   Увидеть свет
   Роман

   Лидия Струговщикова

ГЛАВА 1

   Вика сидела на крыше своего трёхэтажного дома. Был вечер. Смеркалось. Она наблюдала за машинами, быстро движущимися по дороге неподалёку, и прохожих, спешащих домой. Рядом стоял такой же трёхэтажный дом и Вика наблюдала, нет ли кого то на крыше того дома. Но из чердака на крышу соседнего дома никто никогда не выходил за всё это время. Пока не наступил вечер предыдущего дня.

   Вика сидела и наслаждалась шумом улиц, лишь только тёплый ветер ласкал её кожу. Звучит странно, но она часто приходила сюда. Когда её родители начинали ссориться, выходила на крышу через чердак. Хорошо дверь от чердака находилась недалеко от её квартиры на третьем этаже. Или она просто начинала рисовать, погружаясь в свой мир, успокаиваясь и концентрируясь на этом.
   На улице было темно, поэтому она сразу заметила свет. Он был неяркий и шёл из чердака соседнего дома. Это было больше всего похоже на свет свечи, поэтому она сходила за биноклем отца и вновь вышла на крышу. она попробовала рассмотреть, что там происходит, но ничего не увидела, было слишком темно. Спустя некоторое время свет погас.

   На следующее утро, собираясь в школу, Вика увидела, как кто-то движется на крыше того дома. Она встала у окна спальни и увидела, как кто-то выходит из двери чердака. Это был парень с рюкзаком. Он огляделся по сторонам, как будто хотел убедиться, что его никто не заметил, а потом спустился по пожарной лестнице и вышел на автобусную остановку.
   Она никогда его раньше не видела. Он впервые ехал на автобусе, на котором она каждый день добиралась до школы. Она села в середине, наблюдая на какой остановке он выйдет, он сидел позади неё. Вика видела, как он вышел из автобуса у школы и направился именно туда. Получалось, он тоже учился в той же школе, что и она.
   Вика не могла знать, почему он спал на чердаке того дома. Она подумала, что он поспорил с кем то или это такая игра, но на обратном пути из школы он вышел из автобуса на той же остановке, что и она. Он прошёл по улице с таким видом, будто направлялся куда-то ещё. Но Вика сразу побежала в свою комнату и стала смотреть с балкона. И точно, через несколько минут она увидела, как он проскальзывает в подъезд соседнего дома. Видимо днём не стал подниматься по пожарной лестнице, чтобы не привлекать внимание.
   Сначала она хотела сказать об этом матери. Если этому парню некуда идти, подумала она, то её мать могла бы ему помочь, так как она работает в школе. Но после Вика решила не совать нос в чужие дела, потому что это её не касалось.
   Вика решила подождать несколько дней, прежде чем рассказать кому то об этом парне, и посмотреть, вернётся ли он к себе домой. Возможно, ему просто нужно было отдохнуть от родителей. Ей и самой иногда этого хотелось.
   В школе, между делом в разговорах с подругами она смогла выяснить, кто этот парень. Она видела, что он обитал на чердаке соседнего дома. По утрам она наблюдала в окно, как он с бутылкой воды умывался и чистил зубы на крыше. Прошло уже два дня, но она не решалась об этом кому то рассказывать.
   Его звали Артемий Воронов, он учился в старших классах, только это она смогла о нём выяснить. Вике хотелось узнать больше и она завела о нём разговор с Катей, ехавшей вместе с ней в автобусе. Катя с удивлением округлила глаза и рассказала о том, что учится он средне и особо ни с кем не общается. Но потом к этому добавила:
   – Я больше ничего о нём не знаю, но от него воняет. – И она сморщила нос, как будто ей неприятно.
   Вике хотелось поставить её на место, сказать, что он в этом не виноват, что у него на чердаке нет душа. Но вместо этого она просто промолчала, оглянулась и с грустью посмотрела на него. Видимо, она смотрела слишком долго и пристально, потому что он заметил её взгляд.

   Вернувшись домой, она вышла на балкон, чтобы немного порисовать. Усевшись в старое кресло с карандашом и бумагой, она подумала об Артемии. Если он не может принять душ, то у него и еды, вероятно, нет. С рисованием ничего не клеилось и она решила сделать доброе дело.

   Она пошла на кухню, сделала пару бутербродов, вытащила из холодильника сок и взяла пакет чипсов и сушек. Она сложила всё в пакет и отнесла в подъезд соседнего дома, оставив прямо у двери чердака. Она не слишком громко постучала, так как была уверена, что он там, и сразу убежала. Она слышала сверху небольшой шум, удаляясь оттуда. Вернувшись к себе домой, она вышла на балкон и окинула взглядом соседний дом, он был как на ладони, даже крыша была видна. Вика увидела, как Артемий, греясь на солнышке на соседней крыше, ест бутерброды и запивает соком.
   В этот момент она поняла, что он за ней наблюдает, так как он смотрел в её сторону. Они оба переживали от того, что только они знали о его жизни на чердаке. Она думала о том, что ему сказать, если он вдруг с ней заговорит.

   Утром, по пути в школу на автобусной остановке она увидела Артемия. Сначала они были только вдвоём и от этого Вике было неловко. Она видела, что автобус выезжает из-за угла, и ей хотелось, чтобы он ехал немного быстрее. В ту секунду, когда автобус остановился, Артемий подошёл к ней на шаг ближе и, не поднимая глаз, произнёс:
   – Спасибо.
   Это было первое слово, которое она от него услышала.
   Двери автобуса открылись, и он пропустил её вперед. Вика ничего ему не ответила, но это произошло не из за её невежливости, в этот момент она была в оторопела от того, что от его голоса у неё побежали мурашки.
   По дороге в школу он не сел рядом с ней и всю дорогу они ехали молча, скрывая свою неловкость. После школы он вошёл в автобус последним. Свободных мест не оставалось, но по тому, как он осматривал сидящих в автобусе, она поняла, что он ищет не свободное место, а её.
   Когда их глаза встретились, она очень быстро перевела взгляд на свои колени. Она ненавидела себя за то, что чувствовала себя неловко и не уверенно с мальчиками. Может быть, это придёт с возрастом, думала она, когда ей наконец исполнится шестнадцать.
   Артемий сел рядом с ней и бросил рюкзак на пол между своими ногами. И тут она заметила то, о чём говорила Катя. От него действительно неприятно пахло, но она его за это не осудила, так как знала, где он живёт.

   Сначала он молчал и теребил дыру на своих джинсах, это была не та прореха, которые делают на джинсах, чтобы они были стильными. Она поняла, что это настоящая дырка, потому что у него были старые джинсы. Они явно были ему маловаты, потому что не закрывали лодыжки. Но он был достаточно тощим и в остальных местах джинсы были ему в пору. По нему было видно, что он не знал с чего начать разговор
   – Ты кому-нибудь сказала? – спросил он её.
   Вика посмотрела на него, когда он заговорил, он смотрел ей прямо в глаза, как будто волновался. Она впервые по-настоящему рассмотрела его. У него были тёмно-каштановые волосы, но она подумала, что, возможно, если бы он их вымыл, они бы не были такими тёмными. Глаза у него были яркими, в отличие от всего остального. Настоящие голубые глаза, как небо в ясную погоду. Это первое, что пришло ей в голову, когда она их увидела.
   Она отрицательно покачала головой и снова отвернулась кокну. Вика не сомневалась, что он сейчас встанет и пересядет на другое место, так как уже выяснил, что ему было нужно. Но он этого не сделал. То, что он продолжал сидеть рядом, придало ей немного смелости. Она шёпотом спросила:
   – Почему ты не живёшь дома с родителями?
   Он смотрел на неё несколько секунд, как будто пытался решить, доверять ей или нет. Потом ответил:
   – Потому что они этого не хотят.
   После этого он внезапно встал и пошёл вперёд. Вике показалось, что она разозлила его, но после до неё дошло, что автобус подъезжает к их остановке. Она схватила свои вещи и вышла из автобуса следом за ним. Он не пытался от неё скрыть, куда направляется, как делал раньше. Обычно он проходил чуть дальше по улице и обходил квартал, чтобы она не видела, как он проскальзывает в соседний подъезд или поднимается по пожарной лестнице. В этот раз он пошёл вместе со ней к дому.
   Когда они подошли к тому месту, где она обычно сворачивала к своему подъезду, а он проходил дальше, оба остановились. Он посмотрел сначала на неё, а после на её дом.
   – В котором часу твои родители возвращаются домой?
   – Вечером, после пяти, – ответила Вика. На часах было 14—40.
   Он кивнул. У него был такой вид, как будто он собирался что-то сказать, но промолчал. Он просто кивнул ещё раз и направился к соседнему дому.
   Вика понимала, что поступает глупо, но всё же окликнула его, а когда он остановился и обернулся, сказала:
   – Если ты поспешишь, то успеешь принять душ до их прихода.
   Сердце у неё билось очень быстро, потому что она понимала, какие у неё будут неприятности, если родители вернутся домой и обнаружат парня в их душе. В этом случае ей бы, наверное, лучше было бы умереть. Но Вика просто не могла смотреть, как он уходил к своему дому, и не предложить ему хоть что-то.
   Он снова посмотрел на землю, и Вика ощутила его неловкость в этой ситуации. Он даже не кивнул. Он просто опустил голову и пошёл следом за ней, не сказав ни слова.
   Пока Артемий принимал душ, она беспокоилась, постоянно выглядывая с балкона во двор. Она следила, не подъехала ли машина кого-то из родителей, хотя она прекрасно знала, что до их возвращения ещё было время. Вика нервничала из-за того, что кто-то из соседей мог заметить, как Артемий входит в квартиру. Но они не настолько хорошо общались с её семьёй, чтобы счесть приход гостя чем-то необычным.
   Вика дала Артемию сменную одежду. Она понимала, что к моменту возвращения её родителей ему нужно не только уйти из этого дома, но и оказаться как можно дальше от него. Она боялась, что её отец может узнать собственные вещи на каком-то случайном подростке, живущем по соседству, и тогда неизвестно, чем это всё закончится.
   Вика смотрела в окно и на часы, одновременно набивая свой старый рюкзак нужными вещами. Она положила туда еду, которая могла храниться без холодильника, пару футболок отца, джинсы, которые, вероятно, окажутся ему велики, и смену носков.
   Она как раз застегивала рюкзак, когда Артемий появился в коридоре.
   Она была права. Даже мокрыми его волосы были светлее, чем раньше. И от этого его глаза стали ещё более голубыми.
   Он, по все видимости, побрился, пока был в душе, потому что теперь выглядел моложе. Она сглотнула и перевела взгляд на рюкзак, потому что была в шоке от того, как изменился этот парень. Вика боялась, что он прочтёт её мысли.
   Она снова выглянула во двор и протянула ему рюкзак.
   – Тебе лучше сейчас уйти, чтобы тебя никто не увидел.
   Он взял рюкзак у неё из рук и посмотрел ей в лицо долгим взглядом.

   – Как тебя зовут? – спросил он, вешая рюкзак на – плечо.
   – Вика.
   Он улыбнулся. Она впервые видела его улыбку, и тут же подумала. Как у парня с такой восхитительной улыбкой могли быть такие никчемные родители. Хотя она понимала, что ей не следовало так думать, потому что родители, в любом случае, должны любить своих детей, какими бы они не были. Она в очередной раз отмахнулась от таких негативных мыслей, которые иногда просто невозможно было контролировать. Он протянул ей руку и сказал:
   – А я Артемий.
   – Я знаю, – ответила Вика, не пожимая его руки. Она не пожала ему руку, потому что внезапно смутилась. Ей почему то было страшно к нему прикоснуться, не от того, что она считала себя лучше чем он, просто он заставлял её волноваться и чувствовать неловкость.
   Он опустил руку, кивнул и сказал:
   – Думаю, мне пора.
   Вика отошла в сторону, чтобы он мог пройти мимо. Сама пошла следом за ним мимо кухни. По пути к входной двери, он на мгновение остановился, увидев её спальню.
   Вике вдруг стало неловко от того, что он разглядывает её комнату. Никто никогда раньше её не видел, поэтому ей и в голову не приходило придать ей более взрослый вид. У неё с двенадцати лет оставались розовые шторы и такого же цвета покрывало на кровати, над столом висели не нужные ей картинки. Впервые ей захотелось что то поменять.
   Артемию было как будто всё равно, как украшена её комната. Он смотрел только на окно с дверью и балкон, то самое, выходившее во двор и откуда открывался вид на соседний дом. Потом он повернулся к ней. Перед тем как выйти из дома, он сказал:
   – Вика, спасибо тебе, что отнеслась ко мне по человечески.
   После этого он ушёл.
   Было странным то, что всё в этом парне было противоречивым. Как мог оказаться на улице этот скромный, добрый парень с хорошими манерами? Как вообще подросток мог оказаться на улице?
   Вике хотелось это выяснить, что с ним случилось.

   На следующее утро Артемий снова сел рядом с Викой в автобусе. Он выглядел чуть счастливее, чем накануне, потому что он сел и по-настоящему ей улыбнулся.
   Вике было немного странно видеть его в одежде своего отца. Но брюки сидели на нём неплохо, по крайней мере лучше чем она ожидала. Он стал выглядеть взрослее, чем когда был в своих старых джинсах.
   – Знаешь что? – Он нагнулся вперед и расстегнул свой рюкзак.
   – Что?
   Артемий вытащил пакет и протянул его Вике.
   – Я нашел это на чердаке. Я пытался их протереть для тебя, но они такие пыльные, что без воды я мало что смог сделать.
   Она взяла пакет и с подозрением посмотрела на него. Такой длинной фразы она от него ещё ни разу не слышала. Потом она всё-таки посмотрела на пакет и открыла его. Там лежало нечто похожее на набор для черчения в небольшом тёмном футляре, палитра и несколько кисточек.
   – Я на днях видел, как ты что то рисовала на своём балконе. Я не знаю наверняка, но может быть тебе это пригодится. Этими вещами всё равно никто не пользуется, поэтому…
   – Спасибо, – поблагодарила Вика. Она была почти в шоке. У неё, конечно же, всё было для её увлечения, но ей было так приятно получить подарок от Артемия. Это был первый подарок, который она получила от парня.
   Он откашлялся и более тихим голосом продолжил:
   – Я знаю, что это не настоящий подарок, я не покупал его. Но мне хотелось подарить тебе что-нибудь. Ты знаешь… за…
   Он не договорил, поэтому она кивнула и закрыла пакет.
   – Как думаешь, ты сможешь подержать их у себя до возвращения домой? В моем рюкзаке совсем нет места.
   Артемий забрал у неё пакет, поднял рюкзак на колени и убрал его туда. Он обхватил свой рюкзак и спросил:
   – Сколько тебе лет?
   – Пятнадцать.
   – Ты в десятом классе?
   Она кивнула, но, честно говоря, не могла ничего придумать, чтобы продолжить разговор. Вика не слишком часто общалась с парнями. Особенно из старших классов. И когда она начинала нервничать, то просто замыкалась в себе.
   – Не знаю, как долго я задержусь здесь, – сказал Артемий, снова понизив голос. – Но если тебе когда-нибудь понадобится помощь с чем-то после школы, то обращайся, возможно я смогу тебе чем то помочь. Хотя, всё равно у меня совсем ничего нет.

   Вика рассмеялась и тут же засомневалась, не зря ли она смеётся над такими грустными вещами.
   Остаток пути до школы они говорили о интересном телевизионном шоу «Вечерний Ургант». Она спросила его о том, смотрел ли он когда-нибудь это шоу. Он ответил, что хотел бы посмотреть, потому что считает это шоу забавным, но у него нет электричества и телевизора. Ещё один факт, над которым ей не следовало бы смеяться.
   Вика пригласила Артемия прийти как ни будь после школы и посмотреть шоу вместе с ней. Она всегда записывала его на диск и смотрела, пока занималась делами по дому. Она решила, что может просто запереть входную дверь, и если родители вернутся раньше времени, то она успеет выпустить Артемия через балкон по пожарной лестнице. Ведь у него хороший опыт в этом деле, тем более лестница находилась прямо рядом с балконом.

   На следующий день Вика увидела Артемия только после школы. Войдя в автобус, он не сел рядом, потому что Катя села рядом с ней. Сначала Вика хотела попросить её занять другое место, но тут же передумала, так как Катя сразу решит, что она влюбилась в Артемия и растрезвонит об этом всем. Поэтому она просто промолчала и решила оставить всё как есть.
   Артемий сидел впереди и вышел из автобуса раньше чем она. Он как-то неловко стоял на остановке и ждал, пока она выйдет. Когда Вика вышла, он открыл рюкзак и протянул ей пакет с предметами для черчения и рисования. Он промолчал относительно её приглашения посмотреть вместе телевизор, но Вика сама проявила инициативу и повела себя так, как будто они уже обо всём договорились.

   – Заходи, – пригласила она, открывая дверь. Он вошёл, и Вика закрыла дверь на задвижку. – Если мои родители вернутся раньше, спускайся через балкон по пожарной лестнице и постарайся сделать так, чтобы тебя никто не увидел.
   Артемий кивнул.
   – Не волнуйся, я убегу, – пообещал он со смешком в голосе.
   – Может чего ни будь перекусим вместе? – Спросила она его.
   Артемий кивнул в ответ. Она сделала бутерброды и принесла их вместе с напитками в гостиную.
   Вика уселась на диван, Артемий устроился в кресле её отца. Она включила шоу. Пока смотрели телевизор, они почти не разговаривали, так как ели и Вика периодически прокручивала всю рекламу. Она обратила внимание, что он искренне смеялся над шутками. От этого она начинала чувствовать себя раскованнее и уже не так беспокоилась из-за того, что впустила этого парня в дом. Вика знала, что чувство юмора – это одна из самых важных черт в человеке. Где то внутри неё засело чувство вины от того, что она ничего не сказала родителям и впустила в квартиру малознакомого человека. Она решила, что если он окажется тем, с кем она будет дружить, то чувство вины у неё исчезнет.
   Артемий ушёл сразу после того, как шоу закончилось. Вика хотела спросить, не нужен ли ему сегодня душ, но это бы задержало его в квартире почти до прихода родителей. Меньше всего ей хотелось, чтобы ему пришлось бежать из душа по пожарной лестнице голышом.
   Хотя это было бы забавно и ужасно, ведь это бы видели соседи.

   Артемий всё чаще стал бывать в квартире у Вики. Он стал её частым гостем, вместе с которым она смотрела любимое телевизионное шоу «Вечерний Ургант». Вика видела, что ему очень нравится это шоу, так же как и ей. Каждый день она вела свой дневник, о котором никто не знал, лишь ему она могла доверить все подробности своей жизни, свои тайны, желания, мечты и переживания.

   Артемий прожил на чердаке соседнего дома уже две недели. Он ещё несколько раз принимал душ в квартире Вики, и она снабжала его едой каждый раз, когда он заходил. Она даже иногда стирала его одежду, пока он сидел у неё после школы. Он постоянно перед ней извинялся, как будто он тяжёлая ноша, а ей это очень нравилось. Та благодарность, которую она получала за свои дела, наполняла её. Между ними происходил какой то взаимный энергообмен, который придавал смысл их жизням. Артемий не давал ей думать о плохом, и на самом деле, ей самой хотелось проводить с ним время после школы каждый день. В ней пробуждалось женское начало, призывающее о ком то заботиться.

   Однажды вечером её отец вернулся домой поздно, это означало, что после работы он заходил куда то выпить. Вика знала, что он снова устроит скандал с её матерью и совершит какую-нибудь глупость.
   Вика, иногда так злилась на мать за то, что она до сих пор живёт с ним. В свои пятнадцать лет, она не могла знать всех причин, по которым мать предпочитает остаться. Она не хотела думать о том, что мать использует её как предлог для того, чтобы оставаться с ним, при таком его к ней отношении. Вике было всё равно, как они будут жить если уйдут от него. Даже если им придётся жить в убогой квартирке и питаться только лапшой до того, это всё равно было бы лучше, чем то что приходилось терпеть её матери.
   Вика слышала, как он кричит на неё. Когда он становился таким, Вика иногда выходила в гостиную, надеясь, что это его успокоит. Ему не нравилось бить жену в присутствии своей дочери. Вика старалась хоть этим помочь матери.

   Как только Вика вошла в гостиную, то увидела, как отец толкает её мать. Они стояли на кухне, мать схватила его за руку, пытаясь успокоить, а он сильно ударил её и она упала на пол. Он собирался ударить её ногой, но увидел, как дочь вошла в гостиную, и остановился. Он что-то процедил ей сквозь зубы, ушёл в их спальню и захлопнул за собой дверь.
   Вика бросилась на кухню и попыталась помочь матери, но та не хотела, чтобы дочь видела её в таком состоянии. Ей не хотелось перекладывать на дочь ту боль, которую она чувствовала. Она отмахнулась от неё и сказала:
   – Я в порядке, это была просто глупая ссора. Не обращай внимания.
   Она плакала, и Вика видела красноту на её щеке в том месте, куда ударил её отец. Когда она подошла ближе к матери, желая убедиться, что с ней всё в порядке, мать повернулась к ней спиной и ухватилась за рабочий стол. Ей не хотелось смотреть в глаза дочери и объяснять, почему она терпит такое отношение.
   – Я сказала, что со мной всё в порядке, Вика. Возвращайся в свою комнату.
   Вика видела что мать держится холодно и отчуждённо, отмахивается от своей дочери, от её помощи и поддержки. Мало того, что её чёрствому отцу никогда нет до неё дела, так её мама, её самый близкий и родной человек, своими действиями подлила масла в огонь. Вика побежала по коридору, но в комнату не вернулась. Она выбежала из квартиры в подъезд, потом во двор и побежала к подъезду соседнего дома. При этом она ужасно злилась на мать за то, что она отделалась от неё. Ей не хотелось находиться с ними в одной квартире. Не обращая внимания на наступившую темноту, Она подбежала к дому, на чердаке которого находился Артемий, поднялась на последний этаж и постучала в дверь чердака.
   Вика слышала, как он двигается внутри, как осторожно подошёл к двери чердака.
   – Это я, Вика, – прошептала она. Через несколько секунд дверь распахнулась, Артемий посмотрел ей за спину, потом налево, направо. Только взглянув ей в лицо, он понял, что она плачет.
   – Ты в порядке? – спросил он, помогая ей взобраться на чердак. Она вытерла рукавом слёзы и заметила, что на чердаке очень темно. Он повёл её за руку к двери, ведущей на крышу. Они старались идти тихо, ведь жильцы дома могли услышать, что на чердаке кто то есть. Добравшись до двери, Артемий открыл её и луна осветила проём чердака. Они вышли на крышу, она села не далеко от чердачной двери, Артемий сел рядом с ней.
   – Я в порядке, – ответила она. – Я просто злюсь. Иногда, когда злюсь я плачу.
   Артемий протянул руку и убрал ей волосы за ухо. Ей это понравилось, и она вдруг растеряла всю свою злость и успокоилась. Он обнял её и прижал к себе так, что её голова оказалась у него на плече. Она не могла понять, как ему удалось её успокоить, не произнеся ни слова, но он это сделал. Есть люди, одно лишь присутствие которых успокаивает, и он был одним из таких людей. Полная противоположность её отца.
   Они посидели так немного, пока Вика не увидела, как в её комнате загорелся свет.
   – Тебе лучше вернуться, – прошептал Артемий. Они оба видели её маму, стоявшую в комнате. Только в эту минуту Вика поняла, какой вид открывается Артемию на балкон и окна её спальни.
   Возвращаясь домой, она пыталась вспомнить всё то время, которое Артемий провёл на чердаке соседнего дома. Ходила ли она по комнате при включенном свете после наступления темноты, ведь спала она в одной футболке?
   И тут же она ужаснулась своим мыслям. Ведь ей хотелось, чтобы он видел её в таком виде.

   На следующий день Артемий вновь зашёл к Вике, вместе они опять смотрели шоу. Она спросила его, почему его назвали таким именем. Он ответил, что не знает. Не подумав, Вика сказала:
   – Так тебе можно спросить у твоей мамы, почему она тебя так назвала.
   Артемий просто посмотрел на неё и ответил:
   – Сейчас для этого слишком поздно.
   Вика не поняла, что он хотел этим сказать: умерла его мама или она отказалась от него. Они были друзьями уже несколько недель, но по-настоящему она почти ничего о нём не знала, как не знала и того, почему ему негде жить. Ей хотелось спросить его об этом, но она не была уверена, что он ей доверяет. Ей казалось, что у него проблемы с доверием, и, наверное, она не могла его за это винить.
   Вику беспокоило то, что улице с каждым днём становилось холоднее. В итоге, наступили дни, когда стало по-настоящему холодно. Если у него не было электричества, то и обогреваться ему было нечем. Она надеялась, что у него хотя бы есть одеяла. Вика понимала, как ужасно будет себя чувствовать, если он замёрзнет и умрёт? Она решила поискать дома ненужные одеяла и отдать их Артемию.
   Скоро должен был выпасть снег, поэтому Вика решила навести порядок на своём балконе, так как он был открытый. Она уже выбросила кое какие ненужные вещи, поэтому ей нужно было только вынести старое кресло и подмести, что не потребовало бы много времени, но Артемий настоял на том, чтобы ей помочь.
   Он задавал Вике много вопросов о рисовании, и ей понравилось, что его как будто интересует то, чем она занималась. Она показала ему свои рисунки и регалии, которыми была за них награждена. Вместе они вынесли старое кресло к мусорным ящикам и вернулись в квартиру.
   Артемий вымел всё с балкона сам, пока Вика сидела по-турецки на кровати и наблюдала за ним через балконную дверь. Она не ленилась, он просто уговорил её посидеть, пока он всё сделает сам. Видно было, что он увлечён работой. Может быть, работа отвлекала его от грустных мыслей, и поэтому он и решил ей помочь.
   Закончив, он подошёл к ней и упал рядом на кровать.
   – Почему ты решила заниматься рисованием? – спросил он.
   Вика посмотрела на него. Артемий тоже сел по-турецки и с любопытством смотрел на неё. В эту минуту она поняла, что он, наверное, лучший друг из тех, кто у неё когда либо был, а они почти ничего не знали друг о друге. У неё были друзья в школе, но по очевидным причинам Вике никогда не разрешали их приводить домой. Мать всегда переживала, что отец может проявить свой характер, и об этом пойдут разговоры. Ей никогда не разрешали бывать в чужих домах, но она не знала почему. Возможно, отец не хотел, чтобы она ночевала у подруг, потому что Вика могла увидеть, как хороший муж должен обращаться со своей женой. Вероятно, он хотел заставить дочь поверить, что его отношение к её матери – это нормально.
   Артемий был её первым другом, который бывал в их квартире. И он первый друг, знающий, насколько сильно она любит рисование. А теперь он был ещё и первым другом, который спросил, почему она решила заниматься рисованием.
   Вика встала, подошла к столу, и стала там что то раскладывать, обдумывая его вопрос.
   – Мама мне рассказывала, что когда я была маленькая и мне в руки попадали карандаши или маркеры, я начинала рисовать не только на бумаге, но и на стенах, на полу, на мебели. Понятно, что дети активно исследуют окружающий мир, и, в том числе, возможности карандаша оставлять след на поверхности. Их завораживает сам процесс, когда из «ничего», благодаря их действиям, появляется кусочек нового мира. Когда мне исполнилось десять лет, мама зарегистрировала меня на сайте, где обучали рисованию, – Продолжала рассказывать Вика. – Периодически я получала задание, что необходимо изобразить. Однажды мне задали нарисовать серию рисунков о растениях, на разных стадиях роста. Для этого мы с мамой посадили семена в горшки и каждый день я наблюдала за тем, что происходит с семенами, периодически делая зарисовки. Изображая с натуры объекты, мы их изучаем и запоминаем. А ещё начинаем шире смотреть на мир и видеть всё другими глазами. К тому же, когда я рисую, я получаю определённую разгрузку и забываю обо всём, что происходит вокруг. При этом у меня появились подопечные, о которых я заботилась. Я поняла, что делая что то хорошее, ты получаешь не только моральное удовлетворение, но и определённую награду.
   Вика чувствовала на себе взгляд Артемия, когда он спросил:
   – Награду за что?
   Я пожала плечами:
   – Если ты что то делаешь с любовью и желанием, то будь уверен, ты получишь за это награду. Например, растения вознаграждают тебя пропорционально отданной им любви. Если ты с ними жесток или пренебрегаешь ими, ты от них ничего не получишь. Но если ты правильно ухаживаешь за ними и любишь их, они подарят тебе овощи, фрукты или цветы. Так же и с животными, как мы к ним относимся, так и они проявляют к нам свою любовь и привязанность. – Вика посмотрела на стол и полки, на которых всё было убрано, вышла на балкон и облокотилась на перила.
   Ей не хотелось смотреть на Артемия, потому что она всё ещё чувствовала на себе его взгляд, поэтому она просто разглядывала окрестности. Он подошёл и встал рядом с ней.
   – Мы просто похожи, – сказал он.
   Вика перевела на него взгляд.
   – Я и ты?
   Артемий покачал головой:
   – Нет, растения, животные, люди. Растениям, животным и людям для выживания нужно, чтобы их любили и правильно о них заботились. Мы с рождения полагаемся на родителей, думаем, что они будут достаточно любить и заботиться о нас. И если наши родители дают нам правильную любовь, мы становимся хорошими людьми. Но если нами пренебрегают…
   Он заговорил тише и почти печально.
   – Если нами пренебрегают, мы оказываемся бездомными и неспособными ни на что стоящее.
   От его слов её сердце сжалось. Она даже не знала, что на это ответить. Неужели он действительно так о себе думает?
   Тогда Вика указала на ряд деревьев, росших вдоль дороги.
   – Видишь вон то дерево? – В середине ряда деревьев стоял вяз, поднявшийся к небу выше остальных.
   Артемий посмотрел на него и взглядом добрался до макушки дерева.
   – Оно выросло само, – сказала она. – Большинству растений нужно много заботы, чтобы выжить. Но некоторые из них, например деревья, достаточно сильны, чтобы полагаться только на себя.
   Вика понятия не имела, понимает ли он, что она пыталась ему сказать, не называя вещи своими именами. Ей просто хотелось, чтобы он знал, что она считает его достаточно сильным, чтобы вырасти и подняться выше всех, несмотря ни на что. Вика плохо его знала, но она видела, что у него есть запас жизненных сил. И он справлялся с ситуацией куда лучше, чем справилась бы она в его обстоятельствах.
   Его глаза были прикованы к дереву. Прошло время, прежде чем он хотя бы моргнул. Моргнув наконец, Артемий слегка кивнул и посмотрел вниз, во двор, после повернулся к ней и слегка улыбнулся.
   От его улыбки её сердце застучало так, словно она только что очнулась от глубокого сна.
   – Мы просто похожи, – повторил Артемий.
   – Растения, животные, люди? – спросила Вика.
   Он покачал головой:
   – Нет, я и ты.
   Вика глубоко вздохнула. Она надеялась, что он этого не заметил. Она не знала, что на это сказать.
   Вика просто стояла в неловком молчании, пока он не повернулся, как будто собирался пойти домой.
   – Артемий, подожди.
   Он обернулся и посмотрел на неё. Вика указала на его грязные руки и сказала:
   – Тебе, должно быть, захочется быстренько принять душ перед уходом. Ты немного запачкался.
   Он поднял руки, посмотрел на них, а потом на свою испачканную одежду.
   – Принять душ? Серьёзно?
   Она улыбнулась и кивнула. Артемий усмехнулся, и Вика не успела и глазом моргнуть, как он уже стоял рядом с ней и вытирал об неё руки. Они оба смеялись.
   То, что Вика сейчас чувствовала, она не произносила вслух.
   Когда он прикасался к ней, она почувствовала такое возбуждение, какого никогда раньше не испытывала.
   Через несколько минут они оба лежали на её кровати и смеялись. Они просто попадали от смеха. Наконец Артемий встал и помог ей подняться, зная, что ему нельзя терять ни минуты, если он хочет принять душ до возвращения её родителей.
   Как только он ушёл в душ, Вика вымыла руки в раковине и просто стояла, гадая, что он имел в виду, говоря о том, что они похожи.
   Это был комплимент? Ощущалось так. Хотел ли он сказать, что она тоже сильная? К своему огорчению она себя сильной не чувствовала. В ту минуту при одной только мысли о нём она испытывала слабость. Вика гадала, что ей делать с тем, что она чувствовала в его присутствии.
   Она думала и о том, как долго сможет скрывать его от своих родителей. И как долго он сможет оставаться на чердаке соседнего дома. Зимы в этих местах невыносимо холодные, и без обогревателя и одеял он не выживет.
   Вика взяла себя в руки и отправилась на поиски лишних одеял. Она собиралась отдать их Артемию, когда он выйдет из душа. Но было уже пять часов, и он поспешно ушёл. Она решила отдать их ему на следующий день.

   Мама Вики работала учителем начальной школы. До школы надо ехать, и поэтому она никогда не возвращалась домой раньше пяти. Отец работал в двух милях от дома, поэтому он приезжал иногда домой раньше, проезжал мимо подъезда и ставил машину на своё парковочное место во дворе.
   В один из дней сыпал сильный снег, мама Вики приехала домой немного раньше. Артемий всё ещё был в квартире, и они почти досмотрели любимое шоу, когда она услышала, как кто то позвонил в дверь. Артемий выбежал через балкон, а Вика поспешила убрать из гостиной посуду и остатки еды.
   Она быстро всё убрала и открыла дверь. Её мама вошла в квартиру и попросила спуститься вместе с ней вниз и помочь принести все покупки из машины. Она припарковалась у подъезда и заблокировала проезд к парковочным местам. Вика помогала ей перенести всё в квартиру, когда во двор заехал автомобиль отца. Он начал сигналить, потому что разозлился на свою жену, припарковавшуюся у подъезда. Видимо, ему не хотелось выходить из машины под снег. Это была единственная причина, он хотел, чтобы его жена немедленно освободила проезд, вместо того чтобы подождать, пока она всё отнесёт в квартиру. Вика не могла понять, почему отец всегда злится без повода? Любящий мужчина едва ли захотел бы, чтобы его любимая женщина сама покупала всё в магазинах и таскала тяжести.
   Вика с матерью как раз занесли всё на кухню, когда услышали сигналы через приоткрытое окно. В глазах матери появилось испуганное выражение, как только отец принялся сигналить. Она попросила Вику разобрать пакеты и сумки, пока она будет перегонять машину и направилась к выходу.
   Вика не поняла что случилось, когда мать открыла дверь квартиры, чтобы выйти. Она услышала грохот, потом её мама вскрикнула, поэтому она выскочила в прихожую, думая, что она упала по какой то причине.
   В прихожей был выключен свет и Вика не могла разглядеть свою маму. Она видела только отца, который повалил её на пол и душил. Вика была шокирована случившимся, при этом ей захотелось плакать.
   Он кричал на неё, что она не уважает его и смотрел с такой ненавистью. Вика не могла понять причину его злости, она видела как мать задыхается. Всё, что случилось дальше, Вика помнила как в тумане. Она закричала на него, прыгнула ему на спину и изо всех сил била его по голове.
   Отец сильным рывком стряхнул её с себя. В следующую секунду Вика уже лежала на полу и лоб у неё болел со страшной силой. Мама сидела рядом с ней, держала её голову и повторяла, что ей жаль. Вика оглянулась в поисках отца, но его нигде не было. Он сел в машину и уехал после этого происшествия.
   Мама дала Вике тряпку и сказала приложить её к голове, потому что шла кровь. Потом она помогла дочери сесть в её машину и повезла в больницу. По дороге туда она сказала Вике только одно.
   – Когда тебя спросят, что случилось, скажи, что ты оступилась.
   Когда она это сказала, Вика отвернулась к окну и заплакала. Потому что это была последняя капля. Вика думала, что мать уйдет от него после того, как он её ударил. Но в ту минуту Вика поняла, что она никогда не уйдет от него. Она чувствовала себя такой подавленной и напуганной, поэтому промолчала и не произнесла об этом ни слова.
   Вике наложили на лоб несколько швов. Она до сих пор точно не знала, обо что она ударилась лбом, но это уже не имело значения. Важным для неё было то, что родной отец ударил её, и он даже не остался и не проверил, что с ней. Он просто бросил их обоих на полу прихожей и уехал.
   На другой день вечером Вика вернулась домой довольно поздно и сразу уснула, потому что ей дали какое-то обезболивающее.
   Следующим утром, когда Вика шла к автобусу, она старалась не смотреть на Артемия, чтобы он не увидел её лоб. Она уложила волосы так, чтобы швы не было видно, поэтому он заметил их не сразу. Когда они сели рядом в автобусе и ставили свои рюкзаки на пол, их руки соприкоснулись. Руки у него были как лед, Вика ужаснулась.
   Только в этот момент она вспомнила, что забыла отдать ему одеяла, которые нашла для него, потому что её мама вернулась домой раньше. Случай в прихожей занял все её мысли, и она совершенно забыла об Артемии. Всю ночь морозило, шёл снег, а он сидел один на тёмном холодном чердаке. И он настолько замерз, что она не понимала, как он ещё жив.
   Вика схватила обе его руки и произнесла:
   – Артемий, да ты окоченел.
   Он ничего не ответил. Она принялась растирать его руки, чтобы согреть их. После положила голову ему на плечо и заплакала от всего навалившегося за последнее время, за эти слёзы ей было очень стыдно. Вика плакала не очень громко, она всё ещё была очень расстроена тем, что произошло накануне, и чувствовала себя безмерно виноватой, потому что забыла отнести ему одеяла. Артемий по-прежнему молчал. Просто высвободил свои руки, чтобы она перестала их растирать, и накрыл её руки своими. Так они и просидели всю дорогу до школы, склонив друг к другу головы, его руки поверх её.
   Только по дороге домой он заметил швы у неё на лбу.
   Хотя она о них уже забыла. Никто в школе не спросил Вику о них, и когда он сел рядом со ней в автобусе, она даже не пыталась закрыть швы волосами. Артемий посмотрел на неё и спросил:
   – Что случилось с твоей головой?
   Вика не знала, что ответить. Она только коснулась швов пальцами и посмотрела в окно. Ей хотелось завоевать его доверие в надежде, что он расскажет, почему ему негде жить, поэтому врать ему мне не хотелось. Но и говорить ему правду желания у Вики не было.
   Когда автобус тронулся, Артемий сказал:
   – Вчера после того, как я ушёл от тебя, я слышал, что возле вашего подъезда что-то происходит. Я видел, как твой отец настойчиво сигналил у подъезда. А после он выскочил из машины и побежал в подъезд. Позже он поспешно вышел, хлопнул дверью машины, развернулся и уехал. Я хотел подняться по пожарной лестнице и узнать, всё ли у тебя в порядке, но по дороге к твоему дому увидел, что ты уезжаешь вместе с матерью.
   Должно быть, он видел, как мать повезла Вику в больницу. Она не могла поверить, что он хотел подойти к дому и подняться по пожарной лестнице. Ей было страшно представить, что сделал бы с ним её отец, если бы увидел его в своей одежде? Она так испугалась за Артемия. Едва ли он знал, на что способен её отец.
   Вика посмотрела на него и сказала:
   – Артемий, тебе нельзя этого делать! Ты не должен приходить ко мне домой, когда там мои родители!
   Он надолго замолчал, потом сказал:
   – Я боялся, что с тобой что то случилось. – Артемий произнёс это так, будто то, что она в опасности, перевешивало всё остальное.
   Она понимала, что он только пытается помочь, но от этого всё станет только хуже.
   – Я упала, – ответила она Артемию. И как только она это сказала, ей стало противно. И честно говоря, он явно был разочарован в ней, потому что в тот момент они оба знали, что это было не просто падение.
   Артемий поднял рукав рубашки и вытянул вперед руку.
   У Вики в этот момент замерло сердце. Вся рука у него была усеяна мелкими шрамами. Некоторые из них выглядели так, будто кто-то тушил горящую сигарету о его руку.
   Он повернул руку, и она увидела, что на другой стороне точно такие же шрамы.
   – Я тоже много падал, Вика. – Артемий опустил рукав и больше ничего не сказал.
   На секунду ей захотелось возразить, что это было совсем другое, что отец никогда не причинял ей боли, что он просто пытался сбросить её с себя. Но потом она поняла, что собралась использовать те же оправдания, что и её мать. К тому же она прекрасно понимала, что действия её отца не подлежат никаким оправданиям. Артемий, в свою очередь, всё понял без слов, но ему было обидно, что Вика не до конца честна с ним, что он по какой то причине, не заслужил её доверия.
   Когда они доехали до дома, машина её мамы была уже там. Разумеется, теперь в положенном месте. Не возле подъезда.
   Это означало, что Артемий не сможет зайти и посмотреть шоу вместе с ней. Вика собиралась сказать ему, что позже принесёт одеяла, но, выйдя из автобуса, он даже не сказал ей «до свидания». Он просто молча и не оглядываясь пошёл по улице с таким видом, будто злился.

ГЛАВА 2

   Уже стемнело, она ждала, когда родители уснут. Через некоторое время ей нужно было отнести Артемию несколько одеял.
   Когда её родители уснули, Вика с одеялами тихо выскользнула через дверь, спустилась вниз и направилась к соседнему дому. Она взяла с собой фонарь, потому что было темно. Всё ещё шёл сильный снег, пока она дошла до соседнего дома, немного замёрзла. Поднявшись на верхний этаж она тихо постучала в дверь чердака, и как только он открыл, она поднялась туда, чтобы согреться от холода.
   Вот только согреться она не смогла. Почему-то внутри чердака было даже холоднее. Она включила фонарь и обвела им вокруг, но кроме старых коробок там ничего не было.
   Она протянула Артемию одеяла и продолжала оглядываться. В крыше, кое где были широкие щели, через которые ветер и снег проникали внутрь. Когда она направила луч фонаря в глубь чердака, она увидела в одном из углов вещи Артемия. Его рюкзак и тот рюкзак, который ему дала она. Там же была небольшая стопка других вещей. На полу лежало несколько разобранных коробок и на них было два полотенца. На одном, надо полагать, он лежал, а другим укрывался.
   От ужаса Вика прижала руку к губам. И он жил так несколько недель!
   Артемий положил руку Вике на спину и попытался выпроводить её с чердака.
   – Тебе не надо было приходить сюда, Вика, – сказал он. – Вдруг тебя здесь кто нибудь увидит.
   Тогда она схватила его за руку и сказала:
   – Тебе тоже не надо здесь находиться. – Она потянула его за собой к выходу, но он выдернул руку. Тогда она добавила:
   – Сегодня ты будешь ночевать на полу в моей комнате. Я запру дверь. Ты не можешь спать здесь, Артемий. Здесь слишком холодно, ты можешь получить воспаление легких и умереть.
   У него был такой вид, как будто он не знает, как поступить. Уверена, мысль о том, что его застанут в её спальне, пугала его не меньше, чем пневмония и смерть. Он оглянулся на свой уголок на чердаке, а потом просто кивнул и ответил:
   – Ладно.
   Она считала, что поступает правильно. Но если бы их поймали, у неё точно были бы большие неприятности. После того как Вика провела его через подъезд, а потом в свою спальню, она заперла дверь.
   Той ночью он рассказал ей о себе. Вика устроила ему лежбище на полу возле своей кровати. Одно одеяло она постелила на пол, положила подушку и дала второе одеяло, чтобы он укрылся. Она поставила будильник на шесть утра и предупредила Артемия, что ему нужно будет встать и уйти до того, как проснутся родители, потому что мама иногда будит её по утрам.
   Она забралась в постель и перегнулась через край, чтобы иметь возможность видеть его, пока они разговаривали.
   – Сколько ещё ты сможешь прожить на чердаке соседнего дома? – Спросила у него Вика.
   Он пожал плечами и ответил:
   – Пока не знаю.
   – А как ты оказался на этом чердаке?
   Около её кровати горела лампа, они говорили шёпотом, но после этого вопроса Артемий надолго замолчал. Он просто смотрел на неё, заложив руки за голову и думал о том, с чего начать. После глубокого раздумья он заговорил:
   – Я не знаю моего настоящего отца. Он никогда не появлялся в моей жизни. Мы всегда жили только вдвоем, я и мама. Но около пяти лет назад она снова вышла замуж за парня, который невзлюбил меня с самого начала нашего знакомства. Он придирался ко мне с поводом и без повода, из за этого мы много ссорились. К тому же он большой любитель выпить и втянул в это мою мать. Несколько месяцев назад, мне исполнилось восемнадцать, мы крупно поругались, и он выгнал меня из дома.
   Артемий глубоко вздохнул, как будто не хотел больше ничего ей рассказывать. Но потом он снова заговорил:
   – С тех пор я жил со своим другом и его бабушкой, пока его родители работали и обустраивались в другом городе. Через некоторое время родители моего друга забрали его и бабушку к себе в другой город, и они переехали. Разумеется, они не могли взять меня с собой. Они и без того много для меня сделали, разрешив пожить у них. Я это понимал и сказал им, что поговорил с мамой и могу вернуться домой. В тот день, когда они уехали, мне некуда было идти. Поэтому я отправился к маме и сказал ей, что хотел бы вернуться домой и пожить там до окончания школы. Она она была пьяна и даже не впустила меня в дом. Сказала, что это расстроит моего отчима.
   Артемий отвернулся и посмотрел на стену, чтобы Вика не увидела подступающих слёз.
   – Поэтому я просто бродил по окрестностям, пока не нашёл этот чердак. Я подумал, что смогу пожить в нём, пока не подвернётся что-то ещё или пока я не окончу школу. В июне я иду в армию, поэтому я всего лишь стараюсь продержаться до этого времени.
   Вика в этот момент подумала, что до июня ещё шесть месяцев.

   У неё в глазах стояли слёзы, когда он закончил свой рассказ. Она спросила, почему он не попросил ни у кого помощи. Артемий сказал, что пытался, но совершеннолетнему сложнее получить от кого то помощь, а ему уже восемнадцать. Кто-то дал ему телефоны приютов, где ему могли бы помочь. Но они все располагались очень далеко и оттуда было бы проблематично добираться до школы. И потом там надо было стоять в очереди, чтобы получить место. Артемий сказал, что однажды попробовал туда попасть, но на чердаке он чувствовал себя в большей безопасности, чем в приюте.
   В таких ситуациях Вика ещё многого не понимала, поэтому спросила:
   – А разве нет других вариантов? Разве ты не мог рассказать в школе о том, что с тобой случилось?
   Он покачал головой и ответил, что слишком взрослый для детского дома и приёмной семьи. Ему уже восемнадцать, и у его матери не будет неприятностей из-за того, что она не позволяет ему вернуться домой. Он сказал, что хотел найти работу. Когда он уходил от Вики во второй половине дня, он отправлялся на поиски работы, но у него не было ни адреса, ни телефона, чтобы ему могли сообщить о принятом решении. И это только усложняло ситуацию.
   На каждый её вопрос у него был ответ. Как будто Артемий испробовал всё, чтобы не оставаться в сложившихся обстоятельствах, но таким людям, как он, не слишком хорошо помогают. Эта ситуация настолько её разозлила, что она сказала, что он сошёл с ума, раз собирается идти в армию. Она без смущения выпалила:
   – Какого чёрта ты решил служить стране, которая позволила тебе оказаться в таком положении?
   Его глаза погрустнели, и он ответил:
   – Страна не виновата в том, что моей матери на меня наплевать. – Артемий протянул руку и выключил лампу. – Спокойной ночи, Вика. С новым днём приходят новая сила и новые мысли.
   После этого она почти не спала. Вика была слишком сердита и не знала, на кого именно она сердилась. Мысли так и крутились в её голове. Она просто продолжала думать о нашей стране, обо всём мире, о том, как часто люди несправедливы друг к другу, отказывая в поддержке и взаимопомощи. Как будто все думают только о себе. Неужели так было всегда. Она вдруг задумалась о том, сколько ещё таких людей, как Артемий.
   Она ходила в школу каждый день с не великой охотой, но ей никогда не приходило в голову, что школа может быть единственным хорошим местом для некоторых детей. Это единственное место, где Артемий находился в тепле и в безопасности. А может и не один он.
   Вика думала о том, что теперь никогда не сможет уважать зажиточных людей. Она знала, что люди бывают разные, что чёрствые эгоисты есть не только среди богатых, их хватает и среди людей более низкого достатка. Она тут же подумала о своей семье. Они не были богаты, но точно не настолько бедны, чтобы не помогать другим людям. Она знала, что её родители ничего не делали для благотворительности.
   Она вспоминала, как однажды, несколько лет назад, они с отцом пошли в магазин за продуктами, и какой-то старик собирал деньги на операцию для своей жены. Вика спросила отца, могут ли они дать ему деньги, и он ответил, что нет, что он много работает, чтобы что то заработать, и не собирается разбрасываться деньгами. Он сказал, что это не его вина в том, что другие люди не хотят работать. Всё время, что они были в магазине, он говорил ей о том, как люди обманывают, чтобы получить помощь. И пока не прекратится помощь этим аферистам, проблема не исчезнет.
   Вика ему поверила. И всё это время она думала, что бездомные не имеют дома потому, что они алкоголики, наркоманы, или просто не хотят работать, как другие люди. Но теперь она знала, что это неправда. Конечно, кое-что в словах отца было до определенной степени правдой, но он говорил о худшем сценарии. Не все бездомные сами выбрали такую жизнь. Им просто не повезло или им не помогли. Среди бездомных могли быть подростки, на которых наплевать родителям или старики, на которых наплевать их детям.
   Такие люди, как её отец, вот это проблема. Вместо того чтобы помогать другим, они прикрываются наихудшим сценарием, чтобы оправдать собственный эгоизм и свою жадность.
   Она решила, что никогда не будет такой. Она решила, что когда вырастет, даже если не будет богатой, будет делать всё, что сможет, чтобы помочь другим людям, особенно детям, подросткам и старикам.

   Через некоторое время Артемий по-настоящему заболел. Несколько ночей подряд он забирался по пожарной лестнице в комнату Вики и спал на полу, Вика сразу поняла, что с ним что-то не так, стоило ей на него посмотреть. Выглядел он ужасно. Глаза у него покраснели, кожа стала бледной, и хотя было холодно, волосы у него промокли от пота. Она даже не стала спрашивать, нормально ли он себя чувствовал, уже и так было видно, что ему плохо. Его то знобило, то он потел. В очередной раз Вика положила ладонь ему на лоб, и он оказался таким горячим, что она едва не позвала маму.
   Артемий остановил её и произнёс:
   – Со мной всё будет в порядке, Вика. – И начал устраивать себе постель на полу.
   Она попросила его немного подождать, а сама пошла на кухню и налила ему воды. В шкафчике она нашла лекарство от простуды и температуры. Она не знала, действительно ли у него простуда, но всё-таки заставила его принять лекарство.
   Он лег на пол, свернулся калачиком, но примерно через полчаса он позвал её:
   – Вика! Думаю, мне потребуется мусорное ведро или пакет.
   Она вскочила с кровати, схватила мусорную корзину из-под письменного стола и опустилась перед Артемием на колени. Как только она это сделала, он тут же нагнулся над корзиной, и его вырвало.
   Вике было его так жалко. Ему было очень плохо, а у него не было ни ванной, ни кровати, ни дома, ни матери. У него была только она, а она не знала, чем ему помочь.
   Когда рвота у него прекратилась, она дала ему выпить воды, а потом сказала, чтобы он лёг в постель. Артемий отказался, но она не отставала. Поставив корзину для мусора возле кровати, она уложила его в постель.
   Артемий был такой горячий, его так трясло, что она просто побоялась оставлять его на полу. Вика легла рядом с ним. Следующие шесть часов его рвало каждый час. Вика выносила корзину в ванную, чтобы опорожнить и помыть её. Это была ужасная ночь, но что ещё Вика могла сделать? Он нуждался в её помощи, ведь у него кроме неё никого не было.
   Когда рано утром ему пришлось уходить из её комнаты, она сказала ему, чтобы он шёл на чердак, пообещав зайти проведать его перед школой. Вика удивилась тому, что у него хватило сил спуститься по пожарной лестнице, пока было темно. Она оставила мусорную корзину у кровати и дождалась, пока мама придёт её будить. Когда та вошла в комнату, то сразу увидела корзину рядом с кроватью и немедленно приложила руку ко лбу дочери.
   – Вика, что случилось?
   Вика застонала и покачала головой.
   – Меня всю ночь тошнило. Думаю, уже всё прошло, но я совсем не спала.
   Мама Вики забрала мусорную корзину и велела ей оставаться в постели. Она сказала, что позвонит в школу и сообщит, что дочь будет отсутствовать по болезни. После того как она уехала на работу, Вика пошла к Артемию, привела его назад, в свою комнату и уложила в постель, чтобы он поспал. Тошнота по прежнему не покидала его. Периодически она заходила и проверяла, как он, и наконец, к обеду он почувствовал себя лучше. Тошнота прекратилась и температура спала. Вика приготовила ему суп, но он съел очень мало, так как аппетита у него совсем не было.
   Они уселись на диван и укрылись одеялом, которое она принесла. Прижавшись к нему, она почувствовала покой, тепло и уют. Вике в тот момент казалось, если человек будет чувствовать тепло и поддержку он быстрее поправится. Через несколько минут Артемий чуть нагнулся к ней и прижался губами к задней части её шеи, чуть ниже того места, где начинается затылок. Это был быстрый поцелуй, скорее как жест благодарности, без комментариев и слов. Но Вика при этом почувствовала столько всего сразу. После этого прошло уже несколько часов, а она всё время трогала это место пальцами, потому что до сих пор ощущала его губы.
   Вика понимала, что это был, вероятно, худший день в его жизни, но для неё он стал одним из лучших. От этих мыслей ей было ужасно стыдно.
   Вместе они смотрели мультфильм «Красавица и Чудовище». Досмотрели до того места, где чудовище умирая прощается с Бэлль, а она в темноте и в отчаянии плачет на его груди.
   Артемий схватил Вику за руку, когда смотрел эту сцену. Он сжал её так, как будто говорил – это мы. Он был Чудовище, а Вика была Бэлль, и она не хотела, чтобы он умирал. А после наступил свет, озаривший тьму.
   – Просто нужно верить, сосредоточиться и в самые тёмные моменты увидеть свет. – шепнула она Артемию.
   – Да! Это точно!

   Вике становилось страшно от того, что этот парень нравился ей всё больше и больше. Когда они находились вместе, она думала только о нём, а когда его не было рядом, она беспокоилась за него. Её жизнь начинала вращаться вокруг этого человека, она знала, что это плохо, но ничего не могла с этим поделать. Она не знала, как быть в этой ситуации, ведь Артемий мог уехать в любую минуту.
   Он ушёл на чердак после того, как они закончили смотреть мультфильм. Уже ночью, когда родители уснули, он поднялся по пожарной лестнице. Предыдущей ночью он спал с ней в её постели, потому что ему было плохо. Перед тем как лечь спать, она отправила в стиральную машину одеяла, на которых он спал.
   – А где моя постель? – Спросил Артемий.
   – Тебе придётся снова спать со мной, потому что я отправила одеяла в стирку, чтобы они были чистыми, и чтобы ты не заболел снова.
   Сначала Вике показалось, что он хочет уйти. Но потом он закрыл балконную дверь, снял обувь и лёг рядом с ней.
   Его больше не рвало, но когда он лег, Вика почувствовала волнение. Но на самом деле она всегда волновалась, когда он был так близко.
   Они лежали лицом друг к другу, когда Артемий сказал:
   – Когда тебе исполнится шестнадцать?
   – Через два месяца, – прошептала Вика. Они продолжали смотреть друг на друга, и её сердце билось всё чаще и чаще. – Когда тебе исполняется девятнадцать? – спросила она, чтобы поддержать разговор и чтобы он не услышал, какое тяжёлое у неё дыхание.
   – Только в октябре, – сказал Артемий.
   Вика кивнула. Она гадала, почему он спросил о возрасте и что он думает о пятнадцатилетних. Смотрел ли он на неё так, словно она была всего лишь ребёнком? Что-то вроде младшей сестры? Ей было почти шестнадцать, и разница в два с половиной года не имеет большого значения. Может быть, когда людям пятнадцать и восемнадцать, это кажется слишком большой разницей.
   – Я должен тебе кое-что сказать.
   Вика затаила дыхание, намереваясь слушать, что именно он собирается сказать.
   – Сегодня я связался с моим дядей. Мы с мамой бывали у него в Москве. Он сказал мне, что как только он вернётся из командировки, я могу приехать и остаться у него.
   Вике следовало бы от души радоваться за него в этот момент, улыбнуться и поздравить этого парня. Но она почувствовала, что от неё уходит что то важное в её жизни и она ничего не может с этим сделать, по причине незрелости своего возраста. Ей стало себя очень жаль.
   – Ты поедешь? – спросила она.
   Артемий пожал плечами:
   – Не знаю. Мне сначала хотелось поговорить с тобой.
   Он был так близко к ней в постели, что она чувствовала тепло его дыхания. Вика заметила, что от него как будто пахнет мятой, и подумала, что он, наверное, чистит зубы перед тем, как прийти к ней. Ведь она каждый день давала ему с собой несколько бутылок воды.
   Она поднесла руку к подушке и принялась вытаскивать нитку, торчащую из шва наволочки. Оторвав её, она стала крутить нитку между пальцев.
   – Не знаю, что сказать. Я очень рада, что у тебя будет дом. Но как же школа?
   – Я могу окончить её там. Окончить школу – это пока главная моя цель.
   Вика кивнула. Это прозвучало так, будто он уже принял решение.
   – Когда ты уезжаешь?
   Она задумалась, как далеко отсюда Москва. Вероятно, до неё ехать несколько часов, но это огромное расстояние, если у тебя нет машины.
   – Я до конца не уверен, что уеду. Но постоянно думаю о том, что ничего не меняя, ничего не изменится.
   Она бросила нитку на подушку и опустила руку.
   – Что тебя останавливает? Ведь твой дядя предлагает тебе дом. Это хорошо, верно?
   Артемий сжал губы и кивнул. Потом взял нитку, с которой она играла, и тоже начал крутить её между пальцев. Как и она, он положил её обратно на подушку и сделал то, чего Вика от него не ожидала. Он поднес палец к её губам и коснулся их.
   Тысячи мурашек побежали по её телу, она думала, что умрёт на месте. Это было наивысшее наслаждение, которое Вика ощутила всем телом. На несколько секунд его пальцы замерли на её губах, и он сказал:
   – Спасибо, Вика. За всё.
   Он запустил пальцы ей в волосы, нагнулся и поцеловал в лоб. Ей было так тяжело дышать, что пришлось приоткрыть рот, чтобы захватить больше воздуха. Она видела, что его грудь поднимается и опускается так же тяжело, как и её. Артемий посмотрел на неё, она видела, что он смотрит на её губы.
   – Тебя когда-нибудь кто-нибудь целовал?
   Она отрицательно покачала головой и подняла лицо к нему, потому что ей нужно было немедленно это изменить, иначе она просто не сможет дышать.
   И тогда – так осторожно, словно она была хрупкой, как бабочка, – Артемий коснулся губами её губ и замер. Она не знала, что делать дальше, но ей было всё равно. Они могли оставаться так всю ночь и никогда больше не шевелить губами. В этом было всё.
   Его губы сомкнулись на её губах, и она почувствовала, как дрожит его рука. Вика начала повторять движения его губ. Она почувствовала, как кончик его языка один раз коснулся её губ, и от наслаждения её глаза закатились. Он сделал это ещё раз, потом ещё один, и тогда она сделала то же самое. Когда их языки впервые встретились, она вроде как чуть улыбнулась, потому что много думала о своём первом поцелуе. Как это будет? С кем это будет? Но она даже представить не могла, что будет при этом чувствовать.
   Он перекатил её на спину, прижался ладонью к её щеке и продолжил целовать. Поцелуй становился всё лучше и лучше, при этом она начинала чувствовать себя раскованнее и комфортнее. Больше всего Вике понравилось, когда он на секунду оторвался от неё, посмотрел на неё сверху, а потом поцеловал ещё крепче.
   Они целовались так долго, что у Вики заболели губы, и глаза начали слипаться, сон одерживал победу. Когда они заснули, их губы всё ещё соприкасались.
   Они больше не говорили о Москве.
   Она так до конца не поняла, уедет он или нет.

   Теперь Артемий каждый день приходил к Вике после школы, он быстро принимал душ, и они целовались. Каждый день испытывать наслаждение от поцелуев, это было потрясающе.
   Им вместе было так хорошо… Артемий, по отношению к Вике был такой нежный и заботливый. Он никогда не делал ничего такого, что ей не нравилось. Он даже не пытался делать ничего такого. Вика никогда ни о чём не распространялась: о себе, о своей семье, о том, что происходит у них дома. И она была уверена, что Артемий такой же. Если раньше он только мог догадываться, какая у неё грудь, то теперь он знал об этом.
   Вика представить не могла, как можно жить без человека, который тебе очень сильно нравится. Если бы это зависело от неё, они бы с Артемием не расставались, целовались дни и ночи напролёт, а в перерывах, может быть, немного разговаривали. Артемий оказывается, умеет рассказывать смешные истории. Вике нравилось, когда он находился в разговорчивом настроении, потому что такое случалось не часто. В такое время он рассказывал интересные истории, которые она с восхищением слушала. К тому же, он многое мог сделать своими руками. За время своих визитов он отремонтировал её фен, миксер, старый приёмник. А ещё он много улыбался, и его улыбку она любила даже больше, чем его поцелуи. Иногда ей просто хотелось, чтобы он помолчал и перестал улыбаться, или целоваться, ей хотелось просто смотреть на него и любоваться. Ей нравилось смотреть в его глаза. Они такие голубые, что он мог бы стоять в другом конце комнаты, а его глаза было бы видно из далека, настолько они были яркие. Она даже делала зарисовки, рисовала простым карандашом его портреты: когда он улыбается, когда грустит, когда удивлён. У неё получилась целая серия портретов с его эмоциями. На каждом портрете она выделяла глаза голубой пастелью, только они были цветными и выделялись среди чёрно-белого. С той ночи они больше не заводили разговор о Москве. Вика сама не хотела об этом говорить, расставание с Артемием навевало на неё грустные мысли.
   Как то днём они ехали из школы в автобусе, Артемий поцеловал Вику. В этом не было ничего нового, потому что к этому моменту они уже много целовались, но он впервые сделал это на людях. Когда они находились вместе, всё остальное как будто исчезало, поэтому он не думал, о тех людях, которые находились вокруг. Но Катя, сидевшая позади, это заметила. Вика слышала, как она обсуждала их за спиной, после того как Артемий нагнулся и поцеловал её.
   Она сказала девочке, которая сидела рядом с ней:
   – Не могу поверить, что Вика позволяет ему прикасаться к себе. Это просто ужас. Он ходит в одной и той же одежде почти каждый день.
   При этом Вика разозлилась, ей было больно за Артемия. Он отстранился от неё. Она видела, что эти слова его больно задели. Она начала было поворачиваться, чтобы поставить Катю на место из-за того, что она судит о человеке, не зная его, но Артемий схватил её за руку и покачал головой.
   – Не надо, Вика, – сказал он. – Не стоит сердиться на таких людей. Они существуют для того, чтобы мы смотрели на них и старались быть совсем другими.
   Она задумалась над его словами, понимая, что он прав. Поэтому она не стала связываться с Катей.
   Но остаток пути она злилась на то, что Катя может так просто ранить и унизить человека. Ей было больно ещё и от того, что Артемий как будто привык к подобным комментариям. Но в итоге вспомнила старую поговорку: «Придорожная пыль неба не коптит».
   Вика нагнулась к нему и поцеловала в щёку, а потом положила голову ему на плечо.
   – Знаешь что? – сказала она ему.
   Он переплел свои пальцы с её и сжал её руку.
   – Что?
   – Ты для меня самый лучший на свете человек.
   Она почувствовала, что он рассмеялся, и сама улыбнулась.
   – По сравнению с кем? – Спросил он.
   – По сравнению со всеми.
   Он поцеловал её в макушку и сказал:
   – Ты тоже для меня лучше всех, Вика. Ты самая лучшая.
   Когда автобус подъехал к нужной остановке, они шли по проходу взявшись за руки, он впереди, Вика за ним. Поэтому он не видел, как она развернулась и пихнула Катю, так как её выражение лица не оставляло ей выбора.
   Когда они подошли к квартире, Артемий взял ключ из её руки и открыл дверь. Ей было немного странно видеть, насколько уверенно и комфортно он почувствовал себя в её доме. Когда они вошли, и он закрыл дверь на задвижку, Вика попыталась включить свет в прихожей, но электричества не было. Артемий осмотрел электрический счётчик, с которым всё оказалось в порядке. Телевизионное шоу на сегодня отменялось. Вика не слишком расстроилась, потому что они всегда находили чем занять себя. Им было просто хорошо вместе, а всё что было вокруг казалось не важным.
   – Плита у вас электрическая или газовая? – спросил Артемий.
   – Газовая, – ответила Вика, несколько сбитая с толку, его вопросом. Он сбросил обувь и направился на кухню.
   – Я собираюсь кое-что для тебя приготовить, – сказал Артемий.
   – Ты умеешь готовить?
   Он открыл холодильник и начал перебирать продукты.
   – Да. Я люблю готовить, а потом пробовать то, что получилось. Но больше, пожалуй я люблю что то мастерить и ремонтировать, так же как ты любишь рисовать. – Артемий вынул какие-то продукты из холодильника и поставил на плиту сковородку. Вика прислонилась к рабочему столу и наблюдала за ним. Он даже не заглядывал в рецепт, просто наливал и выкладывал что-то в миски, а потом всё перемешивал, не пользуясь мерной ложкой. Она никогда не видела, чтобы её отец хоть что-то делал на кухне. Она была уверена, что большинство мужчин были на него в этом похожи. Но увидев, как Артемий хозяйничает на кухне кухне, она поняла, что ошибалась.
   – Что ты готовишь? – спросила она его, при этом подтянулась и уселась на рабочий стол.
   – Оладьи, – ответил Артемий, подошёл к ней с с миской в руке и окунул в смесь ложку. Он поднес ложку к её губам, чтобы она попробовала. Тесто для оладий – это моя слабость, и такого вкусного Вика никогда не пробовала.
   – Супер, – оценила она, облизывая губы.
   Он поставил миску рядом с ней, нагнулся и поцеловал её. Тесто для оладий и губы Артемия – это райское наслаждение, подумала она. Из неё вырвался звук, которым она дала понять Артемию, как ей нравится это сочетание. Он рассмеялся, но не перестал её целовать. Он целовал её и смеялся, и это совершенно растопило её сердце. Счастливый Артемий практически свёл её с ума. Вике захотелось больше узнать всё о том мире, который нравился Артемию, и подарить его ему.
   Когда он целовал её, она думала, любовь ли это. У неё никогда раньше не было настолько близкого друга, поэтому ей не с чем было сравнивать свои чувства. На самом деле до Артемия она никогда не хотела иметь никаких отношений с парнями. В своей семье она видела отвратительное отношение её отца к матери. Поэтому у неё всегда присутствовала огромная доза недоверия, если речь заходила об отношениях.
   Временами она спрашивала себя, сможет ли вообще когда-нибудь довериться парню. По большей части она ненавидела мужчин, потому что единственным примером для неё был её отец. Но то время, которое она провела с Артемием, изменило её. Правда они не так давно подружились, но он изменил её настолько, что она поверила, что он исключение из правил.
   Он закончил целовать её и снова взял миску. Он отошёл к плите и начал ложкой выкладывать тесто для оладий на раскалённую сковороду.
   – Хочешь узнать секреты приготовления пышных и вкусных оладий? – спросил Артемий.
   Она не была уверена, что её сильно интересовало приготовление пищи, но Артемию каким-то образом удалось пробудить в ней желание узнать всё то, что знал он. Возможно, всё дело было в том, каким счастливым он выглядел, когда говорил об этом.
   – Первый секрет пышности оладий: кефир должен быть теплым или комнатной температуры, но ни в коем случае не холодным. – Принялся объяснять Артемий, переворачивая первую порцию оладий. – Готовое тесто ни в коем случае не перемешиваем, чтобы не разрушить воздушность. Аккуратно выкладываем тесто ложкой на раскаленную сковороду с растительным маслом. Жарим до румяности под крышкой. – Он достал тарелку и разложил на неё салфетки. – Готовые оладьи выкладываем на бумажные салфетки, чтобы впитался лишний жир.
   Артемий выложил первую порцию оладий на тарелку с салфетками, подошёл к ней и оперся о столешницу по обе стороны от неё. Электричество включили как раз в тот момент, когда он потянул вниз воротник её рубашки. Он снова поцеловал то место ниже затылка, которое любил целовать, и медленно провел руками по её спине. Вика постоянно чувствовала его губы на своей шее даже тогда, когда его не было рядом.
   Пока пеклись оладьи, Артемий собирался поцеловать её в губы, но они услышали, что кто то звонит в дверь. Вика спрыгнула со стола, лихорадочно оглядывая кухню. Артемий взял её лицо в ладони и заставил посмотреть на него.
   – Присмотри за оладьями. Закончишь печь сама. – Он прижался к её губам, потом отпустил и поспешно прошёл в гостиную, чтобы взять свой рюкзак. Он ушёл через балкон как раз в ту минуту, когда Вика открыла дверь. На пороге стоял отец.
   Она пошла на кухню стала собирать со стола остатки ингредиентов для оладий. Следом за ней на кухню вошёл отец. Он посмотрел по сторонам, а потом увидел сковороду на плите и тарелку с оладьями.
   – Ты готовишь? – спросил он её.
   Вика кивнула, потому что её сердце билось с бешеной силой, и она побоялась, как бы отец не услышал дрожь в её голосе, если она ответит. С минуту она оттирала место на столешнице, которое было идеально чистым. Потом откашлялась и сказала:
   – Это оладьи.
   Отец подошёл к холодильнику и достал пиво.
   – Электричества не было, – добавила она. – Мне стало скучно, поэтому я решила испечь оладьи, пока не дадут свет.
   Отец сел у стола и следующие десять минут расспрашивал её о школе и о том, собирается ли она учиться в колледже. Временами, Вика видела намёк на то, какими могут быть нормальные отношения с отцом. Они просто сидели с ним за столом, обсуждали колледжи, старшую школу и выбор профессии. Хотя, по большому счёту, она ненавидела своего отца, но ей очень хотелось, чтобы таких моментов с ним было больше. Если бы только он мог всегда быть таким, как в эти моменты, то всё было бы совершенно иначе. И от этого страдали они с матерью.
   Вика всё делала так, как сказал Артемий. После того, как закончила печь, она взяла тарелку и протянула её отцу. Ей было противно, что она так мило ведёт себя с ним. У неё было такое чувство, будто отец не заслужил этих оладий.
   – Очень вкусно, – оценил отец. – Просто замечательно.
   Она выдавила из себя «спасибо», хотя не одна она их пекла. Но и об этом Вика ему сказать не могла. Отец съел несколько оладий.
   – Оставим немного для мамы, – сказала она, – и немного я отложу в школу на завтра. – Дождавшись, пока оладьи остынут, она положила их в пластиковый контейнер и отнесла к себе в комнату. Она даже не хотела пробовать их без Артемия, поэтому дождалась, пока он придёт поздно ночью.
   – Тебе следовало бы попробовать их горячими, со сметаной или вареньем, – сказал Артемий. – В этот момент они самые вкусные.
   – Мне не хотелось есть их без тебя, – ответила она. Вика принесла из кухни чай и варенье. Они сидели на кровати, прислонившись спинами к стене, и пили чай с этими бесподобными оладьями. Она сказала Артемию, что оладьи получились просто замечательные. Но не стала говорить, что это лучшие оладьи из тех, что ей доводилось пробовать. Ей не хотелось раздувать его самомнение, ей больше нравилось то, как скромно он себя ведёт.
   Она попыталась взять ещё, но Артемий отодвинул от неё контейнер с оладьями и закрыл его крышкой.
   – Если съешь слишком много, тебя начнёт тошнить, и моя стряпня перестанет тебе нравиться.
   Вика рассмеялась:
   – Это невозможно.
   Артемий допил чай и встал, повернувшись лицом к кровати.
   – Я кое-что сделал для тебя. – Он сунул руку в карман.
   – Уже интересно. И что же это?
   Он улыбнулся и покачал головой, потом вытянул вперед кулак. Вика протянула ладонь, и он уронил туда что-то твёрдое. Это было маленький деревянный цветочек размером в пару дюймов, вырезанный из дерева.
   Она провела по цветочку большим пальцами, пытаясь улыбаться не слишком широко. Это не был не до конца распустившийся цветок, и он выглядел как бутон, готовый распуститься. Его лепестки были неровными сам он был необычный.
   – Ты это сделал? – спросила она, глядя на него снизу вверх.
   Он кивнул:
   – Я вырезал его старым канцелярским ножом, который нашёл в коробках на чердаке.
   Лепестки цветка слегка размыкались, как будто готовые раскрыться, оставляя небольшое углубление в верхней части. Вика не знала, что сказать. Она почувствовала, как он сел рядом с ней на кровать, но никак не могла отвести взгляд от цветочка, чтобы поблагодарить его.
   – Я вырезал его из ветки, – шепотом объяснил Артемий, – ветки того самого дерева у дороги.
   Вика даже подумать не могла, что этот скромный дар понравится ей до такой степени. Хотя, возможно, её чувства были не к подарку, а к Артемию. Она сжала пальцы вокруг цветка, нагнулась к Артемию и поцеловала его с такой силой, что он упал на кровать. Она забросила на него ногу и оседлала его. Артемий схватил её за талию и улыбнулся.
   – Я вырежу для тебя целый дом из этого дерева, если такой будет награда, – прошептал он.
   Вика рассмеялась:
   – Тебе пора перестать быть таким идеальным. Я и так ценю тебя больше всех остальных людей, но ситуация становится несправедливой по отношению к остальным, потому что с тобой никто никогда не сравнится.
   Его рука легла ей на затылок, он уложил Вику на спину, а сам оказался сверху.
   – Значит, мой план работает, и каждая бабочка ищет свой цветок. – сказал Артемий перед тем, как снова поцеловать её.
   Пока они целовались, она крепко сжимала цветок, желая верить, что это был подарок без повода. Но в глубине души она боялась, что это был прощальный подарок, на память перед его отъездом в Москву.
   Вика не хотела помнить Артемия, она хотела видеть и ощущать его рядом постоянно. Она считала, что если кого то вспоминаешь, то это означает, что этот человек перестал быть частью твоей жизни.
   Она не хотела, чтобы он уезжал в Москву. Вика понимала, что это эгоизм с её стороны, потому что он не может больше жить на чердаке. Она не могла понять, чего боялась больше: увидеть, как он уедет, или эгоистично умолять его остаться.
   Она знала, что им нужно поговорить об этом. Она решила спросить его о Москве завтра вечером, когда он придёт на ночь. Она просто не хотела спрашивать его об этом сегодня, потому что это был идеальный день.

