Н. Курилов
Лук и стрелы

ДОБЫЧА

   Семилетний Тонти отправился на охоту. Взял лук, пять стрел из прямых тальниковых прутьев.
   Залёг в зарослях тальника (в белой кухлянке его не видно) и стал выжидать, когда появятся куропатки.
   Наконец, в стороне приземлилась стая. Шеи у куропаток узорчатые, брови красные. Мишень приметная.
   Пополз к ним Тонти. Чувствовал себя прямо индейцем. Вот уже куропатки близко, совсем рядом. Можно стрелять.
   Не успел Тонти руку с луком вытянуть перед собой, куропатки вдруг как закричат «Хабе, хабе!» И помчались. Им хорошо – ногами бежали, а Тонти пришлось по-пластунски за ними ползти.
   Снег на весеннем солнце уже немного осел, стал рыхлым. Но Тонти упорно преследовал стаю.
   Все же нет-нет, да вспыхивал в душе Тонти азарт охотника. Мешал. Хотелось поскорее подстрелить куропатку, обрадовать родителей первой добычей.
   А куропатки, оказалось, очень чуткие птицы. Только приподымет Тонти руку с луком – они отбегают от него подальше, словно соревнуются, кто быстрей удерёт!
   Никак не долетали до них стрелы Тонти. Может быть, надо было вымазать ему лицо чем-нибудь белым, мукой, например? Стал бы тогда совсем невидимым.
   Устал. Сел отдышаться, махнув на куропаток: всё равно не догнать их. Огляделся – кругом спокойно.
   Вдруг на проталинку, где только что клевали куропатки, опустились пуночки.
   «Подстрелить бы, – подумал Тонти. – Однако они меньше куропаток. Разве попадёшь в такую цель? И всё же… охотник не должен возвращаться домой с пустыми руками. Тем более индеец».
   Натянул тетиву Тонти, пустил стрелу – пуночки брызнули в разные стороны. Но одна осталась на месте. Крылышком одним заколотилась о снег.
   Есть!
   Есть добыча! Не куропатка, конечно. Но тоже птица.
   Подбежал к ней Тонти. Она запрыгала, волоча крыло. Клювик разинула.
   Накрыл её Тонти малахаем. Взял в руки, а она оказалась маленькой. Не глядела на него. В небо смотрела тоскливо. Сердечко её стучало у Тонти в ладонях. Маленькое сердце маленькой птички, а билось так, словно по рукам колотило. Тонти стало жаль пуночку.
   Охотничий азарт у него улетучился. Холод почувствовал. Зима ещё щипалась, оказывается, не уступала весне.
   Вернулся Тонти в родной вадун нимэ – дом, с добычей. А радости не испытывал. Пуночка сидела у него в ладони, как в гнёздышке, грелась. Больно ей было – глаза она закрывала.
   Мама приняла от сына добычу.
   – Какая маленькая! – воскликнула. – Моя кастрюля велика для неё, – а сама глядела на птичку жалостливо.
   Тонти молчал.
   Отец тоже молчал, курил папиросу. Дым табачный тянулся вверх, в онидигиль – дымоход.
   Как хотелось Тонти стать сейчас дымом и улететь прочь!
   – Ты молодец! – произнес, наконец, папа.
   Тонти просиял. Стал показывать ему, какой стрелой подстрелил птицу.
   – Вот этой. Сам её выстрогал. Надел наконечник, видишь, гильза от патрона тозовки.
   Отец слушал молча. Опять всё курил.
   Потом заговорил:
   – Ну что, мама, надо ощипать птицу, пора обед варить.
   – Однако, сперва надо убить пуночку, – возразила она. – А я не могу. Она такая маленькая и красивая. И как это ты, глупенькая, – склонилась мама над птичкой, – попалась на глаза такому горе-охотнику.
   – Я тоже не могу, – сказал отец, пропустив мимо ушей последнюю фразу жены. – Руки у меня большие и сильные. Все косточки переломаю ей… Но отпускать тоже нельзя: будет долго мучиться и все равно погибнет.
   Тонти молчал, опустив голову. Ему хотелось сказать: «Пускай пуночка останется жить вместе с нами в вадун нимэ, я её выхожу». Но язык не слушался. Только сейчас Тонти осознал полностью, что натворил.
   «Браконьер проклятый! – обругал он себя. – Отец не доверит теперь ружьё. Ведь охотник должен твёрдо знать, что бить, а чего трогать нельзя».
   Тонти было досадно и стыдно.
   Перевод Инессы Бурковой, 1987

ЛУК И СТРЕЛЫ

   Мика и Кока соседи. Живут они на берегу озера. Это озеро называется Большое Улуро.
   На Севере почти все либо оленеводы, либо рыбаки. Мика и Кока – рыбаки. Конечно, не они рыбаки, а их родители.
   Мика и Кока целый день играют вместе. Каждый холмик вокруг озера, каждый кустик им знаком, потому что рыбаки не кочуют, как оленеводы, а живут оседло.
   Весной множество птиц прилетает на Большое Улуро. Бывает, ещё снег кругом лежит, а уже летят гуси. Позже прилетают утки, чайки и кулики – им нужно много чистой воды, чтобы плавать и добывать корм.
   Как раз в такую пору стали Мика и Кока после обеда собираться на охоту. А чтобы сборы были быстрыми, решили: Мика делает лук, а Кока – стрелы.
   Красивый лук из тальника получился у Мики, а у Коки – белые прямые стрелы из досок ящика!
   Вот друзья и говорят родителям:
   – Мы пошли на охоту, придём вечером!
   И зашагали по берегу озера. Утки крякают, чайки кричат, кулички-плавунчики в водоёмах вертятся. Но ребята на них даже не смотрят. Мика говорит:
   – Охотники около дома не охотятся!
   Идут они дальше. А утки и кулики совсем близко плавают. Куропатки и гуси прямо из-под ног выскакивают. Никто не пугает птиц на берегу Большого Улуро!
   Наконец Мика остановился, посмотрел на дома – далеко они стоят, совсем маленькими стали, белеют, как куропатки в траве.
   – Теперь можно и охоту начинать! – говорит Мика, вынимая из кармана кусочек юколы. Разломил пополам, одну половину протянул Коке:
   – Далеко от дома ушли, можно и подкрепиться. Так настоящие охотники делают.
   Перекусили друзья, чистой водой запили. А тут как раз несколько селезней сели рядом с ними на озеро.
   – Вот и добыча!.. Нужно только подкрасться поближе, чтобы попасть наверняка, – шепчет Мика. А сам уже упал на мох и пополз к птицам.
   Кока тоже упал и тоже пополз рядом.
   Ох, и неприятно ползти по весенней тундре! Вода кругом. Будто не тундра, а мокрая губка лежит. В минуту намокают колени, грудь и руки. Но разве обращаешь на это внимание, когда ползёшь к добыче!
   Вот и селезни. Самки-то у уток незаметные, серые, зато самцы – будто цветным бисером украшены!
   Мика снял с плеча лук и протянул Коке руку – дай, мол, стрелу.
   А Кока на селезней смотрит и тоже руку протянул – дай, мол, лук.
   Пихнул Мика друга, шепчет:
   – Давай быстрей стрелу, а то улетят!..
   Кока с удивлением посмотрел на Мику:
   – Стрелы у меня, первым я должен стрелять!
   Тогда Мика удивлённо посмотрел на Коку:
   – Ну и что? Лук-то ведь у меня!
   – Без стрелы так и будешь лежать со своим луком! – ехидно говорит Кока.
   – Ну а ты лежи со своими стрелами! – не отстает Мика.
   Селезни от их шума уже давным-давно улетели. Что попусту лежать!
   Вскочили наши друзья – мокрые, сердитые, недовольные друг другом.
   Ничего не говорят. Домой идут. Врозь.
   У Мики за спиной качается лук – красивый, из гибкого тальника. А Кока держит в руке стрелы – прямые, крепкие, сделанные из досок ящика. А над их головами летают чайки. Летают и хохочут. Или это им кажется?
   Перевод Михаила Яснова, 1990

НОВЫЕ ТАЙНЫ

   Олеринка и Татор бегали по берегу озера.
   Целый день вчера ехали они с родителями на оленях по тундре. Вечером поставили нимэ – дом, похожий на колпак.
   Для оленей здесь новое пастбище. А для Олеринки и Татора все вокруг новое. Земля даже пахнет необычно.
   Ох, здорово на новом месте! Новые тайны здесь.
   Не просто найти настоящую тайну. А потом её нужно особенно хранить. Если кто узнает, это уже не тайна, а пустяк.
   Там, где они раньше жили, у Олеринки и Татора была, конечно, своя тайна. Тёмные коридоры песцовых нор. В них пахло звериным жильём. Чудилось, что в тёплой черноте мигает огонек, и песцы сидят за столиком – чай пьют. Сейчас об этом можно сказать. Постарела тайна, седая стала, как олений мох – ягель. А когда тайна была молодой, никто о ней не догадывался. Ни папа с мамой, ни тётя Маруся, ни дядя Володя.
   У них, впрочем, у самих тайны есть. У дяди Володи – приёмник. Маленький, чёрный и блестящий. А сколько в нем всяческих звуков! Дядя Володя не расстаётся с приёмником. Он крутит его маленькие ручки и знает, где сейчас поют, а где говорят. Больше никто в этом не разбирается.
   А у тёти Маруси есть сумочка. В ней разноцветные лоскутки, бисер. Интересно бы покопаться в сумочке! Да тётя Маруся не позволяет.
   Самая большая тайна у папы. Целый фанерный чемодан!
   Олеринка и Татор даже представить себе не могут, сколько всякой всячины в чемодане. Начнут перечислять и обязательно собьются.

