит.
   – Во сколько? – интересуюсь я.
   – Может быть, часа в два. Поэтому ты сразу обдумай, если есть возможность встретить веселей, то и не скучай тут с нами,
   – Светлана говорит запросто обо всем, что касается нас и праздника.
   – Ты пока решай, а я займусь делом, – добавляет она.
   – Уже решил, – замечаю я, – еще вчера. Когда поедем за детьми, по пути заедем ко мне за продуктами. Что я зря их покупал?
   – Ты что, после праздников питаться не будешь? – шутя удивляется она.
   – И нарядил елку, специально для пацанов!
   – У них в садике была елка. Миша, я поеду за детьми, а ты можешь съездить домой.
   – Вместе поедем, – повторил я.
   – Кстати, тебе нужно заказать такси заранее! Потом неизвестно, что будет. Я не стал спорить, набрал номер городского такси.
   – Девушка, с наступающим! Хочу заказать такси на два часа ночи… Я назвал адрес, заказал машину и, играя телефоном в руке, посмотрел на Светлану, словно спрашивая: «Ну, теперь довольна?».
   – Ну тогда, Миша, поехали.
   Мы быстро забрали детей и заехали ко мне, посмотреть елку. Поднялись на лифте на мой этаж. Я открыл квартиру и пригласил:
   – Входите!
   Светлана обошла квартиру, осматриваясь. А ребята побежали к елке, которая им очень понравилась. Они не скрывали восторга, и Светлана тоже. Мой телефон подал сигнал.
   – Миша привет! – кричал в трубку Вадим. – С наступающим! У тебя там весело! Что за дети пищат, а?
   – Гости!
   – Ясно. Хотя совсем не ясно. Ну да ладно, потом разберемся. Тебе Мария звонила?
   – Звонила. Ты что сказал?
   – Ничего особенного. Успокоил, что отыщешься.
   – Тогда порядок. Она еще не знает, что я иду к Лиле и сыну. Все будет хорошо. Давай, счастливого Нового года!
   – Счастливого, Вадим!
   Ребята уже освоились. Им было весело бегать по просторным комнатам под музыку. Я включил телевизор – концерт в разгаре!
   – Ну как тебе? – спросил я Светлану.
   – Ну да, есть где разгуляться, – улыбнулась она. – Здорово!
   – Может, останемся у меня? – не упустил я момента.
   – Может быть, но не сейчас, договорились же, – напомнила она.
   Мы быстро взяли все, что нужно, и поехали к Светлане.
   – А елочку? – загрустил Леша.
   Он хотел забрать с собой елку! Уговорили, что елка будет ждать его здесь, когда он придет снова. По дороге мне звонила мама, чтобы я непременно сегодня, сейчас, привез им шампанского. Я прекрасно понял их хитрый ход и пытался открутиться.
   – Мы ждем! – и я услышал короткие гудки.
   – Тебе надо к родителям? – заметила Светлана. Ты езжай, а я пока буду украшать стол.
   Ребята прыгали и играли в прятки. По телевизору шел новогодний фильм, а мне пришлось снова сесть за руль. Шампанского взял пять бутылок, чтобы не было еще какой-нибудь причины. В окнах домов уже зажгли свет: зимой дни короткие, после обеда совсем темно. Я примчался к нашим. Ну так и знал, гости все уже в сборе.
   Мама, нарядная и веселая, подавала на стол.
   – Миша, ты как раз во время!
   Она попросила меня отнести шампанское на кухню.
   – Проходи в гостиную!
   – Нет, я поехал!
   – Познакомься с людьми! – подоспел на помощь матери отец.
   Из гостиной уже выходили сослуживцы отца.
   – Ну, знакомь со своим сыном, Михаил, – говорили они отцу, с любопытством поглядывая в мою сторону.
   – Пойдем! – подтолкнул меня в большую комнату отец. – Михаил, – представил он меня Мариинскому и Тимофееву.
   Затем их жены поприветствовали меня, оглядывая со всех сторон и улыбаясь. Ну конечно, в расчете на моё знакомство с дочерью Мариинского мама расстаралась. За столом сидела девушка.
   – А это моя дочь Екатерина! – с гордостью произнес Мариинский.
   Девушка взглянула на меня и улыбнулась. Она, по-моему, чувствовала себя, как кролик в зоопарке. «Весело ей будет сегодня», – усмехнулся я.
   – Миша, садись! – засуетилась мама.
   Она уже принесла стул и, конечно же, поставила его рядом с Катей.
   – Давай-давай, садись, посиди немного с нами, от тебя не убудет!
   – Правда, Михаил, – затараторили женщины, – составь нам компанию! Поговори с Катюшей, а то она тут заскучала немного с нами.
   – Миша, – мама подошла ко мне вплотную и прошептала: – Побудешь полчасика и поедешь, куда тебе надо, успеешь! Не обижай нас, пожалуйста.
   – Ну, мам, ты даешь! Я уйду, а ты скажи, что меня ждут в другом месте.
   – Нет! – мама ухватила меня под руку. – Посиди! Ну немного, для приличия, – добавила она.
   И меня усадили рядом с Екатериной, которая сидела, скромно уткнувшись в свою тарелку.
   – Ну, давайте, за старый год! – отец поднял стопку и, оглядев гостей, стал со всеми чокаться рюмкой.
   Мне налили, но я только символически, из солидарности прикоснулся рюмкой, наполненной водкой, к рюмкам и фужерам остальных и поставил на стол.
   – Михаил, а вы что же? – заметила мама Екатерины.
   – За рулем, – пояснил я.
   – Вы все-таки хотите нас покинуть? – не сдавалась она.
   За столом все заметно оживились после нескольких тостов. Завязались разговоры по интересам, смех и веселые споры.
   – Меня ждут, – извинился я и стал пробираться из-за стола к выходу.
   – Миша, покажи Кате библиотеку!
   – Мама, – я повернулся к ней, показывая, что она меня задерживает.
   Но Катя уже вышла из-за стола за мной следом.
   – Пойдем!
   Я завел ее в соседнюю комнату, где у нас, как выразилась мама, библиотека. Зажег свет.
   – Вот, располагайся, но, по-моему, сейчас лучше смотреть телевизор. Веселее, по крайней мере.
   – Да, – согласилась Катя, – спасибо. А можно я с тобой? – вдруг спросила она.
   Я в недоумении остановился у порога.
   – Ну ты же на машине, а мне можно было бы с тобой доехать до подруги, – оживилась она.
   – Только я спешу! – заметил я.
   – А я быстро! – и она метнулась к двери.
   Надевая дубленку и шапку, Катя сообщила своим, что она к Лиде.
   – Ну хорошо, – ее мама вышла в коридор. – Только позвони мне, Катюша, хорошо?
   – Обязательно! – согласилась Катя.
   Мы помчались на улицу. Там хлопьями шел снег, было тихо и торжественно. Под снежными шапками стояли фонари. Крыши домов и скамейки утонули под снегом. Мы пробирались по глубокому снегу к машине.
   – Мне к телецентру, там переулок Советский, – подала голос Катя.
   – Как раз по пути, что экономит время.
   Я завел машину, и мы поехали. Снег пошел сплошной стеной. Катя диктовала адрес, и мы практически заехали во двор Светланы. Бывает же такое. Я припарковался, и мы, пожелав друг другу отличного вечера, направились в разные стороны.
   – Миша! – тут же окликнула меня Екатерина.
   Я оглянулся.
   – Проводи меня, пожалуйста, тут рядом, а то у них темно в подъезде. Ну пожалуйста!
   Я вздохнул и пошел за ней следом. Мы прошли через два дома, вошли в еле-еле освещенный подъезд и поднялись на третий этаж. Дверь открыла ее подруга Лида.
   – О, ты не одна! – радостно воскликнула она, захлопав в ладоши. – Проходите! Познакомь!
   – Это Михаил, – сообщила Катя.
   Я кивнул и побежал вниз.
   – Ой, ну куда же он? – расстроилась подруга.
   – Ему некогда! – услышал я объяснения Екатерины.
   А у Лидии в разгаре танцы, слышалась музыка и шум голосов. Я вышел на улицу и, сдвинув на затылок шапку, пошел во двор Светланы. Народ в домах уже вовсю заседает. У Светланы весело, тоже звучит музыка, писк пацанов.
   – Миша, проходи, мы тут уже старый год провожаем! Люба с Алексеем в гости заехали! – сообщила Светлана.
   Я поздоровался и присел со всеми за стол. Алексей налил водки. На столе было и сало, и огурчики малосольные, и рыба, и много еще вкусного. Мы проводили старый год.
   – На улице мороз такой, что сало еле напилили, – рассказывали Светлана с Любой.
   Хотя я не понял, при чем здесь мороз и сало. Если только пилили на улице? Мне стало смешно.
   – Да, мороз жмет, как и положено! Ну, за знакомство! – предложил Алексей.
   – Давай, – киваю я.
   И мы с ним после нескольких стопок разговорились о машинах. Потом все вместе смотрели – «Ирония судьбы или с легким паром», советский двухсерийный телевизионный фильм режиссера Эльдара Рязанова и музыкальные программы. Ко мне прибежал Леша.
   – Вот, сломалась!
   Он сунул мне в руки детали от маленькой машинки, и мы с ним пошли чинить ее. Это как раз по моей специальности. Рома в это время рисовал за журнальным столиком, но тут же подключился с интересом к починке. Общее дело делаем. Для поддержания компании я выпил еще пару стопок и ограничился этим. Светлана с Любой чисто символически налили белого вина, по половинке фужера, и до сих пор сидели с ним за разговорами. Потом мы c Алексеем сдвинули стол к дивану, и начались танцы. Ребятишки прыгали с нами под музыку! Мы смеялись и шутили с ними от души.
   – Ну, малыши, давайте посидим спокойно – и спать! – скомандовала Светлана.
   Рома уже зевал, а Леша готов был еще попрыгать. Светлана увела их в спальню и уложила спать.
   – Ну все, мы побежали, – поднялась Люба. – Нам еще к своим, они нас ждать будут! Веселого вам Нового года!
   Люба с Алексеем ушли, пожелав нам много хорошего. Скоро грянет бой курантов. Мы остались вдвоем. Сидели на диване и смотрели телевизор. С первым ударом курантов я открыл шампанское, разлил его по фужерам и поднес Светлане.
   – Загадывай скорее желание!
   – И ты! – улыбалась она.
   – Двенадцать! Ура! – Мы осушили фужеры с шампанским.
   – А поцелуй? – я смотрел с улыбкой в ее глаза.
   Она быстро чмокнула меня в щеку.
   – Не пойдет, – сказал я. – Иди сюда.
   Я притянул ее к себе, но Светлана уперлась руками мне в грудь, оттолкнув, засмеялась и увернулась.
   – Потом!
   – А теперь подарки! – я достал из пакета и преподнес Светлане коробочку.
   – Что это?
   – Открывай, – я продолжаю смотреть в ее глаза.
   – Духи! Откуда ты узнал, какие мне нравятся?
   – Секрет!
   – А я знаю, Люба проболталась! Точно-точно, она! Ну спасибо! Я, конечно, тебе что-то чисто символическое приготовила. Мне очень понравилась вот эта маечка!
   Я развернул пакет, в котором оказалась футболка с изображением льва!
   – И ты угадала. Я – Лев. Спасибо.
   Я оставил ей еще один подарок, телефон, но она его еще не видела. Так мы сможем быть на связи. Подарки для Ромы с Лешей я оставил под елкой у себя дома, и завтра они найдут их! Так будет гораздо интересней. Потом мы быстро напялили на себя шапки и верхнюю одежду и побежали на улицу салютовать, туда уже высыпал почти весь двор! Я притащил целую коробку ракет и устроил самый крутой фейерверк.
   – Ну, парень, ты всех нас тут переплюнул, – заметили мужики со двора в разгар стрельбы.