   На следующий день родители Вики вернулись домой очень поздно. Это была суббота, поэтому отец с мамой отправились на какое-то общественное мероприятие. Её отец возглавлял агентство недвижимости, и к тому же работал в Администрации города, поэтому им приходилось часто появляться на публике, в том числе и на деловых ужинах. Её отцу нужно было поддерживать свой имидж.
   Артемий уже был в комнате Вики, когда они вернулись домой. Она слышала, как они ссорятся, входя в квартиру. Разговор был приглушённым, но она сумела кое-что разобрать. Отец обвинял мать в том, что она флиртовала с каким-то мужчиной.
   Но Вика знала свою мать, она бы никогда не сделала ничего подобного. Скорее всего, мужчина сам оказал ей какие то знаки внимания, и отец заревновал. Ведь, по её мнению, её мать была настоящей красавицей.
   Вика слышала, как отец назвал её шлюхой, а потом до неё стали доноситься звуки ударов. Она начала выбираться из постели, но Артемий схватил её за руку, потянул обратно и сказал, что не нужно вмешиваться, иначе и ей достанется. Вика сказала ему, что её присутствие иногда помогает.
   – Когда я вмешиваюсь, отец обычно отступает и успокаивается. – Произнесла она.
   – Ты уже забыла, что было в прошлый раз. – Не отступал Артемий.
   Вика не могла всё это слушать, она встала и пошла в гостиную. Артемий попытался её удержать, но она боялась за свою маму.
   Отец обычно расчетливо бил её туда, где не остаётся видимых синяков. Вероятно, меньше всего на свете ему хотелось, чтобы люди в городе знали, как он с ней обращается. Вика несколько раз видела, как он бил её ногами, душил, наносил удары по спине и в живот, таскал за волосы. Несколько раз он бил её по лицу, но это всегда были только пощечины, поэтому следы не оставались надолго.
   Вика заглянула в гостиную. Отец схватил шнур от зарядки для телефона и изо всех сил начал хлестать им мать по спине и плечам, было слышно как она вскрикивала от ударов. Он повалил её на диван, взгромоздился на неё, одной рукой он держал её за горло, а другой задирал платье. Мама пыталась отбиваться, а Вика, при виде этой картины, застыла на месте. Мать умоляла его отпустить её, и тогда он ударил прямо в лицо и приказал заткнуться. Вика понимала, что отец просто напросто насилует её мать.
   Со злостью и агрессией в голосе он произнёс:
   – Заткнись, и получай внимание, которого тебе так хотелось.
   Мама застыла и перестала сопротивляться. Вика слышала, что она плачет. А потом она сказала:
   – Пожалуйста, успокойся, Вика здесь.
   Вика никогда не видела его таким. Внутри неё в это момент произошёл такой взрыв ненависти к своему отцу. Она даже не предполагала, что такое может с ней произойти.
   Она пошла на кухню, открыла ящик, схватила самый большой нож, который смогла найти и… Она как будто покинула своё тело. Она как будто видела себя со стороны, видела, как идёт с ножом в руке через кухню, она была уверена, что не сможет им воспользоваться, просто ей хотелось хоть как то поставить отца на место. Но как раз перед тем, как она вышла из кухни, руки Артемия обхватили её за талию и подхватили. Она выронила нож, мать услышала это. Они встретились с ней глазами, когда Артемий нёс её обратно в спальню. Когда они снова оказались в её комнате, она принялась колотить его кулаками в грудь, пытаясь вырваться и побежать на помощь матери. Вика плакала и делала всё, чтобы убрать его с пути, но он как скала не двинулся с места.
   Артемий обнял её и сказал:
   – Вика, успокойся. – Он продолжал повторять это снова и снова и долго держал её, пока она не смирилась с тем, что он никуда не уйдет. Он не позволял ей снова идти туда и схватиться за нож.
   Он подошёл к кровати, взял свою куртку и начал натягивать обувь.
   – Твоя мама сама знает, что делать. Ведь у каждого из нас всегда есть выбор. Но если хочешь, мы идём к соседям, – сказал он. – Мы вызовем полицию.
   – Полиция!
   В прошлом мама предупреждала её, чтобы она не звонила в полицию. Она говорила, что это навредит репутации отца. Но, честно говоря, ей было на него наплевать. Ей было всё равно, что с ним будет, но она была уверена, что все, кто его окружал, не подозревали об ужасной стороне его жизни. Вике хотелось только одного: помочь матери, поэтому она натянула куртку и подошла к шкафу за обувью. Когда она обернулась, Артемий смотрел на дверь спальни.
   Она открывалась.
   В комнату вошла мать, быстро закрыла за собой дверь и заперла её. Её лицо было разбито, из губы текла кровь, волосы растрёпаны. Она посмотрела на Артемия, потом на Вику.
   Вика даже не успела испугаться, что она застала парня у неё в комнате. Вика подошла к ней, взяла за руки и подвела к кровати. Она поправила ей волосы, погладила по плечам, на которых остались багровые полосы от шнура, и заговорила.
   – Мы пойдём к соседям и вызовем полицию, мама. Ты согласна?
   Её глаза расширились, и она затрясла головой.
   – Нет, – сказала она и посмотрела на Артемия. – Нельзя. Нет.
   Тот уже собирался уходить, но остановился и посмотрел на Вику.
   – Отец пьян, Вика, – продолжала мать. – Он слышал, как захлопнулась твоя дверь, поэтому ушёл в нашу спальню. Он больше не будет. Если вызвать полицию, станет только хуже, поверь мне. Просто дай ему проспаться, завтра всё наладится.
   Вика покачала головой, от слёз у неё глаза были покрасневшими и припухшими.
   – Мама, он просто издевался над тобой и пытался тебя изнасиловать!
   Она опустила голову и поморщилась, когда Вика это сказала, потом снова покачала головой.
   – Всё не так, Вика. Мы женаты много лет, а иногда брак – это не только… Ты слишком молода, чтобы это понять. К тому же, мы все когда то ответим за свои действия.
   На минуту в комнате стало совсем тихо, а потом Вика не выдержала:
   – Я надеюсь, что никогда этого не пойму.
   И тут мать заплакала. Она просто обхватила голову руками и зарыдала. Вике оставалось только обнять её и плакать вместе с ней. Она никогда не видела её такой расстроенной, напуганной и несчастной. От этого у Вики защемило сердце.
   Когда они успокоились, Вика оглядела комнату. Оказалось, Артемий уже ушёл. Он тактично понял, что им нужно побыть вдвоём. Они пошли на кухню, и Вика помогла матери обработать раны и привести себя в порядок. Мать так ничего и не сказала о пребывании Артемия в их квартире. Она не произнесла об этом ни слова. Вика ожидала, что она накажет её, за постороннего в квартире, но она этого не сделала. Вика поняла, что она не хочет об этом говорить, потому что не признает ситуацию. То, что причинило ей боль, было просто отправлено в дальний ящик, чтобы об этом больше никто не вспоминал.

   Наступил тот день, когда Артемий уехал. Целый день Вика молча рисовала и к концу дня даже немного устала. Ей нужно было доверить бумаге всё то, что она чувствовала и держала в себе, иначе она просто могла сойти с ума. Ближе к ночи, она взяла бинокль отца и поднялась на крышу. Она долго смотрела через бинокль на двери чердака соседнего дома, надеясь, что там появится тусклый свет или сам Артемий. Может он не уехал или вернулся по какой то причине. Но её окружала лишь ночь и тишина.
   Их последняя ночь была для них слишком грустной. Поначалу они немного целовались, но это их не радовало, как раньше. Второй раз за два дня он сказал Вике, что передумал и никуда не поедет. Ему не хотелось оставлять её одну. Она понимала, что жила как то раньше, без него, а он без неё, и с его стороны было бы глупостью отказываться от возможности иметь дом только из за неё. Они оба это знали, но всё равно было больно, грустно и обидно.
   Вика постаралась не печалиться из-за этого, поэтому пока они лежали вместе в кровати, она попросила его рассказать о Москве.
   – Возможно, я приеду туда после окончания школы. – Сказала она, с мыслью о том, что ей хотелось быть там, где он.
   Когда он начал говорить, в его глазах появилось странное выражение. Такого Вика никогда у него не видела. Казалось, он рассказывает о чём то необычном.
   Артемий рассказал ей, что его дядя живет в многоэтажном доме с террасой на крыше.
   – Во многих домах там есть такие террасы, некоторые даже с бассейном.
   Вика гадала, каково это – очутиться так высоко. Она любила высоту, поэтому часто и выходила на крышу своего дома, воображая, что она бабочка и может летать где угодно.
   – А ты поднимался туда хотя бы раз? – Спросила она Артемия.
   – Да, поднимался. Иногда хотелось просто посидеть там и подумать, глядя сверху на город.
   Он рассказал ей о еде. Она уже знала, что Артемий иногда любит готовить, но я понятия не имела, что он способен на большее. У него не было ни духовки, ни кухни, и для неё он испек оладьи, до этого он никогда ни для кого не готовил.
   – То есть я понимаю, что Москва ничем не отличается от любого другого большого города, – сказал он. – Там нет ничего особенно выдающегося. Просто… Я знаю, там есть по-настоящему хорошая энергия. Когда люди говорят, что они живут в Москве, они этим гордятся. Мой дядя уехал туда очень давно. Работал, строил карьеру, но так и не устроил личную жизнь. Он живёт сейчас один.
   Вика провела пальцами по его волосам и сказала:
   – Что ж, ты рассказал о городе так, словно это лучшее место на земле. Как будто там всё лучшее.
   Артемий посмотрел на неё, в его глазах появилась печаль, когда он произнёс:
   – В Москве почти всё лучшее.
   – Почему почти? – Уточнила Вика.
   – В Москве нет тебя.
   От этих слов Вика покраснела. Он очень нежно поцеловал её, а она успокоила его:
   – В Москве меня пока нет. Когда-нибудь я перееду туда и найду тебя.
   Артемий заставил её пообещать это. Сказал, что, если она переедет в Москву, там всё станет ещё лучше, и это будет лучший город в мире.
   Они снова поцеловались и не только…
   Скучно им не было.
   Утром Вике пришлось попрощаться с Артемием. Он обнял её и целовал так, будто боялся выпустить из своих объятий. Ну а после Вика смотрела ему вслед с балкона. Перед тем как свернуть за угол, он ещё раз оглянулся и помахал рукой. Вика помахала в ответ и снова ощутила его губы на шее ниже затылка.

   Когда Артемий уехал в Москву, Вика подумала, что больше никогда его не увидит, но она ошибалась.
   Артемий появился через несколько недель. Это был её день рождения, ей исполнилось шестнадцать. Казалось, что этот день стал самым лучшим днем в её жизни. Но после всё померкло.

ГЛАВА 3

   Прошло ровно сорок три дня с того момента, как Артемий уехал в Москву. Вика считала каждый день, как будто это могло как-то помочь. Она стала не разговорчивой и подавленной, как будто в ней исчезла искра жизненной энергии. Многие утверждают, что подростки не умеют любить, как взрослые. Но после того, что она испытала с Артемием, она не верила в это. Пусть даже она не была взрослой и ей не с чем было сравнивать. Но всё же она допускала, что это, вероятно, разная любовь. Она полагала, что любовь между двумя взрослыми более наполненная, чем между двумя подростками. В ней больше зрелости, больше уважения, больше ответственности. Но она была уверена, какой бы разной ни была любовь в жизни человека в разном возрасте, она всё равно весит одинаково. Ты чувствуешь эту тяжесть на своих плечах, в сердце и в душе, вне зависимости от того, сколько тебе лет. Это она испытывала на себе, её чувства к Артемию были очень глубокие. Каждую ночь она засыпала в слезах и шептала:
   – В самые тёмные моменты, нужно сосредоточиться и увидеть свет.
   Но в это время ей было так тяжело сосредоточиться, постоянно ныло сердце и место на шее ниже затылка постоянно было горячим.
   Она понимала, что, вероятно, в каком-то смысле переживает все стадии горя. Отрицание, гнев, торги, депрессию и принятие. Она когда то читала книгу о стадиях, которые проходит человек после случившегося с ним горя. Отрицание – неверие в то, что произошло она пережила после его отъезда, когда несколько дней подряд, в надежде его увидеть, наблюдала за чердаком соседнего дома. Затем наступила стадия гнева, когда она начала злиться на всех, кто её окружал и даже на саму себя. После наступили торги, когда она тщетно искала выход из создавшейся ситуации и не находила его.
   В день своего рождения она погрузилась в стадию глубокой депрессии и стала осознавать неизбежность того, что произошло. Этот день мать попыталась сделать хорошим для неё. Она купила ей подарки, испекла её любимый пирог, и они поужинали вдвоём. Но к тому моменту, когда она забралась в постель тем вечером, она не могла отогнать от себя грустные мысли, которые в последнее время постоянно преследовали её. Ей бы хотелось перейти в стадию принятия, найти нужное решение и продолжить жить дальше, но у неё ничего не получалось.
   В темноте по её щекам катились слёзы, когда, вдруг, она услышала стук в окно. Поначалу она решила, что пошёл дождь. Но потом она услышала его голос. Вика подскочила и бросилась к балконной двери, её сердце билось в истерике. Он стоял в темноте и улыбался ей. Она мигом открыла дверь, Артемий обнял её и долго не отпускал, а она плакала.
   От него так хорошо пахло. Обняв его, она поняла, что за прошедшие со дня их последней встречи шесть недель он набрал так необходимый ему вес. Артемий отстранил её от себя, чтобы вытереть слёзы с её щёк.
   – Почему ты плачешь? – Спросил он.
   Вика смутилась от этого вопроса и из за того, что плакала. В этом месяце она много плакала, намного больше, чем в любой другой месяц своей жизни. Возможно, это было всего лишь действие гормонов в организме девочки – подростка, смешанное со стрессом от того, как её отец обращался с матерью, а потом ещё добавилось расставание с Артемием.
   Вика схватила рубашку со стула, стоящего у кровати, и вытерла глаза. Потом они уселись на кровать. Артемий прижал её к своей груди и откинулся на спинку кровати.
   – Что ты здесь делаешь? – спросила она.
   – Сегодня день твоего рождения, – ответил он. – И ты всё ещё самый дорогой для меня человек. И я по тебе скучал.
   Артемий появился около десяти, они так долго говорили, что когда Вика снова взглянула на часы уже начинался новый день. Она плохо помнила, о чём они говорили, но чувствовала что у него всё хорошо. Артемий казался таким счастливым, в его глазах появился свет, которого она в них раньше не видела. Как будто он наконец нашёл то, о чём мечтал.
   Артемий сказал, что хотел поговорить со ней кое о чём, и его голос стал серьёзным. Он усадил её к себе на колени так, чтобы она смотрела ему в глаза, пока он будет говорить. Вика подумала, что, возможно, он собирается ей сказать, что у него появилась подружка или что он раньше уходит в армию. Но то, что он сказал, шокировало её.
   Он признался ей, что когда он пришёл на чердак в соседнем доме, он сделал это не потому, что ему негде было жить.
   Он пришёл туда, чтобы убить себя.
   Вика зажала руками рот, потому что она понятия не имела, что у него всё было настолько плохо. Настолько плохо, что он больше не хотел жить.
   – Надеюсь, ты никогда не узнаешь, каково это, чувствовать себя до такой степени одиноким, – сказал Артемий.
   Он рассказал ей о том, как в первую ночь, когда он был на чердаке соседнего дома, он сидел в темноте с открытой дверью на крышу и делал петлю на верёвке. Он уже собирался воспользоваться этой петлёй, когда в дверной проём чердака увидел как в её спальне зажёгся свет.
   – Ты стояла там, как ангел, освещенная сзади райским светом, – продолжал Артемий. – Я не мог оторвать от тебя глаз.
   Он смотрел, как Вика какое-то время ходила по комнате, а потом легла в постель и начала писать в своем дневнике. После этого он отложил верёвку в дальний угол. Прошло какое то время, пока он наблюдал за Викой, его желание жить постепенно вернулось. Теперь у него было достаточно чувств и желаний, чтобы снова не впасть в оцепенение и не покончить с собой, как в тот вечер.
   – Спустя день или два ты принесла мне еду и оставила у дверей чердака. Ты спасла мне жизнь, Вика, – сказал Артемий. – И ты считала, что так всегда должно быть.
   Он нагнулся и поцеловал то место между на шее, которое он целовал всегда. Вике понравилось, что он сделал это снова. Ей не слишком нравилось её тело, но это место стало для неё любимым, как и для Артемия.
   Артемий взял её руки в свои и сказал, что уедет в армию раньше, чем собирался, но он не мог уехать, не поблагодарив её. Он сказал, что после срочной службы пойдёт служить по контракту на несколько лет и что меньше всего на свете ему хочется, чтобы она была девушкой, не живущей своей жизнью из-за друга, которого она, возможно, никогда не увидит и не получит известий.
   Когда Артемий заговорил снова, в его глазах появились слёзы, сделав их совершенно прозрачными. Он сказал:
   – Вика, жизнь забавная штука. У нас не так много времени, чтобы жить, поэтому мы должны сделать всё, чтобы эти годы были настолько полными, насколько они могут ими быть. Нам не следует тратить время на то, что может случиться когда-нибудь или не случиться никогда.
   Вика поняла, о чём он говорил. Артемий идёт в армию, и он не хотел держать её на привязи, пока его не будет рядом. Он не рвал с ней, потому что они не были по-настоящему вместе. Они просто были двумя людьми, которые помогали друг другу при необходимости, и по пути их сердца соединились.
   Это было тяжело. Её отпускал человек, который никогда по-настоящему её не держал. Всё то время, которое они провели вместе, оба знали, что эта история не будет иметь продолжения. Возможно, при нормальных обстоятельствах, если бы они общались как обычные подростки, и у него была бы обычная жизнь в доме с родителями, они могли бы стать парой. В это случае, они бы легко сошлись и никогда не сталкивались бы с жизнью, в которой иногда появляется жестокость.
   В тот вечер она даже не попыталась переубедить его. Вика чувствовала, что между ними такая связь, которую не сможет уничтожить даже адское пламя. Она размышляла, что он мог бы отслужить в армии, а она могла бы жить как обычный подросток. А потом, в подходящее время, всё бы вернулось на свои места.
   – Я хочу дать тебе обещание, – сказал Артемий. – Когда моя жизнь станет достаточно хорошей для того, чтобы ты стала её частью, когда я смогу дать тебе то, чего ты заслуживаешь, я приду за тобой. Но я не хочу, чтобы ты меня ждала, потому что это может никогда не случиться.
   Его обещание ей не понравилось, потому что оно означало одно из двух. Либо он считает, что не вернется из армии живым, либо думает, что его жизнь никогда не будет хороша для неё и он ничего не сможет ей предложить.
   Жизнь Артемия уже казалась ей достаточно хорошей. Но она кивнула и заставила себя улыбнуться.
   – Если ты за мной не вернешься, я приеду к тебе. И это тебе не понравится, Артемий Воронов.
   Её угроза его рассмешила.
   – Что ж, ты с легкостью найдёшь меня. Ты точно знаешь, где я буду.
   Она улыбнулась:
   – В городе, где всё лучшее.
   Он улыбнулся в ответ:
   – В Москве.
   И тут он поцеловал её.
   Ну а дальше они много целовались, много смеялись, много любили, много дышали. Им обоим приходилось зажимать рот рукой, чтобы не шуметь и чтобы их не застукали.
   Когда всё закончилось, Артемий прижал её к себе, кожа к коже, сердце к сердцу, ладонь в ладонь, пальцы переплелись. Он поцеловал её и посмотрел ей прямо в глаза.
   – Я люблю тебя, Вика. Я люблю в тебе всё и люблю тебя всю.
   Вика знала, что этими словами часто разбрасываются, особенно подростки. Часто раньше времени и незаслуженно. Но когда Артемий сказал ей это, она знала, что это не просто слова, они не значили, что он просто влюблен в неё. Это было другое «я люблю тебя».
   Вика представила людей, которых встречала в жизни и ещё встретит. Их так много. Они приходят словно волны, нахлынув и удаляясь. Причём волны бывают разные по силе и размерам. Иногда волны приносят с собой что-то и выбрасывают на берег, это может быть куча хлама, а может быть и что то ценное.
   Вот об этом сказал ей Артемий, когда произнёс «я люблю тебя». Он дал ей понять, что она была для него самой сильной волной, с которой он когда-либо сталкивался. И она принесла с собой столько всего ценного для него, что это всё останется с ним и после того, как волна отхлынет.
   – У меня есть для тебя подарок на день рождения, – он вытащил маленький красный пакетик и протянул Вике. – Это небольшой подарок, но только он мне был по карману.
   Она открыла пакет и вытащила оттуда лучший подарок из всех, что когда-либо получала. Это был магнит в виде небольшой бабочки с надписью «Лети на свет». Ниже крошечными буквами было написано «Где всё лучшее».
   – Я сохраню магнит навсегда, и каждый раз, глядя на эту вещичку, я буду вспоминать тебя. – Пообещала она.
   Ну а после случилось то, чего они не ожидали.
   Вика не ждала Артемия в этот вечер, поэтому не подумала запереть дверь спальни. Её отец услышал, что она с кем-то разговаривает, распахнул дверь и увидел Артемия в её постели. Таким злым Вика его никогда не видела. И Артемий не был готов к тому, что произошло дальше.
   Артемий оказался совершенно беззащитным, когда её отец набросился на него, схватив увесистый стул с высокой спинкой, стоящий рядом с кроватью. Беспощадные удары были единственным звуком, прорывавшимся сквозь её крики.
   Вика не знала, кто вызвал полицию. Она была уверена, что это была её мать. Но после этого они не разговаривали с ней о той ночи. Никто из них не хотел будоражить свою память. К тому моменту, когда полицейские оказались в её комнате, она уже не узнавала Артемия. Он весь был залит кровью.
   Вика была в истерике. Полицейским не только пришлось отправить Артемия в машине «Скорой помощи» в больницу, им пришлось вызвать «Скорую» и для неё, потому что она потеряла сознание. Этот свой день рождения она запомнила на всю жизнь.
   Никто не сказал ей, где Артемий и в порядке ли он. Отца даже не арестовали за то, что он сделал. Кроме того, пошли разговоры о том, что парень – бомж пристроился к домашней девочке в корыстных целях. Её отец совершил героический поступок: спас свою девочку от этого парня, который обманом заставил её заниматься с ним сексом.
   Отец заявил Вике, что она опозорила всю семью, потому что дала горожанам повод для сплетен. Они до сих пор об этом сплетничают. Как то в автобусе Вика услышала, как Катя говорила кому-то:
   – Я пыталась предупредить её насчёт этого парня. Я сразу поняла, что от него нельзя ждать ничего хорошего, как только его увидела в первый раз.
   Что за чушь она несёт, думала Вика. Если бы Артемий был сейчас с ней в автобусе, Вика, вероятно, промолчала бы и повела бы себя как зрелый человек, чему её всегда учил Артемий. Но она так разозлилась, что развернулась к Кате и послала её подальше. Вика сказала ей:
   – Артемий, как человек намного лучше чем ты и тебе такой, как он, никогда не стать. И если я ещё услышу от тебя хоть одно плохое слово о нём, то ты об этом пожалеешь.
   Катя только округлила глаза и сказала:
   – Боже, Вика. Он что, промыл тебе мозги? Он был грязным, вороватым бездомным парнем, который, вероятно, принимал наркотики. Он использовал тебя ради еды и секса, а ты теперь его защищаешь?
   Ей повезло, что в этот момент автобус остановился у дома Вики.
   – Ты, кажется, по русски плохо понимаешь. Я тебя предупредила. – Произнесла Вика, презрительно глядя на Катю.
   Она схватила свой рюкзак и вышла. Дома она несколько часов проплакала в своей спальне. У неё от этого разболелась голова и от этого ей могло помочь только одно средство. Она снова взяла в руки карандаш и бумагу. У неё болела голова, сердце, душа, всё ей напоминало об Артемии и от этого было очень больно.
   Сама для себя она решила, что пока он к ней не вернется, она будет делать вид, что у неё всё в порядке. Она будет делать вид, что ищет свет, потому что на самом деле она стояла на одном месте в полном мраке.

ГЛАВА 4

   Вика сидела на парапете, свесив ноги по обе его стороны и глядя вниз с высоты многоэтажного дома на одной из улиц Москвы. Она размышляла о самоубийстве.
   Не о своём конечно.
   Она достаточно любила собственную жизнь, поэтому у неё не возникало желания её закончить.

   Она думала о других людях и о том, как они, в конце концов, приходят к решению положить конец собственной жизни, путём падения с большой высоты. Сожалеют ли они об этом в конечном итоге? Когда они уже падают, за секунду до удара о землю, во время этого краткого свободного падения их должно настигать сожаление. А может они вообще в этот момент ни о чём не думают.
   Вика много думала о смерти. Особенно в этот день, так как незадолго до этого – всего несколькими днями ранее – на поминах после похорон своего отца, она произнесла самую запоминающуюся речь, которую доводилось слышать жителям её городка. Ладно, возможно, она не была самой запоминающейся. Вполне вероятно, что её кто то посчитал ужасной. Может быть её мама обиделась за это на неё, но как вышло, так вышло и уже ничего не изменить.
   Эта речь не была выдающейся, как на похоронах знаменитостей, она была запоминающейся по-своему.
   Поначалу Вика нервничала. Ведь это были похороны великолепного человека, владельца самого успешного агентства по торговле недвижимостью в черте города, мужа самой уважаемой учительницы во всём городе и отца странной девушки с непослушными рыжими волосами, которая однажды влюбилась в бомжа и навлекла позор на всю семью.

   Как только закончились похороны, Вика первым же рейсом вылетела в Москву. Размышляя над произошедшим ей нужно было почувствовать высоту и она поднялась на первую высокую крышу, которая находилась недалеко от того дома, где она жила. Она сделала это не потому, что думала о самоубийстве. Она не собиралась прыгать с этой крыши, а всего лишь нуждалась в свежем воздухе и тишине. Именно этого ей сейчас не хватало, ведь она жила в квартире пятиэтажного дома, без доступа на крышу и с соседкой, которой нравилось собственное пение.
   Вика не рассчитала, что наверху будет так холодно. Не то чтобы невыносимо, но некомфортно. По крайней мере, она видела звезды. Мертвые отцы, невыносимые соседки по квартире и сомнительные речи не кажутся такими ужасными, если ночное небо достаточно ясное, чтобы ощутить величие вселенной.

   Ей всегда нравилось, когда небо заставляло её ощутить себя незначительной. В эти моменты она представляла себя маленькой хрупкой бабочкой. Ей нравился этот вечер.
   Но тишина и уединение длились до определенного момента. Она наслаждалась этим вечером.
   Пока, к её огромному сожалению, с шумом не распахнулась дверь. Ей оставалось только ждать, кто же ещё сегодня решил посетить эту крышу. Дверь шумно закрылась, Вика услышала быстрые шаги. Она даже не удосужилась поднять глаза. Кто бы это ни был, он, скорее всего, даже не заметит её, оседлавшую парапет слева от двери. Человек вышел на крышу в такой спешке, что определенно решит, будто он один. И в этом никто не был виноват.
   Вика тихо вздохнула, закрыла глаза и прислонилась затылком к стене позади себя, проклиная вселенную за то, что она привела сюда этого человека и нарушила её уединение. Наименьшее, что вселенная могла для неё сделать в этот вечер, это обеспечить, чтобы вошедший оказался женщиной, а не мужчиной. Если ей послали компанию, то пусть она будет женской. Она довольно крепкая и в большинстве ситуаций смогла бы, вероятно, постоять за себя, но ей было неприятно оказаться на крыше ночью наедине с мужчиной. Она могла испугаться и захотеть уйти, но уходить ей на самом деле не хотелось. В этот момент ей было довольно хорошо.

   Наконец она позволила глазам проделать путь до силуэта, перегнувшегося через парапет и поняла, что ей не повезло. Это определенно был мужчина. Хотя он и перегнулся через парапет, Вика поняла, что он высокого роста, широкоплечий. Мужчина отчаянно сжимал голову руками как будто пытался усмирить свои мысли. Она могла только догадываться о чём он думал, наблюдая как его спина резко вздымается и опускается в такт тяжёлому дыханию, когда он втягивал воздух и с силой выталкивал его обратно.
   Казалось, что он был сильно подавлен. Она подумала было заговорить или кашлянуть, чтобы дать ему знать, что он не один. Пока она над этим раздумывала, мужчина развернулся и пнул ногой парапет, как будто таким образом выталкивал из себя свою злость.
   Мужчина вел себя так, словно не подозревал о её присутствии. Он не ограничился одним пинком. Раз за разом он колотил ногой по парапету, который мог выдержать всё. Видимо всё здесь было сделано на века.
   Мужчина, должно быть, понял, что ему не справиться, поэтому перестал пинать и успокоился. Он встал, опустив руки и сжав пальцы в кулаки. Честно говоря, Вика ему немного завидовала. Он просто взял и выплеснул агрессию на неодушевлённый предмет, как чемпион. У него явно выдался отвратительный день, как и у неё, но, если она сдерживала агрессию, то этот парень реально дал ей выход.

   Её выходом из стресса было рисование. Она просто брала в руки бумагу и карандаш и делала зарисовки. Но после того как два года назад она переехала в Москву, у неё не было достаточно времени для своего любимого занятия. Возможно, ей стоило так же научиться выходить из стресса, как этот парень.
   Вика ещё немного посмотрела на парня, гадая, собирается ли он что-то предпринять. Но он просто стоял, уставившись на парапет. Его кулаки разжались. Руки уперлись в бока, и она впервые заметила, что рубашка явно маловата ему в бицепсах. Во всем остальном она сидела нормально, но руки у него были очень мощными. Парень принялся рыться в карманах, нашел то, что искал, и – она была уверена, в попытке справиться с оставшейся агрессией – закурил косяк.
   Вике было уже двадцать четыре года, она уже работала и пару раз точно так же выпускала пар с помощью косячка. Она не собиралась осуждать этого парня за желание покурить траву в одиночестве. Вот только он не был в этот момент один, он просто пока ещё об этом не знал.
   Он сделал длинную затяжку и начал было поворачиваться обратно к парапету. Выпуская дым, но всё таки заметил её. Как только их глаза встретились, он замер. При виде Вики на его лице не появилось ни шока, ни удивления. Между ними было метров десять, но звезды светили достаточно ярко, и она могла видеть его взгляд, медленно скользящий по её телу, не выдавая ни единой мысли. Этот парень умел держать лицо. Его глаза сузились, губы крепко сжались.
   – Как тебя зовут и что ты здесь делаешь? – Спросил он.
   Его голос я ощутила где-то глубоко внутри, она почувствовала это сразу и посчитала, что это плохо. Голосам следует останавливаться в ушах, но иногда голос проникает дальше и отдается где то внутри. У него оказался один из таких голосов. Глубокий, уверенный, немного похожий на бархат.
   Вика не ответила, и он снова затянулся.
   – Вика, – наконец произнесла она после паузы и возненавидела собственный голос. Он прозвучал слишком тихо, чтобы незнакомец его услышал, не говоря уже о том, чтобы зазвучать у него в глубине.
   Парень чуть приподнял голову и слегка качнул ею в мою сторону.
   – Не могла бы ты слезть оттуда, Вика? Пожалуйста.
   Только после этих слов она заметила его позу. Он выпрямился и застыл, как будто испугался, что она вот-вот упадёт. Но Вика отлично знала, что с ней не могло случиться ничего подобного. Парапет был очень широкий, да и сидела она ближе к внутреннему краю, да и ветер дул не со стороны крыши, а со стороны улицы.
   Вика посмотрела вниз на свои ноги, потом снова взглянула на него.
   – Нет, спасибо. Мне здесь неплохо.
   Он чуть повернулся, как будто не мог смотреть прямо на неё.
   – Пожалуйста, слезай. – Сказал он твёрдо, приказным тоном.. – Здесь, на крыше много места.
   – Какое тебе дело до меня, – отмахнулась от него Вика
   В ответ на неподчинение он подошёл на пару шагов ближе.
   – Ты всего в шаге от того, чтобы упасть и разбиться насмерть. Хватит с меня такого на сегодня. – Он жестом снова пригласил её слезть. – Ты заставляешь меня нервничать. И к тому же ты портишь мне кайф.
   Вика округлила глаза и перекинула левую ногу через парапет.
   – Нельзя впустую потратить косячок. – она спрыгнула и вытерла руки о джинсы. – Так лучше? – поинтересовалась она, направляясь к нему.

   Он с шумом выдохнул, как будто он на самом деле затаил дыхание, видя её на парапете. Она прошла мимо него, направляясь к той части крыши, откуда открывался лучший вид. По дороге она заметила, насколько он симпатичный. К её сожалению.

   Кстати слово «симпатичный», это было мало сказано, на самом деле парень был красив. Ухоженный, шикарно пахнувший, на вид старше её на несколько лет. Он прищурился, следя за ней, а его губы как будто сжались, хотя это было не так. Когда она дошла до той части крыши, откуда открывался вид на улицу, она облокотилась на парапет и стала смотреть на машины внизу, стараясь делать вид, что он не произвёл на неё впечатления. По одной только его стрижке она могла сказать, что он из тех, кто производит сильное впечатление на людей, а она не желала превозносить его. Хотя он ничего такого не сделал, чтобы она могла подумать, будто он этого от неё ждёт. Но на нём была дорогая повседневная рубашка. Вика точно знала, что ни разу не удостоилась внимания никого, кому такая рубашка была бы по карману.
   Она услышала шаги у себя за спиной, и через секунду он стоял рядом с ней. Уголком глаза она наблюдала, как он в очередной раз сделал затяжку. Потом он предложил косячок ей, но она жестом отказалась. Не хватало только оказаться под действием травы в присутствии этого парня. Его голос уже сам по себе был наркотиком. Ей захотелось снова его услышать, поэтому она задала ему вопрос:
   – Так что тебя так сильно разозлило?
   Он посмотрел на неё. Их глаза встретились, и он просто смотрел на неё тяжёлым взглядом, как будто все её секреты были написаны у неё на лице. Никогда она не видела таких тёмных глаз, как у него. Может быть, и видела, но они казались ещё темнее из-за того, что принадлежали такому темпераментному мужчине.
   Он не ответил на её вопрос, но её любопытство требовало удовлетворения. Раз уж он заставил её спуститься с уютного и комфортного парапета, то пусть и развлекает ответами на её вопросы. К тому же она надеялась услышать его голос, а он по прежнему молчал.
   – Это из-за женщины? – поинтересовалась Вика. – Она разбила тебе сердце?
   Он усмехнулся, услышав это.

   – Если бы только мои проблемы были такими банальными, как разбитое сердце. – Он повернулся так, чтобы смотреть на неё. – На каком этаже ты живёшь? – Облизав пальцы, он сжал кончик косяка, загасил его и спрятал в карман. – Я тебя здесь никогда раньше не видел.
   – Это потому, что я здесь не живу. – Она вытянула руку в сторону своего дома. – Видишь вон то высокое здание в двух кварталах отсюда?
   Он прищурился, вглядываясь в даль.
   – Вижу.
   – Я живу в доме рядом. Он слишком маленький, поэтому его отсюда не видно. В нём всего пять этажей.
   Он снова повернулся к ней, опершись локтем о парапет.

   – Если ты живёшь там, то почему ты здесь? Твой друг здесь живёт или кто-то ещё?
   От этих слов она почувствовала себя какой то дешёвкой, которую якобы снял какой то парень из этого дома. Не ужели он, таким образом выяснял подробности её жизни и тем самым клеил её. Вика подумала, что более искусные приемы пикапа он использует с женщинами, которых сочтет более достойными этого.
   – У вас тут красивая крыша, – оценила она.
   Он поднял бровь, ожидая от неё более подробных объяснений.
   – И? – Продолжил он.
   – И мне захотелось свежего воздуха. Нужно было найти место, чтобы подумать. Ближайшим жилым зданием, с достойной террасой на крыше, оказался этот дом.
   Парень посмотрел на неё с улыбкой.
   – По крайней мере, ты экономна. Это хорошее качество.
   Вика кивнула, потому что действительно была экономной. И это действительно хорошее качество.
   – Почему тебе, вдруг, потребовался свежий воздух? – спросил он.
   Она хорошо знала, почему она здесь. Потому что, не так давно, она похоронила отца и много думала о прошлом, от этого у неё появилось такое чувство, будто ей не хватает воздуха. Но об этом ей не хотелось говорить с человеком, которого она видела впервые.
   Вика посмотрела перед собой и медленно выдохнула.
   – Мы могли бы просто помолчать немного?
   Ей показалось, что он испытал облегчение, когда она попросила о тишине. Он перегнулся через парапет и опустил одну руку, уставившись вниз на улицу. Он оставался в таком положении некоторое время, и всё это время она не сводила с него глаз. Вероятно, он знал об этом, но ему явно было всё равно.
   – В прошлом месяце с этой крыши упал парень, – сказал он.
   Она могла бы обидеться из-за того, что он проигнорировал её просьбу о тишине, но он заинтриговал её.
   – Несчастный случай?
   Он пожал плечами:
   – Никто не знает. Это произошло поздно вечером. Его жена готовила ужин, а он сказал ей, что поднимется сюда, чтобы сделать несколько снимков заката, так как был фотографом. Полиция считает, что он слишком сильно перегнулся через парапет, чтобы снять панораму города, и соскользнул вниз.
   Вика посмотрела на парапет, гадая, как кто-то мог намеренно оказаться в такой ситуации, чтобы случайно упасть. Но потом вспомнила, как сама только что сидела на парапете.
   – Когда сестра рассказала мне о том, что случилось, я мог думать только об одном: успел ли он сделать снимок. Я надеялся, что фотоаппарат не упал вместе с ним, потому что это была бы настоящая потеря, понимаешь? Умереть из-за любви к фотографии, но так и не сделать последний снимок, который стоил тебе жизни…
   Вика рассмеялась, хотя не была уверена, что ей следовало над этим смеяться. Ей стало смешно от того, что он рассуждал о какой то фотографии, в то время как из за неё человек лишился жизни. Так что её смех больше напоминал саркастический.
   – Ты всегда говоришь то, что думаешь?
   Он пожал плечами:
   – Большинству людей – нет.
   Она улыбнулась. Ей понравилось, что, не зная её, он всё же по какой-то причине не включил её в это самое большинство.
   Он прислонился спиной к парапету и скрестил руки на груди.
   – Ты здесь родилась?
   Она покачала головой:
   – Нет, я переехала сюда, когда окончила колледж.
   Он сморщил нос, и это было очень сексуально. Она видела перед собой парня с дорогой стрижкой, одетого в дорогую рубашку, который не стеснялся корчить рожи.
   – Значит, ты приехала покорять столицу, так? Иногда здесь бывает не слишком – то приятно.
   – Что ты имеешь ввиду? – спросила она.
   Уголки его губ дрогнули в улыбке.
   – Туристы обращаются с тобой как с местной, а местные как с туристкой.
   Вика рассмеялась:
   – Да! Очень точное описание.
   – Я здесь всего два месяца. Поэтому думаю, что твои дела лучше, чем у меня.
   – Что привело тебя сюда?
   – Магистратура. И моя сестра здесь живёт. – Он постучал ногой о пол. – Прямо под нами, на самом деле она замужем за программистом, и они купили квартиру на самом верхнем этаже.
   Вика посмотрела вниз.
   – Получается, мы сейчас стоим над ними?
   Он кивнул.
   – Муж моей сестры просто счастливчик, он работает дома. Ему даже не нужно вылезать из пижамы, а он зарабатывает приличную сумму каждый год.
   И в самом деле, счастливчик, промелькнуло в голове у Вики.
   – А что за магистратура? На кого ты учишься?
   Он снова кивнул:
   – Архитектура и строительство. Мне осталось учиться меньше года магистратуры, а после я стану настоящим специалистом.
   Стильный, умеет говорить, умный и курит травку. Подумала Вика и вопрос напросился сам собой.
   – Если ты получаешь профессию, требующую ответственности, стоит ли в этом случае курить траву?
   Он фыркнул:
   – Может быть и нет. Но время от времени можно доставить себе это удовольствие, можешь мне поверить. – Он закрыл глаза, как будто наслаждался ветром, обдувавшим ему лицо, и снова посмотрел перед собой. Он уже не выглядел таким устрашающим.
   – Хочешь узнать кое-что интересное?
   – Разумеется, – откликнулся он, снова глядя на – неё.
   Она указала на север.
   – Видишь вон то строение? С коричневой крышей?
   Он кивнул.
   – За ним есть здание, на крыше которого расположен бассейн. Всё по закону, просто кто то купил весь верхний этаж и устроил бассейн на крыше. С улицы этого не видно, и здание настолько высокое, что многие люди даже не знают об этом.
   Он явно был удивлён.
   – Правда?
   Вика кивнула:
   – Я рассматривала этот дом через спутник, когда рыскала в интернете. Судя по всему, разрешение на строительство было выдано. Как такое возможно?
   – Вся крыша в твоем распоряжении.
   В этот момент Вика подумала о том, что если бы у неё был такой дом, она бы посадила на крыше сад. И ей было бы где рисовать время от времени и выпускать пар.
   – Кто там живёт? Кому принадлежит вся крыша с бассейном? – спросил он.
   – Никто не знает. Это одна из самых больших загадок.
   Он рассмеялся и внимательно посмотрел на неё:
   – Есть ещё какая-нибудь большая загадка?
   – Твое имя. – Как только она это произнесла, она тут же примолкла. Это прозвучало как заигрывание. Ей оставалось только посмеяться над собой.
   Он улыбнулся:
   – Меня зовут Роман. Роман Краснов.
   Она вздохнула, обдумывая его имя.
   – Замечательное имя.
   – Но в нём нет ничего особенного.
   – Звучит неплохо.
   – А тебе нравится твоё имя, Виктория?

   Она наклонила голову к плечу и выгнула одну бровь.
   – Моя фамилия… Картинина.
   Он помолчал, а после произнёс
   – Мы своих имен не выбираем, Виктория Картинина. Твоё имя тоже неплохо звучит.

   – К счастью или к несчастью для меня, пока неизвестно – сказала она. – А моя любовь к рисованию только усугубляет ситуацию. Я люблю что-то рисовать. Это моя страсть. Я всегда мечтала открыть свою студию для рисования и небольшую галерею, но я боюсь, что, если это сделаю, люди сочтут, что я решила зарабатывать за счёт своей фамилии и моё желание рисовать так же сочтут несерьёзным. Они решат, что работа художником вовсе не работа моей мечты и не моё призвание.
   – Может быть, и так, но какое это имеет значение? Всё зависит от того, как ты сама себя покажешь.
   – Полагаю, ты прав. – Она поймала себя на том, что шепотом произносит «Галерея Виктории Картининой», и заметила, что он улыбается. – На самом деле это замечательное имя. Но у меня диплом по бизнесу. Это не станет помехой, как ты думаешь? Я работаю на самую крупную маркетинговую фирму в России. Когда то давно я закончила художественную школу и работала художником оформителем, пока училась в колледже.
   – Иметь собственный бизнес – это замечательная идея, – сказал он.
   Вика подняла бровь.
   – Если только он будет прибыльным.
   Он кивнул в знак согласия.
   – Почему твои родители решили тебя так назвать? – Продолжил он свои расспросы.
   – Виктория – это имя родители решили дать мне не просто так. Отец как раз победил в каком то конкурсе, в тот день когда я родилась. Поэтому, это имя первым пришло им на ум.
   – Твои родители, должно быть, настоящие чудаки.
   – Мой отец умер не так давно.
   Роман посмотрел на неё:
   – Отличный ход. Это точно не выдуманная история.
   – Я говорю серьёзно. Поэтому я сегодня сюда и пришла. Думаю, мне просто нужно было подумать о прошлом, о родителях.
   Он с подозрением смотрел на неё какое-то время, чтобы убедиться, что она его не разыгрывает. Он не извинился за свои слова. Вместо этого в его глазах появилось чуть больше любопытства, как будто он ей поверил.
   – Вы были близки?
   Это был сложный вопрос. Она опустила подбородок на руки и снова посмотрела вниз на улицу.
   – Не знаю, – ответила Вика, пожав плечами. – Как дочь я его любила, но как человека просто ненавидела.

   Она чувствовала, что он какое-то время смотрел на неё, а потом сказал:
   – Мне нравится твоя честность.
   Она покраснела от этих слов.
   Оба молчали, пока он не заговорил:
   – Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы люди были более открытыми?
   – Это как?
   Роман поддел большим пальцем кусочек отслоившейся штукатурки, потянул, пока она не отвалилась, и бросил вниз.
   – У меня такое чувство, будто все притворяются не такими, какие есть на самом деле, хотя в глубине души мы все далеко не белые и не пушистые. Некоторым из нас просто удается это скрывать лучше, чем другим.
   Либо он уже был под кайфом, либо любил заниматься самокопанием. В любом случае Вику это устраивало. Больше всего она любила разговоры, в которых не было настоящих ответов.

   – Не думаю, что скрывать что то – это плохо, – сказала она. – Суровая правда не всегда красива. Бывает ложь во благо, её называют благородной ложью. Скажем, солгать тяжело больному человеку о том, что его дела не так уж плохи, чтобы уберечь его от лишних волнений.
   Его взгляд задержался на ней.
   – Суровая правда, – повторил Роман. – Мне это нравится. – Он развернулся, ушёл на другую сторону крыши, где стоял небольшой ряд пластиковых кресел, как на стадионе. Он уселся в одно из этих кресел. Вика подошла и заняла место через одно кресло от него. Некоторое время они сидели молча, любуясь звёздами и ночным небом.
   – Скажи мне какую ни будь суровую правду, Вика.
   – О чём именно?
   Он пожал плечами:
   – Мы сейчас не будем говорить о лжи во благо. Расскажи о чём-то не очень хорошем, чем ты не гордишься. Что поможет мне в душе почувствовать себя не таким уж неудачником.
   Он смотрел в небо, дожидаясь её ответа. Её глаза пробежались по линии его челюсти, по изгибу щёк, по контуру губ. Его брови задумчиво сошлись на переносице. Вика не понимала почему, но, казалось, что ему был нужен этот разговор. Она подумала о его вопросе и попробовала найти честный ответ. Когда она его нашла, тогда отвернулась от него и тоже уставилась в небо.
   А после начала свой рассказ:
   – Мой отец часто бил мою мать. Меня – нет. Но когда они ссорились, он настолько выходил из себя, что поднимал на неё руку. Когда это случалось, в последующие дни, он старался это компенсировать. Он приносил маме цветы или водил нас в кафе или ресторан. Иногда он покупал мне что-нибудь, потому что знал, как я ненавидела их ссоры. Ребёнком я ждала, когда они поссорятся. Ведь я знала, что если он её ударит, то следующие дни будут замечательными. – Вика помолчала. Она не признавалась в этом даже самой себе. – Разумеется, если бы я могла, то сделала бы так, чтобы он никогда её не бил. Но в их браке побои были неизбежны, и это стало нормой для нашей семьи. Когда я подросла, я поняла, что, не реагируя на это, я становлюсь такой же виноватой. Большую часть своей жизни я ненавидела отца за то, что он такой плохой человек, но я не уверена на сто процентов, что я лучше его. Возможно, мы оба плохие люди.
   Роман задумчиво посмотрел на неё.
   – Вика, – многозначительно произнёс он, – плохих людей не существует. Мы просто люди, которые иногда поступают плохо.
   Она открыла было рот, чтобы возразить, но его слова заставили её замолчать. Наверное, это в каком-то смысле было правдой. Не существует абсолютно плохих людей, как нет и абсолютно хороших. В каждом человеке есть и хорошее и плохое, только в разных пропорциях. Некоторым из нас просто приходится больше потрудиться, чтобы не совершать ничего плохого ни в желаниях, ни в мыслях, ни в действиях.
   – Теперь твоя очередь, – напомнила она ему.
   По его реакции она поняла, что ему не слишком – то хочется играть в свою же игру. Роман тяжело вздохнул и провел рукой по волосам. Он открыл рот, собираясь заговорить, но тут же закрыл его. Немного подумав, он наконец произнес:
   – Сегодня я видел на стройке тело маленького мальчика. – Его голос звучал уныло. – Ему было всего пять лет. Они с 7-летним братом пошли играть на стройку. Младший брат оступился и упал с третьего этажа.

   У Вики сжалось сердце. Пожалуй, для неё это было слишком тяжёлой правдой.

   – Приехала скорая и полиция, старший брат привёл родителей. «Бедные родители», – говорили все, кто это видел. Но мне ни капельки не было их жаль. Мне хотелось, чтобы они страдали. Мне хотелось, чтобы они почувствовали всю тяжесть своего преступления: ведь они оставили детей без присмотра. Мне хотелось, чтобы они знали, что они не только потеряли одного ребенка, но и разрушили жизнь другого, того, кто повёл его на стройку и не уследил за малышом.

   О, Господи. Вика не была готова к такому тяжёлому рассказу.

   Она не могла даже представить, как семья сможет с этим справиться.
   – Бедный ребёнок, – сказала она. – Не могу представить, как на нём скажется то, что произошло.
   Роман щелчком сбросил что-то с колена.
   – Это отразится на всей его жизни не лучшим образом, вот что случится.
   Она повернулась в его сторону, чтобы видеть его.
   – Это тяжело? Видеть подобные вещи?
   Он едва заметно покачал головой:
   – Мы в своей жизни сталкиваемся со смертью, но когда дело касается смерти детей, это особый случай. – Роман снова встретился с Викой взглядом. – Расскажи мне ещё что-нибудь, – попросил он. – У меня такое ощущение, что моя история оказалась куда более жёсткой, чем твоя.
   Она не была с ним согласна, но всё же рассказала о своём ужасном поступке, который совершила.

   – Перед похоронами отца мама позвонила мне и попросила приехать. Я ответила, что мне бы не хотелось присутствовать на столь скорбном мероприятии, так как я могу разрыдаться и мне будет трудно в последующие дни. Но это была ложь. Мне просто не хотелось там присутствовать, потому что, по моим ощущениям, там должны присутствовать только те, кто уважал покойного. А я не испытывала уважения к отцу.
   – Ты не поехала на похороны отца?
   Вика повернулась к нему и произнесла:
   – Поехала. – Она продолжала смотреть на него. – Хочешь знать, как всё прошло?
   Роман улыбнулся:
   – Обязательно.
   Она сложила руки на коленях и сделала глубокий вдох.
   – После кладбища были помины и каждый вставал и говорил что то хорошее о моём отце. Я понятия не имела, что говорить. Когда мы приехали с кладбища я сказала матери, что мне не хочется ничего говорить за столом. Она ответила, что это просто и что отец хотел бы, чтобы его дочь сказала что ни будь о нём. По её словам, мне нужно было всего лишь сказать что ни будь хорошее об отце. Ну… именно это я и сделала.
   Роман приподнялся на локте, явно заинтригованный. По выражению её лица он догадался, что дальше произошло что то из ряда вон выходящее.
   – О нет, Вика! Что ты сделала?
   – Вот что. Позволь мне продемонстрировать тебе. – Она встала перед ним и откашлялась. – Благодарю вас всех за то, что вы присоединились к нам в этот скорбный час, когда мы оплакиваем нашу потерю. Мне бы хотелось почтить память моего отца, рассказав вам что то хорошее о нём…

   Вика посмотрела на Романа и пожала плечами:
   – Вот и всё.
   Он чуть не вскочил с кресла.
   – То есть как всё?
   Она снова уселась в своё кресло.
   – Я стояла добрых две минуты, не говоря больше ни слова. Я не могла сказать ничего хорошего о моём отце, поэтому я просто молча стояла перед людьми за столом, пока моя мать не поняла, что я делаю, и не попросила меня сесть, оправдывая меня перед людьми тем, что я переживаю от горя.
   Роман покачал головой:
   – Ты шутишь?
   Вика кивнула:
   – Я этим не горжусь. Тут нечем гордиться. Я хочу сказать, что если бы он был очень хорошим человеком, то я бы стояла там и говорила о нём целый час.
   Роман улёгся обратно.
   – Просто супер, – протянул он, качая головой. – Ты типа моя героиня. Ты только что поджарила жмурика.
   – Это мерзко.
   – Ну… да. Суровая правда причиняет боль.
   Она рассмеялась.
   – Твоя очередь.
   – Твою историю мне не переплюнуть, – сказал он.
   – Уверена, ты сможешь меня догнать.
   – Не думаю.
   Она округлила глаза.
   – Ты можешь. Не заставляй меня чувствовать себя худшим человеком из нас двоих. Поделись со мной своей самой свежей мыслью, которую большинство людей не произнесли бы вслух.
   Роман заложил руки за голову и посмотрел ей прямо в глаза:
   – Я хочу тебя трахнуть.
   У неё приоткрылся рот. Но она снова его захлопнула.
   Вика почти лишилась дара речи.
   Он бросил на неё невинный взгляд
   – Ты просила поделиться самой свежей мыслью, вот я поделился. Ты красивая. Я парень. Если бы ты была из тех девушек, что на одну ночь, я бы отвел тебя вниз, в мою спальню, и трахнул бы тебя.
   Вика не могла даже смотреть на него. После его заявления на неё сразу нахлынуло множество чувств.
   – Что ж, я не из числа девушек на одну ночь.
   – Я это понял. Теперь твоя очередь.
   Роман был таким беспечным, он вел себя так, будто только что ничего такого не говорил.
   – После такого мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, – со смехом сказала она и попыталась вспомнить что-то наименее шокирующее, но никак не могла отделаться от мысли о том, что он ей только что сказал. Возможно, из-за того, что он был образованным человеком, ей даже в голову не приходило, что он может с лёгкостью употреблять слово «трахнуть».
   Она собралась с духом… и начала:
   – Ладно. Раз уж мы об этом заговорили… Моим первым парнем, с которым я занималась сексом, был человек, у которого не было дома и нормальной семьи, готовой поддержать его в трудную минуту.
   Он вскинул голову и посмотрел на неё.
   – О, эту историю я хотел бы услышать в подробностях.
   – Я выросла в небольшом городке. Мы жили в трёхэтажном доме, напротив нашего дома был такой же трёхэтажный дом. Никто, кроме меня, не знал, что на чердаке соседнего дома живёт парень. Я носила ему еду, одежду и всякие мелочи. Мы были близкими друзьями с этим парнем. Пока отец это не обнаружил.
   – И что же он сделал?
   Вика стиснула зубы. Зачем только она заговорила о том, о чём всё ещё заставляла себя не думать каждый день?
   – Он избил его. – Это было сказано максимально откровенно. – Теперь твоя очередь.
   Роман молча смотрел на неё некоторое время, как будто знал, что это не вся история. Но потом он отвёл глаза.
   – Меня отталкивает мысль о женитьбе, – заговорил он. – Мне почти тридцать, но у меня нет ни малейшего желания обзавестись женой. И особенно я не хочу детей. Единственное, чего я хочу от жизни, это успех. Большой успех. Но если я открыто признаюсь в этом, то это прозвучит высокомерно.
   – Профессиональный успех? Или положение в обществе?
   – И то и другое, – ответил Роман. – Любой может иметь детей. Любой может жениться. Но не каждый может стать специалистом в своём деле. И я очень горжусь своей профессией. Я не просто хочу стать отличным специалистом. Я хочу стать лучшим в этой области.
   – Ты прав, это звучит высокомерно.
   Он улыбнулся:
   – Моя мать боится, что я трачу жизнь впустую. Потому что занят только работой.
   – Ты образованный человек и твоя мать тобой разочарована? – Вика засмеялась. – Боже. Невероятно. Бывают ли родители довольны своими детьми? Бывают ли дети достаточно хороши для них?
   Роман покачал головой:
   – Мои дети не будут мной довольны. Немногие так увлечены работой, поэтому им со мной не повезет. У меня их никогда и не будет.
   – Думаю, тебя можно за это уважать, Роман. Многие люди отказываются признавать, что они слишком эгоистичны, чтобы иметь детей.
   Он покачал головой:
   – О, я слишком эгоистичен, чтобы иметь детей. И я определенно слишком эгоистичен, чтобы находиться в отношениях.
   – И как же ты этого избегаешь? Просто ни с кем не встречаешься?

   Он посмотрел ей в глаза, и на его лице появилась легкая усмешка.

   – Когда у меня есть время, находятся девушки, которые удовлетворяют мои потребности. В этом отношении у меня всё в порядке, если ты спрашиваешь об этом. Но любовь меня никогда не привлекала. Это всегда было для меня в большей степени обузой и больше ни чем.
   Если бы Вика так относилась к любви, её жизнь была бы куда легче.
   – Завидую тебе. А я всё ещё думаю, что где-то есть для меня идеальный мужчина. Обычно я быстро разочаровываюсь, так как никто не соответствует моим стандартам. У меня такое чувство, будто я в бесконечных поисках того, кто мне нужен.

   – Тебе следовало бы испробовать мой метод, – сказал Роман.
   – Какой же?
   – Свидания на одну ночь. – Он поднял бровь, как будто приглашая попробовать.
   Вика была рада темноте, потому что её лицо пылало.
   – Я бы не смогла ни с кем переспать, если бы знала, что продолжения не будет. – Она произнесла это вслух, но её словам, обращённым к нему, недоставало убеждённости.
   Роман медленно выдохнул и посмотрел на небо.
   – Ты не из таких девушек, не так ли? – В его голосе сквозило разочарование.
   Она тоже была разочарована. Пожалуй, она бы даже не стала давать ему от ворот поворот, если бы он что-то предпринял, но она только что ликвидировала такую возможность.
   – Если бы ты не стала спать с тем, с кем только что познакомилась… – Он снова встретился с ней взглядом. – Как далеко ты смогла бы зайти?

   На этот вопрос у неё не было ответа. Она отвернулась от него: то, как он смотрел на неё, заставляло её передумать насчёт свиданий на одну ночь. Не то чтобы она реально была против них, ей просто никогда не предлагал этого мужчина, с которым она была бы готова на это пойти.
   До этого момента. Но действительно ли он ей это предлагал? Она никогда не умела флиртовать.
   Роман пересел к ней поближе, так как до этого между ними было одно свободное место.
   Её тело застыло. Он был так близко к ней, что она чувствовала тепло его дыхания в холодном воздухе. Если бы она взглянула на него, то его лицо оказалось бы всего в нескольких дюймах от её лица. Она отказывалась на него смотреть, потому что он наверняка собирался поцеловать её, а Вика о нём ничего не знала, если не считать того, что она узнала сегодня вечером. Но когда он положил свою тяжёлую руку ей на живот, она даже не смутилась.
   – Как далеко ты могла бы зайти, Вика? – Его голос звучал возбуждающе мягко, пронизывая её до кончиков всех пальцев.
   – Не знаю, – прошептала она.
   Его пальцы поползли к краю её рубашки, медленно приподнимая его, до тех пор, пока не показался живот.
   – Боже… – выдохнула она, чувствуя тепло его руки на своём животе.
   Вопреки собственному благоразумию она всё таки посмотрела ему в лицо, и выражение его глаз заворожило её. В них были и надежда, и желание, и абсолютная уверенность. Роман закусил нижнюю губу, когда его рука начала пробираться под рубашкой выше живота. Она знала, что он чувствует бешеное биение её сердца.
   – Я зашёл не слишком далеко? – спросил он.
   Непонятно откуда это в ней взялось, но она покачала головой и ответила:
   – Вовсе нет.

   Роман усмехнулся, его пальцы коснулись её бюстгальтера, щекоча кожу, которая внезапно покрылась мурашками.
   Её веки опустились, и в этот момент раздался пронзительный звонок. Рука Романа застыла, когда они оба поняли, что это звонил его телефон.
   Он вынул руку из под её рубашки и откинулся на сиденье.
   – Проклятье.
   Она нахмурилась, когда его рука покинула её. Роман вытащил телефон из кармана, встал и отошёл на несколько футов, чтобы ответить на звонок.
   – Слушаю, – сказал он и застыл, обхватив рукой шею сзади. – Вы отнимаете у меня моё личное время. – Снова молчание. – Ладно, дайте мне десять минут. Я уже еду.
   Он закончил разговор, сунул телефон обратно в карман и повернулся к Вике. Вид у него был несколько разочарованный. Он указал на дверь, ведущую на лестницу.
   – Я должен…
   Она кивнула.
   – Всё в порядке.
   Роман посмотрел на неё, потом поднял руку.
   – Не двигайся, – попросил он и снова потянулся за телефоном. Он подошёл чуть ближе и поднял телефон выше, как будто собирался сфотографировать её. Она хотела запротестовать, даже не зная почему. Она была полностью одета, просто по какой-то причине ей это показалось не к чему.
   Роман сфотографировал её сидящей на уличном кресле. Вика понятия не имела, что он намерен сделать с этим снимком, но она была рада, что он его сделал. Ей понравилось, что ему захотелось запомнить её, хотя он знал, что, возможно, больше никогда её не увидит.
   Роман несколько секунд смотрел на экран телефона, потом улыбнулся. Она едва не сфотографировала его в ответ, но после засомневалась, что ей захочется иметь напоминание о человеке, которого она больше никогда не увидит. И от этой мысли ей стало немного грустно.
   – Приятно было познакомиться с тобой, Виктория Картинина. Надеюсь, ты бросишь вызов реальности и осуществишь свои мечты.
   Она улыбнулась, в равной степени опечаленная и сбитая с толку этим парнем. Пожалуй, она раньше ни с кем подобным ему время не проводила, ни с кем, с настолько иным стилем жизни и совершенно другим уровнем доходов. И, вероятно, никогда больше не проведёт. Но её приятно удивило то, что они оказались не такими уж разными. Поэтому она убедилась в неправильности своих представлений.
   В позе Романа сквозила неуверенность, пока он разглядывал пол у себя под ногами. Как будто он хотел сказать ей что-то ещё, но ему нужно было срочно уйти. Он бросил на неё последний взгляд, и на этот раз в его лице не было прежней невозмутимости. Его губы выдавали разочарование, но он развернулся и пошёл к двери. Она услышала стихающий звук его шагов, когда он побежал вниз по лестнице, оставляя её одну на крыше, но почему-то её это больше не радовало.

ГЛАВА 5

   Вика сидела на диване разбирая свои вещи из тех времен, когда жила дома. Она забрала их, когда приезжала домой на похороны отца. Люся, та самая соседка по квартире, которая любила громко петь, металась по гостиной, собирая сумку, ключи, солнечные очки.
   – Ты сегодня работаешь? – спросила Люся.
   – Не-а. У меня отпуск до понедельника по причине смерти моего отца.
   Она прекратила бегать.
   – До понедельника? – Она фыркнула. – Везёт же.
   – Да, Люся. Мне так повезло, что мой отец умер. – Она произнесла это с сарказмом, но поморщилась, поняв, что сарказма было не слишком много.
   – Ты поняла, о чём я, – пробормотала она, схватила сумочку, балансируя на одной ноге и пытаясь надеть туфлю на другую. – Я сегодня ночевать не приду. Останусь у Алексея. – За ней захлопнулась дверь.
   На первый взгляд у Вики с ней было много общего, но если приглядеться, то кроме одинакового размера одежды и одного возраста больше не было ничего, что могло бы сделать их чем-то большим, чем просто соседки по квартире. Вику это вполне устраивало. Если не считать беспрерывного пения Люси, её вполне можно было терпеть. Она была чистоплотной и дома бывала нечасто. Для соседки по квартире это то, что нужно.
   Она разбирала вещи, когда её телефон зазвонил. Вика потянулась, схватила его и увидела, что это звонила её мама. Она уткнулась лицом в подушку, изобразила рыдания и поднесла телефон к уху.
   – Алло?
   После трех секунд молчания она услышала её голос:
   – Здравствуй, Вика.
   Вика вздохнула и выпрямилась на диване.
   – Привет, мам. – Она была искренне удивлена тем, что та разговаривает с ней. После похорон прошёл всего день. Вика ожидала услышать её только через год.
   – Как ты? – спросила её Вика.
   Она театрально вздохнула.
   – Отлично, – сказала она. – Твои тетя и дядя уехали к себе домой сегодня утром. Это будет моя первая ночь в одиночестве после…
   – С тобой всё будет в порядке, мама. – Вика старалась говорить уверенно.
   Она слишком долго молчала, потом произнесла:
   – Вика, я просто хочу, чтобы ты знала, что тебе незачем переживать из-за того, что случилось на похоронах.
   Вика молчала, так как знала, что ни грамма из за этого не переживает.
   – С каждым может случиться, что угодно. Мне не следовало давить на тебя, зная, что тебе и без того тяжело.
   Вика закрыла глаза. Она понимала, что мать просто закрывала глаза на то, что не хотела видеть. Брала на себя вину, причём чужую. Разумеется, она убедила себя, что на похоронах Вика просто не смогла говорить, поэтому молчала. Конечно же, она свято верила в это. Вика едва не сказала ей, что это не было ошибкой, что она могла говорить, просто ей нечего было сказать хорошего о ничем не примечательном мужчине, которого она выбрала ей в отцы.

   Но она всё же чувствовала себя виноватой из-за того, что сделала. И уж тем более ей не стоило этого делать в присутствии матери. Поэтому она просто приняла то, что произошло, и смирилась с этим.
   – Спасибо, мам. Прости, что я не справилась.
   – Всё в порядке. Мне пора идти, меня ждут. Позвони мне завтра, – ладно?
   – Позвоню, – пообещала Вика. – Я люблю тебя, мама.
   Она закончила разговор, отшвырнула телефон в другой конец дивана, открыла крышку на коробке, стоявшей у неё на коленях, и вытащила содержимое. Сверху лежало маленький деревянный цветочек. Она погладила его пальцами и вспомнила ночь, когда ей его подарили. Как только стали всплывать воспоминания, она отложила его в сторону.
   Вика вынула из коробки старые письма, газетные вырезки, её зарисовки, среди которых были зарисовки эмоций Артемия. Взглянув на эти рисунки, она тут же вспомнила его голубые глаза. Под рисунками она нашла то, что, как она надеялась, лежало в одной из этих коробок. И надеялась, что этого там не окажется. Это были её дневники.
   Она провела по ним рукой, ведь в них было самое сокровенное, что происходило в её жизни. Когда то давно, сделав в них последнюю запись, она их больше никогда не перечитывала.
   Она никогда никому не рассказывала, что вела дневник, когда то давно, потому что это было интересно только ей. Только теперь она поняла, что это было отличной идеей, так как сейчас она по другому смотрела на мир. Ей было интересно перечитать, всё то, что она писала когда то давно, всё до последней строчки.
   Всего дневников было пять, она перебирала их, пока не нашла тот, который вела в пятнадцать лет. Она начала его перелистывать в поисках того дня, когда познакомилась с Артемием. До того, как он вошёл в её жизнь, ей особо не о чем было писать, но она каким-то образом сумела заполнить несколько дневников, прежде чем он появился.
   Когда то она убрала эти записи в далёкий ящик и поклялась, что никогда не будет их перечитывать, но после смерти отца она много думала о своём детстве. Она решила, что если прочитает эти записи, то каким-то образом найдёт силы для прощения. Хотя она понимала, что этим может только усилить свою неприязнь к отцу.
   Она собралась открыть дневник, но тут зазвонил телефон. Она добралась по дивану до трубки и ни капельки не удивилась, увидев, что это опять звонила мама. Она тут же подумала, что теперь, когда отец умер и она осталась одна, то, вероятно, станет звонить ей в два раза чаще, чем раньше.
   – Алло?
   – Что ты думаешь о моем переезде в Москву? – выпалила она.
   Вика прижала к себе подушку и уткнулась в неё лицом, чтобы подавить стон.
   – Гм. Отлично, – сумела выдавить Вика. – Ты серьёзно?
   Она помолчала немного, потом ответила:
   – Это всего лишь идея. Мы сможем обсудить это завтра.
   – Хорошо. Пока.
   Вике тут же захотелось уехать из этого города. Вику можно было понять, она любила свою мать, но она переехала в Москву, чтобы жить самостоятельно. Если бы она жила в одном городе с матерью, она бы чувствовала себя менее независимой. В этот момент Вике показалось, что переезд матери ограничит её свободу и наложит на неё определённые обязательства. Поэтому эта неожиданная новость немного напугала Вику.

   У отца Вики диагностировали онкологию несколько лет назад, когда она ещё училась в колледже. Если бы Роман Краснов оказался в этот момент рядом с ней, она бы сказала ему суровую правду о том, что у неё немного отлегло от сердца, когда её отец слишком ослабел, чтобы причинять физическую боль её матери. Это полностью изменило её отношение к обстановке в их семье, и Вика перестала чувствовать себя обязанной оставаться в родном городке, у неё уже не было необходимости оберегать мать.

   Но теперь отец умер, и ей больше никогда не придётся тревожиться о матери. Поэтому она собиралась расправить крылья, если можно так выразиться.
   И вот мама собралась переехать сюда…
   Это ощущалось так, словно Вике вдруг крылья подрезали.
   Новость стала для неё неким стрессом, и она понятия не имела, что станет делать, если мать всё же переедет в Москву.
   Она порисовала, сделав кое какие наброски и немного ослабив свой стресс. А после этого решила заняться уборкой. Сложила все свои вещи в платяной шкаф в спальне. Потом навела порядок в шкафу. Разобрала украшения, обувь, одежду…
   Всё это время она думала о переезде матери в этот город.