   На болотистом берегу озера Олеринка и Татор искали новые тайны, как другие дети ищут грибы в густом лесу…
   Только Олеринка и Татор не знали, какие из себя эти тайны. Сразу не скажешь – тайна это или нет. Её надо почувствовать.
   – Нашёл! – крикнул Татор.
   Среди кочек чуть поднимался холмик. И был холмик покрыт цветами, будто на него высыпали все из тёти-Марусиной сумки.
   – Нашёл, – тихо сказал Татор.
   – Вот наша тайна! – подбежала Олеринка.
   На холмике росли белые ромашки, фиолетовые и синие колокольчики, какие-то совсем незнакомые цветы. Татор пополз по холмику, нюхая каждый цветок.
   – Я нашёл! Я нашёл! – успевал он приговаривать. – Никому не скажем, правда?
   – А может, сюда переедем – нимэ поставим, – сказала Олеринка. – Здесь много цветов и солнца много. Сухо и тепло.
   – Мы эти цветы заберём, чтобы они росли в нимэ. А на холмик другие цветы придут.
   Татор потянулся сорвать ромашку. Но как раз подул ветер, и ромашка мягко пригнулась к земле, как будто убегая от рук.
   – Видишь, не хотят они. Лучше пойдём домой, – позвала Олеринка. – Мама, наверное, нас потеряла.
   – Они без нас не уйдут отсюда? – спросил Татор.
   – Да куда же по болоту идти? Им здесь хорошо!
   На другой день Олеринка и Татор привели к холмику папу с мамой.
   Мама посидела на холмике, и, как Татор, понюхала каждый цветок. А папа только вокруг походил – маловат был для него холмик.
   – Пожалуй, в моём чемодане поместится, – сказал папа. – Вы его охраняйте!
   Даже дядя Володя с приёмником приходил. Долго сидел он на холмике и, видно, совсем позабыл про свой приёмник.
   А тётя Маруся каждый день сидит – вышивает цветы на рубашках и одеялах. Так что и в нимэ теперь много цветов. Ромашки, колокольчики и какие-то совсем незнакомые.

   Олеринка ставила на холмике нимэ для куклы – втыкала в землю жёрдочки, натягивала на них кусок брезента.
   Татор с луком и стрелами охранял холмик. Цветы и кукольный нимэ заодно. Не крадётся ли кто среди болотных кочек?
   Однажды Татор вернулся откуда-то запыхавшийся.
   – Сестрица, там ручей! Воду из озера пьёт. Побежали!
   Сквозь густой ерник продирался ручей. Видно, весной был он глубокий, но постепенно обмелел. На высоких глинистых берегах остались от воды следы-отметины, как будто ступеньки.
   – Видишь, сколько воды было, – показал Татор. – её большая река выпила.
   – Ой, правда! – удивилась Олеринка. – Берег, как лестница! Надо же, как здорово ручей придумал. Он весной в ерниках не заблудится – по своей лестнице поднимется!
   – А есть ли у моря своя лестница? – спросил Татор.
   – Наверное, есть. Мы с тобой скоро всё-всё узнаем. Всё на свете!
   Много дней прошло, и с ледяного моря пришли в тундру холода.
   Олеринка разобрала свой кукольный нимэ, потому что мамин нимэ тоже разобрали.
   Опустел цветочный холмик.
   Постарели здешние тайны. Седые стали, как ягель – мох олений.
   Олеринка и Татор ехали по тундре на оленях в новые места. К новым тайнам. В школу.
   Пересказ Александра Дорофеева

ОЛАДУШКИ

   – Помди, внучек, пошли хворост собирать! – говорит абуче [1 - Абуче (юкагир.) – бабушка.] внуку Помди. – Пора оладьи печь!
   – Оладьи? – обрадовался Помди. – Вот здорово! Давно я не ел оладушек!.. Иду, абуче!
   В их местах, на берегу реки Алазеи, хвороста полным-полно.
   Набрали абуче и внук по вязанке. У бабушки – несколько толстых стволов, а у внука – веточки да верхушки. У бабушки вязанка ладная, маленькая, а у внука – большая, пышная.
   – Абуче, а почему у тебя вязанка такая маленькая? – спрашивает Помди, затягивая верёвкой охапку своих веточек.
   – А это уж как соберёт человек, – отвечает бабушка, бывает и много хвороста, а тепла нет!
   Не понял Помди бабушку, взвалил свою вязанку на плечо и припустил домой – уж очень захотелось ему поиграть со щенком, которого на днях привёз ему в подарок папа.
   Когда абуче подошла к дому, Помди уже давно бегал вокруг нимэ за щенком, размахивая своим механическим автоматом. Это он играет в пограничника.
   Бегал, бегал Помди – и вдруг почувствовал дразнящий сладкий запах оладушек. Видит – возле костра, у тагана, сидит абуче, а рядом, в тарелке, целой горой лежат оладьи!
   Прибежал Помди к бабушке, сел рядом.
   – Дай мне оладушку, – просит он абуче.
   – Бери, внучек! – отвечает абуче. – Горячие оладьи, вкусные!
   Помди и не заметил, как проглотил оладью.
   – Ещё хочу!
   Абуче дала ему сразу две оладушки и добавила:
   – Больше не проси, а то вечером нечего есть будет!
   Съел Помди всё, что дала ему бабушка, да ещё хочется – никак не может от костра отойти!
   – Много-много напеки, абуче! – просит он. – Я же во-о-он какую вязанку хвороста принес!
   – Уж не знаю, выйдет ли много оладушек, – отвечает бабушка, – вот если бы ты со мной ещё пару раз сходил, может быть, и оладий получилось бы больше. А теперь твоя вязанка кончилась… Хорошо, что Лэрпу, соседушка, помогла: три раза с ней ходили…
   Тут заметил Помди, что с другой стороны костра лежит целая горка хвороста. Потом на соседей посмотрел: девочка Лэрпу маме своей помогает, воду таскает.
   Ничего не сказал Помди, затрещал автоматом, опять побежал в пограничника играть.
   За ужином, когда покончили с ухой да с рыбой, положила бабушка на стол полную миску румяных оладий.
   А тем временем взяла чистую тарелку, переложила в неё чуть ли не все оладьи, накрыла их полотенцем и понесла из дому.
   – Куда это пошла абуче? Кому понесла наши оладушки! – забеспокоился Помди.
   Молчит папа – пьёт чай да свой оладушек доедает. А мама уже за штопку принялась – сидит в углу стола, мурлычет под нос какую-то песенку.
   Вернулась бабушка с пустой тарелкой, села чай пить. Один оладушек себе положила, другой – внуку. И больше не осталось в миске ни одного оладушка.
   – Ты это кому, абуче, столько оладий вынесла? – строго спрашивает Помди свою бабушку.
   – Эй-э, внучок, – отвечает абуче, – отнесла их Лэрпу. За то, что помогала мне, да не верхушки-веточки хвороста собирала, а толстые стволы и корневища, от которых настоящее тепло и бывает.
   – Так ведь и тебе не досталось оладий?
   – А это за то, что плохо за тобой присматриваю, – говорит абуче, – лентяем тебя делаю… Ну а ты заработал столько, сколько потрудился…

   Ничего не сказал Помди. Пьёт свой чай и думает: «Вот это да! Я-то хоть четыре оладушки съел, а абуче только одну… Получается, подвёл я её. Завтра рано-рано встану, хвороста принесу, воды натаскаю, щенка накормлю… Значит, большой уже. Хватит в пограничников играть!»
   И ногой задвинул свой автомат далеко в угол нимэ.
   Перевод Михаила Яснова, 1990