   Светлана стояла чуть поодаль и смотрела в небо на вспыхивающие букеты разноцветных искр. Она улыбалась, и я видел, как от вспышек озарялось багряным светом ее лицо. Мне хотелось, чтобы пацаны тоже увидели салют, но они давно спали и видели десятый сон. Потом мы пошли домой по глубокому снегу, оседая и проваливаясь. Светлана завязла почти по пояс, а я вытаскивал ее. Упав в снег, мы смотрели на небо.
   – Сегодня звезды светят особенно ярко, – заметил я.
   – Жди мороза, – говорит Светлана.
   – Смотри! Падает!
   Небо перечеркнула звезда, и я провел рукой в воздухе по ее направлению.
   – И еще одна! – воскликнула Светлана.
   Мы стали загадывать желания. Возле подъезда мы отряхнулись от снега и пошли домой, где было тепло и уютно. Время два часа.
   – Такси у подъезда! – я смотрю на Светлану, – Мне пора!
   – Миша, спасибо тебе за вечер! За компанию, – она обняла меня и прикоснулась губами к щеке.
   – Ладно, спокойной ночи, Светлана. До завтра. Моя машина сегодня ночует в твоем дворе. C Новым годом, – говорю я, выходя за дверь.
   – C Новым годом, – повторяет она.
   Я сажусь в такси и еду домой. Первый день нового года. «Уехал в старом году, а вернулся в новом», – подумал я, засыпая. В гостиной мерцала огнями нарядная елка. Наш дом ходил ходуном, народ еще гудел, поскрипывали половицы, глухо доносилась музыка и взрывы смеха.
   Еще с вечера начал идти снег, а утром мои окна были занесены им снаружи почти до половины. От этого переплеты казались непомерно толстыми, словно в бревенчатой избе. Я с удовольствием потянулся и разулыбался. Еще никогда я так тихо и мирно не встречал Новый год. Всегда на мою голову находились приключения. Накинул рубашку на плечи и достал из холодильника пиво. Потом вспомнил, что нужно пригнать домой машину. Судя по пейзажу за окном, ее там завалило основательно. Включил музыку и стал собираться.
   Подъехал на такси, очистил машину от снега, прогрел ее, провозился с ней порядочно. Затем позвонил Светлане на ее новый телефон. Для нее это будет сюрпризом. Но мне никто не ответил. Тогда я поднялся к ней, но и дома никого. Где они могут быть? Я постоял немного у двери и вышел. Сам не сказал ей вчера про телефон. Она ушла, а куда и надолго ли – неизвестно. Телефон, скорее всего, спокойно лежит на книжной полке, где я его и оставил. Я решил проехать по городу. День отличный, морозно и солнечно. Народу на улицах почти нет – тишина! Второй день нового года и этим все сказано. Я веду машину по укатанной белоснежной дороге. Загар покрывает мои руки, словно летний привет. На левом запястье цепь с жетоном, моей группой крови, еще с армии. Такая же цепь у Вадима. «Как он там встретил Новый год?» – думаю я, сворачивая к своему району. Возле дома останавливаюсь и снова звоню Светлане. Безрезультатно. Едва бросил на сиденье телефон, как он подал сигнал. Звонил Антон.
   – Миша, привет! – орал он в трубку.
   – Жив? – засмеялся я.
   – Вроде да! Слушай, Миша, ты где?
   – Да так, катаюсь по городу, – сообщил я.
   – Может, вместе покатаемся? – предложил Антон, оживившись. – А мы как раз шлепаем в центр. Хотели прогуляться, да по сугробам не пройдешь!
   Я снова завелся и поехал к центру. Через минут двадцать подкатил к центральной площади, подобрал Антона с двумя девицами, Павлиной и Галиной, которые изрядно промерзли. Антон сам нахохлился, как пичуга и с красным носом – чисто Дед Мороз!
   – Ну как ты? – спросил я его.
   – Так, – он покрутил рукой туда-сюда. – Пойдет!
   – Вы куда ездили или дома отсиделись? – спросил я его.
   – Мы вчера ходили на площадь к городской елке, катались с горки. Потом попали на дискотеку, а остаток ночи уже дома тусовались. Точно, девчонки? – повернулся к ним Антон, ожидая подтверждения своих слов.
   – Да, познакомьтесь, это Миша, а вот это Павлина, – я кивнул ей в зеркале. И Галина, – то же самое, я кивнул, встретившись с ней глазами в зеркальном отражении, так как мне надо было следить за дорогой.
   Мы покатались по городу, как говорится, с ветерком. Солнце садилось. Остановился я у центрального парка, когда совсем стемнело.
   – Ну что, куда дальше? – спросил я Антона.
   – Зайдем в кафе? – предложил он.
   – Можно, – согласился я. И девушки тоже.
   В кафе тепло и немноголюдно. Мы уселись у окошка и заказали горячего чая. Кафе понемногу заполнялось народом, играла легкая музыка. В основном молодежь забивалась в помещение: все с мороза грелись и общались. Павлина сняла куртку и осталась в теплом свитере. Она грела руки о кружку с чаем и, с интересом глядя в мою сторону, разговаривала с Антоном. А Галина видно промерзла основательно: она сидела в застегнутом до подбородка пальто и лишь скинула варежки. К чаю принесли горячие булочки и бутерброды. Я только выпил две кружки чая, больше ничего не хотелось. Антон и девчонки ели с аппетитом – они с утра гуляют. Я сидел, расслабившись в кресле, и смотрел по сторонам. Теперь я мог хорошо разглядеть подружек Антона. Павлина рослая, спортивного типа. Яркие рыжие волосы выбиваются из-под шапочки. У нее удивительно темные, как два уголька, глаза, а на носу можно разглядеть редкие веснушки. Галина же с соломенной косой и светлыми бровями на белом лице, словно сметаной намазанном. Ее глаза цвета голубого льда. Ей можно на роль Снегурочки вне конкурса: наденет голубую шубу до пят, расшитую снежинками, – и сразу на утренник с Дедом Морозом. Я удивился своей разыгравшейся фантазии. Антон доел бутерброд, выпил чай и все еще держал стакан в руках, перекатывая его между ладоней. Он теперь заметно отогрелся. Его нос и уши приобрели нормальный цвет. Я окинул взглядом зал. Мое внимание привлекла небольшая группа парней и девчонок. Они только что вошли в кафе и весело смеялись. Тоже, видимо, зашли погреться. Я обратил внимание на ножки девушки, которая стояла спиной ко мне: чулки и полусапожки на каблучке эффектно подчеркивали их стройность. Она засмеялась, и я уловил знакомые интонации в ее голосе. Когда она посмотрела в сторону, я увидел ее профиль. Это была Светлана. Я хотел тут же подойти к ней, но Галина отвлекла меня вопросом. Они очень оживленно разговаривали, и смех прерывал их слова. Я встал и показал жестом Антону, что я сейчас. И пошел к Светлане. А они двинулись в противоположную сторону кафе, к свободному столику. Я задержал ее, поймав за руку. Она резко обернулась и, увидев меня, засмеялась.
   – Привет! Не ожидала тебя здесь встретить, – удивилась она.
   – Здравствуй. Ты откуда и куда?
   – С утра на работу вызвали, пришлось дежурить. А сейчас с нашими после работы решили перекусить и по домам. Как вчера доехал? – спросила она.
   – Доехал. Я тебя подожду. Мы сидим вон там, у окна, – я кивнул в противоположную сторону.
   – Света, идем! – ей махали руками и звали к столу, который уже был заставлен.
   – Ну хорошо, – согласилась она и пошла к своей компании.
   Я вернулся.
   – Знакомую встретил? – поинтересовался Антон.
   – Да, – кивнул я.
   – Ну что, девчонки, еще что-нибудь закажем? – Антон весело посмотрел на своих спутниц.
   – Смеешься, что ли? – улыбнулась Павлина, погладив себе живот, и позвала Галину выйти.
   Они поднялись и ушли по своим женским делам. Поправить прическу, припудрить носик, что там еще… Антон кивком показал в сторону Светланы.
   – Красивая девчонка. Во! – и он показал большой палец. Твоя?
   Я неопределенно повел бровями и улыбнулся.
   – Понимаю, – Антон посмотрел в ее сторону. – Мы сейчас, наверное, по домам поедем. Со вчерашнего вечера вместе, – сказал он, зевая. – Хотел с Павлиной остаться наедине, но не получилось: у Галины родители уехали и ей ключ забыли оставить. Пришлось нам втроем гудеть. Ну так, ничего посидели: то да се, разговоры, музыка. А потом еще сосед мой, Олег, зашел за спичками, да так и остался с нами, поддержал компанию. Мать там, наверное, тоже меня потеряла. Обещал сегодня заехать, да уже не успею. Еще не выспался ни фига. Галина звонила своим, они уже дома, ее ждут, так что все в порядке. Девчонки спортивные, обе учатся на третьем курсе в Институте физической культуры и спорта. Общие увлечения, есть о чем поговорить. Ну ты же знаешь мои интересы! – рассказывал Антон.
   Девушки вернулись.
   – Ну, – поднялся Антон, – покатили по домам?
   – Да, хорошо бы уже оказаться дома, – поддакнула Галина, надевая варежки. Павлина взяла куртку, придерживая подбородком шарф. Я посматривал в противоположную сторону. Светлана уже попрощалась со своими и, шла к нам.
   – Миша, ну давай, – Антон пожал мне руку и стал натягивать перчатки.
   – Михаил, спасибо за экскурсию по городу, – Павлина протянула мне свою руку.
   – И от меня спасибо, – поддержала Галина, – было приятно познакомиться.
   Она улыбнулась первый раз за весь вечер. Наверное, оттаяла. Светлана уже стояла рядом и слышала наш разговор. Антон подхватил девчонок под руки, и они пошли к выходу из кафе.
   – Ты свободен? – спросила она.
   – Конечно. Пойдем, – я взял свои перчатки со стола, и мы вышли из кафе.
   Антон и девушки все еще стояли у дороги, они изрядно замерзли и переминались с ноги на ногу. Заметив меня, девчонки рысью подбежали.
   – Миша, подбрось до дому! – затараторили они. – А то тут можно дуба дать. Такой мороз.
   И они мне старательно заулыбались.
   Антон подошел ко мне вслед за девчонками. На крыльцо вышла компания Светланы.
   – Светик, ну что, ты едешь? Поехали, подкинем тебя домой! – крикнул один из ребят.
   – Миша, довези своих. Я очень тороплюсь, доеду с ребятами.
   И она убежала к стоявшей у кафе машине, махнув мне на прощание рукой. Уазик резко рванул с места, оставив клубы пара, вьющегося следом за машиной.
   – Садитесь, – пригласил я девчонок и Антона.
   Мы сначала отвезли домой девушек, затем поехали к Антону в его новую квартиру, которую они разменяли с Ларисой. Антон потащил меня смотреть свое теперешнее жилье.
   – На пару минут! – сказал он. – Заодно узнаешь, где я обитаю.
   Мы еще немного пообщались с Антохой, и я поехал домой. Я устал, хочу есть и спать. Светлане звоню только второго января и слышу ее радостный голос:
   – Это кто мне звонит?
   – Светлана, привет!
   – Привет! Телефон забыл? – спрашивает она.
   – Это твой! – уверяю я.
   – Шутишь?
   – Подарок тебе.
   – Это мне сюрприз, будут вызывать на работу почем зря! – шутит она. – Спасибо, я сама не собралась бы ни за что купить. А так может пригодиться, но я лично чувствую себя неуютно от подарков. Перестань, ладно? – закончила она.
   – Подумаю, – согласился я.
   – Ты подумай пока, а я куплю этот телефон у тебя, – и, не дав мне сказать ни слова, добавила: – Возражения не принимаются!
   – Я скоро заеду к тебе. Нет, уже выезжаю, а то снова исчезнешь.
   – Хорошо, а какой у него номер? – успевает спросить Светлана.
   – Приеду – скажу.
   Бросаю трубку, натягиваю на ходу свитер, иду в гостиную за брюками. Я готов, беру ключи от машины и спускаюсь на лифте во двор. Снова та же работа: надо чистить машину от снега. Раскидываю белые хлопья и завожу мотор, холодно, надо ее прогреть. После этого отогреваю замерзшие пальцы. У Светланы орет музыка, как всегда, и я звоню ей на трубку. Она, распахнув дверь, улыбается.
