Миры победителей 1.0

Илья Попенкер

Миры победителей

Победитель

Хемпсерт

   Он валялся в какой-то канаве, заросшей душистой травой. С неба пекло солнце, в траве бешено стрекотали кузнечики, пушистые облака неспешно ползли по голубому небу. Создатель, кто бы он ни был, хорошо потрудился, создавая эту землю!
   Он, как это нередко бывает, не помнил, как сюда попал и что ему теперь делать, и если бы не палящее солнце, он бы с радостью пролежал в этой канаве до вечера. Или еще дольше, пока не захотелось бы поесть… Кстати, поесть бы он не отказался прямо сейчас! Самое время проверить, что есть в карманах. И на месте ли руки и ноги… Он сел и сразу нашел холщовую сумку и короткий ржавый меч, лежащие рядом, тут же в канаве. В сумке лежала буханка хлеба, горшочек с вонючей мазью, плотная шерстяная накидка, двадцать серебряных монет в кошельке и письмо, свернутое в трубку. Первым желанием было умять весь хлеб и прикрыться накидкой от солнца. Но и ту и другую мысль пока стоит отложить: хлеб может оказаться единственной едой на долгое время, а залеживаться неизвестно где и терять время, которого быть может мало (просто он не помнит) – вообще непозволительно. Убрав все, кроме письма, обратно в сумку, он развернул письмо и прочел:

   «Дорогой Мартин,

     У тетушки Омили из Хемпсерта ты, надеюсь, сможешь узнать, где найти твоего отца.

     Удачи, береги себя!

     Люблю, мама».

   Мартин. Да, конечно, Мартин.

   Внимательно осмотрев письмо и не найдя больше ничего интересного, Мартин аккуратно свернул его и тоже положил в сумку. В ней осталась еще куча места. Накинув сумку на плечо, он подтянул к себе меч и аккуратно выглянул за край канавы. К северу от него расстилался луг, кажущийся бескрайним, на западе был лес, а на юге, неподалеку Мартин увидел городские стены. Довольно большой город, каменные, высокие стены и башни, ворота открыты, мост опущен. Теперь, когда он смотрел на город, до него доносились обычные городские звуки. Все выглядело очень мирно, но на всякий случай осторожность не помешает. Засунув меч за пояс, Мартин, поминутно оглядываясь, направился к городу.
   У ворот стоял скучающий стражник.
   – Куда идешь? – безразлично спросил он, когда Мартин подошел достаточно близко.
   «Ясно куда! Или ты тоже хочешь узнать, как называется этот город?» – усмехнулся про себя Мартин.
   – Я заблудился, господин стражник, вы не подскажете, как называется это славный город? – хм, видать, не такой уж он и славный, если обмундирование стражника немногим лучше его собственного.
   – Этот город – Хемпсерт, и времена, когда он был славным, уже давно миновали. Шел бы ты мимо, парень, послушай моего совета.
   – Но если я все же решу войти сюда, вы не будете возражать?
   Стражник посмотрел на Мартина. Удивленно смерил его взглядом, хмыкнул и вернулся к своим скучным мыслям. Видимо, он не возражал. По крайней мере, его ржавый топор по-прежнему лежал достаточно далеко, чтобы можно было сделать такое предположение.
   Мартин хмыкнул в ответ и прошел через ворота. Город и правда переживал не лучшие свои годы, на улицах было немного народа, дома выглядели так, как если бы их недавно восстановили после землетрясения, кое-как прибитые доски, покосившиеся ограды, разбитые мостовые. Недалеко от ворот, рядом с рыночной площадью стояло хорошо сохранившееся трехэтажное здание с вывеской «Постоялый двор „Летучая мышь“». Необычное название. У постоялого двора сидел и скучал на лавке седобородый старик, опираясь на суковатую палку и щурился от полуденного солнца.
   – Добрый день, путник! Что занесло тебя в наш негостеприимный город?
   – Добрый день, почтенный горожанин, покуда у меня нет оснований считать ваш город негостеприимным.
   – Счастливчик. Да прибудет с тобой это заблуждение как можно дольше, – что-то все его сегодня пугают.
   – Не знаете ли вы, как я могу найти свою тетушку Омили? Матушка моя написала мне, что она живет в Хемпсерте, и… – он замешкался, отчасти потому, что еще не придумал, что «и…», а отчасти потому, что из дверей постоялого двора вышла черноволосая девушка с пустой корзиной и, быстро оглядев его с головы до ног, неторопливо направилась к сараю, покачивая бедрами.
   – Я не знаю. А, может, и знал, да забыл. На то и старость. Хе-хе. Спроси, вон, хозяина постоялого двора, ему положено всё про всех знать.
   Мартин поблагодарил старика и, постучав, вошел в дом.
   На первом этаже располагалась харчевня, почти пустая в это время суток, хозяин, как и полагается хозяину харчевни, стоял за стойкой бара и, как это принято в Хемпсерте, скучал.
   – Что желает усталый путник? У нас можно остановиться на ночь, поесть, выпить, заказать развлечения для настоящих мужчин, накормить и подковать лошадей, починить оружие и доспехи… – тут хозяин все-таки удосужился повернуть голову и посмотреть на Мартина. Профессиональный взгляд, казалось, раздел Мартина, вывернул содержимое сумки, а потом брезгливо одел и вернул все в сумку, – у тебя деньги-то есть?
   – Есть, – гордо ответил Мартин. И добавил, подумав, – немножко.
   – Бьюсь об заклад, что с той парой медяков, которая лежит у тебя за пазухой, ты не станешь моим лучшим клиентом. Чего же тебе надо?
   – Я ищу мою тетушку Омили, которая живет в этом городе. Не подскажете ли вы, где я могу ее найти?
   – Омили? Я знаю двоих Омили: одну добрую женщину и одну из «темных». Не знаю, может ли «темная» быть твоей теткой, но вторая уже пару месяцев как покинула Хемпсерт в неизвестном направлении.
   – А как я могу найти ту, которую вы назвали «темной»?
   – Парень, ты что, всерьез думаешь, что красноглазая может быть сестрой твоим предкам?! Или не отказался бы заполучить такую родню?
   – Шутка, – спохватился Мартин, угодив, похоже, в еще большую лужу: «Кто же станет так шутить» – было написано на лице хозяина, – А куда же отправилась вторая Омили?
   – Это мне не известно. Спроси, может, у ее соседей, – и хозяин подробно объяснил, где ранее жила «добрая женщина Омили», – если все же решишь остаться в нашем городе на ночь, думаю, я найду для тебя работу на вечер и матрас на ночь, парень, – закончил хозяин постоялого двора и всем видом показал, что разговор окончен.
   На улице сидел и усмехался летнему солнцу старик, из сарая шла девушка с полной корзиной съестного. Хорошенькая. И поесть бы не помешало…

   Дом уехавшей Омили выглядел так, как и должен, наверно, выглядеть покинутый пару месяцев назад дом: стекла выбиты, дверь нараспашку. Похоже, из него вынесли все, что могли, оставив только совсем бесполезное. Осмотревшись, Мартин собрался было выйти, но споткнулся обо что-то. Этим чем-то оказалась ручка дверцы погреба. Открыв дверцу, Мартин осторожно спустился по скрипучей лестнице в прохладный погреб. Здесь, как ни странно, кажется, никто из воришек не побывал: на полках лежали довольно ценные вещи. Оставалось поверить тому сомнительному предположению, что Мартин оказался единственным счастливчиком, споткнувшимся о ручку-невидимку. Итак, к приобретениям относились: перстень с большим красным камнем, кожаный шлем, перчатки, связка факелов, запечатанная пыльная бутылка старого вина, маленький арбалет со стрелами и новенькие сапоги. Убрав найденное в сумку и надев сапоги, оказавшиеся впору, Мартин вылез наверх и пошел искать соседей.
   Ближайший дом казался таким же безжизненным, на улице перед ним никого не было, хотя окна были целы, а дверь была прикрыта. На всякий случай проверив, на месте ли меч, Мартин постучал в дверь.
   Из-за двери вылетел кто-то низкий, волосатый и с хвостом и, закричав, набросился на Мартина. Тот отскочил, одновременно доставая меч. Но хвостатый, видимо, очень хотел подраться, так как бросился на четвереньки и со всей силы вцепился в правую ногу Мартина, по счастью защищенную сапогом. Мартин стукнул того по голове мечом плашмя, это ослабило хватку, но лишь на секунду, после этого тварь начала тянуть Мартина за ногу, надеясь повалить. Это уж слишком! Того и гляди, порвет его новые сапоги. Пришлось вмазать ему по-настоящему. Тварь вскрикнула и, после недолгих судорог, замерла. Получив возможность рассмотреть его получше, Мартин увидел небольшие рожки и густую шерсть, покрывающую все тело покойного. Собственно, Мартин не желал ему зла. Бедняга.
   Прежде, чем сунуться в дом, Мартин сделал пару пробных махов мечом, чтобы приноровиться. В доме, прямо рядом с дверью стоял еще один хвостатый, но Мартин решил не давать ему шансов изорвать свои сапоги и врезал, как только тот встал на четвереньки. Больше в дома никого не было. В центре единственной комнаты лежал каменный талисман на толстой цепочке. Отправляйся в сумку!
   В другом доме, стоявшем чуть в стороне, жил кузнец. Кузница стояла во дворе, из нее раздавалось равномерное постукивание. Готовый ко всему, Мартин подошел к кузнице. Стук прекратился.
   – Добрый день, господин кузнец! – обратился Мартин к владельцу огромного молота.
   – Добрый… надеюсь. Надо что-то починить, или выковать на заказ?
   – Признаться, я просто зашел узнать, куда подевалась моя тетушка Омили, ваша бывшая соседка.
   – А. Хохотушка Омили. Да. Темные утащили у нее собаку и однажды чуть не утащили младшего сына. Она уехала искать место поспокойнее. Подала сь на север, наверно.
   – То есть, вы не знаете, где бы я мог ее найти?
   – Нет, я не знаю. Думаю, она бы не очень хотела, чтобы ее кто-нибудь находил. Уехала она ночью, не попрощавшись и не оставив адреса. Так-то, – и он привычно взвесил на руке свой увесистый молот, собираясь вернуться к работе.
   – А много ли есть мест, куда она могла бы уйти?
   Кузнец удивленно посмотрел на Мартина. Почесал затылок. Опять посмотрел.
   – На севере два больших города Мелтбург и Фризховен и много деревенек. Но подалась ли она на север со своим семейством или куда еще – не могу сказать. Просто, говорят, что на севере сейчас спокойнее. А ты сам-то откуда?
   Мартин задумался, как бы ответить на этот вопрос.
   – Видите ли, господин кузнец, боюсь недавно меня сильно ударили по голове, и я совершенно забыл, откуда я. При себе я нашел письмо, направляющее меня к тетушке Омили из Хемпсерта, которая поможет мне найти отца. От нее же я надеялся узнать что-нибудь и про себя.
   Кузнец искоса посмотрел на Мартина. Мартин достал письмо – единственное доказательство его правоты. Кузнец принял письмо, повертел его так и этак и быстро вернул.
   – Документы – важная вещь, храни их получше, – весомо сказал он, возвращая письмо. Однако, доверие, похоже, было восстановлено.
   – Что же мне делать, как найти тетушку? Она, наверно, мой единственный родственник на многие мили вокруг.
   – Знаешь… Теперь, когда ты сказал… Не думаю, чтобы Хохотушка Омили могла быть твоей теткой. Она, знаешь ли, сирота. Много лет назад старая повитуха нашла ее, совсем еще крошку, подброшенной в один бедный дом. И взяла к себе. Она-то и дала ей имя Омили. К тому же Хохотушка, наверняка твоя ровесница, а муж ее чуть тебя постарше. Так что… Если тебе больше ничего не надо, я бы предпочел вернуться к работе.
   Мартин достал свой меч.
   – Можно ли что-нибудь сделать с этим?
   Кузнец взвесил меч, махнул им, проверил заточку, хмыкнул и сказал:
   – Отличный меч для шинкования капусты, сынок.
   – Может быть вы правы, но двоих хвостатых я им уложил.
   – Хвостатых? Собак что ли? – кузнец, похоже, перенес пренебрежительное мнение о мече на его хозяина.
   – Если собаки у вас в городе рогатые и живут в домах, да еще набрасываются на людей без всякого повода, то да, в вашем городе стало на двух собак меньше.
   – О, – кузнец смутился, – ну, тогда тебе тем более понадобится хороший меч. А еще лучше – хороший зачарованный меч. Я, пожалуй, взял бы у тебя твой… э-э… меч за два серебряных. А ты иди за мной, я покажу, что можно подыскать взамен.
   За кузницей стоял небольшой сарай с коваными дверями и двумя большими замками. Через пару минут перед Мартином предстал солидный арсенал из самого разнообразного оружия.
   – Парню твоего сложения я бы посоветовал вот этот длинный меч и вот такой кинжал. Все вместе за пятнадцать серебряных. Хотя можешь попробовать боевые топоры: не так быстро, но удар мощнее. Или пику. Ну как?
   – Я предпочитаю меч. А где тут у вас зачарованные мечи?
   – Есть и зачарованные, да только заклинания стоят дорого. Не думаю, что у тебя найдется сто лишних серебряных… Вот если бы ты сам знал какое заклинание или был у тебя какой талисман.
   – Да уж, денег лишних нет.
   – Так что, я бы посоветовал тебе вот… вот этот меч, – Кузнец достал и без того приглянувшийся Мартину меч и дал Мартину попробовать его в руках. Меч и правда был хорош.
   – Почем это чудо? – Мартин решил задобрить кузнеца перед торговлей.
   – Я отдам его тебе за… За десять монет.
   – ДЕСЯТЬ?! – Мартин изобразил свое лучшее удивление, – Меч хорош… Но десять…
   – Ты конечно можешь продолжать ходить со своим ножичком, но им ты и правда напугаешь только собак. Ладно, девять.
   – Пойду, поищу другого кузнеца, – Мартин вошел во вкус, – может он и не будет таким хорошим мастером, но, надеюсь, он не будет обирать своих покупателей.
   – Ах ты, молодой, а хитрый, – кузнец от души захохотал, – видать, не так уж сильно тебе дали по голове. Шесть. Это мое последнее слово.
   – Хорошо. Шесть и вы посмотрите, можно ли из моих талисманов сделать что-нибудь путное, – и он достал кольцо и талисман на цепочке.
   – Про этот камень ничего не знаю. Может оказаться просто куском руды, а может и заточенной душой колдуна. Спрячь покуда. А вот это колечко с камнем-силачом – вещь простая, но полезная. Надень-ка, и пойдем в кузницу – когда Мартин надел кольцо, кузнец протянул ему свой молот ручкой вперед, – попробуй замахнуться, – Мартин осторожно принял молот на вытянутых руках, опасаясь, что тот, упав, расплющит ему ступни. Молот же оказался совсем не тяжелым, чуть тяжелее его нового меча. Положив молот на землю, Мартин снял кольцо и попробовал поднять молот снова. Потом еще раз. С трудом оторвав конец ручки от земли, Мартин усмехнулся и кивнул кузнецу:
   – Ясно. Хороший камень.
   – Только не думай, что чудеса ничего не стоят, этот камень хоть и дарит силу, но и аппетит с ним удваивается – как бы не помереть от истощения, – предостерег кузнец.
   – Ваши шесть монет, благодарю, господин кузнец.
   – Заходи еще, мечи нынче не в цене, может еще что купишь, или этот починить захочешь.

   Вернувшись к постоялому двору, Мартин обнаружил того же старика в той же позе и с той же ухмылкой.
   – Как твои поиски, путник? – старик окинул Мартина взглядом, – Я смотрю ты приоделся, да и меч у тебя новый. Неплохо для одного дня, – солнце клонилось к закату, легкие облачка так же неспешно ползли по вечернему небу, – советую, однако, на сегодня с поисками закончить и переночевать под какой-нибудь крепкой крышей с толстыми стенами, хе-хе. Вроде этих, – старик пихнул локтем стену постоялого двора.
   – Да, я бы и сам не против передохнуть и поесть.
   – Так что же ты медлишь, заходи, скорее, пока буря не началась.
   – Буря? – Мартин недоверчиво оглядел чистый горизонт.
   – Ты не местный, путник, не торопись считать старого Мусто сумасшедшим.
   – Благодарю, почтенный Мусто, – сказал Мартин и вошел в дверь.
   Хозяин стоял на том же месте, но в зале напротив него произошли изменения: в нем было полно народу. Стоял обычный для подобных мест шум разговоров, стук деревянной посуды, скрип стульев и скамей. Мартину показалось странным, что при той толпе которая собиралась пересидеть предсказанную Мусто бурю в этом месте, целых четыре небольших стола были абсолютно пустыми, как бы разделяя зал на две части.
   – Что желает усталый путник? У нас можно остановиться на ночь, поесть, выпить, заказать развлечения для настоящих мужчин, накормить и подковать лошадей, починить оружие и доспехи… – тут хозяин традиционно повернул голову и посмотрел на Мартина. После секундного оценивающего взгляда он переспросил: Так чего желает усталый путник?
   – Я желаю поесть. Мясо с картошкой, овощи, красное вино.
   – Какое вино предпочитает путник?
   – А какое есть? – уточнил на всякий случай Мартин, – Кстати, я тут нашел бутылку вина… – Мартин залез в сумку и достал пыльную бутылку, – Как думаешь, пойдет оно к тому мясу, что ты мне дашь?
   Хозяин протянул руку и осмотрев печать на горлышке и ярлык искоса посмотрел на Мартина.
   – Боюсь, это вино окажется слишком хорошим для этого города. Я, пожалуй, куплю эту бутылку за пять серебряных.
   – Пять?! Пятьдесят серебряных, ужин который я заказал и комната на ночь, – рискнул Мартин. И тут же подумал, что продешевил, так как хозяин довольно быстро согласился и начал отсчитывать деньги. Ну и ладно, вино досталось Мартину даром, а хорошая еда и ночлег дорогого стоят. Мартин направился к ближайшему пустому столу, ловя подозрительные взгляды из обеих половин зала. Через пару минут знакомая ему черноволосая девушка принесла тарелку с едой и кувшин вина. Она смотрела на него с большим интересом, чем утром и даже пожелала ему приятного аппетита.
   – Он будет еще приятнее, если ты посидишь со мной, красавица, – тихо произнес Мартин, заглядывая ей в глаза.
   – Мой папочка не позволяет мне сидеть пока я работаю, – ответила она, взглянув в сторону хозяина постоялого двора, потом наклонилась, как бы вытирая крошки с дальнего от нее края стола, так что вырез ее платья оказался напротив носа Мартина, а губы рядом с ухом, – Хорошенько спрячь деньги, которые тебе дал отец, слишком много глаз видело, как ты разбогател.
   – Благодарю тебя, милая девушка, обязательно их спрячу. А когда ты заканчиваешь работать?
   – Обычно после бури, когда гости расходятся, – по счастью стол оказался очень грязным и девушка старательно что-то от него оттирала.
   – А я, похоже, остаюсь здесь на ночь, так что, как освободишься, составь мне компанию, – заметив, как девушка покраснела, он добавил: Я не местный и не знаю, как у вас принято ухаживать за самыми красивыми девушками города. Быть может надо занимать очередь или приносить ей уши соперников. Поэтому и прошу тебя рассказать мне побольше о вашем городке, если это не бросит тень на твою репутацию, – стол, похоже, оттерся и девушка собралась уходить, однако прежде чем повернуться к нему спиной, едва заметно кивнула, шепнув:
   – Я позабочусь, чтобы отец выделил вам хорошую комнату.

   Обычный шум, тем временем возобновился.

   Мартин, отдышавшись, накинулся на еду. Она показалась ему необычайно вкусной. Очистив тарелку, он дал знак хозяину повторить заказ. Расправляясь со второй порцией, Мартин внимательно оглядел зал. Глаза привыкли к полумраку и ему показалось, что разделение на группы носит не такой уж случайный характер. По крайней мере у одной из групп не встречались рога, торчащие наружу клыки и горящие глаза, в то время как вторая группа почти поголовно могла похвастать всем вышеперечисленным в комплекте с густой шерстью. В первой группе не было женщин, ее составляли по большей части немолодые мужчины, вторая группа была более разнородна, в ней попадались особи разного размера и, похоже, пола. Мартин разглядел группу молодых женщин в откинутых капюшонах. Если красные глаза и бледный цвет кожи не мешает им называться женщинами. Ели и пили все с одинаковым рвением, и всем, похоже, было что обсудить с соседями по столу.
   Дочка хозяина на пару с, вероятно, его женой, ловко подносили еду и вино, используя проходы рядом с пустующими столами как площадь для маневров. За окном заметно потемнело, женщины зажгли дополнительные светильники и закрыли ставни. Открылась входная дверь и в нее проворно вошел Мусто. Закрыв за собой дверь на засов, он направился к столу, за которым сидел Мартин.
   – Ты сел на мое место. За это ты закажешь мне кружечку пива, – обратился к нему старик, садясь рядом и кивая хозяину.
   – Разумеется, почтенный Мусто, – но разве вы не сидите обычно в той половине зала? – поинтересовался Мартин вполголоса.
   – Мусто сидит, где хочет, а этот столик ближе всего к следующей кружке пива. В бурю пиво особенно вкусно, не находишь, путник?
   – Меня зовут Мартин. Разве буря уже началась?
   – А ты прислушайся, Мартин, – едва он договорил, с улицы донеслось протяжное завывание ветра, шум сильного ливня и далекие раскаты грома. Закрытые ставни заскрипели под напором стихии, разговоры на минуту притихли, – началась, родимая. А вот и пиво принесли. Спасибо, милая, – знакомая Мартина поставила перед стариком большую кружку пива и вопросительно посмотрела на Мартина. Тот улыбнулся и покачал головой, отодвинув пустую тарелку.
   – Может еще вина? Отец говорит, что сегодняшний ваш ужин за счет заведения.
   – Нет, я правда сыт, лучше передай отцу, что Мусто пьет за мой счет.
   – Мусто? – девушка в непонимании посмотрела на Мартина.
   – Да, милая, Мусто, – старик успокаивающе похлопал ее по руке и улыбнулся.
   – Да, конечно. Как вам будет угодно, – и она пошла выполнять очередной заказ.
   – А долго ли обычно продолжается буря? – поинтересовался Мартин, отрываясь от картины удаляющейся девушки.
   – Около часа. Не волнуйся, я выпью не больше двух кружек пива. Даже за счет заведения, – усмехнулся старик, – Чем же ты так приглянулся хозяину?
   – Кажется, я дешево продал ему бутылку хорошего вина.
   – Почем?
   – Пятьдесят серебряных.
   – Пятьдесят серебряных? Это хорошие деньги. Да и что бы ты делал с хорошим вином? Ты что, знаешь в нем толк?
   – Нет. Просто не хотелось бы продешевить, хотя я его просто нашел.
   – Значит ты нашел пятьдесят серебряных, ужин, ночлег и две кружки пива для старого Мусто. Неплохо для первого же дня в Хемпсерте. Многим не удается найти и этого за всю их жизнь. Хе-хе. К тому же, похоже, юная Нисте почему-то находит тебя интересным. Что само по себе стоит многих бутылок вина. Если я правильно все помню… – и старик так засмеялся, что даже поставил кружку на стол, боясь расплескать пиво.

   Буря закончилась, за стенами стало заметно тише. Хозяйки открыли окна и в зал ворвался свежий ночной воздух, какой бывает летом сразу после грозы. Мусто встал и, поблагодарив Мартина ха компанию, неспешно удалился. Другие посетители также расходились небольшими группами, прощаясь с хозяином. Когда в зале осталось всего несколько гостей, Нисте подошла к Мартину, держа в руках связку ключей и стопку чистых простыней и повела его наверх.
   – Сейчас у нас нет постояльцев, так что можешь выбирать любую комнату.
   – Мне сойдет любая, может ты посоветуешь?
   – Тогда вот эта, – Нисте отперла дверь и, положив вещи на сундук внутри комнаты, принялась разжигать масляный светильник, – Здесь за стеной проходит печная труба и ночью не так холодно, как в других комнатах. Правда летние ночи обычно теплые.
   – Ну, с погодой в вашем городе не так все просто, как я посмотрю.
   – Ты про бурю? Мы уже привыкли, – в комнате стало светлее из-за трепещущего пламени разгорающегося светильника.
   – Ты не расскажешь мне про ваш город побольше? Похоже, здесь происходят не совсем обычные вещи.
   – Боюсь, если я задержусь, у тебя будут неприятности с отцом, – Нисте стелила простыни, а Мартин невольно любовался ее ловкими движениями.
   – Тогда поговорим завтра?
   – Если найдется минутка, – лукаво ответила Нисте, – Спокойного сна…
   – Мартин.
   – Спокойного сна, Мартин.
   – Спокойного сна, Нисте.

   На следующее утро Мартин проснулся с первыми лучами солнца посвежевшим и отдохнувшим. Зверский аппетит заставил его вылезти из-под теплого одеяла и погнал вниз. К его удивлению, хозяин уже стоял в обычном месте и уже порядком скучал.
   – Доброе утро, путник, – приветствовал Мартина хозяин, – если ты решишь остаться, боюсь, тебе придется раскошелиться.
   – Я еще не знаю, где буду вечером. Для начала я согласен раскошелится за хороший завтрак.
   – Послушай, путник, – обратился к нему хозяин постоялого двора, – раз уж тебе все равно нечего делать… Я знаю место, где может быть много бутылок, подобных той, которую я вчера у тебя купил. Я бы не отказался заполучить дюжину-другую, при случае их можно выгодно продать. Я заплачу тебе по сорок серебряных за каждую принесенную бутылку. Ну как, возьмешься?
   – Почему бы и нет. Что на завтрак?

   Указанный дом, видимо, когда-то принадлежал богатой семье. Но теперь – бури и мародеры сделали свое дело – дом выглядел заброшенным и безжизненным. Отец Нисте предупредил Мартина, что его присутствие там может кому-то не понравиться, но так как дом заброшен, у него есть столько же прав находиться там, сколько и у других. Мартин, уже имеющий опыт общения с заброшенными домами, надел все, что могло защитить от зубов и когтей: шлем, перчатки, сапоги и шерстяную накидку. На пальце блестел перстень, в руке – меч.

   В первой же комнате его встречали трое «чертей», как он их для себя назвал. Отказавшись слушать его объяснения, что он пришел с миром и скоро уйдет, они бросились на него с жуткими криками. Через минуту последний оставшийся в живых черт скрылся в соседней комнате, и вскоре его топот затих. Как и прежде начеку, Мартин последовал за ним. Он искал подвал, а точнее винный погреб. По мнению хозяина постоялого двора, там должно быть, чем поживиться.
   Тут через разбитое окно в комнату ворвалась огромная летучая мышь и устремилась к Мартину. Не так-то просто попасть по это крылатой твари, но в конце концов, Мартину удалось отрубить ей крыло и растоптать сапогами. Сам Мартин отделался несколькими царапинами на руках. Надо быть еще осторожнее.
   Следующие две комнаты он прошел без приключений и остановился перед закрытой дверью. Прислушался. За дверью слышался шум, издаваемый несколькими животными, по полу клацали когти, то и дело раздавался приглушенный рык.
   Распахнув дверь, Мартин встал за ней с мечом наготове. Первый противник не заставил себя долго ждать – им оказался коренастый зверюга с мордой, напоминающей кабанью, но передвигающийся на двух когтистых лапах. Пока он оглядывался по сторонам, Мартин ранил его в руку, а когда тот развернулся, ткнул его мечом в живот. Зверь осел и потянул за собой меч Мартина, тут как назло из-за двери показался его близнец. Он с разбегу бросился на Мартина, перепрыгнув тело своего предшественника, Мартин выпустил меч, и они покатились по земле, пиная и колотя друг друга. Наверно, если бы не волшебный перстень, Мартину не сладить с этой горой мышц, но удвоенной силы его рук хватило, чтобы задушить этого полукабана. Поднявшись, Мартин выдернул меч из тела первого монстра. Все тело болело от ссадин и ушибов, шерстяная кофта была изодрана. Если так будет продолжаться, может, бутылки и не стоят тех денег?
   До самых дверей в погреб Мартин добрался без приключений. И уже начал думать, как ему сломать замок, как вдруг сверху раздался шорох и с потолка на него бросился гигантский паук, размером со среднюю курицу. Отбросив от себя паука, Мартин хотел было его разрубить, но теснота прохода не давала нормально размахнуться. Паук быстро перевернулся и осторожно направился к Мартину, надеясь обойти его сзади. Вдруг он как бы раздулся и плюнул в Мартина ядом. Грудь и живот обожгло как кипятком, Мартин начал стряхивать яд рукавицей, боясь, что тот прожжет его до костей. Паук тем временем собирался с силами, застыв в паре метров от Мартина. Заметив это, Мартин выбросил меч вперед, проткнув паука. Во все стороны брызнули ядовитые внутренности.
   Надо поскорее убираться отсюда, смыть всю эту гадость. Вот только разобраться бы с подвальной дверью. Тут бы не помешал один из топоров кузнеца… Дверь выглядела достаточно неприступно, чтобы можно было уходить ни с чем. Но, по счастью, ключ был спрятан тут же на дверном косяке.
   В подвале было темно и холодно, Мартин зажег факел. Весь погреб был заставлен стеллажами с бутылками. Все за раз не унести. Набрав полную сумку, Мартин закрыл погреб, прихватив ключ.
   Тихо позвякивая Мартин направился к выходу. Вынув одну бутылку он на ходу пытался прочесть выцветшую надпись на этикетке. Тут из-за опрокинутого стола на него бросился недобитый ранее черт. Мартин не раздумывая заехал ему бутылкой между рогов.
   – Вот гад, из-за тебя выйдет на сорок серебряных меньше! – с укором обратился он к неподвижному черту.

   – Отличный улов, – обрадовано заключил хозяин постоялого двора, пересчитав бутылки. Всего их оказалось пятнадцать, – А много ли там еще осталось?
   – Много, думаю бутылок сто.
   – СТО БУТЫЛОК? Если найти покупателя, можно разбогатеть. Жаль, у меня нет столько денег, чтобы заплатить тебе за все по сорок серебряных. Бери свои шесть золотых. Ты их честно заработал.
   – Да уж. Если бы я знал, что значит, «что мое присутствие там может кому-то не понравится», трижды бы подумал, прежде чем идти, – Мартин почесал постоянно зудящую грудь.
   – Ты бы сходил к лекарю, он такие вещи легко вылечит. А потом приходи и ложись спать. Сегодняшний ночлег и ужин, так и быть, за мой счет.