КОЧКА

   Вокруг нашего дома-ниме в тундре много кочек. Обычно лохматые, сейчас они выглядели аккуратно причёсанными. Это их зелёные травяные волосы так искусно уложил парикмахер-дождь, который прошёл недавно.
   Мы с братишкой бегаем по кочкам: кто не поскользнётся, тот даёт три щелчка пальцем упавшему бегуну с высоты кочки.
   Я упал: наступил на одну кочку, она покачнулась, словно у неё была внутри очень гибкая пружина и я, не удержавшись, грохнулся!
   Братишка радостно кричит. Ещё бы!.. А я лёжа гляжу на злосчастную кочку и вдруг замечаю, что она насквозь прорыта, как тоннель!.. Засунул туда руку и вижу с обратной стороны кочки, как мои пальцы пятью головами Змея Горыныча шевелятся!..
   «Вот бы, – думаю, – увидеть бы в тундре такую вот сопку, эх!.. Как было бы интересно играть!»
   Братишка над ухом засопел:
   – Лоб подставляй!
   А я лежу и думаю: «Кто и зачем прорыл в кочке тоннель? Может быть, это потайное место… может быть – шпиона!.. Нет, вроде, сколько живём тут, чужаков не видели…»
   – Ака, [2 - Ака (юкагир.) – старший брат.] подставляй давай лоб! – нетерпеливо дёргает меня за плечо братишка.
   – Ага, разбежался! – остужаю его пыл. – Видишь там мои пальцы?
   – Ой, это что? Ты успел прорыть? Зачем?
   Ха, у маленьких детей всегда вопросы, потому что они – маленькие и ничего не знают того, чего знаем мы, старшие братья!
   – Вот! – Вытащив из «тоннеля» пальцы, я хлопнул по кочке. – В ней, наверное, пистолет прятали! Шпионы!
   Братишка, вот чудило, привстал и огляделся вокруг, словно шпионы и в самом деле где-то рядом спрятались и лица у них закрыты шляпами! Но потом задорно засмеялся:
   – Сам придумываешь о всяких шпионах, Гарри Поттер – вот ты кто! Лучше лоб подставляй!
   – Успеешь, – говорю, – вот, видишь: мышиная тропа, она сильно протоптана! Наверное, сто лет, а может и больше по ней мыши многих поколений бегали кушать в поле или убегали от врагов!
   Братишка с ужасно серьёзным лицом начал надавливать пальцами на мышиную тропинку:
   – Она плотная, да и травки как будто связанные лежат… С папой мы другие мышиные тропинки видели, и он говорил, что, если над ними травинки как крыша лежат, значит, эта тропинка этого года, новая!..
   – Вот как?! – удивился я. – Что-то папа мне такого не рассказывал!
   Я встал, и, от кочки приметив конец тропинки, обогнувшей следующую кочку, сказал:
   – На этом отрезке пути над тропинкой не заметил навеса из травы и, выходит, папа прав: эта тропинка и вправду очень древняя!
   Тут удивлённый голосок братишки раздался:
   – Почему ту кочку тропинка обогнула, а эту прорыла насквозь?
   Конечно, я – знаю! И объяснять неизвестное младшему всегда занятно!
   – Наверное, прапрадед сегодняшних мышей был строителем!
   – Да-да, – радостно закивал головой братишка, – я видел по телевизору, как строят в горах тоннели для машин и паровозов!
   – А если это был не строитель, а злой прапрадед мышей? – говорю ему. – Злой был – бежал, бежал и вдруг наткнулся на кочку, стукнулся лбом, начал ругаться, да и как начнёт вгрызаться в кочку! И – вот тебе – тоннель!
   Заинтересованный братишка уселся напротив меня и в кочку заглядывает:
   – Очень аккуратно сделал!
   – Или же, – продолжаю я, – может быть не одна мышка бежала, а несколько, целое стойбище! Бац!.. Все стукнулись лбом о кочку, удивились и сказали: «Давайте пророем тоннель, чтобы быстрее убегать от острых когтей полярной совы или от беспощадных зубиков песца! И нам будет интересно, да и соседям завидно. Ведь у них кочек нет, одни гнилые травинки!..» Наверное, так и решили, и вот – тоннель!
   – Очень даже правильно сделали! – воскликнул братишка. – Будь я мышкой, наверное, чтобы спасаться, то же самое сделал: юрк – в тоннель и затаился бы!
   – А может это арка победы! – воскликнул я от своей новой догадки.
   – Арка? – Братишка засопел. – Что это?
   Я торжествовал! Всё-таки братишка первоклассник, а я – третьеклассник!
   – Да! Это арка победы! – уверенно сказал я. – Её делают, когда побеждают своих врагов! Значит, дело было так: эта кочковатая полянка, наверное, очень понравилась соседям, что живут среди гнилых трав. Ну, сам посуди: у них гнилые травы, сырость и болезни, а тут солнечно и кочек много, что сопки для нас. И вот царь Гнилых Трав, скажем так, решил завоевать Солнечно Кочек, скажем так, и пошёл на них войной!
   Братишка мой – самый хороший слушатель – и на этот раз оказался на высоте: он пока не прерывал моё «фэнтези».
   – И вот, – продолжаю я, – царь Гнилых Трав двинул своё войско: пошли танки, взлетели самолёты, застрекотали у солдат пулемёты и автоматы, завыли в небе ракеты! Дым, смог, атомные взрывы… Пожар войны закрыл небо и солнце. Стало темно, и засветились фонарики в руках нападавших! Но жители Солнечно Кочек не сидели, сложа руки: их президент знал, что соседи нападут…
   – Разведчики ему сказали! – прервал меня братишка и от азарта вскочил на ноги. – Я буду президентом Солнечно Кочек, я!
   Ну что тут поделаешь: братишка и есть братишка, чтобы ублажать его, а не обижать, и я сказал:
   – Хорошо! Будь им, но у тебя какое войско?!
   – У меня – танки, самолёты, пулемёты и автоматы, и самые мощные и большие ракеты!
   – Так ты проиграешь! – воскликнул я. – У тебя же нет солдат, лётчиков, танкистов, одни пустые танки и самолёты!
   Братишка обиженно засопел:
   – У тебя же тоже лётчиков нет! Ты же сказал: пошли танки, взлетели самолёты…
   – Как нет, есть, – спокойно сказал ему в ответ, – я же и сказал потому, что пошли танки, потому что их водят танкисты, взлетели самолёты, потому что в них сидят лётчики…
   – А-а! – радостно завопил братишка. – И у меня пошли танки, взлетели самолёты и много-много солдат начали стрелять, вот! Я победил тебя и в этой кочке сделал а… а…
   Братишка замялся и умилительно так, когда просит поделиться с ним чем-то вкусным, посмотрел на меня.
   – Арку победы! – подсказал я, потому что когда он так смотрит на меня, очень радуюсь, что у меня есть такой хитрый и славный братишка, с кем можно играть и кому можно от души фантазировать!
   – Да, арку победы! – радостно подхватил подсказку братишка, подпрыгивая на месте.
   – Что-то быстро ты победил, – скорчил я гримасу. – Война может идти долго, если у меня и у тебя много вооружения, и пока не кончится хлеб и вода!
   – Пусть их будет мало! – поскучнел братишка.
   Ха, ему уже надоела эта игра, значит, надо будет продолжать нашу беготню по кочкам! Но ты, дорогой читатель, если увидишь кочку, прорытую насквозь, знай, что здесь было одно из величайших сражений царей, президентов, губернаторов мышей этой местности!

