Повелитель магии

Тараксандра

   Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

   © Тараксандра, 2023

   ISBN 978-5-0059-9809-5
   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Наркокурер

   Переполненный желудок упрямо отказывался вмещать инородные предметы. Симон чувствовал, что разрывается, но пытка не прекращалась. 16-ти летний белокурый мальчик стоял на коленях перед столом, на котором, на большой тарелке, взятой из маминого буфета, лежала гора тугих резиновых предметов, напоминающих отвратительные сосиски. Мама была с ним, убитая, скрытая покрывалом, которое она сама вышила несколько лет назад. Отец тоже был здесь, в своих картинах. Его душа, наверное, поддерживала сына, потому что тело струсило и предпочло веревку битве с испытаниями. Позади юноши расположились пятеро бандитов. Опустив оружие, но готовые в любой момент применить его против мальчика, они с ухмылкой смотрели на Симона. Сопротивление сразу же стало невозможным: преступники взяли в заложницы его сестру.
   – Старайся, старайся, парень, – сказал один из них, противный мужик с лицом, покрытым оспинами, и бородавкой на мясистом носу. – Отрабатывай долг.
   Симон взял новый предмет с блюда. Он открыл рот, запрокинул голову и сделал судорожное глотание, презерватив, наполненный героином, медленно пошел по пищеводу. Живот страшно болел, Симона тошнило, но он усилием воли подавлял все рефлексы и мысли, кроме одной: защитить малышку Эллу. «Только бы сестра не вошла», – кружилось в голове у Симона. Он всем сердцем боялся, что красивую девочку снова увидят бандиты, и тогда ситуация может выйти из-под контроля. И даже все его усилия окажутся тщетны, и 6 летняя малышка испытает то, что хуже смерти. Симон положил в рот очередной контейнер. Он уже сбился со счета, но емкости с наркотиками, словно клонировались на тарелке. Наркоторговцы смеялись.
   – Ты крупный малый, больше двух метров в высоту, – сказал второй бандит. – Хороший сейф!
   Наркоторговцы разразились хохотом. Очередной презерватив застрял в горле, Симон еле протолкнул его внутрь, слюна потекла по рубашке, мальчик быстро вытерся. Пытка продолжилась.
   – Может, ему дать масло? – предложил один из подельников главаря. – Пусть пацан смажет тару, тогда они буду легче в горло проскакивать.
   – От масла начнется понос, я не желаю рисковать, – строго сказал главарь. – Да и пусть парень постарается. Ничто не дается даром. – он обратился к Симону. – Нет, приятель, мы не звери. Ты можешь так не мучиться. Отдай сестру и мы простим долг и оставим тебя в этой квартире. Будешь жить свободно, спокойно. Ты парень красивый, заработаешь кучу бабла. Зачем тебе сестра? Как ты, пацан, будешь ее воспитывать? Повиснет на тебе, как гиря.
   Симон хотел броситься на негодяя, но его подручные тут же вновь поставили юношу на колени.
   – Да ты не бесись, – продолжил главный. – Я же умное говорю. Долг – это святое, это дело чести! Мы джентльмены.
   Бандиты вновь расхохотались.
   – Мы и предлагаем тебе: или отдаешь свою сестру, и мы оставляем тебя в покое, или немного поработаешь на нас. Выбор за тобой. Я даже не посмотрю, что ты уже скушал наш товар, – главарь достал пакетик и помахал перед носом Симона. – Сейчас примешь вот это, мы тебя посадим на ведро и через час ты свободен и счастлив. Да еще и от малявки избавишься. Подумай, приятель, ты же толковый парень. А вдруг помрешь по дороге или товар потеряешь? Если хоть один контейнер упустишь или сдохнешь, не доставив товар до места, мы заберем девчонку, и все твои старания окажутся впустую.
   Симон лишь с ненавистью посмотрел на преступников и проглотил следующий презерватив с дорогой отравой.
   – А вообще мы добрые, – разглагольствовал главарь, – заботимся о сиротах. Тебе дорогу в Финляндию и обратно оплатили, работу предоставили. О здоровье твоем подумали, – он вновь показал пакетик. – Когда доберешься до пункта, примешь слабительное. Но Степаночу так не отдавай, Степаныч у нас культурный, интеллигент. Ты каждый контейнер зубной пастой очисти, чтобы ни грязи, ни запаха. Если все сделаешь, как надо, и у Степаныча не будет к тебе претензий, вернешься домой к своей сеструхе. Но уж, если облажаешься, не обессудь, девчонке придется отрабатывать долг. Она у тебя красавица, такие светленькие волосики, нежная кожа, чистенькая, аппетитная, как конфетка.
   Симон содрогнулся от отвращения, боли и страха. Новый контейнер пошел в желудок.
   – Шансов, конечно, не так много, что ты довезешь, – продолжил бандит. – Но мы, в любом случае, в накладе не останемся. Или ты заработаешь нам денег, или – твоя сестра. Эта малявка дорогого стоит, даже больше, чем весь этот товар!
   Симон понимал, что единственное спасение сестры – это безропотно глотать то, что его заставляют. Внезапно дверь скрипнула, и на кухню, где проходила экзекуция, вошла маленькая девочка лет 5—6, у нее были такие же белокурые волосы, как у брата и большие синие глаза. Она прижимала к груди пеструю тряпичную собачку. Девочка с удивлением смотрела на происходящее.
   – Сим, что ты делаешь? – спросила она.
   – Элла, уходи, это мои друзья, – как можно спокойнее проговорил Симон. – Мы просто играем. Иди спать.
   Главарь взял малышку на руки. Симон дернулся, но его вновь поставили на колени.
   – Ух, какая конфетка! – сказал бандит. – Сладкая, нежная!
   Бандит зарылся карябанным лицом в шелковые локоны девчушки. Малышка притихла и замерла от страха.
   – Отпусти ее! – закричал Симон.
   Преступник поставил ребенка на пол.
   – Ничего, куколка, мы еще поиграем. У меня столько игр! Ты даже не представляешь, во что можно играть с такими красивыми девочками, как ты, – главарь похотливо облизнулся.
   Малышка не знала, о чем говорят и что происходит, но ощущала опасность. Она хотела подойти к брату.
   – Элла, иди, пожалуйста, в свою комнату! – Симон постарался улыбнуться. – Я сейчас очень занят. Мы с друзьями готовимся к папиной выставке. Мы там поставим маленький спектакль, помнишь, как в прошлом году? Мама вышла в платье Ариадны, папа – в костюме Тезея. А я был в тунике и с колчаном со стрелами. Я читал стихи. Все нам так хлопали. А потом папа представлял свои картины.
   Девочка кивнула.
   – Я тоже хочу читать стихи, – сказала Элла, – и рисовать картины.
   – И мы рисуем! – захохотал один из бандитов.
   – Вы художники? – девочка недоверчиво смотрела на вооруженных людей.
   – Ага, мы это, моцарты и репины, – заржал другой уголовник. – Сейчас будем картину рисовать, маслом.
   – А лучше икрой, – отозвался другой из своры.
   – Здесь нет икры. Здесь вообще ни хрена нет.
   Девчушка недоуменно хлопала глазами, не понимая грубую речь.
   – Элла, мы, правда, очень заняты, – сказал Симон. – Не надо нам сейчас мешать.
   – А когда приедет папа? – спросила малышка.
   – Скоро, Элла.
   – А где мама? – девочка обвела взглядом кухню. – Когда я легла спать, мама была здесь.
   – Мама пошла в магазин за тортом для наших гостей. – Симон посмотрел в другую сторону, чтобы не привлечь внимание девочки к шторам, закрывавшим окно. За густой драпировкой, под узорчатой тканью, лежал труп убитой женщины. – Иди, маленькая, к себе и расскажи Фантику сказку, – Симон ласково взглянул на игрушечную собачку сестры.
   Девочка кивнула и послушно ушла из кухни. Бандиты вновь закрыли дверь. Симон продолжил принимать контейнеры. Наконец, все было закончено, последнюю емкость Симон просто проталкивал в себя пальцами, желудок был заполнен почти до пищевода. От боли у мальчика темнело в глазах.
   – Молодец, – кивнул бандит. – Сейчас подъедет автобус – и счастливого путешествия! Вот твои документы, слабительное и зубная паста.
   Симон взял заранее приготовленную спортивную сумку, куда для вида, чтобы сойти за туриста, покидал первые попавшиеся вещи, и накинул куртку.
   – Застегнись, – сказал главарь, – а то твое раздутое брюхо привлечет внимание таможенников. Не ныть, не пищать, не стонать. Хотя мне, в общем, все равно, что с тобой будет. Провалишь дело – потеряешь сестру. Дальше думай сам.
   – Какие гарантии, что с Эллой, в мое отсутствие, ничего не случится? – спросил Симон.
   – Слово чести, – захохотал главарь. Он стал серьезным. – Я – гарант. Сейчас мы уйдем, а с твоей сестрой останется Гуня. Гуня ничего не сделает малявке, он не гурман. Но, если ты не справишься, или разочаруешь Степаныча, то сюда приду я за компенсацией. Гуня, – кивнул главный крепкому парню, который лениво и даже равнодушно взирал на все происходящее, – останешься здесь, будешь нянькой девчонке. Только посмей попортить товар! Яйца лично вырежу!
   – Да понял я, Крапыч, на фиг мне пацанка, – так же лениво отозвался Гуня.
   – А если ты, приятель, вздумаешь выкинуть какой-нибудь трюк, – с угрозой проговорил Крапыч, повернувшись к Симону, – позовешь ментов, или начнешь болтать о нашем мероприятии, или еще чего выдумаешь, то я лично проткну твою сестру насквозь. – главарь взял стоявшую в углу швабру. – Вот этой самой ручкой я продырявлю девчонку снизу доверху. Порву до самых ушей, если сдашь нас. Ты понял, шкет?
   – Я сделаю ваше дело, – тихо сказал Симон.
   Юноша от ненависти и боли весь похолодел, но не выдавал свои чувства перед мучителями.
   Симон, главарь и трое его помощников вышли из кухни. Проходя через комнату, Симон взглянул на картины, созданные его отцом. Пейзажи, животные, цветы – мирные символы мирной жизни. Симон опустил глаза, ностальгия сейчас лишь усиливала страдания.

Глава 2. В лесу

   Они ехали по трассе, ведущей из Петербурга в Финляндию. Симон, еще войдя в автобус, сразу понял, что он не один здесь такой. Лица пассажиров были мрачные и напряженные, многие были неестественно бледны. Симон сел возле окна, его тошнило, от все нарастающей боли бросало то в жар, то в холод. Прислонившись разгоряченной головой к холодному стеклу, он постарался отвлечься. За окном становилось темно, ночь вступала в свои права. То ли в бреду, то ли в полусне перед Симоном всплывали картины его так внезапно ставшей прошлой жизни. Еще год назад брат и сестра, Симон и Элла, жили очень счастливо. Их семья была дружной, отец и мать художники. Отец, Альберт Эдмундович Меровинг писал картины, мать, Анна Прохоровна, – талантливая вышивальщица. Симон тоже хотел стать художником. С каким наслаждением он занимался живописью под руководством отца. Некоторые картины даже были написаны совместно… В какой день все рухнуло, Симон не мог сказать. Отец очень любил семью и хотел сделать для своей жены и детей все больше и больше. Он мечтал о доме на Лазурном берегу, о вилле в Швейцарии или небольшом замке в глубинах Англии. Где бы дети беззаботно резвились, а он, подражая художникам прошлого (по крайней мере, так Альберт Эдмундович видел старинную реальность), полностью отдавался бы творчеству. Симон и мать не понимали отца. Они и так были счастливы в их домике в окрестностях Санкт-Петербурга. Но отец ставил себе высокие задачи, которые и привели его к краху. Однажды он познакомился с человеком, представившимся брокером с биржи. Альберт Эдмундович ничего не смыслил в финансах, но надежды на сверхприбыль поманили его. В итоге новоявленный друг втянул его в денежные аферы, закончившиеся не только полным разорением, но и огромным неподъемным долгом. Ранимая художественная натура не выдержала открывшейся правды жизни. Альберт Эдмундович оборвал свои дни на чердаке их счастливого домика. Весь груз забот лег на хрупкие плечи матери. Анна Прохоровна, чтобы выплатить долги мужа, продала дом, автомобиль супруга и переехала в крохотную квартирку в отдаленном районе Санкт-Петербурга. Но и здесь их нашли; оказалось, что еще не весь долг погашен. Шестеро вооруженных бандитов нагрянули в убогое жилище вдовы художника. Анна Прохоровна хотела поговорить с шантажистами, но ей не дали даже слово сказать, несчастную женщину убили сразу же наповал. Она погибла, не зная, какую карту разыграли преступники. Теперь Симон осознавал, что этот второй наезд был из-за Эллы. Дети четы Меровингов отличались выдающейся красотой. Симон, очень крупный мальчик, широкоплечий, с копной белокурых волос и ясными большими синими глазами. Элла – миниатюрная куколка, ее льняные волнистые локоны уже к 6-ти годам скрывали девочку, словно плащ, сотканный из солнечных лучей. 16-ти летний подросток был не интересен порнодельцам, их привлекал «элитный» товар. Эллу могли похитить, но преступникам нужна была гарантированная прибыль. Девочка компенсировала бы провал брата, брат выкупал сестру.
   Симону становилось все труднее дышать, пищеварение упрямо делало свое дело, стараясь переварить несъедобные предметы. Внезапно невыносимая боль, словно кинжал резанула юношу. Симон скорчился. Он понял, что под действием желудочного сока, в перегруженном желудке один из контейнеров порвался. Героин разом отравил юношу, его сознание начало туманиться. Он мучительно боролся с наркотической передозировкой. «Только не это! Элла! Она погибла!», – металось в голове у юноши. Потеря даже одного контейнера означала бесповоротный конец для девочки. Сквозь лихорадку сознания до Симона донеслись выстрелы, прозвучавшие снаружи. Автобус резко остановился. Пассажиры повскакали со своих мест.
   – Наезд, бежим! – прозвучало в автобусе.
   Люди бросились вон. Автобус стоял возле леса, было темно. Тьму разрезали огни фонариков и световые вспышки выстрелов. Вооруженные автоматами бандиты в балаклавах, скрывающих лица, и черной одежде, хватали разбегавшихся наркокурьеров. Крики, выстрелы, стоны, мелькания огней – все смешалось в чудовищную фантасмагорию. На наркокурьеров напала конкурирующая организация. Симон тоже выскочил на дорогу и побежал в лес. Его, похоже, не заметили; бандиты в этот момент занималась убийством группы несчастных, попавших им в руки. Вопли, даже не похожие на человеческие, оглашали лес. Симон скрылся в глубине деревьев, ему хотелось избавиться от мучившего его груза, а потом, пока длится этот хаос, вернуться назад, к Элле, убить стража девочки и увести сестру, как можно дальше из города. Симон встал на колени и, засунув два пальца в горло, постарался вызвать у себя рвоту. Но переполненный желудок, угнетенный большой дозой наркотика, не отреагировал на действия. Симон попробовал еще, но вдруг ослепительный свет фонарика ударил ему в лицо.
   – О, еще один «муравей»! – услышал он перед собой.
   На Симона навалилось несколько человек, он тщетно пытался отбиться. Его положили на спину, у одного из нападавших в руке был большой острый нож, с которого капала кровь. Юноша не видел их лиц, лишь горящие глаза через прорези балаклав. С Симона сорвали куртку. Увидев неестественно раздувшийся живот мальчика, бандит, что был с ножом, радостно воскликнул:
   – Ого, да тут целое состояние!
   Он вонзил нож в живот Симону и одним взмахом разрезал его. У Симона перехватило дыхание, и все же он понимал, что боль могла быть еще страшнее, но, так вовремя порвавшийся контейнер, делал и благое дело. Наркотик подавлял болевые ощущения. Все действо походило на чудовищную операцию. Четверо человек держали Симона, один освещал их фонариком, и один, раздвинув стенки разрезанного желудка, руками выгребал контейнеры и быстро складывал их в приготовленную сумку. Юноша был в сознании. Наркокурьеры закончили дело. Симон лежал, не шевелясь, и закрыв глаза. Кто-то грубо пнул юношу ногой в плечо, Симон не отреагировал.
   – Сдох! – услышал Симон над собой. – Уходим, ребята!
   Преступники поднялись и стремительно скрылись в недрах леса. На поляне, где лежал Симон, воцарилась тишина. Юноша несколько минут подождал, чтобы удостовериться, что он действительно остался один. Но лишь звуки ночной природы нарушали покой. Внезапно в его одурманенном мозгу, без всякой причины, возникли образы Древнего Египта. Он четко увидел пирамиды, сфинкса, пилоны и яркое, ослепительно сияющее встающее солнце. Галлюцинация была мгновенной, юноша даже не успел ее осознать. Симон тряхнул головой, отгоняя прекрасное видение, так не соответствующее жестокой реальности. Юноша медленно поднялся, и тут какой-то влажный и теплый комок выпал из зияющей раны и повис над брюками. Это были кишки. Симон, стараясь не акцентировать внимание на мучениях, засунул этот ком обратно, снял рубашку и туго перетянул себя. Потом накинул куртку и застегнул ее до самого подбородка. Мальчик побрел из леса. Среди деревьев угадывались очертания магистрали, отравленному Симону не удалось далеко убежать от дороги. И сейчас это тоже был плюс. Юноша не думал о своем состоянии, все его мысли были заняты спасением сестры. Надо было скорее добраться до дома. И вновь удача улыбнулась мальчику. У обочины стоял неказистый пустой автомобильчик, вероятно, водитель отошел в кусты по нужде. Симон, не раздумывая, забрался в машину и дал полный газ.

Глава 3. В квартире

   Все свои мысли и чувства Симон сконцентрировал на Элле. И все же юноша понимал, что с зияющей раной, почти до самой груди, он далеко не уедет. Инстинкт, неведомая воля свыше, шестое чувство в этот момент руководили мальчиком. Отъехав на достаточное расстояние, Симон остановил машину и стал рыться в бардачке. Его рука наткнулась на грязную катушку с прицепленной к ней иголкой. Юноша снял куртку и, развязав пропитанную кровью рубашку, стал быстро себя зашивать. Наркотик и адреналин делали свое дело, наскоро стянув рану, он вновь погнал автомобиль. В глазах темнело, кровь обильно проступала через куртку, боль усиливалась с каждой минутой. Звать на помощь или обращаться в милицию было опасно, любое постороннее вмешательство грозило чудовищной смертью девочке. Симон понимал, что только он сам может спасти сестру. К счастью, автобус не успел далеко отъехать от города, и через два часа, как он вышел из леса, юноша уже припарковывался во дворе дома. Все окна их квартиры были темные, только в кухне по-прежнему горел свет. Юноша сунул руку в карман и с радостью обнаружил в нем ключ. В этот ночной час все спали. Симон бесшумно поднялся на свой пятый этаж и так же, почти бесшумно, сам открыл дверь. Никто не выбежал к нему. Сердце у мальчика замирало от волнения. Из кухни доносился храп. Симон мгновенно принял решение, он прокрался в кухню. Страж его сестры, привалившись к стене, спал, испуская винные пары, рядом стояла допитая бутылка вина. Того самого, которое осталось после поминок отца Симона. Юноша открыл кухонный стол, достал самый большой нож, которым мама разделывала мясо и, подойдя к преступнику, вонзил тесак по самую рукоятку в сердце бандиту. Храп перешел в хрип, Гуня, дернувшись пару раз, затих, на пол потекла кровь. Юноша снял скатерть со стола и набросил на труп. Симон сейчас ничего не испытывал, то ли наркотик глушил все эмоции, то ли стресс и жажда жизни заставляли его действовать так. Элла не выходила из своей комнаты. Но Симон чувствовал, что с сестрой все в порядке. Юноша не хотел, чтобы девочка видела его рану. Симон прошел в ванную комнату. Включив свет, он увидел, что его живот почти до самой груди пересекает грубый уродливый шов, из-под которого продолжала сочиться кровь. Юноша взял из шкафчика баночку с зеленкой и всю ее вылил на рану. Потом, не зажигая свет, и ступая, как можно тише, он направился в комнату, где в комоде хранились бинты и марля, а в стареньком деревянном гардеробе висела одежда. Найдя нужное, Симон вновь вернулся в ванную и перевязал себя. Поверх бинтов он положил на рану марлю и несколько полотенец, надел чистую рубашку и легкую джинсовую курточку, вместо той, испачканной кровью.
   Симон знал, что в шкафу среди книг стоит трактат по живописи, в котором мама хранила небольшую заначку. «Так, на всякий случай», – смеялась она. Сущая мелочь, но, в данном случае, когда у юноши совсем не было денег, и эта мелочь была необходима. Симон достал книгу. К счастью, бандит не обнаружил схрон, фолиант по искусству в семье художников, не привлек внимания преступника. Несколько купюр все еще находились между страниц. Мальчик сунул их в карман брюк. Теперь Симон пошел в комнату сестры. Он осторожно включил люстру. Девочка спала поверх постели, даже не раздевшись, рядом с ней лежала ее любимая пестрая собачка. Симон тронул сестру за плечо. Элла проснулась, увидев брата, малышка улыбнулась.
   – Ой, Сим, наконец-то ты пришел. Где ты был?
   – Я ездил по делам. Собирайся, я пришел за тобой.
   – А где мама?
   – Она поехала к папе, я же говорил, папа готовит очень большую выставку картин и вызвал маму ему помочь. А теперь и мы поедем к папе и маме.
   – Я возьму с собой Фантика! – воскликнула девочка, беря свою любимую игрушку. Она внимательно посмотрела на брата. – Сим, а почему ты такой белый? Ты заболел?
   Симон поспешно отвернулся.
   – Нет, я просто немного устал.
   Симон в большую спортивную сумку стал быстро складывать свои вещи и одежду девочки, он взял свидетельство о рождении сестры. Документы Симона остались в туристическом автобусе. Через несколько минут все было готово.
   – А тот противный дядька, что сидит у нас на кухне, уже ушел? – с опаской спросила Элла.
   – Да, его больше нет. Не волнуйся. Он не обижал тебя?
   – Нет, я с ним даже не разговаривала, – зашептала малышка. – Но я слышала, что он достал наше вино и пил его.
   – Ничего страшного, забудь про этого человека. Сейчас мы поедем к нашим родителям.
   Симон провел девочку в коридор, помог ей одеться, потом выключил во всей квартире свет, и, выйдя с сестрой на лестницу, быстро закрыл дверь. В этот момент Симона, словно что-то обожгло внутри. Юноша осознавал, что сюда они больше не вернутся.

Глава 4. В гостинице

   На улице стоял угнанный юношей автомобиль. Симон повел к нему сестру.
   – Это твоя машина? – обрадовалась девочка. – Это папа подарил?
   – Да, папа. Только не шуми, Эля. Сейчас поздно и уже все спят.
   Малышка послушно села в машину, и Симон нажал на газ. Они все ехали и ехали, юноша не знал места, но ему главное было увести подальше сестру. Уже забрезжило утро, Симон почувствовал, что на пределе. Впереди показался мотель. Симон решил немного передохнуть и продумать дальнейший план действий. Заказав самый дешевый номер, мальчик кое-как поднялся в него и здесь упал на постель. Эля села на соседнюю кровать и стала тихо играть со своей забавной яркой собачкой.
   – Сейчас, Элечка, я немного отдохну, а потом мы поедим, – сказал Симон. – Я действительно очень устал.
   – Да я еще не хочу есть, не волнуйся, – отозвалась малышка. – Отдыхай, Сим.
   Симон закрыл глаза, внутри все пылало, страшно хотелось пить. Юноша начал впадать в прострацию. И вдруг перед его мысленным взором четко предстала страшная картина. Симон увидел соседний номер, в нем мужчину лет 35-ти, к нему входит другой мужчина, который достает пистолет и хладнокровно стреляет в этого постояльца.
   – О нет! – воскликнул Симон, оцепенение разом сошло с юноши. – Зло не должно торжествовать!
   Симон вскочил с кровати и выбежал из своего номера. Он стал изо всех сил барабанить в дверь соседа. Незнакомец открыл Симону. Он оказался таким, каким был в видении, крепким невысоким человеком чуть старше 30 лет, с темно-каштановыми волосами и внимательными зелено-карими глазами. Симон влетел в номер.
   – Уходите немедленно отсюда, вас хотят убить! Сейчас здесь будет убийца! У него черные волосы, большой нос и шрам на подбородке! – на одном дыхании выпалил юноша.
   Незнакомец пристально посмотрел на мальчика. Симон стоял бледный, его белокурые волосы спутались и растрепались, а глаза горели лихорадочным блеском.
   – Так, значит, меня, все-таки предали, – невозмутимо проговорил незнакомец с легким иностранным акцентом. – Меня зовут Роберт Шельдман. Но я вижу ты тоже в беде.
   – Наших родителей убили, – сказал Симон. – Мы с сестрой убежали. За нами гонятся бандиты.
   Шельдман чуть расстегнул куртку на Симоне. Вся одежда под ней была пропитана кровью.
   – Я тебя понял. Где твоя сестра? – спросил Шельдман.
   – В смежном с этим номером.
   – Хорошо, как тебя зовут?
   – Симон.
   – Симон, бери сестру и постарайся продержаться еще несколько часов. У тебя это получится, ты очень сильный. Я помогу вам.
   Шельдман прошел с Симоном в их номер.
   – Эта моя сестра, Элла, – заплетающимся языком представил девочку Симон. – Эля, это наш друг, Роберт Шельдман. Он нам поможет.
   Юноша уже еле стоял на ногах. Девочка серьезно посмотрела на Шельдмана, потом улыбнулась. Роберт Шельдман тоже улыбнулся малышке.
   – Идите за мной, – Шельдман взял девочку на руки.
   Элла не испугалась и не сопротивлялась. Детским сердечком она ощущала, что этому человеку можно доверять. Через черный ход они втроем вышли из мотеля. Здесь стоял неприметный скромный автомобиль. Шельдман сам сел за руль. На заденем сидении расположились Элла и Симон.
   – А теперь держитесь! – сказал Шельдман.
   Автомобиль сорвался с места.

Глава 5. В дороге

   Автомобиль просто летел по шоссе, было удивительно, что это невзрачное транспортное средство может развивать такую стремительную скорость. Симону было все труднее контролировать сознание. Он откинулся на спинку сидения.
   – Держись, парень, держись, – говорил Шельдман. – Ты еще не знаешь, какой ты сильный. Ты все можешь. Элла, твой брат заболел, – не отрывая взгляд от дороги, обратился к девочке Шельдман, – сейчас мы отвезем его к доктору.
   – Сим, что с тобой? – взволнованно спросила малышка, она взяла горячую руку брата. – Ты простудился? У тебя температура?
   – Да, Эля, я простудился, – Симон измученно улыбнулся девочке. – Но ты не волнуйся. Ничего страшного.
   – Тебе надо дать чай с малиновым вареньем! – воскликнула Элла. – Так мама всегда делает, когда мы болеем. Отвезите нас к маме, пожалуйста, – Элла умоляюще смотрела на Шельдмана.
   – Ваша мама сейчас далеко. Мы потом к ней поедем. А я как раз и отвезу твоего брата туда, где ему дадут чай с вареньем и теплого молока, и еще сделают много хороших вещей. Симон поправится.
   Девочка успокоилась, она гладила брата по руке.
   – Все будет хорошо, Симоша. Ты выздоровеешь.
   Симон сейчас мог в ответ лишь чуть коснуться ладошки сестры. Странный шум доносился издалека, и с каждым мигом звуки становились все громче и громче. Казалось, где-то нескончаемо взлетали и приземлялись самолеты.
   – Симоша, самолетики! – радостно воскликнула девочка.
   Симон поднял отяжелевшую голову, прямо на них надвигалось здание аэропорта.
   – Мы в Пулково, – сказал Шельдман. – Сейчас полетим, ребята.
   Машина остановилась, к ней подошли люди в милицейской форме и служащие аэропорта. Элла сжалась и села ближе к брату.
   – Не бойся, Элечка, они все хорошие, – прошептал девочке Симон.
   Малышка успокоилась. В это время Шельдман, открыв окно автомобиля, о чем-то разговаривал с подошедшими. Миллиардера почтительно слушали и кивали. Один из милиционеров взглянул на Симона, у мальчика уже не было сил, чтобы даже улыбнуться в знак приветствия. Все происходящее Симону казалось чудовищным сном.
   – Мистер Шельдман, вам туда, – сотрудница аэропорта показала на неприметную трассу, находящуюся чуть в стороне.
   Шельдман неторопливо повел машину в указанном направлении. Это было Пулково-3, отделение аэровокзала, предназначенное не просто для VIP, но для VVIP-пассажиров. Не встретив никаких препятствий, через несколько минут они оказались возле самолета. Шельдман вновь остановился. Дверь лайнера открылась, и к ним спустился остроносый мужчина, примерно ровесник Роберта Шельдмана. Он почтительно распахнул дверку автомобиля. Шельдман и этот человек быстро заговорили по-английски. Симон не понимал, что говорят, но слышал, что Шельдман называет этого мужчину Ирвинг. Шельдман помог Симону выйти из машины и подняться на борт самолета. Ирвинг взял девочку за руку.
   – Это Ирвинг, он во всем помогает мне, – представил Шельдман своего спутника.
   Ирвинг загнал автомобиль Шельдмана в багажное отделение. В просторном салоне самолета стоял диван, куда и уложили Симона, чуть подальше размещались кресла.
   – Я побуду с девочкой, – сказал Шельдман, – а ты, когда взлетим, осмотри юношу. – Я знаю, ты был санитаром в военном госпитале.
   – Все сделаю, мистер Шельдман.
   Роберт Шельдман с Эллой сели впереди. Девчушка все оборачивалась назад, чтобы посмотреть, что там делают с ее братом. Самолет взмыл в небо. Роберт Шельдман обратился к совсем притихшей малышке.
   – Я сейчас займусь лечением Симона, а ты посиди пока здесь. Я вижу, ты умная хороша девочка и понимаешь, что брату сейчас мешать нельзя. Договорились?
   Элла послушно кивнула, хотя на ее глазах выступили слезы.
   – Ничего, малышка, – подбодрил девочку Роберт Шельдман, – в жизни бывают и более худшие вещи. Твой брат – герой!
   Шельдман подошел к Симону. В это время Ирвинг осторожно расстегнул курточку и рубашку на юноше, поднял ворох окровавленных полотенец, закрывавших рану. Шельдман и его спутник увидели длинный страшный шов. Симон кусал губы, чтобы сдержать стон.
   – Надо бы обработать рану чем-нибудь спиртовым, – сказал Ирвинг, – и лед приложить. Так мальчику будет легче и воспаление предотвратим. Еще мне понадобятся чистые салфетки.
   – Сейчас, я что-нибудь подыщу.
   Шельдман принес бутылку дорогого виски, в плотном полиэтиленовом мешке лед, наколотый для напитков, и пачку белоснежных салфеток.
   Ирвинг осторожно протер края шва виски, потом положил мешок со льдом на рану, салфеткой, смоченной в охлажденной воде, промокнул губы Симону.
   – Пить хочется, – прошептал Симон, жадно слизывая капли.
   – Пить вам пока нельзя, мистер, – сказал Ирвинг, он тоже говорил с акцентом. – Потерпите, пожалуйста.
   Вместо промокших отяжелевших полотенец, Иривинг прикрыл рану сухими чистыми салфетками и застегнул одежду на юноше.
   – Такие раны я видел, – покачал головой Ирвинг, теперь он говорил по – английски. – Их оставляют наркоторговцы, когда извлекают товар из курьеров. Кого вы везете, сэр?
   – Эти дети попали в беду, – так же по-английски ответил Шельдман, – мальчик только что спас мне жизнь. Меня предали и хотели убить, но этот юноша вовремя предупредил, что ко мне в номер идет убийца. Он сам жертва мафии.
   – Сэр, я же говорил, что лучше вам было меня взять с собой, – сказал Ирвинг.
   – Нет, тогда мы могли бы погибнуть вдвоем. Я оставил тебя здесь, чтобы, если бы я не вернулся, ты сообщил бы обо мне в полицию, связался бы с посольством в Москве.
   – Я очень волновался за вас, сэр.
   – Ты славный, Ирвинг.
   – Куда мы направляемся, сэр?
   – В Швейцарию, на мою виллу. Мальчика я отвезу в клинику, которая принадлежит мне, а его сестра пока поживет у меня. Надо будет найти для девочки хорошую няню.
   – Все исполню, мистер Шельдман. Но не очень ли вы рискуете, перевозя через границу двух детей, двух иностранных граждан, без документов да еще вот это? – Ирвинг посмотрел на рану Симона.
   – Ирвинг, – строго проговорил Шельдман, – я возглавляю Фонд по борьбе с терроризмом. Я эвакуирую двух сирот, пострадавших от действий преступных группировок. Их жизнь и здоровье под угрозой. Да и кто сможет остановить Роберта Шельдмана?
   – Да, сэр, вы правы, – Ирвинг почтительно склонил голову, – для вас нет преград. Вы миллиардер, столп общества.
   – Вот именно, я такой, – подытожил Шельдман.
   Симон английского языка не знал, но улавливал, о чем идет речь.
   – Спасибо, мистер Шельдман, что помогаете нам, – тихо проговорил юноша.
   – Да пустяки, – сказал по-русски Шельдман. – Мы скоро будем на месте, ты, главное, старайся не терять сознание. Сейчас тебе помогут. Держись, паренек. Говори со мной. Расскажи мне про себя. Как твоя фамилия?
   – Меровинг.
   – О, знатный древний род! Меровинги – известная королевская династия. А чем ты занимаешься, ты работаешь или учишься?
   – Учусь. Я изучаю живопись.
   – Великолепно. Всегда завидовал тем, кто умеет что-то творить: рисовать, писать книги, сочинять стихи. А кто твои родители?
   – Художники. Папа живописец, а мама – вышивальщица. Она тоже создает… создавала картины, только вышитые, гобелены.
   – Еще лучше. Я очень люблю гобелены. У меня в доме их много. Значит, ты потомственный художник?
   – Да.
   – А как твоя семья попала в беду? Что произошло?
   Симон рассказал Роберту Шельдману о трагедии, обрушившейся на него и его родителей. Шельдман внимательно слушал юношу.
   – Бедный мальчик! – вздохнул Шельдман, когда Симон закончил рассказ. – Подозреваю, Сим, у нас с тобой, кажется, общие враги. Уж очень почерк похож у этих мерзавцев. Те, кто убили твоих близких, и обрекли тебя на муки, охотятся и за мной. По крайней мере, их руководитель. Ну да об этом поговорим после. Сейчас нам надо поставить тебя на ноги.
   Наконец, самолет приземлился. Еще в полете Иривинг позвонил в элитную швейцарскую клинику, принадлежавшую Роберту Шельдману, чтобы они выслали скорую помощь на аэродром. Симона вынесли на носилках, с ним в клинику поехал Шельдман. Ирвингу миллиардер поручил отвезти девочку на виллу. Элла хотела броситься за братом, но Ирвинг ласково, но строго удержал малышку.
   – Не волнуйтесь, юная мисс, с вашим братом все будет совершенно хорошо. Через несколько дней мы навестим его.
   – Симоша! – закричала в отчаянии девочка, прижимая ручки к груди. – Симошенька, не умирай! Я хочу к тебе!
   Симон, хоть ему уже и ввели обезболивающее, был в сознании.
   – Элла, малышка, не волнуйся, – сказал он девочке. – Я скоро вернусь. Мистер Шельдман и мистер Ирвинг – наши друзья. Слушайся их.
   В машине скорой Симон из последних сил уцепился за руку своего внезапного покровителя. Сейчас мальчик держал не грозного богача, одного из правителей мира, великого воротилу судеб народов, но человека, защитника, дружески и доброжелательно к нему настроенного.
   – Мне страшно, – прошептал юноша.
   – Не бойся, Симон, я тебя не брошу, – миллиардер гладил мальчика по спутанным белокурым волосам. – Роберт Шельдман никогда не бросает своих друзей. Эта клиника принадлежит мне, считай, что ты едешь ко мне в гости. В ней лечатся короли, президенты, министры, кинозвезды. Тебя там никто не обидит. А во время операции я буду почти рядом. Я по монитору из соседнего помещения буду наблюдать за тем, что происходит. Это нормальная европейская практика. Мы тебя вылечим, парень.
   – Спасибо, – прошептал Симон.
   Под вой сирен, окруженный эскортом мотоциклистов, личной охраны Шельдмана, Симон Меровинг был доставлен в суперсовременное медицинское учреждение, владельцем которого был его новый друг.
   Юношу сразу же увезли в операционную. Мальчик так отчаянно вцепился в руку своего спасителя, что врачи, даже введя Симону наркоз, не могли разжать его пальцы. Шельдман осторожно снял пиджак и положил его на Симона. Вскоре хирург вынес пиджак, на рукаве четко отпечатались вмятины от судорожно сжавшейся кисти.
   – Я буду следить за ходом операции, – сказал Шельдман, – подготовьте мне место.
   – Операция будет долгой, сэр, – почтительно проговорил хирург.
   – Ничего, я подожду. Я умею ждать.

Глава 6. В больнице

   Операция была длинной и сложной. Уже третий час врачи боролись за жизнь Симона Меровинга. У дверей операционной замерли охранники Шельдмана.
   Миллиардер Роберт Шельдман сидел перед монитором компьютера в специальной комнате, позволяющей наблюдать за всем происходящем в операционной. У него на коленях лежал его баснословно дорогой пиджак, который Шельдман не спешил надевать. Добротная плотная ткань по-прежнему хранила влажные следы скрюченных в отчаянной борьбе за жизнь пальцев. Шельдман, словно из суеверного страха, боялся потревожить эти знаки противостояния юной жизни и смерти. Роберт Шельдман, весь превратившись в зрение и слух, внимательно следил за работой врачей. Рядом с ним стояла чашка с уже остывшим кофе. Ирвинг, желая привлечь внимание хозяина, вежливо кашлянул.
   – Ты уже все сделал? – спросил Шельдман, на миг отрываясь от экрана.
   – Да, сэр. Я нашел няню, агентство прислало очень милую, но профессиональную девушку. Мисс Элла, расставшись с братом, все время плакала, но мисс Жаклин, так зовут эту наставницу, смогла утешить девочку. Когда я уходил, мисс Элла уже играла в детской со своей няней.
   – Это хорошо, хоть здесь какой-то просвет.
   – Осмелюсь спросить, сэр, а как дела у мистера Меровинга?
   – Хреново там все, – кивнул Шельдман на экран. – Его наркоз не взял. Смотри сам. Вмешался бы, но, боюсь, сделаю еще хуже. Он жив – это основное. Уникальный парень. Не прощу себе, если не смогу его спасти.
   – Мистер Меровинг – сильный юноша, сэр, он справится.
   – Я надеюсь на это.
   Симон, несмотря на наркоз, был в сознании. Он чувствовал боль, хотелось крикнуть, вздохнуть, расправить плечи, но трубки и провода крепко приковали мальчика.
   Профессор Фридрих Бауэр склонился над Симоном, на врача разумно смотрели распахнутые глаза. Бауэр вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
   – Молодой человек, вы меня слышите и понимаете? – по-немецки спросил он.
   – Да, – тоже по-немецки ответил мальчик.
   – Вы знаете язык?
   – Знаю.
   – Тем лучше, значит, если что, мы сможем общаться. – Бауэр погладил Симона по плечу. – Коллеги, – обратился профессор к врачам, – как видите, все дальнейшие манипуляции с наркозом бесполезны. Сердце пациента на пределе, дополнительная доза обезболивающего просто убьет его. Времени на эксперименты у нас нет. Ситуация критическая. Юноша, терпите, – обратился он к Симону, – к сожалению, я больше ничего не могу для вас сделать, извините. Ваша жизнь сейчас только в ваших руках. Бедный парень, – пробормотал профессор, он вновь вернулся к операции
   – Я постараюсь, – прошептал Симон, стискивая зубы от боли.
   Противно звякнули инструменты, юноша закрыл глаза, смиряясь перед судьбой.
   – Держись, Сим, – шептал Роберт Шельдман, – ты все сможешь! Такие не сдаются!
   Наконец, операция закончилась. Шельдман посмотрел на пиджак, все вмятины расправились, ткань приняла прежний вид. И все же миллиардер не стал надевать его, а взял в руку. Роберт Шельдман вспотел от напряжения и волнения. Симона вывезли из операционной. Шельдман подошел к Бауэру.
   – Как состояние Симона? – спросил Шельдман.
   – Тяжелое, – ответил Бауэр, – у мальчика серьезные повреждения: желудок разрезан почти до пищевода, задет кишечник, большая кровопотеря. Мы сделали все, что могли, посмотрим, как пойдут дальше дела.
   Юноша, казалось, находился в полусне. Симона повезли в отделение реанимации. Миллиардер последовал за врачами.
   – Сэр, туда нельзя, – попытался возразить Бауэр.
   – Здесь тоже мои владения, не забывайте, мистер Бауэр, это вы у меня в гостях.
   – Да, конечно, сэр, – поспешно согласился Бауэр. – Только встаньте немного подальше от пациента. Неизвестно, как организм мальчика поведет себя сейчас, после операции, бывает рвота, и все такое.
   – Ничего, разберусь.
   Шельдман подошел к Симону.
   – Сим, как ты? – спросил взволнованно миллиардер.
   – Нефть, – прошептал юноша.
   Шельдман был удивлен.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Я думаю, ничего, – ответил Бауэр. – Послеоперационный бред. Такое бывает.
   Доктора столпились возле Симона. Симон выходил из своей полудремы, нестерпимая боль окончательно вернула юношу к реальности. Датчики, подключенные к нему, нервно пищали и мигали.
   – Как ваше самочувствие, господин Меровинг? – спросил профессор Бауэр.
   – Очень больно.
   И вдруг, словно судорога подбросила Симона. Аппаратура взвыла и замелькала в бешеном ритме. Лоб юноши покрылся потом.
   – Профессор, зачем вы развелись с женой? – лихорадочно спросил Симон. – Ваша супруга, она не изменяла вам. Ее оклеветал ваш друг. Он вам завидует. Ваша жена плачет, она хочет к вам вернуться.
   Профессор опешил.
   – Откуда вы знаете об этих неприятных событиях моей биографии? Вам рассказал мистер Шельдман? – Бауэр был несколько обижен.
   – Нет, я просто знаю. Я вижу, – ответил Симон.
   Юноша повернул голову к женщине средних лет, которая занималась анестезией.
   – Ваш сын никуда не пропал, – сказал Симон, – он сейчас в США. Вы хотели, чтобы Дитрих стал врачом, но он желает быть артистом. Потому и сбежал из дома. Он через три дня свяжется с вами. У него все получилось, его взяли в бродвейский мюзикл, не ругайте его. Он вас любит.
   Глаза суровой женщины-анестезиолога подернулись слезами.
   – Дитрих, – прошептала она.
   Бауэр нахмурился. Юноша, не обращая внимания на профессора, посмотрел на медсестру, молодую девушку лет 23-х.
   – А вы гоните своего жениха. Петер Флин наркоман. Он испортит вам жизнь, его не изменить.
   – Как вы узнали имя моего жениха? – растерялась девушка. – Мы держим наш роман в тайне. Но я действительно замечала, что с ним что-то не то.
   – Я знаю, я вижу, – прошептал Симон.
   – Так, всё. Все разойдитесь, – раздраженно проговорил Бауэр. – Не видите, у пациента сильное возбуждение!
   У Симона началась рвота.
   – Юноша, осторожнее, шов! – воскликнул Бауэр.
   Профессор держал шов руками, но Симон, не обращая внимания на светило медицины, повернулся к санитару, который помогал юноше.
   – Вы скоро станете врачом, – хрипел Симон, захлебываясь желчью. – У вас большое будущее. Через 20 лет вы прославитесь и получите премию за заслуги в медицине. Не прячьте свои работы под подушкой. Их должны видеть люди.
   Симон потерял сознание. Санитар вытирал губы Симону. Медсестра поднесла нашатырь. Симон слабо задышал.
   – Так-то лучше, – пробормотал Бауэр. – Значит, вы что-то пишете, Франц? – обратился он к санитару.
   – Да, – смутился Франц, – я записываю некоторые мои наблюдения за состоянием больных.
   – Хорошо, зайдите ко мне вечером. Если мне понравится, что вы там создаете, я буду лично с вами заниматься.
   – Вам понравится, – прошептал Симон, который медленно приходил в себя. – Франц талантливый.

Глава 7. Феномен

   Симону было очень плохо, температура поднялась до 42 градусов, рвота перемежалась пророчествами, аппаратура поминутно выходила из строя. Никакие средства не помогали, чтобы снять боль. Шельдман вывел Бауэра в коридор. Профессор напрягся.
   – Мистер Бауэр, – сурово проговорил Шельдман, – надеюсь, вы не забыли, что я владелец этой клиники? – И я доверил вам моего человека, моего друга. Что происходит? У мальчика тяжелая, но не редкая ситуация. Подобные раны известны с античных времен. Старая добрая забава – выпускать человеку кишки! А бывало, что в распоротый живот еще засыпали зерно, землю и даже битое стекло. И ничего, выживали! Я ожидал от врача вашей квалификации лучшего результата. Я требую ваших объяснений.
   Бауэр снял запотевшие разом очки и протер их.
   – Ваш друг очень странный пациент, – медленно проговорил хирург. – На него абсолютно не действуют лекарства. Он вообще, если можно так выразиться, не поддается лечению! Успокоительные его еще больше возбуждают, антибиотики организм отторгает, при этом господин Меровинг каким-то образом умудряется вызывать сбой в работе оборудования. Мы даже операцию провели с трудом. Мальчик до конца так и не заснул, это была некая прострация, мы были вынуждены делать почти «по живому». Я это рассказываю вам, потому что вы все равно узнаете правду, к тому же вы видели весь ход операции. Я не хочу стать жертвой интриг. Вы должны все узнать из первых рук.
   – Похвально. Продолжайте, я слушаю.
   – Ко всем нашим проблемам, мальчик оказался обладателем «золотой» группы крови.
   – И как это прикажете понимать?
   – Сэр, это редчайшая группа крови, она без резус-фактора! Ее так и называют «резус-нулевая группа». За последние 50 лет выявлена всего у 43 человек! Людям, носителям такой крови, почти невозможно подобрать доноров. В банке нашей клиники нашелся аналог, но, увы, в данном случае, – это оказался именно аналог. Донорскую кровь организм юноши сразу же отторг, как не воспринял и другие составляющие. Сердце едва не остановилось.
   – Несчастный юноша!
   – Да, это было ужасно. Пришлось ограничиться введением глюкозы.
   – Это не так уж и плохо.
   – Возможно.
   – Дальше.
   – Из-за всех этих факторов, аппаратура не могла следить за состоянием мистера Меровинга.
   – Ну и оставили бы оборудование, если оно не читает подобных людей! Хирурги прошлого отлично обходились без всех этих датчиков и делали успешные операции!
   – Так и произошло. Нам пришлось почти отказаться от мониторинга состояния пациента.
   – Будем считать, что вы справились. Продолжайте!
   – Сэр, мистер Меровинг не только носитель «золотой» крови, но в его организме присутствуют еще и активные, очень активные, тета-дефензины, вещества, которых у современно человека вообще быть не может! Даже у животных они встречаются только у павианов анубисов и макак-резусов.
   – Мистер Бауэр, – с угрозой проговорил Шельдман, – по-моему, вы напортачили, и пытаетесь оправдать себя, неся какую-то чушь. Вы что, собираетесь мне сказать, что этот юноша – Маугли или Тарзан? Бауэр, я уже достаточно познакомился с этим мальчиком, чтобы утверждать, что он не лесной человек не мутант! Мистер Меровинг – сын художников, он – потомственный художник!
   – Мистер Шельдман, – испуганно проговорил Бауэр, – я и сам ничего не понимаю. Перед нами уникальный феномен! И только присутствием тета-дефензинов я могу объяснить, почему мистер Меровинг, попав в такую ужасную историю, не умер от заражения крови или еще чего-то подобного. Человеческие дефензины – это иммунитет, а тета-дефензины – это особо сильный иммунитет. Да, их следы есть в человеческом теле, но они не активны, их, словно нет, они молчат! В процессе эволюции люди утратили эти гены. У юного мистера Меровинга они, если можно так выразиться, бьют прямо ключом!
   – Крепкий иммунитет – отлично!
   – Сэр, – с отчаянием воскликнул профессор Бауэр, – но все эти факторы: «золотая» кровь, реликтовые гены и гормоны просто блокировали все наше лечение! Нам даже пришлось зашивать рану обычным швом. Учитывая состояние мальчика и его удивительный организм, я не рискнул применить хирургический клей или иные способы скрепления. И хоть мы и старались сделать это очень аккуратно, у господина Меровинга на всю жизнь останется большой шрам.
   – Ничего, это не так страшно. Шрамы украшают мужчин. Продолжайте!
   – Я уж не говорю, что господин Меровинг являет нам тут просто подлинные чудеса! Вы тоже это видели, непостижимым образом он раскрыл все личные тайны моих сотрудников.
   – Это меня как раз не удивляет, – кивнул Шельдман
   Бауэр с недоумением посмотрел на Шельдмана.
   – Какие прогнозы вы можете дать по состоянию мальчика? – спросил миллиардер.
   – Увы, пока никаких. Ситуация крайне тяжелая. Все покажут ближайшие сутки.
   – Хорошо, тогда вернемся к Симону.
   Бауэр и Шельдман вошли в реанимационную палату.
   – Пить, – шептал юноша, – дайте мне воды.
   – Вам сейчас нельзя, мистер Меровинг, – сказал профессор, поправляя лед на ране. – Через час – самое раннее, вам можно будет выпить несколько глотков воды. Потерпите немного.
   – Я вынужден уехать, – сказал Шельдман, – но я оставлю вам в помощь моего человека, мистера Ирвинга Шелли, у него есть медицинская подготовка, он служил в военных госпиталях. Умелые опытные руки вам не будут лишними. – Шельдман вновь подошел к Симону. – Сим, держись, ты – супер, – сказал Роберт Шельдман. – Я сейчас уеду, есть такие дела, где просто необходимо мое личное присутствие. Но с тобой останется Ирвинг, он отличный малый. Тебе с ним будет комфортно.
   – Спасибо, – прошептал юноша.
   Бауэр не испытывал восторга от того, что за их таинствами будет наблюдать «непосвященный», но был вынужден смириться перед первым богачом и владельцем клиники.
   Шельдман позвал Ирвинга.
   – Оставляю Симона на твое попечение. Береги мальчика. Обо всех изменениях его состояния немедленно сообщай мне, звони в любое время дня и ночи.
   – Мистер Шельдман, вы будете в курсе всего.

Глава 8. В реанимации

   Едва Шельдман ушел, как у Симона вновь началась рвота.
   – Введите ему противорвотные! – воскликнул Бауэр.
   – Мы делаем это, месье, – сказала врач, – но они вызывают еще худшее состояние.
   – Черт возьми, ну и задали вы нам задачу, господин Меровинг, – озабоченно проговорил профессор.
   – Пить, умираю, – шептал Симон, – умоляю, воды.
   – Да принесите же ему воды, – распорядился Бауэр, – иначе мы погубим парня.
   Франц принес воду, но, едва Симон сделал глоток, как вскрикнул и согнулся пополам.
   – Не могу, – простонал юноша, – очень больно.
   – Что чувствуете? – заволновался профессор.
   – Меня, словно режут изнутри.
   Юноша попытался сделать еще глоток, но не смог, он вновь согнулся от боли, вода, смешанная с желчью, вытекла из его рта.
   – Этого я и боялся, – тихо сказал Бауэр. – Бедный мальчик, и бедные мы все.
   Симон умирал, препараты от обезвоживания вызывали глубокие продолжительные обмороки, противорвотные оказывали обратный эффект. У Симона сделались судороги, не помогали успокоительные. За сутки юноша так и не уснул ни на минуту. Не улучшилась ситуация и на второй день. Врачи не отходили от Симона, применяя все новые и новые средства, чтобы хоть немного облегчить состояние мальчика, но все было тщетно.
   – Ничего не остается, как откачивать содержимое желудка, – вздохнул профессор, – иначе вы захлебнетесь в рвоте, или, простите, сами себя переварите. Такое бывает. Еще вам будут несколько раз в день промывать кишечник.
   Симон покорно кивнул.
   – Господин Бауэр, – Франц тронул начальника за рукав, – зонды, в первые дни после такой тяжелой операции, опасны. Мы можем погубить мальчика.
   – Можем, – зло проговорил профессор, – но если мы не предпримем никаких мер, мы еще быстрее его погубим! А вам, раз уж по милости мистера Шельдмана вас назначали моим учеником, надо молчать и наблюдать!
   – Да, господин Бауэр, – склонил голову Франц, – простите.
   – Через ноздрю вставлять зонд не будем, – сказал Бауэр, – это может затруднить дыхание. Пойдем обычным способом.
   Чтобы легче было проглотить зонд, Симону брызнули в горло анестетиком, который вызвал у юноши тяжелый кашель.
   – Молодой человек, ничего не поделаешь, придется вводить так. Терпите. Медикаментозный сон при вашем организме, увы, не возможен.
   – Да, – прошептал мальчик, – я понимаю.
   Профессор Бауэр сам вводил юноше зонд в желудок, он делал это осторожно, но Симон потерял сознание.
   – Не будем пока приводить его в чувства, – сказал Бауэр, – может, хоть так ему будет полегче.
   Но жестокий аппарат не дал передышки юноше, едва началась откачка желудка, страшная боль вернула мальчика к жизни. Из-за трубки он не смог крикнуть, боль пронзила сердце, аппарат замер.
   – Черт возьми! – воскликнул Бауэр.
   Все столпились вокруг Симона. Юношу били судороги, его глаза странно неподвижно застыли. Ирвинг, пользуясь суматохой, достал сотовый и, бесшумно выскользнув из палаты, позвонил Шельдману. Секретарь рассказал обо всем.
   – А теперь они решили промывать ему желудок вручную, – сказал Ирвинг. – Сейчас они приведут в чувства мистера Меровинга и снова начнут мучить. Мальчик уже почти не дышит.
   – Ну я им сейчас устрою! – воскликнул Шельдман. – Дай-ка мне сюда этого Бауэра. Я объясню ему некоторые моменты.
   Ирвинг с радостью поспешил в реанимационное отделение. Измученный до предела, Симон неподвижно лежал. Из глаз мальчика по разгоряченным щекам текли слезы.
   – Мистер Бауэр, с вами хочет поговорить мистер Шельдман, – сказал Ирвинг, протягивая ему свой телефон. – Держитесь, мистер Меровинг, – шепнул юноше секретарь, – сейчас мистер Шельдман все уладит.
   – Спасибо, – тихо ответил Симон.
   – Итак, что у вас происходит? – грозно спросил Роберт Шельдман. – Мне Ирвинг сообщил, как вы издеваетесь над моим человеком.
   – Не издеваемся, но оказываем необходимое лечение, – попытался оправдаться профессор Бауэр. – Беда в том, что организм мальчика просто бунтует против всякого вмешательства и отвечает самым странным образом. Честно скажу, мы не знаем, что с этим делать.
   – Ничего не надо делать. Переведите его в палату.
   – Но так нельзя, – залепетал Бауэр, – мистер Меровинг второй день после операции. Ему нужна интенсивная терапия.
   – Вы что—то сказали, господин Бауэр? – голос миллиардера Роберта Шельдмана не предвещал ничего хорошего.
   – Нет, вы правы, сэр. Мы немедленно переведем вашего друга в палату.
   – Не забудьте, в палату-люкс. За ним будет ухаживать мой помощник, Ирвинг Шелли. Я сейчас подъеду.

Глава 9. В палате

   Как только Симон оказался в элитной палате, температура сразу же снизилась до 38 градусов, прекратилась рвота. Осталась только боль.
   Несмотря на поздний час миллиардер приехал в больницу. Он был разгневан. Сам профессор Бауэр встретил его. Профессор был не просто взволнован, он откровенно трясся перед грозным владельцем. Оказаться в числе врагов Роберта Шельдмана – означало подписать себе смертный приговор. Бауэр трусил не зря.
   – Я требую объяснений, – грозно проговорил Шельдман.
   – К сожалению, ничего не можем сделать, сэр, – с отчаянием проговорил Бауэр, – ни одно лекарство не помогает! Я сам, на свой страх и риск, даже вводил ему наркотик, но и он не подействовал на вашего подопечного. Юноша умирает от боли. Кроме того, он совершенно не может пить. Я уже говорил, все средства от обезвоживания и даже вода вызывают рвоту. Если жидкость в ближайшие несколько часов не попадет каким-нибудь образом в организм мальчика, он просто умрет. Он третьи сутки без воды.
   – Сейчас разберемся, – буркнул Шельдман. – Ждите меня здесь.
   Профессор не посмел возражать владыке мира.
   Шельдман вошел в палату к Симону. Юноша лежал бледный, измученный, Ирвинг утешал мальчика.
   – Все будет хорошо, мистер Меровинг, не волнуйтесь, пожалуйста. Вам сейчас это вредно.
   – Папа, мама, они мертвы, – сквозь слезы говорил Симон. – Элла, моя несчастная сестра. Я хочу к ней. Элла! Эллочка! – Симон потерял сознание.
   Увидев хозяина, Ирвинг поклонился.
   – Не отвлекайся, – сказал Шельдман, – делай свое дело.
   Ирвинг поднес к носу юноши флакончик с нашатырем, Симон пришел в себя. Он увидел своего покровителя.
   – Мистер Шельдман, – Симон попытался приподняться на постели, но не смог, юноша бессильно откинулся на подушку.
   – Лежи, лежи, приятель, – сказал Шельдман, – тебе сейчас нужен покой, – он обратился Ирвингу. – Как тут у вас дела?
   – Едва убрали все эти зонды и перевели в палату, как заработали почки, – сообщил секретарь.
   – Отлично, – кивнул Роберт Шельдман, – именно это я имел в виду.
   Шельдман присел возле постели юноши.
   – Сим, с твоей сестрой все хорошо. Мы нашли ей няню, скорее даже гувернантку. Очень славная девушка из хорошей семьи. Элла и мадемуазель Жаклин уже подружились.
   – Я видел мадемуазель Жаклин, – отозвался Симон.
   – Где? – удивился Шельдман. – Ты с ней знаком?
   – Нет. Просто видел, в голове. У нее родинка вот тут, на шее.
   – Верно, – засмеялся Шельдман, – этакая симпатичная мушка на горлышке. – Нет, Сим, такие парни, как ты, не пропадают! Ты обязательно выберешься!
   Симон чуть приподнял голову.
   – Мистер Шельдман, можно мне увидеть сестру? Я очень соскучился по ней.
   – Конечно, можно. Я утром приведу к тебе Эллу.
   – Еще раз спасибо, сэр.
   – Не грусти, все будет хорошо. Продержись тут несколько часиков. Сейчас ночь, девочка спит.
   – Да, конечно, мистер Шельдман. Я не хочу, чтобы Элла страдала. Пусть она навестит меня, как только сможет.
   – Малышка сможет, она все время спрашивает о тебе и с нетерпением ждет встречи с тобой.
   – Элла замечательная.
   – Вы сможете помочь юноше? – с надеждой спросил Ирвинг.
   – Думаю, что – да, – отозвался Шельдман.
   Роберт Шельдман вышел из палаты. У дверей, под грозным надзором охранников миллиардера, смиренно стоял Бауэр.
   – Я сейчас уеду, и до моего возвращения я запрещаю вам применять какое-либо лечение, – сказал Шельдман. – Утром я вернусь.
   – Но… – попытался возразить Бауэр.
   – Мистер Бауэр, – усмехнулся Шельдман, – вы здесь главный врач, должность, безусловно, однообразная и рутинная. Вы, кажется, устали от своих обязанностей?
   – Я все понял, сэр, – склонил лысую голову профессор.
   Рано утром Шельдман, как и обещал, вновь вошел в элитную клинику. Миллиардер был не один, за руку он вел малышку Эллу. Девочка шла в роскошном платьице; в одной руке она держала свою любимую пеструю собачку, в другой – большую нарядную куклу. Симон был бледен, но в сознании, он лежал спокойно. Ирвинг заботливо менял лед на воспаленной ране.
   – Как прошла ночь? – спросил Шельдман.
   – У господина Меровинга бессонница, он так и не уснул, но в остальном всё было спокойно.
   Увидев сестру, в глазах юноши вспыхнули живые искры.
   – Эллочка, малышка! – радостно прошептал он.
   – Ну вот, к вам и гостья, мистер Меровинг, – сказал Ирвинг, – и такая замечательная.
   – Здравствуйте, – покосилась девочка на Ирвинга и тут же подбежала к брату. – Симоша! – воскликнула она.
   – Элла, какая же ты у меня красавица! – восхитился Симон. —Спасибо вам, мистер Шельдман, и, мистер Шелли.
   – Да, пустяки, играйте, дети, – засмеялся Шельдман.
   Миллиардер и его секретарь отошли в сторону.
   – Привет, Симоша, – девочка обняла брата. – А это Роза, – Элла показала куклу. – Она принцесса. И Фантик, он тоже принц. А ты наш король. Мне мистер Шельдман рассказал, что на нас напали разбойники, ты с ними сражался и победил. Но тебя сильно ранили и теперь тебе нужно лечиться. Выздоравливай скорее! Мне так без тебя грустно!
   – У тебя же теперь есть гувернантка, – улыбнулся Симон.
   – Да, ее надо называть мадемуазель Жаклин. Она не очень говорит по-русски. Но такая добрая, мы с ней рисуем, поем песни. Мистер Шельдман тоже добрый. Принцессу Розу подарил он. Сим, я хочу, чтобы мы скорее поехали к маме и папе, – шепотом сказала девочка. – Выздоравливай, пожалуйста.
   – Я скоро приду, Эля, обязательно приду.
   Шельдман привез Симону несколько мягких уютных пижам, небольшую коробочку, альбом для рисования и цветные карандаши.
   – Здесь плеер, чтобы ты слушал музыку, – сказал Роберт Шельдман, показав на коробку. – И это, вдруг тебе захочется что-то нарисовать.
   – Спасибо, мистер Шельдман, – Симон с благодарностью смотрел на своего покровителя. – Вы столько для меня сделали.
   – Да пустяки, Сим, по сути я еще ничего толком и не сделал для тебя.
   Няня увела Эллу, Шельдман позвал Ирвинга.
   – А теперь мы попьем водички, – сказал Шельдман юноше. – Хорошо?
   – Я постараюсь, – тихо проговорил Симон.
   – У тебя получится, не сомневайся.
   В палату принесли стаканчик с водой. Шельдман приподнял Симона.
   – Подержи его, – кивнул Шельдман секретарю, – а я напою нашего друга. Сейчас будет совсем хорошо, – подбодрил Симона Роберт Шельдман.
   – Откуда вы все умеете, сэр? – удивился Ирвинг.
   – Когда мне было 20 лет, отец отправил меня вместе с группой исследователей на разведку нефтяных скважин. Мы ходили по непролазным джунглям. Крутое время было, без сантиментов. Там, среди этих выносливых отчаянных парней, я научился многому.
   Ирвинг крепко взял мальчика за плечи, а Шельдман поднес к губам юноши стаканчик.
   – Давай, Сим, нападай! Ты это сможешь. У тебя и большее получалось!
   Симон собрался с духом и сделал небольшой глоток. Адская боль пронзила истерзанные внутренности. Симон еле удержал крик.
   – Молодец! – кивнул Шельдман. – Не отступай. Мы на войне, приятель.
   Симон сделал второй глоток. Глаза Шельдмана и мальчика встретились. Вдруг успокоение охватило Симона. Он ощутил поддержку и заботу. Присутствие старшего товарища, доброжелательного, умелого, решительного, словно придало сил юноше. Несмотря на мучительную боль, он выпил всю принесенную воду.
   – Молодец, Сим, этот бой мы тоже выигрываем. Теперь расслабься. Ты должен удержать все это в себе не менее 40 минут, за это время жидкость частично усвоится. Если потом и начнется рвота, – не так страшно, от обезвоживания ты не умрешь. Так мы поступали в джунглях. Мы ели там всякую гадость и нас часто здорово выворачивало. Главное – было больше получаса сохранить в себе пищу. А теперь просто не напрягайся.
   – Еще раз спасибо за все, мистер Шельдман, – прошептал Симон.
   Ирвинг и Шельдман уложили Симона. Роберт Шельдман, чтобы отвлечь юношу, стал рассказывать истории из своей бурной молодости. Миллиардер оказался веселым остроумным рассказчиком. Симон заслушался. Несколько раз рвотные рефлексы подступали к горлу, но тогда Роберт Шельдман, не переставая беззаботно шутить, брал Симона за руку и мальчику становилось легче. Сорок минут промчались незаметно. Рвота больше не мучила юношу, даже боль стала терпимой.
   – Благодарю за службу, солдат, – сказал Шельдман, – ты достойно выдержал эту битву!
   Симон с восторгом смотрел на своего покровителя.
   – Я вам так благодарен, мистер Шельдман.
   – Все благодарности после, боец! А сейчас – приказ отдыхать!
   – Есть, – засмеялся Симон.
   Шельдман отозвал в сторону Ирвинга.
   – Мне нужен Нармер, – тихо сказал миллиардер, – иначе нам не спасти Симона. Я буду отсутствовать несколько дней, ты же пока позаботься о юноше. Возьми себе в помощь кого-нибудь потолковее из персонала.
   – Я попрошу Франца, он здесь санитар, но очень компетентный и хорошо исполняет свои обязанности. Да и мистеру Меровингу он нравится.
   – Отлично, тогда приступай к действиям.
   Шельдман подошел к юноше.
   – Сим, я уеду, на день, а, может, и на три. Твоя задача – дождаться моего возвращения. Собери все силы, но продержись. Ты сможешь. Я привезу того, кто поможет тебе.
   – Хорошо, сэр, – отозвался Симон. – Я постараюсь.

Глава 10. Нармер

   Шельдман подошел к напряженному в ожидании своей участи Бауэру.
   – Значит так, – проговорил Роберт Шельдман, – дела заставляют меня уехать, но через два, самое позднее, три дня, я вернусь. Если Симон Меровинг в мое отсутствие умрет, можете забыть о себе. Вы обязаны не просто проявить о нем заботу, даже самую невозможную, но пылинки с него сдувать. От этого мальчика зависит не только судьба всей этой клиники, но и ваше будущее. Я все сказал, и никаких оправданий я не желаю слышать.
   Шельдман ушел, вернувшись к себе на виллу, бизнесмен вызвал руководителя службы безопасности.
   Арнольд Ральфсон, человек храбрый, руководитель личной службы безопасности Роберта Шельдман, сейчас дрожал всеми фибрами души. Он стоял перед своим могущественным начальником. Миллиардер был в ярости.
   – Мистер Ральфсон, – гремел Шельдман, – я еще три дня назад обратился к вам, чтобы вы разыскали Нормана Рейна, известного в определенных кругах, как Нармер! Всемирно известный экстрасенс, руководитель паранормалов – не сельский лавочник. Такие люди не теряются. Где этот человек? Он уже давно должен был находиться здесь, в моем кабинете. А вы даже не можете связаться с ним по телефону.
   – Сэр, мистер Нармер не выходит на связь.
   – Да ну! – усмехнулся Шельдман. – И когда это вам мешало отсутствие телефона? Вы забыли свое дело?
   – Мистер Шельдман, – сглотнул слюну Ральфсон, – мистер Нармер уже около недели не дает о себе знать.
   – Если хотите сохранить свое место, даю вам сутки на поиски Нармера.
   Ральфсон, тщательно скрывая вспотевшие подмышки, ушел. Через три часа он вернулся, в его глазах была надежда на благоприятный исход событий.
   – Сэр, мне удалось отследить мистера Нармера. Он отбыл в Тибет. Сейчас мистер Нармер в Лхасе, персональный гость далай—ламы. Тибет – весьма закрытое государство для иностранцев.
   – Мистер Ральфсон, может вам напомнить, что для меня нет закрытых стран и запретных границ? И в этом мы с моим лучшим другом, мистером Нармером, похожи. Я открываю двери при помощи финансов, этой видимой силы материального мира, он – духовной энергии. Но результатов мы добиваемся одинаковых. Сейчас мне нужны его сакральные, магические знания. Есть в жизни вещи и явления, когда даже все сокровища мира бессильны. А я столкнулся именно с такой ситуацией. Что ж, вы поедете со мной.
   На все бюрократические проволочки ушло еще несколько часов. Шельдман не скупился, в итоге уже к вечеру самолет Роберта Шельдмана приземлился на аэродроме Лхасы, древнейшей, священной столицы Тибета.
   – Мистер Шельдман, – спросил начальник службы безопасности, – но как мы попадем во дворец далай-ламы? Получить аудиенцию у их владыки очень затруднительно.
   – Деньги и связи – вот ключи, которые безотказно открывают все двери. Я привезу Нармера, даже если мне придется для этого взять с собой самого далай-ламу вместе с его дворцом.
   Шельдман вышел из самолета, но, едва он сделал несколько шагов, как увидел стремительно приближающегося к нему высокого человека лет 40, крепкого, с волевым лицом, и походкой военного. Он нес большую спортивную сумку.
   – Нармер! – радостно воскликнул Шельдман. – Слава богам!
   Мужчины поздоровались за руку.
   – Я почувствовал, мистер Шельдман, что нужен вам, – сказал Нармер.
   – Да, очень нужны. Я понимаю, что прерываю ваше путешествие по этой великой стране, но речь идет о жизни и смерти.
   – Тогда не будем терять время, – сказал Нармер. – Я уже собрал свои вещи.
   Самолет Шельдмана вновь взмыл в небо, оставляя под собой загадочные горы Тибета.
   – Я вам компенсирую все затраты и причиненное беспокойство, – сказал Шельдман.
   – Никакого беспокойства, мистер Шельдман, я сам собирался лететь к вам. На некоторое время я действительно выпал из материального мироздания, но я ощущаю, когда нужен моим друзьям. Речь идет о мальчике, который так внезапно вошел в вашу жизнь?
   – Да, Симон Меровинг. Похоже, он юный экстрасенс, ваш собрат. Вы поможете ему?
   – Обязательно, поэтому я и решил немедленно вернуться.
   Полет проходил нормально, но вдруг самолет стало подбрасывать и трясти в воздухе.
   – Этого нам только не хватало! – пробормотал Шельдман.
   Самолет неумолимо стремительно, продолжая петлять и вихлять, стал снижаться.
   – Пристегнитесь, господа! – крикнул пилот.
   – Какое, к черту, пристегнитесь? – закричал Шельдман. – Мы сейчас шмякнемся! Как будто это спасет! Нармер, что делать будем?
   Экстрасенс сидел, выпрямившись и закрыв глаза, казалось, он медитировал. Не открывая глаз, Нармер вытянул руку.
   – Я чувствую поддержку, – сказал он. – Вы нашли феномен, мистер Шельдман.
   За окном клиники властвовала темная швейцарская ночь, но Симон не спал, в горячечном видении падал самолет с двумя пассажирами на борту, одним из них был мистер Шельдман.
   – Нет, нет, – бормотал мальчик, – не надо, не погибайте, пожалуйста. Нет! – изо всех сил крикнул Симон, исколотая капельницами мощная рука взметнулась над одеялом.
   Самолет, едва коснувшись земли, снова поднялся вверх и плавно заскользил над облаками. Юноша без чувств упал на подушку, из-под шва стала сочиться кровь.
   Шельдман и пилот утирали мокрые лбы.
   – С вами все в порядке, мистер Шельдман? – спросил летчик.
   – Кажется, да. Нармер, мы навечно ваши должники.
   Экстрасенс по-прежнему сидел неподвижно, закрыв глаза.
   – Мне помогли, – сказал Нармер. – Этот юноша – подлинное чудо! Но мы должны спешить, он в большой опасности.
   Шельдман и Нармер входили в элитную швейцарскую клинику. Лысый Бауэр уже не мог скрывать своей дрожи.
   – Мы всё старались сделать для юного господина Меровинга, – оправдывался Бауэр, – но юноше очень плохо. Мальчик при смерти.
   Шельдман и экстрасенс бросились в палату Симона. Юноша в это время метался на постели, его губы были искусаны до крови. На столе лежал раскрытый альбом, от движений входящих и выходящих людей, листки его переворачивались. Как в калейдоскопе мелькали мастерски созданные изображения пирамид, сфинкса, людей в древнеегипетских одеждах.
   Ирвинг пытался успокоить мальчика.
   – Ну потерпите еще, мистер Меровинг, помощь уже близко. Осталось совсем чуть-чуть. Потерпите, пожалуйста.
   Симона рвало кровью. Ирвинг подбежал к вошедшим.
   – Как хорошо, что вы приехали! Здесь был сущий ад! Ночью состояние ухудшилось. У господина Меровинга поднялась температура, усилилась боль, начался бред, юноша все кричал: «Самолет падает! Осторожно, мистер Шельдман!» Сбежались чуть ли не все врачи. Пытались помочь пареньку, но ему становилось все хуже, шов воспалился, началось рвота. Они диагностировали у него интоксикацию, решили промыть желудок вручную, аппаратура-то его не любит. Но, как только засунули зонд, потекла кровь. Уж не знаю, повредили они юноше там чего, или какое осложнение, но получилось вот так.
   Шельдман во время этого страшного сообщения обнимал Симона и гладил по широкой могучей спине.
   – Все будет хорошо, Сим, я тебя не брошу. Мы спасем тебя.
   – Вы живы, мистер Шельдман, – шептал мальчик, слабея, – как я рад. Вы не погибли.
   Нармер был спокоен и невозмутим.
   – Зачем вы отдали его врачам? – спросил экстрасенс. – Разве таких, как Симон так лечат? Ему нужна другая помощь, собратьев, а не ваших неучей в халатах.
   Шельдман виновато молчал.
   – Ладно, чего теперь говорить, все уже сделано. Постараемся исправить ситуацию.
   – Вы поможете Симону? – спросил Шельдман.
   – Я для этого и приехал.
   – Мистер Шельдман, я, кажется, умираю, – простонал мальчик.
   – А вот и нет, – спокойно сказал Нармер. – Скорее, наоборот, рождаешься. Меня зовут Нармер и я пришел тебе помочь.
   Симон с трудом открыл воспаленные глаза и увидел перед собой волевое лицо незнакомца.
   Экстрасенс крепко взял юношу за обе руки.
   – Симон, смотри мне в глаза и постарайся попасть в ритм моего дыхания. Ни о чем не думай.
   Симон просто впился взглядом в эти холодные спокойные серые глаза. Он уловил ритм дыхания своего внезапного помощника. Боль стала медленно оставлять его. Нармер около 15-ти минут держал так мальчика. Потом отпустил.
   – Принесите мне стакан теплого молока и ложку, – попросил Нармер.
   Ирвинг бросился исполнять поручение. На экстрасенса и миллиардера смотрели детские молящие глаза мальчика. Нармер и Шельдман видели, что перед ними, хоть очень сильный и мощный, но растерянный одинокий напуганный ребенок.
   – Ух, какой же ты большой, – чуть улыбнулся мальчику суровый Нармер. – Просто юный Геракл! Придется дать двойную дозу. Сколько тебе лет?
   – Шестнадцать, – сказал Симон.
   Юноша чувствовал, что доверяет этому удивительному человеку.
   – Такой юный и столько испытаний, – покачал головой экстрасенс. – Правда, чем выше судьба, тем дороже за нее приходится платить. А мы, служители Вселенной, платим самую высокую цену.
   Нармер снял одеяло с юноши и занялся осмотром. Шов был красным и воспаленным, он кровоточил. Экстрасенс, не касаясь, несколько раз провел рукой над юношей. Кровотечение прекратилось.
   – Ничего, ты скоро поправишься, – сказал Нармер.
   Ирвинг принес молоко. Нармер поставил стакан на стол, потом достал из сумки темную маслянистую коричневую плитку, похожую на кусок шоколада. Экстрасенс отломил половину, бросил ее в молоко и ложкой энергично размешал. Он поднес питье мальчику.
   – Пей это, не торопясь. Потом ты уснешь, а когда проснешься, то будешь почти здоров, – строгий Нармер сейчас был ласков и заботлив. – Мистер Шельдман, поддержите и помогите мальчику, – обратился экстрасенс к стоящему рядом Шельдману. – Он напуган и утомлен.
   – Конечно, конечно, – Роберт Шельдман приподнял Симона и стал придерживать его. – Все хорошо, Сим. Не волнуйся. Мы – надежные парни.
   Сильные руки бизнесмена и участие загадочного, но доброжелательного Нармера совсем успокоили Симона. Он расслабился и стал медленно пить. Симон ощутил, как все расправляется внутри. Напряжение уходило, оставляя место нечеловеческой усталости. После стольких дней мучений, было непривычно не испытывать боль. Симону захотелось спать. С последним глотком снадобья юноша погрузился в сон. Нармер достал из сумки нефритовую баночку и, открыв ее, смазал шов густой ароматной мазью.
   – Мальчик проспит двое или трое суток, – сказал экстрасенс, – ни в коем случае нельзя прерывать его сон, тогда он может погибнуть.
   – Об этом я позабочусь, – сказал Шельдман, доставая пистолет. – Порог этой палаты не переступит ни одно одушевленное и неодушевленное существо.
   – Нет, не вы, но я позабочусь о мальчике, – мягко проговорил Нармер. – Мои методы более гуманны. Я создам защитное энергетическое поле вокруг юноши. А когда он проснется, я помогу Симону. А вы пока идите, отдохните и возьмите с собой этого беднягу, Ирвинга. Он уже достаточно провел времени на линии огня.
   – Вы сообщите мне, когда Симон проснется? Я хочу сам отвезти его к себе на виллу.
   – Да, я немедленно позвоню вам. Идите же. С моим собратом все будет хорошо.

Глава 11. Новая жизнь начинается

   Симон проспал трое суток. Когда он открыл глаза, то увидел рядом с собой Нармера. Симон улыбнулся экстрасенсу и потянулся, боли не было, правда, во всем теле ощущалась слабость. Но она не была неприятна Симону. Нармер осмотрел юношу.
   – Ну вот, теперь ты почти в порядке, твое лечение завершится в доме моего лучшего друга, мистера Роберта Шельдмана.
   – Я так благодарен вам и мистеру Шельдману, – сказал Симон.
   – Это мы тебя должны благодарить, что вошел в нашу жизнь, – проговорил Нармер. – Сплетение жизней и судеб – все предопределено! Сегодня мы помогаем тебе, наступит время, и ты поможешь многим славным людям. Свои первые подвиги ты уже совершил – спас сестру и Роберта Шельдмана, предотвратил авиакатастрофу. Если бы не твой дар, неизвестно, стоял бы я сейчас перед тобой, ну, а Роберт Шельдман уже дважды обязан тебе жизнью. Роберт Шельдман – один из тех людей, трудами которого мир стоит. Он – основа общества.
   Шельдман приехал сразу же, как только ему позвонил Нармер. Бизнесмен привез юноше одежду: джинсовый костюм темно-синего цвета, элитное нижнее белье, белую футболку из натурального хлопка, белоснежные кроссовки. Шельдман, чтобы компенсировать Бауэру причиненные моральные страдания, позволил осмотреть юношу.
   – Это потрясающе! – воскликнул профессор. – Еще несколько дней назад господин Меровинг был в безнадежном состоянии, а теперь чуть ли не танцует! Какие методы вы применили?
   – Методы, проверенные временем, – загадочно проговорил Нармер.
   Опираясь на руку своего покровителя Роберта Шельдмана, юноша спустился по лестнице. Он шел еще медленно и несколько неуверенно. Растерянность, смущение, воспоминания создавали хаотичную гамму чувств. Нармер понял состояние мальчика.
   – Начинается твоя новая жизнь, – сказал экстрасенс, – ты родился заново. С днем рождения, собрат!
   Симон хотел спросить, что означают его слова, но тут яркая, как луч солнца мысль озарила его сознание.
   – Да, ты экстрасенс! – сказал Нармер. – Отныне ты – один из нас.
   Весь персонал клиники вышел проводить их необычного пациента. Юноше дарили цветы, благодарили и желали скорейшего выздоровления.
   – Это хорошо, что вы помирились с женой, – сказал Симон профессору Бауэру.
   – Да, Катарина действительно оказалась не виновата. Я как следует потолковал с моим бывшим другом, и он признался, что оговорил мою жену, так как всегда был сам в нее влюблен. Но она предпочла меня.
   Анестезиолог вручила Симону пышный букет.
   – Мистер Меровинг, спасибо за все, – на глазах женщины блестели слезы. – Мой сын вчера позвонил мне и сообщил, что с ним заключил договор театр на Бродвее. Мой Дитрих теперь артист, через два месяца премьера. Он прислал мне приглашение на спектакль. Кто бы мог подумать! Значит, волшебники все же существуют.
   – Дитрих преуспеет на выбранном поприще, – сказал Симон, – верьте в него.
   – Я верю в вас, мистер Меровинг, вы удивительный.
   Юная медсестра подбежала к юноше, порывисто обняла его, и тут же, смутившись, отступила.
   – Спасибо, мистер Меровинг, что предупредили меня, – сказала девушка. – Пару дней назад я застал Петера за приемом наркотиков, он мне все честно рассказал. Но я не брошу его, мы будем вместе бороться с его бедой.
   – Вы правы, Грета, – ответил Симон, – настоящая любовь творит чудеса.
   Франц пожал руку Симону.
   – Здоровья вам, господин Меровинг.
   – У вас все будет хорошо. Мистер Шельдман распорядился, чтобы профессор Бауэр лично обучал вас.
   – Вы настоящий человек, господин Меровинг, – Франц еще раз пожал руку своему недавнему подопечному.
   Люди все подходили и подходили к Симону, они благодарили юношу и желали ему скорейшего выздоровления. В конце концов, цветов стало так много, что Симон был просто скрыт букетами.
   – Да ты у нас звезда, – засмеялся Шельдман. – Ну ладно, Сим, хватит. Даже самым выдающимся пророкам нужен отдых. Ирвинг, примите у мальчика цветы.
   Секретарь взял цветы у Симона. Возле крыльца больницы стоял роскошный лимузин Роберта Шельдмана. Юноша повернулся к провожавшим его и приветливо помахал им рукой.
   – Спасибо вам, друзья мои! – крикнул он.
   Шельдман, Нармер и Симон сели в автомобиль, место водителя занял Ирвинг. Машина, под управлением опытного шофера, торжественно неторопливо поехала по дороге.

Глава 12. Возрождение

   Швейцарская вилла миллиардера Роберта Шельдман – и этим все сказано. Совершенство из мрамора среди Альп. Глубокая синева простора, на ее фоне – белизна снега на вершинах вдалеке, зелень бархата – внизу, манящее тепло античного камня, огромные розы, статуи, фонтаны – таковым было жилище всемирно известного богача. Райские врата распахнулись, автомобиль степенно проехал на территорию особняка и остановился, Ирвинг почтительно распахнул двери лимузина. Симон ступил во владения своего друга и покровителя. Едва юноша вошел в здание, как первое, что увидел – на стенах роскошного холла картины, написанные отцом, и гобелены – работы мамы. Симон замер. Он невольно прижал руку к груди, чтобы усмирить сердце, готовое выпрыгнуть.
   – Мистер Шельдман, спасибо! – прошептал юноша.
   Шельдман положил руку на плечо Симону.
   – Мои люди были в той квартире. Они позаботились о твоей матери. В России у меня есть небольшой дом и участок земли, мы приедем туда… Я распорядился, чтобы привезли некоторые ваши вещи. Там фотографии, книги, письма. Я отнес их в одну из комнат виллы. Потом ты сам решишь, что тебе нужно, а что нет. Возможно, ты захочешь их оставить как воспоминание о прошлом. Картины же и гобелены, так как я сам являюсь большим поклонником и почитателем искусства, я разместил здесь. Они действительно достойны, чтобы их видели. Твои родители были необычайно талантливыми людьми.
   Симон уже не мог сдержать слез. Он уткнулся в пиджак покровителя и горько разрыдался.
   – Ничего, ничего, Сим, ты теперь не один, – сказал Шельдман, – у тебя есть я и мистер Нармер, а будут и другие друзья. Жизнь только начинается. Сейчас мы пойдем к твоей сестре. Элла уже с утра готовилась к твоему возвращению.
   – Элла, – Симон вытер слезы. – Я так соскучился по ней.
   Шельдман привел юношу в детскую. Элла, одетая в платье с кринолином, с огромным бантом в волосах, бросилась к брату и заключила его в объятия.
   – Король Симон вернулся! – воскликнула девочка. – Симоша, наконец-то ты со мной!
   Симон тоже обнял сестру.
   – Красавица моя! – сказал Симон.
   – Пойдем смотреть твое королевство! – малышка нетерпеливо повела за руку Симона.
   Детская представляла собой большой зал, заставленный игрушками. Великолепные куклы, медвежата, лошадки, домики – это была подлинная страна сказочных грез и фантазий. На самом почетном месте, на столике для игр, на бархатных алых подушечках, сидели ее любимая тряпичная собачка Фантик и кукла Роза.
   – А вот и ваш король! – торжественно проговорила девочка, подведя Симона к столику. – Фантик, Роза, вы должны слушаться короля Симона.
   Из глубины зала вышла изящная девушка лет 25-ти, кудрявая, черноглазая, с милой родинкой на шее. Симон в яркой пестроте детской ее даже сразу не заметил.
   – Бонжур, месье, – весело, сверкая глазами, – проговорила девушка.
   Она сделала реверанс.
   Симон поздоровался, на всякий случай, по-немецки и по-русски.
   – Это мадемуазель Жаклин, – представила ее Элла. – Моя няня. Мы приготовили тебе подарок. Мы назвали его «Танец в честь короля Симона».
   Жаклин подошла к музыкальному центру, скрытому в недрах зала, и включила его, зазвучал вальс Штрауса. Элла взяла со стола пластиковую колбочку, открыла ее и вытащила что-то вроде розовой палочки. Девочка грациозно махнула рукой, и конец палочки раскрылся, превратившись в рамку. Малышка снова махнула рукой, и с рамки слетел огромный, переливающийся всеми цветами радуги, мыльный пузырь. Элла закружилась под чарующую музыку, и в такт ее движениям, взлетая и рассыпаясь сотней сверкающих сфер, устремлялись фигуры, порожденные смесью воды, мыла и воздуха. Временами девочка изящно складывала рамку, опускала ее в емкость с мыльным раствором, и вновь на свет выходили прозрачные, словно из тончайшего стекла, драконы, шары, цветы, арки. Легкие движения прирожденной танцовщицы, игра воздушных созданий под музыку венского гения – даже чуждый романтики, властитель всего и всех, Роберт Шельдман, был зачарован. Вальс закончился, девочка, как настоящая актриса, поклонилась зрителям. Шельдман и Симон разразились искренними аплодисментами.
   – Браво, юная мисс, это было потрясающе великолепно, – сказал Роберт Шельдман. – Настоящая феерия. – он повернулся к няне. – А вам, мадемуазель Жаклин, от меня особая благодарность. Я сегодня же выпишу вам премию.
   Мадемуазель Жаклин зарделась, но взгляд не опустила, кокетливо стрельнув глазками на могущественного работодателя. Симон обнимал сестру.
   – Эллочка, какая же ты молодец! Все так красиво!
   – У меня для тебя еще есть подарок, Симоша, – сказала девочка.
   На столе лежала папка, Элла раскрыла ее, внутри оказались три очень неплохо сделанных рисунка. На одном был изображен Фантик, на втором – Симон в короне, на третьем – группа из четырех человек: двое взрослых и двое детей, мальчик и девочка. Симон понял, что Элла запечатлела их семью. Слезы вновь набежали на глаза юноши, но он быстро подавил их.
   – Спасибо, Элечка, ты очень талантливая, – Симон поцеловал сестру.
   – Мы с мадемуазель Жаклин рисовали их вместе. Я решила, что тоже буду художницей, – проговорила малышка.
   Шельдман скромно стоял в сторонке, улыбаясь и не вмешиваясь. Видя, что Симон немного побледнел, он подошел к юноше.
   – А теперь, милая принцесса Элла, королю Симону пора в постель, – сказал миллиардер. – Он должен отдыхать после тяжелой битвы с разбойниками.
   Симону не хотелось уходить от сестры, но он чувствовал, что действительно еще не готов к длительному бодрствованию.
   – Эля, я завтра приду, и мы поиграем, – сказал он девочке. – А ты пока нарисуй еще что-нибудь.
   – Обязательно, Сим, я теперь каждый день буду рисовать для тебя, чтобы ты больше не болел.
   Шельдман проводил Симона в комнаты, которые отвели юноше, и заставил сразу же лечь в постель. Кровать Симона была поистине королевским ложем, укрытым торжественным золотисто-пурпурным балдахином, вышитым геральдическими лилиями. Да и весь интерьер был достоин самого привередливого принца. В комнату пришел Нармер. Он положил Симону на живот кусок ткани, пропитанной каким-то составом.
   – Лежи спокойно и лекарство перейдет в тебя, – сказал экстрасенс. – Скоро ты будешь в порядке. Не грусти, паренек.
   Словно из ниоткуда появился Ирвинг, его Шельдман оставил подежурить со своим подопечным.

Глава 13. Подарки

   – А теперь, – сказал Нармер, – я хочу пообщаться с сестрой Симона, мне нужно проверить некоторые мои предположения.
   – Сколько угодно! – сказал Шельдман, – Мне оставить вас наедине с девочкой?
   – Ни в коем случае! Я не хочу волновать малышку! К вам Элла уже более или менее привыкла, я же для нее – новое лицо. И прелестной мадемуазель Жаклин будет приятно ваше общество.
   – Мадемуазель Жаклин, – засмеялся Роберт Шельдман, – очаровательная кокетка, соблазнительный цветок.
   – В дамское общество, – улыбнулся Нармер, – лучше идти с подарками, иначе плохо примут. Я немного подготовился, в вашей гостевой комнате я оставил симпатичный букет, вручите его мадемуазель Жаклин, а для малышки Эллы я припас милый сувенир.
   – А вы, оказывается, дамский угодник, – рассмеялся мистер Шельдман.
   – Бывает, – скромно потупил взор глава жрецов. – Светская учтивость – один из действенных приемов магии.
   Смеясь и болтая, мужчины зашли в гостевую комнату, где в вазе стоял букет красных георгинов.
   – Георгины, на языке цветов, означают красоту и уважение, – объяснил Нармер. – Достойное отношение от работодателя. Таким образом, вы признаете качества мадемуазель Жаклин, но без намеков на интимность.
   – Вы потрясающий дипломат и мудрец, мистер Нармер. Мне действительно нравится мадемуазель Жаклин, она прелестная особа, профессиональна в своем деле наставницы, но сближаться с ней я, разумеется, не собираюсь. Как вы знаете, мистер Нармер, я не из тех, кто заводит интрижки со своими подчиненными.
   – Я знаю вас, мистер Шельдман, вы действительно – благородный и ответственный человек.
   – Я, конечно, не идеален, – приосанился Роберт Шельдман, – но совесть не потерял! – Роберт Шельдман осторожно взял из вазы цветы, и тут его взгляд привлек небольшой, но объемный глянцевый мешочек, сантиметров пятьдесят в длину и ширину. – Здесь, я полагаю, подарок для Эллы? – спросил с любопытством Шельдман.
   – Так, милая игрушка-безделушка, – небрежно проговорил Нармер, – чтобы расположить сердце девчушки.
   – Замечательно. Теперь мы во всеоружии, поэтому нанесем наш неофициальный визит моим прелестным подопечным.
   Роберт Шельдман и Нармер вошли в детскую, мадемуазель Жаклин и Элла в это время на ковре собирали пазл. Девочка и ее наставница были увлечены игрой, однако, увидев хозяина дома, они поспешно встали.
   – Сидите, мадемуазели, – сказал Шельдман.
   Мадемуазель Жаклин и Элла снова опустились на ковер. Они внимательно смотрели на их покровителя и его спутника.
   – Девушки, – сказал Роберт Шельдман, – это мой друг, мистер Нармер, прошу любить и жаловать.
   Глава жрецов учтиво поклонился, при этом он подмигнул Элле. Девочка хихикнула и тут же, смущаясь, опустила свою хорошенькую головку. Шельдман подошел к гувернантке и протянул ей букет цветов. Девушка снова встала.
   – Мадемуазель Жаклин, – обаятельно, как только мог, улыбнулся Роберт Шельдман, – это вам в знак признательности за вашу заботу о девочке. Премию вам уже перевели на счет.
   – Как вы добры, месье Шельдман, – сказала мадемуазель Жаклин, прижимая букет к груди.
   – Это не доброта, а справедливость, – гордясь собой, проговорил миллиардер, – я всегда ценю хорошую работу.
   Нармер уже сидел на ковре возле Эллы. Он посмотрел на Шельдмана. Роберт Шельдман понял друга. Он взял под руку трепещущую от счастья гувернантку и повел ее к окну.
   – Мадемуазель Жаклин, – сказал миллиардер, – я все это время был занят с Симоном и, к сожалению, мало уделял внимания его сестре. Расскажите мне о девочке. Вам не сложно с ней?
   – О нет, что вы, месье Шельдман, мадемуазель Элла – настоящая принцесса! Такая умница, так хорошо рисует, такая музыкальная!
   Верховный жрец вручил Элле пакет с подарком.
   – Это для тебя, малышка, – сказал Нармер.
   – Спасибо, мистер… – девочка запнулась, вспоминая новое имя.
   – Я Нармер, – улыбнулся иерофант, – и давай без «мистер».
   Элла кивнул, она с нетерпением раскрыла упаковку и достала подарок верховного жреца. Малышка ахнула от восхищения. Это была подушечка из красного бархата, расшитая золотыми нитями, украшенная драгоценным жемчугом, разного размера.
   – Нравится? – спросил Нармер.
   Элла вновь кивнула, а потом прошептала:
   – Очень!
   – Это тебе и твоему принцу Фантику, – весело сказал Нармер. – Давай играть!
   – Давайте, – сказала счастливая девочка.
   Глава жрецов спрятал руки за спиной и спросил малышку:
   – Отгадай, что там?
   Девочка растерялась.
   – Я не знаю, – пробормотала она.
   – А вот! – Нармер сделал движение руками, как будто он что-то подбрасывал в верх.
   Пестрые бабочки закружились над Эллой и верховным жрецом.
   – Ой, что это? – радостно воскликнула девочка. – Красиво как! Я обожаю бабочек!
   Мадемуазель Жаклин и Шельдман тоже увидели бабочек.
   – Откуда? – удивилась гувернантка. – Как мило!
   – Не обращайте внимания, – сказал Роберт Шельдман, – мой друг – врач. Он оказывает психологическую помощь девочке.
   – Это очень необходимо, – закивала гувернантка, – мадемуазель Элла столько всего пережила! Она часто плачет.
   – Мистер Нармер поможет малышке.
   Нармер в это время уже держал Эллу за руку. Другой рукой Элла прижимала к себе подаренную подушечку.
   – Покажи свои игрушки, – попросил верховный экстрасенс.
   Девочка с удовольствием стала водить Нармера по своему кукольному царству.
   – Вы волшебник? – прошептала Элла.
   – Да, – шепотом ответил Нармер, – как и твой брат.
   – А я знаю, что Симоша волшебник, – шепотом сказала девочка. – Если кто-то что-то терял, он всегда находил. А еще Симоша – король, – голубые, как и у Симона, глаза девочки внезапно подернулись слезами. – Симоша ведь не умрет? Я была у него в больнице, он лежал такой весь белый и ему было очень больно. И сегодня его уложили в постель. Я боюсь, что Симоши не станет… – слезинки побежали по щекам Эллы.
   – Не умрет, малышка, я сам лечу Симона. Очень скоро он поправится. Но ты тоже не болей, чтобы не расстраивать брата.
   – Не буду, – Элла подавила слезы.
   – Молодец, – улыбнулся Нармер. – Ты станешь самой красивой девочкой, это я тебе как маг и волшебник говорю!
   – Я очень хочу быть самой красивой, красивые всем нравятся!
   – Ты будешь всем нравиться, принцесса Элла Меровинг!
   – Хорошо, как же хорошо это!
   Внезапно Элле очень захотелось спать. Сейчас они находились возле небольшого диванчика. Нармер заботливо усадил на него малышку.
   – Закрой глазки, Элли, – сказал экстрасенс.
   Элла закрыла глаза и тут же уснула. Глава жрецов взял Эллу за правую руку и несколько минут рассматривал крохотную ладошку девочки. Потом изучил левую ладонь. Затем верховный иерофант достал из кармана все необходимое для забора крови и, сделав пункцию, наполнил шприц. Все убрав, Нармер скомандовал:
   – Элла, проснись!
   Девочка открыла глаза и увидела, что сгиб ее руки перевязан. Элла не испугалась.
   – Вы взяли у меня кровь! – догадалась Элла.
   – Да, я же доктор. Если что, я буду лечить и тебя. Ну, нам с мистером Шельдманом пора. Мне еще надо готовить лекарства для твоего брата, а у мистера Шельдмана – тоже дела. Прощай, принцесса Элла.
   – Прощайте, Нармер.
   Шельдман, хоть и делал вид, что увлечен беседой с мадемуазель Жаклин, но краем глаза с интересом наблюдал за всем происходящим в зале. Нармер вновь посмотрел на Шельдмана.
   – Мадемуазель Жаклин, – церемонно проговорил Роберт Шельдман, – не будем вас больше отвлекать от ваших занятий. Нас с мистером Нармером ждут труды. Было очень приятно побеседовать с вами.
   – Мистер Шельдман, мистер Нармер, – сделала изысканный реверанс француженка.
   Нармер поклонился взволнованной всем увиденным девушке. Мужчины покинули детскую.

Глава 14. Вырастить экстрасенса

   – Мистер Нармер, ваши чудеса с бабочками впечатлили даже меня, – сказал Роберт Шельдман. – Я видел, что малышка Элла была просто зачарована, а мадемуазель Жаклин и вовсе очарована, – миллиардер засмеялся.
   Но верховный жрец был серьезен.
   – Это все пустяки, гипноз, – сказал Нармер. – Чтобы окончательно убедиться в мох предположениях, мне надо изучить кровь. Вы не предоставите мне какую-нибудь уединенную комнату для мох исследований, это не займет много времени.
   – Мистер Нармер, друг мой, располагайте моим домом на любой срок, все помещения к вашим услугам!
   – Благодарю, тогда я воспользуюсь одной каморкой, там, возле лестницы. Она вполне подойдет для моей работы.
   – Если вам что-то нужно, только скажите! Вам доставят всё необходимое.
   – Спасибо, мистер Шельдман, я привез все нужные мне реактивы с собой.
   – Мистер Нармер, тогда, если вы не возражаете, я буду ждать вас в гостиной. Поверьте, я не усну, не поговорив с вами!
   – Да и мне тоже будет, что сообщить вам. Минут через сорок я приду.
   – Жду с нетерпением, мистер Нармер!
   Глава экстрасенсов удалился в выбранную им комнату, а Роберт Шельдман отправился ждать друга в гостиной. Миллиардер пытался скоротать время, листая периодику, но его мысли были слишком возбуждены, чтобы сосредоточиться на чтении.
   Сорок минут прошли для Роберта Шельдмана, как сорок часов. Но вот верховный иерофант вошел в гостиную. Нармер был задумчив и печален.
   – Ну как, друг мой, – спросил Шельдман, вставая, и от волнения идя навстречу жрецу, – какие прогнозы?
   – Это будет сложный разговор. Вам придется принять единственное решение Двух путей здесь быть не может.
   – Мистер Нармер, вы пугаете меня! Если вы хотите сказать, что Симон или его сестра тяжело больны, или они оба нуждаются в лечении, то я не брошу их! Я все сделаю для этих несчастных сирот!
   – Подождите, не спешите, – остановил миллиардера Нармер, – все гораздо сложнее.
   Мужчины сели в кресла, слуги подали чай, бисквиты, фрукты. Шельдману не терпелось начать разговор. Нармер медленно отпил чай.
   – Прежде всего, меня волнует судьба мальчика, – сказал верховный жрец.
   – Симон будет со мной, так же, как и его сестра! Я позабочусь о сиротах и не собираюсь отступать от своего обещания.
   – Ну, судьба Эллы мне уже видна, и здесь мы бессильны, что-либо изменить.
   – А что с девочкой не так? – удивился Шельдман. – Внешне она вполне здорова и резва. Ее кровь что-то показала?
   – Физиологически ничего особенного, кроме того, что кровь Эллы – четвертой группы, резус-фактор отрицательный. Конечно, тоже довольно редкая группа, но все в «человеческих» параметрах. Я провел с ней несколько тестов на выявление магических способностей, самых простых, но девочка провалила их все.
   – Ну и ладно, пусть будет обычным ребенком. Хватит и того, что ее брат – экстрасенс.
   – Согласен. Хотя не могу не признать, фамильные черты славного королевского рода Меровингов в ней тоже проявляются. Итак, Элла физически здорова, но у нее короткая жизнь.
   – Бедняжка, она обещает стать выдающейся красавицей. Неужели ее судьбу нельзя изменить?
   Нармер задумался.
   – В общем, шанс, конечно, есть. Я смотрел ее линии на руке, девочке суждено погибнуть от несчастной любви.
   – А если она никогда не влюбится, то проживет долгую жизнь?
   – Да.
   – Тогда пусть не влюбляется. Уж я позабочусь об этом.
   – Хорошо. Время покажет. Другое дело – Симон. Воспитать мальчика с таким уникальным даром, каким обладает Симон – тяжкое бремя.
   – И вы мне поможете. Я хочу, чтобы вы лично занялись парнем, обучили его всему тому, что полагается знать в вашем братстве. Я оплачу все расходы.
   – Благодарю, мистер Шельдман, но за это я денег не возьму. Подготовить жреца Вселенной – святая обязанность каждого посвященного. Более того, я даже готов, если вы почувствуете, что вам сложно с мальчиком, забрать его к себе. Буду с вами откровенен, мистер Шельдман, я доверяю вам Симона только из-за вашего богатства. Вы будете идеальным покровителем для Симона. Но экстрасенс – не игрушка, не домашний любимец! Это сложный биологический объект: особый организм, уникальная нервная система, своеобразный склад ума и характера.
   – Я это понимаю, но, насколько я успел познакомиться с Симоном, не вижу особых трудностей в общении с ним.
   – Симон даже внешне уже выделяется среди экстрасенсов. Всего 16 лет, но у него телосложение Геркулеса. Мальчику нужно заниматься спортом. Но не заставляйте его, а заинтересуйте. Экстрасенсы вообще не терпят принуждения.
   – У меня превосходный тренажерный зал и здесь, на вилле, и в моем доме в Майами, да и в других моих домах есть, где позаниматься фитнесом. Я сам люблю спорт и смогу увлечь Симона.
   – Потом, все мы обладаем очень хорошим, я бы сказал, повышенным аппетитом, особенно по завершению экстрасенсорной работы. Вас не испугает, если ваш юный подопечный вдруг проявит аппетит, достойный Гаргантюа?
   Шельдман рассмеялся.
   – Ну уж моих капиталов точно хватит, чтобы прокормить паренька!
   – Нет, в «обычной» жизни наш организм себя прекрасно контролирует, но после напряженной работы, мы можем уйти в «отрыв». Симон, кстати, склонен к полноте. Он еще юный маг и не сформировался окончательно, поэтому вам придется следить, чтобы Симон, в «обычное время», не после работы, не впадал в чревоугодие. Как я уже сказал, экстрасенсы – весьма капризный народ. Самое лучшее, в таком случае, – это отвлечь внимание мальчика, переключить его на что-то, что интересно ему.
   – Понял, нет проблем! Я всегда найду, чем заинтересовать мальчишку.
   – В этом я не сомневаюсь. Но это все не главное. Основное – здоровье Симона. Экстрасенсорика требует крепкого организма. Юноша сильный и выносливый, но очень серьёзны были ранения, которые ему причинили.
   Шельдман поставил чашку на стол.
   – Бауэр рассказывал мне о всех сложностях, возникших во время операции и в период лечения, да я и сам все видел.
   – Сложности остались. Бауэр сделал все, что мог, насколько позволяют его знания и умения. Но слишком тяжелые повреждения и слишком необычный пациент. К сожалению, Симон попал ко мне лишь через несколько суток после операции. Все это время Симона пытались лечить медикаментами, вызывая лишь послеоперационную интоксикацию. Таким, как он, не подходит стандартное лечение. Он – человек природы, и только природа может ему помочь. Организм отторгал антибиотики и применяемые процедуры.
   – Я видел, как Симона рвало кровью, – озабоченно проговорил Шельдман. – Это результат неправильного лечения?
   – Не совсем. Скорее – результат деятельности организма Симона. Мальчик очень перенапрягся, его тело настолько противилось вмешательству, что внутренности все свело, и они стали кровоточить. Но беда произошла еще в первые часы после операции. Я уже говорил, что для такого уникума, как Симон, нужна была иная терапия, но, что произошло, то произошло, в итоге все срослось вкривь и вкось. Брюшные мышцы теперь всегда будут напряжены. Экстрасенсорика задействует весь организм. Во время работы мы не ощущаем своего тела, но, возвращаясь к «человеческому», не экстрасенсорному состоянию, наша плоть отзывается, и у некоторых – весьма болезненно. Симон будет из их числа. У Симона, в момент экстрасенсорной деятельности, в области желудка и пищевода, все каменеет, расслабление, увы, может происходить очень мучительно.
   – Чем я, со своей стороны, могу помочь Симону?
   – Следить, чтобы Симон не переутомлялся, особенно после экстрасенсорной работы. Симон должен как можно чаще очищать организм, не допускать зашлакованности. Юноша выжил лишь благодаря своему дару, открывшемуся у него под воздействием боли и стресса. Тогда—то и произошло изменение организма. Финал трансформации мы застали в больнице. Лучшее лечение здесь – это хороший отдых, калорийная вкусная еда, длительный сон. Ну как, вам еще не расхотелось заботиться о мальчике-экстрасенсе, наделенном «золотой» группой крови, генами, пришедшими из древнейшей эпохи, организмом, который не вписывается ни в одни современные справочники?
   – Нет, наоборот, ваши предостережения лишь убеждают меня в том, что Симон – это тот, кого мне так не хватало в жизни. Он дан мне самой Вселенной, чтобы скрасить мое одиночество и сделать мою жизнь интересной и разнообразной. Честно скажу, я бы взял его на воспитание, даже если бы он и не обладал экстрасенсорным даром и всеми этими биологическими штуковинами, а был бы обычным мальчишкой. Но вот захочет ли Симон принять мою помощь? Он из другой страны, творческой семьи, привык к определенному укладу и ритму жизни. Не стану ли я ему в тягость?
   – О нет, вот об этом можете не волноваться! Симон сразу же принял вас, как родного и близкого человека. Я видел, как он успокаивается, когда вы даже подходите к нему. Мое лекарство так быстро и хорошо подействовало лишь потому, что вы были рядом. Симон чувствует вашу поддержку. Он вам безгранично доверяет.
   – И я не обману его доверие, в этом могу поклясться.
   – Но и держать постоянно при себе мальчика тоже не надо. Ему нужна свобода и друзья-экстрасенсы. Это связано с нашей биологией—физиологией. Вы слышали про энергетический обмен полями?
   – Да, что—то такое слышал, но не очень представляю, о чем идет речь.
   – Для поддержания здоровья, время от времени, мы должны подпитываться экстрасенсорной энергией. Для этого достаточно одному из нас взять своего собрата или сосестру по служению Вселенной за руку. Так мы делимся друг с другом магическими силами. Это снимает напряжение, уменьшает или вообще убирает боль, дает успокоение.
   – Я не буду мешать Симону жить той жизнью, которая ему полагается. Я приму все ее законы и правила.
   – Хорошо, – кивнул Нармер, но все же экстрасенс был немного смущен. – И вот еще что, сэр. Не стоит забывать, что каким бы талантливым и одаренным ни был ваш воспитанник, Симон – еще ребенок, мальчик-подросток. И вне работы он будет вести себя так, как ведут себя дети в его возрасте, переходном возрасте: капризы, упрямство, желание настоять на своем и в тоже время – ранимость и неуверенность.
   Шельдман улыбнулся.
   – Ну, мистер Нармер, если вы думаете, что я был образцовым ребенком из рекламного журнала, этакий прилизанный ученик Оксфорда, то вы глубоко ошибаетесь! Я был отчаянным сорванцом и стоил многих нервов моим родителям и учителям. Не волнуйтесь, мистер Нармер, я умею находить общий язык даже с самыми отмороженными парнями. Симон будет счастлив со мной.
   – Отлично, тогда я со спокойной душой доверяю вам этого юного экстрасенса.
   Нармер и Шельдман в знак соглашения пожали друг другу руки.