   На следующий день Мартин опять посетил кузнеца, купив большой зачарованный меч, который сам находил наиболее уязвимое место врага, купил новую одежду и после обеда решил зайти в погреб, пересчитать оставшиеся бутылки.
   Дом оказался пустым, но на этом хорошие новости закончились: погреб был взломан, а все его содержимое вынесено. Что же, значит бутылки попали по назначению раньше срока. И за меньшие для него, Мартина, деньги. Только в дальнем, самом темном углу Мартин нашел одну, видимо, забытую бутылку. Ключ можно выбрасывать.

   Ближе к обеду Мартин снова вернулся к постоялому двору. Мусто грелся на солнце, а хозяин подпирал стойку. Чтобы избавить его от произнесения надоевшей уже фразы, Мартин заговорил сразу – от дверей:
   – Что же ты не позвал меня помогать тебе таскать бутылки из погреба?
   – Тебе бы этого хотелось? Ты здорово мне помог, признаю, но тебе не следует обижаться на меня – я и так хорошо тебе заплатил за сущую безделицу. Я бы и сам мог сходить в тот дом, но… Мое дело не позволяет мне ссориться ни с кем в этом городе, сам знаешь, ко мне все ходят. А ты человек чужой и, похоже, что надолго здесь не задержишься… Почему бы не помочь тебе деньгами. На вот, выпей.
   – Спасибо. Нет, не то чтобы я обижался… Вино-то не мое.
   – Правильно. А так, если кто познатней да побогаче окажется здесь проездом, хороший товар не пропадет зря.
   – Ладно, тут все ясно. Ты лучше скажи, что это за твари, которых я тут встречаю на каждом шагу?
   – Ты о «темных» что ль? А я-то думал, они везде есть. Видать, ты и правда издалека. Хотя не так давно можно было прожить всю жизнь и знать о них только понаслышке – из города их гнали, от полей и стад отваживали, только в лесу да вдалеке от поселений попадались, твари. А вот как пропал король наш Мирвал, да как стал править его кузен, сынок-то Мирвала мал еще был, как пошел воевать!.. Призвал всех молодых парней – всех, даже стражу городскую, и этой оравой полез на восток, думал, видать, императором заделаться. А тамошний король с ним не цацкался, армию разгромил, самого повесил, да через колдунов своих наслал на нас эти бури, будь они неладны, в научение нам, чтобы сидели по домам, не высовывались!.. – хозяин сгоряча налил и себе. Выпил, – Ну вот. А как мужиков сильных в городе не стало, тут-то нечисть вся и повылезала. Сперва драться с ними думали, да они в лес убегут – ищи-свищи их там. А потом опять прибегут. То поросенка утащат, а то и ребенка! В общем, приноровились как-то и с ними жить. И ты знаешь, не так это страшно, коли двери крепкие имеешь, да по сторонам часто смотришь. У них свой порядок, они себя в обиду не дают, да и нас без нужды не задирают. Ну, а коли случится что, так каждый сам решает… Вот как та Омили, про которую ты спрашивал. Уехала.
   – Ты говорил, две есть Омили…
   – Говорил. Вторая и есть «темная». Ко мне не захаживает, но, слыхал я, она у них вроде атаманши. Живет в каком-то богатом доме, по городу со свитой прохаживается, но все больше по ночам. Ты что, задумал с ней встретиться?
   – Как сказать… Я про себя мало что помню, да только при мне письмо было от матушки моей с наказом найти тетку. Вот, смотри, – Мартин порылся в сумке и достал сверток.
   – Не, я читать, того, не особо люблю, ты сам, того, прочти, я послушаю, – Мартин прочел, хозяин постоялого двора задумался, – Так. Получается, у нас тут живет твоя тетка Омили?
   – Да, это было первое, что я тебе сказал, если помнишь.
   – Я думал, ты пудришь мне мозги.
   – Так ты знаешь, о какой Омили идет речь?
   – Нет. Я же тебе сказал: у нас в городе всего две Омили. Точнее, теперь одна.
   – Получается, я ничего не узнаю, пока не поговорю с оставшейся.
   – Наверно так, парень. Только я не советовал бы тебе соваться туда без приглашения или без отряда друзей.
   – Спасибо за совет. Я подумаю. А пока попроси свою дочь принести мне обед.

   За обедом пофлиртовать с Нисте толком не удалось, так как ее отец стоял тут же без какого-либо видимого дела. Но зато после обеда Мартин напросился помочь ей по хозяйству и вместе с ней пошел сначала к реке за водой, а потом на рынок. Теперь, после рассказа ее отца, Мартин в самом деле обратил внимание на полное отсутствие в городе его сверстников, зато увидел, что «темные» наряду с людьми торгуют на рынке. Нагрузив полную повозку провизии, они не торопясь шли к постоялому двору. Нисте, казалось, была рада его обществу, хотя ему особо нечего было рассказывать, они весело провели время до вечера, пока мать не позвала девушку на кухню готовить еду к вечернему наплыву посетителей. Мартин подсел к Мусто, загорающему в вечерних лучах солнца.
   – Добрый вечер, Мартин.
   – Добрый вечер, Мусто.
   – Что нового расскажешь старику?
   – Да ничего нового… Вот, думаю, как мне поговорить с одной «темной» особой.
   – Ты серьезно? – Мусто даже повернулся и посмотрел на Мартина – Я думал юноше больше пристало интересоваться нормальными девушками. Хотя, я давно не общался с юношами. Юная Нисте больше не радует тебя?
   – Мусто, ты неправильно меня понял. Я ищу свою тетку и, похоже, эта особа может что-то знать. Или сама ей оказаться. Скажи, Мусто, это возможно?
   – Да, я слышал, что обычные люди становились «темными». Обратного, правда, не слыхал. Думаешь, Большая Омили – твоя тетка?
   – Не знаю. Если в этой записке правда, а в вашем городе осталась всего одна Омили…
   – Ясно. Ну, парень, тебе понадобятся смелость и везение, чтобы встретиться с ней, а потом уйти живым.
   – Можешь дать какой-нибудь совет?
   – У Мусто всегда есть советы, не всегда находятся люди, готовые им следовать, хе-хе. Я бы пошел туда без меча, но с подарками. И держался бы повежливей.
   – А что за подарки принято носить Большой Омили?
   – Ты смеешься, парень? «Принято»! О Большой Омили вспоминают, когда «темных» надо рассудить, – а о том чтобы так запросто к ней сунуться!.. Это и в голову никому до тебя не приходило!
   – Ну вот, а говорил, советов много.
   – Ты хитрец, парень. Не так ты, видать, прост. Принеси ей крови. Думаю, она не обидится, если кровь будет не твоя, а какой-нибудь щедрой курицы – старик привычно захихикал.
   – Спасибо, Мусто. Если во время бури у тебя опять пересохнет горло, я готов опять оплатить твое пиво.
   – Спасибо, добрый юноша. Надеюсь, ты вернешься живым от Большой Омили и дальше будешь угощать меня пивом.

   Ужинал Мартин, как и раньше, сидя на одном из «ничьих» столов, спиной к хозяину, зато лицом ко всем посетителям. Нарочно разлив полкружки вина, он подозвал Нисте, попросив вытереть лужу. Когда она склонилась над столом и принялась вытирать лужу, он осторожно накрыл ладонью ее свободную руку и подсунул под нее маленький вышитый мешочек. А когда она хотела уже удалиться, осторожно вылил вторую половину вина на стол. Удивление, раздражение и смущение быстро сменили друг друга на ее лице. Наконец, покраснев, Нисте быстро вытерла винную лужу и, быстро развернувшись, убежала на кухню. Сжимая подарок Мартина в руке. Через пару минут она появилась вновь, в руках у нее был кусок яблочного пирога и полная кружка с вином.
   – Ну как, зайдешь? – тихо спросил Мартин.
   – Куда?
   – Я же написал записку! Ко мне вечером, зайдешь?
   – Я читать не умею, – засмеялась Нисте, – зайду. Это вино не разливай, хорошо?
   – Хорошо. Жду тебя.
   Тут с улицы, где уже начало темнеть, вошел Мусто, и привычно закрыл за собой дверь. Нисте и ее мать бросились закрывать ставни и зажигать светильники. Началась буря.

   Когда буря утихла и посетители начали расходиться, Мартин знаком попросил задержаться одну из красноглазых женщин, проходившую мимо его стола.
   – Я хотел бы встретиться с Большой Омили. Можешь мне помочь?
   Женщина застыла, глядя на Мартина немигающими светящимися глазами.
   – Приходи в полночь к дому семьи Барона и постучи в ворота. Если она согласиться тебя принять, ты войдешь.
   – Спасибо, – Мартин кивнул, а женщина быстро удалилась, вслед за своими подругами.

   Мартин поднялся в свою комнату, зажег свет и сел на сундук, ожидая Нисте. Вскоре он услышал ее легкие шаги на лестнице, через мгновенье она уже осторожно открывала его дверь. На ней были новые серьги – его подарок, купленный у кузнеца.
   – Привет. Зачем звал?
   – Просто хотел с тобой поговорить. Ты у меня тут единственный друг – да еще такой красивый!
   – Ладно тебе. Спасибо за серьги.
   – Не расскажешь, как найти дом Барона?
   – Дом Барона? Зачем тебе понадобился дом Барона?
   – Думаю переговорить с Большой Омили о том, откуда я и кто я.
   – Не-е-ет, – Нисте со стоном опустилась на кровать Мартина, – ты что собираешься пойти туда один? НОЧЬЮ?
   – Ну да… Так мне казали.
   – Сумасшедший! Тебя съедят! Или сделают одним из «темных». Не ходи, останься!
   – Но… Только так я узнаю, кто я и где мой отец.
   – Не надо туда ходить. Там этой нечисти целая орава, да мимо этого дома мужики втроем боятся пройти, а ты – один!..
   – Нисте, – Мартин сел рядом с девушкой, – я должен пойти. Не сегодня так завтра, не завтра так послезавтра. Так зачем тянуть? Еще влюбишься в меня, тогда точно не отпустишь.
   – Я? В тебя?! – Нисте вспыхнула и отвернулась.
   – Ну да. Как я в тебя, например.
   – Ты что, серьезно? – повернулась обратно.
   – Куда уж серьезнее, красавица моя.
   – Ах, ну зачем тебе туда ходить?
   – Надо. Расскажи, обещаю, что вернусь.
   – Да что рассказывать. От рынка первая улица направо. Самый большой дом на ней и есть. Там еще ворота кованые.
   – Спасибо, милая, – Мартин быстро поцеловал ее в щеку.
   – Не ходи, – с рыданием Нисте повернулась к нему и, обняв за шею крепко поцеловала в губы.
   Обретя способность дышать и говорить, Мартин сказал:
   – Пойду. Но теперь точно вернусь.

   Нисте провожала его у дверей постоялого двора.
   – Береги себя. Если что, не геройствуй, беги к людям, беги к кузнецу, они его бояться.
   – Хорошо, милая, буду беречь себя изо всех сил. Ну, я пошел. Поцелуй меня еще раз для храбрости.

   Ночь стояла тихая и ясная. Трещали цикады, звезды и прибывающий месяц хорошо освещали улицы. Кое-где горели окна, так что Мартин без труда добрался до рыночной площади, а от нее и до дома Барона. Все окна были черными, во дворе темно. Только у ворот его ждала женщина в темном плаще с капюшоном и с тусклым факелом в руке, при его появлении она улыбнулась. В неверном свете пламени Мартину показалось, что на ее подбородке запеклась струйка крови, а во рту скрываются большие желтые клыки. Женщина без лишних слов открыла калитку, которая не издав ни звука тихо распахнулась, и впустила Мартина во двор. Дом, насколько это было видно ночью, сохранился хорошо, сад выглядел ухоженным. Мартин последовал за женщиной, которая быстро провела его к черному входу в дом и, открыв ему дверь, осталась снаружи.
   В темной прихожей Мартина встречал звероподобный громила выше него на голову. Молча обыскав Мартина, он указал на сумку. Мартин достал из нее бутылку с кровью, бутылку вина, найденную в погребе и письмо от матери. Все остальные вещи и деньги он оставил Нисте.
   Удовлетворенный осмотром, демон открыл вторую дверь и жестом приказал Мартину входить.
   В следующей комнате было сравнительно светло: на стенах и под потолком висели светящиеся шары холодного белого цвета. Из-за угла вылетела большая летучая мышь и покружив вокруг Мартина направилась вдоль по коридору. Больше никого видно не было и Мартин последовал за крылатой проводницей. Вскоре мышь привела его к большим дубовым дверям и уселась на косяк. Потянув за ручку, Мартин с трудом приоткрыл тяжелую дверь достаточно, чтобы протиснуться внутрь. За дверью был просторный зал, в центре был накрыт стол, за столом уже сидело с десяток самых разнообразных существ. Во главе стола на высоком резном стуле – или это был трон? – сидела немолодая полная женщина в черном платье, подчеркивающем ее бледность.
   – Заходи смелее, человек. Не часто к нам заходят так запросто, – сидящие за столом существа неприятно засмеялись, каждый на свой манер. – Так неужели у нас не достанет гостеприимства, чтобы пригласить смельчака за стол? – Голос у Большой Омили был приятным, хотя, на вкус Мартина, чересчур громким.
   – Сочту за честь, – Мартин не спеша направился к столу. Из-под стола вылезли два чертенка вроде тех, зарубленных им и, отодвинув стул, стоящий ровно напротив Большой Омили, снова скрылись под столом. Как бы не погрызли его сапоги, пока он будет играть в дипломатию!
   Когда Мартин сел, Омили снова обратилась к нему:
   – Как звать нашего смелого гостя? И с чем он пожаловал к старой Омили?
   – Зовут меня Мартин… и это, увы, почти все, что я о себе знаю. А пришел я потому, что в письме, которое я нашел в сумке, придя в себя, моя матушка наставляет меня обратиться к моей тетушке Омили, из города Хемпсерта, чтобы спросить у нее совета в поисках потерянного отца.
   – Так ты думаешь, я могу оказаться твоей теткой? – твари снова захохотали. Вблизи их смех выглядел – и звучал – еще противнее.
   – Я не знаю, верить ли письму, но так там написано. А вы, похоже, единственная Омили, оставшаяся в Хемпсерте.
   – Ты умеешь читать, что же, может статься, твое происхождение и не столь низкое, как кажется. Не прихватил ли ты то письмо с собой?
   – Вот оно, – Мартин потянулся было за сумкой, но ее уже утащил один из чертей, сидящих под столом. Мартин поджал ноги под стул.
   Через мгновение черт высунулся рядом с Большой Омили и передал ей сумку Мартина.
   – Мои друзья не привыкли церемониться, не сердись, дорогой гость. Я посмотрю, что ты принес, если не возражаешь.
   – Да, конечно…
   – Можешь пока отведать наших кушаний…
   – Спасибо, я только встал из-за стола.
   – Как знаешь, – Большая Омили достала одну за другой бутылки, рассмотрела с видом знатока вино, ухмыльнулась, понюхав бутылку с кровью. Потом достала письмо. – Как знаешь, – повторила Омили, читая письмо. Прочтя его, она внимательно осмотрела бумагу, понюхала, посмотрела на оборот. Задумалась.
   – Так ты говоришь, что ничего о себе не помнишь?
   – Ровным счетом ничего.
   – Никаких воспоминаний детства? Какие-нибудь образы? Может сны?
   – Я сплю без сновидений, госпожа.
   – Жаль. Подойди-ка сюда, Мартин.
   Мартин быстро встал, не дожидаясь, пока его утащат под стол шустрые черти, и подошел к Большой Омили. С минуту они друг друга разглядывали, пока соседи Мартина по столу повскакивали со своих мест и тоже с нарочитым интересом разглядывали его, выпучив глаза и свесив языки. Омили выглядела пожилой знатной дамой с характером, умной, но своенравной. Красные глаза ее особо не портили, а бледность кожи можно было списать на особенности освещения или затворнический образ жизни.
   – Может быть, может быть… – тихо проговорила Большая Омили, – Принесите мой хрустальный шар! – Прикрикнула она, и два черта вылетели из-под стола и скрылись в одной из соседних комнат. Через минуту они появились снова с большим черным ящиком, который аккуратно поставили на край стола рядом с Большой Омили.
   – Садись-ка рядом, – сказала она, и его стул, проделав путь вокруг стола на спине одного из чертей, встал у него за спиной. Большая Омили сняла крышку с черного ящика и на подставке остался хрустальный шар размером со среднюю голову. – Смотри только в шар. Что-нибудь видишь?
   – Пока ничего… – начал было Мартин, но тут заметил, что картинка в шаре зашевелилась, словно клубы дыма, потом дым рассеялся и показался луг, канава, потом он увидел себя, лежащего с закрытыми глазами, рядом меч и сумку. – Вижу.
   – Отлично. Посмотрим, что было раньше…
   Шар опять помутнел, но когда туман рассеялся, ему на смену пришла полная темнота. Так продолжалось около минуты. Большая Омили постучала по шару ногтем, но ничего не изменилось.
   – Тоже ничего не видишь?
   – Темно…
   – Странно. Попробуем еще раньше, – шар еще какое-то время оставался черным, потом Мартин увидел себя во главе небольшого отряда, одетого в богатые одежды, верхом на коне, рядом с ним стоял какой-то пожилой человек, он что-то долго рассказывал Мартину, с печалью на лице, потом протянул письмо, по внешнему виду напоминающее то, что сейчас лежало на столе перед Омили. Мартин в шаре стал читать его. По приказу Омили картинка в шаре повернулась так, что стало видно текст. Да, то же самое письмо. Потом отряд Мартина двинулся вперед, а тот пожилой человек долго смотрел ему вслед. Омили заставила шар показать еще более ранние события: маленький Мартин, играющий на коленях у какого-то мужчины во дворце, много игрушек, слуги, женщина, видимо, мать Мартина… Потом опять, Омили попробовала направить шар к недавнему прошлому, но тот отказывался показывать что-либо кроме темноты.
   – Очень странно. Кому-то не хочется, чтобы мы узнали, что с тобой произошло. Настолько, что он позаботился, чтобы и ты все забыл. Но, по крайней мере, то, что ты мой племянник подтвердилось.
   – Но… Вы не могли бы рассказать мне, кто я… тетушка?
   – Про твое рождение я слышала… Но наш город далек от столицы, а твои родители занятые люди… В общем, видеться лично нам не доводилось.
   – А кто мои родители?
   – Родители твои… Замечательные люди: король Мирвал и королева Орея. А ты – наследный принц Мартин. Баронесса Хемстертская к твоим услугам, племянничек.
   Мартин замолчал, не зная, что сказать. Сотни вопросов роились у него в голове.
   – Но прежде чем ты начнешь кричать об этом на каждом углу, подумай, может быть есть люди, которые не хотят, чтобы в нашем царстве был наследный принц. Настолько, чтобы лишить его памяти.
   – Но… В том письме… Знаете ли вы, где мне искать отца?
   – Нет. Если он еще жив, его хорошо спрятали.
   – Думаю, мне следует отправиться на его поиски.
   – Думаю, что тебе одному это может оказаться не по силам. Помнишь тот отряд? Разве он спас тебя от потери памяти?
   – Но я все-таки добрался к вам, тетушка! Значит, я сделал то, что следовало, почему бы не продолжить?
   – Да, ты сын своего отца – моего брата Мирвала. Тот тоже характер, – тетушка игриво взлохматила волосы на голове у Мартина. – Но если ты решишься отправиться на поиски, я, так и быть, помогу тебе, чем смогу. Когда будешь покидать город, зайди к своей тетке Омили, я подумаю, что может тебе пригодиться. А теперь ступай. Всем пора спать. Мало ли что люди подумают о старой Омили, к которой по ночам приходят молодые люди! – , свита расхохоталась так, что на пол посыпались тарелки. – Спасибо за вино, а куриную кровь можешь выбросить. Ступай, племянничек.

   Когда Мартин подходил к постоялому двору, он заметил шевеление занавески в комнате Нисте. Через минуту заскрипел засов, дверь открылась. Нисте встречала его босиком, в ночной рубашке, обернувшись шерстяным платком.
   – Боже мой, я боялась, ты никогда не придешь! – она втащила его за руку в дом и закрыла дверь изнутри. – Ты в порядке? Они не били тебя? – она принялась осматривать его руки и лицо.
   – Все хорошо, Нисте, я в полном порядке.
   – Слава Богу, – и она обняла его изо всех сил. – Ты замерз?
   – Немного. На улице прохладно.
   – Пойдем наверх к тебе, отец сегодня вечером топил печку, там должно быть теплее. – В его комнате на самом деле оказалось тепло.
   Нисте быстро расстелила кровать и принялась стягивать с Мартина его одежду. Он попробовал было сопротивляться, но Нисте отшлепала его по рукам и, быстро раздев его, потащила в кровать под теплые одеяла.
   – Теперь нам надо быстро согреться! Ты же не хочешь заболеть?! – казалось, ее горячий шепот способен расплавить железо. – Никогда больше не отпущу тебя одного! Никогда!

   Утром, когда Мартин проснулся, он был в комнате один. Даже не сразу поверил, что все произошедшее ночью – не сон. Однако царапины на груди и спине были вполне реальными. Поспешно одевшись, он спустился вниз. Хозяин постоялого двора стоял на обычном месте, он спокойно встретил появление Мартина, который слегка оробел, не зная, заметил ли тот, что его дочь не ночевала, где ей положено. Поприветствовав отца Нисте, Мартин вышел на улицу. Нисте была в курятнике.
   – Дорогая, это была лучшая ночь в моей жизни! Надеюсь, не последняя!
   – Ты ставишь под угрозу честь незамужней девушки! – с деланной серьезностью ответила Нисте.
   – Ты ставишь под угрозу сердце молодого мужчины, которое отказывается биться если рядом нет тебя!
   – Тогда тебе придется начать свое дело… Мой отец не отдаст свою дочь парню без занятия.
   – Чем же мне заняться?
   – Поцелуй меня!
   – Вот занятие по мне! – он долго бы еще болтали таким образом, если бы Мартин вдруг не вспомнил… Вдруг не вспомнил, что собирается отправиться на поиски своего отца.
   – Нисте. Вчера я был у Большой Омили и… В общем, я узнал, кто я такой.
   – Кто же ты?
   – Похоже, я наследный принц…
   – О, мой принц… Ты серьезно?
   – Боюсь, что так. По крайней мере, Омили в это поверила. Если это не было ее розыгрышем.
   – И что? Такому высокородному нельзя знаться с простыми девушками? Вчера ты так не думал.
   – Я и сейчас так не думаю! Нет на свете лучшей девушки для меня, чем ты. Но… Похоже, я должен отправиться на поиски моего отца.
   – Короля Мирвала?
   – Да.
   – Я еду с тобой!
   – Нисте, это может быть опасно!
   – Если ты опять уйдешь неизвестно куда, я этого не перенесу. Я еду с тобой. Когда мы уезжаем? У нас есть лошадь? Хотя на те деньги которые у нас есть, мы можем купить несколько отличных лошадей и запасы… И еще останется.
   – Мне нравится это «у нас»! Так ты точно едешь со мной?!
   – Конечно! Где я тут найду себе подходящего мужа? Одни старики да нечисть! А тут такой шанс стать женой короля! Не думай от меня отделаться!
   – Нисте, это может быть очень опасно!
   – Лучше думай, что скажешь мне, если ты наврал про свое царское происхождение. Но и это тебя от меня не избавит!

   На следующее утро груженая повозка Мартина и Нисте стояла у дверей дома Баронессы Омили. Красноглазая привратница сказала ждать у ворот. Через пару минут сама Большая Омили вышла к ним, в сопровождении небольшой свиты нечисти.
   – Быстро ты собрался, племянничек. А кто эта милая девушка?
   – Я – его невеста. И я думаю, нехорошо бросать невесту, а самому отправляться за славой.
   – Ты не терял времени, Мартин, да и девушка хороша. Я надеюсь, вы хорошо позаботитесь о моем племяннике, милочка?
   – Я сделаю все, что будет в моих силах.
   – Постарайся, чтобы у него осталось немного сил на подвиги. Ну да ладно, пошутили и хватит. – Баронесса Омили привыкла приказывать. – Я подумала, и предлагаю тебе взять с собой несколько подарков. Может статься, они тебе пригодятся. Молчун, – она указала на рослого демона, который обыскивал Мартина при входе, – не возражает поехать с тобой. Он неприхотлив, надежен и по силе стоит небольшого отряда. Он поедет на своей лошади. В его сумке несколько полезных снадобий и колдовских предметов, которыми он умеет пользоваться. Как только вы решите, что он вам не нужен, отправьте его домой, он сам найдет дорогу. Желаю вам удачи. И, Мартин, если встретишь своего отца… Пусть он найдет время повидать свою сестрицу Омили, не слушая, что ему могут понарассказать.

   Выехать решили через южные ворота, чтобы не проезжать лишний раз мимо дома Нисте. Она сказала, что все объяснила маме, та поняла и все расскажет отцу, но чуть позже. Мама взяла с Нисте обещание, что та пригласит ее на свадьбу во дворец. Повозка, груженная едой и Молчун верхом на лошади-тяжеловозе неспешно удалялись от стен Хемпсерта.
   Первый уровень закончился.

   Представитель компании VP Entertainment Worlds, Джерри МакХауз ждал Мартина в смотровой. Он выглядел взволнованным и довольным.
   – Ну-с, Мартин, каковы ваши впечатления?
   – Отличная работа, мистер МакХауз. Классический RPG сюжет, отличный графический движок, хороший модуль искусственного интеллекта, качественная диалоговая система. Замечательная работа художников и дизайнеров уровня.
   – Есть ли какие-нибудь пожелания, что-то можно улучшить?
   – Пока что есть только одно желание: продолжать игру. Потрясающий реализм, хорошие герои. На сколько игровых дней рассчитан сюжет?
   – В этой версии заложен год линейного прохождения и еще пара лет смежных сюжетов. Но изюминкой игры должна стать стопроцентная независимость игры от центральной истории. То есть у игрока есть возможность вообще отказаться от прохождения миссий и от поисков короля, и в этом случае он может с интересом провести в игровом мире долгое время. Может открыть свое дело, может по желанию стать «темным», податься в ученики к волшебнику Мустафе или вообще не ходить в Хемпсерт, а направиться в какой-нибудь другой город.
   – Насколько велика карта?
   – С картой мы придерживались той же идеи: жестко заданы только три города. Весь прочий ландшафт, а также деревни, леса и все остальное, генерируется автоматически в процессе игры и в соответствии с логикой сюжета и предпочтениями игрока. Этим достигается неповторимость игрового процесса и уникальность сюжета. Даже главная героиня Нисте у каждого игрока будет своя, соответствующая его вкусам.
   – Вам удалось сделать превосходную игру, Мистер МакХауз! Мои поздравления, – от мысли что его Нисте принадлежит только ему и больше никому не достанется, было как-то особенно тепло на душе.
   – Могу ли я ссылаться на вашу рекомендацию, Мартин?
   – Конечно, мои комплименты вам и всем разработчикам. С нетерпением жду выхода финальной версии.
   – Я сам лично ее вам доставлю. Сейчас, как вы знаете, проходит ограниченное бета-тестирование «Мира бурь» и нашу компанию особенно заинтересовало мнение такого профессионала, как вы. Спасибо за ваше время. Остальное я буду обсуждать с вашим менеджером. Искренне рад, что игра вам понравилась. Разрешите откланяться, – и он быстро ушел.

   Мартин сидел в смотровой, глядя на выключенный полусферический проекционный экран на стене. Они все видели. Они сидели тут, смотрели и обсуждали его. И все видели. Так было всегда.
   А еще, видимо, VP Entertainment Worlds не на шутку заинтересована в его, Мартина, мнении, раз уж представитель приехал сам. Теперь личное присутствие требовалось только в исключительных случаях, люди перестали ездить не то что на другой континент, а вообще, даже в соседний город. В этом просто не было необходимости. Конечно, рекламная компания, основанная на рекомендации чемпиона прошлого года по игровому марафону может оказаться успешной. Их специалисты и правда хорошо поработали. Погружение в игру стало таким реальным, что потрясение Мартина, когда уровень вдруг закончился, было сравнимо с шоком от первого разговора по системе Виртуального Присутствия [1 - VP (Virtual Presence – англ. Виртуальное присутствие) – система, разработанная General Electric совместно с Sony в 2025 году, основывающаяся на синхронной передачи объемного видео– и звукового сигналов. Модернизированный потомок видеотелефона. Стала стандартом де-факто в 2027 году.] для какого-нибудь деревенщины. Теперь же технология позволяла передавать не только реалистичные видео– и звуковые сигналы, но и запахи, тактильные ощущения, температуру и влажность воздуха. Многих пугало то, что сломанная рука в игре могла оказаться сломанной в реальности, но производители виртуальных игровых приставок и комплексов отвергали такие подозрения, гарантируя полную безопасность их детищ для игроков любого возраста.
   Выйдя из смотровой, Мартин направился в спортивную комнату, размяться и отвлечься от мыслей о новой игре. Быстро переходя от тренажера к тренажеру под легкую музыку, Мартин продумывал возможные пути развития сценария в «Мире бурь». Что можно было сделать по-другому? Что будет с героями после того, как они покинули Хемпсерт? Когда будет продолжение? Есть ли в демо-версии возможность регрессивного сохранения или сохранения вообще? Хотелось бы верить, так как начинать сначала, не зная, повезет ли ему так еще раз с Нисте, не хотелось бы.
   Через полчаса в спортивную зашел его менеджер Том Ли. Он выглядел довольным и поспешил поделиться своей радостью с Мартином:
   – VP Entertainment Worlds заплатили шестизначную сумму за право использовать твое имя в рекламной компании «Мира Бурь»! К тому же, они предлагают тебе войти в их команду на предстоящем игровом марафоне в конце года.
   – Отлично. Только как с имиджем независимого игрока?
   – Имиджи на то и существуют, чтобы приносить деньги. На тот момент лучше было казаться независимым – и набивать себе цену. Больше чем VP EW не даст никто! Они – короли индустрии! Ты сам видел, их новый игровой процессор и адаптированный под него игровой движок творят чудеса. К тому же, ты сможешь тренироваться на их оборудовании – бесплатно!
   – Это как бы не очень честно… По отношению к другим участникам, я хочу сказать…
   – Это не запрещено правилами. По правилам не важно, какой степенью подготовки обладает участник, если он впервые помещается в избранный игровой мир – а за этим следят специальные эксперты, – и не располагает информацией, которая могла бы повлиять на исход соревнований. Впрочем, ты знаешь правила не хуже меня. Мы играем честно. И за большие деньги! Короче, если больше возражений нет, я подписываю с ними контракт на год, включая Большой Игровой Марафон 2052. Ок?
   Мартин изобразил секундное раздумье.
   – Ок, босс. Посмотрим, чего стоит их техника.
   – Так бы и сразу, чемпион!