МЫСЛИ

   Проталинок в тундре становится много. Но не так, конечно, чтобы тундра пестрела от них, как многоцветастая полянка. А что делать, всего-навсего серединоапрельская весна!
   Йогулде решил побродить далеко от дома, перепрыгивая с кочки на кочку: они в тундре первые вестники весны!
   – Проталины – это земля, а снег – вода!
   Вдруг он услышал тонкий свист.
   Конде!.. Вчера договорились в восемь утра собраться, а он… в девять явился…
   Позавтракавший, ростом меньше, чем Йогулде, довольный Конде подбежал к другу.
   – Я сон видел, – начал было он, но Йогулде замахал на него.
   – Что? – спросил Конде.
   Йогулде бросил взгляд на его ноги и, как ему казалось, страшным, скрипучим голосом заскрипел:
   – Ты стоишь в ядовитой воде, человече!
   Конде понял, что игра сегодняшнего дня началась и тонко, испуганно, заверещал:
   – Что делать, спаси, напа-арник!
   – Спасение на соседней прота-алине-е! – всё ещё «страшным» голосом подсказал Йогулде.
   Конде с радостью исполнил приказание и спросил:
   – А что за игра будет, в догонялки?
   – Нет! – Йогулде состроил гримасу, перед лицом Конде растопырил и привёл в движение пальцы. Видимо, представил себя Крюгером и опять «страшным» голосом заскрипел. – Снег – ядовитая вода-а…
   – А! – радостно воскликнул Конде. – Вспомнил: видик, где…
   – Помню-помни-ишь, – продолжал скрипеть Йогулде. – Перепрыгивать, чтобы выжи-ить!
   – Ура-а! Я прыгаю, чтобы выжить! – и с этим выкриком Конде, взмахивая руками, как крыльями, прыгнул на ближайшую, единственную проталину: остальные были за спиной Йогулде.
   Однако, после следующих нескольких прыжков, они очутились вместе на одной маленькой проталинке и, чтобы не упасть, обнялись.
   – Ты, что, не нашёл куда прыгать?! – крикнул сквозь смех Конде. Это к нему допрыгнул Йогулде. – Вон же, рядом – проталина!
   – А я нарочно прыгнул, чтобы не было скучно! – рассмеялся Йогулде и поискал глазами проталину, куда можно было допрыгнуть.
   Конде, все ещё смеясь, тоже искал глазами проталину, но для его маленького роста и, конечно, коротеньких ног проталины оказались недосягаемыми. Придется возвращаться?
   Словно угадав его мысли, Йогулде встряхнул друга, сказал:
   – Обратно нельзя! Помнишь, в видике, камень, откуда прыгал солдат, исчезал…
   – Ну и что! Можно, ведь. – возразил Конде. – Ты ростом выше и ноги длиннее! А я ни до одной не допрыгну…
   Йогулде, продолжая обнимать друга за голову, мысленно искал выход из положения, озираясь вокруг: и вправду, для Конде проталины находились немного далековато… И тут…
   – О! Нашёл выход! – крикнул он и допрыгнул на другую проталину и оттуда крикнул:
   – Ты стой! А я… сейчас!
   Перепрыгивая по проталинам и кочкам, он взял две жердинки, что стояли, воткнутые в снегу у дома. Пока он прыгая с их помощью допрыгивал до Конде, тот, видимо, уже разгадывал, зачем он их взял и как на них будут играть. И стоило Йогулде оказаться на соседней проталине, как он, чтобы опередить Йогулде, скороговоркой выпалил:
   – Будем ими как по мостикам ходить!
   – Нет! – почти выкрикнул распаренный Йогулде, передавая одну жердину другу. – Держи! Будем перепрыгивать, как наш богатырь Эдилвей!
   – Ур-раа! – воскликнул Конде и первый, опёршись о жердину-посох, прыгнул на проталину. Но, увы, недопрыгнул: упал в «ядовитую» воду!
   – Всё, ты утонул! Лежи! – скомандовал Йогулде и сам приготовился к прыжку.
   – Не-ет! Я так не играю! – засопел лежащий на снегу Конде. – Сразу меня «топишь»? А самому-то интересно будет одному играть?
   – Так я прыгну, а потом «оживлю» же тебя!
   После прыжка и вправду он «оживил» друга и так, весело и с задором, они перепрыгивали-играли, пока, уставшие, оба не упали на большой проталине…
   – Я бы лежал и лежал! – сказал Конде поводив носом по пожухлым травам. – Землёй пахнет!
   – Да, и я с осени не лежал на траве! – Йогулде тоже повздыхал, принюхиваясь к земле. – А в других странах круглый год трава растёт и пахнет, цветы… Но все равно в тундре хорошо!
   – О, хорошо в тундре! – поддержал друга Конде. – В этих странах снегу нету! Видел по телевизору: выпадет у них снег раз в десять лет, рады, как будто Новый год наступил!
   – Я тоже видел. Такие смешные! – Йогулде, вспомнив, рассмеялся.
   – Скучно, наверное, им! – Конде посмотрел на стойбище. – Целый год в посёлке, городе живут: как им не надоедает!.. Это как мне: всё время мясо варёное есть надоедает, хочется что-то другое…
   Йогулде удивленно посмотрел на Конде:
   – Ты как-то странно говоришь: про мясо зачем упомянул?
   – Ну это – сравнение! – Конде хмыкнул. – Так папа говорит, когда хочет изменить меню на суп или на что-то: на оладьи, например…
   – О вкусах, говорят, не спорят! Но мясо мне никогда не надоест! – Йогулде лёг спиной и закрыл глаза.
   Конде последовал другу:
   – Ты сам говоришь, как взрослый! Пошли по домам, скучно!
   Йогулде всё ещё лежал, слыша, как встал Конде и тот, заметив его нахмуренные брови, понял, что напарник весь в какой-то своей умственной деятельности. Потому не удивился, когда Йогулде, вскинув обе руки, как в ударе, вперёд, открыл глаза.
   – А ты не знаешь, почему вдруг появляются у нас мысли, как у взрослых? – спросил Йогулде всё так же лёжа, выставив руки над собой и подмигнув глазом.
   – Откуда мне знать! – отрезал Конде, которому надоела бездеятельность. – Я же всего-навсего второклассником буду осенью!
   Йогулде, всё ещё не двигаясь, сказал:
   – А я догадываюсь! – Тут он проворно вскочил, показал на проталины вокруг. – Смотри, как много проталин, всё же…
   – Ну и что! – Пожал плечами Конде. – Вчера насчитали сто вокруг стойбища!
   – А то! – воскликнул Йогулде. – Проталины – это лысина земли! А лысый человек, говорят – умный! Вот почему мы часто говорим, как взрослые люди, понял?
   Конде удивлённо вытаращился глазками на Йогулде:
   – О-о! Да ты сам – умны-ый! Значит, скоро тебе быть лысым?!
   – Ты, чего-о!.. – возмутился Йогулде. – Не хочу быть лысым: холодно будет мозгам!
   – Ха-ха! – рассмеялся заливисто Конде, отчего даже присел. – А помнишь дядю Ивана? Он, когда лётчики «Аннушки» садились у нас, в тундре, и чтобы не застревали в сугробах, им показывал свою лысину, блестевшую на солнце, и говорил «Следуйте за ней!», ха-ха!
   Его смех подзадорил напарника и оба мальчика понарошку покатались от смеха по снегу. Когда притихли, Йогулде прошептал:
   – Я думаю, что новые мысли могут давать лысины земли, потому что там снега нету, сухо и тепло!
   – Ха-ха, – рассмеялся Конде. – А дяди Ивана лысина иногда потеет, хи…
   – Наверное, излишек выходит… мыслей… – Йогулде снял малахай и пощупал свои волосы. – Сухие…
   – О, тогда что-то умное скажешь! – Конде, словно в ожидании, уставился на напарника.
   – Видимо, да! – Йогулде встал. – если проталина даёт мысли, то нам искать их нужно! На этой мы нашли, прыгаем вон на ту!
   На новой проталине мальчики постояли, но, видимо, впустую, и Йогулде сказал:
   – Тут мало травы, холодно! Прыгаем!
   На другой проталине мальчики сели и закрыли глаза.
   – Почему вечером темно? – Послышался голосок Конде и тут же выдал ответ. – Потому что солнце за дальние сопки уходит!
   – А почему звёзды светят ночью? – спросил Йогулде, само собой – Конде. – Говорят же – звёзды горят!
   – Они не горят, – услышал он голос Конде. – Папа говорит, что это от отражения света солнца!.. Слушай, эта проталина о космосе: о нём я ничего не знаю, скучно!
   Открыв глаза, мальчики уставились друг на друга:
   – Космос… – Йогулде пожал плечами. – И вправду – скучно: здесь старшеклассникам было бы хорошо с их играми с космическими пришельцами. Прыгаем туда!
   Здесь, на другой проталине, вновь первым заговорил Конде:
   – Сколько ножек у мухи!
   Йогулде зашелся в смехе:
   – Ты заметил: видимо умный становишься, уже второй раз первым начинаешь говорить!
   Конде, с ужимками, попрыгал, затем придал лицу серьёзный вид:
   – Наверное, проталины мысли дают!
   Они продолжили прыжки по проталинам и, кажется, остались довольными новой игрой и узнали, что проталины дают хорошие мысли, хотя скучных, взрослых, было много. Потому решено было перебегать с проталины на проталину, а не стоять.
   Так, перебегая, встретились на одной, и Конде, переведя дыхание, сказал:
   – На первой подумал об оладьях, на второй об оленях, на других уже забыл, а тут о тебе!
   – Про меня? – удивился Йогулде. – И что?!
   Конде вытер запотевший кончик носа:
   – Ну, это: ты даёшь мне играть в свои пластиковые солдатики!
   – Ты что! – выкрикнул от неожиданности Йогулде. – Их у меня итак всего три осталось! Две ты сломал, а две я потерял на прежних стоянках… О другом думай, брат!
   Конде улыбнулся:
   – А почему меня не позвал на прежних стоянках, когда потерял? Я бы нашёл и взял себе!
   – Это почему ты возмёшь мои игрушки? – возмутился Йогулде. – Они же мои!
   – Когда теряют что-то, оно становится ничьим и тот, кто нашел, берёт находку себе! – Конде зашёлся от смеха из-за своих слов. – О, на этой проталине и вправду я чувствую себя умным!
   Йогулде рассмеялся:
   – И вправду: что-то зашло в тебя!
   Он сел на проталину, погладил жухлые, жёсткие, прошлогодние травы:
   – Я бегал по проталинам и мысли появляются разные: то олени, то кисель, то да сё!..
   – А если снег совсем исчезнет и тундра превратится в большую-большую проталину, что тогда будет? – спросил Конде, усевшийся рядом. – Тогда мысли совсем запутаются? То да сё?
   Йогулде удивился вопросу Конде:
   – Странные у тебя вопросы, совсем как у взрослых! А сам как думаешь?
   Конде пожал плечами:
   – Наверное… когда нет совсем снега, мы все становимся умными!
   – Все-все, что в тундре? – Йогулде улыбнулся. – И олени, и мыши… все-все?
   – Ну, а сам-то как думаешь? – Конде ехидно посмотрел на друга. – Хорошо вопросы задавать!
   Йогулде рассмеялся:
   – Когда снега совсем не будет в тундре, то я… думаю… как и ты!
   – Ура-аа! – закричал Конде и, вскочив, начал бегать, а за ним последовал Йогулде.