Глава 15. Плач

   Утро следующего дня началось крайне неспокойно. Шельдман шел навестить своего подопечного, когда услышал доносившейся из-за двери плач. Роберт Шельдман вбежал в комнату юноши и увидел Ирвинга, пытающегося успокоить Симона.
   – Что случилось? – взволнованно спросил Шельдман.
   – Я не знаю, – сказал секретарь, – господин Меровинг мирно спал и вдруг проснулся и начал плакать. Ничего такого не было. Все шло хорошо. Я уже собрался позвать вас, сэр, может, вы разберетесь в происходящем?
   Шельдман взял мальчика за руку и посмотрел ему в лицо, пытаясь прочитать ответ.
   – Сим, что с тобой? – спросил Роберт Шельдман. – Тебе больно? Тебе что-то приснилось? Может, тебя кто-то обидел или напугал?
   Симон попытался говорить, но рыдания перехватывали его голос.
   – Я позвоню Нармеру. Сим, сейчас тебе помогут, держись.
   Но юноша, словно не слышал голоса покровителя. Минут через 15 приехал Нармер. Экстрасенс послушал сердце и пульс Симона, посмотрел зрачки.
   – Я вас предупреждал, что будет сложно, – сказал глава жрецов.
   – Но что с Симоном? – спросил Шельдман. – У него боли? Это опасно? Почему он страдает? Если нужно какое-то лекарство, только скажите, я достану.
   – Лекарство уже есть. Сейчас я вам все объясню, но сначала помогу юноше.
   Нармер напоил Симона одним из своих диковинных снадобий, источавших странный приторный аромат.
   – Это тибетские травы, они облегчат состояние мальчика.
   Рыдания стали тише.
   – А теперь попросите кого-нибудь из ваших людей побыть с ним, а я вам расскажу, что происходит, а дальше уж решайте сами, как быть.
   – Чтобы вы мне сейчас ни сообщили, я не брошу Симона, – решительно проговорил Шельдман. – Я буду биться за его жизнь и здоровье!
   Нармер предостерегающе поднял руку.
   – Я вас ни к чему не призываю, я просто опишу ситуацию.
   Шельдман позвал Ирвинга. Миллиардер и экстрасенс вышли из комнаты Симона.
   – Симон экстрасенс, что значит «сверхчувствующий», – сказал Нармер. – Я предупреждал вас, что вы столкнетесь с особой нервной системой. Кроме того, Симон перенес тяжелый стресс. Такую нагрузку да еще в столь юном возрасте – даже представить невозможно! Мы наблюдаем очень сильный истерический припадок. Сейчас мы ему почти ничем не можем помочь, даже мои снадобья будут малоэффективны. К сожалению, подобные приступы у него будут случаться еще не раз. Поэтому лучше, пока Симон к вам не привык, отказаться от него, а я заберу паренька к себе.
   – Я буду с Симоном, чтобы с ним ни происходило! Шельдманы не бросают своих друзей!
   – С Симоном будет трудно.
   – Меня не пугают трудности. Я знаю, что нужен ему.
   Нармер размышлял.
   – Да, вы, как никто другой, можете его поддержать. Хотя предупреждаю, вы имеете дело с ребенком, страдающим ребенком, удивительным ребенком, ребенком-экстрасенсом.
   – Рыдающий мальчишка, пусть и экстрасенс, не смутит меня! Я сам подростком здорово плакал, мог часами лить слезы где-нибудь в уголке. Что я должен сделать, чтобы помочь Симону?
   – Будьте с ним добры и терпеливы, хотя об этом напоминать излишне. Я вижу, как вы заботитесь о Симоне. Я дам вам нюхательную соль, следите, чтобы юноша не терял сознание. Не передумали еще остаться с Симоном?
   – Конечно, нет, Нармер! – возмутился Шельдман. – Симон – уникальный удивительный молодой человек и то, что я делаю для него, – это все пустяки! Симон заслуживает гораздо большего!
   – Это верно. Убедили. Я со спокойной душой оставляю вас с Симоном. Если что, позовите меня. Я буду в соседней комнате.
   Нармер дал бизнесмену флакончик с нюхательной солью и ушел. Симон лежал, уткнувшись лицом в подушку, его плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Ирвинг растерянно сидел рядом и что-то бормотал, пытаясь успокоить мальчика.
   Шельдман отослал секретаря.
   – Сим, – тихо позвал Шельман, бизнесмен осторожно коснулся плеча Симона, – ты не один, ты – мой друг, мой настоящий друг. Мы вместе все преодолеем. Ты не бойся меня. Я, конечно, богат, меня называют «крутым», «тузом», это все так, но у меня есть душа и сердце. Ты мне можешь смело рассказать о всех своих проблемах, я не брошу тебя. Нармер лучший врач, он вылечит твои раны. Но, если тебе нужен священник, прости, я не знаю традиций твоей страны, ты только скажи, я приведу к тебе из любой конфессии. А хочешь, мы поедем в Ватикан, или в Афон, или в Тибет? Я устрою тебе аудиенцию у папы римского или далай-ламы, все, как пожелаешь. Но пробуждайся к жизни, Сим! Жизнь – странная штука, но она стоит того, чтобы за нее бороться!
   Симон поднял от подушки заплаканное лицо и посмотрел на покровителя. Шельдман открыл флакончик и поднес его мальчику.
   – Ну-ка, нюхни это, приятель, сейчас тебе полегчает. Верная штука!
   Юноша понюхал и чихнул.
   – Мистер Шельдман, какой же вы замечательный! А от меня одни только хлопоты. Всем я причиняю неудобства. Зачем я вам такой нужен?
   – Сим, ты – мой друг и нужен мне, как нужен и всему миру. Каждый человек, каждое живое существо заслуживает жизни.
   – А злодеи? Они тоже должны жить?
   – А со злодеями надо бороться, и для этого есть люди вроде тебя, наделенные уникальными способностями. Поэтому борись, паренек, малодушно сдавшись и отступив, ты предашь не только себя, но и всех тех, кто ждет от тебя помощи, и надеется на тебя.
   Симон лежал на спине, он уже не плакал, его рука, в два раза в обхвате шире и больше, чем рука покровителя, покоилась на одеяле.
   – Мистер Шельдман, я так виноват. Это из-за меня погибли папа и мама. Папа хотел, чтобы у меня была обеспеченная жизнь, и я мог учиться у лучших художников, поэтому он и связался с бандитами. Он считал меня талантливым и очень верил в меня…
   – И правильно делал, что верил, ты действительно очень талантливый, ты избранный, уникум. И ты ни в чем не виноват, каждый сам выбирает свою жизнь. Твой отец пошел по неверному пути, хотя думал, что делает все правильно. Так бывает. Но он старался не только ради тебя, но – и для твоей мамы, Эллы, да и, будем называть вещи своими именами, – для себя. Это, как в казино, приятель, кто-то выигрывает, кто-то теряет жизнь. Дело случая, судьбы, да, кто его знает, чего еще. Вашей семье просто не повезло, вот и всё, а могло бы все получиться. Твоего отца жестоко обманули, а, окажись он другим человеком, мог бы сам всех обмануть. Или на его пути вместо того бандита, вдруг встретился бы честный порядочный человек, который бы привел вас всех к процветанию. По-всякому бывает, Сим. Жизнь – это рулетка. Для того тебе и дан твой дар, чтобы отделять белое от черного и защищать хороших добрых людей. Симон, у меня мафия убила жену. Я тоже винил себя, что не смог ее защитить. Я чуть не умер от горя. И только встреча с Нармером вытащила меня из того ада. Поэтому держись и сражайся, паренек.
   Симон смотрел на покровителя, широко раскрыв глаза.
   – Мистер Шельдман, простите, я ничего не знал о вашем горе.
   – Узнал бы, приятель, – грустно улыбнулся Шельдман, – с твоим даром для тебя нет секретов. Но мне тяжело говорить об этом, хотя прошло уже более 15 лет. Сильвия навсегда осталась в моем сердце.
   – Мои родители тоже всегда будут в моем сердце.
   – Да, это так. Со временем ты смиришься и успокоишься, боль уйдет, но останется лишь светлая память.
   – Мистер Шельдман, но мне так неудобно, что навязался на вашу голову, вы же не обязаны заботиться обо мне, моей сестре.
   – А вот эти глупости, Сим, ты выброси из головы! «Навязался», «заботиться» – что за чушь! Встретились, значит, так надо. Да, и вообще, я очень рад, что мы с тобой познакомились. Ты славный парень, я всегда мечтал иметь такого друга. И сестра у тебя красавица, мы из нее сделаем настоящую леди! Какие же великие дела нас ждут, Сим! Но для этого ты должен окончательно выздороветь. Скоро у тебя начнется новая жизнь. Я хочу, чтобы ты остался со мной, в моем доме. Назад пути уже нет. Ты изменился и переродился, Симон.
   – Я знаю, – тихо проговорил юноша.
   – Ты теперь другой, ты – экстрасенс, причем выдающийся. Это накладывает определенную ответственность на тебя. Ты здесь ни в чем не будешь нуждаться. Тебе не придется скучать, я познакомлю тебя с очень интересными людьми, обладающими такими же способностями, как у тебя. Они понравятся тебе. Одного из них, Нармера, ты уже знаешь. О твоей сестре я тоже позабочусь, у нее будут лучшие учителя, я устрою ее будущее. И ты, и Элла, вы будете под моей личной защитой. Никто не посмеет причинить вам зло. Ну что, Симон, ты принимаешь мою дружбу и покровительство? – Шельдман протянул руку юноше.
   Симон взял эту сильную могущественную руку и почтительно поцеловал ее.
   – Ну вот и отлично, – Шельдман повеселел, – ты, я вижу, совсем в порядке, а теперь тебе нужно отдохнуть от этого шквала эмоций.
   Миллиардер заботливо закрыл Симона одеялом.
   – Еще раз спасибо, мистер Шельдман, – прошептал Симон.
   – Выздоравливай, Сим, мир тебя ждет.
   Когда Нармер зашел в комнату юноши, то Симон уже спал спокойным сном.

Глава 16. Книга Нармера

   После нервного приступа Симон чувствовал себя очень ослабевшим. Но еще больше, чем физическое состояние, его мучил моральный дискомфорт. Нармер пришел к подопечному, в его руках была большая книга.
   – Мистер Нармер, – радостно воскликнул мальчик, – как хорошо, что вы пришли!
   – Тебе больно? – спросил глава жрецов.
   – Нет, другое. Мне стыдно. Я вчера закатил такую истерику. Бедный мистер Шельдман, я вел себя отвратительно.
   – Сейчас мы это обсудим. Но не драматизируй ситуацию. Ничего особенного не произошло.
   – Это что, нормально, что я распустил такие нюни? – Симон даже чуть приподнялся на постели.
   – Для тебя – да. Мы поговорим об этом, но прежде займемся твоей раной.
   Нармер осмотрел юношу, но здоровье Симона не вызывало опасений. Иерофант показал мальчику книгу, на которую Симон смотрел все это время с нетерпеливым любопытством. На обложке стояло имя автора – Нармер, название – «Психофизическое состояние экстрасенса».
   – Да, это я написал, – улыбнулся верховный жрец. – Здесь все про таких, как ты, уникальных экстрасенсов. Этот вопрос изучен еще мало, я один из немногих, а в чем-то и единственный, кто занимается этой темой. Когда прочитаешь, скажи мне, и я дам тебе некоторые комментарии и советы. Но прежде, я обучу тебя приемам, как снимать боль. Они не сложны, и, освоив их, ты сможешь сам себя обезболивать.
   Нармер показал юноше элементы владения дыханием и телом, у Симона сразу же все получилось.
   – Только часто к ним не прибегай, – предупредил верховный иерофант, – это тоже работа и нагрузка для здоровья. Но, когда совсем станет невмоготу, тогда можно так помочь себе. В жизни бывают разные ситуации, а у тех, кто занимается магией, они не столь редки. В общем, умение снимать боль у себя и у других – одна из основ нашей безопасности.
   – Мистер Нармер, это все так круто, чему вы меня обучаете! – с благодарностью проговорил Симон.
   – Какой же ты еще ребенок! – рассмеялся Нармер. – Ладно, выздоравливай и набирайся ума.
   Наставник ушел, и юноша взялся за чтение книги. Он так увлекся, что прочел этот весьма толстый фолиант за один день. Шельдман тоже видел, что читает его подопечный. Миллиардер взял книгу у мальчика и пролистнул несколько страниц.
   – Серьезная вещь, – с уважением проговорил Роберт Шельдман, – чувствую, мне тоже надо будет ее изучить. Я всегда стараюсь понимать тех, кто рядом со мной. Только во взаимопонимании успех команды!
   – Точно, мистер Шельдман, – кивнул Симон. – Пожалуйста, вы на меня не сердитесь, что я вчера так разнылся. Это как-то все нечаянно получилось.
   – А, не бери в голову, Сим! Даже у Ирвинга бывают глаза на мокром месте, а уж он – воин, прошел и Ливию, и Сомали, и прочие горячие точки планеты. А ты сейчас вообще болен, тебе страдать и плакать по статусу положено, – Шельдман засмеялся.
   Симону тоже стало спокойно и радостно на душе.

Глава 17. Сестра

   Перед сном к Симону заглянула Элла, в руках она держала ту самую бархатную подушечку, подарок Нармера.
   – Симоша, тебе уже лучше? – спросила девочка, садясь возле постели брата.
   – Да, Эля, я выздоравливаю. Скоро буду совсем на ногах. Мистер Нармер – замечательный врач!
   – Он хороший, меня он тоже лечил.
   – Тебя? – Симон взволнованно приподнялся на кровати. – А ты разве болела? Мне никто не говорил об этом! Бедная моя сестренка, что с тобой было? Как ты сейчас себя чувствуешь?
   – Я здорова, – засмеялась Элла. – Мистер Нармер приходил ко мне, когда ты приехал из больницы. Я исполнила для тебя танец, ты устал и тебя уложили в постель. А потом мистер Шельдман и мистер Нармер пришли к нам с мадемуазель Жаклин в детскую. Мистер Нармер подарил мне эту подушечку для моего Фантика, – девочка протянула брату принесенную подушку. – Правда, красивая?
   Симон с интересом рассматривал изделие.
   – Дорогая вещь, – покачал головой Симон.
   – Мистер Шельдман тоже так сказал. А что, разве мой Фантик не заслужил такую подушечку? – капризно проговорила девочка. – Между прочим, мой Фантик – самая породистая королевская собачка!
   – Ну хорошо, хорошо, – засмеялся Симон, – играй со своей королевской подушкой. Ты мне лучше скажи, – Симон стал серьезным, – что еще мистер Нармер говорил про твое здоровье?
   – Да я, правда, в порядке. Мистер Нармер взял у меня кровь.
   – Ух ты! – воскликнул Симон. – Взял кровь и ты не укусила мистера Нармера, не лягнула и даже не разревелась? В жизни не поверю! Ты же врачей боишься, как огня! Представляю, как досталось несчастному мистеру Нармеру! Я помню, как ты в прошлом году укусила тетю-доктора, когда она хотела посмотреть у тебя горло.
   – Та тетка была дура, – обиженно проговорила Элла, – а мистер Нармер добрый и умный. Он волшебник! Он из ничего сделал для меня бабочек!
   – Это он может, мистер Нармер – всем волшебникам волшебник! Но что дальше было?
   – Я показывала мистеру Нармеру свои игрушки, а мистер Шельдман в это время болтал с мадемуазель Жаклин. Она смеялась и так красиво кивала головой, прямо, как в фильмах про принцесс, – девочка грациозно повела головкой.
   – Ладно, про мадемуазель Жаклин – потом. Эля, мне интересно твое здоровье. Что еще сказал мистер Нармер?
   – Мистер Нармер предсказывал мне, – шепотом сказала Элла.
   – Здорово! – тоже прошептал Симон. – Что же предсказал тебе мистер Нармер?
   – Что я буду самой красивой девочкой, лучше-лучше всех! – с гордостью проговорила Элла.
   – Как замечательно!
   – А потом я устала и уснула, даже сама не заметила. Но совсем ненадолго, наверное. А когда я проснулась, то увидела, что у меня вот здесь, – Элла оказала на сгиб руки, – бинт, а мистер Нармер что-то прятал в карман. Мистер Нармер сказал, что он взял у меня немного крови, чтобы, если я заболею, знать, как меня лечить. Я ничего не почувствовала. Он ужасно добрый и славный. Мистер Нармер еще придет?
   – Обязательно. Мистер Нармер лечит меня. Он будет часто бывать здесь.
   – Это хорошо. Симоша, ты должен слушаться мистера Нармера, – наставительно, как взрослая, проговорила девочка.
   – Постараюсь, – засмеялся Симон, – главное – сама не балуй!
   – Симоша, а когда мы поедем домой? – тихо спросила девочка, ее глаза вновь стали печальными. – Здесь хорошо, все такие добрые, но я скучаю по маме и папе.
   – Элечка, это пока невозможно, я еще не выздоровел.
   – Я понимаю, – вздохнула Элла.
   В комнату заглянула мадемуазель Жаклин. Симон сел на постели.
   – Месье Меровинг, можно я заберу мадемуазель Эллу? – прочирикала гувернантка. – Я отпустила мадемуазель Эллу к вам, мадемуазель так хотела повидаться перед сном с братом.
   – И правильно сделали, – сказал Симон. – Вот скоро я поправлюсь и смогу приходить к вам в детскую играть.
   – Месье Меровинг, – прощебетала мадемуазель Жаклин, – мы все с нетерпением ждем вашего выздоровления!
   – Симошенька, – Элла обняла и поцеловала брата, – я тебя очень люблю.
   – Я тоже тебя люблю, Элечка.
   Гувернантка увела Эллу. Симон, погруженный в грустные мысли, уснул.

Глава 18. Дар Вселенной

   На следующее утро Симона навестил Нармер.
   – Мистер Нармер, – сказал юноша, – спасибо, что посмотрели мою сестру. Элле столько пришлось пережить! И подарок вы ей сделали чудесный. Элла теперь не расстается с этой подушечкой.
   – Подушечка – это милая мелочь, – засмеялся Нармер, – мне действительно надо было осмотреть девочку, чтобы уточнить некоторые моменты ее и твоего здоровья.
   – И как, – заволновался Симон, – с Эллой все в порядке? Элла сказала, что она здорова.
   – Абсолютно! Все эти приключения почти не сказались на малышке. Девочка немного утомлена, чуть напугана, но уже приходит в норму.
   – Это хорошо. Я очень волновался за Эллу.
   – Не стоит. Меня интересовала ее кровь. Я изучил состав крови девочки, но ничего необычного не обнаружил. Экстрасенсорных способностей у Эллы, к счастью, или, к огорчению, тоже нет.
   – Ну и замечательно! – выдохнул Симон. – Я бы не хотел, чтобы еще и Элла оказалась такой, как я! Я прочитал всю вашу книгу. Это все сногсшибательно, но страшновато! Мистер Нармер, у меня столько вопросов!
   – Я этого и ожидал. Теперь ты понял, как надо себя вести?
   – Да, поскольку я такой, ну… типа волшебный, я должен контролировать свои эмоции.
   – Вот именно, иначе подобные нервные срывы, как ты пережил вчера, будут довольно часты, а это вредно и для тебя, и для тех, кто рядом с тобой. Твой организм, которым ты еще не владеешь в совершенстве, так ответил на все перенесенные испытания, но ты не должен превращаться в капризную барышню! Не потакай своим слабостям!
   – Да-да, я все понял, я уже попросил у мистера Шельдмана прощения, он не сердится на меня.
   – Мистер Шельдман – умный великодушный человек. Не надо его расстраивать. Симон, ты осознал свою силу и, вместе с тем, уязвимость?
   – Да, – тихо вздохнул юноша, – но как-то всё это грустно.
   – Магия не располагает к веселью, но и бояться ее не нужно. Ты – экстрасенс, «сверхчувствующий», это особый склад психофизической структуры организма. Тебе будет очень многое подвластно, то, что обычным людям кажется чудесами.
   – Значит, я стал прямо, как в фильмах о всяких чародеях? Даже дух захватывает!
   – В большинстве книг и фильмах много преувеличений. Но зерно правды и в них имеется. Скоро ты сам все поймешь.
   В глазах верховного жреца светилась доброта. Симон осмелел.
   – Мистер Нармер, но как же я таким оказался, колдуном, с «золотой» кровью, какими-то первобытными веществами? Неужели я от рождения был со всем этими способностями и штуковинами? Меня и в детстве осматривали, и в школе, но ничего такого не говорили. Конечно, у вас тут всё сильно проверяют, всякое оборудование, – Симон поежился. – Ну, а что касается моих магических способностей, то я никогда специально не ворожил, ничем таким не интересовался. Бывало находил, если что-то терялось, еще чего-то делал. Но это как-то было помимо меня, само собой. Я даже не задумывался.
   – Ты сам почти и ответил на свой вопрос, – с улыбкой проговорил глава жрецов. – Все происходило «само собой», магический дар был в тебе заложен от рождения. – Нармер вновь стал серьезным. – Что касается твоих древних генов, то тета-дефензины были у тебя всегда. До поры до времени они мирно дремали, маскируясь под «молчащие», но достаточно было толчка, чтобы они заработали. Испытания и травмы переформатировали весь твой организм, включая и группу крови. Ты – не просто экстрасенс, но особый, лучший из лучших. На заре человечества такие, как ты, не были редкостью, но, увы, мир менялся, климат модифицировался, и люди менялись тоже. К сожалению.
   – То есть, даже если бы и не произошло всех этих бед со мной, я все равно не был бы обычным парнем?
   – Да, в любом случае, ты стал бы тем, кто ты сейчас, но, возможно, на это ушло бы несколько больше времени.
   – Улётно все это! Столько возможностей! И здорово, что у меня оказалась такая кровь, которая подходит всем людям! Я теперь могу стать уникальным донором и спасти множество жизней! Это так замечательно!
   – Не торопись, паренек, осчастливить весь мир, – строго проговорил Нармер. – Экстрасенсорный талант – это не только дар, но и большая ответственность! Не забывай, что, делясь своей кровью, ты передаешь и свои способности. Симон, руководствуясь самыми гуманными устремлениями, ты можешь невольно поставить под угрозу мироздание! Ты только представь, что будет, если твой дар получит тиран, убийца, преступник! Само человечество окажется в опасности! Поэтому, прежде чем стать для кого-то донором, крепко подумай, кому ты даешь свою кровь.
   – Мистер Нармер, – взволнованно проговорил Симон, – обещаю, что не сделаю ничего такого, не посоветовавшись с вами!
   – Но я буду рядом не всегда, – мягко проговорил Нармер, – однажды тебе самому придется принимать важные решения. Ответственность, перед другими и собой, – вот главное в нашей экстрасенсорной работе. Магия, экстрасенсорика накладывают очень много ограничений на обладателей этого дара. И чем выше талант, тем больше запретов. Симон, ты силен и талантлив, но еще очень юн и неопытен, поэтому, к сожалению, можешь наделать глупостей. Все эти ограничения и предупреждения сформированы веками, чтобы защитить и самого носителя экстрасенсорного дара, и других людей. Потому что магический талант – хрупкое явление, и, увы, бывают случаи, когда обладатель его теряет. Экстрасенсорный дар для таких, как ты – суть, основа организма! Потерявший его, обречен на мучительную смерть. Твоя ситуация – самая сложная. Даже среди твоих собратьев по магическому искусству нет жрецов с таким организмом, как у тебя. Неправильный образ жизни, пренебрежение к своему таланту и еще множество причин способны уничтожить дар в обладателе.
   – Я обещаю, что буду соблюдать все правила!
   – Это, прежде всего, в твоих интересах. Симон, маг, подобный тебе, может переносить боль, холод, жару, разные лишения, его не убьют травмы, он защищен от самых опасный инфекций, но все это до тех пор, пока в нем горит эта волшебная искра, которую, в современном мире, принято называть «экстрасенсорный талант». Стоит лишь этой искорке, этому огоньку, потухнуть, и несчастный волшебник обречен на мучительную смерть. Никогда не забывай этого, мальчик!
   – Не забуду, – чуть слышно прошептал Симон, – невольно натягивая на себя одеяло.
   – И самый опасный, самый смертельный враг, даже для особо посвященного и одаренного, – это он сам! Все трагедии, которые происходят с жрецом, случаются лишь по его вине! Постоянное самосовершенствование, духовное и физическое, – вот лучший и единственный способ сберечь в себе эту магическую искру, данную самой Вселенной!
   – Мистер Нармер, клянусь, что буду постоянно работать над собой и добросовестно всему учиться, чему вы меня будете обучать! – порывисто воскликнул юноша, скидывая одеяло.
   – Да я в этом и не сомневаюсь, ты умный и талантливый парень.
   – Мистер Нармер, – проговорил Симон, успокаиваясь, – вот вы пишете, что все же можно вернуть утраченный дар, есть какое-то лекарство и операция. Но вы в этой книге говорите, что пока случаи неизвестны, чтобы эти средства оказались действенными.
   – Да, Симон, информацию о лекарстве, если его можно так назвать, и той мистерии—операции – скорее можно отнести к легендам. Лекарство представляет собой яд, действие которого столь тяжело, что еще никому не удавалось его пережить. Операция – это вообще изуверское действие, когда человека, без наркоза, без обезболивающих, просто препарируют. Смысл – только бог может выдержать и выжить при подобных мучениях. И если несчастный экстрасенс пройдет хоть одно из этих испытаний, то не только вернет свой дар, но и станет божеством. В истории Братства были отчаянные личности, которые пытались так сделать себя небожителями, но все они умерли в жесточайших муках. Симон, береги себя! Даже при обращении к врачу, будь осторожен. Лечением экстрасенсов должен заниматься лишь его собрат. Ты видел, как твой организм реагировал на «человеческую» медицину.
   – Да уж, – вздохнул Симон, – я чуть не умер.
   – Вот именно. Обычная медицина рассчитана на обычных людей и даже на обычных экстрасенсов. Ты же оказался самым волшебным из всех представителей подобного рода. Поэтому с тобой все так непросто. Но, к счастью, Вселенная не бросает своих жрецов. Мы нашли тебя и теперь ты под защитой Братства.
   – Спасибо, я вообще так благодарен вам и мистеру Шельдману. Вы такие классные! Я буду очень стараться учиться, чтобы не попасть ни в какую неприятную историю. Ведь с настоящим иерофантом ничего нельзя сделать. Он сможет защитить и себя, и других.
   – Да, это так. Истинному посвященному опасен только Бог. Но получить в противники божество – это редчайший случай! Я даже не знаю, чтобы в последнюю тысячу лет происходило нечто подобное.
   – А, ну тогда хорошо, – улыбнулся Симон.
   Мальчик был немного утомлен новой информацией и этой необычной беседой.
   – Сегодня никаких занятий больше не будет, – сказал Нармер, – обсуждение этой книги и было твоим уроком. Ты усвоил его в совершенстве, поэтому я почти спокоен за тебя. Завтра продолжим учебу.
   Глава жрецов удалился, зато к юноше зашел Шельдман.
   – Нармер сообщил, что вы уже изучили книгу, – сказал Шельдман. – Сим, дай почитать. Чувствую, бестселлер обещает быть захватывающим и… полезным.
   Мальчик дал книгу, и его покровитель, с не меньшим интересом, погрузился в необычный текст, рассказывающий о необычных организмах и явлениях.

Глава 19. Жрец Вселенной

   Когда на следующий день Нармер зашел к своему ученику, Симон уже не лежал в постели. Сидя за столом, юный экстрасенс что-то увлеченно рисовал на распластанном листе бумаги. Увидев наставника, Симон почтительно встал.
   – Сиди, Симон, – сказал Нармер.
   Экстрасенс посмотрел на рисунок юноши. Симон изобразил египетскую пирамиду, над которой, раскинув руки-лучи, стояло солнце.
   – Как красиво! – искренне восхитился Нармер. – Откуда у тебя эти образы?
   – Не знаю, – смутился Симон. – Я вижу эти картины, они все время со мной. И мне очень хочется их рисовать.
   Юноша показал рисунки, сделанные им в больнице.
   – Ты всегда интересовался Древним Египтом? – спросил экстрасенс.
   – Ну, не то, чтобы интересовался. Мне нравились их статуи и папирусы. Но особенно ярко я увидел и почувствовал их там, в лесу, когда меня резали бандиты.
   – Ты избранный, Симон. Это сама Вселенная подает тебе знаки. Ты встал на свой путь, путь жреца. Египетская мудрость – первооснова всей культуры и науки. Эти знания спасут тебя и приведут к свету.
   – Да, я чувствую это! – порывисто воскликнул Симон. – Мне хочется, как можно больше узнать об этой цивилизации. Я хочу познавать их тайны, читать о Древнем Египте, смотреть их фрески. Вы поможете мне в этом, мистер Нармер?
   – Ну, разумеется, дружок, – улыбнулся Нармер. – Каждый экстрасенс, какой бы магией он ни занимался: кельтской, славянской, арийской, в конце концов, служит египетским богам, держателям Вселенной. Я всему обучу тебя, Симон.
   – Спасибо, мистер Нармер! – юноша с восторгом смотрел на экстрасенса.

Глава 20. Хрустальный шар

   Нармер каждый день приходил к Шельдману, чтобы наблюдать за состоянием Симона и понемногу вводить юношу в курс экстрасенсорной деятельности. Симон уверенно шел на поправку. На пятый день верховный жрец принес Симону старинный инкрустированный ларец.
   – У меня для тебя подарок, – сказал Нармер. – Посмотри.
   Симон с любопытством открыл ларец, внутри оказался хрустальный шар. Юноша, затаив дыхание, взял прозрачную сферу. Она манила и зачаровывала мальчика.
   – Какая красивая! – прошептал Симон. – Она, словно хочет мне что-то рассказать.
   – Так и есть, дружок. Настоящий хрусталь – лучший проводник информации, накопленной Космосом. Ни что в мире, ни одно событие, не проходит незамеченным. Вселенная все хранит, а хрустальный шар, тому, кто умеет им пользоваться, откроет тайны прошлого, настоящего и будущего. Правда, с будущим немного сложнее, сфера покажет несовершенное событие только в самых приблизительных очертаниях, но подчас даже эти контуры очень важны. Вглядись в ее глубины.
   Симон сосредоточился и посмотрел в самый центр шара.
   – Я вижу! – воскликнул потрясенный юноша. – Там мой отец, мы вместе работаем над картиной, окно нашего дома открыто! Да, это было! А теперь я вижу сестру, ее день рождения. Ей исполнилось три года. Ой, это же я! – засмеялся Симон. – Я принес Элле эту смешную тряпичную собачку. Игрушка ей очень понравилась, она назвала ее Фантик. Спасибо, мистер Нармер, что подарили мне этот шар. Теперь мои близкие будут всегда со мной. Я смогу видеть самые прекрасные моменты моей прошлой жизни, которые никакая кинокамера, никакой фотоаппарат уже никогда не запечатлеют.
   – Этот шарик не только пошлет тебе утешение, но и предупредит об опасности. С его помощью ты сможешь оберегать своих друзей и близких, а также защищать себя.
   – Вы сделали мне такой потрясающий подарок! – воскликнул юноша. – И вообще, и вы, и мистер Шельдман столько делаете для меня. Как мне отблагодарить вас?
   – Да ты уже нас отблагодарил, что вошел в нашу жизнь. Выздоравливай, паренек, мир ждет тебя!
   В конце недели Нармер снял швы.
   – У Симона выдающиеся способности, – сказал Нармер Шельдману, – мальчик все прямо схватывает на лету. Стоит только показать прием, как он уже освоил его. Просто гений среди моих собратьев.
   – Да, Сим, уникальный, – согласился Роберт Шельдман. —Пережить такой ужас, выжить, не сломаться, да еще спасти постороннего человека, предотвратить падение самолета – это даже не поддается объяснению!
   – Симон – настоящий жрец, – проговорил Нармер. – Наш юный друг почти в порядке, осталась реабилитация, но она, уверен, пройдет тоже хорошо, Симон полностью восстановится. Мистер Шельдман, мне надо отлучиться на несколько дней. За время моего отсутствия в Братстве накопилось много дел. Я могу оставить мальчика полностью на вас?
   – Конечно, – улыбнулся Шельдман, – Сим уже здоров, мы отлично ладим, никаких проблем не возникнет. Поезжайте спокойно, мистер Нармер.
   – Ну, надеюсь, что все здесь будет хорошо, – тихо проворчал глава экстрасенсов.

Глава 21. Нефть

   Глава иерофантов уехал. Шельдман зашел к своему юному подопечному.
   – Нармер разрешил тебе уже покидать комнаты, – сказал бизнесмен. – Я сейчас занят, но ты можешь сам погулять по дому, осмотреться. Ты сообразительный парень и во всем разберешься, где что. Встретимся за завтраком.
   Симон отправился в первое самостоятельное путешествие по вилле миллиардера. Все здесь было на высшем уровне комфорта и достатка. Новая жизнь, новые интерьеры, новое окружение, словно оглушили мальчика. Симон, еще до конца не оправившийся после пережитых испытаний, бродил, как в полусне. Незаметно для себя он пришел на кухню, здесь повара хлопотали с завтраком. Увидев гостя их повелителя, челядь напряглась и притихла. Симон растерянно посмотрел на них, потом, так же находясь в задумчивом состоянии, взял со стола несколько веточек укропа и тихо покинул помещение. Юноша бесцельно ходил по роскошному дому, осознавая и принимая себя. Он подошел к окну в гостиной. Солнце поднималось над Альпами. Его лучи приятно согревали Симона, внося в сердце покой. Симон, все еще в своих мыслях, стал неторопливо отрывать веточки от укропа и есть их. Солнце так озаряло мальчика, что, казалось, это он сам излучает сияние. Шельдман в это время завершил свои дела, он вошел в гостиную, чтобы перед завтраком почитать любимые газеты, там же оказалась и бойкая няня, мадемуазель Жаклин. Девушка хотела попросить разрешения сводить Эллу в зоопарк. Симон, залюбовавшись открывшимся перед ним пейзажем утренних гор, не заметил вошедших. Шельдман сделал знак рукой няне, чтобы она не отвлекала Симона. Роберт Шельдман и мадемуазель Жаклин тоже замерли, очарованные фантастическим зрелищем.
   – Он – подлинный агнец божий! – прошептала восхищенная мадемуазель Жаклин. – Ангел сияющий!
   – Да, – тихо отозвался Шельдман, – так и есть. Надо быть последней тварью, последним мерзавцем, чтобы причинить зло этому парню.
   Шельдман подошел к Симону и осторожно положил руку ему на плечо, Симон не испугался. Увидев покровителя, юноша улыбнулся.
   – Пора завтракать, Сим, – сказал Шельдман.
   Проходя через гостиную, внимание Симона привлекли газеты, лежавшие на небольшом журнальном столике. Симон взял одну из них.
   – О, интересуешься экономикой? – улыбнулся Шельдман. – Это хорошо, экономика – одно из самых нужных, благородных и увлекательных занятий. Я потом сам проведу с тобой несколько уроков по экономическим дисциплинам.
   – Да, спасибо, – Симон отвечал рассеянно, – его взгляд был прикован к какой-то статье.
   Шельдман взглянул на текст, который так заинтересовал его подопечного. На первой полосе была помещена фотография пожилого невзрачного человека и сообщение о его банкротстве.
   – Увы, так бывает в нашем мире: кто-то теряет власть и влияние, кто-то их обретает, – сказал Шельдман. – Я знаю этого субъекта, отвратительный тип. Джеймс Фостер. Нефтяной магнат! – Роберт Шельдман пренебрежительно фыркнул. – Купил на краю мира участок земли, чтобы найти нефть. Несколько лет его люди безуспешно там копались. В итоге Фостер закопал все деньги, а прибыли не получил даже на цент. Теперь выставил обломки своего предприятия на торги. Вся биржа над ним смеется.
   – Купите этот участок! – воскликнул Симон. – Пожалуйста, вы не пожалеете!
   – Да зачем, Сим? – удивился Роберт Шельдман. – Я, конечно, занимаюсь благотворительностью, но не в этом случае. Фостер получил по заслугам, слишком много воображал о себе! Нет, я не буду его поддерживать. Да и для чего мне этот перекопанный кусок земли у черта на куличиках? Разве только огород там развести?
   Симон был возбужден.
   – Мистер Шельдман, дайте мне, пожалуйста, карту, я покажу, где надо искать нефть.
   Бизнесмен стал серьезным.
   – Хорошо, пойдем в мой кабинет. – Шельдман привел юношу в свой кабинет и развернул карту. – Вот, смотри, где расположены предполагаемые нефтяные месторождения Фостера. Там все изучено, и я, и другие деловые люди следили за исследованиями.
   – Они не там искали, – Симон поднял ладонь над картой и закрыл глаза. Он сосредоточился. – Вот, вот здесь надо было, – юноша ткнул пальцем у самого края границы участка Фостера.
   Симон открыл глаза, он с нетерпением смотрел на миллиардера. Шельдман размышлял.
   – Вы мне не верите? – испуганно спросил Симон. – Но я вас не обманываю, я, правда, там вижу нефть. Она глубоко, но она есть.
   – Да я верю тебе, Сим, даже не сомневаюсь. Просто я уже обдумываю начало работ. Сегодня же куплю у Фостера этот участок. Но прежде позавтракаем. Ты поработал, а Нармер предупреждал меня, что после экстрасенсорной деятельности появляется аппетит. Ты должен беречь себя, особенно пока полностью не восстановился после операции.
   За столом Симон действительно ел с удовольствием. Пока принимать твердую пищу Нармер не разрешал, но даже протертые блюда, приготовленные поварами миллиардера Роберта Шельдмана, были восхитительны. После завтрака Шельдман сразу же уехал на биржу.
   – Ну все, я купил! – весело сказал Роберт Шельдман вечером. – На меня смотрели, как на идиота или законченного филантропа. Фостер от изумления не мог даже слов найти. Он был уверен, что придется так бросить участок. Но мы-то с тобой, Сим, знаем, что сделка выгодная. Я заплатил этому снобу Фостеру сущие копейки, представляю, как он взбеленится, когда потечет черное золото! Завтра же отправлю моих парней на разработку месторождения.

Глава 22. Трудности воспитания

   Через три дня Роберту Шельдману пришло сообщение, что в указанном месте нефть найдена. Шельдман, счастливый, вошел в комнату Симона, чтобы поделиться радостью со своим подопечным. Но Симона в комнате не оказалось, лишь на столе лежала записка, написанная красивым почерком художника.
   «Мистер Шельдман, к вечеру вернусь». Шельдман разволновался. Он набрал номер Симона, но телефон юноши упрямо сообщал, что абонент вне зоны сети. Шельдман позвал охрану, включая и руководителя службы безопасности.
   – Почему вы отпустили Симона одного? – кипел миллиардер. – Как вы допустили, чтобы мальчик покинул дом? Почему мне ничего не сообщили?
   Охрана, вместе с мистером Ральфсоном, молчала.
   – Но мы ничего не видели, – ответил за всех Ральфсон. – Юноша еще с утра был в доме, но он каким-то образом умудрился пройти мимо нас незамеченным. Этот непостижимо, но факт.
   – Если Симон не найдется, или с ним произошла беда, пеняйте на себя! – воскликнул Шельдман.
   Роберт Шельдман в волнении позвонил Нармеру.
   – Мистер Нармер, возвращайтесь, пожалуйста, вы мне очень нужны. Симон пропал.
   – Не уверен, что пропал, – невозмутимо отозвался экстрасенс, – но немедленно приеду к вам.
   – Да, пожалуйста, приезжайте. Я очень буду вам обязан.
   Вскоре Нармер уже был на вилле Шельдмана. Роберт Шельдман не находил себе места от беспокойства. Экстрасенс прочитал записку, оставленную юношей, потом, закрыв глаза, подержал над ней руку.
   – Нет, не пропал, – засмеялся Нармер. – Симон сейчас очень счастлив. Он на дискотеке, в городе.
   – Едем немедленно за ним! Как он только прошел незамеченным мимо моей охраны?
   – Симон, хоть и очень юный, но экстрасенс такого уровня, что, если чего-то пожелает, ему не будет преград.
   Мгновенно подали автомобиль. Шельдман и Нармер сели в него, место за рулем занял преданный верный Ирвинг.
   – На дискотеке! – возмущался Шельдман. – Но зачем? Почему он так стремительно покинул мой дом? Разве ему плохо у меня?
   – Симону очень хорошо в вашем доме, и он вас любит и очень благодарен, – спокойно проговорил Нармер. – Но мальчику всего 16 лет. Я же предупреждал, экстрасенс от не экстрасенса отличается только талантом, в остальном, перед вами просто мальчишка.
   – Сумасшедший мальчишка! Бегать на дискотеки после такой тяжелой операции!
   – Ну, очевидно, юноша решил, что ему надо развеяться. Он ведь провел для вас какую-то работу?
   – Да.
   Шельдман рассказал другу о том, как, при помощи ясновидения, Симон нашел нефть.
   – Тогда, чего же вы хотите? – спросил Нармер. – Мальчик заслужил отдых. Хотя я тоже не одобряю его поведение. Симон действительно рискует.
   – Его могут похитить, причинить зло, убить, в конце концов! – воскликнул Шельдман. – Я тоже читал вашу книгу. Неосмотрительный подросток!
   – Ну, пока Симону такие опасности еще не грозят. Это все впереди. Я поговорю с ним.
   – Только не очень строго, – Шельдман коснулся руки Нармера.
   – Я поговорю с ним, как экстрасенс с экстрасенсом.
   Симон в это время был действительно счастлив. Он лихо отплясывал под зажигательную музыку. Дискотека была так себе, грязноватый полутемный зальчик, сомнительное меню, публика, в основном, простые девчонки и рабочие парни. Симон, красивый, необычайно высокий, дорого одетый, сразу же привлек к себе всеобщее внимание. Девушки завистливо смотрели на своих подруг, которым выпало счастье потанцевать с таким соблазнительным парнем. Мужская часть танцпола медленно, но верно закипала.
   – Угости меня коктейлем, – капризно попросила местная чаровница.
   – Пожалуйста, – отозвался Симон.
   Денег у Симона не было, в суете событий, ни Шельдман, ни Симон еще не обговорили финансовое обеспечение. Но юноша не растерялся. Он подошел к стойке бара и улыбнулся бармену. Через минуту Симон уже вручал девушке яркий напиток, с воткнутым в него миниатюрным зонтиком.
   – Этот бармен твой знакомый? – спросила девушка, кокетливо делая глоток.
   – Нет, с чего ты это взяла? – удивился Симон.
   – Ну, он дал тебе коктейль бесплатно. Почему?
   Симон смутился, он посмотрел на растерянного бармена, который тер себе лоб и глаза, словно, пытаясь проснуться.
   – Да, он мой знакомый, ну, не совсем мой, моих знакомых. В общем, он друг моих друзей.
   – А, понятно, – проговорила с уважением девушка.
   Они снова стали танцевать. К Симону и его партнерше подошел развязный юнец. Он был пьян и еще больше старался казаться пьяным.
   – Отстань от Летти, – зло проговорил он, толкнув Симона. – А ты оставь его.
   – Нет, не надо так, – миролюбиво проговорил Симон. – Летти любит тебя. Ведь правда? – обратился он к девушке. – Ты любишь Зигмунда?
   Летти кивнула, она чувствовала, что впадает в оцепенение.
   – Люблю, – как во сне проговорила она.
   – Ну и хорошо. Зигмунд, иди к нам! – кивнул Симон названному парню.
   Пьяный подросток, тоже, словно во сне или под гипнозом, подошел к Симону.
   – Мария, – позвал Симон танцующую рядом чернявую девушку, – подойди. Петер, Фридрих, Жанна, – называл Симон по именам всех собравшихся в танцзале.
   Очень скоро вокруг него получился целый хоровод человек из 50. Музыка грянула еще веселее, и молодежь закружилась в веселом бесшабашном танце. Когда Шельдман и Нармер в сопровождении телохранителей вошли в помещение, вечеринка была в самом разгаре.
   – Нет, только посмотрите на него, – возмутился Шельдман. – Несколько дней, как сняли швы, а он уже скачет перед девчонками!
   Увидев столь представительную делегацию в этих скромных стенах, музыку выключили. Танцующие испуганно притихли. Симон, заметив вошедших, виновато опустил голову.
   – Все хорошо, не беспокойтесь, – проговорил Шельдман, поднимая руку. – Мы не из полиции. Продолжайте.
   – Это что, за тобой? – спросила Летти. – Это твой отец? Ты такой крутой?
   – Нет, не я… это мой очень хороший друг, – сказал Симон. – В общем, мне пора. Прости.
   Симон подошел к Шельдману и Нармеру. Юноша был очень смущен.
   – Ладно, танцор диско, собирайся, – сказал Нармер. – На сегодня праздник окончен.
   – Я тут заказал коктейль, – пробормотал Симон.
   – Понятно, и вместо денег загипнотизировал несчастного бармена, – усмехнулся Нармер.
   Симон печально вздохнул. Шельдман сам расплатился за напитки, купленные Симоном. Юноша поднял руки и громко хлопнул в ладоши. Собравшиеся в зале стали приходить в себя, у всех было ощущение, что они после опьянения или глубокого сна.
   – Еще и коллективный гипноз! – возмутился Нармер. – Непозволительная нагрузка в твоем состоянии.
   Шельдман и Нармер усадили юношу в машину. Симон подавленно молчал.
   – Я что-то сделал не так? – робко спросил Симон. – Но я же оставил записку. Я хотел вам позвонить, мистер Шельдман, но вы были так заняты, и я решил, что не стоит вас отвлекать.
   – И напрасно, – недовольно проговорил Шельдман. – Ты должен всегда предупреждать меня о своих перемещениях. Я это говорю не для того, чтобы тебя контролировать, но, чтобы обезопасить тебя. За экстрасенсами охотятся, Сим. Особенно, за такими одаренными, как ты!
   – Но я уже владею гипнозом. Умею предсказывать будущее, предвидеть ситуацию.
   – Дружок, те, кто охотятся за подобными тебе, тоже владеют гипнозом и предсказывают будущее. – сурово проговорил Нармер, – Еще они знают и умеют многие другие вещи, которые ты только начинаешь осваивать. И ты своим безрассудством можешь подставить не только себя, но и своего друга, мистера Шельдмана.
   Симон готов был заплакать.
   – Мистер Шельдман, простите, я действительно ни о чем таком не подумал, я не хотел причинять вам беспокойства!
   – Да я не сержусь на тебя, Сим, – смягчился Шельдман. – Ты очень рисковал, твоего здоровья это тоже касается.
   – Но я чувствую себя хорошо.
   – Потому что ты сейчас себя не ощущаешь, ты все еще работаешь, работаешь, как экстрасенс, – объяснил Нармер. – Ты подавил все ощущения своего тела, провел гипнотический сеанс да еще такого массового уровня. В зале было не менее полусотни человек, не считая, бармена, официантов и прочего обслуживающего персонала. Я уж не говорю, что ты начал энергетическую работу еще в доме мистера Шельдмана, когда так лихо улизнул из-под носа его охраны.
   Симон совсем сник.
   – Это большая нагрузка даже для здорового опытного экстрасенса, – продолжал Нармер, – а для мальчика, только вступающего на путь магии, еще не окрепшего после тяжелой болезни – крайне опасно. До дома побудь пока в экстрасенсорном состоянии, но, как только окажемся в твоей комнате, будем медленно выходить из него. Экстрасенс, какой бы могущественный он ни был, все равно – человек. А человек не может все время работать. Ты меня понял, Симон?
   – Да, мистер Нармер, – прошептал юноша.
   – Как хоть тебя занесло в этот отстойник? – спросил Шельдман. – Ты пришел по определенному адресу?
   – Нет. Мне просто очень захотелось потанцевать, я вышел из дома, поймал такси…
   – Загипнотизировал шофера, – продолжил Нармер.
   – Да, – покраснел Симон. – Мы ехали и ехали, потом я услышал музыку, ну, и пошел потанцевать.
   – В грязную забегаловку, – проворчал Шельдман.
   – Там было весело! – вздохнул Симон. – Дома я часто ходил на танцы.
   – Никто тебе не запрещает танцевать, – сказал Шельдман. – Но в следующий раз, когда приспичит откалывать коленца, посоветуйся со мной. Я сам отвезу тебя на танцпол.

Глава 23. Тибетское лекарство

   Шельдман и Нармер привели Симона в его комнаты. Нармер принес бутыль темного стекла, наполненную чем-то густым и тягучим. Экстрасенс усадил юношу на постель. Шельдман сел в кресло в сторонке.
   – А теперь расслабься, Симон, дыши медленно, глубоко, – строго проговорил Нармер. – Начинай ощущать себя.
   Симон сделал, как сказал наставник, минут через пять юноша побледнел, охнул и схватился за живот.
   – Там, внутри, как будто все порвется сейчас, – испуганно прошептал юноша.
   – Ну вот, о чем я и говорил. – Нармер взял Симона за руки. – Вот такой ты сейчас настоящий, вне деятельности. Сказывается физическая перегрузка, помноженная на энергетическую. Держись за меня и продолжай возвращаться к «человеческому» состоянию.
   При помощи опытного наставника Симону удалось выйти из экстрасенсорной работы. Юноша тяжело дышал, его лоб покрылся потом.
   Нармер открыл бутылку, в ней оказалось масло, напоминающее по консистенции оливковое, только очень темное, почти коричневое. От него шел тонкий, едва ощутимый, аромат благовоний.
   – А теперь все это выпей.
   Симон испуганно смотрел на экстрасенса.
   – Нет, я не могу. – Симон замотал головой. – Пожалуйста, не надо.
   Шельдман встал, он с интересом посмотрел на снадобье и даже понюхал.
   – Пахнет довольно приятно. Но вид и впрямь не очень. А его действительно надо выпить? Может, есть способ обойтись более гуманными средствами?
   – Инъекции антибиотиков и обезболивающих? – усмехнулся Нармер. – От которых у Симона начнется воспаление всего организма. Мое же средство успокоит еще не успевшие зажить внутренности, снимет боль, предотвратит все негативные последствия сегодняшнего приключения.
   Симон по-прежнему со страхом смотрел на объемную бутылку.
   – И надо принять именно такое количество? – спросил миллиардер. – Здесь около литра!
   – Да, меньше нельзя. Юноша очень крупный и травмы были слишком серьезные. А сегодня мы имеем усталость, большую работу, плюс сомнительные коктейли, что наш друг так неосмотрительно поглощал в этом баре.
   Симон не решался принять лекарство.
   – А можно мне попробовать это зелье? – весело спросил Шельдман.
   – А почему нет? – кивнул Нармер. – Вам как любителю всех этих коньяков, ликеров и прочих алкогольных напитков тоже следовало бы принимать его.
   Шельдман распорядился принести рюмку и стаканчик. Миллиардер налил себе «масла» в рюмку.
   – За твое здоровье, Сим! – веселясь, сказал Шельдман. Он храбро сделал глоток. – О, это не так уж плохо! Похоже на какой-то восточный соус. Может, нам приправить салатик этим вашим снадобьем, чтобы Симону было легче принять его?
   – Нет, сейчас юноше нельзя есть. Еда, в данной ситуации, будет нагрузкой на еще не до конца заживший желудок. Симон, если не хочешь новых проблем со здоровьем, сделай над собой усилие и прими мое лекарство.
   – Да, конечно. Я сейчас, – пробормотал Симон.
   Видя волнение мальчика, Шельдман сам налил «масла» в стакан и дал его Симону. Юноша, зажмурив глаза, немного отпил. Первые же капли, пройдя в желудок, уняли боль, оставив во рту приятный вкус экзотических трав.
   – Ой, это и, в самом деле, очень вкусно, – сказал Симон, открывая глаза. – Как хорошо, простите меня, я вел себе, как осел.
   – Как осленок, – засмеялся Нармер.
   Симон выпил все лекарство. Нармер и Шельдман уложили мальчика. Экстрасенс положил на живот Симону перьевую подушку.
   – Это, чтобы все быстрее усвоилось, – объяснил Нармер. —Грелка – слишком агрессивное тепло, а так будет медленное, но спокойное прогревание, оно не даст застыть маслу, и твои внутренности легко усвоят его. Теперь ты понял всю ответственность перед другими и собой? Мы с мистером Шельдманом надеемся, что ты впредь будешь осторожным.
   – Я больше не подведу вас. – сказал Симон. – Простите меня, пожалуйста.
   – Дар экстрасенса – не игрушка, не балаганный фокус, – продолжил Нармер. – Его надо использовать только тогда, когда это необходимо. А не растрачивать на праздные сомнительные удовольствия. Мы служим Вселенной, Космосу, богам. Мы храним, приумножаем и передаем достойным тайные знания, пришедшие к нам из священной глубины веков.
   – Да-да, конечно, мистер Нармер, я все понял. Еще раз, простите.
   – Ну вот и хорошо. Ты сам себе устроил этот жестокий урок, который, уверен, пойдет тебе на пользу. А теперь отдыхай.
   – И мне тоже что-то спать захотелось, – потянулся Шельдман. – Не иначе как вы намешали в свой соус сонных трав. Пойду тоже прилягу с подушечкой в обнимку.

Глава 24. ФБТ

   Симон проспал до полудня следующего дня, но проснулся совершенно здоровым. Ничто не напоминало о перенесенной нагрузке. Более того, он даже ощутил сильный голод. Нармер зашел к мальчику, но убедившись, что с Симоном все в порядке, уехал по своим делам. Симон остался с Шельдманом. Миллиардер пришел в комнату к юноше и принес небольшую коробку.
   – Сим, ты вчера так стремительно убежал, что я не успел тебя поблагодарить за совет по поводу покупки участка, – сказал Роберт Шельдман. – Все получилось, мы нашли нефть, огромные нефтяные запасы.
   – Это очень хорошо! – обрадовался Симон. – Я же говорил, там есть нефть. Они просто плохо искали.
   – Да я и не сомневался в твоих словах. Ты очень сильный экстрасенс. Я хочу тебе сделать небольшой подарок. Открой эту коробочку.
   Симон взял коробку и с любопытством открыл ее. Внутри оказались роскошные золотые часы.
   – Мистер Шельдман, спасибо! – воскликнул юноша. – Но это же так дорого!
   – Нефть, что ты нашел, стоит дороже, – засмеялся Шельдман. Миллиардер стал серьезным. – Сим, я оформил тебя своим консультантом, ты будешь получать зарплату. Больше тебе не придется тратить свой уникальный талант, чтобы расплатиться за покупки. Еще я дарю тебе автомобиль, увидишь его во дворе виллы. Не должен помощник и консультант Роберта Шельдмана ездить на такси или, еще хуже, на общественном транспорте!
   Симон в порыве чувств обнял покровителя.
   – Спасибо вам огромное, мистер Шельдман! Я вчера столько причинил вам неприятностей.
   – Да ничего страшного. Главное, все обошлось. Я вот подумал, если ты такой любитель танцев, не свозить ли мне тебя в Венскую оперу? Там проходят великолепные балы, где собирается очень достойное общество. Кстати, туда часто приезжают и твои собратья и сестры по таланту. Ты сможешь с кем-нибудь из них познакомиться.
   Глаза юноши сияли.
   – Мистер Шельдман, у меня слов нет, вы столько для меня делаете!
   – Это все в рамках нашего сотрудничества. Мы с Нармером вчера были строги с тобой, потому что действительно очень за тебя испугались. Я сейчас расскажу тебе все. Ты должен это знать. – Шельдман сел в кресло, юноша – на постель. – Симон, у нас с тобой общие враги. Все знают, что я очень богат, но богатство, по моему мнению, накладывает на его обладателя и определенную ответственность перед обществом. Деньги нам даются не для самоуслаждения, а чтобы охранять закон и порядок. Поэтому еще в молодые годы я создал Фонд по борьбе с терроризмом, ФБТ. Сим, я уже рассказывал тебе, что был женат. Моя супруга погибла, защищая меня. Мы вышли из дома, когда киллер метнул в нас взрывное устройство. Сильвия оттолкнула меня, я упал, и она приняла весь удар на себя. Оторванная обожженная голова моей жены, эта прелестная головка, которую я сотни раз целовал, упала к моим ногам. Я долго болел, меня отправили на один итальянский курорт, где я и познакомился с Нармером. Если бы не его помощь, я бы так и не пришел в себя. Я и мои сторонники боремся с преступниками, пресекаем наркотрафики, арестовываем криминальных авторитетов. Понятно, что не всем моя деятельность приходится по душе. Мой враг – очень опасный человек, он раскинул свою преступную сеть по всему миру. Это его подельники убили твою семью и подвергли тебя таким мучениям. Симон, я очень полюбил тебя, но не могу не признать, что рядом со мной ты подвергаешься риску. Нармер предлагает взять тебя на воспитание. Он тоже весьма состоятельный человек, к тому же он твой учитель, экстрасенс. Нармер позаботится о тебе и об Элле. И, может, даже лучше, чем я. Подумай, Симон.
   Юноша побледнел.
   – Вы прогоняете меня, мистер Шельдман? – голос Симона дрожал.
   – Ну, конечно, нет, Сим, я просто беспокоюсь о твоей безопасности. Я хочу, чтобы тебе было хорошо в жизни.
   Симон подошел к покровителю и сел на пол возле его ног.
   – А мне с вами хорошо, мистер Шельдман. Я – экстрасенс. Нармер уже объяснил мне, что нам дается дар, чтобы сохранять мир и гармонию во всей Вселенной. Я хочу вместе с вами, мистер Шельдман, бороться со злом.
   Нармер погладил мальчика по белокурым кудрям.
   – Да, вместе мы – сила. Бизнесмен и экстрасенс – мы горы свернем с тобой, Сим! И моих связей и капиталов хватит, чтобы сделать счастливыми одного мальчика и одну маленькую девочку.
   – А я обещаю, мистер Шельдман, помогать вам во всех ваших делах.

Глава 25. Татуировка

   Симон и Шельдман завтракали в гостиной.
   – Сим, – сказал Шельдман, – я не требую, чтобы ты сидел возле меня. Ты можешь выходить из дома, но для твоей же безопасности, пусть тебя сопровождает Ирвинг.
   – Я могу погулять? – обрадовался мальчик.
   – Ну, конечно, – улыбнулся Шельдман.
   – Спасибо, мистер Шельдман. Мистер Нармер дал мне список, что мне потребуется для занятий магии, и адреса магазинов, где я смогу все это приобрести, но единственное условие, я должен сам сделать покупки. Многое из необходимого мне уже дал мистер Нармер, кое-какие травы я собрал в саду вашей виллы. Я все оплачу, но мне просто надо отлучиться на часик, другой…
   – Да не вопрос, Сим! И с деньгами не переживай. Если где, чего не хватит, Ирвинг поможет тебе заполнить чек на мое имя.
   – Здорово! Спасибо, мистер Шельдман.
   – Сегодня у меня не будет для тебя никаких дел, поэтому весь день в твоем распоряжении. Я сообщу Ирвингу, чтобы он помогал тебе.
   Невозмутимый Ирвинг повез мальчика на прогулку по городу. Сим говорил секретарю Шельдмана, где нужно остановиться, и в какой магазинчик зайти. Ирвинг безропотно шел за Симоном в книжные бутики, лавки, где продавали разные травы, в магазины тканей. Симон купил несколько книг по магии и живописи, мешочки с травяными сборами, куда входили даже экзотические растения, приобрел пару метров черного и белого бархата. Счастливый до предела, Симон, при помощи Ирвинга, принес все эти сокровища в свою комнату. Шельдман был занят в своем кабинете, куда даже распорядился подать обед. Юноша, предоставленный сам себе, раскрыл одну из купленных книг, которая называлась «Тату салон у тебя дома». Симон, трепеща от радости, приготовил краску и, взяв иглу, стал наносить на плечо татуировку. Несмотря на кропотливый труд, талантливый художник довольно быстро справился с работой. Через пару часов плечо юноши почти до локтя украшало изображение солнца с протянутыми к нему руками, – точная копия египетской иероглифической картины. Симон, гордый своим творением, пошел в детскую к Элле. Сестра играл в лото с мадемуазель Жаклин. Юноша приподнял рукав футболки.
   – Ну как, правда, очень красиво? – спросил он Эллу и мадемуазель Жаклин.
   – Симоша, – смеясь, воскликнула девочка, – ты теперь, как индейский вождь!
   – Не индейский, – обиделся юноша. – Это ритуальный египетский узор!
   – Ваш рисунок замечательный, месье Меровинг, – осторожно проговорила гувернантка. – Но что скажет месье Шельдман?
   – Мистер Шельдман любит и понимает живопись, в отличие от вас, – набычился Симон. – Он оценит мою работу!
   Юноша направился к себе, на лестнице он встретил покровителя.
   – Сим, сейчас ужинать будем. Я тут сегодня целый день на телефоне. Как погуляли с Ирвингом? Он мне доложил, что вы посетили кучу всяких лавок. Покажешь свои приобретения? А чем это ты испачкал руку?
   Симон с беспокойством посмотрел на босса.
   Шельдман пригляделся, он решительно закатал рукав футболки, обнажив плечо мальчика.
   – Ого, да это татушка! Надеюсь, ты нарисовал ее, а не наколол?
   – Мистер Шельдман, – залепетал Симон, – я сделал ее по всем правилам. Это египетский талисман…
   – То есть, это не рисунок, его не смыть?
   – Нет, мистер Шельдман, – на миллиардера смотрели детские распахнутые глаза. – Но разве плохо получилось? Я думал, вам понравится.
   Роберт Шельдман чувствовал, что не может сердиться на этого ребенка-переростка.
   – Очень понравится, – фыркнул Шельдман. – Еще не хватало, консультант делового человека разрисован, как туземец! Нам с тобой бывать в обществе, иногда даже самом высшем, а тут среди джентльменов появится джентльмен удачи. Ну, пока в костюме, то – пускай, но, если придется снять пиджак? Будем мы с тобой на яхте у моих партнеров или в жаркой стране. Вот позору-то не оберемся, журналисты первые атакуют меня вопросами, где я познакомился с этим пиратом.
   Симон готов был расплакаться.
   – Мистер Шельдман, простите, я не хотел ничего плохого. Мне казалось, что это так красиво.
   – Казалось, а оказалось! Ладно, чего теперь делать, ходи таким. Но я поговорю с мистером Нармером и спрошу, можно ли эту проблему как-то решить.
   – Мистер Шельдман, – заволновался Симон, – мистер Нармер не виноват! Это я сам все придумал.
   – Даже не сомневаюсь, что татушка – твоя идея. Нармер – серьезный ответственный человек, у него нет в голове всякой ерунды. Ох, Симоша, Симоша, чумовой ты парень. Иди в столовую, сейчас я туда подойду, будем ужинать.
   Симон уныло побрел в столовую. Шельдман вернулся в свой кабинет и позвонил главе иерофантов.
   – Мистер Нармер, – сказал Шельдман, – не могли бы вы сейчас приехать к нам?
   – Могу. У вас что-то случилось, мистер Шельдман?
   – Почти. Симон просто огорошил меня сегодня, сделал себе татуировку да еще на видном месте, на руке.
   Гомерический смех был ответом на возмущения миллиардера.
   – Вам смешно? – обиделся Шельдман. – Посмотрел бы я на вас, если бы ваш помощник разрисовал себя, как дикарь!
   – У нас много татуированных, – сквозь смех проговорил экстрасенс, – мы не делаем из этого проблему.
   – Да, вы, волшебники, можете ходить, как пожелаете. Но Симу предстоит бывать в деловых кругах, как ему теперь являться в общество, с татуировкой, словно он сбежал из мест заключения?
   – Да нормально, – Нармер перестал смеяться. – Не паникуйте по пустякам. Симона примут любым, даже, если он разрисует себя с ног до головы.
   – И все же, не хотелось бы, чтобы Сим превращал себя в ходячую выставку живописи.
   – Я предупреждал вас, мистер Шельдман, что с мальчиком будут сложности. Повторяю свое предложение, Братство может забрать Симона к себе.
   – Нет, это исключается! – жестко проговорил Шельдман. – Симон будет со мной, а с трудностями воспитания я справлюсь. Но я прошу у вас помощи, чтобы нечаянно, руководствуясь лучшими побуждениями, не навредить Симону.
   – Хорошо, я буду у вас.
   Через полчаса приехал Нармер. Шельдман и глава экстрасенсов вошли в комнату Симона. Юноша грустно сидел на своем роскошном ложе. Скрючившись, свесив босые внушительного размера ступни, он смотрел в пол. Увидев покровителя и наставника, Симон соскочил и стал поспешно надевать валяющиеся рядом носки и кроссовки.
   – Здравствуйте, мистер Нармер, – сказал Симон.
   Шельдман заметил, что глаза у мальчика влажные. Миллиардеру стало стыдно.
   От волнения Симон никак не мог попасть в обувь, наконец, кроссовки наделись, как полагается.
   – Ну, юное дарование, покажи свой шедевр, – смеясь, проговорил Нармер.
   Симон неохотно поднял рукав.
   – Отлично, просто великолепно, – проговорил глава жрецов. – Выполнено мастерски. Что ты хотел сказать этим изображением?
   – Мистер Нармер, – оживился юноша, – этот рисунок я увидел в вашей книге по истории Египта, что вы мне подарили. – Симон быстро достал из шкафчика книгу. – Вот она, а вот этот символ, – показал юноша на одну из иллюстраций. – Это знак жрецов, знак поклонения солнцу. Так в Древнем Египте люди обозначали свою связь с Высшими Силами и свое служение Им.
   – Все верно, – кивнул Нармер.
   – А еще это отличный талисман, – продолжил ободренный юноша. – Мистер Шельдман говорит, что мне грозит опасность, а я прочитал, что подобный символ служил еще и оберегом. И я подумал, что, если этот рисунок будет всегда на мне, то со мной не случится ничего плохого. Я мог бы его нанести на какую-нибудь материю: ткань, металл, дерево, но предмет может потеряться, татуировка же нет…
   – И это справедливо, – сказал Нармер. – Только, Симон, подобный талисман эффективен, когда его сделает настоящий посвященный, в определенный день и час. Ты же, прости, еще юный неофит и не готов к исполнению подобных действий. Ты не выбрал ни времени, ни места, ни сезона для осуществления своего замысла. А работал просто по первому душевному порыву, с бухты-барахты. А это священное, сакральное, неторопливое действо. Ты читал хотя бы во время работы молитвы и заклинания?
   – Нет, – опустил голову Симон.
   – Ну вот, поэтому твой рисунок не будет иметь никакой силы. Правда, для нас, твоих собратьев по служению, – это знак твоей принадлежности к нашему сообществу.
   – Но это же хорошо?
   – Да, безусловно. Но в остальном – это просто узор, конечно, выполненный совершенно.
   – Как хоть он у тебя получился? – проворчал Шельдман. – Ведь уколы тебя не берут. Почему краска закрепилась? А боль какая!
   – Боль я блокировал, как научил меня мистер Нармер, а краску я сам изготовил из натуральных компонентов. Отец научил меня готовить природные красители, без добавлений современных химикатов.
   – Какой замечательный у тебя был отец, – с уважением проговорил Нармер.
   – Да, мой папа был настоящий художник, – с гордостью проговорил Симон, – он делал краски и чернила по технологиям прошлого, а я ему помогал.
   – Чудесно, сама Судьба тебя вела к магии, – сказал Нармер, – но, чтобы все закончилось в этой истории совсем хорошо, я дам тебе крем. Будешь им каждые два часа мазать свой рисунок, и он не причинит тебе беспокойства. А вы, мистер Шельдман, не принимайте все так близко к сердцу. Это очень хорошо, что Симон обозначил, скажем так, свою профессию. И если даже кто-то из непосвященных увидит на вашем консультанте этот рисунок, то ничего страшного не произойдет, а думают и говорят пусть, что хотят.
   – Да я тоже выше всяких сплетен и пересудов, но уж очень неожиданной была выходка Симона.
   – Мистер Шельдман, мистер Нармер, простите, я не подумал, что огорчу вас, – сказал Симон. – Опять я сделал глупость.
   – Думать надо, юноша, прежде чем совершать тот или иной поступок, – наставительно изрек глава иерофантов.
   Симон совсем сник.
   – Однако на сегодня, я думаю, хватит воспитательных мероприятий, – улыбнулся Шельдман. – Мир не рухнул, земля не сбилась со своей орбиты, и птички поют, как прежде, а посему приглашаю всех на вечернюю трапезу. Ирвинг сообщил, что куропатки сегодня особенно удались моим поварам.
   Ужин прошел в дружеской атмосфере.

Глава 26. «Полимикс»

   Симон заметил, что его покровитель испытывает беспокойство.
   – Вас что-то волнует, мистер Шельдман? – спросил юноша.
   Миллиардер привел Симона в свой кабинет и показал на монитор компьютера. Там было изображение какого-то современного предприятия, надпись над которым гласила «Полимикс».
   – «Полимикс» – это фирма по изготовлению новых нанотехнологичных материалов, – объяснил Шельдман. – Инновационное, очень перспективное предприятие. Им владеют три акционера, три сыча. – Шельдман невесело усмехнулся. – Они ничего не понимают в нем, и я с горечью наблюдаю, как эти типы своим неумелым руководством губят «Полимикс». Я не только борюсь с террористами, но и поддерживаю все то, что облегчает жизнь людей. Продукция «Полимикса» необходима обществу. Со временем, при правильном ведении дел, материалы, изготовленные на данном предприятии, станут ведущими, если не главными, в мире.
   – Вы хотите приобрести эту фирму? – спросил Симон.
   – Да, Сим, очень хочу, но это почти невозможно. Эти дуболомы предпочтут загубить хорошую идею, но не отдадут ее тому, кто действительно не только разовьет, но и окрылит фирму.
   Симон задумался.
   – Покажите мне владельцев «Полимикса».
   – Пожалуйста, – Шельдман сделал один клик, на мониторе появились фотографии трех неприятных, высокомерных мужчин.
   – Юлиус Корни, Андре Шмидт, Алоизий Макинский, – прочитал Симон.
   Юноша сосредоточился, водя над фотографиями рукой.
   – Знаете, мистер Шельдман, ваше желание вполне осуществимо, – проговорил Симон.
   – Правда, ты что-то увидел? – Роберт Шельдман с надеждой смотрел на своего подопечного.
   – Здесь главное правильно рассчитать время сделки, выбрать подходящий день и час, – размышлял Симон, – потом создать определенное энергетическое поле.
   – Но они не собираются продавать «Полимикс».
   – Они захотят его продать, то есть они уже его хотят продать. Эти люди тоже понимают, что не справляются с ним. Эта фирма стала для них обузой.
   – Ну еще бы, здесь надо уметь общаться с учеными, понимать в современных технологиях, держать нос по ветру! Они же все – торгаши! Шмидт разбогател на поставках продуктов в армии мира, Юлиус Корни – торговец оружием, Макинский – вообще темная лошадка, я давно подбираюсь к нему, да пока зацепить не за что. Несколько лет назад они совместно приобрели «Полимикс» у предыдущего владельца, который тоже не справился с предприятием. Я, к сожалению, ничего не знал о сделке, а, когда узнал, было уже поздно. Эти сычи стали его хозяевами. Они рассчитывали быстро и легко обогатится на производстве новых материалов, но не оценили масштаб предприятия и теперь своей тупостью и ленью монотонно убивают отличную фирму. Сим, надо сделать так, чтобы они продали «Полимикс» именно мне.
   – Да, мистер Шельдман, я подумаю над этим, к вечеру я расскажу, как это можно устроить.
   Шельдман с нетерпением ожидал вечера. Симон пришел в кабинет к миллиардеру.
   – Мистер Шельдман, через три дня позвоните этим людям и скажите, что знаете об их трудностях с фирмой, и готовы ее выкупить. Потом назначьте вот это время, – Симон показал листок, на котором были записаны год, день, час и даже минута, благоприятствующие для совершения покупки. – А дальше просто возьмите на переговоры меня. Я все сделаю, они уступят вам «Полимикс».
   – Ну, Сим, ну, Симоша! – воскликнул Роберт Шельдман. – Вот настоящий финансовый воротила! Да лучшего помощника я и желать себе не мог!
   Через три дня Шельдман сам обзвонил трех совладельцев фирмы. Как и говорил Симон, они не только согласились на переговоры по поводу продажи «Полимикса», но и приняли дату и время, назначенные Робертом Шельдманом. Бизнесмен отвез Симона к своему парикмахеру, буйные кудри юноши превратили в элегантную прическу. Шельдман подобрал подопечному строгий деловой костюм, галстук украсила золотая булавка с бриллиантом. Миллиардер вручил Симону черную зловещую папку.
   – Ты пойдешь вместе с моим адвокатом. Пусть все думают, что ты тоже мой юрист.
   В день переговоров, за завтраком, Симон почти ничего не ел, юноша выпил лишь маленькую чашку чая с тостом.
   – Сим, надо бы хорошо перекусить, эти переговоры – штука долгая. А на них кроме кофе и минеральной воды ничего не подадут.
   – Мне сейчас нельзя есть, да и не хочется, – сказал Симон.
   Движения юноши были несколько замедленны и плавны.
   – А, понимаю, – кивнул Шельдман, – ты уже начал работу.
   Когда Роберт Шельдман и Симон спустились в холл, им навстречу в сопровождении няни вышла Элла. Увидев брата в непривычном строгом облике, девочка восхитилась.
   – Симоша, – воскликнула Элла, – ты, как из телевизора! Ты будешь выступать?
   – Да, малышка, – сказал Шельдман, – у нас с Симоном сегодня грандиозные выступления, которые завершатся полным триумфом!

Глава 27. Переговоры

   Автомобиль Шельдмана, за рулем которого был Ирвинг, привез бизнесмена и его юного экстрасенса к дверям ультрасовременного здания «Полимикса». Именно в нем и было решено проводить сделку. Все собрались в конференц-зале фирмы. С каждым из совладельцев было по адвокату. Хозяева «Полимикса» выглядели очень недовольными.
   – Все знают, для чего мы здесь собрались, – пропыхтел толстяк Юлиус Корни, он был главным в троице совладельцев. – Но это не значит, что мы готовы вам, мистер Шельдман, практически первому встречному, вот так просто, отдать роскошное предприятие. Да, оно сейчас испытывает трудности, но они временные, и мы прекрасно справляемся с ними.
   – Но для чего же тогда вы согласились встретиться со мной, если не собираетесь продавать фирму? – спросил Шельдман.
   Место рядом с Робертом Шельдманом занял Ирвинг. Симон, спокойный и невозмутимый, скромно сидел в сторонке. Юноша казался даже отрешенным.
   – Мы продадим «Полимикс» только при этих условиях, – проговорил Шмидт. Его адвокат передал Шельдману бумажку, на которой стояла почти астрономическая цифра.
   – Да вы с ума сошли! – вскипел Шельдман. – Я оказываю вам милосердие, соглашаясь на покупку этого убыточного предприятия! Вот мои условия, и ни цента больше, – адвокат Роберта Шельдмана, в свою очередь, показал другую сумму.
   Симон смотрел на собравшихся детскими широко открытыми ясными глазами. Но Роберт Шельдман догадывался, какую напряженную работу ведет сейчас юноша.
   – А зачем вам «Полимикс»? – спросил осторожный Алоизий Макинский, самый молодой из акционеров, мужчина чуть старше Шельдмана.
   – А вам-то какая разница, мистер Макинский? – возмутился Шельдман. – Вы хотите продать, я собираюсь купить!
   Усталость и равнодушие вдруг охватили Юлиуса Корни.
   – Я считаю, что мы вполне можем согласиться на условия мистера Шельдмана, – проговори Корни. – Не будем скрывать то, что уже всем известно, никто из нас троих не может содержать «Полимикс», потенциал фирмы хороший, но я слишком стар, чтобы разбираться во всех этих новых технологиях. Шмидт занят другими делами, ну, а вы, мистер Макинский, – Корни усмехнулся, – никогда вообще не проявляли интереса ни к науке, ни к этому предприятию. От лица моих товарищей, я объявляю, что мы принимаем ваши условия, мистер Шельдман. И давайте, как можно быстрее покончим с этим.
   – Как вы можете говорить от нашего имени? – воскликнул Макинский. – Мы еще толком ничего не обсудили!
   Внезапно Макинскому страшно захотелось спать. Лень охватила и Шмидта. Они ощущали себя пьяными.
   – Но, с другой стороны, действительно, чего мы вцепились в этот «Полимикс»? – проговорил Макинский, его язык заплетался. – Одни убытки и возня с этими учеными. Забирайте его себе и избавьте нас от этих хлопот. Видеть не могу этих выскочек в белых халатах. Ученые! Да провалитесь вы хоть под землю! Одна спесь и никакого толку! Я, как дурак, вложил в них свои деньги, а результат – ноль. Мистер Шельдман, давайте сюда договор, я все подпишу. И вы тоже подписывайте, Шмидт.
   Симон по-прежнему ясно смотрел на присутствующих. Корни почему-то занервничал.
   – Мистер Шельдман, мы хотим с вами приватно поговорить, без юристов.
   Желание старшего товарища поддержали и два других компаньона. Макинский заерзал, но не осмелился перечить Корни.
   – Хорошо, – согласился Шельдман, – но пусть останется мой помощник, – кивнул миллиардер на Симона.
   Совладельцы и против этого не возразили. Все вышли из конференц-зала, за столом переговоров остались только Шельдман, Корни, Шмидт и Макинский. Симон так и сидел в уголке.
   – Мистер Шельдман, – негромко проговорил Юлиус Корни, – мы знаем, для чего вы затеяли всю эту сделку. Это все в рамках вашего ФБТ.
   Шельдман был удивлен, но вида не подал.
   – Ну, в общем, да, – уклончиво проговорил миллиардер.
   – Да, вы прищемили нам хвост, – сказал Корни. – Мы признаем вашу победу. Жизнь каждого из нас не была образцом, мы выживали, как умели и во многом преуспели. Я нелегально возил оружие, Шмидт спекулировал на поставках для армии. Макинский – да тут вообще весь набор уголовщины. Избавьте же меня и моих товарищей от позора. Мы согласны уступить вам «Полимикс», но за это вы прекращаете свои расследования против нас.
   Шельдман внутренне опешил от такого поворота событий, но изобразил на лице таинственность. Миллиардер краешком глаза посмотрел на своего консультанта. Симон казался погруженным в свои мысли, словно все происходящее здесь не имело к нему никакого отношения. Шельдман размышлял.
   – Ну, хорошо. Я принимаю предприятие на этих условиях. Но выдвигаю вам, троим, требования, чтобы вы немедленно убрались, куда подальше. Я закрою глаза на эти ваши, уже совершенные преступления, но, если вы снова попадетесь мне, пощады не будет. Я дам ход всем делам.
   – Да-да, – согласился Корни, – я уже пожилой человек и хочу выйти из бизнеса. Я поселюсь где-нибудь на острове и буду коротать дни за выращивание кактусов.
   – Все эти приключения и впрямь стали чересчур, – сказал Шмидт. – Давно собирался жениться и отойти от дел.
   – Да, действительно, что-то стало опасно, – поежился Макинский. – Пора переходить к мирной жизни.
   – Итак, – провозгласил Корни, – на совместном совещании мы постановили вручить безвозмездно, в качестве дара, молодому энергичному коллеге, мистеру Роберту Шельдману, предприятие инновационных технологий «Полимикс». Пусть сюда войдут юристы и завершат все формальности.
   В конференц-зал вступили адвокаты бизнесменов. Не прошло и 15-ти минут, как все бумаги были подписаны, и Роберт Шельдман, не вложив даже цента в приобретение, стал обладателем ультрасовременного предприятия «Полимикс». Причем никто из сопровождавших юристов не осведомился о причинах столь странной и внезапной благотворительности. Совершив сделку, троица бывших владельцев поспешно и как-то виновато покинула здание.

Глава 28. Голод

   Шельдман ликовал, он обнял Симона.
   – Это фантастика, Сим! Ты волшебник! Ты сделал мне королевский подарок! Одуреть, ни цента я не заплатил, ни цента за такой конгломерат! Как это у тебя получилось? Признаться, я действительно вел расследование против этой троицы, но у меня не было ни одного веского доказательства их вины. Как ты это смог?
   – Они сами себя выдали, – скромно сказал Симон. – А я просто вывел их скрытые страхи наружу.
   – Чудотворец! Великий маг! Но теперь тебе надо отдохнуть, ты божественно поработал. Мой человек из охраны отвезет тебя на виллу, он надежный парень. Ирвинг как мой секретарь сейчас должен быть со мной. Я здесь немного погуляю, познакомлюсь с сотрудниками, посмотрю их бухгалтерию. Но скоро я тоже вернусь.
   В машине Симон легко и быстро вышел из экстрасенсорного состояния, однако на середине дороги юноша вдруг ощутил сильный голод. Симон гнал от себя мысль о еде, но она становилась все мучительнее и мучительнее, он стал ощущать такую слабость, что в глазах темнело. В это время они проезжали мимо бензоколонки, возле которой раскинулась сомнительная закусочная. Ароматы кислого соуса и пережаренного мяса сейчас показались юноше восхитительными.
   – Остановите, пожалуйста, здесь, – попросил Симон водителя.
   Нармер возвращался в город, экстрасенс волновался, бензина в баке оставалось только-только. Показавшаяся бензозаправочная станция оказалась как нельзя кстати. Экстрасенс остановился. Но едва он вышел из автомобиля, как невольно замер от возмущения. За грязноватым столиком, не обращая внимания на пары бензина и выхлопы отъезжающих и подъезжающих машин, сидел Симон. Юноша был окружен тарелками со всякой снедью. В одной руке Симон держал большой кусок пиццы, в другой – какие-то пережаренные кусочки, то ли мяса, то ли курицы. Симон макал эти сомнительные изделия в густой тягучий оранжевый соус, потом заедал пиццей, при этом он умудрялся, положив пиццу на тарелочку, закусывать все это увесистым куском торта, густо украшенного кремом. На столе громоздились бутылки с яркими шипучими напитками.
   Нармер бросился к своему ученику.
   – Симон, что ты делаешь? – воскликнул экстрасенс.
   Юноша удивленно обернулся, но увидев наставника, почтительно встал.
   – Мистер Нармер, здравствуйте, угощайтесь, пожалуйста! – показал Симон на стол.
   – Ну уж нет, и сам не буду есть эту гадость, и тебе не позволю!
   – Но, мистер Нармер, я же ничего плохого не сделал, я просто захотел поесть. И шофер мистера Шельдмана тоже не был против.
   – Ну еще бы, станет он возражать личному консультанту своего босса! Я немедленно же отвезу тебя к Шельдману, у него отличные повара и отменная еда. Не хватало, чтобы ты повредил себе желудок. Есть все это после такой сложной операции! Поедешь со мной. Давай, полезай в мою машину и не заставляй меня сердиться. А охранника Роберта Шельдмана отошли, пусть он едет, куда хочет.
   Симон с тоской посмотрел на оставляемые лакомства, но не стал спорить с мэтром. Он подошел к охраннику, который, хоть и не вышел из машины, но, раскрыв дверцу, внимательно следил за Нармером, готовый, в случае опасности, защитить подопечного хозяина.
   – Вы можете быть свободны, – сказал Симон. – Я поеду с этим человеком. Он друг мистера Шельдмана.
   Нармер быстро заправил свой автомобиль, они поехали по направлению к вилле. Голод вновь стал давать о себе знать. Юноша заерзал на заднем сидении.
   – Мистер Нармер, – взмолился он, – очень есть хочется. Позвольте мне купить хоть маленький пирожок, булочку или мороженое.
   – Потерпи немного, мы скоро будем дома. Там тебя ждет хороший обед.
   Симон постарался отвлечься, но голод становился просто невыносимым. Симону даже стало трудно дышать. Он начал съезжать с сидения.
   – Мистер Нармер, – прошептал мальчик, – я не могу больше.
   Нармер остановил машину, он озабочено посмотрел на Симона. Юноша был на грани обморока.
   – Ах, бедняга, я же не учел, что ты еще такой юный и все процессы у тебя очень активны. Сейчас, подожди минуточку.
   Они стояли недалеко от кафе, весьма чистенького и приветливого на вид. Нармер туда вошел, через минуту он вернулся, в руках иерофант держал кисть крупного сочного красного винограда.
   – Они мне даже вымыли его, – сказал экстрасенс. – Он без косточек, ешь, но не спеши. Это тебе поможет продержаться до дома.
   Симон стал медленно, по ягодке, отрывать виноградинки и класть в рот. Зрение немного прояснилось. Стало легче дышать. Когда они вернулись на виллу, Шельдман уже приехал туда. Симон шел заплетающимися ногами.
   – Что случилось? – воскликнул миллиардер. – Сим, да на тебе лица нет!
   – Большой упадок сил, – объяснил Нармер, – мальчика надо хорошо покормить. Я нашел его в гнусной таверне, где наш подопечный верно убивал себе желудок. Видели бы вы, что он там ел!
   – Симоша, друг ты мой бесценный! Сказал бы сразу, что хочешь поесть, я бы тебя сам отвез домой. Лучшие угощения для моих друзей! Мистер Нармер, разумеется, вы тоже приглашены.
   Миллиардер сам проводил в столовую ослабевшего Симона. Лакеи стремительно стали подавать блюда.
   – Симон, похоже, здорово выложился сегодня, – сказал Нармер. – Мальчик абсолютно обесточен.
   – О да, – проговорил Шельдман.
   Богач рассказал о фантастической работе Симона.
   Юноша в это время наслаждался трапезой. Он стремительно уплел три наваристых первых, съел целиком фаршированную курицу вместе с гарниром, несколько паровых котлет, опустошил тарелочку с ветчиной и мелкими канапе. Все это он перемежал салатами и прочими легкими закусками. Когда принесли мясной пирог, Симон, даже не разрезая на ломтики, густо намазал его паштетом и в таком виде съел целиком.
   Обед уже продолжался второй час. Шельдман и Нармер оставили Симона на попечение лакеев, которые только успевали подавать перемены блюд. Наконец, очередь дошла до десертов и фруктов. Симон уплел 8 объемных пирожных и несколько вазочек с желе. Теперь он принялся за фрукты. Роберт Шельдман и Нармер заглянули в приоткрытую дверь столовой.
   – Даже не верится, что ребенок может столько есть, – удивился Шельдман. – Это просто викинг какой-то! Мальчику не станет плохо?
   – Нет, – сказал Нармер, – вы посмотрите, какой он рослый и сильный, какие у него широкие плечи и грудь, мощные руки, крепкие ноги. Это юный Геракл, Самсон, Атлант. Симон – не просто экстрасенс, а выдающийся представитель нашего братства. Он восстанавливается после тяжелой работы, после болезни, к тому же, он растет. Я тоже не учел эту последнюю особенность его организма. Я обрел экстрасенсорный дар уже взрослым, в 28 лет, когда мне в бою пробили легкие. Я выжил и даже получил паранормальные способности. Симон же действительно еще ребенок. Все, что я сейчас могу для него сделать, и то лишь потому, что он после операции, – это немного помочь пищеварению. Я приготовлю ему чай, который предотвратит возможные негативные последствия его чревоугодия. У меня в машине, в аптечке, есть необходимые травы.
   Нармер ушел. Симон в это время придвинул к себе тарелочку с засахаренными орешками и конфетами. За несколько минут он ее полностью опустошил. Юноша блаженно откинулся на стуле, он выглядел опьяневшим. Шельдман подошел к воспитаннику.
   – Сим, как дела? – заботливо спросил Роберт Шельдман.
   – Мне так хорошо, – улыбнулся юноша, – только очень хочется спать.
   В это время в столовую вступил Нармер, он принес чашку ароматного чая.
   – Выпей, дружок, еще вот это, чтобы лучше спалось, – сказал экстрасенс.
   Симон, словно в полусне, выпил чай, потом Шельдман и Нармер отвели мальчика в его комнату. Симона откровенно развезло. Нармер сам раздел и уложил юношу в постель.

Глава 29. Освальд Наксис

   Освальд Наксис, грек-магнат лет 50-ти, скрывал свою злобу под мрачной задумчивостью. Он внимательно слушал говорившего, хотя при этом не смотрел на него, угрюмо уставившись в полированную гладь стола. Временами Наксис отпивал густой, как смола черный кофе. Его раздражали слова собеседника, но он не перебивал его, лишь иногда постукивая пальцами по столешнице. Макинский сидел напротив.
   – Шельдману в последнее время просто феноменально везет, – говорил Макинский. – Он и раньше был весьма удачлив, но не до такой же степени! Ни одной провальной сделки, ни одного неверного решения! Успешные банковские операции. Выгодные вложения. Нашел нефть там, где ее не мог найти Фостер, который перекопал весь участок. А теперь еще и «Полимикс». И всюду с ним ходит этот юноша, Симон Меровинг. Я сам жертва действий Шельдмана и его помощника. Это было, словно наваждение какое-то. Меровинг заколдовал нас. Я попытался поговорить с моими товарищами, но они ничего и слушать не хотят, будто все еще находятся под чарами. Заявляют, что мы легко отделались. Консультант Шельдмана – точно искусный гипнотизер. Надо остановить Шельдмана, пока он не набрал такую силу, с которой даже нам всем будет не справиться.
   Освальд Наксис тяжелым взглядом посмотрел на бизнесмена.
   – Шельдмана сопровождает еще Ирвинг, – мрачно проговорил он.
   – Ирвинг с ним давно, но таким везучим Шельдман стал лишь после того, как возле него стал крутиться этот парень, Меровинг.
   – Гипнотизер, говорите. Что ж, мы подумаем, что с этим можно сделать.
   Макинский, откланявшись, поспешил удалиться. Он знал, что ни одна его фраза не прошла незамеченной. Наксис нажал кнопку звонка на столе, в кабинет вошел спортивного вида молодой человек.
   – Мистер Фриш, у меня только что был мой коллега по бизнесу, он жаловался на действия Шельдмана и его помощника. Вы подготовили мне информацию про этого новоявленного спутника Роберта Шельдмана?
   Детектив Алекс Фриш молча поклонился, потом вымуштровано подошел к столу, раскрыл папку и привычным жестом положил перед боссом листы бумаги. Наксис пробежал их.
   – Сирота из России, очень интересно, – пробормотал Освальд Наксис. – Семья художников, родители погибли. На той точке недавно произошли провальные события. Значит, этот мальчик видел моих людей. Прошел лечение в клинике Шельдмана. Так, а вот это важно! Находясь в реанимации, уже начал являть свой экстрасенсорный дар.
   – Да, мистер Наксис, до сих пор по клинике ходят слухи о чудесах ясновидения, которые показал этот юноша.
   – Ну, судя по описанию ранения, с которым попал Меровинг в больницу, он стал экстрасенсом гораздо раньше. Я знаю, как мои люди поступают с «муравьями». Только наделенный величайшими экстрасенсорными способностями смог выжить после такого. Не сомневаюсь, что и спасение Шельдмана – тоже дело рук Симона Меровинга. Шельдман ускользнул от киллера за несколько минут до его прихода. А все было разработано до миллиметра, до миллисекунды! – Наксис дал волю чувствам. – Шельдман убегает из России на своем самолете и приземляется в Швейцарии уже вместе с этим раненым мальчишкой и его сестрой! Конечно, Меровинг спас его, а в благодарность Шельдман приблизил талантливого мальчика к себе.
   – Меровинга надо устранить, – осторожно предложил Фриш.
   – Ну, это было бы, как благословение для всех нас! Но нет, чувствую, что нам будет не так просто избавиться от Меровинга, а, значит, и от Шельдмана.
   – А может, против Симона Меровинга нанять другого экстрасенса?
   – И как вы это себе представляете, Фриш? – усмехнулся Наксис. – Дать объявление, что нам на работу срочно требуется экстрасенс? А потом получить вереницу всяких доморощенных шарлатанов и невменяемых? Нет, не пойдет. Нам нужен не просто экстрасенс, но выдающийся, уникальный, феноменальный! Только такой сможет одолеть Симона Меровинга. Кто сейчас самый лучший в мире этого сообщества?
   – Норман Рейн, именуемый Нармер. Он глава экстрасенсорного братства. Про него ходят легенды.
   – Нармера часто видят в обществе Шельдмана. Они друзья. Мы рискуем. Даже если Нармер и согласится работать на нас, в чем я сомневаюсь, то мы просто получим в своем лагере агента Шельдмана, да еще наделенного такими способностями! По этой же причине мы не можем и переманить к себе этого Меровинга. Нет, Фриш, нам нужен свой, личный экстрасенс, преданный нам. И вот этим вы и займетесь. Ступайте.
   Фриш поклонился, он был озадачен, хотя и не подал виду.

Глава 30. Светская жизнь

   Симон проспал сутки, когда он проснулся, то чувствовал себя абсолютно восстановившимся. Чрезмерная трапеза совершенно не повредила, но принесла только пользу юному экстрасенсу. Симон был немного смущен.
   – Мистер Шельдман, я вел себя, как дикарь. Столько ел. Вы не сердитесь на меня?
   – Да за что, приятель? «Кто хорошо есть, тот хорошо работает», – как говорит народная мудрость. И я с этим совершенно согласен. Сим, я обещал тебя свозить в Венскую оперу. Очень скоро там начнутся ежегодные балы, ты хотел бы на них побывать?
   – Очень, – глаза юноши засияли.
   – Отлично, правда, для этого нужно уметь танцевать полонез, польку, вальс. Не спрашиваю, обучен ли ты этим танцам. Ты парень толковый, освоишь все по ходу дела.
   – Но я умею танцевать: и полонез, и вальс, и польку, и мазурку, и еще многие другие танцы, – с гордостью проговорил Симон.
   – Ого, преклоняюсь перед школой, где преподают такие аристократические навыки!
   – Нет, школа была обыкновенной, – засмеялся юноша, – но просто я вдруг стал набирать вес и родителям сказали, что мне надо заниматься спортом. Спортивной секции поблизости не оказалось, зато рядом с нашим домом открылась танцевальная студия. Туда меня и привели. Там было очень весело.
   – Ну, совсем замечательно, ты просто создан для светской жизни. Твои родители были очень мудрыми людьми и давали тебе правильное воспитание.
   – Да, папа и мама были чудесными, – Симон стал печальным.
   Но Шельдман не дал подопечному времени на грустные мысли.
   – Изысканным танцам ты обучен, осталось только продумать, как тебя нарядить: во фрак или сюртук. Там можно и так, и так, допускается еще и мундир, но мы с тобой не военные. Я иногда приезжаю на эти балы. Я лично предпочитаю фрак. Да, пожалуй, я тоже тебя одену во фрак. Ты будешь в нем неотразим! А какие там сладости подаются! Ты гурман, по достоинству оценишь эти деликатесы. Настоящие венские лакомства! Это тебе не фастфуд из ближайшей забегаловки. В начале ноября открытие сезона в Вене, мы поедем туда. В общем, Сим, мы с тобой славно поработали и заслужили хороший отдых.
   Симон от счастья готов был обнять своего покровителя, но сдержался. Шельдман засмеялся и потрепал консультанта по белокурым кудрям.

Глава 31. Венский бал

   11 ноября. Начало сезона балов в Вене. Бал в Венской опере – триумф изящества и роскоши! Вся мировая элита, весь бомонд ежегодно съезжается на эти мероприятия. До февраля Вена утопает в вихре музыки, цветов и сладостей. Элла и ее гувернантка, мадемуазель Жаклин, были счастливы оказаться в этом воздушном зефирном мире, словно пришедшем из сказок Гофмана. Девушка и девочка целыми днями носились по магазинам и кафе, пользуясь щедрым кредитом их покровителя, Роберта Шельдмана.
   Роскошный лимузин неспешно подъехал к входу в здание, шофер почтительно распахнул дверь машины, и миллиардер Роберт Шельдман и его консультант Симон Меровинг вступили под своды Венской оперы. Еще несколько месяцев назад Симон, несчастный мальчик, измученный, умирающий, одинокий, и предположить не мог, какое непредсказуемое будущее готовит ему судьба. Шельдман, чтобы блеснуть самому и сделать приятное своему помощнику, записал юношу в число дебютантов, молодежи, которым предстояло открывать бал. Симон, в безукоризненном черном фраке, с галстуком-бабочкой, был неотразим. Ему в пару дали прелестную девушку, его ровесницу, нежную, хрупкую и застенчивую. Как требовали традиции, она была в легком светлом платье, с букетиком весенних цветов в руках, ее черные кудряшки украшала диадема с настоящими бриллиантами. Весь облик девушки напоминал Симону Белоснежку из одноименного диснеевского мультика.
   – Симон Меровинг, – галантно представился юноша.
   – Дафна Морган, – улыбнулась девушка, но она тут же смущенно опустила голову.
   Симон и Дафна открывали бал. Как только устроители празднества увидели гиганта Симона и грациозную Дафну, то единогласно признали их самой красивой парой. Танцевали они великолепно. За ними следом шли юный герцог Ольденбургский и принцесса Виндзор. Далее парами растянулись прочие представители богатых и влиятельных семей. Шельдман любовался своим подопечным. Симон ощущал, что его партнерша – не совсем обычная девушка, Дафна тоже чувствовала, что рядом с ней не просто обеспеченный молодой человек.
   – Вы ведь экстрасенс? – прошептал Симон.
   – Да, – шепотом ответила Дафна. – Вы тоже?
   – Да, – отозвался Симон.
   Танец продолжился. Музыка смолкла, и Симон отвел Дафну на место.
   – Давайте теперь толком познакомимся, – предложил Симон. – Мне очень хочется узнать побольше о вас.
   – Да рассказывать особо нечего. Я аналитик у мадам Терезы Морган. Морган – не моя фамилия, а моей начальницы, – девушка покраснела, – она воспитала меня.
   – Я консультант у мистера Роберта Шельдмана. Он тоже теперь – моя семья.
   Симон чуть коснулся руки Дафны.
   – Нет, – улыбнулась девушка, – давайте общаться, как обычные люди. Не будем считывать информацию друг у друга. Здесь так весело, а у меня, да и у вас, я чувствую, в прошлом было много печального.
   – Я согласен, – кивнул Симон.
   К молодежи приблизился Роберт Шельдман, а с другой стороны – женщина чуть старше 30-ти лет.
   – Мой босс! – воскликнул Симон.
   – И мой босс! – засмеялась Дафна, глядя на женщину.
   Тереза Морган была высокой стройной властной особой с волевым и даже злым лицом. Нежное бальное платье совершенно не сочеталось с ее обликом. Ей подходили деловые костюмы или одежда агрессивного стиля.
   – Роберт, где вы разыскали такое чудо? – сразу же бросилась в атаку Тереза.
   Женщина смотрела на Симона. Роберт Шельдман держал в руках бокал с шампанским. Он был в благодушном настроении.
   – Где разыскал – секрет фирмы, – засмеялся Шельдман. – Это Симон Меровинг, мой помощник и консультант.
   – Понимаю. Ваш Симон при вас – примерно тоже самое, что Дафна при мне. Экстрасенс.
   – Ну, в общем, да. А Дафна экстрасенс?
   – Еще какой! Избранная. И не смущайтесь, что я раскрыла вашу тайну. О вашем Симоне уже достаточно говорят. В последнее время вам просто феноменально везет в делах, и вы везде возите с собой этого мальчика, которого представляете своим консультантом.
   Роберт был несколько обескуражен прямолинейностью Терезы.
   – Давайте же дадим свободу нашим деткам, хотя бы на время этого бала. Пусть они поболтают вволю, порезвятся, – сказала Морган.
   Симон и Дафна стояли возле своих покровителей, переминаясь с ноги на ногу.
   – Сим, – сказал Шельдман, – покажи юной мисс зал, угости сладостями. В общем, будь хорошим кавалером.
   Симон зарделся от удовольствия. Дафна нерешительно посмотрела на свою грозную начальницу.
   – Иди, милая, погуляй, – милостиво позволила она.
   Симона и Дафну уговаривать не надо было, взявшись за руки, они весело побежали к столикам, где стояли фрукты и сладости.
   – Может, и нам потанцевать? – предложила Тереза.
   – Охотно, – отозвался Шельдман.
   Заиграла музыка, и они закружились в вихре вальса. Конечно, Тереза Морган танцевала не так совершенно, как ее подопечная, но тоже очень сносно. По крайней мере, ничуть не хуже Роберта Шельдмана.
   – О, у вас замечательно получается, – похвалил партнершу Роберт.
   – У меня всегда все получается! – дерзко проговорила Тереза. – Я не допускаю провалов!
   – Ну еще бы, легко быть успешной, когда рядом стоит талантливый экстрасенс! – парировал Шельдман.
   – Это касается и вас, – резко проговорила Тереза. – Сможете ли вы уже сделать самостоятельный шаг в бизнесе без вашего Симона?
   – Нет, – честно признался Шельдман. – Но я совершенно не стыжусь этого. Ваша Дафна, как и мой Симон, – часть бизнеса. Такие люди необходимы нам, как необходима охрана, секретари, шоферы, юристы и прочие. Да, я знаю, что в этом зале половина собравшихся – именитые толстосумы, вторую часть составляют их аналитики, консультанты, советники, то есть экстрасенсы.
   Симон и Дафна в это время у столика лакомились фирменными венскими десертами: засахаренными лепестками фиалки, подлинным шедевром кондитерского мастерства Вены, пирожными и конфетами. Попробовали они также штрудели, с вишней, яблоком и шоколадом, марципаны, миниатюрные конфетки пастельных тонов. Особенно им понравились мягкие бисквиты, украшенные воздушным кремом и фруктами, сделанными из мармелада. Симон и Дафна уже выпили по бокалу шампанского. Оно приятно кружило юные головы.
   – Дафна, вы такая красивая! – глядя с восхищением на свою партнершу по танцам, проговорил Симон.
   Девушка покраснела, но не опустила глаза. Она улыбалась.
   – Вы тоже очень привлекательный молодой человек.
   – Нет, я серьезно, вы такая красавица. Я хочу и после бала встретиться с вами. Приходите к нам в гости, мистер Шельдман снял здесь неподалеку дом.
   – Я бы тоже с удовольствием встретилась с вами, но разве ваш покровитель позволит, чтобы вы приглашали меня?
   – Позволит, мистер Шельдман очень добрый.
   – Мисс Морган тоже очень добрая, хотя все ее считают злой. Но со мной она неизменно добра.
   Праздник шел своим чередом. По традициям бала, считалось неприличным танцевать только с одной партнершей или только с одним партнером. Красавец Симон и красавица Дафна были нарасхват. Но даже, когда Дафна танцевала с другими, Симон старался приблизиться к ней. Девушка-аналитик поступала подобным же образом. В середине мероприятия зазвучала полька, и снова дебютанты вернулись к своим парам. Венчал вечер обязательный вальс. Но вот бал завершился. Симон подошел к Роберту Шельдману.
   – Мистер Шельдман, – тихо проговорил юноша, – а вы не пригласите мисс Морган к нам в гости?
   Миллиардер удивился.
   – Зачем? Тереза, бесспорно, дама красивая и умная, но отменная стерва. Настоящая акула. Или ты затеял и с ней провернуть какую-нибудь сделку века? Это интересно. Она владелица сети банков, очень крупных и надежных.
   Симон ничего не говорил, он лишь внимательно смотрел на своего начальника. Шельдман догадался.
   – А, понимаю, тебя пленили прелестные глазки ее аналитика! Что ж, девушка и впрямь очень мила. А я уж испугался, не сама ли мисс Тереза Морган явилась объектом твоего интереса? – Шельдман рассмеялся, миллиардер был слегка пьян.
   Он приблизился к Терезе Морган и церемонно поклонился.
   – Мисс Морган, не окажите ли вы мне честь посетить завтра в восемь вечера мой венский дом, чтобы продолжить наше сегодняшнее знакомство? Разумеется, не забудьте прихватить своего аналитика. Возможно, понадобится обсудить некоторые дела.
   – Так вы хотите видеть меня или моего экстрасенса? – прямо спросила женщина.
   – Я – вас, а Симон – Дафну. Вы не откажете нам?
   Тереза Морган рассмеялась.
   – Нет, не откажу. Я даже надеюсь, что из нашей встречи что-нибудь да получится.