Цебос

   В медкабинете рядом с криокамерой работа шла с самого утра: по одному из камер глубокой заморозки доставлялись и возвращались к жизни бойцы группы высадки. «Отмороженных», не снимая с каталок, направляли в реанимационный блок, оттуда в проекционные комнаты быстрого инструктирования, где им гипнотически давались все необходимые установки по предстоящей операции от личных легенд, до карт местности, лингвистического курса и описаний представителей флоры и фауны, после этого – камера физиостимуляции, склад-арсенал и отсек десантирования.
   Десантник, личный номер V32-M128025, успешно прошла все стадии и замерла, облаченная в антиперегрузочный скафандр в кресле катапульты. На прозрачном забрале шлема шел обратный отсчет. Через семнадцать секунд – десант на Цебос – неприветливый геоморфный мир системы Удава, на котором, возможно, в скором времени появится опорная база землян. С целью подготовки места для базы и сбора разведданных производится последовательный десант двоих оперативников – ее и ее напарницы M128032 в экваториальную и полярную части соответственно. 5…4…3…2…1… Пуск.

   В глазах темнеет, запуск производится с максимально допустимой скафандром скоростью. Красноватый диск Цебоса летит навстречу, чувствуется укол транквилизатора в предплечье и вскоре все пропадает.

   И возвращается уже на поверхности, а точнее, в толще Цебоса. Бортовой компьютер посадочного скафандра проверяет состояние оперативника и дает положительный сигнал об успешном приземлении. У оперативника есть пять минут на то чтобы вылезти из скафандра, извлечь нужное снаряжение, взобраться наружу по специально смонтированной скафандром лестнице в шахте, образовавшейся в момент падения и удалиться на безопасное расстояние. После этого посадочный модуль самоликвидируется и оперативник начинает независимую полевую операцию.
   Выбраться из тесного скафандра не так-то просто и только точное следование инструкциям дает возможность сделать это в разумные сроки. Минимально экипировавшись, М128025, позывной «Марта», успела взобраться по узкой металлической лестнице на край шахты через четыре минуты сорок секунд. Двадцать секунд, чтобы удалиться на максимально возможное расстояние.
   Взрыв застиг Марту укрывшейся на ближайшим холмом. По инструкции теперь следует продолжать удаляться от места взрыва, так как он мог привлечь ненужное внимание со стороны аборигенов или аппаратуры слежения противника.

   Ну и жара! Хотя перед выброской проводится блиц-адаптация к климатическим условиям планеты, на все погоды не угодишь, и вот приходится бежать, несмотря на заливающий глаза пот. Пониженная гравитация хороша для длинных неуправляемых прыжков, но на неизвестной местности рекомендуется передвигаться ползком или крадучись. Противоречия каждый разрешает сам. Марта бежит, стараясь не шуметь, перепрыгивая небольшие пурпурные кусты и поваленные деревья, в то же время оставаясь в зарослях.
   Задание на первый день – удалиться от места посадки на максимальное расстояние, не выдавая своего присутствия. В случае обнаружения противника – избегать стычек, провести минимальную разведку и дождаться второго дня. Время измеряется имплантированным биокомпьютером, он же отвечает за систему навигации и функции жизнеобеспечения. Ближайшая связь с силами землян – через три дня при встрече со второй заброшенной. В случае удачного завершения этапа основания базы, строительный модуль будет сброшен к месту их встречи вместе с дальнейшими инструкциями.

   Термо-радар обнаружил область высокой температуры в ста метрах прямо по курсу. Осторожно подобравшись поближе, Марта разглядела группу Уриян-строителей, орудовавших какой-то тепловой установкой. Черт! Значит эти гады успели нас опередить! Строительство опорной базы землян под угрозой. Вступает в силу план Б: начиная со второго дня максимально ослабить боевую мощь противника вплоть до уничтожения его присутствия на Цебосе. Первый день употребить на разведку расположения сил противника, в перестрелки вступать только для самообороны.
   Урияне, похоже, не торопились. Эти трое, очевидно, относились к касте строителей. Урияне многим напоминали муравьев – или пчел – род деятельности у них планировался генетически с рождения, соответственно ему формировалось строение тела и мозга каждой особи. Урияне-воины отличались массивностью тела и дополнительной парой конечностей-клещей.
   Через некоторое время троица выключила свою тепловую установку и, повозившись вокруг нее, направилась вглубь джунглей. Сама установка осталась остывать на месте. Обойдя ее на почтительном расстоянии, Марта последовала за строителями. Вскоре они привели ее к посадочному грузовому модулю, доверху набитому установками вроде той, которую они установили в месте их первой встречи. Взяв одну, они направились в лес. Марта за ними. День обещал быть интересным.

   После установки одиннадцати своих тепловых штуковин Урияне снова пришли к грузовому модулю, но новых установок брать не стали, а сами погрузились в него, тот медленно захлопнулся и, тихо зажужжав, взлетел над деревьями, после чего исчез из видимости.
   У Марты появилась возможность отдохнуть и свериться с картой. Она наблюдала установку двенадцати загадочных приспособлений Уриян, образующих незамкнутую окружность диаметром несколько километров. Логично было предположить, что несколько таких штуковин, замыкающих круг, и в самом деле находятся там, просто она опоздала к их установке. Инструкция вынуждала проверить эту гипотезу. Поэтому, посидев с минуту для восстановления сил, Марта неторопливым бегом направилась к позициям на карте где должны были находиться пропущенные установки. Которые, естественно, обнаружились: одна за другой еще четыре загадочные перламутровые сферы на изогнутых треногах.
   До конца первого дня операции оставалось два с половиной часа, которые можно посвятить отдыху. Выбравшись за пределы воображаемого круга, Марта оборудовала место для ночлега и вырубилась, предварительно установив биокомпьютер в режим повышенного внимания.

   Второй день операции начался с краткого инструктажа биокомпьютера о целях и методах уничтожения врагов и их техники, пожелания доброго утра и удачи. Поскольку дни операции никак не были связаны с локальным астрономическим временем, вокруг стояла атмосфера не то чтобы утра, а самого что ни на есть настоящего полудня. Близкое светило жарило изо всех сил, даже тень особо не спасала. Но на этот раз хотя бы цель была поинтересней: уничтожить вчерашние установки все до единой с минимальным расходом боеприпасов. А значит, прежде чем в нее стрелять, надо проверить, не удастся ли разломать ее камнем или дубиной.
   Осторожно приблизившись к первой выбранной жертве, Марта подобрала небольшой кусок породы и, хорошенько прицелившись, кинула его в перламутровую сферу, венчающую установку. От попадания вся установка покосилась, но устояла. Еще несколько бросков и сфера, лежавшая на треноге, свалилась и разбилась при падении. Первая победа! Бегом ко второй.
   Когда семь из шестнадцати установок были разбиты, сверху донесся тихий гул садящегося корабля. Марта замерла, глядя вверх. Чертовы муравьи! А корабль-то немаленький! Может удастся помешать посадке, если разбить все уриянские штуковины. Из огнестрельного оружия их можно уничтожать быстрее… Но есть риск привлечь внимание корабля. Марта понеслась по кругу, корпусом сбивая хрупкие шары с треног и растаптывая их на бегу. Большой корабль и не думал улетать, наоборот, похоже, он заходил на посадку в центре воображаемого круга.
   Корабль приземлился, когда Марта бежала к последней треноге – об этом сообщила дрожь почвы. Возможно, смысла ломать посадочный маяк уже не было, но приказ есть приказ. Разбив перламутровую сферу, Марта крадучись направилась к месту посадки. Корабль возвышался над красным лесом как небоскреб над одноэтажной застройкой. В нижней части были открыты люки, по сходням непрерывным потоком шли Урияне-воины. От биокомпьютера пришел приказ уничтожить как можно больше воинов до того, как будет произведена разгрузка. Определенная логика есть. Наверно…
   Марта открыла огонь из двух Демолишеров HG4000 – по одному в каждой руке. Долгие полминуты она была единственным стреляющим существом. После короткой паники, ряды Уриян восстановились и они открыли беспорядочный огонь во все стороны. Теперь надо прорваться в их ряды и заставить их стрелять по своим. Со всей мочи Марта побежала к кораблю, разбрасывая дымовые шашки и генераторы помех в радиочастотах. Выгрузка остановилась. Корабль начал огонь бортовыми орудиями, выжигая каждым выстрелом акры джунглей. Пока что урияне не могли понять, кто и откуда стреляет, неожиданность и безумная смелость нападения возымели эффект. Оказавшись под сходнями, Марта заложила двойной заряд взрывчатки с дистанционным управлением под одной из опор корабля и побежала в гущу дыма в сторону последнего выстрела бортовых орудий. Огнеупорный боевой скафандр мог сберечь ее от огня, но не спас бы от прямого попадания. Захлопнув забрало, Марта нырнула в огонь, в прыжке активизируя запалы заложенной взрывчатки. Падение совпало со взрывом под опорой. Грохот еще усилился. Через огонь Марта увидела, как огромная махина корабля начинает крениться в сторону перебитой опоры. Через несколько секунд раздался гул включенных посадочных двигателей, корабль взлетал, чтобы предотвратить падение, сжигая все под собой. Большая часть высадившихся погибла под струями пламени из двигателей своего же корабля. Теперь надо уходить из зоны лесного пожара, попутно добивая уцелевшие силы противника. Оставив Дистанционную Установку Обнаружения Движения (ДУОД) неподалеку от места неудачнной посадки корабля уриян, Марта на полной скорости побежала прочь от поля боя. Через несколько сотен метров, она выбежала из зоны пожара и подняла атермическое забрало шлема.
   Отбежав на достаточное расстояние, Марта включила монитор ДУОД-а и обнаружила группу из нескольких десятков уцелевших Уриян в месте посадки корабля. Видимо, он были окружены огнем и не могли покинуть этого места. Хотя Биокомпьютер сообщал, что собственная защита уриян от высоких температур позволила бы им прорваться через кольцо огня. В любом случае, нельзя упускать такого шанса добить уцелевшего врага. Марта стремглав понеслась обратно. Вскоре, опустила забрало. На площадке не было видно ни души, хотя прибор регистрировал пристутствие почти двадцати «муравьев». Подкравшись к границе огня, Марта выглянула. Когда-то ровная посадочная площадка была перерыта взрывами, самой глубокой была воронка под бывшей опорой корабля. Уриян нигде не было видно. С парой маскировочных гранат наготове, Марта крадучись вышла на площадку. По показаниям монитора ДУОД-а, она буквально шла среди Уриян, или по ним… ПО НИМ! Они закопались! Догадалась Марта, но было уже поздно, рыхлая земля вспучилась вокруг нее, из-под земли полезли Урияне. Активизировав маскировочные гранаты Марта собралась их бросить, но тут мощный удар в грудь подбросил ее в воздух, в глазах потемнело, информация от биокомпьютера пропала из поля зрения, показания всех датчиков жизнеобеспечения погасли.
   Черт! Кажется, конец… В глазах потемнело… Камера отъехала, Марта увидела себя распластанную под корнями какого-то туземного дерева в обожженном скафандре, со всех сторон к ней сбегались Урияне. Неужели проиграла?
   Но нет, кажется, все идет по плану.
   Задание на следующий уровень – выбраться из научной лаборатории Уриян и прорваться к своим.

   Мартин отключил VP терминал и, оттолкнув от лица проекционный блок, откинулся в удобном кресле. Видимо, в ходе боя он незаметно для себя напряженно сел прямо. Довольно на сегодня.
   С утра Мартин засел в новой виртуальной студии, проверяя возможности нового оборудования, привезенного пару дней назад техниками VP Entertainment Worlds. Возможности впечатляли! Высококонтрастный объемный визуализатор. Новый модуль ароматического синтеза, сверхскоростной проектор атмосферных явлений с возможностью смены влажности и температуры от —20 до +50° C за считанные секунды. Мощная акустическая система широкого спектра, имитатор взрывной волны и вибрации. Система присоединения к нервной системе для воспроизведения тактильных ощущений, интеллектуальный утилизатор импульсов мышечной активности. Все вместе создавало полный эффект присутствия и в собранном виде помещалось в небольшой коробке. Выпуск таких систем шел полным ходом, до Большого Марафона надо выпустить полмиллиона и заменить ими устаревшие установки в игровых рекламных центрах VP EW. Именно на них потом счастливчики побогаче смогут участвовать и наблюдать за ходом событий в Марафоне.
   Том тоже был в восторге от новой системы, его тренерский модуль располагался в соседней комнате. Сейчас тренер Мартина уже ушел спать; после грохота битвы в игровой стояла звенящая тишина.
   Пора и ему спать. Завтра в местном офисе VP EW состоится пресс-конференция посвященная предстоящему через месяц Большому Марафону. Мартин должен там присутствовать – не исключено, что кто-то из репортеров захочет поговорить с прошлогодним победителем. Хотя в кадре он может и не появиться.

   Из его комнаты открывался вид на ночной лес. Лес этот был молодым, посаженный здесь лет пятнадцать назад, он только начинал напоминать своих старших братьев. Жилой комплекс, в котором он проживал последние полгода находился на окраине мегаполиса, тут было тихо и спокойно: воздушные трассы и грузовые шоссе проходили вдали и их звуки не тревожили ночной тишины. Мартин, как обычно перед сном, вышел на террасу и прошелся до посадочной площадки за энергетическим корпусом. Тепловые батареи вдоль энергетического блока были покрыты инеем, который обычно таял только к полудню под лучами жаркого солнца. За границей бетонированной посадочной площадки росла высокая некошеная трава. Мартин провел по ней рукой. Трава приятно щекотала ладонь. Её запах напомнил Мартину о нескольких игровых днях, проведенных в «Мире Бурь». Воспоминания были такими свежими и такими реальными… Пожалуй следует завтра спросить Джерри МакХауза, когда ожидается выпуск финальной версии «Мира».
   Утром Мартина разбудил Том, одетый в легкий спортивный костюм.
   – Вставай, гордость Нации! Пора на пробежку! – его голос звучал приглушенно из-за полупрозрачной двери на террасу.
   – Иду, Том, – быстро проснувшись ответил Мартин, и перевел кровать в форму кресла. Дверь по команде Мартина открылась и Том вошел.
   – Пойдем. Пятнадцать минут на пробежку, потом бассейн и завтрак. После завтрака прибудет омнитранс VPEW и доставит нас к их офису. Когда еще вырвешься к людям! Готов?
   – Да, побежали, – Мартин одетый в шорты и беговые туфли вышел из смарт-гардероба.

   Беспилотный омник с рекламой спонсора появился на посадочной площадке ровно в одиннадцать, Мартин с Томом сидели под навесом рядом с домом, обсуждая возможные варианты ответов на вопросы репортеров. Ближняя к ним стена гостеприимно открылась и приятный женский голос пригласил их взойти на борт. Тут же к их удивлению изнутри вышла настоящая стюардесса одетая в костюм фирменного цвета Entertainment World и повторила приглашение, обращаясь непосредственно к ним.
   Весь полет, который продолжался около двадцати минут она смущала и развлекала мужчин своим обществом, постоянно улыбаясь и пытаясь угадать все их с Томом желания, предлагая напитки и еду, и заразительно смеясь их неловким шуткам. Когда они наконец приземлились рядом с выставочным центром VPEW и стюардесса пожелала им успеха на предстоящей пресс-конференции, Мартин обратился к ней:
   – Вы будете сопровождать нас обратно?
   – Да, конечно, если вы не возражаете.
   – Нет, что вы, я как раз хотел вас об этом попросить.
   – Сегодня я целый день занимаюсь вами и мистером Ли.
   – Это очень хорошо, – облегченно вздохнул Мартин, – встретимся после конференции.
   – Как вам с мистером Ли будет угодно, – сама вежливость. Черт, Том тут ни при чем! К тому же, он женат!

   Конференция состоялась в огромном едва заполненном людьми зале. Репортеры местных газет свободно сидели в первых рядах, три пространственных сканера должны были обеспечить иллюзию присутствия для всех остальных корреспондентов и их аудиторий. Даже присутствующие репортеры наверняка будут пользоваться материалами VP студии для выбора наиболее эффектных сцен при окончательном монтаже. Личное присутствие давало некоторый приоритет в очередности задания вопросов, но это правило не всегда соблюдалось.
   Прозвучал сигнал готовности систем к эфиру. Зал быстро заполнился полупрозрачными проекциями репортеров, присутствующих виртуально. Хотя зал обладал достаточными мощностями для полноценной передачи изображений, полупрозрачность отсутствующих ясно давала понять, кто здесь на самом деле. Считалось дурным тоном отсутствовать на собственной пресс-конференции, хотя, поговаривают, были случаи подмены не только на виртуальную картинку, но и на искусственное изображение с дублером или искусственным интеллектом, натасканным отвечать на ожидаемые вопросы. У представителей же VPEW не было причин прятаться: предстоящий Большой Марафон обещал стать событием мирового масштаба, почище Олимпийских игр и финала орбитальных гонок Формулы 1. Еще бы: их устроители не могли похвастаться такими средствами, как «Мир Развлечений».
   Представитель отдела маркетинга VP EW обратился к репортерам с короткой речью о том, с каким нетерпением все сотрудники его компании ждут начала Большого Игрового Марафона, не только потому, что за последний год технологический прогресс сделал еще несколько гигантских шагов вперед, он и потому, что на этот раз число участников будет доведено до десяти тысяч, а зрителем прямой трансляции в Lo-Fi качестве могут быть все десять миллиардов жителей Земли. А полновесная динамическая запись будет доступна через неделю после окончания Марафона. Полный Индекс и сами мемограммы соревнований поступят в продажу через две недели. А теперь он и его коллеги с радостью ответят на все вопросы.
   Мартин вполуха слушал вопросы и ответы. Он никогда не любил подобных акций. Реклама – это прекрасно, а точнее, неизбежно, но цинизм ситуации, когда сотня взрослых людей задают правильные вопросы, заранее зная правильные ответы… Видимо, люди до сих пор верят диалогам больше, чем монологам. Его мысли были заняты одновременно разработкой стратегии побега с базы Уриян и размышлениями о своих шансах со стюардессой. Сдерживая зевки Мартин коротал время изучая поведение репортеров. Все держались безупречно. Видимо, памятуя, что вся пресс-конференция может быть восстановлена в мельчайших подробностях с любой точки зрения. Иногда казалось, что некоторые «полуприсутствующие» даже не дышат. Видимо, просто отходят по своим делам, транслируя статическое изображение. Мартин старался не лишком вертеть головой и изображать интерес к происходящему – наверняка кто-нибудь заинтересуется, что думает по тому или иному поводу победитель прошлого года. Мартин был полон оптимизма и лояльности ко всему, произносимому представителями его спонсора, даже иногда кивал в концах предложений.
   Доброжелательный обмен вопросами и ответами подошел к своему концу. Мартин не торопясь поднялся, присоединяясь к общим аплодисментам. Потом медленно направился к Тому, сидевшему неподалеку. Трансляторы выключились, PR менеджер поблагодарил всех за участие и полупрозрачные репортеры начали по одному исчезать из зала.
   – Сейчас небольшой фуршет для пришедших – и домой. Ты держался молодцом, – Том был доволен.
   – Хоть какое-то разнообразие в череде тренировок, я даже рад, что вышел в свет, – сказал Мартин, иронично указывая на группу репортеров, подтягивающуюся к столам.
   – Ладно тебе, не часто встретишь живого человека в наше время! Кроме меня, конечно!
   – От этого я тоже хотел бы отдохнуть, Том. То есть, я ничего против него не имею, но никого реального, кроме тебя… Ты-то хоть раз в неделю летаешь к своей жене. А я, только тебя и вижу…
   – Ты еще нашему спонсору скажи, что его аппаратура недостаточно хороша! Уж кто-кто, а ты можешь пользоваться благами технологии хоть 24 часа в сутки с максимальным качеством. А скучаешь по обществу – закажи себе мемограмм по вкусу – средства у тебя, слава спонсору, есть.
   – Том, ты же знаешь, не люблю чужих воспоминаний!
   – Эта твоя щепетильность! Весь мир не стесняется жить чужой жизнью, вспоминая успехи, победы и поражения в работе и личной жизни, у каждого из которых есть индивидуальный номер в Большом Индексе Мемограмм.
   – Мне кажется, это разрушает личность. Помнить то, чего ты не делал – это как быть не самим собой! Вспоминать подвиги, на которые у тебя не хватило бы смелости, красавиц, которые на тебя и не посмотрят!
   – Мартин, все что ты говоришь – чудесно! Но отбери у них эти мемограммы, что они вспомнят о своей жизни? Серый, однообразный, пресный мир, хочешь работать – работай, не хочешь – регистрируйся в базе отдыхающих – и не работай. Удовлетворенный человек не способен на интерес к жизни. Особенно к такой простой. В мире осталось не так много задач для среднего ума, по крайней мере на всех точно не хватает. История не смогла подсказать простых решений проблемы скуки – люди всегда были слишком заняты необходимым, чтобы делать то, что они хотели бы… А чего бы они хотели? О, об этом они мечтали все свободное время… Проблема свободного времени – главная проблема человечества. И теперь мы встречаем ее в полной силе. Люди не хотят той жизни, о которой мечтали. Они стремятся к простой, знакомой жизни, только к ней. Каждое серьезное изменение – мощнейшее усилие воли. А тут ты можешь заказать себе воспоминания о самом захватывающем месяце своей жизни, полном смысла, динамики и настоящих чувств! И проснуться на следующий день, помня как ты жил идеальной жизнью. А что еще надо, кроме воспоминаний? События проходят, остаются только они…
   – Том, солнце сильно на тебя действует! – Мартин шутливо потрогал лоб Тома.
   – Я в порядке. И я серьезно! Знаешь, я ведь тоже варюсь в той же каше, что и ты. Мы с тобой как актеры, которые играют трагедию без сценария, все самое интересное происходит тут на сцене, а зал темен и неподвижен. Все время представления жизни зрителей принадлежат нам, они увидят то, что мы покажем, почувствуют то, что чувствуем мы… Мы создаем такие воспоминания, которые не может придумать ни один сценарист, ни один режиссер мемограммы, мы творим саму Жизнь, непредсказуемую и острую. Реальную, так как хеппи энда может и не быть. И люди это понимают.
   – Не такая уж она реальная… Посмотри вокруг, разве не это Реальность?
   – Мартин, наше время – эпоха полной победы солипсицизма. Реально то, что ты видишь, слышишь и чувствуешь. Других критериев реальности не существует. Можно создать для каждого человека свой мир, где будут действовать другие законы, логично и строго, он даже и не заподозрит, что его мир – нереален!
   – Я знаю, Том. Но это все – иллюзия!
   – А кому нужна правда? Что в конце концов правда? Что смысла в жизни нет? Что нет более важных целей в жизни, чем признаки и свойства живых организмов: дыхание, еда, размножение и выделение? Что все остальные цели – либо приукрашенные основные, либо надуманные? Кто согласится на это?
   – А сам-то ты как думаешь?
   – Я? Думаю, что эти цели не так уж плохи. Но чтобы было, что вспомнить, надо достигать их разнообразно и с азартом. Поэтому я и пришел в игровой мир. Он дает дополнительные цели. И средства к их достижению. И сейчас наша цель – Большой Марафон!
   – Спасибо, сэр. Сделаю все, что смогу, сэр!
   – Ты совсем меня не слушал, Мартин! О чем ты вообще думаешь? Отвлекись ты от своих муравьев с пушками! Учись отдыхать!
   – Вообще-то, Мартин, я как раз думал, как бы отослать тебя домой на другом омнитрансе… И иметь возможность пообщаться со стюардессой… О планах моего спасения из лап Уриян.
   Том с удивлением посмотрел на Мартина.
   – А ты не так плох, как я думал – не зря именно я тебя тренирую. Что же, успехов. Если захочешь обсудить подробности битвы – после, добро пожаловать. Не смею задерживать, – Том подмигнул Мартину и, схватив какое-то пирожное со стола, быстро направился к выходу.

   Когда Мартин подошел к омнитрансу, доставившему их с Томом на пресс-конференцию, стюардесса уже стояла рядом с входом.
   – Как прошла конференция?
   – Отлично, без человеческих жертв.
   – Можно порадоваться за устроителей. Мистер Том Ли задерживается?
   – Думаю, он уже улетел домой. К жене. Подбросите меня одного?
   – С удовольствием. Куда направляетесь? Обратно на полигон?
   Том уже так привык считать здание игрового полигона домом, что это название резануло слух.
   – А вы можете доставить меня куда-то в другое место?
   – Куда пожелаете, мистер Дайс…
   – Мартин…
   – Куда пожелаете, Мартин.
   Мартин вопросительно посмотрел на девушку, ожидая, что она назовет себя. Тишина. Он показал на себя:
   – Мартин.
   – Линда, – весело ответила стюардесса, по-дикарски стуча себя в грудь. – Прошу на борт.
   В салоне омнитранса было прохладно и светло.
   – Куда летим?
   – Посоветуйте мне. За всеми этими тренировками я совершенно выпал из общества.
   – А чего бы вам хотелось сегодня вечером?
   Усмехнувшись, Мартин посмотрел на загорелые ноги Линды в обтягивающих белых шортах.
   – Все что угодно, лишь бы оно было не виртуальным.
   – Танцы, ресторан, активный отдых?
   – Активный отдых?
   – Ролики, дельтапланы, велосипеды, скутеры, виндсерфинг, подводное плавание, долина невесомости, парк развлечений, орбитальные гонки? – Линда читала с персонального проекционного экрана мобильного VP.
   – Надводное плавание. Можно?
   – Можно. Взлетаем!

   Мартин надеялся, что Линда составит ему компанию, и уже думал, не придется ли ему сочинять, что он не умеет плавать, но она сама спросила, не возражает ли он, если пока он будет купаться, она тоже покинет омнитранс. Мартин заверил ее, что он будет этому только рад, особенно, если она при этом не покинет его. Говорить с Линдой было легко, она была веселой, доброжелательной и непринужденной.
   Вода в заливе была почти горячей, а на песок, не помажь они ступни защитным кремом, было бы просто больно ступить. Пляж, однако пустовал, кроме Мартина и Линды на всем километре песчаного пляжа было еще от силы человек десять. Сняв лишнюю одежду и закрыв ее в ближайшем прибрежном вещевом сейфе, Мартин повернулся к Линде. Она сделала то же самое, оказавшись в одних контрастных коже белых плавках и, как это было модно в этом сезоне, блестящих Спидо-Протект, прикрывающих соски от солнечного ультрафиолета. Мартин в очередной раз высоко оценил работу специалистов по подбору персонала VP EW.

   Искупавшись, Мартин почувствовал, что голоден и вспомнил, что так и не поел на устроенном в честь пресс-конференции фуршете. Линда предложила список ближайших ресторанов. Он выбрал третий. Линда похвалила выбор.

   Обслуживание было подчеркнуто высококлассным – заказ столика от имени представителей Entertainment World – нешуточное дело. За счет такого спонсора не грех погулять!
   Мартин, который редко бывал в ресторанах, боялся, что его неумение обращаться с традиционными столовыми приборами может вызвать неловкость, но их столик был укрыт от взглядов других посетителей, а Линда, заметив некоторое замешательство Мартина, первая подала пример упрощенного этикета.
   Еда была превосходной, но Мартин переоценил свои силы: десерт ему упаковали с собой. Линда, видимо лучше знающая свою норму, съела все оставив идеально чистые тарелки.
   Официант уговаривал их остаться на вечернее шоу, но Мартин, хотя и рад был бы остаться наедине с Линдой, чувствовал растущую неловкость оттого, что не знал, что ему делать и говорить дальше. Линда восприняла его сомнения как признак усталости и предложила отвезти его обратно на полигон, где он мог бы хорошо отдохнуть после тяжелого дня. Ха! Слышал бы ее Том! Этот садист заставлял его дважды в неделю проводить целый день на тренировочной полосе в лесу, все время посвящая разнообразным физическим упражнениям.
   Однако, романтического настроения не получалось: Линда смотрела на него с вежливым интересом, но и только. Она доброжелательно выслушивала все, что он говорил, поддерживала любую тему, но оставалась на расстоянии. А когда Мартин набрался смелости и удержал ее руку при выходе из ресторана, Линда смеясь ее освободила, будто он сделал это случайно.
   Когда он, продолжая упорствовать, спросил, может ли он рассчитывать на еще одну встречу, она вежливо ответила, что он может в любой момент заказать ее омнитранс номер А-682 через диспетчерскую службу транспортного отдела EW. Мартин скис и попросил доставить его домой. Точнее на полигон.
   Пятнадцать минут дороги от ресторана до полигона они летели молча, под передачу о новинках мисти-музыки – своеобразном сплаве звуков и абстрактного видеоряда, призванных сообщать слушателям и зрителям те или иные эмоции.
   Мартин покидал омнитранс с тем же чувством проигранного боя.
   Или он неправильно понял начальные условия?