   – Нам нужна сирена, а то мы не слышим. Это я так глажу белье, совмещаю полезное с приятным.
   И делает музыку тише. Роман стоит, скромно прижавшись к проему двери в зал, а Леша скачет на одной ножке прямиком ко мне в руки и приветствует:
   – Держи пять.
   Он стукает своей ладошкой мне по ладони, как я его и учил. Невольно вспоминается Павлик.
   – Леша, елка тебя ждет! —
   У него загораются глаза, и радость озаряет его светлое личико. Он прыгает и смеется. Через пятнадцать минут, собрав детей, мы едем ко мне.
   – Где-то здесь под елкой Дед Мороз спрятал подарки, – говорю я детям и веду их в зал за ручки. – Поищем? – Леша согласно кивает и улыбается. И Роман с интересом подключается к поиску подарков.
   – Подарок! – радостно восклицает Леша.
   Он берет красочный бумажный пакет со сладостями. Рома, как всегда, смотрит на маму и, когда она разрешает, тоже достает подарок из-под елки. В пакетах со сладостями есть еще маленькие модели настоящих машин с открывающимися дверцами. Радости нет предела! Кто умеет искренне радоваться подаркам, так это дети! Они тут же принялись играть. А мы включили телевизор и взялись хозяйничать на кухне. Праздничные программы продолжаются.
   У Светланы тонкая талия, копна вьющихся темно-русых волос и огромные глаза. Ну не верится мне, что это ее дети. Я улыбаюсь и смотрю, как играют ребята.
   – Свет, это не твои дети! —
   – Мои-и-и! – улыбается она. – Но никто не верит, даже в поликлинике медсестра Роме говорит: «Ну что же ты, помоги сестре, она тебя не может поднять».
   – Вот и я о том же.
   – Я хотела много детей, но рассчитывать нужно только на себя, когда их планируешь.
   Она опустилась на диван с кружкой горячего чая в руках, мечтательно прищурив глаза.
   – А у тебя самой есть братья или сестры?
   – Я у родителей одна. Вот оттого, наверное, и расстаралась.
   – И я один.
   – Ну вот видишь, ты меня понимаешь с полуслова! – обрадовалась Светлана.
   – Говорят, один – значит эгоист? – спрашиваю я.
   – А, это? Есть немного, но если осознаем, уже не безнадежно, – рассуждает она.
   Моя квартира ожила, детские голоса и их игры наполнили ее теплом. Мы все вместе пили чай, дети посмотрели мультфильмы.
   – Ну что, поехали? Ребята, пора!
   Светлана помогает им одеться. Способность улетучиваться у нее неимоверная. Вот кто вечно куда-то спешит.
   – Света, куда вы теперь?
   – Мы к маме.
   – Разве тебе завтра на работу?
   – Да, – она согласно кивает головой.
   – Выходные еще у всех, праздники!
   – В том-то и дело. У всех, но не у нас.
   Она уже стояла у порога, и все были собраны.
   – Я вас отвезу.
   – Миша, мы сами доедем. Спасибо тебе.
   – Спасибо, – повторил Роман следом.
   – Спасибо, – подхватил Леша.
   – Ты из-за нас все выходные за рулем.
   – Я отвезу вас, – повторил я настойчиво и надел куртку.
   Мы взяли с ней ребят за руки и зашли в лифт.
   – Я сам! – Леша непременно хотел нажать кнопку, но достать не мог.
   Я поднял его, и он, нажав на кнопку, остался очень доволен. Мы ехали молча в лифте, я смотрел на Светлану. Она стояла, задумавшись. Хотел бы я знать, о чем ее мысли. Мы сели в машину, я отвез их и проводил до подъезда. Дети уже поднимались по лестнице к бабуле.
   – Когда увидимся? – спросил я.
   – Не знаю. Правда, не знаю.
   Она поднималась по ступенькам, затем оглянулась и, улыбнувшись, скрылась за изгибом лестничного пролета. Я сел в машину, достал сигарету, но, подумав, закинул её обратно в пачку и поехал по городу. По радио даже песня в тему: «Для меня нет тебя прекрасней, но ловлю я твой взор напрасно. Как виденье, неуловима, каждый день ты проходишь мимо». По дороге свернул к своим. А песня продолжалась: «Но я верю, что день настанет, и в глазах твоих лед растает. Летним зноем вдруг станет стужа, и пойму, что тебе я нужен». «Так что еще не все потеряно», – усмехнулся я.
   Отец обрадовался.
   – А я думаю, с кем пиво попить!
   – Отец пятого улетает в командировку, – сообщает мама.
   – Ясно. К старому Новому году приедешь? – интересуюсь я.
   – Должен, – отец ставит на стол кружки и сушеную рыбу. – Ну как тебе девушка? – интересуется он.
   – Какая? – не понял я.
   – Екатерина. Хм, – усмехнулся он, закусил и стал рассказывать, как я понравился Мариинским и их дочке. А то смотри, сосватаем!
   – Да я давно уже забыл о ней, – говорю я.
   Отпиваю пиво, ставлю кружку на стол и, свободно развалившись в кресле, рассматриваю этикетку на бутылке.
   – Мать все переживает за тебя, – он перешел на шепот. – Ты один, вот она и думает, что дальше. Я говорю ей: «Надюша, раньше мужики в сорок пять женились».
   Отец снова наполнил кружки, сдул со своей пену.
   – Ну, давай!
   – Секретничаете? – заглядывает к нам мама.
   – Надюша, садись с нами, – заулыбался отец, – а то скоро улечу, посидим хоть рядышком.
   – А мне не привыкать, ты вечно в разъездах. Так и прошла вся наша жизнь, Миша.
   – Ну еще не прошла, Надежда, – отец приобнял маму. – Ты давай, выше нос!
   – Только и остается, а куда деваться, – говорит она, потеплев. – Миша, ты у нас оставайся.
   – Посмотрим, – отвечаю я.
   – Ну хоть притих, и то ладно. Вроде не мотает тебя теперь из стороны в сторону. А то все пропадал где-то сутками, – сказала мне мама, зевая, и ушла спать.
   – Ну вспомнила. Это когда было? Еще до армии. Хлебом не корми, дай пошататься по ночному городу. А теперь времени нет болтаться, да и тогда я был совсем зеленым и свободным, не занимался бизнесом. Вот и нагулялся вдоволь. А может, это перерыв. И мне стало смешно.
   – Ты чего, Мишка? – спросил отец.
   – Да так, былое и думы.
   Мой телефон подал голос, я пошел искать его в куртке.
   – Миша, не разбудила?
   – Светлана? Нет.
   – Извини, ты мне номер этого телефона так и не сказал.
   – Разве? Записывай, – и я продиктовал его.
   – Спасибо, – вполголоса сказала она.
   – Света, подожди.
   Я стоял в прихожей с курткой в руке.
   – Слушаю, – ее голос был тихим и спокойным.
   – Почему ты сегодня так быстро убежала?
   – Так надо, Миша, детей нужно было пораньше отвезти к маме.
   – Ты дома?
   – Дома.
   – Я сейчас к тебе приеду.
   – Стоп! Миша, мне на работу завтра, на сутки, я падаю спать. Ни о чем плохом не думай. Идет?
   – Идет, – я вернулся в комнату.
   Мы посидели с отцом еще немного и пошли спать.

Глава 21

   С утра мы спонтанно собрались у Антона в качалке. Подъехал Игорь. Павлина с Галиной уже были там и усиленно тренировались.
   – Супер! – подмигнул Игорь, намекая Антону на его успехи у женского пола.
   – Да ладно тебе! – как всегда краснеет Антон.
   Игорь рассказывал, как они провели праздник. Он приукрашивал, как всегда: говорил, что гонял с самых крутых склонов, да еще не мог отбиться от отдыхающих там женщин. Мы посмеялись, рассказали свежие анекдоты и пошли на снаряды. После сауны Игорь потащил нас в ресторанчик, на посиделки. Объявил, что у него день рождения.
   – Вот вся тренировка коту под хвост, – шутливо проворчал Антон. – Смысл было тренироваться?
   – Коньяк расширяет сосуды, выпьем по пять капель, посидим немного и по домам! – аргументировал Игорь. – Скоро начнутся будни. Поехали!
   – Как насчет девушек? – кивнул Антон.
   – М-м-м, не знаю. Может, оторвемся сами? – спросил Игорь. – В случае чего, найдем там, – и он многозначительно посмотрел на Антона. – Ну, приглашаю, – Игорь широким жестом указал на дверь.
   – Ладно, идет! – согласился Антон.
   Я оставил машину на закрытой стоянке тренажерки. И мы поехали в ресторан на такси.
   Ресторанчик небольшой, уютный, с живой музыкой. Мы расположились в дальнем углу возле фонтанчика с зелеными насаждениями.
   – Во! Уже романтично, – пошутил Игорь.
   Он сегодня явно был в ударе. Настроение отчего-то у него зашкаливало. Тем лучше. Мы сделали заказ и в ожидании разговаривали на мужские темы. В ресторане отдыхал народ, и скоро уже все столики были заняты.
   – Ну, с днем рождения тебя! – мы с Антоном подняли рюмки с коньяком.
   После нескольких рюмок Игорь выдохнул и сообщил нам:
   – Все, мужики, женюсь!
   – Мы, как всегда, узнаем последними! – скривил губы Антон.
   – Поздравляю! – нашелся я. – Проверено?
   – Да, ты знаешь, на этот раз все путем. Теперь я умнее, – Игорь деловито поднял указательный палец вверх, погрозив им в воздухе.
   – Ну а где ты ее нашел? – полюбопытствовал Антон. – Как вы познакомились?
   – Не поверите! – Игорь снова окинул нас игривым взглядом.
   – А ну-ка, напряги память, Антоша. Кому ты подал ручку накануне праздника? Ну, ну, – помогал Игорь Антону морально.
   – Ну!
   – Девушка в леопардовой шубке. Или пальто. Такая вся из себя, – Антон покружил пальцами вокруг своей физиономии и продолжил: – В ботфортах, каблуки еще, – напрягался Антон, сморщив лоб.
   – Во-во, уже горячо! – засмеялся счастливый Игорек.
   – Ну ни фига себе, ты сделал ход конем! – улыбнулся Антон глуповатой улыбкой, не доверяя своим ушам. – А как ты ее нашел, ведь мы не брали адресок.
   – Столкнулись нос к носу на базе отдыха в клубе. И ты представь, мы оказались рядом на танцполе. Она снова поехала на своих каблуках, и я подхватил ее, ну прямо как Антон тогда! – завершил свой рассказ Игорь.
   – Ха-ха-ха! – Антон закатился и упал головой на руки. – Ну я не могу, – он поднял голову от стола. – Она, что же, ходит и падает на молодых мужиков?
   Он закинул руки за голову и продолжал смеяться, пока не начал икать. Мы с Игорем улыбались, глядя на захмелевшего Антона.
   – Ну да, – шутил Игорь, – она упала на меня, и все!
   Игорь откинулся на спинку кресла.
   – Что все? – икал Антон, держась за живот.
   – С того дня мы постоянно вместе. Вот только сегодня с утра расстались. – Игорь плеснул еще коньяка себе в фужер. – Ну чего вы отстаете? Давайте! – он поднял фужер.
   – Вместе? – икал Антон. То есть как вместе?
   – Вместе – значит вместе! – пояснил Игорь.
   – Совсем? – уточнял опьяневший Антоха.
   Мы продолжали хохотать над Антоном, не в силах удержаться.
   – И ты ее, – Антон напрягал лоб. – Узнал ее?
   – Да, ты знаешь, я познал ее. И она меня! – сделал заключение Игорь, хлопнув ладонями по коленям.
   Антон оценивающе закивал головой, выпятив губы.
   – Понимаю, – наконец произнес он и перестал икать.
   – Ну ладно, тренеру больше не наливаем? – сказал я с улыбкой.