Глава 32. Любовь экстрасенсов

   Симон с нетерпением ожидал приезда Дафны. Впервые юноша испытывал такие чувства. Он тщательно выбирал самый красивый костюм из обширного гардероба, что подарил ему Шельдман. Несколько раз Симон умылся. Молодой человек поминутно причесывал непокорные кудри, осматривал свою одежду, придирчиво смахивая пылинки. Со своим начальником Симон был в этот день рассеян и отвечал невпопад. Шельдман видел волнение подопечного и про себя посмеивался над пылом юности.
   Наконец, в старинной гостиной венского дома громоздкие часы пробили восемь. Тереза Морган была точна, банкирша и ее экстрасенс вошли в дом Роберта Шельдмана. Морган оделась в привычный ей деловой костюм: красная, в меру короткая юбка, красный пиджак, белоснежная блузка с черным мужским галстуком; огненные волосы были убраны в элегантную прическу. Дафна была в длинном платье нежно-розового цвета, которое особенно подчеркивало ее хрупкость и ранимость. И все же за этой уязвимостью Симон ощущал твердый внутренний стержень, силу, которой обладает каждый настоящий жрец или жрица. Симон встречал гостей в строгом черном костюме и при галстуке. Шельдман тоже надел костюм, но галстук повязывать не стал. Дафна и Симон, не отрываясь, смотрели друг на друга.
   – Ну, может, дадим нашим помощникам спокойно пообщаться в неформальной обстановке? – предложила Тереза. – А мы поболтаем здесь, в гостиной. Ведь не будете же вы отрицать, что пригласить в гости меня и моего аналитика вас надоумил Симон? Я, едва ли представляю для вас интерес, другое дело Дафна – для вашего консультанта. Бедный мальчик глаз не сводит с неё.
   Шельдман вновь сконфузился, прямолинейность бизнесвумен сбивала его с толку.
   – Вы очаровательны своей искренностью, – проговорил Шельдман.
   – Не люблю намеки и полутона, – отрезала Морган. – Ну так как, отпустим подопечных на один вечер?
   – Ну, разумеется, я вообще никогда не ограничиваю свободу Симона.
   – Возможно, – согласилась Тереза. – Вы не похожи на тирана.
   Шельдман улыбнулся деловой гостье.
   – Сим, – обратился Роберт Шельдман к своему консультанту, – я знаю, ты приготовил в Малой гостиной столик с угощениями, проводи туда уважаемого аналитика мисс Терезы Морган, и сделай так, чтобы девушка не скучала.
   – Спасибо, мистер Шельдман, – Симон еле дождался разрешения побыть наедине с избранницей.
   Юноша церемонно подал руку юной предсказательнице. Она стеснялась и смеялась одновременно. Симон привел Дафну в небольшую комнату, где стоял накрытый стол. Свет был выключен, только два тяжелых канделябра со свечами отбрасывали на стены, обитые тканью, таинственные тени. На столе была ваза с пышным букетом цветов, тарелочки с фруктами, канапе и сладостями. Вино заменил чай. Симон усадил девушку за стол и галантно поцеловал ей руку. Дафна улыбнулась экстрасенсу. Симон, борясь с волнением, тоже сел рядом.
   – Дафна, как хорошо, что вы пришли, – проговорил он. – Я признаться боялся, что мисс Морган передумает. Она очень строгая и упрямая женщина. Я мог бы использовать свой дар, чтобы просмотреть ситуацию, но тогда мои опасения могли бы подтвердиться. Я не хотел себя разочаровывать. Я просто очень надеялся снова увидеться с вами.
   – Но мы же обменялись телефонами, и если бы что-то сорвалось, могли бы пообщаться так.
   – Это все не то, – порывисто проговорил Симон, – я хотел видеть вас здесь, со мной! Вы мне очень, очень понравились, Дафна, – юноша робко взял девушку за руку.
   Дафна не оттолкнула Симона. Она ласково и немного печально смотрела на него.
   – Вы мне тоже очень понравились, Симон, – тихо сказала она. – Давайте теперь познакомимся, но не как экстрасенсы. Я хочу, чтобы вы сами рассказали мне про свою жизнь. А я расскажу вам про себя. И давайте перейдем на «ты», я чувствую, у нас много общего.
   – Да, конечно, Дафна, я согласен.
   Симон без утайки поведал девушке о всем том, что с ним произошло. Дафна слушала, когда Симон закончил, она уже не могла сдерживать слез. Дафна обняла Симона.
   – Ты герой! Я бы так не смогла!
   – Смогла бы, я невольно сейчас уловил фрагменты из твоего прошлого. Но я не хочу без твоего ведома в него вторгаться. Расскажи мне сама. Ты такой груз носишь на сердце.
   Дафна вытерла слезы.
   – Да, я гоню от себя воспоминания, но по ночам они все же приходят ко мне. Меня зовут… звали Дафна Критис, моя семья из Греции. Папа и мама погибли в автокатастрофе, а я выжила. Родственников у нас не было, поэтому я оказалась в приюте. Там было очень плохо. От всех невзгод и унижений что-то случилось со мной, и я стала видеть некоторые события из жизни людей, окружавших меня. Я была слишком юной и не умела скрывать свои видения. Тогда старшие дети решили меня сжечь, как ведьму. Ночью они вытащили меня из постели, заткнули мне рот и за руки подвесили к перекладине турника, что был во дворе приюта. Потом они накидали мне под ноги хвороста и подожгли. К счастью, их во время обнаружил охранник. Меня спасли, но я почти до бедер обгорела. Я долго болела, во время болезни мой дар еще более усилился, я с трудом удерживала свои пророчества. Однажды в приют пришла мисс Морган, она принесла подарки, лекарства, продукты. Навещая детей, находящихся в приютской больнице, она увидела и меня. Ей рассказали о моих способностях. Так мы познакомились. Она взяла меня к себе и вот уже 11 лет мы вместе. Она воспитала меня, сделала своей помощницей.
   Симон тоже еле сдерживал слезы.
   – Мы должны быть вместе! – воскликнул он. – Наши судьбы и жизни так похожи!
   – Похожи. Покажи свой шрам, – внезапно попросила девушка.
   Симон расстегнул пиджак и рубашку, перед Дафной предстала глубокая колея, почти до груди разрезавшая могучее тело юноши.
   – А еще у меня есть татуировка, – тихо проговорил Симон.
   Он обнажил плечо, на которое был нанесен узор.
   – Как красиво! – восхитилась девушка. – Я тоже хочу такую. Сделаешь мне?
   – Да, – Симон задыхался от счастья. – Только мне сначала надо стать мастером магических знаний. А то будет просто картинка.
   – Ты уже мастер, – сказала Дафна, – выдающийся, во всем!
   – Еще нет, – Симон не мог отвести влюбленных глаз от Дафны.
   – Смотри, какая я, вся обожженная. – Дафна приподняла подол платья, сквозь тонкие колготки отчетливо проступала сморщенная, словно спекшаяся кожа. – Я вынуждена ходить либо в брюках, либо в длинном платье. Я ужасно страшная.
   – Ты прекрасна, Дафна, – ответил Симон, – самое совершенное создание во всей вселенной!
   Он застегнулся, девушка опустила подол. Боясь спугнуть волшебство, возникшее между ними, они перешли на шепот.
   – А еще я люблю сладкое, танцевать и немного пишу стихи, – проговорила Дафна.
   – Я обожаю стихи! Почитаешь мне?
   – Чуть позже. Они грустные. Я не хочу сейчас грустить.
   – Хорошо, все, как ты пожелаешь, Дафна!
   – Расскажи мне еще про себя, Симон.
   – Я тоже люблю сладкое и танцевать. Я рисую, пишу картины.
   – Покажешь их?
   – Обязательно, но не сейчас, они далеко, в другой комнате.
   – Симон, у меня нулевой резус-фактор крови и еще какие-то гены, как у обезьянки, – с отчаянием проговорила девушка. – Ты такой красивый, а я, наверное, словно животное. А, может, я и есть какой-то зверь, не известный еще науке.
   – Тогда и я – животное, – сказал Симон, обнимая Дафну. – У меня тоже резус-нулевая группа и всякие реликтовые вещества в организме. Если ты зверь, Дафна, то самый прекрасный, самый волшебный! Нармер, мой учитель, объяснил мне, что из таких, как мы, и получаются выдающиеся экстрасенсы. Мы избранные!
   В это время в другой гостиной велась иная беседа, с иным угощением, иным смыслом. Шельдман и Морган пили вино.
   – И что, мы встретились только ради наших консультантов? – спросила Тереза. – А нам с вами друг другу сказать нечего?
   – Да, пожалуй, что можно, – задумчиво проговорил Шельдман, отпивая вино. – Ваша банковская система очень надежная. Вы грамотно и профессионально ведете дела…
   Морган печально усмехнулась.
   – И это все? Ну, впрочем, на большее я давно уже не рассчитываю. С тех пор, как я приняла дела отца, высший комплимент, какого я удостаивалась – это восхваление моих деловых качеств. Я что, не женщина? И все, что во мне может привлекать – это то, как я управляю банками?
   – Нет, что вы, – смешался Шельдман, – вы очень красивая энергичная, самодостаточная женщина.
   – Врете! Из ваших слов только последние два искренние. Давайте лучше пить, есть и ждать, пока наши экстрасенсы наворкуются. Мне почему-то кажется, что они сейчас очень счастливы.
   Симон и Дафна в этот миг действительно были на пике блаженства.
   – Симон, – тихо проговорила Дафна, – а давай попробуем передачу энергии. Мы много страдали, так мы поможем друг другу. Я хочу почувствовать тебя.
   – А я – тебя, – признался юноша.
   Девушка встала.
   – Иди сюда, – позвала его Дафна.
   Симон подошел к Дафне. Миниатюрная девушка на фоне гиганта Симона выглядела еще более хрупкой и ранимой.
   – Какой у тебя рост? – улыбаясь, беззвучно, спросила Дафна.
   – Кажется, два метра и четыре сантиметра, – смущаясь, почти телепатически, проговорил Симон. – А вес – сто десять килограммов. Но я, правда, уже точно не знаю, последний раз меня измеряли и взвешивали в больнице, – юноша-экстрасенс покраснел. – Может, я уже чуть похудел.
   – Геркулес, – не применяя голоса, сказала Дафна. – А у меня рост – сто шестьдесят сантиметров, вес – сорок килограммов.
   – Белоснежка! Снежинка! – прошептал восхищенный Симон.
   – Не будем пока разговаривать, – мысленно сказала Дафна. – Я ощущаю твою боль. Сейчас нам станет хорошо.
   Дафна взяла за руки взволнованного Симона. Экстрасенсы замерли, глядя друг другу в глаза. Симон и Дафна одновременно расслабились, и один вписался в дыхание другого. Юноша ощутил, как в его тело стали входить теплые, словно летний ветерок, энергетические токи. Они доставляли небывалое блаженство молодому экстрасенсу. В свою очередь, он постарался, чтобы его биополя как можно нежнее вошли в плоть предсказательницы. В Дафну проникали ласковые волны экстрасенсорной энергии Симона. Они заполняли ее всю. В абсолютной тишине, неподвижные, так простояли они около часа. Наконец, экстрасенсы разжали руки. Несколько минут они приходили в себя.
   – Спасибо, это было божественно! – прошептал Симон. – Никогда ничего подобного не испытывал! Мой наставник Нармер давал мне свою энергию, но это больше походило на медицинскую процедуру. Не могу сказать, что мне было очень приятно принимать его биополя. С тобой же все совершенно по-другому.
   – Наверное, Нармер суровый человек, вот и его энергия тяжелая.
   – Дафна, мы созданы быть вместе! И наши жизни, и наши увлечения, и наши вкусы – всё совпадает! Мы, – словно одно целое! Я не хочу расставаться с тобой, – юноша опустился на колено и с нежностью взял руку девушки в свою. – Дафна Морган, окажи мне честь, стань моей женой!
   Девушка немного растерялась, но не отстранила Симона.
   – Я согласна, – ответила Дафна.

Глава 33. Ожидание счастья

   Когда Симон и Дафна вошли в Большую гостиную, то увидели, что их покровители сидят в молчании и смотрят в разные стороны. Шельдман пил вино, Морган, подперев голову рукой, с тоской глядела в окно. Увидев своих консультантов, они оживились. Симон торжественно подвел Дафну к Шельдману и Морган.
   – Мистер Шельдман, мисс Морган, – проговорил юноша, – мы с Дафной решили пожениться. Пожалуйста, одобрите наш брак.
   Шельдман в это время пил очередной бокал вина, услышав сообщение своего консультанта, он чуть не поперхнулся. Тереза Морган тряхнула головой, сгоняя сон.
   – Чего? – опешил Шельдман. – Это мне послышалось, или ты действительно сказал, что собрался жениться?
   – Да, я хочу жениться на Дафне Морган, – подтвердил юноша.
   Шельдман тряс головой, тоже прогоняя дремоту.
   – Брр, ты, словно ведром холодной воды меня окатил! Сим, похоже, ты перепил чая. У тебя что-то в чакрах замкнуло.
   – Мистер Шельдман, мы с Дафной любим друг друга! – воскликнул Симон. – У нас «золотая» группа крови, древние гены, одинаковые организмы, наши энергии отлично сочетаются! Мы созданы, чтобы быть вместе!
   – Мисс Морган, – Дафна протянула свои тонкие изящные руки к начальнице, – пожалуйста, разрешите наш союз! Прошу вас! Симон – это единственный, с кем я могу, без опасности для его и своей жизни и здоровья, быть близка! Мисс Морган, мистер Шельдман, мы преданны вам, мы вас уважаем, но я, мы – так одиноки в этом мире!
   Симон взял невесту за руку. Перед финансовыми владыками мира сего стояли два юных создания, духовно сильных, наделенных непостижимыми тайнами, но ранимых и одиноких в изменившейся Вселенной.
   – Это все похоже на бред, – Шельдман провел по лицу. – Час поздний, по-моему, детки, вы просто устали. Пора расходиться нашей веселой компании. А что вы молчите, Тереза? Ведь дело касается не только моего консультанта, но и вашего аналитика.
   – А что я могу сказать? – пожала плечами Тереза. – Ни Симон, ни Дафна – не рабы нам. По закону – они просто наши сотрудники и вольны распоряжаться своими судьбами. Я, конечно, тоже не в восторге от такого решения, но препятствовать этому браку не собираюсь.
   – Да они же дети! – воскликнул Шельдман. – Каждому всего по 16 лет!
   – Дети не читаю мысли, не гипнотизируют и не предсказывают будущее! – жестко проговорила Тереза Морган. – А они не только наделены такими способностями, которые ни вам, ни мне, ни кому другому, не обладающему таким даром, познать и осмыслить не дано, но еще и пережили столько всего, что хватило бы на сотню жизней! Пусть вступают в брак.
   – Всегда последнее слово за женщиной! – проворчал Шельдман. – Ладно, Сим, женись. Дафна славная девушка. Будь счастлив с ней.
   – Спасибо, мистер Шельдман! – Симон обнял своего покровителя.
   Потом он подошел к слегка разволновавшейся бизнесвумен и поцеловал ей руку.
   – Мисс Морган, благодарю, что позволили наше счастье.
   – Если получится счастье, – вздохнула Тереза.
   Шельдман погладил по плечу смущенную Дафну.
   – Вы действительно очень красивая девушка и талантливый экстрасенс. Наверно, такая и нужна спутница моему Симу.

Глава 34. Визит к мисс Морган

   Через несколько дней Тереза Морган пригласила Роберта Шельдмана и Симона в свой дом. Юноша принарядился в самое лучшее, тщательно причесался и надел свои любимые золотые часы, подарок покровителя. Для этого визита были специально заказаны и приобретены две коробки элитного бельгийского шоколада: Leonidas, с вишнями и апельсинами, – для мисс Морган; и Daskalides, знаменитые трюфели, – для мисс Дафны. Симон взял большую папку, в которую положил несколько листов бумаги и карандаши. Юноша осторожно постучал в комнату миллиардера.
   – Входи, Сим, – весело отозвался Шельдман, – не скребись там у двери.
   Симон вошел. Роберт Шельдман стоял у зеркала и повязывал себе галстук.
   – Я готов, мистер Шельдман, – сказал Симон.
   Роберт Шельдман видел отражение воспитанника в большом зеркале.
   – Как же повезло твоей невесте, такого парня отхватила! – засмеялся Шельдман.
   – Нет, это мне потрясающе повезло, что такая красивая, такая замечательная девушка, согласилась выйти за меня замуж! – порывисто воскликнул юный маг. – Я же, как медведь, – вздохнул Симон, – неуклюжий, здоровенный, верзила.
   – Ну-ну, приятель, – Роберт Шельдман повернулся и потрепал расстроенного воспитанника по непослушным пышным кудрям, которые, как бы их ни причесывали, норовили разлохматиться, – ты – настоящий мачо, супермен, прямо, как из рекламного плаката! Тебя хоть сейчас на подиум! Да этой куколке Дафне завидуют все ее подружки, каждая из них мечтала бы обзавестись таким классным мальчишкой!
   – Правда?
   – Не веришь, посмотри в свой шар или какое-нибудь твое волшебное зеркало! И ты увидишь, как все прочие девчонки скрипят зубами от зависти, глядя на ваши фотографии в журналах.
   – Дафнушка такая славная! Мистер Шельдман, а мы не опоздаем? – Симон с беспокойством взглянул на часы. – Кажется, уже пора.
   – Не опоздаем, дорогой мой Ромео, – засмеялся Шельдман, – Ирвинг вмиг нас довезет. – Да и ожидание сделает саму встречу еще более желанной и незабываемой.
   – Мистер Шельдман, я не хочу, чтобы Дафна меня ждала! Иначе она подумает, что я пренебрегаю ей!
   – Ох, молодость, молодость, – с улыбкой проворчал Роберт Шельдман, – как же мало надо для счастья в этом возрасте! – Шельдман чуть сбрызнул себя терпкими мужскими духами. – А для чего тебе эта папка? Сувенир для Дафны?
   – Почти. Я хочу написать портрет Дафны. Но, чтобы хорошо получилось, необходимо сделать несколько набросков, эскизов.
   – Одобряю, эх, жаль, что я не сподобился к живописи, это весьма романтично.
   – Я могу вас научить, мистер Шельдман!
   – Не стоит, Сим, я за разделение труда. Художник у нас – ты, а мне хватает рисовать мою подпись на выгодных для меня договорах. Подобная «живопись» тоже приносит отличный доход.
   Роберт Шельдман завершил свой туалет. Шельдман достал два брендовых мешочка и вручил их Симону.
   – С фруктами – для бизнесвоительницы, – засмеялся Шельдман, – трюфели – для ее прелестной помощницы. Главное – не забыть, что кому! Хотя, если и перепутаем, тоже, уверен, никто из наших дам не обидится. Эти марки шоколада равнозначно изысканны и достойны! Ну, пошли, мой юный рыцарь, навестим трепетную деву и ее королеву!
   Бизнесмен и его экстрасенс сели в машину, и очень скоро, благодаря искусству вождения Ирвинга, они уже были возле помпезного дома финансовой воротилы. Мисс Тереза Морган, в платье в пол, но, как всегда, агрессивного алого цвета, сама встретила важных гостей. Дафна, нежная и тихая, тоже в длинном, но светло-голубом платье, была рядом.
   – Добро пожаловать в мое скромное жилище, – проговорила Тереза.
   – Стоимостью в круглые миллионы долларов, – улыбнулся Шельдман. – Добрый день, мисс Морган, и мисс Дафна!
   – Здравствуйте, сэр, – поклонилась девушка, – здравствуй, Сим.
   – Дафнушка! – воскликнул Симон. – Это тебе, – экстрасенс вручил девушке мешочек с элитными конфетами.
   – Симон!
   Симон и Дафна обнялись.
   – Прямо пасторальная сцена, – засмеялся Шельдман.
   Экстрасенсы смутились, разжали объятия и смиренно встали, каждый возле своего начальника.
   – Мисс Морган, чуть не забыл, это вам! – Роберт Шельдман протянул бизнесвумен Leonidas.
   – У вас отличный вкус, Роберт, – милостиво кивнула мисс Морган, – и весьма дорогой.
   – Стараюсь быть в тренде.
   Симон и Дафна нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
   – Милые детки, вы сейчас останетесь с нами или хотите побыть наедине? – спросила Тереза.
   – Наедине. – сказала Дафна. – Вы позволите нам?
   Дафна и Симон смотрели на своих покровителей.
   – Конечно, позволим, – кивнула бизнесвумен. – Вы не против, Роберт?
   – Вовсе нет. Пусть молодежь поворкует.
   – Благодарю, мистер Шельдман! – воскликнул Симон.
   – Спасибо, мисс Морган! – обрадовалось Дафна.
   Дафна и Симона, взявшись за руки, быстро скрылись в недрах комнат.
   – Дети, – усмехнулся Роберт Шельдман.
   – Зато мы – взрослые, – важно проговорила Тереза Морган.
   Она проводила Роберта Шельдмана в один из залов, где стоял накрытый стол. Мисс Морган сама подала кофе.
   – Кофе – это единственное, что я умею готовить.
   Шельдман отпил глоток.
   – Клянусь богами, это реально великолепно! «Ямайка Блю Маунтин»! Его еще называют «королевский кофе»!
   – Чтобы раскрыть все его качества, я добавила в него несколько капель коньяка.
   – Да вы – творец, уважаемая мисс Морган!
   – Я стараюсь разносторонне подходить ко всем проявлениям в жизни. И улучшить даже то, что уже хорошо.
   – Великолепно, я в восторге!
   Роберт Шельдман и мисс Морган несколько минут наслаждались кофе.
   – Честно говоря, – сказал Шельдман, – чувствую себя отцом, который женит сына.
   – Вы удивитесь, Роберт, но я ощущаю подобные чувства. Словно замуж выходит не моя сотрудница, а моя собственная дочь, которой у меня, конечно же, нет.
   – Я всегда говорил и буду говорить, что каждый работодатель должен проявлять участие в судьбе своих подчиненных. Хороший руководитель фирмы обязан быть ответственным за своих людей. В этом залог процветания предприятия!
   – Я абсолютно согласна с вашей управленческой политикой, Роберт. Комфорт и здоровье сотрудников – это важная составляющая нашего успеха. Я даже разработала специальную систему бонусов и премий для особо перспективных работников. При этом я могу повышать зарплату сотрудникам, но прибыль от этих действий не страдает и даже наоборот – увеличивается!
   – Как интересно, – глаза миллиардера загорелись азартным блеском. – Вы поделитесь со мной опытом, Тереза?
   – С удовольствием, Роберт.
   Тереза Морган принесла блокнот и карандаш. Бизнесмен и бизнесвумен с увлечением занялись обсуждением хитроумных финансовых схем, с помощью которых можно избежать лишних затрат и получить сверхприбыль.

Глава 35. Крик

   Дафна привела Симона в свою комнату. Здесь тоже был стол, на котором стояли тарелочки с пирожными, конфетами и вазочка с вареньем из черной смородины.
   – Угощайся, Симон, – сказала Дафна, садясь рядом с возлюбленным.
   Экстрасенс трепетал от счастья.
   – Дафнушка, чуть позже! Я хочу написать твой портрет.
   – Разве я так хороша? – смутилась Дафна.
   – Даже более того! Ты такое совершенство!
   – Дафнушка, – проговорила девушка, – как красиво звучит! А как тебя звали близкие?
   – Симоша, – по-русски сказал Симон.
   – Симиоша, – медленно проговорила Дафна. – Очень красиво. Словно шепот ветра или шелест морского прибоя.
   – Дафнушка, давай я сейчас сделаю несколько набросков для будущего портрета. А ты, конечно, если не возражаешь и это не тайна, почитай мне свои стихи. Я очень хочу их послушать.
   – Я прочитаю тебе, Симон. Это стихотворение я написала два года назад, когда мы с мисс Морган были в Осло. Мы зашли в Национальный музей, и я увидела там одну картину… Она потрясла меня. Это «Крик» Мунка.
   – Я видел ее, – тихо проговорил Симон. – Не в музее, но в сборнике репродукций мировой живописи. Такая книга была у моего отца. Эта картина всегда пугала и манила меня. Я боялся и одновременно не мог отвести от нее глаз.
   – Значит, ты тоже ощутил ее энергетику!
   – Наверное, – задумчиво проговорил Симон.
   – Тогда послушай.
   Дафна встала у окна, погода в этот день не была радостной, солнце слабо пробивалось сквозь хмурые облака, комната медленно погружалась во тьму. Но солнечные лучи, словно сфокусировались на девушке. На фоне отчаянно борющегося света с надвигающейся тьмой, Дафна выглядела особенно хрупкой и мужественной. Девушка вытянула руку и начала:

     Пустота и простор – крик!
     Режет небо стрелой миг!
     Крик – в пылающей тьме!
     Крик – в застывшей воде!
     Крик – беззвучье души!
     Крик – забыты мечты!
     Крик не слышен вокруг!
     Крик – в твоем сердце стук!
     Крик сознание рвет!
     Крик уносит в полет,
     Но стоишь на земле.
     Крик – в ночной тишине!
     Крик – надежда и боль!
     Крик – твоя плоть и кровь!
     Мир не внемлет мольбе,
     Бремя-крик – лишь в тебе!
     Ты один средь людей.
     Мост твоей жизни всей —
     Между прошлым, вчера,
     И что будет, – Судьба.
     Тайна – знаний печать,
     Только молча кричать.
     Он – Вселенной двойник,
     Вечный спутник твой – крик!

   Отчаянно, на одном дыхании, словно выплескивая, то, что давно, всегда, было в душе этой юной пророчицы, прочитала Дафна стихотворение. Симон сидел, как завороженный, внимая словам откровения.
   – Теперь я понял, что хотел сказать этот загадочный художник, – медленно проговорил Симон. – Он писал про нас. Про таких, как мы.
   – Да. Мы для всех – странные создания, как на полотне Мунка, уроды, даже если и не внешне. Первоначальное название, данное самим художником, было – «Крик природы». Мунк имел в виду нашу природу, душу и тело тех, кого называют «паранормалы». Он сам был одним из наших собратьев.
   – Я это чувствовал, но не осознавал.
   Дафна вновь села возле Симона, молодые люди взялись за руки.
   – Боль и крик всегда в нас, – прошептал Симон. – Это наше бремя.
   Симона и Дафна заплакали и обнялись.
   – Как хорошо, что мы нашли друг друга, – тихо сказал Симон. – Дафнушка.
   – Симиоша, мой любимый.
   Экстрасенсы погрузились в биополя друг друга, это принесло успокоение в их души и раненые тела. Через некоторое время они разжали объятия.
   – Благодарю, – сказал Симон. – Мне стало очень хорошо.
   – И я чувствую себя такой обновленной, спасибо, Симиоша.
   – А теперь я буду тебя рисовать, – Симон достал из папки листы бумаги и карандаши.
   – А как же чай? – весело спросила Дафна. – Он уже остыл, но я сейчас подогрею новый. Он с бергамотом, как тебе нравится! И твое любимое варенье здесь – черная смородина!
   – Дафнушка, умница моя, ты все знаешь про меня!
   – А ты – про меня! – засмеялась Дафна.
   – Я буду рисовать тебя и пить чай, – сказал Симон. – Ты тоже пей, в общем, делай, что хочешь. Мне это не помешает.
   Дафна включила свет, так как за вечерними окнами стало совсем темно. Экстрасенсы пили чай, разговаривали о пустяках, как обычная беззаботная молодежь, Симон делал наброски к будущему портрету Дафны. Счастливое свидание, знакомое большинству людей, только в этом юноше и в этой девушке невидимым светом горела искра – благословение и тяжкая ноша, данная Вселенной.

Глава 36. Любовь властителей мира

   Вена утопала в музыке, вине, цветах и сладостях. Все были немного пьяны и счастливы. Роберт Шельдман и Тереза Морган готовили свадьбу своих экстрасенсов. Шельдман и Симон уже несколько раз посетили дом бизнесвумен. С каждой встречей Симону и Дафне все труднее было расставаться друг с другом. Они считали дни до свадьбы. В этот день Тереза Морган и ее аналитик вновь пришли в гости к Роберту Шельдману. Молодежь убежала в Малую гостиную для общения и обмена энергиями, а их начальники расположились в Большой гостиной. Экстрасенсы у себя пили чай, боссы – вино.
   – Роберт, а где наши юные волшебники будут жить? – спросила Тереза.
   – Конечно же, у меня! – воскликнул Шельдман. – Симон живет в моем доме, значит, и Дафна будет там! Муж должен привести жену к себе!
   – А не много ли экстрасенсов для одной команды? – усмехнулась Тереза Морган. – На мое предложение поселить Дафну и Симона у меня, не сомневаюсь, вы ответите подобным же отказом.
   – Но, согласитесь, мы не можем позволить им жить отдельно. Это исключается! Речь идет не об обычных парне и девчонке. Тут такие уникумы! В мире тысячи желающих заполучить моего Сима или вашу Дафну! А лучше – их двоих. Кроме того, у Симона на руках маленькая сестра, я забочусь о девочке, но Элле нужен родной человек. Сим – это ее последняя связь с семьей. А отпускать Симона в свободное плавание, обременяя малолетней сестрой, – это усложнить и без того его трудную жизнь. Симон тяжело ранен, ему требуется забота, поддержка, уход. Ваша Дафна – тоже нуждается в вашем внимании.
   – Вы все верно говорите, Роберт, но что же нам делать? Наши юные чародеи безумно любят друг друга, не отменять же нам их свадьбу из-за жилищного вопроса. Это разобьет их сердца.
   Шельдман размышлял.
   – Послушайте, Тереза, – сказал миллиардер, – а не последовать ли и нам примеру наших консультантов и не вступить ли в брак?
   Тереза Морган с удивлением посмотрела на бизнесмена. Но Шельдман не был пьян, он даже еще не прикоснулся к бокалу с вином.
   – Вы это серьезно? – насторожилась бизнесвумен, она замерла, как гончая, почуяв дичь.
   – Вполне. Вы красивая умная женщина, руководите финансовой империей. Я тоже, смею надеяться, недурен собой, твердо стою на ногах. Объединим наши судьбы и капиталы и дадим такого шороха всем этим воротилам, что они попадают со своих золотых тронов. А наши экстрасенсы помогут нам. Мы с вами станем такой силой, что весь мир ахнет!
   Тереза Морган сделала задумчивое лицо, хотя от радости готова была наскочить на Шельдмана и целиком проглотить его вместе с костюмом и лаковыми туфлями.
   – Соглашайтесь, Тери, – Шельдман подвинулся поближе к женщине, – вы не прогадаете. У нас действительно много общего. Мы сильные личности, познали горе и триумф, потеряли тех, кто нам был дорог. Мы должны быть вместе.
   Тереза, как хорошая актриса, выдерживала паузу.
   – Что ж, вы правы, – милостиво кивнула она. – Нам, и в самом деле, лучше организовать союз, и не только финансовый, но и личный. Я принимаю ваше предложение, Роберт.
   Теперь Шельдман налетел на бизнесвумен, он страстно обнял ее. Женщина не ожидала такой прыти и слегка растерялась. Она намеревалась сама ринуться на добычу. Роберт опередил ее. Шельдман почти вдавил Терезу в спинку кресла, в котором она сидела.
   – Красавица вы моя! – воскликнул Роберт Шельдман, осыпая страстными поцелуями владелицу банков. – Клеопатра, Екатерина Великая, Семирамида!
   Бизнесмен и бизнесвумен уже готовы были перейти границу, когда в гостиную, держась за руки, вошли их экстрасенсы. Шельдман отпрянул от невесты. Тереза поспешно пригладила юбку и поправила прическу.
   Ну да, – с веселым вздохом проговорил Роберт Шельдман, – мы не столь целомудренны, чтобы удовлетвориться передачей энергии. Симон, Дафна, мы с мисс Морган тоже решили пожениться. Сыграем две свадьбы в один день!
   – Поздравляем! – радостно воскликнули юные экстрасенсы.
   Они обняли своих начальников.

Глава 37. Амсет

   Перед Алексом Фришем стоял невысокий молодой человек лет 30-ти, с тонким носом и утонченными чертами лица. Он испытующе смотрел на детектива. Фриш мог поклясться, что даже не слышал, как посетитель вошел в его кабинет. Незнакомец возник, словно из-под земли.
   – Я узнал, что вам нужен человек с определенными способностями, – тихим, но твердым голосом проговорил посетитель. – Готов предложить свои услуги. Называйте меня Амсет.
   – Как вы сюда вошли? – пришел в себя Фриш. – Кто вас пустил?
   Амсет бесцеремонно сел в стоящее рядом кресло и закинул ногу на ногу.
   – Меня не надо куда-то пускать или не пускать. Я всегда иду туда, куда пожелаю. И делаю то, что пожелаю.
   – Да кто вы такой? – вскипел Алекс Фриш.
   – Экстрасенс, чудотворец, провидец, в общем, вы вольны в своих определениях. Но я тот, кто нужен вашему хозяину. Я вообще-то шёл к нему, но по дороге решил завернуть к вам. Хотел посмотреть, как здесь ведется охрана. Что ж, в целом, весьма неплохо. Конечно, в рамках обычных людей.
   Алекс закипал против дерзкого нахала, ему хотелось дать пинка посетителю, но детектив не мог даже пошевелиться. Амсет парализовал его силу и волю. Экстрасенс поднялся.
   – Приятно было познакомиться с вами, мистер Фриш, теперь навещу вашего шефа. Если он произведет на меня хорошее впечатление, я буду с ним работать. – Амсет слегка кивнул, и Фриш с радостью ощутил, что вновь владеет своим телом.
   Экстрасенс покинул кабинет, детектив бросился за ним, но в коридоре за дверью уже никого не было. Фриш побежал к Наксису.
   Амсет так же бесшумно возник перед Освальдом Наксисом. Магнат поднял голову, даже этот жестокий безжалостный человек был поражен увиденным.
   – Как вы… – начал бизнесмен.
   – Я Амсет, экстрасенс. Я пришел сотрудничать с вами.
   Наксис встал из-за стола и вплотную подошел к посетителю.
   – Откуда вы узнали, что мне нужен экстрасенс? – спросил Наксис.
   – А откуда я все узнаю? – усмехнулся Амсет. – Природные таланты!
   Амсет присел к столу Наксиса.
   – Да вы не стойте, – махнул рукой экстрасенс, – разговор у нас будет долгий.
   Наксис покорно сел, он безуспешно пытался сопротивляться воздействию этого незнакомца. В это время в кабинет ворвался Фриш.
   – Мистер Наксис, – детектив осекся, увидев Амсета.
   – Я уже здесь, – улыбнулся экстрасенс. – Оставьте нас, пожалуйста, мы сейчас очень заняты с мистером Наксисом.
   – Я позову вас, Фриш, – сказал магнат, – уходите.
   Детектив ушел, служебный долг немного щипал совесть, советуя остаться, но инстинкт самосохранения гнал его сейчас подальше от кабинета начальника.
   – Почему вы решили работать со мной? – спросил Наксис.
   – Даже экстрасенсам нужны покровители. К тому же у нас общий враг.
   – Роберт Шельдман?
   – О нет, – засмеялся Амсет, – мне нет дела до этого пижона! Меня интересует Нармер! Нармер – друг Шельдмана, Шельдман – ваш враг, значит, и Нармер – тоже ваш враг.
   – А почему вы сами не расправитесь с этим Нармером, а идете ко мне? – с недоверием спросил магнат. – Судя по вашим талантам, это не составит вам труда.
   – Не хочу биться в одиночку. Финансовая поддержка будет не лишней в этом вопросе.
   – Вы не можете заработать себе денег? Странно. Вы, похоже, весьма ловкий человек.
   – Могу, но не хочу. Я желаю полностью посвятить себя борьбе с Нармером, не отвлекаясь на прозу жизни. Вы будете обеспечивать меня, а я – решать ваши проблемы. В конце концов, они все связаны с Нармером. Пока рядом Нармер, Шельдмана вам не одолеть.
   – Сейчас возле него другой экстрасенс. И тоже очень одаренный.
   – Да, уже наслышан, этот русский юноша. Он – лишь ученик Нармера. Чем раньше мы ликвидируем его учителя, тем быстрее избавимся и от этого мальчика.
   – А почему вы так ненавидите Нармера, мистер Амсет?
   Бледное лицо экстрасенса потемнело.
   – Он унизил, оскорбил, опозорил меня! Я поклялся перед самой Вселенной, что уничтожу этого человека!
   Освальд Наксис встал.
   – Мистер Амсет, я вижу, что вы действительно именно тот, кто нам нужен, – он протянул руку экстрасенсу. – С этого дня вы – сотрудник моей корпорации и мой личный консультант и советник.
   Амсет ответил на пожатие, но Наксис невольно содрогнулся, рука экстрасенса была холодной.

Глава 38. Заговор

   До свадьбы века оставалось всего несколько дней. Вена плясала и пела в предновогодних балах, а финансовую элиту лихорадило: на их глазах создавалась неведомая ранее по масштабам и размаху империя власти и денег.
   Амсет пришел к Наксису.
   – Иду улаживать свои и ваши проблемы, – сказал экстрасенс. – Мне понадобятся два-три человека, умеющих стрелять точно в цель, и еще вот это, – Амсет протянул магнату листок бумаги.
   – Людей предоставлю, у меня есть такие парни, – сказал Наксис. – Сейчас посмотрим, что вы там придумали. – магнат взял список, но увидев первые пункты перечня, Наксис с удивлением и ужасом посмотрел на своего помощника. – Чувствую, вы затеяли что-то увлекательное, мистер Амсет! – пробормотал Наксис. – Снимаю шляпу перед вашей фантазией! Вы решили отравить Шельдмана? Или его дамочку? Или их обоих? Любой вариант меня устроит!
   – И Шельдман, и Морган – ничто! Они сильны, пока с ними их экстрасенсы. Я лишу их этой защиты. А заодно передам нетленный привет моему доброму приятелю Нармеру, – зло усмехнулся Амсет. – Впрочем, просто выполните мою просьбу, а остальное я возьму на себя.

Глава 39. Любовь

   Дафна робко стояла перед грозной покровительницей.
   – Мисс Морган, – сказала девушка, – позвольте мне съездить в магазин.
   – Тебе что-то надо? Мы можем заказать. Что ты хочешь?
   – Я хочу выбрать себе платье. Скоро свадьба, а я так еще ничего и не нашла подходящего. Простите меня, пожалуйста.
   Глаза банкирши подобрели, она чуть обняла Дафну.
   – Да за что прощать, милая? – рассмеялась Морган. – Это все естественно! Ты хочешь нравиться жениху.
   – Очень! Мисс Морган, я не кокетка и не вертихвостка…
   – Я знаю, ты скромна до аскетизма, – серьезно проговорила мисс Морган.
   – Но Симон такой красивый! – воскликнула Дафна. – Я боюсь разочаровать его, – девушка-экстрасенс волновалась.
   – Что за мысли! – возмутилась Морган. – Ты красавица и умница! Парню повезло познакомиться с такой славной девчонкой! Запомни, Дафна, не он осчастливил тебя, а ты оказала ему честь, согласившись стать его женой! И думать не смей, что ты хуже Смона! Вот еще! Да этот несчастный мальчишка совсем одурел от любви к тебе! Ты не приворожила его?
   – Нет, мы созданы друг для друга.
   – Вы и впрямь – красивая пара! Я, кажется, тоже неплохо смотрюсь с мистером Шельдманом.
   – Мистер Шельдман очень подходит вам.
   – Потому я и приняла его предложение. Для меня, если уж и решится на такой шаг, как замужество, то – только с мистером Робертом Шельдманом! Дафна, скажи, что нас ждет с мистером Шельдманом?
   Дафна закрыла глаза и чуть вытянула руку.
   – Нет, – остановила ее бизнесвумен, – ничего не хочу знать! Пусть все будет, как будет! Не желаю заранее ни радоваться, ни разочаровываться!
   Девушка открыла глаз.
   – Я не экстрасенс, – сказала Тереза Морган, – но я вижу, что Роберт Шельдман – надежный, серьезный, ответственный мужчина. Он успешный, а с вашей помощью, помощью двух экстрасенсов, мы с Робертом добьемся таких высот, что покорим весь деловой мир! Кроме того, Роберт Шельдман – весьма привлекательный, – мисс Морган кокетливо поправила волосы. – В его обществе почетно и приятно находиться. Конечно, он не идеален, но с его недостатками волне можно мириться. В общем, рассмотрев его предложение со всех сторон, я пришла к выводу, что не вижу причин, отклонить эту сделку. А ты, Дафна, просмотрела свое будущее с Симоном?
   – Нет, мисс Морган, – девушка закрыла лицо руками, – я боюсь, вдруг мне откроется что-нибудь плохое? Я сейчас так счастлива!
   – Ну и правильно, малышка, шагнем в эту сладкую бездну, а дальше – уж, как получится! Если что, то магия нам в помощь!
   Мисс Морган вновь обняла воспитанницу. Девушка тоже заключила в объятия свою начальницу.
   – Тебе, правда, так необходимо в магазин? – спросила Тереза Морган.
   – Я хочу найти что-то необычное, редкое, то, что понравится и мне, и Симону.
   – Давай закажем тебе платье, я распоряжусь доставить сюда самые элитные каталоги.
   – Нет, благодарю, мисс Морган, я видела уже много образцов и рекламных проспектов, но они все содержат очень помпезные, вычурные модели. Я – не светская дама. Я ищу что-то другое.
   – Сейчас мне надо совершить несколько деловых звонков, но через пару часов я освобожусь, и мы сможем вместе пробежаться по магазинам и ателье.
   – Не стоит беспокоиться, мисс Морган, я сама. Я быстро.
   – Хорошо. Я дам тебе охрану и шофера.
   – Спасибо, мисс Морган. Я не задержусь.
   – Тогда иди, милая, скоро вечер. Я не люблю, когда ты долго отсутствуешь. Я волнуюсь за тебя. Если надумаешь заглянуть к Симону и Шельдману, передавай привет нашим женихам.
   – Обязательно, – засмеялась Дафна.
   Девушка вышла из дома, во дворе ее уж ждал личный автомобиль, личный водитель и личный охранник грозной мисс Терезы Морган.

Глава 40. Похищение

   Было четыре часа дня, Нармер работал в кабинете роскошного гостиничного номера венского отеля. Лучи зимнего солнца падали на блестящую столешницу и отбрасывали яркие блики в глаза. Глава жрецов встал, задернул тяжелые портьеры и включил бра на стене. Комната озарилась мягким светом.
   – Хорошо, продолжим, – прошептал довольный иерофант.
   Он вернулся за письменный стол. Нармер хотел продолжить прерванную работу, но внезапно его накрыл сон. Глава жрецов ничком упал на разложенные бумаги. Сновидения были чудовищными. Нармер желал проснуться, но галлюцинация не отпускала его и одновременно не давала вернуться к реальности.
   Автомобиль, в котором ехала Дафна, был уже недалеко от модного магазина, когда на дорогу вышел человек, мужчина, небольшой, худой, он поднял руку, и шофера и охранника, словно парализовало. Дафна с ужасом ощутила, что попала под влияние чужой жестокой воли. Автомобиль остановился. К незнакомцу подошли еще двое мужчин, которые проходили мимо. Они все приблизились к машине. Неизвестный чуть коснулся дверцы, она тут же распахнулась. Незнакомец протянул руку девушке.
   – Мы приехали, красавица, – сказал он.
   Дафна изо всех сил пыталась сопротивляться гипнотизеру.
   – Ну зачем, дорогуша? – с усмешкой проговорил экстрасенс. – Ты достаточно талантлива, чтобы понимать, что происходит.
   Незнакомец вывел девушку из машины и кивнул своим спутникам. Они заглянули в распахнутую дверь автосалона. Дафна услышала несколько приглушенных хлопков.
   – Ну вот и все, – улыбнулся гипнотизер, – теперь нашему свиданию никто не помешает. Пойдем, я приглашаю.
   Дафна ничего не могла поделать с этой силой превышающей ее. Девушка последовала за колдуном. Она пыталась позвать на помощь, но голос больше не подчинялся ей.
   – Не трать силенки, куколка, – сказал экстрасенс, – ты догадываешься, что тебя ждет. Уверен, всего моего замысла ты даже не представляешь, но итог понятен тебе. – Ступайте, – приказал он киллерам, – вы свою работу выполнили.
   Убийцы молча поклонились незнакомцу, закрыли дверь машины и, как ни в чем не бывало, продолжили свой путь по улице.
   – И никто ничего не видел и не слышал, – засмеялся экстрасенс, – возможно, завтра появятся какие-нибудь сообщения в СМИ. Впрочем, тебя и меня это уже не будет интересовать.
   Колдун усадил Дафну в свой автомобиль. Они поехали по дороге. Вскоре машина остановилась у каких-то заброшенных складов.
   – Мы приехали, фея, – сказал он. – Кстати, я так и не представился.
   – Амсет, – прохрипела Дафна.
   – Ну и чудесно, значит, совсем ничего объяснять не надо.
   Амсет взял Дафну за руку. Девушка с ненавистью смотрела на своего похитителя.
   – Ты милая, не буду скрывать, – сказал Амсет. – Понимаю твоего Симона. Но я лучше него, сильнее, умнее. И я тоже, как ты. Ты чувствуешь сходную биологию и физиологию.
   Дафна пыталась вырваться, до предела напрягая тело. Амсет, смеясь, повел девушку в здание. Они шли по темным захламленным грязным коридорам.
   – Уймись, кукла, ты не нужна мне, – говорил Амсет. – Я – бог, я мог бы без ущерба для себя сойтись с тобой. Но все эти пророчицы, весталки, сивиллы не созданы для любви. Древний закон оберегает вас – если смертный совершит насилие над священной девой, преступника ждет страшная смерть. Но не будет счастья и тому, кому пифия сама подарит свою интимную любовь. Конечно, бога или истинного божьего пророка эти правила не касаются, но я все же не желаю рисковать. Да и у меня другие цели.

Глава 41. Белоснежка

   Амсет привел Дафну в какое-то помещение, где валялись мешки, ящики, обрывки упаковки, а посередине стоял старинный резной стол, над которым возвышался прибор, напоминающий капельницу. На его штативе была расположена ёмкость с густой серебристой жидкостью. Экстрасенс уложил девушку на стол и крепко привязал.
   – Ложе для Белоснежки! – засмеялся Амсет. – У тебя «золотая» кровь, красавца, – уникальная группа! А в твоем случае, еще и колдовская! Через нее ты можешь передавать свой дар. Но мне она не требуется. У меня и своего таланта хватает. И даже более твоего.
   Нармер стонал и бился на постели, пытаясь скинуть сонное оцепенение.
   – Зря стараешься, наставник, – усмехнулся Амсет. – Я – настоящий бог. Я разрушу твой мир. Все, кто дорог тебе, умрут!
   Нармер стиснул зубы.
   – Астральное тело, – мысленно проговорил глава жрецов, – покинь мою плоть, приди на помощь Дафне!
   И тут же невыносимая боль пронзила верховного иерофанта. Он четко услышал громкий смех и голос:
   – Я запечатал твое астральное тело, ты не сможешь воспользоваться им!
   Нармер сделал неимоверное усилие, но ответом стал приступ боли, еще более тяжелый. Нармер потерял сознание.
   – Мне всегда хотелось проверить, действительно ли сила таких, как ты, как я, в нашей магической крови, – сказал Амсет. – Признаться, я не верю, что весь секрет волшебства заключен в этой вульгарной субстанции. Вот сейчас мы и узнаем это. Ты сразу не умрешь, милая Дафна. Твое тело теперь вообще не умрет. Я, некоторым образом, дам тебе бессмертие.
   Дафна смотрела на Амсета. Экстрасенс слышал ее мысли.
   – Правильно, малышка, это ртуть. Я вижу твои знания в твоих глазах. В Татарии находили могилы местных князьков, окруженных прелестными юными девушками и парнями, и просто ангельскими детьми. Их лица играли свежими красками жизни, хотя сами они были уже много веков мертвы. Такой эффект достигался при помощи ртути. Несчастных жертв, которых владыка определял себе в спутники в загробное царство, поили ртутью, пока они не умирали. Таким образом, сохранялась бренная плоть. Об этих захоронениях рассказывали и путешественники, и ученые, и христианские священники. Я тоже видел такие усыпальницы. Впечатляет! Глупцы до сих пор спорят, добровольно ли княжеские любимцы шли на этот шаг, или от их воли ничего не зависело. Мадам Блаватская энергично утверждала, что все происходило по обоюдному согласию сторон. Мне нет дела до таких тонкостей! Но я – бог, а ты – жрица. Я не хочу совершать ни в каком виде акта насилия над тобой. Ты все сделаешь по собственному желанию!
   Дафна почувствовала, что речь вернулась к ней.
   – Я священная дева, и я проклинаю тебя, Амсет! – воскликнула девушка.
   – Ну-ну, дорогуша, нельзя проклясть бога, даже самой посвященной жрице. Я не желаю тебе смерти, и ничего не имею лично против тебя. Ты мне не конкурент! Я даже готов тебя отпустить, но тогда умрет твой красавчик Симон. Поверь, милая, мне и Симон твой не нужен, у меня счеты с Нармером. Но Симон и ты, вы оказались ближе всего к этому подлецу. Ты прилипла к Симону, а Симон – ученик Нармера. Симон должен ответить за свою дружбу с этим экстрасенсом! Воевать с женщиной – противно моей натуре, жрица она или обычная смертная, поэтому я могу хоть сейчас отпустить тебя восвояси. Одного из вас я готов помиловать. Я выбираю тебя, весталка. Теперь слово за тобой.
   – А я выбираю Симона! – воскликнула Дафна.
   – Ты согласна отдать за него жизнь, жрица? Как это примитивно.
   – Примитивно то, что делаешь ты! И ты не бог!
   – Ты глупа, посвященная, – скривил губы Амсет. – К сожалению, магический дар не гарантирует острый ум. Мы, божества, щедры, и иногда наделяем экстрасенсорным талантом убогих и юродивых. Что ж, ты сказала свое слово, безумная дева. И я даже скреплю его божественной печатью. – Амсет разрезал себе палец и мазнул по столу, оставляя багровый след. – Я, творец неба и земли и всех их обитателей, заявляю, что не причиню зла Симону Меровнгу, конечно, если он сам не нападет на меня, или не встанет на моем пути. Теперь ты выполняй свой обет, жрица. Здесь три литра ртути, почти весь объем крови, что есть в тебе. Твои страдания будут запредельны! Впрочем, у тебя еще есть время расторгнуть наш договор.
   – Нет!
   – Милая провидица, если ты все же решила обмануть меня, то не выйдет! Твоя хитрость обернется смертью Симона, еще более страшной и мучительной, чем твоя.
   – Я не собираюсь обманывать тебя, чародей Амсет.
   – Твои глаза полны решимости, как этот сосуд! Тогда за вечную нетленную жизнь! – Амсет воткнул иглу в руку девушки и открыл зажим. Серебряная тяжелая субстанция медленно стала входить в кровь Дафны. – Теперь ты станешь настоящей Белоснежкой, прекрасной и всегда юной! – усмехнулся Амсет. – Только ни один на свете принц тебя не разбудит. Даже твой возлюбленный Симон! Но он всегда сможет любоваться тобой. Я поступаю с тобой так, как поступали анатомы в средние века. Но, в твоем случае, это не изуродует твою внешность. Когда ртуть застывала, вены становились рельефными, а вся плоть высыхала. По таким мумиям средневековые студенты-медики изучали строение и кровообращение человека. В качестве «моделей» они брали проституток, бродяг и прочее отребье. Но со жрицами так поступать нельзя! Поэтому я добавил сюда несколько компонентов, в результате чего, твое тело не превратится в жалкие пугающие останки. Даже после смерти ты будешь дьявольски, или ангельски, хороша и свежа! Ты очень сильная, Дафна, в твоих интересах как можно быстрее умереть. Потому что, чем дольше ты будешь жить, тем дольше продлятся твои мучения. И живая, ты теперь представляешь опасность. Пока в тебе бьется сердце, ты распространяешь яд!

Глава 42. Разбитые мечты

   День клонился к вечеру, с самого утра Симон испытывал беспокойство. Он гнал от себя мысли, уговаривал, что его волнения напрасны. В конце концов, он с трепетом взял свой хрустальный шар и взглянул в него. Страшное видение отразилось в глубинах прозрачной сферы. Юноша бросился к Шельдману.
   – Мистер Шельдман, – с порога закричал мальчик, – с Дафной случилась беда! Ее похитили!
   – Что? Ты в этом уверен? – Роберт Шельдман в это время читал газету, но он сразу же отложил ее. – Сейчас я позвоню Терезе.
   Но едва бизнесмен взял свой телефон, как раздался звонок. Это была Тереза Морган.
   – Роберт, Дафна не у вас? – взволнованно спросила она.
   – Нет, девушка к нам не приезжала сегодня.
   – Она уехала за покупками еще днем, но до сих пор не выходит на связь. Я подумала, может, у нее свидание с Симоном.
   – Нет, мой консультант со мной, и он тоже беспокоится за Дафну. Оставайтесь пока у себя, мы будем держать вас в курсе.
   Нармеру удалось скинуть с себя сонное оцепенение. Он открыл глаза, часы на стене показывали десять минут пятого.
   – Все-таки – сон, – с радостью прошептал глава жрецов.
   Он быстро подошел к окну и отдернул штору. На улице уже было темно, а на табло, находящемся на крыше кафе, расположенного напротив отеля, ярко горели цифры – 7: 30.
   – Не сон! – с отчаянием проговорил Нармер.
   Верховный иерофант схватил телефон и набрал номер Шельдмана.
   – Мистер Шельдман, – воскликнул Нармер, – вы все в опасности! Я еду к вам! Не выходите из дома! Вас хотят убить! – телефон жреца выключился. – Амсет, проклятый Амсет, – с досадой проговорил Нармер.
   В это самое время к дому Роберта Шельдмана подъехал автомобиль. Дверь открылась и на асфальт выбросили тело. Охрана бизнесмена высыпала на улицу, но машина уже скрылась за углом. Охранники склонились над человеком, это была Дафна Морган, она еще дышала. Шельдман и Симон выбежали к охранникам.
   – Не прикасайтесь ко мне, – сказала девушка.
   Симон встал на колени возле невесты и взял ее за руку.
   – Дафнушка, – прошептал он.
   – Симиоша, это опасно. Я отравлена.
   – Не для меня, любимая.
   Симон осторожно взял Дафну на руки. Шельдман, растерянный, стоял рядом. Симон повернулся к покровителю, из глаз юноши текли слезы.
   – Мистер Шельдман, – сказал Симон, он посмотрел на охранников, – и вы все, отойдите, пожалуйста. Вам не надо подходить близко.
   – Почему? – спросил миллиардер. – Инфекция?
   – Нет. Дафна отравлена ртутью, – сказал Симон.
   – Великие боги, – пробормотал Шельдман. – Несчастная девочка.
   Симон понес девушку в дом. Здесь он положил умирающую невесту на роскошный диван. Шельдман и его охрана встали к стенам комнаты. Симон не отпускал руки Дафны.
   – Дафна, милая, – Симон дрожал от волнения.
   – Это судьба, – тихо сказала Дафна.
   В это время в комнату вошел Нармер. Он приблизился к девушке.
   – Мистер Нармер, – прошептала Дафна, – Амсет хочет вас убить, уезжайте на Тибет, там Амсет не имеет силу!
   – Не думайте сейчас об этом человеке.
   – Мистер Нармер, что делать? – спросил Симон. – Помогите нам!
   Нармер быстро осмотрел Дафну и печально покачал головой. Симон обнял невесту. Верховный жрец отступил в сторону. К Нармеру подошел Шельдман.
   – Мистер Нармер, как хорошо, что вы приехали! – сказал миллиардер. – Что происходит?
   – Чудовищное преступление. Дафну похитили и подвергли изуверской казни, ей в вены ввели ртуть, – сказал Нармер. – Но прежде Дафну поставили перед выбором: её смерть или смерть Симона. Дафна пожертвовала собой.
   – Великие боги, – прошептал Шельдман, – какой ужас! Славная благородная девочка. Дафне можно помочь?
   – К сожалению, нет.
   – Кто сделал это? – Шельдман сжал кулаки.
   – Его зовут Амсет. Это великий экстрасенс и опасный человек. Я, к сожалению, опоздал, так как сам попал в его плен. А когда освободился, то все уже свершилось.
   – И что теперь ждет Дафну? – подавленно спросил Шельдман.
   – Мучительная агония, которая, конечно, все-таки закончится смертью.
   – Она долго будет страдать?
   – У всех по-разному. Смерть экстрасенса – это особое явление. Кто-то сгорает за несколько часов, кто-то – за несколько дней или недель. Бывает, что агония длится месяцы.
   – Это ужасно! Бедная девочка и бедный Симон.
   Симон бережно держал Дафну за руку. Он низко наклонился над девушкой, его белокурые волосы коснулись ее черных кудрей. Экстрасенсы с нежностью смотрели друг на друга. Дафна погладила Симона по широким плечам.
   – Мы все же успели познать биополя друг друга, – прошептала Дафна. – Это было божественно! Я очень тебя люблю, Симиоша.
   – И я очень люблю тебя, Дафнушка. Так не должно быть! – с отчаянием проговорил Симон. – Мы должны пожениться и составить экстрасенсорную, энергетическую пару. Вот наша судьба!
   – Мы ошиблись, Симон. Жрецы и жрицы не вступают в брак. Конечно, история знала такие пары, но это, увы, оказался не наш случай.
   – Это наш, наш случай, – говорил Симон, он гладил девушку по плечам, голове, рукам. – Дафнушка, позволь я дам тебе свою кровь. Это все-таки шанс.
   – Не растрачивай себя, Симон. Ртуть стала моей кровью. Сердце перекачивает ее по моему телу. Я теперь – живой яд, опасный для людей. Я очень страдаю. Мой дар, к сожалению, не пропал, но и не подчиняется мне. Меня ждут длительные мучения. Помоги мне, ты знаешь, что нужно сделать. Пусть это будет твоим свадебным подарком мне. Я так хочу, мой Симиоша.
   – Клянусь, я не дам этому Амсету ни минуты спокойной жизни! Я уничтожу этого мерзкого колдуна!
   – Он уже проклят, – мягко проговорила Дафна. – Я – жрица, я прокляла его. Он не уйдет от возмездия Судьбы.
   – Я стану его возмездием!
   – Не надо. Не мсти. Симиоша, мой Симиоша.

Глава 43. Гибель Дафны

   В комнату стремительно вбежала Тереза Морган, которой Шельдман уже успел позвонить. Бизнесвумен была растрепана и взволнованна. Она хотела подойти к воспитаннице, но Шельдман остановил ее:
   – Тереза, осторожнее, ртуть.
   – Да, я помню, ты предупредил меня, – сказала Тереза Морган. – Какой кошмар! – Тереза встала чуть ближе к дивану. – Девочка моя, как же это так? Почему?
   – Это моя судьба, – тихо сказала Дафна. – Но я была очень счастлива с вами, мисс Морган, и теперь ни на что не жалуюсь. Вы дали мне потрясающую прекрасную интересную жизнь. Спасибо за все.
   Грозная Тереза Морган затуманенными от слез глазами обвела всех собравшихся.
   – Неужели никто из вас ничего сделать не может? И ты, Симон, и ты, Роберт? А вы, я так понимаю, тоже из паранормалов? – женщина посмотрела на Нармера
   – Да, – слегка поклонился глава иерофантов.
   – Полный дом чародеев, и никто ничем не может помочь одной девочке!
   – Она не простая девочка, а сивилла, жрица, посвященная, – строго проговорил Нармер. – Она живет по космическим законам.
   – Да провалитесь пропадом эти законы! Дафна, сейчас я отвезу тебя домой и сама о тебе позабочусь. Здесь, я вижу, собрались одни остолопы! – Тереза хотела подойти к Дафне.
   – Нет, мисс Морган, – остановил ее Нармер, – сейчас с Дафной может находиться только Симон.
   – Симон, нет сил терпеть, – прошептала Дафна, она напряглась всем телом. – Я не могу кричать, священные девы умирают молча, но крик рвется из меня. Наш вечный крик. Я хочу умереть достойно.
   – Я все сделаю, Дафнушка, – ответил юноша, слезы текли по его щекам. – Смотри мне в глаза, любимая.
   Симон крепко взял Дафну за руки, его глаза расширились и замерли, он тоже напрягся всем телом. Юные экстрасенсы, не мигая, смотрели в глаза друг другу. В комнате воцарилась пугающая тишина.
   – Что они делают? – спросила Морган.
   – Молчите, если не желаете длительных мучений для вашей воспитанницы, – тихо проговорил Нармер.
   – Симон спасет ее? – не унималась Тереза Морган.
   – Нет, но избавит от страданий.
   Так прошло несколько минут, внезапно Дафна улыбнулась, глубоко вздохнула, вздрогнула всем телом и неподвижно застыла. Симон выпустил руки невесты и мягко скользнул на пол. Он был смертельно бледен, его глаза безжизненно смотрели в верх.

Глава 44. Алхимия

   – Дафна! – воскликнула Тереза Морган.
   – Симон! – крикнул Роберт Шельмдан.
   Нармер склонился над юными экстрасенсами.
   – Дафна мертва, – сказал Нармер, – а Симон находится в глубоком обмороке. Симон остановил ей сердце, чтобы девушка не мучилась. Бедный мальчик, это стоило ему огромных усилий, душевных и физических.
   Симона положили на соседний диван.
   – Я заберу с собой тело Дафны, – сказала Тереза, – и позабочусь о ее похоронах.
   – Только сначала сюда надо вызвать специалистов по работе с ртутью и ядами, – сказал Нармер. – Необходимо обеспечить безопасную транспортировку покойной и изучить эту комнату на предмет загрязнения. Наша умершая сестра не представляет опасности для людей, но некоторые меры предосторожности все же следует соблюдать. К счастью, несколько моих собратьев, выдающихся алхимиков, – а, как известно, вся алхимия стоит на ртутных базисах, – присутствуют в Вене. Я приглашу их. Они блестяще знают свое дело.
   – Обязательно позовите ваших людей, мистер Нармер, – сказал Шельдман. – Пусть они проведут все требующиеся в подобных случаях мероприятия. Ирвинг проследит за всем, мне сейчас надо быть с Симоном. Тереза, простите, я оставлю вас, я сейчас нужен Симону. Мы обязательно придем почтить память Дафны.
   – Берегите этого юношу, – Тереза Морган вытерла слезы. – Они славные. К ним привязываешься. Конечно, иногда их понять трудно. Они говорят странные слова, делают странные вещи. То днями крошки в рот не берут, то набрасываются на еду. – Тереза печально усмехнулась. – То сутками не спят, то погружаются в сон на неделю. Вроде люди, но кажутся инопланетянами. Но таких, как моя Дафна, или ваш Симон, невозможно не любить. Они становятся не только сотрудниками, но и очень близкими и дорогими людьми. Сегодня я потеряла не просто уникального работника, но родного мне человека. Конечно, нашу свадьбу мы отменим.
   – Мы могли бы отложить свадьбу на более поздний срок, когда улягутся все эти события, – не очень уверенно предложил Шельдман.
   – Нет, нам не надо быть вместе. Смерть встала между нами. Оставим все, как было.
   – Да, ты, пожалуй, права, Тереза, – согласился Роберт Шельдман.
   Симона перенесли в другую комнату. Нармер позвонил своим друзьям, и вскоре в дом миллиардера приехали два молчаливых человека. Нармер встретил их и перепоручил Ирвингу. В доме сделали замеры, но никакой опасности обнаружено не было. Тело Дафны положили в непроницаемую стеклянную капсулу, которую жрецы-алхимики привезли с собой. Тереза Морган увезла в ней погибшую воспитанницу.

Глава 45. Шельдман молится

   Роберт Шельдман во всем этом не принимал участия. Он был с Симоном и Нармером. Юноша так и не приходил в сознание. Симон лежал на постели, его синие глаза были широко открыты и неподвижны. И если бы не легкое, едва заметное дыхание, он казался бы мертвым.
   – С Симоном ведь все будет хорошо? – с надеждой спросил Шельдман.
   – Да, будет, если мы сможем вывести его из этого состояния. Симон пережил тяжелое потрясение. Мальчик может умереть или потерять рассудок.
   – Нет, мы не допустим этого, Нармер! Ни в коем случае! – Шельдман был настроен по-боевому. – Что нужно сделать для Симона?
   – В ближайшие часы он должен заплакать. Надо вызвать слезы любым путем, даже механическим.
   Шельдман чуть обнял консультанта.
   – Ну же, Сим, очнись! Я тебя понимаю: я потерял жену, ты – невесту. Но надо жить!
   Симон не реагировал на слова. Нармер принес какую-то ароматическую жидкость, он расстегнул юноше рубашку и стал растирать грудь и виски. Мальчик не двигался, он находился, будто в прострации.
   – Я сейчас! – Шельдман выбежал из комнаты, минут через пять миллиардер вернулся, в руках он нес разрезанную луковицу. – Вы говорите, вызвать слезы механическим путем? От лука часто плачут. Может, попробуем?
   – Сейчас все средства хороши.
   Шельдман поднес луковицу к носу юноши, но эффекта никакого не последовало, глаза Симона по-прежнему неподвижно смотрели в пустоту.
   – Он закрыт для внешнего мира, – вздохнул Нармер, – поэтому и обонятельные рецепторы не работают.
   – А если посыпать перец? От перца чихают, а чиханье часто сопровождается слезотечением.
   – Да, пожалуйста, – кивнул Нармер.
   Шельдман насыпал немного перца на платок и дал понюхать Симону. Но все было безрезультатно. Юноша не реагировал.
   – Сим, приди в себя! – воскликнул Шельдман. – Ты же крутой парень, экстрасенс, супермен! Такие не сдаются!
   Шельдман принес несколько великолепных пирожных, украшенных фруктами, шоколадом и марципанами.
   – Сим, это тебе! Угощайся.
   Симон не двигался, он никого и ничего не видел сейчас и не слышал.
   – Что же с ним делать, Нармер? Может, ему дать какое-нибудь лекарство или сделать укол?
   – Это бесполезно, мы лишь ухудшим его состояние, создадим дополнительную нагрузку на внутренние органы. Симон – экстрасенс и должен сам вывести себя из этого состояния. Наше дело лишь немного ему помочь, поддержать в это трудное время.
   – А если попробовать передать энергию? Я уже понял, вам, экстрасенсам, это здорово помогает.
   – Пока не получается. Симон, словно покрылся непроницаемой оболочкой, даже мне не пробить ее.
   Шельдман вновь присел на край дивана, где лежал Симон. Он взял его за руку. Ладонь мальчика была вдвое шире ладони Шельдмана.
   – Сим, может, ты чего-нибудь хочешь? Только скажи. Хочешь машину или яхту? А давай съездим в Монте-Карло, там казино, весело, ярко. Есть хорошие танцполы. Ты же любишь танцевать!
   Юный великан не воспринимал слова покровителя.
   Всю ночь Шельдман и Нармер не отходили от юноши, пытаясь привести его в сознание. Нармер произносил заклинания, чертил магические формулы и знаки, применял гипноз. Шельдман отчаянно старался взбодрить мальчика, но все усилия не приносили результата. Наступало утро.
   – Теперь только сама Вселенная может его спасти, – сказал Нармер. – Если нет, то мы потеряем Симона.
   – Нармер, но что же делать? Симон не должен погибнуть!
   Экстрасенс лишь печально вздохнул. За окнами была середина декабря, зимнее солнце вставало над веселыми крышами Вены. Нармер подошел к окну и распахнул его.
   – Мистер Шельдман, – сказал Нармер, – если Симон вам действительно дорог, то помолитесь за него. Это все, что мы можем сделать для мальчика.
   – Я помолюсь, но кому и как? – спросил Роберт Шельдман. – Я уважаю, но не разбираюсь во всех этих духовных делах. Я далек от метафизики.
   – Не важно, к кому и как вы обратись с вашей молитвой, главное, – чтобы она шла от сердца, от души. А сила Вселенной, что властвует над нами, услышит вас. Я тоже буду просить за Симона.
   Нармер опустился на колени у открытого окна. Шельдман сделал то же. Впервые в жизни грозный миллиардер, почти владыка мира, повелитель тысяч людей, владелец баснословного состояния, стоял на коленях. Но Шельдман сейчас думал лишь о Симоне.
   – Великая Сила, что там, в вышине, – прошептал Роберт Шельдман, – я не знаю, как к вам следует обращаться. Меня не учили общению с вами. Но я научусь, обязательно! Сейчас я прошу за этого мальчика, сироту, покровителем которого я стал по воле судьбы. Не забирайте у меня, пожалуйста, Симона. Я прошу за него не потому, что он помогает мне, а потому, что я полюбил его. Он стал моим другом, настоящим другом. А вы, Великая Сила Вселенной, ведь знаете, что у меня никогда не было настоящих друзей. Мой мир, мир бизнеса, жестокий, безжалостный, эгоистичный, в нем трудно найти близкого человека. А теперь у меня есть Симон, мой друг. Верните ему, пожалуйста, жизнь и здоровье. Верните мне моего друга!
   Шельдман говорил, и по его лицу текли слезы.
   Рядом молился Нармер, до Роберта Шельдман доносились обрывки фраз на незнакомом и, похоже, древнем языке. Экстрасенс и бизнесмен закончили свои молитвы. Тишина воцарилась в комнате, и вдруг утренние лучи встающего зимнего солнца полились в окно. Свет ударил в раскрытые глаза Симона, юноша вскрикнул и зашевелился.
   – Симон! – Нармер и Шельдман бросились к мальчику.
   – Дафна, – простонал Симон, слезы хлынули из его глаз.
   От морозного воздуха в комнате стало холодно. Нармер закрыл окно. Симон приподнялся, он обнимал покровителя, юноша рыдал. Шельдман гладил Симона по широкой могучей спине.
   – Молодец, Сим, давай, не сдерживай себя, – говорил Шельдман, – выпускай свое горе. Мы с тобой, мы не бросим тебя. Дафна была замечательной девушкой, мы все ее будем помнить. Она теперь навсегда в твоем сердце, как моя Сильвия навечно поселилась в моем.
   Несколько часов длилось освобождение нервной системы. Наконец, Симон успокоился, его лицо стало не таким бледным. Нармер приготовил один из своих таинственных чаев и напоил юношу. Мальчик спокойно уснул.
   – Теперь Симон снова с нами, – сказал Нармер. – Вы искренне попросили за Симона, и Вселенная услышала ваши молитвы. Сегодня вы совершили действительно великий поступок, мистер Шельдман, вы спасли друга!

Глава 46. Картина

   Симон создавал картину. Уже на следующее утро он встал к мольберту и, как одержимый, принялся за работу. Юноша отказался от завтрака и не вышел к обеду. Перепачканный красками, словно находясь в экстазе, он творил. Ни Ирвинг, ни Шельдман не могли оторвать юношу от его занятия. Миллиардер, уже не первый раз за этот день, зашел в комнату Симона.
   – Сим, ты так убьешь себя, – сказал Шельдман. – Ты должен хоть немного поесть и отдохнуть.
   – Нет, не сейчас, мистер Шельдман, – юноша не отрывался от мольберта, он был, как в лихорадке. – Простите. Это важно для меня. Дафна всегда будет со мной, я не успокоюсь, пока не запечатлею ее светлый образ. Она останется в веках. Клянусь, мистер Шельдман, я все сделаю для вас, но только, когда закончу картину.
   Роберт Шельдман покачал головой. Выйдя от Симона, он позвонил Нармеру.
   – С Симом опять что-то не то, – сказал Шельдман. – Теперь он рисует, не останавливаясь. Забыл про еду и сон. С раннего утра стоит перед своим холстом.
   – Ну, в этом ничего страшного нет, – спокойно проговорил Нармер. – Симон – художник, и очень хорошо, что перенесенный стресс он больше не держит в себе. Вы наблюдаете выход эмоций. Негативное событие породило позитивные действия, так Симон спасает себя. Не мешайте ему, когда его организм окончательно восстановится после такого эмоционального потрясения, юноша успокоится. Но я все же навещу сегодня вас.
   – Я вас очень жду, мистер Нармер.
   Нармер приехал ближе к ночи, юноша все еще был за работой. Экстрасенс и миллиардер зашли в комнату Симона. Симон стоял перед странной картиной: на холсте была изображена Дафна в струящемся длинном белоснежном платье. Ее голову украшал лунный серп, в протянутой руке она держала лотос. Печалью и тайной веяло от полотна. Юноша все прикасался и прикасался кистью к портрету, доводя его до совершенства.
   – Изида, – сразу догадался Нармер.
   – Да, – сказал юноша. – И только Дафна достойна этого образа!
   – Белое платье богини и платье невесты, – кивнул Нармер. – Лотос – символ вечной жизни, лунный серп – знак магии, корона магов.
   – Дафна была высшей жрицей среди нас, – сказал Симон, – и я, к сожалению, больше ничего не могу сделать для нее. Но теперь Дафна всегда со мной, всегда с нами.
   Шельдман тоже залюбовался работой своего консультанта.
   – Очень красиво, Сим, здорово! Ты, бесспорно, талантливый художник, но все же тебе следовало бы отдохнуть. Перенапряжение опасно для тебя.
   – Я скоро закончу.
   – Не будем мешать таланту, – Нармер тактично взял миллиардера под руку и вывел из комнаты юноши.
   К следующему утру картина была завершена, Симон выглядел усталым, но был совершенно спокоен.
   – Я переболел свое горе, – сказал юноша. – И с Дафной мы теперь навечно вместе.
   – Это хорошо, Сим, – Шельдман обнял воспитанника за могучие плечи. – Значит, путешествие по дороге под названием Жизнь продолжается.
   – Да. И я готов идти дальше.

Глава 47. Похороны

   Почтить память Дафны пришло много людей, Симон ощущал присутствие своих собратьев и сестер по служению Вселенной. Симон, хоть и был бледен, но держался стойко. Юная девушка-экстрасенс, в прозрачной капсуле, сейчас особенно походила на спящую Белоснежку в хрустальном гробу, только уже никто не мог разбудить ее от смертельного сна. Тереза Морган договорилась похоронить Дафну в старинной часовне, которую оборудовали видеонаблюдением.
   – Не могу предать ее земле, – сказала Тереза Морган, – Дафна, словно живая. Да и концентрация ртути в ее теле будет постепенно уменьшатся.
   – Трагедия этой девочки станет всем нам уроком, – вздохнул Шельдман.
   Когда дверь часовни закрыли на тяжелый замок, отсекая мир мертвых от мира живых, юноша покачнулся, но Шельдман крепко держал подопечного за руку.
   – Ничего, ничего, Сим, мы с тобой и не через такое пройдем, – сказал миллиардер. – Держись!
   – «Тайна – знаний печать, только молча кричать», – прошептал Симон строчку из стихотворения Дафны. – Дафнушка, ты уже избавилась от своего немого крика, а нам всем нести это бремя дальше. Клянусь, я пронесу его с честью.
   Тереза Морган не плакала, на слезы уже не было сил. Печаль и тишина стояли над кладбищем. Наконец, все завершилось, экстрасенсы и их работодатели стали расходиться. Внимание Симона привлекла одна рыжеволосая девушка лет 19-ти, она задержалась у массивных бронзовых дверей склепа. Симон подошел к ней.
   – Вы экстрасенс? – спросил юноша.
   – Наверное, – смутилась незнакомка. – Я была подругой Дафны, она кое-чему успела обучить меня.
   – Я Симон, – представился юноша.
   – Я знаю, вы жених Дафны, – кивнула девушка. – Она говорила мне о вас. Дафна так ждала эту свадьбу. Она очень любила вас.
   – Я тоже любил Дафну, – у Симона на миг перехватило дыхание.
   – Не судьба, – прошептала незнакомка.
   – Да. Не судьба.
   – Меня зовут Агнесса Холландер, – сказала девушка.
   – Вы знаете, что у вас большой экстрасенсорный дар? – спросил Симон.
   – Дафна тоже мне это говорила. Она была не только моей подругой, но и наставницей. И хоть я на три года старше Дафны, она была мудрее, опытнее меня. Дафна была гением экстрасенсорики, – Агнесса расплакалась.
   – Не грустите, а в память о вашей наставнице продолжайте развивать и совершенствовать свой дар.
   – Да кому я теперь нужна? Дафна – единственная живая душа, кто понимал и чувствовал меня.
   – Вы нам всем нужны, настоящие жрицы и жрецы необходимы Вселенной. Вам не будет одиноко, идите к Терезе Морган, она славная и добрая женщина.
   – Тереза Морган! – сквозь слезы проговорила девушка. – Да зачем я ей? Я нищая, безродная студентка, почти ничего не умеющая.
   – Напрасно вы так думаете, вы уже очень многое знаете и умеете, постепенно ваш дар раскроется. А что касается вашего материального положения, так Дафна вообще была сиротой. Идите же за мной, сейчас все устроится.
   Девушка, вытирая слезы, покорно пошла за Симоном. Шельдман, Нармер и Тереза Морган еще не покинули кладбище, они, стоя каждый около своего автомобиля, терпеливо ждали Симона. Юноша подвел Агнессу к Терезе.
   – Мисс Морган, – проговорил Симон, – хочу представить вам Агнессу Холландер, подругу и ученицу Дафны.
   Тереза с удивлением посмотрела на Агнессу.
   – Ученицу? Хотя, впрочем, я, кажется, видела вашу фотографию. Дафна что-то говорила мне о вас. Вы экстрасенс?
   – Да, пожалуй, – смутилась девушка, – правда, не такой сильный, как Дафна.
   Тереза Морган с интересом рассматривала Агнессу.
   – А в вас действительно что-то есть необычное. Я больше десяти лет жила под одной крышей с волшебницей и тоже кое-что в этом понимаю. Хорошо. Поехали со мной, помянем Дафну, а заодно обсудим наше сотрудничество. Вы согласны?
   – Да, благодарю мисс! – глаза Агнессы засияли.
   Симон скромно стоял рядом. Тереза наклонилась к юноше и поцеловала его в щеку.
   – Спасибо, вы вернули меня к жизни.
   Тереза посадила девушку в свою машину, и они уехали.

Глава 48. Александр-Максим Сен-Томас

   В гостиной венского дома состоялось нечто вроде военного совета. За столом сидели Роберт Шельдман, Симон и Нармер.
   – Итак, когда все немного улеглось, обсудим ситуацию, – проговорил Нармер. – Мы столкнулись с очень опасным человеком, наделенным огромным могуществом и знаниями. Его зовут Амсет. Он мой враг, а теперь, увы, и ваш.
   – Почему он так вас ненавидит? – спросил Шельдман.
   – Я должен был убить его, – сказал Нармер.
   Симон и Шельдман с удивлением посмотрели на Нармера.
   – Да, все эти беды из-за моей нерешительности и малодушия, – сказал глава иерофантов, – которые я непростительно проявил много лет назад. И теперь мои друзья расплачиваются за них. Настоящее имя Амсета – Александр-Максим Сен-Томас. Он из старинного, но обедневшего дворянского рода. Александр-Максим родился в семье швейцарского биохимика Александра Сен-Томаса. Сен-Томас -старший работал на правительство, создавая биохимическое оружие. Разработками заинтересовались люди из одной террористической организации, они предложили Сен-Томасу продать его открытия. Ученый отказался. Тогда злоумышленники похитили его жену и семилетнего сына. Но даже это не заставило Сен-Томаса пойти на предательство. Видя, что Сен-Томас не сдается, бандиты повесили его жену и ребенка. Изверги прислали видео расправы. Сен-Томас уже был немолод, его сердце не выдержало, во время просмотра этих чудовищных кадров, он скончался. Однако маленький Александр-Максим выжил, веревка повредила ему шейные позвонки, но до конца не задушила мальчика. Сделав свое преступное дело, бандиты ушли, оставив тела матери и сына на виселице. Александр-Максим освободился и даже смог вытащить из петли свою маму, но женщина была мертва. Трагедия потери и физическая боль пробудили, или породили, в мальчишке небывалый талант экстрасенса. В те времена не я, но другой член Братства возглавлял наше сообщество, его звали Аменофис. Он сам вышел на мальчика. Ты знаешь, Симон, когда где-то появляется яркий экстрасенс, мы чувствуем это явление. В эфир идет, словно выброс энергии. Аменофис нашел умирающего искалеченного Аалександра-Максима, вылечил его и сделал своим учеником. Парень быстро осознал свою силу и стал использовать ее не во благо, а во зло. Он воровал, обманывал, подделывал чеки. Аменофис пытался объяснить мальчику, что экстрасенсорный дар дается человеку не для личного обогащения и подчинения себе других людей, но воспитанник не желал слушать наставника. Аменофис все надеялся, что переделает мальчишку. Он даже посвятил его в жрецы, Александру-Максиму тогда было, как тебе сейчас, 16 лет. Сен-Томас взял себе имя Амсет – в честь одного из сыновей египетского бога Гора, еще – это аббревиатура имени и фамилии Александра-Максима Сен-Томаса. А потом, при загадочных обстоятельствах, скончался Аменофис. Он умер во сне от остановки сердца. Никто не нашел причин этой странной смерти, хотя многие, включая и меня, подозревали, что главу иерофантов убил его ученик. Меня избрали новым руководителем экстрасенсов, и я, честно скажу, недолюбливал этого Амсета. Юноша взрослел, и его дар усиливался. И с каждым годом его ум становился еще изощреннее, а преступления – все более дерзкими. В конце концов, он дошел до шантажа и убийств. Мне, несмотря на трудности, – Амсет – крайне сложный противник, – все же удалось поймать его и привести на наш суд. Мы судили его и приговорили к казни. Как глава жрецов, я должен был осуществить приговор. Но я проявил непростительную слабость, промедлил, я – воин, а не палач. Амсет воспользовался моей нерешительностью и сбежал. Он возненавидел наше сообщество, а я стал его личным врагом. До недавнего времени никто ничего не слышал о нем, но вот Амсет вновь объявился. Он напал на меня, наслав гипнотический сон, который парализовал не только мое физиологическое тело, но и астральное. Пока я боролся с его чарами, Амсет совершил свое преступление. Дафна – не первая и, увы, не последняя жертва этого жестокого колдуна.
   – Надо остановить негодяя! – порывисто воскликнул Симон.
   – Безусловно, но сейчас он вступил в сговор с Освальдом Наксисом…
   – Наксис – мой старинный враг и конкурент, – проговорил Шельдман. – Я давно мечтаю засадить в тюрьму этого подлеца. Мой Фонд собрал на него уже обширный компромат. Симон, это люди Наксиса убили твою семью и мучили тебя. Наксис раскинул свою преступную сеть по всему миру, нет страны, нет уголка на земном шаре, куда не проникли бы преступники Наксиса!
   – Амсет очень опасен, – сказал Нармер. – Он создает такое мощное энергетическое поле вокруг себя, что становится невидим не только для всякого одушевленного и неодушевленного объекта, но и для экстрасенса, зато он может беспрепятственно следить за любым из нас. А сейчас, когда он усилил свое влияние поддержкой магната Наксиса, Амсет кажется непобедимым. Наксис дает ему людей и необходимые технические и финансовые средства. Нас ждет смертельно опасная битва.
   Симон встал.
   – Я остановлю этого человека, чего бы мне это ни стоило! Я отомщу за Дафну и за всех тех, кому он причинил зло!
   – Мы все отомстим ему, – сказал Шельдман. – Но месть – это такое блюдо, которое подают холодным. Нам надо хорошо подготовиться и как следует отдохнуть. Особенно тебе, Сим. После того, что ты перенес, тебе необходимы каникулы. Большую часть времени я живу в Майами, у меня там вилла. Я всех вас приглашаю к себе в гости. Здесь, в Австрии, сейчас холодно и сыро, а в Майами тепло, светит солнце. У меня даже есть бассейн с морской водой. А малышке и Элле и вовсе там будет комфортно. У меня такой чудесный сад, девочка сможет в нем резвиться без забот. А вам, мистер Нармер, придется по вкусу моя библиотека. Недавно я приобрел несколько старинных фолиантов, которые наверняка заинтересуют вас. Ну что, поехали?
   – Да, это правильное решение, – кивнул Нармер. – Предстоит большая битва со злом. Мы должны быть готовы и сильны.

Глава 49. Битва со злом

   К вечеру Нармер и Симон уже сидели за чайным столиком на роскошной вилле миллиардера Роберта Шельдмана. Солнце до половины скрылось в водах океана, от него пролегла световая дорожка по легким волнам. Это было потрясающе прекрасное и умиротворяющее зрелище.
   – «Солнцеликий бог Ра опускается в воды великого Океана Нуна», – прошептал Симон строчку из египетского гимна.
   Симону было хорошо в доме Шельдмана. Юноша купался в бассейне, занимался спортом в комфортабельном тренажерном зале виллы, гулял в великолепном саду, собравшем все имеющиеся в природе растения. Элла и ее бойкая гувернантка, мадемуазель Жаклин, тоже ничуть не скучали об оставленной Швейцарии и Австрии, обе находили, что пребывание на вилле миллиардера в Майами – это одно из их лучших событий, которое может преподнести жизнь.
   Ни Шельдман, ни Нармер не тревожили мальчика, и все же чувство утраты не покидало Симона. Образы убитых близких и родных ему людей стояли перед его глазами. В конце концов, Симон не выдержал и подошел к Нармеру.
   – Мистер Нармер, учитель, – проговорил юноша, – я не могу так праздно проводить время. Особенно, когда знаю, что опасные преступники, погубившие мою семью и мою невесту, бродят на свободе и не понесли никакого наказания.
   Симон и Нармер были в это время в саду. Солнце ярко заливало дорожки. Экстрасенс отвел мальчика в тень деревьев.
   – Мы с мистером Шельдманом разработали одну операцию, которая должна положить конец преступлениям Наксиса. Сразу скажу, что я не одобряю это мероприятие, но и понимаю, что другого способа у нас пока нет. Мистер Шельдман собрал компромат на Освальда Наксиса и хочет обнародовать его. Это будет огромный скандал, который привлечет к Наксису правоохранительные органы и уничтожит деловую репутацию магната. По крайней мере, на это надеется мистер Шельдман. Мы уже подготовили все документы, у мистера Шельдмана есть свои журналисты, судьи, полицейские, чиновники. Круг его друзей и сторонников огромен. Но не меньшими связями обладает и Наксис. План Роберта – ударить первым. Для этого мы должны в тайне встретиться с людьми, верными Шельдману, и передать им необходимые материалы. Ни какая информация, до поры до времени, не должна просочиться во внешнюю сторону. Это сложно. Я обеспечиваю энергетическую защиту, чтобы никто не догадался, для чего мы встречаемся со сторонниками Шельдмана. Мы, и те, кто с нами, должны, на время, стать, словно невидимками. А потом, в один из дней, внезапно грянет гром!
   – Я тоже хочу в этом участвовать, – сказал Симон. – Я могу привлекать как можно больше единомышленников мистеру Шельдману. Я уже достаточно владею гипнозом и знаю силу заклинаний.
   – Это опасно, Симон. Смертельно опасно! Даже я не могу предвидеть исход нашего плана. Не забывай, что нам противостоит не только богач Наксис, но и посвященный, великий экстрасенс, великий жрец Амсет.
   – Ну и пусть! Я хочу отомстить за смерть моих родителей и Дафны! Все равно мне не будет покоя, пока я не избавлю мир от Наксиса и его прихвостней. Сколько еще хороших людей они уничтожат, сколько горя принесут в семьи, скольких влюбленных разлучат!
   – Ты смелый юноша. Я скажу мистеру Шельдману, что ты с нами.
   Шельдман был против участия Симона в мероприятии, но, в конце концов, сдался.
   – Мистер Шельдман, – говорил Симон, – поймите, я лично заинтересован наказать Наксиса и Амсета. Погибли мой отец, мама, невеста, я сам пострадал, тысячи убитых и замученных! Зло не должно властвовать во Вселенной! И, кроме того, моя помощь, помощь экстрасенса, вам необходима.
   – Хорошо, Сим, согласен, – сдался Шельдман. – Ты действительно, как никто другой, имеешь право принять участие в данном деле. Но будь осторожен. Ты не должен повторить судьбу несчастной Дафны.
   – На все воля Вселенной, – философски отозвался Симон.
   – Ладно. Пусть так. Нармер ознакомит тебя со всеми деталями.
   Экстрасенс достал фотографию Амсета.
   – С помощью этого снимка, – сказал Нармер, – я создаю вокруг Амсета такое поле, которое ему не позволяет видеть и чувствовать наши действия. Я сейчас не расстаюсь с этой фотокарточкой. Работать приходится днем и ночью, конечно, от всякого сна я отказался. Даже малейшее расслабление – и Амсет узнает о наших планах и делах. Далее, когда мы пойдем на встречу со сторонниками мистера Шельдмана, я буду делать так, чтобы никто вокруг ничего не замечал. Мне придется заворожить, отвести глаза всем тем, кому не предназначена наша информация. Завтра мистер Шельдман встречается с одним из верных нам следователей, мистер Шельдман передаст ему экземпляр компромата. Конечно, и мистеру Шельдману, и этому следователю трудно остаться незамеченными, особенно при нынешних средствах слежения. Я буду рядом с мистером Шельдманом, и моя задача – создать такой вокруг них энергетический вакуум, через который не пробьется ни одно подслушивающее и подсматривающее устройство. А если все же кто-то случайно и узнает об этом свидании, то должен будет немедленно о нем забыть. Нам всем придется работать на пределе сил. Впереди очень много встреч. Симон, помимо опасности в случае нашего провала, ты рискуешь пострадать или погибнуть от перенапряжения. Ты еще очень юный экстрасенс.
   – Меня это не пугает, – сказал Симон. – И даже, если я и погибну, и наше дело не увенчается успехом, я умру с чистой совестью, зная, что сделал для моих любимых и близких, для мира, для Вселенной, все, что мог!
   – Храбрый, благородный юноша, – вздохнул Нармер. – Нам понадобится собрать все наши знания и умения, чтобы выйти победителями из этой битвы!
   – И мы сделаем это! – воскликнул Симон.
   – А я вот даже не сомневаюсь в успехе, – улыбнулся Шельдман. – Когда со мной два таких сильных, умных, талантливых экстрасенса, мы просто обречены на победу!

Глава 50. Наксис действует

   Начались недели напряженной работы. Шельдман в сопровождении Нармера и Симона встречался с разными людьми. Одних он приглашал к себе на виллу, с другими контактировал на нейтральной территории, с третьими – в рамках светских мероприятий. Шельдман бывал в редакциях, полиции, банках. Два экстрасенса договорились, что Симон будет обеспечивать внутреннюю энергетическую защиту, а Нармер – внешнюю. Нармер сосредоточил все силы, чтобы их передвижения не стали известны Амсету и Наксису. Симон делал так, чтобы посторонние люди, которые невольно и вольно становились свидетелями общения Шельдмана, тут же забывали об этих встречах, или переходили на сторону Роберта Шельдмана. Это было тяжелейшее мероприятие. Симон и Нармер почти отказались от еды. Симон, по настоянию Нармера, все же позволял себе ночной отдых, Нармер не спал. Две труднейших недели длился этот марафон. Шельдман говорил, убеждал, показывал собранные материалы, рисовал схемы связей Наксиса. Нармер и Симон защищали и охраняли своего друга и начальника. И вот, наконец, свершилось. Как по мановению волшебной палочки, в один из дней, все средства массовой информации, все компьютерные сети запестрели сообщениями о преступной деятельности Освальда Наксиса. В дом магната нагрянули следователи. Даже адвокаты Наксиса оказались бессильны. Против богача Осавальда Наксиса открыли уголовное дело. Наксиса посадили под домашний арест. Освальд был в ярости. Амсет сам явился к покровителю. Наксис показал электронный браслет на ноге.
   – И это ваша работа! – закричал он. – Вы убеждали меня, что убив эту девчонку, аналитика Морган, мы уничтожим Симона, а вместе с ним падет и Шельдман! И что вместо этого я получаю? Кандалы! Разорение! А грядет и тюремное заключение, если, вообще, не смертная казнь! Шельдман и его советник Симон процветают и празднуют победу!
   Амсет бесцеремонно развалился в кресле напротив босса.
   – Но вы не хотели этой свадьбы и, согласитесь, я ее расстроил. Не бывать Шельдману финансовым императором, а мисс Морган – императрицей.
   – Уж и не знаю, лучше ли мне стало от этого, – пробурчал чуть успокоенный Наксис. – Возможно, всем было бы спокойнее, если бы они поженились. Сейчас Шельдман кувыркался бы в постели с молодой женой, а их консультанты нежились бы в своих экстрасенсорных объятиях. Конечно, Шельдман и Морган получили бы власть и могущество, но, по крайней мере, они не строчили бы на меня эти пасквили. Мы, вы, добились лишь того, что разозлили Шельдмана, его консультанта, да еще, похоже, сюда вмешался и ваш приятель, этот Нармер. Теперь Шельдману помогают два экстрасенса, и смею вам заметить, весьма сильных!
   – Я уничтожу их.
   – Не вы. Хватит этих фокусов и чудес. Помогите мне незамеченным выбраться из дома, и я сам все сделаю.

Глава 51. Покушение на Шельдмана

   Роберт Шельдман ликовал.
   – У нас все получилось! Наксиса арестовали, его счета заморожены, ведется следствие! Скандал года! Симон, ты отомщен!
   Юноша нерешительно взглянул на учителя. Нармер в это время смотрел на фотографию Амсета.
   – Я чувствую, Амсет и Наксис что-то затевают. Нам надо быть особенно осторожными. Придется еще побыть в экстрасенсорном состоянии.
   Шельдмана вызвали в суд для дачи свидетельских показаний. Миллиардер решил не брать с собой экстрасенсов.
   – Отдохните, ребята, – сказал Роберт Шельдман. – Вы и так без перерыва работали долгое время. Со мной будет Ирвинг. Наксис под арестом, а для этого Амсета я не представляю интереса. Ему нужны вы, Нармер, поэтому вам лучше вообще сейчас не покидать виллу.
   – И все же, я советую вам, взять с собой хоть одного из нас.
   – Возьмите меня, – попросил Симон.
   – Не нужно, – беспечно махнул рукой Шельдман, – следователь – мой человек, Наксиса сегодня не будет в суде. Рутинная формальность. Мы побеждаем!
   И все же Симон и Нармер ощущали беспокойство за их друга. Юноша взял свой шар; Нармер, уйдя в угол комнаты, сосредоточенно застыл.
   Здание суда Шельдман покидал в приподнятом настроении. Все складывалось, как нельзя лучше: представленные документы Робертом Шельдманом были неоспоримы, они со всей очевидностью и ясностью показывали преступные схемы и связи магната. Даже адвокаты Наксиса были бессильны против железных аргументов, собранных Шельдманом.
   Симон, склонившись над шаром, в ужасе прошептал:
   – О нет!
   Всю свою энергию юный экстрасенс постарался передать возникшему страшному видению. Нармер уже был рядом, он тоже смотрел в шар, положив руку на плечо юноше.
   Шельдман собирался сесть в свой автомобиль, Ирвинг почтительно распахнул дверцу перед хозяином, когда грянул выстрел. Сила двух экстрасенсов, преодолевая пространство, отклонила пулю. Роберт Шельдман вскрикнул, по его груди стало стремительно расползаться кровавое пятно.
   – Скорее, хозяин! – воскликнул Ирвинг, он помог Шельдману сесть в автомобиль.
   Машина рванула с места. Чуть отъехав, Ирвинг перетянул Шельдману рану своим галстуком.
   – Вам надо немедленно в больницу, сэр, – сказал Ирвинг.
   – Нет, – с трудом выговорил миллиардер. – Ты знаешь мою проблему. Только Симон и Нармер смогут мне помочь!
   Экстрасенсы выбежали на крыльцо виллы. В это время Ирвинг уже припарковывал автомобиль у ступеней.
   – Мистер Шельдман ранен! – воскликнул Ирвинг.
   Ирвинг, Симон и Нармер вынесли своего друга и покровителя из машины. Шельдман был смертельно бледен, но в сознании.
   – Парни, теперь только на вас вся надежда, – сказал миллиардер. – Наксис все же достал меня.
   Шельдмана перенесли в его комнату и положили на постель. Нармер и Ирвинг занялись осмотром.
   – У мистера Шельдмана аллергия на наркоз, – сказал секретарь, – даже лечение зубов для него – очень сложно. Последний раз, это было года три назад, мистер Шельдман пошел к дантисту, а тот применил какое-то обезболивающее, так мистер Шельдман тогда чуть не умер. Помогите ему, пожалуйста.
   – Все будет хорошо, – сказал Нармер. – Нам не понадобится наркоз. Экстрасенс подержал руку над раной.
   – Пуля не задела кость, – проговорил Нармер, – но застряла в мышце плеча. Преступник целился в сердце.
   – Я знаю, это вы отклонили пулю, – сказал Роберт Шельдман. – Наксис отличный стрелок и не знает промаха. Спасибо.
   – Мы, к сожалению, не успели предотвратить само преступление. – сказал Нармер. – Амсет создал очень прочную энергетическую завесу. Мы все сделаем, вы не волнуйтесь, вам не будет больно.
   – С вами я абсолютно спокоен, – улыбнулся Шельдман.
   – Мистер Шельдман, позвольте я буду помогать, – обратился Ирвинг к боссу.
   – Да, нам будет необходима ваша помощь, мистер Шелли, – ответил за Шельдмана Нармер.
   Глава экстрасенсов приготовил все необходимое, и, отведя в сторону Симона, что-то ему сказал. Юноша кивнул. Нармер вновь подошел к Шельдману.
   – Расслабьтесь и постарайтесь ни о чем не думать, – сказал Нармер.
   – Я постараюсь, – прошептал Шельдман, он был уже на пределе.
   Симона взял покровителя за руку. Шельдман сразу ощутил успокоение.
   – Хорошо, – прошептал миллиардер, ему вдруг страшно захотелось спать.
   Не прошло и пяти минут, как Роберт Шельдман уже спал глубоким сном.
   – А теперь приступим, – сказал Нармер, он взял в руку магнит и приложил его к ране. – У меня нет хирургических инструментов, да они и не нужны в данном случае. Ирвинг, держите магнит, не смещая, а я сделаю так, что тело мистера Шельдмана само исторгнет пулю. Симон, следи, чтобы наш друг не проснулся.
   – Да, мистер Нармер, – сказал Симон.
   Нармер положил ладони с двух сторон раны, Ирвинг крепко прижал магнит, Симон, не выпуская руки покровителя, шептал древние заклинания. И вдруг тело Роберта Шельдмана изогнулось, словно в конвульсиях. Ирвинг испуганно посмотрел на экстрасенсов.
   – Так должно быть, – объяснил Нармер, – материя отдает инородный предмет. Мышцы защемили пулю, сейчас я их разжимаю, и она поднимается верх. – Экстрасенс весь напрягся. Новые конвульсии приподняли миллиардера, но сам он по-прежнему не просыпался. – Еще, – прошептал Нармер. И снова волна пробежала по телу Роберта Шельдмана.
   Так продолжалось около 15-ти минут, и вдруг Ирвинг услышал еле заметный звон, что-то прилипло к магниту. Нармер кивнул, секретарь поднял магнит, на нем была пуля.
   – Вот и хорошо, – прошептал Ирвинг, он чуть не плакал. – Мой хозяин спасен!
   Нармер полил рану заранее приготовленным снадобьем и крепко перевязал ее. Экстрасенс показал на стоящий на столике небольшой фаянсовый флакончик.
   – Когда мистер Шельдман проснется, надо будет добавить ему в питье пять капель этого лекарства. Оно ускорит заживление.
   Нармер и Симон осторожно перенесли Шельмдана на соседний диван, Ирвинг поменял белье на постели и переодел хозяина в мягкую пижаму. Несмотря на все манипуляции, Роберт Шельдман не просыпался. Но лицо его порозовело, дыхание было ровным и спокойным, и только широкий бинт говорил о том, что перед ними раненый человек.

Глава 52. В зеркале шара

   С Робертом Шельдманом остались Симон и Ирвинг. Ночь прошла спокойно, когда Шельдман проснулся утром, он был слаб, но чувствовал себя неплохо.
   – Я перед вами в неоплатном долгу, друзья мои, – проговорил миллиардер. – Еще раз спасибо.
   Симон, помня наказ учителя, сразу же напоил Шельдмана лекарством, приготовленным экстрасенсом. Нармер зашел к другу, он осмотрел рану.
   – Процесс заживления будет длительным, но не очень тяжелым, – сказал Нармер. – Что же касается вашей аллергии, то она связана с плохой работой селезенки. Это поддается лечению. Я помогу вам.
   – Вы меня просто воскрешаете из небытия, – улыбнулся Шельдман.
   – Вы вне опасности, но вам придется некоторое время провести в постели, или хотя бы свести к минимуму всякую физическую активность.
   – Я согласен, – засмеялся Шельдман. – Немного побездельничать – я вполне заслужил.
   Нармер видел, что Шельдман хочет с ним о чем-то поговорить наедине, поэтому экстрасенс послал Симона к себе в комнату за травами, а Ирвинга отправил за водой.
   – Нармер, – прошептал миллиардер, – я переживаю за Симона. Он ведь все еще в экстрасенсорном состоянии?
   – Да.
   – Помогите ему выйти без последствий. Мальчик уже длительное время работает. Ему нужен отдых.
   – Я тоже говорил об этом Симону, но он отказывается. Он очень волнуется за вас.
   – Симон переутомится, – озабоченно проговорил Роберт Шельдман, – объясните ему это. Скажите Симу, что мне будет спокойнее, если я буду знать, что он взял таймаут.
   – Хорошо, я сам хотел сегодня настоять на его отдыхе.
   В это время вернулись Симон и Ирвинг. Нармер снова сделал питье и промыл рану. Закончив с миллиардером, он подозвал к себе ученика.
   – Симон, как твой наставник, я требую, чтобы ты прервал работу.
   – Но… – начал юноша.
   – Нет, никаких, «но», – прервал его Нармер. – Мистеру Шельдману стало лучше. И нас с Ирвингом вполне хватит, чтобы завершить лечение. Если ты не хочешь погубить свой дар и серьезно пострадать, немедленно возвращайся к «человеческой» жизни.
   Симон нерешительно смотрел на лежащего на постели покровителя.
   – Да всё замечательно, Сим, – сказал Шельдман. – Нармер с Ирвингом тут прекрасно управятся. А ты отдохни. Ты уже так похудел, что почти в тень превратился. Еще немного – и совсем истаешь!
   – Мы не шутим, – строго проговорил экстрасенс.
   Симон покорно вздохнул.
   Нармер оставил Шельдмана на попечение Ирвинга, а сам привел Симона в комнаты юноши.
   – Сейчас будем возвращаться к нормальной жизни. Расслабься и держись за меня. После такого марафона ты можешь почувствовать боль.
   Юноша поглубже вздохнул и взял наставника за руки. Но против опасения, все прошло хорошо. Симон никаких болевых ощущений не испытал.
   – Слава Вселенной, все обошлось! – воскликнул экстрасенс. – Теперь не искушай судьбу и недели две не занимайся экстрасенсорикой.
   Роберт Шельдман уверенно шел на поправку. Симон каждый день навещал покровителя. Нармер занимался раной Шельдмана и попутно лечил его селезенку, тибетские травы творили чудеса. Но на душе у Симона было неспокойно. Особенно ночью, когда опускалась тьма, образы родных и друзей вставали перед мысленным взором Симона. Юноша видел погибшего отца, убитую мать, мучения и смерть Дафны, ранение его друга и покровителя Шельдмана, собственные страдания. В одну из ночей Симон не выдержал, он встал с постели, включил ночник, и, подойдя к шкафу, что стоял в его комнате, достал ларец. Юноша открыл ларчик, в неярком свете ночной лампы хрустальная сфера отбрасывала манящие блики. Симон осторожно, затаив дыхание, взял в руки прозрачный магический предмет.
   – Итак, начнем сначала, – прошептал мальчик.
   Симон увидел того самого брокера, что втянул его отца в биржевые аферы.
   – Что стало с тобой, преступный человек? – тихо спросил Симон.
   Теперь в шаре отразился грязный подвал, на полу, среди труб и коммуникаций, безжизненно лежал связанный «брокер», из его виска текла кровь.
   – Да, это жестоко, но справедливо, – вполголоса сказал Симон.
   В волшебном шаре юноша увидел себя. Симон стоял на коленях и мучительно принимал контейнеры с отравляющим веществом. Сердце и желудок сжались от чудовищного зрелища и страшных воспоминаний, вновь переживаемых сейчас. Но следующим «кадром» стала перестрелка на пустыре, в которой его палачи были убиты другими бандитами. Крапыча, вероятно, конкуренты, раненого, но еще живого, забросали землей. Преступники ушли, а на месте захоронения главаря некоторое время шевелилась земля, матерый негодяй, не щадивший чужие жизни, отчаянно боролся за собственную. Однако вскоре движение прекратилось, под импровизированной могилой все затихло, возмездие настигло того, кому предназначалось. Не насладились своей добычей и те люди в балаклавах, которые вспарывали живот Симону. Озверевшие от удачи, они передрались между собой за обладанием героином. Двое самых неудержимых поубивали подельников и забрали с собой мешки с наркотиками. Они убегали на джипе, но на границе с Хельсинки попали в облаву. Симон увидел жестокий допрос. Финские полицейские прямо на трассе, поставив на колени наркоторговцев, избивали их ногами в тяжелых ботинках, кровь текла по разбитым лицам преступников. Симон уже был весь мокрый от пота, наблюдая за страшной информацией, что бесстрастно открывала ему холодная хрустальная сфера.
   – Настоящий экстрасенс должен быть сильным, – прошептал Симон, – не отступать ни перед каким явлением, ничего не бояться, но служить добру и Вселенной!
   Затем перед мальчиком предстал киллер из его видения в мотеле. Бандит, крадучись, входил в опустевший номер Шельдмана. Не найдя свою жертву, он в панике убегал. Затем Симон увидел киллера, идущим по улице с огромными небоскребами. Он начал переходить дорогу, собираясь зайти в находящийся на противоположной стороне бар, но, едва он ступил на магистраль, как был сбит стремительно летящим автомобилем без номеров. Шофер даже не сбавил скорость, просто распластав человека по асфальту, кровь и внутренности размазались по шоссе.
   Много людей предстало в глубинах шара.
   Последнюю «картину», которую явила мальчику сфера, – было самоубийство какого-то невзрачного человека. Это произошло в деревянном доме, на финском хуторе. Незнакомец ввел себе инъекцию, потом бросил зажженную спичку на пол, а сам блаженно растянулся в кресле. Огонь стал быстро распространяться по комнатам, не прошло и получаса, как пламя поглотило всю избу. Юноша понял, что шар показал ему того самого Степаныча, которому Симон вез героин. Бандит чувствуя, что его «бизнес» накрывается, предпочел сжечь себя вместе со всем своим «товаром».