   Так или иначе, он скачал первую попавшуюся «взрослую» мемограмму и закрылся в игровой.
   За неделю до начала Большого Марафона во всех крупных игровых клубах, а также на Меганет портале Марафона началась регистрация участников в предстоящих соревнованиях. Пять тысяч мест было отведено на представителей компаний спонсоров, предоставляющих оборудование для проведения и трансляции игр, еще три тысячи мест для коммерческих участников, согласных заплатить круглую сумму за попытку отыграть главный приз у профессионалов, и, наконец, две тысячи игроков набиралась в течение года с прошедшего Марафона в отборочных соревнованиях среди любителей. Кроме самих участников, число людей, вовлеченных в подготовку и организацию игр, составляло еще почти пять тысяч человек по всему миру, самых разнообразных специальностей, от судей и работников технической поддержки до врачей всех специальностей, в обязанности которых входит постоянное наблюдение за состоянием здоровья участников.
   Двадцать крупнейших виртуальных центров, оснащенных по последнему слову техники готовы принять у себя участников и зрителей этого величайшего события года, близлежащие гостиницы заранее переполнены желающими видеть все собственными глазами. Новости наполовину посвящаются приготовлениям к Большому Марафону и прогнозам экспертов о возможном сценарии предстоящих Игр. Обычно, а Марафон проходил уже семь раз, действие происходило на некотором ограниченном пространстве, участники были более-менее равномерно рассеяны по этому пространству, ресурсы (деньги, оружие, съестное, медикаменты, артефакты) приходилось искать или завоевывать самостоятельно. В прошлом году до конца марафона дошла только восьмая часть всех участников, из которых почти половина входила в группу, возглавляемую Мартином. Тогда перед игроками стояла задача бежать из плена и прорываться сквозь ряды врагов к своим. Действие разворачивалось в глубокой древности, мечи, луки, дубины и пращи – вот почти весь арсенал, предоставленный сценаристами. Мартину удалось сколотить небольшую группу беглецов, которая росла с каждым днем, превращаясь в организованный отряд. Под его руководством они не только первыми прорвались к своим, но и захватили одного из высокопоставленных военачальников противника. Жюри без колебаний присудила Мартину победу, а в Золотую Сотню попали его самые активные сподвижники. Эксперты предсказывали, что в этот раз организаторы постараются поставить такую задачу, чтобы объединение в группы оказалось невыгодным. Сам же комитет устроителей Большого Игрового Марафона хранил таинственное молчание. Повсюду принимались ставки и устраивались лотереи.

Большой Марафон

   Открытие Восьмого Большого Всемирного Игрового Марафона началось с праздничного карнавала, прошедшего одновременно по всем крупным городам, люди заранее специально адаптировались к Единому Времени Марафона, а участники уже месяц жили именно по нему, невзирая на естественную смену дня и ночи в их регионе. Информационные потоки через Меганет в среднем возросли в три раза, все средства массовой информации вели круглосуточные репортажи о ходе празднования, спонсоры разворачивали умопомрачительные рекламные кампании, принимались последние ставки, спекулянты продавали купленные ранее места и информационные каналы по сумасшедшим ценам.
   Мартин наблюдал за ходом празднования по трансляции и непосредственно из окна номера на двадцать втором этаже в гостинице принадлежащей VP EW. Появляться в общественных местах без охраны было запрещено. За безопасностью участников следили как официальные представители устроителей, так и частные охранно-сыскные агентства, нанимаемые желающими. Место пребывания будущих участников обычно держалось в секрете до самого начала игр, слишком большие деньги поставлены на исход Марафона.
   Тренировки были прекращены еще неделю назад, когда Мартин покинул полигон и прибыл в гостиницу. Том считал, что небольшой отдых пойдет Мартину на пользу, а ограничение пользованием Меганетом было продиктовано соображениями безопасности. За эту неделю Мартин успел устать от безделья, наблюдения трансляций мероприятий так или иначе связанных с Играми и навязчивой рекламы. Он предпочитал спорт и сон, часами плавал в бассейне и смотрел старые, «плоские» художественные фильмы. Том заходил к нему редко, компенсируя жене год почти постоянного отсутствия, по его рассказам, вдвоем с женой, они исходили и изъездили весь город и окрестности в поисках разнообразных развлечений и удовольствий.
   Особого волнения Мартин не испытывал: участников было так много, а шансы повторного выигрыша так низки, что основным вопросом для него был выбор игрового мира, в котором придется соревноваться. Однако, до начала Марафона узнать этого невозможно. Над защитой информационной системы игр работали лучшие специалисты мира, полгода назад она была подвергнута проверке, когда всем желающим было предложено попробовать взломать эту систему – за солидное вознаграждение. Было успешно отражено более пятидесяти тысяч атак хакеров всего мира, но система устояла. Устроители игр были так баснословно богаты, что и о подкупе речь не шла. К тому же на подогреве интереса можно было сделать еще большие деньги. Что и делалось.
   Реконструированное здание старого театра, в которое привезли Мартина поражало своими размерами. Почти все внутренние стены были снесены и изнутри находился огромный зал, оборудованный для размещения двухсот игроков. Сами игроки подъезжали согласно расписанию и занимали заранее приготовленные для них спонсорами (или привезенные их собственные) игровые комплексы виртуального погружения. Мартин прошел по указателям к своему месту и расположился в анатомическом кресле. Звукоизоляционная крышка плавно опустилась. После завершения необходимых тестов оборудования и состояния здоровья Мартина на судейский пульт было доложено о готовности игрока номер 2471.
   После короткого ролика-заставки Большого Марафона, Мартину было предложено несколько простых игр на выбор, чтобы скоротать час, оставшийся до конца регистрации всех участников. Мартин решил отказаться от игр, так как на самом деле часа наверняка будет много, и лучше не тратить силы на глупые игры. Статистика прибытия игроков постоянно обновлялась, счетчик прибывших и готовых к соревнованиям игроков быстро приближался к десяти тысячам. На случай, если кто-то из ранее зарегистрировавшихся игроков не будет в состоянии занять свое место, существовал так называемый «список запасных» из которого добирались недостающие игроки.
   Через минут двадцать счетчик остановился и всему миру было объявлено о завершении регистрации игроков. Председатель судейской комиссии произнес краткую напутственную речь и объявил о начале первого «разогревочного» раунда, по результатам которого будут распределены места начала игры во втором – основном раунде. Был дан обратный отсчет от 10 до нуля и…
   Когда счетчик исчез, Мартину показалось, что ничего не произошло. Он также неподвижно сидел в анатомическом кресле, разве что вокруг стояла абсолютная тишина. Визуальная трансляция тоже была выключена, казалось, что его терминал просто отключили от сети. При этом никаких сообщений о неполадках не поступало. Посидев не двигаясь еще с полминуты в некотором замешательстве Мартин открыл звукоизоляционную крышку. Стоп. Что-то, по-видимому, произошло. Его аппарат стоял в месте нисколько не напоминающем реконструированный театр. Собственно, вокруг, до самого горизонта была абсолютно ровная поверхность. Метрах в пяти от аппарата Мартина на равных расстояниях справа и слева стояли аналогичные игровые комплексы с еще закрытой звуковой изоляцией. За ними Мартин увидел еще и еще… Похоже, аппараты выстроены в круг, вокруг воображаемого центра… В который, по-видимому и надо добраться. Наметив примерно, где может находиться центр, Мартин побежал в ту сторону, пытаясь разглядеть вероятную цель. Пробежав метров сто, он вдруг подумал, что если его догадка верна, то выстроенные в круг десять тысяч установок расставленные, скажем, через пять метров друг от друга… Радиус такой окружности – почти восемь километров! От этого озарения он почти остановился. Это позволило ему оглядеться. Со всех сторон открывались установки, вылезающие из них игроки пытались понять, что происходит. Некоторые разговаривали друг с другом, а кое-кто, подобно Мартину бегом направлялся к месту, где по их мнению находится центр круга. Видимо, идея о круге пришла в голову не только ему… Нет, при таком радиусе была бы незаметна кривизна линии, образуемой установками, а тут видно, что они выстроены совсем не по прямой. Мартин решил возобновить бег, приготовившись бежать долго. Наверняка устроители поделили участников на равные группы по, скажем, тысяче человек. Тогда бежать будет ближе и первый раунд закончится раньше. Обычно он длится не больше часа. Странно было то, что не было видно установок, стоящих на противоположной стороне круга. Хотя, если предположение Мартина верно, то до них больше километра. И не они ли во-о-он те светлые точки? Нет, похоже, это бегут навстречу соперники. Придется добавить скорости!

   Мартин не сразу понял, что прибежал. Собственно, он снова сидел в анатомическом кресле, однако система явно работала. По ее данным, он достиг финиша сто девяносто вторым. Неплохо, если учесть, что всего участников – десять тысяч! После кратких поздравлений, Мартину был предложен знакомый интерфейс типа «Карма» для построения персонажа. Перед Мартином вертелся манекен, отдаленно напоминающий человека. Тут же была представлена краткая справка об игровом мире, в котором ему предстоит существовать и мини-легенда его персонажа – остальное будет содержаться во вводной мемограмме. Почти все параметры персонажа были открыты для модификации, можно было даже назначить пол. Однако, когда можешь выбирать, в серьезных соревнованиях лучше быть самим собой, находясь в наиболее знакомом и изученном амплуа. Мартин быстро придал манекену его излюбленный вид, стройного молодого человека лет двадцати пяти, не слишком «накаченного», но явно спортивного типа, дружелюбное открытое лицо, карие глаза, темные волосы до плеч, собранные в хвост. Рост около метра восьмидесяти, вес семьдесят пять килограммов, кожа смуглая. Чем-то отдаленно напоминает его самого, но не слишком. По правилам Марафона выбрать другое имя… Арчибальд? Сойдет. Скажем, Арчи Фрод.
   В легенде говорилось, что его персонаж – охотник за сокровищами – приехал на остров Литасху в поисках легендарной Гробницы Богов древнего племени Исху, проживавшего на нем несколько столетий назад. Главным сокровищем захоронения считается золотая Корона Славы, но и без нее сокровищ в Гробнице может хватить на несколько жизней безбедного существования. Так, по крайне мере, сообщил нашедший гробницу историк доктор Треффиц, ограбленный на обратом пути дикими аборигенами, чудом уцелевший и добравшийся до цивилизации из джунглей, расположенных в центре острова. Множество музеев и частных коллекционеров заявили о желании приобрести легендарные сокровища, было снаряжено несколько правительственных поисковых групп и огромное число частных охотников за приключениями. Отправным пунктом его путешествия станет портовой город Нараху. Далее прилагался небольшой список личных вещей, снаряжение, оружие, деньги. Временная технологическая эпоха – аналог середины двадцатого века, уровень магических полей 20—30% по шкале Митчела. Значит, следует больше полагаться на дипломатию и силу, чем на заклинания.
   До окончательной синхронизации участников и начала второго раунда оставалось около пяти минут, Мартин сделал несколько дыхательных упражнений. Здравствуйте, господин Арчи Фрод.

Литасху

   Соленый морской ветер дул в спину. Город, освещенный вечерним солнцем равнодушно встречал вновь прибывших. Оклик сзади заставил Арчи отойти в сторону: грузчики разгружали багаж какого-то знатного господина, который наблюдал за ходом разгрузки, сидя в конном экипаже неподалеку. Похоже, он тут был у себя дома: смуглый как все местные жители, он носил странный головной убор, украшенный пестрыми перьями и драгоценными камнями. Пара слуг подгоняли грузчиков и укладывали тюки и чемоданы в старый грузовик. Когда погрузка была почти закончена, Арчи поймал себя на мысли, что слишком засмотрелся, хотя ему до происходящего, по-видимому, нет никакого дела. А может просто после трех суток, проведенных в каюте было приятно стоять под лучами ласкового солнца и ощущать под ногами твердую почву. Его собственный багаж был куда скромнее: один видавший виды чемодан и кожаная заплечная сумка.
   До наступления темноты было бы неплохо устроиться на ночь. Опыт путешествий подсказывал, что ближайшие к порту гостиницы обычно самые дорогие, значит надо бы прогуляться в город. Но и долго таскать вещи с собой – не большое удовольствие. Выбравшись из толпы, Арчи пошел по широкой шумной улице по направлению к центру города, отбиваясь от предложений извозчиков и таксистов. Никогда не знаешь, когда кончатся деньги, а потому, пока возможно, надо экономить. Да и упражнения ему не помешают.
   Пройдя четыре квартала в гору и безуспешно зайдя в две гостиницы, он заметил невдалеке еще одну вывеску и прибавил шаг.
   – Чужестранцу наверно негде переночевать? Я могу сдать две комнаты с отдельным входом всего за двадцать трами в сутки, – эта пожилая женщина наверно стояла за углом, так как Арчи не заметил ее до последнего момента, пока она не схватила его за локоть.
   – Пожалуй, я посмотрю ваши комнаты, – ответил Арчи, поставив изрядно надоевший ему чемодан на мостовую.
   – О, господину понравятся мои комнаты! У вас будет лучший вид на море и порт, чужестранец, прошу, заходите! – она быстро открыла скрипучую калитку, ведущую в небольшой ухоженный двор. Слишком быстро, Арчи был бы не против еще отдохнуть от этого чемодана.
   – Фейх! Помоги гостю отнести вещи! – крикнула хозяйка и из дома выбежал подросток лет шестнадцати и выхватил у Арчи чемодан. Пригибаясь под его весом, он заковылял вслед за хозяйкой и гостем в дом.
   Комнаты были небогатые, но чистые, видимо этот дом еще помнил лучшие времена. К тому же, следовало учесть, что сутки в припортовой гостинице стоили в пять-шесть раз дороже. Дверь запиралась на ключ и на задвижку изнутри, мебели было немного, что создавало иллюзию простора. Из второй комнаты можно было выйти на балкон с обещанным видом на порт и дома, расположенные ниже по склону.
   – Можете заплатить за сегодня или за неделю вперед, – хозяйка сложив руки стояла у двери, пока Арчи рассматривал комнаты, Фейх двумя руками держал тяжелый чемодан на весу, пронувшись назад для равновесия.
   – Я, пожалуй, заплачу за пять дней, а потом решу, останусь ли еще.
   – Хорошо, господин, – хозяйка казалась довольной. Видимо, лучшие времена все-таки кончились давно.
   – Можешь поставить чемодан, – Фейх облегченно выдохнул и со стуком опустил чемодан на пол, – Вот деньги, – Арчи порылся в карманах и достал серебряную монету в сто трами, – я бы не прочь отдохнуть с дороги.
   Хозяйка, поклонившись, взяла монету и отдала гостю большой ключ от двери. Через секунду Арчи остался в комнате один.
   На следующее утро чайки смогли разбудить его только около десяти утра – сказалась усталость от путешествия. Потянувшись, Арчи вылез из-под пестрого лоскутного одеяла и по шершавому глиняному полу пошел на балкон. Свежее утро и отдых создали у Арчи замечательное настроение, какое бывает, когда хорошей погоде не мешают неприятные мысли. Он даже почти поверил в свои шансы отыскать эти чертовы сокровища. Вот только жаль, что придется что-то для этого делать и куда-то ехать…
   Потянувшись, он облокотился о перила балкона и осмотрел окрестности. В порту уже во всю кипела жизнь, по улицам громыхали автомобили и цокали конные повозки, на площадях кричали торговцы и зазывалы, люди торопились успеть сделать побольше до дневной жары. Ему тоже следует поторопиться. Собравшись вернуться в комнату, Арчи заметил какое-то движение у дома напротив. Приглядевшись, он увидел вышедшую на крыльцо женщину, тоже приезжую, так как до местных женщин мода на джинсовые шорты, видимо не дойдет еще лет пятьсот. Она также была одета в просторную светлую мужскую рубашку и ковбойскую шляпу с полями. Наверняка приехала сюда за тем же, за чем и он. Черт! Конкуренция может оказаться большой проблемой. Особенно если и дальше позволять себе спать допоздна. Женщина тем временем быстрым шагом скрылась за домом.
   Через полчаса Арчи уже шел по рынку, снисходительно пробуя все фрукты, предлагаемые торговцами. Обойдя продуктовый участок рынка по кругу, Арчи решил, что, пожалуй, позавтракал и направился к лоткам со снаряжением. Ему предстояло подготовиться к месячной экспедиции в джунгли и разузнать последние новости о судьбе сокровищ.
   Днем, когда жара стала нестерпимой, он вернулся к дому, нагруженный кое-каким снаряжением, картами и слухами о том, где надо, а где не надо искать сокровища Гробницы Богов. Каждый, с кем Арчи довелось говорить был абсолютно уверен в своей правоте, а кое-кто согласен был прямо сейчас отвести его к сокровищам с условием большой предоплаты. Тут же для пущей убедительности показывались размеры Короны Славы, которую все видели «вот этими самыми глазами» и держали «вот в этих самых руках». Похоже, эта штука делалась не для человека, а для слона. Только бесконечная честность и преданность рассказчиков Арчибальду Фроду не позволила им присвоить сокровища себе, а заставили их сберечь эту информацию специально для него. Похоже, остров переживал успешные времена, оживленный материальными вливаниями алчных романтиков и мечтателей вроде самого Арчи. Тема сокровищ была главной и в предлагаемых сувенирах, карты, продаваемые на каждом углу пестрели от крестов, поставленных в местах где были раньше и точно есть сейчас вожделенные сокровища. Кроме того, повсюду можно было купить амулеты от диких животных и обереги от дикарей. Идея поиска сокровищ, казалось, витала в воздухе. Можно было подумать, что все в этом городе только и занимаются, что собирают приезжих на поиски сокровищ. Было даже удивительно, что сокровища до сих пор не найдены.

   Расспросы хозяйки показали, что вот уже почти год, как в городе кипит жизнь, подогреваемая огнем человеческой жадности. Кроме доктора Треффица и его команды сокровища никто найти пока не смог, хотя пещеру, где они хранились первоначально посетила такая орава кладоискателей, что там впору создавать национальный парк. Что и было бы, возможно, сделано, если бы не обилие диких зверей и соседство нескольких племен дикарей, не жалующих чужестранцев. Сам доктор живет здесь же в Нараху в богатой части города. На поиски сокровищ он больше не ходил, но, говорят, живет хорошо, пишет книги и консультирует самых обеспеченных кладоискателей. Предыдущий жилец, занимавший эти комнаты пробыл на острове около месяца, однажды сходил в джунгли, ничего не нашел и, промотав все деньги в злачных местах, уехал ни с чем домой. Человек был неплохой, но много пил, особенно после возвращения из джунглей. Говорил, что в джунглях творятся страшные и непонятные вещи, что чудом уцелел. А до него жила у нее семья – тоже клад искали. Точнее, не против были бы его найти, кабы за этим не надо было в джунгли ходить. Пожили тут с неделю, накупили сувениров да и уехали. А вы, господин, надолго ли?
   – А пока сокровища не найду! – пошутил Арчибальд.
   Лицо хозяйки отразило противоречивые чувства: с одной стороны постоянный доход – хорошо, а с другой – кто знает, что за человек этот иноземец…
   – А вдруг не найдете?
   – Тогда пока деньги не кончатся.
   – Тогда вы отложите на обратный путь. Всякое может случиться… – неужели и этот пьяница?
   – Не бойтесь, хозяйка, платить буду вперед. Не знаете ли кого-нибудь, кто бы знал остров достаточно, чтобы не натыкаться на других искателей?
   – Как не знать. Сын мой старший – Ролим – водил приезжих вдоль Нара до Глубокого Озера. Оттуда до пещеры день пути. Только дальше мы не ходим – нечего нам там делать… Хотите, может и вас отвести. Недорого он берет.
   – Хорошо, познакомь нас. Хорошо бы с ним переговорить.
   – Завтра могу пригласить его на обед.
   – Отлично. А я пока отдохну.
   Дверь за хозяйкой закрылась, Арчи тихо подошел и закрыл задвижку.
   Отсюда все представлялось совсем иначе. Одинокие носители золотой лихорадки, невидимые у него дома, тут собирались во внушительную толпу, в очередь ждущих своего часа попытать счастья. Конечно, шансы найти то, что не удалось найти сотням кладоискателей до него невысоки. Если только не попробовать какой-то новый подход. Для этого надо узнать побольше о старом.
   На сундуке, заменяющем шкаф лежала куча накупленного им за день снаряжения. Выудив из нее за лямку морской бинокль, Арчи вышел на балкон. Свежий ветер медленно толкал по небу высокие облака, красные от закатного солнца. Над портом кружились крохотные силуэты чаек, спокойное море готовилось ко сну. В гостиницах и магазинах зажигался электрический свет, в порту включились тусклые желтые фонари. Приходилось крепко держать бинокль двумя руками, чтобы картинка не скакала из стороны в сторону – такое сильное было увеличение.
   Налюбовавшись морем, Арчи стал разглядывать дома, расположенные ниже по склону. По большей части это были небогатые, похожие друг на друга дома, одно– или двухэтажные, вдоль широких улиц попадались трех и даже четырехэтажные, новые дома богачей. Вспомнив про свою соседку, Арчи перевел бинокль на соседний дом. На таком расстоянии можно было считать кирпичи в стенах.
   Она сидела на скамейке перед домом, а перед ней на почтительном расстоянии стояли трое местных мужчин. В руках у нее был блокнот, в паузах между записями она жевала кончик карандаша. Мужчины, видимо, отвечали на ее вопросы, так как говорили мало и только после нее. Арчи пожалел, что не умеет читать по губам, хотя двое из мужчин все равно стояли к нему спиной.
   Видимо, вопросы кончились, так как женщина закрыла блокнот, заложив его карандашом, поднялась и достав мелочь расплатилась. Мужчины, часто закивав, приняли деньги и быстро удалились, словно боясь, что она отберет их назад. Как только они скрылись, женщина снова открыла блокнот и, пробежав глазами по записанному, задумалась. Арчи получил возможность хорошенько разглядеть конкурентку. Длинные волнистые волосы, карие глаза, овальное лицо, густые темные брови. Загорелая. Может, давно приехала, а может просто проводит много времени на природе. Возраст определить трудно, особенно когда она так вот по-детски грызет карандаш, не зная, что за ней наблюдают. Вдруг она встала и на миг пропала из видимости Арчи. С непривычки поймать ее в фокус снова оказалось непросто, когда он наконец наше ее, она уже открывала дверь в дом. Интересно, где ее комнаты? Чтобы упростить себе задачу, Арчи опустил бинокль – дом был хорошо виден и невооруженным глазом. Через минуту в окне на первом этаже загорелся слабый огонек масляного светильника. Если бы солнце уже не село, его вряд ли можно было бы легко заметить. Вспомнив, что темное лучше видится через бинокль, Арчи поднес его к глазам. Видимо, зажгли еще один светильник, стало чуть светлее. Через мгновенье Арчи увидел женщину в задумчивости расстегивающую рубашку. Задержавшись на очередной пуговице, она, вероятно что-то вспомнила и скрылась из вида. Потом появилась снова с блокнотом и карандашом. Положив их рядом с собой на кровати, она быстро сняла рубашку и стянула через голову майку, украшенную кружевами. Стянув шорты и оставшись в трусах, она быстро скользнула под легкое одеяло и потянулась за писчими принадлежностями. Не имея возможности видеть, что она пишет, Арчи любовался ее обнаженными плечами и грудью, не прикрытыми одеялом. Тут раздался осторожный стук в дверь.
   У дверей стояла хозяйка с корзиной фруктов:
   – Не желаете вкусненького на ночь? – ей, похоже, очень хотелось сделать ему приятное. И что она так старается? Наверно, хочет быть уверенной, что ее сынка не обидят деньгами.
   – Спасибо, очень кстати, – сказал Арчи, надеясь отделаться парой фруктов. Но хозяйка быстро сняла с руки корзину и оставила рядом с дверью.
   – Пойду, не буду мешать…
   Когда Арчи вернулся на балкон, свет напротив уже погас. Оставалось только есть фрукты.

   Ролим с его черными бородой и усами выглядел сурово и по-деловому. Немногословно и конкретно отвечал на вопросы, ссылаясь на богатый опыт походов в джунгли. На вопрос о деньгах назвал удивительно умеренную цену.
   – Я согласен дать тебе вдвое больше, если ты придумаешь путь, которым еще никто не ходил. Я хочу осмотреть пещеру и то место, где Треффица поймали дикари.
   – Это будет непросто, господин, столько народу… Я подумаю.
   – Подумай. Сколько времени тебе надо на подготовку к походу?
   – Могу выйти сегодня вечером. Но лучше выходить на восходе.
   – Придумаешь маршрут до завтра?
   – Да. Или вы заплатите столько, сколько я попросил.
   – Да, или мы никуда не пойдем, – закончил Арчи. Ролим молча кивнул и вернулся к еде. Через несколько минут он поднял голову и сказал:
   – Я знаю такой путь, но он может быть опасным. Очень.
   – Сколько ты хочешь за этот путь?
   – Дело не в деньгах. Я должен предупредить.
   – Ты меня предупредил.
   – Половина денег сейчас. Отдайте матери. Вторая половина – когда вернемся.
   – Какое снаряжение нам понадобится?
   – Я возьму все необходимое. Возьмите свои вещи и оружие, если оно у вас есть. Деньги и ценности оставьте в банке – в джунглях они не понадобятся.

Джунгли

   Тропа была едва заметна, да что там, Арчи, как ни старался, ее не видел. Он просто шел, стараясь попадать след в след за Ролимом. Тот быстро шел вперед, будто под ногами у него была ровная асфальтированная дорога. Иногда он поднимал руку и останавливался, прислушиваясь и принюхиваясь. Не до конца проснувшийся Арчи в который раз спрашивал себя, что он собственно делает в такую рань так далеко от теплой постели. Один раз он не заметил знака Ролима и налетел на него, когда тот в очередной раз остановился. Не обнаружив ничего подозрительного, они снова пошли вперед.
   К полудню желудок Арчи шумно запросил пищи. Ролим недовольно посмотрел на своего попутчика и объявил привал.
   Поев, они снова пошли вперед. С тем же успехом они могли ходить кругами: те же переплетенные лианами кустарники и деревья, та же густая, цепляющаяся за ноги трава, то же палящее солнце, духота… К вечеру однообразие джунглей кончилось и они подошли к обрыву, нависающему над долиной, с противоположной стороны ограниченной невысокими скалистыми горами. Ролим сел у края.
   – Пещера там. С той стороны к ней ведёт широкая дорога. На грузовике с солдатами можно доехать за полчаса.
   – Зачем солдаты?
   – Там много диких зверей. Привыкли питаться человечиной. Ее там всегда много.
   – Но разве не все люди вооружены?
   – Не все умеют пользоваться оружием. Звери проворнее.
   – Тут безопасно?
   – В джунглях всюду опасно.
   – Почему здесь никто не ходит?
   – Эти места надо хорошо знать. Мы обошли три больших болота. Этот путь знают только хорошие охотники. Ты не сможешь пройти один.
   – Поэтому нас двое, – минута тишины.
   – Зачем ты приехал? – спросил Ролим.
   – За тем же, что и все – за сокровищами.
   – Надеешься их найти?
   – Хочу попробовать.
   – Пробуют многие. Никто не нашел.
   – Почему ты спросил?
   – Хочу понять. Многие приезжают. У всех есть деньги. Все ищут. Ходят по джунглям как по базару, натыкаясь друг на друга. Сдаются и уезжают. Смешно. У тебя дома нечего искать?
   – Понимаешь, эти сокровища… Они очень дорогие.
   – Ты их видел?
   – Нет, но доктор Треффиц… Да у нас все газеты об этом трезвонят! Музеи соревнуются за право купить эти сокровища! Увидь их я, уж я бы постарался, чтобы они достались кому надо.
   – А кому надо?
   – Ну… Смотря какой музей больше предложит.
   – Эти сокровища такие дорогие. Они дороже, чем твоя жизнь?
   – Не понимаю, ты мне угрожаешь?
   – Нет. Просто без сокровищ спокойнее. Денег должно быть столько, чтобы хватало на еду. Когда их слишком много, жить становится опасно.
   – Тебе что, не хотелось бы иметь много денег?
   – Нет. Я могу прожить и без денег. А ты?
   – Я могу прожить без твоих поучений, Ролим. Все, я устал, отправимся завтра. Разбиваем лагерь.