   – Да, пожалуй, – согласился Игорь.
   – Ух ты! – вздохнул Антон. – А по-моему, ребята, это прекрасно, когда люди просто находят друг друга. Вот я с Павлиной только разговаривал, – вздохнул он еще раз, но уже грустно.
   – Да ладно, это дело поправимое. Все в твоих руках, – сказали мы и снова засмеялись, домысливая сказанное.
   – Опа! Смотри, какие девочки, – кивнул Игорь на присевших за соседний столик четырех девчонок.
   – Эй, жених, ты чего? – спросил Антон и даже слегка протрезвел.
   – Во-первых, я еще не женился, – заметил Игорь, приосанившись. – А потом, ну сам понимаешь, последние дни на свободе, а, Миша?
   – А мне что, я свободен. И Антоха.
   Игорь прокашлялся и пошел к соседнему столику. Он нагнулся к девчатам и заговорил с ними, указывая в нашу сторону. Они с интересом разглядывали нас и что-то ему отвечали. Раздался взрыв смеха.
   – Дело двинулось, – икнул Антон.
   Я сидел, откинувшись на спинку кресла, и рассматривал зал, поглядывая в сторону соседнего столика.
   – Все в ажуре, – сложив пальцы колечком, сообщил Игорь.
   – Они наши!
   – В каком смысле? – очнулся Антон.
   – Ну, согласны пообщаться, поддержать нашу компанию, – рассказывал Игорь. Пришли сами по себе, без кавалеров, потому и не прочь пообщаться. Я даже сказал, что гуляю последний холостой вечер! Видите, все честь по чести, без обмана, – Игорь остался вполне довольным собой.
   Заиграла музыка. Игорь сорвался с места и пошел приглашать их потанцевать.
   – Антон! Миша! – позвал он нас.
   – Пошли, поддержим, – подмигнул Антон, вставая из-за стола. Я кивнул ему.
   – Иди, я сейчас.
   Мне хватило тренировки, я пока остался сидеть за столиком. Но видел, что уже одна отделилась от танцующих и направилась в мою сторону.
   – Миша? – спросила она. – Потанцуем?
   Я нехотя встал, и мы пошли в круг. К моей тихой радости заиграла медленная музыка, так как скакать мне не хотелось. Проблема: четыре девушки, а нас трое. Та, что привела меня, уже считалась приглашенной. Игорь подхватил сразу двух за талию. Антон медленно кружился и качался из стороны в сторону с блондинкой.
   – Юлия, – сказала девушка, подавая мне руку.
   Она взглянула на меня и слегка покраснела. «О, – подумал я, – мы еще краснеть умеем». Я взял ее за талию. Несмотря на ее внешнюю застенчивость, Юлия довольно плотно прижалась ко мне, обхватив мои плечи руками. «Это заводит», – мелькнуло в моей голове. Надо учитывать, что я в холостом пролете уже долгое время, что мне не свойственно. Мы танцуем молча. Я вижу, как дурачится c с блондинкой Антон. Они смеются. Игорь же топчется на месте, приобняв девушек, и что-то им с азартом рассказывает. После танцев девушки пересели за наш столик.
   – Майя, Вика, Аня и Юлия, – перезнакомил нас Игорь.
   Он отдыхал и наслаждался жизнью. Я чувствовал знакомое напряжение в теле и понимал, что наша вечеринка незапланированно затягивается. Кто-то сказал, что пожар любви начинается сверху, а вот когда пожар начинается снизу-то просто напросто играют гормоны. За столом оживились разговоры, Игорь с Антоном упражнялись в красноречии. Юлия подсела ко мне ближе.
   – Миша, о чем задумался? – улыбнулась она, и, наклонившись к моему уху, сообщила: – А я живу тут, недалеко.
   – Хорошо добираться домой, – кивнул я, прекрасно понимая Юлин намек.
   – Да, – мило улыбнулась она.
   Мы заказали девушкам шампанское и фрукты. Разговор за столом набирал обороты, все дружно смеялись. Потом девушки засобирались, и Игорь сделал отступление.
   – Разрешите проводить вас?
   Они переглянулись и, пошептавшись, пригласили нас в гости к Юлии.
   – Тут рядом, – уточнили они.
   Я посмотрел на Игоря. Он, с минуту поколебавшись, махнул головой.
   – Хорошо, идем в гости!
   – Игорь, – я притормозил его за куртку в гардеробе и шепнул на ухо, – Перебор!
   – Да ну! – махнул он рукой. – Проводим и по домам! Мишка, я тебя не узнаю, – удивленно выпучил глаза Игорь. – Эй, заводила, что с тобой? Ты кого-то держишь про запас?
   Я пожал плечами. Антоха засобирался тоже провожать. Мы вышли под колючий ветер со снегом. Ну и погодка! Наши куртки раздувало ветром, как паруса. Я остановился, пытаясь застегнуть молнию. Юлия стала помогать мне, поднырнув под мои руки и оказавшись в моих объятьях. Наконец справился с застежкой. Девушки с двух сторон взяли меня под руки. И мы пошли навстречу ветру. Антон пытался защититься рукой от колючего снега. Игорь напялил шапку на самые глаза. Снег тут же облепил лицо и летел прямо в глаза, пришлось их прищурить и пробираться вперед. Точно, идти нам оказалось совсем недолго. Мы свернули во двор и остановились возле пятиэтажной сталинки, как называют еще эти дома с толстыми стенами, высокими потолками и широкими просторными подъездами, строившиеся в прошлом веке для элиты тех лет. Наша компания подалась к подъезду. Я взял Игоря за рукав.
   – Я пас! – повторил я.
   – Зайдем ненадолго и по домам, – сказал он. – Ну хоть чуть погреемся. Да, и не бросать же Антоху. Смотри, он уже зашел, – крикнул мне Игорь. И потянул меня за собой. Мы попали в просторный подъезд с широкими лестницами и услышали голос Антона где-то на втором этаже. В прихожей девушки поправляли у зеркала прически, а мы стряхивали снег с головы и шапок на лестничной площадке. Антон уже смеялся где-то в глубине квартиры. Мы с Игорем вошли следом и осмотрелись. После снегопада и темноты ночи мы щурились от яркого света.
   – Проходите! Сейчас чай организуем, – затараторили они. – Давайте, проходите! Зазвучала музыка.
   И девушки засуетились на кухне. Я подсел к Антону, не раздеваясь.
   – Ты как? – спросил я его.
   – Да я нормально, – ответил Антон и посмотрел на нас с Игорем. Игорь показал жестом, что, мол, задержимся ненадолго, посидим и по домам.
   – Вы как хотите, а я домой. – Ты едешь, Антон?
   – Мы побудем здесь с Игорем, все нормально. Оставайся, Миша, -предложил Антон.
   Я отрицательно покачал головой.
   – У тебя резинки есть? – шепнул Игорь. – Так, на всякий пожарный. Вдруг припрут к стенке, чтобы без последствий.
   – На, держи, – я сунул ему в карман пакетики.
   – Остаемся, Антоха, – подмигнул Антону Игорь.
   – А что, посидим! – разошелся Антон.
   – Ну смотрите, – кивнул я им, – дело ваше.
   И вышел за дверь.
   – Миша! – Юлия догнала меня на площадке. – Ты уходишь? Послушаем музыку, посидим. Ну пожалуйста!
   – Извини, мне надо идти.
   И, сбежав вниз по ступеням, вышел под хлесткий ветер со снегом. На центральной улице качались фонари, и редкие машины, облепленные снегом, медленно проезжали по дороге. Я достал телефон из кармана, чтобы вызвать такси. Снег мельтешил, засыпая экран. Бросил взгляд на противоположную сторону улицы и увидел фигуру девушки. Светлана? Или мне показалось? Точно, она! Светлана шла по направлению к остановке маршруток, где стояли немногие, кто пытался уехать. Я свернул с тротуара и перешел дорогу, представ лицом к лицу перед Светланой.
   – Миша?!
   Обнял ее, защищая от ветра. Набрал номер такси. Машина вышла, осталось ее дождаться.
   – С работы отпустили! – сообщила она, перекрикивая ветер. Наконец подъехала машина, и мы очутились в тишине салона.
   – Ну и погодка, – плевался водила, – еле доехал. Не видно ничего, лепит, как из пушки.
   – Точно, – согласился я.
   – Не завидую сейчас тем, кто на трассе за городом, – сказал он, протирая лобовое стекло изнутри, и мы поехали.
   – Не довезу по подъездной, – сказал водила, – смотрите, как замело там – сяду сразу. По центральной улице еще проехать можно пока, а по второстепенным дорогам нечего и соваться, – вздохнул он. – Так что, насколько смог, подъехал.
   Я кивнул, оплачивая проезд. До дома Светланы еще оставалось метров триста. Мы, как полярники, пробивались сквозь стену из снега и ветра, c трудом вытаскивая ноги из снежного месива. Наконец добрались до подъезда, дверь которого с шумом распахнулась, ударившись с силой о стену.
   – Ох! – Светлана заскочила в подъезд.
   Она вытирала руками мокрое лицо и доставала забившийся снег из-за голенищ сапог. Мы, отряхиваясь, поднялись на ее этаж. Она открыла квартиру, и мы вошли в прихожую. Я стоял, привалившись спиной к двери. Мой коньяк почти выветрился из головы, но я чувствовал его запах. Светлана, отдышавшись, стащила дубленку и сапоги. Я снимал куртку. Мы оказались лицом к лицу в полутемном коридоре прихожей. Я притянул ее к себе и обнял. Она впервые не сопротивлялась. Может, у нее просто не было сил после проделанного нами трудного пути. Я гладил волосы Светланы. Нашел ее губы. Она осторожно освободилась от моих объятий и увернулась от поцелуя.
   – Я ужасно промерзла. Пошла на сутки на подмену, а к ночи напарница сама вышла, и меня отпустили.
   Она зашла в ванну и закрылась. Мне ничего не оставалось, как пройти в комнату и сесть на диван. Из ванной слышался плеск воды. А я мысленно поблагодарил себя за то, что не остался с Антоном и Игорем. Светлана вышла, закутавшись в свой теплый синий халат. Я тоже встал под хлесткие струи воды и контрастным душем привел себя в порядок. Растерся и разогрелся. Я не очень-то замерз, так как недолго пробыл на улице. А вот Светлана все еще не могла согреться. В стекла бились снежные колючие хлопья.
   – Выпей, – я налил ей немного коньяка.
   Купил его в ресторане, хотел оставить Антону с Игорем, но решил, что с них и так хватит.
   – Нет! – Светлана решительно отвела протянутую ей рюмку.
   – Один глоток!
   Она сделала глоток, ее зубы стучали о край рюмки. Потом я заварил и принес ей чашку обжигающего чая с малиной.
   – Ну вот, теперь согреешься, – улыбнулся я и выключил свет.
   За окнами гудел ветер и продолжала бушевать вьюга. Я посмотрел в окно: не видно ни неба, ни земли. Босиком прошел к дивану, нашел ее под одеялом и прижал к себе.
   – Ты как печка, – усмехнулась она.
   – Грейся, – улыбнулся я в темноте, крепче прижимая ее к себе.
   Утренний свет пробился в окна и лег яркими длинными полосками на нашу постель. За оконным стеклом тишина – ветер успокоился. Стало светло от снега. Я проснулся, увидел, как вздрагивают ее ресницы. Она отогрелась в моих объятиях, лицо ее покрылось нежным румянцем. Я чувствую ее дыхание. Ее волосы слегка в беспорядке, который еще больше украшает ее черты. Начинаю нежно гладить ее, обнимать. Я не в силах больше выдерживать ее неприкосновенность. Она словно еще во сне. Не открывая глаз откликается на мои объятия. Нас захватывают чувства, они хлынули сорвавшейся плотиной, горным снежным обвалом. Перед мысленным взором предстает белый парус, водная лазурная гладь, полет над кристальной водой – кайтсерфинг на Бора-Бора. Испытываю созвучные ощущения высоты, скорости, когда он полностью послушен даже легкому движению руки. Сильнейший выброс адреналина.