Глава 53. Симон мстит

   – Зло должно быть наказано, – прошептал Симон.
   Никому ничего не сказав, юноша сел в свой автомобиль и покинул дом Шельдмана. Симон знал, куда едет. Он остановился возле виллы Освальда Наксиса и, минуя охрану, не ощущаемый сигнализацией и видеокамерами, вошел в дом преступника. Наксис не спал, развалившись в кресле, он лениво смотрел телевизор. Симон предстал прямо перед ним. Наксис замер, он хотел позвать на помощь, но почувствовал, что голос не слушается его. Не смог он и пошевелиться. Наксис испуганно вжался в спинку кресла.
   – Вы знаете, кто я, – сказал Симон.
   Наксис с трудом кивнул головой.
   – Я не убью вас, жизнь – священна, – проговорил Симон. – Но я заберу от вас все то, при помощи чего вы совершаете свои преступления. Вы очень богаты, но используете свои капиталы, чтобы убивать и мучить людей, творить зло. Я лишу вас богатства. Сейчас вы подпишете документы, что все свое имущество, все свои деньги и предприятия безвозмездно передаете в дар моему другу и покровителю Роберту Шельдману. Я оставлю вам ровно столько, чтобы вы могли купить маленький скромный домик, в котором будете тихо жить, не причиняя никому вреда. Потому что, понятно, узнав, что вы разорены, все ваши приспешники сразу же вас покинут. Симон протянул бумагу Наксису. Освальд Наксис, насколько мог, отчаянно замотал головой.
   – Вы подпишете, – спокойно проговорил Симон, – сопротивляться бессмысленно.
   Наксис чувствовал, что теряет самого себя, он, словно проваливался в какую-то бездну. Ясные синие глаза юноши-экстрасенса подавляли волю магната. Чтобы Наксис смог написать дарственную, Симон чуть ослабил созданное энергетическое поле. Наксис вздохнул с облегчением и тут же завопил:
   – Эта сделка не будет иметь юридической силы! Никто не поверит, что я добровольно все отдал Шельдману. Даже если вы меня убьете, мои адвокаты подадут иск против вашего хозяина. Шельдман ничего не получит. На помощь!
   – Кричать бесполезно, – так же невозмутимо проговорил Симон. – В доме все крепко спят, а вся ваша техника поражена помехами. Вас никто не спасет.
   – Я позову полицию. Потом. Они найдут ваши отпечатки пальцев.
   – Ну и пусть, я не собираюсь отказываться, что заходил к вам в гости. Заходил, потому что вы захотели передать свое имущество своему другу Роберту Шельдману, а я, как известно, – доверенное лицо Шельдмана.
   – Я не звал вас, – с отчаянной дерзостью воскликнул Наксис, – экспертиза это докажет! Вы обманом, используя свой дар гипнотизера, проникли в мой дом и вынудили меня подписать дарственную.
   – Вы думаете, вам удастся это доказать? – усмехнулся Симон.
   – Конечно. Шельдман организовал следствие против меня, он оболгал и унизил меня, а теперь перешел к откровенному вымогательству. Да любой, даже самый неопытный судья, не поверит, что я добровольно все отдал Шельдману, человеку, который меня преследует.
   – Поверит, – спокойно проговорил Симон. – Потому что суда не будет. Как только вы подпишете бумаги, все материалы дела исчезнут и о нем забудут, как будто ничего и не было. Вот это я вам обещаю. Вам дается шанс начать жизнь с нуля, честную хорошую жизнь, но без ваших богатств. Раз вы не сумели ими достойно распорядиться, значит, придется обходиться без них.
   – Амсет защитит меня! – запальчиво закричал Наксис.
   – Не думаю. Этому человеку нет до вас дела. Его цель – Нармер, а не Шельдман. Он продолжит свою битву, но без вас. За Нармера же я спокоен, он прекрасно справится с Амсетом.
   – Негодяй! – прошипел Наксис. – Жаль, что мои люди не добили тебя тогда в твоей России.
   – Я выжил и теперь пришел отомстить за отца, за маму, за мою невесту Дафну Морган, за моего друга Роберта Шельдмана, за себя и за всех тех, кому вы причинили зло. Египетская мудрость говорит: «Судьба на бесшумных крыльях настигает всякого». Судьба пришла к вам. Подписывайте.
   – Мой юрист должен заверить дарственную, – сдавленно проговорил Наксис.
   – Сейчас вы его сюда пригласите. Не волнуйтесь, ни у кого не возникнет никаких вопросов. Даже у вас.
   – Где же я буду жить? – тихо спросил Наксис. – Ведь теперь даже этот дом принадлежит Шельдману.
   – Сначала в гостинице, а потом подберете себе скромное жилье. Вы отошли от дел и передали все свои капиталы молодому другу, партнеру, чьим талантом и энергией вы всегда восхищались. Вы решили стать отшельником.
   – В обществе будет резонанс! – прошипел Наксис.
   – Недолгий. А вот судебный процесс обещает затянуться, и он закончится вашим арестом и даже смертной казнью, в чем я не сомневаюсь. Звоните же своим юристам.
   Наксис опять почувствовал, как синий бездонный омут затягивает его. А дальше грозный магнат стал просто игрушкой в руках экстрасенса. Он, словно во сне позвонил своим юристам, меньше чем, через полчаса они уже были в доме. Наксис подписал все бумаги, к утру все было закончено. И Наксис испытывал даже нечто вроде эйфории. Никто не задавал никаких вопросов. Наксис покинул дом, который уже не принадлежал ему. А Симон поехал в здание полиции. Так же, никем и ничем не замеченный, юноша проник в управление, открыл сейф, вытащил все тома дела. Потом он подошел к компьютеру, где хранилась информация по Наксису. Симон немного подержал над ним руку, после чего улыбнулся и, закрытый созданным энергетическим полем, покинул здание. Симон снова сел в машину. Отъехав на некоторое расстояние, он остановился, достал свой шар и стал сосредоточенно смотреть в него. Юноша вызывал образы всех тех, кто был связан с Наксисом и мог задавать вопросы по поводу странного поведения магната. Недра сферы заполнялись силуэтами людей. «Все, все, даже те, кого я не знаю и никогда не видел», – мысленно говорил Симон. Когда хрустальное пространство полностью заполнилось образами друзей, родственников, служащих Наксиса, юноша замер. Он задержал дыхание и сделал мощнейший посыл, подобный разряду молнии, стремительно летящей стреле, заставляя их принять и согласиться со сделкой, проведенной Наксисом. От сверхъестественного напряжения, переданного в шар, сфера дрогнула и стала горячей. Юноше показалось, что она сейчас разлетится на куски. Но хрусталь выдержал энергетику, направляя полученную информацию на всех тех, кому она предназначалась. Симон не видел, что в момент передачи экстрасенсорной мысли, он сам на миг сверкнул электрическим светом. Симон снова повел машину. Вскоре он остановился возле какого-то заброшенного пустыря, здесь он разжег костер и бросил в него все тома дела, флешки и диски, связанные с расследованием Роберта Шельдмана. И лишь когда от компромата осталась куча золы, юноша вернулся в машину и продолжил свой путь.

Глава 54. Боль победы

   Даже находясь в экстрасенсорном состоянии, Симон чувствовал, что безмерно устал. Ему очень хотелось скинуть с себя магическое бремя и как следует расслабиться, забыться сном, расправить затвердевшее напряженное тело. Но надо было еще дотянуть до виллы покровителя. Симон уже ехал на автопилоте. Внезапно переутомившийся организм взбунтовался и начал выходить из-под контроля, юноша стал ощущать боль. Симон летел по автостраде, ведущей к дому Роберта Шельдмана. Сейчас Симон волновался, что с ним что-нибудь случится, и он не успеет доставить документы Шельдману. Тогда они могут попасть в чужие руки. Симон собрал всю свою волю, вдалеке уже показалась ограда владений Шельдмана.
   В доме не сразу заметили, что Симон отсутствует. Нармер был занят лечением Шельдмана, а сам миллиардер решил, что его подопечный отдыхает. Юноша каждое утро навещал своего друга и начальника, но в этот раз он не пришел в комнату Шельдмана. В этот день Роберту Шельдману предстояло пройти курс лечения травами, которые ускорили бы заживление раны и очистили бы поврежденную селезенку. Это было трудное и длительное мероприятие, Нармер был серьезен.
   – Сегодня вам придется пить мои снадобья каждый час, – предупредил Нармер. – Не скажу, что это будет приятно, но результат того стоит.
   – Я согласен, – весело отозвался Шельдман. – А где Сим? Решил-таки отдохнуть? Давно пора. Ему надо погрузиться в сон денька на два, на три.
   – Да, это необходимое условие для полного восстановления после такой долгой и тяжелой работы. Я вывел его из экстрасенсорного состояния, теперь мальчик отдыхает.
   Нармер занялся Шельдманом, но почему-то и миллиардер, и экстрасенс испытывали волнение за юношу. Когда слуги сказали, что Симон не вышел к завтраку, Шельдман попросил Нармера заглянуть в комнату Симона и посмотреть, все ли с ним в порядке. Экстрасенс направился к своему ученику, но уже на лестнице ощутил, что с Симоном что-то случилось. Перед глазами Нармера пронесся образ умирающего в машине Симона.
   – Симон, мальчик мой, – прошептал Нармер, – давай же, не сдавайся. Ты сможешь.
   Юноша, превозмогая боль, которая становилась уже нестерпимой, крепко держался за руль. Теперь он почувствовал поддержку извне.
   – Нармер, помогите мне, – из последних сил проговорил Симон.
   Расстояние, что оставалось до виллы Шельдмана, юноша преодолел уже в полубессознательном состоянии от боли и усталости. Ворота распахнулись, он въехал во двор виллы, открыл дверцу, но выйти не смог. Симон скорчился на сидении. Шельдман тоже понял и почувствовал, что с Симоном случилась беда. Он встал с постели, накинул пиджак поверх пижамы и вышел на крыльцо виллы. В это время Нармер и подоспевший Ирвинг уже вытаскивали Сиомона из автомобиля. Шельдман тоже подошел к ним.
   – Сим, что с тобой? – воскликнул Шельдман, помогая поддерживать юношу. – Тебя ранили?
   – Нет. Мистер Шельдман, я обезвредил Наксиса. Он больше не причинит никому зла. Возьмите эти бумаги, они для вас, – Симон показал на папку с документами, лежащую рядом с ним на сидении.
   Шельдман взял папку. Ирвинг и Нармер повели Симона в дом, Шельдман шел рядом. Симона уложили на постель. Роберт Шельдман открыл папку, но, едва он увидел первый лист из пачки документов, привезенной консультантом, как издал возглас изумления.
   – Но это невероятно! Наксис делает меня владельцем всего своего имущества и состояния! Сим, как это тебе удалось?
   Симон хотел ответить, но издал лишь стон. Боль сводила все его тело, Нармер, чтобы юноша не повредил себя, крепко прижал его к постели.
   – Симон совершил подвиг, который даже не всякому избранному посвященному под силу. – сказал Нармер. – Но юноша очень истощил себя.
   – Надо помочь моему другу! Нармер, вы же знаете такие вещи.
   – Я все сделаю, мистер Шельдман, но мальчик поднял непосильный груз. Вам лучше пока уйти, то, что здесь будет, – очень тяжелое зрелище. Вам нельзя сейчас волноваться, вы сами еще больны. Я буду с Симоном. При помощи своего дара, он добился этого решения от Наксиса, уничтожил все материалы следствия, но самое главное – Симон провел удаленный массовый гипноз, чтобы никто не возражал против того, что Наксис передал все вам. Вы теперь не просто один из богатейших людей в мире, вы – император! Владыка огромнейшей финансовой империи.
   – И если я император, то, тем более, не допущу гибели и мучений моих друзей. – Шельдман решительно сел возле постели юноши. – Я не уйду отсюда, пока не увижу, что мой друг, спаситель и помощник вне опасности.
   Нармер попросил Ирвинга держать Симона, а сам занялся приготовлением лекарства. Экстрасенс поднес питье ученику. Но из-за судорог, юноша не смог сделать даже глотка.
   – Ну же, Сим, давай, – подбадривал его Шельдман.
   Он взял за плечи консультанта, Нармер чуть надавил на грудь юноше.
   – Симон, пей! – приказал экстрасенс.
   Юноша, сделав усилие, выпил глоток лекарства.
   – Молодец. Ты сам отпустил себя? – строго спросил Нармер.
   – Нет, – простонал Симон, – тело вдруг перестало меня слушаться. Я хотел доехать до вашего дома, мистер Шельдман, и здесь выйти из экстрасенсорного состояния, но внезапно потерял контроль над собой. Мне стало так больно, как будто все рвалось внутри.
   – Терпи, Симон. Будет непросто. Ты обязан выстоять, – сказал Нармер.
   Несколько часов Нармер, Шельдман и Ирвинг не отходили от Симона, стараясь ему помочь, но сильнейшая боль не покидала юношу.
   – Сим, Симоша, расслабься же, – с отчаянием проговорил Шельдман, – ты волевой парень. Ты все можешь.
   – Не могу, – простонал юноша. – Ничего не получается.
   – Очень большая перегрузка организма, чрезмерная перегрузка, – сказал Нармер. – Так бывает. Я же предупреждал, что при сильном переутомлении юноша будет испытывать боль.
   Нармер отошел, он был задумчив. Симона вновь сотрясли судороги, Ирвинг и Шельдман, два взрослых крепких мужчины, с трудом удерживали этого 16-ти летнего мальчика.
   Мистер Шельдман, – воскликнул Нармер, – мне нужно вино!
   – Какое: красное, белое? – в глазах Шельдмана появилась надежда.
   – Красное, но самое лучшее! – сказал экстрасенс.
   Шельдман стремительно выбежал из комнаты, через пять минут он уже был здесь с бутылкой элитного красного вина и бокалом.
   – Держите мальчика, как можно крепче, – распорядился Нармер.
   Ирвинг и Шельдман почти навалились на Симона, которого били конвульсии. Нармер открыл бутылку, налил вино в бокал, всыпал в него какой-то порошок и поднес полученное питье к губам юноши. Симон, хоть и умирал от боли, был в сознании. Нармер почти влил вино в горло мальчику. Как только питье достигло желудка, Симон ощутил, как боль уходит, приятное тепло разлилось по всему телу. Симон расправился.
   – Слава Вселенной! – прошептал Нармер.
   – Спасибо, – Симон уже свободно дышал.
   Минут через десять Симон спал глубоким сном. Нармер, Шельдман и Ирвинг – все были утомлены.
   – Дорого вам обошлась ваша финансовая корона, мистер Шельдман, – с укором проговорил глава экстрасенсов.
   – Я не хотел страданий для Симона, – сказал Шельдман. – Если бы я знал, что затеял Сим…
   – Мы все не знали, – сказал Нармер. – Перед нами величайший волшебник и наш долг – оберегать и защищать его!
   – Я все сделаю для Сима. Симон никогда не пожалеет, что принял дружбу Роберта Шельдмана. Спасибо вам, друзья мои, – миллиардер пожал руки Нармеру и Ирвингу.
   – Рад помочь вам, босс, и мистеру Меровингу, – сказал секретарь.
   – Вам тоже надо отдохнуть, мистер Шельдман, – смягчился Нармер. – Вы еще сами до конца не поправились.
   – Я буду с Симоном, прилягу здесь, на диванчике, – Шельдман взял бутылку, сел на диван, стоящий в углу комнаты, и прямо из горлышка выпил все вино.
   – Мистер Шельдман, – возмутился Нармер, – вам же еще нельзя пить!
   – Сегодня можно, день был еще тот, – Шельдман растянулся на диване.
   Ирвинг принес плед и заботливо укрыл им хозяина.

Глава 55. Шельдман принимает решение

   Симон спал уже пятые сутки. За это время Шельдман почти оправился от ранения и даже стал вставать с постели. Селезенка, благодаря лечению Нармера, тоже больше не беспокоила. Все эти дни Шельдман не покидал комнату своего консультанта, наблюдая лично за его состоянием. Но все шло хорошо. Роберт Шельдман, видя, что его подопечному действительно ничего не грозит, оставил юношу заботам Ирвинга, вышел в гостиную. Накинув халат, он сидел в кресле и пил кофе с тостами, рядом был Нармер. Мужчины завтракали.
   – Я так благодарен вам за Сима и за меня. Вы просто вытащили нас с того света, – Шельдман с наслаждением отпивал кофе.
   – Лечить вас было проще, чем Симона, – сказал Нармер. – Вы теперь вне опасности, но другое дело – Симон. Тот приступ, который мы наблюдали, к сожалению, не последний. Всякая чрезмерная перегрузка будет заканчиваться для Симона подобными проявлениями. В этот раз мне удалось ему помочь, пришлось смешать вино с дурманящими травами. Средство крайне опасное, но у меня не было выбора.
   – Главное, что помогло, спасибо. А есть способ, чтобы предотвратить эти перегрузки или смягчить их последствия?
   – Пожалуй, что есть, – задумчиво проговорил Нармер. – Мистер Шельдман, я не всегда могу находиться возле Симона, а ему нужен партнер. Мальчику такого роста и такой огромной силы требуется очень близкий друг, экстрасенс. Для обмена энергиями. Это поможет Симону поддерживать хорошую физическую форму и снимать стрессы. Надо найти человека, не важно, мужчину или женщину, со сходными способностями, который бы помогал Симону обновляться. Конечно, я пока здесь, и в ближайшее время буду помогать мальчику, но вам следует подыскать ему пару.
   – Да я не против, пусть Сим женится или приведет дружка, как уж там получится, я не лезу в его экстрасенсорную жизнь. Я готов принять в свой дом его партнершу или партнера. Лишь бы Симу было хорошо. Дафна Морган, кажется, была идеальным вариантом для Симона. Но, увы, не судьба! Где найти подходящего для Сима экстрасенса?
   – Я хочу представить Симона нашему магическому сообществу, мальчик уже достаточно подготовлен для вступления в Братство. Более того, он будет лучшим среди братьев и сестер по служению Вселенной. Симон окажется среди своего мира и там найдет себе близкого человека.
   – Через несколько дней у Симона день рождения, я хотел бы отпраздновать его в Монте-Карло. Пусть мальчик, прежде чем погрузится в ваши таинственные ритуалы, немного повеселится. К тому же, я знаю, туда тоже приезжают экстрасенсы со своими начальниками.
   Шельдман засмеялся. Нармер смутился.
   – Увы, некоторые наши братья и сестры любят шокировать персонал казино, – виновато проговорил иерофант, – или так подзаработать денег. Их покровители пользуются подобными услугами. Экстрасенсам запрещено участвовать в азартных играх, но они все равно это делают.
   – Ну и пусть ваши братья и сестры держат в тонусе этих владельцев притонов! Сорвать джек-пот, что может быть слаще? – Шельдман блаженно зажмурился. – Нет, я точно отвезу туда Сима, – миллиардер открыл глаза. – Конечно, не для игр в казино. В Монте-Карло весело, отличные рестораны, есть, где потанцевать. Может, парень там и познакомится с какой-нибудь прелестной провидицей. Разумеется, вы, мистер Нармер, тоже приглашены в эту поездку.

Глава 56. В Монте-Карло!

   Весть, что Роберт Шельдман стал владельцем всего состояния Освальда Наксиса, финансовый мир воспринял спокойно. Слухи утверждали, что Шельдман провел такое блестящее расследование, финал которого сулил Наксису и всем, кто непосредственно был с ним связан, смертную казнь. Даже его дети смирились с потерей богатств. Перешептывались, что такой сокрушительной победой Шельдман обязан своему юному консультанту, необычайно сильному экстрасенсу. Роберт Шельдман был влиятелен, как никогда.
   Симон проспал целую неделю, а когда проснулся, то отдался такому чревоугодию, что почти весь день не отходил от стола. Повара только успевали готовить, а лакеи подавать блюда, которые этот 16-ти летний удивительный мальчик, поглощал с неимоверной скоростью и аппетитом. Только к вечеру, с последними лучами заходящего солнца, Симон насытился. Шельдман не прерывал трапезу своего подопечного.
   Довольный разомлевший Симон, как кот, разлегся на диване в гостиной.
   – Сим, – сказал Шельдман, – у тебя скоро день рождения, давай отпразднуем его в Монте-Карло. Я давно обещал тебя туда свозить. Развлечемся, потанцуем, а заодно с кем-нибудь познакомимся.
   – Да, мистер Шельдман, спасибо. Это класс!
   Симон испытывал такое наслаждение после отменного сна и обильной трапезы, что мог лишь лениво отвечать покровителю.

Глава 57. Артур Гримальди

   Свой семнадцатый день рождения Симон Меровинг встретил в блеске огней казино и ресторанов Монте-Карло. Симон танцевал, ел изысканные блюда, посещал дорогие бутики, но Роберт Шельдман видел, что его подопечный лишь старается быть веселым, в глазах юноши застыла грусть. Даже азарт казино не развлек Симона. Они обедали в ресторане, Симон был задумчив и печален.
   – Сим, тебе здесь не нравится? – осторожно спросил Шельдман.
   – Нет, что вы, благодарю, мне очень интересно и хорошо в Монте-Карло, – спохватился Симон, он попытался улыбнуться. – Здесь отличные танцполы, чудесные рестораны и вообще везде очень весело.
   – Ой, не обманывай меня, Сим, я-то вижу, что ты горюешь! Я знаю, чего тебе не хватает, поэтому и привез тебя сюда. Ты чувствуешь себя одиноким. Мне Нармер объяснил, что тебе нужен близкий друг, и не просто друг, но друг-экстрасенс. Это важно для твоего здоровья. Тогда эти приступы будут меньше или даже совсем пройдут. Нармер не может быть все время с тобой. Я хочу, чтобы ты здесь с кем-нибудь познакомился для энергетических обменов. Не волнуйся, я заранее одобрил твой выбор, и не буду возражать, если с тобой будет кто-то еще, кроме меня.
   – Я не могу забыть Дафну, – тихо проговорил Симон.
   – Я тебя понимаю, но жизнь продолжается, и ты должен жить. Ты талантливый, выдающийся экстрасенс. Ты нужен миру, Вселенной, людям.
   – Да, я постараюсь с кем-нибудь познакомиться.
   Вечером Роберт Шельдман привез юношу на дискотеку в один из элитных клубов Монте-Карло. Шельдман, заказав себе коктейль, сел в сторонке. Симон отправился танцевать. Как это бывало обычно, красавец Симон сразу же стал любимцем всех собравшихся. Они дружно выражали восторг и восхищение юноше. Но Симону теперь эти одобрения были в тягость. Очень скоро он вернулся на место к Роберту Шельдману. Экстрасенс и его покровитель молчали. Симон стал рассеянно обводить взглядом зал и вдруг заметил в противоположном углу, за столиком, молодого человека лет 20-ти. Он не танцевал, но сидел с блокнотом, в который что-то быстро записывал или зарисовывал. Незнакомец тоже смотрел на Симона, он улыбнулся юноше. Потом встал и направился к ним. Симон насторожился, он ощутил энергетические токи, исходящие от этого человека.
   – Позвольте представиться, – на безупречном французском проговорил незнакомец, – меня зовут Артур Гримальди, я художник. Он вежливо поклонился.
   – А меня зовут Симон Меровинг, а это…
   – Месье Роберт Шельдман, – сказал Артур Гримальди.
   Шельдман протянул руку Артуру.
   – Присаживайтесь к нам, – сказал миллиардер.
   Артур Гримальди занял место на диванчике возле Симона.
   – Вы, я вижу, не танцуете, – улыбнулся Шельдман.
   – Нет, я прихожу сюда делать зарисовки, – сказал Гримальди. – Я приехал в Монте-Карло, чтобы написать пейзажи, виды города, а еще я собираю интересные типажи для будущих картин. Конечно, я мог бы фотографировать понравившихся мне людей и объекты, но фотография так не передаст душу природы, явления или человека.
   – Симон – мой воспитанник, он тоже художник, – сказал Шельдман.
   Симон во все глаза смотрел на их неожиданного собеседника.
   – Да, я экстрасенс, как и вы, месье Меровинг, – с улыбкой проговорил Артур, – потому я осмелился подойти к вам. Мне очень захотелось пообщаться с себе подобным. Простите меня, что я побеспокоил вас, – Гримальди повернулся к Шельдману.
   – Никакого беспокойства, молодой человек, наоборот, вы тоже заинтересовали нас, и я, и Симон захотели пригласить вас к нашему столу.
   Шельдман заказал для экстрасенсов безалкогольные коктейли.
   – Давно вы занимаетесь экстрасенсорикой? – спросил Шельдман.
   – Не очень, лет с 10-ти. Мои родители из славного рода Гримальди, но мы принадлежим к разорившейся ветви, поэтому пришлось в жизни всего добиваться самому. – Артур печально вздохнул. – В 10 лет я тяжело заболел, а когда поправился, то во мне открылись паранормальные способности.
   Симон с восторгом и любопытством рассматривал их нового знакомого. Артур Гримальди и впрямь был очень привлекательный: высокий, чуть ниже Симона, светловолосый, с такими же ясными, как у Симона, голубыми глазами. Гримальди отличала изысканность и утонченный аристократизм. Если красота Симона – это была скорее красота Геракла, олицетворение мощи и силы, то Артура Гримальди можно было сравнить с Адонисом или Ганимедом.
   – Не желает посетить мою студию? – спросил Артур. – Месье Меровинг художник и вы, месье Шельдман, – известный ценитель живописи. Я думаю, вам будет интересно у меня в гостях.
   – Мы с удовольствием придем к вам! – воскликнул Симон. – А когда можно?
   Симон спохватился и с беспокойством посмотрел на покровителя.
   – Да хоть сейчас, конечно, если месье Шельдман не возражает, – сказал Гримальди.
   – Я не возражаю, – засмеялся Роберт. – Нет ничего приятнее и полезнее, чем побывать в хорошей компании!
   Шельдман посадил в свой автомобиль Артура, и очень скоро они уж входили во владения молодого художника. Жилище, по совместительству и рабочая мастерская Артура Гримальди, находилась в мансарде трехэтажного старинного дома, на тихой удаленной улочке. Вопреки опасениям Шельдмана, у Артура, не в пример другим художникам, оказалось очень чисто и уютно. Роберт Шельдман с интересом разглядывал картины. На стенах висели пейзажи, портреты людей, зарисовки уличных событий, восхитительные виды гор.
   – Сейчас я сделаю вам маленький сюрприз, подождите минуточку, – Гримальди скрылся в соседней комнате.
   Вскоре он вышел оттуда, одетый в древнегреческий хитон, у него в руках была лира
   – Устраивайтесь поудобнее, – сказал Гримальди.
   Симон и Шельдман, заинтригованные, сели в кресла, и Артур заиграл на лире. Древняя подлинно магическая музыка зазвучала под низкими сводами мансарды, придавая какой-то особый колорит творческой атмосфере мастерской. Шельдман, чуть закрыв усталые глаза рукой, наслаждался дивной античной мелодией; Симон замер, боясь даже дыханием спугнуть чарующие звуки. И вот зазвенели последние аккорды, словно эхо шагов, удаляющейся нимфы. Артур поклонился гостям. Шельдман тряхнул головой, с неохотой возвращаясь к реальности.
   – Это точно звучало божественно, – проговорил миллиардер. – Где вы так научились?
   – Я взял несколько уроков у одного мастера, а потом сам развивал свои умения, – скромно проговорил Артур. – Эта музыка пробуждает во мне вдохновение. Я, словно, сам соприкасаюсь с художниками священной древности.
   – Восхитительно! – воскликнул миллиардер.
   – А вы еще не сыграете? – попросил Симон. – Мне так понравилось!
   – Сыграю, но не сейчас. Я хочу вас угостить. Конечно, моя трапеза скромна, но зато от души и чистого сердца.
   – Я могу заказать сюда обед, – предложил Шельдман.
   – Нет-нет, что вы, – с обезоруживающей улыбкой сказал Гримальди, – для моих гостей я сам приготовлю еду. Говорят, что я неплохой повар.
   Артур Гримальди удалился в выгороженный закуток.
   – Ну как, он тебе нравится? – шепотом спросил Роберт Шельдман своего подопечного.
   – Очень, – так же шепотом отозвался Симон, Шельдман с удовольствием отметил, что в глазах его воспитанника вновь загорелись живые жизнерадостные искры. – А можно пригласить Артура к нам? – робко спросил Симон.
   – Не только можно, но и нужно. У меня есть одна идея насчет этого парня.
   Артур пришел с подносом, на котором стояли тарелки с ароматной яичницей, посыпанной тертым сыром, приправами, и сбрызнутой вином; кусочки мастерски поджаренного хлеба и чай, источавший запах свежих ягод. Шельдман попробовал угощение и пришел в восторг.
   – Но это действительно потрясающе вкусно! – воскликнул он. – Вы и впрямь готовите отлично!
   Симон ничего не говорил, потому что с юным аппетитом набросился на яичницу, чай и тосты.
   – Вкуснотища! – наконец отозвался Симон. – Супер!
   – Я считаю, что настоящий художник должен быть творцом во всем, – скромно проговорил Артур. – А кулинария – такое же священное искусство, как служение Вселенной, живопись, музыка, поэзия. Я и в этом деле стараюсь совершенствовать себя.
   – Вы замечательный человек, – сказал Шельдман, – умный, талантливый, целеустремленный. Послушайте, вы экстрасенс, и поэтому моя просьба вас не удивит: моему воспитаннику нужна от вас некоторая помощь. В последнее время нам пришлось много работать.
   – Я вижу, что месье Меровинг сильно утомлен и ему просто необходима новая энергия.
   – Да, помогите, пожалуйста, моему другу. Я не останусь в долгу.
   – С удовольствием. Но никакой благодарности не нужно, помочь брату по служению Вселенной – святая обязанность каждого экстрасенса!
   Симон, от окружения красивых предметов, прекрасной музыки и вкусной домашней еды, совсем размяк. Его клонило в сон.
   – Пойдемте на тот диванчик, – сказал Артур, он помог встать Симону, отвел его к чистенькому, но скромному дивану, уложил, потом снова взял лиру и встал рядом. – Расслабьтесь, месье Меровинг, сейчас вам будет хорошо.
   Артур заиграл, и Симон ощутил, как теплый ветер проникает в каждую клеточку его кожи. Это было не как с Дафной, но тоже доставляло Симону блаженство.
   – Скиньте свой груз, избавьтесь от тьмы, – шептал Артур.
   Симон глубоко вздохнул, расправляя свое тело. Теперь он почувствовал, как все темное, страшное, грустное, что в нем накопилось за это время, уходит из него. Незаметно для себя Симон уснул.
   Проснулся он от лучей утреннего солнца, влившихся в мастерскую. Симон чувствовал себя обновленным. Шельдман сидел все в том же кресле, в другом – Артур, Гримальди теперь был в свитере и джинсах.
   – Простите, я нечаянно уснул, – пробормотал Симон, поспешно вставая.
   – Ничего страшного, это естественно, – улыбнулся Артур. – Как самочувствие? – заботливо спросил художник.
   – Отличное, я, словно заново родился! – воскликнул Симон. – Давно мне не было так хорошо.
   – Сим, пока ты отдыхал, мы тут с мистером Гримальди обсудили некоторые вопросы, – сказал Шельдман. – Я хочу, чтобы мистер Гримальди приходил к нам в гости. Ты не против?
   – Конечно, нет, мне так интересно с вами, мистер Гримальди, – сказал Симон.
   – Отлично. Тогда я сейчас куплю у вас одну из картин, а завтра я жду вас в моем доме, мистер Гримальди. Обещаю ответный ужин и развлечения в меру сил.
   – Спасибо, месье Шельдман, и, месье Меровинг, я обязательно приду, – вновь учтиво поклонился Гримальди.
   – Жду с нетерпением, – сказал Симон, пожимая руку новому другу.

Глава 58. Дружба

   Артур Гримальди точно в назначенный час приехал в дом Шельдмана. Роберт Шельдман заказал в ресторане роскошный ужин, который вызвал благожелательные отзывы эстета-художника. Потом Симон повел Артура в свою комнату, где показал свои рисунки и картины, повествующие о жизни Древнего Египта и египетских богах. Симон заметил, что эти изображения несколько смутили Артура.
   – Вам не нравятся мои работы? – с волнением спросил юноша.
   – Они совершенны, слишком совершенны! Так не должно быть! Это неправильно!
   – Что неправильно? – испугался Симон. – Я что-то изобразил не так? К сожалению, я еще не очень много знаю о Египте. Я пишу то, что вижу, вижу у себя в голове.
   Гримальди увидел «Изиду».
   – Моя невеста, – у Симона перехватило дыхание.
   – Можете ничего не говорить, месье Меровинг, – сказал Гримальди. – Она во Вселенной, среди солнечных лучей.
   – Да, – прошептал юноша. Симон показал рисунок, на котором была изображена девушка, склонившаяся перед большой змеёй. – Этот образ я увидел в моем шаре, Нармер объяснил мне, что я подглядел древний храмовый ритуал.
   – Месье Меровинг, вы – настоящий жрец, настоящий пророк, великий посвященный, – грустно проговорил Артур. – Вы необходимы Вселенной.
   – Мистер Нармер и мистер Шельдман мне тоже это говорят, но мне пока особенно нечем похвастаться.
   – У вас все впереди. Пойдемте завтра на прогулку. Я приглашаю вас.
   – Я с удовольствием пойду, если мистер Шельдман отпустит. Я могу ему понадобиться.
   Однако миллиардер не возражал против того, чтобы Симон совершил прогулку в обществе более взрослого экстрасенса.
   – Я дам вам Ирвинга, он поведет машину и, вообще, позаботится о вас, – сказал Шельдман. – Тебе действительно, Сим, надо хорошо развеяться, и – в обществе молодого товарища. Мы с Нармером все-таки несколько взрослы для тебя.

Глава 59. Подлость

   Гримальди почти каждый день приходил в гости к Шельдману, молодые люди очень сдружились, и все же Симон ловил себя на мысли, что ощущает некоторую отчужденность в отношении к нему его нового друга. Артур был с ним вежлив, предупредителен, внимателен, но вместе с тем – несколько холоден и отдален. Казалось, он опасался приблизить к себе Симона. Симон уже несколько раз побывал у него в мастерской, потом они втроем: Шельдман, Гримальди и Симон посетили ресторан. Гримальди сводил Симона в знаменитый Оперный театр Монте-Карло. Молодые люди перешли на «ты», но теплоты в их общение это не прибавило. Раза четыре Симон и Артур уже совершили энергетический обмен, который на обоих действовал благотворно, и все равно их дружба оставалась изысканно аристократичной.
   Гримальди, закрыв лицо руками, сидел напротив Амсета. Экстрасенс, по своему обыкновению, развалился в кресле.
   – Я не могу, не могу, – говорил Артур, слезы текли по его сомкнутым пальцам. – Я видел его картины! Симон, словно сам выходец из того великого, магического мира! Это не фантазии на тему античной жизни. Это подлинные свидетельства очевидца. Симон говорит, что зарисовывает свои видения. Но они слишком четки и правдоподобны. Он показывает каждую мельчайшую деталь. Все: одежда, обувь, украшения – реалистичны, будто перед тобой не рисунок, а фотография! Такое нельзя вообразить, это можно только увидеть, увидеть собственными глазами.
   – Теперь ты понимаешь, почему он опасен. – Амсет чуть наклонился к Артуру. – Симон – это зло, он сам служит злу. Сейчас он еще юный и его можно остановить, но пройдет совсем немного времени, и Вселенная получит грозного демона-разрушителя. Он употребляет свой талант не на благо мира. Он совершает незаконные финансовые сделки, он разорил многих хороших людей, в конце концов, он убивает. У себя на родине, в России, Симон убил человека. Хладнокровно, ножом, зарезал спящего.
   – Я считал его прошлое, он убил преступника, который уничтожил его семью.
   – Это Симон затмил твой разум, чтобы оправдать свои злодеяния. Он распространяет легенду, что пострадал от рук жестоких бандитов. Но, на самом деле, он сам – убийца и вор.
   – Его невеста погибла… вы…, – Гримальди не решался произнести обличающую фразу.
   – Да, я причастен к гибели Дафны Морган, но, как ты знаешь, я давал ей шанс на исправление. Она сама сделала свой выбор. Высокое служение Вселенной она променяла на пошлые земные чувства! Священная дева, которая жаждет человеческой любви! Симон, этот демон-искуситель, соблазнил ее, соблазнил весталку! Дафна Морган, снедаемая похотью, предала богов! Она презрела священные законы, ее кумир – эта ненасытная алчная волчица, Тереза Морган, чью фамилию она даже приняла! Не о свете истины, не о гармонии мироздания думала жрица Дафна, а о процветании и обогащении своей покровительницы, беспринципной банкирши. Я счастлив, что ликвидировал Дафну Морган, эту падшую жрицу, и так же поступлю с подобными ей! Что Шельдман, что её хозяйка, Тереза Морган – поработители рода людского! Они думают, что весь мир должен принадлежать им. Но ты и я – мы не допустим этого! Мы – хранители и жрецы Вселенной! Мы изгоним зло! И здесь все средства оправданны.
   – Да, учитель, – склонил голову Гримальди.
   – Еще в России Симон вступил в преступный сговор с этим богачом Шельдманом, и теперь они, объединившись, безнаказанно совершают черные дела. И есть еще у них третий сообщник, Нармер. С этим жрецом у меня особые счеты. Неофит Симон уже сейчас сильнее иерофанта Нармера. Ты должен был втереться в доверие к Симону, заворожить и расположить его, а потом, когда он совсем потеряет бдительность, привести его ко мне. Вдвоем мы справимся с Симоном! Без Симона станет уязвим и Нармер, ну, а про Шельдмана я, вообще, молчу. Оставшись без своего помощника, Шельдман быстро все потеряет и попадет под суд, откуда его отправят прямехонько на электрический стул. – Амсет положил руки на плечи Гримальди и посмотрел ему прямо в глаза. – Будь сильным и жестоким в борьбе со злом, мой мальчик!
   – Да, учитель, я буду жестоким, – медленно, словно это был не он, проговорил Гримальди.
   – Ты ведь не забыл, чем ты мне обязан? Я избавил тебя от страданий, обучил, дал жилище и возможность заниматься любимым делом.
   – Я все помню, учитель, – как сомнамбула проговорил Артур.
   – Ну вот и молодец, через несколько дней мы совершим это жертвоприношение.
   – Каким способом будет принесен в жертву Симон?
   – Пригласи его не прогулку в горы, к руинам храма Геракла. А потом просто сбрось Симона со скалы.
   – А если Симон не погибнет в результате падения? Он особый экстрасенс.
   – Ну не бессмертный же он, – засмеялся Амсет. – Если не разобьется, ему же хуже! Внизу буду я, я завершу это священное дело.

Глава 60. Предательство

   Артур вновь пришел в гости к Симону.
   – А сегодня я хочу пригласить тебя посетить знаменитую скалу Геракла, на склоне которой, раньше находился храм великого героя. Хочешь там побывать?
   – Ну еще бы! – воскликнул Симон.
   – Ученые не знают, но мне точно известно, где именно стоял этот храм. Там совершенно потрясающая атмосфера, кажется, что незабвенный жрец Геракл все еще присутствует в этом месте. Ведь именно Геракл и основал Монако. Название страны и означает «Уединенное Обиталище». Обитель бога.
   При этом разговоре был Шельдман.
   – Мистер Шельдман, можно мне поехать с Артуром? – робко спросил Симон.
   – Ну, конечно, можно, Сим, – милостиво кивнул Роберт Шельдман. – Сейчас я позову Ирвинга.
   – Не стоит беспокоить месье Шелли, – сказал Артур, – я сам отвезу Симона и доставлю обратно. Это не совсем обычная поездка, а скорее – паломничество. Мы хотим почтить память великого бога и героя. Мы будем молиться древним богам, не хотелось бы, чтобы при исполнении наших религиозных обрядов, присутствовали непосвященные.
   – Все будет хорошо, – сказал Симон. – Нам действительно лучше поехать вдвоем.
   Шельдман колебался.
   – Да ничего не случится, мистер Шельдман, – стал успокаивать покровителя Симон. – В конце концов, и Атрур, и я – мы экстрасенсы. Артур позаботится обо мне. И потом, – шепотом прибавил Симон, – я хочу обновить энергию.
   Роберт Шельдман сдался.
   – Ну, действительно, что может случиться с двумя экстрасенсами? Поезжайте, ребята, только долго не задерживайтесь. Возвращайтесь скорее, я закажу на вечер отменный ужин. Вы, Артур, разумеется, приглашены.
   Артур Гримальди учтиво поклонился миллиардеру. Вскоре они уже ехали по дороге, ведущей к скалам, возвышавшимся над крышами Монако. У Гриальди была открытая машина, зимний ветер приятно холодил лица. Артур шутил, но Симон видел, что это веселье наигранное. На заднем сидении лежал букет цветов и стоял запечатанный глиняный кувшин с вином. Они остановились возле горы. Артур вышел из автомобиля, взял кувшин, Симон – букет. Теперь они поднимались по склону вверх. Возле нагромождения камней, на которых еще виднелись следы древней обработки, молодые люди остановились.
   – Вот здесь стоял этот храм, давший название Монако. Вспомним великого героя. Геракл был не только жрецом Греции, но и посвященным в египетские мистерии. Об этом рассказывает Геродот.
   Симон возложил цветы к основанию руин, Артур открыл кувшин и полил красным, как кровь, вином вековечные камни.
   – Во имя Геракла, великого бога и жреца, – проговорил Артур.
   Симон и Артур опустились на колени. Симон стал негромко произносить древнеегипетский гимн, которому его обучил Нармер. Священная тишина стояла над скалами. Ветер трепал белокурые волосы двух художников. Внезапно Артур встал, он с отчаянием смотрел на Симона.
   – Уходи, немедленно уходи отсюда! – воскликнул Гримальди.
   – Почему? – удивился юноша.
   Симон смотрел ясными открытыми глазами на друга. От этого взгляда Артуру стало не по себе.
   – Не важно, но ты должен уйти. Нам не надо больше видеться.
   Симон тоже встал, он мягко тронул Артура за плечо.
   – Я все знаю, ты привел меня сюда, чтобы убить. Это Амсет тебя заставил.
   Артур отступил на шаг.
   – И ты, зная все это, согласился со мной поехать. Почему?
   – Я хотел побывать на священной горе Геракла, побывать вместе с тобой. И еще, чтобы тебя спасти от Амсета.
   – Но он ничего не сделает мне, – голос Гримальди дрогнул. – Я его ученик. Ему нужен ты, он говорит, что ты служишь злу, – прошептал Артур.
   – И все же, ты привез меня сюда на несколько часов раньше, чем нагрянет Амсет, – Симон испытующе смотрел на друга.
   – Да, чтобы ни говорил мой учитель, я не хочу твоей гибели. Ты мне очень понравился, Симон Меровинг. Уходи сейчас же.
   – А ты?
   – А я останусь ждать Амсета.
   – Никого ждать не надо, мы вернемся вместе. Ты талантливый экстрасенс, художник, музыкант. Ты нужен людям и Вселенной. Амсет действительно не причинит тебе зла.
   – Откуда ты знаешь, как поступит со мной Амсет? – тихо спросил Артур. – Даже мне это не известно.
   – А ты и не можешь знать, – засмеялся Симон. – Разве Амсет тебя не учил, что экстрасенсу не открывается собственное будущее? Ему должен предсказать другой собрат. Вот я и предсказываю тебе. В своем магическом шаре я все видел. Амсет тебя не тронет, не бойся.
   В это время с высоты они увидели стремительно приближающуюся к скале машину.
   – Это, наверное, Амсет, – испуганно проговорил Артур. – Беги отсюда, Симон!
   – Нет, это мой учитель Нармер. Пойдем. Но прежде еще раз поклонимся Гераклу.
   Молодые люди склонились перед древним алтарем, потом, повернувшись, направились по тропинке вниз.
   Автомобиль остановился у подножия скал, из него вышел Нармер, увидев спускающихся молодых людей, он бросился к ним навстречу.
   – Симон, уходи, это предатель! – закричал Нармер.
   Симон взял за руку Артура и решительно повел к своему учителю. Артур совсем сник. Они поравнялись.
   – Симон, немедленно садись ко мне в машину и брось этого человека! – закричал Нармер. – Он хочет тебя убить! Он работает на Амсета!
   – Я знаю, – невозмутимо проговорил Симон. – Это Артур Гримальди, экстрасенс, художник, музыкант и мой друг.
   – Только таких друзей нам не хватало, – Нармер стал успокаиваться. – Ученик и сообщник Амсета!
   – Ученик, но не сообщник, – проговорил Гримальди.
   – Ладно, я вижу, у тебя хватило порядочности не предать Симона, значит, и впрямь не все потеряно. Передай своему наставнику, что я еще доберусь до него, и тогда он очень пожалеет о всех своих делах. Очень пожалеет! Пошли, Симон.
   Молодые люди попрощались. Артур сел в свою машину. Симон – в автомобиль Нармера.

Глава 61. Братство

   Амсет сидел в кресле в мастерской Гримальди. Артур стоял перед ним. Молодой человек не оправдывался, он прямо смотрел на своего учителя.
   – Симон оказался непревзойденным чародеем, заворожил даже тебя, – сказал Амсет.
   – Нет, я сам не захотел убивать его. Но он действительно знал о моих планах.
   – Знал и поехал с тобой на эту прогулку, один, не прихватив с собой даже этого Ирвинга, слугу Шельдмана! – зло усмехнулся Амсет. – Мы имеем дело с очень сильным и дерзким экстрасенсом. Симон не так прост, как пытается казаться. Нармер не зря взял его в ученики. Впрочем, мы упустили свой шанс, в ближайшее время Симон будет нам недоступен. Тебя я освобождаю от этого мероприятия, Нармер и Симон – моя битва!
   Амсет ушел, и Артур Гримальди отправил смску Симону: «Амсет в ярости. Вы в опасности». «Спасибо, все будет хорошо», – прислал в ответ Симон.
   Нармер рассказал Шельдману о том, что чуть не произошло в горах.
   – Я упрячу за решетку этого гнусного рисовальщика Гримальди! – воскликнул Шельдман. – Так подло обмануть нас! Всё, Сим, больше от меня ни на шаг, либо со мной, либо с Нармером! Я не хочу тебя потерять.
   – Остыньте, – сказал Нармер. – Гримальди не причинит зло Симону, он не так порочен, как его учитель. Да и наш Симон – крепкий орешек. Но я сразу же сказал, что Симону надо искать друзей в нашем Братстве, куда я и собирался его отвезти. Монте-Карло – это ваша идея.
   – Я хотел, как лучше, чтобы мальчик немного повеселился.
   – Ничего, в нашем сообществе Симону хватит веселья. Надеюсь, вы отпустите Симона со мной? Наш центр находится во Франции.
   – Отлично, я как раз и собирался в эту стану. Буду вести переговоры о строительстве филиала «Полимикса».
   Все это время Симон стоял скромно в сторонке.
   – Сим, собирайся, – воскликнул Шельдман, – мы едем во Францию!
   Одна из вилл Роберта Шельдмана находилась в Куршевеле, миллиардеру принадлежал и горнолыжный курорт.
   – Через несколько дней, как ты немного отдохнешь от перелета, я представлю тебя нашим братьям и сестрам по служению Вселенной, – сказал глава экстрасенсов.
   Накануне представления Нармер и Шельдман придирчиво осматривали своего подопечного. Шельдман лично выбрал самый лучший костюм, пригласил на дом стилиста, парикмахера, маникюршу и даже визажиста. Симон безучастно подставлялся под все «процедуры». После этого нового жизненного разочарования, какое-то равнодушие охватило юношу. И вот наступил важный день, Симон был безукоризненно великолепен: в темно-синем костюме и такого же цвета галстуке; с золотыми часами на запястье; рослый, белокурый, с мощной широкой грудью, он производил внушительное впечатление. Но в лице молодого экстрасенса появилось что-то от Чайльд-Гарольда, удаленность и печаль. Симон почти не разговаривал. Нармер сам повез своего ученика в сообщество. Всю дорогу они ехали молча. Автомобиль остановился возле старинного здания с небольшим входом, украшенным античными статуями. Нармера уже ждали, на лестницу вышел швейцар и проводил их в дом. Симон оказался в полутемном вестибюле, во мраке которого, белели мрамором или известняком, египетские, греческие и римские скульптуры. Симону захотелось поближе рассмотреть статуи, но Нармер нетерпеливо дернул его за руку.
   – Потом, Симон. У тебя еще будет время насладиться интерьером.
   Они стали подниматься по широкой мраморной лестнице, застеленной алым мягким ковром, поглощавшим шум шагов. Здесь тоже было тусклое освещение. Наверху лестницы были высокие двери, возле которых, стояли два швейцара. Нармер что-то тихо сказал им, привратники почтительно распахнули обе створки. Яркий, слепящий свет хлынул в глаза юноше. Симон невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что перед ним просторный зал с колоннами по бокам. В зале было много людей, разного возраста и цвета кожи. Одни вальяжно прохаживались, словно ожидая чего-то, другие – разговаривали, кто-то просто сидел или читал книгу. Юноша вдруг ощутил приятные токи, наполнявшие помещение. Увидев Нармера и Симона, все разговоры прекратились, собравшиеся почтительно приблизились к вошедшим. Нармер вывел вперед смутившегося и слегка ошарашенного Симона.
   – Итак, братья и сестры, многоуважаемые иерофанты, – сказал Нармер, – я представляю вам Симона Меровинга, моего ученика, экстрасенса, художника, консультанта всеми уважаемого мистера Роберта Шельдмана.
   Гром аплодисментов зазвучал под высокими сводами зала. Все поздравляли Симона. Смущенному юноше пожимали руки, его обнимали, целовали. Энергетические токи, похожие на волны теплого ласкового моря, обдавали Симона со всех сторон. Симон чувствовал, что пьянеет. К Симону и Нармеру подошел мужчина, чуть старше наставника юноши, не очень высокий, закутанный до подбородка в шерстяной шарф.
   – Это Снофру, мой заместитель в Братстве, – представил его Нармер. – Выдающийся иерофант!
   – Не лучше тебя, но талантливее многих из присутствующих здесь, – засмеялся Снофру. Он стал серьезным. – Но твой ученик, пожалуй, по своему дару, скоро нас всех обгонит. Рад познакомиться с вами, собрат.
   Снофру пожал руку молодому человеку. Целое облако энергии вошло в тело Симона.
   – Здравствуйте, месье, – Симон смущался и одновременно наслаждался полученной энергией.
   – Сейчас я познакомлю нашего юного товарища с присутствующими здесь братьями и сестрами, – сказал Нармер.
   – Здесь сегодня, кажется, все члены Братства, – заметил Снофру. – Весть о твоем подопечном никого не оставила равнодушным. Найти такой феномен! – Снофру одобрительно посмотрел на размякающего от обилия энергий Симона. – Это точно не Амсет.
   – Симон другой, – кивнул глава экстрасенсов.
   Они пошли по залу, Нармер представлял юношу присутствующим жрецам и жрицам.
   – Иерофант, собрат, – с уважением говорили пока не знакомые мальчику люди.
   – Наконец-то, и Нармер порадовал нас своим учеником!
   Они оказались в самом отдаленном уголке зала, здесь, на бархатной красной скамеечке, одиноко сидел очень пожилой мужчина в качественном добротном костюме. Он низко опустил голову, словно что-то рассматривал на полу.
   – А это наш шаман. Между прочим, – твой соотечественник, из Сибири. Его зовут Актай. Актай, вы не оторветесь на минутку от ваших мудрых размышлений?
   Шаман поднял голову, у него были раскосые глаза и мужественное суровое лицо.
   – Славный мальчик, очень славный, – на хорошем французском с безукоризненным произношением сказал он. – Единственный такой. Нармер, у меня будет к вам одно дело. Вы меня понимаете?
   – Да. Вы все-таки не передумали?
   – Нет. И это мое желание. Приходите ко мне, вы и этот мальчик, через две недели. Луна будет полная.
   – Мы обязательно придем.
   Нармер повел юношу дальше, знакомя с членами сообщества. От Симона не укрылось, что его наставник стал печальным.
   – Мистер Нармер, что-то не так? – взволнованно спросил юноша.
   – Да нет, все хорошо, Симон. Нас пригласили в гости, правда, визит очень необычный. Впрочем, ты все поймешь при встрече. Ты ведь не откажешься посетить жилище настоящего шамана?
   – Конечно, нет! – радостно воскликнул Симон. – Я читал про шаманов в книгах, видел в фильмах, но пообщаться вот так близко – об этом даже не мечтал! Мистер Нармер, а, правда, что они поют сложные песни, которые называют камлание?
   – Правда, но это не самое важное – всего лишь форма служения. Вся работа идет в самом шамане, как, впрочем, в любом подлинном жреце Вселенной, экстрасенсе. Актай стар, ему 110 лет, не самый старый, конечно, среди нас.
   – Ух ты! – восхитился Симон. – Неужели здесь есть еще старше, чем Актай?
   – Не совсем здесь, – улыбнулся Нармер, – самые почтенные сегодня не присутствуют на этом собрании. Но они о тебе тоже знают. Например, один из них – мой учитель Тангин, ему 120 лет, он живет в Тибете.
   – Потрясающе!
   – Чем больше ты будешь узнавать о нашем мире, мире жрецов, тем более удивительные и прекрасные горизонты откроются тебе.
   Симон расслабился, выпуская свои биополя, и в тот же момент новые силы, переданные членами сообщества, почти до краев заполнили его. Нармер посмеивался, наблюдая, как жрецы и жрицы стараются помочь их новому товарищу. Симон ощутил успокоение, даже перешедшее в эйфорию. Ему стало хорошо; впервые после гибели Дафны он смог отпустить себя.

Глава 62. Леони

   К Симону приблизился экстравагантный молодой человек, его ровесник. Он был в бархатном черном пиджаке и черных бархатных брюках. Кудрявые рыжие, почти золотого цвета волосы, спадали на плечи. Шея была повязана белоснежным шелковым кашне, ослепительно сверкающая алмазная брошь украшала шарф. Всем своим обликом и манерой держаться этот юноша напоминал обитателя 17-го века. В костюме той эпохи он смотрелся бы более органично.
   – А это наш Леони, – улыбнулся Нармер, – очень талантливый и перспективный жрец.
   – Ваше одобрение – это истинное признание моих заслуг, господин Нармер, – учтиво проговорил Леони. – Добро пожаловать в братство, Симон!
   – Рад с вами познакомиться, – уже в бессчетный раз за этот вечер, сказал Симон.
   – Вы играете в футбол? – спросил Леони.
   – Нет, – Симон был огорошен таким неожиданным вопросом, – да и работа у меня…
   – Мы все здесь работаем. – строго проговорил Леони. – Но нельзя же все время быть в делах. А хотите я вас научу? Мы, иерофанты, создали две отличные футбольные команды и я, между прочим, капитан одной из них.
   – Ладно, мальчики, – рассмеялся Нармер, – вы тут пока поболтайте, а я пойду чего-нибудь прохладненького выпью в баре. Сегодня здесь уж очень много народу, скоро нечем будет дышать.
   Нармер ушел, и Симон остался с Леони. Новый знакомый взял Симона за руку, Симон чувствовал себя совершенно опьяневшим.
   – О, как вас перекормили биополями! – сказал Леони. – Когда я впервые здесь оказался, я тоже столкнулся с подобным явлением. Избыток энергии тяжел, как и ее недостаток.
   – А что делать? – спросил Симон, его глаза закрывались.
   – Сейчас я вам помогу и научу. Не двигайтесь, пожалуйста.
   Симон замер. Хрупкий изящный Леони едва доставал до груди Симону. Леони привстал на цыпочки и, подняв руки над головой юноши, стал совершать движения, словно обрисовывал туловище Симона. Не касаясь, он проводил руками над головой, плечами, торсом, ногами его нового знакомого. Через несколько минут Симон ощутил равновесие в своем теле.
   – Действительно, так лучше, – сказал Симон, – спасибо.
   – Да это пустяки. Но старайтесь сегодня больше не впускать в себя энергий. А то потеряете сознание. Мой первый день в Братстве так и закончился, – Леони засмеялся.
   Симон тоже улыбнулся.
   – Ну что, хотите стать членом моей команды? – вновь задал свой вопрос Леони.
   – Да, конечно, но не знаю, отпустит ли меня мистер Шельдман. Я служу у него.
   – А я служу у месье Анри-Филиппа, графа де Клермона, – с гордостью проговорил Леони. – Я у него консультант и советник.
   – Он ваш отец! – считал информацию Симон.
   – Да, в нашем роду даже есть короли и герцоги! Один из наших предков, по отцовской линии, тоже был чародеем. Когда мои родители поняли, что я не такой, а гений, они нашли мне достойных учителей, разработали для меня специальную программу, определенный режим дня – и вот я здесь. Теперь я среди лучших экстрасенсов мира, так же, как и вы. Мне кажется, что нам, двум особо избранным, надо быть вместе. Давайте дружить.
   – Я с удовольствием принимаю вашу дружбу, – сказал Симон, – но, правда, я не уверен, что я избранный. Да, я что-то умею, но не более того.
   – Не скромничайте, Симон, вы – уникум. Нармер, наш великий руководитель, так и сказал, что вы – особый избранник Вселенной. Здесь все знают о ваших подвигах, и как вам удалось преодолеть все испытания. Скажите, Симон, – шепотом спросил Леони, – а вам было очень больно, когда вас мучили бандиты?
   – Нет, не очень, я тогда был под воздействием наркотиков, и еще я думал о сестре. Больно мне стало в клинике. И если бы не Нармер, я бы точно умер.
   – Вы очень сильный, Симон, – проговорил Леони, с уважением смотря на богатырскую фигуру собеседника. – Но я тоже был в больнице. В возрасте четырех лет меня затянула труба в нашем бассейне. Меня не сразу удалось вытащить, а когда вытащили, то я перенес клиническую смерть. Все думали, что я не выживу, а я не только выжил, но и у меня открылись паранормальные способности. Я стал предвидеть события, читать мысли и еще делать всякие другие разные штуки. Вступайте в мою команду. Она называется «Астралы», а другие наши собратья называют себя «Элементалы». Через пять дней состоится игра, приходите, вам понравится.
   – Но я никогда не играл в футбол и даже по телевизору смотрел его один раз, и то не досмотрел, – смущаясь, проговорил Симон.
   – Смотреть – это не то. Важно участвовать. А то, что не умеете, так это пустяки. В момент научитесь. Кстати, месье Нармер – судья на наших матчах. Отпроситесь у мистера Шельдмана. Я очень хочу дружить с вами. У меня до сих пор нет настоящего друга.
   – Да, Леони, я тоже очень хочу с вами дружить. Я обязательно приду. Спасибо.

Глава 63. Посвящение

   В это время вернулся Нармер. Леони сразу же отошел в сторону. Глава жрецов взял юношу за руку и подвел к двум колоннам, между которыми стоял небольшой алтарь из известняка.
   – Встань за ним, – сказал Нармер.
   Юноша, не очень понимая в чем дело, встал так, как его попросил наставник. Алтарь доходил Симону до пояса. Теперь Симон заметил, что все жрецы и жрицы смотрят на него. В зале воцарилась тишина.
   – Симон Меровинг, – громко спросил Нармер, юноша вздрогнул, – клянешься ли ты служить Вселенной?
   – Да, клянусь, – Симон стал догадываться, что начался обряд посвящения, о котором упоминал Нармер.
   Симон вытянулся и замер.
   – Симон, клянешься ли ты сражаться, а если понадобится, то и отдать жизнь во имя добра и справедливости?
   – Клянусь! – звонко и четко воскликнул Симон.
   – Симон, клянешься ли ты чтить и соблюдать Кодекс жрецов, созданный самими богами?
   – Клянусь! – ответил юноша.
   – Симон, осознаешь ли ты, что всякое нарушение Кодекса карается смертью?
   – Да, осознаю! – на весь зал задорно крикнул Симон, хотя внутренне похолодел.
   Но уже звучал новый вопрос.
   – Симон, клянешься ли ты слушаться своего духовного наставника и исполнять его распоряжения, как если бы они исходили от самого Бога?
   – Да, клянусь! Клянусь!
   Симону показалось, что Нармер чуть улыбнулся ему, ободряя.
   – Симон Меровинг, у тебя еще есть время и возможность покинуть наше сообщество, – еще строже проговорил Нармер. – Истинно ли ты готов служить Вселенной и идти с нами одним путем?
   – Да, я готов.
   – Ты хорошо подумал, Симон Меровинг? – уже мягче спросил Нармер. – После свершения обряда назад пути не будет.
   Симону хотелось ответить как-то высокопарно и торжественно, но он не знал как, поэтому просто сказал:
   – Мне очень понравились ваши идеи и идеалы, мне очень интересно и хорошо с вами. Я не знаю, как правильно сейчас надо отвечать, но я действительно очень хочу служить Вселенной и добру. Я буду очень счастлив, если мой дар принесет пользу миру.
   Все иерофанты заулыбались, напряжение, воцарившееся в святилище, ушло.
   – Итак, уважаемые братья и сестры, – сказал Нармер, – если ни у кого из вас нет возражения против принятия в наше сообщество Симона Меровинга, – глава жрецов выдержал паузу, – тогда завершим сей обряд и скрепим его священной печатью!
   Нармер подошел к Симону. От жрецов отделились Снофру и Леони. Юноша увидел в руках у Снофру поднос, на котором стоял стаканчик с какой-то жидкостью, лежал лоскуточек белого полотна, небольшой мешочек и кинжал. Симон про себя вздрогнул, но не подал виду, что боится. Снофру дал подержать поднос Леони, а сам стал расстегивать пуговицы на пиджаке Симона.
   – Что это? – шепотом спросил юноша наставника. – Я сам.
   – Не шуми и без самодеятельности, – тихо проговорил глава жрецов.
   Симон покорно замолчал, хотя сердце его учащенно забилось, он старался не смотреть на зловещий кинжал. Снофру снял пиджак с мальчика и закатал рукав рубашки на его левой руке.
   – Положи руку на алтарь, – сказал Нармер.
   Симон исполнил повеление. Снофру смочил краешек полотна в жидкости из стаканчика, протер сгиб руки, потом протянул кинжал Нармеру. Глава иерофантов резко полоснул мальчика по вене. Юноша сдержал крик. Все жрецы и жрицы одобрительно закивали головами и с уважением посмотрели на Симона. Алая юная кровь заливала белоснежный известняк, но Симону уже не было ни больно, ни страшно. Снофру развязал мешочек, вытащил оттуда несколько листьев и приложил их к ране. Кровотечение прекратилось. Снофру взял бинт и ловко перевязал рану мальчику.
   – До утра не снимайте повязку, – сказал заместитель Нармера.
   – Итак, уважаемые братья и сестры, – проговорил Нармер, – договор с богами скреплен кровью. Но нового имени наш собрат не получит, потому что его собственное имя уже божественно. Симон – означает «услышанный богом Амоном», услышанный богом Солнца, творцом Вселенной. Добро пожаловать в Братство, Услышанный Солнцем, – Нармер обнял Симона.
   И вновь иерофанты обнимали и поздравляли юношу. Леони даже расцеловал Симона.
   – Поздравляю, собрат! Здорово. Какая выдержка! А я, когда меня резанули по руке, завопил на весь зал. В этом суть обряда и есть: не рассказывают, что будет, чтобы посмотреть, как поведет себя неофит. И предупреждать об этом строжайше запрещено.
   – Поэтому, Симон, я тебе и не говорил, что предстоит посвящение, которое завершается таким вот кровопусканием, – сказал Нармер. – Но ты блестяще выдержал его.
   В необычайно теплой и дружеской атмосфере, под изображениями солнц, лун и звезд Симон Альбертович Меровинг вступил во всемирное братство экстрасенсов. Потом в честь нового члена сообщества паранормалов был банкет, к концу вечера юношу от обильной еды, большого количества принятых биополей и положительных эмоций все-таки развезло. В машине у Нармера Симон заснул счастливым спокойным сном.

Глава 64. Спортивные хлопоты

   Симон постучал в кабинет Шельдмана.
   – Входите, кто бы там ни был, – прозвучал бодрый голос миллиардера.
   Симон, робея, вошел. Юноша всегда очень волновался, когда ему приходилось отрывать покровителя от дел.
   – Чего, Сим, какая-нибудь идея? – весело спросил Шельдман, он поднял голову от компьютера. – Или заскучал?
   – Мистер Шельдман, – Симон нерешительно переминался с ноги на ногу.
   – Ну же, Сим, смелее, – подбодрил его начальник, – ты мой консультант, а не робкая секретарша. Какой у тебя вопрос или пожелание?
   – Мистер Шельдман, – набрался храбрости юноша, – вчера в Братстве я познакомился с одним очень хорошим человеком, ну, там, конечно, все хорошие, он капитан футбольной команды, команды таких, как я, жрецов…
   – Ничего себе, святые отроки еще и в футбол играют! – Шельдман откинулся на спинку офисного кресла, глаза миллиардера озорно блестели.
   – Да, играют, – совсем смешался Симон. – Он пригласил меня поучаствовать в соревнованиях. Они состоятся через пять дней. Вы позволите мне отлучиться?
   – Без проблем, Сим! Но при условии, что твой новый приятель лучше Гримальди.
   – Леони очень славный молодой человек.
   – Леони. Отлично. И что он из себя представляет?
   – Он экстрасенс, из знатной семьи, его фамилия де Клермон…
   – Еще лучше, – усмехнулся Шельдман, – все эти исторические графы и принцы крови всегда вызывают много вопросов.
   – Нас познакомил Нармер.
   – Вот это самое главное, что я и хотел услышать. Сим, прости, я не против твоих друзей, но не хочу больше печального опыта, как с Артуром Гримальди. Я посоветуюсь с Нармером.
   Шельдман тут же позвонил наставнику юноши и рассказал о приглашении от Леони Клермона.
   – Да, я знаю, я сам буду судьей на этом матче, как, впрочем, и всегда на подобных мероприятиях, – сказал глава экстрасенсов. – Молодые люди должны отдыхать.
   – Безусловно, – согласился Шельдман, – пусть Симон побегает, как полагается в его годы. А этот Леони, он, как, надежный?
   – Талантливый экстрасенс, очень достойный молодой человек, из хорошей семьи. Как, впрочем, и все остальные игроки.
   – Знакомство с Гримальди было убойным.
   – Леони другой. Сноб, конечно, но честный и порядочный.
   – Лучше сноб, чем предатель и убийца.
   – Мистер Шельдман, у команды, куда пригласили Симона, определенная форма. Симон нестандартного роста, поэтому придется шить на заказ.
   – Еще и форма, – озадаченно проговорил бизнесмен, – интересно.
   – Ну вы же платите жалование Симону, поэтому юноша может и сам купить себе одежду.
   – Я оплачу, это пусть Сима не волнует. Я, так понимаю, у вас там какая-то особая символика?
   – Да, команда «Астралов», в которой будет играть Симон, носит темно-синие футболки в золотые звезды и такие же шорты.
   – Очень конструктивно.
   – А что вы можете предложить игрокам?
   – В каком смысле? – удивился Шельдман.
   – У нас есть традиция, что покровители и начальники молодых экстрасенсов-спортсменов что-то предоставляют команде. Одни оплачивают питание, другие – инвентарь, третьи – аренду стадиона на время проведения мероприятия.
   – А вы точно говорите о любительской команде, а не о ФИФА? – засомневался Шельдман.
   – Здесь все еще серьезнее. Но вы можете разместить на спортивной форме Симона небольшую рекламу. Это наш устав позволяет.
   – О, это будет «Полимикс» – священное для меня слово! —обрадовался Шельдман. – А вашим мальчишкам я могу предложить экологически чистую минеральную воду из моих личных швейцарских источников. Она славится на весь мир.
   – Это отличное предложение. Мистер Шельдман, если желаете, вы тоже можете посетить игру. Как судья и один из устроителей мероприятия, я приглашаю вас в качестве почетного гостя.
   – Замечательно! Я обязательно приду. Чувствую, что зрелище будет сногсшибательным. Столько волшебников на одном поле! А на ограждении я могу разместить рекламу?
   – Да, но не больше двух логотипов.
   – Тогда пусть «Полимикс» и «Снежные кристаллы» – так называется минералка, которую добывает моя фирма.
   – Договорились, мистер Шельдман. До встречи через пять дней. Постарайтесь не утомлять Симона. Нам нужен бодрый игрок.
   – У меня в ближайшее время никаких важных дел не намечается, попрошу Ирвинга пылинки сдувать с Сима, – рассмеялся миллиардер.
   Юноша все это время стоял рядом и с волнением слушал разговор.
   – Все в порядке, Сим, Нармер одобрил твоего нового дружка, да и прочих ваших спортсменов. Считай, что ты уже в команде!
   Юноша, в порыве благодарности, чуть не обнял покровителя. Глаза мальчика сияли.
   – Благодарю вас, мистер Шельдман, вы такой добрый! —воскликнул Симон.
   – Да тут дело не в доброте, Симон, лишь бы это общение пошло тебе на пользу, – серьезно проговорил Шельдман.

Глава 65. Матч

   В назначенный день все собрались на просторном стадионе. Зрителей было очень много. Роберту Шельдману как самому важному посетителю мероприятия отвели VIP-места. Верный Ирвинг был рядом с хозяином. Шельдман придирчиво рассматривал нанесенные на ограду логотипы его фирм: «Полимикс» и «Снежные кристаллы», но все было выполнено безупречно.
   – О нашем «Полимиксе» скоро узнает весь мир, – проговорил довольный Шельдман. – Я сделаю его предприятием эпохи! С него начнется новая цивилизация!
   – Да услышит небо ваши слова, – грустно сказал Ирвинг.
   Большую часть присутствующих составляли партнеры или конкуренты Шельдмана.
   – Многие физиономии я бы не хотел лишний раз видеть, – проворчал миллиардер, его радость уменьшилась вполовину.
   К бизнесмену и его секретарю подошел Нармер.
   – Спорт стирает все распри, – сказал глава экстрасенсов. – «О спорт! Ты – мир!» – говорил великий Пьер де Кубертен.
   – Да хорошо бы, чтобы мир, – вздохнул Шельдман, косясь на своих противников по бизнесу.
   Над стадионом зазвучала «Ода к радости».
   – Чувствую себя, словно на заседании Европейского союза, – сказал Роберт Шельдман.
   На поле выбежали 22 человека, среди которых были и девушки. Шельдман насчитал их семь. Четыре – в команде Леони, и три – во второй.
   – Ого, неужели с парнями наравне играют и девчонки? – удивился миллиардер.
   – Они же экстрасенсы, сэр, – улыбнулся Ирвинг.
   – Хороши чародейки! Симу очень повезло попасть в такой цветник! Будем надеяться, что он в этой восхитительной компании забудет свою невесту.
   – Будем надеяться, – отозвался Ирвинг.
   Игроки встали друг напротив друга. «Астралы» щеголяли формой цвета ночного неба, усыпанного звездами; «Элементалы» были в белом, золотые солнца сверкали на их костюмах. У каждого на футболке стояло название фирмы-спонсора.
   – И спортсмены хоть куда! Вот на кого надо обратить внимание Федерации футбола! – сказал Шельдман.
   – Мы еще не видели их игру, сэр, – осторожно заметил Ирвинг. – Но мистер Меровинг уже сейчас лучше всех!
   Симон возвышался над головами футболистов. Даже самый рослый из них едва доставал мальчику до плеча. Нармер поднялся со своего места.
   – Друзья мои, братья и сестры по служению Вселенной, – зазвучал голос руководителя экстрасенсов, – сегодня мы собрались здесь не ради спора и не ради прославления силы и ловкости, но ради мира, согласия и объединения! Почтим Вселенную и всех ее обитателей этой игрой, как поступали жрецы и жрицы эпохи богов. Оставим на время наш дар и погрузимся в увлекательный мир спорта.
   Началась игра. Леони назначил Симона вратарем. Симон не отличался особой ловкостью, но благодаря росту и мощи, он блестяще защищал ворота. Юноше достаточно было просто раскинуть руки, чтобы заполонить почти все пространство футбольных врат.
   – Сим просто создан для футбола, – восхитился Шельдман. – Жаль, что здесь нет тотализатора, я бы сделал ставку на Сима! Держу пари, этот мальчишка не пропустит ни одного меча в свои ворота!
   – Да, мистер Меровинг великолепен, – согласился Ирвинг.
   – И капитан их неплох, – продолжил Шельдман, – этот Леони. Он, правда, суетится, как крысенок, но шустрый и подвижный малый. Они накидают этим эльфам, «Элементалам». – Эй, Сим, – весело закричал Шельдман, – надери задницу кузнечикам!
   – Сэр, – сказал Ирвинг, – я справлялся в энциклопедии, «элементалы» – это вроде духов или каких-то призрачных богов.
   – Вот и отлично, пусть Сим сделает этих привидений. Сим, вмажь призракам! «Астралы», вперед!
   На трибунах кипели настоящие страсти, как на всяком футбольном состязании. Только звучали странные имена.
   – Итис, давай!
   – Нефертари, поднажми!
   – Иниотеф, пасуй!
   Каждый подбадривал своего друга, воспитанницу или подопечного.
   – Девчонки – просто супер, – сказал Шельдман, – женская сборная по футболу, да и мужская позавидовали бы им! Неужели они все, как Сим? Я бы с удовольствием познакомился с любой из них.
   – Подозреваю, сэр, что они все – жрицы, в полном смысле этого слова.
   – Жаль, – вздохнул Шельдман. – Если бы Сим подружился с какой-нибудь из этих девчонок или даже всеми, я бы ничего не имел против.
   – Сэр, не забывайте, эти девушка – экстрасенсы, – осторожно заметил Ирвинг, – общение с ними весьма затруднительно.
   – Да уж, я помню Дафну Морган. Эта куколка с детским личиком подавляла волю акул бизнеса. Ее хозяйка, Тереза Морган, выходила победительницей из всех баталий на Уолл-стрит.
   Команда «Астралов» уверенно лидировала. Первый тайм приближался к концу. «Элементалы» еще не забили ни одного гола в ворота противника, зато на счету «Астралов» уже было пять мячей команде соперника.
   – Так не честно, – донеслось со стороны «Элементалов», – вы поставили в ворота Геракла!
   – Астралы рулят! – крикнул развеселившийся Шельдман. – Нет, положительно, игра этих волшебников мне нравится, – сказал он Ирвингу. – У ребят есть страсть, азарт, воля к победе. Я думал, что мир этих паранормалов – чопорная холодность и изыск. Но, нет, я вижу, они живые парни и девчонки.
   – Слишком живые, – озабоченно проговорил Ирвинг. – Эта экстрасенсорная молодежь завелась, а когда у таких, как они верх берут эмоции над разумом, ничего хорошего ждать не приходится.
   – Ты пессимистично мрачен, Ирви, – добродушно отозвался Шельдман. – Нормальные спортсмены, нормальное здоровое отношение к игре.
   Секретарь недовольно покачал головой.

Глава 66. Преступление

   А ситуация и впрямь накалялась. «Элементалы» вновь попытались забить мяч, но черно-белый шар был встречен широкой грудью Симона Меровинга. Симон чуть прогнулся, двинул могучей грудной клеткой, и мяч отлетел почти на середину поля. Трибуны сотрясла какофония звуков: болельщики «Астралов» ликовали, «Элементалов» – разочарованно гудели.
   – Симон, мы сделаем их! – закричал раззадоренный Леони. – Иерофанты, так держать! – обратился он к своей команде.
   Симон следил за мячом, который сейчас Леони и его друзья уводили у противников. И вдруг страшное видение пронеслось перед глазами юноши. Симон увидел торчащий нож, закопанный у самого забора, Леони и приближающегося к Леони одного из игроков «Элементалов». Симон бросил ворота и устремился к другу.
   – Куда вы, Симон? – удивленно воскликнул Леони. – Защищайте ворота!
   – Леони, назад, не приближайтесь к ограде! – изо всех сил крикнул Симон. – Там кинжал!
   – Что? – Леони гнался за одним из парней «Элементалов», пытаясь отобрать у него мяч, битва переместилась к забору.
   Высокий долговязый парень из команды противника в этот момент толкнул Леони, но Симон был уже рядом, он подхватил друга почти у самой земли и отшвырнул его в сторону. Леони лишь немного проехал ногой по траве, разрезая поверхность кожи. Нармер дал свисток, игра прекратилась, все столпились вокруг перепуганного Леони и поддерживающего его Симона. Игроки вновь стали экстрасенсами.
   – Что у них там произошло? – взволнованно спросил Шельдман.
   Зрители устремились на игровую площадку.
   Возле Леони и Симона стоял долговязый тощий молодой человек с длинной челкой, которая доходила ему до глаз. Он возбужденно дышал. Леони уложили на траву, Симон склонился над товарищем.
   – Потерпите, сейчас все пройдет.
   Симон стал водить рукой над раной, что-то нашептывая, кровотечение прекратилось. Нармер осмотрел пострадавшего.
   – Ничего серьезного, к счастью, – сказал глава экстрасенсов. – Но могло быть хуже.
   – Симон, вы мой спаситель! – воскликнул Леони. – Меня, кажется, хотели убить. Если бы не вы, то, наверное, сегодня бы наш семейный ужин дома проходил бы без меня, – Леони невесело засмеялся.
   – Вы ошибаетесь, может, не все так серьезно, – попытался успокоить друга Симон.
   В это время Нармер подошел к забору и чуть раздвинул травяное покрытие. Все увидели торчащее из земли длинное тонкое острие. Оно было почти не видно в тени ограды, но попавший на него, получил бы серьезное увечье. Руководитель экстрасенсов выдернул грозное оружие и вновь подошел к сбившимся в кучу футболистам.
   – Итис, – обратился Нармер к долговязому молодому человеку с упрямой челкой, – зачем ты толкнул Леони?
   – Я не хотел причинять ему такое зло, клянусь вам, монсеньор, – сказал взволнованный и напуганный Итис.
   – Мой ученик – не злодей, я подтверждаю, – из толпы выступил мужчина лет 30-ти, с такой же челкой, доходящей почти до носа.
   – Согласен, – кивнул Нармер, – Итис всегда был хорошим жрецом, почтительным и уважительным к своим братьям и сестрам по служению. Что же произошло?
   – Это Амсет. Он шантажировал меня, – быстро заговорил Итис. – Я, когда еще только начинал служение, до посвящения, однажды использовал свой дар во зло. Я взломал банкомат и забрал все деньги, что в нем были. Мой старший брат попал тогда в тюрьму, нет, он не преступник, просто заступился за девушку, случилась драка и его забрали в полицию. Нужны были деньги для залога, потом для адвоката. Вот я и взял их так. Я это скрыл ото всех, ну, знали только вы и мой учитель.
   – Я знал, – кивнул наставник Итиса.
   – Почему же ты не применил свой дар, чтобы вытащить брата из тюрьма, а стал красть деньги? – строго спросил Нармер.
   – Ну, я тогда еще не очень много умел, и не был уверен, что смогу загипнотизировать полицейских, всех этих судей. Я даже не знал, получится ли у меня вытащить деньги из банкомата. Но я смог. Амсет узнал об этом, он все знает про всех из Братства, ну, или почти про всех. Незадолго до игры он подошел ко мне на улице и сказал, что, если я не выполню одну его маленькую просьбу, он сообщит всем, что я вор. Амсет попросил меня, чтобы я во время матча толкнул Леони, он указал мне место, где это надо сделать. Но я не знал, что там будет нож. Амсет сказал, что он спрячет в траве коровью лепешку, и Леони просто здорово испачкается.
   – А зачем меня было пачкать? – слабым голосом спросил Леони.
   Итис покраснел.
   – Ну, вы весь такой знатный, а мы, ну, большинство из нас, – простые парни.
   – Я тоже аристократ, к тому же – офицер, – гордо проговорил Нармер. – И меня надо макать в навоз?
   – Ну нет, монсеньор, что вы, – совсем смутился Итис. – Вы – бог и совсем не важничаете. А Леони, – внезапно набрался храбрости Итис, – ужасно задирает нос от того, что он принц и живет в собственном замке!
   – Не принц, а граф, – подал голос Леони, – хотя особы королевской крови были в моем роду.
   – В общем, так, – сказал Нармер, – недостойное поведение того и другого спровоцировало это происшествие. Леони поддался греху высокомерия.
   – Да я ничего такого не думал, – залепетал Клермон.
   – Итис же виноват вдвойне, – неумолимо продолжал Нармер, – он пустил в свое сердце зависть и злобу, вступил в сговор с преступником и совершил покушение на собрата.
   – Но я, правда, не хотел причинять зло Леони! – воскликнул Итис. – Леони, простите меня, я просто хотел пошутить.
   – За подобное поведение, Итис, ты будешь наказан. Ты знаешь наш Кодекс.
   Итис побелел и упал на колени.
   – Простите, монсеньор, умоляю, пожалуйста!
   – Я прошу за моего ученика, монсеньор командор, – склонил голову наставник Итиса, побледневший не меньше, чем его подопечный.
   – Пощадите Итиса, прошу вас, монсеньор, – сказал Леони, – он славный парень и игрок отличный.
   – Хорошо, раз трагедии не произошло, и потерпевшая сторона просит за вас, на первый раз, ты, Итис, получаешь лишь предупреждение от Великого Братства иерофантов. Еще одно преступление – и ты будешь лишен звания жреца и казнен.
   При этих словах не только жрецы, но и гости матча затихли и похолодели.
   – Я все понял, спасибо вам, монсеньор Нармер, – Итис целовал руку наставнику иерофантов, юноша плакал, – я больше так не буду. Клянусь Вселенной!
   – Хорошо, на первый раз, мы поверим тебе.
   Леони отнесли в раздевалку спорткомплекса, здесь Нармер обработал уже затянувшуюся рану и перевязал ее. Глава экстрасенсов пустил к мальчику Симона и наставника Леони, толстоватого мужчину лет 35-ти. Он был напуган.
   – Симон, слава богам, что вы не отключили свой экстрасенсорный дар, – проговорил он, вытирая вспотевшее лицо цветастым платком. – Это спасло жизнь моему подопечному.
   – Но я отключил, месье Джерис, – сказал Симон. – Все само как-то вышло.
   Джерис внимательно посмотрел на Симона и кивнул.
   – А, значит, вы такой от рождения. Это хорошо, ваш дар всегда будет с вами. – Джерис повернулся к Леони, который лежал на кушетке. – Тебе лучше? – заботливо спросил он.
   – Да, похоже, все в порядке.
   – Неделю избегать физических нагрузок и принимать вот эти травы, – глава экстрасенсов протянул Леони небольшой льняной мешочек. – По чайной ложке, после еду.
   – Благодарю, монсеньор, – Леони наклонил голову.
   – Я отвезу тебя к твоим родителям, – сказал Джерис.
   – Не стоит беспокоиться, учитель, со мной мой шофер, – улыбнулся Леони.
   – Не будем устраивать ажиотаж из этой царапины. – сурово проговорил Нармер. – Леони в обществе своего шофера прекрасно доберется до дома. Вы можете быть свободны, Джерис.
   Джерис не посмел спорить с главным среди экстрасенсов и, поклонившись и пожелав своему подопечному скорейшего выздоровления, покинул раздевалку. С Леони остались только Нармер и Симон.
   – Симон, нет слов, чтобы вас отблагодарить! – воскликнул Леони. – Поэтому я приглашаю вас на обед в наш фамильный замок. Приходите, пожалуйста.
   – Да я, я не знаю, – растерялся Симон.
   – Я понимаю, сегодня мы все очень утомлены и взволнованы, но через три дня, я очень вас прошу, приезжайте ко мне в гости. Я и мои родители будем с нетерпением ждать вас. Вы художник, а у нас в замке много картин, я вам покажу их, еще у меня есть настоящий старинный клавесин. Я немного сочиняю музыку. Ну как, придете?
   – Да, конечно, Леони, спасибо. Я обязательно приду.

Глава 67. В замке

   Когда Симон сообщил Шельдману, что Леони пригласил его в гости, то миллиардер первым делом позвонил Нармеру.
   – Мистер Нармер, как вы считаете, Симу стоит принимать это приглашение? – спросил Роберт Шельдман.
   – Пусть Симон поедет, это будет очень поучительно для него, – отозвался глава экстрасенсов.
   – Сим не подвергнется опасности?
   – Амсету не нужны мои ученики, он мстит мне. Это покушение на Леони – весточка мне. Амсет напоминает, что он рядом. Эта скорее психологическая атака, чем фактическая. На всякий случай, я обеспечу энергетическую защиту Симону на время его пребывания в замке.
   – А, ну тогда я спокоен, пусть Сим едет.
   Через три дня Симон в сопровождении Ирвинга уже подъезжал к старинному, несколько обветшалому замку, наследному владению династии Клермон. Леони сам вышел навстречу гостям, при ходьбе он чуть хромал, и потому опирался на щегольскую тросточку. Леони обнял Симона.
   – Рад вас видеть! – воскликнул юноша.
   Симон был растерян от такой пылкости, он осторожно обнял изящного юношу.
   – Я тоже ждал с нетерпением нашей встречи.
   Следом показался Ирвинг.
   – Это ваш слуга? – спросил Леони.
   – Нет, это мистер Шелли, секретарь мистера Шельдмана.
   Леони небрежно кивнул Ирвингу, секретарь учтиво, но надменно поклонился юноше. Леони уже не смотрел на Ирвинга.
   – Он может подождать вас в соседнем кафе, или где-нибудь погулять, ну, или посидеть пока в замке, в гостевой комнате. Эй, месье, – окликнул его Леони, – где предпочтете побыть, пока мы общаемся с вашим хозяином?
   – В гостевой комнате замка, месье, – невозмутимо отозвался Ирвинг.
   – Хорошо, вас туда проводят.
   Один из людей замка повел куда-то Ирвинга, к великому сожалению Симона.
   – Сейчас я познакомлю вас с родителями! – радостно воскликнул Леони.
   Леони взял юношу за руку. Рука его нового друга казалась просто детской в могучей ладони Симона Меровинга. Симон боялся ненароком причинить боль этому миниатюрному мальчику, который хоть и был ровесником Симона, но выглядел подростком лет 13-ти. Леони шустро ковылял, помогая себе тросточкой.
   – Как ваша рана? – спросил Симон.
   – О, благодарю, уже почти прошла! Ваша помощь и травы Нармера сделали свое дело. Нармер и мой наставник вчера осмотрели меня. Они сказали, что к концу недели я буду совсем в порядке.
   Мальчики дошли до низкой полукруглой двери. Здесь Леони остановился и пригладил волосы.
   – Не терпится познакомить вас с моими папой и мамой. Они очень обрадуются, что у меня появился энергетический партнер да еще такой большой.
   Леони распахнул дверь, и они вошли в зал. Ослепительный свет брызнул в глаза. Симон после череды полутемных лестниц невольно зажмурился и замер. Юноша заполонил весь дверной проем.
   – Настоящий русский богатырь, – услышал он женский голос.
   Симон открыл глаза и увидел мужчину и женщину, не очень молодых и весьма довольных собой: графа и графиню де Клермон. Граф был седой, с печальными повисшими усами; графиня – манерная бодрящаяся дама.
   – Папа, мама, это и есть Симон Меровинг, мой друг из Братства! – сказал Леони. – Симон, но что вы встали в дверях? Идите сюда.
   Симон, сам не зная почему, робея, приблизился к графской чете.
   – Ваше сиятельство, – поклонился юноша графу де Клермон. Симон сейчас был особенно благодарен Нармеру за уроки светского этикета. – Ваше сиятельство, – Симон галантно, насколько позволял его рост, поцеловал руку матери Леони.
   – Хорош, очень хорош, – мадам де Клермон оценивающе смотрела на Симона. – Я видела, с вами был какой-то человек. Это ваш лакей?
   – Нет, мадам, это секретарь мистера Шельдмана.
   – Да, я понимаю, – вздохнула графиня, – вы сирота. У нашего сына уже есть и свой лакей, и собственный секретарь, и даже персональный водитель.
   – Мистер Шельдман очень добр ко мне и щедр, – обиженно проговорил Симон. – А Ирвинг Шелли, секретарь мистера Шельдмана, мне во всем помогает.
   – И все же, никакой работодатель не заменит родную семью! Бедный мальчик, русская мафия убила ваших отца и мать. Но теперь вы под защитой закона, правда, американского. Ведь мистер Шельдман американец?
   – Да, мадам, мистер Шельдман – подданный Америки.
   – Ну, будем надеяться, что ваша судьба как-нибудь устроится.
   – Но я уже устроен. У меня есть работа, которая мне нравится.
   – Ах, юноша, как же вы еще неопытны. Вы спасли нашего мальчика, – манерная графиня вытерла настоящие слезы. – Этот негодяй, санкюлот Итис, хотел убить Леони! Если бы не вы, страшно подумать, что могло произойти! Мы в неоплатном долгу перед вами, Симон.
   – Да я ничего, как-то так получилось, – отчаянно смущался Симон.
   – Заговор, всюду и всегда заговор, – вздохнула графиня. – Вот уже почти три столетия революция все не может закончиться. Чернь преследует аристократов.
   – Мама, ну какая революция! – рассмеялся Леони. – Амсет мстит Братству экстрасенсов, потому что он преступник, а мы собирались наказать его.
   – Однако этот Амсет устроил покушение именно на тебя, потомственного графа, – упрямо проговорила мадам де Клермон.
   – Да я не единственный знатный там. Наш командор Нармер, например, тоже аристократ.
   – Нармер ему не по зубам. Другое дело ты, еще совсем мальчик. Но не будем сегодня о грустном. Леони, покажи замок нашему гостю.
   – Пойдемте, – Леони вновь взял Симона за руку.
   Теперь юный граф повел своего гостя по длинной галерее, показывая нескончаемую вереницу именитых и знатных предков.
   – Это мой прапра, какой-то там, прадед, он был министром при Людовике ХI. А это его супруга. А это их кузен, он стал кардиналом. Нет, не он, этот погиб в бою, а кардиналом стал племянник или внук. В общем, не важно.
   Имена и звания ничего не говорили Симону, но вот сама живопись, манера письма заинтересовали юношу.
   – Скажите, а кто автор этого полотна?
   Сейчас они стояли возле потемневшего портрета грустного мужчины в берете.
   – Это наш предок, граф Этьен-Луи де Клермон, – сказал Леони, – но кто его нарисовал – неизвестно. Отец предположил, что его рисовал Рафаэль. Но я посмотрел, нет, не Рафаэль. Это был средневековый бедный художник, который за скромную еду и мелкие монеты, писал портреты для влиятельных синьоров. Он умер во время эпидемии чумы, и его имя не сохранилось в истории. Я мог бы выяснить и его имя. Но зачем, если он не представляет большой ценности?
   – Да, – печально вздохнул Симон. – Не всем живописцам удалось оставить свое имя в веках.
   – У нас есть картины и Рембрандта, и Рафаэля, и еще разных других известных художников! – воскликнул Леони. – Но в этой галерее, увы, подлинных шедевров немного. Я сейчас вам покажу папину коллекцию.
   Череда фамильных портретов, наконец, закончилась, и Леони привел гостя в соседнее помещение, где на стенах тоже висели полотна с изображением мужчин, женщин, детей, пейзажей и животных.
   – Вот это Рембрандт, вот это Рафаэль, это Вермеер, – говорил Леони, останавливаясь то перед одной, то перед другой картиной.
   Симон был совершенно зачарован великими шедеврами великих мастеров.
   – Знаете, Симон, я иногда так развлекаюсь: положу руку на картину и, словно путешествую на машине времени. Виды прошлого, люди, даже запахи и голоса восстают перед глазами. Я вижу, кто рисовал, как рисовал, кого. Какая жизнь была в ту эпоху, что любили, чего боялись, что ненавидели.
   – Я тоже так делаю, – сказал Симон.
   – А еще у меня есть клавесин, я обещал вам его показать.
   Спустившись по крутой узкой замковой лестнице, они оказались в небольшой уютной комнатке. Здесь стоял старинный шкаф с древними фолиантами, перемешанными с современными книгами, резной изящный столик, несколько таких же резных антикварных стульчиков и клавесин, который, наверное, был современником самого Моцарта.
   – Садитесь сюда, сейчас я вам сыграю, – Леони указал на один из витых резных стульев.
   Симон не очень уверенно сел, с трудом поместившись на изысканном хрупком предмете. Леони подвинул к клавесину такой же стул. В комнате зазвучала переливчатая мелодия.
   – Это вариация на тему композиций 18-го века, я сам ее сочинил, – сказал Леони, не прекращая игру.
   Музыка была восхитительной, но вот хиленький стул-артефакт при каждом, даже самом незначительном движении мощного Симона, угрожающе скрипел. Симон старался не дышать, чтобы не нарушить очарование мелодии и не сломать дорогой предмет мебели, но рассохшееся дерево все больше и больше прогибалось и скрипело. Юноша уже хотел тихо переместиться на ковер, как резные ножки треснули, подкосились, и Симон оказался на полу. Леони прекратил игру и взволнованно обернулся. Симон был готов провалиться от стыда сквозь землю.
   – Леони, простите, я вам все оплачу! Я не хотел, я нечаянно!
   Леони подскочил к Симону, который уже поднялся из обломков.
   – Вы не ушиблись, не поранились? – взволнованно спросил Леони.
   – Я – нет, но ваша мебель, – в отчаянии проговорил Симон.
   – Да это пустяки. Даже не берите в голову. Я сам виноват, не учел ваше выдающееся телосложение и подсунул этот музейный экспонат.
   – Сколько он стоит? Я, правда, заплачу.
   – Нисколько, это папа собирает все эти антикварные штучки. Я тоже уже уничтожил несколько старинных штуковин. Однажды разбил мамину китайскую вазу 17-го века, сломал папины часы эпохи барокко, я хотел посмотреть, как они работают и нечаянно их развалил. Но самая вершина моего варварства, когда я залил черной тушью диван мадам Помпадур, стоявший у нас в гостиной. Этот диван папа и мама привезли из Англии, с аукциона «Кристис», он стоил бешеные деньги, а я сел на него с бумагой для рисования. Хотел воспроизвести тушью гравюру, вот и испачкал диванчик. Потом маме пришлось вызывать врача, она еле пережила гибель обивки, на которой сидела сама фаворитка Людовика ХV.
   – Ваши родители очень расстроятся, что я сломал этот стул.
   – А мы им не скажем, – засмеялся Леони. – Я теперь так и делаю. Если что-то и испорчу, то ничего им не говорю. О многих вещах в нашем доме они даже не вспоминают. Пойдемте, Симон, уже пора обедать. Сейчас нас позовут.
   Леони открыл окно и выкинул обломки стула вниз. Они утонули в густом сплетении кустов.
   – Все улики уничтожены! – Леони вновь весело рассмеялся.
   Симон натянуто улыбнулся. Они пошли по направлению к столовой.
   – Вы очень красиво играли, – сказал Симон, дивная музыка, так грубо прерванная, все еще звучала в душе юноши.
   – Если бы я не стал экстрасенсом, то сделался бы музыкантом. Я беру уроки музыки.
   Им навстречу важно выступил мужчина в ливрее.
   – Это Виньер, наш дворецкий, – сказал Леони, – месье Виньер, мы уже идем.
   – Да, месье, – только и ответил дворецкий.
   В столовой за овальным столом, покрытым тяжелой вышитой скатертью, сидели мадам и месье де Клермон.
   – А мы не опоздали! – весело воскликнул Леони.
   – Садитесь, мальчики, – церемонно проговорила Мария-Анна де Клермон.
   Симон и Леони сели за стол. Симон с радостью отметил, что здесь стулья крепкие, массивные, способные выдержать даже самого отменного тяжеловеса.
   На первое подали густой однородный суп.
   – Симон, – сказала графиня, – мы знаем, что вы после тяжелой операции. Поэтому попросили наших поваров приготовить диетические блюда. Как ваше здоровье?
   – Спасибо, я в порядке, – отозвался Симон, он отчаянно смущался.
   – Ну и замечательно! Нашему сыну нужен энергетический партнер, не хотелось бы привлекать к этому делу заведомо больного человека. Мы, конечно, не знаем всей сути явлений, но какая может быть энергия у того, кто сам страдает?
   – Мама, – с укором проговорил Леони.
   – А что такого? – возмутилась Мария-Анна. – Я мать, и я должна беспокоиться о своем ребенке!
   – Мама, успокойся, мне очень комфортно с Симоном. И Симону, надеюсь, тоже приятно общаться со мной. Да, Симон?
   – Да-да, – закивал головой Симон, – мне с Леони очень интересно и хорошо.
   – Тогда дружите, мальчики. У вас аристократическая фамилия, Симон. Меровинги были первыми французскими королями. Вы что-нибудь знаете о своих предках?
   – Не так много, – смутился юноша, – это действительно очень древняя фамилия, но я как-то никогда не интересовался этим вопросом.
   – А зря, при вашем таланте вы могли бы многое узнать об истоках вашей семьи.
   – Да, конечно, спасибо, я обязательно займусь историей моей фамилии.
   Симон стал смотреть в тарелку с супом, чтобы скрыть свое смущение и волнение.
   – Вот эту скатерть, – вдруг вступил в разговор граф Анри-Луи де Клермон, – вышила сама Мария-Антуанетта. Наша далекая прабабка, придворная дама королевы-мученицы, получила ее в дар от самой правительницы.
   – А вся посуда, что стоит на столе, принадлежала разным королям и королевам или их высокопоставленным придворным, – сказала графиня. – Сейчас вы едите суп из тарелок, которыми пользовалась сама Маргарита Валуа, они пережили Варфоломеевскую ночь! Ложки времен Людовика ХIV. Бокалы – от Филиппа Орлеанского. Мы чтим традиции, все в нашем доме несет отпечаток великого прошлого.
   Обед, несмотря на то, что подавался на вековых предметах, был неплох, и Симон ел с удовольствием, хотя и старался быть предельно аккуратным с этими музейными редкостями. Сейчас Симон ненавидел свой рост и вес, он чувствовал себя слоном в посудной лавке. В конце подали кофе.
   – А вам, Симон, можно кофе? – спросила мадам де Клермон.
   – Можно, но не часто.
   – Хорошо, тогда на сегодня вы сможете снять запрет, – графиня сделала вид, что улыбается.
   Кофе был в таких малюсеньких и хрупких чашках, что Симону казалось, что он держит в руке наперсток. Затаив дыхание, юноша взял чашку, но мощные пальцы не пролезли под паутинку ручки, и чашечка, достойная эльфа, упала на «королевскую» скатерть, с тонким звоном разбилась на пылинки, по старинной ткани стало неумолимо расползаться уродливое коричневое пятно.
   – Ее же нельзя стирать! – в ужасе вскричала мадам де Клермон.
   – Я сейчас, я исправлю, – Симон попытался салфеткой, лежащей рядом, затереть пятно, но, почти трехсотлетняя вещь, поползла. Прямо на глазах у всех в ней образовалась обширная дыра, кофе протекло на стол и тут же впиталось в пористую древесину древнего, изъеденного временем дуба.
   – Симон, как же так? Что же это! – кричала графиня. – Стол, он же нам достался по наследству от самого Карла IХ!
   Леони прыснул в кулак, он схватил растерянного и напуганного Симона за руку.
   – Бежим! – радостно закричал Леони.
   – Я заплачу, я исправлю, – бормотал юноша.
   Леони, не переставая хохотать, утащил друг в сад. Здесь, в глубине деревьев, они перевели дыхание.
   – Ну, Симон, вы просто Робеспьер, или, скорее, – Дантон! – хохотал Леони. – Этот революционный деятель тоже был могучего телосложения. Я обожаю вас!
   – Леони, я, правда, не хотел всего этого. Я нечаянно.
   – Да успокойтесь, Симон, сейчас мама проохается, папа проворчится, и все пойдет гладко. Они у меня отходчивые.
   – Я все оплачу, – говорил Симон.
   – Да ничего не надо, все это пустяки, – улыбнулся Леони, – вековой хлам и рухлядь! Давайте лучше перейдем на «ты» и обменяемся энергиями.
   – Я согласен.
   Симон несколько раз глубоко вздохнул, Леони сделал тоже. Симон взял за руки своего изящного друга. Они застыли в тени деревьев. Теплые плавные невидимые волны, перекрещиваясь, стали входить из одного тела в другое.
   – У нас энергии одинаковые, – прошептал Леони.
   – Да, – с удовольствием отметил Симон.
   Энергетический обмен длился около сорока минут. Когда сеанс окончился, каждый из экстрасенсов чувствовал себя обновленным и отдохнувшим. Даже Симон смог с юмором посмотреть на свои промахи в замке.
   – А теперь хороши водные процедуры, – сказал Леони, блаженно потягиваясь. – Вода отлично разгонит все вошедшие токи по организму. Поплаваем в нашем бассейне!
   – Я не могу, – смутился Симон.
   – Шрама стесняешься? – понял Леони.
   – Да, – опустил голову Симон.
   – Это надо преодолеть. Я тоже после того происшествия со мной боялся даже подойти к воде. Мыться шел со слезами. А потом пересилил себя. Сейчас могу часами плавать, и нырять, и прыгать с вышки. Специально ходил заниматься в спортивный бассейн. И ты заставь себя не замечать шрам.
   – Я стараюсь, но пока не очень получается.
   – У тебя получится, ты ужасно сильный и все сможешь.
   – Но у меня и плавок нет, – совсем застеснялся Симон.
   – Плавай в трусах или так. Мы же здесь одни! А потом просто наденешь брюки и пойдешь. Никто же не догадается, что у тебя нет нижнего белья.
   – Верно, – засмеялся Симон.
   В бассейне замка кроме одного охранника никого не было, но и он тактично спрятался за колоннами.
   – Ух ты, какая красивая у тебя татуировка! – восхитился Леони. – Знак жречества?
   – Да.
   – Я тоже себе такую сделаю, точнее, ты мне сделаешь. Ты же у нас художник и посвященный.
   – Но у меня еще знаний мало, чтобы наносить священные символы. Это должен делать настоящий мастер.
   – А ты и есть настоящий мастер. Это правда. – Леони подплыл к другу. – Мне давно так хорошо не было, как сегодня, – сказал юный граф.
   – И мне тоже, – признался Симон. – Мой наставник Нармер передает мне свою энергию, но она мне несколько тяжела, наверное, в силу возраста. Он же намного старше меня. Его энергию мне трудно усваивать, – юноша перевернулся на спину, стараясь не думать об уродливом шраме.
   – Когда я выхожу из экстрасенсорного состояния, то часто теряю сознание, – признался Леони. – Однажды обморок был таким длительным, что думали, что я умер.
   – А у меня очень болит желудок после выхода из энергетической работы, – сказал Симон. – Не всегда, конечно, но, когда трудное дело.
   – Да, нелегкая у нас судьба, – печально проговорил Леони, но в его глазах тут же заплясали веселые искры. – И все же это так приятно осознавать, что ты круче других!
   Леони задорно нырнул. Симон тоже нырнул под воду. После купания молодые люди вновь пошли погулять в сад. День клонился к вечеру.
   – Мне пора, – сказал Симон. – Ирвинг, наверное, уже заждался меня.
   – Твой Ирвинг, как мне докладывал наш охранник, поел с большим аппетитом, посмотрел футбол по телевизору, а потом благополучно заснул. Он только-только проснулся.
   Проводить Симона вышли мадам и месье де Клермон.
   – Я столько нанес вам убытков, – виновато проговорил Симон, – простите меня, пожалуйста.
   – Это все пустяки по сравнению со здоровьем сына, – сказала графиня. – Что может быть важнее, чем видеть своего ребенка бодрым и веселым! Ради этого никаких богатств не жалко! Леони после общения с вами просто сияет.
   – Передавайте мистеру Шельдману привет, – буркнул старый граф.
   Со смешанными чувствами покидал Симон графский замок. С одной стороны он встретил хорошего друга, но с другой – юноша видел, что родители Леони просто терпели его общество рядом со знатным сыном.
   – Ну и как прошел день у феодалов? – смеясь, спросил Шельдман.
   – Я нечаянно сломал там антикварный стул, – вздохнул Симон, – разбил чашку Людовика какого-то, продырявил скатерть Марии-Антуанетты, испортил многовековой стол.
   – Ну, значит, время потратил не зря, – резюмировал Шельдман.