   К пещере они подошли к вечеру следующего дня. Отсидевшись в кустах, пока последние туристы покинули пещеру и отправились на возвышение в свой лагерь, Ролим с Арчи прошли к низкому входу в пещеру. Внутри Арчи включил фонарь. На полу пещеры повсюду валялся мусор: окурки, консервные банки, обрывки газет. Ни следа, ни даже запаха того романтизма, который представлялся наверно каждому приезжему… Арчи не стал идти вглубь.
   – Мне все ясно.
   – Все хотят увидеть сами. Я даже не стал тебя отговаривать.
   – А в том месте, где, по словам Треффица, произошел инцидент с дикарями?
   – То же самое. Вытоптанная и перекопанная поляна.
   – Черт!
   – Можем пойти спать в общий лагерь. Там есть большие костры. Завтра приедет автобус с охраной, к обеду будете дома.
   – Черт! Черт!!!
   – Почему-то все хотят увидеть сами…

   В общем лагере расположились человек пятьдесят. Стояли большие палатки-шатры, горели несколько больших костров, доносились песни выпивших туристов и музыка из транзисторных приемников. Ролим сказал, что о нем можно не беспокоиться и что он заберет деньги у матери, когда вернется. Арчи был только рад избавится от этого ходячего упрека. Теперь только и надо, что делать вид, что он, как и все, приехал утренним автобусом… Знать бы еще, что для этого надо!
   Переходя от костра к костру он слушал, о чем говорят его коллеги. По большей части это были либо истории о тяжелой жизни на материке, либо планы на случай, если рассказчику посчастливится найти заветные сокровища. Интересно, что практически никто не делился планами поисков и предположениями о возможном местонахождении реликвий Гробницы Богов. Видимо, каждый из присутствующих все еще в тайне надеялся оказаться удачливей остальных.
   Рядом с одним из небольших костров шел спор на повышенных тонах. Оказалось, спорщики не сошлись во мнениях относительно религии древних обитателей острова. Оба ссылались на книги профессора Треффица, один даже по случайному совпадению захватил огромное сувенирное иллюстрированное издание «Древней Истории Литасху» с собой и теперь внушительно махал им перед носом оппонента. Тот хотя и не имел справочной информации под рукой, утверждал, что не может быть никакого сомнения в том, что в «Культах и обычаях Литасху» написано совершенно иное. У каждого спорщика было по несколько приверженцев, а поскольку вопрос облачения верховных жрецов напрямую касался основной темы – Короны Славы, то вскоре равнодушных к спору не осталось: на шум стали подходить люди от соседних костров, интересуясь, о чем идет речь. У одного из подошедших оказался при себе экземпляр «Культов…» и он, при помощи сторонников этой книги принялся искать именно то предложение. Доброжелатели пропустили борца за истину к костру и даже посветили личными фонариками и лампами. Через пять минут безуспешных поисков, книгу отобрали более нетерпеливые и также принялись искать. Еще через несколько минут, когда шум опять стал подниматься, со стороны приверженцев «Древней Истории», хранившей большее спокойствие раздался женский голос, объявивший:
   – Страница 182, второй абзац снизу: «Верховный жрецы, облаченный в золотую накидку и венчаемый Короной Славы шествовал через селение от волшебного круга к захоронению предков, по пути назначая Матерей Охоты».
   Тут самодовольство и единодушие сторонников первой книги пошатнулось, и они послышались требования зачитать их цитату. Люди вокруг женщины со своей копией «Культов и обычаев Литасху» расступились, люди с лампами устремились к ней. Мужчина с «Древней Историей» с недоверием посмотрел на женщину и снова зачитал свой абзац:
   – «Корона Славы не только защищала от сглаза и колдовства, но и даровала силу и долговременное ощущение сытости. Более того, носящий Корону всегда был согрет и не нуждался ни в какой одежде. Дабы подчеркнуть свою власть, жрецы, появляясь перед племенем никогда не носили одежды, будь то жаркое лето или холодная осень. Отсутствие же иной одежды, кроме волшебной Короны, позволяло им отправлять свой любовный долг к племени прямо на церемонии Большого огня или Полной луны…» Что вы на это скажете?
   – Я не знаю, что я должна вам сказать, но в моей книге написано то, что я прочитала, – Арчи подобрался поближе и узнал в обладательнице голоса свою соседку.
   – В моей книге – то же самое, – искать 182-ю страницу в толстой книге проще, чем предложение на заданную тему, с этой задачей первый обладатель «Культов» справился без труда.
   После минутного затишья, когда все желающие могли заглянуть в книги и подтвердить, что там написано именно то, что прочитали, толпа взорвалась негодованием по поводу издателей, а возможно и самого Треффица, которые публикуют противоречивую информацию. После этого стали сравнивать года выпуска и другие памятные факты, дабы выяснить, какой же книге все-таки можно доверять. Главные вопросы, касающиеся первоначального места нахождения сокровищ и места нападения дикарей, описывались книгами одинаково и почти слово в слово, что немного успокоило кладоискателей. По большому счету, не так важно, был ли жрец одет, если на нем была та самая Корона Славы, которая хороша уже тем, что сделана из чистого золота. А будет ли она их согревать и защищать от сглаза? Так ли это важно, ведь денег, вырученных за корону хватит на любую защиту от холода и на хорошую охрану. Рассудив подобным образом, большинство зевак разошлось к своим кострам и палаткам, оставив десяток человек снова и снова листать и перечитывать книги. Так как Арчи некуда было возвращаться, он подошел к своей знакомой, чтобы познакомиться, и сел рядом.
   – Арчибальд Фрод, внештатный корреспондент «Мира Путешествий», – представился он. Когда-то на заре своей карьеры он и правда работал в «Мире Путешествий». Курьером. А потом и правда работал внештатным корреспондентом… в одном менее известном небогатом издании.
   – Инга Полтон, доцент кафедры истории Милльского университета, – они пожали руки.
   – Давно приехали?
   – Неделю назад. А вы?
   – Четыре дня. Приехали на раскопки?
   – Какие тут раскопки! Для раскопок нужно официальное разрешение властей и закрытие зоны раскопок для зевак. Ни того ни другого на Литасху не добиться… Да и с местом раскопок нет полной ясности. Вот, второй раз приезжаю к пещере, думала сравнить карту из книги с местностью.
   – Успешно?
   – И да и нет. Моя догадка о некоторых неточностях подтвердилась. Вот, посмотрите: тут на карте, – Инга пролистала несколько страниц, – обозначен ручей. Пока все верно. Но севернее на карте обозначено болотистое озеро, в которое он впадает. Ручей на месте, а озера нет!
   – А не может быть, чтобы оно… высохло, – подумаешь, болото!
   – Но нет никаких следов! Да и с чего бы ему высохнуть? Ручей-то на месте!
   – Есть и другие неточности?
   – Есть, но не столь существенные… А вы здесь что делаете?
   – Ну… Редакция заказала репортаж о золотой лихорадке на Литасху. И я отправился на место, ну, чтобы ощутить все на своей шкуре. После погружения в реальную среду всегда получается правдивее и полнее.
   – И про что напишите?
   – Идея еще не до конца сформировалась… Но вид окурков и мусора в пещере… Очень сильное впечатление. Как будто цивилизация протягивает свои грязные щупальца в нетронутые уголки мироздания и уродует их своим прикосновением…
   – Сильное сравнение. Хотя меня этот мусор тоже потряс.
   Минутное молчание. Костер, у которого они сидят медленно догорает, люди расходятся спать.
   – Думаю, пора спать. Уже за полночь… – сказала Инга потягиваясь.
   – А где вы расположились?
   – Пока нигде. Тут обычно много места, можно устроится в любую палатку, – Инга встала, – Спокойной ночи!
   – Спокойной ночи, – все ясно, разговор окончен. Когда Инга скрылась, Арчи поднял с земли свой рюкзак и направился в ближайшую палатку с другой стороны.
   Первой утром приехала полевая кухня, желающие купить завтрак выстроились в очередь. Цена была умеренной, а аппетит после нескольких дней на свежем воздухе разыгрался такой, что привередничать не приходилось. Арчи, осчастливленный подносом с дымящимся завтраком, сел за пустующий складной пластиковый стол и приступил к еде. Вскоре к нему без слов подсел немолодой мужчина в очках с седой многодневной щетиной. Не глядя в сторону Арчи он принялся быстро есть, обжигаясь и отплевываясь. Съев все, он достал из внутреннего кармана бывалой ветровки плоскую бутылку и отпил несколько глотков. Это, похоже, принесло ему некоторое умиротворение. Он впервые понял глаза на Арчи и, словно продолжая прерванный ранее разговор, сказал:
   – А я думаю, все дело в чертовых дикарях! Эти грязные свиньи наверняка продали сокровища Треффицу за стеклянные бусы и виски! Поэтому он и ушел от них живым! А потом он решил, что его книги будут лучше продаваться, если сокровища будут считаться утерянными. А? Что скажешь?
   – Интересная идея…
   – Он говорит: «Интересная идея»! Это, черт возьми, лучшая идея! Я приезжаю сюда третий раз. Ни черта сокровищ здесь нет! Есть только черномазые местные и жирный профессор, читающий свои лекции! Хорошо еще, пойло здесь дешевое. А сокровища у Треффица!
   – Зачем же сюда приезжать снова?
   – Зачем? Он спрашивает: «Зачем?»! Затем, что не все сокровища у Треффица! В прошлом году одному недоумку повезло найти здесь немного золотых слитков и каких-то побрякушек. Я, черт побери, видел его особняк, купленный на вырученные деньги! Только он, подлец не говорит, где нашел золото. В одной поганой газетенке написали, что, якобы, он нашел все это в какой-то другой пещере… – , у говорящего пересохло горло, он снова достал бутылку и, отглотнув, продолжил, – в пещере неподалеку! Тут чертова куча «пещер неподалеку», я облазил уже все, и там ни черта нет! Там только чертовы львы! Будь они прокляты… – тут Арчи к своему счастью увидел, что от раздачи отходит Инга с полным подносом. Не дожидаясь конца истории про львов, он встал и направился вслед за Ингой, выбирающей место, где можно поесть. Его собеседник на минуту потерял дар речи, увидев бегство слушателя. Бульканье виски раздалось уже за спиной Арчи.
   – Доброе утро. Как спалось историкам Милльского университета?
   – А, салют корреспондентам, – трудно понять, рада она или нет… – Спалось неплохо, помог крем от комаров. А как вам спалось?
   – О… Не помню, боюсь, все проспал.

   Через полтора часа после начала завтрака из-за леса показался старый желтый автобус, сопровождаемый небольшим армейским вездеходом с четырьмя вооруженными охранниками. Желающие уехать выстроились в еще одну очередь. Как-то незаметно и естественно Арчи оказался рядом с Ингой и даже помог ей затащить в узкую дверь автобуса ее большой рюкзак. Сидели они тоже рядом, всю обратную дорогу ругая кочки и ухабы местных заменителей дорог.
   Когда автобус остановился на окраине города, Арчи побежал «ловить» какое-нибудь транспортное средство. Через несколько минут он подъехал к Инге на повозке, запряженной мулом. Смуглый возница плохо их понимал, и объясняться пришлось жестами. В конце концов они смогли доходчиво изобразить порт, и ко всеобщему облегчению, тронулись. Хорошо еще, они живут практически в одном месте…
   Достопримечательностей на острове было немного, главным образом несколько храмов и магазины. Арчи во всю изображал репортера, то и дело фотографируя Ингу на фоне разных картин местной жизни. Ближе к вечеру он вообще предложил написать статью не о Литасху, а о ее, Инги похождениях. Сперва она наотрез отказалась, заявив, что она не из кладоискателей и, что пусть подыщет кого-нибудь другого на эту роль. Себя, например. Арчи тоже заявил, что клад ему не больно-то интересен. А вот похождения историка – да еще такого симпатичного… Будут всем интересны. Короче, они уговорились использовать Ингу в качестве временного прототипа героя, пока не будет найдена подходящая замена.
   Вечером они пришли в порт, посмотреть на приезжающих. Как раз разгружался небольшой пассажирский пароход. Пытаясь определить, кто зачем приехал, они смехом встречали появление каждого нового гостя. К счастью, они стояли достаточно далеко, а приезжие были слишком заняты своими делами. Перед концом разгрузки к пристани подъехал грузовик и на него погрузили два небольших металлических ящика с парохода, водитель переговорил с капитаном и, расплатившись с грузчиками, уехал.
   Когда окончательно стемнело, Арчи с Ингой не спеша направились вверх по дороге, ведущей к их домам. Арчи только сейчас вдруг вспомнил, что за те дни, что провел на Литасху не продвинулся в поисках ни на дюйм. Даже наоборот, теперь шансы найти сокровища представлялись ему еще более призрачными… И это притом, что он не может себе позволить пробыть тут больше месяца. Ему придется либо найти сокровища, либо доказать людям, у которых он занял деньги, что это невозможно в принципе. Неясно, что труднее. Когда они походили к дому, где жила Инга, Арчи, словно вспомнив что-то, сказал:
   – О… Знаешь, завтра у меня есть кое-какие важные дела… И… В общем я бы очень хотел с тобой встретится снова, но… послезавтра, хорошо?
   – Конечно. Тогда пока. Придется весь день просидеть на пляже. Спасибо за компанию – по вечерам тут совершенно нечего делать.
   – Ну… Спокойной ночи.
   – Спокойной ночи.

Треффиц

   Как ни крути, придется идти к Треффицу. Он, в конце концов – главный, если не единственный, эксперт по вопросам сокровищ острова Литасху. Узнав на улице у ранних прохожих, где дом профессора, Арчи быстрым шагом направился в указанном направлении, обдумывая, какой толк может выйти из этой встречи.
   Дом Треффица по местным меркам был просто шикарным, трехэтажным особняком с гаражом. У ворот стояло несколько человек, видимо, дожидавшихся, что их впустят. Да уж, Арчи и сам бы не прочь поспать подольше, а лечь пораньше…
   Через несколько минут, после того как он подошел, дверь открылась, и женщина пригласила всех собравшихся во двор. К удивлению Арчи, она была явно местной, но одета по последней моде, в дорогих украшениях и светлом летнем костюме с короткой юбкой. Говорила она без акцента и производила впечатление образованной деловой женщины, какую нечасто встретишь и в старом свете. Вслед за ней все посетители профессора Треффица проследовали в небольшой крытый павильон в глубине двора, оборудованный под классную комнату: в три ряда стояли парты, перед ними на небольшом возвышении стояла кафедра и меловая доска. Проследив за тем, чтобы все уселись, она раздала всем блокноты и ручки и попросила подождать еще двадцать минут, пока подойдут остальные слушатели. Она удалилась и Арчи стал разглядывать выданный блокнот. На обложке была нарисована мини-карта Литасху с обозначениями маршрута первой группы Треффица, а сзади была копия карандашного наброска Короны Славы: толстого золотого обруча с тремя закрученными рогами на передней части. Впрочем, все это он уже неоднократно видел.
   Тем временем, дама в костюме привела и рассадила еще одну группу слушателей. Арчи поднял глаза от блокнота, чтобы осмотреть аудиторию. Мужчин было почти вдвое больше, чем женщин, все выглядели заинтересованными и целеустремленными. Всем было от двадцати пяти до пятидесяти лет, все загорелые и полные сил. Стоп! Кто это такой стройный и длинноволосый на задней парте, старается не смотреть в его сторону? Инга… Интересной дорогой на пляж ходишь, крошка!
   Дождавшись, пока она бросит осторожный взгляд в его сторону, он помахал ей рукой и пригласил сесть рядом с собой. После секундной внутренней борьбы, она поднялась и направилась в его сторону.
   – Привет. Рад, что вода еще не нагрелась. Знал бы, что тебе тоже интересны сокровища, зашел бы утром.
   – Ой, ладно, на этом острове всем интересны сокровища. Кроме местных жителей, похоже.
   – Как сказать! На базаре все кажутся помешанными на сокровищах.
   – Это бизнес, надо уверенно предлагать свой товар.
   – Как Треффиц?
   – Тише, вот и он сам…

   Профессор походил на свою фотографию, печатающуюся в каждой его книге как, наверно, цари походили на свои парадные портреты: в жизни он был невысоким, толстым мужчиной лет пятидесяти с блестящей загорелой лысиной, в то время как на фотографии он представлялся высоким и стройным. Наверняка взяли какую-то его старую карточку поприличнее. Очки в тонкой золотой оправе довершали картину опытного ученого, подуставшего от надоедливых студентов и старых истин.
   – Дорогие господа! Сегодня вам не повезло, так как через час я буду вынужден отлучиться по срочному делу, о котором я, к сожалению, не мог вас предупредить заранее… Поэтому я пропущу обычное вступление, сразу перейдем к вашим вопросам… Да, так как лекция пройдет в укороченном варианте, ее стоимость будет уменьшена вполовину. А теперь прошу задавать ваши вопросы.
   Легкое движение в аудитории незнакомых между собой людей было эквивалентом гудения большого зала, объединяющим удивление и разочарование. Впрочем, вскоре из аудитории посыпались вопросы, было видно, что тут собрались люди давно и кровно заинтересованные в главном вопросе. Треффиц отвечал коротко и доступно, видимо сказывался опыт общения с нетерпеливыми кладоискателями. Инга спросила про несоответствия в карте, Треффиц ответил, что ту, первую карту рисовал не он, а его ныне покойный коллега доктор Шмайзель, убитый дикарями. Он был замечательным ученым, профессионалом, но, как многие первоклассные ученые, страдал некоторой рассеянностью, к тому же, картография не была его специализацией. Более поздние издания содержат карты, сделанные профессиональными картографами, логичнее полагаться именно на них. Кивок, ответ окончен.
   Через час Арчи наверно остался единственным человеком, не задавшим ни одного вопроса. Он пришел сюда, разочаровавшись в собственном плане поиска клада. Думал, Треффиц наведет его на мысль… Видимо, зря.
   Внушительно посмотрев на карманные часы на длинной цепочке, профессор Треффиц попросил его извинить и откланялся, предоставив посетителей заботе мисс Ламии. Которая попросила всех подготовить деньги за укороченную лекцию и быстро и деловито прошлась между рядами, подписывая квитанции, собирая деньги и благодаря за визит.

   У ворот Арчи и Инга задержались, не имея особого плана дальнейших действий.
   – Как-то глупо вышло… – Инга выглядела расстроенной, – могла сама догадаться, что такие мелочи ничего не значат. Думала, поймаю его на важной ошибке… Выглядела как последняя дура!
   – Зато я первоклассно и очень умно все время молчал. Считай, подарил Треффицу двести трами! Еще повезло, что он торопился, не то подарил бы все четыреста.
   – Так ты что, просто так приходил? Я думала, тебе найдется, что спросить – для своей статьи.
   – Да так и не придумал, что спросить… Или тоже боялся выглядеть глупым.
   – Наверно все этого боялись. Еще бы, перед самим Треффицом! Каждая его книга оформлена повнушительнее Библии!
   – Ладно… Что будем делать?
   – Надо подумать. Ну где могут быть эти сокровища? Их ищут толпы людей с горящими глазами, но никто не нашел и следа. Даже племя дикарей ушло вглубь острова. Неужели, они унесли сокровища с собой?
   – Зачем им сокровища? У них все орудия деревянные и каменные, о металлах они, похоже и не слыхивали. К тому же они охотники-кочевники. А таскать бесполезные тяжести, – а сокровищ по описаниям Треффица целая куча, – нет никакого резона, – Арчи выговаривался за час молчания, – Я так думаю, сокровищ уже давно нет на Литасху. Их уже нашли и продали потихоньку, предоставив Треффицу делать его маленький информационный бизнес, а приезжающим оживлять экономику острова.
   – Нет, думаю, найдись сокровища, их выгоднее было бы продать с аукциона: бесценные вещи можно продать по любой цене. А если бы прошел такой аукцион, об этом бы стало известно по всему миру.
   – Но их могли переплавить и продать просто так…
   – Тоже глупость! Сокровища стоят гораздо дороже золота и драгоценных камней, из которых сделаны! Особенно когда ажиотаж так подогрет и есть столько желающих их купить!
   – То есть, найди я сокровища, я бы смог найти покупателя на любую цену? И не нужен аукцион?
   – Ну, может ты и прав. Но что за смысл хранить у себя сокровища древней расы и никому их не показывать, терять деньги… К тому же, ценность сокровищ такова, что скажи кому угодно, ЧТО ты нашел, он первый тебя задушит и предаст кому попало.
   – Да уж, похоже, моя статья может оказаться действительно интересной. Правда, менее интересной, чем сокровища Исху. Зато куда более безопасной.
   Тут сзади раздался гудок клаксона догнавшей их машины. Арчи схватил Ингу за руку и утащил к краю дороги.
   – Боже мой! Кто же гоняет по таким узким улицам! – воскликнула Инга.
   – Насколько я могу судить, это наш профессор очень спешит на важную встречу.
   – И правда, он. Интересно, зачем так спешить? Здесь это, кажется, не принято.
   – Ясное дело, все время приходится ехать со скоростью идущего впереди ишака. Слушай, давай посмотрим, куда он направляется?
   – Ну… Давай попробуем, – и они, прибавив скорости, направились вслед за то и дело гудящей машиной.

   Запыхавшиеся, они остановились отдышаться у конечной остановки белого автомобиля: большого дома, почти дворца, в представлении Арчи. Невысокая кованная ограда на внушительных резных столбах отделяла богатый фруктовый сад от улицы, ворота были открыты, но рядом с ними стояли два стражника. Водитель что-то сказал им на местном языке, и машина медленно проехала внутрь.
   – Так. Попробуй отвлечь стражников, я пойду за ними. Держи мою сумку, в ней есть бинокль. Потом не забудь отдать! – Арчи отдал Инге сумку. Та смотрела на него как на сумасшедшего.
   – Ты что? А если тебя поймают?
   – Тогда ты меня спасешь. Все, стражники на тебе. Будь умницей.
   – Репортеры все такие сорвиголовы?
   – Нет, только самые лучшие. Вперед.

   Инга несмело направилась к стражникам, думая, как бы их отвлечь. Впрочем, они уже сами обратили на нее внимание – шорты сделали свое дело, надо было только усилить эффект, покачивая бедрами. Завоевав их внимание, Инга остановилась в нескольких метрах от ворот, словно залюбовавшись садом перед дворцом. Арчи тем временем бочком добрался до ближайшего к воротам столба ограды и ждал подходящего момента.
   Инга обратилась к стражникам на тарабарском языке, на ходу придумывая слова и интонации. Те непонимающе переглянулись и один, видимо старший, обратился к ней на каком-то другом языке. Инга замотала головой и выдала очередную порцию белиберды, сопроводив ее столь же непонятными жестами (на самом деле она нарисовала в воздухе несколько букв греческого алфавита). Стражники еще раз переглянулись и подошли к ней, поочередно пытаясь найти с ней общий язык. Арчи послал ей воздушный поцелуй и вскоре скрылся за деревьями.

   К дому вела одна петляющая дорога, словно специально сделанная для того, чтобы гости могли полюбоваться всеми красотами сада. Арчи выбрал короткий путь, постоянно оставаясь в тени кустов и деревьев.
   Перед самым домом было довольно людно, среди людей, собравшихся в тени разноцветных тентов были как местные жители, так и светлокожие уроженцы материка. Арчи узнал только профессора Треффица, уже присоединившегося к одной из беседующих групп. Сорвав какой-то попавшийся под руку желтый плод, Арчи смело вышел на дорожку и присоединился к обществу, показательно откусив от него большой кусок. Черт! Кому пришла в голову выращивать такую кислятину! Арчи поморщился.
   – Да, с этими экзотическими фруктами надо быть осторожным, – к нему обратился дедуля стоящий неподалеку и, видимо, ищущий общества, – помню как-то раз в джунглях… – дедуля уже крепко держал его под руку. Рассказ обещал быть интересным и длинным.

   Через пять минут рассказ, который, видимо, должен был когда-то привести к экзотическим фруктам, был прерван появлением хозяина дома, направляющегося к Треффицу и его окружению, и попутно кивающего знакомым. Арчи узнал в нем знатного господина, багаж которого разгружали в первые минуты его пребывания на Литасху. Господин также, видимо, узнал Арчибальда, так как кивнул ему с самой дружественной улыбкой, проходя мимо.
   Треффиц, только сейчас заметивший появление хозяина, пошел ему навстречу с распростертыми объятиями. Все глаза устремились на эту пару. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, Арчи отцепил от себя руку дедули и поспешил затеряться в толпе, не упуская из вида профессора.
   После приветствий и объятий с похлопываниями, призванных убедить даже самых скептических и плохо видящих зрителей в теплоте отношений, профессор и хозяин дома обратились к собравшимся.
   – Господа! Многие из вас уже догадались, что такое количество ученых мужей вашего ранга не может собираться без достаточного на то повода. И к счастью, такой повод есть! Перейду сразу к сути! Мы напали на след бесценных сокровищ Гробницы Богов! Более того, нам удалось доставить сюда ее малую часть – несколько украшений, сделанных из чистого золота! По мнению моего уважаемого коллеги, профессора Риммера из Милльского университета, они могли использоваться священными женами верховного жреца для всяческих ритуалов. Мы также надеемся найти и остальные сокровища, а если Судьба будет к нам благосклонна, то и сама Корона Славы будет найдена и представлена вашему вниманию, – Треффиц подождал, пока утихнут возгласы удивления и аплодисменты, – Да, да, благодарю… Потому что кто, как не мы с вами, способен оценить истинную ценность этих находок. Господа! Каждый из вас сможет познакомиться с имеющимися у нас сокровищами прямо сейчас! Прошу гостеприимного хозяина Риху аль Батинаху проводить нас к сокровищнице!
   – С радостью, дорогие гости. Прошу следовать за мной.
   Арчи, не церемонясь, прокладывал себе дорогу среди ученой элиты, стремясь оказаться в первых рядах. Тут чья-то рука крепко схватила его за локоть и потащила…

Антракт

   Технический перерыв длиной в день проводится каждую неделю Большого Марафона. Хотя особой необходимости в нем давно уже нет: все системы в состоянии диагностировать себя сами, а здоровье участников «забега» постоянно контролируется, технические перерывы – своеобразная дань традициям. Хотя Мартин подозревал, что эти традиции особенно дороги рекламодателям и самим устроителям игр: пока участники «возвращаются» в реальный мир и советуются с тренерами, место в трансляции занимают рекламно-информационные передачи, наглядно знакомящие зрителей всего мира с достижениями науки и техники. Параллельно идет оптимизация игрового мира в соответствии с развитием сюжета. На самом деле, наверняка во всю идет выделение и подготовка мемограмм – прибыль от их продажи в течение года сопоставима с доходами от самого Марафона, а несколько технических перерывов позволят начать распространение свежих мемограмм еще до конца игр. Всегда найдутся желающие заплатить тройную цену за такие лакомые кусочки.
   Мартин с Томом сидели в большой стеклянной комнате со сводчатым потолком. Это был так называемый «ночной сад» – животные и растения жили в нем подчиняясь внутреннему времени, искусственной смене дня и ночи: так участники соревнований оставались в рамках игрового времени, невзирая на реальное положение дел. Том выглядел взволнованным и много говорил о том, как важно собраться.
   – Ты не понимаешь! Ты оказался в нужное время в нужном месте! Удача не просто повернулась к тебе лицом, она уставилась на тебя, в надежде, что ты не упустишь такой шанс.
   – Том, рано говорить об удаче – среди этих профессоров может быть дюжина не менее удачливых игроков.
   – А я о чем говорю? Дюжина – из десяти тысяч!
   – Кажется, тренер должен вести своего подопечного к победе, а не прыгать вокруг него, пища от восторга, – Мартин был сердит на весь мир за вмешательство в ЕГО игру. Этот чертов технический перерыв притуплял ощущение реальности игры, новая адаптация может занять еще несколько часов, а события начали развиваться со слишком большой скоростью. У него может не быть в запасе нескольких часов на привыкание к собственному отражению в зеркале и возвращение в игровой образ.
   – Хочешь советов? Хорошо. Я бы на твоем месте держался подальше от твоей подруги. Уж она-то наверняка имеет свой интерес к сокровищам.
   – В прошлый раз командная игра сыграла нам на руку.
   – В прошлый раз были другие правила. Был общий враг и была общая цель. Теперь, хотя цель и одна у всех, она, в то же время, у каждого своя.
   – Да, Том, я понимаю.
   – Так что, либо избавляйся от девчонки, либо… Действуй как знаешь, но смотри, чтобы она не избавилась от тебя.
   – Том, черт побери! Я слушался тебя целый год, дай отдохнуть хотя бы эти несколько недель!
   – Мартин, ты зря кипятишься, мы в одной команде, и я только хочу…
   – …Того же что и я. Спасибо. Значит ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое.
   Том хотел ответить что-то, но передумал и откинулся в кресле.
   – Хорошо. Я забылся, выброс из игровой среды всегда переносится тяжело. Извини, если захочешь посоветоваться, просто вызови меня, – Том встал и вышел из комнаты.
   Мартин закрыл глаза. Зря он, наверно, поругался с Томом. Но выслушивать меркантильные советы и параноидальные соображения было выше его сил.
   Через полчаса, устав от тишины, Мартин включил VP трансляцию одного из официальных каналов Марафона. Там шла реклама миров длительного погружения. Суть состояла в том, что любой заказчик заключал долгосрочный контракт с фирмой-поставщиком этой услуги и погружался в виртуальный мир, однако, в отличие от обычных игровых миров, в этом он мог непрерывно существовать на протяжении нескольких лет. Производители гарантировали полновесную жизнь в виртуальных реальностях на любой вкус, а в случае недовольства клиента гарантировали стопроцентное возвращение денег или замену игрового мира с бесплатным продлением контракта. Прекрасные природные сцены, панорамы городов разных эпох и стран, радостные красивые лица, сцены ярких событий в жизни героев… Героев, которыми можете стать ВЫ! Что может быть реальнее, чем ваша жизнь? Кто лучше вас знает, толк в жизни? Вы желаете добра своим близким? Своим детям? Подарите им десять лет в мире их мечты, добром, чистом и интересном мире, где каждый день не похож на другой! И прочая рекламная чепуха. Впрочем, видимо, не такая уж и чепуха, усмехнулся Мартин, поймав себя на тоске по Литасху. Чертова Игра была настолько интересней пресной и вялотекущей реальности, что казалась более настоящей. Эти дурацкие обманутые деревья, послушно поворачивающие листья вслед искусственному солнцу, и птицы, щебечущие по игровым часам… Эти толпы людей, следящих за Марафоном со свободных камер или направляемые профессиональными операторами и комментаторами, которые, как и Мартин, ждут продолжения игры… Эти десять тысяч игроков, словно рыбы, вынутые из воды… Это по-вашему реальность?

   Вечер вынужден был наступить, хотя делал это с явной неохотой. Мартин отправился спать, зная, что во сне ему присниться Игра, а когда он проснется уже пора будет возвращаться. Приняв снотворное, Мартин отключился.

   А на следующий день игра продолжилась.

Сокровища

   Арчи, не церемонясь, прокладывал себе дорогу среди ученой элиты, стремясь оказаться в первых рядах. Тут чья-то рука крепко схватила его за локоть и потащила назад.
   – Молодой человек, боже мой, я боялся вы потерялись в толпе, – разговорчивый старикан сиял от счастья снова видеть своего слушателя, – вы слышали? Этот Треффиц, похоже, не все соврал про сокровища! Я не очень-то высоко ценю его как ученого, по крайней мере до той эскапады с похищением туземцами о нем не было слышно. Но коллега из Милля достаточно уважаем в наших кругах, чтобы и малой толики его авторитета хватило на нескольких Треффицов.
   По счастью, старик проворно тащил Арчи в нужном ему направлении, и вскоре они оказались в первых рядах зрителей. На высокой стойке под стеклянным колпаком лежали два тяжелых браслета, словно сплетенные из золотых стеблей диковинного растения, усыпанные драгоценными камнями, как ягодами. Впрочем, время оставило на браслетах свой след, кое-где камней явно не хватало, часть листьев была также утеряна. Браслеты выглядели весьма увесистыми и убедительно золотыми. Когда все очки были надеты и первое любопытство было удовлетворено, Треффиц продолжил свое обращение:
   – В настоящий момент мы ведем поиски и раскопки в месте, которое по понятным причинам сохраняется в тайне. Однако, к концу месяца мы надеемся представить миру все существующие на сегодняшний день сокровища Гробницы Богов. Будучи ученым, я в первую очередь решил поделиться радостью своей находки с коллегами, но вскоре я представлю найденные сокровища коммерческим представителям музеев и частных коллекций… После того как уважаемые гости удовлетворят свой научный интерес, приглашаю вас на небольшой праздничный обед в честь прибытия столь уважаемых гостей.