   – Светлана, – одними губами произношу ее имя.
   Мы еще лежим, нашими объятиями скрепленные. Завеса блаженства накрывает меня, и я забываю все на свете, моя душа полна восторга и счастья. Мой пожар начался сверху, он шел от сердца. Она счастливо улыбается. Я так хочу, я вижу улыбку полную счастья, иначе быть не может. Прикрываю глаза, больше впитывая ощущения от прикосновений, и зарываюсь носом в ее рубашку и волосы. Но это длится недолго. Она выскальзывает из моих рук, открываю глаза, возвращаясь в нашу действительность. Не хочу слов, они могут разрушить этот хрупкий мираж.
   Она нажимает клавишу за боковой спинкой дивана, и музыка заполняет пространство вокруг нас. Я смотрю на Светлану, с длинными распущенными волосами и в рубашке для сна она танцует под «Tired of being Sorry» Энрике Иглесиаса. И это лучшее зрелище для моих глаз. Смотрю на нее тем взглядом, который ей очень нравится, я это знаю. Исчезает реальность происходящего, уплывает, как обрывки тумана в предрассветный час на лугах, под восходящими лучами солнца. Светлана присаживается, и ее пальцы движутся по моей коже. Я чувствую их тепло на груди, плече. Она дотрагивается до моих волос. Дрожь пробегает по всему телу. Я опьянен, в моей голове полная неразбериха. Что-то происходит со мной, чего никогда не происходило, когда был с другими женщинами.
   Крепко держу руль в своих руках. Дорога бежит, улетая назад. Смотрю на белое полотно, все еще ощущая прикосновения на моей коже. Снова и снова прокручиваю их, наслаждаясь новыми чувствами. У меня есть моя тайна. Впервые слушаю Энрике Иглесиаса. И даже неважно, что это именно он. Просто звуки его голоса дают мне возможность, снова зарыться в ее рубашку, ее волосы, ощутить под рукой ее нежную кожу, вкус ее губ, позволяют пробежать страстной дрожи по моему телу.
   Реальная действительность вновь обретает явственные очертания, подъезжаю к зданию своего офиса. Закрываю машину и вместе со всеми другими людьми поднимаюсь на лифте на свой этаж. Рабочий день начался, и поток дел закрутил меня в своей карусели. День проходил в мыслях о Светлане: поворот ее головы, взмах ресниц, движение, взгляд, тембр голоса – память все время выхватывала какую-нибудь деталь. У нее удивительной красоты ноги. Постоянно думаю о ней, что отличается от обычного моего состояния «с глаз долой – из сердца вон». Мало времени, мало. Я еще не занялся всерьез другими вещами, еще не отвлекся в полной мере. Я вел переговоры, улыбался, делал комплименты, а параллельно там, далеко внутри, зарылась и спряталась моя тайна. Звонили деловые партнеры, друзья, старые подруги искали со мной встреч, мама просила заехать, а я все не выпускал мысли о ней из головы.
   Едва появился на пороге у матери, она, окинув меня взглядом, тихо спросила:
   – Миша, ты что, влюбился?
   – Почему, с чего ты взяла? – попробовал отшутиться я, принимая серьезное выражение лица, сквозь которое прорывалась радостная улыбка.
   – Глаза у тебя загорелись, вон как светятся ярким огнем! – сообщила мама, улыбаясь.
   – Как фары? – приобнял я ее. – Я и раньше не грустил!
   – Другой ты! Вроде тот и нет!
   – Ладно тебе, лучше скажи, что звала?
   – Что уж, и в гости не заедешь просто так? – спрашивает она.
   – Работа, мам. Тебя куда-нибудь отвезти?
   – Да никуда мне не надо. Хотела передать тебе ягоды разной. Заезжал дядька твой, передал от бабушки Ани гостинцев.
   Мы пили чай, говорили об отце, о наших в деревне.
   – Пора, – я засобирался домой.
   – Миша, – мама вынула чайную ложечку из чашки и аккуратно положила ее на блюдце, – полюбился ты Екатерине! Звонят они мне теперь. Мама ее, а то и сама Катя о тебе спрашивает. Может, и ты позвонишь ей?
   – Какая Катя, мам? – в недоумении спрашиваю я.
   – Мариинская! – мама округляет глаза. – А что, девушка она хорошая, университет заканчивает. Врачом будет, Миша, кардиологом! – и мама многозначительно смотрит на меня.
   – Я, мам, ее не помню, не то что фамилию, – говорю я.
   – Так давай пригласим их на чай в выходные, – оживилась мама. – Пообщаетесь. А там, если все сладится, и о свадьбе поговорим. Она молодая, деток тебе сразу нарожает, подумай, Миша. Ну а как мы-то будем рады, – у мамы радостно загорелись глаза. – Миша, ты не торопись, ты подумай. Ты все время занят, тебе и невесту хорошую подыскать некогда, а тут готовая! Семью их отец давно знает, вместе много лет работают. Послушай меня хотя бы раз! —
   Я слушал молча, с улыбкой на губах, развалившись в кресле.
   – Миша, а ведь ты меня не слушаешь, – вздыхает она. – Сидишь тут, а мысли твои где-то далеко.
   – Ну вот видишь, мам, ты все сама понимаешь без слов.
   – Ну смотри, – улыбнулась мама грустно. – Приезжай почаще, – говорит она у порога.
   За праздники накопились вопросы, требующие срочного решения. Третий день корплю в своем офисе над бумагами, принимаю решения, звоню на станцию и проверяю счета. Переговоры с партнерами требуют времени и внимания. С той ночи мы еще не виделись со Светланой и не говорили по телефону. Сразу после праздников ушел в работу с головой. Мой телефон подает голос, и я с удовольствием отрываюсь от бумаг.
   – Миша, привет, – слышу в трубке счастливый голос Вадима.
   – Привет, – откликаюсь я. – Как ты?
   – Новый год отметил с Лилей и сыном, как в старые добрые времена! Правда, мне было слегка не по себе, я Марии сказал, что заеду к сыну на некоторое время. Мария с дочкой были в больнице. Но там все обошлось, выписали через день. Заехал на часок, называется, а остался на всю ночь.
   – Понятно, – не удивился я.
   – Лилька была такая, как в первые дни нашего знакомства. Люблю я ее, ну и поехало все по новой. Пропадаю, Миша.
   – Да ладно, брось, правда, что ли?
   – Даже не знаю, – затих Вадим.
   – Ну и что она говорит? Хочет вернуть тебя, вашу семью? – рассуждаю я.
   – Не думали, не говорили ни о чем таком. Понесло нас с ней, понимаешь.
   – Ну пусть. Было и было. С кем не бывает, – пошутил я.
   – Так-то оно так. А ты, Миша? С кем, где?
   – Начал с родителей, потом понесло по знакомым, – отвертелся я.
   – А что за дети там у тебя пищали? – выпытывал Вадим.
   – Так, у знакомых, – мне не хотелось рассказывать, торопить события, разрушать иллюзию, тем более впереди еще полная неизвестность.
   Лечу в столицу на два дня. Мы встречаемся там с Вадимом по делам. Бронирую номер в гостинице «Метрополь». Вечером ужинаем в местном ресторане, там же пересекаемся совершенно случайно с Гвидоном. Который эффектно возникает в зале с представительной группой из четырех человек: двух шикарных дам в изысканных одеждах и парой импозантных мужчин. Он устраивает их за столиками, делает заказ. И, раскланявшись, возникает перед нами. Мы обмениваемся приветствиями, и Гвидон, присев к нам за столик, сообщает:
   – Слышали, Мирон спасовал, сдулся. И так быстро, я даже не ожидал, – сказал он.
   – Он почти в одно время с нами начинал свой бизнес. А что с ним? – спросил я, мы говорим о нашем общем знакомом. Звучит мелодичная музыка в ресторанном зале.
   – Я тоже что-то слышал, – сказал Вадим, – и не могу поверить! Не могу, – повторил он.
   – Да, он быстро поднялся на самый верх, ну и не рассчитал, видимо, свои силы. Как бывает, – машины, женщины, пальцы веером. Пустился во все тяжкие, не устоял перед соблазнами, дела пустил на самотек, и все! Женщины обобрали его до нитки, в кабаках играть начал. А там попробовал нарк, здоровье подсадил. Кинули его, и мало того, что остался у разбитого корыта, так еще с «наградами» от женщин. Теперь в клинике лечится, остались там у него еще какие-то крохи на врачей. Друганы его сразу все разбежались, что закономерно, так и бывает в такие моменты. Когда ты остаешься один – ты остаешься один! Сколько уже мужиков зазря пропало, я насмотрелся, – закончил он.
   – «В богатстве много друзей, в бедности нет даже родственников», – добавил Вадим.
   – Точно! – И Гвидон переводит тему в другое русло: – Мишель, ты не созрел еще? – подмигивает он мне. – Смотри, предложение в силе, лови попутный ветер! Он улыбается и машет рукой своей компании.
   – Ну, я полетел, братцы, ищите меня, если буду нужен. Давайте, Вад, Мишель, – он, приложив руку к сердцу, с уважением пожал по очереди нам руки. И Гвидон улетучился!
   Он был уже за столиком со своей компанией.
   – А что, это урок. Я даже вспотел, – запыхтел Вадим. – Хочешь заниматься делами всерьез – выкинь из башки ерунду. Ох, женщины! – воскликнул Вадим.
   – Женщины женщинами, а сам не плошай, держи нейтралитет, – говорю я. – В любой момент все может измениться, не расслабляйся.
   – Да, Миша, ты прав. Я пас, беру себя в руки. И ни шагу назад! С Лилькой все покончено! Была же моей, знаю ее как облупленную. Она не ожидала, что я все брошу и снова женюсь, вот этот факт не дает ей покоя. Что разбито – не склеишь, – тяжко вздохнул Вадим. – Знаю же массу примеров, на одни грабли дважды не наступают. А сердцу, Мишка, не прикажешь, – закончил Вадим на старой ноте.
   – Ха-ха, – засмеялся я, – ты все о том же! Думаю, тебе не надо было больше к ней ходить, – заметил я. – Ну а сходил – не трави теперь себе душу. Пройдет! Женщин много, а ты один, – попытался я приободрить друга.
   – Да, Миша, ты прав. Беру себя в руки, займусь делами, – Вадим вздохнул. – Сегодня лечу домой, обещал заглянуть к Лиле, но не заеду. Мария с Леночкой в Питере гостит у своей мамы.
   «Советы давать – это не по моей части», – подумал я. А вслух продолжил:
   – В любом случае, Вадим, такие дела касаются только вас двоих. Думай!
   – Да, Миша, я понимаю. У меня самолет, мы попрощались и я направился в аэропорт.
   Дома все как всегда. Завтра начало рабочей недели. Уже с утра ушел с головой в дела и переговоры. Первый день недели пробежал. Все текущие дела сделаны, еще пришлось сегодня заехать на завод и на станцию, решить вопросы с отправкой товарной партии. Груз ушел, заказ внушительный, даты в норме. Платежи прошли. Можно вздохнуть свободно. Если за границей я работал до семнадцати в офисе и спокойно ехал домой отдыхать, то здесь я бываю постоянно на связи и периодически задерживаюсь до позднего вечера. Многие предпочитают иметь небольшой штат сотрудников и, как непременный атрибут, красотку – секретаршу, которая и кофе сварит, и обогреет вниманием в холодный зимний вечер. Мне женского внимания хватает, не на острове живу. А заведи я еще красотку-секретаршу, лицо фирмы, как намекают знакомые мужики – начнутся охи, вздохи, всякие женские хитрости. В общем, увод в сторону от дел, ненужные гири на ногах. Лицо фирмы, по-моему, – это поставки в срок, порядок в делах и высокий профессионализм. У каждого свое мнение на этот счет.