   Прошло восемь месяцев Вика со своей матерью стояли посреди огромного зала.
   Мать Вики повернулась и оценила помещение, проводя пальцем по ближайшему подоконнику. Она собрала слой пыли и растёрла его между пальцами.
   – Это…
   – Я понимаю, здесь требуется серьезно поработать, – прервала её Вика и указала на окна у неё за спиной. – Но посмотри на фасад этого здания. У него хороший потенциал.
   Мать, кивая, посмотрела на окна. Когда она с чем-то соглашалась, она издавала странный звук, но губы её при этом оставались сжатыми. Это означало, что она на самом деле не согласна. И Вика услышала этот звук. Казалось, что что она слабо верила в эту затею.
   Вика опустила руки, сдаваясь.
   – По-твоему, я сделала глупость?
   Мать еле заметно покачала головой.
   – Всё зависит от того, как пойдут дела, Вика, – сказала она. Раньше в этом здании была столовая, и в зале всё ещё оставались старые столы и стулья. Мать подошла к ближайшему столу, выдвинула стул и села. – Если всё сложится и твой бизнес станет успешным, тогда люди скажут, что это было смелое и умное деловое решение. Но если бизнес не пойдет и ты потеряешь всё свое наследство…
   – Тогда люди скажут, что это было глупое деловое решение.
   Она пожала плечами:
   – Так это работает. У тебя диплом по бизнесу, ты сама об этом знаешь. – Мать медленно оглядела зал, как будто представляла, как это будет выглядеть через месяц. – Просто сделай всё для того, чтобы решение оказалось смелым и умным, Вика.
   Вика улыбнулась.
   – Вот это другое дело. А то я было подумала, что моя мать разочарована во мне и моей затее. – Произнесла она с радостью в голосе. – Не могу поверить, что я это купила, не посоветовавшись сначала с тобой, – сказала она и уселась на стол.
   – Ты взрослая. Это твое право, – ответила мать, но в её голосе всё ещё были слышны нотки разочарования. Теперь она чувствовала себя всё более одинокой дочь нуждалась в ней всё меньше и меньше. Прошло время после смерти отца Вики, и хотя он был не лучшим компаньоном, матери наверняка было непривычно жить в одиночестве. Она переехала в городок неподалёку от Москвы нашла работу в одной из начальных школ. Там, где они жили раньше её уже ничто не держало. Она купила симпатичный дом с большим задним двором, где был расположен сад. Вика иногда наведывалась к ней, один или два раза в неделю, так как ехать было не так далеко и не так долго.
   – Что ты собираешься делать со всем этим мусором? – спросила мать.
   Она была права. Мусора было действительно много. Чтобы расчистить это место, потребуется целая вечность.
   – Понятия не имею. Мне придется некоторое время поработать, засучив рукава, прежде чем я смогу хотя бы задуматься о декоре.
   – Когда твой последний день на прежней работе?
   Вика улыбнулась:
   – Вчера. Мне хотелось быстрее покончить с прежней работой. Я подумала, что моё время итак ограничено, поэтому не стоит тратить его на чужой бизнес.
   Мать вздохнула, потом покачала головой:
   – Ох, Вика. Я надеюсь, что всё сложится в твою пользу.
   Мы оба начали подниматься с мест, когда открылась входная дверь, от которой нас отделял стеллаж. Поэтому я выглянула из-за него и увидела, как в магазин вошла женщина. Её глаза быстро обежали зал, пока она не увидела меня.

   – Привет, – поздоровалась она и помахала рукой. Женщина была симпатичной и хорошо одетой, на ней были белые брюки. Казалось, что этой женщине не место в этом полном пыли помещении.
   – Чем я могу вам помочь?
   Она сунула сумочку под локоть и направилась ко мне, протягивая руку.
   – Я Алла, – назвалась женщина и Вика пожала ей руку.
   – Вика.
   Она указала большим пальцем через плечо.
   – Это твое объявление о том, что нужны помощники?
   Вика посмотрела туда же и удивленно подняла бровь.
   – Оно там есть? – Она точно знала, что не вешала никакого объявления.
   Алла кивнула, потом пожала плечами.
   – Хотя оно выглядит очень старым, – сказала она. – Вероятно, оно провисело там уже много времени. Вике стало любопытно и она вышла посмотреть на это. На здании снаружи действительно висело очень старое потрёпанное объявление, на котором еле еле были видны слова. Видимо его вешали ещё в те времена, когда в этом здании была столовая. И как только Алла разглядела, что там написано, подумала Вика.
   Алла понравилась ей практически сразу. Голос у неё был приятный, улыбка казалась искренней.

   Рука матери опустилась на плечо Вики, она нагнулась к ней и поцеловала в щёку.

   – Мне пора идти, – сказала она. – Завтра у нас в школе день открытых дверей, нужно подготовиться.
   Вика попрощалась с ней, посмотрела ей вслед, пока она выходила на улицу, а потом снова повернулась к Алле.
   – На самом деле я пока не набираю персонал, – объяснила она и рукой обвела зал. – Я собираюсь открыть небольшую галерею и студию для тех, кто хочет и любит рисовать, но до этого ещё месяца два, не меньше. – Вике, конечно, следовало бы воздержаться от предвзятого мнения, но Алла не выглядела так, будто ей хватит минимальной оплаты. Её сумочка, вероятно, стоила прилично. Но у неё был невероятный блеск в глазах и Вику это привлекло.
   – Правда? Мне это нравится! – Она развернулась на каблуках и сказала:
   – В этом месте море потенциала. В какой цвет покрасишь стены?
   Вика сложила руки на груди и ухватила себя за локти. Покачиваясь на каблуках, она ответила:
   – Не знаю пока. Всего час назад я получила ключи от помещения, поэтому у меня пока нет никакого плана, как его оформить.
   – Вика, верно?
   Вика кивнула.
   – Я не собираюсь делать вид, что у меня есть диплом дизайнера, но я это обожаю. Если тебе потребуется любая помощь, я к твоим услугам и сделаю всё бесплатно.
   Вика склонила голову к плечу.
   – Ты будешь работать бесплатно?
   Алла кивнула:
   – Работа мне на самом деле не нужна. Я просто увидела объявление и подумала: «Почему нет?» Просто мне иногда становится скучно, и я буду рада помочь тебе в любом деле. Уборка, декор, выбор цвета краски, мне всё это очень нравится. – Что-то за спиной Вики привлекло её внимание, и она ткнула пальцем в том направлении. – Я могла бы взять ту сломанную дверь и сделать её великолепной. На самом деле я могу забрать всё. Всему найдется применение, знаешь ли.
   Вика оглядела зал, отлично понимая, что одной ей с этим не справиться. Половину из этого хлама она даже поднять одна не сможет.

   – Я не собираюсь позволять тебе работать бесплатно. Но я могла бы платить, правда пока небольшие деньги, если ты говоришь серьёзно.
   Алла захлопала в ладоши и наверняка запрыгала бы на месте, если бы не была на каблуках.
   – Когда я могу начать?
   Вика посмотрела на её белые брюки.
   – Как насчёт завтра? Ты, возможно, захочешь – прийти в более подходящей одежде.
   Алла отмахнулась от неё, бросила свою дорогую сумочку на пыльный ящик, оказавшийся рядом с ней.
   – Глупости, – заявила она. – Мой муж смотрит футбольный матч в баре на этой улице. Если ты не возражаешь, я побуду с тобой и начну прямо сейчас.

   Два часа спустя Вика уже не сомневалась, что встретила новую лучшую подругу. И она действительно знала толк во многих вещах.
   Они вместе решили, что нужно оставить, а что выбросить. Они нашли применение почти для всего того, что оставалось в зале. Остальной хлам, по словам Аллы, сможет выбросить её муж, когда у него будет свободное время. Как только они разобрались с мебелью, Вика схватила блокнот и ручку, и они уселись за один из столиков, чтобы записать идеи дизайна.

   – Хорошо, – выдохнула Алла, откидываясь на спинку стула. Вика едва не рассмеялась, потому что её одежда покрылась грязью, но ей явно было всё равно. – Какая у тебя цель? Как ты собираешься использовать это помещение? – спросила она, оглядываясь.
   – Моя цель – преуспеть, – ответила Вика.
   Она рассмеялась:
   – Ни минуты не сомневаюсь, что ты преуспеешь. Но тебе нужен план.
   Вика подумала о словах матери. «Просто сделай всё для того, чтобы решение оказалось смелым и умным, Вика». Она улыбнулась и села прямее на своём стуле.
   – Мне нужен смелый дизайн. Я хочу, чтобы это место отличалось от всех прочих. Я хочу рискнуть.
   Алла сощурилась и принялась покусывать кончик ручки.
   – Но ты всего лишь будешь продавать картины, – сказала она. – Как можно быть смелой с картинами?
   Вика оглядела зал и попыталась представить то, о чём она мечтала. Она пока не знала наверняка, чего именно ей хочется. Она постоянно думала и терпеливо ждала, как будто блестящая идея должна была вот-вот появиться.
   – Какие слова приходят тебе на ум, когда ты думаешь о картинах? – спросила она Аллу.
   Она пожала плечами:
   – Не знаю. Смотря что на них изображено. Они могут быть добрыми, весёлыми, сдержанными, грустными, жестокими я полагаю? В картинах можно выразить всю гамму чувств и эмоций.
   – Добрыми, весёлыми, сдержанными, грустными, жестокими, – повторила Вика. И добавила: – Алла, ты гений! – Она встала и начала ходить взад и вперёд. – Мы возьмем всё и будем располагать рядом картины, вызывающие прямо противоположные чувства и эмоции. Нужно рассмотреть работы всех современных художников и выбрать лучших. У меня есть и свои работы, они так же украсят галерею.
   Алла скорчила гримасу, давая понять, что не совсем понимает Вику.
   – Смотри, – принялась объяснять Вика. – Что, если рядом с милым пейзажем рядом будет висеть картина с изображением кладбища, или рядом с портретом милой девушки портрет злобного монстра. Таким образом эти картины будут поддерживать баланс восприятия: хорошее и плохое, чёрное и белое, инь и ян. И в этом случае многие захотят купить две картины, как дуэт.
   Глаза Аллы расширились.
   – Но… что, если кто-то всё-таки захочет только одну картину?
   – Что ж, мы дадим им то, что они хотят, разумеется. Но ещё мы дадим им что-то такое, о чём они даже не подозревают, что этого хотят.
   Алла почесала кончиком ручки голову.
   – Ты думаешь не только о светлых, но и о тёмных оттенках жизни? – Она выглядела озадаченной, и Вика её за это не винила. Сев за стол, Вика продолжила выкладывать свои идеи.
   – Один человек однажды сказал, что не бывает плохих людей. Мы просто люди, которые иногда совершают плохие поступки. Я это запомнила, потому что это правда. В каждом из нас есть что-то хорошее и что-то плохое, светлое и тёмное. Я хочу сделать это нашей темой. Для этого мы выкрасим одну стену помещения в светлых тонах, а противоположная стена будет с чёрными акцентами. И вместо того чтобы выставлять картины в классическом варианте, при виде которого людям становится скучновато, мы рискнем и поступим смело. На светлой стене мы разместим картины в тёмных рамах, а на тёмной в светлых. Выставлять и продавать будем картины современных художников со смелыми штрихами в работах. У нас получится своего рода галерея современности. На втором этаже у нас будет творческая студия, куда мы будем приглашать художников для мастер – классов. Расписание мастер – классов будем размещать в социальных сетях и на нашем сайте. Идей море. – Вика снова встала. – В городе очень много музеев, галерей и магазинов картин обычного типажа. Но куда пойдут те, кто любит то, что выходит за обыденные рамки?
   Алла покачала головой.
   – Никуда, – прошептала она.
   – Вот именно. Ни в одно из этих мест.
   Они долго смотрели друг на друга, но потом Вика больше не смогла сдерживаться. Её разрывало от возбуждения, и она смеялась как расшалившийся ребёнок. Алла тоже засмеялась, вскочила с места и обняла её.
   – Вика, это так неожиданно! Это гениально!
   – Я знаю! – Вику переполняла новая энергия. – Мне нужен письменный стол, чтобы я могла сесть и написать бизнес-план! Но мой будущий офис полон старых ящиков и коробок!
   Алла направилась в заднюю часть помещения.
   – Что ж, давай вытащим их оттуда и пойдём покупать тебе письменный стол!
   Они протиснулись в отдельную комнату и начали по одному вытаскивать ящики и коробки. Вика встала на стул, складывая их стопками, чтобы оставалось больше места.
   – Я придумала идеальный вариант для оформления твоего офиса. – Алла протянула Вике ещё два ящика и ушла. Она поднялась на цыпочки, чтобы поставить их на самый верх, и тут стопка покачнулась и рухнула прямо на неё. Вика попыталась ухватиться за что ни будь, чтобы удержаться на ногах, но ящики и коробки не дали ей шанса. Оказавшись на полу, она почувствовала, что её нога вывернута под необычным углом. И тут же ногу пронзила острая боль.

   В комнату вбежала Алла. Ей пришлось снять с Вики несколько ящиков.

   – Вика! – воскликнула она. – Боже мой, ты в порядке?
   Вика сумела сесть, но даже не пыталась наступить на ногу. Она покачала головой.
   – Что-то с лодыжкой.
   Алла мгновенно стянула с неё обувь, сразу вытащила из кармана телефон, начала набирать номер и посмотрела на Вику.
   – Понимаю, что вопрос глупый, но у тебя тут, случайно, нет холодильника со льдом?
   Вика покачала головой.
   – Я так и подумала. – Она включила громкую связь и начала заворачивать её штанину. Вика поморщилась, но не от боли. Она просто поверить не могла, что совершила такую глупость. Если она сломала ногу, дело плохо. Она только что потратила всё полученное наследство на покупку этого здания, и из за сломанной ноги, ещё долго не сможет приступить к ремонту.
   – Эй, Лала, – раздался голос из телефона моей новой подруги. – Где ты? Матч закончился.
   Алла взяла телефон и поднесла его ближе к губам.
   – Я на работе. Послушай, мне нужно…
   Мужчина не дал ей договорить:
   – На работе? Моя малышка, мы с тобой виделись несколько часов назад, ты тогда ещё нигде не работала.
   Алла покачала головой и продолжила:
   – Миша, послушай меня. Ты мне срочно нужен. Кажется, мой босс сломала лодыжку. Мне нужно, чтобы ты принёс немного льда в…
   Он снова её не дослушал и начал смеяться.
   – Твой босс? Какая работа, какой босс? Где ты это всё успела найти? – Спросил он.
   Алла округлила глаза.
   – Миша, ты что, пьян?
   – Сегодня пижамный день, – невнятно пробормотал мужчина. – Ты знала об этом, когда бросила нас, Лала. Бесплатное пиво пока не…
   Она застонала.
   – Передай трубку моему брату.
   – Ладно, ладно, – пробормотал Миша. В трубке раздалось шуршание, а потом прозвучало:
   – Да?
   Алла быстро назвала адрес и добавила:
   – Немедленно иди сюда. Пожалуйста. И захвати пакет со льдом.
   – Так точно, – ответил брат Аллы. По его голосу было заметно, что он тоже навеселе. Раздался смех, потом кто-то из мужчин сказал:

   – Она в плохом настроении. – И в трубке всё стихло.
   Алла убрала телефон обратно в карман
   – Я выйду и подожду их на улице, – сказала она. – Они здесь неподалеку. Подожди немного, я скоро вернусь?
   Вика кивнула и потянулась к стулу.
   – Возможно, мне стоит всё-таки попробовать на неё наступить.
   Алла надавила мне на плечи и заставила снова прислониться к стене.
   – Нет, не двигайся. Подожди, пока они придут, – ладно?
   Вика с трудом представляла, чем ей смогут помочь два пьяных парня, но кивнула. В тот момент её новая служащая вела себя как её начальник, и Вика даже немного испугалась её.
   Аллы не было около десяти минут, когда наконец Вика услышала, как распахнулась входная дверь.
   – Какого чёрта? – произнес мужской голос. – Почему ты одна в этом заброшенном доме?
   Алла ответила:
   – Она там, – и вошла в комнату. Следом за ней вошёл парень в синей пижаме. Он был высокий, худощавый, по-мальчишески красивый, с честными глазами и копной тёмных, давно не стриженных волос. Он держал в руке пакет со льдом.
   Представьте взрослого мужчину в пижаме и меховых тапочках в виде собачьей мордашки, да ещё навеселе.
   – Это твой муж? – спросила она Аллу, подняв бровь.

   Она округлила глаза. В комнату следом за ними вошёл ещё один парень (тоже в пижаме), но Вика смотрела только на Аллу, которая объясняла, почему они в пижамах в обычную среду во второй половине дня.
   – Дальше по улице есть бар, в котором угощают бесплатным пивом каждого, кто придёт в пижаме в тот день, когда идёт футбольный матч. – Она подошла к Вике и жестом пригласила парней сделать то же самое. – Вика упала со стула и повредила ногу, – обратилась она к другому парню. Тот обошел Мишу, и первым, что ей бросилось в глаза, были его руки.
   Где то она их уже видела. Боже. Это были руки архитектора.
   Алла была его сестрой? Той самой сестрой, которой принадлежит весь верхний этаж и чей муж работает из дома, не снимая пижамы, и зарабатывает в год приличную сумму?
   Как только её глаза встретились с глазами Романа, его лицо расплылось в улыбке. Она так давно его не видела. За это время она несколько раз о нём вспоминала.
   – Роман, это Вика. Вика, это мой брат Роман, – представила нас друг другу Алла. – А это мой муж Михаил.
   Роман подошёл к ней и опустился на колени.
   – Вика, – сказал он, с улыбкой глядя на меня, – рад познакомиться с тобой.
   Он явно её помнил, она видела это по его улыбке. Но, как и она, он делал вид, что они встретились впервые. Пожалуй, Вика была не в настроении объяснять, что они уже знакомы.
   Роман коснулся её ноги и осмотрел её.
   – Можешь пошевелить ступней?
   Она попыталась это сделать, но острая боль пронзила всю ногу, втянув воздух сквозь стиснутые зубы она покачала головой:
   – Пока нет. Больно.
   Роман махнул рукой Михаилу.
   – Найди, во что положить лед.
   Алла вышла из комнаты следом за Михаилом. Когда они оба ушли, Роман посмотрел на неё и широко улыбнулся.
   – Извини, за то что я несколько пьян. – Он подмигнул ей.
   Вика склонила голову к плечу.
   – Когда мы встретились в первый раз, ты был под кайфом. Теперь ты пьян. Я начинаю беспокоиться, что из тебя не выйдет достаточно квалифицированного специалиста.
   Он рассмеялся:
   – Так может показаться, но уверяю тебя, что я очень редко курю траву, и это мой первый выходной за месяц, поэтому мне срочно требовалась порция пива. Или пять.
   Вернулся Миша. Он принёс лёд, завёрнутый в какую-то старую тряпку, и протянул его Роману. Тот приложил лёд к щиколотке Вики.

   – Вызовите пока такси, нужно отвезти её в травмпункт, он здесь не далеко, – обратился Роман к сестре. Она кивнула, схватила Мишу за руку и снова вытащила его из комнаты.
   Роман прижал руку к ступне Вики.
   – Надави на мою руку, – попросил он.
   Она надавила, и хотя ей было больно, она смогла сдвинуть его руку.
   – Думаешь у меня перелом?
   Он повернул ступню из стороны в сторону, потом сказал:
   – Я так не думаю, отёка нет. Давай подождём такси, поедем в травмпункт и сделаем снимки, тогда всё будет ясно. Сможешь ли ты наступить на неё?
   – Когда пойдём до такси, тогда посмотрим. – Ответила она.
   Она наблюдала, как он устраивается на полу наискосок от неё. Он сел по-турецки и положил её ступню себе на колено. Оглядев комнату, он снова переключил внимание на Вику.
   – Что это за место?
   Она улыбнулась, пожалуй, излишне широко.
   – Галерея Виктории Картининой. Примерно через два месяца здесь будут выставлять и продавать картины.
   Клянусь, его лицо засветилось от гордости.
   – Не может быть! Ты сделала это? Ты действительно открываешь собственный бизнес?
   Вика кивнула:
   – Ага. Я подумала, что стоит попробовать, пока я ещё достаточно молода, чтобы перенести провал. Надеюсь, что он не случится.
   Одной рукой он прижимал лёд к её щиколотке, другой держал её голую ступню, проводя по ней большим пальцем взад и вперед, как будто в его прикосновении не было ничего особенного. Но его руку на своей ступне она чувствовала намного острее, чем боль в лодыжке.
   – Я смешно выгляжу, да? – Он оглядел свою красную пижаму и тапки в виде меховых пчёлок чёрно – жёлтого цвета.
   Она пожала плечами:
   – А если бы бесплатное пиво давали за голый вид? – Высказалась она.
   Роман рассмеялся.
   – Не думаю, что до этого дойдёт, это противозаконно.
   Потом его улыбка исчезла, он прислонился головой к двери позади него и оценивающе оглядел её.
   – Ты стала ещё красивее.
   В подобные моменты Вика всегда жалела о том, что у неё рыжие волосы и белая кожа. Смущение было хорошо заметно на её щеках, румянец заливал всё её лицо, шею и даже руки.
   Вика прижалась затылком к стене, у которой сидела, и принялась изучать его так же, как он изучал её.
   – Хочешь услышать суровую правду?
   Роман кивнул.
   – Мне не раз хотелось вернуться на твою крышу. Но я слишком боялась, что ты тоже окажешься там. Ты заставляешь меня нервничать.
   Его пальцы на моей ступне замерли.
   – Моя очередь?
   Вика кивнула.
   Его глаза сузились, рука снова заскользила по её ступне от пальцев к пятке.
   – Мне всё ещё очень хочется трахнуть тебя.
   Кто-то ахнул.
   Вика с Романом оба посмотрели на дверной проем. Там стояла Алла с широко распахнутыми глазами.
   – Ты только что… – Она посмотрела на Вику. – Прости меня за него, Вика. – Её взгляд снова вернулся к брату, в глазах отразился гнев. – Ты только что сказал моему боссу, что хочешь её трахнуть?
   Роман сделал виноватый комичный вид, он прикусил нижнюю губу и немного её пожевал. Вошёл Михаил и поинтересовался:
   – Что происходит?
   Алла посмотрела на мужа и ткнула пальцем в Романа:
   – Он только что сказал Вике, что хочет её трахнуть!
   Миша перевел взгляд с Романа на Вику. Она не знала, то ли рассмеяться, то ли заползти под стол и там спрятаться.
   – Ты это сказал? – спросил он, глядя на шурина.
   Тот пожал плечами:
   – Ну, да.
   Алла обхватила голову руками.
   – Господи Иисусе! Он пьян. Они оба пьяные. Пожалуйста, не осуждай меня за то, что мой брат придурок.
   Вика улыбнулась ей и махнула рукой:
   – Все в порядке, Алла. Многие мужчины хотя меня трахнуть. – Она посмотрела на Романа, который всё ещё непринуждённо поглаживал её ступню. – По крайней мере, твой брат говорит откровенно. Немногие могут сказать то, что у них на самом деле на уме.
   Роман подмигнул ей и осторожно спустил её ступню со своих колен.
   – Там такси уже ждёт, нужно ехать. – Сказала Алла.
   – Давай проверим, сможешь ли ты наступить на ногу, – сказал Роман.

   Они с Михаилом помогли ей подняться и дойти до такси. Вика поехала с Аллой, а мужчины решили их подождать.
   В травмпункте было не так много людей. Алла помогала Вике передвигаться, там ей быстро сделали снимки. Вика с Аллой ожидали врача, который, наконец, вошёл в кабинет.
   – Что ж, хорошая новость в том, что ничего не сломано. Это просто растяжение связок. – Сказал он.
   – А плохая новость? – спросила Вика.
   Он тут же ответил:
   – Вам придётся посидеть дома несколько дней. Возможно, даже неделю. Всё будет зависеть от того, как нога будет восстанавливаться. Старайтесь первое время на неё как можно меньше наступать и всё постепенно пройдёт и восстановится.
   Вика закрыла глаза и прислонилась к стене позади кушетки.
   – Но у меня так много дел, – простонала она.
   – Все дела придётся отложить.
   Попрощавшись с доктором они снова вызвали такси и поехали обратно.

   Роман с Михаилом стояли у здания. Когда Вика с Аллой подъехали, Роман подскочил и помог Вике выбраться из машины.
   – Попробуем дойти до стола со стулом. – Его рука твердо обнимала Вику за талию, он крепко держал её, чтобы она не упала. Миша просто находился рядом на всякий случай. Вика слегка наступала на ногу, ей было больно, но не сказать, чтобы очень. Она доковыляла до стола и стула с помощью Романа. Он помог ей сесть за стол, и она прислонилась к стене, вытянув ногу перед собой.

   Алла стояла за спиной Романа и наблюдала за ним.
   – Пить то как хочется! – сказал Миша. – Кто-нибудь хочет чего-нибудь выпить? Тут магазин напротив.
   – Мне не надо, – сказал Роман.
   – Я выпью воды, – ответила Вика.
   – Мне «Спрайт», – подала голос Алла.
   Миша схватил её за руку.
   – Ты пойдёшь со мной.
   Алла вырвала руку и сложила руки на груди.
   – Я никуда не иду, – заявила она. – Вику нельзя оставлять с моим братом.
   – Алла, всё в порядке, – сказала ей Вика. – Роман просто шутил.

   Алла молча смотрела на Вику несколько секунд, потом ответила:

   – Ладно. Только не смей меня увольнять, если он опять сморозит какую-нибудь глупость.
   – Обещаю, я тебя не уволю.
   На этом Алла схватила Мишу за руку, и они ушли.

   Роман спросил:
   – Моя сестра у тебя работает?
   – Ага, наняла её пару часов назад.
   Он подошёл к огромному как витрина окну.
   – Ты хотя бы понимаешь, что она ни одного дня в своей жизни не работала?
   – Она меня об этом предупредила, – сказала Вика. Его лицо напряглось, он уже не выглядел таким расслабленным, как раньше. Ей пришло в голову, что он мог решить, будто она наняла Аллу только ради того, чтобы оказаться ближе к нему. – Я понятия не имела, что она твоя сестра до той минуты, когда ты вошёл сюда. Клянусь.
   Роман отвернулся от окна и посмотрел на неё.
   – Я даже не думал, что ты знаешь об этом. – Он подошёл и сел рядом.
   – Мне не хочется, чтобы ты подумал, будто я каким-то образом пытаюсь поймать тебя в ловушку. Ты же помнишь, что мы от жизни хотим совершенно разного?
   Роман кивнул и осторожно положил свои руки сцепленные в замок на стол.
   – Верно, – согласился он. – Я специалист по свиданиям на одну ночь, а ты находишься в поисках своего единственного.
   Вика рассмеялась:
   – У тебя отличная память.
   – Да. – Его губы изогнулись в медленной улыбке. – Но тебя трудно забыть.
   Ему просто необходимо прекратить говорить ей такие вещи. Она оперлась ладонями о стол и поправила больную ногу.
   – Снова настало время суровой правды.
   Роман нагнулся к столу рядом с ней.
   – Внимательно слушаю.
   Вика не стала ничего скрывать.
   – Меня очень тянет к тебе, – сказала она. – Мне практически всё в тебе нравится. У нас с тобой разные цели в жизни, это факт. Поэтому, если нам доведётся встретиться снова, я была бы благодарна, если бы ты перестал говорить такие вещи, от которых у меня кружится голова. Это не совсем честно по отношению ко мне.
   Он кивнул:
   – Теперь моя очередь.
   Он накрыл её руку своей рукой и придвинулся ближе.
   – Меня тоже очень тянет к тебе. И в тебе мне почти всё нравится. Но я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся, потому что мне не нравится, что я так много о тебе думаю. Не так уж много на самом деле, но куда больше, чем мне бы хотелось. Поэтому если ты по-прежнему не собираешься согласиться на свидание на одну ночь, то я думаю, что нам лучше избегать встреч. Потому что нас обоих это ни к чему хорошему не приведёт.
   Вика не заметила, каким образом он оказался так близко к ней. Его близость мешала ей сосредоточиться на тех словах, которые слетали с его губ. Взгляд Романа на мгновение остановился на её губах, но как только они услышали звук открывающейся входной двери, он сразу оказался в другой половине комнаты. К тому моменту, когда Алла и Миша добрались до нас, Роман был занят тем, что заново складывал коробки и ящики. Алла посмотрела на ногу Вики.
   – Ну как? – поинтересовалась она.
   Вика выпятила нижнюю губу.
   – Всё так же.
   Она протянула ей воду, которую она просила.
   – Хорошо, что у тебя есть я. Я могу работать и заняться уборкой, которая мне по силам, пока ты будешь отдыхать.
   Вика сделала глоток воды и вытерла рот.
   – Алла, я объявляю тебя лучшей служащей месяца.
   Она улыбнулась и повернулась к Михаилу:
   – Ты это слышал? Я лучшая из её служащих!
   Он обнял её и поцеловал в макушку.
   – Я горжусь тобой, Лала.
   Вике нравилось, что он называет её Лала, что, как она догадалась, было уменьшительным от Аллы. Она подумала о своём имени и о том, встретит ли когда-нибудь парня, который догадается называть её каким ни будь головокружительно милым прозвищем.
   – Тебе помочь добраться домой? – спросила Алла.
   Вика медленно встала со стула и проверила ногу.
   – Если только ты проводишь меня до машины. Нога левая, так что я вполне справлюсь с управлением.
   Алла подошла к Вике и обхватила за талию.
   – Если оставишь мне ключи, то я всё тут закрою и вернусь завтра, чтобы начать уборку.
   Они втроем проводили Вику до машины, но Роман позволил Алле её вести и усаживать. По какой-то причине он стал бояться прикоснуться к ней. Когда Вика уселась за руль, Алла положила её сумочку и другие вещи на заднее сиденье и заняла пассажирское кресло. Она взяла телефон Вики и начала вбивать в него свой номер.
   Роман наклонился к окну:
   – Выполняй все наставления доктора и скоро будешь в норме.
   Вика кивнула:
   – Спасибо тебе за помощь.
   Алла перегнулась через неё и спросила:
   – Может быть, тебе, Роман, следует довезти её до дома и вернуться на такси? Просто на всякий случай.
   Роман посмотрел на Вику и покачал головой.
   – Думаю она сама справится, – сказал он. – С ней всё будет в порядке. Я выпил пива, поэтому мне не стоит садиться за руль.
   – Ты мог бы помочь ей дойти до квартиры, – предложила Алла.

   Роман снова покачал головой, похлопал по крыше машины, развернулся и пошёл прочь.

   Вика всё ещё смотрела ему вслед, когда Алла вернула ей телефон и сказала:
   – Вика, я прошу у тебя за него прощения. Сначала он возбуждается при виде тебя, а потом ведёт себя как последний эгоист. – Она выбралась из машины и закрыла дверцу, потом сунула голову в окно. – Вот поэтому он и останется одиноким до конца дней. – Она указала на её телефон. – Пришли мне сообщение, когда доберёшься домой. И позвони мне, если тебе что-то понадобится. Это без всякой оплаты, просто по дружески.
   – Спасибо, Алла.
   Она улыбнулась:
   – Нет, это тебе спасибо. Сегодня был хороший день, кроме момента с растяжением твоих связок. Я так не радовалась жизни с того времени, как в прошлом году побывала на концерте Новых русских бабок. – Она помахала Вике на прощание рукой и пошла туда, где стояли Михаил и Роман.
   Они пошли по улице, а Вика смотрела на них в зеркало заднего вида. Когда они поворачивали за угол, она увидела, что Роман обернулся и посмотрел в её сторону.
   Вика закрыла глаза и выдохнула.
   Встречи с Романом выпали на такие грустные дни, которые она предпочла бы забыть. Это были как раз дни после смерти отца и день, когда она повредила ногу. Но почему то от его присутствия они не ощущались такими катастрофическими, какими были на самом деле.
   У неё было такое чувство, что они с ним виделись не в последний раз.

ГЛАВА 6

   Вике потребовалось не мало времени, чтобы подняться в квартиру. Она несколько раз набирала номер своей соседки, чтобы узнать, сможет ли она ей помочь, но у той всё время было занято. Наконец, добравшись до квартиры Вика была раздражена, когда увидела свою соседку на диване. При этом она мило ворковала по телефону.
   Вика с грохотом захлопнула входную дверь, и Люся подняла на неё глаза.
   – Что с тобой случилось? – спросила она.
   Опираясь на стену, Вика поскакала по прихожей.
   – Ногу повредила. В травмпункте сказали растяжение.
   Когда она добралась до двери в свою спальню, Люся крикнула:
   – Прости, что не ответила на твои звонки! Я разговариваю с Алексеем! После собиралась тебе перезвонить!

   – Всё в порядке! – крикнула Вика в ответ и захлопнула за собой дверь. Она нашла в тумбочке какие-то старые обезболивающие таблетки. Проглотив две штуки, она рухнула на кровать и уставилась в потолок.
   Вика была обеспокоена тем, что обречена сидеть в квартире целую неделю. Ей сейчас, как никогда, нужно работать, чтобы бизнес начал приносить прибыль. По телефону она отправила сообщение матери о том, что она повредила ногу и чтобы та ей купила в магазине всё необходимое, когда приедет. В первый раз с момента переезда матери она была благодарна за то, что та теперь живёт рядом с ней. На самом деле это было не так уж плохо. Пожалуй, Вика стала любить её больше с тех пор, как отец умер. При жизни отца любовь к матери у неё ограничивалась тем, что Вика всегда осуждала её за неспособность уйти от него. И хотя это осуждение практически исчезло, когда речь шла о матери, то по отношению к отцу Вика испытывала всё те же неприятные чувства.

   Она понимала, что нехорошо хранить в сердце столько горечи по отношению к умершему отцу. Но она ничего не могла с собой поделать, по её мнению он был ужасен. По отношению к её матери, к ней, к Артемию и может быть ещё к кому то, кого она не знала.
   Подумав об Артемии, она вспомнила про свои дневники. Она была так занята в последнее время, что у неё не было времени их дочитать до конца.
   Вика кое-как доковыляла до платяного шкафа, придерживаясь за всё, что попадалось по пути. Как только дневники оказались в её руках, она вернулась в постель и устроилась поудобнее.
   Следующую неделю ей всё равно было больше нечем заняться, так как работать она не могла. Она вполне могла позволить себе вспомнить печальное прошлое, раз уж вынуждена была страдать в настоящем.
   Она закрыла дневник, когда начали действовать обезболивающие таблетки, решив почитать ещё на следующий день. Когда она читала о том, как отец обычно обращался с её матерью, у неё портилось настроение.
   Когда Вика читала об Артемии, она загрустила.
   Она попыталась заснуть, думать о Романе, но почему-то вся ситуация между ними разозлила и опечалила её.
   Возможно, ей стоило подумать только об Алле и о том, как ей повезло, что она появилась в её жизни. В следующие несколько недель подруга бы ей точно пригодилась, не говоря уже о помощнице. У меня появилось чувство подступающей депрессии, а ей этого не очень хотелось.

   Потребовалось всего несколько дней, чтобы нога Вики пришла в норму, и она снова смогла нормально ходить. Но всё же она выждала целую неделю, прежде чем выйти из квартиры. Меньше всего на свете ей хотелось снова повредить ногу.
   После выздоровления она, в первую очередь, отправилась в свою будущую галерею. Алла была там, когда она приехала. Сказать, что Вика была в шоке, когда вошла, это не сказать ничего. Помещение выглядело совершенно иначе, чем то, которое она купила. Работы оставалось ещё много, но Алла и Михаил сумели избавиться от всего того, что они хотели выбросить. Всё остальное было аккуратно сложено. Окна и полы помыли. Алле даже удалось разобрать ту комнату, в которой Вика планировала сделать свой кабинет.

   Вика с Аллой в течение нескольких часов занимались составлением планов для магазина. Они выбрали краску для стен, наметили дату открытия, до которой оставалось примерно пятьдесят дней. Когда Алла ушла, Вика потратила несколько следующих часов, занимаясь планированием помещений. В распоряжении было несколько комнат на первом и несколько комнат на втором этаже и нужно было решить, для каких целей они будут использоваться. Вике было приятно вернуться. Но как же она устала в этот день.
   Вернувшись домой, она буквально рухнула на диван. Не успела она это сделать, как в дверь начал кто то упорно звонить. Она никак не могла решить, стоит ли ей встать с дивана и открывать дверь. Люся опять ночевала у Алексея, с мамой она поговорила по телефону пять минут назад, поэтому она знала, что это не может быть никто из них.

   Вика подошла к двери и посмотрела в «глазок», прежде чем открыть её. Сначала она не поняла кто стоит за дверью, потому что он стоял с опущенной головой, но когда он поднял ее, у неё сильнее забилось сердце. В голове тут же возникли вопросы один за другим: Зачем он пришел? Что ему нужно? Что вообще происходит?
   Роман позвонил снова, и Вика попыталась поправить волосы и пригладить их. Но это был напрасный труд. Сегодня она много работала и выглядела не очень, у неё не было получаса на душ и переодевание, поэтому ей предстояло предстать перед ним как есть.
   Вика открыла дверь, и его мгновенная реакция смутила её.

   – Господи Иисусе. – Он уперся головой в дверной косяк. Роман дышал так, как будто только после тренировки, и в этот момент Вика заметила, что выглядел он ничуть не лучше чем она. На его лице была двухдневная щетина, да и волосы не были аккуратно причесаны. Они были в некотором беспорядке, взгляд был странным. – Ты даже не представляешь, в какое количество дверей я постучал, прежде чем найти тебя…
   Вика покачала головой, потому что действительно не представляла. Но когда он упомянул об этом, она задалась вопросом: откуда, ради всего святого, он узнал, где она живёт?
   – Двадцать пять, – сказал он. Потом он поднял руки и показал цифры на пальцах, повторив шепотом:
   – Двадцать пять.
   Вика оглядела его с ног до головы. Он был одет в светлую футболку и поверх неё специальный зелёный комбинезон на помочах, какие одевают на строительных площадках. И её очень смутило, что он был в этой одежде, именно в этот момент. Какого лешего его принесло сюда в таком виде. Эта одежда шла ему больше, чем пижама и намного больше, чем его дорогая рубашка.
   – Почему ты звонил в двадцать пять дверей? – поинтересовалась она, склонив голову к плечу.

   – Ты мне не говорила, в какой квартире живёшь, – сухо ответил он. – Ты сказала, что живёшь в этом доме, но не помню, чтобы ты называла этаж. На самом деле я хотел начать с верхнего этажа, а после почему то передумал. Я был бы здесь уже час назад, если бы поверил своему внутреннему голосу.
   – Почему ты пришёл?
   Роман провел рукой по лицу, а потом кивком указал на квартиру.
   – Можно войти?
   Вика оглянулась через плечо и открыла дверь шире.
   – Полагаю, да. Если скажешь мне, что тебе нужно.
   Роман переступил через порог, и она закрыла дверь. Он огляделся, одетый в свою дурацкую сексуальную спецодежду, и упер руки в бока, стоя к ней лицом. Он выглядел несколько разочарованным, но Вика не знала кем и чем он был разочарован.

   – На подходе очень большая суровая правда, согласна? – объявил он. – Приготовься.
   Вика сложила руки на груди и смотрела, как он набирает в грудь воздуха, собираясь заговорить.
   – Ближайшие два месяца – самые важные месяцы в моей карьере. Я должен сосредоточиться. Моё обучение подходит к концу, а потом мне надо будет сдать экзамены. – Роман мерил шагами гостиную, отчаянно жестикулируя. – Но последнюю неделю я не мог выбросить тебя из головы. Не знаю почему. На работе, дома я могу думать только об одном: как невероятно я себя чувствую рядом с тобой. Мне нужно это прекратить, Вика. – Роман остановился и посмотрел на неё. – Пожалуйста, прекрати это. Только один раз будь со мной, и на этом всё, я клянусь.
   Вика стоя сжимала ладони, пока смотрела на него. Он всё ещё немного тяжело дышал, глаза по-прежнему блуждали, но он с мольбой смотрел на неё.
   – Когда ты спал в последний раз? – спросила она.
   Роман округлил глаза, как будто досадуя на то, что она его не понимает.
   – Я почти двое суток находился на важном строительном объекте, – он сказал это так, как будто отмахнулся от неё. – Ты меня слышишь, Вика.
   Вика кивнула и повторила про себя его слова. Если бы она не знала наверняка… Она бы подумала, что он…
   Она сделала вдох, чтобы собраться с мыслями.
   – Роман, – осторожно начала она. – Ты действительно только что постучался в двадцать пять дверей, чтобы сказать мне, что мысли обо мне превратили твою жизнь в ад и что мне следует переспать с тобой, чтобы тебе больше никогда не пришлось думать обо мне? Ты что, издеваешься сейчас надо мной?
   Он сжал губы и, поразмыслив секунд пять, медленно кивнул:
   – Ну… да. Но… в твоем исполнении это звучит намного хуже.
   Она раздраженно рассмеялась:
   – Всё потому, что это просто смешно, Роман.
   Он закусил нижнюю губу и оглядел комнату, как будто ему неожиданно захотелось куда то спрятаться или сбежать. Вика открыла дверь и жестом пригласила его на выход. Но он остался стоять. Его взгляд упал на её ступни.
   – Ты выглядишь довольно неплохо, – сказал Роман. – Как твоя нога?
   Она округлила глаза:
   – Лучше. Сегодня я впервые смогла помочь Алле в будущей галерее.
   Роман кивнул, потом сделал вид, что собирается – выйти. Но как только он оказался рядом с ней, он развернулся и упёрся ладонями в стену по обе стороны от её головы. Вика задохнулась и от его близости, и от его настойчивости.
   – Пожалуйста… – попросил он.
   Она покачала головой, хотя её тело начало сдаваться и умолять разум передумать.
   – Вот увидишь, нам будет хорошо вместе, Вика. – Роман усмехнулся. – Тебе практически ничего не придётся делать.
   Она постаралась не рассмеяться, но его упорство было настолько же милым, насколько и раздражающим.
   – Спокойной ночи, Роман.
   Он опустил свои руки ей на плечи и упал перед не на колени, при этом его руки соскользнули на её талию. Он прижался к ней всем телом стоя на коленях.
   – Пожалуйста, Вика, – попросил он с печальной иронией в голосе. – Пожалуйста, дай мне немного секса. – Роман смотрел на неё умоляющим взглядом, с жалкой, полной надежды улыбкой. – Я так тебя хочу, ты просто представить себе не можешь. Клянусь. После того как у нас состоится секс, ты больше никогда обо мне не услышишь. Обещаю.
   Было что-то такое в архитекторе, стоявшем перед ней на коленях и умолявшем о сексе, что её тронуло. Хотя, в глубине души она считала, что всё это было глупым и смешным театром.
   – Встань, – приказала Вика, отталкивая его руки. – Ты жалкий и смешной в таком положении.
   Роман медленно поднялся, провел руками по двери по обе стороны от неё, пока она не оказалась как будто в клетке.
   – Это означает, что ты согласна? – Его грудь едва касалась её груди, и она ненавидела себя за то, что ей было так приятно его настойчивое желание. Ей следовало бы почувствовать отторжение, но она едва могла дышать, когда смотрела на него. Особенно когда на его лице появилась двусмысленная улыбка.
   – В данный момент я совершенно не чувствую себя сексуальной, Роман. Я работала весь день, я вымотана. От меня прёт потом, а на вкус я как солёная пыль. Если ты дашь мне время сначала принять душ, то я, возможно, почувствую себя достаточно сексуальной, чтобы заняться с тобой сексом.
   Он быстро закивал, когда она ещё не договорила.
   – Иди в душ. Не спеши. Я подожду.
   Вика втолкнула его в квартиру и закрыла входную дверь. Роман, как прирученный зверь, пошёл следом за ней в спальню, и она сказала ему, чтобы он ждал её на кровати.
   К счастью, накануне вечером она привела спальню в порядок. Обычно ей всегда некогда, её одежда валяется всюду, книги скапливаются на прикроватной тумбочке, обувь и бюстгальтеры почему-то не добираются до шкафа. Но в этот вечер все было чисто. Даже кровать была аккуратно убрана.

   Вика быстро оглядела комнату, просто чтобы убедиться в том, что ему на глаза не попадётся что-то неподобающее. Роман сел на кровать, и она видела, что он осматривает всё вокруг. Она остановилась на пороге комнаты и в последний раз попыталась его отговорить от затеи с сексом.
   – Роман, я сразу должна предупредить тебя. Я как наркотик. Если сегодня вечером ты займешься со мной сексом, для тебя все станет только хуже. Тебе захочется ещё и ещё. Но один раз – это всё, что ты получишь. Я не из тех девушек, которые готовы удовлетворять твои потребности.
   Роман улёгся боком на её кровать и подпёр голову одной рукой.
   – Ты не такая девушка, Вика. А я не тот парень, которому кто-то нужен больше, чем на один раз. Нам не о чем волноваться.
   Вика направилась в ванную, гадая, как этому парню удалось её уговорить.

   Всё дело было в его комбинезоне. Это была её слабость. К нему это не имело никакого отношения.
   Ей бы хотелось, чтобы он оставался в этом комбинезоне во время секса.

   Вика никогда не тратила более получаса, чтобы привести себя в порядок, но прошёл почти час, пока она закончила в ванной. Она побрила все части тела, где это требовалось. Всё это время она пыталась успокоиться и отговорить себя от всей этой затеи. Но после, всё таки, она решила, что может позволить себе одноразовый секс. Ведь она уже взрослая женщина.
   Когда она вошла в комнату, Роман по прежнему лежал на её кровати, но уже под одеялом. Она с некоторым разочарованием увидела, что футболка и комбинезон валяются на полу. Она не видела, в чём он под одеялом.
   Вика закрыла дверь комнаты и стала ждать, чтобы он перевернулся и посмотрел на неё. Но он этого не сделал. Она подошла ближе, и только тут заметила, что он храпит.

   И это был не легкий храп, это был настоящий храп крепко спящего человека.
   – Роман? – шепотом окликнула его Вика. Он не проснулся даже после того, как она потрясла его. «Зачем приставал вхолостую»: подумала Вика.

   Она раскинулась на кровати, не заботясь о том, что может его разбудить. Она только что провела целый час, готовя себя для него, вымотавшись за день, а он вот так вот отнесся к этому вечеру?
   Она увидела, каким умиротворенным он выглядит и перестала на него сердиться. Она представить не могла, каково это – отработать столько часов подряд. И потом у неё очень удобная кровать. Настолько удобная, что человек в ней может заснуть, даже после полноценного ночного сна. Ей следовало предупредить его об этом.
   Она посмотрела на экран телефона, было начало двенадцатого. Поставив телефон в беззвучный режим она легла рядом с Романом. Его телефон лежал рядом с ним. Вика осторожно взяла его, включила камеру и провела для них двоих небольшую фотосессию. Она сделала несколько снимков в красивом нижнем белье, с шикарным декольте и с ним, мирно спящим на ладошке под головой. Самый лучший снимок поместила ему на главный экран телефона, чтобы он увидел, что пропустил.
   После она выключила свет и рассмеялась про себя, потому что собиралась заснуть рядом с полуобнажённым мужчиной, с которым она даже никогда не целовалась.

   Вика не успела открыть глаза, когда почувствовала, как его пальцы провели по её руке, добрались до плеча, а потом коснулись шеи. Она подавила улыбку и сделала вид, что всё ещё спит. Роман лежал у неё за спиной. Его пальцы дотронулись до места чуть ниже затылка, на этом месте у неё была тату, она сделала её, когда училась в колледже. Это просто очертания маленькой бабочки, слегка распахнувшей свои крылья. Она чувствовала, как его пальцы обводят тату, а потом он нагнулся и прижался к ней губами. Вика ещё крепче зажмурила глаза.
   – Вика, – прошептал Роман, прижимая её к себе за талию. Она еле слышно застонала, пытаясь проснуться, а потом перекатилась на спину, чтобы смотреть на него. Когда она открыла глаза, Роман смотрел на неё. Она посмотрела на экран телефона и поняла, что сейчас только начало седьмого.
   – Я самый странный из всех мужчин, которых ты когда-либо встречала. Я прав?
   Вика засмеялась и едва заметно кивнула:
   – Ты вполне прав и хорошо, что ты сам признаёшь свои минусы.
   Роман улыбнулся и убрал волосы с её лица. Нагнувшись, он прижался губами к её лбу, и ей не понравилось, что он сделал только это. Она подумала о том, что он действительно странный мужчина.
   – Я должен идти, – сказал Роман. – Я уже опаздываю. Во-первых, прости меня. Во-вторых, я никогда не сделаю этого снова. Ты видишь меня в последний раз, обещаю. И, в третьих, мне по-настоящему жаль. Ты даже не представляешь насколько.
   Вика выдавила улыбку, она хотела его увидеть снова. И вовсе даже не возражала, чтобы он попробовал уговорить её ещё раз, но потом она напомнила себе, что они хотят от жизни противоположных вещей. И даже хорошо, что он уснул и они даже не поцеловались, думала Вика. Потому что, если бы они занялись сексом, пока он был в комбинезоне, после этого она бы появилась у его дверей на коленях, умоляя о большем.
   Всё что делает Бог, всё к лучшему. Срываем с себя, как восковую полоску при депиляции и отпускаем его.
   – Пусть у тебя будет хорошая жизнь, Роман. Желаю тебе добиться всех возможных успехов.
   Он не ответил на её прощальные слова. Он молча смотрел на неё, как будто думал, что сказать, но потом сказал:
   – Ага. И тебе того же, Вика.
   После этого он отстранился от неё и встал с кровати. Она даже не могла смотреть на него в этот момент, поэтому снова повернулась на бок, спиной к нему. Вика слышала, как он надевает обувь, потом тянется за телефоном. После паузы он поднялся, собираясь уйти, и она знала, что он смотрел на неё. Она не открывала глаз до той минуты, пока не услышала, как захлопнулась входная дверь.
   У неё в этот момент пропало настроение, но она запретила себе плакать. Она заставила себя встать с кровати. У неё теперь был свой бизнес, который требовал сил и внимания. Вика не могла расстраиваться из-за того, что не настолько хороша, чтобы заставить парня пересмотреть свои жизненные принципы.
   У неё в этот момент были собственные цели в жизни, о которых стоило побеспокоиться. И эти цели будоражили её сознание и призывали к действиям. Поэтому, как бы там ни было, в её жизни всё равно не было ни одной лишней минуты на личную жизнь. Ну, по крайней мере, пока.
   Деловая девушка, что тут скажешь.
   В ней проснулась смелая и отважная бизнес-леди, которой не было дела до мужчин в спецодежде.

   Все последующие дни, вплоть до открытия галереи Вика была слишком занята, чтобы думать о нём, так как готовилась к этому моменту.
   – Готова? – спросила Алла.
   Вика кивнула, и она повернула табличку с надписью «Открыто». Они обнялись, запрыгали и завизжали как маленькие.
   После побежали за стол и стали ждать нашего первого покупателя. Открытие было негромким. Им хотелось, чтобы этот бизнес постепенно набирал обороты, без шумихи и пиара.
   – Здесь очень красиво, – оценила Алла, любуясь результатами нашей работы. Вика с гордостью огляделась. Разумеется, ей хотелось преуспеть, но в этот момент не это было самым главным. У неё была мечта, она изо всех сил старалась, чтобы она осуществилась. Что бы ни произошло после этого дня, это будет всего лишь послевкусие, а сейчас она наслаждалась моментом сбывшейся мечты.
   – У нас пахнет краской и картинами, – сказала Вика. – Обожаю этот запах.
   Она не знала, заглянет ли к ним хотя бы один клиент, но они обе вели себя так, как будто это было лучшее, что происходило с ними. Поэтому она не думала, что это имеет большое значение. И потом, в какой-то момент обязательно зайдет Михаил, и её мама после работы тоже заглянет. Это два верных клиента. Ну и достаточно.
   Когда начала открываться входная дверь, Алла сжала её локоть. Вика вдруг запаниковала немного: вдруг что-то пойдет не так?

   Когда она увидела, кто первым вошёл в двери её галереи, она запаниковала по-настоящему. Её первым покупателем оказался Роман Краснов.

   Он остановился. Когда дверь за его спиной закрылась, он с восхищением огляделся.
   – Как? – спросил он. – Такого я не ожидал – Роман снова посмотрел на Вику и на Аллу. – Это невероятно. Такое ощущение, что это другое помещение!
   Вика даже обрадовалась, что именно он станет её первым покупателем.
   У него ушло некоторое время, чтобы добраться до них, потому что он всё трогал и рассматривал. Когда Роман наконец дошёл до них, Алла выбежала из-за прилавка и обняла его.

   – Правда красиво? – спросила она и указала на Вику. – Это была её идея. Вся целиком. Я только помогала с чёрной работой.
   Роман рассмеялся:
   – Мне трудно поверить в то, что твоё увлечение дизайном не сыграло никакой роли.
   Вика кивнула:
   – Алла просто скромничает. Её навыки гарантированно воплотили все мои идеи в жизнь.
   Роман улыбнулся Вике и хлопнув ладонями по прилавку и сказал:
   – Итак, я первый официальный клиент?
   Алла протянула ему одну из наших листовок.
   – Тебе придётся что-то купить, чтобы считаться покупателем.
   Роман проглядел листовку и положил её на прилавок. Он подошёл к одной из картин современного художника, на которой был изображён одинокий монах накрытый капюшоном, плывущий в лодке по ночной реке с фонарём. Рядом с ней висела более яркая картина, на которой девушка собирала цветы на солнечном берегу.
   – Я хочу вот эти, – объявил он, указывая на картины.
   Она улыбнулась, гадая, знал ли он, что одна из картин написана ей. В этом была какая-то ирония.
   – Хочешь, чтобы мы доставили их по какому-то адресу? – спросила Алла.
   – Вы, ребята, ещё и доставляете?
   – Мы с Аллой нет, – ответила Вика. – У нас заключен договор со службой доставки. Если кому то понадобится, покупку доставят в любой район города.
   – Ты покупаешь это для девушки? – поинтересовалась Алла. Она сунула нос в любовную жизнь брата, как сделала бы это любая сестра, но Вика поймала себя на том, что подошла к ним ближе, чтобы лучше услышать его ответ.
   – Да. – Роман встретился с Викой взглядом и добавил: – Хотя я о ней редко вспоминаю.
   Алла схватила карточку и подвинула её брату.
   – Бедняжка, – посочувствовала она неизвестной девушке. – Ты такой мудак. – Она побарабанила пальцами по карточке. – Напиши ей вот на этой стороне, а на другой стороне оставь адрес, по которому нужно произвести доставку.
   Вика смотрела, как Роман наклоняется над карточкой и пишет на обеих сторонах. Она знала, что не имеет на это права, но её мучила ревность.
   – Ты приведёшь эту девушку на мой день рождения в пятницу? – спросила брата Алла.
   Вика пристально наблюдала за его реакцией. Но он только покачал головой и сказал:
   – Нет. А ты придёшь, Вика?
   По его голосу она не смогла понять, надеется он, что она придёт, или надеется, что не придёт. Принимая во внимание тот стресс, которому она его как будто подвергала, то полагала, что второе.
   – Я ещё не решила.
   – Она придёт, – ответила за неё Алла, посмотрела на Вику и сощурилась. – Ты придёшь на мой праздник, хочешь ты этого или нет. Если не появишься, я уволюсь.
   Закончив писать, Роман сунул карточку в конверт, прикрепленный к цветам. Алла пробила чек, и он заплатил наличными. Он отсчитывал деньги и смотрел на Вику.

   – Вика, ты слышала про традицию помещать под стекло первую заработанную купюру?
   Вика кивнула. Разумеется, она об этом знала. И он знал, что ей это известно. Он только что дал ей понять, что это его купюра будет находиться под стеклом до конца существования этого заведения. Вика едва не попросила Аллу отдать ему цветы бесплатно, но вспомнила, что бизнес есть бизнес. Ей пришлось унять свою уязвленную гордость.
   Как только Роман получил чек, он постучал кулаком по прилавку, чтобы привлечь внимание Вики. Слегка наклонив голову, он произнёс с искренней улыбкой:
   – Мои поздравления, Вика.
   Он развернулся и вышел из магазина. Как только дверь за ним закрылась, Алла схватила конверт.
   – Кому, это мой братец делает такие не скромные подарки? – сказала она, вытаскивая карточку Романа.
   Она прочла вслух текст:
   – «Ещё раз подумай».
   Алла какое-то время смотрела на карточку, повторяя фразу:
   – Ещё раз подумай? Что это может значить?
   Вика не могла больше выносить это ни одной секунды, ей тоже стало интересно. Она схватила карточку и перевернула её. Алла нагнулась и прочла адрес вместе с ней.
   – Ну что за идиот, – рассмеялась она. – Он написал адрес нашей галереи. – Алла взяла карточку у Вики из рук.
   Это было уже интересно. Вика обо всём догадалась.
   Роман только что купил две картины. Не для себя, он купил их для неё.
   Алла взяла свой телефон.
   – Сейчас напишу ему сообщение и скажу, что он накосячил. – Она отправила сообщение брату, а потом снова рассмеялась, глядя на цветы. – Ну как образованный человек может быть таким простофилей?
   Вика стояла и улыбалась. Хорошо, что Алла в этот момент смотрела на картины, а не на неё, иначе бы она легко обо всём догадалась.
   – Я размещу их в своём кабинете, пока мы не поймем, по какому адресу он собирался их отправить, – сказала Вика и унесла картины.

ГЛАВА 7

   – Прекрати нервничать, – сказал Денис.
   – Я не нервничаю.
   Он взял Вику под руку и повёл к лифту.
   – Я же вижу, что ты нервничаешь. Если ты будешь дёргать платье то вверх, то вниз, ты его просто растянешь. И твоё маленькое чёрное платье превратится в тряпку. – Денис схватил её крепче за талию сбоку и прижал так, чтобы она не делала лишних движений.
   – Денис! – Вика шлёпнула его по руке, и он рассмеялся.
   – Расслабься, Вика. Ты не в моём вкусе, грудь вперёд и голову выше.
   – Ага, вам мужикам только волю дай.
   Денис рассмеялся:
   – Ты права, но мы с тобой всегда были хорошими коллегами по работе и не более того. А теперь ты нас покинула, у тебя свой бизнес и картины. Но, в любом случае, ты всегда можешь на меня рассчитывать, если вдруг понадобится дружеская помощь.
   Денис был одним из самых любимых её коллег в маркетинговой фирме, где она раньше работала, но все же они не были настолько близки, чтобы активно общаться вне работы. Днём он заглянул в галерею, и Алла почти мгновенно прониклась к нему симпатией. Она уговаривала его прийти на на её день рождения вместе с Викой. Вика действительно не хотела появляться в обществе одна, поэтому тоже попросила сопровождать её.
   Она пригладила руками волосы и попыталась поймать свое отражение в зеркале лифта.
   – Открой всё таки секрет, почему ты так нервничаешь? – спросил Денис.
   – Я не нервничаю. Я просто терпеть не могу ходить в гости туда, где я никого не знаю.
   Денис понимающе хмыкнул и спросил:
   – Ну и, как его зовут?
   Вика выдохнула, подумав про себя, что от Дениса ничего не скроешь.
   – Роман. Он архитектор и хочет заняться со мной сексом.
   – С чего ты взяла, что он этого хочет?
   – Потому что он сам мне об этом сказал.
   Денис поднял бровь:
   – Прямо так и сказал?
   Вика кивнула:
   – Да, прямо так и сказал, но обычно он более сдержанный.
   Они доехали до нужного этажа, двери лифта распахнулись перед ними. Вика тут же услышала музыку, раздающуюся на весь этаж.
   Денис взял обе её руки в свои и спросил:
   – Итак, каков наш план? Я должен должен вести себя так, как будто ты моя девушка и заставить этого парня ревновать?
   – Нет. – Вика покачала головой. – Это было бы неправильно. Может быть, только немного пофлиртуешь со мной? – Она сморщила нос. – Капельку?

   – Считай, договорились. – Денис щёлкнул языком, положил руку ей на поясницу и повёл прочь от лифта. На этаже была только одна дверь, поэтому они подошли к ней и позвонили.

   – Почему здесь только одна дверь? – поинтересовался Денис.
   – Так у них квартира на весь этаж.
   Он снова щёлкнул языком:
   – Зачем ей тогда работать на тебя? Виктория, твоя жизнь становится всё интереснее и интереснее.
   – Ну, знаешь ли, у богатых тоже есть свои причуды. Им тоже иногда бывает скучно и нужно себя чем то занять.
   Дверь начала широко открываться, и она с облегчением увидела перед собой Аллу. В квартире звучала музыка и слышался смех. В одной руке она держала бокал с шампанским, а в другой был старинный потёртый чемодан. Она заметила, что Вика смущенно смотрит на чемодан, бросила его его за дверь и схватила её за руку.

   – Это долгая история, – со смехом сказала она. – Входите, входите!

   Алла втянула её внутрь, Вика сжала руку Дениса и потащила его за собой. Она продолжала вести нас через толпу, пока мы не оказались на противоположном конце гостиной.
   – Эй! – Она потянула за руку Михаила. Тот повернулся и улыбнулся ей, потом притянул к себе, чтобы обнять. Вика посмотрела за его спину, оглядела комнату, но Романа нигде не было. Может быть, ей повезло в этот вечер, и его вызвали на работу.
   Михаил протянул руку Денису, они обменялись рукопожатием.
   – Привет, парень! Рад с тобой познакомиться!
   Денис, для вида, обнял Вику за талию.
   – Я Денис! – проорал он, перекрывая музыку. – Я сексуальный партнер Виктории!
   Вика рассмеялась и ткнула его локтем в бок, а потом нагнулась к его уху:
   – Это Михаил, муж Аллы. Совсем не тот парень, но получилось здорово.
   Алла схватила её за руку и потянула прочь от Дениса. Михаил заговорил с ним, а Вику утащили в противоположном направлении.
   – С тобой всё будет в порядке! – крикнул Денис.
   Вика последовала за Аллой на кухню, где та вложила ей в руку бокал с шампанским.
   – Выпей! – приказала она. – Ты этого заслуживаешь!

   Вика сделала глоток шампанского, но даже не сумела оценить его вкус, потому что увидела её шикарную кухню огромных размеров и большим холодильником.
   – Ничего себе! – прошептала Вика. – Ты на самом деле здесь живёшь?
   Она хихикнула:
   – Понимаю тебя. И подумать только, мне даже не пришлось выходить за него ради денег. Когда я в него влюбилась, у Михаила практически ничего не было и ездил он на «Ладе Гранте».
   – Но он же больше не ездит на «Ладе Гранте»?
   Алла вздохнула:
   – Нет. Но с этой машиной у нас связано столько хороших воспоминаний.
   – Понятно.
   Алла вскинула брови:
   – Что ж… Денис милый.
   – Да, но я не в его вкусе, а он не в моём. Мы просто друзья и бывшие коллеги по работе.
   – Ну надо же, – ахнула Алла. – Вот это облом. А я-то решила, что играю роль свахи, когда пригласила его на свой праздник.
   Дверь кухни распахнулась, и вошел Денис.
   – Твой муж тебя ищет, – обратился он к Алле. Она выбежала из кухни, улыбаясь на ходу.
   – Она мне действительно понравилась, – сказал – Денис.
   – Алла действительно замечательная.
   Он прислонился к рабочему столу.
   – Кажется, я только что встретил, того, кто тебя хочет.
   Сердце Вики затрепетало. Пожалуй, прозвище Архитектор подходило ему больше.
   – Как ты понял, что это он? Вы познакомились?
   Денис покачал головой:
   – Нет, но он слышал, как Михаил сказал ему, что я твой парень. Я думал, что он испепелит меня взглядом. Поэтому я пришёл сюда. Ты мне нравишься. Но не настолько, чтобы умереть за тебя.
   Вика рассмеялась:
   – Не беспокойся. Уверена, что убийственный взгляд, который он на тебя бросил, был на самом деле его улыбкой. В большинстве случаев они неотделимы друг от друга.

   Дверь снова распахнулась, и она испуганно застыла, но это был всего лишь доставщик еды. Вика с облегчением выдохнула.
   – Виктория! – В голосе Дениса она услышала разочарование.
   – Что?
   – Ты выглядишь так, будто тебе плохо, – осуждающе сказал он. – Видно, парень действительно тебе нравится.
   Вика округлила глаза. Но потом комично опустила плечи и изобразила плач.
   – Да, Денис. Просто я этого не хочу.
   Он взял у неё бокал, допил остатки шампанского, потом снова подхватил её под руку.
   – Пойдём, пообщаемся с гостями, – предложил он и потащил её из кухни.
   Народа в гостиной ещё прибавилось. Пожалуй, у Вики не набралось бы такого количества даже просто знакомых.
   Они обошли гостиную. Вика держалась сзади, разговор вёл Денис. У него находились общие знакомые везде, к кому бы они не подходили. Примерно через полчаса следования по пятам за Денисом Вика поняла, что у него была своя игра: завести как можно больше полезных знакомств. Пока они общались таким образом, половина внимания Вики было занято поисками следов Романа. Она его нигде не видела и начала гадать, Романа ли на самом деле видел Денис.
   – Это странно, – сказала какая-то женщина. – Как, по-вашему, холодный космос заслуживает внимания?
   Вика подняла глаза и увидела, что она смотрит на художественное произведение на стене. На холсте в светлой раме был изображён тёмный космос и много планет и звёзд. Она склонила голову к плечу, чтобы лучше рассмотреть. Вика понимала, что это изображение вселенной. Женщина задрала нос и заявила:
   – По моему, всё это как то мрачно и безлюдно.
   Женщина в раздражении отошла, и Вика испытала облегчение. Ну… Это немного странно, но кто она такая, чтобы оценивать вкусы Аллы?
   – Что ты об этом думаешь?
   Его низкий глубокий голос прозвучал у неё за спиной. Вика на мгновение закрыла глаза, вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, надеясь, что он не заметит, как на неё подействовал его голос.
   – Мне нравится, это интересно. У твоей сестры хороший вкус.
   Роман обошел её, встал лицом к лицу, потом сделал ещё шаг, оказавшись настолько близко, насколько возможно.
   – Ты привела своего парня?
   Вопрос прозвучал непринужденно, но Вика знала, что это не так. Она не ответила, и тогда Роман нагнулся к её уху. Он повторил свои слова, но на этот раз утвердительно.
   – Ты привела своего парня.
   Она нашла в себе смелость посмотреть на него и мгновенно пожалела об этом. Он был в черном костюме, по сравнению с которым строительный комбинезон выглядел по детски. Для начала она сглотнула неожиданно появившийся комок в горле, а потом сказала:
   – Для тебя это проблема? – Она отвела от него взгляд и снова посмотрела на картину. – Ты же понимаешь. Я ещё думаю.
   Роман допил остававшееся в его бокале вино.
   – Как предусмотрительно с твоей стороны, Вика. – Он поставил пустой бокал на небольшой стол в углу комнаты и направился вперёд по коридору. Он скрылся в комнате, а Вика осталась стоять, снова глядя на картину с изображением Вселенной.
   И тут она это увидела.
   Изображение было настолько маленьким, поэтому сразу разобраться было трудно. Но она разглядела своё изображение на одной из планет, уменьшенный снимок так искусно вписывался в эту картину, что его невозможно было сразу заметить. Она увидела себя, сидящую на пластиковом кресле. Именно этот снимок он сделал, когда они впервые встретились с ним. Вику бросило в жар.
   Рядом с ней возникла Алла.
   – Роман приобрёл это произведение искусства. У моего брата своеобразный вкус, правда? – сказала она, глядя на картину.
   Вика приложила руку к груди.
   – Здесь слишком жарко, – сказала она. – Тебе не кажется?
   Алла огляделась:
   – В самом деле? Я не заметила, но я немного пьяна. Я скажу Мише, чтобы он включил кондиционер.
   Она снова исчезла. Чем больше Вика смотрела на фотографию, тем больше злилась. Парень повесил её фотографию в своей квартире. Он купил картины, которые до сих пор лежали в её кабинете. Ему было неприятно, что она привела парня на вечеринку его сестры, и он этого не скрывал. Он вёл себя так, как будто между ними действительно что-то было. Хотя они даже ни разу не целовались.

   На Вику нахлынуло всё сразу: злость, гнев, раздражение. К тому же, действовало шампанское, которое она выпила на кухне. Она была так зла, что мысли путались в её голове. Если парню настолько сильно хотелось заняться с ней сексом, то ему не следовало засыпать! Если ему хотелось, чтобы она исчезла из его жизни, тогда нечего было приходить в её галерею, да ещё, к тому же, быть её первым покупателем! И ему определенно не следовало вешать её фотографию там, где он жил!
   Сейчас, как никогда ей нужен был свежий воздух. К счастью, она знала, где его найти.