Глава 68. У шамана

   Рано утром Роберту Шельдману позвонил Нармер.
   – Мистер Шельдман, – сказал экстрасенс, – через несколько дней мне понадобится Симон. Пожалуйста, не планируйте никаких дел на это время. Симон должен поехать со мной. Это для его образования и… здоровья.
   – Да без вопросов, – кивнул Шельдман. – Я, так понимаю, вы встречаетесь с каким-то из ваших собратьев?
   – Да. Одним из лучших представителей нашего сообщества.
   – Отлично, нахождение в вашем братстве благотворно влияет на Сима.
   – Юноше нужно регулярное общение с биологически близкими ему людьми.
   Симон помнил о приглашении в дом к шаману. В предчувствии получения новых знаний, сердце юноши радостно трепетало. И все же, Симон не забыл, как загрустил Нармер, услышав о каком-то решении Актая. Юноша пытался узнать, что ждет их в доме его соотечественника, чтобы не быть таким неловким, как в семье Леони, но магический шар, в этот раз, оставался непроницаемой кристальной бездной. Симон покорно вздохнул и, с еще большим нетерпением, стал ожидать часа Х.
   Актай жил в небольшой загородной вилле, окруженной милым садиком. Интерьер оказался современным и комфортным: электричество, компьютер, плита. Только стены украшали шкуры животных, бубны, большие качественно выполненные фотографии сибирских просторов. Увидев эти напоминания оставленной родины, юноша невольно взгрустнул.
   – Вернешься, вернешься, – улыбнулся Актай мыслям мальчика. – Всему свое время.
   Шаман был в теплом вязаном свитере и глубоких вязаных то ли тапочках, то ли башмаках.
   Показав жилище, Актай проводил посетителей в уютную гостиную. Посреди комнаты располагался маленький стол, освещенный ночной лампой, излучавшей неяркий добрый свет. Шаман, Нармер и Симон сели в мягкие кресла, стоящие возле стола. Шаман сам принес чай, напоенный ароматом лесных ягод и сибирских трав.
   – Значит, вы все же не отменяете своего решения? – спросил Нармер.
   – Нет, стар я очень, больше века живу, и не вижу смысла дальше землю топтать.
   – Мой учитель еще старше вас, – почтительно проговорил экстрасенс.
   – Он не потерял смысл жизни, а я – да. Ради чего мы живем? Ради служения Вселенной, чтобы бороться со злом, но главное – чтобы наш дар и знания не пропали в веках. Цель каждого жреца – подготовить себе ученика, преемника, который передаст таинства другому избраннику. Но передать мало – надо еще сохранить воспитанника, твой наставник смог, а я – нет. Светлая вечная память Марусеньке.
   – Все Братство помнит вашу ученицу Чарон. Чудесная была жрица.
   Актай повернулся к Симону, который жадно слушал не понятный пока ему разговор.
   – У меня была ученица, сиротка, – сказал Актай. – Замечательная девушка, ее звали Мария, Марусенька. В посвящении ей дали имя Чарон, цветок, значит. Одаренная девчушка. И такая умница! Как она готовила мне рыбу, ни в одном ресторане так не умеют! И пела, дивный голос! Мысли читала, звезды понимала, травы чувствовала. Я любил ее, как дочь, своих-то нам детей Вселенная не дает. Но я не грустил, что не по крови она мне родная. Духовное, энергетическое родство – самое крепкое! Еще отчаянно храбрая была. С группой молодых экстрасенсов она выступила против Амсета. Выступила, несмотря на мои запреты, и Амсет ее убил, как и остальных ее товарищей. Подготовить нового жреца у меня нет ни сил, ни желания. Всю душу я отдал этой девочке, а начинать всё сначала не хочу.
   – Мы понимаем вас, уважаемый Актай, – сказал Нармер.
   – Да, поэтому я и позвал вас, Нармер, и вашего воспитанника. Ты ведь уже знаешь, мальчик, – вновь обратился шаман к Симону, – что настоящий иерофант не может умереть, пока не передаст свою силу тому, кого выберет. Моей наследницей должна была стать Марусенька, но ее больше нет, поэтому я выбрал самого мудрого среди нашего сообщества, Нармера. Тебе, паренек, я не стану давать свою силу, у тебя ее и так с избытком, только ты ее пока применять не умеешь, – Актай усмехнулся смущению юноши. – Но ничего, приятель, еще все впереди. А вот Нармеру она очень скоро понадобится. Шаман стал серьезным. Он заговорил по-русски, прямо смотря на Симона: – Много испытаний тебя ждет, брат. Очень много. В преисподнюю попадешь, свет узришь, друга найдешь, богом станешь. Чудеса творить будешь. Мир спасать будешь. Вот так, мальчик, мотай себе это на ус.
   Симон ничего не понял из слов шамана, юноша во все глаза смотрел на Актая, не зная, какой вопрос задать первым.
   – А ты пока и не ищи разгадку, – вновь рассмеялся шаман, – в нужное время все сам увидишь.
   Шаман подошел к окошку и чуть отдернул штору.
   – Еще несколько часов до полной силы луны, – вновь по-французски заговорил он. – Хочу провести их с пользой. Я знаю, о чем вы желаете попросить меня, Нармер. Вас волнует здоровье вашего ученика.
   – Да, Симона часто мучают сильные боли в желудке, ни наши собратья, ни врачи, пока так и не смогли исцелить мальчика. Может быть, вы что-нибудь посоветуете, мудрый Актай?
   – Сейчас посмотрим, сними свой фирменный пиджачок и рубашечку и ложись на диван, – сказал шаман юноше.
   Симон очень не любил осмотры, он неизменно стеснялся и волновался во время них. Чтобы не обидеть хозяина дома, юноша старался как можно вежливее отказаться.
   – Да что вы, уважаемый Актай, ну не стоит. Со мной все хорошо. Однажды у меня вообще все пройдет. Не тратьте на меня силы.
   – Точно, как моя Марусенька, – засмеялся шаман, – гордячка и скромница. Я тоже с ее ангинами долго боролся, но духи, в итоге смилостивились, выздоровела моя лапочка. А вот уберечь я ее не смог, – на глазах Актая выступили слезы. – Вы берегите Симона, Нармер, такие, как ваш ученик – милость Вселенной ко всем ее жителям.
   – Я все делаю для Симона. Симон, а ты не дури, – строго проговорил Нармер, – и веди себя, как настоящий жрец нашего Братства, а не капризный мальчишка. Ты не имеешь права равнодушно относиться к своему здоровью, потому что теперь от твоего физического состояние зависит и твое служение.
   Юноша согласно вздохнул, развязал галстук, снял пиджак и рубашку и лег на диван. Актай стал аккуратно прощупывать живот юноши. Симон боли не чувствовал, но шаман недовольно качал головой.
   – Поздно к вам попал мальчик, – вздохнул Актай.
   – Да, Симону сделали операцию без меня, – сказал Нармер, – а когда я приехал, то все уже срослось, как срослось.
   – Там все, как камень, плохо это. Сибирские охотники, когда такое случается, знают: нет лучше средства, чем бульон из ежатины, он отлично расслабляет брюшные мышцы.
   – Из чего? – не удержал возгласа удивления юноша.
   – Ежик отварной, – засмеялся шаман. – И сейчас я его приготовлю, все равно еще окна Верхнего мира закрыты.
   – Уважаемый Актай, а, может, не надо, – забеспокоился Симон. – Вроде пока ничего. Ничего не болит.
   – Очень даже чего, – передразнил шаман. – Вот понадобится твое магическое умение в ближайшее время. А вдруг дело окажется сложным, ты напряжешься, а сведенные мышцы от усилия и порвутся, и ты, мальчуган, получишь не только отменный болевой приступ, но и внутреннее кровотечение. До конца ты их уже никогда не расслабишь, они такими стали, но поддерживать в более или менее хорошей форме, чтобы избегать, или переносить легче внутренние спазмы, ты сможешь. Нармер, вы как наставник мальчика давайте чаще вашему ученику слабительные средства. Это предотвратит или даже снимет окончательное мышечное затвердение.
   Нармер почтительно поклонился шаману.
   – Благодарю за науку, мудрый Актай.
   – Пойдемте, мой собрат, – обратился шаман к Нармеру, – приготовим нашему товарищу лекарство.
   – Симон, ты посиди пока здесь, – сказал Нармер, – а мы сейчас подойдем.
   – Да, конечно, спасибо, – пробормотал Симон, не очень обрадованный перспективой принимать новое жутковатое снадобье.
   Актай положил перед мальчиком увесистый фотоальбом.
   – Посмотри, Симоша, – ласково, по-русски, проговорил он, – ты не навсегда оторван от своей земли. И настоящего друга ты встретишь, и ученики у тебя будут. Замечательные ученики, лучшие из лучших!
   Экстрасенсы удалились. Симон, взволнованный, обескураженный, растерянный и немного напуганный, открыл альбом. И вновь перед юношей предстала череда фотографий его страны, ставшей в одночасье враждебной мальчику. Леса, поля, просторы и мегаполисы России – вихрь воспоминаний и чувств захватил Симона. Время пролетело незаметно. Примерно через час Актай и Нармер вернулись в гостиную. Юноша поднял голову, сгоняя тени прошлого, и тут он вновь замер от удивления. Симон, в первый момент, даже не узнал Актая. Шаман был в шапочке, украшенной тяжелыми оленьими рогами, в короткой куртке из косматой шкуры, меховых штанах и меховых сапогах, похожих на валенки. Его грудь украшало большое ожерелье, состоящее из зубов хищников, речных раковин и разноцветных драгоценных и полудрагоценных камней. В руках Актай держал бубен. Рядом с ним был Нармер с чашей в руках.
   – А теперь начнем работу, – снова на французском языке заговорил шаман. Он сел за стол к мальчику. – Я не хочу печально уходить в вечность. Я решил совместить помощь тебе и свое прощание. Выпей этот отвар, так тебе будет легче перенести эту мистерию.
   Нармер поставил перед Симоном чашу с дымящейся ароматной янтарной жидкостью и положил деревянную ложку. Наставник был торжественен и мрачен.
   – Это вкусно, – улыбнулся Актай.
   Симон несмело зачерпнул первую ложку и сделал маленький глоток. По вкусу это оказался наваристый бульон, очень приятный. Симон стал смелее есть. С каждой новой ложкой юноша ощущал, как напряжение в желудке, к которому он уже почти привык, уходит.
   – Хорошо, – сказал Симон.
   Шаман улыбался.
   – Когда ритуал завершится, у тебя начнется обильный понос и рвота, но ты не пугайся, – объяснил Актай. – Так демон болезни выйдет из твоего тела. Увы, на время. Ты чаще изгоняй его всеми способами. А потом найдется знахарь, который окончательно исцелит тебя, очень искусный знахарь, бог своего дела. Но это случится очень нескоро. Доверься своей судьбе, мальчик, она приведет тебя к свету, большому свету, огромному, как сам мир.
   Симон, хоть ему были ужасно любопытно, и в голове крутились сотни вопросов, не осмелился расспрашивать шамана. Съев отвар из мяса ежа, юноша действительно почувствовал себя очень хорошо. Ему даже показалось, что прибавилось сил. Актай чуть отогнул куртку и снял с шеи тонкий кожаный шнурок, на котором висел белоснежный клык хищника. Шаман протянул этот амулет Симону.
   – Это зуб волка-оборотня, матерый был зверь, я победил его при посвящении в шаманы. Всю жизнь я носил его при себе, но теперь отдаю тебе, достойнейший мой собрат. Но ты не должен его надевать, только сегодня, когда я камлать начну, чтобы духи и демоны не причинили тебе вреда. А потом спрячь в мешочек и пусть он лежит в твоих вещах. Куда поедешь, мешочек с клыком бери с собой, однажды он пригодится тебе. В нем дух волка-оборотня, он защитит тебя. Никто не может пробудить его, но ты сильный, сильный, не как человек, но, как зверь. Ты пробудишь его и тем спасешься.
   Симон старательно запоминал слова шамана, смысл которых очень смутно понимал, а скорее ощущал.
   – Да ты не волнуйся, паренек, – засмеялся Актай, – в нужный момент мой друг и брат, волк-оборотень, найдет тебя. Но вот теперь мне действительно пора.
   На часах в гостиной было 10 часов вечера.
   – Вы будете мне помогать, чтобы моей душе было легче пройти сквозь небесные сферы, – сказал шаман.
   – А что мы должны делать? – не удержался Симон.
   – Нармер знает. И ты умный парень, по ходу дела, ты все поймешь
   – Мы будем поддерживать уважаемого Актая, хвалить его, ободрять, успокаивать, – объяснил Нармер. – И тогда его путешествие завершится легко и удачно.
   – Но ты, мальчик, чтобы сейчас ни увидел и ни услышал, не смей трогать меня. Слышишь, не смей! – грозно сверкнул глазами на Симона Актай. – Моя сила не тебе, но твоему учителю! Я знаю, что делаю, я так решил
   – Да-да, конечно, я все понял, уважаемый Актай, – испуганно проговорил Симон. – Я не нарушу ваше слово.
   – Вот и хорошо, мальчуган, – вновь подобрел шаман. – Для твоего же блага говорю, чтобы ты не загубил себя ненароком. А теперь начнем.
   Шаман замер с бубном в руках. Нармер опустился на колени на войлочный ковер, застилавший комнату. Симон последовал примеру наставника. В гостиной на несколько минут воцарилась напряженная тишина, и вдруг Актай стал раскачиваться из стороны в сторону, издавая горлом низкие гудящие звуки.
   – А-а-а-а, у-у-у, – пел Шаман. —Ы-ы-ы.
   Он повернулся вокруг себя, и продолжая напевать, принялся быстрее раскачиваться, теперь он еще переминался с ноги на ногу. Это было шаманское камлание, священный ритуал священного древнего прошлого.
   Шторы в комнате были чуть приоткрыты, пропуская свет луны. Ночник добавлял всей атмосфере зловещую таинственность. Актай ударил в бубен. Ритм песни ускорился.
   – Мы с вами, Актай! – крикнул Нармер.
   Глава экстрасенсов чуть толкнул Симона.
   – Мы с вами, Актай! – не очень уверенно повторил юноша.
   Симон посмотрел на наставника, спрашивая, правильно ли он делает. Нармер кивнул, одобряя и ободряя мальчика. И снова зазвучало странное горловое пение, после удара в бубен Нармер сказал:
   – Вы – наш друг, Актай!
   Симон уже громче воскликнул:
   – Мы вас любим, Актай!
   Внезапно среди магической песни юноша услышал свое имя. Он вопросительно посмотрел на учителя.
   – Актай просит за тебя духов, – шепотом пояснил Нармер.
   И вновь прозвучал удар в бубен.
   – Здоровья и сил Симону! – отозвался Нармер. – А ты молчи, – сказал глава экстрасенсов юноше, – пациент не может за себя просить.
   Ритмы пения и движения ускорились. Симон уже без подсказки наставника ощущал, когда нужно говорить слова поддержки шаману. В полночь свет луны ворвался в комнату. Актай, как заведенный кружился вокруг своей оси. Бубен не умолкал, но вдруг прозвучал особенно резкий удар, напоминающий раскат грома.
   – Легкой дороги, Актай! – крикнул Нармер.
   – Легкого пути, Актай! – воскликнул Симон.
   Песня на самом высоком пронзительном звуке оборвалась, и шаман упал на ковер. Нармер подбежал к Актаю и крепко взял его за руку.
   – Тебе моя сила, Нармер, – прохрипел шаман.
   Нармера всего затрясло, а юноша испытал приступ тошноты и одновременно неимоверное, до боли, желание опорожниться.
   Симон бросился в туалетную комнату, где началось бурное облегчение. Когда все закончилось, Симон не очень твердой походкой вернулся в гостиную. Шаман был мертв, рядом с ним находился Нармер, которого по-прежнему трясло.
   – Он ушел, – проговорил Нармер, тяжело дыша. – Сейчас его магические силы внедряются в меня. Это очень мучительно. Но и ты, я вижу, не в лучшей форме, – глава экстрасенсов чуть усмехнулся.
   – Простите меня, пожалуйста, я понимаю, что должен был находиться здесь, с вами и Актаем, но ничего не смог с собой поделать. Мне так стыдно за этот вульгарный приступ.
   – Не стыдись, так и было задумано. Тебя очистили, завтра будешь, как новенький. Действия этого снадобья надолго хватит. Ладно, пора домой. Придется ехать на такси, меня до сих пор всего трясет.
   – А как же Актай? – спросил мальчик.
   – Я приеду сюда завтра и займусь его похоронами. Сейчас я не способен, что-либо делать. Душа Актая ушла в Верхний мир, а его телу ничего не грозит. Что же касается имущества шамана, то он составил завещание, по которому я – его наследник и духовный сын.
   Мертвого шамана Нармер и Симон перенесли на диван и закрыли узорчатой тканью, которую глава экстрасенсов принес из соседней комнаты. Нармер вызвал такси. В ожидании машины учитель и ученик сели в кресла в той самой гостиной
   – Я не знаю языка твоей родины, – сказал Нармер, – но я понял, о чем говорил Актай.
   – Он сказал очень страшные и удивительные вещи, – взволнованно проговорил мальчик. – Преисподняя, муки, бог. Что все это значит?
   – Актай мудрец, отшельник. Он описал твой путь посвящения в жречество. Сложный и трудный путь ты пройдешь, прежде чем станешь иерофантом, высшим среди нас, самым высшим. Нет единого ритуала, никто из нас не может предугадать ту дорогу, которую ему надлежит пройти. Лишь Апулей оставил нам смутные описания того, что ожидает всякого избранника Вселенной. Нармер закрыл глаза и на память процитировал: «Достиг я рубежей смерти, переступил порог Прозерпины и вспять вернулся, пройдя через все стихии; в полночь видел я солнце в сияющем блеске, предстал перед богами подземными и небесными и вблизи поклонился им». Но у каждого это происходит по-своему.
   Такси доставило учителя и ученика в дом Роберта Шельдмана. Юноша был бледен, а главу экстрасенсов трясло немилосердно. Миллиардер был удивлен такому виду своих друзей.
   – Ого, да вечеринка, похоже, была зажигательной! Вы что, пили всю ночь?
   – Хуже, молились с шаманом, – сказал Нармер. – И теперь, чтобы придти в норму, нам потребуется несколько чашек зеленого чая.
   Шельдман позвал Ирвинга, который принес экстрасенсам просимое. Симон и Нармер, каждый выпил кружек по пять ароматного зеленого жасминового чая, прежде чем ощутил, что пришел в порядок.
   – Ну вот, теперь мы действительно готовы ко всем грядущим испытаниям, а их, увы, будет немало, – подытожил Нармер.

Глава 69. Маленькая принцесса

   Симон, после всего увиденного и услышанного прошлой ночью, проснулся еще до завтрака. В голове кружился рой вопросов, чтобы привести мысли в порядок, юноша решил заняться рисованием. Он достал лист бумаги, карандаш и только собрался приступить к работе, как за дверью услышал плач Эллы и голос мадемуазель Жаклин.
   – Нельзя, мадемуазель, не мешайте брату, – говорила гувернантка. – Идемте, пожалуйста.
   Симон открыл дверь.
   – Эля, мадемуазель Жаклин, что случилось? – спросил юноша.
   Девочка сразу же обняла Симона.
   – Простите, месье Меровинг, – сказала гувернантка, – юная мадемуазель немного капризничает. Я сейчас уведу ее. Пойдемте же, мадемуазель Элла.
   – Да нет, не надо уходить, – сказал Симон. – Вы ничего не мешаете мне. Но что произошло?
   – Мадемуазель Элла не в духе.
   – Симоша, а когда мы поедем к маме и папе? – спросила Элла, не выпуская брата. – Я хочу домой.
   – Эля, чуть позже, – Симон опустил глаза.
   – Ну, пусть мама и папа приедут сюда! Я соскучилась по ним, – не унималась девочка.
   – Вот как закончат дела, так и приедут, – строго проговорила мадемуазель Жаклин. – У мадам и месье сейчас очень много работы. Вы уже большая и должны понимать, что взрослые все работают.
   – Папа и мама нас бросили? Да? Ведь правда, Симоша? – не слушая гувернантку, задала Элла вопрос Симону. – Они никогда не оставляли нас одних. А теперь с нами этот дядька.
   – Тебе не нравится мистер Шельдман?
   – Ну не знаю, – задумалась малышка, – он хороший, но папа и мама – лучше. Симоша, почему мама и папа к нам не едут? Мы плохо себя вели? Поэтому они больше не хотят нас видеть? – глаза девочки наполнились слезами. – Я хочу к родителям, я хочу домой!
   – Мадемуазель Элла, вам пора в свою комнату, – сказала гувернантка.
   Она хотела взять девочку за руку, но Элла оттолкнула мадемуазель Жаклин.
   – Я никуда не пойду, я хочу к маме и папе, – плакала малышка, – Пусть они приедут сюда!
   – Эля, как ты себя ведешь! – возмутился Симон. – Прекрати немедленно!
   – Не буду! Не буду! – топала ножками Элла. – Мама, папа, не бросайте меня! – рыдала девочка. – Это из-за вазочки. Я разбила мамину вазочку и ничего не сказала. Я ничего плохого не хотела. Я показывала Фантику наших фарфоровых зверюшек в шкафчике, а вазочка упала, когда я знакомила Фантика с зайчиком. Я нечаянно задела вазочку рукой. Симоша, скажи маме, что я принесу новую вазочку. Только пусть она заберет меня домой. Я не хочу здесь больше жить!
   – Эля, мама не будет на тебя сердиться, и вазочка здесь ни при чем, – попытался успокоить девочку Симон. – У папы и мамы сейчас очень много дел. И не шуми так, пожалуйста, ты перепугаешь всех, и мистер Шельдман будет недоволен.
   – Не нужен мне никакой мистер Шельдман, я пойду к маме!
   Элла выбежала из комнаты, мадемуазель Жаклин бросилась за подопечной. Но за дверью девочка сразу же столкнулась с хозяином дома.
   – Опс! – весело воскликнул миллиардер, когда заплаканный ребенок налетел на него. – Во что играем? Меня возьмете в игру?
   – Мама, мамочка, папуля! – плакала малышка.
   – Мадемуазель Элла, как вам не стыдно, – мадемуазель Жаклин опять попыталась взять девочку за руку, но Элла вновь не далась.
   – Простите, месье Шельдман, детские капризы, – гувернантка поправила растрепавшиеся локоны. – Такое с детишками иногда случается.
   Симон тоже выбежал за сестрой.
   – Мистер Шельдман, Эля чего-то дурит, – извиняясь, проговорил юноша. – Наверное, спала плохо.
   – Ладно, молодежь, – сказал Шельдман, – сейчас будем разбираться по пунктам.
   – Домой, к маме, к папе! – рыдала Элла.
   – Мадемуазель Жаклин, – сказал Шельдман, – вы пока погуляйте, я сам приведу девочку к вам.
   Гувернантка, краснея и волнуясь, удалилась.
   – Пойдем-ка, малышка, – Роберт Шельдман чуть взял девочку за плечи, Элла упрямо дернулась. – Не бузить, – строго проговорил бизнесмен.
   Эля притихла.
   – Вот так-то лучше, – сказал Шельдман. – Идемте в мой кабинет.
   Юноша тоже не посмел задавать вопросы. Шельдман взял девочку за руку, она больше не вырывалась, лишь обиженно сопела. Шельдман привел детей в свой кабинет и усадил в кожаные деловые кресла.
   – Почему капризничаешь? – спросил Шельдман, подходя к девочке.
   Малышка подняла голову и заплаканными глазенками посмотрела на миллиардера.
   – Я хочу к маме и папе, – тихо проговорила она.
   – Это невозможно, Элла, – спокойно сказал Шельдман, – их больше нет, они погибли.
   – Мистер Шельдман, зачем? – испуганно, с отчаянием, воскликнул Симон.
   – Элла должна знать правду, и это очень неправильно, что мы так долго молчали.
   – Погибли? – прошептала девочка, не смея поверить в страшные слова. – Это неправда! Вы все врете! Мама и папа приедут за мной! Они меня ждут, они меня любят!
   – Твоих родителей убили злые люди, ты бы тоже погибла, если бы не беспримерный подвиг твоего брата. Ты знаешь, что Симон сражался с бандитами и был тяжело ранен. Мы с тобой навещали его в больнице. Сим, сними рубашку.
   – Мистер Шельдман, не надо, – прошептал Симон.
   – Надо, Элла должна это знать. Для ее же блага.
   Симон покорно расстегнул рубашку. Девочка сидела в соседнем кресле, испуганно смотря на брата. Увидев страшный шов, Эля вскрикнула и закрыла ручонками глаза. Бизнесмен решительно отвел ладошки девочки.
   – Твой брат – герой! Ты обязана ему жизнью.
   Девочка подбежала к Симону. Юноша поспешно застегивал рубашку.
   – Симоша, Симуля, тебе больно? – захлебываясь от слез, спросила Элла, она вновь обняла брата.
   – Нет… – начал Симон.
   – Больно, девочка, твой брат очень страдает. Ранение до сих пор дает о себе знать. И мы все должны заботиться о Симоне, а не расстраивать его. Ты поняла?
   – Я не буду больше расстраивать Симошу, – послушно закивала девочка. – А папа и мама действительно погибли? – Элла в глазах брата с отчаянной надеждой искала опровержение.
   – Да, милая, – сказал Симон, гладя сестру по шелковым белокурым волосам. – Я, к сожалению, не смог их спасти. Теперь мистер Шельдман, и мистер Ирвинг, и мадемуазель Жаклин заботятся о нас. Ты должна быть умницей и слушаться их. Они – наши друзья. Ты ведь будешь хорошей девочкой?
   – Да, – кивнула малышка, не отпуская брата. – Только ты не болей, Симоша. Я никогда тебя не обижу. Симоша, это я у тебя прошлым летом съела твои любимые конфеты. Ты их поставил в вазочке на окно и ушел рисовать, а я их увидела и съела. А потом сказала, что их утащили мышки. Мы пойдем гулять с мадемуазель Жаклин и купим тебе новые конфеты. И ты сразу выздоровеешь.
   – Элечка, какая же ты славная, – Симон прижал сестру к себе. – Простите нас, мистер Шельдман, мы доставляем вам столько хлопот. Но Эля еще совсем маленькая, многого не понимает. Она не со зла так себя ведет.
   – У тебя чудесная сестра, Сим, я всегда мечтал, чтобы у меня тоже была сестра или брат.
   Элла подбежала к бизнесмену и взяла его руку.
   – Мистер Шельдман, простите меня, я буду хорошей девочкой, буду слушаться Симошу, вас, мистера Ирвинга и мадемуазель Жаклин.
   Миллиардер осторожно пожал крошечную ладошку.
   – Этим пожатием мы, как деловые люди, скрепляем этот договор, – торжественно проговорил Шельдман. – Принцесса Элла обещает вести себя хорошо, а я, со своей сторон, обещаю всячески помогать ей в этом. А теперь, в знак этого дружественного соглашения, предлагаю всем пойти и отметить его в одном отличном кафе.
   – Да, – тихо сказала малышка.
   – Ничего, Элла, это твое первое испытание, его надо выдержать и пережить, – сказал Шельдман. – Мы с тобой. Ты не одна. Хороший человек никогда не будет одинок.
   – Спасибо за все, мистер Шельдман, – сказал Симон, с признательностью смотря на покровителя.
   День прошел очень спокойно, девочка больше не плакала, хоть и была тиха и задумчива. Уснула она спокойно, положив в кроватку рядом с собой любимого цветастого Фантика, бархатную алую подушечку, куклу Розу и нового обитателя игрушечного царства, рыжего лохматого львенка – подарок мистера Шельдмана.
   – Мистер Шельдман, – сказал покровителю Симон, – а все же зря вы сказали Эле о гибели наших родителей. Любовь ее погубит.
   – Немного чувств не повредят девочке. Мы воспитаем ее настоящей леди, но не хладнокровной жестокой особой. Пусть умеет сострадать и страдать.
   – Да, мистер Шельдман, вы, как всегда, правы.

Глава 70. Трудное решение

   Симон и Леони очень сдружились. Правда, Симона, помня его разрушительный визит, больше не приглашали в замок, да юноша и сам не стремился в обиталище сиятельных графов. Леони тоже опасался близкого знакомства с грозным миллиардером Робертом Шельдманом, поэтому друзья встречались на нейтральных территориях: в театрах, парках, музеях. Юноши увлеченно обсуждали картины, музыку, спектакли. Обмен энергиями происходил где-нибудь на лоне природы, в укромных уголках садов и парков. Это взаимное энергетическое обновление особо благотворно влияло на юных экстрасенсов. Ирвинг или личный шофер графского сына возили их на художественные выставки и концерты выдающихся музыкантов.
   Элла и ее гувернантка, бойкая мадемуазель Жаклин, были абсолютно счастливы. Бутики и кафе не иссякали, неутомимая наставница юности, с неукротимой энергией, открывала для себя и воспитанницы все новые и новые заведения, призванные скрасить серость будней. Щедрое содержание мистера Шельдмана сделало их жизнь одним нескончаемым праздником. Роберт Шельдман приобрел участок земли на территории Франции.
   Симону нравилось на зимнем курорте. Юноша полюбил горные лыжи. Уже через месяц Симон лихо спускался с самых высоких трамплинов. Заснеженный пейзаж Куршевеля напоминал мальчику родину. Чтобы спасателям, в случае чего, было легче обнаружить спортсмена, Шельдман посоветовал юному подопечному для катания с гор одеваться как можно ярче. Симон в одном из привилегированных бутиков выбрал себе нарядную красно-сине-желтую куртку и яркую синюю шапочку с белым помпоном. Шельдман, увлеченный примером Симона, тоже встал на лыжи. Для занятий спортом грозный властитель мира приобрел себе пестрый яркий лыжный костюм в зелено-оранжевых тонах. Теперь посетители курорта часто видели хозяина их развлечений, отважно покоряющего горные склоны. Все шло необычайно хорошо.
   Утро одного из дней началось с невеселой новости. Симон и Шельдман завтракали. Миллиардер, машинально отпивая кофе, просматривал экономическую газету.
   – У нас проблемы, Сим, – оторвался от чтения Шельдман.
   – В чем дело? – юноша отставил внушительную чашку с чаем и с некоторым сожалением отложил нож и вилку, при помощи которых, уплетал большой мясной стейк.
   – Как ты знаешь, я решил расширить «Полимикс», – сказал Шельдман. – Я хочу здесь, во Франции, построить филиал концерна. Землю я приобрел без труда, но вот получить разрешение на строительство – оказалось куда сложней. Этим заведует твой приятель Леони, ну, точнее, не сам парень, а его родовитый папаша. Старик Клермон – влиятельная шишка в правительстве. Этот феодал имеет против меня предубеждение: я не аристократ да еще и не француз. Американский деловой человек для него – как республиканское знамя для монархиста. Мне понадобится твоя помощь, Сим. Надо переупрямить этого сектанта.
   Сим с отчаянием смотрел на своего покровителя.
   – Понимаю, приятель, Леони – твой дружок, вы там отлично ладите, но «Полимикс» стало моим детищем, я все сделаю для него. Кроме того, он нужен людям, за ним будущее мира. Новые технологии, новые рабочие места, новые открытия – за это стоит биться.
   – Да, конечно, – тихо проговорил Симон.
   – Я договорился о встрече. Понятно, что сиятельный граф притащит своего сыночка, чтобы отбить у меня охоту даже помышлять о строительстве в их стране. Сим, надо крепко поработать. Мы должны одолеть графа.
   – Да-да, я все сделаю, – прошептал Симон.
   – Не грусти, Сим, это бизнес. В нем нет друзей. Клермон – сноб. Он раздает разрешения направо и налево всяким мерзавцам, вся заслуга которых лишь в том, что они родились в аристократических семьях. Они строят преступно, не соблюдают экологических норм, губят леса и реки. Но Клермону на это плевать, он в душе мечтает о восстановлении монархии и потому благоволит каждому отщепенцу с родословной. Он организовал что-то вроде элитарного клуба, куда вхожи всякие проходимцы, доказавшие свое знатное происхождение. Они все обязаны Клермону, под предводительством своего сюзерена эти прихлебатели собираются вместе, ведут монархические разговоры и славят своего патрона. Ральфсон мне докладывал, что откупщики Клермона избрали его в своей тусовке кем-то вроде короля. Принц-командор или еще как-то они его там величают.
   Симон молчал, опустив голову.
   – Сим, я не знаю всех твоих приемов, убеди этого роялиста, что я тоже знатный. Или еще чего придумай. Мне очень нужен этот документ.
   – Вы знатный, – тихо сказал Симон, не поднимая головы.
   – Вот и расскажи об этом феодалу Клермону, – засмеялся Шельдман. – Ладно, Сим, не горюй! Уверен, для тебя это будет пустячное дело! Переговоры завтра. Будь готов, – Шельдман встал и, весело потрепав приунывшего Симона по плечу, вышел из столовой.
   Симон уже без особого аппетита доел свой завтрак, потом взял телефон и позвонил другу.
   – Леони, у мистера Шельдмана с твоим отцом переговоры, – сказал Симон.
   – Я знаю, – холодно проговорил юноша.
   – Леони, что делать?
   – Ты – что хочешь, но знай, твой босс никогда не получит подписи от моего отца, – высокомерно проговорил Леони.
   – Почему такое предубеждение против мистера Шельдмана? – спросил Симон. – Строительство не повредит природе. У мистера Шельдмана очень хорошие инженеры-экологи, самые современные технологии, опытные рабочие.
   – Его экологи и технологи меня не интересуют и мне плевать на все эти стройки. Но мой отец против. А я служу моему отцу. Если он сказал «нет», значит, нет. Мой тебе совет как экстрасенсу, убеди своего шефа отказаться от этой затеи. Пусть он строит свой завод в любой другой стране, кроме Франции. Я все сказал.
   Леони отключил телефон.
   – Ты любишь своего отца, а я – мистера Шельдмана. – прошептал Симон. – И я его никогда не предам!
   Симон не спал. Впервые ему предстояло сразиться не просто с экстрасенсом, но близким с другом. Много мыслей было в ту ночь в голове Симона. Он вспоминал, как его и Эллу, двух сирот из чужой страны, рискуя собой, репутацией и даже свободой, перевез через границу незнакомый мужчина. Как этот незнакомый человек готов был перевернуть весь мир, чтобы спасти жизнь русскому мальчику. Как этот незнакомый человек, недосягаемо влиятельный, самоотверженно бился за здоровье русского мальчика, лично давал лекарства, помогал превозмогать боль, поддерживал всеми силами. А сколько души вложил в него и его сестру мистер Шельдман, сколько денег!
   – Я все для вас сделаю, мистер Шельдман, все, – решительно проговорил Симон. – Вы – мой истинный друг!

Глава 71. Разоблачение

   В день переговоров Симон был мрачен. Он ограничился лишь маленькой чашкой чая, не став даже есть.
   Кабинет Клермона—старшего находился в правительственном здании. Роберта Шельдмана и Симона проводили к влиятельному графу. Клермон сидел за добротным столом из массивного красного дерева, во всей обстановке чувствовалось историческое прошлое. В уголке сидел преисполненный важности Леони. Сейчас Клермон уже не выглядел чудаком-ретроградом, это был солидный чиновник, обличенный властью и наделенный огромными полномочиями. Он молча показал на кресла возле стола.
   – Мистер Шельдман, несмотря на то, что мой сын дружит с вашим консультантом, и я ничего не имею против такого общения, но однозначно заявляю, я никогда не дам вам разрешения на строительство в моей стране. Я, собственно говоря, для этого и позвал вас, чтобы сказать вам это лично. На сем предлагаю и завершить нашу встречу и не тратить время на бесплодные разговоры, – граф собрался встать.
   Шельдман поднял руку.
   – Подождите, мистер Клермон.
   Чиновник недовольно сел.
   – Что вам еще не понятно? Другого ответа нет и не будет. Советую вашему консультанту не расходовать зря свои силы. Пусть лучше наши мальчики не устраивают тут энергетическую дуэль, а пойдут погуляют. Я даже не буду возражать, если Симон приедет к нам в гости. Симон, я приглашаю вас сегодня к нам на ужин.
   – Да, Симон, – весело тряхнул головой Леони, – эти переговоры не имеют смысла, поехали лучше на выставку картин эпохи Ренессанса! Сегодня она открывается в Лувре. А потом к нам, в замок.
   Симон был сбит с толку. Дружелюбие и открытость Леони не располагали к сражению. Шельдман растерянно смотрел на Симона, ища помощи и поддержки. Наверное, так смотрел Юлий Цезарь на своего воспитанника Брута в тот роковой день мартовских ид. Шельдман, словно, не хотел верить в то, что его друг идет против него. Симон чувствовал себя двойным предателем, сейчас он предавал и Леони, ставшего для него другом, и мистера Шельдмана, ставшего для него почти отцом. Этот хаос мыслей длился лишь миг, и вдруг юношу, как будто ударила молния. Странное видение возникло перед его мысленным взором: грозное сочетание букв – ФБТ. А дальше откровения прошлого, как в стремительно крутящейся пленке кинофильма, пронеслись перед его глазами.
   – Это все иллюзия, обман, – бормотал Симон. – Все не так.
   – Что не так? – спросил Леони Клермон. – Тебе плохо, Симон?
   – Леони, зачем ты играешь в эту мерзкую игру. Зачем ты обманываешь меня? – Симон поднял голову, он прямо смотрел в глаза своему другу.
   Леони молчал.
   – Эй, Симон, – крикнул Клермон-старший, – хватит гипнотизировать моего сына! Ничего не выйдет, эти наглые американцы уже много веков разворовывают нашу страну. Это из-за них мы влачим такое жалкое существование. Лафайет, Талейран да и Вольтер тоже – они все были агентами американских банкиров. И вот до чего довели Францию! Американские торгаши покупают президентов, устанавливают всюду свои лицемерные порядки, утверждают лживые идеи! Вот такие, как Шельдман и губят нашу родину. Это из-за них 300 лет назад был казнен на гильотине твой великий предок, граф Этьен де Клермон, а его супруга, графиня Изабелла, с маленькими детьми была вынуждена бежать в Испанию. Алчные предки Шельдмана уже влезли в нашу страну, захватив Куршевель. Но их потомок пошел еще дальше, он решил проглотить всю страну. Эти бессовестные торговцы из США уверены, что своими грязными долларами они могут скупить весь мир. Дадим торговцам отпор, Леони. Покажем, что такое – истинная знать! Не отдадим ни пяди нашей родины!
   Симон поднялся и подошел к столу Клермона-старшего.
   – Вы говорите ложь, месье, – сказал Симон. – У вас нет ни идей, ни убеждений. Все ваши разговоры про великое прошлое Франции – прикрытие. Вы служите Амсету – вот это правда.
   Шельдман был удивлен, но не подал виду, он сразу включился в игру.
   – Наш монархист – совсем не монархист, – пренебрежительно проговорил миллиардер.
   – Месье де Клермон – не тот человек, каким пытается казаться, – сказал Симон, наступая. – Леони, ведь ты знаешь истину.
   Ленони молчал, опустив глаза, он нервно теребил край своего пиджака.
   – Сын, что же ты не защищаешь меня? – в отчаянии воскликнул де Клермон. – Меня оскорбляют и обвиняют в чем-то, но в чем именно, я понять не могу, и ты молчишь!
   – Но, папа, Симон прав, – Леони встал и вдруг, побледнев, ничком упал на пол.
   Симон бросился к другу.
   – Мерзавец, если ты причинил зло моему сыну, – закричал Клермон, – я посажу тебя и твоего американского хозяина в тюрьму! Не смей к нему прикасаться!
   Но Симон уже поднял Леони на руки и заботливо перенес его на большой кожаный диван, стоящий в кабинете.
   Клермон склонился над Леони.
   – Надо позвать врача! Сынок, очнись же! – Клермон развязал галстук Леони, расстегнул рубашку, он хлопал юношу по щекам, но все было тщетно, Леони не подавал признаков жизни.
   Старый граф положил руку на грудь сына, но не уловил биения сердца. Бледность неумолимо разливалась по лицу юноши.
   – Ты убил его, убил американский прихвостень! – слезы катились по щекам Клермона.
   Он схватил телефон, чтобы позвонить. Но Симон лишь чуть поднял руку, и граф ощутил, что не может пошевелиться.
   – Подонок, гангстер, – с ненавистью прошипел Клермон. – Убей и меня тоже. Я умру, как и мои славные предки, как и мой сын, за процветание Франции.
   – Вы сами губите своего сына, месье, – невозмутимо сказал Симон, – и себя. И еще продолжаете врать.
   Симон взял Леони за руку.
   – Не прикасайся к нему, американский слуга! – крикнул Клермон. – У тебя благородная фамилия, но ты опозорил ее, продавшись капиталистам!
   – Месье де Клермон, если вы сейчас не замолчите, я не смогу помочь Леони, – спокойно проговорил Симон.
   – Да, Клермон, заткнитесь, – сказал Шельдман, – не мешайте Симону работать. Вас уже ждет судебное разбирательство по факту сотрудничества с международным террористом Амсетом. Не усугубляйте свое положение.
   – Вы ничего не докажите, вы – банда шантажистов! И все же я прошу, спасите Леони.
   Симон продолжал держать Леони за руку. Лицо Симона было сосредоточенно, так прошло минут десять. Даже Шельдман напряженно замер. Внезапно с дивана раздался вздох. Клермон хотел подбежать к сыну, но по-прежнему не мог даже сдвинуться с места.
   – Сынок, ты жив, ответь мне! – закричал старый граф.
   – Папа, ну не шуми так! – слабым голосом проговорил Леони. – И пусть мне принесут мои сердечные капли. У меня просто небольшой приступ, но я в порядке.
   – Ты жив! Жив! – слезы вновь побежали из глаз де Клермона. – Позвольте же мне дать сыну лекарство, или сами дайте ему. Капли здесь, в моем столе.
   Симон лишь мельком взглянул на графа, и подвижность вернулась к Клермону. Граф стремглав подлетел к столу, открыл запертый на ключ ящик, достал оттуда небольшую склянку, и накапав из нее несколько капель в хрустальный бокал с водой, заботливо поднес Леони. Симон помог юноше приподняться.
   – Это лекарство выписал мне Нармер, – сказал Леони. – После перенесенной клинической смерти у меня сердце слабовато. Нармер говорит, что со временем пройдет. Я надеюсь на это. А пока, при очень сильной нагрузке, я теряю сознание. Я должен был это предвидеть, что с тобой тягаться бесполезно, Симон Меровинг. Ты – супер. Ты круче нас всех. Ты круче Нармера.
   – Что ты говоришь, Лео? – возмутился Клермон. – Этот лакей банкира просто шантажирует нас! Он гипнозом вызвал у тебя сердечный приступ, чтобы заставить меня подписать эту чертову бумагу. Но я говорю: нет, нет и нет. Какие бы фокусы тут ни демонстрировал Симон, как бы ни угрожали нам агенты США, пока я жив, ни один американский выскочка не прикоснется к нашей великой родине!
   – Папа, – устало проговорил Леони, – хватит играть. «Полимикс» – хороший проект, и ты это тоже знаешь. Подпиши разрешение на строительство, так будет лучше для всех.
   – Как, ты предаешь меня, мой сын? Ты испугался этих трюкачей? Но ты сильнее их, в тебе кровь славного рыцарского рода графов де Клермон! Мы не должны отступать перед ними.
   – Папа, ты не на собрании клуба, – сказал Леони, он сел на диван. – Симон знает правду. Симон, хоть мы и графы, но мы очень бедны. Этот замок и все, что ты видел в нем, и положение в обществе моего отца – это все благодаря Амсету.
   – Сын, ты загипнотизирован! – возмущенно воскликнул Клермон. – Тебе внушают эти слова!
   – Да никто мне ничего не внушает. У Симона – дар, у мистера Шельдмана – личная разведка, они бы все равно докопались до истины, и даже скорее, чем ты думаешь. Поэтому, как говорится, карты на стол.
   Клермон-старший лишь злобно заскрежетал зубами.
   – Да, я стал экстрасенсом после того, как едва не утонул в бассейне, – продолжил Леони. – Но этот бассейн был не в замке, а в супермаркете. Так у меня открылся экстрасенсорный дар. Нармер отслеживает появление настоящих уникумов, но и Амсет делает то же. Амсет вышел на меня первым. Он пришел к моему отцу и рассказал, каким я стал, и какая будет у меня теперь жизнь. В общем, оказалось, что мои способности могут приносить неплохую прибыль. Амсет обещал нам свое покровительство и защиту за некоторые услуги для него и его людей. Вторым появился Нармер. Амсет – сильнейший экстрасенс и иногда даже сильнее Нармера. Он сделал так, что Нармер не узнал о его визите к нам. Нармер свел меня с моим учителем, которого ты уже знаешь. Со мной стали заниматься, и не прошло и нескольких лет, как, благодаря моему таланту, моя семья сколотила отличный капитал, а папа из мелкого клерка сделался министром.
   – Леони, – возмутился Клермон-старший, – ты заговариваешься!
   – Хотелось бы, чтобы то, что я говорю, – было лишь бредом, – горько усмехнулся Леони, – но, увы, нет. Амсет присылал своих людей, которые тоже служили ему. Папа подписывал им разрешения на застройку. Так они возводили здесь свои гостиницы, рестораны, всякие фирмы. В качестве прикрытия Амсет посоветовал использовать наше происхождение. Для всех мой отец де Клермон – убежденный монархист.
   – Я верю в монархию! – дерзко проговорил Клермон-старший.
   – Но не настолько, как ты утверждаешь, папа, – усмехнулся Леони. —Если бы верил, не связался с бы с этим преступником Амсетом.
   – Он знатный, он швейцарский дворянин Сен-Томас.
   – Он преступник. И ты, чтящий рыцарский кодекс, бегал к этому международному террористу на поклон и заискивал перед ним, и меня заставлял пресмыкаться перед Амсетом.
   – Я был вынужден, Лео. Если бы я отказался служить Амсету, он бы убил и тебя, и меня. И никакой Нармер нас бы не защитил. Амсет сильнее вашего Нармера.
   – Вам лучше уехать, – сказал Симон.
   – Амсет не прощает тех, кто предал его, – тихо проговорил Клермон-старший. – Я могу разрешить это строительство, но вы не из людей Амсета. Он будет в ярости, когда узнает, что я подписал документы кому-то, кроме его ставленников. Я могу рисковать своей жизнью, но не жизнью сына и жены.
   – Но ведь всем известно, что вы симпатизируете потомкам аристократических родов, – сказал Симон.
   – Да, все, кто получили от меня карт-бланш на строительство, доказали свое знатное происхождение.
   – Но мистер Шельдман тоже аристократ, хоть он и американский подданный.
   – Симон, не пытайся меня убедить в этой сказке. Даже такой ловкий гипнотизер, как ты, не сможет доказать то, чего нет и не было.
   – Но, тем не менее, это так. Смотрите сами, – с этими словами Симон раскрыл папку и вытащил оттуда какой-то ветхий манускрипт, который почти рассыпался от времени. – Это свидетельство о том, что король Меровей, мой предок, дает баронское звание своему верному вассалу Адальберту Шельдману. Подписано подлинно королевской рукой. А вот и печать Меровея.
   Юноша положил пергамент на стол перед Клермоном—старшим. Клермон, Леони и Шельдман с интересом смотрели на этот уникальный удивительный артефакт. Старый граф потрогал старинный документ и даже чуть поскреб его пальцем.
   – Вы мне советовали, ваше сиятельство, изучить вопрос моих предков, и вот я последовал вашим рекомендациям, и мне удалось добыть интересные сведения.
   – Нет сомнения, что документ подлинный, – прошептал Клермон-старший. – Я разбираюсь в таких вещах. Но как он к вам попал, месье Меровинг?
   – Семейная реликвия, – скромно сказал Симон.
   – Продайте мне этот манускрипт, – хрипло проговорил Клермон-старший. – Никаких денег не пожалею!
   – Увы, не могу, – сказал Симон. – Эта вещь бесценна для меня, она касается моих предков. Вы меня понимаете, граф.
   – Да, месье Меровинг, я с вами согласен, такая вещь должна передаваться только по наследству, или ближайшим родственникам. Я подпишу вам разрешение на строительство. Мы, настоящие рыцари, сделаем Францию процветающей державой. Зовите ваших юристов.
   После кратких обсуждений формальностей Клермон подписал документы. Симон и Шельдман покинули кабинет сиятельного графа.

Глава 72. Барон Шельдман

   – Сим, слов нет! – воскликнул Роберт Шельдман в машине. За рулем сидел верный Ирвинг. – Победа! Абсолютный триумф! Ты сделал этого сноба лучше любого следователя ФБР. Ты гениально расколол и его и этого задавалу-сыночка Леони.
   – Откровение пришло внезапно. Я до последнего не знал, что граф Клермон и Леони работают на Амсета.
   – Ты мой первый, лучший сотрудник ФБТ! Вместе мы горы сдвинем!
   – Я все еще не могу простить гибель моей семьи, – тихо сказал Симон. – Я очень рассердился, когда узнал, что Леони тоже связан с мафией. Зло не должно торжествовать.
   – Зло не будет торжествовать! Вот девиз моего Фонда. Но откуда у тебя этот музейный экспонат, доказывающий, что я – наследственный барон? Это из тех вещей, что привезли из твоей квартиры?
   В отличие от своего покровителя, Симон не радовался. Юноша расстегнул папку и достал оттуда абсолютно чистый лист офисной бумаги.
   – Вот этот артефакт, – грустно проговорил Симон.
   Шельдман с удивлением повертел бумагу в руках.
   – Это что, была иллюзия? – догадался бизнесмен.
   – Да, – сказал Симон, – я убедил месье де Клермона и вас, что перед вами старинный пергамент, и вы увидели на нем то, что я захотел.
   – Ну, браво, Сим! Просто божественно! Нет предела твоим уникальным талантам! – воскликнул Шельдман.
   – Здесь не во всем мои заслуги. Леони поддержал меня. Он быстро догадался, что я блефую, но не стал меня разоблачать. Это был лучший выход из ситуации. Теперь Амсет не сможет упрекнуть графа и его сына в предательстве. Они будут клясться, что видели подлинный документ, подтверждающий, что перед ними потомок знатной фамилии. Имидж графа сыграет ему на пользу. Для всех прочих деталей я создал энергетическую завесу. Я думаю, надеюсь, что Амсет не узнает о моем обмане. Конечно, он просматривает ситуацию, но ни шар, ни зеркало, ни какой иной способ все равно не могут до конца раскрыть все подробности событий. Но все же, если Амсет и узнает о моем трюке, то Леони честно скажет, что я оказался сильнее и ввел даже его в заблуждение.
   – Ты ставишь под удар себя, Симон, – озабоченно проговорил Шельдман.
   – Да, возможно, но я хотел помочь вам, мистер Шельдман, но и не желал зла Леони. Это был единственно правильный выход.
   Симон устало закрыл глаза и откинулся на спинку сидения. Шельдман чуть обнял мальчика.
   – Как самочувствие, Сим?
   – Неплохо. Я просто немного устал.
   Симон был печален. Наскоро пообедав, он отправился к себе в комнату. К вечеру пришла смска от Леони: «Симон, для нашего спокойствия, мы больше не будем общаться. Я благодарен тебе за твою дружбу и энергию. Прощай».
   – Я знал, что так будет, – прошептал Симон. – Прощай, Леони.

Глава 73. Амсет и Генри Феллер

   Генри Феллер сидел за столом, у него страшно болела голова, сложив перед лицом ладони домиком, он старался закрыться от посетителя. Напротив него стоял мужчина с тонким носом и аристократичными чертами лица.
   – Я понимаю, кто вы, мистер Амсет, раз беспрепятственно прошли через мою систему контроля, – тихо сказал Феллер, он попытался посмотреть на незнакомца, но, столкнувшись взглядом с пронзительными глазами «гостя», испытал новый приступ нестерпимой головной боли. – Не надо меня гипнотизировать или что вы там сейчас проделываете. Просто скажите, что вам нужно?
   – А вас не волнует все возрастающее влияние Роберта Шельдмана? – дерзко спросил Амсет.
   – Шельдман? – пожал плечами Генри Феллер. – Он мне не конкурент, и я не понимаю, почему вас интересует эта личность.
   – Вы напрасно недооцениваете опасность Шельдмана и его шайки. Он похитил землю у Фостера, отобрал предприятие «Полимикс» у законных владельцев, свел с ума Освальда Наксиса, и даже, у всем нам известной прекрасной мадам Морган, были из-за Роберта Шельдмана неприятности: погибла не то ее секретарша, не то адвокат. В жестоком убийстве той девушки подозревают нашего приятеля Шельдмана. А самое свежее его деяние – он добился разрешения на строительство у такого закоренелого сноба и монархиста, как граф де Клермон.
   Феллер поднял голову и застонал от боли, он вновь вынужден был уставиться в гладь стола, которая от его взволнованного дыхания уже начала покрываться туманом.
   – Ну, насколько мне известно, Фостер сам отказался от земли, которую он посчитал никчемной, – медленно проговорил Феллер. – Никто не виноват в том, что у Шельдмана оказались лучшие специалисты, которые сумели отыскать там нефть. Фостеру надо было тщательнее подбирать персонал. Что же касается владельцев «Полимикса» и Наксиса, который отдал все свое имущество Шельдману, то это их личное дело. Всякий может спятить. Наксис, говорят, теперь читает какие-то духовные брошюрки и даже записался в миссию, чтобы отправиться проповедовать куда-то на острова. Это его выбор. Клермон подписал бумагу, потому что Шельдман представил какие-то реликты, согласно которым, его предки знатнее всех французских королей. А безумный старик Клермон падок до таких сказок. Гибель секретарши мадам Морган меня вообще не волнует.
   – А зря! – загремел Амсет. – Потому что следующей жертвой Шельдмана станете вы! Окружив себя бесстыдными экстрасенсами, вроде Нармера и Симона, он решил стать вселенским владыкой. Шаг за шагом, неумолимо, Шельдман разоряет и уничтожает всех тех, кто стоит у основ мира. Вы, мистер Феллер, Освальд Наксис, Тереза Морган – вы столпы общества, оплот стабильности и мира. И если падете вы, то останется один Шельдман, полный капиталов и власти. Не будет вас, не будет президентов, не будет парламентов и конгрессов, не будет спокойствия, не будет демократии, только Роберт Шельдман, могучий и непревзойденный! Шельдман, возомнивший себя Богом! Вы этого хотите?
   – А что я могу сделать, если он так могуч?
   – Уничтожить его!
   Феллер поднял голову и, несмотря на смертельную боль, не отвел взгляд от глубоких глаз своего собеседника.
   – Но если вы такой борец за спокойствие и стабильность общества, то почему бы вам самому не разделаться с Шельдманом? Я вижу, вы весьма опытный боец.
   Глаза Аместа метнули молнии, Феллер упал на потеплевшую от дыхания крышку стола, минут через пять Генри Феллер пришел в себя, посетитель стоял все в той же позе, скрестив руки на груди.
   – Потому что я генерал, а генералу нужна армия, – четко проговорил Амсет, – которую вы мне и дадите. Генерал не должен сам лазить по подвалам и крышам, закладывать бомбы, стрелять. Генерал разрабатывает тактику и стратегию, которую выполняют солдаты. И этих солдат вы мне и предоставите.
   Феллер тяжело дышал.
   – Сколько людей вам нужно, чтобы устранить Шельдмана и его сподвижников? – прохрипел Феллер.
   – О, не так уж и много, – улыбнулся Амсет. – Я вознесу Шельдмана, Нармера и Симона к небесам.

Глава 74. Бомба

   Погода была божественная: ясное утро, абсолютно безоблачное небо, яркое солнце приближающейся весны. Нармер и Симон стояли возле самолета Шельдмана
   – Вив ля Франс! – воскликнул весело Шельдман. – Сегодня я хочу увидеть эту гостеприимную страну с высоты птичьего полета. Франция станет на долгое время нашим обиталищем, по крайней мере, до тех пор, пока не начнется строительство концерна.
   Все сели в самолет, стальная птица оторвалась от земли. И вскоре под иллюминаторами расстелились провинциальные идиллические пейзажи, достойные Антуана Ватто. Симону было хорошо, но одновременно в глубине души он испытывал какое-то беспокойство, юноша гнал от себя тревожные мысли. Рядом за столиком сидел Нармер, экстрасенс пил чай, но было видно, что и он углублен в себя.
   – Ну же расслабьтесь, друзья мои! – подбодрил их Шельдман, он махнул рукой, скромно сидящий в сторонке Ирвинг Шелли поставил на стол бутылку коньяка, тарелочку с нарезанными кружками лимона, перед Симоном появился стаканчик с пышно взбитым молочным коктейлем, посыпанным ванильным шоколадом. Симон стал неторопливо потягивать напиток, следя краем глаза за Нармером. Экстрасенс был по-прежнему задумчив.
   – Эй, что-то не так? – Шельдман тронул друга за рукав.
   – Что? – вздрогнул Нармер.
   И вдруг перед мысленным взором Симона мелькнула, словно вспышка молнии, он почти физически ощутил взрыв. Юноша вскочил со своего места, но Нармер опередил его.
   – Назад, мальчик, назад! – крикнул экстрасенс, устремляясь к кабине пилота.
   Симон бросился за наставником, пытаясь опередить его.
   – В чем дело, парни? – удивленно спросил Шельдман, он уже успел осушить два бокала коньяка.
   Нармер, а следом и Симон влетели в кабину пилота, экстрасенс, почти отшвырнул летчика и залез под его сиденье.
   – Эй, что за штуки? – вскипел пилот, его помощник ошалело смотрел на экстрасенсов.
   Нармер вытащил какой-то небольшой предмет.
   – Отдайте его, учитель, – взмолился Симон.
   – Уходи, Симон! Назад!
   Юноша хотел выхватить этот предмет из рук наставника, но Нармер с невероятной силой оттолкнул ученика.
   – Нельзя! – крикнул экстрасенс.
   Нармер выбежал в проход самолета. Шельдман стоял и растерянно смотрел на своих друзей.
   – Да что за трюки, ребята?
   Нармер подбежал к двери, открыл ее и стремительно бросился вниз, в объятия серебряной ленты реки.
   – Нармер, – пробормотал Шельдман. – Что происходит?
   Симон сел на пороге распахнутой двери самолета, в глазах юноши стояли слезы.
   – Там была бомба, Нармер почувствовал ее. Я не успел.
   Юношу захлестнули рыдания. В это время тело, уже невидимое с высоты, достигло реки, протаранив безмятежную спящую гладь, оно устремилось в бездну. Взрыв, чудовищной дьявольской силы, сотряс спящие окрестности. Взрывная волна была столь высока, что вода достигла окон и раскрытой двери самолета, где теперь стоял и Шельдман. Среди водяной лавины, обдавшей самолет, пронеслись какие-то темные куски, фрагменты одежды. Один из них, не больше лоскутка, прилип к иллюминатору.
   – Учитель, – прошептал Симон.
   – Нармер, друг мой! – с отчаянием воскликнул Шельдман.
   Когда самолет спешно приземлился на лугу возле реки, Шельдман бережно снял этот прилипший темный лоскут. Это был кусочек куртки Нармера, на котором сохранилась часть обгоревшей человеческой кожи.

Глава 75. Отчаяние

   Шельдман, Симон, Ирвинг Шелли и даже персонал самолета тщетно обшаривали акваторию реки, пытаясь найти останки погибшего. Шельдман вызвал спасателей, но взрыв и течение навсегда унесли великого иерофанта. Перед друзьями был лишь маленький кусочек ткани с прилипшей запекшейся почерневшей кожей. Роберт Шельдман распорядился с почестями похоронить эту частицу величайшего экстрасенса, мудреца и подлинного пророка. Всю дорогу до дома Симон молчал. Придя к себе, юноша сел возле окна и, закрыв лицо руками, опустил голову. Его широкие могучие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.
   Роберт Шельдман обнял Симона.
   – Держись, приятель, – сказал Роберт Шельдман, – это жизнь.
   Юный великан посмотрел на покровителя заплаканными детскими глазами.
   – Да, я все понимаю, мистер Шельдман, я справлюсь, я постараюсь.
   – С тобой посидеть или прислать к тебе Ирвинга? – заботливо спросил бизнесмен.
   – Нет, спасибо, мистер Шельдман, я сейчас хочу побыть один.
   – Конечно, как ты пожелаешь, Сим.
   Шельдман вышел из комнаты своего подопечного. Ирвинг нетерпеливо ожидал хозяина.
   – Мистер Шельдман, как мальчик? – с беспокойством спросил секретарь.
   – Да тяжело парню, столько горя и смертей, – вздохнул Шельдман. – Будь это не экстрасенс, а обычный мальчишка, я бы пригласил для него психотерапевта. Симон может не выдержать. Одна надежда, что его уникальный дар поможет ему справиться с этим новым испытанием.
   – Дай-то Бог, – закивал головой Ирвинг.
   Симон не вышел к обеду, отказался он и от ужина. Он по-прежнему сидел у окна. Темнело, но юноша не включал свет. Шельдман и Ирвинг зашли к Симону.
   – Сим, так нельзя, – сказал Роберт Шельдман, – ты должен поесть. Ты сегодня работал магически, тебе голод противопоказан.
   – Я знаю. Не волнуйтесь, мистер Шельдман, завтра, я завтра поем. Это правда. Сегодня я совсем не хочу. Мне сейчас вот так хорошо.
   – Тебе, точно, ничего не нужно, Сим? – Шельдман внимательно посмотрел в светлые мокрые от слез глаза мальчика.
   – Нет, ничего, благодарю, сэр. Мне просто очень грустно, но я справлюсь. Не волнуйтесь, пожалуйста. Я справлюсь.
   – Тогда отдыхай, приятель. Ложись спать. Сон поможет тебе.
   – Да, благодарю, я так и сделаю, мистер Шельдман. Спасибо.
   – Ирвинг, позаботься о мистере Меровинге, – распорядился Шельдман.
   – Да, сэр, все исполню, как надо, – отозвался Ирвинг.
   – Доброй ночи, Сим, – сказал Шельдман.
   – Вам тоже добрых снов, сэр, – сказал Симон.
   Роберт Шельдман ободряюще погладил мальчика по белокурым кудрям и вышел из комнаты. Ирвинг уложил юношу в постель, помог переодеться в пижаму.
   – Не грустите, мистер Меровинг, – сказал секретарь, – все будет хорошо. Все наладится.
   – Да-да, – рассеянно проговорил Симон, – все будет хорошо. Именно так.
   Ирвинг хотел остаться с мальчиком, но Симон отослал его.
   – Нет, спасибо, я уже в порядке. Идите отдыхать.
   Ирвинг, еще раз поправив одеяло, и убедившись, что все исполнено, как нужно, пожелал юноше доброй ночи и ушел. Но на душе у верного Ирвинга было неспокойно.
   Симон вновь остался один. Стояла темная ночь, слабый свет луны пробивался сквозь плотные шторы. Симон лежал на спине, без сна, слезы текли по его щекам. Началась мучительная боль в желудке, которая все усиливалась, обостряя до предела мысли и чувства.
   – Папа, мама, Дафна, мистер Нармер, – шептал он.
   Образы дорогих ему погибших людей все четче и четче вставали перед его глазами.
   – Я проклят, – тихо проговорил Симон.
   Эта мысль обожгла сердце мальчика. Он лихорадочно вскочил с постели.
   – Нет, мистер Шельдман, больше не будет ни чьей гибели, – шептал юноша, – я проклят, все дело во мне! Никто не должен больше умирать. Я положу этому конец. Я понял, я не должен жить.
   Юноша надел кроссовки и так, как был в пижаме, быстро выбежал из комнаты. Никем не замеченный, выбрался он из особняка.
   Мальчик решительно шел вперед, сунув руки в карманы пижамы, не смотря по сторонам, дерзко игнорируя боль в животе, которая сводила все внутренности в тугой узел. На дороге, ведущей к вилле, в этот час было пустынно. Поднимался ветер. С белоснежных вершин горнолыжных курортов уже долетали редкие хлопья снега. Луна пряталась за темные тучи. Симон свернул с «серпантина» и стал подниматься вверх. Серебряные застывшие устремленные в самое небо холодные громады манили его.
   – Сейчас все закончится, сейчас, – говорил мальчик, вытирая рукавом слезы.
   Он все поднимался и поднимался, под ногами, среди зеленого бархата травы, стали попадаться небольшие снежные островки. Ветер усиливался. Благодатная земля исподволь уступала место зимнему покрову. Большинство фуникулеров стояли замершими, и только редкие, для особых любителей экстремального время препровождения, осуществляли подъем отдыхающих на высокогорные лыжные трассы. Симон видел их издалека. Юноша отклонился в сторону и вскоре оказался среди полновластной ледяной стихии. Он шел по колено в снегу, мороз жег незащищенное тело, волосы покрыла снежная шапка, слезы замерзали на ресницах, но мальчик не ощущал холода.
   – Я проклят, проклят, – бормотал он.
   Метель уже стала непроницаемой завесой, она гнала юношу все выше и выше. И вот впереди показался узкий лаз в пещеру или скорее грот. Порыв ветра втолкнул Симона в эту мрачную расщелину. Юноша обессилено привалился к шершавой обледеневшей стене.
   – Ну вот и все, – прошептал Симон.
   Где-то в вышине раздался грохот, словно от раската грома, а потом последовал все нарастающий гул. Снежная лавина накрыла пещерку, где находился Симон. Юноша потерял сознание, последняя искра жизни послала ему странное видение – россыпь прозрачных блестящих камней. «Алмазы», – подумал Симон. Тьма и тишина окутали Симона Меровинга.

Глава 76. Шельдман ищет Симона

   Шельдман в эту ночь спал плохо, пережитые испытания, гибель друга, волнения за Симона гнали сон. Ирвинг тоже не мог уснуть, и хоть юноша и пожелал остаться один, секретарь ругал себя, что не нарушил распоряжения консультанта хозяина. Несколько раз он порывался встать с постели, чтобы навестить Симона, но всякий раз, дойдя до дверей своей комнаты, останавливался: уж слишком необычный был этот юноша, тронувший чуждое сантиментам сердце сурового богача. Ирвинг опасался своей заботой невольно навредить волшебному мальчику. Роберт Шельдман тоже испытывал сходные чувства. Хоть он уже около года был знаком с Симоном и являлся его покровителем и работодателем, но юноша по-прежнему был загадкой для властителя мира. Едва дождавшись утра, Шельдман и Ирвинг, первым делом, направились в покои Симона. Но обнаружили комнату пустой. Спешно обыскали весь дом. Но никто из прислуги не видел мальчика. Несмотря на ранний час, в саду виллы уже трудились садовники, но и они не заметили, чтобы кто-то выходил в сад. Охрана тоже ничего не знала.
   – Симона похитили! – воскликнул Шельдман. – И похититель – опытный и опасный экстрасенс!
   – Сэр, а вдруг юноша сам покинул дом, он был так расстроен смертью своего учителя? – робко предположил Ирвинг.
   – Это тоже не лучший вариант развития событий, – сказал Шельдман. – Бедный мальчик, как я мог оставить его в это тяжелое время одного, без поддержки! Я должен был лично остаться с ним. Ральфсона ко мне! А ты свяжись пока с министром безопасности Франции. Я не допущу, чтобы с Симоном случилась беда.
   Ральфсон, внешне сдержанный, но внутри холодевший от сложившейся ситуации, предстал перед Шельдманом. Глава охраны миллиардера уже был осведомлен о случившемся.
   – В доме совершено преступление, похищен мой друг и помощник, мистер Меровинг, – сказал Шельдман. – Я запрещаю кому-либо, кроме моего секретаря Ирвинга Шелли, покидать пределы здания. Обо всем докладывать мне лично. Ситуация слишком серьезная, против меня работает не просто опытный преступник, но наделенный уникальными способностями гипнотизер. Вам следует предпринять особые меры безопасности.
   – Да, сэр. Все будет исполнено, сэр! – не подавая вида, что не представляет, что можно сделать в данном случае, отозвался Ральфсон.
   В это время вошел Ирвинг.
   – Сэр, министр безопасности, – секретарь протянул Шельдману телефон.
   Миллиардер махнул рукой, отсылая Ральфсона. Глава охраны Роберта Шельдмана, радуясь, что пока его должность, хоть и стала шаткой, но все еще с ним, поспешил удалиться.
   Шельдман взял телефон.
   – Мистер Борнезе, простите, что я беспокою вас, – проговорил Шельдман, – но меня вынуждают к этому крайне важные обстоятельства. Вам уже, наверное, докладывали о вчерашнем покушении на меня, в ходе которого погиб мой друг и гость, мистер Норман Рейн.
   – Да, месье Шельдман, – проговорил министр безопасности, – и мое ведомство взяло это дело под свой контроль. Есть основания предполагать, что за этим преступлением стоит международный террорист, называющий себя Амсет. Бывший друг и соратник, по определенного рода деятельности, Нормана Рейна. По нашим данным, этот Амсет наделен выдающимися паранормальными способностями.
   – Вы хорошо осведомлены, мистер Борнезе, все именно так, – сказал Шельдман.
   – Благодарю, это работа нашего ведомства, – проговорил довольный министр. – Мы взяли это дело под особое наблюдение. Вы будете в курсе всех проводимых расследований.
   – Да, благодарю, но сейчас речь не обо мне. Сегодня утром, а, может, и ночью, пропал мой консультант Симон Меровинг. Я и моя служба охраны подозреваем похищение. Мистер Меровинг – не только мой сотрудник, но и ученик Нормана Рейна…
   – О да, о вашем личном консультанте ходят настоящие легенды, – усмехнулся Борнезе. – Судя по полученной информации, этот юноша просто какой-то уникум.
   – Да, Симон очень талантливый молодой человек.
   – Даже слишком, – вновь усмехнулся Борнезе. – Впрочем, вы американский подданный, влиятельный бизнесмен, законопослушный гражданин, непримиримый борец с терроризмом, вы вкладываете деньги в экономику Франции, вы – наш гость и, значит, как всякий находящийся на данной территории, пользуетесь правом защиты и неприкосновенности, – министр стал серьезным. – Я лично займусь вашим делом, месье Шельдман. Кроме того, Амсет представляет угрозу для всего мира.
   – Именно так, мистер Борнезе. Мой фонд занимается розысками этого террориста, но сейчас речь идет о Симоне. Я хотел бы, чтобы мои люди и ваши объединили свои силы, для начала – в розыске Симона Меровинга, а в дальнейшем – для общего сотрудничества по поимке опасного террориста.
   – Сотрудничать с вами – большая честь для меня, – уже без всякой иронии проговорил Борнезе. – Я предлагаю вам подъехать в мой офис и вместе мы обсудим план действий.
   – Да, я немедленно буду у вас.
   Разговор был завершен.

Глава 77. Снофру

   Все это время Ирвинг был рядом, Шельдман не отсылал верного секретаря.
   – Министр согласился нам помочь, – сказал Роберт Шельдман, – но, признаться, я мало возлагаю надежд на его команду, как и на своих расследователей. Здесь участвуют особые силы. Нам нужна помощь людей со способностями, как у Симона, у Нармера.
   – Надо позвать кого-то из Братства, – предложил Ирвинг, – мистер Нармер был их главой и мистера Меровинга там очень тепло приняли.
   – Я уже думал об этом. Но как нам, обычным людям, найти того, кто действительно будет нам помогать, а не затянет в еще большую трясину? Симон, Нармер – благороднейшие люди, но есть среди экстрасенсов и подобные Амсету. И не нашел ли Амсет еще себе сторонников среди членов Братства? Этот художник Гримальди оказался верным адептом своего гуру Амсета, и маломерок, графский отпрыск Леони, тоже прислуживает Амсету.
   – Да уж, – вздохнул Ирвинг, – как тут разобраться, где зло, где добро? Этот мир волшебников так сложен.
   – Ладно, сейчас мы поедем к министру и будем действовать человеческими доступными нам средствами. Землю переверну, но найду Симона, чего бы мне это ни стоило!
   В это время в комнату, где разговаривали Шельдман и его секретарь, вошел один из слуг:
   – Сэр, к вам какой-то господин. Он говорит, что из Братства, и знает, где Симон.
   При этом сообщении, Шельдман чуть не подскочил на месте.
   – Немедленно его сюда! – воскликнул миллиардер.
   Через минуту, которая показалась Роберту Шельдману вечностью, слуга привел в гостиную Снофру.
   – Меня зовут Снофру, – представился посетитель, – я был заместителем господина Нармера, я знаю, где Симон.
   – Знаете, и не доставили его сюда! – возмущенно воскликнул Шельдман. – Вы посланник от похитителя? Вас прислал Амсет? Какие условия этого шантажиста?
   Снофру поднял руку.
   – Успокойтесь, никто не похищал Симона. Мальчик сам ушел.
   – Где Симон? Почему он ушел? Он жив? – Шельдман схватил Снофру за плечи.
   – Я же говорю вам, уймитесь, – невозмутимо проговорил Снофру. – Я вам покажу, где Симон. Он жив. Почему он ушел? Спросите сами об этом у мальчика. А не привел я вам его потому, что не столь ловок, чтобы забраться туда, куда попал Симон.
   – Да где же он, где мой друг?
   – На вашем горнолыжном курорте, в одной из пещер. Мальчик в гроте, его накрыл снежный обвал.
   – Сейчас же едем! – воскликнул Шельдман.
   – Только прихватите с собой теплую одежду, юноша ушел из дома в пижаме.
   – Несчастный Сим, как же ему плохо и одиноко было в эту ночь! Я ничего не знал.
   В один миг Шельдман собрал всех для спасения Симона.
   – Чтобы я мог, как можно точнее указать вам место нахождения мальчика, мне понадобится какая-нибудь его личная вещь, – сказал Снофру.
   Шельдман протянул экстрасенсу шарф Симона.
   – Это подойдет?
   – Да, вполне.
   Снофру крепко сжал мягкую пушистую белоснежную шерсть.
   – Я чувствую Симона, – проговорил Снофру, – но надо спешить, контакт уходит. Юноша умирает.
   – Ну уж нет! Сим, держись, мы спасем тебя!
   Шельдман выбежал из дома, за ним, не отставая, следовал Ирвинг, Снофру шел самым быстрым шагом, позади.
   – Сэр, а вдруг это ловушка и нас просто заманивают куда-то, чтобы убить или взять в заложники? – осторожно спросил Ирвинг.
   – Нет, этот человек не врет. Я не экстрасенс, но разбираюсь в людях. Снофру тот, кем представился. Он действительно может и хочет нам помочь.
   Уже из машины Роберт Шельдман позвонил министру, попросив прислать ему людей. На ноги были подняты спецслужбы, полиция, спасатели.
   Автомобиль бизнесмена вел Ирвинг, рядом с ним сел Снофру, он показывал дорогу, Шельдман сел позади. За машиной миллиардера растянулся внушительный эскорт, состоящий из охраны миллиардера, полицейских машин, медицинских и спасательных служб.

Глава 78. Спасение

   Метель не унималась, снежная буря слой за слоем, словно создавала могилу для белокурого юноши, сжавшегося у обледенелой каменной стены.
   – Не стоит всем идти наверх, – сказал Снофру, – там сейчас особенно опасно. Хватит нескольких спасателей.
   – Я пойду, – проговорил Шельдман.
   – Да, это правильно, – кивнул экстрасенс, – мальчику сейчас особенно будет нужен близкий друг.
   – Я тоже не брошу хозяина и мистера Меровинга, – Ирвинг встал возле Шельдмана.
   – Отлично, такого количества людей нам вполне хватит, – сказал Снофру. – А отведет нас туда вот это милое разумное создание.
   Невдалеке расположилась группа спасателей с поисковыми собаками. Снофру посмотрел на одно огромное лохматое рыжее существо с умными глазами.
   – Тебя ведь Ксена зовут? – обратился он к собаке.
   Сенбернар встала и, приветливо виляя хвостом, подошла к Снофру. Экстрасенс дал понюхать ей шарф Симона. Черный кожаный нос внимательно задвигался, собака тряхнула головой и устремилась вперед. За ней последовали спасатели, Шельдман, Ирвинг и Снофру. Экстрасенс показал рукой на скалу, возвышающуюся над ними.
   – Там, в пещере, Симон, – сказал Снофру, – но вход завалило снегом, собаке будет легче проникнуть туда. Люди, хоть и считают себя венцом природы, всегда идут во след животным. От зверей мы получаем знание о мире, а не от себе подобных.
   Идти через непрекращающуюся метель было трудно, почти невозможно, только Ксена легко и грациозно мелькала среди снежных холмов. Ее лохматый хвост показывал людям направление.
   – Как же Симон умудрился сюда взобраться? – пробормотал Шельдман.
   Миллиардер уже был весь мокрый от пота и снега.
   – Горе и отчаяние толкают человека на самые безрассудные поступки, – сказал Снофру.
   Внезапно собака остановилась возле снежного холма, она нетерпеливо заскулила и стала быстро копать лапами снег.
   – Там человек, – сказал девушка-спасатель, держащая ее за поводок. – Давай, девочка, ищи.
   Сенбернару стали помогать спасатели, раскидывая лопатами уже уплотнившийся снег. Вскоре образовалось небольшое окно, куда устремились лучи фонариков. Страшная картина представилась людям. Во тьме пещеры, скорчившись у стены, неподвижно сидел мальчик в легкой пижаме, он был совершенно белый.
   – Сим, – прошептал Шельдман, – только бы он был жив! Держись, паренек, мы здесь. Мы спасем тебя.
   Между тем Ксена легла на брюхо и вползла в образовавшийся лаз.
   Симон очнулся от того, что что-то влажное и живое настойчиво тыкалось в его ладонь, нарушая холод и безмолвие. Юноша с трудом открыл застывшие глаза, какое-то мягкое существо толкало его. Симон пошевелил рукой и ощутил длинную шерсть. Собачий нос продолжал теребить замерзшего человека, в пещере становилось все светлей, Симон услышал голоса. Мальчик хотел встать, но затекшие ноги не послушались его. Он вновь привалился к стене, собака легла рядом с ним, согревая своим телом. Пещера все более и более наполнялась светом, и вот юноша увидел Шельдмана, Ирвинга и еще каких-то людей, спешащих к нему. Шельдман подбежал к Симону и накинул на мальчика куртку.
   – Симоша, Симоша, – по-русски проговорил миллиардер, он обнял его и прижал к себе.
   Властитель мира плакал.
   – Мистер Шельдман, я проклят, – прошептал Симон.
   – Сим, бедняга, это я виноват, что оставил тебя в такой тяжелый момент одного. Но ничего, сейчас тебе помогут. Держись.
   Спасатели уже растирали ноги и руки Симону, ему дали флягу с бренди.
   – Пей, приятель, отметим нашу встречу, – сказал Шельдман.
   Симон упрямо мотал головой.
   – Я проклят, ничего не надо, – бормотал юноша.
   Снофру подошел к мальчику и взял за руку. Симон сразу ощутил, как живительные силы наполнили все кровотоки.
   – На вас нет проклятья, – строго проговорил экстрасенс, – пейте!
   Он властно поднес флягу к губам юноши. Симон послушно немного отпил, оцепенение сошло, уступив место неимоверной слабости. Шельдман на радостях опустошил всю фляжку.
   – Живой, настоящий скаут, молодец, Сим! – говорил Шельдман.
   Симон смог сделать несколько шагов, держась одной рукой за Ксену, другой за Шельдмана. У выхода из пещеры уже стояли носилки, на них уложили юношу, накрыли несколькими теплыми, но легкими одеялами. Тут же пострадавшего ожидал спасательный вертолет.
   – Кто хозяин этой замечательной собаки? – спросил Роберт Шельдман.
   – Я, – испуганно отозвалась девушка.
   – Как вас зовут, мисс?
   – Элен Андре, – бесстрашная перед стихией девушка робела перед властителем людей.
   – И вас, и вашу собаку, за блестяще проведенные спасательные мероприятия, представят к награде, – проговорил Шельдман.
   – Благодарю, сэр, – зарделась альпинистка.
   Симона уже несли к вертолету, Ксена подбежала к юноше и вновь приветливо ткнула его влажным подвижным носом.
   – Ксена, – улыбнулся мальчик, – Ксеночка, я рад, что с тобой познакомился.
   Симон вытащил из-под одеял еще не очень восстановившую подвижность руку и погладил собаку. Ксена дружески помахала хвостом.

Глава 79. Уроки Снофру

   В вертолете медики измерили юноше температуру и давление, все показатели были предельно низкими.
   – Месье, вы, наверное, родились в рубашке! Выжить в таких условиях: в мороз, ночью, почти без одежды, и с таким малым количеством воздуха! – с удивлением сказал врач.
   – Это анабиоз, – спокойно проговорил Снофру, он подошел к Симону и положил ему ладонь на лоб, начавшаяся головная боль утихла.
   – Спасибо, – прошептал юноша.
   – Так поступают все животные во время зимней спячки, – продолжил экстрасенс. – Замедленное кровообращение, пониженное давление, пониженная температура. Что касается воздуха, то берлоги медведей тоже засыпает толстый слой снега, остается лишь малая отдушина, сделанная дыханием спящего зверя, но им, при их состояниях организма, хватает этого количества. Нашему юному другу было достаточно нескольких щелей в снежной завесе. Природа – великий учитель, а животные совершеннее нас.
   Врач достал шприц, чтобы сделать укол, Симон испуганно зажмурил глаза.
   – Ничего не надо, – сказал Снофру.
   – Но у мальчика переохлаждение, упадок сил, – возразил врач. – Вы медик?
   – И даже лучше, – невозмутимо проговорил экстрасенс.
   – Нет, правда, ничего не нужно, – вмешался Шельдман, – мы с мистером Снофру сами займемся юношей.
   Врачи отступили. Симон облегченно вздохнул.
   – Спасибо, мистер Снофру, – прошептал Симон.
   Экстрасенс засмеялся.
   – В какую больницу доставить месье Меровинга? – спросил один из медиков.
   – Ни в какую, курс на мою виллу.
   Вертолет приземлился возле дома миллиардера, Симон, поддерживаемый Шельдманом и Ирвингом, сам сошел на землю. Симон поймал себя на мысли, что рад возвращению. Юношу привели в дом и уложили в постель.
   – Мальчика надо покормить, – сказал Снофру.
   – Да, конечно, – обрадовано проговорил Шельдман, – сейчас я распоряжусь подать суп с трюфелями, куропаток…
   – Нет-нет, – остановил его экстрасенс, – никаких трюфелей, куропаток и прочих изысков. Куриный бульон и горячая грелка к ногам.
   – Да, все, как вы скажете, – поднял руки Шельдман. – Сим, я так счастлив, что ты снова с нами!.
   – Я тоже очень рад видеть вас, я вас всех очень люблю, но я боюсь, что я проклят и принесу вам, да и другим людям, несчастья, – на ресницах Симона выступили слезы.
   – Что за чушь ты говоришь? – возмутился Шельдман. – Ты и там, в горах, бормотал эту белиберду. Я решил, что это у тебя от холода. Успокойся, Сим, ты просто устал, нет никакого проклятья.
   – Проклятья нет, – сказал Снофру, – я подтверждаю. Я видел проклятых людей. Знал и тех, кто сам на себе носил проклятье и, словно смертоносное оружие, поражал всех, с кем сводила его судьба. Это страшные явления. Но ты не из их числа. Ты чист во всем.
   – Но почему тогда все так происходит? – воскликнул Симон. – Папа, мама, Дафна, мистер Нармер! Они все меня любили, и все теперь мертвы. Я приношу только горе.
   – Ты приносишь мир, – сказал Шельдман. – Ты обезвредил самого Освальда Наксиса, международного преступника, которого я тщетно долгие годы пытался упрятать за решетку, справился с бандой из «Полимикса», посрамил выскочку Фостера! Рассекретил преступную деятельность Клермона. А сколько добра ты уже сделал! Спас меня, сестру, Леони. Анна Вальд, анестезиолог из моей клиники, отчаялась увидеть своего сына живым, но ты предсказал ей, что мальчик не только жив, но и стал артистом. Так и случилось, ее сын, Дитрих Вальд, теперь преуспевающий актер в театре на Бродвее.
   – Я видел его рекламу по телевизору, – сказал Симон.
   – Ну вот, а ты говоришь. И этот Франц Чепек, санитар, который помогал моему Ирвингу ухаживать за тобой. Парень и впрямь оказался талантливым медиком. Профессор Бауэр лично с ним занимается и очень доволен своим учеником. И у той медсестры, Греты Ноэль, все хорошо, она вышла замуж за любимого человека, Петер поборол пристрастие к наркотикам. Сколько счастливых судеб, сколько побед над злом! Сим, да в тебе столько света и силы, что ты просто обязан жить! Не сдавайся, Сим! Борись и сражайся, это твое предназначение!
   – Да, и мистер Нармер мне тоже это говорил, – всхлипнул мальчик.
   – Симон, я понимаю, вам сейчас очень тяжело, – проговорил Снофру, – но вы должны преодолеть себя. С вами ваши друзья: мистер Шельдман, я, Ирвинг и все Братство.
   – Мистер Нармер пожертвовал собой, – сквозь слезы проговорил Симон. – Это Амсет устроил покушение. Амсету нужен был Нармер, и мой учитель, чтобы нас перестали преследовать, принял весь удар на себя. Я слишком поздно увидел готовящееся преступление. Никогда себе этого не прощу.
   – Вам не в чем винить себя, Симон. Вы оба совершили подвиг. У вас были равные шансы погибнуть.
   – Но погиб мой учитель! – с отчаянием воскликнул юноша. – А я жив!
   – Произошло то, что должно произойти. Разве не этому учил наш мудрец Нармер?
   – Да, именно так говорил мистер Нармер.
   – А что гласит египетская мудрость? Вы не забыли главное правило всей магии?
   – «Что предопределено, то хорошо. И то хорошо, что предопределено», – прошептал мальчик.
   – Да, именно так. Судьбе было угодно, чтобы погиб Нармер, а не вы. Значит, быть по сему. Смиритесь и примите ситуацию.
   Симон уже успокоился, но Снофру видел, что юноша хочет о чем-то его спросить, но не решается. Экстрасенс понял мысли своего собрата.
   – Мистер Шельдман, – обратился он к миллиардеру, – позвольте мне наедине побеседовать с Симоном. Ни у меня, ни у Симона нет от вас секретов, но это как врач и пациент.
   – Согласен, мистер Снофру, оставляю Сима на ваше попечение. Если что-то понадобится, смело меня зовите.
   Шельдман ободряюще улыбнулся мальчику. Миллиардер покинул комнату своего консультанта.
   – Я знаю, что вас волнует, Симон, – сказал экстрасенс. – Ваша боль.
   – Да, мистер Снофру, это так грустно! – сказал юноша. – Стоит мне сильно устать, как я просто умираю от боли в животе. Заблокирую боль – перестаю ее ощущать, а вернусь к «человеческому» состоянию, то вновь умираю. Я бы уж лучше все время в экстрасенсорной работе находился. Но нельзя. Мне очень стыдно перед мистером Шельдманом. Он и так столько делает для меня, а тут еще возиться с моим здоровьем! Я еще и поэтому убежал. Меня лечил и мистер Нармер, и шаман, но все приносит лишь временной облегчение.
   – Вы принимаете тибетское масло, которое вам назначил Нармер?
   – Да. Оно здорово мне помогает, но, к сожалению, пока не вылечило.
   – Бульон из ежей улучшил бы ваше состояние. Но его надо регулярно употреблять.
   – Не могу, – поморщился Симон.
   – Почему? – строго спросил Снофру.
   – Ну, ежики, они такие милые, – замялся юноша. – Я сам их иногда для Эллы рисую. В шляпке, с корзинкой, с грибочками на колючках.
   Снофру укоризненно покачал головой.
   – И при таком даре, такая легкомысленность! Вы же едите мясо, рыбу, цыплят. А все эти зверюшки и птички тоже очень милые. Но вы же из-за этого не отказались от мясной пищи.
   – Да, вы, конечно, правы, мистер Снофру. Но ежики – это другое! Вы сейчас скажете, что настоящие маги и волшебники едят даже змей и лягушек.
   – Да, если нужно. Уверяю вас, не просто так. Не ради собственного удовольствия. Ситуация, обязанности вынуждают побеждать собственные желания и вкусы. Это делается для ритуала или, как в вашем случае, для поддержания и лечения организма. И они превозмогают себя. Экстрасенс, чародей должен думать, прежде всего, о долге перед Вселенной, а не о том, нравится ему это или не нравится. Актай был опытным охотником, он знал такие проблемы. Суп из ежатины очень бы помог вам.
   – Но ведь не исцелил бы?
   – Нет. Брюшные мышцы и желудок повреждены слишком сильно. Пока лишь вы можете всеми способами поддерживать себя, занимаясь регулярно спортом, употребляя очищающие снадобья, ведя правильный образ жизни. В общем, вы уже знаете, как облегчать свое состояние. Ваши травмы тяжелы, но все однажды проходит. Вы избавитесь от своего недуга, пока же не расстраивайте себя, чтобы не утяжелять состояние. К тому же у каждого есть свои тяготы. У мистера Нармера было пробито легкое, ваш недавний приятель Леони мучается от обмороков и боли в сердце, мистер Шельдман до сих пор помнит гибель своей жены, у меня же… Впрочем, посмотрите сами и сделайте вывод.
   Снофру размотал шарф, скинул пиджак, под которым оказался плотный свитер, снял свитер, и юноша замер от увиденного зрелища. Все тело его нового знакомого было, словно изрезано глубокими бороздами, напоминающими канавы.
   – Я был карточным шулером, удачливым картежником, никогда не знающим поражения, – невозмутимо проговорил экстрасенс, он стал медленно одеваться. – Но вот однажды я нарвался на банду более опытных игроков. Я проигрался в пух и прах, не смог отдать им долг, и тогда они порезали меня на ремни. Они вырезали из моего тела куски кожи вместе с мясом, а потом бросили умирать. Я очень хотел жить, и так открылся мой экстрасенсорный дар. Меня нашел Нармер, он вылечил меня, рассказал, кем я стал, и что будет дальше, мы подружились. Лечение было долгим и трудным, еще много лет я страдал от ран, иногда я был просто в отчаянии. При непогоде эти шрамы воспалялись, а бывало, что и кровоточили. Если бы не мой друг Нармер, я бы не выдержал все это. Он не позволял мне падать духом, учил меня энергетическим приемам, показывал травы, мы вместе готовили лекарства. И так я победил свою боль. Победите и вы, – Снофру вновь был одет и замотан до носа в теплый шарф.
   – Мистер Снофру, вы – супер! – воскликнул пораженный и восхищенный Симон.
   – Супер – это наш незабвенный наставник Нармер, но вы сильнее всех нас, – серьезно проговорил Снофру. – Однако вам надо еще многому научиться. Сила и талант без умения – пустота! Теперь я буду вашим учителем. Конечно, если вы не возражаете.
   – Нет, что вы, это большая честь для меня. Вы такой мудрый.
   – Договорились. Вы знаете наши правила, поскольку теперь я – ваш наставник, то я буду обращаться к вам на «ты».
   – Ну, конечно, конечно, мистер Снофру. Это будет замечательно, а то все так церемонно.
   – Да, мы все держим холодность в отношениях, но это условие не распространяется на друзей и учеников. Что же касается мистера Шельдмана, он все понимает, он хороший друг, и ты можешь смело доверять ему.
   – Я это знаю, мистер Шельдман замечательный, поэтому я и не хочу для него проблем от меня.
   – Проблем не будет, если ты не станешь его расстраивать вроде того, как ты поступил ныне. Мистер Шельдман был уверен, что тебя похитили, и обратился даже к министру безопасности за помощью. Ради тебя подняли на ноги всю страну!
   – Что же я наделал! – в отчаянии воскликнул Симон. – Честное слово, мистер Снофру, я не хотел такого! Я не знал, что так получится. Я думал, что проклят, и еще живот так разболелся.
   – Я уже сказал, что проклятья на тебе нет, болезнь однажды пройдет, а вот руководить своими поступками тебе следует научиться. – строго проговорил Снофру. – Быть экстрасенсом – это большая ответственность, это благословение Вселенной. Не разочаровывай ее.
   – Мистер Снофру, я, правда, больше так не буду. Я никого не разочарую, ни Вселенную, ни мистера Шельдмана. Клянусь!
   Снофру вновь ласково смотрел на мальчика.
   – Я в тебе не сомневаюсь, как не сомневается и мистер Шельдман. Ты просто ошибся, но слава богам, что все завершилось хорошо.
   В это время в дверь постучали, Ирвинг принес куриный бульон, Шельдман, сгорающий от нетерпения и любопытства, следовал за секретарем.
   – Ну как наш юный пациент? – весело спросил Шельдман.
   – Мистер Шельдман, простите меня, пожалуйста, я больше не буду так себя вести. – сказал Симон. – Я не хотел вас расстраивать.
   – Да все хорошо, Сим, – сказал Шельдман, – ну психанул немного, с кем чего не бывает! Я тоже, примерно, в твои годы повздорил с отцом и рванул из дома. Так полиция и спецслужбы меня несколько дней искали, я от обиды в какие-то трущобы забрел. Еле жив остался. Главное – ты снова с нами! Поешь-ка лучше.
   – Теперь наблюдать за Симоном и учить его буду я, – сказал Снофру.
   – Вот это совсем великолепная новость, а то я уж сам хотел просить вас заняться Симом.
   Мужчины пожали друг другу руки. Снофру, убедившись, что Симон вне опасности, удалился. Шельдман тоже собрался уйти.
   – Ой, мистер Шельдман, я совсем забыл, – воскликнул юноша, – в той пещере, где вы меня нашли, есть алмазы! Не очень много, небольшой пласт, их будет легко найти, они почти на поверхности.
   – Ну, Симоша, ну, Сим! – восхитился Шельдман. – Просто слов нет! Ты сам – настоящий алмаз!
   Геолого-разведывательные работы, организованные Шельдманом, обнаружили залежи алмазов.

Глава 80. Письмо

   В электронный век бумажные послания стали редкостью. Ирвинг всегда с недоверием относился ко всем письмам на бумажном носителе. Запечатанный конверт мог содержать вирус или яд.
   В это утро секретарь в почтовом ящике виллы Шельдмана обнаружил безымянное письмо. Оно было адресовано Роберту Шельдману, но отправитель и адрес, откуда пришло послание, не указывались. Роберт Шельдман уже давно включил в обязанности Ирвинга работу с его почтой. Ирвинг, даже не внося письмо в дом, надев предварительно перчатки, которые он неизменно брал с собой, когда вынимал корреспонденцию хозяина, вскрыл конверт. «Уважаемый мистер Шельдман, – прочитал секретарь, – если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет в живых. Я искренне рад, что вы не пострадали, и мне жаль, что погиб ваш друг, мистер Нармер. Да, это я организовал покушение на вас. Но я действовал так не по собственной воле, а шантажируемый террористом по имени Амсет. Он вынудил меня стать его соучастником. Однако, несмотря на то, что вы являлись моим конкурентом, я всегда испытывал к вам самую глубокую симпатию. Ваш ум, ваша деловая хватка, ваша энергия и, вместе с тем, романтичность всегда импонировали мне. Мы не стали друзьями, но и не сделались и врагами. Я не хочу быть игрушкой в руках этого преступника. Но и противостоять ему у меня нет сил. Его оружие страшнее всякого вооружения, созданного людьми. Он – выдающийся гипнотизер. Вам помогает этот мальчик, Симон, возможно, он сможет справиться с Амсетом. Амсет сам признался, что боится вашего консультанта. В деловом мире про Симона уже рассказывают настоящие чудеса. Берегите себя и Симона. С уважением, Генри Феллер».
   Ирвинг принес письмо Шельдману.
   – Даже не знаю, как относиться к этому посланию, – сказал Шельдман, изучив текст. – Феллер честно признается, что организовал на меня покушение, и тут же рассыпается в похвалах мне и Симону. Он сожалеет, что так вышло! Лучше бы сразу предупредил нас о замыслах Амсета.
   – Амсету противостоять сложно, – вздохнул Ирвинг.
   – Отговорки, – фыркнул Шельдман. – Феллер сам хотел избавиться от меня, поэтому и вступил в сговор с Амсетом, а когда увидел, что его план удался лишь частично, испугался и решил покаяться. Феллер знал, что раз я и Симон выжили, значит, мы докопаемся до истины. И уж тогда спуску ему не будет. Он опередил правосудие. Потому что, если бы он не свел сам с собой счеты, я бы отправил его на электрический стул. Нет, Ирвинг, в мире бизнеса нет ни чести, ни совести. Симон и ты – вот единственные люди, мои настоящие друзья, кому я могу доверять, на кого я могу положиться. Остальные – просто окружение.
   – Благодарю, хозяин, – поклонился Ирвинг. – Я никогда не предам вас и не подведу, тоже самое я могу сказать и о мистере Меровинге.
   – Да, и ты, и Симон – это подарок мне. Вы были посланы мне в самые тяжелые дни моей жизни. Значит, не так уж я плох, на взгляд тех, кто выше смертных?
   – Несомненно, мистер Шельдман, – серьезно проговорил Ирвинг. – Вы достойнейший из людей и лучший в мире хозяин.
   Шельдман показал письмо и Симону.
   – Сим, нас предупреждают об опасности, – сказал миллиардер. – Надо быть особо осторожными.
   – Да, я знаю. Но зло не должно торжествовать. Я отомщу за Нармера.
   Через несколько часов СМИ облетела новость, что известный миллиардер Генри Феллер найден мертвым в своем особняке. Рядом с его телом лежал пистолет и коротенькая записка, написанная его рукой: «Я не могу так больше жить».

Глава 81. Миссия Симона

   На похороны посвященного иерофанта Нармера, Нормана Рейна, приехали экстрасенсы из всех стран мира. В роскошном гробу лежал тот самый кусочек обгоревшей кожи, от которого так и не удалось отделить ткань. Никто ничего не говорил, тишина, зависшая над кладбищем, над людьми всех возрастов и рас, над склоненными деревьями, была красноречивее самых пышных речей. Это были подлинные печаль и горе утраты. Симон стоял возле Роберта Шельдмана, юноша молчал. Церемония похорон закончилась. Снофру подошел к Шельдману и Симону.
   – Мистер Снофру, – серьезно проговорил юноша, – Амсет, погубивший Дафну и моего несравненного наставника, очень силен, у меня не хватает знаний и опыта, чтобы его одолеть. Я должен в совершенстве овладеть экстрасенсорным мастерством, чтобы победить Амсета. Я очень прошу вас обучить меня всем тонкостям экстрасенсорного искусства. И тогда я смогу отомстить за Дафну, за мистера Нармера и за вас, мистер Шельдман. Пока жив Амсет, никто из нас, да и вообще никто из честных хороших людей, не сможет жить спокойно. Я остановлю Амсета, но для этого мне надо время.
   – А может, ну его, этого Амсета, – сказал Шельдман, – уедем куда-нибудь подальше, паренек? Не надо тебе рисковать. С нас хватит гибели Дафны, Нармера. Я не желаю, чтобы этот Амсет еще и тебя погубил. Я не желаю твоей гибели.
   – Мистер Шельдман, Амсет не оставит нас в покое. Да и разве вы можете смириться с гибелью вашего друга, мудреца Нармера?
   – Нет, – покачал головой Шельдман. – Эта утрата невыносима.
   – Его душа, его могила взывают к отмщению! – Симон обернулся, за их спиной возвышалась старинная ограда векового кладбища. – Там теперь наш друг и учитель, а должен был сейчас находиться с нами, в нашем кругу!
   – Да, ты прав, Сим. Я тоже желаю рассчитаться с этим Амсетом. Но я очень боюсь за тебя.
   – Все Братство ненавидит Амсета, – сказал Снофру, – но пока никто не может сразить этого падшего жреца. Симон, я обучу тебя всему, что знаю, хотя понимаю, что еще большее знание откроешь ты сам. Ты уже сейчас выше всех нас по таланту. Но, когда твой гений получит огранку, Вселенная, в твоем лице, обретет подлинный бриллиант магического искусства.
   – Вы очень добры ко мне, мистер Снофрру, – смутился юноша.
   – Жрецы Вселенной всегда говорят только правду, – строго сказал Снофру. – Ты еще не знаешь всей своей силы, мальчик, но пройдет совсем мало времени, и ты станешь грозным оружием в борьбе со злом.
   – Да уж, Сим, ну и миссия у тебя, – покачал головой Шельдман. – А, впрочем, чему я удивляюсь? Ты и впрямь парень особенный. Я это понял еще тогда, в той гостинице, где мы необычно познакомились.
   – Я вам за все так благодарен, мистер Шельдман, если бы не вы, меня бы и на свете не было.
   – А вот в этом я не уверен, Симон. Ты выжил и победил, потому что у тебя судьба такая. Ты живешь по каким-то не понятным нам, обычным людям, законам. Наверное, сам Космос руководит тобой.

Глава 82. «Требуется Экстрасенс»

   Алоизий Макинский просматривал на мониторе компьютера фотографии огромного белоснежного здания из стекла и бетона.
   – Проклятый чародей, мерзкий колдун, – бормотал он, – если бы не этот прихвостень, этот Меровинг, фиг бы получил Шельдман мой «Полимикс».
   В комнату вошел секретарь Макинского.
   – Сэр, я уже разместил объявления на всех ресурсах по найму работников.
   – Хорошо, благодарю.
   – Сэр, позвольте сделать замечание, – учтиво проговорил секретарь.
   – Да? – отозвался Макинский, не переставая созерцать виды потерянного предприятия.
   – Сэр, не рискуете ли вы попасть в лапы ещё большего мошенника, чем прислужник мистера Шельдмана?
   – У меня нет выбора, – вздохнул Макинский, отрываясь от компьютера, – справиться с Меровингом может только экстрасенс, очень сильный экстрасенс. Ни какая полиция, ни один суд не вернут мне мое имущество. Да стоит мне только подать иск против Шельдмана, как явится этот прохвост Симон и наведет чары на всех судейских и полицейских и повернет дело так, что на скамье подсудимых окажусь я, а не Шельдман и его подлокотник. Конечно, мы рискуем, обращаясь к этой паранормальной братии, но что поделать? Это мой единственный шанс возвратить себе то, что у меня так подло отняли, и отомстить моим врагам.
   – Сэр, но как вы определите, что к вам пришел не самозванец и шарлатан?
   – А вот здесь, Полянский, я принял меры, – самодовольно улыбнулся Макинский, – хоть я и не владею всеми этими мистическими фокусами и трюками, но кое что-то понимаю в природе чудотворцев. Я сумею отличить экстрасенса от шарлатана.
   Объявление о том, что бизнесмену для работы требуется человек, наделенный экстрасенсорными способностями, в миг облетело просторы интернета. Алоизий гарантировал щедрое жалование, страховку, оплату автомобиля и прочие социальные привилегии. Первые претенденты появились уже в середине дня. Макинский сам проводил собеседование с кандидатами. Отбор проходил в небольшой пустой комнате, стены которой были окрашены в белый цвет, окна закрывали плотные белые жалюзи. Освещение давала нестерпимо светящая электрическая лампа под белым плоским абажуром. Макинский сидел за маленьким круглым столиком, на котором стоял изумительной красоты резной ларец. Второго стула или кресла для соискателя не было. Макинский задавал всего один вопрос: что в ларце? Звучали ответы: фамильные драгоценности, священный манускрипт, книга, зеркало, кто-то из претендентов даже предположил, что шкатулка пустая. Макинский лишь благодарил за обращение и отправлял к своему секретарю. Стефан Полянский, секретарь Алоизия Макинского, занимал соседнюю комнату, он записывал все данные кандидата и обещал в ближайшее время перезвонить. Уже прошла неделя, но еще никто из «экстрасенсов» не дал нужный ответ, однако Макинский не отчаивался, терпение было единственной его добродетелью. Утром восьмого дня, в комнату, где проходило собеседование, вошел изящный мужчина аристократической внешности.
   – Итак, мистер, скажите, что находится в этом ларце? – уже в сотый раз задал свой вопрос Макинский.
   Незнакомец усмехнулся, ни слова не говоря, он протянул руку, и в тот же миг ларец брызнул ярким светом, в помещении раздался взрыв, шкатулка разлетелась на множество обугленных частиц, обнажив почерневшие провода, лампа погасла тоже. Алоизий Макинский едва успел отскочить в сторону.
   – Это всего-навсего розетка с электропроводкой, – прозвучал насмешливый голос во тьме. Незнакомец достал фонарик и направил луч на перепуганного Макинского. – Детская забава, мистер Макинский.
   – Кто вы, сэр? – со страхом и уважением спросил Алоизий Макинский.
   – Тот, кого вы искали. Я маг, волшебник, экстрасенс, чудотворец, словом называйте, как хотите, все эти определения будут правильными. Меня зовут Амсет, и этого с вас хватит.
   Амсет, смахнув обломки ларца со стула, бесцеремонно сел. Макинский приблизился к посетителю.
   – Вы, бесспорно, выдающийся в своем деле, я вас возьму на работу.
   Амсет расхохотался.
   – Нет, мой дорогой мистер Макинский, это не вы, но я вас нанимаю. Не волнуйтесь, вы не останетесь в накладе, если примите мое предложение.
   – Вы забываетесь, Амсет! – вскипел Макинский. – Не я пришел к вам в поисках работы, но вы!
   – Да, я пришел, исключительно, что бы развлечь себя вашей игрушкой. Мне приятно признавать, что вы не окончательно тупы, как все остальные люди, с кем сводила меня судьба. Вы хорошо подготовились и узнали, что настоящий экстрасенс очень хорошо ощущает электричество, электроприборы не любят таких, как я. Я отлично вывожу их из строя. Вы замаскировали под ларец розетку, а я вызвал в ней замыкание. Ради своего эксперимента вы пожертвовали всей проводкой в доме, вам следовало создать автономное питание, а не подключать эту игрушку к сети особняка. Теперь ваш дом полностью обесточен, и вы остались без сигнализации и видеонаблюдения. Да, кстати, ваш компьютер тоже убит.
   Макинский побледнел и задрожал.
   – Но не бойтесь, пока я с вами, вы в полной безопасности.
   – Чего вы хотите? – борясь с охватывающим его страхом, спросил Макинский.
   – Того же, чего и вы, – отомстить Симону. Этот мальчишка поклялся меня убить, он раздражает меня. Но мне нужен исполнитель, помощник, слуга. Человек, который будет выполнять всю черную работу.
   – И каковы ваши условия? – Макинский осторожно, бочком приблизился к развалившемуся на стуле экстрасенсу.
   – Самые выгодные для вас, мистер. «Полимикс» – вот, что станет вашей наградой за безупречную службу. Никаких иных гарантий и страховок я не собираюсь вам выплачивать. За получением бесплатного обеда и оплатой проживания в гостинице, обращайтесь в профсоюзы. Но тогда пусть они вам и возвращают концерн. Я все сказал.
   Амсет поднялся и направился к двери. Макинский размышлял, в его душе отчаянно боролись страх, гордость и жадность.
   – Хорошо, мистер Амсет, я согласен сотрудничать с вами, – сказал Макинский.
   Экстрасенс остановился.
   – Я же говорил, что вы весьма разумный человек, – усмехнулся Амсет. – Тогда никуда не уезжайте, в ближайшее время вы получите мои указания.