   Только к позднему вечеру попадаю домой. Успел перекусить и, лежа на диване, уже полчаса слушаю в полудреме Анну, которая перечисляет мне, что еще самое шикарное ей удалось приобрести и в каких знойных и экзотических местах она побывала. Была снова на Сейшелах. Совсем недавно прилетела с Ямайки. Все фото яркие получились, цветовая гамма удивительная. Ее покорили маленькие птички колибри.
   – Они такие маленькие, красивые! Колибри прилетали, садились на руку попить водички, – это последнее, что я услышал.
   По-моему, я уснул, уронив аппарат, и отключился от всех дел. Бывает и такое!

Глава 22

   «Нужно смотреть, кто звонит, прежде чем отвечать», – первое, что приходит мне в голову утром. Я лежу в постели, прислушиваясь к шуму за окном. Где-то в отдалении буксует машина. Послышался скрип снега: кто-то прошагал по морозному полотну дороги. За рекой прошел товарняк с длинной чередой вагонов, сопровождая перестук колес сигналом тепловоза. У меня приоткрыта форточка, от этого все звуки улицы так отчетливо слышны. Я набираю номер телефона Светланы, слышу протяжные гудки. Пора собираться на работу. Встаю и, закрыв фрамугу, оглядываю двор и дорогу за ним с высокими бортиками снега. Накатанная дорога блестит под солнцем. Тщательно бреюсь перед зеркалом в ванной. Периодически набираю номер Светланы, вытирая руки бумажным полотенцем. Все безрезультатно. У нее есть номер моего телефона, но она еще ни разу не позвонила мне. Где она может быть? Куда исчезла? Мои мысли роятся одна за другой и выдают нелепые версии. Помирились с мужем? Ушла во внеочередной отпуск и уехала? А телефон? Телефон отключила. Да нет, все не то. Главное, чтобы у нее все было в порядке. Быстро добриваюсь и, оглядев себя в зеркале со всех сторон, беру телефон в руки. Что там у Антона с Игорем? У Антона те же гудки. Они что, все сговорились сегодня?
   В нашем высотном здании много офисов, этажом ниже есть буфет, куда приходят на кофе сотрудники разных фирм. Спускаюсь в буфет и с чашкой горячего чая присаживаюсь за свободный столик.
   – Ба! Что это?
   В стеклянном проеме двери с фирменным стаканчиком кофе возникает Дина. Она, оглядывая зал буфета, натыкается на меня взглядом, тут же направляясь к моему столику с радостной улыбкой.
   – Миша, привет! – говорит она вполголоса, присаживаясь за мой столик. – А я сюда на работу устраиваюсь, вот с бумагами бегаю. В частное терапевтическое отделение: физиопроцедуры, массаж и многое другое. Это на первом этаже, где аптека прямо по коридору. Будем с тобой соседями!
   – Как Герман? – спрашиваю я.
   Она пожимает плечами.
   – Я сказала ему, что люблю тебя.
   – Хм. Меня все больше и больше напрягает общение с Диной из-за ее безмерной навязчивости, но, в принципе, мне все равно, это ее выбор. Я допиваю чай и встаю из-за стола.
   – Миша, ты ничего не хочешь мне сказать?
   Она поднимает на меня глаза, полные обиды и немого укора. Я отрицательно качаю головой и выхожу из буфета.
   «Дина, я тебе уже давно все сказал!» – думаю я, комкая в руке белоснежную салфетку. Разве ей будет доставлять удовольствие видеть меня, работать в одном здании и искать случайных встреч? Если нет взаимности в любви, лучше быть подальше и как можно скорее переключить внимание на что-нибудь другое.
   Прохаживаюсь по своему просторному кабинету и задерживаюсь у огромных окон. Там внизу на улице вьется людской поток, движутся коробки машин. Могу пить чай и у себя в кабинете, вовсе не обязательно бывать в буфете. Мои мысли прерывает телефонный звонок.
   – Ты мне звонил, Миша? Привет!
   – Привет! Ну наконец-то, вы куда все потерялись? Звонил узнать, все ли у вас в порядке и чем все закончилось?
   – И не говори, ушли мы на другой день, после обеда, – принялся рассказывать Антон. – Мы вроде пытались в тот же вечер уехать домой, но на улице мело так, что не смогли. Я, правда, плохо помню, мне потом рассказали. Да, кстати, а как ты сам добрался в тот вечер?
   – Нормально.
   – А девчонки оказались хорошие. Они, оказывается, в ресторан пошли по случаю того же девичника и помолвки, по той же причине, что у Игоря. Совпадение! Зря ты не остался, Миша, весело было. Не жалеешь?
   – Не-е-ет! – смеюсь я.
   – А Юлия про тебя все время спрашивала. Просила дать твой телефон. Потом свой написала, я тебе скинул, посмотри. Говорит, передай ему, пусть приходит в гости, только обязательно. Игорь на второй день уехал с Викой, а я домой. Смотрю, ты машину взял, ну, думаю, все нормально, значит. Я отработал, отоспался, а еще объяснялся с Павлиной. Оказывается, она мне звонила, но я тогда был слишком «веселым». Все обошлось. Да, а Юлия эта в вузе учится, родители у нее состоятельные люди. Она мне говорила еще что-то, но я не помню. В общем и целом семья хорошая. Так что, Миша, вот тебе повод для размышления, – сказал Антон.
   – Игорь теперь женится? Или как? – перебил я Антона.
   – Не знаю. Теперь у него Нина. Или он к леопардовой вернется? Я запутался. Он, наверное, тоже. Может, просто потусит, кто знает. Я его с тех пор еще не видел. Приезжай в спортзал в субботу!
   – Постараюсь, – говорю я неопределенно. – Подожди, какая Нина, там ее не было.
   – Вот в том-то и дело, – заинтриговал Антон, – уехал он с Викой, а там познакомился с Ниной.
   – Ничего не понятно, детектив какой-то у Игоря, а не вечеринка.
   Сегодня могу уехать с работы почти вовремя. Я кладу бумаги в сейф, беру с вешалки свою дубленку в стиле бомбер – столь модная в этом сезоне модель а-ля летная куртка пилотов ВВС. Так мне ее разрекламировали при покупке. Вещь удобная, непродуваемая и не стесняет движений. «Именно то, что нужно уверенным в себе людям, ведущим активный образ жизни!» – сказала продавщица в магазине.
   Еду в детский сад. Сад закрыт – там карантин. Кручусь по городу, посматривая по сторонам на потоки людей на тротуарах. По радио звучит песня К. Никольского «Птицы белые мои.» Наконец заезжаю к Светлане во двор. В ее окнах темно. Долго жму кнопку звонка, но все по-прежнему тихо. В машине снова набираю номер ее телефона, долго слушаю гудки, переходящие в режим автоответчика. Куда она исчезла? Я постукиваю кулаком по баранке. Глупо, но я до сих пор не знаю, где она работает.
   – Справочное? – я звоню в городскую справку. – Вы можете по адресу сообщить фамилию? Только по фамилии адрес? Понятно, – я бросаю трубку.
   Фамилии я тоже не знаю. Выбор за ней, но я еще раз хочу увидеться. У меня ощущение, что уже прошла целая вечность. Уверен, найду ее во что бы то ни стало, даже если она уехала из нашего города. Я думаю о ней каждую секунду, она постоянно в моей голове. Выходные полностью посвящаю поискам Светланы. Телефон молчит, детский сад по-прежнему на карантине. Стечение обстоятельств. Тут еще срочно нужно менять паспорт, срок годности истекает. Ни раньше ни позже затея с обменом. А что делать? Надо! Выкраиваю время и еду ранним утром в паспортный, он в одном здании с городским отделом милиции. В вестибюле на первом этаже стоят девушки в милицейской форме, только вышли из дежурной части. Мельком оглядываю их, и я почти в буквальном смысле столбенею – Светлана! Форма, погоны, пилотка, галстук, юбочка – я стою и рассматриваю ее с ног до головы. На несколько секунд я выбит из строя! Почти сразу же обретаю дар речи и направляюсь к ней. Естественно, все обращают на меня внимание, поворачивается и Светлана. Я, не дав ей опомниться, обнимаю ее на глазах у сотрудников. Женщины переглядываются и смеются. Светлана слегка смущается и отводит меня в сторону.
   – Миша, привет! – говорит она весело.
   У нее отличное настроение, как всегда. Я рад, что нашел ее. А вернее, она сама так неожиданно и эффектно нашлась. Я хочу слышать ее, смотреть на нее, я даже забыл на мгновенье, зачем я здесь.
   – Миша, ты сюда по делам?
   – Да так, – машу я рукой, – ерунда. Где ты потерялась, не отвечаешь на звонки? Где ты все это время была? – засыпаю ее вопросами.
   Светлану зовут коллеги.
   – Мне пора на службу, – говорит она.
   – Постой, как тебя найти? – выпуская ее руку из своих, говорю ей вдогонку.
   – Потом, Миша. Телефон оставила вместе с сумкой в рейсовом автобусе. Две недели на сессии в областном центре. Только вчера вернулась, – говорит Светлана на ходу, отступая назад и удаляясь от меня. – Я на сутки.
   Она машет мне рукой и убегает, придерживая кобуру на поясе. Я стою посреди вестибюля, глядя ей вслед. Вот только что она была здесь, и уже ее и след простыл. Удивительная способность исчезать. Поворачиваюсь и выхожу из здания милиции. Сажусь в машину. Она у меня сегодня вся сверкает, начищена. Завожу мотор, включается музыка. Еду по городу.
   – Привет! – звонит Вадим. – Что новенького?
   – Ехал паспорт менять, – говорю я.
   – Ты что такой потерянный? – спрашивает он.
   – Влюбился в мента, – выдаю я.
   – Что? Ты это сейчас что сказал, – вопрошает Вадим. – Мне сразу вот тут падать со стула?
   Вадим сидит в офисе на крутящемся стуле, весь при параде: костюм, белоснежная рубашка, манжеты украшены запонками. Я представляю его так четко и ясно, что меня разбирает смех.
   – Ты не понял! – сквозь смех пытаюсь объяснить создавшуюся ситуацию.
   – Да уж объясни, будь добр, – недоумевает Вадим.
   – Это женщина – сержант милиции, представляешь?
   – Плохо, – сознается честно Вадим, но выдыхает облегченно: – Ну ты не пугай так больше, – смеется он. – Я уж представил невообразимое.
   – Быстро же ты нашелся, друг, называется! – заметил я.
   – Вот это новость, я понимаю, – шутит Вадим. – Теперь ты будешь свой среди чужих – подкалывает он.
   – Да ладно тебе.
   Заезжаю на служебную парковку и глушу мотор. Мне нужно действовать, я не нахожу себе места. Только нашел ее – и снова ждать встречи. Лишь до утра, когда она сменится с дежурства. Возвращаюсь на работу и погружаюсь в нее с головой. Сегодня все особенно легко получается.
   На следующее утро я уже в «засаде» возле отдела милиции: в машине слушаю музыку и жду Светлану. Народ постоянно мельтешит: туда и обратно по ступеням и на крыльце стоят ждут, у каждого свое. Отдел работает круглосуточно. Светлана неожиданно появляется с той самой Любой, которая была при переезде и на новогоднем вечере. Коллеги, значит. Я выхожу из машины и встречаю ее на тротуаре. Люба кивает мне в знак приветствия и убегает.
   – Мне здесь близко, – говорит она.
   И мы со Светланой наконец остаемся вдвоем. В машине она, точно как ее дети, борется со сном.
   – Ну вот, теперь тебе нужно спать? – говорю я.
   – Это точно, – подтверждает она. – Я после суток могу не есть, не пить, а вот спать обязательно. Сейчас только домой и в постель, – смеется она, – иначе прямо на ходу усну.
   Быстро домчал Светлану домой. Вручаю ей два сотовых телефона.
   – Вот, теперь будем на связи, держи! Один с собой, другой дома. Вот номера, оба готовы к действию.
   – Ты что! – смеется Светлана.
   – Возьми, – настаиваю я.
   – Ладно, беру напрокат.
   И Светлана скрывается в своем подъезде. А я еду в паспортный, мне сегодня нужно забрать документ.