   Через несколько мгновений она уже была на крыше, где они встретились с Романом в первый раз. На крыше оказались отставшие от вечеринки гости. Вика подошла к парапету в том месте, откуда открывался красивый вид, и облокотилась на него. Она сделала несколько глубоких вдохов и попыталась успокоиться. Ей хотелось спуститься вниз и потребовать от Романа объяснений. Но она понимала, что сделать это можно только с ясной головой.
   Воздух был холодным, и по какой-то причине она винила в этом Романа. В этот вечер он был виноват во всём. Всё плохое, что происходило в мире: войны, голод, бессмысленная стрельба, всё каким-то образом было связано с Романом. Во всём был виноват только он.
   Вновь она услышала этот дурманящий голос.
   – Не могли бы вы ненадолго оставить нас наедине?
   Вика развернулась. Роман стоял рядом с другими гостями. Все трое кивнули и начали подниматься, чтобы уйти.
   Вика подняла руки и сказала:
   – Подождите! – Но никто из них не посмотрел на неё. – В этом нет необходимости. В самом деле, вам незачем уходить.
   Роман сохранял невозмутимость, стоял, сунув руки в карманы, когда один из гостей пробормотал:
   – Ничего, мы совсем не против.
   Они направились друг за другом к лестнице. Вика округлила глаза и, как только они с Романом остались наедине, сразу развернулась обратно к парапету.
   – Тебя всегда все слушают и делают то, что ты скажешь? – раздраженно поинтересовалась она.
   Он не ответил. Она слышала его медленные уверенные шаги, приближавшиеся к ней. У неё бешено застучало сердце, и она приложила руку к груди, будто боясь, что оно вот вот выскочит.
   – Вика, – раздался его голос у неё за спиной.
   Она развернулась и, отведя обе руки назад, ухватилась за парапет. Его глаза путешествовали по её декольте. Она мгновенно дернула платье вверх, чтобы ему не на что было смотреть, а потом снова схватилась за парапет. Роман рассмеялся и сделал ещё шаг к ней. Они уже почти касались друг друга, и её мозг отказывался соображать. В этот момент ей казалось, что она выглядела нелепо.
   – У меня такое чувство, будто ты многое хочешь мне сказать, – сказал он. – Поэтому я предпочёл предоставить тебе возможность выложить твою суровую правду.
   – Ха! Ты в этом уверен?
   Роман кивнул, и Вика, осмелев, приготовилась выложить ему всё. Она толкнула его в грудь, обошла его. Теперь он стоял, прислонившись к парапету.
   – Я не могу сказать то, что тебе хочется услышать, Роман! И каждый раз, когда мне наконец удаётся забыть о тебе, ты появляешься снова как будто из ниоткуда! Ты приходишь в мою галерею, ты появляешься на пороге моей квартиры, ты оказываешься на вечеринке, ты…
   – Я здесь живу, – ответил он на последнее обвинение. Это рассердило её ещё сильнее. Она сжала кулаки.
   – Уф! Ты сводишь меня с ума! Ты хочешь меня или нет?
   Роман выпрямился и сделал шаг к ней.
   – Можешь в этом не сомневаться, Вика. Я просто не могу не хотеть тебя.
   Эти слова вызвали в ней дрожь. И ей это совсем не понравилось.
   Она покачала головой.
   – Неужели ты не понимаешь? – Она понизила голос, почувствовав себя слишком расстроенной, чтобы продолжать кричать на него. – Ты мне нравишься, Роман. И знание того, что ты хочешь от меня всего лишь свидания на одну ночь, очень и очень печалит меня. Возможно, случись это несколько месяцев назад, мы бы просто переспали и всё было бы в порядке. Ты бы ушёл, а я бы продолжала жить своей жизнью. Но сейчас всё иначе. Ты слишком долго ждал, и я тоже, поэтому, пожалуйста, прекрати этот нелепый флирт со мной. Прекрати развешивать мои фото в твоей квартире. И прекрати приходить ко мне на работу. Потому что когда ты это делаешь, это неправильно, Роман. И ничего хорошего из этого не выйдет.
   Вика почувствовала себя воздушным шаром, который надули и отпустили, забыв завязать отверстие. После этого разговора она была опустошена, как будто из неё выкачали воздух, у неё не осталось сил. В этот момент она готова была уйти. Роман молча смотрел на неё, а она в это время ждала ответа, которого не последовало. Он, как ни в чём не бывало, развернулся, оперся на парапет и посмотрел вниз на улицу, как будто не слышал ни единого слова из того, что она произнесла.
   Вика прошла по крыше и открыла дверь. Она ещё надеялась на то, что Роман окликнет её, чтобы хоть что то сказать или попросить остаться. Когда она оказалась в квартире, то потеряла всякую надежду на то, что это случится. Она протолкалась через толпу в гостиной, заглянула в три другие комнаты, пока нашла Дениса. Когда он увидел расстроенное выражение её лица, он только кивнул и направился к ней.
   – Уходим? – спросил он, взяв её под руку.
   Вика кивнула:
   – Да. Мне точно уже пора.
   Они нашли Аллу в главной гостиной. Вика попрощалась с ней и Михаилом, объяснив, что очень устала и ей хотелось бы выспаться. Алла обняла её и проводила до входной двери.
   – Увидимся на следующей неделе, – сказала она и поцеловала Вику в щёку.
   – С днем рождения! – ещё раз поздравила её Вика. Денис с Викой уже выходили в дверь, когда она услышала, как кто-то выкрикивает её имя.
   Она обернулась и увидела, как Роман расталкивая гостей, шёл через гостиную прямо к ней.
   – Вика, подожди! – Крикнул он, пробираясь к ней между гостями. Её сердце забилось сильнее и ритм его ударов становился всё чаще, по мере приближения Романа. Она боялась, что когда он подойдёт её сердце выпрыгнет из её груди. Он шёл быстро, обходя гостей, и каждый человек был досадным препятствием на его пути. В каждом просвете между людей он старался поймать её взгляд и удержать этим взглядом, чтобы она не ушла. Он не отводил своего взгляда, пока не дошёл до неё. Шаг он не замедлил, и даже Алле пришлось уступить ему дорогу, так как он направлялся прямиком к Вике. Поначалу Вика думала, что он собрался поцеловать её или хотя бы как-то отреагировать на то, что она сказала ему не так давно. Но вместо этого он сделал то, чего она от него никак не ожидала. Он подхватил её на руки.
   – Роман! Ты сошёл с ума! – закричала Вика, обхватывая его за шею, боясь, что он её уронит. – Поставь меня обратно! – Одной рукой он держал её под коленями, другой под спину.
   – Мне нужно позаимствовать у тебя эту девушку на ночь, – обратился он к Денису. – Ты не возражаешь?
   Вика посмотрела на Дениса, отрицательно качая головой, выразительно глядя на него. Денис даже не посмотрел на неё и ответил:
   – Нет, не возражаю.
   Вика тут же подумала, что он предатель.
   Роман развернулся и пошёл обратно через всю гостиную. Вика посмотрела на Аллу, когда они проходили мимо неё. Её глаза расширились от удивления.
   На на них смотрели все собравшиеся. Вике было настолько неловко, что она уткнулась лицом в грудь Романа, пока он нёс её в свою спальню. Как только за ними захлопнулась дверь, он медленно поставил её на пол. Она тут же принялась на него орать и попыталась оттолкнуть его с дороги, но он развернул её, прислонил спиной к двери и схватил за оба запястья, прижав их у неё над головой.
   – Как долго я этого ждал, – произнёс он.
   Он смотрел на неё так пристально, что она перестала отбиваться и затаила дыхание. Он всем телом прижал её к двери и его тёплые губы оказались на её губах.
   Несмотря на таившуюся в них силу, они были как шёлк. Она замерла, когда его стон пробежал по её телу, и поразилась сама себе, когда сама приоткрыла губы ему навстречу и захотела большего. Его язык скользнул по её языку, получив ответную реакцию. Он отпустил её запястья и обхватил ладонями её лицо. Его поцелуй стал глубже, она вцепилась ему в волосы, притягивая его к себе, всем телом ощущая этот поцелуй и наслаждаясь им.
   Они превратились в смешение стонов и вздохов, когда поцелуй довёл их до грани, их телам захотелось большего. Вика почувствовала на себе его руки, когда он потянулся вниз, взял её ноги, приподнял её и сцепил их на своей талии.
   Боже, этот мужчина умел целоваться. Как будто он относился к поцелуям с такой же серьёзностью, как и к своей профессии. Он отошёл вместе с ней от двери, теперь она начала понимать, что его рот был способен на многое, но он не мог ответить на то, что она сказала ему наверху.
   Вика про себя подумала, что просто сдалась. Она давала ему то, чего он хотел. Она понимала, что секса он в этот момент совершенно не заслуживал, особенно на одну ночь.
   Внезапно она оторвалась от него и толкнула его в плечи.
   – Поставь меня на пол.
   Он остановился и выполнил её просьбу. Ей пришлось отойти от него и посмотреть в другую сторону, чтобы собраться с мыслями. Смотреть на него, когда она всё ещё чувствовала его губы на своих, было было просто невозможно.
   Вика почувствовала, как его руки обнимают её за талию, он положил голову ей на плечо.
   – Прости, – прошептал Роман, развернул её, поднял руку к её лицу и провёл большим пальцем по щеке.
   – Теперь моя очередь, ладно?
   Вика не ответила на его прикосновение. Она стояла, скрестив руки на груди, и ждала, что он скажет.
   – Я заказал это фото на следующий день после того, как сделал его, – начал Роман. – Оно висит в квартире уже несколько месяцев, потому что ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, и мне хотелось смотреть на тебя каждый день.
   – А в тот вечер, когда я появился у твоей двери? Я принялся искать тебя, потому что никому за всю мою жизнь не удавалось запустить свои корни в меня так, как это сделала ты. На этом полотне ты одна такая, во всей вселенной, другой такой нет для меня. Я не знал, что с этим делать. А картины я купил у тебя первым потому, что я очень, очень горжусь тем, что ты идёшь за своей мечтой не смотря ни на что. Мысли о тебе не дают мне покоя, я слишком часто думаю о тебе. Может быть я причиняю тебе боль, но я делаю больно и самому себе. И до этого вечера… я не знал почему.
   Вика замерла от его слов, она не знала что сказать. Прошло некоторое время, прежде чем ей хватило сил заговорить после этого.
   – Почему тебе больно?
   Роман прижался лбом к её лбу и сказал:
   – Потому что я понятия не имел, что я делал и как я жил. Ты заставила меня захотеть стать другим человеком, но я пока не знаю, как быть тем, кто тебе нужен? Мне хочется доказать тебе, что я хочу тебя не только на одну ночь.
   В эту минуту он выглядел таким уязвимым. Ей хотелось верить искреннему выражению его глаз, но он так безапелляционно заявил в день их первой встречи, что ему нужна полная противоположность тому, чего хочет она. Её пугало то, что её капитуляция ослабит его тягу к ней и он уйдёт. Ведь мужчины, получив то что хотели, теряют к этому интерес. Мужские уловки насчёт того, что женщины любят ушами, ей хорошо были знакомы.
   – Что мне сделать, Вика? Скажи, и я это сделаю.
   Она была едва знакома с этим парнем. Но она знала достаточно, чтобы понять, что одного секса с ним ей будет недостаточно. Но хотел ли он только секса?
   Её глаза на мгновение встретились с его глазами.
   – Не занимайся со мной сексом сегодня. Я ещё не готова к этому.
   Мгновение он смотрел на неё, его лицо было абсолютно бесстрастным. Но потом он начал кивать, как будто до него наконец дошло.
   – Хорошо, – сказал Роман, продолжая кивать. – Согласен, я не буду заниматься с тобой сексом.
   Он обошёл её, подошёл к двери и запер её. Потом выключил свет, оставив только лампу у кровати, снял рубашку и подошёл к ней.
   – Что ты делаешь?
   Роман швырнул одежду на стул, потом скинул обувь.
   – Мы ложимся спать.
   Она посмотрела на его кровать.
   – Сейчас?
   Он кивнул и подошёл к ней. Одним быстрым движением он снял с неё платье, и она осталась посреди его спальни только в бюстгальтере и трусиках. Она прикрыла себя руками, но он даже не посмотрел на неё. Роман подтолкнул её к кровати и приподнял одеяло, чтобы она могла лечь. Подходя к своей стороне кровати, он сказал:
   – Как будто мы раньше вместе не спали без секса. Никаких проблем.
   Вика рассмеялась. Он подошёл к комоду и поставил телефон на зарядку. Она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть его спальню. Она была не просто большой, а огромной, как её квартира. У противоположной стены стоял диван, напротив которого был телевизор. В спальне был уголок с кабинетом, включая книжный шкаф от пола до потолка. Роман погасил лампу, но ей всё ещё не хотелось спать.
   – Твоя сестра по-настоящему богата, – сказала Вика, чувствуя, как он накрывает её одеялом. – Зачем ей сдались те небольшие деньги, которые я ей плачу? Она ими задницу вытирает?
   Роман рассмеялся и сплел пальцы их рук.
   – Скорее всего, она даже не снимает их с карты, – ответил он.
   Вике теперь стало это крайне любопытно.
   – Спокойной ночи, Вика.
   Она лежала и улыбалась, потому что это было смешно. И так здорово.
   – Спокойной ночи, Роман.

   Проснувшись, Вика не могла прийти в себя. Она подумала, что заблудилась.
   Все было таким белым и чистым, что слепило глаза. Она прошла по одной из гостиных и попыталась найти путь на кухню. Она понятия не имела, где теперь её платье, поэтому надела одну из рубашек Романа. Она была ей ниже колен, и рукава были широкими, чтобы в них помещались его мощные руки.
   В квартире было слишком много окон и слишком много солнца, поэтому она приложила руку козырьком к глазам и отправилась на поиски кофе.
   Толкнув кухонную дверь, она обнаружила кофемашину и поблагодарила за это Всевышнего.
   Она поставила вариться кофе и стала искать кружку, когда кухонная дверь за её спиной распахнулась. Вика развернулась и с облегчением увидела, что Алла не всегда выглядит как произведение искусства с макияжем и украшениями. Волосы она скрутила небрежным пучком на макушке, по её щекам размазалась тушь. Она ткнула пальцем в кофемашину.
   – Мне точно потребуется немного вот этого, – сказала она, подтянулась на кухонном рабочем столе и уселась на него.
   – Можно тебя кое о чём спросить? – спросила Вика.
   У неё едва хватило сил, чтобы кивнуть.
   Вика взмахом руки обвела кухню.
   – Как это получилось? Каким волшебным образом твой дом стал безупречным за то время, которое прошло после вчерашней вечеринки до моего подъема? Ты не спала и наводила порядок?
   Алла рассмеялась:
   – Для этого есть специальные люди.
   – Люди?
   Она кивнула:
   – Сейчас же много клининговых агентств. Один звонок и твой дом в порядке. Да и вообще, в наше время люди есть для всего. Вика покачала головой:
   – Супер. И как давно вы настолько богаты?
   – Три года, – сказала она. – Михаил продал несколько компьютерных разработок, за огромные деньги. Каждые шесть месяцев он создает обновления и тоже их продаёт.
   Кофе был готов, поэтому Вика схватила кружку и наполнила её.
   – Что тебе добавить в кофе? – спросила она Аллу. – Или для этого у тебя тоже есть люди?
   Она рассмеялась:
   – У меня есть ты, и положи мне, пожалуйста, сахар.
   Вика размешала немного сахара в её чашке и подала Алле. В кухне стало тихо, пока Вика размешивала сливки и ждала, чтобы Алла что-то сказала о ней и Романе. Теперь уже разговор по этому поводу был неизбежен.
   – Если хочешь, мы можем просто опустить тему ваших с Романом отношений? Вчера, что это было? – спросила Алла.
   Я вздохнула с облегчением:
   – С радостью. Мне самой неприятно. – Вика села лицом к ней и отпила глоток кофе.
   Алла отставила в сторону чашку и вцепилась в столешницу.
   – Но я так любопытна и мне хочется узнать, как это могло случиться?
   Вика покачала головой, пытаясь не улыбаться как влюбленная идиотка. Ей не хотелось, чтобы Алла считала её слабой или глупой, из за того что она поддалась её брату.
   – С Романом я познакомилась раньше, чем с тобой.
   Она склонила голову к плечу:
   – Подожди. До того, как мы узнали друг друга лучше, или до того, как мы встретились впервые?
   – До того, как мы с тобой впервые встретились, – ответила Вика. – У нас с Романом была встреча однажды поздним вечером более полугода тому назад.
   – Встреча? – переспросила Алла. – Типа… секс на одну ночь?
   – Нет. Мы даже не целовались до вчерашнего вечера. Не знаю, я не могу это объяснить. Мы просто довольно долго вроде как флиртовали, ну вели такую своеобразную игру между собой. Вчера вечером всё дошло до предела и наступила развязка. Вот и всё.
   Алла снова взяла свою чашку с кофе и медленно отпила из неё. Некоторое время она смотрела на пол, Вика заметила, что она чем то расстроена.
   – Алла? Ты ведь на меня не сердишься, нет?
   Она тут же покачала головой:
   – Нет, Вика. Я просто… – Алла снова отставила чашку. – Я просто знаю брата. И я люблю его. Но…
   – Но что?
   Женщины повернули головы в направлении раздавшегося голоса. Роман стоял на пороге кухни, скрестив руки на груди. На нём были серые тренировочные брюки, едва державшиеся на бедрах. Он был без рубашки и его торс состоял из сплошных мускулов.
   Роман толкнул дверь и вошёл на кухню. Он подошёл к Вике и взял у неё из рук кружку с кофе. Потом нагнулся, поцеловал её в щеку, отпил глоток кофе и прислонился к рабочему столу.
   – Я не хотел тебя прерывать, – обратился он к сестре. – Пожалуйста, продолжайте ваш разговор.
   Алла округлила глаза и приказала:
   – Перестань. Ты сам всё понимаешь.
   – Мне показалось, что ты хотела о чём-то предупредить Вику. Мне просто любопытно, что ты собиралась сказать.
   Алла соскочила с кухонного стола и отнесла свою кружку в раковину.
   – Она моя подруга, Роман. У тебя не слишком хороший послужной список, если речь идёт об отношениях. – Она вымыла кружку, а потом прислонилась бедром к мойке, глядя на него. – Как её подруга, я имею право сообщить ей свое мнение, когда речь идёт о парне, с которым она встречается. Так поступают друзья.
   Вике внезапно стало не по себе, потому что напряжение между сестрой и братом нарастало. Роман прекратил пить кофе. Он подошёл к Алле и поставил кружку на стол. Он стоял прямо перед ней, но она не хотела и взглянуть на него.
   – Что ж, как твой брат, я мог бы надеяться, что ты будешь больше верить в меня. Так поступают сестры.
   Рассерженный Роман вышел прочь из кухни, оставив дверь открытой. После его ухода Алла глубоко вздохнула, покачала головой и закрыла лицо руками.
   – Прости за всё это. – Она выдавила улыбку. – Мне нужно в душ.
   – Для этого у тебя людей нет? – В шутку спросила Вика, чтобы разрядить обстановку.
   Алла рассмеялась и вышла из кухни. Вика вымыла кружку и направилась обратно в спальню Романа. Когда она открыла дверь, он сидел на диване и просматривал что-то в телефоне. Он не посмотрел на неё, и ей показалось, что он и на неё разозлился. Но внезапно он отбросил телефон в сторону и откинулся на спинку дивана.
   – Иди сюда, – сказал он.
   Роман схватил Вику за руку и потянул на себя так, что она его оседлала. Он привлек её к себе и поцеловал так крепко, что у неё возникла мысль, не пытается ли он доказать, что его сестра ошибается.
   Роман перестал целоваться и медленно прошёлся взглядом по её телу.
   – Мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде.
   Вика улыбнулась:
   – Видишь ли, мне надо идти на работу, поэтому, к сожалению, я не смогу остаться в ней.
   Он убрал волосы с её лица и сказал:
   – Мне предстоит очень сложная работа, к которой мне нужно подготовиться. А это значит, что мы с тобой не увидимся несколько дней.
   Вика постаралась скрыть своё разочарование, но ей придётся к этому привыкнуть, если он действительно хотел попробовать наладить их отношения. Роман уже предупреждал её, что слишком много работает.
   – Я тоже буду занята. Сейчас у меня много работы. Нам ещё нужно открыть студию мастер классов.
   – На этой неделе мы обязательно увидимся. – Пообещал Роман.
   Вика не стала скрывать улыбку.
   – Договорились.
   Роман снова поцеловал её, и на этот раз поцелуй длился целую минуту. Он начал опускать Вику на диван, но тут же отстранился и произнёс:
   – Ну уж нет. Ты мне слишком нравишься, чтобы я с тобой только целовался.
   Она легла на диван и наблюдала, как он одевается. Сегодня он выезжал на объект, о котором писал свою исследовательскую работу. Поэтому, к её радости или сожалению, он надел белую футболку и строительный комбинезон.

ГЛАВА 8

   Люся сидела на диване заливаясь слезами.
   Вика скинула обувь, бросила сумку на тумбочку и рванулась к ней.
   – Что случилось? Алексей порвал с тобой?
   Люся отрицательно затрясла головой, и у Вики ёкнуло сердце.
   – Так что же тогда, что то серьёзное?
   Вика схватила её за руку, и только в этот момент заметила на её руке кольцо.
   – Алексей сделал тебе предложение?
   Она кивнула:
   – Прости меня. Я знаю, что у нас осталось еще шесть месяцев аренды, но Алексей хочет, чтобы я переехала к нему.
   Вика в недоумении уставилась на неё. Удивляясь, как можно из за такой ерунды лить слёзы. Люся потянулась за бумажным носовым платком и начала промокать глаза.
   – Я ужасно себя чувствую, Вика. Ты останешься совершенно одна. Я уеду, и у тебя никого не останется.
   Вике на мгновение показалось, что её соседка по квартире просто прикалывается или просто лицемерит.
   – Люся? Гм… Со мной всё будет в порядке.
   Она подняла на Вику глаза с выражением надежды на лице.
   – Правда?
   Вика снова кивнула в недоумении от того, что происходит с её соседкой.
   – Да, я не сержусь, я счастлива за тебя.
   Люся обняла её.
   – Ох, Вика. Спасибо тебе! Ты меня успокоила. – Она начала посмеиваться и одновременно лить слёзы. Потом Люся отпустила Вику и сказала:
   – Я должна обо всем рассказать Алексею! Он так беспокоился, что ты не позволишь мне отказаться от аренды! Ведь это платить ещё шесть месяцев. – Она схватила сумку, туфли и вылетела из квартиры.
   Вика улеглась на диван и уставилась в потолок. Теперь она поняла, что Люся беспокоилась вовсе не о ней, а о том, что ей придётся платить ещё шесть месяцев по договору аренды. Теперь Вика освободила её от этого.
   Она начала смеяться, потому что до этой минуты понятия не имела, насколько сильно она этого хотела. Теперь вся квартира будет в её распоряжении.
   Она была рада тому, что если решит заняться сексом с Романом, они смогут делать это здесь и не беспокоиться о том, чтобы вести себя тихо.
   В последний раз они с Романом общались почти неделю назад, он заглянул ненароком к ней на работу. Они договорились о пробных отношениях, пока без обязательств. Всего лишь зондирование почвы, чтобы понять, нужны ли им эти отношения. Теперь был вечер понедельника, и она испытывала небольшое разочарование из-за того, что он не дал о себе знать. Прежде чем расстаться с ним, она дала ему номер своего телефона. Она понятия не имела, как с ним общаться, учитывая что у них пробные отношения.
   Как бы там ни было, Вика не собиралась писать ему – первой.
   Вместо этого она решила занять свободное время подростковыми терзаниями и чтением своих старых дневников. Она не собиралась сидеть и ждать, пока её поманит парень, с которым она даже сексом ни разу не занималась. Правда, было непонятно, почему она решила, что, читая о своём первом парне, с которым у неё был секс, она отвлечётся от парня, с которым у неё секса нет.
   Читая дневник, она уронила его на грудь и удивилась, почувствовав, что по щекам текут слёзы. Каждый раз, когда она брала в руки свои дневники, она думала, что это давно забытое прошлое. Ей казалось, что у неё уже нет тех чувств, которые были тогда. После чтения, она понимала, что ошибалась и вся тяжесть тех чувств снова ложилась на неё и слёзы сами по себе струились по её лицу. Боже, как это было давно, но как вчера.
   Вика думала о том, что возможно она сентиментальная по жизни. Дневник вызвал у неё желание обнять стольких людей из её прошлого. Особенно свою маму, потому что последний год она совсем не думала о том, через что ей пришлось пройти до смерти отца. И, скорее всего, это всё ещё мучило её.
   Вика взяла в руки телефон, чтобы позвонить ей, и посмотрела на экран. Четыре пропущенных сообщения от Романа. Её сердце опустилось. Как она могла забыть про беззвучный режим телефона?
   Роман: Ты спишь?
   Роман: Судя по всему, да.
   Роман: Вика…
   Печальную рожицу он прислал десять минут назад. Вика нажала на «ответить» и напечатала: «Нет. Не сплю». Через несколько секунд она получила ещё одно сообщение.
   Роман: Отлично. Я как раз поднимаюсь по лестнице. Сейчас буду у тебя.
   Вика улыбнулась, спрыгнула с кровати, прошла в ванную и изучила своё лицо. Отражение в зеркале не разочаровало её. Она подбежала к двери и открыла её в тот самый момент, когда Роман с трудом шагнул на площадку. Он выглядел очень уставшим и на минуту замер на площадке, чтобы отдохнуть! Глаза у него покраснели, под ними залегла чернота. Роман обнял её за талию, привлёк к себе, уткнулся лицом в её шею.
   – Как хорошо от тебя пахнет, – сказал он.
   Она втянула его в квартиру.
   – Я могу что-нибудь тебе приготовить, если ты голоден.
   Роман покачал головой, избавляясь от куртки, поэтому она направилась в спальню. Он пошёл за ней, повесив куртку на вешалку в прихожей и разувшись. Он был в её любимой одежде: в футболке и комбинезоне.
   – Ты выглядишь измотанным, – сказала она.
   Он улыбнулся и положил руки ей на бедра.
   – Так и есть. Я целый день провёл на очень важном строительном объекте, нужно было контролировать весь процесс строительства. – Роман нагнул голову и поцеловал татуировку в виде бабочки на её шее.
   Вике было понятно, почему он совершенно без сил.
   – Как такое возможно? – воскликнула она. – Столько часов на ногах?
   Он кивнул, подвёл её к кровати и потянул за собой. Они устроились так, чтобы лежать лицом друг к другу.
   – Да. Но это было удивительно. Я даже не заметил, как пролетел день, только очень устал.
   Она нагнулась к нему и легко поцеловала в губы. Он коснулся её щеки и отстранился.
   – Я догадываюсь, что ты, вероятно, жаждешь жаркого потного секса, но сегодня вечером у меня нет на это сил. Прости. Но я скучал по тебе, и по какой-то причине мне лучше спится рядом с тобой. Ты не будешь против, если я останусь?
   Вика улыбнулась:
   – Я определенно не против.
   Роман поцеловал её в лоб, взял её руку и прижал к себе. Глаза у него закрылись, но Вика продолжала смотреть на него. У него было одно из тех лиц, которых люди сторонятся, потому что на такое лицо можно заглядеться. Она смотрела на него не отводя взгляда, ей незачем было смущаться и отворачиваться, потому что Роман на данный момент был её мужчиной.
   По крайней мере она так считала, не смотря на то, что у них были пробные отношения. Об этом она тоже помнила.
   Через минуту Роман выпустил её руку и начал вытягиваться на кровати. Она посмотрела на него, взглядом ощутив его усталость и подумала, каково это провести целый день на стройке, среди шума, решая определённо важные вопросы. Она не могла представить что-то настолько же изматывающее.
   Вика выскользнула из постели, взяла в ванной лосьон, вернулась в кровать и села по-турецки рядом с ним. Вылив немного лосьона в ладонь, она уложила его на спину и поправила его руки. Он открыл глаза и посмотрел на неё.
   – Что ты делаешь? – пробормотал он.
   – Тсс. Спи, – сказала она, начав массировать его руки круговыми движениями. Глаза Романа снова закрылись, и он застонал в подушку. Она продолжала массировать сначала одну руку примерно в течение пяти минут, потом перешла к другой руке. Все это время он лежал с закрытыми глазами. Закончив с руками, она перевернула его на живот и оседлала его спину. Он помог ей, стянув с себя футболку и комбинезон, после его руки безвольно упали на кровать.
   Она помассировала ему и плечи, и шею, и спину, и руки. Закончив с массажем, она слезла с него и улеглась – рядом.
   Запустив руки в волосы Романа, она массировала ему голову, он приоткрыл глаза.
   – Вика? – прошептал он, глядя на неё с благодарностью. – Ты лучшее из того, что случалось в моей жизни.
   Эти его слова окутали её словно тёплое одеяло. Она не знала, что ему ответить. Роман поднял руку, нежно коснулся её щеки, и его взгляд проник в её душу. Он медленно приподнялся и прижался губами к её губам. Она ожидала легкого поцелуя, но Роман не отстранился, провел кончиком языка по её губам, мягко раздвигая их. Его рот был таким теплым, и Вика застонала, когда его поцелуй стал глубже.
   Он перекатил её на спину, провёл рукой вниз по телу, замер на бедре. Потом придвинулся ближе, и её накрыла жаркая волна. Она схватила прядь его волос и прошептала у его губ:
   – Мы слишком долго этого ждали. Я бы очень хотела, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас.
   Роман практически зарычал с вновь обретенной энергией и начал стаскивать с неё рубашку. Это стало интерлюдией рук, стонов, языков и пота. У неё было такое ощущение, что мужчина впервые прикоснулся к ней. Те немногие, с кем она была до Романа, были просто не опытными мальчиками: нервные руки, застенчивые рты. Но Роман, по сравнению с ними, был воплощением уверенности. Он точно знал, где к ней прикоснуться и как поцеловать.
   Лишь на мгновение он потянулся к полу, к своей одежде, отыскивая презерватив и как только он снова вернулся под одеяло и презерватив оказался на месте, он не колебался ни секунды. Одним мощным движением он вошел в неё, она только ахнула, все мускулы её тела были напряжены.
   Его рот жадно и яростно целовал её везде, куда он мог дотянуться. У Вики так закружилась голова, что ей оставалось только подчиниться ему. Он страстно и яростно обладал ею. Его движения становились всё более интенсивными, и спинка кровати билась о стену при каждом толчке. Роман положил руку между её головой и изголовьем.
   Вика впилась ногтями в его спину, а он уткнулся лицом в её шею.
   – Роман, – прошептала она.
   – О боже, – сказала она.
   – Роман! – На этот раз крикнула она.
   А потом Вика сжала зубами его плечо, чтобы заглушить все последующие звуки. Всё её тело ощутило этот разряд, от макушки до кончиков пальцев ног.
   Пожалуй, она на мгновение потеряла сознание, потому что крепко сжала его ногами, и он напрягся.
   – О Господи, Вика.
   По его телу пробежала дрожь, он сделал ещё одно движение вперед, застонал и застыл на ней. А потом его тело дернулось в экстазе, и её голова упала на подушку.
   Прошла целая минута, прежде чем они оба смогли пошевелиться. Роман уткнулся лицом в подушку и с шумом выдохнул.
   – Я не могу… – Он отстранился и посмотрел на неё. Вика не поняла их выражения. Роман прижался губами к её губам, потом произнес:
   – Как же ты была права.
   – По поводу чего?
   Роман медленно оторвался от неё, оперся на локти.
   – Ты меня предупреждала. Ты сказала, что одного раза с тобой будет мало. Ты сказала, что ты как наркотик. Вот только ты забыла сказать, что ты вызываешь зависимость сразу.

   Вика с Аллой в один из дней развешивали картины в галерее и наводили порядок. Между делом Вика завела разговор.
   – Могу я задать тебе личный вопрос?
   Алла кивнула, пакуя картину, которая вот-вот должна была отправиться на доставку. Дел с каждым днём не убавлялось, а становилось всё больше.
   – Какой? – спросила она, поворачиваясь к Вике и прислонившись к столу.
   – Если не захочешь, можешь не отвечать, – предупредила её Вика.
   – Что ж, я не смогу ответить, если ты не спросишь.
   – Вы с Михаилом жертвуете деньги на благотворительность?
   На её лице промелькнула тень смущения, но она ответила:
   – Да. А что?
   Вика пожала плечами:
   – Простое любопытство. Это не к тому, что я собиралась тебя судить, просто в последнее время я всё чаще думаю о том, чтобы основать благотворительный фонд.
   – Какой именно? – уточнила Алла. – Теперь, когда у нас есть деньги, мы переводим средства в несколько разных фондов. Но больше всего мне нравится тот, в который мы начали жертвовать деньги в прошлом году. Они занимаются строительством школ.
   Вика сразу поняла, что Алла не зря ей понравилась.
   – У меня, разумеется, нет таких денег, но я бы хотела сделать хоть что-то. Просто я пока не знаю, куда именно вложить деньги.
   – Давай сначала разделаемся с официальным открытием, а потом ты начнешь думать о благотворительности. Реализуй мечты по очереди, Вика. – Алла обошла стол и схватила мусорную корзину. Вика смотрела, как она вытаскивает полный мешок и завязывает его узлом. Она снова задумалась о том, почему – если у неё для всего есть люди – она захотела работать там, где ей приходится выносить мусор и пачкать руки.
   – Зачем ты здесь работаешь? – спросила её Вика.
   Алла подняла на неё глаза и улыбнулась.
   – Потому что ты мне нравишься, – просто ответила она. Но я успела заметить, что радость исчезла из её глаз как раз перед тем, когда она повернулась и пошла к задней двери, чтобы выбросить мусор. Когда она вернулась, Вика всё ещё с любопытством смотрела на неё и повторила свой вопрос:
   – Алла? Зачем ты работаешь здесь?
   Она замерла, медленно вдохнула, как будто решала, стоит ли ей быть откровенной, вернулась к столу и уперлась в него спиной, скрестив ноги в щиколотках.
   – Потому что я не могу забеременеть, – сказала Алла, глядя на свои ноги. – Мы пытаемся уже два года, но ничего не помогло. Я устала сидеть дома и всё время лить слёзы и переживать, поэтому я решила что-то найти для себя, чтобы отвлечься. – Она встала прямо и вытерла руки о джинсы. – А у тебя, Виктория Картинина, я очень занята и мне некогда о чём то думать.
   Алла отвернулась и принялась возиться всё с той же картиной. Она паковала её уже в течение получаса. После она повернулась и протянула Вике небольшой конверт.
   – Вот возьми. Это для тебя.
   Вика поняла, что Алла хочет сменить тему разговора, поэтому взяла у неё письмо.
   – Что ты имеешь в виду?
   Она округлила глаза и махнула рукой в сторону её кабинета.
   – Все написано на карточке. Иди и прочти.
   По её раздраженной реакции Вика поняла, что письмо было от Романа. Вика просияла, побежала в свой кабинет, уселась на стол и вытащила и прочитала письмо.

     «Вика!
     Мне нужно принять дозу.
     – Роман.»

   Улыбнувшись, Вика вложила письмо обратно в конверт, схватила телефон и отправила Роману фото, на котором она дразня его высунула язык. А после отправила ему сообщение.
   Вика: Я пыталась тебя предупредить.
   Он мгновенно начал писать ей ответ. Она с тревогой наблюдала за двигающимися на экране точками.
   Роман: Ломка усиливается. Я закончу минут через тридцать. Могу пригласить тебя на ужин?
   Вика: Не можешь. Мама хочет, чтобы мы с ней сегодня вечером сходили в новый ресторан. Она отвратительный гурман.
   Роман: Я люблю поесть. Куда ты её ведёшь? Я тоже там буду.
   Вика: Это место называется «ВК» в новом микрорайоне.
   Роман: Найдется место ещё для одного человека?
   Вика какое-то время смотрела на его сообщение. Он хочет познакомиться с её матерью? Всё развивается слишком быстро. То есть… Ей было всё равно, познакомится он с её матерью или нет. Ей он точно понравится. Он что, за пять дней прошёл путь от полного неприятия отношений до согласия на пробные отношения и до знакомства с её матерью? Наверное я действительно как наркотик, думала она в этот момент.
   Вика: Конечно. Встречаемся там через полчаса.
   Вика вышла из кабинета, направилась прямиком к Алле и показала ей экран своего телефона.
   – Он хочет познакомиться с моей матерью.
   – Кто?
   – Роман.
   – Мой брат? – Она была поражена не менее Вики.
   Вика кивнула:
   – Твой брат. Моя мать.
   Алла схватила её телефон и уставилась на сообщения.
   – Боже! Это так необычно и странно. Ты приручаешь моего брата.
   Вика забрала у неё телефон.
   – Спасибо, я знала, что ты в меня веришь.
   Она рассмеялась и сказала:
   – Ты же понимаешь, о чём я. Мы же говорим о Романе Краснове. Он ни разу в жизни не знакомился с родителями девушки.
   Разумеется, Вика улыбнулась, услышав её слова, но потом подумала, что, возможно, он так поступает, чтобы сделать ей приятное. Только потому, что знает, как она хочет отношений.
   И тогда её улыбка стала ещё шире. Ведь так и должно быть, верно? Ты жертвуешь чем-то ради человека, который тебе нравится, только бы увидеть его счастливым, так?
   – Должно быть, твой брат действительно от меня без ума, – поддразнила Вика Аллу и посмотрела на неё, ожидая, что она рассмеется. Но её лицо стало непроницаемо серьёзным.
   Алла кивнула и сказала:
   – Да, боюсь, что это так. – Она достала из стола свою сумочку. – Я пойду, ладно? Держи меня в курсе, договорились?
   Она прошла мимо Вики, и та смотрела ей вслед, пока она шла к двери. А потом Вика ещё долго не отводила глаз от закрывшейся двери.
   Вике было не по себе, ведь Алла явно не пришла в восторг от того, что она встречается с её братом. И в этот момент она задумалась, связано ли это с её отношением к ней или с её отношением к брату.
   Через некоторое время Вика закрыла галерею. Заперев дверь, она направилась к своей машине, но тут же остановилась, заметив, что к ней прислонился мужчина. Она не сразу узнала его. Он смотрел в другую сторону и говорил по мобильному телефону.
   Она нажала на брелок сигнализации, машина издала короткий гудок, Роман повернулся и улыбнулся, увидев её.
   – Да, я согласен, – сказал он в трубку, обнял её одной рукой за плечи, притянул к себе и чмокнул в макушку. – Мы поговорим об этом завтра, – продолжал он. – У меня сейчас очень важное дело.
   Роман закончил разговаривать, сунул телефон в карман и поцеловал её, давая понять, что он думал только о ней. Он обнял её обеими руками, прижал спиной к машине, и продолжал целовать, пока у неё не закружилась голова. Оторвавшись от её губ, он оценивающе оглядел её.
   – Знаешь, что в тебе нравится мне больше всего? – Роман коснулся пальцами её рта и обвел контуры её улыбки. – Вот это. Твои губы. Мне нравится, что они такие же красные, как и твои волосы, и тебе не нужна губная помада.
   Вика улыбнулась и поцеловала его пальцы.
   – Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь мою маму. Все говорят, что у нас одинаковые губы.
   Его пальцы задержались на её губах, улыбка погасла.
   – А может не стоит?
   Вика рассмеялась и открыла дверцу.
   – Каждый едет на своей машине?
   Он придержал дверцу и сказал:
   – Я приехал сюда на такси. Поедем вместе.

   Мама Вики уже устроилась за столиком, когда они вошли. Она сидела спиной к двери, поэтому Вика пошла вперёд.
   Ресторан сразу произвёл на Вику хорошее впечатление. Её привлекли теплые нейтральные тона стен и весь зал был украшен цветущими цветами в горшках. Они были повсюду: на стенах в кашпо, на стойках посреди зала, на витражных окнах. Роман шёл за ней, одной рукой снимая шарф с шеи. Когда они подошли к столику, Вика начала стягивать куртку.
   – Привет, мам.
   Она подняла глаза от своего телефона.
   – О, привет, дорогая. – Мама бросила телефон в сумку и жестом обвела зал. – Мне уже здесь нравится. Ты только посмотри на освещение, – сказала она, указывая вверх. – Люстры очень похожи на бабочек. – И только тут она заметила Романа, терпеливо стоявшего рядом с Викой, пока та усаживалась. Мама Вики улыбнулась ему и сказала:
   – Нам две воды, пожалуйста.
   Взгляд Вики метнулся к Роману, потом обратно к матери.
   – Мама, он со мной. Это не официант.
   Она смущенно снова посмотрела на Романа. Но он только улыбнулся и протянул руку.
   – Вы просто ошиблись. Я Роман Краснов.
   Она ответила на рукопожатие, переводя взгляд от Вики к Роману и обратно. Он выпустил её руку и сел. Мама выглядела несколько взволнованной, потом наконец представилась:
   – Дарья Васильевна Картинина. Рада с вами познакомиться. – Её внимание снова переключилось на Вику, и она подняла бровь. – Это твой друг?
   Вика не была готова к такому вопросу. Она даже не знала, как представить Романа. Не могла же она его представить пробным партнёром, но и просто другом она тоже его назвать не могла. А слово кавалер давно уже не употреблялось.
   Роман заметил её молчание, поэтому положил руку ей на колено и ободряюще его сжал.
   – Моя сестра Алла работает у Вики в галерее, – сказал он. – Вы с ней знакомы?
   Мама Вики немного подалась вперёд.
   – О да, конечно! Теперь, когда вы об этом упомянули, я вижу, насколько вы похожи. Думаю, сходство в глазах. И в губах.
   Роман кивнул:
   – Мы оба пошли в мать.
   Мама улыбнулась дочери:
   – Люди всегда говорят, что Вика похожа на меня.
   – Это правда, – согласился Роман. – Идентичные губы. Поразительно. – Он снова сжал колено Вики под столом, пока она едва удерживалась от смеха. – Дамы, прошу меня простить, мне нужно ненадолго отойти. – Он чмокнул Вику в щёку и встал. – Если подойдет официант, то мне только воду.
   Мама не сводила глаз с Романа, пока тот шёл к выходу из зала, а потом медленно повернулась к дочери. Она посмотрела сначала на Вику, потом на стул Романа.
   – Почему я ничего не слышала об этом парне?
   Вика слегка улыбнулась:
   – Да как то не было возможности… – Она не знала, как объяснить ситуацию матери. – Он много работает, поэтому мы не так много времени проводим вместе. На самом деле это наш первый совместный ужин.
   Мать подняла бровь.
   – Неужели? – Она снова откинулась на спинку кресла. – Он явно относится к этому иначе. Я хочу сказать… он как-то по-свойски нежен с тобой. Не совсем нормальное поведение по отношению к тому, с кем ты только что познакомился.
   – Мы познакомились не вчера, – ответила Вика. – После нашей первой встречи прошел почти год. И мы проводили время вместе, просто это не были свидания. Он много работает.
   – Где он работает?
   – В Архитектурно-строительном бюро.
   Мама подалась вперед, и её глаза едва не вылезли из орбит.
   – Вика, – тихо произнесла она, – кем же он там работает?
   Вика кивнула, подавив улыбку.
   – Он Архитектор.
   – Я могу вам что-то принести выпить, дамы? – раздался голос официанта.
   – Да, – сказала Вика, – нам, пожалуйста, три…
   И тут она захлопнула рот.
   Вика смотрела в сторону соседнего столика, за которым сидел человек не сводящий с неё глаз. Её сердце забилось с неистовой силой. Она даже забыла, как говорить.
   – Вика? – вмешалась мать. Она махнула рукой в сторону официанта. – Он ждет, когда ты закажешь напитки.
   Она тряхнула головой и заговорила, запинаясь:
   – Я буду… гм…
   Мама Вики этого не выдержала и сделала заказ сама.
   – Три воды.
   Официант записал заказ в блокнот.
   – Три воды, – повторил он. – Я понял. – Он развернулся и ушёл. Вика отвернулась от соседнего столика, чтобы не привлекать внимание, но краем глаза видела как человек, сидящий там периодически поглядывал в их сторону.
   Мама нагнулась к ней:
   – Что на тебя нашло, скажи на милость?
   Вика слегка махнула головой в сторону соседнего столика.
   – Тебе не кажется, что человек за соседним столом очень похож на… – Она покачала головой.
   Она собиралась сказать «Артемия Воронова», но тут вернулся Роман и сел на своё место.
   Он посмотрел на женщин:
   – Я что-то пропустил?
   Вика с трудом собрала свои мысли и отрицательно покачала головой. Может это не Артемий? Но эти глаза… И его губы. Она понимала, что прошли годы после того, как она видела его в последний раз, но она никогда не забудет, как он выглядел. Это должен был быть он. Она знала, что это он, и поняла, что он тоже её узнал. Потому что в ту секунду, когда их глаза встретились, у него был такой вид, словно он увидел привидение.
   – Вика? – Роман сжал её руку. – Ты в порядке?
   Её мысли сейчас были в другом месте, но она кивнула, выдавила из себя улыбку, потом откашлялась.
   – Мы просто говорили о тебе, – сказала она, глядя на мать. – Роман заканчивает магистратуру и принимает участие в создании и строительстве очень важных объектов.
   Её мать с интересом посмотрела на него. Роман начал рассказывать ей о своей работе. Официант принёс воду. Он спросил, успели ли они посмотреть меню, потом назвал фирменные блюда. Каждый из них сделал заказ, а Вика изо всех сил пыталась сосредоточиться, но её взгляд скользил в сторону соседнего столика, за которым уже никого не было. Ей нужно было успокоиться. Через несколько минут она нагнулась к Роману.
   – Мне нужно выйти в дамскую комнату.
   Он встал, чтобы пропустить её. Пока она шла через зал, она сканировала лица всех присутствующих. Она толкнула дверь в коридор, который вёл к туалету. Оказавшись в одиночестве, она прижалась спиной к стене, нагнулась и шумно выдохнула. Она решила сначала отдышаться, собраться с силами и только потом вернуться за столик. Вика поднесла руку ко лбу и закрыла глаза.
   Она столько лет гадала, что с ним стало.
   – Вика?
   Она подняла глаза и втянула в себя воздух. Он стоял в конце коридора, словно привидение из прошлого. Она окинула его взглядом с ног до головы.
   Он не был привидением. Он был реальным человеком и стоял перед ней.
   Вика так и осталась стоять, прижавшись к стене, не зная, что ему ответить.
   – Артемий?
   Как только она произнесла его имя, он с облегчением выдохнул и сделал три гигантских шага ей навстречу. Она поймала себя на том, что делает то же самое. Они встретились на середине коридора и обнялись, как будто какой то невидимый магнит притянул их друг к другу.
   – Господи, неужели это ты. – сказал он, крепко обнимая её.
   Она кивнула:
   – Да это я.
   Артемий положил руки ей на плечи и отошёл на шаг назад, чтобы посмотреть на неё.
   – Ты совершенно не изменилась.
   Вика прикрыла рот рукой, всё ещё в шоке, и окинула его взглядом. Его лицо осталось прежним, но он уже не был тем худым подростком, которого она знала.
   – О тебе я этого сказать не могу.
   Артемий посмотрел на себя и рассмеялся.
   – Точно, – согласился он. – Много лет на военной службе не проходят даром.
   Они оба были в таком шоке, что не могли произнести ни слова. Они просто качали головами, не веря своим глазам. Наконец Артемий рассмеялся, и она рассмеялась тоже. Он всё-таки отпустил её плечи и сложил руки у себя на груди.
   – Что привело тебя в этот неспокойный город? – спросил он.
   Он сказал это небрежно, и она была ему за это благодарна. Возможно, он даже не помнит того давнего разговора о Москве между ними, и не будет смущать её этими воспоминаниями.
   – Я здесь живу, – сказала она, стараясь, чтобы её ответ прозвучал так же непринужденно, как и его вопрос. – У меня здесь небольшая галерея и студия рисования.
   Артемий понимающе улыбнулся, как будто это его совершенно не удивило. Она бросила взгляд на дверь, показывая, что ей пора возвращаться. Он заметил это и отступил ещё на шаг. Мгновение он смотрел ей в глаза, они оба замолчали. Это было слишком глубокое молчание. Им обоим столько нужно было сказать друг другу, что ни один из них не знал, с чего начать. Он поспешно вытащил свой бумажник и попросил адрес её галереи, быстро записав его на небольшом клочке бумаги. Улыбка ушла из его глаз, и он жестом указал на дверь.
   – Тебе, вероятно, пора возвращаться к твоим спутникам, – сказал он. – Я к тебе загляну как-нибудь. Может и здесь мы ещё увидимся, я работаю не далеко и часто ужинаю здесь.
   Они кивнули друг другу.
   Дверь распахнулась, и в коридор вышла женщина с маленьким ребёнком на руках. Она прошла между ними, тем самым увеличив расстояние между ней и Артемием. Вика сделала шаг к двери, он остался стоять на месте. Прежде чем выйти, она повернулась к нему и улыбнулась:
   – Я была очень рада тебя видеть, Артемий Воронов.
   Он едва улыбнулся, но в его взгляде была грусть.
   – Да, я тоже, Вика.

   Остаток ужина Вика большей частью молчала. Роман и её мама этого не заметили, потому что она без проблем засыпала его вопросами. Роман отнёсся к этому как настоящий спортсмен и был безупречно учтив с её мамой.
   Неожиданная встреча с Артемием в этот вечер скомкала её хорошее настроение, но в конце ужина Роман исправил это недоразумение.
   Мама взяла салфетку, промокнула рот, потом обратилась к Вике:
   – Ты нашла для нас новый любимый ресторан, – сказала она. – Невероятно.
   Роман кивнул:
   – Согласен. Я должен привести сюда Аллу. Она любит бывать в новых ресторанах.
   Еда была по-настоящему хорошей, но меньше всего на свете ей хотелось, чтобы у этих двоих возникло желание снова вернуться в этот ресторан.
   – Да, было не плохо.
   Разумеется, Роман расплатился за ужин, а потом настоял, чтобы вместе с Викой проводить маму до её машины. По ликующему выражению маминого лица Вика поняла, что она обязательно позвонит ей вечером, чтобы поговорить о нём.
   Как только мама уехала, Роман проводил до машины Вику.
   – Я заказал такси, чтобы тебе не пришлось завозить меня домой. У нас приблизительно… – Он посмотрел на свой телефон. – Полторы минуты, чтобы всё успеть.
   Вика рассмеялась. Роман обнял её и поцеловал сначала в шею, потом в щеку.
   – Я бы напросился к тебе на ночь, но завтра рано утром у меня встреча, и я уверен, чтобы она прошла успешно, мне не стоит проводить большую часть этой ночи в тебе.
   Вика поцеловала его в ответ, испытывая одновременно разочарование и облегчение, что он не останется на ночь.
   – Мне тоже, вероятно, следовало бы выспаться. На этой неделе в её галерее должна была открыться студия мастер – классов и нужно было подготовиться.
   – Когда у тебя следующий выходной? – спросил он.
   – Наверное уже никогда. А у тебя?
   – То же самое.
   Вика покачала головой:
   – Мы обречены. Между мной и тобой слишком много драйва и успеха.
   – Это значит, что наш медовый месяц продлится до того момента, пока нам стукнет восемьдесят, – сказал Роман. – Я приду в твою галерею в пятницу, а потом мы вчетвером пойдем в ресторан и отпразднуем. – Около них остановилось такси. Роман запустил руку в её волосы и поцеловал на прощание. – Кстати, у тебя замечательная мама. Спасибо, что позволила мне прийти на ужин.
   Он отстранился и сел в такси. Она смотрела в след отъезжающей машине.
   Она подумала о том, как же хорошо ей в обществе этого мужчины.
   Вика улыбнулась, повернулась к своей машине и ахнула, прижав руку к груди, когда увидела его.
   Артемий стоял у багажника её машины.
   – Прости, я не хотел тебя напугать.
   Она выдохнула:
   – Но тебе это удалось. – Она прислонилась к машине, а он остался стоять там же, где и стоял, в трех метрах от неё. Артемий оглядел улицу.
   – Итак? Кто этот счастливчик?
   – Он… – Её голос прервался. Всё было так странно. У неё всё ещё теснило грудь, желудок сжимался от спазмов, и она не могла понять, реакция ли это на поцелуй Романа или на присутствие Артемия. – Его зовут Роман. Мы познакомились около года назад.
   Вика мгновенно пожалела, что сказала о том, как давно они знакомы. Прозвучало так, будто они с Романом встречались всё это время, а на самом деле они даже не были парой в глазах окружающих.
   – Что насчёт тебя? Женат? У тебя есть подружка?
   Она и сама не понимала, спрашивает ли она об этом, чтобы продолжить начатый им разговор, или ей действительно было интересно.
   – Да, у меня есть подружка. Её зовут Ксюша. Мы вместе уже почти год.
   Когда она это услышала, ей показалось, что у неё началась изжога. Она прижала руку к груди и кивнула.
   – Это хорошо. Ты выглядишь счастливым.
   Выглядел ли он счастливым? Она понятия не имела, сказала это, чтобы поддержать разговор.
   – Что ж… Я действительно рад нашей встрече, Вика. – Артемий повернулся, чтобы уйти, но потом передумал и снова повернулся к ней лицом. Руки он сунул глубоко в карманы. – Я вот что скажу… Мне бы хотелось, чтобы мы встретились год назад.
   Вика поморщилась от его слов, пытаясь не дать им проникнуть в её сознание. Артемий повернулся и пошёл прочь по улице.
   Она нашла в сумочке ключи от машины, нажала на кнопку сигнализации, села за руль, захлопнула дверцу и вцепилась в рулевое колесо. По какой-то причине огромная слеза покатилась по её щеке. Огромная, жалкая, скупая слеза. Она смахнула её и завела двигатель.
   Вика не ожидала, что после встречи с Артемием боль будет настолько сильной.
   Может это было к лучшему и их встреча произошла не случайно. Её сердце нуждалось в том, чтобы закрыть эту страницу, чтобы она могла открыть его для Романа. Но, возможно, она не могла этого сделать, пока не встретилась с Артемием.
   Возможно это было действительно к лучшему.
   Она плакала, но после этого почувствовала себя лучше. Такова человеческая природа, надо залечить старую рану, чтобы подготовиться к новой жизни.
   Только и всего.

ГЛАВА 9

   Вика свернулась калачиком, укутавшись в мягкий плед, на кровати и смотрела на свой старый дневник.
   Она почти дочитала его. Записей осталось совсем немного. Она взяла его и положила на тумбочку рядом с кроватью.
   – Я не собираюсь тебя читать, – прошептала она.
   Но после к ней пришла мысль, что если она прочтёт то, что осталось, она со всем этим покончит и перевернёт страницу своей жизни. Этим вечером она увидела Артемия, узнала, что у него есть подружка, работа и, скорее всего, дом. Этого достаточно, чтобы закрыть эту главу. И если она просто дочитает этот проклятый дневник, она сможет снова убрать его подальше и никогда больше не открывать.
   Она всё-таки взяла его в руки и улеглась на спину.
   – Ну что за жизнь? Она сводит нас снова.
   Она перевернула страницу, но потом с шумом захлопнула дневник. Осталась всего одна запись, и она не знала, готова ли читать её сейчас. Или вообще когда-нибудь. Она убрала дневник обратно в шкаф, понимая, что её глава с Артемием закончена. Он нашёл своё счастье, а ей нужно построить своё.
   Время действительно лечит все раны.
   Или, по крайней мере, большинство из них.
   Она погасила лампу и взяла телефон, чтобы поставить его на зарядку. Тут она увидела, что пропустила два сообщения от Романа и одно от матери.
   Роман: Привет. Хочу поведать тебе ещё одну суровую правду.
   Роман: Я беспокоился, что отношения увеличат мою ответственность. Поэтому я избегал их всю свою жизнь. У меня и так достаточно обязанностей. Я видел, в какой стресс брак вовлек моих родителей, видел неудачные браки некоторых моих друзей. И мне не хотелось участвовать в чём-то подобном. Но после сегодняшнего вечера я понял, что, возможно, многие люди просто делают что то неправильно и налагают на себя кучу ненужных обязательств. Но, то что происходит между нами не ощущается мною как обязанность. Это ощущается больше как награда. И мне теперь приходится гадать, чем я это заслужил.
   Вика, улыбаясь, прижала телефон к своей груди. После она заскринила экран, потому что хотела сохранить это сообщение навсегда и показать его Алле.
   Затем она посмотрела сообщение от матери.
   Мама: Архитектор, Вика? И у тебя собственный развивающийся бизнес? Хочу быть такой как ты.
   Она заскринила и это сообщение.

   В галерее, как всегда, было уйма дел и нужно было со всем справиться
   – Что ты делаешь? Нужно было позвать меня. – раздался голос Аллы у Вики за спиной.
   Вика повесила огромное полотно в необычной раме на стену галереи. На полотне, в светлых тонах, было изображено спокойное море и плывущий корабль с парусами. Сама рама не сочеталась с самой картиной. Она была мощной, деревянной, тёмной и украшена металлическими предметами: шайбами, гайками, шестерёнками, подшипниками.
   – Это полотно одного молодого художника. Время уплывает и утекает несмотря ни на что. Шестерёнки жизни постоянно крутятся, после износа их заменяют другими. Это как в жизни одно поколение людей сменяет другое. В этой картине с рамой присутствует стиль стимпанк, а это сейчас в тренде.
   Они обе сделали шаг назад и полюбовались полотном. Они смотрели на полотно с восхищением. На стене оно выглядело даже лучше, чем казалось Вике на первый взгляд. Многие современные художники сейчас стараются сочетать несочетаемое и часто украшают картины и рамы разными элементами, крошечными металлическими шайбами и колесами, и даже часами.
   – Этот новый тренд. Что-то вроде подвида фантастики, но он распространяется на различные области. На искусство. На музыку. На фото. – Вика развернулась к Алле и улыбнулась, – И на картины.
   Алла стояла и любовалась полотном.
   – Это так необычно. Но мне очень нравится. – Она развернулась к Вике. – Может мне сразу купить это полотно для себя?
   Вика взяла её под руку и вместе они направились к столу.
   – Нет, пусть ждёт своего покупателя, а для тебя закажем отдельно.
   Вместе с Аллой они расположили ещё несколько полотен в этом стиле. Кроме того, в галерее прибавилось много картин современных авторов в 3d формате. Всё преобразилось картинами новых авторов, новыми полотнами и новыми стилями.
   – Алла! – Я устроила несколько небольших композиций в 3d стиле над центральным столом. – Я почти уверена, что именно они будут пользоваться спросом.
   – Почему ты так решила? – спросила она.
   Вика рассмеялась и повернулась к ней.
   – Потому что это современное творчество! – сказала она и повернула табличку на «Открыто» на пятнадцать минут раньше.
   Этот день оказался более суматошным, чем все остальные. Кроме живых продаж, заходившим клиентам, у них ещё были онлайн заказы. В этот день они даже толком пообедать не успели.
   После трех часов в галерею зашёл Михаил и спросил, как дела. Алла сказала ему:
   – Ей нужно больше служащих.
   В четыре часа Вика помогла женщине отнести купленную картину в машину, а когда вернулась назад, Алла как раз выходила, чтобы помочь следующему покупателю.
   – Тебе нужно больше служащих, – выпалила она в отчаянии.
   В шесть часов она заперла дверь, перевернула табличку, потом привалилась спиной к двери и сползла на пол, глядя на Вику снизу вверх.
   – Я знаю, – сказала Вика, – мне нужно больше служащих.
   Она только кивнула. Вика подошла к ней и села рядом. Они склонили друг к другу головы и посмотрели перед собой. Полотно с кораблём висело по центру стены, в этот день они получили пять заказов на такие полотна. Художнику предстояло потрудиться.
   – Я горжусь тобой, Вика, – сказала Алла.
   – Я бы не сделала это без тебя, Лала, – улыбнулась Вика.
   Они посидели так несколько минут, наслаждаясь отдыхом, который наконец дали своим ногам. Честно говоря, это был один из лучших дней в жизни Вики, но она не могла избавиться от грусти из-за того, что Роман так и не появился. Он даже не прислал сообщения.
   – Твой брат сегодня давал о себе знать? – спросила Вика.
   Алла покачала головой:
   – Нет, но я уверена, что он просто занят.
   Вика кивнула. Она знала, что он занят.
   Они обе подняли глаза, когда кто-то постучал в дверь. Вика улыбнулась, увидев, что к стеклу прижимается Роман, прикладывая ладони к глазам. Наконец он посмотрел вниз и увидел их сидящими на полу.
   – Легок на помине, – сказала Алла.
   Вика подскочила и открыла дверь, чтобы впустить его. Как только она ему открыла, он тут же протиснулся внутрь.
   – Я много пропустил? Да, я пропустил. – Роман обнял Вику. – Прости. Я приехал сразу, как только смог.
   Она обняла его в ответ.
   – Всё в порядке. Ты здесь. Все было идеально. – Она радовалась тому, что он вообще появился.
   – Ты просто молодец, – сказал он, целуя её.
   Алла прошла мимо них.
   – Ты молодец, – передразнила она брата. – Эй, Роман, знаешь что?
   Он отпустил Вику.
   – Что?
   Алла схватила мусорную корзину и бросила её на стол.
   – Вике нужно нанять больше служащих.
   Вика рассмеялась, потому что она повторяла эти слова весь день. Роман сжал руку Вики и ответил:
   – Значит, дела пошли хорошо.
   Вика пожала плечами:
   – Мне не на что жаловаться. То есть… я не Архитектор, но я хороша в своем деле.
   Роман рассмеялся:
   – Так, ребята, вам нужна помощь с уборкой?
   Вика с Аллой приобщили его к делу, и он помог им навести порядок после трудного дня. Когда они закончили и подготовились к завтрашнему дню, пришёл Михаил. Он принёс какой-то мешок и положил его на прилавок. Он начал вытаскивать какие то тряпки, а потом бросил их каждому из нас. Вика поймала свой и развернула.
   Это была пижама с котятами.
   – Сегодня важная игра и бесплатное пиво. Одеваемся, команда! И вперёд!
   Алла застонала:
   – Михаил, в этом году ты заработал несколько миллионов. Неужели нам действительно нужно бесплатное пиво?
   Он прижал палец к её губам, закрывая ей рот.
   – Тсс! Никому не говори об этом, Лала. Никто в округе не должен об этом знать. Иначе они будут ломать голову над тем, для чего нам бесплатное пиво.
   Она засмеялась, и Михаил выхватил пижаму у неё из рук и помог Алле в неё облачиться. Как только все переоделись, они закрыли галерею и направились в бар.
   Никогда в жизни Вика не видела такого количества мужчин в пижамах. Вика с Аллой оказались единственными женщинами в пижамах, но им это вроде даже понравилось. В баре было шумно. Так шумно, что каждый раз, когда забивали шайбу, женщинам приходилось закрывать уши руками, спасаясь от криков. Через некоторое время на верхнем этаже освободился столик, и они ринулись вверх по лестнице, чтобы занять его.
   – Здесь намного лучше, – одобрила Алла, усаживаясь. Там было гораздо тише, чем внизу, но всё же очень шумно по нормальным стандартам.
   К ним подошла официантка, чтобы принять заказ на напитки. Вика заказала красное вино, и как только она это сделала, Михаил подскочил на месте.
   – Вино? – заорал он. – Ты же в пижаме! Ты не получишь бесплатное вино в пижаме!
   Он попросил официантку принести ей пива. Но Роман сказал, чтобы она принесла вина. Алла захотела воды, и это огорчило Михаила ещё больше. Он попросил официантку принести четыре бутылки пива, и тут Роман не выдержал:
   – Два пива, красное вино и воду.
   Официантка в недоумении отходила от их столика.
   Михаил обнял Аллу и поцеловал её.
   – Как мы будем работать над сотворением потомства сегодня вечером, если ты будешь совершенно трезвая?
   Выражение лица Аллы изменилось, и Вике почему то стало жаль её. Она понимала, что Михаил пошутил, но едва ли ей это понравилось. Всего несколько дней назад она говорила Вике, насколько подавленной она себя чувствует из-за того, что не может забеременеть. И Михаил сейчас затронул эту тему
   – Я не могу пить пиво, Михаил.
   – Тогда выпей хотя бы вина. Ты больше меня любишь, когда ты под хмельком. – Он рассмеялся над своей шуткой, но Алла оставалась серьезной.
   – Вино мне тоже нельзя. На самом деле мне вообще спиртное нельзя.
   Михаил перестал смеяться.
   Сердце Вики замерло.
   Михаил повернулся к жене и схватил её за плечи, заставив смотреть ему в лицо.
   – Лала?
   Она просто начала кивать, и непонятно, кто заплакал первым, Вика, Михаил или Алла.
   – Я стану папой? – закричал Михаил.
   Она все ещё кивала, а Вика просто вопила, как идиотка. Михаил подскочил на месте и закричал:
   – Я буду папой!
   Такой момент невозможно описать, это надо было видеть. Взрослый мужчина в пижаме стоял в отдельной кабинке в баре и орал во всё горло, что он станет папой. Он поднял Аллу на ноги, и теперь они стояли вдвоём. Он поцеловал её, и это был самый нежный момент, который Вика когда-либо видела.
   Пока не перевела взгляд на Романа и не заметила, что он моргает и трёт глаза, как будто пытаясь остановить подступающие слёзы. Он увидел, что Вика на него смотрит, и отвернулся.
   – Ничего не говори, она моя сестра.
   Вика улыбнулась, нагнулась к нему и поцеловала в щёку.
   – Поздравляю, дядя Роман.
   Как только будущие родители перестали целоваться, Вика с Романом встали и поздравили их. Алла сказала, что её уже некоторое время тошнило по утрам, но тест она сделала только этим утром перед работой. Она собиралась вечером рассказать обо всём Михаилу, когда они вернутся домой, но не смогла больше молчать.
   Официантка принесла напитки, и они заказали еду. Как только она отошла, Вика посмотрела на Михаила.
   – Как вы с Аллой познакомились? – спросила она.
   – Она лучше расскажет историю, чем я, – ответил он.
   Алла вскинула голову, подалась вперед и начала свой рассказ.
   – Я его ненавидела, – призналась она. – Он был лучшим другом Романа и вечно торчал в нашем доме. Михаил меня просто раздражал. Мы тогда жили в Нижнем Новгороде, а он приехал туда учиться из деревни. У него был своеобразный говор, и каждый раз когда он начинал говорить, мне хотелось дать ему оплеуху.
   – Она такая милая, – с сарказмом прокомментировал Михаил.
   – Ты был идиотом, – отрезала Алла, округлив глаза. – Как бы там ни было, однажды мы с Романом пригласили друзей с ночёвкой. Ничего особенного, но родители уехали из города, поэтому мы устроили небольшое сборище.
   – Там было тридцать человек, – вмешался Роман. – Это была вечеринка.
   – Ладно, вечеринка, – не стала спорить Алла. – Я вошла на кухню, а там стоял Михаил, прижавшись к какой-то кикиморе.
   – Она не была кикиморой, – возразил он. – Просто милая девушка. На вкус как шоколадка, но…
   Алла так на него посмотрела, что он сразу замолчал. Она снова повернулась к Вике:
   – На чём я остановилась? А, да, я начала на него кричать, чтобы он водил своих кикимор к себе домой. Девушка так меня испугалась, что убежала и больше не возвращалась.
   – Цербер, – констатировал Михаил.
   Алла пихнула его в плечо:
   – Ладно. После того как я ему обрубила канаты, я бросилась к себе в комнату, настолько меня смутило то, что я сделала. Это была чистой воды ревность, и я даже не понимала, насколько Михаил мне нравится, пока не увидела его с другой девушкой. Я бросилась на кровать и заплакала. Через несколько минут пришёл Михаил и спросил, в порядке ли я. Я перекатилась на спину и выпалила: «Ты что не понимаешь, что нравишься мне, придурок!»
   – А остальное уже история… – сказал Михаил.
   Вика рассмеялась:
   – Потрясающе. Придурок. Сколько нежности.
   Роман поднял палец и заявил:
   – Ты не рассказала самую лучшую часть.
   Алла пожала плечами:
   – Ах да. Итак, Михаил подошёл ко мне, поднял с кровати и поцеловал меня теми же губами, которыми целовал свою кикимору, и мы так целовались с полчаса. Роман нас застукал и принялся орать на Михаила. Тогда Михаил вытолкал Романа из моей спальни и целовался со мной ещё целый час.
   Роман покачал головой:
   – Мой лучший друг покинул меня.
   Вика снова засмеялась, но он повернулся ко мне с серьезным выражением лица:
   – Я целый месяц с ним не разговаривал, так я на него разозлился. В конце концов, я это пережил. Нам было по восемнадцать, ей – семнадцать. Я мало что мог сделать, чтобы они держались подальше друг от друга.
   – Супер, – сказала Вика. – Я иногда забываю, что у вас такая маленькая разница в возрасте.
   Алла улыбнулась:
   – Трое детей за три года. Мне так жаль моих родителей.
   За столом стало тихо. Вика заметила, как Алла извиняющимся взглядом посмотрела на Романа.
   – Трое? – переспросила я. – У вас есть ещё брат или сестра?
   Роман выпрямился, отпил пива и поставил бутылку обратно на столик.
   – У нас был младший брат, – объяснил он. – Он умер, когда мы были детьми.
   Такой великолепный вечер, но что то пошло не так после этого простого вопроса. К счастью, Михаил мастерски перевел разговор на другую тему.
   Остаток вечера Вика слушала истории о том, как они росли. Не уверена, что мне доводилось так много смеяться, как тогда.
   Когда матч закончился, они вернулись к галерее за машинами. Роман сказал, что поедет с ней, так как приехал на такси. Перед тем, как Алла с Михаилом ушли, Вика попросила её подождать, зашла с Романом в галерею и попросила помочь снять картину с кораблём со стены и отнести её к их машине. Алла просияла, когда Вика передавала ей это полотно.
   – Я счастлива, что ты станешь мамой, но я дарю тебе это полотно не поэтому. Я просто хочу, чтобы оно было у тебя. Потому что ты моя лучшая подруга и такой подруги у меня ещё не было.
   Алла сжала её в объятиях и прошептала на ухо:
   – Надеюсь, он когда-нибудь на тебе женится. И мы станем родственниками.
   Она села в машину, и они с Михаилом уехали. А Вика просто стояла и смотрела им вслед, потому что у неё появилась такая подруга, как Алла. Возможно, её настроение было превосходным от выпитого вина, но этот день ей понравился и отпечатался в её памяти. Ей особенно понравилось, как выглядел Роман, стоявший прислонившись к её машине и наблюдавший за ней.
   – Когда ты счастлива, ты становишься ещё красивее. – произнёс он.
   А Вика подумала о том, что это просто идеальный день.

   Вика с Романом поднимались по лестнице к её квартире, когда он схватил её за талию, прижал к стене и принялся целовать прямо на ступеньках.
   – Ну ты и шалун, – улыбаясь, пробормотала она.
   Он рассмеялся и обеими руками схватил её за ягодицы.
   – Не-а, это всё твоя пижамка с котятами. Тебе стоило бы подумать о том, чтобы превратить её в твой деловой костюм. – Роман снова поцеловал её и не останавливался до тех пор, пока мимо них кто-то не спустился по лестнице.
   – Симпатичные пижамки, – сказал парень, проскальзывая мимо них. – У вас пижамная вечеринка?
   Роман кивнул.
   – Отлично, – откликнулся тот.
   Как только парень ушёл, Вика отошла от Романа.
   – Что мы здесь делаем? Пижамная вечеринка продолжается у меня дома.
   Он рассмеялся и сказал:
   – Да, пойдём и не будем удивлять народ, Вика. – Он потянул её за собой вверх по ступенькам. Когда они вошли, Люся стояла у кухонного стола и заклеивала скотчем коробку со своими вещами. Рядом стояла ещё одна незаклеенная коробка, и я могла бы поклясться, что увидела там свою миску, которую покупала не так давно. Люся обещала, что к следующей неделе вывезет все вещи, но у Вики создалось впечатление, что она собралась вывезти и часть её вещей.
   – Ты кто? – спросила Люся, оглядывая Романа с головы до ног.
   – Роман Краснов. Я парень Вики.
   Вика замерла услышав о том, что Роман теперь её парень.
   Он впервые это подтвердил и назвался так с уверенностью.
   – Мой парень, значит? – Она вошла на кухню и взяла бутылку вина и два бокала.
   Роман подошёл к ней сзади, пока она наливала вино, и его руки скользнули ей на талию.
   – Ага. Твой парень.
   Вика вручила ему бокал с вином и сказала:
   – Значит, я твоя подружка?
   Он чокнулся со мной.
   – За окончание пробных отношений и за начало настоящих отношений.
   Они оба улыбнулись и выпили вина.
   Люся сложила коробки друг на друга и направилась к входной двери.
   – Кажется, я вовремя съезжаю, – констатировала она.
   Дверь за ней закрылась, и Роман поднял бровь.
   – Кажется, я не слишком понравился твоей соседке.
   – Ты удивишься, но думаю, что я ей тоже не нравлюсь. Хотя вчера она попросила меня стать свидетельницей на её свадьбе. Но я думаю, это не спроста. Она ещё та продуманка.
   Роман рассмеялся и прислонился к холодильнику. Его взгляд упал на магнит в виде бабочки. Он снял его с дверцы и удивленно посмотрел на Вику.
   – Ты хранишь сувениры на холодильнике, как турист?
   Вика со смехом отобрала у него магнит и прилепила обратно на холодильник. Ей понравилось, что он хочет знать о ней больше, задавая вопросы.
   – Это подарок. Он мог бы считаться туристическим сувениром, если бы я купила его сама.
   Роман подошёл к ней, взял из её рук бокал с вином, поставил оба бокала на стол, нагнулся к Вике и прижался к её губам глубоким, страстным, пьяным поцелуем. Она почувствовала фруктовую сладость вина на его языке, и ей это понравилось. Пальцы Романа добрались до пуговиц на её пижаме.
   – Давай-ка избавимся от этих ненужных нам сейчас тряпок.
   Он потянул её по направлению к спальне и не переставал целовать, пока одежда слетала с них по пути. К тому времени, когда они добрались до спальни, на Вике остались только трусики и бюстгальтер.
   Роман прижал её к двери, и она задохнулась от неожиданности.
   – Не двигайся, – попросил он, прижался губами к её груди, а потом его поцелуи начали спускаться вниз по её телу.
   К концу этот день становился для Вики ещё идеальнее.
   Она запустила пальцы ему в волосы, но он схватил её за запястья и прижал их к двери. Роман поднялся обратно по её телу, крепко сжимая её запястья. Он предупреждающе поднял бровь.
   – Я же сказал… Не двигайся.
   Вика постаралась спрятать улыбку, но её было трудно скрыть. Его губы снова поползли вниз по её телу. Он медленно спустил её трусики до лодыжек. Роман сказал ей не двигаться, поэтому она не стала их сбрасывать.
   Его губы скользили по её бедру, пока…
   Да. Это был поистине лучший день.