Глава 83. Королевские скачки

   – Сим, у меня возникли кое-какие дела в Англии, – сказал Шельдман на следующее утро, – нам придется на несколько дней поехать туда. Мистер Снофру может сопровождать нас. Пусть не беспокоится о расходах, я оплачу ему все издержки.
   Ирвинг позвонил Снофру, чтобы передать приглашение миллиардера.
   – Мистер Шелли, – сказал новый глава экстрасенсов, – передайте мистеру Шельдману, что его приглашение очень лестно для меня, но сейчас я вступаю в должность, с этим связано столько дел, что я никак в ближайшие дни не смогу покинуть Братство. Но ничего страшного, если Симон пропустит несколько занятий. Мальчик уже достаточно знает и умеет, поэтому вполне может себе позволить сделать перерыв в учебе. Амсет же, едва ли в скором времени предпримет какие-то шаги. Амсет, наверняка, сейчас где-то празднует свою подлую победу. Но я все равно буду держать ситуацию под контролем. Пусть мистер Шельдман и Симон спокойно отправляются в эту поездку.
   Секретарь сообщил Шельдману и его подопечному слова руководителя экстрасенсов. Миллиардер нисколько не огорчился, Симон же печально вздохнул.
   – Самое главное, Снофру будет энергетически поддерживать нас, – весело сказал Шельдман, – и, значит, мы живыми и здоровыми вернемся назад! По себе знаю, чтобы ни изучал, в конце концов, вся эта наука здорово надоедает, и только и думаешь, как бы свалить от нее куда подальше.
   Симон молчал, опустив голову.
   – Сим, а чтобы тебе не было грустно и одиноко в Лондоне, мы возьмем Эллу.
   Юноша сразу же повеселел.
   – Спасибо, мистер Шельдман. Уверен, моей сестре понравится там.
   – Да, в Лондоне есть, на что посмотреть: отличный зоопарк, Тауэр, Букингемский дворец. А какие рестораны! Тебе, Сим, как гурману они особенно придутся по вкусу. И, чтобы наша прекрасная компания стала еще прекрасней, прихватим с собой очаровательную мадемуазель Жаклин. Что за девушка! Восхищение! Француженка до кончиков пальцев, кокетка, красотка – просто чудо!
   – Да, сэр, мадемуазель Жаклин весьма привлекательна, – осторожно заметил Ирвинг.
   – И Элла очень сдружилась с ней, – сказал Симон.
   Шельдман расхохотался и чуть приобнял Симона и секретаря.
   – Ну, парни, живу, словно в окружении монахов!
   Стоял июнь, несмотря на холодную природу туманного Альбиона, в этот раз было непривычно жарко.
   Лондон очаровал мадемуазель Жаклин и Эллу, пока гувернантка и ее подопечная, в сопровождении избранных личных телохранителей миллиардер, изучали кафе и бутики, Симон вместе с Шельдманом ходили на совещания и подписания контрактов. Работы оказалось много, но к концу недели почти все дела были завершены.
   – Сим, – сказал Шельдман, – в Аскоте начались Королевские скачки. На открытие, к сожалению, попасть не получилось, но я взял билеты на сегодняшний, второй день состязаний. Утром у нас небольшая встреча, но к полудню мы уже освободимся. Я приглашаю тебя, Эллу, мадемуазель Жаклин и Ирвинга. Ты когда-нибудь был на ипподроме?
   Глаза юноши заблестели от любопытства.
   – Нет, мистер Шельдман, не был, но читал об этом в книгах. Я знаю, это очень красивое зрелище.
   – Не то слово, красивое! Стремительно скачущие лошади, яркие жокеи, а какие шикарные дамы посещают это мероприятие! Женщины заранее заказывают себе платья и шляпки, чтобы показаться во всей красе. Разумеется, очаровательные пророчицы тоже присутствуют там. Как и в казино, идет игра не столько везения и риска, сколько магического таланта. И вдруг ты встретишь ту, которая станет твоей судьбой?
   – Я любил и всегда буду любить мою Дафну, – тихо, но твердо сказал Симон.
   – Посмотрим, тут уж, как все сложится. Ладно, не будем об этом, – миллиардер потрепал мальчика по плечу.
   – Мистер Шельдман, спасибо, что пригласили мою сестру. Элле будет интересно побывать на таком празднике.
   – Сим, мы сделаем из мисс Эллы настоящую леди. Пусть с детства привыкает к светской жизни. Мадемуазель Жаклин – наставница и подруга твоей сестры, я не могу их разлучать. К тому же… мадемуазель Жаклин – это мадемуазель Жаклин, – Роберт Шельдман блаженно зажмурил глаза.
   Королевские скачки в Аскоте – празднество мирового масштаба. Избранные люди, избранные лошади, все самое лучшее, самое аристократичное, самое дорогое сливается в единое целое в этом буйстве жизни. Королевские особы патронирует это изысканное мероприятие.
   Переговоры в тот день немного затянулись, поэтому Шельдман сразу же из сити повез Симона и Ирвинга в свой английский дом, чтобы успеть переодеться к началу скачек. Мадемуазель Жаклин знала о приглашении на празднество. Она была в строгом черном элегантном костюме, подчеркивающем ее безукоризненную фигуру: пиджак и юбка, – юбка достаточно короткая, чтобы соблюсти приличия, но не скрыть соблазнительные колени, – черно-белой шляпе с большими полями, таинственно и маняще прикрывающей лицо, и черных туфлях на высоченных каблуках. Наряд дополняли черные бархатные перчатки, доходящие до локтя, и маленькая сумочка на золотой цепочке. Шельдман с восхищением поцеловал руку девушке.
   – Вы – настоящая леди, мадемуазель!
   – Благодарю, мистер Шельдман, – игриво проговорила мадемуазель Жаклин, – но этот наряд подарили мне вы. Вам я обязана своим преображением!
   – Никакое платье не сделает красоту красотой. – серьезно сказал Шельдман. – Шарм – это врожденное свойство, и он у вас очевиден!
   Мадемуазель Жаклин поклонилась боссу.
   – А я, мистер Шельдман, я красивая? – ревниво спросила Элла, крутящаяся рядом.
   Для девочки миллиардер заказал длинное атласное нежно-лазурное платье и такого же цвета шляпку, на ногах были изящные голубые туфельки, без каблука, но от этой модели не отказались бы самые записные модницы. В руках у малышки тоже была лазурная кожаная сумочка на цепочке.
   – Мисс Элла, я же вас учила, нельзя встревать в разговоры взрослых, – строго проговорила мадемуазель Жаклин.
   Элла покраснела и спряталась за гувернантку.
   – Да все нормально, – засмеялся Шельдман. Он взял девочку на руки. – Ты очень красивая, мисс Элла, все принцессы, когда тебя увидят, упадут от восхищения и зависти!
   – Правда? Спасибо, мистер Шельдман, – малышка поцеловала миллиардера в гладко выбритую щеку, пахнущую лосьоном.
   В это время в гостиную, где происходил сбор, вошли Ирвинг и Симон. Секретарь надел строгий, но скромный серый костюм с галстуком-бабочкой. На Симоне был темно-синий пиджак и такого же цвета брюки и галстук. Юноша выглядел очень представительно. Шельдман поставил девочку, она подбежала к брату и обняла его.
   – Симоша, какой ты красивый! Ты похож на короля Карла, про которого мне вчера рассказывала мадемуазель Жаклин. Он тоже был очень красивый, навел порядок в стране после злых бунтовщиков, которые все сломали, и открыл кофейни, чтобы мужчины пили кофе, а не вино.
   – Брава, мисс! – рассмеялся Шельдман. Он повернулся к гувернантке. – Вы превосходная наставница, мадемуазель Жаклин.
   Девушка притворно смутилась, чуть склонила голову, обворожительно стрельнув глазками в сторону шефа. Роберт Шельдман, под женским вниманием, приосанился. Он был тоже особо элегантен: черный костюм, безупречного покроя, черный галстук, лаковые ботинки.
   – Хорошо, что мы не приглашены в Королевскую ложу, – сказал Шельдман, – тогда бы мужской части нашей компании пришлось бы облачиться во фраки и цилиндры. К счастью, теперь эти традиции распространяются только на особ, приближенных к ее величеству королеве.
   Шельдман и его спутники заняли лучшие места. Симон был очарован и оглушен пестротой и вычурностью нарядов: умопомрачительные шляпки, платья высокой моды, обувь от самых брендовых производителей. Шельдман протянул юноше список участников скачек.
   – Сим, не подскажешь, на какую лошадку лучше поставить? – тихо спросил бизнесмен. – Если устал, то можешь ничего не говорить. Я понимаю, ты сегодня уже достаточно поработал.
   – Нет, мистер Шельдман, я не устал. Сейчас я просмотрю участников.
   Мальчик закрыл глаза и стал водить ладонью над перечнем.
   – Да, она, – прошептал Симон. Юноша открыл глаза. – Мистер Шельдман, поставьте на Белую Лилию. Она победит.
   – Вот хитрецы, букмекеры готовят отменную подлянку. Запрятали лидершу, а подсовывают всяких кляч. Ирвинг, поставьте на Белую Лилию. Ты знаешь мою ставку.
   – А мне можно сделать ставку, месье? – спросила робко, но кокетливо мадемуазель Жаклин.
   – Ну, конечно, душенька, я сам сделаю за вас ставку. Ирвинг, столько же для мадемуазель Жаклин.
   – И я, и я хочу! – вмешалась Элла. – Я тоже хочу ставку!
   – Элла, как ты себя ведешь! – возмутился Симон.
   – Сим, мисс Элла будет настоящей леди, а все истинные леди играют на скачках, – наставительно проговорил Шельдман. – А ты, Сим, сделаешь ставку?
   – Нет, мистер Шельдман, спасибо. Я лучше посмотрю.
   – Сим, ну ты просто средневековый монах какой-то, прямо отшельник! – рассмеялся миллиардер.

Глава 84. Подвиг Симона

   Ирвинг сделал ставки, скачки начались. По традиции, их открывала королева. Торжественное шествие королевского кортежа начиналось от Виндзорского замка, находящегося неподалеку. Ее величество ровно в 13:50 в экипаже въезжала на ипподром, приветствовала собравшихся, потом поднималась к себе в ложу и объявляла начало соревнований. Скачки длились четыре дня, и все это время ритуал почти не менялся. Правда, в этот раз, королева уже через 15 минут, сославшись на неотложные дела, покинула мероприятие.
   Симон был рассеян, знакомое чувство мучительного голода неумолимо наступало на мальчика. Выйдя из экстрасенсорного состояния, его организм брал власть над своим хозяином. Юноша попытался подавить все нарастающее желание чем-нибудь перекусить, но тело отчаянно требовало своего. Юноша заерзал, он посмотрел на Шельдмана, но его покровитель сейчас был всей душой и разумом на ипподроме.
   – Давай милая, давай, коняга, не подведи, – шептал он, не отрывая взгляда от уверенно набирающей скорость невзрачной кобылки с гордой кличкой Белая Лилия.
   Юноше пришлось несколько раз тронуть за рукав начальника, чтобы привлечь его внимание.
   – Чего тебе, Сим? – не переставая следить за скачками, спросил Шельдман.
   – Мистер Шельдман, можно мне сходить в кафе или ресторан? Очень есть хочется.
   – Да, Сим, без вопросов! Ирвинг, – чуть отвлекаясь от азартного зрелища, обратился Шельдман к секретарю, – отведи Симона в ресторан, только хороший. Я знаю, здесь таких много.
   – Да, мистер Шельдман, – учтиво проговорил Ирвинг, хотя было видно, что ему сейчас не очень хотелось исполнять распоряжение хозяина.
   – Да я сам схожу, мистер Шельдман, не надо ради меня беспокоиться, – сказал Симон.
   – Сим, без самодеятельности. Когда поешь, возвращайся назад. Разделим наш триумф.
   – Спасибо, мистер Шельдман, я быстро.
   Аскот буквально изобиловал ресторанами, Симон выбрал тот, что находился совсем рядом с ипподромом. Это было уютное классическое изысканное заведение, предназначенное для спонсоров, избранных участников и победителей состязаний. Меню вдохновило мальчика. Юноша заказал себе три первых, три вторых и еще кучу десертов и всяких лакомств. Представительный молодой человек в дорогом костюме, с таким выдающимся аппетитом и, явно, с выдающейся кредитоспособностью, в сопровождении секретаря, произвел благоприятное впечатление на работников ресторана. Персонал решил, что перед ними сын какого-то члена парламента или даже – королевской семьи. Сам метрдотель обслуживал юношу.
   – Мистер, зачем зря ходить, принесите всё сразу, – простодушно сказал юноша.
   Не прошло и десяти минут, как стол перед ним был уставлен всевозможными яствами. Симон приступил к трапезе. Он поочередно опускал ложку в каждый из супов, закусывая угощениями из вторых блюд, между этими действиями он умудрялся отведать какой-нибудь фрукт или пирожное.
   – Мистер Шелли, – обратился Симон к секретарю, – давайте я вам тоже все это закажу.
   – О нет, мистер Меровинг, такая трапеза для избранных.
   Ирвинг ограничился жареной курицей с овощным гарниром. Симон брал ложку супа с трюфелями, потом кусочек фазана, пирог с клубникой, несколько виноградин; ложка супа с крольчатиной, куропатка, пирожок с ливером, кусочек яблока; ложка супа с морепродуктами, мясо под овощным соусом, пирожное с фруктами, конфета; снова ложка супа и так далее. Все это обильно запивалось чаем с мятой, фарфоровый объемный чайник предусмотрительно поставили перед Симоном. Ирвинг сколько видел эту трапезу, поистине, достойную Гаргантюа, так и не мог привыкнуть к этому фантасмагорическому зрелищу.
   – Мистер Меровинг, можно вам задать один вопрос, личного характера? – осторожно спросил секретарь.
   – Угу, – кивнул Симон.
   Юноша сейчас расправлялся с котлетой, которую закусывал пышным ванильно-шоколадным десертом.
   – Мистер Меровинг, а вам не тяжелы такие… мероприятия? – Ирвинг показал глазами на стол.
   – Не, отлично, – юноша отправил в рот горсть засахаренных фруктов. – Попробуйте, это так здорово!
   – Да, возможно, – задумчиво проговорил Ирвинг. – Вы из России, а там много рослых сильных мужчин.
   Обед был завершен, Симон расплатился. За два часа он сделал ресторану выручку целого дня. Метрдотель, угодливо кланяясь, лично проводил ценного клиента до дверей.
   Сенсация была и на ипподроме: невзрачная лошадка Белая Лилия обошла фаворитов соревнований. Шельдман и его спутники, особенно мадемуазель Жаклин, потирали руки в предвкушении солидного выигрыша.
   – Лилия! Лилия! – радостно подпрыгивала малышка Элла. – Мы выиграли! Я богата! Я богата! Мистер Шельдман, я куплю вам самый красивый галстук! Моя мама всегда дарила папе галстуки, и он был рад.
   – Спасибо, юная мисс, – Роберт Шельдман чуть обнял девочку.
   – А вам, мадемуазель Жаклин, – не унималась малышка, – я подарю такую шляпу, всю золотую и с алмазными лентами.
   – А что вы подарите вашему брату, мадемуазель? – спросила Жаклин.
   – Симоше? – Элла задумалась. —Ну, наверное…
   Договорить девочке не дал Шельдман.
   – А, в самом деле, где же Симон? – с беспокойством спросил миллиардер. – Они должны были уже вернуться. Будем надеяться, что Сим, по своей привычке, решил продегустировать все меню ресторана.
   Небо, еще несколько минут солнечное и ясное, стали заволакивать тучи.
   – Успеть бы до дождя, – сказал Шельдман, – непогода в этой стране весьма неприятное явление. Я бы не хотел, чтобы мы все промокли, да и дороги становятся небезопасными при дожде.
   В это время началась церемония награждения. И вдруг произошло что-то странное. Животные стали нервно переминаться с ноги на ногу, а со стороны конюшен донеслось ржание, шум, крики людей. Призеры, не обращая внимания на окрики жокеев, стремительно побежали по ипподрому. И тут огромная дверь конюшни отлетела, словно от удара невидимой ноги, и на волю, с диким ржанием, вырвалась пестрая масса обезумевших лошадей. К ним присоединились и финалисты. Жокеи уже не владели ситуацией, одного из них взбесившийся огненно-рыжий жеребец, занявший второе место на дерби, скинул на землю. Человек скрылся под лавиной разъяренных животных. Лошади единой грудью двинулись на зрительские ряды и проломили заграждение. Люди в панике устремились к выходу. Шельдман поднял перепуганную девочку, другую руку протянул не менее перепуганной гувернантке.
   – Бежим! – крикнул Роберт Шельдман.
   Взбесившиеся животные уже бесчинствовали в первых рядах.
   Симон был в машине, когда ощутил непонятное беспокойство. На заднем сидении лежал портсигар Шельдмана, мальчик коснулся его, и тут страшные события, происходящие на ипподроме, с жестокой четкостью, предстали перед ним.
   – Мистер Шелли, – воскликнул Симон, – скорее на скачки! Там сейчас такое!
   Секретарь, не тратя время на расспросы, сорвался с места. К счастью, ресторан находился рядом, через пятнадцать минут они были возле ипподрома, к которому уже стягивалась полиция. Симон, а за ним и Ирвинг, выбежали из машины. Юноша бросился к входу, он лишь протянул руку и взглянул в глаза полицейскому, как тот отступил, мальчик, не теряя времени, вбежал на территорию ипподрома. Шелли не успел проскочить, полицейские сомкнули свои ряды. Напрасно несчастный секретарь в отчаянии кричал: «Там мой хозяин! Я должен быть с ним!».
   – Мистер, чрезвычайная ситуация, – сказали ему, – допуск на ипподром запрещен.
   Симон успел вовремя. Огромный рыжий жеребец-финалист достиг третьего ряда и устремился к испуганно сжавшейся молодой женщине. Она закрыла глаза. Юноша в несколько прыжков достиг места разворачивающейся трагедии и, подпрыгнув, почти взлетел на спину коня. Жеребец заржал, развернулся и взвился на дыбы, хлестнув по лицу упругой гривой дерзкого всадника. Но Симон удержался, крепко обхватив шею непокорного животного.
   – Нельзя, Буран, так нельзя, – прошептал ему в ухо юноша. – Это все обман. Опасности нет.
   Конь захрапел, но стал успокаиваться. К нему приблизилась Белая Лилия. Третьим подошел, уже неторопливым шагом, конь – бронзовый призер. Глядя на своих вожаков, остановились и остальные лошади. Еще несколько лошадок игриво подпрыгнули на ипподроме, но их быстро взяли в поводья подоспевшие конюхи и жокеи. Буран со своим удивительным всадником спустился вниз, Симон гладил коня, что-то нашептывая ему. И тут зрители, медленно приходящие в себя после шока, увидели новое, не менее потрясшее их зрелище. Все лошади, еще пять минут назад безумствующие на ипподроме и в зрительских рядах, выстроились, как образцовое войско, позади трех победителей дерби и синхронно проследовали до конюшни. Шельдман так и стоял, одной рукой прижимая к себе малышку Эллу, другой – держа мадемуазель Жаклин. Гувернантка тряслась мелкой дрожью, ее роскошная шляпа где-то потерялась в суматохе.
   – Симоша! – с восторгом прошептала девочка.
   Шельдман вышел из оцепенения.
   – Сим! Ему же надо помочь! – воскликнул миллиардер. – К нему, немедленно!
   Они бросились к конюшням, полиция и медики уже вступали в свои права, оказывая помощь раненым.
   Кони, под предводительством Бурана, Белой Лилии и Сверчка, бронзового победителя дерби, стройно прошествовали в конюшню, где конюхи завели их в стоила. Симон чувствовал, что теряет силы, в глазах потемнело, стало тяжело дышать. Едва он слез с коня, как потерял сознание.

Глава 85. Снофру ругает Симона

   Юноша открыл глаза от резкого запаха нашатыря. Он лежал на полу, возле него суетились медики. Шельдман поддерживал мальчика. Рядом стояли испуганные Элла и мадемуазель Жаклин. Симон улыбнулся друзьям, но улыбка получилась слабой и измученной.
   – Сим, ты снова всех спас! – воскликнул покровитель.
   – Я не очень успел, – сказал Симон. – Много пострадавших?
   – Серьезных увечий нет. Ты герой, Сим!
   – Симоша, ты ушибся? – спросила Элла, подбегая к брату.
   – Нет, со мной все хорошо, – Симон попытался улыбнуться, но вновь потерял сознание.
   В это время сквозь толпу, окружившую Симона, протиснулся Ирвинг, секретарь вытирался платком.
   – Там такой дождь, – сказал Ирвинг, – и еще столько полиции, еле к вам пробрался!
   – Ирвинг, отвези мисс Эллу и мадемуазель Жаклин домой, а я займусь Симоном.
   – Симошенька! – закричала девочка, пытаясь вырваться из рук гувернантки. – Он тоже должен ехать с нами!
   – Все будет хорошо, юная мисс, – строго проговорил Ирвинг. – Сейчас вашему брату окажут помощь и он вернется домой.
   – Мадемуазель Элла, не будем мешать мистеру Шельдману, – прошептала гувернантка, – он ужасно умный и все сделает правильно. Мы лучше поедем домой и там нарисуем для месье Симона красивую картинку. Договорились?
   Девочка покорно кивнула и последовала за секретарем и наставницей. Пробираясь через охрану Шельдмана, Ирвинг столкнулся со Снофру.
   – Мистер Снофру! – воскликнул секретарь. – Там Симон…
   – Я все знаю. Из-за тумана немного задержали вылет. Я позабочусь о мальчике.
   – На вас вся надежда, – сказал Ирвинг.
   Снофру улыбнулся в ответ. Симона, который так и не пришел в себя, медики уже укладывали на носилки. Увидев главу иерофантов, Шельдман воздел руки к небесам.
   – Слава Вселенной! Здравствуйте, мистер Снофру.
   – Bonjour, мистер Шельдман. Дождь, туман. Сложно было вылететь из Франции.
   Снофру подошел к лежавшему без чувств Симону и взял его за руку. Мальчик открыл глаза.
   – Мистер Снофру, – радостно прошептал Симон.
   – Можешь встать? – спросил экстрасенс.
   – Да, кажется, – юноша, поддерживаемый Снофру и Робертом Шельдманом, поднялся.
   – Отошлите врачей, – обратился к Шельдману Снофру.
   – Благодарю за помощь, – повернулся к медикам Роберт Шельдман, – теперь мы сами позаботимся о нашем друге.
   Врачи, не смея спорить со всемирно известным богачом, поспешили удалиться.
   Юноша, на заплетающихся ногах, опираясь на экстрасенса и покровителя, побрел к машине. Дождь был стеной, из-за его потоков с трудом просматривалась местность. Охрана услужливо раскрыла зонтики над Шельдманом и его спутниками. При помощи друзей Симон сам добрался до просторного лимузина шефа. Мальчик лег на заднем сидении, рядом сел Снофру. Место возле водителя занял Шельдман. Симон тяжело дышал.
   – Мистер Снофру, да что такое с моим юным другом? —взволнованно спросил Роберт Шельдман.
   – А вы сейчас сами все поймете.
   Снофру развязал Симону галстук, ослабил ремень на брюках, потом расстегнул рубашку, ослабевший Симон не сопротивлялся. Шельдман увидел непомерно раздутый живот, который увеличивался прямо на глазах.
   – Что это? – удивленно воскликнул Шельдман.
   – Мы наблюдаем классический пример непрофессионализма, – усмехнулся Снофру.
   – Мне так плохо, – простонал Симон, – я, кажется, сейчас лопну.
   – И тогда ты нас всех испачкаешь, – рассмеялся Снофру, – поэтому лучше держись.
   – У меня ничего не получается, – испуганно проговорил мальчик, – я, словно надуваюсь изнутри!
   – Это следствие активного пищеварения, – невозмутимо сказал Снофру. – Ты сам его вызвал.
   Шрам, след перенесенной операции, от напряжения стал багровым. Симон застонал.
   Снофру осторожно положил руку на горячий и натянутый, как барабан живот юноши. Распирание уменьшилось.
   – Ты настроился на отдых, расслабились по полной, а потом – раз и стрессовая ситуация, – сказал Снофру. – Конечно, экстрасенс, когда отпускает себя, не должен работать. Но жизнь есть жизнь, всякое бывает. Всегда соблюдать правила невозможно, поэтому надо уметь, без ущерба для себя, быстро, но плавно переходить из одного состояния в другое. Разве не учил тебя Нармер приемам дыхания?
   – Учил, но я в тот момент думал лишь о людях, – прошептал Симон, – о том, что творится на ипподроме.
   – И кому твоя спешка могла принести пользу? У вас, в России, есть поговорка: «Поспешишь – людей насмешишь». От такого резкого перехода от отдыха к работе, ты мог не только не помочь людям, но и сам погибнуть. Пусть и не под копытами лошадей, но от этого стремительного возвращения к экстрасенсорному состоянию.
   – Простите, я хотел, как лучше.
   – Мистер Снофру, – вступился за мальчика Шельдман, – давайте разбор полетов оставим на потом. А сейчас скажите, как помочь Симу?
   – Да очень просто. Мы в Англии, поэтому английская соль, усиленная моими некоторыми травами, строгая диета и никакой экстрасенсорной деятельности не менее недели.

Глава 86. Совет Снофру

   Снофру дал юноше крепкий раствор английской соли, смешанной с тибетскими травами. Мальчик, морщась, выпил. Потом экстрасенс уложил ученика на постель и стал делать массаж. Симон еле удержал крик, когда наставник стал растирать его раздувшийся, казалось, до предела, живот.
   – Терпи, – строго проговорил Снофру, – в своей беде ты нынче сам виноват. Не надо ни в каких жизненных испытаниях терять голову. А вот теперь расплачиваешься за свое безрассудство. Я тоже не имею желания причинять тебе боль, но если как следует не растереть, лекарство может не подействовать, или подействует, но очень медленно, удлиняя твои мучения. Древние египтяне сравнивали человеческий организм со сложной системой каналов, по которым циркулирует разная жидкость: кровь, моча, лимфа и т. д. Достаточно засориться одному протоку, и страдает вся система. Сейчас я разгоняю наше чистящее средство во все русла. Это тяжело и неприятно, понимаю, но, в противном случае, заворот кишок и сердечный приступ – это меньшее из зол, что тебе грозит.
   – Да-да, конечно, – закивал юноша, от боли он зажмурил глаза, – я ничего, я потерплю.
   – Ну вот и отлично. – Снофру закончил лечение. – А теперь отдыхай, постарайся расслабиться. Ты очень напряжен.
   – Да, мистер Снофру, я постараюсь.
   Экстрасенс вышел из комнаты, оставив возле Симона преданного Ирвинга.
   Шельдман ждал Снофру у дверей.
   – Мне нужно с вами поговорить, – сказал миллиардер.
   – И мне тоже, – отозвался экстрасенс.
   Мужчины прошли в гостиную лондонского дома мистера Шельдмана. Они сели за маленький журнальный столик, друг напротив друга.
   – Симон вне опасности? – с волнением спросил Роберт Шельдман.
   – Теперь – да, осталось только очищение, но оно скоро произойдет, потом будет небольшая температура – ответ организма на перенесенную встряску, но несколько дней строгой диеты и полного отдыха решат и этот вопрос.
   – Благодарю, – вздохнул с облегчением Шельдман, – я, кажется, вновь чуть не потерял Симона.
   – Такая вероятность была, – кивнул экстрасенс. – Юноша едва не убил себя.
   – Вот об этом я и хотел поговорить с вами, мистер Снофру, – сказал Шельдман.
   – Мне тоже есть, что сказать вам, – сурово заметил Снофру.
   – Я вижу, вы в чем-то пытаетесь упрекнуть меня, – помрачнел Шельдман.
   – Да. Я знаю, что Нармер предупреждал вас, что с мальчиком будет очень сложно. Перед вами не просто подросток со всеми вытекающими из этого проблемами, но подросток, наделенный уникальным даром, даром экстрасенса, провидца, пророка. Это все равно что растить Лаокоона, Тиресия, Имхотепа. Вы взвалили на себя тяжкое бремя, мистер Шельдман.
   – Я очень стараюсь, чтобы Симону было со мной комфортно, но все мои усилия, в данном вопросе, кажется, не венчаются успехом. Симон то плачет, то убегает из дома, то делает татуировку, то стоит за мольбертом и рисует, как одержимый. Поэтому я и хотел посоветоваться с вами, мистер Снофру, как мне помочь мальчику?
   – Откажитесь от него. Это вам настоятельно и советовал Нармер. Братство возьмет на себя заботу о Симоне, он не останется сиротой. Мы тоже весьма обеспеченные люди, ни Симон, ни его сестра не будут ни в чем нуждаться.
   Шельдман даже побагровел от возмущения.
   – Да никогда! – воскликнул он. – И если вы думаете, что я держу при себе Сима, потому что он день за днем увеличивает мой капитал, то вы глубоко заблуждаетесь! Симон – мой друг, первый и единственный! У таких, как я, не бывает друзей, а у меня вот есть. И если бы Сим даже не творил все эти чудеса, я бы все равно не отказался от него. Я подружился с ним, привязался к нему, полюбил его – словом называйте, как хотите это состояние моей души! Я ни за что не расстанусь с этим мальчиком, конечно, если только он сам не захочет уйти от меня!
   Снофру смотрел на миллиардера с доброй улыбкой.
   – Что ж, я увидел, что хотел, и теперь я окончательно спокоен за Симона. Не волнуйтесь, вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями по воспитанию жреца Вселенной.
   – Ну почему же тогда Симон плачет, убегает, грустит? Что мне сделать, чтобы Симону стало совсем хорошо со мной?
   – Вам надо просто с ним поговорить по душам, расспросите мальчика про его детство, как он жил, о чем думал, чем увлекался.
   – Признаться, я давно хотел спросить у Симона про его детские годы, но не решался. Это затронет тему его семьи. Я опасался будить в нем эти воспоминания.
   – И напрасно. Он держит в себе эмоции, и от этого накапливается стресс, который провоцирует депрессии, тоску, отчаяние. Подарить автомобиль и сводить в ресторан – это еще не значит быть хорошим другом. Симону нужен близкий человек, с кем можно посекретничать, пооткровенничать, рассказать, что у него на душе. С Симоном не годятся отношения: работодатель – подчиненный.
   – Даже в мыслях такого не держал! Я оформил Симона своим консультантом, чтобы мальчишка чувствовал себя увереннее, более независимым, да и мне так удобнее представлять его обществу, но эксплуатировать парня я не собираюсь.
   – Хорошо, тогда, если вам действительно дорог Симон, идите сейчас к нему и искренне поговорите с ним, загляните в его душу, вы многое для себя поймете. Он хочет вам открыться, но стесняется. К тому же в вашем обществе юноша успокаивается. Он очень расстроен всем, что с ним произошло. Ему нужна поддержка. А потом зайдите к его сестре и спросите, какой у нее брат.
   – Я немедленно иду к Симу, а потом попробую поговорить с малышкой. Действительно, мое упущение, что я давно не пообщался с девочкой. Чувствую, я открою что-то новое для себя.
   – Несомненно.

Глава 87. Близость судеб

   Шельдман быстро направился к Симону. За окнами шел проливной дождь. Юноша лежал на постели поверх одеяла, на нем были только плавки, пот обильно тек по его вискам. Симон, закрыв глаза, до крови кусал губы, чтобы сдержать стоны.
   – Мистер Меровинг, скоро лекарство подействует и вам станет легче, только, пожалуйста, волшебство не используйте. Вам сейчас нельзя колдовать, – уговаривал мальчика Ирвинг.
   – Сил нет терпеть, – сказал юноша, не открывая глаз, – если в ближайшее время лекарство не сработает, меня просто разорвет на куски.
   Шельдман кивнул головой, секретарь поклонился и бесшумно вышел из комнаты. Миллиардер сел в кресло возле ложа Симона и тихо сказал:
   – Сим, я с тобой. Давай вместе бороться с проблемами.
   Юноша открыл глаза. Стесняясь, он хотел накинуть на себя одеяло, но даже приподняться не смог из-за раздутого болезненного живота.
   – Ничего, ничего, Сим, сейчас полегчает. Лежи, как тебе удобно. Держись! – Шельдман пожал руку юноше.
   Симон стал успокаиваться, напряженное тело расслабилось, дыхание сделалось ровнее. Шельдман с интересом смотрел на своего подопечного. Перед ним был настоящий маленький Геркулес: крупная голова с буйными белокурыми кудрями, бычья шея, широченная грудь, состоящая, словно из плит, мощные руки и ноги, ступни размера 46—47. И над всем этим великолепием горой возвышалось надутое чрево с побагровевшим швом. На Шельдмана смотрели страдающие детские глаза. Несмотря на трагизм ситуации, у Шельдмана невольно возникла ассоциация со слоненком: большой, сильный, добрый, но неопытный и наивный. Миллиардер еле сдержал улыбку.
   – Сим, ты, наверное, был очаровательным ребенком! – весело сказал Шельдман.
   – Не знаю, мистер Шельдман, – улыбнулся Симон, – но забавным – это точно.
   – Почему? – смеясь, спросил Роберт Шельдман.
   – Как-то, мне было тогда лет пять, я забрел к папе в мастерскую и нашел там краски на меду. Они были такие яркие и так вкусно пахли, что я их съел. Со мной ничего не случилось, но вот папе пришлось покупать новые краски, а они были дорогие.
   – Подобная история произошла и со мной, Сим. Я тоже в пять или шесть лет зашел к отцу в кабинет, мне очень захотелось почувствовать себя взрослым. На столе стоял отцовский коньяк, и лежали его сигары. Я деловито забрался в кресло, открыл коньяк и стал его пить. Мне было очень невкусно и противно, но я все пил и пил, чтобы доказать, что я уже взрослый мужчина. Так я мужественно осушил всю бутылку. А затем еще выкурил целую сигару.
   – Вот ужас-то! – ахнул Симон.
   – Да, потом действительно произошел ужас. Я очнулся в больнице, мне тоже промывали желудок, ставили капельницы и еще делали кучу всяких неприятных процедур. Так что в этом мы с тобой похожи, Сим, в желании познать мир и почувствовать его вкус. За что потом жестоко расплачиваемся… Сим, когда мы познакомились, я сразу отметил, как ты лихо говоришь по-немецки. Все хотел у тебя узнать, да как-то не было времени, где ты освоил язык?
   – Папа научил, – сказал юноша, его глаза стали влажными. – Он великолепно знал немецкий, даже книги читал на нем.
   – Замечательный папа, – с уважением проговорил Шельдман
   – Самый лучший, – Симон, чтобы скрыть слезы, отвернулся.
   – Сим, любая боль однажды уходит: и души, и тела. У тебя есть друзья, мы все с тобой.
   – Вы – мой лучший друг, мистер Шельдман.
   Симон ощутил, что дышать ему стало легче. Внимание и участие, помноженное на силу снадобья, делали свое дело.
   – А что ты любил в детстве, во что играл? – продолжал Роберт Шельдман, бизнесмен тоже видел улучшения в состоянии юноши.
   – Я очень любил рисовать, а еще – играть в путешествия. У меня была большая карта мира, я расстилал ее на полу, а потом расставлял на ней игрушечных животных. Ну, на Африку ставил жирафа, льва, слона. На Австралию – кенгуру, где Европа – там располагались белка, медведь и заяц. Потом я брал игрушечный кораблик и двигал его по рекам и морям, представляя, что я – первооткрыватель и ищу новые земли. Еще мне нравилось собирать из конструктора дома. Танцевать. А вы, мистер Шельдман, во что играли в детстве? – робко спросил Симон
   – Мне нравилось играть с модельками автомобильчиков, у меня много было машинок, к некоторые даже прилагался пульт дистанционного управления. Они, как бешеные носились по детской. Мне запрещалось выносить их за пределы моей комнаты. Однажды я с моим мини автотранспортом пошел по дому, гордо нажимая кнопки пульта, мой джип с ревом пронесся мимо кабинета, в котором отец, в тот момент, вел важные переговоры. Мне здорово тогда влетело. Я был на целый месяц заперт в моей комнате, у меня даже забрали телевизор.
   – Ой, как строго!
   – Да, мои родители воспитывали меня по-спартански. И я признаю, я действительно не был покладистым ребенком: убегал из дома, дрался, дерзил. Я доставлял много хлопот родителям. Еще я любил играть в «Монополию», мне здорово в ней везло. И, как и ты, я тоже строил из конструктора дома. Я возводил из пластиковых деталей здания, гаражи, автостоянки и представлял, что у меня есть собственный город или даже страна, и я старался ее сделать, как можно красивее. Сим, а что ты читал в детские годы?
   – О живописи, о путешественниках, еще мне нравились стихи, книги по истории, классические произведения. А вы, мистер Шельдман, какие книги читали?
   – Я тоже любил историческую литературу, не романы, но подлинные жизнеописания королей, императоров, президентов. Я восхищался Линкольном, Вашингтоном, Юлием Цезарем и очень хотел походить на кого-нибудь из них. Потом я увлекся экономикой и стал изучать труды Адама Смита, Генри Адамса, Джона Кейнси.
   – Это сложно.
   – А разве просто разобраться во всех этих светотенях, ракурсах и перспективах?
   – Да, вы правы. Но, наверное, когда что-то нравится, то изучать это легко.
   – Да, Сим, именно так.
   Симон, увлеченный беседой, уже смог лечь на бок.
   – Сим, расскажи про своих товарищей. С кем ты дружил? – спросил Шельдман.
   – Да у меня особо и не было друзей. К нам приходили папины и мамины коллеги, художники, с детьми, мы иногда с ними играли. Но потом родилась Элла, когда она чуть подросла, мы очень подружились. Нам было интересно вдвоем. Но у меня не всегда было время на игры. Я помогал папе в мастерской, мне это нравилось. Я хотел стать художником.
   – И в этом мы с тобой похожи, Сим. Я тоже рано начал работать. В 7 лет меня отправили учиться в Англию, но в 14 – отец меня уже брал с собой на все совещания. В 15 я вошел в совет директоров. А в 22 года я стал владельцем всего семейного бизнеса… Моих отца, мать и жену убила мафия. Тогда я и создал Фонд по борьбе с терроризмом.
   Юноша осторожно взял за руку своего покровителя.
   – Мистер Шельдман, – тихо проговорил Симон, – я никогда и ни за что не брошу вас. Я хочу помогать вам.
   – Мы вместе, Сим! Два одиночества в населенном мироздании. Дадим бой, а там будь, что будет!
   Юноша глубоко вздохнул и тут же невольно охнул.
   – Ой, мистер Шельдман, лекарство подействовало! Это круто!
   – Отлично, сейчас позову Ирвинга, он у нас доктор. Проследит, чтобы все прошло хорошо. Не сдаваться, солдат!

Глава 88. Волшебник

   Шельдман передал мальчика на попечение секретаря. А сам направился в комнату Эллы. Девочка в обществе мадемуазель Жаклин безмятежно рисовала. Гувернантка, увидев босса, почтительно отошла в сторону, не забыв, из-под кокетливо опущенных ресниц, послать миллиардеру соблазнительный взгляд. Шельдман довольно крякнул, малышка не понимала еще игру взрослых, но уже знала, что, когда входит покровитель, надо прекращать все дела. Роберт Шельдман посмотрел на рисунок девочки. На листке бумаги был очень неплохо изображен белокурый всадник на вздыбленном оранжевом коне.
   – Это кто, мисс Элла? – спросил Шельдман.
   – Это рыцарь Симоша, он спасает людей, – объяснила малышка.
   – Ты любишь брата? – задал новый вопрос миллиардер.
   – Да, – кивнула Элла.
   – А что ты о нем думаешь?
   – Симоша очень добрый, очень красивый и очень сильный. А еще он волшебник.
   – Почему ты думаешь, что Симон волшебник?
   – Когда я была совсем маленькая, я нашла мамины иголки, которыми она вышивала разные картины. Я стала их смотреть, и одна из них вошла мне в ладонь, вот сюда, – девочка показала на середину крошечной ладошки. – Я очень испугалась и заплакала, тут прибежал Симоша, он вытащил иголку, а потом он стал гладить меня по руке, по волосам, успокаивать, и у меня все сразу зажило. Даже дырки не осталось. Мы даже маме ничего не сказали, чтобы она не ругалась, что я трогаю ее вещи.
   – Какая интересная история. Ну хорошо, малышка, не буду больше отвлекать тебя от занятий. Мадемуазель Жаклин, прошу.
   Гувернантка из-под завитых локонов, посматривая на Шельдмана, вернулась к столу, за которым рисовала девочка. Шельдман прошел в гостиную, где по-прежнему находился Снофру. Экстрасенс коротал время за чаепитием.
   – Вижу, вы многое открыли для себя, мистер Шельдман, – сказал глава иерофантов.
   – Симон удивительнейший человек, причем он такой от рождения! – воскликнул миллиардер.
   – Да, и все перенесенные испытания только обострили его природный талант, подняв на недосягаемую высоту. Еще не пропало желание держать мальчика при себе? Предупреждаю, он будет расти, и только Боги знают, с какими сторонами его характера вам предстоит столкнуться.
   – В любом случае, Симон – честный, порядочный и добрый человек.
   – Это так, но еще – ранимый, чувствительный, капризный, наделенный уникальной тонкой душевной организацией. Симон – сложный биологический объект. Вам придется еще не раз вот так успокаивать и уговаривать его.
   – Ну и пусть. Я не солдафон. И хоть я и занимаюсь бизнесом, но душа у меня есть. Мы прекрасно поговорили с Симом, и оказалось, что у нас очень много общего, даже в интересах и поступках.
   – А его здоровье? Симона еще долго будут мучить проблемы с желудком – последствия его ранения. Усталость, перепады погоды, да мало ли какие еще факторы вызовут сильные болевые приступы. Один из них может стать роковым.
   – Я позабочусь, чтобы возле Симона был партнер-экстрасенс, который сможет купировать такие приступы. Я знаю, что заболевшему экстрасенсу может помочь только его соратник по таланту.
   – Да.
   – Сейчас этим другом будете вы, мистер Снофру.
   – Безусловно, – кивнул экстрасенс, – но я, к сожалению, не смогу быть все время с Симоном. Конечно, если только вы не передадите мне Симона на воспитание.
   – Это исключается, – жестко проговорил бизнесмен, – Сим будет со мной! И, я надеюсь, что вы поможете мне подобрать подходящего энергетического партнера для моего подопечного.
   – Мы все постараемся.
   – Что касается здоровья Симона, то у меня собственная швейцарская клиника. В случае чего, там всегда смогут оказать экстренную помощь Симу.
   – Да уж, – усмехнулся Снофру, – хотя не могу не признать, что по человеческим меркам операция была сделана грамотно, – Снофру вновь стал серьезным. – И если бы Симон был обычным парнем, все прошло бы не так трагично. Хорошо, мистер Шельдман, вы убедили меня, что являетесь нужным покровителем для Симона Меровинга. Я так и передам в Братство, что их собрат в надежных и добрых руках.
   – Как будто Нармер этого не сообщал вам, – буркнул Шельдман.
   – Нармер умер, теперь наблюдать за Симоном буду я.

Глава 89. Слава

   За окнами лил дождь. Симон сидел в своей комнате лондонского дома мистера Шельдмана. Юноша был в теплом халате, его знобило. Благодаря лечению Снофру, все негативные последствия обильной трапезы медленно, но верно сходили на нет. Симон отправил Ирвинга отдохнуть, спать не хотелось, поэтому, чтоб скоротать время, юноша включил телевизор и сразу же увидел себя на вздыбленном коне.
   – Невероятные события произошли сегодня на ипподроме в Аскоте! – бодрым голосом сообщала журналистка ВВС. – Паническая атака охватила лошадей! Проломив ограду, они бросились на зрителей. Среди посетителей оказалась герцогиня Елизавета-Виктория Йоркская, кузина ее величества королевы. – оператор показал сжавшуюся на сидении женщину и огненно—рыжего коня, занесшего над ней копыта. – И только беспримерное мужество Симона Меровинга, финансового консультанта всемирно известного миллиардера Роберта Шельдмана, предотвратило трагедию, – продолжила корреспондентка. Камеры во всем блеске демонстрировали великолепный прыжок Симона на огненного красавца коня и дальнейшее усмирение взбунтовавшихся лошадей. – Кто он, этот загадочный помощник Роберта Шельдмана? – задала вопрос журналистка. – Очевидцы сообщают, что с тех пор, как Симон Меровинг появился в штате мистера Шельдмана, миллиардер не знает ни одного поражения на бирже, все его сделки успешны, а капитал увеличился в несколько раз. Только ли выдающимися талантами финансиста обладает помощник Шельдмана? – спросила сотрудница ВВС. – Судя по тому, с какой легкостью Симон Меровинг укротил взбесившийся табун, речь идет скорее о способностях, которые принято называть экстрасенсорными.
   Симон вздрогнул. Журналистка продолжала свой репортаж.
   – Нашей телекомпании попала в руки еще одна запись о нашем удивительном герое дня. Симон Меровинг незадолго до своего подвига посетил один из ресторанов, находящихся невдалеке от ипподрома.
   Любительская, не очень качественная съемка, показала Симона, поедающего с невероятным аппетитом и скоростью разнообразные блюда, уставившие стол.
   – Ой-ой, – ужаснулся Симон, – стыд-то какой!
   – Мы обратились к метрдотелю ресторана и вот его комментарии, – сказала журналистка.
   На экране появился степенный человек в строгом фраке, тот самый метрдотель, который был так услужлив и обходителен со своим щедрым клиентом.
   – Вы уже знаете, что произошло сегодня на ипподроме? – спросила журналистка.
   – Да, – важно проговорил метрдотель.
   – И что вы можете сказать об этом посетителе?
   – Этот человек – настоящий лорд и джентльмен, – неторопливо проговорил метрдотель. – И если бы все члены палаты лордов были подобны ему, наша страна стала бы ведущей державой в мире.
   – Вот так охарактеризовали нам Симона Меровинга, подлинного героя нынешних скачек. Что же касается поведения лошадей, то все участники дерби прошли тщательный медицинский осмотр, никаких заболеваний не выявлено. Скорее всего, на животных повлиял перепад погодных температур. Резкий переход от жары к холоду вызвал у лошадей приступ панической атаки. В ходе ее пострадали два жокее, но они отделались незначительными вывихами и уже отправлены на лечение по домам.
   – Это хорошо, – сказал Симон.
   Юноша переключил канал и вновь увидел те же самые кадры, и услышал ту же трактовку событий. Теперь его, правда, называли секретарем Шельдмана. Юноша щелкал и щелкал пультом, но все каналы, словно сговорились, представляя лишь сюжет о событиях в Аскоте. Симона называли финансовым советником, юрисконсультом, помощником, племянником и даже внебрачным сыном Роберта Шельдмана. Симон, совсем расстроенный, выключил телевизор. И тут к нему вошел покровитель, Роберт Шельдман смеялся.
   – Сим, ты теперь знаменитость! – весело воскликнул Шельдман. – Беднягу Ирвинга атаковывают журналисты с просьбой позволить взять у тебя интервью.
   – Не буду я давать никакого интервью, – проворчал Симон, кутаясь в халат, – итак опозорился на весь мир. Теперь все увидели, какой я обжора и лодырь. Да еще узнали, что я …ну… экстрасенс, в общем.
   – Ну и пусть знают. Нормальная практика для деловых кругов. Да у каждого моего компаньона или противника есть твой коллега, уж ты об этом осведомлен лучше других! Все это подразумевают, но вслух не говорят.
   – Да, иногда на переговорах бывает очень непросто, – поежился Симон. – Некоторые мои собратья очень сильные…
   – Что же касается рассказов журналистов, то их слова отнесут к очередной погоне за сенсацией. Официально им не поверят и посмеются, а про себя… Впрочем, пусть каждый хранит свои мысли при себе. Ты всегда побеждаешь, Сим. Мне повезло, что я нашел лучшего из лучших. Пусть другие постараются и найдут подобного тебе, хотя таких, как ты, нет и не будет. Ты гений во всем, уникум!
   – Гений! – печально вздохнул Симон. – Вместо того, чтобы быть с вами, мистер Шельдман, я объедался в ресторане. Мне так стыдно.
   Шельдман сел в соседнее кресло рядом с подопечным.
   – А стыдиться нечего, Симон, – серьезно проговорил он, – ты – герой, настоящий герой.
   – Герой, который так наелся, что чуть не лопнул. Если бы не ваша помощь и помощь мистера Снофру, я бы, наверное, умер. Я вас так подвел, а вы меня спасаете.
   – Ты рисковал Симон, рисковал своей жизнью и здоровьем. Благодаря тебе удалось избежать тысячи жертв, всего два неловких жокея отделались незначительными травмами, а все посетители скачек, включая родственницу королевы, остались живы и здоровы.
   – Да, но эта беда и произошла из-за меня! – воскликнул Симон. – Я глупо забыл, что рядом бродит Амсет и покинул вас, ради прихоти моего организма! Ведь это Амсет загипнотизировал лошадей, наслав на них страх! Мне позор как жрецу Вселенной! Я не смог предвидеть коварный замысел этого экстрасенса и еще пошел на поводу у своего желудка. Выгоните меня, мистер Шельдман, я плохой вам помощник.
   – Ты мой лучший помощник, Сим, единственный и неповторимый.
   – А что касается Амсета, то он и меня обвел вокруг пальца, – в комнату вошел Снофру. – В первую очередь, не ты, неопытный мальчик, только постигающий экстрасенсорику, должен был разгадать поступки Амсета, но я, глава Братства жрецов Вселенной, заместитель самого великого гуру Нармера. Но я тоже допустил промах, и если бы не ваш великий дар, мой уважаемый и мудрый собрат, Амсет, этот бич всех честных людей, сейчас праздновал бы победу. Я счастлив, пожать вашу руку, мистер Меровинг.
   – Правда? – Симон с испугом посмотрел на наставника, опасаясь, что он вновь иронизирует над ним. Но глава экстрасенсов был серьезен как никогда. Он протягивал руку мальчику.
   Симон несмело ответил на пожатие.
   – Спасибо, мистер Снофру, – прошептал Симон.
   – Но великий подвиг не освобождает великого героя от хорошей порции лекарства, – Снофру вновь стал ироничным.
   – О нет, пожалуйста, я не хочу! – взмолился Симон.
   – Тогда мы с мистером Шельдманом будем вынуждены отправить тебя в элитную швейцарскую клинику на промывание желудка, – весело сказал Снофру. – Твой приятель, профессор Бауэр, с удовольствием засунет тебе в горло один из своих шлангов.
   Симон сразу же безропотно выпил слабительное, принесенное секретарем.

Глава 90. У королевы

   На следующее утро боль оставила Симона, но он все еще чувствовал себя разбитым и утомленным. За окнами по-прежнему лил дождь, было сыро и промозгло. Юноша решил до завтрака не вставать с постели. Но тут в комнату вошел Роберт Шельдман, бизнесмен выглядел озабоченным, в руках он держал конверт.
   – Сим, ничего не поделаешь, тебя приглашают в Букингемский дворец, – сказал миллиардер. – И хоть ты и болен, но придется собраться и отправиться на этот прием. Королевам не отказывают.
   – Королева? Меня? – оторопел юноша. – Но почему? Это, наверное, из-за моего обеда в ресторане, – с грустью проговорил Симон. – Я забыл, что здесь страна традиций. Но неужели так строго? Я же за все заплатил. Я ничего не сломал, не ругался. Или они поверили, что я экстрасенс? Наверное, здесь нельзя заниматься таким. Меня будут судить королевским судом?
   – Успокойся, Сим, никто тебя судить не собирается. Ты представлен к награде. Ее величество королева пожаловала тебе медаль короля Георга. Эта награда вручается гражданским лицам за проявленное мужество.
   – Да я же ничего такого не совершил.
   – Ты спас людей, зверей и особу королевской крови.
   – А вы пойдете со мной во дворец?
   – Нет, Сим, я не приглашен.
   – Почему? – удивился юноша. – Мы же всегда вместе. Может, там ошиблись?
   – Там не ошибаются, – печально усмехнулся Шельдман. – Для старинной аристократии я всегда буду набобом, выскочкой, нуворишем. И хоть мои предприятия вносят значительный вклад в экономику Англии, для королевского двора я только купчик, торгаш, делец. Их знатная леди будет с удовольствием пользоваться моими деньгами, но публично, при виде меня, она даже не кивнет мне головой в знак приветствия.
   – Но тогда я тоже никуда не пойду, мистер Шельдман! —воскликнул юноша. – Вы мой друг и я не хочу, чтобы вас обижали.
   – Нельзя, Сим, будет международный скандал. А мне делать бизнес в этой стране. Дело есть дело. У каждого свой долг перед миром. Мне даны богатства, чтобы я обеспечивал процветание людей, развивал промышленность, науку, искусство. Тебе – твой уникальный дар для поддержания миропорядка, гармонии. Вот так, приятель, мы два рыцаря, два паладина, два жреца, служим Вселенной.
   После легкого завтрака, состоящего из йогурта и чая, Симон стал собираться во дворец. Шельдман и Ирвинг помогали своему подопечному. Нармер уже научил юношу основам этикета, рассказал, и как вести себя на приеме у королевы. За что сейчас мальчик был очень благодарен наставнику. Симон надел черный фрачный костюм с галстуком-бабочкой на безукоризненной белизны рубашке. Но подробности придворного дресс-кода юноша, к своему стыду, позабыл.
   – Мистер Шельдман, – спросил Симон, – я не помню, белые перчатки полагаются в таком случае?
   – А кто их там знает, – ответил Шельдман, вертя в руках приглашение, – если официальный прием, то – да, а, если личный, у королевы, то не могу ответить. Прогулка с королевским семейством – вообще особая история! Там надо серый костюм с желтым жилетом, это для утра, фрак – для обеда и вечера. Здесь ничего не сказано, написано лишь, что ты представлен к награде за проявленное мужество и героизм, для чего тебя приглашают в королевский дворец к часу дня. Письмо передал лакей в ливреи из Букингемского дворца. Ты еще спал, я не хотел тебя будить, поэтому просто расписался в получении послания. Я советую тебе одеться, как для официальной церемонии.
   Симон с грустью смотрел на помпезный текст на гербовой бумаге. От волнения и плохого самочувствия юноша был бледен.
   – Сим, с тобой пойдет Ирвинг. Слуга может сопровождать хозяина.
   – Мистер Шелли – не слуга, – сказал Симон. – Он друг.
   – Мистер Меровинг, ничего обидного для меня в этом нет, – мягко проговорил Ирвинг, секретарь помогал юноше одеваться. – Мистер Шельдман демократичен, как всякий настоящий американец, но здесь другие порядки. Все подчинено строгой социальной иерархии, пронесенной через века. Но и в ней есть свои преимущества. Мистер Шельдман не может войти в королевский дворец, но я в качестве вашего слуги, шофера, имею такую возможность. Я поддержу вас, мистер Меровинг.
   – Мистер Шелли, – тихо сказал юноша, – не называйте меня мистер Меровинг, называйте Симон.
   – Хорошо, – улыбнулся секретарь, – тогда и вы меня зовите Ирвинг.
   – Да, спасибо, Ирвинг, – обрадовался Симон.
   – Но все же в королевском дворце показывайте побольше церемонности, – заметил Шельдман. – Там это любят.
   Симон, нарядный, надушенный тончайшими аристократическими духами, сел в помпезный лимузин своего покровителя. Роберт Шельдман сам проводил подопечного до автомобиля. Всю дорогу юноша молчал, ему очень хотелось применить свой дар, чтобы узнать, как пройдет церемония, но Снофру строжайше запретил в течение недели заниматься магией. Да и сил хватало только на то, чтобы заставлять себя двигаться. Симона уже ждали. Твердым, но несколько неторопливым шагом, в сопровождении охраны, юноша вступил во дворец. Позади шел Ирвинг. Волнение ушло на второй план, уступив место любопытству. В царских дворцах-музеях Симон бывал и в России. Познал он и колорит средневекового замка семьи де Клермон. Но видеть дворец—жилище, настоящей, до сих пор существующей монархии, вызывало странное ощущение, ощущение какой-то театральности происходящего. Но, тем не менее, это была не сказка, а реальность: суетилась охрана, сновали лакеи, мимо обыденно проходили какие-то люди. В домах у мистера Шельдмана тоже была прислуга, и юноша сначала тоже не мог привыкнуть, что его постоянно окружает такое количество народа, но все же это были хоть и роскошные, но вполне современные жилища, лишенные тысячелетней истории. Ирвинг с почтительным постным видом остался в приемной, а юношу проводили в кабинет королевы. Симон с замирающим сердцем вошел в покои всамделяшной царственной особы. Перед ним в мягком кресле сидела невысокая пожилая женщина и ласково смотрела на него. Юноша, вспоминая этикет, сделал несколько шагов и поклонился.
   – Подойдите ко мне, молодой человек, – спокойно, смотря добрыми глазами, сказала королева.
   Симон несмело приблизился к августейшей особе.
   – Вы очень большой, – улыбнулась королева.
   – Ваше величество, я рад приветствовать вас… – начал юноша.
   – Хватит с меня и «мем», – тихо засмеялась королева, – и довольно церемоний.
   Симон хотел опуститься на колено.
   – Не надо, – остановила его правительница, – мне так больше нравится смотреть на вас.
   Она встала и, раскрыв коробочку, прикрепила на грудь юноше медаль.
   – Еле дотянулась, – улыбнулась королева. – Я от имени всех моих подданных благодарю вас за подвиг, мистер Меровинг, – серьезно проговорила она.
   – Благодарю вас, мем, за оказанную мне честь, – как можно четче постарался проговорить отчаянно смущавшийся Симон.
   – У меня лично будет к вам предложение, – сказала королева. – Запомните, юноша, от меня, но изложит его вам один очень строгий джентльмен. Не бойтесь его, потому что он просто озвучит мои слова. Все, что скажет он, говорю вам я. Вы меня поняли, Симон?
   – Да, мем, – искренне, не понимая в чем дело, но осознавая, что королевы так просто не обращаются по имени, ответил юноша.

Глава 91. МИ6

   Правительница нажал на кнопку на столе, в глубине кабинета бесшумно распахнулась дверь, и в помещение вошел суровый бесстрастный седой мужчина лет 50-ти. Он чопорно поклонился королеве, та лишь милостиво кивнула ему.
   – Следуйте за мной, мистер Меровинг, – строго проговорил он.
   Симон, не ощущая ничего хорошего от этого нового приглашения, последовал за своим провожатым. Они в молчании прошли через анфиладу комнат, пока не оказались в камерном кабинетике, обставленном в викторианском стиле.
   – Садитесь, – властно проговорил этот незнакомец.
   Симон покорно сел в кресло с высокой спинкой, на которую была наброшена ажурная кружевная салфеточка.
   – Меня зовут Арчибальд Ланкастер, – сказал он, – я представляю Секретную разведывательную службу МИД Великобритании, известную всем как МИ6.
   – Здравствуйте, – пробормотал совсем растерявшийся мальчик.
   – Я вижу у вас награду, мистер Меровинг, – чуть улыбнулся Ланкастер, – и заслуженную.
   – Спасибо, – как-то хрипло ответил Симон.
   – Мы все про вас знаем, Симон Альбертович Меровинг, – сказал Ланкастер. – Вы сирота из России, мафия убила вашу семью, теперь вы работаете на мистера Роберта Шельдмана.
   – Ну да, – кивнул Симон.
   – Ее величество королева осведомлена о вашем экстрасенсорном даре и делает вам предложение работать на нашу страну.
   – Да я никакой не экстрасенс, – сглотнув слюну, ответил мальчик, – это журналисты все придумали про меня.
   – Юноша, – строго проговорил Арчибальд Ланкастер, – вы можете морочить голову партнерам по бизнесу вашего покровителя, но не британской разведке. У нас есть все данные на вас. О чудесном спасении мистера Шельдмана, о вашем нахождении в швейцарской клинике, где вы, находясь почти в терминальном состоянии, умудрились сделать точные прогнозы каждому из сотрудников больницы. Ваша учеба у Нормана Рейна, известного экстрасенса Нармера. Теперь с вами занимается это швед Сигизмунд Фрай, именуемый Снофру. Вы еще меньше года служите Шельдману, но у вашего хозяина нет ни одного поражения на бирже, ни одной проигранной сделки, сплошные победы! Вы нашли нефть там, где тщетно ее искали лучшие специалисты, добыли целый концерн для вашего работодателя, отыскали копи алмазов. А вчерашний ваш успех! Взбесившиеся скаковые лошади пошли за вами, как пони в цирке!
   – Да мне просто везет, – промямлил Симон, – я и сам не знаю, как все это у меня получается.
   – Молодой человек, хватит хитрить перед спецслужбами! – загремел Ланкастер. – Мы знаем о вас даже то, чего вы о себе сами не знаете, или пытаетесь скрыть!
   Симон с интересом посмотрел на грозного собеседника.
   – Я говорю о вашей булимии, о вашем маниакальном обжорстве!
   Симон покраснел.
   – Но, мистер Меровинг, – смягчился Ланкастер, – никто вас не упрекает в этой вашей слабости, в конце концов, у каждого свои недостатки. И, при вашем уникальном таланте, этот грешок вполне простителен. Британская медицина – одна из лучших и, согласившись работать на наше государство, вы сможете предаваться своей страсти без риска для здоровья.
   – Но я не хочу работать на ваше государство, – сказал Симон, прямо смотря в глаза собеседнику. – У меня уже есть работа, и она мне нравится.
   Ланкастер задергал плечами, он закашлялся, быстро налили себе в стакан воды и, отпив несколько глотков, пробормотал:
   – Черт возьми, эти чертовы сигары, до сих пор от них в горле першит. Редкую гадость курит наш главный прокурор! Ладно, продолжим.
   Если бы не строжайший запрет наставника заниматься магией, Симон легко бы справился с этим надоедливым мужчиной, но он дал слово учителю, нарушить которое – означало нанести себе непоправимый вред. Иерофанты по пустякам не накладывали запреты на своих учеников. Симон и сам осознавал, что возвращение к экстрасенсорному состоянию для его еще не восстановившегося организма, может стать гибельным. Поэтому Симон решил просто выслушать все, что ему скажет этот пренеприятнейший тип. И все же, даже в таком состоянии, мальчик излучал магические силы. Ланкастер чувствовал, что этот мощный паренек с открытым детским взглядом не подчиняется ему. Арчибальд Ланкастер стал нервно расхаживать по кабинету.
   – Ну зачем вам этот Шельдман? – кипятился Ланкастер. – Американский выскочка, нувориш, самодур! Он вам не отец, не брат и вообще – никто! Вы для него – всего лишь сотрудник! И он вас в любой момент может уволить, как обычного служащего!
   – Мистер Шельдман – мой друг! – спокойно проговорил юноша.
   – Друг! – с возмущением воскликнул Ланкастер. – Да у таких дельцов не бывает друзей, для них есть только выгода! Но, когда вы это поймете, будет уже поздно. Он вышвырнет вас за порог своей американской виллы! К тому же Шельдман, при его образе жизни, может умереть в любой момент, и вы останетесь без покровителя. Великобритания же вечна! Мы дадим вам славу, честь, достоинство, богатства! Лучшие умы, лучше люди работают у нас! Вы читали книги или смотрели фильмы про Джеймса Бонда?
   – И читал, и смотрел, – кивнул Симон.
   – И как?
   – Даже не знаю, – задумался Симон. – Я не понимаю такую литературу.
   – Это дело вкуса. Но, тем не менее, вы не можете не согласиться, что их автор заслуженно получил мировое признание.
   – Он талантливый писатель.
   – Ян Флеминг был нашим агентом, – с гордостью проговорил Ланкастер, – равно как с МИ6 сотрудничали и Сомерсет Моэм, и Грэм Грин и еще много замечательных людей, оставивших интеллектуальный след в истории. Но ваша судьба будет еще лучше, еще ярче!
   – Я не ищу другой судьбы, я доволен тем, что имею.
   – Посмотрим. Если вы примете предложение ее величества королевы, работать на нашу разведку, вам сразу же пожалуют дворянский титул, вы станете лордом, сэром. Через несколько лет вы сможете войти в палату лордов. И даже станете пэром. У вас будет настоящее королевское жалование, а не эти жалкие крохи со стола вашего американца. Вам предоставят спецобслуживание, лучшие медики, заметьте, медики—экстрасенсы, – мы осведомлены об особенностях организма таких, как вы, – будут следить за вашим здоровьем. Среди наших сотрудников немало людей, обладающих паранормальными способностями, и они гордятся своей службой, и не считают ее позором для себя. У вас появятся друзья.
   – Но у меня уже есть друзья.
   – А что вы будет делать, если Шельдман однажды вам скажет, что вы ему надоели, и он больше не желает вас больше видеть?
   Внутри у юноши все похолодело, но он не подал виду.
   – Значит, я уйду. На все воля Вселенной.
   – Воля Вселенной! – возмущенно фыркнул Ланкастер. —Метафизические бредни! А в реальности вы останетесь босым, голым и одиноким. Такие, как Шельдман, если выгоняют, то без выходного пособия! Он не только выкинет вас из своего дома, но еще и отберет все счета и всё, что дал вам. Что, встанете на путь криминала, чтобы заработать себе на кусок хлеба? Или пойдете стучать во все двери: примите на службу безработного экстрасенса?
   – Мистер Шельдман хороший человек, – невозмутимо проговорил Симон.
   – Вы еще юны, и, при всем вашем исключительном даре, неопытны. Вы рассчитываете на помощь Снофру, но, поверьте, ему не до вас. У него полно своих забот. После смерти Нармера ему предстоит решать дела Братства. Он не будет вашим покровителем. Что же касается вашей сестры, то пока она не вышла замуж или не устроилась на работу, мисс Элла полностью зависит от вас. Подумайте об этой несчастной девочке.
   – Я никогда не брошу сестру.
   – Это очень благородно с вашей стороны, но на что вы собираетесь жить, если Шельдман выставит вас за дверь?
   – Я сумею позаботиться и о себе, и о сестре. Если моим экстрасенсорным способностям не найдется законного применения, я стану художником. Мой дед, мой отец и моя мама были художниками, я продолжу славную традицию моей семьи.
   – Художник! – хмыкнул Ланкастер. – И сколько же вы заработаете, рисуя картинки? Их много сидит на набережных, грязных, спившихся, одиноких, отчаянно пытающихся продать свою мазню! Пополните их ряды?
   – Эти люди не грязные и спившиеся, – вспылил Симон, – а талантливые и умные! Они живут интересной жизнью. И я с гордостью разделю их судьбу, и Элла меня поддержит в этом.
   – Не уверен, что девочка, после той роскоши, которой окружил ее Шельдман, захочет жить в каморке бедного рисовальщика.
   – Элла не стяжательница, она все поймет.
   – Вы упрямы и неопытны, Меровинг! Вы надеетесь на свой дар, но без серьезного покровителя вы обречены. Криминальные авторитеты, и ваш Шельдман – не исключение, очень ловко прибирают таких, как вы. Становитесь на службу закона, мистер Меровинг, и вы будете счастливы и защищены. В противном случае, несмотря на все свои уникальные способности, вы рискуете попасть в очень неприятную ситуацию.
   – Я служу закону. И не надо оскорблять моего друга, мистера Шельдмана. Он создал Фонд по борьбе с терроризмом и я его сотрудник.
   – ФБТ – это фикция! Шельдман сделал себе удобное прикрытие для своих темных делишек. Наша разведка еще разберется в подлинных целях этой сомнительной организации.
   Симон встал.
   – Мистер Ланкастер, я больше не желаю с вами разговаривать. Я все сказал и добавить мне больше нечего.
   – Хорошо, упрямый мальчишка. Но знайте, что Великобритания не прощает обид! – с пафосом воскликнул Ланкастер.
   Симон в ответ пожал плечами.
   Арчибальд Ланкастер позвонил, в кабинет вошел какой-то невзрачный тип.
   – Проводите этого человека, – высокомерно проговорил Ланкастер.
   – Следуйте за мной, – пробормотал «невзрачный тип», не глядя на Симона.
   Ланкастер демонстративно повернулся спиной к юноше, Симон, помня английские традиции, не стал прощаться.

Глава 92. Настоящий джентльмен

   Симон последовал за своим провожатым, он вывел юношу через другую боковую дверь, замаскированную под книжный шкаф. И вновь потянулась анфилада комнат и залов, пока Симон не увидел пригорюнившегося на резном стуле Ирвинга. Провожатый скрылся, но юношу это нисколько не расстроило, Симон бросился к Ирвингу. Увидев своего подопечного, Ирвинг засиял от радости.
   – Симон, наконец-то! Вы ушли на аудиенцию к королеве, но все не возвращались и не возвращались. Я так волновался за вас. Надеюсь, с вами обошлись хорошо? Я вижу, у вас награда.
   – Наверное, во дворцах так и должно быть. Пойдемте скорее отсюда.
   Ирвинг и Симон поспешили из жилища королей. Ирвинг видел, что Симон расстроен, но не решался расспросить друга и консультанта своего босса. Но юноша сам не мог держать в себе все произошедшее. По дороге Симон рассказал Ирвингу о неприятном разговоре с МИ6. Слезы бежали из глаз мальчика.
   – Этот человек утверждал, что мистер Шельдман меня прогонит, – говорил Симон, – что я не друг ему, а просто сотрудник, что я вообще никому не нужен. Ирвинг, я не боюсь остаться без работы, я сумею заработать и для Эллы, и для себя, но я не хочу потерять мистера Шельдмана. Я очень привязался к нему, – последнюю фразу юноша почти прошептал.
   Секретарь остановил машину.
   – Симон, я могу вас заверить и даже поклясться, что мистер Шельдман не выгонит вас. Он относится к вам, как брату или даже к сыну. Я уже много лет с мистером Шельдманом, он щедрый, временами, даже великодушный человек, но я никогда не видел, чтобы он проявлял такую, поистине отеческую, заботу о ком-то. Он полюбил вас не за талант и даже не за красивую внешность, сердце вы его затронули – вот, что главное. Вы уж тоже не бросайте мистера Шельдмана. Столько предательств в его жизни было, не надо ему еще горя. Полюбил он вас – и все.
   Симон вытер слезы.
   – Я тоже вижу и чувствую доброе расположение ко мне мистера Шельдмана. Но там, в кабинете этого разведчика, я вдруг на миг испугался: а вдруг Ланкастер прав, и я для мистера Шельдмана – не друг, а просто так, ну, что-то вроде домашнего любимца? – прошептал юноша.
   – Но вы послушали свой внутренний голос, и он дал вам правильный ответ.
   – Да, – кивнул Симон, – мистер Шельдман действительно меня любит.
   – Поэтому, паренек, – торжественно проговорил Ирвинг, – от имени моего шефа, заявляю, что вы правильно сделали, что отказались работать на их разведку и этого сноба, Ланкастера.
   Симон запустил руку в свои белокурые вихры, которые, едва он покинул дворец, вновь растрепались.
   – Да, но Ланкастер пообещал большие неприятности мистеру Шельдману, – озабоченно проговорил юноша.
   – Ну, никакие испытания не напугают и не заставят отступить мистера Роберта Шельдмана! Но вы должны рассказать ему обо всем, что произошло с вами во дворце.
   – Я обязательно так и сделаю.
   Симон опустил голову и, стесняясь, проговорил:
   – А еще Ланкастер сказал, что у меня булимия, то есть я – патологический обжора. В этом он, кажется, прав.
   – Врет этот Ланкастер! – возмутился Ирвинг. – Он вам просто позавидовал, у вас и внешность, и фактура очень выразительная. И аппетит подобающий. Вы настоящий аристократ во всем, даже этот ресторатор на весь мир признал, что вы – подлинный джентльмен.
   Симон улыбнулся.
   – Ирвинг, спасибо, вы так добры ко мне.
   – Я правду говорю, мальчик.

Глава 93. Король Шельдман

   Шельдман тоже волновался, ожидая Симона. Он чувствовал, что мальчику не комфортно в королевском дворце. Бизнесмен пытался взяться за дела, но все валилось из рук. Желая успокоиться, он направился в детскую, чтобы развлечь себя милой болтовней с малышкой Эллой, и встретиться с очаровательной мадемуазель Жаклин. Последнее время Роберт Шельдман упрямо делал вид, что не замечает томные взгляды и печальные вздохи соблазнительной гувернантки.
   Мадемуазель Жаклин и девочка играли за большим столом. Перед ними возвышался великолепный пластиковый замок, на крыше которого сидела тряпичная кукла в короне, а перед замком грустно стоял игрушечный рыцарь. Увидев покровителя, гувернантка и ее воспитанница сразу встали.
   – Нет-нет, играйте, дети, – улыбнулся Шельдман. – И кто это такие? – Роберт Шельдман, смеясь, кивнул на странную композицию на столе.
   – Это, – начала, волнуясь и поправляя волосы, мадемуазель Жаклин.
   – Нет, пусть мисс Элла расскажет, что это за важная особа забралась на крышу дворца, – остановил гувернантку Шельдман.
   – Это королева, к ней в гости пришел король Симоша, – серьезно сказала девочка, она взяла в руки фигурку рыцаря.
   – И как его примет королева? – с интересом спросил Шельдман.
   – Я думаю, не очень.
   – Почему? – Шельдман перестал смеяться.
   – Ну, она такая зазнайка, – сказала девочка, – у нее полно разных придворных, министров, они все очень задаются. А Симоша ужасно добрый и не умеет задаваться и важничать.
   Слова невинного младенца подтвердили опасения миллиардера. Пряча свои чувства, Шельдман задал новый вопрос Элле.
   – А скажи мне, пожалуйста, Элла, вот Симон – король, ты —принцесса, а кто тогда мадемуазель Жаклин?
   – Тоже принцесса, – серьезно проговорила девочка, – только заколдованная.
   При этих словах мадемуазель Жаклин покраснела, но вновь стрельнула на хозяина кокетливыми черными глазками.
   – Как мне повезло, – засмеялся Роберт Шельдман, милостиво улыбнувшись гувернантке, – окружен такими прекрасными принцессами! А я кто?
   – Вы тоже король, – невозмутимо проговорила Элла.
   – А я какой король, добрый или злой?
   – Вы другой король, – девочка задумалась, подбирая слова, – ну, другой, такой вот король.
   Шельдман засмеялся, хотя проницательность ребенка смутила его.
   – Ладно, ребятки, играйте. Не буду вам больше мешать.
   Едва Шельдман вышел из детской, как столкнулся с Ирвингом.
   – Вернулись! – радостно воскликнул Шельдман. – Ну и где наш королевский герой?
   – Мистер Шельдман, Симон очень расстроен. Он пошел к себе в комнату, всю душу вымотали парню за эту награду: оскорбляли, запугивали, угрожали.
   – Ну-ка, пойдем в мой кабинет, сейчас ты мне все расскажешь.
   Ирвинг пересказал хозяину все то, что поведал ему Симон. Во время этой беседы Шельдман нервно курил сигару.
   – Бедный Сим! Юноша еще не оправился после болезни, которую, между прочим, получил по милости их властей, и такие издевательства! Не могли качественно организовать скачки! Если бы их лошади не были сами по себе бешеные, Амсету бы не удалось их загипнотизировать, и тогда мой Сим не подвергал бы свою драгоценную, да-да, драгоценную для всего мира жизнь, такому риску! Еще моего человека шизиком пытались представить, булимию какую-то придумали! Да Симон неделями ничего не ест, особенно, когда работает! После того дела с «Полимиксом» Сим так похудел, что чуть совсем не истаял! Нармер тогда еле выходил парня. А эти негодяи за съеденный кусок их хилого пирога готовы объявить Симона сумасшедшим. Конечно, Сим расстроился. Пойдем к нему, не хватало только, чтобы у Сима началась депрессия от всех этих нападок. Мне они вздумали угрожать!
   Шельдман резко затушил недокуренную дорогую сигару, швырнул ее в мраморную пепельницу и стремительно вышел из кабинета. Ирвинг последовал за боссом.
   Симон сидел в своей комнате и сосредоточенно смотрел в шар. Шельдман, увидев подопечного за этим занятием, возмущенно воскликнул:
   – Симон, что ты делаешь? Снофру же тебе строжайше запретил заниматься магией в течение недели! Ты видно решил погубить себя, чтобы наши враги восторжествовали!
   – Простите, мистер Шельдман, но я не мог поступить иначе. Я нарушил запрет наставника, но Снофру поймет меня. Зато мне теперь открылось, что Ланкастер вступил в сговор с Амсетом, и они хотят открыть судебное дело против нас.
   – Час от часу не легче! – Шельдман тяжело плюхнулся в кресло. – И в чем же нас обвиняют?
   – Амсет, мистер Ланкастер и мистер Макинский…
   – О, и этот прощелыга здесь! Я уж надеялся, что эта крыса убралась подальше в нору.
   – Нет, Макинский теперь служит Амсету. Они хотят объявить все ваши сделки недействительными, потому что вы использовали гипноз. Ну, то есть я гипнотизировал, а они, под моим воздействием, подписывали договора.
   Шельдман на минуту задумался, от напряжения его лоб покрыли морщины, и вдруг он весело рассмеялся.
   – Ну, напугали ежа голым задом! Так, кажется, говорят у вас в России? Эту проблему решить легче легкого. Как только мне предъявят иски по факту незаконности моих сделок, я выдвину против них такие аргументы, что им останется только смиренно встать в уголок и принести нам свои глубочайшие извинения. А я еще получу с них за моральный ущерб!
   – Мистер Шельдман, какой же вы умный! – с восторгом проговорил юноша.
   – Скорее, опытный. Но я не всегда был таким и в твои годы тоже волновался по пустякам. – Шельдман уже успокоился. – Ну как ты, Сим? – заботливо спросил бизнесмен. – После энергетической работы, да и вообще – всей этой встряски?
   – Ничего, желудок только немного болит, – юноша поморщился.
   – Немедленно ложись в постель, а я позвоню Снофру. Он с самого утра где-то бегает. Пусть придет и поможет тебе. А ты отдыхай и ни о чем не заботься. Я решу все проблемы.
   – Спасибо, мистер Шельдман, – мальчик стал снимать фрак.
   Только сейчас Шельдман заметил медаль на груди юноши.
   – Подожди, дай хоть полюбуюсь на тебя с этой регалией.
   Симон встал перед покровителем.
   – Хорош, молодец! Ты герой! И это только первая твоя награда. Сим, и вот еще что, чтобы тебе про меня ни говорили, знай, я – твой друг и защитник во веки веков! И все досужие глупости выброси из головы.
   – Да, мистер Шельдман, – улыбнулся юноша, – еще раз спасибо.
   Минут через 15 приехал Снофру. Экстрасенс напоил мальчика настоем из тибетских трав. Боль ушла.

Глава 94. Сила СМИ

   Утром следующего дня, когда Ирвинг вышел из дома, то сразу наткнулся на развернутую газету, которая лежала прямо у дверей. Два камня аккуратно придерживали ее. Черными буквами крупно выделялся заголовок «Мафия захватила мир», под ним была фотография Шельдмана и Симона.
   – Что это? – пробормотал секретарь.
   Он поднял газету. Прочитав первые строчки, Ирвинг бросился назад в здание. Роберт Шельдман уже встал, он завтракал в гостиной и смотрел телевизор.
   – Мистер Шельдман, – запыхавшийся взволнованный секретарь протянул газету боссу, – здесь такое пишут!
   – Они не только пишут, но и показывают, – горько усмехнулся Шельдман. – Амсет закусил удила. Похоже, они давно подготовили это кино, но ждали время и того, кому слить материал.
   На экране бойкая журналистка Саманта Паркер, вся дрожа от азарта и возбуждения, вещала:
   – Роберт Шельдман, финансовый воротила из США, решил стать правителем мира. Баснословное состояние, необычайное влияние, предприятия во всех уголках земного шара, но и этого мало дельцу из Америки! Чтобы окончательно утвердить свою власть, он взял на службу экстрасенса по имени Симон Меровинг. Нашим сотрудникам попали в руки материалы, проливающие свет на эту загадочную личность. Итак, кто же такой, Симон Меровинг? Симон Меровинг родился в России. До недавнего времени он состоял в русской наркомафии и сам занимался транспортировкой наркотических веществ. Во время одного из бандитских переделов, Меровинг получил тяжелое ранение и был вынужден бежать. В гостинице, где Меровинг укрылся от подельников и конкурентов, он встретил главу международной бандитской организации, мистера Роберта Шельдмана. Матерый бандит проявил сочувствие к молодому мафиози и оказал ему всяческое покровительство. В элитной клинике Шельдмана Меровингу была сделана уникальная операция, в благодарность Симон Меровинг присягнул верой и правдой служить своему новому боссу. У Меровинга оказались небывалые экстрасенсорные способности. Вот, что рассказывает Мария Ангел, голливудская актриса, которая в тот же период, что и Симон Меровинг, проходила лечение в данном медицинском учреждении.
   На экране появилась дива с пухлыми губами, грудью размера 5—6 и белозубой большой улыбкой.
   – Мисс, Мария Ангел, – задала вопрос Саманта Паркер, – что вы можете рассказать о Симоне Меровинге?
   – Да не так уж и много, к сожалению, – еще больше улыбнулась Мария Ангел. – Я хотела с ним познакомиться, но его берегли, как особо важную персону. В коридоре перед его палатой постоянно стояла охрана, к нему, как я поняла, даже врачи входили по особым пропускам. Говорили, что этот Симон делает пророчества. Одна из докторов считала, что ее сын пропал без вести, но Симон сказал, что ее сын сбежал в Америку, чтобы стать артистом. И точно, через несколько дней парень нашелся на Бродвее. Я знаю этого парня, его зовут Дитрих Вальд, он здорово поет и танцует, а мать, эта докторша, хотела сделать из него медика, вот он и свалил от мамаши.
   – А не допускаете ли вы, что Симон знал и раньше сына этого врача, и просто все это разыграл? – спросила Паркер.
   – О, это едва ли! Симон там еще много чего предсказывал, и всегда в точности. Я не знаю, что именно, но все говорили о нем, как о прорицателе. Нет, похоже, он действительно особенный парень. Мне рассказали, что к нему Шельдман даже специально привозил не то какого-то шамана, не то далай-ламу из Тибета. А потом я видела, как Симона забирали из больницы. Вокруг было много охраны, больницу оцепили, подъехала крутая тачка, а потом вышел молодой человек, красавчик, до одурения. Попади он к нам в Голливуд, всех бы парней за пояс заткнул. Я, как его увидела, чуть не умерла от желания. Весь персонал клиники выстроился в шеренгу, его поздравляли, дарили цветы, я поняла, что это и есть Симон Меровинг. Он шел медленно, опирался на руку какого-то холеного мужика, перед которым все заискивали. Мне сказали, что это был тот самый воротила Шельдман. Такой индюк не будет просто так надрываться. Значит, действительно дорожит этим Симоном.
   – Мы решили узнать о Симоне Меровинге, – продолжила Саманта Паркер, – но в клинике действует строжайший запрет на распространение информации о пациентах. И все же, нам удалось побеседовать с одной из сотрудниц.
   На темном экране вдруг зазвучал надтреснутый голос, явно измененный.
   – Я работаю здесь, – говорил некто, – к мистеру Меровингу я не была вхожа, но видела, как его везли на операцию. Он был совершенно белый, весь в крови, еле дышал. Он держал за руку какого-то важного мужчину, который был рядом с ним. Этот мужчина очень нервничал, он успокаивал мистера Меровинга. А вокруг было множество вооруженной охраны. Они зачищали коридоры, никому не разрешалось выходить из палат. Я как раз в этот момент мыла полы в коридоре, меня просто оттолкнули, я едва успела скрыться в туалете. Я человек маленький и никогда не видела хозяина, думала, привезли какого-то туза. Но потом мне сказали, что этот господин, который уговаривал раненого, и есть сам мистер Шельдман.
   – «Маленький», – буркнул Шельдман, отпивая кофе, – а станет еще меньше. Это будет работа для Ральфсона, выявить болтуна.
   Санитарка говорила дальше:
   – Я чуть приоткрыла дверь туалета и видела, что мистера Меровинга, – ну, тогда я еще не знала имя пациента, – встречает наш главный врач, профессор Бауэр, и с ним еще несколько самых выдающихся докторов клиники. Мистера Меровинга сразу же увезли на операцию, а сам мистер Шельдман отправился в соседнее помещение, чтобы следить за ходом лечения. Наш хозяин видимо очень дорожил этим юношей.
   – А что вы можете сказать о его даре предсказателя? – не унималась Паркер.
   – Да, мистер Меровинг тут многим предсказывал, но не мне. Я же говорю, я не была вхожа к нему. А жаль, он нашел сына мисс Вальд, а мой коллега, Франц Чепек, который до того момента, пока не познакомился с мистером Меровингом, как и я тер полы, стал помощником мистера Бауэра. Как будто бы я хуже ухаживала бы за мистером Меровингом, чем этот славянин!
   – Мы попытались получить комментарии о произошедших в клинике событиях, касающихся мистера Меровинга, – сказала Саманта Паркер, – но ни Франц Чепек, ни мисс Вальд, ни профессор Бауэр не согласились пообщаться с нами.
   – Отлично, сегодня же распоряжусь всем, кто отказался вести переговоры с журналистами, выписать дополнительное денежное вознаграждении, – довольно проговорил Шельдман.
   – Итак, – продолжала журналистка, – Шельдман и его новый слуга Симон Меровинг активно занялись захватами чужой собственности. Ни выстрелов, ни крови, только гипноз! Нефтяные месторождения, шахты с драгоценными камнями, удачные сделки – Шельдман не знает поражения. Гигантский концерн «Полимикс» он, благодаря способностям Меровинга, получил вообще даром. Освальд Наксис, не менее влиятельный финансовый воротила, отписал все свое имущество Роберту Шельдману. И при этом никто из обманутых конкурентов и компаньонов не подал иск Шельдману и его сообщнику. Из всех недавних совладельцев «Полимикса» с нами согласился встретиться лишь мистер Макинский.
   – Шельдман и его подельник Меровинг ограбили меня! – заверещал с экрана Алоизий Макинский. – При помощи гипноза Симон Меровинг вынудил меня подписать дарственную на мою долю акций фирмы. То же он проделал и с моими компаньонами. Дарственную! Ни цента не заплатили!
   – Почему вы не обратились в полицию, мистер Макинский? – осведомилась Паркер.
   – Потому что я боюсь Шельдмана и его прислужника. Но Шельдман и Меровинг должны быть наказаны. Они опасны для общества. Имея поддержку такого сильного гипнотизера, как Меровинг, для Шельдмана теперь нет преград. Они могу проникнуть в любое хранилище, выкрасть самые секретные разработки и даже захватить ядерную кнопку. Меровинг и Шельдман – особо опасные террористы. Я буду требовать для них смертной казни.
   – Да это признание наших с Симом заслуг, – спокойно проговорил Шельдман.
   Фильм продолжался.
   – Для прикрытия своей деятельности – говорила Саманта Паркер, – Шельдман создал организацию под названием ФБТ, Фонд по борьбе с терроризмом, через которую он отмывает огромные денежные средства, полученные преступным путем. Роберт Шельдман и раньше опирался на помощь людей, наделенных экстрасенсорным даром, – в кадре появилась крупным планом фотография Нармера.
   Шельдман нахмурился.
   – Человек, которого вы сейчас видите, – захлебывалась Паркер, – ни кто иной, как Норман Рейн, известный в узких кругах под именем Нармер. Недавний подельник Шельдмана.
   – Амсет и Макинский переходят границы, – с угрозой проговорил Шельдман.
   – Нармер, до появления Симона, считался лучшим экстрасенсом двадцатого века.
   – Справедливо, – кивнул Шельдман, – кое в чем я, пожалуй, готов простить Амсета и Макинского.
   – Симон Меровинг, делая себе карьеру в команде Шельдмана, решил избавиться от конкурента.
   – Опять бред! – выругался Шельдман.
   – Для этого Симон Меровинг подложил бомбу в самолет, на котором летел Норман Рейн. Покушение удалось, Нармер погиб. Теперь Симон Меровинг стал единственным приближенным и наперсником миллиардера Шельдмана.
   Роберт Шельдман чуть не подавился кофе.
   – Это даже на бульварный детектив не тянет. Я не знаю о литературных способностях Амсета, но, похоже, что сценарий этой белиберды ляпал Макинский.
   – Итак, перед нами вся суть преступной группировки. Ее глава – Роберт Шельдман, исполнитель – Симон Меровинг, но есть еще и третий персонаж, – теперь на экране была фотография Ирвинга.
   – Это выглядит романтично, – задумчиво проговорил секретарь.
   – Ирвинг Шелли, – журналистка уже просто дергалась от восторга, – незаметная серая личность, но имеющая определенный вес в банде Шельдмана. Он – преданный слуга мафиози, так сказать, его левая рука. Если Симон – правая рука преступника, он действует при помощи гипноза, то самую черную работу, вплоть до физических устранений врагов Шельдмана, выполняет Ирвинг. Это киллер международного класса!
   – Ух ты, – воскликнул Ирвинг, – порадоваться мне, что ли? «Международный класс» – звучит солидно.
   – И можешь попросить у меня прибавку к жалованию! – серьезно проговорил Шельдман.
   Секретарь поклонился боссу.
   – Недавняя загадочная смерть другого олигарха, Генри Феллера, так и не раскрыта. Но не исключено, что и в ней виноват Роберт Шельдман и его прислужники. Шельдман устранил одного из самых влиятельных конкурентов.
   – И в извержении вулкана Везувия тоже виноват я и мои люди, – усмехнулся Шельдман.
   – Кроме того, у известной бизнесвумен, владелицы сети банков, Терезы Морган, погибла секретарша.
   Теперь весь мир видел печальную хрупкую девушку.
   – Дафна Морган официально – сирота, но, по неподтвержденным пока данным, – внебрачная дочь банкирши.
   – Для Амсета и Макинского ничего святого нет, – пробормотал Шельдман, – могли бы хоть оставить в покое эту несчастную девочку.
   – Дафну Морган видели в обществе Симона Меровинга, – с азартом вещала Саманта Паркер. – Ходили слухи, что консультант Шельдмана даже собирался вступить в брак с Дафной. Но, незадолго до свадьбы, секретарша была жестоко убита. Не исключено, что самим Симоном или Ирвингом Шелли. Скорее всего, девушка отказала пособнику международного преступника, и Симон Меровинг убил свою несостоявшуюся невесту. Правда, все говорили тогда, что не только Симон, но и его хозяин Роберт Шельдман, собирался вступить в брак с самой мисс Терезой Морган. Должна была состояться свадьба века, но что-то пошло не так. Жертвой этой хитроумной преступной игры стала юная Дафна.
   – Бедный Сим, – покачал головой Роберт Шельдман, – как жестоко используют имя его возлюбленной.
   – Британские спецслужбы организовали расследование деятельности Роберта Шельдмана, Симона Меровинга и Ирвинга Шелли, – сказала Паркер. – До окончания следствия Шельдману и названным лицам запрещено покидать пределы нашей страны.
   – А вот это действительно новость, – Роберт Шельдман невозмутимо отставил чашку с кофе. – Пока официально нам никто ничего не предъявлял.
   – Вам надо бежать, мистер Шельдман, – всполошился секретарь.
   – Даже не подумаю, – бизнесмен закурил свою любимую гаванскую сигару. – Эта игра Ланкастера меня забавляет.
   – Но вы в опасности, сэр. За Ланкастером стоит Амсет.
   – А за мной – Симон.
   – Симон еще очень юный, даже сам великий Нармер не смог противостоять Амсету.
   – А Симон сможет.
   Симон уже знал о случившемся. После лекарства Снофру юноша проспал несколько дольше, чем обычно. Проснувшись, Симон стал собираться к завтраку, по своему обыкновению, он включил телевизор, чтобы быть в курсе новостей. И вновь все каналы показывали фотографии его и Шельдмана. Но теперь подача информации шла в негативном ключе.
   – Что за чушь! Зачем они так? Моя бедная Дафна! – воскликнул Симон, он стал поспешно одеваться.
   – Полиция не исключает, – вещала Саманта Паркер, – что внезапная паническая атака лошадей, произошедшая несколько дней назад в Аскоте, была спровоцирована гипнотическим воздействием Симона Меровинга. Подручный главы террористов выполнял одно из заданий своего шефа Роберта Шельдмана – покушение на родственницу ее величества королевы. Но профессиональные действия полиции предотвратили трагедию.
   Симон вновь увидел тот самый кадр: вздыбленный конь над испуганно сжавшейся на сидении женщиной.
   – Вы видите, что Меровинг в качестве оружия использовал бессловесное создание, цинично и дерзко направляя его на глазах у всех на кузину королевы.
   Юноша почувствовал, что в этот самый миг его покровителю грозит опасность. Когда Симон вошел в гостиную, то увидел, что с Шельдманом разговаривает полиция.
   – Мистер Шельдман, – сказал полицейский, – у нас есть постановление о задержании вас и ваших помощников, Симона Меровинга и Ирвинга Шелли.
   Миллиардер хладнокровно курил, время от времени, он обмакивал конец сигары, который держал во рту, в кофе.
   – Что здесь? – растерянно спросил Симон.
   – Нас арестовывают, Сим, – засмеялся Шельдман.
   – Британская Служба безопасности хочет узнать, имеет ли право Симон Меровинг находиться на территории нашей страны, – сказал полицейский.
   – Сим, – игнорируя полицейских, повернулся к юноше Шельдман, – я сейчас мог бы топать ногами и требовать немедленной встречи с американским послом, но я этого делать не буду. Нам скрывать нечего. – Шельдман лениво посмотрел на представителей британского закона. – Присутствующий здесь Симон Меровинг – русский подданный, он работает в моей фирме консультантом. И все его документы в полном порядке. Ирвинг, покажи бумаги Симона этим господам.
   Секретарь принес пачку бумаг. Полицейские придирчиво изучали документы, но, не найдя в них ничего, к чему можно было бы придраться, отступили.
   – И все же, мистер Шельдман, мистер Меровинг и, мистер Шелли, – сказали они, – до выяснения всех обстоятельств дела, вы не должны покидать пределов Англии.
   – Вот уж чего я точно не собираюсь делать, так это бежать! – воскликнул Шельдман. – Да и мой бизнес требует от меня присутствия здесь.
   Полицейские, притихшие и скромные, покинули дом Шельдмана.
   – Мистер Шельдман, – спросил Симон, – что мы будем делать?
   – Да то, о чем я и говорил. Макинский состряпал клевету и всучил ее этой дикой феминистке Саманте Паркер, но там, на ВВС, есть и весьма достойные люди. И один из них – Ричард Петерсон. Обратимся к нему. И на их фильм снимем свое кино.
   – Они даже Дафну не пощадили, – с отчаянием проговорил юноша. – Дафна – это же самое чистое и невинное создание! А они…
   – Мы отомстим и за бедняжку Дафну, не волнуйся, Сим, зло не должно торжествовать.
   – Да, мистер Шельдман, вы правы, – Симон сжал кулаки. – Зло не будет торжествовать!

Глава 95. Власть СМИ

   Шельдман сам позвонил Снофру, верховный иерофант сразу же приехал.
   – Вы уже знаете, в какую неприятную историю попали мы с Симом? – спросил Шельдман.
   – Знаю, но ваше желание сразиться с Амсетом не одобряю. Мой вам совет, лучше уехать на время и переждать грозу. Братство обеспечит вам энергетическое прикрытие, чтобы вы и Симон без проблем покинули страну.
   – Амсет не оставит нас в покое.
   – Если вы отступитесь, Амсет не будет вас преследовать.
   – Амсет продолжит совершать свои преступления! – воскликнул Симон. – Он убийца и окружил себя такими же убийцами! Сколько еще невинных жизней будет загублено, сколько детей останется сиротами!
   – Симон, жажда мести – плохой советчик, – сказал Снофру.
   – А по-моему, хороший! – заметил Шельдман. – Справедливый гнев бодрит ум, заставляет принимать верные решения, находить выход из самых нестандартных ситуаций.
   – В общем, вы готовы рискнуть, – сказал Снофру.
   – Да! – воскликнул Шельдман. – Настала пора остановить этого Амсета.
   – Ну раз вы так убеждены в своих планах, тогда и я присоединяюсь к вам. Вера, как известно, способна горы сдвинуть, – кивнул Снофру.
   – А мы с Симоном не только сдвинем, мы уничтожим эту гору под названием Амсет! – решительно проговорил Шельдман.
   – И пусть Вселенная поможет нам! – сказал Снофру.
   – Мы с Симом теперь под арестом, поэтому Ральфсону придется поработать.
   Через три недели в студии популярного телеведущего Ричарда Петерсона собрались все ведущие журналисты мировых СМИ. За полукруглым столом, перед сотней микрофонов, расположился безукоризненно одетый Роберт Шельдман, не менее представительный Симон Альбертович Меровинг и Ирвинг Шелли, в хорошем, но скромном сером костюме. Шельдман улыбался и приветливо кивал гостям, Симон робел и молчал, уставившись в стол. Ирвинг не выказывал никаких эмоций. После музыкальной заставки в студию впорхнул приятно взволнованный телеведущий.
   – Дамы и господа, сегодня у нас в гостях самый популярный человек этого месяца! – сказал Петерсон. – Кто он: непримиримый борец с терроризмом или сам глава международной преступной группировки? Итак, мы рады вам представить мистера Роберта Шельдмана.
   Под бравурную мелодию Шельдман поднялся и, улыбнувшись голливудской улыбкой, помахал присутствующим.
   – Но мистер Шельдман пришел не один, – продолжил телеведущий, – мы пригласили к нам в студию и его помощника и консультанта, мистера Симона Меровинга!
   Симон неуклюже встал и печально поклонился журналистам. Его внушительны рост и могучая фигура вызвали особый восторг у собравшихся.
   – И вот третий герой расследования – мистер Ирвинг Шелли! – провозгласил Петерсон.
   Секретарь невозмутимо встал и равнодушно поклонился.
   Загадочная холодность второго помощника миллиардера тоже импонировала присутствующим.
   – Мистер Шельдман, против вас и ваших людей выдвинуты чудовищные обвинения, что вы можете сказать в свое оправдание? – задал вопрос журналист.
   – Ни мне, ни моим друзьям не в чем оправдываться, оправдываются, когда виновны, а мы абсолютно чисты перед законом.
   – Браво! Вот образец настоящего делового человека, вы блестяще держите удар, мистер Шельдман!
   – У меня, кроме Оксфорда, отличная школа жизни! Мистер Меровинг и мистер Шелли тоже прошли серьезную жизненную подготовку.
   – Несомненно. Мистер Шельдман и его команда сняли фильм, который, мы надеемся, прольет свет на интересующие всех нас вопрос: кто вы, мистер Шельдман, и кто ваши спутники?
   На экране студии появилось изображение Роберта Шельдмана в интерьерах его лондонской квартиры. Грозный миллиардер был сейчас в мягком свитере, он сидел в глубоком кресле, за его спиной возвышались массивные часы викторианской эпохи. Все это выглядело очень респектабельно и успокаивающе.
   – Да, это я, финансовый воротила и, как меня пытаются назвать, глава международной террористической группировки, – с располагающей улыбкой проговорил Шельдман. – А еще у меня есть предприятия и недвижимость во многих странах мира. Я поддерживаю всех тех, кто делает жизнь людей лучше. Я выделяю гранты ученым, писателям, политическим деятелям, борющимся за мир и соблюдение свобод граждан своих стран. Сейчас я занят развитием концерна под названием «Полимикс», предприятия, занимающегося разработкой нанотехнологических материалов и изделий из них. Его центр находится в Швейцарии, но уже есть филиалы в США, Канаде, начато строительство во Франции, а в ближайшее время произойдет открытие и в Англии. В дальнейшем, я планирую, что «Полимикс» покорит Японию и Россию. У меня отличная команда единомышленников, высококлассных специалистов, каждый профессионал в своей сфере. Лучшие из лучших работают со мной. И один из моих соратников – Симон Меровинг.
   В кадре появился Симон, он тоже был одет по-домашнему, в трикотажный костюм. Юноша встал рядом с покровителем.
   – Да, – продолжал Шельдман, – Симон – экстрасенс. И я не открою никакой великой тайны, если скажу, что обращаться к услугам людей, наделенных экстрасенсорными способностями – обычная деловая практика. У каждого добившегося успеха есть свой астролог, предсказатель, гипнотизер. Симон оказался лучшим! Симон из России, он потомственный художник. Вот работы его родителей.
   Сердце юноши невольно сжалось, когда на экране появились картины его отца и гобелены матери.
   – А вот картины Симона.
   Мастерство оператора еще более подчеркнуло пронзительность работ Симона Меровинга. Солнце, восходящее над пирамидами, просторы египетской пустыни, статуи и памятники древней цивилизации.
   – Симон Меровинг никогда не был в Египте, – сказал голос за кадром, – эти все образы навеяны экстрасенсорными видениями мистера Меровинга.
   И вновь на экране говорил Шельдман:
   – Преступники напали на семью Меровингов, его родителей убили, а юношу, вымогая деньги, подвергли жестоким пыткам. Симону, взяв маленькую сестру, удалось сбежать. Мы познакомились с ним в мотеле, где обессиленный юноша искал спасения. По роковой случайности в тот несчастливый день покушение готовилось и на меня. Симон, умирая сам, не мог допустить, чтобы возле него погиб еще один невинный человек. Симон предупредил меня, что к гостинице направляется убийца. Да, я помог Симону и его сестре бежать за границу. Сомон был в крайне тяжелом состоянии, я и мои люди едва успели доставить мальчика в мою клинику в Швейцарии, где Симону оказали необходимую помощь.
   – Послушаем, что говорят о таланте Симона очевидцы, – проговорил Петерсон, возникший на телеэкране.
   Теперь показывали профессора Бауэра, главного врача элитной клиники, о чем и сообщала надпись в кадре.
   – Симон – абсолютный уникум, не могу не признать этого, – неторопливо проговорил Бауэр. – Я был на грани развода с женой, но ясновидение, а другого пока названия нет этому явлению, Симона разъяснило всю ситуацию. Моя семейная жизнь спасена. Я всегда был далек от мистики, но подтверждаю, господин Меровинг являл здесь подлинные чудеса психических и физических возможностей человека.
   Врач-анестезиолог Анна Вальд стояла с веселым молодым человеком.
   – Мистер Симон Меровинг просто вернул меня к жизни, – сказала она, – я думала, что мой сын пропал без вести, но, оказалось, что Дитрих уехал в Америку учиться театральному искусству. Мистер Меровинг мне сообщил, что я получу электронное письмо от сына, так все и случилось. И в этом письме было именно то, о чем говорил мистер Меровинг.
   – Да, этот Симон – удивительный парень! – отозвался молодой человек, что стоял рядом с Анной Вальд. – Я поссорился с матерью, психанул и подался в бега в Америку. Ну не мое это, быть доктором. Даже сам не ожидал, что все так классно получится: меня взяли на Бродвей! Я теперь там учусь и одновременно выступаю. А потом, чувствую, как будто червячок точит: ну нельзя так с матерью. Я и написал ей, что все ок, я в шоколаде. А мама, оказывается, уже все знала. Ей это Симон предсказал. Сим, я тебя пока только по ящику видел, ну, в газетах там про тебя всякое пишут. Но знай, ты классный! Ты лучше всех! Респект тебе!
   Симон вновь видел всех тех людей, кто участвовал в его спасении. Они тепло отзывались о юноше. Последней давала интервью немолодая женщина с грустными глазами.
   – Скажите, кто вы? – спросил Петерсон.
   – Я Лилиана Бути, я уборщица здесь, – сказала она.
   – Не так давно вы рассказали о мистере Меровинге журналистам. Почему вы согласились общаться с прессой без личного разрешения мистера Шельдмана?
   – Я не смогла противиться, я не хотела ничего говорить, но меня заставили. Ко мне подошли два типа, они показали фотографию мистера Меровинга и сказали, что, если я откажусь дать информацию, меня убьют. А какая у меня информация? Я же не знаю ничего. Я даже не знала, как зовут этого юношу.
   – Почему вы не сообщили мистеру Бауэру, что вам угрожают? Обо всех попытках контакта с персоналом вы должны немедленно сообщать вашему начальнику.
   – Да я и хотела так сделать, но тут, будто тьма на меня напала. А потом я увидела этот фильм. Я узнала свой голос, они не очень-то его изменили. Но я почему-то совершенно не помнила, что говорила и как говорила с этими людьми.
   – Мистер Шельдман, – прошептал Симон, юноша с небывалым волнением смотрел этот фильм, – не наказывайте, пожалуйста, эту женщину. Она не виновата. Ее загипнотизировали.
   – Да, – ответил Шельдман, – она сама жертва преступника Амсета.
   – Мистер Шельдман, как вам пришла в голову идея создать организацию под названием ФБТ? – спросил в кадре Петерсон.
   – Мафия убила моих родителей, а потом и жену, – сказал Шельдман. – Я видел честных и славных людей, которые подвергаются насилию со стороны преступных группировок, и понял, что больше не могу терпеть беззаконие и несправедливость. Судьба не зря дала мне деньги и положение в обществе. Бороться со злом, во всех его проявлениях – вот моя обязанность перед обществом, перед миром.
   – Отлично, – кивнул Петерсон, – но как же тогда объяснить все те капиталы и недвижимость, приобретенную вами за этот год? Вам просто дарили баснословные состояния! Разве это не результат каких-то ваших махинаций, в которых обвиняют вас и вашего помощника Симона Меровинга?
   – А спросите об этом сами у моих, так называемых, «жертв», – усмехнулся с экрана Шельдман.
   Сам миллиардер, Симон, Ирвинг и Петерсон вместе со всеми присутствующими смотрели в этот момент в здании телецентра трансляцию этого интервью.
   – Мы так и сделаем, мистер Шельдман, – ответил журналист.
   Теперь показывали невзрачного брюзгливого старика.
   – Мистер Фостер, – обратился к нему Петерсон, – как получилось, что вы, несмотря на все усилия и привлечения лучших специалистов, не смогли найти нефть на вашем земельном участке, а Шельдман ее обнаружил?
   – Значит, не лучших специалистов я нанял. Я тоже подозревал, что там есть нефть, но нашел ее Шельдман. Он переиграл меня, я сам ему продал участок, который приносил мне лишь убытки. И никакой Симон здесь ни при чем. Я так захотел. А если этот парень там и раскопал нефтяные запасы, то слава ему как геологу. А все эти истории про волшебников – глупые бредни журналюг. Хорошие специалисты – вот залог успеха! А Шельдман, значит, умеет подбирать команду.
   – Итак, перейдем теперь к скандальной истории с «Полимиксом», – продолжил Петерсон. – Мы встретились с бывшими владельцами концерна, господином Юлиусом Корни и Андре Шмидтом.
   Толстяк Корни жил на собственном острове в окружении кактусов всех размеров и видов. На вопрос журналиста Корни запыхтел:
   – Какой еще Симон? Да, видел я с Шельдманом какого-то молодого юриста. Ну и что? Да у него целый штат таких консультантов. Я, Шмидт и Макинский отдали Шельдману предприятие, потому что почти обанкротились на нем.
   – И вы, и ваши компаньоны, согласились вот так просто, безвозмездно подарить целое предприятие?
   – Не безвозмездно, сделка прошла в условиях особой секретности, ни у меня, ни у моего товарища господина Шмидта нет претензий к мистеру Шельдману. Избавившись от этого концерна, я теперь могу посвятить свою жизнь тому, о чем мечтал всю жизнь. Видите, какие у меня чудесные кактусы?
   Андре Шмидта обнаружили в особняке на побережье Италии. Бывший совладелец концерна нежился в шезлонге. Рядом сидела хорошенькая черноглазая девушка.
   – Не хочу даже вспоминать этот «Полимикс»! – сказал Шмидт. – Мы, три осла, Корни, Макинский и я, почему-то решили, что сможем потянуть наукоемкое предприятие. Но, в итоге, почти разорились на нем. Шельдман просто спас нас!
   – Но вы же ему отдали даром фирму? Какое же в этом спасение?
   Шмидт принял таинственный вид.
   – Ну, не даром, это была честная сделка.
   – А какую роль в этой сделке играл Симон Меровинг?
   – А никакую. Крутился там, на переговорах, возле Шельдмана какой-то парень. Наверное, какой-то стажер в его фирме. Этот Симон даже не имел права подписи. Заверяли нашу сделку высококвалифицированные юристы.
   – И как вы относитесь к тому, что Симон Меровинг оказался выдающимся экстрасенсом?
   – Да чушь все это, а, если и так, то к нашей сделке с мистером Шельдманом, он не имеет никакого отношения! Мы сами профукали фирму, еще в те времена, когда этот парень на горшке сидел. И хорошо, что нашелся человек, который забрал у нас эту обузу. Пусть Шельдман теперь мается с «Полимиксом».
   – Но почему тогда мистер Макинский заявляет, что мистер Шельдман и Симон Меровинг вас ограбили?
   – То, что говорит Макинский – это дело самого Макинского. Вот с ним и разбирайтесь. А у меня теперь есть красавица-жена, – Шмидт положил руку на колено черноволосой задорной девушке, – эта вилла и море. И больше меня ничего не интересует.
   Вновь на экране появился Петерсон.
   – К сожалению, с мистером Макинским, третьим бывшим совладельцем концерна, нам встретиться не удалось. Местонахождение его неизвестно…
   – Да, – прошептал Симон Шельдману, – ни мистер Снофру, ни я, мы так и не смогли обнаружить Макинского и Амсета.
   – Ничего, – шепотом ответил Роберт Шельдман, – сейчас не это главное.
   – Но, – говорил Петерсон, – мы пообщались с сыном Освальда Наксиса, Аристидом Наксисом. Его отец наотрез отказался давать нам интервью.
   Теперь все увидели изящного стройного молодого человека в черной сутане.
   – Как вы относитесь к тому, что ваш отец отдал все свое имущество незнакомому человеку, обездолив вас, законного наследника? – спросил журналист.
   – Я рад, что мой отец, пусть и в зрелые годы, но узрел истину, – холодно проговорил Аристид Наксис. – Злато – это тяжкий груз, который отягощает душу и плоть. Мой отец избавился от бремени, Господь посылает все нужное для жизни.
   – Нам известно, что у вас есть еще сестра и брат. Как они отнеслись к подобному решению мистера Освальда Наксиса?
   – Моя сестра Елена – аббатиса, она возглавляет монастырь. Ее никогда не интересовали отцовские богатства. Что же касается нашего младшего брата, Ахилла, то он скоро примет сан и станет недоступен для людских страстей и толков.
   – Хорошо, это ваши взгляды и взгляды вашего брата и сестры. Но что говорит сам мистер Освальд Наксис?
   – Мой отец умиротворен. Я не в курсе всех подробностей сделки, но понимаю, что она была достойной. И мой отец получил ценности, превышающие материальные, сиюминутные блага.
   – А как вы оцениваете влияние Симона Меровинга на вашего отца?
   Аристид удивленно поднял брови, но в тот же миг вновь стал холодным и отрешенным.
   – Симон Меровинг? Если все это правда, что говорят о нем, то этот юноша – пророк, избранник божий.
   – А может, избранник дьявола? – лукавые искорки заиграли в глазах Петерсона.
   – Нет, – жестко проговорил Аристид Наксис, – если Симон Меровинг сумел обратить к свету нашего отца, то, значит, в его сердце звучит глас Господень.
   – Сим, – весело спросил Шельдман взволнованного юношу, – этот Аристид не из вашего Братства? Он выглядит странно и говорит чудно.
   – Нет, но однажды он придет к нам.
   Фильм продолжался.
   – Мы услышали мнения непосредственных участников событий и их близких, касающихся деятельности мистера Шельдмана и мистера Симона Меровинга, – сказал Петерсон. – Как видите, ни одного упрека, никаких жалоб, судебных исков. Что же касается смерти Генри Феллера, то он не имел дел с мистером Робертом Шельдманом и уж, тем более, с Симоном Меровингом. Экспертиза установила, что это было именно самоубийство. Вероятные причины – депрессивное состояние мистера Генри Феллера. Его родственники сказали, что мистер Феллер выглядел утомленным и жаловался на усталость от жизни. Ему советовали найти хорошего психоаналитика, но он отказывался. И вот итог – депрессия и переутомление взяли верх.
   На экране появилось изображение Нормана Рейна.
   – Нармер, – говорил журналист, – сотрудник спецслужб одной из стран, друг мистера Шельдмана, наставник Симона Меровинга! Вот, что рассказывает мистер Меровинг о своем учителе.
   – Мистер Нармер очень помог мне, – сказал Симон, – операция была тяжелой, врачи сделали все, что могли, но я умирал. И тогда мистер Шельдман привез ко мне мистера Нармера. Его лечение сотворило чудо, я просто ожил…
   – Да-да, – подтвердил Бауэ, – мы все наблюдали феноменальное явление. Как врач с большим стажем и опытом, заявляю, что ранения мальчика были несовместимы с жизнью. И только уникальный, экстрасенсорный талант мистера Нармера мог сотворить невозможное. Мы до сих пор не знаем, какие средства и способы применил мистер Нармер, но после его посещения Симон пошел на поправку.
   – Мистер Нармер стал моим учителем, я многое узнал, благодаря его занятиям со мной, – говорил в кадре Симон. – Но жестокое покушение, совершенное на всех нас: мистера Нармера, мистера Шельдмана, мистера Ирвинга и меня, оборвало его жизнь. Он был лучшим экстрасенсом в мире, он первый обнаружил бомбу, заложенную в самолет мистера Шельдмана, и героически принял удар на себя.
   – Еще один соратник мистера Шельдмана – Ирвинг Шелли, – сказал Петерсон.
   Теперь появился Ирвинг, как всегда скромный и сдержанный. Секретарь с интересом рассматривал себя на экране.
   – Я уже много лет служу у мистера Шельдмана, – проговорил Ирвинг, – и все, в чем упрекают моего хозяина и его друзей, – абсолютная наглая ложь. Мистер Шельдман – чудесный человек и отличный начальник. Симон Меровинг – настоящий профессионал. Я был у истоков создания ФБТ. Это очень хорошая, правильная, честная организация. Наш девиз – «Зло не будет торжествовать!» И мы всё делаем для этого.
   И вновь говорил Шельдман:
   – Я знаю Ирвинга уже давно. Мне было тогда около 24-х лет, я только создавал ФБТ. Занимаясь делом одной террористической группировки, я приехал в Африку. Ирвинг служил там санитаром в военном госпитале, куда привезли мирных жителей, подвергшихся нападению бандитов. Условия были адские, но я отметил, с какой самоотверженностью и терпением исполняет Ирвинг свои обязанности. Мне нужны такие люди, мы поговорили и оказалось, что наши взгляды совпадают. И вот уже более десяти лет Ирвинг в моей команде, за что я очень благодарен ему.
   Ирвинг в зале глубоко вздохнул, подавляя волнение.
   – Поговорим о Дафне Морган, – на экране вновь был Петерсон, но он быстро исчез.
   Теперь зрители всего мира видели картину, посвященную памяти Дафны. С полотна, в платье древней богини, протягивала руку с лотосом совсем юная девушка, почти девочка. Тихая печальная мелодия флейты сопровождала кадры.
   – Дафна Морган была моей невестой, – звучал голос Симона, – мы очень любили друг друга, накануне нашей свадьбы Дафну жестоко убили.
   Симон в зале телестудии опустил голову, чтобы никто не видел его слез.
   – Ничего-ничего, Сим, – Шельдман коснулся руки юноши, – Дафна будет отмщена. Для того мы здесь.
   Дотошный Петерсон встретился и с Терезой Морган.
   – Шельдман преступник? – с возмущением воскликнула бизнесвумен. – Да нет в мире честнее и прекраснее человека, чем мистер Роберт Шельдман! Он единственный образец настоящего мужчины, во всех значениях этого слова!
   – Говорят, вы собирались вступить с ним в брак?
   – Да, и до сих пор жалею, что наша свадьба не состоялась. Но понимаю, что нельзя начинать семейную жизнь со смерти близких. Преступники убили мою воспитанницу.
   – Которая была невестой Симона Меровинга, консультанта Роберта Шельдмана.
   – Да. Молодые люди нас и познакомили. Симон влюбился в мою Дафну, а потом возникли чувства между мной и Робертом…
   – Что вы можете сказать про Симона Меровинга?
   – Замечательный юноша. Лучшего жениха для моей Дафны я и желать не могла. Когда Дафна погибла, бедный мальчик сам чуть не умер от горя.
   – Настоящая леди, – прошептал с уважением Шельдман.
   – Итак, кто же стоит за всеми преступлениями? Кто истинный бандит и террорист? – спрашивал Петерсон. – Да вот он! Запомните это лицо! Потому что этот человек, в любой день, в любой час, может придти к любому из вас! Его зовут Александр-Максим Сен-Томас, но он называет себя Амсет.
   Фотография преступника грозно застыла на экране.
   – Сын выдающегося ученого Сен-Томаса, экстрасенс, вставший на путь зла! Это он руководит всеми террористами мира. Власть, подчинение, страх – вот цели Амсета-Сен-Томаса. Алоизий Макинский, который выдвинул против мистера Шельдмана, мистера Меровинга и мистера Шелли чудовищные обвинения, служит преступному экстрасенсу. Смотрите на деяния Амсета!
   Кадры расстрелов, террористических актов, поля, усеянные трупами женщин и детей, медленно, со всей кровавой откровенностью, разворачивались перед притихшими зрителями.
   – Амсет поддерживает диктаторские режимы, спонсирует работорговцев, организует расправы над всеми, кто выступает за закон и справедливость! – говорил Петерсон. – Пока этот человек не обезврежен, мир не может жить спокойно! Это Амсет вызвал приступ бешенства у лошадей на ипподроме в Аскоте, и только благодаря беспримерному мужеству мистера Меровинга, удалось избежать трагедии.
   Кадры великолепного укрощения коней Симоном снова заставили сердца миллионов зрителей сжаться от страха и восхищения перед этим удивительным мальчиком.
   – Мистер Шельдман и его команда единомышленников, – продолжал Петерсон, – бросили вызов международному убийце и террористу! Поддержим же мистера Шельдмана и его храбрых соратников! Они – рыцари нашей эпохи!
   Гром рукоплесканий сотряс стены телестудии.
   В зал вошла Елизавета-Виктория Йоркская, родственница королевы. Все камеры и микрофоны разом направились на нее.
   – Дамы и господа, – проговорила принцесса, – я пришла, чтобы передать, что ее величество королева выражает личную благодарность мистеру Меровингу и мистеру Шельдману. За вклад в дело мира и спасение члена королевской семьи вам, мистер Симон Меровинг, и вам, мистер Роберт Шельдман, присваиваются титулы потомственных лордов. Знайте, вы всегда желанные гости при королевском дворе.
   Все в студии замерли, когда принцесса вручала бумаги, подтверждающие высокое признание Шельдмана и Симона.
   – Благодарю, ваше высочество, – Шельдман самым галантным образом поцеловал руку принцессе.
   – Спасибо, ваше высочество, – юноша тоже склонился для поцелуя, но женщина весело рассмеялась и сама звонко чмокнула мальчика в открытый лоб.
   Рукоплескания, наверное, были слышны даже за стенами телецентра.
   – Мистер Шельдман – вы герой! – кричали в зале. – Дадим бой Амсету! Зло не будет торжествовать!