   Приближаются майские праздники. То ветра, то грозы. Зелень яркой листвой радует глаз. Наш город пробуждается от зимней спячки. Мы сегодня встречаемся со Светланой в сквере, решили побродить немного по городу. Я держу ее за руку, и мы идем по аллее, продуваемой всеми ветрами. Заходим в ресторан, где я заказал столик на двоих.
   – Я тебя искал, – говорю я.
   – Ты, наверное, был в шоке, когда встретил меня в милиции?
   – Слегка, просто не ожидал.
   – Когда узнают, что я милиционер, первая реакция: «О, с тобой опасно иметь дело!». Разве в таком случае не опасно иметь дело с продавцами, врачами, учителями, бизнесменами и людьми многих других профессий? Ну ведь не место же красит человека, а человек место.
   – Не спорю, – соглашаюсь я. – У вас династия?
   – Что ты! – от души смеется Светлана. – В нашем роду я первая и, наверное, на этом все. Романтика меня всегда привлекала.
   Мы слегка закусываем. Светлана наотрез отказывается от спиртного, и мы после салатов пьем чай с порционными кусочками «Королевского» торта.
   – Не подскажете, где та самая обворожительная леди? Да-да, так я спрашивал в справочных службах города, – рассказываю Светлане о своих поисках.
   Она искренне смеется:
   – Михаил, ну какая обворожительная леди носит тяжелые сумки и тащит двух детей из сада?
   – С этим покончено, – уверенно говорю я.
   Она только улыбается в ответ.
   – А это идея! – восклицает она. – Магазин для женщин «Обворожительная леди».
   Она мечтательно смотрит в пространство и где-то там, в воображаемой реальности, видит такой магазин. Ее глаза загораются лукавым блеском.
   – Там будет все для того, чтобы женщина стала обворожительной: красивые тонкие чулки, шикарное женское белье, туфельки, духи – словом, все, что делает женщину женщиной! Это будет замечательный магазин, для любого кошелька! Многие даже не решаются бывать в дорогих магазинах или заглядывают только посмотреть. А если каждая сможет найти что-то для себя по деньгам? Ведь гардероб женщины – это ее настроение.
   – В жизни возможно все, – говорю я. – Стоит только захотеть.
   – Да, кто хочет – ищет возможности, – соглашается Светлана.
   В ресторане негромко зазвучала музыка: кто-то поставил мелодию на заказ. Мы еще поговорили на отвлеченные темы.
   – Мне пора, – Светлана встает из-за столика.
   Мы продвигаемся к выходу.
   – Все было очень здорово, – говорит она, энергично пожав мою руку.
   Я провожаю ее домой, и мы стоим у подъезда.
   – Завтра мне на сутки, – Светлана смотрит на часы, – а послезавтра вечером мама привезет детей.
   – Не уходи! – Я не даю ей зайти в подъезд.
   Я смотрю, видимо, очень красноречиво и поднимаюсь вместе с ней на этаж. Возле двери мы задерживаемся.
   – Миша, ни к чему все это, – говорит она почти шепотом.
   – Мы живые люди, – убежденно произношу я.
   Даже заехал недели две назад к Максу в частную клинику, проверился на всякий пожарный – здоров по всем параметрам. Подготовился основательно и даже думаю о серьезных отношениях.
   Дома у Светланы непривычно тихо и сумеречно, мы не зажигаем огня. С улицы светят фонари, и полусвет проникает в окна. Я не в силах дольше сдерживаться, притягиваю ее к себе и обнимаю.
   – Подожди, – говорит Светлана, – не надо.
   Она совсем не настойчиво отталкивает меня. И я не даю ей опомниться. Нежные поцелуи оказывают свое действие, и мы забываем о ненужных сейчас условностях. Она нажимает клавишу, тихо звучит музыка, комфортно. Я ласковым таким еще не был, как мне самому кажется. Волосы закрывают ее лицо, я осторожно убираю их. Ее разгоряченное тело в моих руках. Не замечаем, как движется время. Радостная умиротворенность постепенно заполняет тело и душу. Ресницами щекочу ей щеку, она улыбается, не открывая глаз. На ее ресницах дрожат слезинки.
   – Почему? – шепчу я.
   – Забыла, как это бывает, – едва слышно произносит она и приоткрывает глаза.
   Уютно устроившись она кладет мне на плечо голову. Сквозь окна пробивается рассвет. Спать остается совсем немного, я ставлю на мобильном будильник.
   Я не вижу ее целую вечность – неделю. Ее постоянные ночные дежурства, мои поездки по делам в областной центр, на завод. Остается одна формула нашей связи – постоянные телефонные звонки. Приближается лето, пора отпусков и относительного затишья в моих делах. Я вернулся сегодня домой, мне нужно ее увидеть. В другом городе мне было грустно без ее зеленых глаз.
   – Светлана, – я звоню ей на сотовый.
   – Да, – отзывается она.
   – Сейчас буду! – сообщаю я.
   По городу приходится сбавить скорость. Музыка звучит в салоне моего автомобиля. Соскучился, а у нее опять дежурство. Меня это не радует, и это еще мягко сказано. Она собирается, и я застаю ее на выходе из подъезда. Мы едем на ее службу молча. Времени в обрез, и я смотрю на дорогу.
   – Слушай, Свет, зачем тебе эта работа, эти дежурства? Бросай все и будешь жить, как королева. Все у тебя будет, что только душа пожелает: шубы, бриллианты какие хочешь, курорты заморские. Яхта, если хочешь!
   – Шубы, бриллианты. Разве это главное в жизни? – она смотрит прямо в мою душу. – А яхта, куда на ней плыть вообще? Эх ты!
   – Все женщины любят это, – ничего глупее не мог сказать я в этот момент. Понимаю, что говорю банальные, избитые фразы, предлагая в виде ценностей побрякушки и тряпки.
   – Да ну, – усмехается Светлана. – Плохо же ты знаешь настоящих женщин! А как же любовь? А душа? А что ценность в этом мире? Да не станет чистой воды и воздуха – задохнутся все как один в своих бриллиантах и шубах. А сколько пушных зверьков нужно убить на шубу? Бред какой-то! Им же больно! А сидеть дома, как ты себе это представляешь? Превращаться в вещь, когда даже думать не надо будет? Скучно.
   Она говорит совершенно спокойно, со своей обычной улыбкой. Пожимает плечами и продолжает:
   – Бриллианты, украшения. Не понимаю этого. Что я, елка, что ли, украшения собирать, – она смеется. – Не по мне это.
   Светлана выходит из машины и, захлопнув дверцу, бежит в отдел вооружаться, а оттуда – на пост. Я еще некоторое время сижу в машине, у меня глубоко в душе разгорается вулкан. Я сжимаю руки в кулаки. Потом завожу машину, включаю громко музыку и срываюсь с места. Еду в офис – дела не терпят отлагательств. Целый день не звоню ей. И только после обеденного перерыва начинаю спокойно размышлять. Просто она не видела роскоши. Живет в другом измерении. А что поделаешь, она такая, какая есть. А может, это даже лучше. Чистая душа – самая большая ценность и уже редкость в наши дни. Из раздумий меня выхватывает телефонный звонок.
   – Привет! Хоть бы позвонил, похвастался, – говорит Вадим. – Как у тебя там события развиваются?
   – Хвастаться нечем, – говорю я, чем привожу Вадима в полное недоумение.
   – Как? Тебе – и нечем? Это что-то новое, не верю я своим ушам, – произносит Вадим с недоверием в голосе. – Это чтобы у тебя-то не было победы! Не верю!
   – Вот, представляешь, – говорю я.
   – Накупи ей побрякушек разных, и все! – смеется Вадим.
   – Она не любит бриллианты.
   – Значит, она их просто не видела! А не любит, так тебе же лучше – меньше затрат, – смеется довольный собой Вадим.
   – Ладно, ты как? – перевожу я стрелки.
   – Все идет по плану, – сообщает он.
   Потом мы говорим о работе. День клонится к закату. Я пью минеральную воду, закрываю сейф. Мой рабочий день окончен. Если не считать, что я почти постоянно на связи и после рабочего дня. Я спускаюсь по ступеням первого этажа и в вестибюле сталкиваюсь с Диной. Она идет рядом.
   – Миша, я видела тебя с ней.
   – Поздравляю, – говорю я.
   – Миша, – возмущается Дина, – я знаю, у нее двое детей.
   – Я тоже.
   – Не подходит она тебе, Миша, у нее дети, а значит и муж есть. А если и был, то они всегда могут сойтись. Это жизнь. Ну что тебе свободных мало!
   Мы выходим на улицу.
   – Миша, ну что у тебя в голове, что случилось? А может, забудем все, приезжай ко мне, начнем все сначала, все у нас получится, – Дина смотрит с надеждой и говорит все это уже мне вдогонку.
   Я иду на стоянку. Дина остается возле парадного крыльца нашего (теперь общего) высотного здания со множеством офисов и ступеней. Я сегодня устал от переговоров, и мне совсем не хочется лишних слов.
   Мир так устроен. Любовь не имеет объяснений. Уже поздний вечер, над крышей нашего дома горят звезды. Я набираю ее телефон, раздаются длинные гудки. И слышу голос Светланы.
   – Привет, – говорю я тихо.
   – Миша, почему ты не спишь?
   – Ты тоже, – говорю я.
   – У меня служба, – я слышу мужские голоса и женский смех.
   – А вы чем занимаетесь?
   – У нас переменка на чай.
   – У всех сразу? – удивляюсь я.
   – Нет, конечно.
   – Счастливо отдежурить, – говорю и нажимаю отбой.
   Я банально хочу спать, глаза мои смыкаются, и я ложусь в постель.
   Сегодня заезжаю в детский сад после работы, и мы сталкиваемся с мамой Светланы. Здороваюсь с Ромой и Лешей, которые прибежали к нам вприпрыжку.
   – Давайте знакомиться, я Михаил, – обращаюсь я к маме Светы.
   – Очень приятно, – доброжелательно откликается она. – А я тетя Эля.
   – А Светлана? – вопрошаю я.
   – Светлана не успевает сегодня.
   Мы выходим из детского сада. На улице заметно потеплело, детсадовский двор залит солнечным светом. Я приглашаю всех в машину. Пацаны прыгают и радуются, усаживаясь на знакомые сиденья. Настроение отличное.
   – Спасибо, – благодарит тетя Эля и садится вместе с ребятишками.
   К нам бежит воспитательница.
   – Подождите, Эля Григорьевна, ваши не сдают на ремонт и на игрушки, – запыхавшись, сообщила она. – Светлана ваша считает, что детским дошкольным учреждениям выделяют денежные средства из государственного бюджета. Но ведь это не так, понимаете. Деньги сдают родители, но Светлана не хочет и слушать, знаете, у нее такой характер.
   – Да, такой уж характер, – повторяет тетя Эля, – но она справедливая, понимаете. Хорошо, я передам ей.
   Я выхожу из машины.
   – Сколько на ремонт и игрушки?
   Отсчитываю деньги, и воспитательница тут же вычеркивает из списка должников Светлану, благодарит и поспешно удаляется. Мы уезжаем. Вот теперь я знаю, где живет Эля Григорьевна. Я помогаю им выгрузиться и подняться на второй этаж. Эля Григорьевна приглашает меня в гости. Я не из застенчивых, но с пустыми руками в гости не хожу, особенно к детям. В местном супермаркете набираю сладостей и поднимаюсь к ним снова.
   – Проходи, Миша. У меня уже все готово к чаю, – улыбается тетя Эля.
   Она разливает дымящийся чай в большие чашки с блюдцами в цветастых синих узорах. Мы высыпаем сладости в широкую вазу. Ребята чинно прихлебывают из чашек и не балуются за столом.
   – Вы вместе работаете? – осторожно спрашивает тетя Эля.
   – Не-е-е-т, – улыбаюсь, – я совсем из другой оперы.
   – Когда же вы познакомились? – удивляется она.
   – Перед Новым годом, – я отпиваю чай.
   – Понятно, – кивает тетя Эля.
   – Вот Светлана меня совсем не любит, – жалуюсь шутя.