ГЛАВА 10

   В один из дней Роман постучал в парадную дверь её галереи. Вика закрыла её почти три часа назад, но всё ещё находилась там, пытаясь разобраться с хаосом, который возник за первый месяц работы. Пока было не совсем понятно, насколько хорошо или насколько плохо идут дела. В какие то дни продажи шли отлично, а в какие то покупателей почти не было, тогда Вика отправляла Аллу домой. У них в галерее заработала студия мастер – классов, которая сразу получила успех. Но в общем и в целом она пока была довольна тем, как развивался бизнес.
   И счастлива от того, как развивались отношения с Романом.
   Вика открыла дверь, чтобы впустить его. Он снова был облачён в свой строительный комбинезон на помочах. Только что со строительного объекта, он выглядел очень мило. Вика спрятала улыбку, быстро поцеловала его в щеку и направилась в свой кабинет.
   – Мне надо кое-что закончить, а потом мы сможем поехать ко мне.
   Роман пошёл за ней в кабинет и закрыл дверь.
   – Ты купила диван? – спросил он, оглядываясь.
   За последнюю неделю она сделала некоторые покупки для своего кабинета. Она приобрела несколько настольных ламп, чтобы не включать мощные флуоресцентные лампы. Настольные лампы озаряли кабинет мягким светом. Так же купила и несколько растений, чтобы держать их там постоянно. Это не был сад, но близко к нему. Комната преобразилась и стала уютнее.
   Роман подошёл к дивану и упал на него лицом вниз.
   – Не торопись, – пробормотал он в подушку. – Я вздремну, пока ты заканчиваешь.
   Порой её беспокоило то, как он нагружает себя работой, но она ничего не говорила. К этому моменту она сама просиживала в офисе по двенадцать часов, поэтому не ей было заводить разговор о том, что кто-то слишком амбициозен.
   Следующие пятнадцать минут или около того она провела, разбираясь с заказами. Когда закончила, Вика закрыла ноутбук и посмотрела на Романа.
   Она подумала, что он уснул, а он, оказывается, лежал на боку, подперев голову рукой. Всё это время Роман смотрел на неё, и улыбался. Вика покраснела от смущения. Отодвинув кресло, она встала.
   – Вика, думаю, ты мне слишком сильно нравишься, – сказал Роман, когда она подошла к нему.
   Он сел на диван, притянул её к себе на колени, а она сморщила нос.
   – Слишком сильно? На комплимент не похоже.
   – Это потому, что я не знаю как сказать, – признался Роман. Он усадил её так, чтобы она оседлала его, а потом обнял её за талию. – Это мои первые настоящие отношения. Но ты мне уже нравишься очень сильно. Я не хочу напугать тебя своей напористостью.
   Вика рассмеялась:
   – Как будто такое возможно. Ты слишком много работаешь, чтобы проявлять свою напористость.
   Он провел рукой по её спине.
   – Тебя беспокоит то, что я слишком много работаю?
   Вика покачала головой:
   – Нет. Я иногда беспокоюсь за тебя, потому что не хочу, чтобы ты дошёл до выгорания. Но я не возражаю против того, чтобы делить тебя с твоей страстью к работе. На самом деле мне нравится, что ты такой амбициозный. Это меня даже возбуждает. Вполне возможно, это то, что я люблю в тебе больше всего.
   – А знаешь, что я в тебе люблю больше всего?
   – Я уже знаю ответ. – Она улыбнулась. – Мои губы.
   Роман откинул голову на спинку дивана.
   – О да. Это самое любимое. Знаешь, что на втором месте?
   Вика покачала головой:
   – Ты на меня не давишь, не заставляешь быть таким, каким я не могу быть. Ты принимаешь меня ровно таким, какой я есть.
   Она улыбнулась:
   – Что ж, честно говоря, ты немного изменился с момента нашей первой встречи. Ты больше не настроен так отрицательно по отношению к подружкам.
   – Это потому, что ты облегчила мою задачу. – Его рука пробралась под её рубашку. – Быть с тобой легко, я могу делать карьеру, о которой всегда мечтал. Когда я с тобой, я к тому же чувствую, что получу свой пирог и съем его.
   Уже обе его руки оказались под её рубашкой, прижались к её спине. Он притянул Вику к себе и поцеловал. Она снова улыбнулась и прошептала:
   – Я надеюсь, это лучший пирог из тех, которые ты пробовал?
   Пальцы Романа легко сзади расстегнули её бюстгальтер.
   – Я почти уверен в этом, но, возможно, мне нужно попробовать ещё кусочек, чтобы распробовать и сказать точно. – Он стянул с неё рубашку и бюстгальтер. Вика начала приподниматься, чтобы стянуть с себя джинсы, но он усадил её обратно к себе на колени. Он приложил своё ухо к её груди и стал прислушиваться.
   – Отчего твое сердце так часто бьется, Вика?
   Она с невинным видом пожала плечами:
   – Должно быть, в этом ваша вина, господин архитектор.
   Он отстранил от неё голову, снял её со своих коленей и уложил на диван. После развел её бедра в стороны, устроился между ними на коленях, взял её руку и стал нащупывать пульс, приложив пальцы к запястью.
   – Твоё сердце бьётся не так часто, как мне хотелось бы, – сказал он.
   – А как тебе хотелось бы?
   Роман усмехнулся и лег на неё.
   – Хочу ещё чаще. А для этого нам нужно подняться на самое высокое здание и оттуда отправиться в полёт.
   – Мне бы тоже этого хотелось.
   Его губы коснулись её груди, и она закрыла глаза, когда язык Романа скользнул по её соску. Он взял его в рот, все это время продолжая держать руку на пульсе.
   – Пульс учащается, мы уже выше – сообщил он и принялся расстегивать её джинсы. Как только он спустил их с неё и перевернул на живот.
   – Встань на колени, – сказал Роман.
   Вика повиновалась, и прежде чем она успела устроиться как следует, одна его рука обвила её сзади, а другой он слушал пульс. Вика не шевелилась, пока он считал пульс. Другая его рука начала медленно искать путь между её бедрами, пробралась в трусики и внутрь её. Она ухватилась за диван, но старалась сдерживать рвущиеся звуки, пока он оценивал пульс.
   – Уже лучше, – констатировал Роман, всё ещё не удовлетворенный.
   Он потянул её бедра назад навстречу ему, и она почувствовала, как он освобождается от своей рабочей одежды. Одной рукой он ухватил её за бедро, другой рукой отодвигая её трусики в сторону. Одним движением Роман вошёл в неё.
   Вика в отчаянии вцепилась в диван, когда он остановился, чтобы снова послушать пульс.
   – Вика, – сказал он с притворным разочарованием, – только сто двадцать, значит нужно подниматься выше. Я ожидаю от тебя лучших результатов.
   Его рука обвилась вокруг её талии, потом скользнула вниз и устроилась между её ног. Она уже не успевала за его ритмом и едва стояла на коленях. Ему каким-то образом удавалось держать её одной рукой, а другой доводить её до оргазма. Когда по её телу побежали первые волны дрожи, он резко выпрямил её так, чтобы её спина прижалась к его груди. Он всё ещё был внутри неё, но снова сосредоточился на её пульсе, приложив пальцы к её запястью.
   Она застонала, и Роман прижался губами к её уху.
   – Тихо. Не шуми мы взлетаем.
   Непонятно как она сумела продержаться следующие тридцать секунд и не издать ни одного звука. Одной рукой он обнял её, другую руку он крепко прижимал к её животу, и его пальцы продолжали творить невероятные вещи между её ногами. В этот момент он всё ещё был глубоко в ней. Она попыталась двигаться, но он твёрдо держал её, когда по ней пробежала дрожь. Её ноги задрожали, руки были прижаты к бокам, и она вцепилась в его бедра. Она собрала все свои силы, чтобы не выкрикнуть его имя.
   Её всё ещё трясло, когда Роман поднял её руку и вновь приложил пальцы к запястью. Через минуту он освободил её руку.
   – Вот теперь другое дело, – с удовлетворением отметил он. Роман вышел из неё, перевернул её на спину, его губы снова прижались к её губам, и он опять оказался в ней.
   Её тело расслабилось после оргазма, и она даже не могла открыть глаза, чтобы смотреть на него. Роман несколько раз вошёл в неё и замер, застонав у её губ. Он упал на неё, напряженный и дрожащий.
   Роман поцеловал её в шею, потом его губы нашли тату в виде бабочки ниже затылка. Наконец он вздрогнул и затих на её шее.
   – Я уже говорил сегодня вечером, как сильно ты мне нравишься? – спросил он.
   Вика рассмеялась:
   – Пару раз.
   – Считай это третьим разом, – сказал Роман. – Ты мне нравишься. Всё в тебе мне нравится, Вика. Нравится быть в тебе, быть рядом с тобой. Всё нравится.
   Вика улыбнулась. Ей понравились его слова и то, как он их произнёс. Она открыла было рот, чтобы сказать, что он ей тоже нравится, но звонок его телефона остановил её.
   Роман снова застонал у её шеи, потом приподнялся и потянулся за телефоном. Он попытался привести себя в порядок и рассмеялся, глядя на фото звонившего.
   – Это моя мать, – пояснил он, наклоняясь и целуя её коленку. Отбросив телефон, Роман встал, подошёл к её столу и взял коробку бумажных салфеток.
   Это всегда неловко, когда надо привести себя в порядок после секса. Но ей было неловко ещё от того, что он не ответил на звонок матери.
   Как только они оделись и привели себя в порядок, Роман прижал её к себе, они лежали на диване, она прижала голову к его груди.
   Было уже больше десяти часов, но ей было так хорошо, что она подумала, не остаться ли ей в магазине на ночь. Телефон Романа снова подал голос, оповещая, что пришло новое голосовое сообщение. Мысли о том, что Роман при ней будет общаться со своими родителями, заставили её улыбнуться. Алла иногда упоминала об их родителях, но с Романом она никогда раньше о них не говорила.
   – Ты ладишь со своими родителями?
   Его рука нежно погладила её руку.
   – Да. Они хорошие люди. У нас были непростые отношения, пока я был подростком, но мы с этим справились. Теперь я разговариваю с матерью практически каждый день.
   Вика сложила руки у него на груди и оперлась о них подбородком, глядя на него.
   – Расскажи мне о своей матери? Алла говорила мне, что ваши родители несколько лет назад переехали из Нижнего Новгорода в Подмосковье. И что они приезжали к вам несколько недель назад.
   Роман рассмеялся:
   – А что ты хочешь знать о моей матери? Она властная женщина. И очень субъективна по отношению к тем, кого любит. Она ни разу не пропустила церковную – службу. И я ни разу не слышал, чтобы она говорила о моем отце, называя его как-то иначе, чем доктор Краснов.
   Всё это рассказывая, он улыбался.
   – Твой отец врач?
   Роман кивнул:
   – Кардиолог. Он выбрал область медицины, которая позволила ему вести нормальную жизнь. Умный человек.
   – Часто они к вам приезжают?
   – Нет. Моя мать ненавидит ездить, поэтому чаще мы навещаем своих родителей, чем они нас. Мама хочет познакомиться с тобой, поэтому в следующий раз тебе, возможно, придется ехать с нами.
   Вика просияла:
   – Ты рассказал обо мне матери?
   – Разумеется. Это своего рода событие. У меня появилась подружка. Мама звонит мне каждый день, чтобы убедиться, что я что-нибудь не испортил.
   Вика засмеялась, и Роман потянулся за телефоном.
   – Думаешь, я шучу? Гарантирую, что мама каким-то образом упомянула тебя в голосовом сообщении, которое она только что оставила. – Он включил голосовое сообщение.
   «Привет, дорогой! Это мама. Не разговаривала с тобой со вчерашнего дня. Скучаю. Обними за меня Вику. Ты же ещё встречаешься с ней, верно? Алла мне сказала, что ты всё время говоришь о ней. Надеюсь, что ты ничем не обидел Вику? Хорошо. Ко мне пришла соседка, у нас вечернее чаепитие. Люблю тебя. Целую».
   Вика прижалась лицом к груди Романа и рассмеялась.
   – Мы встречаемся всего несколько месяцев. Сколько же ты говоришь обо мне?
   Он приподнял её руку между ними и поцеловал её.
   – Слишком много, Вика, слишком много.
   Она снова улыбнулась:
   – Не могу дождаться встречи с твоими родителями. Они не только вырастили невероятную дочь, они создали тебя. Это впечатляет.
   Руки Романа крепче сжали её, и он поцеловал её в макушку.
   – А как звали твоего брата? – спросила Вика.
   Она почувствовала, как он напрягся после её вопроса. Вика пожалела, что завела об этом речь, но сказанного не воротишь.
   – Евгений. Женя.
   По голосу Романа она поняла, что ему не хочется говорить об этом. Она не стала больше расспрашивать, просто приподнялась повыше и прижалась губами к его губам.
   Ей следовало догадаться, что у неё с Романом поцелуями дело никогда не заканчивалось. Через несколько минут он уже снова был в ней, и на этот раз они занимались любовью.

   У Вики зазвонил телефон, она посмотрела на экран, кто это, и немного удивилась. Роман впервые звонил ей. Обычно они обменивались сообщениями. Как странно было иметь парня уже несколько месяцев и ни разу не говорить с ним по телефону.
   – Алло?
   – Привет, подружка, – сказал он.
   Она широко улыбнулась при звуке его голоса.
   – Привет, подруг.
   – Знаешь что?
   – Что?
   – Завтра я взял выходной. По воскресеньям твоя галерея открывается только в час дня. Я еду в твою квартиру с двумя бутылками вина. Хочешь, чтобы твой подруг остался у тебя ночевать? Мы бы всю ночь занимались пьяным сексом и проспали до полудня.
   Его слова сотворили чудеса! Вика улыбнулась и спросила:
   – Знаешь что?
   – Что?
   – Я готовлю тебе ужин. И я в фартуке.
   – Вот как?
   – В одном лишь фартуке, – уточнила она и повесила – трубку.
   Спустя несколько секунд она получила сообщение.
   Роман: Фото, пожалуйста.
   Вика: Приедешь и сам сделаешь фото.
   Вика почти закончила укладывать в стеклянную форму ингредиенты для «мяса по французски», когда дверь открылась. Она посыпала содержимое формы тёртым сыром и не обернулась, когда услышала, как Роман вошёл на кухню. Когда она сказала, что на ней только фартук, она не шутила. На ней не было даже трусиков.
   Она услышала, как он втянул воздух, когда она нагнулась к духовке и отправила туда форму с мясом. Она специально нагнулась чуть ниже, чем требовалось, когда ставила «мясо по французски» в духовку. Когда она закрыла духовку, играючи взяла тряпку и принялась вытирать духовку снаружи, как можно выразительнее двигая бедрами. Внезапно она взвизгнула, почувствовав как кончиками губ он ущипнул её в правую ягодицу. Она развернулась к нему, а он как ни в чём не бывало стоял и улыбался, держа две бутылки вина.
   – Зачем ты ущипнул меня?
   Он посмотрел на неё с невинным видом.
   – Не искушай кота сметаной. Мне так и хочется полакомиться тобой. – Открывая одну из бутылок, Роман разглядывал её с головы до ног. Он чуть приподнял бутылку, прежде чем налить вина, и сказал:
   – Это Абрау Дюрсо.
   – Абрау Дюрсо, – повторила она с деланым восторгом. – Что за особенный повод?
   Роман протянул ей бокал.
   – Я стану дядей. У меня горячая подружка. И меня назначили на участие в создании очень важного проекта и на следующей неделе я должен предоставить первоначальные идеи.
   – Всё так серьёзно?
   Роман допил свой бокал вина и налил себе ещё один.
   – Это новый жилой комплекс Новой Москвы. – Он обвёл рукой вокруг. – Население растёт и наша столица расширяется.
   Впервые она подумала, что он по-настоящему заводит её, когда говорит о своей работе. То есть она восхищалась его увлеченностью и преданностью. Когда она видела, с каким возбуждением он говорит о том, чем зарабатывает на жизнь, он казался ей невероятно сексуальным.
   – Ты уверен, что ты справишься? – спросила Вика.
   Роман пожал плечами:
   – Не уверен. Но работая в команде профессионалов, получу бесценный опыт и думаю со всеми задачами справлюсь. – Он поднял свои руки и пошевелил пальцами. – Это особенные руки и я в них верю.
   Она подошла к нему и прижалась губами к его ладони.
   – Я тоже немного влюблена в эти руки.
   Его рука скользнула по её шее, а потом развернула её так, что она оказалась прижата к рабочему столу. Вика ахнула, потому что ничего подобного не ожидала.
   Он прижался к ней сзади и медленно провел рукой по её телу сбоку. Она оперлась ладонями о гранитную столешницу и закрыла глаза, уже чувствуя, как вино ударило в голову.
   – Эти руки, – прошептал Роман, – одни из самых твердых во всем мире.
   Он нажал ей на затылок, ниже наклоняя её над столешницей. Его рука коснулась её колена сзади и медленно поползла вверх.
   Он раздвинул ей ноги, а потом его пальцы оказались внутри неё. Вика застонала и попыталась найти, за что ухватиться. Она вцепилась в кран как раз в ту секунду, когда его пальцы начали творить чудеса.
   А потом его рука внезапно исчезла.
   Вика услышала, как он отошел от неё, и смотрела, как он проходит мимо стола. Роман подмигнул ей, допил оставшееся в бокале вино и сказал:
   – Пойду быстренько приму душ.
   Ну почему на самом интересном месте? Идиот – Крикнула она ему.
   – Я не идиот! – крикнул он ей в ответ из ванной. – Я хорошо подготовленный Архитектор.
   Вика рассмеялась и налила себе ещё вина.
   Она собиралась показать ему, кто из них двоих умеет дразнить по-настоящему.
   Она допивала третий бокал вина, когда Роман вышел из ванной.
   Вика говорила по телефону с матерью, поэтому наблюдала с дивана, как он прошёл на кухню и налил себе ещё бокал.
   – Чем ты занята сегодня вечером? – спросила мать. Она включила телефон на громкую связь. Роман прислонился к стене и смотрел, как Вика с ней разговаривает.
   – Ничем особенным. Помогаю Роману готовиться к новому проекту.
   – Звучит не слишком… интересно.
   Роман подмигнул ей.
   – На самом деле это очень интересно, – ответила Вика. – Я помогаю ему, если требуется помощь. В основном мы развиваем мелкую моторику пальцев для удачных эскизов и чертежей. Честно говоря, мы, скорее всего, всю ночь будем заниматься.
   Три бокала вина сделали её игривой. Она поверить не могла, что флиртует с Романом, разговаривая по телефону с собственной матерью. Наконец, ей показалось это неким кощунством и она решила завершить разговор.
   – Мне пора идти, – сказала она ей. – Завтра вечером мы идём ужинать с Аллой и Михаилом, поэтому я позвоню тебе в понедельник.
   – О, и куда же вы идёте с ними?
   Вика округлила глаза. Мама намеков не понимала.
   – Не знаю. Роман, куда мы с ними идём?
   – В тот ресторан, где мы уже однажды были с твоей мамой, – подыграл он Вике? Я заказал столик на шесть часов.
   Вике показалось, что её сердце замерло. Мать одобрила:
   – О, хороший выбор.
   – Ага. Если тебе нравится старый хлеб. Пока, мам. – Она повесила трубку и посмотрела на Романа. – Я больше не хочу туда идти. Мне там не понравилось. Давай попробуем что-то новое.
   Она не сказала ему, почему на самом деле не хотела туда идти. Но как сказать только что появившемуся парню, что ты пытаешься избежать встречи со своей первой любовью?
   Роман оттолкнулся от стены.
   – Тебе понравится, – сказал он. – Алле очень хочется там побывать. Я рассказал ей об этом ресторане.
   Вика в этот момент подумала о том, что возможно в этот раз она не встретит там Артемия.
   – Раз уж мы заговорили о еде, – добавил Роман, – я просто умираю от голода.
   – Я совсем забыла о еде в духовке! – со смехом воскликнула она.
   Роман метнулся на кухню, Вика вскочила и бросилась за ним. Она вошла как раз в тот момент, когда он открыл дверцу духовки и начал отмахиваться от дыма. Еда сгорела.
   У неё вдруг закружилась голова, наверное, потому что она слишком быстро встала после трех бокалов вина. Вика ухватилась за столешницу, чтобы сохранить равновесие, и в этот момент Роман протянул руку в духовку, чтобы вытащить стеклянную форму с подгоревшей едой.
   – Подожди! Тебе нужна… – Вика не успела договорить.
   – Чёрт! – завопил он.
   – Прихватка.
   Его рука выронила стеклянную форму, и сгоревшая еда оказалась на полу. Стеклянная форма разбилась, разлетевшись во все стороны вместе с едой. Она подняла ступни, чтобы не наступить на осколки стекла и кусочки мяса с картошкой. Ей вдруг стало смешно от того, что Роман даже не подумал взять прихватку.
   Должно быть, виновато было вино, которое было слишком крепким.
   Роман захлопнул дверцу духовки и сунул руку под холодную воду, бормоча ругательства. Вика старалась подавить смех, но вино и смехотворная ситуация не позволяли ей этого сделать. Я посмотрела на пол, на остатки еды, которые им придётся убирать, и расхохоталась в голос. Она всё ещё смеялась, когда нагнулась к руке Романа. Она надеялась, что он не слишком сильно обжёгся.
   В следующую секунду её смех внезапно оборвался. Она оказалась на полу, рука прижата к углу глаза.
   В одно мгновение рука Романа возникла из ниоткуда и ударила её, опрокинув. Силы в руке оказалось достаточно, чтобы она потеряла равновесие и, падая, ударилась лицом об одну из ручек шкафа.
   Удар пришёлся на край глаза, почти у самого виска. Боль пронзила голову.
   И тут она почувствовала тяжесть.
   Тяжесть накрыла её, надавила на каждую часть её тела. Сила земного притяжения оказалась такой, что она потянула за собой все её чувства и эмоции. Всё разлетелось вдребезги.
   Её слезы, её сердце, её смех, её душа. Разлетелись, как осколки стекла, и дождём осыпались вокруг.
   Вика обхватила руками голову и постаралась забыть предыдущие десять секунд.
   – Тебе смешно? – услышала она голос Романа, – это вовсе не смешно. В этих руках моя работа и карьера.
   Она не подняла на него глаза. На этот раз его голос не проник в её тело, он как будто пронзал её, и каждое его слово вонзалось в неё словно меч. Потом она почувствовала его присутствие рядом с собой, его проклятая рука на её спине.
   Она гладила её.
   – Вика! О боже, Вика. – Он попытался оторвать её руки от головы, но она отказывалась повиноваться. Она затрясла головой, желая прогнать последние пятнадцать секунд из своей жизни. Пятнадцать секунд. Этого хватило, чтобы полностью изменить представление о человеке.
   Пятнадцать секунд, которые мы никогда больше не вернем.
   Роман прижал её к себе и начал целовать в макушку.
   – Прости меня, пожалуйста. Я просто… Я обжёг руку. Запаниковал. Ты смеялась, и… Прости меня, пожалуйста, всё случилось слишком быстро. Я не хотел тебя толкать, Вика. Прости меня.
   Но она не слышала его голоса. Она слышала только голос своего отца, как он извинялся перед её матерью после очередного скандала.
   «Прости, Даша. Это была случайность. Прости меня, пожалуйста».
   – Прости меня, Вика. Это была случайность. Прости меня, пожалуйста.
   Ей хотелось только одного: чтобы он отошёл от неё. Она использовала всю силу своих рук и ног и оттолкнула его от себя.
   Роман упал назад и упёрся руками в пол. В его глазах было искреннее сожаление, но потом появилось и что-то другое.
   Боль? Тревога? Паника?
   Он медленно поднял правую руку. Она была покрыта кровью. Кровь текла из ладони к запястью, она посмотрела на пол, на осколки разбитой стеклянной формы из-под запеканки. Она только что толкнула его на стекло.
   Роман отвернулся, поднялся на ноги, сунул руку под струю воды и начал смывать кровь. Я встала в тот момент, когда он вытащил из ладони кусок стекла и бросил его в раковину.
   Во ней кипел гнев, но тревога за руку Романа взяла верх. она схватила полотенце и сунула ему в руку. Было так много крови и она всё ещё не останавливалась.
   И это была его незаменимая правая рука, ведь ему нужно было участвовать в проекте.
   Она пыталась помочь остановить кровь, но не знала как. Она вытащила лёд из холодильника, намочила полотенце холодной водой, всё это приложив к его руке.
   – Роман, твоя рука.
   Он убрал руку из-под струи и здоровой рукой приподнял её подбородок.
   – К чёрту мою руку, Вика. Мне наплевать на неё. Ты в порядке? – Его взгляд лихорадочно метался по её лицу, пока он оценивал травму.
   У Вики затряслись плечи, крупные, наполненные болью слёзы покатились по её щекам.
   – Нет. – Она всё ещё была в шоке и знала, что он слышит, как разорвалось её сердце от этого единственного слова, потому что она ощущала его всем своим существом. – О боже. Ты толкнул меня. Ты… – От понимания того, что только что произошло, было больнее, чем от удара.
   Роман отложил лёд, обнял её рукой за шею и в отчаянии прижал к себе.
   – Мне так жаль, Вика. Боже, мне так жаль. – Он уткнулся лицом в её волосы, обрушивая на неё все свои эмоции. – Пожалуйста, не надо меня ненавидеть. Прошу тебя.
   Его голос медленно начинал становиться голосом Романа, и она чувствовала его во всём теле. Вся его карьера зависела от него и от его рук. Ведь ему нужно было готовить чертежи и эскизы. И сейчас он утверждал, что не беспокоится о руке, ведь это же о чём-то говорило. Вика была совершенном недоумении.
   За этот вечер так много всего произошло. Дым, вино, разбитый бокал, разбросанная еда, кровь, гнев, извинения. Это был явный перебор.
   – Прости меня, пожалуйста, – повторил Роман. Она отстранилась, посмотрела на него. Глаза у него покраснели, она никогда не видела его таким печальным. – Я запаниковал. Я не собирался тебя отталкивать. Я просто запаниковал. Я думал только о работе и карьере… Мне очень, очень жаль. – Он прижался губами к её губам.
   Вика размышляла о том, что Роман не может быть похож на её отца. В нём нет ничего от этого жестокого и равнодушного человека, каким был её отец.
   Сейчас они оба были расстроены, сбиты с толку и опечалены. Вика никогда не переживала ничего подобного, как в этот момент, такой чудовищный и болезненный. Но почему-то единственным, что облегчало боль, только что причинённую этим мужчиной, был сам мужчина. Её слёзы он успокоил своей заботой, её эмоции он успокоил своими губами на её губах. Его рука, вцепилась в неё так, будто он не хотел никогда её отпускать.
   Она почувствовала, как его руки обвились вокруг её талии, и он поднял её и понёс, переступая через бедлам, который они устроили на полу. Она не знала, кем разочарована больше. Им, потому что он вышел из себя, или собой, потому что она находила утешение в его извинениях.
   Он нёс её в спальню и целовал. Опустив её на кровать он прошептал:
   – Прости меня, Вика. – Его губы прижались к тому месту, которым она ударилась о ручку шкафа. – Мне так жаль.
   Его рот, горячий и влажный, снова накрыл её губы, она не понимала, что с ней происходит. Ей было было так больно в душе, но её тело жаждало его извинений, прикосновений губ и рук. В этом случае ей следовало сорваться и отреагировать так, как ей всегда хотелось, чтобы отреагировала её мать, когда отец бил её. Но в глубине души ей всё-таки хотелось верить, что на самом деле это была случайность. Что Роман не похож на её отца и что у них нет ничего общего.
   Ей нужно было почувствовать его печаль, его сожаление и раскаяние. И она получила и то, и другое в том, как он целовал её. Она раздвинула ноги, и его сожаление пришло к ней в другой форме. Это были медленные, извиняющиеся движения внутри неё. Каждый раз, когда он входил в неё, он шептал извинения. И каким-то чудесным образом каждый раз, когда он выходил из неё, её гнев постепенно угасал.

   Он лежал на ней и нежно её касался, целуя в плечо, в щеку, в глаз. Никогда ещё она не чувствовала от него такой нежности. Ей хотелось забыть то, что произошло на кухне, но воспоминание никуда не исчезало.
   Роман толкнул её и это было реальностью.
   В течении нескольких секунд она видела то, что не было Романом. Отчасти во всём случившемся она винила себя, вместо того чтобы смеяться, ей следовало проявить заботу. В добавок она оттолкнула его, и из-за этого он порезал руку.
   Всё произошедшее было просто ужасно. Вике хотелось больше никогда не думать и не вспоминать об этом.
   Роман всё ещё сжимал в кулаке тряпку, и она пропиталась кровью. Она толкнула его в грудь.
   – Я сейчас вернусь, – сказала она.
   Он поцеловал Вику ещё раз и скатился с неё на бок. Она направилась в ванную, закрыла дверь, посмотрела в зеркало и замерла.
   Всюду на её теле была кровь Романа, в её волосах, на щеках, на руках. Она схватила тряпку и попыталась смыть её, потом заглянула под раковину, чтобы взять аптечку. Она понятия не имела, насколько сильно повреждена его рука. Сначала он обжег её, потом порезал. Не прошло и часа после того, как он говорил ей о том, насколько важна для него предстоящая работа над проектом.
   Больше никакого вина. Отныне вино для них под запретом.
   Она схватила коробку с аптечкой и пошла в спальню. Роман как раз возвращался из кухни с пакетом льда. Он поднял его повыше:
   – Это для твоего глаза, – сказал он.
   Вика показала ему аптечку.
   – А это для твоей руки.
   Они оба улыбнулись и сели на кровать. Роман прислонился к спинке, Вика положила его руку себе на колени. Пока она обрабатывала его рану, он прижимал пакет со льдом к её глазу.
   Она выдавила немного средства против ожогов на палец и смазала ожоги на его пальцах. Они выглядели не так ужасно, как она предполагала, поэтому она вздохнула с облегчением.
   – Ты знаешь, что надо сделать, чтобы не появились волдыри? – спросила она.
   – Ничего не сделаешь, если это глубокий ожог. – Роман покачал головой.
   Сначала ей хотелось спросить, сможет ли он приготовить свои чертежи и наброски с волдырями на пальцах, но промолчала. Ведь скорее всего он только об этом и думал.
   – Давай смажем йодом твой порез?
   Роман согласился, к тому же кровь из раны уже не текла. Она оценила рану, которая была не сильно большой. Смазала рану и начала её бинтовать бинтом.
   – Вика, – прошептал Роман. Она подняла на него глаза. Он лежал на подушке с приподнятой головой и, казалось, вот-вот заплачет. – Я ужасно себя чувствую, – сказал он. – Если бы я мог всё вернуть…
   – Знаю. – Она не дала ему договорить. – Я знаю, Роман. Это было ужасно. Ты толкнул меня. Ты заставил меня усомниться в том, что, как мне казалось, я о тебе знаю. Но я также знаю, что ты переживаешь из-за этого. Мы не можем ничего вернуть. И я не хочу больше об этом говорить. – Она закрепила повязку и посмотрела ему в глаза. – Но знаешь, Роман, если что-то подобное повторится… Я буду точно знать, что это не просто случайность. И я уйду от тебя, не раздумывая.
   Он долго смотрел на неё, на лице появилось выражение сожаления. Нагнувшись к ней, Роман прижался губами к её губам.
   – Это никогда больше не повторится, Вика. Я клянусь. Я не как твой отец. Я знаю, что ты об этом думаешь, но я клянусь тебе…
   Вика покачала головой, не желая, чтобы он продолжал.
   – Я знаю, что ты ни капельки не похож на моего отца, – сказала она. – Только, пожалуйста, никогда не давай мне повода снова усомниться в тебе. Пожалуйста.
   Он смахнул волосы с её лба.
   – Ты самое важное, что есть в моей жизни, Вика. Я хочу быть тем, что приносит тебе счастье, а не тем, что причиняет тебе боль. – Он поцеловал её, встал, нагнулся и прижал лед к её лицу. – Подержи лёд ещё немного, чтобы не было отёка.
   Вика взяла лёд в руку.
   – Куда ты идёшь?
   Роман поцеловал её в макушку и сказал:
   – Убирать то, что я натворил.
   Следующие двадцать минут он наводил порядок на кухне. Она слышала, как он смёл осколки и выбросил в мусорное ведро, вылил вино в раковину. Она быстро приняла душ, чтобы смыть с себя остатки его крови, а потом сменила простыни на постели. Когда Роман закончил убирать кухню, он принёс ей стакан с яблочным соком.
   – Это сок, – сказал он. – Тебе поможет.
   Вика сделала глоток и почувствовала, как приятная сладость смочила горло. Идеальная вещь. Она выпила ещё и поставила стакан на ночной столик.
   – От чего это помогает? От похмелья?
   Роман улёгся в кровать и накрыл себя и Вику одеялом. Он покачал головой:
   – Я не думаю, что яблочный сок помогает хотя бы от чего-то. Просто мама мне обычно давала его, если у меня был плохой день, и мне всегда становилось чуточку лучше.
   Вика улыбнулась:
   – Что ж, это сработало.
   Он с нежностью провёл пальцами по её щеке. По выражению его глаз, по тому, как он к ней прикасался, она поняла, что он заслуживал хотя бы одного шанса на прощение. У неё было смутное предчувствие, что если она не сможет его простить, то будет ненавидеть его так же, как своего отца. Ей хотелось верить, что Роман не такой, как её отец.
   Она чувствовала, что Роман любил её. Он никогда раньше этого не говорил, но она знала, что это так. Она тоже любила его и не сомневалась, что случившееся в этот вечер никогда больше не повторится. Это не могло повториться, ведь она видела, как он был огорчен тем, что причинил ей боль.
   Все люди когда то ошибаются и не стоит судить о человеке по ошибкам, которые он совершает. Главное заключалось в том, чтобы человек смог принять эти ошибки, учесть и в дальнейшем не допускать, а не оправдываться раз за разом совершая их снова.
   Через некоторое время Роман сжал её руку.
   – Вика, – сказал он, поглаживая своим большим пальцем руки её руку, – я люблю тебя.
   Эти слова проникли в каждую клеточку её тела и вызвали неповторимые ощущения. Она посмотрела в его глаза и прошептала:
   – Я тоже тебя люблю. – И это было самой суровой правдой, которую она ему когда-либо открывала.

   На следующий день Вика пришла в ресторан с опозданием на пятнадцать минут. Ей пришлось задержаться из за мастер – класса, который длился несколько часов. Молодой перспективный художник показывал свои фишки в рисовании для собравшихся. Многие задавали вопросы и никак не хотели его отпускать. Ей пришлось распечатать визитки с контактами молодого художника и раздать присутствующим, на тот случай если им понадобится его совет. Ведь теперь у неё было много художников – партнёров и они помогали друг другу.
   Роман махнул ей рукой из-за столика, и она прошла прямиком к кабинке, стараясь не смотреть по сторонам. Ей не хотелось снова увидеть здесь Артемия. Вика пыталась уговорить компанию пойти в другой ресторан, но Алла вознамерилась во что бы то ни стало поесть именно здесь после того, как Роман рассказал ей, насколько хорош этот ресторан.
   Вика села за столик, Роман наклонился к ней и поцеловал в щеку.
   – Привет, подружка.
   Алла застонала:
   – Боже, вы, ребята, такие милые, что аж тошнит. – Вика улыбнулась ей, и её взгляд мгновенно уперся в уголок глаза Вики. Все выглядело не так плохо, как Вика предполагала. Лёд, который она так долго держала по настоянию Романа, сделал своё дело.
   – О боже, – ахнула Алла. – Роман рассказал мне о том, что случилось, но я не думала, что всё настолько плохо.
   Вика посмотрела на него, гадая, что именно он рассказал сестре, правду или ложь. Роман улыбнулся и сказал:
   – Бутылка с маслом упала на пол и растеклась по всей кухне. Вика даже не посмотрела под ноги, когда вошла на кухню и резко упала стукнувшись о ручку шкафа.
   Ну конечно же, в этом случае никто не скажет правду, и это достаточно справедливо. Вика подумала о том, что поступила бы так же.
   – Да. Это было довольно жалкое зрелище, – со смехом добавила она.
   Каким-то образом ужин прошёл весело и непринуждённо. Артемия она не видела. О том, что произошло прошлым вечером Вика не думала. И в этот раз они с Романом не стали пить вино. Ужин подходил к концу, к столику подошёл официант.
   – Желаете десерт? – спросил он.
   Вика отрицательно покачала головой, но Алла оживилась.
   – А что у вас есть?
   Михаил тоже заинтересовался.
   – Мы едим за двоих, поэтому съедим всё, что вкусно, – объявил он.
   Официант кивнул и удалился. Алла посмотрела на мужа:
   – Малыш пока как малёк. Тебе лучше было бы завязать с вредными привычками. А то слишком часто ты повадился на бесплатное пиво.
   – Так на халяву и острый перец сладок. – Произнёс Михаил, улыбнувшись.
   Алла улыбнувшись в ответ ткнула его локтем в бок.
   Официант вернулся со списком десертов.
   – Всем будущим матерям наш шеф предлагает десерт за счёт заведения, – сказал он. – Поздравляем Вас.
   – Шеф угощает? – обрадовалась Алла.
   – Оказывается здесь есть акции для беременных, – с восторгом произнёс Михаил. – Жаль что нам с Романом никогда они не светят. Ну что ж, будем довольствоваться бесплатным пивом.
   Все вместе они начали изучать список десертов.
   – Как много всего, – ахнула Вика, поражённая выбором.
   – Это, теперь, мой любимый ресторан, – объявила Алла.
   Они выбрали несколько десертов, и, ожидая, пока принесут заказ, обсуждали имена для будущего ребенка.
   – Как тебе Элеонора или Тамерлан, – шутливо предложил Михаил.
   – Нет, – отрезала Алла, глядя на Михаила. – Придумай что ни будь попроще.
   – Но мне ещё нравится Августина, – взвыл тот. – А как насчёт Апреля?
   Алла уронила голову на руки:
   – Тебе нельзя доверять выбор имени для нашего ребёнка.
   – Родион, – предложил Михаил. – Это действительно хорошее имя.
   – Миша, давай сейчас не будем, иначе я тебя придушу. – Остановила его Алла.
   – Лала, ты хочешь придушить меня в своих объятьях? – Не успокаивался Михаил.
   – Нет! В своих мечтах. – Ответила ему Алла.
   Как хорошо, что в этот момент появился официант с десертом. Он поставил тарелку с куском шоколадного пирога перед Аллой и отступил в сторону, чтобы пропустить другого официанта, державшего другие десерты. Наш официант кивком указал на парня, ставившего десерты на стол, и сказал:
   – Шеф решил сам вас поздравить.
   – Как вам понравилась еда? – спросил шеф, глядя на Аллу и Михаила.
   – Всё просто превосходно: ресторан, еда, обслуживание. Мы будем здесь частыми гостями. Это невероятное место.
   – Я очень рад. Наслаждайтесь десертом. – Произнёс шеф-повар и повернулся, чтобы уйти.
   Официант подошёл к шеф-повару и тихо ему сказал:
   – С вами хочет поговорить Артемий Николаевич, владелец ресторана.
   Услышав знакомое имя взгляд Вики устремился за шеф-поваром, который направился к столику, стоящему не далеко от них. За ним сидел Артемий Воронов.
   Он пристально посмотрел на Вику, после этого она не находила места от тревоги. Артемий встретился с ней взглядом.
   Следующие пять секунд пролетели незаметно для всех, но для неё всё шло в замедленном темпе.
   Взгляд Артемия задержался на синяке возле её глаза. Потом переместился на Романа и его перевязанную руку, потом снова на её глаз. Вика видела, как он нервно сглотнул, по его скулам заходили желваки, и он отвёл взгляд. Быстро переговорив о чём то с шеф – поваром, они вместе встали и ушли.
   Вика тронула Романа за руку:
   – Мне нужно выйти.
   Он кивнул, и она вышла из за стола, а Михаил сказал:
   – Лала, попробуй все десерты понемногу и вынеси вердикт, который из них самый вкусный на твой взгляд.
   Вика быстро прошла через зал, опустив голову. Как только она оказалась в знакомом коридоре, не замедляя шаг, она толкнула дверь женского туалета, вошла и заперла её за собой.
   Она не могла выбросить из головы этот его взгляд, эти гневные желваки на скулах.
   Ей стало немного легче, когда он ушёл, но она была почти уверена, что он будет ждать их у ресторана, чтобы проучить Романа. Она думала о том, как бы не случилось скандала.
   Вика вымыла руки, смочила лицо холодной водой, глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз. Немного успокоившись, она вытерла руки полотенцем.
   Она решила вернуться в зал и сказать Роману, что плохо себя чувствует. Ей хотелось уйти из ресторана и никогда больше здесь не появляться.
   Вика щёлкнула замком, но не успела открыть дверь. Кто то уже входил снаружи, поэтому она отступила в сторону. В туалет вошёл Артемий и запер дверь. Он прислонился спиной к двери и смотрел на Вику, пристально глядя ей в глаза.
   – Что случилось? – спросил он.
   Она отрицательно покачала головой:
   – Ничего.
   Его глаза сузились. Они оставались ярко – голубыми, но вместе с тем в них отражалась ярость.
   – Я знаю когда ты лжёшь, Вика.
   Она слегка улыбнулась.
   – Это была случайность.
   Артемий усмехнулся кривой ухмылкой, посмотрев в сторону и тут же стал серьезным.
   – Зачем тебе всё это? Оставь его. Таких людей уже не изменить.
   Вика не хотела делать таких скоропалительных выводов, ведь Артемий не мог ничего знать и просто всё не так понял. Она подошла к нему и сказала, покачав головой:
   – Роман не такой, Артемий. Всё было не так. Он хороший человек.
   Артемий склонил голову к плечу:
   – Забавно. История повторяется. Ты говоришь точно так же как твоя мать.
   Его слова ужалили её. Она мгновенно попыталась обогнуть его и открыть дверь, Артемий удержал её за запястье.
   – Оставь его, Вика. Прошу, подумай о своём будущем.
   Она вырвала руку, повернулась к нему спиной и сделала глубокий вдох. Потом медленно выдохнула и снова повернулась к нему лицом:
   – У Романа с моим отцом нет ничего общего, и в данный момент я больше боюсь тебя, чем когда-либо боялась его.
   От её слов Артемий на мгновение застыл, но всё же кивнул и уступил ей путь.
   – Я ни в коем случае не хотел, чтобы ты испытывала дискомфорт. – Он жестом указал на дверь. – Я просто пытаюсь отплатить тебе за ту заботу, которую ты всегда проявляла ко мне.
   Вика посмотрела на него, не зная, как отнестись к его словам. Внутри у него всё ещё кипел гнев, она видела это. Внешне Артемий выглядел совершенно спокойным и собранным. Она протянула руку, отперла дверь, распахнула её.
   Выходя из туалета, она встретилась глазами с Романом. Бросив свой взгляд назад, она увидела, что Артемий выходит следом за ней из дамской комнаты. Видимо её долго не было и Роман решил пройти в коридор где располагались туалеты и убедиться, что у неё всё в порядке.
   В глазах Романа возникло недоумение, пока он переводил взгляд с Вики на Артемия и обратно.
   – Я не понял, Вика?
   – Роман… – Её голос дрогнул. Все выглядело так плохо, что хуже не придумаешь.
   Артемий обогнал Вику и направился к дверям, как будто Роман не существовал для него. Глаза Романа были прикованы к его спине.
   Вика молила Бога о том, чтобы Артемий ушёл не оборачиваясь. Но у дверей он вдруг остановился. Вика застыла на месте и сердце её замерло.
   Артемий внезапно развернулся, подошёл к Роману, схватил его за воротник рубашки. Роман мгновенно отпихнул его, и тот отлетел к противоположной стене. Он снова ринулся на Романа, на этот раз он нажал ему на шею предплечьем, и пригвоздил к стене.
   – Только тронь её ещё раз, и я отрежу твои руки и запихну тебе в глотку, ты, никчемный кусок дерьма!
   – Артемий, прекрати! – крикнула Вика.
   Он неохотно отпустил Романа, сделал широкий шаг назад. Роман, тяжело дыша, уставился на Артемия тяжёлым взглядом. Потом его взгляд переместился на Вику.
   – Артемий? – переспросил он так, как будто услышал знакомое имя.
   Роман произнёс его имя так, как будто он слышал его раньше. Вика вспоминала когда она говорила с ним об Артемии.
   И тут она вспомнила их первый вечер на крыше. Это была одна из её суровых правд.
   Роман недоверчиво усмехнулся и ткнул пальцем в сторону Артемия, хотя не отрывал глаз от Вики.
   – Это и есть Артемий? Тот бомж, с которым ты переспала из жалости?
   И тут помещение мгновенно превратилось в круговорот кулаков, локтей и её криков с просьбой всё это прекратить. Откуда-то из-за её спины появились два официанта, пронеслись мимо и быстро разняли дерущихся.
   Мужчины стояли у противоположных стен, тяжело дышали и мерили друг друга взглядами. Вика даже смотреть не могла ни на кого из них.
   Она не могла смотреть в глаза Артемию после того, что Роман только что сказал ему. На Романа она не могла смотреть, потому что он в тот момент думал о ней очень плохо.
   – Вон! – крикнул Артемий, указывая на дверь и глядя на Романа. – Убирайся из моего ресторана!
   Она встретилась глазами с Романом, когда он проходил мимо. Он отвёл взгляд, боясь того, что она могла в этот момент в них увидеть. Гнева и злости в них больше не было. Только боль.
   Он замедлил шаг, как будто хотел что-то ей сказать, но на его лице появилось только выражение разочарования, и он прошёл мимо обратно в зал ресторана.
   Вика наконец подняла глаза на Артемия и увидела разочарование и на его лице. Прежде чем она успела объяснить ему слова Романа, он повернулся и пошёл прочь через служебную дверь.
   Она тут же бросилась следом за Романом. Он схватил куртку и направился к выходу, даже не оглянувшись на Аллу и Михаила.
   Алла вопросительно посмотрела на Вику. Та покачала головой, взяла сумку и сказала:
   – Это долгая история. Завтра расскажу.
   Она вышла за Романом на улицу. Он шёл в сторону парковки. Она бежала следом, пытаясь догнать его. Он внезапно остановился уперев руки в бока и тут же с досадой произнёс.
   – Как же я забыл. Я же сегодня без машины!
   Вика вытащила из сумки ключи от своей машины, и он подошёл к ней, выхватив их из её руки. Теперь она следовала за ним, на этот раз к своей машине.
   Она не знала, что делать в такой ситуации. Захочет ли он говорить с ней после того, что увидел, как она закрылась в дамской комнате с парнем, которого когда-то любила. А потом этот парень, ни с того ни с сего, набросился на него с кулаками. Всё выглядело просто ужасно.
   Когда они подошли к машине, Роман направился прямиком к водительской дверце. Он указал на пассажирское место и сказал:
   – Садись в машину, Вика.
   По дороге он с ней не разговаривал. Она попыталась заговорить с ним, но Роман только покачал головой, как будто он ещё не был готов услышать её объяснения. Как только он поставил машину на парковку, он сразу вышел из неё, как будто хотел быстрее уйти от неё.
   Он дошёл уже до багажника машины, когда Вика из неё вышла.
   – Всё было не так, как это выглядело, Роман, клянусь тебе.
   Он остановился, посмотрел на неё, и от этого взгляда у неё сжалось сердце. В его глазах было столько боли и всему виной было глупое недоразумение.
   – Я не хотел этого, Вика, – сказал он. – Я не хотел отношений! Я не хотел этого стресса в своей жизни!
   Хотя ему было больно из-за того, что он увидел, его слова разозлили Вику.
   – Что ж, тогда уходи!
   – Что?
   Она всплеснула руками:
   – Не хочу быть для тебя обузой, Роман! Сожалею, что моё присутствие в твоей жизни настолько тяготит тебя!
   Он приблизился к ней.
   – Вика, я говорю совершенно не об этом. – Роман с раздражением поднял руки, как будто сдаваясь. Прислонившись к машине, он сложил руки на груди. Она ждала, что он скажет, но молчание затянулось. Голова его была опущена, он слегка поднял её, чтобы посмотреть ей в глаза.
   – Время для суровой правды, Вика. Только её я хочу услышать от тебя сейчас. Можешь сказать мне её, пожалуйста?
   Вика кивнула:
   – Ты знала, что он там бывает?
   Вика поджала губы, сильно сжав руками ремешок сумки висящей на плече.
   – Да. Именно поэтому я не хотела туда возвращаться. Мне не хотелось сталкиваться с ним.
   Казалось, её ответ немного ослабил его напряжение. Он прижал ладонь к своему лбу и тут же опустил руку.
   – Ты сказала ему о том, что случилось вчера вечером? Ты сказала ему о нашей ссоре?
   Вика сделала шаг к нему и отрицательно затрясла головой:
   – Нет. Он сам догадался. Он увидел мой глаз и твою руку и просто сложил один к одному.
   Роман шумно выдохнул, запрокинул голову и посмотрел в небо. Казалось, ему было слишком больно задать следующий вопрос.
   – Почему ты оказалась с ним наедине в туалете?
   Вика сделала ещё один шаг к нему:
   – Артемий сам зашёл туда, когда я пыталась выйти. Я ничего о нём сейчас не знаю, Роман. Я даже не знала, что ресторан принадлежит ему. Я думала, он всего лишь посетитель. Он больше не часть моей жизни. Клянусь. Артемий просто… – Она сложила руки вместе и понизила голос. – Мы оба выросли в семьях, где присутствовало насилие. Он увидел мое лицо и твою руку… Он просто волновался за меня. Только и всего.
   Роман прижал пальцы к губам, думая над её словами. Он выпрямился, давая себе время осознать то, что она сказала.
   – Моя очередь, – сказал он.
   Оттолкнувшись от машины, Роман сделал три шага по направлению к ней, преодолев расстояние, до этого разделявшее их. Он взял её лицо в ладони и посмотрел ей прямо в глаза.
   – Если ты не хочешь быть со мной… пожалуйста, скажи мне об этом прямо сейчас, Вика. Потому что когда я увидел тебя с ним… мне было не по себе. Я не хочу испытать эту боль снова. И если мне так больно сейчас, то я с ужасом думаю, что она может сделать со мной через год.
   Вика почувствовала, как по её щекам потекли слёзы. Она взяла его руки в свои и покачала головой:
   – Я не хочу никого другого, Роман. Я хочу только – тебя.
   Он выдавил из себя самую печальную улыбку из тех, которые она видела у людей. Он привлёк её к себе и не отпускал. Вика обняла его так крепко, как только смогла, когда он прижался губами к её виску:
   – Я люблю тебя, Вика. Очень сильно люблю тебя.
   Вика крепче обняла его и поцеловала в плечо:
   – Я тоже тебя люблю.
   Она закрыла глаза, и ей захотелось стереть из жизни события, произошедшие в последние дни.
   Ей так хотелось, чтобы Артемий знал, что ошибается насчёт Романа.

ГЛАВА 11

   – Понимаешь… Я не хочу быть эгоисткой, но ты не попробовала десерт, Вика. Да и кроме десерта, всё было очень вкусно – Алла застонала. – Это было божественно…
   – Мы никогда больше туда не пойдем, – сказала ей Вика.
   Она топнула ногой словно маленький ребёнок.
   – Но…
   – Ни за что. Мы должны уважать чувства твоего – брата.
   Алла сложила руки на груди.
   – Знаю, знаю. Ну почему в подростковом возрасте в тебе взыграли гормоны, и ты влюбилась во владельца именно этого ресторана?
   – Когда мы были знакомы, он не был его владельцем.
   – Не важно, – отмахнулась от неё Алла, вышла из кабинета и закрыла дверь.
   Её телефон зажужжал, когда пришло сообщение.
   Роман: Работаю над проектом. Пока всё хорошо.
   Вика с облегчением вздохнула. Она сомневалась, сможет ли он сделать необходимые чертежи и наброски с больной рукой. Она знала, насколько важной была для него работа, поэтому была счастлива за него.
   Вика: Самые твердые руки во всём Мире.
   Она открыла ноутбук и проверила почту. Первым она увидела запрос от известного журнала. Вика открыла его, и это оказалось письмо от журналистки, заинтересованной в том, чтобы написать статью о галерее. Она заулыбалась и тут же начала писать ей ответ. Алла постучала в дверь, приоткрыла её и просунула голову в отверстие.
   – Послушай! – окликнула она Вику.
   – Слушаю! – откликнулась та.
   Она постучала пальцами по косяку.
   – Помнишь, несколько минут назад ты сказала мне, что я больше никогда не смогу пойти в «ВК», потому что это нечестно по отношению к Роману, так как ресторан принадлежит тому парню, которого ты любила подростком?
   Вика откинулась на спинку кресла.
   – Что ты хочешь, Алла?
   Она сморщила нос и продолжила:
   – Если ты решила, что мы больше не пойдём в этот ресторан из-за его владельца, то как быть если его владелец придёт сюда?
   Что?
   Вика закрыла ноутбук и встала.
   – Почему ты так говоришь? Он здесь?
   Она кивнула, проскользнула в мой кабинет и закрыла за собой дверь.
   – Да, здесь. Он спросил тебя. Я знаю, что ты с моим братом, а я жду ребёнка, но, пожалуйста, не могли бы мы просто несколько минут молча полюбоваться тем совершенством, которое являет собой этот мужчина?
   Она мечтательно улыбнулась, а Вика округлила глаза.
   – Алла!
   – У него такие глаза… – Она открыла дверь и вышла. Вика последовала за ней и увидела Артемия. – Она здесь, – обратилась к нему Алла. – Хотите, чтобы я взяла ваше пальто?
   Вика слушала Аллу и улыбалась, ведь они никогда ни у кого не брали пальто.
   Артемий поднял глаза, когда Вика вышла из офиса. Потом его взгляд метнулся к Алле, и он отрицательно покачал головой.
   – Нет, благодарю. Я долго не задержусь.
   Алла оперлась о стол и положила подбородок на руки.
   – Оставайтесь, сколько захотите. Может быть, вы ищете подработку? Виктории нужно нанять ещё людей, и мы ищем кого-то, кто сможет поднимать тяжелые вещи. Требуется сила и большая гибкость.
   Вика, прищурившись, посмотрела на Аллу и произнесла одними губами:
   – Прекрати.
   Она пожала плечами с невинным видом. Вика придержала дверь для Артемия, но не стала смотреть на него, когда он проходил мимо. Она чувствовала себя виноватой за то, что случилось накануне вечером. А ещё она была ужасно зла из-за этого.
   Вика обошла вокруг своего стола, села в кресло и приготовилась к разговору. Но, посмотрев на Артемия забыла всё, о чём хотела сказать.
   Он улыбался. Круговым жестом обвел комнату, усаживаясь у стола.
   – Это невероятно, Вика.
   – Спасибо, – ответила она после паузы.
   Артемий продолжал улыбаться с таким видом, как будто гордился ей. После он поставил на стол пакет и подтолкнул его к ней.
   – Это подарок. Можешь открыть его позже.
   Вика размышляла над тем, почему он решил купить ей подарок? У него же была подружка, а у неё парень. Прошлое и без того стало причиной проблем в её настоящем. Она определенно не нуждалась в подарках, чтобы не усугублять положение.
   – Зачем ты покупаешь мне подарки, Артемий?
   Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
   – Я купил его несколько лет назад и хранил на тот случай, если встречу тебя.
   Его предусмотрительность всегда нравилась Вике и он в этом ни сколько не изменился.
   Она взяла подарок и поставила на пол у стола. Ей хотелось хотя бы частично избавиться от накопившегося напряжения, но это было по-настоящему сложно.
   – Мне хотелось извиниться перед тобой, – сказал он.
   Она отмахнулась от его извинений, давая ему понять, что это необязательно.
   – Всё в порядке. Это было недоразумение. У Романа всё отлично.
   Артемий негромко рассмеялся.
   – Я извиняюсь не из за него, – сказал он. – Мне не нужно извиняться за то, что защищаю тебя.
   – Ты меня не защищал, – парировала она. – Не от чего было защищать.
   Он склонил голову к плечу точно так же, как это было прошлым вечером. Так Артемий давал ей понять, насколько разочарован. И от этого в её груди заныло.
   Она откашлялась.
   – Тогда почему ты извиняешься?
   Несколько секунд Артемий молчал. Размышлял.
   – Я хотел извиниться за то, что сказал, будто ты говоришь, как твоя мать. Я не имел права этого говорить и прошу за это прощения.
   Вика не понимала, почему ей всегда хочется плакать, когда он рядом. Когда она читала о нём в своих дневниках, когда вспоминала его. Как будто её чувства и эмоции всё ещё каким-то образом были связаны с ним, а она не могла понять, как разорвать эти нити.
   Его взгляд упал на её стол. Он потянулся вперед и взял ручку, стикер и её телефон.
   Он написал что-то на стикере, снял защитный чехол с её телефона, положил стикер под чехол, потом снова вернул всё на место. Артемий положил телефон перед ней. Вика посмотрела на телефон, потом на Артемия. Он встал, собираясь уходить.
   – Это номер моего мобильного. Держи его там на тот случай, если он когда-нибудь тебе понадобится.
   Этот жест ей не понравился и показался ненужным.
   – Он мне не понадобится.
   – Я на это надеюсь. – Артемий подошёл к двери и взялся за ручку. Ей нужно было сказать ему то, что она должна была сказать ему прежде чем он уйдет из её жизни навсегда.
   – Артемий, подожди.
   Она вскочила со своего рабочего кресла так, что оно откатилось через комнату и ударилось о стену. Он обернулся и посмотрел на неё.
   – То, что Роман сказал вчера вечером… Я никогда… – Она нервно коснулась шеи рукой чувствуя, как её сердце бьется. – Я никогда ему такого не говорила. Ему было больно, он расстроился и неправильно воспроизвел мои слова из далекого прошлого.
   Уголки губ Артемия дрогнули, но она не поняла, пытается он улыбнуться или старается не нахмуриться. Он посмотрел ей в лицо.
   – Поверь мне, Вика. Я знаю, что это не был секс из жалости. Я там был.
   Он вышел из кабинета, и его слова заставили её снова опуститься в кресло, которого не оказалось на месте и она оказалась на полу.
   Вбежала Алла и увидела, что Вика лежит на спине на полу позади письменного стола.
   – Вика? – Она обежала стол и встала над ней. – Ты в порядке?
   Та подняла вверх большой палец.
   – Всё отлично. Просто села мимо кресла.
   Алла протянула руку и помогла ей подняться.
   – Зачем он приходил?
   Вика посмотрела на дверь, пододвигая к себе кресло, потом села в него и опустила взгляд на телефон.
   – Просто так. Хотел извиниться.
   Алла с комичной грустью вздохнула и посмотрела на дверь.
   – То есть это значит, что у нас работать он не будет?
   Вика должна была отдать ей должное. Даже в неспокойные минуты Алла могла её рассмешить.
   – Возвращайся к работе, пока я не урезала твою зарплату.– Улыбаясь произнесла Вика.
   Она засмеялась и направилась к двери. Вика тут же окликнула её, а потом сказала:
   – Алла, подожди.
   Вика даже не успела открыть рот, чтобы что то сказать.
   – Я знаю, – ответила она, не дав Вике слова. – Роману не обязательно знать об этом визите. Тебе незачем было меня предупреждать.
   Вика улыбнулась:
   – Спасибо.
   Она закрыла дверь.
   Вика опустила руку и подняла пакет с подарком. Открыв его, она сразу поняла, что это книга, обернутая в папиросную бумагу. Она сорвала её и откинулась на спинку кресла.
   На обложке было фото Познера и Ивана Урганта. Название «Одноэтажная Америка». Она открыла книгу и удивилась, когда увидела, что она с автографом, пробежав пальцами по словам посвящения.

   Виктории,
   Артемий Воронов знает, что в самые тёмные моменты нужно сосредоточиться и увидеть свет.
   – Иван Ургант

   Она погладила пальцем подпись, после положила её на стол, прижалась к ней лбом и сидела вспоминая прошлое…

   Вечером после работы Вика вошла в свою квартиру. Было тихо и слышалось лишь тиканье часов в прихожей. Роман позвонил часом раньше и предупредил, что вечером не приедет. Будет работать допоздна над проектом и заночует у Аллы с Михаилом.
   Она переоделась в пижаму, съела сэндвич. Потом она легла в своей тихой спальне и открыла свою новую книгу, надеясь, что она успокоит её эмоции.
   И точно, спустя несколько часов, когда она прочла больше половины, все эмоции последних дней начали покидать её. Она положила закладку на странице, где остановилась, и закрыла книгу.
   Она долго смотрела на неё. В этот момент она думала о Романе, об Артемии. Думала о том, почему порой, как бы ты ни была убеждена в том, что твоя жизнь развивается в нужном направлении, вся уверенность вдруг куда то исчезает.
   Она взяла в руки книгу, которую Артемий подарил ей, и убрала её в шкаф к лежавшим там дневникам. После она выбрала один дневник, наполненный воспоминаниями о нём. Вика решила, что пришло время прочесть последнюю запись, которую она в нём сделала, спокойно его закрыть и отпустить прошлое.

   Она открыла последнюю страницу, но та оказалась пустой. Она лежала и смотрела в потолок. Воспоминания снова настигли её и прошлое с новой силой нахлынуло на неё, как набежавшая волна. После последней ночи с Артемием, она больше не слышала о нём. Она не винила его в том, что он больше не появился, ведь он едва не умер от руки её отца. У него было не так много сил для прощения.
   Вика знала, что Артемий поправился и у него всё в порядке, ведь её любопытство иногда брало верх, и она находила сведения о нём в интернете. Но их было так мало. По крайней мере, благодаря этим сведениям она знала, что он пошёл служить в армию.
   Она не могла просто так отказаться от воспоминаний об Артемии. Говорят, что со временем всё забывается, но иногда она видела то, что напоминало ей о нём, и от этого у неё начиналась паника. Спустя несколько лет после событий с Артемием, она поняла, что, вполне вероятно, на нём её жизнь не заканчивается. Возможно, он должен был стать лишь временным её посетителем. Возможно, любовь в некоторых случаях, не проходит полный круг. Ведь наша жизнь течёт как река, которая иногда разливается по разным протокам, а после вновь соединяется в едином русле. Так и люди в нашей жизни, расходятся бывает навсегда, а бывает обстоятельства их снова сводят вместе.
   В один из вечеров, когда она училась в колледже, ей было так одиноко и она отправилась в тату – салон. Там она сделала татуировку в виде бабочки на том месте, куда Артемий обычно целовал её. Бабочка была маленькой, размером с монету. Она была очень похожа на ту бабочку, которую Артемий подарил ей в виде магнита на день рождения. Она тут же вспомнила про деревянный цветок, который он вырезал для неё из ветки большого дерева. Его лепестки не были раскрыты полностью, и она гадала, не намеренно ли Артемий вырезал цветок таким. Потому что их любовь была недостаточно зрелой и её лепестки не успели раскрыться полностью.
   В дальнейшем она всё таки переехала в Москву. Но не потому, что она надеялась найти его, а потому, что ей хотелось самой увидеть, действительно ли там лучше, как утверждал Артемий. Но, возможно, в глубине души она обманывала сама себя, надеясь всё таки его здесь встретить. В родном городке её ничего не держало, и ей хотелось оказаться как можно дальше от отца. Хотя, к тому времени, он был уже болен и больше не мог нанести вред её матери. Но даже в таком состоянии, он вызывал в ней желание убежать из родного города. Именно это она и сделала.
   Когда Вика встретила Артемия в ресторане, на неё нахлынуло невероятное количество эмоций. Они настолько захлестнули её, что она не знала, как их переварить. В этот момент она была искренне рада, что у него всё в порядке, что он жив и здоров. Она не хотела себя обманывать в том, что не почувствовала укол в сердце из-за того, что он так и не попытался найти её, как обещал.
   Ей не стоило обманывать саму себя, она любила его тогда, любила его теперь и всегда будет любить. Он стал гигантской волной, которая оставила множество отпечатков в её жизни, и тяжесть этой любви останется с ней навсегда, до самой смерти. Теперь она это поняла и приняла.
   В настоящее время многое изменилось. После того как он вошёл в её кабинет, она много и напряженно думала. Пожалуй, их жизни стали такими, какими должны были стать. У неё был Роман, у Артемия его подружка. Они оба развивали свой бизнес. И то, что на этот раз они не оказались вместе, не означало, что они не остались частью одного настоящего.
   Отношения с Романом были всё ещё новыми для неё, но с ним она чувствовала ту же глубину, что и в отношениях с Артемием. Она считала, что Роман любил её так же, как любил Артемий когда то. И если бы у Артемия была возможность узнать его лучше, думала она, он смог бы это увидеть и был бы счастлив за неё.
   Иногда появляются неожиданные чувства, манят и затягивают тебя, отказываясь отпускать. Её с Романом чувства, появившиеся неожиданно, слились воедино и не отпускали её. Вика надеялась, что эти чувства будут длинною в жизнь.

   Родители Романа, всё таки решили приехать и навестить своих детей. Хоть его мама и не любила поездки, она всё же решила приехать и больше всего ей хотелось познакомиться с Викой.
   – О Господи. Я так волнуюсь.
   Роман приподнял её подбородок правой рукой и посмотрел в глаза.
   – Всё будет хорошо. Прекрати волноваться.
   Вика встряхнула руками, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула в кабине лифта.
   – Ничего не могу с собой поделать, – сказала она. – Всё, что вы с Аллой рассказывали мне о вашей матери, заставляет меня нервничать. – Её глаза расширились, и она затараторила. – Что, если она заговорит со мной о религии? Я не хожу в церковь. То есть я читала Библию раньше, но я не смогу ответить ни на один вопрос.
   Роман откровенно захохотал. Он прижал Вику к себе и поцеловал в висок.
   – Мама не станет говорить о религии. Она уже тебя любит, хотя бы за то, что я ей о тебе рассказал. Тебе нужно только быть собой, Вика.
   Она закивала:
   – Быть собой. Хорошо. Думаю, на один вечер я смогу притвориться собой. Верно?
   Двери лифта открылись, Роман и Вика вышли и направились к квартире Аллы. Забавно было видеть, как он звонит в дверь, ведь теперь он уже там не жил. За последние несколько месяцев он постепенно переселился к Вике. Вся его одежда и туалетные принадлежности были в её квартире. Он даже забрал ту картину с планетами и повесил её в квартире Вики. Теперь на этом месте в квартире Аллы висела картина с кораблём, которая гармонично вписывалась в интерьер. Вика подумала о том, что не зря подарила её подруге.
   – Твоя мама знает, что мы живём вместе? – спросила у него Вика. – Она не против? То есть мы ведь не женаты, а она ходит в церковь каждое воскресенье. О нет, Роман! Что, если твоя мать считает меня легкомысленной девицей?
   Роман дернул головой в сторону квартиры, Вика развернулась и увидела, что на пороге стоит его мать с удивлённым выражением на лице.
   – Мама, – сказал он, – познакомься с Викой. Моей легкомысленной девицей.
   Его мать засмеялась, протянула к ней руки, притянула к себе и обняла. Её смех помог Вике не смутиться в этот момент.
   – Вика! – Она отстранила её на вытянутую руку, чтобы хорошенько рассмотреть. – Дорогая, я не думаю, что ты легкомысленная девица. Ты та девушка для Романа, о которой я молилась последние десять лет!
   Она пригласила нас войти в квартиру. Следующим её приветствовал отец Романа.
   – Нет, определенно не легкомысленная девица, – констатировал он. – Ничего похожего на Михаила, вцепившегося зубами в нашу девочку, когда ей было только семнадцать. – Он метнул свирепый взгляд на Михаила, сидевшего на диване.
   Тот рассмеялся:
   – Вот тут вы ошибаетесь, доктор Краснов, потому что именно Алла первой в меня вцепилась зубами. Мои зубы были в другой девушке, которая пахла как шоколадка и…
   Михаил согнулся пополам, когда Алла ткнула его локтем в бок.
   В этой компании все страхи и неловкость Вики отступили на задний план. Ей так комфортно было находиться в их компании. Они произносили свои шутки и смеялись шуткам Михаила. Лучшего Вика и желать не могла.
   Через несколько часов она лежала рядом с Аллой на её кровати. Их родители рано легли спать, сославшись на усталость с дороги и возраст. Роман и Михаил остались в гостиной смотреть передачу про автомобили. Вика положила руку на живот Аллы и ждала, когда ребёнок толкнётся.
   – Её ножка вот здесь, – сказала Алла, передвигая руку Вики на несколько дюймов. – Подожди немного. Сегодня она очень активная.
   Они замолчали, дожидаясь, пока малышка толкнётся. Когда это случилось, Вика со смехом взвизгнула.
   – Как классно! Она как инопланетянин!
   Алла сложила руки на животе и улыбнулась:
   – Последние месяцы будут самыми сложными. Мне уже не терпится встретиться с ней.
   – Я тоже не могу этого дождаться.
   – А я не могу дождаться, когда у вас с Романом появится малыш.
   Вика легла на спину и уставилась в потолок.
   – Я даже не знаю, хочет ли он детей. Мы никогда об этом не говорили.
   – Не имеет значения, хочет он детей или не хочет, – сказала Алла. – Захочет. До тебя он не хотел ни с кем встречаться. Жениться тоже не хотел, а я чувствую, что он готов сделать тебе предложение в ближайшие несколько месяцев.
   Вика повернулась к ней лицом и продолжила, оперев голову на руку.
   – Мы вместе меньше полугода. Я думаю, что он не хочет торопиться.
   Вика не старалась ускорить развитие событий в их с Романом отношениях. Им сейчас было комфортно и без этого. В любом случае они были слишком заняты работой. В настоящее время им было не до организации свадьбы, поэтому она не возражала, что Роман не торопится.
   – А как насчёт тебя? – не отступала Алла. – Ты ответишь «да», если мой брат сделает тебе предложение?
   Вика рассмеялась:
   – Ты шутишь? Разумеется, я бы вышла за него сегодня вечером.
   Алла посмотрела на дверь спальни. Она сжала губы и попыталась спрятать – улыбку.
   – Он что здесь?
   Она кивнула.
   – Он слышал, что я сказала?
   Алла снова кивнула.
   Вика повернулась к двери и посмотрела на Романа. Он стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Она не могла понять, как он отнесся к её словам. Его лицо было напряжено, губы сжаты, и он, сощурившись, смотрел на неё.
   – Вика, – невозмутимо сказал Роман, – я больше всего на свете хочу на тебе жениться.
   Его слова вызвали у неё самую смущённую и самую широкую улыбку, поэтому она прикрыла лицо подушкой.
   – Что ж, спасибо, Роман, – ответила она, и её слова приглушила подушка.
   – Как здорово, – услышала она голос Аллы. – Оказывается мой брат может быть таким милым.
   Роман снял подушку с лица Вики и протянул ей руку.
   – Идём со мной.
   Сердце у неё забилось чаще.
   – Прямо сейчас?
   Он кивнул:
   – Я взял выходные, так как ко мне приехали родители. В галерее справятся без тебя. Давай завтра же с утра пойдём в ЗАГС и поженимся.
   Алла села в кровати.
   – Вы не можете так поступить, – заявила она. – Вика молодая девушка, она хочет настоящую свадьбу с цветами, подружками и прочей ерундой.
   Роман посмотрел на Вику:
   – Ты хочешь настоящую свадьбу с цветами, подружками и прочей ерундой?
   Она на секунду задумалась:
   – Нет.
   В комнате не на долго воцарилось молчание, а потом Алла возбужденно заколотила ногами по постели.
   – Они женятся! – завопила она, скатилась с кровати и бросилась в гостиную. – Михаил! Завтра они женятся!
   Роман нагнулся, схватил Вику за руку и рывком поставил на ноги. Он улыбался, но она не могла выйти за него, не зная наверняка, хочет ли он этого.
   – Ты уверен в этом, Роман?
   Он провел руками по её волосам, притянул её лицо к себе и коснулся губами её губ.
   – Мне так не терпится стать твоим мужем, что будь моя воля, я бы уже был в ЗАГСе.

ГЛАВА 12

   – Мама, прошло уже больше месяца, а ты до сих пор переживаешь?
   Мать Вики вздохнула в трубку.
   – Ты моя единственная дочь. Что поделать, если я всю жизнь мечтала о твоей свадьбе.
   Она всё ещё не простила Вику, хотя и была на их свадьбе. Они позвонили ей рано утром, перед походом в ЗАГС. Они вытащили её из постели, так же как вытащили из постели родителей Романа. Мать не пыталась её отговорить, потому что поняла, что они с Романом уже всё решили к тому моменту, когда она приехала к месту заключения их брака. Но она постоянно напоминала Вике о том, что она мечтала о пышной многолюдной свадьбе, покупке свадебного платья и выборе торта с того дня, как она родилась. К тому же всё так быстро и неожиданно.
   Вика присела на диван.
   – Может быть, я когда ни будь компенсирую тебе это? – предложила Вика. – Когда я забеременею, я обещаю тебе, что сообщу об этом заранее и у тебя будет время подготовиться стать бабушкой.
   Её мама рассмеялась, потом вздохнула:
   – Если ты подаришь мне когда-нибудь внуков, думаю, я смогу смириться с тем, как прошла твоя свадьба.
   Ночью, перед заключением брака они с Романом говорили о детях. Ей хотелось убедиться, что эта тема открыта для обсуждения в будущем. Роман подтвердил, что тема определенно открыта для обсуждения. Потом они прояснили кучу других вещей, которые могли создать проблемы. Она сказала ему, что хочет иметь раздельный бюджет, но так как он зарабатывает больше чем она, ему придется всё время покупать ей много подарков, чтобы она была довольна. Он согласился с этим и заставил Вику пообещать, что она никогда не станет вегетарианкой. Это было простое обещание, так как она слишком сильно любила сыр и некоторые мясные блюда. Он пообещал ей, что они начнут заниматься благотворительностью или, по крайней мере, будут переводить деньги в те фонды, которые рекомендуют Алла и Михаил. Вместе они договорились голосовать на всех выборах. К тому времени, когда они вошли в ЗАГС, между ними не осталось ничего невыясненного.

   Вика услышала, как открывается дверь в квартиру, поднялась с дивана и сказала матери:
   – Я должна идти. Роман только что пришёл. – Он аккуратно закрыл за собой дверь, и тогда она улыбнулась и добавила: – То есть хотела сказать, мой муж только что пришёл.
   Мама рассмеялась и попрощалась с ней. Закончив разговор, она отбросила телефон в сторону. Вика легла на диван, закинув руки за голову, а ноги на подлокотник. Её юбка при этом сползла ближе к талии полностью обнажив ноги. Роман скользнул взглядом по её телу и улыбнулся, подходя к ней. Он опустился на колени возле дивана и медленно пополз вверх по её телу.
   – Что мне хочет рассказать моя жена? – прошептал он, оставляя поцелуи вокруг её губ. Он прижался между её бедрами, она запрокинула голову, а он начал целовать её шею. Это было восхитительно.
   Они оба работали почти каждый день. Роман работал вдвое больше часов, чем она, и приходил домой очень поздно. В те ночи, которые они проводили вместе, ей обычно хотелось, чтобы он был глубоко в ней. Романа и Вику всё устраивало.
   Он нашёл место на её шее и начал жадно целовать с такой силой, что даже слегка укусил.
   – Ой!
   Роман прижался к её шее и пробормотал:
   – Не шевелись. Я уже хочу тебя.
   Он прижался к ней всем телом, его одежда натянулась от возбуждения. Вика потянулась и стащила с него штаны, чтобы он мог войти в неё. Он продолжал целовать её лицо, губы, шею и овладел ею страстно и настойчиво прямо на диване.