   Толпа вокруг браслетов стала стремительно таять, ученые, повидавшие за свою жизнь достаточно старого золота, научились ценить простые удовольствия, такие, как например, вкусная еда за чужой счет. Арчи предпочел задержаться подольше, отчасти потому, что только теперь, увидев сокровища, он понял, что никогда по-настоящему не верил в их существование, а еще потому, что его надоедливый спутник одним из первых направился к накрытым столам.
   Кроме подсчета камней в браслетах, Арчи украдкой оценил охрану особняка. По всей видимости, ее тут было достаточно, и та легкость, с которой Арчи добрался до толпы ученых от входа, компенсировалась проблемами, которые возникли бы, попробуй он утащить сокровища. Здесь охранников было столько, что каждому из профессоров досталось бы по несколько слушателей, возжелай они просветить бедных наемников.
   Впрочем, похоже, здесь делать больше нечего. Арчи направился к столам, стараясь не попадаться на глаза своему знакомому рассказчику. Закусив на скорую руку и захватив несколько фруктов с собой, он, спросив для отвода глаз дорогу у одного из ближайших громил, направился к воротам. Опасаясь стражников, стоящих у ворот, Арчи подходил к ним с самым ученым видом, на который был способен. Якобы по рассеянности, он едва не налетел на одного из них и только оказавшись на людной улице немного расслабился.
   Инги нигде не было видно. Пройдясь туда-сюда по кварталу, он отчаялся ее найти и направился домой. Но не успел он пройти и нескольких шагов по смежной улице в сторону дома, как Инга нагнала его.
   – Сам таскай свою дурацкую сумку и свой идиотский бинокль. Все равно через него ничего не видно за деревьями! – сумка упала на землю и бинокль едва не последовал за ней, не поймай его Арчи за лямку.
   – Инга, у меня хорошие новости… Хотя, вполне возможно, они окажутся и плохими.
   – Что за новости?
   – Похоже, Треффицу удалось найти свои сокровища.
   – Что ты говоришь? Где?
   – Этого он почему-то не сказал. Зато показал пару золотых браслетов, вполне убедительно тянущих на несколько тысяч, вне зависимости от исторической ценности.
   – Черт! Значит сокровища уже у него в лапах…
   – Он сказал, что еще месяц, и они точно будут у него в лапах. А значит, простым смертным вроде меня остается смириться с тем, что деньги опять прошли мимо них.
   – Ты вроде бы говорил, что собираешься писать какую-то статью?
   – Конечно. Но разве, найди я эти сокровища, она потеряла бы в художественной ценности? К тому же и ты кажется приехала сюда только за тем, чтобы убедиться в точности карт в книгах Треффица?
   – Да. Но кому нужны карты сокровищ, как не тем, кто надеется их найти.
   – И теперь, похоже, Треффиц обошел и репортеров, и картографов.
   – Я не картограф, я – историк, специалист по ремесленному творчеству древних.
   – Что, может и профессора Риммера знаешь?
   – Знаю ли я Риммера? Да я работала в его лаборатории два года, пять раз ездила в его группах на раскопки и даже однажды была у него дома в гостях!
   – Что же, тогда у тебя есть шанс встретить старого знакомого, он тут неподалеку кушает за счет удачливого автора книг по кладоискательству, надувшего армию выращенных им же последователей.
   – Вообще-то в последнее время мы с профессором Адамом Риммером не очень ладили. С тех пор как он отдал место начальника реставрационной лаборатории одному проходимцу…
   – …Вместо тебя?
   – Получается так.
   – Что же мы теперь будем делать?
   – А что можно поделать? Треффиц не для того все это время искал сокровища, чтобы упустить их в последний момент. А значит, можно поздравить его с победой и спокойно уплыть домой, выбросив из головы всю эту чепуху про легкое обогащение.
   Некоторое время они шли молча.
   – Да уж, не думал, что увижу эти сокровища. И подавно не думал, что если увижу, это не доставит мне радости, – сказал Арчи вздохнув.
   – Столько времени – и все впустую!
   – Да уж. Хотя ты знаешь, кое-что в этой истории меня все-таки радует.
   – Что?
   – Если бы эти сокровища нашла ты, мы бы здорово поругались!
   – Это точно. Тебе не хочется выпить?
   – Ты знаешь, Инга, ты просто читаешь мои мысли, – и они направились в ближайший бар отмечать свое поражение.

   – За проныру Треффица, который всех надул! – Арчи поднял бокал.
   – Не хочу за него пить.
   – Тогда за тебя.
   – Я-то тут причем?
   – В том-то и дело, что не при чем. Просто, надеюсь, что ты не откажешься выпить хоть за это.
   – Салют.
   В баре сидело еще несколько приезжих, Арчи кивнул в их сторону:
   – Судя по радости на лицах, они еще не в курсе. Расскажем?
   – Не порти людям день.
   – То есть мне его портить можно, а им – нет?
   – Если тебе это поднимет настроение – скажи.
   – Нет уж. Давай лучше еще выпьем.
   – Думаешь напиться?
   – А что еще остается человеку, потерявшему надежду?
   – Ты что, всерьез думал найти сокровища?
   – Нет, но… Теперь чертовски обидно видеть, что они существуют.
   – Расскажи хоть, как они выглядели.
   – Браслеты как браслеты – куча золота и камней.
   – Подробнее сможешь?
   – Могу и подробнее, – и Арчи как мог подробно описал витые золотые стебли и ягоды драгоценных камней. Лицо Инги несколько раз меняло выражение по ходу его рассказа. Потом она подозвала официанта и попросила ручку и бумагу. Когда официант вернулся, она быстро набросала что-то на бумаге и показала результат Арчи:
   – Похоже? – Арчи взял лист и пристально рассмотрел.
   – Очень даже. Когда и где ты успела их увидеть?
   – Ты не поверишь. Полгода назад Риммер устроил конкурс на должность начальника реставрационной лаборатории. Он состоял в создании ювелирных стилизаций под различные эпохи. Это была моя работа. Риммер сказал, что она, безусловно хороша, но не похожа ни на одну из известных ему эпох. В общем поднял на смех.
   – Так ты, оказывается, провидица?
   – Это вряд ли. Вообще-то я предоставила только эскизы и глиняный макет. Видимо, кто-то отлил браслеты из золота. И теперь водит за нос ученых.
   – Ну, это должно быть непросто, на то они и профессионалы…
   – Не так уж и сложно. Особенно если ты сам профессионал. Или если ученые хотят, чтобы их обманули.
   – То есть… То есть, сокровищ никаких нет, а историков он собрал чтобы они подтвердили достоверность его подделки?
   – Наверняка так. Думаю, он платит Риммеру за лояльность. А Риммера и еще одного-двух профессоров поскромнее достаточно, чтобы остальные согласились с их авторитетным мнением.
   – Да, Треффиц ссылался на мнение Риммера.
   – Похоже, лучше нам поговорить где-нибудь вдали от чужих ушей, – Инга огляделась, соображая, не слишком ли громко они говорили. Никто не смотрел в их сторону, их коллеги кладоискатели за соседним столиком были погружены в обсуждение будущего маршрута, водя пальцами по карте и споря.
   – Точно, – Арчи оставил деньги на столике, дав знак официанту, что они уходят.

   На улице Арчи вполголоса обратился к Инге:
   – Слушай, по всему получается, что за изготовлением сокровищ Литасху стоит Риммер. Мы сможем доказать, что он врет?
   – Теоретически это возможно, но в науке авторитет зачастую значит больше фактов. А мир слишком долго ждал этих сокровищ. Они проглотят даже осмеянную работу претендентки на пост лаборатории Милльского университета.
   – А мне понравилось…
   – Спасибо. Как думаешь, где они их закопали?
   – Остров большой, места много. Но для правдоподобия все должно происходить неподалеку от описанных профессором мест.
   – Но там же постоянно шляется куча народу.
   – Это может сыграть им на руку… Кто заметит, что некто роет яму не чтобы что-то достать, а чтобы что-то положить?
   – Ну… А я бы вообще на их месте ничего не закапывала – есть опасность, что клад найдет не тот человек, все-таки дурачков с лопатами тут достаточно.
   – Можно было найти сразу же, после того, как закопаешь…
   – И делать это лучше тихо – для здоровья вредно говорить, что знаешь, где сокровища, не имея внушительной охраны.
   – А я думаю, ничего они не раскапывали. Вернее всего, браслеты попали под стекло прямо с корабля, а презентация была призвана проверить, удастся ли всунуть всему миру свои подделки под видом бесценных сокровищ. И если она пройдет успешно – а она пройдет успешно, теперь это очевидно, – можно запускать производство любого количества реликвий, повышая стоимость каждой драгоценности в десятки раз только потому, что она, якобы, принадлежала великим жрецам Исху.
   – То есть, по-твоему, сокровища еще на материке?
   – Думаю, да. Более того, их может еще и не быть в природе.
   – Но ценность они могут обрести только тут, после одобрения Риммера.
   – Это чистая формальность.
   – Но это значит, что если мы украдем несколько вещей, они не будут считаться настоящими, не попроси мы Риммера их одобрить?
   – Как ты себе это представляешь? «Дорогой профессор, правда ведь эти милые безделушки, которые создали ваши сообщники, – подлинные сокровища Гробницы Богов?»
   – А что если заручиться поддержкой других экспертов?
   – Это может сработать… Но надо придумать, как к нам попали сокровища, эксклюзивно принадлежащие Треффицу.
   – Сначала надо придумать, как они попадут к нам.
   – Это может оказаться проще, чем искать их там, где их в принципе нет, а этим мы уже занимались.

Корона славы

   Местные жители, нанятые Арчи и Ингой постоянно следили за портом и домом Риху аль Батинаху, но там особой активности пока не наблюдалось. Арчи тем временем разыскал прилипчивого профессора, поселившегося вместе со всей ученой делегацией в гостинице также принадлежащей аль Батинаху и настойчиво втирался в доверие, надеясь при случае заручиться его поддержкой. Ему пришлось выслушать не один десяток историй из жизни старикана, а некоторые по несколько раз. Иногда он приходил с Ингой, честно представившейся землячкой и коллегой Риммера. Эти встречи проходили в сугубо деловой атмосфере, попутно им удалось разузнать кое-какие технические подробности обнаружения сокровищ, как их преподносил Треффиц. По его словам, сокровища были случайно найдены охранником, сопровождающим экскурсию приезжих по местам тех самых событий. Он незамедлительно сообщил своему начальнику, находившемуся в подчинении у аль Батинаху, который, в свою очередь рассказал о находке своему другу и главному специалисту по древним Исху – Треффицу. Оцепив район находки, Треффиц организовал полномасштабные археологические работы. Где именно? Нет, этого не сообщается. Но, по-видимому, где-то неподалеку от туристских маршрутов. Да и какая разница, место-то уже найдено. Даже экскурсии прекращены. По словам Треффица, сокровищ там целая куча, но извлекать и доставлять в город их надо с исключительной осторожностью, так как спешка может повредить реликвиям или сыграть на руку злоумышленникам. Классическая паранойя с манией величия, разумеется!
   Старый профессор Бордалл их изрядно утомил, но его расположение могло сыграть важную роль по двум причинам: он сам обладал определенным авторитетом в своей области, и к тому же недолюбливал Треффица, считая его желторотым выскочкой (еще бы, когда счет идет на столетья!) и мужланом, не уважающим Истинной Науки.
   Через несколько дней их встречи принесли плоды: Бордалл сказал, что Треффиц обещал на следующей неделе представить ученым некий сногсшибательный сюрприз, подготавливаемый для демонстрации в археологическом лагере. Вскоре его доставят в резиденцию аль Батинаху, где ученые и смогут с ним ознакомится. Очевидно, речь идет о Короне Славы – объекте, представляющем наибольший интерес как с исторической, так и с финансовой точки зрения.
   Такой шанс упустить было нельзя. Инга и Арчи занялись последними приготовлениями, в то время как по городу поползли слухи о том, что вскоре из джунглей привезут Корону Славы под охраной ста лучших солдат города и личной охраны Риху аль Батинаху, хотя официально об этом так и не сообщалось. Следить за этим событием собирались репортеры большинства крупных изданий мира, в то время как внимание Арчи и Инги было приковано к порту.

   В шесть часов утра к моменту начала разгрузки в порт приехал грузовик, водитель в форме служащего Риху аль Батинаху проследил за погрузкой железного ящика и расплатившись с грузчиком и суперкарго корабля уехал в город.
   В восемь часов утра к концу разгрузки подъехал еще один грузовик с охраной, но после короткого разговора с капитаном и суперкарго быстро уехал в город.
   К вечеру стало известно, что в археологическом лагере произошел небольшой обвал в шахте, и транспортировка таинственной реликвии откладывается.
   Тогда же вечером солдаты аль Батинаху обнаружили грузовик, утопленный в болоте на окраине леса.
   А на следующее утро независимая группа археологов объявила об обнаружении предмета по описанию напоминающего Корону Славы.

   Арчи с Ингой сидели в подвале дома Ролима и пили за успех операции. Времени, которое прошло с посещения Арчибальдом закрытой встречи хватило для перевода его спонсорами с континента суммы денег, достаточной на покупку грузовика и подкуп всех ключевых фигур, а также организацию слежки за портом, домами Треффица и аль Батинаху. Кроме этого деньги пошли на организацию правдоподобных раскопок в уединенном месте вдали от досужих глаз и на быструю рекламу их счастливой «находки».
   Подлинность обнаруженной реликвии – или по крайней мере ее родственность предметам найденным до сих пор археологической группой Треффица с готовностью подтвердили несколько уважаемых ученых мужей, приглашенных археологами, о чем было немедленно сообщено прессе. Робкие заявления из лагеря Треффица о краже с места раскопок были подняты на смех, учитывая охрану, выставленную вокруг места раскопок. К тому же у независимых археологов имелись все необходимые документы, дающие право вести археологические раскопки в выбранном ими месте.
   Через несколько дней Треффиц объявил о ликвидации последствий обвала и пригласил экспертов оценить очередную большую партию сокровищ Гробницы Богов, однако ничего столь же грандиозного как Корона Славы заявлено не было. А еще через два дня Корона Славы была продана через представителей одному из крупнейших исторических музеев мира за круглую сумму.

Победитель

   Арчи с Ингой сидели в ресторане на борту парохода, держащего путь в старый свет.
   – Как ты думаешь распорядиться своей половиной денег? – спросила Инга.
   – Для начала отдам долги и поделюсь с людьми, которые посылали меня на этот остров.
   – Хорошо еще, мы не декларировали настоящую цену, которую нам заплатил музей.
   – Да, это позволит нам уменьшить накладные расходы в десять раз!
   – Тебе, я-то ни с кем делиться не собираюсь, – Инга сидела откинувшись в кресле и смотрела на Арчи сквозь хрустальный бокал.
   – Тебе бы к твоей красоте и деньгам еще и характер получше – была бы самой престижной невестой в мире! – Арчи помолчал.
   – Скоро все кончится.
   – О чем ты говоришь? Думаешь, Треффиц попробует с нами бороться?
   – Я не об этом. Игра окончена.
   – Что за глупые шутки? Арчибальд Фрод, потрудитесь объясниться!
   – Инга, кончай ломать комедию! Игра окончена, мы нашли сокровища, которых не было, в любой момент нас разбудят в игровых павильонах, и я снова стану Мартином а ты… Кем станешь ты, Инга?
   – Ты не слишком много выпил? Тебе нехорошо? Может, позвать доктора?
   – Перестань! Ты что же, хочешь сказать, что всю жизнь была Ингой Полтон и жила в этом придуманном мире?
   – Сколько себя помню, всегда была Ингой. Говори попроще. Я уже поняла, что зовут тебя не Арчибальд – странное имя – и никакой ты не репортер. Но для кладоискателя это простительно. Ты хочешь рассказать мне еще что-то?
   – Я… Мне надо… Я сейчас вернусь, – Арчи быстро встал и вышел на палубу. Свежий соленый ветер с океана ударил в лицо, шум воды, крики чаек… Сейчас трудно было поверить в то, что это только игра и что вот-вот она закончится. Он не в силах был больше притворяться, ему слишком хотелось послать эту игру ко всем чертям и… поцеловать Ингу. Да, черт побери, он влюбился, но постоянно помнил о том, что Инга – всего лишь персонаж, более того, противник, подобно ему самому лежащий в игровом модуле где-то в таком далеком сейчас Реальном Мире. Кто знает, может она вообще на самом деле – мужчина, ведь и Мартин мог бы стать женщиной в этой игре. Боже, как это ему надоело. Все последнее время они жили в одной комнате и длинными бессонными ночами он прислушивался к ее дыханию, мечтая о том, чтобы эта жизнь была настоящей, а та – лишь сном. Чтобы он был настоящим Арчибальдом, зная, что Инга – всего лишь Инга. Сколько раз он пристально следил за действиями партнерши, ожидая подвоха, – да даже ножа в спину! Чертов Том! Одной неосторожной фразой он превратил Мартина в параноика!

   Довольно, Бог знает, сколько времени проклятые устроители игр собираются тянуть с развязкой. Он закончит эту игру здесь и сейчас. В этой соленой воде…
   – Мартин? – Мартин тупо смотрел на свои руки до белизны стиснувшие перила.
   – Да, – медленно повернувшись, он увидел Тома в форме стюарда.
   – Мартин, не делай этого. Игра уже окончена, и ты можешь не возвращаться.
   – Как?… Что?… Как – не возвращаться?
   – Просто. Игра окончена. Ты нашел сокровища, заняв почетное шестьдесят восьмое место. У всех победителей есть выбор: вернуться или остаться в игровом мире – таково предложение устроителей Марафона. Системы, на которых вы играли рассчитаны на сверхдолгое обслуживание, а доходы, полученные устроителями, с лихвой покрывают расходы на содержание Марафонцев, пожелавших остаться. Тебе даже не придется платить за это. Ты можешь остаться.
   – Постой, как я могу быть шестьдесят восьмым, когда… Когда корона всего одна?
   – Очень просто. Для каждого игрока был построен персональный мир, а победители оценивались по времени. До тебя шестьдесят семь игроков достигли цели игры. Для большинства же кульминация еще далека. Но и им рано или поздно будет предложено остаться.
   – То есть Инга?..
   – Она «местная». Не волнуйся.
   – Спасибо, Том… – Том кивнул и, повернувшись направился к лестнице, – Том?
   – Сэр? – стюард обернулся, но он больше ничем не напоминал Тома.
   – Нет, ничего. Все хорошо.
   – Как вам будет угодно, сэр.

   Когда стюард ушел и Мартин остался один, он медленно убрал руки с поручней и тихо сказал себе под нос: «Я остаюсь, Том. Передай этим засранцам – я остаюсь!».

Победитель миров

За последние три с половиной года не произошло ничего, заслуживающего внимания.

Урок 1

   – Добрый день, меня зовут Роберт Скейлз, я буду вести для вас курс Актуальной Сенсорики и практические занятия. Я являюсь деканом кафедры Чувственной Реальности Европейского Университета Мозга и экспертом европейского отделения ISO по актуальной сенсорике и градуировке В-чувств.
   Этот курс Актуальной Сенсорики разработан на нашей кафедре – и одобрен Международной Ассоциацией Нейрологии.
   Сейчас вы можете, на ваш выбор, либо начать лекционный курс, либо просмотреть демонстрационный ролик, посвященный разработкам нашего Университета, внедренным в производство за последние три года. Кроме этого вы в любой момент можете связаться с архивом Университета, чтобы получить любую сопутствующую информацию, – моложавый мужчина, одетый в классический темно-серый костюм замер, спокойно ожидая моего ответа. Я встал, не отрывая от него глаз. Роберт смотрел на меня с доброжелательной улыбкой, пока я в упор разглядывал его, обходя со всех сторон.
   – Напоминаю вам, что вы можете, на ваш выбор, либо начать лекционный курс, либо просмотреть демонстрационный ролик, посвященный разработкам нашего Университета, внедренным в производство за последние три года. Кроме этого, вы в любой момент можете связаться с архивом Университета, чтобы получить любую сопутствующую информацию, – сказал он после минутной паузы и снова улыбнулся.
   Я помахал у него перед носом рукой – он отстранился и снисходительно улыбнулся. Я покраснел и снова сел в кресло.
   Он перенес вес тела на другую ногу и сказал:
   – Если вы не возражаете, я сяду, – я промолчал, и он сел, на возникшее из пола кресло, – я бы порекомендовал вам без промедления приступить к лекционному курсу. В любой момент вы можете прервать его по вашему желанию.
   – Ок, Роберт, давайте ваш курс, – сказал я, закинув ногу на ногу.
   – Прекрасно. Через мгновение мы приступим к вводной лекции, – ответил он, тоже закинув ногу на ногу и сцепив руки замком на колене.
   На секунду он замер – и, не меняя позы, с воодушевлением начал:
   – На дворе середина двадцать первого века, и прогресс движется с такой скоростью, что человечество едва успевает разбираться в новинках науки и техники. Все мы все чаще и чаще сталкиваемся с изобретениями настолько немыслимыми еще десятилетие назад, что гость из недалекого прошлого счел бы нас обитателями сказочного мира, – голос Скейлза напоминал сочные низкие голоса профессиональных дикторов из популярных передач и дорогих рекламных роликов.
   – Неизменным остается только человек, для удобства и комфорта которого весь этот прогресс и затеян. Никого из нас уже не удивишь индивидуальными аппаратами Виртуального Присутствия размером с грецкий орех, искусственными органами и тканями для имплантации, установками контролируемого климата и возможностью за шесть часов облететь вокруг Земли.
   Именно человеческому восприятию и чувствам посвящен данный курс. По окончании курса и практических упражнений, ваши чувства станут острее и осознаннее, вы сможете лучше понимать свои и чужие переживания, ваша память улучшится, а способности самоконтроля возрастут многократно. Этот курс является полностью переработанным и расширенным классическим курсом «Пяти Чувств», ставшим бестселлером прошлого десятилетия.
   Лектор откинулся в кресле, внимательно, и как мне показалось, иронично на меня посмотрел, и сказал, совсем другим тоном:
   – Кажется, настало время прекратить болтовню и устроить небольшую демонстрацию…
   Роберт и небольшая пустая комната, в которой мы сидели, плавно растаяли в воздухе, но голос его остался, будто он сидел на прежнем месте, все так же улыбаясь.
   – Зрение, слух, обоняние, вкус и осязание – вот стандартный набор чувств, которыми оперируют современные разработчики виртуальных миров. Кроме этого, есть чувство равновесия и направления, в разной степени развитые у разных людей, и не поддающиеся простой классификации. Все эти чувства могут быть задействованы с помощью современной аппаратуры, – стало темно и холодно, мне в лицо летели крупные хлопья мокрого снега, футболка быстро намокла и прилипла к телу, снег таял и холодными струйками стекал по лицу, заливая глаза. Ветер свистел в ушах, которые быстро замерзли. В мочках покалывало, я растер и закрыл уши ладонями. На ресницы налип снег и я почти ничего не видел. Через несколько секунд у моих ног образовался едва видимый в темноте, но зато очень холодный сугроб, мои летние туфли насквозь пропитались холодной водой.
   – При этом, – продолжал невозмутимый голос невидимого Роберта, – мы можем в любой момент менять воздействия быстро и незаметно, – по мгновенно высохшей одежде прошла волна горячего воздуха; казалось, солнце решило опуститься мне на голову – жара стояла такая невыносимая, что я мгновенно вспотел. Яркий свет слепил глаза, воздух был густым и горячим, я дышал часто и неглубоко, боясь обжечь легкие.
   – Также мы можем комбинировать воздействия на все чувства в произвольных сочетаниях, – я почувствовал, как, несмотря на жару, вернулся ненавистный ледяной сугроб под ногами и мокрые туфли.
   – Реальность, создаваемая в сознании человека, стала настолько убедительной, что отличить виртуальный мир от подлинного сегодня может только профессионал, – самодовольно добавил Роберт, и вдруг, без видимой причины крикнул: – Держись!
   Я вовремя вцепился в широкие пластиковые подлокотники кресла, потому что мир вокруг меня, внезапно и резко вернувший себе вид и температуру знакомой мне комнаты, вдруг накренился, и с жутким шумом и скрежетом заскользил вбок, подпрыгивая на небольших кочках и камушках. Кресло на роликах сползло к левой стене, я больно стукнулся плечом – и едва успел отклонить голову, но все равно прикусил щеку. Во рту появился вкус крови, заболела щека.
   Едва я собрался возмущаться наглостью и неосторожностью Роберта, как скрежет прекратился, и комната сорвалась в пропасть – в абсолютной тишине.
   Невесомость комком поднялась в горле, я вцепился в кресло, оторвавшееся от пола вместе со мной, и с ужасом вертел головой, не зная, чего ожидать дальше.
   Роберт появился в том же месте, где исчез, причем на него невесомость не распространялась. Он, улыбаясь, смотрел на меня, зависшего под потолком и медленно вращающегося.
   – Щека уже совсем не болит, не так ли, – продолжил он тоном вежливого доктора. Я молчал, не зная, сердиться мне или дать волю удивлению. – Думаю, эта демонстрация была достаточно убедительной. Хотя почти все мы знакомы с возможностями VP-систем, сенсорные воздействия в реальностях массового производства строго подчинены логике сюжета, сменяются плавно, и не поднимаются выше 60% стандартного для каждого чувства. В данном случае смена климата производилась почти мгновенно, плюс мы достигли 80%-го рубежа, разрешенного только для профессиональных систем.
   – Границы воздействия, определенные в результате пяти лет экспериментов на двадцати тысячах добровольцев – это первое, с чем нам предстоит познакомиться. В первые несколько секунд работы, любая современная система проводит калибровку чувств пользователя, что выглядит как временное неудобство и онемение тела, но потом быстро проходит, как только все коэффициенты сохранены. После этого все люди испытывают чувства, которые могут быть классифицированы ими, как примерно одинаковые.
   – Средний житель развитой страны почти изолирован от сильных чувств, например, от продолжительного чувства голода или панического страха, чувства острой боли или одиночества – все проявления регистрируются медицинскими системами на подступах к опасным значениям – и тут же принимаются необходимые меры по реабилитации или лечению. Поэтому почти половину добровольцев составляли жители третьего мира, где системы здравоохранения и социальной поддержки находятся, увы, в плачевном состоянии, фактически, на уровне прошлого века. Этот факт как раз и позволил произвести калибровку пороговых и предельных воздействий на чувства человека.
   – Ощущения, сопровождающие пороговые воздействия на органы чувств, только что были записаны в вашу память. Через несколько занятий, способность вашего организма и нервной системы переносить Пороговые Влияния, будут закреплены.

   Мы снова сидели друг напротив друга, как и в самом начале лекции. Роберт расцепил руки и встал, кресло исчезло так же бесшумно, как и появилось.
   – Предлагаю вам первое практическое упражнение в Реальном Мире: выйдите на улицу и погуляйте десять минут. Об окончании срока вас оповестит сигнал VP. За это время постарайтесь почувствовать: услышать, увидеть, ощутить – и запомнить как можно больше. Мы продолжим, когда вы вернетесь. – И растаял, вслед за креслом.
   Тихо шурша, закрылись двери лифта. Лампочка под потолком моргнула желтым светом – и лифт пополз вниз, плавно набирая скорость. Я прислонился спиной к холодному пластику стены и прижался к ней ладонями. Когда пластик под руками согрелся, я передвинул руки снова на холодное место.
   Сильно пахло духами какой-то предыдущей пассажирки. Над кнопками этажей кто-то нарисовал несмываемым маркером грустного старика с нимбом, сидящего на облаке, а под ними – грудастую чертовку с трезубцем. Рядом была надпись: «Куда едешь, обсос?». Последнее слово тщетно пытались соскоблить, пластик был исцарапан, но слово все равно читалось без труда. Я ехал, судя по всему, в ад.
   Лифт ощутимо сбросил скорость и плавно затормозил. Лампа снова моргнула – и двери открылись. Пройдя холл – и впервые оглянувшись при этом по сторонам, я толкнул дверь и вышел на улицу.

   Стояла ранняя осень, из тех, когда солнце уже греет вполсилы, но еще тепло. Из-за угла выехало желтое такси, водитель притормозил рядом со мной, поймал взгляд и, поняв, что я не к нему, прибавил скорости и скрылся за следующим поворотом. На улице почти никого не было: женщина лет тридцати пяти у продуктового магазина, вышедшая из ярко-синей легковушки и пожилой мужчина, выгуливающий рыжего кокер-спаниеля.
   Я, не спеша, пошел к продуктовому, прислушиваясь к своим шагам и оглядываясь по сторонам.
   Внутри никого, только ежесекундное попискивание датчиков объемного слежения. Не спеша пройдя между стойками, я выбрал вегетарианский Микс-Саб в упаковке с автоподогревом и пакет холодного овощного сока. Перед дверями авто-кассир предупредил меня о списании с моего счета суммы покупки, поблагодарил за визит и пожелал хорошего дня.
   Когда запищал таймер, я уже наполовину съел горячий и неожиданно вкусный Саб. Прибавив шаг, быстро глотая большие куски и запивая их обжигающе холодным соком, я дошел до своего подъезда за минуту. Лифт по-прежнему был на первом этаже и с готовностью открыл двери. Пока он полз наверх, я съел оставшуюся половину бутерброда и выпил весь сок.
   В моей комнате было прохладно и пахло озоном – кондиционер воспользовался моим отсутствием. Я выбросил пакет сока и упаковку Саба в утилизатор. Усевшись в кресло и успокоив дыхание, я возобновил воспроизведение лекции.

   Темнота и тишина. Кроме них не было ничего. Разве что, пустота. Я не мог понять, открыты у меня глаза, или закрыты. Лежу я или стою. Сплю я или нет. Жив ли я вообще. Даже нет масляных пятен темноты перед глазами. Нет обычного звона тишины в ушах. Нечего описывать.

Урок 2

   Свежий ветер шумом листьев и холодным запахом листвы, отдыхающей от дневного цветения, обрушился на меня внезапно и отрезвляюще. Я закрыл глаза, поморгал.
   Полумесяц за обрывками бегущих облаков освещает дорожку к задней двери старого готического дома. Я в саду, на этой самой дорожке. Я взволнован и возбужден, я давно хотел попасть именно сюда именно в это время. Сердце прыгает в груди, пытаюсь унять дыхание. Вряд ли меня услышат в этот поздний час, но быть найденным в таком месте в такой час совсем не то, что мне нужно. Иду по краю дорожки, скрываясь за густой листвой кустов и невысоких ухоженных деревьев. Один душистый закрытый бутон слепо тычется мне в лицо. Останавливаюсь, срываю его, придерживая ветку.
   Дверь. Холодная медная ручка, большая замочная скважина, кованые петли в виде ветвей с острыми листьями. Тяну за ручку – не заперто. Петли отлично смазаны – дверь открывается бесшумно. У входа лениво светит ночная масляная лампа. И ни звука, кроме стука сердца в груди и в висках.
   В этой части дома я никогда не был, но все такие дома похожи друг на друга. Если пройти через кухню, то за коридором будет столовая, потом холл, широкая лестница в покои.
   От лампы до лампы полная темнота, веду свободной рукой по стене украшенной гобеленами и деревянными рельефами. Дверь в кухню. Запахи пищи, специй и еще теплая щербатая плита. Большое окно, квадраты лунного света на полу от частого оконного переплета. Столовая с двумя большими окнами в таинственном ночном свете, высокие стулья задвинуты под массивный стол, поскрипывает наборный паркет под ногами, дверь в холл приоткрыта. Лестница именно такая, какой я ее представлял, широкой спиралью резных перил уходящая на второй этаж. Перекладываю цветок в левую руку, слегка опираюсь на перила, через ступеньку на цыпочках иду наверх. Мне слышится звонкий смех – останавливаюсь. Иду снова, еще осторожнее, коридор от лестницы. Смех доносится справа.
   Пригнувшись, скольжу вдоль стены к полосе света, перечеркивающей коридор. Последняя из трех дверей приоткрыта, за ней горит свет, доносится женский голос, но слов не разобрать, потом снова смех. Подбираюсь к двери на корточках, после секунды колебаний заглядываю внутрь.
   Большой пятисвечный канделябр стоит на трельяже, на широкой кровати сидит и расчесывает длинные блестящие в свете свечей волосы… Она.
   Сглатываю. Едва успокоившееся сердце, начинает бешено биться, в горле сухо, снова сглатываю.