   – А она если и полюбит, не скажет и вида не подаст, такой уж у нее характер, – говорит тетя Эля.
   – Давай, Миша, еще горячего чаю, – и, сполоснув чашку, наливает мне свежий чай.
   В ожидании Светланы ремонтирую вышедший из строя кран на кухне и налаживаю розетку в прихожей.
   – Вот что значит мужские руки, – радуется тетя Эля, высоко оценив мою скромную помощь. – Хороший ты парень, открытый. Я будто бы знаю тебя много лет. Вот чем старше становимся, тем быстрее впадаем в панику при малейшей поломке, – поясняет тетя Эля.
   Мой мобильный подает голос. Я слышу, как мама разговаривает с кем-то и затем говорит в трубку:
   – Миша, приезжай к нам. Мы тут решили собраться все вместе, посидеть за столом. Ну-ка, вспоминай причину, – говорит она.
   Точно, у отца сегодня день рождения. В это время раздается звонок в дверь, это Светлана.
   – Миша? Привет, ты как здесь? – удивляется она и идет в ванну мыть руки. – Миша, зачем отдал деньги? – спрашивает она вполголоса.
   – Так, спонсорская поддержка дошкольному учреждению.
   – Не надо было, – говорит она и смывает мыльную пену.
   – Светлана, мы сейчас едем к моему отцу на день рождения.
   – Прямо сейчас я не готова, давай в другой раз.
   – В другой раз само собой, а сейчас собирайся, заодно познакомишься с моими родителями.
   – Миша, а разве мы подошли к этому моменту? – Светлана вытирает руки и поворачивается ко мне. – Миша, мы просто.
   – Нет, не просто, – перебиваю я ее.
   Дверь в ванную комнату приоткрывается, и заходит Леша. Он обнимает Светлану за ноги и улыбается мне. Я беру его на руки и мы выходим из ванной.
   – Вы поезжайте, а дети пусть будут дома со мной, – предлагает тетя Эля.
   Но мы берем детей с собой, я так хочу.
   – Леша, поедешь к деду? – говорю я.
   – Поеду! – Леша подпрыгивает и бежит одеваться.
   У нас дома пир горой, и даже, оказывается, полно гостей. Нас встречают прямо у порога, мама открывает дверь и именинник тут как тут. Маму я, конечно, застал врасплох, она смотрит удивленно.
   – Знакомьтесь, это Светлана, – говорю я.
   – «Ее, мою желанную, не зря зовут Светланою», – поет отец и подает Светлане руку. – Михаил.
   – Очень приятно, – говорит Светлана. – Значит, можно загадывать желание.
   – А, это? Да, – сообразив, смеется отец. – Между двумя Михаилами. А это что за парни у нас? Какой золотой, – говорит отец, погладив Алешкину голову.
   Мама выходит из легкого ступора. Она все еще смотрит на меня с недоумением. Я подмигиваю маме и улыбаюсь. У меня отличное настроение.
   – А тебя как зовут? – спрашивает мама Рому, который стесняется и скромно стоит в уголке прихожей.
   – Какие хорошие парни! – восклицает отец и берет Лешу на руки. – Ну-ка, пойдем посмотрим, что там у нас!
   Леша парень компанейский и сразу подружился с дедом. В прихожей появляется Тамара. Не ожидал ее здесь увидеть. Надеюсь, она Иду с собой не притащила? В принципе, мне все равно. Их гости. Оценив обстановку, Тамара съехидничала:
   – Ну, подруга, поздравляю! – она многозначительно смотрит на маму и качает головой с торжествующей улыбкой.
   – Спасибо, Тамара, – сдержанно говорит мама. – Светлана, Миша, ну что же вы, проходите к столу!
   – Мы сейчас, – я за руку потянул Светлану в спальню.
   Достали подарок, приготовились и пошли вручать его деду. Войдя в зал, я тут же понимаю мамино замешательство. Здесь и Мариинские с дочерью, и, конечно, возле Екатерины свободное место, явно приготовленное для меня. Я смотрю на маму. Она слегка выбита из колеи. Но я не прошу ее устраивать мою личную жизнь. На кухне беру еще стул, мама появляется следом.
   – Миша, ты счастлив? – она вглядывается в мое лицо, я вижу тревогу в ее глазах, они наполняются влагой.
   – Да мам, – говорю я, приобняв ее за плечи, – все отлично!
   – Ну-ну, – кивает она и улыбается сквозь слезы. – Иди к столу, – говорит она.
   Думаю, надо было ее к этому подготовить. Вручаю отцу его мечту: спиннинг и еще целый комплект для рыбалки.
   – Вот это я понимаю, – радуется он. – Теперь мы с Лешей сколько рыбы наловим! – говорит он, и Леша соглашается.
   – Да-а-а! – радостно тянет он и подпрыгивает на одной ножке. Отец гладит его по голове и усаживает к себе на колено. Екатерина заметно скучает. В ее руках вилка и нож, она что-то усиленно отпиливает, глядя в свою тарелку. Светлана с интересом слушает веселые рассказы отца. Я усадил ее слева от себя, положив руку на спинку стула. Сижу вполоборота к ней и вижу ее профиль. Тамара сидит, подперев щеку. Она обиженно поджала губы и рассматривает Светлану и детей, не скрывая своих расстроенных чувств. У нее много дочерей, втайне она наверное надеялась выдать еще одну из них за меня, а тут ее план так неожиданно рухнул. Зато мужикам, сослуживцам отца, откровенно весело. Они энергично дискутируют, разгоряченные крепкими напитками, и усиленно жестикулируют.
   – Миша! Давай! – отец протягивает мне стопку водки.
   – Ну вот, вспомнил про меня. Я не пил еще за сегодняшний вечер.
   – Что ж ты за отца не выпьешь, – поддевает Тамара.
   – Он за рулем, – вступается за меня мама.
   – Ничего, на такси уедут. А нет – так у нас места много, – парирует отец. – Правда, сынок? – он ерошит Лешкины волосы.
   – Да, – кивает Алешка, обезоруживая окружающих своей лучезарной улыбкой.
   – Ну золотой мальчишка, – улыбается мама. – Иди ко мне! – зовет она Лешу.
   – Нет, – возражает отец, – мы с ним еще тут посидим.
   – Пусть ребенок побегает.
   И мама забирает Алешу у отца. Я вижу, как она с Лешей отходит от стола, что-то показывает ему за окном, потом целует его в макушку, прижимая крепче к себе. Роман сидит тихонько в кресле, рассматривая красочные детские книжки и раскраски, которые принесла мама. Леша уселся рядом с Ромой, набрав кучу карандашей в обе руки. Вечер продолжается, и, конечно, раздается звонок в дверь. Открывать идет мама. Слышится ее приглушенный говор у двери. Я почти уверен, что это Дина. И в подтверждение моей догадки на пороге появляется она. Здоровается и поздравляет отца, вручая ему бутылку водки «Кристалл» в подарочной упаковке.
   – Вот это по-нашему. Присаживайся, соседка, – говорит отец.
   Мама несет еще один стул. Дина втискивает его возле меня справа и усаживается, шепнув:
   – Здравствуй.
   Я не переживаю, мне безразлична сложившаяся ситуация, даже весело. Пью с отцом еще пару стопок и на этом ограничиваюсь. Светлана пытается выйти из-за стола, чтобы помочь маме на кухне, но я удерживаю ее: приобняв за плечи и наклонившись ближе, спрашиваю, что ей положить на тарелку.
   – Ты что, я столько не ем, – улыбается она.
   Я незаметно целую ее волосы и вдыхаю их аромат.
   – Нам пора, – тихонько говорит Светлана. – Дети наверняка уже хотят спать.
   Я оглядываюсь: они сидят рядком на кресле. Леша уже положил голову на подлокотник и держит в руках картинки. Мама ушла на кухню, и Светлана вышла вслед за нею. Дина тоже вызвалась помочь. Меня отвлек отец и пересел ко мне.
   – Вот, Миша, смотри, тут в инструкции сказано, – он развернул бумагу.
   Мама уже здесь, возле стола, с чашками для чая.
   – Погоди отец, я сейчас.
   Чувствую, Дина развернет ненужную деятельность, и уже в коридоре слышу обрывки ее речи:
   – Я его знаю давно, намного раньше тебя.
   Светлана стоит спиной к выходу из кухни и нарезает торт на порции.
   – Тогда тебе и карты в руки, – говорит она.
   – Я не отдам Мишу, – продолжает Дина.
   – Это по-детски, – спокойно отвечает Света. – Он же не вещь, согласись. А потом, вы сами решите, что между вами происходит, и совсем не обязательно посвящать меня в тайну ваших отношений.
   – Ты, наверное, хочешь заключить с ним брак? – настойчиво гнет свою линию Динка.
   – Предпочитаю союз, – смеется Светлана, – брак мне не нужен. Давай тарелки, как тебя? – все также спокойно продолжает Светлана.
   – Дина, – медленно произносит свое имя соседка, обескураженная поведением Светланы.
   – Так вот, Дина, – на, держи тарелки и пойдем, там ждут торт к чаю.
   Я зашел в ванную, вымыл руки и сполоснул лицо. «Вот так Светлана! – восхищаюсь. – Никакого конфликта. Одним словом, милиционер в доме». Улыбаюсь своим мыслям и растираю полотенцем лицо. Милиционер же призван гасить конфликты. Чего я, собственно, волновался? Посмотрелся в зеркало, причесал волосы и вышел из ванной комнаты. Дина перехватила меня в коридоре.
   – Миша, ты вернешься сюда?
   – Нет.
   Вежливо отвожу ее руки от себя и прохожу в зал, где все уже пьют чай со сладостями. Леша спит под музыку на кресле, Рома еще бодрствует и пьет чай за маленьким столиком. Светлана, не привлекая общего внимания, благодарит маму с отцом за угощение.
   – Оставайтесь здесь, – предлагает отец.
   – Конечно, – поддерживает мама.
   – Спасибо, извините, нам пора.
   И Светлана принялась одевать детей. Гости зашевелились. Екатерина тоже захотела домой. За весь вечер она, по-моему, не подняла глаз от своей тарелки. Хотя я толком не обращал на нее внимания. Мы собрались, я взял Лешу на руки, Рома сказал всем «до свидания». Отец еще о чем-то договаривался с Ромашкой, а мама согласно кивала. Она обняла его у порога и погладила по голове. Родители посмотрели на спящего у меня на руках Алешу, и мы попрощавшись вышли. На улице светло и морозно, под ногами скрипит снег, переливаясь яркими искрами. От его чистоты кругом нарядно и празднично. Повезло – тут же остановили такси. Пока водитель ждал, я быстро вернулся за своей барсеткой с ключами. Там в большой комнате было еще шумно и весело, громко играла музыка. Екатерина в это время снимала с вешалки дубленку и мы столкнулись с ней в прихожей. Увидев меня она в сердцах воскликнула – Миша, ведь это неправильно, нечестно! Так не должно быть! И ты, – она повернулась ко мне, – ты делаешь чудовищную, непоправимую ошибку! Неужели ты ничего не видишь?! Не ожидал такого поворота событий, да и что я мог сделать. Сердцу не прикажешь. Улыбнувшись и пожав плечами, взял с вешалки сумку. Я торопился, в такси меня ждала Светлана, поэтому пятясь быстро вышел, прикрыв за собой дверь. Вот такой получился вечер.
   Моя жизнь пошла по другому руслу и приобрела иной смысл. Началось это как-то само собой, без всяких условий и объяснений. Какой она будет, зависит от нас обоих. Вот в чем я твердо уверен: жить надо только с любимым человеком! Выбирать интересную работу сразу! Ну хоть раз в жизни делать, пробовать – что хочешь ты!
   P.S.
   Не спорю, наверное я баламут, но с годами, по моему, я становлюсь серьезней. Надеюсь, вы любите меня за мою искренность и уверенность в себе. Мы обязательно встретимся еще.
   (Продолжение следует.)

Мужская логика О любви, делах семейных и не очень Джасттина Биберова