   После этого он первым пошёл в душ. Когда он вышел, она сказала ему, что ей тоже нужно смыть запах секса, потому что они отправляются на ужин с Аллой и Михаилом.
   Алла должна была родить через несколько недель, поэтому она старалась как можно чаще проводить время в их компании. Она боялась, что они перестанут приходить после рождения ребёнка, хотя предположение было просто смешным. Вика знала, что их визиты, наоборот, станут более частыми. Она уже любила дочь Аллы больше их всех. Может не совсем так, но близко к этому.
   Она приняла душ, стараясь не намочить волосы, потому что они уже и без того опаздывали. Вика уже вытиралась полотенцем, когда услышала грохот. В это мгновенье она застыла, прислуживаясь.
   – Роман? – Крикнула она из ванной.
   Ответа не последовало.
   Накидывая на себя халат, она снова услышала грохот.
   – Да что он там делает?
   Быстро одевшись, она вышла.
   – Роман!
   Он опять не ответил. Она поспешно направилась в спальню и открыла дверь. Романа там не оказалось.
   – Роман?
   Ночной столик возле кровати был перевернут. Она прошла в гостиную и увидела, что он сидит на краю дивана, обхватив голову одной рукой. В другой руке он что-то держал.
   – Что ты делаешь?
   Роман поднял голову, но она не поняла выражения его лица. Она стояла и смотрела на него ничего не понимая. В её голове промелькнула мысль, что что то могло случиться с Аллой.
   – Роман, ты меня пугаешь. Что случилось?
   Он держал её телефон и смотрел на неё так, как будто она должна была знать, что случилось. Когда она непонимающе качнула головой, он поднял листок бумаги.
   – Забавная штука, – сказал Роман, кладя её телефон на кофейный столик перед диваном. – Я случайно уронил твой телефон. Я снял чехол, чтобы посмотреть, всё ли с ним в порядке, и нашёл этот номер, спрятанный там.
   Он скомкал бумажку в кулаке.
   – Я подумал: «Как, это странно. Вика от меня ничего не скрывает». – Роман встал и взял её телефон. – Поэтому я позвонил по этому номеру. – Он сжал телефон в кулаке. – И знаешь кто мне ответил? – Он швырнул её телефон в сторону окна. Тот с силой ударился, пробил внутреннее стекло стеклопакета, а сам распался на части.
   Наступила небольшая пауза, когда Вика подумала, что события могут развиваться по двум сценариям.
   Роман сейчас от неё уйдет, или он сейчас её ударит.
   Он резко повернулся и направился к двери.
   – Роман! – закричала она, в мыслях обвиняя себя, что не выбросила этот номер.
   Она бросилась в след за ним. В прихожей, преградив ему путь, она схватилась за его рубашку.
   – Роман, пожалуйста, дай мне всё объяснить.
   Он схватил её за запястья и с силой отшвырнул. Снова её накрыла темнота.

   – Не шевелись.
   Она почувствовала прикосновение его рук, нежных, крепких.
   По её щекам текли слёзы и почему-то щипали кожу.
   – Вика, лежи спокойно, пожалуйста. – Произнёс он, успокаивая её.
   Её голова раскалывалась от боли.
   – Роман? – Она попыталась открыть глаза, но свет был слишком ярким. Вика почувствовала боль в углу глаза и поморщилась. Она попыталась встать, но его рука надавила на её плечо.
   – Ты должна лежать спокойно, пока я закончу, – Вика.
   Вика снова открыла глаза и посмотрела на потолок. Это был потолок их спальни.
   – Что закончишь? – Рот болел, и она прикрыла его рукой.
   – Ты упала в прихожей и разбилась.
   Её глаза встретили его взгляд. В его взгляде была тревога, а ещё боль и гнев. В нём всё это кипело в эту минуту, а она просто была сбита с толку, не понимая что происходит.
   Вика закрыла глаза, пытаясь вспомнить, почему он сердит и что произошло. В её памяти начали всплывать события вечера. Она стала прокручивать в мыслях все детали: телефон, номер Артемия, прихожая.
   Она схватила его за рубашку.
   Он резко оттолкнул её.
   И сейчас он утверждал, что она упала. Но она знала, что не падала, он опять толкнул её. В её памяти вдруг всплыли воспоминания о том, как её отец отшвырнул её в прихожей и она тогда разбила голову. На её взгляд, сейчас произошло то же самое. Создавалось впечатление, что её преследовали повторяющиеся печальные события.
   Вика почувствовала, как всё её тело затряслось от рыданий. Ей сейчас было наплевать на то, насколько сильно она пострадала. Никакая физическая боль не могла даже сравниться с тем, что чувствовало её сердце. Поняв происходящее, она начала бить его по рукам, желая, чтобы он отошёл от неё. Роман встал с кровати, и она свернулась калачиком.
   В этот момент Вике хотелось, чтобы он попытался успокоить её, как сделал это в прошлый раз, когда ударил её, но этого не произошло. Она услышала, как Роман ходит по комнате. Она плакала свернувшись калачиком на кровати, когда он опустился передо ней на колени.
   – Должно быть, у тебя сотрясение мозга, – как ни в чём не бывало, констатировал Роман. – У тебя ушиб губы и глаза. Я только что наложил пластыри.
   Его голос звучал холодно.
   – У тебя ещё что то болит болит? Руки? Ноги?
   Он говорил не как муж, а как посторонний человек.
   – Ты толкнул меня, – сказала Вика сквозь слёзы. Сейчас она могла говорить и думать только об этом.
   – Нет, ты упала, – спокойно возразил Роман. – Это случилось сразу после того, как я понял, что женился на неисправимой лгунье. – Он положил что-то на подушку рядом с ней. – Если тебе что-нибудь потребуется, уверен, ты сможешь позвонить по этому номеру.
   Она посмотрела на скомканный листок бумаги у её головы, на котором был записан телефон Артемия.
   – Роман, – прорыдала Вика.
   Она услышала, как хлопнула входная дверь. Весь её мир мгновенно рухнул.
   – Роман, – прошептала она в пустоту. Закрыв лицо руками, она заплакала так, как не плакала никогда. Сегодня она была уничтожена. Одного мгновения хватило, чтобы полностью уничтожить человека.

   Прошло немного времени. Вика никак не могла успокоиться. Она так и не встала с кровати. Ей было страшно посмотреть в зеркало. Ей просто… было страшно.
   Вика услышала, как входная дверь открылась и снова захлопнулась. Роман вернулся, она не знала, радоваться ей или плакать в этот момент.
   Она была в смятеньи, не понимая что делать ненавидеть его, бояться его или испытывать к нему неприязнь.
   Роман прижался лбом к двери спальни. Ударил по ней кулаком несколько раз.
   Он развернулся, бросился к ней, упал на колени у кровати, схватил обе её руки и сжал их.
   – Вика – Лицо Романа исказилось от боли и гнева. – Прошу тебя, скажи мне, что это ничего не значит. – Дрожащей рукой он коснулся её лица. Она почувствовала эту дрожь, не понимая её причины. – Я не могу это принять. Не могу. – Он нагнулся и крепко прижался к её лбу сначала губами, потом своим лбом. – Пожалуйста, скажи мне, что ты с ним не встречаешься. Пожалуйста.
   В этот момент Вике совсем не хотелось ничего говорить и в чём то оправдываться. Она отлично знала, что ни в чём и не перед кем не виновата.
   Роман всё сильнее прижимался к ней, крепко вцепившись рукой в её волосы.
   – Мне больно от одной мысли, что ты обманывала меня с ним, Вика. Я так сильно люблю тебя.
   Она отрицательно покачала головой, желая сказать правду, чтобы он понял, какую огромную ошибку только что совершил.
   – Я забыла, что его номер там, – тихо сказала она. – Через день после драки в ресторане… Артемий пришёл в галерею. Ты можешь спросить Аллу. Он был там не больше пяти минут. Он взял мой телефон и вложил в него записку с номером его телефона, потому что не верил, что я с тобой в безопасности. Я забыла, что записка там, Роман. Я даже не посмотрела на неё.
   Он судорожно выдохнул и начал облегченно кивать.
   – Ты в этом клянёшься, Вика? Ты клянешься нашим браком, что не говорила с ним с того дня? – Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. – Пожалуйста, не обманывай меня. Маленькая ложь рождает большое недоверие.
   – Я клянусь, Роман. Ты вышел из себя, не дав мне возможности что-то объяснить. А теперь пошёл вон из моей квартиры.
   Её слова ошарашили его. Она наблюдала, как он отпрянул назад к стене от этих слов и молча уставился на неё. Он был в шоке.
   – Вика, – прошептал Роман, – ты упала и разбилась. Возможно тебе понадобится врач. Я не могу так оставить тебя.
   Вика не понимала, кого он пытается убедить, её или себя.
   Она спокойно повторила:
   – Убирайся из моей квартиры.
   Роман стоял, застыв на месте. Она приподнялась и села на кровати, её рука мгновенно взлетела к пульсирующим ранам. Он встал с пола и шагнул к ней. Она стремительно отшатнулась от него.
   – У тебя травмы, Вика. Я не оставлю тебя одну.
   Вика взяла одну из подушек и швырнула в него, как будто это могло его остановить.
   – Убирайся! – крикнула она. – Я сама разберусь со своими травмами.
   Роман поймал подушку. Она схватила другую, встала с кровати и пошла на него прикрываясь подушкой. Он шёл от неё до двери, убедившись, что милости ждать не стоит. Напоследок она выкрикнула ему в спину:
   – Оставь меня в покое!
   Роман вышел и входная дверь за ним захлопнулась.
   Вика закрыла дверь на задвижку, вернулась в спальню и упала на кровать. Ту самую кровать, которую она делила с мужем. Ту самую кровать, на которой он занимался с ней любовью. Теперь она делила эту кровать с обидой и горечью, которую он ей оставил.

   Решив, что нечего лить слёзы, Вика решила посмотреть, что с её телефоном. Убедившись в том, что с ним уже ничего нельзя сделать, она поставила будильник, чтобы встать пораньше и зайти за новым телефоном по пути на работу.
   Утром, едва проснувшись, она пошла в ванную и посмотрелась в зеркало. Её лицо выглядело не так ужасно, как она предполагала. Разумеется, от Аллы она всё это скрыть не могла, но она и не собиралась этого делать. Она расчесала волосы и уложила их так, чтобы скрыть пластырь, которым Роман заклеил ей рану над глазом. Единственным видимым свидетельством прошедшего вечера была разбитая губа.
   Вика схватила сумку, открыла дверь квартиры и спешно спустилась по лестнице. Приближаясь к стоянке машин, она увидела машину Романа. В её голове промелькнула мысль, что он должен был уехать вчера вечером. Дверь его машины открылась и Роман вышел из неё ей навстречу. До неё дошло, что он всю ночь провёл в своей машине.
   Роман остановился перед ней и смотрел на неё умоляющими глазами. Он протянул к ней свои руки и мягко коснулся её щёк. Его губы коснулись её губ.
   – Пожалуйста прости меня. Прошу прости.
   Вика отступила назад и оглядела его, промолчала и спокойно прошла мимо него. Роман шёл за ней по пятам до её машины, умоляя её поговорить с ним. Но Вика не произнесла ни слова и уехала.
   Она заехала в магазин за новым телефоном. И сидя в машине возле магазина сотовых телефонов, она включила его. На экране появилась куча сообщений от Аллы. Роман не звонил ей, потому что знал, что её телефон разбит, ведь он сам был виновником этого.
   Вика просматривала сообщения, когда телефон зазвонил. Это была Алла.
   – Алло?
   Она тяжело вздохнула, потом сказала:
   – Вика! Что происходит? Ты что на Камчатке? До тебя не докричишься, ты не можешь так со мной поступать. Я беременна!
   Вика завела мотор, включила громкую связь и поехала в галерею. У Аллы был выходной, ей оставалось всего несколько дней до ухода в декретный отпуск.
   – Я в порядке, – ответила ей Вика. – Мы поссорились с Романом. Прости, я не могла тебе позвонить, он разбил мой телефон.
   Алла помолчала немного, потом сказала:
   – Роман совсем ошалел? Ты в порядке? Где ты?
   – Я в порядке. Еду на работу.
   – Хорошо. Я сама уже почти там.
   Вика начала было протестовать, по поводу её присутствия на работе, но та уже повесила трубку.
   Когда она подъехала к галерее, Алла уже была там.
   Вика открыла входную дверь, готовая к многочисленным вопросам и к тому, что ей придётся озвучить причины, по которым она выгнала её брата из своей квартиры. Войдя в галерею, она застыла на месте, увидев возле стола их обоих. Роман опёрся на него, Алла как будто успокаивала его, накрыв его руки своими и что-то говорила ему, но Вика не слышала слов. Эта картина показалась ей немного странной.
   Они оба повернулись, услышав как за ней закрылась дверь.
   – Роман, – шепотом сказала Алла, – что ты натворил? – Она обошла прилавок и обняла Вику. – Господи, Вика. – Она погладила её по спине, потом отступила. В её глазах стояли слёзы и сожаление. Реакция Аллы была Вике совершенно непонятна. Она определенно знала, что виноват Роман, но она не отчитывала его за проступки, а наоборот жалела.
   Вика повернулась к Роману, и тот с извиняющимся видом посмотрел на неё тоскливым взглядом. Ему, как будто, хотелось обнять её, но он боялся к ней прикоснуться. Он знал, что Вика в настоящий момент не настроена на объятья.
   – Ты должен всё рассказать ей, – сказала Алла брату.
   Он обхватил голову руками.
   – Расскажи ей. – Алла явно рассердилась. – У неё есть право знать, Роман. Она твоя жена. Если ты не скажешь, тогда расскажу я.
   Плечи Романа поникли, он опустил голову. То, что Алла требовала рассказать, привело его в такое состояние, что он даже не мог смотреть на Вику, которая стояла в ожидании, чувствуя сильную тревогу и волнение.
   Алла повернулась к ней и положила руки ей на плечи.
   – Выслушай его, – взмолилась она. – Я не прошу тебя простить его, потому что я понятия не имею, что случилось вчера вечером. Но, прошу тебя, как мою золовку и лучшую подругу, дать моему брату шанс поговорить с тобой.
   Алла пообещала присмотреть за магазином, пока они будут беседовать в кабинете. В душе Вики кипело негодование и ей даже не хотелось ничего слушать. Но ради Аллы, она пересилила себя.
   – Пойдём. – Сказала она Роману и направилась в кабинет.
   По пути в кабинет Вика задавалась мыслью о том, что такого он мог ей сказать, о чём Алла уже знала. Столько всего пронеслось в её голове. Он смертельно болен? Он ей изменил? Он лишился работы? Алла совсем не знала деталей того, что произошло между ними накануне вечером. Что мог поведать ей Роман и как это могло быть связано с последними событиями. Вика терялась в догадках.
   Она зашла в кабинет и села за стол, нервно ковыряя ногти.
   Вика встала и начала мерить шагами комнату, когда он медленно подошёл к дивану и сел в него. Нагнувшись вперед, он сцепил руки перед собой.
   – Прошу тебя, сядь, Вика.
   Роман сказал это с мольбой, как будто не мог видеть её волнение. Она подошла к дивану, села и поднесла руки ко рту.
   – Ты смертельно болен?
   Его глаза расширились, и он тут же затряс головой.
   – Нет. Ничего подобного.
   – А что тогда?
   Ей просто хотелось, чтобы он, наконец, сказал то что хотел. Он видел, что пугает её, поэтому нагнулся к ней, убрал её руки от лица и взял их в свои. Вика не хотела, чтобы он дотрагивался до неё после того, что сделал вчера, но в глубине души она нуждалась, чтобы именно он её успокоил. От предвкушения того, что ей предстояло услышать, она почувствовала мелкую дрожь во всём теле.
   – Никто не болен и не накручивай себя. То, что я собираюсь сказать, не причинит тебе боли. Это всё в прошлом. Но Алла считает, что ты должна знать и я с ней солидарен в этом.
   Вика кивнула, и он выпустил её руки. Теперь он встал и принялся ходить по кабинету взад и вперёд мимо стола. Как будто ему требовалось набраться смелости, чтобы найти слова, и от этого она ещё больше занервничала.
   Роман снова сел на диван.
   – Вика, ты помнишь тот вечер, когда мы с тобой познакомились?
   Вика кивнула.
   – Ты помнишь, как я был зол тогда.
   Она снова кивнула. Он пинал парапет, чтобы излить свою злость.
   – Ты помнишь, что я тебе сказал тогда, почему я так рассердился?
   Она склонила голову, подумала о той ночи и о том, что он ей тогда говорил. Он говорил о том, что не сторонник брака. Что он за секс без обязательств. Что он не хочет иметь детей. Что на стройке он столкнулся со смертельным случаем ребёнка.
   Вика сидела кивая.
   – Маленький мальчик, – сказала она. – Ты сердился из-за того, что маленький мальчик умер от падения на стройке, и это тебя расстроило.
   Он быстро и облегченно выдохнул.
   – Да. Поэтому я злился. – Роман встал, и она как будто увидела, его душевную боль. Он прижал ладони к глазам и подавил свои слёзы. – Я сказал тебе, что с ним случилось. Ты помнишь, что мне ответила?
   Вика чувствовала, что вот-вот расплачется, но я пока даже не знала почему. Видимо эта история была слишком печальной для неё.
   – Да. Я сказала тебе, что не могу представить, каково пришлось брату маленького мальчика. Тому, кто был в этот момент с ним и не доглядел. – У Вики задрожали губы. – И тогда ты сказал мне: «Это отразится на всей его жизни не лучшим образом, вот что случится».
   Вика до сих пор не могла понять, к чему он всё это ей рассказывал.
   Роман упал перед ней на колени.
   – Вика, я знал, что это всё будет преследовать его всю последующую жизнь. Я точно знал, что чувствовал тот мальчик… Потому что то же самое случилось со мной. С нашим с Аллой младшим братом…
   Вика уже не смогла сдерживать слёзы. Она просто заплакала, а он крепко обнял её за талию и положил голову ей на колени.
   – Я не уследил за ним, Вика. За своим маленьким братом. Мне было всего семь лет. Я даже не понимал, что ходить на стройку настолько опасно. Я повёл его с собой и не уследил за ним. До сих пор всё это стоит у меня перед глазами.
   Романа затрясло, и он ещё крепче вцепился в неё. Вика прижалась губами к его волосам, потому что создавалось ощущение, что он на грани нервного срыва. Хоть она всё ещё была очень зла на него, сквозь тёмные тучи злости пробились лучики любви. Её просто поразила эта история их семьи. Они долго сидели молча, голова Романа лежала у неё на коленях, руки обнимали её талию, её губы прижимались к его волосам.
   – Алле было всего шесть, когда это случилось, Женьке пять. Мы играли одни во дворе и решили сходить на стройку, расположенную недалеко от нашего дома. Родители в этот момент были чем то заняты, а нам было интересно.
   Роман поднял голову с её коленей и встал, не глядя на неё. После долгого молчания он сел на диван и наклонился вперед.
   – Я пытался… – Его лицо исказилось от боли, он опустил голову, закрыл её руками и принялся раскачиваться вперед – назад. – Я пытался поднять его, думая что он жив и просто потерял сознание. Я так надеялся…
   Вика зажала рот руками от ужаса охватившего её, она ахнула так громко, что это невозможно было скрыть.
   Ей пришлось встать, чтобы отдышаться, но это мало помогло.
   Ей по-прежнему было тяжело дышать.
   Роман подошёл к ней, взял её за руки и привлёк к себе. Они обнимали друг друга, когда он сказал:
   – Я бы никогда не рассказал тебе об этом ради того, чтобы оправдать своё поведение. – Роман отстранился от неё и пристально посмотрел ей в глаза. – Ты просто должна мне поверить. Алла хотела, чтобы я рассказал тебе об этом, потому что после этого случая происходят вещи, которые я не могу контролировать. Я впадаю в ярость. Не помню себя. С семилетнего возраста я посещал психотерапевта. Но это не оправдание. Это моя реальность.
   Он вытер слёзы на её лице и положил её голову себе на плечо.
   – Когда ты пошла за мной прошлым вечером, клянусь, я не хотел причинить тебе боль. Я был расстроен и зол. Иногда, когда я чувствую столько эмоций сразу, что-то внутри меня просто переклинивает и я не помню, что я делаю. Я не помню, как толкнул тебя. Но я знаю, что сделал это. Когда ты пошла за мной, я думал только о том, что мне нужно уйти от тебя. Я хотел убрать тебя с моего пути. Я не осознавал, насколько я сильнее тебя. Я всё испортил, Вика. Просто всё испортил.
   Его губы оказались возле её уха, и его голос дрогнул, когда он сказал:
   – Ты моя жена. Предполагается, что я буду тем человеком, который защищает тебя от мерзавцев. Но никак не предполагается, что я буду одним из них. – Роман обнимал её с таким отчаянием, что по его телу побежала дрожь. Никогда в жизни она не чувствовала, чтобы от человека исходила такая боль и отчаяние.
   На этот раз Вика сдалась. Её разрывало изнутри. Сейчас ей хотелось только одного: крепко обнять его.
   Но даже после того, что он ей рассказал, она всё ещё боролась со своим желанием простить. Она поклялась их браком, что больше никогда такого не допустит. Теперь оба знали, что, если он ещё раз ударит или толкнёт её, она уйдёт.
   Вика отстранилась от Романа, не в силах смотреть ему в глаза. Она направилась в туалет, чтобы попытаться отдышаться. Закрыв за собой дверь, она ухватилась за раковину, ноги не держали её. В конце концов, Вика опустилась на пол и залилась слезами.
   Так не должно было быть. Она всегда была уверена, как поступит, если муж станет обращаться с ней так, как её отец обращался с её матерью. Она знала, что просто уйдёт от него, и такое никогда больше не повторится.
   Но она не ушла. Так она оказалась с израненным телом и душой в руках человека, который предположительно любил её, в руках своего собственного мужа.
   Она снова пыталась оправдать случившееся, тем что это была случайность. Роман подумал, что она ему изменяет. Ему было больно, он был зол и не нужно было вставать у него на пути.
   Вика поднесла руки к лицу и зарыдала, потому что почувствовала боль за этого мужчину, узнав, через что ему пришлось пройти в детстве. В этот момент она уже не думала о себе. От этого она не почувствовала себя ни самоотверженной, ни сильной, она почувствовала себя лишь жалкой и слабой. Она должна была бы оставить его. Ей хотелось быть такой женщиной, какой её матери не хватило сил стать.
   Ей казалось, что если она повторяла поведение своей матери, то это означало, что Роман повторял поведение её отца. Ей нужно было прекратить сравнивать себя и Романа со своими родителями. Она считала, что они были другими людьми в совершенно другой ситуации. У её отца не было никакого оправдания для гнева, и он никогда не извинялся сразу. То, как он обращался с её матерью, было намного хуже, чем то, что произошло между ней и Романом.
   Роман только что открылся перед ней так, как, вероятно, не открывался больше ни перед кем. Он старался стать лучше ради неё.
   Да, накануне вечером он всё испортил. Но он пришёл и открылся ей, чтобы она поняла его прошлое и то, почему он отреагировал подобным образом. Люди не идеальны, и Вика не могла позволить единственному примеру брака, свидетелем которого она была, испортить свой собственный брак.
   Она вытерла глаза и встала на ноги. Посмотрев в зеркало, она не увидела там свою мать, она видела только себя. Вика видела девушку, которая любит своего мужа и больше всего на свете хочет помочь ему. Она знала Романа, и у неё было достаточно сил, чтобы пережить это. Она считала, что их любовь была очень сильной и благодаря этому можно всё преодолеть.
   Вика вышла из туалета и вернулась в кабинет. Роман встал и посмотрел на неё, его лицо казалось испуганным. Он был напуган тем, что она не собиралась прощать его. Она не была уверена, что действительно простила его. Но человека не обязательно прощать, чтобы извлечь урок из его поступка.
   Она подошла к Роману и взяла его за руки. Я сказала ему одну только голую правду.
   – Помнишь, что ты сказал мне в наш первый вечер? Ты сказал: «Плохих людей не существует. Мы просто люди, которые иногда поступают плохо».
   Роман кивнул и сжал её пальцы.
   – Ты не плохой человек, Роман. Я знаю это. Ты можешь защитить меня, если понадобится. Если ты расстроен, просто уйди и я не буду тебя тревожить в этот момент. Мы оставим ситуацию неразрешенной до тех пор, пока ты не успокоишься настолько, что сможешь об этом говорить, договорились? Ты не мерзавец, Роман, ты всего лишь человек. И как люди, мы не можем ожидать, что мы вынесем всю нашу боль. Иногда нам нужно поделиться ею с людьми, которые нас любят, чтобы мы не рухнули под тяжестью этой боли. Но я не смогу тебе помочь, если не буду знать, что ты в этом нуждаешься. Попроси меня о помощи, когда будет нужно, расскажи что тебя терзает. Мы со всем справимся, я знаю, что мы сможем.
   Роман выдохнул, и казалось, что он затаил дыхание с прошлой ночи. Он крепко обнял её и уткнулся лицом в её волосы.
   – Прошу тебя, для начала прости меня, Вика, – прошептал он. – Ты мне очень нужна.
   Роман прижал её к себе, и в глубине души она считала, что поступает правильно. Ведь в нём было намного больше хорошего, чем плохого. Она была готова сделать всё, что сможет, чтобы убедить Райла в этом. Ей так хотелось, чтобы он сам это почувствовал и увидел.

   Рабочий день уже приближался к концу.
   – Мне пора идти. От меня сегодня ещё что то требуется?
   Вика посмотрела поверх монитора компьютера и отрицательно покачала головой.
   – Нет, спасибо, Рита. Увидимся завтра.
   Рита кивнула и ушла, оставив дверь кабинета открытой.
   Алла отработала последний день несколько недель назад. В скором времени ей предстояло рожать, поэтому ей хотелось чаще видеться с Викой и она звонила ей по каждому поводу. За последнюю неделю Вика провела в доме Аллы больше времени, чем в своей собственной квартире.
   В галерее теперь работали две женщины, Рита и Люся, они были заняты целый день.
   Соседка по квартире Люся около двух месяцев назад вышла замуж, а две недели назад как раз была в поисках работы. Так что всё сложилось достаточно удачно. Она была постоянно занята, а Вика просто закрывала дверь кабинета, чтобы не слышать её пение.
   После инцидента с Романом прошёл почти месяц. Несмотря на всё то, что Роман рассказал о своём детстве, она никак не могла его простить, считая, что это не оправдывает его поступка.
   Вика прекрасно знала, что у Романа взрывной характер. Она знала это с их первой встречи, ещё до того, как они обменялись хотя бы словом. После она убедилась в этом, в тот ужасный вечер на кухне. И когда он нашёл записку с номером телефона Артемия под чехлом её телефона.
   Сравнивая Романа со своим отцом, она всё же видела огромную разницу между ними.
   Роман умел сопереживать. Он делал такие вещи, которые её отец не делал никогда. Он жертвовал деньги на благотворительность, заботу о других людях, ставил превыше всего. Роман бы никогда в жизни не стал выяснять отношения из за места на парковке.
   Ей приходилось постоянно напоминать себе об этом. Иногда в ней просыпалась мысль, что ей не следовало прощать его, что нужно было уйти после первого же раза. Она гнала от себя эти мысли, понимая, что браки не бывают идеальными. Иногда случаются ситуации, где могут быть не правы обе стороны. Ей оставалось только догадываться, как бы она чувствовала себя, если бы оставила Романа после первого случая. В этом случае он не толкнул бы её, но этим поступком она бы не гордилась. Она не хотела нарушать свадебные обеты и с лёгкостью отказываться от своего брака. Ведь они обещали друг другу быть вместе в горе и в радости.
   Вика считала себя сильной женщиной. О насилии в семье она знала как никто другой и не хотела становиться такой, как её мать. Она знала, что этого не будет. И Райл никогда не станет таким, как её отец. Она предполагала, что им нужен был тот случай в прихожей, чтобы он посвятил её в своё прошлое и чтобы они могли работать над этим вместе без ущерба для их физического и эмоционального состояния.

   Неделю назад они снова поссорились. Вика испугалась, так как предыдущие ссоры закончились плохо, и эта ссора должна служить доказательством того, сработает или нет их соглашение о том, чтобы уйти, успокоиться и обсудить.
   Они вместе обсуждали его дальнейшую карьеру. Он заканчивал магистратуру и подал документы на прохождение трехмесячной стажировки в Испании. Роману предстояло вскоре узнать, одобрили его кандидатуру или нет. Но Вику расстроило совсем не это. Она не уговаривала его остаться дома в ущерб своей карьере, тем более при их занятости разлука в три месяца это пустяки. Её огорчило то, что он собирался делать после того, как его стажировка закончится.
   Роману предлагали работу в испанской строительной компании, и он хотел, чтобы они туда переехали. По его мнению, в Испании у него будет больше возможностей для его карьеры.
   Он сказал, что никогда не собирался останавливаться на Москве. На это Вика сказала ему, что это следовало бы обсудить, когда они говорили о совместном будущем перед походом в ЗАГС. Она не могла так просто уехать из мест, где жила её мама, где жила Алла. Роман возразил, что это всего в нескольких часах лёта, и они смогут навещать родных так часто, как только захочется. Вика в свою очередь утверждала, что не сможет управлять своим бизнесом, находясь в другой стране.
   От этого несогласия друг с другом они оба начали злиться всё больше и больше. Во время ссоры Роман разбил бокал с водой, мирно стоящий на столе. После этого они замолкли и некоторое время в тишине смотрели на лужу воды с осколками на кухонном полу. Вика испугалась, в её голове тут же возникла мысль, правильно ли она поступила, когда поверила и снова впустила его в свою жизнь. Теперь ей казалось сомнительным то, что они смогут справиться с его проблемами и бесконтрольной агрессией. Роман сделал глубокий вдох, включил своё сознание и сказал:
   – Мне нужно прогуляться. Когда вернусь, мы сможем спокойно поговорить.
   Романа не было около часа, вернувшись он выглядел спокойным. Оставив ключи на комоде в прихожей, он вошёл в гостиную, где Вика сидела на диване. Он подошёл к ней, присел возле неё на пол и заглянул ей в глаза. Прикоснувшись рукой к её лицу, он произнёс:
   – Помнишь наш разговор, о том что мне хочется развиваться в своей профессии, мне хочется стать одним из лучших. Это ты знала с самого первого дня нашего знакомства. Но уж если мне приходится выбирать между работой и тобой, то я выбираю тебя. От тебя зависит мой успех. Мне сейчас главное, чтобы тебе было хорошо и мне всё равно, где я буду работать. Мы останемся в Москве.
   В этот момент Вика поняла, что приняла правильное решение оставшись с Романом. Каждый человек заслуживает дополнительный шанс. Если к тому же это люди, которые много для тебя значат, они вдвойне заслуживают этот шанс.
   После этого Роман больше не заговаривал о переезде. Вика при этом чувствовала себя некомфортно, как будто она нарушила его планы и не поддержала развитие его карьеры. Но в браке партнёры всегда должны идти на компромисс. Это способность находить лучшее решение для пары в целом, а не для каждого в отдельности. Они решили, что если останутся в Москве, то это будет лучше для каждого из них.
   Думая о семейных отношениях, Вика посмотрела на телефон в тот самый момент, когда пришло сообщение от Романа.

   Роман: Твой рабочий день уже закончился? Я заеду за тобой. Хочу показать тебе одно место.
   Вика: Буду ждать.
   Роман приехал за ней через четверть часа. Они сели в его машину и тронулись.
   – Что за место ты хочешь мне показать?
   – Небольшой сюрприз. Скоро узнаешь.
   Через некоторое время они выехали на окраину города, где находился охраняемый посёлок элитных частных домов. Проехав по асфальтированной улице они свернули к новому двухэтажному дому.
   Открыв ворота Роман заехал во двор, который Вика с интересом разглядывала. Перед домом были выложены аккуратные дорожки, остальное место было занято газоном и клумбами с цветами. По периметру участка были высажены декоративные деревья.
   – Мы приехали к кому то в гости? – Спросила она у Романа.
   Роман, ничего не ответив, вытащил ключи от входной двери и открыл ими дверь дома. Вика не понимала, что происходит. Он повернулся к ней, улыбнулся и прислонился к косяку.
   – Мы приехали здесь жить.
   Она заглянула внутрь дома, потом посмотрела на него.
   – Что ты хочешь этим сказать? Я впервые вижу это место. У тебя всё это время был собственный дом? – Вика считала, что дом или квартира – это то место, куда муж в тот или иной момент приводит жить свою супругу. От этого она разволновалась и занервничала.
   Пожалуй, для неё эта ситуация выглядела нелепо. Если Роман скрывал, что у него есть дом, то это было похоже на какое то недоверие и обман с его стороны. Вика уже приготовилась разозлиться.
   Роман рассмеялся и оттолкнулся от косяка. Подняв руки вверх и ухватившись за дверной наличник у него над головой, он стоял заполняя весь дверной проём.
   – У меня не было возможности рассказать тебе о доме, так как только на днях здесь закончили внутренние отделочные работы. Этот дом построен по моему проекту.
   Вика отступила назад.
   – Подожди. Что? И это ты называешь небольшим сюрпризом?
   Он взял её за руку и втянул внутрь дома.
   – Добро пожаловать домой, моя жена.
   Она остановилась в холле. Да, в холле, потому что это нельзя было назвать прихожей.
   – Ты построил дом?
   Роман медленно кивнул, наслаждаясь её реакцией.
   – Ты построил дом для нас, – произнесла она утвердительно.
   Он продолжал кивать.
   – Построил. Не совсем я, конечно. Мной был куплен участок, подготовлен проект и наняты рабочие. Ты рада? Я подумал, что раз уж мы живём вместе, то нам бы не помешало иметь пространство побольше.
   Вика медленно огляделась вокруг себя. Когда её взгляд остановился на кухне, она замерла от восторга. Она была практически такой же красивой и светлой, как у Аллы. Там стояли холодильник и посудомоечная машина, которых не было в её квартире. Она вошла на кухню, разглядывая всё вокруг. Она боялась к чему либо прикоснуться, не веря своим глазам. Ей казалось, что это мираж или наваждение и если она до чего ни будь дотронется, всё тут же исчезнет. Она даже представить не могла, как у неё может быть такая кухня, такой дом.
   Она заглянула в гостиную с высокими потолками, огромные окна которой выходили во двор.
   – Вика? – окликнул её Роман. – Тебе ведь нравится, правда?
   Она развернулась к нему, осознав, что он ждал её реакции в течение нескольких минут. Но в этот момент она не могла ничего произнести, совершенно лишившись дара речи.
   Она кивнула и прижала пальцы к губам.
   – Я думаю по другому, – прошептала она.
   Роман подошёл к ней, взял её руки в свои и прижал их к своей груди.
   – Что именно ты думаешь по другому? – Он был встревожен и не понимал её мыслей. – Пожалуйста, скажи мне правду, потому что я уже начинаю бояться, что мне, возможно, не следовало устраивать такой сюрприз.
   Вика посмотрела на пол из твердой древесины. Это было настоящее дерево.
   – Ладно, – сказала она, глядя ему в глаза, – я думаю, что это просто безумие. Ты просто просто построил дом без меня. Мне кажется, что нам следовало бы сделать это вместе, сообща.
   Роман кивнул, и у него был такой вид, как будто он был готов извиниться. Но она не закончила.
   – Но моё мнение таково… Это просто идеальный дом. Я даже не знаю, что сказать, Роман. Всё такое чистое, что я боюсь пошевелиться и что-то испачкать.
   Он с шумом выдохнул и прижал её к себе.
   – Это твой дом и можешь пачкать тут что хочешь, моя малышка. И вообще, можешь делать здесь всё, что тебе захочется. – Он поцеловал Вику в висок, прижимая её к себе. Просто сказать «спасибо», казалось слишком малой благодарностью за такой широкий жест.
   – Ну и когда мы перевезём сюда все вещи?
   Роман пожал плечами:
   – Может быть, завтра? У меня выходной. И вещей у нас не так много. Следующие несколько недель мы можем потратить на покупку новой мебели.
   Вика кивнула, раздумывая о том, не запланированы ли у неё на завтра какие то важные дела. Она заранее знала, что у Романа будет выходной, поэтому ничего не планировала на завтрашний день.
   Неожиданно ей захотелось сесть. В новом доме не было даже стульев, но, к счастью, пол был чистым.
   – Хочу присесть не надолго.
   Вместе с Романом они уселись на пол и взялись за руки.
   – Алла знает? – спросила она.
   Он улыбнулся и кивнул:
   – Моя сестра в восторге. Я задумался о постройке дома ещё до нашей свадьбы. Мне хотелось построить его по своему собственному проекту. Ну, а после того как мы решили навсегда остаться в Москве, я уже не сомневался, что это была отличная идея. Мне захотелось быстрее закончить строительство, чтобы сделать тебе сюрприз. Алла мне помогла с дизайном, но я начал беспокоиться, как бы она не рассказала тебе раньше меня. К тому же Алла и Михаил купили соседний участок и тоже там строят себе дом.
   Вика пока до конца не осознавала, что она будет жить в этом доме и скоро они с Аллой будут соседями. Внезапно у неё возникло чувство беспокойства, она тут же решила, что это от радости.
   Роман улыбнулся и сказал:
   – Я понимаю, что ты ещё не пришла в себя, но ты ещё толком ничего не посмотрела.
   – Ну так показывай!
   Он улыбнулся широкой сияющей улыбкой, встал и помог ей подняться. Он повёл её на экскурсию по дому через гостиную и дальше по коридору. Роман открывал каждую дверь и называл ей комнаты, но не оставлял ей времени зайти в каждую из комнат и рассмотреть всё внимательно. К концу экскурсии они уже были на втором этаже и добрались до главной спальни. Вика уже знала, что они будут жить в доме с несколькими спальнями, двумя ванными и кабинетом. Не считая холла, гостиной, кухни и коридора между комнатами.
   Не успела Вика оценить красоту спальни, как Роман потянул её к стене, закрытой шторой. Он повернулся к ней и произнёс:
   – А здесь ты можешь для себя создать цветочную оранжерею, я думаю у тебя отлично получится. – Роман распахнул штору и открыл дверь. Вика увидела гигантский балкон и вышла на него следом за Романом, уже мечтая о цветах, которые она собиралась там расставить.
   – Отсюда открывается отличный вид, – объяснил Роман. – Поздними вечерами перед нами всегда будет звёздное небо, как в ночь нашей первой встречи.
   Когда до неё дошла глубина сказанных им слов, она вдруг заплакала. Роман крепко прижал её к своей груди.
   – Вика, – прошептал он, проводя рукой по её волосам. – У нас сейчас нет повода плакать.
   Она рассмеялась сквозь слёзы.
   – Это от счастья. Я никак не могу поверить в то, что буду жить здесь. – Она отстранилась от Романа и подняла на него глаза. – Я даже мечтать о таком не могла.
   Он рассмеялся:
   – Ты вышла замуж за архитектора, Вика. У меня не бедные родственники, и сам я не плохо зарабатываю.
   Его комментарий рассмешил её, но она никак не могла унять слёзы радости. И тут к ним пришёл первый гость, потому что кто-то зазвонил в дверь.
   – Это Алла с Михаилом, – сказал Роман. – Они решили провести с нами вечер и разделить нашу радость.
   Вика подбежала к входной двери и распахнула её. Они обнялись и завизжали от радости.
   Остаток вечера они провели в своей новой квартире. Алла с Михаилом привезли суши, пиццу, напитки. У них не было совершенно никакой мебели, поэтому они вчетвером уселись на полу в гостиной и ели прямо из контейнеров. Они обсуждали будущее убранство квартиры, говорили о том, чем будут заниматься вместе, и о приближающихся родах Аллы.
   Вика получила даже больше чем хотела.
   Ей так не терпелось рассказать обо всём своей матери.

ГЛАВА 13

   Алла перехаживала уже почти неделю.
   Вика с Романом прожили в новом доме уже неделю. Они успешно перевезли все свои пожитки в выходной день Романа, а после переезда Вика с Аллой отправились покупать мебель. Через несколько дней они практически обосновались на новом месте и даже успели получить первую почту. Это был счёт за коммунальные услуги, так как они считались официально заселившимися.
   Вика даже представить не могла, что всё будет так замечательно. Она была замужем, у неё был великолепный муж и потрясающий дом. Её лучшая подруга оказалась её золовкой, и она вот-вот должна была стать тётей. Лучшей жизни и желать нельзя.
   В один из дней она закрыла ноутбук и собралась уходить. Последнее время она уходила из магазина раньше, потому что ей не терпелось вернуться в её новый дом. Она как раз закрывала дверь кабинета, когда Роман вошёл в двери галереи. Он направился прямо к ней, под мышкой у него был цветной журнал, в руках два стакана кофе. Несмотря на безумный вид и торопливые шаги, Роман улыбался. Он подошёл к ней, сунул один стакан ей в руку и вытащил из-под мышки журнал.
   – Вика, – начал он. – У меня хорошие новости. Первое… Ты видела это? – Он протянул ей журнал, сложенный какой-то статьей вверх. – Я думаю, ты будешь первой, Вика.
   Она постаралась не давать воли надеждам, когда посмотрела на статью. Может он говорит вовсе не о том, о чём она думала. Как только она прочла заголовок, то поняла, что он говорил именно об этом.
   – Я номинирована на премию?
   Ей сообщили, что её бизнес был номинирован на участие в категории «Лучший новый бизнес». Это народная премия в конкурсе, который журнал устраивает каждый год, и Виктория Картинина была удостоена на участие. Претендовать на премию могли только те, чей бизнес открылся меньше двух лет назад. Не так давно ей звонил корреспондент журнала и задавал вопросы, поэтому у неё было предчувствие, что это не спроста.
   Заголовок гласил: «Лучший новый бизнес в городе. Топ-десять!»
   Она улыбнулась и едва не расплескала кофе, когда Роман прижал её к себе, подхватил и закружил.
   Райл сказал, что у него не одна новость, и если он начал с этой, то она понятия не имела, какими могут быть остальные.
   – А что ещё?
   Он поставил её на пол и сказал:
   – Я начал с лучшей новости. Я был слишком возбужден. – Он отпил кофе и продолжал:
   – Меня выбрали для стажировки в Испании.
   Лицо Вики расплылось в широкой улыбке.
   – Как здорово. – Роман снова обнял её и приподнял над землёй. – Я так горжусь тобой, – сказала она, целуя его. – У нас с тобой так успешно всё складывается, что даже голова кружится. Главное не сглазить. – Она поплевала три раза и постучала по углу стола.
   Он рассмеялся.
   – Есть ещё новости? – спросила она.
   Роман отпустил её.
   – Ах да. Ещё одна. – Он непринужденно облокотился о стол и медленно выпил немного кофе, потом поставил стакан на прилавок. – Алла в роддоме.
   – И ты молчишь? – завопила Вика.
   – Ага. – Роман кивком указал на кофе. – Именно поэтому я принёс тебе кофеин. Сегодня ночью нам поспать не удастся.
   Вика захлопала в ладоши и запрыгала на месте, а потом запаниковала, бросилась искать сумку, куртку, ключи, телефон, выключатель. Перед тем как они вышли, Роман поспешно вернулся к столу, схватил журнал и сунул его под мышку. От волнения руки Вики дрожали, когда она закрывала дверь.
   – У нас скоро появится племянница! – сказала она Роману и побежала к машине.
   Он снова рассмеялся и поддержал её:
   – Я стану дядей.

   Михаил спокойно вышел в коридор. Вика с Романом вскочили со стульев и направились к нему в ожидании новостей. Последние полчаса там всё было тихо. Они слышали, как Алла кричала от боли, но теперь всё стихло. Не было слышно даже криков новорождённой. Вика прижала ладонь ко рту, когда увидела выражение лица Михаила. Внутри неё нарастала тревога.
   Его плечи затряслись, из глаз потекли слёзы.
   – Я стал отцом, – произнёс он, а потом ударил кулаком правой руки по левой ладони. – Я ПАПА!
   Он обнял Романа, потом Вику и сказал:
   – Завтра можно прийти и познакомиться с ней, а сегодня пусть отдохнут.
   Когда за ним закрылась дверь, Вика с Романом с облегчением выдохнули, потом переглянулись и улыбнулись.
   – Ты подумала о худшем? – спросил он.
   Она кивнула и обняла его.
   – Ты теперь дядя, – сказала она с улыбкой.
   Он поцеловал её в макушку и ответил:
   – А ты тётя.

   На следующий день Вика с Романом стояли рядом с кроватью и смотрели, как Алла держит на руках новорожденную дочку. Девочка была само совершенство. Пока ещё рано было говорить, на кого она похожа, но она всё равно была красавицей.
   – Хочешь подержать племянницу? – спросила Алла Романа.
   Он немного напрягся, как будто нервничал, но потом кивнул. Алла повернулась и бережно положила малышку на руки брата, показывая, как её надо держать. Роман нервно посмотрел на девочку, а потом подошёл к дивану и сел.
   – Вы уже выбрали для неё имя, ребята? – поинтересовался он.
   – Да, – ответила Алла.
   Вика с Романом посмотрели на неё, она улыбнулась нам, и её глаза наполнились слезами.
   – Мы с Мишей решили назвать её именем, которое начинается с той же буквы, что и твоё имя, Роман. Мы решили назвать её Рая.
   Вика тут же посмотрела на него. Он с шумом выдохнул, как будто разволновался, потом посмотрел на племянницу и заулыбался.
   – Отличное имя, – прошептал он. – Не знаю, что и сказать.
   Вика сжала руку Аллы, отошла и села рядом с Романом. Она часто думала, что не могла бы любить его сильнее, чем уже любит, но она снова ошиблась. Любуясь тем, как он смотрит на свою новорожденную племянницу, её сердце наполнилось теплом.
   Михаил уселся на кровать рядом с Аллой.
   – Вы, ребята, слышали, как спокойно Лала всё перенесла? Даже не пискнула. Она даже лекарств никаких не принимала. – Он обнял её за плечи и улегся рядом с ней на кровати. – Я чувствую себя так, словно вот-вот узнаю, что женат на женщине супергерое.
   Роман рассмеялся:
   – Алла пару раз задала мне жару, пока мы росли. Поэтому я не удивлён.
   – Никаких ругательств вокруг нашей дочери, – строго сказал Михаил.
   – Мы ещё зададим всем жару, – прошептал Роман ей.
   Они с Викой рассмеялись, и он спросил, хочет ли она подержать девочку. Ей уже не терпелось это сделать. Она взяла малышку на руки и задохнулась от того, как сильно уже её любила.
   – Когда приедут наши родители? – спросил Роман у Аллы.
   – Они приедут завтра в обед.
   – Тогда мне, наверное, надо немного поспать. Я только что после длинной смены. – Роман посмотрел на Вику. – Ты со мной?
   Она отрицательно покачала головой.
   – Мне хочется ещё немного побыть здесь. Возьми мою машину, я доберусь до дома на такси.
   Роман поцеловал её в висок, прижался головой к её голове, и они вместе смотрели на Раю.
   – Думаю, нам следовало бы обзавестись таким же младенцем, – сказал он.
   Вика подняла на него глаза, не уверенная в том, что правильно его расслышала.
   Роман подмигнул ей.
   – Если я буду спать, когда ты вернёшься домой, разбуди меня. Начнем над этим работать сегодня же вечером. – Он попрощался с Аллой и Михаилом, и тот пошёл его провожать.
   Вика посмотрела на Аллу. Та улыбалась:
   – Я же говорила тебе, что он захочет от тебя детей.
   Вика улыбнулась ей и подошла к её кровати. Алла подвинулась, уступая ей место. Вика протянула ей Раю, и они обнялись. Вместе они наблюдали, как спит девочка, как будто это самое завораживающее зрелище, которое они когда-либо видели.

   Вика вернулась домой спустя несколько часов, было начало одиннадцатого. После того, как ушёл Роман она просидела у Аллы ещё час, после заехала в галерею, чтобы кое-что доделать и не возвращаться туда в последующие два дня. Когда у Романа был выходной, она всегда старалась подстроиться и тоже освободить день, чтобы быть рядом.
   Когда она вошла в дом, свет нигде не горел, и это означало, что Роман уже спит.
   По дороге домой она думала о том, что Роман заговорил о детях. Вика не ожидала, что он так быстро заведёт о них речь. Ей было почти двадцать пять, но она полагала, что у неё еще есть несколько лет в запасе, прежде чем запланировать ребёнка. Она всё ещё не была готова к этому, но теперь она знала, что Роман хочет детей, и настроение у неё невероятно поднялось.
   Вика решила сначала быстро перекусить перед тем, как разбудить Романа. Она ещё не ужинала и умирала от голода. Включив свет на кухне она вдруг вскрикнула, прислонилась к столешнице и схватилась рукой за сердце.
   – О Господи, Роман! Что ты делаешь в темноте?
   Он прислонился к стене возле холодильника. Ноги он скрестил в лодыжках и, прищурившись, смотрел на неё. Он что-то вертел в руках.
   Её взгляд упал на столешницу слева от него, и она увидела пустой стакан, в котором, вероятно, только что был коньяк. Порой Роман пил его, чтобы уснуть.
   Вика снова посмотрела на него. Он улыбался. От этой улыбки она почувствовала возбуждение, так как она представляла, что за ней последует. Этот дом в последние дни постоянно наполнялся летящей во все стороны одеждой и безумными поцелуями. После переезда они занимались любовью почти в каждой комнате, но до кухни ещё не добрались.
   Она улыбнулась ему в ответ, её сердце всё ещё неровно билось после того, как она застала его в темноте. Роман посмотрел на свою руку, и она заметила, что он держит магнит в виде бабочки. Она перевезла его из старой квартиры и прикрепила на холодильник в новой кухне.
   Роман прилепил магнит обратно на дверцу и постучал по нему.
   – Где ты это взяла?
   Вика посмотрела на магнит, потом на него. Ей совсем не хотелось говорить ему, что это подарок Артемия на её день рождения. Эта тема была болезненной для их семьи, а она в этот момент была слишком возбуждена тем, что должно было между ними произойти, чтобы открывать ему суровую правду.
   Она пожала плечами:
   – Не помню. Он у меня давным-давно.
   Роман молча посмотрел на неё, потом выпрямился и направился к ней. Она отступила назад, дыхание у неё перехватило. Его руки легли ей на талию, потом скользнули на её ягодицы под джинсами, и он прижал её к себе. Его рот требовательно завладел её ртом, и он целовал её, одновременно снимая с неё джинсы. Ей понравилась идея заняться этим прямо здесь и сейчас.
   Губы Романа двинулись вниз по её шее. Она скинула туфли, и он стянул с неё джинсы. Она забыла о голоде и ещё больше возбудилась, от того что они займутся этим на кухне.
   Когда его губы вернулись к её губам, он поднял её, усадил на столешницу и встал между её коленями. Она чувствовала в его дыхании запах коньяка, и ей это даже понравилось. От возбуждения она тяжело дышала, а его тёплые губы продолжали её целовать. Он схватил прядь её волос, нежно потянул, чтобы она посмотрела на него.
   – Наступило время для суровой правды? – прошептал он, глядя на её рот так, как будто собирался её съесть.
   Вика кивнула.
   Его другая рука заскользила вверх по её бедру до самого сокровенного места. Два его теплых пальца проникли в неё, он смотрел ей прямо в глаза. Она вдохнула побольше воздуха, а её ноги обхватили его талию. Вика начала медленно двигаться навстречу его руке и негромко постанывала, пока он смотрел на неё разгорячённым взглядом.
   – И всё таки, где ты взяла этот магнит, Вика?
   У неё возникло чувство, что её сердце вначале раскрылось как цветок, а теперь закрывается назад. Она не могла понять, что могло произойти, что он так настойчиво расспрашивает про магнит.
   Пальцы Романа всё ещё двигались внутри неё, его взгляд говорил о том, что он хочет её. Вот только его рука, которой он держал прядь её волос, потянула сильнее, и она поморщилась.
   – Роман, – прошептала она, стараясь говорить спокойно, хотя её уже начинало трясти. – Мне больно.
   Его пальцы перестали двигаться, но он не отводил глаз. Он медленно вытащил пальцы, неторопливо поднял руку, положил ее Вике на горло и слегка сжал. После он прижался к её губам, его язык скользнул в её рот. Она приняла его, потому что понятия не имела, что происходило в его голове, и молилась, чтобы он больше не спрашивал о магните.
   Вика почувствовала его возбуждение, когда он прижался к ней. Но он тут же отстранился, убрал от неё руки и снова прислонился к холодильнику. Он рассматривал её тело так, словно хотел взять её прямо сейчас. Понемногу она начала успокаиваться.
   Роман потянулся к столешнице рядом с холодильником, взял тот самый журнал, с которым он пришёл к ней на работу. Именно в нём была статья о номинантах на премию. Взяв этот журнал, он швырнул его ей.
   – Ты уже читала эту статью?
   Она облегченно выдохнула.
   – Пока нет. – Её взгляд сосредоточился на статье.
   – Я хочу, чтобы ты прочитала вслух.
   Вика в недоумении подняла на него глаза. Она улыбнулась, но в животе поселилась тревога. В поведении Романа было что-то такое, чего она никак не могла понять.
   – Ты хочешь, чтобы я прочитала статью? – переспросила она. – Почему именно сейчас?
   Она чувствовала себя странно, сидя полураздетая на рабочем столе в кухне с журналом в руках. Роман кивнул.
   – Но сначала я хочу, чтобы ты сняла рубашку. А потом читай статью вслух.
   Вика уставилась на него, пытаясь разгадать его поведение. Возможно, коньяк сделал его излишне игривым. Они много раз занимались любовью, нежно любя друг друга. Но временами это был дикий секс, немного опасный, как и выражение его глаз в эту минуту.
   Она отложила журнал, скинула рубашку, затем снова взяла его и начала читать статью вслух, но Роман сделал шаг вперед и прервал её.
   – Не всю статью. – Он сложил журнал нужной страницей вверх и указал на место в середине статьи. – Прочти последние несколько абзацев.
   Вика уставилась на статью, на этот раз ещё больше сбитая с толку. Но решила прочесть, если это нужно для того, чтобы продолжить начавшуюся идиллию…
   – «Бизнес, получивший наивысшее количество голосов, не вызовет ни у кого удивления. Современный ресторан «ВК», который открылся в апреле прошлого года и быстро вошёл в число ресторанов с высочайшим рейтингом в нашем городе, если верить статистике.
   Она остановилась и посмотрела на Романа. Он налил себе коньяк и отпил глоток.
   – Продолжай читать, – сказал он, кивком указывая на журнал в её руке.
   Она с трудом сглотнула, горло сдавливало от тревоги.
   – «Владеет рестораном Артемий Воронов, дважды удостоенный премии за лучший бизнес города, и бывший военно служащий. Кроме ресторана он владелец предприятия специализированной техники, за которое он получил премию в прошлом году.
   Вика прижала руку к виску, пытаясь держать эмоции под контролем, и продолжая читать.
   – «Во время интервью бизнесмен Воронов наконец раскрыл подлинную историю названия ресторана. «Ресторан назван в честь человека, который когда то давно оказал огромное влияние на мою жизнь и который много для меня значил. И до сих пор она много для меня значит».
   Она отложила журнал на столешницу.
   – Я не хочу больше читать. – Её голос дрогнул.
   Роман быстрыми шагами подошёл к ней, выхватил из её рук журнал и начал читать с того места, на котором она остановилась, его голос стал более низким и злым.
   – «Когда мы спросили его, знает ли девушка о том, что ресторан назван в её честь, бизнесмен Воронов загадочно улыбнулся и и попросил следующий вопрос.
   От гнева в голосе Романа в ней нарастала тревога.
   – Перестань, пожалуйста. – Она говорила спокойно. – Должно быть, ты слишком много выпил.
   Вика протиснулась мимо него, быстро вышла и направилась к спальне. Она не понимала, что происходит. Она раздумывала о том, как Роман мог догадаться о ком идёт речь в статье. Там нигде не упоминалось её имя. Только Артемий и она знали, что речь идёт о ней.
   У Вики в голове возникло много вопросов. Почему он заострил внимание на магните? Как он понял, что это подарок Артемия, ведь в статье об этом ничего не было?
   Она слышала, что он идет следом за ней, распахнув дверь спальни, она застыла на пороге. Кровать была усеяна вещами, включая пустую картонную коробку, где хранились её дневники. Там же валялось содержимое коробки. Она закрыла глаза и медленно втянула в себя воздух. Неужели он осмелился читать мои дневники, эта мысль как стрела пронзила её голову. У неё не укладывалось в голове, как он мог пойти на это.
   Его рука обхватила её сзади за талию, поднялась выше и сдавила ей грудь, другой рукой он смахнул волосы с её плеча, открывая шею.
   Вика зажмурилась, когда его пальцы заскользили по её коже к задней части шеи. Он медленно обвел пальцем татуировку в виде бабочки, и по её телу пробежала дрожь. Его губы коснулись её кожи прямо над татуировкой, а потом он неожиданно с такой силой вонзил в неё зубы, что Вика вскрикнула.
   Она попыталась вырваться из его рук, но он так крепко держал её, что все её старания были напрасными. Боль от его зубов пронзила шею, побежала к плечу и спустилась вниз по руке. Вика тут же заплакала.
   – Роман, отпусти меня, – взмолилась она. – Пожалуйста. Уйди.
   Он вцепился в её руку и развернул лицом к себе.
   Вика не открывала глаз, ей было страшно посмотреть на него. Схватив её за плечи, он толкал её к кровати. Она пыталась отбиваться, но это было бесполезно, так как он был намного сильнее её. В этот момент ей показалось, что это был не Роман.
   Она оказалась спиной на кровати и тут же отползла к изголовью, пытаясь убежать от него.
   – Почему он присутствует в нашей жизни, Вика? – Его голос уже не был таким сдержанным, каким был на кухне. Он уже был просто разъярён. – Он везде. Магнит на холодильнике. Дневник в шкафу. Эта грёбаная татуировка на твоём теле, которая мне так нравилась, чёрт бы тебя побрал! Даже на строительных объектах, которые я посещаю, я встречаю людей на машинах из его компании. Меня постоянно преследует то, что как то связано с ним.
   Он тоже оказался на кровати.
   – Роман, я тебе всё объясню. – Слёзы стекали по вискам в волосы. – Я знаю, что ты злишься. Прошу тебя, не делай мне больно, пожалуйста. Уходи, а когда ты вернёшься, я всё объясню.
   Роман схватил её за ноги и подтащил к себе так, чтобы она оказалась под ним.
   – Я не злюсь, Вика, – сказал он, и на этот раз его голос прозвучал угрожающе спокойно. – Я просто думаю, что недостаточно доказал тебе, как сильно я тебя люблю. – Роман опустился на неё, одной рукой взял её за запястья и прижал их к матрасу у неё над головой.
   – Роман, не надо, – прорыдала она, пытаясь столкнуть его с себя всеми частями тела. – Слезь с меня, пожалуйста.
   – Я люблю тебя, Вика. – Его слова прозвучали как скрежет металла. – Больше, чем когда-либо любил тебя он. Почему ты этого не замечаешь?
   Её страх куда то внезапно исчез и на смену его пришла ярость. Зажмурившись, она вновь увидела прошлое: как её мать плачет на старом диване в гостиной, а её отец берет её силой. Вику охватила ненависть, и она закричала.
   Роман попытался заглушить её крики своим ртом, но она укусила его за язык.
   Он мгновенно ударил её головой в лоб.
   Она даже не успела почувствовать боль, тьма накрыла и поглотила её.

   Постепенно сознание возвращалось. Вика почувствовала его дыхание возле своего уха, он что-то неслышно бормотал. Сердце у неё бешено стучало, всё тело трясло, из глаз по-прежнему текли слёзы, она пыталась отдышаться. Его слова бились в её ухо, но в голове пульсировала такая страшная боль, что она не могла их разобрать.
   Она попыталась открыть глаза, но их защипало и что-то тёплое текло в левый глаз, она сразу поняла, что это кровь.
   Постепенно до неё начали доходить слова Романа.
   – Прости меня, пожалуйста, прости, я…
   Его рука по-прежнему прижимала её кисти к матрасу, и он все ещё лежал на ней. Больше он не пытался взять её силой, видимо этим ударом он выплеснул свою злость.
   – Вика, я люблю тебя, мне так жаль.
   В его голосе слышалась паника. Он целовал её, его губы нежно касались её щёк и рта.
   Он знал, что сделал. Это снова был Роман, и он знал, что только что сделал с ней. С их совместным будущим.
   Вика использовала его панику в своих целях. Она покачала головой и прошептала:
   – Всё в порядке, Роман. Всё в порядке. Ты разозлился, но всё уже прошло.
   Он принялся целовать её, и от вкуса коньяка её едва не стошнило. Роман всё ещё бормотал извинения, когда комната снова начала исчезать.

   Её глаза всё ещё были закрыты. Вика с Романом по-прежнему лежали в постели, он лежал рядом с ней, повернувшись на бок, и крепко обнимал её за талию. Его голова была прижата к её груди. Она не шевелилась, оценивая обстановку.
   Роман тоже не шевелился, она только чувствовала его тяжёлое сонное дыхание. Она не могла понять, потерял ли он сознание или просто заснул. Последнее, что она помнила, это были его губы на её губах и вкус её собственных слёз.
   Вика полежала неподвижно ещё несколько минут. К ней возвращалась ясность сознания, и боль в её голове становилась сильнее. Она закрыла глаза и попыталась думать, напрягая свой мозг. Она думала о том, где её сумка, ключи, телефон. Ей хотелось схватить всё нужное и немедленно убраться из этого места.
   Ей потребовалось несколько минут, чтобы выползти из-под Романа. Она была слишком напугана, чтобы двигаться быстро, поэтому двигалась медленно с остановками, пока, наконец, не оказалась на полу. Когда она перестала чувствовать на себе его руки, из её груди неожиданно вырвалось рыдание. Она зажала рот рукой, поднялась на ноги и выбежала из спальни.
   Она быстро нашла сумку, телефон, но понятия не имела, куда Роман мог положить её ключи. Она в суматохе обыскивала гостиную и кухню, но всё расплывалось и она плохо видела. Должно быть, когда Роман ударил её головой и рассёк ей кожу на лбу, в глаза попало слишком много крови, и всё расплывалось.
   У неё закружилась голова и она опустилась на пол у входной двери. Руки охватила сильная дрожь, только с третьей попытки она смогла набрать пароль на своём телефоне.
   Когда экран стал доступен для набора номера, она застыла. Первой мыслью было позвонить Алле и Михаилу, но она не могла этого сделать. Ей не хотелось загружать их своими проблемами в тот момент, когда у них только что родилась дочь и Алла ещё находилась в больнице.
   Она могла бы позвонить в полицию, но она никак не могла оценить последствия этого звонка. Ей не хотелось подавать заявление и выдвигать обвинения, понимая, как это повлияет на его карьеру. Ей не хотелось никому причинять вреда и вызывать обиду лучшей подруги. Ведь Алла очень любила своего брата. Она просто не знала, как поступить, и не исключала, что всё-таки сообщит в полицию. Просто у неё не было сил, чтобы сейчас принять решение.
   Вика вцепилась в телефон и попыталась думать. Она вспомнила о матери и начала набирать её номер. Внезапно вспомнив, что её мать большую часть жизни прожила в такой же обстановке, Вика снова заплакала. Она не могла вмешивать маму в эту ситуацию, на её долю выпало слишком много. К тому же, если Роман будет пытаться разыскивать её, он первым делом поедет к ней, потом к Алле и Михаилу, а после ко всем нашим знакомым.
   Она вытерла слёзы и решила набрать номер Артемия.
   В эту минуту она ненавидела себя больше, чем когда бы то ни было.
   Она ненавидела себя за то, что в тот день, когда Роман нашёл телефон Артемия, она и устроил ей скандал, предчувствие опасности не покидало её. Прежде чем выбросить смятый листок бумаги с телефоном Артемия, она выучила его наизусть.
   Она ненавидела себя, потому что в глубине души знала, что однажды он может ей понадобиться.
   – Алло?
   Его голос прозвучал осторожно, вопросительно. Он не знал её номера. Как только он ответил, она сразу заплакала. Прикрыв рот рукой, она постаралась успокоиться.
   – Вика? – Теперь его голос звучал громче. – Скажи, где ты?
   Она ненавидела себя, потому что он понял, что это плакала она.
   – Артемий, – прошептала она, – мне нужна помощь.
   – Где ты? – повторил он свой вопрос. Она услышала панику в его голосе, как он ходит, что-то передвигает, а потом как хлопнула его дверь.
   – Сейчас я отправлю тебе адрес, – прошептала она, слишком напуганная, чтобы продолжать разговор. Ей не хотелось разбудить Романа. Она нажала на кнопку отбоя, чудом смогла унять дрожь пальцев и написала ему сообщение с адресом. После она отправила ещё одно сообщение.
   «Напиши мне пожалуйста, когда приедешь и не звони в дверь».
   Она дошла до кухни, отыскала свою одежду. С трудом одевшись, она прошла в гостиную. Она подумала, что могла бы открыть дверь и встретить Артемия у ворот, но побоялась одна стоять на улице, к тому же у неё не было сил. Лоб всё ещё кровоточил, она чувствовала себя слишком слабой, чтобы просто стоять и ждать его у ворот. Вика опустилась на пол у двери, держа телефон в дрожащей руке, и смотрела на экран, ожидая его сообщение.
   Экран засветился лишь спустя ужасные двадцать три минуты.
   Она с трудом поднялась на ноги и распахнула дверь. Руки Артемия подхватили её, лицо прижалось к чему-то мягкому. Её затрясло и она заплакала без остановки.
   – Вика, – прошептал Артемий. Она никогда ещё не слышала, чтобы её имя произносили с такой печалью. Он заставил Вику посмотреть на него. Его голубые глаза осмотрели её лицо, и она увидела, как изменилось их выражение, на смену тревоги пришла ярость. Кивком он указал на дверь дома.
   – Он ещё там?
   Вика чувствовала исходящие от него волны гнева, когда он повернулся к двери. Она схватила его за куртку.
   – Нет, пожалуйста, Артемий. Я не хочу здесь оставаться.
   Он замер, и она видела, как сложно ему было принять решение, послушаться её или броситься в дом. В конце концов, Артемий отвернулся от двери и обнял её.
   Когда они дошли до ворот, у неё снова закружилась голова. Она попросила Артемия замедлить шаг, и тогда он подхватил её на руки. После они оказались в его машине, и она тронулась с места.
   Рану на лбу нужно было зашивать, поэтому Артемий повёз её в больницу.
   В этот момент она ненавидела Романа больше, чем когда-то ненавидела своего отца. Она так же возненавидела себя с такой же силой, как и его, потому что снова поступила как её мать.

   Артемий стоял в противоположной части кабинета. Он не отводил от Вики глаз всё то время, пока медсестра занималась ей. Она взяла образец крови, сразу вернулась и начала обрабатывать рану на лбу. Женщина ничего не расспрашивала, ведь итак было ясно, что раны – это результат избиения. Вика видела жалость в её глазах, пока она смывала кровь с места укуса на её шее. На месте тату – бабочки теперь был огромный тёмный кровоподтёк от укуса Романа.
   Закончив, медсестра обернулась к Артемию. Она встала так, чтобы Артемий не видел Вику, и снова повернулась к ней.
   – Мне нужно задать вам несколько личных вопросов. Я собираюсь попросить его выйти. Вы согласны?
   Только в эту минуту Вика поняла, что она считает Артемия виновником всего того, что с ней случилось. Она тут же затрясла головой.
   – Это не его рук дело, – сказала Вика. – Пожалуйста, не заставляйте его выходить.
   На лице медсестры отразилось облегчение. Она кивнула и подтащила к себе стул.
   – У вас есть ещё раны?
   Вика отрицательно покачала головой, потому что ей бы не удалось залечить все то, что Роман исковеркал внутри неё.
   – Виктория? – Её голос звучал мягко. – Вас изнасиловали?
   Её глаза наполнились слезами, и она увидела, как Артемий повернулся и уперся лбом в стену.
   Медсестра дождалась, пока Вика снова поднимет к ней голову, и снова заговорила.
   – У нас есть специальный протокол осмотра для таких ситуаций. Осмотр проводят по желанию, но я бы вам его настойчиво рекомендовала.
   – Меня не изнасиловали, – ответила Вика.
   – Вы уверены, Виктория? – спросила медсестра.
   Вика кивнула:
   – Мне не нужен этот осмотр.
   Артемий снова смотрел на неё, и она видела боль на его лице, когда он шагнул вперед.
   – Вика, подумай хорошо. Может тебе это нужно. – Он смотрел на неё умоляющим взглядом.
   Она снова отрицательно покачала головой:
   – Артемий, я клянусь… – Вика зажмурилась и опустила голову. – На этот раз я его не прикрываю, – прошептала она. – Он пытался. Но потом остановился.
   – Если вы собираетесь выдвинуть обвинения, то вам потребуется…
   – Мне не нужен осмотр, – твердо ответила Вика.
   В дверь постучали, и вошел врач, избавив её от этого разговора. Медсестра коротко рассказала врачу о её травмах. Потом она отошла в сторону, пока он осматривал её голову и плечо. Врач посветил ей фонариком в глаза, потом снова заглянул в документы и сказал:
   – Мне бы хотелось исключить сотрясение мозга, но в вашем положении я не хочу назначать лишнего. Мы оставим вас под наблюдением.
   – Что вы имеете ввиду? Какое положение? – удивилась Вика.
   Врач встал.
   – Мы избегаем назначать лишние процедуры беременным женщинам, если этого не требует состояние здоровья. Мы будем наблюдать за вашим состоянием, чтобы исключить осложнения, а потом вас отпустим.
   Но после этих слов Вика уже ничего не слышала.
   Кровь запульсировала в её голове, в её сердце, во всём теле. Она вцепилась в край кресла, на котором сидела, и смотрела в пол, пока медики не вышли из комнаты.
   Когда за ними закрылась дверь, она осталась сидеть в ледяном молчании. Вика видела, что Артемий подошёл ближе. Его ноги почти касались её ног. Пальцами он слегка коснулся её спины.
   – Ты знала?
   Вика быстро выдохнула, набрала в грудь побольше воздуха и отрицательно качнула головой. Его руки мгновенно обняли её, и она заплакала так, как никогда в жизни не плакала. Артемий не выпускал её из своих объятий, пока она рыдала. Он помогал ей справиться со всеми нахлынувшими эмоциями.
   У неё не укладывалось в голове, как она смогла сделать это с собой, как она позволила этому случиться. В очередной раз её посетила мысль, что она как её мать.
   – Я хочу уйти, – прошептала она.
   Артемий отстранился.
   – Они хотят последить за твоим состоянием, Вика. Думаю, тебе следовало бы остаться.
   Она умоляюще посмотрела на него и отрицательно покачала головой.
   – Мне нужно уйти отсюда. Пожалуйста. Я просто хочу – уйти.
   Он кивнул и помог ей надеть обувь. Сбросив с себя куртку, он накинул её ей на плечи, и они вышли из больницы никем не замеченные.
   По дороге Артемий молчал. Вика смотрела в окно, слишком измученная, чтобы плакать. Она была в таком шоке, что не могла говорить. Она подумала, что просто нужно сосредоточиться и увидеть свет.
   Артемий жил в доме в маленьком пригороде, где все здания были красивыми, вольготно раскинувшимися на участках, ухоженными и дорогими. Прежде чем они свернули на подъездную дорожку, Вика гадала, не женился ли Артемий на своей подружке Ксюше и как она отнесётся к тому, что её парень или муж привёз в дом девушку, которую он когда-то любил и которую только что избил её собственный муж.
   Вика представила, как она станет её жалеть. Гадать, почему она не ушла от мужа и как позволила себе дойти до такой жизни. Она будет думать о том же, о чем думала Вика, глядя на собственную мать, оказавшуюся в подобной ситуации. Люди тратят столько времени, гадая, почему женщины не уходят. А где все те люди, которые должны думать о том, почему мужчины распускают руки? Разве не мужчин следовало бы винить?
   Артемий поставил машину в гараж. Второй машины там не было. Вика не стала ждать, пока он поможет ей выйти из машины. Она открыла дверь и вышла сама, а потом пошла следом за Артемием в дом. Он набрал код на охранной системе, а потом зажёг свет. Она обвела взглядом кухню, столовую, гостиную. Кругом всё было отделано настоящим дорогим деревом, а стены кухни были выкрашены в успокаивающий цвет морской волны. Если бы Вике сейчас не было так больно и грустно, она бы улыбнулась.
   Артемий подошёл к холодильнику, достал бутылку воды, открутил крышку и протянул её Вике. Она выпила немного воды и смотрела, как он зажигает свет в гостиной, потом в коридоре.
   – Ты живёшь один? – спросила она.
   Он кивнул и вернулся на кухню.
   – Хочешь есть?
   Вика отрицательно покачала головой. Сейчас ей было не до еды.
   – Я провожу тебя в твою комнату, – сказал Артемий. – Там есть душ, если тебе нужно.
   Принять душ ей сейчас хотелось как никогда. Ей нужно было выполоскать вкус коньяка из своего рта. Ей хотелось смыть с себя стерильный запах больницы. И ещё хотелось вычеркнуть последние несколько часов из своей жизни.
   Вика прошла за ним по коридору в свободную спальню, где он включил свет. На голой кровати стояли две коробки, еще больше коробок были выставлены у стены. У одной из стен стояло гигантское кресло, обращенное к двери. Артемий подошёл к кровати, снял коробки и поставил их на пол у стены.
   – Я купил этот дом всего несколько месяцев назад. И пока у меня не было времени заняться интерьером. – Он подошёл к комоду, открыл ящик. – Я постелю тебе постель. – Артемий вытащил подушку и простыни, начал стелить постель, а она ушла в ванную и закрыла дверь.
   Сначала она смотрела на своё отражение в зеркале, после постояла под душем. Её внезапно вырвало, видимо лёгкое сотрясение мозга всё таки было, так как тошнота преследовала её.
   Она завернулась в полотенце и приоткрыла дверь. Артемия в спальне уже не было, но на только что застеленной постели лежала сложенная одежда: мужские футболка и шорты, которые были ей велики. Она одела только футболку и легла в постель. Выключив лампу и укрывшись одеялом, она заплакала горько и беззвучно.