   В это время матери сидели на солнечной стороне вадун ниме – дома матери Конде, ведя свой разговор, и скребли мездру с просушенных оленьих шкурок для одежды.
   – Ой! Мне бы мои молодые годы! – выпрямив спину, посетовала мама Йогулде, поглядывая на бегающих детей. – Уставать начала…
   Мама Конде отложила скребок и, держа руку козырьком, также всматривалась в детей.
   – Что они там делают: то сидят подолгу, то бегают… О чем могли говорить?
   Мама Йогулде рассмеялась:
   – Да-а, бедные дети! Да и мы – не очень радостные родители, которые видят своих детей только весной, после учёбы! А о чём они могут говорить? Хойл-бог его знает, лишь бы не грустили, что нету компьютера, мобильника!
   – Конде вчера размечтался о блинах со сметаной! – мать Конде рассмеялась, все ещё вглядываясь в детей, опять усевшихся на проталине. – Сметана…
   – А мой кисель захотел, клубничный!
   – Ой! А у меня, кстати, брикетик киселя остался! А сыну все же настряпаю оладий!

   На следующий день мальчики сидели на высоких кочках. Конде посматривал вокруг и что-то шептал, а Йогулде пытался по его губам угадать, о чем он бормочет, но – тщетно…
   – Слушай, брат, – обратился он к нему, – ты хоть чётко губами двигай! О чем ведёшь разговор сам с собой?
   – О проталинах, – Конде вздохнул. – Вчера на какой мы думали об оладьях и киселе, не помнишь? Надо там посидеть!
   – О! – Йогулде рассмеялся. – Да, вчера вкусный ужин прошёл с киселём у меня, а у тебя с оладьями!.. Я думаю, что нам надо бегать по нашим вчерашним следам и тогда точно найдём эту проталину!
   – Ура-а!

ПРОТАЛИНКИ

   Мальчик Йогулде, в ожидании Конде, друга-соседа, сидел за последней нартой аргиша на высоком сугробе и всматривался в бескрайний простор родной тундры. Она, тундра, как бы безжизненная, но она и жизненная, потому в ней живут его родители-оленеводы, их олени, соседи, собаки и они, дети…
   Тундра – просторная страна! Да-да, Йогулде один раз услышал, как один человек из райцентра, посёлка Черский, сказал, что в тундре, где живёт Йогулде, в юкагирской, Олеринской тундре, может разместиться целая европейская страна!
   Йогулде знает, что это за Европа такая: папа сказал, что там совсем давно, 500 лет назад, сожгли миллион женщин-ведьм! О-о, Йогулде также знает, кто такие эти ведьмы: их он видел в видиках и кино, брр… С рассвета и до заката…
   – Что, опять о чём-то думаешь? – раздался писклявый голосок Конде, закадычного тундрового приятеля Йогулде.
   – Я тебе не мешаю, а ты всегда появляешься тогда, когда я начинаю о чём-то думать! – огрызнулся в шутку Йогулде на друга. – Ну, например, когда ты лежишь на снегу и смотришь в пустое небо!
   – А-а, оказывается, ты не знаешь, – радостно воскликнул Конде, присаживаясь рядом. – Небо-то совсем не пустое!
   – А то! – рассмеялся Йогулде. – Когда оно облачное, понятное дело, а вот когда нету облаков или там одни звёзды, ты лежишь, как… – Йогулде не нашёл сравнение и выпалил: – Ну, так, просто! Что иногда инопланетян видишь, что ли!
   – Не-ет, люди просто не лежат! – зашелся в смехе Конде. – Просто лежат на диване! Там, – Конде даже снял меховую рукавицу правой руки и указательным пальцем ткнул в небо. – Да, говорят, что там иногда появляются иноплатеняне!
   Йогулде прыснул, но тут же подавил появившийся триумф смеха: Конде обидится и уйдёт, а с кем ему ещё играть в тундре! Неважно, что Конде учился в первом классе, перешёл во второй.
   – Сказал, тоже: иноплатеняне…
   – Ой, а я всегда забываю правильно выговорить, – засмущался Конде. – Но ведь и ты знаешь: о них все в доме у меня и у тебя говорят! Правда ведь!
   Он сплюнул на снег и словно озарённый догадкой, просиял:
   – Вот, как моя белая слюна, правда!
   – Не белая, а честная правда! – рассмеялся Йогулде. – Ты это нарочно переиначиваешь слова?
   – Ой, а ты всё учишь меня, хотя и я в школе учусь! – ухмыльнулся Конде.
   Йогулде рассмеялся:
   – Учимся! Но ведь я в третий перешёл, а ты в каком! Сравнил…
   Конде очень задевали слова друга, если они в споре переходили к тому, кто в каком классе учится, и теперь, ущемлённый, как бывало до этого, шмыгнул носом и выпятил губы, и Йогулде, чтобы сгладить трение, подмигнул другу:
   – Зря обижаешься! Я раньше тебя увидел солнце и раньше тебя по земле начал ходить!
   Конде усмехнулся:
   – Ну-у, это не твои слова, а взрослых! Моя мама тоже что-нибудь скажет поучительное. Например, что нужно по утрам лицо мыть, чтобы солнце, заметив моё блестящее от умывания с мылом лицо, сказало: «Здравствуй, Конде!» Вы-ыдумки, всё это!
   Йогулде нахохлился:
   – Я…я... выдумываю? Мама моя – выдумывает? Тогда почему я старше классом? А кто, между прочим, раньше родился, тот и умный!
   – Ой, опять спорить будем, как взрослые! – вздохнул Конде. – Лучше будем играть!
   – А во что? – спросил Йогулде и тут же, что-то вспомнив, воскликнул. – Слушай, вот что хотел тебе сказать: вчера я сказал родителям, что играли в иноплатеня… ну, короче, они поправили, что нужно не иноплатеняне говорить, как ты настаивал, а как они сказали!
   Наболтавшись, он закрыл правый глаз, а левым окинул просторы тундры впереди.
   Конде в нетерпении дернул его за рукав:
   – А-а, забудь о взрослых! У них слова очень трудные, выговаривать!
   Йогулде открыл глаз, заморгал:
   – А во что будем играть?
   – Я знаю! – воскликнул Конде, вскочив на радостях. – Угадай!
   Йогулде пожал плечами:
   – Может… в боевик?
   – Ни за что не догадаешься! – Конде понял, что сейчас он будет ведущим! Такое изредка бывает: а то как получается – всегда игры выдумывает Йогулде и он же ведёт игру и тогда его ни «пули» не берут, ни «сабли» не пробивают!
   Снисходительно глядя на друга-товарища, Йогулде ухмыльнулся:
   – Ну и что за игру придумал, брат?
   – Брат по крови! – Конде почти выкрикнул:
   – Будем играть в космонавтов, вот! Падай! – и первым упал плашмя на мягкий снег.
   Йогулде без слов выполнил приказ, но, всё ещё сидевший, он просто повернулся и лёг животом.
   – Нет-нет! Как я, лежи спиной! – запричитал Конде и, как у ведущего игры, в голоске его появился командирский тон. – Переворачивайся! На спину!
   – Ну космонавты могут и животом лежать, вертеться-крутиться! – возразил Йогулде. – Ты в космос смотри, а я на заснеженную землю!
   – Ты что, Йогулде, мы же напарники, значит должны выполнять приказ командира, – с упрёком проговорил Конде и, видя, что Йогулде всё же прислушался, показал на синее небо. – Вот видишь – космос!
   Йогулде удивлённо и с насмешкой посмотрел на друга:
   – Ты же забыл, что в космосе нету воздуха! Быстро одевай нас в скафандр! Сейчас задохну-усь… – и Йогулде схватился за горло.
   Конде засмеялся:
   – А-а, значит, не понял ещё: мы же, это… в космической жилой квартире!
   Йогулде зашёлся в смехе, суча ногами и схватившись за живот:
   – О! Ха-ха: квартира, ха-ха!
   Конде обиженно засопел:
   – А что: там же живут… – он замялся, – ну, в комнате…
   – Отсек называется у них! – Йогулде, глядя на высокое небо произнёс сквозь затихающий свой смех. – Жилой отсек! Понял?.. А вообще: как ты думаешь, настоящие космонавты видят нас или нет, а?
   – Если играть не хочешь, я пойду домой! – тихо проговорил Конде, собираясь встать. – Сам только хочешь быть ведущим…
   – Да ладно, пошутить нельзя, что ли! – Йогулде усадил друга на место. – Я же просто поправляю тебя, чтобы ты знал и… учился. Век живи – век учись! Миру – мир!
   Конде вздохнул, оглянулся в сторону своего дома: с годовалой сестренкой не поиграешь…
   – Пусть: миру – мир! Только уговор: впредь не мешать мне, хорошо?
   – А я и не мешаю: веди игру!
   Конде вновь лег на спину и снял рукавицы:
   – Снимаешь рукавицы и пальцами надави на глаза!
   Йогулде послушно исполнил приказ.
   – Темно… О, красная… – шептал он, комментируя увиденное.
   – Это и есть космос – услышал он голосок Конде. – Появляются точки, линии, что-то бегает…
   – А почему у меня красный космос?
   – Это Марс!
   – У меня появились синие точки!
   – Это космические полицейские! Они преследуют иноплате… ну, пришельцев-шпионов!
   Йогулде снял пальцы с глаз:
   – О-о, совсем ничего не вижу: одни круги цветные пошли…
   – А ты сильно не дави на глаза!
   – А! Теперь потихоньку проясняется!
   – А что видишь?
   – Дома, сани, тебя!
   – Как это, в глазах?
   – В глазах… я же руки убрал!
   Конде рассмеялся и тоже убрал руки с глаз:
   – А я думал, что ты закрытыми глазами всё видишь! Давай ещё попробуем…