Глава 96. Праздник

   Это был подлинный триумф. Письма с просьбами дать интервью, придти на телепередачу или посетить тот или иной благотворительный фонд тысячами шли на электронную почту миллиардера. Частные лица и государственные организации – все хотели познакомиться с Робертом Шельдманом, Симоном Меровингом и Ирвингом Шелли. Британские спецслужбы сняли все обвинения с Шельдмана и его друзей.
   – Ну вот мы и получили признание, – сказал Роберт Шельдман. – Полная, бесповоротная, абсолютная победа! Спасибо вам, парни.
   Рядом с Шельдманом сейчас были Симон, Ирвинг, Снофру, Ральфсон и Петерсон.
   – Вы теперь британский лорд, сэр, – учтиво проговорил секретарь.
   – Я американец и всегда им буду. Но эта бумажка приятно греет душу. Теперь в сити буду подписывать документы «лорд Шельдман». Мои конкуренты и партнеры треснут от зависти.
   – И мистер Меровинг стал дворянином, – сказал Ирвинг, – хотя, судя по фамилии, вы и раньше им были.
   – Да я из России, – смутился Симон. – Я россиянин.
   – Такое признание заслуг никогда не бывает лишним, – серьезно проговорил Шельдман. – Как бы ни повернулась жизнь, у тебя теперь всегда будет источник поддержки – Англия, королевская семья. Это очень ценно. Ральфсон, – обратился бизнесмен к начальнику охраны, – вы отлично поработали со свидетелями.
   – Мне особо и делать ничего не пришлось, – сказал Ральфсон, – все названные вами лица даже и не думали давать показания против вас. Мне оставалось просто сопровождать Петерсона и мистера Снофру. Петерсон брал интервью, мистер Снофру, видно, как-то воздействовал на них, а я стоял рядом.
   – Мы справились с этим делом благодаря нашему удивительному другу, Симону Меровингу, – серьезно проговорил Снофру.
   – Но меня даже не было с вами! – воскликнул Симон.
   – Твое тело было здесь, с мистером Шельдманом, – сказал глава иерофантов, – но твоя энергия была там. Я чувствовал тебя.
   Симон смущенно улыбнулся.
   – Ну, я, конечно, смотрел в шар, на звезды, работал с картами, но не был уверен, что все получится. Я очень боялся, что Амсет рассекретит наше мероприятие. Это ведь вы, мистер Снофру, сделали так, что Амсет ни о чем не пронюхал?
   – Не я один, мы вместе, – сказал Снофру. – Энергия двух экстрасенсов дала потрясающий результат!
   – В общем, мы все – отличная команда и заслужили отменный отдых, – улыбнулся Шельдман. – Приглашаю вас всех в ресторан.
   – Расслабляться еще очень рано, – предупреждающе поднял палец Снофру. – Амсет не простит эту нашу победу. Нам надо быть особо осторожными.
   – Вы с Симом уже доказали, что Амсет против вас – ничто! Все иски и обвинения сняты. Макинский в бегах, Амсет тоже забился куда-то в нору. Он сейчас трясется от страха, осознав нашу мощь!
   – Я бы не был в этом так уверен, – покачал головой Снофру.
   Победу отмечали в том самом ресторане, в котором Симон так славно пообедал перед всеми произошедшими событиями. Метрдотель, позабыв всю свою важность, суетился вовсю перед именитыми, знатными персонами. Симон сначала робко, но потом, отбросив осторожность, отдался гастрономическому марафону. Снофру тоже не отставал от ученика. Ирвинг с ужасом и удивлением смотрел на трапезу двух экстрасенсов, Петерсон – с восторгом, только Ральфсон не испытывал никаких эмоций от того зрелища, которое разворачивалось сейчас перед ним.
   – Сэр, никогда не смогу привыкнуть к этому, – прошептал Ирвинг, он сидел рядом с хозяином.
   Снофру, конечно, не закусывал томатный суп пирожными, как это делал в этот момент Симон, но заказывал себе уже третью порцию баранины с экзотическими приправами.
   Шельдман посмеивался над привычками экстрасенсов.
   – Три недели напряженного труда, – извиняясь, проговорил Снофру, – простите нам эту маленькую слабость.
   – Все в порядке, мистер Снофру, – улыбнулся Шельдман, – вы не должны ни о чем таком думать. Отдыхайте, как пожелаете.
   Симон обмакнул пирог с рыбой в тарелку с мясным рагу и так стал есть. Между делом он брал конфетки из ажурной вазочки.
   – Попробуйте, мистер Шельдман, – весело сказал Симон, – так вкуснее!
   Шельдман, смеясь, последовал примеру воспитанника. Он тоже взял пирог и погрузил его в густой соус. Откусил кусок и тут же сунул в рот конфету.
   – Точно, здорово! – воскликнул Шельдман. – Ирвинг, Петерсон, Ральфсон, попробуйте и вы!
   Журналист расправлялся с отменной порцией мяса с картошкой, запивая все это солидными дозами пива.
   – Тогда попрошу себе мороженое! – воскликнул Петерсон. – Горячее и острое в сочетании со сладким и холодным – даст небывалые ощущения!
   Телеведущий тут же сделал заказ. Кусок мяса он храбро обмакнул в белоснежный холод десерта и с не меньшей отвагой откусил солидный кусок.
   – О, получилось и впрямь великолепно! – проговорил довольный журналист. – Да, это чудесно! Я рад, что познакомился с вами, мистер Меровинг, вы открыли мне неизведанные удовольствия!
   – Я же говорил, что будет вкусно! – воскликнул Симон.
   Ральфсон быстро и деловито расправлялся с большим омаром, украшенным овощами и зеленью.
   – Ральфсон, а что вы думаете про наш праздник гурманов? – хмелея, спросил Шельдман.
   – Я при исполнении, сэр.
   – И даже сегодня? – смеясь, спросил миллиардер.
   – А сегодня особенно, – сказал Ральфсон, – враг еще не побежден. Он может быть рядом.
   – Славный малый, – рассмеялся Шельдман, открывая новую бутылку виски, – у меня чудесная команда. Мы всех сделаем. Ирвинг, а что ты молчишь?
   Секретарь заказал себе нежнейшее мясо кролика, которого, как и полагалось по этикету, он медленно и торжественно ел ложкой.
   – Сэр, – чопорно проговорил Ирвинг Шеллли, он тоже был уже слегка пьян, галстук съехал на бок, а лицо раскраснелось, – гастрономические изыски мне вредны.
   Шельдман, Симон, Снофру, Петерсон и даже Ральфсон весело рассмеялись.
   – Вы, Ирвинг, настоящий англичанин, – сказал Шельдман.
   – Я ирландец и, значит, лучше любого англичанина, – высокомерно проговорил Ирвинг.
   Шельдман вновь засмеялся, а Ирвинг смутился.
   – Ох, простите, сэр, вино ударило мне в голову. Я, кажется, начал заговариваться.
   – Нет ничего плохого в том, чтобы гордиться своей родиной, – серьезно проговорил Шельдман.
   – У меня папа ирландец, а мама немка.
   – Мистер Шелли, у вас фамилия английского поэта. Он не ваш предок? – спросил Петерсон.
   – Это вряд ли. Я из рабочей семьи: отец строитель, мама – портниха. Я хотел учиться, стать врачом, но денег не было, поэтому устроился санитаром в военный госпиталь. Во время боевых действий помогал медикам, так немного и изучил медицинскую науку. Я видел много зла, но не знал способа, как с ним бороться. И Бог послал мне мистера Шельдмана, который указал мне путь и средство к противостоянию злу.
   – Я рад, что меня окружают честные преданные люди, – сказал Шельдман, – вы настоящие мои друзья.
   Обед прошел в самой приятной атмосфере.

Глава 97. Убить экстрасенса

   Макинский набрался храбрости.
   – И где наш успех, мистер Амсет? – дерзко спросил Алоизий Макинский. – Где Шельдман и его свора на скамье подсудимых? Они ликуют! Они – спасители человечества! А нас объявили в международный розыск. Вам-то хорошо, вы хоть сквозь охрану, хоть сквозь стену пройдете, а что делать мне? Спасайте теперь, раз втравили в эту историю!
   Амсет сидел в глубоком кресле и размышлял, он даже не слушал Макинского.
   – Этот мальчик действительно очень силен, – задумчиво проговорил экстрасенс, – но он юн и неопытен. К тому же у него есть слабое место, он тяжело ранен. И раны часто о себе дают знать. Сейчас ему помогает Снофру, но надо сделать так, чтобы Симон вновь остался один, без поддержки опытного экстрасенса.
   – Так убейте Снофру! – воскликнул Макинский.
   – Убить экстрасенса – не так просто, тем более такого уровня, как Снофру.
   – С девчонкой Дафной Морган все получилось отлично, – сказал Макинский. – Если сами не хотите, то всегда есть желающие для таких дел.
   – Вот вы это и сделаете, – Амсет пристально смотрел на Макинского.
   Бизнесмен чувствовал, как у него перехватывает дыхание.
   – Нет-нет, я не по этой части. Я – стратег, тактик. Убивать – не мое дело!
   – Если пожелаю, то станет ваше, – с угрозой проговорил Амсет.
   Макинский терял сознание.
   – Ты будешь делать то, что я прикажу! – рявкнул Амсет. – Ты, червяк, в моей власти до конца своих дней!
   – Я ваш, я с вами, – задыхался Макинский, – умоляю, не убивайте меня!
   – Ладно, хватит этих игр, – Амсет встал. – Все получилось не так уж и плохо.
   Макинский приходил в себя, не очень чистым платком он вытирал вспотевшее лицо.
   – А теперь, Макинский, слушайте меня внимательно и только посмейте хоть на шаг отступить от моих инструкций!
   – Мистер Амсет, я весь в вашем полном распоряжении!

Глава 98. Снофру предупреждает Симона

   Лето в Майами пролетело быстро. Симону было хорошо на вилле миллиардера. За два с небольшим месяца Симон очень окреп, его рост составлял теперь 2 метра 8 сантиметров. Он стал настоящим великаном, с широкой мощной грудью, сильными ногами, крепкими руками. Белокурые буйные кудри трепал ветер, ясные голубые глаза смотрели на мир открыто, но все же в их глубине таилась печаль.
   Дел было много, Симон участвовал в подписании договоров, ездил на встречи, консультировал покровителя по поводу сделок. Но эта загруженность радовала мальчика, она отвлекала его от грустных мыслей об утерянных близких, к тому же было захватывающе ощущать себя строителем будущего. Шельдман берег Симона, оставляя для юного экстрасенса время для отдыха и учебы. После трудной напряженной работы миллиардер устраивал для своего подопечного роскошный пир, на котором Симон «отрывался» по полной.
   Симон читал книги по магии, писал картины, плавал в просторном бассейне. Снофру часто навещал ученика, чтобы провести с ним занятия. Симон все схватывал на лету, чем очень радовал своего наставника.
   – Симон, – сказал в один из дней Снофру, – хоть ты и делаешь потрясающие успехи в экстрасенсорике, но ты еще ребенок, большой, могущественный, но ребенок. Твоя неопытность – твой главный недостаток. Однажды ты станешь повелителем магии. Но сейчас ты в большой опасности. Ты знаешь свой гороскоп?
   – Знаю, – тихо проговорил юноша. – Меня ждут испытания. Только ни звезды, ни магические предметы не открыли, когда и какие.
   – Симон, Симон, – печально вздохнул Снофру, – когда сама Судьба выступает твоим противником, что толку, если тебе даже будут известны время и суть атаки. К ударам Судьбы не подготовиться, здесь надо просто принять бой, и тут уж все решится, достоин ты продолжать свой путь или нет. – Снофру остановился. – Запомни, мальчик, в трудную минуту тебе поможет волк, но спасти себя сможешь только ты сам.
   В тот день Симон и его учитель до позднего вечера гуляли по саду. Они говорили на разные темы, хотя каждый в глубине души думал о неумолимо наступающем будущем, которое по-прежнему оставалось неизвестным.

Глава 99. День рождения Шельдмана

   Созвездие Весов вступило в свои права.
   Почти все свое время Шельдман отдавал «Полимиксу». Но юноша видел, что бизнесмен становится все более и более грустным. Симон осмелился спросить у покровителя о причинах его волнения.
   – Сим, да тут такая история: «Полимиксу» нужны сотрудники, высококлассные профессионалы. Все предыдущие владельцы своим неумелым руководством так обескровили предприятие, что я не знаю, кто сюда пойдет работать. Мне пришлось закупать новое оборудование, перестраивать многие лаборатории, договариваться о поставках сырья. Нанопродукты не сваришь на кухне в кастрюльке, тут требуются специальные приборы. «Полимикс» преображается с каждым днем, скоро он станет совершенным предприятием, предприятием, опережающим время лет этак на сто. Я хочу его доверить гениальным рукам, но как их привлечь? Все помнят «Полимикс» как умирающую фабрику. Даже реклама и высокие заработки, едва ли убедят выдающихся ученых бросить свои рабочие места, чтобы придти ко мне.
   – А кто сейчас самый лучший знаток нанотехнологий? – спросил Симон.
   – Я и моя служба безопасности долго собирали информацию и выяснили, что в настоящее время в области нанотехнологий ведущими специалистами являются: Антуан Хальсен, швейцарский профессор; Уолтер Ней, мой соотечественник, и Герхард Линдт, молодой гений из Германии. Как их переманить к себе, если двое из них, Хальсен и Ней, являются засекреченными сотрудниками? Ну ладно, что-нибудь придумаю.
   В это время зазвонил телефон, миллиардер отвлекся на звонок. Юноша, чтобы не мешать начальнику, направился в свою комнату. Симон размышлял. Придя к себе, Симон включил компьютер. Около часа он просматривал правительственные сайты Швейцарии, США и Германии, время от времени, распечатывая некоторую информацию. Потом, изучив добытые сведения, Симон достал магический шар. Юноша замедлил дыхание и, сосредоточившись, посмотрел в хрустальную сферу. Он увидел пожилого седовласого человека, что-то быстро печатающего на портативном компьютере.
   – Господин Антуан Хальсен, – прошептал Симон, – вам очень хочется работать у мистера Шельдмана. «Полимикс» даст вам больше возможностей.
   Ученый внезапно прервал работу и задумался, смотря куда-то вдаль.
   Юноша взглянул на лист бумаги, лежащий перед ним. На распечатке была фотография какого-то чиновника и стояла подпись «Генрих Вайсман. Военное министерство Швейцарии».
   – В целях укрепления дружеских связей между Швейцарией и США, – тихо говорил мальчик, вновь смотря в недра шара, – направить профессора Антуана Хальсена на работу в концерн «Полимикс».
   Симон немного передохнул и снова посмотрел в шар. Теперь перед ним был мужчина лет 35-ти взлохмаченный, энергичный, он стремительно переходил от одной огромной запаянной колбы к другой. Внезапно он резко остановился и вдруг уверенно, словно принял какое-то решение подбежал к компьютеру. «Полимикс», – прочитал на мониторе юноша. Симон тряхнул головой. В сфере появилось изображение властного человека в отличном костюме. Он диктовал секретарю:
   – Концерн «Полимикс» мистера Роберта Шельдмана признать стратегически важным для обороны и развития Соединенных Штатов Америки. В целях поддержки «Полимикса» направить для работы в данное предприятие профессора Майкла Нея. В дальнейшем, от имени президента США, мистеру Роберту Шельдману предлагается открыть на территории США филиал «Полимикса», который возглавит профессор Майкл Ней. В случае несогласия Роберта Шельдмана по пунктам этого предложения, одному, нескольким или всем, правительство США готово рассмотреть иные предложения мистера Роберта Шельдмана. Подпись: «Президент США».
   – Хорошо, – прошептал Симон, – мистер Шельдман будет доволен.
   Герхард Линдт, молодой человек 25-и лет, тосковал, он уныло перескакивал с сайта на сайт, ища, сам не зная что.
   – Создается перспективное предприятие «Полимикс», – прошептал юноша, наблюдая за ученым. – Вы ищете простор для своей научной деятельности. «Полимикс» – это то, что нужно.
   В этот момент Линдт как раз оказался перед сообщением о скором открытии возрожденного нанотехнологического концерна. Линдт зачитался.
   – Да, это то, что нужно! – воскликнул он.
   Симон убрал шар.
   Роберту Шельдману не очень хотелось праздновать день рождения, но бизнес диктует свои условия. В интересах дела миллиардер организовал прием на своей вилле, тщательно продумав список гостей, которые были удостоены этой великой чести. Мероприятие, по замыслу Роберта Шельдмана, должно было стать домашним, всего 300 приглашенных, куда входили министры, главы ведущих корпораций, популярные артисты и представители СМИ. В просторной гостиной накрыли столы, которые поставили буквой «П». Белоснежные накрахмаленные до хруста скатерти, всюду цветы, хрусталь и тончайший японский фарфор, музыканты играли любимые мелодии хозяина дома. Но Роберта Шельдмана все это не радовало. До сбора гостей оставалось еще около часа, миллиардер нервничал. Одетый в изысканный темно-серый костюм, в котором было бы не стыдно пойти даже на королевский прием, бизнесмен ходил между столами, словно лично проверяя, все ли готово к банкету. Симон, тоже в отличном костюме вишневого цвета, скромно стоял у окошка. Приготовления к такому мероприятию вызывали любопытство у юноши, но с большим нетерпение он, то и дело, посматривал в окно, откуда был хорошо виден двор и въезжающие в него машины.
   – Сим, у меня как-то скверно на душе, – сказал Шельдман, подойдя к консультанту.
   – Я тоже в день рождения всегда нервничал, – признался юноша.
   – Ты меня понимаешь, Сим. Ты будешь смеяться, но это у меня с детства. Знаю, что так и будет, но по-прежнему боюсь разочарований. Вот, казалось бы, уже взрослый человек, 36 лет исполнилось сегодня, но все еще испытываю страх перед подарками.
   – Мистер Шельдман, вам не пришлют ни бомбы, ни вообще ничего такого опасного или противного.
   – Дружочек ты мой, – засмеялся Шельдман, – я знаю, ты защищаешь меня от всякой напасти! Я говорю о том, что не подарят того, чего хочется больше всего. Уже 36 лет одна и та же история: на день рождения мне дарят все, что угодно, кроме того, что мнем действительно нужно. В детстве я наивно надеялся, что родители мне подарят лодку, настоящую деревянную лодку, на которой я буду плавать и удить рыбу, как заправский рыбак. Каждый год в это день я отчаянно ждал свою лодку, но мне дарили одежду престижных брендов, дорогущую обувь, какую-то элитную парфюмерию. Бывало, что приносили электронные машинки, но вот лодки все не было и не было, а я все мысленно привязывал ее у нашего озера, придумывал ее звучные имена, представлял, как поплыву на ней в путешествие. А потом я вырос, и мне уже лодка не понадобилась, потому что я сам купил себе яхту. Я назвал ее «Мечта» – как символ моего исполнившегося желания.
   – Мечты исполняются, мистер Шельдман, – загадочно проговорил Симон.
   – Сим, раз ты так говоришь, значит, – так и есть.
   Симон и Роберт Шельдман разговаривали возле окна. В зале суетилась прислуга, накрывая столы. В это время во двор, одна за другой, въехали три машины. Забегала охрана. До Шельдмана и его консультанта донеслись возбужденные голоса. Симон улыбнулся.
   – Что там происходит? – пробормотал Шельдман, чуть отодвигая органзу шторы. – Похоже, какие-то журналисты пытаются прорваться сюда. Ну, пусть проходят. Я не хочу, чтобы про меня говорили, что я боюсь свободы слова.
   – Это не журналисты, мистер Шельдман, – сказал юноша, – это ваше исполнившееся желание.
   С охранником разговаривали трое мужчин.
   – Но это же, – не веря своим глазам, прошептал Роберт Шельдман, – сам профессор Хальсен и с ним профессор Ней, и Линдт!
   – Да, мистер Шельдман, это ученые, которых вы хотели видеть в «Полимиксе», а они хотят у вас работать. Вот ваше настоящее желание.
   – Сим, ты – бог! – Шельдман обнял юношу.
   Бизнесмен распахнул окно.
   – Господа! – крикнул он.
   Ученые посмотрели вверх.
   – Идите сюда, поднимайтесь, мы ждем! – Роберт Шельдман приветливо махнул рукой. – Ральфсон, пропустите этих людей! Это мои почетные гости!
   Глава службы безопасности смиренно отступил. Ученые направились к входу в дом.
   – Вот это подарок, так подарок! – миллиардер обнимал консультанта. – Симоша! Уникум! Русский чудотворец!
   – Да как-то вот получилось, – смиренно проговорил юноша.
   В зал вошли специалисты по нанотехнологиям.
   – Уважаемые господа, – проговорил миллиардер, представляя гостей, – добро пожаловать в дружную команду Роберта Шельдмана. И пусть наше сотрудничество станет бесконечно долгим, взаимовыгодным и плодотворным!
   Вечер был великолепным, даже самые скептически настроенные журналисты не могли не признать, что прием выше всяких похвал, а хозяин дома, мистер Роберт Шельдман, – чудеснейший человек и прогрессивный деятель.
   Перед сном Шельдман зашел в комнату к Симону, юноша уже собирался ложиться спать.
   – Сим, – сказал бизнесмен, с чувством пожимая руку консультанту, – это был самый лучший праздник в моей жизни. Спасибо тебе, мой самый настоящий друг!
   – А вы мой настоящий друг! – проговорил юноша. – Это здорово, что Вселенная познакомила нас!

Глава 100. Мадемуазель Жаклин

   Работа закипела. Шельдман был наверху блаженства.
   – Сим, ты присутствуешь при историческом моменте. Мы создаем будущее. С этими учеными ребятами «Полимикс» – мостик в новое тысячелетие. Но нам нужно возвращаться в Швейцарию. Там главный офис моего творения. Ты не против встретить свой день рождения среди эдельвейсов и снежно-изумрудных долин?
   – Конечно, нет, – засмеялся Симон. – Мне очень нравится Швейцария. Местами она похожа на Россию, – тихо прибавил он.
   – Не грусти, приятель, мы обязательно поедем в твою страну. Сейчас я веду переговоры о создании филиалов «Полимикса» в Японии, Европе, США, а потом мы займемся открытием дочернего предприятия в России. Наш ждет большая работа, Сим!
   На следующий день Симон вновь ступил на швейцарскую виллу своего покровителя. Сердце юноши сжалось от печальных воспоминаний, как он, умирающий мальчик, без надежд и будущего, вошел в прекрасную, удивительную, полную опасностей и приключений жизнь.
   Элла сразу же бросилась в детскую к любимым игрушками. Шельдман с Ирвингом занялись подготовкой необходимых бумаг для открытия филиалов концерна, а Симон отправился в свою комнату. Желая отвлечься от грустных мыслей, юноша взял книгу и сел в кресло. В дверь робко постучали.
   – Входите, – отозвался Симон.
   В комнату грациозно впорхнула мадемуазель Жаклин. Симон встал.
   – Нет-нет, месье Меровинг, – поспешно проговорила гувернантка, она плотно закрыла дверь, – сидите, пожалуйста. Я не отниму у вас много времени.
   – Да я всегда к вашим услугам, мадемуазель Жаклин, – сказал Симон. – Вы по поводу Эллы? – обеспокоенно спросил юноша.
   – О нет, с вашей сестрой все замечательно, и вообще она чудесная девочка, такая умница, читает, танцует, а как рисует!
   – Да, Эля действительно очень хорошая, – улыбнулся Симон. – Но это вы ее здорово учите. Эля, вообще-то, немного ленива и иногда капризна…
   – Она уникальный ребенок, как и ее брат! Но речь не о мадемуазель Элле, а обо мне.
   – У вас что-то случилось? – Симон внимательно посмотрел на гувернантку.
   Мадемуазель Жаклин опустила глаза.
   – Не совсем, то есть – да.
   – Садитесь и все мне расскажите, – Симон подвел девушку к креслу.
   Мадемуазель Жаклин почти упала в него, она заплакала.
   – Месье Меровинг, Симон, очень прошу, помогите мне. От вас зависит мое счастье, моя судьба!
   – Да что случилось? – с недоумение спросил Симон. – Я, конечно, помогу вам, если смогу. В общем, постараюсь решить.
   – Вы сможете, сможете, никто кроме вас! Месье Меровинг, я влюбилась! Влюбилась в месье Шельдмана! – девушка порывисто схватила Симона за руки. – Нет, вы не думайте, что я из тех особ, которые охотятся на своих начальников. Я, правда, очень люблю месье Шельдмана. Он такой, такой особенный, и красивый, и умный, и добрый. Да, понимаю, у меня нет надежды! Кто я? Жалкая гувернантка, служанка. А он – император! Но ведь сердцу не прикажешь. Или я не права?
   – Вы правы, – выдохнул Симон, воспоминания о погибшей невесте обожгли сердце юноши.
   – Да, вы понимаете меня, месье Меровинг! – воскликнула мадемуазель Жаклин. – Вы ведь тоже любили!
   – Да, – прошептал Симон, – и сейчас люблю.
   – Любовь – великое испытание, месье Меровинг!
   – Да, это так, – тихо проговорил мальчик. – Вы сказали о своих чувствах месье Шельдману?
   – Нет, я боюсь. Но я делаю ему намеки, он, кажется, меня понимает. А может, это я все лишь придумала себе, что мистер Шельдман испытывает ко мне те же чувства, что и я к нему? Но в тот несчастный день, когда эти бешеные лошади бросились на нас, и месье Шельдман прижал меня к себе, защищая, я ощутила, что мы, словно одна семья. Это был муж, оберегающий свою жену. Но потом он снова отдалился от меня. Месье Шельдман вежлив, корректен, щедр, но холоден со мной. Месье Меровинг, ведь вы волшебник, очень прошу вас, приворожите ко мне месье Шельдмана! Я заплачу вам. У меня есть свои сбережения, если их не хватит, я обращусь к моему брату. Он не откажет мне. Пьер любит меня, как вы любите свою сестру. Клянусь, месье Шельдман никогда не пожалеет, что ответил на мои чувства.
   – Мадемуазель Жаклин, ничего платить не надо. И если речь пойдет о любой иной просьбе, то, пожалуйста, всегда обращайтесь ко мне. Мы все – одна команда мистера Шельдмана. Но в таком деле вам лучше самой открыться мистеру Шельдману.
   – Я не могу, я не смею.
   – Привораживать я не буду. Любовная магия опасна, как для того, кто желает сделать приворот, так и для того, на кого он сделан. Поговорите с мистером Шельдманом и сами решите все с вашими чувствами. От себя могу лишь предложить, посмотреть, есть ли перспективы у этой любви.
   – Да, если вас не затруднит, – всхлипнула девушка.
   Симон взял правую руку мадемуазель Жаклин и развернул ее ладонью вверх, потом левую.
   – Мадемуазель Жаклин, вы выйдете замуж, но не сейчас.
   – За месье Шельдмана?
   – Пока не знаю, надо взять карты, мой шарик.
   – А когда я вступлю в брак, скоро?
   – Через десять лет.
   – Десять лет, – с ужасом воскликнула мадемуазель Жаклин, – но тогда мне будет уже 35, это же совсем старуха! Зачем я буду нужна в таком возрасте месье Шельдману?
   – Тридцать пять – это вовсе не старуха, это вообще ничего не возраст, и вы будете прекрасно выглядеть.
   – Вам, мужчинам, легко говорить, вы и в 70 женихи хоть куда, а наш, женский, век короток.
   – Не короток, – покачал головой Симон, он смотрел в шар. – Мадемуазель Жаклин, у вас будет муж и свое агентство по найму персонала, но мистера Шельдмана нет рядом с вами.
   – А вы ничего не пропустили? Вдруг мы все же вместе с мистером Шельдманом?
   – Нет. Это не ваш мужчина. У вас появится тот, кто вам нужен, но прежде вы сделаете прекрасную карьеру.
   – Ах, как жаль, – вздохнула мадемуазель Жаклин. – Я так надеялась на вашу помощь, но, все равно, спасибо.
   – Пожалуйста, если что, обращайтесь.
   Гувернантка ушла, а Симон вернулся к прерванному чтению.

Глава 101. Объяснение в любви

   Мадемуазель Жаклин надела самое соблазнительное из своих платьев: тонкое, легкое, почти прозрачное, светло-кремового цвета. Оно таинственно прикрывало ее прелести, в тоже время, демонстрируя их. Девушка распустила волосы, черные локоны распались по округлым плечам, просвечивающим под нежным шелком. Розовая помада сделала ее лицо совсем юным. А легкие, едва заметные тени, придали глазам манящий, притягательный взгляд. Изящные миниатюрные ножки украсили туфельки-балетки. Гармонию очарования завершил легчайший аромат цветочных духов. Мадемуазель Жаклин полюбовалась на себя в зеркало. Ей показалось, что она похожа на фею. Гувернантка глубоко вздохнула и выпорхнула из комнаты. День клонился к вечеру, Шельдман был в гостиной, бизнесмен у окна читал газету. Солнце опускалось за вершины Альп, создавая таинственный свет, что быстро оценила сообразительная мадемуазель Жаклин. Она подошла к боссу, стараясь как можно осторожнее ступать по коврам, чтобы еще больше походить на неземное создание. Однако Роберт Шельдман увидел подплывающую к нему гувернантку. Бизнесмен отложил газету и приветливо улыбнулся девушке.
   – Мистер Шельдман, – тихо и эротично проговорила она, – я вас не побеспокоила?
   – Нет. Читаю всякую чепуху. И спать еще рано, и интересного ничего не приходит в голову. Вы что-то хотели?
   – Мистер Шельдман, я пришла поговорить с вами, – трепеща от волнения, сказала мадемуазель Жаклин.
   – Я слушаю вас, садитесь.
   Роберт Шельдман кивнул на соседнее кресло. Но девушка вдруг порывисто упала к ногам бизнесмена.
   – Мистер Шельдман, Роберт, – тихо воскликнула она, – я люблю вас!
   – Что за ерунда! – Шельдман был растерян и обескуражен.
   Он поднялся и посадил девушку в то самое кресло, в котором только что сидел сам.
   – Вы устали, мадемуазель Жаклин.
   Гувернантка плакала.
   – Я действительно очень люблю вас, мистер Шельдман. Вы красивый, умный, во всем замечательный мужчина. Я боготворю вас. Хотя понимаю, что вы – повелитель мира, лорд, господин. А я – всего лишь жалкая служанка. Но сердце, оно не думает о таком, оно просто любит. Вы в моей душе. Я не могу без вас.
   Шельдман положил руки на плечи девушки и стал осторожно массировать их. Жаклин задрожала от возбуждения.
   – У меня нет слуг, мадемуазель Жаклин, есть лишь команда единомышленников, каждый из которых, делает свое дело. Я не господин вам, и вы – не служанка. А все, что вы сейчас говорите – результат усталости и напряжения. Мы все пережили нелегкие времена. Вам надо отдохнуть. Возьмите отпуск и куда-нибудь съездите развеяться. Ваши мысли придут в порядок.
   – Роберт, вы не любите меня? – мадемуазель Жаклин заплаканными глазами смотрела на босса.
   – Нет, – покачал головой Шельдман. – Я любил свою жену, но ее убили. Я пытался наладить личную жизнь с Терезой Морган, но вновь смерть нарушила все планы. Погибла ее воспитанница, и я чуть не потерял Симона. Видно, не судьба. Такие, как я, не должны думать о собственном счастье. Общество возлагает на подобных мне определенную ответственность. Поезжайте в отпуск, мадемуазель Жаклин. Я оплачу вам билет в любую выбранную вами страну. О девочке не волнуйтесь. На время вашего отсутствия мы возьмем другую женщину для занятий с Эллой. А когда вы почувствуете, что отдохнули, то вернетесь и вновь приступите к вашим обязанностям.
   Гувернантка вытерла слезы.
   – Да, мистер Шельдман, я так и сделаю. Я, кажется, действительно, очень устала. Несу какой-то вздор.
   – Не берите в голову. Мы все будем ждать вас. Малышка Элла к вам очень привязалась. Это хорошо, что вы стали подругой для несчастной девочки, она много пережила. Не бездельничайте только долго, – засмеялся Шельдман, – Элла будет скучать без вас.
   – Только Элла? – спросила мадемуазель Жаклин.
   – Нам всем будет вас не хватать, – серьезно проговорил Шельдман. – Мы все – звенья одной цепи. Звено не должно выпадать. Вы отличная сотрудница, компетентная, серьезная, ответственная. Вы избавили Симона от забот о сестре и, значит, он полностью может посвятить себя работе, работе со мной, с ФБТ. В единстве команды наша сила.
   Мадемуазель Жаклин обреченно вздохнула.

Глава 102. Аргус

   Мадемуазель Жаклин собирала свои вещи без особой энергии, она не очень хотела уезжать в отпуск, но не смела прекословить могущественному боссу. Девушка размышляла, куда бы поехать, чтобы действительно отвлечься от ненужных и вредных мыслей. Она спустилась вниз, в прихожей виллы обычно лежали рекламные проспекты, которые ежедневно приходили с почтой. Всю корреспонденцию забирал Ирвинг, он и распоряжался ей. Гувернантка уже знала, что рекламные буклеты секретарь складывал на небольшом столике вестибюля, оставляя их в открытом доступе для всех обитателей дома. Мадемуазель Жаклин взяла пачку брошюр с предложениями от разных фирм и вновь поднялась к себе. Девушка стала просматривать красочные информационные листки. Все они пестрели рекламой отелей, ресторанов и массажных салонов. Внезапно из одного яркого буклета, прославляющего какую-то туристическую фирму, выпал небольшой вкладыш. Мадемуазель Жаклин подняла его, она рассеянно взглянула на очередной жизнерадостный призыв и вдруг замерла.
   «Вы влюблены и вам не отвечают взаимностью? – гласил текст. – Обращайтесь к Аргусу. Аргус – провидец и предсказатель, он решит все ваши проблемы. Абсолютный успех гарантирован». Далее сообщался адрес и телефон, по которому можно было обратиться.
   Мадемуазель Жаклин, торопясь и волнуясь, набрала указанный номер. Ей ответил не очень приятный мужской голос:
   – Дом провидца Аргуса. Я вас слушаю.
   – Я могу поговорить с господином Аргусом? – спросила гувернантка.
   – Конечно, мадемуазель Жаклин, – ответил незнакомец.
   – А откуда вы знаете мое имя? – девушке стало не по себе.
   – Для господина Аргуса нет тайн. Сейчас господин Аргус занят, я его секретарь. Ему известно, что вы хотите встретиться с ним и попросить его решить вашу проблему. Через час вам будет удобно?
   – Да, конечно, – от волнения у девушки перехватывало дыхание.
   – Тогда мы ждем вас и, пожалуйста, захватите это листок, откуда вы получили информацию о нас. Мы отслеживаем всю нашу рекламу и ведем строгий учет.
   – Хорошо, я возьму его, – мадемуазель Жаклин была несколько обескуражена грубым материализмом бизнеса в столь тонкой сфере.
   – Отлично, тогда не опаздывайте. Господин Аргус очень занятой человек.
   – Я не опоздаю, я буду в назначенное время.
   – До скорой встречи, мадемуазель Жаклин.
   Разговор завершился. Гувернантка сама не знала, отчего испытывает такой страх. Она уже была не рада, что позвонила этим странным людям. Девушка глубоко вздохнула и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть, не раскраснелась ли она. Увидев свое отражение, мадемуазель Жаклин успокоилась, она глубоко вздохнула и поправила слегка разметавшиеся волосы.
   – За любовь надо биться, – прошептала она. – Я гораздо лучше этой старухи Терезы Морган!
   Чтобы отлучиться из дома, надо было отпроситься у хозяина. Мадемуазель Жаклин, после вчерашнего разговора, было стыдно попадаться на глаза мистеру Шельдману. Она вновь вышла из своей комнаты и тут же увидела Симона, который собрался перед завтраком погулять в саду.
   – Месье Меровинг, – кокетливо проговорила девушка, – мистер Шельдман разрешил мне взять отпуск, я решила побывать на Багамах, – мадемуазель Жаклин показала рекламный буклетик, который, на всякий случай, держала в руках. – Я хочу съездить в это агентство и переговорить с ними. Вы позволите мне отлучиться?
   – Конечно, никаких проблем! Я побуду с Эллой.
   – Но у вас же столько дел, месье Меровинг.
   – Сегодня никаких, – засмеялся Симон. – Попросите мистера Шельдмана, чтобы он дал вам шофера, и вы с удобствами доберетесь туда, куда вам надо.
   – Нет-нет, что вы, месье Меровинг, – поспешно проговорила девушка, – я не хочу беспокоить мистера Шельдмана.
   – Я могу попросить.
   – Не стоит, месье Меровинг, я лучше доберусь на такси. Это не займет много времени.
   – Ну, как знаете.
   Такси остановилось возле скромного, но аристократичного швейцарского домика, окруженного густым тенистым садом. Девушка, быстро расплавившись с шофером, вышла из автомобиля. Сердце ее тревожно билось от страха и нетерпения. Едва машина уехала, мадемуазель Жаклин, собравшись с духом, толкнула створку ворот, они, против ее ожидания, оказались не заперты. Она прошла по дорожке и очутилась перед входом. Девушка нажала на кнопку звонка.
   – Входите, мы вас ждем, – раздался уже знакомый ей неприятный голос секретаря провидца.
   Дверь бесшумно раскрылась, и девушка оказалась в слабо освещенном вестибюле перед добротной деревянной лестницей. Дверь так же бесплотно захлопнулась за гувернанткой. Мадемуазель Жаклин стало не по себе. Из тьмы выступил невысокий человек с суетливыми манерами. Девушке показалось, что она уже где-то видела его.
   – Вы принесли с собой наш информационный лист? – сразу спросил он.
   – Да-да, конечно, – мадемуазель Жаклин поспешно раскрыла сумочку и достала яркий листок. – Вот он.
   Секретарь рывком забрал его.
   – Благодарю. Пройдемте, мадемуазель, господин Аргус ждет вас.
   Гувернантка, замирая от страха, последовала за своим провожатым. Они поднялись по лестнице, и пройдя несколько шагов по галерее, подошли к массивной дубовой двери. Странная зловещая тишина стояла в доме. Мадемуазель Жаклин очень хотелось бежать отсюда со всех ног, и даже с криком. Но она подумала про Роберта Шельдмана и, мысленно сжав кулачки, решила идти до конца. Секретарь предсказателя каким-то театральным жестом распахнул дверь.
   – Господин Аргус, к вам пришли, – сказал секретарь.
   – Проходите, – услышала девушка.
   Мало чего соображая, гувернантка переступила порог комнаты. Перед ней в кресле сидел молодой мужчина в темном костюме. Увидев посетительницу, он галантно встал и склонился в изящном поклоне.
   – Аргус к вашим услугам, мадемуазель Жаклин.
   Он указал ей на кресло, девушка была, словно в полусне.
   – Ну не волнуйтесь же так, мадемуазель, – церемонно проговорил он, – успокойтесь, осмотритесь. Вы пришли к другу, доброму и внимательному. Желаете чай или кофе?
   – Нет, спасибо, ничего не надо, – пролепетала мадемуазель Жаклин.
   Хаос мыслей царил сейчас в ее хорошенькой головке. Но между тем, этот человек ей тоже казался знакомым. Она обвела взглядом помещение. Перед ней был обычный рабочий кабинет, только в шкафах, вместо тяжелых папок с офисными регистраторами, стояли чаши, кубки и какие-то статуэтки. Подобные предметы она уже видела у Симона. Девушка чуть успокоилась.
   – Ну что ж, я вижу, вы готовы поведать о вашей проблеме, – улыбнулся предсказатель.
   – Месье Аргус, я влюбилась!
   – В вашего шефа, мистера Роберта Шельдмана, – с располагающей улыбкой сказал Аргус.
   – Да, но… откуда? – залепетала мадемуазель Жаклин. – Хотя, да, вы же – прорицатель. Я так волнуюсь, простите.
   – Ни о чем не надо волноваться, прекрасная мадемуазель.
   Аргус подошел к ней вплотную, отчего девушка испытала новый приступ страха. Она хотела вскочить и убежать, но почувствовала, что не может пошевелиться.
   – Ну почему же вы так боитесь, мадемуазель? – с укором проговорил Аргус, он взял несчастную гувернантку за руку, но ее бил такой озноб, что она даже не ощутила человеческого тепла. – Вы поступили правильно, обратившись ко мне, – Аргус смотрел прямо в глаза девушке.
   Ей хотелось отвернуться или хотя бы закрыть глаза, но этот дьявольский чародей полностью подавлял ее волю.
   – Вас отвергли незаслуженно, – говорил Аргус. – Вы ничем не хуже, и даже в стократ лучше, всех этих женщин, что вьются вокруг мистера Шельдмана. Кто может вам запретить его любить, и кто может вам помешать стать его женой?
   – Я простая гувернантка, – пролепетала мадемуазель Жаклин. – Мистер Шельдман никогда не женится на мне.
   – Это глупость, придуманная жалкими ленивыми людишками, которые так оправдывают свою слабость!
   Глаза Аргуса, словно застыли. Это был черный страшный омут, который затягивал несчастную девушку.
   – Как я могу добиться любви Роберта Шельдмана? – прошептала мадемуазель Жаклин.
   – Очень просто, но для этого ваше желание должно быть всепоглощающим, безумным, сжигающим. Так ли вы любите этого блестящего, красивого, умного, богатого повелителя людей?
   – Так, так, – закивала девушка, – я жить не могу без мистера Шельдмана. Я умираю от любви к нему.
   – Отлично! Тогда докажите Вселенной свою великую любовь!
   Аргус чуть ослабил свою силу, девушке стало легче дышать.
   – Как? Что я могу сделать еще? Я обратилась к его помощнику, Симону Меровингу, чтобы он приворожил мистера Шельдмана, но месье Меровинг отказался, сказав, что мистер Шельдман – не моя судьба. Тогда я открыла свои чувства мистеру Шельдману, но он лишь посмеялся над моей любовью, решил, что я устала, и отправил меня в отпуск.
   – От Симона ничего другого и не следовало ожидать, – усмехнулся Аргус. – Нашли к кому обращаться! Он полновластно завладел разумом Шельдмана и никого близко не подпустит к этому человеку.
   – Что же делать? – спросила мадемуазель Жаклин.
   – То, что вы делаете сейчас, то есть обратиться ко мне. На каждую магию есть другая магия. Мистер Шельдман будет ваш, но для этого и вам надо потрудиться. Я не зря спросил, как сильны ваши чувства к Роберту Шельдману.
   – Очень сильны, господин Аргус, поверьте мне в этом! – воскликнула девушка. – Я уже ни о чем и ни о ком думать не могу! Я обожаю, я боготворю мистера Шельдмана!
   – Чудесно, тогда никаких проблем не будет. Но для начала мне понадобится кровь мистера Шельдмана.
   – Что? – гувернантка побледнела. – Зачем кровь?
   – Милая моя, а как вы думаете приворожить мистера Шельдмана? Вздыхая по ночам в подушку? Нет, красавица, настоящая магия, окончательная, несокрушимая, делается на крови. Иного пути нет. Или уходите отсюда. Я не намерен тратить свое драгоценное время на пустые разговоры.
   – Месье Аргус, простите меня, – девушка вытерла слезы. – А как я достану эту кровь? – робко спросила она. – И ее много надо?
   Гувернантка испуганно смотрела на своего собеседника, боясь заглянуть ему в глаза.
   – Нет, прекрасная мадемуазель, – улыбнулся Аргус, – и для вас это не составит труда.
   – Но как же я это сделаю?
   – Проще простого. – Аргус подошел к шкафчику, вытащил оттуда маленький полотняный мешочек, запечатанный шприц и пробирку. – Здесь снотворный порошок, – показал провидец на мешочек, – подмешайте его в еду или напиток вашему возлюбленному, а когда он заснет, то возьмите у него кровь. Я даю вам все необходимое. Вы профессиональная гувернантка и поэтому умеете оказывать первую помощь.
   – Да, нас учили основам сестринского дела.
   – И вы были лучшей в колледже.
   Мадемуазель Жаклин зарделась.
   – Это верно.
   – Ну вот, такая красивая, умная, умелая девушка заслуживает высокой доли, – подбодрил ее Аргус. – Не отступайте. Сделайте мистера Шельдмана и себя счастливыми. А как только добудете кровь, то немедленно позвоните мне, вот мой личный телефон, – провидец вручил мадемуазель Жаклин визитку, – и я научу вас, как поступить дальше.
   Глаза гувернантки и мага вновь встретились, девушку, словно обожгло внутри.
   – Месье Аргус, я все сделаю, как вы сказали, – будто во сне прошептала она.

Глава 103. Жертва

   Мадемуазель Жаклин даже не заметила, как добралась до виллы Роберта Шельдмана. Не успела она войти, как сразу же увидела босса.
   – О, мадемуазель Жаклин, вы уже вернулись! – весело воскликнул Шельдман. – Мне Сим сказал, что вы поехали в турагентство. Ну как, оформили путевку? Могли бы попросить Ирвинга, он бы вас довез.
   Девушка медленно приходила в себя, ей казалось, что она была в каком-то страшном тумане или сне, который сейчас рассеивается. Даже голос хозяина звучал для нее, словно издалека. Она покачнулась. Шельдман подхватил ее.
   – Мадемуазель Жаклин, вам плохо? – взволнованно спросил Роберт Шельдман.
   Он усадил девушку на садовую скамейку.
   – Нет, простите, месье Шельдман, просто голова закружилась. В такси меня немного укачало.
   – Зачем же вы взяли такси? Ирвинг бы вас прекрасно отвез. Он завтра все равно едет в город.
   – Я не хотела никого беспокоить.
   – И напрасно. Мы все – одна команда и должны помогать друг другу.
   – Вы правы, мистер Шельдман. Но я и так обеспокоила вас и месье Меровинга. Месье Меровингу пришлось в мое отсутствие заниматься с сестрой.
   – Сим любит играть с Эллой. Они в детской, я заходил к ним. Сима не оторвать от игры. Рисует для малышки забавных человечков и рассказывает про них увлекательные истории.
   – Я сейчас вернусь к своим обязанностям, мистер Шельдман.
   – Да не спешите! Сим там чудесно справляется. Отдохните с дороги. Не стоит долго находиться в саду. Осень холодная, вы вся дрожите. Пойдемте в дом.
   – Действительно, очень холодно, месье Шельдман, – рассеянно проговорила она.
   Шельдман, поддерживая гувернантку, повел ее в дом. В гостиной он усадил девушку на диван.
   – Распоряжусь, чтобы Ирвинг принес нам чай. Или лучше кофе?
   – Чай. Месье Шельдман, – спохватилась мадемуазель Жаклин, – право, не стоит беспокоиться обо мне. Я просто немного замерзла. Сегодня холодно, а я легко оделась.
   – Вот сейчас и согреетесь чайком. Я тоже попью чай. Холод собачий. Вы сделали, что хотели?
   – Да-да, месье Шельдман, благодарю, я все решила.
   – Куда поедете?
   – Поеду? – гувернантка не сразу поняла вопрос.
   – Ну да, Сим сказал, что вы собирались в какое-то турагентство, чтобы переговорить там насчет путевки. Вы заказали себе билет?
   – Да, спасибо, месье Шельдман. Я все уладила. Я выбрала Багамы.
   – Хорошее место для отдыха. В Майами тоже сейчас неплохо, но дела вынудили меня вернуться в Швейцарию. А здесь нынче необычайно сыро. Вы, наверное, простудились. Я уже попросил Сима сократить его упражнения на свежем воздухе, не хватало только еще и ему подхватить простуду. Большой проект мы сейчас запускаем.
   Ирвинг принес горячий чай. Шельдман отослал секретаря. Они остались вдвоем. Чашки, в которых темным золотом поблескивал ароматный напиток, странно завораживали мадемуазель Жаклин. Она молчала. Шельдман тоже ничего не говорил. Из оцепенения девушку вывел резкий звонок телефона Шельдмана.
   – Простите, я вынужден ответить. Чаевничайте тут пока без меня.
   Шельдман вышел из гостиной.
   Мадемуазель Жаклин даже не понимала, что она делает. Едва закрылась дверь за боссом, как она автоматически, словно в ней была заложена какая-то программа, вытащила из сумочки мешочек, данный ей Аргусом, быстро развязала его и высыпала все содержимое в чашку хозяина. Минут через десять вернулся Шльдман, он просто сиял от радости.
   – Ох, дела завертелись! – воскликнул он. – Через месяц откроется обновленный и возрожденный «Полимикс»! Мы проделали отличную работу.
   Шельдман залпом осушил чашку уже остывшего чая.
   – А вы что не пьете? – спросил он, увидев, что гувернантка еще даже не притронулась к своей чашке.
   – Я ждала вас, мистер Шельдман, – пролепетала она.
   – Чай остыл и стал невкусным, сейчас распоряжусь принести другой, – сказал миллиардер, его глаза закрывались. – Я собрал отличную команду.
   Шельдман блаженно откинул голову на спинку дивана, через минуту миллиардер уже спал глубоким сном. Мадемуазель Жаклин вновь испытала приступ решительности. Она быстро достала шприц и пробирку, закатала рукав рубашки на холеной руке хозяина, перетянула ее жгутом, стремительно и бесшумно, как кошка подбежала к шкафчику в углу гостиной, в котором стояли бутылки с виски. Взяла одну из них, открыла, смочила платок, потом так же бесшумно вернулась к спящему боссу, протерла место пункции и, ловко вонзив шприц, наполнила его кровью. Добытую кровь девушка осторожно перелила в пробирку и плотно закрыла ценную ампулу. Мадемуазель Жаклин была напряжена, как охотница, но никто не нарушал покой швейцарской виллы. В особняке миллиардера шла обычная будничная жизнь: где-то, из глубины дома, доносились голоса прислуги, за окнами под осенним ветром скрипели деревья, в камине уютно потрескивал огонь. Девушка заботливо спрятала шприц и пробирку в сумочку. Она уже почти успокоилась. Поправив разметавшиеся локоны, она взяла чашки и спокойно вышла из комнаты. В ванной комнате мадемуазель Жаклин сама вымыла их и потом отнесла на кухню. За это время ей никто не попался на пути, и никто не помешал ее планам. Все же, еще волнуясь, она вновь вернулась в гостиную. Роберт Шельдман по-прежнему спал, девушка, на всякий случай, склонилась над ним, но дыхание ее начальника было ровным и спокойным, а на лице не было следов страданий.
   – Мой, мой любимый, – прошептала гувернантка, – ты будешь моим.
   Она осторожно губами коснулась губ повелителя и тут же выскочила из комнаты. Роберт Шельдман так и не проснулся.

Глава 104. Подвиг Ирвинга

   Роберт Шельдман проспал до самого вечера. Уже солнце заходило за горы, когда он открыл глаза. Посмотрев на часы в гостиной, он удивился.
   – Как же перелет подействовал на меня! Я всегда очень легко адаптировался к разнице во времени.
   Шельдман поднялся, его слегка покачивало. Бизнесмен вспомнил, что перед тем, как уснуть, он пил чай с мадемуазель Жаклин. Гувернантки рядом не было, чайная посуда тоже была убрана. Роберт Шельдман направился в детскую. Мирная веселая картина, которая открылась ему в комнате Эллы, развеселила и даже умилила банкира: мадемуазель Жаклин, Элла и Симон сидели на полу перед огромным замком, построенным из бесконечного количества деталей конструктора. Первой заметила начальника гувернантка, хоть она и гнала от себя тревожные мысли, сердце ее было неспокойно за шефа, оставленного под действием загадочного зелья. Увидев Роберта Шельдмана, девушка еле сдержала вздох облегчения. Она встала, Симон и Элла тоже увидели покровителя, они поспешно поднялись с огромного мягкого ковра.
   – Месье Шельдман! – воскликнула девушка.
   – Сидите, ребята. Я просто заглянул навестить вас. Отличное сооружение вы тут возвели. Сам бы в нем пожил.
   – Я, пока не уехала в отпуск, побуду с малышкой, – сказала гувернантка. Мадемуазель Жаклин подошла к боссу. – Вы выглядите утомленным, месье Шельдман, – тихо проговорила она.
   – Перелет и смена климата, видно, на меня не очень хорошо подействовали, – сказал Шельдман. – Заснул среди бела дня. Из теплого Майами – в холодную Швейцарию. Ну ничего, завтра мой организм окончательно адаптируется, и я снова буду в форме.
   – Да, месье Шельдман, вам просто надо отдохнуть. Вы очень много работаете.
   – Что поделать, – вздохнул Роберт Шельдман, – такая уж у меня судьба.
   – Мистер Шельдман, вам нужна помощь? – Симон всматривался в изменившиеся черты лица покровителя.
   – Да все в порядке, Сим, – беззаботно махнул рукой бизнесмен, – немного устал. Но это пустяки. Скоро наш «Полимикс» заработает в полную мощь – вот это главное.
   Шельдман ушел к себе, Симон тоже отправился в свои покои. Гувернантка уложила спать девочку и, взяв телефон, позвонила Аргусу.
   – Месье Аргус, – дрожа от волнения, сказала гувернантка, – я все сделала.
   – Отлично, тогда завтра же, в тоже время, я жду вас у себя, естественно с полученным материалом. И не забудьте взять с собой мою визитку. Я не раздаю свои личные данные.
   Провидец завершил звонок.
   Мадемуазель Жаклин не спала всю ночь, страх перед этим колдуном и его странными заданиями и надежды на такое манящее будущее, терзали ее сердце. Утром девушка, превозмогая неловкость после ее откровенного разговора с боссом, постучалась к нему в кабинет.
   – Входите! – весло отозвался Шельдман.
   Мадемуазель Жаклин вошла в кабинет шефа.
   – Решил до завтрака еще раз лично просмотреть бумаги, – сказал бизнесмен. – Словно стою перед новой эрой! Сумасшедшие ощущения! У вас какое-то дело ко мне, мисс?
   – Да, месье Шельдман, – девушка нервно теребила кулончик на длинной цепочке. – Мне в турагентстве сказали, что сегодня моя путевка уже будет готова, вы позволите мне вновь отлучиться?
   – Ну, разумеется, тем более, Ирвинг едет в город. Он доставит вас туда, куда вам нужно, а потом привезет назад.
   – Месье Шельдман, но не стоит так беспокоиться обо мне! Я сама доберусь.
   – На такси или на машине какого-нибудь проходимца? Ни в коем случае! Я ваш работодатель и пока вы у меня на службе, отвечаю за вас. Ирвинг отвезет – и точка.
   Шельдман отвернулся, давая понять, что разговор исчерпан.
   – Да, месье Шельдман, как скажете, – пробормотал гувернантка.
   Мадемуазель Жаклин покинула кабинет начальника, размышляя, как бы выкрутиться из этой неприятной для нее ситуации. У девушки была своя комната, где хранились ее личные вещи, но большую часть времени, включая и ночные часы, она проводила в детской вместе с Эллой, там стояла и постель гувернантки. Сейчас мадемуазель Жаклин пришла к себе и быстро открыла шкафчик, где находилась ее одежда. Девушка сунула руку в самую глубь полки и сразу же наткнулась на холодок пробирки с кровью хозяина. Мадемуазель Жаклин с трепетом взяла ее и поднесла к свету. Густая кровь молодого, полного сил мужчины, поблескивала при свете утреннего солнца.
   – Я люблю тебя, Роберт, – прошептал девушка, прижимая пробирку к груди. – Ради тебя я на все пойду!
   Здесь же на полке лежал тот самый рекламный проспект с адресом какой-то турфирмы, из которого день назад выпал невзрачный листок, сулящий ей немыслимые перемены в жизни.
   После завтрака Ирвинг сам зашел за мадемуазель Жаклин.
   – Мадемуазель Жаклин, мистер Шельдман сказал, что вас надо отвезти в город.
   – Да, месье Шелли, – отозвалась гувернантка, – я еду за путевкой в турагентство.
   – Хорошо, мадемуазель, тогда я жду вас внизу.
   Девушка быстро собралась. Ирвинг проверял перед поездкой машину, это был личный автомобиль Шельдмана. Секретарь сел за руль, мадемуазель Жаклин заняла заднее сидение. Дорога узкой змеей петляла среди гор. Вскоре они ехали уже по шоссе. Мадемуазель Жаклин назвала Ирвингу адрес из рекламного буклета. Ирвинг остановил автомобиль возле указанной фирмы.
   – Только вы за мной не торопитесь, – кокетливо проговорила девушка, – я хочу еще немного пройтись по магазинам. Встретимся часика через два.
   – Хорошо, – кивнул немногословный секретарь, – тогда через два часа я заеду за вами вот в это кафе.
   Напротив турагентства располагалось чистенькое уютное кафе под названием «Альпийский луг».
   – Да, там и встретимся, – согласилась девушка.
   Мадемуазель Жаклин вошла в офис туристической фирмы, но не стала подниматься наверх. Делая вид, что она что-то ищет в сумочке, через прозрачную стеклянную дверь наблюдала, как лимузин Шельдмана скрылся за углом. Охранник, дежуривший в вестибюле здания, подошел к девушке.
   – Вы к кому? – вежливо спросил он.
   – Я в турфирму, но мой паспорт, кажется, остался у мужа. Он только что уехал. Пойду догонять его.
   – Удачи вам, и заходите! – приветливо проговорил охранник.
   Мадемуазель Жаклин быстро вышла на улицу, невдалеке припарковалось такси. Гувернантка впрыгнула в него, и вскоре она вновь стояла у двери дома Аргуса. Ее уже ждали. Неприятный человек проводил ее в кабинет провидца.
   – Месье Аргус, – сказала девушка, – я принесла то, что вы просили, – мадемуазель Жаклин вытащила из сумочки визитку провидца и пробирку с кровью.
   – Я знал, что вы умная храбрая девушка, достойная высокой судьбы, – проговорил довольный Аргус, он взял визитку и пробирку и заботливо спрятал их в одном из своих шкафчиков. – Остался финальный аккорд, что бы ваше желание исполнилось.
   – Что я должна сделать, месье Аргус? – сердце гувернантки бешено забилось.
   – Вам надо совершить жертвоприношение, – спокойно проговорил Аргус.
   – Что вы имеете в виду, месье? – мадемуазель Жаклин с ужасом смотрела на провидца
   Он улыбнулся девушке и коснулся ее руки. Мадемуазель Жаклин чувствовала, что впадает в оцепенение.
   – А что вы хотите, малышка, – ласково сказал провидец, – вы выбрали себе особенного жениха, поэтому и магия будет особенной! Такие мужчины, как мистер Роберт Шельдман, очень дорого стоят. Половину обряда вы уже провели, осталось его завершить. А для этого вы должны принести жертву богам, чтобы они поверили в истинность ваших чувств.
   – Какая жертва нужна вашим богам? – прошептала девушка.
   – Человеческая, моя милая. Только человеческая. Если вы думаете, что кровь собаки, кота или иной глупой твари купит вам красивого и богатого мужа, то вы ошибаетесь. Человек за человека, красавица. Убейте во имя того, кто вам дорог! И эта жертва должна быть близкой к вашему избраннику, кто-то из его окружения. А уж кто это будет, решайте сами.
   – Я не могу, не могу, – бормотала гувернантка.
   Аргус чуть сжал руку девушки.
   – Ну, как хотите, – сказал он, – это надо вам, а не мне. Тогда пусть старуха Тереза Морган, у которой итак все есть, получает еще и этого великолепного парня. Пусть она купается в миллиардах, покупает машины под цвет своих туфелек, посещает самые светские приемы. Пусть эта тощая выдра станет леди Шельдман, а вы продолжайте нянчить чужих детей и радоваться жалким подачкам от босса.
   – Да-да, я все сделаю, все, – закивала головой мадемуазель Жаклин.
   – Молодец, – Аргус отпустил руку гувернантки, на ее запястье следов не было, но ей казалось, что руку держали в тисках. – Вы умная практичная девушка, и, если не отступите, то очень скоро мистер Шельдман будет принадлежать только вам. – Аргус вновь подошел к одному из стеллажей и вытащил оттуда небольшой кинжальчик. – Вот оружие, которым вы совершите и довершите ритуал, – сказал провидец. – Он очень острый, жертва умрет мгновенно.
   Девушка взяла грозное смертоносное оружие и молча спрятала его в сумочку.
   – Идите же, и да пребудет с вами удача! – торжественно проговорил Аргус.
   Мадемуазель Жаклин, как в бреду вышла из жилища Аргуса, рассеянно тормознула такси и так же, находясь в глубокой задумчивости, доехала до указанного Ирвингом кафе. Девушка села за столик, она заказала чашечку кофе. Но бодрящий напиток не прогнал ее одурь. Все было каким-то нереальным, она не могла понять: все, что она делает – это правда или тяжелая галлюцинация? Вскоре подъехал Ирвинг, девушка так задумалась, что секретарю даже пришлось ее осторожно тронуть за плечо. Она подняла затуманенный взор.
   – Мадемуазель Жаклин, – сказал Ирвинг, – нам пора. Поднимается сильный ветер, а дорога предстоит в горы. Хорошо бы успеть до непогоды. Да и шеф ждет моего отчета.
   – Я уже иду, – мадемуазель Жаклин протерла глаза, прогоняя дремоту.
   – Вам нездоровится? – участливо спросил секретарь.
   – Да, немного. Я, кажется, простудилась.
   – Это ничего, скоро поедете отдыхать и придете в норму. Вы сделали, что хотели?
   – Да, благодарю, я все уладила.
   – Тогда поехали.
   Девушка села в машину секретаря. И вновь перед ее глазами была спина Ирвинга Шелли, сидящего за рулем. «Жертвоприношение», «жертвоприношение» – страшное слово противно навязчиво крутилось у нее в мозгу. Образ Роберта Шельдмана сменялся высокомерно смеющейся Терезой Морган.
   – У нее все, а у меня ничего, – пробормотала мадемуазель Жаклин.
   – Вы что-то сказали? – спросил Ирвинг, не отрывая взгляда от дороги.
   – Да так, пустяки. Я где-то выронила свой платок.
   – Это, и в самом деле, пустяки, – согласился Ирвинг.
   Девушка, помимо своей воли, уже была во власти дьявольского наваждения. «Кого же принести в жертву? – лихорадочно размышляла она. – Кто близок к Роберту? Ближе всех, конечно, Симон, но это исключается. Симон сам пророк, его невозможно убить. Месье Ральфсон? Глава службы безопасности всегда при оружии, всегда начеку. Ирвинг!» Эта мысль молнией пронзила ее сознание. Она раскрыла сумочку, на дне которой поблескивал миниатюрный убийца. Мадемуазель Жаклин потянулась за оружием, но не смогла его взять, страх заставил отдернуть руку.
   За окнами автомобиля поднимался ветер, машина стремительно летела в гору. Девушка ухватилась за сидение.
   – Только этого нам не хватало! – воскликнул Ирвинг.
   – В чем дело, месье Шелли? – испуганно спросила мадемуазель Жаклин.
   – Тормоза не слушаются, мы потеряли управление. Держитесь крепче.
   Лимузин уже летел на предельной скорости, Ирвинг совершал подлинные чудеса вождения, чтобы не свалиться вниз. Машину кидало из стороны в сторону, сбивая ограждение «серпантина». Ирвинг повернулся к мадемуазель Жаклин.
   – Откройте дверь и прыгайте! – крикнул он. – Мне не остановить машину.
   – Что? – не поняла девушка.
   Ирвинг, одной рукой держась за руль, повернулся к гувернантке, другой – открыл дверь возле нее. Ураганный ветер ворвался в салон.
   – Прыгайте, иначе погибнете!
   – А вы? – испугалась девушка.
   – Разберусь! Давайте!
   В это время автомобиль ударился о борт ограждения и, не теряя скорости, отлетел к другому бортику.
   – Давайте же, смелее!
   – Нет, я боюсь! – закричала гувернантка.
   Ирвинг оставил руль, схватил девушку сильными руками и одним броском вытолкнул ее на дорогу. Мадемуазель Жаклин инстинктивно сжалась в комочек, несколько раз перевернулась, но тут же почувствовала шероховатый холодный асфальт. Она подняла голову и увидела Ирвинга, который смотрел на нее, в его глазах была нежность и печаль. Он не держал руль. Автомобиль со всего маху проломил бортик ограждения и устремился вниз. Мадемуазель Жаклин, не обращая внимания на ушибы и раны, подбежала к тому месту, куда упал лимузин. Она видела, как машина кувырнулась и загорелась. Словно огненное колесо, ударяясь о горные уступы, автомобиль продолжал свое падение. Взрыв и столб пламени был финалом трагедии. Мадемуазель Жаклин, в изнеможении и полном отупении, бессильно опустилась возле провала. Она сидела под порывами чудовищного ветра, одинокая, у обочины пустынной горной дороги. Ее телефон остался в сумочке, которая теперь была в пламени костра.

Глава 105. Под гипнозом

   Симон играл с Эллой, когда вдруг странное беспокойство охватило его. А потом он увидел Ирвинга, падающий в пропасть автомобиль, мадемуазель Жаклин, бегущую по пустынной автостраде. Юноша перестал рисовать.
   – Симоша, ты чего? – спросила девочка. – Ты же обещал мне нарисовать веселое облачко.
   – Эля, поиграй пока одна. А мне нужно поработать.
   – Хорошо, – согласилась девочка, – только недолго работай, а то я заскучаю.
   Симон выбежал из детской. В своей комнате молодой человек достал шар. Вся картина трагедии на дороге отразилась в хрустальном пространстве. Юноша бросился к Шельдману. Бизнесмен был у себя в кабинете.
   – Мистер Шельдман, – воскликнул Симон с порога, – с мистером Ирвингом и мадемуазель Жаклин случилась беда!
   – Что произошло, Сим? – заволновался бизнесмен, он встал из-за стола.
   – Автомобиль, на котором ехали мадемуазель Жаклин и мистер Ирвинг, упал с горы!
   – Велики боги! – ужаснулся миллиардер. – Сим, они живы?
   – Мистер Ирвинг погиб, но мадемуазель Жаклин жива.
   – Где это произошло?
   – На середине пути, на одном из подъемов.
   – Надо вызвать спасателей. Мы немедленно едем туда. Ты покажешь дорогу?
   – Да.
   Шельдман связался со службой спасения. Когда они подъехали, то огонь, поддерживаемый неумолимым ветром, превратился уже в угрожающее пламя, которое хорошо было видно за несколько миль. Мадемуазель Жаклин так и сидела, обхватив колени руками. Бизнесмен подошел к ней. Гувернантка посмотрела на босса, в ее глазах стояли слезы.
   – Месье Шельдман, я не хотела его убивать! – воскликнула девушка. – Я не убивала месье Шеллли! Я просто люблю!
   – Мадемуазель Жаклин, – сказал Шельдман, – да вас никто и не обвиняет. Произошла авария, мы уже знаем.
   – Я просто люблю! – вновь крикнул она. – Разве нельзя любить? Почему нельзя любить?
   С девушкой случился истерический припадок. Мадемуазель Жаклин окружили медики. Симон приблизился к гувернантке и осторожно взял ее за руку. Мадемуазель Жаклин не реагировала, она кричала:
   – Я не хотела его смерти! Я люблю! Я очень люблю!
   – Девушка пережила что-то ужасное, но что, я почему-то не могу понять, – тихо сказал юноша покровителю. – Здесь произошла не просто авария.
   – Ясно. Господа, – обратился Шельдман к медикам, тщетно пытающимся вернуть мадемуазель Жаклин к реальности. – Эта девушка – моя сотрудница. Отвезите ее на мою виллу, мой врач осмотрит ее.
   Шельдман посмотрел вниз, где горел автомобиль.
   – Ирвинг, Ирвинг, – прошептал он, – мой верный соратник, не уберег я тебя.
   На место трагедии приехала полиция, вызванная спасателями. Мадемуазель Жаклин как свидетельницу хотели допросить.
   – Никаких разговоров, – вмешался Шельдман, – мадемуазель Жаклин сама пострадала, ей нужна помощь. Как только она будет в состоянии отвечать, мы оповестим вас.
   С миллиардером никто спорить не осмелился.
   Мадемуазель Жаклин положили в машину скорой помощи. Симон сел рядом с гувернанткой, он осторожно погладил ее по голове, по плечам, потом несколько раз слегка сжал ей руку. Девушка успокоилась, она лишь тихо всхлипывала.
   В это время спасатели потушили огонь и подняли наверх тело Ирвинга.
   – Вы знаете, кто был в машине, месье? – спросили у Шельдмана.
   Пламя безжалостно изуродовало тело, но бронированный корпус лимузина не позволил плоти целиком сгореть.
   – Да, – миллиардер провел рукой по лицу, – мой секретарь, Ирвинг Шелли. Симоша, – по-русски позвал Роберт Шельдман консультанта.
   Юноша сразу же выскочил из машины скорой и подбежал к боссу.
   – Сим, я могу ошибиться, – сказал Шельдман, – но ты – никогда. Зрелище тяжелое, но, пожалуйста, посмотри, это Ирвинг?
   Симон вздохнул поглубже, готовясь к новому испытанию, и кивнул. Шельдман смотрел на экстрасенса с надеждой.
   Спасатели подняли ткань, юноша увидел почерневшие человеческие останки, пахнущие горелым мясом. Несколько секунд мальчик смотрел на погибшего, потом положил руку на труп, покойник был теплым. Мальчик вздрогнул, это было не тепло живого тела, а результат воздействия огня.
   – Мистер Шельдман, – сказал Симон, на глазах мальчика выступили слезы – это действительно мистер Ирвинг.
   – Я почему-то надеялся, что Ирвинг жив, а за рулем, по счастливой случайности, оказался кто-то другой, – прошептал Роберт Шельдман. – Наивные надежды.
   – Мистер Ирвинг погиб, как герой, – сказал Симон. – В машине отказали тормоза, и тогда он, за миг до падения, вытолкнул мадемуазель Жаклин на дорогу, а сам упал вниз. Он скончался сразу же от полученных травм. Когда автомобиль загорелся, мистер Ирвинг был уже мертв.
   – Ирвинг был опытный водитель и тщательно следил за машиной. Так просто автомобиль не мог выйти из строя. Похоже на покушение.
   – Это Амсет, – сдавленно проговорил Симон. – Я чувствую над всем этим волю очень сильного мага. Но, что именно он сделал, и как повлиял на события, я не могу определить. Простите.
   – Не вини себя, Сим, главное, мы знаем, что произошла трагедия, а в остальном разберемся. Мы – одна команда. Зло не будет торжествовать!
   – Да, мистер Шельдман, зло не будет торжествовать, – вытирая слезы, проговорил юноша.
   Гувернантку привезли на виллу и уложили на диван в гостиной, девушка уже совсем успокоилась.
   – Итак, что же произошло, мадемуазель Жаклин? – спросил Шельдман.
   – Мы с месье Шелли возвращались из города, когда вдруг машина потеряла управление. – сказала гувернантка. – Месье Шелли спас меня, вытолкнув из автомобиля, а сам погиб, – девушка вновь заплакала.
   – А где вы были в городе? – спросил Симон.
   – В турагентстве… кажется, – мадемуазель Жаклин была растеряна.
   – Кажется? – строго спросил Шельдман. – Вы не помните?
   – Нет, я помню, что собиралась в какое-то туристическое агентство, чтобы купить путевки. Помню, что в него заходила, а что было дальше – нет.
   – А в какое турагентство вы обращались? – еще строже спросил Шельдман.
   – Не помню, – с отчаянием проговорила девушка. – Но у меня есть их рекламный буклет, он лежит в моей комнате. Я могу принести его.
   – Да, пожалуйста, – сурово проговорил Шельдман, – я хотел бы взглянуть на эту рекламу. Симон проводит вас до вашей комнаты. Сим, помоги мадемуазель Жаклин.
   Гувернантка поднялась, Симон последовал за ней в ее комнату. Здесь девушка открыла шкафчик и вытащила ворох рекламной продукции. Она стала рыться в ней.
   – Где же это, где? – бормотала она. – Месье Меровинг, – девушка смотрела заплаканными глазами на экстрасенса, – я, правда, ни в чем не виновата.
   – Да вас никто ни в чем и не обвиняет, мадемуазель Жаклин, мистер Шельдман и я, мы просто хотим выяснить, что произошло на дороге.
   Наконец, она достала помятый рекламный проспект.
   – Вот, где я была! – воскликнула она. – Турфирма «Райский оазис»!
   Юноша взял буклетик, закрыл глаза и минуту подержал его в руках.
   – Как странно, – проговорил он, открывая глаза, – вы там были и не были.
   – Что это значит? – испуганно спросила девушка.
   – Не знаю, – вздохнул Симон, – точно, вы заходили в это агентство, но вы ничего не приобретали там.
   – Наверное, мне не понравились условия или цена, – не очень уверенно проговорила гувернантка. – Я совсем ничего не помню, что было непосредственно перед аварией. Утро помню, помню, как месье Шелли высадил меня у какого-то офисного здания. Мы договорились встретиться через два часа в ближайшем кафе. Месье Шелли действительно заехал за мной в указанное время, мы направились на виллу месье Шельдмана, а потом произошла авария. И все, больше я ничего не могу вспомнить.
   Мадемуазель Жаклин опустилась на пол перед шкафом, Симон сел рядом. Он взял девушку за руку.
   – Мадемуазель Жаклин, умоляю, постарайтесь вспомнить, где вы были те два часа, пока Ирвинг не забрал вас из кафе. Я чувствую, что вы куда-то заходили еще.
   Девушка задумалась, но сильная головная боль сжала ей виски. У нее потемнело в глазах.
   – Не могу. В голове, как будто темная бездна. Я действительно куда-то еще заходила, я помню, что брала такси, куда-то ехала. Но куда и зачем, ничего не помню, – мадемуазель Жаклин разрыдалась.
   Симон обнял девушку и осторожно погладил ее по спине, гувернантка успокоилась.
   – Мадемуазель Жаклин, не волнуйтесь, сейчас мы пойдем к мистеру Шельдману, и вы расскажите ему все, что смогли вспомнить.
   – Но это так мало.
   – Ничего, в данной ситуации даже это будет неплохо.
   Симон вновь привел гувернантку в гостиную, Шельдман нервничал, он нетерпеливо постукивал пальцами по инкрустированной крышке чайного столика.
   – Вот это агентство, – сразу сказал юноша, протягивая покровителю рекламный буклет.
   – «Райский оазис», – прочитал Шельдман. – Я знаю эту фирму.
   – Но я, кажется, не добралась туда, – всхлипнула гувернантка.
   – То есть? Объяснитесь, пожалуйста.
   – Я помню, как заходила в это агентство, но не помню, чтобы что-то у них покупала и вообще вела какие-то переговоры.
   – А что же вы тогда там делали?
   – Я оттуда куда-то поехала еще, только не помню, куда.
   – Очень интересно, мадемуазель Жаклин. – Шельдман стоял перед перепуганной до смерти гувернанткой. – Вы куда-то ездили, с кем-то встречались, после чего мой человек погиб при странных обстоятельствах. Как вы объясните все это?
   Мадемуазель Жаклин еле держалась на ногах.
   – Я не знаю, месье Шельдман, – прошептала она.
   – Да я вас в тюрьму посажу! – вскипел Шельдман. – С кем вы вступили в преступный сговор? На кого вы работаете?
   – Ни на кого, ни на кого, – гувернантка отступила на шаг, – я ничего не хотела плохого.
   Симон тронул босса за рукав.
   – Мистер Шельдман, – тихо сказал юноша.
   – Чего, Сим? – бизнесмен взял себя в руки.
   – Мистер Шельдман, я хочу вам сказать кое-что, только наедине.
   – Хорошо. Мадемуазель Жаклин, – повернулся он к девушке, – идите в свою комнату, и, пока я не выясню все подробности этой странной истории, не смейте покидать пределы дома. Считайте, что вы под арестом.
   Девушка, заливаясь слезами, поспешила к себе.
   – Что ты узнал, Сим? – с волнением спросил Шельдман.
   – Не очень много, к сожалению, но я точно знаю, что мадемуазель Жаклин находится под действием гипноза. В такой гипноз может погрузить человека только очень сильный экстрасенс. Я думаю, даже уверен, что это сделал Амсет.
   – Есть ли способ снять эти чары?
   – Да, если найдется более сильный маг. Я попытался, но у меня ничего не получилось. Амсет сильнее меня.
   – Ничего, один ты и не должен бороться. Обратимся к Снофру. В общем, будем действовать. Я не позволю Амсету убивать моих друзей и творить зло. Зло не будет торжествовать!
   Снофру уже знал о случившемся, он сам приехал на виллу к Шельдману.
   – Вот такая история получилась, – сказал миллиардер. – Ирвинг погиб, а мадемуазель Жаклин под сильнейшим гипнозом. Похоже, наш киношедевр не на шутку взволновал Амсета.
   – Я предупреждал, что Амсет крайне опасен, – сказал глава экстрасенсов, – но вы все решили действовать открыто. И вот – новая жертва мести преступного иерофанта.
   – Я не собираюсь отступать, но понимаю, что Сим в смертельной опасности. Мистер Снофру, защитите мальчика.
   – Но для этого Симон должен вас оставить и поселиться у меня.
   – А может, лучше вам пожить на моей вилле? На мой взгляд, здесь вполне комфортно.
   Снофру размышлял.
   – Что ж, в связи с практически военной ситуацией, я принимаю ваше предложение.
   – Спасибо. Составите компанию Симу, а то парень в последнее время общается только с сестрой.
   – Я хотел бы поговорить с мадемуазель Жаклин.
   Роберт Шельдман и Снофру направились в комнату гувернантки. Симон и мадемуазель Жаклин сидели друг напротив друга в креслах, экстрасенс держал гувернантку за руку, мадемуазель Жаклин плакала.
   – Я чувствую, что сделала что-то плохое, – сказала девушка, – но что, не могу вспомнить. Неужели я навредила месье Шельдману? Но я, клянусь, не хотела причинять ему зло. Я не знаю, что я натворила.
   – Вы все вспомните, вы находитесь под гипнозом, не волнуйтесь, пожалуйста.
   – Меня загипнотизировали? Тогда я понимаю, почему я стала вдруг такой беспамятной. А кто это сделал?
   – Вы знаете этого человека, это Амсет, тот самый экстрасенс, который оклеветал мистера Шельдмана, Ирвинга и меня. Вы видели наш фильм.
   – Амсет, да, Амсет и этот его подельник, мистер Макинский, – девушка потерла лоб, силясь вспомнить. – Мне почему-то кажется, что я общалась с этими людьми, – медленно проговорила она. – Но когда, и при каких обстоятельствах, не могу вспомнить… Месье Меровинг, – испугалась мадемуазель Жаклин, – но вдруг я действительно что-то совершила ужасное? Месье Шельдман меня убьет!
   – Нет-нет, мадемуазель Жаклин, – сказал Симон, – мистер Шельдман не собирается вам мстить и наказывать, он просто хочет узнать, мы все хотим узнать, что поручил вам Амсет.
   В это время дверь открылась, и в комнату вошли мистер Шельдман и Снофру. Гувернантка и Симон поднялись, девушка, увидев босса и его грозного друга, вся затрепетала от страха.
   – Не волнуйтесь, мадемуазель, – сказал глава экстрасенсов, – мы лишь хотим вам помочь.
   Глава жрецов пристально посмотрел на девушку, и вдруг мадемуазель Жаклин схватилась за виски.
   – Не надо, умоляю, – закричала она, – не мучайте меня!
   Роберт Шельдман повернул голову, чтобы увидеть, что так испугало девушку, но вовремя заметил предупреждающий жест стоящего рядом с мадемуазель Жаклин Симона. Шельдман опустил голову. В это время гувернантка скорчилась и издала нечеловеческий крик.
   – Не надо, мне больно!
   Она уткнулась лицом в плечо Симона. Юноша с укором посмотрел на Снофру, жрец тряхнул головой, его взгляд стал прежним.
   – Да, здесь очень сильный гипноз, – сказал Снофру. – Простите, мадемуазель Жаклин, я не собирался причинять вам боль. Мне просто надо было исследовать, насколько глубоко затемнено ваше сознание. Пойдемте, мистер Шельдман, – повернулся он к пораженному всем увиденным миллиардеру, – допросить данный объект пока не представляется возможным.
   Глава экстрасенсов вывел Роберта Шельдмана из комнаты гувернантки. Миллиардер сам был напуган мистическим зрелищем.
   Симон усадил девушку в кресло, дал ей воды. Мадемуазель Жаклин еле держала стакан в трясущихся руках.
   – Этот человек хотел меня убить, – сквозь слезы проговорила она.
   – Нет, не мистер Снофру, а Амсет, – сказал Симон, – сейчас я помогу вам, потерпите немного. Откиньте голову на спинку кресла и закройте глаза.
   Мадемуазель Жаклин исполнила, что просил этот удивительный юноша. Симон стал осторожно массировать виски девушки. Через пять минут боль ушла.
   – Благодарю, – прошептала она, – вы добрый, месье Меровинг, не то, что этот Снофру.
   – В такой сильный гипноз погрузил вас не мой учитель Снофру. Амсет все рассчитал, он знал, что мы попытаемся узнать правду, поэтому запрограммировал вас на самоуничтожение.
   – Что? – опешила девушка. – Как на самоуничтожение, что это значит?
   – Амсет все предусмотрел, он подстроил аварию, рассчитывая, что вы унесете вашу тайну в могилу. Но, на всякий случай, понимая, что не все может пойти по его плану, создал запасной вариант, подразумевающий вашу смерть.
   – Какой ужас! – ахнула мадемуазель Жаклин.
   – Да, Амсет безжалостен. Ваше окружение – окружение экстрасенсов. Понятно, что я или мои собратья, после этой трагедии стали бы проводить расследование. И стоило только иному гипнотизеру попытаться воздействовать на вас, как вы должны были умереть. Но и мистер Снофру, и я действовали осторожно…
   – Я бы не сказала, что месье Снофру был осторожен, – с обидой проговорила мадемуазель Жаклин. – Я думала, моя голова расколется.
   – Нет, я знаю силу мистера Снофру, он контролировал себя.
   – Может, у вас, волшебников, это и называется, «контролировать», но я чуть не умерла, – вздохнула гувернантка. – Что мне дальше делать?
   – Ничего. У вас в сознании стоит очень мощная блокировка. Она пройдет со временем. Постепенно вы все вспомните.

Глава 106. План фашистов

   Шельдман и Снофру беседовали в гостиной.
   – От мадемуазель Жаклин пока ничего узнать невозможно, – сказал Снофру. – Продолжи я копаться у нее в голове, и она умерла бы. Но гибель этой несчастной девочки не приблизила бы нас к разгадке. Она еще не скоро вспомнит, где она была и что натворила. Мы должны сами искать правду.
   В гостиную вошел Ральфсон, он посмотрел на Снофру.
   – Говорите, мистер Ральфсон, у меня нет секретов от мистера Снофру.
   – Сэр, как вы и просили, я съездил по адресу этого турагентства, – сказал начальник службы безопасности, – там видели мадемуазель Жаклин. Ее привез автомобиль, схожий с вашим, шофера не заметили…
   – Да, Ирвинг должен был отвезти мадемуазель Жаклин в турфирму, а потом забрать, – кивнул Шельдман.
   – Девушка вела себя странно, – продолжил Ральфсон, – охранник ее запомнил. Я показал ему фотографию мадемуазель Жаклин, и он признал ее. Мадемуазель Жаклин вошла в здание, но не поднялась наверх, а стала рыться в своей сумочке. Мистер Хофман, их охранник, заметил, что она смотрит через стеклянную дверь, словно следит за кем-то. Он подошел к ней и спросил, к кому она. Но мадемуазель Жаклин ответила, что муж увез ее паспорт, и она попытается его догнать, чтобы забрать документ. После этого она выбежала на улицу, поймала такси и уехала в неизвестном направлении. Я сделал аудиозапись рассказа мистера Хофмана. Там еще работают камеры, мне дали видео нахождения мадемуазель Жаклин в их фирме. Я его уже посмотрел. Все так, как сказал охранник. Я зашел в соседние здания. Там рядом кафе и несколько магазинов. Так вот, через два часа она вновь была в этом районе и пила кофе в забегаловке «Альпийский луг», откуда ее и забрал мистер Шелли. Видеозапись ее пребывания в кафе у меня тоже есть.
   – Благодарю, мистер Ральфсон. Вы отлично выполнили свою работу. Сейчас идите, а я обдумаю ситуацию.
   Ральфсон ушел.
   – Значит, мадемуазель Жаклин заранее договорилась с кем-то о встрече и обманывала всех нас, – задумчиво проговорил Шельдман.
   – Ее подвергли гипнотическому воздействию не вчера, уже длительное время мадемуазель Жаклин была под чарами.
   – Когда же все началось? Еще несколько дней назад эта девочка вдруг призналась мне в любви, – усмехнулся Шельдман. – Я решил, что она просто устала и порекомендовал ей куда-нибудь съездить отдохнуть.
   – Призналась в любви? – насторожился Снофру.
   – Ну да, она говорила мне нежные слова, плакала, но после гибели моей жены мое сердце мертво. Я попытался обрести счастье с Терезой Морган, но это была ошибка, смерть Дафны встала между нами. Любовь, семья, брак – не для меня. Я честно об этом и сказал мадемуазель Жаклин, она поняла.
   – Не уверен, что поняла. Влюбленная женщина опасна в своей страсти.
   – Вы думаете, что получив отказ, эта француженка вступила в сговор с Амсетом? Но Амсета так просто не встретишь на улице. Мадемуазель Жаклин уже около года работает у меня. Вполне достаточный срок, чтобы изучить ее натуру. Она – прелестная кокетка, но не интриганка. Вести двойную игру, внедриться ко мне, чтобы стать шпионкой Амсета? Это исключается, да и в агентстве по найму прислуги у нее хорошая репутация. У мадемуазель Жаклин отличный послужной список, она работала в состоятельных семьях, имеет положительные рекомендации.
   – Она могла и не ходить к Амсету. Скорее всего, наш падший иерофант прежде сам вышел на нее. Ну а здесь уж, как говорится, дело техники. Мадемуазель Жаклин – эмоциональная впечатлительная особа, зачастую такие люди и становятся жертвами преступных гипнотизеров. Даже владеющему азами магии не составит труда внушить, что угодно, особам, подобным мадемуазель Жаклин.
   – Вы считаете, это она подстроила аварию Ирвингу? Но зачем? Она ведь сама рисковала. Или Амсет запрограммировал ее на убийство и одновременно самоубийство?
   – Все может быть. Дело здесь гораздо сложнее и глубже, чем мы предполагаем.
   В гостиную вошел Симон.
   – А, Сим, – обрадовался Шельдман, – как дела у мадемуазель Жаклин?
   – Она уснула. После вашей работы, мистер Снофру, – с укором проговорил Симон, – у нее очень разболелась голова. Но я снял боль.
   – Спасибо, Сим, – сказал Шельдман. – Не хотелось бы, чтобы еще и эта девушка страдала.
   – Она сама виновата в своих бедах, – буркнул глава экстрасенсов. – Степень ее вины мы еще не выяснили, но даже самую слабую личность можно погрузить в гипноз ровно настолько, насколько это соответствует ее натуре. Самый величайший гипнотизер не сделает из человека убийцу, если человек не склонен к убийствам. Личность не переделать. У фашистов и многих современных диктаторов есть такие мысли, чтобы превращать людей в послушные им орудия, но все эти планы неизменно терпят фиаско. Волк никогда не станет овцой, а овца не превратится в волка! И даже я могу сказать, что мадемуазель Жаклин глупа, но не преступна. Страсть к вам, мистер Шельдман, толкнула девушку на путь зла, но истинной убийцей она не стала. Амсет, как все подлинные тираны, самоуверен. Он считает, что раз ему дана способность влиять на людей, то он может изменить весь мир по своему вкусу. И это его глубочайшее заблуждение, которое однажды и приведет его к гибели. – Снофру поднялся. – Час уже поздний, господа, нам всем нужен отдых.
   – Да, мистер Снофру, со всеми этими событиями я совершенно потерял счет времени. Действительно, пора спать. Вас проводят в вашу комнату.

Глава 107. Шельдман поминает Ирвинга

   Снофру ушел, Симон тоже хотел уйти. Но Шельдман задержал подопечного.
   – Подожди, Сим, останься со мной, пожалуйста, – попросил миллиардер. – Ты, конечно, устал, но ты мне сейчас особенно нужен.
   – Я к вашим услугам, мистер Шельдман. Да и не устал я вовсе. Я сегодня почти ничего не делал.
   – Ты славный, настоящий друг, – Роберт Шельдман был бледен, под глазами стала разливаться синева, знак непомерной усталости. – Я хочу помянуть Ирвинга, он тоже был замечательный. Верный и преданный товарищ.
   Шельдман принес бутылку русской водки и два стакана. Симон с беспокойством посмотрел на спиртное.
   – Знаю, Сим, ты не пьешь, но просто поддержи компанию. – Роберт Шельдман налил себе и Симону. – Мне очень важно, чтобы со мной сейчас был близкий человек. А ты мне как брат или даже сын. Я не задержу тебя долго, – голос Роберта Шельдмана звучал слабо. – Последний раз мне было так хреново, когда погибла моя жена. Я много видел смертей, и до, и после того. Моих родителей расстреляла мафия. Мне было тяжело, но я пережил это. Я не ощущал такой связи с кровными родственниками. Потом я женился, по любви. Я очень любил Сильвию. Ее взорвали прямо у меня на глазах. Нармер тогда вытащил меня из того ада. Сим, люди гибли, но я продолжал жить. Я создал ФБТ, чтобы преградить дорогу злу и насилию. Побороть его, увы, никто не в состоянии. Но, верю, что однажды, когда все люди объединятся против зла, оно исчезнет. Ведь так будет, Сим?
   – Да, мистер Шельдман, мир изменится, но через много-много веков.
   – Это хорошо. Значит, усилия ФБТ не пропадут. ФБТ, как и «Полимикс» – кирпичики в фундаменте счастливого грядущего. Ты мудрый, Сим, настоящий пророк.
   Шельдман пил водку, не закусывая.
   – И Нармер погиб, а теперь и Ирвинга не стало. И ты, Сим, такой юный, и уже стольких потерял: родителей, невесту, наставника. И с Ирвингом, я видел, вы отлично ладили.
   – Мистер Шелли был очень добрый и внимательный. Он ухаживал за мной в больнице, потом – в вашем доме. Я капризничал, а мистер Шелли терпеливо сносил мои стоны и плач. Его советы очень поддерживали меня и в жизни. И Элла любила мистера Шелли. Я безмерно ему благодарен.
   – Ирвинга невозможно было не любить, настоящий ирландец, честный, скромный, самоотверженный. Но его больше нет. Эх, Сим, Сим, мы с тобой – два одиноких корабля в бушующем враждебном океане. Ладно, Сим, иди спать. Завтра состоятся похороны Ирвинга. Наш долг – достойно проводить в последний путь этого славного мужественного человека. Так что нам надо быть в форме.
   Роберт Шельдман один выпил целую бутылку водки, он взял стакан у Симона, юноша так и не притронулся к спиртному, и залпом осушил его.
   – Это от твоего имени, Сим. Ирвинг тоже был аскетом, как ты. И в чем-то вы даже с ним похожи, стойкие в жизненных испытаниях, правильные, праведные. Иди к себе, дружище.
   – А вы, мистер Шельдман? Вам тоже надо прилечь.
   – А я еще посижу. Я редко могу позволить себе сантименты, но сейчас я хочу побыть с моими воспоминаниями. Спасибо, что разделил мое общество. Доброй ночи, Симон.
   – И вам доброй ночи, мистер Шельдман.
   С беспокойным сердцем юноша ушел в свою комнату.