   Ещё не открыв глаза Вика почувствовала запах тостов. Она потянулась в кровати и улыбнулась, потому что Роман знал, как она любит тосты.
   Её глаза открылись, и реальность обрушилась на неё с новой силой. Она зажмурилась, поняв, где она и почему здесь оказалась, осознав, что тосты, запах которых она чувствовала, не были частью завтрака, который её любящий и нежный муж собирался принести ей в постель.
   Ей сразу же снова захотелось плакать, поэтому она заставила себя встать с постели. Сосредоточившись на пустоте в своем желудке, она воспользовалась ванной и сказала себе, что сможет поплакать после того, как съест хоть что-нибудь. Ей нужно было поесть, так как поужинать прошлым вечером ей не удалось, да к тому же ещё и вырвало.
   Когда она вышла из ванной, кресло было развернуто так, чтобы оно смотрело не на дверь, а на кровать. На кресле валялось скомканное одеяло, и она догадалась, что Артемий сидел в нём, пока она спала.
   Вероятно, он беспокоился, чтобы её снова не вырвало. Она одела шорты, которые он оставил ей накануне вечером и вышла из спальни.
   Когда она вошла на кухню, он сновал между холодильником, плитой и рабочим столом. Впервые за двенадцать часов Вика подумала о том, что не причиняло ей боли: она вспомнила, что Артемий отлично готовит и сейчас у неё будет вкусный завтрак.
   Когда она прошла на кухню, Артемий поднял на неё – глаза.
   – Доброе утро, – медленно проговорил он. – Надеюсь, ты со мной позавтракаешь. – Он пододвинул к ней стакан и кувшин с апельсиновым соком, потом снова повернулся к плите.
   – С тобой позавтракаю.
   Артемий обернулся на неё через плечо, и по его лицу скользнула тень улыбки. Вика налила себе сок и отошла в другой конец кухни, где был расположен уголок для принятия пищи. На столе она увидела злосчастный журнал, она потянула его к себе. Когда она увидела статью о номинантах на премию «Лучший бизнес города», у неё сразу задрожали руки и она уронила журнал обратно на стол. Закрыв глаза, Вика медленно отпила сок.
   Через несколько минут Артемий поставил перед ней тарелку и сел за стол напротив. Поставив так же перед собой тарелку с завтраком, он вонзил вилку в тонкий блинчик.
   Вика посмотрела на свою тарелку. Три тонких блинчика, политых сиропом и украшенные капелькой взбитых сливок. По краю тарелки были разложены ломтики апельсина и клубники.
   Всё выглядело очень красиво, чтобы есть, но она так проголодалась, что не думала об этом. Вика откусила кусочек и закрыла глаза, стараясь не демонстрировать, что это лучший завтрак в её жизни.
   – Я уже не в первый раз убеждаюсь, что ты отлично готовишь. Как тебе это удаётся? – спросила она у Артемия.
   Он отпил глоток кофе.
   – В армии, – ответил он, поставив кружку обратно. – Я был в армии не один год. Я обучался немного во время первого контракта, а потом я продлил контракт. Шеф – повар моего ресторана мой лучший друг с армейских времён. После армии нам нужно было чем то заниматься. Вначале, на заработанные в армии деньги, я открыл своё предприятие со спецтехникой, оно приносит мне неплохую прибыль. А после, предложил своему другу стать шеф – поваром в моём ресторане и дела там тоже пошли не плохо. – Он постучал вилкой по краю тарелки. – Тебе нравится?
   Вика кивнула:
   – Восхитительно. Но ты ошибаешься. Ты умел готовить ещё до службы в армии.
   Он улыбнулся:
   – Ты помнишь оладьи?
   Она снова кивнула:
   – Лучшие оладьи в моей жизни.
   Почувствовав радость от похвалы и от того что она до сих пор помнит, Артемий откинулся на спинку стула:
   – Многому я научился сам, жизнь заставляла. Когда я рос, мать работала во вторую смену, поэтому если мне хотелось получить ужин, то я должен был сам его себе приготовить. Либо так, либо ходи голодный. Поэтому я купил поваренную книгу на барахолке и за год приготовил все рецепты из неё. Мне тогда было тринадцать.
   Вика улыбнулась, потрясенная тем, что он многого добился без чьей либо помощи.
   – Когда в следующий раз тебя спросят, как ты научился готовить, тебе следует рассказывать именно эту историю из своего детства.
   Артемий на это сказал:
   – Ты единственная, кому что-то известно о моей жизни до девятнадцатилетнего возраста. Мне бы хотелось, чтобы так это и оставалось. Людям ни к чему лишняя информация, они иногда делают неправильные выводы.
   Он начал ей рассказывать о том, как служил в армии, как заработал столько денег, что смог открыть собственный бизнес. Он начинал с маленькой фирмы и дело пошло очень хорошо. Постепенно он закупил технику, а когда предприятие прочно встало на ноги он встретил своего армейского друга и открыл ресторан.
   – Дела идут хорошо, – скромно сказал Артемий.
   Вика обвела взглядом кухню, потом посмотрела на него.
   – Похоже, дела идут не просто хорошо.
   Он пожал плечами и взял ещё кусочек блинчика. Пока они ели, Вика молчала, потому что её мысли крутились вокруг названия его ресторана. Вокруг того, что он сказал в интервью. А потом, разумеется, мысли привели её к Роману и ярости в его голосе, когда он выкрикнул мне последнюю строчку интервью.
   Судя по всему, Артемий почувствовал изменение в моём настроении и молча и начал убирать со стола.
   Когда он снова сел, то на этот раз выбрал стул рядом с ней и успокаивающим жестом накрыл её руку своей.
   – Мне нужно пойти на работу на несколько часов, – сказал Артемий. – Я не хочу, чтобы ты уходила. Оставайся здесь столько, сколько потребуется, Вика. Только… не возвращайся сегодня к себе домой, пожалуйста.
   Вика покачала головой, когда услышала тревогу в его голосе.
   – Не вернусь. Я останусь здесь, – сказала она. – Обещаю.
   – Тебе нужно что-нибудь, пока я не ушёл?
   Вика отрицательно покачала головой:
   – Нет, нет. Ничего не нужно, всё хорошо.
   Артемий встал и взял свою куртку.
   – Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Приеду после обеда и приготовлю тебе что-нибудь поесть, хорошо?
   Вика кивнула и заставила себя улыбнуться. Он открыл ящик, достал бумагу и ручку, написал что-то и ушёл. После его ухода она встала, подошла к столешнице и прочла, что он написал. Это была инструкция, как включить охранную систему. Он написал и номер своего мобильного, хотя она его помнила наизусть. Он записал и свой рабочий номер, домашний и рабочий адреса.
   Внизу была короткая приписка: «Просто тебе нужно сосредоточиться и увидеть свет».

   Пока не было Артемия, Вика раздумывала о своей жизни. Она любила мужчину, который причиняет ей физическую боль. Она не могла понять, как позволила себе оказаться в такой ситуации.
   Пока она росла, много раз задавалась вопросом, что творится в голове у её матери, которую избивал её отец. Как она могла любить мужчину, который распускал руки, не жалея её. Мужчину, который постоянно бил её и постоянно обещал, что больше такое не повторится, но после снова её бил.
   Она ненавидела себя за то, что теперь сочувствовала ей.
   Вика уже несколько часов сидела на диване в доме Артемия, борясь со своими чувствами, с которыми не могла справиться и не могла понять их. Она не могла решить, что делать с этими чувствами. Если бы ей пришлось с чем-то сравнивать эти чувства, она бы сравнила их со смертью того единственного человека, который ближе тебе, чем кто-либо ещё на всём белом свете. Тот самый, из-за воображаемой смерти которого твои глаза наполняются слезами.
   У неё в этот момент было такое чувство, будто Роман умер. Не в буквальном смысле конечно. Для неё умер тот Роман, с которым она проживала счастливые минуты своей жизни. Всё хорошее, что между ними было затмил Роман, который нанёс ей душевную и физическую боль.
   От этого возникает огромное количество горя, боли и тоски. Это такое чувство, когда теряешь лучшего друга, любовника, мужа, смысл жизни. Но разница между чувством связанным со смертью любимого человека и чувством возникшим у Вики в её ситуации состояла в том, что у неё возникло ещё другое чувство, которое не обязательно появляется после реальной смерти человека. Это была ненависть.
   В настоящий момент Вика испытывала к Роману такую ненависть, которую нельзя было передать словами. Сквозь стену ненависти каким-то образом пробивались искры рассуждений. Она начинала рассуждать о том, что ей не следовало оставлять у себя этот магнит и хранить дневники, можно было бы хранить эти вещи у матери или вовсе от них избавиться. С самого начала нужно было рассказать ему о татуировке. А в её случае получалось так, что Роман жил с ней, но многого о ней не знал.
   Эти мысли тяготили и разъедали её, постепенно подтачивая в ней силу, которую будила ненависть. Эти рассуждения заставляли её представлять их с Романом совместное будущее и то, что она могла сделать, чтобы не допустить вспышки его ярости. После этих рассуждений ей больше никогда не хотелось предавать его. Ей больше никогда не хотелось иметь от него секретов и никогда не давать ему повода так реагировать. Им обоим просто нужно больше работать над своими отношениями. Ведь не просто так произносятся слова «в печали и в радости».
   Теперь она понимала, что именно об этом думала её мать. Но разница между ними в том, что у неё было больше поводов для тревог. У её матери не было финансовой стабильности, которая есть у Вики. У неё не было средств, чтобы уйти от отца и дать Вике то, что она считала достойным её дочери. Ей не хотелось забирать Вику от отца, поскольку та привыкла жить с обоими родителями. У Вики возникло такое чувство, что эти рассуждения не один раз выводили её из равновесия.
   Сейчас Вика даже не могла пока думать о том, что у неё будет ребёнок от этого человека, что внутри неё человеческое существо, которое они создали вместе. Ни один из вариантов – остаться или уйти, – она не хотела пожелать для своего ребёнка. Вырасти в разрушенной семье или в семье, где придётся терпеть насилие. Зная о его или её существовании всего один день, Вика понимала, что уже подвела этого малыша. Но выбор в любом случае придётся делать ей. Она должна решить в какой семье будет расти её ребёнок.
   Никогда ещё она не чувствовала себя такой одинокой, такой сломленной, злой и уязвимой.
   Люди, которые не были в подобной ситуации, рассуждают о том, почему женщина возвращается к тому, кто её бьет. Однажды Вика где-то прочла, что 85% женщин возвращаются к мужьям, которые их бьют или издеваются над ними. Это было до того, как она поняла, что является одной из них. Тогда, узнав такую статистику, она подумала, что женщины поступают так, потому что они глупые или слабые. То же самое она думала о собственной матери не один раз.
   Но Вика не учла того, что иногда женщины возвращаются потому, что они любят. Она любила своего мужа, она столько всего в нём любила. Уничтожить чувства к человеку, который причинил ей боль, было так просто, как она раньше об этом думала. Не давать себе простить того, кого ты любишь, куда труднее, чем простить обычного человека.
   Теперь она была частью этой статистики. И теперь она знала, что о ней могут подумать люди. Если она останется с ним, они будут думать об этой ситуации осуждая её, рассуждая о том, как она может быть с ним после того, что он с ней сделал. Печально, что именно эти мысли приходят многим в голову, когда кто-то терпит побои. Разве не следовало бы нам осуждать тех, кто бьет, а не тех, кто продолжает любить или просто терпеть бьющих?
   Вика думала обо всех тех женщинах, которые оказались в подобной ситуации до неё, и обо всех тех, кто окажется в ней после. Неужели все женщины мысленно повторяют одни и те же слова после того, как их избил тот, кто любит? «Отныне и навсегда, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас».
   Теперь по мнению Вики, эти слова не были рассчитаны на то, чтобы некоторые супруги воспринимали их буквально. В данной ситуации она считала эти слова просто напросто пустыми и никому не нужными.

ГЛАВА 14

   Вика лежала в кровати и смотрела в потолок. Это была обычная кровать, удобная и комфортная. Но на этой кровати у неё возникало ощущение, как будто она бродит по тёмному лабиринту, отыскивая выход. Пристально вглядываясь в темноту и надеясь увидеть хоть каплю света. В этом лабиринте её постоянно преследовали различные чувства, эмоции и состояния. Это были ярость и гнев, злость и разочарование, печаль и слёзы. А между ними её настигал сон.
   Иногда она прикладывала руки к животу и у неё возникали крошечные искры любви. Вика не могла понять, как можно уже так сильно любить что-то, но она любила. Она уже думала о том, как назовёт малыша. Тут же гадала, на кого будет похож её ребёнок, на неё или на Романа. И снова её начинало преследовать чувство гнева, затмевая крошечные искры любви.
   У Вики возникло ощущение, что у неё украли радость, которую испытывает женщина, когда беременна. Она решила, что Роман забрал эту радость у неё накануне вечером, и это было ещё одним поводом его ненавидеть.
   Ненависть изматывала её, ведь ей нужно было принять решение о своём будущем и о будущем своего ребёнка.
   Она заставила себя встать с постели и пойти в душ. Она провела в комнате всё время, пока не было Артемия. Он вернулся домой раньше обычного, и она слышала, как он открыл дверь в комнату, чтобы проверить, как она. Вика при этом сделала вид, что спит.
   Несмотря ни на что, ей было неловко находиться в его доме. Именно из-за Артемия Роман рассердился на неё накануне вечером, но всё же именно к нему она решила обратиться за помощью. Пребывание в его доме наполняло её чувством вины и даже каплей стыда. Ведь находясь в доме Артемия, она как будто подтверждала как он ей дорог и давала повод для ревности и гнева Романа. Но идти ей было просто некуда. Ей необходимо было несколько дней, чтобы всё обдумать. Если бы она поехала в гостиницу, Роман мог бы проследить за её расходами по карте и таким образом отыскать её.
   Он бы нашел её у матери, у Аллы, у Люси. Он даже пару раз встречался по делам с Денисом, поэтому, скорее всего, поехал бы и к нему.
   Но выследить её у Артемия Роман пока не мог. Она была уверена, что если не станет отвечать на его звонки и сообщения в течение недели, он всё же разыщет её. А пока она была уверена, что здесь он не появится и здесь она в безопасности.
   Возможно, именно поэтому она оставалась у Артемия. Здесь она чувствовала себя в большей безопасности, чем в любом другом месте. И на крайний случай у Артемия была охранная система.
   Она посмотрела на прикроватный столик, на котором лежал её телефон. Прокрутив все сообщения от Романа, она открыла сообщение от Аллы.
   Алла: Привет, тетя Вика! Уже сегодня вечером мы будем дома. Приходи навестить нас завтра, когда вернёшься домой с работы.
   Она прислала свое фото с Раей, и Вика улыбнулась. Потом заплакала. И кто только придумал эти чувства и эмоции, подумала она.
   Дождавшись, когда её глаза высохнут она решила выйти в гостиную. Артемий сидел у кухонного стола с ноутбуком и работал. Посмотрев на Вику, он улыбнулся и закрыл его.
   – Привет.
   Она натянуто улыбнулась, потом оглядела кухню.
   – Может поедим что ни будь?
   Артемий быстро встал.
   – Конечно, садись. Я сейчас приготовлю.
   Она села на диван, пока он суетился на кухне. Телевизор работал, но без звука. Вика включила звук и переключила на проигрыватель. У него были записаны несколько шоу, но её внимание привлекла запись шоу «Вечерний Ургант». Она тут же улыбнулась, нашла одно из последних шоу, которые не видела, и нажала на «Пуск».
   Артемий принес ей тарелку макарон с тефтельками и стакан апельсинового сока со льдом. Бросив взгляд на экран, он уселся рядом с ней на диван.
   Следующие три часа они смотрели все выпуски подряд. Несколько раз она смеялась в голос. Ей было хорошо, она отвлеклась на какое то время от навалившихся проблем. Когда они закончили просмотр, Вика вышла в ванную, а потом вернулась обратно в гостиную, и тут на неё снова навалилась тяжесть всего произошедшего.
   Она села на диван рядом с Артемием, который откинулся на спинку и положил ноги на журнальный столик. Она, также как когда то давно, прислонилась к нему, он прижал её к своей груди, и они просто сидели в тишине и молчали. Своей рукой он поглаживал её плечо, и она поняла, что он готов её выслушать. В первый раз после произошедшего, ей захотелось об этом поговорить. Её голова лежала у него на плече, её пальцы теребили шнурок на шортах, которые были ей слишком велики.
   – Артемий? – Её голос был чуть громче шёпота. – Прости, что я так рассердилась на тебя тогда в ресторане. Ты был прав. В глубине души я знала, что ты прав, но не хотела в это верить. – Вика подняла голову и посмотрела на него с жалкой улыбкой. – Теперь ты можешь упрекнуть меня в том, что ты меня предупреждал.
   Брови Артемия сошлись на переносице, как будто её слова причинили ему боль.
   – Вика, мне бы очень не хотелось оказаться правым в этом случае. Мне хотелось, чтобы я ошибся.
   Вика поморщилась от того, что сказала ему. Она знала Артемия слишком хорошо, чтобы считать его способным на упрёки.
   Он сжал её плечо, нагнулся и поцеловал её в голову. Она закрыла глаза, наслаждаясь его знакомой близостью. Она всегда помнила его запах, его прикосновение, комфорт его объятий. В Артемии её поражало и удивляло то, как человек может быть одновременно крепким, как скала, и при этом спокойным и успокаивающим. Артемий всегда был для неё таким. Как будто он мог выдержать всё, но при этом чувствовать ту тяжесть, которую нёс другой человек.
   Ей не нравилось, что бы она ни старалась, она так и не смогла до конца забыть его. Она вдруг вспомнила о ссоре с Романом из-за номера телефона Артемия, о ссоре из-за магнита, из-за статьи, о том, что он прочёл её дневник, о её татуировке. Ничего бы этого не случилось, если бы она забыла об Артемии и не хранила всё это у себя. Тогда бы Роман не злился на неё и всё у них было бы хорошо.
   От этих мыслей Вика закрыла лицо руками, огорченная тем, что попыталась переложить всю вину за реакцию Романа на себя, потому что она не забыла Артемия. Она не оправдывала себя, свою долю вины она полностью признавала. В этот момент её настигло чувство полного смятения.
   Артемий почувствовал перемену в её настроении. Он чувствовал её как никто другой и в любой момент знал как себя с ней вести.
   – Ты в порядке?
   Вика ничего не ответила, потому что до этого момента она не осознавала, как ей было больно и обидно оттого, что Артемий так за ней и не вернулся. Если бы он вернулся, как обещал, она бы даже не познакомилась с Романом и никогда бы не оказалась в такой ситуации.
   Мысли возникали в её голове одна за другой и от этого она была совершенно сбита с толку. Ей не понравилось, что в своих мыслях она попыталась обвинить Артемия во всём этом.
   – Думаю, мне нужно отдохнуть, – негромко сказала она, отстраняясь от Артемия. Вика встала и он тоже встал.
   – Завтра меня весь день не будет дома, – предупредил он. – Ты будешь здесь, когда я вернусь?
   Она дернулась от его вопроса, тут же подумав, что он хотел бы чтобы она собралась и нашла другое место для ночлега.
   – Нет-нет. Я смогу остановиться в отеле, всё в порядке. – Она повернулась, чтобы уйти, но он удержал её своей рукой.
   – Вика! – Артемий развернул её к себе. – Я не просил тебя уйти. Я просто хотел убедиться, что ты будешь здесь к моему возвращению. Я хочу, чтобы ты оставалась столько, сколько тебе нужно.
   Его взгляд был искренним, и если бы сейчас была другая ситуация, она бы крепко обняла его. Сейчас она не была готова уйти, ей нужно было ещё несколько дней для того, чтобы решить, каким будет её следующий шаг.
   Вика кивнула:
   – Завтра мне нужно ненадолго съездить на работу. Но если ты действительно не возражаешь, я бы хотела остаться у тебя ещё на несколько дней.
   – Я не возражаю, Вика. Я буду только рад.
   Она выдавила из себя улыбку и направилась в гостевую спальню. По крайней мере, Артемий предоставил мне убежище на то время, пока она вынуждена разбираться со своими обстоятельствами.
   Его присутствие в её настоящей жизни смущало Вику, но всё же она была ему благодарна как никогда.

   Вика неуверенно коснулась рукой дверной ручки своей галереи. Никогда раньше ей не было страшно входить в собственный магазин, ведь раньше она не была настолько напугана. Вика знала, что у Романа есть ключи, поэтому с осторожностью пришла на работу.
   Когда она вошла, в помещении было темно, поэтому она включила свет и затаила дыхание. Она, с осторожностью, прошла в свой кабинет и распахнула дверь. К счастью Романа нигде не было, но его присутствие ощущалось повсюду.
   Усевшись за письменный стол, она включила телефон в первый раз со вчерашнего вечера. Накануне вечером она его отключила, так как ей хотелось выспаться, ни о чём не беспокоясь.
   Когда включился телефон, она увидела двадцать пять неотвеченных сообщений от Романа. Но ей не хотелось их читать, ей нужно было разобраться в себе и своих мыслях.
   Остаток дня она нервно оглядывалась через плечо и каждый раз смотрела на открывающуюся дверь. Этот страх, появления Романа, преследовал её не позволяя сосредоточиться на работе. В её голове теперь возник вопрос, сможет ли она когда ни будь избавиться от страха перед ним?
   Половина дня прошла без единого звонка от него, она занималась бумажной работой. Алла позвонила после обеда, и по её голосу Вика поняла, что она понятия не имела о ссоре с Романом. Поговорив с ней о ребёнке, Вика сделала вид, что пришёл посетитель и повесила трубку.
   Она планировала уйти после того, как Люся вернётся с обеденного перерыва. Её оставалось ждать ещё полчаса.
   Как раз в это время, Вика была в магазине одна и туда вошёл Роман.
   Когда Вика его увидела, по её коже пробежал холод и она замерла. Она сидела за столом возле кассы, машинально взяв в руку степлер она крепко сжала его. Она понимала, что степлер едва ли сильно поможет против человека более сильного, чем она, но всё же она собиралась воспользоваться тем, что оказалось под рукой.
   Роман медленно подошёл к прилавку. Она видела его в первый раз после того злополучного вечера. Её тело мгновенно вспомнило тот момент, и тут же на неё нахлынули страх и гнев, стоило ему подойти к столу.
   Он поднял руку и положил на прилавок связку ключей. Она посмотрела на них.
   – Сегодня вечером я улетаю в Испанию, – сказал он. – Меня не будет три месяца. Я оплатил все счета, чтобы тебе не пришлось ни о чём беспокоиться в моё отсутствие.
   Роман говорил сдержанно, но Вика видела, как у него на шее вздулись вены, и понимала, что он едва держит себя в руках.
   – Тебе требуется время. – Райл с трудом сглотнул. – И я хочу отдать это тебе. – Он с хмурой миной подтолкнул к ней ключи от дома. – Возвращайся домой, Вика. Меня там не будет, обещаю.
   Он развернулся и направился к выходу. Она внезапно поняла, что он даже не будет пытаться извиниться. Вика не сердилась на него за это, так как Роман знал, что извинениями не изменить того, что произошло. Он понимал, что лучше всего для них сейчас будет расстаться.
   Роман осознавал, что совершил огромную ошибку… И всё же ей захотелось высказаться.
   – Роман!
   Он оглянулся, и у неё создалось впечатление, что он поставил между ними невидимый щит. Он стоял вполоборота и напряжённо ждал, что она собиралась сказать. Он знал, что её слова причинят ему боль.
   – Знаешь, что самое худшее в случившемся? – спросила она.
   Роман молчал и просто смотрел на неё, ожидая ответа.
   – Когда ты нашёл мой дневник, тебе нужно было всего лишь попросить меня сказать суровую правду. Я была бы честна с тобой. Но ты этого не сделал. Ты предпочёл насильно влезть в личное и сделать свои выводы. Теперь нам обоим придётся страдать от последствий твоих действий до конца наших дней.
   У него внутри всё обжигало при каждом её слове.
   – Вика! – Он повернулся к ней лицом.
   Она подняла руку, чтобы он замолчал.
   – Я всё сказала. Теперь ты можешь уезжать и веселиться в своей Испании.
   В этот момент внутри Романа шла борьба. Он знал, что ему до неё не достучаться, как бы сильно ему ни хотелось молить её о прощении. Он понимал, что ему остаётся только развернуться и уйти, хотя этого ему хотелось меньше всего на свете.
   Когда Роман удалился из галереи, она быстро подошла к двери и заперла её. Опустившись на пол, она обхватила руками колени и уткнулась в них лицом. Её стало трясти, она чувствовала, как стучат её зубы.
   Она до сих пор не верила, что частичка этого мужчины росла внутри неё. И она думала о том, что однажды ей придётся ему в этом признаться.

   После того как Роман уехал, оставив ей ключи, Вика подумала о возвращении в их новый дом. Она даже вызвала такси, чтобы доехать до дома, но тут же передумала. Она не была готова увидеть место, в котором слова Романа пронзили её насквозь и войти в спальню, где её полностью унизили и растоптали. К тому же ей не хотелось находиться одной в этом огромном доме.
   Поэтому вместо того, чтобы вернуться в собственное жилище, поехала на такси в дом Артемия. В тот момент он казался ей единственным безопасным местом. Она считала, что в доме Артемия она будет не одна и ей будет не так одиноко и страшно.
   За день Артемий прислал ей уже два сообщения, проверяя, как она. Поэтому, получив сообщение в конце рабочего дня, она решила, что это от него. Но посмотрев, Вика поняла, что сообщение было от Аллы.
   Алла: Твой рабочий день уже завершился? Приезжай к нам, навести нас, а то я уже заскучала.
   Когда Вика прочла это, у неё всё сжалось внутри. Она понятия не имела о том, что произошло между ней и Романом. Она гадала, сказал ли он ей о том, что улетает в Испанию. Она несколько раз печатала и стирала сообщение, пытаясь придумать удачный предлог отказаться от встречи.
   Вика: Не могу. Я в травмпункте, ударилась головой о полку на складе. Накладывают швы.
   Вике было крайне неприятно обманывать Аллу, но это спасало её от необходимости объяснять появление швов на её лбу и то, почему она всё ещё не дома.
   Алла: Ты сама сможешь добраться до дома? Если что, Михаил может приехать и отвезти тебя, раз Роман уехал.
   Хорошо, она знала, что Роман отправился в Испанию. И она была уверена, что у них всё отлично. Это было хорошо и означало, что у неё было ещё три месяца до того, как придётся сказать ей правду.
   Сейчас Вике было действительно не по себе, ведь она сейчас прятала свои проблемы в дальний ящик, как делала это её мать.
   Вика: Не надо, я в порядке. Доберусь домой на такси. Зайду завтра после работы. Поцелуй за меня Раю.
   Когда она добралась до Артемия, его не было дома. За окнами было уже темно, поэтому она сразу увидела свет фар, когда кто-то остановился на подъездной дорожке. Она мгновенно поняла, что это не Артемий, потому что он ставил машину в гараж. У неё бешено застучало сердце и стало страшно. Неужели это Роман? Неужели он выяснил, где живет Артемий?
   Спустя несколько минут в дверь громко постучали, вернее, забарабанили, одновременно нажимая на звонок.
   Вика осторожно подошла к окну и чуть отодвинула занавеску, чтобы выглянуть на улицу. Она не видела, кто стоял у двери, но на подъездной дорожке появился грузовик. Она знала, что у Романа не было такой машины.
   Может быть, это приехала подружка Артемия?
   Вика, испугавшись, схватила телефон и прошла по коридору в гостиную. В дверь по-прежнему барабанили, заливался дверной звонок. Кто бы ни стоял за дверью, он явно был очень нетерпеливым. Если это была его подружка Ксюша, она уже начинала её раздражать.
   – Артемий! – раздался мужской голос. – Открывай дверь!
   Другой голос, тоже мужской, заорал:
   – Я уже дубу даю, давай, открывай быстрее! Мы больше не можем ждать.
   Прежде чем открыть им дверь и сообщить, что Артемия нет дома, Вика написала ему сообщение, надеясь, что он побыстрее приедет и сам во всём разберётся.
   Вика: Где ты? У твоей входной двери два парня, и я не знаю, стоит ли мне их впустить.
   Она подождала немного под грохот ударов в дверь и вопли звонка, но Артемий не отвечал. Она, осмелев подошла к двери, и не снимая цепочку, приоткрыла дверь на несколько дюймов.
   Один из парней был высоким, около двух метров ростом, не меньше. Несмотря на свежее молодое лицо, в его чёрных волосах была проседь. Другой мужчина был ниже, с круглым лицом и русыми волосами. На вид им обоим было под тридцать или чуть за тридцать. На их лицах появилось смущённое выражение.
   – Ты кто? – спросил высокий, заглядывая в дверь.
   – Вика. А вы кто?
   Коротышка встал впереди высокого и спросил:
   – Артемий здесь?
   Ей не хотелось говорить им, что его нет дома, потому что тогда они бы поняли, что она одна. После последних событий, она совсем не доверяла мужчинам.
   В её руке зазвонил телефон и все трое вздрогнули от неожиданности. Это был Артемий. Она нажала на «Ответить» и поднесла телефон к уху.
   – Алло?
   – Всё в порядке, Вика, это всего лишь мои друзья. Я забыл, что сегодня пятница, а мы всегда по пятницам играем в покер. Я им сейчас позвоню и скажу, чтобы они ушли.
   Я посмотрела на парней. Они просто стояли и смотрели на меня. Мне стало неприятно, что Артемий чувствует себя обязанным отменить свои планы только потому, что она оказалась в его доме. Она закрыла дверь, сняла цепочку и снова открыла её, знаком приглашая их войти.
   – Всё в порядке, Артемий. Тебе не нужно из за меня отменять свои планы. Я всё равно собиралась ложиться спать.
   – Нет, я уже еду. Я их выпровожу.
   Вика всё ещё прижимала телефон к уху, когда мужчины вошли в гостиную.
   – Увидимся, – сказала она Артемию и закончила разговор. Следующие несколько минут прошли в неловком молчании, потому что парни разглядывали её, а она разглядывала их.
   – Как вас зовут?
   – Я Павел, – ответил высокий.
   – Борис, – представился коротышка.
   – Вика, – она назвала свое имя ещё раз. – Артемий скоро будет здесь. – Она направилась к двери, чтобы закрыть её, и они как будто немного расслабились. Павел прошёл на кухню и сразу полез в холодильник Артемия.
   Борис снял куртку и повесил на вешалку.
   – Вик, а ты умеешь играть в дурака? – спросил он.
   Она пожала плечами:
   – Я когда-то играла с друзьями в колледже, но это было несколько лет назад.
   Парни прошли в столовую и подошли к столу.
   – Что случилось с твоей головой? – поинтересовался Павел, усаживаясь. Он спросил об этом так небрежно, как будто ему даже в голову не приходило, что тема может быть для неё болезненной.
   По непонятной причине, она вдруг испытала потребность сказать ему суровую правду. Возможно, ей просто хотелось посмотреть их реакцию на то, что сделал её муж.
   – Да, пустяки. Это дело рук моего мужа. Не так давно мы поссорились, и он ударил меня. Артемий отвёз меня в больницу, там мне наложили швы на рану и сообщили, что я беременна. Теперь я скрываюсь здесь, пока не пойму, что делать дальше.
   Павел, от такого рассказа, застыл на полпути к стулу, на который он садился. Видимо, он не знал, как на такое реагировать. По выражению его лица Вика догадалась, что он считает её сумасшедшей.
   Борис спокойно выдвинул стул и сел.
   – Тебе надо купить мазь от шрамов, она творит чудеса.
   Вика мгновенно рассмеялась над его спокойной реакцией и быстрым ответом. Ей почему-то стало так смешно.
   – Боже, Борис! – Павел наконец ожил и уселся на стул. – Ты хуже, чем твоя жена с этими прямыми продажами. Ты рекламируешь на ходу всякую всячину.
   Тот поднял руки, как будто сдавался.
   – Что такого? – с невинным выражением спросил он. – Я не пытаюсь ничего продать. Я говорил правду. Эта штука работает. Ты бы и сам это знал, если бы воспользовался этим средством от своих прыщей.
   – Отвали, – буркнул Павел.
   – Такое впечатление, будто ты пытаешься навсегда остаться подростком, – пробормотал Борис. – Прыщи – это совсем не круто, когда тебе за тридцать.
   Он сел рядом с Павлом, и тот начал тасовать колоду карт.
   – Садись, Вика. Один из наших друзей повел себя как идиот и женился на прошлой неделе, и теперь его жена больше не разрешает ему играть с нами в карты по пятницам. Ты будешь его заместителем, пока его жена не станет более сговорчивой, если конечно, она такой станет.
   Вика собиралась спрятаться в спальне, но от этих двоих не так просто было уйти. Она села рядом с Борисом и потянулась через стол.
   – Дай-ка мне колоду, – обратилась она к Павлу. Ей показалось, что он тасовал карты как однорукий младенец.
   Павел поднял бровь и толкнул колоду через стол. Вика не была сильна в карточных играх, но тасовала карты как профессионал.
   Она разделила карты на две кучки, положила их бок о бок, прижала большие пальцы к краям и принялась пролистывать обе части так, чтобы карты красиво ложились одна на другую. После она как фокусник перекинула карты по очереди из одной руки в другую. Павел и Борис замерли и уставились на колоду, тут раздался стук в дверь. На этот раз дверь сразу распахнулась, и вошёл мужчина, одетый в очень дорогой твидовый пиджак. Вокруг шеи у него был шарф, и он сразу начал его разматывать, как только захлопнул за собой дверь. Подходя к столу, он мотнул головой в сторону Вики.
   – Ты кто?
   Он был старше Павла и Бориса, на вид ему было за сорок.
   Определенно, у Артемия был очень интересный состав друзей.
   – Это Вика, – ответил за неё Борис. – Она замужем за и только что узнала, что беременна от этого идиота. Вика, это Эдик, он напыщенный и высокомерный.
   – Напыщенный и высокомерный – это одно и то же, болван, – парировал Эдик. Он сел на стул рядом с Павлом и кивнул на колоду в её руках. – Артемий посадил тебя здесь, чтобы нас одурачить? Какой среднестатистический человек умеет так тасовать карты?
   Вика улыбнулась и начала раздавать.
   – Думаю, нам надо сыграть партию, чтобы это выяснить.
   Они сделали ставки по третьему кругу, когда наконец появился Артемий. Он закрыл входную дверь и оглядел всех. Борис сказал что-то забавное как раз перед его появлением, поэтому Вика весело смеялась, когда Артемий встретился с ней взглядом. Он кивком указал на кухню и направился туда.
   – Я сейчас, – сказала она, положила карты на стол и встала, чтобы пойти за Артемием. Когда она пришла на кухню, он стоял там, где его не могли видеть парни, сидевшие за столом. Она подошла к нему и оперлась на рабочий стол.
   – Хочешь, чтобы я попросил их уйти?
   Вика покачала головой.
   – Нет, не делай этого. Мне очень нравится играть. Это меня отвлекает.
   Он кивнул, и она не смогла не заметить, что от него приятно пахнет мужским парфюмом.
   – Хочешь есть? – спросил Артемий.
   Вика отрицательно покачала головой:
   – Не слишком. Пару часов назад я доела остатки вермишели.
   Она держалась обеими руками за столешницу. Артемий шагнул к ней и накрыл её руку своей, проведя по ней большим пальцем. Она знала, что это всего лишь успокаивающий жест, но когда он коснулся её, она почувствовала нечто большее в этом прикосновении. У неё потеплело в груди, и она сразу посмотрела на руки. Палец Артемия замер на секунду, как будто он тоже это почувствовал. Он убрал руку и отступил назад.
   – Прости, – буркнул он и отвернулся к холодильнику, делая вид, будто что-то ищет. Артемий явно пытался избавить её от неловкости из-за того, что только что произошло.
   Вика вернулась к столу, взяла свои карты и продолжила игру. Через пару минут Артемий сел рядом с ней. Эдик всем раздал карты.
   – Итак, Артемий, как ты познакомился с Викой?
   Он брал свои карты по одной.
   – Вика спасла мне жизнь, когда мы были детьми, – буднично ответил он. Артемий посмотрел на неё и подмигнул, а на неё нахлынуло чувство вины из-за того, как на неё подействовало это подмигивание. Особенно в такое время. её сердце говорило само за себя.
   – Сплошная романтика, – сказал Борис. – Вика спасла твою жизнь, теперь ты спасаешь её.
   Артемий опустил карты и свирепо глянул на Бориса.
   – Прошу прощения?
   – Расслабься, – успокоил его Борис. – Мы с Викой подружились, она знает, что я шучу. – Он посмотрел на неё. – Сейчас твоя жизнь может быть полным дерьмом, но всё наладится. Поверь мне, я это по себе знаю.
   Павел рассмеялся:
   – Ты был избитым и беременным и прятался в доме другого мужчины? – спросил он Бориса.
   Артемий шлепнул картами о стол и откинулся на спинку стула.
   – Что ты несёшь? – крикнул он Павлу.
   Вика протянула руку и успокаивающим жестом сжала локоть Артемия.
   – Успокойся, – сказала она. – Мы подружились, пока ждали тебя. Я совершенно не против, что ребята смеются над моей ситуацией. От этого она становится не такой невыносимой.
   Артемий с досадой провел рукой по волосам и покачал головой.
   – Я ничего не понимаю, – признался он. – Ты была с ними наедине всего десять минут.
   Вика рассмеялась:
   – За десять минут можно многое узнать о людях. – Она постаралась сменить тему. – Как вы все познакомились?
   Павел подался вперёд и ткнул в себя пальцем.
   – Я механик на предприятии Артемия. – Он ткнул пальцем в Бориса. – Он подсобный рабочий.
   – Пока, – вмешался Борис. – Я делаю карьеру.
   – А ты у нас кто? – обратилась она к Эдику.
   Он фыркнул и ответил:
   – Угадай.
   Судя по тому, как он одевался, и по тому, что его назвали напыщенным и высокомерным, Вика рискнула предположить:
   – Бухгалтер?
   Артемий рассмеялся:
   – На самом деле Эдик управляющий моего ресторана.
   Вика посмотрела на Эдика и подняла бровь. Он бросил три карты на стол и подтвердил:
   – Это правда. Ресторан в надёжных руках.
   – Не позволяй ему тебя одурачить, – вмешался Артемий. – Он занимается делами ресторана только потому, что ему скучно, на самом деле он и без этого хорошо живёт.
   Вика улыбнулась. Эдик напомнил ей Аллу.
   – У меня есть такая же служащая. Работает только потому, что ей скучно.
   – Сегодня мне не везёт, – пробормотал Эдик, посмотрев на карты.
   Вика посмотрела в свои карты, когда пришла её очередь, и бросила три дамы. Зазвонил телефон Артемия, и он вытащил его из кармана. Она добавила ещё одну карту, когда Артемий извинился и вышел из-за стола, чтобы ответить на звонок.
   – Пас, – объявил Борис и положил карты на стол.
   Вика с любопытством смотрела в сторону коридора, в котором только что торопливо скрылся Артемий. Она подумала, что он разговаривает с Ксюшей, или в его жизни есть ещё кто-нибудь. Она знала, чем он зарабатывает на жизнь. Теперь знала, что у него есть по крайней мере три друга. Но о его личной жизни она ничего не знала.
   Павел положил карты на стол. Четыре одной масти. Вика выложила козырного туза и улыбнулась, глядя на мужчин.
   – А что, Ксюша не приходит по вечерам в пятницу поиграть в карты? – спросила она, пытаясь выудить больше информации об Артемии. Сама она не решалась у него спрашивать.
   – Ксюша? – переспросил Борис.
   Вика сложила выигрыш перед собой и кивнула:
   – Разве не так зовут его подружку?
   Павел рассмеялся:
   – У Артемия нет подружки. Я знаю его два года, и он никогда не упоминал ни о какой Ксюше. – Он начал снова раздавать карты, а Вика пыталась переварить информацию, которую он мне только что сообщил. Она взяла первые две карты, когда Артемий вернулся в комнату.
   – Эй, Артемий, – обратился к нему Эдик. – Кто такая Ксюша, и как это вышло, что мы никогда от тебя о ней не слышали?
   Вика замерла, крепче вцепилась в карты и постаралась не смотреть на Артемия, но в комнате повисла такая тишина, что она невольно посмотрела на него.
   Он уставился на Эдика, а тот уставился на него. Борис и Павел уставились на Вику.
   Артемий на мгновение сжал губы, потом сказал:
   – Нет никакой Ксюши. – Он встретился с Викой взглядом лишь на долю секунды. Но этого хватило, чтобы она увидела то, что он обманул её насчёт подружки. На самом деле, никакой Ксюши никогда не было.
   Артемий откашлялся, чтобы скрыть неловкость:
   – Послушайте, ребята. Мне следовало бы отменить сегодняшнюю игру. Эта неделя выдалась… – Он потер рукой лицо, и Эдик тут же встал.
   Он сжал плечо Артемия и сказал:
   – На следующей неделе встретимся у меня дома.
   Артемий благодарно кивнул. Мужчины начали собирать карты. Борис с извиняющимся видом вытащил карты из её пальцев, потому что она крепко вцепилась в них и стояла оторопев и не шевелясь.
   – Приятно было познакомиться с тобой, Вика, – сказал Борис. Каким-то чудом ей удалось найти силы, чтобы улыбнуться ему и встать. Она обняла их всех на прощание. Когда дверь за ними закрылась, в комнате остались только они с Артемием. Теперь она знала, что никакой Ксюши никогда не существовало.
   Артемий так и стоял на прежнем месте у стола. Она тоже не двинулась с места. Он стоял ровно, скрестив руки на груди. Его голова была чуть опущена, но он сверлил её взглядом через стол.
   Вика не могла понять, зачем Артемий обманул её.
   Они с Романом ещё толком не начали встречаться, когда она столкнулась с Артемием в ресторане. Если бы тогда Артемий не обманул её, у неё была бы надежда на то, что между ними могло что-то быть. Она точно знала, что в этом случае предпочла бы его, а не Романа. Которого, в то время, она почти не знала.
   Но Артемий ничего не сказал. Он обманул её, сказал, что в отношениях уже целый год. Почему? Зачем ему было ей это говорить? Может он хотел дать ей понять, что у неё с ним нет шансов. Эти мысли беспокоили Вику.
   Возможно, она ошибалась всё это время. Возможно, Артемий никогда не любил её, и он знал, что, придумав эту Ксюшу, он наверняка не оставит ей шансов и даст понять, что ей не на что надеяться.
   Но она всё равно появилась в его жизни. Ночевала в его доме, общалась с его друзьями, ела его еду, пользовалась его душем.
   Она почувствовала, как подступили слёзы, и меньше всего на свете ей хотелось плакать перед ним. Она обошла стол и бросилась мимо него. Далеко убежать ей не удалось, так как Артемий схватил её за руку.
   – Подожди.
   Она остановилась, отворачиваясь от него.
   – Поговори со мной, Вика.
   Он стоял позади неё и рукой держал её за руку. Она вырвала её и прошла в другую часть гостиной.
   Развернувшись, она посмотрела на него в тот момент, когда первая слеза покатилась по её щеке.
   – Почему ты так и не вернулся за мной?
   Артемий выглядел так, будто был готов услышать от неё что угодно, только не эти слова. Он провел рукой по волосам, подошёл к дивану и сел. С силой выдохнув, чтобы успокоиться, он осторожно посмотрел на Вику.
   – Я вернулся.
   Она затаила дыхание и неподвижно обдумывала его ответ.
   Артемий склонился сидя на диване и сложил руки перед собой.
   – Когда закончился мой первый контракт в армии, я вернулся в твой городок, надеясь найти тебя. Я поспрашивал людей и выяснил, в какой колледж ты поступила. Я не знал, что меня ждёт, когда приехал туда, потому что к этому моменту мы были двумя разными людьми. Прошло четыре года после нашей последней встречи. Я понимал, что за эти четыре года мы оба сильно изменились.
   Вика почувствовала слабость в коленях, поэтому подошла к креслу рядом с Артемием и опустилась в него. До неё постепенно доходил смысл сказанных им слов.
   – Я весь день ходил возле колледжа, высматривая тебя. Наконец, ближе к вечеру, я тебя увидел. Ты сидела во дворе со своими друзьями. Я долго смотрел на тебя, пытаясь набраться смелости и подойти. Ты смеялась и выглядела счастливой. Ты была такой живой, какой я тебя никогда раньше не видел. Я никогда не испытывал такого счастья за другого человека, как то, которое я испытал, глядя на тебя в тот день. Мне достаточно было просто знать, что ты в порядке…
   Он на мгновение замолчал. Вика стиснула руки на животе, потому что ей было больно. Больно и обидно от того, что она была так близко от него и даже не знала об этом.
   – Я направился было к тебе, когда рядом с тобой появился парень. Он бросился перед тобой на колени, ты улыбнулась и обняла его. А потом поцеловала.
   Она закрыла глаза и вспомнила, что это был парень, с которым она встречалась всего шесть месяцев. Но к нему она не чувствовала даже сотой доли того, что чувствовала к Артемию.
   Он с силой выдохнул, чтобы завершить рассказ.
   – После этого я ушёл. Когда я увидел, что ты счастлива, это было одновременно худшее и лучшее чувство, которое может испытать человек. Но в тот момент я считал, что моя жизнь всё ещё недостаточно хороша для тебя. Мне нечего было предложить тебе, кроме любви, а, с моей точки зрения, ты заслуживала большего. На следующий день я подписал новый контракт. И вот теперь… – Артемий лениво махнул рукой в воздухе, как будто в его жизни не было ничего впечатляющего.
   Вика уткнулась лицом в ладони. Она молча оплакивала то, что могло быть, что было, чего не было. Её пальцы невзначай коснулись бабочки на её шее. Она задумалась о том, сможет ли она когда-нибудь увидеть увидеть свет во мраке и полететь к нему маленькой бабочкой.
   Она задумалась о том, испытывал ли Артемий то, что чувствовала она, когда сделала эту татуировку. У неё было чувство как будто всё это время она блуждала по тёмному лабиринту.
   Она до сих пор не понимала, почему он обманул её тогда, в ресторане. Если он действительно чувствовал к ней то же, что чувствовала к нему она, зачем он всё это придумал?
   – Зачем ты обманул меня насчёт подружки?
   Артемий провёл рукой по лицу, и она увидела сожаление на его лице ещё до того, как он заговорил.
   – Я сказал это потому… Ты выглядела такой счастливой в тот вечер. Когда я увидел, как ты прощаешься с ним, мне стало чертовски больно, но в то же время я испытал облегчение. Ведь тебе было по-настоящему хорошо. Мне не хотелось, чтобы ты беспокоилась за меня и заботилась о моих чувствах в ущерб своим. Мне показалось, что ты вполне была счастлива без меня. И я не знаю… Возможно, я приревновал. Не знаю, Вика. Я сразу пожалел о том, что обманул тебя.
   Вика взялась рукой за голову, её мысли помчались с такой же сумасшедшей скоростью, с какой билось её сердце. Она мгновенно начала перебирать все эти ситуации. Что было бы, если бы он был честен с ней? Если бы он открыл ей свои чувства? Что тогда было бы сейчас с ними?
   Поначалу Вика хотела спросить, почему он так поступил, почему не стал бороться за неё. Но ей незачем было спрашивать его об этом, она без этого уже знала ответ. Артемий думал, что она делает то, что она хочет и от чего ей хорошо. Ведь он всегда хотел, чтобы она была счастлива. По какой-то непонятной причине он никогда не думал, что она может быть счастлива с ним. Они вместе могли быть счастливы. Может это происходило по тому, что он был слишком внимателен и заботлив.
   Чем больше она думала о нём, тем быстрее билось её сердце и труднее становилось дышать. Она думала об Артемии, о Романе. О недавнем вечере. Это было чересчур.
   Вика встала и пошла в гостевую спальню. Взяв телефон и сумку, она вернулась в гостиную. Артемий так и сидел на своём месте.
   – Роман сегодня улетел в Испанию, – сказала она. – Думаю, мне следует вернуться домой. Ты сможешь отвезти меня?
   В его глазах появилась грусть, но Вика понимала, что, уходя, поступает правильно. Они оба не завершили те давние отношения. И она не была уверена, что когда-нибудь они сделают это.
   К тому же, если бы она оставалась у Артемия, разбираясь с тем, что творилось в её жизни, она бы сделала себе только хуже. Ей нужно было убрать из своей жизни всё, что сбивало её с толку. Ей нужно было побыть одной, навести порядок в своих мыслях и чувствах.
   Он на мгновение крепко сжал губы, потом кивнул и взял ключи.

   По дороге к её дому они оба молчали. Артемий не просто высадил её у ворот. Он поставил машину и вышел.
   – Мне будет спокойнее, если я провожу тебя, – сказал он.
   Вика кивнула, и в абсолютном молчании они направились к дому. Артемий прошёл с ней до входной двери. Она порылась в сумке в поисках ключей, у неё дрожали руки, даже с третьей попытки она не смогла открыть дверь. Артемий спокойно взял у неё ключи, она отошла в сторону, и он открыл перед ней дверь.
   – Хочешь, я проверю, нет ли кого в доме? – спросил он.
   Вика кивнула. Она знала, что Романа там нет, потому что он улетел в Испанию, но ей, честно говоря, всё ещё было страшно войти туда одной.
   Артемий переступил через порог первым и включил свет. Он двинулся вперёд, включая везде свет и заглядывая в каждую комнату. Вернувшись обратно в гостиную, он сунул руки глубоко в карманы, глубоко вздохнул и сказал:
   – Надеюсь всё будет хорошо, Вика.
   Артемий не хотел прощаться, Вика тоже не любила расставания. Они оба знали, как больно прощаться друг с другом.
   Она отвернулась, потому что ей невыносимо было видеть выражение его лица. Она сложила руки на груди и уставилась в пол.
   – Мне нужно во всём разобраться, Артемий. Я боюсь, что не смогу этого сделать, если ты будешь в моей жизни. – Она подняла на него глаза. – Надеюсь, ты не обиделся на меня, ведь ты знаешь как я к тебе отношусь.
   Он молча смотрел на неё какое-то время, совершенно не удивленный её словами. Но она видела, что он многое хочет ей сказать. Ей тоже хотелось многое сказать ему, но оба понимали, что это неподходящий момент. Вика была замужем, ждала ребёнка от другого мужчины. Артемий стоял в гостиной дома, который для неё построил тот самый другой мужчина. Верно было сказать, что это неподходящие условия, чтобы говорить друг другу то, что им следовало сказать давным-давно.
   Артемий на мгновение опустил глаза, как будто пытался решить, уйти или заговорить. Она видела, как сжались его челюсти перед тем, как он встретился с ней взглядом.
   – Если я тебе понадоблюсь, я хочу, чтобы ты мне позвонила, – сказал он. – Но только в случае крайней необходимости. Я не в силах быть в роли временного человека в твоей жизни.
   Его слова застали её врасплох, она замерла на мгновение. Артемий был совершенно прав. С того дня, как они впервые встретились, в их отношениях не было ничего временного. Для них существовало либо всё, либо ничего. Именно поэтому он просил не ждать его, когда уходил в армию. Он знал, что обычная дружба для них невозможна. Это было бы невыносимо для обоих. Судя по всему, за прошедшие годы, ничего не изменилось.
   – Прощай, Артемий.
   Эти слова разорвали её сердце с такой же силой, как тогда, когда ей пришлось их сказать впервые. Он развернулся и пошёл к двери так, словно не хотел уходить и оставлять её одну. Когда за ним закрылась дверь, Вика подошла и заперла её, а потом прижалась к ней головой.
   До последней ссоры с Романом она спрашивала себя, может ли её жизнь быть лучше. Теперь же задавалась вопросом: может ли она стать ещё хуже.
   Вика отскочила от двери, когда в неё внезапно постучали. Прошло десять секунд после ухода Артемия, поэтому это мог быть только он. Она открыла дверь, и неожиданно её прижали к чему-то мягкому и тёплому. Артемий крепко и отчаянно обнял её, его губы прижались к её виску.
   Она крепко зажмурилась и наконец дала волю слезам. В последнее время она выплакала столько слёз по Роману, что даже не подозревала, что у неё оставались слёзы для Артемия. И это были не скупые слёзы, потому что они дождём стекали по её щекам.
   – Вика, – прошептал он, крепко обнимая её, – я знаю, что меньше всего на свете тебе сейчас нужно услышать это. Но я должен это сказать, потому что слишком много раз я уходил, не говоря того, что на самом деле хотел сказать.
   Артемий отстранился от неё, чтобы взглянуть ей в лицо, и, увидев слёзы, коснулся ладонями её щек.
   – В будущем… если каким-то чудом ты будешь готова снова открыть своё сердце… открой его для меня. – Он прижался губами к её лбу. – Ты всё ещё самый дорогой для меня человек. И всегда им будешь.
   Артемий отпустил её и ушёл, не ожидая ответа.
   Снова закрыв дверь, Вика опустилась на пол. Её сердце вело себя так, словно готово было сдаться. Но его нельзя было винить, ведь в течение двух дней оно страдало от двух разных болей.
   И у неё было такое чувство, что пройдет не мало времени, прежде чем одна или другая сердечная боль начнёт исчезать.

ГЛАВА 15

   Алла рухнула на диван рядом с Викой и Раей.
   – Я так по тебе скучаю, Вика, – призналась она. – Я подумываю о том, чтобы снова начать работать хоть один или два дня в неделю.
   Вика рассмеялась, немного шокированная её словами.
   – Я прихожу в гости почти каждый день. Как ты можешь по мне скучать?
   Она надула губы и поджала под себя ноги.
   – Ладно, я скучаю не по тебе. Я скучаю по работе. А порой мне просто хочется выйти из дома.
   С рождения Раи прошло шесть недель, поэтому Вика не сомневалась, что ей разрешат выйти на работу. Но она честно не понимала, как она может хотеть вернуться на работу, когда у неё есть маленькая дочь. Вика нагнулась и чмокнула малышку в нос.
   – Будешь приносить Раю с собой?
   Алла покачала головой:
   – Нет, ты слишком меня нагружаешь. Михаил сможет присмотреть за ней, пока я работаю.
   – Ты хочешь сказать, что у тебя нет денег, чтобы нанять няньку?
   Михаил как раз проходил через гостиную и услышал слова Вики.
   – Тсс, Вика. Не говори, не говори о деньгах, в присутствии моей дочери. Деньги это зло.
   Она рассмеялась. Она приходила к ним несколько раз в неделю, так как это было единственное место, где ей было весело. Прошло больше месяца со дня отъезда Романа в Испанию, и никто даже не догадывался, что произошло между ними. Он никому ничего не сказал, она тоже молчала. Абсолютно все считали, что он просто отправился в Испанию повышать свою квалификацию и между ними ничего не изменилось.
   Вика никому не сказала о своей беременности. До того, пока она о ней не узнала, ей показалось странным, что в последние месяцы её месячные были очень скудными. Она тогда не придала этому значения, но теперь понимала в чём была причина.
   Она уже несколько раз побывала у врача. Оказалось, что срок беременности в настоящее время составлял уже уже восемнадцать недель, она никак не могла понять, как это произошло. Она всегда принимала противозачаточные препараты. Судя по всему, её забывчивость сыграла с ней злую шутку.
   Живот был уже слегка заметен, но на улице было холодно, поэтому ей было легко его прятать под курткой и свитером. Никто ни о чём даже не догадывался.
   Она понимала, что ей скоро придётся кому-то рассказать о беременности, но она считала будет правильно, если первым эту новость узнает Роман. Но ей не хотелось это делать по телефону. Он должен был вернуться больше чем через месяц. Если бы ей удалось скрывать своё интересное положение до его приезда, она бы смогла принять решение, что делать потом.
   Вика посмотрела на Раю, и та улыбнулась ей. Она начала корчить рожицы, чтобы малышка больше улыбалась. Ей столько раз хотелось рассказать Алле о своей беременности, но тогда бы ей пришлось скрывать правду от собственного брата. Вика не хотела ставить её в такое положение, поэтому скрывала эту новость, как бы тяжело ей не было молчать об этом.
   – Как ты держишься без Романа? – спросила Алла. – Ты готова к его возвращению домой?
   Вика кивнула, но ничего не сказала. Она всегда старалась перевести разговор на другую тему, как только Алла заговаривала о Романе.
   Она откинулась на спинку дивана и поинтересовалась:
   – Ему нравится находиться в Испании?
   – Наверное, – ответила Вика и показала Рае язык. Она вновь улыбнулась. Интересно, будет ли мой ребенок похож на нее. Я на это надеялась. Она очень миленькая. Но я не могла быть объективна.
   – Роман наконец разобрался в их транспортной системе? – Алла засмеялась. – Клянусь, каждый раз, когда я с ним разговариваю, оказывается, что он опять где-то заблудился. Он решил пользоваться общественным транспортом и никак не может понять, куда и на чём ему ехать.
   – По моему он с этим разобрался, – отметила Вика.
   Алла выпрямилась на диване.
   – Миша!
   Он вошел в гостиную, и Алла взяла Раю из рук Вики, передала дочку Михаилу и попросила:
   – Поменяй ей подгузник, пожалуйста.
   Вика не поняла, зачем она его об этом просит, ведь она только что это сделала.
   Михаил сморщил нос и взял Раю на руки.
   – Ты моя сладкая вонючка?
   Ползунки малышки были точной копией домашнего комбинезона её отца.
   Алла схватила Вику за руку и с бешеной скоростью потащила за собой.
   – Куда ты меня тащишь?
   Алла не ответила, широкими шагами промаршировала до спальни и захлопнула дверь. Как только они оказались внутри, Алла принялась мерить шагами комнату, потом остановилась и повернулась к Вике.
   – Вика, тебе лучше немедленно рассказать мне, что между вами происходит!
   Вика попятилась в недоумении, делая вид, что она не понимает о чём та говорит.
   Её руки мгновенно прикрыли живот, так как Вика подумала, что она заметила. Но Алла даже не смотрела на её живот. Она подошла к Вике и ткнула пальцем в её грудь.
   – Он не пользуется общественным транспортом, идиотка!
   – Что? – Вика была совершенно сбита с толку.
   – Я это выдумала! – рявкнула она. – С тобой давно творится что-то неладное. Ты моя лучшая подруга, Вика. И я знаю моего брата, мы с ним разговариваем каждую неделю, и он сам не свой. Между вами что-то произошло? Я хочу немедленно знать, в чём дело!
   Вика подозревала, что рано или поздно это случится.
   Она прижала ладонь к губам, не зная, что ей сказать. И до какой степени быть откровенной. Всё это время ей было так тяжело из-за того, что она не могла поговорить с ней об этом. Вика поняла, что от Аллы ничего не скроешь. Ей стало намного легче от того, что Алла так хорошо понимает и чувствует её.
   Вика подошла к кровати и села.
   – Алла, – прошептала она, – сядь.
   Она понимала, что её подруге тяжело будет слушать её рассказ, ведь она любила и Романа и меня. Она подошла к кровати и села рядом с Викой, взяв её руки в свои.
   – Я даже не знаю, с чего начать.
   Алла сжимала её пальцы молчала и слушала. Следующие пятнадцать минут Вика рассказывала ей обо всём, что произошло. Она рассказала ей о ссоре, о том, как Артемий забрал её, о больнице и о своей беременности.
   Вика рассказала ей о том, как в последнее время засыпает в слезах, потому что никогда в жизни у неё не возникало такого сильного чувства одиночества и страха. Во время рассказа Алла лишь время от времени реагировала на слова Вики сдавленным «О, Боже».
   Когда она завершила свой рассказ, вместе они сидели и плакали. Вика не ждала от неё никаких слов, ведь Роман был её братом. Она знала, что Алла хочет, чтобы она принимала во внимание его прошлое, чтобы она наладила с ним отношения, потому что он был её братом. Предполагалось, что они должны быть одной большой счастливой семьей. Вика точно знала, о чём она думала.
   Алла долго молчала опустив голову, обдумывая всё то, что Вика ей рассказала. Наконец она подняла на неё глаза и сжала её руки.
   – Мой брат любит тебя, Вика. Он очень сильно тебя любит, ты изменила всю его жизнь и сделала его таким, каким я и не надеялась, что он станет. Как его сестре, мне больше всего на свете хочется, чтобы ты нашла в себе силы простить его. Но как твоя лучшая подруга, я должна тебе сказать, что если ты примешь его обратно, я больше никогда не заговорю с тобой.
   Вике потребовалось время, чтобы осознать её слова, но поняв их, она разрыдалась и Алла вместе с ней.
   Они обнимались и плакали, оплакивая любовь, которую испытывали к Роману. Они плакали, потому что в эту минуту они его любили и ненавидели одновременно.
   Обнявшись они плакали, сидя на кровати Аллы, потом она отпустила Вику, встала, подошла к комоду и вытащила коробку бумажных носовых платков.
   Они вытирали глаза и шмыгали носами, когда Вика сказала:
   – Такой супер – подруги у меня никогда не было.
   Алла кивнула:
   – Я знаю. А теперь я буду самой лучшей тётей. – Алла вытерла нос и снова шмыгнула им, но она уже улыбалась. – Вика, у тебя будет малыш. – Она сказала это с восторгом, и Вика впервые смогла разделить радость от своей беременности. – Мне не хочется это говорить, но я заметила, что ты прибавила в весе. Сначала я думала, что ты в депрессии и слишком много ешь после отъезда Романа.
   Она прошла внутрь стенного шкафа и начала доставать для Вики вещи.
   – У меня так много одежды для беременных. Я отдам её тебе, будешь самой красивой беременной женщиной.
   Вместе они принялись разбирать вещи. Потом Алла достала чемодан, открыла его и начала швырять туда одежду, пока она не начала из него вываливаться.
   – Я даже боюсь надевать эти вещи, – сказала ей Вика, показывая рубашку с торговым ярлыком. – Вещи все дизайнерские. Я их испачкаю.
   Алла рассмеялась и отправила рубашку в чемодан.
   – Они мне больше не понадобятся. Если я снова забеременею, я просто куплю себе новые. Эти все вещи я дарю тебе. – Она сняла с вешалки ещё одну рубашку и протянула её Вике. – Держи, примерь вот это.
   Она сняла свою рубашку и натянула через голову рубашку для беременных. Потом посмотрела на себя в зеркало.
   Она выглядела настоящей беременной, которая не прятала свой живот, а гордилась им.
   Алла положила руку на её живот и они обе посмотрели в зеркало.
   – Ты уже знаешь, мальчик или девочка?
   Вика покачала головой:
   – На самом деле я не хочу этого знать.
   – Надеюсь, что это девочка, – сказала Алла. – Наши дочки смогут стать лучшими подругами.
   – Вика?
   Мы обе обернулись и увидели Михаила, стоявшего на пороге. Он смотрел на её живот и на руку Аллы, лежавшую на нём. Михаил склонил голову к плечу и указал на Вику пальцем.
   – Ты… – Он смутился. – Вика, это же… Ты понимаешь, ты что беременна?
   Алла спокойно подошла к двери и положила руку на ручку.
   – Есть кое-какие вещи, которые ты ни в коем случае не должен повторять, если хочешь, чтобы я осталась твоей женой. И это одна из таких вещей. Ты меня – понял?
   Михаил поднял перед собой руки и отступил назад.
   – Да. Ладно. Я понял. Вика как бы не беременна. – Он поцеловал жену в лоб и снова посмотрел на Вику. – Я не буду поздравлять тебя, Вика. Тебя совершенно не с чем поздравлять. – Алла вытолкала его за дверь и закрыла её, потом повернулась к Вике.
   – Нам надо спланировать праздник в честь будущего рождения ребёнка, – сказала она.
   – Нет. Сначала мне нужно рассказать Роману.
   Алла отмахнулась от неё.
   – Чтобы планировать праздник, он нам не нужен. Это пока будет только между тобой и мной.
   Она взяла свой ноутбук, и впервые с той минуты, когда Вика узнала, что беременна, она почувствовала себя от этого счастливой.