   Вот так играли дети просторной юкагирской Олеринской тундры, где могло разместиться не одно европейское государство.
   Тундра и космос…

ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ

   Урок математики для Артёмки прошел на «ура». Да, да, пятёрка определённо может появиться в его дневнике. Конечно, как все ученики, он пользовался мобильником… Правда, у тех, у кого не было такого «бьютика», как называет свой мобильник Артёмка, подражая старшему брату, имелись «микрошки» – микрокалькуляторы. Учительница, Алла Борисовна, строго-настрого запретила пользоваться «бьютиком» и «микрошкой», как она сказала перед началом контрольной работы.
   – Дети, знание таблиц умножения и деления, сложения и вычитания, о которых я вам говорила, если выучить наизусть, всегда будут помощниками вам и вашей жизни. Представьте себе, что вы находитесь далеко от посёлка, в маленькой деревушке, где нет электричества, батареек для мобильников и микрокалькуляторов, а в магазине вам не отпускают конфеты и жвачки.
   Класс рассмеялся.
   – Алборисовна, а у меня всё есть! – крикнул сын коммерсанта дяди Гани – Юрка, который мог угостить ребят жвачкой за какие-нибудь услуги. Например, решить за него задачку.
   – А я в такую деревеньку не поеду! – рассмеялся Васька, сын водителя главы администрации. – Я лучше поеду в Артек!
   – А я поеду, – буркнул Артёмка, бросив взгляд на Димку, родители которого жили в далёкой деревушке. – Мы с Димкой поедем!
   – Тихо! Тихо, класс! – строгим голосом сказала Алла Борисовна. – Не срывайте урок! Итак, никаких технических средств! Работайте!
   Класс засопел. Установилась тишина. Только шаги Аллы Борисовны, хотя и ходила она на цыпочках, как звук барабана, раздавались в ушах. Кто-то попытался украдкой вытащить «микрошку» или мобильник.
   Заметив, что половину урока учащиеся тёрли локтями парту, Алла Борисовна со вздохом разрешила вытащить спасительные технические средства. Класс ожил!
   Артёмка давно закончил работу, но отдавать тетрадь не спешил. Алла Борисовна заставит готовиться к следующему уроку, а, возможно, даже заставит учить таблицу умножения.
   Он положил на тетрадь листок чистой бумажки и начал рисовать роботов из «Жестоких войн». Рисовал он привычно: набил руку, соревнуясь с Димкой, кто лучше нарисует!
   Артёмка набрасывал штрихи и вдруг вспомнил, как мама сетовала, что в их годы таблицу умножения, деления, сложения, вычитания требовали учить наизусть! А самое страшное было на контрольных уроках: в классе могли сидеть другие учителя.
   – Ох, как трудно было! – качала головой мама. – Я особенно путалась, когда нужно было умножить семь на семь. И всегда говорила 94.
   Папа, сидевший за компьютером, подмигнул Артёмке, мол, помоги. Артёмка постучал по мобильнику и радостно крикнул:
   – Мама, это будет 49! Ты просто наоборот говорила!
   – Да, да, – соглашалась мама, а потом радостно продолжила, – но зато потом, когда всё выучила и запомнила, могла без мобильника и калькулятора ходить в магазин.
   Артёмка рассмеялся.
   – Всегда нужно мобильник таскать с собой. Без него теперь даже роботы не ходят.
   А затем сочувственно сказал:
   – Ну и жизнь была, наверное, у вас скучная: мобильника нет, кабельного телевидения нет, спутниковой связи – тоже. А самое главное – компьютера!
   Мама рассмеялась.
   – Сыночек, если бы мы их не купили, и у нас не было бы ничего. Да и компьютера, который нужно уже менять на новый.
   Артёмка насупился.
   – Как это не купили бы? У всех ребят есть, а у меня – нет? Тогда я бы к другим родителям ушёл!
   Мама удивилась.
   – Каким родителям, сыночек? Мы ведь у тебя одни.
   – К бабушке и дедушке! – Артёмка опустил голову.
   Папа встал.
   – Ну как ты нас одних оставишь, Тёмка? – и, погладив Артемку по голове, прошел на кухню.
   – Ой-ой-ой! – мама схватилась за голову. – Нет, сыночек, мы от тебя не отстанем – куда ты, туда и мы. А потом, как мы всё это оставим, кому?
   – Вот это всё? – удивился Артёмка, окинув взглядом такой родной диван с ковром, телевизор с DVD, компьютер.
   Артёмке вдруг вспомнилась кухня: родная, домашняя. Оттуда всегда щекочет нос запах вкусных маминых пирожков…
   Артёмка рассмеялся и … пришел в себя.
   Ну вот, отвлёкся! Класс зашёлся в весёлом смехе.
   – Артём, тебе придётся идти домой, – сказала Алла Борисовна, забрав у него тетрадку и, рассматривая рисунки роботов, добавила: – Что ж, рисунки, как я вижу, неплохие, но нельзя мешать другим!
   Артёмка победоносно оглянулся на Димку, сидевшего на задней парте. Тот скорчил гримасу.
   – При мне звони родителям! – потребовала Алла Борисовна в коридоре, когда Артёмка, одетый и обутый, вышел.
   Артёмка набрал номер.
   – Мама, я раньше всех закончил контрольную работу и иду домой!
   В коридоре новой двухэтажной школы царила тишина. Всё было освещено, чисто и уютно. А на улице начались сумерки, и зажглись редкие фонари улиц.
   – 7х7 будет 94! – сказал громко Артёмка и вдруг услышал девичий голосок:
   – Эх ты, математик!
   Артёмка увидел старшеклассницу, которая гордо закинула за спину длинную косу и прошествовала рядом.
   – Прогуляла, опоздала! – не остался в долгу Артёмка и бросился на улицу.
   Вдохнув холодный воздух и зевнув, Артёмка опустил голову и, конечно, увидел то, что можно футболить – снежный комочек. Играя им, Артёмка вышел из школьного двора.
   – О! – вдруг вскрикнул Артёмка, остановившись. – Как это я забыл!
   И он поспешил домой. И было почему: дедушка и бабушка, гостившие у них, решили сегодня купить когда-то обещанный ему компьютер.
   Артёмка по рассказам матери знает, что дедушка обещал купить ему этот компьютер пять лет назад и что для этого копили и занимались надомной работой. «Значит, когда мне было пять лет, – радостно прошептал Артёмка. – Ух, ты! Какие молодцы!»
   К трём часам на улице было полным-полно людей, и Артёмка весело, со смехом обходя встречных, побежал.
   Он издали увидел окна своей квартиры в многоэтажке, но надо было обойти квартал со старыми домами, над которыми вились белёсые дымки.
   Артёмка решил срезать путь и идти через двор с деревянным туалетом и мусоросборником. Это был не проходной двор, но мальчики знали, какую доску отодвинуть, чтобы выйти из этого дворика. И они протоптали тропинку. Однако…
   Артёмка сбавил шаг: бегом пройти двор было весело с друзьями, а сегодня он один! Появившаяся робость сменилась азартом, и он пробежал полдвора, как внезапно остановился и замер: его внимание привлёк аккуратный домик без снега на крыше. Артёмка, отпинал снег под ногами. Стоял и думал: видел ли он этот домик, когда бегал с ребятами, или нет? Скорее всего, нет.
   Хм, домик как домик. Только вот странно: он в таком дворике, куда редко чужой зайдет. Да и надпись над входной дверью смешная – «Некомпьютерные азартные игры для детей».
   Артёмка повертел головой. Что-то не видит он детей… «Что это может быть? – думал он, усердно потирая лоб варежкой. – Если не компьютерные, то какие азартные игры для детей?» Он всегда помнил наставления мамы, которая каждое утро говорила: «Ни в какие дома, стройки, ни в какие гости не ходить. Сразу домой!»
   Он присел на корточки, посматривая с любопытством на домик. Домик! Артёмка вскочил на ноги. Конечно, домик маленький и для игр детям будет тесновато.