   Она обращается к кому-то, кого я не вижу из-за двери. Слова по-прежнему не ясны, она говорит тихо, но мне слышится райское пение, я вором крался сюда именно ради нее, не зная сам, зачем. Может быть, чтобы слушать ее голос, не разбирая слов…

   Она откладывает гребень на прикроватный столик и откидывается на высокие подушки. Я вижу ее лицо, освещенное умноженным зеркалами светом канделябра; она забирается под теплое одеяло и укрывается им до подбородка и сидит, поджав колени и склонив голову. Как она красива, ее волосы лежат на плече, кажется, я слышу их запах, даже на расстоянии пяти шагов, что нас разделяют.
   Он входит в мой луч света медленно и спокойно. Я его не знаю, да кто он вообще такой?

   Она его знает. Она кладет голову на его протянутую ладонь и закрывает глаза.
   Он ее знает. Он целует ее губы. Убирает упавшую прядь с ее лба.

   Я не дышу.

   Она отвечает на его поцелуй, достает руки из-под одеяла, обнимает его.
   Он прижимает ее к себе, целует ее лицо, гладит ее волосы.
   Я не дышу.
   Она отстраняется и снимает с него через голову легкую белую рубаху. Гладит и целует его грудь.
   Он помогает ей, потом откидывает с нее одеяло и, не торопясь, тянет за подол ее ночной рубашки наверх – вдоль ее бедер, она закрывает глаза, поднимает руки.
   У меня во рту медный вкус, глаза распахнуты как от ужаса, рука, на которую я перенес вес тела, затекла, я едва вспоминаю дышать. Сглатываю.
   Она отбрасывает ночную рубашку в сторону, притягивает его голову к себе.
   Он послушно припадает к одной, потом к другой ее груди, потом целует ее шею, снова грудь.
   Она.
   Он.
   Она.
   Он.
   Она…
   Не я…
   А я?

   Все это время я не могу пошевелиться. Прерывисто дышу, одурманенный возбуждением и ревностью, я смотрю и смотрю, не в силах оторваться, как двигаются их тела в нелепом одновременном движении, слушаю их стоны и кряхтение, скрип ложа, безразличный свет канделябра. Я сломал стебель цветка в руке, пальцы липкие от сока, не отрываясь, смотрю, сжав зубы до боли. Она стонет, он громко дышит, их запах смешивается с запахом раздавленного мной цветка, она кричит, он стонет, она кричит, он дышит. Она…
   Я вдруг понимаю, что, наконец, могу двигаться. Могу бежать, бежать – это все, что я сейчас могу и хочу!
   Вдоль по коридору, налево на лестницу, через ступеньки, спотыкаясь, громко топая, в холл, бросаю цветок под стол в столовой, налетаю на высокий стул, роняю его с грохотом – вылетаю на кухню, чтобы удержать равновесие, опираюсь на теплый металл плиты, еще десяток шагов, распахиваю дверь, выбегаю во двор, по узкой дорожке…
   Темнота и пустота. Кажется, я лежу в теплой воде, не чувствуя рук и ног. Не слыша ее плеска, спокойствие и пустота.

Урок 3

   Две металлические палки, воткнутые мной по сторонам от кострища, поддерживают старый мятый котелок над огнем. Пламя с голубым отливом и черной копотью – пластик найти проще, чем дерево, бумагу проще, чем кору для растопки. Грею руки, растопырив грязные пальцы, придвигаюсь ближе.
   Черт! Сунул ногу в огонь, быстро тушу коптящий ботинок, развязываю веревку, скидываю его – достаю обмотанную тряпкой ногу – ничего страшного, легкий ожог. Дую на ботинок – слишком горячо его надевать сразу. Откладываю в сторону, помешиваю мою похлебку, глаза слезятся от запаха дыма и от голода. Скоро закипит.
   Перематываю тряпку на ноге, побольше на месте новой дырки. Надеваю ботинок, заново обвязываю его веревкой. Проверяю, как в нем будет ходить. Ничего, если повезет, найду себе новую обувь сегодня или завтра. А можно и так.
   Кипит. Запах еды щекочет нос, осторожно, следя за ботинками, наклоняюсь над котелком, нюхаю. Обед будет что надо. Давно такого не было. Не готов еще?
   Наматываю тряпку с шеи на руку, снимаю котелок с огня. На колени не поставить – горячо. Ставлю на землю. Встаю на колени над котелком, достаю из внутреннего кармана куртки на молнии много раз погнутую и выпрямленную ложку, протираю ее долго, придирчиво оглядывая спереди и сзади, оттягивая тот самый миг.
   Зачем торопиться.
   Отгибаю горячую проволочную ручку в сторону. Нагибаюсь совсем низко к котелку, набираю ложку. Дую – горячо. Касаюсь губами ложки. Горячо – дую.
   Наконец кладу ложку в рот, бережно переливая похлебку в рот. Ложка стучит о расшатанные зубы; суп удался. Вторая ложка. Дую.
   Кусочек мяса, перекатываю языком со стороны на сторону, долго жую. Глотаю. Горячо. Вкусно.
   Еще ложка супа. Согреваюсь. Еще. Тепло, можно есть быстрее, не дуя, не боясь обжечься. Ем быстро. Потом приподнимаюсь. Оглядываюсь. Хорошо. Снова нагибаюсь, ем. Пробую поднять котелок за ручку – остыла, можно. Нагибаю, чтобы собрать всю гущу, снова попадается мясо, кажется картошка или репа; котелок пахнет костром и копотью и редким запахом мяса и специй. Хороший день. Ложка стучит о стенки котелка, скребется – и во рту, глотаю, потом снова в котелок.
   Все. Доел, собираю капли из котелка прямо в рот, вытираю ложку, наматываю тряпку на шею. Тепло обманчиво, после еды оно быстро пройдет, если его не хранить. Застегиваюсь, заматываюсь, завязываюсь. Подбрасываю еще топлива в костер. Хороший день.

Урок 4

   Пусто. Сколько это продолжается? Нечем измерить. Темно.

   Просыпаюсь оттого, что нестерпимо чешется левая рука. Открываю глаза. Включается ночник. Чешу затекшую руку. Переворачиваюсь на другой бок. Через закрытые веки вижу, как плавно гаснет ночник. Шелестит климат-система. Хочу спать.
   Сколько там времени? Открываю глаза – включается ночник, рядом с ним – часы. Половина третьего. Еще спать и спать. Завтра что? Ах, уже сегодня… Суббота, подсказывают часы. Закрываю глаза.
   Снова открываю. Смотрю на левую ладонь. Хорошо научились делать. Швов совсем нет, гладкая чувствительная кожа. Сжимаю пальцы в кулак, разжимаю. Хорошая рука, даже родинку на пальце нарисовали там же. Волосы на тыльной стороне ладони еще отрастут – тогда совсем ничего не будет напоминать о том, как чесались несуществующие пальцы, как просыпался ночью от кошмаров, будто ему оторвало руку, а оказывалось – правда. Разжал пальцы. Мелкая дрожь. Моя, знакомая кожа. Даже отпечатки мои вернули, так сказал хирург… как его там – Сайменс? Сказали, кэп, скоро будете как новенький, а жуткая память о потере руки сотрется через несколько сеансов психотерапии.
   Положил руку под подушку, закрыл глаза. Ночник погас.
   Тихо шурша, закрылись двери лифта. Лампочка под потолком моргнула желтым светом – и лифт пополз вниз, плавно набирая скорость. Жужжит мотор, свистит воздух в щелях, пахнет маслом и горячим пластиком. Пыль забилась в щели, грязь по углам, куда не добраться уборщице. Легкая вибрация, пахнет мужским лосьоном после бритья и собакой. Холодные стены лифта, закрыл глаза, в уме считаю этажи, слушая, как мимо свистят переборки. Дрожь стенок передается через прижатый к стене затылок. Вижу, как за веками моргает лампочка – лифт остановился, двери нехотя открылись. Стою, не двигаясь. Лампочка снова моргает, двери закрываются. Через секунду свет гаснет.
   Вдалеке, наверно на улице, слышна музыка. Лает собака, ее зовет мужчина. Стою еще около минуты, прислушиваясь. Слышны далекие шаги на лестничной площадке, лифт оживает, трогается наверх, разгоняется. Второй, третий, четвертый, пятый – медленнее – шестой. Включается лампочка, открываются двери. Открываю глаза. Но заранее почти знаю, кого увижу – я помню этот запах, оставшийся в лифте в прошлый раз.
   На вид ей лет тридцать, обесцвеченные короткие волосы с красными прядками в челке, спортивный костюм, в ушах капельки наушников, едва заметно кивает в такт музыке. Удивлена, что лифт приехал не пустой, вскидывает брови, настороженно заходит, вопросительно смотрит на меня, указывая рукой на кнопки. Показываю, что мне вниз. Жмет на первый этаж, смотрит перед собой, слушает музыку. Пять, четыре, три, два, один, выхожу вслед за ней.
   Сразу от дверей она пускается неторопливой трусцой вдоль по улице. Провожаю ее взглядом.
   Оборачиваюсь на звук – от угла дома ко мне бежит знакомый кокер-спаниель, подбегает, обнюхивает мои ноги, поднимает голову и убегает обратно, так же стремительно, как и прибежал.
   В небе плывут редкие облака, пока я их разглядывал, запищал таймер, десять минут прошли.

Урок 5

   Никаких новостей уже больше суток. Тридцать один час и семнадцать минут. За это время я поспал едва ли два часа, сидя в неудобном кресле в приемной ближайшего офиса спасателей. Недавно сменившаяся работница службы, взгляд которой я ловлю каждые несколько минут, снова отрицательно качает головой, извиняясь за отсутствие новостей.
   – Мистер Майлз, в том, чтобы вы ждали здесь, нет никакой необходимости, мы свяжемся с вами, как только придут известия от наших коллег в Вайоминге. Ступайте домой, поспите, мы сделаем все, что возможно, – ко мне подошел дежурный офицер.
   – Я бы подождал здесь, если вы не против, – настаиваю я.
   – Ступайте домой, вы устали, вы ничем не можете помочь вашим родственникам здесь. Зайдите хотя бы в кафе на втором этаже, вы постоянно сидите здесь уже вторые сутки… – его речь прерывается звонком моего мобильника.
   – Извините… Да, алло?
   – Сэм? Это тетя Джес, я слышала, это ужасно, что произошло! Мы с Брэдом жутко переживаем! Есть какие-то новости?
   – Нет, спасатели продолжают поиски, пока ничего.
   – Позвони нам обязательно, когда будут новости, Сэм. Будь сильным…
   – Да, тетя, спасибо… – рассеянно жму отбой, долго попадаю телефоном в карман.
   – Мистер Майлз, ступайте домой, мы свяжемся с вами, как только будут новости.
   – Нет, я бы подождал тут, – на меня с сочувствием из-за монитора смотрит молодая работница, офицер пожимает плечами.
   – Вот вам трубка прямой связи с приемной – идите в кафе, если что-то произойдет, вы сразу узнаете. Идите, идите, – под руку провожает меня до лифта, нажимает на кнопку вызова, и, не входя, жмет на второй этаж, когда я оказываюсь в кабине. – Не волнуйтесь, все будет хорошо, мистер Майлз.
   Еда в меня не лезет, медленно пью горячий кофе, держа чашку двумя руками. Передо мной на столе лежит трубка. На дисплее часы, в такт с секундами мигает двоеточие между часами и минутами. Остывающий безвкусный омлет, салат в маленькой пластиковой миске, телевизор с выключенным звуком. Мигает двоеточие. Новостей нет.
   Опять ничто. Пауза между двумя ударами сердца. Вечная секунда.

Урок 6

   …Как приятно, когда светит солнце. Больше ничего не надо, теплое солнце, легкий ветерок, шелест деревьев и мои неторопливые воспоминания. Перемешиваю их как густое клубничное варенье длинной деревянной ложкой, изредка с удовольствием пробуя сладкую пенку. Угостить вас?
   Ожидания и воспоминания – вот всё, что есть у человека. В младенчестве ожидания еще не ясны, есть лишь неистребимое, непоседливое любопытство. Потом, с первым опытом, появляются мечты и ожидания. Первые воспоминания.
   В старости остается только память. Потом не остается даже ее. Моя пока что со мной.
   Человек счастлив, когда есть что вспомнить, и есть, чего ждать. Когда есть дорога позади и дорога впереди. Секундную стрелку не остановить, и сиюминутное счастье быстро вплетается тонкой нитью в холст памяти. Как живешь – такой будет узор.
   На что надеешься, чего ждешь впереди? Когда дорога перед тобой коротка, приятнее оборачиваться. И тогда не надо ничего кроме теплого солнца и легкого ветерка.
   Дождь тоже не плох. В молодости мы замечаем дождь, когда он звучит в унисон нашему сердцу. Грустит и дождь, думаем мы. Или не замечаем его, когда в душе солнечно. Дождю все равно, он хорош и сам по себе.
   Торопимся, пока можем торопиться, надеемся, пока есть время надеяться, неряшливо и суетливо вяжем теплый шарф воспоминаний для неторопливой старости.
   Прорехи заполняем фантазиями и домыслами, с годами становящимися такими же реальными, как то, что, кажется, было на самом деле. Добавляем яркие краски и сидим, щурясь дальнозоркими глазами на солнце.
   Темнота. Знакомая и неизменно такая же в своей пустоте. Привычно и терпеливо жду еще одну вечность, которую нечем измерить.

Урок 7

   Маленькая комната, буквально три на три, окно, стол, стул, унитаз. Окно выходит на город, этаж, наверное, сотый. Тройное стекло, белые металлопластиковые рамы без шпингалетов. Ни дверей, ни ламп. Серый склеп с одним окном. Стол – я проверял – прикручен к полу, между ним и окном едва можно протиснуться – и смотреть, смотреть вниз на движение крошечных коробков машин и спичечные головки людей. В углу – единственное цветное пятно – бледно-голубой унитаз и рулон дешевой туалетной бумаги на полу.
   Стол пустой, стального цвета шершавый пластик, только в самой середине большая круглая красная кнопка. На ней рельефно выдавлено «Конец».
   Искал двери – их нет. Сплошные стены, никаких панелей, ровная безликая побелка от пола до потолка. Единый кусок темно-синего ковролина на полу, прижатый черными пластиковыми плинтусами. Такой же ровный и цельный потолок без намека лампочку.
   Не слышно ни звука: ни из-за стен, ни через окно. Немое кино жизни города, молчаливые машины в пробках, белое сонное солнце, ползущие по небу облака.
   Пробовал кричать – голос эхом мечется по пустой комнате – и снова тихо. Спустил воду в унитазе – шум воды, потом тихое урчание наполняющегося бачка – и снова тихо.
   Снова протискиваюсь к окну. Лбом в стекло – на стекле облачко от дыхания. Ползут машины по своим делам, скрываясь за углами улиц, останавливаясь на светофорах. Солнце ползет к краю земли. По пути прячется за небоскреб, играя отражениями в стеклах и зеркалах зданий.
   Устали ноги, боком выбираюсь из-за стола. Обращаю внимание, что на мне блестящие черные туфли на тугой шнуровке. Сажусь на пол, развязываю ботинки, снимаю их, стягиваю носки, аккуратно складываю в ботинки, а ботинки – под стол.
   Опускаю сиденье, сажусь на унитаз. Силуэт небоскреба, спрятавшего солнце, чернеет посередине окна. Отсюда не видно машин и людей, только еще несколько самых высоких зданий – и облака. Шумно вздыхаю, смотрю на пальцы своих ног, торчащие из-под гармошки штанов.
   Интересно, следят за мной? Микрофон спрятать можно под ковролином, да только, что меня слушать? По углам под потолком никаких камер, только одна вентиляционная решетка размером с ладонь. Четыре вертикальные прорези – за ними темнота. Надо будет проверить.
   Спускаю воду, радуясь хоть какому-то звуку, и снова журчит вода в бачке.

   Беру стул на хромированных гнутых ножках, двигаю под решетку, заглядываю в нее в упор. Ничего не видать, ни блеска объектива, ни проводов – просто ничего. Спустился вниз, достал из ботинка и, злорадно улыбнувшись, засунул один носок в прорези решетки.
   Хочется сказать что-нибудь, но в абсолютной тишине это как-то нелепо. Прокашливаюсь, подхожу к столу. Грибок кнопки «Конец» притягивает взгляд в бесцветной комнате. Провожу пальцами по большой букве К – сверху вниз, вдоль уголка, потом по кругу буквы О. Острые края литья, перекладина буквы Н, хвостик Ц. Двигаю стул к столу, сажусь, кладу голову на руки, смотрю на кнопку.
   Тени стали четче – из-за небоскреба показался краешек солнца, на кнопке появился яркий блик отражения. Сижу неподвижно еще какое-то время, потом надоедает, ложусь на мягкий пол, вытягиваюсь во весь рост, раскидываю руки, натыкаясь на стул. Ложусь удобно, закрываю глаза. Ни звука, кроме моего дыхания, даже унитаз предательски молчит.
   Начинает ныть спина, крякнув, сажусь, моргаю, привыкая к яркому солнечному свету.
   Постоянная тишина надоедает, пытаюсь напевать под нос, но на ум не идет ни одна песня, чувствую себя полным идиотом, жму на слив – снова бурный звук спускающейся воды, затихающий и переходящий в свистящее наполнение бачка – которое в свою очередь заканчивается дробными каплями и снова затихает.
   Жму снова – бачок исполняет то же соло. Минута – и снова тишина. Вздыхаю, разминаю руки, кручу головой. Снова обхожу комнату по периметру от одного угла окна до другого – ни намека на дверь. И никаких воспоминаний о том, как я сюда попал. И что было вчера.
   Странно, отсутствие памяти заботит меня не больше, чем гнетущая тишина. Повел головой, спохватился и ослабил, а потом снял синий в тонкую белую полоску галстук. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, галстук кинул на стол.
   Оседлал стул и стал думать. Откуда я здесь? Долго мне тут быть? Что я тут делаю?
   Что за кнопка?

   Унитаз есть – а еда? Ни дверей, ни дверок я не нашел. Неужели эту комнату строили вокруг меня? Почему я этого не помню? Или меня засунули сюда спящего – через окно? На сотом этаже это кажется нелепым. Хотя ничего здравого в этой комнате я не вижу.
   Облокотился на спинку – столько вопросов и ни одного ответа. В карманах пусто – часов нет. Колец, украшений нет. Кожаный мягкий ремень в штанах, туфли под столом, один носок в вентиляционной решетке. Еще тысяча вопросов о себе, и нет ответов. Странная апатия, или это тишина на меня так действует?
   Зеваю. Надо лечь, поспать, может сон внесет какую-то ясность. Снимаю штаны и рубашку, скручиваю их в подобие подушки, подкладываю под голову, устроившись посередине комнаты, ногами к унитазу, головой почти под столом.

   Темнота и пустота. Или нет? Нет, кое-какой свет проникает через окно – виден подсвеченный рекламой небоскреб, отсвет от городских огней на облаках, редкие мерцающие звезды. Тело ломит от непривычки спать на полу. Сел.
   Силуэт стола, стул в углу, напротив – единственный звучащий предмет в моем распоряжении – унитаз.
   Подошел к окну – машин как будто не стало меньше, если верить огням фар далеко внизу. Город стал еще красивее, освещенный яркой рекламой, издали сливающейся в россыпь разноцветных огней.
   И, как всегда, ни звука.
   Насмотревшись на город, вздохнул и обхватил себя руками. Поднял глаза к небу. Если приглядеться, звезд видно куда больше, чем показалось сначала. Надо долго смотреть в одну точку, тогда звезда становится более яркой, но стоит отвести глаза – снова пропадает. Постоянно видны только пять самых ярких звезд в разных частях окна.
   Делать было нечего, спать не хотелось, город не менялся, все та же муравьиная суета машин и светомузыка рекламы, разлитой по всему городу до горизонта.
   Я сел на мягкий стул перед столом. Красная кнопка, надпись на которой в темноте не читалась, казалось, с вызовом смотрела на меня. Я легко провел по ней указательным пальцем – знакомые острые углы, кружок, перекладина, кружок с перекладиной и хвостик. Холодный пластик, в темноте бесцветный.
   Интересно, сколько людей там, внизу сейчас не спят? Смотрит ли кто-то на мое темное окно? Или может там, за темными окнами тоже кто-то сидит и смотрит вниз на ночь?
   И чего я жду? Есть ли смысл чего-то ждать, в моей камере без дверей?
   – Эй, слышит меня кто-нибудь? – голос прозвучал неожиданно громко, удвоенный и утроенный эхом пустой комнаты. Тишина после этого показалась еще гуще.
   – Слышите меня? Зачем-то же вы посадили меня сюда? Выпустите меня – или хотя бы объясните, что вам от меня надо? – тишина.
   – Вам нечего мне сказать? – с вызовом сказал я, и вдруг совершенно ясно понял, что меня, в общем-то, никто и не слушает. И что я высокомерно разговариваю сам с собой, один в пустой темной комнате. Идиотизм этого монолога так насмешил меня, что я засмеялся. Нарушив тишину, я не мог уняться
   – М-да, с чего я взял, что меня слушают, – продолжил я себе под нос, – сейчас банальная дверь куда важнее, чем самый сложный шпионский микрофон. А двери-то и нет. Тогда к чему мне микрофон? Или среди вас, уважаемые господа, есть строители? Мне необходима дверь, а то я что-то засиделся у вас в гостях. Что? Нет двери? Как жаль, в самом деле.
   Я говорил всякую чепуху еще несколько минут, потом остановился перевести дыхание. Пять звезд уверенно мерцали в ночном небе, остальные по-прежнему надо было искать по одной.
   Я положил голову на руки, болтать больше не хотелось…

   Уже утро? Освещенная светом из окна красная кнопка «Конец» смотрела на меня с середины стола. Я уснул сидя, а она всю ночь простояла рядом.
   Комната была все та же, те же три глухие стены и одно большое окно с картинкой города в лучах утреннего солнца. Те же ползущие машины внизу, только длинные тени небоскребов перечеркнули город под новым углом.
   Надоело. Может, ну его, нажать на эту кнопку? Ну и что, что красная, ну и что, что конец? Собственно, мне тут уже надоело. Нажать?
   Занес руку над кнопкой. Замешкался. А вдруг, и правда – конец?
   Опустил руку на стол. Посидел немного. Встал, шагнул к унитазу, облегчился. Обернулся на стол. Кажется, выбора нет.
   Отодвинул стул от стола, уселся нога на ногу. Кнопка. Небоскреб в окне. Кнопка. Утреннее розово-голубое небо. Красная кнопка.
   Хорошо, я нажму ее. Чуть позже. Отвернулся. С размаху, с разворота, изо всех сил кулаком припечатал красный грибок к столу…

   Ничего не произошло. Кулак все еще утапливал кнопку. Ничего не изменилось?
   Окно, небоскреб, стол, стул, унитаз? Облака? Нажимаю на кнопку еще и еще раз.
   И тут я все вспомнил.
   Горизонт тряхнуло, небо покраснело, потом побелело до нестерпимой яркости, кожу обожгло, глаза защипало.
   А потом пришел конец.

Перемена

   Я сидел на подоконнике, глядя вниз на улицу. Курс Актуальной Сенсорики был закончен, оставив в душе волнение, какое бывает после прочтения хорошей книги, когда хочется жить судьбой героев дальше, прямо сейчас, когда их переживания еще висят в воздухе, подобно аромату духов только что вышедшей прекрасной женщины.
   Аттестация пройдена тоже, в ближайшее время со мной свяжутся по поводу возможной стажировки по новой специальности.
   Ощущения осеннего вечера волной окутывают мои тренированные чувства. Шаги я слышу еще из соседней комнаты.
   Узнаю Роберта, не оборачиваясь, по манере ходить, через мгновенье – по запаху его туалетной воды.
   – Добрый вечер, Роберт.
   – Добрый вечер.
   – Не думал, что вы посещаете учеников лично… – я обернулся к Роберту, не слезая с подоконника. Он был одет так же, как в программе обучения.
   Он промолчал с улыбкой. Пожал плечами.
   – Завтра вам предложат работу. Я зашел поздравить с успешным окончанием курса. И пожелать не терять остроты чувств. Жизнь – это способность чувствовать, сочувствовать, предчувствовать – и помнить. Удачи, ученик. Не теряйте чувства реальности.
   И растаял в воздухе.

Мир победителей

Криста

   К деду-то редко заходят. К прадеду – того реже. Потому и хочется всякий раз присутствовать самому – греет душу. Правнуки-то мои, может, и не заметили бы виртуальной подмены, а мне, старику, приятно вот так, самому, посадить на колени, и рассказать еще одну небылицу.
   Небылицу, правдивую до боли в глазах, до гула в ушах. У меня много правнуков – у меня много счастья.
   Они называют это «мифами». Сказками… Для меня это была работа – изматывающая, рутинная работа, мешающая спать, мешающая жить своей жизнью.

   – Деда, – маленькая Криста всегда зовет меня «деда», хотя родители ее настаивают на «прадедушка Марк», – деда, расскажи мне про «Орфея»! Ты обещал про «Орфея»!
   – Хорошо, малышка моя, конечно расскажу.

   …Он был сыном адвоката одной крупной фирмы, успешно окончившим колледж, и отправленным родителями в поощрительный отпуск в модный тогда дорогой В-санаторий. Ему разрешили выбирать миры на свой вкус и проплатили вперед два месяца виртуальных путешествий – все высшего класса.
   Он, помнится, перепробовал кучу разных мест, но история, которую я тебе расскажу, произошла в одном из Древних Миров: храмы гордых и склочных Богов, быстрые корабли, смелые воины, великие герои и славные подвиги. Сказка, которую можно потрогать руками, где в каждом закутке, под каждым кустом происходит по истории, где каждый – или герой, или подлец.

   Он, конечно, был героем. Высоким, сильным, со шрамами от стрел и мечей поверженных врагов. Он не попал на Арго, потому что всем давно известно, что там будет, а не потому, что не вышел ростом или не силой. Он не искал знакомых путей и нашумевших битв, он искал свой путь поперек дорог древней Эллады.
   Он даже не искал подвигов, они сами находили его – и он не отступал и не бежал никогда.
   А потом он влюбился.

   Она была невысокой, хрупкой девушкой с большими грустными карими глазами, которые не поспевали за ее постоянно смеющимися губами. Она была быстра как лань, стройна как… Ну, короче, она крепко ему приглянулась, и он бы придумал подходящее слово быстрее, чем твой деда.
   Подвиги заждались его, он просто забыл про них, не желая ничего, кроме как снова и снова видеть ее грустные глаза и веселые губы.
   Они гуляли по рощам и полям под жарким вечно-летним солнцем Древней Греции, сперва просто так, потом держась за руки, потом ступая по низким перистым облакам, между птиц, по тропам известным лишь Богам и влюбленным.
   Он долго подбирал слова и правильный момент. Он ужасно боялся ее ответа. Много раз он открывал – и закрывал рот, не решаясь начать.
   Герои, оказываются, могут бояться девчонки больше, чем большущей гидры с девятью головами.
   Потом он собрал все свое геройство и…

   – Ты настоящая? – спросил он, и покраснел.
   – Что? Что ты только что сказал? – переспросила она, ловя его взгляд.
   – Я спросил… Нет, ничего.
   – Скажи же, ты так тихо бормочешь себе под нос, мой герой!
   – Я спросил… Я спросил, настоящая ли ты?

   Девушка рассмеялась весело и заразительно. Поцеловала его и сказала, посмотрев своими грустными глазами в его – геройские:
   – Конечно я настоящая, любимый мой.

   Он на миг закрыл глаза, будто огромная скала соскользнула с его сердца.

   – Боги, как хорошо, что ты настоящая… Как я мог сомневаться!

   Потом… Ну, правнучка, через какое-то время, они снова смогли говорить, и он решил извиниться, что подумал, ну, что решил, что посмел думать – но она закрыла ему губы пальцем, долгом взглядом посмотрела ему в глаза и сказала:
   – Как тебя зовут – ТАМ, в Реальном Мире?
   Он сказал. А тебя? – спросил он. Она тоже сказала. А потом:
   – Знаешь. Хорошо, что ты напомнил мне. Я должна тебе сказать одну вещь, о которой так не хотела вспоминать. ТАМ – я неизлечимо больна. И эта сказка – последний подарок от моих родителей. Все, что осталось от их сбережений после нескольких безуспешных лет лечения, они потратили на эту путевку в Санаторий. Врачи обещали мне еще год жизни. И родители решили сделать его насколько можно приятнее…
   Он лежал оглушенный. Она продолжала:
   – Ты – дар судьбы, ты – мой герой. Последний мой подарок, самый дорогой и важный. Я не могла и мечтать о таком как ты.

   Он гладил ее волосы, не зная, что сказать или что сделать. Что сделать? Что сказать?

   Как только смог, он оказался в Реальности. Он попросил помощи отца, спросил совета лечащего врача семьи, облазил все открытые базы данных по отдыхающим во всех В-санаториях мира.
   Но В-индустрия славится своей секретностью и строгостью следования законам. Чиновники вежливы, компетентны – и неподкупны. Информация о личности или месте проживания каждого клиента не может быть разглашена частному лицу без необходимых санкций. Нет. Сожалеем, нет.

   Тогда он снова встретился с ней в Древней Греции. Он бежал к ней по спящим улицам, за несколько часов до рассвета. Он вломился в ее покои, наплевав на стражу, разбудил ее и, глядя в ее сонные, грустные глаза, сказал:
   – Любимая моя, я должен найти тебя – ТАМ. Я должен тебя спасти… Как тебя зовут, имя я уже знаю – фамилия, номер социального страхования, страна?!
   Спросонья она не сразу поняла его слова. Что ты здесь делаешь так рано, спросила она, что случилось?
   – Со мной ничего. Но я должен тебя спасти – ты будешь жить, я сделаю все, что смогу!