   Вике было очень удобно после работы заходить проведать Аллу, так как галерея находилась недалеко от места их проживания. После она садилась в такси и ехала домой, хотя временами ей отчаянно хотелось уехать из этого дома. Ей было странно до сих пор жить в нём. До злополучной ссоры и отъезда Романа в Испанию они прожили в нём всего неделю. Прошло слишком мало времени, чтобы она почувствовала, что это по настоящему её дом. А после того вечера его очарование совсем потускнело в её глазах. Вика даже не могла больше спать в их спальне, поэтому ночевала в гостевой комнате на своей старой кровати.
   Алла и Михаил пока были единственными, кто знал о её беременности. Прошло несколько недель после того, как она им сказала, и срок у неё уже был более двадцати недель. Она понимала, что ей следовало бы сказать матери. Но Роман должен был вернуться через несколько недель и ей следовало рассказать ему первому, а потом уже всем остальным. Ей только оставалось всячески прятать от матери свой живот до возвращения Романа в Москву.
   Ей просто следовало бы смириться с тем, что придётся позвонить ему и сообщить новость по телефону, ведь с матерью она не виделась около двух недель. Это был самый долгий период с момента её переезда. Вика и без того в последнее время находила отговорки, чтобы не встречаться с ней. Так что если они не встретятся в ближайшее время, то мать нежданно появится у неё в доме.
   За последние две недели её живот вырос вдвое, поэтому беременность с каждым днём становилось сложнее скрывать. Если бы Вику увидел тот, кто хорошо её знал, скрыть беременность было бы просто невозможно. В галерее пока никто ни о чём не спрашивал. Вика предполагала, что её подчинённые пока ещё гадают, беременна она или просто поправилась.
   Вика собиралась на работу и уже начала открывать дверь, но та неожиданно открылась с другой стороны. Прежде чем она успела натянуть куртку, чтобы спрятать живот, в неё уперся взгляд Романа. Она была в одной из рубашек для беременных, которые ей отдала Алла, поэтому тот факт, что она беременна и носит специальную для этого одежду, скрыть было невозможно.
   От его появления её сердце начало бешено биться, вырываясь из грудной клетки. Она приложила руку к своей шее, чувствуя как под ладонью пульсирует её сердце.
   Оно бешено стучало, потому что она боялась Романа, потому что она ненавидела его и потому что она скучала по нему. В этот момент сердце вырывалось из её груди, как птица из клетки
   Его взгляд медленно переместился с её живота на её лицо. Лицо Романа исказилось от боли, как будто она только что вонзила ему в сердце нож. В недоумении он сделал шаг назад и непонимающе замотал головой. По его лицу она видела, что он чувствовал себя преданным, обиженным и оскорблённым, когда с трудом выдавил из себя её имя.
   – Вика?
   Она застыла, прикрывая одной рукой живот оберегающим жестом. Другая рука всё ещё была прижата к её груди. Ей было слишком страшно, чтобы пошевелиться или что-то сказать. Она не хотела ничего делать, не понимая точно, как он будет реагировать.
   Когда Роман увидел в её глазах страх, заметил, что она боится тронуться с места, он успокаивающе поднял руку ладонью к ней.
   – Я здесь не для того, чтобы сделать тебе больно, Вика. Я здесь только для того, чтобы поговорить с тобой. – Он шире распахнул дверь и указал на гостиную. – Смотри. – Он отошёл в сторону, и она увидела того, кто стоял у него за спиной.
   Теперь она, в свою очередь, почувствовала себя преданной.
   – Михаил?
   Тот мгновенно поднял руки, прося пощады.
   – Я даже не знал, что он возвращается домой раньше времени, Вика. Роман прислал мне сообщение и попросил о помощи. Он умолял меня ничего не говорить тебе или Лале. Пожалуйста, не позволяй ей разводиться со мной, я всего лишь невинный свидетель.
   Вика покачала головой, понимая нелепость этой ситуации.
   – Я попросил Михаила приехать сюда, чтобы ты без страха смогла поговорить со мной, – объяснил Роман. – Он здесь только ради тебя, а не ради меня.
   Вика посмотрела на Михаила, и он кивнул. Это вселило в неё достаточно уверенности, чтобы впустить их в дом. Роман всё ещё пребывал в шоковом состоянии, что было понятно. Его взгляд постоянно останавливался на её животе, а потом он отводил взгляд, как будто ему было больно на неё смотреть. Роман провёл по волосам обеими руками, потом указал на лестницу и обратился к Михаилу:
   – Мы будем наверху в спальне. Если ты услышишь, что я… Если я начну кричать…
   Михаил знал, о чём его просил Роман.
   – Я никуда не уйду.
   Следуя за Романом в их спальню, Вика гадала, на что это похоже, когда ты понятия не имеешь, как ты отреагируешь и что выведет тебя из равновесия. Каково это, не иметь абсолютно никакого контроля над собственными эмоциями.
   На краткий момент она почувствовала капельку жалости к нему. Но потом её взгляд упал на ту самую кровать, она вспомнила ту ночь, и её жалость исчезла.
   Роман толкнул дверь, но до конца её не закрыл. Он выглядел измотанным и постаревшим, как будто прошли не месяцы, а годы, с тех пор, как она его видела. Появились лишние морщины, мешки под глазами, между бровями залегла складка, плечи поникли.
   Его взгляд снова упал на её живот, и он медленно отступил назад, разглядывая её. Он вёл себя осторожно, как и следовало бы. Роман робко протянул руку, спрашивая разрешения дотронуться до неё. Когда она кивнула, Роман шагнул вперёд и положил ладонь на её живот.
   Вика почувствовала тепло его руки через рубашку, и прикрыла глаза от этого приятного ощущения. Несмотря на отвращение к нему, которое которое переполняло её, другие чувства, имевшие к нему отношение, никуда в ней не исчезли. Ненависть и отвращение не свидетельствовали о том, что она больше ничего к нему не испытывала. Если человек причинил вам боль, то это не значит, что вы можете просто перестать его любить. Больнее всего если вам причиняет боль любимый человек, а не какой то случайный прохожий, о котором вы тут же забыли. Все дело в ней, в любви.
   Его рука на её животе шевельнулась, и она открыла глаза. Роман покачал головой, как будто он никак не мог осознать, что происходит. Она смотрела, как он медленно опустился перед ней на колени.
   Роман обхватил Вику руками за талию и прижался губами к её животу. Его пальцы переплелись на её пояснице, и он прижался к ней головой.
   Трудно было описать, какие чувства она испытывала по отношению к нему в ту минуту. Любая мать захотела бы этого для своего ребёнка. Прекрасно было видеть, что отец уже любил его. Ей было трудно ни с кем не делить эту радость все эти дни. И вдвойне было трудно не разделить её с ним, какую бы обиду она на него ни затаила. Пока Роман прижимался к ней, её пальцы скользнули в его волосы. Одна её часть хотела накричать на него и выставить прочь, как ей следовало сделать в ту ночь. А другая часть жалела того маленького мальчика, который держал на коленях своего брата и смотрел, как тот умирал. С одной стороны Вика хотела никогда больше не встречаться с ним, но с другой она хотела простить его.
   Роман снял руки с её талии и оперся на матрас кровати. Он встал, потом сел на кровать, оперся локтями о колени, прижал руки к губам.
   Вика села рядом с ним, понимая, что придётся поговорить с ним, но она не хотела этого.
   – Суровую правду?
   Он кивнул.
   Она не знала, кто должен был начать первым. Ей особо нечего было ему сказать, поэтому она ждала, когда Роман заговорит первым.
   – Я даже не знаю, с чего начать, Вика. – Он провёл рукой по лицу.
   – Может быть, тебе стоило бы начать со слов «Прости, что я ударил тебя».
   Роман встретился с ней взглядом, в его глазах появилась уверенность.
   – Вика, если бы ты только знала. Я так сожалею об этом. Ты понятия не имеешь, через что я прошёл в эти прошедшие два месяца, зная, что я с тобой сделал.
   Вика стиснула зубы. Она почувствовала, как её пальцы скомкали одеяло рядом с ней.
   Я понятия не имела, через что прошел он?
   Вика медленно покачала головой:
   – Это ты понятия не имеешь, Роман.
   Она встала, гнев и ненависть выплеснулись из неё. Она развернулась и ткнула в него пальцем:
   – Это ты понятия не имеешь! Ты понятия не имеешь, каково это пройти через то, через что ты вынудил меня пройти! Бояться за свою жизнь в руках мужчины, которого ты любишь? Испытывать боль и отвращение при одной только мысли о том, что он с тобой сделал? Ты понятия не имеешь, Роман. Никакого понятия! Иди ко всем чертям за то, что ты со мной сделал!
   Она глубоко вздохнула, шокированная собственным поведением. Гнев накрыл её как волна. Она смахнула слёзы и отвернулась, не в силах смотреть на него.
   – Вика, – сказал он, – я не…
   – Нет! – крикнула она, снова поворачиваясь к нему. – Я ещё не закончила! Ты не сможешь сказать твою правду, пока я не скажу свою!
   Роман схватил себя рукой за виски, как будто в его голове не укладывался смысл сказанных ею слов. Он опустил глаза, ему нестерпимо было видеть её гнев. Она сделала несколько шагов к нему, опустилась на колени, коснулась руками его ног, заглядывая пристально в его глаза, пока она говорила с ним.
   – Да, я сохранила магнит, который Артемий подарил мне, когда то давно. Да, я сохранила дневники. Я не сказала тебе о моей татуировке. Да, вероятно, мне следовало это сделать. И да, я всё ещё люблю его и буду любить его до самой смерти, потому что он – это огромная часть моей жизни. Я знаю, что это причиняет тебе боль. Но ничто из этого не давало тебе права делать со мной то, что ты сделал. Даже если бы ты вошёл в спальню и застал нас с ним в постели, ты всё равно не имел бы права поднять на меня руку!
   Она оттолкнулась от его колен и снова встала.
   – Теперь твоя очередь! – выкрикнула она.
   Вика мерила шагами комнату. Её сердце, в очередной раз, билось так, словно просилось наружу. Ей хотелось выпустить его и если бы она могла, она бы сделала это.
   Она продолжала ходить по спальне уже несколько минут. Роман молчал и её гнев вылился в боль и переживания.
   Она так устала от бесконечных слёз в последнее время, но всё же рухнула на кровать и заплакала в подушку. Она едва могла дышать, сильно прижимаясь лицом к подушке.
   Вика почувствовала, как Роман лёг рядом с ней, нежно коснулся рукой её затылка, пытаясь облегчить боль, которую причинял. Её глаза были закрыты, так как она всё ещё прижималась к подушке, но она ощущала, как он осторожно прижимается головой к её голове.
   – Моя правда в том, что мне абсолютно нечего сказать. – Он говорил негромко. – Я никогда не смогу изменить то, что я сделал тебе. И ты никогда не поверишь мне, если я скажу, что это больше не повторится. – Роман поцеловал её в голову. – Ты мой мир, Вика. Ты главная часть моей жизни. Когда я проснулся на этой кровати в ту ночь, а ты ушла, я понял, что никогда не смогу тебя вернуть. Я пришёл сюда, чтобы сказать, как бесконечно сожалею об этом, что принял предложение о работе в Испании и пришёл попрощаться с тобой. Но, Вика… – Его губы снова прижались к её голове, и он с шумом выдохнул. – Вика, теперь я не могу этого сделать. В тебе растёт часть меня. И я уже люблю этого малыша больше, чем любил хоть что-то в моей жизни. – Его голос дрогнул, и он крепче вцепился в неё. – Пожалуйста, не отбирай это у меня, Вика. Пожалуйста.
   Боль в его голосе волной прошла по её телу, и когда она подняла залитое слезами лицо, он в отчаянии прижался губами к её губам, а потом отстранился.
   – Пожалуйста, Вика. Я люблю тебя. Помоги мне.
   Его губы снова коротко коснулись её губ. Она не смогла оттолкнуть его, и тогда его губы вернулись в третий раз.
   Когда его губы коснулись её губ в очередной раз, они уже не отрывались от неё.
   Роман обнял её и прижал к себе. Её тело устало и ослабело, но оно помнило его. Оно помнило, как его тело может успокоить. В его теле была нежность, которую её тело ожидало на протяжении этих долгих дней разлуки.
   – Я люблю тебя, – прошептал Роман. Его язык мягко коснулся её языка, и это было так неправильно, так хорошо и так болезненно. Не успев это осознать, она уже лежала на спине, а он заползал на неё. Его прикосновение было тем, в чём она нуждалась, и одновременно тем, в чём ей не следовало нуждаться.
   Его рука взялась за прядь её волос, и она мгновенно перенеслась в тот жуткий вечер.
   Когда она была на кухне, а его рука тянула её за волосы так, что ей было больно.
   Роман убрал волосы с её лица, и она снова перенеслась в тот страшный вечер.
   Когда она стояла в дверях спальни, а его рука скользила по её плечу как раз перед тем, как он сильно укусил её.
   Его лоб нежно коснулся её лба, и вновь она перенеслась в тот страшный вечер.
   Когда она лежала на этой самой кровати, и он ударил её головой с такой силой, что ей наложили швы.
   Её тело вдруг перестало отвечать ему. В очередной раз в ней поднимался гнев. Он почувствовал как она застыла и его губы перестали двигаться на её губах.
   Роман отстранился и посмотрел на неё. Вике даже не пришлось ничего говорить, их взгляды встретились, и глаза сказали больше правды, чем любые слова. Её глаза сказали ему, что она больше не может выносить его прикосновения. Его глаза, в свою очередь, сказали ей, что он уже понял это.
   Роман начал медленно кивать и сползать с неё.
   Он сполз с неё на край кровати и повернулся к ней спиной. Он медленно поднимался, чётко понимая, что она не может простить его и вероятно никогда не сможет. Роман направился к двери.
   – Стой, – произнесла она.
   Он слегка обернулся и посмотрел на неё уже у двери.
   Она подняла высоко голову, в её глазах было окончательное решение.
   – Я бы хотела, чтобы этот ребенок не был твоим, Роман. Всем своим существом я бы хотела, чтобы этот ребёнок не был частью тебя.
   Ей хотелось разрушить его мир ещё больше, но он и без того был уже разрушен.
   Роман вышел из спальни, а она опять прижалась лицом к подушке. Ей хотелось причинить ему такую же боль, какую он причинил ей. Она предполагала, что тогда бы она почувствовала себя отомщённой, но этого не произошло.
   Вместо этого она ощутила себя мстительной и мелочной. Она ощущала себя в роли своего отца, который никогда не считался ни с чьим желанием.

   Телефон издал звук на вновь пришедшее сообщение, оно было от матери.
   Мама: Я очень соскучилась по тебе. Когда мы увидимся?
   Вика смотрела на него, размышляя о дальнейших действиях. Прошло два дня после того, как Роман вернулся и узнал, что она беременна. Она решила, что пришло время рассказать об этом маме. Вика нисколько не волновалась по поводу того, что скажет ей о беременности. Её пугала и смущала необходимость обсуждать с ней ситуацию с Романом.
   Вика: Я тоже соскучилась по тебе. Приеду к тебе завтра. Можешь приготовить жареной картошки с грибами?
   Как только она отправила сообщение маме, то тут же получила другое сообщение.
   Алла: Приходи к нам сегодня на ужин. У нас домашняя пицца.
   Вика не навещала их уже несколько дней, именно с того дня, как вернулся Роман. Она не знала наверняка, где он остановился, но предполагала, что у них с Михаилом. Меньше всего на свете ей хотелось оказаться с ним в одной квартире.
   Вика: Кто ещё будет?
   Алла: Вика… Между собой вы разберётесь сами, я даже вмешиваться не буду. Он работает до завтрашнего утра. Мы будем только втроём, вернее вчетвером если считать Раю.
   Она всё понимала. Вика ответила Алле, что придёт сразу, как только закончит с работой.

   Когда Вика пришла, Рая спала, но она разбудила ее, чтобы подержать на руках. Алла не возражала. Она сказала, что девочка вполне может пока погулять, иначе она не уснет в положенное время. Они сидели за столом и разговаривали обо всём на свете.
   – Что малыши едят в таком возрасте? – Спросила Вика.
   – Грудное молоко, – ответил Михаил с полным ртом. – Но иногда я окунаю палец в газировку и даю ей попробовать.
   – Миша! – воскликнула Алла. – Надеюсь, это была шутка.
   – Конечно, шутка, – с готовностью согласился он, хотя Вика не была уверена, что он действительно пошутил.
   – А когда они начинают есть детское питание? – спросила она, понимая, что ей нужно о многом узнать, прежде чем родить ребёнка.
   – Примерно в четыре месяца, но есть питание, которым кормят с рождения, – сказала Алла и зевнула. Она отложила вилку, откинулась на спинку стула и начала тереть глаза.
   – Если хочешь, я могу остаться у вас, чтобы вы, ребята, могли провести время вдвоём и как следует выспаться ночью.
   – Нет, всё в порядке, – произнесла Алла одновременно с Михаилом, сказавшим: – Это было бы замечательно.
   Вика рассмеялась:
   – В самом деле, вы сможете провести хороший вечер, развеяться от скуки, ведь быть всё время дома так надоедает. Завтра я не работаю, поэтому даже если я не буду спать ночью, я отосплюсь днём.
   У Аллы был такой вид, как будто она обдумывала её слова, а Михаил уже звонил в хороший отель и заказывал номер для двоих.
   – Я оставлю включенным мой мобильный на тот случай, если тебе что то понадобится.
   Вика посмотрела на Раю и улыбнулась:
   – Ты это слышала? Сегодня ты ночуешь с тётей!

   Если судить по тому, какой список указаний Алла прокомментировала Вике, то всё выглядело так, будто они собирались отлучиться не на ночь, а на длительный период.
   Когда они собрались и уже готовились уходить, Алла вновь начала давать указания, чтобы никто ничего не забыл.
   – Она даст тебе знать, когда проголодается. Не подогревай молоко в микроволновке, просто поставь его в…
   – Я знаю, – прервала Вика Аллу. – С момента её рождения я много раз готовила для неё бутылочки.
   Алла кивнула и направилась к своей кровати, бросив свою сумку рядом с Викой. Михаил в гостиной кормил Раю перед уходом, поэтому Алла, чтобы подождать его, присела рядом с ней на кровать. Она пристально посмотрела на Вику.
   – Ты знаешь, что это значит? – спросила она.
   – Нет. Что?
   – Сегодня у меня будет секс. Впервые за несколько месяцев.
   Вика скорчила мину:
   – Мне незачем было знать об этом.
   Алла рассмеялась и откинулась на подушку, но потом резко села.
   – Ёлки зелёные, – сказала она. – Мне, вероятно, следовало бы побрить ноги. Ведь я не делала этого уже несколько месяцев.
   Вика рассмеялась, потом внезапно ахнула. Она быстро приложила руки к своему животу.
   – О Господи, я только что почувствовала его!
   – Правда? – Алла положила руки на её живот, и вместе они притихли, ожидая, когда малыш толкнется снова. Он толкнулся, но так тихо, что это было почти незаметно. Вика снова рассмеялась, когда это случилось.
   – Я ничего не почувствовала. – Алла надула губы. – Думаю, пройдёт ещё несколько недель, пока толчки будут чувствоваться снаружи. Ты первый раз почувствовала, как он шевелится?
   – Ага. Я уже начала бояться, что во мне растёт самый ленивый ребёнок в истории. – Она не убирала руки с живота, надеясь почувствовать новые толчки. Пока они сидели в тишине, Вика не могла отделаться от мысли, что хотела бы, чтобы её обстоятельства сейчас были другими. Она думала о том, что Роману, а не Алле следовало бы быть сейчас рядом и держать руку на её животе.
   Эта мысль едва не уничтожила всю радость, которую она чувствовала. Алла, видимо, заметила это, потому что она сжала её руку. Когда Вика посмотрела на неё, та уже не улыбалась.
   – Вика, я хочу тебе кое-что сказать.
   Вике сразу не понравился её тон.
   – Что именно?
   Она вздохнула, потом выдавила из себя грустную улыбку.
   – Я знаю, тебе паршиво из-за того, что ты собираешься пройти через это без моего брата. Не имеет значения, какое участие он будет принимать, я просто хочу, чтобы ты знала: это будет лучший опыт в твоей жизни. Ты будешь замечательной мамой, Вика. Этому ребёнку по-настоящему повезло.
   Тут же она обрадовалась тому, что только Алла была рядом с ней в эту минуту, потому что от её слов она смеялась, плакала и сморкалась от разбушевавшихся в ней чувств. Вика обняла её и поблагодарила. Её слова, удивительным образом, вернули ей прежнюю радость, которую она ощутила всем сердцем.
   Алла улыбнулась и сказала:
   – А теперь смотри за моей малышкой и оберегай её, чтобы я наконец смогла заняться сексом с моим неприлично богатым мужем.
   Вика встала с кровати:
   – Ты умеешь вовремя пошутить. Я бы сказала, что это твоё сильное место.
   Она снова улыбнулась:
   – Для этого я здесь. А теперь мы пошли.

   В последнее время Вику больше всего беспокоило то, что она ничего не говорила матери о тех секретах, которые у неё появились. Она не знала, как она всё это воспримет. Уверена она была лишь в том, что она будет рада её беременности. Но она не представляла, как мать отнесётся к тому, что они с Романом расстались, ведь ей он очень нравился. Основываясь на собственном опыте в подобных ситуациях она, наверное, сочтёт, что простить Романа очень легко, и даже может попытаться убедить её принять его обратно. По большому счёту, из предстоящего разговора Вику пугало именно это, потому что она боялась, что ей удастся её уговорить.
   Все эти дни она была сильной и так злилась на него, что мысль о том, чтобы его простить, казалась смехотворной. Но порой ей так его не хватало, что было трудно дышать. Она скучала по тем временам, как им было весело вместе, по тому, как они занимались любовью, по тому, как она раньше скучала без него. Роман всегда так много работал, что когда он появлялся вечером на пороге, она бежала через комнату и прыгала к нему на руки, потому что отчаянно без него скучала. Она просто скучала по тому Роману, который любил её.
   В те дни, когда казалось бы её сила ослабевала, она хотела, чтобы её мать знала обо всём, что происходит. Временами Вике просто хотелось поехать к ней домой и свернуться калачиком у неё на диване, чтобы она убрала её волосы за ухо и сказала, что всё наладится. Бывает, что даже взрослым женщинам нужно, чтобы их успокоила мать, чтобы можно было сделать передышку и не быть всё время сильными.
   Вика не торопилась заходить к матери. Уже несколько минут она сидела в машине, припаркованной на подъездной дорожке у её дома, и собиралась с силами. Ей было неприятно, что она должна всё рассказать матери, ведь в каком-то смысле она разобьёт её сердце. Вика не могла терпеть, когда её мама грустила, а рассказав ей о том, что её дочь вышла замуж за человека, похожего на отца, она боялась добавить ей переживаний.
   Когда Вика вошла в дом, её мама стояла на кухне и дожаривала картошку. Живот практически невозможно было спрятать без верхней одежды, поэтому она не стала сразу снимать куртку. Особенно его невозможно было спрятать от матери.
   – Привет, дорогая! – сказала она.
   Вика вошла на кухню, обняла её сбоку, пока она выкладывала уже поджаренные грибы в почти готовую картошку. Как только она закончила с картошкой, они прошли в столовую и уселись за стол. Мама откинулась на спинку стула и отпила немного чая.
   Она улыбалась, и Вике было так тяжело от того, что она в этот момент выглядела такой счастливой.
   – Вика, – сказала она, – есть кое-что, о чём я должна рассказать тебе.
   Вике сразу это не понравилось. Она приехала, чтобы поговорить с матерью, а теперь Вике нужно было настроиться, чтобы слушать её.
   – Что случилось? – неуверенно спросила Вика.
   Мама обхватила стакан с чаем обеими руками.
   – Я кое с кем встречаюсь.
   Вика приоткрыла рот от неожиданности.
   – Правда? – спросила она, качая головой. – Это… – она хотела сказать «хорошо», но тут же забеспокоилась, что мать поставила себя в ту же ситуацию, в которой она была с её отцом. Мать увидела тревогу на её лице, поэтому схватила обе её руки в свои.
   – Он хороший, Вика. Он не такой, каким был твой отец. Поверь мне.
   Вика испытала мгновенное облегчение, ведь она видела, что мама говорит правду.
   – Супер! – воскликнула она, совершенно этого не ожидавшая. – Я рада за тебя. И когда ты нас познакомишь?
   – Сегодня вечером, если захочешь. Я могу пригласить его поужинать с нами.
   Вика покачала головой.
   – Нет, – прошептала она, – это неподходящее время.
   Мать крепче сжала её пальцы, как только поняла, что дочь приехала для того, чтобы сообщить ей нечто важное. Вика начала с хорошей новости.
   Она встала и сняла куртку. Поначалу мама ничего не поняла. Она просто решила, что Вике стало жарко и она сняла куртку, чтобы было комфортно. Но потом Вика взяла её руку и прижала к своему животу.
   – Ты станешь бабушкой.
   Мамины глаза расширились, и на несколько минут она потеряла дар речи, а после у неё на глазах появились слёзы. Она вскочила и крепко обняла дочь.
   – Вика! Как неожиданно! – Мама сделала шаг назад и улыбнулась: – Всё так быстро. Вы хотели ребёнка? Вы и женаты совсем недавно.
   Вика покачала головой:
   – Нет. Это был шок. Поверь мне.
   Она рассмеялась, снова обняла Вику, и они присели. Вика постаралась удержать улыбку, но выражение её лица изменилось. Мама заметила это почти мгновенно.
   – Дорогая моя, – прошептала она, – что случилось?
   До этой минуты Вика старалась быть сильной как скала. В обществе посторонних людей она не жалела себя и не показывала свою слабость. Но сейчас она сидела рядом с матерью, и ей хотелось быть слабой, просто скинуть доспехи хотя бы ненадолго. Хотелось, чтобы мама подошла к ней, обняла и сказала, что всё будет в порядке. В последующие минуты это и произошло, Вика расплакалась в её объятьях. В эти минуты она перестала сражаться за себя, потому что её прикрывал щит матери, которая готова была сражаться за неё.
   Вика не стала рассказывать ей большинства подробностей их отношений с Романом, но ей пришлось рассказать о наиболее важных моментах. Что он не один раз поднимал на неё руку, а она даже не знала что с этим делать. Что ей страшно растить этого ребёнка в одиночку, но с Романом вдвойне страшнее. Ведь в семьях, где царит насилие, возможно всё. Многие из таких мужей доводят жён и детей до инвалидности и даже до летального исхода. Вика рассказала о том как она боится принять неверное решение. О том, что вероятно была слишком слабой и не вызвала вовремя полицию. По сути, она рассказала ей всё то, что до конца не могла принять сама. Она не знала, что ей делать, и с помощью этого разговора, хотела узнать совет матери.
   Мама сходила на кухню, взяла несколько салфеток из ткани и вернулась обратно к столу. Когда они обе успокоились, она начала комкать свою салфетку в руках, скручивая её жгутом и не сводя с неё глаз. Было видно, что ей трудно вести этот разговор.
   – Ты хочешь принять его обратно? – спросила – мама.
   Вика ничего не ответила, так как пока не приняла решение.
   Это был первый раз с начала этой истории, когда она была абсолютно честной. Честной с матерью и с самой собой. Её мать была из тех, кто прошёл через это. Только она могла понять глубину того смятения, которое испытывала её дочь.
   Вика покачала головой и одновременно пожала плечами.
   – Я чувствую, что никогда не смогу снова доверять ему. Но при этом я оплакиваю то, что у меня было с Романом. Нам было так хорошо вместе, мама. Я провела с ним одни из лучших моментов своей жизни. Иногда я чувствую, что возможно, не хочу отказываться от этого.
   Вика вытерла салфеткой слёзы.
   – Иногда… когда я сильно скучаю без него… я уговариваю себя, что, возможно, всё было не так плохо. Возможно, я могла бы смириться с ним в его худших проявлениях, чтобы он был рядом в его лучших проявлениях.
   Мама накрыла её руку своей и начала поглаживать её большим пальцем.
   – Я знаю, о чём ты говоришь, Вика. Но меньше всего на свете тебе захочется сломать себя. Пожалуйста, не позволяй этому случиться.
   Вика понятия не имела, что она хотела этим сказать. Мама увидела недоумение на её лице, поэтому она сжала её локоть и объяснила свои слова:
   – У каждого из нас есть предел. То, с чем мы готовы мириться, пока не уйдём или не сломаемся. Когда я вышла замуж за твоего отца, я точно знала, где мой предел. Но с каждым инцидентом мой предел отодвигался чуть дальше. И ещё чуть дальше. Когда твой отец ударил меня в первый раз, он сразу начал просить прощения. Он поклялся, что это никогда больше не повторится. Когда он ударил меня во второй раз, он сожалел об этом ещё больше. Когда это случилось в третий раз, это был уже не один удар. Это было избиение. И каждый раз я терпеливо принимала его обратно. В четвертый раз это была только пощечина и тогда я подумала, что это по крайней мере не избиение.
   Она промокнула салфеткой глаза и продолжала:
   – Каждый инцидент отодвигает твой предел. – Каждый раз, когда ты решаешь остаться, в следующий раз тебе всё труднее уйти. В конце концов, ты уже не видишь свой предел, потому что начинаешь думать, что как то прожили пять лет, проживём и десять. Тот кто остаётся в таких отношениях и доходит до своего предела может сломаться. Многие женщины начинают пить, кончают жизнь самоубийством, а когда при этом есть дети это вдвойне печально. В таких случаях правильнее было бы вовремя уйти, а не дожидаться пока наступит предел.
   Мама схватила её руки и держала их, пока она слушала её горестную исповедь.
   – Не будь такой, как я, Вика. Я знаю, ты веришь, что он любит тебя, но он любит тебя неправильно. Он не любит тебя так, как ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Если бы Роман по-настоящему любил тебя, он бы не позволил тебе принять его обратно. Он бы сам принял решение уйти от тебя, чтобы быть уверенным, что никогда больше не причинит тебе боли. Такой любви заслуживает женщина, Вика.
   Всем сердцем Вика теперь не хотела испытывать всё это на собственном опыте. Она притянула маму к себе и обняла её.
   Ей почему-то казалось, что придётся защищать себя перед ней. Ей даже в голову не приходило, что она может приехать к матери и научиться чему-то у неё. Как же Вика ошибалась. До этого она считала, что её мать была слабой в прошлом, а на самом деле она была одной из самых сильных женщин, которых знала Вика.
   – Мама! Я хочу быть такой, как ты, когда вырасту.
   Она рассмеялась и смахнула волосы с лица дочери. По её взгляду Вика поняла, что они поменялись местами. Она чувствовала больше боли за свою дочь, чем когда-либо чувствовала сама.
   – Я хочу ещё кое-что тебе сказать. – Мама снова взяла её руки. – Помнишь тот день, когда тебя попросили произнести речь на поминах твоего отца? Я знаю, что ты не растерялась, Вика. Ты стояла и отказывалась сказать хоть что-то хорошее об этом человеке. Никогда ещё я так не гордилась тобой. Ты всегда была единственным человеком в моей жизни, который заступался за меня. Ты была сильной, когда я была напугана. – Слеза покатилась по её щеке, когда она произнесла:
   – Будь всегда такой, Вика. Смелой и отважной.

   Вика сидела на диване у Аллы и смотрела на подарки. В этот день Алла устроила для неё вечеринку в честь рождения будущего малыша. Пришла мама Вики, приехала мать Романа и Аллы, пришли девушки из цветочного магазина и несколько друзей с её предыдущей работы, включая Дениса. Всем было очень весело, несмотря на то, что Вика боялась этого праздника несколько недель.
   – Как теперь быть с тремя детскими автомобильными креслами? – Спросила Вика у Аллы.
   – Купить три машины. – Быстро ответила та.
   – Хорошая шутка.– Вика рассмеялась
   – Я же советовала тебе составить онлайн-список, чтобы подарки не дублировались. Каждый там мог отметить, что будет покупать. – Подвела итог Алла.
   Вика вздохнула:
   – Я могу попросить маму, чтобы она вернула кресло, она и без него много всего мне накупила.
   Вика встала и начала собирать подарки. Михаил уже согласился помочь ей отнести их в такси, поэтому Алла помогла сложить всё в большие пакеты для мусора. Она раскрывала их, пока Алла собирала подарки с пола. Срок беременности был уже почти тридцать недель, поэтому более легкую работу по открыванию пакетов Алла предоставила ей.
   Когда всё было упаковано, Михаил взял несколько пакетов и собирался идти с ней. Вика, открыв дверь их квартиры и собралась волочить ещё один мешок набитый подарками до лифта. В этот момент Вика была не готова увидеть Романа, который стоял на площадке и смотрел на неё. Оба были крайне удивлены, увидев друг друга, учитывая тот факт, что они не общались с момента той встречи после его возвращения из Испании.
   Но они были обречены на эту встречу. Вика не могла быть лучшей подругой сестры своего мужа и часто бывать у них в гостях без того, чтобы в конце концов не наткнуться на него.
   Она не сомневалась, что Роман знал о празднике в честь будущего ребёнка, раз уж его мать приехала ради этого. Но он всё равно выглядел немного удивленным, когда заметил мешок с подарками у неё за спиной. Вика подумала о том, случайно ли он появился как раз в тот момент, когда она уходила, или это был подходящий предлог? Он опустил взгляд на мусорный пакет, который она держала, и взял его из её рук.
   – Давай помогу.
   Она уступила ему и ещё он взял все пакету у Михаила. Михаил взглядом спросил её, не возражает ли она против того, что Роман поможет ей сесть в такси. Она отрицательно покачала головой. Со всеми пакетами он направился вниз, Вика направилась за ним следом. Он уложил все подарки и сел около неё на заднее сиденье.
   – Я помогу занести всё в дом. – Произнёс он.
   Она не могла всё время избегать Романа, поэтому момент был вполне подходящий, чтобы обсудить, как им быть дальше.
   Поездка в такси с Романом ей показалась невероятно долгой. Она несколько раз поймала на себе его взгляд и задумалась о том, каково ему было несколько месяцев не видеть её.
   Вика открыла дверь в дом, распахнула её и вошла. Роман вошёл следом за ней. Он отнёс все мешки с подарками в детскую. Она слышала, как он передвигает там что-то, открывает коробки. Она осталась на кухне и мыла то, что совершенно не нуждалось в мытье. От понимания того, что Роман сейчас находился с ней в одном доме, её сердце бешено билось, эхом отражаясь по всему телу. Она уже не боялась его, просто нервничала. Ей хотелось быть более подготовленной к предстоящему разговору, потому что она не любила недоговорённостей. Она понимала, что нужно было обсудить ребёнка и будущее, но она пока этого не хотела.
   Роман спустился по лестнице и появился на кухне. Вика заметила его взгляд, устремленный на её живот. Но он быстро отвернулся.
   – Хочешь, я соберу кроватку, пока я здесь?
   Она могла отказаться, но он сам хотел нести свою половину ответственности за ребенка, который в ней рос. Если он собирался предложить физическую помощь, то она примет её, как бы зла она на него ни была.
   – Да. Твоя помощь очень нужна..
   Он указал в сторону кладовки.
   – Мой ящик с инструментами всё ещё там?
   Вика кивнула, и Роман направился туда. Она открыла холодильник и заглянула внутрь, чтобы не смотреть на него, когда он будет возвращаться через кухню. Когда он ушёл в детскую, она закрыла холодильник и прижалась лбом к дверце, продолжая крепко держаться за ручку. Она пыталась разобраться в том, что происходило в её душе.
   Роман выглядел очень хорошо. Он был так красив, что Вике захотелось пробежать по коридору и броситься в его объятия. Ей хотелось почувствовать его губы на своих губах. Она хотела услышать, как он скажет ей, насколько сильно любит её. Ей хотелось, чтобы он лёг рядом с ней и положил руку на её живот, как она много раз представляла.
   Это было бы так легко. Её жизнь стала бы намного легче, если бы она простила его и приняла обратно.
   Вика закрыла глаза и повторила те слова, которые услышала от матери: «Если бы Роман по-настоящему любил тебя, он бы сам принял решение уйти от тебя, чтобы быть уверенным, что никогда больше не причинит тебе боли».
   Только это воспоминание не позволило ей побежать в детскую и остаться на кухне.

   Следующий час она суетилась на кухне, а Роман оставался в детской. В конце концов, ей пришлось пройти мимо детской, чтобы взять в спальне зарядку для телефона. Проходя обратно по коридору, она остановилась у двери.
   Кроватка была собрана. Роман даже положил в неё постельные принадлежности. Он замер у колыбели, вцепившись в прутья, глядя в пустую кроватку. Роман стоял так тихо и неподвижно, что был похож на статую. Он ушёл глубоко в свои мысли и даже не заметил, что Вика стояла на пороге. И это заставило её задуматься о том, чем заняты его мысли.
   Думал ли он о ребёнке, который будет спать в этой колыбели и с которым он не будет жить под одной крышей?
   До этой минуты она не была уверена в том, что он хотел быть частью жизни их совместного ребёнка. Но выражение его лица убедило её в обратном. Она никогда не видела Романа таким печальным, она поняла его печаль даже не глядя ему в лицо. Она была уверена, что печаль, которую он испытывал у колыбели, не имела абсолютно никакого отношения к ней, она была связана исключительно с мыслями о его ребёнке.
   Роман поднял глаза и увидел её в проёме двери. Он оттолкнулся от колыбели, избавившись от своей задумчивости.
   – Готово, – объявил он, махнув рукой в сторону кроватки, и начал складывать инструменты в ящик. – Тебе нужно что-то ещё, пока я здесь?
   Вика отрицательно покачала головой, подходя к колыбели и любуясь ею. Так как она не знала кто родится, мальчик или девочка, она решила выбрать фруктовую тему. Набор для кроватки был жёлто – персиковым с зеленым и с изображениями фруктов и растений. Он гармонировал с занавесками и будет совпадать с настенной росписью, которую она хотела сделать в детской. Она планировала оживить детскую живыми растениями и не могла не улыбнуться, увидев, как картина начинает складываться. Роман даже повесил над кроваткой музыкальную карусель. Она протянула руку, включила её, и зазвучала «Колыбельная». Она смотрела, как карусель совершила полный круг, а потом перевела взгляд на Романа. Он стоял в нескольких шагах и просто смотрел на неё.
   Глядя на него, Вика подумала о том, как легко нам судить людей, когда мы не были в их ситуации. Она сама долгие годы осуждала свою мать.
   Если мы смотрим на ситуацию со стороны, то нам легко верить, что мы без раздумий уйдем от того, кто плохо обошёлся с нами. Легко говорить, что мы не сможем продолжать любить того, кто плохо обходится с нами, когда не мы любим обидчика.
   Но когда это наш собственный опыт, выясняется, что не так легко ненавидеть того, кто плохо обращается с нами и кого мы любим, потому что знаем, что в нём есть много хорошего.
   В глазах Романа появилась робкая искра надежды, и ей стало неприятно, что он заметил, что стены её защиты ременно опустились. Он медленно шагнул к ней. Она тут же поняла, что он готов привлечь её к себе и обнять, поэтому она быстро отошла от него.
   Стена вновь выросла между ними.
   Одно то, что она снова впустила его в один с ней дом, уже было для неё огромным шагом. Он должен был это понимать.
   Роман стоически принял то, что она отвернулась от него. Он сунул ящик с инструментами под мышку, другой рукой подхватил коробку, в которую была упакована кроватка. Она была наполнена бумагой и более мелкими коробками из-под тех частей, которые он разворачивал и собирал.
   – Я вынесу это в мусорный бак, – сказал он, направляясь к двери. – Если тебе потребуется помощь с чем-то ещё, просто дай мне знать, ладно?
   Вика кивнула и сумела пробормотать «спасибо».
   Услышав, как за ним захлопнулась входная дверь, она повернулась и посмотрела на кроватку. Её глаза наполнились слезами. На этот раз она оплакивала не себя, не своего ребенка, она оплакивала Романа. Да, он был в ответе за ту ситуацию, в которой оказался, но она знала, как ему от этого плохо. А когда любишь человека, то, видя всё это, тебе тоже становится не по себе.
   Никто из них не заговорил о расставании или о шансе на примирение. Они даже не попытались обсудить, что будут делать, когда через десять недель родится их ребёнок.
   Вика просто ещё не была готова к этому разговору, и самое малое, что Роман мог для неё сделать в этот момент, это проявить терпение.
   Он был обязан его проявить, так как был должен ей за все те случаи, когда у него терпения не оказалось.

   Вика вернулась в детскую, чтобы полюбоваться росписью на стене. Она начала её рисовать несколько дней назад и только что закончила.
   С тех пор, как Роман собрал кроватку, прошло несколько недель. Теперь, когда роспись на стене была закончена, она принесла в детскую несколько растений в горшках и убедилась, что в детской всё готово. Она огляделась, и ей стало немного грустно, потому что некому было полюбоваться комнатой вместе с ней. Она схватила телефон и написала сообщение Алле.
   Вика: Детская готова! Может приедешь в гости, чтобы посмотреть на неё.
   Алла: Я не дома. Бегаю по делам. Завтра заедем.
   Вика нахмурилась и решила послать сообщение матери. На другой день ей предстояло работать, но Вика знала, что ей не терпится увидеть то, что у неё получилось.
   Вика: Не хочешь приехать в город сегодня вечером? Детская полностью закончена.
   Мама: Не могу. В школе концерт. Задержусь допоздна. Но не могу дождаться, когда увижу детскую! Заеду завтра!
   Вика села в качалку и, зная, что ей не следовало бы этого делать, всё-таки это сделала.
   Вика: Детская готова. Хочешь на неё посмотреть?
   В её теле всё напряглось, как только она нажала «Отправить». Она пристально смотрела на экран, пока не пришёл ответ.
   Роман: Разумеется. Я уже еду к тебе.
   Она сразу же встала и начала поспешно вносить последние штрихи. Взбив подушки на диване, она поправила одну из картин на стене. Не успела она подойти к входной двери, как в неё постучали. Она открыла её и… Она вновь увидела его в рабочем комбинезоне.
   Вика отошла в сторону и Роман шагнул через порог.
   – Алла говорила мне, что ты расписываешь стену.
   Она пошла следом за ним к детской.
   – Мне потребовалось несколько дней, чтобы закончить, – сказала она. – У меня такое ощущение, как будто я пробежала марафон, а я всего лишь несколько раз поднялась и спустилась по стремянке.
   Роман оглянулся на неё через плечо, и она увидела озабоченное выражение на его лице. Его встревожило то, что она занималась всем этим в одиночестве. Она с этим отлично справилась, ему не стоило беспокоиться.
   Когда они дошли до детской, Роман остановился на пороге. На противоположной стене она нарисовала сад, и в этом саду были практически все фрукты и овощи, растущие в садах, которые она только сумела вспомнить. Всё это выглядело просто потрясающе.
   – Отлично, – оценил Роман.
   Вика широко улыбнулась, услышав удивление и одобрение в его голосе. Она поняла, что ему понравилось. Он вошёл в комнату и огляделся, разглядывая каждый предмет и всё время качая головой.
   – Вика, это просто здорово.
   Если бы это была Алла, она бы захлопала в ладоши и запрыгала на одном месте. Но это был Роман, и учитывая их ситуацию, слишком бурная реакция была бы несколько неуместна.
   Он подошёл к окну, где она установила малышовые качели, слегка подтолкнул их, и качели начали двигаться из стороны в сторону.
   – Качели ещё качаются взад и вперед, – сказала она ему. Она не знала, знаком ли он с детскими качелями, но на неё они произвели впечатление.
   Роман подошёл к пеленальному столику и вытащил один подгузник из держателя, развернул его и положил перед собой.
   – Он такой крошечный, – сказал он. – Я даже не помню, чтобы Рая была такой маленькой.
   Когда он упомянул Раю, ей стало немного грустно. Они жили раздельно с того дня, когда она родилась, поэтому она никогда не видела, как он ею занимается.
   Роман сложил подгузник и убрал его обратно в держатель. Когда он повернулся к Вике, он улыбался, развёл руки в стороны и повернулся.
   – Это просто замечательно, Вика. Ты действительно… – Его руки упали, улыбка исчезла. – Ты действительно отлично справляешься.
   У неё появилось ощущение, что воздух вокруг уплотнился. Ей по непонятной причине неожиданно стало трудно дышать полной грудью. Как будто ей хотелось заплакать. Ей так нравился этот момент, и её печалило то, что они не смогли наполнить всю её беременность такими моментами. Ей было приятно разделить этот момент с Романом, но она боялась, что может дать ему ложную надежду.
   Он пришёл, увидел детскую, а она не знала, что делать дальше. Было совершенно очевидно, что им необходимо многое обсудить, но она понятия не имела, с чего начать и как это сделать.
   Вика подошла к креслу – качалке и села.
   – Суровую правду? – спросила она, глядя на Романа снизу вверх.
   Он шумно выдохнул, кивнул и сел на диван.
   – Прошу тебя, Вика, пожалуйста, скажи мне, что ты действительно готова об этом говорить.
   От его реакции она немного успокоилась, поняв, что он был готов обсуждать всё. Она обхватила руками живот и наклонилась вперед.
   – Сначала ты.
   Роман сцепил руки между коленей и посмотрел на неё с такой искренностью, что ей пришлось отвести глаза.
   – Я не знаю, что ты хочешь от меня, Вика. Даже не догадываюсь, какую роль ты хочешь, чтобы я сыграл. Я даю тебе столько пространства, сколько тебе нужно, но одновременно с этим я хочу помогать тебе больше, чем ты, возможно, догадываешься. Я хочу присутствовать в жизни нашего ребёнка. Я хочу быть твоим мужем и я хочу быть хорошим мужем. Но я понятия не имею, что творится в твоей голове.
   Его слова наполнили её ощущением вины. Несмотря на то что произошло между ними в прошлом, он оставался отцом их ребёнка. У него было законное право быть отцом, как бы она к этому ни относилась. И ей хотелось, чтобы он был отцом, чтобы он был хорошим отцом. Но в глубине души она всё ещё держалась за свой самый большой страх. Ей нужно было поговорить с ним об этом.
   – Я бы никогда не лишила тебя ребенка, Роман. Я счастлива, что ты хочешь участвовать в его жизни. Но…
   После моего «но» он нагнулся вперед и уткнулся лицом в ладони.
   – Но какой же я буду матерью, если не буду думать о твоем темпераменте? О том, что ты теряешь контроль? Как я могу быть уверена, что что-то не выведет тебя из себя, когда ты будешь один с нашим ребёнком?
   В его глазах появилось такое отчаяние и Роман яростно затряс головой:
   – Вика, я бы никогда…
   – Я знаю, Роман. Ты бы никогда намеренно не причинил боли собственному ребёнку. Я не верю и в то, что ты намеренно причинил боль мне, но ты это сделал. И, поверь мне, я хочу думать, что ты больше никогда не сделал бы ничего подобного. Мой отец распускал руки только по отношению к моей матери. Множество мужчин – и даже женщин – причиняют боль самому близкому человеку, но держат себя в руках по отношению ко всем остальным. Я всем сердцем хочу поверить твоим словам, но ты должен понять, с чем связана моя нерешительность. Я никогда не лишу тебя отношений с твоим ребёнком. Но мне необходимо, чтобы ты был очень терпелив со мной, пока ты восстановишь всё то доверие, которое ты уничтожил.
   Роман кивнул, соглашаясь. Он должен был знать, что я даю ему намного больше, чем он заслуживает.
   – Абсолютно согласен, – сказал он. – Это твое условие. Всё только на твоих условиях, да?
   Он снова сложил руки и начал нервно жевать нижнюю губу. Она почувствовала, что он хотел что-то ещё сказать, но сомневался, говорить или нет.
   – Давай, говори всё, о чём ты думаешь, пока я в настроении об этом разговаривать.
   Роман закинул голову назад и посмотрел на потолок. Ему явно было тяжело. Она не понимала, сложно ли ему задать вопрос или он боится услышать её ответ.
   – Как насчёт нас? – прошептал он.
   Вика откинулась на спинку качалки и вздохнула. Она ожидала, что этот вопрос возникнет, но ей было очень трудно дать ему ответ, которого у неё не было. Существовало только два варианта – развод или примирение, но она не хотела выбирать ни то ни другое.
   – Не хочу давать тебе ложную надежду, Роман, – негромко ответила она. – Если бы я должна была сделать выбор сегодня… то я бы, вероятно, выбрала развод. Но, честно говоря, я не знаю, сделала бы я этот выбор под влиянием гормонов или потому, что мне этого действительно хочется. Не думаю, что это было бы честно по отношению к нам обоим, если бы я сделала этот выбор до рождения нашего ребёнка.
   Роман судорожно выдохнул, потом положил руку себе сзади на шею и крепко сжал. Затем он встал и повернулся к ней лицом.
   – Спасибо за то, что пригласила меня, – сказал он. – За разговор. Я хотел было заглянуть к тебе пару недель назад, но не знал, как ты к этому отнесёшься.
   – Я и сама не знаю, как бы я к этому отнеслась, – совершенно честно ответила она и попыталась встать с качалки, но по какой-то причине за последнюю неделю ей это стало намного тяжелее делать. Роман подошёл к ней и протянул руку, чтобы помочь.
   Интересно, как она будет дохаживать последние недели до родов, если уже не может самостоятельно выбраться из кресла, размышляла при этом Вика.
   Как только Вика встала, Роман по прежнему держал её руку. Они стояли всего в нескольких дюймах друг от друга, и она знала, что, стоит ей посмотреть ему в лицо, как на неё нахлынут чувства. А ей не хотелось ничего к нему чувствовать.
   Роман взял её вторую руку и теперь держал их обе. Его пальцы переплелись с её пальцами, она почувствовала это прикосновение сердцем. Она прижалась лбом к груди Романа и закрыла глаза. Его щека коснулась её макушки, они стояли совершенно неподвижно, боясь пошевелиться. Она боялась шевельнуться, потому что была слишком слаба, чтобы не позволить ему поцеловать себя. Ему было страшно пошевелиться, так как он боялся, что если он сделает это, то она отстранится от него.
   Так неподвижно они стояли несколько минут и никто из них не пошевелил ни одним мускулом.
   – Роман, – наконец сказала Вика, – можешь мне пообещать кое-что?
   Она почувствовала, как он кивнул.
   – Пока не родится ребенок, пожалуйста, не пытайся уговорить меня простить тебя. И, пожалуйста, не пытайся поцеловать меня… – Она отстранилась от его груди и подняла на него глаза. – Я хочу разбираться с крупными проблемами по очереди, а сейчас моя главная задача – это рождение ребёнка. Я не хочу добавлять новый стресс или смятение ко всему тому, что уже происходит.
   Роман успокаивающим жестом сжал её пальцы.
   – По одной перемене в жизни, по очереди. Понял.
   Вика улыбнулась, испытав облегчение от того, что у них наконец состоялся этот разговор. Она понимала, что ещё не приняла окончательного решения насчёт их отношений, но она всё равно ощущала, что ей стало легче дышать, потому что они снова начали нормально общаться.
   Роман выпустил её руки.
   – Я опаздываю на объект, – сказал он, показывая большим пальцем себе за плечо. – Мне пора на работу.
   Она кивнула и проводила его. Только закрыв за ним дверь и оставшись одна в доме, она поняла, что улыбается.
   Вика до сих пор была очень сердита на него, потому что именно из-за него они оказались в подобной ситуации, поэтому её улыбка теперь была связана лишь с тем, что они чуть продвинулись вперёд. Иногда родителям приходится мириться с разногласиями между собой и зрело смотреть на ситуацию, чтобы сделать так, как будет лучше для их ребёнка.
   Именно это они и сделали. Они приняли решение, как им жить в данных обстоятельствах, пока их ребёнок не появится на свет.

   Вика сквозь сон почувствовала запах поджаренного хлеба.
   Она потянулась в постели и улыбнулась, потому что Роман знал, как она любит тосты. Она полежала ещё немного, прежде чем попытаться встать. У неё было такое ощущение, что потребуются усилия нескольких мужчин, чтобы поднять её с постели. В конце концов, она сделала глубокий вдох, потом спустила ноги на пол и подняла себя с кровати.
   Первым делом она пошла в туалет. В последнее время она только и делала, что без конца ходила в туалет. До родов оставалось два дня, но врач сказал, что она может проходить ещё неделю. Не так давно она ушла в отпуск по беременности, поэтому ей приходилось только смотреть телевизор и ходить в туалет. Такой стала её жизнь в последние дни перед родами.
   Когда она вошла на кухню, Роман жарил омлет. Услышав её шаги, он обернулся.
   – Доброе утро! – сказал он. – Пока никакого ребёнка?
   Вика покачала головой и положила руку на живот.
   – Нет, но за ночь я ходила в туалет семь раз.
   Роман рассмеялся:
   – Это новый рекорд. – Он положил на тарелку немного омлета, добавил бекон и тост, протянул тарелку ей и быстро поцеловал её в висок. – Мне пора идти. Я уже опаздываю. Телефон я выключать не буду.
   Вика улыбнулась, посмотрев на свой завтрак. При это подумав, что теперь у неё теперь три главных занятия еда, телевизор и туалет.
   – Спасибо, – весело поблагодарила она, взяла тарелку, уселась на диван и включила телевизор. Роман суетился в гостиной, собирая свои вещи.
   – Я забегу тебя проведать во время обеденного перерыва. Вечером мне придётся задержаться, но Алла сказала, что она заедет к тебе.
   Вика округлила глаза.
   – Я в порядке, Роман. Не нужно беспокоить Аллу, у неё хватает своих забот. Врач рекомендовал больше двигаться в последние дни.
   Он начал открывать дверь, но остановился, как будто что-то забыл, бегом вернулся ко ней и прижался губами к её животу.
   – Я буду любить тебя ещё больше, если ты решишь появиться на свет сегодня, – сказал он малышу.
   Роман много разговаривал с ребёнком. Пару недель назад она была готова, чтобы позволить ему приложить руку к её животу и ощутить, как толкается малыш. С тех пор он иногда заходил к ней, но не для того, чтобы пообщаться с ней, а для того, чтобы поговорить с её животом. Ей это очень нравилось. Ей нравилось то, с каким восторгом он относился к тому, что станет отцом.
   Вика взяла одеяло, которым укрывался Роман, когда спал этой ночью на диване, и закуталась в него. Уже неделю он оставался в доме на ночь, в ожидании родов. Поначалу её смущало его присутствие, но Роман ей очень помог. Она так и спала в гостевой спальне на своей старой кровати. Их спальня была свободна с той ночи, и он мог бы спать там, но по какой-то причине Роман предпочёл спать в гостиной на диване. Вероятно, воспоминания о том, что произошло в этой спальне, так же мучили его, как и её, поэтому никто из них даже не заходил туда.
   Последние несколько недель прошли просто великолепно. Если не считать того факта, что между ними не было абсолютно никаких физических отношений, всё остальное было так, как когда-то. Роман всё так же много работал, она часто бывала у Аллы с Михаилом в гостях. Теперь Вика и Роман ужинали вместе с Аллой и Михаилом. Вика избегала всего, что могло бы напоминать свидание или супружескую жизнь. В это время она по прежнему пыталась сосредоточиться только на одной важной вещи, но пока не родился ребенок и её гормоны не пришли в норму она не принимала никаких решений относительно своего брака. Она прекрасно понимала, что использует беременность как предлог, чтобы оттянуть неизбежное, но беременность позволяет женщине быть немного эгоисткой.
   Зазвонил телефон, и Вика, пытаясь подняться, застонала. Он остался на кухне, на расстоянии в целых двадцать метров.
   Вика попыталась поднять себя с дивана, но у неё не получилось с первой попытки. Вторая попытка так же закончилась неудачей.
   Она крепко схватилась за ручку кресла и всё таки сумела встать с третьей попытки.
   Когда она встала, то тут же ахнула. Она смотрела вниз и наблюдала, как по её ногам течёт вода. Телефон на кухне продолжал звонить. Наконец, она смогла дойти до кухни и ответить на звонок.
   – Слушаю?
   – Привет, это Люся! Короткий вопрос: сегодня должен состояться мастер – класс с художником Леруманом, но он заболел, а люди уже приглашены. Что нам делать?
   – Да. Позвони художнику Борисовскому. Он работает в таком же стиле и согласен на любые мероприятия.
   – Хорошо, спасибо!
   Она уже собралась отключиться, чтобы позвонить Роману и сообщить ему об отошедших водах, как услышала голос Люси:
   – Подожди!
   Я опять поднесла телефон к уху.
   – Это насчёт тех пейзажей. Ты хочешь, чтобы я оплатила их сегодня или подождала…
   – Ты можешь подождать, всё в порядке.
   Вика опять опустила телефон, чтобы закончить этот разговор, но Люся не унималась и начала задавать следующий вопрос.
   – Люся, – спокойно сказала она, прерывая её. – Я позвоню тебе завтра, и мы всё это обсудим. Кажется, у меня только что отошли воды.
   После паузы Люся ожила:
   – Тогда вперёд!
   Вика повесила трубку как раз в тот момент, когда первый приступ боли пронзил её живот. Она поморщилась и начала набирать номер Романа. Он ответил после первого же звонка.
   – Мне нужно вернуться?
   – Да.
   – О Господи. Правда? Началось?
   – Да.
   – Вика! – возбужденно воскликнул Роман, и телефон отключился.
   Следующие несколько минут она собирала все необходимое. Когда она закончила сборы, то почувствовала себя грязной и залезла под душ, чтобы ополоснуться. Второй приступ боли начался примерно через десять минут после первого. она согнулась, вцепилась в живот, позволяя воде литься на спину. Когда схватка уже заканчивалась, дверь в ванную распахнулась.
   – Ты в душе? – удивился Роман. – Вика, вылезай, надо ехать!
   – Передай мне полотенце.
   Спустя несколько секунд рука Романа появилась из-за шторки. Было странно прятать своё тело от собственного мужа.
   Полотенце оказалось мало. Оно прикрыло грудь, а потом расходилось в стороны на животе.
   Следующая схватка началась, когда я выходила из душа. Роман схватил её за руку и помог с ней справиться, потом отвел в спальню. Она спокойно выбирала чистую одежду для больницы и посмотрела на Романа.
   Он не отводил глаз от её живота. На его лице появилось выражение, которое она не могла разгадать.
   Их глаза встретились, и она замерла.
   В следующую секунду он нахмурился и улыбнулся одновременно, быстро выдохнул, и его глаза снова посмотрели на её живот.
   – Ты прекрасна, – прошептал он.
   Мгновенно боль пронзила её грудь, эта боль не имела никакого отношения к схваткам. Она вдруг поняла, что он впервые увидел её обнажённый живот. Он первый раз увидел, как она выглядела, пока его ребёнок рос в ней.
   Вика подошла к Роману, взяла его руку, положила себе на живот и удержала там. Он улыбнулся ей, поглаживая живот большим пальцем. Это был прекрасный момент. Один из самых лучших моментов их жизни.
   – Спасибо, Вика.
   Ей не нужно было это слышать, так как это было написано у него на лице. Всё было понятно по тому, как он прикасался к её животу, ясно по его взгляду. Он благодарил её за все те моменты, которые она позволила ему пережить с его ребёнком.
   Внезапно она застонала и согнулась, момент закончился.
   – О, Господи!
   Роман схватил её одежду и помог одеться. Он взял всё то, что она ему сказала, и они медленно направились к машине. На полпути у неё началась новая схватка.
   – Позвони, пожалуйста, Алле, – сказала она, когда они ехали в больницу.
   – Я за рулем. Я ей позвоню, когда мы доберёмся до больницы. И маме твоей позвоню.
   Вика кивнула. Собственно, она и сама могла бы им позвонить из машины, но ей просто хотелось сначала доехать до больницы, потому что у неё создавалось такое чувство, что ребёнок проявляет нетерпение и хочет появиться на свет прямо в автомобиле.
   Они доехали до больницы когда схватки повторялись уже через минуту. К тому моменту, когда врач переоделся и её положили на родильный стол, шейка расширилась уже до девяти сантиметров. И уже через несколько минут ей сказали тужиться. Роман не успел никому позвонить, всё случилось слишком быстро.
   При каждой потуге она сжимала руку Романа. В какой-то момент она подумала о том, насколько важна была для него его карьера и та рука, которую она стискивала. Он молчал и просто позволял ей сжимать её изо всех сил, именно это она и делала.
   – Головка почти вышла, – объявил врач. – Осталось ещё немного. Тужься.
   Следующие несколько минут невозможно даже описать. Все смешалось: боль, тяжелое дыхание, тревога и чистая, ни с чем не сравнимая радость. А ещё давление. Такое сильное давление, как будто её сейчас разорвёт на части, а потом:
   – Это девочка! – сказал Роман. – Вика, у нас дочка!
   Вика открыла глаза, и врач показал ей малышку. Она видела только её очертания, потому что в её глазах было слишком много слёз. Потом дочку положили ей на грудь, и это был самый счастливый момент в её жизни. Она сразу же коснулась её красных губ, щёк, пальчиков. Роман перерезал пуповину, а когда дочку унесли, чтобы вымыть, она почувствовала пустоту.
   Спустя несколько минут она уже снова лежала у Вики на груди, завернутая в одеяльце.
   Вика могла только смотреть на неё.
   Роман сел на кровать рядом с ней и чуть оттянул одеяльце вниз, чтобы можно было лучше рассмотреть лицо дочери. Они осмотрели и пересчитали её пальчики на руках и ногах. Девочка попыталась открыть глаза, и они решили, что это самая забавная вещь в мире. Она зевнула, а они оба улыбнулись и влюбились в неё ещё сильнее.
   Когда последняя медсестра вышла и они наконец остались одни, Роман спросил, можно ли ему подержать дочку. Он поднял изголовье больничной кровати, чтобы Вике было удобнее сидеть, сам он присел рядом на кровати. Она передала ему малышку и положила голову на его плечо. Они просто сидели и смотрели на неё.
   – Вика, – прошептал Роман.– Она намного красивее дочки Михаила и Аллы.
   Вика рассмеялась и ткнула его локтем.
   – Я шучу, – прошептал он.
   В этот момент она точно знала, что он имел в виду. Рая очень красивая малышка, но никто и никогда не сравнится с их собственной дочерью.
   – Как мы её назовем? – спросил Роман. Во время беременности у них не было типичных супружеских отношений, поэтому имя девочки они ещё не обсуждали.
   – Мне бы хотелось назвать её в честь твоей сестры, – сказала Вика, глядя на него. – Или, может быть, в честь твоего брата?
   Вика не знала наверняка, что он об этом думал. Ей казалось, что, назвав нашу дочку в честь его брата, можно немного залечить рану в его душе, но он, возможно, думал иначе.
   Роман посмотрел на неё, не ожидая ответа.
   – Евгения? – Он как будто пробовал это имя на вкус. – Отличное имя для девочки. Мы могли бы звать её Женя или Жека. – Роман с гордостью улыбнулся и посмотрел на малышку. – Идеально, честно говоря. – Он нагнулся и поцеловал Евгению в лоб.
   Через некоторое время Вика отстранилась от плеча Романа, чтобы лучше видеть, как он держит дочку. Это было прекрасное зрелище. Она видела, сколько уже в нём любви к ней, что он готов на всё, только бы защитить её. Готов на что угодно.
   И только в эту минуту она приняла решение на его счёт.
   Насчёт них и их отношений.
   Насчёт того, что будет лучше для всех них.
   Роман удивительный человек во многих отношениях. Он умеет сочувствовать, он заботливый, он очень умный, харизматичный и амбициозный.
   Она помнила, что в её отце кое-что из этих качеств тоже было. В отце не было сочувствия к другим людям, но когда они проводили время вместе, она понимала, что он любил её. Отец был умным, харизматичным и амбициозным. Но ненавидела она его куда больше, чем любила. Она не видела в нём лучшего, потому что была ослеплена его худшими проявлениями. Даже пять хороших лет не могли компенсировать те пять минут, когда в нём просыпалось всё самое худшее.
   Она посмотрела на Евгению, посмотрела на Романа. Она понимала, что должна поступить так, как будет лучше для её дочери. Для отношений, которые, как Вика надеялась, она выстроит со своим отцом. Она принимала решение не ради себя и не ради Романа.
   Она приняла его ради дочери.
   – Роман?
   Когда он посмотрел на Вику, на его лице была улыбка, но она исчезла, как только он оценил выражение её лица.
   – Я хочу развестись.
   Роман дважды моргнул. Её слова ударили его, словно электрический разряд. Он помрачнел и снова посмотрел на дочь. Его плечи поникли.
   – Вика, – сказал он, качая головой, – пожалуйста, не делай этого.
   В голосе Романа звучала мольба, и ей было неприятно, что он держался за призрачную надежду, что она в конце концов примет его обратно. Она осознавала, что это была частично её вина, но едва ли она предполагала, какой выбор сделает, пока не взяла дочку на руки в первый раз.
   – Дай мне хотя бы шанс, Вика. Пожалуйста. – Его голос дрогнул от слёз.
   Вика знала, что причиняет ему боль в самый неподходящий момент из всех возможных. Она разбила ему сердце, а ведь это должен был быть лучший момент в его жизни. Но она понимала: если она не сделает этого теперь, она уже никогда не сможет ему объяснить, почему не может рисковать и принять его обратно.
   Ей было так же больно, как и ему, поэтому она заплакала.
   – Роман, – спокойно начала Вика, – что бы ты сделал, если бы твоя дочь однажды подняла на тебя глаза и сказала о том, что её парень её ударил. Что бы ты сказал ей, Роман?
   Он прижал Евгению к груди и уткнулся лицом в её одеяльце.
   – Прекрати, Вика, – взмолился он.
   Вика села удобнее на кровати, положила руку на спину дочери и попыталась заглянуть в глаза Романа.
   – Что, если она пришла бы к тебе и сказала, что её муж толкнул её, что она потеряла сознание и она не знает, что с этим делать.
   У Романа затряслись плечи, он плакал. Вика впервые с момента их знакомства видела слёзы Романа. По его лицу текли настоящие слёзы, в то время как он крепко прижимал к себе дочь. Вика тоже плакала, но продолжала. Ради её блага.
   – Что, если… – Её голос сорвался. – Что, если бы она пришла к тебе и сказала о том, что муж избил её, попытался изнасиловать и он клянётся, что это больше никогда не повторится. Что ты ей посоветуешь в таких ситуациях?
   Заливаясь слезами, Роман снова и снова целовал дочку в лоб.
   – Что бы ты сказал ей, Роман? Скажи мне. Мне нужно знать, что бы ты сказал нашей дочери, если человек, которого она любит всем сердцем, когда-нибудь ударит её.
   Из груди Романа вырвалось рыдание. Он потянулся к Вике и обнял её.
   – Я бы настаивал на том, чтобы она ушла от него, – ответил он сквозь слёзы и в отчаянии прижался губами ко лбу Вики. Она чувствовала, как его слёзы падали ей на руки и лицо. Роман прижал к себе свою дочь и Вику, его губы зашевелились у её уха. – Я бы сказал ей, что она достойна лучшего. И я бы дал ей совет не возвращаться к нему, как бы сильно он её ни любил.
   Палата больницы превратилась в место для откровенных разговоров. Вика с Романом представляли теперь сочетание из слёз, разбитых сердец и несбывшихся надежд и желаний. В этот момент они обнимали друг друга, они обнимали свою дочь. И каким бы сложным не был выбор, им пришлось разрушить привычный стандарт, пока этот стандарт не разрушил их.
   Роман передал ей дочку и вытер глаза. Он встал, продолжая плакать, всё ещё пытаясь отдышаться. За последние минуты он потерял любовь своей жизни и стал отцом красивой маленькой девочки.
   Просто несколько минут могут сделать с человеком что угодно, они могут его спасти, а могут и уничтожить.
   Он жестом указал на коридор, давая Вике понять, что ему нужно выйти и прийти в себя. Роман был мрачнее, чем когда бы то ни было, направляясь к двери. Но она знала, что когда ни будь он скажет ей «спасибо» за этот день, когда-нибудь он поймёт, что она сделала правильный выбор для его дочери.
   Когда дверь за Романом закрылась, Вика посмотрела на свою девочку. Она знала, что не сможет дать ей ту жизнь, о которой она для неё мечтала. У её дочери не будет дома, где она будет жить с обоими родителями, которые любят её и воспитывают вместе. Но Вика совсем не хотела, чтобы она жила так, как жила она. Ей не хотелось, чтобы её дочь видела своего отца в его худших проявлениях. Ей не хотелось, чтобы она видела его в тот момент, когда он выходит из себя до такой степени, что она не узнает в нём своего отца. Потому что после этого уже не будет иметь значения, сколько хороших моментов она разделит с Романом за свою жизнь, Вика знала по своему опыту, что запомнит она только худшее.
   Замкнутый круг существует, потому что его невыносимо больно разорвать. Требуется небывалое количество воли и смелости, чтобы изменить привычный стандарт. Порой кажется, что легче просто двигаться по привычному кругу, а не прыгнуть в сторону без гарантии приземлиться на ноги. Вика решила оставить того, кого любила, чтобы её дочь никогда не подумала, будто подобные отношения – это норма.
   Мать Вики прошла через это.
   Вика прошла через это и поклялась, что никогда не позволит своей дочери оказаться в такой ситуации.
   Она поцеловала её в лоб и дала ей обещание:
   – Я никогда не дам в обиду ни себя ни тебя.
   Тут Вика почувствовала, что показался свет в конце тёмного тоннеля.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Вика шла через толпу по шумной улице, пока не дошла до перекрёстка. Она замедлила шаг и остановила детскую коляску на краю тротуара. Она поправила шапочку на голове у дочери. Женя била ножками и, как обычно, улыбалась. Она росла очень счастливым и спокойным ребёнком. От неё исходила такая светлая и спокойная энергия, и это было настоящим счастьем для Вики.
   – Сколько ей? – спросила какая-то женщина. Она стояла на переходе вместе с ними и с удовольствием смотрела на Евгению.
   – Одиннадцать месяцев.
   – Настоящая красавица. И точная ваша копия. У вас одинаковые губы.
   Вика улыбнулась:
   – Спасибо. Вам следовало бы посмотреть на её отца. У неё определенно его глаза.
   Загорелся зелёный свет, и Вика ускорила шаг пытаясь обогнать толпу, когда переходила улицу. Она опаздывала уже на полчаса, и Роман дважды присылал ей сообщения. Он ещё не видел как его дочь ест морковь. Ему предстояло насладиться этим зрелищем и посмотреть, во что морковь превращается в руках Жени. В этот день она положила много моркови в её сумку.
   Вика уехала из дома, который построил Роман, когда Евгении исполнилось три месяца. Теперь она жила в собственной квартире не далеко от галереи, куда могла теперь ходить пешком, и это было замечательно. Роман вернулся в построенный дом, но благодаря тем дням, которые Роман проводил с дочерью, Вика часто там бывала. К тому же Алла с Михаилом теперь жили рядом с Романом в доме по соседству. Поэтому Вика приезжая с дочерью, часто навещали их. Ведь ей и Алле так хотелось, чтобы их дочери стали настоящими подругами.
   – Женька, мы уже почти добежали. – Она повернула за угол и шла так быстро, что мужчина, шедший навстречу, прижался к стене, чтобы она не переехала его коляской. – Извините, – пробормотала она, обходя его и не поднимая головы.
   – Вика?
   Она тут же остановилась, услышав знакомый голос.
   Вика медленно обернулась, потому что она почувствовала этот голос всем телом, до кончиков пальцев ног. Существовало только два голоса, которые могли так действовать на неё, но голос Романа больше так на неё не действовал. Оставался только один, единственный.
   Когда она посмотрела на мужчину, его голубые глаза сощурились от солнца. Он поднял руку, чтобы прикрыть их, и улыбнулся.
   – Привет.
   – Привет. – От неожиданности она даже не знала, что говорить.
   Артемий посмотрел на детскую коляску и указал на неё.
   – Это… Это твой малыш?
   Вика кивнула, он встал перед коляской, опустился и широко улыбнулся Жене.
   – Да. Она у тебя красавица, Вика. Как её зовут?
   – Евгения. Мы иногда называем её Женя или Жека.
   Он вложил палец ей в руку, и девочка принялась его раскачивать вперед и назад. Артемий с удовольствием смотрел на неё несколько минут, а потом снова встал.
   – Ты отлично выглядишь, – сказал он.
   Она постаралась не разглядывать его слишком пристально, но это было сложно. Артемий выглядел, как всегда, хорошо, и в этот раз она не пыталась отрицать, каким красавцем он стал с годами. В нём почти ничего не осталось от худощавого парня в её прошлом. И всё же… он каким-то образом остался прежним.
   Она почувствовала в кармане сигнал телефона, опять пришло сообщение от Романа.
   Вика кивком указала в конец улицы.
   – Мы опаздываем, – пояснила она. – Роман уже полчаса ждёт нас.
   Как только она произнесла это имя, Артемий помрачнел, пытаясь скрыть это. Он кивнул и медленно отошёл в сторону, пропуская их.
   – Сегодня он встречается с дочерью, – пояснила Вика, и в этих словах она сказала больше, чем в течение целого разговора.
   Она увидела облегчение в глазах Артемия. Он кивнул и указал пальцем себе за спину.
   – И я тоже опаздываю. У меня встреча с заказчиком спецтехники.
   – Кстати, маме очень понравился твой ресторан и она снова хочет туда пойти вместе со мной.
   – Когда соберётесь, дай мне знать. Я дам распоряжение управляющему и шеф – повару, что бы для вас всё было на высшем уровне.
   Повисла неловкая пауза, а потом Вика кивнула в сторону улицы.
   – Нам пора…
   – Идите. – Артемий улыбнулся.
   Вика снова кивнула, опустила голову и пошла прочь. Она не могла понять, почему так реагировала, как будто не умела поддержать нормальный разговор. Отойдя на несколько метров, она слегка обернулась. Артемий стоял на месте и всё ещё смотрел им вслед.
   Они зашли за угол, и она увидела Романа, который ждал её у своей машины возле галереи. Его лицо засияло, когда он увидел Вику с дочерью.
   – Что то вы совсем задержались? – Он – опустился на одно колено и принялся отстегивать Женю.
   – Женщинам всегда нужно много времени, чтобы собраться.
   Он вытащил малышку из коляски.
   – Папа установил тебе качели во дворе. Сегодня будем испытывать.
   Вика нажала на кнопки, чтобы сложить детскую коляску, а потом подвезла её к багажнику его машины.
   – Будьте внимательны и осторожны на новых качелях.
   Райл открыл багажник и поддел пальцем подбородок дочери.
   – Ты слышала это, Жека? Как твоя мамочка беспокоится за тебя. Она совсем не хочет доверять твоему папочке. – Она улыбнулась ему и весело шлепнула его по руке. Он поцеловал малышку в лоб, взял коляску и положил её в багажник. Вика захлопнула багажник и нагнулась к дочке, чтобы поцеловать её.
   – Люблю тебя, Женька. Увидимся вечером.
   Роман открыл заднюю дверцу и усадил Женю в автомобильное кресло. Вика попрощалась с ним и побежала в том направлении, откуда пришла.
   – Вика! – крикнул он. – Ты куда?
   Роман ожидал, что она, как обычно, пойдёт в галерею, так как она и без того опоздала. Вероятно, ей так и следовало поступить, но тянущее назад чувство не покидало её. Ей нужно было что-то с этим сделать. Уже на ходу она развернулась и пошла спиной вперёд.
   – Я кое-что забыла сделать! Увидимся вечером, когда я буду её забирать!
   Роман поднял ручку Жени, и они вместе помахали ей. Как только она повернула за угол, то пустилась бежать. Она на скорости оббегала людей, на кого-то налетела, и кто то даже выругался ей вслед. Но это того стоило, когда она увидела спину Артемия.
   – Артемий! – крикнула она. Он отдалялся от неё, поэтому она продолжала пробираться сквозь толпу. – Артемий!
   Он остановился, но не обернулся, а склонил голову к плечу, как будто никак не мог поверить своим ушам.
   – Артемий! – снова крикнула Вика.
   На этот раз он понял и обернулся. Их глаза встретились, и они замерли на несколько секунд, глядя друг на друга. После этого они решительно зашагали навстречу друг другу. Их разделяли несколько шагов и когда остался последний, никто из них не делал этот последний шаг.
   Она задыхалась от бега, хватала ртом воздух и нервничала.
   – Я забыла сказать тебе… – Вика глубоко вдохнула и выдохнула. – Что ты самый лучший мужчина из тех, кого я когда либо встречала.
   Артемий отреагировал не сразу, но потом его глаза сощурились от улыбки, которую он, как будто, пытался спрятать.
   – А ты самая лучшая для меня женщина.
   Вика кивнула, улыбнулась и замерла.
   Она не знала, что делать дальше. Ей просто нужно было ему это сказать. Теперь она сказала, но не подумала заранее, что будет говорить или делать потом.
   Она снова кивнула не зная, что сказать, после огляделась и указала большим пальцем себе за плечо.
   – Ну что ж… Думаю, я…
   Артемий сделал этот последний шаг вперёд, притянул её к себе и крепко прижал к своей груди. Вика тут же закрыла глаза. Его рука легла ей на затылок, и они замерли, пока они стояли неподвижно посреди суматошной улицы, сигналов машин, торопливо проходящих мимо них людей. Он нежно поцеловал её в волосы, и мир вокруг исчез.
   – Вика, – негромко сказал Артемий, – я чувствую, что теперь моя жизнь достаточно хороша для тебя. Так что, если ты готова…
   Вика вцепилась руками в его куртку и по-прежнему крепко прижималась лицом к его груди. Она вдруг оказалась в прошлом, где ей снова было пятнадцать лет. Её лицо и шея вспыхнули от его слов.
   Но теперь ей было далеко не пятнадцать.
   Теперь она была взрослой женщиной с обязанностями и ребёнком. Она не могла позволить своим подростковым чувствам взять верх над разумом. Поэтому ей захотелось задать ему несколько вопросов.
   Вика отстранилась и подняла на него глаза.
   – Ты занимаешься благотворительностью?
   Артемий смущённо рассмеялся:
   – Конечно, перечисляю средства в несколько фондов. А что?
   – Ты хочешь детей?
   Он кивнул:
   – Разумеется.
   – Как ты думаешь, тебе когда-нибудь захочется уехать из этого города?
   Артемий покачал головой:
   – Нет, никогда. Ты же знаешь всё лучшее здесь.
   Его ответы дали ей ту уверенность, в которой она нуждалась. Вика улыбнулась ему.
   – Хорошо. Я готова.
   Артемий крепко прижал её к себе, и она рассмеялась. С того дня, когда он вошёл в её жизнь, столько всего случилось, что она даже не ожидала такого итога. Вика надеялась на это, но до этой минуты не была уверена, что это когда-нибудь произойдёт.
   Она закрыла глаза, когда почувствовала его губы на её тату – бабочке. Он нежно поцеловал это место, и у неё было такое чувство, как будто это был их первый поцелуй много лет тому назад.
   В этот момент Вике показалось, что она наконец вышла на свет в конце тоннеля, он освещал всё вокруг, ослепляя её своей яркостью и нежно обволакивая её мягким теплом. В её душе всё расцветало как будто тысячи цветов раскрывали свои лепестки навстречу солнечным лучам, а тысячи бабочек порхали над ними. Здесь уже не нужно было никаких слов.

Увидеть свет Роман Лидия Струговщикова