   – Что это за игры? – вслух произнёс Артёмка и сделал шаг к домику.
   Дверь открылась легко и без скрипа. Артёмка тотчас очутился в длинном коридоре.
   – Домик же маленький был! – громко произнес он, чтобы побороть вновь появившуюся робость и начав считать двери, которые были окрашены в весёлые цвета.
   – Раз, два, три!
   Сосчитав, он облегчённо вздохнул и прислушался, сняв шапку. Было тихо, словно это был не зал для азартных игр.
   Артёмка не мог вспомнить, с чем сравнить такую тишину и решительно подошел к первой двери. На ней на синей бумажке было написано «Считалки».
   – Счи-тал-ки! – ещё раз раздельно прочитал Артёмка. – Интересно, что бы это значило?
   Он подёргал дверь за ручку, затем толкнул её, и она открылась! Да ещё с весёлой музыкой его мобильника!
   – Круто! – восхитился Артёмка и шагнул вперёд. Он так и замер, где стоял: комнатушка была пустой. Пол, потолок и стены были, а … окон не было, столов, стульев тоже…
   Первой мыслью Артёмки было убежать, но он пересилил это желание.
   – Эй!
   – Эй! Эй! Эй! – трижды повторил чей-то голос.
   – Дядя, вы где? – спросил Артёмка, пытаясь взглядом обнаружить табуретку или лестницу, или форточку.
   – Дядявыгде, дядявыгде, дядявыгде, – повторил за ним голос и рассмеялся, отчего Артёмке стало не по себе.
   – Ну и шуточки, дядя! – сказал про себя Артёмка. Он хотел было шагнуть назад, как вдруг с противоположной стены в его сторону подкатил столик и остановился. На столике были разноцветные кнопки с пояснительными надписями. Артёмка нагнулся и начал читать: деревня №1, деревня №2, деревня №3, деревня №4.
   – Ха, чудо-столик! – обрадовался Артёмка и нажал на кнопку с надписью «Деревня №1». В мгновение ока Артёмка очутился на деревенской улице, где бродили коровы и пробежала стая собак, облаивавших его. Артёмка потёр глаза и ещё ниже опустил голову. Деревенька была… лилипутская.
   – Вау! – воскликнул Артёмка, до этого обозревавший всё это молча. И только теперь до него дошло, что он стал великаном.
   А что всегда испытывает великан? Да, да, да – желание на что-то наступить! Но на что? На домик, что рядом? А вдруг там лилипуты? Хотя Артёмка не видел ни одного человечка, кроме собак и коров.
   И вдруг Артёмка увидел выбежавших на улицу из длинного зданьица (конечно же, школы) школьников. Ох, и галдят! Конечно, им хорошо: это ведь деревенька, где не может быть ни машин, ни тракторов.
   Высыпавшая орава, заметив великана, остановилась. Ха, как не заметить такого Артёма! А из домиков начали выскакивать другие лилипутики, наверное, мамы и папы школьников.
   Артёмка звонко рассмеялся, что заставило всех лилипутиков заткнуть уши, а коровы и собачки, которым трудно было затыкать уши, попадали наземь!
   – Я не обижу вас! – крикнул Артёмка, заметив, как оглохшая до этого от его смеха корова, придя в себя, и попытавшаяся было встать, вновь рухнула.
   Тут из толпы лилипутиков вышел прилично одетый толстячок и крикнул Артёмке:
   – Хочешь быть как мы, говори тихо и отгадай: сколько будет, если 4 умножить на 1?
   Артёмка удивился началу разговора, но ответил:
   – 4х1 будет 4!
   К своему удивлению, Артёмка заметил, что он стал чуток меньше, а толстячок увеличился. А тот от удовольствия потёр руки и сказал:
   – А теперь, Артёмка, умножь 100 на 10, только быстро!
   Артёмка рассмеялся:
   – Будет тысяча!
   Он в душе радовался, что всегда таскает с собой мобильник, и на все каверзные вопросы лилипутика он всегда ответит правильно.
   – А вы учитель? – спросил Артёмка у толстячка, ставшего выше его вдвое.
   – Нет, не учитель, – добродушно рассмеялся толстячок, со своей высоты разглядывая сородичей и родную деревушку, – нет, нет, просто пришла моя очередь побеседовать с очередным великаном.
   – Как? Их что, бывает много? – удивился Артёмка, с опаской поглядывая вокруг.
   Толстячок захихикал.
   – Ну, в день один зайдёт к нам, бывает, что в день двое-трое заглянут, но это перебор.
   – Почему таблицу умножения спрашиваете?
   – Ну, это наша специализация.
   – Специализация-сигнализация, – пробурчал Артёмка, вспоминая, что же это означало в компьютерных играх и терминах.
   Толстячок, довольный, что великан в затруднении, сказал:
   – Специализация – это основная профессия и работа по избранному профессиональному занятию. Умножение – это прогресс! Только умножение двигает цивилизацию к прогрессу, не то, что вычитание, не то, что медленное сложение и, тем более, деление.
   – Так вы ещё делите? – тихим голосом спросил Артёмка, у которого иногда деление бывает неверным.
   – Нет и нет! – гордо, с пафосом произнёс толстячок. – Они находятся далеко от нас.
   – Это где? – обрадовался Артёмка.
   – В соседних деревушках, Артёмка, – сказал толстячок, – №2, №3 и №4, но тебе туда нечего торопиться, у них скучно. Весь процесс идёт медленно и неинтересно. А у нас 100х100 и сразу – тысяча. Во! – закончил толстячок и показал на небо.
   Артёмка последовал взглядом туда, куда указывал пальчик толстячка, но небо было чистое.
   – Да, тысяча – это хорошо, – сказал Артёмка и почувствовал второе желание великана – поесть плотно и вкусно.
   – Я проголодался, – сказал он толстячку. – Хочу кушать!
   – 6х6, и обед готов! – крикнул толстячок и заложил руки за спину, как всамделишный учитель.
   – 6х6, это будет 35! – в ответ крикнул Артёмка, предвкушая скатерть-самобранку с пирожками с капустой и блинчики с маслом. Но, к своему ужасу, обнаружил, что толстячок уменьшился вдвое, а сам он стал больше.
   Артёмка опешил, поняв, что решил, видать, неправильно, и привычный к мобильнику, вытащил его из кармана. Увы, спасатель-бьютик не откликался на его щелчки кнопками, стуку пальцами, прогреву руками и горячим дыханием на батарейки. Артёмка водворил «спасателя» обратно в карман и хотел было поговорить с толстячком, но вдруг обнаружил, что кроме них никого не было.
   – Эх, ты, математик! – услышал он далёкий голос уменьшившегося толстячка. – Таблицу умножения нужно знать наизусть!
   – Зачем? – искренне удивился Артёмка. – На это ведь существуют мобильник или калькулятор. Только вот странно: недавно на уроке он работал, а теперь – нет.
   – И не будет работать, – с грустью в голосе сказал толстячок, – здесь деревня №1 в тридевятом дворе тридесятого квартала.
   Артёмка вспомнил тетрадку с таблицей умножения. Однако, она… Да, это он сам старательно замазывал эту таблицу, когда посчитал ненужной, восторгаясь «бьютиком».
   – Что же делать? – спросил он у толстячка, чуть было, не заплакав и еле сдержавшись: ведь он мужчина, да ещё перед лилипутиком!
   – Умножай, Артёмка, – покачал головой толстячок, – старайся.
   – 6х6, сколько будет?
   Артёмка поднапрягся: ему показалось, что даже в ушах запели … цифрами.
   – 6х6, – повторил он про себя, – 94… 49… Ой, это же 7х7.
   – Тепло, тепло! – подбодрил толстячок. 7х7, ты знаешь!
   Артёмка сложил руки ладонями, поднес к подбородку и теперь казался молящимся.
   – 6х6, это будет … 36! – выпалил он скороговоркой, боясь смотреть на толстячка.
   – Молодец! – услышал он голосок и увидел, что толстячок вновь стал вдвое больше своего прежнего росточка.
   – А теперь, Артёмка, – продолжал мучитель. – 8х9…
   Артёмка, услышав это, чуть не вскрикнул. А дело в том, что он очень редко встречался с таким сочетанием цифр.