   Нахмурившись, она вспомнила все, что он спрашивал. Он поцеловал ее и, растолкав сбежавшихся сонных охранников и мужчин ее семьи, побежал обратно.

   Чиновники были вежливы, но ничем не могли помочь. Правила есть правила, сэр. Нам нужно письменное подтверждение от Отдыхающего и его адвоката вашего права быть посвященным в их личные дела. До тех пор эта информация останется строго конфиденциальной.

   В Элладе был уже полдень. Она встречала его озабоченно и взволнованно, не приснилось ли ей ее ночное посещение? Чем он так обеспокоен? Зачем он задавал все те вопросы?
   – Мне не найти тебя в Реальном Мире, любимая, без твоей помощи. Мне нужно твое разрешение, разрешение твоей семьи помогать тебе, мне нужно…
   – Не надо, – она назвала его настоящее имя, – не надо, мой дорогой. Ты не сможешь мне помочь, врачи опустили руки, я счастлива просто жить здесь, с тобой. Столько, сколько отмерено Богами.

   Но герой умолял ее, и она рассказала, откуда она и как можно связаться с ее родителями.

   Ее отец выглядел усталым и старым для своих лет. Поняв, о чем идет речь, он пригласил героя, который в Реальном Мире был сыном преуспевающего адвоката, к ним домой в субботу, но молодой человек настоял на срочности встречи – и они договорились на тот же день.
   Перелет через океан не запомнился ему совершенно, хотя он все время смотрел в огромный иллюминатор на облака, проносящиеся между ним и водой.

   Родители напоминали их дочь грустными глазами и неохотно обсуждали детали лечения их дочери, в виртуальном присутствии нескольких именитых врачей, даже предоставили полную историю болезни. Врачи ознакомились и удалились размышлять.
   Говорить больше было не о чем, и герой полетел домой.

   В Древней Греции был вечер.
   Небольшая беседка у моря, солнце быстро катится в море. Она сидит у него в ногах, он нежно гладит ее волосы, но мысли его далеко.

   Именитые врачи совершенно по-дилетантски развели руками. Нет, это сегодня не лечится. Может, лет через десять, ну, минимум через пять. Нет, и затормозить развитие болезни невозможно. Нет. Извините, нет.

   Горячие губы, грустные глаза, неумолкающее море, сточенные спины камней. Ночи стали короче, хотя никто другой из древних Греков этого не заметил. Дни тоже укоротились, их едва хватало на поцелуи.

   Менеджер В-сервиса по общению с клиентами был заинтересован и удивлен его вопросом. Как вы сказали – «виртуальная реинкарнация»? Что именно вы имеете в виду? Жизнь – после жизни? Сознание отдельно от тела? Думаю, вам стоит поговорить с нашими техническими специалистами.
   Технические специалисты – их было двое, выслушали его вежливо, но скептически. Нет, это не наша область – нами человеческая душа так и не была найдена, это к медикам – или к проповедникам, поймите нас правильно, сэр. Мы можем создать экстраполяционную поведенческую модель личности любого человека, притом с высокой степенью точности. Это обкатанная и надежная технология, но не надо ждать от нее чудес – она повторяет и развивает свойства исходной личности, но не может ее впитать или продолжить. Нам необходимо посовещаться с экспертами медицинского отдела.
   Эксперты были серьезны и категоричны: нет, мы не можем подарить человечеству вечную жизнь в виртуальном пространстве – жизнь слишком крепко связана с телом. Умирает тело – прекращается работа сознания. Да, эксперименты в этой области постоянно проводятся уже лет сорок, но пока не дали сколь угодно удовлетворительных результатов. Нет, технологии клонирования не решают задачу полностью. Да, мы можем получить генетически идентичное тело, но мозг формируется всю жизнь в зависимости от жизненного опыта. Продолжим мечтать – мы можем поместить младенца в точную копию жизненных событий, допустим, воссозданных в В-мире. Но фактор времени тоже крайне важен – и получить двадцатилетнего человека мы сможем не раньше, чем через двадцать лет после «рождения» клона. К тому же, надо понимать, что как бы реалистична ни была модель жизни в виртуальном пространстве, она моделирует только самые простые и «грубые» воздействия на 5 чувств. В то время как человеческий организм крайне чувствителен к таким воздействиям, как влияние электромагнитного поля – которое розница в разных местах, кроме этого есть солнечная активность, смена давления, климатические микро – и макроколебания… Мы не сможем получить абсолютно точную копию человека. Может быть очень похожую копию. Но об идентичности речи нет. И все равно прототипу придется, извините, умереть. Нет, мы не можем вам помочь в полной мере, сэр.

   Нет.
   Он попросил у ее родителей разрешения повидаться с ней в больнице. Они сказали – это только ее решение.

   Она с ужасом посмотрела на него:
   – Нет! Я не хочу, чтобы ты видел меня ТОЙ! Нет! – и заплакала.

   Долго стояли, обнявшись. Молчали.
   Потом посмотрела ему в глаза снизу-вверх.
   – Хорошо. Иди, смотри. Это должно было произойти. Я не смогу тебя остановить. Иди. Сейчас.

   Он давно не был в больницах. Пустые длинные коридоры с бегущими тротуарами по краям, лампы дневного света, и полная, какая-то стерильная тишина.

   Ее палата была полностью автоматизирована. Большое смотровое стекло, а за ним металлический кокон системы жизнеобеспечения с иллюминатором напротив головы. В палате было темно, потому он почти ничего не увидел. Неподвижный силуэт то ли был, то ли мерещился между круглыми окнами. Мерное моргание зеленых лампочек и графики жизненных показателей. Он простоял там несколько часов, тихо дыша на толстое стекло.

   В тот вечер он напился.
   И на следующий тоже.
   Прошла неделя.

   Ему не хотелось идти к ней. Было жутко стыдно. Будто он предал ее, променяв на еще один никому не нужный подвиг. Он шел медленно, пиная ногами круглые камешки, попадавшиеся под его сандалии.
   Потом долго стоял перед домом, не решаясь войти или позвать ее.

   Она увидела его сама. И побежала к нему навстречу – она очень соскучилась – подбежала и повисла у него на шее. Повисла и поцеловала в губы – долгим-предолгим поцелуем.
   – Ты вернулся! Я так скучала – сказала она, улыбнувшись широко и тепло. И посмотрела на него своими огромными веселыми глазами…

Джонни

   Джон – маленький Джонни – больше любит истории про пиратов или погони. Он приходит дважды в месяц, садится на подлокотник кресла – обниматься и целоваться – это для девчонок, в руках любимая на сегодня игрушка – катер, глайдер или двуногий боевой робот с лампочками вместо лазерных пушек. Сначала он еще играет с ней, жужжит, возя по спинке стула, стреляет, летает, но потом, если история ему нравится, откладывает игрушку в сторону.
   Иногда он засыпает на половине рассказа, тогда забытая игрушка падает на мягкий ковер, а я сижу в тишине, охраняя его крепкий детский сон – включив какой-нибудь старый фильм – без звука.

   Сегодня у него в руках корабль межзвездных пиратов – это ясно по черепу и костям, нарисованным на черном боку, ощетинившемся пушками и ракетными подвесками.
   – Деда, смотли, какой у меня колабль! Пффф! Пффф! Сдавайся!

   Он грызет яблоко, с набитым ртом прося рассказать историю про Настоящих Полицейских.

   – Хорошо, Джон, будет тебе история. Слушай.

   Новинки приживаются долго, сперва их побаиваются и избегают. Потом они становятся модными, потом привычными, потом незаметными. Потом устаревшими.
   Дело было, когда долгие виртуальные погружения были еще предметом исследования медиков и психологов, когда технологии были несовершенны и небезопасны. Я, помнится, работал руководителем смены в отделе тестирования и стандартизации. Нам казалось, что мы стоим на пороге новой эры, да так оно и было.
   Для меня эта история началась почти в самом ее конце, но потом я размотал всю веревочку до ее логического начала.

   – Так вот, Джонни, жил-был один финансовый аналитик – это такой мужчина в дорогом деловом костюме, который с утра до вечера смотрит на бегущие графики и столбики семи– и восьмизначных чисел. Не очень интересная работа для шестилетнего мальчика, но иногда людям приходится заниматься и менее забавными вещами. Даже тем, кто в детстве мечтал быть космическим пиратом.
   Он был одним из лучших. Его графики ползли вверх, его семизначные числа становились восьмизначными – так одиннадцать месяцев в году. Дважды в год он брал короткие отпуска, которые проводил на самых дорогих курортах, стараясь не появляться в одном месте два раза. Знакомые говорят, он был абсолютно счастлив, только психоаналитик говорил, что его клиенту часто снились графики и столбики цифр – работа не отпускала и по ночам. Отдыхайте чаще, заведите хобби, заведите семью – отличные советы, но графики должны ползти вверх, а восьмизначные числа должны стать девятизначными. Финансист пил снотворное – и спал без снов.

   Потом наступила эра В-туризма. Это было больше чем развлечением, это было личное, неповторимое приключение, настоящий шаг в другой мир. Рекламная компания преподносилась под соусом борьбы со стрессом – и правда, все время виртуального погружения, «турист» находился под пристальным наблюдением врачей, все показания от пульса до гамма-ритмов фиксировались и анализировались в реальном времени. Международные ассоциации всевозможных врачей подписывали сертификаты, счастливые первопроходцы все чаще озаряли мир рекламными улыбками навсегда избавленных от стресса людей.
   Он был среди первой тысячи В-туристов во всем мире – в самые первые месяцы. Его психоаналитик, посоветовавшись в компетентных кругах, сказал, почему бы и нет? – и был приглашен фирмой, поставщиком услуги, сопроводить своего клиента на правах наблюдающего врача.
   Да, Джонни, это у простых людей бывает просто простуда или ушиб, у людей, у которых есть личный профессор-врач, все куда сложнее: симптомы, воспаления, хронический ринит, бронхит на ранних стадиях, гематомы и кровоизлияния…

   Так вот, центры виртуального туризма тогда были небольшими и очень дорогими. Тот, в который угодил наш финансист, мог одновременно засунуть в виртуальность четверых богатеев под присмотром одного суперкомпьютера и бригады операторов.
   Двухнедельное погружение – это сегодня раз плюнуть, а тогда это было очень смелым шагом для действительно Очень Важных Шишек.

   Погружение прошло на ура – без задоринки, все наблюдатели остались крайне довольны. Туристы были в восторге, насколько они могли это выразить, не рискуя растерять свой многомиллионный шик.

   Точные программы таких эксклюзивных путешествий всегда строгая тайна – главным образом коммерческая, но этот случай, как особенный, был описан потом многократно, причем под ту же гребенку попались и другие трое из четырех возможных путешественников. Наш мистер Восемь Знаков устроил себе супер сафари по всей Африке. И даже заказал потом пластическому хирургу шрам через всю грудь, заработанный в «поединке» со львом.

   Джонни тихо сопит, еще сжимая в руках пиратский корабль. Спи, малыш.

   А я продолжу, ну и что, что ты не слышишь. Все равно, ты мало что из этого понимаешь, мой маленький пират.

   Известно, что потом было еще несколько путешествий за пару лет, все они стали известны массам в ходе разбирательства, когда тебе исполнится 21, ты сможешь увидеть все детали – почти бесплатно.

   То самое путешествие было весной. Наш герой наведывался в центр заранее, лично общался с операторами и сценаристами, он хотел что-то действительно захватывающее, кроме того, он позвал с собой своего босса и пару коллег – финансовых аналитиков его уровня, надо было произвести впечатление. Он даже лично спонсировал установку кое-какого эксклюзивного оборудования – и следил за его монтажом.
   Маршрут и сценарий предстоящего был под строгим секретом ото всех, включая великолепную четверку.

   Двухнедельное погружение обещало быть необыкновенным для всех.

   Их провожали с музыкой и репортерами под вспышки и аплодисменты. Первый день должен был пройти под руководством врачей, стабилизирующих состояние «путешественников» и готовящих их к длительному погружению. Всевозможные анализы, тесты, капельницы и процедуры.
   Вечером всем дали снотворного и уложили в комфортабельные капсулы Виртуальной Реальности. Подключение должно было начаться в полночь.

   В 23:27 во время загрузочного теста из строя вышла новейшая система климата на одной из капсул. Хладагент заполнил помещение, потом закоротило вентиляционную систему, потом сработала противопожарная сигнализация, и суперкомпьютер был автоматически отсоединен от внешней сети и принудительно погружен в огнеупорный кокон на 48 часов.
   Через несколько минут прибыли спасатели, около часа ушло на очистку помещения и разгерметизацию капсул. О продолжении работы на этом оборудовании не было и речи – разблокировка суперкомпьютера и ремонт оборудования, часть которого была уникальной, займет уйму времени. А скандалы никому не нужны… Для двоих нашлись места в дочерней фирме, а еще двоих было решено поместить в аналогичный VIP центр в ближайшем мегаполисе, правда тот освободится только через несколько дней. Первую пару, не будя, доставили и успешно запустили в виртуальный мир уже в три часа ночи. Вторую доставили досыпать в президентские апартаменты близлежащего отеля. Компенсация, конечно, покроется страховкой, но репутация дороже всего. Так что сэкономить не удастся…

   Дэн проснулся в незнакомом месте. Судя по всему, в шикарном гостиничном номере, окна завешены тяжелыми шторами, на светящихся часах половина седьмого утра. Никаких личных вещей и документов, только мягкая пижама с вензелем фирмы Виртуальных Путешествий. Острое ощущение нереальности происходящего, легкое головокружение – привычная реакция организма на Погружение.
   Звонок портье – его узнают, называют по имени – по его настоящему имени, интересуются, не могут ли ему чем-то быть полезными? Завтрак? Массаж? Что-нибудь еще? Выясняется, что из его коллег в отеле – в соседнем номере находится только Джессика Полански, постояльцев с именами других его коллег в отеле нет. Нет, мисс Полански, видимо, еще спит. Будем рады вам помочь!

   Звонит в соседний номер – никто не подходит. Выходит в пустой коридор – стучит в дверь. Через минуту Джессика открывает – та же пижама, она едва проснулась, ничего не понимает, где они?
   Дэн, оглянувшись, заходит в ее номер, закрывает за собой дверь.
   – Странное начало, Джес. Такого я не ожидал.
   – Какое начало, Дэн? Я ничего не соображаю, голова кружится.
   – Так бывает при погружении – твое тело лежит неподвижно, а система Виртуальной Реальности убеждает тебя в том, что ты стоишь или ходишь. Это пройдет через час-другой.
   – И что нам теперь делать? Мне нечего надеть, кроме этой пижамы, тут в номере, кажется, ничего нет.
   – Надо искать. Обычно есть подсказки или зацепки. По крайней мере, миссия уже понятна.
   – Какая миссия, Боже мой?
   – В любой игре есть миссия. И у нас с тобой есть задача: любой ценой найти Петера и Джима – раз уж они оказались отделены от нас. Уверен, к тому времени, как мы найдем их, все станет понятнее…

   Город был воспроизведен очень близко к оригиналу, даже добавили какие-то новые интересные детали, которые раньше не бросались в глаза – новые магазины и вывески. Все такое реальное, но ощущение сна не покидало их обоих.
   Они заехали домой сначала к ней, потом к нему, поменяв предоставленную отелем одежду на свою. Джес боялась, что создатели виртуального мира могут забыть что-то из ее гардероба, но Дэн успокоил ее, что в таких случаях пустоты заполняются из памяти путешественника.
   Полностью экипировавшись – в спортивном стиле, кто знает, какие испытания их поджидают в подозрительно обыденном родном городе – они прибыли на место, откуда в реальном мире еще вчера отправлялись в этот.
   Полноценная нереальность началась здесь – в здании полным ходом шли ремонтно-восстановительные работы, прозрачный купол вокруг главного модуля суперкомпьютера пустует, здание огорожено, внутрь никого не пускают, на вопросы о коллегах не отвечают, предлагают связаться с руководством.

   Связываются – по телефону. Руководство заискивающе дружелюбно, просят их оставаться, где они есть, за ними высылают лимузин, о судьбе их коллег просят не беспокоиться, о них позаботились наилучшим образом.
   Черт. Конечно, руководство компании и упрятало Джима и Петера. По законам жанра, однако, они еще должны быть живы.

   Дэн выключает и выбрасывает телефон, по которому так просто вычислить их местонахождение – и они полным ходом покидают окрестности этого странного здания. Надо замести следы – и найти способ разыскать парней, не засветившись.
   У них две недели – не так много, чтобы обшарить город, и не так мало, если все время надо прятаться от хитрых врагов. А враги, как-никак, ведомы мощнейшим искусственным интеллектом под управлением суперкомпьютера. Хочется верить, что тот играет по правилам – ведь уж он-то знает, где находится человек, путешествующий по виртуальному городу с его же помощью.

   Можно ли доверять родным и друзьям, которые здесь всего лишь иллюзии и марионетки программы, украденные из их памяти?
   Зачем врагу понадобилось похищать парней? И в чем тогда их миссия – наверно прорываться на свободу из плена? Почему тогда не схватили и их, пока они спали, почему дали уйти? Может быть, Джим с Петером успешно убежали, а теперь враг рассчитывает выйти на их след с помощью Дэна и Джес?
   Может быть в них вживлены маячки и каждый их шаг известен преследователям – поэтому их еще и не поймали? Маячки надо будет извлечь или вывести из строя и у Дэна есть знакомый, который сможет ему помочь. Не может игра быть настолько нечестной, что верить нельзя совсем уж никому! Игра тем и хороша, что в ней есть правила. Иначе в ней не победить.

   Друг был немало удивлен свалившемуся как снег на голову Дэну – да еще с Джес на пару. Еще больше он был удивлен, выслушивая объяснения о том, что и почему Дэн хочет от него. Дэн отчаялся убедить друга в том, что он – часть компьютерной иллюзии в его голове и просто попросил не задавать лишних вопросов и просто поверить на слово.
   Друг пожал плечами, окей, ты всегда был с придурью, пусть будет, как ты говоришь. Обещай дать более вразумительное объяснение, когда сможешь…
   – Но учти, у меня изотопа сейчас на одну ванну, решайте, с кого начнете, второго обработаем завтра, когда будут реактивы.
   – Боюсь, время против нас. Мы влезем в одну ванну?
   – Это вопрос вашего комфорта и морали. Мне плевать.
   – Ладно, это моя проблема. Готовь оборудование. И постарайся забыть о нас, как только мы уйдем!
   – Значит у этой красотки опасный муж, а вам, богатеям, больше негде обниматься, кроме как у меня в лаборатории?

   Джес восприняла перспективу лезть в ванну с Дэном скептически, но на то, чтобы ломаться времени не было. Ванна же, опутанная проводами, была старой и обшарпанной, а желтоватая жидкость, наполняющая ее чуть больше, чем наполовину, холодной и вонючей. Друг тактично отвернулся, пока леди раздевалась и залезала в ванну. Когда оба были внутри, он предупредил, что, по его команде, они должны задержать дыхание, нырнуть и не выныривать не менее пяти секунд. За это время любое, даже самое хитрое электронное устройство внутри них успеет скончаться несколько раз. Готовы? Устроились? Поехали!

   Быстро помылись под одним спасительно теплым душем, быстро оделись, Дэн потряс другу руку – и они уже убегают через черный выход и ловят такси.

   «Хвоста» нет. Значит ли это, что друзьям тут можно доверять? Или это только иллюзия безопасности?

   По пути тихо обсуждают планы – надо замести следы, одновременно надо попытаться понять, где могут быть их сотрудники. Дэн говорит, что по законам жанра, они вряд ли до сих пор под стражей – игра все время дает шансы выиграть, подсказки и намеки – надо просто их замечать и смело использовать. Они честно оплатили две недели приключений, а значит, им гарантированы две недели напичканные событиями.

   Они ехали в пригород, чтобы остановиться в одном из старомодных отелей, хвастающихся тем, что в них нет Интернета, а телефон только один – в холле. Рекламный трюк, но чем меньше оборудования, тем труднее их засечь. Наверно.
   Оплатив двухместный номер наличными, они, демонстративно играя в романтическую пару, держась за руки, поднялись на второй этаж по неподвижной деревянной лестнице.
   Повесив на ручку двери «Не беспокоить», и закрывшись изнутри, они посмотрели друг на друга.
   Какого черта. Это игра, а Джес, если честно, всегда ему нравилась. Что же это за игра для взрослых – без секса? Зато уж точно он будет безопасным.
   Интересно, как хорошо они подготовили такой поворот сюжета…

   Утром они покинули отель со всеми возможными предосторожностями. За ними снова никто не следил, хотя шпионские спутники никто не отменял. Такси поймали на шоссе и снова поехали в город.

   Было решено связаться с оставшимися на работе друзьями и попробовать найти Петера и Джима с их помощью. Это оказалось не такой простой задачей, если не пользоваться личным телефоном – разве упомнишь все эти десятизначные номера? Но с помощью справочной, вскоре они дозвонились до офиса.
   Секретарь соединила Джес с ее заместительницей Полиной.
   – Джессика, боже мой! Куда ты пропала? Тебя ищет вся фирма, полиция и туристические агенты, ты в порядке?
   – Я в полном порядке, не беспокойся. Не могла бы ты сделать для меня две вещи?
   – Конечно, я так рада, что с тобой все хорошо…
   – Во-первых, никому не говори, что я тебе звонила – и сотри запись нашего разговора, как только я отсоединюсь, хорошо?
   – Но, Джес, все эти люди так обеспоко…
   – Хорошо, Полина? Ведь ты сделаешь это для меня? – такому тону невозможно противостоять.
   – Хорошо, Джессика.
   – Во-вторых, ты, не привлекая лишнего внимания, узнаешь, где находятся Питер и Джим из фьючерсного отдела, хорошо, Полина?
   – Джес, это не проблема, мне известно, где они находятся – после аварии их сразу же вывезли в ближайший филиал фирмы, которая устраивает ваш отдых.
   – Адрес, Полина, адрес!
   – Так, ищу, минутку…

   Получив адрес, они отключились.

   – Слишком быстро для двух недель. Это наверняка ловушка, – Дэн выступал экспертом по играм.
   – У нас нет лучшей идеи. В конце концов, ты сам говорил, что нам не дадут две недели просидеть в камере, сценарий подразумевает интересное для нас развитие и при таком раскладе, так ведь?
   – Да, в интересах устроителей, чтобы мы были в полном восторге, когда все закончится. И ты знаешь – пока им это удается, – и Дэн легко шлепнул Джессику по попке
   – В реальной жизни я бы тебя убила, – огрызнулась она в шутку.

   Офис, адрес которого дала им Полина, не охранялся, никакого особого оживления не было.
   В приемной им отказывались отвечать на вопросы по поводу размещенных тут людей, пока Дэн не представился. Сверившись с чем-то на невидимом для посетителей экране, клерк сказал, что должен немедленно сообщить руководству о том, что их Особо Важные Клиенты счастливо нашлись. Дэн грубо прервал его и сказал, что всем будет лучше, если тот отодвинется от компьютера подальше, и скажет, где лежат их друзья.
   – Я не понимаю, о чем вы, сэр.
   – Видите ли, в вашу базу закралась ошибка, я думаю, вот тут, – Дэн уже обходил конторку и, встав рядом с клерком, как будто собираясь показать что-то на экране – и вдруг сильно ударил его по затылку.

   – Придется искать самим. К счастью, в таких центрах обычно мало клиентов. Бежим! – и они побежали вдоль коридора.

   Найти комнату отдыхающих было просто, сложнее было открыть герметичные коконы, для этого нужно было запустить программу деактивации, которая за несколько минут готовила человека внутри к экстренному возвращению в реальный мир наименее травматичным для его психики способом.
   Чтобы не терять времени, они деактивировали все четыре капсулы, беспокойно смотря на таймеры обратного отсчета до остановки – и поглядывая на дверь.
   Примерно через минуту в коридоре послышались быстрые шаги – по сигналу, поступившему на пульт управления, прибежал дежурный техник, посмотреть, что происходит. Дэну, стоявший за углом попытался вырубить его, но тот в последний момент обернулся и удар пришелся в плечо. Мужчины сцепились и покатились по полу. Джессика прыгала вокруг, не зная, что делать.
   Дэн душил техника, пока тот не прекратил сопротивляться.
   – Не особо сильный соперник – оно и понятно, первая драка. Посмотрим, что они приготовят на сладкое, задыхаясь, сказал он.
   Запищал о десятисекундной готовности первый кокон, затем второй, третий, последний.
   С тихим шипением открылась первая крышка – незнакомец. Вторая, третья, четвертая…
   Питер и Джим постепенно приходили в себя после «всплытия», когда в коридоре послышались голоса и шаги. Прибыла группа захвата, это стало ясно, когда в комнату одна за другой влетели слезоточивые гранаты, а потом ворвались люди в черных комбинезонах и масках.

   Их дело слушалось полтора года, в результате их признали невиновными, а компании, поставщики виртуальной реальности, постарались поскорее замять это дело.

   Джонни проснулся и сразу стал искать космический корабль пиратов.
   – Как ты поспал, Джонни?
   – Холосо, деда.

Эскейп

   Если бы я писал мемуары, а может быть, когда-нибудь, я решу, что уже достаточно стар для этого, то последние страницы я бы посвятил Эскапистам. Эти ребята делают картину современного мира полной.

   Название они получили в честь второй поправки к Игровому Кодексу «Об обязательной Последовательности Экстренного Выхода», в простонародье – Эскейп-код. Это определенная кодовая цепочка мыслей или слов, автоматически выводящая играющего из виртуального мира. После ратификации кодекса, ни одна виртуальная система не могла быть сертифицирована при отсутствии в ней схемы экстренного выхода по Эскейп-коду или по превышению порога допустимых воздействий. Таким образом гарантировалось право игрока в произвольный момент прервать игру по собственному желанию – или автоматическая остановка игры в случае опасности для психики индивидуума.

   По началу с Эскейп-кодом было много мороки – и немало казусов. Первые Эскейп-коды были задуманы чисто мысленными. Например, игрок должен был подумать «Я хочу домой, игра, остановись!», чтобы остановить игровой процесс. Но подобную формулу периодически хочется повторить в голове, чтобы проверить, не забылась ли. Каждая такая проверка выбрасывала игрока в Реальность. А попробуй заставить себя не думать о чем-то!
   Потом довольно долго существовала формула «двух крестов» – игрок должен был скрестить пальцы на двух руках и сказать пароль для выхода. Но потом некоторые остряки из разработчиков игр стали придумывать разные ситуации и обстоятельства, блокирующие одну или обе руки. А в одной игре по сюжету в самом начале аватару игрока отрубали указательные пальцы, делая экстренный выход с помощью стандартного Эскейп-кода невозможным.
   Пороговый выход тоже срабатывал не в самые подходящие моменты. Оргазм в двух из пяти случаев запускал механизм аварийного выхода – и многие игроки были крайне возмущены этим.
   Постепенно эти проблемы были решены. Кроме Эскейп-кода были добавлены обязательные Статус-код и Инфо-код, первый – возможность убедиться в том, что ты находишься в игровой реальности, а также получить данные о состоянии аватара, не выходя из игрового мира; второй, чтобы получить информацию об игровом мире, его классификацию, производителя и сведения об оборудовании.

   Никакое новшество не приживается сразу и не бывает однозначно любимым всеми. Людей, не признающих Виртуальность во всех ее проявлениях, стали называть Эскапистами. Некоторые собирались в группы и общины, другие становились отшельниками, удаляясь от цивилизации в глушь.

   Я знал одного отшельника. Хорошо знал – он был моим учителем Актуальной Сенсорики – одним из лучших мастеров своего дела. Он был одним из гигантов, стоя на плечах которых, мы смогли построить сегодняшний В-Мир. Он преподавал, двигал науку, создавал и доказывал теории, а потом вдруг объявил о своем уходе.

   Как говорят в таких случаях, «ничто не предвещало». Он имел все, Виртуальность была его любимым детищем, делом всей его жизни. И вдруг, на пике карьеры и в расцвете сил, он решает уйти.

   Личное право каждого выбирать себе место под солнцем, и мы могли лишь пожать плечами.

   Он уехал куда-то на север в заранее построенный дом с минимумом удобств образца каменного века: никаких коммуникаций, никакой связи с внешним миром, и никого на многие десятки километров вокруг. Запас инструментов и приспособлений а-ля Робинзон – и все, прощай современный мир, не поминай лихом.

   Этого отшельника я знал лично, а всего их были тысячи по всему миру – они уходили от того, во что не верили, в мир, в котором не умели жить. Несмотря на обязательное прохождение курса выживания вне цивилизации для всех официальных Эскапистов, сотни погибали в первый же год отшельничества.

   Несколько лет правительство мирилось с этим массовым самоубийством. Потом была создана специализированная секретная комиссия по вопросам виртуального нонконформизма, которой было поручено изучить вопрос со всех сторон и выдвинуть предложения по «улучшению…» и «предотвращению…». Комиссия около полугода собирала материалы и еще полгода совещалась и предлагала решения.

   В результате, в целях сохранения жизни и здоровья всех Эскапистов настоящего и будущего, было решено создать за счет государства специальный кластер виртуальной реальности с применением новейших технологий, но без всех защитных кодов. Отныне все Эскаписты после прохождения курса выживания принудительно и незаметно для них отправлялись в такой кластер, где безбедно и практически безопасно могли доживать свои годы в самой скучной из виртуальных реальностей – тупо копирующей реальность обыкновенную.

   Иногда я выхожу в Реальный Мир прогуляться – и захожу к своему учителю. Сижу рядом с его капсулой, как рядом с могилкой, вспоминаю былое. Он еще жив и зеленый огонек ритмично подмигивает мне в тишине. Посижу, и обратно иду. Вдруг правнуки заглянут?

Миры победителей 1.0 Илья Попенкер

Миры победителей

Победитель

Хемпсерт

Цебос

Большой Марафон

Литасху

Джунгли

Треффиц

Антракт

Сокровища

Корона славы

Победитель

Победитель миров

Урок 1

Урок 2

Урок 3

Урок 4

Урок 5

Урок 6

Урок 7

Перемена

Мир победителей

Криста

Джонни

Эскейп

Миры победителей 1.0

Илья Попенкер