Глава 108. Порча

   Погребение было назначено на 6 часов вечера. Организацией похорон занимался Ральфсон.
   Роберт Шельдман с самого утра заперся в кабинете, куда даже приказал принести завтрак. Симон, не зная, чем заняться, зашел в детскую к сестре. У девочки уже была новая няня, почтенная дама лет 65-ти, полная, с открытым простым лицом, напоминающая скорее добрую заботливую бабушку, а не наставницу юности. Надев очки, она вязала в уголке комнаты. Девочка печально рисовала, растянувшись на просторном ковре. Миссис Симпсон, так звали няню, уже была строжайше проинструктирована Ральфсоном о иерархии в доме. Когда Симон вошел, старушка сразу поняла, что перед ней тот самый помощник хозяина, о котором ходит столько фантастических слухов.
   – Доброе утро, мистер Меровинг, – неторопливо проговорила няня, вставая.
   – Доброе утро… миссис Симпсон, – сразу считал информацию юноша. – Да вы сидите, я на минутку заглянул. Как моя Эля, не балуется?
   – Да что вы, мистер Меровинг…
   – Называйте меня Симон, миссис Симпсон, – поежился экстрасенс, – а то мне как-то от этого официоза неуютно становится.
   – Как скажете, господин Симон.
   – И, пожалуйста, без «господина», – засмеялся юноша.
   – Да, гос… Симон, как пожелаете. А девочка – прелесть. Такая умница, книжки читает, а рисует – просто загляденье! Вся в брата.
   – Нет, не в меня. У нас папа и мама были талантливыми художниками, Эля удалась в родителей.
   – Но вы-то гос… Симон, вообще уникальный, – старушка сделала несколько шагов к Симону. – Говорят, что вы волшебник. Это правда? – шепотом спросила она.
   – Почти, – невесело засмеялся юноша. – Миссис Симпсон, можно я переговорю с сестрой? Я похищу у вас ее на минутку.
   – Конечно, Симон, конечно. Я выйду, не буду мешать вашей беседе.
   – Нет, побудьте пока тут, а я немного прогуляюсь с Элей. Элла, пошли.
   Все это время девочка меланхолично рисовала на больших листах бумаги, разложенных перед ней. Она была рада, что Симон позвал ее, и с готовностью последовала за братом. Выйдя из детской, юноша сразу спросил малышку:
   – Ну как тебе новая гувернантка?
   – Скучная, – надула губки девочка. – Она ужасно добрая, но такая устаревшая, совершенно не разбирается в модах, ничего не знает о светской жизни, и не отличает стиль винтаж от ретро.
   – Зато ты во всем разбираешься! – с иронией проговорил Симон.
   – Да. Мадемуазель Жаклин меня всему научила. А где мадемуазель Жаклин? Когда она придет? Мне скучно без нее.
   – Мадемуазель Жаклин заболела, поэтому, пока она не поправится, с тобой будет заниматься миссис Симпсон.
   – Мне ее еще утром мистер Ральфсон привел. А где Ирвинг? Мистер Ирвинг такой забавный и милый. Я бы за него вышла замуж, потому что он немного похож на тебя. Конечно, он не такой красивый, как ты, но тоже очень добрый.
   – Не говори глупости, Эля. Тебе еще рано думать о замужестве. А мистер Ирвинг уехал по делам и вернется очень не скоро.
   – Жаль, а то я хотела его посвятить в рыцари. Я же принцесса и могу посвящать в рыцари. Мне мадемуазель Жаклин сказала, что теперь и ты, и мистер Шельдман, стали рыцарями, вас посвятила сама английская королева и еще наградила орденами. Я считаю, что мистер Ирвинг тоже заслужил орден.
   – Да, Элечка, мистер Ирвинг Шелли, как никто другой, достоин самой высокой награды.
   Симон отвел Эллу в детскую, где малышка продолжила рисовать, а няня так и не прерывала своего вязания.
   Юноша направился к себе, но тут к нему подошел Ральфсон. Начальник службы безопасности был смущен.
   – Мистер Меровинг, вы, наверное, уже видели няню мисс Эллы?
   – Да, очень славная женщина.
   – Спасибо, это моя тетушка. Она, и вправду, замечательная. Она вырастила меня, я сирота с рождения. А кроме того, у нее еще трое родных детей и пять внуков. Хорошую няню найти трудно, поэтому я позволил себе пригласить на эту должность мою тетю. Я подыщу другую няню, понимаю, миссис Смпсон простовата и наивна, а мисс Элла – леди. Но мне кажется, пусть лучше рядом с девочкой будет простая искренняя женщина, чем дипломированная фифа с черным сердцем.
   – И вы совершенно правы, мистер Ральфсон. Я сам не хочу для сестры больше никаких новомодных изысков. Элле нужны забота и внимание, а не глянцевый гламур.
   – Значит, вы не против, чтобы моя тетя воспитывала вашу сестру? – обрадовано воскликнул начальник службы безопасности.
   – Конечно, нет. Я всеми руками – за. Миссис Симпон мне очень понравилась. Но все зависит от мистера Шельдмана. Он принимает решения.
   – Нет, мистер Меровинг, решения принимаете вы. Вы – душа и оракул этого дома. К тому же мистер Шельдман нездоров. Я пришел к нему с утренним докладом, он еле стоял на ногах.
   Симон, не слушая Ральфсона, бросился со всех ног в кабинет Шельдмана. Юноша постучал.
   – Если это Сим, Снофру или Ральфсон, то входите, – донеслось из-за двери.
   Симон отметил, что голос его покровителя звучал хоть и бодро, но как-то приглушенно. Симон вошел в кабинет. Роберт Шельдман сидел перед заваленным бумагами столом. Юноше сразу же бросилась в глаза неестественная бледность его покровителя.
   – Сим, без Ирвинга, как без рук! Видно, придется Ральфсона взять в секретари. Ральфсон – весьма расторопный малый, а на должность главного стража подобрать другого. У тебя какое-то дело ко мне?
   – Мне мистер Ральфсон только что сообщил, что вы заболели. Вы не вышли к завтраку.
   – Ну, запаниковали все, – проворчал Шельдман, – я вчера немного перебрал, вот сегодня меня и штормит. А завтракал здесь, потому что слишком много дел. Скоро открытие «Полимикса», я должен лично удостовериться, что все в порядке.
   Роберт Шельдман встал, но вдруг покачнулся и схватился за край стола.
   – Крепкая штука, эта русская водка, – пробормотал бизнесмен.
   Он опустился в офисное кожаное кресло. Роберт Шельдман тяжело дышал. Симон налил воды покровителю из хрустального графина, стоящего тут же на столе. Миллиардер пил мелкими глотками.
   Дверь кабинета была полуоткрыта, поэтому без стука вошел Снофру. Мужчины поздоровались.
   – Я сегодня в плохой форме, друзья мои, – сказал Шельдман, – гибель Ирвинга выбила меня из колеи, и еще и эта чертова простуда.
   – Вы простудились, мистер Шельдман? – с тревогой спросил Симон.
   – Да, вероятно. Мадемуазель Жаклин тоже жаловалась на недомогание.
   – Когда? – спросил Снофру.
   – Да пару дней назад. Она ездила заказывать путевку в турбюро, или, куда там еще, а вернулась вся сама не своя. Я дал ей чай, мы пили его в гостиной, и я заснул. Заснул среди бела дня. Надеюсь, что это не какая-нибудь инфекция. Открытие «Полимикса», я не могу позволить себе надолго выпасть из жизни.
   Перед мысленным взором Симона с молниеносной скоростью мелькали странные видения: неприметный дом, скрытый густой листвой, темная лестница, перепуганная гувернантка перед ней, и над всем этим ухмыляющийся Амсет.
   – Позвольте нам с Симоном осмотреть вас, – сказал Снофру.
   – Да, пожалуй, – согласился Шельдман. – Я, похоже, и впрямь словил какое-то поветрие. Я, словно в огне, и такая слабость.
   Шельдман развязали галстук и снял рубашку. На левой руке, где на сгибе пульсировала вена, экстрасенсы увидели маленькую, еле заметную точку.
   – Мистер Шельдман, – спросил Снофру, – вы недавно сдавали кровь или вам делали инъекции?
   – Нет, зачем? Ничего такого не было.
   – У вас на руке след от укола, – сказал глава экстрасенсов.
   Шельдман пригляделся и тоже заметил крошечное, затянувшееся отверстие.
   – Возможно, укусило какое-нибудь насекомое, – предположил бизнесмен. – Здесь, правда, сейчас холодно, но, наверное, это произошло в Майами.
   – Что ж, возможно, – согласился Снофру.
   Снофру послушал сердце, пульс, посмотрел зрачки.
   – Ну что, надеюсь, со мной ничего опасного нет? – с тревогой спросил бизнесмен.
   Симон хотел сказать, но Снофру строго посмотрел на ученика. Юноша понял знак наставника.
   – Инфекции нет, у вас просто сильнейший упадок сил, вызванный долгой напряженной работой, помноженной на опьянение, – сказал глава экстрасенсов. – Хороший отдых и витаминные сборы помогут вам.
   – А, ну тогда все замечательно, – беззаботно проговорил Шельдман. – Усталость – это пустяки!
   Шельдман надел рубашку и тщательно завязал галстук
   – Не всегда – пустяки, – сказал Снофру. – Я приготовлю вам лекарство.
   – К вечеру я должен быть в отличной форме. Я хочу проводить Ирвинга в последний путь. Это, к сожалению, все, что я теперь могу сделать для него.
   – Гибель мистера Шелли – большая потеря, – сказал Снофру.
   – Невосполнимая. Ирвинг был моей тенью, всегда рядом, всегда готовый безропотно исполнить любое мое распоряжение, безотказный, отзывчивый. Я до сих пор не могу поверить в его гибель, – пот выступил на лбу Шельдмана. – Спасибо, парни, что возитесь со мной, но у меня, и вправду, сегодня много дел. Встретимся за обедом.
   Шельдман взял телефон. Экстрасенсы, откланявшись, вышли из кабинета покровителя. В коридоре они посмотрели друг на друга и одновременно сказали:
   – Порча.

Глава 109. Похороны Ирвинга

   Симон был в комнате учителя.
   – Мистер Снофру, как помочь мистеру Шельдману? – юноша с надеждой смотрел на своего наставника.
   – Хорошая еда, хороший сон, витамины поддержат мистера Шельдмана, но здесь мы имеем дело со смертельной порчей. Только убив того, кто совершил это злодеяние, можно спасти мистера Шельдмана. В противном случае, он обречен. Мистер Шельдман будет неумолимо терять силы, слабеть, страдать от необъяснимого жара, озноба и боли, но при этом все показатели организма будут хорошими. И это продлится до тех пор, пока мистер Шельдман не исчерпает весь резерв своего организма.
   – Какой ужас! Бедный мистер Шельдман. Порчу навел Амсет?
   – Да. И несчастная мадемуазель Жаклин явилась орудием в его руках. Я подумаю, что здесь можно предпринять. Амсет – опаснейший противник. Не оставляй надолго мистера Шельдмана, сейчас ему особо понадобится твоя помощь.
   Глава экстрасенсов приготовил лекарство, это был густой, как кровь напиток, от которого шел ягодный аромат. Снофру налил его в старинный кубок.
   – Отнеси мистеру Шельдману, – сказал иерофант.
   Симон взял лекарство и вновь пошел к кабинету покровителя. Симон постучал.
   – Как я уже предупреждал, для Сима, Снофру или Ральфсона я – здесь, остальные пошли вон, – прозвучал тихий, но властный голос хозяина.
   – Это снова я, мистер Шельдман, простите за беспокойство, – сказал из-за двери юноша. – Мистер Снофру прислал вам лекарство.
   – Ну так входи, Сим, чего жмешься там?
   Симон вошел, Шельдман, бледный до синевы, что-то быстро печатал на компьютере.
   Бизнесмен прервал работу и выпил снадобье.
   – Чудесно, – проговорил довольный миллиардер, его лицо чуть порозовело. – В меня, словно вошли живительные силы. С вашими волшебными настоями, парни, я быстро пойду на поправку.
   – Вам надо поесть, мистер Шельдман, – осмелел Симон.
   – Аппетита что-то нет, – сказал Шельдман. – Я и завтрак ел с отвращением. У меня служат отличные повара, но сегодня они не угодили мне. Не буду никого винить, потому что понимаю, что дело во мне. А как там мадемуазель Жаклин? Ей стало лучше?
   – Мистер Снофру сказал, что она собирается пойти на похороны мистера Ирвинга.
   – Ну что ж, это ее право. Девочка вляпалась в какую-то историю, ей и так плохо, так зачем же усугублять ее состояние? Сим, – Шельмдан стал серьезным, – с этой суетой я забыл тебе сказать самое главное: я сделал тебя компаньоном и совладельцем «Полимикса». Ты по праву имеешь долю в этом предприятии.
   Симон был растерян.
   – Мистер Шельдман, разве я заслужил такой огромный подарок? Я художник и ничего не смыслю во всем этом бизнесе.
   – Симон, ты экстрасенс – и этим все сказано, ты разбираешься в таких вещах, которые никаким умом не постичь. Английская королева права, ни ты, ни Элла не должны остаться без средств к существованию, случись что со мной.
   – Мистер Шельдман, – начал Симон.
   – Подожди, приятель, дай мне сказать, – остановил его покровитель. – Все может произойти, и я не желаю, чтобы ты становился бродячим художником, как пугал Ланкастер, или бегал в поисках заработка.
   – Но у меня есть счет, – попытался возразить Симон.
   – Счет – ничто, если нет регулярного пополнения. К тому же я не хочу, чтобы «Полимикс» пропал в случае моей гибели. Если я умру, ты станешь владельцем концерна, а лучшего хозяина и пожелать трудно.
   – Но, мистер Шельдман, почему вы должны погибнуть? У вас просто недомогание…
   – Сим, запомни это хорошо: человек, который занимается бизнесом, всегда играет со смертью. И ты, мой верный друг и соратник, знаешь это, как никто другой. Но ты сильный, как бог. Тебе не страшны никакие коллизии, поэтому ты справишься с любой, даже самой проблемной ситуацией.
   Симон в течение дня еще несколько раз приносил чудодейственный бальзам, изготовленный иерофантом.
   К обеду миллиардер вышел в столовую виллы, он выглядел отдохнувшим. Роберт Шельдман немного поел в обществе двух экстрасенсов. Ухудшения не наблюдалось, и у юноши даже зародилась хрупкая надежда, что им со Снофру удастся вырвать друга из лап смерти.
   В шесть часов вечера состоялись похороны. Проститься с Ирвингом Шелли пришли все обитатели виллы. Некоторые приехали даже из других домов Шельдмана. Люди плакали. Мадемуазель Жаклин тоже была среди присутствующих, гувернантка, закрыв лицо изящными руками, беззвучно вздрагивала от слез. На холодном осеннем ветру Роберт Шельдман снова почувствовал себя плохо, его знобило. Но он мужественно стоял с непокрытой головой перед гробом боевого товарища и верного надежного спутника. Симон, понимая, что сейчас особенно нужен своему покровителю, старался сдерживать слезы. Все прошло скромно и достойно, какой и была жизнь аскета-ирландца Ирвинга Шелли.
   – Вот и еще один товарищ меня покинул, – печально проговорил Роберт Шельдман, они возвращались на виллу. За рулем теперь был Ральфсон. – Бизнес – невыносимо жестокая вещь, но именно он двигает прогресс.
   Снофру, который тоже был в автомобиле миллиардера, взял Шельдмана за руку.
   – У вас поднялась температура, мистер Шельдман, – сказал экстрасенс.
   – Это не важно. Что может быть значительнее потери соратника?
   Шельдман замолчал и закрыл глаза. Его черты как-то странно заострились. Вернувшись на виллу, миллиардер сразу прошел в свою комнату. Симон и Снофру сопровождали бизнесмена.
   – Как же холодно стало в доме, – поежился Шельдман.
   – Эта осень очень холодная, – сказал Снофру. – И на кладбище было ветрено и сыро. Ваша простуда немного усугубилась, но к утру вы почувствуете себя лучше.
   Приняв лекарство Снофру, миллиардер сразу уснул.

Глава 110. Встреча со злом

   Придя к себе, юноша, несмотря на поздний час, не лег спать, а сел за стол. Он разложил астрологические таблицы, достал шар, карты Таро и прочие магические предметы. Около часа длилась экстрасенсорная работа, завершив ее, Симон задумался, смотря на полученные расчеты. Потом взял авторучку и стал быстро и решительно писать:
   «Мистер Шельдман, не думайте, что я бросаю Вас. Я отправляюсь туда, куда должен, чтобы сделать то, что могу. Я не знаю, получится ли у меня вернуться, если нет, то знайте, что у меня никогда не было лучшего друга, чем Вы. Я безмерно Вам благодарен за заботу, которой Вы окружили меня и Эллу. Мистер Шельдман, у меня будет еще одна просьба к Вам: пожалуйста, не выгоняйте мою сестру и не отправляйте ее в приют. Она и так столько выстрадала. Понимаю, Вы не обязаны опекать Эллу, поэтому отдайте девочку в Братство. Мои собратья по служению Вселенной возьмут Эллу к себе, наш устав предписывает заботиться о родственниках тех, кого нет.
   Искренне любящий Вас, Ваш друг, Симон Меровинг».
   Юноша положил листок на центр стола, аккуратно убрал все предметы в шкафчик. Он хотел уже закрыть створки, как его взгляд привлек маленький холщовый мешочек. Симон развязал его, внутри, на черном кожаном ремешке, лежал волчий зуб, подарок сибирского шамана. Юноша надел оберег на шею. Симон еще раз окинул взглядом комнату. Слезы выступили на глазах мальчика.
   – Прощайте, мистер Шельдман, зло не будет торжествовать!
   Юноша накинул легкую куртку и бесшумно выскользнул из дома. Ни мощная сигнализация, ни дежурившая охрана, не заметили, как юный экстрасенс покинул особняк. Симон не стал идти в гараж виллы, чтобы взять свой автомобиль. Выйдя на улицу, мальчик поймал такси и назвал адрес. Вскоре он уже был возле неприметного старинного, но обветшалого дома, скрытого за вековым садом. Симону даже не пришлось звонить, Макинский, противно ухмыляясь, сам открыл дверь.
   – А мы вас уже ждем. Как же вы предсказуемы, предсказатель! – сказал Алоизий Макинский.

Глава 111. «Перевоспитание»

   – Ну, следуйте за мной, пан Меровинг, – усмехнулся Макинский.
   Макинский острил, но юноша видел, что это все бравада, бывший владелец «Полимикса» боялся. Макинский повел юношу куда-то вниз, где, как уже знал Симон, располагался подвал. Все чувства мальчика были обострены и напряжены до предела.
   Пройдя по сырой лестнице, Симон оказался в подземелье векового особняка, а скорее – винного погреба. Пахло плесенью и прокисшим вином. На замшелых стенах были закреплены факелы, освещающие все пространство красноватым светом. Посредине размещался гладкий стол, а рядом, в старинном потертом кресле, сидел Амсет.
   – Здравствуй, юный упрямец, решивший спасти весь мир, – засмеялся Амсет.
   Он встал, подошел к Симону и протянул руку для приветствия, но мальчик не подал руки.
   – Ну еще бы, – сказал экстрасенс, – ведь ты пришел, чтобы убить меня.
   – Да! – воскликнул Симон, дерзко смотря на преступника.
   – И это твое последнее слово.
   В тот же момент юноша почувствовал, что не может ни двигаться, ни говорить, его ноги подкосились, и он упал на пол.
   – Вот твое настоящее место – униженный, лежащий в грязи, – вновь засмеялся Амсет. – А речь тебе не нужна, я пойму тебя и без слов. Амсет пристально смотрел на мальчика, и этот взгляд, словно прожигал насквозь. – Но я, мой милый, не желаю тебя убивать, – продолжил Амсет. – Я ценю талант. Тебя никогда толком не воспитывали, художники очень легкомысленно относятся к детям. Теперь с тобой занимается Шельдман. Ну чему может научить этот торгаш, у которого в голове только жажда наживы? Твои же приятели из Братства – вообще пустое место. Балаганные фигляры, честное слово! Если бы они действительно обладали хоть минимальным даром, то твой наставник не разлетелся бы на куски по всем сторонам света, и ты сейчас не валялся бы здесь передо мной, жалкий и беспомощный. Клянусь Вселенной, никто из них, включая даже этого нового владыку иерофантов Снофру, и не подозревают, где ты сейчас находишься! Тебя, конечно, будут искать, только ничего у них не получится. Экстрасенсорика не терпит дилетантов. Но ты – отличный материал, я сам займусь твоим обучением, а, точнее, перевоспитанием. Я изгоню из тебя всю ту дурь, которой тебя напичкали в Братстве и Шельдман.
   Юноша не мог даже шевельнуть ногой, но он прямо смотрел в глаза своему мучителю.
   – Да-да, понимаю, тебя обуревает горе по погибшим родителям, по убитой невесте, по прочим твоим друзьям, вроде Нармера и Ирвинга. Ты хочешь покарать меня за них и свои собственные раны. Какие благородные и возвышенные мысли! Месть горит в твоем сердце. Но это все глупости, мальчик. Я был еще моложе тебя, когда меня и мою мать подвергли пыткам, когда мой отец умер, не перенеся страшного известия, и я лишился детства. Ты все про меня знаешь, как я, изувеченный, выбрался из петли, как лежал без сил на дороге, как потом жил у чужих людей. Да, я убил своего наставника. Но не потому, что ненавидел его. Я же не безумный маньяк, который бросается на всех и всё. Я был очень благодарен моему учителю за доброту, науку, заботу обо мне. Но в жизни нужно утверждаться, мой милый. Или ты, или тебя. Мои палачи оказались лучшими учителями и раскрыли мне всю суть бытия, гораздо убедительнее, чем все ветхие манускрипты Братства. Все те, о ком ты так неразумно скорбишь, погибли, потому что нашелся кто-то, кто оказался сильнее, чем они. Увы, Симон, это жизнь. Я бы мог отпустить тебя, но знаю, что ты продолжишь гоняться за мной, снедаемый глупой идеей, меня убить. Меня нельзя убить, приятель, я бессмертный, я – бог! Я пережил апофеоз, то есть стал совершенным. Тебе рассказывали, что есть совершенные, которые, благодаря своим знаниям и уму, вышли из пределов плоти. Твои руководители утверждали, что уже тысячелетия ничего подобного не происходило, и современный мир не знает людей-богов. Так вот, Симон, я и есть этот уникум, который победил бремя тела. – Амсет с гордостью встал из кресла, но в глазах Симона читалась насмешка. – А, ты хочешь сказать, что я убегал от Нармера, Снофру, членов Братства и даже от тебя? – Амсет снова опустился в кресло. – Да, я не хотел ни с кем из вас встречаться. Мне жаль было тратить время на вас.
   Симон, хоть и не мог пошевельнуться, усмехнулся, глядя в глаза Амсету.
   – И то, что не я, но ты сейчас валяешься передо мной, ярче всех слов доказывает, кто из нас сильнее. Ты полностью в моей власти, Симон Меровинг! Я могу с тобой сделать все, что пожелаю, и поверь, сделаю это.
   Симон не дрогнул, он старался даже дышать спокойно, чтобы ни одно физиологическое проявление волнения, не было обнаружено его врагом.
   – Зря стараешься, мальчик, ты искусственно сдерживаешь биение сердца, чтобы показать мне, что ты тоже сверхчеловек. Но ты еще ребенок и боишься того, что с тобой может здесь произойти. Ни ты сам, ни твой магический инвентарь так и не открыли тебе, что принесет встреча со мной. Твоего спонсора Шельдмана можно спасти, только убив меня, но я уже сказал, нет способа, чтобы лишить меня жизни! Шельдман обречен и ты, в самом ближайшем будущем, последуешь за ним. А если повезет выжить, такое случается, – и я бы хотел, чтобы ты не умер в процессе перевоспитания, – то превратишься в жалкого, безумного калеку. Сотни твоих собратьев были талантливыми экстрасенсами, жрецами, посвященными, а теперь влачат ничтожное существование, не помня себя. Вот, что тебя ждет.
   Симон даже не дрогнул, хотя знал, о чем говорит террорист.
   – Мальчик, – мягко проговорил Амсет, – поверь, я искренне не желаю твоей смерти. Этот метод специально разработан для подобных нам. Не все любят таких, как ты, как я, потому что видят в нас угрозу. Власти и богачи стремятся заполучить нас к себе на службу, но они и ненавидят нас. Тайные знания открывают путь к божественному совершенству. А богам не нужны властители! И вот тогда, еще в глубине веков, кода мир изменился, создали систему пыток, чтобы выбить из нас желание постигать тайны жизни. Ты знаешь, что большинство наших собратьев и сосетер – крепкие, очень крепкие ребята. Но даже они долго не выдерживают, когда к ним применяют самую крайнюю меру воздействия. Слабые умирают в первую же неделю, сильные выживают, но сходят с ума. Были, правда, случаи, когда удавалось сбежать из подобного плена, но это, скорее, можно отнести к мифу. На моей памяти этого не происходило. Но пару раз я был свидетелем, когда перевоспитание удавалось, и жрец искренне, повторяю, искренне, а не для того, чтобы выжить, отрекался от всех своих взглядов. Конечно, особо избранные, настоящие гении экстрасенсорики, не попадают в такие ситуации, но средний и низший уровень посвященных или обыкновенные шарлатаны становятся «клиентами» таких тюрем. И хоть о тебе идет слава, как о непревзойденном экстрасенсе, но раз я справился с тобой, ты не лучший представитель братства волшебников. У тебя хорошие задатки для занятия магией, но не более того! Возможно, через несколько лет ты и стал бы феноменальной фигурой в истории магии, но вот этого времени у тебя может и не быть. Симон, если ты согласишься сотрудничать со мной, или вообще откажешься от занятий экстрасенсорикой, я отпущу тебя отсюда. Ты можешь спастись, став моим союзником и единомышленником, или, оставив все свои колдовские умения. В конце концов, чего тебе еще в жизни надо? Ты теперь богат, знатен, у тебя есть счет в банке, Шельдман сделал тебя совладельцем «Полимикса». Скоро Шельдман умрет и я, как прорицатель, открою тебя тайну, ты станешь наследником всего его состояния. Шельдман написал уже такое завещание. Ты сможешь вообще ничего не делать, в твоих руках окажутся огромные капиталы. Этого хватит и тебе, и твоей сестре. Ты обеспечишь Эллу на всю жизнь. Ты же художник, Симон! Ты сможешь заниматься живописью, свободно путешествовать, стать меценатом, покупать ценнейшие полотна. Закрой этот ФБТ, пусть полиция борется с преступниками, а ты посвяти себя вдохновению, творчеству, искусству! Ты вольный человек, а не раб Шельдмана. Тратить свою юность ради обогащения этого американского дельца – глупое, не достойное тебя занятие, Симон Меровинг!
   Симон все это время собирал силы, он слушал и внимательно следил за Амсетом. Террорист сейчас увлекся разговором и чуть ослабил влияние. Юноша напрягся и крикнул:
   – Зло не будет торжествовать!

Глава 112. Избиение

   – О, у нашего птенчика прорезался голосок! Ну что ж, мальчик, ты вновь не оказался оригинальным. Сначала все так себя ведут, демонстрируют свою удаль. Посмотрю, что ты запоешь денька этак через три-четыре. Тебя ждут особые приемы. И сейчас ты познакомишься с ними. – Амсет достал телефон и набрал какой-то номер. – Макинский, – сказал террорист, – пригласите сюда наших спутников.
   В подвал вошли шесть парней, странно похожих друг на друга, с пустыми бессмысленными глазами. Амсет развалился в кресле.
   – Потолкуйте с этим юношей, – кивнул он на Симона, – если убьете в процессе беседы, я не буду в претензии.
   Симон мысленно собрался, он не мог двигаться, но глазами внимательно следил за действиями боевиков. Бандиты одновременно бросились на лежащего мальчика и стали избивать его ногами. Симон был беспомощной игрушкой, он не мог даже заслониться рукой, чтобы защитить себя. В другом состоянии ни один из преступников даже не дотронулся бы до него, но сейчас юный экстрасенс был под властью чужой, превышающей его возможности, воли.
   Собрав весь внутренний резерв, Симон сделал чудовищный энергетический посыл. И тут же один из преступников вскрикнул, схватился за сердце, упал на сырой подвальный пол и, несколько раз дернувшись, затих. Он был мертв. Бандиты растерялись. Они замерли в нерешительности, смотря на недвижного товарища. Следом, как подкошенный, рухнул второй боевик и скончался на месте. В течение пяти минут со всей бандой было покончено.

Глава 113. Пытки

   – Браво, маэстро! – воскликнул Амсет. – Ты подтвердил свой дар. Я не ошибся, когда решил провести тебя через чрезвычайное воздействие. Но ты глуп, для тебя было бы лучше, если бы эти ребята сейчас убили бы тебя. Потому что дальнейшая твоя жизнь станет невыносимой.
   Симон, несмотря на интенсивность и агрессию нападающих, не получил сколько-нибудь серьезных увечий, у юноши была разбита губа и на ребрах образовались небольшие синяки.
   – Макинский! – крикнул Амсет.
   В подвал сразу же вошел сообщник террориста.
   – Приберите тут, а потом подготовьте инструменты, – сказал Амсет. – Вы знаете, какие.
   Алоизий Макинский безропотно взял одного из бандитов за ноги и потащил к выходу. Вскоре в подземелье остались только Симон и Амсет.
   – Теперь ты узнаешь, что испытывают твои собратья, когда решают слишком громко заявлять о себе, – сказал Амсет. Он, хоть и не отличался высоким ростом, легко поднял юного, но обездвиженного великана на руки, и положил на стол. – Сейчас начнется самое интересное, мой милый. И, судя по твоему здоровью и выносливости, наша игра затянется. Таким образом, у тебя будет время, чтобы отказаться от своих идей и идеалов. И если ты хорошо обдумаешь мое предложение, то вернешься на виллу Шельдмана, твою виллу, живым, где тебя ждет с нетерпением твоя замечательная маленькая сестренка. Элла очень скучает без любимого брата Симоши.
   Симон с ненавистью посмотрел на мучителя.
   – Многие на меня смотрели такими злыми глазками, но тем, кто уж очень пристально таращился, я лично выкалывал глаза. Понимаю, ненужная жестокость, потому что настоящий экстрасенс может передать свою волю, и не пользуясь зрением. Но знаешь, я не люблю, когда мне докучают.
   В это время появился Макинский, он тащил канистру литра на три. Бизнесмен поставил ее возле стола, где лежал Симон, потом ушел и вскоре вернулся с длинной гибкой трубкой, ремнями и объемной воронкой в руках. Он довольно небрежно бросил их в кресло, в котором только что сидел Амсет.
   – Ничего не забыли? – спросил Амсет.
   – Нет, – коротко ответил Макинский.
   Было видно, что предстоящее мероприятие не радовало бизнесмена.
   – Привяжите его покрепче, – сказал Амсет. – Хоть я и парализовал парня, но все должно быть по правилам.
   Сердце юноши в предчувствии предстоящего кошмара бешено застучало. Амсет засмеялся.
   – Черт бы побрал все это, – пробормотал Алоизий Макинский.
   Макинский, стараясь не смотреть на Симона, взял из кресла ремни. Он нерешительно посмотрел на шефа.
   – Зафиксируйте шею, грудь, запястья, щиколотки.
   В столе оказались прорези, в которые Макинский, зло сопя, стал продевать ремни. Первый из них плотно прижал шею Симона к холодной столешнице, юноша почти не мог дышать. Второй – до боли сдавил грудь, широкие жгуты перетянули ноги и запястья. Амсет ухмылялся, глядя на мучения мальчика. Амсет взял из кресла прозрачный гибкий предмет, диаметром около сантиметра.
   – Толстый желудочный зонд, – сказал террорист, – ты знаком с такими штуками. Помнится, ты чуть не умер от них. И это было в элитной клинике твоего обожаемого Шельдмана. Профессор Бауэр с тебя пылинки сдувал, но эти процедуры чуть не доконали тебя. Посмотрим, как тебе понравится мой метод.
   Амсет засунул толстый шланг в левую ноздрю Симону и стал, несмотря на отчаянные сопротивления юноши, проталкивать зонд в желудок. Кровь потекла по щеке Симона.
   – Я не дам тебе убирать боль, ты вытерпишь все, – с наслаждением говорил садист. – Ох, и кричали же мои подопечные. Но здесь культурная страна, поэтому не будем привлекать внимание лишними шумовыми эффектами.
   Зонд терзал пищевод, затрудняя дыхание. Наконец, он достиг желудка, юноше казалось, что у него внутри стоит кол.
   – Когда мы попадаем на такое, приятель, – сказал Амсет, – не заботятся об эстетике и чистоте. Нас просто связывают и оставляют лежать вот так, в собственных испражнениях. В результате кожа покрывается язвами и нарывами, потом загнивает. Стоит убийственный запах. Я не буду отступать от правил.
   Амсет присоединил пластиковую воронку к зонду.
   – Держите, – сказал он Макинскому, который со страхом смотрел на все зловещие приготовления.
   Алоизий Макинский, бледный от ужаса, взял воронку. Амсет поднял канистру, по зонду медленно потекла мутная тягучая масса. Симон изо всех сил постарался сжать брюшные мышцы, чтобы не пропустить внутрь отвратительную смесь.
   – Нет-нет, паренек, – мягко проговорил Амсет, – ты примешь ее всю, и в том количестве, в котором я прикажу.
   Он положил руку на живот мальчика, Симон почувствовал, как месиво противно заполняет его желудок. Во рту появился горький вкус. Юноша попытался вызвать у себя ощущения, что он лакомится восхитительными фруктами в саду мистера Шельдмана.
   – Не выйдет, мой милый плут, – рассмеялся Амсет, – ты будешь чувствовать лишь то, что я пожелаю!
   Все, что мог сейчас сделать Симон, чтобы облегчить свое состояние, это глубоко и спокойно дышать.
   – Это кукурузная каша, смешанная с некоторыми химическими веществами, – объяснил Амсет. – Этот состав используют при подобной пытке. Она не дает человеку умереть, но одновременно вызывает мучительную боль в желудке. Ее вливают в жертву в количестве трех литров, раз, два раза в день. Ты здоровяк, Симон, поэтому я решил начать с трехразового кормления. Утром, днем и на ночь я буду закачивать в тебя по три литра этого «блюда». Посмотрим, как тебе это понравится. Зонд я не стану из тебя вынимать, очень скоро латекс начнет гнить и разлагаться, утяжеляя твои мучения. Я видел таких, у которых зонды были наполовину переварены. Ты либо сдашься, либо сойдешь с ума, либо умрешь. Любой из этих вариантов или все три меня устраивают. Твой приятель Леони сломался на третий день, Артур Гримальди – на пятый, а я давал им всего по два литра этого пойла, и не три, а два раза в день. Леони получил сердечный приступ, из которого я его и вывел. Аристократ Гримальди плакал и целовал мне руки, когда я освобождал его. Они оба поклялись мне в верности, они был готовы на все, лишь бы избавиться от мучений. Это очень действенная пытка. Подходит она и в качестве казни. Император Тиберий подобным образом расправлялся со своими конкурентами. Его палачи перевязывал противникам владыки половые органы и насильно вливали в жертвы большое количество вина. Несчастные очень быстро умирали от разрыва мочевого пузыря. Но это была казнь для мужчин. Тиберий был настоящим джентльменом, с дамами, которые посмели ему не угодить, он поступал проще: им отрезали груди и сбрасывали в море. Ты силен, Симон, я чувствую твое сопротивление. Пытка принудительным кормление еще и потому так популярна в качестве воздействия на подобных тебе, потому что заставляет расходовать экстрасенсорные силы на пищеварение. Во время энергетической работы мы, экстрасенсы, не едим. А я, заставляя тебя есть, много есть, ослабляю тебя. Ты, глупец, раскрыл себя, когда, будучи парализованным, одолел моих ребят. Я лишил тебя движений, голоса, подавил твою волю, но ты, лишь силой мысли, убил этих отборных бойцов. А теперь я не дам твоему организму концентрироваться, он будет занят другим, перевариванием пищи.
   Симон, чтобы не отравиться варевом, настроил свой организм так, что оно проходило через него, не задерживаясь в желудке. Пот покрыл все тело Симона. Из каждой поры кожи выступала жидкость.
   – Отлично, – кивнул Амсет, – ты решил максимально задействовать выделительную систему. В обменный процесс включилась и кожа. Тебя хорошо подготовили Нармер и Снофру. Но именно подобным образом и пытались вести себя твои собратья. Избранные, конечно. У рядовых экстрасенсов и прочих последователей магической науки на такое не хватало ни ума, ни знаний. Ты хороший ученик, но не бог. Вспомни, что стало с теми, кто осмелился бросить вызов богам: Прометей, Арахна, Марсий? Они жестоко поплатились за свою дерзость. Я докажу тебе, что ты – обычный бахвал!

Глава 114. Страшная битва

   Симон пропустил через себя все месиво, разложив до жидкого состояния, под ним была грязная лужа.
   – Я сейчас уйду, – сказал Амсет, он отсоединил воронку – Но ты, приятель, не думай, что я дам тебе даже минуту передышки, – наклонился он к Симону. – Пусть меня нет рядом, но все равно я с тобой и ты в моей власти.
   Симон усмехнулся глазами.
   – Да, мне тоже предстоит работа, – сказал Амсет, – но я – бог, а ты – смертный! Поразмышляй над моими словами, мальчик. Макинский, соберите инструменты.
   Террорист удалился, Макинский подошел к Симону.
   – Неужели ты не можешь сбежать? – тихо спросил Алоизий Макинский. – Ты же такие чудеса делал. Когда мою фирму отбирал, так был такой герой. Все юристы перед тобой, как дрессированные собачки на задних лапках ходили.
   Макинский взял чистую салфетку и промокнул кровь, сочившуюся из ноздри юноши. Потом он принес ведро с водой и окатил Симона. Грязная жидкость стекла на пол.
   – Люблю чистоту. У меня нет детей, но я бы не пережил, если бы моего ребенка так мучили.
   Симону очень хотелось пить, он попытался слизнуть воду, которой его только что облили, но из-за трубки, заполнившей весь пищевод, даже капли проглотить не смог.
   – Жаль переодеть тебя не во что, холодно здесь, – сказал Макинский, – но это все же лучше, чем гнить в собственных экскрементах. Симон, постарайся свалить отсюда. Иначе он запытает тебя. Думай, парень, думай, шевели мозгами! Не дай себя одолеть.
   Макинский поднялся в кабинет к Амсету.
   – А мне понравился ваш метод, – сказал экстрасенс. – Убедите Симона, что вы его друг, проявляйте внимание, заботу. Это тоже хорошо действует на жертву. Иногда подобный способ дает больше результатов, чем силовое воздействие.
   – Я больше не буду участвовать в этой мерзости, – сказал Макинский. – Я – бизнесмен, деловой человек, а не палач. Делайте с мальчишкой, что хотите, а я выхожу из игры.
   – Ну, попробуйте, – усмехнулся Амсет.
   И в тот же миг в глазах у Макинского потемнело, и он испытал чудовищный приступ головной боли.
   – Я могу сделать так, что вы разделите судьбу этого парня. У меня много питательной смеси.
   – Я вас понял, сэр, прекратите! – прохрипел Макинский. – Я был не прав, простите!
   – Ладно, будем считать это небольшим недоразумением, – смягчился Амсет.
   Боль ушла, Макинский задыхался.
   – Сейчас вы можете отдохнуть, – сказал Амсет, – а через несколько часов продолжим работу. Устроим славный обед нашему гостю.
   Полдня Симона никто не беспокоил, и хоть он был один, но ощущал присутствие Амсета. Все тело юноши было, словно заковано в металлический каркас, даже дыхание давалось с трудом. Мокрая одежда прилипла к телу.
   После полудня в подвал снова вошли Амсет и Макинский с канистрой, однако одежда юноши была уже сухой.
   – Чудесно, – сказал террорист, – ты вызвал у себя жар, чтобы обсохнуть. Это я тоже видел, один мой «клиент» так сгорел от лихорадки. Он очень не хотел умирать – и в итоге умер. Чем активнее ты борешься, тем быстрее загонишь себя в гроб! У тебя нет шансов, парень, все дело во времени, быстро или медленно, но ты погибнешь.
   Отвратительно месиво опять потекло в желудок, Симону оставалось только стремительно перерабатывать его и изгонять прочь.
   – Давай, давай, – смеялся Амсет, – держу пари, что очень скоро пищеварение откажет тебе, и тогда ты пересмотришь свои взгляды. «Ты один средь людей», – так написала твоя прелестная пророчица Дафна Морган.
   – Не смей произносить даже имя этой великой жрицы! – мысленно воскликнул Симон, глаза юноши горели яростью.
   Амсет смеялся.
   – Злись, парень, это отлично усиливает жар и ускоряет твою гибель! Никто не придет тебя спасать, как никто не пришел на помощь Дафне. Я готов был ее помиловать, но она сама захотела быть убитой. И, будем справедливы, не я стал причиной ее смерти. Мой алхимический состав с ртутью не убил ее, как я и ожидал, и даже, как тоже было ожидаемо, не лишил ее дара. Ее экстрасенсорные способности оставались с ней, просто они перестали ей подчиняться. Дафна Морган могла бы жить до сих пор, страдая и мучаясь, распространяя смертоносное дыхание на всех тех, кому не посчастливилось родиться с колдовским талантом. Ты убил свою невесту! А вот она, ценой своего выбора, подарила тебе жизнь. Богиня Изида тоже вдохнула жизнь в своего обреченного мужа, а потом последовала за ним в загробное царство, чтобы разделить с ним его новое бытие.
   Воспоминания о погибшей невесте невольно вызвали у Симона стон.
   – Кричи и страдай, жрец Вселенной, – со смехом проговорил Амсет. – Очень скоро ты последуешь в иной мир за своей Изидой-Белоснежкой! Я исправлю эту несправедливость.
   – И в качестве жертвы для богини Дафны я приведу тебя, Амсет! телепатически воскликнул Симон.
   Амсет перестал смеяться.
   – Ты пожалеешь, что не сдох еще в младенчестве, Меровинг, – прошипел колдун. – Ты познаешь такой ад, что подлинный тартар станет для тебя раем!
   Амсет ушел, Макинский, вздыхая и качая головой, смыл все продукты жизнедеятельности.
   Вечером Амсет вновь осуществил пытку, но Симон, как и в предыдущие разы, справился с отравой.
   – Не по нутру ужин? – рассмеялся Амсет. – Я так старался, а ты не оценил мою заботу. Макинский, я запрещаю вам убирать, пусть так и валяется в грязи. Это самое место для ученика Нармера!
   Симон снова остался наедине со своими страданиями и мыслями. Юноша не знал, сколько времени, день или ночь сейчас там, за стенами дома. Амсет был здесь. Всякий раз, когда юноша пытался заблокировать болевые ощущения, Симон слышал его смех в своей голове. Зато необычайно ярко и остро перед глазами юного экстрасенса вставали образы дорогих ему людей: Эллы, Шельдмана, Снофру. Слезы невольно потекли из глаз мальчика. Симон попытался их слизать, но не получилось. В подвал пришел Амсет.
   – Плачь, Симоша, плачь, – злорадно проговорил он, поднося горящий факел к лицу юноши, – еще немного – и ты окажешься в абсолютной моей власти.
   Симон не зажмурился и не отвел взгляда от пылающего факела. В глазах мальчика были решимость и дерзость.
   – Не я, а ты! – мысленно воскликнул молодой чародей.
   Амсет снял с юноши кроссовку и носок и со всей силы прижал факел к голой ступне мальчика. Пламя погасло, но кожа приобрела лишь ярко-розовый окрас и местами покрылась небольшими волдырями.
   – Силен пока, – сказал Амсет, – но я умею ждать. И ждать мне придется недолго.

Глава 115. Шельдман в ярости

   Утром Шельдман почувствовал себя лучше. Он вышел к завтраку. Уже накрыли стол, но Симона все не было.
   – А где Сим? – спросил миллиардер Ральфсона. – Если он еще спит, то не будите его. Вчера был тяжелый день, пусть парень отдохнет.
   Ральфсон направился в комнату консультанта хозяина и осторожно заглянул в нее. Тишина царила в обители экстрасенса. Опытный охранник сразу ощутил неладное. Он осторожно вошел в покои Симона и отдернул полог роскошного ложа. Постель была убрана, и все говорило о том, что в эту ночь на нее не ложились. Начальник службы безопасности увидел на столе лист бумаги. Ральфсон быстро пробежал его и бросился к Шельдману.
   – Сэр, – сказал Ральфсон, протягивая записку боссу, – мистера Меровинга в комнате нет, но я обнаружил там это письмо.
   Шельдман прочитал записку Симона. Бизнесмен побледнел.
   – Что это значит? О чем говорит Симон? – воскликнул он. – Что он должен? Куда пошел?
   – Не могу знать, сэр, – стараясь сдержать волнение, проговорил Ральфсон. – Мистер Меровинг не сообщил мне о своих намерениях.
   В столовую вошел глава иерофантов.
   – Мистер Снофру, умоляю, проясните ситуацию, – бизнесмен дал письмо мальчика.
   Снофру прочитал послание, минуту подержал его между ладонями, потом сказал:
   – Мистер Шельдман, пусть нас оставят наедине. Я расскажу вам все, что смогу. Подробности, увы, мне неизвестны.
   Миллиардер отослал Ральфсона, который, хоть и старался казаться невозмутимым, но тоже переживал за Симона. Бизнесмен и глава иерофантов сели за стол.
   – Мистер Шельдман, – сказал Снофру, – прежде всего вы должны знать, что ваша внезапная болезнь вызвана не простудой, а порчей.
   – Что? – удивленно воскликнул Шельдман. – Но кто это сделал? И зачем?
   – Несчастная мадемуазель Жаклин. Безнадежно влюбленная в вас девушка решила обратиться к старинному способу, то есть привороту. Амсет воспользовался ее наивностью и неопытностью и сделал послушной игрушкой его преступной воли. У вас на руке не след от укуса насекомого, как вы предполагаете, а прокол от шприца. Убежденная Амсетом гувернантка взяла вашу кровь. Вместо любовного заговора была сделана смертная порча.
   – О Боже! Так вот, в чем причина моего внезапного недуга.
   – Да. Но не спешите осуждать мадемуазель Жаклин, девушка виновата лишь в том, что полюбила. Она сама стала жертвой преступника. Симон и я, мы выяснили, что произошло, но я не знал, где скрывается Амсет. Симону же, великому пророку и провидцу, открылось убежище преступного жреца. Когда сделана порча на смерть, спасти от нее можно, лишь убив того, кто навел ее. Симон пошел сразиться с Амсетом.
   – Симон, мой благороднейший друг! Снофру, мы должны, мы обязаны найти Симона! Применяйте какие угодно меры воздействия, но спасите Симона. Если вы даже убьете кого-то в ходе работы, я сниму всю ответственность с вас, и моральную, и юридическую. Мне нужен Симон, я горы сверну, но не дам Симу погибнуть!
   – Я попробую еще раз поговорить с мадемуазель Жаклин. Возможно, блокировка ее сознания хоть немного ослабла.
   – Найдите Симона, во имя самой Вселенной! Все расходы – за мой счет. Обо мне не думайте, направьте все силы на спасение Сима. Моя порча, да черт с ней! Умру я или выживу – не важно! Но Сим должен жить! Он нужен миру.
   – Я сделаю все, что смогу, мистер Шельдман. Но над судьбой Симона я не властен.

Глава 116. Поиски

   Глава иерофантов постучал в комнату гувернантки.
   – Входите, – всхлипнула мадемуазель Жаклин.
   Снофру вошел к ней. Девушка сидела на подоконнике, обхватив колени руками, она плакала. Увидев иерофанта, мадемуазель Жаклин задрожала. Она испуганно спустилась на пол.
   – Чем могу быть полезна, месье? – пролепетала девушка, поспешно вытирая слезы.
   – Не бойтесь меня, мадемуазель, – сказал Снофру, – я пришел вам помочь. Вы просто должны довериться мне. Вы меня поняли?
   Экстрасенс посмотрел в глаза мадемуазель Жаклин. Гувернантка вновь ощутила, как и с Амсетом, что теряет всю волю и чувства.
   – Не мучайте меня, пожалуйста, – прошептала она.
   – Все будет хорошо, – мягко проговорил Снофру, – просто дайте мне руку, и мы совершим небольшое путешествие в ваше недавнее прошлое.
   Снофру взял вялую ладонь, уже впавшей в оцепенение девушки, он усадил мадемуазель Жаклин в кресло, а сам встал рядом.
   Между тем Шельдман связался с министром безопасности Швейцарии.
   – Вы снова ищете вашего консультанта? – усмехнулся месье Арнье. – Но я помню, нечто подобное уже было во Франции, когда вы подняли на ноги все спецслужбы страны, уверяя, что его похитили террористы, а оказалось, что ваш Симон, по собственному капризу, просто отправился на прогулку в горы. Если вы вновь потеряли своего служащего, то обратитесь в полицию. Месье Меровинг – весьма своеобразная личность, наделенная, безусловно, уникальными, но проблемными способностями. Не надо делать из его завихрений дело государственной важности.
   – Месье Арнье, но здесь другой случай! Симон действительно находится в плену у главы международных террористов, Александра-Максима Сен-Томаса, известного как Амсет. Вы же видели наш фильм о нем.
   – Фильм видел, – невозмутимо проговорил министр безопасности, откусывая кусок бутерброда, – любопытное кино.
   – Это все правда!
   – Допустим. И ваш этот Амсет действительно так ужасен, как вы рассказывали о нем в этом вашем видео. Но у нас нет никакой информации, что данный преступник находится на территории Швейцарии.
   – Да у вас и не будет таких данных! – вскипел Шельдман. – Амсет не из тех, кто оповещает о своем присутствии.
   – Уважаемый месье Шельдман, – Арнье с шумом отхлебнул кофе, – если вы общаетесь с паранормалами, то должны знать, что у нас в организации служат люди, тоже кое-что умеющие по этой части. Они чувствуют присутствие себе подобных за тысячи миль. Успокойтесь и выпейте вина. Ничего не случилось с вашим Меровингом, вероятно, юноша, под влиянием астральных или каких-то еще флюидов, отправился побродить по горным лугам и полям. Сейчас он медитирует где-нибудь на вершине. Советую и вам последовать его примеру.
   Арнье закончил разговор.
   Шельдман, весь красный от жара, но замерзающий внутри, обхватил пылающую голову руками.
   – Сим, Сим, где же ты? Я найду тебя.
   Сосчитав до десяти, миллиардер вновь взял телефон и набрал номер министра безопасности.
   – Мистер Арнье, так мы не закончили разговор, – четко проговорил Шельдман. – Речь идет о безвозмездной помощи вашей структуре, в сумме, которую вы сами определите.
   – Ну хорошо. – Арнье допил кофе. – Сейчас мои люди подъедут к вам, и мы обсудим дальнейший план действий. В конце концов, Сен-Томас – швейцарский подданный и за все свои злодеяния должен отвечать перед родиной.
   Снофру вошел в гостиную, Шельдман был еще там.
   – Ну как, – с нетерпением спросил он, – гувернантка что-нибудь вспомнила?
   – Увы, нет. Провал в памяти. Она помнит лишь, что ездила к кому-то, и гибель Ирвинга. Все остальное – пустота.
   – Бедный мой Сим, – простонал Шельдман, – Где он? Он жив?
   – Симон жив, но очень страдает.
   – Что с ним? Он ранен?
   – Не могу сказать, знаю лишь, что сейчас ему очень плохо.
   – Можно хоть как-то поддержать его? – прошептал Шельдман.
   – Нет. Симон окружен, словно непроницаемым энергетическим коконом. Мы уже и раньше всем Братством пытались нейтрализовать Амсета, но, увы, это не в наших силах. Амсет сильнее всех нас вместе взятых. Волею судьбы, противостоять ему может только ваш консультант, Симон Меровинг, но Симон еще слишком юн. Если бы их встреча состоялась через несколько лет…

Глава 117. Страдания

   Уже неделю длились пытки, на восьмой день Амсет изменил тактику: поило, которым он мучил юношу, теперь было соленым до горечи. Соль нестерпимо жгла раненый желудок.
   – Ты ловок, Симон Меровинг, – сказал Амсет, – но теперь избавиться от моих яств тебе будет сложнее. Соль задерживает жидкость в организме, посмотрим, как тебе понравится это мое новое угощение.
   Симон закрыл глаза, его сжатые до предела мускулы напряглись так, что, казалось, готовы были разорваться, через поры кожи потек тяжелый соленый пот.
   – Тебя надолго не хватит! Скоро ты измотаешь, и тогда мы продолжим нашу конструктивную беседу. Если, конечно, ты еще будешь жив. – Амсет вновь положил руку на живот мальчика, Симон с ужасом почувствовал, что больше не может избавляться от переваренной массы. – Ну вот и все, – захохотал Амсет – ты выдохся, ты бессилен передо мной! Скоро ты станешь смирным и покорным, как голубь небесный.
   Макинский все вливал и вливал месиво, живот юноши неумолимо раздувался, жесточайшая боль рвала внутренности. Это состояние он уже испытывал, когда после обильной трапезы в Англии стремительно вышел из экстрасенсорного состояния. На миг паника охватила мальчика, Амсет победно смотрел на Симона. Юный чародей быстро взял себя в руки. Симон изо всех сил стал избавляться от распиравшей его сырой массы. От напряжения сосуды лопались, тело юноши покрылось синяками.
   – Я измотаю тебя, парень, – проговорил Амсет. – Рано или поздно, ты не выдержишь. Тебя ждет длительный жестокий бой, Симон Меровинг!

Глава 118. Симон Меровинг

   Вторую неделю продолжалась пытка принудительным питанием. Кровоподтеки покрывали тело Симона, кожа и желудок горели от соли и нескончаемого напряжения. Страшно хотелось пить. Но жидкость была лишь та, что входила в состав смеси, которую насильно заливали в Симона. Амсет запретил убирать, и юноша, чтобы не лежать в зловонной луже отходов, повышал температуру тела, так высушивая одежду и обувь. Его свитер и брюки покрылись грязной жесткой коркой, для мальчика не было отдыха. Амсет не позволял Симону даже на миг забываться сном. Симон чувствовал, что теряет силы. После очередного кормления Симон решил не избавляться от месива, давая передышку своему дару. Юноше казалось, что у него в желудке огромный тяжелый камень, но Симон решил терпеть.
   – Вздумал отдохнуть? – захохотал Амсет. – И такое я наблюдал! Не надейся перехитрить меня, парень. Я сильнее и умнее, я – небожитель, а ты – глупый упрямый мальчишка.
   Палачи вновь оставили юношу одного, Симон медленно дышал, давая организму совершить пищеварение в положенный срок.
   Макинский стоял у большого котла и что-то яростно размешивал в нем.
   – Делайте гуще, и главное – больше соли, – говорил Амсет. – Это должна быть одна сплошная соленая масса.
   – Да я уже пять пачек высыпал, – сказал Алоизий Макинский, – а комки крупы могут не проходить через зонд,
   – Ничего, пропихнем. Мы накормим этого выскочку до смерти. Он должен испытывать невыносимые, адские мучения. Самые крепкие из моих подопечных не выдерживали этого поила больше недели.
   – Как мне все это надоело, – с отвращением проговорил Макинский. – Сколько нам еще возиться с этим парнем?
   – Столько, сколько я скажу, – жестко сказал Амсет. – На следующей неделе открытие «Полимикса». Шельдмана ждет замечательный сюрприз: спятивший или мертвый экстрасенс, которого я швырну к ногам этого властителя мира. Это будет отличным дополнением к моему подарку.
   – У Симона вчера начал кровоточить шов, – озабоченно проговорил Макинский.
   – Это чудесная новость! Симон скоро сломается. Я ужесточаю режим. Кормление каждый час. Он будет вынужден избавляться от моего блюда, если не захочет лопнуть. Или он все же умрет мучительной смертью, или спятит. Рацион я немного разноображу. – Амсет достал шприц. – Психотропные средства добавят нашему всезнайке ощущений. И вас, мой дорогой мистер Макинский, я могу обрадовать, Симону осталось недолго!
   – Вы в этом уверенны? – с сомнением покачал головой Макинский. – Он дьявольски живуч. Игра обещает затянуться на неопределенный срок.
   – Чтобы ускорить этот срок, я и прибегну к медицине. Принудительное кормление в сочетании с нервно-паралитическими средствами дают неизменно отличный результат!
   – Будем надеяться, – пробормотал Макинский.
   Палачи снова вошли в подвал, где лежал юный экстрасенс.
   – Мы так о тебе заботимся, Симон, – сказал, смеясь, Амсет, – что решили еще больше уделять внимания твоей драгоценной персоне. Но ты плохо воспитан и не ценишь наше гостеприимство, пренебрегаешь угощением. Поэтому мы применим к тебе особые воспитательные меры.
   Амсет достал большую ампулу и шприц, поднял рукав свитера мальчика и ввел лекарство в вену правой руки. Симон пытался напрячься, чтобы не допустить укол, но у него ничего не получилось. Игла глубоко вонзилась в тело Симона.
   – Ну ты же знаешь, паренек, что сопротивляться мне бесполезно, – с укором проговорил Амсет. – Упорством ты только утяжеляешь свои муки.
   Амсет сделал инъекцию в левую руку мальчика. Последняя доза пришлась в центр кровоточащего шва на животе Симона. Симон не мог кричать, да и кодекс жрецов запрещал показывать слабость перед врагами, но боль была столь невыносимой, что Симон потерял сознание. Горькая тягучая смесь, неумолимо растягивающая желудок, который еще не успел освободиться от недавнего варева, вернула мальчика к реальности. В голове стоял туман, перед глазами плясали полыхающие огни, мозг готов был разлететься от напряжения.
   – Скоро тебе конец, – злорадно прошептал Амсет. – Но ты можешь еще спастись. Или вступай в союз со мной, или отрекись от себя! Забудь все, чему тебя учили, откажись от своих убеждений!
   – Я – Симон Меровинг! – мысленно изо всех сил крикнул мальчик.
   – Твоя смерть будет ужасной и мучительной, паренек, – сказал Амсет, – но ты сам ее выбрал.
   У Симона болело все тело, мысли путались, но он все же смог заставить свой организм перерабатывать отраву. Медленно, по капле, с кровью сочилась она через кожу.
   Амсет ушел. Макинский приблизился к мальчику.
   – Очень скоро все повторится, – тихо сказал Макинский. – Он убьет тебя. Каждый час он будет тебя накачивать этой гадостью и, наверное, пичкать психотропными. И я даже не представляю, что он еще придумает. Знаешь, давай я лучше освобожу тебя, и ты убежишь. Мы вместе убежим. А потом ты замолвишь за меня словечко перед Шельдманом, чтобы мне выделили часть акций в «Полимиксе». Я не претендую на весь концерн, с меня хватит и процентов 30 акций.
   Юноша посмотрел на Макинского.
   – Хорошо, я согласен и на 20 процентов. Я хочу быть акционером.
   И вдруг Макинский услышал звонкий юношеский голос:
   – Я уйду отсюда только тогда, когда убью Амсета!
   Макинский удивленно взглянул на Симона, юноша по-прежнему неподвижно лежал привязанный на столе, но его губы беззвучно шевелились. Алоизею Макинскому стало страшно, он выбежал из подвала.

Глава 119. Зло не будет торжествовать!

   – Этот мальчик, – бормотал испуганный Макинский, – нам его не победить.
   – Как же вас легко напугать, – усмехнулся Амсет, – простой трюк вывел вас из состояния равновесия.
   – Но он говорил. Вы лишили его голоса, но Симон разговаривал. Он угрожал вам.
   – Парень создал иллюзию. Он нем, как рыба. Мне не понравилась ваша инициатива с побегом.
   – А мне не нравится ваша жестокость! – вспылил бизнесмен.
   – Да ладно, Макинский, вами движет не жалость, а жадность.
   – Я деловой человек и привык видеть результат предприятия. А здесь мы уже столько времени мучаем этого мальчишку, но не продвинулись ни на шаг. Он не сдается, не умер и не спятил. А, наоборот, смеется над нами и угрожает.
   – Всему свое время.
   Как и обещал Амсет, через час экзекуция повторилась. «Я Симон Меровинг», – мысленно говорил юноша, чтобы не потерять разум от боли.
   – Скоро только имя тебе и останется, а потом ты и его забудешь, – сказал Амсет.
   – Возможно, я и умру, но первым будешь ты! – мысленно проговорил Симон.
   – Веселись, мальчик, пока можешь, пока твои внутренности не лопнули, пока кожа не сгнила, пока разум еще подчиняется тебе, – прошипел Амсет.
   – Ты сдохнешь раньше, Амсет, – дерзко, одной силой мысли, проговорил Симон.
   Пытка длилась весь день, к вечеру Макинский запросил пощады.
   – Слушайте, мистер Амсет, вы с Симоном, конечно, особенные, и вам такие забавы, похоже, только в радость, но я устал. Все эти дни у меня не было полноценного сна, я только успеваю готовить смесь, а теперь я еще должен каждый час кормить вашего приятеля. Найдите себе другого помощника.
   – Времени нет. Идите за мной.
   Макинский растерянно смотрел на хозяина.
   – Не бойтесь, я не сержусь, что пытались вступить в сговор с Меровингом. Другого я от вас и не ожидал, вы хитрый подлый лицемерный человек. Но именно такие и добиваются успеха. Вы получите «Полимикс» весь, целиком, если проявите терпение.
   – Да уж, что мне остается, – вздохнул Макинский.
   Амсет привел подельника в одну из комнат дома, где располагалась алхимическая лаборатория. В реторте кипела и циркулировала мутная жидкость. Экстрасенс подвел Макинского к огромным бутылям, наполненным кристально прозрачным веществом, напоминающим воду.
   – Здесь чистейший спирт, – с гордостью проговорил Амсет. – Я сам его изготовил. Обратимся к опыту незабвенного императора Тиберия, о котором я вам рассказывал. Пусть Симон отведает моего напитка. Пытка жидкостью была популярна во все века и эпохи. При чрезвычайных допросах в человека могли влить до 14 литров. Это предел, после которого жертва умирала. Но мы имеем дело с особенным экземпляром. Заставим проглотить Симона за один раз 15 литров. Я думаю, для начала с него этого хватит. Я смешал их в равных пропорциях с солью, в общем, нашему юному другу придется очень напрячься, чтобы спасти себя.
   Макинский и Амсет разлили спирт по канистрам по три литра каждая.
   – Отнесите их в подвал, а я сейчас подготовлю лекарства. Водка и наркотики ускорят процесс уничтожения Симона Меровинга. Если он все-таки выживет, то станет конченым человеком.
   – Возможно.
   Макинский понес канистры со спиртом вниз.
   – Теперь тебе точно конец, парень, – сказал бизнесмен, – Амсет решил тебя до смерти напоить. Не представляю, как ты это выдержишь.
   Пять емкостей выстроились возле стола. Амсет вновь вколол наркотические вещества юноше, потом взял воронку. Макинский, тяжело вздохнув, стал вливать в желудок мальчика концентрированный соленый спирт. После длительной борьбы с психотропными веществами, юноша испытывал сильнейшую головную боль. Она мешала сосредоточиться и руководить организмом. Сквозь мутную пелену, окутавшую сознание, Симон вдруг ощутил, что органы почти не слушаются его. Жгучая вода душила и разрывала мальчика, но он ничего не мог сделать.
   – Ну вот, о чем я и говорил! – воскликнул Амсет. – Ты выдохся, Меровинг! – Пока мои блюда не принесли тебе серьезных увечий, но все еще впереди. Я добился того, что ты не можешь больше перерабатывать их. Теперь ты стал вроде закрытого сосуда. Очень скоро наступит тот момент, когда проглоченный спирт начнет сжигать тебя изнутри. Я не дам тебе покоя. Как только будет готова новая порция, я вернусь, и мы продолжим наше пиршество. Конечно, если на тот момент ты еще будешь жив!
   Преступник ушел, а с юношей остался Макинский. Симон, переполненный до предела соленым спиртом, весь покрытый гематомами и синяками от внутреннего напряжения, отравленный наркотиками, неподвижно лежал на пыточном столе. Но юноша был в сознании. Кровавый пот медленно выступал через расширенные поры кожи. Макинский принес миску с водой и губку и, подняв промокший насквозь от выделений свитер, стал осторожно протирать Симона.
   – Чтобы соль и спирт окончательно не разъели кожу, – сказал Макинский, – хоть немного облегчу твои страдания. Несчастный мальчик. Симон, я не претендую на долю акций, я удовлетворился бы и членством в совете директоров «Полимикса». Если что, замолви за меня словечко перед Шельдманом, я ведь не враг тебе. Я сам —жертва Амсета. Мы с тобой товарищи по несчастью. Соберись же, ты должен бежать отсюда и меня с собой возьми. Мне не справиться с Амсетом. Я полностью в его власти. Но ты можешь, ты очень сильный. У тебя есть время. Амсет пошел готовить спирт, я видел, я был у него в лаборатории, там еще процесс перегонки идет. Но скоро он завершится, и Амсет продолжит пытки. Беги же.
   – Только, когда убью Амсета, – опять у себя в голове услышал Макинский голос Симона.
   – Глупец, Амсет убьет тебя! Жаль, ты не видишь, на кого ты похож, тебя же того гляди разорвет, а все тело у тебя уже лилового цвета.
   – Сначала умрет Амсет, – четко, силой мысли, проговорил Симон.
   – Похоже, Амсет все же победил тебя, ты сошел с ума. Ладно, упрямец, оставайся со своими идеями. Я не знаю, как тебе помочь, спасай себя сам.
   Юноша вновь остался один. Дурман медленно покидал организм Симона, неимоверно переполненный желудок разрывался от боли. Симон закрыл глаза, пламя плясало в его голове, он был весь, словно охвачен огнем. Костер разгорался все больше и больше. Внезапно пламя распалось, будто на две половинки, образуя между ними дорожку, в конце которой Симон увидел современное здание и много людей вокруг. И вдруг в центре строения прогремел взрыв, клубы огня и дыма устремились вверх, искалеченные труппы взметнулись и низринулись обратно в пламя. Симон чувствовал и внутри себя огонь. Внезапно огонь исчез, теперь мальчик бежал по пустыне, жаркой и безжалостной, путь ему указывала тонкая поджарая собака. «Анубис, – догадался мальчик. – Бог-проводник в царство мертвых».
   – Ты решил забрать меня из мира живых? – крикнул Симон, следуя за Анубисом. – Но я не хочу туда! Я хочу к моим друзьям!
   Анубис остановился, Симон тоже встал. Шакал посмотрел на мальчика, но теперь перед Симоном был не египетский повелитель пустыни, а волк, житель заповедных лесов России. С ним рядом стояла Дафна, она была в том самом белоснежном платье богини, в котором ее изобразил Симон. Одной рукой она гладила волка по жесткой холке, в другой – держала лотос. Жрица вытянула руку с лотосом по направлению к Симону и властно проговорила:
   – Симон, ты нужен людям!
   Видение тут же исчезло, а Симона вдруг что-то резко кольнуло где-то в области шейных позвонков.
   Все это время талисман, подаренный шаманом, был на Симоне. Кожаный шнурок незаметно перевернулся, и амулет оказался у юноши на спине. Палачи не заметили оберег, а юноша забыл про него. Симон лежал на талисмане, но не ощущал его. Макинский, обтирая Симона, нечаянно чуть переместил мальчика, и сейчас острый клык впился Симону в шею. Этот укол вернул Симону подвижность. Юноша изо всех двинул мощной грудью и порвал ремни. Стремительно он выдернул зонд, который был уже частично разъеден желудочным соком, соскочил со стола, нацепил кроссовку, которую снял Амсет, когда прижигал ступню мальчику, и бросился к выходу. Голова страшно кружилась. Симона рвало. Юноша, извергал спирт, так и не подвергшийся пищеварению. Пытаясь удержаться, мальчик схватился за стену и нечаянно смахнул один из факелов, который упал в лужу спирта, исторгнутого Симоном. Пламя вспыхнуло стремительно. Юноша подбежал к другому факелу и бросил его на пол, рвота не прекращалась. Сдерживая рвотные рефлексы, Симон схватил последний факел и побежал с ним наверх. Дверь оказалась незапертой. Он пробежал по пустынному дому и очутился возле лаборатории, юноша рывком распахнул дверь. Амсет и Макинский были там, они замерли от неожиданности, когда на пороге, с пылающим светильником, словно неотвратимый ангел мести, возник Симон. Юный чародей швырнул факел в самую гущу кипящих реторт. Послышался звон разбивающегося стекла, в единый миг все было охвачено огнем. Амсет кинулся на Симона, но юноша чуть согнулся, мощный поток спирта вылился из его рта, часть попала на Амсета. Малая искра, коснувшись горючей субстанции, взметнулась горой, она охватила Амсета.
   – Нет! – закричал преступник.
   – Зло не будет торжествовать! – крикнул Симон.
   Сквозь разрастающееся пламя и дым юноша поймал отчаянный испуганный взгляд Макинского.
   – Макинский, сюда! – скомандовал Симон.
   Около стены еще была маленькая полоска, не тронутая пока огнем. Бизнесмен, вдавившись в стену, стал пробираться к выходу. Он боялся, но юноша протянул руку и резко выдернул Макинского из лаборатории. Амсет уже был весь в огне. Симон захлопнул дверь.
   – Теперь бежим!
   – Век ваш должник, мистер Меровинг, – на бегу проговорил Макинский.
   Они выбежали из горящего дома.
   – Я с вами! – сказал Макинский.
   – Нет, со мной нельзя. Покиньте страну, скройтесь. Только так вы себя спасете.

Глава 120. Чары развеялись

   Роберт Шельдман проснулся, он был слаб, изможден, но чувствовал, что болезнь оставила его. «Сегодня же открытие „Полимикса“», – вспомнил Шельдман.
   У Роберта Шельдмана было ощущение, что он выбрался из страшной глубокой бездны. Закутавшись в теплый халат, бизнесмен вышел из спальни. На лестнице он встретился с миссис Симпсон, которая вела Эллу в ванную комнату умываться перед завтраком.
   – Здравствуйте, мистер Шельдман! – сразу же воскликнула девочка. – А когда вернется Симоша?
   – Элла, нельзя так себя вести, – остановила ребенка миссис Симпсон. – Доброе утро, мистер Шельдман, не сердитесь на малышку, пожалуйста, она просто скучает по брату.
   – Здравствуйте, миссис Симпсон, и, мисс Элла, – ответил бизнесмен, – я и сам хотел бы, чтобы Сим как можно быстрее вернулся к нам.
   – Вам все еще нездоровится, мистер Шельдман? – заботливо спросила няня.
   – Проклятая простуда скрутила меня, но, кажется, дела пошли на лад, – сказал Шельдман.
   – Вы, наверное, в плохую погоду оказались на улице, вот и заболели, – наставительно сказала девочка.
   – Элла! – вновь возмутилась няня.
   Малышка обиженно насупилась.
   – Юная мисс права, – засмеялся Шельдман, – все так и было.
   Роберт Шельдман улыбнулся малышке. Девочка повеселела.
   – Мистер Шельдман, пожалуйста, передайте Симоше, что я его очень жду, – сказала Элла. – Я уже нарисовала для него целый альбом и разучила новый танец с мыльными пузырями. Пусть он скорее приезжает.
   – Конечно, мисс Элла, я все передам Симону.
   Быстрыми шагами к Роберту Шельдману приближался Ральфсон.
   – Мистер Шельдман к вам посетители, – взволнованно проговорил начальник службы безопасности.
   Роберт Шельдман, кивнув девочке и старушке, последовал за Ральфсоном.
   – Кто? – спросил Шельдман.
   – Из полиции. У них есть какие-то сведения.
   Шельдман, насколько это позволяло его состояние, ускорил шаг. В гостиной их ждали двое полицейских.
   – Мистер Шельдман, – сказал один из них, – закончилась экспертиза вещей, обнаруженных в сгоревшей машине вашего секретаря, мистера Ирвинга. К сожалению, почти ничего не уцелело, но один из предметов неплохо сохранился. Вот он, – полицейский показал завернутую в полиэтилен почерневшую рукоятку кинжала. – Это похоже на какое-то оружие. Наши эксперты говорят, что вещь древняя, относится к бронзовому веку. Она принадлежала вашему секретарю?
   Шельдман повернулся к Ральфсону.
   – Позовите сюда мистера Снофру, он точнее ответит на этот вопрос.
   Ральфсон стремительно вышел, через минуты три он вернулся в сопровождении главы экстрасенсов.
   – Мистер Снофру, – проговорил Шельдман, – вот эту вещь нашли в автомобиле Ирвинга. Вы что-нибудь можете о ней сказать?
   Снофру взглянул на рукоятку.
   – Если ее вытащат из упаковки и отдадут мне на некоторое время, я, думаю, что смогу прояснить ситуацию.
   Полицейские нерешительно смотрели друг на другу.
   – Ну же, в интересах следствия, господа, – нетерпеливо топнул ногой миллиардер. – Сделайте, как говорит мой друг!
   Снофру внимательно посмотрел на служителей закона. Они поспешно стали разрывать полиэтилен. Через минуту Снофру уже держал обгорелую рукоятку кинжала.
   – Ждите меня, я сейчас вернусь, – сказал иерофант.
   Полицейские не стали возражать.
   Снофру взял ручку и направился в комнату мадемуазель Жаклин. Он вошел без стука. Гувернантка лежала на убранной постели, она дремала. Снофру осторожно тронул девушку за плечо. Мадемуазель Жаклин вздрогнула и открыла глаза. Увидев экстрасенса, девушка села и стала испуганно отодвигаться от главы жрецов.
   – Только не гипноз, пожалуйста, я больше не выдержу, умоляю вас, месье.
   – Все будет хорошо, успокойтесь, мадемуазель, – сказал Снофру. – Видите этот предмет? – показал он на обгоревшее оружие. – Посмотрите на него внимательно, он вам ничего не напоминает?
   Девушка смотрела на древний артефакт, смутные воспоминания стали всплывать в ее памяти.
   – Я точно его видела, – медленно проговорила она. – Я держала эту вещь в руках.
   Снофру дал рукоятку девушке.
   – Где и от кого вы ее получили? – спросил Снофру.
   Мадемуазель Жаклин гладила шершавый потемневший от огня камень.
   – Он назвал себя Аргус, – медленно проговорила она. – Но мне кажется, что у этого человека какое-то другое имя.
   Внезапно сильная боль пронзила голову мадемуазель Жаклин. Она вскрикнула.
   – Это же был Амсет! Я встречалась с Амсетом! Его настоящее имя не Аргус, а Амсет! Но я не узнала его. Он обещал приворожить месье Шельдмана, я взяла кровь у месье Шельдмана, а потом Амсет вручил мне этот кинжал, чтобы я убила и принесла в жертву кого-нибудь из друзей мистера Шельдмана.
   – Где, где вы с ним встречались?
   Девушка назвала адрес, по которому она ездила к Амсету. Снофру бросился в гостиную.
   – Она вспомнила, где виделась с Амсетом! – воскликнул Снофру.
   – Немедленно туда! – скомандовал Шельдман. – Господа, – обратился бизнесмен к полицейским, – сейчас нам особенно понадобится ваша помощь. Вызовите подкрепление. Мы имеем дело с особо опасным преступником.

Глава 121. Краеугольный камень

   Расставшись с Макинским, юноша выбежал на магистраль. На него летел автомобиль, шофер хотел затормозить, но машина сама встала. Симон подбежал к автомобилю. Водитель был испуган видом этого странного молодого человека в грязной одежде, лицо которого, руки и шея представляли одну сплошную кровоточащую гематому.
   – Месье, что с вами? – спросил он.
   – Неважно, отвезите меня туда, куда я вам скажу.
   Симон попросил остановиться возле здания, на котором крупными огромным буквами стояла надпись «Полимикс». Возле концерна уже собирались люди.
   – Спасибо, забудьте все, – сказал Симон, выходя из машины.
   Водитель, как только закрыл дверь, тут же позабыл о необычном пассажире, и поехал дальше, недоумевая лишь, как он умудрился сбиться с маршрута.
   Симон подошел к строению. Юноша знал черный ход. Он приложил ладонь к двери, она сама собой открылась. Симон вошел в светлый коридор. Сейчас здесь было безлюдно. Симон создал вокруг себя энергетическое поле, которое не воспринимали камеры наблюдения. Юноша шел, весь собравшись, как охотник выслеживающий добычу. В голове у него, словно работал таймер. «15, 14, 13», – стучало в висках. Где-то здесь, в недрах здания, была заложена бомба. Симон ощущал ее, но не знал место расположения. Он ловил импульсы, испускаемые механизмом. «10, 9, 8», – продолжал отсчитывать «таймер». Чутье вело мальчика к подвальному помещению предприятия. «7, 6, 5», – время неумолимо сокращалось. Симон бежал по бесконечной подземной галереи. «4, 3, 2». Юноша вбежал в подвал.
   – Краеугольный камень, – прошептал Симон.
   Огромные колонны-сваи поддерживали свод. В голове юноши сам собой возник весь план строения.
   – Да, – на бегу он протянул руку по направлению к одной из них, у основания которой лежал небольшой пакет, в котором что-то тикало.
   «1» – грянул взрыв, но несколько приглушенный, Симона обдало пылью и колючими обломками бетона, но так как юноша был еще достаточно далеко от очага, то серьезно не пострадал. Дым развеялся, и мальчик увидел, что две из самых мощных четырех колонн, находящихся в центре, обрушились, а у третьей выбило верх, отчего она не доходила до потолка на пару метров и вся покрылась трещинами и щелями. Над этими четырьмя основами находилась суть «Полимикса», его лаборатория. Террорист заложил бомбу так, чтобы взрыв пришелся на место хранения химических веществ, которые, вырвавшись на свободу, уничтожили бы строение и всех, находящихся в нем. Симон по выбоинам в уцелевшей свае поднялся на верх и встал, уперев руки в потолок. Он, словно стал одним целым с бетоном.
   Когда в подвал вбежали люди, то увидели фантасмагорическую картину: человек, белый от извести, как живая статуя, держал свод.
   – Это несущие колонны! – крикнул им Симон. – Поставьте подпорки, иначе все рухнет!
   Работа закипела в момент.
   – Парень, держи, сейчас мы раствор приготовим! – крикнули юноше.
   Пока шли необходимые приготовления, Симон так и держал потолок
   Рабочие концерна поднялись к Симону и, наскоро сколотив опалубку, залили бетонной смесью. Юноша, убедившись, что все в порядке, спустился вниз и покинул подвал. Он вышел никем не замеченный, как и вошел. Недалеко от здания Симон увидел чей-то оставленный автомобиль, экстрасенс сел в него.

Глава 122. Поиски продолжаются

   Автомобиль Шельдмана летел по дороге, кортеж из полицейских машин растянулся позади.
   – Мистер Шельдман, – сказал Ральфсон, – мне только что сообщили, что на той улице, где преступник удерживает мистера Меровинга, произошел пожар.
   – Только бы Сим не пострадал!
   – Похоже, горит тот самый дом, – тихо проговорил Ральфсон.
   – Тогда еще быстрее, Ральфсон! Я сам вызову туда медиков. Сим, держись, мы уже близко!
   Снофру сидел рядом с Шельдманом.
   – Симон жив – это точно, – сказал глава экстрасенсов, – но ему нужна помощь. Я чувствую и не чувствую его. Симон в большой опасности.
   Ральфсон гнал на такой скорости, что машина миллиардера оторвалась от полицейских. Дым пожара простирался на целый квартал. Полиция и спасатели уже суетились вокруг. Шельдман сам подошел к одному из пожарных, тушивших огонь.
   – Там есть люди?
   – Не знаем, месье. Никто не выходил, наши парни зашли туда, но вроде никого не обнаружили. Судя по всему, здесь хранили какую-то химию. Сначала была страшная вонь, а теперь такой огонь!
   В это время из дома вышли спасатели, они что-то несли на ткани. Шедьдман подбежал к ним.
   – Вы нашли кого-то?
   – Да, месье, но опознать невозможно.
   – Покажите, я должен посмотреть.
   Спасатели переглянулись, но спорить с влиятельным господином не осмелились.
   – Да, пожалуйста, смотрите. Только зрелище не очень.
   Ткань положили прямо на тротуар, Шельдман, Снофру и полицейские склонились над обуглившимися останками.
   – Это не Симон, – сказал Снофру.
   – Слава Вселенной! – выдохнул Роберт Шельдман, он вытер вспотевший лоб.
   – Это Амсет, – проговорил глава иерофантов.
   – Вам знаком погибший? – с недоверием спросил полицейский.
   – Да. Это Александр-Максим Сен-Томас, всемирный террорист и безжалостный убийца, – сказал Снофру.
   – Как вы можете так уверенно утверждать, месье? – удивился полицейский.
   – Я слишком хорошо знал этого человека. Я опознал бы его в любом виде.
   – Хорошо, разберемся.
   Останки поместили в санитарную машину.
   – Симона здесь нет, – проговорил Снофру, – однако я чувствую, что опасность по-прежнему угрожает ему.
   – Сим, ну где же ты? – воскликнул Шельдман. – Дай нам весточку о себе!
   К Шельдману подбежал Ральфсон.
   – Сэр, – взволнованно проговорил он, – охрана мне сообщила, что в «Полимиксе» прогремел взрыв. Жертв нет, но есть разрушения. Их уже поправляют. Рабочие говорят, что видели какого-то юношу, который, пока была опасность, поддерживал потолок.
   – Это Сим! – воскликнул Шельдман. – Он всегда на линии огня! Настоящий русский! Симон там?
   – Никто его больше не видел. Говорят, когда все закончилось, он ушел.
   – Снофру, умоляю, найдите Симошу! – Шельдман повернулся к секретарю. – На сегодняшний день назначено открытие «Полимикса». В связи с произошедшим терактом, отмените его.
   – Сэр, – вкрадчиво проговорил Ральфсон, – исходя из сложившейся ситуации и в целях безопасности, я уже отменил это мероприятие.
   – Ральфсон, чувствую, что не пожалею, что назначил вас моим секретарем.
   – Рад служить вам, сэр, – поклонился Ральфсон.

Глава 123. Неожиданная помощь

   Симон чувствовал, что с каждой минутой силы покидают его. Тело выходило из-под контроля, отзываясь мучительной болью. С трудом доехав до обочины, он остановил машину. До швейцарского дома мистера Шельдмана оставались километры, молодой человек понимал, что не сможет сам добраться до виллы своего друга и покровителя. Желая попросить помощи, юноша решил выйти на дорогу и попробовать тормознуть какой-нибудь проезжающий автомобиль. Симон открыл дверцу, и вдруг резкая невыносимая боль пронзила его всего, Симон Меровинг потерял сознание.
   Очнулся он от резкого колючего запаха, зрение становилось все четче и четче, когда же обморочная пелена развеялась, то юноша замер от удивления. На него смотрел… Нармер.
   – Учитель! – радостно прошептал мальчик. – Я чувствовал, что вы живы! Вы не могли погибнуть!
   – Все бывает, однако сейчас речь не обо мне. Можешь перебраться в мой автомобиль?
   – Да. Учитель, монсеньор, как же я рад, что вы не погибли, – бормотал Симон.
   Нармер помог ученику сесть в его машину.
   – Я сообщу мистеру Шельдману, что ты жив, и мы едем к нему. Все эти дни мистер Шельдман места себе не находил от волнения за тебя.
   – Как он? Мистер Шельдман здоров?
   – Да, как только Амсет погиб, мистер Шельдман сразу же пошел на поправку. С ним теперь все будет хорошо.
   – Слава Вселенной! – прошептал Симон.
   Нармер набрал номер Роберта Шельдмана.
   – Мистер Шельдман, – спокойно проговорил иерофант, – это я, Нармер. Симон у меня. Мы направляемся к вам на виллу, ждите нас.
   – Что? Мистер Нармер? – опешил миллиардер. – Кто это? Кто смеет разыгрывать меня?
   Шельдман взглянул на Снофру. Экстрасенс отрицательно качал головой.
   – Нармер жив, – сказал Снофру.
   – Мистер Нармер! Друг мой! – воскликнул Шельдман. – Это все просто чудо! И вы, и Симон! Я ищу Сима. С ним все хорошо?
   – Симон очень болен.
   – Я немедленно возвращаюсь на виллу! Ральфсон, Симон найден! Только бы с Симом все обошлось.
   – Сэр, я тоже буду молиться за мистера Меровинга.

Глава 124. Друзья

   Весть о подвиге Симона стремительно разнеслась. Все обитатели дома вышли встречать юношу. Автомобили Нармера и Шельдмана въехали одновременно на территорию виллы. Симон, поддерживаемый наставником, сам вышел из машины. Шельдман подбежал к воспитаннику.
   – Симон, Симоша, русский святой, – проговорил миллиардер. – Мистер Нармер, позвольте, я сам отведу Сима в дом.
   Шельдман подхватил воспитанника.
   – Мистер Шельдман, как же я рад вас видеть! – воскликнул Симон. – Но я такой грязный.
   – Это все пустяки, Сим. Не бери в голову.
   – Я убил Амсета, – сказал Симон.
   – Все знаю, Сим, мы со Снофру видели останки Амсета. И про спасение «Полимикса» уже всем известно. Ты герой, Симон, спаситель человечества!
   – Да как-то так получилось, – смутился юноша.
   Каждый старался подойти к Симону, чтобы поблагодарить экстрасенса. Юноша стеснялся своей внешности, он отворачивался, но шок от увиденного у персонала виллы длился всего лишь миг.
   К Симону подбежала сестра.
   – Симоша, – воскликнула девочка, – какой же ты разноцветный! О тебе рассказывают по телевизору, ты поднял какой-то большущий дом. Тебе очень больно?
   – Не дом, а немного подержал потолок, – улыбнулся Симон малышке. – Не волнуйся, я скоро поправлюсь. Я очень скучал по тебе, Эля.
   – И я по тебе, Симоша.
   – Друзья мои, друзья мои, – волновался Шельдман, – мистеру Меровингу нужен покой. Я запрещаю все разговоры с ним.
   Симон, поддерживаемый покровителем, вошел в дом.
   К особняку стали подъезжать автомобили СМИ.
   – Никаких интервью, – распорядился Шельдман.
   – Сэр, журналисты атаковывают меня вопросами о подробностях произошедшего, – сказал Ральфсон. – Я пока отбиваюсь от них, но они становятся все настойчивее.
   – Передайте им, что они все узнают из первых рук, то есть от мистера Меровинга, но чуть позже.
   Начальник службы безопасности направился к корреспондентам, что-то им сказал. Машины не уехали, но немного отдалились от виллы.
   – Ну, пусть хоть будет так, – обреченно вздохнул Шельдман. – Позови я полицию, и сегодня же разнесется слух, что я боюсь независимой журналистики. Сим, как видишь, ты должен обязательно поправиться, мир ждет тебя!
   – Я постараюсь, – сказал Симон.
   Симон вернулся в свою комнату. Прошло всего несколько недель, но мальчику казалось, что он за это время прожил целую жизнь. Роскошное королевское ложе, шкаф с книгами и магическими предметами, прочие вещи, ставшие уже такими привычными – все походило на дивный сон.
   – Мне бы умыться, – сказал Симон.
   – Ты сможешь? – спросил Нармер.
   – Да, – ответил юноша.
   – Я помогу нашему собрату, – сказал Снофру.
   – Мистер Шельдман, – обратился иерофант к миллиардеру, – оставьте нас наедине с Симоном. Мы проведем осмотр и потом сообщим вам о полученных результатах.
   – Все, как вы скажете, друзья мои! – взволнованно воскликнул Шельдман. – Только спасите Сима. Умоляю!
   – Этим мы сейчас и займемся.
   Симон, опираясь на Снофру, проследовал в ванную комнату. Шельдман, сгорая от волнения, направился в гостиную.
   Осмотр длился около часа. Шельдман пытался отвлечься от беспокойных мыслей чтением газеты, но, как ни старался, не мог сосредоточиться на тексте. Наконец, Нармер вышел.
   – Что? – воскликнул Роберт Шельдман, вставая навстречу другу.
   – Сейчас я вам все расскажу, мистер Шельдман. Ситуация очень тяжелая.

Глава 125. Тяжелое состояние

   – Все очень сложно, мистер Шельдман, – сказал Нармер, он сел в кресло. – Вы видели наружные повреждения, но главные травмы внутри. Симон пережил неимоверные издевательства и пытки.
   – Пытки, – сдавленно проговорил Шельдман. – Бедный Сим, он же еще растет. Ребенок почти.
   Глава жрецов рассказал другу о всем том, что произошло с Симоном.
   – Это чудовищно, – прошептал Шельдман. – Симон – больше, чем герой! Симон – бог!
   – Да, только благодаря своему уникальному дару, мальчик вышел из этой смертельной битвы победителем. Но у него серьезные травмы. Все пострадавшие ранее органы сместились еще больше, есть разрывы брюшных мышц, желудок сильно растянут, кишечник раздут, про печень я вообще молчу, она в ужасном состоянии, открылось внутреннее кровотечение.
   – Есть ли надежда спасти Сима? – в отчаянии воскликнул Шельдман.
   – Есть, но мальчику предстоит трудный путь к выздоровлению.
   Симон лежал в постели. После тьмы, грязи, издевательств так было приятно растянуться на чистом белье, зная, что рядом верные надежные друзья. Боль и нечеловеческая усталость заполняли все тело юного экстрасенса, но на душе было спокойно.
   Взволнованный Роберт Шельдман, в сопровождении Нармера, вошел к воспитаннику.
   – Сим, все слова перед твоими деяниями – ничто! – сказал миллиардер. – Все, что ты сделал – выше человеческих возможностей. Ты – герой, супермен, посланник какой-то внеземной цивилизации!
   – Да нет, я обычный, – печально улыбнулся Симон. – И, кажется, совсем развалился.
   – Мы починим тебя, Сим, мы не бросим тебя! – воскликнул Шельдман.
   – А как я не хочу вас бросать! – в глазах юного экстрасенса вновь вспыхнул мальчишеский задор. – Я вас всех так люблю! Я знаю, меня ждет еще много боли, но я не сдамся. Я буду сражаться за вас всех! Я хочу быть с вами, моими друзьями.
   – А мы и не отпустим тебя, – Нармер протянул Симону нефритовый стаканчик с лекарством.
   Ароматное питье отогнало боль.
   – Я все выдержу ради вас! – прошептал Симон. – Как же это здорово, что у меня есть такие классные, самые лучшие во вселенной друзья!
   Симона все поздравляли с победой, смски, не переставая, шли на телефон юноши. Первым откликнулся Артур Гримальди: «Симон, спасибо за волю и свободу. Вы – бог! Мы расстались плохо, но знайте, что я вам друг». Вторым отозвался Леони де Клермон: «Симон – вы бог и герой! Счастлив, что познакомился с вами! Надеюсь, мы еще увидимся». Симону была приятна эта поддержка, она давала надежду и внушала оптимизм. Симон закрыл глаза, видения погибших родных и друзей окружили юного волшебника, но горя не было. Словно камень упал с души юного чародея.
   – Дафнушка, – прошептал Симон, – твое пророчество сбылось, Судьба настигла Амсета, и я счастлив, что стал исполнителем твоей воли. Папа, мама, Дафна, Ирвинг, зло побеждено, оно не будет торжествовать!
   Дафна, призрачная и прекрасная, приблизилась к Симону. Она с нежностью и грустью смотрела на юного чародея.
   – Симиоша, – беззвучно прошептала она, – все только начинается! У тебя особая миссия. «Мост твоей жизни всей – между прошлым, вчера, и что будет, – Судьба».

Глава 126. Повелитель магии

   Зима медленно вступала в свои права. Уже почти месяц шла борьба за жизнь молодого экстрасенса. Боль, которую невозможно было победить, сжигала юношу. Временное облегчение сменялось новой волной страданий. После пытки принудительным питанием любая пища вызывала отвращение, а всякая жидкость казалось горькой.
   Шельдман был в отчаянии. В один из дней, когда Симон после лекарства забылся коротким сном, Шельдман позвал Нармера в гостиную.
   – Мистер Нармер, что же делать? – воскликнул миллиардер. – Сим тает на глазах!
   – Слишком большим нагрузкам подвергся его юный организм, – вздохнул глава иерофантов. – Мы поддерживаем Симона, но на все воля Вселенной. Сейчас решается его судьба. Мы делаем все, что в наших силах.
   – Я не переживу, если потеряю его. Я так привязался к этому мальчишке. Он мне стал как сын. Неужели нет никакого лекарства, метода, чтобы спасти парня?
   – Увы, нет.
   – Симоша, Симоша. Мы все просто обязаны вылечить нашего Сима, великого героя всего мира!
   – Симон борется за жизнь, он очень хочет жить. И в этом есть надежда. В его теле сейчас идет борьба жизни и смерти, мальчик истощает себя в этой неравной битве, но не сдается.
   – Симон справился с Амсетом, а уж недуг, и тем более, одолеет.
   – Мы надеемся на это.
   – Скоро у Сима день рождения, так хочется порадовать парня. Но он в таком состоянии, не представляю, что сейчас доставит удовольствие Симу.
   – Спросите, чего он хочет, и исполните его пожелание, даже если оно покажется вам абсурдным.
   – Да, я именно так и поступлю. Да пусть хоть Сим попросит луну с неба или солнце! Сделаю. Для славного рода Шельдманов никогда не было преград!
   Симон проснулся, и сразу же боль вернула его из блаженного мира грез. Симону не хотелось выглядеть слабым, но стон сам слетел с его губ. Снофру напоил мальчика одним из удивительных лекарств, стало чуть легче.
   – Мистер Снофру, я не потерял свой дар? – испуганно спросил юноша. – Пытаюсь все сделать, как вы учили, но тело совершенно не слушается меня!
   – Нет, твой дар с тобой, положись на него. Но не терзай свой организм. Ты просто очень устал. Пусть все идет, как идет.
   – Но очень тяжело терпеть. И мистер Шельдман переживает, – шепотом прибавил Симон.
   – Мистер Шельдман все понимает, не думай сейчас ни о чем и ни о ком, просто живи, как получается. Твой дар выведет тебя из тьмы.
   Нармер и Шельдман вернулись в комнату Симона.
   – Сим, приближается твой день рождения, я хочу тебе сделать подарок, – сказал Роберт Шельдман. – Чего ты желаешь?
   – Мистер Шельдман, если можно, позвольте мне совершить прогулку в горы.
   Шельдман замешкался, он взглянул на учителей мальчика.
   – Это хорошая идея, – сказал Нармер.
   – А почему бы и нет? – согласился Снофру.
   – Сим, господа, но это весьма рискованное мероприятие, – попытался возразить Шельдман. – Здоровье Симона, к тому же в Альпах сейчас опасно. Сим, – обратился миллиардер к своему подопечному, – а ты действительно уверен, что хочешь именно этого?
   – Да, мистер Шельдман. Если вы хотите мне сделать подарок, то позвольте совершить эту прогулку.
   – Ну да, конечно… – колебался Шельдман.
   – Мы пойдем с нашим юным собратом, – поддержал Нармер.
   – Я пойду с вами, – решительно проговорил Шельдман. – Вы все – мои гости, и, следовательно, я отвечаю за вас.
   – Но я не хочу причинять вам беспокойство, мистер Шельдман! – воскликнул юноша. – Со мной, правда, ничего не случится плохого.
   – Сим, я тоже желаю совершить горное восхождение, – засмеялся Шельдман.
   Симон благодарно улыбнулся покровителю.
   Через два дня Шельдман, Нармер и Снофру вышли из дома. Болезнь сгибала юношу почти до земли, одной рукой Симон опирался на альпеншток, другой – держался за живот. Но мальчик отказался от всякой помощи.
   – Мистер Шельдман, этот путь я должен сам пройти, – сказал он.
   – Сим, может, все-таки бросишь эту идею? – обеспокоенно спросил миллиардер.
   – Нет, – упрямо проговорил юноша.
   – Господа, – обратился Шельдман к двум экстрасенсам, идущим чуть позади, – это же подлинное безумие! Симон еле идет. Остановите его.
   – Он знает, что делает, – сказала Нармер.
   Солнце освещало снежные вершины, снег искрился серебряными звездами, небо было прозрачно и бездонно глубоко. Даже прагматик миллиардер Роберт Шельдман не мог не признать открывающуюся перед ним красоту. Но Симон сосредоточенно шел вперед, не обращая внимания на прекраснейшие пейзажи. Казалось, юноша что-то искал.
   – Сим, а куда мы идем? – спросил Шельдман.
   – Мистер Шельдман, – сказал юный экстрасенс, – меня, словно ведет неведомая сила. Я чувствую, куда должен идти, но почему и для чего – не знаю. Могу лишь сказать, что в конце пути найду то, что мне нужно.
   – Да услышит тебя Вселенная, – пробормотал Шельдман.
   Вскоре они оказались на одном из возвышений. Здесь лежал мягкий пушистый снег, но местами зеленела свежая трава, а между ними, прямо из-под земли, бил маленький родничок. Он булькал и пузырился, прокладывая себе дорожку по камешкам, утопая в снегу, и вновь выныривая среди ледяного покрова.
   – Вот то, что я искал, – прошептал юноша.
   Он опустился на колени и, зачерпнув ладонями воду, сделал первый глоток.
   – Хорошо, как хорошо, – проговорил мальчик.
   – Сим, осторожнее, вода холодная, ты можешь простудиться, – забеспокоился Шельдман.
   – Нет, эта вода прекрасна, – сказал Симон.
   Он все пил и пил, и силы возвращались к юному экстрасенсу. Симон распрямился, боль ушла.
   Шельдман тоже осторожно зачерпнул из родника.
   – Настоящий горный источник! – восхитился он. – Эта вода вкуснее, чем мои «Горные кристаллы».
   – Мистер Шельдман, – взмолился Симон, – только, пожалуйста, не продавайте его! Пусть этот родник так живет здесь.
   В глазах юноши стояли слезы.
   – Да что ты, что ты, Сим. Я, наоборот, буду оберегать его. Этот источник находится на моем участке земли и, значит, принадлежит мне. Сюда никто не ходит, а мы никому не скажем. Это будет наш маленький тайный дружок.
   – Спасибо, мистер Шельдман.
   Симону стало необычайно легко и хорошо. Он стоял на горной вершине, целый мир, просторный и манящий, открывался перед мальчиком. Солнце озаряло юного экстрасенса. В этот день и час Симону Меровингу исполнилось 18 лет.
   – Повелитель магии! – сказали Нармер и Снофру.

Глава 127. Всё на своих местах

   Симон каждый день ходил к чудесному роднику, Шельдман, Нармер или Снофру сопровождали юношу. Симону становилось все лучше и лучше, и наступил такой момент, когда Симон ощутил себя абсолютно здоровым.
   В канун нового года состоялось открытие «Полимикса». Это, подлинно эпохальное событие, освещалось всеми международными средствами массовой информации.
   – Мы стоим на пороге нового тысячелетия, – говорил Роберт Шельдман. – «Полимикс» – это кирпичик в будущее прогресса и справедливости. Я очень благодарен команде единомышленников, которые прошли со мной трудный и опасный путь. Особо хотелось бы отметить неоценимую помощь моего консультанта и совладельца предприятия, Симона Меровинга. Именно благодаря знаниям и мужеству Симона Меровинга, мы добились успеха, – Шельдман чуть отступил, фокусируя внимание на юноше, Симон лучезарно улыбнулся присутствующим, вызвав шквал одобрений. – Еще я выражаю благодарность двум великим ученым, – продолжал Шельдман, – которые шли бок о бок со мной. Это господа Норман Рейн и Сигизмунд Фрай, – миллиардер представил своих спутников, экстрасенсы чопорно поклонились. – Господа, друзья мои, «Полимикс» открыт! Зло не будет торжествовать, да воссияет сила разума! – под гром аплодисментов бизнесмен перерезал ленточку перед входом в здание концерна.
   В тот же день в честь открытия «Полимикса» Шельдман устроил банкет. Юноша от души отдавался изобилию стола покровителя. Его наставники, Нармер и Снофру, не отставали от своего ученика. Шельдман щедро наливал себе коньяк. К вечеру все успокоились, гости разъехались. С Шельдманом остались лишь его самые близкие друзья: Симон, Нармер и Снофру. Мужчины чинно пили чай в гостиной.
   – Мистер Нармер, – сказал Шельдман, – я все хотел у вас спросить, но со всеми этими делами, не было времени и возможности, как вам удалось спастись?
   Нармер с наслаждением отпил ароматный чай и проговорил:
   – Моим спасением, нашим спасением, мы все обязаны моему высокоуважаемому другу, сибирскому шаману Актаю.
   – Я помню, в каком виде вы вернулись от него, – содрогнулся Шельдман.
   – Так было нужно. Актай выбрал меня своим наследником, а Симону подарил свой амулет. Мудрый Актай знал, что очень скоро мне понадобятся силы, а Симону – помощь. Симон и так силен. Сила Актая перешла в меня, поэтому я выжил, когда спрыгнул вниз с бомбой. Бомба взорвалась, но я не погиб, хотя получил очень серьезные травмы. Несмотря на большую кровопотерю, я смог отплыть достаточно далеко и дождаться друга. Снофру сразу же подъехал ко мне. Мой друг оказал мне помощь, и я в тот же день направился в Тибет, к моему учителю. Я очень долго лечился, я, словно исчез для себя, для мира, и поэтому не знал, что происходит с моими друзьями. Снофру, по моей настоятельной просьбе, скрыл мою тайну. Даже мой наставник не был уверен в благоприятном исходе лечения. Я не хотел, чтобы за меня волновались, не хотел этого бесконечно горя, слез. Я знал, что оставляю ученика на настоящего профессионала магии, моего уважаемого собрата, мистера Снофру.
   При этих словах, заместитель главного иерофанта почтительно поклонился.
   – Еще раз спасибо за оказанное мне высокое доверие, монсеньор, – сказал Снофру. – Я очень старался не подвести вас. Но, увы, не все получилось.
   – Это не твоя вина, мой уважаемый собрат, а нашего подопечного, Симона Меровинга. Наш юный друг упрям не в меру.
   Симон покраснел.
   – Однако, именно эта черта характера и привела Симона к победе, – проговорил Нармер. – Упрямство оказалось настойчивостью и целеустремленностью, целеустремленность породила веру. А вера, как известно, способна горы сдвигать.
   – Я не хотел ничьей больше гибели, – сказал Симон.
   – Но твоё упрямство чуть не довело тебя до непоправимой беды. Почему ты один пошел к Амсету? Почему не рассказал о своем плане Снофру? Почему ты нарушил клятву, слушаться и во всем советоваться с наставником? Меня не было, но твоим учителем и старшим стал мистер Снофру. Ты должен был сообщить о своих намерениях мистеру Снофру.
   – Да, это так, но мистер Шельдман умирал, и это я виноват, что на мистера Шельдмана навели порчу. Я должен был распознать коварный план Амсета, а я прошляпил злодеяние. Я не хотел больше жертв и несчастий. Но, в конце концов, я же убил Амсета, – с некоторой гордостью проговорил Симон.
   – Но какой ценой? Вот поэтому ты и должен был все рассказать своему учителю. И хоть ты победил в этом чудовищном бою, мы едва не потеряли тебя. Чем больше дар, тем больше у его обладателя ответственность перед миром! Кому было бы хорошо, если бы ты погиб? Хранитель Вселенной – почетная и важная миссия, и здесь нет места мальчишеской браваде. Это уже твоя судьба, Симон. Именно об этом и написала пророчица Дафна.
   – Дафна и этот амулет спасли меня! – воскликнул Симон.
   – Жрица Дафна стала образом и проводником магических сил. Настоящие экстрасенсы до конца не умирают, но становятся активными эфирами Вселенной. Их называют «ангелы», «гении-хранители» или, если талантливый жрец, увы, служил злу, то такие маги превращаются в демонов.
   – Значит, Амсет теперь стал демоном? – ужаснулся Симон.
   – Нет, он не был выдающимся экстрасенсом. Сильным, но не уникальным. А вот Дафна, она была настоящей пророчицей, от Бога. Она теперь в сонме подлинных гениев.
   – Дафнушка, я не могу ее забыть, – прошептал Симон.
   – Не забывай, но отпусти, – строго проговорил Нармер. – Она теперь нужна другим. У Дафны иная миссия.
   – Я понимаю, – вздохнул Симон.
   – Хорошо, раз ты все осознал, – Нармер продолжал быть суровым. – Поэтому не рискуй, без необходимости. И тщательно продумывай каждый шаг, со всех сторон. Чтобы не потерпеть поражение, не погрузить в скорбь своих друзей и не отвлекать на себя божественные силы.
   – Мистер Нармер, мистер Снофру, – воскликнул Симон, – в следующий раз я обязательно посоветуюсь с вами! Обещаю!
   – Не верю, – покачал головой верховный жрец, его глаза вновь подобрели, – ты самоотверженный и упрямый. Ты еще не раз заставишь нас поволноваться.
   Симон лишь виновато опустил голову.
   – Мой уважаемый собрат, – с некоторым укором проговорил Снофру, – не будем уж очень строги к нашему юному другу. Мы ведь тоже не знали, что ждет Симона, что ждет нас. Мы все видели лишь знаки и символы, были ощущения, но никакого окончательного пророчества у нас не было. Мы все равно не могли предупредить Симона, но, конечно, Симон не должен был отправляться один на это смертельно опасное мероприятие. Но Симон справился, чем доказал Вселенной, что абсолютно заслуженно носит почетное звание «иерофант».
   – Согласен. – кивнул Нармер. – Симон, хоть мы с собратом и не приветствуем твои методы, но не можем не признать, что ты выбрал правильную стратегию, приведшую тебя к триумфу.
   Загрустивший совсем Симон, повеселел, но тут же вновь стал печальным.
   – Жаль, что мистера Ирвинга больше нет с нами, – вздохнул юноша. – Он бы тоже порадовался, что Амсет уничтожен.
   – Светлая память Ирвингу, нашему отчаянному ирландцу, – сказал Нармер. – Что ж, это была война, и в ней, увы, есть свои погибшие герои. Вечный покой им в пространстве Вселенной!
   На следующий день Шельдман вызвал к себе мадемуазель Жаклин. Гувернантка, трепеща, вошла в кабинет босса. Миллиардер сидел в кожаном кресле, но, увидев мадемуазель Жаклин, он встал.
   – Мисс Жаклин, – сказал бизнесмен, – мы очень благодарны вам за работу. Вы отлично исполняли свои обязанности, но мисс Элла выросла, и ей пора приниматься за учебу. Вы блестяще подготовили девочку к образовательному процессу, в дальнейшем мисс Элла станет сотрудницей концерна «Полимикс», поэтому, кроме полагающегося вам жалования, вам вручается премия от моей корпорации, – Шельдман протянул мадемуазель Жаклин чек. – А также вы получите самые лучшие рекомендации от меня. Желаю вам успехов в карьере.
   Бизнесмен пожал руку гувернантке.
   – Мистер Шельдман, – прошептала девушка, – благодарю, и простите за все.
   – Прощайте, мисс Жаклин, – сухо сказал Шельдман.
   Давая понять, что разговор завершен, миллиардер взял телефон. Девушка поспешно покинула кабинет.

Эпилог

   Мир готовился вступить в новое тысячелетие. С шумом и дребезгом уходили в прошлое старые устои. Не все осознавали, что происходит и какой дальше будет их жизнь, но каждый понимал, что прежний уклад и взгляды уже не вернуть. «Полимикс», словно флагманский корабль, уверенно прокладывал путь в будущее. Непререкаемый авторитет Роберта Шельдмана побудил принять неумолимость прогресса многие ведущие компании. «Роботизация», «Компьютеризация», «Коллайдер» – пугающие и манящие явления выходили из тени, яркими лучами приветствуя наступающий век. Заговорили о подлинных возможностях человеческого тела и разума. Экстрасенсорика уверенно занимала свое место среди официальных наук.
   Не все готовы были принять изменения. Алоизий Макинский оказался в числе тех, кто предпочел оставить себе свой мир. Он удалился в скромный домик близ Кракова, его родного города. Общение с цветами и деревьями он предпочитал общению с людьми. Технические достижения были в его жилище, но телевизор он включал редко, лишь для того, чтобы посмотреть какой-нибудь немудрящий фильм, компьютером же и телефоном пользовался только в случае самой крайней необходимости. Все события, связанные с «Полимиксом», он старался глубоко спрятать в недрах памяти. Однако, когда ночи были особенно черны и глубоки, тени недавнего прошлого жестоко вставали в его снах. И тогда Макинский просыпался и до рассветного часа бродил по дому, борясь с неумолимыми видениями: измученный, но не сломленный мальчик на пыточном ложе, его голос до боли звучал в голове бывшего финансового воротилы.
   Тереза Морган процветала. «Две огнегривые», как именовали бизнесвумен и ее аналитика, Агнессу Холландер, наводили панику в сити. Все знали, что противостоять великой банкирше невозможно. Абсолютный триумф теперь неизменно сопутствовал деловой леди. И все же Тереза не была счастлива. На шее она носила золотой медальон, внутри которого, находился миниатюрный портрет Роберта Шельдмана. Никто никогда не видел слез финансовой королевы, но она плакала. Оставшись одна, Тереза Морган снимала медальон, раскрывала его и смотрела затуманенными влажными глазами на изображение человека, навечно тронувшего ее гранитное сердце.
   По мере того, как уходили синяки и гематомы с тела Симона, исчезала и татуировка. В итоге от великолепного узора не осталось и следа. Юноша жалел об утраченном рисунке.
   – Он тебе не нужен, – сказал Нармер. – Ты жрец от рождения, а не по профессии. Таким тебя сотворила природа.
   Симон стоял на самой вершине горы, прозрачный бесконечный небесный купол раскинулся над мальчиком. Симон поднял руки в древнем ритуале приветствия Солнцу. Солнечный диск ответил на призыв Симона Меровинга, лучи небесного светила и руки повелителя магии, хранителя Вселенной, слились в единый световой поток.

Повелитель магии Тараксандра