   – Ну как? – спросил толстячок. – Сможешь умножить? Если сумеешь, то я стану выше тебя и смогу погулять в твоем городке и на равных с тобой поговорить. Ведь, поверь, скучно тебе, маленькому, а?
   Артёмка теперь окончательно запутался: вроде бы он ученик начальных классов, а теперь великан среди лилипутов, значит, взрослый? А если лилипутики – тоже ученики начальных классов? И этот дядька-мучитель? Нет, нет, дядька, вроде, взрослый, а он?
   Он услышал, как весело захохотал толстячок.
   – Артёмка, конечно же, ты ещё ученик, – сказал толстячок, – и ой-ой, как долго тебе ещё учиться, чтобы всё знать. Но таблицу умножения нужно знать наизусть, чтобы трудности не застали тебя врасплох!
   Артёмка молча засопел.
   – Я тебе помогу, – вдруг шепнул толстячок, – потому что большая часть односельчан побывали в твоём городке, а мне вот который раз попадается неуч.
   – Нет, нет! – запротестовал Артёмка, услышав слово «неуч». – Я сам смогу решить, сейчас.
   – Хорошо, согласился толстячок, – ну, сколько же будет 8х9, и можешь – рассмеялся он, – сосчитать на пальцах.
   Но Артёмка и не думал обижаться на толстячка – пусть смеётся.
   – Так, 8х2 будет 16, – начал Артёмка, растопырив пальцы рук, – это две восьмёрки, а четыре восьмёрки – это 32!
   – Тепло, тепло! – радостно, и даже подпрыгнув, воскликнул толстячок. – Ну-ну, дальше?
   – Дальше? – Артёмка посмотрел на свои пальцы, а – восемь восьмёрок – 64… и плюс девятая восьмёрка… 72!
   – Ур-ра-а! – громко закричал толстячок, и на глазах изумлённого Артёмки превратился во взрослого дядьку.
   – Молоток! – похвалил он Артёмку. – Но если бы знал наизусть таблицу умножения, не стал бы пальцами играть, но молодец, есть ещё порох в пороховницах! – И, не дав Артёмке раскрыть рот, сказал: – Так, ты иди к следующей двери, а я, ур-ра-а, пошёл гулять!
   Сказал он так и исчез.
   Артёмка от удивления потёр глаза и, когда отнял руки, увидел, что стоит у другой двери, на которой красовалась надпись «Домашняя работа». Домашняя работа по математике?..
   Артёмка глубоко вздохнул и открыл дверь. Это была кухня, похожая на их кухню. Даже скатерть была такого же рисунка, как и у них. А на столе…
   Артёмка поел плотно и с удовольствием. Не отодвинув тарелки и чашки, кинув салфетки на стол, он встал и сделал несколько шагов к двери. Вдруг какая-то неведомая сила усадила его обратно перед его тарелками и чашками.
   Артёмка попытался было ещё раз повторить желание отойти от стола, но снова и снова водворялся на стульчик перед тарелками и чашками.
   – Ха! Вот оно что! – догадался он, наконец, нехотя собрав посуду, начал её мыть, складывая в сушилку. Вытер стол тряпкой.
   Дома, конечно, он этим себя не утруждал: его дело – прийти со школы, поесть вкусно и сесть перед компьютером или пристроиться у телевизора, включив DVD с мультиками.
   Пройдя в коридор, он хотел было выйти из домика, но дверь не открывалась. Потому, нехотя, Артёмка открыл третью дверь, на которой было написано «Бутик нужных вещей». Действительно, это была комната, от пола до потолка заставленная игрушками, стильной одеждой и прочим… и жвачки.
   Артёмка поискал глазами продавца, но его не было.
   – Возьми указку, – вдруг он услышал ласковый женский голос, – прикоснись к тому, что хотел бы взять, потом оторви купон в аппарате-дарителе, и товар твой.
   Артёмка взял лежавшую на полке перед ним указку. Он хотел было направить её на супер-жвачку «Дирол», как вновь услышал голос:
   – Артёмка, прежде ты должен решить задачку. Она простая, как раз для твоего возраста и знаний. Итак, на полке было 50 жвачек, из них купили 13, но затем вернули 5 штук, так как не хватило денег. Скажи, сколько жвачек осталось на полке?
   Артёмка закатил глаза: не хватило умножения, а теперь на тебе – вычитание. Он знал, что мобильник теперь ему не помощник. Но как решить, не видя цифры перед глазами? Он повертел головой в надежде обнаружить видеомониторы, но, видно, таковых тут не было.
   Он вытащил из ранца-рюкзачка тетрадь и начал решать.
   – 42 жвачки осталось! – сказал он громко, оторвал купон и опустил в аппарат.
   – А что хотел бы купить? – спросила тётка-невидимка, – хотя решал не в уме, но молодец! Видишь, можно и без мобильника ходить. Но будь осторожен, Артёмка! – предупредила она. – Если попадёшь в комнату пиратов, тебя оттуда не скоро выпустят. Будь осторожен!
   Артёмка вышел в коридор. Уф! Но мальчик его возраста любопытен, тем более, когда он понял, что домик-то добренький. И он решился побывать во всех комнатах, да и часы показывали только 4.
   Он подошёл к оставшимся дверям, но они почему-то оказались запертыми. И только одна с надписью «Гулять» была не заперта.
   Артёмка оказался на улице, во дворике старого квартала. А домика с необычной надписью не было. Он исчез, будто его и не было вовсе.
   – Мальчик! Мальчик, ты что-нибудь потерял? – услышал он тихий голос. Обернувшись, он увидел старушку с собачкой на руках.
   Артёмка стремглав кинулся из дворика.
   Дома его ждал вкусный запах пирожков и уютное тепло дома.
   – Мама, я долго погулял, – признался он маме, взяв её за руки. – Шёл, шёл и…
   – Что ты, сынок! – вскинула брови мама. – Ты в самое время появился.
   – Как? – удивился Артёмка и посмотрел на свои часы. Они показывали … 3 часа!
   – Мама, они же в домике 4 часа показывали!
   – Это в каком-таком домике? – посерьёзнела мама, нахмурив красивые брови. – Где этот домик? И почему по людям ходишь?
   – Мама, я был в домике, где была лилипутская деревня, где люди очень маленькие и, чтобы поесть, нужно в уме решать примеры и задачи, – одним духом выпалил Артёмка, боясь, что мама может прервать, не дослушав его.
   – Ой, что за фантазии, сынок, – забеспокоилась мама и обняла Артёмку. – Успокойся, никто тебя не ругает. Всё это от напряжения – уроки, задания, компьютер…
   – Мама, я вспомнил! – закричал Артёмка. – Домашнее задание! Там нужно свою посуду мыть самому!
   – Артёмка! – мама схватилась за голову, села на диван. – Сын, тебе нельзя рыбного – у тебя аллергия.
   Артёмка, не сказав ни слова, ушёл на кухню. Поел, попил ананасового сока и, когда мама зашла и села за стол, он закончил мыть свои тарелки и стакан.
   – Вот так будет всегда! – сказал он, а затем вытер стол.

   Конечно, Артёмка не так часто мыл посуду и не мог отказаться от пользования мобильником, но зато начал учить таблицу умножения наизусть.
   И много раз пробегал с ребятами по дворику старого квартала деревянных домов, но сказочного домика так и не видел ни разу.
   Ну, а вы, дети, как думаете, нужно знать таблицу умножения, чтобы уметь в уме отнимать, делить, прибавлять?
   А что будет, если вдруг сломается мобильник или твой микрокалькулятор? Или вдруг ты очутишься на необитаемом острове, где живут разбойники и пираты, а может и говорящие динозавры, и, чтобы выжить, нужно в уме умножить 7х8, потому что там умеют умножать только до 56.
   Дети, как вы думаете: что увидел бы и чем был бы занят Артёмка, случись ему очутиться в других комнатах? Вспомните, сколько было дверей в коридоре. А ведь остались ещё двери с такими вывесками: «Поделись со мной», «Отними-ка!», «Добрые дела».
   Напишите-ка приключения Артёмки в этих комнатах, да не забывайте, что в одной из них живут пираты!

Н. Курилов Лук и стрелы